Ещё пару шагов и моя подворотня, а за ней дворик. Сейчас, конечно, уже не моя, а папина, но всё равно двор, в котором провёла своё детство на всю жизнь останется родным и твоим. Здесь девчонкой играла в классики, а под той ивой стояла скамейка, где собирались и мальчишки и девчонки со всего двора, чтоб поиграть в казаки-разбойники или в прятки. Скамейки давно нет, да и ива наполовину засохла.
Вон и родные окна на третьем этаже и, конечно же, выглядывающий из-за штор отец. Как всегда ждёт и высматривает меня. Сдал отец. За последний месяц очень сдал. Щёки ввалились, нос заострился, и глаза совсем потускнели. Может уговорить и забрать его к себе? И мне тяжело через день мотаться и он под присмотром будет.
Подъездная дверь противно взвизгнула и как бы нехотя открылась. Ещё несколько пролётов, а отец уже открыл дверь и встречает у порога. Бандит тут же подскочил ко мне, радостно виляя хвостом и тихонько повизгивая. Порой он не сдерживается и звонко лает, на что отец громко прикрикивает на пса и загоняет его обратно в квартиру. Дежурный поцелуй сухих губ в щёку, традиционный обмен вопросами о здоровье.
Кухня, выгрузка продуктов в холодильник, ревизия съеденного, словом, всё как и всегда. Пока закипает на плите старенький чумазый чайник, коротко пересказываю свои трудовые будни, как всегда жалуюсь на Катьку, которой дома никогда нет, начинаю закидывать удочки о его переезде к нам.
- Пап, ты пойми, мне ведь тоже тяжело жить на два дома. Каждый день с полными сумками с работы иду. То к тебе, то к себе. А так будут все под рукой. И тебе веселей, не целыми днями одному здесь куковать.
- Чего это один, я вон с этим, - кивает он на лежавшего в проходе Бандита.
- Так и его к нам, куда ж без него.
- Не уговаривай, не поеду. У вас тесно. Там и двоим не развернёшься, а тут мы ещё с псом. Да и не хочу я умирать в чужом доме. Здесь моя Оля умерла, и я здесь останусь. Недолго уже.
- Ну что ты запричитал. Подумаешь, приболел немного, с кем не бывает. Ничего, выкарабкаешься, не впервой. А что касается тесноты, так нас нет дома целыми днями. Катька вообще поздно приходит, так что живи-не хочу.
- Вот именно, и там никого нет. Так какого хрена мне бросать своё родное, ради такого же, но чужого.
- Ты так говоришь, словно мы с Катькой тебе чужие. Алё! Я, между прочим, всё ещё твоя дочь.
- Тогда хватит болтать, вон чайник уже вскипел, сымай давай.
Вот упрямый! Но в чём он прав, у нас тесно: маленькая двушка в старой хрущёвке, с проходными комнатами. Катька уже взрослая, ей бы надо отдельную комнату, а тут мать бродит туда-сюда, а если ещё и дед... Я стараюсь по возможности не выходить лишний раз из кухни или из своей комнаты, когда у неё гости, но всё равно, все чувствуют неудобства: и молодёжь и я.
- Ты чего про смерть заговорил? Может врача на завтра вызвать? Я могу отгул взять, посидеть с тобой денёк. Лекарства хоть пьёшь?
- Пью, - отмахнулся он, - только толку-то. Внутри всё гнилое, ничем уже не вылечишь. Я и так долго держусь, наши многие уже там, - он кивнул в сторону потолка, потом тяжело поднялся, пошурудил в холодильнике и вытащил оттуда пол-литровую баночку варенья. - Смотри, что я вчера в кладовке нашёл. Это ещё Оля делала. Вишнёвое. Засахарилось немного, но ничего. Ешь.
Как же я соскучилась по маминому варенью! Вроде по одному рецепту делали, а у неё всегда вкусней получалось. Три года, как её нет, а вот варенье, сделанное её руками, сохранилось. Даже стало жалко и есть его.
Мама уходила тяжело, но не долго. Рак свалил её внезапно и высушил буквально за пару месяцев. Врачи толком не успели ничего и сделать. Отец держался молодцом, первый год после её смерти всё в доме было в идеальном порядке, как и при маме. А сейчас сдал... Вон и чайник давно надо почистить, но у него нет уже сил, а у меня всё не доходят руки.
