Аннотация: Тут на СИ работает под прикрытием один аналитик из органов. Вы все его знаете, он всегда всех стращает Вашингтонским Обкомом и американской демократией. Фамилию его вы все знаете. Ну, не все, но многие его страшилки слышали.
Вашингтонский Обком в деревне Лешенское
Тревожно у нас в Пятаково стало. Бабы сказывают, будто в фавелах соседнего села Лешенское, что в десяти верстах южнее нашего, завёлся юродивый. Сам вроде не из попов, но по повадкам поп. Прямо второй Гапон. А то и сам Кирилл. Хотя нет, до вора Кирилла ему далеко, тот даже нано пыль научился продавать, не говоря уже о водке и сигаретах. А вот с Чаплиным они одна душа, прямо родные братья. По его словам, он у нас от бандеровцев скрывается, а бандеровцы у него все те, кто Путина не любит, живёт на Украине и не верит в Бога. И в пророка.
С утра юродивый по селу бегает и кричит горемычный словно его в зад чем-то тупым ткнули: - Спасайся, кто может! Грядёт царство Вашингтонского Обкома!
А может его и вправду туда ткнули? Глаза горят, как у кота в темноте, нос хищно вытягивается и если не знать, что это чудик, то можно подумать, что это Жириновский. Хотя тот тоже чудик. И вечером, когда бабы коров доят, наш аналитик бегает. И всегда босой, как Лев Толстой. Видимо под русского классика себя чистит, чтобы быть поближе к нам, к народу. И всё орёт, и орёт про этот самый окаянный Обком. Говорят, что кто зазевается и не успеет подойник перекрестить при его появлении, то молоко на глазах сворачивается. А он, как увидит, что молоко свернулось, так его тут же падучая болезнь бить начинает: глаза на лоб лезут, орёт голосом раннего Кобзона, а сопли, как у позднего Кургиняна, фонтаном бьют. Горемыка! Страх божий!
-Вот вам, - говорит он, - пример демократии американского разлива молока. - Видите, видите, - тыкает он грязными пальцами в ведро, - было молоко, а теперь тоже молоко, но уже американского разлива. Его пить нельзя, а кто выпьет хоть глоток, тот сразу американцем станет. А это уже измена Родине, статья 275 УК РФ. Ну, а кто весь подойник молока замахнёт, станет не просто американцем, а самим Обамой. Или Меркель. В зависимости от жирности молока и возраста коровы.
Теперь в деревне молоко никто не пьёт. Боятся стать предателями. Пробовали эксперимент поставить на заезжих туристах, да тех сам чёрт не берёт. Только толстеют. К сожалению, тлетворному влиянию запада, востока и юга, не смогла устоять жена кузнеца Егорыча, Машка. Не устояла не в том смысле, а в том, что захотела Родину предать и заставила Егорыча выдуть весь подойник. А чтобы наверняка заполучить в свои руки Обаму, она ещё полный подойник от бабки Фроси притащила. А умные люди ей подсказали: - Ты что глупая баба делаешь? А вдруг твой Егорыч Меркелихой станет? Ты жирность молока проверяла? А лет твоей и Фросиной коровы сколько?
Ох, и заголосила Машка! Голосом Вальки Матвиенко по кличке стакан. Заголосила, да поздно, Егорыч с похмелья был и два подойника осушил одним махом. Ещё попросил один. Стали ждать его превращения в Обаму. Или во фрау Меркель. Машка, крестьянская душа, поубивалась от силы час, а потом махнула на это дело рукой: - Меркель, так Меркель, лишь бы из этой демократии российского разлива вырваться, что попросту называется у нас в деревни дерьмом. Конечно, хотелось бы вместо надоевшего Егорыча кого помоложавее, да посексуальнее, чем Меркель, но лиха беда начало. Смотришь и гимнастка какая подвернётся. Или дзюдоистка, на худой конец. Хотя, не на худой было бы гораздо лучше.
Так вот, или молоко недостаточно американским оказалось или бабы коров не за те сиськи дергали, или ещё что, но Егорыч, к огромному сожалению жены Машки, ни Обамой, ни Меркельшей не стал. Проболел с похмелья весь день, а к вечеру так нажрался браги, что стал на свинью похож. Не отличишь. Но Машка и такому результату была рада.
