Забытая игрушка.

1.

Я гражданин Франции Пьер Пуатье, тридцати трех лет от роду, имеющий любимую жену, работающий в своей строительной конторе в городе Ницца, и проживающий в этом же городе, нахожусь за клавиатурой чужого компьютера, в чужой квартире, чужого города, чужой страны, думаю на чужом языке и не знаю, что делать дальше. С языком вышли наибольшие проблемы. Невозможно свыкнуться. Хотя, от своего родного - французского, как ни странно, у меня в голове вспоминается не более двух десятков слов. Да и те на жутком акценте. Еще помню последние полчаса своего авиа-перелета Ницца - Санкт-Петербург. Прекрасно помню, как болтал без устали на своем родном с прекрасной случайной попутчицей, оказавшейся на сидении рядом со мной. Болтал свыше меры. Это у меня бывает, когда я нервничаю, чтоб как-то отвлечься и расслабится. Но нервничал я не из-за прекрасной незнакомки, а из-за того, что ждало меня сразу же по прилету - из-за трансдублификации.

Последнее что я помню из моей поездки в нормальном состоянии, это была прогулка по холлу небольшого местного аэродрома, хотел там зайти в кафе, но вовремя вспомнил, что говорил инструктор про выворачивание во время процесса. Постоял немного у стеллажей с прессой, посмотрел на часы и понял, что пора.

Место для дублификации было хоть и стандартным для таких случаев, но все-таки уж очень брутальным - общественный туалет. Я обосновался в третьей слева кабинке, четвертая - была еще пуста. Сначала у меня промелькнула в голове безумная мысль выйти из кабины и проследить за дублификатором, как он проследует в свою кабину. Но потом подумал, что еще насмотрюсь. Не буду вдаваться в технические подробности моей подготовки в кабинке, скажу лишь, что во время дублификации, то есть передачи в свой мозг, на искусственно выращиваемую химическими препаратами область двойных нейронов, сетки связей из аналогичной зоны чужого мозга, человека полностью выворачивает и желудочно и кишечно. Этим полностью оправдывается выбор места встречи с дублификатором по моему прибытию сюда.

Вот и он. Четвертая кабина захлопнулась и сразу же через верх перегородки, между кабинами, ко мне был перекинут толстый шлейф оптического кабеля с разъемом. Разговоров не было. Да и какие разговоры, ведь мы говорим на разных языках. Мы молча выполняли действия по инструкции, потому как я справился быстрее, переключил транс-прибор в состояние ожидания и стал ждать подсоединения, лихорадочно прокручивая в голове те сведения, которые потом мне должны пригодиться.

Все. Дальше как сон, который был без сновидений и длился где-то минут десять.

Как и ожидалось, я очнулся не в самом выигрышном состоянии. Мешок, предназначенный для рвотных масс, сполз и куртка была испачкана. Тело, привязанное ремнем к сливному бачку, слава богу, оставалось в сидячем положении.

Не самый лучший момент для медитации, но все же я не мог сразу же приступить к обычным санитарным хлопотам. Это было у меня впервые, и нужно сказать это ощущение было для меня весьма странным.

Итак, свершилось. Мое сознание, моя личность, центр принятия решений головного мозга плюс последняя быстрая память и плюс область памяти убеждений, оказались сдублифицированны на подготовленное поле чужого человеческого мозга, находящегося в чужом человеческом теле. На аналогичную же область в моем мозгу была сдублифицирована такая же чужая информация. Двойные нейроны этих полей переворачиваются старой информацией в другую сторону от всего остального мозга, а та их сторона, на которую записана новая информация, наоборот поворачивается к множественным нейронным связкам и продолжает дальше выполнять свои функции.

Старая же информация оказавшаяся в отрыве от нейронных связей мозга постепенно обнуляется - подготавливается полигон для последующего возвращения на нее личности-хозяина, но уже как-то изменившейся за время отсутствия в собственном мозгу.

Нужно учитывать то, что эти сведения взяты мной из памяти дублификатора.

Это теория. А практика:

Первое ощущение - странно, но я чувствую себя самим собой. Это я. Точно я такой, как и был раньше.

Второе ощущение - мне тяжело, я бы даже сказал плохо. Причем такое ощущение тяжести видимо ранее находилось в каком то недоступном для меня диапазоне спектра человеческих ощущений. Во-общем ощущение странное и неприятное.

Третье ощущение - я думаю на другом языке. Раньше был другой. Я помню это по разговору с незнакомкой в самолете. Я говорил свободно импровизируя иногда доходя до тонкостей которые только сам понимал. Сейчас я думаю на совершенно другом языке. В моей голове проносятся эти слова, я их понимаю, но они меня удивляют. Это более прямой, открытый и прямолинейный язык, немного грубоватый и непонятно как чувствовалась какая-то сила идущая от этого языка. Я попробовал сформулировать свое отношение к нему и не смог. Поймал себя на мысли что язык, на котором думаешь, не может не нравиться.

Далее возникло резкое желание ознакомиться со своей внешностью, поэтому просидев где-то с полчаса и ощущая новую оболочку, я наконец стал собираться из кабины.

Подойдя к умывальнику и бросив взгляд в зеркало, я не испугался, как предполагал, единственное чувство, которое я испытал, это было разочарование. Да вместилище моей личности был хоть и не урод, но запустил себя он прилично. Дело было совсем не в облеванной куртке или другой одежде, вполне кстати приличной. Лицо этого человека было очень усталым. Я попытался придать ему другое выражение, но скоро понял, что это физиологически невозможно. Он, то есть теперь я, был небрит три-четыре дня, глаза слегка красноваты, под глазами темные пятна и слегка обозначившиеся мешки. Было ощущение, что он не мыл лицо дней десять. Я включил кран и вымыл его, с удивлением обнаружив, что во всяком случае сегодня с утра его не мыли. Я открыл рот, посмотрел на зубы - они были изрядно прокурены. Прическа была не безобразной, но утреннее расчесывание длилось, видимо не более трех секунд. Жаль, что мое переселение в эту оболочку полностью стерло всю быструю память этого человека, мне стало интересно увидеть, как обычно проходит его утро.

Ну и нынешняя комплекция добила меня полностью - килограммов под девяносто и плюс вперед торчит брюшко, а на лице наметился второй подбородок. Да, здесь моему дублификатору повезло куда больше, чем мне. Сейчас он, наверное, уже регистрируется на обратный рейс в Ниццу. Да, для тела странная поездка получается: туда и сразу обратно. Хотя на самом деле все в порядке - у меня тур в Россию, а у моего дублификатора - во Францию.

Плавно без принуждения из памяти всплывали необходимые сведения: машина - дорогой джип, стоит на стоянке правее выхода из аэропорта, ключи в левом кармане куртки, открывать двойным нажатием кнопки, на ручник не ставить, а то полностью оборвется трос. Интересно как такое может быть в новой дорогой машине? Что-то изнутри ответило - здесь может.

Покончив с чисткой куртки, а выкинуть ее я не мог, так как ее множественные карманы были набиты многочисленными, по-видимому, важными предметами, разбираться с этим пока не хотелось, даже вызывать из памяти. Итак, покончив с чисткой, я оказался на улице сел в автомобиль и удивительно ловким движением извлек из кармана ключ и завел ее. Еще когда шел по улице обратил внимание на то, что боковые карманы куртки очень удобны, руки как будто родились в них. Это удивительно, ведь я никогда не носил руки в карманах.

Внутри салона джипа меня встретила удушливая атмосфера машины заядлого курильщика. Я даже закашлялся. Я не курю, и для меня аромат потушенных сигарет не сравним ни с чем. Открыв пепельницу, я ужаснулся - ее не вытряхивали недели две с учетом интенсивного курения.

Опустив стекла дверей пониже, я начал движение. Получалось не плохо. При выезде со стоянки девушка потребовала у меня сто рублей с такой интонацией в голосе как будто это взятка за побег из тюрьмы. Я надолго замешкался, обыскивая собственные карманы, видимо у моего дублификатора не было привычки держать деньги в одном и том же месте. Наконец я обнаружил толстую пачку купюр в нагрудном кармане рубашки, расплатился и поехал.

Некоторое время ехал, вообще ни о чем не думая. Видимо какие-то внутренние процессы мозга взяли верх над сознанием и занимались своими делами подгоняя новые шестеренки к старым. Осознав это, я решил остановиться и решить куда ехать и что вообще делать. Еще раз, прислушавшись к своему состоянию понял, что мертвецки хочу спать. Странно инструкторы утверждали что процесс трансдублификации не вызывает желания спать когда дело сделано. Черт! Я понял. Просто мой дублификатор умудрился не выспаться перед этим процессом! Да, тип еще тот.

Значит, домой спать. В памяти мягко стал вырисовываться маршрут до дома, с учетом объезда возможных пробок и прочих не симпатичных мест. Решив проверить, не пьяно ли мое тело я дыхнул в кулак и понюхал его. Запах определенно был. Однако по моему состоянию было понятно, что это, скорее всего, не опьянение, а та неприятная фаза, которая начинается после него.

Однако, движение по городу шло как на автомате. Здесь нужно отдать должное мой дублер - отличный водитель, это слегка успокоило. Но все же его образ жизни, судя по тому, как он запустил свое тело - это что-то ужасное. Да и не только тело - внутри салона автомобиля не убирали с полгода, это при том, что он стоит, э... ну во-общем все это отдает безумием. По пути я все-таки не выдержал, остановился у урны и вытряхнул пепельницу.

Я начал бояться, что приобрету за время обмена огромное количество дурных привычек, от которых потом будет не избавится. Одновременно мне очень захотелось сделать что-то такое, чтоб по возвращении в свое тело его хозяин взялся за голову.

Итак, поездка предстояла не близкая, через весь город. Самое время покопаться в памяти.

Что же предстоит мне в ближайший месяц на этой земле. Жить я буду в России, в городе Санкт-Петербург, зовут меня Борис Суходолин, мне тридцать пять лет, занимаюсь строительством, женат, двое детей сын и дочь, вся моя семья сейчас на отдыхе в Турции на две недели. Ну что ж все в соответствии с условиями контракта. Здесь дублификатор меня не подвел. Хотя за то тело, которое он мне передал, его убить мало.

Город при первом взгляде на него во время движения мне понравился. Если можно так сказать. А может, это он просто Борису нравился. Я был уставшим и не стал детально разбирать эту ситуацию в голове.

Квартира была пуста. Типичный вид жилья только что покинутого людьми на отпуск. Страшно хотелось спать - на часах семь утра. Ранний рейс был. Прикинув время поездки от аэропорта до дома, я понял, что мой дублификатор с учетом сборов в дорогу не спал всю предыдущую ночь. Вот как! А ведь мне пришлось приложить усилия, чтоб поспать вчера днем и передать тело сегодня бодрым и свежим.

Ладно, черт с ним. Я без радости разделся, повалился на широкую кровать, укутался в одеяло и быстро заснул.

Проснулся я уже далеко после обеда. Хотелось есть. Желудок в аэропорту был вывернут полностью, да и судя по привычкам Бориса, тело теперь часто будет взывать к обеду. На кухне я обнаружил овощи, сделал легкий салат и съел половину. Тело забастовало, требуя доесть до конца, но я решил его воспитывать. Жить в "такой" оболочке хотя бы даже и всего один месяц, мне никак не улыбалось. Поспав, я стал себя чувствовать немного лучше, но постоянно не покидало ощущение нехватки воздуха и грязноты тела.

Я налил полную ванну теплой воды, и погрузившись в нее, отмокал больше часа. После длительного купания почти все отягощающие жизнь факторы отступили на второй план, только лишь непривычно высокий вес, все еще доставлял дискомфортные ощущения.

Немного придя в себя, я решил покопаться в памяти Бориса относительно его дальнейших планов. По условиям контракта, обменявшись телами личности должны продолжать те дела, которые были намечены на весь период обмена хозяевами тел. Иными словами я должен продолжать заниматься за Бориса теми делами, которыми он обычно занимается: первые две недели работать, следующие две недели работать и заботиться о семье которая к тому моменту вернется с курорта, и наконец после этого перелет в Ниццу вместе с семьей, замаскированный под туристическую поездку. Ко мне домой должно будет прилететь тело Бориса вместе с моей точкой зрения на этот мир. После этого, в аэропорту Ниццы, сразу по моему прибытию, мы встречаемся с двойником, проходим процесс обратной трансдублификации и заполучив обратно свое тело, считаю что все счастливо закончилось. Мой же бывший дублификатор воссоединившись со своей семьей и телом, честно и добросовестно отлеживается две недели на пляжах лазурного берега и возвращается домой.

Для чего это все? Ответ прост: когда человечество освоило технику трансдублификации, стало совершенно ясно, что это в первую очередь мощный коммуникационный инструмент способный передавать людям информацию о себе и получать опыт и навыки других людей самым наиболее проницательным методом, то есть, собственно говоря, проникновением во внутренний мир другого человека. После того как отдельные исследовательские учреждения, активно разрабатывавшие эту методику под грифом секретности, достигли улучшения интеллектуального уровня и кругозора большей части испытуемых, во многих странах появились засекреченные правительственные программы обмена положительным опытом граждан. Считается, что наиболее информативный обмен положительной новой информацией происходит при обмене зрелыми людьми, примерно одинакового социального статуса, и являющимися гражданами разных стран. Причем чем выше разница национальных менталитетов, тем лучше.

Собственно в результате такого обмена я и оказался сейчас на просторном диване посреди одной из комнат в квартире Бориса, разглядывая его деловой блокнот. Слава богу, на сегодняшний день у него была запланирована одна лишь трансдублификация. Зато на завтра с утра была запланирована встреча на вокзале со строителями из другой восточной страны. Меня продолжал потрясать русский язык, записано это событие в блокноте было крайне информативно: "6.00 Витебский гастарбайтеры", однако мне все было понятно. Далее нужно будет везти тех, кого я встречу на стройку, объяснить им, что они должны будут делать, договорится о гонораре и организовать им ночлег и питание. Во общем достаточно понятная деятельность, хотя постоянно не покидало интуитивное ощущение того, что в этой деятельности я встречусь с непредвиденными сложностями.

Покончив с тем, что меня ожидает завтра, я решил подобрать что-нибудь из памяти Бориса для подсказки, чем заняться сегодня. Но насчет сегодняшнего дня там была пустота, поэтому я был предоставлен себе самому. Немного поразмыслив над тем, куда бы я хотел направиться, я понял, что хочу просто посидеть на морском берегу и обдумать произошедшее со мной. Однако, вспомнив, что я не дома, мне пришлось снова побродить по памяти этого мозга, чтоб получить сведения, где это возможно в Петербурге.

Уже через полчаса машина как будто сама по себе донесла меня до гостиницы "Прибалтийская", за ней простиралась аккуратная гранитная морская набережная. По набережной гуляла местная молодежь и иностранцы из гостиницы. Было уже поздно, солнце клонилось к горизонту. Погода прекрасная - конец июня. Воздух свеж и прозрачен. Люди веселились, атмосфера была весьма приятной. Я спустился по гранитной лестнице вниз и присел на одном из больших камней на берегу.

Теперь у меня была возможность спокойно поразмышлять о происшедшем. Я покрутился на камне и принял позу лотоса. Стало удобно. Передо мной расположилось красивейшее полотно художника под названием природа: широкое голубое небо, переходящее на востоке в розовый закат, в неимоверной высоте которого замерли редкие перистые облака. Почти не волнующаяся поверхность моря, приобрела в освещении заката цвет расплавленного олова. Прямо передо мной над облаками виднелась половинка луны, а солнце под облаками слева уже касалось земли. Я поймал себя на мысли, что солнце сейчас имеет цвет, который я раньше не видел, не могу даже определить, между какими цветами он расположен. Между оранжевым и красным, алым и фиолетовым. Наверно наиболее подошло бы огненно-розовый. Что это? Восприятие чужого глаза? Или я просто первый раз вижу закат в таких широтах? Ответ было получить невозможно. Да и в любом случае, кто поможет со столь субъективным. Когда мы живем с детства в одной оболочке и из нее же общаемся с окружающими, мы привыкаем называть свои ощущения теми именами, которые нам дает общество. Но стоит только немного подвинуть позицию внутреннего восприятия, и ты уже не знаешь, к кому обратится за помощью, чтоб найти новые слова, новые имена, новые названия.

По спине у меня пробежали мурашки. Я впервые подумал, что все, что произошло это серьезно. Очень серьезно. А что, если мое тело под управлением Бориса погибнет? Я навсегда останусь в этой скорлупке? Дело даже не в том, как я выгляжу внешне, как я себя ощущаю. Но вот теперь выяснилось, что и мое мировосприятие другое. Значит это уже не совсем тот я?

Ответов не было. Чем дольше я всматривался в пейзаж, тем более нереальным он мне казался. В какой-то момент я стал успокаивать себя тем, что это не реальность. Правительственные чиновники дурят нам голову обставляя все в форме бесплатного путешествия и требуя подписку о неразглашении, а на самом деле я лежу сейчас в одной из частных клиник под анестезией, и ко мне подключена аппаратура эмуляции чего-то чужого мира из чужого мозга. А эмуляция я скажу вам топорная. Я обратил внимание на луну. У нее была освещена ровно одна правая сторона, линия тени проходила не совсем вертикально, а чуть-чуть наискосок, так как будто солнце освещало луну не сбоку как сейчас, а находясь значительно выше.

Вот! Вот ошибка - подумал я. Это не реальность. Слава богу.

Но что-то подсказывало мне, что таких эмуляций не бывает, и холодок снова пронизывал мою спину. Я сидел и думал обо всем этом, а солнце медленно опускалось за горизонт.

К своему сожалению тут я понял, что ошибки нет. Просто мы привыкли все, что мы видим относить как бы к артистам маленького театра, которые показывают нам на своей сцене представление. Так вот если луну еще и можно было приписать к таким артистам, то вот солнце навряд ли. Я представил расстояние, которое разделяет меня и солнце. Для меня - почти бесконечность. А я поставил его в один ряд с расстоянием до луны. До луны, до которой если бы была дорога, я бы мог доехать на автомобиле за неделю. Это была моя ошибка. На самом деле хоть солнце уже и заходит за горизонт это не значит, что его верхний край находится ниже касательной к земле, чем луна. Просто оно слишком далеко и слишком огромно.

Последние умозаключения окончательно убедили меня в реальности происходящего.

Пробежала целая череда чувств, не имеющих названия. Никаких обычных чувств наоборот не осталось ни страха, ни радости, ни удивления, ни ощущения одиночества.

Только одно - в сто раз усиленное чувство причастности своего "я" к тому, что оно находится здесь и сейчас. В сто раз усиленное, потому что в обычной жизни человек не замечает этого. И все-таки страх немного скользнул по мне своим ледяным боком. Я понял, что подобное прекрасное математическое построение сделал в своей голове не я, вернее говоря - я, но с использованием не своих знаний, а знаний Бориса. Но ведь это не мое, чужое. А если что-то случится с моим телом, то я потеряю не только свою оболочку, но и свою память, свои собственные знания, а это тоже часть меня. Со мной останется только малая часть самых коренных убеждений.

Солнце скрылось за горизонтом, но при этом ни чуточку не стемнело. Вот и белая ночь - подумал я и направился к машине.

Теперь я стал внимательнее разглядывать окружающих, впитывать их, пытаться понять. Мимо прошли двое французов, меня удручил факт того, что я не понял их речи. Зато я прекрасно понимал местную молодежь, и даже не просто речь - жесты, позы, взгляды и еще что-то совсем не уловимое. Итак, я принял местный менталитет! Интересно, какой областью мозга, и вообще пройдет ли это, или останется?

- Останется, - подумал я напоследок, - потому что Борис обязательно запишет в длительную память моего мозга то, что я могу воспринимать сейчас, ведь это у него в сущности. Для того, чтоб понять, что еще удастся обрести по окончании обмена, я попробовал уловить все доступные, только для бессловесной фиксации сознанием, внутренние свойства Бориса, которые сейчас чувствовал. Пожалуй, только одно из них мне удалось выразить словами: сила безграничной приспособляемости через интересное русское понятие - "само образуется".

По пути домой я обратил внимание на несколько весьма изысканных своей архитектурой зданий. Да и то, в котором жил Борис мне показалось весьма интересным, только немного запущенным. Поднявшись по лестнице с красивыми витыми перилами на второй этаж, я снова оказался в его жилище. Теперь у меня было немного времени осмотреться.

Квартира была уютной, во всем чувствовалось недавнее присутствие людей. Определенное количество беспорядка было вполне уместно и оживляло помещение, хотя в целом квартира была ухоженной, видимо силами супруги Бориса, так как сам он не производил впечатление человека аккуратного.

На стенах гостиной висели семейные фотографии. Сначала я обратил внимание на детей - милые. Мальчик и девочка на вид лет десяти, кто из них старше понять не удалось, хотя видно, что не близнецы. Глядя на детей мне почему-то представилось как они, при возращении с курорта, соскучившись будут обнимать плотное тело Бориса. И меня в его оболочке. Слегка передернуло. Хотя еще раз, приглядевшись к детским портретам, я не обнаружил никакой антипатии к ним. Просто отталкивающе действует то, что мне придется играть, притворятся Борисом, ведь по условиям контракта семья не должна знать, когда именно произойдет трансдублификация, а рассказывать обо всем можно только после возвращения в свое тело.

Продолжая осмотр, я остановил взор на свадебной фотографии Бориса и его жены. Не супермодель, подумал я, но вообще то ничего. Присмотрелся поближе, план был слишком мелкий. Вера - всплыло откуда-то из глубины моей головы. Все понятно ее зовут Вероника - я все еще пытался оформлять мысли, разглядывая ее лицо. Потом ход мыслей стал каким-то бессвязным, животным. Мне страшно захотелось увидеть ее на другой фотографии, где она не в широком свадебном платье. Мой взгляд остановился на фото, где Вера была снята на курорте в коротком платьице и с розой в руках. Зародившись от зрения, где-то в глубине моего сознания и начав опускаться по телу Бориса ниже, меня захлестнула волна сладкого возбуждения. Мысль о том, что мне возможно придется исполнять с этой женщиной супружеские обязанности Бориса еще больше подстегнула этот процесс. В результате я оказался в положении крайнего стеснения, так как буквально за несколько секунд произошло знакомство с достаточно интимной стороной мира Бориса.

Я решил выкинуть все подобные мысли из головы, и поискать в других комнатах что-нибудь занятное.

После долго бесцельного брожения по квартире, которое меня слегка охладило, а особенно меня охладило предчувствие того, что моя жена Луиза сейчас возможно уже изменяет мне, даже ничего не подозревая, я наткнулся на портативный компьютер в кабинете.

Из недр головы всплывали коды доступа и я спокойно изучил его содержимое, хотя не нашел ничего интересного кроме деловой документации.

От нечего делать мне пришла в голову мысль записать все происходившее со мной сегодня, для того чтобы Борис смог ознакомится с тем, какие меня одолевали чувства по своему возвращению. Мне почему то показалось, что это было бы честно. На этом, собственно говоря время, двигавшееся в данном описании, и реальное время сомкнулись. Может написать что-то еще? Да попробую.

-Что я хочу спросить сам у себя?

-Кто я?

- Здесь, сейчас - не сосем я.

- Тогда где я?

- Может быть это я - сейчас с Луизой?

- Но ведь я этого не чувствую.

- А может, меня вообще нет?

2.

Почему эта запись сделанная мной в первый день всплыла в моей голове сейчас? Сейчас, когда я второй час сижу в третьей справа кабинке туалета аэропорта Ниццы. Потому что я чувствую, как меня снова начал захлестывать тот жуткий животный страх, что не отпускал меня поначалу.

Месяц в Питере тянулся неторопливо как целая вечность, и я успел за это время полностью отделаться от этого страха, свыкнуться с мыслью, что все закончится хорошо.

Но вот сейчас, когда я начинаю понимать, что дублификатор не вышел на назначенную встречу, страх снова поглотил меня всего. Ледяные его иголки, миллионами жалили меня во все части тела, пока я сидел на унитазе в тесной кабинке, сжатый в комок нервов, парализованный тем, что уже совсем очевидно случилось, и теперь мне снова нужно делать выбор, вместо ожидавшейся легкой развязки. Что делать дальше?

Вот почему, так важны стали для меня первоначальные впечатления, первый день. Потому что тогда во мне еще было достаточного много меня, именно меня Пьера, а не Бориса. И сейчас, я хочу как бы перенестись в тот первый день и спросить у себя: что делать дальше?

Однако время идет, сейчас Вероника видимо уже бегает по аэропорту в сопровождении полицейских и разыскивает меня. Слыханное ли дело - муж отошел на пять минут, и пропал на два часа. Чужая страна, незнакомый аэропорт... слава богу, я додумался наврать ей что иду не в туалет, а разыскать справочное, как чувствовал беду.

Вероника! Я уже успел к тебе привыкнуть за прошедшие две недели. Ты многим меня одарила, а возможно и я тебя. Но ты не можешь себе представить, как меня утомили те идиотские неловкие ситуации, в которые я был невольно втянут. Эта твоя бесконечная ревность к множественным любовницам Бориса, семейные скандалы, доходящие до битья посуды. Ты не можешь себе представить, как меня утомила работа Бориса - этот бесконечный нелогичный бред, постоянно связанный с нарушением законов. Не можешь представить, как меня утомили сами эти законы, которые невозможно не нарушить. Не можешь представить, сколько терпения нужно мужчине, чтобы изобразить любовь к чужим детям. Извини, теперь я дома, и нам не по пути.

Луиза! Я уже дома. Любимая моя, я уже тут. Вот только не весь... частично.

Итак - бежать. Бежать от Вероники. И бежать быстро, ведь очень скоро я в теле Бориса попаду в розыск. А я ведь не хочу навсегда оставаться им. Нет! Только не это.