- Извини, что редко захожу. Надо бы каждый день, но...
- И не вздумай! - возмутился он и для пущей важности пристукнул чайной ложкой по столу. - Нечего тебе здесь делать. Личной жизнь займись лучше, сколько без мужика жить можно? Катюха уже выросла, дальше и без тебя проживёт, самое время подумать о себе. Ты ведь умная, не уродина, на ногах крепко стоишь, так чего ж им ещё надо?
- Перестань, я старая для этого. Да и не хочу я никого.
- Дура. Как тогда была дурой, когда со своим Володькой связалась, и сейчас дура. Ну, обожглась разок на козле, так что теперь всех в одну кучу сгребать? Эх-хэ-хэх.
Отец отодвинул пустую чашку от края стола, тяжело, опираясь руками, поднялся со стула и шаркающей походкой пошёл в комнату. Бандит подобрался, готовый в любую минуту подскочить на ноги и бежать вслед за хозяином, но тот только отмахнулся от него, пробурчав: 'Лежи уже, без тебя справлюсь', скрылся в дверном проёме. Щёлкнула магнитная защёлка дверцы серванта, и опять шаркающие шаги по ковру назад.
- Слушай сюда, - начал он, едва показавшись в кухне. - Я не псих и не старый мразматик. Это вместо предисловия.
Отец подсел к столу и поставил на него небольшой камень причудливой формы, выглядевший как кусок чего-то расплавленного, расплывшегося и потом снова застывшего. Но это точно был камень.
Я молча смотрела на странный предмет, даже не пытаясь взять его в руки. Отец, полюбовавшись минуту на камень, вздохнул и, собравшись с мыслями, продолжил свою так пламенно начатую речь.
- Этот камень дал мне один мой старый знакомый пять лет назад или около того, точно не помню. Ему его отдал отец, а тому старая сибирская знахарка. Ей же камень подарил за своё выздоровление то ли таджик, то ли казах. А откуда он появился у этого казаха, мне уже не ведомо.
- Ты это всё к чему?
- Сейчас поймёшь. Так вот, это не просто камень, это талисман или скорее амулет. А может ещё что-то, но суть в том, что камень может менять твою судьбу. Не всю, а только один момент из твоей жизни.
- Пап, ты серьёзно?
- Не зли меня. Я же сказал, что в своём уме и отдаю отчёт всему, что говорю. Лучше не перебивай, а вникай. Так вот повторяю: только один момент. Ты не можешь изменить что-то у кого-то, камень действует только на твою жизнь. Понимаешь?
- Нет.
- Тьху, дурында. Вот смотри, ты идёшь по улице, на тебя падает кирпич, ты кричишь, прикусываешь себе язык и как результат - онемела и стала идеальной женой.
- Ну и фантазии у тебя, - улыбаюсь я, представляя весь этот бред. - И? Что же с камнем тогда?
- Тогда ты, берёшь камень и исправляешь этот момент. Зная, что сейчас вылетит кирпич, ты в нужный момент немного ускоряешь шаг, и он пролетает мимо, оставляя человечество без такой идеальной жены. Теперь понятно?
- Вот теперь, всё встало на свои места. Элементарно, Ватсон! Так что ты предлагаешь? Изменить сейчас кусочек твоей жизни?
Я не поверила во весь этот бред, но спорить с отцом не собиралась. Пусть поиграет на старости лет, каждый находит себе подобное развлечение рано или поздно.
Отец прищурил глаза, растянув рот в улыбке, посмотрел на меня, потом снисходительно хмыкнул и покачал головой.
- Нет, моя хорошая, я свой шанс уже использовал. Вот хочу теперь подарить его тебе. Попробуй, попытай счастья. Сделай свою жизнь лучше. Ведь говорят, что порой изменив одну ма-а-аленькую деталь в своём прошлом, можно изменить его до неузнаваемости. Правда, в какую сторону пойдут эти изменения, можно только предполагать, а это значит, надо очень осторожно подходить к тому или иному решению. Так что, бери, дочь, пробуй. Время для раздумья у тебя не ограничено, главное успеть и не унести свой шанс в могилу. Но, могу сказать, что вряд ли у тебя хватит сил удержаться и не воспользоваться камнем. Он манит к себе, как магнит.
