Эжен запихнул Мари в дверь гимнастического зала, не особо отвечая на возмущенные вопли. Ее группа уже начала тренировку, а эта красавица опоздала из-за поисков розового трико в гардеробе. Эжен его нашел, но выживать в условиях повышенного внимания к моде без поставок снаружи (интересно, снаружи хоть что-то осталось?) было достаточно сложно.

Пола слегла с жесточайших нервным расстройством (здесь мысли мужчины традиционно вели к факту, что с нервным расстройством съехали все обитатели станции, но некоторые при этом умудрялись выполнять рабочие обязанности) и забота о Мари легла на его плечи. Не то чтобы непривычно, но у нее же отец есть.

Впрочем, те три раза, что за восемь месяцев с катастрофы он видел Рихарда, ученый все больше оплывал, бледнел и откровенно дурнел. Мари отец от себя прятал: загрузив учебой, спортом, дополнительным курсом работы с компьютером и азами кулинарного мастерства перед сном.

Эжен поставил таймер на два часа, нырнул в соседний кабинет, специально оборудованный для таких... "родителей", воткнул планшет в док-станцию и с трудом переключился на разбор почты.

Две трети писем начинались с вежливого "Добрый день, Андре". Так вышло, что он сейчас работал с Акико - и, откровенно, это было намного спокойнее, чем подчиненная позиция рядом с Иреной.

Акико предпочитала называть его по первому имени.

"Андре Юджин ван Лиможье"

Что же, он полжизни назывался первым именем, вторым начал после встречи с Иреной - точнее, она сама решила так его называть, Эжен и привык. Поперву всякое письмо от Акико вызывало задумчивость "А по адресу ли", к тому же там были интересные расчеты, а не разбор документации, но потом Эжен втянулся.

За два часа гимнастики Мари он успевал разобрать результаты работы нейросетей, выбрать те из них, которые похожи на реальность и запустить следующую часть расчета. Потом открывал простенькие задачи из учебников, и принимался решать их сам.

Пару раз, вдохновленный удачей, открывал промежуточный этап проекта "Защитник"... Первая мысль до сих пор была восхищенно-матерная. Вторая и последующие по-прежнему оставались непонимающими, но уже чуточку меньше, чем раньше.

После почты и рабочих задач Эжен находил двадцать минут на тигра для Мари. Дети уже перешли от расчетов и пипеток к выращиванию эмбрионов, но что-то не ладилось: или исходный материал неудачный, или правки, вполне жизнеспособные при моделировании, тянули за собой отвратительные мутации. Уже пару месяцев он просматривал снимки из инкубатора и отключал не выжившие образцы.

Мари убирала и относила эмбрионы в биореактор на утилизацию самостоятельно - это было одним из условий работы с Акико.

Если оставалось время, Эжен начинал рисовать, часто сбиваясь на красные цветы, но обычно к этому моменту Мари выходила из зала, садилась рядом с ним, смотрела снизу вверх и проникновенно, очень жалостливо говорила:

- Эжен... я не хочу на информатику. Я хочу мультики, Эжен. Я хочу посмотреть видео про принцессу, пожалуйста! Эжен, я не хочу. Ну пожалуйста, пойдем домой, ну Эжен. Пойдем домой! Домой, домой, домой, домой!

- Нет, Мари. Если помнишь, у нас есть договор: выполняешь все положенные занятия, и можешь продолжать моделирование тигра. Примерно ведешь себя четыре дня - на пятый устраиваем марафон мультипликации. Ты самая настоящая умница уже три дня, не стоит сбивать статистику.

Сладкий питательный коктейль вместе с разумными доводам немного успокоил Мари.

Передав ребенка в учебный класс, Эжен вытащил баночку с холодным кофе. Ему явно требовалось положительное подкрепление. Лениво пролистав календарь, мужчина понял, что давно не звонил Жанин.

Разумеется, после инцидента, когда были опубликованы списки погибших, он проверил все свои контакты и вычеркнул десяток имен. Хуже, он слышал, пришлось военным: почти треть личного состава погибла под завалами в верхней части станции. Их отправили разгребать завалы - конечно, ради Акико. Эжену, на самом деле, безумно повезло, что он был рядом с ней и Дугласом, этих двоих Алекс никогда не бросит, слишком большая угроза его любимому проекту "Защитник".

Верхние коридоры обрушились второй раз через семь часов и погребли под собой технику и людей.

Эжен провел ладонью по лицу, пытаясь отрешиться от воспоминаний той жуткой ночи, когда ему пришлось провести первую в своей жизни операцию: у беременной женщины, под руководством старика с нарушениями психики. В конце концов, все закончилось хорошо.

- Милая Жанин, привет. Может, встретимся сегодня вечером? Ты все еще работаешь в столовой?

В ответ Эжен услышал хрипловатый смех. Впрочем, разговор все же удалось свести к встрече в медблоке через полчаса. Замечательно. Быстрый секс в подсобке - это как раз то, чего действительно не хватало в жизни.

Он не сразу узнал Жанин. Взгляд сам собой фиксировался на ядовито-оранжевой капельнице, на катетере в сгибе локтя, на больничной серой пижаме из нетканого материала, еще один продукт работы биореактора. На светлых простынях, в конце концов, и серая роба казалась грязной на их фоне, а холодный белый свет только ухудшал впечатление.

Наконец Эжен поднял руку и коснулся плешивого короткого ежика волос. Жанин криво усмехнулась, оберегая левую сторону лица, залитую медицинским клеем. Мужчина шагнул ближе к кровати, автоматически откладывая свой планшет, беря в руки ладонь Жанин, неожиданно опухшую, покрытую красноватой сыпью.

- Что случилось, милая?

