Целнаков Валерий Леонидович : другие произведения.

Эмма Томпсон - Топор Войны

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Широкая панорама обобщённого типажа республики Советской Средней Азии 1950-70 годов. Взаимоотношения аборигенов и приехавших сюда полнимать индустрию СССР выпускников вузов и второго поколения русаков, которые от воевавших с басмачами и устраивавших первые признаки европейской цивидлизации дожили до нынешних времён строительства индустрии высокого профиля. Переплетение личного с общественным, настоящего с умозрительным и высшими ценностями бытия. Задействованы все сферы интересов, соседние Иран и дальняя от Республики Европа, все персонажи - предмет обобщения автора, а события - жизнь СССР и остального мира в те годы. Лондонский Альберт-холл и концерт наших там тоже есть.
  ЭММА ТОМПСОН - ТОПОР ВОЙНЫ черновик романа
  ПЕРСОНАЖИ, общий список, состояние на 1970-ый год
  1. Эмма Томпсон - 30 лет, 1940 Г.Р. замужем, дочерям: 8, 6 и 4 года, химик-технолог, дочери: Света-4 года, Катя -6 лет и Маша -8 лет, перешла работать на ТВ и там уже три года, по семейной традиции старшая дочь оставляет себе эту родовую фамилию Томпсон, старшая Маша тоже Томпсон, а Света и Катя - Старостины.
  2. Николай Глебович Старостин, 1937 Г.Р. 33 года, муж Эммы, инженер-машиностроитель,в Кент приехал по распределению
  3. Николай Фёдорович Савушкин, шеф областного КГБ, 45 лет, среднего роста, блондин, жена филолог в местном университете, дочь учится в Москве
  4. Желязников Евгений Викторович, член Политбюро, председатель КГБ СССР, под 60 лет, функционер со стажем
  5. Оператор Эммы на студии - Алексей Игоревич, около 40 лет, солиден, женат
  6. Пётр Ильич Чернышёв, секретать обкома, 1928 Г.Р. 42 года, металлург по образованию, местный кадр из семьи офицеров, отец - отставной полковник, мать - учительница физики со знанием английского, есть 2 брата, живут в Новосибирске, инженеры на авиазаводе,после диплома закончил аспирантуру, вернулся в Кент и за 12 лет вырос из инженера-технолога до главного инженера комбината
  7. Братья Чернышёва - Осип - 23 и Прохор - 26 лет на дату 1947 года, то есть: Прохор 1921 года рождения, а Осип 1924 года рождения
  8. Юлия Ким, 40 лет, 1931 Г.Р. жена Чернышова, два сына: Денис -20 лет и Игорь - 17 лет, она из рода торговых кланов Ким и Сонг в Кенте, замужем с 18 лет, родила студенткой без академки, отличница и активист, немножко гимнастка с лентой и мячом, каково быть замужней в 18 знает по себе и про соблазны и искусителей тоже,
  Сёстры Юлии Ким: Альфия, старше Юлии на 10 лет, 1921 Г.Р. замужем за Риннатом, торговля, стройная брюнетка и красавица и за сорок,
  Малика 27 лет, замужем за Акимом, старше на 7 лет, 1923 Г.Р. отличный парикмахер-визажист
  Розия, старше на 3 года, 1927 Г.Р. замужем за врачом, тоже врач
  Адель, стройная и утончённая, замужем за провизором, старше Юлии на 5 лет, 1926 Г.Р. тоже провизор
  Зоя, старше на два года, 1928 Г.Р., музыкант, замужем за инженером
   8.Нина Сергеевна Прянишникова, преподаватель в ВУЗе у Юлии, старше Юлии и Пети на 10-12 лет, 1916-18 Г.Р. в годы их учёбы - 30-32 года, незамужем, кандидат наук, дружит с семьёй Чернышёвых
  9 Референт из министерства металлургии Литвинцев, учившийся с ним в Московском институте сплавов 1928 Г.Р.
  10 Павел Сергеевич Леднёв, однокурсник Пети Чернышёва, 1928 Г.Р. москвич из академической среды и вполне адекватный парень, однако немножко особенный, поскольку изначально не повеса и не хулиган и по удовольствиям не ходок, с Чернышёвым дружил с первого курса и на свадьбе был свидетелем. Потом их пути разошлись, но знакомство продолжалось и на партийную работу переманил именно Паша Леднев.
  11 Доктор, педиатр Малышев Александр Григорьевич, 1935 Г.Р. 35 лет, уважаем и любим всеми за немыслимую эффективность, никто из его больных здоровья не потерял, а чихи и капризы - это у него на раз-два! Сестрой он занят не менее профессионально, но там не всё так просто.
  12 Нелли Матвеевна, главный бухгалтер машиностроительного комбината, 40 лет, 1930 Г.Р. замужем за главным инженером объединения.
  13 Эдельгеновы, Зулика 32 года, 1938 Г.Р. узбечка, ст. бухгалтер в комбинате, муж Тойберген, 40 лет, 1930 Г.Р. водитель трамвая, трое сыновей старшему 12 лет - Эльген, средний, 8 лет - Рамзан, младший Зилот, 4 года,
  14 Лиза Андреевна Баринова, 20 лет, 1954 Г.Р. дочь одноклассницы Николая Старостина, проводник в поезде, потом техник в цехе у Старостина
  15 Наташа Баринова, мать Лизы, 1937 Г.Р. одноклассница Старостина, красивая русоволосая девушка, а потом и женщина
  16 Григорий Васильич Васнецов, 39 лет, 1931 Г.Р. конструкор в цехе Старостина
  17 Женя, сестра доктора, 27 лет, 1943 Г.Р. в том числе семь последних в инвалидном кресле-каталке. По образованию искусствовед, рисует с младенчества и вкус к этому только развивается, годы в инвалидном кресле тому сильно способствовали
  18 Зия-ханум, восточная женщина, опытныё фельдшер и медсестра в клинике, все семь лет сиделка при сестре доктора, 1922-1924 Г.Р. 46-48 лет, основная работа в больнице, а к ним она приходит помыть и обиходить девушку, дочь, ушедшая от мужа в связи с его "посадкой" за наркотики на 7 лет - Зейнаб 24 года, сын 3 года
  19 Дмитрий Арсеньевич Зернов, врач, коллега Малышева, 1927 Г.Р. 43 года
  20 Гриша, Григорий Демидович, музыкант, гитарист от бога, 1940-41 Г.Р. 30 лет, неженат, немножко жуир, но не в затяг,
  21 Ксения, вокалистка в ансамбле, стройная девушка, 1946-47 Г.Р. 24 года, незамужем,
  22 Боря, ударник в группе Юлии Чернышовой, 1944 Г.Р. 26 лет, неженат
  23 Прокопий, музыкант, клавишник, композитор и арранжировщик в группе Юлии Чернышёвой, 1936 Г.Р. 35 лет, неженат, не от мира сего
  24 Семён и Фёдор - студенты переводчики из Москвы
  25 Басист Эдик, 28 лет
  26 Керим, музыкант, народные духовые, 1931 Г.Р. 40 лет, музыкальный гений и интеранационалист
  27 Глэдис Паркер, британская певица с шотландскими корнями, 1945-46 Г.Р. 25-26 лет, невеста и потом жена Григория Демидовича, гитариста у Юлии
  28 Стас Гордеев, танцовщик- постановщик, 1937 Г.Р. 34 года из музыкального театра Кента
  29 Гуринович Вячеслав Сергеевич, Второй секретарь ЦК Республики, в 1970-ом году 52-54 года, белорус, в Кенте после окончания войны
  30 Агиярова Делика, узбечка из старшего джуза, семья номенклатуры, 1947 г.р. высшее торговое образование, играет на фортепиано, хороша внешне
  31 Николай Темряков, одноклассник Делики Агияровой, закончил вуз, работает на авизаводе, 1947 г.р. дружит с ней
  32 Светлана Темрякова, жена Коли Темрякова, 1950 года рождения, светлая дама, играет на фоно
  33 Аширов Эльген, муж Делики, из номенклатуры по наследству, 1937 г.р. в 1970-ых годах уже в ЦК Республики
  34 Ирина Гаджибекова, жена завадминорганами в ЦК Республики, эксперт в совмине Республики, любовница Гуриновича, 34-36 лет,
  35 Дмитрий Ильич Фетисов, полиглот, поэт, люитель вина, женщин и романсов, переводчик с восточных языков на славянские. 1920 г.р.,бывший фронтовик, артиллерист, прошёл и войну с Японией. С Ниной Сергеевной Прянишниковой, преподаватель
  36 Нина Прянишкикова, историк искусства, востоковед, москвичка в четвёртом колене, рождение 1915 года, защита 1940 год, замужество 1941 год, вдовство тут же в 26 лет.
  
   ПЕРСОНАЖИ развёрнуты в состоянии на 1970-ый год:
  37 Эмма Томпсон - 30 лет, 1940 Г.Р. замужем, дочерям: 8, 6 и 4 года, химик-технолог, дочери: Света-4 года, Катя -6 лет и Маша -8 лет, перешла работать на ТВ и там уже три года, по семейной традиции старшая дочь оставляет себе эту родовую фамилию Томпсон, старшая Маша тоже Томпсон, а Света и Катя - Старостины.
  38 Николай Старостин, 33 года, 1937 Г.Р. муж Эммы, инженер-машиностроитель,в Кент приехал по распределению
  39 Николай Фёдорович Савушкин, шеф областного КГБ, 45 лет, среднего роста, блондин, жена филолог в местном университете, дочь учится в Москве
  40 Пётр Ильич Чернышёв, секретать обкома, 1928 Г.Р. 42 года, металлург по образованию, местный кадр из семьи офицеров, отец - отставной подполковник, мать - учительница физики со знанием английского, есть 2 брата, живут в Новосибирске, инженеры на авиазаводе,после диплома закончил аспирантуру, вернулся в Кент и за 12 лет вырос из инженера-технолога до главного инженера комбината
  41 Юлия Ким, 1930 Г.Р. 40 лет, жена Чернышова, два сына: Денис -20 лет и Игорь - 17 лет, она из рода торговых кланов Ким и Сонг в Кенте,замужем с 18 лет, родила студенткой без академки, отличница и активист, немножко гимнастка с лентой и мячом, каково быть замужней в 18 знает по себе и про соблазны и искусителей тоже, поскольку и умна и хороша в одном теле, ну и ум - это всегда глубина, а раз так, то не всё задуманное выдаёт себя кругами действий, соблазнить такую женщину - для многих мужчин способ существования и самовыражения, так что Юлия в этом отношении на сто рядов опытнее и скрытнее ровесниц, ну и она по-настоящему восточная женщина, полная тайн и загадок во всём, даже от себя самой. Занимаясь культурой Востока в самом ярком выражении - лирике, она не всегда удерживается в фантазиях и кое-что из них выпускает наружу, как бы смешивая с реалиями и поэтому поймать её на слабости для умного и опытного мужчины, задача выполнимая. Попавшись, она себя не выдаст, приняв сценарий и доиграв роль до конца. Но повторов не будет и следующий сюжет греха случится тоже уникальным и неизбежным - иначе Юлия поступить и не могла! - Сколько их было? - Кто знает, может, три или пять, а может и ни одного и всё это игры подсознания с инстинктами. Мужа она любила и всё из его мира принимала высшей данностью, но роль жены - это одна из игр женщины и она в полной мере осознала это уже после рождения первого сына, в девятнадцать. Заложенное в ней природой и выношенное многими предками: наложницами и повелительницами, жертвами и искусительницами, в Юлии всё это выплеснулось особым букетом неповторимого цветка с немыслимыми ароматами. Потому муж её любил и ревновал ко всему живому, понимая потуги окружающих урвать от неё хоть что-то.
  Референт из министерства металлургии Литвинцев,
  учившийся с ним в Московском институте сплавов Павел Леднёв, однокурсник Пети Чернышёва, москвич из академической среды и вполне адекватный парень, однако немножко особенный, поскольку изначально не повеса и не хулиган и по удовольствиям не ходок, с Чернышёвым дружил с первого курса и на свадьбе был свидетелем. Потом их пути разошлись, но знакомство продолжалось и на партийную работу переманил именно Паша Леднев. Сумел найти аргументы и доводы.
  Детский доктор Малышев Александр Григорьевич,
   35 лет, уважаем и любим всеми за немыслимую эффективность, никто из его больных здоровья не потерял, а чихи и капризы - это у него на раз-два! Сестрой он занят не менее профессионально, но там не всё так просто.
  Зия-ханум,
  сиделка при сестре доктора, чуточку до 50 лет, основная работа в больнице, а к ней она приходит помыть и обиходить девушку, ведь Женечке всего-то 27 лет. Она приходит утром в 6 часов и делает массаж, затем душ и макияж с лицевым массажем, после чего идёт в больницу, днём всю гигиену Женя устраивает сама, обедает она с братом, который всегда приходит домой, а вечером, около 8 часов снова массаж, душ и постель. Зия-ханум давно бабушка и к Жене относится, как к родному человеку, возможно, потому, что та сестра Искандер-бека, как зовут этнические мамаши пришельца-доктора и готовы для него на всё, как и любая уважающая себя восточная женщина. Этому мать обучает своих дочерей в первую очередь, внушая одну из главных ценностей: пока в твоих глазах тепло и преданность, значит аллах тебя не забыл. В дом доктора она приходит в лучшем расположении духа и ухоженной, но не вызывающе яркой, хотя сереньких европейских кофточек избегает, ну и в восточных одеждах с традиционно закрытой грудью имеет максимально глубокий вырез. Фигура и контур ног, благодаря интенсивной трудо-терапии чуть не круглые сутки и избирательном питании, смотрелись отлично, в клинике доктора помоложе цокали вслед, а матёрые уважительно кланялись: - Вы так же прекрасны, Ханум! В белом халате с пояском на талии и коробочкой шприцев в руках она являла энергетическое зрелище и утренние уколы были ритуалом, к которому больные мужчины готовились загодя, а женщины хищно заправлялись её щедрыми эмоциями и теплом.
  Венцом её женского блаженства стало дышать духом дома Искандер-бека и впитывать эту тонкую энергетику с раннего утра. Она приходила рано и, уложив Женечку отдыхать после тягот массажа, пила с доктором утренний кофе. Кофе готовил доктор и он был так же хорош, как и всё ему принадлежащее. Потом она переодевалась и убегала в клинику, унося аромат мужчины и особую энергетику взгляда. Доктор был не просто мужчиной, он был понимающим мужчиной и общения с ним достаточно, чтобы излечиться от всех женских болячек путём рутинного общения. В его смены работать хотели все, даже после ночного дежурства. Конечно же, дочери в курсе всего этого, ревнуют маму к доктору и зависти не скрывают, подкалывая при случае, а та им со сдачей не задерживается и размахом оплеухи тоже - женщине по-женски!
  
  ОТСЧЁТ ВРЕМЁН И ЦЕННОСТЕЙ пролог
  
  Всё с чего-то начинается и имеет какое-то завершение. То есть, гармония начала и конца - обычная гармония жизни. Она была всегда и её бесконечная цепочка продвигала биологическую цивилизацию от одноклеточного примитива протозоа до нынешнего белкового совершенства. С какой отметки органическую жизнь считать сознательной, наука так и не решила, ясно одно - именно сознание стало очередной революцией и прорывом человеческой цивилизации, временно возглавившей управление Землёй. И одними из первых движителей и управляющих тормозов во всём этом многообразии и безобразии стали божества Виргиния и Астарта. Первая несла на себе осмотрительность и выдержку, а вторая - безудержный напор и страсть. И всё это в одном сосуде и одновременно! - Каждую секунду и многие миллионы лет. Все виды и типы жизни в течение десятков и сотен тысяч поколений.
  Два таких разновекторных начала не бывают в гармонии в исходных точках развития, но их нескончаемое соперничество и создало тот несуразно-обаятельный мир, который существует сейчас. Не Джекил и Хайд, придуманные ремесленниками в Голливуде, а Виргиния и Астарта, правившие миров у финикийцев под этими именами и под другими, сейчас забытыми, во тьме веков и тысячелетий. Возможно, ещё в кроманьонской пещере эти богини шлифовали мозги и оттачивали языки нашим далёким предкам и подбивали на немыслимые тогда революции в банальных витках замшелой эволюции нравов, уводя юную красавицу из-под чресел волосатого вождя, окружая нирваной почитанияи преклонения. И, увидев себя в зеркало из отполированного бивня, будущая Клеопатра сооружала свои причёски и наряды, ведомая фантазией Астарты, в чаяниях познать своё величие из уст другого умника из соседней ледниковой долины. А подружка местного витязя и вообще положила глаз на мифического Зевса, от которого рождаются бессмертные герои. Виргиния придумывает мифы и создаёт почитателей, а Астарта подбивает мужчин и женщин на немыслимое для рядового юзера. Не будь их, мы бы никогда из звериных шкур не выбрались и никаких супертехнологий не придумали. Без Виргинии и Астарты мы ничто и прах от витков биологической цивилизации.
  
  ЧЕРНЫШЁВ МЛАДШИЙ - СТАНОВЛЕНИЕ 1947 год невеста сбежала с женихом
  
  Чернышёв во время учёбы в Институте сплавов и стали девушек московских как-то не особо лелеял, хотя доступность их - не чета кентским и выбор тоже впечатлял. Тяга к пенатам была глубинной и ничто московское к его душе не липло и внутрь не проникало. Кино, музыка и театр - это иное и оно принадлежит всей стране и создано ею, всеми теми просторами и окраинами ненаглядной Родины моей. Выпускницы из республик Союза ярко светились на московском студенческом небосводе, но ни одна в душу так и не запала. Ну и он внимательно отслеживал разницу между телесным и духовным, будучи просвещённым по этой части старшими братьями ещё в школе. Телесное у нынешних девушек намного опережало духовную часть и такие вещи он видел из привычного физического контакта. Запах и контуры тела таких красавиц лишь укрывали инфантильность внутренней сути и, попав в самое горячее женское начало, он видел, что за вывеской и пустовато и скучновато. И каждый раз, когда он убеждался в этом и заканчивал общение с девушкой, Виргиния согласно кивала головой и склоняла к дальнейшему поиску. Хотя каждая из восточных гурий слегка томила и манила, но не более и физиология особых плодов не заполучила.
  Школьные подруги в Кенте как-то незаметно перетекли в чьи-то невесты и жёны, а на юных красавиц из 7-8 классов он внимания не обращал, зная в них всё ту же женскую и интеллектуальную инфантильность. И неугомонная Астарта посоветовала выбирать из новых волн женского начала, которые никогда в своих очертаниях не повторялись. Вечная оппонентка Виргиния на этот раз с ней согласилась и Чернышёв очень пристально всматривался в лица и фигуры юных красавиц, выискивая ту самую и единственную!
  Для этого он среди прочих экспозиций женских прелестей ежегодно посещал выпускные гуляния в парке вокруг озера, где собирался цвет города, надеясь на удачу. Приехал он и после третьего курса, на этот раз попав с производственной практикой на громадный Машиностроительный комбинат в Кенте.
  Юлию он выделил сразу и отметил, что она ни с кем за руку не держится и ни в чьи глаза не заглядывает. Он улучил момент и нашёл её взгляд, остановившись у ствола могучей чинары и вдыхая ночное извержение. В два часа ночи свет фонарей смешивается с дыханием богини Флоры и поражает наркотическим дурманом. Большинство пришедших ночью - тайные почитатели Астарты, желающие попасть в её несравненные путы.
  И тут началось всё сразу и от одного только движения ресниц! - Она не отвела глаз, не опустила изумительных опахал и он подошёл к девушке. Кореянка с примесью местных этносов выглядела исключительной красавицей и он со странным для себя изумлением наблюдал её одиночество, полагая, что иллюзия испарится и вот-вот придёт её парень с мороженым или бутылкой шипучего.
  Виночерпий, опять моя чаша пуста
  И горят без любви ненаглядной уста,
  И слеза просто так под чинару скатилась,
  Молят выдать последнюю грешнику милость,
  
  Лист всё понял: трепещет со мною и страждет,
  Упиваясь в безмолвной мучительной жажде,
  Чуя запах любимой и трепетный шёпот:
  - Ведь со мною одним её будущий опыт!
  
  И в огнях полуночных мерцание красок
  - Карнавал жарких танцев и мелькание масок!
  Украду и она в моём челне рисковом
  Чует сердца завет, слышит тайное слово,
  Дуновение в парус и в сторонку весло:
  - То ль судьба благосклонна, то ль не мне повезло!?
   - выложил Петя Чернышов одним запалом, полагая, что промедление и витиеватость с такой девушкой неуместны. Теперь он понял, что парень у неё есть и он вот-вот появится с восточными угощениями. Ну и Астарта его буквально толкала на подвиги, зажигая глаза и дыхание первозданной африканской сутью, там не было и процента от русака Пети Чернышёва.
  Девушка подобного натиска не ждала, таких признаний не слышала и про сопровождающего забыла тут же, поскольку незнакомец явился из иного мира, с такими парнями она прежде не встречалась и этому светлому шатену доверилась сразу. Ну и стихи! - Чистой воды сонет! В этом девушка понимала и в музыке звучания тоже. Она смотрела на него и читала написанное на лице молодого русака, явно знающего местный политес и ценящего момент истины. Увиденное и прочитанное ей понравилось, а остальное совершила Астарта, плеснув гроздья женского ответа на мужеский вопрос. Юная дива в этом уже понимала и капельки любовного наркотика усвоила моментально.
  И процесс пошёл!
  Уже через несколько мгновений в ней вспыхнула женская надежда и мир, в котором она жила, попросту исчез! И роковая страсть, описанная в книгах и воспетая в песнях, явилась перед ней, предлагая и соблазняя. С женщинами так всегда - сразу всё и наотмашь!
  Перед такой страстью ни за что не устоять, да и надо ли? Она вздохнула, развела руками и опустила их, выказывая доверие и готовность разделить остроту приключений. Он прошёлся по ней взглядом, согревая и убеждая и, увидев ответное движение, сказал:
  - Сбежим? - она подняла глаза, облизала пересохшие вдруг губы и кивнула. Подсознание уже мужчину оценило и сказало весомое - "Да!" Ну и девичья Виргиния ничего против не имела, а Астарта буквально сжигала своим дыханием и жаждой приобщения к могуществу белого парня из другой ойкумены.
  Когда девичья рука оказалась в его ладони, её нежность он почуял в полной мере. И для всего мира они исчезли. Обе Виргинии и Астарты отошли в сторонку и с интересом наблюдали за подопечными, те вели себя вполне адекватно и богини предались другим делам и размышлениям.
  И души Пети и Юлии нашлись друг для друга. Они и говорили и молчали, проникая в суть собеседника и оценивая увиденное и прочувствованное. Нашлось так много и оно обоих интриговало, что границы дозволенного исчезли и они наблюдали друг друга полностью, а не купированными фрагментами. К утру всё главное они увидели и обсудили.
  Вариант Юлиной будущности для Востока типичен и Чернышёва не удивил: её поджидало место в торговом институте Кента и скорое замужество, обеспеченное жизнью в региональной номенклатуре. Парень, ушедший за шампанским, учится в торговом и из той самой когорты торгующих в храме. Знакомой и не очень желанной. А если честно, то и не желаемым вовсе, но самой такого прессинга традиций и замужества из чужого списка не одолеть. Юля была умной девушкой и собственную судьбу видела на примерах родни и близких знакомых. Сватовство, замужество и левые номера мужей - про это знали все. И потухшие глаза невест она видела насквозь. Петя - тот самый редкий жребий. Быть любимой и опыт любви иметь с единственным мужчиной - мечта любой, а не только восточной женщины. У них всё складывалось сразу и она верила, что это всерьёз
  На рассвете он проводил её домой, там она приняла душ, оценивая полученное от искандера, и с трепетным восторгом отметила, что он нравится всё больше и больше и волны прежнего восторга от его слов и касаний дошли до женской сути, растормошённой Астартой, теперь они её буквально захлёстывают. Хотя они только смотрели друг на друга и говорили, все дышащие частицы будущей женщины уже прониклись пиететом мужчины и соблазнам Астарты поддавались легко, выделяя собственные гормоны, поражая хозяйку тела доверчивым распутством и сообщая, что будет с ней, коснись этих сокровенных частичек её искандер! Минуты под струями душа стали новым актом для для девичьих ощущений и вытиралась она уже в предвкушении навеянного Астартой: впервые противиться этой разнузданной стерве не хотелось, да и не стерва она вовсе, а частица её сути.
  Виргиния всё-таки своё сказала и наряд для первого свидания с искандером она выбрала самый невинный. Однако Астарта ни словом не обмолвилась, полагая, что искандер проницателен настолько, что примет Юлию в рубище и отрепьях. Она только проследила за тем, чтобы бельё девушки не светилось из-под платья. Осмотрев себя в зеркало и слегка подправив ресницы и губы, она ушла к нему. Мужчина ждал её возле дома и раскручивал себя, предвкушая удивительное свидание.
  Выйдя и увидев искандера, Юлия ожила и расцвела, будто наткнулась на изумительный роман и не могла оторваться, захваченная удивительным сюжетом. Ну и уровень притязаний русского парня не снижался ни на иоту. Он прочитал из касыд:
  
  Бутон нежнейший приоткрыт,
  Листочки завязи объемлют,
  Лишь раз взглянуть - навеки сыт
  И лечь готов в сырую землю,
  
  Лишь память запахов тончайших
  - С ума сводящий аромат
  И я бреду в любовной чаще,
  И стать землёй бутону рад!
  
  - Ты это из глубины себя вынул или чтобы хорошенечко окучить девочку и увидеть её бездыханной? - спросила Юлия, не сразу отошедшая от услышанного. Она держала его за руку и чуяла в нём всё. Он, конечно же, увлечён, но и другие мужчины аж сжигали её жаром и страстью, так что в свои семнадцать Юлия знала порядком и различала злаки от плевел. Весь год в выпускном классе её просвещали семьи собственная и дружественная, подталкивая к клановому браку, от которого "хорошо всем". Как "хорошо" старшим сёстрам, она видела и сама, да и те не особо воображали себя удачливыми и удовлетворёнными.
  А с искандером всё не так совершенно! В том¸что она не ошиблась, Юлия убедилась уже вскоре: её усадили в тени чинары и из южного разнотравья и пахучих соцветий соорудили тот самый бутон, для которого поэт готов стать землёй. И она невольно поддалась мужской идее очарования:
  - Так чем же я пахну? - Настоящая, а не из касыды?
  - Безмерным и неописуемым счастьем! - ответил мужчина, его голос звучал чисто и призывно. Она пошла навстречу и он стал её повелителем. О таком голосе, словах и мелодике мечтает каждая девушка, а восточная и подавно. И она хорошо различала фальшь от истины, заглядывая в глаза и держась за руку. - У Искандера не случилось ни единого сбоя! И она погружалась в него всё глубже и глубже.
  
  Дневная жара к прогулкам по городскому парку не располагала и они уже через час уехали в горы. Они ходили, наблюдали роскошь южного пленера, общались и присматривались друг к другу и увиденное там манило и призывало процесс не останавливать. Внешнее обаяние девушки дополнялось гибким умом и музыкой голоса, услышать такое о себе в семнадцать от взрослого парня- удача несказанная и Юлия тихонечко погружалась в мир иной и влекущий. И с каждой минутой общения она понимала, что расставаться с ним не хочет. Не только на час или до утра, а вообще!
  Вечером Юля отметилась дома и опять исчезла, прикрывшись согласием подруги на рисковое дело с искандером. И ещё один вечер они были вместе. Теперь она полностью осознала, куда занесла рисковая фортуна.
  Она влюбилась в Петю если не с первого взгляда, то уже вскоре и этого не стыдилась, пылая и раскрываясь в его глазах и являя себя, прежде не ведомую и незнакомую: эта гурия рождалась от общения с искандером и Юлия с удивлением наблюдала за ней, подчиняясь словам и настрою самозванки. На третий день они остались у него дома и им было комфортно абсолютно всё, взаимность проникновения обогащала обоих и особенно девушку, которая специфический мир русских вот так близко раньше не видела, да и сама новая, рождённая общением с искандером, она уже не хотела в мир родителей. Южные женщины зреют иначе, чем северные и соки, их питающие, от северных тоже отличны, поэтому случившееся с Юлей Ким не могло произойти с какой-нибудь Машей Петровой. Принять мир мужчины и стать там самодостаточной субстанцией южная женщина готова раньше северной, Петя это знал от братьев и теперь видел сам. Юлькин мир был восхитительным уже на этой точке развития и дальше с ней будет только занимательней и острее. Что будет после близости, он видел из искор любопытства, когда обсуждалось что-то рисковое и волнительное. - Юлька готова разделить с ним всё!
  Мама по его просьбе пришла пораньше и сын представил Юлю, как невесту. Сразу и всерьёз. Маме девушка понравилась и решительность сына тоже. Старший и средний сыновья тоже женились быстро и без особых раздумий и сомнений. Папино воспитание и наследственность ничему не мешали и мама была счастлива тем, что младший сын имеет такие же зрелые и состоятельные корни. Но у старших сыновей девушки были из славянок. Добрую волю полукровной кореянки она прочитала в глазах, а остальное поведали Виргиния и Астарта - Юлия просто напрашивалась на вариант восточного похищения, поскольку традиции прямому варианту сближения противились очень агрессивно. Чуть позже появился и муж, которого она вызволила из плена военно-полевых учений и манёвров. Ему девушка тоже понравилась и после беседы с молодыми он сразу же усвоил глубину проблемы - не тот круг! И приступил к решению боевой задачи.
  
  При показном интернационализме и прочих атрибутах светскости и советскости, национальная элита смешиваться с мировой культурой не торопилась, поскольку там место найдётся не всем. В Советской Армии вопрос национальных кадров офицерства не стоял вообще. И туда шли большей частью ребята из рабочих семей, знающих труд и цену куска хлеба, ну и вырваться из родных краёв хотелось многим. Поэтому подполковник Чернышёв никаких иллюзий на темы национальной политики КПСС не питал. Среди материалов по национальным военным формированиям Средней и Передней Азии у него имелись и малоизвестные работы советских военных советников в странах азиатского окружения и аналитика по басмачеству с самого его зарождения. Бывая в командировках за границу по прямым делам без погон и афиши, он видел и другую часть жизни, про которую в газетах не пишут. Недобитых беляков и курбаши там осталось предостаточно и их убеждения не изменились и они подрабатывали советниками по разложению быта в южных республиках СССР. Это его представлениям о мире и войне придавало завершённую стройность и систему.
  Рода, племена и прочее из биографий многочисленных атаманов и предводителей он проследил до современных атабаевых и минихановых и не имел никаких иллюзий в отличие от политотдела САВО. Юлия по отцовской линии была из рода Сонгов, ведавших частью перевалок на Великом шёлковом пути. Теперь они смешались с другими корейцами и китайцами, но старший сын каждого колена наследовал виртуальную часть былой власти и компетентности. А мама её была из рода Ким, которые к высотам не стремились, обустраивая города обитания. Обычно женщины этого рода шли в жёны правителям Востока и поэтому их внешность и внутренний мир наполняли самым глубоким и изысканным, каждая девушка на выданье знала математику, географию, историю мира и не менее трёх заморских языков, была музыкальна и пластична. Иметь жену из этого рода не так давно считалось большой удачей и для фарсидской и для тюркской диаспор Востока. Саму структуру власти определяли коренные этносы Ближнего и Среднего Востока и прежние ханства, эмираты и султанаты перетекли в нынешние области и республики и виртуально покрывались согласованными движениями тейпов, тайных элит и советами старейшин. Они пережили не одну чужеземную сатрапию, надеялись выжить и в нынешней.
  Почти вся эта элита через сита КПСС просочилась и лояльность власти выказала. Но Чернышёв-старший им не верил. Он точно знал, что дно как бы мусульманства, которым прикрывались местные элиты, не более чем ширма. И командующему САВО об этом говорил открыто. Списки с родословными местной знати он выложил непосредственному командиру наедине и без регистрации в канцелярии. Тот внимательно прочёл преамбулу и отложил бумагу.
  - В войну расстрельные списки были не такими экзотическими, но мы не сомневались. А откуда появилась эта публика на нашем концерте?
  - Сами знаете откуда - кто громче прищучит уклонистов, тот и рулевой!
  - Но будущего Ибрагим-бека, надеюсь, среди них нет? - сказал он, подняв глаза на офицера.
  - Ещё нет и нескоро созреет, среди нашего офицерства такому семени не прорасти. Разве что в особом питомнике или за бугром, - ответил Чернышёв.
  - Однако солдаты из местной публики - откровенное дерьмо, - согласился командующий.
  - В армию попадают из списков военкоматов, которые отражают не всё. Нынешние хакимы и сельсоветы от прежних ханских и султанатских управ отличаются манерами, демократическими тюбетейками и только! Партийные комитеты ещё как-то вменяемы, а городские и сельские власти - это каменный век. Учёбой на русском языке охвачены не все, а говорящий только на диалектах фарси или тюркских - это потенциальный аскер Ибрагим-бека. Многие из аборигенов этого даже не скрывают, зная, что мы говорим и понимаем только по-русски. Городские парни чуть получше, но тоже не ровня нашим, а из кишлаков и аулов - полный мрак! Казахи и корейцы на их фоне - это сплошная лояльность и понимание!
  - Я был на том месте, где Ибрагим-бек оторвался от преследования. Отчаянный мужик он. Не всякий бы решился на такое.
  - Легенда это, Виктор Васильич, легенда и только!
  - Я чего-то не знаю? - качнулся командующий.
  - Его догнал, загнал в тупиковое ущелье и зарубил лично краском Измайлов. Ему тогда было 26 лет, а беку уже за тридцать. Ну и краском - не туша мяса с шашкой, он чуть выше среднего роста, но в остальном гармоничный. И из казаков, потому в седле и с шашкой на ты. И потом - он из свободных славян, а этот - от сатрапии Востока и с её рабской генетикой у нас разница большая. Вы и сами это знаете.
  - Да, коллега, солдат я видел всяких и забугорных тоже насмотрелся, но насчёт генетики согласен: у наших она самая удачная. Заводится с пятого оборота, однако потом его ничем не остановить. Ведь вот и ты, красный командир, несгибаем и неуничтожим! Мне замы по идеям и бабам тебя расписали хлеще кукрыниксов, достал ты их так!
  - Представляю, что про Измайлова они в политотдел докладывали.
  - Думаешь, он в обозе дамское кабаре возил?
  - В той войне - "Всё своё вожу с собой!" - иначе быть заложником обстоятельств. И вместо: "Шашки к бою!" краском ломал бы голову, как ублажить басмачей, чтоб те не сотворили лишнего с его близкими в одном из оставленных в тылу кишлаков. Тогда все воевали против всех и фронта в нашем понимании не было.
  - Теперь мало что переменилось, - кивнул командующий, - и я с собой семейный обоз не вожу. Опасаюсь нынешних басмачей. Про них я тоже в курсе. - Так что же сотворил краском Измайлов?
  - Как и положено красному командиру, он провёл среди солдат противника агит-массовую работу. - Каждый правоверный нукер увидел располосованное тело главного басмача и мухоту, сидящую на стынущей крови. Был Бек, а теперь падаль для грифов и мухоты! Тогдашним нукерам такая агитация подходила лучше революционных речей. Когда от зрелища пирующих грифов их стало рвать, он басмачей отпустил. И велел сказать всем, что Ибрагим-бек мёртв и война с Советами закончена.
  - Неужели так просто? - Шашки и винтовки они могли взять в любом кишлаке! - не поверил командующий.
  - А что им оставалось, если резервный эскадрон увёз и припрятал их родню в надежном месте. И записки туда-сюда стали гарантией лояльности уцелевших нукеров и их семей. Простой и проверенный способ заложников сработал и здесь. А для местной публики выдали версию, которая их национальные амбиции не напрягает. Сейчас об этом высшие этнические боссы говорят очень спокойно. Даже с достоинством. - Да, мой дядя - басмач!
  Командующий сидел за столом и играл карандашом, перекидывая его между пальцев, это снимало прежние болячки, накопившееся за 35 лет в армии. Подполковник был лицом особо доверенным и его справку он пристроил в особую папку, где хранилось и не такое.
  - А сейчас Измайлов жив? - спросил он.
  - Да, я с ним виделся в прошлом году на юбилее взятия Бабатага. Крепкий мужик. Такого нукеры уважают и боятся. - Одним росчерком от шеи до седла! Был бек и воин, а развалился надвое от правильного удара. Так умеют немногие. Именно этот цирк их и впечатлил. Как и шашка из особой стали и для настоящих всадников!
  - Дашь его координаты, съезжу, почерпну для души и о высшем толкую, - сказал командующий и протянул руку. Офицер надел тропическую пилотку, козырнул, повернулся через левое плечо и покинул кабинет.
  
  - Как я понимаю, для сохранения сил и приведения личного состава в полную боевую требуются перемены? - спросил Чернышёв-старший, выслушав вводную информацию жены, невесты и сына. Невеста была очень хороша и он в неё тоже влюбился, краешком души отметив удачливость сына. Такое добро надо хранить, любить и защищать. Но из стана противника надо извлечь как-то так, чтобы не испортить их дальнейшую жизнь. За такую женщину стоило выложиться по-полной программе. И он предложил план похищения невесты из дома и перемещения в безопасное место. Юлии идея понравилась и на будущего свёкра она смотрела с доверием и надеждой. Быть с Петей навек уже стало сокровенным.
  В семнадцать всё решается легко - ни груза ответственности, ни тормозящего прошлого! И девушка впервые почувствовала себя свободной. Когда решали их будущее, то мнение и расклад души невестки учитывали в первую голову. И она выложила мечту про книгу о Хафизе. Изучить и написать о нём всё, а не лояльное нормам временщиков. То есть, ехать надо в Москву и на истфак с восточным уклоном. А там конкурсы ого-го!
  - Возьмёте репетитора из аспирантов и за месяц он научит азам истории в рамках требований столичных вузов, - решила мама Пети и проблему закрыли.
  Вся операция по похищению и удержанию невесты в своём лагере прошла успешно и противная сторона вскоре приступила к переговорам, надеясь хоть как-то поучаствовать в судьбе Юлии. Место работы и должность будущего кунака сильно остужала порывы традиционалов и силовой вариант вмешательства не прошёл. Юлия на одном из раундов переговоров сказала, что любит искандера и выйдет только за него. Такая увлечённость русским парнем, запретная изначально, но зреющая в каждой восточной женщине подспудно - факт для аборигенов грустный и располагающая к основательным размышлениям. В исламском обществе за такое её бы побили каменьями, а род предали позору, но в Кенте не совсем исламское общество, поэтому рамками Конституции СССР традиции Востока сильно урезаны. И внутренняя вандея там уже возникла и имела она женское наполнение.
  Раскол семей по половому признаку состоялся и у Кимов и грозил перерасти в бунт. И как раз этого аборигены допустить не могли, поскольку рушилась вся выстроенаая вертикаль светской власти. Бунт - означал пересмотр всего состояния и вытаскивания на свет байской сущности восточного общества. Семейно-партиархального с доминантой исламистских норм жизни. Упрятанные в покровы национальных, они были тем самым прошлым, которое изгнано с басмачами. Жившим тут от века русакам сия мимикрия новых хакимов и председателей сельсоветов была видна изначально и периодически они называли вещи своими именами. И тогда происходили инъекции светских норм в патриархальную махаллю. И говорящий на фарси или тюркских наречиях русак грозно махал нагайкой и говорил: "Низзя!" На всех местных диалектах. И указывал на закат солнца, где находилась всесильная Москва. Нагайка - это ясно всем и дискуссии заканчивались моментально.
  Поэтому женская часть родов Сонг и Ким в наступательных военных действиях участия не принимала и тайно способствовала закреплению самой младшей дочери на той самой заветно-запретной территории. Восток в этом лицемерии имеет тысячелетние традиции.
  Она домой так и не вернулась, готовясь к экзаменам в лагере будущего мужа и уже более основательно погружаясь в грядущую роль жены искандера и матери его детей. Сёстры принесли одежду и прочее девичье-женское и всё время до отъезда в Москву она провела в доме Чернышёвых, питаясь женским от мамы Петра и отцовским от старшего Чернышёва. Он ей говорил:
   - Доченька, осада ненадолго и мы прорвёмся! - этот баритон звучал гимном благоденствия. У Пети тоже баритон, но другой и ей, очень музыкальной и подвижной, казался чуть не божественным.
  Девушка свою долю в самоподготовке к экзаменам осознала в полной мере и ответственно, так осмысленно и продуктивно она не училась никогда и нужные учебники и пособия изучила очень глубоко, к тому же Петя, приходя с работы на комбинате, обеспечивал эмоциональную поддержку и Юлия не заметила тягот жизни вне дома.
  Экзамены прошли успешно и осень в столице стала тем рубежом, после которого меняется всё. Первым и решающим была свобода. Теперь Юлия ни от кого не зависела, а связь с Петей стала желанной и живородящей. К ним приезжали сёстры и братья Юлии, изредка наезжала и мама и потом, когда они на зимние каникулы наведались в Кент, то восточные визиты и византийство её стали напрягать. Вот тогда-то Юлия и явила характер - у неё собственная семья и это неприкосновенно! - Помогло!
  Сёстры в Петю влюбились ещё в бытность в Кенте, когда носили Юльке всякие сомнительные и запретные дома вещицы, а тот делал вид, что верит про невинность доставленного. И сёстры впервые увидели свободу в её чистом виде: Юлька сама решала, что ей идёт, а что нет и ничьё мнение тому не могло помешать. Петя любил Юльку и не отягощал поводьями. Свободная и брыкающаяся Юлия ему нравилась безмерно и он упивался в ней не внешними обводами тела, а внутренним содержанием, которого даже сёстры не подозревали! - Ну и баритон! Ему только двадцать с лишком, а уже так звучит, что будет дальше.
  И вообще он был классическим типом спасителя невольниц, поэтому братья Юлии слегка ревновали именно по этим мотивам, поскольку происходили из тиранов и содержателей гаремов. Теперь уже мифических и виртуальных, но в традициях отцов и дедов ещё актуальных. Умным и продвинутым мужчинам клана Кимов и Сонгов такое вроде символической подстраховки на случай провала, а для большей части из них - естественная среда обитания. Умные стали технарями и уехали из Кента, закончив вузы Москвы, Урала и Сибири, а остальная, её в ЦК КПСС с ухмылкой называют "национальная элита", осела в Республике и ждала шансов в социальной лотерее продвижения к власти. Конкурс посредственностей умные люди в московском ЦК наблюдали без восторга и при случае вмешивались, чтобы вставить своё лыко в чужую строку. Большинства эти умники не составляли и в Москве, поэтому операции по агентурному проникновению в гниль элит всех Республик Союза случались редко.
  Дмитрий Ильич Фетисов, полиглот, поэт, любитель вина, женщин и романсов. Нина Сергеевна Прянишникова, преподаватель. 1945-60-ые
  Война заканчивалась и части Советской Армии стояли на подступах к Германии на территории Силезии, за много веков своей истории много раз переходившей от одного победителя к другому. Так что тут пахло и польским и немецко-прусско-французско-русским духом одновременно. Все были врагами и все оставались надолго. Поэтому историческая память местных аборигенов была специфической и помнила врага сегодняшнего, забыв вчерашнего и подружившись с позавчерашним. Так уж повелось исторически и такая специфика описана французом-классиком в романе про хитрована из Прованса, пившего вино со всеми захватчиками. Лучше дружить и отделаться выпивкой, чем платить по-настоящему. В партизаны и карбонарии уходила не вся деревня и так было во всех странах Европы от века. Силезцы-поляки тоже были европейцами в некотором роде и следовали эмпирическому правилу.
  Часть, в которой воевал капитан Фетисов, расположилась на отдыхе после боёв в небольшом городке, неспешно зализывала раны и принимала пополнение. В подразделениях пехотных дивизий артиллерия находилась на той же удалённости от передовой, что и роты с миномётным подкреплением и их огнём противника трепало лишь самую малость послабее, чем пехоту. Капитана квартирмейстеры дивизии разместили на окраине городка, недалеко от расположения лагеря с имуществом его батарейного хозяйства. До части недалеко и он умудрялся обедать, завтракать и ужинать в домике с молодой хозяйкой и мужем-инвалидом.
  Он сразу же выставил на стол гостевой презент, вступительный взнос в кухонное довольствие в виде банок, пакетов и прочего в командирском вещмешке и оставил у шкафчика. И представился хозяевам:
  - Прелестная пани и вельможный пан хозяин, я Дмитрий Фетисов! Будем жить и дружить, мы же с вами братья-славяне!
  Хозяева домика переглянулись - постоялец им понравился с первого слова. Гость стал привычно и по-офицерски банковать и через полчаса под воздействием волшебного напитка поляки понимали по-русски, а гость по-польски. Доверительность у них вышла легко и к вечеру они стали чуть не роднёй. Светлорусая пани в мужскую беседу не встревала, а мужики как-то нашли общее и словарьв том числе. Ну и хозяин был танкистом, а гость артиллеристом. Немецких танков гость поджёг порядком, так что этюды и эпюры, откуда и куда стрелять, воинскую солидарность укрепили капитально. И про то, как горят хвалёные "тигры", Стефан слушал с удовольствием. Фетисов его приобнимал, хлопал по плечу и вертел кресло-каталку, изображая перемену секторов обстрела. Светлое и чистое лицо Кристины гость видел как бы периферическим зрением и не сделал и шагу создать прецедент для охмурения. Когда на кухне помогал резать, мыть, открывать, чистить и прочее, её взгляды он ловил, но лишь улыбался и извинительно ронял:
  - Проше пани, не розумим! - и уворачивался от ответов. Однако её обаяние всё же отмечал улыбкой и русской фразой:
  - Мадам, вы так очаровательны, что я не нахожу слов! - женщина между тем сие изящество понимала и в ответ дарила взаимную симпатию. Но кухонное общение-приготовление завершалось быстро и они выносили новые порции для праздника живота. А там почти всё мужское и женщина - публика и ни в коем случае не участница. Она слушала, смотрела, удивлялась, восхищалась и являла самое лучшее. Муж никогда не видел такого свечения и мысленно поощрял матку боску продлить праздник. Она была дамой сговорчивой и всё шло, как по маслу. Живот и жизнь у поляков - одно и то же. После окончания праздника живота по-русски Фетисов помог переложить тело Стефана на особую постель и вышел проветриться на крыльцо перед домом. Какой-никакой город, тишина, весна и цветение и это с учётом выпитого располагало к неге свободных мыслей и фантазий. Зацепить чем-то хозяйку по-мужски там было, но не доминировало.
  А вот благодать! - Это да! Он прислонился к перилам и настроился на вкушение весенней нирваны. Краем своего существа он отметил суету хозяйки по ночным метаморфозам, но никак не реагировал. Всё должно вызреть и само раскрыться вовремя, зрелое - оно запашисто и чувствуется сразу. Командир был мужчиной молодым, однако созрел рано и вещи такого рода различал отменно. Если хозяйка неглупа, должна понять и тогда градус общения выйдет как раз по его вкусу. А если нет? - Тогда просто: Здрасте, пани Кристя! И ничего больше.
  - Пан не хочет сигарету? - сказала подошедшая Кристина и раскрыла баночку с курительными принадлежностями. Она чуточку изменилась, но больше внутренним, чем внешним парфюмом и прочим женским. Ну и предложенное в баночке как раз в тему общения с мужчиной: зажигалка, кремни, сигареты и прочее. Фетисов не курил, но в этот раз не отказался и они на особом языке мужчины и женщины пообщались. И на этот раз он слабины не дал и ни разу не коснулся вожделенного тела, на которое его плоть уже настроилось.
  У кондовых фронтовиков основной инстинкт работает с упреждением и любая женщина сегодня может оказаться последней в жизни, поскольку на рассвете в бой, а там и пуля просвистела, и звякнула шрапнель и нет бойца: один жетон остался! Но в бой не завтра и Фетисов даже не подумал о регламентных работах и рекогносцировке местности с целью занять позицию в укромном месте, чтобы и задачу выполнить и воздушной "раме" не подставиться. Он просто любовался женщиной, слушал её речь и чуял тоску по покою и неге, когда нет нужды прятаться и торопиться. Формирование танкового корпуса, которым приданы артиллеристы, затянется не на одну неделю и эта женщина успеет явить себя в полной мере военного времени. Полная мера - это и ночь до утра, и пара недель переформирования тоже. Он эту меру знал, а женщина - нет! Так и должно быть - он командир, а она квартирная хозяйка.
  И женщина сделала первый шаг:
  - Пан не имеет жены? - она имела в виду любовницу, которая для приличного польского офицера - это норма. А Фетисов был из ооочччень приличных! И уже сам вопрос содержал скрытую ревность к вероятной сопернице. Вопрос лёгкий и мужчина улыбнулся:
  - Нет, уважаемая пани! Под венцом не стоял и любушкой и лебёдушкой никого не называл.
  - А без венца? - всё же поняла главное женщина. И мужчина ещё раз улыбнулся, как бы уверяя в чистоте помыслов, по-мужски сочно и в той же мере фальшиво:
  - Вы же и сами видите! - это женщину настроило на особый лад и она поблагодарила за тепло к мужу:
  - Стефан давно так ни с кем из мужчин не говорил. Он гордый и инвалидность его унижает. А с вами будто и нет ничего, так его каталку никто не крутил и - "Немцы справа от берёзы!" никто не кричал.
  - Будь он у меня в бригаде, мы бы дружили! - Он моего типа мужик.
  - Вы сказали - "Мужик!" - Не растение и не инвалид, а мужик. Мне приятно слышать это. Я его тело пять лет ворочаю ежедневно и ценю суть вашего "Мужик".
  Гость дома пожал плечами и ответил:
  - Кристина, у нас же война и тут чего не бывает: мёртвые оживают, немые становятся болтунами, а слепые зрячими!
  Женщина приняла фразу к осмыслению и после этого сказала:
  - Тело или душа прозрели?
  - Сначала душа, потом и тело поспеет!
  - Поспеет? - Созреет, в смысле?
  - А как иначе? Всё идёт оттуда, исцеление тоже. Если дух умер, никакое лекарство не поможет. На войне в этом убеждаешься раз за разом.
  - Даже, если это тело - женщина?
  - С ней такое непросто, но решаемо - знаю не понаслышке.
  И женщина решилась на признание, с таким ни к кому больше, только к всевышнему, но к нему без толку. А тут мужчина, нормальный и понимающий, почему нет?
  - У меня кое-что за эти годы омертвело, вы его оживите? - уронила она очень осторожно и он неспешно ответил:
  - Как это случилось, сразу или...?
  - Незаметно, но быстро, за полгода всё и вышло. Как-то само собой: Стефан затих и я следом.
  По тому, как она это сказала, было ясно и остальное про недуг.
  - Здесь? - он указал на грудь и сердце. Женщина кивнула и тоже без стеснения природы происшедшего. Секса с мужем давно нет, а с другими мужчинами - хлад и безразличие. Она испугалась этого и в костёле не одну свечу поставила и молитву прочла. И годочков ей немного, а уже такое, что только у старух бывает!
  - Стефану хуже от этого не будет? - как бы состорожничал Фетисов.
  - Не убудет ли у него с моим исцелением?
  - Вы жена и он чует в вас всё. Перемены по этой части тоже и тут же!
  - Да, увидит сразу, но не рассердится: его я, такая ущербная, тоже угнетаю и всё к одному: его боль к моей и вот оно - горе семейное! И оно панует в нас. Думаю, он хочет моего исцеления. Тогда и ему будет легче.
  И этот аргумент Фетисову понравился: не рутинное блядство, а панацея! Кристина ему понравилась и простой интрижки не хотелось, поэтому... И он спросил:
  - По ночам он сильно стонет? - Я хотел сказать - вы высыпаетесь?
  - Я даю средства, после него не стонет, спит и ничего не слышит.
  - Ночью обостряется?
  - Что-то с позвонками, защемляет и лежать он долго не может, я переворачиваю через два-три часа.
  Сказав это, она как бы предложила вариант: мужчина должен сделать выбор и он ответил:
  - Хорошо, давайте устроим смешанное дежурство: вы и я! - Как идея?
  - Я согласна, тогда надо перейти на "ты", как вам это?
  - Очень хороший ход, Кристина. И как это будет?
  И дальше всё сладилось легко, поскольку подсознание уже давно гостя перевело в другой сан и там никаких предрассудков и условностей.
  - Сначала примем ванную и друг друга вымоем, в нашей брезентовой бане на колёсах уже три дня не был, а тут всё в тепле и уюте, - предложил гость и хозяйка кивнула.
  Короче, свидание при банных принадлежностях прошло по первому разряду и к утру проблемы застойной прохлады и женской дисфункции не стало. Дима хорошенечко прошёлся по запущенному пространству Кристины и запустил все спящие рецепторы. Привычно ли? - Несомненно, в его возрасте, звании и прочем военном, робость и леность противопоказаны, поэтому он жив и ужинает с вином и блондинкой, а проспавший обитает в могиле. В первую паузу целительного свидания Кристина проведала мужа и перевернула на другой бок. И не просто перевернула, а сделала так, как велел Дима, он стоял рядышком и вникал в обстановку исцеления духа в погибшем теле. Муж то ли бредил во сне, то ли это сон такой неприятный. Всё же у офицера ни комплексов ни кладбищенских страхов не водилось отродясь.
  - Давай проверим: бредит или спит? - предложил он и женщина спросила:
  - Как? - мужчина хищно улыбнулся и оседлал её прямо у постели мужа. Она поначалу сдерживалась, а потом пошла в разнос и муж открыл удивлённые глаза, не приснилось ли:
  - Крыся, это ты? - на что она простонала:
  - Я вылечилась, слышишь?!
  Положительные эмоции хороши всегда и на этот раз было так же, он сказал:
  - Скажи спасибо лекарю! - и отключился. Теперь ни стона, ни тяжких вздохов - лишь размеренное дыхание.
  - Вот видишь, это кошмар приснился! - сказала она и увела гостя на мягкую постель. Она умела быть благодарной и Фетисов в этом убедился уже вскоре.
  Наутро исцелённая женщина светилась и этим заражала всех и мир отдельно взятой семьи вдруг и сразу обрёл божью благодать. Она ждала Фетисова и готовила, чтобы встретить и порадовать, тормошила Стефана и тот тоже светлел и забывал о ночной боли, которая днём только пряталась. Изо всего имущества и обменного фонда в пустом шкафу и по сусекам она устроила ужин для мужчин и нарядилась по случаю - счастье в доме! И опять праздник остался глубоко в душе и общего разговора о высшем на таком эсперанто не получалось.
  Снова фронтовые воспоминания, подбитые "тигры" и "фердинанты", плавный выраж к довоенному и деликатные вопросы к гостю, как у вас в России. На пальцах и подручном он пояснял про колхозы и индустриальные стройки, пятилетки и свою историчесую науку. Ясно и доступно про возможности индустрии на земле и освобождении рабочих рук при значительно больших намолотах и надоях, но меньшим числом селян. - В разы меньше! И потому есть рабочая сила на новых заводах и стройках.
  И Стефан с интересом узнавал настоящий портрет традиционного врага для верующего поляка от веков и до ныне! Большие просторы - другая философия и это выявлялось в вещах элементарных: гость мыслил категориями вселенскими и доброта у него была естественным состоянием. Поляки русским враги давние, но для Фетисова ныне враг иной, не поляк из горя хлебнувших, а гонорливый воевода, дорвавшийся до власти и науськивающий свою паству на соседей за Бугом. Классовая и имущественная сущность таких войн ему известна отлично и изложить истину наглядно он умел. В итоге и сам Стефан признался:
  - Пилсудский сволочь!
  Пир на весь мир в рамках скромного домика инвалида и на этот раз затянулся, теперь его укладывали вдвоём и это вышло быстрее и комфортнее - всё же мужик, не женщина! Стефан кивнул жене и улыбнулся гостю дома, искренне и широко. - Крыся выздоровела!
  На второй день Кристина взяла любимую подушку с вышивкой и перебралась к Фетисову в комнату, как бы меняя статус его и свой, принесла новое постельное, чтобы удобно вдвоём и сказала:
  - Пан бардзо шановний, он не гость, а муж.
  Что было истиной настоящей, поскольку всё у них не украдкой, а такой уют и тепло дома - это бесценно. Тепло от мужчины согревало женщину, она включала свои ресурсы и становилась яркой звездой и от этого света начиналось многое в душах и сердцах. Отчуждение и озверение отступало и нормальные человеческие всходы на какое-то время затыкали дыры от жуткого военного бытия.
  Таких домов за четыре года войны и парочку госпиталей он знал не так много и жил так, будто сговорчивые хозяева - подарок судьбы. Как любой подарок, хозяева требовали внимания и понимания, а уж хозяйка - тем более. - Какая дама, такое и внимание. И всякая близость с женщиной - как последняя! От этого никуда и оно висело дамокловым мечом над каждым, напоминая и искажая удовольствие.
  Командиры первого, самого нижнего звена пушкарей в его дивизии вплоть до капитана обновлялись с жутким постоянством, часть уходила на повышение, а остальные, и их больше, в госпитали или комиссия начисто. Похоронки на таких командиров были рутиной, привычной для войны.
  Поэтому с Кристиной, дамой замужней и при супруге-инвалиде, вёл себя нараспашку и её мужу, бывшему офицеру польской армии, приносил гостинцы в виде табака и трофейных сигарет. Ничего особого, но внимание. Кристина упивалась удачей, когда и муж одарен вниманием воина, понимающего тяготы увечного ранения. Они втроём говорили на смеси русского, украинского, немецкого и польского и ощущение семьи было неожиданным, но настоящим. Как-то перед уходом в свою комнату он разговорился со Стефаном и деликатно спросил, что он думает о Крысе и её отношениях с ним. И вот что услышал:
  - Пан капитан - добжий пан! Крыся закохана в пана. Я вижу ваше сердце и оно настоящее, мужское. Крыся с немцами холодна. Пять лет здесь стояли офицеры и Крысю хотели многие. Крыся не Пенелопа, я знаю про это, знаю! - Но вам открылась как герою Ахиллу.
  И это тоже истина: Кристина стала для капитана Фетисова и женой, и любовницей, и Астартой, но не наложницей! Так вышло потому, что ему досталась роль освободителя. Кристина - супруга офицера и хорошо понимала, кто воин настоящий, а кто авантюрист. Риторика эмигрантского правительства в Лондоне её раздражала напыщенностью и местечковым гонором. Стефан был прикован к креслу и нижняя часть тела ни к чему не была чувствительной. То есть, фактически она ему служанка, убирающая и стирающая, но это и всё. Ему 32 года, а ей 28 лет и оба лишены иллюзий и амбиций по части будущего после войны.
  Кроме доходов от военной пенсии в будущей Польше Стефан мог давать уроки математики и как-то жить в обществе. Они надеялись, что общество их не забудет. С капитаном Фетисовым они обсуждали многое и часто выбирались из надоевшего о войне. Его профессия историка и переводчика восточных языков имела большую культурную нагрузку и он им читал по памяти шедевры из Фирдоуси, Хайяма и прочих поэтов Востока. Даже в родном звучании на фарси - это музыка!
  Естественной реакцией женщины на такое чудо - забеременеть от бога! Такие перемены от смертных не бывают! Решила сама, но с мужем поделилась и тот поддержал:
  - Крыся, ты умница! У нас будет сын!
  - А если дочь? - Стефан уж чуточку напрягся, но ненадолго и ответил:
  - Пусть хоть кто! Нас будет трое и есть ради кого жить дальше.
  И гармония этот домик оккупировала надолго.
  Читать и очаровывать Фетисов умел и женщина охотно поддавалась очарованию. Не он её совратил и увлёк, нет, а ей нравилось с ним всё! От мытья посуды, до лекций о нравах в восточных гаремах и стихов, посвящённых природе, чести, власти, интимному и не только. Об этом было увлекательно и познавательно. Сравнить себя со второй или первой женой восточных правителей интересно и очень волнующе - они не дружили и вместе за столом падишаха не сидели, ну и много чего другого. Главное же - касыды и рубайи. Она после ужина и укладывания Стефана приходила за приватной дозой Хайяма. Муж уже спал, сама от трудов денских уставала и хотелось особой роскоши - восточная поэзия, в самый раз!
  - На фарси или по-русски с выражением? - каждый раз уточнял Фетисов.
  - Нараспев, как мулла читает суры из Корана. На фарси, - выбирала Кристина и устраивалась, чтобы видеть лицо чтеца. Он не педалировал нотами и музыкой, как поющие оперные дамы, а управлял интонацией и сдержанно выдавал то, за что авторов любили и рыночные торговцы и обитатели шахского дворца.
  Она через положенное время проверяла постель мужа, меняла что нужно, освежалась в ванной и возвращалась за очередной порцией внимания. Неожиданное вожделение, удачное и приятное супружество с гостем придавало сил особых и бывая где-то кроме дома, она сравнивала собственное положение с увиденным у других женщин и понимала собственную избранность. Возвышение - его мало кто даёт и вот оно, от её нового мужа! Как и положено замужней, она под сердцем носила плод и он уже своим наличием делал жизнь осмысленнной и необходимой. Было ради чего жить! В военное время все ценностные ориентиры менялись сильно и полутона исчезали: чёрное и белое, враги и свои, хлеб насущный и пронзительная нужда! - С появлением Димы нормальная жизнь возродилась и появились полутона.
  Война - это особое время и особые законы, так что решение Кристины забеременеть от Димы совпало и с его влюблённостью в женщину. Она ни о чём не спрашивала, но давала и отдавалась, как и положено в пору войны. Когда его часть после переформирования вышла в новое наступление, Кристина узнала номер полевой почты и писала о своих делах, делясь ими, будто с настоящим мужем. И получала советы, что и как делать со Стефаном, чтобы тот не свихнулся от мужеской ущербности. У мужчин сложились общие ценности и историю польской гонорливости оба офицера оценили одинаково - мудаки! И такая же гнусь - политики, взявшие курс на Запад и отвергшие союзничество восточных соседей. Про Пилсудского, начавшего националистическую бодягу и капитальную рознь с СССР, Стефан знал порядком, поскольку служил одно время при штабе и был в курсе тогдашних шатаний и метаний с целью урвать побольше, а там хоть не рассветай! Отхватить Силезию и часть Восточной Пруссии у разгромленной Германии и горную часть у Чехословакии и надеяться, что за это их не вздёрнут, значило не иметь исторической памяти!
  Территориальные отщипы у соседей всегда оборачивались возмездием уже в следующем поколении кровью невинных в том глупых поляков. А затевала всё та же генетическая шляхта из тьмы веков! Не лучше них инынешняя эмигрантская шелупонь с амбициями, втянувшая народ в бессмысленную авантюрус восстанием в Варшаве. Родом и амбициями она как раз оттуда - из шляхты. И все марионеточные и портфельные "правительства в эмиграции" - это ресурс недруга державы развалить страну путём десантирования таких правительств.
  Специальность Фетисова - история древняя и языки умершие, но ближайшее прошлое приходилось изучать попутно и он был гораздо информированнее среднего гражданина страны, поскольку читал и познавал самое разное в эфире и читальных залах. А врагов у Советского Союза полно и поэтому сканирование печати было сплошным. Не всё из этого имело характер открытый, но и напечатанного вполне достаточно, чтобы сложить три и два. И такие пазлы-нескладушки они со Стефаном обсуждали за вечерним чаем.
  Кристина часто слушала дискусии мужей, занимаясь рукоделием или глажением белья и в целом была в курсе обсуждаемого. В доме стало намного размереннее и спокойнее по части обсуждаемого и на старину с цитатами из Байрона, Шекспира и Сервантеса переходили нередко, почуяв нетерпение женщины. Однако актуальность дня нынешнего перевешивала и они опять сваливались на темы идущей войны. О недавнем бунте в Варшаве с пугающей регулярностью чего только ни выплывало и "новости из подвала" тут же овладевали массами. Так или иначе, но контуры истины сужались и простора для фантазий о "мудрости и влиятельности" правительства в Лондоне становилось всё меньше и меньше. Верить в мифы - не научно и Фетисов системно разбирался с "новостями из подвала".
  Так было установлено, что регулярная армия Польшис танками, авиацией и артиллерией образца 1939-ого года намного превосходила числом и вооружением полупартизанские восставшие отряды Бур-Комаровского и всё же была разгромлена Вермахтом за неделю и добита ещё за две!- Спрашивается, зачем встревать со стрелковым оружием в войну с танками, артиллерией и миномётами? Более того, немцы особо не затруднялись бомбёжкой целых кварталов, где обосновались восставшие. Сталинград их научил тактике городских сражений, но там с ними воевала регулярная Советская Армия, а кто в Варшаве? - Вермахт силён и умеет воевать и недобиткам-политикам нечего соваться в стратегию. Немцы с восставшими поляками обошлись внутренними резервами и ничего не отвлекали от главного фронта с Советской Армией, утопив восстание в крови и сравняв Варшаву с землёй.
  Советская Армия зимой 1944-45 годов вышла на границу с Германией практически везде по фронту, сломав оборону сателлитов в Венгрии и Чехословакии, вышла на равнины Румынии, выбила немцев с перевалов Болгарии, местами вываливаясь на побережье Средиземного моря к партизанам Югославии. И везде немцы вели бои ожесточённые и из последних сил, зная, что с ними будет после победы русских. Пропаганда и речи Геббельса и Гитлера на кадровых солдат уже не влияли: капут Гитлеру и каюк Фатерланду видели все. Имея стратегическую инициативу в целом, Ставка в Москве регулировала уже подусохшие ресурсы страны, перебрасывая их на направления для стратегии важнейшие. Варшава на тот момент была на периферии стратегии и там рвать жилы было нерационально.
  - Спрашивается, Стефан, ради чего и кого надо выручать Бур-Комаровского из его авантюры? - обратился Фетисов к поляку, который повоевал с немцами. И тот согласился:
  - Война - дело грязное и благородством там даже не пахнет! - Крыся, налей-ка нам грога, соскучился по нему! - и они свернули к вещам вечным и нетленным - дом, семья, дети. И во главе - Кристина. Женщина вынашивает и производит на свет новую жизнь. Именно это они обсуждали и женское счастье Стефан видел перед собой. Жена засыпала в объятиях мужа, а тот тихонечко переворачивал тело инвалида, давая передышку женщине. Утром она ему возвращала сторицей, но сон - это святое и он легко дарил женщине порции неги и фантазий, спрашивая, как спалось и что снилось. Стефан видел - Димитрий муж! Чем-то внутри себя он чуял, что здоровья не прибывает и последние ресурсы молодости тихонечко вытекают и испаряются. Кристина стала светочем в доме и заразил её вселенским оптимизмом русский муж. Теперь они его так и называли. И она делилась со Стефаном интимными подробностями про себя и Диму по его настояниям. Немножко мазохизма в этом есть, но ведь и Кристина хороша, вон как светится! Чуточку стыдливо и не всё выкладывая, она подбадривала Стефана и своей близостью с молодым и здоровым мужиком давала минутки доброго самочувствия. В такие беседы иногда вмешивался Дима и Стефан видел, насколько Кристина влюблена в гостя. Гость в доме - бог в доме, это вдруг и сразу стало ясно Стефану и их отношения углубились до самых родственных. Дима советовал Стефану, как ублажать Кристину в беременности имеющимися у него возможностями. Чтобы плод развивался правильно, эти вещи необходимы. Короче, уезжал он мужем настоящим, а Стефан был просто пациентом и приятелем мужа.
  В самом конце войны Кристина была уже с животом и это составляло тайную гордость Стефана, так он мстил своим недругам, давая потомство от уже умершего себя.
  Через пару месяцев после его отъезда он сказал Кристине:
  - Напиши, что мы ждём его в гости. Пир победителя ему от меня, а наше дитя - от тебя! Понимаю, он офицер и война, но вдруг сложится, а? - и она написала так, что Дима всё понял правильно, нашёл нужные обстоятельства и "крышу" в лице начальника артвооружения дивизии и придумал повод для командировки за застрявшими ящиками с орудийными прицелами где-то в раздолбанной Польше. Первым делом он приехал к своей названой семье, они моментально мобилизовали связи и в течение суток нашли потерянный груз и, пока всё перегружалось в другие вагоны, он пировал с беременной Кристиной и благодарным Стефаном.
  - Крыся, ты неоценимое сокровище! - сказал восхищённый Фетисов.
  - Насчёт сокровища, не знаю, - ответила разомлевшая от мужского внимания женщина, - но ненасытной стала точно! - Хочу ещё!
  Когда мужчине чуть до тридцати лет и он здоров, то женщину он способен ублажать круглые сутки. Он им оставил запас продуктов и уехал. Через месяц Берлин пал и война с Германией закончилась.
  
  Однако для него война не закончилась и их часть уже в мае перебросили на Дальний Восток, где формировалась армия для войны Японией.Там шла откатка частей по тактике боёв в новых условиях и практически всё лето он со своими ребятами был на полигонах, то удаляясь в горы, то выливаясь из узких горлышек долин и невысоких перевалов. Скорость передвижения и развёртывания подразделения с каждым манёвром становилась всё выше и выше и к концу третьей недели выход из места дислокации дивизии и вхождение в долины, а потом выход из них стали идти, как по маслу и на том в учениях передислокаций поставили точку. Стрельба по закрытым площадям тоже отрабатывалась, как и артиллерийские "клещи", когда плотным огнём с высот накрывали огромные территории с вероятным противником. Наблюдатели применялись к новой для себя местности и корректировали рамки стрельбы. В общем, всё как и с немцами: основательно и по всем пунктам артиллерийских наставлений. Пехота в контакт с условным противником не входила и вся территория учений выглядела адом кромешным, а если там ещё и "катюши" приложились, то выжить не мог никто.
  Взаимодействие частей между собой тут было специфическим и на войну с Германией не похоже в принципе. Поэтому тренаж, координация и прочее. Ну и лазутчиков от японцев ловили повсеместно. Но они были на тактической глубине обороны, то есть в 10-20 км от границы, а учения проводились очень далеко и там не только никто не жил, даже растительность в этой степи выгорала уже к середине лета. В свою очередь армейская разведка про дислокации японцев знала практически всё и на каждом направлении командование имело точные и свежие данные. Эта информация подновлялась постоянно и в режиме реального времени. Воздух был нашим полностью и авиация японцев к нам не совалась даже для разведки.
  К августу все части и три главных направления ударов были готовы и Советская Армия ринулась на Квантунскую армию Японии. Здесь тоже были бои, но не столь ожесточённые и потерь было намного меньше. Торможение возникало только на ударных проломах линии обороны противника, когда самураев добивали в окопах наступательными гранатами. Только бросив туда комплект эргэшек (граната РГ-1) и выждав немного, проверяли, чтобы продвинуться вглубь обороны противника. Наученные войной с немцами, русские солдаты зря не рисковали и не ленились проверить захваченную территорию и после штурма. Чаще эта доля выпадала на части не передовые и артиллеристы, которые имели позиции чуть позади пехоты, научились предварительной зачистке в полной мере. Собственно, это делали не сами пушкари, а приданные взводы и роты пехоты прикрытия.
  Часть, в которой воевал Фетисов, шла из Монголии и через перевалы в горах Большого Хингана входила во Внутреннюю Монголию в среднем течении реки Сунгари. Сопротивляющиеся части японцев вторых и третьих линий обороны, сидевшие в капонирах и дотах, они просто перешагивали и, лишённые ресурсов воды и боеприпасов, японцы подставлялись специальным частям, которые знали, как обойтись без лишней крови. Японцы раз за разом попадали в стратегические и артиллерийские "котлы" и несли ощутимые потери ещё до соприкосновения с советской пехотой. Ну и концентрация огневой и авиационной мощи на главных направлениях тоже играло роль и шансов уцелеть у противника никаких. Вопрос лишь в том, когда их разобьют и каковы потери. Соотношение потерь здесь даже близко не походило на недавние бои с немцами и плач союзников про свирепых самураев как-то настораживал: умеют ли они вообще воевать? Практически всё вооружение у них с нашим не сравнить, техники и транспорта тоже с запасом, сработанность частей приличная, так почему же союзнички с ними вошкаются так долго? Штабисты это знали, но помалкивали: нельзя подрывать авторитет антигитлеровской коалиции!
  
  По окончании японской кампании в начале сентября Фетисова вызвали в штаб армии и ознакомили с новой задачей: в Мукдене среди массы трофеев обнаружены вещи музейного вида и похоже, что раньше они принадлежали белым эмигрантам, которые в этой части Китая жили очень компактно и без притеснений от прежних властей. Фетисов просмотрел списки обнаруженных ящиков и по наименованиям сообразил, что речь идёт о ценностях очень древних и к Китаю отношения не имеющих никакого. По транскрипции арабской вязи и вольного перевода на английский - это XII-XVI века и Ближний и Средний Восток. Он прошёлся глазами по забытому полю интеллектуального парения и не удержался от жеста, коснувшись абзаца с восточным ароматом: от него исходил особый, перебивающий гарь войны и тьму веков.
  - Вам это знакомо? - спросил интеллигентного вида подполковник из штаба, Фетисов кивнул и его сделали экспертом по оценке трофеев по статье: исторические и гуманитарные ценности мировой культуры.
  Рекогносцировка началась со списка русской диаспоры, японских чиновников оккупационной администрации и прочего бомонда при грабеже чужого и без риска наказания. "Жирных котов" в этом деле порядком и водились они везде, где хоть чуточку пахло поживой. В общем, первое им созданное - это большой список причастных, где не было ни виновных, ни обиженных, а лишь хоть чуточку просвещённые и в этот грабительский бизнес посвящённые. И первые же шаги показали грешных и праведных изначально и психотип поведения у каждого из них. Человеку науки и немножко исторического искусства было знакомо многое и фальшь намерений от рутинного ритуала вежливости он различал хорошо. И сразу же образовались списки непричастных, которым можно доверять в известных пределах, не посвящая в запретное. И по ходу работы он уточнялся и менялся, обретая живость и с ним можно работать уже целенаправленно и продуктивно. В нём были и местные жители, и приезжие тайцы, и японские оптовые торговцы, и представители европейских диаспор. Список большой, на нескольких листах, поскольку он подробный и со сылками на источники.
  Майоко-сан во внимание Фетисова попала в ходе серии поездок между Мукденом, Харбином и Далянью, ранее так называлась база русского флота Юго-Восточной Азии - порт Дальний. Майоко-сан была знакома с большей частью русской диаспоры по светским приёмам и балам и единственная из японцев имела полное европейское образование - диплом Сорбонны. И информаторы из китайцев рекомендовали использовать её знания и связи с русскими эмигрантами. Репутация этой женщины шла отдельно от мужа, которого ненавидели все. Про контейнеры, направляемые в Японию, она могла ничего не знать, а вот про художественные и культурные наклонности владельцев этих раритетов - вполне возможно.
  Немало сведений и самых невероятных слухов клубилось и в самом Порт-Артуре. После консультаций с командованием по первым результатам работы ему дали приказ смотреть всё абсолютно и во всех портах и прочих хранилищах и перевалках, поскольку увозили настоящие ценности и раритеты очень умело, скрытно, закладывая даже в упаковку личных вещей. И там просто так не докопаться, хотя и знаешь, что рыльце в пушку и сокровища где-то рядом с фальшивой улыбкой. То есть, контейнеры могли значиться личным багажом какого-то условного господина Сигимицу, мелкой сошкой в оккупационной администрации, а там склад ограбленного китайца Гуан Шеня с шёлком и слоновой костью для сувенирного производства. И они стали разрабатывать тактику поисков. Для этого просто стали собирать информацию, закидывая сеть за сетью. И в итоге что-то проявилось, что-то отсеялось и образовались реальные направления и имена владельцев. И с эмиграцией историческое добро связано почти всё. Русских коллекционеров грабили и китайцы, и японцы, так что сведения могли быть и у ограбленных и у грабителей. И всё это как-то уж очень причудливо переплеталось и местами грабители и ограбленные менялись ролями.
  Следы русской эмиграции - это и следы перемещения ящиков с шедеврами, которые стали трофеем японцев в ходе военного похода в Китай. Часть их была изъята из домов русских эмигрантов, часть из местных музеев, куда культурные доброхоты из русаков и помещали раритеты культуры вневременной и принадлежащией всему человечеству. Что-то имело конкретных хозяев, обитающих в разгромленной стране, часть не имела никаких документальных следов и по тому, как беспорядочно сгруппировано в ящики и контейнеры, это следы спешных реквизиций, которыми славятся оккупанты всех времён и народов. Здесь была та же картина, только вот награбленное вывезти в Японию не успели, поскольку разгром японской империи даже в кошмарах не снился.
  По рекомендации высшего командования ему следовало деликатно расчленить всё это добро по категориям ценности, в его компетенцию входят только музейные древности, по обычной живописи и прочему художеству, драгоценностям и ювелирке были другие специалисты. Возможно, что-то сугубо частное и туда попало случайно, если это так, то не надо сквалыжничать и раздать владельцам, всё это задокументировав как надо и оставляя зацепку науке в ссылках на эти раритеты.
  Фетисов был из этой самой науки и хорошо представлял суть вопроса - фотографировать надо всё абсолютно, даже приватные записки клиентов своему ювелиру о форме или прочих качествах изделия. Потом по таким деталькам кто-то из специалистов по эпохе вычислит портрет ценителя женских прелестей и путаница с любвеобильными бонзами прошлых эпох исчезнет и царь Ирод девятый выйдет из тени связью с женщиной, прежде числившейся в другой свите. Это для Фетисова не было основной профессией, но как смежный и попутный интерес он освоили и это. И систематика - это основа в любой науке и он всё интересное раскладывал по системным полочкам.
  Работать с Фетисовым было интересно и его научным энтузиазмом заражались все причастные. Заразилась и японка Майоко-сан: европеец в таинствах Востока разбирался хорошо и прекрасную старину видел тут же, будь это картина, изящная фигурка из кости или манускрипт в металлическом или кожаном переплёте. Он вещью любовался и своим вниманием возвышал её, вырывая из мира товарных ценностей и переводя в бесценные раритеты. В коллекциях были старинные монеты, ордена и прочее из аксесуаров властелинов мира, имелось и просто ценное и дорогое, но современное и его передавали по описи в другой сектор. Для Фетисова всё это было работой и припрятать бесхозное ему и в голову не приходило, что вызывало уважение окружающих. И на вопросы, почему эту монету он берёт, а те нет, он обычно давал исчерпывающие справки. И его помощники прозревали, понимая разницу казалось бы схожих вещей.
  Майоко-сан была вдовой военного чиновника, убитого местными патриотами, он ведал снабжением продуктами войск императора и попутно имел бизнес с собственными пароходами. Не сам, а через родню по своей линии. Жена - выпускница Сорбонны с дипломом историка и специализацией на римском праве, была утончённым украшением рода купцов и судовладельцев и к делам семьи никаких касательств не имела. Но долг жены Майоко-сан выполнила и мужа в воюющий Китай сопроводила и тяготы с ним делила. Дочь и сын, пяти и семи лет остались в Японии у родителей мужа. Она говорила кроме японского и китайского на французском, немецков и английском языках. Именно на этой стезе он с ней и пересёкся, мыкаясь в так называемых трудностях перевода. Рекомендации штабистов он учёл, но в таком деле нужно всё самому. Ему кто-то из местных пояснил:
  - Майоко-сан хорошая женщина, не то что муж!
  Он кивнул, изучил её анкету, поговорил, предложил сотрудничество и та согласилась, никакого квасного патриотизма не выказывая, а вот европейское образование Парижа - в полной мере, поскольку с русским офицером ей делить нечего и стиль мышления у них весьма похожие. Ну и он умён!
  Не тупо и хищно, что она видела в окружении мужа, а примерно так, как это было впору студенчества с французскими поклонниками. Её хотели, обожали и воспевали! Будь она француженкой, не устояла бы и дня. Но она японка и по этой части родовые традиции велят держать схиму. Европейские поклонники легко приняли такой вариант и романтическая красавица с узкими глазами в традиционной одежде издали и виртуально вкушала европейское. Русский офицер - оттуда!
  Майоко-сан была дамой воспитанной и хорошо держащей спину, поэтому различала мужчин и женщин в части принадлежности в миру высших ценностей. Русские в северном Китае образовали несколько колоний и она изредка имела с ними касательства, но недолгие и в кулуарах гостиных в дни роскошных приёмов, которые устраивали торговые партнёры мужа. Мужчины и женщины европейских диаспор тоже держали спину и она уважала их достоинство. Русские из победившей армии Страны Советов на них не похожи во многом, но с достоинством такой же типаж даже у армейской временной администрации. Многие прошли войну с Германией и насчёт философии побеждённых - почитать сильного научились быстро. Советская администрация от властей союзников отмечались заметно и эту разницу знали как японцы, так и китайцы. Ну и на территории Китая местное население не было враждебным, поскольку Советская Армия осовобождала их от традиционных интервентов, с которыми неповоротливые династии громадной страны воевать так и не научились. Здесь у Советов была чистой воды экспедиционная операция на сопредельной территории с менее умелым и обеспеченным противником.
  В общем, некоторый комплекс искандеров, свойственный воинам Александра Македонского, у русаков был в наличии. Не очень выраженный, но он вполне работоспособный. И дистанция с местным населением отличалась от того, что было в Германии. К тому же мы привыкли побеждать и принимать капитуляцию противника, а это на офицеров производило сильное влияние. То есть, уверенность и гордость на них просто написана. Не наглость, как у немцев и японцев, но спокойная уверенность в правоте своего дела. Всё это Майоко-сан отметила сразу и опасалась не столько русских с автоматами, сколько местных аборигенов, обиды и зло помнящие и мести желающие. В этой связи работа переводчицой у русских была удобным местом и в этом она убеждалась всё больше и больше.
  Первые же дни в команде Фетисова развеяли женские страхи, которые нагнетались среди японцев и она увидела красавца в мундире с живыми глазами. Его "Майоко-сан" звучало уважительно и как бы нейтрально, для него она не японка с репутацией вечных врагов для китайцев, а сотрудница в большой команде. Он ей так и пояснил специфику её работы: со-трудница! - Мы с вами трудимся вместе и выполняем высокую миссию сохранения раритетов мировой культуры! По-французски это выглядело доверительно и убедительно.
  И их дело не выспренное и выхолощенное - искусство народов Востока офицер Фетисов знал и оно имело ту же значимость, что и для неё, на Востоке выросшей и созревшей до жены и матери. Потеряв мужа, она лишалась многого и первое время сильно страдала, но в руки себя взяла и миссия культуры с русскими - это знак! Офицер на европейских языках говорил свободно и цитаты из древних классиков её просто обезоруживали, фразы из Вергилия на латыни, родному языку диссертации Майоко-сан, она принимала будто вернулась в Сорбонну и парней с усами и гонором покорителей мира замещал этот белокурый мужчина. Как-то им попался черепок из античной коллекции и Фетисов ей тут же бросил:
  - Майоко-сан, по-моему - это из конца Республики, вот знак Римского парламента, взгляните, пожалуйста!
  Женщина взяла в руки вещь, которой больше двух тысяч лет и замерла. В Сорбонне на факультете античности им показывали всякие раритеты и свой пиетет к ним она помнила, сейчас было то же. Вещь и в самом деле раритетная и античная!
  - И будто ни замужества, ни детей, ни войны, унёсшей мужа: ей двадцать, она изучает римское право и сейчас практические занятия в музее! И она припомнила фразу из Тацита: Tacito consensus, - молчаливо согласна!
  - Да, мон сир, они молчат, но мы их слышим!
  - Эта вещица двадцать веком назад была частью домашней вазы у богатого римлянина и из неё поили молоком маленьких деток. Кроха подставляет губки и мама лелет своё чадо, которое от любви. Вот так она держала, а вот так он ей подставлялся, - ответил мужчина в форме офицера Советской Армии. Он это проделал легко и Майоко-сан поддалась его магии и тут же влюбилась. - Мужчина, так говорящий о детках и мамочке-кормилице - это редкость и во время войны такое невозможно! - Но вот он с черепком!
  - Устами младенца глаголет истина, - ответила она на латыни и продолжила по-французски: - уста младенца у питающей груди и кувшина с молоком - и в самом деле вечная истина, вы не находите?
  Латынь и тут же французский - это ход смелый и офицер ответил в той же тональности по-французски:
  - Пожалуй, вы правы, но у римлян уста не несут той неги и сокровений, которые есть у народов восточных, от финикийцев до персов очи, персты и жемчужины уст - валюта важнейшая.
  - Валюта? - Эта разменная вещь и рядом с ней интимная лирика? - удивилась женщина, требуя пояснений.
  - Почему вас это смущает? - Если высшее - это любовь, то её элементы и аксессуары - как раз и есть язык и обеспечение, без которого никуда. Уста, искры очей, цветение ланит и прочее - это и есть расходная валюта любови, разве нет?
  Сказанное женщину окунуло в особую атмосферу и продолжающийся диалог всё больше и больше пеленал волю и сознание и толкал в сумасбродство, которого она избежала в юности. И она подчинилась и поплыла в чувствованиях, которыми так и сводило с ума в этом диалоге.
  - Смущает и всё! - ответила она и развела руками.
  - Можно откровенность? - спросил мужчина и женщина ответила не сразу:
  - Чтобы смутить ещё больше?
  - Вы не позволили, но я и так скажу: ваше смущение очаровательно! - От него идёт излучение.
  - Это так выглядит? - слегка успокоилась женщина, услышав желанную отраву светского комплимента.
  - Я только его отметил и назвал, остальное - это вы сами, Майоко-сан! - сказал мужчина и окончательно покорил женщину. Не силой и натиском, а пониманием прелестей и женских слабостей.
  Женщины, сделавшие главный выбор в жизни, выглядят так, что адресату это ясно без слов. На английском и с цитатами из Мюссе, Джона Донна и Шекспира по-французски она изложила своё кредо:- Мужчина, питающий жену и деток любовью - это и есть тот Зевс, которому отдаются и носят его плод, плод любви. Фетисов-сан - Зевс, а она его Европа и готова к козням Геры. Вот так и не меньше!
  Повисла долгая пауза, надобно выложенное дамой осмыслить и дать неспешную оценку. Лишь через тьму мигов и взглядов он ответил:
  - Путь в бессмертие был долгим и испытания самые тяжкие, но Европа всё вынесла и родила ему троих. - Вы об этом?
  - Да, Фетисов-сан, об этом. Даже лучше, чем эта соплюшка Европа: я уже большая девочка и у меня есть двое деток от смертного супруга, - улыбнулась она и подставилась мужескому взгляду. Лицо с классической причёской и традиционное платье с подбоем широкого пояса на спине. Она это умела и мужчина оценил её достоинство.
  - Да, Майоко-сан, Европе до вас не достать! А за роль Зевса в ваших фантазиях спасибо - я польщён!
  - И обстоятельства такие же, как в античности: дым пожарищ, звон ристалищ! - Menssana incorporesana! - в теле такого мужа здоровый дух, конец цитаты и далее моё: я хочу унаследовать ваше здоровье в моих с вами детях. Для вас такое приемлемо: вы русский, а я японка? - сказала женщина и мужчина не мог поверить ушам, но к словам прилагалась и сама женщина. Там всё это крупными буквами чувственности на всех языках.
  - Да, приемлемо, однако, признаюсь, мадам Майоко-сан, не ожидал такого увидеть и услышать в дыме войны! - Вас такое озарение от внутренней сути, видимо, тоже удивило?
  - Фетисов-сан, удивило - не то слово! Озарило и полонило. Я повергнута и поражена! И я у ваших ног, - смиренно ответила японка и склонилась в самом уважительном поклоне от женщины к мужчине. И там ни капли раболепия - только уважение.
  - Майоко-сан, повергнутая вы мне не нравитесь. - Взор прямо, улыбка смелая, ну же!
  - Мы на равных? - трепетно прошептала женщина, такого счастья не ждавшая и вот оно перед ней.
  - Разумеется, вы и я -люди науки, ведь так?
  - Более того, мы одной расы - думающие о вечности, разве нет?
  - И плоды этой вечности хотим сохранить для потомков.
  - Вы у себя в России, а я в Японии будем служить вечности.
  - Для скрепления нашего союза мы что-то совершим? - спросил он, имея в виду символы, жесты, спиритуальные печати и тому подобное из древней истории и посмотрел на женщину с островным мышлением и не европейским воспитанием.
  - Что может быть вернее и желанней этого! - ответила она и сделала следующий шаг к сближению: обнажила плечо одним движением затейливого японского платья и тут открылась грудь и часть живота.
  Доверие женщины буквально зашкаливало и он сыграл роль в её восточной пиесе. Достойно и со вкусом. - Ад кромешный войны с японцами и такой финал с лучшей из женщин побеждённых! Но он ни жестом, ни движением не упомянул об этом, полностью погрузившись в новое ристалищее - служение Искусствам! После обмена такими верительными грамотами дело с раритетами и древностями характер изменило совершенно - новый союзник и новый фронт.
  И уже через пару дней Фетисов свой штаб переместил на её уютную виллу на окраине Мукдена. С ним были шофёр "виллиса", Михалыч, лейтенант Громушкин, сержант Потапов и рядовой Селифонов, в гражданской жизни специалист по античной скульптуре, графике и живописи. Лейтенант ведал всякими оперативными вопросами по части вражеской агентуры на бывшей территории оккупантов, затаившихся "врагов народа" среди своих и скрытой эмиграции во враждебном нам Китае, сержант Потапов был в штабе армии связистом и умел буквально всё, готовил тоже нормально и его по этой части тоже грузили. А общее руководство на Фетисове.
  При хозяйке в доме остались камеристка и экономка из дальней родни, остатки продуктов оптовой торговли, которой ведал муж, позволяли жить безбедно и Майоко-сан никуда не торопилась, выжидая и осматриваясь. Её родня из Хиросимы о себе весточек не подавала и она тайком молилась всем богам, чтобы их судьбу смерть от той бомбы миновала. Могли ведь и они уехать в деревенское имение на берегу моря в 70 км от города. Тепло, море, рыбалка, оранжереи - там они отдыхали всё лето и каждый год. - Может и сейчас они там? Миновали недели, пошли месяцы, но вестей никаких. Родня мужа обитала в Киото и у них её дети, но на письма ни одного ответа. Грустное лицо своего консультанта Фетисов отмечал не раз и как-то спросил:
  - О детках тоскуете?
  - Да, Фетисов-сан. И она выложила свою историю с рутинной стороны бытия. - Побеждённая японка в победившем Китае! На улице, в толпе, на рынке и в лавках при подходящих обстоятельствах могли даже поколотить, а оскорбления и жесты - это так, мелочи. И это в мультинациональном Мукдене! В глубинке с беднейшими китайцами и вообще в пылу народного гнева могут затоптать. Какие-то средства от мужа остались и она не торопилась их обналичивать, поскольку всё будет зависеть от власти, которая и объявит курс, приоритеты и прочее. Император, допустивший орды вооружённых иностранцев на землю предков, для неё перестал что-то значить. Похоже на то, что править будут ставленники Америки, а это не её круг и не привычные ценности. Ей советовали выждать на континенте хотя бы полгода, чтобы на островах всё успокоилось и как-то наладилось. Причём советовали местные из китайцев. И согласие на работу у русских она дала из этих соображений.
  Поскольку она знала обычаи местных и специфику общения с ними на бытовом уровне, то её роль в деле поисков реликвий и раритетов была неоценимой. Ложные направления по лицам китайцев, пытавшихся впарить русакам собственные черепки, она отсекала легко и одной фразой делала наглых лжецов смиренными. Глядя на неё, общению с аборигенами учились и русские. И в течение первых же недель они определились с приоритетами. Такая сугубо служебная погружённость в дела чуть не круглые сутки русаков и молодой японки не могла не привести к окончательной близости мужчины и женщины. Она складывалась неспешно и основательно в служебных диалогах и во время поездок на места, где в контейнерах хранились интересующее их имущество. Хотя ездили они большой группой, французским, английским и латынью владели только Фетисов и Майоко-сан и поэтому на глазах у всех они укрывались за якобы служебными фразами. И научились лицемерить, как артисты оригинального жанра. И эта милая и безобидная интимность тоже пеленала и сближала. Но уже хотелось большего: не втайне ото всех и укрывая последствия вожделения, а купаясь в них и питаясь плодами! И однажды Майоко-сан задержалась в кабинете квартиранта. Все дела разобраны и оба от трудов устали. Мужчина предложил:
  - Не хотите чуточку для снятия напряжения? - и показал на бутылку водки с фронтовой закуской. Посуда тоже походная и небьющаяся, трофейная из Германии, её брали с собой в рутинные и продолжительные поездки. Женщина улыбнулась и ответила:
  - Такой напиток и мне?! - Это же сразу наповал! Я так неприятна, что "смерть японским самураям!"?
  - Майоко-сан, вы кокетничаете! - Так не годится. Таким самурайкам, как вы, любой русак будет отдавать честь и кое-что ещё совершенно бескорыстно!
  - Тогда смерть не сразу и с помощью дамской отравы. У мужа в подвале есть запасы вина. И сыр в кладовой тоже имеется.- Вы наши сыры употребляете?
  - Не пробовал, но проверить можно, - качнулся русский офицер.
  В эту ночь она спала в его постели, не удалившись из неё и утром, правда сном это назвать сложно, поскольку он и прерывался и продлялся и нега слияния чередовалась с покоем мужеского тяжёлого дыхания и силы. Она так соскучилась по силе, что подставлялась тут же и изнывала от боли и неги одновременно! Член у мужчины был очень хорош и заполнял собой всё естество до самого горла. Она задыхалась и умирала, но молила продолжать. Такая ночь женщине пришлась по душе, утром она вкусила ещё чуточку мужеского блюда в русском исполнении и стала полевой женой, выдав тысячелетнюю песню почитания, омыв его ноги и вытерев своим кимоно. Чуточку по-европейски, но в восточной интерпретации.
  - Женой? - переспросил Фетисов.
  - Да и без недомолвок и умолчаний! Я твоя, а ты мой! - Моя влюблённость сильна и глубока по-женски, ты это понял, ну и твою тягу к себе я вижу отчётливо: ты тоже влюблён!
  - А жена ты отменная! - похвалил мужчина и, шутовски улыбаясь, добавил: - За войну их было не одна тысяча, но все европейки! - Ты первая из жёлтой расы.
  - И моё внутреннее устройство чем-то отличается от белых женщин?
  - Отличается! - Милая богиня любви, очень отличается!
  - Богиня?! - А ты мой бог!
  - И у нас божественная семья? - гнул в ту же сторону мужчина и женщина согласилась:
  - Семья!
  - Богиня? - предложил он.
  - Бог! - ответила она. И высшее свершилось без печатей ЗАГСа и венечного обряда в церкви.
  Так было лучше во всех отношениях и защита от местных чиновников имелась тоже, поскольку армейское командование заправляло всем и ни с кем особо не церемонилось, пользуясь полнотой власти в военное время. А русская команда к "полевой свадьбе" командира отнеслась с пониманием и никакой утечки из дома! Все видели удачливость такой репризы судьбы и способствовали развитию коллизии. - Японка была в их лагере полноправной боевой единицей и про стан поверженных знала всё!
  Работа и сугубо интимное переплеталось затейливо и взаимное погружение аж зашкаливало. Она узнавала о русских очень непривычные вещи и переспрашивала у них про неясное и усваивала легко - жена! Что-то из японского усваивал и он, но больше в их общении было русского и она погружалась в этот пласт культуры с жадностью и нетерпением. Прежние русские из колоний эмигрантов, усеявшие периферию границ с Россией после Гражданской войны, теперь стали понятными - дерево, лишённое корней! А Дима весь лучился и сочился и она понимала откуда это. - Страна Руссия громадна и там всё не так.
   Глядя на командира, обожали её и остальные русаки, да и не влюбиться в неё - не по-нашему! Естественность её поведения, аккуратная изысканная одежда, фантастическая в наворотах причёска и заточенность на любовь к Фетисову видна за версту и следы беременности на ней искали все и потом наедине делились увиденным: кто-то отметил ленивую слабину, кто-то утреннюю крапинку-пятнышко, кто-то напоенность мужским у нежных губок, кто-то особые искорки глаз, а кто и особое у женщин, когда грудь тихонечко набухает и женщина как бы вкушает напиток, которым вскормит рождённую кроху. В какой-то мере она была и их любимицей, поэтому и внимание, и почитание в рамках дозволенного. А дозволено немного. И камеристку, девочку симпатичную и улыбчивую, трогать нельзя!
  Фетисов так и сказал:
  - Узнаю про шашни с ней - яйца вырву, - и это действовало. Тому тайно пособничала и старушка при Майоко-сан, ей годочков под ... не ведомо сколько - японка и вся в белилах! И она японка круглые сутки. И эта вежливая женщина однажды устроила развлечение для молодых ребят без женского внимания - к ней в гости приходили дамы из обслуги оставшихся в Китае японских и филиппинских купцов и с ними можно хоть что, если мужчина нравится. Обычно русаки нравились, женское и мужское разряжалось и мужеское эго ревностью и завистью к командиру не отягчалось. Эту даму звали Минору. Уже через месяц все дружно звали её Минору-сан и благодарили за понимание, а та в ответ кланялась по полной программе, как и положено в ритуале вежливости.
  Заботливые и отзывчивые русаки неожиданно для себя отметили, что утренняя Минору-сан без белил и румян вполне хороша и на вид ей пятидесяти точно не дашь. Может - сорок или около того? - А если и того меньше, вон как она ручками чайные принадлежности туда-сюда, туда-сюда, засмотришься и не налюбуешься!
  - И что? - не скрывая флегмы на лице, спросил Селифонов у улыбавшегося Потапова, ходока записного.
  - Сколько добра Минору-сан устроила для нас, надо бы и её уважить, а? - объяснил свой интерес Потапов.
  - Договаривайте, сержант Потапов!
  - Ты из нас самый грамотный, в "древностях" понимающий, тебе и карты на руки, вот она - колода Минору-сан!
  Слово "древности" в реплике сержанта ему не понравилось, но он как бы этой язвы и не услышал:
  - Она дама очень солидная и так просто не согласится. Надо, чтоб по-ихнему вышло, - так же взвешенно ответил спец по древней культуре.
  - По-ихнему, это как? - загорелся сержан, а рядовой Селифонов выложил главные вещи восточного этикета:
  - Знак внимания с нашей стороны, ну там, цветы, брошь, ложка особенная, что угодно, но на серебряном подносе и с фальшивой улыбкой до ушей. Ну и с поклонами расщедрись на полную катушку, мол, уважаешь! А слуга господина рядом, чтоб вышло как у них, а без слуги там настоящего ходока по бабам не бывает. За сдвижной дверью пара слуг сидит и подслушивает, как там они общаются меж собой, у входа в избу непременно три-четыре мужика с мечами и кинжалами, а на выезде из деревни карета со спущенными шторками и горячие жеребцы в ожидании погони и драки с наёмниками мужа. Вот так, примерно, не меньше пехотного отделения вокруг интимной пьесы, иначе приличная японка не согласна. А нам не приличная не в корм, правда, сержант Потапов?
  - Ты дрючишь, а я стою и смотрю? - перевёл на доступное своему пониманию сержант и рядовой Селифонов вздохнул, не скрывая огорчения от такого дремучего товарища:
  - И не просто глазеешь, а ещё восхищаешься, какая она и какой я на ней! Ты тоже в деле и твоя роль почётная. Глядя на тебя, она хорошеет ещё больше и тем самым приобщает к нашему с ней ритуалу сношений. На Востоке с такими дамами - это ритуал, а не случка с потёкшей вагиной во время обыска. Так что, надо всё по правилам.
  - По-русски она не понимает, так что согласен, поддержу товарища, - не скрывая сарказма, ответил сержант.
  И они этот трюк проделали точно по протоколу восточного свидания доблестного воина и уважаемой женщины. Дама оказалась вкусна, жива и отзывчива. И по пятницам, когда Фетисов уезжал с протокольными визитами, Минору-сан становилась вместилищем интернациональных фантазий. Русаки к ней отнеслись с уважением и пониманием и она ответила взаимностью, тем более, что это ей ничего не стоило. Маленькая изящная игрушка переходила от сержанта к рядовому и от него опять к сержанту. И опять не оргия, а семья!
  Их приводило в восторг традиционное платье с какой-то подушкой на спине и завитым поясом, открывающим нижнее одним махом. Она его снимала и надевала, а они дивились непосредственно и с каждым разом всё глубже и глубже. Потом они решили сдать зачёт и попытались одевать это чудо островного искусства, не сразу и не по всем пунктам вышло, однако игра понравилась женщине и виток погружения и напряжения принял новые формы. Лейтенант Селифонов, не занятый в этой репризе сначала, не присоединился и потом. Наблюдая за ними, он долго колебался и всё же по начальству доложил, работа такая. Курирующий его майор сказал:
  - Ребята выполняют установку Верховного сеять разумное и революционное среди угнетённых наций, так что, лейтенант, не встревайте и не докучайте.
  Рапорт ушёл в печку на растопку и репутация Фетисова осталась девственно чистой.
  Игры с Минору стали обретать характер театра поз и движений, она им показывала иллюстрации из книг и журналов и на местном эсперанто вырабатывалось понимание двух разных формаций, изначально и на государственном уровне только воевавших. В низах же всё не так, мужчинам из СССР нравилась эта изящная дама и всё её содержание, а ей пришлись по душе их особенная широта и восприимчивостьк добру. В течение трёх недель они научились изъясняться за столом и не путать хлеб с вилкой и японскими палочками, через два месяца в обороте было почти всё бытовое и они обходились без посредничества самой госпожи Майоко-сан. В довершение ко всему на третий месяц таких игрушек у Минору появились месячные, которые с гордостью продемонстрировала дама, и русаки раскрыли рты от удивления:
  - Она может забеременеть? - спросил просвещённый в делах ходоков сержант.
  - Она хочет забеременеть! Эти штучки с месячными - её предложение нам стать ей мужьями, с вытекающими, вам понятно, куда она клонит? - уточнил рядовой Селифонов, специалист в античной и восточной культуре и не ходок.
  - Это мы сделали с ней? - качнулся записной ходок.
  - Эту штуковину для себя она проделала вместе с нами! - ответил знаток Востока.
  - У нас с тобой будут детки от этой дамы? - сарказма не скрывая, улыбнулся ходок.
  - А что? - Мне она нравится и с каждой пятницей тяга к ней только усиливается.
  - Да, - громыхнул сержант, - и мне тоже. - Какова штучка! - Вот не думал, что оно так выйдет.
  Процесс возрождения женской сущности шёл своим чередом и на седьмую неделю жизни в новом качестве Минору-сан почуяла желанное:
  - Я беременна! И эти парни меня обожают по-настоящему.
   Ей приписывали чуждое и преклонные лета из вредности, на самом деле Минору-сан всего-то сорок годочков и тройню от русаков она выносит достойно, родив двоих дочерей и сына. Но это случится в конце 1946 года, когда они вместе с госпожой Майоко-сан устроили свою жизнь и с восточным пиететом воспитывали деток Мира. Но это потом, а пока она тоже подключилась к хлопотам научной бригады и ресурсы её возможностей увеличились существенно. Когда к таким интимным делам подключаются умные женщины, полоса удач и находок неизбежна.
  - Любовь свободна, мир чарует! - здесь картина такая же и очарование правило настоящий бал.
  Миссия по поискам архивов русских эмигрантских ценностей с таким дружным коллективом шла без неприятных эксцессов с прежними владельцаи, ящики и отдельные работы увезенного из царской России обнаруживались то там, то тут, выплывали редкие документы, выявлялись связи, выстраивались надёжные цепочки и они давали новые находки. Как итог, командование с удовлетворением отмечало работу Фетисова, уже ставшего майором и к ордену за японскую кампанию имевшего и ему дали специальную награду Верховного Совета СССР за большой вклад в сохранение культурного наследия страны: орден Знак Почёта завхозам не дают.
  Доклады Дальневосточной Ставки Верховного командования наверх шли оперативно и вскоре устойчивым вектором по части культурного наследия заинтересовалось ЦК Партии, Фетисову дали дополнительные полномочия и охрану от местных и бродячих бандитов. Работа по поискам потерянного в лихолетье Гражданской растянулась на месяцы и группу майора Фетисова задержали в Китае до 1946 года. Полный развёрнутый список научно-исторических ценностей на пятидесяти страницах вышел в конце мая и содержал более двух тысяч единиц хранения и постоянно пополнялся и уточнялся. Но новых единичек найденного раритетного становилось всё меньше и меньше, поскольку главное уже собрано в копилку. Оставшееся из картин, ювелирных изделий и скульптур - это ценности современные и поиски хозяев не их сектор. Можно сказать, они задачу выполнили и в штабе с интересом наблюдали за офицером, сумевшим объединить такую разношёрстную компанию в успешную боевую единицу. Ему намекали на переход во внешнюю разведку или на оперативную работу по своему профилю, но он отказался, указав истинную и единственную любовь - Культура Востока. Там он царь и бог и законы вместе с критериями в его ойкумене не меняются тысячи лет. Так что - нет!
  Как настоящая жена, Майоко-сан прониклась уважением к культуре мужа и сравнительно быстро научилась бытовому русскому. Полиглот Фетисов выучил обиходное в китайском и японском и стал надёжной опорой новой полевой жене. Эту ранимую многогранную и разноцветную женскость он постигал многие годы и с каждой познанной женщиной всё больше и больше увлекался их флюидностью и непредсказуемостью. И всегда им нужно только одно - понимание! Взглядом, касанием, слиянием, молчанием и прочим, но - понимание!
  Война закончена, её последствия разгребут не скоро и Майоко-сан с Фетисовым чуяли, что жить надо здесь и сейчас, сиюминутно питая органы и чувства животворным. Оба занимались делом высшей важности и погружение в него оправдывало самоотречение. Но созревшего и пылавшего в их сердцах было так много, что не оторваться, да и надо ли?
  Женщина надеялась на судьбу и благосклонность к своим детям на островах. Фетисов её муки видел и старался сгладить по-мужски, лелея женское и возвышенное интеллектуальное от не реализованного в ней европейского багажа. Они не разлучались круглые сутки и единение стало очень глубоким. Она объяснялась с командой Димитрия на русско-английско-китайско-японском эсперанто и все друг друга понимали, в постели же они стали - Дима, Димон, а она - Мая, Майка!
  В конце концов кто-то из местных торговцев побывал в Киото и привёз весть, что семья мужа попала под американскую ковровую бомбёжку и погибла. И ей указали фотографию могилок на кладбище с именами дочери и сына. Там же покоилась и остальная родня мужа.
  - Опять я одна! - уронила сильно погрустневшая Майоко-сан, теперь уже никаких надежд.
  - А это? - улыбнулся Фетисов и коснулся живота женщины, полгода уже есть. Она прижалась к мужчине, мужу, другу и возлюбленому.
  Связь с ним вышла спонтанной совершенно, однако желание забеременеть было глубоким, ребёнок от Димы был новой главой жизни и вообще бытия! Она вновь стала полноценной женщиной с капризами, прихотями и прочим, от чего её сущность расцветает. Половины сказанных друг другу слов не понимали оба, поскольку это тончайшее на русском и японском, но оно истекало чувствами и особых пояснений не требовало - любовь! Музыка звучания легко заменяла смысл.
  Плод этой любви тихонечко зрел в утробе и питался аурой своих родителей.
  