- Как 'кольцо всевластия'.
-Что? Не знаю, про кольцо - не знаю.
- А как им пользоваться? Есть инструкция к применению?
- А как же! Записывай: берешь собачку в ладони...
- Бандита?
- Тфу, - отмахнулся он, - Камень. Берёшь в ладошки камень, сжимаешь его крепко и вспоминаешь тот эпизод из жизни, который желаешь изменить. Но вспоминая тот эпизод, проигрываешь его мысленно так, как ты бы хотела, чтоб оно было тогда. Всё просто и понятно. Да! Там вроде есть возрастные ограничения. Точно не помню, но, по-моему, до двадцати пяти не рекомендуется. Впрочем,- махнул он рукой, - в таком возрасте ещё и менять-то нечего.
Отец взял маленькую каменную фигурку в свою морщинистую, сухую ладонь и покрутил её, рассматривая, словно прощаясь с ней.
- Он мне всегда напоминал собачку. Я так его и называл. Смотри, вот ушки, вот лапки, словно пёс присел немного, приглашая поиграть. Похоже ведь?
Я смотрела на причудливый камень и в упор не видела в нём собачку. Скорее ослик с длинными ушами, упирающийся задними лапами и не желающий идти за погонщиком. Впрочем, это не важно. До меня только сейчас дошло, что отец признался в том, что сам уже воспользовался камнем. То есть, получается, он и в правду работает? Чушь. А если нет?
- Пап, а что ты изменил? Или это секрет и рассказывать нельзя?
- Почему нельзя? Можно, никто не говорил мне, что это секрет. Да и неважно это будет для других, так как их это не затронуло или если затронуло, то они уже живут с этим, и для всех вокруг так всё и было. Я долго думал, что я хочу поменять, вспоминал, взвешивал, не спал ночами, пока не пришёл к единственному правильному решению. И я его сделал. У меня всё получилось и я нисколько не жалею об этом.
- Пап, не томи. Колись давай.
- Колись, - передразнил он меня. - Понабралась от Катюхи словечек. Да вон он, хвостом виляет. Это - моя изменённая судьба, мой крест. Челюсть-то подбери, а то муха влетит. Слушай. Как-то возвращался я с работы уставший, голодный, злой. А тут щенок выскакивает. Я руль крутанул, но всё равно зацепил его. Причём видел в зеркало, что он жив, но ранен, что отползает к обочине, волоча задние лапы. Я тогда не остановился. Потом меня грызла совесть, не поверишь, меня изводили кошмары, я представлял себе, как он мучается, умирая от боли, голода и жажды. Никого рядом, он один на обочине, беспомощный глупый щенок. Уж лучше бы я его тогда сразу убил, чем обрекать на такие мучения. Словом, я вернулся в тот день, остановился и взял его к себе.
- Я помню, как ты его принёс домой. Мама не ожидала от тебя ничего подобного, и тут вдруг - щенок. Она мне позвонила, такая вся взволнованная, спрашивала, не я ли посоветовала тебе купить ей собаку. А я сама ни сном, ни духом. Да, Бандит?
Пёс чувствуя, что разговор про него, осторожно подполз под кухонный стол и своим мокрым носом стал тыкаться то мне в коленки, то ловил мою ладошку. Я почесала его за ухом, на что пёс тут же завалился на спину, подставляя свой тёплый живот.
- Не балуй его. Нечего собаке делать на кухне. Кыш от сюда!
Бандит нехотя, но послушно, опустив морду, вышел из кухни и лёг ровно на входе в неё.
- Всё равно не пойму: почему пёс? Почему ты не отказался от поездки в Чернобыль? Ведь мог же это изменить, и тогда сейчас ты был бы здоров, ну или почти здоров. Я уже молчу про те годы, когда вы жили с мамой как кошка с собакой, и дело чуть не дошло до развода. Или... Да полно в жизни моментов, которые хочется прожить иначе!
- Ты так считаешь? - Он так хитро мне улыбался, что весь мой воинствующий пыл испарился в один миг. - Может быть, может быть... Ты мне потом расскажешь, что изменила у себя. Вот тогда и поговорим.
- А мама? Она пользовалась камнем?
- Конечно. Она всё отнекивалась, не хотела его брать. Но как-то под утро, после очередного приступа, сама попросила принести ей камень. Я надеялся, что она сможет что-то подправить в своей жизни, чтоб не случилась эта ужасная болезнь. Но, увы, это ей не помогло. Точнее, не помогло физически, но после того, как она вернула мне камень, в её взгляде была благодарность и покой, а на губах играла улыбка. Знаю ей всё равно было больно, но на душе стало спокойно. И я её понимаю. Я не стал спрашивать, что она подправила, а она сама ничего мне не сказала. Может, оно и к лучшему.
Папа смотрел в окно, где уже зажглись фонари, и первые звёзды.
- Поздно уже, шла бы ты домой. Идём, проведу тебя, заодно Бандита выгуляю.
- Сиди уж, я сама выгуляю.
- Не перечь отцу. Мне прогуляться хочется. Ничего, я - нормально, потихоньку дойду. Рано меня ещё хоронить, мы ещё с Бандитом поживём. Ты 'собачку' не забудь.
Я взяла камень и послушно опустила его в свою сумочку, уже мысленно окрестив его 'осликом'.
2.
Дни похожие один на другой, проскакивали как один миг. Работа, магазин, готовка, уборка, стирка, глажка, и всё это помноженное на два дома. Тут ещё летние заготовки на зиму не давали расслабиться и нормально поразмышлять, подумать над своей жизнью. Отец больше не возвращался к тому разговору и я тоже. Лишь один раз он как бы между прочим поинтересовался не баловалась ли с камнем, на что я ответила 'нет'. Он ответил, что правильно, спешить здесь нельзя, на этом разговор и закончился.
Сказать, что я совсем не думала об 'ослике', нельзя. Просто все мысли крутились в основном о самой сути камня, о чуде, заключённом в нём, ну и, конечно, о себе, любимой, в целом. Меня не устраивала моя жизнь. Неудачное замужество, как следствие мать-одиночка, всю жизнь одна, всю жизнь всё на своём горбу, вся моя жизнь - это выживание. И на работе перспектив нет. Впрочем, не самая плохая работа, но всегда хочется чего-то творческого, интересного, ну и, конечно, высокооплачиваемого. А личная жизнь? Да я уже забыла, что такое секс! Не говоря уже о том, как выглядит голый мужик. А ведь отец в чём-то прав, зря я тогда так в Володьку вцепилась. Любовь. Где теперь эта любовь? А если здесь что-то подправить? Но тогда как же Катя, её, получается, не будет? А если подать документы в другой ВУЗ? Тогда встанут под вопросом мои студенческие годы, друзья: Светка, Стас с Юлькой, да и вообще...Уфф...Надо думать дальше.
- Здравствуйте, тётя Лена!
- Ой, Сергей! Извини, задумалась, не заметила. Подожди, я сейчас помогу.
Ускоряю шаг к подъездной двери, попутно соображая, в какую из занятых рук лучше перекинуть ещё один тяжёлый пакет.
- Давайте я подержу, - Сергей поставил мой пакет себе на колени, придерживая одной рукой, а вторая так и осталась на ободе колеса.
Запищал домофон, я потянула тяжёлую дверь на себя. Никогда не думала над тем, как Сергей справляется с домофоном и дверью самостоятельно. В инвалидной коляске это сделать, по-моему, невозможно. Придерживаю дверь и пропускаю своего соседа вперёд. Он уверенно орудует руками, и лихо закатывает кресло по специально сделанному для него пандусу. Кто делал тогда эти рельсы, я точно не знаю, то ли его друзья помогли, то ли друзья родителей. Потом появились и перила. Но Сергей уже и без перил наловчился проскакивать небольшой пролёт к своей квартире.
- А сам-то как с домофоном и дверью управляешься?
- Никак, - усмехнулся парень, возвращая мне пакет. - Жду, когда кто-то пройдёт рядом или выйдет из подъезда, или звоню родителям, когда они дома. Да это ерунда, я же никуда не спешу, могу и подождать.
Вот тоже судьба у человека. Я его ещё помню нормальным шустрым пареньком. Мы только въезжали в этот дом, и он сам вызвался нам помочь таскать вещи на четвёртый этаж. Потом выяснилось, что он ещё и наш сосед по лестничной клетке. Заходил к нам иногда, то просто так, то по-соседски за какой-нибудь малой надобностью: соль, спички, яйцо. А потом вот авария, лихач какой-то сбил прямо на пешеходном перекрёстке. Когда стало ясно, что паренёк никогда больше ходить не сможет, родители договорились об обмене квартирами с жильцами первого этажа. А те не больно и возражали. Жить на первом - не самое лучшее, да ещё и без балкона.
Да, жалко парня, только жить начал и на тебе - инвалидное кресло на всю оставшуюся жизнь. Мда... А если?..
- Сергей, ты сейчас дома будешь? - я ещё не успела толком додумать, а уже решила всё. Со мной такое бывает, когда решение само бежит впереди мысли, но редко. Я стараюсь не поддаваться импульсам и всё же думать, прежде чем что-то делать. Но не сейчас. - Ой, - спохватилась я, внезапно вспоминая возрастные ограничения. - А сколько тебе лет?
- Двадцать семь, - немного удивлённо ответил тот. - А что?
- Отлично! Я зайду к тебе через пять минут? Есть дело.
- Хорошо, дверь будет открыта.
Я чувствовала его заинтригованный взгляд в свою спину, но не стала ничего объяснять. Настроение у меня улучшилось, я просто взлетела на свой этаж, бросила сумки на пол, и поспешила к полке, где ждал своего часа мой 'ослик'. В груди всё распирало от гордости, за то, что я сейчас сделаю. Нет, я понимаю, что всех не осчастливишь, но могу я сделать хотя бы что-то. Так приятно чувствовать себя 'матерью Терезой'. Или это гордыня? Я хочу сделать хороший поступок, чтобы меня потом за это хвалили? Прислушиваюсь к своим ощущениям, мыслям: ну, положа руку на сердце, не без этого, но Серёжка важнее - это точно! Камень без ограничения срока давности, я свой ход ещё не придумала, так чего ему лежать без дела? Пусть работает на счастье людей. Ведь так? Не думаю, что Сергей будет долго размышлять над тем, что и когда ему подправить в своей судьбе. Ведь стоит ему просто немного притормозить и не спешить переходить тогда улицу и всё - вся жизнь возвращается в нормальное русло. Уж как потом сложится эта жизнь - неизвестно, но надо дать судьбе ещё один шанс.
Я так разволновалась от предвкушения чуда, что сердце, казалось, выпрыгнет из груди. Чтоб немного успокоить его ритм залпом выпила стакан воды, потом переобулась в старенькие любимые тапочки, и, зажав в руке камень, сбежала на первый этаж к Сергею.
Каждый день, проходя мимо его квартиры и окон, всё ждала знака или ещё чего-то, сама не понимая чего. Мне казалось, что обязательно должно что-то измениться, пойти не так как раньше. Договор у нас с ним был такой: я не тороплю Сергея с решением, а он сам, как только воспользуется камнем, позвонит мне, и я зайду за своим 'осликом'. Но звонка всё не было. Пару раз видела его инвалидное кресло из окна кухни, а вот лично наши пути не пересекались. Я специально не хотела заходить к нему, чтоб он не подумал, что я тороплю его. Но ждать - это так утомительно!
Сегодня разгребала очередной завал на работе, потом беготня по аптекам в поисках нужного лекарства для отца, прогулка по двору с Бандитом, и снова дорога уже к себе домой. Ноги как ватные, в голове тупая пустота и одно желание завалиться спать. Нет, сначала душ, а уж потом спать.
Тяжёлая железная дверь отбирает у меня последние силы. Вонь от подъездного кота сшибает любого вошедшего в наш подъезд. И сколько я не пыталась бороться с ним, а точнее с тёткой со второго этажа, которая подкармливает это гадливое чудовище, но не удосуживается убрать за своим питомцем, ничего не выходит. Кот гадит, где не попадя, и покидать подъезд не намерен. Вот всегда не понимала: если ты так любишь кота, то и забери его к себе, корми, убирай за ним, мой его. Нет, она считает, что если его раз в два-три дня накормила, то всё - 'галочку' перед Богом уже себе заработала!
От мрачных бытовых мыслей меня отвлёк звук открывающейся двери и окрик Сергея.
- Тётя Лена, можно вас на минутку, - инвалидная коляска тёмным пятном закрывала весь дверной проём его квартиры.