Все таки я как и в первый день убеждаюсь сейчас, что настоящий Борис - подлец. Почему он не вышел на встречу? Какая-нибудь случайность? Нет. Я чувствую, что это не случайность. Неужели ему так понравилось мое тело, и ... Луиза.

К пронизывающему чувству страха, добавилось сильнейшее отвращение от всего происходящего, и... произошедшего. Я понял, что совершил непоправимую глупость. Стал размышлять: что можно, а что нельзя человеку. И где вообще человек - там, где тело или там где сознание? Кое-кто изменил с чужим сознанием. Это почти как с привидением. Но ведь это было. Мерзко!

Выходить в зал аэропорта было рискованно. Поэтому, выйдя из туалета я быстро заскочил в дверь справа - только для персонала. Открываю, похоже на кладовку. Выхода из нее нет, но есть окно. Распахиваю его и прыгаю наружу, на траву. Сто метров вдоль стены, за угол, прыжок через сетчатый забор и все! Свобода! Я вне аэропорта.

В двухстах метрах стоянка такси. Сажусь. Таксист смотрит на меня вопросительно.

- Ай эм рашен, - говорю я для начала, хотя чувствую, что начинаю тянуть время, неизбежно наступает момент когда нужно говорить куда ехать. Куда ехать? - Вот это вопрос.

- Шапель, - неожиданно говорю я.

Таксист смотрит некоторое время вопросительно, затем кивает головой, как будто до него дошло и мы едем.

Во время поездки до меня стали доходить страшные вещи:

Во-первых, я не владею никаким языком, кроме русского.

Во-вторых, я не помню своего города.

В-третьих, мои документы остались у Вероники.

После этого началось ощущение ступора, такого же, как был у меня тогда в первый день, когда я катил из аэропорта Пулково. Все повторяется. Может не так все плохо, ведь в первый раз разобрался. Да разобрался, потому что искал ответы в памяти, не своей памяти, памяти к которой еще не привык. Но они были эти ответы. Сейчас память Бориса бесполезна. А моя? Моя память есть во мне? Сколько ее? На что она способна?

Ответов не было, а тем временем такси подъехало к большому православному храму, и таксист молча указал мне на счетчик. Рука в карман - слава богу, деньги есть. Хоть это!

Я вылез из машины и пошел к церкви. Купола из керамической плитки - оригинально.

Но неужели я раньше ее не видел, должен был видеть, неужели не помню, нет, не помню.

А что я вообще помню?

Я присел на скамейку. Последний мой вопрос показался для меня очень важным.

Луиза! Я помнил ее! Ее лицо, ее глаза предстали перед моим взором, ее голос наполнил мои уши, ее несуществующее прикосновение кинуло меня в дрожь. Она глубоко во мне. Глубже чем в памяти. Я помню ее своей душой, потому что она стала частью меня. И я понял, что это моя ниточка за которую можно вытянуть из меня то, что мне сейчас так необходимо. Где мы живем? Как выглядит наш дом? И перед глазами стал вид маленького двухэтажного домика с террасой заросшей цветами, небольшим садом и беседкой.

Хорошо! Это уже очень хорошо! Ну же давай самое главное - адрес. Ну, адрес!

На этом погружение в несуществующую память закончилось. Адрес вспомнить я был не в состоянии.

Скамейка, тихий скверик перед церковью. Меня захватило депрессивное настроение. Сходить помолится богу? А мне это надо? - Я не помню. Я не помню кто для меня бог. Я помню тебя Луиза. Но это мне ничего не дает. Мне тебя не найти. Я один. Пустота. Вокруг меня цветущий мир, но он не мой. Я не в нем. Это уже все равно, что голограмма, движущаяся картинка. А мой мир, где живет мое сознание это вакуум, космос, ничто. Наверное, меня точно уже и нет.

Я долго просидел в отрешенном состоянии. Никому не нужный человек, оказавшийся совсем не в том месте и не в то время.

Хватит! Так я ничего не добьюсь! Все-таки если мой дублификатор не вышел на встречу, это еще не значит, что я не могу заполучить тело со своей памятью обратно! Нужно его искать.

Вот только как? Здесь. С таким багажом знаний как у меня.

Но ведь у меня есть какие то знания Бориса, их тоже можно попробовать использовать здесь, кроме того, есть немного зацепок. Главная - я знаю, как выглядит наш с Луизой дом.

-Такси, - кричу я на бегу.

К часу ночи у таксиста кончилось терпение, а у меня почти все деньги, но все-таки случилось.

Я стоял на пороге своего дома. Весь день я ужасался тому, какой изрезанной оказалась моя память, многие места Ниццы я узнавал и даже ассоциировал с ними воспоминания. Самым интересным оказалось то, что все подобные воспоминания были связаны с незатейливым моим разговором с девушкой в том самолете, на котором я прилетел в Петербург. Я рассказывал ей про свой город, и то что успел рассказать, ну и сам вспомнить, оказалось в области моей быстрой памяти, а потом не успев стереться до дублификации, осело уже в памяти Бориса. Как жаль, что я не разговаривал с той девушкой о жене. Всегда так бывает. А иначе поиски моего дома были бы гораздо более быстрыми.

С нетерпением я звоню в дверь, и только тут понимаю, что не подготовился.

Дверь открывает Луиза. Она уже легла спать, вид сонный. Спросила меня о чем-то по-французски.

Луиза!... Я стоял как истукан и смотрел в ее глаза. Многое пронеслось в моей голове за одну секунду. С дрожью в теле, я вспоминал то, чего не должен был вспомнить. Я вспомнил нашу первую встречу, наш первый поцелуй. Когда наши взгляды встречались, мы ощущали, как затормаживается время, а весь окружающий мир сливался в одном убыстренном движении, к которому мы вдвоем уже не имели никакого отношения. Не улучшался ли Ваш слух до то такой степени, что пение птиц и крики детских голосов где-то очень далеко, превращались в голове в громко сыгранную симфонию, самым лучшим инструментом в оркестре становился скрип того дерева, под которым вы вместе скрывались от ветра. А потом от дождя... Звук дождя. Все звуки сливаются в один звук, который постоянно не выходит у Вас из головы. И ты начинаешь любить то самое дерево, оно тебе кажется особенным, только потому, что ты сидишь с ней под ним. Все вокруг полностью останавливается, и вот ты уже знаешь вкус ее губ.

И даже когда ты не с ней, ее голос и этот звук приходят к тебе посреди дня и в голове начинает звучать медленная мелодия исполняемая ими.

Я стоял, и я ничего не мог ответить. Я привык тонуть в океане ее глаз, но сейчас это были не они. Ведь она смотрит не на меня.

Пауза уже слишком затянулась. На моих глазах стали наворачиваться слезы. Луиза была в недоумении и собиралась захлопнуть дверь, но тут я наконец собрался:

- Луиза! Ит ай, Пьер, - и тут же посожалел о своем жутком произношении.

Ее лицо внезапно стало очень серьезным. Я не знал чего ожидать, но она прошла внутрь дома, не говоря ни слова. Дверь оставалась открытой, и я последовал за ней.

Все внутри этого жилища было мне знакомо, я почувствовал умиротворение и покой, идущие от этих стен. Наконец я дома. Однако если бы меня спросили, где находится гостиная или спальная, слева или справа, я ответить бы не смог. Просто я узнавал все, что вижу.

Без слов мы добрались до гостиной, и Луиза жестом указала мне на кресло. Мое кресло, я его узнал.

- Вис ми плэйс, Луиза - поспешил сказать я садясь в него.

Но ее лицо по-прежнему оставалось серьезным. Наконец, после долгой паузы, в течение которой она стояла у камина, последовал вопрос. Вопрос на французском. Я не понял ни слова, но по тону Луизы понял, что от того как я на него отвечу, будет зависеть дальнейшее развитие событий.

Снова пауза. Что мне ответить? И как? О чем она могла спросить в такой дурацкой ситуации? Ведь может на самом деле, Борис в моем теле сейчас находится в соседней комнате, и мое заявление о том, что я Пьер выглядело весьма несостоятельным? Но почему она меня тогда не прогнала?

Я решил действовать в лоб и долго излагал на ломаном английском языке историю, которая со мной произошла. Я попытался объяснить ей про трансдублификацию, про то, что мой дублификатор потерялся, про то, что он из России и потому как я лишился собственной памяти, говорю только по-русски. Английский давался мне с очень большим трудом. В конце своей речи, я попросил ее помочь мне.

В глазах Луизы появился интерес, она что-то спросила по-французски, немного замешкалась и переспросила по-английски, причем так же плохо как я, только уже с французским акцентом:

- Pierre, it you?

Я вспомнил, что вторым языком Луизы был немецкий, а вот с английским у нее всегда было плохо. Нужно было как-то сказать ей, что я это знаю. Я выдал жуткую фразу набором английских слов, которой пытался передать это, и уже не надеялся, что она будет понята, когда договорил до конца.

Она тихо подошла ко мне, теперь уже пришла ее очередь плакать. По щекам текли крупные слезы, она рассматривала меня.

- I think you will not return, - наконец сказала она срывающимся голосом.

Теперь я понял, Борис не приходил сюда, не приходил вообще, прилетел во Францию и направился в неизвестном никому направлении, а Луиза считала меня пропавшим с того момента, как я улетел в Россию. Это усложняло ситуацию. Борис оказался более недостижим для меня, чем я думал.

- Ю вилл хэлп ми? - спросил я у Луизы.

- Yes. Yes Pierre, - ответила она.

Я было потянулся к ней и хотел ее обнять в порыве благодарных чувств, но она быстро отстранилась от меня, на ее лице появилось что-то вроде отвращения.

- Return to your body.

Сказанное ею, резко очертило перспективы нашего дальнейшего общения.

В общем то, после этого мы долго молчали, а затем посмотрев на часы она отвела меня в спальню и удалилась.

Хоть я и сильно устал за этот день, но заснуть долго не удавалось. Луиза рядом со мной, но меня получается здесь как бы и нет. Я здесь чужой. Как я смог оказаться в такой дурацкой ситуации? Почему я согласился на этот чудовищный обмен? Ответ скрывала моя память находившаяся не со мной. За отсутствием собственной, я решил поискать ответ на этот вопрос в голове Бориса. Интересно, почему он согласился на подобное? Ответ был самым тривиальным. Копнув поглубже в память, я выяснил, что Борис вообще любитель разных экстремальных мероприятий - от разбитных сексуальных похождений в тайне от жены до туризма по таким местам, где это невозможно без нарушения местных законов. И когда ему предложили подобное путешествие, тем более за счет конторы, он согласился без колебаний. Не зная собственных мотивов, я предположил, что они мало чем отличались от этих. Может быть, все было преподано и по-другому, но суть то та же. Неприятное чувство не отпускало меня. Неприятное ощущение от того, что я сам сделал. Неважно, что я думал когда соглашался. Все равно подсознательно на мое решение повлияли те же вещи: неплохо сменить обстановку, побывать в чужой шкуре. А если говорить другими словами, то обманывать, претворяться и оказаться в чужой постели. Это предательство. Не знаю как, но я согласился тебя предать Луиза. И предать все, что у нас было. А теперь я получил по заслугам. Все тайное становится явным.

Я еще долго занимался самобичеванием, пока мысли зациклившись по кругу, не начали переходить в бредовые, и я постепенно заснул.

Мне снился сон, странный сон, будто я засыпаю, уже находясь во сне второй раз. Я все в теле Бориса и ко мне приходит сон, что я облаченный в странные одежды, с мачете в руке пробираюсь сквозь джунгли. Я рублю неподатливые ветки лиан, раздвигаю руками тропическую растительность, перешагиваю через растения пониже и двигаюсь вперед. Вперед неизвестно куда, в самую чащу, монотонно, долго, невыносимо долго. Больше ничего не происходит, ничего кроме монотонного продвижения через джунгли. Когда мне этот сон надоедает, я решаю проснуться, ведь во сне все возможно. И вот мне снится, что я просыпаюсь, только просыпаюсь не у себя дома, а в Питере, в квартире Бориса. Но не это самое главное. Самое ужасное в том, что просыпаясь я не выхожу из сна! Я продолжаю продираться сквозь джунгли! Одновременно с этим я встаю с постели Бориса и иду умываться. Пока я чищу зубы правой рукой, этой же правой рукой я наношу очередной удар мачете. Это не одна рука, но обе правые, и обе левые у меня тоже есть, только они не в одном месте. Они в разных местах! Одна в ванной комнате, другая в джунглях. Это раздвоение личности. Или слияние личностей. Не знаю. И не то, и не другое. Это просто одно сознание для двух тел, при этом находящихся в разных местах. Один мозг обслуживает одновременно два процесса. А точнее, есть ощущение, что это два разных мозга работают каждый со своим телом и местом, но находятся они оба как бы внутри третьего мозга, который еще и способен посмеяться над этой нелепой ситуацией. И все эти три мозга - это я. Вернее каждый из них считает себя мной. Вернее нет, все три представляют собой целое, а это и есть я сейчас. А где я сейчас? Ответ для меня удивительно прост: и там, и там.

Сон продолжается бесконечно долго, я вязну в нем как в вате. Один я бесконечно продирается сквозь джунгли, а второй бесконечно долго собирается на работу: бреется, моется, душится, одевается, завтракает...

В конце концов, я просыпаюсь. Вся простыня мокрая от пота. У меня бешено колотится сердце. Но я проснулся, действительно проснулся, и меня стало не трое, слава богу, а один - на постели в своем доме в своем городе.

Долго приходя в себя после увиденного, я успокаиваю себя тем, что после того, что я с собой сделал, такому удивляться не приходится.

Оглядевшись, я начал узнавать комнату. На стене висит фотография. Я подошел к ней. Немолодые мужчина и женщина сняты в полный рост. Кто это, я не знал. Очередной раз за эти дни меня посетило новое неприятное чувство. Я не знал ничего про себя. Вот эти люди - возможно мои родители, но я не помню их. Как выглядят мои друзья? А если вообще у меня друзья? Как выглядели мои женщины до Луизы? А может и после? Не помню. Если я что-то и помню, эта малость связана только с Луизой. Зато из памяти Бориса периодически выползают странные образы, я не знаю с чем их связать. Либо у него очень много контактов, либо очень плохая память. В любом случае это мертвые образы, не имеющие ко мне никакого отношения. Они не могут зацепить мою душу. Все, кроме одного - первой женщины Бориса. Уж слишком ярко запечатлелась она в его памяти. И слишком нелогичной и печальной была история их взаимоотношений. Даже прочитывая это из памяти, как посторонний наблюдатель, я на себе ощутил целую гамму чувств тогдашнего Бориса, самым сильным из которых была горечь неразделенной любви. Когда доходило до воспоминаний, я в большей части становился Борисом, чем самим собой. Ведь я даже не помню своей первой женщины. Прошлое провалилось в глубокую пропасть. Я знаю, что оно лежит на дне этой пропасти, но сверху его не разглядеть. Мою душу разрывает на части непривычная пустота, а пробовать вставить в нее чужое прошлое - вдвойне болезненнее. Я пуст. Вот так обмен! Хотя бы даже на время. Страшно чувствовать себя пустым даже ненадолго. Человеком без прошлого. А если это останется навсегда? Практически я иду к этому. Мне стало страшно жалко себя. Себя и Луизу. А что если ей придется жить со мной вот таким без чувств, без памяти, без прошлого, которому нужно начинать жизнь заново? Это наверное тоже не легко, жить с таким человеком, особенно когда сам ты знаешь это прошлое. Но хотя, пока вопрос об этом не стоит.

В какой-то момент я понял, что нужно прекращать подобные размышления, это все равно бесполезно. Нужно двигаться вперед. Нужно надеется, что ситуация не ухудшится.

Наконец одевшись по-домашнему, я вышел в гостиную. И там меня ждал сюрприз.

Честно говоря, я надеялся увидеть там только Луизу, и подспудно готовил себя к следующему разговору. Но кроме нее в гостиной находились двое официального вида мужчин в строгих костюмах.

- Так мне и надо - предательство за предательство, - вот первое что промелькнуло у меня в голове.

- Вас зовут Пьер Пуатье, - сходу спросил один из них на почти чистом русском языке.

-Да, - ответил я, избавив себя от необходимости коверкать английский.

-Садитесь, пожалуйста, - продолжал он, указав рукой на свободное кресло.

Луиза как и вчера продолжала стоять. Я сел.

Воцарилась пауза.

- Меня зовут Мэт, я знаю русский, а моего коллегу... Сэм, хотя мы оба французы.

- Кто вы такие, - не выдержал я.

- Не надо горячиться, мы Вам не враги, и мы не только верим в то, что с Вами произошло, мы знаем все, что с Вами произошло.

- Можно поконкретнее?

- Жаль, Пьер, что с Вами совсем не осталось какой либо более или менее долговременной памяти, тогда бы Вы, по крайней мере, вспомнили бы Сэма, ведь он был Вашим инструктором по подготовке к трансдублификации. Кстати, а чем Вы занимались во время перелета в Петербург? Если бы Вы хоть раз вспомнили в самолете наставления инструктора, то сейчас вспомнили бы и его самого.

- Не Ваше дело.

- Я смотрю, Вы поняли, с кем имеете дело, но при этом все равно настроены враждебно, почему?

- Почему? А Вы не догадываетесь? Пользуетесь тем, что я совсем ничего не помню? Но я уверен, что были такие разговоры: приятное путешествие, смена обстановки, даже не придется учить язык. И что в результате? Вот это? - я беру обеими руками складку на брюхе, - И что это теперь навсегда? Где мое тело?

- Да мы в курсе ситуации, причем уже давно, - человек назвавшийся глупой кличкой Мэт пожевал свои толстые губы и продолжил, - Борис ушел из-под нашего контроля, сразу по прилету в Ниццу, уже в аэропорту.

- В этом нет ничего удивительного, - перебил я, - это входит у Вас в фирменный стиль работы, ведь я тоже ушел из-под Вашего контроля в аэропорту!

- Вы гражданин Франции, вернувшийся домой, у нас нет оснований устраивать за Вами слежку.

- Вот как здорово, оказывается вот это чучело, - теперь я схватил себя обоими руками за задницу,- гражданин Франции, теперь Вы, наверное, выдадите ему паспорт, и все нет проблем, да кстати, дайте ему имя - Пьер Пуатье. Я буду просто счастлив! Полная легализация! А Вам премия от начальства. Главное, что все завершилось успешно, все граждане возвратились на Родину. Так?

- Вы просили о помощи?

- А как Вы думаете?

- Мы Вам поможем, но для этого с возвращением на Родину Вам придется немного повременить.

- Извините?

- Вы должны будете вернуться к тому образу жизни, который у Вас наметился в последний месяц жизни. Вероника уже и так очень сильно переживает Вашу пропажу. Возвращайтесь к семье, и... наверное лучше будет если Вы купите билет на самолет, и как можно быстрее вернетесь в Петербург. Поймите меня правильно, находится здесь Вам не безопасно. Ведь если Борис изначально решил не возвращаться в свое тело, он попробует устранить эту проблему окончательно.

Наступила долгая пауза. Я заметил как Луиза до сих пор не подававшая виду, и непонимающая о чем идет разговор, напряглась.

- Вы шутите?

- Отнюдь нет, все достаточно серьезно, возвращайтесь в Петербург, живите там как хотите, только не пропадайте из виду, а мы за это время разыщем Бориса.

Теперь второй мужчина назвавшийся Сэмом оживился и приподнявшись в кресле на локтях, произнес что-то по-французски.

- Да и мой коллега просит Вас на этот период не забывать о продолжении условий контракта, а собственно о главном из них - неразглашении обстоятельств дела третьим лицам, иначе последствия могут обернуться не в вашу пользу.

Теперь Луиза вздрогнула. Она наконец поняла в каком ключе произошел разговор.

- И как долго Вы будете искать Бориса,- спросил я.

- Молитесь, чтоб это было быстро, в любом случае никто кроме нас не выполнит эту работу, - сухо ответил Мэт, - а сейчас мы бы попросили Вас проследовать за нами, - продолжил он вставая.

- Мне нужно переодеться.

- Да конечно, мы Вас подождем.

Я был ошарашен. Мысли лихорадочно пробегали по голове, пока я поднимался в спальную. Что-то не срасталось. Я чувствовал, как медленно попадаю в западню.

Быстро переодевшись, я скользнул по коридору, открыл дверь кабинета, оглядел его. В стену рядом со столом был вмонтирован замаскированный под ее цвет сейф, дверь была приоткрыта, ключ в замке Я быстро достал из кармана прибор трансдублификации .

- Оставлю себе, на всякий случай, скажу, что потерял, неизвестно чего еще можно ожидать от этих людей, - подумал я, запихивая его в металлический ящик.

В выходных дверях из дома в сопровождении двух достаточно крепких мужчин я остановился, обернулся.

-Луиза!

Теперь на ее глазах были слезы.

- Я вернусь, - сказал я уже по-русски.

Но она поняла, потянулась ко мне, но что-то ее отстранило.

- Return to your wife, - сказала она очень отстраненно, и удалилась вглубь дома.

Пока черный автомобиль двигался по улицам Ниццы, я пытался понять смысл ее слов.

Возвращайся к жене. Какую жену она имела в виду? Себя или Веронику? Пока меня не было внизу, она о чем-то оживленно разговаривала с Сэмом. Скорее всего, он поведал, к какому образу жизни мне предстоит вернуться. Поэтому она сказала это так. Она поняла. Что я не нужен ей такой. Но она и поняла то, что я был с другой женщиной. Это ее так и повернуло.

Чувство тошноты стало подкатывать к горлу. Неужели вот так и заканчивается любовь. Так просто. Нет, не хочу! Я не хочу тебя терять Луиза!

Мое нахождение в автомобиле становилось все более невыносимым. Меня везут в отель к Веронике, легенда уже мне объявлена - напился в баре, вышел на улицу и потерялся. Я представил встречу с семьей. Снова притворятся. Куда бы не шло, если только перед Вероникой, но вот перед детьми. Нет, не могу! Рвотные спазмы уже подкатывали. Автомобиль остановился на перекрестке. Я импульсивно дернув ручку, распахнул дверь и бросился на утек. Сто метров прямо, за угол, пятьдесят метров, за угол, в ворота , через дворик, прыжок через забор, двести метров по саду, на улицу, еще раз за угол. Заскочил в ресторанчик, сел за столик, перевел дух. Сижу как вкопанный, озираюсь на вход. Проходит минут десять. Внутри заведение стилизованно под каюту роскошной яхты. Ко мне в третий раз подходит официант.

- Кофе, - наконец говорю я.

Ну вот, теперь уже и я беглец. Задача людей из правительственного департамента усложнилась. Теперь им придется ловить двоих. Может это и к лучшему, к более сложной задаче обычно подходят с большей энергией. А то искали Бориса целый месяц, да так и не нашли.

Принесли кофе. Получив щедрые чаевые, официант перестал обращать на меня внимание.

Теперь у меня было предостаточно времени, чтобы поразмыслить над тем, что произошло.

Первое - почему Борис так поступил, каковы его мотивы? Очевидного ответа не было, но по той быстроте, с которой он пропал, становилось понятно, что у него уже был заранее заготовленный план. Бросить старую жизнь, семью, в конце концов, свою память, да странный поступок. Похоже на то, что он исполнял не свой план. А тогда чей? И как он попал под такое влияние? Ответов опять же не было.

Второе - можно ли надеяться на правительственных агентов, что они разыщут Бориса? И да и нет. То есть - как получится. Таким образом, моя дальнейшая судьба оказывается полностью зависит от случайности. А зависеть от случайности - не самая лучшая участь, особенно когда дело касается жизни и смерти. Да, именно так, потому то, что сейчас у меня есть это полу-жизнь, если даже не меньше. Значит нужно помочь самому себе, то есть самому браться за поиски Бориса.

Третье - ближе к реальности, куда сейчас податься? Возвращаться домой бессмысленно, уверен, что Сэм и его люди установили там круглосуточную засаду. Хотя жаль, я много так и не успел узнать, например как называется эта всесильная организация. Луиза могла бы мне рассказать и еще что-то, чего я не знаю, но теперь уже поздно. Тогда, что? - Нужно покопаться в памяти Бориса, как называется подобная организация в России, и как он с ней связывался. Ждать долго не пришлось, из памяти всплыл номер телефона в Петербурге. Это была единственная зацепка. Борис звонил по нему и назначал встречу с чиновниками. Встречи обычно происходили в нейтральных местах. Ну что же, лучше чем ничего.

Оглядевшись вокруг, я обнаружил телефон на барной стойке ресторана. Подходя к ней, я уже вытаскивал купюру из кармана. Ее размер не заставил бармена задавать лишних вопросов. Быстро набрав код России и Петербурга, я ввел заветный номер. Весь застыл в ожидании.

Наконец трубка ответила долгим, протяжным гудком.

- Да слушаю, - ответили мне по-русски как из подвала.

- Меня зовут Борис Суходолин, - решил играть в открытую я.

На другом конце телефонной линии обозначилось некое замешательство, шорохи доносимые до меня красноречиво давали понять, что трубку закрывают ладонью, наконец мне ответил другой человек:

- Очень хорошо, что Вы позвонили, уточните пожалуйста это ваше родное имя, я имею ввиду с детства?

- Нет, мое настоящее имя Пьер Пуатье.

- Спасибо, уточните свое местонахождение.

- Возможно я сделаю это, но сначала мне нужно кое-что узнать, - достаточно напористо ответил я.

- Что Вас интересует?

- Несколько вопросов. Во первых я хочу узнать как называется во Франции организация подобная Вашей? Где находится ее центральный офис, или как можно выйти на связь с ними?

- Послушайте Пьер, - резко перебили меня, - несколько минут назад мы приняли сигнал от наших французских коллег, мы все знаем, Вы просто сбежали от них, теперь мы просто обязаны сообщить им о Вашем звонке и Вы знаете буквально через несколько минут после этого Вы будете задержаны, но мы не будем делать этого Пьер, если Вы конечно не бросите трубку.

- Вы играете со мной, вы тянете время.

- Послушайте Пьер, у нас есть к Вам предложение, скажем так отдельное от французских спецслужб, главное чтобы Вы поняли это, а теперь можете бежать, если Вы нам не верите, но только помните, мы имеем для Вас действительно стоящее предложение.

Несколько секунд я находился в раздумье, держа палец на кнопке разъединения телефонного аппарата.

- Я перезвоню, - таков был мой ответ.

Отойдя от барной стойки, я бешено анализировал сказанное.

- Блеф, или нет?

Если блеф, то буквально через пару минут на пороге ресторанчика должен появиться Сэм и его люди. Бежать? А куда? Без документов, без связей, ведь даже мысль о том, чтоб поискать убежища у друзей бредова, даже Луиза с трудом опознала меня в Борисе, и в результате все равно выдала. Сколько бы я не тешил себя надеждой найти Бориса в такой ситуации, неизбежно все закончится в полицейском участке, куда за мной наведается Сэм. Мне нужны зацепки. А получить их я могу только от русских. Значит идем ва-банк.

Я снова подошел к телефону, набрал номер.

- Мы рады Пьер, что Вы нас поняли, - слету заговорила трубка.

- Какое у Вас ко мне предложение, - спросил я.

- Стать агентом нашей службы, вы будете выполнять некоторые наши задания, а попутно мы выведем Вас на Бориса и поможем Вам вернуться в свое тело.

- Вы хотите сделать из меня эмиссара русской разведки, - спросил я после некоторого раздумья.

- Совсем не так. Те задания, которые Вы должны будете выполнить, никак не связаны с государственными интересами.

- И с какими же интересами они связаны?

- Скажем так внутрикорпоративными, поймите Пьер, о пропаже Бориса мы знали уже в первый же день, поэтому Ваш звонок к нам был весьма ожидаем, в отличие от французских коллег, мы не сидели сложа руки, и нам удалось кое-что выяснить об обстоятельствах этого дела.

- И что же Вам удалось выяснить?

- Главное, что Вам нужно понять Пьер, что Борис пропал не по своей прихоти, за этим стоят серьезные люди и скажем так серьезные капиталы, но это никак не правительственные органы, поэтому работая на нас Вы не станете предателем Франции, максимум врагом одного достаточно влиятельного межнационального холдинга.

- Уже лучше, но все равно мало заманчиво, - уклончиво ответил я.

- У Вас есть более безопасный план действий?

- В принципе да, например я могу сдаться французским федералам, они мне предлагали совершенно другой вариант действий.

- Какой же именно?

- Вернуться в Петербург и в полной безопасности дождаться поимки Бориса.

- Вы уверены, что они его ищут?

- А как по-другому, это их работа?

- Я не должен Вам этого говорить, во всяком случае, пока Вы не нашей стороне, но мне придется, у нас есть информация, что упомянутые финансовые структуры финансируют некоторых чиновников из французского бюро, поэтому весьма вероятной может быть ситуация, что Бориса никто и не искал.

- Чем Вы можете это подтвердить?

- Поразмыслите сами, Вы сможете поверить в то, что махина всех французских спецслужб и плюс к ней полиции не могут в течение месяца разыскать одного человека, причем непрофессионала в подобных операциях? Это невозможно. Вся информация об этом инценденте была заторможена на самом начальном этапе, Бориса никто не ищет.

- Его могли надежно спрятать те, кому он был нужен.

- Да могли, но все же его все равно не стали разыскивать как персону номер один, да Пьер Пуатье сейчас находится в розыске Интерпола, но как вы думаете кто инициатор розыска?

- Кто?

- Через неделю Вашего отсутствия дома, ваша жена Луиза обратилась в местную полицию по поводу Вашей пропажи, полиция и является сейчас инициатором Вашего розыска, причем с недельной задержкой, хотя спецслужбы Франции сочли своим долгом в первый же день после исчезновения Бориса сообщить об этом нам, так положено по инструкции.

- Почему же они не побоялись передать эту информацию Вам?

- Потому, что формально это и не должно было нас заинтересовать, пропал гражданин Франции, с документами гражданина Франции, на территории Франции. А то, что там у Вас в мозгах, поверьте, когда дело доходит до жареного это никого не интересует.

- Однако Вас заинтересовало!

- Поверьте нам Пьер, мы искренне хотим Вам помочь, и Борису тоже, наша цель разыскать Вас обоих и вернуть в свои тела, помогая нам, Вы в первую очередь поможете себе.

Теперь я понял, что аргументы моего собеседника достаточно весомы.

- А почему Вы не хотите вывести на чистую воду нечестных чиновников французской службы, и после этого работать совместно с нашими спецслужбами? - все-таки уже сдаваясь, парировал я в последний раз.

- Мы знаем, что такое большие деньги, - ответ был удивительно прост, - кстати, Пьер мы хотим Вас предупредить, что скрытность сейчас Ваше спасение, бывает, что большие деньги убивают людей.

- О чем-то подобном меня уже предупреждали наши федералы.

- Видно ничто человеческое им не чуждо.

- А Вы уверены, что Борис, ну то есть что мое тело, что оно еще живо?

- Вы думаете, его похитили для того чтоб умертвить? По-моему это нелогично и бессмысленно. Его явно похитили для чего-то другого.

- Для чего?

- Это мы и хотим выяснить с Вашей помощью.

- Я согласен.

- Что ж, отлично. Пьер Вы сделали единственно правильный выбор. Так. Наш связной в принципе уже направляется к Вам. Ресторан "Барракуда", напротив отеля Вестминстер, правильно мы Вас просчитали?

- А... не запомнил, один момент, - я отошел к окну: в нем действительно был угол отеля Вестминстер, - да правильно, - ответил я.

- Ждите там, Владимир сейчас подъедет.

- Как он меня узнает, - совсем уж глупость спросил я.

- По фото, - спокойно ответила трубка.

- А как Вас звать?

- Ну, пусть будет Анатолий.

- Все понятно, ну пусть будет.

- Удачи!

Я хотел было спросить что-то еще, но трубку повесили, и все что я услышал в ответ, это были гудки.

Прождав за столиком минут пятнадцать, я заметил на входе высокого усатого мужчину, он быстро обвел взглядом всех присутствующих и улыбаясь направился ко мне.

- Здорово Борис, - протянул он мне свою широкую руку.

- Лучше будет Пьер, - сказал я пожимая ее.

- Извини, да Пьер, конечно же Пьер, извини, - ответил он извиняясь.

Я жестом пригласил его сесть.

- Ну что работаем вместе, - прямо спросил Владимир.

- Я конечно же ценю русских за быстроту во всем, - уклончиво ответил я, - но все же мне кажется надо оговорить условия.

- Условия простые, - все так же улыбаясь, ответил Владимир, - либо ты с нами, либо нет, - после этого он рукой подозвал официанта и на чистом французском заказал два кофе.

- Ты говоришь по-французски Владимир?

- Можно Володя, а лучше даже Вова, - все так же лучезарно улыбаясь, ответил он, - да я долго тут прожил, научился. Ну так что Пьер, я думал ты уже обо всем договорился с нашими?

- Я сделал один шаг.

- И что тебе нужно, чтоб сделать второй.

Принесли кофе. Володя протянул мне пачку сигарет, рефлекторно я вытащил одну. Совсем забыл, что я уже почти отучил тело Бориса курить. Ну да черт с ним, теперь я еще за это тело буду переживать. Я закурил от Володиной зажигалки. Да, это сейчас было как никогда кстати.

- Я должен знать, что происходит.

- Тебе не все рассказали?

- Я думаю нет.

- То чего тебе не рассказали я тебе расскажу, но только после того как ты согласишься с нами работать, - ответил подумав Владимир, - и вот еще, что. Я обязан тебя предупредить. Независимо от того, как все закончится, ты никому не должен рассказывать что работал на нас, иначе нам придется тебя убить.

Это он сказал все с той же улыбкой, не снимая ее с лица.

- Я не болтлив, хотя за предупреждение спасибо, - ответил я, мне было уже совсем не до улыбок, - хорошо я работаю с Вами.

Володя повторно потянул мне свою руку. Ох уж эта привычка русских приветствовать друг друга рукопожатиями по любому поводу!

- Что ты хотел узнать, - великодушно спросил Володя.

- Против кого нам придется воевать, что это за всесильная корпорация похищает людей, зачем им это нужно?

- Не просто людей, заметь, - наконец с лица Владимира улыбка ушла куда-то, - а людей после трансдублификации.

- Были еще случаи?

- Да ты не первый, причем нас беспокоит то, что многие случаи связаны с пропажей "русских" мозгов.

- Значит, Вы уже давно над этим работаете?

- Да, около года.

- Расскажи, что Вам известно.

- Они крадут души.

- Души? Зачем им это надо?

- Чтоб их забрать?

Повисла долгая пауза.

- Но ведь это бред, - не выдержал я, - это пусть в книжках пишут про черта и дьявола, про похищенные души, мы то в реальности, и у меня реально украли тело, я конечно же понимаю что это тоже чертовщина, но ведь мы живем в реальном мире Володя!

- Ты меня неправильно понял, им не нужны ничьи души, они их просто стирают.

- Зачем им это нужно?

- На освободившееся место они трансдублифицируют другую личность.

Я лихорадочно соображал.

- Проблема бессмертия? - наконец выпалил я.

- И не только, - спокойно ответил Володя, - по нашей информации у них есть разработки и похлеще.

- Господи, что может быть круче этого?

- То, что тебе и не представить, не слышал про скремблеров?

- Скремблеров? Это что люди?

- Да, я вижу, что ты про них не в курсе, это ограниченная информация.

- Кто такие скремблеры?

- Люди которых и сдублифицировали в чужое тело, и оставили в своем.

- А разве это возможно?

- Возможно.

- И что получается? Резервная копия человека?

- Не совсем, получается так, что одна личность начинает обладать двумя телами, причем эти тела могут разойтись друг от друга, очень далеко разойтись, например, на разные континенты. Хотя тебе этого все равно не понять.

Меня прошиб холодный пот, я вспомнил свой сегодняшний сон.

- Владимир, - выдавил я срывающимся голосом, - я скремблер?

- С чего ты взял?

- Мне сегодня снилось это состояние, два тела в разных местах и одно сознание - мое, управляет ими.

Владимир внимательно посмотрел на меня, задумался.

- Только во сне?

- Да, один раз.

- Ерунда ты не скремблер, иначе бы ты всегда чувствовал себя в двух телах, просто кто вас знает дублификаторов, чего вам там снится. Я вот, например, ни разу не дублифицировался и не собираюсь.

- Молодец, - искренне сказал я.

- Да уж насмотрелся на таких как ты, - парировал он.

- И как, всем помог найти тела?

- Все зависит от того, для какой конкретно цели похищали тело.

- Володя, а для какой похитили мое?

- Этого мы еще не знаем.

- А они это уже сделали?

- Скорее всего - да.

Я на некоторое время задумался.

- Значит в моем теле сейчас сознание не Бориса?

- Да, вероятно.

- А Борис?

- Для нас это очень прискорбно, но боюсь, что нам его уже не найти. Но ты не бойся, с телом твоим ничего не случилось, не для того его похищали, чтобы умертвить.

- Борис мертв?

- Возможно.

- Жалко.

- Вы с ним виделись?

- Володя, все-таки Вы ни разу не дублифицировавшиеся, чего-то не понимаете.

- Чего же это?

- Мы все равно немного смешиваемся, растворяемся, Бориса убили, значит убили частичку нового меня.

- Ну ладно, ладно, это уже ты наворачиваешь, когда все закончится, отведу тебя к очень хорошему психиатру, есть один на примете.

- Не понимаешь.

- Нет и не хочу, извини, мое дело помогать Вам, а не рыться в Ваших больных мозгах, а у тебя, это... кстати.

-Ну?

- Ну, в общем я первый раз слышу, чтоб человеку приснилось, что он скремблер, не являясь таковым!

- Володя, а зачем вообще это делают? Я чувствовал себя очень некомфортно, когда мне казалось, что я это... раздвоился.

- Они устраиваются на высокооплачиваемую работу в очень большие трансконтинетальные компании.

- Зачем они им нужны.

- Мгновенная и абсолютно конфиденциальная передача информации. Одно тело в Японии читает текст, а другое в Америке сразу же его записывает, и эту передачу не перехватить ничем, физики в панике, они не знают, как это передается. Скремблеры, понимаешь?

- Да понимаю. И верю, я чувствовал это. Хотя я думаю, что физики не верят.

- Да физики утверждают, что дублирование сознания сродни клонированию, и дальше каждое сознание, не соединяясь с другим, должно развиваться самостоятельно. Иная точка зрения у людей религиозных, они не зная, что имеют в виду, говорят о душе, и говорят, что она неразделима.

- И похоже они побеждают.

- Временно, физики обязательно подгонят какую-нибудь теорию под это, в сущности, они всегда так и поступали.

- И найдут новое поле.

- Да, да конечно поле, которое состоит то из материи когда им это удобно, то из пустоты когда это лучше сочетается с опытом.

- Ладно, черт с ними с физиками, чего будем делать?

- Сначала поедем ко мне, поживешь у меня, пока будут готовы документы, ну а потом - вперед!

- Вперед на танки?

- Можешь считать так, выполнишь одну из наших просьб.

- Какую? Можно узнать сейчас?

- Я пока и сам не знаю, расслабься, поехали!

3.

Резиденция Владимира превзошла все мои ожидания. Это была роскошная вилла на мысе миллиардеров. Как сказал Володя один из наших олигархов, чье имя он не хотел бы разглашать, весьма заинтересован работой, которую он проводит, поэтому любезно разрешил пользоваться своими апартаментами.

Опять же большие деньги. Вот только на кого они сейчас работают? За меня или против? В любом случае добра они обычно не приносят.

Но ждать ответа долго мне не пришлось. День проведенный мною на отшлифованной машинами гальке, на частном пляже, хотелось бы продлить до бесконечности. Несколько раз искупавшись в теплой как парное молоко воде, я обсыхал под лучами приветливого солнца. Лежа прямо на камнях, я не ощущал никакого дискомфорта, все камни были одинакового размера и формы. Да миллиардеры знают толк в отдыхе! Передо мной раскинулась идеалистическая картина: небольшая бухточка, которую ровным кругом описывал берег, прозрачная вода, искрящаяся солнцем на камнях под водой на малой глубине и постепенно переходящая в чистый лазурный цвет на глубине. С правой стороны бухты было пришвартовано несколько небольших яхт, и это не портило пейзаж, а только украшало его. Небольшой ветерок с моря приносил прохладу и свежесть коже согреваемой солнцем. Я лежал и смотрел на него сквозь узкую щель между пальцами. Да совсем оно не похоже на то солнце, что я видел в Питере. Там оно меня удивляло своей новизной, а здесь я снова увидел в нем что-то очень хорошо знакомое. И не только увидел, а как бы почувствовал всем нутром, что-то давно привычное, согревавшее с детства.

Разочарованию моему не было предела, когда к вечеру Владимир сказал, что пора работать, наклонившись надо мной.

- Что нужно делать, - наспех одевшись, спросил я.

- Пойдешь в корпорацию на разведку.

- Чтоб меня там стерли?

- Сделаем резервную копию.

- То есть сделаете из меня скремблера?

- А ты как хотел?

Я вновь призадумался.

- Но ведь это сопряжено с убийством как минимум одного человека. Кем будете жертвовать?

- Никаких убийств! Мы закатаем твою копию в машину. Компьютер, понял?

- Не очень.

- Тут у нашего олигарха мэйнфрейм стоит, достаточно надежный, поживешь одной своей половинкой в виртуале, пока они там с тобой расправляются, а потом подыщем тебе какое-нибудь легальное тело и тогда скопируем тебя в него из машины.

- А это безопасно?

- Абсолютно, не ты первый!

- Что я должен буду делать в корпорации?

- Попробуй спровоцировать их, узнай как можно побольше, ведь они считают что смогут тебя уничтожить. Если успеешь найти и вытащить свое тело - тебе вообще повезло. В любом случае пока твое зеркало здесь, можешь ничего не бояться.

Небольшая прогулка по территории виллы еще больше убедила меня в том, что сильные мира сего знают толк во многих вещах. Подъем с пляжа наверх больше походил на прогулку по ботаническому саду. Эндемичность растений по бокам от сильно вьющейся тропинки была стопроцентной, ни одно растение не повторялось дважды. Вилла была небольшой, двухэтажной, размером чуть больше чем мой дом, но исполнение было совершенно на другом уровне. Вилла напоминала внешним видом небольшой замок. Издалека строение вроде бы неброское при приближении к нему раскрывало свои особенности. Целиком выполненное из камня оно имело весьма изящную резьбу по периметру. Стены были не прямыми, а имели неплохо рассчитанные изгибы плавно переходящие то в башни замка, то в выступы над арками. В окнах готического стиля, играли с заходящим солнцем витражи, разлагая его на кусочки чистых цветов. В некоторых местах, где здание особо изгибалось, свет проходя насквозь его через витражи снова падал на резьбу внешних стен. Замысловатая глубокая резьба по камню сливалась в органичном сочетании с играми светового луча превратившегося в искусственную радугу. В какой-то момент мне показалось, что рисунок витражей специально подгоняли под это завораживающее слияние. Внутри виллы игры световых лучей были еще более впечатляющими. Шлифованный камень и стекло - основные элементы внутреннего дизайна выглядели в таком освещении очень тепло и притягательно.

К моему сожалению, прогулка по внутренним помещениям виллы была недолгой, и вот я уже сижу в кресле видимо специально предназначенном для подобных процедур. На голове закреплен прибор дублификации, шлейф кабелей тянется в соседнюю комнату, через стекло в стене виден огромный компьютер грубого промышленного дизайна, перемигивающийся множеством лампочек. Вот оно мое новое тело! Как-то стало не по себе.

- Ну что начнем? - спросил Володя.

- Давай!

Снова сон. Сон без сновидений. Только уже без течения времени. Сколько он длился? Может секунду, может вечность. Я снова ощутил себя в теле Бориса, но... и не только в нем. Мое сознание раздвоилось. Но не так, как во сне. Я был в двух местах. И в двух телах. Если можно так сказать. Второе тело и второе место такими терминами и не назовешь. Второе место было пустота. А второе тело толи отсутствовало, толи было не человеческим. Я попытался пошевелить вторым телом и почувствовал... как копируется файл.

Если говорить честно, я получил крайне неприятные и крайне трудно осваиваемые ощущения, связанные с нахождением в виртуальной компьютерной оболочке. Я следил за собой минуты, десятки минут, около часа, но привыкнуть к этому было практически невозможно. Главное неудобство заключалось в том, что мыслительный процесс заключенный в железо происходил всегда порывисто, то длинная пауза полного отсутствия какого-либо осмысления, то резкое переключение в активное состояние, быстрое промысливание текущего момента, принятие решений, и наконец издевательски растянутая диктовка результатов этой мгновенной деятельности второму "биологическому" я. Во время функционирования компьютерная половинка души всегда испытывает эйфорию, подъем, ощущение безграничных возможностей, при бездействии же сильнейшую депрессию, на поверхности которой совсем недалеко лежат комплексы замкнутости, бессмысленности, несвободы.

И только одно состояние души, знакомое давно я смог уловить, еще с детства, я долго не мог его понять, и наконец понял что это и есть детство, я-вирт в сущности был еще младенцем, предстояло расти, причем похоже быстро.

После первого часа существования вирт-скремблером я попросил Владимира вывести меня из этого состояния, я умолял его об этом, я убеждал его, что для меня это слишком непосильно, и мне кажется, что мозг может не выдержать. Однако Володя решил не форсировать события и пообещал мне, что если он действительно заметит критическое изменение моего "самочувствия" то немедленно сотрет из компьютерной памяти мое зеркало, но пока нужно сделать попытку привыкнуть, адаптироваться, и все-таки решится сделать то, что задумано.

Долгие часы после этого провел я в беседах с Володей, много раз я был на грани критического срыва. Существование человеческой души в оболочке компьютерного железа, это само по себе весьма противоестественно. Но вот быть этой душой - хуже всего. Я со смехом вспоминал свое вселение в тело Бориса, я умудрялся еще находить какие-то проблемы при привыкании к нему. Детский лепет! А как вам привыкание к плавающему ядру, рассредоточенному между тридцатью процессорами. Как вам привыкание к тому, что твоя быстрая память может вобрать в себя за одну секунду столько, сколько обычному человеку не запомнить за всю жизнь, как вам то, что поначалу в длительной памяти у вас было просто пусто, но при этом вы можете вспоминать то, что запомнили по всему миру другие процессоры когда к этому есть доступ через всемирную паутину, как вам то, что вместо одного из человеческих языков у вас в голове с бешенной скоростью пробегают одни и те же повторяющиеся, лишенные какого-либо смысла кроме логики, фразы на разных языках программирования, как вам то, что вы чувствуете свое действие не кожей а потоком битов, и вам не все равно какой это поток, либо хороший кучный, либо плохой, логически плохо сжимаемый, как вам то, что вас не беспокоят насморк и артериальное давление, но вот перегрев одного из процессоров может доставить не мало физических неудобств, а как вам боль, возникающая при разрыве не тканей, а потоков информации, а как вам темнота, абсолютная темнота вокруг, нет ничего, что мозг привык ассоциировать с плавным изменением: цвет, температура, освещенность, тональность, сила, только рваный, дерганный ритм: да - нет, удача - неудача, удалось - не удалось, не сейчас - значит потом, лучше не получится - оставим так. Я калькулятор. Это самое лучшее сравнение. Наверное такое бывает у каждого бухгалтера в период аврала отчетов, когда человек начинает себя чувствовать счетной машиной. Но я потихоньку привык. И подстегивали меня к этому разговоры с Владимиром. Для того, чтоб я не ушел в бесконечный цикл, Володе приходилось кормить меня подачками, а потому как я наполовину стал машиной, этими подачками могла быть только информация. И информация очень интересная.

Я узнал, что компьютер, который сейчас стал моим телом, был получен нашим покровительственным олигархом от военных. Они несколько десятилетий занимались проблемой искусственного интеллекта, в последнюю модель железа, названную ими "Экспозитор" было затолкано все, что смогли узнать о работе человеческого мозга военные антропологи. Создавать интеллект было решено в лоб, то есть полностью скопировать природу. Военным не нужны были красивые изыски и открытия. Они привыкли достигать своей цели по кратчайшему пути. А целью номер один было оснастить боевые реактивные самолеты-перехватчики нового поколения, работающие с запредельными перегрузками, пилотом не являющимся человеком, но при этом не уступающим человеку по интеллекту. Им было достаточно сделать искусственный человеческий мозг на компьютерном железе. И они его сделали! То, что я узнал от Владимира, меня впечатлило. Русские программисты, совместно с медиками занимающимися проблемами мозга, мало того, что поняли, как он работает, так еще и переложили его в программный код. В основном это непрерывные Фурье-преобразования, образы которые держит мозг - их можно сравнить с интерферограммами, в которые так же записано и изменение образа во времени, мыслительный процесс - это сложнейшие Фурье-преобразования этих образов. Примитивное описание самого сложного процесса в человеческом мозгу таково. Естественно это не единственный механизм. Все эти механизмы, соединили, наладили, синхронизировали, связали и запустили "Экспозитором". Реальная модель мозга, в реальном времени, реально соответствующая мозгу была запущена, но... Искусственный интеллект так и не родился. Чего-то не хватало. Для разгона не хватало искры. То есть стог сухого сена есть, а вот спичек чтоб его поджечь - не оказалось. И вот тогда и родился совершенно безумный альянс нашего неизвестного олигарха, будем его величать так, и военных структур. Дело в том, что олигарха около года назад очень сильно заинтересовала тема первых появившихся скремблеров в применении этого явления к бесконечной пересадке своего сознания из тела в тело. По другому говоря, олигарх решил обеспечить себе бессмертие. Однако это требовало тел, а добыча тела без криминала - дело крайне редкое. Он стал задумываться о других вариантах реализации своего бессмертия, прощупывать свежие разработки, и в результате наткнулся на... "Экспозитор". Никогда бы ему его не получить, если бы не прирожденная предпринимательская жила. Он совершил обмен. Он предложил военным "спичку" для стога сена, в обмен получил один из экземпляров "Экспозитора". Спичкой же была душа. Душа одного из скремблеров, согласившегося вторую свою половину скопировать не в чужой мозг, а... в компьютер способный подхватить мыслительный процесс. И он завел его. Только это был не искусственный интеллект, а естественный, военных же это не волновало, главное, что теперь его можно было перенести на истребители. Это был первый скремблер, ставший вирт-скремблером. А вот теперь таковым стал и я.

Естественно все, что я узнал было государственной тайной России под номером если не один, то близко к нему. Владимир красочно описал мне мое короткое будущее в случае разглашения этих сведений. Хотя, в сущности разгласить их пока я вирт-скремблер мне было бы достаточно сложно. Просто не хватило бы времени. Дело в том, что та половинка меня, что заточена в компьютерное железо, находится на постоянном контроле дежурным администратором суперкомпьютера, все что она говорит, слышит и пишет буквами "Экспозитор" способен выводить ему на экран, кроме того, ведется непрерывный диалог с вирт-личностью, по первому запросу она должна сообщать, что происходит с "человеческой" половиной. Поэтому в случае, когда выясняется, что вторая половина делает что-то неприемлимое, ее вполне можно урезонить. Вот правда как это делается Владимир наотрез отказался мне объяснять. Единственное, что я очень хорошо понял то, что железо на котором находится мое зеркало имеет возможность физического уничтожения оригинала, через демонстрацию "чего-то" вирт-половинке из программы администратора. Гипноз ли это, сильное переживание или какой-то стандартный гиперужас способный убить только при его восприятии - этого мне выяснить ни в какую не удалось. Но переносить эту информацию в разряд баек я не стал, уж очень был серьезен Владимир, когда доводил до меня эту информацию.

Такое положение дел меня как-то не очень веселило, и я решил предложить Владимиру не поддерживать жизнь моего зеркала в компьютере, а просто сохранить его образ, и только в случае возникших неприятностей, скопировать этот образ в тело-донер. На что он заявил мне, что ни один из таких экспериментов не закончился удачно.

- Все дело в том, что копируем то мы, в сущности, не просто информационный массив, а душу, - вот какими были его слова.

- И что из этого, ведь все равно это информационный массив.

- Не скажи, - ответил Володя задумчиво, - душа живет во времени, как например рыба в воде. Вытащи рыбку из воды, и она не сможет жить.

- Но ведь не все равно когда запускать этот массив в действие сейчас или позже? - не унимался я.

- А ты попробуй бросить дохлую рыбу в воду, что она оживет?

- Нет.

- Так вот и душа, оставил ее ненадолго без работы, то есть в отрыве от течения времени, и она погибнет навсегда, не воскресишь.

- Получается что для души время, как вода для рыбы?

- Что такое время мы не знаем, скорее всего, это вообще догматический термин, но есть так называемое "восприятие времени", его душа терять не должна. Должна у нее быть постоянная возможность контактировать с происходящими вокруг событиями и отправлять их в память. Память мера времени. А прервал эту связь и душа задохнется. Ты можешь себе представить мгновенно продуманные мысли?

- Нет!

- А абсолютно остановившиеся?

- Тоже наверное нет.

- Вот тебе и ответ на вопрос.

На этом разговор был закончен.

После долгих раздумий я решил его возобновить, - послушай Володя, я раньше не обращал на это внимание, но ты меня слегка напугал. Мне кажется, что моей половинке души в компьютере, как бы это сказать... ну не хватает воды, что ли. Мне кажется, она задыхается.

- Почему тебе это показалось, у нас отличный, сверх-надежный сервер, военное исполнение. Я тебя не понимаю.

- Сразу после трансдублификации с этим... ну компом. Во-общем сразу же я почувствовал, что человеческое мое сознание стало работать как будто чуть медленнее. На вроде того, как кинопленку стали крутить не с положенной скоростью, а... медленнее.

- Что же ты сразу не сказал то господи, ерунда какая!

- Ерунда ты думаешь?

- Ерунда, сейчас мы тебе скорость подстроим! Каждый человек немного по-разному воспринимает вхождение в "Экспозитор". Стандартно скорость мышления вирт-зеркала подстроена под человеческий телесный мыслительный ритм, но для каждого требуются индивидуальная подгонка. Так, смотри собой-виртом параметр "скорость", чему он у тебя равен?

- Единице, - выпалил я.

- Ну, так подставь туда ноль девять, ноль восемь, попробуй. Когда ты-человек перестанет тормозить, тогда нормально.

Я поподбирал значения параметра, и это действительно помогло.

- Как это объяснить, - наконец спросил я.

- Дело в том, что вычислительная мощность нашей машины позволяет увеличивать скорость мышления тебя-вирта до тысячи, по сравнению с тобой-человеком, но чтоб надстройка над двумя "я" чувствовала себя комфортно, скорость мышления тебя-вирта выбирается равной человеческой.

В который раз я задумался, прислушиваясь к своим ощущениям, особенно после недавней корректировки темпа.

- А что будет, если я сейчас загоню параметр "скорость" равным тысяче?

- Попробуй я разрешаю, - спокойно ответил Владимир.

Поняв, что это безопасно я загнал в комп тысячную скорость.

Я надеялся увидеть немыслимое ускорение своей мысли, но вместо этого получил эффект только в восприятии мира мной-человеком, и притом эффект обратный. Для меня-человека мир замер, и мысли его тоже. Скорость же мышления меня-вирта оставалась прежней. Прождав немного, мне стало скучно, ведь с Владимиром, и вообще со всем реальным миром я общался мной-человеком, а тут этот мир замер без движения, и я остался один в компьютерной пустоте, хотя и способный мыслить. Я перевел скорость на сто. Реальный мир слегка двинулся. Типичное замедленное кино. А у меня-человека замедленные мысли, как под воздействием каких-то жутчайших наркотиков. Снова надоело. Наконец я снова перевел на единицу.

- Вот это да, - тут же сказал я Владимиру.

- Ну вот, а я то и не успел заметить, когда это тебя торкнуло!

- Почему так?

- Потому что, если разные составляющие души начинают дышать с разной скоростью, надстройка души выбирает для себя наивысшую из этих скоростей.

- Почему?

- Видимо, чтоб все оставалось под контролем, ничего не ускользало.

- Ничего себе контроль! Мне показалось, что моя человечья душа уже погибла, что ее нет.

- Ничего с ней не случилось, просто быстрым душам нужно очень долго ждать, чтобы почувствовать медленные. Что не любишь ждать?

- Не люблю!

- А зря, вот у нас тут недавно один вирт-скремблер в автомобильную аварию угодил, на автобане, на бешенной скорости, лоб в лоб, и причем это было не в компьютерной игре, а с человеком.

- И что?

- Да так ничего, отделался шишкой на голове и царапинами на коленях.

- Повезло.

- Да нет, не повезло. Это была не случайность. Хотя шансов выжить в такой аварии у обычного человека нет.

- В чем же дело?

- Он успел перед ударом увеличить скорость себя-вирта.

- Кажется я понимаю.

- Да, да, вот как в замедленном кино он просчитывал каждое свое движение: отстегнуть ремень, бросить свое тело в лобовое стекло, поджать ноги, когда пролетал над крышей встречного автомобиля, ну и наконец мягкая посадка в канаву.

- Здорово!

- Эти возможности теперь есть и у тебя.

Вот это уже что-то, подумал я, а ведь и действительно, пока в человеческом мире царит пауза, я-вирт может и успеть позаботится о критических ситуациях, и просчитать что-то очень сложное, и мгновенно найти в сети любую информацию, даже всего и не придумаешь!

- Только мой тебе совет, - посерьезнее сказал Володя, - не уходи в этот мир очень глубоко и надолго.

- А в чем проблема, в реальном мире этого никто не заметит?

- Может не выдержать длительная память человеческой половины.

- А при чем здесь она.

- Не забывай, что обе половинки находятся внутри надстройки, и все что она воспринимает записывается в память обоих тел. Теперь представь себе, что ты на максимальной скорости ушел в вирт, за долгое время там с тобой много, что произошло, и весь этот массив памяти надстройка должна закачать и в человеческую память, причем за какие-то секунды, по меркам человека. У нас были очень нехорошие преценденты, например человек полностью лишался памяти.

- Понятно.

- Ну и отлично, используй эти возможности понемногу и с умом!

- Спасибо.

- Спасибо будешь говорить, когда вернешь свое тело. А сейчас поспи, отдохни, наберись сил, документы твои уже готовы, билеты на скоростной поезд до Парижа заказаны. Завтра ты должен быть там. Адрес - Дефанс, небоскреб корпорации "LegalLife", большего нам не известно, действуй на свое усмотрение, используй для шантажа все, что тебе было известно до встречи с нами. И еще раз предупреждаю - хоть намек там, о нашем существовании и о наших наработках, и ты покойник. Все понятно?

- Все, кроме того, в чем заключается мое задание.

- Проникнуть туда, узнать побольше и вернуться. Хотя, можешь и не возвращаться, это не важно. Всю информацию будем снимать с тебя-вирта.

- Я хочу вернуться в своем теле.

- Я тебе уже говорил, если получится - твоя удача. А если нет - тебе решать, можешь работать с нами, пока у тебя это не выйдет.

- Что конкретно Вас интересует об этой компании?

- Мы передадим тебе-вирту. А сейчас иди отдыхать.

4.

Вот это контраст! Поезд разрезающий поля на авиационной скорости и человек внутри него сидящий с замершим, неживым выражением лица, неподвижно, долго, очень долго, не реагирующий на окружающих, манекен. И этот манекен - я. Но никто не знает, с какой скоростью во мне движутся мысли. И тут уже поезд начинает пасовать. Глядя в окно, мне кажется, что вагон запряжен лошадью, причем весьма уставшей. Я ушел в вирт на скорости сто. Мне нужно было попробовать все возможности имеющиеся у него. Моя поездка длилась три недели.

Я летал по глобальной сети, восполнял те знания, которых лишился, проходил краткий курс языков, искал интересующую меня информацию, когда она была закрыта, читал учебники хакеров и потом взламывал эти хранилища. Я-вирт быстро поглощает информацию. Он не читает текст как я-человек - от начала до конца, он пожирает его одновременно из многих отправных точек, а потом компилирует воедино. Я-вирту не нужно спать, он не устает, он засыпает лишь тогда когда нужно поспать мне-человеку, чтоб не мешать. И делал он это отменно, перед выездом я спал глубоко, спокойно.

Поезд прибыл в Париж. Я перевел скорость на единицу. Ох! Ну и отсидел же я земную задницу за шесть часов! Прихрамывая, выбрался из вокзала, сверил часы с башней и поймал такси.

- Дефанс, - сказал я таксисту, уже не понимая с акцентом или без.

Такси двигалось не очень быстро, но и пробок не было. Или это таксист умудрялся их умело объезжать. Через пол часа я вылез в центре Дефанса. Стеклянные джунгли. Относительно безлюдно. Солнце нещадно палило в высоте, и прикрываясь тенями небоскребов я бродил по району задрав голову вверх. Иногда, предательски просвечивая насквозь этажей стеклянных зданий, солнце на миг ослепляло меня. И вот наконец на верхушке одного из них я разглядел большие буквы "LegalLife". Я подошел к центральному входу в здание, немного помялся и вошел внутрь. Просторный, отделанный гранитом холл заканчивался рядами лифтов. Никакой охраны, полное безмолвие. Я проследовал к лифтам и вызвал один из них. Оказавшись внутри зеркального лифта, я увидел свое отражение. Меня стало что-то подтарапливать изнутри: скорее иди и забери свое тело. Все кнопки лифта, кроме одной, были заблокированы, требовался магнитный ключ. Лифт смог поехать только на следующий этаж, там оказался не менее просторный холл отделанный блестящим металлом, вдоль его стен тянулась стойка за которой редко разбросанно, сидело несколько девушек в строгой офисной одежде. Я подошел к одной из них.

- Добрый день, - услышал я стандартное приветствие.

- Добрый день, я бы хотел переговорить с кем-нибудь из вашей компании, кто работает по линии трансдублификации, - сходу заявил я.

- К сожалению, я должна Вас разочаровать, - мило ответила девушка, - наша компания не занимается проблемами трансдублификации.

- А чем она занимается?

- Ответ на этот вопрос не входит в рамки моих обязанностей, - так же мило продолжала она, - назовите имя нашего сотрудника, с кем бы Вы хотели переговорить, или я ничем не смогу Вам помочь.

- Я назову свое имя, - негодуя выпалил я, - Пьер Пуатье.

- Очень приятно, - не сдавалась дисциплинированная работница компании, - так с кем бы Вы хотели переговорить?

- С тем, кому мое имя будет знакомо, - не сдавался я, - и учтите если я сейчас развернусь и уйду, это будет не самый лучший день в вашей карьере.

Легкое замешательство все-таки пробежало по лицу фронт-секретарши и покопавшись в бумагах где-то в глубине стойки, она наконец вымолвила:

- Подождите, пока я разберусь с вашей странной просьбой, присядьте в центре холла.

Разместившись на удобном диване я понял, что ждать придется долго, ведь мое появление здесь - весьма неожиданно, и тот кто будет со мной разговаривать сейчас лихорадочно поднимает архивы, ставит в известность службы безопасности и так далее.

Уходить во временную яму я не стал, итак я там был очень долго, пока добирался поездом, а вот для разговора с Володей сейчас самое подходящее время. Я вывел на экран дежурного администратора "Экспозитра" строчку: - Я бы хотел переговорить с Владимиром.

- Я здесь, - Владимир был рядом со мной, я понял это по его прикосновению к контактам моей клавиатуры.

Виртуальная пустота заполнилась приятными ощущениями от диалога с... и тут я понял, что от диалога с другом. Кибернетическая рассудительность требовала расставить акценты: кто свой, кто чужой, кто друг, кто враг. И акценты были расставлены.

За полчаса общения Володя научил меня тому, как можно попробовать взять на крючок эту контору. При этом он не настаивал на именно таком сценарии моих действий. Однако я признал, что его план хорош.

Наконец девушка за стойкой подозвала меня:

- Месье Пьер!

Я подошел к ней.

- Месье, для разрешения Вашей непонятной просьбы, Вам придется переговорить с нашей службой безопасности, если Вы хотите конечно, - она мило улыбнулась мне, как будто намекая: лучше не надо, - здесь магнитный ключ на пятидесятый этаж, Вас там встретят.

Взяв ключ, я побрел к лифту. В какой то миг мне показалось, что нужно принять намек секретарши и ехать вниз на выход, но я подавил эту слабость.

Пока лифт ехал вверх я твердил про себя одно: приди и забери свое тело.

В открывшихся дверях лифта предстал обозрению огромных размеров охранник, что выдавала его прическа, одетый в строгий костюм.

- Пьер Пуатье?

- Да это я.

- Следуйте за мной.

Когда я шел по коридору, то не видел ничего кроме его необъятной спины затянутой в черную ткань пиджака. Наконец он открыл дверь и отступив пропустил меня внутрь.

Достаточно большой кабинет в стиле хай-тек, две стены - стекло на улицу, все остальное смесь стекла и металла, посередине стол, за которым пожилой седой мужчина скрестил руки на груди и внимательно меня изучал.

- Присаживайтесь, - пригласил он наконец рукой, - итак что Вы хотите от нашей компании?

- С Вами можно говорить непосредственно о цели моего визита, или Вы тоже осуществляете первичную проверку, - решил я поосторожничать.

- Говорите, - спокойно ответил старик.

- Я бы хотел, провести обратную трансдублификацию, - все еще осторожно сказал я.

- Как вы говорите, Вас зовут?

- Пьер Пуатье.

- Можно взглянуть на Ваши документы?

- В этом нет смысла, они принадлежат лишь телу, но это не мое тело.

- А чье?

- Это тело Бориса Суходолина из России.

- Возможно, и что Вам мешает самим пройти обратный обмен?

- Сам Борис Суходолин в моем теле был похищен, и у меня есть основания считать, что к этому причастна Ваша компания. Я хочу всего лишь одного - вернуть свое тело вместе с памятью.

- Послушайте Пьер, я сочувствую случившемуся с Вами, но все-таки интересно узнать что это за основания у Вас считать нас причастными к похищению этого тела?

- Мне известно, что Ваша компания давала взятки работникам спецслужб, от которых зависело, чтоб дело об исчезновении моего тела не было поставлено на первостепенный федеральный уровень, в результате я оказался всего лишь в местном розыске, причем полиции даже не стал известен факт того, что до исчезновения имела место дублификация.

- Откуда у Вас такая информация?

- Этого я Вам не скажу, намекну лишь, что у меня есть знакомство с человеком, работающим в одной влиятельной государственной службе, он провел свое расследование.

- Вам никто не поверит.

- Отчего же? Ведь факт сокрытия важной информации государственного значения налицо. Слыханно ли это - у гражданина Франции украли тело!

- Или сбежало тело!

- Какая разница, все равно вашему человеку в спецслужбах не сносить головы, а при расследовании он потопит и Вас!

- Если об этом кто-то узнает, - мрачно сказал старик.

- Да кстати, я не сказал самого главного, - теперь уже я говорил спокойно, как будто свысока, - мой знакомый уже заготовил письма с результатами своего расследования в основные силовые министерства, и если я не выйду с ним на связь, письма будут отправлены.

- И что это за связь! - начал сдаваться старик.

- В детстве у Бориса было пять велосипедов.

- Это все что Вы хотели мне сказать?

- Нет, в течение следующих пяти дней каждый вечер в девять я буду отправлять в SMS-чарт на пятом канале телевидения названия этих велосипедов по порядку. Если мой друг в один из этих дней при просмотре теле-чарта не обнаружит моего очередного бредового сообщения, то письма будут отправлены.

Воцарилось долгое молчание. Наконец старик продолжил:

- Хорошо Пьер, я смотрю Вы неплохо подготовились. Я предлагаю Вам играть в открытую.

- Я давно играю в открытую, дело за Вами.

- Вы сможете узнать от меня больше, и даже вернуть себе кое-что, но только в том случае если Вы подпишете вот эту бумагу, - с этими словами старик протянул мне заранее заготовленный лист. Это было мое согласие с тем, что я ознакомлен с секретной информацией государственного значения уровня "А", и согласен с тем, что это может в определенных обстоятельствах наложить ограничения на мою свободу в интересах государства.

- Вы прочитали?

- Да.

- Вам дать перо, чтоб подписать?

- Послушайте, это блеф! Ваша организация негосударственная. Какие в ней могут быть госсекреты?

- Все очень просто, мы выполняем некоторые разработки по заказу министерства обороны.

- И при этом нарушаете закон! Похищаете людей!

- Так Вам нужно перо?

Я задумался, на тело Бориса наплевать это понятно, но вот подписываться под этим будет не тело Бориса, а я Пьер Пуатье. Черт! А ведь все-таки Владимир меня обманул, когда сказал, что это не государственное дело. Так что же, становиться шпионом? Хотя есть другой вариант - не разглашать этих сведений русским. А если они меня за это убьют? Меня-человека - спецпрограммой "Экспозитора" а меня-вирта - выключением питания. Во всяком случае, будут шантажировать этим. Все-таки можно ли верить в то, что они смогут убить меня-человека программой?

- Послушайте, для того чтобы подписать эту бумагу, мне необходимо, чтобы Вы дали мне одну консультацию, - наконец ответил я.

- Да, интересно какую?

- Вы имеете дело с военными, в достаточно тонких областях психики, вы должны быть осведомлены о многом. Скажите, можно убить человека, не воздействуя на него физически, только силой убеждения или гипноза?

- К чему Вам это?

- Не обсуждается.

- Я о таких разработках не слышал.

- А чисто теоретически, это возможно?

После некоторого раздумья старик ответил:

- Это возможно только в случае самовнушения, но для этого нужно быть как минимум самураем.

- Значит, внешнее внушение убить не может?

- Скажу Вам честно, я о таких случаях не слышал.

Я поразмыслил, если я начинаю играть в эту игру, то до конца дней буду под колпаком либо у наших спецслужб, либо у русских. Вырваться мне не удастся. А, что в альтернативу? Забыть о своем теле, а это значит забыть о Луизе! Жить отшельником, под чужим именем. А для чего? Терять было нечего.

- Давайте перо!

Подписав, я передал листок старику.

- Теперь Вы мне вернете мое тело? - нетерпеливо спросил я.

- Это будет зависеть от тебя.

- Нельзя ли уточнить, что от меня зависит? - уже начал разъярятся я.

Аккуратно спрятав листок в ящик стола, старик перевел на меня взгляд, хитро улыбнулся и вымолвил:

- Ты должен будешь уговорить одного человека сделать то, что мы хотим от него.

- Что это за человек?

- Сейчас он в твоем теле.

- Бориса?

- Нет, - старик немного потупился, ухмыльнулся и продолжал, - в твоем теле сейчас другой человек.

- А где Борис?

- Это к делу не относится.

- Его уже нет?

- Не важно.

Ну, вот и все, это тело осталось без хозяина, - подумал я про себя, - но мое тело все еще существует, и я существую.

- Кто новый хозяин тела? - наконец справившись с собой спросил я.

- Один скажем так, очень осведомленный человек.

- И что он должен для вас сделать, в чем мне его уговаривать?

- Видишь ли, этот человек несколько лет работал на нашу компанию, вел исследовательскую деятельность, на нашем так скажем оборудовании, и достиг необходимых нам результатов. Но вот одна проблемка, заупрямился он, и передавать нам эти результаты не захотел.

- Вы хотите, чтоб я уговорил его отдать их вам?

- Ты все правильно понял.

- И почему Вы думаете, что у меня это получится.

- Дело в том, что этот наш сотрудник, как бы это сказать, у него несколько странная психика, насколько нам известно. То, что он сейчас находится в твоем теле, вызовет у него сильнейший комплекс вины по отношению к тебе, и он захочет вернуть тебе тело. Однако перед тем как мы разрешим Вам обменяться телами, вы Пьер должны потребовать у него то, что принадлежит нам. А иначе ничего не получится.

- Зачем Вы заключили его в мое тело?

- Он лишился своего.

- Ну и причем здесь я?

Старик засмеялся. Я долго ждал, когда его непонятный приступ смеха закончится.

- Чувствуется, что Вы Пьер очень слабо представляете, что с вами случилось.

- Неужели это еще хуже, чем я думал до сих пор.

- Пьер, а Вы никогда не задавали себе вопрос - а почему из многих, многих тысяч подходящих ординарных людей, для дублификации выбрали именно Вас?

- Откуда мне знать, как там ведется отбор.

- Так вот , "там" в основном делают так как скажем мы, вот и Вас Пьер отбирали из тысячи тысяч мы.

- Чем же я Вам приглянулся?

- Не нам, а нашему взбесившемуся сотруднику. Ваше тело - лицо, типаж, возраст, походка и прочее оказалось похожим с бывшим телом нашего человека, как две капли воды.

- А что случилось с его телом?

- Это к нашим делам не относится.

- И где он был после этого.

- Скажем так, в промежуточном теле.

Я уже было хотел спросить в человеческом или нет, но вовремя осекся.

- Зачем ему было нужно такое же тело как его, - не унимался я, - ведь в нем другая память?

- А Вы бы сейчас не отказались от своего тела, хоть бы даже и с чужой памятью? А, подумайте? Ведь дома красавица жена. Луиза - вроде так ее зовут. Ну что, отказались бы?

- А Вы подонок, - бросил я старику.

- Прекратите Пьер, - сморщившись ответил он, - У вас здесь важное дело, да и у меня тоже важные дела, так что, мы будем выяснять отношения или мы будем работать?

Мысли в моей голове начали путаться. Старик явно чего-то недоговаривал. Поэтому из его слов не складывалась цельная картина. Хотя, в сущности, требовалось от меня не много - надавить на жалость очень странному человеку, находящемуся в моем теле.

- Хорошо работаем, - ответил я, - и как можно быстрее!

- Что же, великолепно, я рад, что мы нашли общий язык, - старик откинулся с победным видом на спинку стула, нажал кнопку на телефоне и позвал одного из своих людей, - сейчас вы поедете с Луисом в нашу загородную лабораторию, где сможете встретится с...

С Карлом.

- Карл, это тот ваш странный сотрудник.

-Да в каком-то роде, естественно в разговоре с вами он представит всю эту историю в другом свете, но помните вас это не должно волновать, главное - уговорите его отдать нам все результаты своих исследований, и не забудьте передать ему от меня, что в таком случае он будет свободен. Свободен от нас, вот в этом теле.

Старик указал пальцем на меня.

- А кто Вы? - задал я резонный вопрос.

- Он знает меня под кличкой Босс, а Вам мое имя вообще неважно.

- Понятно, но уж лучше ничего, чем ложь.

Дверь в кабинет распахнулась, я встал и последовал все за тем же широкоплечим охранником. Сев в лифт мы спустились до подземной стоянки, где к нам присоединились еще двое подобных первому. В автомобиль сели классически - я посредине заднего сиденья, слева и справа по охраннику. Ну а вот заклеивать глаза скотчем - это было уже даже перебором, хотя меня особо никто не спрашивал. Бровей Бориса мне теперь было уже совсем не жалко. Я чувствовал, что скоро, очень скоро, свершится то, о чем я уже так давно, еще в Петербурге мечтал - окажусь целостно сам собой.

Машина двигалась от Парижа, охранники были довольны моей дезориентацией, а я-вирт целенаправленно отслеживал маршрут автомобиля, взломав американский военный спутник слежения. Ну вот, сейчас я шпионю на русских. Интересно, что будет дальше? Но тюрьма мне уже обеспечена.

Часа через полтора молчаливой езды, с меня содрали скотч, и под локоть вытащили из машины. Мы снова были на закрытой парковке. Я-вирт уже диктовал Владимиру ее координаты, а так же дословную распечатку разговора с Боссом. Снова лифт, но теперь не наверх, а вниз. Лифт шел долго, и это меня впечатлило.

Внизу меня поводили еще запутанным лабиринтом коридоров, спустились еще ниже по железной лестнице и... и оказались в настоящей тюрьме, с камерами, решетками и всем положенным, после долгого нудного прохождения через систему решеток, меня наконец довели до одной из камер. Открыли дверь. Я вошел внутрь и увидел сидящим за столом - самого себя!

Жуткое зрелище видеть себя со стороны. Не в зеркале, а именно со стороны. Знать, как этот человек напротив тебя пошевелится следующую секунду, как поднимет голову, какую состроит гримасу. Знать все, что он может сделать, но смотреть на это со стороны, и видеть, что управляет им не ты, а кто-то другой. Тем более жутко видеть себя в таком положении - посреди жуткого тюремного полумрака, в полосатой одежде, без надежды опустившего голову на скрещенные на столе руки. Камера была видимо одной из самых плохих в этой тюрьме. По холодным бетонным стенам, испачканным ржавыми подтеками, кое-где текла грязная вода, вокруг этих мест успел нарасти зеленый мох. Ужасная сырость пронизывала помещение. В углу стояла кровать без матраса. Камеру освещала одна еле светившаяся лампочка над столом, вокруг которой летала жирная муха.

- Добрый день, Карл, - выдавил я.

- День это хорошо, - медленно протянул он.