  В общем, история обычная - женщины провожают мужей, так по весне и цветению 1946-ого года она провожала ставших родными Фетисова и квартет русаков, угробивших её мужа. Они с Димой решили не рисковать и рожать в Японии. Но не в Киото, а в менее разрушенной Нагое. Там она может заняться чем-то не торговым. Точнее, не очень торговым. Поскольку теперь практичеси везде натуральный обмен и выжить можно, лишь имея что продать. Средств на что-то по этой части муж оставил, а там уж как повезёт.
  - Кто у нас будет? - спросил он.
  - Думаю, двойня! - ответила она, - вон как разнесло!
  
  Он уехал в Россию, а она в Японию и больше они не увиделись. Он так и не узнал, что она родила сына и дочь, которых назвала в честь отца: Дими-сан и Мития. А она не узнала, что он так и не женился. Деток от Кристины и Майоко он считал любимыми от любящей женщины и таким вот особым образом хранил им верность, празднуя их дни рождения, крестины и прочие даты. Ну и сами мамочки тоже в памяти и про них самое лучшее. Жёны войны! - Это и каста и племя. У них всё особое. Практически у каждого офицера они есть и иногда Фетисов напивался в стельку, углубляясь в мазохизм ситуации, когда любовь спасает душу как раз потому, что она запретна. И Кристина и Майоко его любили по-настоящему и только теперь он это осознал в полной мере. Любил ли он их так же? - Теперь он знал точно - любил и это так из него и не выбралось, потому и эксцессы с выпивкой. Пытался ли найти хоть кого-то из них?
  Все знают положение с анкетами в отделах кадров сразу после войны и связи с иностранцами - первейший повод придирок от кадровиков и особистов. Поэтому Фетисов везде писал: нет, не имею, не связан и так далее. А военный поход - так в нём участвовало чуть не пять миллионов граждан СССР. В шестидесятых были модные походы по местам боевой славы и юбилейные торжества в дружественной Польше и с большими трудами и хлопотами он туда попал. Увы, ничего хорошего не обнаружилось, он приехал в городишко, где Кристина жила со Стефаном и его военным сыном. Стефан к зиме 1945-ого сильно занемог и умер и Кристина там прожила чуть больше года, а потом кто-то увёз её к дальней родне в Аргентину на хлеба и тепло. Так оборвалась ниточка надежды, но сына от Кристины Анджея он теперь считал своим.
  Как попасть в Японию и отыскать там Майоко, он даже не представлял, с учётом плохих отношений между странами это из Москвы сделать нереально. Разве что сама Майоко что-то придумает, Москва, имя, профессия у неё есть. Есть ли у неё желание и возможность? Может, её кто-то нашёл и полюбил? - Такое сокровище и богиня!
  Его воображение рисовало идиллию женщины с ребёнком и толпы поклонников у ног. Могла не устоять? - Детки от русского офицера не панацея от природного в женщине - тяги к любви! Но зачав от русского, она и сама переменилась, впитав иное и животворное.
  - Нет, она будет верна нашей любви и на этом воспитает наших деток! Я ей отдал так много себя и она это приняла, обиходила и вырастила. И оно ей поможет там.
  - М-да, в войну всё было проще! - так подумал мужчина и накрыл стакан водки долькой хлеба в знак памяти об ушедших из жизни. После войны уходили многие: раны, болезни, контузии и последствия фронтового неудобья. Очень скоро электрички с инвалидами без ног и увечных до безобразия очистились естественным путём - фронтовики умерли.
  В Москве ему, как орденоносному офицеру-фронтовику, уволенному в запас подполковником, предложили несколько мест на кафедрах истории в ВУЗах, но он выбрал филиал Московского пединститута в Раменском. Там тишина, покой, никакой суеты по праздникам и полная свобода для занятий восточными древностями. С Культурой Востока у него Большая Любовь. Из Раменского удобнее держать связь с коллегами и узкими специалистами по Востоку. И уже через год он познакомился с интересной дамой из Историко-архивного Ниной Сергеевной Прянишниковой. Она тоже вела восточных мудрецов и поэтов и сражалась со старпёрами своего ВУЗа. Правда, колокольня у неё повыше и профессиональное честолюбие на запредельном уровне. Однако для Фетисова это было не актуально, он просто читал качественные лекции, копался в архивах, ездил в командировки и не лез на рожон.
  
  Нескладёха в бытовом плане, однако в науке Верочка была полной противоположностью. И он стал за ней приглядывать уже по-мужски и отцовски, чтобы не потерять до защиты: она могла влипнуть куда угодно, забеременеть из принципа и выйти замуж тоже. Верочка это оценила по-достоинству и после защиты осталась на его кафедре с большими личными планами и научными перспективами.
  
  Фетисов никуда не рвался, в профкоме и администрации военными доспехами не тряс, с заявлениями не бегал и жил в тех же комнатах при институте и на виду у всех. Теперь Верочка бывала у него на правах коллеги и вскоре подружилась с Прянишниковой. Так круг историков по Азии и Африке обогатился ещё одним научным кадром с живым умом и обаянием. Научная школа собственного разлива была и у Прянишниковой и у Фетисова, не зря их цитировал в трудах и научных статьях и ссылались на их идиологеммы и научные факты.
  И совершенно особняком был подполковник Фетисов, отмечающий именины и крестины своих фронтовых деток. В особой записной книжке обозначены даты и места рождения, ход по жизненному пути, детские садики, школа, учителя, соседи, приятели, соперницы и противники, ну и светочи - Кристина Верниковска и Майоко-сан Нигура. Но это сугубо личное и туда никому хода нет!
  
  ЮЛИЯ КИМ. НАЧАЛО РОМАНТИКИ И ЛИРИКИ, МОСКВА 1947-48 гг
  Студенческая свадьба. 6.11.1947 г.
   Сразу же после оформления студенчества Юля и Петя сняли комнату в коммуналке рядом с его институтом и никуда не уехали до начала занятий, решив это время посвятить общению. Юля хотела себя испытать в роли хозяйки, подруги и спутницы, а Петя полноценного мужа со всеми рутинными причиндалами. Они спали вместе, но пояс невинности на женщине так и остался символом чистоты устремлений мужчины, от которых женщина сходила с ума. Она знала, что будет с ней вскоре и в ожидании тихонечко горела и млела. Поцелуи и ласки мужчины были и страстными и вожделенными, но ни разу границу не пересекли, хотя женщина туда хотела. И они решили, что не стоит тормозить то, что и так зреет, Юля сказала что хочет ребёнка и хорошо бы устроить это к следующему курсу, чтобы обойтись без академки.
  Дату свадьбы тут же вычислили - канун Октябрьских праздников. Форма одежды студенческая, общение и остальное - тоже без затей и никого из родителей и стариков. Долгов и обязанностей перед роднёй и родителями никаких, поэтому решили извернуться из текущих ресурсов. Поскольку финансов в таком деле явно внапряг, то и место свадьбы - та самая съёмная комната в громадной коммуналке. И это определяло как стратегию веселья, так и все вытекающие коллизии. Но когда ты молод, то видишь светлое и не замечаешь остального, этот свет затемняющего.
  Из Новосибирска приехали братья жениха, а из Кента сёстры невесты. Пятерых сокурсников пригласил Петя и троих сокурсниц Юля, больше у неё не завелось, но в общем и так выходило под двадцать человек, поэтому ограничились этим списком и скромными расходами на застолье. Хотя это привычно всем и сама эпоха послевоенной страны особо не шиковала, а жила по средствам. Это был первый год после отмены карточной системыи в магазинах и на рынке можно кое-что прикупить для свадьбы по средствам и со вкусом. Кроме того что-то привезли сёстры с сытого юга, что-то братья из Сибири, чем-то обзавелись молодожёны и что-то принесли гости. Но главное - все молоды, красивы и полны энергией. Регистрация в загсе прошла чуть раньше обеда и потом вся компания отправилась домой к новобрачным.
  Так вышло, что мужчины из группы жениха за исключением Паши Леднёва были после армии и вполне самостоятельные, девушки из юлиной группы - юные выпускницы-отличницы, а сёстры само очарование и цветение в возрасте от 19 до 27 лет. - И как бы незамужем! Братья жениха тоже временно холостые и в цветущем возрасте, Осип - 23 и Прохор - 26 лет. То есть, компания исключительно творческая и животворная, несмотря на сильные различия в происхождении и воспитании. На пианино играли по очереди Зоя и Юля и танцевали что угодно, а не только под заезженные пластинки с Утёсовым и Вертинским и новомодными шлягерами салонной и прочей эстрады на плёнках из-под ренгена. Зоя была лучше и понятливее радиолы и у неё не надо менять иглы, она легко переходила с одной темы и ритма на другой, увидев тонус публики. И ей нравились парни из группы Пети, которые приглянулись и однокурсницам Юльки. Однако Зоя считала их юными свиристелками, настоящих мужей ещё не достойными. Но об этом не вслух, а деяниями. То есть, неспешно и исподволь.
  Общий уровень свадьбы был хорош и симпатии завязались мгновенно и потом особо компания не перемешивалась и за стол усаживались с теми же соседями слева и справа. И в самый разгар пира, чуя дух азартной публики после бесчисленных "горько!", Альфия сказала:
  - Девочки и мальчики, парни и девушки, мужики и бабы! - Мы с вами истерзали молодых своими капризами и они делают то, чего уже не хочется. И мы им порядком насточертели! - Ведь так?
  - И что дальше? - спросил Осип.
  - А вот что! - Мы сейчас отсюда выметаемся и прогуляемся по вечерней Москве.- Когда такое ещё случится и мы с тобой вот так рядышком будем обсуждать прелести моей сестры? - ответила Альфия и сёстры уловили в её голосе нечто такое, что старшенькая выдаёт всегда, выпив и расслабившись изрядно.
  - Оно так, - согласился Прохор, - но время-то детское, девять вечера!
  - И твой брат, уже мужик, а по невесте не соскучился? - Ну?
  - То есть... - уронил средний слегка поддатый брат и уставился на родню по линии Юльки.
  - Мы поднимаем свои туловища, облекаем их в одежды и гуляем на свежем воздухе. Нам есть что обсудить - родня всё же! - Или нет?
  - Родня, родня, какой разговор, - отозвался Прохор и Альфия продолжила:
  - Приходим через часок-другой-третий и нам явят белое полотнище самого роскошного художника - истерзанная простыня с печатью от нашей сестры. И после этого уже настоящий пир. Мы вам сокровище передали, а вы приняли! - Разве нет?
  - Самое то! - согласились гости и невеста с облегчением вздохнула: Альфия выразила самое заветное желание! Сёстры перемигнулись и каждая занялась собственными проблемами. Паша уже занемог по Зое, выявились симпатии и с остальными.
  Прогулка вылилась в поток восторженных жестов и фраз и полтора часа на морозных празднично украшенных улицах Москвы пролетели незаметно. Общим мнением было вернуться и увидеть шедевр, который у женщины лишь раз в жизни! Ну и братья решили, что для такого полотна Петьке хватит и часа, ну и полчаса на переодевание и милование. Когда гости пришли с мороза и в тёплой комнате увидели невесту, было видно, что она стала женщиной в полном смысле слова. Она таяла в глазах мужа и растекалась лучами улыбок и сияния. Лучшей иллюстрации любви и брака и не придумать. А на видном месте, будто сочная картина зрелого Рембрандта, висела исполосованная простыня с алыми брызгами крови и серыми пятнами женской живицы. А мужская часть минувшего праздника уже усвоена и таила в себе начало новой жизни.
  - Сегодня самый благоприятный день! Это знали сёстры и братья, а гостям хватило и зрелища запашистой страсти. Петя после подвига с женой выглядел отмобилизованным воином и сёстры своей младшенькой откровенно позавидовали, поскольку ни одна не начинала так. Альфия смотрела на Прохора и надеялась, что старший брат окажется не хуже младшего. Девочки-сокурсницы Юлии восторженно наблюдали за взрослым действом и понимали, что подобная феерия мало кому светит, поэтому надо рвать всё и со всеми! - Одна приобщённость была вроде индульгенции на много жизней вперёд.
  Следующий акт продлился ещё три часа и веселье так в оргию и не перетекло. Юля от мужа не отлипала ни на минуту и на сестёр смотрела так же прохладно, как и на сокурсниц. Какие они стервы с мужиками, она знала из глубины семьи. Однако со стороны новобрачная выглядела исключительно и все мужики в неё чуточку влюбились. Братья мужа в том числе. Они отметили единодушно, что Юлька - это награда их роду и корням: умна и красива одновременно, такого не бывает! - Но вот она - Юлька!
  После брачной ночи Юля набрала ещё кое-чего из женских таинств и волшебства и любопытных на следующий день встретила особым сиянием. Быть женщиной ей понравилось и мужа она оценила в полной мере. Что он состоятелен, увидели и сёстры.
  Альфие в тот день было 27 лет и двое деток дома, Малике 24 года и одна дочь, Адели 22 года и сын, Розие 20 лет и она незамужем, Зое 19 лет, незамужняя студентка консерватории в Кенте. Когда в комнате осталась только родня, здесь-то и началось то самое брожение-сближение, которое и составит основу их жизни. Братьям очень нравилась Юля, а сёстрам Петя и немножко его братья. Они из одного города и многое могут припомнить, сближающее и роднящее. Это не привычные для Востока кунаки, когда общее не столько возвышает, сколько прижимает к земле и корням. Род Чернышёвых возвышал и это отметили все сёстры. И светящаяся Юля была самым главным элементом. Именно к ней тяготели все конструкции нового сооружения, именуемого семьёй.
  Вся компания никуда не уехала до девятого ноября и провела время с толком и в удовольствиях. В одной комнате спали все и как-то семеро гостей никого не стесняли и лишь деликатно уходили на часок проветриться, чтобы молодые зарядили батарейки. Четыре сестры и два брата легко общались, щеголяя фразами на фарси, содержащими таинство минувшей живописной культуры и художников слова. Уйти на последний сеанс в кино, потом шумно обсуждать увиденное и сравнивать с прелестями молодожёнов вышло легко и они не торопились, давая минутки им и не забывая о себе, поскольку самой старшей нет и тридцати. Возвращались они с мороза, будто персонажи новомодного теперь декадента Блока и несли с собой свежесть и таинство одновременно. Молодожёны заражались от старших и укладывались очень поздно и неохотно. Братья уезжали с Ярославского вокзала и провожали их очень тепло и по-русски. Самой русской из сестёр выглядела Альфия. Она роскошным жестом замужней дамы так оглоушила Прохора, что тот не мог опомниться до Перми, так и не выбравшись из её ароматов.
  Последними уезжали сёстры и к этому времени у Пети с ними сложилось основательное. Они хорошие стервы, это ясно по глазам Юли, но они и прекрасные женщины, и верные подруги. Насчёт подруг от имени и по поручению доложила Альфия и убедила в том, что всё в высшей степени надёжно. Петя на Востоке жил с рождения и лояльность сестёр принял по-мужски и с пониманием политического момента. Контуры особенной восточной семьи уже просматривались и очень гармонично вписывались в реалии советской действительности. Свою младшенькую сёстры тянули к небесам, несмотря ни на что! И Петя соорудил в себе дополнительную конструкцию, удобную для каждой. Оставалось вписать в неё сверхревнивую Юлю. Пришлось чуточку потрудиться, чтобы сёстры имели место для собственных тайн и страстей. И из такой позиции ему было удобно сеять добро в каждой, не выводя из себя соперницу. В таких делах женщины всегда соперницы, сёстры в том числе.
  
  После свадьбы. 1947-48 г.г.
  
  Семейная жизнь Юлии и Пети сразу же стала полноценной и конфликтовавшие прежде Астарта и Виргиния обрели удивительную гармонию, влюбившись в молодого мужчину и не ревнуя молодую жену. Быть рядом с ними им понравилось, от Пети получали обе и в полном комплекте. Будучи очень обязательными, обе богини воздавали молодой жене, украшая её собственными прелестями и наблюдая за восторгом мужа, принимающего божественное за земное! Обе загорались от счастья и искали момент для подобного же праздника ещё раз. Когда в Москву наезжали сёстры Юлии и они шушукались тихонечко и смеялись восторженно, он понимал - речь о прелестях Юлии и реакции кого-то из знакомых на это. И сёстры на правах затейниц по играм и проказам нередко переходили границы, посягая на владения сестры и нисколько не заморачиваясь сомнениями, поскольку для них соблазнение - это рутинная данность и средство самоутверждения. Сёстры у Юлии и родные и двоюродные, чуть постарше или помоложе, но красивые все! И Петю они уважали, как высшую мужскую ценность женского мира, тайфуном судьбы занесенного в их ойкумену. То есть, ему позволялось всё! Ну и у этих женщин полностью доминировала Астарта. Виргиния только гладила платья и стирала бельё.
  Замужних среди сестёр с самого начала восточных игр было примерно половина, но по поведению от юных невест и свободных гурий они не отличались и в ту эпоху, когда Юлия ещё была школьницей. Играть невинность и неискушённость они умели так же, как и разнузданную чувственность. Альфия, которой во время совершеннолетия Юлии было уже 26 и она родила двоих, в этом плане была самой щедрой и роскошной. И многое в своей женской изощрённости Юлия ещё школьницей срисовала у сестры. Первокурсница Розия являла пример более близкого будущего яркой женщины, как и Зоя, за которой бегала вся консерватория. Младшую сестричку, которая росла в особом мире изощрённой женственности, любили и видели её избранность. Но в своих женских играх и проказах не баловали, вырабатывая бойцовские качества, без которых женщине никуда.
  Замужество Юлии за Петей сёстры приняли, как очередной виток семейных игр и теперь они стали полноценными, где был настоящий мужчина, знающий и умеющий многое. Они дружно отвергали размытый статус своячениц изначально и претендовали на большее, где женское в них будет востребовано в самом приемлемом и совершенном виде. Но главным достоинством для всех был светлый ум единственного русского мужчины в их анклаве. Альфия, которая постарше Пети на семь лет, в его обществе трепетала как шестнадцатилетняя девушка на первом свидании. Он знал слово и к нему на институтских вечерах из-за Юлии никогда не подступались. Но сёстры знали и другое - Петя во многом походил на старших братьев, не дававших спуску и по части оздоровительного мордобоя. С девушками братья были исключительно деликатны и влияние мамы в этом просматривалось отчётливо. Когда у сестёр появились мужья, это мало что поменяло в их женском мышлении. К тому же Зоя, Розия и Адель вышли замуж, имея пример Юльки, выскочившей на первом курсе и обученной их стараниями очень глубоко и основательно.
  Наблюдая за всем этим, Юлия просто взлетала над миром, отмечая собственную избранность и высшую ценность мужа. Её сёстры не были заурядными вертихвостками и женское дарование и опыт каждой во многом превосходили её собственный, но им от Пети ничего не доставалось, хотя сцены восточного гарема разыгрывались не однажды и не экспромтом.
  Муж Юлии был слишком хорош, чтобы не поучаствовать с ним в играх серьёзных и чувственных. Они готовились, писали партии и редактировали исполнение и упивались тем, что такой мужчина есть и дышать его вниманием можно безнаказанно. Если бы после таких развлечений они ещё несколько дней не отходили и не отмякали в домах дальней и почти символической московской родни, а сразу же явились мужьям, головы ни одной из проказниц не сносить! Муж Юлии был целью заманчивой и от женских затей с ним отдавало пеплом смерти. Да это и не адреналин вовсе: такой наркотик названия не имеет, но он есть в каждой здоровой женщине, однако редкая им пользуется по назначению. Восточные женщины эту культуру впитали с генами наложниц и рабынь и воспринимают совершенно не так, как славянки.
  В такие моменты Петя для защиты семейного пространства выстраивал оборону. Она была непростой и затейливой, чтобы противостоять натиску гостий, выучивших атакующие партии наизусть. Они всегда были сюжетами из рубай Хайама. Всего четыре строки, а какой эффект!
  Юлия хорошо знала роковую суть такой лирики и сама не раз пользовалась его музыкой и философией, но на этот раз нападали на неё и она стала деспотом, держащим птицу в неволе. Птица - чуткая нежность мужа, которую хотели отведать и они. - Не нарушая прав супруги и только для обозрения этого феномена мужчины из соседнего кресла. Юлия считала мужа полной собственностью и соперниц не мыслила даже виртуальных. Тем более таких распущенных и изощрённых: подарки от мужчин они принимали хотя и выборочно, однако легко и с удовольствием. Не подставлялись и не попадались, хотя хвост грехов у каждой длиннее павлиньего. Многое из умений женщины Юлия почерпнула у них и хорошо представляла, куда эти гурии забредут в ненасытном любопытстве, если не остановить.
  Петя был тем самым мужчиной, которого хочет восточная просвещённая женщина, но Петя Юлию нашёл и выбрал сам и она ему верна до гроба. Теперь она понимала, насколько редкая удача выпала ей и как это дразнит её родню. Любовь мужа она чуяла всем своим существом и общалась с ним на особом языке, другим недоступным. И его могущество для неё было бесконечным априори.
  
  ПЕТЯ И ЮЛИЯ - РОМАНТИЧЕСКИЙ ПЕРИОД, 1948-52 г.г.Москва.
  Даже сочная красавица Альфия, из-за которой сражались и стрелялись, от мужа Юлии большего, чем вежливая улыбка викинга не удостоилась.
  А Малика, которая после рождения второго сына расцвела и на приём к ней не попасть, довольствовалась вежливой учтивостью и цветами, но в записках к букетам не было и признаков чувственной крамолы. Только констатация физических прелестей! А хороша эта мерзавка до изнеможения!
  Розия, которой 22 исполнилось недавно и замужем она только год, была не менее соблазнительной и блестящей.
  Большую часть реприз на этих семейно-восточных гастролях в столице придумывала Альфия, а Розия была отличной декламаторшей. Пластика и динамика лежали на Малике и эта троица раскачивала и не такие устои. Иногда с ними приезжали Адель и Зоя, тогда квинтет с фортепианными пассажами превосходил по красоте всю советскую эстраду. Алла Иошпе и Стахан Рахимов отдыхают!
  Эти нешуточные и отнюдь не целомудренные пассажи, конечно же, задевали и будоражили мужчину, но он понимал главное и не попадался на крючок коварной экзотики. - Родня и близкие Юлии умны и хороши, в их дом они несли массу страстей и восточного колорита, поэтому он прощал всё, позволял многое, но пространство вокруг жены оберегал по-мужски и профессионально. Для этого он сажал на правое колено Юлию, левую ногу ставил на коляску со спящим Денисом и напевал витиеватые куплеты жены. Их милое совершенство создавало такой фон, что сёстры пьянели от зрелища и ещё больше завидовали удачнице цитатами из Хафиза, перемежая с простыми балладами Бёрнса и всё это наполняя вниманием к груди Юлии, которая ещё сочилась молоком.
  Грудь сочилась, а юная мамочка светилась и гостьи понимали эффект живой натуры, который мужчину поражает насмерть. Они этим пользовались успешно и сами. Искры и энергетика Юлии в роли любимой и баловнице судьбы, а Петя читал в их сердцах то, что скрыть невозможно: отравить сестрицу было не самым скрываемым желанием.
  Что и как на это выдавала Юлия? - Она была на верху женской благодати, а потуги сестёр и кузин лишь слегка забавляли. Если кто-то всё же завлекал мужа в сети лукавства и искушений, прикрытых цитатами из Хайяма и Рудаки, и он отвечал на хорошем русском со вставками на фарси, она дожидалась конца репризы и привлекала мужчину к себе, после чего остальным не доставалось и капельки. И устраивала собственный вариант игры в гарем, где повелительницей она, муж - высшим божеством, а гостьи - служками в падишахских хоромах. И они играли охотно и профессионально, наблюдая настоящее чудо, которого не увидеть нигде более. Понимание этого в полной мере - дело сугубо восточное и женское, поскольку европейские женщины и так свободны морально и этически и им никто ничего не запрещает! - А раз нет запрета, нет и тяги к нему. И для восточной дамы отомстить за вековую неволю мужьям-мужчинам хотя бы виртуально - дело весьма привлекательное. Ну и с таким мужем, как у Юлии, и сам всевышний велел оттянуться на благоверных (читай - неверных!) супругах!
  Таким вот причудливым образом в доме Юли и Пети вскоре сложились особые отношения и приобщённые к ним - это элита общения. Мужья и дети сестёр стояли на ранг ниже и у них во время московских визитов бывали редко. С одной стороны, для молодых супругов такая родня стала немножко накладной и рисковой, с другой, для самой Юлии стала источником беспробудной ревности. И в связи с этим супруги Чернышёвы старались заводить знакомых исключительно из славян, дружить с европейцами и их прохладным и ненавязчивым общением отгораживались от знойной родни. Такой крен в Европу был исключительно желанием Юлии и Петя охотно его выполнил, любовь к ней любое движение молодого супруга делало лёгким и простым.
  Поголовно влюблённые в Юлию приятели Петра Чернышёва меру для притязаний знали и просто питались обаянием и женственностью. Перекрёстные знакомства при этом градуса поклонения не снижали, но с ними Юлия чувствовала себя гораздо свободнее и легче. И если во время танцев она ощущала нешуточную эрекцию партнёра, то прикрывала его очень ловко и становилась сообщницей и доверенным лицом, а это уже иной коленкор. К тому же, Петя мог врезать без лишних объяснений и это тоже увесистый аргументв пользу верности семье и репутации супруги. Многие интеллигенты, погружённые в собственную флюидность, к миру настоящему возвращались только таким образом.
  В общем, европейская компания Юле нравилась больше и она щедро воздавала за то, что она есть. Читала и напевала. Фортепиано, как и мебель от хозяев комнаты, живших в этом же доме, редко скучало и мамочка деток с самого рождения приучала к музыке. Петя редко ей подпевал, зная место и ресурсы, но одобрял её жесты и движения всегда. И занимался детками, чтобы они приняли мамочку в самом лучшем виде. Когда она разминала пальцы гаммами и музыкальными упражнениями, он подносил малюток к мамочке и те слушали и чуяли совместное поле любви родителей. Музыка, мама и папа - это впечаталось в память Дениса и Игоря удачной гармонией. Потом они сами потянулись к музыке и оба прекрасно играли на гитаре.
  Пять лет, проведенных в Москве, заложили в Юлии новую суть и от былой восточной красавицы осталась лишь оболочка, она стала иначе одеваться, рисовать лицо, двигаться и видеть себя в чужих глазах. Сравнивая себя с сёстрами и роднёй из большого и сильного клана, она эти перемены ощущала особенно остро и неослабевающее внимание мужа к ней говорило о том, что она на верном пути. С ним она училась искусству повелевать из пространства любви. Эти умения потом хорошо пригодились и с другими, кого она не любила. Это были просто навыки и операции, сходные с манерой двигаться и совершать что-то взглядом. Теоретические занятия по этой части были не публичным, но и не интимными, поскольку интим возможен только с родной душой. Она очень осторожно вела себя на таких семинарах, не давая воли инстинктам, которые в обществе Пети срывались с привязи мгновенно. А с другими она ни разу не прокололась. Адреналин смерти - это как раз то, что она ощущала в такие минуты и удерживалась от провалов. Но властвовать над своим женским научилась уже к пятому курсу.
  Все экзамены зимней сессии и потом государственные весной пролетели легко. К тому времени она была на хорошем счёту на обеих кафедрах и теперь у них с преподавателями было общение не школярское, а беседы разновозрастных коллег. Юлия твёрдо котировалась в ряду лучших студенток и двое деток без академки стали теми самыми венчающими брильянтами в царской короне. Роль мужа в этом была решающей и учёные дамы с ревностью смотрели на юную соблазнительницу зрелых мужчин, которая и шагу не сделала из объятий молодого супруга. Петю на кафедрах знали хорошо, поскольку уже со второго курса он часто приходил и что-то брал для жены, занятой материнскими заботами. Это были и учебные планы, и конспекты лекций и семинаров, и научные публикации на темы курсовых и так далее, в чём муж разбирался уже прилично. Петя предусмотрительно избегал мужского общества научной элиты, понимая вероятные последствия для красавицы-жены и охотно контактировал с доцентами и будущими кандидатами женского пола, поскольку те Юлию смущать и настораживать не будут. Научные кошёлки всё поняли правильно: специально выглядели неряшливо к консультациям с Юлией и были само очарование и портретный шарм с её молодым мужем, когда тот заходил в их кабинеты или беседовал в закутках громадных музеев и хранилищ.
  Петя про настоящих Александра Македонского и Рудаки и так знал порядком, поэтому раритеты об их деяниях разглядывал с пониманием, а в глазах толмачей видел многое из невысказанного. Эти дамочки (читай - научные кошёлки) любили работу пуще всего и раритетные записки культурных идолов встречали обожанием и пиететом. А это у женщины всегда ярко и настежь, независимо от итогов студенческого рейтинга привлекательности, которые часто совпадали с сессиями, сдачами курсовых работ и консультациями дипломников. В такие дни сереньких мышек на обеих кафедрах не бывало и собственную индивидуальность эти научные кошёлки раскручивали на полную катушку. Происходила ротация приоритетов и до следующего самума действовала изменённая табель о рангах женской привлекательности. Но это только среди научных кошёлок, студентки и аспирантки были в особом списке и их ранг был заметно ниже.
  
  Пётр Чернышёв - Юлия Ким и сёстры. Философия среды обитания. 1948-1953 г.г.
  
  Водораздел мироздания системы "Пётр Чернышёв - Юлия Ким" пролегал через понятие о женских капризах, если для Пети они были естественной принадлежностью любимой женщины и принимались как её продолжение, то сёстры и братья имели иную жизненную установку - каприз, это цена удовольствия. Заплатив за каприз, получаешь удовольствие. Удовольствием расплачивалась женщина, завладев плодами каприза. Поэтому капризы сестёр Юлии были ограничены возможностями оплаты. Не на всё хватало ресурсов. Юлия же могла капризничать просто так, а муж очень полноценно и по-мужски с ними справлялся. Она была свободна от долга и обязательств любого типа, кроме любви к мужу. Вот тут-то вселенные Юлии и остальной родни расходились напрочь.
  И именно поэтому некоторые женщины рода стали тайными или явными сообщницами Чернышёва в главных начинаниях, а это выше и значимей уровня наложницы и любовницы. Став тайными союзницами, они принимали и веру с системой ценностей по части главных человеческих и не касались материального. В то же время любая могла пожертвовать всю себя, ничего не требуя взамен, достаточно признания этим мужчиной общности с ними. Хотя между собой они могли враждовать и даже больше, однако имя Петра Чернышёва, произнесенное вслух, мгновенно смиряло амбиции и делало их сообщницами. А ему - верные союзницы и подруги.
  Всегда ли тайные? - Обычно - да, поскольку замужество для женщины - чаще всего добровольная кабала и вечные компромиссы, в то время как виртуальный брак с Чернышёвым - это самовыражение и особенная свобода. Пусть и тайная, но ведь женщина из них преимущественно и состоит - из тайн, недомолвок и секретов.
  А остальные в стане его противников. Свобода женщины - это не их ценность и тут тотальная война! Петя это познал в полной мере вскоре после рождения Игоря. С ним у Юли вышли небольшие проблемы, возникшие исключительно по её вине. Но муж это принял, как привычную данность любимой женщины и пошёл на затраты, для него очень серьёзные, но родне об этом ни слова. Любовь, которая охватывала их с Юлей космос, ни с чем не была соизмерима и благодарный писк Игорёши в руках мужа стал окончательным аккордом в переходе жены в иную веру. - Теперь туда, в свой прежний мир, она ни ногой!
  Они поделили время на уход и кормление Игорька с воспитанием подрастающего Дениса так, что чуточку оставалось на интимные ласки и сдачу зачётов. На этот раз Юлия слегка прогнулась перед обстоятельствами физиологии и похудела, хотя с питанием у них всё в порядке и полезные продукты для беременной Юлии всегда в наличии. Но похудание только на лице и чуточку в целом, однако грудь и бёдра были всё так же изумительны. И муж, лелея в ней две самые важные ценности, уверял, что она в порядке и с остальными прелестями:"Ого-го!" и она ему верила. А он подкармливал нужными словами и говорил смешные вещи про себя и гарнизонную жизнь в воинских частях отца. Чтобы была в курсе всего студенческого, продолжал ходить в её институт и там стал почти своим. Он приносил конспекты лекций и семинарских занятий, рассказывал подробности институтской жизни и едва допускал её однокурсников, понимая тяготы и нынешнюю слабость жены.
  Они шумно "обмыли" второго сына только через несколько месяцев, совместив с появлением первых зубочков. К тому времени Юля окончательно отошла физически и округлилась до прежнего уровня. К ним стали заходить даже преподаватели, что несвойственно москвичам в отношении приезжих. И главным мотивом этого движения была Юлия. Петя это понимал и список гостей тщательно фильтровал, надеясь не допустить в дом вируса искушения, которым так и веяло от научных умов главной кафедры Историко-архивного. - Кто-то хотел это сокровище себе, кто-то сыну, кто-то любимому племяннику, но корысть свою они почти не скрывали, выставляя на торги московскую прописку с громадными квартирами и блестящее будущее на кафедре взамен верности юному мужу из азиатской провинции. Даже наличие двоих сыновей в их намерениях ничего не меняло - так хороша молодая Юлия!
  А что сама виновница распрей? - Она видела знакомые признаки ритуала купли-продажи и себя в качестве товара. С другой же стороны обитал Петя и свобода быть самой собой. Трудная и непрогнозируемая, но свобода. И она не сомневалась в своей верности мужчине, сделавшего для неё то, чего никто из окружающего мира сделать не способен. Он разделял её ценности и именно на нём она проверяла первые научные опыты изучения древней лирики. Со вкусом у мужа не было проблем, их дискуссии выливались в теоретические диспуты, которых в институтской аудитории не бывает, хоть она и в этих вопросах просвещённая. У мужа иная глубина и бесконечные горизонты миропонимания, чего её коллеги не имели совершенно.
  Иногда к ним приходили подруги, якобы помочь и поиграть с детками, и Юлия видела тщательно скрываемое вожделение, которое они прикрывали нежностями с детками. Петю её подружки любили отчаянно и несмотря ни на что. В ответ же Петя ласково трепал их выпуклые нежности и отпускал армейские остроты, которые звучали не так чтобы прилично и уместно, но градус напряжения снижали заметно. И потом он с Юлей обсуждал минувшее, комментируя и формулируя. Главное в этом принадлежало Пете, который женскому в подругах давал мужскую оценку и во время следующего визита такой подруги обязательно забегал к ним кто-то из его знакомых и уводил жертву увлечения с собой и потом без спутника-металлурга такая однокурсница уже не появлялась.
  Металлурги были когортой мужской и чаще всего отслужившей в армии, поэтому про жизнь и её устройство знали многое, они все где-то подрабатывали, имели свободные деньги и угостить москвичку или приезжую студентку находилось чем. Ну и металлурги из тех мужчин, кто женщин и девушек уважал по-настоящему. И очень часто тайная поклонница Пети Чернышёва вдруг замечала мужчин настоящих и пахнущих мужеством ещё круче Пети. Некоторые сдавались и примирялись с переменой идолов, некоторые дружили с металлургами, чтобы бывать у Юли и дышать Петей, черпая познания о мужчинах, которые можно использовать чуть позже и с другими. Тайн из этого никто не устраивал, однако и никто особо не жаловался и ревностью исходили в разумных пределах. Парни-металлурги к ним ходили охотно, поскольку кроме хозяйки Юльки там бывали и её подружки, тоже очень приятные и симпатичные. Жёнами металлургов к окончанию института стали три девушки, дружили некоторые, но из их круга не ушёл никто, даже женившись на другой и приводя жену в круг, чтобы она сделала удачную выкройку на будущую жизнь. Пять лет - это в те годы очень много, а в эпоху студенчества и подавно.
  
   ПРЯНИШНИКОВА И ЧЕРНЫШЁВ 1950-ый
  
  На этот раз Чернышёву предстояло взять материалы для курсовой работы у Прянишниковой. Она вела темы античности Востока очень глубоко, имела солидный вес в исторической науке, однако выглядела обычной тёткой в очереди за фруктами. Юлька кроме отличных знаний, внимания на лекциях и знания академических первоисточников была с ней доверительна и в ответ Прянишникова выкладывала успешной студентке многое из истины, недоступной посторонним. И она была единственной из преподавателей кафедры, кто свободно говорил на восточных языках и мог самостоятельно подать прелести звучания древних авторов. Петя говорил только на фарси и тюркских, но музыку арабистики улавливал инстинктивно и где-то на подсознании. Многое в древней поэзии воспринималось на слух и постороннему в глубины этой ойкумены ни за что не попасть. Юлька была из посвящённых и муж приобщался к этим таинствам гуманитарной науки вместе с женой.
  Петя по поводу неведомого миру, но для Прянишниковой - высшего интеллектуального божества Востока, общался с преподавательницей уже давно и понимал главное - Нина Сергеевна Прянишникова любит этого несчастного восточного пиита больше жизни и прощает мерзкую связь с пятой женой Измаил-бека, из-за которой его оскопили, а ей отрубили голову. Читая свободный перевод с фарси, Нина Сергеевна видела реакцию на текст и на себя одновременно. Что он фарси знает отлично, она поняла сразу, хотя гость в этом не спешил признаваться, стесняясь своей молодости. Это она могла оценить по движениям зрачков, чуявших настоящую ритмику восточного поэта, которая с переводом теряет прелести натурального шелеста и проникновенности. Там была особая музыка и в ней упрятано таинство вкуса и представлений о прекрасном, которые в той сатрапии иначе явить себя и не могли.
  Читая ему, она ощущала себя. Коллеги всегда ревнивы, мелочны, придирчивы, завистливы и скептичны, а этот молодой мужчина внимал и понимал. Доверительность к нему возникла сразу и она во многом покоилась на достоинствах его жены, дамы яркой и стремительной. К тому же, взвешенный, сильный и знающий мужчина - это нонсенс для московской науки и она не торопилась с публичным признанием этого для ненавистной женской вселенной. Любящая женщина всегда прекрасна и Прянишникова была из их числа. Углядевший такую фантасмагорию, Чернышёв её ни в чём не обличал и это стало особой общностью незамужней дамы за тридцать и мужа её студентки слегка за двадцать. Однако она настояла на простом общении на "ты" и это вышло легко. Понимая главное в ней, он однажды во время энергетически наполненных спичей на темы лирики не удержался и, влекомый напором собственной Астарты, сказал:
  - Нина, ты бесподобна! Если бы ты попала в свиту Искандера вместо пухленькой сучки Таис, он бы не сделал главной ошибки и не пошёл в Индию. С тобой ему бы хватило и прелестей Бухары с Самаркандом. - И у нас была бы другая история! - Твоя!
  - Моя? - Какая именно?
  - Ну, точно не скажу, но женщины окружения македонского Искандера играли его свиту и только! То есть, из рамок покровителя - ни шагу! У тебя же своя планида и она намного сочнее и вкуснее эллинской. И он бы понял губительность иллюзии похода за призрачными химерами на край света. Вот меня, технаря и мужика в своей сути, ты сманила на свою сторону только намёком на общность. Общность с таким духом любому мужику в корм! Мужику такого хочется всегда.
  - Что тому основой? - Ты ведь укладывал меня и Искандера в пиитический альков и любовался нами, разве не так?
  - Укладывал и не раз! - А как ты догадалась?
  - Ты думаешь, первый такой умник и фантазёр? - Студенты всех времён и народов грезят красавицами и царицами. Да, ладно, выкладывай свою погремушку! - деликатно пошутила она и тем самым ещё больше приблизила к себе.
  - Мы с ним почти ровесники, - сказал Чернышёв, - я и Искандер, у него и у меня отцы - полководцы, нам нравятся умницы и красавицы в одном сосуде, с умницей всё гораздо вкуснее, так считаю я, думаю, он мыслил так же. Излившись в чёрную красотку, ему захочется поговорить. О высшем и тончайшем, которое неуловимо, после боя и победы к такому тянет сильнее, а это ты.
  - Ты думаешь, я бы ему приглянулась? -сказала она.
  - Имеешь в виду внешность?
  - И её тоже, женщина начинается с образа. Она должна выделиться чем-то и остановить внимание на себе. И в нормальном раскладе мужчина должен захотеть эту стерву в собственность! - У Искандера целый гарем умниц, красавиц, сбежавших от мужей и невольниц, которых он выбрал сам. - Чем я лучше? - спросила она и молодой мужчина задумался.
  Нина Прянишникова хороша для тех, кто понимает в жизни и восточной поэзии, другие её попросту не заметят, поскольку для других она и не пытается совершить самое естественное для женщины - выставить себя на продажу. Более того, она от них отгораживается глухим забором наукообразия и неброской одеждой. Однако наедине это совершенно особенная женщина! И он сделал шаг рисковый, но мужской: обнажил плечо молодой женщины, которая в его присутствии лишнего не надевала.
  ...Во время таких свиданий с необъявленными притязаниями на мужчину она на себе имела только юбку, чаще из хлопка, и блузку, обычно из натурального шёлка, а на ногах были эллинские сандалии с витым креплением, подчёркивающим изяшную ногу и это почти всегда, исключая моменты холодов, когда отопление работало плохо и она щеголяла в подшитых валенках с затейливыми узорами из ворсистой нити. Ноги этой женщины всегда привлекали внимание и даже в балахонах чего-то на себе умышленно уродливого и мешковатого эта часть женщины была изумительной. Причёской она тоже не всегда баловала чьё-то внимание и в рабочем состоянии голову обычно укрывала невзрачной косынкой "а-ля комсомолка тридцатых", а светлыми завитыми локонами балуя лишь избранных и близких, к которым относился и Чернышёв.
  И ещё натуральный парфюм, который теперь стоит дороже золота. Но женщина шла на расходы, угадывая реакцию на себя молодого и классически правильного мужчины. Для каждой части себя было отдельное средство и оно появлялось незадолго до таких визитов и потом укрывалось слоем одежды, чтобы всё это не досталось посторонним и непричастным. Её московское окружение жаждало поскорее раздеть, уложить в постель и закрыть рот поцелуями, чтоб не докучала умными речами, а восточный гость эти речи слушал с удовольствием и пытался соответствовать - что может быть желаннее!? И она ему воздавала так, что он всегда держал высочайший уровень и в рутину соблазнов Астарты не скатился ни разу...
  ...Как бы участвуя в этой репризе и своего добиваясь всегда, Астарта движение одежды продолжила и пола блузки выскользнула из под пояса юбки, лениво и неспешно распахнулась, обнажив грудь и живот до бедра и выставив на обозрение пупок нерожавшей очень вкусной женщины. Изумительный по своей сути и очертаниям. Один холм с возбуждённой вершиной слегка качнулся и замер, ожидая реакции на себя. Драгоценный парфюм для груди тут же вступил в действо и женщина отметила у мужчины нешуточную эрекцию, всем существом, не глядя на низ одежды. Остановившееся дыхание и замершие руки тому стали яркими свидетельствами. Мужчина облизал пересохшие вдруг губы, восстановил дыхание, переждав атаку инстинкта, включил мозги и пояснил свой жест, ещё раз выдержав искушение женской плотью:
  - Ты бы сделала для Искандера вот такое и прочла что-то из нашего, чем меня потчуешь щедро и бескорыстно! Будь на его местея, ты была бы рядом всегда! - не будь у него упоительной мучительницы Юльки, он вряд ли ограничился любованием этими земными и грешными телесами. Но виртуально она была с ним круглые сутки и утоляла собой всё на свете, рождаемое инстинктами. Поэтому и вожделение в голосе при играх с Ниной звучало недолго и это Нину привлекало особенно и толкало подразнить гостя ещё и ещё.
  - О мраморе Киприды мы как-то беседовали и ты прочитал что-то из древних, это было в моей лекции и к тексту шло приложением, напомни! - вернулась к желанной теме женщина, так и не переменив позы с опущенной свободной блузкой и взволнованными холмами в окаймлении серого натурального шёлка. - Сможет ли?
  - Переводы из Вергилия? - хрипло уточнил он.
  - Да, оттуда. -Ещё не забыл? - мягко подтолкнула женщина и голос мужчины распрямился, обретши привычный баритон:
  - Нет, я потом их читал Юльке.
  
  Прохладный мрамор у плечей
   - Путь к совершенству млечной груди,
  За них и торг, и лязг мечей,
  И пепел от сожжённых судеб,
  
  А непокорные уста
  Как будто спазмы вожделенья,
  В соитьи кровь с тобой густа
  И мыслей нет о поколеньи,
  
  Но чистый звук, декор ручья,
  Травы напев и шёпот нивы,
  Ты миру шепчешь: - Я ничья!
  - Хочу владеть и быть счастливым!
  
  И мрамор плеч пускай прологом,
  А холмик острый - будто сон,
  Создав тебя, я стану богом
  И в оду выльется мой стон!
  
  - Петя, спасибо! - чувственно улыбнулась женщина и с сожалением вернула блузку в состояние покрова женских ценностей, прикрыв и плечо и грудь, - Ты моя тайная совесть!
  - Об этом только со мной?
  - Разумеется, с тобой мне нет и шестнадцати! И хочется не страсти до отключки, а касаний и словесного парения. - У тебя так же?
  - Да, ты старше Юльки, но с тобой легко, как и с ней.
  - Так вот, об этом роскошном и желанном кобеле всех знатных эллинок: я в его душу через тексты самых разных современников влезала без счёта раз и точно знаю, что ему хотелось подпитываться мыслью, а не только чувственностью. Его свита - это не восточный гарем, но и не свободная Эллада. И не уверена, что адреналин от побед ему уже тогда не приелся. Но ты прав - достойной советчицы не нашлось и он сгорел. То ли её не было, то ли совокупный адреналин от Никэ пересиливал, - ответила она и засветилась так ярко, что мужчина в Чернышёве сыграл роль Искандера. Он и был искандер, но из другой эпохи и женщина это видела отлично.
  - А как бы ты его обратила в свою веру?
  - Я думаю, что к тому времени он уже не мог управлять своими центурионами в полной мере и жажда трофеев в их головах затмила здравый смысл. Опасаясь бунта, он играл на тщеславии и подбрасывал кости в виде новых завоеваний. Они были лёгкими, поскольку уровень эллинской цивилизации намного выше и войны с аборигенами почти не напрягали и жертв было очень мало. Философия Шехерезады придумана позже, но в ней вся восточная суть - увлекать постепенно и растворять в себе. Я бы ему пела собственные касыды и это могло сильно переменить расклад.
  - Ты бы стала его альтернативным гаремом?
  - Да, что-то в этом роде. - Сядь, пожалуйста, сюда, - она указала на кресло под раскидистым фикусом, - а я попробую обратить в свою веру тебя.
  Она достала папочку с нужными бумагами и приступила к действу. Умело и изысканно. Мужчина знал толк в этих вещах и оценил волшебницу в научной оболочке по-достоинству. Конечно же, такое посторонним и непосвящённым не читают!
  Прекрасные касыды сменялись изящными газелями и оконтуривались интерстициями восьмистрочных рубай. Ну и сама чтица, она стала намного моложе и из европейской разумности перетекла в восточную чувственность. Умело и привычно. Слушатель понимал всё и это женщину возбуждало и побуждало. Когда женщина замолчала, он нарушил тишину очарования и волшебства не сразу и эту его глубину погружения оценили тоже. Она читала на его лице нужное для собственного возвышения и видела понимание, главное в любой цивилизации и среде обитания. Мужчина же видел, что таким образом его приобщают к вечным истинам и ценностям. Он и сам к ним тянулся, выбрав в жёны носительницу тайн Востока. Общаясь с ней круглосуточно, он хорошо видел, что Юлька - это чудо природы, рождающее и производящее массу всего и всякого. И Нина особым способом общения подводила к мысли о неисчерпаемости женского.
  Всё в себе уложив и утихомирив, он сказал:
  - Теперь я уверен, что такой женщины рядом не было. Ты убедительна и прекрасна в роли наставницы. Меня совратила мгновенно, хотя я старше повелителя мира на два тысячелетия! Так что... Женщина улыбнулась, подошла к зеркалу, отметила высшее горение в очах, воздала судьбе за такие минутки общности, затем привела себя в порядок и ответила:
  - Не знаю, что и сказать: то ли я так преобразилась, то ли Юлька наворожила.
  - С тех пор, как я с Юлей, такое в тебе вижу впервые. Просто ты была такая... - и он запнулся, так и не найдя слова. И женщина изящно выдержала паузу, наполняя её собой, давая мужчине разобраться в себе и полюбоваться ею. Последнее было самым ярким и желанным. Однако молодой мужчина не потерялся в пыли тысячелетий и ответил достойно:
  - Слов не найти, но, понимаешь, Нина, ...- он вздохнул и решился, - я в ту секунду представил себя на месте Искандера. И тебя рядом. Я - это Искандер. Ты, говорящая и пылающая, прекрасная и воодушевлённая, ну и от тебя такой дух, что круче моей Юльки в моменты близости. Остальное вышло само собой.
  - И это были не мы, а персонажи реинкарнаций? - предложила женщина вариант для компромисса.
  - Думаю, да! - принял её руку мужчина, - Сейчас ты уже немного отошла от той роли, но античной умницей от тебя пахнет так же. Прежде я в тебе подобного не замечал. - Это тело богини от пупка до груди и аромат, сшибающий с ног! - Ты понимаешь, о чём я?
  Она кивнула и сварила крепкий кофе, чтобы перебить всё женское на одежде гостя. И для верности с удовольствием выкурила мужскую сигарету. Он стал ей слишком дорогим, чтобы подставлять по мелочам. И расставаясь, она тщательно осмотрела всё до капельки и сняла с него всё до ниточки, крошки, пылинки и волоска, способного хоть чем-то навредить этому замечательному мужчине. Изредка видеться и дружить было хорошим способом жить в гармонии с самой собой. Москвичка в пятом колене, она хорошо знала разницу между иллюзиями и рутиной.
  Парочка Юлии и Пети стала яркой кометой в её жизни и она получала удовольствие от этой четы приезжих, за столицу не цепляющихся и имеющих собственные ценности и критерии бытия. Юля тоже к ней тянулась и выбирала научным руководителем неоднократно, поэтому Петя был в курсе многого и почтальоном стал ещё на третьем семестре. Он Прянишникову видел и в бесформенных балахонах, и в бальных нарядах, и в синих халатах с нарукавниками, и в мужских брюках и даже спортивных трико с вытянутыми коленками. Она не стеснялась его, иногда переодеваясь перед ним, как перед зеркалом, а он ничего не играл с ней. И, будучи умным парнем, сообразил, что этот смерч, захвативший его так сразу и полностью - и не каприз, и не случайность. - Это она выбрала его. И сделала всё необходимое в страсти без разогрева и прочего шапито, чем страдали родные дамы из Кента.
  И он зауважал европейское искусство пленять, так легко одолевшее восточные крепостные стены. Ну и беседы его всегда обогащали, Нина с ним откровенна и щедра, что было тайной для остальных. Отдельные нюансы в древней лирике она выдавала поклоннику так, что они становились ключиком к кладовой с чувственными таинствами, которые у технаря имели особенные очертания и она ими любовалась вместе с ним. Женщина видела, как мужчина принимает и понимает лирику и музыку и это делало его близким по духу до безумия.
  Как-то, приехав за очередным заданием по восточному кластеру лирики, он проходил мимо торговки цветами. Пожилой тётки с грустными глазами. И тут же остановился, ощутив толчок в груди: женщина напоминала Нину, но уже миновавшую пик женской силы. Продав букет из георгинов, женщина благодарно вспыхнула и он отвесил ей солидный комплимент. Она долго смотрела ему вслед, полученное от молодого мужчины тут же упрятав поглубже.
  Цветы он вручал с трепетной дрожью:
  - Нина, я только что встретился с несчастной женщиной. - Её никто не любит! И это написано на ней крупными буквами. Ну и внешне она чуточку напоминает тебя. Только внешне и через патину времени! - Женщина молча приняла цветы, определила их в вазу и только после этого уронила:
  - Редкая женщина счастлива и любима - это данность, но видят её не все. Петька, я тебя сейчас растерзаю и воздам за всех сирых и нелюбых. - Только сейчас гость увидел, что его ждали и тщательно готовились к минуткам наедине. Ничего криминального и на этот раз не произошло, но беседа с умной женщиной заполнила молодого мужчину чуть не по самые завязки. Благодарная за понимание, эта женщина воздавала собственным величием и могуществом. И всё это в виде иллюстраций к темам лекций, за которыми, собственно, и приходил Чернышёв. Вот одна из касыд их необычного общения:
  
  Любуясь кистями лозы,
  Я вижу ног любимой оникс,
  Вино - к общению призыв,
  В устах из розы - жизни поиск.
  
  Кувшин вина - мне ночь с лилеей,
  Подушкой нам ковра узор
  Мы в дуновениях не тлеем,
  До утра наш касаний спор.
  
  В нас зреет плод любви неспешной,
  Расклад у звёзд - зигзаг удач,
  Но жребий слеп: нет счастья грешным
  - В награду дарит только плач!
  
  Когда гость уже уходил и держал её ладонь в своей, то не удержался от страсти, пусть и интеллектуальной и вернулся к однажды сказанному:
  - Если бы я был Искандер и знал тебя вот так близко, повторяю в сотый и тысячный раз - никакой Индии и развала империи не было бы. А Самарканд стал бы чудом цивилизации важнее Александрийского колосса. Твоя мудрость и обаяние превосходят даже Аспазию, так что, милая умница и прелесть, ты просто живёшь не в ту эпоху! - Женщина вежливо улыбнулась услышанному, дождалась пока его шаги не стихнут в гулком коридоре, захлопнула дверь и бросилась к шкафчику за лекарством - от услышанного только что женское устройство расшалилось и требовало сатисфакции.
  Потом она бережно расправила студенческий букет на последние деньги и поблагодарила подсознание за верный ключ отношений с молодым мужчиной. Теперь она знала многое и точно. - Она исключительна и обворожительна, умна и изысканна, а её научные идеи хороши и продуктивны! - До отношений с Петей она во всём этом сильно-сильно-сильно сомневалась.
  
  Как-то раз Чернышёв пришёл не в тот день, нарядно одетым, с цветами и вином. Он дождался, пока Прянишникова освободится от стайки студентов-должников и только после этого вошёл в её владения. Та первым делом изумлённо вскинула ресницы:
  - Петя, что-то случилось?
  - Да, Нина, у нас с тобой дата. Два года назад ты приобщилась к моему гарему и с тех пор только набираешь форму и вес.
  Женщина настоящая никогда ею быть не перестаёт и на этот раз Прянишникова себе не изменила, мгновенно переключившись с вздрючивания студентов на общение с Чернышёвым. А это значило - другие внешность, парфюм и одежда. - И тут же!
  Она усадила гостя под фикусом и ушла закрыть дверь на защёлку, а потом устроилась за стеллажом, чтобы переодеться согласно ранга визитёра, то есть, по высшему разряду. И про своё приобщение к гарему узнавала и уточняла издали и только на слух, догадываясь, как выглядят слова в исполнении гостя. Быть в одной компании с сёстрами Юлии Чернышёвой виртуально её не настораживало и она с удовольствием услышала ироническую балладу на темы запутанных отношений близкой родни в самом продуктивном возрасте.
  Самое сложное в метаморфозах за стеллажом - это достойная причёска и с ней хозяйка кабинета провозилась порядком, остальное вышло легко и ни одна деталь одежды не стала упрямиться, выполнив волю обладательницы и прильнув куда надо и открыв что и требуется. Сделав последние штрихи, она явила себя гостю. Тот оценил всё сразу, сказав:
  - Ну, Нина, ты всякий раз неповторима!
  Потом гость поднялся с намоленного под фикусом местечка и приложился к героине дня. Она так удачно подставилась, что он ознакомился со всеми прелестями в три секунды. По вспыхнувшим глазам она оценила им почуянное и сразу же приступила к главному: празднику владельца гарема и своему там обитанию.
  По словам мужчины выходило, что она там вроде старшего инспектора по режиму. День на кафедре закончен и можно расслабиться. Вино из Самарканда было настоящим и первый тост пролетел незамеченным. Смакование вина и ассоциации лозы, ягоды и букета интерес удерживали долго, не выпячивая открытой блузки и манящих коленок из под юбки-клёш. На этот раз она была в лаковых туфлях на каблуке, которые надевала в самых важных случаях. Нина умело подкрашивала губы и их очертания всегда в тон к рисунку лица. С восточным гостем он был особенным и менялся постоянно. Пить вино из бокала с таким рисунком - это стиль и она его придерживалась строго, наблюдая за эффектом обворожительности постоянно. Так они опорожнили половину бутылки, почти не употребляя конфеты на закуску: и экономия, и вкус вина не перебивается. А потом она припомнила не очень давний семинар:
  - Партком и профком как раз куда-то ушли заседать и мы вот так примерно, как и с тобой, устроились у Виноградова, он никак не мог одолеть ВАК со своей диссертацией о нравах в Бухарском ханстве четвёртого и пятого столетий со времени прихода ислама в регион. И про гаремы чего только не узнали. - Все уже умные и тишком шалящие, а тут никакого догляда - свобода!
  - Кто-то выделялся?
  - Да, Селиверстов, он этак без особой огласки своего интереса собирал материал про политику ханов и султанов и их зависимость от гаремов. Обычно подобное в публикации не идёт, но берут жучки из типографий и издают небольшим тиражом для своих. Или потом меняют на что-то. Типа - буклеты про гаремы на ажурные чулки и бельё, короче, чего нет, то и берём.
  - И берут?
  - Идёт по цене самого изысканного парфюма и столь же вычурное о гаремах.
  - И соврать заковыристо не затруднит совершенно? - улыбнулся Чернышёв, примерно представляющий и читателей и авторов такой мульки.
  - С кого спрос? - Это же не издание АН СССР и там никаких реквизитов и ссылок!
  - Ты по этому вопросу в прениях тоже отметилась?
  - Да, Петя, уж тут я расстаралась, поскольку доцент Селиверстов ко мне бил клинья именно с такой корыстной целью.
  - И чем ты его прищучила?
  - Привела статистику состоятельных по мужской части правителей и преклонных мужей безо всякой эрекции. Состоятельные правили сами и любовницы, наложницы и жёны только шептали им на ушко рекомендуемое закулисой. А преклонные мужи полностью зависели от визиря и прочих царедворцев, тоже не шибко молодых. И если принять за эффективность влияния на властителя успешность войн, реформ и прочего от него исходящего, то выходит, что гарем со товарищи - это самый эффективный орган власти. В числах это выражено, примерно, три к одному.
  - Со ссылками, датами и прочим, что требуется для публикации? - уточнил Чернышов, уже аспирант и немножко преподаватель на кафедре, подрабатывая на вечернем для жены и деток.
  - А как же! И это везде одинаково, что в Ходженте, что в Исфагане, что в Стамбуле, что в Багдаде.
  - Что-то в этом есть! - с акцентом на первом слове ответил мужчина, уже учуяв глубинный парфюм, заложенный женщиной только что.
  -Ты иронизируешь, Петя, разве нет? - спросила женщина, всё в нём улавливая и понимая.
  - Каюсь, грешен, что-то такое есть.
  - И что же ты рассмотрел?
  - Хозяином и конструктором собственных удовольствий правитель станет не сразу, а лет через 5-7, если доживёт и его не уберут раньше. Так вот, визирь, удачно подусунув ему первую любимицу, потом будет сдавать карты точно так же, не выдавая себя и подставляя тех, кто будет лоялен его воле в будущем. Ведь гарем и царедворцев не он самолично набирает, а те же, кто предлагает визиря. И визирь будет гнуть собственную линию через якобы лояльный правителю гарем. А успешность правителя - это уже его личные достоинства. Можно провалить или выиграть войну, при этом закулиса всегда в выигрыше, поскольку играют с их партитуры и провалы там тоже прописаны и страхуются. Разве не так? - сказал мужчина и тут же получил пару вистов за смекалку, от которых легко и приятно:
  - Не спорю, логика в этом имеется! И гаремщик ты уже состоявшийся.
  - Нина, всё хотел спросить, но не получалось. Я об интимном для тебя. - Можно?
  - Тебе и сегодня можно всё! - разрешила жещина.
  - Ты незамужем, но светишься так, будто моя Юлька - всегда накачанная моими живительными таблетками до трёх-пяти раз в день! - Тебя тоже кто-то вот так же кормит и поит? - Или это иллюзия?
  - Эвон куда тебя занесло, - качнулась женщина и погрузилась в себя, размышляя над ответом. Не найдя достойного, она поднялась и вышла за стеллаж, там переменила одежду и вышла совершенно неузнаваемой.
  - Да-а-а! - протянул гость, - такую кралю в ресторан, а потом на диван и мучить, пока жена не застукала. После такого и с такой - нииииччччёёё не страшно!
  - Тебя тоже зацепило! - улыбнулась очаровательная стерва и научная кошёлка одновременно.
  И они продолжили изучение темы, интересной обоим. Секс с любовником и растерзанная к утру собственная грудь и шрамы на мужской спине для неё значили намного меньше вот таких бесед. И она чуяла, что с Юлей он тоже не миндальничает, а выдаёт по-полной, приобщая жену к высшему. Это высшее, но в интеллектуальном исполнении Пети Чернышёва Нине Прянишниковой нравилось и она питалась от него самым изысканным.
  Когда вино закончилось, они только-только добрались до касыд. И женщина достала заначку, чтобы продолжить на том же градусе и ничего из созданного ранее не испортить. Нашлась и касыда к теме, которую они очень вкусно и затейливо обсудили. Три часа из ресурсов дозволенного прошли очень насыщенно и последние штрихи к уходу гостя тоже по-накатанной.
  Ей доставляло удовольствие снимать с него компромат про себя ненасытную и укладывать на блюдце волос с его головы и прочее мужское. Таких артефактов и раритетов скопилось порядком и она сравнивала самое первое с последним. Как-то раз даже отправила артефакт любви на экспертизу, присовокупив к научной работе по идентификации ушедших поэтов. Генетика у Чернышова оказалась очень прочной и ни одна хромосома не страдала ущербностью. Деток от него вскоре захотелось и ей.
  На бульварах по утрам появились молодые мамочки с колясками самых разных типов и моделей, в том числе и трофейных, беременных там тоже достаточно и вся эта женская лабуда очень возбуждала не только её. Она иногда делала небольшой крюк, чтобы полюбоваться новой жизнью в колясках и зреющих - в животах женщин.
  
   ИНТИМНАЯ ПРЕЛЮДИЯ К НОВОЙ ПРЯНИШНИКОВОЙ
  
   Москва отходила от военной аскезы и обретала черты европейской столицы. Строительные краны по репарациям из Германии тому очень способствовали и военнопленные немцы и мадьяры восстанавливали то, что в войну разрушали. Но главные лица везде - это русские и конвой только поглядывал за пленными и изредка заступался за них, когда ватаги пацанов-безотцовщины налетали с камнями и прутьями и метелили за погибших родителей. Однако бежать из такого плена никто не помышлял.
  Прянишникова жила в районе, где разрушения давно ликвидировали и шума от рабочих и механизмов уже нет и в этот раз она перед сном перечитывала наброски того, что собиралась обсудить с Петей Чернышёвым. Поскольку он металлург, то про камни и самоцветы что-то знать должен и отгадать, какими украшениями одарил Хафиз свою Джамилю, исходя из текста касыды, вполне способен. Цветистый и витиеватый текст - ключ к познанию ювелирки! А для Юлии задание будет другим. Пусть сама поработает и без подсказок мужа: такие заковыристые темы хорошо стимулируют характер.
  Она пошла домой чуть позже обычного, на неспешном ходу выстраивая новые ниточки замыслов и идей, которые после свиданий с Петей сыпались в избытке. И легко отваливались несостоятельные и выморочные замыслы, ранее казавшиеся очень даже ничего. Она с таких свиданий никуда не торопилась, укладывая в себе полученное, выношенное и рождённое и часто останавливалась в пустынной аллее перед поворотом улицы к своему дому. Иногда именно в этом месте приходили всполохи необычных ощущений и ассоциаций, которые она потом переводила на язык слов, символов и чего-то научного. Несмотря на то, что Чернышёв технарь до мозга костей, Нине было легко с ним: обсуждая абстрактные конструкции мыслей и эти виртуальные конструкции возбуждали похлеще секса с мужчиной, когда это и неспешно и в удовольствие. Петя - это совершенно иная планида! Не будь Юльки, не было бы и её счастья с Петей.
  Её прихода терпеливо поджидала Зиночка, соседка по коммуналке, которая работала в молочном магазине и приносила свежеее неразбавленное молоко и сметану, как бы от души. Прянишникова дружила с этой симпатичной и чуточку безалаберной женщиной, которая недавно схоронила контуженного мужа и без твёрдой руки чувствовала себя очень некомфортно. Гостья по-свойски расположилась у учёной соседки с разогретой картошкой на растительном масле, огурчиками из банки и домашним вином от благодетелей. После общества Чернышёва Нина неохотно общалась с другими, стремясь подольше сохранить навеянное этим мужчиной и проблемы Зиночки приняла без восторга:
  - Ну, что там у тебя? - спросила она, разобравшись с импровизрованным ужином и спиртным. Бокал с вином напоминал губы мужчины своей терпкостью и она продлевала иллюзию общения с ним вот таким способом. К тому же, Зиночка и ужин приготовила и вино с закуской, так что придётся терпеть, решила Нина Сергеевна Прянишникова.
  Выпитое с Петей обитало в ней отдельной субстанцией и с зиночкиной не смешивалось. Хотя это был уже второй литр на двоих, Прянишникова хранила ясность мысли.
  - Короче, мой заведующий хочет многого и за так. Чтоб к нему в полюбовницы и других мужиков у меня ни одного!
  - А раньше давала за красивые глазки? - уточнила цену вопроса расслабившаяся до уровня собеседницы Нина.
  - Что-то в этом роде, - кивнула крашеная блондинка с круглыми боками и смачными губками, глядя на них, мужики прощали и недовес и недолив. Особо доверенным и как бы приближённым покупателям кроме улыбки она позволяла и коснуться себя, украдкой ото всех. Для них такое ненакладно, а Зиночка на улыбочках мужикам имела хороший приварок к зарплате, не считая махинаций с продуктами.
  - И как это будет выглядеть, если согласишься?
  - У него под началом пять магазинов в нашем микрорайоне, в самом большом есть комната для охранников и днём она пустая. Обычно "инструктаж" он проводил там, а не в кабинете. В том магазине оборот побольше нашего, поэтому туда хотят все.
  - А ты не хочешь? - спросила Нина и Зиночка махнула гривой шёлковых волос:
  - Я ему ничем не обязана и век лежать под этим кабаном - не по мне. На праздники - ладно, но не насовсем!
  - Гордая? - улыбнулась Нина, не в силах удержаться от сарказма.
  - А то?! - подыграла ей молодая вдова, - после такого мужика, как Ванёк, полагается скидка на проезд в метро и немного на кружева для Наташки. И потом, ему ого-го сколько, а мне и до тридцати ещё порядком.
  - Короче, налицо крепостное право и без бунта никак?
  - Да, Ниночка, так просто он не отстанет. Надо, чтоб вышло как в тот раз, когда твой фронтовик учил разуму моего Ванька.
  - После той "учёбы" он и полгода не протянул, - напомнила жене Нина, - у твоего заведующего как со здоровьем, не окочурится?
  - Хряк он с виду здоровый, а что там внутри - бог знает, да и не я одна от него в расстройстве. Мы можем и скинуться, чтобы честь по чести.
  - Ладно, я подумаю и пока ничего не обещаю.
  - Вот и спасибочки мои тебе огромные! - ненатурально воскликнула Зиночка и хлопнула винца ещё.
  - Однако тебя что-то ещё терзает, уверена - это новый мужик, кто он? - спросила Нина и отметила, что слова про это Зиночку взволновали, загоревшись яркими пятнами на лице.
  - Да, но он не хахаль какой-то, я его сама подцепила и теперь не знаю, как быть.
  - Профессор? - спросила Нина, зная болезненную тягу соседки к науке. Сама она и семи классов не одолела, пойдя сразу же в ШТКУ (школа торгово-кулинарного ученичества) и начав работать ещё до шестнадцати лет. Родив от Ванька в семнадцать, она так и не повзрослела, лишь малость округлившись по-женски.
  - Ну, - поддакнула гостья.
  - И баночку с отборной сметанкой домой отнесла? - завершила недосказанное Нина.
  - И это тоже успела, - тяжко вздохнула Зиночка и не удержалась от эмоций, излив их слезой и бурными всхлипами, очень умело и без перехлёста. - Он не такой уж и старый, - оправившись от вала воспоминаний, сказала Зиночка, - и оченно деликатный и обходительный. Кофей пьём в гостиной, сам при галстуке и в брюках сидит напротив, под юбку не лезет, за грудь не цепляет, только смотрит и разговаривает. Я как с улицы в туфлях на каблуке пришла, так никаких тапочек и сразу в квартиру. Он любит, чтоб каблучки цокали. Деликатный мужчина!
  - Хочется только умных разговоров и вы оба на стуле и так до самого утра? - Или чтоб через минуту он опрокинул на постель и там было то же, но сам без галстука, а ты без белья и тоже до утра? - повернула в нужную сторону учёная женщина, зная неучёную, как облупленную.
  - Нина, да пойми же: я не блядь из молочной лавки, я обычная женщина, как и все другие! - вскипела Зиночка, - но почему со мной нельзя сначала поговорить, а потом и утешить? - Чем я хуже тех, кого водят в театры, рестораны и приличные компании? - Этот хряк, который имеет меня будто подстилку, даже слова доброго не сказал ни разу,- она вздохнула и уже спокойно уронила: - А с профессором я таки до конца дойду! Пусть и неучёная.
  - Он кто по профессии?
  - Математик, но недвинутый, как все они, нет, он такой умный и понятливый. С ним даже о погоде интересно, он выкладывает о ней так, будто сам и куховарит на небе.
  - Знаешь, Зиночка, если хочешь удержаться у этого профессора, то других хахалей придётся забыть. Он их в тебе тут же почует на математическом подсознании.
  - Это ещё как?
  - Вроде нашей женской интуиции, когда ни разу с мужиком не грешила, но знаешь, чем кончится.
  - И чем же это кончится для меня?
  - Это, если без профессора?
  - Да!?
  - Лет через пять-семь вот таких мук с обжиманцами ты сходишь на общешкольное родительское собрание с концертом учеников, там закадришь кого-то из папочек и тихой сапой к выпускному классу уведёшь его от жены. Дома у него злая, круглая и пожилая, а тут ты - лёгкая, стройная и молодая. Наташка вскоре выйдет замуж, родит тебе внуков, а ты будешь маяться с ним, уже стареньким и потасканным, почуяв в себе неизрасходованное женское. И в сорок лет станешь матёрой сукой и стервой. А с мужем с родительского собрания будет, как и с Ваньком. И потянет за кофеем и разговорами к другому профессору, как и теперь. Вот так, примерно.
  - И у меня из бабьего ничего не исчезнет?
  - Не скажу, что оно расцветёт, но не испортится - точно! - Судя по твоей маме.
  - Дай-то бог! - обрадовалась Зиночка, - вот за это надо выпить особо, чтоб там, внутрях, не разладилось.
  И они выпили, каждая думала о своём и оно не мешало беседе соседок нисколько. Близкие женские отношения хорошо совмещались с соседскими и Наташа очень быстро прилипла к Нине Сергеевне, разбираясь с уроками до прихода мамы. Бывать в её роскошных комнатах для девочки стало заветным желанием и она, уже зная цену настоящему, пользовалась только серьёзными поводами для этого. Влияние соседки на маму она видела отчётливо и поэтому откровенничала с ней обо всём. Про мамину исключительно сексуальную харизму Наташа узнала от Нины Сергеевны и стала искать мамино в себе. У хорошенькой мамы дочки не всегда похожи на них, но у Зиночки было идеальное совпадение, плюс более зрелый ум у дочери.
  Дружили соседки давно и при удобном случае хорошенькая и молодая Зиночка по рекомендации Нины ходила в институтские компании, где ею пользовались, а она купалась во внимании. Знавшая меру во всём, Зиночка ни разу не угодила в неприятные истории и не испортила репутацию ни себе, ни своей рекомендательнице. Общение с деликатной наукой Зиночке понравилось с первого раза и она с особым пиететом относилась к вечеринкам в доме приезжих при институте. Мужчинам из провинции незатейливая и непосредственная женщина с приятной фигурой нравилась и они часто общались с ней, минуя Нину Прянишникову. Выходило так, что хотя бы раз в месяц приезжал кто-то из таких знакомых и Зиночка имела несколько дней отдохновения души от гнёта торговой диаспоры.
  Такое случалось и в замужестве, но изредка и украдкой, но схоронив мужа, она перестала стесняться молодости и бьющей через край женской идентичности. Снова замуж она не хотела, опасаясь прежней кабалы и мордобоя. Мир учёной соседки тихонечко затянул в себя и Зиночка свои ноты на флейте молодого тела и голубых глаз в затейливых мужских симфониях играла с удовольствием. Чтобы не сбиться с ритма и играть нужные ноты в таком обществе, она с Ниной откровенничала и по возможности училась. Особенно её влекло туда из-за простоты общения и отсутствия обязанностей и обязательств, которыми обычная жизнь опутала по самое-самое. За год набиралось несколько счастливых недель и эти часы и денёчки придавали молодой женщине сил и особой, но изощрённой образованности. Каждый из гостей-командированных стремился чем-то одарить и чему-то научить. Что-то приживалось, что-то нет, но Зиночка была счастлива и этим, охотно подставляясь педагогам и мучителям и очень умело добывала желанное себе из щедрых учёных.
  Незаметно для себя она переменилась и внутренне, теперь к прежним играм с покупателями не тянуло и она обходилась деликатной вежливостью там, где прежде изводила мужиков на кипение и вожделение. Начальство после воспитательной работы руками фронтовиков к ней поостыло и ультиматумов не предъявляло и с учётом прежних "заслуг" сделало заведующей секцией. Зиночка стала Зинаидой Матвеевной, причёска, ранее укрытая белой косынкой или шапочкой, обрела новый шарм, манеры стали взвешенными и с жалобами на торговлю, продавщиц и товар она разбиралась очень внимательно, обеспечив для секции отличную репутацию и регулярную премию за план. Выволочки бывшим товаркам по махинациям она устраивала регулярно и по делу, поэтому всё оставалось без обид - попалась, отвечай! Теперь в постель её тащить не осмеливались даже из торговой инспекции, побаиваясь кого-то наверху, кто так благоволил роскошной Зиночке. Как-то раз она пришла домой возбуждённая и с сияющими глазами, это отметила Нина и пригласила к себе. Наливая чай и обихаживая подругу, она спросила:
  - Натрахалась до отключки и только-только отошла? - на что торгово-молочная богиня возразила:
  - Нет, милая, нет! - Не дала и даже не подпустила, но своего добилась. Теперь я, как и ты - смотри, глазами спускай, но рукам воли не давай!
  - Кто этот "счастливчик"?
  - Бухгалтер из торговой управы. Списания и естественная убыль проходят через него и при наших оборотах жить можно очень роскошно.
  - Ты уже этим прониклась?
  - Да, Ниночка, раньше была глупой и сильно рисковала, а тут всё по закону.
  - Но ты этот закон включила только сейчас, что-то мешало?
  - Бумаги надо читать внимательно, тогда будешь иметь ты, а не эти сволочи тебя! - с гордостью отчеканила Зиночка. И Нина ею залюбовалась: не зря учёные коллеги так к ней благоволили и прощали дремучее школьное образование, наслаждаясь природной женственностью.
  - Я думаю, тебе пора устроиться в техникум. Ты вполне созрела. Заочно сдашь всё и диплом принесут домой. - Хочешь?
  - Ты права, Ниночка, ой, как права, диплом очень нужен, а муки с книжками я вынесу! - согласилась Зиночка и прижалась к учёной умнице и кумиру.
  - Что ты чуешь, ко мне прижавшись? - озадачила хозяйка гостью. Та замерла, впитывая всё из женских чакр и ответила:
  - Ты паришь в ожидании. Что-то так и не срослось, хотя ты надеялась. - Угадала?
  - Не совсем. Я хочу тебя! - Прямо сейчас и вот такую, цветущую, которая таки не дала инспектору!
  И торгово-молочная блондинка мгновенно вспыхнула, понимая, что Нина только подыграла ей, отозвавшись на давнюю страсть. Это стало для обеих запасным аэродромом, безопасным и гарантированным по месту и времени посадки.
  Умница с академическим образованием разделалась с соседкой легко и по-мужски цинично. Ну и получила живые факты женской реакции на лесбийство. Зиночка была щедра неимоверно и без счёта раз и истечений. Такого ни с одним мужчиной у неё не случалось. И она задумалась о своей настоящей сути. Не будь рядом Нины, ей бы такое и в кошмаре не привиделось. И у неё хватило ума сообразить, что это всего лишь заменитель. Обычный эрзац, которых в жизни масса. И, зная в себе такое, она поняла завихрения профессора математики с его манерами и дистанцией. - Его надо как следует разогреть и с ним будет то же, что и с ней после экзекуции от Ниночки.
  Вскоре у неё на женском балансе остались только профессор и команда командировочных. С коллегами по торговле она общалась исключительно по делу, отсекая любые намёки на интимное. И, погрузившись в науку с головой, ей хватило ума сообразить, что вот так регулярно и не пересекаясь друг с другом, они дружат с ней неслучайно. И знаки внимания тоже как-то по особому дополняют друг друга, не повторяясь совершенно.
  - Ты для них теперь гетера высшего ранга, - пояснила суть проблемы Нина, - они заранее пишут заявку на стене Керамика и у тебя нет простоев и запарок с гостями. Про стену Керамика и гетер в Афинах она от своих почитателей что-то слышала, поэтому удивилась только сговору:
  - Сговор приезжих мужиков по пользованию бабой? - Что за хрень!?
  - Зиночка, напоминаю, они не просто мужики из соседней котельной или ремконторы, а видные учёные. Не ниже кандидата наук! - С тобой ищут встреч четыре профессора из исторической науки и восемь почтенных доцентов. Они в тебе видят неогранённый брильянт и каждый шлифует только ему знакомые грани. Теперь ни у одного из них нет любовниц дома, только ты в Москве. И к встрече с тобой все готовятся солидно. Они не досужие бабы на скамейке, но мне передают скрытым текстом, что ты сокровище.
  - Не врут?
  - Мы такие, какие есть.- Чтобы просто подышать и поиграть с тобой, работают над собой. Вся эта дюжина из научного мира от Минска до Красноярска. Ну и от тебя идёт что-то, похожее на романтику. Им под сорок и больше и про эту штуковину у каждого своё представление.
  Услышанное Зиночку порадовало и она работу над ошибками продолжила, припоминая сказанное и затронутое каждым из гостей. Теперь голова свободна для мыслей и она обнаружила в себе неожиданную лёгкость ума. И стала раскручивать в себе эту фишку. Когда из торгинспекции пришли в очередной раз, она играючи поставила их на место. И про её секцию забыли надолго.
  
  Самая ранняя ПРЕАМБУЛА К ПРЯНИШНИКОВОЙ 1940-54 годы
  
  А теперь о личном и интимном самой Нины Прянишниковой. Она была третьим ребёнком в семье инженеров-строителей, брат погиб в первые же месяцы войны, сестра-медик ушла на фронт и тоже была где-то рядом со взрывами в прифронтовых госпиталях. Нина вышла замуж за молодого офицера-танкиста и не провела с ним и недели, как того отправила на фронт под Смоленск. Он погиб через два месяца, сгорев в стареньком бензиновом танке. Нина никуда из Москвы не уехала и всё самое страшное испытала на себе, отстояв положенное на крышах в дружинах МПВО и воюя с немецкими зажигалками. Отец и мать попали в инженерные войска и наводили переправы и прочее необходимое для армии, поэтому были и ранения и контузии, как на передовой. После войны в этой жизни они задержались недолго и ушли друг за другом. Сестра-медик переменила специализацию с хирургии на пульмонологию и стала работать в санатории в Подмосковье, там же и проживая. Так Нина в громадной квартире из двух комнат с нишами и закутками осталась одна. Поскольку кандидатскую она защитила ещё в войну, то положенная по закону дополнительная комната так и осталась за ней.
   Защитилась она рано и блестяще, поэтому на кафедре Передней Азии и Северной Африки сразу стала своей. Знание восточных языков для профессии было необходимо и она их выучила очень быстро, имея базу из тюркского и фарси ещё по школе от учителя французского из Бухары. Он же приучил к тонкостям и изыскам в звучании фраз в лингвистических играх с поисками корней слов и значений. Она на его кружковские занятия ходила, как на свидания, а учитель этим профессионально пользовался и в раскрытую душу девочки вкладывал логику мысли и чувствования. Он ушёл в ополчение и погиб в первую же неделю, а его жена принесла ей завещанное мужем научное наследие, к которому имела отношение и сама.
  Так что, зная истину из первоисточника, а не вольных переводов, Нина лучше чувствовала себя в научных дебатах. Свобода мышления в их роду прививалась с детства и Нина легко ориентировалась в хитроспелетениях научной сферы, дистанцируясь насколько возможно от групповщины и корпораций в научных течениях. В любых дебатах и дискуссиях она добиралась до первопричины и оперировала именно с ней. - Кто зачал и кто выносил? Её этому учили дома и в науке оно пришлось к месту. Античность и большая древность начальников в научных верхах особо не напрягали приверженостью принципам партийности и марксизма, поскольку архаика этого среза времени была и первозданной и не очень натоптанной ордами соискателей степеней и научных званий. И свою нишу она заняла легко, никого не затрудняя и не подпирая.
  Точную картину гибели мужа передал его товарищ, который после госпиталя пришёл домой и всё рассказал. Он был весь обгоревший и чудом сохранивший зрение. Они стали дружить, а потом у Нины легко вышло стать его любовницей. Дима говорил, что он теперь ей и за Серёгу и за себя. Началось ещё в войну и каждый отпуск в семье он использовал для свиданий с ней. Полегонечку он проникался удивительной тонкостью ума и обаяния жены своего друга, с которым начинал в одном потоке в танковой школе ещё до войны. Он с ней общался и за него тоже, как бы выдавая женщине положенное от мужчины. Близость вышла легко и инициатором стала Нина.
  Будучи научным работником от бога, она находила и извлекала из кокона рутины первичный материал и прокачивала его на предмет достоверности и научилась из косвенных и невзрачных фактов извлекать жемчужины идей и истин. Чтобы интимная компонента их дружбы не утонула в рутине физиологии, она предложила Диме собирать истории фронтовых амурных похождений. Не байки и анекдоты про ординарца Ванька и жену командира, а настоящее и не приукрашенное. И если история была стоящей, то награждала мужчину по-женски. Поскольку она Диму немножко любила, то получалось очень интригующе и Дима стал заядлым коллекционером. За четыре года войны и три госпиталя набралось порядком и они вместе перечитывали любовные истории на выбор. Себя коллекционер не выпячивал и эту часть военной истории она извлекала отдельно и под настроение. С ней он откровенничал, будто на исповеди, не чинясь и не таясь.
  У Димы была дочь довоенная и сына он зачал в один из отпусков после госпиталя, как и все офицеры, таким образом страхуясь от неминуемого на фронте. Нину к этому времени он уже любил по-настоящему, но переиграть с женой не получалось. И оба любовника не питали иллюзий, но честно отдавали нужное в страсти и некоторой привязанности. С Ваньком и прочими обидчиками её соседки он разбирался сам и без особых просьб, а по выражению глаз женщины.
   Появившийся не так давно на женском небосводе Петя Чернышёв стоял особняком и с ним у неё были особые отношения. Женский инстинкт подсказывал перевести их в разряд долгоиграющих. Умной женщине мужского ума недостаёт всегда и тяга к нему хлеще самого отвязного наркотика. Самая изощрённая блядь не может сравниться с умницей в страсти и самосожжении ради любви. И это не столько секс и обожание с проникновением, сколько погружение в мужское существо и парение в его космосе. Будучи женщиной проницательной, она обходилась без лишних сцен и ритуалов, погружаясь в нужное и получая желаемое без колебаний и вечных женских сомнений. Табели и ранги расписаны заранее и от каждого она получала без промедлений, воздавая честно и тут же.
  Дима был для тела и амбиций, а Петя стал для сердца и души. Иногда, готовясь к встрече с Петей, она перелистывала амурные истории Димы и с болезненным удовольствием становилась то санитаркой на передовой, то проводницей в поезде, то связисткой в штабе, то чужой женой, гуляющей от мужа, то ещё кем-то, желающим утопить жажду жизни в страсти наспех и без последствий. Все истории написаны со слов мужчин и там не тот угол, под которым видела женское она сама, но всех объединяло одно, известное от веков - комплекс Зевса. И если ты настоящий мужчина, то покрыть собой обязан максимум женщин! И это обыкновение перетекало из века в век, из эпохи в эпоху, из цивилизации в цивилизацию, невзирая на правила и мораль и насмехаясь над ними своим величием.
  Число интимных историй для альбома росло и каждая встреча однополчан Димы в парке Горького приносила несколько новых сюжетов и коллизий. Однажды он уговорил Нину пойти с ней и она погрузилась в мужской мир, поражаясь, как они в нём живут, не черствея и не дичая. За ней не волочились и про мужа выслушали молча и с почтением, из ополченцев того призыва мало кто уцелел и её муж был как раз в самом начале братских могил, рассыпавшихся по Старой Руси. Дима предъявлял Нину в качестве реликвии и она прониклась мужским пиететом и почитанием. При ней они были рыцарями без упрёка и она едва удерживалась от соблазна спросить одного такого правильного подполковника про его личную ППЖ в танковой части. Со слов Димы она знала, что эта Верочка была сущей стервой, теряющей бумаги, путающей номера приказов, но готовой ублажить своего покровителя сию минуту хоть где и удовольствие доставить по первому разряду. Бельё и прочее любовное у неё всегда чистое и запашистое. Дима в грехе с ней не признался, но Нина и не настаивала. К истории Верочки прилепилась закавычина с лейтенантом, которого эта сука спровадила в штрафбат, спровоцировав по-женски и не дав по-блядски. Лейтенант через полгода вернулся в часть и с помощью одной дамочки из полевого госпиталя устроил обидчице "козу" - подменил средство антибэби на поливитамин в той же упаковке и та забеременела. Делать аборт при публичности своего статуса она не рискнула и её перевели в глубокий тыл, а потом и вовсе в какую-то гражданскую контору. Про это, как и положено рангу истории, знали все, кроме нынешнего подполковника. И грубовато шутили, избегая прямых намёков.
  Так вышло, что эта компания для неё тоже стала близкой, её приняли к себе и мужчины сами звонили и спрашивали, что и куда надо прибить, перетащить или обустроить иначе. Как-то они после сугубо мужского пикника спросили разрешения немножко посидеть у неё, чтобы дождаться ночного поезда для приехавшего издалека, поскольку её дом недалеко от Ярославки. Она согласилась и компания за чаем с пирогами в десять мужиков с погонами не ниже майорских пятикомнатную разнокалиберную коммуналку сильно впечатлила. Дима к этому отнёсся слегка неприязненно, однако потом утих и принёс новую историю про медичку-румынку и нашего танкиста. Он доверял только им и от лётчиков и артиллеристов ничего на веру не принимал и не записывал.
  
