Речка носила в народе гордое имя Утопица. На картах её стыдливо обозначали как "Тонкий ручей". В школе и ученики, и учителя
давным-давно переименовали пробегающую по территории речушку в Лужину, так и говорили - "После урока сходите на Лужину за рогозом".
Мы сидели и смотрели на воду.
По голубому небу неспешно плыли светлые облака, и вода отражала их - заодно с травой, двумя вербами и тремя унылыми
физиономиями. Интересно, хотелось ли воде их отражать? Я бы на её месте обиделась. Наверное, это несправедливо - когда в тебе
отражаются, не спросясь.
Мы сидели рядком. У самой вербы Эльта, справа от неё Яська, потом я. Три физиономии в воде, соответственно, тоже выстроились
в ряд: бледное треугольное личико с тонкими чертами, обрамлённое прядями длинных серебристых волос, вьющихся на концах, - Эльта
Лоисделл; заурядное, в общем-то, лицо (коричневые пятна не считаем), снабжённое серыми с прозеленью глазами да трещиной на верхней
губе (проплешины не отразились в воде, ибо возникли на затылке, и оттого чёрные волосы выглядели пристойно) - Яська; донельзя
унылое курносое веснушчатое чучело (короткие рыжие волосы встали дыбом) - я.
Прибежал ветерок. Пошелестел в траве, взвил серебряные локоны Эльты осенними паутинками. Моя причёска не шелохнулась.
Мы помалкивали.
Мы сидели и смотрели на воду. Мы были наказаны.
- Прошу к доске.
Эльта по прозвищу Ветер-в-голове скользнула по проходу. Без всяких заклинаний - после того, как в начале учебного года она
переборщила со стихийными трансформациями, эта способность оказалась эфин-фиксированной.
Серебряные волосы рассыпались по зелени мантии. Любимая игра Эльты - "Сорви-урок-ничего-не-делая".
Учитель Первой Общей Школы должен отличаться особым хладнокровием. Оно ему пригодится. Четверть первокурсников уже изучила
основы эфин-преобразований, а к старшим курсам большую часть учеников не узнают родная мама, любимая собака и собственное
отражение. Иногда превращения случайны - такие, как правило, удаётся обратить вспять. Один процент учащихся оказывается в графе
"исключение". Иногда изменения происходят по глупости - в этом случае проценты переставляются. А иногда человек медленно и
методично превращает себя в нечто. Вряд ли мама, собака и отражение Элетки из Вязневска узнали бы в стройной аристократке с
ледяными (и по выражению, и по цвету) глазами свою голубоглазую русую толстенькую дочь-хозяйку-оригинал.
Эльта с лёгкой улыбкой повернулась к учителю. Сторонний наблюдатель в жизни не понял бы, кто кого вызвал. Учитель в этом тоже
усомнился.
- Я слушаю, - холодно произнесла Эльта.
- Необходимым условием образования стойких изменений третьего рода является... - вытянувшись по струнке,
начал учитель.
- Яська, спасай! - отчаянно шепнул Вис.
- Наколдовать память не в силах, - хмыкнул Яська.
- Мы скинулись! Три золотых за срыв урока!
- Первые двенадцать минут я не трогаю.
Вис несколько раз кивнул и протянул однокласснику две монеты задатка.
- Подготовьте свои рабочие места, - велел учитель, - Эш Вирен, я вынужден наложить на Вас заклятие
молчания действием пятьдесят минут, иначе урок снова не состоится.
Четыре минуты спустя ученики получили карточки с заданиями.
Семь минут спустя они сосредоточенно сортировали ингредиенты.
Яська хмуро посмотрел на бурый порошочек, огляделся. Изобразил мольбу. Учитель отвернулся. Яська с надеждой повертел головой
направо-налево, грустно вздохнул и высыпал порошок в свой котёл.
Густо-малиновый удушающий дым хлестнул во все стороны, раздались вопли. Пока заморозили котёл, пока осмотрели физиономии
учеников, пока вытащили из-под стола немо плачущего Яську и поахали, глядя на его пятнистое лицо и почерневшие волосы, на
затылке выпавшие клочьями (Яська от расстройства шипел и показывал клыки), прошло с двадцать минут. Разумеется, ни о каком
продолжении урока речи не шло, так что, на ближайшей перемене Яська стребовал с Виса оставшиеся два с половиной золотых.