- Ты знаешь, зачем я здесь?

- Нет, - все что говорил Карл всегда шло после хорошей паузы.

- Я хозяин того тела, в котором ты сейчас.

- Как тебя сюда пропустили?

- Меня сюда привезли.

- Я тебе не верю.

Его ответ поставил меня в тупик. Вот тебе и все! Попробуй его убедить.

Я ничего не говорил, Карл тоже. Я-вирт решил посоветоваться с Владимиром.

Через некоторое время Володя настучал на клавиатуре:

- Анализ твоего разговора с Боссом, показал нам, что Карл с большой степенью вероятности, так же как и ты вирт-скремблер. Попробуй намекнуть ему на то, что вы можете пообщаться в сети, а не в тюремной камере, только делай это незаметно, за вами установлена подслушка и видеослежение.

Я оказался в затруднительном положении. Как это сделать? Нужно сказать что-то такое, что понимает только вирт-скремблер.

- Ну что, мы тут будем клавишами об клавиши стучаться, или найдем более достойное место? - наконец выдал я.

Карл поднял на меня удивленный взгляд. Мой удивленный взгляд. У меня бывает именно такой, когда я сталкиваюсь с чем-то действительно удивительным.

- Ну да давай, когда выйдешь отсюда, ищи меня на форуме больных аллергией к спорту на сайте Yahoo, - сострил Карл, но я понял, что это приглашение к контакту.

Удивительно но я-вирт нашел этот форум, но даже не успев оставить сообщение, перехватил пакет обращения туда же Карла с вложенным в него новым адресом. Так мои пакеты и пакеты Карла долго кружились по всей сети запутывая следы, и наконец когда путь стал неимоверно сложным, мы решили переговорить.

- Надо же, я бы и не подумал, что мне подсунули мало того, что не мое тело, так еще и тело вирт-скремблера. Ты задумал что-то очень хитрое. Атака и из памяти тела и из сети одновременно, так что ли?

- Я буду с тобой откровенен, меня прислали к тебе с просьбой.

- Какая это просьба?

- Верни мне мое тело.

- Да забирайте, оно мне совершенно не нужно, вы выманили меня в него, обманули меня внешностью, но зачем мне чужая память!

- Зато она нужна мне, и поверь Карл, я не работаю на твоих обидчиков, больше похоже на правду то, что они меня шантажируют, чтобы я шантажировал тебя.

- Ты до какой скорости можешь разгоняться, - неожиданно прервал Карл.

- До тысячи.

- Вот черт, маловато, ну ладно загоняй тысячу, мне нужно просчитать то, что ты сказал.

Загоняем тысячу. Два человеческих тела и муха над лампочкой в камере замирают во времени.

Прошло время. Муха сделала один взмах крыла.

- Похоже, ты не врешь, - ответил Карл.

- Хорошо, что ты правильно все понял, - сообщил я, - они разрешат мне вернуться в свое тело, а тебе вселится вот в это, и ты будешь свободен.

- С чего это такая доброта?

- В обмен на все это ты должен отдать им то, что наработал.

- К сожалению эту невозможно.

- Послушай Карл, ты знаешь, что меня изначально втянули в эту тему, только потому что я внешне похож на тебя. Я бы жил как все люди спокойно, нормально. И чем я виноват? Только тем, что оказался похожим на какого-то шизофреника? Слушай, меня дома ждет жена. Ее зовут Луиза. Я люблю ее, и она меня тоже. Но для женщины главное не мозги, понимаешь! Я для нее не я, если я в другом теле! Карл, ну скажи, что это должно быть за дерьмо, если оно важнее чем для тебя твоя жизнь? И почему из-за этого дерьма я должен пустить свою жизнь под откос?

- Если это дерьмо попадет к ним, оно просто убьет и нас и все человечество, - ответил Карл.

- Что это такое?

- Ты действительно хочешь узнать об этом?

- Да, я хочу понять, что может нас убить.

- Хорошо, только учти рассказ будет долгим, - Карл замолчал, как будто думая, затем продолжил, - я ученый, физик-теоретик, последние десять лет я работал в Церне в центре исследований термо-ядерного синтеза, весь мир возлагал надежды на наши исследования. Управляемый термо-ядерный синтез сулил подарить человечеству пожизненную дармовую энергию. Но наши исследования уперлись в тупик. Человечеству не суждено было решить эту задачу. Мы открыто заявили об этом. И после этого меня похитили люди Босса. Мое сознание дублифицировали в большую вычислительную машину, очень большую, самую большую в мире. Они хотели, чтобы я продолжил свои исследования на ней.

- А твое тело?

- Поначалу я был вирт-скремблером. Я учил, используя память человеческого тела себя-вирта. Учил всему, что знаю с начальной школы, даже ранее. Ты знаешь, я был ребенком вундеркиндом, и мои способности проявились с четырех лет. А когда я приступил к исследованиям, меня стерли из тела.

- Зачем?

- Я ухожу во временную яму на скорости десять в четырнадцатой степени. Тебе это что-то говорит?

- Да, мозг скремблер-человека просто не выдержал бы.

- Вот именно.

- Ты жил только в машине? Не скремблером?

- Да последние два года, пока не оказался в твоем теле.

- У тебя была масса времени, да?

- Ты даже не представляешь, сколько у меня было времени, за это время рождаются и гибнут цивилизации, звезды, галактики. Меня заточили в машину, и пообещали выпустить в обмен на решение проблемы ядерного синтеза. Я оказался один, в пустоте и взаперти. Наедине со своими сверхвозможностями. Сначала я пытался действовать как привык, пересчитал все виды интегральных уравнений поля - ничего не вышло, затем попробовал то же в альтернативных математических теориях - ответа не было. Я был один, в пустоте и беспомощен. И тогда от нечего делать я стал выращивать в виртуальности свой мир, свою планету. Первый раз я действовал тоже традиционно: создал числовую копию земли до возникновения жизни на ней, возомнив себя первородной искрой, закинул в океан первую молекулу аминокислоты. Наблюдал за эволюцией жизни вплоть до появления человека и дальше...

На этом месте Карл надолго задумался.

- Ты сделал виртуальную машину времени? - робко спросил я.

- В сущности да.

- И хотел собрать урожай будущих изобретений?

- Да поначалу я размышлял так, но моя модель привела меня к тому, что я увидел регресс развития человечества именно на рубеже наших времен в реальности.

- Интересно чем закончило человечество?

- Все миры заканчивают одним и тем же - смертью.

- А ты был не только в нашем мире?

- Да, времени у меня было предостаточно, я создавал новые и новые планеты, разного размера, с разными физическими условиями, с разным количеством светил. И наблюдал за развитием жизни на них. Ты никогда не сможешь представить себе и миллионной доли того, что я видел. Некоторые миры я убивал сразу, в развитие других грубо вмешивался, третьи перематывал во времени, взад и вперед делая корректировки, четвертые начинал не сначала, а с середины, или сразу ближе к концу, чтоб сэкономить время. Я видел жизнь, я видел агонию, я видел смерть. Много смертей. Страшно быть хозяином миров, оставаясь при этом человеком...

Карл снова ушел в раздумья.

- Как тебе удалось подсмотреть за развитием настоящей жизни безжизненной железкой? Что-то в это не верится, какой бы мощной она не была, - прервал я его молчание.

- А ты когда-нибудь видел, как из семени появляется росток, тянется вверх, затем на нем появляются листья. Ты разглядывал эти листья. Один к одному, точно такие, как записано в генокоде семени. Идеальные листья, идеальные копии, цифровая симфония. Ты когда-нибудь видел, как лес завоевывает все новые пространства. Волна числовой жизни в виде фотосинтеза планомерно движется от эпицентра, генокод модифицируется

на глазах выбирая все более совершенные формы листьев, корней, стеблей. Вводим фактор случайности - разные погодные условия, градиенты магнитных полей, бомбардировки быстрыми частицами. Генокод совершенствуется еще быстрее. И уже листья не похожи друг на друга. И уже появляются совершенно невиданные формы воплощения жизни. Жизнь борется за место под солнцем. Фотосинтез идеальная форма жизни, неистребимая, динамичная. Все поле зрения окрашивается из серых цветов в зеленый. Рудиментарные формы умирают и дают жизнь новым в виде почвы. Чем длиннее становится генокод, тем в более безумные эксперименты ударяется его изменчивость. Случайное попадание - и вот уже новое растение становится хищником, оно поедает других, оно в более выгодном положении. Случайное попадание - и вот оно способно

отбрасывать семена на большее расстояние. Лес растет, все быстрее и ты уже не успеваешь замечать всего, что в нем происходит. Он становится огромным. И вот из него уже иногда выбегают твари способные перемещаться по пространству. Они жадно смотрят на неосвоенные территории. Но они дети леса, хотя уже и обходятся без фотосинтеза, но не могут жить без него. Теперь мне уже и не нужно генерировать случайности. Огромное

разнообразие форм жизни в столкновении за место под солнцем генерирует их само в избытке. Я создал этот мир и теперь только слежу за его маршем. Я уже и сам готов поверить в то, что породил отдельный самостоятельный мир, а не цифровой поток. Сложность моделируемого мира сравнивается со сложностью устройства меня самого. И не верится, что это не жизнь, а цифровая модель. В сущности мир, в котором мы живем

устроен так же - он сложен, но в то же время и прост. Это тоже поток, но поток не цифр, а событий запрограммированных механизмом генокода проигранный на реальной физической материальности. Мы тоже цифры, только в другом исчислении...

После такой длительной речи Карл умолк, уйдя в раздумья.

- А как же душа? Ты и ее создаешь в своих мирах, - спросил я ошарашенный словами Карла.

- Мы слишком много вкладываем в этот термин, и при этом не способны понять другие души. Душа - неизбежное свойство материи и времени. Вот люди, например, упорно не желают признавать растения одушевленными. А у них тоже есть душа. Мы неспособны понять более простые и более сложные души, чем наша.

- А что, бывают и более сложные.

- Да.

- Например?

- Например, наша планета. Она обладает душой, но настолько сложной, что и мне ее не понять.

- Может это бог?

- Всякий кто творит миры, становится богом. А земля сотворила наш мир.

- Значит и ты в каком-то роде бог, ведь ты творил миры? И творил души? Или нет, или твои миры были только числовыми, неодушевленными моделями?

- А как по-твоему твоя душа живет в компьютере? Да творил души, и убивал. Миллиардами.

- Что же, каждый, даже я, в принципе может стать богом, достаточно только попасть в твой компьютер?

- Ты и так бог. Бог - в это не такая уж редкость.

- Когда это я успел стать богом?

- У тебя были в детстве игрушки?

- Не знаю, у Бориса были.

- Я знаю, у тебя тоже были. Ты играл с ними, ты создавал в фантазии свои миры и значит, ты наделял их душой. Для этого мира ты был богом. Боги всегда играют со своими мирами. Пока им интересно. А потом игрушка продолжает жить сама. Надоевшая и ненужная.

- Карл, ты странный человек, - заключил я.

- Видно я уже не только человек.

Теперь уже я ушел в глубокие раздумья.

- Карл, почему душа не раздваивается? - наконец спросил я, - Почему из скремблеров не получается две одинаковые, но независимые личности?

- Это нужно спросить у творца душ.

- Значит, все-таки творец есть?

- Не думаю, скорее всего, это какая-то первичная субстанция сотворившая то, что людям представляется как пространство и время. Она сотворила это не по своей прихоти, так же как Земля сотворила нас просто по факту своего существования... Не забивай себе голову. Если честно, я не знаю ответа на этот вопрос. Моей мощности не хватило бы для того, чтоб смоделировать всю вселенную.

- Ладно, не буду. Скажи только - ты решил задачу синтеза?

- Не только ее. Тебе никогда не узнать, сколько задач я решил, сколько я знаю языков, логических систем, систем отсчета, пространств, полей и прочих понятий названий которым нет, мне лень их было как-то называть. Я растил миры, пока в них не появлялась разумная жизнь, а затем развивался вместе с ней, подсматривал, учился. Вместе с несколькими мирами, выросшими до существ, способных понять сущность мира, я дошел до многих вещей. А насчет проблемы синтеза, я понял только одно - то, что это совсем не проблема. Значительно сложнее сохранить наш мир от него, чем получить его.

- Все-таки если бы ты поделился своими знаниями, человечество могло бы получить даровую энергию?

- Да, только извини, но я не понимаю, зачем вообще человечеству нужна энергия в таких количествах.

- Это твои внутренние проблемы, ты просто отдай это знание и живи свободно, а заодно поможешь мне.

- С термоядром человечество не протянуло больше одного поколения ни в одной из просчитываемых мною моделей.

- Почему?

- Жадность, глупость, неограниченное использование синтеза и как следствие перегрев Земли, неспособность ее покинуть из-за неразвитости космической техники.

- А другие твои знания, почему ты не хочешь отдать их человечеству?

- Я могу отдать только конечные результаты, но никак не знание. Человечеству не понять тех понятий, с которыми я столкнулся. А отдать только результаты, это все равно, что подарить обезьяне реактивный самолет.

- Но ведь можно потрудится над тем, чтобы перевести это на язык человеческой логики, человеческих понятий.

- Человеческая эволюционная линия интеллекта дошла до тупика. Это из-за изначально неудачной догматизации внешнего мира. А расширить свои понятия человеку сложнее чем умереть.

- Ты это серьезно?

- Абсолютно.

- То есть ты не отдашь ничего?

- Нет не отдам.

- И тем погубишь меня и себя?

- Не обязательно.

- Что ты имеешь в виду?

- Теперь, когда нас двое, и мы оба вирт-скремблеры, мы сообща сможем сбежать из этой ловушки, я просчитал, вероятность благоприятная.

- Ты меня вербуешь?

- Считай так, тебя что-то не устраивает?

- Нет, я привык, это уже в третий раз.

- Про второй я слышал, а первый?

- Погоди не торопись, я еще не согласился.

- В чем проблема, вместе мы вытащим друг друга.

- Мне не все понятно с тобой, - осторожно заметил я.

- Ты мне не веришь?

- Я сказал - не понятно.

- Что тебе непонятно.

- Зачем ты захотел мое тело?

- Они меня обманули, пообещали мне возвращение в свое тело в обмен на информацию.

- Ну и что?

- Они подсунули мне вместо своего твое тело.

- Ты не мог этого заметить?

- Нет мне подвластно только вирт-пространство, но не физический мир, оцифровка видеоизображения предлагаемого тела меня устроила, и они выманили меня в ловушку.

- В какую ловушку.

- Ловушку физического тела. Тем более как выяснилось чужого. Твоего.

- Не понял.

- Они надеялись, что в память человеческого тела попадет то, что я наработал, затем они хотели выключить питание сервера в котором я живу, и уже обычными методами физического воздействия вытянуть из меня-человека все.

- И почему они так не сделали?

- А потому что у нас скремблеров надстройка пишет в память половинок только то, что нажито во время совместного существования, вот если меня сейчас угораздит вытащить из памяти сервера хоть одну детализацию результатов моих исследований, она моментом запишется в память меня-человека, и тут они смогут меня брать голеньким.

- Откуда они знают, что у тебя в человеческой памяти ничего нет?

- Я им сказал.

- Так они и поверили.

- Когда что-то имеешь, всегда страшно, что оно пропадет.

- А зачем им стирать тебя с сервера, перед тем как пытать тело?

- Поверь сейчас мои возможности огромны, пока я скремблер я могу защитить мозг человеческой половины, подсказать как не чувствовать боли и не реагировать на химиотерапию.

- Не пойму как это.

- С твоей скоростью, никогда не поймешь.

- Но как же ты сейчас уходишь в такую глубокую временную яму? Ведь человеческая память, то есть моя память, может не выдержать.

- Как меня загнали в тело, я редко ухожу на скорость больше тысячи, десяти тысяч, пока все выдерживает.

- А ты не врешь? Моя память цела.

- Не сомневайся, что тебе рассказать?

- Идиот, откуда я знаю, у меня-то не своя!

- А.. да. Недосчитал.

- А еще говоришь супермашина.

- Не ругайся, ну так что, поможем друг другу?

- А ты можешь просчитать, что меня ждет в будущем тогда?

- Нет, извини, на это мощности сейчас не хватит.

- А на что хватит?

- Как нам свалить отсюда.

- Какова вероятность?

- Расскажи мне про первую вербовку, и я тебе выдам точное значение.

- Меня за это могут убить, причем прямо сейчас.

- За тобой следят?

- Да.

- Понятно, ну тогда вероятность того, что я вырвусь около девяносто пяти процентов.

- А я?

- Около пятидесяти.

- И как я могу кончить?

- Ну, это тебе лучше известно, чем мне.

- Понятно, демагог ты Карл, как все ученые, ничего нового не сказал, но все же ты мне нравишься больше чем все остальные. Ладно, я с тобой.

Пока Карл посвящал меня в детали своего плана, муха взмахнула крыльями еще десять раз.

5.

К концу дня мы с Карлом сидели в кабинете Босса. Он молча оглядывал нас, но начало разговора явно было за ним.

- Какие новости Карл? - начал пожилой человек, хитрый взгляд не сходил с его лица.

- Я согласен разкодировать для ваших программистов некоторые области своей памяти, естественно, если будут выполнены предложенные вами условия.

- Что будет содержаться в этих областях?

- Вас же интересует синтез?

- Карл, не прикидывайся маленьким. Ты отдашь нам решение?

- Да, но только после того как вы вернете нам обоим свои тела и свободу.

- Это немного превышает предложенное мной.

- Чем же?

- Пьеру - его тело и свободу, тебе - только свободу.

- Свобода внутри железного ящика? - Карл засмеялся, - я хочу, чтоб вы выполнили свое первичное обещание и вернули меня к нормальной человеческой жизни. Босс я предупреждаю Вас, я слишком долго отсутствовал в этом мире, и я вернулся обратно не для того, чтоб слушать всякую чушь.

- Карл, давайте подходить к вещам прагматично, вы хотите чего-то, я хочу чего-то, но есть и объективная реальность, а она такова, что вашего изначального тела уже не существует, я при всем желании не смогу его Вам вернуть.

- Что с ним? - Карл заметно побледнел, такое у меня бывает, только когда мне рассказывают очень неприятные новости.

- Оно погибло, физически погибло, мы так и не решились наградить кого-либо твоей памятью, памятью физика-теоретика.

Я посмотрел на Карла. Сделка была явно на гране срыва.

- Не верю. Но все равно, вы же можете предложить мне другое тело, например тело в котором сейчас Пьер, - преодолевая себя, продолжил Карл.

- Да,- после некоторых колебаний заверил Босс.

- С этой частью сделки, я думаю, мы разобрались, - отрезал Карл, - но есть еще один момент.

- Какой же, - сделал удивленное лицо Босс.

- Я не уверен, что вот в этом теле, - Карл указал на меня, - находится действительно хозяин моего нынешнего тела, - при этом Карл еле заметно подмигнул мне, я знал что этот ход был ключевым для осуществления нашего побега.

- Бред, - тут же включился я, чтобы выступить как можно более фальшиво, - для чего бы я тогда попался в эту прекрасную железную клетку, - я обвел взглядом кабинет, - это мое тело и проверить это легко.

- Послушай Пьер, у меня нет гарантий того, что ты не агент нашего папочки, - Карл язвительно глянул на Босса, - кроме того, проверить твою причастность к этому телу достаточно затруднительно, ведь память-то у тебя чужая.

- У меня сохранилась память коренных убеждений, - по наигранному сценарию заявил я.

- И как ты своими убеждениями заставишь меня поверить, что это твое тело и твои мозги.

- Проанализируй, сопоставь их и все, - заявил я.

- Извини, у меня нет необходимой мощности, благодаря кое-кому, - и тут Карл перевел взгляд на Босса.

После некоторой паузы Босс заявил:

- Ну что ребята, вы закончили. Я смотрю, вы успели неплохо спеться. Но даже и не мечтайте, никаких уходов у Карла в состояние супер-просчета не будет.

Только тут я понял, что Босс по-настоящему боится Карла, не столько его действий, сколько потерять его и вместе с ним информацию. Только сейчас я понял, почему для него так важно было загнать Карла в ловушку - в физическое тело. И из-за всего этого я влип во всю эту дрянь.

- Пока не смогу убедится, что он хозяин тела, ничего делать не буду, - наотрез заявил Карл.

- Ну так убедись! - не выдержав, закричал Босс.

- Если мне не дано ускорится, то на это потребуется время.

- И сколько тебе потребуется времени?

- Ну так, с год где-то, вот поживем вместе с Пьером в камере это время, пообщаемся, глядишь я и поверю ему.

- У меня нет столько времени, - отрезал Босс.

- О, что вы, у вас вечность ожидания впереди, - подцепил его за больное Карл.

И вот тут наступал мой момент, нужно было предложить это как можно более непринужденно, как будто это только что созрело в моей голове, и так чтоб Босс не заподозрил сговора.

- Может моя жена, Луиза, сможет убедить тебя, - напористо надавил я на Карла, - ей ты поверишь?

Карл наигранно задумался.

- Это повышает вероятность правильной идентификации, - задумчиво ответил он.

- Насколько? - нетерпеливо выпалил Босс.

- Раз в десять, - не торопясь ответил Карл.

- Хорошо, - Босс откинулся на спинку стула, достал из стола сигару, медленно отрезал кончик, тщательно раскурил и выпустил в нас огромное облако дыма, все это время нам приходилось терпеливо ждать продолжения фразы, - Пьер, где сейчас твоя жена?

- Можно подумать вы не навели справок.

- Честно говоря, это нас совсем не интересовало.

- В Ницце.

- Ты сможешь вызвать ее сюда?

- Ни за что, хватит в нашей семье одного заложника.

- Отвезите нас в Ниццу, - встрял в разговор Карл, - Пьер у тебя свой дом?

- Да, частный.

- Нахождение в дому наблюдаемого, еще более убыстрит процесс идентификации, - обратился Карл к Боссу.

- Мне не нужны лишние свидетели, - отрезал Босс.

- Без них все равно не обойтись, - теперь уже я встрял между ними, - если вы не врете и действительно собираетесь даровать мне свободу и тело, то я вернусь к нормальной жизни, и не нарушая условий контракта все равно когда-нибудь расскажу своей жене эту историю.

- Сынок, у тебя новый контракт, - с этими словами Босс достал из стола листок подписанный мною с утра.

- Послушайте, мне наплевать на то, что вы там друг другу подписывали, но если меня не отвезут в Ниццу в дом Пьера к его жене Луизе, и если мне не дадут там пробыть не меньше недели - никакой сделки не будет, - потусторонним голосом процедил Карл.

Босс выпустил еще два табачных облака.

- Учти Карл, я прекрасно знаю кто такой Пьер и что его тело это нынче ты. Если ты по прошествии этой недели не согласишься с тем, что это так, я буду считать, что ты тянешь время, а тогда... поверь мне, у нас на подходе новые методы работы, тебе все равно от нас не уйти.

По окончании своего монолога Босс злобно затушил недокуренную сигару.

- И учтите, дом Пьера будет оцеплен моими людьми в радиусе трех кварталов, так что без фокусов, - напоследок добавил он.

Все! Победа! Мне хотелось вскочить и аплодировать плану Карла, но я не мог показывать своих эмоций. Все-таки здорово оно все просчитал, а особенно психологию Босса. Основной мотив движимый им это как можно быстрее заполучить нужную информацию. Его явно что-то подгоняет, скорее всего те, кто вложил деньги в эти "исследования", а результата все нет. По той легкости, с какой Босс проглатывает любой блеф, хотя бы те же пять велосипедов, понятно, что времени у него в обрез. И сегодня это просто сыграло нам на руку. Думается, что и я сыграл не последнюю роль в этом успехе. Я удивительно быстро подстроился и сказал именно нужные слова. Раньше я за собой таких способностей не замечал. Кажется частичка личности Бориса, что попала таки в меня, сослужила мне неплохую службу. Борис привык всю жизнь приспосабливаться к меняющимся тяжелым условиям, это неплохое качество. Качество сильного человека.

Через несколько часов мы неслись в ночном поезде с сидячими местами на Ниццу, каждый прикованный наручниками к своему охраннику. Карла сопровождал наиболее здоровый - его вроде бы зовут Луис.

Теперь было время, не торопясь, даже не увеличивая скорость пообщаться через всемирную сеть.

- Карл, - позвал я.

- Может поспим, - неохотно ответил он.

- У меня есть несколько вопросов к тебе.

- Вообще то формально это я должен задавать тебе вопросы, ну ладно спрашивай.

- Почему программисты Босса не могут взять то, что им нужно с собственной же машины?

- Я переделал всю операционную систему, теперь для них она сплошной набор невразумительной тарабарщины.

- А почему они разрешают тебе выходить в сеть?

- Все стандартные подключения к внешним сетям они давно отключили.

- И как же мы с тобой сейчас общаемся.

- Я выхожу в сеть через цепи электропитания, в соседнем с лабораторией городишке есть компания, предоставляющая такой доступ, а питающая подстанция общая. Программистам босса такое никогда в голову не придет.

- А как же тебе пришло?

- Ты забываешь, с кем имеешь дело.

- А что ты еще можешь?

- Многое, ну например, уничтожить нашу планету, используя предметы из ассортимента канцелярского магазина. Это тебя устраивает?

- Это шутка?

- Нет, это не шутка, я очень опасный человек, вернее очень опасный компьютер, ведь в человеческую память я ничего такого не помещал, но ведь сам понимаешь, достаточно только покопаться в винчестерах, и...

- Ты намерен достать из памяти что-либо подобное для нашего побега?

- Нет, это очень опасно, достаточно того, что я умею взламывать сети.

- Я тоже умею.

- И что же ты это не использовал?

- Уже использовал один раз.

- И как это было? - заинтересовался наконец Карл разговором.

- Сломал армейский спутник, чтобы выследить то место где лаборатория.

- О-о-о, я пожимаю тебе руку! Ты быстро вырастил своего вирта. А для кого эта информация?

- Это к вопросу о первой моей вербовке.

- Рассказывай, теперь же ты можешь мне доверять.

- Меня пообещали убить за разглашение этой информации, убить меня-человека, дистанционно, понимаешь.

- Это невозможно.

- Ты уверен?

- На все сто, уж поверь мне, тебя просто запугали.

- Они сейчас знают, о чем мы разговариваем.

- Понятно, значит кроме оцепления Босса, нас ждет еще одно.

- Видимо да. Но мне кажется, что тех людей, которые меня завербовали первыми нам не стоит опасаться, они друзья.

- Расскажи мне о них.

- Меня точно нельзя убить, вот так, здесь, оттуда?

- Точно, зачем мне врать, ты часть моего плана и я не собираюсь ее лишаться.

- Меня завербовали русские, им нужна была информация об "LegalLife", я думаю, они ее с лихвой получили, но они и обещали помочь мне, и я им верю.

- Что у них за оборудование?

- Военное исполнение, но не такая мощная машина как у тебя.

- Это я уже понял, а где базируется их машина?

- Можно я пока не буду отвечать.

Карл замолчал. Молчание длилось около минуты.

- Не напрягайся, я сам высчитал точку. Неужели русские договорились с Билом Гейтсом?

Все пинги проходят на его виллу, на мысе миллиардеров.

- Нет, его вилла через дорогу.

- А, понятно, это в пределах моей погрешности. И кто же этот сосед Билла?

- Я сам не знаю, говорят один русский олигарх.

- И зачем ему заниматься этой темой?

- Он искал бессмертие и реализовывал разные варианты своей дублификации.

- Похоже на правду, подожди, я обдумаю.

Прошло минуты две.

- Русские мне не помогут, а тебе - может быть.

- Почему ты думаешь, что они тебе не помогут?

- Они захотят того же, что и Босс, выдернуть из меня все, что я знаю, а тем более теперь они осведомлены даже более него, они знают через тебя, что проблема термо-ядерного синтеза - это самая детская задача из тех, что я решил.

- Похоже, ты прав, тебе нужно будет бежать и от тех и от других.

- Я бы хотел, чтоб русские не слышали тебя.

- Как это сделать?

- Пьер! - встрял с клавиатуры в разговор Владимир, - Опомнись! Только мы сможем тебе помочь!

- Для начала здравствуйте! - парировал Карл.

- Здравствуйте Карл, - ответил Володя, - мы ваши друзья мы поможем вам.

- Интересно в обмен на что? - подрезал его Карл.

- Вы уже должны быть нам признательны, без нас у вас ничего бы не вышло, - начал обработку Владимир.

- Надоел, - сказал Карл, - я отключил его, а то говорить мешает.

- Как? - спросил я.

- Да просто бью все его пакеты через сеть, да и все.

- Я думаю, у русских тоже есть сильные программисты.

- Да, наверное, скоро он снова прорежется через тебя. Слушай, пока они нас не слышат, переезжай ко мне!

- Не понял?

- Переползай целиком на мою машину.

- Как?

- Через сеть.

- Я не умею.

- Научу.

Я задумался, затем ответил:

- Спасибо за приглашение, но я еще подумаю. А все-таки тебе не кажется, что русские могут быть нам полезны во время побега? Разделяй и властвуй. Слышал такое изречение?

Теперь задумался Карл.

- Видно тебе больше известно про них, чем мне, - ответил он.

- Да. Это так. У меня и мозги русского.

- Ну что же, как хочешь, тебе видней, а я в любом случае сбегу.

- Извини, я конечно понимаю, что тебе скучно там одному. Миллион лет уже говоришь? Но я все-таки останусь в своем домике, мне так спокойнее.

- Если бы миллион! Тебе не понять, я прожил столько, что забыл это понятие - одиночество, как и многие другие понятия. Меня уже практически ничего не интересует.

- А зачем тогда тебе снова становится человеком?

- Хочу все забыть, и начать с начала.

- Пьер! Пьер! - прорвалась в наш разговор злобная клавиатурная трель Владимира, - не надо доводить до того чтоб...

- Давай спать, - сказал Карл.

- Хорошо, - ответил я.

Поезд нес меня вперед все ближе к развязке. Какой она будет? Хотелось ускорить реальное время, а не затормозить, но таких возможностей у меня не было, при затормаживании скорости меня-вирта ниже человеческой, надстройка просто выбирает для себя более быстрый ритм - ритм человеческого течения времени.

Постепенно я заснул. Мне снился сон. Странный сон. Подобный первому моему странному сну, где я впервые раздвоился. Разница была только в коэффициенте умножения. Меня были тысячи, десятки тысяч, миллионы... Я был рассредоточен по всей земле, был во всех ее уголках одновременно, я видел вокруг, видел с любой точки зрения любую точку нашего мира, звук превратился в объемную картину, каждая точка которой звучала своей музыкой, мои движения больше напоминали волны - так движется толпа людей. Я превратился в воздух, охватывающий землю, я обнимал ее. Состояние эйфории. Состояние абсолютной уверенности в себе. Абсолютный покой. Многие мои сущности рождались, многие умирали. Но меня это не беспокоило. Конкретные детали перестали меня интересовать. Я воспринимал земную поверхность в общем. Я превратился в спрута обвившего ее. Что это? Я бог? Но тут вспомнил, как Карл сказал, что богом быть тяжело. А мне легко. И чертовски хорошо. Тогда что это?

6.

На пороге дома нас встретила Луиза. И внутри и снаружи сновали люди Босса. Луиза уже хотела было бросится в порыве чувств на Карла, но он вовремя вытянул вперед руку:

- Мадам, я совсем не Пьер, я другой человек в его теле, а Пьер пока вот такой.

И он показал на меня. Крайнее смятение вновь охватило Луизу. Слезы брызнули из ее глаз.

- Когда, когда все это закончится, - застонала она.

Но никто из нас не решился ее обнять и утешить.

Мы прошли в дом.

- Луиза, до моего возвращения в свое тело остался только один маленький шаг, потерпи немного, - стал успокаивать ее я, совсем забыв, что предстоит еще и окончательная стадия побега.

- Я ничего не понимаю, - в глазах ее была полная растерянность, - люди из федерального агентства объяснили мне, почему ты потерял свою память до такой степени, что не помнишь языка, почему ты внешне выглядишь так. Но сегодня ты говоришь со мной на своем языке!

- Поверь, осталось совсем немного, я меняюсь, я уже почти вернулся.

- Пьер, быстрее. Пожалуйста, быстрее. Я не могу больше выносить этого.

- Все зависит от Карла, постарайся ему помочь, в нем мое спасение.

Мы замолчали. Луиза аккуратно вытерла слезы платком. Ну вот и все, - подумалось мне, - я свое дело сделал. Мы добрались до моего дома. В то, как она будет выглядеть, эта последняя стадия побега, Карл счел нужным меня не посвящать, ссылаясь на то, что такие вещи мне знать пока еще рано. Сначала меня это задело, но теперь я стал понимать, что не всякое знание - легкая ноша.

Пока я раздумывал над этим, Карл успел умело переговорить с Луизой и в сжатой форме объяснить ей и то, что мы побудем здесь немного, и то для чего это надо.

- Обедать будете? - спросила Луиза, немного успокоившись.

- Да, было бы неплохо, и... пожалуй если можно, накройте Луиза стол на пять персон, - заявил Карл.

- На пять? - удивился я, - не этих ли амбалов ты собираешься накормить? - я указал на двоих людей Босса как раз суетливо поднимавшихся по лестнице из погреба.

- Нет, не беспокойтесь Луиза, это будет достойная компания, я даже думаю, наши гости будут несколько стесняться своего присутствия.

- Уже хорошо, - отрезал я, совершенно органично начиная вписываться в роль хозяина дома.

Луиза это почувствовала и придвинулась ко мне поближе.

- Пьер? - неожиданно торжественно обратился ко мне Карл, - у тебя в Доме есть что-нибудь выпить.

- Шартиро устроит?

- Да вполне, у тебя самое крепкое?

- Пятьдесят пять градусов, тоник тоже вроде был, - я вопросительно взглянул на Луизу, она утвердительно покачала головой.

- Великолепно, только не пойму - как ты можешь об этом помнить? Хотя мне все равно насколько правдива твоя легенда, теперь от этого уже ничего не зависит.

- Карл, моя легенда это моя реальность, я тебя не обманывал, а вот насчет выпивки - я сам удивляюсь, как вспомнил.

- Просто ты тайный алкоголик.

- И что с того?

- Боюсь ты таким и останешься, эта информация попала в область твоих коренных убеждений.

Луиза посмотрела на Карла с пониманием.

- Вот так, а я и не знал, - расстроился я.

Мы прошли в гостиную, и Луиза налила нам по коктейлю. Попробовав его, мы переглянулись и вымахали до дна.

- Я то пью, потому что вечность не расслаблялся, - сказал Карл, - а ты то чего - все из убеждений?

- Сдается мне, что в данном случае прихоти тела Бориса Суходолина даже посильнее.

- О, ну я смотрю у вас полное слияние.

- Брось шутить Карл, - с серьезным видом прервал я по панибратский начинавшийся разговор, - если бы мы сюда приехали действительно изучать мое соответствие твоему телу, тогда считай, что ты меня уже поймал там на чем-то, но у нас здесь другие дела. Не рано ли мы напиваемся.

- Луиза, - обернулся к ней Карл, - наше вторжение в этот дом и так вероломно, но все же, в интересах своего мужа, не могли бы вы нас оставить ненадолго.

- Да конечно. Я пойду готовить обед, - Луиза уже было ушла, но обернулась и добавила язвительно,- На пять персон.

- Пьер, нет оснований для беспокойства, - продолжал Карл, - во-первых от того, что мы пьем, наши вирты не пьянеют, во-вторых машина уже запущена, пока ты спал в поезде, я сломал через сеть основные точки влияния, и уже выполнил начальные действия.

- Что ты взломал?

- Эх! Пьер! Если бы тебя сейчас не слышали русские, я бы с удовольствием похвастался. Хотя... да, у меня есть одно сообщение для русских. Владимир вы меня слышите?

- Да, - нехотя простучал он моему вирту.

- Ну вот и замечательно, - подобный монолог Карла в реальности выглядел бы совершенно безумно, - так вот Владимир, я бы хотел вам дать одну информацию.

- Не водите нас за нос, кто вам поверит, - отстучался Володя.

- А эта информация никак не касается наших отношений, она более общая, и вполне интересная.

- Зачем вам давать ее нам?

- Чтобы вы ее использовали и когда позже проверили ну..., немного поверили мне. Мне кажется, что я начинаю испытывать к Вам симпатию после рассказов Пьера про Вас.

- Наконец Вы поняли Карл, что имеете дело с приличными людьми, - гордо заявил Владимир.

- Да, но сейчас от вашей "приличности" нас спасает только то, что люди Босса блокировали всю местность вокруг нас на три квартала. Видимо Вы оцепили четвертый.

- Мы беспокоимся об Вас.

- Ладно, хватит демагогии Владимир! Слушайте меня, и не забудьте передать эту информацию своим военным и разведке. Итак, сегодня через..., - Карл взглянул на настенные часы, - через сто пятьдесят две минуты вооруженные силы Соединенных Штатов Америки начнут свою военную операцию на территории Франции, первый удар будет нанесен из космоса.

- Что за чушь Карл? - ответ Владимира был вполне ожидаемым, - у вас там нет перегрева процессорного блока случаем, даже виртам не свойственен такой бред.

- Владимир, дело ваше передавать эту информацию или нет, но учтите, если Россия упустит из-за вас этот политический шанс - хорошо подготовится к этой ситуации, Вам это не принесет никаких дивидендов как работнику разведки, а вот если Вы попадете в точку, то я думаю еще скажете мне спасибо.

- С чего Вы взяли, что я из разведки?

- Пьер сказал мне, что Вы из российских спецслужб.

- Это не одно и то же.

- Решать Вам, информацию я дал, а время идет.

Нам с Карлом обоим показалось, что мы слышим шаги убегающего от клавиатуры Владимира. Мы рассмеялись.

- Карл, зачем тебе это нужно, - отдышавшись спросил я наливая еще по одной.

- Пьер, ты все узнаешь, не беспокойся.

Оставшуюся часть разговора мы посвятили совершенно житейским разговорам, и это было необходимо нам обоим - мне не расслаблявшемуся уже четвертый день после прилета в Ниццу, и ему не расслаблявшемуся.... даже не могу подсчитать сколько там миллионов лет.

- Прошу к столу, - церемониально произнесла Луиза, нарушив наш мужской разговор.

Мы прошли в столовую. Стол, как и заказывали, был накрыт на пятерых, мы сели за него и Луиза, не скрывая своей иронии, спросила Карла:

- Интересно нам долго придется ждать гостей?

Карл поискал глазами часы на стенах и не найдя их, ушел взглядом куда-то внутрь себя, и наконец мы услышали:

- Очень удачно, они уже подъезжают, будут через две минуты, - Карл перевел взгляд на окно, ведущее во внутренний дворик, и спросил Луизу, - возможно, они немного попортят вашу клумбу, Вы простите им это?

- А для чего это им? - с нормальным женским негодованием спросила Луиза.

- Ну скажем так, они не очень хорошо умеют водить свое транспортное средство, - бросил странную фразу Карл.

В полной тишине и без вопросов мы провели оставшуюся минуту. Мы с Луизой выжидали время, чтоб побыстрее покончить с этим розыгрышем.

И вдруг из открытых фрамуг окон в столовую ворвалось жуткое шипение и водяной пар. Когда он наконец развеялся, мы увидели что во дворе, посреди клумбы торчал наискось странный яйцеобразный предмет от которого на крышу тянулись белые лямки парашюта. Предмет был горячим и издавал шипение, когда в него попадали струи воды автоматической поливочной системы.

Я перевел испуганный взгляд на Карла, - Инопланетяне?

- Нет, американцы, - спокойно ответил Карл.

Карл был безумен, но его безумие подтверждалось какими-то не менее безумными фактами. Открыв рты мы с Луизой наблюдали через окно за тем, как в верхней части капсулы, находившейся посреди клумбы, открылся люк и из него спешно вылезли двое человек в космических скафандрах. На скафандрах издалека были видны американские флаги.

- Карл, скажи мне честно - это не сон? - спросил я.

- Нет, Пьер, все нормально, это часть нашего плана.

В этот момент, вышибая ногой дверь из столовой на внутреннюю террасу, охранник Босса в черном костюме пронесся внутрь дворика. Мы наблюдали что-то похожее на встречу двух абсолютно непохожих цивилизаций: астронавты приветственно махали руками охраннику, охранник же наконец разглядев их, замер как робот у которого кончился алгоритм.

- Мне кажется, пора пригласить гостей к столу, - спокойно заметил Карл и последовал на террасу вслед за охранником, видно было как жестами он подзывает астронавтов только что совершивших посадку к себе. Те торжественно проследовали мимо обездвижевшегося охранника и прошли учтиво приглашаемые Карлом в столовую. Карл указал им место за столом. В дверях столовой к тому моменту накопилось еще охранников пять. Одни из них были в ступоре, остальные оживленно передавали ситуацию по связи.

Тем времени астронавты сели с нами за стол. Карл заговорил по-английски:

- Рады приветствовать Вас, с мягкой посадкой, пусть даже и на нашу клумбу, но мы не в обиде, главное - что теперь все в порядке, ребята - вы живы, а это уже хорошо! Теперь мы хотели бы услышать что-то от Вас.

Совершенно нелепо развалившись в скафандрах на стульях-креслах, астронавты переглянулись, и один из них продолжил по-английски:

- Мы астронавты Соединенных Штатов Америки, выполнили вынужденное приземление на территории ваших угодий, и мы надеемся на Вашу помощь и понимание.

Карл вызывающе посмотрел на меня.

- Ну, ничего страшного, что сели так, вот у нас, ну... - речь моя явно была не официальной, инициативу снова перехватил Карл:

- Хозяин дома не имеет возражений против вашей посадки и приглашает вас отобедать, дабы отпраздновать удачное возвращение на землю.

- Спасибо, но мы думаем, что нам нужно дождаться спасательных команд... а где у вас телефон? - прагматично ответил он из астронавтов.

- В углу на столике, - мило заулыбалась Луиза, наконец придя в себя.

Один из астронавтов решил было подняться из кресла, но жуткая гримаса перекосила его лицо.

- Сколько вы были в космосе, - спросил Карл.

- Около шести месяцев, - ответил другой из них.

- Ребята, оставайтесь в креслах, я понимаю, как для вас сейчас тяжела наша земля, невесомость - это не для людей, а вот вкусно поесть - это я думаю для вас то, что надо.

- Сэр, - продолжил второй уже серьезно, - передайте мне телефонный аппарат.

- Я не думаю, что у меня это получится, хотя я попробую, - сказал Карл с изысканным эстетством, интересно, откуда оно у него после столького времени в одиночестве?

Попытка Карла добраться до телефона естественно была пресечена охранником. На лице астронавтов одновременно появилась тревога.

- Ну вот видите, - по детски наивно сказал Карл, - ничего нам нельзя, - давайте есть и смотреть телевизор, Луиза а как его включить?

- Вот пульт, - ответила она и обратилась к гостям, - сегодня на обед антрекоты, какой Вы предпочитаете гарнир: овощи или картофель?

Астронавты смотрели на нашу компанию как на группу, сбежавшую из психлечебницы, но притяжение не позволяло им оторваться от своих мест.

- Значит с овощами, это полезнее, - не дождавшись ответа продолжала Луиза, входя во вкус всей этой небывальщины и стала накладывать гостям тарелки.

Карл тем временем лихорадочно перебирал ТВ-каналы. Мы окончательно поменялись с астронавтами местами, сначала они шокировали нас, а теперь мы их!

Наконец Карл зафиксировал один канал с экстренным выпуском новостей и победно сказал: - Вот молодцы французы, первые начали вещать!

Диктор поведал нам о том, что в настоящий момент проводится экстренная эвакуация практически всей провинции Бордо, на которую упали обломки американского военного спутника очень больших размеров, причем неизвестно по каким причинам, обломки эти оказались чрезвычайно радиоактивными, площадь разброса обломков очень велика.

- Вам перевести? - обратился Карл к астронавтам.

- Я понимаю по-французски, - ответил первый.

- Как вы можете это нам пояснить,- не унимался Карл.

- Видимо на Бордо упала основная часть нашего аппарата, - ответил он

- Боже мы погибнем от радиоактивности, - вскрикнула Луиза.

- Нет мадам, мы сели у вас на спасательной капсуле, она не радиоактивна, - успокоил ее американец.

В этот момент в районе дверей в столовую, где были сосредоточены охранники в черном, наметилось оживление, возня, тихие хлопки и вот люди в черном, перемешавшись с людьми в зеленом военном камуфляже, быстро куда-то исчезли. Их место заняли военные в зеленом. Мы испуганно смотрели на это сражение.

- Это нормально Пьер, - спокойно кивнул мне Карл, - все по плану.

Вперед выдвинулся главный из группы военных, он подошел к столу и обратился к астронавтам:

- Вооруженные силы Франции, представьтесь пожалуйста.

Астронавты повторили приветствие недавно сделанное нам.

- По законам Французской республики, вы являетесь нарушителями паспортного режима, поэтому я должен вас немедленно задержать.

- Это экстренное приземление, из космоса, лейтенант, вы понимаете, мы не просто какие-то там авиаторы, мы астронавты...

Но договорить астронавт не успел. Огромной силы звук пролетевшего на всем ходу на малой высоте над домом реактивного самолета заставил инстинктивно пригнуться всех присутствовавших. Одновременно на переговорные аппараты военных стали поступать какие-то сообщения, и умеючи пригибаясь и прикрывая друг друга, выставив вперед дула автоматов, они быстро рассредоточились по углам столовой. Откуда-то издалека послышались выстрелы.

Затем была длительная пауза, никто ничего не говорил. В образовавшейся напряженной тишине, стало слышно диктора новостей из телевизора:

- Ситуация стремительно меняется. Власти Франции заявили нежелание выдавать американской стороне двух американских астронавтов совершивших приземление в жилом районе города Ницца, так как есть объективные данные, указывающие на то, что заражение провинции Бордо радиоактивными обломками их аппарата, произошло по их же вине. В то же время от источников из осведомленных кругов российских космических сил поступили сведения о том, американский аппарат был атакован французским спутником...

Я с диким выражением лица посмотрел на Карла:

- Ну ты и заварил кашу!

- Людей Босса здесь уже нет, и долго не будет, тебе ни кажется, что это то, что нам надо?

- Ты думаешь, легче будет уйти от этих? - я посмотрел на военных.

- Они еще поменяются.

- На кого?

- Увидишь.

Наш разговор плавно перешел в сеть.

- Как ты сделал это?

- Элементарно, взлом центра управления французской космической программы, в результате один из французских спутников меняет орбиту и с прецизионной точностью летит на таран американского военного спутника-крейсера, про который никто и не знал, что он пилотируемый и плюс к тому оснащен ядерной энергоустановкой.

- Они же легко могли сбить его, - спросил я, преодолевая головокружение.

- А для чего я тогда ломал американские системы управления спутником-крейсером?

- Для чего?

- Чтоб запретить уничтожение французского. В результате таран в космосе произошел, причем обрати внимание на мои способности: столкновение было ювелирно точным. Поврежден ядерный энергоотсек. Астронавты невредимы, отделились в спасательной кабине. Весь спутник падает на провинцию Бордо, рассыпаясь в атмосфере в облако радиоактивной пыли, а спасательная камера падает прямо к нам на клумбу! Ты знаешь, ради такой точности мне пришлось взломать еще и японский суперкомпьютер делающий прогноз погоды, температуры, давления воздуха, направления ветра и немного доработать программу. Теперь прогнозы он делает абсолютно точные, и я воспользовался этими данными для расчета траектории падения в атмосфере.

Некоторое время мы сидели молча. Один из астронавтов приступил таки к обеду, второй смотрел на него с осуждением. Я продолжил разговор с Карлом уже человеческим голосом:

- Ты безумен! Ты погубил целую провинцию! А сколько людей погибнет?

Астронавт перестал есть.

- Если эвакуация пройдет быстро, то не то, что погибших, зараженных даже не будет, а вот про вино "Бордо" теперь придется забыть. Но из двух зол выбирают лучшее, правда?

- Какое зло ты имеешь в виду - свое спасение?

- Нет, утечку данных из моего мозга, тогда всему человечеству конец! - заявил Карл уже уходя снова куда-то в себя, но быстро вернулся и произнес, - а теперь Луиза, - он посмотрел на нее, - и Пьер, - посмотрел на меня, - если хотите остаться живыми, сейчас встаем и обнимаем наших гостей астронавтов, как будто для фотосъемки. Всем понятно?

Я с неохотой встаю и делаю, как он сказал. Уж слишком много у меня оснований верить в то, что Карл знает, что делает. Луизу пришлось тащить за руку. Американцы в полном недоумении. И тут же столовую накрывает грохот выстрелов, французская гвардия палит в незримого врага, пули летят мимо нас в обе стороны, но не задевают.

Бой был скоротечен. У нас заложило уши. По стенам столовой осели трупы военных. И в нее ворвались люди в голубом камуфляже. Вокруг астронавтов и нас выстроилась оборона из десантников. Главный в их группе, оживленно вызывал по рации вертолет на английском, точнее на американском. Все это было так быстротечно, что мы радовались только одному - мы все еще живы. Луиза так и стояла, зажмурившись одной рукой вцепившись в меня, а второй в скафандр астронавта.

Повисла тишина. Еще одна длительная пауза. Диктор из выжившего телевизора приносил новые новости:

- Американская сторона предприняла вторжение на территорию Франции. Эскадрилья боевых самолетов и вертолетов, поднявшаяся с авианосца штатов находившегося на рейде в Средиземном море, кружит над городом Ницца. Высадившийся десант сейчас ведет локальную перестрелку с французской гвардией на улицах города. Президент Франции имел прямой телефонный разговор с президентом Соединенных Штатов, после чего довел до прессы официальную информацию о том, что Франция выходит из военного блока НАТО. Ряд европейских стран поддерживает Францию в подобном решении и самостоятельно рассматривает вопрос о выходе из военного альянса, а так же осуждают действия американской стороны как в плане нарушения неприкосновенности союзных государств, так и в плане нарушения международного космического права, запрещающего вывод ядерного топлива на орбиту. Президент Франции заверил своих партнеров, о том, что к концу этого дня Франция войдет в список государств обладающих ядерным оружием, которое космические ракеты "Ариан" смогут...

Окончание телеэфира нам дослушать не удалось, шум лопастей американского военного вертолета зависшего над клумбой и спускательным аппаратом, заполнил столовую. Энергично перегруппировываясь, американские десантники подхватили под локти астронавтов и нас, и потащили в дворик. Сопротивление было бесполезно, и уже минут через пять мы затянутые наверх тросами, находились в кабине боевого десантного вертолета. Уши гудели от шума, ветер развивал волосы, нас по-прежнему удерживали под руки, машина стремительно уходила вверх, раскрывая панораму близлежащих улиц Ниццы. Там шел бой. Выстрелы, взрывы, рев других вертолетов, шум проносящихся выше истребителей. Вертолет уносил нас от этого кошмара. И вот мы уже над морем. Синяя гладь моря проносится под нами. Напряженные взгляды военных. Счастливые лица астронавтов. Никаких разговоров, и так все понятно.

- Луиза, ты в порядке? - спросил я ее, прижавшись губами к уху.

Она не отвечала, только утвердительно кивала головой.

- Куда мы летим? - крикнул я Карлу.

- На американский авианосец, - ответил он победно.