- Да, конечно. Привет.
Я возвращаюсь на первый этаж и следую за ним в комнату, закрывая за собой входную дверь. В квартире просто, но чисто и аккуратно. Сергей уже ждал меня в своей комнате, где мы беседовали и в прошлый раз. Я заняла старенькое продавленное кресло, а он привычно подъехал к компьютерному столу. Сергей выдвинул ящик стола и вытащил оттуда мой камень.
- Вот, - протянул он его на ладони. - Спасибо. Это реально здорово.
Я ничего не понимала. Всё осталось как прежде: ноги, инвалидная коляска... Тогда что? И зачем всё это если нельзя изменить самое главное?
- Нет, постой. Ты, наверное, что-то не так понял. Ты можешь изменить свою жизнь, подправив всего один момент.
- Я всё понял, - он улыбался и настойчиво протягивал мне камень. - Вот я и изменил то, что всегда хотел исправить. Спасибо вам. Мне действительно стало легче жить. Теперь ваша очередь, возьмите.
- Ты совсем дурак?! Ты же мог исправить всё это! - я киваю на инвалидное кресло. - У тебя был единственный шанс, и ты его профукал?!
- Я понимаю, что вы хотели как лучше. Но... Я, конечно, хочу быть здоровым, хочу снова ходить и быть как все. Но я хочу это сейчас, и не хочу ничего менять в своём прошлом. Не перебивайте, я попробую объяснить. Ведь я тогда был просто шалопаем. Благодаря маминым знакомствам поступил в институт, потом чуть не вылетел с первого курса, пару раз попадал за драку в милицию, из ночных клубов не вылезал. Да и вообще, - Сергей махнул рукой, вздохнул и откинулся на спинку инвалидного кресла. - После аварии в голове что-то щёлкнуло и всё встало на свои места. Было тяжело, больно, обидно, но я стал мужиком. Перевёлся на заочное, нормально отучился, сейчас я неплохой программист и уже пару лет, как сам себя обеспечиваю материально. А Интернет не даёт скучать и чувствовать себя одиноким. Так что, я не рискнул что-то менять. Мне кажется, что ту жизнь я бы всё равно бездарно профукал, ничего хорошего там не светило. Может и зря, но это моё решение.
Он пожал плечом и так мило, по-юношески улыбнулся, что моя злость улетучилась в один миг. Ребёнок. Может рано я дала ему камень, и возрастной ценз не зря действует?
- Если честно, я тебя не понимаю. Ну, да ладно, как знаешь. Получается, я зря дала тебе камень?
- Нет, не зря. Был у меня один случай, о котором мне всегда было стыдно вспоминать. Вот я его и исправил. Теперь так легко и хорошо стало, словно камень с души сняли.
- Уж прости мне моё бабское любопытство, но что же там такое у тебя было?
- Да так, ерунда, - отмахнулся он, и снова счастливая улыбка расползлась по его лицу. - Всё из-за девчонки. В десятом классе мне очень нравилась Ира из нашего двора. А она о моих чувствах и не догадывалась. И тут попросила меня, как своего друга, предать записку для Даньки из моего класса. Я тогда прочитал записку и узнал, что он ей нравится, и она назначала ему встречу. А я знал, что Данька тоже давно на неё глаз положил. Словом, я заревновал и выбросил это письмо, а ей сказал, что отдал. Ирка его зря прождала. А девчонки такого не прощают. Так что вот. Глупо всё было и, главное, подло.
- Значит, ты сейчас отдал ей записку и они встретились? - Сергей утвердительно кивнул. - И у них всё хорошо?
- Неа. Через пару месяцев разбежались. Но это не важно. Важно то, что я не сделал подлость.
- Ну, - развела я руками, - молодец.
Не знаю, услышал ли он в моих словах сарказм, но сдерживать свои эмоции я не собиралась. Это ж надо так бездарно распорядиться таким шансом! Глупо. Я своего 'ослика' не собираюсь разменивать на всякую чушь.
- Да, последний вопрос: на что похож камень?
Сергей удивлённо покрутил фигурку в руках, рассматривая её.
- Не знаю, на девчонку со смешными хвостиками на голове.
Я забрала камень, и поплелась на свой четвёртый этаж. Мда, тяжёлый выдался сегодня денёк.
3.
Я смотрела на своё отражение в оконном стекле, и становилось грустно: серая мышь на серой кухне. А хочется праздника жизни, каких-то значимых событий, перемен. Нет, надо, надо что-то менять. Я ведь ещё молодая и не такая страшная. Просто руки опустила, а зря. Сама понимаю, что зря, но сил на себя не остаётся. Да что я себе вру! Лень просто и стимула нет. Ладно, не буду об этом думать, и так тошно.
Отец подлил себе чайку, смачно отхлебнул и потянулся к чашечке с мёдом.
- Чего грустишь? Иль случилось чего?
- Нет, всё в порядке. Задумалась просто.
- А-а, ну-ну. Думать - полезно. Камешек так и пылится без дела? - чувствовалось, что ему очень интересно узнать, как дочь распорядилась своим шансом.
Я отрицательно помотала головой.
- Ну-ну, - хмыкнул он и снова зачерпнул ложкой мёд.
- Пап, я вот всё думаю, а почему ты запомнил и то, что было до изменения, и то, как сложилась твоя жизнь после? А я - только уже подправленную версию, если судить по Бандиту.
- Скажем так, я помню про свой поступок, и помню, как мне было плохо. Но потом, когда я подобрал собаку, новый виток крепко вклинился в мою жизнь и я тоже уже не знаю, как оно было у меня без Бандита. А именно вот этот маленький переходный кусочек нам оставлен в памяти не зря, поверь мне. Это как в школе, кода ты прогулял, не выучил урок и получил двойку. Обидно. Ты потом весь день учишь, поднимаешь руку и получаешь свою пятёрку. Но! И ты и учитель знаете, что это исправление твоей двойки. И цена пятёрки в этом случае уже не та. Ты получил урок: если бы всё с первого раза выучил и сдал, то радость от пятёрки была бы в сто раз больше.
- Логично, спорить не буду. Значит, свой косяк я всё равно помнить буду, а жаль.
- Ты уже что-то надумала?
- Пока в процессе, - отмахнулась я и засобиралась домой. Разговаривать на эту тему я больше не хотела.
Отец был прав, камень тянет к себе, подгоняет. Стоит немного расслабиться и мысли сами возвращаются к нему, заставляя снова и снова прокручивать в голове всю свою жизнь. Вздорный 'ослик' подталкивал меня, как бы приговаривая: 'Ну же! Решайся! Не упусти свой шанс! Жизнь так коротка, не стоит тянуть'. Но я упрямая. Свой собственный внутренний 'ослик' упёрся всеми четырьмя лапами, твердя своё упрямое: 'Это не то, думай ещё, ищи дальше. Ты сможешь правильно воспользоваться шансом и не растрачивать его на мелочи'.
Не лёгкий выбор, ох, не лёгкий. А в голове крутится всё какая-то ерунда. То та несчастная бабуля, у которой разорвалась сумка на выходе из магазина и все продукты вывалились в снег, а я, имея свободный пакет, так и не помогла ей, равнодушно пробежала мимо. Бред! Причём здесь чужая бабка! Да, противно от себя самой, ну и пусть. Или этот вредный одноклассник Лёшка... Это я только сейчас понимаю, что это было мальчишеское заигрывание, но тогда он меня просто изводил! Вот не будь он таким противным и не делал бы мне постоянные гадости в школе, я бы ни за что не промолчала о том, что это не он украл тот злосчастный журнал. Но я специально промолчала, хотя точно знала, что это не он. А его потом из школы с позором, да и вообще... Блин! Нет, гнать эти мысли, гнать от себя.
Я упрямая, я найду, я сделаю свою жизнь иной! Так что, мой маленький ослик, придётся тебе ещё полежать на полке, как бы ты не гнал меня и не упирался своими маленькими ножками.
... ну и зараза ты, Лёшка...
Ну, кто там трезвонит в такую рань, да ещё и в воскресенье?!
- Да, - отвечаю на звонок, сонным и ворчливым голосом. - Алексей? Какой Алексей? Лёшка Ослов, ты?! Вот так сюрприз! Ты же в Австралию умотал по контракту. В отпуске... Заходи, конечно. Посидим, чайку попьём. Сто лет тебя не видела...