Лека нараспев читала заклинание. Старательная, хотя и малоспособная хорошистка была любимицей учителя Чейриса. От неё нельзя
было дождаться подвоха. Она не испытывала на учителях телепатию и чтение эмоций, не произносила двойных заклинаний (вслух -
левитация подушки, про себя - рога на лбу преподавателя) и не задавала каверзных вопросов.
Лека закрыла глаза для лучшей концентрации. Наведение иллюзий давалось девушке непросто.
Слова убаюкивали, сплетались в ровный гул...
- Ты считаешь, что усыпить всю аудиторию во главе с учителем - верх остроумия?
*
- Ты хочешь сказать, что не знал, как среагируют малиновый корень и толчёная раковина спорника?
Или что ты забыл ингибитор?
*
- Ты снова загипнотизировала аспиранта?!
- Лека, как тебе это удалось? - нарушил хмурую тишину Яська, - Мираж - магистр!
Я понурила голову.
Талантами я не блистала. Трудолюбие и дисциплинированность давались куда легче учебника. Там, где едва ли не все
сокурсники схватывали на лету, мне приходилось сидеть над книгами. Конспектов не хватало фатально - несмотря на то, что у меня
они были идеальными. Слабые способности я пыталась компенсировать усидчивостью и терпением, слыла любимицей у помешанных
на дисциплине преподавателей и уже на втором курсе получила кличку Ноурол (от Nournell) - "Заучка". А теперь, попав в список
хулиганов, я вполне могла вылететь в ближайшую сессию - в то время, как Эльту, Яську и Шелар снова выручат способности...
- Лека, кончай, - Яська легонько толкнул меня в плечо, - Перестань дуться! Ну скажиии...
- Отстань.
- Ты использовала сдвоенное заклятие? Он бы почуял...
- У всех есть любимые приёмы. Ты не знал? - осведомилась я, - Самый бездарный колдун может применять
одно-единственное заклинание эффективнее архимага...
Яська зевнул, демонстрируя ровные белые зубы. В обеих челюстях отсутствовали клыки.
- И сказала, и показала, - прокомментировала Эльта, - На редкость качественное воздействие. Ты умеешь
применять его избирательно?
Я покачала головой. Сонный напев действовал на всё живое вокруг - иногда даже цветы прятались в бутоны. На днях я случайно
раскопала его "рецепт" в очередном толстом справочнике и решила опробовать - на свою голову.
Эльта с сомнением посмотрела на дремлющего Яську - видно, решала, будить его или нет. На некромантку напев не подействовал -
или не пытался подействовать: не уверена, что Эльту можно заносить в категорию "живое".
(Формально Эльта Лоисделл - не некромант, а теоретик. Фактически теорию она подкрепляла опытами - сначала со стихиями, затем
с сознанием, - а по части некромантии могла переплюнуть весь соответствующий факультет во главе с деканом. Исключение составляли
четыре-пять магов (двое учеников и пара-тройка преподавателей).)
Эльта решила не поливать Яську водой из Лужины, зато, прицепилась ко мне - представляю ли я, почему напев так действует и
как его усовершенствовать, чтобы действие стало избирательным. Я предложила затычки в уши, но Эльта только усмехнулась:
- У цветов тоже уши? - ткнув пальцем в ближайший одуванчик, спросила она.
- Ты теоретик, ты и совершенствуй, - посоветовала я.
- Сомневаюсь, что я могла бы воспроизвести эти звуки даже... раньше, - голос Эльты мог быть шелестом,
а мог - воем, но мурлыкать она не могла. Бесстрастность ветра имеет свои недостатки, - Ты хоть понимаешь, что так можно пройти
мимо привратника?
- Сто шестнадцатый метод выхода из школы, - фыркнула я.
- Первый и единственный метод, который не оставит магических следов.
- Не считая памяти.