С Вашингтонским Обкомом ещё хуже история приключилась. Судя по словам заполошного чудика, это Обком прямо зверь лютый: людоед, Карабас-Барабас, и один из его псевдонимов - Сара из Вифлеемской кибуцы. Соседка обмолвилась, что это вовсе не Обком, а Гамбургское - Еврейское Политбюро с отделением в Киеве и Иерусалиме. И зверь действительно серьёзный, Крым уже сожрал, Донбасс доедает, а сейчас за Сирию взялся. А куда опосля Сирии двинется один господь ведает. Может ему чем Урал не понравится? Или Кузбасс? Возьмёт и разбомбит к едрени фени. С него станет.
-Ты хоть скажи, милок, какой он из себя энтот Обком, - спрашивали мы Аналитика, чтобы значит знать кого нам опасаться.
- Как я вам могу объяснить, тёмные вы головы, - отвечает он, - если вы телевизор не смотрите? Кто смотрит, тем давно объяснили и открыли глаза. И статьи мои надо было читать, я их за жизнь не меньше тысячи накарябал. И днём и ночью кропаю, и днём, и ночью. Часть вам, часть для ФСБ.
И глаза таращит, как Киселёв. Потом сжалился нам нашей безграмотностью и коротко объяснил-таки голосом Соловьёва: - Обком везде. Это значит не просто везде, а везде, везде, везде.
Некоторым показалось, что слово везде он в рифму сказал. Или не показалось? Может он у самого Лаврова так говорить научился? Тот шёпотом такое может сказать, что громом аукается.
- И в погребе? - С подозрительным придыханием спросила Колькина Клавка.
От ужаса её глаза приняли размеры глаз коровы после свидания с племенным быком, и она приняла стойку, которое в технике спринта называют низкий старт с упора.
- А то, - подтвердил юродивый, - и в погребе. И в схроне на Западной Украине, и в Кремлёвском бункере.
- Ой, беда бабы, - заорала Клавка, - я же там бутыль самогона от Кольки спрятала. Выжрет же проклятый Обком! Как пить дать выжрет. А я им за дрова на зиму расплатится хотела.
Ну и рванула Клавка до своего погреба с низкого старта. Жалко, что её на Олимпиаду не взяли. Взяли бы, да она допинг, как наши спортсмены, терпеть на дух не может. Ей от допинга на душе сразу мутко становится. Прибежала Клавка, а на финише только надкусанный солёный огурец и пустой бутыль! Выжрал-таки горилку Вашингтонский Обком! Не пожалел, изверг заморский, многодетную семью из нищей псковской губернии, которая какой год стоит раком, как и вся Россия и никак встать из этой позы не может. У некоторых правда закралось сомнение в вероломстве Обкома, и они задались вопросом: - А может сам Колька то первак и выжрал? Но припёртый к малой архитектурной форме - к стене коровника, Колька поклялся самим Путиным, что ни духом, ни ухом, ни рылом не ведает откуда выросли ноги у бутыли и обещал при личной встречи замочить в сортире этого Вашингтонского проходимца. При этом он делал свирепое лицо, сжимал кулаки, а глаза источали православный огонь, в котором отражались его духовные скрепы. А ещё он упоминал про святую и сакральную Корсунь.
- Это он! Это Обком, - с ужасом в голосе подтвердил Аналитик, - я его коварные повадки хорошо знаю из переписки Энгельса с Каутским. Я их задокументировал, запротоколировал и подробно описал в своих многочисленных трудах. Для Обкома отоварить 10 литров самогона, как два пальца об крышку погреба. Как Донбасс расфигачить.
Тут остальные бабы с визгом кинулись проверять свои заначки. Рёв в деревне весь день стоял, словно трубы Иерихонские гудели! Оказалось, что проклятый Обком всё у всех подчистую выжрал: И у Клавки, и у Машки, и у Ульны. Да всех и не перечислишь, куда ни кинь, в какой двор не зайди, везде поселилось горе. Видно замёрзнет деревня зимой без дров, ибо в нас завсегда так ведётся: есть самогон - привезут дрова, нет самогона, топи кизяком. Не бары, не Европа.
- Надо же, - скажут весной люди найдя вымершую деревню, - и сюда, в эту русскую глубинку, дотянулась жестокая и беспощадная рука Вашингтонского Обкома.
А наш аналитик будет в это время сидеть в своей московской квартире и писать отчёт-донос в фсб, в котором, если приглядеться, мы увидим такие строчки: по законам военного времени..., стереть с лица земли Украину, вешать, вешать и вешать, выпороть на конюшне, душили-душили, душили-душили, душили-душили... И подпись, ПолиграфПолиграфыч.