  Год 1951. Как бы расширяя базу данных для научной работы Пети Чернышёва о порошковой металлургии, Нина Прянишникова хорошенечко покопалась в литературе и нашла очень многое, для себя неожиданное и интересное. Оказывается, традиция порошковой металлургии не имеет точных истоков и первооткрывателей и везде появлялась уже в готовом виде. То же самое касается стали для клинков, которая не могла появиться ни у кого из потомков по ряду веских причин. И шумеры, и древние царства Египта их имели, как лекарство от кашля, прописанное в граммах и минутах и всё это хранилось жрецами без редакции и комментариев веками и тысячелетиями. То есть, придумал кто-то из более древних, а эти не прямые потомки пользовалисьуже готовым. Она особо не доверяла нынешним столпам создателей истории цивилизации, зная точно исходные материалы. Дыры и белые пятна в истории есть и они замусолены политиканством жрецов более поздних эпох. И дистанция по уровню развития между истоками и пользователями доантичности была очень солидная и не менее 500-800 лет. А жили они где-то по соседству, иначе всё это ни во что логичное не увязать. Мифическая Атлантида или Гиперборея где-то были наверняка и у нас просто нехватает ума для системных поисков.
  Когда Петя в очередной раз забежал к ней, Нина его притормозила и выдала свою записку с картами, схемами и списком литературы. Тот внимательно всё просмотрел, кое-что прочёл до буковки и запятой и потом сказал:
  - Нина, такой подарок в ссылки и библиографию не упрячешь. Ты же раскачиваешь основы! - Разве нет?
  - Вообще-то, да! - Только у нынешних коллег-историков революцию не совершишь. Там академиков столько, что до революции 1917-ого не дожить и твоим внукам.
  - И?
  - Опубликуй у себя, а меня назови источником или соавтором, как выйдет.
  - Тебе важно слово, само слово и бог с ним, с результатом?
  - Да.
  - Нина, я тебя обожаю, - сказал он и она улыбнулась. Они не впервые не обсуждали чужие интриги и не копались в ископаемом и истлевшем от столетий нижнем белье. Идея в чистом виде, реализованная совместно, имела такую же волнительную окраску, как и любовные истории поэтов, султанов и наложниц. Исследование порошковой металлургии совместно с ним высокого градуса общения не переменило и всё кончилось, как и всегда - лицезрением правого плеча и левой груди у искусительницы. Он туда только смотрел, а в ней всё вздымалось и кипело, будто в объятиях Димы. Будь на ней бельё и прочее женское, оно бы задымилось и вспыхнуло, а так, без ничего под юбкой и блузкой - только смута истечения и волнение.
  - Знаешь, Петя, мне кажется, пора дружить домами по-настоящему. Не думаю, что Юлька будет противиться, - предложила Нина в завершение рискованного опыта с грудью и плечом.
  - Ну, не знаю! - Она ревнива до не могу. А у нас с тобой всё же что-то очень глубокое. И это твой материк, где я гостем. И мне очень нравится играть с умницей всех эпох и народов. И эта игра на невинную дружбу не похожа даже из космоса!
  - Насчёт игры - не думаю, что это игра. И не гаремные посиделки тоже. У нас серьёзные отношения мужчины и женщины, которые всё интимное и сокровенное до соития и излияния не доводят. Мы вот так близки давно, у нас многое сложилось, как у супругов и не ниже и нет нужды ограничиваться тайными свиданиями. Я хочу видеть тебя и в других местах и различном обществе. Петя, это нам поможет, уверяю.
  - У нас дома и при Юльке ты не удержишься от откровенного взгляда, пусть и тайком? - А если она увидит, то всему конец!
  - Ты не хочешь конца? - припёрла женщина мужчину.
  - Нет!
  - И я тоже! - Так что будь так добр, не губи наше с тобой. Я сделаю то же и мы будем тетешкать ваших деток и обогащаться тайным. У нас общего уже материк! И нам тесно в рамках свиданий.
  - Да, - кивнул Чернышёв, - вот угораздило так сблизиться! - А ведь поначалу ничего такого.
  - Петя, это не простая близость ради обладания и слияния. Нам интересно вместе. Дышать, толковать и обсуждать твою Юльку. Стенаю и изливаюсь я с другими! Вот и ты сделай так же.
  - Думаешь, это просто?
  - Я тебя и выбрала из толпы жаждущих потому, что ты умница и сумеешь всё. Так что, Петя, у нас сложилось с самого начала, не испортилось за годы и вырастет во что-то более зрелое.
  - С тобой быть трезвым и холодным не получится никак: от твоего вида я так возбуждаюсь, что недалеко до состояния меджуна! При Юльке такое очень опасно. - Застукают нас непременно.
  - Насчёт "застукают" - возражаю - нет, этого не будет. А по поводу общего материка, согласна, туда мало кто попадает и мне нравится уединение. Немножко хандры и сплина - и вот она, моя нега и ленное созерцание мира.
  - Однако со мной ты больше хищница, чем текущая и ленивая сука. Чуть расслабишься и всё - считай покойник. То есть, спускающий носом любовник. А ты на его глазах меняешь бельё и чулки по пять раз, выбирая гармонию рисунка с губнушкой.
  Женщина с удовольствием выслушала мужчину и ответила отшлифованным бессонными ночами текстом:
  - Ты прав, мы уже не друзья, но и не любовники. Поэтому: а) хочу сохранить прежнее, б) подумать о будущем. Ещё полтора года здесь - это срок большой и его надо использовать по-настоящему. И когда вы уедете к себе, отношения созреют до нормальных московских и нам будет легко общаться просто так. Вы, бывая в Москве, приходите ко мне запросто: я не родня и со мной никаких обязанностей. Бог даст и я как-нибудь загляну к вам и одарю Юльку артефактом мирового уровня. Она умная девочка и пойдёт очень далеко. Я это чую.
  - Хорошо, допустим так, с чего начнём?
  - Ты сам-то этого хочешь?
  - Разумеется, такие умницы и красавицы где попало не водятся. Одна у меня дома с детками играет, а вторая ты.
  - Ладно, начнём с того, что в эти выходные вы приходите ко мне и Юлька чуточку от деток отдыхает, а мы с Зиночкой и Наташкой поиграем в мамочек и тётушек. Если хочешь, можем пригласить моего знакомого, он воевал под Москвой с моим мужем.
  - Зиночка и Наташка - это кто?
  - Моя соседка - Зиночка, ей чуть до тридцати и её дочь - Наташа, она учится в четвертом классе. Зиночка любит учёных и чуточку рассеянных и вы ей понравитесь сразу же.
  Чернышёв согласился, а выйти из дому и не к родне и вообще к славянам понравилось и Юле. Погода выдалась отличной и деткам не пришлось маяться в квартире Прянишниковой, с ними играли в скверике и угощали чем угодно.
  Так началась новая эпоха Юлии в бытность в Москве. После первого раза ей очень понравилось и они дважды в месяц стали бывать у Прянишниковой. Дом настоящего учёного Юлии пришёлся по душе и она подружилась с преподавателем по-настоящему. Нина была талантлива и в науке, и в педагогике, передавая знания и методику понимания предмета науки умело и основательно. Дима в такие дни с удовольствием бывал у Нины и разделял почти всё из её действий для восточных гостей. Что-то особое в отношениях подруги с Петей он учуял, но оно не отдавало криминалом совершенно, там было поклонение научному гению Нины, а этим никто особо себя не стеснял и раньше. Совсем переменилась и Зиночка, которую Дима и корпорация фронтовиков совершенно освободили от наездов заведующего. Профессора она-таки соблазнила, но на том и остановилась, чем стала ещё дороже.
  С публикацией статьи о порошковой металлургии в академической науке вышла особенная шумиха и она вызвала большой резонанс. Металлургам это только прибавило основательности и исторической глубины, а историкам пришлось вертеться, как угрям на сковородке. Чтобы не подставлять Нину, Чернышёв сместил акценты так, будто у металлургов есть своя база данных и она объективна по всем параметрам. Что там в эти эпохи выстраивают историки, их не касается совершенно, поскольку он имеет точные адреса находок, глубины горизонтов до сантиметра в траншеях раскопок, а так же цифры и расчёты датировок, которые по решениям съездов, конгрегаций и инквизиций не меняются уже сотни лет. И у них появился общий вектор научного интереса.
  Потом Нина эту линию выстроила очень тщательно и в уже готовой диссертации Пети генеалогия проблемы выглядела вкусной и самостоятельной компонентой. А у себя в реферативном журнале она сослалась на металлургов, которые исследованиями ископаемого и точно датируемого материала пришли к аналогичным выводам. Завкафедрой истории цивилизаций проглотил эту пилюлю молча, понимая гибельность любой дискуссии. За широту и результативность поиска Прянишниковой накинули лишние часы лекций и немножко похвалили на публичных мероприятиях. Нина отметила мудрость молодого соавтора и надёжное плечо, без которого сотрудничества не бывает.
  1952 год.
  Вся эта катавасия проходила на глазах Юлии и она прониклась пониманием многого, в том числе и деловой хваткой мужа. И уже в работе над собственным дипломом она имела чужие навыки, принятые за собственные, которые прижились и проросли. Дружба и тесные отношения с Ниной для Юлии вылились в душевный и умственный комфорт, возможный только с единомышленником и коллегой. Петя, занятый своей диссертацией, отошёл от домашних дел не так далеко, понимая свою роль, которая в природе никем не заменяется. Особенно с женой и детьми. Ну и молодость, она легко одолевала препоны и не маялась от дороговизны принятых в обществе удовольствий, изобретая собственные.
  Визиты к Нине кончились тем, чем и должны - Дима по уши влюбился в Юлю. Выяснилось это, когда выходные Чернышёвых у Прянишниковой совпали с приездом Зои и во время шумной игры в больных деток и неграмотных родителей Дима сказал:
  - Петя, у тебя не семья, а восточный гарем! - Может, хоть одну гурию подаришь?
  - Димитрий Федотыч, вы хоть раз видели щедрых правителей? - Ну, чтоб с плеча и своё, а не казённое?
  - Не припоминаю.
  - С женщинами так же. Если гарем из любимых, то с ним до самой смерти: каждая из жён - частица души.
  Танкист взглянул на Зою и та кивнула, подтверждая верность повелителю. Там был такой холод, что мужчина поёжился и перевёл взгляд на Юлию. Она светилась и искрилась молодостью и сердце фронтовика, мужа молодой жены и отца десятилетнего сына и пятилетней дочери не вынесло искушения и влюбилось. Зоя и Юля это тут же почуяли. - Для Пети это обычная данность и он к ней привык. Записки и письма к ней шли нескончаемым потоком, невзирая на беременности и рождения деток. Если бы всё это происходило в современной Сицилии, Юльку давно бы украли и заточили в одном из замков на Внутреннем море. И наёмные стихоплёты создавали темы для грустных историй про Синюю Бороду и новую пленницу.
  А Нина припомнила начало собственной почти семейной истории с Димой. Это случилось после того, как танкист пришёл что-то устраивать по очередной в году перестановке мебели. Нина приняла работу, не чинясь и приготовила традиционный кофе по-турецки и, когда мужчина блаженно расплылся в удовольствии, спросила:
  - Дима, ты ведь наверняка трахал немок в Германии, какие они? - на что гость от удивления скривился, поскольку одно удовольствие перекрыто другим и не по его воле. И женщина, отметив это и угадав с реакцией мужчины, просто и роскошно расхохоталась. Нина в таких эмоциях выглядит исключительно и гость простил. И ответил по-немецки, подражая интонациям самодостаточных фрау:
  - Руссише оффицир, битте, волен зи шлафен мит бетт? - Ихь хабе медицинкарте цу дизе гемахт. Кое-кто отвечает именно так. - Мы смотрим на них на улице, в магазине и ещё где-то, а они либо отвечают, либо нет. Тут и фортуна, и прочее, что от нас не зависят. Кому-то нравятся брюнеты, кому-то лысые. А уж оглядываются вслед все!
  - Была такая, которую ты запомнил?
  - Да, была и только одна.
  - Как же в шеренгах русских оккупантов она выбралатебя?
  - Мы стояли в Верхней Померании и Геббельс наши танки расписал так отменно, что мой батальон "тридцать четвёрок" в рекламе не нуждался. А немки в своей массе больше прагматичны, чем патриотичны. Они уже кое-что знали про то, как занимали города мы и как наши союзники. - Телефон, слухи, живые беженцы и изо всего этого со временем получается реальная картина фронта на соседней улице и войны в городском предместье. Разрушений от нашей артиллерии самому городу было не так много, мы били по укреплённым точкам, улицам и узлам и разрушали под орех два-три дома где из десятка, где из сотни, а союзники высыпали на город тысячи тонн бомб и, только всё сравняв с землёй, сажали пехоту в студебеккеры и ехали в наступление. Если оставался хоть один живой немец и открывал огонь, они возвращались назад, чтобы переждать новую атаку с воздуха. Что могло остаться от улиц и бульваров в таком случае? - Правильно, одни пепелища! - Вот они и уважали руссише зольдатен унд оффицирэн за их точечную хирургию с мудаками соотечественниками. Где прошлись "летающие крепости" - ни асфальта, ни кустиков любви, а вонь пожарищ!
  - Вынужденно признавали и пост-фактум?
  - Да, слушая радио, читая газеты и не отворачиваясь от слухов уже большой диаспоры беженцев и с востока и с запада. Местные жители приходили на площади, где мы обычно стояли большим батальонным табором с дымящейся круглые сутки кухней и кузницей с электрической и ацетиленовой сваркой для текущего ремонта. То есть, полное натуральное хозяйство и все вокруг умельцы типа Левши. Танк - это штуковина не только броневая, но и механическая, там куча всего и всякого, которое от снарядов и фаустников выходит из строя и его надо ремонтировать. Провода, крепления, всякие кронштейны и дуги прочности - это же только на один бой и к вечеру любого удачного дня надо всё смотреть и шеманить, чтобы выйти в бой завтра.
  Пацаны тамошние тоже крутились рядом и домашнее для ремонта тащили из детского любопытства. Глядя на них, необиженных, подходили и женщины. Чаще это были молодые и вкусные женщины с табличками про свои нужды в мужском умении и наличие справки от магистратуры, что в доме нет заразы. Такие женщины в разрушенных городах есть всегда и мы их опознавали сразу. Они что у нас, что у заграницы одни и те же. Домашних запасов надолго нехватает, огородов с овощами у горожан нет и голод уже где-то рядышком, а в таком возрасте есть хочется всегда. Голод - штука неприятная и со стороны выглядит тоже ужасно. Голодновато бывало и у нас, так что этот вкус знаем.
  Чаще мы их кормили супом или кашей из котла и каждая немка с малышём или малышкой была счастлива таким приобщением. Собственно, женщинам было важно больше общение и словесная поддержка, чем насыщение и фразы обо всём они роняли непременно и мы их обычно понимали.
  - Покой души?
  - Да, обычно редкие уходили со своей пайкой далеко и что-то сказать в благодарность - это от многих. Наша еда им нравилась, особенно сытной и вкусной она была у нас, танкистов. И к нам такие гости приходили чаще, чем к пехоте и оставались подольше. Если какая-то краля всё же своего добивалась, то по одному к ней не ходили, второй шёл для прикрытия. А первому давали кроме автомата ещё и парочку гранат, на случай засады в доме или квартире.
  - А ля гэр ком а ля гэр? - уточнила женщина и мужчина подтвердил:
  - Уже потом, когда всё устаканилось и война закончилась, началось то, о чём ты говоришь. Однако мы к молодым фрау на улицах не приставали и в квартиры не ломились. Пока политики и командование решали, что и как, мы так в городах и оставались и жили в домах, которые указали квартирьеры по соглашению с их магистратами, а танки и технику прятали в руинах домов - очень удобно и с караулами тоже. Вот там-то про немочек мы узнали побольше.
  - Чистенькие и ухоженные?
  - Большей частью, да, они были либо из простых, либо мелкие буржуйки без грехов перед нами. В разных кварталах это зависело от его престижа. Хотя и в богатых кварталах были дома разные: и роскошные, и средненькие на наш взгляд. Ну и народ там тоже отличался.
  - В чём это выражено, если дом громадный и в несколько этажей?
  - Сами подъезды разные и богатых видно сразу, там у входа сидит дежурный и кто попало не зайдёт. Война своё сделала и теперь жильцы дежурили по очереди. В домах победнее и поскромнее примерно, как и у нас в старинных домах. И из приличных домов эти фрау без основательного макияжа на улицу ни ногой. Шляпки и всё такое - это не обсуждается и на голове у неё всегда. По ним-то мы и научились их различать ещё издали.
  - В оружейные прицелы?
  - Конечно, война и мы в стане врага. Всё, что просматривалось и простреливалось, было под наблюдением круглые сутки. Квартиры и подъезды тоже. Как-то молодая фрау вышла из дому в одиночестве, а возвращалась в каким-то гэрром под ручку и в свободной руке тащила тяжёлую сумку. Фрау из таких домов на рынок без служанок не ходили и ничего тяжелее дамского ридикюля не таскали, а тут такое. Гэрр по выправке тянул на офицера из пехотных, хоть и был в пальто и шляпе. Их тормознули, как положено, один смотрит документы, другой с автоматом чуть поодаль, а третий обыскивает и смотрит вещи. Не то движение или выражение лица и по команде старшего автоматчик шустряка пришьёт на месте без лишних слов. В сумке оказалась рация. Гэрр руки поднял и послушно лёг на тротуар. Где стоял, там и лёг, видно, кланялся не в первый раз и жить в конце войны захотелось особенно. Потом осмотрели квартиру фрау и нашли много интересного. Так что в прицел не только ножки рассматривают.
  - К вам приходили только из простых домов?
  - Обычно, да и чаще с детками, чтобы подкормить. Но фрау из солидных домов тоже бывали, хотя и редко, обычно присылали прислугу.
  - И что им нужно от оккупантов?
  - Чаще это бытовое. Ни электриков, ни слесарей у них не стало из-за мобилизаций в фольксштурм, а после бомбёжек разладилось многое и в квартире стало хуже, чем в лесной хижине: света нет, нагреватель не работает, кран прохудился и либо фонтанирует, либо не течёт, канализация раздолбана и со сливом проблемы. То же с окнами, форточками, балконами и дверями. Ну и крысы! Их эти фрау боялись панически и больше чем русских. Вместе с прислугой мусор они убрать могут, а с перекосами фаз, фокусами напряжения и воющими трубами - полный капут! И, глядя, как в доме напротив у работницы Мюллер русский Иван выправил рамы и приладил двери, чтоб открывались, госпожа Фогель завидовала, как чернавка и посылала горничную, чтобы прислали починить нагреватель воды и сделать трубы водопроводными, а не оркестровыми. Если что, то ребята могут по вечерам принимать душ у неё в помещении, а не на площади.
  - И никто не обманывал?
  - Редко. И то по глупости и бабьей жадности до удовольствий. К примеру, в моём взводе обеспечения ребята даже стирку устроили в одной из квартир. И там же крахмалили постельное. Ну и выглядели они сытыми и чуточку поддатыми вечером, но уже утром на батальонном разгоне все в полном ажуре.
  - Думаешь, они с этими дамочками дружили?
  - Конечно, когда солдат побывал с женщиной, командир видит за версту. И именно дружили! Хотя на одном месте мы подолгу не стояли. - Фрау уважили их, а те не выдали наружу про понятливость фрау и всем хорошо.
  - А что тебе, как командиру, бросалось в глаза особенно, когда переезжал из одного города в другой?
  - В больших и малых городах одно и то же: дети, женщины и старики и ни одного крепкого мужика. - Майн манн ист тот! - говорили почти все молодые и зрелые женщины. Может и врали, но я только тогда представил, как выглядели наши города в оккупации изнутри, глазами этих немок. - Ужас!
  - И поэтому ты немке просто вставлял и за грехи её мужа не отомстил? - Я правильно поняла?
  - В общем, как-то так. Ну и моя жена всю войну оставалась в Москве, так что ничего личного не испытывал.
  - И всё же верности Тоне не хранил?
  - На войне? - Нина, ты, верно, шутишь! Я за войну сменил несколько частей, а в наступлениях командирские машины и вообще через день были другими, я только рацию с собой таскал одну и ту же, чтобы не маяться с настройками. Немцы воевать умели и за командирами охотились, как и мы за ними. За месяц наступления у меня во взводах сменялись все! - Было шесть танков, осталось ноль! Мне сильно повезло, что только горел и ни разу не попал под фугас, фердинанда в бочину, фаустпатронщика в городе или болванку с самолёта. После контузии редкие возвращались в строй. Ванёк у Зиночки - не худший вариант контузии. Попал бы я под такое, ты бы меня ничем таким уже бы не достала - не доходит!
  - А я достала? - Разве мы не дружим целую вечность? - мужчина шумно выдохнул и махнул рукой, как бы всё и всех извиняя.
  - Нинка, я к тебе хожу чинить хоть что с удовольствием, а дома только с рычания Тони. - Чувствуешь разницу?
  - Не забудь, мы начали с того, что ты друг моего мужа. А этим дамочкам из Германии ты обгорелый зачем? - Мазохистки?
  - Чёрт его знает! - Может и так. Я видел разницу, как ко мне и как к другим.
  - И в чём же она?
  - У меня не было вертихвосток. Ну и выглядел я старше намного как раз из-за синевы на лице. Так что ко мне шли серьёзные фрау.
  - Кто-то запомнился особо?
  - Как-то раз пришли две пожилые женщины и попросили помочь в доме. У них провалилась кровля, проломила пол верхнего этажа и там уже никого из жильцов не осталось. Но пошли дожди и затопило уже нижних. Я и до войны инженерил на заводе, ты про это знаешь, так вот, выслушал этих фрау и взял двоих ребят с инструментом, они из Сибири, смекалистые и могут соорудить переправу даже из камышовых матов. Дом и вправду оказался гниловатым, как описано немками, и мы себя показали во всей красе и умениях. Стыдно об этом сейчас, но с этими женщинами мы были, как со своими! - Да, своими, у которых дети и им тоже надо давать ладу. Там квартировали три или четыре семьи, что-то их роднило, уже не помню, что. Двое пацанов и три девчонки от пяти до десяти лет, женщины типа тётушек и бабушек от сорока до шестидесяти, ну и молодые мамаши около тридцати годочков. Как и те, что остались у каждого из нас дома. Нам помогали таскать мусор и убирать на этой стройплощадке все и очень дружно. Когда всё там обустроили и сверху не текло, а внизу стало сухо и чисто, нам выставили поздний ужин со шнапсом и прочими немецкими удовольствиями. И к каждому приставлена молодуха, пристрелянная по ходу всего и всякого во время ремонта. Все чистые и опрятные, послушные и понятливые.
  - В постели тебя ждала блондинка?
  - Да, у неё волосы были чуточку завитые.
  - К ней тебя тянуло или был стояк и хоть к кому, лишь бы баба с грудями?
  - Вашу ревность, мадам, понял и уважаю. Отвечаю: - Уже к ней. За день мы как бы познакомились, нашли общий язык, она помогала с удовольствием, я это видел, поэтому хотелось только её. Про танк, синее лицо и прочее она сама догадалась и ни единого слова об этом. А вот о жене и детях только и речь. Видно, у самой был такой же муж.
  - Имя помнишь?
  - Эрна.
  - Значит и впрямь не рядовой трах. А что ты чувствовал, укладываясь с ней, то же, что с Тоней?
  - Я просто хотел женщину, до тьмы в глазах и вот она мне попалась. И ей тоже хотелось меня. Эрна оказалась изумительной с первых же минут и у нас с Тоней такого не было ни разу! У Эрны двое ребятишек и она чуть постарше Тони. А муж до войны был кем-то в магистрате, то есть, белая кость.
  - Это она тебе в постели сказала?
  - Нет, ещё в течение дня, когда был ремонт крыши и верхнего этажа. Мы к тому времени по-немецки кое-что понимали и за столом могли обходиться без переводчика. И по возрасту она мне подходила вполне удачно: мне тридцать, а ей двадцать пять.
  - Она бы дала, даже если бы знала, что муж прячется где-то в лесах Баварии?
  - Мне, Нинуля, при обычных делах и обхождении редкая женщина отказывает и так, а тут и обстоятельства. Ей хотелось меня, стало ясно ещё днём. И потом за занавеской на верхнем этаже она вымыла меня, я тоже сделал с ней и такое не могло быть наспех. Мы с Тоней ничего подобного не пробовали, может, не то время было, а может - не успели. Так что первая вымытая мною женщина - Эрна.
  - А что она немка и её муж мог насиловать кого-то из наших - тебя не смущало?
  - В такие минуты обо всём забываешь, только овладеть и слиться.
  - А потом, в казарму не потянуло, чтоб не привыкнуть к домашнему?
  - К чистому потянуло, а в казарму - нет! Всё у нас с Эрной вышло по полной программе. Как и у моих сибиряков. Справные им женщины попались. Ни один даже шутя свою подругу блядью не назвал, хотя и немки. Но на наших не похожи совершенно! - Ни у кого.
  - Ещё раз в гости звали?
  - А то, конечно, им так повезло с нами, что сами потом приходили с детками и гостинцами. Но придти к ним не у всех вышло. Я с Эрной больше не виделся, а мужики со своими фрау ещё пару разиков повидались.
  - Русаков зачинали? - улыбнулась Нина и Дима ответил:
  - Мы выучили фразу по-немецки и сначала говорили:"Киндер махт?" А они: "Я, я, киндер - зер гут!" И тоже улыбаются. Может, и в самом деле этого хотели, а может и забавлялись. Сейчас я так на это смотрю, что они были вполне к такому готовы.
  - Они вас с мужьями, наверняка, сравнивали. Вот и подставлялись всяко, чтобы убедиться по-полной.
  - И Эрна из женского любопытства готова зачать русака, имея на руках только что выкормленную немчуру? - Тут ты права. Я видел, что она нас сравнивает и мужа этак тихонечко отпихивает, чтоб не мешал.
  - Любовницы всегда лучше жён, может, поэтому?
  - Тогда я думал иначе и многое не понимал. Да и годков мирных было всего-ничего, чтобы в таком разбираться, а военные амуры и пахнут совсем не тем.
  - С другой же стороны, эти немки могли приохотиться к дармовому и тогда это уже натуральное блядство.
  - В принципе, такое возможно. Мы в этом городке прожили недолго и потом попали в раздербаненый Лейпциг и там тоже стояли среди руин, а квартировали в домах поблизости. Опыт общения уже появился и меж собой ребята толковали и про многих фрау из домов невдалеке знали порядком: сколько деток, какова сама, что умеет по-женски и чего надо от мужика в её доме. Блядей шельмовали сами немки. Одна мудрая фрау об этом сказала так:
  - Гитлер послал наших мужей в Россию, а вы их там убили. На то божья воля. Но теперь вы здесь и сделаете нам деток вместо убитых, на то есть наша воля. Думаю, мы сговоримся и без создателя.
  - И вы постарались?
  - Понимаешь, Нина, именно с этими вдовами сложились отношения. Перекорёженные войной, недолгие и изувеченные, но человеческие. И они реально оценили, кто зверь: мы или Гитлер. Славянские орды оказались нормальными парнями и мужиками и грамотная немка не могла этого не оценить. Ну и немецкие мужики, что помоложе и уцелели, где-то прятались, это им репутацию тоже не поднимало. А мы - победители, ходим по улице в открытую и всё бегущее и шевелящееся не отстреливаем. Женщина всегда выбирает победителя. Ты историк и это знаешь лучше меня.
  - Да, знаю и даже с цифрами. У нас поколение мужчин 1915-1925-ого годов выбито на 25-30%, а у них на 35-40%, потому что страна поменьше. Вдов у них осталось больше нашего, если судить по потерям. Но у нас и женщин погибло в бомбёжках и оккупации поболее, так что в целом по пропорциям мы равны.
  - Когда сидишь в танке и видишь мир в прорезь панорамы, то ценности менятся сильно и иногда загадываешь желание, чтобы потом, выпить сто грамм и не маяться сомнениями, выполнив даже пустое и никчёмное.
  - Например?
  - Дело было в Житомире. Там наша исходная позиция для атаки чуточку прикрывалась аккуратной беленой хаткойи пышным садиком на взгорке. Противнику из-за этого дворика и садика наши танки не видны. И я решил, что хозяевам домика выкачу полный стол самогона за божью волю поставить домик тут, а не ниже. По команде "Атака!" мы вырвались из укрытия и успели раздолбать позиции немцев раньше, чем те пристрелялись. Я после боя пришёл в тот домик с ребятами и гостинцем, а там дед с усами и бабка себе ничего. Хозяева узнали суть дела и домик тут же загудел от родни и соседей. Откуда все взялись! И ни одного молодого и молодухи! - Надёжно спрятали.
  - И от вас тоже?
  - Тогда был такой азарт победы, что мы бы этих хохлушек просто скушали.
  - Наши - другие?
  - Конечно! Я читал мемуары немецких генералов и никто про румынок и мадьяр не говорил подобного. Для них любые оккупанты - это победители.
  - Мы тоже?
  - К сожалению, да!
  - А когда включается тормоз и ты не сильничаешь и не стреляешь, а говоришь и стараешься понравиться?
  - Это написанов её глазах. На войне такое понимаешь влёт, иначе смерть. Эссесовки и фрау, верные фюреру до конца, в модных платьях на улицах тоже были и выпендриваться поначалу у них выходило, но недолго. Вот с этими не церемонились. И командиры делали вид, что ничего не происходит.
  - Как, по-твоему, выглядит племя деток от русаков? - Их мало и они в остракизме или их много и они на волне?
  - Войну в городах и деревнях Германии закончили около трёх слишним миллионов наших солдат в самом биологическом цвете, от двадцати до тридцати лет. - Не стреляют, города уже чистенькие, молодых фрау на улицах море и они одеты так, что нашим женщинам и не снилось. Обычные женщины на улицах. И весна на пленере! Кровь играет, а душа поёт потому, что живы. Ну и нас уже не боятся и на улице не шарахаются.
  - Для ухаживания и прочих дел мундир не очень подходит, разве нет?
  - Когда идёшь в увольнение или на патруль, то выглядишь на все сто! И русская удаль и достоинство этих фрау очаровали. Мы на их мужей не похожи совершенно и это тоже немочек привлекало. Незамужних там было очень мало: их видно сразу и время на них тратить не хотелось, поскольку с замужними и вдовами проще и быстрее.
  - Нетронутые девицы кого-то интересовали?
  - Молодых парней до девятнадцати лет. Кто ещё полной власти над женщиной не имел, запаха промежности не чуял и витал в романтических облаках.
  - Ты хоть одного такого знал?
  - В моём батальоне не от мира было трое. Связисты. Один где-то добыл такую лорелею, что мы думали - украл!
  - Как Пётр Первый Екатерину Скавронскую?
  - Вроде того. Мы выехали по тревоге на выплывшую из зоны союзников бронегруппу с пехотой на бортах. Суеты было больше, чем боя и мы их просто утопили в реке. Прижали к воде, спихнули и расстреляли, как беляки Чапаева. И когда вернулись на базу, вижу у связистов эту лорелею. Она прилипла к юному сержанту и лопочет: кёниг Волёдя, кёниг Волёдя. У них там отдельное хозяйство и я ему разрешил до утра дамочку приютить, а потом сдать в комендатуру.
  - И он сдал?
  - Я б его уважать перестал за это. Пока все спали, она сама исчезла. Но в самоволку к ней он бегал каждую ночь, пока не переменили дислокацию. - Война!
  - Однако кофту из тумана и юбку из шёлковой травы он не разодрал и без одежды на скалу не выставил!?
  - Романтик иначе поступить и не мог. Уверен, он так её девушкой и оставил. Лорелее было не больше пятнадцати-шестнадцати, школьница, скорее всего, она отбилась из колонны беженцев после ночной атаки этой бронегруппы. Связист по-немецки знал прилично, им это положено по штату и она к нему прилипла сразу же. Наверняка помнит его до сих пор.
  - Сколько бы ей исполнилось сейчас?
  - Чуть больше двадцати. Самая яркая пора для любви.
  - Твоя Эрна была до этой лорелеи?
  - Нет, уже позже, мы опять сменили место и заняли большой город.
  - Братание с чужими жёнами командование одобряло? - Согласись, моральный дух неприятеля таким образом подрывался без единого выстрела.
  - Насчёт духа согласен, но не путай причину и следствие.
  - Военные победы СССР ослабляли дух всей Германии - причина, а желание фрау отдохнуть с русаками - это следствие?
  - Вот именно! К тому же, во время боёв за Германию и сразу после Победы командовали люди войны и они знали меру свободы, которая необходима, чтобы не очерстветь и не сойти с ума. Это, как ты называешь, "братание", было пониманием момента. - Именно так и тогда! Потом военных сменили политики и всё поменялось. Однако основы мира с немцами заложили именно военные!
  - Я не представляю себя на месте взрослой немки. - Десять лет верила в одно, а тут вот оно - другое! И всё это за несколько месяцев. Видно, у нас разная генетика.
  - Да, Нина, они не вы! И победившая Советская Армия в побеждённой Германии со всем своим натуральным хозяйством, поражая союзников всепогодной автономностью, стояла ещё несколько месяцев. Если принять, что везде было так же, как в нашей дивизии, то мы помогли, примерно, одному миллиону немок. Кто-то отстоял наряд, автомат на одно плечо, сидор с гостинцами на другое и к фрау на блины. И те их ждали. Некоторые говорили о женитьбе, но такое миролюбие тут же придавили. - Не созрело! Ну и мы со стариками и женщинами не воюем. Поэтому и не было потом партизанской войны в городах. Немножко недобитков из фашиков где-то прятались, но их боялись и избегали сами немцы.
  - Сифилиса и триппера не опасались?
  - Нет, домашние немки в этом деле, понятно, чисты и справки из магистратуры у всех были настоящими. А вот с шалавами на улице, там, да, там как раз и хватали орденана грудь за скорость и риск. Шалав ловили и пускали по кругу ребята из ударных армий, а там одни зэка и штрафники и они жили поменьше штурмовиков и танкистов, хотя и большей частью пехота.
  - Ты говоришь, на улицах только женщины, дети, старики и инвалиды. А где же цвет Германии? - Воевали-то явно не все. Там до войны было 50 миллионов жителей.
  - Это не так много. Половина - женщины, 25 миллионов долой, старики, дети и зелёная молодёжь - ещё десяток и остаётся 15 миллионов, которым надо содержать страну и армию и восполнять собой Вермахт до 5 миллионов. Убито на фронтах к концу войны миллионов 7-8, вот на улицах и пусто. Если бы немки не рожали деток исправно, начиная с 1929-ого года, когда они свернули к военной экономике, то восстанавливать Германию было бы уже некому.
  - Я про эту часть их истории читала многое и на разных языках, людские потери в войне немцы тщательно скрывали и перекачивали людские ресурсы отовсюду в саму Германию. Сельское хозяйство и гражданская индустрия подкармливались ресурсами рабов из СССР, Польши и других оккупированных и вассальных стран. А это многие миллионы. Поэтому их потери на фронтах не так заметны, а инвалидов и увечных убирали с глаз подальше.
  - Вот эту публику из "эмигрантов" и прочих фольксдойчей вместе с пионерами и пенсионерами в январе-апреле записывали в фольксштурм, который мы выбивали из подворотен, как слепых кутят. Их ставили для борьбы с танками в городах и предместьях. К тому времени мы научились многому и бока и задницу танков им не подставляли, чего правильный городской немец просто не мог постичь. Они оказались намного хуже нашего ополчения в 1941-ом. А остальные немцы из бывших вояк, а это тоже миллионы, либо сидели в лагерях у нас и союзников, либо прятались по всей Европе. Союзники с военнопленными особо не панькались и смертность в их зоне аж зашкаливала, на нашей территории было получше, потому что там остались фашистские лагеря и пленных немцев с сателлитами содержали в них до разбирательства военной прокуратуры. Свою долю "орднунга" они получили за всё своё сполна. И печи для "Юден" и "Остен" видели ещё неостывшими, а сами лагеря лишь слегка убранными от трупов. Вот тут-то прозрение для них наступило по-полной.
  - Я читала в англоязычной литературе, что русские иногда включали крематории и казнили эсэсовцев без суда. Только по нашивкам на форме всех выше рядового состава.
  - Такими делами занимались части НКВД, а эти ребята с нами не очень откровенничали. В принципе такое возможно, потому что эсэсовцев в плен мы не брали намеренно и такая традиция окопников подходила и энкавэдэшникам. Они же наши, русаки, и тоже истребляли эту сволоту до единого. А насчёт печей, это вряд ли. Пугнуть - да, всё же война и немцы - это противник, мало ли что требовалось тамошнему командованию. Чтобы не связываться с инспекцией союзников, расправы над эсэсовцами устраивали руками самих немцев, запуская в одну жилую зону окопников и СС. Окопники были более умелыми воинами и на равных без автоматов и парабеллумов эссэсовцы проигрывало все стычки. Попав в мешок окопников, никто не выживал. А энкавэдэшники следили, чтоб "справедливость" не нарушалась, теперь "Орднунг" (порядок) диктовали мы.
  - Разве СС и вермахт не содержались отдельно?
  - Это потом союзники стали заниматься политикой и выстраивать будущее Европы. А весной 1945-ого разоруженные немецкие части помещали в лагеря по месту разгрома и где придётся, на полях между лесами - тоже. Не возить же их по всей Германии, когда с транспортом туго, горючки маловато, немецкая нам не подходит и шальные фоккеры ниоткуда тоже летают. И в одном лагере поначалу могли содержаться немцы с мадьярами и итальянцами, уже не говоря про СС. Мы их ненавидели всех, особо не различая, поэтому про пауков в банке - это про них. Наши мужики в концлагерях держались друг друга с самого начала и до конца, и русские, и узбеки, и евреи, которых немцы невзлюбили особо, вот потому и выстояли. Европа - совсем не то.
  - Выходит, что немки и их мужья в вермахте - это не единое целое?
  - Знаешь, Нинуля, поначалу такая философия в голову не приходит - молоды и горячи! Но потом начинаешь соображать, что так оно и есть: эти ухоженные и понятливые фрау явно с другой планеты. И мысль, что такая женщина воспитывает убийцу и насильника в миллионном масштабе, в голову не идёт никак. Мы видели их заботу о детях и цену, заплаченную за это и относились к ним как к женщинам в затруднительном положении.
  - Ещё немножко и зарыдаю: так трогательно! - улыбнулась Нина этой фразе и Дима смутился.
  - Ладно, не веришь и не надо. Хотя в главном права: мужику нужна женщина всегда. А тут и сложилось так, что шло само собой.
  - Я про это и без тебя просвещена. А вот психологию немок ты мне приоткрыл, спасибо!
  - Ладно, прощаю, но пустые города - это по науке.
  - Кстати, о науке. Мне как-то попался реферативный журнал на английском, они про наших на войне пишут "по-научному"и как бы нейтрально. Так вот, в Польше за время боевых действий Советской Армии с декабря по март насчитали больше миллиона недобровольных половых актов женщин с советскими солдатами. И со старухами тоже. Вроде как проводили опрос в отдельных городах и деревнях и раскинули на всю страну. Такую же цифру приводят и про союзников во Франции. - Врут?
  - Про Францию не знаю, но Польшу прошёл без госпиталей и скажу, что городские пани русским жолнежам давали у себя дома при мужьях и за небольшую плату. Без мордобоя и признаков насилия тоже. Такса: за булку хлеба одна палка в постели, а за тушёнку - полный сервис. И это славяне! - Я с ними не грешил, противно! Хотя ударная армия в азарте боёв что-то подобное совершить могла. Но только первые день-два. Потом трибунал и пуля. Единично, такое возможно, но не система. Так что врут и здесь.
  - Теперь мы союзники, там коммунисты у власти.
  - Гнилая у них публика. И вашим и нашим. Там до последнего дня войны половина поляков воевала за правительство в Лондоне и это была самая сильная часть общества. Наша Армия Людова поляками виделась только среди русских танков и не более. Убери наши танки и лондонское правительство - вот оно, будто и войны не было и их доблестных жолнеров немецкие танки за пару недель не перемололи в муку! Немцы в этом отношении проще - они эту войну затеяли и сами за неё отвечают. Фюрера в виновники уже не заталкивают даже бюргеры в пивнушках. Поняли, что не катит. Вот они-то союзники будут понадёжнее. Сталинград прошли все! Мороз, жрать нечего, посылки с парашютом ветром сносит к Волге и полная безнадёга окружения. Вот тут-то они и хлебнули по-настоящему! И больше туда не хотят.
  Он повертел пустую чашку в руках и она спросила:
  - Сварить ещё?
  - Нет, Нинуля, пойду к своим спиногрызам, поди, заждались из гостей.
  Они расставались не так трепетно, как выходило у Нины с Петей и оба уже второй год ощущали новое космическое тело в созвездии Нины Сергеевны Прянишниковой. Дима надеялся, что эта комета улетит по своей орбите уже вскоре и навсегда, поэтому не возникал и не капризничал. Нина на этот счёт имела другое мнение и держала его при себе.
  
  За годы общения с Петей и Юлей Нина от них обогатилась многим, сильно помолодела и похорошела внутренне и воздавала Юлии, как могла, закладывая основы профессии и очень бережно прививая новые побеги для её научного дерева. Для своей линии в науке присмотрела направление и докторская диссертация могла быть в околопромышленной тематике. Там, где аргументы из железа, золота, фарфоровых чашек, тутового шелкопряда и прочего материального не путались в сетях политической софистики, которой становилась историческая наука. И первый научный контакт с Чернышёвым в этом плане был очень важным. Металлург точно провёл диагностику металлов от древних цивилизаций и установил единую технологическую схему для разных географий и эпох. И впервые ни одна влиятельная душа из столпов истории цивилизаций не возразила и не подняла визг оскорблённой невинности. Если и дальше следовать этим путём, вряд ли что-то сильно переменится.
  Петя защитился на "отлично" и без чёрных шаров. На ВАКе тоже пауз не вышло и в Кент он уезжал полноценным кандидатом технических наук. Приехали за ними и сёстры Юли, так что на этот раз гарем Чернышёва Дима увидел в полном составе. О том, что и Нина из гаремных дам, он узнал из общения с Юлей. Та ничего против новой жены не имела! Восточная семья собрала вещи и детей и вернулась в Кент, на родину.
  Трое суток в пути - это эпопея особая и о ней не здесь и не сейчас!
  
  ПРЯНИШНИКОВА вехи биографии 1954-58г.г
  
  Год 1954. Зиночка закончила техникум и стала заведующей кустом молочных. Из коммуналки переехала, но с Ниной дружит.
  
  Год 1957. Прянишникова защитила докторскую и стала самым молодым профессором в институте. На обмывание степени после ВАКа приехали супруги Чернышёвы.
  Так вышло, что у Зои было окно в концертах и она присоединилась к ним. Петя созвонился с Ниной и та привезла домой концертный рояль на время их визита. Само торжество прошло в фуршетном зале ресторана и в заурядную институтскую пьянку так и не вылилось, поскольку все гости при учёных степенях и званиях. Семью Нины представляли Дима, Зиночка с другом-профессором и Чернышёвы с Зоей. Виновница торжества надела строгий костюм с белой блузкой и была увенчана замысловатой причёской на голове, устроенной по блату кем-то из Зиночкиных знакомцев. Чернышёв привёз сделанную по его чертежу виртуальную корону, имитирующую эллинскую Клио и они своей семейкой наградили Нину этим ювелирным шедевром. Вещь была украшена восточными самоцветами в духе фантазий Фирдоуси и Хайяма и выглядела изумительно. Это был сугубо семейный подарок и от Сонгов с Кимами, его задумали давно и тихой сапой готовили для московской покровительницы самой удачливой невесты Востока советских времён. Некая дисгармония с английским костюмом наблюдалась, но в целом всё выглядело стильно и серьёзно. Нина корону потом почти не снимала и в турах вальса возвышалась надо всеми женщинами на высоте запредельной и волны ревности ощутила даже там.
  На этом торжестве было много народу, поскольку Нина вела курс на нескольких потоках и везде на её лекции ходили полные составы групп, а не только конспектирующие, поэтому приветствовать молодую профессоршу явились все, сдавшие сумму, для себя не обременительную, чтобы это в хорошем ресторане, а не институтской столовой. Такой пир стал реализованной идеей кафедры и студенческого профкома, а не виновницы, готовой к празднику даже на пленере, благо - май месяц.
  Несмотря на массу народа, Нина сразу же родню устроила возле себя и Петя с Димой сидели по обе стороны от королевы бала. Рядом с Чернышёвым сидели Юля и Зоя, а со стороны Димы - Тоня и Зиночка. Вся наука расположилась чуть поодаль и это был стиль виновницы - оппонентов и союзников держать на равном удалении, чтобы не шибко страдать от неизбежного предательства, в исторической науке очень распространённого. Коллегой и близкой подругой могла себя считать Юля, остальные - просто приятели идрузья с маленькой буквы. Сестра Нины так и не приехала, поскольку были проблемы дома. Но они и прежде виделись раз в пятилетку. Красивая женщина в науке - явление нечастое и Нина была счастливым исключением и стихов ей студенты с аспирантами писали немеренное количество. Она лучшие опусы читала публично перед своей лекцией и по воле автора могла назвать и его имя. И качество мадригалов заметно подтянулось к уровню классики.
  На этот раз без объяснений тоже не обошлось и Нина изо всех сил сдерживалась, чтобы нетрезвым ораторам не ответить в том же тоне. Дима и Петя сидели рядышком и словечки профессорши сопровождали мужскими эмоциямии без слов. Что она говорила этим мужчинам, ни одна женщина не слышала. К концу сабантуя расфранчённых и разпалённых ревнивиц можно было вешать уже пачками и если начать от зала на втором этаже, то до гардероба на первом не осталось бы даже живого места. - Академически строгая Прянишникова по одну линию женского фронта и дамы с макияжем в вечерних платьях в пол - по другую! На ворот закрытой блузки виновницы смотрели все, а на открытые бюсты генетических изменниц - никто! Даже те мужчины, научные концепции которых она критиковала и топила в логике аргументов, любовались ею и мечтали прижать в тёмном уголке, чтобы выяснить и про другое, где не так гибельно и можно чего-то урвать.
  Научная группа самой Нины Сергеевны из аспирантов и молодых кандидатов своего кумира обожала по-настоящему и теперь праздновала вместе с ней победу. О связи с восточным десантом они в общих чертах в курсе и в мужской поддержке в лице Чернышёва были уверены: его жена, любимая ученица их кумира, и красавица-пианистка прикрывали Прянишникову по всем правилам византийского искусства интриги и политеса. И если фраза "красота спасёт мир" может вызывать сомнения, то насчёт её магии вопросов нет: сама Прянишникова и её ближайшее окружениена этом празднике - тому яркое подтверждение!
  Выбрав удобный момент, Чернышёв от имени виновницы объявил о том, что она устала и они уехали к Нине домой. Дима с Тоней там задержались недолго и к полуночи в квартире Нины остались только Зоя, Юля и Петя, поскольку Зиночка сразу же уехала к профессору. Они немножко передохнули, переменили одежду и начали куролесить будто сейчас в Кенте и сегодня 25-ое число. Рояль и Зоя по очереди с Юлей - это лучшее развлечение, если учесть, что Петю подарили виновнице. Ну и ночь - громко не запоёшь и фортиссимо не сыграешь, а это ещё большее внутреннее напряжение и тончайший градус.
  Потом они гуляли по весенней Москве и немножко поспали. Утро и пробуждение наступило неожиданно рано, поскольку стали подходить те, кто на тусовку в ресторан не попал, но Нину уважал и хотел высказаться персонально. Так, промаявшись в протокольных делах до обеда, Нина собрала гостей и махнула на электричку и сабантуй продолжили на русском пленере. Зоя в таком месте была впервые и за виртуальным членом их роскошного гарема наблюдала с интересом. Не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы не понять, что Нина одна из них. По возрасту - как бы Альфия, а по темпераменту и типу личности - атакующий танк. И умна до обалдения! - Говорить с ней приятно даже таким прожжённым лицедейкам театра ревнивиц и завистниц, как они с Юлькой. Ну и у Нины, несмотря на это, ни капли апломба и высокомерия.
  Они нашли удобное местечко у лесного озера, расположились лагерем, обозначив территорию, и тут же разделись, подставив себя уже набирающему силу солнышку. Белая гурия и чёрные фурии - это всегда топливо для коллизии и единственный зритель старался соответствовать. У гурии всё на себе было французским и итальянским, а фурии блистали шедеврами ручной работы мастериц из Кента, не менее изящными и изысканными, в чём Чернышёв убедился уже давно. Но по достоинству и прочим таинствам женского гурия их превосходила и это заключалось в искорках насмешливых глаз, которые иногда загорались и сжигали всё вокруг. Сгореть с нею вместе - мечта несбыточная, но слухи о счастливцах не стихали и соискатели внимания не переводились. К тому же её лоно не вынашивало плодов и хранило запах изысканной девственности, перемешанной с изощрённым мазохизмом получать удовольствие от чужого слияния. - Фурии немели и белели только от своего!
  Женщины одарили собой всё вокруг, часть вещей с себя затейливо развесив на веточках и кустиках, большую же долю устроив на подстилках, у каждой собственная.
  Лесное озерцо с крутыми берегами и соснами вокруг выглядело удивительным оазисом рядом с мегаполисом Москвы. Небольшой подлесок у воды из ракиты и рябины со свежим запашистым листом и нежная поросль зелёной травы навевала мысли про Берендея и его царство. Развесистые грозди прошлогодней ягоды подсохли и почернели, не везде опав на землю и своим сумрачным тоном дополняли гамму многоцветья. Ну и запахи! - Это было настоящее сумасшедствие природы, беременной новой жизнью и выдающей из своих недр накопленное за студёную зиму. Особым запахом обладал любой корешок и почка на ветке и чирикающая птица вокруг венчала всё это своим победным гамом. У озера был особый пиршеский зал, а в самом бору было тихо и чуточку сумрачно. И в отсветах от противоположного берега чудились синие сполохи камыша и где-то там же крякающей утки. На это место Нина приходила нечасто, храня интим прежнего от юности, когда впервые её сюда привёл парень из выпускного класса, поспорив, что знает, где живут берендеи. И она наградила собой, позволив целовать себя и читать поэтическое и возвышенное ей. За двадцать лет природа мало что в себе переменила и прежнее очарование в сердце входило так же, как и когда-то.
  Тропа сюда так и осталась неприметной и ненатоптанной и они пробирались долго и уворачиваясь от зарослей кустарника, забивающего собой всё свободное пространство леса - сначала кусты, а потом деревья. Но оазис с озерцом во всём этом выглядел изумительной жемчужиной и его природа хранила очень бережно.
  - Ну, вот, любуйтесь! - сказала Прянишникова, раскинув руки на природный самоцвет и обернувшись к своим гостям. Вроде привела в сокровенную гостиную и там только таинства!
  - Да, - согласился Чернышёв, - это и есть Берендеево царство! - Восточные гурии место уже оценили чем-то внутри себя и приготовились к манёврам на территории противника. Что ни говори, а Нина им соперница всегда и обеим. Но сегодя и здесь - её день.
  - Звучит, будто Барток после сильного анабиоза! - добавила Зоя, уже напоенная прелюдиями шорохов и шелеста листвы и птичьих дуэтов и сольных партий, доносящихся отовсюду. В южных зарослях музыка совершенно иная. Ну и ароматы! Она взглянула на Нину, поняв, что здесь что-то из её сердца и истории. Юля была не менее музыкальна и восприимчива, чем сестра и к тому же хорошо чуяла как собственного мужа, так и притязания женщин на его внимание. Чувства и мир мужа она разделяла и понимала всегда, но не часто вслух и для соперниц. Она посмотрела на мужа так, что тут же оказалась в его объятиях и на ревнивые муки соперниц из-под ресниц налюбовалась вдоволь. Через минуту она выскользнула из его рук и сказала:
  - Петя, какое волшебство!
  Компания несколько минут наслаждалась пленером и потом устроилась на намоленное хозяйкой место в тени роскошной ветлы у берега. Чуточку освоившись с обстоятельствами и наговорившись о красотах русского пленера, Зоя и Юля обнаружили картину, которой не ждали и опасались всегда - Петя и Нина гармонично смотрелись во всей этой роскоши и, несмотря ни на что, выглядели хозяевами бала, а южные красавицы лишь гостьями! Видение такого кошмара прелести минуты слегка притушило, однако сёстры происходили из культурного племени с опытом выживания и искушению устроить сцену, чтобы сломать карту, не поддались.
   Подавила в себе ревность Юля, глядя на неё, смирилась и Зоя: берендеевщина ненадолго. Зоя отошла от них и стала собирать цветы, надеясь соорудить нечто, подобное короне с самоцветами, которую придумал для виновницы Петя. Петя всё делал и понимал по высшим меркам и Нину Прянишникову понимал глубже Юльки, утонувшей в обожании мужем и полной слепоте и глухоте в остальном. В этом она убедилась именно здесь, на Берендеевом оазисе, где он и она у себя дома. А к ним в Кент он пришёл с миссией Искандера. И ему Нина вроде генетической сестры, поскольку гены - это десятки поколений в одних лесах и полях и борьба с одними и теми же зверями и обстоятельствами. Они очень хорошо смотрелись вместе и она украдкой любовалась этой парочкой, которая хороша изначально. Если бы Нина жила в Кенте, то тылы своего брата берегла получше них. Они же с Юлькой только купаются в его величии и могуществе, одаривая исключительно бабьим и чувственным.
  Осознав это, она уже с ясной головой стала делать то, что обязана делать жена искандера - обеспечивать поле для души и сердца, а Нина - это составная его часть. Сначала соорудила корону для Нины, а потом придумала речитатив для венчания этой удивительной женщины, тоже любившей их с Юлькой мужа.
  Зое и Пете в этот миг было по тридцать лет, Юле двадцать семь, а Нине сорок. Любовь к искандеру у Зои была созидательная и всё вышло на славу. Они сыграли фрагмент из откатанных сюжетов 25-ого числа и короновали Нину ещё раз. Концентрация ума и чувства на берендеевом пространстве зашкаливала и заурядного там не говорили и рутинным не пользовались. Скандальным утечкам в прессе про отношения Пушкина и Анны Керн Нина дала развёрнутую фразу:
  - Он был первым поэтом России и мог взять любую женщину. И ему никто не отказывал. Анна из их числа. Кто попадал в её постель потом, так и осталось в тумане, потому что на внимание общества нетянули. Но измазать в грязи обоих - это по нашенски, по-дворянски!
  - У вас ходят в репринтах "воспоминания" дам, побывавших в его постели? - спросила Зоя.
  - Масса! На книжном рынке такой макулатуры - не счесть. Но всё это муть. Сие не мой сегмент культуры и истории, но с ним надо, как и с моим - по науке! - Где лежал, на чём и как написан и так далее, Юля это знает, так что говорю это тебе и Пете. Так вот, никаких сведений на этот счёт любители солёненького не приводят. - Ни-ко-гда! Это первое и второе - дневники и прочую литургию изящного слова тогда больше писали по-французски, а тут сплошь и рядом русская речь и стилистика не той среды. К тому же светские дамы, которые подставлялись Пушкину, дворянки высших кровей и дочери виднейших людей страны, что являло для поэта одну из целей - погрузить себя в каждую и заронить в ней семя мятежа и жажду свободы.
  - С кухарками он не играл и детками не наградил? - спросила Зоя.
  - Думаю, он это делал не ради спортивного интереса. А раз так, то и с кухарками - это вроде нашего ответа лорду Керзону. Ну и он мужчина! А женщина для него всегда объект притязаний. Все мы знаем - если на нас не смотрят и не домогаются, значит мы не женщины, а мурло в юбке. Тогда было так же. Так же Аспазия соблазняла Перикла 25 веков назад. И сейчас мало что переменилось.
  - Если всё так и он таки осчастливил некие десятки светских львиц, то в память об этом что-то должно остаться, разве нет? - гнула прежнюю линию Зоя.
  - Разумеется! - Случись такое со мной, а я княгиня Табацкова и мой муж сенатор, то что-то от мига единения с ним я бы сохранила навек. Подальше и позатейливее, чем пишут писаки в романах на эти темы.
  - Например?
  - Женских романов такие мужья, как мой Табацков, не читали и даже не брали в руки. Я бы из одних закладок сотворила детектив. А неразрезанные книги? - Это же материк тайн и откровений, запрятанных внутри. И никто кроме меня не узнает. Умру и всё исчезнет со мной. Так что вся эта как бы личная переписка графьёв и князей и исповеди перед всевышним - чистой воды фальшивка.
  - И чем сильнее чувство к человеку, тем глубже его прячут? - вмешался Чернышёв.
  - Разумеется! - Я по этой части смотрела много источников и нигде не нашла упоминаний историков о признании женщины в связи с мужчиной, если она была компрометирующей или гибельной для любимого. Подмётных же писем и фальшивок - тьма! У женщины есть масса специфических способов тайну хранить вечно.
  - А чёрный сын у родителей-блондинов? - Говорят, у Воронцовой такое после дружбы с Пушкиным осталось и она всё это не комментировала вовсе.
  - Роман Воронцовой - это та же акция неповиновения, только в извращённой форме. - И он и она наплевали на общество и губернатора-сумасброда вот таким образом. Это чистой воды политика. Ни одна из дам света той эпохи свои беременности не афишировали, как ныне. И от самодержцев дома Романовых у фрейлин, графинь и княгинь было деток не менее сотни-другой, а где претензии "как бы монархических историков" на эту тему?
  - Может, они утонули в барковщине? - сказала Зоя.
  - Ты у него что-то читала или со слов? - уточнила Нина.
  - Академическое издание перечитал весь цивилизованный Кент, правда, Петя?
  - Да и сомнительных цитат оттуда потом ходила масса, - кивнул Чернышёв, - вот вам про то, как управляться с ленивой дворней:
  
  - Иметь коль хочешь ты узду
  И дворней править самочинно,
  На десять елд одну ...изду
  И чтоб в черёд толкли овчину!
  
  - согласись, Петя, - истина для начальника цеха с тысячами мужчин и женщин в подчинении самая актуальная? - По-русски, понятно, задевает всегда и всех, невзирая на социальное положение и уровень образования - е...ли хотят все! Или, нет, а? - она обратилась к женщинам, припирая к стене Керамика, где пуритантство не в чести.
  - Пожалуй, тут лицемерить не стоит - да, я хочу и так же, как какая-то попадья или жена кучера. Чуть тоньше и изящнее ощущения и ожидания, но в целом - как и она, - согласилась Зоя.
  - И на Элегию Маснэ в таком состоянии тебя не тянет?
  - Да, тут бы дюжего извозчика и с елдой в десять дюймов и чтоб спина истёрлась в кровь, а на ногах, когда поднимешься, не устоять и повалиться тут же и истечь только что полученным.
  - Балдахин алькова к чертям и всё это на луговине днём, солнце в глаза, но его не видишь и растерзанная вьёшься под ямщиком, подставляясь ему всем из себя и из грубых пальцев с мозолями высекаешь негу и нирвану погружения. - Это по-нашему. Оно и твоё?
  - Этническое?
  - Да, ваше восточное июжное. Оно не так выглядит, как наше. Какое оно у тебя?
  - Ямщики есть и у нас, но реже и они не в цене. И без напитка внутрь наш секс совершенно не тот. Поэтому любовный напиток есть и у служанок, и у гетер. И мне невдомёк, почему западная женщина так тянется к мешковине в изголовье и пуху из щебня на ложе. И про сминающего любовника-насильника, от которого немеет белая искандерша - это для меня песня на чужом наречии. А я их знаю пять и вполне прилично.
  - Вот что, товарищи учёные и артисты, у меня иначе всё, хоть мы и сёстры, - продолжила тему Юля, - Зоя всегда была в окружении целителей-ценителей с понимающими глазами и тонкими чуткими пальцами. Эти пальчики они любили больше тела моей роскошной сестрицы, поэтому и мир мужиков иной и страсти тоже. У музыкантов и артистов так принято, что сначала карьера, а потом остальное и по шершавой доске её спиной не ёрзали и шёлковую кожу не занозили - вот она и тоскует. Мне повезло в этом с самого начала и в консерваторию вслед за Зоей я не пошла, хотя в музыкалке училась так же и призы брала не реже. Мне приглянулась гимнастика и она меня спасла.
  - От кого? - спросила Нина.
  - От раздвоения личности, нас с Зоей иногда путали и на конкурсы и смотры я ездила вместо неё и наоборот. Поэтому к десятому классу имела первый разряд и выступала за сборную района. А Зоя физкультуру постоянно прогуливала или приносила справку, что у неё режим перед концертом и так чуть не весь год! И в десятом классе я уже гуляла с парнем из торгового, который обещал всё, если приму его предложение. По "мастерам" я бы к третьему курсу работала точно. Тот мой парень - тоже спортсмен и мне нравился давно. Не укради меня Петя после выпускного, стала Исмаиловой и мне бы все кланялись через дорогу.
  - А что у Пети насчёт твоей гимнастики?
  - Гимнастика без прикрас началась в первые же часы знакомства с Петей. Я была в платье для выпускного бала и держала в руках подол, поднимаясь на кручи и обозревая Кент в таких ракурсах, что дух захватывало. Ну и со мной он - искандер, поэтому однажды я платье сняла и в одном белье забралась на чинару, чтобы оттуда увидеть огни часов на почтамте и, прижавшись к стволу, почуять запахи ночи. Было и страшно, и волнительно, и в то же время быть с ним рядом и видеть мир его глазами - это всё и перевесило. Практически весь спуск вниз - это его руки и дыхание, которое мне понравилось сразу. И я с ним была гимнасткой всё время. На первом курсе мы по субботам сутками не отрывались друг от друга и растяжек, кульбитов и шпагатов хватило бы на разминку для целой команды.
  - Государь-император был видным мужчиной и фрейлины под него стелились чуть не конвейером. Ну и умён по-своему, не в пример тогдашнему офицерству, - заметила Нина.
  - Думаю, он моему искандеру не соперник! - уверенно заявила Юля и возражений не последовало.
  - Итак, леди с Востока, ваша резолюция по Баркову?
  - На мой взгляд, это такая неформальная страничка фольклора, - заявила Юля, - и у неё запах от низов народа, трезвый, объективный и чуточку политизированный для той эпохи. И как бы снизу общества о тех же проблемах, что и Ломоносов, который его породил и потом пестовал всё время.
  - Запах онучей и немытого тела там так и сквозит. Но остальное - это сплошные забавы горожан, когда за это ничего не будет. Так что, не всё так уныло и примитивно, - добавила Зоя.
  
  - Мне с Ольгой было по пути,
  Но мы к излучине свернули,
  Не в храм, молитвой чтоб цвести,
  А страстей низких выпить улей.
  
  Она подол легко задрала,
  Увидев мой стоящий еть
  И псалмы петь истошно стала,
  Когда промежность стал я греть.
  
  И блузка вывалила груди
  Уже готовые кормить,
  Язык прилип у грозных судей:
  - От Ольги всяк готов испить!
  
   - вдруг припомнил давнее Чернышёв и нерв переменился. - Что вы, милые дамы, скажете на это? - Кормящая мама слегка отвернула от маршрута и вместо родного дитяти утолила жажду чужого мужика. Я в этом вижу очень глубокую философию. А вы? - упоминание мужчины о философии женщин напрягает изначально и после этого они в перепалки не сваливаются. Зоя моментально расцвела, мысленно припаяв к сюжету Пети собственные детальки и ответила первой:
  - Наша флюидность и спонтанность - вот она и есть: свернула не туда! И ведь не просто так, а чуя нутром предстоящее. А остальное, как у Рембрандта - сочно и роскошно: подол, еть, груди и в бешеном стояке судьи. По-моему - маленький шедевр! - Но мне такие не попадались. И, попади я на месте Ольги, тоже сверну. Видно, припекло бедную так, что готова с первым встречным!
  - Если бы я не знала, что Петя в стихах не силён, то подумала бы, что это он написал про нас на втором курсе. Приехал колхоз нянечек из Кента и мы с Петей пошли прогуляться до рынка, свободные и счастливые. Так он затащил в скверик и пил меня и наполнял собой до самого горла. И я тоже пела, но не псалмы.
  - И ведь понравилось? - спросил муж и она кивнула:
  - Ещё бы!
  - И потом на рынке ты харчами не перебирала, как обычно, а смотрела мне в рот и говорила исключительно мне и на фарси: - Петушок, хочу ещё! Бери хоть что! И скорей!
  - И? - дружно взметнулись Нина и Зоя.
  - Этот кровопийца устроил в скверике малые олимпийские игры, я там и акробатка и штангистка, и пловчиха и бог знает кто, только бы дотянуться до фаллоса и испить оттуда. Этого наркотика мне всегда нехватало. А потом уже он из меня допил остатки и мы зашли в молочку, чтоб сыночке не голодать.
  - Мне бы так страдать! - поддела сестра сестру.
  - Это сейчас мы сытые и богатые, - возразила Юлия, - а тогда мне было восемнадцать и с искандером только год. Я иногда просыпалась ночью и смотрела, здесь ли Он, не увели-ли демоны. Я бы его смерти не перенесла.
  - Ну-ну! - утешил жену муж, - я тоже не всегда спал спокойно, как бы тебя такую ладную не украли!
  - Сведём всё сказанное в пять слов по науке - коллизия типическая, выписана профессионально. Ведь так? - свернула междусобойку Нина.
  - Да, особенно про судей! - кивнула Зоя, - "От Ольги всяк готов испить!" Так сочно и точно, что тут можно ноту тянуть сколько угодно.
  - Это, не совсем "1001 ночь" в нашем варианте, но других аналогов нет и оба наших титана слова и мысли Баркова называют истоком эротического фольклора. Ну и я сравнивала французские и английские аналоги, уровень Баркова по глубине мысли очень даже неплох. А темы - что имеем, то и поём.
  - Нина, давай сделаем так, ты входишь к нам в компанию на всю катушку, в своём научном дневнике разлагаешь нас на молекулы и атомы и потом все узнают про нас самое-самое из таких профессионально выдержанных уст. Как тебе это? - понизил тон беседы мужчина и женщина охотно подыграла:
  - Хорошо и уже с сегодняшнего дня буду звать тебя Искандером, как Зоя с Юлей.
  - И там будет всё-всё, а не избранное после твоей же, но цензорной чистки?
  - Разумеется! - Я вам завещаю все любовные письма студентов, аспирантов и прочих коллег, написанные высоким штилем. Их уже не одна коробка. Ну и мои ненаучные заметки. Их порядком и про вас там тоже есть. Так что... - Вздрогнем, всё это прочитавши!
  - Это даже не тост, а вызов! - отметила Зоя, - за такое выпить надо.
  После приёма внутрь в первый раз последовали второй и третий и все основательно согрелись, а Петя даже окунулся в воду. Все смотрели на него, в ожидании реакции, и он, южанин по воспитанию, стал эскимосом, поплыв к центру озерца. Женщины немножко побрызгались и порезвились, но не рискнули последовать за ним. Однако вода в верхнем слое этого озерца немного прогрелась и Чернышёв, не опускаясь ниже прогретого слоя, свободно доплыл до середины и вернулся. Женщины уважительно оценили подвиг, а он спокойно выбрался на траву и обратился исключительно к Юле, возвращая жену из чувственного анабиоза:
  - Может, вы, мадам, своего мужа хотя бы полотенцем вытрете? - вытереть хотели и другие, но хотеть не вредно никому и она, очнувшись от неги, роль массажистки сыграла на все сто.
  - Из достоверных источников известно, что прототип персонажа славянского язычества Лада вот на таком озере и где-то здесь собирала по росе одолень-траву, чтобы приворожить своего суженого и оставить до следующей весны, - нарушила интимное блаженство жены Нина и подмигнула Зое. И Зоя тут же ответила:
  - Без приворотного мы никак!?
  - Думаю, ты, милочка, истину глаголешь, - подтвердил мужчина, выбравшись из пелены женской магии старшей жены. Когда рядом она, остальные женщины были декорациями для жизни с Юлькой. Она это знала и никогда не опускалась до вторых ролей. Достаточно коснуться его тела и всё - от Пети им ничего не достаётся. Но здесь все свои и она - сама богиня Милосердия.
  - Нина Сергеевна, сегодня ваш бенефис и мы ваши почитатели! - сказала она и откатилась от мужа так, чтобы Нина оказалась в центре внимания, а она на периферии.
  Вернулись они в Москву поздно и хорошо заряженными. К телефону не подходили и сами никуда не звонили. Просто так и по наитию пришёл Дима с парочкой ветеранов-танкистов и не отпустила соседку в самоволку Зиночка. И они гуляли до утра.
  В который раз гости-фронтовики отмечали изумительное изящество ума и тонкую чуткость вдовы коллеги-танкиста. И друзья у неё хороши и вкусны, как с сама, в Зою и Юлю влюбились оба и сделали кучу фотографий ФЭДом, обещав выслать карточки позже. А Петя правильный мужик, с которым можно и в разведку.
  Актрисы со стажем, Зоя и Юлия легко вписались в роли молодых и невинных дамочек с Востока и слушали рассказы, распахнув очи и подставлясь танкистам так, что у тех замирало сердце. Не менее эффектно они смотрелись и во время игры в четыре руки, когда после серьёзных коротеньких пьес от Зои они играли что-то попроще из Грига и Шопена. Танкисты сидели рядышком и видели дуэт вплотную, чего в их жизни не бывало даже в бреду или с бодуна, а тут чуть поддали и вот - оно!
  Чернышёв и Нина это наблюдали со стороны, чтобы не сбить настрой новоявленного квинтета из игроков и слушателей. Если для мужа этих фурий красочное шоу было хорошо знакомым, то Нина такого не видела ни в кино, ни в театре. Он коснулся её руки и спросил:
  - Ты бы так смогла?
  - Они самые гениальные шалавы, каких можно придумать! - шепнула она, благодарная за такой цирк ощущений себе и наслаждение гостям. Зиночка, затаив дыхание, сидела в уголке и впитывала всё, чем пахло и звучало здесь.
  Потом Зоя и Юля по очереди играли фронтовые шлягеры, а Зиночка с Ниной танцевали с танкистами и возвращали их в пору смертоносной молодости, из которой половина однополчан ушла, не дожив и до тридцати. Восточные красотки играли так убедительно, что никто и не подумал уличить в профанации искусства.
  Возмущались только Астарта и Виргиния, которым ничего не досталось: сорокалетние ветераны без раскачки включились в игру, которую они планировали с кучей исполнителей и вариантов сюжета. Ну и ни в какие ворота не лезло то, что прожжённых вояк и умельцев танковых сражений так лихо разыграли молодые метиски и пороху не нюхавшие!
  Провожать на вокзал восточных гостей решили все и день перетёк в иное качество, когда москвичи куда-то звонили и настойчиво чего-то требовали. Очень долго матерились и изощрялись в любезностях в равной мере так же продолжительно. И к обеду им привезли полевую одежду танкистов пехотной дивизии, всем по комплекту и по размеру, то есть, женщинам поменьше. И последнее фото было именно таким: шесть танкистов и двое штатских за одним столом. А вечером гости уехали в Кент.
  Могла ли после такого Нина что-то забыть о новой родне? - Проводив гостей, она закрылась и напилась. Такое в себе женщине хранить невозможно и она расслабилась на трое суток. Вышла из анабиоза она чуточку обновлённой и помолодевшей лет на пять. И на следующий вечер ей принесли очередной опус с признанием на французском - уже что-то!
  
  Год 1958. Наташа закончила школу и поступила учиться на технолога.
  
  НИНА ПРЯНИШНИКОВА, этапы женского могущества, после смерти Димы 1962-70 г г
  
  Год 1962. Умер Дима. Нина сообщила Пете в телеграмме об этом и тот с оказией командировки в союзное министерство зашёл к ней. Уже по тону телефонного разговора он понял, что Дима больше, чем фронтовой друг мужа и в сердце сидит глубже чем удобный любовник. В ней что-то потухло и прежние реакции кипения и синтеза не шли, а что-то внутри по инерции шебутилось и делало вид, что женщина в порядке. Однако Чернышёв отчётливо представлял, что за умолчаниями и уклончивостью фраз находится пространство огромной открытой раны. И она пульсирует, периодически изливаясь кровью.
  После обычного разговора она предложила сходить на фортепианный концерт Гилельса, у них на кафедре есть билеты. И он согласился, поняв это как новую главу жизни, где Нина переходит в новое качество.
  На концерте он сидел слева от подруги и вкушал аромат женщины, готовой дарить самое сокровенное. Она периодически брала его руку и через пару секунд отпускала. И после очередного такого жеста случилось неожиданное - Чернышёв почувствовал, что игру этого мэтра музыки сравнивает с Зоей, которая тоже не скупилась на игру эксклюзивно для него. И по эмоциям и прочим компонентам влияния на сердце мэтр фортепианной музыки явно Зою не догонял. Хотя технически и был совершенен, но от Зои струил такой особый шарм в звучании пиккато и проникновенности, что техника отступала в сторонку. Нина отметила погружение своего спутника в музыку и не сделала ни единого шага нарушить мужское уединение. Само созерцание думающего и грустящего мужчины стоило того. Ему только 32 года и такая грусть!
  Она дождалась возвращения мужчины из нирваны и получила бонус:
  - Нинка, ты молоток. Я сейчас мысленно был дома и там Зоя играла то же, что и Гилельс. Я в кресле, а ты стоишь сзади и копаешься в моих кудрях, чтобы эта фурия за роялем шибко не заносилась.
  - Ты, я и Зоя, а где Юля?
  - Сидит в фондах, а мы с Зоей пасём моих и её деток. По телеку мультики и детки там будут сидеть смирно ещё полчаса.
  - В чём она и в чём я?
  - Она в обычном платье, чтобы не злить Юльку, а ты вот этом наряде. И от тебя пахнет. А Зойка чует тебя и играет, как настоящая фурия.
  - В кольцо попал из вожделенья и музы сладостной объятья! - не скрывая иронии, сказала женщина и мужчина вздохнул, фальшиво и так тяжко, что женщина напряглась: сейчас что-то будет. И не обманулась:
  - Помнишь, мы, как обычно, говорили про Искандера и тебя? - спросил он и она кивнула, - у меня есть новый аргумент, хочешь?
  - Сгораю от любопытства!
  - Так вот, твоя грудь так пахнет и манит, что даже мне, искушённому и искусанному гаремом восточных фурий, тянет туда и плевать на поход в Индию!
  - И в Индию ты ночевать не вернёшься?
  - Какая Индия, когда такая Нина!
  Когда они вернулись в её дом и после рутинного променада мозгам переключились на чествования женщины, она выдала кое-что новое и никому ранее не читанное. На фарси это звучало так эротично, что она не однажды останавливалась, переводя дыхание и успокаивая застучавшее сердце. А потом, как в омут метнулась к стихам, которые ей писали и пишут другие. Ей не было стыдно вот так обнажиться перед ним, поскольку стихи в большей мере изображали её внутреннюю суть, чем алкания мужчинами женской плоти.
  
  СОВСЕМ НЕДАВНЕЕ О БЕЛИЗНЕ.
  
  Пурпур устал ко мне стучаться,
  Притих и алый ток в крови:
  Белизна новым стала счастьем,
  В метельном шелесте поник
  
  Порыв мятежный и могучий,
  Весь из себя - в ночи Астарта
  Из страстей всех сегодня круче
  - В белизне ж тонет пыл азарта.
  
  Вновь шелест колдовской метели
  Порывы страсти усмиряет,
  Белизна брачная постели
  Манит и вся решимость тает,
  
  И капли лона нам бальзамом,
  И будет так без счёта раз:
  Ты Ева в кущах для Адама,
  И гимн из слов - к тебе намаз!
  
  Потом ты будешь в белом платье
  И стихнет жар от алых губ,
  Млеть в искрах шёлка - вот занятье
  И мнить, что мы на Малибу.
  
  Однако вновь пурга с круженьем,
  Покров, как будто волшебство,
  Снежинок в тихом небе пенье:
  В тебе белизны торжество.
  
  Что мог ответить мужчина?
  - И мы это сейчас с тобой и сотворим?
  - Да, белое платье и белоснежная простыня есть. Снег за окном, ты рядом и я по тебе сильно скучала!
  Когда гость коснулся хрустящей простыни, то поразился её свежести и белизне:
  - Она хрумкает, как свежий сугроб! - Не боишься остыть?
  - Разве ты позволишь?
  - А разве я посмею?
  - Посмеешь что? - как-то по-особому напрягшись, спросила женщина.
  - Лишить тебя интеллектуальной невинности.
  - Я невинна? - Да на мне печати ставить негде!
  - Это кому-то другому и просто страждущему. Но для меня - ты чистая Виргиния. Наше в тебе так же невинно, как и у девочки с бантами на празднике первого звонка.
  - Твоё и моё исключительно?
  - Да и оно наше. Я точно знаю, что там никого не было до меня и не будет потом. Вот этим я упиваюсь уже много лет и пресыщения нет. И вижу, что ты чувствуешь то же самое.
  - Ты не поверишь, но чего-то подобного я ждала давно и вот оно. - Спасибо! Она прижалась к мужчине ненадолго и сказала:
  - Я сейчас, - и поднялась с постели. Роскошная и манкая и знающая это на сто рядов. Она нашла нужную папку, пролистала и остановилась в нужном месте.
  - Твоё? - догадался Чернышёв и она кивнула, ещё разок пробежавшись по не очень давнему тексту.
  - Наш с тобой фаллос я знаю давно и это про него и про нас. Дата, три года назад, ты был в командировке и мы собирали ягоду на историческом болоте. Потом ты кормил, а я мурлыкала, помнишь?
  - Да.
  - Ты уехал, а я к столу и тут же это из нашего и вытекло. Без тебя у меня другие беременности?
  - Читай!
  
  СОН ГРЕШНОЙ ВДОВЫ
  
  - Мне фаллос вздыбленный приснился,
  С Олимпа с ним явился Зевс,
  В простого парня обратился,
  Но чудом из людских телес.
  
  Он ликом женщину пронзает,
  Богиня с ним как мир слаба
  И, поглотивши его, тает,
  И не скупится на слова.
  
  Росою мир любви окутан,
  Бесплоден Эроса обман,
  В стихию страсть его обута
  И в смерче вьётся вдовий стан,
  
  И ядом заструится лоно,
  Горгоны принявши обличье,
  И громыхают в страсти стоном,
  Безумия пронзая кличем.
  
  Нет сил и нет к тому желанья,
  Отринуть чтобы вдовий крик,
  Бесплодным пахнущий отчайньем
  И вечный носящий конфликт.
  
  Позор - "Не тем она покрыта!"
  И - "Будь же проклят грешный плод!",
  Циничный блуд, которым сыта
  И те, кто будто бы народ.
  
  Лишает сна и жизни фаллос,
  Но без него - какая жизнь?!
  И без пронзанья что осталось?
  - Судьбина, сжалься, покажи!
  
   Повисла пауза и она была настолько целительной, что нарушать её не хотели оба.
  - Нина, ты бесконечна и бездонна! - наконец-то решился мужчина и взял обе её руки в свои. Банальная реакция и движение, однако в женщине отозвалось слезой благодарности, не смахивая её, она выглядела исключительно. Их удивительной связи много лет, она переросла банальное любовничество, возвысилась над дружбой и являла особую субстанцию в отношениях мужчины и женщины, никаких точных названий не имеющую. Слова "эротика", или "секс" отражают многое из общения Нины и Пети, но это так, листики-веточки-травка! Когда он сравнивал Нину с античной Аспазией и Таис Афинской, то имел в виду выдающихся женщин и гетер античности, которым знатные и сильные мужи поклонялись и которых имели по полному профилю.
  Физиология женщины такова, что она хорошеет и расцветает в любовных актах. Некрасивых в любви не бывает! Отдать себя мужчине и получить от него достойное в эмоциях и понимании - вот цель и смысл женщины в её высших устремлениях. Чернышёв достаточно понимал во всём этом и видел Нину настоящей, той, которая уведёт ум великого Искандера от гибельной Индии. Спасение в высшем понимании этого - вот миссия его Ниночки! Обычно мужчины в женщине берут лежащее сверху и упиваются им, так и не заглянув поглубже. Лежащее сверху у Нины было исключительным и сложно устроенным и её мужчины довольствовались и этим. Чернышёв же углубился и наткнулся на клад. Увидев и познав это в первый раз, он спросил:
  - Это настоящее и его можно вовнутрь?
  - Да, мой искандер!
  И погружение в женскую преисподнюю стало ритуалом, желанным и неспешным. Она долго готовила Петю к погружению в себя и опасалась разочарования уже близкого человека. Поэтому не торопилась и сама купалась в уроках интеллектуального вожделения, которые дарила Пете. И интеллектуальное соитие состоялось. Во время невинных бесед под фикусом её кабинета интим начинался сразу же и шёл параллельно ходу беседы о вещах рутинных, но волнительных и обоим интересных. Они беседовали, а подсознания обоих играли в самое сокровенное и ненасытное. - Они беседуют, а подсознания беснуются!
  И по ходу такой пьесы иногда кто-то не выдерживал и приникал с объятиями или касаниями и по-настоящему, глубоко и упоительно. На секунду, две, три, реже минуту или пять. Глубоко и истово, чтобы убедиться, что реакции настоящие и радикалы с анионами не томятся в прихожей. Однажды это длилось три четверти часа. И он не сравнивал её с Аспазией и Таис, забывал о несравненном Искандере Великом, а вкушал Нину Прянишникову в её высшем выражении и воздавал благодарно и понимающе.
   - Что это?
  - Любовь, разумеется, что же ещё!
  Таких "однажды" много не бывает и память о каждом впечатывается навечно. Любовничанье для Прянишниковой было делом естественным и привычным, поэтому её опыт и умения, приложенные к изящному уму, соорудили нечто особое, простому уму недоступное. И Петя Чернышёв был редким из посвящённых и единственным из допущенных: себя такую она больше никому не являла. Вот такое не привычное миру и непонятное никому у них отлично существовало и питало человеческие и эротические сути. - Она знала и ощущала в нём мужа и мужчину, а он в ней жену и женщину.
  - Много жён?
  - Да, у настоящего мужчины иначе и не может быть - комплекс Зевса эллинцы списали со смертных!
  Постоянство - это элемент супружества и оно у них было в избытке. И она не доставала по мелочам, а он не храпел в постели. - Идеальная картина. Приехав к нему, Нина сразу же погрузилась в ойкумену Востока и приняла все его законы и персонажей на сцене. Когда ты замужем за богом, легко всё!
  
  - Положи ладонь сюда! - велела женщина и указала место между холмами и шеей, там почти у всех женщин самое заветное. Она из себя ему что-то отсылала, а он читал женское и переводил на мужское. Началось сразу и размагничивало так же быстро, как и вобуждало. Портрет женского самочувствия был так ярок, что он эту муку прервал и сказал:
  - Нинка, уймись, сгорим!
  Гореть ей не хотелось и напряжение снижалось до приемлемого уровня, но всё равно за горизонтом событий. Никакие искандеры античные такого не вынесут и моментально истлеют от анионов химия и кулонов напряжения. Щедрая белая гурия пеленала и купала собственного искандера, обожая рождённое в нём и пестуя его мужеское от Зевса. Такое не впервые и всегда их переполняло уже через четверть часа. - А тут целая вечность!
  Ничего подобного ни с Юлей, ни с дамами из гарема он не испытывал. Восток - не Запад и там свои божества и тотемы. И исконная язычница Нина никогда не повторялась. Она была и Виргинией и Астартой одновременно и вынимала из мужчины сокровенное методично и очень страстно, в Чернышёве было так много всего, что женские глаза разбегались и хватали страсти наугад.
  Уже после отхода волны азартов и волнений на покой она спросила:
  - Петя, ты сегодня какой-то особенный. Мужчина таким не бывает, ты пахнешь сразу всеми дамами своего гарема.
  - И Юльку среди них ты не различаешь?
  - Нет, какой-то сборный букет и ты там вроде садовника.
  - Всего поровну?
  - Как-то так.
  - Признаюсь и только тебе - ты на стороне женщина первая и единственная. До тебя только Юлька. А эти стервы - это сущий ад. Поэтому с ними никаких дел, только слова и жесты.
  - Но ты ими пропах так, что аромата жены в этой коммуналке парфюмов не различить!
  - Виртуально - они жёны. - И только!
  - Да, - сладко потянулась женщина, - их бы Искандеру и он из Кента до Самарканда не добрался никогда. Даже мне хватило от их щедрот. - Петя, береги этот гарем, они тебя любят. А любящая - это спасительница почище эгиды от Афины непорочной.
  - И ты тоже?
  - Да!
  Они почти не спали, купаясь в особенном электричестве и заряжаясь от него, чтобы тут же вернуть соучастнику по согрешениям. Поближе к рассвету гость уснул, а хозяйка села к столу, чтобы в свежей памяти записать ту щедрую россыпь, которая вышла из общения. И мысли и чувства стояли чередой, поджидая очереди попасть в анналы. Она была и умной и соблазнительной женщиной в пору хорошей зрелости, поэтому сразу же отложила то, что покажет мужчине. Он проснулся от аромата свежего кофе и сыграл султана в брачном алькове. Выпив кофе, он выслушал и приготовленное на десерт. Подъём из постели слегка затянулся и поход на Самарканд отложили до иного расположения звёзд, чтобы Марс не гневил Юпитера.
  Услышав шевеление и голоса в комнате Нины, постучалась Зиночка и принесла угощение из ягоды в собственном соку. Она тоже пришла на свидание, уже час как сделав лицо и причёску к новой юбке-клёш и блузке из жатого гипюра в серебристую полоску. Зиночка всегда была сама непосредственность и на этот раз восхищение соседки разделила в полной мере. Гостю ничего не оставалось, как скормить ягоду женщинам из ложечки. Последнюю непарную он съел сам:
  - Ну и вкуснотища! - сказал он, разобравшись с тем, что женщины таили в себе, не выдавая и пряча поглубже.
  Разоблачение их не смутило совершенно, приравняв в склонности ко лжи заслуженную академическую даму и кондовую работницу торговли, он возвысил обеих до уровня гетер на стене Керамика. Зиночка была гостю почти ровесница и хорошо понимала, чего и сколько от него заполучила Нина, раз сидит такая счастливая и щедрая. Ну и по мужской части он стоит всей науки вместе взятой - это она отметила, "нечаянно" задев его бедром. Сдача мужчины была так сильна, что она тут же выскочила за майонезом для салата и кое-что на себе переменила и подправила: ни с кем больше она такого не делала!
  Утром Чернышёв уехал по делам и замотался так, что остался без обеда и очнулся лишь в буфете главка за бутербродами с чаем. Неспешное поглощение несъедобного настроило на философский лад и вчерашний день предстал в виде заголовков.
  Масса глав и россыпь целительного текста. И поставив точку в обозрении, он отметил, что глубинной тоски в её очах он тогда не заметил. Увлечение, страсть, созерцание, чтение, вкушение и прочее от умной женщины затмило главное - тоску в глазах, прежде Нина вот так нараспашку не открывалась, а лишь чуточку и издали.
  - Итак - тоска!
  Он нашёл свободный телефон и позвонил на кафедру, там её не было и он оставил сообщение, куда перезвонить. К концу дня Нина нашла его и спросила:
  - Петя, что-то случилось?
  - Да, - ответил он, раскачивая лодку женских сомнений неуверенным тоном.
  - И что же? - включилась она в игру, которой не одна тысяча лет.
  - Я скучаю. И полдня не прошло, а уже!
  - Хочешь, приеду и мы решим, как быть дальше?
  - Хочу! - и они договорились о месте встречи. Нина тут же за стеллажом переменила всё, надев изысканное бельё, сменив чулки на новые с затейливым рисунком, и приехала в главк. Он ждал в фойе на диванчике для гостей и отметил роскошь настоящей москвички. Одним появлением в месте паломничества приезжих она сразу же всех ставила на место. Он поднялся навстречу и приветственный поцелуй пришёлся на середину зала. Несмотря на толчею в конце дня, их заметили все и позавидовали тоже. Ещё в тепле помещения он спросил:
  - Есть планы?
  - Громадьё!
  - Выбираем вместе?
  - Да, милый друг!
  И они перебрали список проблем женщины в крупном городе с массой соблазной и больных мест. Но гость чуял, что ей нужна особенная сатисфакция за всё, что они, эти горожане, сотворили ей в пику. То есть, нужно вытащить врагов на арену и там разделать под орех. Враги - это кафедра!
  Увидев призывный блеск в глазах воина, загорелась и женщина. Решили пойти к главному оппоненту. Он как раз дома и хвастает успехами по разгрому Прянишниковой на научном совете. Там, наверняка, и подельники. Они со служебного входа в буфете взяли достойное визиту спиртное и закуску и отправились с визитом.
  У входа в подъезд он спросил её:
  - Ты ещё этого хочешь? - Может быть море крови. Я в науке профан и просто вступился за женщину. Если он что-то скажет не так по моему мужскому разумению, могу и убить.
  - Именно этого мне и нехватает!
  Их не ждали и были ошеломлены. Жена оппонента встретила гостей с фальшивой московской улыбкой и помогла разместить одежду в громадной прихожей. Пир победителей был в разгаре и побеждённую встретили без восторга. К тому же она с мужиком моложе себя. И одета, как на свидание. Кто-то Чернышёва узнал по давним визитам на кафедру и отметил, что с тех пор он стал крепче и выразительней. Но узнавших всего двое и они женщины, а их в подобных делах не спрашивают.
  Мужик сразу же выставил на круг свою долю и Нина его представила, как друга семьи. То есть, ему дозволено всё, но за мужское я не отвечаю. Выпили по очереди за знакомство, хозяина и потом за хозяйку. Хозяйка оказалась чуточку постарше Нины и у мужа была уже третьей. Мужик приложился к её руке так откровенно, что она запаниковала, догадываясь инстинктом о предстоящем уже вскоре. Прянишникова никогда к ним одна и без дела не ходила, только в компаниях на юбилеи и ритуалы профессии и нынешний дуэт - явная аномалия.
  Чернышёв пересчитал соперников, соорудил табель их достоинств и прикинул тактику боевых действий. Без неё никуда! - Отец научил этому ещё в детстве, поэтому ему нос никто не чистил даже из старшаков. И по ходу песни выявил, кому так оскорбительно не дала в меру сексуальная Нина, что женское в ней они не видят в упор. Сыграл ванечку и попросил просветить насчёт научной дилеммы: так оно или этак? Ему на пальцах пояснили и он приступил к цели визита.
  Для начала приголубил молодую хозяйку и её умение соорудить вкуснейший бутерброд из ежа и капусты, затем деликатно оценил умелые пальчики и скромные глазки, всё подливающие и подновляющие на столе и сердце, создающее уют в научном вакууме. И только убедившись, что она стала другом, перешёл к делу, предварительно дав задание научным кошёлкам не маячить при мужских делах и те ушли припудрить носик. Сначала досталось прихлебателям, которым Нина так и не дала и Чернышёв образно и на тех же пальцах пояснил свои аргументы. Отсеяв шелупонь, затихшую без прикрытия босса, он принялся за виновника событий. Тому Нина не могла дать из идейных соображений и она не давала, следуя струе и принципиальной линии в науке. Он внимательно следил за Ниной, ожидая знака об окончании казни, но она кровавую мясорубку хотела увидеть сама. Похоже, её достали дальше некуда и гильотина подняла лезвие, чтобы отсечь упрямую голову. Виновна, нет ли - какая разница, она по другую сторону баррикады, упряма в пустом тщеславии и в том её беда!
  Казнь в прямом эфире всегда впечатляет и у них с Ниной вышло так же эффектно. Услышав про мужа такое и так, практичная московская жена не могла не сказать своё "фэ" и она его сказала. Она выждала пару минут, собрала внимание на себе и интонацией театральной премьерши попросила Чернышёва с Прянишниковой сопроводить её в комнату и там разобраться с личным. Найдя документы, ценные вещи и прочее, хозяйка взяла с собой аварийный чемоданчик и сказала, что уходит к маме, а документы на развод перешлёт через партком. Платьями и шубой на Новый год он может подавиться!
  Приспешники сбежали ещё раньше и в прихожке Нине и Пете помогал одеваться хозяин, оставшийся в одиночестве.
  - Борис Игнатьич свет Пожарский, мне ваша наука до лампочки, а вот Ниночка - это свет и звезда нашей семьи и её имя мы трепать не позволим! - сказал гость и раскланялся, придерживая Ниночку под локоток, как и положено родне такого ранга. Ниночка не проронила и звука в адрес обидчика и только выдавала неопределённые "угу" и отрицательные качания головой, поскольку в войне, которую вёл Петя, она бы не удержалась от страждущих ногтей в очи мерзостной твари от науки. Тогда бы точно и милиция и "скорая" уже были на месте.
  Зимняя Москва их пыл слегка остудила, но кипение в душах и волнение в сердцах так и остались. Азарт воителя у Чернышёва тоже не затих.
  - Может, в ресторан? - спросил он, любуясь роскошной и пылающей гладиаторшей. В сумочке лежали лаковые туфли, которые так ловко сыграли в доме Пожарского, они снова хотели внимания. Нина кивнула и повела по заветным местам своей славы. Место для них нашлось по случаю буднего дня и прохлады на улице в первом же ресторане на Неглинке. Раздеваясь и готовя себя к беседе со спиртным и музыкой, она больше смотрела на спутника, чем в зеркало. Туфли, попав на изящные ступни, сразу же придали хозяйке уверенности и она спросила:
  - Как я тебе такая?
  - Если бы это было в Кенте и до моей женитьбы, то я бы тебя такую украл! - У-у-у-х!
  - Всё-всё! - Остальное после второго тоста!
  И она взяла его под руку, чтобы пойти в зал. Настоящая москвичка умеет войти так, что самые равнодушниые супружницы превращаются в ревнивиц. Нина этим пользовалась по-всякому, но сегодня меры не знала, ко всему и заглядывая в глаза спутника, который не скрывал, что подружку обожает. Их тут же встретили и предложили место на выбор и сопроводили к столу с пальмой над головой.
  - Нинка, ты из тех амазонок, которые потом облагородили античную эпоху - вон как светишься! - сказал он, разглядывая ресторанное меню.
  - Да, ладно, - не скрывая удовольствия, ответила женщина и тоже уткнулась в машинописные листочки. Почти всё из блюд в наличии, в том числе и вина. Хотелось только выпить. Того, что она употребила при битве за истину, уже не осталось и в помине. Последние градусы улетучились, когда Петя приложился к ней в лифте. Они сделали заказ, в ожидании чуточку покружились на танцплощадке и вернулись за стол. Вокруг сидели в основном приезжие и москвичку они углядели сразу. Это ей придало дополнительных градусов и, вкусив всего-ничего, она сказала:
  - Петя, я опять захмелела и мне хорошо!
  Пикник на лобном месте продолжился с точки приёма горячительного внутрь и мужчина упоил её что называется вусмерть! Как-то он довёл до гардероба и там переодел для поездки в такси. Такой она не бывала никогда и как бы со стороны наблюдала за незнакомкой в собственном теле. А та считала Петю своей собственностью и на заднем сидении такси просто упала к его могуществу, то есть, на грудь. От такого раздвоения у женщины слегка помутилось и она закрыла глаза. Теперь женщина одна и мужчина не раздваивался. Она привалилась к нему плечом, шепнула: "Петюнчик-искандер!" и отключилаь.
  Такси катило по ночной столице и шофёр любовался пассажиркой, поглядывая в зеркало. Мужчина с ней выглядел и любовником и мужем. Интимное у них было и семейным. Значит он за эту роскошь обладания вскоре и воздаст, он бы ей воздавал до самого утра. Во дворе у нининого подъезда машина остановилась, Чернышёв расплатился и шофёр уважительно улыбнулся обладатлю такого сокровища. Без слов и одними глазами. Он распахнул дверцу машины и помог извлечь изящное и податливое тело. Для удобства и скорости Чернышёв взял женщину на руки, сумочку с туфлями устроил поудобнее для перемещения по ступеням и отнёс на третий этаж, не дожидаясь возвращения лифта с шестого этажа.
  Их прихода Зиночка ждала и явилась с лечебным настоем для Нины. Это на Нину подействовало не в ту сторону и она сказала Зиночке:
  - Меня уложить, а сама с ним? - Не выйдет, я теперь амазонка, правда, Петя? - и мужчина с готовностью кивнул. Зиночка всё это проглотила, не поперхнувшись и просто ловила кайф в обществе сильного и здорового мужика. От Ниночки она готова выслушать что угодно, только бы не выставили. А вот этого не хотела и сама Нина: ей нужны зрители и Зиночка самый благодарный, внимательный и чуткий. И её оставили до конца, который случился уже вскоре. Раздевать пьяную женщину лучше не мужчине и Чернышёв только помогал ворочать тело обездвиженной подруги.
  Когда Зиночка ушла и Чернышёв принимал душ в общей ванной, в большой коммуналке уже все спали. Он долго регулировал краны смесителя, пока добился нужной температуры и потом просто стоял под тугими струями воды, отрешаясь от напряжения такого длинного и затейливого дня. Ну и убийство - это не его профессия! Однако здоровье Нины дороже амбиций этого мудака от науки.
  Дверца в ванную тихонечко приоткрылась и голос Зиночки спросил:
  - Петя, тебе шампунь для волос дать? - в этих словах было столько тоски, что он ответил:
  - Если нетрудно и мама не заругает, то и спинку потереть, а? - и Зиночка через пару минут скользнула в ванную. Её банные принадлежности хранились в комнате и она их прихватила в полном комплекте, включая и полотенце для тела мужчины. Трезвая совершенно и упругая банщица Зиночка являла антитезу пластичной и податливой Нине во хмелю. И Зиночке ничего не нужно взамен. Она вымыла его, а он вытер её и в расчёте.
  Устроившись на постели рядом с Ниной, он так и не уснул, долго ворочаясь и вздыхая. Не будить же её.
  - А если принять снотворное от Зиночки? - подумал он и Нина тут же открыла глаза. Она прильнула к нему, вкушая мужское и сказала:
  - Какой ты чистенький, пахнешь зинкиным шампунем и ревность меня одолевает, аж жуть! - Хочу поквитаться.
  И он во второй раз ушёл под душ. Нина не была такой дьявольской экстремистской и чистюлей, как Зиночка, и они за четверть часа навели порядок везде.
  - Я ведь жена, а? - просила она из последних женских сил.
  - Ещё какая! - ответил мужчина и женщина рухнула в объятия морфея. Утром он поднялся пораньше и с помощью Зиночки устроил научной даме завтрак в постель. Быть сообщником такому мужику хочется любой женщине и Зиночка сыграла роль подноса, бесчувственного и холодного при виде кипящей соседки. Она удивлялась собственному мазохизму, но отдавалась ему по полной программе. Роман Нины и этого восточного мужика захватил сразу же и не отпускал ни на секунду в каждый из приездов.
  Накормив мужчину и отправив его на подвиги в союзные главки, она уставилась на соседку, не узнавая в ней привычную научную кошёлку с некоторыми признаками женского пола. На постели сидела фирменная шалава за страшные деньги и текущая от мужчины по собственному желанию - Зиночка так не могла и страдала от неумений.
  - Хочешь, мы придём к твоему профессору и устроим бедлам в твою честь? - сказала Нина, оценив состояние соседки.
  - Господи, какая же ты ясновидящая! - воскликнула Зиночка и брызнула чистейшими слезами.
  Вечером Нина встретила Петю в главке и оттуда они на такси поехали к профессору. Зиночка уже была на месте и выглядела счастливой квочкой при петушке в уютном птичнике из четырёх комнат. Там никого громить не нужно и Нина с Петей сыграли пьесу под названием "Рай в шалаше". А Зиночка и профессор сыграли благодарную публику. Глядя на них, что-то в себе открыл и Чернышёв и к полуночи гости оставили парочку наедине. И по всему из минувшей вечеринки обоим стало ясно, что Зиночке хитрыми охами не отвертеться: мужчина настроен на ночные учения в полном масштабе и всеми огневыми средствами. Ну, и насмотревшись на гостей и вобрав от них мегатонны термоядерной энергии, он сделает из тела Зиночки Хиросиму.
  Опять душ в коммуналке и прочее и потом беседа мужа с женой. Которая свойственна налаженному хозяйству, чтоб ничего не подтекало и ржавело.
  - Свобода - ничто перед вот таким бабьим рабством! - сказала Нина и заплакала. Утром он уедет и она опять свободна. Три дня с ним - неописуемое счастье! Таким словам лучший ответ - нежные объятия и нирвана до онемения чувств.
  Так оно и вышло - ведь Чернышёв мужчина настоящий. Отправив телеграмму, она ни на что не надеялась. Но он всё сразу же понял и прилетел, придумав повод для отлучки - так летают к любимым, а не любовницам. И она припомнила, что Юльке защищаться уже вскоре.
  
  Её тема так же легко прошла все инстанции, как и прежняя учёба с подачи любящего мужа. Приезжая в Москву по учебным и научным делам одна, она останавливалась у неё, а если была с кем-то из родни, то забегала в гости на выходные. Не всегда сообщая об этом Юле, Чернышёв отправлял Нине наиболее удачные опусы жены и та так же приватно оценивала их. В общем она признавала за Юлькой талант женщины быть самой собой в любых обстоятельствах. Рубайи и газели у неё были исключительными. И она советовала Пете этот талант жены развивать и проращивать, поскольку он и капризен и ревниво-болезнен.
  
  
  
  Год 1963. Зиночке по завещанию досталась квартира профессора и она устроила из неё домашний музей.
  
  Год 1964. Уже после своей защиты Юлия написала очередной шедевр и он попал к Нине. Та его выставила на продажу и он набрал массу отзывов в среде аспирантов. Как обычно, она не сообщала ничего об авторе. И вскоре получила очередное признание в том же стиле и на фарси. После привычной процедуры чтения с кафедры у этого опуса объявилсяи автор Кирилл Никонов, он уже прошёл предзащиту на кафедре и немножко читал первокурсникам. И будущий учёный муж не поверил, что средневековая газель, на которую он написал ответ, сделана недавно и автор живёт в Кенте.
  - Если это так, то у её дома я закажу памятник, чтоб все в округе этот талант знали сейчас, а не после смерти! -заявил ценитель изящного восточного.
  - Она замужем и у неё есть парочка прелестных сыновей. А мужу такой демарш может не понравиться и он очень умелый дуэлянт на подсобном оружии, - охладила его пыл Нина.
  - Хочу знать о ней всё научное! - потребовал современный меджнун и Прянишникова отправила его в библиотеку, где диссертация Юлии Чернышёвой хранилась в спецфондах. Он вскоре признал ошибку и взмолился о встрече с талантливой умницей. Фотографий Юлии он не видел и не предполагал, чем научный интерес может обернуться впоследствие. Нина перезвонила Чернышёву на работу, чтобы не провоцировать Юльку на женские эмоции и сообщила о возникшей научной проблеме.
  - Он её бюст установит на родине или как? - уточнил Чернышёв.
  - Вроде того, однако какая она, он ещё не в курсе. Но, думаю, уже вскоре просветят. Юльку тут помнят многие.
  - И сколько ему вчера стукнуло?
  - 28 годочков с половиной.
  - Надежды юношей питают, - ответил муж Юлии и Нина его улыбку просто почуяла.
  - Дать адрес и пусть приезжает?
  - А сама погостить не хочешь? - Скоро каникулы и вы к нам вдвоём, а? - Он на твоём фоне как-то выглядит?
  - Стройный и худой, без очков и чуточку заикается. Когда сильно волнуется.
  - Представляю наших коброчек: ты с юным хахалем и ни на что в их огороде не претендуешь! - Могут, однако, приписать соблазнение малолетних. - Приезжайте!
  Московские профессора к ученикам в Кент приезжают не каждый год и визит доктора наук и основательницы новой школы цивилизации Востока даже в центральной "Правде Востока" отметили. Гостья поумерила в себе женское, обошлась без косметики и неделю в Кенте провела очень комфортно. Юля устроила нужные встречи и развела по разные стороны с местными апологетами старины. Дискуссии с ними не получаются никогда, а просто нагнетать страсти ни к чему.
  Чернышёв с интересом наблюдал за очередным меджнуном из столицы и долго не решался принять решение об участии гостя в празднике 25-ого числа. Женщины ждали решения, уже частично придумав варианты соблазнения и смотрели на хозяина гарема. Даже Юля согласна на жертву качества ради нового участника. Её сыновьям исполнилось 16 и 14 лет и эмоции молодого парня её забавляли, поскольку настоящей глубины его знания по теме Востока не набрали, о чём с ним? И это при том, что ей всего 34 года. Всё решила просьба Нины, она сказала:
  - Петя, они думают, что гарем - это пленницы со всего света и их роль - лежать в экстазе под султаном и помогать закулисе. Ну и танцы живота. - Они ошибаются.
  - Ты хочешь схлестнуться с ними?
  - Да!
  - Только с Юлькой или... ?
  - Или!
  - Они пираньи и у каждой яду и зубов не счесть! - предостерёг искандер искандершу. Но она оказалась амазонкой:
  - Уже пора! Кровь надо периодически обновлять.
  
  Меджнун из столицы с пафосом прочитал своё предложение и Чернышёв предложил начать диспут на заявленную автором тему. Он положил текст на колени и перечитал услышанное, так воспринималось иначе и глубже, чем у автора с небольшими дефектами речи.
  
  БРАЧНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ
  
  Из слов и знаков я слагаю чувство
  И запятые в нём усиливают кровь,
  Из буковок, к листу прильнувших густо,
  Виденье облаком окутывает вновь.
  
  Из глаз туман уйдёт, изпепла встанут члены
  И новой пищей чувства облекут -
  Возвышенны, что были раньше бренны
  И страха нет, что снова упекут.
  
  Я напишу знаменья на холстине,
  Я у реки каменья разложу,
  Звучащей ряску сделаю я в тине
  И шелестом заветное скажу.
  
  Секрет прочтения в твои приидет очи,
  Капелью нот теперь звучат уста
  И сердце в предвкушеньи томит очень,
  И возрождённая придёшь ко мне чиста!
  
  Прекрасна, зрела и уже невинна
  - Теперь творение возвышенной любви,
  Грехов как нет и новая ты дивна:
  От прошлого лишь эхо и круги.
  
  Плащом Афины я тебя накрою,
  Альков из струй Венеры сотворю
  И как жемчужину вручит Елена Трою
  И к новому приучит словарю.
  
  Любовь к тебе - неновая планида!
  Пожарища, брони кровавый хруст,
  Патент на обладание был выдан
  И жертв тому превысил норму груз.
  
  Коль хочешь ты разбой покончить миром
  И чтоб дитя твою ласкало грудь,
  И дым сражений чтоб сменился пиром,
  Есть шанс тебе - мне суженою будь!
  
  - Итак, - сказал ведущий, - очищение души женщины от греховного и как бы реставрированная невинность. - Что это, на ваш взгляд?
  - Я считаю, - так начала научный симпосий Зоя, - тут две несмешиваемые темы: первая, сугубо интимное и тяга к нему обеих сторон, вторая, чисто психологическая и даже, скорее, клиническая, тяга перемыть посуду, перестирать и выгладить бельё до прихода свекрови. Если первое я принимаю и на свой счёт, то второе по части Розии и о нём промолчу.
  - Женщина - всегда товар и участь украденной Елены Троянской тебя не смущает?
  - Разумеется, у нас лишь один способ заявить о себе - сделаться красавицей! Если можешь добиться мужчину иным способом, ты простая амазонка. Но и они украшали грудь, не занятую стрельбой из лука. Елена Прекрасная хотела быть украденной и она это сделала. Я бы её назвала соучастницей похищения. Эта дурочка купилась на красавчика Париса и навлекла на свою страну войну и опустошение.
  - То есть, ты пафоса троянской войны не разделяешь?
  - Нет, конечно. На Востоке жён, невест и сестёр воровали и продавали тьму веков, но войн из-за какой-то конкретной Розии или Гюльнар что-то не припомню.
  - Может, потому что Елена свободная женщина и символ, не имеющий цены, а восточная гюльнар - рыночный товар? - предложил ведущий и Зоя задумалась.
  - С этим я соглашусь: не та стоимость у гюльнар и айгуль, чтобы из-за неё рисковать жизнью тысяч воинов.
  - У кого-то иное мнение? - спросил ведущий и окинул взглядом аудиторию 25-ого числа. Пришли сёстры и к ним прибавилось двое гостей. Будущему научному мужу подыскали восточный халат, а Нина надела что-то из нарядов Альфии и от других женщин отличалась не очень заметно, подкрасив и затушевав широкие глаза и сделав их чуточку раскосыми. Теперь она выглядела чуть за тридцать и не менее ярко, чем аборигенки. Истинных намерений она не обнаруживала и вела себя свободно, как и положено гостье её ранга в доме близкого человека.
  - Я тоже думаю, что интимное: дать, сбежать или продинамить - это наше всегда и тут нам равных нет, - продолжила тему Альфия, - ну и обновление в нас заложено от природы, что сучки, что кошки охорашиваются и наводят чистоту весь день, в то время как сытые кобели недвижно дрыхнут под кустами. И Елену Троянскую я бы назвала первой из тех, кто женское "динамо" приклепал к политике. Юдифь просто отсекла голову чужому обкуренному воину и из блудницы сделали икону, хотя и то и другое - это "динамо". С одной разницей - Юдифь вернулась в родную деревню к глиняной посуде и козам, а Елена Троянская стала "динамить" и дальше на просторах европейской античности.
  Насчёт женского "динамо" никто и не подумал оправдываться и тему проехали.
  - Кирилл, - обратился Чернышёв к автору "Брачного предложения", - мы ничего не утрируем и не подменяем себе в угоду, а тебе в пику?
  - Нет, - качнулся гость в халате для передовиков соцсоревнования хлопкового производства, который очень удачно скрывал неумирающую эрекцию меджнуна на беспредел женской красоты. Женщины явно восточные и роскошные, такие ничейными не бывают и отточенность жестов и взглядов тому ярким свидетельством. Они одеты вполне прилично и никаких сеток на теле и шифонов на бёдрах: шёлк всех тонов и тонкости нити, прилегающей так, как надо и в нужном месте. В костюмных фильмах всё проще и грубее. Ну и он знал, что эти дамы говорят на фарси свободно и Рудаки, Низами, Хафиза и Хайяма читают в первоисточниках на всех известных диалектах. На кафедре у них такое тоже есть, но не так роскошно и не с цветами улыбок и бесстыдством движений искушённых любовниц гарема. Эти женщины статуса любимых жён не скрывали и особым образом будоражили мужскую суть, провоцируя на игру в "динамо". Ну и сама виновница троянской войны Юлия Чернышёва казалась ему ровесницей, остальные женщины постарше, но самую малость. Когда его облекали в статус уважаемого гостя, Альфия легонечко прошлась ладонью по его плечам и спине, расправляя складки нового халата, и тем самым ввела молодого меджнуна в перманентный нескончаемый ступор.
  Гость не знал, что эти фурии на себе среди соблазняющих радикалов парфюма имели и особый опий, который не давал мужчине забывать о его роли в мире восточной цивилизации. У хозяина от них есть противоядие и он спокойно общался на одном языке. Это был язык особый и изысканный, будучи историком и чуточку лингвистом, Кирилл Никонов легко улавливал среди рутинных фраз вставки на фарси и английском и мелодику их чуял отлично, поскольку был поэтом в душе, однако со средневековой алхимией и парфюмерией он не был в знаком.
  С романтическими мечтами он расстался ещё на пятом курсе, когда помогал профессору Пожарскому на даче с саженцами капризных заморских яблонь и вопрос соблазнения его жены стоял чуть не по-гамлетовски. Внимание и прилежание с инструкциями по выращиванию на французском роль сыграли и саженцы зацвели. Офелия оказалась на его труды очень отзывчивой и на время избавила от фантомов заикания во время житейских стрессов. Так что в этих делах он получил необходимый курс и молодым бойцом был только по возрасту и положение перспективного аспиранта использовал на всю катушку, но с женитьбой не спешил. Всему причиной была Нина Сергеевна, в которую он по уши влюбился на третьем курсе, прослушав цикл лекций о философии в развитии культуры. С цитатами из древних источников он выглядел так же роскошно, как и она сама. Но к ней не подступиться и он стал писать строчки и четверостишия, оттачивая технику. Таких поклонников у неё много и он мог сравнивать свой уровень с тем лучшим, что она озвучивала с кафедры. Начав писать, он иначе стал понимать чужие опусы, глубже въезжая в тему и суть написанного. И неожиданное авторство Юлии Чернышёвой изумительной газели, которую он считал продуктом исфаганской школы эпохи Хайяма, его буквально смело с плоскости той эклиптики, где он так комфортно пристроился. - Дама из советской Республики и лишь чуточку старше него не могла написать такое!
  Его ткнули в реалии Востока и даже не подумали выдать инструкцию по применению. Нина Сергеевна на этом балу выглядела чуть не своей и запросто общалась со всеми, заглядывая в самые сокровенные уголочки современных айгуль и айшен. Деток от этого семейства пасла на этот раз Малика и ей заботливые мамочки поначалу звонили, уточняя и выслушивая ответы воспитательницы на вахте. Поэтому в доме была исключительно творческая атмосфера и ничто постороннее не сбивало с настроя. Ну и было тепло, плюс двенадцать градусов без ветра и роскошный запах от южной и уже беременной природы.
  После очередного акта в дискуссиях хозяева дома разливали кумыс, который тоже с добавками и стимулировал нужное для интимного общения. Неформатные гости это чуяли нутром и стремились избавиться от метки чужаков всеми силами. Первое впечатление от Юлии Чернышёвой обогатилось новыми и меджнун был готов к ритуальным жестам. Зоя тихонечко увела его на кухню и за новой порцией интеллектуального кумыса предложила написать рубайю или касыду для Юльки на память. Она была очень умной сестрой и меджнунов насмотрелась всяких, этот был не агрессивен и скоро уедет. Всё в госте уложив по местам, она завела его в кабинет искандера и усадила за стол.
  - Сколько времени вам нужно? - спросила она, поддавливая и не давая расслабиться. Гость уже стал адекватным и ответил:
  - На касыду меня нехватит, а рубайю за четверть часа и по-русски одолею. Уж очень хороша муза!
  - Она вам уже муза? - подняла брови Зоя.
  - Давно, - кивнул гость и взялся за дело.
  - Ну, как он? - спросила Альфия вышедшую из кабинета Зою.
  - Сказал, что скоро порадует. Она ему уже муза! - улыбнулась Зоя и Альфия качнула бёдрами, предвкушая чтение и глаза Юльки, вечной защитницы своих прелестей. Ей писали и читали многие и эти опусы оттачивали женское в ней всё больше и больше. И сейчас она своих и так эмансипированных сестёр превосходила чуть не на голову. - Вот ненасытная сука!
  Междусобойка женщин в предвкушении изящного всегда волнительна и прекрасна. Чернышёв наблюдал за ними издали, не вмешиваясь и отпустив вожжи, Нина тихонечко вливалась и сливалась с аборигенками и по её виду не скажешь, что она тоже хочет внимания и исключительного почёта.
  Гость с листом бумаги вышел из кабинета и решительно направился к хозяину.
  - Готово? - спросил Чернышёв и тот кивнул.
  - Мне понравилась тема невинности и я её исследования продолжил. Получилась расширенная рубайя. - Он сделал паузу, облизал губы и начал, чуточку нервно дополняя слова жестами и движениями тела:
  
  - Ручья невинное журчанье
  Пленер, как музыку хранит,
  Цветы - короною венчанья,
  Трава - роскошеством ланит,
  
  Там женщина стоит с кувшином,
  Дыханьем грешна и чиста,
  Она моим зачата сыном,
  А семя приняли уста.
  
  Опус прозвучал, для экспромта он великолепен и все приготовились к следующему жесту - поклону музе. Он всё сделал по протоколу и Юля, приняв очередной свиток с посвящением себе, трижды поцеловала автора. Непротокольно и неформально, но и из рамок не выпав. Меджнун завтра уедет и ему надо что-то иметь внутри, поцелуи с чуточкой касания телом - пища надолго, она знала по себе. Потом был танец и недолгое уединение в кресле, когда ты на виду, но твоих глупостей не слышат. Получив и это, гость понял, что жизнь удалась.
  Оставшись в спальне с мужем, она спросила:
  - За игру с меджнуном не ревнуешь?
  - Нет, звезда мироздания, кто же упрекнёт жену за профессиональное "динамо" прилипчивому соседу? - Однако такой роскошной и ненасытной фемине выдам и за него и за себя!
  И чемпионат мира по любовным изыскам начался моментально. Ночи после 25-ого числа всегда бывали необычными и не заканчивались очень долго. Когда, утомлённая ласками, женщина прильнула к мужчине, она услышала мощное дыхание совершенного организма, уже уставшего, но ещё функционирующего.
  - Мой бог! - уронила она и прикрыла глаза. Он некоторое время молча смотрел в потолок и наблюдал на нём отбески городских огней, искры трамвайных дуг, фары машин и серебро полной луны. Потом уловил тихое и чуть поверхностное дыхание неспящей жены и спросил:
  - Думаешь, Нина спит? - жена тихо ответила:
  - Вряд ли, после такого разве уснёшь?
  - И ты её оставишь маяться с ночными демонами искушений? - Кирилла она привезла для тебя.
  - Петя, не надо: он сам приехал. Она просто его пригрела, чтоб не суетился.
  - И это всё?! - со значением во взгляде спросил муж.
  - Ладно, зови её к нам. Но не сейчас. Дай придти в себя.
  - Полчаса?
  - Думаю, да!
  И муж отправился к гостье в спальню для приезжих. Там только постель с тумбочкой и шкафчиком для одежды, чтоб не путать с хозяйским. Её выгородили из ниши и части коридора. Он постучал и дверь тут же открылась.
  - Наконец-то! - сказала Нина и пропустила мужчину в комнату. Она осмотрела мужчину и решила, что после ночи с Юлей Искандер Македонский наверняка бы не стал рисковать здоровьем ради продолжение поэмы. Это Клеопатра египетская убивала любовников, вкусив же мадам Чернышёву лишь раз, он бы такую добычу ни за что не бросил. Но второй ночи ему не вынести самому - умрёт от сознания собственного царского убожества! И в сомнениях бытия или ухода в Аид станет пленников опийного Морфея. - Так-то оно так, но самому владельцу этих сокровищ и её мало, вон гарем какой рядышком! И она улыбнулась пришедшему мужчине - муж всё-таки!
  - Вижу, истосковалась! - отметил метаморфозы на лице гостьи хозяин.
  - Я будто замужем за тобой, но мы в тылу врага и выдавать себя - опасно для жизни. И я смотрю на тебя в чужих руках, изображаю прохладу, а сама мучаюсь от этого.
  - Всё-таки жена?
  - Да и давно. Дима любовник и друг, а ты большой муж. Теперь уже настоящий, хотя супружество редкое и недолгое. А кто я тебе?
  - Божество! - Умное, изящное и совершенное! С Юлькой я муж, а с тобой даже не знаю кто.
  - Сгораю от любопытства - кто!?
  - Хочешь об этом системно?
  - Ночью и наедине, на тебе пижама, а на мне ночнушка?
  - Вот тут-то она и проявится!
  - Она, это кто?
  - Истина! - Я всё время метался в представлениях об этом. И по части интеллектуальной - ты среди нас лидер. Но ко мне прислоняшься и я слегка заношусь, будто близок по-большому и тоже бог. И потом, когда я с Юлей, понимаю, что это очередная иллюзия.
  - Так и должно быть - её ты взял девочкой и пестовал под себя, а со мной иначе. Я уже большая девочка и сама выбрала тебя. И потом вела к себе. Мне хотелось заполучить тебя. Но не в постель, это проще, а в душу, сердце и вообще, чтоб ты и друг и что-то мужское в виде опоры.
  - Мне тогда было двадцать, тебе тридцать, теперь мне тридцать, тебе сорок и так далее и тебе со мной интересно?
  - В общем, да! По-женски и по-человечески. И ты растёшь, очень быстро растёшь. В науке мы тоже родня: моя кандидатская в 23 года, твоя в 25 лет, моё профессорство в 40 лет, а ты в 34 уже главный инженер большого комбината и к сороковнику явно прибавишь, я это чувствую.
  - Вообще-то нас ничто не должно связывать: мы разные по географии, воспитанию, профессионально очень далеки и ты старше, но я этого не вижу!
  - Тянет забраться на такую бабу сверху и шандарахнуть со смаком или другое?
  - Забраться тянет и ещё как! - Но! Вот тут-то она и прячется, окаянная! Как только мы наедине и ты за стеллажиком переоденешься в новое для меня, хочется узнать, что у тебя внутри! - Почему я очарован и ты не против, но мы говорим, а не упражняемся в акробатике. И это у нас взаимное!
  - И ответов не нашёл?
  - Нет! - Но ведь и ты тоже что-то такое во мне видишь, раз мы дружим столько лет. Не хочешь признаться?
  - Не думаю, что всё так просто и от ответа на задачку что-то переменится. Но ты на меня тоже влияешь. И я наших встреч жду, будто шестнадцатилетняя.
  - И теперь тоже?
  - Конечно! - А ты?
  - Разве не видно? - ответил он.
  - Ты очень возмужал и созрел. И маска мужества на тебе как влитая. Но я тебя чую. Просто чую всем своим существом!
  - Перекрученная страсть? - Не она?
  - Нет, Петя, нет и нет! - У нас сложилось так, что твоё преклонение имеет особый характер. Оно не сексуальное, хотя женщину во мне ты увидел сразу. Ты сделал из меня символ, когда сравнил с Таис, а потом и с Аспазией, создавшей Перикла. И я старалась твоим запросам по высшему счёту соответствовать.
  - Я задавал тему научной работы, а ты её выполняла на себе? - Лепила, сооружала, придумывала.
  - Не совсем так, но вроде того! - Тебе такая игра нравилась?
  - А это разве игра?
  - Большая и рисковая с моей стороны, но именно игра: ты делал ход, а я отвечала. И так по очереди. То ты, то я.
  - А сейчас на чьей стороне мяч?
  - На моей. Ты нас с Кирюшей принял и воздал по заслугам. Теперь моя очередь.
  - Ответ будет сразу или...?
  - Ещё не решила. Мы уже из проекта "Искандер и Аспазия" выбрались и у нас новое поле.
  - Я догоняю или так и остался позади?
  - Ещё немножко и догонишь. Но обогнать не получится.
  - Почему?
  - Я считаю, что на новом витке наши ойкумены сильно переменятся. Меня уже тянут в другое, но я сопротивляюсь. - Профессорство - это не наука.
  - Но ты этого сама хотела, что изменилось?
  - В принципе, ничего, я та же, что и раньше, которая переодевалась за стеллажом. Но научные обязанности теперь стали хуже. И они мне не нравятся. - Категорически! И от этого я не прибавляю в своей профессии.
  - Я могу чем-то помочь?
  - Накачай своим нахальством и уверенностью в себе! - Сможешь?
  - Это чтобы не давать врагу из соображений тактики и гигиены?
  - Как-то так. В тот приезд ты начистил нос моему противнику и я стала смелой. - Ты начистил, а я осмелела и так почти год! - Как тебе такое?
  - Просто тот мудак в ливрее не учёный, а перестоявший на старте мерин. И он мстит тебе, сорвавшейся на старте и одолевшей все барьеры. Он мерин, а не скакун и его тут же все бросили, увидев настоящее лицо.
  - Эта история мне подсказала мысль. Простую и понятную: женщине нечего делать на войне. Её удел - госпиталь, бордель и семья с детками. Остальное мужикам! Своё я уже свершила, школу утвердила, а бордель и госпиталь - не моё.
  - А семья?
  - Это ты. У нас это есть и оно мне нравится. Надо было вот такой променад устроить пораньше и я бы успела больше. Ну, да ладно. - Какие наши годы.
  - Ты молода и выглядишь так же, как и твой нынешний мужчина. - То есть и сорока нет! - Нина польщённо улыбнулась и прошлась ладонью по его щеке, уже поросшей суточной щетиной:
  - Петя, а ты чувствуешь мужчин, которых я впустила к себе, они не мешают во мне? - Они есть и это не кобели!
  - Нет, там только ты и я.
  - Даже так? - Это привычка к коммуналке и страсть всё прятать от чужих глаз.
  Он взглянул на часы и сказал:
  - У нас осталась масса времени, ещё чего-то хочешь?
  - Нет, просто возьми мою руку и поговорим ещё. Этого достаточно.
  И они обсудили многое сугубо рутинное, в том числе и вариант ребёнка от искандера. Мысленно она зачинала много раз и готовила себя к реальному шагу, но потом останавливалась, понимая, что таким эгоизмом испортит жизнь многим.
  Они пришли в спальню хозяев, когда Юля уже пришла в себя и была способна общаться на равных с академическим учителем. Они нашли точки соприкосновения и продолжили общее для троих. А это - Юля и её работа в Научном центре АН Республики по продвижению культуры. Архаика и лирика средневековья и античности - только верхний пласт этого мира.
  - Разделённый сон сближает, - заявил Чернышёв, увидев тень усталости в очах гостьи. Она дала себя уложить в супружескую постель и её тела касались муж и жена, лежащие по бокам. Сон разделённый хорош в любом размере, а тут вышло целых два часа!
  В эту ночь сёстры домой не вернулись и в детской спальне обсуждали сегодняшнее пиршество. Оно было особенным и запоминающимся. И не столько из-за меджнуна с его откровенной лирикой, а из-за гостьи, которая эту лирику в нём оттачивала уже пять или семь лет. Решением консиллиума они заключили, что меджнун по-настоящему любит гостью, а на Юльку запал, чтобы просто трахнуть, вкусно и по всем её достоинствам, у неё этого добра хватит не на одну акцию благотворительности. Так что, как уедет, так сразу и начнёт окучивать молодую профессоршу.
  Первой наутро проснулась Розия, она выложилась поменьше других. Средняя сестра Юли ушла на кухню и увидела там Петю. Он поднялся пораньше, чтобы подать любовный напиток в постель. Обеим женщинам, поскольку обе жёны.
  - Любовный? - только и уточнила Розия, раскрывая баночки с восточными специями для любви, жизни и здоровья.
  - У Нины нет мужа, поэтому пусть хотя бы такое будет от нас, ты не находишь? - сказал он и Розия заварила нужную комбинацию. К Нине она отнеслась так же, как и Чернышёв в своём доме: радушно и сердечно. Напиток за несколько минуток семейного общения хозяина и Розии настоялся и муж ушёл поить жён, а Розия довела завтрак до кондиций с учётом персоналий.
  Для Кирилла нашлись внимание и пиетет как к автору любовных строк и с дамами в домашнем полунеглиже он получил одной порцией то, чего потом никогда не соберёт по крохам и кусочкам. Играть, соблазнять и динамить они умели хорошо, так что с гостем управились влёт сначала кумысом для пробуждения эмоций, подав его в постель, а потом и завтраком по-кентски в гостиной. Помелькав перед ним и задёргав умными вопросами, Альфия таки вытащила из молодого пиита касыду для себя. Он так и назвал её: "Альфия". Переписал набело и подарил с автографом.
  - Цыганка! - процедила тихонечко Зоя и качнулась на диванчике, давая политическую оценку скряжничеству сестры. Альфия сделала вид, что это не к ней.
  