Жанин опять рассмеялась, и этот хриплый, каркающий даже смех не был похож на то, к чему привык Эжен.

Но она по-прежнему много смеется. Это... хорошо.

- Опять скажешь, что я совсем не умею делать свидания?

Эжен присел рядом с кроватью, с трудом посмотрев в глаза Жанин. Женщина улыбалась, и те самые морщинки, которые обычно обозначают улыбку, не складывались в привычную форму на темном синяке вокруг глаз.

Тягостное молчание обещало затянуться на все... свидание, мать его.

Планшет разорвал тишину сообщением от Жанин. Эжен недоуменно посмотрел на нее, она в ответ еще раз криво улыбнулась и указала на рот и горло.

"Ты что, не в курсе? Хэй, чувак, я тут уже три месяца здесь валяюсь! Ну, в общем, все просто: лейтенант... А, ты не в курсе. Короче. После пиздеца, ну, когда все обвалилось, военный к себе пригласили. А я хотела, но в тот раз тексты не сдала. Сейчас свезло. В общем. Лейтенант отправил нас посмотреть на коридоры, которые роботы прокопали. Ну, про роботов ты должен быть в курсе. Онак. Хорошие. Мне понравились. Ну мы посмотрели на тоннель, даже на поверхность выглянули... Слушай, там такой мрак! Темно как в заднице, пылища горло забивает. Ну в костюмах были, в них дышать можно. А вот от радиации хреново защищают. Короче, весь наш отряд здесь. Те, кто в армии давно, уже оклемались, им в учебке что-то кололи, а нормальные. Вот я. Еще двое умерли месяц назад"

В конце стоял смайлик. Смайлик, блядь.

Эжен поглаживал опухшие пальцы женщины и думал, что все проходило намного лучше в те моменты, когда они могли заниматься сексом.

Вежливо улыбнувшись, мужчина воспользовался приемом с фальшивым экстренным сообщением и ушел. Ему явно требовалось некоторое время на осмысление ситуации.

Впрочем, секс тоже не помешал бы: он осознал это, столкнувшись в лифте с Иреной.

С великолепной, мать вашу, Иреной.

С бесконечными ногами, светлой кожей, подчеркнутой темным костюмом, тактически верной глубиной выреза рубашки - он демонстрировал ключицы и не более, - и глазами. Глубокие черные очи Ирены были уставшими, чуть воспаленными, с явными следами макияжа, чего раньше Эжен припомнить не мог.

- ...moja droga Eugene...

Эжен осознал, что он достаточно плохой секретарь, когда не запомнил ни слова из речи Ирены (к тому что произнесенной на каком-то почти исчезнувшем языке). Также он осознал, что его настигли некоторые неприятности, когда захотел не стянуть с Ирены юбку и поцеловать бедро - как всегда, когда видел ее раньше, - а обнять, погладить по черным лаковым кудрям и уложить спать.

А Ирена в этот момент прижалась к нему, потянулась к контрольной панели, нажала на кнопку остановки кабины.

Эжен непроизвольно задержал дыхание, хотя он и так прекрасно помнил любимый аромат Ирены, до приторности сладкий, но оставляющий на коже чуть заметный горький шлейф.

Лифт остановился. Эжен непроизвольно поправил брюки. Ирена прижалась губами к его шее, и мужчина уже был близок к тому, чтобы поцеловать наконец эту женщину.

Эжен закрыл глаза.

Он надавил на плечо Ирены, вынуждая ее опуститься на колени, присел следом, обнял, фиксируя запястья за спиной, и прижался губами к волосам. Черные четкие кудри были жесткие и пахли, отчего-то, воском.

Эжен гладил Ирену по спине, обнимал до синяков, шептал те же глупости, что и маленькой Мари, когда девчонка никак не могла перестать истерить.

У него есть шесть минут до запуска лифта. На третьей Ирена всхлипнула и шмыгнула носом. К пятой оставила мокрое пятно слез на его рубашке. На шестой хотела швырнуть туфлю у двери лифта, но Эжен ее остановил.

* * *

К вечеру, уложив Мари и прочитав ей очередную главу бесконечной сказки про старика Вадуайе, где в этот раз он обменял андроида на маленький космический катер и оставил катер своему старому другу, генералу флота, Эжен думал, что космос для людей все еще остается уделом сказочников и роботов.

Но больше он думал о том, что сегодня как последний идиот упустил шанс переспать с Иреной. Вот кто его дернул утешать ее как ребенка, а не как взрослую, умную, сексуальную женщину?

Около полуночи отключилась энергосистема и перестала шуметь вентиляция. Эжен достал кислородную маску из аварийного шкафа, прошел к Мари, взял ее маску и лег рядом с детской кроватью. Мужчина поставил таймер на четыре часа и постарался задремать.

Во время учений говорили, что воздуха должно хватить на восемь часов даже при полном отказе системы вентиляции. Правда, сейчас их было двое.

Через два часа он надел маску на Мари. Она повернулась на бок и крепче обняла плюшевого медведя.

Через три часа семь минут вентиляция заработала. Эжен выключил таймер и закрыл глаза.

Открыл их вместе с хрипом, матом и босыми ступнями Мари, которые она радостно умостила на его животе.

День начинался, и хрен с ним. Грустно потерев щетину на подбородке, Эжен направился в ванную, умываться и бриться.

* * *

Общая рассылка настигла его в душе.

"Вчера ночью надповерхностная часть станции подверглась бомбардировке и была окончательно уничтожена. Все контакты с внешним миром прекращены. Мы выражаем вам сочувствие... Советуем посетить вашего психоаналитика".

Эжен думал о том, что же он скажет Мари через месяц, в очередное назначенное королевское шествие.