В следующую субботу в ожидании Насти, я занялась декором старого сундука, который мы с Кириллом обнаружили в сарае под кучей пыльных мешков. Ему было лет шестьдесят, не меньше. Он был сколочен из толстых досок, обшарпанных от времени и изуродованных облезшей темно-зеленой эмалью. На внутреннюю поверхность крышки была наклеена афиша, датированная тысяча восемьсот девяносто третьим годом, извещающая о предстоящем выступлении передвижного цирка. А стенки сундука тоже были оклеены в несколько слоев, но уже советскими газетами. Я еще не придумала, что конкретно будет храниться в нем, но уже довольно четко представляла себе, как именно он будет выглядеть после реставрации.
Афишу я решила оставить, а вот газеты здесь были ни к чему. С большим трудом, с помощью ножа, тряпки и горячей мыльной воды, мне удалось их соскоблить. Затем, после просушки и проветривания на солнце, я зашкурила всю наружную поверхность, в том числе и металлические скобы, которые после такой обработки оказались неожиданно блестящими. Я принесла из сарая стопку старых журналов, давным-давно прочитанных и привезенных с собой специально для творческих изысканий, и выбрала страницы с основным преобладающим фоном в желто-оранжевых тонах. Из них я вырезала множество фрагментов, подходящих к задуманной мною теме. Все выбранные картинки я по принципу коллажа веером наклеивала на сундук, не оставляя ни одного сантиметра деревянной поверхности. Местами желто-оранжевое изобилие разбавлялось вкраплениями красного, зеленого и голубого, получалось очень даже неплохо. Предстояло покрыть сундук сверху двумя-тремя слоями лака и покрасить изнутри. Краска, цвета пожухлой зелени, осталась у меня от отделки фронтальных реек платяного шкафа, и ее должно было хватить.
Я как раз заканчивала наносить первый слой лака, когда услышала негромкий стук в дверь.
- Войдите! - крикнула я.
- Юля, можно? - открывая дверь, спросила Настя.
- О, Боже! Что это? - воскликнула она с порога, уставившись на мой сундук.
- Это? - да вот, люблю всякое старье облагораживать... как тебе? Ничего?
- Ничего? Да это шедевр! Надо же, мне бы в голову не пришло! Куча макулатуры, клей и лак - а выглядит на миллион! Да тебе надо на этом зарабатывать!
- Ты так думаешь?.. Вообще-то я это делаю только для себя, хобби у меня такое.
- Да? Жалко... но все равно, какая красота!.. Ох, какой комод! Как же ты его благородно состарила! Антиквариат получился... А шкафы тоже сама красила?
- Конечно сама, да ты проходи, посмотри, как мы устроились.
Настя прошла в мою комнату, обвела ее одобрительным взглядом и сказала:
- Да-а, такого эти стены еще не видели. Мне очень нравится... А я пришла тебя в гости пригласить, давай часика через два?
Сын, услышав голоса, вышел посмотреть, кто пришел, и поздороваться. Он заглянул в комнату и слегка обалдел. Он явно не был готов увидеть такую девушку в этой богом забытой деревне. На ней была короткая пышная юбка в горошек и ярко-голубой вязаный топ, выгодно оттеняющий синеву ее глаз. Волосы были заплетены в две легкомысленные косички. "Ну до чего же хороша!" - подумала я.
- Здравствуйте, - произнес он чуть ли не по слогам. - А я вот слышу, кто-то...
- Познакомься, Настя, это Кирилл, мой сын, - представила я его.
- Сын? Твой? Извините... - она почему-то разволновалась и скомкала в руках свою джинсовую панамку, которую всего минуту назад аккуратно держала за хлястик с пришитой красной пуговкой.
- За что извинять-то? - удивилась я.
- А я думала, что он школьник... - Настя растерянно смотрела то на меня, то на Кирилла.
- Почему? - изумилась я.
- Мне Марина сказала, что женщина с сыном по соседству, а я когда тебя увидела, то и подумала, что ты ровесница Марины, а значит сын подросток... А сколько ему лет? - спросила она почти шепотом.
- Столько же, сколько и тебе, - тоже шепотом ответила я.
Настя тут же приняла серьезный вид и сказала:
- Тогда я приглашаю вас обоих.
- Кирилл, ты пойдешь с нами к Марине? Нам обещают открыть какую-то страшную тайну, - спросила я его на всякий случай, так как он в усиленном режиме заканчивал проект.
- Я? Конечно пойду! - Он смотрел на Настю с нескрываемым восхищением. - Заказчик торопит, но мне совсем немного осталось поковыряться, успею!
- Хорошо, будем ждать, - скороговоркой пробормотала Настя и поспешно выскочила за дверь.
Я догнала ее у ворот.
- Ты чего убежала? - спросила я.
- Не знаю, как-то неловко стало... - смутилась Настя и погладила нашу собаку, которая в очередной раз, сумев выбраться из ошейника, сидела возле Насти и виляла хвостом.
- И как же зовут это нелепое создание? - поинтересовалась она, переводя разговор на другую тему.
- Шарик.
- Ну какой же это Шарик? И не пушистый вовсе, а скорее облезлый! Это самый настоящий Пес! - и она радостно чмокнула его в нос.
Жилой дом Марины представлял собой вытянутое одноэтажное строение с металлочерепичной крышей и двумя входами. Один из них выходил на крытую террасу, обустроенную под летнюю кухню. Со всех сторон она была оплетена виноградом, который создавал ажурную тень, спасая от палящего солнца. Здесь разместилось все необходимое, что может понадобиться хозяйке, чтобы каждый раз не бегать в дом то за продуктами, то за посудой. Тут стояли деревянные лавки с грудой подушек и покрывал, настолько широкие, что на них при желании можно было прилечь. Большой дубовый стол, старый буфет, маленький холодильник и газовая плита, где Марина и пекла пироги с капустой. Запах выпечки разлетался на всю округу, напоминая мне о том, что кроме двух утренних чашек кофе, я так и не поела, поглощенная отделкой сундука.
Мы с Настей уютно расположились в этом тенистом уголке, в этой чудесной кухне-столовой, ставшей в одночасье предметом моей зависти. Вот где можно и обед варить, и заготовки на зиму делать, и гостей принимать! Марина поставила на стол плетеную корзинку, доверху наполненную свежей выпечкой, и кувшин, прикрытый чистой тряпочкой, в котором оказалась холодная простокваша.
- Чаю не предлагаю, жара такая! Вот, простокваши покушайте. А что Кирилл не пришел? Некогда? - она хитро подмигнула мне.
- Сказал, что придет попозже. Он скоро освободится, и даже скорее, чем я думаю, - я показала глазами на Настю.
- Вот и хорошо! Девка у нас какая ладная, скажи, соседка? - Марина села с нами в тенек. - И куда там, в городе ребята смотрят?
- Ну, Марина, не надо! Опять заладила! - возмутилась Настя, разливая по кружкам простоквашу, - давайте лучше пирожки есть.
Внизу шумела река, и был слышен плеск воды и детский визг. Где-то далеко жужжала бензокоса и кричали гуси. Видимо почуяв аромат горячего теста, откуда-то неслышно пришла сытая кошка, она немного посидела возле нас, жмурясь и изучая обстановку, затем незаметно исчезла. Через некоторое время она опять появилась на террасе, держа в зубах котенка. Она осторожно положила его под стол и удалилась снова. Таким образом, невесть откуда, она перетащила на террасу четверых котят, сгребла их в кучу, легла рядом с ними и смирно стала ждать угощения. Котята были уже не слепые, но совсем еще крошечные и такие милые.
- Какая прелесть! - не удержалась я. - Куда вы таких лапочек денете?
- Прелесть, - заворчала Марина, - рожает и рожает! А мы раздаем по возможности. А топить рука не поднимается, возьми себе хоть одного котенка! Девочку бери, они лучше мышей ловят. Возьмешь?
- Да, возьму, спасибо! - я оглядела выводок. - Вот этого, трехцветного и заберу.
Мне не терпелось вернуться к нашему разговору с Настей, начатому еще неделю назад возле колодца, и, употребив явно не на пользу своей фигуре несколько румяных пирожков, я произнесла:
- Ну что, девушки, такая живописная деревенька у вас, как будто из рекламного ролика срисована, рассказывайте, куда же мы попали на самом деле?
- Да уж, похоже, мы все тут попали, - озабоченно начала Настя свой рассказ. - Много лет назад, когда жива была наша бабушка, она говорила нам про странные вещи, которые происходили здесь в пятидесятых годах. Мы, совсем маленькие, готовы были слушать ее часами, и воспринимали услышанное, как страшную сказку. Бабушка не очень охотно нас посвящала в эти смутные дела, но мы очень уж любили всякие таинственные истории и постоянно просили ее рассказать еще. Так вот, еще в пятидесятые годы кое-кто из местных жителей вдруг начинал видеть что-то похожее на привидение. И несколько местных старушек, заметь, все довольно преклонного возраста, рассказывали одну и ту же душещипательную историю, дескать, ночью их душила черная рука. А рассказывали друг другу об этом весьма неохотно, потому что боялись, как бы на смех не подняли, и чтобы в след не крутили пальцем у виска.
- Ничего удивительного, - сказала я. - Это было советское время и люди разумно рассудив, помалкивали. Ведь за подобные разговоры недолго было и в психбольнице оказаться!
- Вот-вот, - продолжала Настя. - А в девяносто седьмом году, это уже и Марина помнит, жертвой это приведения стал дед Степан, он говорил, что его ночью тоже пытались задушить, но кто это был, он со страху не разглядел. Тот, кто был постарше, и помнил события пятидесятых, ему поверил. А молодые только посмеивались, так как были уверены, что он просто накануне перепил. Но он отчаянно доказывал всем, что с ним на самом деле это произошло.
- То есть одно и то же событие с интервалом в сорок лет? - спросила я.
- Да, слушай дальше. Самое интересное впереди, - продолжала Настя. - Вскоре дед Степан умер от инфаркта, и разговоры на эту тему сами собой сошли на нет. И вот, в этом году, еще пятнадцать лет спустя, снова поползли те же слухи! Опять кого-то видят по ночам, какие-то тени в окна заглядывают. А месяц назад тетю Клаву с сердечным приступом увезли в больницу...
- Ей как раз той ночью плохо стало, когда вы в первый раз к Любе приезжали, - подхватила Марина. - Да, ей очень повезло, что рано утром из города приехала дочка и нашла ее! Клава была уже без сознания. Дочь успела вызвать Скорую, и ее спасли. А когда врачи привели ее в чувство, она только и вымолвила одну-единственную фразу: "черная рука". Сейчас Клава лежит в Калиновской районной больнице, и ей уже гораздо лучше, но если речь заходит о выписке, она наотрез отказывается возвращаться в свой дом. Требует, чтобы дочка забрала ее к себе, в противном случае, говорит, что в больнице так и помрет, но домой ни за что не вернется!
- А сколько ей лет? - спросила я.
- Давно за семьдесят, - сказала Марина.
- И что, эту черную руку видят одни старики? - засомневалась я. Может быть, еще кто-нибудь видел?
- В том-то и оно! - воскликнула Настя. - Я тоже об этом думала! Почему только старики? Ведь на самом деле, никто из детей, или из среднего поколения ничего не видел и не чувствовал. И Бабушка про то же говорила, и удивлялась этому. А про этих несчастных стариков все говорили, что у них старческий маразм.
- Это похоже на какой-то массовый психоз вседеревенского масштаба, - заметила я. - А как насчет вашей бабушки, сама-то она видела руку?
- Нет, бабушка ничего не видела, видимо, недостаточно стара была для этого, ей тогда и шестидесяти не было, только слышала от других.
- А может быть, это банда черных риэлторов стариков выживает, вроде охоты за частной собственностью? - сделала я робкое предположение.
- Мне тоже поначалу такая мысль в голову приходила, - поделилась Марина своей точкой зрения. - Только черным риэлторам здесь делать нечего. Старики-то наши не одинокие. У всех семьи большие, просто многие разъехались кто куда, да и домики давно записаны на детей и внуков. Да ладно бы еще в девяностые или сейчас! А какие риэлторы могли быть в пятидесятые годы?.. Нет, не подходит, тут что-то другое...
Скрипнула калитка и вошел Кирилл. Он окинул оценивающим взглядом Настину машину, которая стояла под навесом, и тут же сделал заключение:
- Колесо спущено. Насос есть?
- Есть! - живо отозвалась Настя и, открыв багажник, достала обычный ножной насос с педалью, на которую надо с усилием нажимать, чтобы накачать колесо.
- Это вам вместо тренажерного зала? - весело поинтересовался Кирилл. - Ладно, сейчас я свой компрессор принесу...
Через две минуты он вернулся с компрессором в руке.
- Сейчас все наладим! - он подмигнул Насте и принялся за дело.
А я все сидела и раздумывала о странной веренице событий.
- Послушай, Марина! - обратилась я к ней. - А помнишь, в тот вечер, когда мы познакомились, Виталик бабу Маню резко оборвал, не дал ей что-то рассказать, а ей так хотелось!
- Да, помню. Тогда как раз Клаву в больницу увезли, вот и поползли опять страшные слухи. Народ уже чего только не выдумал! А баба Маня как будто что-то знает, или догадывается. Ты не была еще у нее? - спросила Марина.
- Нет, не была. Я, как ремонтом и огородом увлеклась, так из дома почти не выходила. И Бабу Маню я видела всего раза три. Она приглашала меня зайти, но мне все некогда было. Теперь видимо придется, может быть, она действительно что-то знает?
- И меня возьми с собой, ладно? - попросила Настя. - Две пары ушей лучше, чем одна... - она задумалась, - ... и вот что еще странно - собаки по ночам лаять перестали! Скулят только. Не у всех сразу, но время от времени, то в одном дворе, то в другом. Бабушка и про это упоминала в своих рассказах, говорила, что собаки по ночам скулили, и страшно было на улицу выходить.
И тут я, вспомнив одно обстоятельство, покрылась мурашками, не смотря на жаркий июньский день.
- Да! Точно! Я вспомнила! - я вскочила с лавки. - В ту нашу первую ночь, когда мы остались у Любы, я слышала как Шарик скулил, мне еще это тогда странным показалось, собака ведь лаять должна. А Люба перед этим говорила, что пес не лает, потому что старый.
- Она могла и не знать, подумала, что старый, значит так и надо. Люба вообще ни во что не вникала. Мысли ее были только в одном направлении - поскорее дом продать, да внука нянчить, - предположила Марина.
- Ну как же, не знала! - горячо возразила я. - А как объяснить оставленный на ночь свет на улице? Она нам несколько раз напомнила, чтобы мы его не выключали. Мы с Кириллом, когда посуду мыть отправились, еще удивились, что у всех свет горит! А вы говорите "не знала".
- А, ну про Клаву-то конечно знала! Вся деревня об этом гудела. И свет на ночь все оставляли со страху. Кое-кто и до сих пор при свете спит, - сказала Марина.
- А что же ты нам сразу не рассказала ничего? - укоризненно сказала я.
- Понимаешь, Юля, я сама ничего не видела, а слухи, вещь ненадежная. И что я, в первый же день стала бы вам голову морочить? А так поживете, и сами решите, правда это или нет. Вдруг эта рука еще кого-нибудь душить придет?
- Марина! Да ты что? - Настя поежилась.
- А что? - невозмутимо сказала Марина. - Собаки так и скулят второй месяц, - значит эта нечисть еще здесь, в деревне, значит не все дела сделала, и новую жертву подыскивает.
- А тебе самой-то не страшно? - поинтересовалась я.
- Нет, я же еще не старая! - засмеялась Марина.
- Но кто же это может быть? Есть какие-нибудь предположения? Что вообще в деревне говорят? - спросила я Марину.
- Да сейчас уже про это почти ничего не помнят, а лет пятьдесят назад говорили, что ведьма тут жила, Агриппиной звали, все на нее грешили...
- Бабушка ее помнила, но она говорила, что Агриппина была хорошая и добрая, и никакая не ведьма, - возразила Настя. - Только совсем некрасивая.
- Да? - удивилась я. - А говорят, что ведьмы красивые...
Это имя мне что-то напоминало, где-то я его уже слышала.
- У нее только глаза были красивые, - добавила Настя.
- Ага! Добрая, пока была жива. А как померла, так и стала злой, вот и ходит по ночам, людей пугает, - сделала циничное заключение Марина.
- А где она жила? Здесь, в Белой Роще?
- А, там, в барской усадьбе, - Настя махнула рукой в сторону речки. И потом, совсем упавшим голосом добавила:
- А я так хотела здесь дачу купить...
- Так покупай! Защитника мы тебе организуем, - улыбнувшись, сказала я ей.
Защитник в это время подошел к столу и сказал, обращаясь к Насте:
- Принимайте работу! - с этими словами он схватил пирожок и тут же проглотил его. - Есть еще какие-нибудь проблемы с этой калымагой?
- Вообще-то есть... если вам не трудно, конечно...
- Дайте мне еще с десяток пирожков, и для меня ничего не будет трудного! - улыбнулся Кирилл. - Ну а если серьезно, что вас еще беспокоит?
- Да что-то там стучит сзади, когда в ямы попадаю.
- Выяснить, что стучит, можно только опытным путем! Может быть, вы меня прокатите по окрестностям? - предложил Кирилл.
- Сейчас? Ну что ж, давайте! - обрадовалась Настя. Она выгребла из корзинки оставшиеся пирожки, вручила их Кириллу, и через мгновение они укатили в неизвестном направлении.