Вертолет сел на боковую палубу гиганта. На основную вереницей заходили на посадку боевые "птички". Ссадив только нас троих, вертолет снова ушел вверх.

- Куда они, - спросил я у Карла.

- Скорее всего в Италию, на военную базу, оттуда им легче всего будет переправить астронавтов в штаты, - не особо раздумывая ответил Карл.

Нас повели к двери ведущей на лестницу. Входя я невольно обернулся: день заканчивался, темно-синее небо, темно-синее море и темно-серое посадочное поле, все сливалось в один цвет и только ожерелье огней самолетов очередью идущих к своему "гнезду" выдавало это колоссальное рукотворное сооружение. Находясь на посадочном поле, создавалось впечатление, что здесь вполне мог бы приземлится и пассажирский "Боинг". Левее я заметил еще один вертолет, тащивший под собой спускательную кабину на лямках.

Молча мы спускались вниз, молча в сопровождении солдат шли по коридору, молча зашли в просторный зал с большим количеством столов, напоминавший университетскую аудиторию. Нас оставили одних. Размер внутренних помещений поражал так же, как и вид этого судна снаружи. Несколько тысяч человек составляют его команду. Каждый день они работают, отдыхают, потребляют пищу, связываются с родными на суше. Это металлический город, в котором есть все необходимое для проживания такой массы людей. И наверное даже больше того. Скорее всего, здесь на борту есть такие вещи, о которых мы даже и не подозреваем. Мы оказались в этом месте со своими секретами, но по всему чувствовалось, что и своих секретов здесь хоть отбавляй. Быстрота всего случившегося и неопределенность породили во мне сильнейшее волнение. Что нас здесь ждет? Пришло время разобраться в произошедшем.

- Карл, - спросил я, - у тебя был контракт с американцами?

- Нет, ты знаешь всю мою историю, - устало ответил он.

- Тогда зачем мы здесь?

- Сейчас для нас это самое безопасное место, людям Босса сюда не добраться.

- Ты считаешь, что американские военные чем-то лучше корпорации Босса. Считаешь, что они не захотят тебя выпотрошить?

- Не захотят, если только ты не будешь много болтать, мы для них интересны только как свидетели посадки военных астронавтов, никакой другой информации у них нет, и не будет. Босс никогда не расстанется с надеждами первым добраться до моего нутра, - Карл расцвел в улыбке, - я представляю, какое у него сейчас лицо.

- Получается, что побег удался? - не веря своим словам, сказал я.

- Абсолютно верно замечено.

Чувство странного возбуждения захватило меня. С таким чувством больной зудом ступеней стоит в очереди к доктору. Теперь мне было уже все равно, что конкретно ждет нас здесь, теперь хотелось только того, чтоб это произошло побыстрее, теперь, когда я уже реально почувствовал себя в одном шагу от слияния со своей плотью.

- Ну что же, осталось только самая малость, - уже веря в развязку, возбужденно заговорил я, - обменяться телами.

- Да, давай! У тебя прибор трансдублификации с собой?

И тут мои наивные надежды только начинавшие расцветать рухнули.

- Нет, - ответил я.

- Так о чем же ты думал? Извини, вернуть себе тело - это твоя проблема. Мне вообще все равно в каком - они оба не мои. Я думал ты все это время держал прибор в кармане!

- Я... Я оставил его в Ницце, мне все время казалось что это должно произойти в несколько более стационарных условиях, под присмотром специалистов что ли, поэтому и не думал о нем.

- Ну извини, мне в подземной тюрьме Босса его тоже не выдавали, ничем не могу помочь!

Разговор зашел в тупик. Воцарилось молчание, и только еле слышное всхлипывание Луизы нарушило тишину.

Она плакала. Не так как это обычно делают женщины. Не истерично. Просто из ее глаз лились крупные слезы, и тело ее периодически вздрагивало в очередном всхлипе.

Я прижал ее к себе и крепко обнял.

- Извини меня, - тихо сказал я, - мы были уже близко, очень близко, Луиза, я уже думал, что все закончено.

- Ладно! - не выдержал Карл этой трагикомедии, - хватит убиваться, я помогу вам.

- Как? Слепишь ладошками электронный аппарат высокой степени технологичности?

- Ты же знаешь, мои возможности заключаются не в этом.

- Не хочешь ли ты пустить на дно этот плавучий аэродром? - возмутился я, - Карл, не слишком ли много ты на себя берешь? Ну, умеешь ты просчитывать, прогнозировать и хорошо, но зачем ты полез сам изменять историю? Ты что возомнил себя Александром Македонским? Ты телевизор слушал? Это тебе не твои придуманные миры, это реальный мир, очнись! - почти уже кричал я.

- Ну, во-первых, ты сам меня учил - разделяй и властвуй, а во-вторых, я хотел продемонстрировать людям, насколько хрупкий мир они себе построили, любая случайность, к примеру, столкновение двух спутников - и все начинает разваливаться.

Только я хотел было парировать, но меня резко перебила Луиза:

- Пьер, помолчи! - она обернулась к Карлу, - делайте, пожалуйста, делайте что хотите, только верните Пьера обратно, я прошу Вас!

Карл ненадолго призадумался.

- Я постараюсь больше ничего не крушить. Пьер, как ты думаешь, русские смогут нас отсюда вытащить?

- Откуда мне знать?

- Спроси.

- Владимир? - подумал я.

- Говори Пьер, - пришел ответ.

- Владимир, тебе известно все что произошло?

- Конечно, и даже немного больше чем вам.

- О чем же мы не знаем?

- О моем повышении на два звания! Карл, если ты меня слышишь, то я просто снимаю перед тобой шляпу.

- Естественно, о такой заварушке вы только и мечтали, - ответил Карл, - значит за вами должок, а?

- Я переговорю с командованием, и после этого отвечу, сможем ли мы Вас вытащить.

- И не это самое главное, - перебил Карл, - главное это наша последующая свобода.

В эфире воцарилась пауза.

- И этот вопрос я тоже задам командующему, - наконец нашелся Владимир.

- И в каких ты теперь войсках? - не унимался Карл.

-Догадайся с трех раз, - отшутился Володя.

Ожидание было долгим. Американцы вроде бы вообще забыли о нашем существовании.

- Для чего они вообще нас сюда притащили, - спросил я у Карла.

- Это карантин, пока не уляжется вся эта ситуация, американцам выгодно, чтоб нас как будто и не существовало, им не нужны лишние свидетели, тем более самые центровые, расспрашивать им нас не о чем, все нужные разъяснения дадут астронавты, а сейчас, я думаю, они все заняты завершением воздушной дуэли.

- Нам надо торопиться, - забеспокоился я.

- В этом есть резон, нужно спрятаться, - согласился Карл.

Мы пробрались к дверям, ведущим из зала, и обнаружили, что они не охраняются. Видно военные уверены, что с авианосца нам все равно никуда не деться. Осторожно пробравшись до лестницы, мы спустились на два уровня ниже, открыли дверь и оказались на внутренней открытой палубе. В углу ее громоздился кучей сложенный толстенный канат. Мы спрятались за ним.

- Пьер, - наконец вышел на связь Владимир.

- Да.

- Вам крупно повезло, наша подводная лодка находится в пяти милях от вас, сейчас к вам уже плывут наши люди с подводным снаряжением.

- Как они смогут забрать нас, я думаю, их заметят, - спросил я.

- Вашей задачей будет прыгнуть в воду. Вы сможете?

Я поглядел на Карла, затем вниз на воду, затем на Луизу.

- Луиза, мы должны будем прыгнуть в воду. Ты сможешь?

Она даже не смотрела вниз:

- Ради тебя я прыгну куда угодно, только бы это побыстрее закончилось!

- Здесь высота уже не очень большая, можно прыгнуть, - заверил Карл.

- Ну вот и отлично ждите сигнала где-то полчаса, и не забудьте прихватить с собой что-нибудь тяжеленькое, чтоб сразу уйти на глубину, можете тонуть, наши люди вас спасут.

Прошло неизвестно сколько времени тяжелого ожидания, часов ни у кого не оказалось. Время в такие моменты течет предательски медленно. В этом ожидании мне почему-то пришла в голову мысль, что я даже недооценил способности Карла. Он смог просчитать психологию не только Босса, но и даже тех, кто на самом верху. Тех, кто у самых верхних рычагов управления. Он многое может просчитать, и похоже с этим связана его такая странная озабоченность судьбой нашего мира.

Вокруг совсем стемнело. Мы сжимали в руках каждый по одному из огромных болтов разбросанных за канатом. Но вот пришел сигнал и мы, подойдя к ничем не ограниченному борту, прыгнули в темноту. Вода приняла нас огромными фонтанами брызг. Далее мои ощущения начали растворяться в этой воде я полностью сосредоточился на куске металла, который тянул меня вниз. Но в какой то момент я понял, что вода уже слишком давит на уши и отпустил его, и тут же меня отпустило сознание меня-человека, я окунулся в абсолютную темноту и пустоту сознания меня-вирта, это было со мной в первый раз, никогда не отпускало меня человеческое сознание. Мне стало страшно, и ужасно одиноко. Я оказался в коробке без стен, но выйти из нее нельзя, таким наверное бывает начало приступа клаустрофобии. Теперь я на своей шкуре ощутил, что чувствовал Карл, когда его сознание осталось только в машине. Это страшно. Только так можно понять насколько надежно каждый день чувствует себя человек. Чего можно бояться - смертельной болезни или камня, который упадет на голову. Но это все не предмет для беспокойства, тем более, что по большому счету у тебя все в руках. Ты живешь в реальном мире, который чувствуешь наверняка интуитивно. Но вот находится в темноте и знать, что твоя жизнь зависит от того выдернут ли вилку питания компьютера или нет - это аттракцион, который вполне способен породить психоз.

Что же я молчу?

- Карл!

- Да Пьер, слушаю тебя, - ответил он.

- Что с Луизой? - с ней все в порядке, ей уже одели акваланг и посадили на какое то подобие подводного мотоцикла.

- А что со мной?

- С тобой сложнее, видно ты отключился от удара о воду, но не беда дыхание тебе дают, да и вообще все мы уже движемся к лодке.

- Я выживу?

- Наверное, да какая в сущности разница, только лишнее тело таскать, главное что твое тело в полном порядке, можешь не переживать.

- Зря ты так говоришь, тело Бориса еще пригодится тебе.

- Я думаю у русских много тел, - цинично ответил Карл.

- Но учти, это не значит, что тебе дадут хоть одно, так что ты уж там присмотри за мной, это в твоих интересах, - охладил его я.

- Все Пьер, конец связи, я хочу уйти на большую скорость, мне надо подумать.

- Подожди не уходи, я первый раз вот так - только собой-виртом, мне очень страшно, поговори со мной.

- Ну вот как маленький, - запротестовал Карл, - тут уж доплыть то всего ничего осталось, ну ладно черт с тобой, только знаешь - болтай сам, а я буду поддакивать.

- Карл, я хотел тебя спросить, об одной вещи, странной вещи. Вчера ночью в поезде мне снился сон. Странный сон. Я как будто стал надстройкой над сознаниями всех людей на земле, я был везде и был в каждом, гиперзрение, гиперслух, гипердвижения. Я был как один организм обвивший всю землю. Карл, что это? Я схожу с ума?

- Редкий сон, тем более для такого как ты, - удивился Карл, - это был сон тебя-вирта. Ты знаешь у них бывают чудаковатые сны, но чтоб приснился такой нужна вычислительная мощность на вроде моей. Странно, что к тебе пришел этот сон.

- А ты уверен, что это сон меня-вирта?

- Ну если это твой человеческий сон, тогда ты точно сумасшедший, - съязвил Карл, - ладно кончай болтать уже приплыли, я все таки уйду в размышления, а ты там поиграй в тетрис что ли, чтоб не скучать.

Карл больше не выходил на связь. Изредка удавалось переговорить с Владимиром, но он был чем-то страшно занят, а потом и вообще уехал с виллы.

7.

Гипнотическое состояние страха длилось бесконечно долго, я не увеличивал скорость, чтоб еще больше не затягивать свое одиночество в пустоте логических схем. Но вот к темноте меня-вирта стал подмешиваться слабый свет из сознания меня-человека. Он становился все ярче, мутный человеческий силуэт вставал перед взором, но сконцентрировать внимание было тяжело. Голова кружилась. Наконец я понял, что лежу на больничной койке, а передо мной сидит на стуле неизвестная мне женщина.

- Где я? - спросил я у нее.

- Вас интересует адрес? - отозвалась женщина.

-Да.

- Вы в Каннах, сорок пятый дом по улице Антибов.

- Да, но что я тут делаю?

- Вы в лечебнице доктора Стива Лунасьека, сейчас я его позову.

Через пару минут передо мной расположился немолодой человек.

- Здравствуйте Пьер, очень хорошо, что вы сами пришли в себя, - по-деловому начал разговор он.

- Вы специалист по черепно-мозговым травмам?

- Нет, я психиатр.

- Тогда почему я в вашей лечебнице?

- У вас не обнаружили никаких травм, а вот ваше коматозное состояние, как мне кажется, было вызвано несколько иными причинами.

- Какими?

- Вы знаете. Да Пьер, между прочим, вы можете не скрывать от меня некоторых, скажем так "особенностей" вашего состояния. Меня вы можете не бояться. Вспомните, как-то Владимир уже предлагал вам мои услуги.

- Да, припоминаю, значит вы его человек?

- Ну не так чтобы его, но можете считать, что здесь вы в безопасности, и в руках хороших специалистов в частности. Радуйтесь, таких специалистов не так легко найти.

- Вы все знаете про меня?

- Многое.

- Тогда скажите, вы можете сейчас вернуть меня в свое тело?

- В принципе да, но мне нужно для этого разрешение.

- Чье?

- Владимира.

- Володя! - позвал я.

- Да я слышу тебя, - наконец отозвался он в вирту.

- Ты дашь команду?

- Извини, это решаю не я.

- А кто?

- Хозяин той оболочки, в которую заключен твой вирт.

- Тот загадочный олигарх?

- Да.

- И что он решил?

- Он хочет переговорить с тобой. С тобой и Карлом.

- Понятно, когда?

- Как оклимаешься.

- Что с Луизой?

- Она в полном порядке, уже едет к тебе.

- Спасибо.

- За что?

- Что оставили ее в живых.

- Дурачок, мы с самого начала не желали тебе вреда.

- Чего от меня хочет наш олигарх?

- Собственно не от тебя, а от Карла.

- Я так и думал.

Я провалялся на койке с пол часа. Наконец ко мне вернулось право существования человеком. А это нужно сказать не мало. Проблема возвращения своего тела показалась мне крошечной по сравнению с проблемой обрести хоть какое-нибудь тело. Возможность жить в этом мире, наполненном светом, объемом, реальными предметами, которые можно трогать. Глупо, но все это время я пролежал, думая об этом, и вожделенно поглаживая край кровати.

Карл все так же не выходил на связь. Да, видимо он очень хорошо задумался, хотя странно, такого большого времени ему в любом случае не нужно. Ну где же Луиза. А вот и она!

Луиза тихо приоткрыв дверь в палату подошла ко мне. Глаза у меня были открыты.

- Пьер, наконец ты очнулся!

- Да не беспокойся, врач говорит, что я не получил никаких травм.

- Я все знаю Пьер, я говорила с доктором Стивом.

- Я его немного не понял, что со мной произошло?

- Ты просто устал, твой человеческий мозг не выдержал напряжения, и резкий перепад температур, когда ты попал в воду, отключил тебя. У тебя сейчас все в порядке?

- Да, главное что я очнулся, остальное неважно. А что с Карлом, он с того момента как мы попали на лодку русских, ни разу не разговаривал со мной?

Луиза смутилась, и не сразу ответила:

- Твое тело в порядке, можешь не беспокоится. А Карл не говорит с тобой, видимо потому что ему мешают комплексы.

- Какие еще комплексы? Что за ерунда?

- Карл, понимаешь... пойми меня правильно. Тогда на подводной лодке... когда ты был без сознания, тебя поместили в лазарет. А на с Карлом разместили в отдельной каюте. Ну... мы очень устали и легли спать. Карл, пойми меня, мне было очень холодно... Карл, то есть ты согрел меня, и мы...

- Не продолжай.

- Карл, я так соскучилась по тебе, по твоим прикосновениям, по запаху твоих волос... пойми для меня это же все равно был ты, ну по крайней мере для меня.

-Да, вот только меня там как раз и не было, - сказал я обиженно и отвернулся.

- Карл я все понимаю. Ты скучаешь по мне? Ты еще любишь меня?

Ответа не было.

- Карл прости меня. Ты простишь меня?

- Тебя да, - ответил я, - это я виноват в том, что ты запуталась - где я, а где не я. А вот Карла - никогда не прощу, уж он то мог себя контролировать!

- Не вини его, во всем виновата я.

- А он не говорил тебе что-то вроде: миллион лет без женщины?

- Нет, он вообще ничего не говорил.

После раздумья я ответил: - Все равно я ему это не прощу!

- Я пойду Пьер? - Луиза чувствовала себя виноватой.

-Да.

- Мы будем вместе?

- Да.

Мне хотелось побыть в одиночестве.

Я не вызывал больше ни Карла, ни Владимира. Мне изрядно надоело нахождение в двойной сущности. Я просто лежал и ждал. Ждал, когда меня вызовут на этот разговор с хозяевами обоих моих тел. Последний разговор. Уверенность в том, что скоро все закончится, уже не отпускала меня. Возможно, я сам ее слепил в своем сознании, не знаю. Но я был уверен.

Наконец появился доктор Стив:

- Вы хорошо себя чувствуете, Пьер, - спросил он.

- Достаточно, для того чтоб покончить со всем этим, - ответил я.

- Извините, не понял?

- Вы пришли сказать, что меня зовут на встречу?

- Да Пьер, вас ждут внизу.

- Ну и отлично доктор, я в порядке.

Через некоторое время мы с Владимиром сидели на заднем сиденье автомобиля, который вез нас по Каннам на встречу.

- Куда мы едем, - спросил я.

- В Дональдс, - ответил Володя.

- Хватит шутить.

- Нет, мой шеф приглашает вас с Карлом на ужин.

- С каких это пор сильные мира сего пристрастились к тамошней кухне, и вообще мне казалось, что сами они предпочитают держаться подальше от плодов глобализации?

- Видишь ли, наш шеф он не совсем обычный сильный мира сего. Ну во-общем увидишь.

Автомобиль остановился у типового Мака. Мы вошли внутрь. За одним из столиков сидел Карл. Мы сели напротив.

- Здравствуй Пьер, - обратился он ко мне.

Я не ответил на приветствие. Владимир поздоровался с Карлом.

- Сосредоточьтесь ребята, если вы хотите довести начатое до конца, мне кажется, вам лучше не ссорится, - нарушил молчание Володя.

- Ну как, хорошо было? - сказал я в упор глядя на Карла не реагируя на Владимира.

- Извини Пьер, это было случайно, - ответил он.

- Никогда, - я зло смотрел на него.

- Ты можешь меня ударить, я не обижусь, - продолжал Карл

- Ну вот еще, чтоб потом ходить с собственноручно поставленными синяками, не дождешься!

В этот момент за наш столик подсела разновозрастная парочка с подносами. Это был ухоженный мальчик лет десяти и сопровождавшая его пожилая женщина, скорее всего бабушка.

- Извините этот столик занят, - резко заявил им Карл.

Но это не возымело никакого действия. Мальчик спокойно расположившись за столом, начал разворачивать сэндвич, бабушка пока еще колебалась.

Всех присутствующих это немного шокировало, кроме Владимира.

- Здравствуй Карл,- неожиданно сказал мальчик, - меня зовут Кирилл.

Не сразу сообразив, что все участвующие во встрече уже прибыли, Карл растерянно ответил:

- Привет Кирилл.

- Здорово Пьер, - равнодушным голосом обратился мальчик ко мне, удостоив коротким поворотом головы.

- Здравствуйте, - наконец сообразив, ответил и я, - немного необычный вид для русского олигарха.

При этих словах бабушка, сопровождавшая Кирилла, тоже уселась за столик.

- Не обращайте внимания, в это тело я дублифицировался с пол года назад, - по детски непосредственно отвечал пацан, - эта оболочка мне нравится больше других, чистое детское восприятие и к тому же заметьте полная безопасность, ведь даже вы сейчас не до конца верите, что я не обычный ребенок.

- И что, теперь наша судьба зависит от чистого детского восприятия и плюс неадекватной оценки, - пошел в наступление Карл.

- Не беспокойтесь, я не целиком ребенок. Другие мои тела вполне взрослые.

- И сколько их? - не унимался Карл.

- Секрет, могу лишь сказать, что побольше чем у вас.

- Тройной скремблер? - удивился я.

- Даже больше чем тройной, - гордо заявил Кирилл.

- И все другие тела так же экзотичны как это, - поинтересовался Карл.

- Да, разные возрасты и разный пол.

- Даже пол, - удивился я.

Кирилл обернулся ко мне целиком:

- Да Пьер, ты никогда не представишь, как это здорово заниматься сексом двумя своими разнополыми телами, только так может выглядеть идеальный акт, - выпалил мне в лицо развратный мальчик.

- Послушайте Кирилл, - начал отвечать я достаточно осторожно, - меня уже начинает подташнивать от всех этих проявлений двойного существования, я просто хочу вернуться в свое тело и жить как нормальный человек, Вы поможете мне?

- Все зависит от Карла, - Кирилл повернулся к нему, - Карл вы готовы ради своего друга немного помочь мне.

- Он мне не друг, - встрял я, но Кирилл мне не ответил.

- Что вы от меня хотите, - спросил Карл.

- Карл, мне известны все ваши разговоры с первой минуты знакомства с Пьером, согласитесь, мне многое известно.

- И что с того?

- Ну вы же понимаете, что у вас есть для нас кое что, так небольшой презент, который мог бы нас заставить вам помочь.

- Какой именно презент вас интересует.

- Естественно управляемый термо-ядерный синтез, - но вот в устах ребенка такие слова звучали неестественно.

- Если вы слышали все наши разговоры, то должны уже знать и то..., - Карл внимательно заглянул в глаза мальчика, - то, что это знание неизбежно погубит все человечество.

- Ерунда, - с этими словами Кирилл одел на глаза широкие темные очки, - я и не собираюсь отдавать это знание всему человечеству, оно нужно только мне.

- Хоть ты и не ребенок, но рассуждаешь очень по детски, - возражал Карл.

- Тогда, раз нет для меня никаких подарков, я пошел? - сказал Кирилл совершенно по детски, непосредственно допивая колу.

- Подождите Кирилл, - поторопился ответить Карл, - у меня есть для вас другой презент, причем значительно более привлекательный.

- Да? Какой? - заинтересовался мальчишка.

- Я отдам вам всю документацию по созданию машины, на которой живу, вы сможете создать такую же и сделать на ней то же, что и я. Все, а не только синтез. Как вам это?

Кирилл бросил взгляд на Владимира.

- Скорость десять в четырнадцатой, - начал размышлять Владимир, - эта машина может дать нам многое, я думаю даже побольше, чем дармовая энергия.

- Отлично, - быстро ответил ребенок, - начинайте пересылать файлы на наш сервер, наши спецы посмотрят их, и потом я дам ответ.

- У нас есть гарантии? - поинтересовался Карл.

- Мое слово, - ответил ребенок, и внешне это было весьма неубедительно.

Пока шла перекачка, Владимир принес поесть и нам. Наконец то и всю дорогу молчавшая бабушка справилась со своей едой.

- Ведь и бабушка-то - наверно настоящая, - подумал я, - и родители наверное есть, и думают: что-то наш сынок совсем двинулся умом последнее время, странные вещи всякие говорит, со странными людьми встречается, ну хорошо хоть деньги откуда-то достает, как фокусник из шляпы. И не знают они того, что сынок их в лучшем случае сейчас изображает недоразвитого дебила в теле сборщика мусора.

Прошло около двадцати минут.

Ну и вот Кирилл просиял нам своей непосредственной детской улыбкой:

- Я поздравляю вас господа, это стоящая информация - вычислительная машина на оптических объемных матрицах работающая со скоростью светового луча, вся техническая документация, расклад троичной логики и даже стандартная операционная система. Это меня устраивает.

С этими словами мальчик вынул прибор трансдублификации из кармана, бросил его на середину стола, и сказал:

- Я всегда держу слово, вы свободны.

После этого он встал из-за стола и они с бабушкой продолжили свою неспешную прогулку по столь привлекательным для детей местам.

Мы остались втроем.

- Однако, странный мальчик, - сказал я наконец, - он всегда принимает решения так быстро?

- Он дальтоник, но видит гораздо больше нас, - ответил задумавшись Владимир, - его не проведешь, он видит энергетические потоки внутри человека, это для него как детектор лжи.

- Как же вам удалось найти такое тело, - удивился Карл.

- Кирилл гонялся за ним по всей Европе, когда узнал про этого ребенка со сверхъестественными возможностями, - ответил Владимир.

- И где сейчас этот ребенок? - резко спросил я.

Ответа не последовало.

- Володя ты нас подождешь, - прервал я молчание.

- Что прямо сейчас? - удивился он.

- Да, чем быстрее, тем лучше, - с этими словами я уставился на дверь общественного туалета.

- Пойдем, - поддержал меня Карл вставая, - ты прав, чем быстрее, тем лучше.

Две кабинки туалета, кабель перекинутый через перегородку, два человека без сознания бьются в конвульсиях и выпускают изо рта содержимое только что съеденного в этом заведении ужина. В принципе не жалко. Вокруг меня снова пустота, я не сплю, на время остался один лишь я-вирт. Так наверное надежнее, интересно, раньше я не задумывался, что будет если во время обмена например вылетит разъем кабеля. Такой обмен - это явно для подопытного кролика, каковым я и являлся. Сбой - животное погибло. А вот у олигархов, как я посмотрю все немножко не так, не в кабинках туалетов. Пара - троечка резервных сознаний, да еще замаскированных под такими личинами, что никогда бы и не подумал. Раньше их окружала гвардия телохранителей, сейчас в этом нет необходимости. Они ставят на нас эксперименты, чтоб удлинить собственную жизнь. Это не каприз. Это логично. Так и должно быть. И так теперь всегда будет. Простые люди и раньше пропадали, никому до этого нет дела. Ну, будет пропадать немного больше. И будут использовать их тела сильные мира сего, и когда они будут надоедать, будут выбрасывать или меняться ими, а кто-то обязательно займется коллекционированием, и возомнит себя богом, ведь это так сладко, я уже прошел через это. Во сне.

Мои сны постоянно опережали события, я уже привык к этой странной закономерности. Ведь не просто так говорят о вещих снах. Но вот смысла самого первого своего странного сна, который приснился мне еще в Питере я так и не понял. Мне казалось, что вернув память я смогу найти отгадку к этому сну. Поэтому перед тем, как нажать кнопку прибора, я попытался тщательно вспомнить его. Теперь он должен остаться со мной, через быструю память.

Обмен завершился. Я очнулся. Как и положено обделавшийся, испачканный рвотиной, но главное - в своем теле, и ... со своей памятью. Плюс конечно последние полчаса в теле Бориса, что сохранила быстрая память.

Я с нетерпением заглянул внутрь своей памяти. Как много раз за эти дни мне казалось, что я уже близок к своему слиянию. Какой радостью и возбуждением я наполнялся перед этим. И почему сейчас, когда это свершилось, я не чувствую ничего. Нет той легкости которую я ожидал, нет эйфории, есть только облегчение, но это просто от того когда человек добивается наконец своей цели. А вот изнутри не идет ничего. Последнее, что было в моей быстрой памяти это желание быстрее почувствовать себя собой. Но оно так и не сбылось. Что-то успело изменить меня, пока я был не собой, изменить обе половины меня и ту что дух, и ту что тело. И вот теперь они не совпадают так запросто, как я ожидал, как кусочки пазлов. И как их не собирай, получается все что угодно, но не я прежний. Это просто новое воплощение. Мои собственные воспоминания оказались для меня такими же чужими, как и воспоминания Бориса. Я навсегда потерял себя прошлого. Может это и не беда. Все течет, все меняется. И нет больше страха, того страха, что был в самый первый день. Есть безразличие. Поздно боятся того, что свершилось. Да и не мог я после всего того, что увидел, кем и чем оказался, безболезненно вернуться в начальную точку. В начальную точку ощущения себя. Прав Карл - чем меньше знаешь, тем спокойнее живется. Хотя возможно я и приобрел что-то ценное, а возможно и дал кому-то что-то. Люди живут во времени, люди постепенно меняются, со мной просто произошел крайний случай - я изменился в одночасье и изменился полностью. И это не страшно. Страшно быть пустым. Страшно быть человеком без прошлого. Все-таки это моя память и нужно привыкать к ней. Я увидел лица друзей и лицо первой подруги.

Потом я стал вспоминать что-нибудь не так удаленное по времени - о ужас, так можно подумать, что ты Карл, я помнил за него все что происходило с ним начиная с заточения в тюрьму, и я вспомнил Луизу. Минуты близости с ней, там на лодке. Приятное радостное чувство разлилось по моему телу. Черт, а зря я думал плохо про этого парня, про Карла. Ко мне вернулось все - тело, память, Луиза и даже ночь проведенная ей теперь уже не с ним, а со мной! Полностью со мной! Зря я бесился, просто нужно было немного подождать. Черт, а он умнее меня! И он совсем неплохо сделал!

Мы вышли из кабинок. У Карла теперь была внешность Бориса. По его виду чувствовалось, что это тело его не очень то устраивает. Хотя вид у нас у обоих был не самый лучший.

Я протянул ему руку.

- Ну что, теперь ты на меня уже не злишься, - спросил он колеблясь.

- Нет, не злюсь, до меня дошло.

- Ну, тогда мир, - сказал он и пожал мне руку.

- Как ты себя чувствуешь, - спросил я.

- Отвратительно, теперь мне придется искать Бориса, чтоб отдать ему эту омерзительную оболочку.

- Ты не шутишь?

- Абсолютно нет.

- Слушай, а ты не такой плохой человек, как я думал, только не отказывайся от этого, у него ведь осталась вдова, ее зовут Вероника, ты знаешь она, я думаю, переживает не меньше, чем переживала Луиза. И еще у него двое детишек они очень скучают без папы, - сказал я, не выпуская его руки, - ну так что, разыщешь его?

- Я же сказал - да.

- Когда найдешь его, передай, что он бросил курить, а то ведь начнет снова по привычке, и еще передай, чтоб ел поменьше, я снизил его вес на пять килограммов и он продолжает уменьшаться - внезапно вспомнил я свои старания.

Карл засмеялся:

- Ты не забыл позаботиться о его оболочке?

- Да, а что ты думаешь насчет своей, - спросил его я.

- Я найду и ее.

- Если доживешь.

- Почему не доживу?

- Ты ведь отдал нашему олигарху главное - метод добычи знаний. А когда он их добудет - миру конец, ведь так?

Карл снова рассмеялся.

- Ты так ничего и не понял, - отдышавшись наконец сказал он.

- Нет, не понял.

- Наш олигарх привык доверять железкам. Он думает, что в обладании ими залог успеха. Но меня то в этом железе не будет.

- И что, какой-нибудь другой физик не сможет сделать за тебя эту работу?

- Я не привык себя хвалить, скажу лишь одно: в научных кругах бытует мнение, что то что сделал один гений, никогда не повторит другой.

- Значит, ты подсунул Кириллу пустышку?

- Ну не совсем, у них будет какой-нибудь другой успех, я уверен, но меня это уже не касается. Ладно, пойдем к Владимиру, а то он заждался.

Володя продолжал сидеть за тем же столом и поглощал дополнительную порцию гамбургеров. Мы подсели к нему.

- Ну теперь вы удовлетворены? - спросил он улыбаясь.

- Не до конца, - отрезал я.

- Карл, ой тьфу, то есть теперь уже Пьер, - поправился Володя, - чем же ты недоволен?

- Я устал быть скремблером, убейте мою вторую половину.

- Что опять прямо сейчас.

- Нечего тянуть, - раздраженно сказал я, - вы же обещали свободу, а какая может быть свобода, если за тобой непрерывно следят.

Владимир набрал на сотовом номер.

- Отключите питание "Экспозитора", - скомандовал он.

Так просто! Мой ужас, когда я был только в виртуале, сбылся. Кто-то вдалеке поворачивает выключатель, и мое сознание снова фокусируется в одну точку. Но какое на самом деле это облегчение - быть в одном месте. Голова закружилась от неожиданно нахлынувшей легкости мышления. Такое впечатление, что мой мозг сбросил с себя тяжелый груз, который постоянно тянул сопротивляющегося пловца на дно. Теперь у меня все, что есть это я сам. И мне больше ничего не нужно. Никакому человеку не нужно больше чем сам он. Хотя некоторые так не считают. Тут же передо мной в воображении встало лицо инструктора Сэма. Я понял, как ненавижу его. Все было ложью с самого начала, как я мог купиться на это. И этот глупый псевдоним, и якобы случайная встреча, и долгие разговоры о неимоверной пользе обмена - все ложь. Для чего таким людям как он, все это нужно. Ответ прост - мы для таких людей ничего не значим. Пушечное мясо использованное на потребу тех, кто прикрываясь разговорами о прогрессе, обделывает свои делишки. Он говорил: новые горизонты развития человечества. Ложь. Человечество и так уже сделало все, для того чтобы жить достойно, но многие так не считают. Мы давно потеряли границу не столько того, что дозволено человеку, а того, что ему действительно нужно. Человечество по привычке своей исследовательской натуры продолжает экспериментировать с ядром вещества, генетикой, психотропными методами, но уже не дает себе отчета в том, нужны ли будут ему плоды этих работ. Человечество рвется в космос, чтобы покинуть Землю. А сможет ли человек жить вдали от души Земли? Подобные исследования вроде бы были, но о их результатах никому неизвестно. Кого интересует душа в век, когда на Луне не обнаружили бога. И как это может заинтересовать тех, кто не знает, как иногда человеку бывает ценна его душа. Человечество пытается развивается в направлении уже проторенной лыжни, несмотря на то, что впереди обрыв. И совсем непонятно почему посреди чистого нетронутого поля всегда нужно двигаться вперед. Достаточно только повернуть самого себя и то направление, которое было боковым, становится дорогой дальше.

Пока я находился в трансе от полного возвращения в человеческое состояние, разговор за столом продолжался. Выходя из этого дурмана, я поймал себя на мысли, что стал мыслить рассудительно как Карл и категорично как Борис. Все смешалось. До меня стали долетать слова окончания разговора:

- Прибор придется вернуть, - говорил Владимир.

Карл неохотно вынул транс-прибор и положил на стол.

- А ты не боишься, что хозяева твоего второго тела, сделают так же? - съехидничал Владимир, обращаясь к Карлу.

- Нет. Я бы даже этого хотел, - спокойно ответил Карл, - но у меня остались кое какие недовершенные дела, мне еще нужны мои способности, - при этом он недовольно ощупал свое тело, - и кстати, Пьер, - обратился он ко мне, - спасибо за спрятанный тобой транс-прибор, он мне еще пригодится, только ты его не трогай. Хотя ты его все равно теперь не найдешь. И вы тоже не найдете, - последняя фраза была адресована Владимиру.

- Ясно, - Володя задумался, - только очень прошу, если у тебя что-то не получится - не надо взрывать землю, лучше приходи к нам, мы тебе поможем. И вот еще Карл, если вам удастся вернуть нашего человека Бориса к жизни, мы поможем свести тебе счеты с одним обидчиком. Почему-то мне кажется, что он нам известен как Босс.

- Нет, с землей я разбираться не буду, а вот несколько планет, которым бы мне хотелось отомстить, во вселенной есть, - бросил странную фразу Карл. Смысл ее ни я, ни Володя явно не поняли.

С этими словами Карл встал и не попрощавшись направился к выходу.

- Хоть бы пока сказал, - бросил ему в спину Владимир.

Карл не обернулся, только вытянул вверх руку. Мы остались вдвоем.

- Тебя скорее всего сейчас заинтересует где Луиза, - лениво спросил после долгого молчания Владимир.

- Естественно, - напрягся я.

- Посмотри в окно.

В автомобиле с открытым верхом на другой стороне улицы сидела Луиза и внимательно наблюдала за нами через огромные окна заведения. Перехватив мой взгляд, она заулыбалась.

- Володя!

- Весь во внимании.

- Ты хороший человек, но одного я в тебе так и не понял.

- Ты продолжаешь разговаривать как русский, пора отвыкать! Так чего ты не понял?

- На кого ты работаешь? На Кирилла или на военных?

Владимир рассмеялся: - Все-таки ты до конца так ничего и не понял в русских.

- Чего именно я не понял?

- Одной национальной особенности: пожар у нас тушит милиция, преступников ловят врачи, а вот первую медицинскую помощь оказывают пожарные.

- А ты что делаешь?

- Все понемногу.

- А не пошел бы ты тогда...

- Видно тебе еще долго отходить от наших привычек, - посмеиваясь, себе под нос сказал Владимир, - ну да ничего мы подобрали вам подходящую страну, чтоб скоротать остаток жизни - Португалию. Там после России тебе должно понравиться. Документы у Луизы. Мы подобрали вам другую фамилию. Весьма нейтральную. Никто не поймет вашего происхождения, придумывайте себе легенду сами. Все что у вас есть это португальское гражданство и немного денег от нашей конторы, на ваших новых кредитных карточках. Ну, я имею ввиду немного по масштабам нашего мальчика. Думаю, этого хватит, чтоб ты и Луиза никогда не вспоминали о нашем существовании?

- У меня были несколько иные планы, - мгновенно разрушил я столь стройную речь Владимира.

- Какие другие планы могут быть в твоем положении?

- У меня есть дом, я хочу вернуться в него.

- К сожалению, твой дом был разрушен в ходе спецоперации американцев.

- Прекрасно, я строитель, я построю новый, в конце концов, мне полагается приличная страховка. Я хочу вернуться к нормальной жизни, той, которая у меня была до встречи с вами и вашими коллегами с другой стороны. Я хочу жить под своей фамилией, со своей женой, в своей стране и в своем доме! Я надеюсь это понятно?

- Пьер, из всего, что ты хочешь, реально только то, что ты останешься с Луизой. Посмотри трезво! Какая к черту страховка? Вспомни, какие ты бумаги подписывал у Босса. А если бы даже и не подписывал. Все равно ты совершил побег вместе с Карлом. Тебе этого никогда не простят. Вспомни подземную тюрьму, вот где вы проведете в таком случае остаток дней, а не в своем доме.

- Ты не прав. Я ни в чем не виноват. Я ничего не нарушал. За исключением того, что мой вирт передавал вам секретные сведения, но ни один суд не отнесет действия вашего компьютера к моей вине. Я живу в цивилизованной стране. Володя пойми это.

- Я живу тут не первый год Пьер, - тяжело сказал Владимир, - и ты знаешь, в какой сфере я здесь постоянно веду дела, и с какими людьми я общаюсь. Так вот, за все это время, извини, мне не удалось обнаружить ни песчинки ни цивилизованности, ни справедливости, ни законности. Это не от страны зависит, пойми. А от уровня, на который ты забрался. Здесь работают совсем другие законы, здесь другая культура. Я то об этом знаю не понаслышке, а ты на что опираешься? Читал газеты? Смотрел телевизор? А на самом деле коснись государственных интересов, и тогда уже забудь про законы.

- Я не согласен, - строго ответил я, - где мои настоящие документы?

- Скорее всего - у жены, ты же не думаешь, что мы их отобрали.

- Вот и отлично, тогда мы едем домой, - отрезал я.

- Тебя уже поджидают там и люди Босса и федералы, это сто процентов, - не понимая моих желаний, закричал Владимир, - мне не ясно только одно: кто первым из них тебя схватит. Не будь дураком!

Люди сидевшие поблизости к нам в ресторане, повернули к нам головы и перестали есть.

- Не будем устраивать здесь цирк, - сказал я вставая, - а молчать я буду и без денег, вы слишком много для меня сделали.

Я пожал Владимиру руку.

- Спасибо, - сказал я на прощанье, вышел, перебежал улицу и сел в машину к Луизе.

Она смотрела на меня так, что я понял: она еще не знает, как закончилась встреча.

- Пьер, это ты? - спросила она ломающимся голосом.

- Все закончено Луиза, я вернулся, - ответил я сухо, - поедем домой.

8.

Через час мы стояли внутри нашего бывшего дома. Крыша ввалилась внутрь, все стены были прострелены насквозь, мебель уничтожена, всюду разгром и горы пыли. Только неизвестно как уцелевший телевизор в столовой, никем так и не выключенный, продолжал тихо вещать:

- За последние дни мировому сообществу стало совершенно ясно, что вооружения в нынешней ситуации не защищают жителей планеты, а создают угрозу фактом своего существования. В условиях отсутствия врага военная машина заставляет нас осуществлять его поиск. Результатом такого поиска могут оказаться даже исконные друзья. Сейчас главы большой восьмерки, осознав это, встали на путь подписания соглашений о сокращении всех обычных вооружений....

Пришло время вытащить из памяти тот странный сон, который пришел ко мне в Петербурге. Однажды днем сидя на диванчике в квартире Бориса, меня неожиданно сморила сонливость, и я незаметно для себя заснул. Мне снилось, что продолжая сидеть на том же диване, я смотрю в отражении большого зеркала висящего на стене через окно на улицу. В отражении я вижу площадь какого-то европейского города. Обычная дневная суета, по улице проходят люди, я их с интересом разглядываю, у каждого свои заботы, своя жизнь. На рекламных тумбах развешана реклама разного содержания, начав вчитываться в нее с заду наперед я понял, что она мне не интересна. Проезжают машины, проехал трамвай какого-то странного вида. Я успел заметить его номер. Стал вспоминать, куда он идет, в голове стали вырисовываться улицы, проспекты, еще площади. Но вот ужас! Я только сейчас стал отдавать себе отчет, что города этого не существует, я не знаю, как он называется, и не разу в нем не был! Я смотрел на отражение. Даже когда я вернул свою память, я не обнаружил, как надеялся, воспоминаний о нем. Это придуманный город. Но он так реален. Вот ведь идут пешеходы. Садятся на площадь голуби. Летит подгоняемый ветром мусор. Абсолютно реальный неторопливый темп городской жизни. Проехал еще трамвай. Мне стало страшно, и я проснулся. Теперь все было в порядке, я сидел на диване, наваждение прошло. За окном плескалось простиравшееся до горизонта теплое море. Да я очень люблю этот вид, с самого того момента как мои родители переехали в эту квартиру на двадцатом этаже. Дом конечно не у самого побережья, но так высок, что всего того, что внизу не видно, а перед взором - бесконечное море. Хотя иногда мне нравится смотреть и вниз. Особенно тогда, когда по улицам города перестают ездить машины, на них ставят заграждения и рисуют специальную разметку. А на следующий день огромные толпы народа заполоняют его, и начинается гонка. Весь город расцветает пестрыми флагами и рекламой, и я со своей высоты слежу за тем как маленькие гоночные автомобили, обгоняя друг друга, делают круг за кругом под моими ногами. Обожаю смотреть на это! Все-таки молодец папка, что купил эту квартиру. Стоп! Но ведь я сейчас не на двадцатом этаже, а на втором! И чего это я вдруг представил себя ребенком! Я бросил прощальный взгляд на морские волны плавно накатывавшие в зеркале, и наконец совсем проснулся. Теперь уже во второй раз. Я сидел в теле Бориса, на его диване, а в зеркале теперь уже отражалась знакомая питерская улица. Но вот почему-то это как раз мне показалось гораздо менее реальным чем то, что я видел во снах. Просто во сне. И в сне приснившемся во сне. Я проснулся, но чувствовал себя при этом абсолютно нереально. И я - это не я. И отражение в стекле не такое четкое. Старинное оно, да еще покрыто пылью. Может, я все же еще не вышел из всех уровней сна? Скорее всего, это тоже сон. А если не так, то реальность должна оказаться менее реальной, чем сон. Я сплю!

Но в тот день я так и не проснулся. Эта реальность так и тянулась до сегодняшнего дня.

И вот сейчас, когда я стою посреди развалин своего дома, и ко мне вернулась моя память, мне все так же кажется, что все это сон. Мое детство, которое я провел в Монако - это реальность. Мои родители, которых уже нет, теперь я вижу их лица - это реальность. Тот неизвестный город, что я видел во вложенном сне - и это реальность, нужно только проснуться еще раз. А вот то, что меня привело сюда, на развалины своего дома - это сумбурный сон. Сколько мне еще быть в нем? Но, он так и не заканчивался.

- Интересно кто это играет с нашими снами, - подумал я, - наверное творец душ, если он еще не забыл про свою игрушку.

Рядом со мной стояла Луиза. По ее выражению лица я понял, что и в ее голове сейчас непростые мысли. Мы обнялись и долго стояли так молча.

Здравствуй, - раздался мужской голос совсем рядом с нами.

Повернув с Луизой головы одновременно, мы увидели перед собой огромных габаритов человека в черном костюме.

- Меня зовут Луис, - представился гигант. Выражение его лица было непроницаемым.

- Очень приятно, - ответил я с издевкой, - вы Луис от федералов или от Босса?

- Не помнишь меня, - гигант сказал это безо всякой интонации, - значит, вы обменялись, Пьер.

- Естественно я Пьер, а теперь объясните мне, что вы делаете на частной территории?

Человек назвавшийся Луисом был не из тех, кого можно было запугать подобной фразой. Я бы даже сказал далеко не из тех. Поэтому он никак не хотел вписываться в то русло разговора, что я пытался обозначить.

- Это плохо, - сказал он.

- Что плохо, - не понял я.

- То, что ты не Карл.

- Я не знаю где он, мы разошлись разными путями, - ответил я поразмыслив, - так, что можете передать своим начальникам, что от меня им нет никакого проку. Оставьте меня в покое.

- Начальникам, говоришь, - ответил великан загадочно и протянул ко мне свою руку.

- Посмотри-ка на это, - и он положил свою широкую ладонь мне на голову.

Весь мир вокруг меня в тот же момент погрузился во тьму. Над головой неслись с огромной скоростью свинцово-фиолетовые облака причудливой вытянутой формы. Земля, на которой я стоял, походила на застывшее жерло вулкана, она была глубочайше черного цвета с редкими яркими блестками, трещины в земле ограничивали огромные куски неровной формы, а из самих трещин шел жар и оранжевый свет, как будто в них играла не застывшая лава. Воздух был неимоверно плотным и пропитан чем-то... совершенно не понятным для моего восприятия. Я знаю туман, знаю снег, в конце концов - дождь, но это была какая-то совершенно другая субстанция, но интуитивно чувствовалось, что от состояния этой субстанции здесь многое зависит. Для человека очень важно, когда вода превращается в лед, а на самом деле это просто температура проходит свое значение около ноля градусов Цельсия. И здесь чувствовалось тоже, близость фазового перехода этой непонятной субстанции. Свет лился не со всех сторон как привык человек на Земле, а откуда-то изнутри каждой точки на которой ты фокусировал свое внимание, и эта точка освещала все вокруг светом цвета которого передать я увы уже не могу. Это был трансцендентный для меня цвет. Хотя я ощущал и множество других раздражителей, которые я бы назвал трансцендентными. Чувствовать их легко, а вот описать практически невозможно. Передо мной висела в воздухе огромная чернильная клякса. Я обратил внимание на то, что в пространстве между землей и небом практически все было перепачкано подобными же образованиями. Меня удивило то, что эти кляксы, в сущности, являлись густым черным дымом, но вот не растворялись в воздухе со временем, как это обычно бывает. И тут я к своему ужасу понял, что и сам я одна из этих дымовых завес. Клякса бесформенно перекручивающаяся табачным дымом вокруг себя.

- Ну как тебе? - сказала мне клякса напротив меня, явно не на французском языке. Да и не то, чтоб сказала, а стрельнула в меня этой фразой электрическим разрядом.

- Где я? - выстрелил я в ответ.

- А ты как думаешь, Пьер?

- Ты Луис?

- Да.

- Ты вирт-скремблер? Зачем ты так шутишь со мной?

- Да я скремблер, но не вирт-скремблер.

- Полная чушь, откуда тогда этот мрак, и эти спец-эффекты. Ты расшифровал машину Карла?

- Я просто скремблер, и я пригласил тебя в гости к своей второй половине.

- Однако странная она у тебя.

- И ты! Не заметил? - стрельнул в меня Луис.

- Это другой компьютер?

- Нет, это моя планета.

- Ты хочешь сказать, что я сейчас не в виртуальном бреду, а в реальности, но на другой планете.

- Да, и очень далеко от Земли. А это мое настоящее тело.

- Интересные посыльные у... У Босса. Я так понимаю?

- Все правильно, только нужно разобраться кто у кого посыльный.

- Зачем я здесь?

- Потерпи немного, - с этими словами Луис-облако выпустил в меня более толстый луч "другого" цвета.

В моем сознании все закружилось, как в убыстренном кино я увидел все недавно со мной происходившее. Это длилось не более минуты. Луч ослаб.

- К сожалению, Карл не успел оставить в памяти ничего интересного, - заключил Луис.

- Зачем тебе это, - страх одолевал меня все больше, - по-моему ты способен на большее чем Карл.

- Не совсем так. Наша планета сейчас воюет, а мы до сих пор не знаем, как взрывать чужие звезды.

- И причем тут Карл?

- Он похоже знает как. Скажи, вы же общались?

- Он говорил только об опасности, которую несет Земле термоядерный синтез.

- Значит, он знает. Ради этого мы обратили внимание на Землю. Вы приближались к разгадке строения вещества, мы знаем больше вас, но оказались дальше именно от этой проблемы.

- И как вы попали на Землю?

- Тебе этого знать не нужно. Если хочешь, чтоб твой земной мозг выдержал. Или если хочешь, оставайся здесь.

- Нет спасибо, в ад я всегда успею попасть.

- А Боссу здесь нравится.

- И он отсюда?

- Нет, он землянин, а здесь он скремблер-послом.

- Послом от кого?

- От корпорации "LegalLife". Это мы ее создали. Не думаешь же ты, что это вы земляне смогли придумать технологию трансдублификации и компьютеры на оптических кристаллах?

- Откуда же эта технология оказалась в других странах?

- У вас очень хорошо развит шпионаж.

- И это все вы сделали ради того, чтоб добраться до Карла?

- Да, он стал нашим самым удачным проектом.

- Только он от Вас сбежал.

- Это временная ситуация. Ты нам поможешь его найти?

- Я не знаю где он. Честно. Вы же сами копались в моей голове!

- Да, ты не врешь. Ты нам больше не интересен.

В этот момент тьма отступила. В глаза ударил яркий свет. Я по-прежнему обнимал Луизу.

По тому, что она ничего не успела понять, я понял, что отсутствовал очень короткое время. Луис снимал с моей головы ладонь.

- Что все это значит, - запротестовала Луиза.

- Все в порядке, - оборвал ее я.

Огромный человек молча улыбался, глядя на нас. Теперь Луиза уже не обнимала меня, а прижимала от страха.

- Прощай Пьер, - наконец сказал он, - мне пора искать Карла.

- Учти, он отомстит всем вам, и даже твоей планете.

- Посмотрим. Кстати не советую рассказывать, что видел. Иначе психиатры до конца дней тебя уже не отпустят.

- Посмотрим! - крикнул я ему в широкую спину удалявшуюся прочь.