- Поэтому и надо экспериментировать. Как насчёт громкости? Или звукового прикрытия... если поднять галдёж...
- Ну-ну, и привратник поверит, что задремал под ваши вопли.
Мне не хотелось признаваться, но желание изучить воздействие Напева на привратника занимало меня куда больше возможных
последствий. Вообще-то, обычно я проводила все выходные и праздники в библиотеке, пытаясь вникнуть в содержимое очередного
толстого фолианта, но сейчас стало очень обидно из-за запрета покидать школу...
В полутёмном холле было очень тихо: большая часть учеников сбежала в город, меньшая уединилась с конспектами.
Привратник читал книжку в будочке. Нас с Эльтой, затаившихся под лестницей, он не видел.
- Давай, - шепнула Эльта.
Я тихо-тихо запела "Как на школьном на крылечке", Эльта подпела - шелестящим бесплотным голосом. Ветерок пробежал по холлу.
Допев до конца, мы вышли из-под лестницы. Привратник дремал, уронив голову на грудь. Я прокралась к двери, Эльта беззвучно
побежала за Яськой. Несколько минут спустя мы были на воле.
Небо мерцало сиренью. В такие ночи не видно ни звёзд, ни лун, и опасно левитировать - слабые неприметные ветерки вдруг
оказываются свихнувшимися вихрями, рвут, толкают, швыряют и тянут во все стороны. До сих пор остаётся неясной природа этого
явления - то ли мы имеем дело с очередным проявлением эфина-неопределённости, то ли сирень и ветерки могут быть объяснены
обычным путём.
Я выбиралась в город нечасто: большую часть свободного времени приходилось проводить в библиотеке, да и не люблю я города.
А вот Эльта с Яськой частенько сюда наведывались, в том числе - в запретное ночное время.
- Пойдём на Фонарное, - предложил Яська.
И мы пошли.
Фонарное Перекрестье - на самом деле это широкая улица - спит днём. Или никогда не спит. Не знаю. Во всяком случае, поплутав
по тихим вечерним улочкам, мы услышали шум за полверсты. Я бы и раньше его услышала, но Эльта с Яськой заспорили о каком-то
"переменном коэффициенте стихийной левитации". Мой робкий вопрос "Разве при стихийной левитации учитываются коэффициенты?"
был отвергнут с сочувственным похлопыванием по руке. Я попыталась вспомнить учебник - не было там никаких коэффициентов!
Ну и ладно.
- Кстати, как у нас с деньгами? - спросила у пространства Эльта, когда мы подошли к первому световому
кругу, образованному висящим на стене "лентином".
- Мне сегодня заплатили за срыв урока, - признался Яська.
- Сколько дали?
- Три. Но два я отложил "на травки".
- Так за два золотых можно пол-лавки скупить! - удивилась я.
- Это мы так говорим. Имеется в виду - на любые ингредиенты или приборы, - пояснила Эльта, - Так, одну
вёску на чёрный день. Осталось пятнадцать. Два сбора мои. Осталось тринадцать. Отлично, ужинаем за твой счёт!
- А почему два сбора её? - спросила я Яську.
- А мы условились давать друг другу десятину с гонораров.
- Куда пойдём? - спросила Эльта, - В "Бешеной крысе" построили обеденную веранду...
- Ух ты! Пошли!
- А что это такое?
- Вон, видишь, - Яська ткнул пальцем в ближайшее здание.
Здание действительно выглядело необычно. Перед дверью трактира возвели что-то вроде большого деревянного помоста, на него
вынесли несколько столов. Ни крыши, ни навеса - зимой или в дождь столы придётся тащить в помещение. Людей на помосте было
немного. До меня донёсся обрывок разговора из-за ближайшего стола:
- Вы знаете, учитель... - темноволосый юноша (слегка за двадцать) задумчиво потёр шею.
- Ты сам-то знаешь, Эльсиделл, что до сих пор...
Я не стала прислушиваться: "учитель" выглядел натуральным некромантом, а они существа зловредные. Например, Шелар.
Отвернувшись, я невольно присмотрелась к улице, и заметила...
- Такие штуки тут везде.
- Ох, Лека, ну ты книжная мышь! - сказал Яська, - Неужели ты вообще не бываешь в городе? Это же дорогие
трактиры. А в обычных веранд нет.
"Бешеная крыса" находилась чуть ли не на другом конце улицы. От прогулки через всё Фонарное мне стало как-то не по себе -
всё время казалось, что навстречу выйдет магистр Чейрис, декан родного ФПМа или вообще директор школы. По счастью, обошлось.
- А вас учителя никогда не ловили?
- Ловили, - признал Яська, - Ну и что? Картошку чистить мы умеем...
- А помнишь, когда заставили стёкла мыть, ты три дня перо держать не мог?
- Ну ты сравнила! То очистка корнеплодов - предусмотренное природой действие, обусловленное биологической
потребностью в пище, а то - противоестественное натирание искусственно созданных поверхностей искусственно же созданным порошком
сомнительного состава.
- А перебирать свитки в библиотеке не понравилось нам обоим, - завершила Эльта.
- Но уборка в библиотеке бывает раз в три года, а окна в этом году уже помыли, так что, ничего страшнее
картошки нам не грозит.
Эльта покачала головой, явно намекая на нелюбовь к картошке. Веранда "Крысы" отличалась от веранд дорогих трактиров
во-первых, количеством фонарей (ну да, здесь тоже висел один... какой-то...), а во-вторых, серой окраской. Свободных столов
хватало, ужин принесли моментально, и вскоре Эльта с Яськой продолжили разговор о стихийной левитации, а я - размышления о
возможном вылете в сессию. Которого мне очень хотелось избежать.
- Сударыня волшебница?
Эльта едва заметно вздрогнула. Я заметила низенького толстячка, когда он открыл дверь, выходя из трактира, но я наверняка
была самой наблюдательной в этой компании.
- Я слушаю, - Эльта справедливо рассудила, что обращаются к ней: я на мага похожа не больше, чем
директор Школы на священника.
- Не работаете ли вы по найму?
- Я? Иногда, - мимолетная растерянность, похоже, осталась незамеченной, - У вас что-то случилось?
- Да завелось что-то в погребе. Истребить бы...
- "Что-то"? - уточнила Эльта.
- Глазищами сверкает, - начал перечислять толстячок, - Иной раз спустишься за вином - а тут жуть находит,
будто в полнолуние на Старосбирово кладбище в Стреленск поехал. Давеча одна разносчица с горячкой слегла. Не иначе, как нежить
балует. Может, сговоримся?
- Может, и сговоримся.
- Может, за три золотых поглядите?
- Поглядеть? Всегда к вашим услугам, - усмехнулась Эльта, - Могу бесплатно.
Трактирщик уловил намёк:
- Ну и истребите заодно...
- За три золотых? - повернувшись, наконец, лицом к трактирщику (до этого момента она сидела вполоборота),
переспросила Эльта.
Облик Эльты особенно эффектен днём, но даже сейчас она выглядела... необычно. Трактирщик малость струхнул - наверное, решил,
что она старше, чем показалось сначала.
- Шесть золотых и ужин за счёт заведения, - неуверенно предложил он.
На Эльтином месте я бы поторговалась. Шут знает, что там за нечисть - а вдруг тиляк?
- Ужин на троих, и показывайте ваш погреб. Пошли, ребята.
То, что она берёт заказы, не успев получить степень, меня не удивляло - Эльта есть Эльта, - но зачем впутывать в это нас?
Особенно, меня?
- Идём, - Яська потянул меня за рукав, - Посмотрим...
- Вы часто подрабатываете? - шёпотом спросила я у него.
- На стороне - первый раз. Ну, я думаю, справимся. Конечно, если тиляк...
Вариант с тиляком мне оч-чень не понравился.
Мы остановились у двери погреба. Трактирщик нагнулся было открыть, но Эльта велела "Погодите", присела и замерла, опустив
голову.
- ...Нежить, - спустя несколько минут произнесла она, - Полуматериальная, пища - либо эмоции, либо жизненная
сила. Берёмся, Яська?
- Гонорар пополам? - и где он только прятал кинжал? Длинный. Не меч, конечно, но и не складной ножик, в
карман такое не запихнёшь.
Мне стало совсем неловко. И зачем я туда полезу? Оружия у меня нет, сражаться с нежитью мне приходилось лишь на практикумах
по некромантии и природоведению, и нежить была мелкая, учебная. Полевая практика начинается только с четвёртого курса...
В погреб я спустилась последней. Над головой громыхнула крышка. Похоже, хозяин трактира преуменьшил страх, вызванный у него
светящимися глазами.
Стоя на нижней ступеньке деревянной лестницы, я огляделась.
Погреб?!
Замковые подземелья.
Чёрный Грот - на - Лисве.
Или, хотя бы, знаменитая Красная пещера с нечистью. На меньшее обширная площадь, уставленная бочонками, ларями и корзинами,
не тянула. Теперь я тоже чуяла нежить, но заметить её пока не могла. В лесу как-то... сподручнее.
Эльта медленно прошлась вдоль ряда высоких плетеных корзин. Яська свернул вправо. Он здорово видел в темноте - думаю, не хуже
меня. И очень тихо передвигался. Я постаралась идти бесшумно, но не очень-то получилось: эхо баловалось с каждым шорохом. Пол
был неровный, кажется, земляной.
- Яська, что-то не так. Я не могу запустить паутинный импульс. И руна обострения не создаётся.
- Эльта, может не надо? Ты ведь только один раз смогла правильно...
- Вирен, я не могу даже неправильно. Со мной что-то случилось, - Эльта настороженно оглядывалась. Я поняла,
что впервые слышу, как она называет Яську по имени, - Как будто... некоторые заклинания перестали получаться. И сила хуже
контролируется.
Яська сделал ещё несколько шагов вправо. Мне тоже почудился какой-то шорох, но чутьё подсказывало - мышь или крыса. Что такое
с Эльтой?
- У меня тоже странные ощущения, - проговорил Яська, - Словно зачерпнул воду ладонью, и пальцы сжал,
а она всё равно вытекает.
- А у меня такое ощущение, словно на меня... смотрят, - призналась я.
- Вон, на лестнице.
Я повернула голову туда, куда указала Эльта. Н-да. Это мы сглупили - надо было кому-то остаться лестницу стеречь. Тогда нас
от неё не отрезали бы. Сейчас на нас смотрели белые глаза-полумесяцы рожками вниз; зелёное существо размером с волка окружалось
серебристым свечением; нос-хоботок слегка вздрагивал. Я таких не видела даже на картинке.
- Лунный последыш, - констатировала Эльта.
Я удивилась её чутью. Догадка, высказанная у опущенного люка, была абсолютно верной. Лунные последыши - эмоциональные
паразиты нематериального происхождения, пятый-четвёртый класс опасности. Заводятся в местах с повышенной некроактивностью,
например, в качественно освящённых склепах, если положить туда парочку неблагонадёжных мертвецов. В моём учебнике им посвящалось
пол-абзаца, но я верила, что Эльта умеет справляться с этой нежитью. Между тем, нежить подалась вперёд.
- Я... я не могу, - ровным, странно напряжённым голосом произнесла Эльта, - Я ничего не могу сделать.
- Эльта, ты что...
- Я не могу оформить малый экзорцизм номер три. И "дремник", и "дурман-пламя". Ничего. Я...
В следующий момент последыш прыгнул. Я вскрикнула, Яська метнулся навстречу, Эльта застонала и осела на пол. Что с ней?
Лунный последыш - не тиляк, он не может так скоро обездвижить мага, тем более - такого как Эльта. Чары, парирующие эмоциональный
паразитизм, некроманты проходят на первом курсе! А вот я их не знаю. Последыш перескочил через тело и уставился на нас узкими
глазками-полумесяцами.
- Лека... Лека, она не смогла трансформироваться, - вид у Яськи был ошалелый, - И я... к-кажется, я
совсем не могу к-колдовать.
Мне показалось, что свечение последыша стало ярче. Ну конечно - он тянул наш страх, словно мы были годовалыми детишками!
Что происходит? Что с ребятами? Я попробовала сконцентрироваться на запасе волшебной силы, и у меня получилось. Я чувствовала
себя как обычно, в моём распоряжении было три сотни нисов, они переливались у меня в голове - но я не знала, на что их
использовать, а последыш (видимо, скотина сидела на человеческой диете) прыгнул в мою сторону, разом сократив десятиметровое
расстояние вдвое.
Хоть бы какая-нибудь палка... хоть бы камень... Колени начали дрожать. Нежить никуда не спешила, стояла, принюхиваясь. Я
запаниковала. Эфин, ножик бы... ножик... это ещё грань истерики или уже истерика?
- Яська! Яська, чтоб с тебя все щиты поснимало!! Сделай что-нибудь!!!
Яська растерянно глянул на меня. А потом с его свободной правой ладони сорвался сгусток зелёного пламени. Разросшись на лету
в диск с заострённым краем, он врезался в шею лунного последыша. Запахло горящей нефтью - я однажды слышала этот запах,
и запомнила его навсегда. Голова лунного последыша оторвалась от шеи и упала в полулодке от туловища. Второй зелёный лепесток
обернул тело нежити; шерсть стремительно почернела, обугливаясь; мерзкий запах горящей нефти стал чётче. Последыш дёрнул лапами,
заваливаясь на бок. Тело быстро съёживалось.
- Эльта, Эльта... - Яська присел рядом с подругой, обнял её за плечи и без успеха попытался усадить, -
ты как? Ты можешь думать? Ты меня слышишь? Эльта...
- С-слышу, - Эльта привстала, опершись на локоть, - Я не теряла сознания, - она поёжилась, - Т-ты
"дурман-пламя" неправильно делаешь, безымянный с мизинцем не надо сгибать...
- У вас это... прошло? - робко спросила я, наконец сумев пошевелиться (сесть на корточки, прислонившись
спиной к бочонку).
Кажется, вышло очень пискляво. И ещё руки дрожали. Я чувствовала себя абсолютно пустой, словно из меня вытянули все эмоции
и изрядную толику жизненной силы.
- Пока нет, - уже вполне спокойно ответила Эльта, - Но я работаю...
- Лека, ты хоть понимаешь, что ты сделала, мышь книжная? - а вот рядом с Яськой спокойствие и не пробегало, -
Ты меня прокляла, ясно! Ты меня по-настоящему прокляла - чтобы все щиты сняло! Это простейшее заклятие, "детский щит",
маги налагают его на своих детей, чтобы у тех способности не проявлялись в четыре года. Наверное, директор навёл его на нас с
Эльтой во время последней выволочки, только не общий - мы бы сразу поняли, а изнутри он снимается за две секунды, если знать,
как, - а избирательный, на нормальную магию. А ты его сняла...
- Воспитатель, чтоб ему, - добавила Эльта.
Только теперь до меня дошло, что опустошение - не эмоциональное. Я всего-навсего на две трети истощила свой запас волшебной
силы.
С третьим рассветным лучом вошли мы под синюю арку школьных ворот. Справа - стройная девушка в серебристо-серой (издалека и не
поймёшь, что пыль) мантии - Эльта, посредине Яська с почти нормальным лицом (пятна успели полинять), слева - я. Над нами на
отломанной от забора жерди, подобно гербу на шпиле главной башни королевского дворца или штандарту над полком, реяла поросшая
бледно-зелёной шерстью треугольная башка, немного опаленная у шеи. Жаль, что от туловища один пепел остался.
Вошли и вошли. Продефилировали у стены, задержались ненадолго под директорским окном (пятый этаж, жёлтая занавеска) и сгинули
в чёрном проёме дверей.
Неделю спустя вся школа судачила о том, как любимый директор предложил его высочеству Венеславу, советнику по вопросам
культуры и образования, найти себе толкового исполняющего обязанности, чтобы наконец-то привести в чувство помянутые сферы
гражданского общества.
Выяснить, какая сволочь наложила на любимого директора чары "мудрый советчик", не удалось.
Не мы.