  Год 1967. Зиночке 42 года и поклонники устроили бенефис её достижению. Наташа родила двоих детей и ушла от пьющего мужа к маме.
  
  Год 1970. Нина забирает сыновей Наташи для правильного воспитания мужчин. Она науку меняет на домашнее хозяйство и чужих сыновей. Им 8 и 5 лет соответственно. Она ведёт часы лекций и оставляет суету борьбы с кафедрой. Ей 54 года и для мальчиков Наташи она Ниночка Сергеевна. Зиночке 45, она хороша и успешна, но бесплодна. И только теперь понимает, чего так и не достигла: вот такого понимания мужчин, как Нина и лепки из деток настоящих мужиков.
  
  ЧЕРНЫШОВ И ЛЕДНЁВ 1969 год
  
  Темпы развития промышленности в стране опережали социальную сферу и инерция прежних традиций неравенства выкорчёвывалась с трудом. Война помешала многому в центре России, но сильно стимулировала Южный Восток СССР и именно с этой отметки начались радикальные перемены в городах, захватывая и сельские районы. Национальная специфика в Республиках Союза местными бонзами обыгрывалась успешно и фактор непрофессионализма в партийном руководстве они использовали на полную катушку. При Сталине схема управления была жёстко централизованной и высшие чиновники на местах обладали лишь иллюзией власти: центр безжалостно вырывал метастазы национализма и местничества, пока наверху были грамотные аппаратчики из настоящих большевиков.
  С хрущёвской эпохой сменилось многое, в том числе и аппарат, он стал в большей мере конформистским и лояльным и про идеи пролетарского интернационализма и союзного государства имел специфическое представление. Его подбирали новые властители под себя и новые задачи. Если с промышленностью и индустриализацией страны векторы остались теми же, то социальная сфера сильно переменилась. К ленинским нормам партийной жизни потянулись самые одиозные этнические бонзы из региональных и республиканских кланов и темпы урбанизации и массового обращения народов Востока в новую веру с коммунистическим будущим заметно снизились. Советский, интегрированный в западную интернациональную цивилизацию, человек национальным элитам был ни к чему, поскольку исчезала необходимость в национальной идентичности. А без этой идентичности национальные признаки далее песен и танцев не распространялись, поскольку литература и кино несли заряд интернациональный и там их козыри не в ходу. Только тирания, привычная Востоку многие века язычества и мусульманства, могла спасти национальные элиты и они туда стремились из последних сил.
  Чернышёв вырос в Кенте и всё это знал хорошо. Невыразительность линии КПСС в последние годы мало способствовала ускорению социального развития страны и её змееподобного подвала из национальных республик. Став первым секретарём обкома, он наведывался в тот отдел ЦК на Старой площади, где придумали его возвышение и интересовался общей диспозицией по стране. Она, как ему выдали в документах и справках, была разной, очень динамичной и могла свой вектор изменить с плюса на минус. Линию на отрыв национальных республик от традиционных укладов ЦК имел твёрдую, но далее промышленного обеспечения его идеи не шли - некому! Сама суть партийного руководства - что это? Если правила пишут функционеры от аппарата, то они там и главные! Кем бы ни был Генсек или Первый секретарь ЦК КПСС, без аппарата он никто и кусок полномочий он им отстёгивает. Тогда его чихи и призывы долетают до нижних чинов. Иначе никак. Какая тут стратегия и тактика построения индустриального общества? Она из рамок интеллекта функционеров никуда деться не может.
  То есть - партийный работник - это чиновник! А чиновник - это колёсико машины и ему по барабану что-то за пределами прямых функций, поэтому повальная коллективизация, химизация и электрификация ему понятны, а дифференциальное развитие отраслей экономики и тем более регионов и республик - птичий язык. Как реалист и технократ Чернышёв-младший это уже усвоил хорошо. И в рамках города и региона он знал, как из чего-то неправильного соорудить индустриальную конфетку. Но самолёт и лопатки для турбин двигателей - из неправильного материала не сделать: нужна строгая технология и дисциплина на всех этапах. То есть, дилетантов в цехах нет как признака! Иначе самолёт не взлетит.
  Трамвайным депо тоже должен заниматься трамвайщик, а не банщик! И так далее по всем отраслям жизни, в том числе в образовании, культуре и медицине. И в этой связи партийное руководство - это руководство профессионалами на местах. Во времена Хрущёва эту специализацию извратили чиновники, подсунув заведомо провальный вариант специализации - промышленный обком отдельно, а сельхоз отдельно! Так же переврана она и с вариантом совнархоза. Он с этой идеей разбирался и люди из нижних чинов союзного ЦК пояснили бенц, когда суть хорошей идеи извращена исполнением не теми писателями реформ. Ну и в этих делах никаких технологий и здравого смысла не могло быть изначально. Свалили на Хрущёва - волюнтарист! А кто ему идеи в папочках цековских подсовывал? - Агенты ЦРУ или из института при ЦК? Новый генсек в промышленности тоже ни уха,ни рыла! Так что у отделов промышленности ЦК на Старой площади полномочия как бы и есть, но достучаться до бывшего политрука -дело канительное.
  Рассмотреть вопрос на бюро - ритуал. Итог - сняли или наградили. Или спустили на тормозах - человек заслуженный и до фени, что он развалил что-то или погубил: он же не нарочно! В обкоме он с этим разобрался быстро по аналогии с опытом в городе. Но в республике это не идёт никак! - Все уважаемые, заслуженные и достойные! Как система - расстановка и продвижение кадров - фикция. С инженерной точки зрения на хозяйство области - кто как рулит, тот так и едет! Многие руководители рулить не умеют, этот факт он видел и дилетантов спихивал по мере сил, используя и Москву, куда в этом без неё. И через союзное ЦК принцип руководства хозяйством области именно так и выстраивал. В общем, получилось. В целом. Но дыр с дилетантами всё равно порядком. Руки не дошли, а надо бы, чтоб каждая отрасль сама очищалась от дури в руководстве. Ручное управление - путь в никуда! С промышленностью и аграриями ясно, там надо всё наладить и выстроить цепочки для развития каждого хозяйства. И критерии оценки работы видны: тонны зерна, центнеры мяса, выпущенные самолёты, комбаны и прочее реально ездящее, урожаи убирающее и так далее. С гуманитарной сферой тоже понятно, а вот штука - иделогия, тут даже признаков нет для критериев оценки. Не количеством же плакатов на дорогах!
  Поэтому в идеологи достойные люди из партии большевиков не рвались, а из имеющихся учителей и завгороно ни одного пифагора и сократа не получилось. Секретари по идеологии именно оттуда и шли. Могли бы закрыть это направление научные люди с исторических и философских кафедр вузов, но там таже проблема: в секретарях парткомов не лучшие историки, а качественная элита на партийные коврижки не идёт. - Не нравится среда обитания! А какая среда, такие и идеи! И снобствующая общественная наука от коллег на партийной работе отворачивается. И по факту - средний партработник в идеологии на ступень ниже среднего в науке. И именно он учит правильно жить более образованного коллегу! - Кино! И это Чернышёв тоже смотрел неоднократно.
  Так что застой в идеях сверху породил ползучую контрреволюцию снизу. И иного пути, как создание базы из профессиональных кадров инженеров экономики и социальной среды Чернышёв не видел. Не лояльной номенклатуры, которая с руководства баней и химчисткой переходит к руководству автотранспортом и строительством и в случае провала выжидает на запасном аэродроме, а исключительно профессионалов в каждой из профилей промышленности и социальной сферы. То есть, не врач по образованию и стажу не станет руководить медициной никогда. Такая схема более технологична и выстраивается сама собой, возвышается лучший и умелый и критерии синтетической оценки результатов работы не нужно придумывать. Та самая демократия масс, задуманная большевиками, как альтернатива царскому строю, виделась и понималась легко. Но за полвека Советской власти понятия целесообразности и прагматизма размылись и рутина житейских ценностей многое в лозунгах сделало несодержательным. Бай, которого красный нукер изгнал из Республики полвека назад, неожиданно материализовался в чиновнике из исполкома или председателе колхоза. Чудес не бывает даже в цирке, там это профессиональный обман, в республиках Средней Азии во время построения социализма в 1960-70-ых годах происходило нечто подобное. Но Москва делала вид, что процесс под контролем и имитация контроля выглядела правдоподобно.
  
   ДЕКАБРЬ 1969 ГОДА. МОСКВА.
  
  - Так что, уважаемый Пётр Ильич, теперь ты вроде красного командира и успех промышленной революции в твоих руках, - сказал Павел Леднёв, его куратор и приятель ещё по институту Стали и сплавов. Они только что пришли с Пленума ЦК КПСС по технической революции в индустрии страны и ещё не остыли от общения с публикой этого форума. Чернышёв там делал сообщение и оно имело резонанс не только у гвардейцев короля, но и в Политбюро. Во время перерыва на обед их пригласили в кулуары правительственной харчевни на пятерых и за обеденным столом два члена Политбюро внимательно выслушали мнение молодого руководителя обкома из Республики: прежние бодро рапортовали проценты и прочую цифирь и байду и заверяли в лояльности курсу Партии, а этот излагал видение проблемы, как бы не замечая общего тона верноподданичества.
  - Твоё мощное прикрытие, - сказал Павел Леднёв, вычислив в немногословной реакции партийных небожителей явную поддержку, - это сплошная индустриализация страны и мы спишем любые потери противника ради твоей победы. Ты должен их разбить, ты умелый и учёный профессионал на важной работе, а они сановные дилетанты, так что козырей у тебя достаточно.
  - У нас - да! - Там это реально. Но есть и другие области, там картинка не для победных реляций. Паша, в Южной Долине из трёх областей такая хлопковая клоака складывается, что Республиканскому ЦК её не решить, не те люди. И вообще наш Юг - анклав нового басмачества. Ещё немножко и оно появится в новом виде и при портфелях всех типов и сплошном членстве в КПСС. Паша, вчерашний басмач стал большевиком, а!? - Что улыбаешься, так оно и есть сейчас. Вся наша аграрная линия - это путь назад. Там нет русаков совершенно и это неправильная ситуация!
  - Твои предложения?
  - Освежить кадры и создать на базе старых новые предприятия с русаками во главе. Реорганизация старых гнидников - дело пустое, только время потеряем.В глубинке и особенно в аграрных районах, где промышленности нет и русаков тоже - там прошлый век. Я как-то попал в такое хозяйство и ахнул: мы где живём? Не председатель колхоза, а баскарма из прошлого века!
  - И по-русски никто не говорит?
  - Да и такое тоже есть. Там вообще по-русски не говорят - учитель уехал, выжили или что-то в этом духе. И в правлении сплошные двоечники. Других нет! Туда надо, как у Шолохова в "Поднятой целине", прислать десятитысячников типа Нагульнова с Давыдовым. Тогда вектор переменится и будет работа помимо хлопка и прочего этнически рабского. Женщин из этого ада нужно вытаскивать. И только свободная женщина Востока родит и воспитает нормального гражданина, а не раба.
  - Каким образом?
  - Экономическим. Стоимость центнера хлопка должна включать все затраты. Чтобы убрать рабскую составляющую со студентами и горожанами на полях, нужно боссам от хлопка вменить норму и цену. За превышение - расстрел. Пусть и не натуральный, но сильное поражение во всём за невыполнение. Иначе ничего не сломать. Тогда будут думать об агрономии, а не горожанами поля усеивать.
  - В принципе ты прав, такая хрень в деревнях и в других республиках! - Затраты никто не считает и всё вокруг колхозное, всё вокруг моё. Вся страна - один колхоз. И никого не поймаешь - у всех точно так же!
  - И чем колхоз больше, тем меньше шансов сделать их производящими, а не потребляющими и раздражающими. Вечно где-то засуха, а где-то небесная хлябь с наводнениями!
  - Да, считать затраты и не иметь убытков - задача первейшая, - согласился Леднёв, - в промышленности такое уже практикуется, но в сельском хозяйстве не пройдёт, не те кадры!
  - Верное замечание: кадры, начиная с министерств, нуждаются в основательной чистке. Они не функциональные хлопково-производственные, а аппаратные и угодливые. Чтобы сломать карту, нужно сменить вектор для региона и под эту идею провести своих людей из профессионалов индустрии. Есть же у вас в кадровом резерве люди, вот и надо их двигать в дело. А то так и помрут в списке на выдвижение.
  - Ты же знаешь нынешние тренды подготовки национальных кадров, они разработаны всеми республиками и обязательны для всех. То есть, это коллегиальное решение о развитии республик. Ты же выдвигаешь спортивный принцип - выдвигается сильнейший, независимо от национальной принадлежности. - Он ленинский?
  - Думаю, да! - Пусть себе арсен или зульфия растёт, наблюдая за успешным иваном и ириной. Он не бай, она не батрачка, оплата разная, минимум зарплаты вполне достойный, вот от этой печки и учись быть успешным. Наберёт уровень, тогда вперёд. Будет и стимул, с другой стороны, ирина с иваном тоже кушать хотят, поэтому до уровня аборигенов не свалятся. Уровень общий для Союза. Москва от Кента ничем не отличается.
  - Если такое сделать сразу, то арсенов и риннатов в ЦК республик не останется. Нас не поймут. Бунты на местах возникнут тут же.
  - Как думаешь, хрущёвские идеи на ХХII-ом съезде насчёт построения коммунизма кто утопил, как волюнтаристские?
  - Думаю, все аппаратчики: и ваши и наши! Останься он у власти, пришлось бы намечать точные точки роста и проценты выполнять и там не открутишься простым переписыванием бумаг: нужна урожайность втрое, производительность вдвое, социальная база в пять-семь раз и прочее. И всем парткомам надо соображать в хозяйстве, всем! Простой расстановкой кадров и распределением фондов и финансов не обойтись. - Я прав?
  - Примерно. Ну и они было решили, что Никитка их берёт на испуг. И устроит форменную революцию. - Кто ж такое захочет по доброй-то воле!? И после этого съезда включают счётчик! - И пошло: проценты выполнения, виновные и меры наказания и ответственность начальника за брак подчинённого. При Сталине они боялись и сидели в кабинетах до утра, а теперь - нет! - Культа больше нет и дисциплины тоже!
  - Особенно поплохело в азиатских республиках. Пресс из Москвы ослаб и моментально начался байский ренессанс. Отец эту публику знает давно и говорит, что очень многие из басмачей вернулись назад! - Шутка, в некотором роде, но по сути верно. Поэтому нужно возделывать почву в каждом регионе и отрасли и менять кадры по мере зрелости обстановки. Получится обычная для природы разноскоростная мультиплетность. В одном регионе процветают злаки, в другом бахчевые. Но много, дёшево и качественно. И при полной занятости. Тогда басмачам вырасти не из чего.
  - В вашей Республике такое устроить можно за какой срок?
  - Моё поколение уже может похвастать успехами наверняка. Наш регион - лет 7-10, центральные 10-15, а южные и Долина раньше 15-20 лет не созреют.
  - То есть, о победившем социализме в вашей Республике можно говорить не раньше 1990-ых годов?
  - Если сегодня взяться за дело и не болтать с трибун о победах, то как-то так. А если будут помпезные реляции про успехи поступи социализма по планете, то дело кончится плохо. Я это печёнкой чую. Да и моя Юлечка своими экзерсисами по Хафизу и Рудаки вот уже двадцать лет навевает ностальгию местным элитам. Им хочется туда, в байско-мусульманское прошлое, а не к Пушкину и Байрону с Шекспиром. Сейчас мы ещё куда-то движемся. Но движение хаотическое и неуправляемое, чуть-чуть не туда зарулишь и начнём сползать в прошлое. Местным элитам нужно именно это, чтоб мы ехали не туда. И все они кучкуются в Секретариате ЦК КПСС. И проталкивают только нужное себе. Они же в отделы промышленности и дороги не знают, и кроме фондов и финансирования толком сути хозяйства республики не представляют! - Дэнги давай! Ми освоим! -И закопают в землю хоть сколько, а проку "- Бэтр бил болшой, псё сдуло!" Тебе это известно лучше меня. Из решений Пленумов полностью выполнены немногие. Со съездами примерно та же картина, так что...
  - Да, Петя, ты прав, со всеми этими "сталинскими перегибами" руками Хрущёва выброшена масса хорошей практики. Механизм самоочистки партии разрушен, а при монополии на власть такое очень чревато. Да и страна у нас громадная. За всеми из Москвы не усмотришь, а создание локальных центров - это всегда вандея. У вас одна из них, в других Республиках та же картина.
  - Мы же с тобой точно знаем - все национальные республики слишком разные по уровню развития даже сейчас! А по уровню цивилизованности между русаками и остальными кое-где целая пропасть. Родовой строй и феодализм в южном подбрюшье СССР - ни для кого из зрячих не тайна. Что Средняя Азия, что Кавказ.
  - То есть, союзные Республики - это ход неудачный?
  - Паша, мы с тобой это уравнение исследовали не раз ещё на семинарах по истории КПСС в институте. Для выгорания лишнего углерода из железа в "мартене" классовый и национальный состав руды - это ни о чём! Там важно дутьё и присадки для связывания всплывающей пены. Сталь высокого качества будет лишь при соблюдении технологий. Точно по цвету кипения, содержанию примочек и присадок, времени засыпки, весу и ни на грамм больше.
  - То есть, тебе нужен прямой поставщик сырья и лучше бы без перевалки?
  - Да, Паша, да! - Любой посредник - делу помеха, поскольку воображает себя пупом земли! Для прагматика это сомнений не вызывает: любой механизм управляется из одного центра и имеет одну систему приоритетов: эффективность производства и управления. В особо сложных и продвинутых механизмах на современных самолётах и баллистических ракетах есть дублирование систем на случай отказа. Но они исполнены на тех же принципах централизации. - Все из кабины пилота или программного центра, как у ракеты! И тут тоже никакой демократии - чёткая вертикаль и дисциплина. И обратная связь - ответственность за содеянное. Ракеты работают по этой схеме и мы достигли Луны, сфотографировали обратную сторону, а потом и прошлись по ней луноходом. Если технарям этой отрасли доверят государство, они сделают всё так же чётко и по-науке.
  - На твой взгляд, институт политкомиссаров себя исчерпал?
  - В нынешнем виде снобствующей номенклатуры Средней Азии - он уже вандея.
  - И так думают многие?
  - Из категории думающих - большинство! А из численности беспартийных ИТээРов не менее трети-четверти. Они потом станут ведущими в своей отрасли. Так что вот эта элита и есть опора для движения вперёд. Принадлежность к партии при этом их не волнует. - Паша, их волнует не карьера и смачная секретарша при кабинете, а реальное дело в цехе и на производстве. Как раз то, что стало болезнью отделов по руководящим кадрам.
  - Ты у себя этим озаботился? - Жалуются на тебя в три ручья: сталинист, волюнтарист, зажимающий демократию народных масс. И подписи на всех языках, больше на местных. Ты в курсе этого?
  - Да, Паша, и догадываюсь откуда большая часть жалоб.
  - И как на это реагируешь?
  - А никак! Много чести будет. А с парткомами и рядовыми коммунистами общаюсь тесно. И отмечаю, что на местах задачу понимают правильно и приём идёт в соответствие с требованиями к профессиональному и культурному уровню кандидатов в члены КПСС. Но райкомы и горкомы тут же подсуетились и ввели квоты на якобы непролетарских кандидатов в члены КПСС. ИТР и гуманитарии выделены в особую статью и оттуда так просто в партию не попасть. Таким образом создаётся искусственный дефицит и старшина при складе МТЦ важнее комбата - пролетарий! Хотя именно среди ИТР и есть тот самый интеллектуальный ресурс партии, в которой она нуждается особо. Для "национальной элиты" лучшего сачка не придумаешь: они даже малограмотных туркмен с отгонных пастбищ принимают! Представляешь - большевик, не различающий байской и пролетарской линии?! - А тут такие сплошь и рядом. Вроде партия одна с русаками, но в нашей от идей мировой революции нет и воспоминаний. Наши аборигенные элиты, дремучие по уровню интеллекта, своих идеологов берут из когорты обиженных. Теперь их уже не переучить. И интеллигенты уже не наши, хотя могли служить отечеству, а не чужим идеям. Поэтому мы сами занялись приёмом из ИТР и интеллигенции, минуя райкомы и горкомы. Ячейка на месте принимает кандидатов без нормативов и квот и потом их утверждает сразу обком. Заодно и сканируем обстановку на местах. Удобно и из первых рук. ИТР - это резерв высшего командования и с ним нужно работать деликатно и ответственно.
  - Ты как-то так про Юлию сказал, что я увидел перемену тональности. Раньше говорил иначе. Если не с пиететом, как на первых курсах института, то никак не отстранённо, будто о посторонней женщине. Я не ошибся?
  - Как жена, она выше подозрений, а в остальном - это уже её амбиции, они родились с моей подачи. Так что, это её личное. Но её Хафиз стал выше европейского, правда, появились и японские трёхстишия. Паша, она стала так хороша, что я цвету вместе с ней. А всё это от художеств и увлечённости. Семья не давит, дети улетели, вот она и похорошела.
  - Уведут!
  - Такую, Паша, никому не обуздать и не соблазнить. Она уже давно самостоятельна, как и положено светилу.
  - Она у вас первая леди де-юре или в игре восточных женщинесть и другие висты?
  - Скорее, она сама по себе, а наш бомонд сам по себе. Ну и я как-то между ними.
  - Между или над? - уточнил Леднёв.
  - Если формально, то сверху. Но фактически и она и бомонд уже управляются не нами. Они кивают и соглашаются, но партии ведут собственные. И жена, и бомонд!
  - Демократия в действии? - кивнул Леднёв, не скрывая сарказма.
  - Будь я на прежнем месте в комбинате и оттуда мне бы это показалось демократией. Но, зная настоящий расклад и тайную войну, которая никогда не прекращалась, это выглядит иначе. Хотя на бунт ещё не тянет.
  - Знаешь, я бы такую неволю и гнёт в лице Юлии и Зои почёл за награду. - Петя, ты заелся!
  - А я и не сказал, что это в тягость, нет! - Просто сейчас обе сестры уже вроде самодостаточных государств с подданными, армией и бюджетом. Но державы дружественные и это компенсирует всё. Они теперь большое подспорье. Их дипломатия - это пять докторов Зорге в чужом стане. Я знаю всё и про всех, а они про меня то, что угодно этим фуриям. От них верят всему. К тому же и остальные сёстры в моём лагере. Но им надо соответствовать и это непросто. Особенно сейчас, когда я на этой работе и всё время под рентгеном.
  - Знаешь, Петя, я твою справку по данным Розии и Адель, передал психологам, чтобы они составили портрет авторов. И те наворотили чуть не вражье ЦРУ в рамках Республики. По их версии, эта сеть включает всех от парикмахера в номенклатурном профилактории до аналитиков из академии наук. А всё это сотворили провизор и врач. - ФБР отдыхает!
  - У этих женщин весь наш бомонд в работе и всё по системе. Что сказала жена в салоне и кто ей собирал мебельную стенку - это наши дамы знают из первых уст. - Паша, мы с ними дружим! Давно и по-настоящему, поэтому такая отдача. И они давно переплюнули наш столичный бомонд. Цэковских жён и родню Совмина на дамских посиделках слушают после того, как выскажется эта змеиная команда. Их ко всему и боятся, а для Востока - это важнейшее и сильнейшее орудие правления.
  - Боятся?
  - Да, некоторые акции по разгрому местных группировок сделаны по их наводке. Так глубоко никто видеть не может, только они. И они цэковских не пожалели ради убеждений. Хотя там есть и их родня. Эти дамы верные бойцы и с ними лукавить нельзя.
  - А что нужно вашему бомонду? - У них всё есть, местная пресса под рукой, театры и прочие художества тоже - вот они! - Чего недостаёт?
  - Знаешь, Паша, я над этим как-то размышлял с карандашом в руках и списком должностей под этим бомондом. Каждого разложил на молекулы и атомы и понял, что они никто, попавшие в обойму номенклатуры. Художники пишут картины и тем живут, писатели и поэты большей частью работают где-то ещё, а художество - это душа и фантазия, театр и кино тоже сфера труда и нервов, но спектакли ставят, концерты проводят, по районам с отчётными выступлениями ездят и это их поддерживает в спортивной форме. А вот профсоюз театральных работников, или такая же артель от имени медицины или торговли - это уже чистое чиновничество, кроме понтов и бумаг ничего не производящее. Есть тут и управления одноимённые и там та же картина: деньги идут, бумаги пишут, а толку нет. Зато геморроя хоть залейся. С прежним секретариатом они не воевали, поскольку все и со всеми кунаки, а наш состав обкома для них чужой. И они ему тоже - требуем только результат. Его нет и мы меняем кадры. - И это лучшая область в Республике! Представляешь, что в других, непромышленных!?
  - Хотя культура не по моему профилю, но я в курсе. И иногда приходит в голову крамольная мысль: - Может, оставить их в дорогом прошлом, развивать традиционное и бог с ней с индустрией?! - Тебе такое не приходило в голову?
  - Тогда нам в Средней Азии не удержаться! - Альтернативой исламу является социализм в нашем с тобой исполнении. Какой-нибудь рашидов или муюнкулов моментально свернёт к привычным кланам и джузам. И авиазаводу в Кенте придёт конец через пять-семь лет. А наш комбинат сдохнет чуть позже, там сырья много и профессиональных кадров побольше. Но уже через три-четыре года никаких спецсталей и сплавов для ракетных двигателей - только гвозди и лопаты!
  
  ЭММА ТОМПСОН - ГЕНЕЗИС ЛЕГЕНДЫ, 1967-70 годы
  
  Областной и республиканский центр в Республике Средней Азии СССР - это традиционный губернский центр национальных окраин Российской империи с промышленностью, но сейчас целина и залежи не только в степях: в Кенте введена первая очередь современного химкомбината и это внесло новую струю в прежнюю жизнь, добавив к машиностроению, типично мужскому рынку труда, и новый виток промышленной революции, где рабочим профессиям надо учиться особо, появились ПТУ и техникум для нижнего звена промышленной интеллигенции. Социальную картину такие новации меняли существенно и аборигенам старых элит сие оказалось не по душе и они засуетились, чуя жареное на сковородке. Новые цеха - это масса рабочих мест, новые квартиры, ассигнования на медицину и образование и новый дух общества. Технократический и социалистический.
  Однако воздержимся от эйфории и оценим реалии: 40 лет Советской власти влияние оказывают, но только в той части общества, где прежний уклад и традиции опору и влияние потеряли. Родовое и рабское, что Востоку свойственно испокон веков, само не исчезало и цеплялось за жизнь всеми силами и возможностями. И всё это подпитывалось провинциальным укладом регионов Республики, где в самой-самой глубинке нынешний баскарма-председатель и прежний бай - почти синонимы. Что над каждым из них партком, они не замечают упорно и если местные их шибко достают с критикой и жалобами, сами жалуются вышестоящему парткому, где все свои.
  Родовой уклад и сейчас этак негласно и под именем национальных особенностей соблюдался почти во всех сферах общественного устройства и выдвижение кого-то во власть прежними советами родов или кланов обязательно обсуждались. Прикидки самых трезвых аналитиков по части социального и морально-этического расслоения коренных этносов говорили о том, что база для роста национального самосознания и общественного прогресса есть, но она невелика и приходится на ту часть молодёжи, которая школе учится не ниже средне-хорошистов, то есть, на три и четыре, а вот тройка и ниже - это социальная база чего угодно, только не социализма. Это касается рядовых масс коренных этносов, а вот расслоенная и тщательно закамуфлированная национальная элита - это хорошисты и отличники, но не в промышленности. Хотя инженеры есть и там, но инженеры частенько липовые, как и дипломы. И все студенты республиканских вузов это знают отлично: курсовые и дипломы отдельным разиевым и бакиевым писали петровы и синичкины в паузах между собственными работами в СНО.
  Именно поэтому лучшие выпускники школ уезжали в Россию и получали там приличное образование, надеясь домой не вернуться никогда. Азиатчина за годы Советов так никуда и не делась и мимикрировала в особые формы, прикрываясь национальными особенностями и успешно на них паразитируя.
  Не всё у них выходило по написанному, поскольку КПСС - это партия громадной страны и возможностей, однако свой кусочек от пирога местным уроженцам иногда отхватить удавалось. При Сталине рот раскрыть не так сказать боялись все, поэтому с 20-ых по 50-ые годы ряды национально-родовой элиты сильно поредели, однако революция выпахала не всё, к тому же сохранились и семена и агрономы. Хрущёвская смута и вольница вожжи этим элитам поотпустила, а Брежнев со товарищи не напрягали и вовсе. Ну и средства на возрождение республик текли огромные и неисчерпаемые, соседним Ирану и Афганистану такое и не снилось. Витрина Средней Азии создавалась капитально и навсегда.
  Менялись и уклад жизни и уровень, поднималось всё. Если с промышленностью было сравнительно легко и русаки ехали создавать предприятия с удовольствием, получая и хорошую зарплату и жильё с бытом, то надстройка с культурой и обычаями менялись с трудом. Предприятия и громадные стройки меняли социальный ландшафт Средней Азии, но средний уровень глубинки был убогим и мало управляемым, поскольку там язык только местный, образование не выше начального и чадра для женщины не везде забыта и искоренена. Кадры фотохроники, где аксакал на ишаке наблюдает перекрытие горной реки современной техникой, стали привычной и хорошо культивируемой экзотикой. Однако на хлопковых полях мало что поменялось со времён Хафиза и Хайяма и комбайны только обозначали технический прогресс, в массе же ручной труд был всё так же определяющ.
  И высшие эшелоны власти понимали, что именно здесь проходит передовая вечной войны старого и нового. Вывести народ из-под диктата традиций можно единственным способом: поголовным просвещением и уводом на иные технологии быта. Кишлак, дувал, арык, акын-председатель сельсовета и председатель колхоза, а остальные в позе просителя - комбинация проигрышная заведомо. Ясное дело, при такой конфигурации умник-отличник в школе сюда не вернётся ни в коем случае, а верховодить будет троечник из сельхозвуза. Учителю и врачу тут тоже будет несладко и для нужд общества он будет гнуть спину в кабинете амбициозного троечника из богатого клана. За одно поколение такого не изменить, но мы ведь никуда не торопимся и здесь нам жить до самой смерти. Такое узнал Пётр Чернышов на месячной командировке в ЦК КПСС, чуть не круглые сутки занимаясь с умными людьми на Старой площади. Умных и проницательных там не так много и эту истину надо помнить.
  На календаре значился 1968 год и страна только-только вышла из виража шутейной критики хрущёвского волюнтаризма. Кое-что откатилось назад, что-то шагнуло вперёд, но общий вектор на индустриальный и научно-технический прогресс был устойчивым и это радовало всех. Кадровая политика в республиках СССР менялась по форме, но суть была той же: каждый регион и этнос должны достичь уровня, сопоставимого с Центральной Россией. Перетряхивание высших управленческих кадров проводилось нечасто, но основательно. В 1967 году на Всесоюзной конференции металлистов в Москве с сообщением о работе завода в Кенте выступил начальник цеха литья Пётр Чернышов и попал на заметку высшему начальству. Референт Литвинцев, учившийся с ним в Московском институте стали и сплавов на одном потоке, имел подробную беседу, доложил шефу о нём и тот молодым металлургом заинтересовался. Об этом узнал бывший однокурсник Павел Леднёв, он работал в одном из промышленных отделов ЦК КПСС, который с ним отношения поддерживал до сих пор. Командировку Чернышёву задержали и хорошенечко просветили рентгеном. Через три дня вызвали наверх и там ещё раз проверили на вшивость. Документы с места работы уже изучили досконально, справки из местного горкома партии тоже.
  Не зная, чего хочет Москва, на месте судьбу искушать не стали и прислали оригиналы всех требуемых документов без комментариев, так надёжнее. И с Чернышёвым провели курс молодого бойца политического фронта с промышленным уклоном. Уехал он в Кент кандидатом на пост секретаря горкома партии и сумел сразу же стать первым в списке. Через полтора года так же легко он перебрался в обком, где прежнее руководство выпроводили на отдых. Никому из аборигенов стать во главе области не светило, хотя секретарь ЦК Республики и ездил в Москву со своим предложениями по кадрам: ему чётко указали на место, поскольку кухонные заморочки с аборигенами из дремучих кланов в планы промышленного развития Страны никак не вписывались - командовать строительством и индустрией должен профессионал с промышленным уклоном, он и с аграриями разберётся без посредников. Новый 1968 год он отмечал уже на новой работе и имея представление о путях и методах партийного руководства регином и городом.
  Уже в первый год на месте городского партийного босса Чернышов провёл успешно, ничего не провалив из прежних задач и основательно въехав в суть новых. Кадровая работа - это работа на опережение и он сразу же выбрал новые лица из профессионалов-технократов на местах и работал с ними, минуя посредников из ведомств и комитетов. Знать механизм процессов, значит управлять ими - это инженерная азбука и он ею владел отлично. Вынуть ненужную шестерню и пересчитать гипоидную передачу - это он умел тоже и партийная работа стала инженерной. Понимая сущность местной аборигенной вандеи, он писал как бы релизы по состоянию проблемного места в городском механизме и раскладывал на сопряжения, напряжения и пределы прочности, а так же допуски-припуски, которые есть в любой сборке частей механизмов. И слабые места становились очевидными, после чего следовал вопрос на бюро парткома с вытекающими последствиями. Зачищались проблемные места капитально и по всему комплексу связей.
  Ропот старой гвардии был принят, как фон истории и негодной генетики прежней номенклатуры. Кое-кто из стариков-аппаратчиков Чернышова принял сразу и в их лице он получил надёжные умы, руки и глаза, цену которым он, выросший в Кенте, знал отлично. Ну и эти ребята знали, кто даёт план и благосостояние, а от кого проблемы и головная боль. Новый босс работал на государственный план и был свободен от грехов кумовства, проевшего ржой всё и всех! - Дай ему аллах здоровья и крыши в самом главном ЦЕКА! В обкоме он так же прагматично выстроил технологию руководства и управления и дело стало вполне ясным и для народа не только области, но и соседей, которые тоже хотели прогресса и нормальной жизни с новыми квартирами и социальной сферой.
  Имея перед собой перспективу на пятилетку и карт-бланш на преобразования области, Чернышов ринулся в работу. А это несколько крупных отраслевых строек с союзным снабжением, промышленность в Кенте и районах с горными предприятиями, а так же традиционный набор фабрик и цехов лёгкой промышленности: ковры, хлопок, шёлковая корпорация, ткани и обувь. Стыки снабжения из разных фондов были задачей рутинной и там есть специалисты своего профиля, а вот с сообществом дело не простое. Химия - это и выбросы чего-то непланового в атмосферу, и утечки из систем и труб, и аварии на производстве, которые неизбежны и от них прогрессу никуда. И настрой общества нужно направлять в нужную сторону, объясняя гражданам суть политики Партии и Правительства и руками народа выявляя коросту и тунеядцев.
  Для этого есть пресса и радио, телевидение тоже набирало силы и этого упускать нельзя, поэтому Чернышёв озаботился этими рупорами и вместо сладкоречивых свадебных зурнов они обрели конкретику ежедневной хроники трудовых будней. Кто-то принял рекомендации тут же, а кого-то пришлось сменить, но эти рутинные шаги местный бомонд принял и ему подчинились без эксцессов и закулисной грызни, поскольку Чернышёв представлял новую волну, которой альтернативы не просматривалось. Риторику трудовых подвигов он понимал правильно и показуху от настоящей красоты различал всегда. Ну и он всё это знал с самого рождения, хотя отец и уезжал в дальние части и гарнизоны на год - другой, но они оставались здесь и восточный колорит усвоили вполне основательно. Папа был особым офицером и Восток стал для него ключевой фразой судьбы, поэтому обычные для армейцев переезды по всему Союзу их семью миновали.
  Будучи прагматиком по сути, Чернышёв выстраивал технологические схемы и в общественных делах, хорошо различая причины и следствия, технология металлургических процессов имеет ту же структуру, что и общественные и государственные, поэтому и управляемы и предсказуемы. Когда местная фронда против растущего из цеха в объект союзного значения комбината химволокна достигла критической точки и грозила перерасти в неповиновение, он решил разрушить фронду изнутри. Для этого подробно изучил проблему и предложил всё это выложить на предмет обсуждения обществу. Журналисты сделали материал и он прозвучал свежо и понятно, но фронда так и не унялась. И Чернышёв понял это как неубедительность собственных аргументов в дискуссии. Он пригласил главного редактора областной телестудии и имел основательную беседу. После этого Керимов взял паузу для размышлений и вскоре они смотрели подборку материалов Центрального телевидения на похожие темы. Наиболее выигрышно смотрелись передачи, где проблема рассматривалась изнутри. Тогда фронда заметно теряла очки. Поскольку национальная психология почти бессмертна, то на первых порах лишать её десерта и прочих сластей, самое то! Как бы продолжая эту линию, босс из обкома предложил:
  - На Химволокне надо выбрать прилекательное лицо и от его имени всё это и показать. Проблемы и достижения в равной мере, чтобы поверили сразу, - и главред с ним согласился, зная возможности своего коллектива телевизионщиков. С московскими их и на гектаре не посадить! Надо менять коней, на нынешних никуда не уедешь, это он видел отчётливо и золотой пряник из телевизионной Москвы манил хлеще коврижек и кнута из ЦК Республики.
  После глубокой работы на Химволокне появился кадровый вариант и он Керимову пришёлся по душе. Химик-технолог из опытного цеха Эмма Томпсон своим участием подсказала пути и средства решения главной задачи - сделать из фигуры растущего комбината положительный образ. И началось всё с элементарной вещи: зарисовок в бытовке, где работники переодевались и готовились к смене, а после работы принимали душ и переодевались в собственные наряды. На комбинате соотношение численностей работающих мужчин и женщин примерно равное, поэтому удручающей специфики ткацких цехов с женским лицом чуть окультуренной аборигенки здесь не было. Эмма легко ориентировалась в специфике производства и ни единого вопроса ради формы не задавала, в неудобное положение тоже не ставила и её открытость вызывала ответную доверительность. Получались беседы на тему, а не домогательства натужных ответов на дежурные вопросы про достижения и выполнение плана. Редактор передачи выполнял установку студийного босса и задавал лишь рамки беседы технолога с работниками. Ну и внешне эта женщина выглядела отлично, поэтому передача вышла на ура! Резонанс прозвучал тут же и Керимов уже с новым предложением вышел на Чернышова, минуя своих телевизионных боссов в Республике. И Чернышёв это оценил.
  Идея Керимова заключалась в том, чтобы попробовать Томпсон и в других актуальных темах. Женщина, закончившая с красным дипломом один из лучших вузов страны и приехавшая сюда, несмотря на ленинградские корни и прописку - случай исключительный и его упустить нельзя. Она могла закрыть практически всю производственную тематику на телевидении и не требовала толпы референтов и консультантов, обычных с его штатными работниками. И Чернышов дал указание прикрыть законными статьями её перевод на студию в качестве эксперимента, не прерывая стаж в отрасли и сохранив её вакансию, как плату за риск с телевизионной авантюрой. На студии она числилась техническим консультантом с правом работы в эфире, а на Химволокне получала полновесную зарплату технолога с премиями, не менее, чем ведущие футболисты областной команды. Это сразу же обозначило приоритеты и кроме уважения пришло естественное для Востока почитание Его Величества Власти. Томпсон изначально была выше критики и ей можно всё. - Всё в рамках заданной темы.
  Серия передач на комбинате выявила плюсы и минусы в манерах новой лидерши промышленного отдела, появились поклонники и ревнивцы и уже через пару месяцев Керимов доложил наверх, что выбор исполнительницы оказался удачным. Он имел в виду вписанность в производственные отношения на студии. Технолог от бога, Эмма все стыки и переходы на производственной линии видела хорошо и провисаний и выпадания из процесса не допускала. Выглядеть отлично - стало вещью простой и одним движением, она лишь в студии подпускала гримёршу к себе, на выездах всё и всегда делая сама. И уже в течение года набрала очков, достаточных для самодеятельности во всём.
  Керимов и Чернышёв себя в ведении своей протеже не сильно утруждали и реноме новой телезвезды складывалось само собой. Принципиальность и одновременная открытость сочетались по-женски и удачно, поэтому в обкоме её голову ценили очень высоко, не въезжая во внутристудийные катаклизмы, неизбежные для гуманитарного производства. И если куда-то на расследование сигналов с мест отправляли Томпсон, это значило очень много: при такой глубине разбирательства проблемы в обкоме себя не утруждали рассмотрением заслуг и лояльности виновного, а исключительно по сути вопроса. Снимали с работы с большим понижением тоже не однажды. И в узком кругу областной и республиканской номенклатуры новую звезду прозвали - "Эмма Томпсон - топор войны". Если по сигналу с места посылали разбираться Эмму, то объекту расследования никто не завидовал. Пощады от её рационального ума и просвещённого интеллекта любителю дармовщины не дождаться никогда, блокадное прошлое родни взрастило особые правила и критерии и это дало всходы в сути личности молодой женщины.
  Однако бывали и случаи, когда сигнал наверх был изощрённой формой поклёпа и восточной мести. Очень хорошо упакованной и профессионально выпеченной. С такими случаями она тоже справлялась, различая подлецов и правдолюбов на уровне подсознания, в таких случаях она раскапывала подноготную подмётной бумаги и перед камерой обнажала ту самую суть, которую называют мурлом. Не любили её и боялись многие. Когда стал вопрос, типичный для идеологического ведомства, о членстве Эммы в партии, Чернышёв спросил Керимова:
  - А есть ли в этом высшая необходимость? - Эмма свободна и ни от кого не зависит, внутренний камертон у неё правильный, с совестью и остальным тоже порядок, детки ухожены, что ещё надо для советской женщины? - и тот кивнул:
  - Хафиз и Хайям были придворными певцами у сатрапов, которых уже и не помнят, а их лирика и сейчас многим из Союза Писателей Республики не по карману. Пусть и она будет свободной птичкой.
  
   НИКОЛАЙ СТАРОСТИН вводная
  
  Машиностроительный комбинат в Кенте был создан во время войны на базе старых кузнечных мастерских из машин и станков, эвакуированных из зоны оккупации. Со станками приехали и люди и именно они создавали основу нынешнего гиганта. Техническую, интеллектуальную и рабочую. Цех первичной сборки, где работал Старостин, был одним из ключевых и от его ритмичности зависело здоровье всего комбината. Там в три смены и без выходных в непрерывном производстве трудились мужчины и женщины и было их около четырёх сотен. В том числе женщины составляли чуть менее трети работающих. Трудовая дисциплина полностью определялась квалификацией мастеров и бригадиров, ведущих производство, и мастерами всё это объединяющими в участки и смены. В цехе было 6 участков, 3 пролёта, 4 сектора наладки, несколько опытных секций со станками, технологи и громадный пролёт главного конвейера по окончательной сборке.
  Трудовая дисциплина - это уровень производства и без неё качества не бывает. Но и это не всё, поскольку допуски и присадки в цехах-поставщиках деталей позволяли иметь люфты, которые в итоге сборки в агрегат могли превысить рамки дозволенных. И здесь только специалист высшей квалификации может однозначно сказать "да" или "нет". Таких умельцев пестуют и берегут. С остальными разбираются построже и на взыскания не скупятся - иначе "товарищ не понимает"!
  Обычно до начальника цеха доходят самые исключительные случаи, которые сменные мастера решить не могут. Ну и переводы на другие участки и смены тоже его компетенция. Ко всему, мнение Старостина при распределении квартир и путёвок было решающим и профком комбината его учитывал как главное. Кроме официальных и гласных дел были и подспудные, наверх не выходящие. Семейный скандал или пьянка в общежитии отодвигали любую очередь и виновные тут же искали обходные пути примирения, демонстрируя послушание и дисциплину. Начальник цеха мог пойти в кадры и забрать компромат на своего работника, гарантируя внутреннее разбирательство и влияние трудового коллектива. Так оно и бывало, но теперь очередь за квартирой не отодвигалась и отпуск на зиму не ставился. Поэтому уж лучше покраснеть перед коллегами, которые тебя знают как облупленного, чем страдать от нытья жены за сдвинутую очередь.
  В общем, Старостина уважали и слово, данное ему, держали и мужчины и женщины. Если с мужиками всё просто, то с женщинами дела всегда осложнялись чем-то непроизводственным. То бабьей ревностью и солью в тарелку за обедом разлучнице, то чем-то ещё, в чём она стыдилась признаться. Но Старостин был хорошим инженером и знал, что надо устранять причину брака ещё на расточке и литье, а не выравнивать валы и поковки в сборочном цехе. И ему выкладывали всё. Он разбирался в причинах очень основательно и из его кабинета уходили со светлыми глазами. Многие браки между своими устраивал именно он, передвигая персонал по участкам и сменам так, чтобы парочка образовалась в приемлемых условиях неспешной приглядки и присмотра в обществе коллег, а те знали всё и про всех. И редко просителями бывали гордые и циничные мужики. Поэтому женская благодарность иногда зашкаливала. Но он указывал на портрет белокурой красавицы с детками и активистки на ниве благодарности заметно скучнели.
  Однако некоторые дамы считали, что нет верных мужиков - есть тупые соблазнительницы. И они скидывались ежемесячно с получки по рублю в фонд победительницы. Но так никто и не предъявил своего белья с его свежей спермой. Тут дураков нет и эпизоды с соблазнениями отслеживали всеми женскими силами и ненасытными глазами. В конце года набиралась сумма и рискующие дамы цеха No57 гуляли в кафе напротив проходной.
  Был ли Старостин так неприступен и застёгнут на мужские пуговицы? - Конечно же, нет! Мужские приключения у него случались и большей частью были неформальным продолжением работы начальника цеха. Так для сдвижки очереди за комнату только что принятому инструментальщику, который до этого работал в другом цехе, он так "уговорил" руководящую дамочку в профкоме, что в режим благоприятствования его цех попал надолго. Примерно такая же коллизия возникла и с новыми направляющими для конвейера. В комбинатовском плане их замена стояла в третьем квартале следующего года, но фактический износ старых из-за бесконечных перегрузок в конце квартала, полугодия и года был таким большим, что цех мог остановиться в любое время текущего года. Поднимать бучу в верхах комбината, себе дороже и это могло вылиться в намёки о служебном несоответствии для Старостина и команды, поэтому он решил проблему разрешить на низовом уровне и без участия генеральный начальников. Перекинуть сроки без особой войны в верхах и по внутренней договорённости могли только в ОГМ(отдел главного механика) комбината и он вычислил слабое звено в канцелярской цепочке, чтобы действовать наверняка. Это был заместитель главного механика, любивший восточных женщин и себя в компании с ними. И Старостин провернул эту штуковину в течение месяца. Замглавного механика теперь здоровался издали и заявки из 57-ого цеха исполнялись, как по горящему производству. Все цепочки по этой операции он замкнул на себя и никто после этого никому не обязан.
  Быть просто папочкой Старостину нравилось и он своих доченек пестовал от самого рождения и жену особо их болячками не утруждал, понимая и поднимая высшее в ней. И, общаясь с папой, дочери приняли его условия дружбы, которая основана на честности и откровенности. Первой это постигла Маша, а за ней и остальные. Играя с папой в подвижные игры, они отмечали особый запах его тела и он им нравился, касаться его поверженого тела и кричать: - Я победила! - было и приятно и волнительно где-то внутри. Когда мама после игр с ними отправляла папу в ванную и там всё это с него смывала и визжала, уворачиваясь от брызг, они сидели рядышком и обсуждали мамочку, которая в мужских ароматах ничего не понимает. Маша с этими малышками не особо откровенничала, но знала, что лучший мужчина - это её папа. Она с ним была близка особенно, хотя и носила статус Томпсон с привилегиями дворянского рода, всё же с ним откровенничала больше, поскольку тот за грехи и проступки не ругал, а разбирался. И когда мамочка задерживалась на работе, а сёстры смотрели мультики, она вертелась рядом с ним и помогала с ужином, который удивит маму. Сдавала задания по музыке она ему легче и охотнее, чем маме, он мог выслушать просто фрагмент пьесы или её изюминку, ткнув пальцем в партитуру: - "Играй отсюда!", в то время, как мама требовала всё вместе.
  Когда мама уезжала в командировку, то все спали с ним в одной постели и не было тесно, хотя Катька норовила лечь к нему под бочок без очереди. Вот тогда-то они папиным запахом упивались, будто сапожники в получку.
  Ну и была ещё одна папина привилегия: платьица дочкам. Его покупки им нравились, как правило, и носили их с удовольствием. Каждую получку он что-то приносил и подобной прелести никто и нигде увидеть не мог. Чаще платьица, реже юбочки с блузками. Примеряя обнову, они маме просто сообщали, переодеваясь в девичьей спальне и потом выходя к папе, как на подиум. Шоу из этого родители сотворить умели, однако потом в постели жена ревниво укоряла:
  - Они перед тобой, как перед принцем, а сами на выданье. Меня же не дальше прачки и банщицы, чтоб кудри и банты в порядке. И муж укрощал простым:
  - А ведь хороши-то как, мерзавки юные, а? - и она отзывалась уже мягче:
  - Такой любви годочков несколько и я стану старой каргой при ключах, стирке и продуктах! - и попадала в любовный клинч, из которого выбираться не спешила.
  
   ДОКТОР МАЛЫШЕВ конец 1969 года
  
  Александр Григорьевич Малышев был доктором от бога и обладал редким качеством увидеть душу пациентов по косвенным вазо-моторным признакам и в этом качестве вполне мог быть офицером по особым поручениям, различающих обычных окруженцев от подготовленных диверсантов. Специализацию по детским болезням он выбрал сразу и уже к пятому курсу Первого Медицинского института имел хороший опыт в этом деле. Его визиты к больным ребятишкам напоминали цирковые репризы факиров, в которых участвовали все присутствующие. И болезнь мальчишки или девчонки - это один из элементов игры, в которой все роли активные и живые. Даже домашние кошки, птички, рыбки и собаки играли что-то существенное и уводили внимание больного ребёнка от неприятных ощущений.
  К его приходу молодые мамы готовились тщательно и их игра всегда бывала чистой и высшей пробы. Правилом для мамочек стало интимное общение с минимумом бабушек и дедуль и практически всегда без родного папочки, для которого тоже находилось что-то срочное и в таких случаях его полдня дома не было. Ну и чаще всего папа днём работал, а если попадал на вечернюю смену, то мамочка доверяла ребёнка ему и чем-то занималась подальше от дома, поскольку светиться от роскошного и всевидяще-понимающего доктора будто новогодняя ёлка просто не могла. И в таких случаях папа успешно становился участником игры с неизбежным выздоровлением чада уже к концу визита.
  Таблетки и микстуры у доктора всегда решали проблемы почти мгновенно, а нелюбимые детками уколы он обставлял такими ловкими пассами, что детки сами подставлялись и участвовали в игре по поимке болячки.
  - Доктор, а она уже скукожилась? - спрашивали детки про болезнь, которая О-О-О-Ч-ень не любит антибиотики.
  Не влюбиться в такого мужчину - это не по-женски и практически вся паства Малышева была верующей сектой с очень сильной энергетикой. Они заряжались от доктора светлым электричеством и генерировали в себе высшее и лучшее, что свойственно не всякой женщине. Ну и он был настоящим божеством, поскольку ни одну из мамочек не выделял и был мил и внимателен со всеми, понимая, насколько могут быть разрушительны даже самые невинные женские страсти.
  Вообще-то Малышев был обычным мужчиной со здоровыми инстинктами и профессиональным цинизмом относительно всего бренного. Но среди пациентов ни с кем не сближался, разряжаясь исключительно на безопасной территории. Только среди коллег он мог не играть в Айболита и не опасаться ложного жеста молодой мамаши в присутствие свекрови и бдительного ока престарелой ханум, присматривающей за невесткой-вертихвосткой. Восток - это и традиции тоже. Но и нестарые ханум подставлялись доктору и набивались на активные роли его затейливых экспромтов. Доктор нравился всем мамашам своего участка, независимо от возраста, уровня образованности и вероисповедания.
  Часто ритуал визита заканчивался чайной церемонией и в ходе бесед с ним обсуждали всё. С ним не было запретных тем и он всегда был открыт.Обсуждение книжных и журнальных новинок было наиболее распространённой темой и про круг чтения доктора знали все и с удовольствием обсуждали негодницу Маргариту и юную красавицу Гвиччиоли, так и не удержавшую Байрона от гибельной поездки в Грецию. Про здоровье литературных персонажей он указывал точно, дословно цитируя некоторые места, и про тогдашних эскулапов говорил презрительно - коновалы! Когда недоверчивые и ревнивые мужья брались ловить доктора на дешёвом авторитете среди дам и открывали первоисточник, то там было точно по-доктору. То есть, доктор ничего не придумывал и ревность мужей перебиралась ещё выше.
  Ну и язык общения доктора был прост и ясен для всех. Что сказал доктор - это обсуждали не только на его участке, но и в городе и его авторитет превышал всё мыслимое доверие к эскулапу в условиях развитого социалистического общества. Если доктору нравилась передача про историю региона, то теперь её смотрели все и удивлялись тому, что не распознали этого раньше. То же касалось фильмов и книг. И дарить ему особенные книги стало признаком общности с местным божеством. Он любил традиционную лирику и читал "Иностранку", где тоже есть чем полюбоваться. Цитировать что-то по сути дела он мог неожиданно и молодую неуверенную в себе мамашу болезненной девочки умел ободрить цитатой из Байрона или Шелли. Роскошной и вкусной. И женщина становилась именно такой, какую в ней видел доктор. Пусть и ненадолго, но эффект присутствия доктора сохранялся на дни и недели и помогал женщине удержаться на приличном уровне. Малые детки болеют хотя бы раз-другой в год и доктор приходил снова, заживляя душевные раны мамочкам и излечивая деток.
  Феномен доктора Малышева первое время кое-кого беспокоил, но затем прагматизм излеченных народных масс придушил ревнивую гордыню несостоятельных мужчин и коллег. Останавливали резко и грубо, так эффективнее и с гарантией. Доктора ценили и понимали как аборигены, так и приезжие. Среди последних оказалась и Эмма Томпсон, которая обычно лечила деток сама, но в крайних случаях врача всё-таки вызывала. Она жила на его участке и с удивлением отметила, что её детки с доктором откровенничают охотнее, чем с ней. А когда он мгновенно вытащил малютку Светку из приступа астмы, то мысленно поставила ему свечку, хотя и была убеждённой атеисткой. И потом, когда он заходил к ним до самого излечения, она за ним наблюдала с едва скрываемым комплексом поклонения перед живым божеством.
  Она хорошо понимала в детских болезнях, родив троих девочек и сделав их здоровенькими и жизнерадостными, но они всё равно болели, хоть и реже соседских, однако болели. Так что лёгкость доктора она прочитала правильно и нашла ключевые мужские компоненты в нём, которые нуждались в женщине. Мужа она любила и не изменяла даже мысленно, но доктор Малышев - это другое и ему она должна вернуть что-то своё и по-своему. Об охоте на доктора она знала и раньше, а теперь приобщилась и сама. Поскольку, как мужчина, он был хорошим стимулом для полёта фантазии, то она решила что-то написать и нарисовать. То есть, стать ровней доктору в чём-то своём. Это пришло не сразу, но Эмма никогда не была суетящейся и нужное в себе всё же нашла. И доктор ей ответил. На том же языке и это стало своеобразной и необычной связью, когда близость была лишь субстанцией, а электричество родящим и проводящим. Они встречались редко, но этого хватало надолго, да и доктор не был ни сластёной, ни любителем острых ощущений. Он был гармоничным в пристрастиях, а тяга к женщинам лишь обогащала его суть.
  - Эмма, - говорил он в минутки кратких и затейливых пауз их искромётного общения, - твоё очарование родилось давным-давно и несёт на себе печать всех цивилизаций от адама и до наших дней.
  - Гюльдуз Бакиевой с дерева моего очарования ничего не досталось? - отвечала чистокровная нормандка, любуясь мужчиной, который не мог принадлежать одной и единственной, не рискуя исчезнуть навечно в лабиринтах страстей и привязанностей. Поэтому и уцелел.
  - Нет, Эмма, нет и ещё раз нет! Хотя она тоже неповторима. Однако там иной аромат.
  - Что-то от гурий Хайяма?
  - Нет, Бакиева из другой цивилизации, она древнее того, что мы называем вообще цивилизацией.
  - Такая особенная? - дала выход ревности Эмма, как и всякая влюблённая женщина.
  - Самые древние царства Египта, ничто рядом с ойкуменой Гюльдуз. Ради извращённых прихотей она могла зачать от собственных сыновей. И в момент зачатия её плод обрёл бы самые фантастические черты. Если допустить реалии реинкарнаций, то от неё произошли самые выдающиеся и отвязные создания и всякие царицы савские с клеопартами по сравнению с ней покажутся невинными пионерками из пятого класса.
  - А Алия Сонг тоже с родословной? - уже не так болезненно утешалась Эмма и упоение болью на лице почти не ощущалось. Но не доктору: он женщин чуял, не слушая ответов и не глядя в глаза.
  - Её корейские корни сильно пророщены японскими и ирано-афганскими, да и здешние цветоводы постарались. Её глубина не далее трёх колен.
  - Ты это чувствуешь уже вначале свидания или оно всплывает потом?
  - Эмма, я ни с кем такое не обсуждаю. И вообще с женщиной другое имя - для меня табу. Но ты постоянно ищешь вот таких извержений. Я ведь вижу - тебе больно слушать всё это, но без неё никак!
  - Да, я мазохистка, так что отвечай!
  - Скажем так, я погружаюсь в женскую ауру и плыву в её волнах, это выходит само собой, поскольку открывается каждая и это как бы выше понятий: муж, жена, сестра, любовница - женщина и всё! Но в тебе - это всегда особенные изыски, которым я не нахожу аналогов. Ну и ты - белая. В тебе цвета ароматов в иной гамме.
  - Кожа? - догадалась дама с дипломом по технологии химического производства.
  - Кто бы сомневался! - улыбнулся доктор, - у вас это самая обширная реакционная поверхность.
  - И у тебя уже есть кадастр таких ароматов, он вроде азбуки и системы координат, верно?
  - Примерно, но мешают возмутители из одного места и они всё забивают, как глушилки на "Голосе Америки".
  - Слушай, пророк, раньше не решалась спросить и вот оно - созрела! - Неужто ни одна из нас не стоит того, чтобы рискнуть?
  - Ты думаешь, меня смущает то, что случится, если сделаю выбор?
  - Так думают многие, - ответила Эмма, догадываясь, что услышит что-то незнакомое и не очень приятное, так выглядело лицо доктора в новой реакции на мир.
  - Я знаю, что они думают, но проблема в другом. Как бы это сказать помягче, - замялся доктор, подбирая выражения, - на самом деле мне не нужна ни особенная женщина, ни исключительный интим. Вокруг меня их столько, что глаза разбегаются. И все уже готовы и никаких проблем! - Ты понимаешь, о чём я? - Никаких проблем и вдруг - проблема выбора!?
  - Гарем? - улыбнулась Эмма, - я думала, ты товарищам надиевым-кулаевым повода приобщиться к их мечтам не дашь!
  - А ведь ты мне не поверила? - уловил фальшь в женском сарказме мужчина.
  - Про гарем догадаться нетрудно - вы на этом все помешаны, хотя и не признаетесь. Только он у каждого свой. У тебя не такой как у Кулиева, а у того отличный от Рахманкулова, ну, а у товарища Тагаева он и вообще высший класс с девочками из женского медресе.
  - А у меня какой? - обиделся на дискриминацию по национальному признаку доктор.
  - У вас, миленький ибн Сина, он выглядит так себе, без брильянтов и жемчугов в ушах и на груди, на перстах тоже ширпотреб, однако есть и хорошая новость: - Невольниц там нет. И вас ночью не убьют, да и к утру никто не сбежит! Так что, вот так, мучитель дум и тела искуситель! - улыбнулась Эмма.
  
  ЖЕНЯ МАЛЫШЕВА И ХАНУМ, начало 1970-го
  
  Из истории болезни. Женя Малышева, 27 лет, сестра доктора Александра Григорьевича Малышева, парализована ниже пояса после аварии автобуса, несмотря на усилия брата, движения к выходу из болезни почти нет и сегодняшний успех - это не дать болячке двинуться дальше к разрушению тела. Со слов друзей и знакомых.
  Чтобы не замыкаться в себе, Женя углубилась в давнее увлечение рисованием. В течение года она выбралась из ученичества и стала набирать мастерство как в самом рисунке, так и станковой живописи. Привязаннность к жизни в кресле-каталке определило и способы постижения мира живописи. Прежде чем взяться за работу, она решала задачи, которые здоровым людям незнакомы: надо так распределить пространство на холсте или ватмане, чтобы достать до самого края холста без посторонней помощи.
  Помощь придёт с приходом с работы брата или его подруги Зия-ханум. Поэтому наброски и схемы она делала на небольших листах, всё там обустраивала и только потом переносила на основной формат. Работа со светом, которая в художественных училищах подразумевает светотени, у неё перетекла в наложение разных спектров и рассматривание рисунка типа анаглиф. Эту игрушку кто-то подарил брату и тот увидел, что сестра с ним занялась по-серьёзному. Потом, когда она постигала многослойность работы маслом, эти игрушки тоже применяла и достигла успеха. Поначалу сугубо ученического, но очень быстро и в этом добилась хорошего уровня. И главным для неё было достижения такого уровня, чтобы ценители забыли о физической ущербности малярши. И с каждым годом он становился всё выше и выше.
  Ясное дело, больше всего работ у неё посвящены брату и Зие-ханум, через год упражнений стали видны сходство и характер, а к дамам всех сортов, возрастов и типажей сложения вокруг брата уже обозначилась едва скрываемая ревность, запахи женщин на нём она чуяла сразу и это было стрессом для проникновения в свои таинственные кладовые, которые питают музу творчества.
  После бессонной ночи, пережитой из-за блеска мужской красоты брата, она выдавала шедевры. Поэтому его интимных свиданий ждала с мазохизмом жертвы, влюблённой в палача, Саша был и любимым и палачом одновременно, видела это только Ханум, как она называла свою сиделку из местных. Впрочем, её женские флюиды к брату она тоже улавливала и на них каталась при случае. Ханум росла среди русских и от них впитала многое, свободу мысли в особенности.
  Мысль в кругу почитателей Искандера ибн Сина - это главная ценность и секта посвящённых была по большей части женской, но и папашки его уважали не менее мамашек, а его идеологию воспитания правильного здоровья именно они, свободные от мужских чар доктора, перенимали лучшим образом. И эти мужчины первыми звонили доктору, чтобы помочь с ремонтом в его отделении или при замене сантехники в поликлинике. Они забегали поздороваться и оценить состояние больничных покоев, чтобы не было запустения и патины довоенного ремонта. Иногда приводили плотника, который тут же занимался дверными косяками и незакрывающимися окнами, покрасить всё тут же - обычное дело. Если сантехник был послан не горздравом, а кем-то из знакомых, то всё выходило по высшему разряду и немедленно. Однако в дом никто из меценатов подарков не нёс, зная принципы и крутой характер хозяина. И сантехника там стояла обычная, а люстры и торшеры из универмага на проспекте Хикмета. Ну и на короткой связи с ним были хирурги и нейрофизиологи, то есть, коллеги из областной клиники. А они самые циничные и нелояльные линиям пленумов и съездов, но не бунтари, а интеллектуальные технократы. Портреты кисти или грифеля Жени постепенно становились главными темами большей частью мужских диспутов и восточную Ханум они видели по-европейски, глазами молодой женщины, страдающей от недвиженья.
  Остальное в ней работало и брат размышлял, как женское в сестре реализовать по полному списку. Коллеги его понимали, но к радикальным мерам не склонялись, полагая, что именно естество должно вывести тело на линию полноценной жизни. То есть, страсть и физиология женщины. Консилиумы разного типа проводили не раз и дружно полагали, что Женя излечима, но...
  Никто не знал - как?
  Как-то вечером после массажа Женя отметила особую погружённость Ханум в себя, она почти не говорила и это не было чем-то обычным. Ну и запах духов был чуточку понасыщенней. Ханум принимала душ в клинике, там меняла больничное на восточный наряд женщины, а в доме Искандера ибн Сина для удобства в работе бывала только в халате и шёлковой комбинации. После тяжкой работы с массажом женечкиного тела она обычно принимала душ и пила чай в обществе пациентки. Иногда Женя просила её остаться и позировать. Но такое случалось сразу же после массажа, Ханум в эти минуты выглядела возбуждённой и настолько яркой, что инстинкт художницы такого упустить не мог. Рука и глаз молодой художницы отмечали многое и на листе отражали суть модели вполне прилично и без единой чёрточки ученичества. Но уже выражая индивидуальность очень вдумчивой, самолюбивой и влюбчивой малярши. К Жене регулярно приходил хороший учитель по рукотворным художествам и сусальных похвал от него не дождаться. Так что неудачные листы махом оказывались в корзине.
  Сегодня Женя чуяла прикосновения груди Ханум к себе особо остро и дыхание женщины было непривычно тяжким. Когда женщина уложила Женечку на спину и собралась в душевую, Женя остановила её:
  - Ханум, сядь, пожалуйста, рядом, я возьму твоё лицо! - женщина понимающе улыбнулась:
  - Внутри уже играет, а наружу никак? - Ладно, любуйся чужим. Пока! - Своё-то у тебя тоже отменное, - и устроилась на кресле чуть поодаль. Но Женя велела передвинуть его поближе:
  - Я должна тебя чуять! Я же не Рембрандт и не Тициан и моя техника - это глаза и чувства. Трогать, чтобы ощутить тепло и упругость тоже! Я различаю тебя в разных состояниях и моменты, когда Сашка гужуется с другой бабой, а на тебя только смотрит, различаю хорошо.
  Ханум охотно подчинилась и замерла, любуясь плодами своего труда: Женя зрела, как женщина и это видно во многом, не было лишь движения. Ну и лицо - оно горело мыслью и замыслом и искорки так и окаймляли каждый удачный штрих и контур тела натурщицы. Восточная женщина любила её брата и свечение от чувства переполняло её так, что художница эти проявления видела практически везде. Она нереализованное женское у Ханум примеряла к себе и находила массу общих черт, поэтому работа по исследованию тайных эмоций шла легко и продуктивно. Когда рисунок в общих чертах был готов, Женя сказала:
  - Ханум, ты чудо! Саша говорил, что мужики от тебя без ума, но теперь к их хору и вздыбленным фаллосам присоединюсь и я. - Взгляни-ка на себя!
  - Правда!? - как бы засомневалась натурщица, эти вздыбленные фаллосы видевшая и ощущавшая постоянно. Не реализовали мужское лишь потому, что она принадлежала Искандеру.
  В медицине сугубо восточного региона нет женщин вне корпоративной сексуальной системы, где иерархия отработана и выстроена витиевато и с фокусами, для материковских медиков непостижимых в принципе. Не обязательно медик из аборигенок принадлежит группе из этнической родни, как русская медсестра не обязательно лояльна своему оперирующему доктору из аборигенов. Симпатии и антипатиии никуда не делись и определяются лишь тем, кто клиникой командует. Но и там никакого абсолютизма, поскольку заведующий отделением не менее властный сюзерен и у себя правит единолично. У Малышева была своя ойкумена и Ханум принадлежала ей в самой полной мере. И она своего Искандера обожала за понимание и уважительность к человеческой сути. Женщину он в ней видел и поощрял молча, но главное - Ханум свободная в выборе симпатий и антипатий, как и белокожая маша и наташа! Она имеет право возражать и за это ничего не будет!
  В педиатрии это знала каждая из женщин-аборигенок. Поэтому работать у него шли даже на небольшую ставку или подработку, материальную часть выстраивая как-то иначе. И здесь можно расцвести по собственному разумению, а не в рамках служебного подчинения. Она цвела и хорошела, но сама по себе. Пусть только в узком кругу, но ведь у других и этого нет! И увечная сестра Искандера - хороший стимул самореализации, в его доме она преображалась и жила его ценностями, врастая в мир белых европейцев. Страсть Жени к рисованию была тем котлом, где замешано всё и варилось оно для всех. Вырвать её из недуга по-женски - путь особый, но это шанс и его надо реализовать.
  - Позировать обнажённой и возбуждать мужчин? - Почему нет! Очень даже - да!
  И женщина увидела себя фантазией другой женщины. Это были чёрные омуты глаз, выдающие глубинную страсть, и сочащаяся грудь голодной женщины. Ханум видела всякую себя в исполнении молодой художницы, но такое - это нечто!
  - М-да-а-а! - Если так хотя бы наполовину, то про фаллосы ты права, - ответила она и подошла к зеркалу в большой раме.
  - Дарю, любуйся собой, - сделала жест художница, - хоть такая свобода!
  - Спасибо, Женечка, однако дома меня не поймут, так что пусть будет здесь, а то съедят!
  - Ханум, мы друзья и во многом откровенны, ответь, как на духу: - Вот такое в тебе до каких границ доходит?
  - Знаешь, Женечка, в последнее время границ уже нет. Раньше я подобного мира не знала и таких экскурсий не могла и представить. Но с вами это началось сразу.
  - И про забитую клушу восточной женщины - это байки?
  - Ну, не совсем так, однако в целом - да! После войны многое переменилось и причиной - приехавшие в эвакуацию русаки. Они квартировали в наших домах и мы многое у них взяли. И при них муж руки не распускал и в постель не кидал, чтоб сорвать зло. А для нас это много значит. Ну и они другие во многом. Мне было 19, когда к нам привели семью из Ленинграда, они прожили до конца войны и многое теперешнее во мне зачиналось тогда.
  - Твой муж к эвакуированной не приставал?
  - Нет, он даже подглядывать боялся, когда она умывалась за занавеской. Так она себя поставила сразу. Чуть за тридцать, но очень волевая женщина. Она в школе работала учителем математики. Вера Никитична схиму иногда снимала, но в целом - только долг и обязанности. У неё было два сына и тётушка в годах и при болезнях, одна рабочая и три иждивенческие карточки, особо не побалуешь. И потом, бронь заводская у мужа могла испариться тут же, пожалуйся она куда надо. На войну из наших немногие пошли добровольно, только по мобилизации.
  - Вера Никитична была красивой?
  - Она была зрелой и состоявшейся женщиной, а такая всегда очень привлекательна. Главная её суть внутри.
  - Ты с ней дружила?
  - Да, она сразу же стала со мной, только родившей и с девичьими косичками, на равных и мужу ничего не осталось, как принять новое положение. А оно у всех семей одно и то же - дома мужчина бай и хозяин, а жена - невольница на побегушках, кем бы ни числилась на работе. Статус учительницы тогда был высоким и с пережитками средневековья власти расправлялись очень скоро и жестоко. Даже устного заявления участковому или в профком достаточно, чтобы загреметь куда подальше. - Война!
  - Жестоко?
  - Вряд ли, нынешнее время иное, но ты и сама видишь, как тут у нас. - Не Россия!
  - Ханум, - сменила тему Женя, - я вижу, как ты с братом мила и предупредительна. Тебя не напрягает, что он такой же и с другими? - Я знаю, что без белья ты бываешь только у нас, но с ним это ни к чему не привело. - Такой экстрим тебе что-то даёт?
  - Ты знаешь, Женечка, я и женщиной по-настоящему бываю только в вашем доме. И уход за тобой - это привычное женское. Мне нравишься ты, я без ума от доктора и надо мной ничто не довлеет. Когда я у вас, то мир за дверью тут же исчезает! И так уже восьмой год. Мысленно я замужем за ним, а ты наша дочь. И три часа в сутки с тобой - это не экстрим, а моё женское пропитание. Мой цикл теперь - будто часы.
  - Но сегодня ты особенная, почему? - Вот так настежь ты прежде не раскрывалась.
  - Это домашнее, муж моей младшей попал в историю. И, кажется, навсегда!
  - Наркотики?
  - Да.
  - Что будешь делать?
  - Это не лечится! - Надо забирать дочку к себе. Думаю, без неё он и полугода не протянет. Так что, Женечка, такая у нас проблема.
  - И ты, как настоящий медик, цинична и хладнокровна. Со мной же - другая. Я в тебе ещё чего-то не знаю?
  - Думаю, я способна удивлять по-настоящему, как и любая полноценная женщина, - сузила глаза восточная женщина, намекая на тайну.
  - Звучит заманчиво! - О чём ты?
  - О твоём здоровье. О чём же ещё! Но тебе эта терапия может не понравиться. - Это настоящий экстрим. - Женя сделала глаза и выжидающе уставилась на Ханум. - Все мои массажи поддерживают кровотоки и обмены и спасают от застоя. И всего-то! А нужно твой женский механизм запустить изнутри. Нужен толчок. Искандер говорил об этом. И я тоже думала. Но женщина я, а не он!
  - Ханум, что мне может не понравиться настолько, что я откажусь от способа выздороветь?!
  - Любовь и секс! - Каждый день и без удержу, - сказала Ханум и Женечка тяжко вздохнула. Она об этом думала не раз, но знала, что там всё чуть не омертвело и руки Ханум так глубоко не доставали. Однако Ханум уточнила: - Не процедуры фрикций и коитуса, такое и я смогу, а полный цикл сердечного волнения и массажа с живым фаллосом и полноценной эякуляцией. Утром, днём и вечером. ты в нём и под ним и эта акробатика тебя держит в узде и ты включаешь всё! Тогда заведётся и спина.
  - Не такой уж это и экстрим, - ответила Женечка, основательно оценив идею Ханум. - Но такое только с любимым, а где его взять? И потом, зная Сашку так давно и глубоко, я на других и смотреть не могу. Он уже давно больше, чем брат.
  - Ты умная девочка и эту даму с пелеринками отодвинешь подальше. Ты хороша - так что захотеть тебя мужики могут! Надо выбрать достойного, не торопясь и основательно, чтоб потом не маяться и...
  - То есть, я должна выйти из дома и стать своей кому-то и где-то, так?
  - Да. Ты художница и это хорошая зацепка. Увидев вот такую отвязную меня, - она указала на свежий рисунок, - они захотят узнать и про тебя. Так что, делай такие работы потоком и шквалом: ярко, броско, захватывающе и просто!
  -Типа плаката - "Защитница Родины"?
  - Да! - А я буду выглядеть как девочки из заморских журналов, у нас в раздевалке такое приносят пачками, как подсмотрю нужную, сразу и покажу. У тебя получится подать, как надо, потому что ты меня тоже любишь! А к Искандеру ещё и ревнуешь, я это чую отлично. Так что суку из меня сделаешь уже из ревности!
  - Насчёт ревности ты права! Я его подружек на ночь уже не ревную, а тебя - по полной программе!
  - Это нормально, они и в клинике на нём виснут! Но, Женечка, это только физзарядка! Ему без неё нельзя - он большой доктор, иначе и уважать не будут.
  - Уважать? - Это ещё как?
  - У нас свои примочки и тебе их лучше не знать, тогда крепче спать будешь. Так вот, я уже думала про твой вернисаж - в течение месяца, даст аллах, всё устроится и премьера будет у нас в клинике на выходные, как раз день открытых дверей и публика там собирается всякая. И такую ханум, - она указала на рисунок, - захотят многие!
  - Ну, какая же ты изощрённая восточная стерва! Расписала, будто в гареме была старшей женой от рождения, - восхищённо воскликнула Женя, - теперь ясно, почему Сашка выбрал тебя. Господи помилуй и не дай умереть от этого! - Из меня сейчас кипяток польётся! - махнула она рукой и отправилась в туалет. Там она всё проделывала сама. Поостывши от стресса в неподвижном теле, Женя вскоре стала соображать на прежнем уровне. Но заряд сексуальности от Ханум забрался в душу и управлял мыслями.
  - Знаешь, Ханум, прежних работ для такой войсковой операции недостаточно! Там ты разная и чувственности на них немного. Другие темы с восточным колоритом, кружавчиками на кофточке и изяществом на блузке тоже не всем интересны. Нужна новая серия и она исключительно женская и ню. Думаю, с тобой никто не сравнится. Я тебя так люблю, что и они влюбятся тоже! - Я хочу сделать специальную серию "ню", где только ты. - Как идея?
  - И меня зарежет обкуренный правоверный? - Ты не забыла, где живёшь? - осторожно спросила Ханум, разворачивая иной аспект дела. Однако Женя уловила, что в принципе женщина согласна.
  - Я с Сашей эту задумку обговорю уже сегодня, - сказала Женя, - но для тебя и сейчас скажу вот что: - Художник в работу вкладывается по самое-самое в одном случае - когда он предмет живописи обожает! Иначе выйдет холодное ремесло и его никто не купит. Ты знаешь: я тебя люблю и Сашка тоже, так что не думай о плохом, если я что-то подчеркну поярче или придумаю продолжение. К примеру - ты накануне свидания, ты и минутка отдыха от любви, ты и нега усталости после счастливой ночи. Я видела, каким уставшим был он с теми другими и догадываюсь, что сотворил бы с тобой!
  - А он и так не очень стесняется! - заметила Ханум, развивая желанную тему, - когда мы наедине, то я взлетаю и растворяюсь в нём тут же. И это всего лишь душ в раздевалке!
  - Я иногда замечала, что ты пахнешь Сашкой, будто провела с ним ночь. Ревность оттуда! -восточная женщина слегка смутилась и ответила:
  - Это я не для тебя их оставила! На Искандере их тоже без счёта. У нас есть такие дамы, которых иначе не отвадить.
  - Вот-вот! - Сашка на тебя действует так, что я вижу тебя в любом из состояний отчаянной и влюблённой. Ханум, ты и вправду его жена и твою любовь я вижу уже давно. Так что, увидев одно, я легко домыслю остальное. И для профилактики от сглаза и дурной головы можно сделать так: кое-что выставим в приёмном покое клиники, вроде затравки, а самое-самое - здесь. Кого попало не пригласим и до живописи в клубе горного кишлака не опустимся.
  Ханум кивнула и приготовилась позировать.
  Всё то же, только без одежды. Ну и свет! - Без игры тени и ярких точек с пятнами образа нет и внимания тоже. Здесь и сейчас она была не восточной и художественно декорированной женщиной, а любящей и любимой без этнических вериг и прочих химер провинциального общества. Она любила Искандера, а Женя любила её.
  На кураже вдохновения Женя одним росчерком выдала отличный набросок и Ханум его одобрила. Все линии и черты были подчёркнутыми и иногда до максимума возможного. Женя себя особо не сдерживала и тоску по собственной утолённости перекладывала в свою натурщицу. Что-то от музыки в виде акцентов на кончиках грудей и изгибе ресниц она выписывала очень тщательно, понимая градус интереса непродвинутого зрителя.
  Работа с другими позами продолжилась так же скрупулёзно и тщательно и перерывов, расслабиться и перевести дух, почти не было. Когда в окне мелькнула фигура доктора, Женя развела руками и натурщица оделась. Но характер явила недюжинный и на работу Жени смотрела вместе с Искандером. Она откинулась спиной на его грудь и чуяла самые тонкие нюансы сердечной мышцы, а она в эти минуты была щедрой и откровенной. Он так и не сел в кресло и не усадил натурщицу на колени, а согревал собой, чуточку прижимая к себе за плечи.
  - Да, - в конце концом выдал он, - Саския до этой натурщицы не достанет никогда: и хороша, и колоритна, и есть где грифелю разгуляться. Дело за маляром - сумеет ли возвыситься до уровня натурщицы? - Женька, тема вышла отличной, но это лишь эскиз.
  - У меня есть стимул, серьёзный и я поднимусь, не сомневайся, - ответила сестра и переглянулась с Ханум. Та сделала лёгкое движение, разминая застывшие в неподвижном позировании плечи и в просвете халата обнажила обе груди. Доктор был уже большим мальчиком и ничего не перепутал.
  - Останешься пить чай? - спросил он, предлагая выбор. Он с женщинами иначе себя и не вёл, потому и репутация и сплошной позитив. Ханум было достаточно уже полученного и она покачала головой:
  - Мне пора. Дома заждались. И ушла переодеваться. Процедура эта у восточных женщин непростая и в один момент не исполняется. Переменить нужно всё! - Причёска и брови во всём этом занимали чуть не половину времени. Женя брата знала отлично, медичку тоже, поэтому спросила, не очень громко и не отходя от кассы:
  - Саша, тебе такая Ханум нравится? - Как женщина и вообще не медичка, а просто дамочка в трамвае? - У неё дыра в сетке и помидоры рассыпались по вагону и большая часть у её ног, ты всёэто подобрал и перед тобой чудо: ноги Ханум и она сама. - Ну и колени, куда ты уставился с несчастными помидорами, ты там ещё жив? - Брат подыграл сестре, которую понимал во всём:
  - Насчёт Ханум - нравится и о-о-чень! Таких просто не бывает.А коленки и помидоры - такое только тебе может вголову взбрести!
  - Сашка, красные сочные,чуточку смятые и оттого сочащие, помидоры, подол платья и коленки! - поддержала брата сестра, - я бы тоже свихнулась!
  - А каково мне, видеть это и чуять!- Я бы так там и остался с помидорами, не зная, что сказать.
  - В кино такое смягчают привычным клише: женщина тоже опускается на колени, их руки соединяются и конец фильма.
  - Слабаки они, Женька, слабаки! Ты эти коленки и помидоры подашь так, что "Танцовщицы" импрессонистов отдыхают! У меня в кабинете за стенкой твой фаллос акварельный уже пять лет хранится. В рамочке, как положено. Когда хочется пива, но нельзя из-за обхода, кое-кто из ассистенток полюбуется этой штуковиной и ничего не страшно!
  - Всё-таки реалии повкуснее будут, а? - с особым ударением на "повкуснее" заметила сестра.
  - Когда Ханум украдкой ото всех сама на эту штуку смотрит, можно с неё писать сюжет: -"А что за дверью?"
  - Хороша или сексуальна?
  - Обе и плюс - вот она живая, только бери! И ничего за это не будет!
  - И ты обидел женское и не взял! - Как можно, братец?
  - Было бы простоженское - взял бы, не раздумывая! И там же на кушетке всё бы изучил. - Но там богиня и высшее! Иногда даже не верится, что она есть и качаю головой, будто от наваждения. И она не восточная женщина, а наша! - Ханум всё слышала, усвоила, но в себя затолкать эти сокровища так и не смогла. Они витали вокруг, просились на руки и вообще сводили с ума и после переодевания женщина тихонечко ускользнула домой, переполненная эмоциями.
  
  Дело с серией "ню" пошло быстро и Женя прикинула, что окончательно всё сложится через пару-тройку недель. Однако быстро набрать много работ не получилось, поскольку доводка оказалась сложным и затратным делом, слишком прекрасна фактура и темы, которые они изобретали, чтобы выдать без прописанных деталей. Не вышло и на третью неделю и лишь за месяц они управились с листами и четвертушками, которыми не стыдно поделиться с миром. Учитывая реалии среднеазиатского быта, Женя лицо натурщицы не выставляла на свет, концентрируясь на теле и изгибах ног и бёдер, в них она буквально влюбилась и часто касалась, чтобы снять градус вожделения, который вводил руки в ступор и она понимала, насколько сильна мужская страсть, желающая это тело. И потом, когда они с братом обсуждали подсмотренное и воссозданное, он делился мужским про это тело.
  Он знал Ханум с первого месяца работы в клинике в начале 60-ых годов и уже тогда отметил её исключительность во всём. Однажды он вошёл в душевую, полагая, что там никого нет, и увидел Ханум. Она его заметила не сразу, но, почуяв взгляд, не засуетилась и всё мужское на себе ощутила в полной мере. Он был уже раздет и стоял с мылом и мочалкой. Женщина слегка посторонилась, безмолвно пригласив к уже отрегулированной струе с нужной температурой и они сделали это вместе, шутливо помогая и деликатно сторонясь при появлении чего-то незнакомого и разрушительного.
  Ханум не смутила нешуточная эрекция у доктора, более того, она уважительно отметила красоту фаллоса и гордую осанку. Он в ответ оценил её прелести и заверил в искренности слов крепким поцелуем. Женщина замерла, готовая принять от мужчины всё и сразу, но он сказал:
  - Зия-Ханум, ты истинное божество и достойное тебя - только любить на супружеском ложе! Ты замужем и губить твою репутацию ради секса - идея неправильная.
  Этого оказалось достаточно, чтобы взаимное уважение перетекло в вариант служебного романа без рисковых номеров. Женщина чуяла его в себе всегда и платила взаимностью. Минутных интрижек с коллегами она "не замечала" и восторгов медичек о его достоинствах "не слышала". Немножко ревности было, но и всего-то. Иногда им выпадали минутки общего душа и это снижало градус обоюдного влечения, хотя женщина не сдерживалась совершенно и звала мужчину за собой. И получала по-полной программе другими способами. Когда полученное от мужчины испарялось, она устраивала новые невинные "случайности" и восполняла запасы женского.
  Искандер был искренним и в его внимании к себе она видела высшие ценности. Молодой мужчина и зрелая женщина! Рядом с ним она застыла во взрослении и погружении в женскую нирвану, оставаясь всё той же тридцатипятилетней. В его руках она каждый раз бывала Галатеей и каждая клеточка тела создавалась заново еженедельно, когда он покрывал руками от маковки до пяточек. И капельки молозива тому были свидетельством. Искандер это отметил с изумлением и под её умоляющим взглядом слизнул это. - Кто из окружения доктора мог похвалиться подобным? - Зия-Ханум знала точно, что таких нет. Чувство к нему включило резервы и билогические часы в ней тикали с чёткостью и звоном исправного механизма, отмеривающего минуты и часы, но застывши на днях, месяцах и годах.
  При рутинном цинизме профессиональных фраз на темы мужчин и женщин в клинике имени Зия-Ханум всуе никто не поминал. С ней было приятно работать и на приёме, и на выездах, но некая закрытость женщины тормозила наезды мужчин-докторов, естественные с другими коллегами в подобных обстоятельствах. С ней дружили и работали. Если она кому-то и позволяла лишнее, то это так и оставалось её тайной. Двенадцать лет общения, пускай и не самого тесного, это срок большой и привязанность Зия-Ханум к Искандеру сложилась основательная. И очень бережная, он знал положение восточной женщины и не нагружал европейскими фокусами стандартов общения, а она понимала своё место в нынешних ценностях и обстоятельствах. Поэтому они дружили, несмотря ни на что.
  Женя после той аварии и истории с неподвижностью стала для них объектом приложения привязанностей и круга разрешённых прелестей. Саша был моложе Ханум значительно, однако на характер привязанности женщины к мужчине это не влияло: она видела мужчину, а он женщину. Многие женщины-медики докторов-мужчин не стеснялись и переодевались будто при мужьях, нередко устраивая из этого забавные мизансцены и они потом становились предметом сплетен и переиначенных медицинских анекдотов. Искандер никогда не ставил свою Ханум в ложное положение и о них, как об интимной парочке, не говорили вообще. Хотя с другими коллегами он иногда забирался далековато, однако выглядело это утренней зарядкой перед напряжённой работой. Такой профцинизм служил защитой от легковесной влюбчивости, свойственной молодости. А все медики в клинике были молодыми и профессор Камельников, которому чуть до полтинника, тоже общей картины не портил.
  Ханум и Искандер физической близости опасались и избегали соблазнов, которые в их положении неизбежны. Для Жени же в её новой затее всё складывалось диаметрально в другую сторону - игра в риск была единственным вариантом самовыражения и для успеха темы она старалась изо всех сил. С тем, чтобы кто-то из мужчин позарился на неё, истекать сексуальностью он должен к её модели, вот так-то!
  Ханум у неё получалась исключительно сексуальной, наполненной жизнью и женской тягостью, когда беременность - это естество женщины и носит она в себе всё: привязанности, вкус к одежде, тягу к собакам, утреннюю сонливость и прочее-прочее, рожая легко и выкармливая и пестуя с удовольствием. Женя ничего этого сама не знала, но Ханум всем своим существом за восемь лет к этому приучила. И выдавая очертания мягкого и изысканного существа на листах ватмана, она только возвращала полученное от восточной женщины. Любви во всём этом были гималаи и непроходимые джунгли.
  Когда работ набралось достаточно и относительно их сочной зрелости сомнения исчезли, она спросила брата:
  - Мы ей не навредим? - Искандер качнулся в решительном жесте:
  - Нет, Женька, нет! - Ей это нужно не меньше, чем тебе. И ты знаешь, почему.
  - Как скажешь! - согласилась сестра, уже завязанная с Ханум в сомнительную авантюру.
  Май 1970.
  Вернисаж в выходной день произвёл немыслимый фурор и Женя стала звездой областной клиники сразу же. Кресло-каталку ей нашли из новых и с перемещениями по клинике она обходилась сама, привыкнув и освоившись, а брат и Ханум рядом с ней не светились и не мешали вкушать сладкую отраву лести. Некоторые работы они не выставили, надеясь добить ими более узкий круг приглашённых на чай у себя дома. Ханум поначалу опасалась разоблачения и поёживалась при каждом, казалось бы, вопросительном взгляде в свою сторону, однако и Искандер и Женя внимательно следили за ценителями живописи и для опасений почвы не нашли. Народу собралось много и медики среди них составляли чуть не половину, а для них важны только градус и острота ощущений от интимных сокровенностей и поиском настоящей или виртуальной натурщицы они не задавались. Были на импровизированном вернисаже и жёны с мужьями, и сёстры с братьями, и просто знакомые медиков или близкие исцелённых.
  У Жени была царская причёска и открытая блузка, талия смотрелась отчётливо и ноги тоже выглядели рельефно и с положенными округлостями. Выход в свет вот так и сразу был у Жени первым и она волновалась и паниковала, как и положено молодой женщине на выданье. Брат был достаточно влиятельной личностью и прикрыл собой все слабости обороны сестры. Уверенности в нём она набиралась одним взглядом и кресла-каталки не стеснялась, да и публика про неё знала почти всё. Про изыски рисунков и станкового художества слышали многие, но такого фантастического ню никто не предполагал. И многие разглядывали её прелести, прикидывая и придумывая остальное к увиденному. Экстрим же отношений с увечной - этого в голову так никому и не пришло.
  Потом, уже дома и в родной обстановке, Женя с гостями стала мягче и желаннее, но с доступностью так ничего и не изменилось. С перспективой близости от гостей тоже ничего впечатляющего. Когда Ханум устраивала её в постель, Женя не вынесла напряжения и разрыдалась. Брат заглянул к ней в комнату, но Ханум остановила его взглядом. Такое лучше вылить на женщину. Когда Женя уснула, было уже поздно и Искандер проводил Ханум до её дома. На этот раз она взяла его под руку, как близкая знакомая и по-европейски доверчиво.
  - Вы с ней что-то задумали? - спросил он. Она отклонилась и взглянула на Искандера чисто по-женски. Он таил в себе всю грязь и прелести мужского мира. Вот так, по-семейному, они беседовали не впервые. Ханум знала точно: они с Женей и Искандером - это семья.
  - Исса, это сугубо бабье, ты туда хочешь? - ответила она, с болезненным вожделением искупавшись в его серых очах. Он глаз не отвёл и только слегка прижал руку женщины к себе. Он ей доверял и это было по большому счёту. Он остановился, чуть не доходя до её дома, и дождался, пока женщина не исчезнет за дувалом старинного двора.
  
  АНДРЕЙ ЛАХТЮК ГЕОЛОГ конец мая 1970
  
  Заброшенная привада с картинами сработала через пару недель и Женя услышала звонок телефона совсем не вовремя, когда была в ванной и занималась гигиеной нижней части тела, в условиях юга весьма и весьма болезнеопасного. Это было около одиннадцати дня, никто в такое время ей не звонил. Она прикатила к аппарату не сразу и ответила, лишь восстановив дыхание:
  - Алло, вот я уже отдышалась и слушаю вас!
  - Добрый день, Женечка! - Меня зовут Андрей Лахтюк, я геолог и мой приятель Дима Зернов рассказал о вернисаже. Очень впечатляюще и я решил, что мне это тоже интересно.Я не раз подумал, прежде, чем решился на звонок. У нас в Кенте и такое! - Женя прикинула возраст приятеля, если самому Диме Зернову было слегка за сорок. Но звонок по поводу вернисажа был первым и у неё давно шевелились подозрения, что других может и не последовать.
  - И что? - спросила она и получила сдачу по полной:
  - Можно ли на ваши шедевры взглянуть самому? - Я сейчас в городе на отгулах и скоро уеду. Женя взглянула в зеркало, оценила ресурсы собственных способностей к рисованию красоты на себе и ответила:
  - Если вам удобно, можно через час, а потом подойдёт брат и вы можете поговорить с ним, он геологов уважает.
  - Отлично, без четверти двенадцать буду у калитки.
  Как нужно выглядеть именно теперь, Женя даже не сомневалась, хотя была уверена, что этот мужчина в годах и с грузом семьи и внуков. И в азарте приготовлений изловчилась надеть юбку с блузкой, в которых блистала в клинике. Туфли она надела по инерции и только после этого сообразила, что никакой роскоши на голове создать не способна. И тут же позвонила Ханум, сообщая о проблеме. Та пришла через четверть часа и к приходу гостя что-то приличное на художнице соорудить успела.
  Мужчина оказался чуть не квадратным светлым шатеном неопределённого возраста с серыми глазами и раскатистым баритоном, по телефону совершенно не заметным. Ханум деликатно приняла от него цветы и, только поместив их в вазу, показала Жене: они были с горных лугов и склонов, совершенно особенные и почти без городского аромата, но с тончайшим букетом. Определяя их в вазу, Ханум эту исключительность отметила сразу и оценила серьёзность намерений гостя. Гость надежд не обманул и сразу же перешёл к делу, признавшись, что историю болезни малярши знает в подробностях и хочет видеть сами шедевры неописуемой красавицы.
  Баритон, размеры тела, ощутимая мужская сила, привычка к созиданию и "шедевры неописуемой красавицы" вошли во взрослую женщину сразу же и та взглянула на Женю, которая тоже сильно переменилась, учуяв эксклюзив к женщине-красавице, а не овощу в каталке. Уже через несколько минут гость понравился обеим женщинам по-настоящему и возбуждённая Ханум выглядела настолько ярко, что Женя вскипела привычной ревностью. Но восточная красавица не стала разводить пары страстей, а просто обозначила факт наличия в доме настоящего мужчины. Она это умела давно и хорошо, приученная собственным искандером не стелиться под любящего в присутствии других, а выдавать из чакр женского самое-самое и соперникам тоже, чтоб понаблюдать за турниром самцов. Не до крови и оскорблений, но весьма значимо и с хорошим адреналином. Было в этом учении нечто от профессионального цинизма, но Ханум его впитала, как собственное и публично в своей среде вела себя именно так. Зная, что она принадлежит Малышеву, её хотели многие и принадлежность к собственности искандера возвышала плотское до интимно-чувственного и мужские взгляды и слова постоянно шлифовали в ней женское, благодарно светившееся от такого пиетета. Так что с геологом она всё совершала по-накатанной, повышая градус начавшегося сближения. В том, что близость наступит, восточная женщина не сомневалась.
  Ничего подобного Женя от посторонних и не медиков не слышала прежде и не надеялась услышать никогда. Андрей ей сразу же понравился и она стала с ним легка и предупредительна, полностью перешла на обсуждение работ, указывая на нюансы в светотенях рисунков, играющих на общую идею. Ну и она загорелась не только внутри, у щёк объявился забытый огонь, а голос стал с оттенком кокетства. Гость в искусстве соображал неслабо и комментарии художницы принимал с пониманием. Ханум же со стороны наблюдала за развитием взаимной тяги у этой парочки. Разглядывая работы, он не торопился переходить от одной к другой и часто возвращался назад, чтобы осмыслить ранее не замеченное, ну и светящуюся маляршу тоже держал под контролем. И фокус с упрятанной в тень натурщицей он углядел сам, только сказав:
  - А вы, Зия-Ханум, настоящая и взывающая ко вниманию мужчины, вы лучше самых ярких сюжетов на листах. Саксонским натурщицам и испанским гуриям до вас далеко! - увидев реакцию взрослой женщины и ею удовлетворившись, он обратился к молодой малярше: - Женя, вы уже очень хороши профессионально, но глубина этой женщины ещё не по силам. Я это говорю потому, что вижу оригинал и отражение. Пока я этого не знал, то работами восхищался. Думаю, вы меня поняли? - обратился он сразу к обеим женщинам.
  - Это первые фразы по делу и без халвы и елея, спасибо, Андрей! - ответила Женя и взглянула на Ханум. Выпить с ним ей захотелось до прихода брата, а он должен быть к часу. Время у неё есть!
  - Думаю, Женечка, вы и сами понимаете серьёзность этого ремесла, оно границ совершенства не имеет. Но из школярства вы уже выбрались.
  Ханум собрала на стол и мужчина взял бразды в привычные руки. Тост за мастерицу, затем за удивительную модель и венчающий все попойки геологов - за тех, кто в поле. Градусу интимности и сближения сильно способствовала и Ханум, которая выглядела настоящей радушной хозяйкой, помнящей о собственной царской внешности и статусе. Спиртное на ней тут же подчеркнуло утончённость и женственность, которые в обычных условиях прятались совсем рядышком. Когда пришёл хозяин дома с Дмитрием Арсеньевичем Зерновым, пирушка уже набрала обороты и все перешли на интимное и желанное "ты". Доктора причастились и только, но слегка задержались за столом, продлевая обед на полчаса. Когда все ушли, Андрей сказал:
  - Женя, покажи своё из других стилей. Пейзажи, натюрморты - всё.
  Женщина уже пришла в себя от первой волны очарования мужчиной, однако до адекватности была далека и поэтому ляпнула довлевшее и никуда не пускавшее:
  - Андрей, ты ведь женат? - он ласково улыбнулся и ответил:
  - Да, Женя, у нас двое сыновей и они уже взрослые. А что?
  - Однако, ты меня клеишь, разве нет? - выдала женщина на пределе вредности и женской уступчивости.
  - Давай, по-порядку. Ты хороша, ну, просто удивительно хороша и не хотеть тебя, значит не быть мужчиной. Я мужчина и тебя, такую красивую и гениальную, хочу. Дима о тебе рассказывал давно и много и за эти годы я тебя узнал вполне прилично. И, увидев в натуральную величину, не разочаровался. А насчёт фразы - клеить - это не в моём формате. Отношения мужчины с женщиной: или они есть, или их нет. Мы теперь знакомы и у нас могут быть отношения. Зависит от нас. - От тебя и меня в равной мере. Я тебя правильно понял?
  - Ты хочешь отношений? - с трепетом прошептала Женя. - Она о подобном обороте и не мечтала!
  - С тобой, такой гениальной и сумасшедшей - да, да и да! - услышала женщина и почувствовала силу и свободу, ранее призрачные и недоступные.
  - Поцелуй меня и я проверю, насколько твоё желание настоящее! - сказала она из последних сил. Мужчина развернул каталку поудобнее и привлёк женщину к себе. Она смотрела на своего первого мужчину и набиралась его силы и мужества. Обращаться с женщиной он умел и вскоре Женя забыла о немочах и витала в облаках страсти пуще семнадцатилетней. Всё было настоящим и изо всех сил. Отойдя от полученного и отдышавшись, она сказала:
  - Сними с себя всё и садись вон туда, - она указала на помост, где обычно позировала Ханум. Мужчина охотно повиновался и она в этом увидела добрый знак.
  Тесей, убивающий дракона, таким она обозначила сюжет и вручила одну из имитаций меча на этот случай. Работа двигалась быстро и через пару часов она приступила к тушеванию и штриховке уже застолблённых контуров. Андрей оказался из мужчин неведомого ей круга и она это ощутила сразу же. Заглядывая ей через плечо, он дышал так глубоко, что она сбивалась с ритма штриховки. Чуя это, он отошёл в сторонку и направился на кухню.
  - Хочешь кофе? - спросил он, рассмотрев содержимое шкафов и тумбочек.
  - Хочу! - громко ответила она и остановилась, разглядывая себя в зеркало. Глаза стали неимоверно глубоки и из едва заметных светло-голубых оттенков перебрались в сатанинский чёрно-зелёный колер. И ей плевать на статус мужчины, которого могло и вообще не быть.
  - Тебя не смущает, что я слегка, ну, это... ну, увечная? - выдавила из себя Женя во время трепетной церемонии с кофе. Андрей поднял глаза и ответил:
  - Нет, гениальная красавица! - И вот почему.
  Он одним движением посадил её к себе на колени. Слегка касаясь шеи, он отметил волнение и смуту дыхания и указал на этот признак жизни. Затем скользнул вниз и обнажил грудь. В несколько движений возбудил её и отметился тем же в глазах женщины. - Идём дальше? - спросил он и она кивнула. С остальными прелестями женщины был тот же порядок. Женя задыхалась от новых ощущений и поняла, что Ханум никогда бы не добралась до этих рецепторов, которые Андрей разбудил мгновенно. Это не физиология! - поняла она и отдалась на милость мужчины.
  Всё работало и в зоне главных женских рефлексов. И омовение мужчиной в ванной было совершенно иным. Ханум права: мужчина и его сексуальная энергетика - источник жизни и причина смерти.
  - Ты вот так многих женщин купал? - уже приняв мужчину к себе и не тая утробной ревности, спросила Женя.
  - Нет, звезда мироздания, немногих! - Ты только третья. Первой была жена, а второй внучка моего старшенького. Не так давно, минувшей весной. А что?
  - Как-то у тебя выходит слишком профессионально, - скривила капризную губу женщина, чуя право на фокусы. И выпросила - он запрокинул её голову, впившись в уста и не давая ей вдоха. - Хочу ещё! - уронила она, поняв истину и силу мужчины.
  Потом он одел женщину и она с удовольствием подставлялась его рукам, чуя тепло и ласку. Не было в теле лишь векторов движения. Она ему говорила всё, доверившись и в этом. И сидеть на его коленях оказалось удобнее: Андрей был чутким и тёплым, а кресло холодным и чужим.
  Он убедил её съездить в одно место, там есть радоновые источники со спектром целебных примесей радикалов. Объект новый и о нём ещё никто толком не знает, так что толпы болящих туда не добираются, только самые-самые-самые стойкие.
  Она рассталась с мужчиной уже полностью готовой к обновлению. Пришедшая вскоре Ханум не задала ни единого вопроса, прочитав на лице молодой женщины главные события. Что касалось интимных подробностей, это она тоже отметила, занявшись массажом. Тело Жени ей уже отвечало. Не всегда и не во всём, однако теперь - это тело молодой женщины, а не тлеющего трупа.
  - Завтра мы поедем купаться в источнике, - сообщила Женя и Ханум кивнула. Ей эта новость очень понравилась. Уходя, она поговорила с Искандером и тот одобрил затею женщин.
  - Ты ей теперь, как мать, - сказал он и она кивнула. Хотя понимала, что родная мать такого ни за что сама бы не придумала.
  - Исса, тебе надо жениться, я так больше не могу! - отчаянно шепнула она, взявшись за дверь и уже уходя.
  - На ком? - искренне удивился он, - Ты замужем, а больше и взять некого! Либо глупые давалки, либо хищные стрелочницы! Ты изведёшься, глядя на них и меня, от них гуляющего. Мы вместе много лет и у нас было всё кроме постели. Такого тепла, как к тебе, ни одна женщина не получила. Зачем тебе моя женитьба? - он взял её под руку и вывел во двор. Женщина устроилась слева от мужчины и весь путь домой они обсуждали новые обстоятельства. -Женя могла выздороветь! - Тут у них полный консенсус и у собственного двора Ханум была уже готовой к разговорам с мужем.
  Утром Андрей приехал со своей геологической машиной и усадил Женю в салон УАЗика. Шофёр был молодым и на упражнения с креслом смотрел с интересом. Ехали долго и последние километры вообще чуть не ползли по опасным серпантинам горной дороги. Когда остановились на пятачке ледниковой террасы, где дорога заканчивалась, Женя осмотрелась. Высоко, свежо и дух захватывает. Здесь стояли временные домики и палатки геологов.
  Они наскоро перекусили в столовой и дальше путь шёл по тропе. Женя даже подумать не могла, что такое возможно: Андрей устроил её на самодельном сиденье, проверил на удобство и закинул за спину. К тому месту идёт тропа, она врезанная и узкая и по ней только пешком. Она бы ни за что не согласилась быть вот таким грузом, но Андрей сумел въехать в душу женщины и заставил о таких мелочах не думать. Только попав на плечи мужчины и осознав все прелести вьючной жизни, Женя поняла и глубину чувств мужчины. Тяжко было просто идти, но Андрей периодически что-то изрекал насчёт тяжести женских грехов и побуждал женщину избавляться от них, отрекаясь от пустых амбиций и дефиниций. Путь длился около потутора часов и они останавливались и пили чай с травами.
  На самом месте с источником был обустроен небольшой комфорт вроде крыши из брезентового полога от дождя и трёх выемок в скале, зацементированных в виде глубоких ванн. Вода текла из расщелины по трубе и остаток после наполнения трёх ванн переливался через край и терялся среди каменистой осыпи уже вскоре.
  - Место уникальное и про него ни один аким и баскарма ещё не знает. Да им оно ни к чему. Пусть ездят в Сочи и Кисловодск, - сказал Андрей, уже вошедший в ритм носильщика женщин. Три пуда Жени - это ящик аммонита и он их в геологии натаскался порядком.
  - Я тяжёлая? - спросила женщина, оказавшись на земле. Он её прислонил к скале и она опиралась на неё, будто на спинку кресла. Минувшие исповеди самой себе женщину украсили неимоверно и мужчина в который раз в ней искупался. Отойдя от нагрузки, он улыбнулся, распрямил набитые лямками плечи и коснулся плеча женщины, чуточку остывшего на ветру.
  - Нет, милая леди, такой груз я готов носить всю жизнь, зная, что приобщаюсь к высшему искусству, - соврал Андрей и ей была приятна эта ложь. Фаворитки правителей, наверное, чувствовали себятак же. И после этого мужчина приступил к процедуре разоблачения. Женя была в спортивном трико и купальнике, поэтому всё вышло быстро. Затем он взял её на руки и отнёс в ванную. Там были песочные часы и он установил первую порцию - один цикл истечения песка. Примерно, четыре минуты. Потом поместил в другую ванную с другой водой и после этого растёр тело женщины махровым полотенцем.
  - Ну, как? - улыбнулся мужчина, ожидая от женщины хоть какой-то адекватности. Обычно после первого раза отходят около четверти часа. С Женей вышло подольше, но у неё и поражение поглубже, вот таких неходячих тут отродясь не бывало, (кто бы их носил?), но ковыляющие сюда еле-еле, возвращались намного бодрее.
  -Ты со мной что-то сделал?- уронила женщина, очнувшись.
  - Окунул в мёртвую воду, а потом в живую и только вытер полотенцем, тут поддувает, можешь простыть.
  - Я и впрямь родилась заново, после такого надо вознестись.
  - Так и будет, прыгай в седло и полетим. Уже поздно и холодает тут быстро.
  Путь домой они и в самом деле пролетели, ни разу не остановившись. Всё же большая часть тропы теперь шла на спуск и Женя нежничала и щебетала, сообщая мужчине положительные эмоции. Домой они вернулись поздно, брат и Ханум их ждали с волнением и беспокойством, поскольку никогда и никуда без брата и Ханум она не отлучалась. Женя светилась и сияла и домашние её восторг проглотили молча. Андрей сказал, что следующая порция ванн будет через три дня и ушёл.
  - Кажется, милые мои и родные, оно началось! - вскричала Женя и завертелась в коляске на месте.
  Через месяц ожил таз, а потом и остальное. Теперь Женя ездила туда по графику на машине клиники и подгадывала на свободное время Андрея. Иногда она ночевала в его палатке и этот экстрим уже не казался фантастикой. Горный воздух и хвоя раскидистых сосен и елей на этом склоне роль играли важную и к концу многонедельного цикла излечения она там поселилась на постоянно. Теперь она уже свободно шевелила ногами и иногда вставала сама, опираясь на руки. Она общалась с геологами легко, слушая их разговоры о работе и делая портреты для тех, кому хватило терпения позировать. Её пейзажи дышали свежестью и самой маляршей, вкладывающей себя в работу по полной программе. Повариха угощала местными деликатесами и слушала про брата-врача и карьеру художницы. Несладкие это коврижки, понимала сорокалетняя женщина и завидовала таланту, поскольку у самой ничего такого нет. Семёновна пособляла Жене передвигаться по лагерю и устраивала хитромудрые ленты и зацепы для её рук, когда она теряла равновесие. Около 8-10 метров она одолевала свободно, а дальше могла споткнуться и там-то эти штуки и стояли или висели. Хотя ходить на источники ей всё так же не по силам, но и мёртвым грузом Женя уже не была.
  К осени она по геологической базе передвигалась без ходунков. За это время она загорела и окрепла физически, ну и ежедневная близость с Андреем придавала уверенности в себе, чего в ней не было никогда. Он ею так и не овладел, хотя Женя провоцировала не раз, однажды он пообещал всё это проделать полноценно и без поблажек. - Но чуть попозже!
  Никто подробностей интимной жизни не знал и расспросами не доставал, массажи утром и вечером по чёткой инструкции Ханум делал Андрей. Это было единственным условием от семьи на переезд в лагерь геологов.
  - Ты мазохист? - капризно выпятила губу Женя, услышав за вечерним чаем фразу о продлении сексуальной уразы.
  - Нет, Женька, я нормальный мужик, а ты вроде затейливой фарфоровой вазы, только-только вылепленной классным художником. Такая, да без обжига, подо мной расколется в момент. Прочности ещё нет. А я тебя ценю настолько, что такую игрушку из-за рутинного коитуса ломать не стану. Художества твои тихонечко зреют, вызреет и остальное.
  Женя работала и красками, и пастелью, и грифелем, в каждом из видов пестуя желанное и испытанное. Андрей ничего не делал для очарования и только отдавал должное художнице, которую принимал за центр живописи мира.
  Увиденный когда-то портрет приятеля Димы Зернова руки недвижной мастерицы так его вдохновил, что идею излечения художницы он перевёл в практическую плоскость и только искал момента. Случился он после очередного вернисажа в областной клинике в день гостей, так что экспромтом тут не пахло. Женщина, живущая под одной крышей и выдающая неповторимую ауру одним присутствием, платила мужчине удивительной отдачей и тончайшим пониманием его критериям вкуса.
  Природа - это особое понимание материи, говорил он и она училась видеть мир гор и лесов изнутри. В разных точках запахи и мировосприятие были разными. Он сначала переносил её с места на место, указывая фрагменты новых картин мироздания и она видела его тезисы о природе своими глазами. По мере исцеления она это проделывала сама и отмечала, что восприятие контуров гор из одной и той же точки сильно меняется не только от света, но и слов, услышанных от Андрея. Когда он легонечко касался её груди и шутил насчёт неверной Афродиты, изменяющей мужу с троюродным братом, она видела мир в острых тонах и разящей чувственности. Это было не столько чувственным, сколько прочищением застоявшихся мозгов. Если же он указывал на ниспадающий поток в убранстве елей и можжевельника и связывал эту красоту с дриадами и нимфами рек и ручьёв, она легко проникалась невинным очарованием и свежестью дыхания природы.
  И каждый раз Андрей находил свежие образы и сравнения и она проникалась их сутью тут же и потом в течение дня писала чуть не десяток сюжетов на тему, названную Андреем. Он оценивал работы по-своему и она постигала ту глубину, которой без него ни за что бы не узнала. Он указывал на признаки мужского и женского начала в природе и такие образы заводили женщину очень далеко и глубоко. Спала она в его объятиях и эта близость делала процесс возвращения к жизни необратимым и круглосуточным. Иногда она своими особыми мозгами чуяла токи по восстановившейся проводке и обновлённые щёлкающие реле, приводившие мышцы и связки в движение. Скрежет песка в сосудах головы она тоже чуяла и ей это нравилось, хотя такое действо нарушало сон и благостное расположение духа. Без Андрея такое не случалось и она с особым пиететом алкала в нём мужское, возрождающее и женщину и живое тело. Когда он во сне её легонечко ласкал, тело само отзывалось и возбуждалось, готовя себя к соитию и прочим прелестям жизни.
  Ей нравился мир, который включал и ночную стужу и дневной зной, и капель тающего ледника и чириканье птах в ходе кормления птенцов. Она стала иначе дышать и чувствовать окружающее. Палитра ощущений стала настолько широкой, что простых эпитетов уже не найти. Иногда он передавал нужное настроение сюжета типом касаний к её телу. Она была инструментом, а он музыкантом.
  К ним на выходные приезжала Ханум с братом и Женяс удивительным достоинством демонстрировала успехи. И приехавшие видели, что она стала женщиной без умолчаний и с ней владетельный мужчина. Типично восточные мотивы первичности и вторичности бытия! - Именно он придавал ранее неведомое ей достоинство.
  Брат понимал, что случилось чудо и боялся сделать неверный шаг, чтобы не испугать капризную фортуну. И однажды они там остались, договорившись о прикрытии в клинике. В том, что истина не только в источниках, но и в самой Женьке, неведомым способом включившей в себе фактически атрофированные ресурсы, они с Ханум убедились давно. Именно убеждение в связи возрождения функций организма со здоровым мужчиной и творческий подъём талантливой художницы подвигли довериться женскому инстинкту. Женя выбрала Андрея сама и сблизилась мгновенно, такое при длительном затворничестве не было случайным и эту тонкую линию связи следовало лелеять и беречь. Переменился и взгляд художницы на жизнь, теперь это была яркая и проникновенная тема с вариациями удивительных взлётов и вспышек фантазии и не менее глубоких погружений на самое мерзкое дно человеческой сущности, которые в последние годы её просто одолевали.
  Наброски своего асклепия Женя делала одним росчерком и иногда это было на скале, когда Андрей отдыхал, прислонив седло с Женей к вертикальной стене из зелёных сланцев. Теперь она знала названия местных пород и различала особенности их природы. Нарисованный контур отражал сиюминутную картину энергетики её мужчины. В чём-то его профиль напоминал классику из античного Спартака. В ответ Андрей рисовал на скале раскрытое сердце и писал -"Это Женя". Аромат мужского тела, нагруженного тончайшей женской материей, Женя хорошо изучила и знала точно, когда и какая компонента переменится на следующую. Все нюансы лица и шеи она, державшаяся за мужчину уже не одну сотню часов, знала будто собственные. Ответить достойно - было естественной реакцией женщины на его подвижничество.
  В его жестах и движениях не было и тени опостылевшей за многие годы жалости. Для него она была милым существом женской национальности с оригинальным художническим видением жизни. Они обсуждали это часто и ей было приятно удивлять зрелого мужчину своими образами. Он же был и критичен и уважителен одновременно. Иногда её опусы разносил вдребезги и она, пересилив себя вздорную и гениальную, понимала мужчину и его точку зрения. До этого и с другими она отстаивала собственное эго. Ну и массаж мужчины был ни на что не похож. Ханум знала и умела в этом деле всё, но дотянуться до замерших функций так и не смогла. С ним же женские чакры раскрывались сами собой и нервные окончания о том говорили болезненными реакциями откуда-то из самой глубины. До этого они скорбно молчали. Теперь и месячные стали полноценными и продолжительными. Андрей следил за этим сам и шутил по-боцмански:
  - Ну, слава богу, пронесло, я, было, подумал, что ты после вчерашнего забеременела.
  "Вчерашнее" - это разговор о семье Андрея и его внуках. Как купать и всё такое. Она немела в его руках во время ванн на источниках и остро ощущала в себе то самое, от чего и бывают детки. И фразы о том, как верещали малыши в тёплой водичке, обычно раздавались вдогонку к репликам восторга Жени. В последнее время она принимала ванны без белья и они водичкой омывали самые интимные части её тела. Женя боялась этого, начитавшись про вагинизм и прочее, так что и здесь Андрей играл роль доктора, наблюдая за реакцией пациента. Водный массаж оказался очень эффективным и оргазмы новорожденную женщину уже хорошо обжили. Так что шуточки геолога были очень точными по сути. Женя обо всём этом делилась с Ханум и по её глазам видела, что прогресс впечатляющий, а доктор эффективный. И во всём этом без двойного дна не обошлось: Женя подталкивала таким образом Ханум к брату, делясь эмоциями от рук Андрея. Она умалчивала о многих вещах в разговорах потом, но умной медичке и не нужно этого, она слишком хорошо знала женское, чтобы тут же и учуять недосказанное. Пласт невостребованного женского в Ханум был слишком велик, чтобы утешиться виртуальным. Теперь она это понимала отлично и вернуть женщине должное считала естественным.
  Путешествие к ванным для Жени и Андрея прошло привычно и купание тоже, а гостям такой экстрим очень понравился, особенно Ханум. Приняв первую ванную с мёртвой водой, она ошалела от незнакомых ощущений, вызванных бурлящей водой и взглянула на сидящего напротив Искандера, тот тоже собой не владел. Между тем Женя интимно хулиганила с Андреем, провоцируя гостей на ответное. И, выбравшись из ванны с живой водой, Ханум выпрыгнула из собственного тела и закричала во весь голос:
  - Исса, мне никогда не было хорошо, Исса, ты меня слышишь?
  А Искандер в это время и сам испытывал нечто схожее, но в мужском спектре.
  Потом они стояли под естественным минеральным душем из чуточку щелочной воды третьей ванны и потихонечку выбирались из лап колдовства и чревовещания, поскольку скалы тоже говорили, а вода, которая изливалась беспорядочными струями, имела душу и шептала, теряя растворённые газы и радикалы: - Ми-и-лый, л-ю-б-и-ш-ш-шь, ми-и-лый, л-ю-б-и-ш-ш-шь!
  Они там провели почти весь день и возвращались хмельными и счастливыми. Ханум сбросила с себя всё и шла в одном халате, сохраняя настрой и ауру волшебного источника. Доктор спросил её:
  - Ты держишься так, будто бы только что зачала. Скажи, что я неправ? - женщина долго не отвечала, выискивая в себе нужное, и ответила так:
  - Нам такую прогулку надо было совершить давно. Гораздо раньше такой вот оказии. А в общем ты прав, во мне зачато нечто новое. И я счастлива, что ты заметил.
  Искандер подошёл к Андрею и взял груз с сестрой. Чтобы она не задавалась, сказал ему:
  - Поговори с Ханум, это она светлый гений нашего исцеления. И аромат от неё - не чета этой язычнице!
  Сестра прильнула к брату и насчёт нежничанья Сашкиной Ханум с родимым Андреем очень долго "не возникала". Она знала, чем та ответит: Андрей был самую малость моложе Ханум и спектр её прелестей ему знаком намного лучше. А той евонные и подавно, поэтому она смиренно чирикала с братом, стараясь не слышать удивительного контральто Ханум. Соблазнить для такой, ничего не обещая и не напрягаясь со словами - проще простого! Теперь Женя обнаружила, что у Ханум глубокое контральто, хотя все эти годы у неё был просто голос.
  Ханум с Андреем шли сзади по узкой тропе и мужчина видел все прелести женщины насквозь. И она намеренно светилась и подставлялась его взору, ещё по первому визиту ставшему близким из-за тепла и доброты. Ходить по-женски она умела отлично и вознаградила геолога за подвижничество с Женькой по полной программе. Иногда они обменивались фразами и Андрей отвечал на женское без стеснения и умолчаний. Откровенность у них сложилась давно и она согревала обоих, особо не напрягая никого из близких. И когда порывы ветерка раздували полы халата, обнажая телов в чистоте и совершенстве, Ханум не мешала мужчине наслаждаться зрелищем, цену которому знала отлично.
  Женя оглядывалась на них, идущих свободно и легко, и видела, что Ханум сильно похорошела и это навевало самые разные мысли. Вот и сейчас Андрей на Ханум смотрит по-особому, почти так же, как и обычно на неё. И слёзы ревности брызнули из её глаз фонтаном. Она уткнулась в плечо брата и сдержать себя не могла. Мужчина вздохнул и остановился:
  - Забирай эту язычницу! Она меня уже достала! - Отдохнувший Андрей легко подхватил своё божество и зашагал к лагерю широким шагом. Замыкала цепочку Ханум, блаженствуя и паря в облаках. После ужина они немножко посидели у костра, а потом ушли в палатку. Высокогорье было настоящим сюрпризом для гостей и неожиданный морозец через два часа после заката их удивил. Хозяева растопили печь и в палатке стало тепло. Развлекать никого не пришлось, все темы общие и к целебному источнику вернулись быстро. Андрей рассказал о бальнеологии этих вод - на уровне дневной поверхности сходилось несколько подземных труб и по аналогии с другими и уже известными он вычислил его целебность и для Жени. Так что риска побочных эффектов никаких.
  - А эйфория, это же невесть что! - сказал доктор, - я был как пацан и мог с любой скалы сигануть, не раздумывая!
  - Это ты чуточку азотом отравился, - пояснил Андрей, - им дышать нужно осторожно. Этот газ идёт из самых-самых глубин, там кислорода поменьше, а азота побольше, к тому же и изотоп там другой, покруче того, что вокруг нас. Пробирает до мозгов и именно так открываются те самые чакры, которые лечат Женьку. А у этой девочки мозги набекрень и так. Так что ей азот в корм. А вам с Ханум - нет!
  - А что там самое-самое? - продолжил допрос доктор, приличная осведомлённость геолога в делах эскулапов его напрягала и подвигала учиться жизни получше.
  - Вода и радикалы - самые ценные там для списка в бальнеологию. Но таких тьма. Главная же роль на газе, который выбулькивается во время купания. Он-то и прочищает всё. Мозги в том числе. Радон там тоже особый - таких изотопов больше нигде и нет.
  - Исса, - нарушила молчание восточная женщина, - я будто родилась и мир вижу в других тонах! Слышу и чую тоже. - Милый, хочу ещё!
  - И тебя послезавтра забьют камнями. Как неверную.
  - А ты будешь оплакивать мою душу? - Если да, то я готова и на голгофу, - не меняя тона ответила Ханум. Такое заявление даже шутя, дорогого стоит и Искандер сменил гнев на милость, спросив геолога:
  - Андрей, мы сможем утром по связи сделать звонок моим ребятам на дежурного врача? Чтобы утром и перед новой сменой. - Несколько слов начальству и побивания камнями не будет.
  - Нет проблем! - Пиши текст и с вечерней связью это уйдёт в экспедицию, а потом и по назначению. Радист в экспедиции дежурит круглые сутки и телефонов там куча. А утром проверим исполнение.
  Текст доктор написал в рабочей пикетажке геолога и Андрей отнёс его на радиостанцию.
  - Такой мужик и по объявлению! - выдохнул брат, поражаясь женской логике.
  - Я тоже иногда думаю, что это сон, - вздохнула сестра, - он меня не любит страстно и вот так, как это принято считать в обществе, но что может быть ценнее его ко мне ровного чувства?
  - Женька, не пыли без нужды - он просто настоящий. А настоящие иначе не могут. И не морочь ему голову капризами и фантазиями. Что есть, то и ваше с ним. Как бы оно ни называлось.
  Женя спала рядышком с Андреем с одной стороны палатки, а Ханум с Искандером с другой и под одним одеялом, поскольку нары неширокие. Женщина впервые вот так свободно спала с любимым мужчиной и общество Жени с Андреем нисколько не смущало. В темноте горного ущелья свод палатки превратился в мерцающий экран, на котором от заснеженных вершин напротив проецировались фантастические картины. Индивидуальные и очень наполненные существом близкой души.
  На следующий день они пошли к источникам вдвоём и Ханум ещё разок примерила к себе роль жены искандера. И увидела, что он любит и это муж. Вот только у неё хвост из прошлого. Но по мере выздоровления Женьки их близость освободилась от многого наносного и являла собой удивительную сущность.
  - Если бы мы с тобой оказались в античной Элладе, то ты стала бы Вестой, - богиней дома и очага, - выложил он после очередного купания в живительных водах.
  - Со сковородками, пловом и кастрюлями? - улыбнулась названная богиня.
  - А куда без них, не заводить же домработницу?
  - И то верно, изойду ревностью! - согласилась богиня, - уж лучше я все отравы для соперниц приготовлю сама. И они умрут со своими мужьями, а не в моём доме.
  - А меня не тронешь? - Их вон сколько и толпа не иссякает.
  - Нет, милый Искандер! - Тебе самое лучшее и такую амброзию, чтоб ты блистал лучше, жаждущих стало ещё больше и тебя они желали сильнее. Через пару годочков изведу всех непонятливых. А меня ты и так любишь.
  - Может и впрямь завести маленького искандера? - спросил он, - твоё тело соскучилось по беременности, разве нет?
  - Исса, не мучай! - Ты и так знаешь, что нашего с тобой искандера я бы выносила с любовью.
  Доктор видывал всякие процедуры и источники, но в волшебной целебности этого убедился с особой глубиной. Здесь и думалось совершенно свободно и процессы в организме шли по генетическим ритмам, одолевая житейские препоны. И хорошо, что сюда попадают только самые настойчивые. Торная дорога и шашлыки на каждом углу погубят очарование и радикалы целебного свернут в другое ущелье. Возвращались они под вечер и личное для них стало ключевой темой. Она непростая и так сразу её не решить. Эту ночь они с Иссой почти не спали, впитывая волшебный дух этого места и людей его создавших.
  
  Вернулась Женя домой через месяц вместе с геологами и уже обходилась без ходунков. Такое бывает исключительно редко и мимо прессы не прошло. Тут же появились слухи и целители, которые якобы причастны к этому и отделы горкома захлестнуло слухами о шаманстве. Восемь лет неподвижности и мрачные прогнозы на загнивание и неожиданное исцеление за четыре месяца. Брат, причастный к истории с сестрой, отмахивался от слухов и обследований, полагая, что эти "исследователи" способны только мутить воду, поскольку в их списках не было ни одного приличного доктора.
  Дошло до обкома и там решили отправить палочку-выручалочку Томпсон с бригадой. Эмма созвонилась с доктором и договорилась о предварительной встрече. С Эммой доктор проблем не имел и раньше, поэтому на беседу согласился. Она пришла после всех его врачебных дел и они поговорили в закутке, который использовался только в интимных и конспиративных целях. Там был и диванчик с креслом, и чайник с посудой и свежайшим набором сластей и печенья. Держать там только свежее - это вежливость настоящего доктора к непредвиденным обстоятельствам. В уголочке был и графинчик с марочным коньяком. Его тоже подновляли, считая бутылку дурным вкусом.
  Эмма в этой комнатке уже бывала и ждала первого хода доктора - это же его территория.
  - Эмма, а можно как-то всю эту историю смикшировать, замылить и обобщить. Заверяю, никаких чудес - минеральный источник в горах, слегка облагороженный и таких в области предостаточно.
  - Ты опасаешься, что чья-то жена заревнует, а муж закажет любовника жены?
  - Эмма, ты умница и женщина с большим тактом, - вздохнул доктор, - и понимаешь суть эпохи - в этой истории любое лицо кроме нас с Женей - это крамола для "мусульманского" мнения. Поэтому - ни одного имени, кроме наших. Я и Женя. На место я вас провожу сам, но туда только в горных ботинках и пешком. Снег уже лежит.
  - То есть, камеры мы туда не притащим? - спросила она и он кивнул. - М-да-а-а! - заключила гостья и задумалась. Передачу поставили на топовое время после московских новостей в субботу. Три дня до выхода. Доктор понимающе развёл руками и налил из графинчика. Гостья кивнула, когда в самый раз.
  - Первое и это не обсуждается - новость должна валить с ног! Иначе в обкоме не поймут: неужто ажиотаж придуманный и всё это шарлатанство? - Не верим, надо писать мероприятия по изучению темы с шарлатанством и религиозной отсталостью, - сказала гостья, угостившись прекрасным напитком, - и второе, фамилий и имён должно быть много, тогда их масса задавит ненужные тебе детали. И третье, мы должны публике выдать кино, насколько наш строй хорош и продвинут и попутно обличить парочку местных держиморд. Вот так, в общих чертах! - заключила гостья, - если есть мысли, я их приму с удовольствием.
  - Эмма, представь себе, что история настоящего исцеления твоей старшенькой выплыла наружу, что было бы с нами обоими и нашими детками, не говоря о твоём муже и моей Женьке? - А ведь у нас с тобой криминала ни на копейку! - Или он был и я тебя с кем-то путаю?
  - И что, такое у всех твоих болящих и исцелённых?
  - Эмма, ей богу, у всех.
  - А таблетками и порошками разве теперь не лечат? - улыбнулась гостья и в её сосуд добавили янтарного и чистейшей выдержки:
  - Вообще - да! К тому же в моих случаях многих вещей в аптеке сегодня почему-то нет! - Нет и всё тут, не завезли ещё. Или квартал кончился или фонды не подошли. А дать и уколоть надо прямо щас, иначе смерть! Из обязательного списка в 5-7 препаратов 1-2 всегда отсутствует, а без комплекса именно "5-7" толку нуль! - Ты же химик и понимаешь, что для правильной реакции нужны конкретные атомы и молекулы и если хотя бы один моль где-то заблудился, реакция не пойдёт и больной не выздоровеет! Я уже не говорю о правильной психологии процесса.
  - И ты у кого-то берёшь первое и обещаешь содействие за второе, а твой коллега то же проделывает с третьим и четвёртым компонентами. Фонды у вас разные, а наименования одни и те же. - Я правильно поняла?
  - В общих чертах, - смягчился доктор. - Но, если ты поработаешь с нашими ребятами внизу, с пролетариями, в гараже или котельной, то тебе расскажут, как доктор А с докторшей Б ездили на служебной машине к чёрту на рога и не один раз и той болящей там даже видно не было. Зачем они ездили, а? И место, куда они ездили - не санаторий и не пансионат, а геологическая партия и что там эта болящая делала сама, если недвижима и специфика партии не медицинская. Туда, кстати, чужим нельзя ни в коем случае даже в гости. И на въезде стоит шлагбаум со знаком "кирпич". От этой базы до источника козья тропа и ходу около полутора часов в одну сторону. Это тем, кто со здоровьем дружит с детства и в плечах во! - он указал два своих габарита и продолжил, - я вот, к примеру, тоже не хилый, туда налегке еле-еле за два часа доплетался. А Женьку надо тащить на себе туда и назад. Когда она ко мне попала ненадолго и уже на спуске, я тут же и скис, не сменили - упал бы и разрыдался! А этот мужик, взял и побежал. И ты хочешь, чтоб я его подставил? Здоровый мужик и семейный к тому же. Здоровые - все при жёнах. Короче - в этой истории ничего и никого называть нельзя. Даже место и то секретное. Там какая-то особая вода из мантии фурычит. Ну, как тебе этот расклад?
  - Убедительно, - согласилась Эмма, уважавшая права личности на свободу мысли и поступка. И, припомнив докторский рассказ, уточнила: - А докторшу я тоже знаю?
  - Разумеется, она же со мной работает, а не любовь крутит. Потому и знают её все. И там тоже национальные особенности психологии.
  - Саша, расскажи мне и остальное, только точно и честно, а я подумаю, как из этого смастерить идеологически выдержанную конфетку. И доктор почти всё ей поведал, кроме деталей, неважных для союзного телевидения. Он точно знал замашки Эммы и её рейтинг губителя авторитетов и карьер.
  На следующий день она предложила вариант, который устроил всех и вполне выигрышно смотрелся потом на всесоюзном экране. Из медицинской истории сделали сугубо научную и показали, почему излечиваемую болезнь так долго считали неизлечимой. Анализ воды, в которой принимала ванны Женя, содержал радикалы целебных соединений и редкие концентрации газов, способствующие восстановлению утраченных функций организма. Ни фактор влюблённой женщины, сменивший направление энергетических потоков поражённого организма, ни мощную энергетику Андрея, который буквально переменил психику женщины и возродил в ней дремавшее доселе, умные журналисты не изучали, поскольку для сенсации хватило и радикалов с катионами.
  И впервые после такой захватывающей кампании Эммы Томпсон никого с работы не сняли. Но для себя и доктор, и Эмма ещё раз усвоили важность нематериального и невещественного в здоровье людей. Точнее, в тонком механизме женщины. Эмма собрала отзывы специалистов по теме передачи и те с умным видом комментировали этот уникальный случай. Приобщиться хотелось многим, но Эмма устроила авторское отсеивание и в эфир попали только избранные ею. Точнее, те, которых рекомендовали специалисты и главным инквизитором для них стал доктор Малышев.
  
  ЗОЯ, ЮЛИЯ, ЧЕРНЫШЁВ. Середина 1970 года
  
  В один из обычных визитов к родне, Зоя улучила момент, когда Юлия отлучилась на кухню, и тихонечко шепнула Чернышёву, заглядывая в глаза и купаясь в их понимании:
  - Петя, Денис познакомился с Джамилёй, племянницей Юндуза Галилова. Она из Шахризябса и её папочка там зампредом горисполкома.
  - И что, наверное, девочка хороша, Дэник тоже с нормальным вкусом, сама знаешь, - легковесно отозвался мужчина, хотя напряжение в голосе женщины уловил сразу.
  - Дело в том, что её перевели из Томского политехнического в Новосибирский университет. И экономику она поменяла на преподавание физики в школе.
  - Так бывает, когда видят мир реальным и иллюзии рассыпаются, вот и у нас всё без снов и мечтаний, однако мы дружим.
  - Петя, я знаю точно, что её подкладывают под Дениса. Она очень хороша, неглупа и будет приличной женой Муюнкулову. А дружба с Денисом и родня первых лиц старшего джуза - это интрига и мина одновременно. Ты будешь у них на поводке, - выложила женщина и мужчина в полной мере ощутил грозящую опасность. Зоя была слишком близким и доверенным лицом, чтобы эту новость не принять достойно. Восточный ритуал таков, что поклоны равноценны важности гостя. Он коснулся руки женщины и прошептал:
  - Зойка, спасибо, и дай аллах здоровья твоим деткам, а саму тебя пусть окутает облаком благоденствия и неги и чтобы рутина тленного бытия не проникала в твои думы, а презренные враги, глядя на твоё совершенство, изойдут ревностью и тщетой неутолённости отомстить. И пусть твоё лоно будет благословенным и желанным любимому существу, а ты сама была счастлива дарить и любить его так, что никто этому помешать не сумеет.
  Женщина всё это приняла в себя и не торопилась реагировать, вкушая и алкая полученное. И ответила, уже всё разложив по полочкам:
  - Петя, ты самый лучший из кунаков и понимающий из мужчин. Я тоже думаю о Денисе, но о тебе больше. Они метят в тебя.
  - Зоя, это нужно обдумать и оценить. Ну и сама Джамиля может быть не в курсе этих замыслов. К тому же, есть и интересы Дениса, как мужика, с ней и в это время - это их личные проблемы. Возможно, он охладеет к ней уже вскоре, если за внешностью нет ничего. Что ты знаешь о ней?
  - До нашей Юльки ей далеко, очень далеко. Хотя внешне она и хороша. Отменно хороша, потому Денис и увлёкся ею.
  - Уже увлёкся? - переспросил мужчина и женщина подтвердила:
  - Позавчера у них была пирушка и после неё Джамиля в общежитие не вернулась. А утром её видели выходящей из его корпуса. Вот так!
  - Вижу, вы тут без меня не очень тосковали, - заметила вошедшая Юлия и стала устраивать стол для позднего ужина. Правильным для момента истины было сопроводить её движения мужскими и изредка касаться тела и рук, что муж исполнил с удовольствием и для глаз гостьи - что она в мужа влюблена и это не секрет для домашних, они сыграли в четыре руки. Как бы сдачей с этого экспромта был лёгкий поклон мужчины и тайное подмигивание, которого жена видеть не могла и именно эта штучка оказалась очень эффективной: гостья извернулась и шлёпнула сестрицу по бедру. И обнаружила, что на той нет белья. То есть, сразу же после ухода гостьи у них всё и начнётся. Можно было бы и фыркнуть, но взгляд мужчины всё перевесил - он призывал пообщаться с ними ещё. И Зоя демонстративно осмотрела себя в зеркало напротив, после чего встала и сделала несколько движений, доводя собственный блеск до совершенства. Будучи концертирующим музыкантом, она это умела отлично и одним росчерком.
   Плов, салат и вино на столе были привычно хороши и беседа виляла в разные стороны пока не уткнулась в национальный вопрос. - Как Первый концерт Чайковского принимают одни люди, что представляют из себя любители этнических зурн и дудуков, и как к дудукам, комузам и зурнам относятся ценители Чайковского. В областной филармонии, как музыкальные кланы, отмечались и те и другие и культурный водораздел проходил через два отделения официальной программы на главные праздники. Особой вражды не отмечалось, но и дружба водилась редко и в основном на низовом уровне: ударник из классики мог пить пиво в гримёрке зурниста, но скрипач никогда с дудушником не секретничал, хотя подначки над начальством и правительством могли быть общими. Чем это объяснить, не знал никто, но факт был следствием глубокого культурного раскола психологий скрипача и зурниста. И она имела истоками бытовую историю этносов, а так же и ментальную. Она перемалывалась новым обществом и его укладом, где ведущие роли принадлежали пришельцам. Петя был из клана пришельцев-завоевателей, а обе женщины ещё чуяли в себе прежнюю генетику, хотя уже два колена их родов жили в новом строе. И мужчина перевёл это умствование в рутинную тематику:
  - Юлия вышла из этого круга и стала женой белого искандера, теперь её дети отойдут от этой истории ещё дальше. У Зои это в полной мере не вышло, но среди искандеров она своя. И белый муж её сестры принимает за свою, ни в чём не отделяя от того, что дарит жене. Мир телевизоров и кино, а также и вся индустрия - это принесли с собой пришельцы. Задача местных этносов подняться до их уровня. Постепенно и без скандалов и сцен. Либо им светят нравы и ценности мировой цивилизации и жена не убоится мужа, либо постепенное погружение в нравы самаркандского султаната и хорезмского ханства. - И никакой альтернативы, увы!
  - Будучи на новом пароходе со скрипачами и белым мужем, я счастлива без меры. Такого ни одна из женщин рода не имеет. Я первая замужем за белым искандером и буду с ним до конца. Но прах зурнистов в моей душе всё-таки есть и он силён. Он во мне сам по себе. Поэтому, Зоя, я тебя понимаю и ревность меня мало касается. Тебе и самой нужен искандер. Но его, милая, по настоящим временам быть не может, поэтому на твои игры с моим мужем смотрю сквозь пальцы. Из нашей родни ты самая умная и отделившаяся от корней. Твои детки к нашим с искандером ближе, чем то, где обитают детки Ильдаровых, - отметила жена Чернышёва, проведя линию раздела рас, культур и физиологий.
  - Примите в вашу строку и моё мужское лыко: мы родня и нам можно всё! Когда ты, Зои-хан, со своих свиданий приходишь к нам, чтобы отойти и не быть уличённой, я различаю амбре искандера, который ты несёшь на себе в виде трофея. Будь моей женой не Юлька, а кто-то другой, не знаю, как бы отнёсся к этому. Ты вызывающе прекрасна и светишься всеми цветами интеллектуальной радуги, - подхватил муж и обратился за справкой к сестре грешницы: - Ты ведь это замечала?
  - А то! - улыбнулась жена, - в ней всего через край и после её ухода ты становился в пять раз обильнее и вкуснее. - Зойка, он закрывал глаза, представлял тебя и всё это в меня! - Я иногда всем своим утробным чуяла непроизнесённое - "Зоя!" - Но он вашу интрижку не выдавал и просто стискивал зубы, шипел и светился. - Класс! Я знаю, что у вас связь, но она не напрягает. А если бы его женой была ты, что бы позволила мне?
  - Честно? - спросила утончённая музыканша.
  - Я и так знаю, но хочу, чтобы ты сама, - ответила сестра.
  - Я так примитивна? - качнулась музыкантша и сестра пожала плечами.
  - Другие сёстры от тебя мало отличаются. В Москве, когда вы приезжали к нам с Петей, я это прошла как женский ликбез. Но ты всё же ответь. И честно, мы тебя любим по-настоящему, так что с кем, как не с нами?
  Сестра легко ответила откровенностью, даже не подумав засомневаться:
  - Эта история тянется с того раза, когда я вас увидела вместе и быть с этим искандером мне захотелось впервые. Когда ты пряталась у него дома ещё перед институтом, меня к вам не допускали: молода! Альфия тогда правила бал во всём. Всё было так: у тебя первая сессия, ты волнуешься, а рядом ОН! И ты моментально успокаиваешься, чуя его уверенность и силу. Тебе восемнадцать, но ты уже выше меня двадцатилетней. Я о таком и мечтать не смела, а ты в этом купалась ежедневно и без меры. И я стала придумывать себя женой искандера. Уже в ту пору! - Тогда ты сидела в том самом кресле, где держали меня, а я играла искандеру что-то из Генделя. Он бы нас разделил основательно. И моя грудь тогда была тоже хороша и он бы её видел всегда. И ты бы знала, что он её видит. И потом с каждым годом моя месть тебе становилась всё более утончённой. И где-то лет пять-семь назад поняла, что просто повторяю твои отношения с ним, с искандером. И твои художества всегда - это он сам! - И я успокоилась.
  - Помнится, Петя тебя познакомил со своим однокурсником Никитой. У вас что-то было, но недолго, почему?
  - Ты, видно, забыла, как стала женщиной белого мужчины?! -Тебя украли, как Парис Елену, всё обустроив и предусмотрев на высшем уровне. А Никита из деревенской семьи и всё его богатство - он сам. Тогда я не могла и носа высунуть из дома без риска быть уничтоженной. Ну и Никита - это не Пётр Ильич Чернышёв. Ради него я бы рискнула всем, а ради Никиты - нет!
  - Зоя, я помню твоё состояние тогда, у вас с Никитой было что-то яркое и искристое, а ты выглядела счастливой наотмашь! И я подумала, что ты решилась или вот-вот решишься!
  - Да, решилась, но это не то, чего бы хотелось самой. Компромисс возможностей и желаний - вот что это! - ответила Зоя и Юля вдруг припомнила давнее, которое прояснилось и из пелены призрачной тайны ночных мечтаний перебралось в рутину женской истины.
  - Ты уехала домой сразу же и вскоре забеременела Бахтияром. Ну, ты и стерва! - Это ребёнок Никиты?
  - Если у нас вечер истины и признаний, добавлю и из своей корзины. Когда я пришла в его комнату, был вечер и никого на месте. Он закрыл дверь и сказал, что все уехали по домам и целую неделю я могу жить здесь. Я просто села на постель и сказала:
  - Выключи свет, я стесняюсь! - Он выполнил просьбу, стало темно и чуточку жутковато и, пока шёл ко мне, превратился в Петю Чернышёва. Руки его были понимающими, а губы нежными и чуткими. Когда я открывала глаза, то видела Петю. И отдавалась и плакала тоже с ним, - выдохнула Зоя и Чернышёв глубоко вздохнул:
  - Ты для него стала наваждением и восточной гурией. Он постоянно спрашивал, все ли восточные красавицы таковы?
  - А что ты ему соврал о нас? - спросила жена.
  - Я сказал, что вы из племени амазонок и сделать такую дьяволицу женой под силу редкому Тесею. Узнав семейные обстоятельства, он порывался вызволить невольницу из плена, но я отсоветовал. Пример твоего замужества был ярким свидетельством женских претензий к мужчине. Тягу к роскоши и сластолюбие в тебе, Зоя, он прочитал сразу. А это ему, потомственному пролетарию, тогда было чуждо. Потому и успокоился.
  - Однако Никита от тебя втайне о Зое спрашивал, - заметила Юлия мужу, - и когда она собиралась к нам через год, он знал заранее и я об этом сообщила его гурии. Но гурия передумала и приехала позже, как раз была моя последняя сессия.
  - Я не могла рисковать и эту дату вычисляли очень уважаемые и сведущие люди, - призналась в старом грехе Зоя.
  - И через 28 недель родилась Сейда. И тоже чуть не копия мамочки! - добавила Юлия, сложив три и два в женских воспоминаниях.
  - На этот раз всё вышло по-накатанной и Никита сыграл роль Пети без грима и дублей. К тому времени я научилась многому и свет выключать не требовалось. Только коснувшись меня, он становился Петей. И я воздала ему по полной программе. Теперь Никита знал, что у нас ничего не будет. Мы не разъединялись чуть не трое суток! - Так это было вкусно и ненасытно.
  - Ты сумасшедшая! - взбеленилась младшая сестра, засветившись ненавистью и лютым холодом. От такого и застыть недолго.
  - Юлька, остынь, пожалуйста, - сказал муж и обнял жену, зная её живые и мёртвые точки, - она всего-то и виновна в том, что влюбилась. И не в кого-то с улицы и из чужого круга, а в твоего мужа! Все братья тайком любят чужих жён, а те, не менее тайно, грешат с братьями мужей. Так было всегда, милая, остынь и припомни античность и семитские истории, там других сюжетов и нет.
  Услышав мужское и вдохнув вожделенное, Юлия слегка отошла. Муж был для неё и божеством одновременно, поэтому всё мужское в ней так или иначе связывалось с образом и сутью мужа. Ну и сам-то он с Зойкой не грешил и козней не устраивал. А на что способны женщины ради страсти, она знала по себе.
  Зоя, затаившись в собственном коконе, ждала решения.Что-то должно перемениться. Юлька взбеленилась через край и в рамки прежней жизни её не вернуть.
  - Ты о её сумасбродстве знал изначально? - спросила жена мужа, глядя в его глаза, там никогда не мелькало даже тени лжи.
  - Догадывался, - ответил муж, не отводя взгляда и заверяя в мужской порядочности,- как и ты. Помнишь, мы удивлялись, почему Зоя стала бывать реже других? И ты только радовалась, что юбок с грудями передо мной станет мелькать поменьше. Грудь и бёдра Зои тебя напрягали изначально.
  Жена припомнила себя в ту пору и прижалась к мужу:
  - А ведь эти сучки хотели того же, но от них ты отмахался. Я видела, как ты с ними по-боцмански обходился и мне это нравилось. И когда пуговицы на халатах отрывал, и тряпкой по задницам шлёпал. Они визжали, изображали восторг восточных сучек, но ты был прохладен. А Зойка зацепила.
  - Теперь ты видишь, что она единственная из них близка по-настоящему. Двоих деток родила от нашей с тобой любви! Глядя на нас и ничего иного не помышляя! - Припомни сюжеты любовных историй мировой культуры и найди подобную, уверяю, свет моих восторженных очей, Зойка их всех превзошла и заслуживает восхищенияи почитания в балладах и кантиленах, а не ревнивых укоров любимой сестры!
  После такого панегирика женщины долго витали в музыке и смысле услышанного, обе влюблены и обе счастливы, пусть и в разной мере. Ну и Зоя от его слов просто запылала, зачиная новое дитя такой удивительной связи, за которую ничего не будет. И ей уже было не интересно, что скажет Юлька, поскольку Искандер и так всё сделал отменно! Она качнулась в новом погружении, оставив сестру наедине с её амбициями жены. И той ничего не оставалось, как признать мудрость и сердечную природу всего в его исполнении:
  - Ты прав, - согласилась Юлия. И подвинулась на постели, приглашая сестру. Зоя долго размышляла и потом устроилась рядышком. Мужчина наблюдал за сёстрами и не сделал ложного шага, воздержавшись от охватившего. Они втроём вышли на улицу и проводили Зою домой. Теперь каждый с особой глубиной понимал, что в доме мужа она чужая. И что-то надо придумывать.
  Оставшись с мужем, она убедилась, что он верен ей, а с Зоей лишь вежлив и деликатен. Устав от объятий, она прислонилась к нему и спросила:
  - Может, долой флюидную галиматью и заведём маленького? - Сниму диафрагму и вперёд?!
  - Зойка навеяла? - шевельнулся муж в объятиях жены и чуя новое движение.
  - Я не знаю, как к ней относиться, такое и наотмашь!
  - Юлька, ты женщина и поэтому девственно-чистой быть не можешь. Она тоже не из пуританок, но за эти годы её душа не нанесла даже самой махонькой обиды! - Припомни остальных из родни и сравни с Зойкой! - Это же разные епархии.
  - И всё-таки ты её любишь, - вздохнула жена и раскрылась так, что никому не устоять. Муж не стал разубеждать, только и всего,что любил жену. И к утру она утешилась.
  Домой с работы Юлия вернулась уже обновлённой. На следующий вечер Чернышёва встречали на ужин младшие сёстры, нарядные и торжественные и на столе шампанское.
  - По какому случаю праздник? - спросил мужчина, поскольку ни единой официальной даты рядом не значилось.
  - Двадцать лет назад Зоя застала своего Рившата с Рамизой. Это бухгалтер в их тресте. С тех пор девочек и женщин у него перебывало тьма, но дома ни одна уже показаться не решалась. Так что - дата!
  - Мазохизм какой-то, - поморщился мужчина, - сегодня пятница, был расширенный секретариат обкома и мы решили массу вопросов. Впервые без пустого дребезжания. И приняли решение строить новую детскую клинику у нас, а здание старой отдать профилакторию для ограниченно подвижных. Там место хорошее и с подъездом лучше, чем в старом здании на выселках. Про грустную дату я услышал и соболезную, но пить будем за светлое, чтоб детки скорее вылечивались!
  Женщины согласились и после первого бокала тема стала иной. Дети. И, когда на дне ничего не осталось, Юлия не удержалась и спросила Зою:
  - А тех, которые от Рившата, ты носила легко? - Или Петины прошли полегче? - Зоя сначала взглянула на мужчину и, увидев его твёрдость, ответила:
  - Бахтияр и Сейда были понимающими и послушными всегда. В утробе особенно. Ты и сама знаешь, что они другие. Расмия и Зелия - в Рившата. А Бахтияр и Сейда были такими же понятливыми, как и ваши Денис с Игорем. Я видела, что они лучше сходятся с Бахтияром и Сейдой. Это для других было не очень заметно, но я видела хорошо.
  И на этот раз они провожали Зою домой, а потом и зашли на пару минут из вежливости. В обществе сестры и главного человека в регионе Зоя выглядела заоблачно и к ней не прилипла даже тень подозрения. Супруги чётко выдали нужное и сбили прицел блудливого мужа, который даже не понимал, кто делит с ним постель. Когда Чернышёвы вернулись домой, Юлия захотела в душ и супруг устроил удовольствия уже там.
  - Ты диафрагму не сняла? - спросил муж, вытерев жену насухо и слегка обдав собственным ароматом. Она покачала головой и тут же оказалась в объятиях мужчины. Он взял не сразу, вытягивая тело женщины и сдавливая плечи и грудь. Когда её глаза вспыхнули, он спросил:
  - Без пощады? - и она кивнула.
  
  Через неделю Юлия Чернышёва выехала в Москву, там собиралась делегация на юбилей Омара Хайама, который устраивало ЮНЕСКО в Тегеране. От Чернышёвой предусмотрено сообщение и текст его уже был в секретариате, размноженный на языках участников конференции, то есть, на двух десятках наречий Востока и Запада. Чтобы быть поближе к теме, она его написала на фарси эпохи несравненного кумира восточной лиры.
  Юбилей вышел по первому разряду и затянулся на пару недель. За это время она лишь однажды дала знать о себе по-телефону. Услышав её голос, муж обо всём догадался сразу. К ужину пришла Зоя и принесла с собой угощения, прикрытые салфетками, чтобы восточные яства не потеряли свежести и тепла. Она легко ориентировалась в пространстве кухни и поглощение вкусноты проходило в лёгком духе старинной дружбы с привкусом семьи.
  - Я знаю, о чём твоя печаль, - предупредила дипломатию хозяина гостья, - она поехала привезти тебе рога. - Так? - он кивнул и она продолжила: - Не бери в голову, это у неё от перекорма. Пусть изойдёт злостью и желчью и потом всё станет на место.
  - Ты уверена?
  - Она же моя сестра! - Кстати, ты никаких движений не делал с Денисом и Джамилёй?
  - Говорил по телефону и по поводу девушки он прохладен. Хорошенькая, неглупая и только.
  - Скрывает или не зацепила?
  - Не знаю, что и думать. Если эта гурия будет вроде нашей мамочки, тогда его можно зацепить, а если же после всего алкогольного про женские прелести парню придётся что-то выдумывать, ответ отрицательный - она ему не нужна!
  - А если она умелая подстилка? - Таких гурий больше, чем умниц.
  - Зоя, мне приятна твоя забота о нём, но его мать зовут Юлия и она твоя сестра.
  - Денис - это один из вариантов зацепить тебя. Петя, я думаю об этом давно и знаю о номенклатурной кухне многое. Она похлеще византийских сговоров и подмётных грамот. На тебя в Москву пишут давно. И тебе лучше знать, что именно! Мужчина положил руку на плечо женщины и сказал:
  - Довольно об этом! Ты так прекрасна и вся светишься, а мы о мерзостях жизни! - Зоя, ты моя гостья и чем-то расстроена, мне хочется тебя утешить, чем? - Зоя задумалась и предложила:
  - Я бы что-то сыграла. Ты прав, музыка сейчас более уместна. И пусть это будет мой выбор! - мужчина согласился и она подошла к инструменту. Размяв пальцы, она выдала импровизацию на темы финального опуса Битлов "Лэт ит би". Потом пошли другие импровизации и мужчина забыл о темах дня, отдавшись вечному. Играла Зоя очень хорошо и её индивидуальность сквозила во всём. Даже Первый концерт Чайковского был узнаваем среди массы других исполнителей. Потом гостья сказала, положив пальцы на складки широкой юбки и выстраивая из них строгие линии:
  - Вражьи голоса говорили про научный форум в Тегеране. Ты знаешь об этом?
  - Нет, а что?
  - Я слышала такое: с интересным сообщением выступила этническая кореянка с русской фамилией. Теперь, чтобы поехать на такой международный форум надо либо быть членом КПСС, либо роднёй партийного бонзы. И ни слова про само сообщение, хотя Юля готовила его очень основательно.
  Мужчина ухмыльнулся и только качнул головой, разведя руками, мол, с идиота какой спрос!
  Приехавшая Юля сразу же выставила виртуальные рога, чтоб муж не сомневался в её намерениях. Это была фотография одного из членов делегации, он из Москвы и вёл эту тему в Академии Наук ССССР. Она поставила карточку на видное место в спальне и изредка переговаривалась с Москвой по домашнему телефону, подключённому к столице напрямую. Надо лишь набрать семёрку.
  Состояние почти войны с самым дорогим человеком Чернышёву пришлось не по душе и московский проповедник восточной культуры ему не нравился, как враждебный класс. Но Юлька загорелась чем-то новым и самого увлечения губить нельзя. Всё, не связанное с семьёй и домом, она грузила в любимую работу и увлекалась именно там. Случайно одним из коллег по науке оказался мужчина и хорошо воспользовался неиспорченностью и удивительным шармом восточной женщины. Чернышёв за время женитьбы видел массу посягательств на личность своей ненаглядной и знал точно, что уложить её в постель мечтает весь контингент мужиков в обкоме, облисполкоме и культуре всей республики. Алия их в шутку называла небесной сотней.
  Поскольку сделать жену особой публичной и свободной было его собственной идеей, которую не разделяли даже родители и братья, то и охрана этого шедевра женской красоты полностью лежала на нём. Сейчас был один из рабочих моментов такой охраны. Увлечённая идеей новых веяний про Хайяма и Хафиза, она расцветала новыми красками и обогащала мир особенными ароматами. И когда она с решительным лицом накладывала в тарелки, он не мог удержаться от чувств и одаривал жену собой. Она сопротивлялась, но решимости и сил хватало ненадолго. Поднимаясь из его объятий и без охоты возвращаясь к рутине мира, она говорила:
  - Ты дьявол-искуситель, Петька, с тобой я простая и текущая самка: хочется всегда и сильно! С тобой я подстилка для коитуса и счастлива этим. Истерзанная и вывернутая наизнанку - тоже. Вижу любовь и стражду истязаний!
  Муж редко что-то комментировал и только возвращал женщине за её высшее предназначение. Она знала точно - ни один мужчина в мире так её не ценит и не понимает. Но с другой стороны и ей хотелось быть равной ему, однако не выходило. И она затеяла эту историю с рогами. Это вышло легко, поскольку на виду толпились мужчины всех сортов, рас и вероисповеданий. Она только позволила слегка собой попользоваться.
  
   СЁСТРЫ КИМ 1953 -70 г.г. резюме
  
  Романтико-экзотичное ежегодное общение сестёр Юлии с её мужем на московской квартире за пять лет стало особенным действом для всех занятых и после возвращения в Кент перетекло в ритуал, который проходил в день аванса 25-ого числа каждого месяца. Сёстры заявлялись к ним без сопровождения детей и мужей и сразу же переодевались в восточные костюмы гурий и наложниц султанских гаремов. Юлия в таких сценах играла роль любимой жены и за художествами раскованных сестёр наблюдала из надёжного укрытия в объятиях мужа, поскольку гостьи все рамки целомудрия и скромности оставляли в шкафах с домашней одеждой. Прозрачные шифоны ничего не скрывали и только оттеняли прелести зрелых женщин, первое время они пользовались символическими ленточками и сеточками на груди и бёдрах, но уже вскоре от них отказались, увидев, что любимая жена щеголяет безо всего и муж чует каждую флюидину её существа.
  Всё это, как отработанный ритуал, началось в 1958 году, начале знаменитой хрущёвской семилетки, когда хозяевам было 30 и 27 лет соответственно, а сёстрам от 29 до 37 лет и они в форме. Деток прибавилось у всех, но общность этой неполной октавы только усиливалась. Мало чего изменилось и в конце семилетки уже при Брежневе в 1965 году, когда Петя правил бал на своём комбинате, но с этим театром миниатюр только набирал форму и мастерство. Он хорошо видел, что в таком серпентарии обычному мужику не выжить и никого туда не вовлекал. Для мужей этих актрис-дьяволиц такое вообще смертельно! Несмотря на взросление, эти дамы тяготения к страсти не теряли и физических достоинств тоже. Сказывался тренаж и генетическая склонность к актёрству.
  Хозяевам, напомню, в это время 37 и 34 года, а актрисам-вамп от 36 до 44 лет. На рубеже десятилетий в 1970-ом году дамы стали вообще сумасшедшими и годков не чуяли совершенно. Особенно Альфия, запылавшая вдруг на производственной и общественной ипостасях одновременно. Она в такие дни не носила поддержку для груди, чтобы естественность этого сокровища видели все. То есть, Чернышёв. Сёстры внутренне скрежетали, но соглашались с феноменом её эксклюзивной красоты, которая не только наследственная, но и от режима питания, воздержания от гастрономических искушений, ежедневной гимнастики и прочего, включая и средства для лица.
  Обычно на таких капустниках они разыгрывали тему обобщённого дня, недели, месяца и оттягивались на ней по полной программе. Доставалось правительству, соседям, международному империализму и прилипчивым ручонкам мужланов на должности начальников. Хозяину приходилось исполнять разные роли и все они из числа ненавистных мужиков. Большая часть сопровождалось приличным вокалом, танцами и фортепианными пассажами Зои. Ну и главной фишкой этих безумств было обсуждение классических гаремных тем: кто и с кем, почему и что за это получено. Это происходило за чайной церемонией, когда все рассаживались на ковре и облокачивались на подушки, принимая выигрышные позы и купаясь во внимании хозяина и ревности остальных женщин. - А как же, куда умникам без ревности! - Это, перемешанное в удивительных пропорциях и комбинациях, возбуждало круче самого отвязного секса и готовилось в течение месяца, чтобы излиться в доме младшей сестры и её мужа. За 16 лет жизни в Кенте, включая спонтанные московские репетиции, количество подобных язычеств набиралось более двух сотен и они не превращались в рутину. Ясное дело, без корысти и страсти такого не устроить и пример сбежавшей сестры стимулировал к подобному хотя бы виртуально. Ну и искандер как любил свою полонянку, так и продолжал обожать и возвышать, чего у себя дома они не имели никогда! Сам же искандер тайком поощрял тягу к свободе доступными и правильными средствами, тем самым выполняя миссию белого человека по расширению цивилизации доступными средствами.
  Гурии про мир вокруг знали предостаточно, не закрывали уши при сплетнях подруг и знакомых и про местный бомонд Чернышёв знал всю подноготную. Первое время он это пропускал мимо ушей, уворачиваясь от силков и женских соблазнов, но со временем обрёл иммунитет и стал воспринимать услышанное рационально и как обычную базу данных.
  Поразмыслив и решив, что таким сокровищам информации втуне пропадать грех, он завёл новый телефонный справочник сотрудников актива обкома, где против озвученных имён стояло что-то из сказанного сёстрами жены. Потом они с Юлией листали эти художества и восстанавливали подробности их подачи. Через некоторое время Юлия и сама стала пополнять этот справочник, приводя подслушанное от научных кошёлок, те тоже женского в себе не стыдились и про мужчин выкладывали всё и щедро, надеясь на ответную адреналиновую историю.
  Когда Чернышёву в 1967 году предложили перейти на партийную работу и он долго не решался, то именно этот справочник стал тем аргументом, что у него получится. Его жена прекрасно знала истоки и понимала причины неиссякаемой щедрости и творческой отдачи сестёр и старалась дремучей ревности особого места не давать. И она понимала мужа, который не мог не воздать за красоту, ум и женские прелести по-своему, чего они ждали, будто дети новогодних подарков. Поэтому на дни рождений сестёр Юлия и Петя вместе готовили подарки, писали поздравительные рубаи и участвовали в репризах по вручению, закрывшись в супружеской спальне наедине с виновницей, ну и сама Юлия играла немалую роль в очень чувственных сценках. В такие минуты текст поздравления читал Петя, подпевала и наигрывала Юля, а настоящие поцелуи и мужские объятия были до обмороков и потери чувств именинницы. Дарили обычно что-то из одежды и белья и именинница при них всё это примеряла, купаясь в глазах дарителей. Для сердца Юлии это было накладно, но на алтарь сестринского доверия такая жертва ложилась гармонично с другими жертвами и дарами. После всего содеянного муж оставлял жену с сестрой и та приводила её в приличествующее моменту состояние, чтобы муж особо не скрипел.
  С ума сходили все, но самой безбашенной была Альфия и на следующий день после 25-ого числа она устраивала мужу чувственную казнь, высасывая из него все соки и щедро роняя семена подозрений несостоятельности, которую его поклонницы используют корыстно. К пятидесяти годам он потерял от мужского достоинства почти всё и предложенные женой извращения принял безропотно. За неволю и подавляемое женское в течение тридцати лет она ему вымещала с изощрённой женской жестокостью.
  Когда Юлька сбежала из дома с Петей, она уже была замужем, родила сына и ходила беременной дочерью. Увидев счастливую сестру с искандером, она немало в себе пересмотрела из одной только ревности и зависти к удачливой Юльке. И потом вся её жизнь так или иначе отзывалась на увиденное у них с Петей. Визиты в Москву стали ритуалом, против которого домашние ничего возразить не могли, поскольку искандер в их роду был единственным и принадлежал Юльке. Мама поощряла тягу дочерей к московскому дому и ни один из визитов туда не сорвался, несмотря ни на что. Мужья с ними тоже ездили, но в доме Чернышёва редко задерживались надолго, умело вытесненные своими жёнами по разным делам и поручениям, которых всегда большой список.
  Ещё в самый первый визит к искандеру в Кенте и незамужней сестре, Альфия познала удивительное состояние. Юлька приникла к животу сестры и прислушалась к шевелениям там.
  - Не пойму, - сказала она, - то ли что-то ворочается, то ли у тебя там бурчит обеденный плов. - Петя, ну-ка проверь!
   Петя без слов приник к животу невестки, пальцами придерживая объект изучения, чуточку пошевеливая и скользя ими по всему женскому достоинству. От его дыхания и движения, которые возбуждали самое в Альфие непотребное, она так возбудилась, что сын недовольно колотнул в бок, чтобы мамочка сильно не возникала. Чернышёв прикинул вероятную конфигурацию плода и сказал:
  - Он брыкнул правой ножкой вот тут!
  - С чего ты взял, что это сын? - спросила Юлия, в таких делах ещё валенок.
  - Дочка бодаться не станет, она отравит жизнь мамочке другим способом. - Правда, Альфия? - и беременная женщина кивнула, боясь выдать себя. Так нежно и чутко ведёт себя не любовник, а любящий Зевс!
  И окружающие мужчины для неё перестали существовать. Ей, двадцатисемилетней замужней восточной женщине, видевшей и знавшей в зрелых мужчинах очень многое, захотелось в объятия молодого искандера двадцати лет. И свою верность первому чувству она несла с собой, так ни разу не встретив альтернативы. Ну и чувства Пети к ней по-мужски чисты, а его руки никогда не были липкими. Редкие настоящие поцелуи на день рождения украшали её жизнь, которая всегда клубилась и кипела где-то рядышком и не навязываясь ему.
  Малика по темпераменту лишь немного уступала старшей сестре и, будучи очень изобретательной натурой, придумывала самые необычные приёмы супружеской мести. В частности, она нередко приходила со своими детьми к Юлии, когда дома был и Петя и намеренно подбивала хозяев на игры, которые в её доме невозможны в принципе. И детки, будучи очень неглупыми от рождения и хорошо ухоженные мамой, видели, что их папа и дядя Петя - это разные миры. Они любили маму, побаивались папу и уважали дядю Петю, который женился на маминой сестре и устроил в своём доме настоящее чудо.
  Со временем, когда пришла пора выбирать ВУЗ и собственную жизнь, мнение дяди Пети значило поболее папиных аргументов. Ценности в доме Чернышёвых были и глубже и основательней. Сыновья Чернышёвых служили эталоном мужского с самого начала и двоюродные братья и сёстры равнялись только на них. Привязанность Малики к сестре стала необычной и в ней сочетались женская ревность ко всему, что она могла иметь сама, но оно досталось другому, и подспудная благодарность за косвенную возможность приобщиться к чужому счастью. Свои приезды к ним во время московского студенчества она подгадывала так, чтобы чуять мужскую суть Пети особенно остро и выпадало это на середину месячного цикла.
  Розия вышла замуж позже Юлии и её брак считала редкой удачей. Уже в первые дни знакомства Юльки с Петей было видно, что искандер свою невесту любит по-настоящему и это навсегда. Она вышла через год после этого и скорее от отчаяния, чем от любви к Ратмиру, перспективному инженеру на меланжевом комбинате. Его вскоре взяли в отдел горисполкома и Розия стала номенклатурной леди. После ординатуры она работала врачом в поликлинике, там русского персонала из врачей было достаточно и именно они задавали тон и держали планку, немыслимую в сугубо этнических коллективах, которые в глубинке сплошь и рядом. Второсортность этнических специалистов в медицине из местного вуза была на слуху и особого беспокойства у властей не вызывала, поскольку главную нагрузку всё-таки несли европейцы и выравнивали ухабы и косяки, порождённые аборигенами. В её клинике главврач был из местной элиты и это авторитет клиники сильно понижало, хотя большая часть врачей состояла из приезжих европейцев. Естественная тяга к профессионалам от бога в Розие сложилась не сразу, но со временем она стала приверженницей настоящих ценностей. Карнавалы в доме Юлии для перемены векторов и ценностей сыграли роль значимую и в её мужа она, как и другие сёстры, тоже влюбилась.
  И когда на дни рождения Юлька закрывала дверь в спальню на задвижку и начиналось таинство поздравления, она взлетала в наркотическом облаке и поцелуи с чувственными касаниями рук Пети принимала, будто дар богов. Стихи и музыка эйфорию подхватывали и к концу репризы с переодеваниями и примерками она превращалась в стерву и ненасытную суку, привычную по ежемесячным играм. Когда Петя говорил комплименты из обихода сантехников, она буквально текла и теряла сознание. Он умел сказать так, что суть слова тут же попадала в глубины подсознания и отзывалась невиданным резонансом.
  День рождения и ответные визиты сестры с мужем для неё значили так много, что остальные ценности казались досадной рутиной. И, будучи хорошим врачом с профессиональным цинизмом, она не однажды ловила себя на том, что в её детях течёт и частица крови Пети. Она о нём думала часто и во время супружеских игр видела перед собой не мужа, а божество своей сестры. И последнюю дочь она зачала в один из моментов, когда страсть к Пете перевешивала разумные границы и есть лишь один способ её погасить - зачать с мыслью о нём.
  Вопреки светской науке новорожденная Агияр стала похожа на маму Пети, которая когда-то вела в их школе уроки математики и кружок лирической поэзии на английском. В их школе иностранные языки преподавались прекрасно и разделение на франко-мушкетёров, тред-юнионистов-англичан и кайзеров-немцев прошло без особых эксцессов для усвоения программы, более того, по окончании школы на выбранном ещё в четвёртом классе языке свободно говорили все. А лучшие ученики играли в пьесах с танцами и пением. Так что интерес Розии к Бёрнсу и Шекспиру был вполне логичным и обоснованным. И теперь она считала такое совпадение ученической привязанности к учительнице с тем, что сестра вышла замуж за её сына, знаком судьбы. - Петя был лучше своей матери! И Агияр стала свидетельством особой генетики.
  Что-то в облике Агияр её мама отыскала в бабушке по линии Сонгов и показала фото этой женщины в день свадьбы, сходство было, но Розия знала точно причину такого совпадения и мамину подсказку приняла как верительную грамоту в понимании высшего женского: мама догадалась о причине аномалии и выгородила дочь из коллизии. Интерес к Хайяму и Рудаки в ней возбудила именно эта русская женщина. Как и другую свободу и стиль общения. Так что страсть к её сыну стала унаследованной. Но Петя об этом не знал, как и ревнивая до безумия Юлька.
  Профессия врача располагает к циничной откровенности во всём и оценке мира в его настоящем, а не придуманном виде. И она отметила, что большая часть умных, красивых и удачливых в замужестве женщин уже после 5-7 лет брака к мужьям охладевают и начинают виртуально делать то, что мужчины реально творят с первого же дня брака, то есть, ходить налево. И годам к 30-35 почти все желающие заводят любовников. К ней не однажды обращались с вопросами помочь как-то по-медицински обосновать несходство деток с папой. И со временем она отметила, что от мужа у таких женщин только первенец, остальные могли быть от кого угодно, но в тот срок зачатия, когда сильна генетика женщины. И для этого проводили тщательные исследования. Она в них участвовала сама и поэтому представляла примерный круг неверных жён из номенклатуры. Только толстые матроны и худущие мымры с ногами велосипедистки изображали верность до гроба и сторожили супружеские фаллосы покрепче ВОХРа и КГБ.
  Критерием верности всегда является дружба и взаимное понимание мужа и жены. Если их нет, то рано или поздно появляется криминальная идея прогуляться к чужим кущам и отведать райского из запретных садов. Чем выше пост супруга, тем шире круг соблазнов и с уровня даже махонького директора или начальника конторы с бухгалтером и секретаршей процент верных мужей стремится к нулю. И такое даже при жене с нормальной фигурой и приятным лицом. Если же супруга слегка раздалась вширь или излишне похудела, она обречена стать рогоносицей.
   При миллионном населении столичного Кента начальства там был перебор, поскольку к городским учреждениям добавлялись и республиканские, немало было и всесоюзных, те подчинялись напрямую Москве и им все завидовали, поскольку большая часть командировок в таких филиалах СССР была не в глубинку кишлаков и посёлков, а в столицу. На учёте в регистратуре только в её районе состояло несколько тысяч замужних женщин, мужья которых хоть какое-то начальство. Из них в том самом продуктивном возрасте для активности и самостоятельной позиции больше половины. На весь Кент получалось чуть не десять тысяч начальниц. - Ничего себе армия! И ведь каждая что-то из себя изображает и на что-то претендует. Розия хорошо знала, насколько тяжко искандеру с этой публикой и всей душой помогала очистке города от лишних и крикливых людишек.
  Адель, заведующая аптеками Промышленного района, была очень властной женщиной везде кроме дома, где против мужа особо не возникала. В остальной же части своей жизни она вела линию на самовыражение женщины. В играх 25-ого числа она участвовали душой и телом, понимая это как сумасшедшую удачу и виной тому замужество Юльки за человеком не их мира. Она была чуть постарше Пети, но рядом с ним чувствовала себя в лучшем случае восемнадцатилетней и ещё да-л-л-л-е-к-о-о не всё вкусившей. И во время сумасшествия с вручением подарков на день рождения она, как и сёстры, так же умирала и возносилась и потом приходила в себя посредством Юльки, едко напоминавшей, что та пела бесстыдные вещи, целуясь с её мужем. Ревности в этом хватало, но и любви к своему божеству тоже.
  Влюбилась в Петю Адель позже всех, но это её не смутило и толкотня сестёр возле мужчины-божества не напрягала, к тому же Петя иногда названивал сам и снимал стресс ожидания 25-ого числа. Это бывало из-за дефицитных лекарств, нужных кому-то из его коллег и Адель с удовольствием выполняла просьбы. Знакомых у него много, болезней тоже хватает и они вот так на уровне бескорыстных посредников общались частенько. Цветы и лёгкий поцелуй она получала вместе с рецептом и деньгами. Летом в такие дни она одевалась особо и к его приходу снимала бельё и остальное, чтобы получше и поглубже усвоить его шарм и мужество. Надевала свежие блузки и юбки и после визита убирала в пластиковые пакеты, чтобы потом вкусить запах минуток с ним. Она представляла, что он вытворяет с сестрой наедине, если даже с нею так и пышет мужским электричеством. За годы знакомства его губы и руки стали самыми желанными из мужского племени и, отдаваясь кому-то из поклонников, она уступала из спортивного интереса - сравнить его с Петей!
  Как-то она подумала, что имея такую же летучесть и флюидность, как у Альфии, она бы запросто зачала от него одним святым духом! И, исходя из этого, мифы про деву Марию и рождённого ею Иисуса воспринимала совсем не с таким скепсисом. К тому же женские откровения про таинство зачатия она принимала очень избирательно и часто настоящего папочку аномального ребёнка узнавала в одном из тайных знакомых этой женщины, упрятанного от любопытных глаз в самые дальние места города, где и случилось то самое таинство. Средства от зачатия тоже проходили через её руки, так что Адель слыла и покладистой, и обязательной, и спасительницей семейных репутаций. Именно семейных, поскольку обращались не только женщины, но и мужчины, неосторожно устроившие своей ненаглядной проблемы. Такие имена она запоминала и потом отслеживала по волнам слухов и сплетен в женской ойкумене. Хороший и достойный мужчина - это тоже уникум, которого чает всякая женщина и если его имя где-то рядышком с сердечной болью, уже хорошо. Даже прислониться - это махонькая радость и Адель с пониманием относилась к подобному и бывала невольной или явной посредницей таких минуток.
  Петя от неё ничего не потребовал ни разу и никак на связях в аптечных кругах не прокатился. После перехода на партийную работу он переменился мало и был так же щедр и изобретателен. Ну и она знала, что именно Юля записывает в особый телефонный справочник, поэтому по личной системе и самостоятельно набирала базу данных на известную ей публику и потом дарила Пете. Это были странички, выписанные изящной женской рукой и начертанного там никому другому не сотворить. Она считала эту затею женской, а Пете приписывала роль мужа, терпящего от любимой всё. Петя вместе с ней перелистывал источники для рубай своей жены и благодарно улыбался щедрости женской натуры, способной из рутины шнурков, бантов и занавесок создать шедевр. Он ярко улыбался крупицам заметок и воспламенял душу написавшей это женщины. И это была тайна, которая их объединяла. Каждое общение вот с таким чтением - это поцелуй понимания и почитания, чего Адель не имела никогда. Могла ли она после всего этого, пусть и тайно, не любить Юлькиного Петю?
  И когда яркая и раскованная фаланга родственных женщин начинала ритуал 25-ого числа, то Юлия инстинктивно подбиралась и ощетинивалась. Но рядом был Петя и с этими фуриями расправлялся очень быстро и она не успевала рассердиться на откровенную выходку сестры, как он склонялся к её ушку и говорил про актрису боцманские шуточки. К месту и в тональности. От откровенности и грубой прелести короткой фразы она поначалу краснела до кончиков ушей, но в его объятиях отходила и понимала соль народной мудрости. Потом она почуяла вкус к этому и мерзкое про сестёр, витавшее до того где-то в подсознании, становилось частью истины о ней и отношениях в семье. Особенно богатым был ассортимент шуточек про Альфию. И они прилипали с самого первого раза. Он при ней исследовал все части тела и души безумствующих фурий и тем самым придавал Юлии уверенности в себе. Она вместе с боцманом измывалась над сёстрами и с ним же утоляла их жажду во внимании и понимании. Особняком среди сестёр была Зоя, но и ей от боцмана перепадало порядком.
  Став первой леди областного бомонда, Юлия своим привычкам не изменила и музыку из уст мужа слушала с той же охотой. Хотя и боцман утончился, и она к грубому приохотилась и во время игр просила растерзать так, как это делает оголодавший пират, попав в портовый бордель. И, распущенная на ниточки и крупицы, она приникала к телу мужа и пила его силу и уверенность, которые только что сожгли в ней всё дотла!
   Они это делали не так часто, но она упивалась полученным очень долго, понимая и флюидную компоненту общения мужчины и женщины. Она в различных компаниях частенько слушала женские откровения о семейном интиме, но никто и однажды не приблизился к тому, чем она питалась систематически. И это привязывало к мужу ещё сильней. К тому же Петя приучал к высшим ценностям и она училась постигать таинство слова лучших поэтов именно с его подачи. Он понимал слово очень чутко и она отзывалась на его чувства словами из рубай. Переиначенное ею и к месту тут же награждалось сумасшедшим поцелуем и подвигало на новые изыски. За три-четыре года таких опытов она научилась писать собственные рубайи по-русски, а потом смогла делать это и на фарси. Петя говорил на фарси и местных тюркских наречиях легко и диалоги у них получались очень чувственными. Её сёстры и кузины тоже владели фарси в совершенстве и в играх участвовали активно. Так что из чисто сексуальных оргий, бытовавших в московскую эпоху, они незаметно перетекли салон для избранных, куда никто более попасть не мог. И этот септет родственников знал про культуру Средней и Передней Азии много и из первоисточников. Место во главе этой компании искандера из местной русской диаспоры выглядело естественным и сомнениями не отягощённым.
  За последние пару лет творчества художественных опусов набралось порядком и Юлия задумалась об издании своих трудов под чужим авторством, даже ископаемым и проблематичном. Признания хотелось и она не знала, как быть. Завихрения с наставлением мужу рогов выпали на самую болезненную пору этой волны тщеславия. Хотя москвич и был компромиссным вариантом для публикаций, но ему она признаться не могла. А мужу и Зое уже частично излилась.
  
  ЭММА ТОМПСОН И ЖЕНЯ МАЛЫШЕВА осень 1970 года
  
  Когда многое от напряжения с властными переменами в облздраве и минздраве схлынуло и текущая жизнь с её прелестями и разнообразием мыслей и чувств вновь стала главенствовать, русская диаспора Кента занялась тем, для чего и призвана Отечеством на эту чужую землю. - Сеять доброе и вечное!
  Доктор Малышев устроил корпоративную пирушку по случаю исцеления сестры. Пришли коллеги по его профессии, знакомые Жени по художествам и причастная ко всему этому косвенно Эмма Томпсон со своим оператором, здоровым мужиком, спасающим от благодарности непонятливых. Алексей был профессионалом и хлеб насущный от наркотиков различал хорошо, Эмма была опасней героина, хотя кайф от общения с ней был не столь ярким, но губительным не менее. Доктора его начальницу облизывали от и до, но инстинктивно воздерживались от соблазнов, ограничиваясь принюхиванием и подглядыванием, поэтому поначалу, пока выпито не так много, беспокойства не доставляли и он вполглаза наблюдал за интеллектуальными виражами вокруг умной женщины. Ему давно была интересна Женя, но по ролям в теме той самой передачи оператору досталась самая безмолвная и невидимая. И теперь он держался рядом с ней и наблюдал пристрастнее и глубже.
  В том, что эта милая дамочка кем-то любима до онемения и она эти чувства разделяет по высшему разряду, он увидел вскоре и поделился наблюдениями с Эммой. Та спросила, откуда такое видение:
  - Ты была слишком близко и подспудного не увидела. Такое нужно смотреть на дистанции. В операторском деле она решает всё. Тебя-то я изучил и выдаю нужное нам на твоём лице уже с закрытыми глазами, выстраивая свет, дистанцию и прочее как "отче наш". А ты свою диспозицию не меняешь и поэтому многое мимо глаз. Вот так-то, Эмма Прекрасная! - ответил оператор. Что-то подобное ей говорил и сам доктор, но туда соваться запретил и она исполняла соглашение. Однако оператор был от такой обузы свободен и узрел главное в объекте исследований профессионально. И на первый взгляд ничего такого, что можно принять за объект, рядом не просматривалось. Но ощущение правоты этой истины в Алексее усиливалось с каждой минутой наблюдения за женщиной и когда она ответила на телефонный звонок, он понял - это тот самый мужчина!
  Женя переменилась и вспыхнула мгновенно. Появления лекаря женской души он ждал с нетерпением, прикидывая внешние данные и прочее, так повлиявшее на процесс исцеления. Женя стала посматривать на часы через полчаса особенно нетерпеливо и оператор шепнул своей Эмме:
  - Сейчас мы увидим его! - Эмма всё уловила сразу и оценила перемены в Жене, та в это время дискутировала с близоруким терапевтом и была возбуждена. Занятая самим доктором Малышевым, Эмма эти метаморфозы с его сестрой из виду упустила.
  Женя заметила Андрея ещё подходящим к дому и выпорхнула в прихожую и главного кадра выноса эмоций в космос никто не увидел. Андрей умел управлять Женей без резких движений и на публике они появились просто счастливыми. Эмма видеть умела и всё, запрещённое доктором прежде, теперь лицезрела безнаказанно. И тут же поняла: именно чувство сыграло решающую роль в физиологии процессов, что-то в голове Жени перещёлкнуло и массажи с радикалами стали влиять на физиологию. Её историю болезни Эмма изучила внимательно и про радикалы прежних курортов и санаториев читала со словарём бальнеологии - ничем новая водичка от прежних не отличалась! Значит, спусковым крючком стала не она! Рослый и некрасивый мужчина мгновенно оказался центром вселенной для Жени и к остальным гостям она интерес потеряла, хотя деликатная вежливость по инерции ещё свою роль играла.
  Мужчина никому больше интересным не показался и представить его центром вселенной ни одна женщина в здравом уме не решилась бы ни за что! И именно это стало занимать Эмму, поскольку она и сама женщина в самом цвете, но вот такое, от чего слетела с катушек цинично-романтичная Женя, исследовать нужно непременно. По деталям общения она поняла, что близость этой парочки сильно ограничена и с семьёй мужчина разлучаться не торопится. Да и Женя ни на чём не настаивает, счастливая имеющимся раскладом.
  Такое заслуживало особого внимания и она разыграла сводницу очень быстро, использовав понятливого оператора. Они заманили парочку в садовую беседку, плотно укрытую от мира тремя слоями плюща и немножко поговорили с ними, а потом Алексей извинился и увёл Эмму. Они ушли в компанию и следили за тем, чтобы никого не потянуло в беседку. Когда Малышев стал оглядываться в поисках сестры, Эмма заговорщически подмигнула и тот понимающе кивнул.
  Парочка объявилась сама, по времени нескоро и хорошо насытившись. По увиденному и Эмма и оператор догадались, что главного у них ещё не было. Ханум этой яркой умнице доверяла и сама спросила:
  - Такой сюжет сразу валит с ног, правда? - Эмма в общих чертах о роли Ханум в доме доктора знала, но услышанное говорило о другом: эта докторша и причастна, и осведомлена на правах члена семьи. Восточная женщина, одетая по-европейски и со вкусом, значит, она в этом же доме и меняет цветастый балахон на европейскую изысканность. Идти в таком виде по улицам старого района Кента - для восточной женщины форменное самоубийство. Исследовав уравнение на экстремумы, она поняла и другое - этот наряд ей подарил доктор вместе с бельём и она его надевает только здесь. Возможно, и с его помощью. И она ответила на доверие женщины достойно и по-женски:
  - У вас прекрасный вкус, юбка и блузка подчёркивают фигуру и прелесть открытой груди. Она манит так же, как и у этих юных давалок, - и кивнула на девушек из медицинской свиты мужчин-докторов. Некрасивых медсестёр и фельдшеров у таких мужчин быть не могло и в их окружении удерживались только самые профессиональные, циничные и симпатичные. Конкурс на звание "Леди Кент" никому другому не выиграть.
  - А колени не слишком упрятаны? - Искандер говорит, что их лучше показывать, сидя и из кресла, - подхватила линию доверительности Ханум. Эмма сделала указующее движение кистью и Ханум повернулась, совершив юбкой ускорение и показав нижнее и волнующее.
  - Нет, длина в самый раз и изгиб к низу в таком виде впечатляет, ну и ваши икры - это зрелище для гурманов и не всякому его вот так и сразу, - вернула Эмма трезвой оценкой женских достоинств.
  - А чулки?! - Есть ли другие варианты? - пошла медичка дальше и подняла подол до бедра. Увидев такое сокровище, Эмма похолодела: бёдра этой зрелой женщины даже ей пришлись бы впору: ни единой складки и всё упругое. Она подошла поближе и вдохнула аромат. Ханум следила за ней, так и не опустив подол. Она чуяла породу и уровень вкуса гостьи, ну и про неё ходили легенды, а проницательность и выдержку она оценила по-достоинству. Эмма опустилась перед ней и прошлась по застёжкам и швам: доктор женщину лелеял сильно и цена за украшения его не смущала, только бы всё в гармонии и совершенстве. Хотя эта роскошь стоила немало и только с центральных складов, мужчина видел свою тайную избранницу исключительно в царском наряде. Хорошо упакованная и знающая толк в одежде и женских мелочах, Эмма была сражена увиденным. И позавидовала мужчине, пестовавшего всё это уже давненько. Не коснуться этого чуда природы она не смогла и тихонечко скользнула по женским причиндалам на всём обозримом пространстве.
  Женщина отошла от очарования женщиной и припомнила, о чём они говорили - чулки! Эта хитрая ловушка для мужчин имела массу капканов и для самой охотницы.
  - Варианты? - вслух задумалась Эмма и предложила: - Кроме нас тут никого, если снять их, что-то, возможно, и переменится. Давайте проверим, что и насколько, хотите? - Ханум кивнула и присела на диванчик, чтобы снять чулки. Изгиб бедра у самого лона был очень редким и Эмма отметила, что чулки и их крепление эту прелесть скрывают. Поясок с тяжами для крепления оказался лишним и его тоже сняли. Теперь ткань платья тут же прильнула к телу и тонкий зазор между ними обрёл волнующее дыхание. Ткань то прилегала к телу, то отходила от него и иллюзия флюктуации женской сути в этой части тела выглядела изумительной!
  Эмма оценила метаморфозы с женщиной и решила, что любящий мужчина на это ответит, не раздумывая. Чтобы опыт был чистым, она сняла с неё привычный аромат парфюма студийной смесью для очищения от тонкого грима, смывалось практически всё. И после этого велела Ханум:
  - Побудьте здесь, я сейчас. А пока станьте, пожалуйста, к зеркалу и ждите меня. Женщина кивнула и стала разглядывать себя в большое зеркало. Изменения произошли, но большая их часть таилась под одеждой. Однако она чуяла по себе, как что-то в ней стало другим совершенно. С Искандером у неё и вся жизнь иная, но тут что-то враз и сильно. Щёлкнул замок и вошли доктор с Эммой. Увидев Ханум в том самом наряде, он покачал головой:
  - Блузка, юбка и туфли те же, чулок нет, но ты неузнаваема! Ханум, ты что-то употребила или эта лукавая хищница тебе скормила опий? - Ханум взглянула на заговорщицу и промолчала.
  - Ты, Саша, не романтик и такого не поймёшь, - отмахнулась Эмма, - а сейчас подойди поближе и вдохни аромат! - Смелее, доктор, смелее! - мужчина подошёл к женщине, которую знал в самых мельчайших подробностях и выполнил волю гостьи. Особое и особенное он учуял и взглянул на женщин по очереди, начав с Эммы и та продолжила: - Доктор, ты не химик, поэтому прощаю. Но знай: это аромат любви. Настоящей и зрелой. Сейчас мы всё наносное нейтрализовали и любовь осталась в самом чистом виде.
  Доктор не стал стесняться приходящую фурию и привлёк восточную женщину к себе. И она покорно прильнула, вдохнув желанное мужское. Европейской женщине не требовалось особого объяснения и глубочайшую близость она уловила мгновенно. Такое не всяким любовникам по средствам. Будучи женщиной рачительной и бережливой, она всё это тут же впитала и почувствовала вкус - пахло экзотикой востока, обогащённой женскими радикалами и мужской основательностью. Выжидая время естественного распространения летучих радикалов женского тела, Эмма проследила за мизансценой и отметила перемены, это произошло уже через минуту:
  - Сашка, она так тебя любит, что после объятий стала пахнуть твоими радикалами! - Вот те крест!
  Эмма сама любила доктора уже порядком и весь спектр его радикалов знала наизусть, так что говорила чистую правду. Насладиться зрелищем чистого и настоящего оказалось нетрудно, к тому же парочка циничных медиков гостью не стеснялась совершенно. Когда волна страсти схлынула и Ханум стала застёгивать блузку, Искандер её остановил, дав укрыть лишь самое-самое.
  - Хороша?! - сказала не менее чувственная гостья и доктор с ней согласился. - И это не с любовницей, и вообще, такого нет в природе, Сашка! - Нет его в природе и быть не должно, особенно у нас в Кенте, хотя, вот оно и я его чую не хуже вас.
  В объятиях доктора Ханум не только слабела и теряла голову, но и обретала новую суть, существо умной и красивой женщины, не отягощённой грузом прошлого. Красота в ней была генетической и охватывала всё пространство личности, доктор лишь всё это обнажил и освободил от шелухи защитных рефлексов. Такое в нём было естественным и Эмма на себе прочувствовала мужское обаяние и крутую суть самца, которым никогда не насытишься. Но принадлежать он не мог никому, можно только пользоваться. Сейчас фортуна сделала реверанс восточной женщине и та мужской щедростью воспользовалась немедленно:
  - Знаешь, Эмма, я об этом думала долго, искандер не торопил и себя не навязывал, так что времени разобраться во всём нашем было предостаточно. Но любовницей не сделал именно он. Я хотела его уже после третьего дежурства в клинике. Визиты по домам - это ты и сама знаешь. Так что картинка восточной женщины при белом докторе - его творение. Революции у нас не получилось, поэтому извлекаю максимум вот из такого, - она указала на платье.
  - Мне до конца ваша история неясна, но бабье чутьё подсказывает, что женщина от любимого должна зачать и выносить, иначе будет не совсем правильно! - Даже нет! - Ханум, - нерожавшая женщина - это брак в нашей природе. И от него ты должна что-то понести и выносить!
  - Что? - дружно спросили доктор и Ханум. И Эмма свой забег на чужую луговину приостановила.
  - Любовь у вас есть и она высшей пробы, очередь за следующим и очевидным, на мой взгляд - семья! Придумайте её очертания и начинайте лепить. И не мешкайте, пока не ушло время и обстоятельства не повернулись спиной. - Готова содействовать! - сказала Эмма и ещё раз оценила зрелище, редкое по сути и колориту: прекрасная восточная женщина и белый конкистадор. И последние сомнения её покинули - эта парочка должна любить и жить, не таясь! Ханум её поняла и ответила:
  - Спасибо!
  Они присоединились к компании пришедших гостей и метаморфозы с Ханум отметили все. И впервые женщина не ощутила даже осколков привычной ревности от Жени. Теперь брат не был так болезненно дорог. Андрей поглощал женское начало и на прочие вещи Жене было наплевать. Сам же виновник исцеления вёл себя выдержанно и по-мужски, так что забираться к нему на колени во время волнительных забав и игр ей приходилось самой. Он тут же устраивал её по-хозяйски и заботливо оправлял одежду, которая ещё не стала привычной для былой гениальной умницы в инвалидной коляске. И вообще, Женя как бы рождалась из пепла и пены и он в этом был главным творцом. Мысль о вероятном и желанном материнстве пришла не в одну голову цивилизованной публики и Андрей был самым достойным мужчиной в этом качестве. - Но он женат, намного старше и это знали все. Женя однако этим не тяготилась совершенно и Андрей стал где-то рядышком с братом по влиянию на её суть.
  Молодёжь имела свои ценности и ориентиры и серьёзное принимала в меру причастности к этому. Так художества Жени и она сама были в одной части их интересов, а молодые медички и их свободные манеры в прекрасной упаковке занимали другую часть интересов и это гармонично уживалось в одном доме, поскольку было где и под что танцевать, а в паузах поумничать возле удивительных сюжетов виновницы торжества. Пластика и прочие элементы женского очарования в Жене играли на полную мощность, но она себя придерживала, зная ограниченность ресурсов: она хотела сохранить силы для долгожданной близости с Андреем. В том, что это случится сегодня, она не сомневалась. Во время одного из танцев она напомнила Андрею его намерение растерзать, когда она будет способна выжить после этого. Он глубоко вздохнул:
  - Женька, я тебя хочу давно, но боюсь сломать! - Я так тебя хочу, что не смогу этого сделать нежно.
  - Андрюша, я хочу твоего ребёнка. - Очень хочу! Он будет твой и мой - наш, представляешь, Андрюха, наш с тобой!? И потом, я уже крепенькая девочка, так что должна тебя выдержать, ты же вон сколько меня носил, так что и мне грех быть фарфоровой, - выдохнула Женя и мужчина улыбнулся:
  - Женька, ты прелесть!
  Веселье затянулось допоздна, приходили новые гости, кто-то уходил и всё это чуть не до утра. Брат умело подыграл обстоятельствам и оставил сестру наедине с её кумиром. Ночевал он в своём кабинете на диванчике и на звонки не отвечал.
  Утро было обычным и обходы и осмотры он проводил с учётом всеобщей усталости коллег после вчерашнего. Только Ханум выглядела свеженькой и помолодевшей до тридцатипятилетней отметки. - На год моложе доктора! Примерно к обеду доктор позвонил домой и услышал голос счастливой сестры.
  - Приходи к нам, Андрей останется до среды!
  Теперь доктор знал - раз сейчас утро понедельника, значит, сестре нужно не мешать ещё двое суток. Ханум ушла чуть раньше и взяла кое-что из продуктов, чтоб подкормить Женьку и Андрея. Когда доктор пришёл домой, его встретила семья, дружная и любящая.
  Он чуть задержался и главные проблемы решили вместе и сразу. Они зрели долго и теперь выбрались на белый свет. Так что, ни вожделенных сюрпризов, ни горьких разочарований! - Женя вынашивает ребёнка, Андрей её поддерживает имеющимися возможностями, Ханум с разведённой дочерью и внуком перебирается к ним и факт ухода от мужа обретает завершённость. В таких очертаниях новая коллизия и семейство выглядели приемлемыми и устойчивыми к агрессивной среде традиций.
  - Будет шумно, тесно и скудновато! - сказала Ханум доктору, когда они шли в клинику.
  - Знаешь, милая, у тебя появится несколько новых классных нарядов! И много чего ещё, теперь мы будем вместе и это главное, - ответил доктор и женщина с удовольствием окунулась в его глаза. Из дома мужа она не возьмёт ничего! - Пусть живёт и вспоминает былое, она ему и детям отдала всё и теперь свободна.
  
  ЭММА ТОМПСОН И СПОНСОРЫ ТАЛАНТА. Конец 1970-ого года
  
  Всё взвесив и просчитав, Чернышёв решил с женой не воевать из принципа. И на полную катушку использовать её увлечение. Для реализации этого замысла никого лучше леди Томпсон не нашлось. Она успешна, самостоятельна и умна при убедительных женских достоинствах. Всё обставив на аппаратном уровне и оттолкнувшись от текущих обкомовских планов по культуре и национальным проблемам, он пригласил Томпсон в сектор культуры и оттуда её по закуткам здания, и не показывая никому, провели в его кабинет. Хозяин обкома понимал, что он на боевом посту и вокруг враждебные силы, давно созревшие для вандеи. А раз так, то стратегия и тактика военные. И про многое вандейцам лучше не знать. Поэтому тайком и через служебные коридоры, где кроме самого никто более.
  Эмма в этом кабинете уже бывала, но наедине сего хозяином оказалась впервые. И по конфиденциальности процедуры визита поняла, что разговор будет серьёзным. Хозяин кабинета её ждал и встретил у входа:
  - Эмма, добрый день! - Вы сегодня ярче самого солнца, однако ваша красота не испепеляет душу, а согревает сердце и радует очи, - сказал мужчина и обозначил приоритеты предстоящего разговора. Эмма знала функциональность партийного босса и она ей, технологу со стажем и реализованными идеями, нравилась. Как нравился и сам мужик. Он никуда не заглядывал, ни к чему не склонял и в его обществе она чувствовала себя защищённой и женщиной. Именно женщиной и в лице хозяина видела умного и сильного мужчину. А раз так, то и с ним она исключитально - женщина!
  Одетая всегда изумительно, к визитам к Чернышёву она кое-что меняла и являла это исключитально ему, расстёгивая или застёгивая и тем самым рисуя новую эксклюзивную себя. Как женщина она таким образом выделяла в Чернышёве мужское. Игра с ним началась сразу и она видела, насколько он знающий и умеющий в таких ристалищах, что даётся только повседневной практикой. И это не только его умная кореянка, но и гарем восточных гурий, современных и разнузданных.
  Белая женщина должна быть выше по самому определению! И гостья настраивалась на беседы загодя, впитывая всё доступное. Вежливость первой фразы Чернышёва дала направление ответа:
  - Солнце с утра не очень, но я знаю, что сама-то сегодня хороша. Поэтому вопрос: - Вы меня обольщаете по-мужски или это эпиграф к беседе?
  - Я пришёл очень рано, ещё чуточку до семи часов и тогда солнышко было исключительным. Так что моя фраза объективно отражает всё утреннее. Я её даже слегка приглушил, поскольку про вас мужчины меж собой говорят поцветистей. Они видят вас на экране и сравнивают с живой. Если бы так хотели меня, не знаю, как бы спал и выглядел утром.- А вы великолепны!
  - Спасибо, - улыбнулась гостья, обезоруженная не столько самой любезностью, сколько проникновенным тоном хозяина кабинета.
  - Я бы хотел с вами обсудить одно тонкое и деликатное дело. Оно как-то прилипло не к тем рукам и общество от этого сильно страдает. Я говорю о национальных памятниках типа Хайяма и Хафиза. Сам уровень этих авторов очень высок и из рамок этнических явно выпадает. Как и Байрон с Шекспиром - они не англосаксы! Но некоторые из нынешних аборигенов их перетаскивают под зелёные знамёна ислама и делают себе красиво. Хотя изначально ни тот, ни другой сугубо правоверными себя не обозначали и жили обычной жизнью человека науки и искусства. Подневольного и зависимого. Думаю, вы об этом знаете достаточно и мы просто обсудим тактику и стратегию этой темы. - Вам моя мысль понятна?
  - Более чем, Пётр Ильич, - кивнула гостья и достала блокнот.
  - Мне кажется, что нужно использовать недавнюю международную конференцию, связанную с их именами, и сделать Хафиза и Хайяма близкими не только яйцеголовой верхушке, но и ценителям частушек и матросских переплясов. Нет национальной культуры в её высшем смысле, есть этнические истоки, которые так или иначе сливаются с мировым потокоми по незримым каналам и имеют примерно равное напряжение и уровень. И паразитировать на национальной обособленности - это шаг в сторону реакции. - Что выдумаете об этом? - спросил Чернышёв, мягко и ненавязчиво разглядывая гостью. Она знала, куда шла и марку держала профессионально.
  -Вы хотите, чтобы я имела беседы с людьми знающими, а их страсти по Хайяму почуяли все? - Так? - мужчина кивнул и она продолжила: - И, чтобы выборка выглядела представительной и натуральной, фальшивые ноты лжецов и лицемеров тоже должны прозвучать?
  - Да, Эмма, вы всё поняли верно. Но вам придётся проблему изучить глубоко, чтобы умники, которые сторожат свой кусок культурного пирога, вас не завели в тупик. То есть, это не роскошная этническая пирушка с гуриями и кокаином в придачу. Нет, это привычная вам война! И территория постоянно будет вражеской.
  - Какие у меня полномочия и рамки нашей операции? - спросила гостья, наблюдая за лицом мужчины. Логово врага он уже знал и их манеры тоже.
  - Вы на передовой и у вас есть право забраться в тыл противнику, громить и взрывать их тылы - это война и на ней всё по военному времени. Ваша цель - разгром противника! - Самостоятельно и ни у кого не спрашивая. Обком вас поддерживает и это наша общая линия. Думаю, вы опять будете со щитом и никто вас не осудит. Поворчат и посудачат, не более.
  - Передовая проходит через вашу спальню, вас это не смущает? - осторожно поинтересовалась гостья.
  - Я думаю, Юлька и будет главным забойщиком в этой коллизии. Лучше неё тему не знает никто! Она в ней жирует 20 лет и лидером стала давно, так что поможет во многом.
  - По ходу пьесы может оказаться, что выигрышными кадрами станут домашние и тогда придётся переснимать всё. Вас это не затруднит?
  - Я же дал глобальную индульгенцию на защиту завоеваний мировой культуры. И вам самой решать нюансы решения задачи. Вы знаете, Эмма, я теперь к вам отношусь будто ценитель искусства к Родену, что бы вы ни соорудили - на выходе всегда шедевр. И задавать рамки с моей стороны глупо и самонадеянно.- Художник вы!
  - Однако в итоге может выплыть что-то личное, касающееся и вас тоже, жена всегда пахнет мужем!
  - Моя - да! - А вот вы имеете исключительно собственный парфюм, - улыбнулся мужчина и ей стало понятно главное - с женой у него проблемы и она призвана их решить. Заодно с культурой и аборигенами разобраться.
  Им принесли чай и в непринуждённой беседе утряслось многое из деталей предстоящего. Когда гостья уходила, он сказал:
  - Эмма, быть женщиной, как вы и не свалиться в мазохизм самолюбования - такое бывает очень редко. Точнее, вы первая из окружения, кто красив, горд и независим одновременно.
  - Это комплимент?
  - Нет, такое и на эмоциях я говорю только жене. А с вами просто объективен, - он выдержал паузу и спросил тоном рутинного функционера, - три дня на подготовку достаточно? - она кивнула и вдруг поняла, что этот мужчина любит свою жену сильнее, чем она могла представить. Из её окружения никто жён уже не любил, остались обязанности и привычки. И уходя, она решила провериться, подставив щеку для светского поцелуя. Он легко ответил и сделал это так умело, одним движением мужского могущества коснулся всего самого чувствительного в женщине и сыграл на нём так, что у неё остановилось сердце.
  Только на улице она отошла от охватившего и сообразила, что за штучка этот партийный босс. После этого раскрутить его жену на откровенность захотелось в первую очередь.
  На студии про визит в обком уже знали все и разглядывали Эмму очень пристально. Она была серьёзна и сосредоточена и телевизионщики поняли, что предстоит труднейшая неделя. Она составила программу, раздала задания коллегам и погрузилась в собственные задачи. Теперь ничего постороннего не существовало.
  Через три дня работы она уже знала объект войсковой операции по именам и ведомствам и все фамилии прозвонила на предмет вшивости и компетентности. Главный редактор студии только обеспечивал доступ к объектам программы и следующего хода дамочки с топором войны не знал никто.
  Она приезжала на места съёмок без особого уведомления с визой обкома и это напрягало многих ведомственных шишек, поскольку ойкумена культуры состояла исключительно из доверенных и лояльных. Ну и про Хайяма с Хафизом и Рудаки из чиновных аборигенов внятно отвечали единицы. Прочесть что-то на память, не подглядывая в шпаргалки, могли руководители кружков самодеятельности в ДК и Домах пионеров, а так же библиотекари. Последние проводили семинары и утренники и тексты громадных монтажей знали чуть не наизусть. А завотделом городского управления культуры даже примерно не знал дату, места рождения и смерти фарсидских классиков, не говоря уже о нюансах с цитатами.
  Через всю линию программы шла беседа Томпсон с Юлией Чернышёвой, Юлия знала тему отлично и сыпала цитатами на фарси, давая и варианты переводов. Звучало очень цветисто и даже не понимающая фарси Томпсон чуяла первичную мелодику Хайяма. Восхищённая белая гурия внимала песне восточной коллеги и эта картинка тянула на Главный приз Московского международного кинофестиваля за композицию кадра и призы за актёрскую выразительность обеих исполнительных гурий на ролях сложного плана. Уже хорошо подкованная на фокусах публичной беседы,Эмма умело направляла энергетику своей собеседницы и та не чинилась и выдавала всё на высших нотах и чистоте.
  При работе на монтаже программы Эмма обнаружила провисание темы на отдельных сценах ниже приемлемого уровня и задумалась о причине. Чернышёва на них выглядела какой-то не такой и это в общую ткань не вписывалось. И она решила переснятьвесь кусок, объяснив собеседнице причину. Юлия согласилась на повтор и спросила, можно ли привлечь сестру. Она в теме была хорошо погружённой и могла сделать музыкальные вставки высочайшего качества, достойного высшего уровня ТВ, а не среднего музицирования самой Юлии. Эмма не возражала и пересъёмку устроили дома у Чернышёвых. На этот раз всё прошло без накладок и Томпсон уже на записи заметила разницу в наполненности диалогов и эмоциональной насыщенности всех фраз и междометий, которые и играли роли смысловых точек и акцентов. Черновой просмотр на студии был сугубо рабочим и туда посторонних не пустили. Главред отметил уровень и актуальность и указал на технические ляпы. Их тоже хватало. Чтобы успеть в срок, рабочая группа осталась на ночь и к утру всё было вылизано и вычищено. Тут же копия ушла в обком и Чернышёв материал одобрил: Эмма сделала очередную политическую конфетку из материала для музейных работников.
  После этого чистка авгиевых конюшен в культурном департаменте выглядела актуальной, назревшей и естественной. Даже бюро обкома собирать не нужно.
  Посмотрев на себя экранную, Юлия свою белокурую соперницу очень зауважала, та умело подчеркнула достоинства и смикшировала недостатки. Эта белая леди в самом деле хороша и профессиональна. Теперь она отметила и самопожертвование Зои, выдавшей исключительный экспромт на темы фарсидской классики и западной музыки. Она всё время сидела спиной к камере и зритель видел плечи и пальцы, которые играли проникновенно и пронзительно. Фонограмму с фортепиано писали отдельно и она вышла исключительной. Лицо Юлии было выразительным и прекрасным и Хайям в её устах являл себя высшим божеством. Прохладная пластика Томпсон подчёркивала темперамент Юлии и она выглядела настоящей звездой. Прочитать что-то из этих авторов теперь захочется многим, поскольку планка женского величия и самих авторов были в прямой корелляции, ну и цитаты из Рубайята и так растащили по всему свету.
  Сразу же после выхода передачи в эфир, они перегнали по релейной линии рабочий вариант в Москву. Заседание секретариата обкома провели уже вечером и материал Томпсон в очередной раз стал трамплином для новых гражданских эшафотов и казней. Чернышёв проследил, чтобы горизонтальные перемещения непрофессионалов и провинившихся не состоялись. - Только удаление из системы власти и лучше на пенсию. Или по профессиональной принадлежности и глубоко вниз. Таким образом аппаратной вандеи избежать ещё можно.
  Ну, а воспарившая Юлия стала принимать волны почитания, елея и откровенной лести. Собственно, она убедилась, что её профессионально-творческая состоятельность - это реалии и их вес никоим образом не зависит от власть имущих. Не догадаться, как это вышло, она тоже не могла.
  Одним из итогов сестринской поддержки было свержение дядюшки Зоиного мужа с высокого поста в областном управлении культуры. И сразу на пенсию и без особых привилегий, положенных при уходе по собственному желанию. Пришлось даже освободить служебное жильё в элитном доме и переехать в обычную квартиру в спальном районе. Грохот от этой отставки пронёсся по городу и области, будто цунами, сметая ранее жирующее и ленивое чиновничество с национальными корнями. После сталинских чисток такое случилось впервые, около тридцати чиновников слетели со своих мест сразу же и перед низовыми парткомами поставлена задача укрепить культуру профессионалами с гражданской, а не байской позицией.
  Сие означает, что абсолютно вся прежняя система номенклатурного резерва накрылась медным тазом! А там не только десятки минибаевых и миркуловых: разрушена сама схема кадрового резерва по лояльности и родству. И некоторые библиотекари и завклубами поднялись повыше, чтобы быть понятыми и услышанными. Так или иначе грохот от передачи затронул несколько сот семей и всё это из очень обеспеченной и сытой части областной верхушки и ленивой пропылившейся от безделья периферии.
  С Зоей родственники мужа перестали разговаривать и устроили грандиозный бойкот. И Юлия предложила свой дом, пока не утрясётся. Перевезли одежду и личное и теперь ужин стал шумным и многолюдным. Чернышёв к этому уплотнению отнёсся спокойно и родню сестры принял, как собственную. А потом и расставил все точки над i: собрал родню по линии жены, как бы на новоселье Зои с детьми и объяснил, что так же будет с упрямыми впредь.
  За столом сидели пять мужей с жёнами. Все устроенные и благополучные. Жёны им подстать: и хороши, и за словом в карман не лазающие, оно наготове всегда. И тут самодостаточная Розия, символически приняв на грудь, предложила сёстрам устроить бунт Лисистраты.
  - Ты думаешь, ему от тебя и деться некуда? - не скрывая иронии, съязвила Малика, поглядывая на своего мужа, которому при таком бунте тоже ничего не грозило.
  - Там, куда он денется, ему выдадут то же самое! - спокойно отрезала Розия. - И эта отдушина у него есть потому, что мне он и сам уже не совсем муж. - Такое и вслух - это настоящий бунт! И сёстры переглянулись, как бы оценивая сестринскую солидарность и семейное благополучие на вес.
  Чуть поколебавшись, сёстры солидарно обратились к виновнице торжества Юлии, из-за которой всё и началось. - Это её замужество на сторону сломало традиционный уклад семьи и вмещающих её кланов.
  - О чём речь, у меня для вас есть всё, защита от мужей и мужиков тоже. Добро пожаловать, юные лисистраты! - ответила младшая сестра и мужья погрустнели. За бунт в доме Первого каждому из них голову снесут мигом свои. Поскольку каждый в грехах по самое не хочу и любое выделение из массы тут же влечёт внимание органов и неминуемую расправу. И гости-мужья тут же дали клятву лояльности жёнам. А хозяин дома молча принял их поклоны и гостеприимно улыбнулся: обитая среди восточных людей с фальшивыми улыбками уже сто лет, он и сам научился лицемерить. Он знал границы вассальной зависимости этой родни и не питал иллюзий насчёт других из местной этнической элиты, такого давления не испытывающих. Дети Зои: Бахтиар, Сейда и Зелия ещё были у бабушки и взрослые чувствовали себя свободно.
  Откровенная фронда жён переменила градус сабантуя и мужья стали приходить в себя. Тут и спиртное и танцы свою роль сыграли. Женщины этой ветки рода Ким были хороши до сих пор и у мужчин на них всегда есть запал, если не сказать больше. Ну и у Юлии они могли себе позволить то, на что не решились бы в присутствии старших рода. Так что общение с сестрой в системе клановой иерархии играло роль разрушительную. И Чернышёв этим пользовался с цинизмом медика при ампутации заражённого органа. И мужу Зои Рившату он сразу сказал, чтобы тот впредь был самостоятельным в своих разборках с женой.
  - Главный инженер автокомбината не тот пост, с которого не слетают в один момент. Бардака у вас хватает, аварий тоже, так что ты играешь в рулетку и все патроны не твои. А теперь и задницу прикрыть некому, - жёстко объяснил ситуацию хозяин дома.
  - Я против них пойти не могу, утопят и без аварий, - качнулся Рившат, поясняя позицию.
  - Не можешь с ними воевать здесь, уезжай туда, где никто командовать тобой не будет, - предложил выход хозяин, хорошо представляющий цепочки сговора и круговой поруки. Но Рившат не из рода Матросовых и на амбразуру не бросится. Это он знал давно.
  - Спасибо, Ильич, за заботу, но я против своих не пойду! - и вопрос дальнейшей судьбы Зои решился сам собой. Так в стене региональной клановости появилась очередная пробоина. Дети Зои их системе теперь не принадлежат, это однозначно и хозяин дома стал соображать, как обустраивать жизнь с ними дальше. А альтернативы и не было: Зою отпускать не нужно и в их доме ей с детьми будет удобно.
  Когда с уроками возникали вопросы и нужно было решить задачу или уравнение, то ждали Петра Ильича и тот со всем разбирался влёт. Папе до него далековато - так решили детки, не сговариваясь. История и литература была за Юлией и мамой, теперь концертирующей не так часто, а новая родня помогала больше, чем отец. Ну и давняя страсть Зои к Пете стала добрым чувством с привкусом благодарности. И Юлия доверяла ей мужа без опаски. В муже она была уверена, как в себе. Однако спокойной жизни тут быть не могло, поскольку Зоя решила догнать сестру и записать сольный альбом. На эту мысль натолкнул кто? - Конечно, Петя! Рившату такое и во сне не почудилось. И деткам добавилось гордости за маму, которая вдруг стала необыкновенной и теперь ей звонят музыканты, договариваясь о репетициях и фонограммах. При папе ничего такого не было.
  
  ЧЕРНЫШЁВ И ЖУЧЁК начало 1971 года
  
  Чернышёв приобрёл новый трёхканальный сетевой приёмник и решил его поставить на кухне. Вынимая из розетки штепсель старой установки, дёрнул застрявшую вилку радиоточки и та, прикипевшая в тепле и влаге субтропиков, вместе с корпусом розетки повисла на проводе, вылетев из места крепления. И он увидел в центре соединения чёрного таракана. Чернышёв про эту нечисть слышал, но она обычно рыжая. Присмотревшись внимательнее, он понял, что это шпионский жучок. Такие вещи показывали на лекциях про Абвер и ЦРУ. И он молча всё это пристроил на место и только из служебного кабинета пригласил кагэбешника. Тот принял информация к сведению и вскоре к ним пришёл телефонист, чтобы проверить линию. Юлия в это время была дома и встретила мужика с привычной сумкой и проводами через плечо. Чтобы не пугать жену вероятными сюрпризами, он удержал её у телефона домашними разговорами. Специалист был грамотным и всё закончил быстро, он взял параллельный аппарат и сказал кодовую фразу, а Чернышов ответил отзывом. Это означало, что на вызове был нужный человек и он свою задачу выполнил.
  - И что это было? - спросил он у особиста чуть позже.
  - Три закладки, одна в прихожей и по одной в кухне и коридоре между комнатами. Все на питании от радиосети. Радиус действия у них небольшой, работаем над поиском принимающего. День-два-три и он себя выдаст. Так что в этих точках будьте осторожны. А как вы увидели её? - удивился особист.- На этой квартире прежние жильцы даже пробки заменить не могли.
  - Может, потому, что я сюда попал из другого места. - Там умеют всё.
  Через неделю он узнал, что жука поставили ребята из спеццеха по ремонту электроники, который в большом долгу у областной прокуратуры. Что-то им разрешили и глаза на грехи закрыли. Чернышёв пригласил облвоенкома и председателя КГБ области. И сделал вводную. Военком назвал это происками недобитого басмачества, а особист только брезгливо поморщился. И на прокуратуру начали копать. Аккуратно и без участия национальных кадров. Когда осмотрели первый урожай, стало ясно и с целью прослушки в обкомовском доме. Она обнаружилась не только у Чернышёва. Ну, и следующим шагом было передать выводы и первичную информацию по инстанции так, чтобы никого не спугнуть.
  По временам и нравам эпохи Сталина за это полагался расстрел. Всем участникам, независимо от степени конкретной вины и участия. "Контра" и "диверсии" - это вышка несомненная. А в списке замешанных только напрямую был не один десяток фамилий. Связи тянулись и в столицу и за рубеж. В дружественный шиитский Иран тоже. Председатель областного КГБ лично выехал в Москву и встретился с высшим начальством. Там материалу обрадовались и через неделю нагрянули проверяющие. Масса фамилий, куча уголовных дел и полное обновление прокуратуры и суда "от" и "до". Чернышёв лишь проследил, чтобы ни один из местных на замену не попал. В Москве однако его принципиальность пришлась по душе не всем. И тех, кто сцепил зубы и обвинял Первого секретаря обкома в сталинизме, он тут же зачислял в список ненадёжных и всем своим сотрудникам запретил сношение с этими фамилиями под страхом увольнения. Испуганные крутым нравом и результатами чисток нового Первого, все взяли под козырёк. Кроме того, Чернышёв наладил учёт бумаг и теперь ни одно московское постановление или информация не терялась. Журналы входящих и исходящих документов имели сквозную нумерацию и фамилии ответственных. И никуда не спрятаться, если бумага для Петрова попадает Акбулатову, а на письмо хлопкороба Черкизоева про неправильного начальника ответ задерживался.
  Когда после запарки с прокуратурой Чернышёв позвонил старшенькому и поинтересовался молодой жизнью, тот лихо отрапортовал про успехи на учебном фронте и засуху на личном. Некогда с ними, с девушками. Потом Зоя сообщила, что Джамиля в очередной раз перевелась в другой город. И он эту женщину ещё больше зауважал. Ведь почуяла же и без наводок агентуры, браво, Зойка! Но Юле об этом нельзя. Ещё одна тайна.
  
  ЭММА ТОМПСОН В КАМЕНСКЕ весна 1971 года
  
  Приезд Эммы из заграничной командировки отметили в области широко и о телевидении США и Франции она выложила массу познавательных вещей. Об эффективности прессы она говорила особо и указывала на различия тамошних и наших рычагов влияния.
  Сразу же по горячему письму с мест она уехала со съёмочной группой в Каменск, там исчезла школьница из девятого класса и через несколько дней её тело нашли на городской свалке. Гул и ропот возникли тут же, поскольку девочка русская и красивая и перед исчезновением у неё были проблемы с местной босотой из аборигенов. Ребята из горнопроходческой бригады отца девочки вычислили насильников быстро и разобрались сразу же и со всеми. Самая лёгкая степень побоев - глубокие ссадины с разрывом кожного покрова, сильные - переломы и раздробленные кости. Число пострадавших - 18 человек в возрасте от 15 до 25 лет. Били так жестоко и с психологическим давлением, что избитые парни при опросе в милиции дружно играли в несознанку - кто бил, не знаем и не ведаем, за что - тоже!
  Волну народной мести русаков аборигенам в милиции уже предполагали, поэтому изучали все детали инцидента. Ну и Каменск - город горняцкий с русским населением преимущественно и национальные кадры тут заняты на всякой обслуге, в шахту и карьер товарищи аборигены идти не хотели, да и боялись шайтана в подземелье, предпочитая работу в общепите, торговле и разных складах при ГОКе и заводе каменного литья. Милиция в городе тоже поголовно русская и понимающая место русаков в национальных окраинах СССР. С одной стороны, пойманная банда - типичный для недоумков-жориков уровень обезьяны на дереве, с другой - страна-то цивилизованная и эти поленья там значатся полноценными гражданами развитой социалистической державы. С бытовой же точки зрения, за такое яйца выдрать всей родне, чтоб не плодили уродов.
  И как тут быть? - В горкоме мнения разошлись, в исполкоме тоже, причём даже женщины из местных кишлаков, которые были в подсобницах на тепличнике, считали отморозков достойными побивания камнями. А горняки обещали снести этот национальный закуток бульдозерами и заровнять грейдерами. Вменяемые аборигены проклинали выродков и тех, кто им давал работу и крышевал. - Вырвать яйца? - Они считали так же.
  Республиканский ЦК размышлял и прикидывал, как конфликт свести на нет, не теряя лица и ничего по сути не меняя на местах, чтобы не лишиться питательной среды, обком же видел всё иначе - расправа здесь и сейчас, пока не растеклось по равнине! - Чернышов сразу же поговорил с Савушкиным и тот обещал понимание Москвы с его подачи. То есть, забалтывать случай нельзя ни в коем случае.
  Эмма выехала на место с новой аппаратурой и мужской группой поддержки на случай неформата и неадекватности кого-то из местной публики. Ей сказали, что по её условному сигналу потенциального нукера в зелёной тюбетейке тут же валят наземь, а там его песни кончены. Толпа - излюбленное оружие нападения на одиночек, будет остановлена без промедления и сразу же наповал. Силы поддержки есть на любой вариант. Ей показали парней из прикрытия, чтобы различала из толпы якобы местных аборигенов в тюбетейках. Ребята смахивали на этническую толпу, но были из спецназа для подобных коллизий и использовались в подобных заварушках многократно, так что дело знали отменно и она занялась только работой, избавившись от подспудного страха.
  Случай тут же разобрали на составные элементы и стало ясно, что в этой школе сложились этнические группировки, точно копирующие криминал области, поскольку для города горняков такое нетипично: изредка пьяные разбирательства в день получки случаются и не более. Воровство и хулиганство - исключительно этнические группы из аборигенов, работающих на складах и торговле. Избитые 18 человек - это люди, отмеченные вот в таких делах конкретными свидетелями. Народная дружина в этом приняла посильное участие и всех причастных нашли в течение трёх дней, хотя те и прятались от людских глаз в дальних кишлаках. Когда Эмма разобралась во всём с точки зрения криминала, то возник и другой вопрос, гражданский. Ответственность национальной диаспоры. Гнев рабочих нависал над милицией пуще прокурорских проверок. Милиция жила среди этих людей, была оттуда же родом и особой деликатностью не страдала даже по бытовым случаям, а здесь групповое насилие и убийство. Эмма собрала в красный уголок ГОКа большую группу представителей из местных аборигенов и под микрофон с камерой задала вопрос:
  - Как это называется и откуда оно взялось? - Ни деликатности, ни фальши интернационализма - только по делу. Разная публика пришла в контору ГОКа, но жёсткость и неотвратимость наказания признали все. Когда на них нажали, те признали, что в равной мере ответственны все. И те, кто раздевал, и те кто насиловал, и те кто убивал - это банда.
  - И что же, всех на виселицу? - уточнила Эмма, спрашивая местного интеллектуала с тюркскими корнями, работавшего на базе торговли. Он часто оказывался в центре внимания при национальных конфликтах, хотя к ним прямого отношения не имел никогда и оперативник из милиции ей об этом сказал с саркастической улыбкой. Камера механически писала диалог и фиксировала все детали. Это не бумажный протокол и тут не сошлёшься на неточности перевода и "Я рюски не понимэ!". Ну и эта белокурая женщина выглядела так, будто отрава уже готова и залита во все родники и источники мира, а жажда заставит сделать тот самый глоток. И он подтвердил:
  - Да, всех! Это нелюди и им среди нас не место.
  Тот же вопрос прозвучал и фарсидской общине. И здесь народ от выродков отрёкся без раздумий и про трудное детство никто и слова не проронил - подонки! Была ещё и татарская община, она разделилась, видно, кто-то был повязан кровными связями и защищал их, а не истину. Увидеть глаза национальной диаспоры из высланных после Крымского предательства в Великую Отечественную войну было полезно для многих. Это были те же ничему не наученные бурбоны, но месть в исторической памяти затаившие. Из их числа было трое парней, активно заправлявшие расправой над девятиклассницей. Их злоба была глубокой и хорошо пророщенной в отличие от импульсивной и зверьковой у тюркских сообщников. Анклавы из перемещённых национальных диаспор выглядели хорошо организованными и готовыми к активным безобразиям, нож и прочее оружие для выяснения отношений давно стали средством привычным и на публичные мероприятия они ходили группами по 7-10 человек, среди которых все роли расписаны заранее.
  Эмма за эту командировку насмотрелась и наслушалась столько мерзостей и грязи, что потеряла чувствительность к боли. Просмотрев общий баланс интервью и публичных форумов, она решила финальное резюме принять от одноклассников убитой девушки. Негатив сквозил у всех, ни о какой классовой солидарности ребята и не задумывались, поскольку имели дело с этническими недоумками. И обычный журналистский анализ показал, что в семье трудящегося дехканина с грамотной и незатюканной женщиной-матерью выродков не бывает. - Не та генетика! То есть, корни преступности те же, что и среди русаков, но питательная среда плодила их в обилии, поскольку государству было не до них. Эта категория граждан СССР сразу же попадала в лапы исламских традиций, которые со светскими нормами социализма и рядом не лежали. Беглая прикидка веса этой социально-этнической категории в горных районах небольших кишлаков давала цифры от 10 до 20 %¸ в больших равнинных селениях она снижалась до 5-10%, но выражена везде. И выращивалась эта зараза повсеместно, наркотики производились и распространялись тоже с их участием. Если их собрать под зелёные знамёна, то в Кентской области наберётся несколько батальонов новых басмачей. Эту фразу выдал учитель математики в той самой школе Каменска и Эмма именно ею была намерена оформить финал своей передачи.
  Съёмочная группа отсняла километры материала, отсмотрев и опросив массу людей и уехала в Кент только через неделю. В студии материал разделили на классы и тут же что-то ушло аналитикам, а с чем-то стали работать монтажники. Чернышёв проследил за тем, чтобы никто со своими советами телевизионщикам не докучал и с главной линией КПСС в уголовное дело не встревал. Со своей же стороны он сам без купюр смонтировал главные тезисы записки Томпсон и отправил в два ЦК: на Старой площади и Республиканское, как того требовал ранг события.
  Как бы завершением сериала явилось известие о разбившемся автозаке, упавшем в пропасть. Машина сгорела дотла, конвой и шофёр успели выпрыгнуть на вираже оледеневшей дороги. Местное ГАИ оформило ДТП, как обычное на этом серпантине и ещё раз поставило вопрос о подсыпке песком для ДРСУ ГОКа. А местным представителям диаспор погибших сказали, что собаке - собачья смерть.
  На танцах в ДК при обсуждении события возникла заварушка и татарам-переселенцам выдали за всё сразу. Тем, кто с ножами и тесаками, для дальнейшей жизни шансов уже не было, только с помощью медикаментов и не очень долго. Остальных с солидными побоями держали по домам и нигде не светили. Но это уже смысла не имело, поскольку всех переписали поимённо и наиболее разговорчивые из общины отказались от этнической солидарности и круг стал прозрачным для следствия и разбирательств. Но сначала разбирательств. Избиение национальных подкреплений с плетями и ножами продолжалось всю ночь и ребята из резерва спецназа ждали сигнала о вмешательстве, но уже с оружием. Однако у старейшин переселенцев хватило ума не выпустить остальных боевиков, помня, чем это закончилось в 1943 году. Под шумок их могли зачистить, невзирая на личности. - Толпа горняков в 10 тысяч человек с бульдозерами от посёлка НКВД No432 и следа бы не оставила. Против диаспоры в 600 человек стояло и государство. И ему вот такие гнидники ни к чему. Пятилетки они не выполняли и на ударных стройках не работали, выжидая и подворовывая вроде цыган, только те беззлобны и много не вредят, имея чувство меры, а эти от мести готовы камни грызть. А местный народ и русаки видит всё и терпят до поры.
  И переселенцы уцелели, переменив поведение в принципе. Инспектор по надзору подал списки по инстанции и участников акции устрашения отправили по статье на пять лет каждого. Неучастие в массовых актах драк прописано соглашением между советом диаспоры и Советской Властью. Ответственность за нарушение там предусмотрена напрямую, так что кивать не на кого: получите положенное.
  Внимательно просмотрев материалы расследования телевизионной группой, Чернышёв кое-что отметил для себя и пригласил Савушкина.
  - Для вас выводы Эммы Томпсон - новость? - спросил он и председатель областного КГБ качнулся в отрицании, - А чего мы ждём? - Чтобы из этих недоумков вырастили полноценных бойцов за ценности корана?
  - Мы отслеживаем ситуацию и докладываем по инстанции. Эмма Томпсон из этого сделала яркую картинку и всего-то! - Но мулла, а не учитель учит деток в таких кишлаках не из-за нашего недомогания. Это выращивает местная власть и она не хочет перемен! В Гражданскую красный командир приходил в кишлак с сотней нукеров и на площади разбирался, кто бай, а кто угнетённый дехканин. Выкашивали поголовно и даже лишку прихватывали, но тогда это было нормальным ходом - война! А что теперь? - Мы же с вами чуть не в светлом будущем коммунизма? - с жаром нереализованной злости ответил особист.
  - Николай Фёдорович, мой отец на эту контру имеет сквозную линию генеалогии от Ибрагим-бека до Керимбаева и Аширова. Хотя у него другой воинский профиль. У вас это тоже должно быть, как и варианты реакции на происки противника. Сейчас как раз тот случай.
  - Вы имеете в виду что-то конкретное или это генеральское рассуждение о байских прихвостнях?
  - Да, конкретное, я вам приготовил несколько выдержек из материалов Томпсон и в самых последних беседах увидел управление тамошней коллизией кем-то из Кента. С ней ведут диалог. Недоумки на такие фразы и мысли не способны генетически, им это вложили в головы. Надо их найти и публично наказать. Громко и показательно!
  - Можно взглянуть на материалы? - спросил Савушкин и Чернышёв протянул свою распечатку с фотографиями и фразами из диалога с Томпсон. Просмотрев несколько листиков, гость сказал:
  - Да, слова они говорят чужие и это самый настоящий свежак. Докопаться можно, но это получится при рутинном расследовании уголовщины, куда мы пристроим своего человека. Однако с Каменском этот номер не пройдёт, поскольку следы размазаны по всем диаспорам и там причастны все. Пропустить через подвалы зинданов всех, чтобы найти активистов, теперь мы не можем. Круговая порука и тотальное неверие нынешней власти на уровне сельсоветов.
  - Но ведь корелляционно мы можем установить заводил в Кенте и разобраться так же просто, как и с упавшим автозаком на скользкой дороге. - Сразу и насегда!
  - Без суда? - качнулся гость, чуя неуместность своих оправданий.
  - Но ведь война! - Разве нет? - припёр его Чернышёв.
  - В общем - да! - согласился гость.
  - Николай Фёдорыч, мы с вами государственные люди, а не шестёрки по переписыванию бумажек и свой долг должны выполнять здесь и сейчас. Если трое или пятеро из зачинщиков сгорят в испанской оспе или от чего-то другого экзотического, то сидящие под ними хотя бы на время затихнут и мы выиграем время. Боюсь, что в ином раскладе они осмелеют, обнаглеют и уже вскоре расправятся с Томпсон. И перехватят инициативу.
  - Хорошо, - ответил Савушкин, - только я должен иметь прикрытие. Вы звоните на Старую площадь и мне уже с Лубянки передают команду. Оперативно и без согласования я могу немного. Наверху и у нас мудаков предостаточно!
  - А в качестве первостепенного шага попрошу пространство вокруг Томпсон и группы расчистить так, чтобы всем стало ясно - шаг в её сторону, это неминуемая смерть! Именно смерть! - Сейчас Эмма Томпсон стала символом надежды и люди верят в неё. Так что она уже давно не частное лицо - она символ светлого и справедливого! Каждое расследование этой команды ведёт к ощутимым переменам. И верят ей, а не официозу из местного ЦК. Поэтому с её головы не должно упасть ни одного волоска! - Приставьте охрану и, кроме коллег и близких, подозреваемые все!
  Савушкину новый босс обкома нравился и работать с ним было проще, чем с предшественником, типичной номенклатурой. Вернувшись к себе, он тут же вызвал оперативника и распорядился об охране Томпсон и её оператора. Потом взял разработки по делу в Каменске, сопоставил их с материалами Томпсон, и обнаружил, что даже по его меркам эта нормандка и умна и прозорлива. Она научной логикой за три дня постигла то, чего они добивались многие месяцы оперативно, подбираясь к гидре современного басмачества. Для этих "мусульман с партбилетами" она очень опасна и убрать своего кровного и умного врага захочется многим!
  Операцию по чистке конюшен на периферии Чернышёв начал мгновенно и ни с кем не согласуя в республиканском ЦК. Когда Савушкина пригласил Первый секретарь ЦК Республики и потребовал объяснения происходящему, тот ему выложил без обиняков, что аппарату ЦК не доверяет и оттуда возможны утечки, а при войсковой операции это недопустимо! И привёл несколько примеров из недавнего. Первый развёл руками и согласился - война, номинально он числился сторонником Чернышёва. И он не стал ничего предпринимать, полагая, что Чернышёв и КГБ про него знают слишком много и любое движение не туда обернётся катастрофой тут же. А так можно переждать и уцелеть.
  На этот раз Чернышёв зачистил всю вертикаль народного образования от школы до областного управления. Под страхом смерти обязал заменить всё клерикальное светским и в каждой начальной школе горных районов поставить учителей русского языка с первого класса. Аппарат обкома хорошо знал своего босса и его решения проводил точно и без свободного творчества. Если кто-то придумывал отмазки типа финансирования и штатного расписания, этого отмазчика тут же увольняли по несоответствию и за дело принимался его заместитель. Лояльность обкому становилась тотальной и дело двинулось к положительному результату. Влетело и местной милиции. Всех добреньких и близоруких разжаловали в рядовые и уволили со статьёй. А чтоб им не спалось сладко, завели дело о вероятном пособничестве. Самого же главного милицейского чиновника, единственного из местных не убранного из-за военных заслуг, Чернышёв пригласил в кабинет и сказал:
  - Война с преступным миром никогда не кончалась капитуляцией противника. Это всегда до последнего вражеского трупа. Сейчас же вышло так, что ваша служба проявила и непрофессионализм и преступную халатность, приведшую к жертвам населения. В войну за такое расстрел следовал сразу же. У нас тоже война. И если вы не сделаете выводов, то их сделаю я. Вы военный человек и должны понимать, что это значит. Вам, Абдукадыр Рашидович, всё понятно?
  - Так точно, товарищ первый секретарь обкома!
  - Сколько нужно на зачистку, чтобы год не было гнили?
  - За пару недель должны справиться, товарищ первый секретарь обкома!
  - Вы свободны и через неделю жду с докладом о проделанном и всеми документами. И отпустил полковника.
  Выявленные махинации с переводом земель из одного вида в другой и существование целого посёлка без прав и содержания тоже имели "крышу" и он с ней расправился не менее жестоко. Все паразиты - это нарост на теле трудового общества и должны уничтожаться системно и постоянно. Аппаратчики долго изучали крестики-нолики бумаг и постановлений в подноготной незаконного поселения и выявили корыстный интерес. Он вёл в облисполком, там этим ведал отдел, причастный к жилищным делам. Чернышёв его убирать не стал, а обязал в течение года доложить о расселении каждого из поселения. С военными переселенцами из зон оккупации он решил не воевать, а извлечь оттуда самое ценное - молодёжь. Всех не убедить, но умные и грамотные на национальную наживку не позарятся. А это из 40 тысяч не менее 3-4 тысяч раскольников. Уже хлеб! И он поручил третьему секретарю разработать план Маршалла для крымских татар и вайнахов. А отделу, ведающему вождями этих племён, дал задание извести эту публику законными методами. Чтобы в этих номерных посёлках НКВД жили граждане лояльные СССР, а не боевики-националисты в ожидании новых назначений для "акций неповиновения" и прочего разбоя. Наверняка не всем понравится стать пушечным мясом в чужой войне. А войну им объявили настоящую и без обиняков. Для посадки за антисоветскую деятельность были и поводы и достаточные аргументы, на случай массового неповиновения тоже есть очень убедительный ответ. О нём особо не упоминал никто, но в крайних случаях - лучше он, чем эпидемия чумы. Старший Чернышёв младшего в этом плане подковал основательно и планы таких операций в эпоху войны с басмачеством у него были в особой папочке с картами и топографическими схемами.
  Через месяц у него была первая оперативка на вождей, потом вторая и после третьей он дал команду и новая прокуратура возбудила дело, тут же последовали обыски дома, где криминала хватило на пожизненное. И "незаконно депортированная" диаспора притихла. Суды с оглаской славы вождям не прибавили, рабочих местах с переселенцами провели работу и пояснили, что национальные идеи не могут быть с уголовным окрасом и поддаваться давлению местных князьков не стоит - не та это публика. И ваших никогда не били без дела, полученное - всегда хорошо выпрошенное! Надо отметить, что профилактика для наиболее шебутных шла постоянно и без рёбер и печёнок остался уже не один десяток "воинов ислама". И атмосфера в районах потихонечку разрядилась, да и сносить переселенцев бульдозерами местные уже не грозили. Но на склонах и господствующих высотах постоянно находились люди из народной дружины и достаточно команды, чтобы случился камнепад с селем и посёлок переселенцев с Кавказа и Крыма сдуло как ветром. Так сильна ненависть к "хитрожопым".
  
  Таким образом руками Томпсон Чернышёв вычистил авгиевы конюшни предшественников и этот вариант глубины мышления говорил о многом, в том числе и об удивительном устройстве головы бывшего химика-технолога.
  - Её бы нам, - подумалось шефу областного КГБ Савушкину, - и стало бы хорошо всем. Размышляя об этом, он вскоре нашёл и отличный вариант для повышении уровня её безопасности. Это личная дружба с кем-то из КГБ. И вскоре понял, что идеальным вариантом будет он сам. Другим мужчинам перед её обаянием не устоять и работа станет проблемной. И он тут же всё перевёл в реалии, позвонив на студию и известив тамошнее начальство о желании побеседовать как бы приватно. Они встретились с Эммой на нейтральной территории в фондах научной библиотеки АН Республики. Он не стал пугать женщину вероятной охотой на неё и просто поинтересовался ходом мыслей по делу в Каменске.
  В общении Эмма была так же легка, как и в телевизоре и Савушкин едва выбрался из тенет её очарования. Получив от неё мысли и механизм аналитики, он поделился и своими идеями по поводу Каменска. Просветил и предупредил, не насторожив и не смутив. Женщина была на работе и мужчина это хорошо почувствовал, отмечая скорость реакции и глубину проработки ответов собеседницы. Для неё он был одним из источников информации и не более, это смутило властного мужчину, привыкшего к подспудному страху в глазах собеседников. Его замешательство она отметила и понимающе улыбнулась. - Перед яркой женщиной теряют голову все! - Вот так-то. И они договорились о регулярных беседах раз или два в неделю. До получаса и не более.
  Они вышли на балюстраду здания вместе и Савушкин на своей машине отвёз женщину в студию. За ними следовала машина сопровождения и она осталась мозолить глаза всем любопытным, пока поздно вечером Эмма не уехала домой. Троллейбус и пеший переход от остановки до студии теперь были под контролем и он имел два радиуса наблюдения. И к ней уже не подобраться. Сильно любопытствующих субъектов увозили на природу и там выясняли заказчиков такого интереса, после чего сам любопытный исчезал навсегда. Если кто-то из родни подавал в розыск, заявку вежливо принимали и прокачивали родню и связи пропавшего. Заявитель приходил сам, участковый к ним тоже наведывался и оно выглядело как-то не очень приятно родне пропавшего. Вскоре вокруг Эммы стали тихо, как на кладбище, но дружба с Савушкиным перетекла в гибрид служебного и научного интересов. Потом к этому подключилась и его жена и Эмма стала просто недоступной, а люди из чёрного списка Чернышёва попадали под проверки и расследования и с треском слетали с насиженных и прикормленных мест. Поэтому противник испугался и затаился. А Чернышёв со товарищи продолжили работу по созданию материальной базы развитого социализма в Республике Средней Азии. С социальной сферой были серьёзные проблемы.
  
  ЧЕРНЫШЁВ И ЮЛИЯ. СЕМЕЙНЫЕ ПРОБЛЕМЫ весна 1971
  
  - Петя, я начинаю подозревать тебя и Эмму Томпсон в тайной связи. Она стала вроде серого кардинала: за что ни возьмётся, тут же летят головы самых "заслуженных" людей Республики. А до этого им давали грамоты и знамёна передовиком соцсоревнования. Твои предшественники награждали, а вы вместе с этой красавицей их выносите на помойку! Кто-то другой готовит передачу - поговорят и затихнут, а как только её выдаст Томпсон - это топор войны.
  - Юлька, ответь сразу и без увертюры - ревнуешь к ней или так, для тонуса?
  - Ревную - не то слово! Я жутко и невыносимо болезненно ревную тебя к ней! Ты со мной уже давно ничего такого не обсуждал, а с ней связано вон сколько! На меня все смотрят, будто я в курсе ваших с ней военных операций. И я многозначительно и по-азиатски хитро молчу, будто так оно и есть. И все считают нас революционной тройкой! - Представляешь: ты, она и я!? КГБ и милиция не в курсе, а мы с Томпсон - главные заговорщики!
  - Тебе всю правду или только приятную часть? - спросил муж.
  - Всю, - выдохнула жена.
  - Так знай, что само задание ей выдают в редакции студии. Оно обычное и ничем от заданий других съёмочных групп не отличается. За одним нюансом - сама Эмма Томпсон отличается от остальных студийцев и копает внутрь и по сути. Она инженер, знающий производство от и до! Исполнителей тоже. И она перед выездом на место собирает массу материалов по теме. Самых разных и в различных источниках. Ну, и она принципиальна в отличие от большинства коллег и ей по-барабану, кто кому родня и с кем спит или делит чёрную кассу! И её оператор - это сообщник Эммы, знающий, как подать материал, чтоб шло так, как хочет она: то ли слезу вышибить, то ли зубами скрипеть, то ли петь осанну. И вся бригада у неё подобралась по деловым качествам. А теперь ещё и кураж от успехов.
  - Она одна такая умная на студии и ты к этому руку не приложил - не верю!
  - Каюсь, приложил, но нашёл на комбинате не я. - Она сама нашлась.
  - И свиданий у вас не бывает, а только установочные планёрки, - кокетливо пожала плечами жена, как бы сдаваясь логике мужа. Эта белокурая умница и в их научной конторе многих задевала и беспокоила, причём спектр отзывов о ней очень широк: от ревности забытой мужем жены до несостоявшейся личности. Эмма дамам без комплексов и с кучей детей и забот нравилась просто так, как бы по умолчанию. Мужчинам она нравилась безусловно и безоговорочно. И русакам и аборигенам. Петя тоже её поклонник, сие она видела точно. Однако он не ворует, а просто любуется со стороны. И это для Юлии не есть хорошо. Эмма молода и свежа, этого Петя не заметить не мог даже на планёрке, где этот брильянт блистает в обществе лысых мужиков и строгих леди в очках и длинных юбках.
  - Насчёт планёрок, как-то так, - согласился муж и добавил, - иногда она бывает на совещаниях и там отвечает на вопросы публики. Как специалист по преобразованию рутинного материала в горючую смесь. Ведёт тему главный редактор студии, а она вроде приложения и эксперта по отдельным параграфам и нюансам. К тому же, она беспартийная и с неё взятки гладки.
  - Она моложе на десять лет, натуральная блондинка, технарь с красным дипломом и умница настолько, что и свиданий не надо - всё понимает влёт! - И она тебе классово и этнически более близка, чем я, - предложила новый вектор дискуссии жена.
  - Юлька, я бы тебя украл даже из султанского гарема! И будь ты хоть наследная Византийская принцесса или наложница графа Букингема, я бы не посмотрел ни на что, кроме твоей сокровенной личности. Так что ты, ненаглядная царица души, выше анкет и прочего из буржуазных примет происхождения. Ты жена пролетарского инженера и твоя репутация вне подозрений.
  - Ты живёшь на Востоке, а здесь все серьёзные мужи привыкли иметь нескольких жён! - И это мужикам как-то сходит. Производственные совещания, технические решения, Петя, ты же в этом мужицком деле самым крутым драматургам фору дашь на три акта и выиграешь в пятом! - Сколько лет ты ведёшь практический семинар с моими сёстрами по 25 числу каждого месяца, а?
  - Милочка-Юлечка, разделим твои претензии на две части. Для объективности. Первая, насчёт восточных мужиков и дам для утехи. Старостина так умна и хороша, что годится только в жёны или союзницы. У меня она в союзницах. И вторая, 25 число - это у нас семейное и я там среди твоих сестёр вроде худрука при капризных примадоннах. Сценарии они пишут сами, играют тоже, я только по хозяйственной части, когда надо включить воду, чтоб остудить актёрствующий конклав.
  - И где ты видел такую антрепризу, чтоб она двадцать лет играла одну пьесу и без зрителей? - Им они и не нужны: их публика - это ты. Наркоманки несчастные! - Они играют, глядя на тебя, а ты, глядя на них, мотаешь на ус и потом всё это на меня. Я же умница! - А теперь и эта норманка! - Тоже умница, не правда ли?
  - Тут ты, милочка, попала в точку: она очень умна! И всё делает сама. Вот бы к нам её, а? - Сюжеты сразу поменяют тональность! - Ты же видишь, как она их выстраивает? Юлька, ты литератор от бога и понимаешь её сюжеты правильно. Ну, перестань ревновать! - Я никого кроме тебя не любил! - сказал муж и привлёк жену к себе. И она вздохнула:
  - Петя, пусть эти суки играют что угодно, я их знаю сто лет и вынесу ещё столько же. Но эту норманку - нет! Только не её!
  - Послезатра 25-ое! - Что приготовишь ты, уже решила?
  - Сюрприз!
  
  СТАРОСТИН И ЖЕНЯ зима 1970-71 года и начало весны 1971 года
  
  - Эмма, - дождавшись момента, сказал муж, - мы по тебе скучаем, милая ты наша! Девочки тебя в телевизоре видят чаще, чем в домашнем халате. Я тоже подзабыл, как ты меняешь чулки и вертишь пятки, чтоб не было видно петель. И бельё: мне те полотняные штанишки нравятся больше этого шёлка. В них ты пахла собой, а не заморским парфюмом!
  - Колюнчик, износились те штанишки, ты их и изорвал, миленький, сдёргивая за ночь по сто раз! - возразила любимая жена, - с чулками та же история: нынешние крепче и на дню я по пять раз их не меняю. А халаты я и раньше не любила, есть в них что-то ненатуральное - то ли прячу себя, то ли выставляюсь, неясно. С девочками, каюсь, грешна! - Увлеклась работой, да и ты не возражал, даже подталкивал - выражайся, Эмма, у тебя есть что показать! - Разве нет? Ну и, милок-пирожок, с ними я играю, а настоящая - с тобой! Разве я изменилась и уже не свожу с ума?
  - Нет, Эм, нет! - Ты хороша и мы с девочками просто скучаем. Иногда приходит мысль, шальная и увесистая - мы должны родить сына! - Может, нынешняя ты - это знак и после триады невест появится мужичок? - Как тебе это?
  - Вот если бы знать, что так и будет, я готова всё бросить и родить! - А если будет четвёртая? - ответила очаровательная, весьма рассудительная блондинка. Муж глубоко вздохнул и откинулся на подушку. Профиль жены вырисовывался на фоне окна и лишь слегка напоминал её в ящике телевизора.
  - Эм, твои персонажи меня тоже интересуют. А Женя и её исцеление - это и вообще нонсенс! Я её работы тоже посмотрел и вижу, что она переменилась сильно не только по части подвижности. Мозги у неё теперь заточены иначе совершенно!
  - И ты в неё влюбился! - улыбнулась жена, таких признаний слышавшая сотни и тысячи раз.
  - Она же твоя! - отмахнулся муж.
  - Колянчик, но ведь ты не какой-то там мужик из Терпилова и понимаешь, что героев передач делают в редакции. Я как раз из банды этих жуликов. Как ты можешь повестись на такую клюкву?
  - Не юродствую, милая! Нет, нет и нет! - Женька - не продукт, она личность и это видно всем: ты просто её растиражировала умело и на весь свет. Внешне, там тоже есть, чем любоваться, твой Лёша пострался на совесть!
  - Да, - призналась жена, - с этими жуликами так всегда, не успеешь оглянуться, как из простой стенографистки готова статуя Кибелы.
  И муж её поддержал изумительным знанием материала:
  - А грудь у женькиной модели просто обалденная! Такое передать обычной рисовальщице не по силам. Я ходил в галерею с ребятами и они дружно: - Такую красотку никуда, пока она не уснёт опоенная и распятая!
  - А ты знаешь, что "красотка" перешла рубикон и уже на пути к полтиннику? - Зная это, может и распинать передумаешь?
  - Тем более, - отмахнулся муж, - значит Женька "умеет" видеть то, что нам, серьмяжным, недоступно. Короче, Эм, ты должна нас познакомить!
  - Ты и в самом деле влюбился? - забеспокоилась якобы беспечная блондинка.
  - Скажем так, ты приводишь её к нам в цех и я ей устраиваю кастинг любых мужиков и женщин. Они у нас есть. И ты не путаешься со своими "исследованиями" души и непременными после этого переменами областного начальства.
  - У меня в героях бывали и учительницы, и горняки, и библиотекари, почему она?
  - Её история - это твоя лучшая сага и я не мог не влюбиться в такую галатею. Так что, давай из этого выберемся достойно! - сказал муж и жена увидела не привычного Колянчика, а самодостаточного и уверенного в себе незнакомца. И неожиданно ощутила смуту и боль, с мужем связи давненько не имевшие. Имея яркое и объёмное воображение, она представила похорошевшую Женьку рядом с ним и поняла, что та может и купиться на этого сугубо славянского красавчика. Умений у него по мужской части предостаточно, она в этом приняла завидное участие, тогда Женькиному Андрею придётся туго при любом раскладе. - Что ж, свести их придётся, а там, как ветер подует.
  В течение нескольких дней решилось всё и, одолев проходные и вахты, Женя пришла в цех к Николаю Старостину. Он её встретил у входа и отметил, что в реалиях молодая художница хороша фигурой и уже не скажешь о причине едва заметной угловатости походки. Шея и накачанные прежним образом жизни плечи были пластичны и прежнюю поясную неподвижность микшировали хорошо. Девушка хотела выглядеть и себя уже не стеснялась. Ну и ещё, он поразился увиденному: Женя беременна! Уже заметно и это состояние женщине тоже нравилось. Когда все предварительные и протокольные слова сказаны и их оставили наедине, он усадил гостью и дал придти в себя. Татьяна Григорьевна принесла брусничный морс, которого в Кенте нет ни у кого и Николай, наблюдая за художницей, сказал важное и определяющее:
  - Женя, вы так очаровательны и прекрасны, что я влюбился! - Но пусть вас это не смущает. Просто знайте - вас прикроют и здесь тоже. Про Андрея я знаю всё. Думаю, это у вас, - он указал на живот, - способ признаться в любви. Достойный и прекрасный способ и повторюсь: Женя, я от вашей сущности без ума! И художественной и женской.
  Женя была вполне адекватной девушкой и про мужчин знала предостаточно и сказанное мужем Эммы Томпсон особой смуты не вызвало. Но... к тому же, муж Томпсон был очень хорош, по-мужски притягателен и его жене надо бы про это не забывать.
  - Признаюсь, такое слышишь не каждый день и вот так пронзительно и неожиданно мне объяснились впервые, - ответила гостья, с трудом удерживаясь от эмоций, которые рвались наружу. Конечно же, Старостин - это желанная песня любой женщины! Это как-то так, что её хотелось вместо обеда или ужина. Просто хотелось и ничего с собой не поделать!
  Женя Малышева, беременная от Андрея, захотела иметь и семя Николя Старостина. - Как раз время обеда и семя от мужчины вместо первого и второго блюда! Натура летучая и творческая, она легко проникала в чужой характер и Николя стал интересен по-женски. Его естественное для мужика признание открыло женские шлюзы и мужеская сущность моментально передалась художнице. - Там так отвязно и свободно, что она готова на всё! И она мысленно сказала:
  - Колянчик, у нас будет желанное, я тоже влюбилась! - но лишь мысленно и устраиваясь поудобнее в его кабинете на диванчике для гостей.
  Мужчина увидел практически всё с ней происшедшее, однако, смятением женщины не воспользовался и ответил:
  - Думаю, работать это не помешает. Я своих людей знаю давно и особенную глубину некоторых отметил с удивлением. Возможно, я ошибаюсь и на ваш взгляд это не так. И всё же взгляните, - он протянул пакет с фотографиями на Доску почёта. Несмотря на очевидную выстроенность кадра под общую идею официоза, она отметила и признаки той глубины, которая приглянулась Николаю Старостину. Она не знала, что начальник этих работниц и работников безжалостно заставил фйотографа переснимать их, чтобы они выглядели живыми и естественными. И вдобавок к физиологическому влечению Женя зауважала мужчину, который видел так глубоко. Что-то, похожее на проницательность циничного братца, она уже угадывала. И чисто мужеское в реакции на беременность ей тоже приглянулось. И она пошла по привычной колее:
  - Если вы не против, нам лучше перейти на "ты", разница в возрасте никакая, круги мысле-форм и слово-мыслей у нас должны быть близкими. И так проще в работе.
  - Не возражаю, - отозвался мужчина и предложил, - жена меня зовёт Колян и это нормально. А что у тебя? - Женя, Женечка или Женька?
  - Женька, - ухнула с размаху художница и почувствовала себя на волне.
  Они договорились об условиях работы в цехе и сеансах потом в этом кабинете с избранными персонажами. Она получила подробную диспозицию, кто и где работает и как соотносятся между собой рабочие и ИТР. Первый день прошёл в подробном изучении и привыкании к цеху и к пересменке она увидела и преображение ритмодвижений конвейера. И пробыла в цехе допоздна, не заметив времени и погрузившись в материал - он был очень динамичным, интересным и сверху там ничего не лежало. Старостина в цеху уважали и идею работы с художницей приняли с интересом, поскольку начальник ничего просто так не делал.
  - Колянчик, ты правильный мужик и тебя народ уважает! - слегка бравируя, призналась она начальнику в его кабинете. Но тот свою долю лирики уже выложил и только улыбнулся:
  - А тебя уже "срисовали" все наши мужики и гадают, кому выпадет удача позировать. - Женька, ты им нравишься, значит, раскроются!
  И началась работа, поначалу была поверхностность, затем Женя вошла в суть и хорошо в ней разобралась. И дело пошло. Когда галерея портретов стала увесистой, Женя поняла, что Колянчика придётся писать по памяти. Без него всё это мало чего стоило. И, работая над его образом, влюбилась ещё сильнее.
  Колян не приставал, никуда не заглядывал, но его этакое особенное чувство она видела во всём. Без него серым был каждый из работников цеха. И ей пришло в голову, что нужен объединяющий сюжет. Она в очередной раз задержалась и свой уход подгадала под график Старостина. Он работал в обеих сменах, захватывая конец первой и начало второй. Так было удобно для присмотра за девочками, которые учились во вторую смену. Эмма редко приходила раньше восьми-девяти вечера, а уходила утром.
  На этот раз они зашли в кафе рядом с проходной и в тиши интернациональной харчевни кое-что обговорили. Там был русский квас и восточный кумыс, пельмени мирно соперничали с пловом и шурпо. И чай всех сортов. Старостина тут уважали и устроили в глубине зала, сразу же выставив десерт из фруктов и винограда. Уровень задан и беседа не могла быть непродуктивной. Ягодки винограда и пальцы Женьки гармонировали отлично и располагали к размышлениям вслух.
  Мыслей по композиции или идее сюжета у неё не было и вообще, сюжет - это выморочная идея, которая появилась как бы в пику признанию Коляна в любви. Она носила под сердцем плод Андрея и ещё любила в нём почти всё, но шарм Коляна уже женщину опутал и спеленал. Не сговариваясь, они заказали коньяк и сразу же выпили. Стало легче и мужчина сделал первый шаг, как и положено в отношениях с женщиной:
  - Женька, тебя что-то мучает и уже давно, признавайся! - А то буду пытать?
  - Правда? - не поверила женщина, - и как это будет выглядеть, если не признаюсь?
  - Не хулигань, ты же хочешь признаться, - снизил градус диалога мужчина.
  - Хорошо, но потом и ты признаешься! - и мужчина кивнул. Идея объединительного сюжета Коляну пришлась по душе и они вместе стали искать решение. Когда графинчик опустел, оно так и не появилось. Виноградины тоже ясности не прибавили. Он проводил её до трамвая, а сам сел на автобус. Идея комплексирования и объединения - это инженерная задача. Как её решить композицией или сюжетом - это и его увлекло. Слова художницы запали глубоко и он не мог выйти из режима поисков даже дома. Домашние дела и интимные игры с Эммой так вектор мышления и не переменили.
  - Она на тебя запала очень сильно, Колянчик, что будете с этим делать? - спросила жена, прильнув к мужу, сильному, щедрому и честному. Если не считать доктора Малышева, то мужчины для неё какого-то особенного веса не имели. Физиология и волнение - не в счёт.
  - Мы решили, что нужен особый сюжет, - пояснил он природу печали, - но ничего так и не нашли. Жена отметила акцент на "мы" и вопросов задавать не стала, полагая, что ответов не знает никто, а сцены ревности в её положении неуместны. И они стали неспешно перебирать варианты коллажей, от которых можно иметь развитие. Но так ничего и не выбрали. Дома Жене подобный мозговой штурм провести не удалось и в цех она пришла безоружной и безыдейной.
  Так продолжалось ещё пару дней и на третий Женя увидела светлый взгляд Коляна, он пришёл в цех давно и освободил время для общения с женщиной. Она заслуживала большего, чем вежливые фразы и эмоции разгрузки. Он нарисовал инженерный эскиз сюжета и выложил художнице. Там было то, что они обсуждали давно, но схватить за хвост так и не сумели. И она окончательно убедилась, насколько он глубоко въехал в её сущность. -Для нелюбящего такое недоступно. И женщина набросилась на мужчину, излив всё накопившееся и искромсав в себе всё лишнее. Он её атаку принял достойно и моментом не воспользовался, а только легонечко прошёлся по выступающим и парящим частям женщины.
  Счастье Женьки было написано яркими тонами и, когда она вышла в цех, чтобы разобраться с нюансами производственного декора, все увидели невиданную прежде художницу. Такое бывает, когда безнадёжная бесприданница вдруг выходит за принца по любви. Работа мысли и воображения началась и уже вскоре всё это обрело и художественные контуры, неясные и неконкретные, но уже тона и перспектива. После семейного ужина в кабинете Колянчика она поделилась подробностями сюжета в заводской натуре. Он выглядел фантастическим и являл собой продолжение характеров каждого персонажа. 23 персонажа и столько же тонов полотна. Женька светилась и переливалась и в конце концов растерзала своего партнёра по фантазиям. Без него ей такое в голову не забрело даже в наркотическом дурмане.
  Когда он сделал всё, но ничего в ней не нарушил, она спросила:
  - Почему?
  - Ты замужем, а я женат! И это высшее на пятаки левых заходов менять не стоит, - ответил он, расправляя в женщине чёрточки и складки. - Ты вместе с Андреем приедешь к нам, мы вас покажем девочкам, ты их немножко порисуешь и останешься в нашей спальне с ним. Я его уважаю и ни единой капли евонного добра не возьму. А воздать за всё - это мы с Эм сделаем легко. Она любит тебя не менее остро, я и заразился от неё.
  - Колянчик, спасибо, - легко выдохнула Женя и они принялись устраивать визит к Старостину по всем правилам политеса. Эмма ко всему отнеслась с пониманием и на Андрея впервые смотрела по-женски, отключив профессиональное. Он был на Коляшу не похож совершенно, но хорош и силён исключительно. И желание Женьки забеременеть от него выглядело мечтой женщины, мечтающей о здоровом продолжении рода.
  Визит прошёл по протоколу и девочкам художница понравилась, а её наброски и вообще привели в восторженный визг.
  Утром Женя выглядела исключительно, глаза стали чуть не чёрными, так и не выбравшись из пережитого. По воспалённым ресницам Андрея супруги поняли, что гостям спать не пришлось вообще. И следствием этого была исключительная гибкость талии художницы. То, о чём говорила Ханум.
  Работа в цеху продолжилась ещё около недели и теперь Женя с Коляном обсуждала всё. С ним стало проще, чем с Андреем. И Старостин выложил ещё одну вещь, поразившую Женьку.
  - Я не могу говорить о тебе, не впав в магию придыхания. Женька, ты изумительное создание и рядом с тобой мы все - пыль времён, а ты соль эпохи!
  - И Эмма тоже? - смятенно притихшая, спросила Женя.
  - Да!
  - Колянчик, ты вбил осиновый кол в мою прежнюю философию! В ней я всегда кого-то догоняла и подстраивалась, а тут такое! - Даже, если ты ошибаешься - спасибо!
  - Ты великая женщина и у тебя может быть не один вот такой плод. Если Андрей вскоре на тебе не женится, ты с его сыном устроишь собственный мир. А Саша и Ханум будут рядом, не мешая. - Но главной станешь ты!
  - Колянчик, я знаю, что тебе нужно!
  - Что? - спросил Старостин и женщина лукаво улыбнулась и не поймёшь, шутит или всерьёз:
  - Сын и я его тебе подарю! Мы с Эммой секретничали и она призналась.
  Сказанное мужчину задело сильно, однако он покачал головой и от комментариев воздержался.
  Работу над полотном Женя начала сразу же и она двигалась рывками, но в целом художнице удалось удержаться от соблазнов и от первоначального замысла почти не отойти. И это способствовало главному - готовности полотна. Она таких больших не делала и теперь сразу же взлетала над собой прежней.
  Андрей приходил к ней, она приходила к Старостиным и любовалась девочками. Колянчик держал нейтралитет и поддерживал Женю по части идей и следил за тем, чтобы технические детали фантасмагории не утопили красоту: уж очень она хороша! Когда работа шла к завершению, Старостин привёл в мастерскую Жени комбинатовское начальство и председателя профкома. Слухи о беременной художнице витали разные и требовалось внести ясность. Увидев полотно, боссы уважительно присмирели, снизили градус общения между собой и стали соображать уже на другом уровне. То, что картину у автора надо выкупать, факт решённый, но генеральный директор сообразил и другое: эту красоту у них элементарно отнимут! - Мол, с вашим индустриальным рылом да в художества Парнаса - не созрели!
   И тут надо говорить с умными людьми, чтобы реквизиции избежать. Осмотрев саму студию, они так же поняли, что аванс, который выплатили художнице, давно испарился и с учётом грядущей цены его надо увеличить намного. От экспроприации это может и не спасти, но, поставив полотно в бухгалтерии профкома на баланс, защищать его гораздо сподручней. - Общественная собственность, достояние трудового коллентива. Ну и беременность их тоже напрягала, мало ли что случится, поэтому надо успеть с оформлением до декретного отпуска художницы.
  Свою лепту внесла и Эмма, сделав небольшую передачу: "По следам наших выступлений". Она пришла со своим оператором в студию Жени и показала почти завершённую работу под названием: "Промышленная революция и её герои". Не всем художникам столицы Республики такое пристальное внимание к молодой малярше пришлось по душе и Эмма тут же устроила продолжение темы и прошлась по обиженным коллегам Жени. Просто и без комментариев, задавала вопросы и слушала ответы, а оператор сканировал расставленные работы авторов. И всем стало ясно, кто князь, а кто с его ног грязь. Республиканский ЦК вмешаться не мог, поскольку практически все программы Томпсон такого типа шли на экспорт и Старая площадь не давала им и рта раскрыть. Когда кто-то обиженный жаловался в Москву по старым каналам, им указывали на значимость пропаганды советского строительства и предлагали устроить собственный равноценный материал, а не сутяжничать.
  
   ЖЕНЯ весна-лето 1971 года
  
  Сдав картину, Женя обнаружила внутри себя пустоту. Опустел не только угол мастерской, не стало и части того существа, которое познавало мир в чувственных и зрительских сущностях и выражало их отражение в тонах, линиях и ещё чем-то, непознанном и таинственном, но волшебном и созидательном. И она позвонила Колянчику. Только позвонила и просто поболтала. И через полчаса случилось невероятное - в просвете аллеи под окнами она увидела фигуру нового кумира. И подсевшие батарейки её существа мгновенно зарядились, а сама женщина засветилась ярче новогодней ёлки. Она распахнула дверь и прямо в проходе раскрыла объятия. Очутившись на диване и освоившись с его дыханием в своём доме, она сказала:
  - Эмма меня убьёт, но ты того стоишь! - и притянула мужчину, чтобы прочувствовать и рассмотреть. А мужчина любовался гениальным созданием, к которому оказался причастен благодаря собственной жене. Беременность красит всех женщин, не поскромничала природа и с Женей. Она немного раздалась, округлилась, но осталась той же любопытной девочкой, что была когда-то и изучала мир из кресла-каталки.
  Гость слегка отодвинулся и стал разглядывать волшебное тело женщины, а та готовно подставлялась его взглядам и безмолвно оценивала впечатление - хороша ли? И так же без слов читала течение мыслей на лице мужчины, говорящего - хороша, исключительно хороша!
  Уже потом и вместе они исследовали её живот и она во всех подробностях просветила мужчину обо всём в её общении с сыном. Он с пониманием деталей слушал молодую женщину и невольно сравнивал с Эм. Они разные и сейчас он видел, насколько ярче и острее его восприятие этой сумасшедшей художницы. Он осознал аномальную чувственность и восприимчивость Женьки и не однажды наблюдал, как она запихивает в себя полученное от него мужское и неотёсанное и выдаёт на листах совершенное и изящное.
  Любящее существо должно быть рядом всегда и подпитывать генератор чувственности и изящества. Пробудил всё это Андрей, а теперь Женька переменила вектор и метит в него. У него до смены есть около часа и нужно его использовать с толком. И они поиграли в семью.
  Быть женой Жене нравилось и Старостин это знал отлично. Он взял её за руку и отвёл на кухню. Занялись обедом и за чисткой, готовкой и прочим домашним и рутинным она получила массу позитива в музыке слов, пластике движений и мощной энергетике.
  Колянчик домашнее делал по-мужски легко и с куражом, даже рутинная хлеборезка у него выходила поэмой, а перчики и колбаса укладывались в стопки и кружки, будто детали на главном конвейере. Ну и сила - она знала по Андрею о ней предостаточно. У Колянчика это выглядело совсем иначе: вещи, попадая в его руки, моментально оживали и летали будто на крыльях. Чай наливал он так затейливо, что она замирала от красоты и пластики мужеского. Колянчик был богом и она это знала точно, наблюдая за женщинами в его кабинете. Позировать ей они соглашались из бабьей блажи - приобщиться к нему! И терпели от художницы всё, поджидая прихода своего кумира. Как только Колянчик приходил в кабинет и погружался в рутинное дело цеха, модели и натурщицы преображались невыразимо! - Все преображались! Матроны за сорок и юные разметчицы с первых курсов ПТУ в равной степени возносились и зажигали в себе самое высшее и яркое, заражая и без того нездоровую маляршу.
  Гость чувствовал себя хозяином в доме и легко улавливал флюиды от женщины. Перемешанные с ароматами овощей, они создавали неповторимый букет. Ну и сам мужчина - это особая материя и Женя чуяла его всеми фибрами души и тела.
   Беременная женщина резких движений не делает инстинктивно, но к этой подсознательной фишке Женя прибавила и собственную, осознанную - чувство к мужчине. Иногда мужчина отвлекался от дела и просто прижимал женщину к себе. Всего на несколько мгновений и она чуяла, что желанна и любима! Потом всё продолжалось и мир поднимался на новую высоту, которая была так же волнительна и трепетна.
  Сам обед мало чем отличался от приготовлений и на этот раз "невинные" и "случайные" объятия уступили место взглядам и словам. Женя так разохотилась в интиме тайной чувственности, что незаметно расстегнула парочку пуговок на блузке и дала шанс налившимся грудкам взглянуть на нового кумира. Она склонялась, поворачивалась и подставлялась. Он её уловку одобрил и подыграл. Но рамок контактов они не нарушили и границ не перешли. - У него есть жена, а она замужем за Андреем.
  После мужского визита она стала ездить на свидания к нему. Это были недолгие прогулки вдоль улицы, всего пару остановок трамвая и она шла рядом, вкушая и наслаждаясь. Потом он уезжал, а она ещё долго приводила себя в порядок и, только набрав прежнюю форму, ехала домой.
  Неспешность и выдержка новой Жени в отношениях с Андреем закончилась ожидаемо: жена прознала о художнице, настроила детей и внуков подобающе, сама сыграла на уровне и поставила ультиматум. Собственно, это даже не ультиматум, где есть хоть какой-то выбор, она его просто прижала к стенке. Женщины так поступают часто, защищая собственное пространство. И разница в возрасте свою роль сыграла: Женька годилась Андрею в дочери и мужчина свою зевсову суть обуял. Просто так он проститься не мог и устроил роскошную пирушку, куда пригласил настоящих мужиков.
  На неё смотрели, вздыхали, называли Андрюху и счастливым и идиотом, трогали живот женщины и трепетно заглядывали в её глаза. Каждый понимал, что в любовницах такую женщину не удержать: тут только или-или! Их историю все знали в подробностях и самую соль различали отлично: она была с ним в тех сокровенных пеших переходах на живые и мёртвые воды. И теперь, глядя на Женю, каждый решал для себя задачу: мог ли он вот так таскать её на себе ежедневно, не будучи уверенным в успехе? - Как бы то ни было, но Андрюха смог и попутный ветер судьбы был с ними целый год! Однако девочка уж очень молода! - Ну, просто юная и во многом девственная.
  Он ещё пару раз ей позвонил и на том любовь художницы и геолога закончилась. И душа Жени избавилась от прежних воспоминаний, которые так или иначе гнездились в неприятной смуте гниения. Колянчик стал новой страницей и она не имела никаких следов разрушения.
  
  ЧЕРНЫШЁВ И САВУШКИН ИЗ КГБ июнь 1971 года
  
  После беседы с супругой о женской информационной системе Чернышёв долго раздумывал над партийными задачами по дальнейшему продвижению региона к социалистическим ценностям. Управление механизмом такого региона было очень сложными громоздким и, приняв какое-то управленческое решение, результата можно и не дождаться, поскольку где-то что-то складывалось не так и ресурсы шли не туда. Верных ленинцев среди аппаратчиков уже давно не стало, поэтому партийная номенклатура отвечала лишь за движением бумаг: постановили и проследили за ходом выполнения, то есть за тем, чтобы нижняя инстанция дала положительную статистику и тему закрывали. Поскольку сверху шёл вал бумаг и все чуть не эпохальные, то уже через какое-то время вчерашние проблемы переставали быть актуальными и отходили на второй план, а потом о них и вовсе забывали и ответственный за тему или вопрос писал информацию и постановление списывали из контролируемых.
  И для борьбы с этим был единственный способ - браться только за то, что выполнить сможешь. Ну и быстро решать проблемы, а не играть в бумажных тигров. Система Чернышёва в том и состояла, чтобы пустых постановлений не принимать, как бы ни давили сверху. Для этого ему пришлось специально согласовать многое по телефону и съездить в Москву, чтобы с аппаратчиками ЦК КПСС вопрос решить полюбовно. Это не всем понравилось и число врагов на Старой площади стало, так скажем, многочисленным. Правда, все они не из тех структур, с которыми он работал всегда и напрямую на него это не влияло, а лишь через отделы и Секретариат ЦК Республики в Кенте. Однако рычагов для торможения там было порядочно.
  Все руководящие работники ЦК Республики имели семьи, жили в Кенте и большинство происходило из других регионов и районов. Родни у них очень много и генеалогия этих сплетений никогда на виду не лежала. А с переменами фамилий у женщин, выходящих замуж, отсекались целые ветви и кусты, которые уходили в тень. И восстановить зыбкое пространство: "кто кому должен и за что?" и "кто кому что сказал и подарил?" было нереально, но в общих чертах держать руку на пульсе всё-таки можно.
  Женщины его круга о руководящих мужчинах знали всё и утаить от них что-то - дело безнадёжное. Негласный бюварчик с компроматом на всех видных мужиков Кента он пополнял с помощью нежных женских ушей и очаровательных глазок. Прибавив туда мужскую аналитику и прочие рутинные цифры и характеристики, он получал объективную информацию в самом непричёсанном виде, а она и есть почти истина! Социалистические ценности вот такими тайными методами тоже продвигались. И он пригласил председателя областного КГБ для очередного профессионального общения. Перед этим он основательно прокачал этого замкнутого особиста по своей обновленной базе данных и узнал больше, чем содержится в анкетах и открытых архивах.
  
  Для начала беседы Чернышёв узнал его мнение о слухах из сугубо женских сплетен. Когда тот выложил нечто невнятное, через губу и не скрывая недоверия к источникам, он уточнил:
  - Когда Фатима говорит о том, что вы в постели не снимаете полосатых трусов, а после близости не принимаете душ, то я таким сведениям верю. Хотя и без претензий к деталям про эту интимную общность. А ведь я не шпионский резидент, а вы не мой противник!
  - Вот сука болтливая! - качнулся особист. Но в его ругательстве не было отчуждения. Так говорят о существе близком, хоть и грешном и по уши в долгах. А притекли эти сведения к Чернышёву от Альфии, которая держала руку на пульсе женских претензий по части модного импортного белья. И именно Фатима искала атласный заменитель тех же тонов сатиновому белью своего любовника, чтобы сделать приятный сюрприз. - И ведь нашла, выйдя на центральные торговые склады.
  Товароведы и кладовщики, через которых и проходила утечка дефицита нужным людям, люди деликатные, общительные и любопытные. Поскольку на центральных складах Кента отоваривалась вся республиканская и областная элита, то тайн в личной жизни этой публики не могло быть по определению. Но Чернышёв источников своих не выдал и слегка поводил собеседника носом по столу.
  При общей взаимной лояльности и сотрудничестве есть и закрытая сфера и туда никому. Семья Чернышёва - это и пентагон-призма сестёр Юлии тоже. А с ними личного и интимного - не на один том компромата. Но женщины ценили и хранили его, а он платил взаимностью. Поэтому наезд на Савушкина прикрыл наукообразием мужской логики:
  - Ну, с этим можно как угодно, а факт привязанности к белью - это диагноз, который за вами тянется следом. И, возможно, не всё идёт от Фатимы, жена тоже могла где-то обронить подобное. Но у нас собирательность образа стала нормой, в женских коллективах в особенности. Ко мне эти детали попали, предварительно побывав не в одной тысяче уст и мозгов.
  - Вы предлагаете заняться системным анализом из женских уст?
  - Я думаю, что это очень рациональный способ узнать нужное и не выдать информатора. Вы не находите? - собеседник ещё в себя не пришёл и просто кивнул.
  - Вы давно знаете про нас с Фатимой? - спросил он, ещё не осознав глубины информированности своего собеседника. Ему казалось, что Фатима - это тайна для всех и она в его ведомстве проходила информатором, которого он сам и курировал.
  - Не очень, просто понадобилось и эта информация тут же нашлась.
  - М-да, если что-то известно двоим - это уже не тайна. Ладно, что вы хотите из этого смастерить? - И Чернышёв изложил своё видение проблемы. Накрыть общество сетью вот таких подглядок и фильтровать оттуда нужное про некоторых личностей.
  - Мы с вами давно убедились в том, что басмачество по своей байско-исламской сути за кордон ускакало далеко не всё. Думаю, большая и исполнительская часть всё же осталась на местах. И дремучесть народных масс для них - питательная среда. Вражьи голоса из Бонна и Мюнхена ими информируются исправно и случаи с нашими бедами тут же передают в эфир. Они точно называют фамилии и должности партийных и советских руководителей. При случае привирают или меняют акценты, но суть отражают точно. С Каменском мы их с толку сбили, но это наша специальная операция и там их наблюдателя не оказалось. Но сканируют картину в целом они очень тщательно.
  - Однако про зачистки в самом Каменске уже после всего так ничего и не прозвучало. Либо информатор приезжий, либо его прикрывают. То есть, он в Кенте на виду и может попасть под колпак КГБ, а это для них очень плохо. Скомандуют залечь на дно и информация исчезнет из эфира, но к резиденту или на ящик будет течь по-прежнему.
  - Ну, это уже не моя забота, я лицо официальной власти и только устраняю мешающее работе. Суды и трибуналы вторичны, главное для нас - это создание здорового общества. Политические вещи мы как-то направлять и корректировать можем, там есть с кем говорить, а вот такую уголовщину должны ликвидировать силовые службы. Это же скрытая агентура врага. Причём, для тамошних боссов все они расходный материал. Они им не дорожат и берут практически бесплатно. Почему миндальничать и цацкаться должны мы? - Я уверен, что занятые в чайханном деле уголовщиной только прикрываются. Мы с вами это уже обсуждали, что-то сделали и теперь вышли на новый уровень задач. Вряд ли после этого наша жизнь станет розовой и безмятежной.
  - Ваши идеи в целом мне ясны. Вы хотите ограничиться регионом или стоит охватить всё пространство их сети?
  - Профессиональней было бы не ограничиваться ни географией, ни кланами, ни этнической и религиозной ширмами. Я думаю, у вас есть личные контакты с высшими офицерами и они понимают, где работают и с кем общаются. Вся Азия и их крыши в Москве и Европе. Уверен, кто-то в структурах ЦК КПСС их тоже прикрывает и они целы именно поэтому.
  - Но это не наша епархия и там будут недовольны, вас это не смущает? В прошлый раз за инициативу мне выдали профессиональное замечание. Следующим будет понижение в должности или ссылка в провинцию.
  - Ваша фирма только исполнитель, а заказчик союзное ЦК. Я скажу своему куратору и тот настучит по голове вашему. Он по рангу на два этажа выше! А сам я этим занимаюсь из-за врождённой въедливости и желания всё знать и уметь самому. Если в вашу епархию въехал невзначай и прищемил что-то, извините!
  - Я не в обиде! Дело у нас общее и цели тоже. Думаю, ревность тут ни к чему. Похоже, у вас уже что-то есть? - спросил особист.
  - Да, вот вам список нашей номенклатуры, он из управления по кадрам, я поставил птички против обладателей самых фальшивых улыбок на бюро и пленумах. В работе они нашими установками и ценностями не пользуются. Если завтра объявят султанат и в заброшенном дворце на Большом озере устроят резиденцию новых правителей, мне думается, именно эта публика будет на первых ролях. А мы с вами окажемся в зиндане. Могут четвертовать, а могут и просто сгноить. И тешить себя удовольствием возмездия за годы унижения и двоедушия. Аллах такого не терпит даже у воинов. Душа нукера обязана быть чистой, а булатный клинок пламенеть кровью неверных! - Савушкин взял бумагу и стал разглядывать список. Из развёрнутых анкет номенклатуры примерно треть-четверть отмечена птицами. Несколько строчек было подчёркнуто волнистой или сплошной линиями. И ниже расшифровка этих обозначений, то есть, Чернышёв материалом владел основательно. И это не удивляло, поскольку тот был выходцем из местных русаков с военными корнями. Савушкин углубился в список и начал с систематизации, которая у Чернышёва-младшего везде выглядела убедительной. Кандидатская степень в спецсталях металлургии, это какая-никакая, а наука! На вопросы автор списка отвечал с комментариями и тут же.
  Когда они разобрались с каждым подозреваемым и основаниями принадлежности к партии исламистов, он спросил:
  - Эта акция - только вы и я или мы выносим проблему в Москву?
  - Сеть у этой партии есть и она надёжная. И уровень нашей информированности не должен насторожить противника. Поэтому конспирация исключительная. А Фатиму от себя не отдаляйте. Прибавьте осторожности и только. В столице тоже не все надёжны, поэтому себя не надо выдавать. Ну и с идеологией и демагогией тоже не так просто воевать.
  - Опять война? - улыбнулся Савушкин, по-большому разделяя убеждения первого секретаря обкома.Ну и список он представил примерно тот же, который у него был в работе по другому заданию. Так что...
  - Да! - Факт грустный, но объективный - они нам враги непримиримые! А ля гер, ком а ля гер! - завершил фразу ходячим штампом Чернышёв. - И не для прессы: Фатима очень яркая женщина и я вас понимаю. Так что от меня привет и одобрение её восточных прелестей. Собеседник оценил фразу и ответил, исходя из уважения к союзнику по борьбе:
  - У вас очень хорошая жена и вы ей верны по убеждению, вам завидуют все мужики, хоть что-то понимающие в женщинах. Мы с Фатимой о вас говорили не раз и она считает вашу жену исключительной любовницей, раз вы ни разу не сходили налево. Война с нынешними азиатами - очень грязное дело, Пётр Ильич, вы понимаете, куда хотите ввязаться?
  - Да, офицер, и у меня есть мысли по этому поводу. Хотите? - И эта парочка устроила заговор центральной власти против диаспоры аборигенов среднеазиатской республики.
  Отец Чернышёва потом к ним присоединился и про баев и басмачей выложил кучу подробностей, которые узнаваемы и сейчас. Списки сочувствующих хорезмскому ханству по наличности на 1927 год они изучили с интересом и нашли его очень поучительным, поскольку многие умные потомки из султано-эмиратской родни сделали иной выбор и с басмачеством не дружили.
  В течение пары месяцев региональная верхушка была просвечена насквозь, затем проследили связи по республике в целом и к весне стало ясно со многими случайностями, которые чётко планировались кем-то извне. Агломерат диаспор, кланов и московских чиновников был так разветвлён, что ресурсов обычных каналов и связей уже недоставало.
  Но главное зло таилось на местах и расползалось по земле тихонечко, неслышно, но постоянно, да и злом-то его не назовёшь - так, обычная восточная рутина, она везде такая.
  Агентура у аборигенного зла сидела на видных постах и ни у кого подозрений не вызывала. Но умные люди их вычислили. И началась фаза операции под названием "Чайхана". Оперативники наблюдали за отдельными из них и вычисляли процент укрытых денег. Достаточно иметь данные на несколько однотипных едален, чтобы распространить на всю сеть. И выявленная цифра оказалась очень большой. На роскошную еду и побрякушки любовницам нужно на порядок меньше.
  То есть, отсюда начинался денежный поток куда-то наверх и сумма только от этой сети просто зашкаливала. Были и другие источники, но там оборот денег более замысловат и не так скор. Когда проследили цепочку от низа и до главного казначея, прояснилось многое. Сеть большая и разветвлённая и связи там имеются самых разных уровней и типов. И занято во всём этом три телефонных справочника важных лиц центра Республики. То есть, так или иначе в этом замазано более половины из высшей номенклатуры. А если сюда прибавить скрытое финансирование из-за бугра, то удивительная живучесть так называемых "пережитков феодализма" в течение нескольких поколений становится хорошо объяснимой.
  - И что теперь с этим делать? - спросил Чернышёв Савушкина, когда они закончили изучение материалов наблюдений. Тот пожал плечами и ответил:
  - Будить товарища Дзержинского и наводить порядок твёрдой революционной рукой. У него, наверняка, есть мысли по таким делам.
  - А в ЦК писать не будем?
  - Шутить изволите, Пётр Ильич?
  - То есть, там это заболтают и надо самим?
  - Да, Николай Фёдорыч!
  И они стали размышлять над тем, как хотя бы развалить сети по снабжению этнического общака.
  
   РАХМАНКУЛ САЛИМОВ глава в работе
  
  А теперь о том самом агенте противника, который в Республике всё видел, описывал детально и сливал хозяевам. Он жил в Кенте под прикрытием надёжной охраны, суть которой в том, что в городе его легенда была чистой и незапятнанной. Родни у него не было, что есть нонсенс для Востока, знакомые появились после переезда в Кент из смытого селем горного кишлака. Тот, кто легализовал его в городе, переехал в Сибирь на большие заработки и с 1970-ого года. Рахманкул Салимов работал в киоске Союзпечати простым продавцом, ни на что не претендуя и особо не отличаясь от других. О его наличии не знал даже региональный резидент, настолько миссия Салимова глубока и не связана с текущим политесом. По средам в газету "Известия" и подошедшую к этому дню "Неделю" он особым кодом вкладывал текущую информацию и вместе с местной газетой "Заря Востока" продавал одному из постоянных клиентов, которые специально приезжали из центра и их он узнавал по точным элементам одежды и паролю-приветствию на каждый раз новые. Постоянных клиентов в киосках Союзпечати порядком и они составляли самые разные слои общества столицы Республики. Большей частью это были служащие с предприятий и учреждений города, которые читали новости и обзоры на свежий ум и глаз в течение дня, а не вечером на диване, уже уставшими и с вялыми мозгами. С киоскёром они дружили и чем-то его заботу и услужливость возмещали. Но больше это добрые отношения, чем восточная корысть.
  В задачу агента входила аналитика по текущим острым проблемам и тщательный мониторинг всех уровней власти. То есть, списки партийных и советских чиновников и досье на каждого. Умея собирать информацию, такое можно делать безнаказанно и не выдавая интереса к себе. Ему, как пострадавшему от стихии, дали комнату в коммуналке и поставили на очередь для улучшения жилья. В своей комнате он ничего запретного и нелегального не держал и его жилище выглядело стандартным относительно соседей и уровня достатка. Сбор данных он проводил последовательно и поэлементно, отправляя странички сведений по мере готовности и не собирая больших дайджестов. Для этого он пользовался обычными туристическими схемами, на которые накидывал оцифрованную сетку с координатами, с виду напоминающую канву для вышивок и мережи. Потом эти схемы покупал приезжий связник и вместе с газетой "Известия" доставлял на место следующей пересылки. При аресте любого экспедитора ничего криминального не изымалось и эта модель успешно работала установленные сроки, после чего менялась на такую же новую модель. Пометки "крота" на бумаге исчезали через 72 часа без следа - безопасность агента дороже!
  До приезда в Кент Рахманкул Салимов имел другую родословную и был выходцем из той самой сбежавшей с Ибрагим-беком верхушки среднеазиатских эмиров. То есть, враг Советов убеждённый и непримиримый. Знание русского и тюркских, фарсидских наречий и арабского - это домашнее воспитание Исмаила Абдул-бека, к ним добавились английский и французский в спецкорпусе при Королевских курсах для политэмигрантов в Лондоне. Его готовили долго и последовательно, без спешки и поверхностного натаскивания. Таких агентов готовили для самых разных регионов мира, представляющих интересы для британской короны. Они сидели на местах годами и десятилетиями, вживаясь и врастая в жизнь аборигенов и потом исчезали так же тихо, как и появились. Иногда с переменой задач, чаще в связи с ухудшением здоровья, что в 55-60 лет уже вполне заметно. Человеку под именем Рахманкул Салимов было 45 лет и на месте он уже половину контрактного срока.
  Его круг интересов географией региона не ограничивался и информацию от соседей он использовал для пользы общего дела. Для этого он имел массу знакомых из региона и других республик СССР и они восполняли отсутствие реальных земляков из смытого кишлака. Он был своим человеком в чайхане и там зондировал качество веяний новой власти по части их эффективности. Ну и в структуре списков для зинданов и прочей зачистки территории от гяуров парткомы стояли в первых строках актов новой власти. И первый секретарь обкома в Кенте его возглавлял по делам и заслугам, национальная камарилья в ЦК партии нынешних большевиков на его фоне выглядела бестолковой и честолюбивой тусовкой, которую почти в том же составе можно пересадить в новый меджлис, дав им хорошего поводыря с нагайкой.
  История с разгромом боевой группы в Каменске - это самодеятельность обкома и верхушки КГБ. Куратор из Москвы сообщал, что там не в курсе событий совершенно. Жестокость оперативной расправы сильно остудила тайных нукеров и потом все хвосты за активистами Чернышёва исчезали без следа и мгновенно. Никаких заседаний, пленумов и постановлений правительства, а сразу же режим чрезвычайной ситуации, когда рядовой спецназовец имеет право на ликвидацию противника - война, сэр!
  Идиоты на прикормленных должностях в Кенте не всё поняли сразу и какое-то время суетились и шебуршили, в итоге потеряли до 70% обученных боевиков. Абдул-бек выразил недоумение на этот счёт по инстанции и боевики притихли, как следствие, исчезли и потери. Учитывая уровень интеллекта новых нукеров, большее, чем акции погромов на рынках, они не потянут и на них не стоит расчитывать. С армией тоже плохо, она полностью советская и новой власти ни за что не присягнёт. Но это не его забота и не на сегодняшний день.
  
  Через некоторое время после Каменского инцидента на очередной беседе с Савушкиным Чернышёв спросил его:
  - На ваш взгляд, резидент врага находится у нас в Кенте или наезжает из глубинки?
  - Вы исходите из гипотезы, что он есть и это не наша придурь и охота за ведьмами!?
  - Я теперь уверен, что ситуацией у нас кто-то управляет, на уровне печёнки и подсознания и где-то что-то во мне зреет, прежде чем объявиться чёткой мыслью.
  - Точно не скажу, но если бы это я в Среднюю Азию кого-то ставил на дозор, то поставил бы в сгущение коммуникаций или крупный столичный мегаполис, где скрыться и функционировать легко, как и партизанам в тылу немцев.
  - Или -или? - А если агент один, тогда как?
  - Кент - место для этого идеальное: мегаполис и центр дорог, трубопроводов, электролиний, ну и граница не так далеко, в случае форм-мажора слинять за бугор нетрудно.
  - Значит - Кент?
  - Да. И линию ухода он уже имеет. Она готовится под каждого исполнителя на местах и обновляется постоянно, чтобы на местах не жировали.
  - Мы возьмём одного резидента и ему тут же устроят замену?
  - Да, свято место - пусто не бывает. За 50 лет нашей власти в Кенте было разгромлено 5 центров подрывной работы, последняя - лет семь назад, это было до меня.
  - И без статей в газетах и митингов на площади?
  - Разумеется, последний случай даже для обкома и ЦК Республики всплыл не сразу. Их проверяли на вшивость.
  - И что?
  - Непричастны, не в курсе, на подобное сотрудничество с резидентурой не способны.
  - Это хорошо или плохо?
  - Мы у себя дома или за бугром и вокруг нынешние продолжатели басмачества?
  - Похоже, ни то и ни другое, - ответил Чернышёв. - Простая война в отдельно взятом регионе Страны Советов.
  
   ФАТИМА глава в работе
  
  В один из обычных дней общения с Адель женщина выдала Чернышёву интересную зацепку про Фатиму, которая попала в список для наблюдения. Раз её вычислила Альфия и что-то сказала вслух, то мимо Адель это пройти не могло. В результате женских изысканий оказалось, что Фатима Иншаева седьмая вода на киселе завотделом административных органов ЦК Республики Гаджибекову по прабабушкинской линии. Напрямую они никогда не общались, возможно, сама красавица-шпионка в махалле о таком родстве и не подозревает, однако это факт установленный и для Востока очень весомый. Фатима роль свою играла без затей и собирала сплетни без особого ума, не отсеивая и не копаясь в подноготной. Связь с начальником она таила очень умело и старалась нигде не светиться с вопросами и бабьим любопытством, ограничиваясь обычными расспросами и сплетнями, которые ей спускали для распространения. Но шпион из неё так себе и насчёт трусов кому надо тоже в курсе.
  Кроме дальнего родства Адель ничего не знала, да и то зацепка была чисто интуитивной, поскольку она знала, что Гаджибековы - это для Искандера скрытые недруги. И по каналам корейской диаспоры она всю эту штуковину с родством и обнаружила. Адель выложила Пете цепочку родни от Фатимы к Гаджибекову. Информация была серьёзной и уже по выражению глаз кунака женщина видела, что поработала удачно.
  Вообще-то на Востоке все всем родня не далее, чем в пятом-шестом колене и при случае этим пользуются в корыстных целях. Но лишь те, кто обладает влиянием и властью, приближая зависимых и удаляя ершистых и неугодных. Это Чернышёв знал давно и в известных пределах использовал для своей работы. Ну и главными изменщиками в таких коллизиях всегда бывали женщины, переходящие из одной фаланги воителей в другую и зачастую торгуя собой очень выгодно. Случаи женской верности идеалам или мужчинам - история давняя, как и мстительность этих фурий в случае измены мужчины. Поэтому очень часто именно женщины становились ключевыми фигурами интриг и дворцовых переворотов. При Советской власти гаремные и альковные рычаги сильно поослабли, однако с арены не исчезли, став скрытыми и очень затейливыми.
  Латентная преступность - термин научный, однако применительно к женщинам Востока можно утверждать, что эта штуковина со зреющей интригой и грядущим переворотом и кровопусканием очень похожа на беременность со всеми её фазами от зачатия до родов. Как и среда, то есть в наличии и лоно вынашивающее и семя полоняющее в борьбе за продолжение рода. И только поверхностное и сугубо шовинистическое от мужского воззрение на проблему не видит в женском начале корней преступления во имя власти, а воображает лишь одним из механизмов.
  Даже самые видные философы Востока отворачивались от примата женского начала во властной борьбе, не понимая элементарного - без женщины механизмы власти не работают, поскольку все наследования, из-за которых и летели головы властителей, замешаны на том, какая женщина вынашивает семя будущего богдыхана. Зрелости и мудрости этих умников хватало лишь на изречение софизмов, как факта признания собственной несостоятельности. И только Энгельс в работе о семье раскрыл эту проблему основательно и по-научному, с тех пор ничего нового так и не появилось. И опять же, исследование Энгельса - это не про Восток, а вообще про гомо сапиенс!
  Итак, женщина - это всегда и для всех объект власти. С этого и начнём.
  К примеру, когорта сестёр Юлии Чернышёвой значилась, как объект интереса для многих и через мужей в том числе, поскольку во всей этой конструкции только сам Чернышёв был чужеродным элементом из приезжих, а остальные - это родная всем веткам стихия. Однако через них не удалось продавить ни единого решения, нужного родной диаспоре породнившихся аборигенов. Зато сами сёстры являли бастион, ставший под знамёна искандера. Как и многие из женщин-аборигенок, полюбивших принципы жизни приезжих.
  И эта среда для Чернышёва давно стала родной и близкой: он точно знал, что богатства Республики станут служить народу только при активном участии в этом местных айгуль и зейнаб. Причём, всех айгуль и зейнаб, включая как жён высшей номенклатуры, так и простых домохозяек в ещё влиятельных махаллях. И всё это на доступном для них чувственном уровне и минуя посредников.
  Набравшая ход музыкальная команда Юлии и Зои в этом плане играла роль очень важную и позволяла на примере страстей по темам концертов выявлять слабые и сильные стороны. С одной стороны публичность и массовость шла через прессу, радио и ТВ, с другой же, как и всякая закулиса, теневая часть, питаемая слухами, тоже имела вес и иногда разрушительный. И выданные сигналы в массы от них так или иначе были индикаторами настроений, которые отслеживаются в непрерывном режиме. Это только в плохих романах и заказных диссертациях власть глупа и настроения этносов не изучает. Изучают и изучали все, только не у всех хватало ума правильно реагировать и управлять массами.
  При Советах в этом плане мало что изменилось и агенты влияния, информаторы и негласные рупоры от правительства только слегка переподчинились и сместили центры изучения своих интересов. К примеру, появились "независимые" распространители анекдотов про Чапаева и товарища Дзержинского. Сами анекдоты сочиняли маститые литераторы из Союза писателей СССР, а редактировали и адаптировали к условиям регионов такие же монстры и академики из Главлита. В регионах столичная модель связи с обществом тоже сохранялась и её эффективность зависела от квалификации первых лиц столицы региона. Но державные историки об этом писать не любят, поскольку и сами наёмные и торчащие уши заказа и ангажированность призваны прятать всеми способами. Так было от первых летописей и до ныне.
  Структура формирования общественного мнения в рамках реалий текущего дня стала идеей и воплощением домашних из семьи Первого секретаря и являла собой очень стройное инженерное сооружение. Генератор - сам Первый, а домашние его подпирали бытовыми механизмами связи с обществом. Поскольку кланы Кимов и Сонгов пронизывали Среднюю Азию исторически, то и при Советах ветви былого дерева влияния никуда не делись, а лишь чуточку или значимо ослабли. Общее представление об этом младший Чернышёв имел от отца и, выбрав Юлию в жёны, он хорошо понимал, насколько эта новая когорта продвинутых аборигенов структурирована прошлым Юго-Востока Российской империи. Потом сёстры только уточнили очертания и новую значимость имён во власти и в целом там мало что поменялось, поскольку выбирали из одних и тех же кадровых корзин.
  В стройной картинке Адель и Альфии были ветки номенклатурных дам из прокуратуры и МВД, академии наук и образования с медициной, коммунальщиков, торговли, местпрома и так далее и из каждой кто-то был объектом наблюдения, которого отслеживали постоянно и по словам мадам Аджоевой (жены народного судьи) о посадке кого-то из торговцев можно судить, насколько серьёзен ущерб для остальных замешанных. Сеть, придуманная обкомом для этих информативных целей, работала очень продуктивно и безотказно, поскольку женщины - это те природные создания, которые язык никогда за зубами не держали. Значительная часть этой информации попадала к нему от Адель и Альфии, наиболее удобно расположенных относительно центров женской несдержанности: гонялись за дефицитами и нужными лекарствами по центральным базам и складам практически все, поскольку на дом носили товар не от первых лиц в снабжении дефицитом, а сами хаусмайоры - субъекты подозрительные. Если бы Чернышёву довелось устраиваться на нелегальную жизнь где-то в Иране, Турции или Афганистане, то гарема и умений от сестёр жены хватило бы для охвата любой из этих стран. Профессии и квалификация у них для этого самые подходящие.
  - Адель, ты в курсе, с кем дружит Фатима? - деликатно спросил Чернышёв и гурия улыбнулась:
  -Ты про Колю Савушкина?
  - Да. А что, он у неё не один?
  - Как мужа схоронила, так никого больше - она на виду и ни-и-и-з-з-з-я-я-я!
  - А к тебе как она попала?
  - Хочет, чтоб её искандер стал посильнее по-мужской части. Ну и народными средствами брезгует, только по рецепту, через аптеку и чтобы самое-самое! - Как же - грамотная! - Бабье ЦРУ не проведёшь, вычислили моментально.
  Узнав про своего информатора такое, Савушкин аж позеленел.
  - Но женщина-то хороша, а? - Вон как о своём искандере печётся и рецепт самый стоЯщий достала, - успокоил Чернышёв и особист расхохотался, оценив шутку юмора партийного босса по-достоинству. Стояк и в самом деле стал настоящим и длительным.
  - У вас, Пётр Ильич, полагаю, уже есть идеи? - спросил он, отойдя от женских сюрпризов.
  - Да. И их уже две: первая связана с Фатимой, раз она родня, так пусть общается и что-то им выдаёт из ваших заготовок, а вторая касается процеживания и сбора информации. Для реализации второго надо посадить своих людей в женские салоны и систематически отслеживать нужное, чтобы разгрузить агентов влияния. Им тоже репутация нужна незапятнанная.
  - Вроде практиканток с парикмахерских курсов?
  - Да, они клиенткам и бельё переменить помогут при нужде, и передадут привет кому надо от приятельницы, и, им молодым, восторженным и зелёным, не заржавеет доставить на другой конец города посылочку с шампунем, импортным лаком или краской для волос и оценить реакцию принимающей стороны. А связь и прочая конспирация - это уже ваши заботы. Лучше, чтобы девочки были приезжими и темнокожими.
  Идея Савушкину приглянулась и вскоре в салонах появились практикантки. База данных от профессионалок тут же стала круглосуточной и системной и Савушкин эрудицию Чернышёва оценил в который раз. Теперь безо всяких шпионских прослушек и подглядываний они имели фактуру настроений всего бомонда, в том числе и самой записной вандеи в лице республиканского ЦК.
  Предупреждён - значит вооружён. И в одном из салонов в закрытом профилактории для избранных специально для жены и взрослой дочери заведующего орготделом ЦК устроили удобный вариант обслуживания, чтобы с их приходом не было многолюдно и уважаемые ханум могли с мастерицами сплетничать свободно и особо не стесняться с демонстрацией колечек, браслетов и прочих украшений. Персонал для этого заведения Савушкин набирал руками коммунхоза, посадив туда своего человека. Однако и там главные дознаватели - это практикантки. Агиярова-старшая обновленным сервисом была не очень довольна и вечно скрипела, в то время как дочь там просто отдыхала от кучи забот свалившегося замужества, теперь она жена первого заместителя начальника отдела в Совмине Республики. Тоже фигура.
  
  Как и всякая гастролирующая группа, команда Юлии Чернышёвой имела рекламную линию и плакатами про себя сама и озаботилась, отняв хлеб у филармонии. Пара деньков от репетиций были вырваны и съёмки для плакатов вылились в эпопею, где участвовали не только музыканты. Макеты плакатов и прочее оформление рассматривали вместе и дебатов было порядком. Но в итоге тираж вышел очень большим, поскольку плакаты расходились моментально. Увидев успех своей работы, фотографы подсуетились в типографии и обзавелись большим тиражом отдельных виньеток с солистами группы. По решению неведомо кого большая часть фотографий оказалось в местах публичных, в том числе и дамских салонах. Этими раритетами распоряжались сами мастера и дарили нужным и уважаемым клиентам, разумеется, по их просьбе.
  В библиотеки они тоже попали, там продвинутые служки просвещения поясняли читателям, откуда взяты тексты отдельных касыд, переиначенных музыкантами Чернышёвой и тяга к Хафизу, Низами и Хайяму приняла совсем иной характер. Заказывали в центральных фондах и русские переводы, и тюркские с фарсидскими оригиналами и всё это потом сравнивали, обсуждая на конференциях. Тексты Чернышёвой несколько отличались по стилистике и прочей грамматике, но звучали намного лучше, поскольку были адаптированы к музыке. И эту особенность личной ауры научной кошёлки настоящие ценители поэзии отметили и её тексты стали собирать, как раритеты из первоисточников фарсидской лирики, поскольку часть их она изначально писала на фарси.
  Эти ценители были в основном из научной среды и в солидном возрасте, но они имели какое-то влияние на молодёжь, занимая кафедры в гуманитарных вузах Кента и республик Средней Азии СССР. Полукореянка, заблиставшая в мире классиков фарси, была первой не чистокровной аборигенкой в культурной ойкумене и внимание на себе она остановила, и этими мимо не прошедшими были очень серьёзные люди. Её уже подзабытую кандидатскую диссертацию достали из архива, изучили на предмет качества и отметили высочайший уровень исследования и изящные выводы. А по части творческих вольностей было так: что не могли простить дочери правоверного, метиске и жене первого секретаря обкома даже за грех не посчитали! И в стане высоколобых гуманитариев местной диаспоры произошёл основательный раскол.
  Юлия Чернышёва умело расчленила приоритеты в лирике и философии наднациональных светочей и отметила среди главных приоритетов светлую мысль и сознание, тягу к прекрасным гуриям и их душам, ну и лёгкое вино, дарящее уход от серого дня к многоцветной ночи. Где-то на задворках звучат и упоминание имени всемогущего, но они вдогонку к одам для удач или скорби над горестями правоверных. Клир не мог препятствовать этим шедеврам, поскольку они входили в души и умы сразу и навсегда. Тонкое знание динамики изменения фарси на уровне серьёзной лингвистики позволяло Чернышёвой извлекать многое, ранее не замеченное и по-достоинству не оцененное. И угол зрения на всё это у неё не был прохладно-академическим, молодую и интересную женщину видно во многих проявлениях статей, дискуссий и самой диссертации. Поэтому её статьи читали и обсуждали, одобряя или осуждая, а многих "академиков" попросту перелистывали.
  Большевистская ветка продвижения древней лирики оказалась очень конструктивной и поднимала со дна культурных приоритетов самое ценное и весомое и "Чернышёва со товарищи" получила отряд верных союзников с байством и басмачеством. Лозунг просвещения народов Востока в нынешней интерпретации большевиков импонировал и академической науке, поскольку ветер перемен сдул пыль веков с этих жемчужин и они предстали в первозданном блеске. Ну и сами поэты не могли даже мечтать, чтобы их касыды и рубайи распевали профессиональные музыканты при публике в десятки тысяч почитателей.
  Мадам Агиярова-старшая выказала агрессивный консерватизм, плакаты большевистских гитаристов на стенах массажного кабинета отвергла и потребовала повесить портрет этнического певца Исмаилова, а её дочь тайком от мамы заказала цветную фотографию гитариста Гриши, где он с раскрытой грудью. Такой раскол в семье был знаменательным, узнав об этом из достоверных источников, Чернышёв ещё раз убедился в том, что Юля с Зоей - настоящие джигиты из отрядов краскома Игнатьева и басмаческую культуру рубят в капусту. А раз так, то им можно всё! Как говаривали не так давно: всё для фронта, всё для победы!
  Откуда-то нашлись фонды на мелованную бумагу и плакаты с нашенской группой стали ярче и красивее столичных гастролёров, о чём теперь заботились многие. И резонанс от их концертов использовали для зондирования местного общества очень продуктивно, поскольку о них говорили все и охотно. В стане противников Чернышёва стараниями его жены на почву музыкальной чувственности упали зёрна настоящей измены. Стиль и агрессия этих музыкантов захватывали города без единого выстрела. Кроме Агияровой-младшей были и другие тайные сочувствующие и настоящие перебежчики. И с ними надо работать. Это Чернышёв и Савушкин отметили сразу, изучив статистику симпатий и антипатий женской диаспоры в стане противника. Для них эти скрытые и пока ещё латентные союзники и были объектом приложения идеологических ресурсов социалистического государства.
  Посовещавшись с секретарём по идеологии, Чернышёв решил городскую махаллю к новой культуре тоже приобщать и для них выделять бесплатные абонементы. Ну и надо, чтобы они попали не к блатным. А для этого следует хорошо изучить тему. Для начала афиши стали расклеивать рядом с молельнями, как бы фиксируя точку соприкосновения противников. И квартальным популярно пояснили политику партии и правительства в этом направлении, беседа имела успех и афиши перестали срывать повсеместно, хотя за каждым не уследишь. Однако каждый квартальный к делу отнёсся ревностно - таки нашёл хулиганов и заставил вернуть плакаты на место.
  Это один из тех моментов, характерных для системы управления при новом искандере: сказанное должно быть выполнено! А квартальные знали точно, чем рискуют в случае разгильдяйства и ослушания и в опалу при этом деятельном и умелом боссе попасть не хотели. Система сдержек и противовесов в новой администрации работала в реальном режиме и для критики открыты все. Не анонимным доносам, как при Сталине, а открытой критике и сигналам с мест.
  С Агияровыми поступили очень деликатно, на массажных и профилактических процедурах разделив маму с дочерью под предлогом аллергии на утрафиолет у старшей и большого эффекта для младшей. К радости младшей её время с мамочкиным теперь не совпадало и она могла кроме разглядывания плакатов и фотографий услышать и новые сплетни про музыкантов от маникюрши. Про Гришу их было на любой вкус без счёта и она имела выбор. Эта же женщина потом подыграла новой подруге и прикрыла её во время тайного похода на концерт группы в ДК Машиностроителей. Об этом молодая жена даже мужу не призналась. Афишу с автографом Гриши молодая ханум спрятала подальше и стала одной из пятидесяти тысяч поклонниц.
  
  Проработав массу материала на эту тему, Чернышёв предложил Юле идею концерта специально для рядовой махалли. И пояснил общие контуры очарования слушателей:
  - Мы должны их совратить? - спросила Юлия.
  - Ну, - поначалу было засомневался в формулировке жены муж и потом с ней согласился: - как-то так.
  - А до какой степени увести от традиций?
  - Насколько возможно, только бы вас потом не побили камнями.
  - Но мы не можем петь и танцевать на улице, у нас не тот формат, чтобы с зурной и бубном обслуживать свадьбы и похороны!
  - Мы вам устроим передвижную сцену из машин. Двадцать на тридцать метров вас устроит? - жена прикинула глубину сцены, расположение света, звука и прочих элементов и сказала:
  - Да, только чтоб электрика была надёжной и не отрубалась на самом интересном месте.
  - Хорошо, - сказал муж и машина завертелась. Каждый делал своё, но в целом оба двигали цивилизацию в массы. Из армейских платформ соорудили сцену, которую застелили покрытием, устроили рампу и прочее. Солдаты устроили оцепление и множество тягачей неподалёку так и осталось ждать окончания концерта, для них и отдых и развлечение. Само участие в деле армии тут же подогрело интерес и первый такой концерт вызвал бурю эмоций и громадный интерес анклава ранее инертного массива аборигенов. На концерты приходили семьями, благо и идти недалеко. Формат вот такой музыки всем был и незнаком и чужд, однако магнетизм её пересилил отчуждение и народ оставался у импровизированной сцены. Низкие частоты шли по земле и завораживали публику, намагничивая и ракручивая своей ритмикой. Отличная игра, прекрасный вокал, профессиональный балет своё дело сделали и простые аплодисменты стали для музыкантов громче оваций. Люди долго не расходились и смотрели на волшебников, сошедших с экранов телевизоров в махаллю. Мулла потом что-то пояснял и чем-то пугал, но его принимали уже не так серьёзно. Семя сомнения упало в готовую почву и начался период латентной жизни новой поросли.
  Зондаж других махаллей показал устойчивый интерес к необычному концерту и в гости к счастливцам стали ходить другие и расспрашивать подробности. Про жену главного Искандера тоже. С биноклями приходили многие, поэтому лица сестёр рассмотрели хорошо и нашли их очень привлекательными. И не один из джигитов подумал:
  - Такую я бы украл у самого султана! - и ни одна из жён этого интереса не пропустила, в свою очередь подумав:
  - Только Искандер мог отпустить жену на сцену вот так смело и дав ей свободу петь о любви для всех. Ни один правоверный на это не способен. Может, и вера наша неправильная, раз я такого совершить не смею?
  
  - Юлька, ты божество! - потом и наедине, когда никого даже близко, сказал муж.
  - А я натерпелась страху - не описать какого! - Всё время чудились нукеры с винчестерами на деревьях. Там район тот ещё! - призналась жена.
  - И всё же ты играла и пела!
  - А что оставалось? - У меня муж - главный Искандер!
  
  ПРОВЕРКА В ЦК КЕНТА лето 1971 годам сырое
  
  После шпионских операций с выявлением злоумышленников в столице и на местах что-то произошло и инерция обычных проверок вдруг сменилась оперативным вмешательством. Изучать Республику и регион на предмет вшивости приехали функционеры не ниже завотделами ЦК КПСС и эта комиссия начала с Республиканского ЦК. Павел Леднёв предупредил Чернышёва о приезде и тот встретил его в аэропорту. И уже в машине он в общих чертах ознакомил с конфигурацией проверки. Смотрели сразу аппарат ЦК Республики и Кентский обком. Чернышёв поручил отделам и секретарям подключиться к проверяющим, а сам уединился с их командиром. После знакомства с кругом вопросов он спросил, чего ждать от итогов проверки по делу, ясному и так.
  - Сам понимаешь, аргументы и прочее, нарытое в этом деле, важны, - ответил гость, - но общая линия прояснится чуть позже. И объём негатива - это глубина вспашки вашего руководства.
  - Давай, начнём с самого начала - руководящих кадров области. Вот тебе диаграмма антропометрии директорского корпуса в историческом развитии. То есть, рост, вес и соотношение роста и веса, как бы коэффициент упитанности. Ну и рядышком та же диаграмма по их грамотности и прочее до научных степеней. Я взял всё, что было с начала учёта, а это середина войны и до дня нынешнего. И что ты там видишь?
  - Да, упитанность у твоих начальников хорошая, особо в аграрном секторе и местпроме. Военная и послевоенная эпоха - чисто жертвы голода и разрухи. А нынешних - будто на убой выращивали.
  - А теперь по образованию взгляни, кто что закончил. Увидишь корелляцию или нет?
  - Ну, тут и школу кончать не надо: весь местпром и аграрии - местные техникумы и вузы, а тяжёлая индустрия и медицина - почти все из Центра. Фотографии этой гвардии, надеюсь, под рукой?
  - А то! - Я эту гвардию в лицо знаю, полюбуйся и ты! - ответил Чернышёв и выложил ряд общих фотографий республиканского бомонда по торжествунных заседаниях и юбилеях. Там они в полный рост и с медалями за победу в соцсоревнованиях по республиканским министерствам и ведомствам.
  - Да, в Союзном ЦК аппарат хоть и постарше, но таких тяжеловесов нет. Отборные кадры! - оценил генералитет области Леднёв.
  - Ты бы из них сформировал команду на Спартакиаде СССР и пусть сдают ГТО за админорганы! - Либо умрут на дистанции, либо скинут пару пудов. А так - это сходка баев в спектакле театра Советской Армии "Битва за Бухару".
  - Паша, даже если мы перестреляем всех новоявленных басмачей, воспроизводство этих бандюков не остановится. Они залягут на дно и будут выжидать. Как ждали до сих пор чуть не тридцать лет и вот оно - всходы исламского коммунизма! - Днём он член КПСС и одобряет линию партии и правительства, а вечером становится баем и никто ему не указ!
  - Петя, ты оцениваешь эту вандею в 15-20% числа руководящей номенклатуры. При Сталине в 30-ых расстреливали и сажали примерно столько же. Неужели всё недобитое и недотравленное взошло и всё так ужасно?
  - Я в записке указал примерные проценты национальной вандеи на местах. И чем глубже в провинцию, тем непригляднее картина. В районах, где русского населения нет, нет и русских школ, а в национальных и начальных по уровню русский язык наравне с иностранными. А кое-где и ниже местных из группы фарси, там учат, к примеру, молитвам на афгани. Так что удалённые от дорог кишлаки - это питательная среда для национализма в самых извращённых формах. Про страну СССР там знают не больше, чем про США и Европу.
  - М-м-да! - И ведь в обеих промышленных областях Республики болеют тем же, там Первые русаки и они вроде тебя: нацкадров надо убирать отовсюду! А от ЦК вашего - всё хорошо, прекрасная маркиза, всё хорошо, всё хорошо! Вот только Кентский обком нам статистику портит. Надо решать кадровый вопрос.
  - Да, нас убрать, их поставить и всё на родном языке, а с ЦК КПСС общается отдел по партийной эмиграции и на родном языке, а лучше на тюркских и фарсидских наречиях сразу. -Дэнгу суда дэвай, а ми сам разбэромся куда скюшет!
  - Вот и я о том же. Кстати, поступило письмо от граждан посёлка Бахчан, они сообщают о том, что ты лично разрушил там молельное здание, выстроенное руками декхан и на общественные деньги. Что скажешь? - спросил проверяющий.
  - Может и не украл, и не замешан, но ведь говорят же все, вон сколько недовольных! - Значит, виновен! - отозвался Чернышёв и продолжил уже по пунктам поклёпа: - Первое, это, якобы вскладчину выстроенное, молельное учреждение - на самом деле аварийный склад, его сняли с баланса и по бумагам - снесли; второе, культовыми делами занимается советская власть и там есть комиссия по батюшкам и муллам, так вот, в этой комиссии приход в посёлке Бахчан не числится. Зато после случая в Каменске именно в этом посёлке и обосновались сбежавшие оттуда фармазоны. Мы сделали утечку и народ из Каменска тихонечко сделал работу за нас и наши компетентные органы очаг бандитизма ликвидировали и заодно сравняли склад с землёй. Ни одна семья из Бахчана с жалобой в милицию не обратилась и пропавших без вести, как бы нет, хотя ребята из спецназа там потрудились основательно. Бахчан - это ближайший национальный анклав рядом с русским Каменском. Там школа начальная и национальная. Учителя в ней не задерживаются и большую часть знаний в голову ученику вкладывает бывший мулла. Девочки сидят в отдельной комнате и одеты по моде из фильмов про басмачей. Накидку с лица снимают только для проверяющих из района. Хочешь взглянуть сам? - Поехали! Там есть и вторая смена.
  Поездка не затянулась и на москвичей произвела впечатление неизгладимое. "Настоящая Азия в самом неприглядном виде!" - вот что они дружно написали в свои поминальники по темам проверок. После этого принимать уверения начальства в лояльности принципам интернационализма и ленинских норм жизни - не тот тон!
  Когда они возвращались в Кент, Леднёв спросил Чернышёва:
  - А когда всё это выплыло наружу? - Вроде и от области недалеко и горняцкий комбинат рядом и такая экзотика!
  - Бахчан на республиканском плане преображения совхозных земель уже как бы и не существует. Местные умники считают, что из-за горного предприятия скот будет портиться, пастбища тоже, а про поля и говорить не приходится, всё надо передавать горнякам и будущим металлургам, а для местных строить жильё в другом месте. И эта бодяга тянется уже много лет. Потому туда никто из учителей и медиков и не едет.
  - Однако там народу тьма и деток тоже хватает.
  - Да, насчёт деток от восточных женщин всё в порядке, не то что у нас. Но у рабочих комбинатов обычно не больше трёх. А горожане и инженеры - там от жуза зависит, где не больше двух, а где и до пятерых-семерых набирается.
  Работа проверяющих в обкоме и ЦК Республики шла одновременно, тщательно и скрупулёзно и выпроводить их на пленер с танцами живота и шашлыками аппарату республиканского ЦК в голову не приходило, поскольку на любой вопрос ответ у них получался не сразу и в таком виде предложение развлечься на пленере - это признание в некомпетентности. В расширенной бригаде из Москвы были и работники КПК, которая была карающим мечом партии и либеральностью не отличалась, а снятыми и отданными под суд оперировала неоднократно.
  Леднёв частенько после трудов праведных приходил к Чернышёву домой и там откисал от бумажной плесени: уж слишком её много и она прилипчивая. А хозяин подставлял ему домашних и катался на любопытстве Зоиных деток. Для него они своими были всегда, как и сама Зоя, а интерес приятеля к восточным метисам его просто очаровал, особенно шестнадцатилетний Бахтияр. Его младшие сёстры Сейда и Зелия уже оформились и женщинами себя осознавали вполне. Но Леднёва больше привлекал Бахтияр и хозяин дома легко устраивал их общение, то якобы в помощь с математикой, то с решениями последнего Съезда КПСС по подъёму экономики. У Леднёва была только дочь и та жила с мужем, однако с внуками для своих стариков не торопилась. Так что Бахтияр был очень к месту. Зоя гостя привечала по-восточному щедро и роскошно и снимала с Пети массу забот, неизбежных в ином раскладе. И трудный вопрос прозвучал уже вскоре:
  - Зоя уже развелась?
  - Ещё нет, но уже почти все дела решены, остались детали. Жильё, имущество и прочее, нажитое совместно. Полгода - это предел и она свободная птичка! - Хороша, правда?
  - Петя, две такие женщины в доме! Я бы и от одной расклеился!
  - Паша, не забывай - они сёстры! Ну и потом, ты же этих птичек ещё по Москве помнишь. Так что у меня на них стойкий иммунитет!
  - Я её Рившату не завидую, предав жену, он ничего взамен не получил и теперь не получит вообще: мы эту линейку мусульманских коммунистов вычистим под корень. Ты говорил, что ему сулят другую красотку в обмен на лояльность, боюсь не поможет. Отдаст жене и детям всё, суд учтёт его желание очиститься. Будет стоять на своём - выйдет только хуже. Я смотрел накопанное - там хватит и ЦК в полном составе убрать и в областях проветрить атмосферу.
  - Паша, ты что-то недоговорил про Зою, что? - улыбнулся хозяин дома, чуя откуда ветер дует.
  - Она у тебя как бы за вторую жену, - извинительно развёл руками Паша.
  - Скажи это Юльке в лицо, она тебе глаза выцарапает, несмотря на дружбу, - ответил хозяин дома и гость кивнул:
  - Я понимаю, это подмётные письма, но они есть и их много, и они из разных мест. То есть, тебя хотят отсюда уйти! Очень и уже давно! Когда мы нажали на ваш ЦК и проводили твою кандидатуру на обком, чего только не услышали. И все три года покоя нет.
  - Ты думаешь, я за этот пост держусь? - Снимайте, я вернусь к металлургам и гора с плеч по интернациональному воспитанию потомков басмачей.
  - Нет, Пётр Ильич, мы этого не сделаем! - А им жить тоже спокойно не дадим! Есть идея - сделать вашу область маяком социалистического строительства в Средней Азии и уже после решения ЦК ещё три первых секретаря обкома будем избирать из русаков. Так-то дела пойдут лучше и в промышленности в сельском хозяйстве и мы вместе с тобой это "коммунистическое мусульманство" тоже изведём.
  
  Перед отъездом проверяющих, а это выпало на 25-ое число, как водится, пришли сёстры и устроили привычный капустник, хозяин предложил гостю поучаствовать и тот согласился. На этот раз зрителей не было вообще и детки Зои тоже получили роли. Бахтияр нового знакомого оценил и уже привязался, он родню и знакомых со стороны Чернышёва принимал с удовольствием, а папиных кунаков избегал, выбрав в семейном кофликте мамину сторону.
  Комиссия уехала, оставив рабочие материалы проверок, на их основе Чернышёв начал работу, не дожидаясь рекомендаций Центра и Республиканского ЦК. Таким образом он вышибал почву из-под ног местного байства, которое само не работала и не сдерживало тех, с кем поставлено бороться. Совместным решением обкома и облисполкома он определил график и порядок расселения удалённых горных кишлаков на центральные усадьбы в долинах крупных рек. Там вполне можно разместить все эти 50 тысяч бесправных дехкан, которые подпитывали самое низкопробное в республике. Такая программа на уровне ЦК КПСС была принята давно и спущена вниз до республик Средней Азии и Закавказья, но систематически срывалась под самыми разными предлогами. Чернышёв знал точно, что именно думают об этом "стрелочники", направившие деньги и фонды не туда.
  Первый секретарь Кентского обкома партии и его нынешняя семья причудливой конфигурации были и образованными и цивилизованными по высшему разряду и муж с женой говорили кроме русского на трёх языках, включая английский, фарси и диалекты тюркского, который в северных районах был чуть не казахским, а в южных - диалектом долинного узбекского. Ко всему, Зоя хорошо владела итальянским, поскольку её первый учитель музыки был из потомков гондольеров, уехавших от Муссолини в Советский Союз, а другие сёстры из вредности выучили по одному иностранному языку, но так, чтобы его не знала одна из сестёр. Английский же знали все, немецкий игнорировали из-за Гитлера, поэтому остались французский, испанский, шведский и голландский. Так что перед московскими гостями они хулиганили очень забористо и про полиязычный гарем у Чернышёва уже ходили легенды. О них потом сообщал благодарный Паша и муж передавал всё это жене с иными вариациями, для женских ушек неблагозвучных и далее всё это обсуждалось на одном из чаепитий.
  Через несколько дней после отъезда московской комиссии за неимением официальных итогов учреждения приближённые к власти стали обсуждать варианты из слухов, рождённых самими проверяемыми. То есть, кого-то заберут в ЦК КПСС на повышение. А в ведомстве Юлии вовсю обсуждали переезд Чернышёвых в столицу и потом в женевскую контору ЮНЕСКО, где оба займут важные должности: Юлия главой департамента по Восточным культурам, а Пётр Ильич первым вице-президентом ЮНЕСКО по промышленной политике в развивающихся странах. Оставшись наедине с мужем, Юля спросила:
  - Кто всю эту муть придумывает? - муж улыбнулся и ответил:
  - Тебе правду или, чтоб не обидно?
  - А что, они так отличаются?
  - Есть такое.
  - Ладно, переживу, давай горькую!
  - Кажданов придумывал, я визировал, а Савушкин пускал в народ.
  - А почему так, а не иначе?
  - Мы уезжаем - это тест для проверки наших скрытых врагов, мы вместе и в Женеве и с повышением - это сигнал для друзей, чтоб не верили галиматье.
  - Надо же, не думала, что у Савушкина так лихо выйдет, наша научная червь нигде не бывает, ни с кем особо не сплетничает - и на тебе! Но Женева - это звучит! Про Петьку и Чапаева уже приелось.
  Когда кто-то из родни выбирался в театр или на концерт, то непременно там оказывалась ещё хотя бы одна их сестёр. С мужем или братом, всё равно, но в новом наряде и с оригинальной причёской. Чаще всех на публике бывала Юлия и все премьеры стали профессиональным хобби, когда она сравнивала высшее с текущим, не делая скидок на этническую окраску, родство и прочее не профессиональное. И почти всегда её сопровождал муж, если он был в командировке, то на публике Юлия развлекалась с Зоей, которая в богемной среде была своей и знала всё и про всех. С мужем Юлии сёстры накоротке всегда, поэтому их знакомые автоматически становились знакомыми Чернышёвых и в буфете ему от внимания не спрятаться. А после перехода на партийную работу Чернышёву досталась служебная ложа, чему он был рад. Теперь на его красавицу-жену уже так пристально не смотрели и её спина от взглядов не горела, потому что ложа устроена очень предусмотрительно и их можно увидеть только со сцены. Сам Чернышёв хорошо разбирался в искусстве и его фразы к жене во время спектаклей всегда по делу. Иногда он переговаривался и с сёстрами и это видимой ревности у Юлии не вызывало. И по его глазам можно понять, насколько он погружён в действо, а не скучает в ожидании антракта.
  Мужья сестёр Юлии такого уровня удовольствий предложить не могли и их статус неизменно понижался, как и ценности национально-клановых диаспор, которые дальше золотых украшений и тряпок не простирались. Вся выспренняя суета псевдоэлиты вращалась вокруг местечковых ценностей и её сёстрам, вкусившим настоящее, на эрзац даже смотреть не хотелось. Ну и, наконец, не тот круг! - И по уровню интеллекта и по внешнему виду они из "цивилизации тюбетеек" за годы замужества сестры уже выросли. И поддержка через головы местных элит их вдохновляла на трудовые свершения. Та же Малика самостоятельно вышла на уровень хорошего салона и причёски от её моделей шли на ура. Альфия, пользуясь ресурсами республиканской торговли, стала законодательницей мод в восточных шёлковых тканях. Ясное дело, на национальных орнаментах они не зацикливались и хиджаб не признавали даже шутейно. Хотя у обеих мужья из тюркоязычных. Так же держали марку и Розия с Адель, поддерживая сестёр с врачебно-провизорской линии. Корейская ветка была влиятельной и глубокой, но уровень её культурного рейтинга невысок и конкуренции с русаками не выдерживал в принципе. Поэтому нужно сразу делать выбор: или местечковые "тюбетейки" или мировая цивилизация с немереными ресурсами и потенциалом. По умолчанию выходило, что большая часть действительно грамотных людей из коренных этносов склонна "тюбетейки" игнорировать, хоть те им и морганатически ближе. Наиболее ироничные и саркастичные на эту тему шутили так: - Родня по кладбищу!
  А русакам безразлична чистота национальной линии и кланово-клерикальной верности, они ценили профессионализм и деловую хватку. Ценился профессионализм здесь и сейчас! И близость с ними давала шанс уехать из Республики и начать новую жизнь. В противном случае нужно родниться с тюркскими и фарсидскими кланами и зависеть от их расположения и благосклонности, где иные приоритеты, от честных и объективных очень далёкие.
  После отъезда Паши Леднёва в Москву Чернышёв пару раз отметил, что Бахтияр о нём спрашивает с особым интересом и подумал, что его приятель что-то такое ему либо пообещал, либо обозначил как перспективу. В ближайшем из разговоров по телефону он спросил Пашу об этом и тот припомнил, что речь шла о конкурсных заданиях для МАИ. Там были особые вопросы и задачки и по физике, и по математике. Вскоре их ему обещали и, как только, так сразу и...
  - Паша, заранее спасибо, как получим, сразу и займёмся.
  
   ЭММА ТОМПСОН. РЕВНИВАЯ СУПРУГА лето 1971 года
  
  Не прошло незамеченным прекрасное возрождение Женьки и от Эммы. По мужу она отметила новую глубину и подозрительно высокий спектр понимания и пришла к Жене для разговора. Это было в студии и Женя делала эскизы для новой работы, которую навеял Колянчик. Уже просматривалась аллегория на темы античности. - Даная и Зевс. Новая Даная и прежний Зевс. Эмма эскиз отметила как удачный, но следов мужа там не обнаружила. Он с античностью не очень дружил.
  - Вот что, дорогуша! - начала жена любящего мужа, а не журналист, раскручивающий искусного маляра. - Ты есть мой продукт, я об этом говорила, но ты как-то не до конца усвоила. А я по большей части продуктус от Коляна. Я его люблю так, что остальной мир в мужских штанах просто не существует! И родила с ним троих дочек, которых он любит нежно, а те папочку боготворят. И успешная я во многих делах от того, что во мне сидит он, Колюнчик! - Вынь его и всё развалится, я это уже проходила. И такое не повторится! - Тебе ясно?
  - Ты как-то об этом говорила, - ответила Женя, - я помню!
  - После прежнего разговора прошло несколько недель и я вижу, что он тихо-тихо от меня отдаляется. А ты хорошеешь и цветёшь! - От него цветёшь и им питаешься. Я это чую.
  - Мне что, умереть? - спросила Женя, взвешенная, уверенная в себе и знающая власть над миром и мужчинами в том числе.
  - Оставь в покое Колюню и живи в своё удовольствие! Иначе, я знаю, как свести в могилу и не оставить следов. Мне есть что отстаивать и я это сделаю, не колеблясь. Двенадцать лет с ним - такое счастье есть у редкой женщины. И оно выстрадано, к тому же он не на распродаже мне достался. Так что, изведу и не дрогну! - отрезала Эмма и Женя ощутила холодок смерти, которым повеяло от норманнки. Это было до боли знакомое чувство со вкусом разложения и тления, от которых она избавилась не так давно. Но от её мужа она уже многое заполучила и теперь могла постоять за себя:
  - Он знает, что в моём лоне зреет сын и с ним часто говорит. Я думаю, они уже дружат! - Когда Колян трогает живот и гладит ножки этого хулигана, мальчишка становится послушным. Смирным он бывает только с ним. Когда мы работали в его кабинете и мои натурщики менялись, он готовил кофе и беседовал с сыном. Упрекал тоже любовно: - Серёжка, шалун несусветный, уймись, а то у мамочки голова кругом от тебя! - Ей же работать надо! И он тут же затихал! - Эмма, это не игры барина с девками, когда можно всё и рядом никого! - Он любит мальчишку во мне! - Понимаешь, мальчишку и меня с ним! - и через пару секунд добавила: - У тебя-то дочки! - последняя фраза что-то в гостье сломало. Тому способствала одна из её сущностей, обиженных биологической доминантой: эта доминанта принимала мужеское семя и из посланцев любви сооружало себе подобных женщин.
  И раз, и два, и три!
  А в сущности флюидной Женьки всё иначе, благодарная женщина принимала посланцев и спрашивала:
  - Что изволите, гости дорогие? - Гости желали наследника и сущность сумасшедшей художницы утоляла высшее требование от мужчины:
   - Вот вам, наследник, мы вас любим и от нас всё!
  И муж и мужчина Старостин не мог этой щедрости не заметить. Как оценили и все мужчины, увидевшие в работах "ню" настоящую любовь-самотдачу. И тоже захотели и занемогли ею: не желать себе такую, значило - ты не мужчина! Старостин был мужем и мужчиной настоящим и эту сущность Женьки уловил моментально. И его любовь была выражением вселенской благодарности женщине за роскошь такой самоотдачи. На уровне инстинктов, внутренних биологических процессов и анионно-молекулярного обмена всё в нём преклонялось перед сущностью Женьки и ничто этому противостоять не могло. Сама Женька-художница к этим светским и химическим ристалищам имела отношение косвенное, просто она так устроена!
  Какой бы тигрицей ни была Эмма, но не видеть сути этой химии между мужем и Женькой она не могла. Аналитика в ней играла роль важную и она не стала дикой защитницей логова, с рыком пугающей округу. Лоно молодой хищницы в лице Женьки уже свои феромоны в эфир выдало и лучшие самцы вида сапиенсов устремились на раздачу призов. Её муж из лучших и он эту самку покроет! Она сущность мужа знала отлично и в победе его фаллоса над соперниками не сомневалась. Приобщившись к нему уже историческую вечность, Эмма оберегала его психику и желала только победы. Его фаллос всё ещё принадлежал ей и пирушка с художницей не затянется надолго. И она механически уронила:
  - Сыном Колюня бредит, это ты уловила точно и вовремя! - Мне сыночка бог не дал, но и дочки хороши и он их любит. И он ни одной юбки на стороне не задрал и даже самая наглая принести в подоле не осмелилась! - Потому что и они знают и он верен! Теперь и ты знать будешь. Прощай и про обещанное помни.
  И ушла.
  Женя откинулась на спинку старого дивана и прикрыла глаза. С одной стороны была благодать творчества, а с другой - пустыня небытия и забвения. И никакого компромисса.
  Колянчик был настоящим мужчиной и про беседу Эммы с любимой догадался легко и без расспросов жены по одному виду и изощрённой пылкости в постели. Её чуть ли не девичье тело выжало из мужа максимум возможного и погибло после вожделенного водопада призов. Смятая и истерзанная, она смиренно вздохнула и закрыла очи, чтобы вскоре отдаться другому богу - Морфею.
  На следующий день он приехал к Женьке на такси, собрал в три секунды и увёз на пленер развеять и накачать свежестью гор. Машина ждала их все три часа и Женя впервые так глубоко прочувствовала своё личное, которому поклоняются друзья и почитатели. Колюнчик был ещё и любимым. Он не переполнял собой, не исчерпывал её женское до дна, но именно с ним она впервые своё лоно ощутила центром мироздания. Они говорили о чём-то незначащем вроде облаков на горизонте, но она понимала, что молекулы воды, их составляющие, полностью в его юрисдикции и могут либо стать брильянтами, либо рассеяться в солнечных лучах и явить себя искрами радуги. И от того, под каким углом будет лицо Колянчика, и зависит сия дилемма! - Как легко и искристо!
  Она впервые ощутила настоящий вес и глубину всего мужского и ей эта тяжесть нравилась, а глубина стала вроде наркотика, которым никогда не насытиться. И когда в конце этой фантасмагории с переменами декораций на небе она спиной прислонилась к его груди, хорошо уловила то, чем упивалась Эмма и боялась его лишиться. Теперь она знала, как это выглядит. Она обернула к нему голову и спросила:
  - Ты знаешь, как я тебя люблю?
  - Да, - ответил он и своими волшебными ладошками накрыл уже тяжёлые груди.
  Потом они сюда приезжали не один раз и среди массы полученного от каждого свидания Женя выделила, что сей ритуал и для Колюни значит немало и мысли об этом из себя не выпустила, умолчав и поглотив, не напрягая мужчину лишним и излучая себя без меры. Она знала точно, что он её любит и поэтому она не задаёт вопросов!
  И каждый раз после такой прогулки написанный по памяти пейзаж был другим и на прежние мало похожим.
  - Почему? - спросила она его как-то.
  - Ответов тьма, но суть не в этом. Важно иное - тебя любят два мужчины и от одного у тебя зреет плод. И он, несмотря ни на что и твою любовь в том числе, будет упираться и рваться к самостоятельности. Эти пейзажи - зачатые тобой детки и они просто обязаны не повторяться. Они такие же живые создания, как и их мамуля!
  В общем, он и с Женей был мужем, а не приятелем или любовником. И она это без особых слов и жестов ощущала всегда. Общая постель и прочее интимное чуть не круглые сутки с Андреем не так поглощали Женю, как одни лишь мысли о Старостине. Он стал и печалью, и наваждением, и отдохновением одновременно. А в таком состоянии нельзя пребывать вечно. И она спасалась в творчестве, работая над техникой и промышляя чужие идеи где только можно. Для этого зачастила на чужие выставки и с удовольствием общалась с соперниками и их поклонниками. Так было безопаснее.
  Беременность протекала легко и диатезы с прочими напастями Женю миновали. Но, закрывшись в доме брата уже на последних неделях срока, она одиночества не ощутила, потому что звонили многие, приходили тоже и самыми деликатными и внимательными гостями были натурщики и натурщицы из цеха Старостина. В том, что они сами по себе, а их начальник как бы в сторонке, она убедилась уже вскоре. Женщины доверительно делились опытом носить и рожать, а девушки светились от приобщённости к миру искусства и в доме доктора вели себя приглушённо и стеснительно.
  Ей нравилась их языческая покорность и податливость прекрасному и она своей сущностью видела их лоно, из которого выйдут детки и примут заряд любви и нежности первозданной. Женщин она видела глубже и в сущностях сучек и прости-господи хорошо различала нетленное женское, ждущее выхода. И во время сеансов легко вытаскивала их из внешне ершистых и скандальных бабёнок. Бабёнки роняли слезу и молча уходили, не веря глазам. Мужчины приходили группами и рассказывали о цехе, новостях отладки конвейера и прочем несердечном. Но Женя улавливала многое несказанное и сердца этих парней и мужчин уже хорошенечко постигла. Впрочем, они и приходили потому, что знали её понятливость, не многим женщинам свойственную. И грузили ей свою преданность с силой и мужеством щедро и без затей.
  Звонил и Колянчик, был деликатен и вежлив, но глубоко не забирался и до слёз не доводил. И она делилась подробностями состояния, будто жена с мужем. С братом она эту часть себя с некоторых пор отключила, Андрей так ни разу и не объявился, да и в своём новом состоянии она его чувственное полотно затушевала. Оставался Колянчик и тут Женя себя не тормозила совершенно и была с ним щедрой и милой наотмашь. Он говорил - Сумасшедшая Дали! И часто в беседе просил фразу повторить, мол, треск в трубке все исказил. Она выкладывала, не повторяясь и была счастлива непохожести на других, которые охотно повторялись.
  Брат и Ханум тихонечко сближались и сестра видела, что вещей женских в Сашкиной спальне становилось больше и до утра она оставалась чаще. Прежняя близость улетучилась, но родилось нечто большее и оно ей нравилось. Когда пришла пора рожать, она позвонила брату и тот прислал машину с Ханум. Она родила дома и уже вскоре держала малютку-сыночка на руках. Эмма приехала через пару дней и подарила всё нужное для младенцев, мальчишку она держала со слезами и внимательно разглядывала маленькое тельце, выискивая что-то знакомое только ей. Через пару недель она приехала уже с мужем и махоньким Серёжкой любовалась под перекрёстными взглядами Жени и Колянчика. А ещё через две недели Эмма обнаружила странную вещь: постановка глаз и нос мальчишки - вылитый Колюня в детстве, она дома просмотрела семейный альбом и поняла, что умом не двинулась и Женькин Серёжка через пару лет станет скорее Колянчиковым следом, чем Андреевым. Отсюда выходит, что четыре месяца знакомства с Колюней в утробе этой гениальной малярши совершили очередную революцию и от прежней генетики ничего не осталось. На лице - так это точно! И замысел этой умной интриганки она постигла в полной мере: родить Колюне сына от взаимной любви!
  - А эта штука пострашнее непорочного зачатия.
  Немного поостыв и придя в себя от открытия, Эмма задумалась уже с прохладными мыслями и конструктивными эмоциями. Для этого она в который раз разложила Женьку на молекулы и атомы, органические компоненты и психологические связи, эмоциональные предпочтения и вкусовщину восприятия. И пришла к прежнему выводу, для себя грустному и неутешительному. Женька отдаётся полностью и себе не берёт ничего, полученное - это ночной зефир мироздания и эту мистерию благодарные почитатели сумели втиснуть ей как знак почтения и признательности. Отдавать и создавать - это её изначальная суть! В то время как Эмма заточена получать и внимать. И от Колюни она тоже только принимала, не дав себе труда воздать за любовь. И три дочки - это выданные ей сверху свидетельство женского эгоизма и тщеславия. То есть, вина в том, что сына муж так и не получил, только на ней!
  С одной стороны, знать, что ты ненасытная сучка и тварь, не очень приятно, с другой же - а кому это известно ещё? - И она успокоилась окончательно. Дальше аналитика мыслей, химических радикалов и эмоций привела Эмму к интересной гипотезе: Серёжка, похожий на Колюнчика - это и её детище тоже! Она своим умом и энергией родила Женьку-художницу, та, расцветши в лучах её внимания, увлекла собой Колюнчика и, убедившись, что мужика так просто не заполучить, проделала фокус, на который способна только любящая и о-о-чень умная. Разобравшись со всем этим, Эмма ночью воздала мужу по-своему и утром прибавила ещё. Он почуял разницу и спросил:
  - Хочешь забеременеть?
  - Нет, Колюнчик, теперь это ни к чему, сын у нас есть, так что живём в удовольствие!
  - Ты это тоже заметила? - спросил муж и жена растеклась под понимающим мужчиной покорной травой и полудённым дыханием тени, когда любое дуновение выглядит спасительной панацеей. И она в стотысячный раз увидела, почему все работницы влюблены в Колянчика. - Он их понимает и это выглядит, как тайное сообщество, когда точно знаешь, что не обманут. И смену можно пропустить, занятой семейными делами и не заморачиваясь объяснительными и отработками в другую смену. Он умел не напрягать и всё обходилось легко. И это всегда взаимно, поскольку ему звонили и предупреждали, что дома кирдык и надо его спасать. - Звонили и предупреждали всегда!
  На следующий раз Старостины взяли с собой девочек и те попробовали себя в роли женщин. Постепенно, увлечённые заразительными нежностями Жени с сыном, к мальчишке приохотились и привязались все. Особенно понравилось это развлечение Маше, уже через несколько визитов она Серёжку брала так же, как и Женя и прижимала к груди. Тот удивлённо таращился на нечто женское и по-мужски послушно отдавался ему и кряхтел, ворочаясь. Понимать и помнить он мог только яркое и простое, значит, у Маши особенный запах и он напоминает маму Женю. Женя и Ханум такое видела впервые и в унисон подумали: - Брат! Сходство Серёжки с Колей Старостиным уже признали все.
  
  Как-то после работы в студии в гримёрку Эммы вошёл оператор и спросил:
  - Мы можем поговорить?
  - Да, красный командир, о чём? - спросила она, усталая и вымотанная тяжким днём на студии и предстоящим дома. А этот мужчина в любые моменты работы маячил так, будто рубить басмачей совсем не утомительно. И снимал её и окружающий мир с прохладой и умениями краскома в знойном Туркестане.
  - У тебя под глазами появились глубокие тени. Они вообще-то хороши и мне нравятся, но для образа это не в корм. Грусть - это для любящих и домашних. А здесь ты должна светиться новогодней ёлкой безо всяких украшений и мишуры - только ты сама, - выложил оператор и ей стало ясно, что это не мужская агрессия и шовинизм, а любовь в чистом виде.
  - Какой я должна быть? - впервые звезда экрана опустилась до уровня мужиков. И Алексей Игоревич пристроился рядышком, разглядывая гримёрное богатство на столе. Затем включил боковой свет и приступил к делу художничества на лице звезды эфира. Метаморфозы вышли простыми и очевидными. Гримёрша красила и пудрила, а Лёшка писал портрет любимой женщины. Разница между чувством и ремеслом налицо и Эмма впервые себя не удержала от порыва. Сейчас он был отчаянным и спонтанным и его адресат - преданный друг-мужчина! Не вернуть ему по-женски - значило стать честолюбивой стервой, которую в ней изображали все обиженные и разоблачённые. Лёша точно знал её сущность и убедил женщину в физическом совершенстве и гармонии с образом Афины Паллады, умницы и воительницы. Она уходила из студии впервые не в гордом одиночестве, а пристроившись слева к своему оператору. Всё-таки жизнь с мужиками намного безопаснее, удобнее и легче.
  
  Когда ЮНЕСКО проводило конгресс, посвящённый развитию культур народов Азии, Африки и Латинской Америки и проводил конкурс программ по этой теме, то от СССР поехала большая делегация и Эмма Томпсон была среди них ведущей забойщицей. Факт её беспартийности был неслыханным козырем и использовался по полной программе. И по такому случаю только ей разрешили взять своего оператора, чтобы она привезла достойный материал по модной теперь Африке. Точнее, не по самой Африке, а людям, которые её представляют на международных форумах. Его в широкий показ и не думали давать, но для руководства среднего звена такой материал очень полезен.
  Необычность подачи и свежий взгляд всех ведущих специалистов поражали и идея перетащить такую жемчужину в столицу уже витала в кулуарах Всесоюзного телевидения. Согласование и прочее рутинное по укреплению кадров новой отрасли пропаганды отзывалось в космосе и Старая площадь погрозила им пальчиком - не твоё, не замай!
  
  ЧЕРНЫШЁВ ОТЕЦ СЕМЕЙСТВА осень 1971 года весна 1972 года
  
  Большая семья, большие заботы и однажды Юлия сказала мужу:
  - Петя, у нас проблемы в школе, к Зелии пристают и говорят гадости про маму.
  - И что? - спросил муж, про такое у собственных детей ни разу не слышавший.
  - Надо начистить паршивцу нос и укоротить язык, каждый папа это делает сам, а не через родительскую тройку!
  - Зелия - моя дочь?
  - На их языке - да! Она у нас живёт уже полгода, так что... - ответила Юля, внимательно наблюдая за мужем. Она знала, каким образом мужья сестёр руководят семьями и с пиететом наблюдала за своим божеством, которое никогда не опускалось до ругательств и скандалов.
  - Хорошо, а сама Зелия к этому, как относится? - Мы ничего в её мирке пятиклассников не порушим? Я так полагаю, деликатничать поздно, надо рубить под корень?
  - Да, Петя, тут любая деликатность - это признак слабости, поэтому только сила! Сама она об этом не скажет, стеснительная и гордая, в мамочку, но мамочка думает, что нос надо начистить, а язык укоротить. И опять же, она у нас жена младшая и к мужу только с разрешения старшей, - язвительно призналась Юлия в любви и лояльности к сестре.
  Муж изучил своё расписание на завтра и сделал несколько звонков, готовя визит в школу. Нос и язык этому недорослю пусть чешут, кому положено, а он за этим внимательно проследит. Потом детально изучил историю из первоисточников, выслушав Зою и деток. Бахтияр потом тихонько подошёл к Чернышёву и сказал:
  - Может, я сам с этим идиотом разберусь? - Раньше Зелия маме не плакалась.
  - Для профилактики и потом такое в самый раз, - ответил Чернышёв, - а теперь надо круче и по мозгам.
  На следующий день в школе собралась уйма начальства и директор был готов сам с розгами воспитывать нечестивцев, лишь бы избавиться от такого наезда. Напуганы были замешанные даже самую малость, поскольку пахло статьёй посягательства на власть. А это не менее 7 лет в лагерях Колымы. И психологическим климатом в советских школах тут же озаботились все учреждения Минпроса.
  Авгиевы конюшни тихонечко очищались и жизнь обретала цивилизованный характер. Однако свою партию мужчины и главы семьи Чернышёв никому не перепоручил:
  - Вот что, Вагит Алекперович, ваш сын повёл себя очень недостойно и из него прёт, будто из нечистотной клоаки. Где он этого набрался, не мне разбираться, но если Зелия хотя бы раз упомянет о прежних оскорблениях, я с этим паршивцем разберусь сам и незамедлительно. А потом и с вами, раз вы по-мужски несостоятельны. Итак, вы проводите воспитательную работу дома со всеми, в том числе и с сыном. И он должен усвоить главную ценность нашей цивилизации: честь и достоинство женщины, матери и сестры - бесценна! И чистота её облика охраняется законами общества. Для вас этим обществом буду я, а вы, уважаемый, им должны быть у себя дома. Иначе на семейном поле вырастут не те злаки и на исходе лет вместо благодарной старости вам достанутся сплошные помойки. - Вам всё ясно?
  - Спасибо за науку, Пётр Ильич, буду исправляться. Я домом и в самом деле не занимался. Однако мужское во мне ещё в силе, - ответил заведующий городской баней, человек уважаемый и видный. Получить оплеух от крепкого мужика, каким был Чернышов, захотелось бы не всякому мазохисту, а поскольку Вагит Алекперович был жизнелюбом с широкой душой, то критику главного бая области принял по адресу.
  Пару дней обидчик Зелии в школе не появлялся, но пришедши, тут же публично извинился перед девочкой. Зелия момент прочувствовала отлично и записного сквернослова простила. И как-то так вышло, что Сейда и Зелия перешли порог дальней родни и с дядей Петей стали общаться как с ну-у-у о-чччень близким человеком. Папа так их не привечал и успехам не радовался, хотя занят бывал не так уж и сильно, как дядя Петя. Да и мама в доме тети Юлии расцвела и никуда по вечерам не убегала. Тепло хозяина дома было настолько интимным и настоящим, что они этот дом стали считать своим и возвращаться на старую квартиру, которую родня и близкие советовали получить от отца, идти не хотели. Эта новость Юлию слегка напрягла: Зойкины детки претендовали на её мужа! Этого Бахтияр и Зелия с Сейдой особо и не скрывали, хотя и не демонстрировали. И она поделилась своими горестями с мужем:
  - Юлька, перестань сходить с ума! - Рившат тебе не нравился никогда и его деток ты принимала только потому, что их мама - твоя сестра! А у Зои хватило сил сделать из них своё подобие, а не Рившатовское. Конечно, же они потянулись к родным корням, маминым!
  - Бахтияр и Сейда - это, ладно, наше! Но Зелия - там уже Никитой и не пахнет! - Или я чего-то не знаю?
  - Милая и ненаглядная, прелестная и любимая! - Юлька, ну чем Зелия отличается от тех, кого мы связываем с Никитой? - Этим мужчиной мог быть кто угодно. Я даже помню её накануне зачатия Зелии. - Я нашёл для тебя изумительное платье, ты его неделю носила перед сном только для меня, но в тот раз решила приобщить и Зою. И она тут же отдала должное твоему изумительному вкусу и ты расщедрилась, дав его примерить сразу же и при мне. И на следующий месяц её месячным пришёл конец, чему эта музыкантша сильно обрадовалась. А вот её благоверный и правоверный Рившат - не очень.
  - Про платье припоминаю, да, тогда Зойка была ну, просто кыз-жибек! Но у неё волны вверх и вниз всегда чередовались. Она только начинала выступать с сольными концертами и бывало всякое.
  - Вот именно, всякое! Надо бы развивать и идти вперёд, а она - рррраз и в беременность. Сказав это, муж приголубил жену так, что она моментально прониклась его аргументами. И он продолжил: - Увязалось всё в одно целое не сразу, но потом она только уточнялась.
  - И мне ни слова до сих пор?
  - Я думал, ты и сама догадалась. Это же так очевидно и Зоя вела себя, как персонаж из волшебной сказки и из неё сыпалась музыка, как из хрустальной шкатулки.
  - Этот день с весточкой от гинеколога был на день рождения Дениса в первом классе? - спросила вдруг прозревшая жена. Муж ухмыльнулся: надо же, через тринадцать лет припомнила, видно, не так глубоко и запамятовала!
  - Да, моя любовь и наказание! И ты там играла все роли от бабы Яги до восточной гурии. А твоя сестрица стелилась под тобой и играла Гершвина в стиле "В лесу родилась ёлочка".
  - Вот сука! - наградила она сестру привычным эпитетом, но муж не дал разойтись в любимой женщине грязному шторму и возразил:
  - Она согрешила лишь один раз, влюбившись в твоего мужа. И верна этому памятнику до нынешнего дня. Будь на её месте ты, разве Рившат тебя хоть как-то мог остановить? - А ведь он очень завидный мужик и женщины к нему тянутся до сих пор. И мы с тобой об этом говорили сто раз, уймись и успокойся - я с тобой!
  - Но её ты всё же любишь, я это чую!
  - Да, знойная и страстная ревнивица! - Я люблю всех твоих сестёр, кого-то больше, кого-то меньше. Зою побольше.
  Жена тяжко вздохнула и муж стал профессиональным пожарником. В этот раз она получила так много гимнастики и бальзама, что уснуть уже не могла и, убаюкав мужа-любовника, отправилась к рабочему столу, чтобы неуловимые чувства обратить в вечные строки. И разбудила мужа на рассвете, чтобы одарить написанным. Вышла удивительная триада газелей, которую и править не пришлось. Перевод на фарси она сделала сразу и поразилась лёгкости преображения чувства из русского звучания в фарсидское выражение.
  Реакция мужа была настоящей и глубокой и Юлия поняла, что любовь к этому мужчине стоит многих жертв, сестринского увлечения в том числе.
  - Юлька, ты богиня невинности и разнузданная гурия одновременно! - Иди ко мне, я воздам по заслугам! - Есть ли в мужских желаниях более понятные и близкие? - У Юлии не было альтернативы любви мужу и она нырнула в его штормовое могущество, зная, что кормчий вывезет куда надо. Когда шквал поутих и они мило обсуждали строки и рифмы ночного опуса, постучала и вошла Зоя:
  - Завтрак готов, детки умываются и у вас есть пара минут пообщаться со мной, вы этого хотите?
  - Разумеется, - прощебетала опоенная наркотиком жена и пригласила сестру к ним. Зоя вдохнула аромат супружества и сказала:
  - Неужели вот это всё сотворили двое? - она развела руками, деланно сомневаясь, что сорокалетней парочке такое по силам.
  - Думаю, ты права и нас было трое, - выдала Юлия самую чуточку из корзинки собственного счастья.
  - И? - сделала брови домиком Зоя и сестра кивнула на мужа, тот рядиться в тогу невинности не стал и признался сразу же:
  - Ты, Зоя, кто же ещё!
  - Теперь ясно, почему и мне не спалось: такое немногим по силам. Однако, когда любишь, то выдержишь что угодно! - Всё, ваши минутки закончились: умываться и на завтрак.
  После переезда к Чернышёвым многое в привычках гостей переменилось и это вышло само собой. Теперь выход к столу стал делом серьёзным и выйти нечёсаными или в пижаме - грубый моветон. Особенно это понравилось девочкам и причиной был дядя Петя, которого обожала тётя Юля и он всегда выглядел мужественно и приятно. Бритьё ему придавало особый шарм и девочки в него окончательно влюбились уже через несколько дней. И нравиться ему стало делом неимоверной важности. Ревность надолго не задержалась и появилось соперничество, но взрослый дядя был мужчиной понятливым и каждой из дочек выдавал толику приятного и по секрету от сестры. Игра была и невинной и увлекательной одновременно, поскольку опыт игры с женщинами у него не имел аналогов для обычного мужчины. Зоя, многолетняя партнёрша по таким играм, это видела и млела от счастья. Рившат за годы в семье и части не выдал того, что тут случилось за какие-то месяцы.
  - Петя, Зоя у нас уже давно, но, как это бывало прежде, никому не звонит и ни с кем ни о чём не договаривается, - как-то уже в постели и после нежностей сказала Юля, - меня это беспокоит, она здоровая женщина, Рившата нет больше полугода, однако месячный график у неё как часы. У меня это зависит от тебя и количество выносов из меня всегда разное. - Я беспокоюсь, не заболела ли!
  - Думаешь, она уподобилась Марии-Терезе? - ухмыльнулся муж, пальцами правой руки играя романтическую пьесу до-мажор на теле жены. Музыкант знал дело отменно, а отлаженный и настроенный инструмент звучал и звучал. И про самочувствие самой утончённой сестры на время забыли. Но ревность ко всем этим гуриям в ней обладала большим опытом и знала точно, что их фокусы надо пресекать в самом зародыше:
  - Как-то так, - напомнив свои слова, мурлыкнула опоенная наркотиком жена и вопросительно взглянула на домашнее божество, оно в таких случаях отвечало по сути.
  - Думаю, ты заблуждаешься, секс у неё бывает и не реже раза-другого в месяц, то есть, не каждую неделю. Вероятно, это два или три разных мужчины. Иногда она бывает с кем-то два-три раза в неделю, потом ураза и затем кто-то другой, там другой график, по средам и третий - этот "кто-то" в самое разное время и разных местах, - просветил муж про интимную жизнь сестры и у той округлились глаза:
  - Откуда?
  - Тебе она ничем не обязана и поэтому прохладна и цинично лжива всегда. А со мной у неё серьёзные отношения. Поэтому только правду, какая она ни есть. И я вижу её насквозь, к тому же Зоя и не таится. Я знаю, что она грешит, а она знает, что я знаю и это согревает: ведь делая это с ними, на самом деле она в объятиях со мной. Та же история, что и с Никитой.
  - Странные у вас отношения, муж и жена не бывают так близки и откровенны!
  - Юлька, она твоя самая близкая сестра, а ты тоже ни в какие рамки стандартной семьи не вписываешься! - Но у нас это прочно уже двадцать лет! - урезонил муж супругу.
  - Я так порочна!? - удивилась жена и приготовилась выслушать о себе нечто. Он умел читать в ней даже намерения и Юля иногда играла в такие игры, что самой становилось страшно, но он чаще угадывал, чем ошибался.
  - Милая, на твоих грешках и фантазиях негде печати ставить! Когда ты обсуждаешь со мной мотивы и истоки рубай Хайяма, то из четырёх невинных строк автора вытаскиваешь структуру гарема, поставщиков вина, тип шёлковичных червей для белья и противозачаточные настои для наложницы или чужой жены.
  - Откуда бы мне знать такое, милашка мой?
  - А кто изучал бумаги счетоводов по финансированию миссий с девочками и мальчиками для султана из Персидского залива? - И кого так поразили цены на мальчиков, не тебя ли? И потом ты читала про ювелирку на взятки туркам и сравнивала их с жемчужинами из собственных ресурсов?
  - Это ни о чём не говорит, обычное женское любопытство! - возразила женщина.
  - Ну очччень убедительно! - улыбнулся муж, - а кто всё время устраивал хронометраж и записывал, чтоб не забыть наши с тобой ночные игрушки?
  - Так это же мы с тобой! - Думаешь, они такие же как ты и я? - Оооочень сомневаюсь, при их-то нулёвом образовании!
  - Поправку на это ввести несложно и в итоге ты знаешь, как ведёт себя мужчина после любви днём и второпях и когда это ночью и неспешно, потому что стража и евнухи в отключке. И как эта женщина вьёт верёвки из такого умного мужика, ты тоже понимаешь, ну и что он думает о её мозгах - тоже.
  - Может и статью об этом выдашь, вон как убедителен в аргументах!
  - Кто ж такое опубликует? - Это же сплошная порнуха, а у нас даже секса разрешённого гослитом нет! - Про ритмику Хафиза в зависимости от объекта страсти я знаю в самых общих чертах. А ты ловишь разницу в переводах разных лет с фарси на тюркские и потом обратные вмиг. И почти всё это испытываешь на мне. Я - Хайям или Хафиз, а ты его возлюбленная! - Ну, Петушок, ну, давай сыграем эту миниатюру, ну, что тебе стоит!? А то я никак не соображу, гипербола это или метафора! - Сколько таких этюдов у нас было, а? - И тебе от шестнадцати до тридцати, а мне всегда за сорок. Я роли твоих возлюбленных играл со второго курса и они - это везири и полководцы или сам Омар уже в расцвете, а это далеко-далеко за тридцать три года Иисуса из Назарета! Даже разудалая Альфия тебе в подмётки не годится! - сказал муж и жена с видимым удовольствием отдалась виртуозной игре пальчиков самого умного и умелого мужчины на свете: они никогда не повторялись и он превосходил и Хайяма и Хафиза на сто рядов!
  Когда с собственными прелестями и достоинствами она деяниями мужа ознакомилось, её потянуло узнать и про сестёр, как те продвинулись в нём, подворовывая у неё. Но говорили об этом редко, ограничиваясь устранением ущерба от женских поползновений. И муж знал точно, что музу ревности в жене лучше не пестовать. Однако сегодня Юля хотела знать, а Петя никогда не отказывал и поддерживал паритет в семейном благоденствии, он не любил войн, а женских тем более. И всё же напоенная жена для полного счастья хотела новых фактов и ощущений в вечной истории своего чувственого и счастливого замужества. Будучи натурой творческой, она в новых порциях нуждалась более сестёр:
  - Я знаю, что они с тобой грешат и без меры, ты им подыгрываешь и вас не поймать. Кто из них готов и это делал много раз, а кто только дразнит? - Они много лет это подают так, будто у вас уже детсадовская группа набралась и они не думают остановиться. Ни одна!
  - Узнав это, ты к ним переменишься?
  - Нет, но что-то в острастку скажу, а так и не знаю, кому и что.
  - А если это наша корпоративно-семейная тайна, как я буду выглядеть, выдав её? Там замешаны только души и они доверились мне, Юля, тайны твоих сестёр не в руках Рившата, а моих! - Могу ли я обмануть их доверие?
  - Но я жена и для тебя намного ближе этих распоясанных сучек! - взъярилась Юля в очередной раз и муж не стал злить её уловками, у них это не принято:
  - Скажу, но это между нами. - Поклянись, что не выдашь!
  - Хорошо, обещаю быть твоей сообщницей в этом и ни слова о нашем сговоре.
  - Так вот. - У Альфии семеро и ходит с восьмым, Малика имеет троих и не беременна, но с тройней очень обиходлива и любвеобильна, Розия имеет шестерых и беременна двойней, родит уже вскоре, Адель сподобилась на двоих и тоже носит двойню, а у Зои дюжина и вновь беременна, носит она чётко и по одному, сейчас у неё будет дочка. Получается 30 мальчиков и девочек и скоро прибавится два мальчика и четыре девочки. Это уже на три детсадовские группы.
  - Роды тоже принимаешь или...? - спросила жена, чуя губительную просвещённость и посвящённость мужа во всём.
  - А как же! - Принимаю и вместе смотрим, какой он получился.
  - И...? - всё же спросила она и он ответил:
  - Каждая разрезанная пуповина - это свидетельство кровного родства. Взаимного. Так что они и моя родня тоже!
  - М-да-а-а! - протянула младшая сестра, - родовое и тут своё взяло!
  - Согласись, это не худшее из клановости?
  - Похоже, ты прав. И что же у тебя с этими мамашами-героинями?
  - Втайне каждая радуется за своих последышей и рассказывает об их здоровье и умениях. Кое-кто уже и школу заканчивает. Когда они говорят об этом, я вспоминаю имена и повадки и мы лихо проводим время. Какие-то минутки, но они от души и на полную катушку. Дома их ждёт рутина хозяйства и обязанностей, а тут сплошная романтика, адреналин от причастности к запретному и никакого пригляда. Мы не выдаём себя и тем живы. - Ты поняла, что это? - ответил муж и жена задержала его руку на себе, так думалось лучше, ответила она не сразу и хорошо прокрутив в себе многое:
  - М-да-а-а, Петя, ты их любишь и это не игры во врача и больного. Но вот такой детсад и Альфия - счастливая мать-героиня для меня новость. А суховатая леди Адель, носящая под серцем двойню - тут и вообще с ума съехать в глубокую провинцию.
  - Есть и ощутимые перемены, ни одна из них теперь с этническими самцами дел не имеет. Только русаки или славяне. И среди круга знакомых тоже перемены, прибавилось связей неделовых и возникших в театре или на ночном просмотре в кино и убавилось рекомендованных роднёй. Такие девочки ролей подстилок никогда играть не будут. Они умные, красивые и гордые. Как и ты, поэтому с тобой и с ними только по-царски! - сказал муж, не отпуская жену в плавание по сомнительным страстям типа ревности. И в руках мужа её мысли приняли нужное ему направление:
  - Ты прав, Петя, иначе мы становимся стервами. Голодными и жестокими.
  - Юлька, ты сыта и добра! Не наговаривай на себя, а то, чем озабочена, оно от большой энергетики.
  - Да, Петя, ты мужчина в полном порядке и не хотеть тебя здоровой женщине нельзя! Раз уж не спим, давай и Зою приобщим, она вряд ли спит после наших игрушек. Сходи за ней.
  Он подошёл к шкафу и надел брюки с рубашкой, взглянул на жену, добавил галстук и, получив одобрение, вышел к Зое. Для этого нужно пройти длинный коридор и детскую, где теперь спал Бахтияр. Комната Зои была угловой и он остановился перед дверью, полагая, что в ночной тиши его шаги по квартире она услышит.
  Зоя распахнула дверь, будто ждала его прихода, кокетливо потягиваясь и радуя мужчину собой. Она была в шёлковом халате на запахе и контур точёной фигуры яркой цветастой тканью только подчёркивался. Её тело было отлично от Юлькиного, хоть они и сёстры.
  - И вы без меня заскучали? - сказала она.
  - Да и особенно Юлька! - Ты так и пойдёшь? - спросил он, любуясь естественной красотой зрелой женщины. Зоя косметикой почти не пользовалась и лишь слегка подчёркивала или смягчала линии.
  - Сейчас надену платье, - сказала она и подошла к шкафу с одеждой. Распахнув его, она спросила, - какое будет к месту? - и Чернышёв указал на серое с чёрным горохом, там был открытый ворот и выраженная талия, которая удивительным образом переходила в бёдра четыре раза рожавшей женщины, но так и не раздавшиеся до нормативных для сорока лет. Надевала она платье три секунды и указала на туфли. Он помедлил и она добавила:
  - Или танкетки? - Поскольку беседа предстояла серьёзной, то и выглядеть надо солидно и он указал на серые лаковые туфли. Она повернулась перед мужчиной:
  - Как я тебе? - и он улыбнулся:
  - Всё это для неё!
  - Разве тебя там не будет?
  - Буду, куда без меня!
  - Тогда порядок: тебе я нравлюсь! - Чернышёв подумал, что Юльке достанет сообразительности прочувствовать момент и тоже приодеться. За пять секунд она тоже умела. И он подыграл жене, дав ей эти секунды от осветления мыслей до перемены халата на платье.
  - Я ей рассказал про наших деток и текущей беременности. Она не обрадовалась, но и не возмутилась.
  - Теперь это не страшно, она стала мудрее и покладистей. С таким мужем и я бы рожала только для него. А так... - она качнулась перед зеркалом и прикрыла глаза, объятая сильным чувством. Мужчина легонечко приложился к женщине и снял сияющий нимб женской поляризации.
  Юлия оправдала его надежды и паузу с приходом сестры оценила верно. Она надела платье с туфлями на шпильке и налила в бокалы немного вина.
  Вот так ночью и только втроём они не беседовали давно, поэтому суету отставили и стали хвалить себя, умных и счастливых. В процессе общения и употребления спиртного Чернышёв вдруг отметил странную вещь - он как бы слышал мысли Зои, которые она собиралась озвучить вслух. И решил провериться по ходу диалога, чует ли его мысли она:
  - Юля, ты знаешь, что Паша на Зою запал нешуточно? - и мысленно добавил: - Ты это знаешь давным-давно, но об этом ни слова, ведь так?
  - Не он первый, не он последний! - отрезала жена, язвительно улыбнувшись сестре. И тут же в голове Чернышёва прозвучало:
  - Как ты её лихо, с полоборота!
  - Ты только эмоции чувствуешь? - догадался мужчина и женщина ответила:
  - Да! - и мужчина для чистоты опыта привлёк жену, чтобы поцеловать. Получилось настолько сильно, что он услышал испуганный шёпот Зои:
  - Больше так не делай - я умру! После этого беседа потеряла стройность и логику выдержанных линий и разбилась на отдельные струи и фрагменты. С таким мужчиной женщинам легко всегда, поскольку он выдерживал линию беседы, не давал свободы женским фантазиям и просто любовался. Мимо Юлии это не проплыло и она поняла, что лучший вариант жизни Зои с детьми - это их с Петей дом. Тут играло роль многое и детки одну из ведущих. Не только им нравилось быть в этом доме, Петя тоже к ним привязался и стал мягче. Обычная жёсткость, которая на новой работе являла главный тон, дома смягчалась моментально и уроками или проблемами, отложенными до его прихода, он занимался с видимым удовольствием и погружаясь в них основательно. Зоя тоже преобразилась и стала восточной леди без изъяна, утончившись и помудрев очень заметно. Теперь на концертах она вела себя свободнее и увереннее. И это тут же вернулось хорошими откликами, поскольку Зоя добавляла стандартному репертуару много свежести и исполняла вещи сложные и изысканные просто так.
  Такая доверительность музыканта отзывалась в сердцах слушателей овациями и вопросами: - Откуда она? Истинную природу взлёта знала Юлия и немножко опасалась сумасшедшей сестры. Она могла заразить и Петю. Однако муж её чуял отлично и все шаги к повышению градуса отношений с Зоей гасил незамедлительно, ко всему Зоя прибавила и в другом: она стала улавливать Петю на чувственном и инстинктивном уровне. - Она поймала момент, когда он поднялся с постели от нежностей с Юлькой и потом вела по квартире до самой двери. Ко всему и сам Петя обрёл равноценную чувственность. А это меняло расклад в принципе, теперь нет нужды в любовниках и Петю она будет принимать так, будто с ним сама, а не Юлька. Немного шиза? - Да, но она стала привычной и слилась с женским естеством, настолько естественно, что даже женский цикл стал к ней приспосабливаться. Женщина всегда живёт мужчиной и с удовольствием возвращает ему многое из женского, чтобы тот продолжал быть мужчиной. Маленькие тайны и хитрости, о которых знают только они. И Петя ей позволял многое, поскольку она ни в чём не напоминала прелести сестры и чутко реагировала на чувственность мужчины, почти сливаясь с ним виртуально. После такого у неё иногда случались обмороки, но могучее и вожделенное мужское того стоило.
  Соперничество сестёр Петя наблюдал спокойно и старался гасить амплитуду их порывов и заносов, особо этим грешила Юля. Зоя иногда тоже выходила из рамок, но только наедине с Юлей и про сестринские разборки он узнавал пост-фактум.
  И Петя решил, что воевать сёстрам не стоит. Объединённые одной целью, они вполне могут набрать вистов без риска потерять лицо в семейных разборках. Общее дело и запредельная мотивация. - Только что это и где? И, пока сёстры привычно пикировались, он отключил слух и погрузился в главное этих женщин - творчество. Наука в работе Юлии составляла меньшую часть, доминировала рутина изучения документов и только в финале - высший полёт в интерпретации изученного, то есть, творчество чистой воды. Их ночные этюды были верхушкой творческой ойкумены и он догадывался о таинствах сокрытого в ней глубоко.
  У Зои лишь профиль иной, в остальном же картина сходная и он видел её адское по труду пальцев и мозгов внедрение в суть музыки и в итоге тот же полёт и нюансы звучания. Записанный на студии концерт для фортепиано и двух флейт с дудуком - это нечто! Простое звучание этих рожков и обнимающее их фортепианное сопровождение аналогов не имело и идея такой вариации известной пьесы для фортепиано с народными инструментами принадлежала Зое. Минкульт СССР об этом узнал тут же и Зое повысили категорию до высшей всесоюзной. Такой не было ни у одного пианиста за Уралом!
  Решение проблемы женского самовыражения в присутствие обеих и в самом блеске оказалось быстрым и простым до примитива: Юлия готовит общую идею дивана газелей, Зоя придумывает музыкальную тему и затем они вместе пишут ораторию на темы Хайяма и Хафиза. Именно темы, сюжеты и тексты пишет Юлька, а музыку Зоя.
  Может, они переругаются и сведут друг друга в могилу, но ведь может получиться и шедевр?
  Поймав такую мысль, он уже свободнее стал разглядывать ночных птичек, которые спать не хотели наотрез. Блестящие и неуступчивые. И он рассказал сёстрам о своей идее. Первой всё уловила Зоя, очевидно, что-то подслушав из его размышлений и применив к себе, Юлька тоже не задержалась и прильнула к нему:
  - Зой, правда, у нас отличный муж? - сидя у него на коленях, она не озаботилась задраной юбкой и отсуствием белья: ночь и она у себя в спальне!
  - Да, - согласилась сестра, - только муж он тебе, а мне лучший друг.
  И мужчина продолжил излагать аргументы:
  - Сделав эту вещь, вы попадёте на другой уровень и места для гастролей будете выбирать сами, это уже почти свобода высшей меры, возможной у нас. И если тема будет восточной, то вся территория культуры Хафиза и Хайяма в ваших руках: там такого не было отродясь и не будет ещё двадцать веков. Если это прозвучит на фарси и одном из тюрксих языков, то вашей географией станет материк от Кента до Исламабада и Тегерана с Кабулом. Сейчас Париж и Лондон этой темой вряд ли озаботится, но Рим и Мадрид станут вашими.
  
  Работа над идеей мужчины началась сразу же и каждая из сестёр выложилась по-полной программе. Зоя заявила тему в филармонии и ей дали карт-бланш, поскольку её уровень предполагал и гарантии качества. Юлия взялась за либретто и музыкальные идеи, а Зоя занялась подбором музыкантов и собственно музыкой. По ходу выяснилось, что играть и петь придётся и Юлии и это прибавило хлопот с обеспечением звука, поскольку микрофон дикторский и певческий - это разные устройства, к тому же вокалом Юля занималась мало и по-настоящему - только в музыкальной школе. Музыкальная компонента была очень весомой и трудоёмкой, исполнители и стиль работы с ними складывался постепенно. Определились с ритмикой и выбрали агрессивную, которая не даст уснуть наиболее инертным слушателям. Под это требование пришлось в ритмической группе не один раз сменить ударника и бас-гитариста, но дело того стоило и смешение стилей дало очень интересный сплав. Наконец, идеи и реалии сблизились и, примерно, через пару месяцев ансамбль из шести музыкантов выступал в зале академического института на каком-то юбилее.
  Про предстоящую премьеру слухи ходили давно и в конце-концов в зрительном зале стало не протолкнуться и собственно "академиков" вместе с жёнами и членами семей оказалось совсем немного. С другой же стороны, жанр представляемого опуса ни в какие рамки не вписывался и никакими правилами не регламентировался, что-то из глухого средневековья с новыми средствами подачи. Тексты газелей и рубай были известны и давно апробированы, но публике предлагался особый вариант и видение. И вот это новое и вызывало ажиотаж.
  В зале на семьсот мест собралось больше тысячи зрителей! Сцену и освещение обустроили ребята из знакомых Гриши Демидовича, гитариста ансамбля, звук тоже был не академическим и даже не из филармонии. И ведущая программы Юлия Чернышёва одета в духе поздней античности, а вокалистка Ксения Трифонова во что-то восточное из той же эпохи. Не менее экзотично выглядели и остальные. И сидящая за роялем Зоя Иншаева одета в рубище серых тонов.
  Тридцать минут действа пролетели на одном дыхании и зрители опомнились лишь, услышав звук секиры, рубящей голову поэту-вольнодумцу.
  Всё!
  Успех был моментальный и грандиозный, хотя национальной "элите" это показалось погребальным звоном: ни смиренной пасторали, ни лояльных всем властям женских танцев, ни привычных инструментов и национальных нарядов. Зато агрессии и напора на три серии кино с погонями!
  Отбившись от солидной публики из официальной Академии и ускользнув от восторженной массы новых неофитов, музыканты исчезли на машине от городской техинспекции, оставив вещи и оборудование техникам на демонтаж и уборку помещения научных съездов. Гриша оказался парнем весьма предприимчивым и договорился с одним из заведующих кафе о вечеринке по случаю успеха, пообещав потом отработать. Компания получилась немаленькая и включала ансамбль, звукорежиссёра и сестёр Ким. Альфия, Малика, Адель и Розия отставили все дела и были с младшими сёстрами до конца. Грише, как уважаемому гостю, выделили целый угол и там они могли развлекаться свободно, не думая о косых взглядах морализаторов, поскольку жёны и без мужей - это на Востоке не везде принято. Гриша притащил гитару и громко объявил:
  - Ребята и дамы, я давний лабух и играл с офигенными музыкантами и помогал вышибать слезу девочкам-певицам, делал ритм танцовщицам живота, справлял самые разухабистые свадьбы и юбилеи и видел массу умных и красивых людей. Но красивее и интереснее Юлии Чернышовой мне не попадалось, она не музыкант, но без её умной и изящной словесности ничего сегодняшнего быть не могло! - Юлия, я вас люблю и обожаю! А теперь мой вам персональный презент.
  И он сыграл романс "Грущу, раз с нею не сложилось", а Ксюша спела его так проникновенно, что слезу уронил и сам гитарист. И на него привычно запали молодые и зрелые официантки, а так же другие женщины, понимающие и грустящие о любви. - То есть, все присутствующие! Потом играли, пели и танцевали очень долго и могли бы до утра не остановиться, но приехал Чернышёв и деликатно увёл Зою и Юлию, ничего в духе веселья не нарушив. На немой вопрос старшим сёстрам насчёт уехать с ним он получил правильный ответ и не сказал ни слова.
  Дома дети уже спали и он увёл женщин на кухню, чтобы те перевели дух. Вопросы к сёстрам звучать не могли, поскольку всё написано на глазах и лицах женщин и он ими только любовался. Если Зоя ярко светилась, то Юлия горела и излучала нестерпимый жар. И Зоя её немножко остудила:
  - Юлька, остынь, мужа обожжёшь! Он к тебе такой ещё непривычен! - намекая на перемену вектора жизни и череду проникновенных романсов у ног повелительницы около часа назад. Юлия взглянула на мужа - он только смотрел. Она видела и обожание, и уважение, и страсть. И рядом Зоя, умная и понимающая. А теперь и сообщница. Гриша и прежде не особо себя ограничивал в средствах, если что-то, речённое Юлией-боссом, оказывалось лучше его вариантов. В таких случаях он выдавал такую затейливую руладу, что смягчались даже уборщицы на первом этаже филармонии.
  Хотя его предложения всегда были по делу и он не однажды указывал Юлии-автору какое именно слово с музыкой их типа не так звучит. А какое не звучит вообще! И Юлия понимала его аргументы, поскольку сама играла вполне прилично и до замужества пела в школьном ансамбле, заменяя неудобное на удобное совершенно инстинктивно. Ну и Гриша не скрывал поверхностности своего обожания. Но он ей уже нравился и этого "Нравится!" она в себе побаивалась. Сочные персики, лежащие в вазе, выглядели искушающе и она взяла один. Глядя в глаза мужу, она впилась в него и ощутила в себе нежный сок, чуть прикрыв глаза и упиваясь наслаждением. Муж молча взял её на руки и унёс в спальню. В её сердце перемешалось всё: и волнение во время концерта, и отчаянная лихость в кафе, и давнее к Зое, и вечная жажда, порождённая мужем.
  Ночью, уже отойдя ото всего, она прижалась к его телу и только вздохнула. Предчувствие больших перемен было неясным и едва просматривалось, но она уже их видела и романс Гриши устами Ксении мог стать прологом.
  
  Между тем резонанс от особенной подачи тысячелетней старины был настолько сильным, что общество проповедников "народных традиций" прикусило язык. В газетах появились материалы разного типа, теоретики и критики распустили павлиньи хвосты, но волна интереса к прошлому перевесила вероятные издержки в способах выражения. К ним прилепились и рок-музыканты, и творческая молодёжь, и другие обойденные вниманием общества.
  В филармонии в это время решали, потянут ли они ещё одну гастролирующую группу. Фонды у неё не ахти какие и нехватало на уже имеющиеся. Чтобы отвести стрелку от себя, дело отправили в управление культуры при облисполкоме. Далее телега покатит в отделы обкома и республиканский ЦК, поскольку формально его известить надо. То есть, на полгода минимум можно о проекте забыть!
  Компания музыкантов собралась в гримёрке Зои в филармонии и независимо от чиновников решала главный вопрос - "Как быть?"
   Успех казался колоссальным, вероятные сборы даже в республике гарантируют окупаемость любой аппаратуры и оборудования и ставки членам группы, поэтому меркантильный вопрос уже не стоял. Кроме того, наднациональный характер темы вполне позволял прокатиться по ударным стройкам страны, а там и вообще шикарная география. Дело за малым - рискнут ли Юлия с Зоей домашними делами так надолго? - Если - да, то взять в долг под отдачу вполне возможно и больше не позориться с филармонической аппаратурой.
  Оторвать соперницу от мужчины хотели обе женщины. Об этом ни слова, но помянуть деток и дом - это святое! И оказалось, что тормоз лишь один - дети! Что у такой изящной женщины могут быть дети-школьники, молодым людям до тридцати в голове не укладывалось:
  - У вас четверо и вы такая красавица, что мне рядом с вами стыдно светиться! - удивилась Ксения, - упасть и не подняться!
  - Мне Адель под утреннюю откровенность призналась, что ради вашей гастрольной жизни готова переехать к вам и заменить на полгода, а потом и другие подхватили, что ради вас, хоть что! Такое редко говорят, - сказал Гриша, - думаю, они это говорили с чистым сердцем, с такими яркими глазами не врут! - Мне бы такую сестру!
  Жертвенность Зои нормального объяснения не находила, поскольку она не главный герой пьесы и в принципе её партию сыграть мог и очень хороший тапёр. А вот Юлия - это фигура ключевая и незаменимая и именно на её имя все и пойдут и именно ей нужна и жертвенность и самоотдача. Ударник Федя эту фишку отметил и с удивлением спросил Чернышёву:
  - Такой тапёрши я никогда не видел - она одна нас всех переиграет и скопом и поодиночке! Вы её на руках носить должны, а не с нами советоваться. А так получается, что она вам должна и теперь батрачит, верно я говорю, ребята? - И публика согласно загудела. Артистическая публика особенная и тут свои ценности, откровенность имела некие границы и в чужие стойла лучше не соваться. Зоя это знала всегда и мысленно благодарила ребят за понимание своей роли. Солидарность цеха - эта вещь для Юлии незнакома и теперь об этом знать нужно.
  - Спасибо за поддержку, ребята, но мы пока обсуждаем саму идею. Флаг в руки даёт филармония, а она может не всё. Так что, недели три-четыре они будут решать и согласовывать, а мы должны откатать программу здесь и на своих, чтобы в чужом городе не провалиться, - сказала Зоя и они перешли на детали, которые требовали откатки и ремонта. И Юлия впервые поняла в полной мере, насколько её сумасшедшая сестра прагматична, осмотрительна и умна. Они всё расписали и наметили график репетиций, за сёстрами было улаживание проблем с графиком гастролей, а аппаратура и прочее из техники за мужиками.
  Дома после ужина Юлия спросила Зою:
  - Аптекарша Адель будет нашим деткам мамочкой на месяц-полтора, а потом её сменит Альфия, за ней Малика и Розия! - Ты им деток доверишь?
  - Ты не забыла, дома остаётся Петя, он здесь главный, а мы с тобой простые домохозяйки! С каких пор у тебя мания величия? - и Юлия кое-что поняла сверху услышанного в филармонии - нельзя безнаказанно хотеть того, что принадлежит другому! Теперь это звучало так убедительно, что она сменила тон.
  С бытовой точки зрения их вероятная эпопея была нелогичной, но именно она меняла график и пространство бытия. До сих пор они были благополучными аборигенами громадной страны и не чувствовали гнёта метрополии, но по глазам приезжих видели собственную ущербность. Только уехав туда и сотворив нечто достойное, они сравняются с приезжими хотя бы по уровню человеческой значимости. Прикрытые щитом Пети, они этих различий не ощущали и вот оно явилось - понимание своей роли в большой истории. Теперь об этом они услышали прямым текстом.
  
  История с филармонией решилась через три недели и за это время группа обзавелась почти всем нужным и укатала занозистое и шелестящее. Они дали в городе несколько концертов и окончательно изучили все тонкости программы, добавив драйва и куража в нужных точках и замутив душу зрителя там, где она должна уйти в пятки. Профессионально всем этим владела Зоя, по наитию и изредка Гриша, а остальные смотрели на Зою, открыв рот, и забывая собственную партию. А Зоя вводила сестру в свою профессию, полагая, что та вполне сыграет подыгрыш на клавишах, когда это нужно в экспромте и для этого не однажды садилась в сторонке, расслабляя пальцы, чтобы Юлия сыграла простую партию.
  Петя ко всему этому относился с трепетом и молил вселенских богов, чтобы жена в этой эпопее выстояла. В Зое он уже был уверен. Эта гурия прошла такое, что житейские задачки щёлкает, как орехи. Ну и с Бахтияром у них складывалось нормальное общение близких людей, он переучивал его постепенно и к отношениям с сёстрами. Неевропейского там ещё хватало и среди русских это коробило бы слух. Но с девочками и их бантами поможет Адель, как и было сказано в самом начале. График гастролей он изучил внимательно и отметил, что там есть и три дня в Кемерово, где сейчас живёт Никита. Он наверняка придёт и души потревожит обеим.
  
  ФАТИМА ИНШАЕВА, НЕМНОГО О РАБОТЕ даты нет
  
  Фатима работала в Центральном районе в ЖЭКе-17 техником-смотрителем уже давно и свой район знала отлично, поскольку вела системные наблюдения и хранила их всё время, подновляя перемены в трубах, проводке и прочем в жилых домах и подвалах. Она была замужем целых 12 лет, но детей у них с мужем не получилось и она немножко раздалась в боках, что для тридцатилетней женщины в Кенте самый смак. После смерти мужа от рутинного восточного недуга она в доме осталась одна и для поддержки занятости содержала фазанов, по инерции от увлечения мужа. С одной стороны, эта забота была не по специальности ей, но для ушедшего мужа-зоотехника она была отдушиной в серых буднях управления сельхозработ региона. Теперь корма, уход и прочая возня с этой модной птицей легли на её плечи и расслабляться особо не позволяли. Они несли яйца почти как и куры и былой сезонности теперь не соблюдали. Для этого петушкам в корм добавляли витамины, а курочкам что-то тоже фирменное и выводок в 5-7 голов давал прибавку как по мясу, так и по яйцам.
  Сотрудничать с органами она стала из любопытства, но попав во вдовы, углубилась в фазаньи дела основательно и столь же прибавила, как информатор. Опять же из любопытства и сугубо женской тяги к новостям и сюрпризам. Близость с Колей Савушкиным произошла из-за фазаньей ассоциации, где он что-то курировал по общественной линии. Чуточку солдафонское в его манерах ей понравилось сразу и потом управляло женщиной постоянно. Ну и он единственный из мужчин, кто к сомнительному не склонял и не поддразнивал за национальный балахон с цветастыми штанами. А ей так было удобно прикрывать бока, набравшие лишку. С юбкой и кофтой такого дефекта в женском теле не скрыть, хотя роскошная грудь тоже где-то там терялась.
  В её негласной работе не было никакого житейского криминала и она совершенно легко комментировала нужное для отчёта в этом месяце в нужных выражениях. Анекдоты и житейские истории тоже были на ней и текущие задания она выполняла с удовольствием, как и писала информации по наблюдениям за порученным объектом - своим громадным кварталом в самом центре Кента. Доступ к домовым книгам и прочей документации коммунальников позволял ничего особого дома или в рабочем столе не держать и на любопытстве коллег не попадаться. И одним из важных элементов её второй работы была общительность и способность выслушать любого. С учётом того, что она и молода и симпатична, большая часть общения приходилась на отмахивание от нападок мужчин. Но слушала она их с удовольствием и от свиданий так просто не отказывалась, а только проверив мужчину на вшивость. С рабочим классом она не связывалась из принципа, как и с молодёжью из аборигенов, тоже несостоятельной по умственной части. Женатиков из рядовых ИТР тоже отсеивала, а лиц поважнее и солиднее придерживала и тихонечко доила, возвращая необязательным и женским. Если говорить проще - динамила! И в махалле слыла скромной труженицей коммунального фронта. Птичек на подворье видели все и это тоже положительные висты в игре с обществом. Ну и ни единого мужчины после смерти мужа там так и не появилось. - А это уже репутация!
  Интимное с Колей вышло нечаянно, но ей очень понравилось и она, изголодавшаяся при немощном муже по женской части, вдруг и сразу познала такое могущество. Ну и он искандер, а не чёрный! И она к нему тут же привязалась. Работа по информации и так на шпионство непохожая, обрела особый смысл и она воспряла необыкновенно, но имиджа не сменила и на нечастые свидания с любимым приходила в обычном балахоне и штанишках, под которыми не было ничего. Одеяния и прочие принадлежности для охмурения мужчины лежали в хозяйственной сумке и возвращались туда после сеанса связи. Встречались они в чужом районе и очень осторожно.
  Конспирацию в общих чертах она соблюдала, однако Адель и Альфия её вычислили сразу. Была ли такой же проницательной охранка противника, не знает никто, но по косвенным признакам выходило, что кадры Чернышёва умнее и тоньше. То есть, впарить дезу противнику могли с шиком интеллектуалов. Какая-то часть дезы шла от кругов высших и задающих тон и политическую моду, а основная от источников типа Фатимы Иншаевой и заполняющих громадное рутинное пространство быта и домашних страстей. Однако наш опус не о том. Кроме Фатимы подобным в Кенте промышляло ещё два пехотных отделения платных информаторов и несколько лиц чуть поодаль от республиканского бомонда на таких же легальных прикрытиях.
  В обязанности по второй работе у Фатимы входило и фланирование на бульварах в центре города с целью привлечения внимания приезжих из других регионов и провинции. Она на прогулки у вокзала выходила строго по графику и отшивала тех, кто не нравился кураторам, дававшим ей знать сразу же и оставалась с теми, кого куратор одобрял. Такие "подставы" практиковали в городах давно и они были традиционным сачком для приезжих аборигенов, попавших в столицу Республики впервые. Ничего особого от неё не требовалось и далее, чем в кино, чайхану или кафе она с ними не ходила. Но практически каждое такое дежурство заканчивалось уловом, Фатиму кто-то "снимал" и обихаживал весь вечер и она повышала свой культурный уровень за чужой счёт. Привлекательность классической узбечки в этом играла такую же роль, как и её одиночество, для аборигенки нетипичное: любую разведёнку тут же прятали в махалле. И итогом был отчёт. Кто и что сказал и какие фамилии и имена показались знакомыми. Подставляли ей этих людей другие, а она только принимала знаки внимания. И это у неё выработало некие манеры, которых в замужествке она не знала. И на свиданиях с Николаем она воздавала ему по-полной.
  Эта связь стала новым и особым созидающим элементом в жизни молодой вдовы. Во-первых, имея такого наставника, она легко различала и тех начальников, которые держали в чёрном теле своих секретарш и прочих как бы наложниц. Этих дамочек-любительниц она тоже различать научилась. И, откровенничая за чаем или в очереди за справкой или чем-то другим канцелярским, убеждалась в том, что её мужчина лучший. Он ни разу не поставил в неловкое положение, всякими способами просвещал на темы жизни и хитростей быта вдовы в социалистической стране, устраивал подписку на книги и журналы и приучил к серьёзному чтению. Она упивалась собственным совершенством, спрашивая какую-нибудь рамизу или эльзу, что она обсуждает со своим кумиром после любовных утех и видела, что врут они от безысходности и желания выглядеть. Коля её спрашивал о прочитанном очень часто и вручал приз, если она в прочитанном нашла интерес и связь со своим миром. Мелочи типа духов и помады он тоже дарил и были эти вещи очень даже ничего со всех точек измерения. Подтянуться до уровня своего кумира у неё вышло само собой и через какое-то время она, прочитав очередной роман французского автора на темы интеллектуального детектива и скопировав его логику, составила словесный портрет качеств начальника ЖЭК-17 как любовника со слов его секретарши. Вышло интересно и она то же проделала ещё с парочкой боссов и их наложницами за пишущей машинкой. Такие вещи и показать некому, но оценки хотелось и она свой опус выложила Николаю. Опус получился по-женски очаровательным, но с логикой мужчины почти не дружил. И Николай спросил:
  - Какая часть этих картинок придумана, а какая срисована с натуры? - женщина задумалась и потом сказала:
  - Сама не знаю, как это вышло, но я исхожу из слов этих честных давалок, я ведь тоже даю не из корысти и мне понятно, как это у них.
  - Интуиция?
  - Да, я слушаю её и по глазам вижу, что она привирает, а что так и есть. Ну и что она сама себе купила и что со складов и от него, тоже ясно. Так что, кто жлоб, а кто добрый - видно сразу.
  - По глазам?
  - Ну и голос. Когда мы врём, что-то в нас меняется. - Так что, вот так, милый!
  - Ты такое видишь всегда или только вот в таких случаях с секретаршами?
  - Врём мы постоянно и это выходит само собой, так что бытовую ложь различить не всегда просто, она в глазах и голосе не так заметна. А когда дело касается интима, тут всё гораздо глубже и сильнее, с особенным звоном или тайным придыханием и я такое вижу легко.
  - И даёт она своему боссу или динамит, ты увидишь сразу?
  - Ну, не так чтобы я это увидела в любой приёмной и с одного приказа типа: - Рамиза, отпечатайте это в трёх экземплярах, а потом принесите чай с лимоном! - Но минуток 20-30 в приёмной и никаких иллюзий.
  - Ты чуешь только женщину или и боса тоже?
  - Обычно они уже повязаны и подмахивают друг другу сразу.
  - Партнёры?
  - Вроде того, - легко согласилась Фатима, уловив одобрение в голосе мужчины.
  - И если такая же мата хари увидит нас с тобой в чайхане, то раскусит с первой же пиалы? - спросил мужчина и женщина обеспокоилась, познав глубину своего погружения в мужчину и риск разоблачения.
  - Если она не дура, то нас с тобой раскусит, - с нескрываемым минором в тоне ответила женщина, - особенно по мне. Но мы нигде вместе не бываем. Так что...
  Такой неожиданный талант в подопечной не использовать на благо Родины грех и ей придумали новое задание, освободив от рутины прежних игр с командировочными. Ей устроили переход на подработку, то есть, на вольные хлеба, в страховую контору и она имела возможность ходить в любое учреждение и просиживать там сколько угодно, расспрашивая и надоедая на вполне законных основаниях. Такое творчество и свобода женщину воодушевили и она своего кумира полюбила по-настоящему. А он стал поощрять в ней тягу к мучному, от которого она стройности не обретала, несмотря на тягу выглядеть, как и гурии в модных журналах, и лишнего внимания к своему телу не получала. Потерять такого агента из-за рутинного романа с ценителем восточных сладостей было глупо и непрофессионально, поэтому Фатима ходила исключительно в цветных штанишках и цветастом балахоне вместо платья. Косы, а не причёска, уже не были актуальны и здесь она имела свободу немножко оперировать с волосами. - Всё же иное время и власть Советская.
  Периодически они с Колей обсуждали нынешнее положение, при котором байско-мусульманское вдруг осмелело и подняло голову. И в этой связи Фатима не была забитой декханкой, исполняющей волю красного комиссара бездумно. На этом этапе жизни их интересы сопадали и она понимала, что борется за светлое будущее, а не губит умников из непризнанной науки и искусства, так и пахнувших гибельным прошлым и не распознать этих тайных басмачей теперь она уже не могла. Это с искандерами они ещё изображали лояльность власти, меж собой всё было проще и таких, кто открыто признавал, что ему басмачи по нраву, теперь не единицы. Что будет с ней, приди эта камарилья к власти, она хорошо представляла. Поэтому неформальное общение со своим кумиром окрашивалось и общностью классовых интересов. Как-то зашла речь о фильме "41-ый" Григория Чухрая и Марютке, застрелившей любимого, который оказался беляком. И мужчина предложил женщине войти в роль той молодой женщины. Не экстраполируя тогдашнюю эпоху и ценности на день сегодняшний. И простая логика ответа чёрной гурии его удивила:
  - Я с ним спала и уже понесла, вроде как жена. А тут корабль с беляками и они с боями уходят за границу. Возьмут и моего беленького мужа, как своего. А на мне написано, что я за красных. И он рад белякам больше, чем моей любви. Он забыл обо мне тут же, увидев корабль беляков. Я этот фильм видела сто раз и бабью долю, показанную красавицей Извицкой, в тех секундах её сомнений рассмотрела отлично. Я бы его тоже застрелила.
  - И осталась соломенной вдовой?
  - Это совсем не так страшно, как кажется. Женщина всегда страдает. Вот и у нас с тобой сложилось интересно и для меня ты такой же бог, как и тот беляк для Марютки. Ты искандер, а я чёрная. Однако я застрелю любого, кто будет воевать с тобой.
  - И чёрного тоже?
  - Да! - С тобой я не чёрная. И мои соплеменники в нашем с тобой мире тоже на чёрных и белых не делятся. Ты знаешь и сам, о чём я. Ведь так?
  - Да, Фатима, знаю. И не только это. А как насчёт соломенной вдовы, ты об этом умолчала?
  - Я об этом думала не раз и сравнивала нас с тобой и тех женщин, которым деток сделали без спроса. Это же целые легионы секретарш, консультантов и референтов по финансам с круглыми задницами и выпирающими бюстами. Поначалу я осторожничала, а потом поняла, что могу тебе доверять полностью. Минутки прелестей с тобой ничем таким не омрачались. И я себя чувствовала чуть не гурией. Я же знаю, чего боятся другие, которых просто имеют! Короче - участь соломенной вдовы мне не грозит, а удачливым с длинными ногами и тупыми мозгами я не завидую.
  - Что-то ты, ханум, малость разошлась, ты не находишь? - Попадись тебе мужчина, ценящий твои прелести и не затыкающий рот уж слишком, ты бы тоже озаботилась домом и детками, разве нет? И про классовые сражения забыла и млела от его забот о тебе и мужской тяжести по ночам.
  - Знаешь, Коля, настоящая женщина всегда чья-то жена и её уровень, это мир её мужа. Ты помнишь меня замужнюю и она тебе тоже нравилась, потому что я до уровня своего хакима доросла и даже больше. Теперь я твоя жена. Негласная и не каждый день, да и днём ненадолго. Но я и тут такая же, как и с первым мужем, тянусь к тебе и ниже твоего уровня не опускаюсь. Как я, мой искандер, могу так сразу и переметнуться в чужой альков и петь с его нот? - Я гордая ханум, хоть и восточная.
  - На этот счёт не сомневаюсь, - согласился мужчина, - но и ты имей в виду, что вокруг куча ушей, глаз и любопытных мозгов, которым твои поиски нового белья для любимого искандера представляют интерес. И подсыпать в пакет с импортом волшебного зелья, чтоб мы с тобой из постели не выбрались, это же - раз плюнуть! - сказав это, он отметил, что очи женщины сильно потемнели и потухли.
  - Я такая дура? - выдохнула женщина, осознав услышанное.
  - Нет, Фатима, это сказала ты, а не я. Просто впредь учти и будь осторожнее, - он крутнул рукой вокруг и продолжил: - Басмачи - вот они, ну и война!
  
  АГИЯРОВА-МЛАДШАЯ И ДРУГИЕ генеалогия 1963 по 67 и 73-74
  
  Январь 1963 года. Делика Агиярова была из очень приличной семьи старшего джуза и про тонкости сугубо женской участи знала ещё в пятом классе и из первоисточников: во-первых, от мамы, во-вторых, от близких знакомых, она в седьмом классе с некоторыми подружками обсуждала будущих мужей для старшеклассниц и потом с помощью мамы переводила это на язык конкретных ощущений и уже другими глазами смотрела на откровения подруг, а в девятом классе познакомилась со своим будущим мужем, который получил диплом организатора советской торговли и начинал с должности заместителя заведующего большого магазина на Ахундова.
  Это был Эльген Аширов, младший сын Тулегена Аширова, командовавшего кооперацией региона. После официального представления Эльген привёл девятиклассницу в свой кабинет и девушка в школьном фартуке с кружевными манжетами на рукавах и воротничке штучной работы впервые ощутила магию власти стола с телефонами, портретом вождя за спиной и сейфа у стены - власти над взрослыми мужчинами и женщинами, попавшими под раздачу. Это редкое удовольствие он ей устроил персонально и по первому сорту, чтоб сама знала и другим рассказала.
  Делика после полученной дозы психоделики расправы над подчинёнными сидела в глубоком кресле рядом с повелителем и только ему демонстрировала коленки, поджатые так, чтобы очертания остального тела будоражило мужскую фантазию, она про это знала уже порядком и умела возбуждать. Её подружки расспрашивали, как всё было и она упивалась собственной значимостью и предстоящим замужеством, описывая мельчайшие подробности увиденного и ощущения от самого мужчины, который в себе всё сразу и показал. Девочки слушали и сравнивали, выходило, что Делике повезло больше, чем Аристе и Гульджан.
  Семья будущего мужа следила за успехами будущей золовки и та на их глазах получила школьный аттестат уверенной хорошисткой, к тому же имела хорошие данные по музыкалке, которую успешно закончила к девятому классу и теперь просто играла для себя, семьи и гостей. Танцы и движение ей преподавали на дому и тоже профессионально. Фигура, вес и прочее женское тоже отслеживалось внимательно и систематически. Происходило это в профилактории перед выходом в бассейн в уютной душевой, там будущая свекровь раз в месяц придирчиво оценивала тело девушки, которая будет рожать от её сына. В общем, получалось, что выбрав её в шестом классе на кастинге в секцию плавания, они не ошиблись и девочка сформировалась в юную девушку со всеми положенными округлостями и прибавив прочих женских прелестей. Главными для будущей свекрови значились бёдра, которые будут правильно вынашивать её внуков и форма груди, которая их выкормит без вмешательства медиков, пролетарских кормилиц и молочных смесей. Внуки должны быть крупными и здоровыми, без признаков уродства - вот и всё, что от неё требуется по-большому счёту. Остальное - забота семьи мужа.
  Для Делики постоянный надзор неудобств не представлял и она уже играла в юную жену молодого мужчины с приличными мужскими принадлежностями. Так играли все и это в замкнутом кругу былых традиций было исторической нормой. В исламском высшем обществе девочки - товар для удовольствий мужчинам, ну и попутно производство потомства. Ведение дома и хозяйства - компетенция старших жён, а это всего лишь одна из многих и за право быть ею надо хорошенечко посражаться. С таким в школе ещё не знакомят, но в общих чертах прописывают контуры предстоящего обитания традициях разного рода веток ислама, в Кенте всего этого намешано порядком, поскольку новая религия пришлая и волны захватчиков не были из одной секты, соперничаяя смертельно и беспощадно. И отрезание от южных анклавов, исторических анклавов ислама с приходом России и потом Октябрьской революции исламизацию светской жизни только законсервировало. Светское Советское государство всему миру стало поперёк горла и пестовать вандею там культурный Запад начал с первого дня комиссаров в Средней Азии. Под эгидой национального самосознания, исторических корней и культуры какие только баи и эмисары не сеяли рознь в Кенте. Красивая и умная Делика про это ещё не знала во всей глубине проблемы, однако женским инстинктом всё же отмечала иноверцев и сравнивала с единоверцами. Общее впечатление в пользу этнической родни складывалось с трудом и окрашивалось не столько интеллектуальными изысками родни, сколько материальным положением и близостью к власти.
  Парни из русаков на неё тоже смотрели, оценивали, но знали, что товар уже продан и поражались глупости симпатичной и неглупой сверстницы, отдавшей себя торговому ублюдку.
  Что на это сама Делика? - Как её женское начало реагировало на сугубо юношеские и незрелые устремления ровесников? - Что-то от интереса к запретному на школьных вечерах пару раз промельнуло, какие-то взгляды, слова, касания и перестрелки сексуального адреналина случались и с ней, но всходов всё это так и не дало, поскольку мама такие знакомства запретила, чтобы избежать соблазнов, которые в общении с искандерами неминуемы. Поскольку она была красива, но не настолько, чтобы кого-то подвигнуть на рисковое, то обошлось без похищений и бегства из дому в девятом классе, ещё бытовавших в городе. А записочки и переглядывания так ни к чему и не привели. Ну и второе: Делика не была глупенькой самкой, заточенной на рождение наследников и с интересами не далее нарядов и украшений. Она многое знала и умела сама, а это не есть верх ценности в прейскуранте покупателей. - Умная жена могла и взбрыкнуть! И ей хватило инстинкта самосохранения, чтобы умную компоненту не выпятить наружу, оставив на виду прагматичную образованность.
  Домашнее воспитание для неё значило очень много и базовые ценности нации для юной аборигенки заняли положенное место, однако в советской школе она училась с самыми разными парнями и девчонками и в реалиях наблюдала за тем, кто ныне в фаворе, а кто маргинал. С домашними учителями она изучала подробную историю в рамках СССР и остального мира, начиная с Искандера, 25 веков назад пришедшего в Самарканд, и до нынешних времён и там она собственную родину видела лишь убогим фрагментом громадного полотна. То же касалось и литературы, которая собственно национальной так и не стала в исламский период и явно не тянула на классику в краткий миг Советской эпохи. И она, просвещённая наставниками от джуза, научилась двоемыслию и двоедушию, кивая по-восточному в согласии и затаив личное и для души. Если старейшины джуза лицемерно кивали Советам, имея альтернативу внутреннего обустройства ханства и эмирата, то такая же вандея возникала в сердце юной Делики сугубо по законам индукции, когда вихревые потоки сознания рождают клубок мыслей и раскладывают их по векторам. Кое-что легло в сундуки эмиратов, но и осталось порядком и куда всё это? - Пока никуда, но оно живое и только что не в фаворе.
  Вот это живое и флюктуировало в свободном общении с русскими парнями и девчонками, когда обсуждали анекдоты про Чапаева и Анку или азиатские боевики с Ибрагим-беком и гаремами в его обозах. Парни из русаков предлагали выбор и вариант не попасть в гарем у неё был всегда, но лишь виртуально и она этим парням очень деликатно указывала на долг перед своим народом. Поскольку Пети Чернышёва среди ровесников не нашлось, то этнические и родовые постулаты так никуда и не делись. Чем она отличалась от большинства сверстников, так это более глубоким знанием фарси с уклоном в исламскую специфику. Не чистая вера шиитского толка, в Советах вытесненная на задворки культурного пространства, а патриархальное с исламским уклоном. То есть, мужья - только из единоверцев! С одной стороны, уже не мусульманство и мулла где-то там, на втором плане, с другой же, от исключительно светской жизни - одни признаки. И объединял такую ахинею с приматом рабства в единое целое - язык общения.
  Чем меньше родного языка и шире взгляд, тем менее привлекательными кажутся родовые ценности. Прагматизм житейской философии любой женщины упирается в семью и детей, которых она сама и производит. И здесь та же картина - чем больше родного языка, тем беспросветнее женская участь. Советская школа и совместное обучение мальчиков и девочек диаспоре аборигенов не нравились совершенно и "национальные особенности культуры" они использовали на всю катушку, чтобы женщину к настоящей свободе не подпустить и близко. Поэтому и созданы специальные заведения для женщин, фиксирующие уступки светской власти прихотям власти национально-клерикальной.
  В самом Кенте, историческом и политическом центре Республики, таких школ уже не было, потому что приезжие из России сильно разбавляли национальный состав азиатов европейцами. Русский язык здесь учили с первого класса и к выпускному классу у парней и девушек, дошедших до экзаменов на зрелость, акцент был едва заметен, а речь правильная и сформированная классической литературой. Большую часть хорошистов и отличников составляли приезжие, но и местная элита старалась не уступать в гонке за знаниями, которую очень умело побуждали приезжие учителя. Перемешивание культур - это и есть прогресс региональных элит: вот что они созидали на уроках физики, математики и литературы. И если условная джамиля или айсен писали что-то самостоятельное, то их хвалили и грамматику прощали, понимая текущий момент, где русский язык для многих был всё-таки чужим. Пятёрки петрову и джанибекову имели разную шкалу в этом плане и приезжие к такому неравенству проявляли великодушие. Немногим из элиты приходило в голову, что этнические учителя-аборигены таким великодушием и широтой не отличаются.
  Год 1967. Делика все соблазны юности миновала без особых последствий и на третьем курсе торгового института, за месяц до собственного двадцатилетия, вышла замуж за Эльгена, он по лестнице номенклатуры добрался до управления торговли. К этому времени внешние параметры девушки стали идеальными для зачатия и материнства и в бассейне по абонементу для "самых-самых и своих" на неё посматривали очень пристально даже незнакомые. Такое бывает, когда поступил заказ на похищение. Что это означало на практике? - Кто-то из влиятельных мог девушку присмотреть и передержать на время, чтобы узнать: не хочет ли будущая ханум иной доли в красочной неволе. Статистики об этом, ясное дело, нет, но слухи витали всякие и прежние сговоры рушились не однажды и без особых комментариев. Поэтому свадьбу устроили моментально. Там всё прошло по традиции советской национальной номенклатуры и не раздражало светские институты внешними атрибутами. То есть, никакого калыма, паранджи и умыкания, муллы и мечети, а ЗАГС и государственная регистрация. Оротодоксальные сторонники традиций скрипели зубами, сидели за одним столом с неверными, но их тихонечко отодвигали в сторонку и формировали новые негласные структуры, где правили те, кто и в самом деле влияет на события напрямую. Старейшины некоторого влияния не потеряли, но уже не были всесильными.
  Первая беременность у Делики получилась по графику и без её желания, поэтому прошла для неё не такой радостной и с тонкими эмоциями: тридцатилетний муж-чиновник уже не был стройным аполлоном и живость суждений потихонечку утрачивал, обретая основательность и властность. Однако, как компенсацию за это, она получила массу подарком от мужней родни. Традиционное внимание к чужим жёнам в среде аборигенов имело особую окраску и молодую невестку примерил к себе каждый нукер из рода жениха: она была очень хороша и потому желанна для всех, ну и молода, а собственные супруги за годы замужества уже поблекли и свежестью не отличались.
  Для жён этих нукеров Делика стала соперницей в негласном гареме и особой солидарностью там и не пахло. К тому же стойку мужей на новую женщину в семейной корпорации не заметили только глупые и слепые, то есть - все! - Раз так, то ревность тут же принялась за дело.
  Одновременно с дипломом она уже имела дочь и отдельную квартиру, а ещё через год родила наследника, выполнив главную задачу брака. В двадцать пять лет она впервые вышла на работу в городское управление торговли, а муж к тому времени уже работал в аппарате ЦК Республики, подающим надежды местной диаспоры и собственного джуза. Получив сына-наследника, он мужской пыл сильно умерил и изредка окучивал женщин на стороне, а собственную супругу выдерживал на диете раз в неделю, тем самым воздавая за показное умничанье. Для номенклатуры нового Кента такое - явление обычное и старшая Агиярова добродетель жены младшего Аширова стала охранять сама, сопровождая туда, где она бывает без мужа. Свекровь младшей золовкой уже не интересовалась, поскольку подступили собственные возрастные недуги и другие заботы.
  И мама Делики проект своей удачливой дочери применила к внукам, таким же образом только в ином времени. А умная Делика из-под контроля выскользнула, тихонечко погружаясь в другую жизнь. Увлечение гитаристом из команды Чернышёвой было лишь одной страничкой из новой Делики Ашировой. Теперь она лучше понимала русских парней из своего класса, пожимавших плечами по поводу её предстоящего замужества. Все эти русаки-умники закончили технические вузы и стояли по другую сторону витрины социалистического мира в Средней Азии. Они работали на заводах и стройках СССР и лишь некоторые вернулись домой после институтов в Кемерово, Томске и Новосибирске, демонстрируя привязанность к этому краю и осознание роли искандеров, как исторической миссии.
  Для этнических славян миссия и бескорыстие - основа личности лучших. Сейчас к Делике понимание этого высшего устремления наконец-таки дошло, как и то, что, личностное и интимно-чувственное, не приросшее к кубышке ханско-эмиратских ценностей, стало функционировать независимо и полноценно. А такое - только с русаками! И она тайком от мужа созванивалась и обменивалась думами и тревогами по поводу перемен в городе и просто сплетнями о знакомых по школе. Несмотря на громадный перерыв в общении, новая глава прилепилась к школьным, будто они только вчера обсуждали причёску англичанки. Теперь же все поумнели и остепенились, убрав азарт и амбиции куда подальше. И скидки на половую принадлежность никто не делал: если сморозил глупость - получай, а вместо ответа стреляешь глазками - так тебе, дуре и надо! Всё честно и по делу.
  Год 1974-75. Как-то один из них спросил напрямую:
  - Элька, ты своего мужа любишь?
  И она чуть не выпалила утвердительное -"Да!", но трубка хрюкнула, зашелестела и у неё вышла пауза. Чуточку странная и в то же время дающая возможность отделить настоящий мясной фарш от мухоты вокруг. Мухота зудела и назойливо навязывала себя. А фарш молча ждал и с иронией наблюдал за суетой души в общем-то неглупой женщины. И только теперь она поняла, что чувств, как юная Ларина к Онегину, к своему мужу не испытует. Привычка, биологическая привязанность, страсть иногда и ненадолго, но не любовь. Да и у кого она есть? И она Коле Темрякову ответила откровенно:
  - Нет и теперь вижу, что этого не было никогда. А у тебя как с этим?
  - То же самое, но я от жены не гуляю. У нас дочка. И они меня любят.
  - Красивых девочек хочешь, как и в школе? - легко догадалась Делика.
  - Разумеется, - тепло ответил одноклассник, - вот и тебя тоже хочу. Ты с тех пор ооооччччень похорошела и стала настоящей ханум. Такую и хочется по-настоящему.
  - Да, - вздохнула Делика, - так мы с тобой далеко зайдём. Ладно, пока, Коля-коля, как-нибудь созвонимся.
  Сказанное им "Хочу!" ничего особенного в её душе не вызвало, но и не отринуло напрочь, как постоянные ползучие притязания родни со стороны мужа. Однако с Колей тянуло говорить, а с ними - нет: не о чем! Невостребованного накопилось прилично и она рассмотрела, наконец, что "Хочу!" в понимании Коли - это она вся, а не нижняя часть тела, далее которой родня не забиралась. Она как-то раз провела эксперимент, выставив на продажу телесное и интеллектуальное, и никто из десятка подопытных на интеллект даже не клюнул, телесное же заглотив моментально. И она перестала сомневаться в критериях собственных притязаний к мужчинам: умные ей нравились больше.
  В следующий раз, затосковав по интеллекту, она нашла Колю сама и предложила тайный побег на выступление Чернышёвой и её команды в Доме АН Республики.Там музыканты обычно прокатывали новые вещи и по реакции просвещённой публики судили о том, что подойдёт для стадионов. Выглядели и сами фронт-менши и вся группа чуть не галактически и подсмотреть новое в причёске и смелом одеянии - это лучший стимул даже глуховатым и в музыке туповатым. А раз так, то туда попасть непросто, но ей с гарантированным для номенклатуры приглашением на две персоны легко. И быть там с одноклассником - не криминал. И надо же где-то показаться в новом наряде!
  Реакция Коли была приятной и предсказуемой одновременно:
  - Элька, ты замужем, я женат и это чистой воды свидание. - Ты в своём уме?
  - Но ведь и ты тоже хорош оказался, - ответила она, намекая на сказанное им недавно.
  - Что я скажу Наташке? - попытался увильнуть он и она это отмела:
  - Правду - был с Деликой Агияровой! - Выпускная виньетка у тебя ещё цела?
  - Да, но мы её ни разу из шкафа не доставали. Она так и лежит в доме у родителей.
  - И Агиярова вполне может оказаться худущей мымрой, которой упитанный восточный муж уже брезгует, разве нет? - добила Аширова молодого мужчину, который начал нравиться по-настоящему. И большей частью потому, что он из искандеров, ранее ею непонятых. Что была когда-то упрямой и дурой стоеросовой, она уже поняла, но кого это теперь волнует?
  - Ладно, - согласился Коля и они обговорили детали тайной встречи.
  Коля на фарси и тюркских наречиях понимал самую разговорную малость и прелестей текста не уловил, зато музыку и драйв проглотил моментально. И очарование восточных гурий - это нечто! Мастерство пения, игры и танцев были так хороши, что понимания текстов и не требовалось. Фокусы с гитарными рифами не очень трогали и мужская агрессия тоже его миновала, полностью попав в Делику.
  Оказалось, что соло-гитара и Гриша с ней - это мечта любой женщины. "Но об этом никому!" - сказала она и он понимающе подмигнул. Обсуждать же прелести и наряды восточных красавиц с одноклассником получилось легко и безопасно, поэтому она ещё и тексты комментировала. Это рейтинг наложниц Первого секретаря обкома сильно поднимало и Делика не знала, как к этому отнестись, поскольку женское и ревностное в ней было на привычно высоком уровне. И она просто поясняла лирику, которая и в самом деле необыкновенно хороша. Делика очень глубоко знала фарси и родные тюркские наречия, поэтому видела высочайший уровень поэзии, переложенной на музыку и оперировала только ими.
  Несмотря на некую заданность и дистанцию, лирика в вольном переводе Делики на одноклассника повлияла заметно и он опять увидел ту самую девочку, которая не похожа на всех и из этого ничего не извлекла, так и оставшись вещью в себе. Сама же Делика, погрузившись в нирвану восточного фольклора в такой изысканной упаковке, увидела типичную картину для беглянки Хабибы и проданной беку Лейлы. Эти шедевры Гриши и Юлии были так откатаны, что принимались на-ура всеми, не понимающими фарси и тюркских наречий в том числе. И на Колю Делика в этой связи смотрела совсем иначе.
  Взрослый и состоявшийся искандер был живым воплощением душевных и плотских терзаний. Она краем глаза следила за его реакцией на пение и танцы и понимание высшего в Колю входило, минуя знания восточных языков. Таким могли похвастать не все аборигены. Он понимал музыку и тему несвободы восточных айгуль и зейнаб. Изредка он дарил ей такие взгляды, что у неё внутри всё тут же плавилось и растворялось.
  Но он женат, а она замужем. Чем кончаются тайные романы с такими женщинами, он знал хорошо и в обиталище страстей не рвался. Но Делика и сама не для интрижки, это он видел и с каждой вот такой встречей убеждался всё больше и больше. - Она и хороша, и внутренне состоятельна, и умна одновременно. И к ней тянет необыкновенно!
  - Ты на фортепиано на вечерах в школе тоже играла и получалось очень прилично, - припомнил безопасное направление Коля, когда они возвращались с очередного блатного концерта, - то, что они исполнили, тебе по силам? - и эта ветка беседы его спутнице понравилась:
  - При желании - да! Это же не Рахманинов. Ты хочешь их услышать приватно? - Ты и я?
  - Не совсем, но что-то такое. Элька, нам не нужно воровать то, что и так наше. Наташа тоже играет и лучше бы вам это делать вместе. Приходи к нам, от ревности в ней чуточку будет, но мы её с тобой как-то уломаем. У нас уже получается понимать без слов, а тут и врать ничего не надо: музыка в чистом виде! - Хочешь?
   Сбежать из дома хоть куда, Делика хотела отчаянно и с вариантом Коли согласилась. Она купила на рынке фонограмму качеством получше и выучила одну из пьес Чернышёвой. Поняв главное в ритмике первой пьесы, вскоре раскусила и исполнила и вторую. На фортепиано авангард Чернышёвой выглядел и иначе и безопасней и Делика стала включать эти пьесы в ежедневный музыкальный променад для деток.
  Муж за этим наблюдал издали и предстоящий визит к однокласснику его не насторожил, поскольку идти надо в семью и их приглашали вдвоём. Однако для Эльгена Аширова это не тот формат общения и он её отпустил одну, что она вычислила давно.
  Делика оделась и накрасилась поскромнее и пришла с обычным подарком для дома - посудой. Дочке подарила игрушку и та ею была занята почти всё время визита папиной знакомой, не мешая родителям развлекаться. Сыгранная Деликой пьеса прозвучала отменно и Наташа гостью приняла за свою. Потом, убедившись в успехе линии, Делика выложила и вторую жемчужину из коллекции жены секретаря обкома. Наташа такое приятие музыки встретила добром и это гостье тоже понравилось.Теперь Делика стала размышлять, как бы нафталинное знакомство с одноклассником перевести в ранг функционирующей дружбы. Совместить с компанией мужа не получалось - там не та публика и всё общение пахло корыстью и тайным интриганством. Сплетничали все и обо всех и из этого строили философию.
  С Колей Темрюковым сложилось общение, когда говорили о главном и без ханжеских умолчаний и двусмысленностей. И с его молодой женой тоже проблем не возникло, хотя он её привёз из Томска и в Средней Азии она приезжая. Дружить домами уже получалось и надо лишь как-то всё это привести к требованиям мужа. С переходом на работу в ЦК Республики у него многое поменяло приоритеты и значимость. Дом и семья, и ранее малозначимые для него, теперь и вообще отдалились в рутинное запределье. Однако жена своего требовала очень настойчиво, он что-то из себя извлекал и после этого исчезал надолго.
  Шло время и мама Делики у них стала бывать чаще и дольше, чем муж, так что и Темрюковы в их доме его не тревожили. Политика, создаваемая в недрах ЦК Республики с посильным его участием, была и важнее и значимее возни с женой и детками. Лишь выполняя супружеский долг по пятницам, он хвастал своей важностью для партии и откровенничал о деталях аппаратных решений, принятых его стараниями.
  На массаже и прочих процедурах в профилактории Делика шутя выкладывала услышанное маникюрше в женской интерпретации и они с нескрываемой иронией оценивали важность каждого из цэковцев по мужскому достоинству, про которые через массажистов и мануальных терапевтов знали даже уборщицы. Всё это находило достойные уши и попадало в нужные руки. И чопорная в реакциях на мир Делика Аширова воспринималась отдельно от её амбициозного мужа. Она слегка походила на актрису с мировым именем своим особым неспешным говором и такой же манерой улыбаться одними глазами.
  И у неё до сих пор не было любовника! Её просветили насквозь, но так и не нашли. И сведущие люди изрекли: - Просто ещё не завела! И все стали ждать, когда укротитель этих прелестей и ума явит себя миру. Через год ей будет тридцать - самое время для личного. И она обещала стать очень лакомым кусочком для достойных мужчин. Вряд ли такое по силам и средствам одному и без поддержки сообщников.
  Шли дни, недели и месяцы, но укротитель так и не объявился. А Делика так и работала в управлении розничной торговли, занимая не очень видную должность и никуда наверх не торопясь. Служебного рвения она не выказывала, хотя в работе была аккуратна и точна, но от сих и до сих, на обед не задерживаясь и после работы не оставаясь. Зато на корпоративах свою аскезу компенсировала с лихвой. Миссис Праздник - это про неё и Делика с удовольствием погружалась в его атмосферу, придавая шарма и куртуазных изысков даже часовым застольям после работы по поводу приобретения, к примеру, шикарного белья или коробочки с импортной косметикой. Она преображалась одним движением ресниц, перетекая из дисциплинированной столоначальницы в коварную фурию. За ней ухаживали, дарили немыслимое для замужней дамы, осыпали вниманием и письмами, однако она никого не выделяла, чуточку поддразнивая всех и никого из ухажоров не отталкивая.
  Близкие и настоящие отношения были только с Колей и его Наташей. Она сумела так выстроить конфигурацию этой дружбы, что абонементы и приглашения на ночные просмотры фильмов, спектакли и концерты высшего ранга Делика имела уже с учётом Коли и Наташи и эта троица многим приглянулась из-за непарной Делики. Муж к ним присоединялся лишь в протокольных случаях и в такие вечера видел, насколько одноклассники могут быть верными и надёжными. Наташа, жена Николая, ему тоже импонировала, он с ней легко любезничал и поддавался на женские штучки, но и всего. Она моложе аж на пятнадцать лет! - И о чём с ней? - Говорили большей частью о детях Ашировых, как единственном объединяющем.
  В таком особом трио с одноклассником и его женой Делика смотрелась вполне гармонично и к ним привыкли. Общаясь по работе с такими же аборигенами, она никого не выделяла и не приближала, ни разу не оставшись на сугубо национальную тусовку и не пропуская интернациональных, уже понимая, что национальное всегда с дурным привкусом и муж в этом часто её поддерживал, точно называя врагов, союзников и переменчивое и продажное болото. Русаков там не было. Они были отдельно ото всех и являли материк, от которого диаспора аборигенов питалась совершенно бесплатно. Так что дружба с русскими одноклассниками была в духе времени.
  Приятели, коллеги Коли Темрюкова, большей частью приехавшие сюда после окончания вузов из России, стали близкими и для Делики и ухаживания от них она принимала совершенно иначе, выделяя поклонение красоте и высшему в особую категорию. На встречи с ними она ходила как на свидания, выдерживая очень высокий уровень и побуждая к тому же остальных. Ну и то, что она близкая подруга Коли, вольные фантазии на её счёт останавливали сразу же - Элька наша девочка! -И не её вина, что вышла не за того, с кем не бывает. И их европейские жёны накачивали красивую аборигенку самым-самым, чтоб все из её родни про то знали. И как-то так постепенно и без особых стараний Делика стала дамой интересной для всех. И теперь иметь её в гостях стало знаком приближённости к особенному и виртуальному бомонду, родному русакам и аборигенам всех сортов. Таких в Кенте не так много, а не ангажированных по кланам и джузам нет вообще. Делика - дама сама по себе!
  ДЕЛИКА АШИРОВА, ВВЕДЕНИЕ В ПОЛИТЕС 1972-75 г.г.
  
  Год 1975. Начало года.
  В ЦК Республики отмечали юбилей одного из секретарей и пригласили работников не ниже заместителей заведующих отделами с супругами. Получилась аудитория в сотню человек с медианой по возрасту под пятьдесят лет у мужчин и чуть за сорок у женщин. По специфике выборной системы в секретари ЦК можно попасть только побывав первым секретарём райкома, горкома и обкома партии последовательно, а это как раз к полтиннику и дальше. В отделах работала так называемая молодёжь, а это около сорока лет и они в ЦК выполняли самую рутинную работу. Но их там побольше, а секретариат - это чуть меньше десятка. Русские среди них составляли около трети и занимались они в основном промышленностью, транспортом и строительством. Административные органы, образование, культура и прочее непроизводящее - это аборигены всех национальностей. Сельское хозяйство было частично в руках русаков, частично у тюркоязычных и фарсидских этносов в зависимости от специфики. Ветеринарией в Республике командовал этнический украинец из Полтавы и она ничего особого не натворила, тихой сапой выбираясь из всяческих природных катаклизмов. А под ним было ещё и министерство в совмине со специальными службами.
  Так вот, на этот юбилей приготовили культурную программу и пригласили кое-кого из артистов, чтобы вышло по чину и разряду. А потом застолье, веселье и бал с танцами. Танцы - это то, чего ждали все женщины и достойных партнёров расхватали в один момент. Делика Аширова обычно в первые ряды не рвалась и за танцующих кавалеров из секретарей ЦК с животами и лысинами не сражалась. Ей, уже избалованной вниманием технарей-русаков и их умненьких синеглазых коброчек, с этими ветеранами бумагомарания было до того тоскливо, что она разок даже слезу пустила. Отбыв обязательный номер с мужем, она попала в партнёрши ко Второму секретарю, он ведал общими вопросами руководства, промышленностью и транспортом, замещал Первого в его отсутствие и часто бывал в ЦК КПССС, представляя интересы Республики. Он был этническим белорусом, попавшим в Республику сразу после войны и закончив прерванное обучение в Свердловске на машиностроительномв Политехе. Из секретарей ЦК славянин он единственный и Делика спросила, подтверждая репутацию оригиналки:
  - Как вам наш зверинец? - это можно понимать, как угодно и уже хорошо поддатый белорус ответил:
  - Если вы про себя, то на пушистую не тянете совершенно. - У вас репутация!
  - И что на табличке у клетки? - и мужчина скаламбурил:
  - Того не сказать ни в одном языке!
  - А если откровенно и на мужском? - Вы же мужчина, надеюсь?
  - Я точно знаю, что все, у кого со здоровьем нет проблем, хотели бы с вами обсудить текущую политику наедине и неспешно.
  - Только со мной или...? - оборвала его фразу женщина.
  - И кое с кем из других тоже, - улыбнулся мужчина, не дав женщине возгордиться. - Вас это огорчило?
  - Нисколько! - отрезала женщина и улыбнулась одними глазами. Потом она сменила нескольких партнёров и, попав опять на Второго, увидела его иронию, помнящую диалог о себе не пушистой.
  - Ну, как, - спросил он, - про текущий момент вам уже все рассказали?
  - В общих чертах, но мне это неинтересно!
  - Политика партии и по-барабану? - Вы шутите?
  - Нисколько! Я от мужа столько наслушалась, что из ушей льётся! У меня бельё новое и сама в облаке истомы, а он про решение, которое еле-еле продавили на бюро!
  - Будь на его месте я, разумеется, выслушал бы в первую очередь ваши соображения на эти темы.
  - Про бельё?
  - Да.
  - Постельное или что на мне?
  - А как бы вам хотелось?
  - Не знаю, - пожала плечами женщина, - от вас зависит, как ваше обращение отзовётся во мне.
  - Или не отзовётся?
  - Возможно и так: не люблю загадывать.
  Потом были ещё танцы и застолье и в пику Первому, для которого Народный артист Республики спел что-то этническое под домру с комузом, Делика взбрыкнула, блеснула очами, села за рояль и сыграла вещицу из концерта Чернышёвой. Уже ставшую известной и раскрученную на танцплощадках города и Республики. Муж Делики опасливо покосился на начальство: такая откровенная фронда могла вылиться всяко-разно. Хотя комуз и степные мотивы даже здесь - это слишком. Пауза в пару секунд грозила обернуться скандалом, однако Второй снял напряжение момента и громко воскликнул:
  - Браво, браво, Делика! - и остальным ничего не оставалось, как присоединиться. В очередной раз попав ко Второму в партнёрши, она услышала:
  - Делика, вы не только внешне, но и внутри восхитительны! Так отдубасили этого лизоблюда с комузом, что мужчины вас зауважали ещё сильнее.
  - Спасибо, Вячеслав Сергеевич, но в постель для достойной оплаты вашего "Браво!" я не тороплюсь. И вообще, вы не в моём вкусе.
  - А есть такие, кому вы бы уступили сразу?
  - Разумеется, но тут ими и не пахнет! Раз спросили, то и сами знаете.
  - Для блистательной леди чуть до тридцати здесь и впрямь не тот парфюм и патефон! - согласился мужчина, - вам бы компанию помоложе, да?
  - Вы правы, чуть до сорока- там и динамика другая и темы на здешние не похожи. Короче - тоска!
  - И ваших глазах я - старый маразматик?
  - Вы-то тут ещё самый жених и в цвете, - возразила женщина, - а вот другие - жуть!
  - И какой же невесте я жених? - спросил мужчина, женщина чуточку помедлила, перебрав собственные наблюдения, и указала на брюнетку с раскосыми глазами, жену заведующего отделом админорганов Гаджибекова. Даме по имени Ирина слегка за сорок, восточная на все сто процентов и очень цветущая. Она определённо на Второго глаз положила и не очень это скрывала, когда попадала в партнёрши. Ну и она была каким-то экспертом в совмине и для ЦК что-то писала эксклюзивно и со Вторым встречалась по делам. Об этом знали все, даже муж.
  - И что вы об этой парочке подумали? - по-мужски и с размахом разгоняя криминальную волну, спросил мужчина.
  - Ничего, - пожала плечами женщина, - я в чужие спальни не подглядываю!
  - И в свою не пускаете?!
  - Спальня - это альков для двоих. Чужим зенкам в ней делать нечего.
  - Однако увиденное вами - это как раз тот самый альков и есть!
  - Я туда попала без умысла, только по вашей просьбе и из женского любопытства и, обнаружив криминал, призналась только замешанному в грехе. Можно считать, интимная междусобойка: вы задели меня, я вас!
  - Мы играем в благородство, не так ли?
  - Согласитесь, в нашей ситуации это безопасный вариант?
  - Мужчина соблазняет женщину всегда из корысти и ради похоти. Даже уверяя и что-то гарантируя, он только обеспечивает своё удовольствие и сам всегда сверху.
  - Сейчас вы на мне? - Что-то не слышно натужного сопения и моя грудь не осквернена вашими лапами, думаю, вам это "сверху" только кажется. - Возможно, от спиртного?
  - А если - нет и всё по-моему?
  - Тогда бы вы знали, чего на мне нет и беседа была бы намного пикантнее и интрига не вязла на каждом шагу, - возразила женщина и мужчина подтвердил её превосходство в изяществе:
  - С вами, Делика, интересно, приятно и волнительно. Вы намного лучше, чем я предполагал!
  - Вы меня таким вот образом просто кадрите? - Разве нет?
  - В общем, да, - признался мужчина.
  - И зря, с вами я грешить не стану ни за какие коврижки!
  - Но в принципе такое возможно?
  - Никогда не говори - никогда!
  Потом они ещё разок подискутировали на тех же полях и ценностях и мужчина, как и положено по рангу и зевсовым комплексам, приступил к осаде крепости с изумительной обитательницей. А женщина с естественным любопытством наблюдала за этим. И вскоре отметила, что по силе и сохранности тела он выглядит не хуже сорокалетнего мужа, а по мозгам превосходит на три-четыре порядка.
  Второй сумел так устроить, что на очередном сабантуе для избранных Делика оказалась рядом и он мог наслаждаться молодой, красивой и умной женщиной. Жена завадминистративными органами тоже витала рядышком и он своему эксперту из совмина указал на соперницу. Эту интригу уловили только в ней замешанные и уважительность во взгляде неожиданной соперницы Делику порадовала. Потом обе красавицы уединились припудрить носик в женской комнате и экспертша указала на факт состоявшейся близости, сразу и без обиняков. Делика в ответ пожала плечами - не грешна! Однако соперница её не отпускала:
  - Он хочет и тебя со мной. Он отличный мужчина и совсем не кобель, как другие.
  - Уже успели обсудить?
  - Да, у нас такое быстро. Так что?
  - Хотеть невредно, - улыбнулась Делика, слегка задетая таким вниманием к себе. Запах громадной власти так и витал над согрешившей только что и соблазнял невинную. И невинная соперница это почуяла. Когда они вернулись в компанию, Делика отметила оценивающий взгляд Второго. Он просто смотрел на результаты переговоров сообщницы по играм в доктора и пациента. И, похоже, увиденное ему пришлось по душе. Его улыбку на себе Делика уже различала.
   Вечеринка затянулась чуть не до утра и за это время компании перемешивались неоднократно, так что некую виртуальную близость с экспертом и её кумиром она уже могла чувствовать. С мужем было по-прежнему - никак, будто он сосед по подъезду. Второй и его подруга всё это, естественно, видели и активно соблазняли. И всё тот же запах власти и соблазн могущества. Эта парочка обладала и опытом и умениями и наркотик всех времён и народов дали вкусить и Делике. Чтоб знала и различала себя до того и после. На женской исключительности кто только ни катался и во все времена и на всех широтах она действовала безупречно. Делика тоже о себе была высокого мнения, поэтому немножко вкусила и соотнесла, получалось, что Второй и его пассия Ирина её уже чуточку волнуют. И пора представить Второго полностью - Гуринович Вячеслав Сергеевич.
  Как-то, размышляя о Втором и Ирине, Делика очень болезненно ощутила физиологическую ущербность своей жизни с мужем исключительно по пятницам. Мысль о любовнике подступила с тягучей необходимостью и для здоровой женщины под тридцать лет это выявило новую проблему, если не сказать, что катастрофические ножницы между природным либидо и его реализацией. Возможно, вариант со Вторым и мог стать тайным снадобьем и без последствий для обоих, но грешить с папочкой по возрасту, имея в мужьях старшего брата - это уже ни в какие ворота! Нужен хотя бы ровесник. Единственный мужчина, которому она доверяла и могла отдаться хоть сейчас, это Коля Темрюков. Его она теперь неслышно любила и так же незаметно обожала, всю эту фантасмагорию выкрасив в безграничное уважение.
  Но интрижка с Колей разрушала слишком многое. Не годились и поклонники из его компании, хотя тайну в кругу искандеров сохранить всё-таки можно и она догадывалась об этом, наблюдая перипетии наездов жён на мужей и показную прохладу там, где она чуяла невероятный жар истечения. Искандеры в этом плане и изобретательны и роскошны по идеям авантюр и приключений. Она в них изредка участвовала и глубину падения или взлёта в общих чертах представляла. Однако никто из этих лицедеев не мог и сравниться с драгоценным Колей и в этой ойкумене она решила оставаться верной пенелопой.
  - Тогда кто?
  Находясь под пристальным круглосуточным надзором всех и вся, у неё и выбора не было. Однако роль пятничной наложницы она уже ненавидела. И Делика доверилась не маме или родне, которая смотрела в рот и ждала очередных откровений и фокусов, не женщине, которая такое пережила и поймёт. Она доверилась Коле Темрюкову, который во всех отношениях был самым верным и надёжным.
  Тот, всё это пропустив через мужскую логику, ответил так:
  - Элька, я от тебя тащусь! - Образования на весь ваш род, умений и внешности хватит осветить улицу в зимнюю ночь, а капризы будто у чайханной бляди! Я конечно понимаю твою женскую беду и в своё время первым тебе сказал: Элька, ты дура! - Помнишь, ещё в девятом классе?
  - Как же такое забыть! - подтвердила Делика, помня и прочих пророков, более откровенных и неделикатных.
  - Ты, Делька, уже разок вляпалась, зачем усугублять?
  - И что мне теперь, инстинкты вырезать, как аппендицит?
  - Так приспичило?
  - Да, Колька, да! Я для кого навожу всё это на себя? - Чтоб в зеркало полюбоваться? - Нет, я и так про себя всё знаю. А вот тебе хочу подать себя так, чтобы ты оторвался от Натальи и взял меня. Я знаю, ты хочешь, но терпишь. И разгрузиться есть куда - в Наталью! А что мне? - Эльген? Мне иногда его хочется отравить! - Или извести в постели так, чтоб к утру скопытился и отошёл к верхним людям. Так у него даже на это сил нехватает! А мне и тридцати нет. Что дальше ждёт твою Дэльку? - Психушка на Больничном ручье?
  - Вот чёрт, - ответил он, прихватив подругу за плечи и заглядывая в глаза, - Элька, перестань, а то и я зарыдаю. Он улыбнулся и вытер женские слёзки, этого хватило успокоить, потом она стала рассуждать вслух, как бы поверяя, туда ли едет:
  - Развод мне не дадут, а если сбегу, то деток вырвут обязательно. Что остаётся, как не подгуливать? - У вас в компании тоже не все пушистые.
  - Давай по-честному, с самого начала. - Хочешь?
  - Хорошо, - облегчённо вздохнула женщина, почуяв понимание.
  - Ещё в девятом классе я в тебя влюбился, как и многие и это так никуда так и не делось. Оно во мне сидит плотно и женитьба на Наташе - это вариант связи мужчины с приятной женщиной ради деток и семьи. Немножко я её люблю, но это с прежним к тебе так и не сравнялось.
  - Теперь и я это поняла, - призналась Делика.
  - Ну и прежнее твоё роскошество, которое светило вообще и никому конкретно, сейчас обрело адрес и мы стали верными друзьями. Ведь так?
  - Да и что теперь?
  - Наташка догадывается обо всём, но движений не делает, так что всё зависит от нас. Ты и я! Как решим, так и будет.
  - Коля, я не могу стать тайной любовницей, я слишком глубоко в тебя въехала, чтобы утешиться страстью и тайной близостью. - Ты мне нужен весь!
  - И тогда мужчина для секса отпадает?
  - Разумеется!
  - Но без секса никуда?
  - Теперь уже нет! Я иногда так несчастна, что готова лечь хоть с кем! И где попало. Потом спазмы проходят и я оживаю, но помню, от чего страдала.
  - Да, - качнулся на стуле мужчина, - сытый голодного не разумеет!
  - Именно так! - подтвердила женщина.
  - Но моя любовь к тебе может рухнуть, если к нам присоседится хмырь, который будет пользовать твоё лоно. Муж - это грехи детства, за них с тебя взяли авансом, но сейчас ты большая девочка и твои прелести уже объект борьбы и торга. Я бы не хотел ни знать, ни видеть победителя.
  - И тебя я потеряю?
  - Да и уже навсегда. И ты знаешь, почему.
  - Что остаётся?
  - Давай остынем и потом поговорим.
  - Хорошо, - сказала женщина и опять улыбнулась одними глазами. Вся генетика Делики была такой, что там чувственное, созрев функционально и физиологически, доминировало и женщины такого склада в давние эпохи формировали женский бомонд окружения ханов и султанов, рожая, интригуя и любыми способами убирая соперниц. Нынешняя эпоха и нравы Страны Советов в отлаженный процесс культурного процесса вмешалась и многое изменила, но внутренностей и геномов многовекового устройства отменить не могли и сексуальные страсти указами и декретами только загоняли в разряд тлеющих и латентных процессов.
  Вся разница между судьбой сестёр жены Чернышёва и Делики Ашировой заключалась в редком случае глубокого проникновения Искандера в логово противника и подчинении себе наиболее действенных сил мужской диаспоры этноса из-за повального предательства жён. Просвещённый Искандер знал, где он живёт и кто его окружает и смог перетащить их на свою сторону. Игры сестёр 25-ого числа - это реализованные грёзы сидящих в них геномов, которые у их прабабок выливались в натуральные оргии с настоящими, а не виртуальными зачатиями и вытекающими из этого революционными или трагическими переменами имён, кланов и персоналий у власти.
  Делике Ашировой в этом отношении не повезло как со временем рождения и местом , так и с мужем - она вышла не за того! Однако хотела того же, чего и Юлия Чернышёва с её умными и тщеславными сёстрами. К тому же стремились все женщины Востока, хоть чуточку видевшие дальше семьи и кухни. Если для славянок гарем, наложницы, пленницы и заточение в семейном зиндане - это книжная романтика, то восточные женщины веками жили этими ценностями и счастливым тысячам красоток в богатых домах и дворцах завидовали миллионы обездоленных в саклях и лачугах. И это происходило совсем недавно. Изысканные шёлковые балдахины альковов во дворцах и глинобитные сооружения напротив, где люди жили под одной крышей со скотиной. Одним всё, другим ничего.
  Основательно всё продумав, Делика прозрела и расплылась в широкой и счастливой гримасе.
  - Коля, я знаю, как! И изложила увиденное.
  Мужчина чего-то подобного ожидал, поэтому ответил и диалог притязаний к жизни из реальных возможностей набрал ход. Коля хоть и русак, но в Кенте родился и вырос, поэтому мог многое понять и помочь здесь и сейчас. В полной мере он её проблем не знал и не о многом из тайного догадывался, однако он единственная душа, способная помочь делом и из того дерьма, где она жила, вытащить. Она призналась и в остальном грешном и указала, чего ждёт от него. Это не фантастика перемен и революций, но и не простенькие заклинания, после которых мало что меняется. Доверие и открытость свою роль сыграли и мужчина подал руку.
  В новом положении понятой и поддержанной женщина обрела крылья и стала настолько близкой для мужских притязаний, что одного обозрения её достоинств и прелестей хватало, чтобы не сделать поспешного и не нарушить гармонии. В этом состоянии она стала женой и ничего не требовала от мужа, отдавая и отдаваясь. Мужчина тоже был щедрым и в такой семье затейливой конфигурации размышления о стратегии и тактике проходили легко и рационально. - Сначала надо всё разложить по полочкам и уголья страсти раздувать самую малость, прикрыв их пухом из вожделения и тайной неги.
  Как и положено в таких коллизиях, вмешалась Астарта и дьявольское в их замыслах стало превалировать. Идею использовать греховную тягу Второго к Делике приняли неохотно, но это был единственный вариант не выдать себя и собственные проблемы решить чужими руками. Границы дозволенного определяла Делика и Коля ей доверился сразу же. И статус-кво юридически соблюдался, не мешая жить сейчас и иметь в виду будущее: и сейчас она замужем за Ашировым, а он женат на Наташе.
  
  Решившись на перемены, Делика заняла активную позицию и мужа прижала основательно, тот уяснил кабалу брака с молодой женщиной и она стала кататься на нём, пользуя в режиме любовника и ничем не рискуя. Это не осталось незамеченным среди приближённых к аппарату ЦК Республики и муж, присягнувший женской юбке, стал терять висты служебного доверия. В то же время семейные ужины аппаратчиков умелыми манёврами и интригами Делики стали проводить чаще и жёны вышли из тени мужей, как и положено советской женщине социалистического Востока.
  
  И в связи с этим в кулуарах аппарата ЦК беспартийная Делика Аширова стала персоной желанной и обожаемой, а собственный муж попал под колпак её латентной власти. Возник вопрос о партийности для столь уважаемой ханум, но вскоре так же и затих, поскольку пример Эммы Томпсон - "Топора войны" был на слуху у всех. Вовлечение в общественную жизнь беспартийных масс трудящихся говорило об успешности политики партии и правительства. Как и профкомы и женские организации, вышедшие из тени парткомов.
  Та волна общественной жизни, которую подняли Наташа и Делика, вообще ни идеологией, ни политикой не пахла, поэтому её приняли все, как аборигены, так и искандеры. И республиканский ЦК ухватился за этот вариант, негласно привязывая её успехи близостью к первым лицам, всё в Республике и решающим. И всё это шло постоянным потоком хотя и невысокой интенсивности, явно не достигая фурора от Эммы Томпсон.
  Перемены наступили и в другом, Наташа по-женски въехала в сложные обстоятельства подруги и убедила её сделать всё по-нашему. То есть, наследника воспитывает мама, а не родня мужа. Вот это уже тянуло на настоящую революцию! Поскольку старшая Агиярова действовала с внуком по-доверенности от Ашировых, надо лишить её такой привилегии. Для этого потребовалось вмешательство Второго, которому было очень удобно чужими руками напакостить аборигену Первому. Байские обычаи - дубина увесистая и Первому под неё попадать из-за обычного протеже одного из джузов ни к чему.
  В итоге в аппарате ЦК Республики появилась ещё одна болевая точка, на которую можно давить в любой момент. И очередная цепочка аппаратных единиц измерения на схеме команды Чернышёва стала действующей. - Ни одного засланного казачка, а какая эффективность!
  Очень понравилась созданная ею коллизия и Астарте, она сказала Виргинии:
  - А ведь Делика смотрится не хуже Клеопатры в самом цвете влияния. Та была царицей и замужем за придурком братом, а эта простая фаворитка за тупым мужем.
  - Да, - согласилась Виргиния, - и обошлась без рискованных фокусов с альковными сценами. Муж забыл про любовницу и отныне только с ней! - Это хорошая идея, - одобрила она записную соперницу.
  - Фаворитка - это не то! - с сожалением заметила Астарта, - из Делики можно соорудить такую любовницу, что анналы истории содрогнутся. Молода, умна, хороша, успешна - что ещё требуется?
  - Она ему в дочери годится! - возразила Виргиния.
  - И что? - Вон Зевс из сестёр сделал жён и наложниц и ничего, ни у кого к нему и тени претензий! А последней из его тысяч жён было лет на шестьсот меньше, чем ему, однако она с восторгом зачала, легко выносила и родила очередного героя для античности.
  - Однако Второй - не Зевс! - возразила Виргиния и Астарта согласилась, но с оговорками:
  - Воспылать страстью к Делике он сможет и без нашей помощи, ведь так?
  - А она из зависти к гарему Чернышёва сотворит что-то подобное для Второго?
  - Сама - нет, но мы ей поможем, а? - Неужто ты не хочешь поквитаться с этими плодовитыми сучками? - нажала на Виргинию Астарта и та поддалась.
  
  Середина 1975 года. Делике откуда-то с неба явилась идея показать творческие умения своих и чужих деток из компании Коли Темрюкова как бы со сцены. Детки были не старше начальных классов школы и ликбез детсадовского воспитания уже прошли. На одной вечеринке она это попробовала и что-то получилось. Мамочки тут же присоединились к заводиле и выставить своих чадушек напоказ захотелось всем.Это было послабее профессиональных коллективов при Домах пионеров, но в общих чертах и для широкой публики выглядело очень даже прилично и было своё, так сказать, корпоративное от партийной верхушки. Ведь показывали по телевизору танцы пустынников из лепрозориевых резерваций, там примитив вообще убойный. И ещё одна особенность - уровень подготовки цэковских деток по музыке и прочему изящному заметно выше среднего в школах и поэтому они прогрессировали быстрее. Ну и изначально ядром коллектива стали детки технократов Кента, большей частью от авиазавода, где работали Коля и Наташа, а цэковские примкнули уже по ходу пьесы, их доля от общего состава приближалась к половине. И ансамбль на общем собрании родителей и артистов назвали "Марионетки".
  Вскоре ансамблю оказались по силам номера из школьной самодеятельности и в нём уже принимали участия детки не только цэковских, но и прочей номенклатуры Республики, хотя об этом напрямую ни слова: просто детский коллектив. А это имело такой негласный вес, что коллектив рассматривался исключительно внутренним и для внутреннего пользования. Наташа и Делика были заводилами и часто сами садились за фортепиано, аккомпонируя сопливым и капризным солистам. Чаще всего такие концерты устраивались в том самом закрытом профилактории и призом для артистов была свобода побалдеть в бассейне без грозных окриков - "Не шуметь!"
  Женщины на такие концерты наряжались будто на официальные приёмы для подъёма духа у собственных деток и те старались, как могли. А могли по-разному, поэтому отдельная мамочка утешали своего артиста, убеждая, что у него-то реплика в роли Дикого Гуся вышла ого-го! Отцам ничего не оставалось, как держать планку и тоже быть при параде. Были в профилактории и так называемые случайные зрители из той же номенклатуры, которым повезло оказаться с процедурами как раз в это время.
  И компания Коли Темрюкова усилиями Делики в профилактории стала своей. Не по духу и статусу, а по воле сверху. Концерты такого типа нравились многим и в них видели очень функциональное решение бытовых проблем у деток и их родителей: заняты и те и другие - раз, есть кому показать причёску и платье - два и сплетни о мужьях и жёнах в такой атмосфере обсуждать гораздо приятнее - три. Было и другое волнительное и волна интереса к Делике, всё это придумавшей, стала ещё сильнее.
  
  А Делика во всём этом хорошо освоилась и ориентировалась в целом смело и безошибочно. С одной стороны, она со своей компанией въехала в чужое расположение и стала частью материка белых искандеров, будучие динственным аборигеном, с другой же, в ней самой уже появились ростки, привитые Астартой. Вот такое раздвоение она стала ощущать недавно и подспудная роль восточной стервы уже пробовала свои силы. Для этого она иногда не стесняла себя с Колей и отдавалась почти откровенно, отправляя глазами депеши со страстями.
  Явное сближение произошло и со Вторым. Приняв участие в её судьбе однажды, когда деток вынули из лап джуза и передали маме, он так и не успокоился и выжидал следующих актов близости. В том, что она возможна, он не сомневался. Общественная активность типично восточной женщины об этом говорила очень ясно. И он со своей стороны предпринял шаги, чтобы соблюсти приличия и избежать разоблачения. Теперь они виделись в разных местах и регулярно, хотя это и не вполне свидания, но и не обмен фразами тайком и на бегу. И она сразу же обозначила позиции женщины, перейдя на интимное "Сергеич" и убойное "Славик!" для редких случаев. Но это лишь наедине, что этак "невинно" и "невзначай" происходило всё чаще и чаще.
  Астарта постаралась и тут, поэтому рискнуть и согрешить с молодой гурией мужчине в возрасте в голову приходило всё чаще и чаще. Оборону и осторожность в Делике она основательно разрушила и молодая женщина в роль восточной беспредельщицы всматривалась уже по-настоящему. Единственным противовесом всему этому был Коля и его жена.
   Наташа Темрякова Второму секретарю во время бесед о проблемах детского ансамбля раскрылась по-особому и тоже понравилась и в этом была странная смесь мужского с отцовским. Примерно то же к Сергеичу испытывала и Делика. Вот такой тэтраэдр страстей обозначился и зрел, поджидая своего времени. И впервые о Втором заговорила Наташа:
  - Ханы и эмиры были такими же?
  - В смысле, охмуряли молодок, не чуя возраста?
  - Да. Я и сама его возраста не ощущаю. Он просто мужчина и про папика в голову как-то не идёт!
  - Тут не всё просто, до его годочков доживали немногие и почти все были наркоманами. Не героиновыми, но без дозы целительного в спальню никто не входил. А Сергеич здоров сам по себе, его медкарту мне дали посмотреть и она без ишиаса, склероза и гипертонии, так что насчёт возраста ты права. Хотя меня это не смущает уже давно. Вот только мой ум сомневается. Став женщиной и надев лучшее, я об этом забываю начисто. Суке всё равно, кто её оседлает, ведь она желает заполучить силу, а ум и лицо в страсти не видны совершенно. - Ты его уже хочешь?
  - Да, - призналась восточной женщине западная.
  - И он нас тоже.
  - Обеих сразу?
  - Да, а что - тебя это как-то напрягает?
  - Ну, не знаю, мы же просто сплетничаем о мужиках.
  - О чужих мужиках, - уточнила Делика и Наташа кивнула.
  - А если бы мы с тобой пошли вдвоём, ты бы ему уступила?
  - Возможно, но он хорош наедине, я слышала от Ирины. А вдвоём...? - Не знаю, может, чтобы тебя поддержать.
  - Он вроде из наших, но пахнет Востоком, как и ты. Так что тебе с ним проще, - сказала Наташа.
  - Знаешь, Наташа, во мне откуда-то приплывшее сидит про него, оно всякое. Про женщин тоже. Он в этом настоящий богдыхан. Молва смутная, но только такая. Напрямую в этом никто не признается, но в табели о рангах он лучше многих. Однако не самый-самый.
  - И кто же премьер?
  - Идияров, он у них по науке и культуре. Его зовут "Усы и десять дюймов".
  Они обсудили много чего и Астарта постаралась виртуальные притязания направить в практическое русло.
  Этих женщин объединяла ко всему и верность мужьям, сильно усохшая в последнее время. И женская дружба могла их как удержать от греха, так и склонить к нему, уж как выпадет карта у Астарты и Виргинии. К тому же Астарта вожделение от чужого мужчины очень умело прятала в личину женского любопытства, когда просто тянет заглянуть и посмотреть, что там лежит. И не всегда открывался ящик Пандоры, от которого жизнь превращалась в ад. Чаще всего об этом естественном женском кроме Астарты и Виргинии никто не догадывался.
  После этого многое в головах переменилось. И на мир они стали смотреть трезвыми глазами прожженных циников, всему знающим цену, а также место и время продажи нужного дефицита. Дружба стала прочной и мужа Наташи они уже не делили, он был в обоюдном ведении, но спал только с Наташей. С Сергеичем совсем иначе, к нему они ходили только вдвоём.
  Как это сказалось на мужчине? - Достаточно сильно и он в них купался по-настоящему, черпая силы и новое видение мира. Они много говорили и многим делились, обогащаясь взаимно. Женщина в этом нуждается больше мужчины и сильный и умный мужчина - это и есть та самая цивилизация, двигающая прогресс общества. Делика и Наташа теперь эту истину познали на себе. И каждая втайне от другой представляла себя в роли удачливой наложницы Востока, переменившей вектор истории хотя бы в одном ханстве или эмирате. С тогдашними правителями нужны как раз такие достоинства. Астарта умело разжигала женские амбиции и те стали готовиться к необычным свиданиям, под маркой консультаций и согласований и придумывая сюжеты и варианты исполнения. Мужчина тоже их уважал и воздавал по-своему. Русская и узбечка в одной обойме - это и не мечта и не фантастика, а нечто неправильное и невероятное. И кроме Астарты и Виргинии об этом никто не догадывался: так всё укрыто и замаскировано.
  Концерты в профилактории стали регулярными и по мере роста мастерства исполнителей вырастали задачи и менялась тематика представляемого. На третий месяц почти все женщины аппарата подключились к программе и их стараниями уровень всё время рос. Наташа и Делика стали негласными лидерами и их влияние никем не оспаривалось, а идеи не подвергались сомнениям. К тому же эта парочка ни на кого из вождей, как мужское естество, не покушалась, поэтому ревность в их адрес андеграундом общества выражалась в виде рутинной зависти и бомондом игнорировалась тотально.
  
  Конец 1975 года. После очередной отчётно-выборной страды в ЦК Республики провели обычные застолья, где разрядились от эмоций и напряжения, но на грудь почти ничего не приняли, зная, что их ждёт чуть позже. Проводив иногородних, праздник продолжили в интимном кругу и там был очередной пир для души. Придумавшие такой убийственный наркотик, Астарта с Виргинией наслаждались содеянным. Атмосфера единства интересов аж зашкаливала!
  Через несколько месяцев такого конкубата атмосфера в аппарате ЦК Республики сильно изменилась и Первый секретарь ощутил сквозняки болезненных ветров перемен. Делика и Наташа своими программами для развлечения родителей создавали особую ауру и прежняя классика этнического ЦК Республики в ней чувствовала себя очень неуютно. Хотя напрямую на решениях пленумов ЦК это не сказывалось, но исполнение этих прожектов перетекало уже в иную плоскость, родящую живое, а не тлетворное.
  Первый не знал, как отнестись к этому и просто выжидал. Второго рано или поздно куда-то переведут по линии ЦК КПСС и его плоды можно тихонечко приморозить. А это ещё год или два подобного несчастья.
  Что думал по этому поводу сам Второй? - А он и не думал, просто жил и купался в нынешних реалиях, воздавая гуриям и охраняя от невзгод. К тому у него имелось всё. В такие годы и такой Ренессанс - и он им жил на всю катушку пока Астарта не одумается.
  
  Неожиданно для Делики мама сама подтолкнула дочь в постель ко Второму. Однажды она, умная и прожжённая интриганка, уже давно обозревая естественную тягу женщины к мужскому и этого самого естественного от мужане получая, сказала дочери:
  - Если ты уступишь Второму, твои стенания услышит Аллах и с мужем тебя могут развести без потери лица.
  - Я подставлюсь, он возьмёт и его поймают? - спросила дочь и мать кивнула.
  - С другими прошло, а со мной поймают? - засомневалась дочь и мама ответила:
  - Потому и прошло, что не ловили! - и многозначительно качнула головой, говоря этим, что всё схвачено и проплачено.
  - И я уйду от Эльгена ни с чем?
  - Тебе только тридцать, ты здорова и родишь ещё.
  - За роль подстилки искандера уйти без детей - нет! - отрезала дочь. Мама подумала и сказала:
  - Но уйти ты хочешь?
  - Хочу, но не такой ценой. - Дети мои, я уезжаю из Кента и меня оставляют в покое. - Только так! - Делика много об этом думала и теперь стояла на своём.
  Через пару дней мама сказала, что её предложение принято и дочь тут же потребовала гарантий:
  - Как я узнаю, что меня не обманут? И вообще оставят в живых после всего.
  - Кто-то есть, кому ты в этом можешь верить?
  - Нет!
  - Весь джуз - неверные?
  - Ты и сама знаешь, что да. И мама вздохнула, соглашаясь:
  - Ты права, Делька, веры им нет.
  И ещё через несколько дней мама вернулась к гарантиям и изложила пакет соглашений, где всё расписано по полочкам. Делика изучила его очень тщательно и согласилась. Мама и ещё несколько человек со стороны её страховали от неожиданностей, она получала на руки свидетельство о разводе, трудовую с чистой родословной, приличную сумму для обустройства на новом месте и имела неделю на роман со Вторым. Не эпизод, а серию встреч наедине по полному профилю.
  Делика взяла паузу для размышлений и в это время Астарта подзуживала её физиологию и либидо особенно активно. Но Виргиния тоже не спала и кое-что предприняла. И во всей этой канители судьба и репутация Второго Делику не очень тревожила. Его не казнят и в дворники не переведут, а устроят каким-нибудь министром или послом в Африку или Латинскую Америку, так с неугодными поступали всегда. Всё бы хорошо, но придётся и с Колей расстаться, чего не хотелось ни под каким видом. - Что делать?
  Так поразмышляв целую ночь, она утром позвонила Коле:
  - Ты можешь чуточку задержаться дома, есть разговор. Срочно и важно!
  - Это пять минут или два часа? - уточнил Коля и Делика поверила в удачу окончательно:
  - Может пять минут, а может и до обеда не управимся. Как пойдёт.
  - Хорошо. Я жду. Тебе чай или кофе приготовить?
  - Любовный кумыс! - ответила восточная женщина и отрезала все пути к отступлению.
  Услышав предложение Делики, Коля аж вскинулся от неожиданности:
  - Ну, ты, Делька, даёшь! - и ни слова об "обманут!" и прочих гарантиях. Только удивление и восхищение. То есть, он её любит и верит.
  - Это ради нас с тобой! - ответила она и перешла к деталям плана по разводу.
  
  Первым пунктом стояло привязать Наташу к Славику покрепче, дав вкусить из той отравы, против которой противоядия нет - соблазн власти, замешанный на жертвенности женщины, спасающей душу мужчины. Стать леди выше прежней себя на три порядка - это для женщины соблазн всегда очень весомый, а в условиях Средней Азии и вообще запредельный. С Колей у Светланы всё прописано на сто рядов вперёд и инженерство мужа будет и не стимулом, и не раздражителем для тщеславия. Попасть же под Гуриновича по-большому счёту - это всё совершенно иное и запредельное.
  И Делика цинично и хладнокровно подставляла подругу мужчине, который хорошо понимал в искушениях и имел многое для перевода мечтаний в реалии. Из лирики и сердечности пора переходить к физиологии, которая поменяет в Сергеиче многое. Эту фишку в себе Делика знала отлично и накачивала Наташу ожиданием вожделения. И решающую неделю она с ней решила провести на чужой даче, куда Сергеича будут привозить и увозить. Уже скоро любовная ночь с ним будет первой и она сказала подруге:
  - Ты не передумала, ещё не поздно соскочить?
  - А ты останешься и всё выпьешь одна?
  - Да, у меня уже выбора нет. К тому же, я его гимнастику перенесу без проблем. Он привык ко мне, я к нему, теперь у нас получится. Славик стоит того, чтобы сделать это по полной программе. Я уже готова.
  Наташа внимательно смотрела на подругу и слушала себя, ей хотелось того же, может, и сильнее, чем Делике, поскольку Славик уже вошёл в неё и его умные глаза и понимающее сердце волновали не только промежность. С Колей такого не бывало никогда и вряд ли будет. И то, что она идёт на это вместе с Деликой, ничего не меняло.
  - Давай попробуем любовный кумыс вдвоём, а потом напоим его, - сказала она и Делика кивнула, счастливая тем, что всё по плану. Дружба с Наташей у них давно приняла характер боевой скатанности личного состава женской банды и доверия в главном. Она обучала её тонкостям восточного политеса и та была отменной ученицей, особенно в фармакологии, где с функциями прибавок к кумысу разобралась основательно и по сути. К первой ночи с мужчиной они готовились, как к премьере грандиозного спектакля, занимаясь репликами, тупиковыми коллизиями, декорациями, нарядами, гримом, напитками и прочим, без чего страсти не бывает. Ну и уверенность в себе - без неё женщине никак, поэтому они подбадривали друг друга всё время до прихода мужчины.
  Гуринович приехал в горный профилакторий и оттуда ушёл на прогулку, сказав, чтобы его не ждали. Две гурии такого возраста у него впервые и он пришёл в полной боевой. Девственницы по состоянию души, Делика и Наташа, искупали мужчину в себе очень бережно и любовно. Кумыс и прочее, припасённое Деликой и её мамой, своё дело сделали и мужчина раскрылся в своих лучших качествах. Ну и две сразу - это нечто!
  Первое блюдо пришлось на чёрную гурию и она расстаралась по-настоящему, выдав прекрасную премьеру песни изменницы. Астарта прильнула к белой гурии и её слова в оценке соперницы-подруги та приняла за собственные. Древнейшая богиня и советовала и подсказывала, распаляя женское тщеславие Наташи и указывая то, чего не сообразила соперница. Когда пришла пора её песни, она легко выдала собственную премьеру и зацепила мужчину основательно: таких белых женщин он не знал! Потом чёрная гурия начала новую песню, а белая соперница в объятиях Астарты писала план своей главы, идеи Астарты ложились в душу Наташи, будто собственные. Свою арию она выдала так же успешно, а чёрная гурия наблюдала за ними и в поддавки играть не хотела - только по-настоящему! И выдала это в полной мере и голосом умелой певицы.
  Они уснули в одной постели, согревая друг друга и впитывая отраву, приготовленную древнейшей богиней - разделённый сон после любви всегда сближает. Мужчина спал чутко и движения женщин улавливал легко, поддавшись чарам Астарты, укрыть, коснуться, шепнуть - выходило легко и незатратно. И трёх часов сна вполне хватило восстановиться.
  Утром он вернулся в город и после обеда на рутинной встрече с Ириной примерил свою любовницу к гуриям на горной даче - небо и земля! Ирина ещё не знала о своей отставке, поскольку Слава был прежним внимательным и лакомым. Ну и она не предполагала, что дамы из самодеятельности так быстро и профессионально оседлают её мужчину.
  В пять вечера он был на месте и на этот раз гурии выглядели уже иначе, но так же соблазнительно и волнительно. И вечер моментально перетёк в ночь, возвышая иллюзии и расточая комплименты. Астарте понравились затеи чёрной гурии и она к ней приобщилась тоже, умело направляя ход интриги и устремляя взор мужчины на белую гурию в самые выгодные для того моменты и выставляя её прелести в лучшем свете. И Наташа постепенно становилась ближе и задерживалась в его объятих самую малость дольше. Делика играла роль ненасытной стервы и это выходило отлично. Он набрасывался на неё и гасил пожар её страсти, а она противилась с воем разъярённой тигрицы. Наташа наблюдала за этим с интересом и без ревности, зная свои достоинства, которые Славе нравятся так же, как и разнузданность Делики. В эту ночь он уснул с Наташей на груди.
  Третья ночь прошла уже в режиме мужа и жены, когда жён две и обе любящие.
  Четвёртая и пятая стали знаменательными и Слава впервые осознал свою мужскую сущность так основательно и глубоко. Мысль оставить Наташу рядом с собой навсегда уже не казалась идиотской. И женское в ней виделось отдельно от молодости.
  Шестая и седьмая ночи прошли под эгидой Наташи, уважающей Делику и дарящей своего мужчину. Гуринович ещё больше погружался в бедлам женской ойкумены и находил её очень комфортной. О запахе любовного напитка он не задумывался и о цене за всё это не догадывался.
  Неделя аренды домика закончилась и подруги вернулись домой. Каждая к себе и точно зная, что лёд перемен тронулся и назад пути нет. На второй день пребывания дома Делике принесли документы разведённой женщины с выпиской из квартиры и увольнением с переводом в Новосибирск.
  Прощание с Наташей и Колей вышло трогательным и щемящим, но она перенесла и это, зная настоящий финал большой и причудливой многоходовки. С номенклатурной тусовкой распрощалась тепло и её шаг, редкий по безрассудству, многие одобрили. Цены вопроса не знал никто и Гуриновича среди виновников и замешанных не называли, поскольку такое - это исключительная компетенция джузов и кланов.
  Возвращение Наташи из горного коттеджа Николай принял с готовностью к переменам и не задал ни единого вопроса. Он видел, что она вышла замуж за другого и это в ней навсегда.
  - Ты меня простишь? - спросила она.
  - Ты полюбила?
  - Да! - И это выше нашего с тобой.
  - Тогда извиняться не стоит. Кто он для тебя, видно и так!
  Примерно в это же время Гуриновича вызвали в Москву и он уже оттуда перезвонил Наташе, подгадав, когда она была одна. Он задал единственный вопрос:
  - Ты выйдешь за меня?
  - Да! - вырвалось из неё моментально. Вскоре она дала развод Коле и уехала в Москву. Там тоже особо не задержалась и, став женой Полномочного посла СССР в Республике Ирландия, последовала в почётную ссылку за мужем.
  Пертурбации в ЦК Республики с новым Вторым секретарём спустить на тормозах не получилось, поскольку с уходом Гуриновича многое пришлось поменять и по кадровой структуре. И не только в сфере его компетенции, но и другое, подотчётное Первому тоже, которое держалось исключительно на личности бескорыстного Второго. Внутренние проверки, неизбежные в таких случаях в ЦК Республики, стали особенно принципиальными, копали основательно и головы отдельцев полетели пачками. Муж Делики Ашировой из-за развода с женой клановой поддержки лишился и рутинная проверка нашла у него кучу грехов. С большим понижением его перевели в Степную область заместителем орготдела.
  Потеряв своих лидеров и покровителя, скончался и ансамбль "Марионетки". Мамочки деток злились на мужей, которые не смогли ублажить начальство и не затевать склоки джузов между собой, из-за которых и "ушли" Гуриновича. Две молодые женщины неожиданно обрели статус символом и недавние концерты деток с из участием обрели вес исторических реликвий. И бывшая любовница Второго Ирина Дайгулова в раскрутке своего покровителя принимала самое активное участие, надавив на мужа и заставив его найти исключительные и непрощаемые грехи в джузе Ашировых и Икрамовых и наказать примерно, чтоб другим было неповадно смешивать грешное и бумажное с детским и настоящим.
  P.S. Через год в скверике на Красном проспекте Новосибирска встретились две молодые мамочки с детками в колясках.
  - Делька, привет! - сказала русоволосая женщина, - у тебя кто? - У меня сынок, Никитушка, будет обалденный жених.
  - Здравствуй, Ната! - ответила смуглая азиатка в европейской одежде, - У нас с Колей дочка, Элечка. Красотка уже сейчас!
  Они полюбовались детками, разговорились обо всём и оказалось, что опала Славы уже закончилась и его только что перевели в аппарат ЦК на Старой площади. А пока он решает дела с квартирой, она у мамы в гостях. Наташа узнала, что Коля работает на авиазаводе и у него всё в порядке. Тут намного лучше, чем в Кенте. Наташа присмотрелась внимательнее к подруге и отметила округлое тело изначально стройной ханум.
  - Уже готова? - спросила она.
  - Да, девятая неделя пошла, - ответила Делика, - и носить от него - счастье невыразимое. Не будь я дурой когда-то, мы бы всё это устроили без замужества за Эльгеном. Я Колю и тогда любила, но не той частью тела.
  - А теперь? - подначила Наташа.
  - Сама посмотри, вот она я и моя к нему любовь! - ответила восточная женщина и показалась во всей красе.
  - Судьба совершила кульбит и дала нам с тобой Славу. Иначе и Коли у тебя бы не было.
  - Без любовного кумыса он такой же?
  - Ещё какой! - расплылась в счастливой улыбке Наташа и качнула головой, удерживая в себе реакцию на мужа.
  - Приходи к нам, - сказала Делика, - какая-никакая, но мы родня. Не то, что другие!
  - Хорошо! - ответила Наташа, они обменялись телефонами и расстались.
  P.S.S. В обкоме партии в Кенте за движениями в составе ЦК Республики наблюдали пристально и тенденций к радикальным переменам у номенклатуры аборигенов так и не увидели: те же люди, та же нацменовская психология и тот же коммунизм с 8 до 17, а ислам всё оставшееся время, в том числе и дома. Про войну джузов они тоже знали и к ней отнеслись с пониманием текущего момента - не у нас и ладно! В это время в ЦК на Старой площади разыгрывались свои игрища и в них по всяким раскладам никто не выигрывал напрямую и однозначно, вечные компромиссы и реверансы союзным республикам в виде финансовых субвениций и привилегий типа взяток за лояльность Москве. Немножко Старую площадь побаивались, но с тем, что прежде и при Сталине уже и близко не пахло. Линия на задабривание местных элит стала доминировать во многих делах и централизация власти в стране тихонечко расползалась на региональные и национальные особенности республик и затеянная Хрущёвым перемена рычагов силового давления на республики теряла сторонников на местах и остался единственный рычаг - силовое смещение из Москвы, под которое надо иметь правильные Политбюро и Секретариат ЦК КПСС. И усилий из центра хватало лишь на те перемены, где у власти технократы, которым плевать на интересы местных тюбетек в деле научного, технического и промышленного прогресса.
  Чернышёв в этом плане устраивал всех и Старая площадь ему выдала равноценные преференции, надеясь его примером расчищать национальные угодья. Заменить первых секретарей обкомов по тому же принципу, что вышел с ним, решили на суженном совещании Политбюро и Секретариата ЦК КПСС.
  
   ЗОЯ. НОВЫЕ ВЕЯНИЯ ДЛЯ ГРУППЫ весна 1972 года
  
  После возвращения из Москвы Зоя привезла кучу идей, слухов, нотных сборников, сплетен, в том числе и музыкальные. Посылку и багаж с оборудованием и аппаратурой должны прислать чуть позже и она порадовала списком новинок, которые идут прямым адресом их группе на имя филармонии. Кто-то в штабе культуры при ЦК подсуетился и их группу решили послать на родину Роберта Бёрнса по случаю юбилея, там собирали экзотические музыкальные команды мира с этнической и фольклорной тематикой. Глиняных дудуков нет больше ни у кого из больших команд и им в качестве приманки на форум пообещали премиальный концерт по окончание фестиваля в случае призового места. А шотландские волынки и килты местных и приезжих музыкантов будут в большом ассортименте. Это грандиозное событие пройдёт поближе к Новому году, а вариант с концертом у соседей с исламского юга мог состояться уже осенью. Церемониймейстеры шахской стороны предварительную заявку уже прислали, но там не только группа из Кента названа, есть и другие имена, а тут уже лотерея: из республик Средней Азии и Кавказа послать могли кого угодно или вообще никого - политика, дипломатия и политес!
  Записей для качественной мультиканальной аппаратуры Зоя привезла уйму и на все вкусы. И как презент за старания им в минкульте Республики пообещали авторский концерт. Но для этого нужно сделать достойную и новую программу. Иначе больше никуда не позовут. И репетиции стали упорными и утомительными, поскольку любая сыгранность - это наезд на самодостаточность и индивидуальность. Но теперь у сестёр особых хлопот дома не стало и они отдавали музыке и силы, и душу, и время.
  Глядя на успех группы Юлии Чернышовой, подняли головы и другие музыканты филармонии и управлению культуры стало муторно и неспокойно - гастроли надо придумывать всем! Но денег есть на треть или в лучшем случае на половину артистов и музыкантов. И это при том, что Чернышёва приносила солидную прессу и устойчивый доход, а остальные только хлопоты по организации и полупустые залы на концертах. Интеллектуальный зверинец - это как раз про кадры филармонии.
  Постепенно лицо команды обретало кондовую самобытность, шарм и певческое особенное обаяние. Клавишник Проша выдавал такие фиоритуры на своей "Ямахе", что уровень тут же становился запредельным, не менее ярок и искрист Гриша, игравший на гитаре, будто на фортепиано, легко порхая между струн и заставляя их выть, петь и плакать. Басист Эдик был самым компанейским и непритязательным членом команды, он ходил в сильных очках и редко встревал в споры, поскольку считался самым младшим и зелёным, так оно и было и он не обижался, но и его не обижали. Ударник Боря читал ритмику лучше метронома и стучал точно и ни на миг раньше или позже, дождавшись каденций соло вокалистки или Зои, ведущей классику на рояле. Керим сразу же вписался в стилистику и обогатил западную электронику фундаментальным пониманием Востока. Он был музыкантом от бога и сам ориентировался в сложной полифонии затеянной музыки. Его вставки в уже готовую композицию были очень умными и звучащими. Иногда он приводил кого-то из знакомых и тот показывал особое звучание, диковинную вибрацию, удивительную ритмику. И всё это на обычных комузах, дудуках и домрах. Что-то вставляли сразу, что-то укладывали в загашник, понимая ценность созданного затейливыми музыкантами. Керим был непрост и сам дружил с серьёзными музыкантами.
  Классическая линия в их особой стилистике определялась Зоей и Юлией. Музыкальные темы для своих программ сёстры играли на фортепиано, слегка сместив тональность и акценты для затей и пассажей Зои. И только расширенное с сильной каденцией, уже солируя, исполняла Зоя. Два рояля лицом к лицу - обычное начало и потом следовал интимный монолог Юлии, к которому присоединялась вокалистка, некоторое время они звучали вместе, а потом вокалистка на тонких звуках сопровождения вела тему газели. Строй высший и уровень тоже.
  Гастроли по Сибири показали царскую недоступность сестёр для распутной богемы и всяческих хранителей и покровителей. Не подступались к ним и боялись связываться и с остальными из команды. А это всегда не менее 25-30 человек, включая танцы и подпевку. На гастролях с ними имела дело не заурядная администрация из филармоний, а ответственные люди облисполкомов и управления культуры с большими полномочиями и поэтому проблем с размещением и репетиционным временем не возникало никогда. Сёстры были одновременно и творческими руководителями, поэтому по репертуару особо не поспоришь. Ну и репутация у них сложилась прочной и надёжной и это вызывало уважение принимающей стороны. Строгая и дорогущая повседневная одежда Юлии и Зои сразу обозначала поднебесный статус и на кривой козе обычного бардака и дефицитов всего к ним не подъехать. А про мужа одной из них - первого секретаря обкома не забывал никто. Не все знали точно, кто из них первая леди, поэтому егозили перед обеими. Сёстры просто играли на клавишах человеческих слабостей и не более того.
  Квадрига соло-гитариста, клавишника, ударника и духовика сложилась сразу и задавала тон везде. Так в спортивных командах есть дух и лидеры раздевалки, которым спортсмены смотрят в рот, этот музыкальный пролетариат прошёл крым и рим эстрады, поэтому знал и умел всё. Сёстры к нему присоединялись с удовольствием и не брезговали посиделками после концертов и репетиций, если не было чего-то своего. При этом у Юлии постоянным спутником стал Гриша, а у Зои клавишник Проша. Красота и высокий статус сестёр были тем самым призовым фондом, который в искусстве значит очень много, если не всё. Так, гримёрши у них держались дольше, чем у других и уходили по самой крайней сугубо женской нужде, то же и с рабочими сцены, которые устраивали из картона и тряпья роскошные подиумы и мифические декорации. И всё ради улыбки Зои и похвалы Юлии. И улыбчивыми сёстры бывали чаще, чем озабоченными. Все знали, что для восточных сестёр такое - нонсенс и о подноготной спрашивали приближённых Гришу и Прошу, те улыбались и качали головами - сами не ведаем и напыщенно и по-театральному вздыхали, чтоб им никто не верил. Про эти фокусы Юлия с Зоей знали и подбрасывали косточку, периодически зазывая затейливую парочку к себе в гримёрку. Что там происходило, никто так и не дознался, но мужики после этого становились шёлковыми и не спорили о терциях и ритмо-темпе совершенно.
  
  СЁСТРЫ НА ГАСТРОЛЯХ В СИБИРИ весна-лето 1972 года
  
  Прощание и отъезд на гастрольный тур сёстры решили не афишировать и девочек в школу отправила Зоя, а в обед встретила Адель, приехавшая чуть раньше и уже осмотревшая своё новое хозяйство. У этих записных соперниц дом был чистеньким и ухоженным, с продуктами и меню чёткая система, помогающая иметь свободное время. И в первый день она в полном объёме всё это скушала. Её дети были уже взрослыми и про школьные проблемы с воротничками и белыми манжетками она подзабыла. Через пару дней Адель втянулась и с удовольствием осталась после ужина поговорить с Петей. Никто не мешал, никуда торопиться не нужно. И она выпила этого напитка под самое-самое - дальше нельзя, помрёшь!
  Сёстры звонили почти ежедневно и в основном вечером уже после концертов. Адель держала марку и на все вопросы про детей отвечала точно и бойко. Иногда с ними говорили дети, но чаще звонки были слишком поздно и их не будили. В Кемерово им устроили грандиозный приём и экскурсию на крупнейший в Азии металлургический комбинат. Муж ничего не уточнял про этот город, а Адель его знала лишь как центр Кузбасса и про Никиту не в курсе совершенно. Шесть недель пролетели очень быстро и Адель покидала дом сестёр с грустью и сожалением. Петя отнёсся к её состоянию с пониманием и сказал:
  - Ты милая и чуткая женщина, Адель, я даже не почувствовал разницы между тобой и Юлией, - и, уловив иронию в глазах женщины, уточнил, - всё дозволенное ты сделала отлично и мужеское во мне питала очень умело! Но я знаю, что ты и в остальном хороша и неповторима! А это уже для Тифара, оно не моё!
  - Петя, не нужно лукавить, мы одни и публичный цинизм нам ни к чему. Тифар туда редко заглядывает, а с тобой я всю эту часть хорошенечко отладила. - Спасибо! - ответила женщина с таким надрывом, что мужчина не выдержал:
  - Адель, мы знакомы сто лет и тебя я бы выделил даже в другой жизни, не будь ты сестрой Юлии. Но я женат, а ты замужем и нам лучше не заигрываться. - Ведь так? - Адель уронила слезу и молча прижалась к нему. Она носила под сердцем двойню и эта фантазия помогала выжить. Мужчина положил ладони на живот и спросил:
  - Как они там? - и женщина моментально отозвалась, загоревшись в игре и потеплев:
  - Играют, братец с сестрицей. Скоро появятся на свет и будет у нас четверо. И они в очередной раз разыграли семейную драму с детками-неслухами и вызовом в школу за разбитое стекло у сына и пререкания с учительницей у дочери. Адель решилась родить позже других и теперь навёрстывала упущенное. Зою и Альфию уже не догнать, но у них с Петей и потомство другое, они чистые русаки и там даже капельки восточной крови нет, от её тюркско-корейской матрицы только лоно и тепло. Петя это ценил и Адель была особняком среди виртуальных мамаш. Он приложился к животу женщины и стал общаться с хулиганящими детками. Привычно и с большим толком. Такого никто больше не делал и с реальными плодами, а он в каждый из таких случаев умудрялся извлечь фантастическое и неимоверное.
  Его уста корили неслухов за шалости, а пальцы указывали, куда и как им двигаться. Ни одежды, ни белья в этой части тела не было. Отец развел близнецов по местам и потом осмотрел лоно, не требуется ли уход и внимание. Немножко заботы, пара фраз и улыбок и полный порядок. Он вернул бельё и одежду на место и шутейно хлопнул по бедру:
  - Дельта, детки в порядке, но вот тут, - он указал место, - нужен уход. Не распускайся! Женщина вскоре пришла в себя и сказала буднично и спокойно:
  - Всё, Петруша, спасибо за всё, пойду к своим бармалеям!
  Приехавшие сёстры выглядели неузнаваемо: смелые и отчаянные, очень рациональные и делающие всё влёт! И Зоя, и Юлия. И Чернышёв мысленно поставил ещё несколько свечек высшим богам. Они того стоили. И он опять подключил Эмму Томпсон, теперь есть возможность проследить и успешную линию и почистить хвосты чиновной культуре на союзном уровне. Интернационализмом в работе этих служб почти не пахло.
  Сёстры быстренько почистили пёрышки и устроили ужин в узком кругу, как бы определяясь, как выглядят сами, не забыли ли их и что новенького у мужа и деток. Подарки и гостинцы уже разобраны и примерены и возбуждённые детки обсуждают у кого подарок лучше. Главным же аттракционом были сами сёстры. Они светились и переливались всеми цветами эмоций и чувственности. И впервые муж отметил потупившуюся жену на его незатейливую боцманскую шутку. Прежде такого не бывало и он взглянул на Зою, та расплылась в улыбке и сестру не выдала. Значит, грешны обе, подумалось мужу и это было просто информацией.
  - Что-то в нашей жизни надо менять радикально? Из прежних одёжек Юльки и Зои вы явно выросли, однако никаких обнов у меня нет, милые гурии, - спросил он, когда дети ушли спать. Сёстры переглянулись и отвечать взялась Зоя:
  - Если речь о нас с тобой - нет! - А вот жизнь моей семьи здесь ущербна изначально и детей надо увозить немедленно. Не то окружение и на примере Бахтияра ты видишь разницу между ним и твоими мальчиками. Чем раньше, тем лучше. Дух свободы и интеллектуального процветания - это не Кент! Не такого сына я хочу.
  - Даже так?! - вздохнул Чернышёв, о проблеме знающий предостаточно. Если к такому выводу пришла Зоя, значит дело уже нешуточное.
  - Да, Петя, даже в индустриальном Новокузнецке мы услышали о Хайяме больше интересного, чем здесь, где ему многое было родным, язык в том числе и он в Кенте останавливался при Бей-хане. Обычная междусобойка после концерта с работниками филармонии и их знакомыми. А он втрое меньше Кента! - Куда уж дальше, - пожала плечами Юлия.
  - Вы что-то уже надумали?
  - Пока ничего определённого, но последний класс Бахтияру надо заканчивать не здесь. С девочками примерно то же. Прозрение запоздалое, но оно пришло, - сказала Юлия.
  - А что Никита? - осторожно произнёс Чернышёв, чуя нервозность Зои, но не спросить не мог, таковы правила игры.
  - У него семья, но меня он помнит всё так же и той же - сумасшедшей и откровенной. Про деток он так и не догадался, - слегка удручённо ответила Зоя. И в этом было больше от обычного женского тщеславия, чем затаённой боли о не том муже.
  - Мы в Кемерово были два дня и жили у него дома, он настоял. Жена, двое деток, старший в девятом классе, играют в хоккей, Никита - большой босс в городе и у нас не было проблем ни с чем. Жена ведёт английский в местном Политехе и своих мужчин держит в форме. На фортепиано немножко играет, но для себя и домашних торжеств. Видно, запала наша с тобой пианистка, - добавила Юлия, - по фигуре она Зою напоминает хорошо, темпераментом тоже. Отличная мама и жена.
  - А женщина? - улыбнулся муж, поддевая её сестру. И Зоя внутренне подобралась, припоминая остроту былого с Никитой, поскольку в его тело она вкладывала суть любимого мужчины и преображалась совершенно. Такая реинкарнация бывала очень сильной и глубокой. И именно с той точки начались перемены в сложнейшей организации её души и сердца.
  - С Зойкой вообще сравниться в женском и утончённом попросту некому. Умеющему читать - Зоя лирическая поэма в чистом виде. Видна с листа и играется так, что от партии не оторваться, - сказала Юлия.
  - В этом деле Светлана с нами соперничать и не думала, - добавила Зоя, вернувшись из нирваны воспоминаний. Никита сохранил былое к тем волшебным пьесам и помнил всё абсолютно из чувственных партий. Это она видела по его реакции на себя - они будто и не разлучались! Но жена, занятая собственным образом, ничего особого не увидела: так, обычная ностальгия по студенчеству и себе юной и беспечной.
  - Я внимательно следила за ней всё время и пыталась увидеть ту самую девочку, которая и затмила Зойку. - Увы, никакой девочки! Хорошенькая и сообразительная, но не Зойка. Мягкая и ненавязчивая картинка и всё там на темы дома и семьи.
  - Ты её раздела и сравнила с собой в спальне, какая она? - спросил Петя про самое главное.
  - Я бы это назвала так - Миссис Безопасный Секс! На ней так много всего, что от страсти на бегу она гарантирована. Со мной Никита бывал другим и нам это нравилось. Он о тех минутках не забыл ничего и я видела, что ни единого нашего с ним наворота с ней он даже не подумал применить. Он любил тогда, любит и теперь! - Достойный мужчина!
  - А как насчёт Бахтиара и Сейды? - Он их чует?
  - Он не знает про них конкретно, но если бы узнал... - Зоя вздохнула и развела руками, не зная ответов.
  - Когда мы делились фотографиями, он Зойкиных деток оценил очень внимательно, - сказала Юлия, - и Бахтиара с Сейдой отметил особо. Без слов и прочего, но на Зойку взглянул не раз и глупости спросил самые дикие.
  - Да, во мне аж оборвалось что-то, когда он про Сейду что-то спросил, а я и слова не могла выдать! Без Никиты её бы и не было! - Так что...
  - В общем, Петя, наша кровь изощрённая и утончённая, наше семя и племя самое лучшее мире! Светлана наши фотографии смотрела, как альбом репродукций из Эрмитажа. Уважительно и с пиететом. А Зойкины и вообще самое крутое зрелище: от креолок до белых денди.
  - От скромности ты не умрёшь, - выдал муж, разглядывая привезенные фотографии самых дорогих людей. Светлана на них, однако, и не пыталась соперничать с восточными гостьями.
  - Когда мы бываем в гостях или на приёмах, где много пьют и говорят, то сразу же играем дамочек с разными амплуа. Чтоб и запомнили получше, и не забывались, спрашивая не то. Как и на сцене. В доме Никиты мы только не царапались, в остальном же - по роли. Я - холодная стерва, а Зоя - игручая пантера. Хозяевам это пришлось по душе.
  - Узнать про Бахтиара было бы ещё тем ходом. - Ты что-то подобное обдумывала?
  - Виртуально - да! Но не затем я всё это придумала, чтобы завершить банальностью.
  - Двое деток от чужого мужчины - банальность? - поднял бровь Чернышёв. Ему очень нравилась Зоя и её изощрённые обороты музыкальных сюжетов, женщина всегда утоляла его специфический мужской голод именно и исключительно собой. Сейчас она всей правды сказать не могла и он с интересом поджидал вариант недомолвок и иносказаний. Но она ответила без затей, уловив мужскую интригу:
  - Его страсть ко мне была сильной и настоящей, зачав от него сына, я сделала виртуальную тягу мужчины к женщине плодоносящей. Я Бахтиара носила легко и родила без труда. С Сейдой было так же. И эти детки меня переменили основательно. Что можно было обсуждать с Никитой и его женой наскоро? - Только банальное и поверхностное. Петя, ты знаешь - я такого не люблю.
  - Она криминала во всём этом не увидела? - мягко спросил он, чуя отголоски тревоги Зои.
  - Мы же сёстры, Петя, как ты мог такое про нас подумать! - возмутилась Юлия.
  - Да, Юлька так на него обрушилась с "воспоминаниями" про Москву, что Никита и сам поверил, что ухаживал за ней, а не тосковал по мне.
  - И что эта "англичанка"? - Вы же её раздели и разложили на атомы, несносные ревнивицы!
  - Вот ещё! - качнулась гордая жена, - мы только уворачивались от восторгов и пиетета. А поиграть в Клеопатру доставило удовольствие. Я Зойку не выдала и Никите пришлось принять мой заряд в полном комплекте! - После прощальной вечеринки на этой "безопасной леди" к утру не осталось живого места - вся истерзана, будто Никита в Москве и с ним не она, а Зоя. В свой следующий отпуск они едут к нам и отсюда съездят в Бухару и Самарканд. И про друга своего мужа Светлана интересовалась уже под моей инъекцией.
  - Зоя, покажи другие фотографии, пусть полюбуется на своего однокурсника.
  Сестра выложила ещё одну пачку фото и они углубились в обзор и воспомнания, большей частью разглядывая себя: как вышла. Жена у Никиты была хороша и теперь, так что скрытую природу ревности Юльки Петя опознал отчётливо. На фотографии Светлана выглядела тёмной шатенкой и детки к ней льнули так же, как и когда-то это было с Юлей. Он задержал одну фотографию, где Светлана была с Зоей на диване. А ведь Юлька права, если убрать восточные обводы, то Светлана очень напоминает Зою. То есть, будущая гостья к визиту в Кент подготовится очень тщательно и не упустит ни одной мелочи. И он улыбнулся, предвкушая летние приключения. Если гости подгадают к 25-ому, то и вообще - "Кент и 1001 ночь!"
   Он изредка перезванивался с Никитой и в общих чертах был в курсе его жизни в Кузбассе. И про женитьбу на Светлане Никита у него спрашивал, ещё что-то тая в себе от Зои. Услышав решительный совет, он тут же ринулся в реальную семью, пряча в себе виртуальную близость с сестрой Юльки. Но сёстры об этом даже не догадывались, для них это было бы ненужным стрессом. Для обеих.
  - А Никита однолюб, - сказал он, выкладывая фотографию Зои со Светланой. Зоя на себя смотрела без особых эмоций и мыслей, а Юлия отметила внимание мужа к обеим и подчёркнутый интерес к Светлане. И, зная мужа до самых-самых, она всё же ощутила уколы ревности. Петя её смуту урезонил одним лишь взглядом и ревность испарилась без следа.
  - В Новосибирске у вас было три дня, это с днём отдыха? - перешёл к следующей точке вояжа мужчина.
  - Нет, мы дали в самом городе дневной и вечерний концерт, потом в Бердске один и в строящемся Академгородке вечером. Так что особенно продохнуть не получилось, но по городу нас провезли и в Оби искупали. Громадный город и такой простор - дух захватывает! Там тоже публика приличная и уровень культуры с нашим несравним. И мы и они столица, но мы глухая колония, а там сибирский центр научной и промышленной культуры. Столько заводов у нас и республике нет, сколько у них в городе. В Томск мы ехали поездом и выспались за Новосибирск, а там даже позвонить твоим братьям было некогда. Они, правда, все вместе пришли на концерт, но особо и не поговорили - суета!
  Такая аналитика из уст пианистки говорила о зрелости женщины, как личности и это радовало.
  - Иркутск и Байкал мы запомнили хорошо. Там были и паузы из-за переездов и экскурсии. Кроме самого Иркутска мы были в Братске и Черемхово. И та же картина - русские культуру Востока знают и ценят по-настоящему. В Братске мы кое-что пели на-бис и зал подпевал так, что забивал нашу акустику! А средний возраст публики чуть за тридцать и все технари. Видный мужчина, прораб из СУПлотины, звал Юльку замуж. После большого концерта в Иркутске была встреча с гостями отовсюду, есть стройки, где ни залов, ни гостиниц нет, ребята оттуда обещали золотые горы и манну, если такой же диван газелей она напишет про их прииск на Лене. Один из них поехал за нами в Иркутск и провожал до самолёта, надеясь, что она передумает.
  - Мужчина настоящий, - согласилась Юлия, - и, будь я замужем за таким, как твой Рившат, без раздумий осталась бы там сразу же и писала ему газели и рубаи.
  Она сказала это так легко, что он не узнал прежнюю Юльку, мужчин не различающей и верной мужу без раздумий. И хотя в этом было не столько из чувственности, сколько творческой удали и поиска, но жена менялась и это происходило на глазах.
  - А как ваша экзотичная музыка и танцы выглядели в быту? - Девочек охмуряли, к парням гостьи до утра ходили? - перевёл мужчина вектор на другое, чтобы знать глубину фронта.
  - Скажем так, - ответила жена, эту часть гастролей державшая в своих руках, - девочек облизывали все и они что-то позволяли. Но не до утра. С парнями та же картина. В час ночи обход и виновные лишаются сладкого, а по возвращению и контракта. Тут только так. Спиртное под запретом всё время, кроме обязательных фуршетов с принимающей стороной. И потом, мы ещё не настолько профессиональны, чтобы обходиться без каторги репетиций даже в таких поездках.
  
  Подземные толчки начались утром и стали потихонечку раскачивать землю, а к обеду несколько мощных толчков разрушили почти весь старый город. Началось массовое переселение из пострадавших районов в сохранившиеся и семьи Альфии, Малики и Адель переехали к Чернышёвым, который из большого обкомовского дома в центре города переехал в коттедж на Горной. В обкомовском доме устроили гостиницу для строителей, которые приехали из всех индустриальных центров СССР. К родителям приехали Денис с Игорем и забрали Бахтияра с собой, там он закончит школу и будет поступать в НЭТИ, самый престижный вуз Сибири. Братья обязались натаскать его до необходимой готовности и Зоя им доверилась.
  Лето пришло и угнетало строительной пылью, которая в городе стала естественным явлением и вопрос с девочками слегка провис. Зоя уезжать из города отказалась наотрез, ресурсы семьи Ким за пределами Республики были чисто символическими и варианты их устроить исчезли. Что-то реальное не выпадало и они решили не гнать судьбу, надеясь что-то подыскать чуть позже.
  
   ЮЛИЯ. СТАДИОН. ФУРОР. ПОСЛЕ БАЛА лето осень 1972
  
  Команда Чернышёвой готовила программу для стадиона и продумывала не только музыкальную часть, но сценичность для масштабов стадиона, объединив всё звучащее в общий сюжет. Сценки из гарема, восточные танцы, битвы нукеров за обладание красотой - всё это сопровождало и дополняло музыку и вокал. Два отделения по часу - это много и в режиме высшего напряжения не всякому под силу. Танцовщиц у них сменилось предостаточно, но оставшиеся могли выдержать всё. Теперь вокальные партии с точными нотами появились у многих и специалист по вокалу работал с ними весь день, а потом особо занимался с Юлией Чернышёвой. И она прибавляла заметно, владея голосом, как и игрой на фортепиано. Зачем это обеспеченной женщине, кандидату исторических наук, знали немногие, да и про мужа, секретаря обкома и не скучного мужика, подавляющему большинству артистической тусовки было непонятно совершенно.
  Керим пришёл в команду без приглашения и по собственному желанию и играл на всём глиняном и деревянном, нотную систему прошлой эпохи знал самоучкой и глубиной Юлии Чернышёвой в её владении материалом проникся полностью и с уважением. Так глубоко, как Юлия до Хафиза и Хайяма он погрузиться не смог, но уже был где-то рядом и видел, что эта экзотическая полукореянка деспотию народов фарси постигла в совершенстве. Её вокал был не очень сильным, но уже приличным, в тон и ритм она попадала интуитивно и всегда, даже не будучи профессионалом, а это у него, музыканта с пяти лет, вызывало пиетет и уважение. И когда в её адрес кто-то из аборигенов позволял шпильки, он тут же давал отлуп:
  - Эта дамочка, как ты говоришь, не бегает по складам и магазинам за покупками, как жёны других начальников, а пашет на сцене, как рабыня за шанс свободы, истово и честно! Иначе аллах не даст шанса, заклеймив лицемерием. И с ней мало кто может соперничать из профессионалов. Особенно из "народных" и "заслуженных"! - выложил он, имея в виду исполнительниц музыки и куплетов на народных инструментах в том же жанре. И обычно языки затихали, но были и отмороженные враги "нетрадиционной музыки и искусства" с теми он становился красным нукером:
  - Сам Чернышёв только о благе республики и думает, никто не скажет, что он пасётся где-то и кто-то ему лижет лапу! Он русак, но толку в наших делах за три года от него одного больше, чем от всего прежнего обкома за 15 лет. Я знаю, его отец офицер, у него много друзей среди простого народа. Не лавочников, а тружеников. А они рубали басмачей в капусту. Баям и деваться некуда, сбежали. А ты против Чернышёва, значит и против его отца-воина, тогда с кем ты, с баями? - и критики поджимали хвосты: открытая сеча не в их правилах. Это знали многие музыканты и молча поддерживали Керима и команду Чернышёвой.
  Выступление на стадионе вызвало интерес общества и он был так силён, что областное руководство решило сделать прямую трансляцию праздника. Билеты все раскуплены давно и ажиотаж у касс превосходил матчи со столичными командами. На улицы вышли усиленные наряды милиции, воинских патрулей тоже предостаточно и к стадиону заранее тёк людской поток. Чебуреков, шашлыков и прочей восточной снеди по пути на концерт было съедено столько, что выручка в этот день превзошла недельную. Чернышёв не часто появлялся на публике в обществе родственников жены, на это раз в круг его приближённых попали так же и люди с телевидения, Эмма Томпсон привела своего мужа, доктора Малышева с сестрой и Зия-Ханум и это уравновесило национальный состав ложи почётных гостей. Как говорят, ничего личного, только дело!
  Концерт прошёл с успехом, интернациональный состав на трибунах хорошо подчёркивался строителями изо всех частей Союза и это было крепким гвоздем в гроб местных националистов, именующих себя титульной нацией. Чернышёв такие зрелища не очень уважал и больше был склонен к интимному приёму всего музыкального и искусства вообще, но вот такой апофеоз - это сильная фишка! И его Юлька всё это устроила сама!
  Он приготовил дома всё для торжества и это включало три ступени: первую, вместе со всеми домашними, вторую, втроём с Юлькой и Зоей и третью, финальную и тоже апофеоз, наедине с Юлькой. Успех превзошёл все ожидания и команду музыкантов не отпускали долго, вызывая на бис и устраивая овации. Когда возбуждённые музыканты наконец-то добрались до гримёрок, на переходах внутри стадиона возникла сутолока и милиция и армейское оцепление с трудом управлялась с неожиданным для концерта ажиотажем. И, только выбравшись оттуда, команда осознала совершённое ими чудо. Ну и дипломатический гений Гриши, умеющий в сфере ресторанов и кафе всё, свою сольную рескрипцию выдал мастерски:
  - Ребята, я заказал банкетный зал в "Наврузе", там места хватит на оооочень большую свадьбу, кто со мной? - никто не закосил и больным, несмотря на смертельную усталость, не сказался - такое только однажды и не во всякой жизни! А это пятьдесят человек в возрасте чуть до тридцати лет. Сёстры выглядели взрослыми девочками, привыкшими к маминым нарядам и каблукам и из творческого бедлама не выделялись совершенно: такую гармонию ломать нельзя! - Муж взглянул на сестёр и сказал, что дождётся их дома и пусть они сильно не нагружаются. А Грише дал персональное поручение через два часа лично девочек доставить домой. Приняв такое решение, он значительно поднял авторитет КПСС на территории Средней Азии. - Коммунисты доверяют и не мешают трудящимся массам артистов, музыкантов и рабочих сцены полному раскрепощению от творческого прессинга!
  По ходу пьесы жена звонила мужу несколько раз и сообщала о темах творческих дискуссий. Они были разными, критическими и острыми, но конструктивными. Чернышёв хорошо представлял, что могут говорить музыканты о власти в подпитии, да ещё после такого фурора и улыбался в трубку, а жена признавалась во многом и обещала ого-го чего по приезду. И, чуя её небывалое парение, он придумал новый план воздаяния, начиная от встречи в прихожке и далее до стола в гостиной, деликатного ухода от Зои и основной части наедине.
  Приехали сёстры поздно и первую часть мужеского плана пришлось убрать, оставались вторая и третья части и он предусмотрительно задержал музыкантов-опекунов, полагая, что на такой огонёк непременно заглянет кто-то из уснувших. Шёл второй часа ночи и первый сон замужних леди уже свой апогей лживости миновал.
   Зоя и Юлия лишь слегка притомились, были хорошо на взводе, двигались легко, нить беседы не теряли и вообще казались бойцами спецназа после армейских учений. Зоя смотрелась изумительно, а Юлька и вообще царицей богов. Придя домой, они ещё раз переоделись и освежились и выглядели исключительными конфетками. Ясное дело, мужчинам нужно шевелиться и дам ублажать. Музыканты чуточку смущались и не знали, как вести себя в таком доме и с такими хозяевами. Своего подопечного Зоя мигом привела в рабочее состояние, Юлии пришлось сделать тоже и она оказалась между мужем и Гришей.
  Чтобы сбить волну соперничества и приструнить разбуянившихся сестёр, хозяин спросил Гришу, как он себе представляет путь к концерту в Альберт-холле, который станет призом для победителей марафона в Эдинбурге.
  - Вы это серьёзно? - поднял голову гитарист.
  - За вас государство отвалило такие деньги, чтоб вы туда туристами смотались? - качнулся в кресле совершенно трезвый хозяин дома. Характер и профессиональная гордость для Гриши и Проши всегда были структурами управляющими, поэтому наезд хозяина требовал достойного ответа. Ну и что скажут потом ребятам Зоя и Юлия про завершение вечеринки? - А ведь наверняка их об этом расспросят!
  - Будь вы, Пётр Ильич, из республиканской филармонии, я бы и не заморочился с ответом. - Я знаю, что этим жучилам нужно. Но с вами, похоже, это не пройдёт: вы об этом конкурсе, наверняка, знаете то, чего не знаем мы. Иначе и вопроса бы не было. Ведь так? - спросил он и взглянул на хозяина дома, однако тот руки помощи не подал и молча наблюдал за музыкантом.
  - Вообще-то, мы туда не рвались, если направляют нас, то из каких-то соображений, зная наши умения, - уронил Проша, - туристами мы там не будем, это точно! А насчёт Альберт-холла - это как сложится. На таких марафонах есть всякие номинации и их не парочка, а минимум с десяток, так что где-то да отметимся. Но главное в таких делах - выглядеть в чём-то намного интереснее конкурентов. Зацепиться за это и раскрутить то, что смотрится и вызывает ажиотаж. То есть, нам нужно для начала хотя бы чуточку знать про них. - Стиль, аппаратура, кто пишет музыку, где засветились и всё такое. Копать материал об этом можно, но нам ещё и не сказали, что едем мы, а не какая-нибудь блатная группа из столицы. Тогда мы просто почитаем статьи и всё на этом?
  - Сообщат за месяц, - ответил Чернышёв, - даже через три недели. За это время вы свою разведку сделать успеете?
  - Вообще-то сами списки нынешних участников - это не главное, - возразил клавишнику Гриша, - можно почитать прессу о предыдущих марафонах такого типа и будет ясно многое. Куда нажать, а про что забыть напрочь.
  - Это же не конкурс пианистов имени Чайковского, где имена участников у всех на слуху, а список пьес на этапах не меняется сто лет, - качнул головой Проша, - на марафоне в Эдинбурге нет ни одного имени нам знакомого и тогда что можно взять из восторгов или проклятий журналиста "Санди-таймс"? - Если ты сам не слышал, как они играют ту же Мурку, то их уровень тайна. Я уже не говорю о собственных опусах, которые чужакам неведомы.
  - То есть, всё втёмную? - спросил Чернышёв.
  - Скорее да, чем нет, - согласился Проша, - однако нам, если пошлют, хоть что-то про конкурс сообщат наверняка, поэтому будем исходить из официального. Но лучше бы готовиться из максимальной степени уровня соперников.
  - И какой он на сегодня?
  - По музыке - не знаю, фолк-рок - та ещё губерния и границы там ого-го! А по исполнительству всё иначе. Тут у нас шансы есть. Если акустика и аппаратура не подкачают, то о нас сообщат не только фамилии и страну-участницу. С вокалом мы тоже на уровне, три-четыре партии ведём всегда и они качественные. Надо добиться хорошего микста с музыкой, но тут мы в теме и в филармонии по вокалу специалистов вагон. А фортепиано в четыре руки вообще нет ни у кого, так что, ждём-с!
  - Петя, - улыбнулась жена, как бы извиняясь за домашнюю фамильярность при гостях, - из женских источников известно, что жюри марафона исключительно шотландское и половина состава - это жёны муниципальных чиновников Эдинбурга. Им слегка за сорок в среднем, в том числе жене главного пожарника 32 года и супружнице главного библиотекаря и музейщика 54 года. Всего 13 уважаемых в Шотландии леди. Ни один хиппи там ни разу даже в десятку не вошёл! Из остального жюри только трое музыкантов, остальные - миролюбивая общественность.
  - Юлька, я тебя обожаю! - воскликнул муж негромко и воздушным движением обозначил страстный поцелуй. Жена кивнула, но это и всё, что она успела: вошли Альфия, Малика и Адель. Мужские голоса в спальне сестры они уловили отчётливо и Пети среди них почти не слышно, значит, есть гости. Заводилой по обыкновению стала Альфия.
  Так ресторанная тусовка плавно перешла в семейную. И Чернышёв такой минутой, когда проникновенность для мужчин становится проверкой на состоятельность, воспользовался тут же. О том, что эти двое музыкантов неровно дышат к его жене, не догадается только обкуренный. Направить их потенцию в нужное русло лучше бы сразу, пока это не обернулось взаимностью. Мало ли что.
  - Если бы в жюри был я и мне спели что-то простое и проникновенное, да так, что я забуду всё на свете, то на нюансы вокала и аранжировки даже не посмотрю, - сделал атакующих выпад Чернышёв.
  - Например? - тут же отозвалась Юлия, почуявшая отчаянный позыв ревности сразу с двух сторон. И муж ответил:
  
  - В полях, под снегом и дождём,
  Мы с Мэри строим новый дом
  И будем деток в нём растить,
  И хмель любви тихонько пить.
  
  Ветра судьбины неприглядной
   С большого не собьют пути:
   Когда со мною Мэри рядом,
   Хоть что сумею обойти.
  
   - Незатейливо и душевно, разве нет? - и взглянул сначала на жену, а потом на подошедших старших сестёр. Они были тем камертоном, который удерживал от рутины семейного общения и он благодарил судьбу за такое счастье, воздавая женщинам тут же и по-полной. Альфия от полноты чувств, вызванных хорошим переводом Бёрнса и отличным чтением Пети, потеряла дар речи и уронила слезу, поэтому первой отозвалась уравновешенная Адель:
  - Будь я на месте Мэри, то перед такой балладой Джона не устояла бы. Любовь, малютка, дом - что желаннее для молодой женщины! - Банально? - Да, да и да! Но вся жизнь, это набор случайных и навязанных банальностей. Однако, сказанная мне и так, чтобы я поверила и доверилась, может родить высшее - любовь! - сказанное зрелой женщиной о любви всегда впечатляет и оба музыканта подобрались внутренне.
  Гриша помнил азарт и кипение этих леди на тусовке после первого концерта. Тогда цветы им дарили все и после этого утром не сохранилось ни одной клумбы, не почиканной почитателями женщин. Он и сам в этом отличился, отыскав по наводке одной официантки розарий и наградил таким образом Юлию. И та ответила по-настоящему и без стеснительных купюр. Так что её тонусу и дому надо соответствовать.
  - И слова должны прозвучать? - подхватил Гриша, развивая мысль хозяина дома и отзываясь на эмоции женщины. Адель запомнилась ему своей изысканно-циничной логикой восточной женщины ещё с того раза.
  - Да, - наконец-то пришла в себя Альфия, - это должно быть так сильно, чтобы с первых тактов я вся замокрела! - С первых! - Сказав это, она взглянула на Петю и тот благодарно сузил глаза - высший класс, Альфия!
  - У вас тут шибко не забалуешь, Пётр Ильич! - почесал затылок Проша и Гриша его поддержал. Планку подняли сразу и запредельно! Зоя деликатно поглядывала на Прошу, понимая его проблемы, но в главном запросы старших сестёр разделяла, поскольку и сама всю свою жизнь имела неимоверные претензии на жизнь и дивертисмент посягательств. И этим парням нужно проникнуться высшим основательно и по всей глубине. - Никаких подглядываний и ни единого пятака в ценнике удовольствий!
  Приход сестёр вектор беседы переменил, но уровень тусовки не упал ни на иоту. Когда появилась минутка с понижением тональности до бытовой, Гриша спросил у хозяина:
  - Вы когда-нибудь конфликтовали с женой? - Ну, чтобы это не по поводу подгоревшего на сковороде.
  - То, что называют конфликтом, бывает у всех и у нас тоже - это данность и тут мы ничем от других не отличаемся, хотя обходимся без битой посуды. Надо понимать причину конфликта и иметь в виду, что это неотъемлемые части технологического процесса семейной любви. Сам процесс - это семейная жизнь и мы его участники и главные конструкторы. Поскольку мы это понимаем, то всё решается без особых проблем.
  - Таки всё? - вмешалась жена, жаждавшая большего внимания и видевшая ненасытность старших сестёр. Она прильнула к мужу сзади, пользуясь тем, что он сидит в кресле и никуда деться не мог.
  - Последний спор, если не ошибаюсь, это длина юбки у обновы, - обрадовался супружеской поддержке муж, - Юле по новой моде нравится платье с мини юбкой, оно хорошо на ней смотрится и вообще - упасть и не подняться! - Но мне по душе другое, там юбка ниже колен вот так, - он указал на широкую мужскую ладонь, - а трапеция от талии - это и вообще поэма для понимающих. Коленки у неё тоже хороши и смотрятся исключительно. Но что у этой царицы богов не совершенно и не восхитительно? - спросил муж и гости прониклись его эмоциями. Эту царицу они тоже знали, но не в той плоскости.
  - Наряд женщины - это не совсем интимность, - не согласился инфернальный Проша, - в спальне мужчина-любовник может и диктовать что-то, но на публике дело принимает другой оборот. Как и на сцене - каждой песне свой костюм.
  - Думаю, лучше это увидеть всем и потом уже обсуждать, - заметил Чернышёв и с ним согласились. Переодеться - это для женщины настоящий наркотик и с Юлей в спальню вышли Малика с Аделью. Зоя стояла у окна и поглядывала на Альфию, одетую в платье на выход с открытой спиной, без единого украшения на груди, скромными серьгами и роскошной причёской. Она её сделала давно и ждала - случится ли желаемое, поскольку по электричеству Пети чуяла, что будет ого-го! Молодые мужчины на диванчике служили декором для её витания в облаке чувств к Пете. Она немножко кокетничала и подставлялась и их мужскому существу, но в эфир генерировала исключительно своему кумиру. Делала очень умело и насыщенно выдавала каждую порцию себя. И Петя всё это поглощал, чем сводил с ума Зою.
  Вошли Адель и Малика, выдержали паузу и открыли штору, впуская Юлию в платье с мини юбкой. Её оценили и запомнили, повертев и полюбовавшись. Потом она вышла в платье с удлинённой юбкой и мужчины просто замерли - так здорово выглядела хозяйка дома! И Гриша восхищённо изрёк:
  - Такое платье - это вся Юлия, а в том - только коленки! - и выдал своему музыкальному боссу такой взгляд, что она чуть не ошпарилась. Остальные его мнение поддержали и тему женщины наедине и публичной обсудили подробно. Она была и привлекательна и неисчерпаема, поэтому захватила гостей и хозяев до самого утра. И вышло так, что ни второй, ни третьей части своего плана Чернышёв тоже не реализовал. Утром он чуточку вздремнул и отправился на работу. Участники мирной конференции по продвижению советской культуры на мировое пространство проспали до обеда и расстались существами достаточно близкими.
  
  ВАНДЕЯ. ОППОЗИЦИЯ. НАРОД И АНДЕГРАУНД
  
  Чайханщик Алхан, 38 лет, командует своей бригадой 6 лет, женат, 4 детей, старшему 10 лет, остальные 2, 4 и 6 годиков, под ним бригада 8 человек, все мужчины, жена не работает и это принципы домостроя. Жена Касима, вышла на калым, приданое есть, но она уже не традиционная восточная женщина, хотя от чадры ушла недалеко и доучилась только до 8-ого класса. Замуж выдали в 17 лет и именно выдали, муж старше на 10 лет, но уйти к нему было вариантом устроить жизнь, поскольку дома - полный мрак и нищета. В доме мужа она не единственная женщина, там живёт и вдовая сестра мужа Зихон с 2 детьми - 12 и 10 лет, самой вдове 32 года 1938 г.р.
  Водитель трамвая Тойберген Эдельгенов, 1930 г.р. 40 лет, женат, старшему 1958 г.р. 12 лет - Эльген, средний, 1962 г.р. 8 лет - Рамзан, младший Зилот, 1966 г.р 4 года, жене Зулике 32 года, 1938 г.р. работает бухгалтером, дети в садике. Жена Зулика, полная, добродушная и очень неглупая с незавершённым из-за беременности высшим образованием, доучиться надо два курса, была бы финансистом.
  
  КЕНТ СТРОИТСЯ лето - осень 1972 года
  
  Несмотря на всеобщий разгром крупнейшей в стране стройплощадки, в городе работало около половины уцелевших кинотеатров, ни единой трещины не было на здании Филармонии, из Домов Культуры многие уцелели, особенно построенные с антисейсмическими поясами. В городе стало тесно от строительной техники, разбиравшей завалы и возводившей каркасы новых домов. Но большая часть строительства переместилась в новый район Агзар, ранее готовившийся под зону промзастройки с уже готовыми коммуникациями. Не обращая внимание на кудахтанье республиканского ЦК, Кентский обком кроме обеспечения гражданского строительства и продовольственного снабжения следил за тем, чтобы после работы горожанам и их многочисленным гостям было куда пойти отдохнуть и развеяться. Все до единой чайханы в микрорайонах были восстановлены за несколько дней, сеансов в кинотеатрах меньше не стало, репертуар тоже обогатился и стал интереснее московского, здесь Чернышёв поддержал кинопрокат, отбившийся от индийских и азиатских фильмов и взял курс на серьёзное кино. Приехавшие строители в основном европейцы, они достойны качественного зрелища и кино в том числе.
  Строящаяся столица должна соответствовать духу времени. На месте разрушенного наметили новую архитектуру и с учётом этого районы малоэтажных домов и частного сектора должны выглядеть по-современному. И мощь государства потекла на восстановление разрушенного города. А это фонды на стройматериалы, финансы на зарплату и прочее, ну и логистика по перевозке всего этого в Среднюю Азию из разных уголков страны. Москва оперативно разобралась с итогами последствий недельного землетрясения и в Республиканском ЦК кое-что поменяло, надеясь спихнуть и Первого. Для начала и затравки основательных перемен в трёх областях заменили руководство и вместо лояльных аборигенов поставили грамотных и энергичных европейцев из кадрового резерва. В Кент оттуда сразу же зачастили делегации по обмену опытом и Чернышёв откровенно, иногда доходя до цинизма, указывал экскурсантам, где сидит желанный фазан эффективной власти. Ребята понимающе кивали и очень скрупулёзно снимали мерки. Квартет русскоязычных обкомов для Республики стал возрождённым прошлым, поскольку в 20-ых и 30-ых годах все политкомиссары и наркомы в Средней Азии были европейцами. Революцинный курс на замену европейцев национальными кадрами оказался явно незрелым и непрофессиональным и это выяснилось в ходе строительства базы коммунизма. Поэтому зрелые управленцы из ЦК на Старой площади вклинивались в текущее партийное строительство и штучными операциями подправляли ситуацию. Это проходило легко и инертный механизм решений через пленумы и съезды тут не годился. Сменить одного секретаря на подготовленного заранее и быстрее и эффективнее намного, чем утолять тщеславие целой линии ожидающих.
  Дремлющая вандея на местах отреагировать не успевала и стоны о неправильном росте и политике в кадрах высшей номенклатуры в Москве спускали на тормозах. Контроль над восстановлением Кента взяла столица и она обращалась напрямую в обком через курирующие отделы, минуя декорации власти ЦК Республики. По всем статьям восстановления города Чернышёв отчитывался персонально куратору ежедневно после рабочего дня. С учётом разницы во времени это было удобно и Москве. И вагоны с необходимым для возрождения Кента и округи шли не медля и отовсюду. С некоторыми поставщиками он связывался напрямую и логистику упрощали и ускоряли. Ясное дело, звонил он первому секретарю обкома, где обитал поставщик, а тот давал наводки на поставщика и далее отдел обкома уточнял что, где и как.
  Поскольку Союз велик, то часовые пояса от Хабаровска и Комсомольска-на-Амуре на востоке и Пскова с Новгородом на западе вынуждали иметь круглосуточное дежурство и всё это чуть ли не в режиме прифронтовой зоны. Так оно по сути и было вкупе с оживившейся мелкой преступностью. Кто-то приехал издали, кто-то выплыл из местных, так что и милиция перешла на особый режим и теперь отчёты местного управления внутренних дел шли отдельно от общей планёрки и в узком кругу, оказалось, не зря.
  К вагонам, товарам и баснословным по местным меркам фондам потянулись липкие ручонки. - Хоть режим военного времени вводи! Но меры приняли, охрану усилили, пару борзых ватаг у вагонов с дефицитом подстрелили и поутихло. Подстрелили правильно: стой, ложись и прочее кричали - не поверил? - Тем хуже убиенному. На стройплощадках дежурили расчёты курсантов военных училищ и в реалиях восточной жизни проходили школу караульной службы. Просто так и для острастки вверх и по голубям не стреляли, поскольку город и стройплощадка, но при правильном положении вора и рамки прицела уже без сантиментов сначала стреляли, а потом выгребали перепуганных татей из канав и арыков. Репутация караульной службы впечатлила сразу и любители острых ощущений и дармовых денег мигом поутихли. Правда с увольнительными у курсантов вышли проблемы, но и они легко решились, поскольку в одиночку никого не отпускали, а на группу будущих офицеров городские нукеры смотрели с опаской. И начальник училища напрямую обратился к Чернышёву, зная его родословную:
  - Мы будем наводить порядок в городе, как маршал Жуков в Одессе или гражданские с этими басмачами сами разберутся?
  - Допекают? - спросил Чернышёв, они наедине и офицер свободен в выражениях.
  - Допекли! - кивнул офицер и выложил оперативку, подготовленную по итогам опросов курсантов. Там скопилось много чего. Но городская милиция как-то этого "не видела". Как бы, недосмотрела за ребятнёй из махалли. Секретарь обкома пробежал документ глазами, задал несколько вопросов и поблагодарил за информацию. В облисполкоме административные органы курировал Бейсеитов и Чернышёв ему не доверял изначально, поскольку сам происходил из местных русаков и в затейливых комбинациях родов, тейпов и джузов разбирался хорошо. Дедушка одного из дядьёв по материнской линии нынешнего "коммуниста" ускакал в Исфаган и потом домашним в Кенте передавал гостинцы из Тегерана. Эту информацию он знал из заветной папки отца, там ничего непроверенного не водилось. - Как Бейсеитова допустили до такой работы - загадка. Он пригласил Савушкина и выложил справку про Бейсеитова в дополнение к записке начальника училища.
  - Вы знаете, Пётр Ильич, у наших аборигенов практически в каждом роду кто-то из басмачей да числится. Наши казаки из донских краёв и вообще в белом движении станицами участвовали, но время прошло, страсти поутихли и беляки с красными пашут землю в одном колхозе.
  - Так-то оно так, Николай Фёдорыч, но по факту справки начальника училища что примем? - Вроде бы караулы и порядок в городе для них занятие непрофильное, однако профильное начальство эту лабуду серьёзной не считает и мер никаких.
  - Вы предлагаете ситуацию активизировать и выполнить эту задачу нейтральной стороной?
  - Да! Оформим всё по-науке и отправим по назначению в высшую инстанцию.
  - В КПК и админорганы?
  - Да. Материалы сделаем развёрнутыми и местному ЦК их не защитить! - Побоятся загреметь под фанфары.
  И операция по зачистке территории от очередной партии аборигенов-кунаков перешла на высокий уровень. В город переместалась часть срочников из МВД СССР и закрыла патрульно-постовую службу Кента и пригородов, местным остались участковые службы и ГАИ. Угрозыск и ОБХСС переподчинили специальному комиссару, который сидел в областном управлении и подчинялся только Москве. Приехавшие проверяющие Бейсеитова просветили насквозь и вскоре увезли с собой. И курирование админорганами перешло к обкому. Совместными усилиями с куначеством кончили быстро. Почуяв силу, местная вандея хвосты поприжала и в махалли ушла рекомендация с искандерами не бузить, иначе примут меры старшаки. И на танцах и городских аллеях опять стало тихо и спокойно.
  
  Передача Эммы Томпсон о вояже сестёр по городам СССР с экзотической концертной программой вызвала очередной резонанс и уцелевшие нахлебники в лоне культуры тоже сгорели. У гастролёров из Кента практически везде были аншлаги и отменная пресса. Никаких дотаций и вливаний, а наглядный успех по бухгалтерии плюс аплодисментам и переполненным залам. За девочками из танцевальной группы были хвосты поклонников с цветвми, там Юля с Зоей дали пару номеров сугубо восточных и танцы шли с грохотом поддержки в неспешном восточном ритме. Не простенькие танцы живота из экзотических западных фильмов, а кондовый хореографический шедевр. Не будь при всём этом фуроре Томпсон, так бы оно тишком-нишком проскочило, но успех не замолчать и резонанс от него тоже.
  Вопрос, почему у Чернышёвой со товарищи аншлаг, а другим зрителей привозят из кишлаков и пригородов, прозвучал ещё раз. Теперь вся ветка культуры от клуба и филармонии до обкома и минкультуры стала прозрачной и легко проходимой. Грохот сильный и пугающий: несоответстве светило всем абсолютно! - От министра до сценарно-постановочных отделов в республиканской культуре. К тому же Чернышёва со товарищи всё абсолютно придумывала сама, в том числе и адреса дефицитной техники и аппаратуры, которые как-то оказывались у неё в работе вместе с хозяевами и всё это без приказов по кадрам и перемещению материальной части!
  Технически и технологически грамотной Томпсон было хорошо понятно устройство успеха громадного коллектива и она нашла средства подчеркнуть это в невинных диалогах и подначках участников её команды. Организация и дисциплина у этих музыкальных интеллектуалок Юлии и Зои отменная! Информация о ходе гастролей шла в несколько приёмов и в городе их ждали с нетерпением и со щитом успеха.
  И тут же нашлись заветные секретные фонды, по которым филармонии досталось новое оборудование и электроника. Электронный орган мировой фирмы, такой же звукорежиссёрский пульт с мощной акустикой - это мечта любого исполнителя. После приезда группы с гастролей директор пригласил Чернышёву в кабинет и спросил про её планы:
  - Если вы продолжите работать с нами, то вся эта катавасия за чумные деньги ваша! А если нет, то пусть лежит на складе, там будет целее.
  - Наум Витальевич, - ответила Юлия, - мы с Зоей уже переехали на новое место и готовы продолжить работу, наш ответ - берём!
  И в этот же вечер они провели репетицию с новой аппаратурой. - Класс! - Ничего не вырубается, не дымит, микрофоны не фонят, инструменты и вокал сводятся по частотам и не забивают друг друга - курорт, а не работа! - резюмировал Гриша и взглянул на Зою.
  Накануне следующей репетиции Гриша позвонил Юлии и попросил придти пораньше, есть разговор, минуток на 10-15. Она пообещала и не опоздала. Гриша пришёл непривычно нарядным, с цветами и пакетом чего-то звякающего. Он осмотрел Юлию и восхищённо округлил глаза, потом закрыл дверь на вертушку и усадил женщину в кресло. Такого не было никогда и женщина подобралась, чуя мужское и необычное.
  - Юля, ты самая соблазнительная и элегатная женщина на свете! - сказал чуть поддатый для смелости и свободы изречения мужчина, - я в тебя влюбился с первого взгляда и все эти месяцы только добираюсь до твоей сути и совершенства! - Ты прекрасна во всём и мы от тебя без ума. Фёдор тоже, но он стесняется. Однако дело не в этом, красивых женщин море и океан, но, насмотревшись на них, не хочется писать ораторию! А для тебя я написал целый альбом, вот только показать не решался - слишком интимное, ты такая тонкая и ранимая и могло лечь не туда.
  А теперь главное - Юля, я тебя люблю!
  Наша работа над программой очень удачна, творческого полёта у нас прежних не было никогда и вот на такие высоты подняла нас ты. И чистота отношений - это тоже от тебя.В этом муторном музыкальном гадюшнике я с 12 лет и знаю всё и всех, но ты нечто, рядом с которым тут же тянет вымыть руки, сменить рубашку и ополоснуть рот. У тебя классный муж и вы с ним будто парочка богов, полная величия и благоденствия. Его любят женщины, а тебя мужики. И всё правильно! Твои сёстры признались, что для них он тоже бог! - А ты для нас настоящее божество, ЮЛИЯ! - подчеркнул он имя так, что женщину обожгло. - Юля, я рад, что ты продолжила наше дело и про древних музыкантов и поэтов узнают и теперь. Ты не погнушалась грязи и труда и вышла из музея и кабинета в зал, где гвалт и визг заглушат любое тонкое. Но ты рискнула и это невыносимо утончённое и прозрачное въехало в разудалые бОшки парней и девчат и они стали твоими данниками. Сами стали, никто не толкал! Такое, моя богиня, бывает редко и вот оно! - мужчина взглянул в шпаргалку и довольно развёл руками - ничего не забыл. - И в знак нашей дружбы и моей любви предлагаю выпить! - В глазах женщины стояли слёзы и она не могла перевести дыхание от охватившего. Она очнулась не сразу и мужчина видел всё, наслаждался зрелищем и не торопил. Собственно, он и так всё видел и особых слов не ждал. Она наконец-то облегчённо выдохнула застывшее внутри и уронила:
  - Спасибо, Гриша! Ты мне тоже нравишься.
  Бокал стал пустым мгновенно и мужчина его заполнил шампанским, которое летом большой дефицит.
  - А теперь ещё тост, он уже созрел, я понимаю тебя и твоё положение, поэтому знай: твой муж, дом и семья - для меня неприкосновенные ценности и я их уважаю. Но уже есть наше, где ты и я - это корни системы слова и звука. И мы уважаем друг друга и не выставляемся напоказ. Ты очень понятлива и с тобой я всегда нахожу разумное понимание твоей и моей точек зрения. Никогда прежде я не был так удачлив в аранжировках, как это выходит с тобой. Юля, ты понимаешь! - За тебя, понимающую и повелевающую! - первое ошеломление прошло и женщина уже могла улавливать нюансы, что для неё всегда доминанта.
  - Спасибо, Гриша, ты уникум! - Мне приятно, что мы вот так запросто. Для меня ты тоже особый кладезь!
  И потом были тосты и бокалы и венцом всего стал поцелуй женщины, на который мужчина ответил по-мужски, но уважительно. Женщина отдышалась и выдохнула:
  - Ух, ты, какое оно забористое!
  И сближение, зревшее несколько месяцев, свершилось мгновенно. Удобный, мятежный, гениальный и уютный Гриша был перед ней и готов на всё, чего пожелает женщина. Именно женское доминировало сейчас и о делах они даже не подумали.
  - Юля, теперь я это сказать уже имею право. - У тебя исключительная грудь и она перетекает упругими волнами под блузкой, когда нет ничего из упаковки. Мужики сильно, а Ксюша робко, просят не носить эту заразу и божественную красоту от нас не прятать. Юля, шары под блузкой - это нечто! Нам можно доверять - мы свои и чужие зенки сюда не допустим.
  Юля приняла достаточно, чтобы просьбу коллеги по цеху уважить и впервые сняла бюстгальтер не перед мужем. Она сделала оборот, оценила мужскую реакцию и стала надевать блузку. Неспешно и с удовольствием. Глаза Гриши всё увидели и оценили. Но вслух ни слова! - Про набухшие соски заряженной женщины он будет вспоминать лишь наедине с собой. Шампанское закончилось, они убрали посуду и открыли дверь. Часы в коридоре сказали, что вся эта фантасмагория уложилась в полчаса.
  В этот раз Юлия на репетиции ни разу не сбилась с ритма, а Гриша играл на струнах так легко и вдохновенно, что мог соперничать с Паганини. Остальные музыканты это заметили, но особого значения не придали: всегда есть подъёмы и ступоры, сегодня в фаворе Гриша и Юлия. Ну и обожаемые в плавном движении шары под блузкой поднимали тонус у всех. После репетиции Ксения приложилась к Юлии и шепнула:
  - У вас грудь - охренеть и умереть! - Спасибо! - Зоя на это даже глаз не повела, считая реакцию вокалистки естественной.
  Через несколько дней Гриша привёл мужика в тёмных очках с поляризованной оптикой. Тот явился со своим инструментом, который стоит дороже новой "Волги".
  - Это Прокопий, - представил он гостя, - лучший клавишник за Уралом. