Бутов Денис : другие произведения.

В августе 96-го

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

	Памяти всех российских солдат,     
	погибших в Чечне.
	Земля вам пухом, ребята. 


	День первый

     Гранатомет - вещь серьезная. Рацию снесло первым же выстрелом. Вместе с
радистом.  Хорошо,  что  осталась рация в бэтре.  Плохо, что  бэтр зажгли на
пятой  минуте   боя.  Спросонья  все  действо  воспринималось  мной   как-то
дискретно, рывками.
     Вот  я трясущимися руками пристегиваю очередной рожок к автомату, потом
прицеливаюсь,  -  рожок  отваливается  и  падает  на  пол.  На  второй   раз
пристегнуть получилось лучше. Наверное.  Не помню. Вот,  всхлипнув, съезжает
по  стенке и съеживается клубком  лейтенант  Садыков.  Вот  у меня кончаются
патроны, я переворачиваю Садыкова на спину и начинаю  лихорадочно обшаривать
его  разгрузку в поисках рожков. Судя по развороченной груди и остекленевшим
открытым глазам, помощь  ему уже не  нужна.  В общем, он был не самым плохим
лейтенантом из всех, кого  я видел. Вот  оскаленно-бородатая камуфлированная
фигура на мушке и длинная-длинная,  патронов  на  двадцать, очередь. Ладони,
измазанные садыковской кровью, липнут к цевью.
     Было нас на  этом блокпосту ровно двадцать шесть человек. С утра еще. А
потом  нохчам зачем-то понадобились раздолбанные  и  провонявшие мертвечиной
остатки города, когда-то называвшегося Грозным. И  нас за неполный час атаки
чехов на блок  осталось  десять, из  них боеспособных  -  восемь.  Вряд  ли,
кстати, чехов поначалу было больше чем нас, просто они грамотно использовали
фактор  внезапности. Да  и бойцы  у  них поопытнее наших.  По  крайней мере,
просто так не подставляются под  пули. Не то,  что Саня Криволапов,  который
лежит сейчас с разнесенным черепом возле Садыкова и еще нескольких ребят, из
тех, кто был в здании.
     Блокпост наш  расположен удачно.  Относительно удачно,  конечно. Удачно
для нас, если уж совсем точно. В здании какой-то бывшей конторы. Одноэтажное
небольшенькое  здание, построенное  из  бетонных плит, комнат на пять-шесть.
Много  окон, большинство из  которых мы заложили мешками  с  песком. Те, что
остались - неплохие амбразуры. Хороший  обзор. Ближайшее здание  - метров за
полтораста. Руины  метрах в  пятидесяти тоже когда-то были зданием,  пока не
поработала САУшка. За руины мы не очень опасаемся, - они неплохо минированы.
Почти  все МОНки  ушли туда,  поэтому  в  здании -  в  основном растяжки  на
гранатах. А это  есть не очень надежно. Поэтому у нас  кто-то  постоянно  за
зданием  этим  наблюдает. И  перед  атакой наблюдали. Проворонили. Теперь  в
здании -  две чеховские пулеметные точки. Может и  больше, но две мы засекли
точно. И с этих точек по нам неслабо работают пулеметы. Судя по звуку - ПК.
     Снайпера нашего  посекло осколками в  самом  начале боя.  Так  и  истек
кровью в обнимку с эсвэдэхой. Я  стреляю неплохо,  так что решил попробовать
себя в роли снайпера.  Занятно. Раньше я  думал, что снайпером быть просто -
смотришь в прицел, наводишь перекрестие  в область сердца, или там - в  лоб,
короче,  куда  хочешь, вражеская  фигура-то - во  весь прицел,  да и лупишь.
Потом  зарубку  на  прикладе  делаешь. Оказалось -  хрен  так все  просто. И
перекрестия нету как такового -  какие-то уголки, деления... С кривой с этой
я разобрался  вроде. Дальномер, однако.  Так на четыреста  метров  даже если
стрелять  - фигурка маленькая получается, хоть куда-нибудь попасть,  не  то,
чтобы в лоб  или в сердце. А как за восемьсот метров  выцеливать? Человек-то
не больше гниды получается. По размерам.
     Несмотря  на  такие трудности,  все  же потихоньку  высунулся  и  решил
пулеметчиков этих заснайперить. Смотрю в прицел - вроде вижу одного. Стреляю
- мимо. Еще - опять мимо. Раза четыре стрелял, и все мимо. Как дал он по мне
из ПК - никакой снайперки  не надо. Еле успел  по полу  расстелиться. Решил,
что горек, однако, снайперский хлебушек. Отложил эсведэ, взял автомат.
     Попали  мы  в осаду. Чехи  штурмовать  больше не  штурмовали,  все-таки
огрызнулись мы неплохо - человек восемь у них положили. Я сильно подозреваю,
что  даже мусульмане,  за  исключением  совсем  отмороженных,  к  гуриям  не
очень-то стремятся. Да и  не сильно-то мы им мешали,  судя по всему. Так что
оставили они эти гнезда пулеметные, еще человек несколько с другой стороны -
и  свалили. А нам валить некуда. Город мы не знаем, где наши - представления
не имеем. Везли нас  сюда в бэтре. Водила вместе с бэтром догорает, летеха с
развороченной  грудью  вместе  с  остальными  двухсотыми в углу  лежит.  Где
наводчик - никто  вообще  не  знает.  Снаружи  несколько  наших  из  граника
накрыло, наверное, там  лежит. Карты нет. У лейтенанта нашли схему местности
вокруг блокпоста. Нам она сейчас нужна как рыбе зонтик. Короче, робинзонада.
     Раненых у нас было семеро, но ранения более-менее легкие почти  у всех,
за исключением Рашида Хуснутдинова. У того живот осколком разворотило, кишки
наружу. Перевязали  его,  промедолом обкололи, да только  он все равно  часа
через два  умер. По-татарски чего-то сказал, улыбнулся и умер. Из оставшихся
самое тяжелое ранение  у Малого  - один  глаз вышибло, второй ослеп. Сидит в
углу, молчит и плачет. Утешать его некому, некогда, да и незачем. Без толку.
У остальных - совсем мелочи. Задетая пулей рука, поцарапанное бедро...
     Что делать - никто не  знает. Пулеметчики периодически постреливают  по
окнам. Благо, здание то стоит не очень  для  них удачно,  есть мертвые зоны.
Остальные  чехи,  те,  что  зашли  с  другой  стороны,  расположились  более
грамотно.  Мы  это  поняли,  когда  Мурза  словил  очередь  в  грудину.  Как
говорится, "...И их осталось  восемь". Малой - не боец, Мурза пока живой, но
чувствуется  -  ненадолго.   Вкатили  ему  предпоследний  тюбик   промедола,
перевязали, положили возле Малого.
     Собрались на совещание. Планерка,  блин, такая... Напряженная.  Четверо
присутствуют. Остальные по окнам сидят, чехов караулят.
     - Ну что, - спрашиваю, - делать будем?
      Саня Кикин, по прозвищу Кика:
     - А хуйли делать, надо в город прорываться, своих искать.
     - А ты знаешь, где свои?
     - Найдем.
     - Хуй ты найдешь, а не своих, баран!
     Это  Вагиз  нервничает.  Они  с  Рашидом  десять  лет  за  одной партой
просидели в  Набережных  Челнах.  Вместе призвались,  вместе  служили.  Один
сейчас  -  двухсотый,  второй -  в  глубокой  жопе,  как  и  мы все.  Все мы
нервничаем.
     - Карта есть у тебя? Город знаешь? Куда ты искать собрался?
     - А хуйли здесь сидеть?
     - Здесь, бля, хоть шанс есть. На связь  мы не выйдем вовремя, в бригаде
зашевелятся. Вытащат.
     - Ага, это если бригаду еще не раздолбали нахуй.
     Задумались. Никто, пожалуй, всерьез не верит, что  бригаду могут "нахуй
раздолбать", но обстановка к оптимизму не располагает.
     - Заебутся бригаду долбить. Короче, я за то, чтобы  здесь  сидеть и  не
дергаться.
     Это Бычок вставил свое веское слово. Оптимист у нас Бычок.
     Впрочем, я с ним согласен полностью. Лучше сидеть с невеликими  шансами
на знакомой территории, чем ползти хрен знает куда вообще без шансов. Больше
всего  меня  пугает возможность  попасть в плен. Лучше уж  как  Рашид. А еще
лучше как Садыков. Чик - и ты уже на небесах. Пацаны  с бригады рассказывали
-  стояли вот так же на блоке, с местными  общались. Мирными  местными. Ага.
"Ты гранаты не бойся, она совсем ручная". Местные эти мирные им золотые горы
обещали - мол, домой отправим, денег с  собой дадим, бросайте воевать... Вот
два  дурачка  и  поверили. Ушли,  дебилы, ночью с поста, и автоматы с  собой
прихватили. Одного потом чехи обратно подбросили. Нос и губы отрезаны, глаза
выколоты. Это если  чехи так обращаются с теми, кто им сам сдался, что ж нас
тогда ждет, если, не дай бог, к ним попасть? Нафиг нафиг.
     - Согласен, - говорю.
     - Я тоже согласен, - Вагиз говорит.
     Кика только плечами пожал.
     - Ну и  бараны.  А ночью что  делать будем? А воды  до хуя ли  у нас? А
патронов? А жрать что будем? Сколько сидеть вообще?
     -  До  упора,  -  отрезал  Бычок.  -  А насчет всего  остального,  надо
посмотреть.
     Посмотреть я  первым  делом пробрался  на  кухню -  там  у  нас  стояла
здоровая фляга,  которую наполняли раз в  несколько  дней. Кухня окном своим
выходила точняком на то  самое злополучное здание, и самая нижняя из десятка
пробоин во  фляге была  сантиметров на  восемь-десять  выше дна.  Пол вокруг
фляги был  обильно мокрым. Я, стараясь  не подставляться, подполз  к  фляге,
качнул  ее. Из  пробоин  выплеснулась вода. Значит,  наполнена она  как  раз
сантиметров на десять. А это всего литров шесть-семь. Если на всех раскинуть
- даже фляжку не зальешь. Хреново.
     Психология...  Как  только стало  ясно,  что  воды  у  нас  совсем даже
немного, сразу  захотелось пить. Я побулькал водой в своей фляжке. Половина
точно  есть,  а то и  больше. Подумал, и решил  потерпеть. Подполз в угол, к
ящику с тушенкой. Тушенки у нас банок двадцать, не так и плохо.
     Увлекся я. Высунулся неудачно. Чех  влупил  из ПК, чудом  не попал.  А,
может, и  не по  мне целился.  Просто так влупил. Но не попал. Вообще, здесь
поневоле  начнешь верить  в судьбу.  Рожденный быть повешенным не утонет. На
растяжке подорваться еще может, а вот утонуть - навряд ли.
     Пришлось, скорчившись в углу и по мере возможности, прикрывая автоматом
голову  и  яйца, пережидать всплеск  чеховской  активности.  Благо,  что  не
угловая комната. В угловых от второй стены бетонной рикошетит будь здоров. А
здесь  перегородки то  ли саманные,  то  ли  фиг  знает. То ли  кирпич такой
самодельный. Крошится, пули в себя берет.
     Приполз обратно  в центральную  комнату, штаб наш...  Рассказал,  что и
как. Вагиз с Бычком притащили еще несколько фляжек. Я говорю:
     - Надо флягу как-то сюда притаранить, а то если этот пидор так и дальше
палить будет, мы совсем без воды останемся. А ее у нас и  так  меньше, чем у
него патронов.
     Притаранили. В общем, и несложно. Кика дал пару очередей с другого окна
и залег за мешками с песком. Пока пулеметчики то окно обрабатывали, мы флягу
и вытащили. Правда, не меньше литра расплескали по дороге. Тушенки несколько
банок еще захватили.
     Сел я, к стеночке привалился, банку тушенки уже приноровился штык-ножом
вспороть. И  вот  тут-то  меня и  затрясло. Тушенку  уронил,  штык-нож тоже,
руками  себя  за  плечи  обхватил.  Трясет  как  малярийного.  Еще  и  срать
захотелось до невыносимости, а подняться  не могу. Кузя заметил, в разгрузке
своей покопался, и протягивает мне чекушку. Взял я ее и машинально вспомнил,
где у  нас водка заныкана  была. По всем моим расчетам, водки у  нас ощутимо
больше, чем воды. Хоть какая-то радость в этой говенной жизни.
     Сорвал колпачок зубами, сделал пару  длинных глотков.  Отпустило  почти
моментально.   Вернул  чекушку   Кузе,   подобрал  тушенку,   вскрыл.   Чехи
постреливают изредка. Нехотя так. Народ сидит вокруг, жует. Я тоже жую, хотя
не  очень и хочется. Хлеба нет, воды нет. Точнее есть, но мало.  Практически
нет. Хрен его знает,  сколько нам тут сидеть.  На тушенку  тоже налегать  не
стоило  бы так. Я говорю  об этом пацанам, они  со  мной  согласны. Но жрать
продолжают. Отставляю свою банку в сторону, там еще почти две трети. Тушенка
на удивление хорошая, не  те жилы  и желе, которое нам привозили в последнее
время.
     Пошел посрал. Со стороны, наверное,  смешно смотрелось - подтер задницу
и в той же позе до двери. Заглянул к раненым. Точнее, к раненому.  Мурза уже
не раненый.  Мертвый уже  Мурза. Малой без сознания. Тела тут же лежат. А на
дворе август - далеко не самый прохладный месяц в Чечне. Скоро запах пойдет.
     Пригибаясь, пробрался к Бычку. Тот наблюдал за пулеметчиками. Наблюдаем
мы  парами.  Четверо  караулят  - по двое  в каждой угловой  комнате. Пятеро
отдыхают.
     Закурили.
     - Мурза умер, - говорю.
     - Сам виноват. - Бычок глубоко затянулся. - Нехуй было разгуливать, как
на параде.
     Мурзу у нас  никто не любил. Был он жадным и тупым, даже земляки-татары
с ним не общались. Даже  имени  его никто  из нас не знал.  Мурза  и  Мурза.
Фамилия у него Мурзаев была, кажется.
     - А все равно боец не помешал бы.
     - Базара нет, - согласился Бычок. - Не помешал бы. Только не Мурза. Как
там Малой?
     - Отрубился.
     - Малого жалко.
     Малого  действительно жалко.  Хороший боец, и парень неплохой.  Хреново
ему теперь слепому будет.
     - Ладно, - сказал я, - иди похавай. Я посижу.
     Бычок,  пригнувшись,  ушел,  а я остался  с  Васей-Алтайцем.  Раньше  я
наполовину всерьез  думал,  что  Вася-Алтаец  не  умеет  говорить по-русски.
Теперь я почти уверен, что он  вообще  говорить  не умеет. За те две недели,
которые я его знаю, ни разу от  него не слышал ни одного слова. Вот и сейчас
молчит. Я  тоже  молчу.  Чехи  тоже  молчат.  Всеобщее такое молчание. Бурое
безмолвие.

    День вторый

     Ночью застрелился Малой. Снес себе полчерепа.  Я как раз сидел на посту
-  наблюдал за  зданием. Услышал  очередь  внутри  блокпоста,  кинулся  в ту
комнатку,  где лежали трупы  и Малой.  Уидел, как  мозги Малого  сползают по
стене. Теперь в той комнатке одни только трупы.
     Чехи молчат. Даже  на эту очередь не откликнулись. Может,  их  там и  нет
уже  вовсе, только  сходить  проверить  желающих не нашлось. Часа  через три
стало ясно - чехи на боевом посту. Обкуренные, наверное.  Начали хлестать из
пулеметов  как угорелые.  Каждый по коробке извел,  не меньше.  У  них-то  с
патронами проблем нет, судя  по всему. У нас тоже. Только у  нас и пулеметов
нет.  Автоматов  -  помойка,  хоть  весь  обвешайся.  А  потяжелее  - только
эсвэдэшка, из которой никто грамотно стрелять не умеет.
     Так и сидим. Я снял разгрузку, броник, подложил под голову и лег. Рядом
прилег Кузя, свинтил крышку с фляги, глотнул водки сам, протянул мне. Я тоже
глотнул пару раз, вернул фляжку обратно.
     - Жопа, - сказал Кузя, завинчивая крышку и мечтательно  глядя куда-то в
угол.
     - Точно, - согласился я.
     Кузя, завинтив  фляжку, тут же опять открыл ее и глотнул еще раз. Опять
протянул мне. Так мы с ним допили всю водку во фляжке.
     -  Я где-то  читал,  - сказал  Кузя,  - что  каждая война  - это, типа,
репетиция глобальной войны добра и зла. Ну, там, - бог и дьявол бьются между
собой. Вот,  например,  Великая Отечественная - это дьявол был за немцев,  а
бог - за нас.
     - А сейчас? - спросил я, - За кого бог? За нас или за нохчей?
     - А  сейчас,  по моему, вообще бог  ни при чем. Это вообще два чертенка
обкуренных на бабки шпилятся.
     - И кто выигрывает? - я расхохотался.
     - А  никто. Они мухлюют оба не  по детски.  И,  по  ходу,  никто  и  не
выиграет. Набьют друг другу морды и все.
     Жара стоит прямо-таки угнетающая. К вечеру мы  выпили  почти всю  воду,
которая у нас еще  оставалась. Из комнаты, где лежат трупы, ощутимо потянуло
мертвечиной.  Прорвало  Васю-Алтайца  -  с  час  он  матерился  по-русски  и
по-нерусски. Потом опять замолчал.

	День третий

     Не сплю третьи сутки. Под утро прикемарил было -  чехи  открыли бешеную
пальбу. Я очумело подкинулся, не сразу  понял, что палят чехи не по нам, там
явно шел бой. А кто там может с чехами драться? Только наши.
     Я рванул в угловую комнатку, выходящую окнами на то злополучное здание,
где  засели чехи.  Решили поддержать  наших,  хотя бы морально -  влупили со
всего имеющегося в наличии оружия по окнам, где раньше сидели пулеметчики. Я
высадил  два  рожка,  захлопал по карманам разгрузки -  а патронов-то больше
нет. Пришлось бежать  в мертвецкую - там у нас лежали еще и лишние автоматы,
и эсвэдэшка, и разгрузники, снятые с трупов. Дашать там было возможно только
ртом.
     Пока  бегал  за  патронами,  бой  закончился.  Из-за  здания  выскочила
бээмпэшка и газанула к нам. Я еще успел подумать, чем будем отбиваться, если
это  чеховская коробочка, но  БМП,  подлетев, развернулась  боком,  из  люка
выглянул чумазый боец и заорал: "Кто такие, блядь?!"
     Как оказалось, это были мотострелки-федералы, которые ехали  на выручку
своему блокпосту, а нарвались на нас. Точнее, не на нас, а на нохчей, которые
нас блокировали. Повезло нам, короче говоря.

	День пятый

     Лечу из  Ханкалы в  Моздок. Оттуда,  говорят, - домой.  На борту  кроме
техники,  пяти десятков вэвэшников и федералов - еще тридцать мертвых ребят.
Скоро мы полетим домой. Все вместе.

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"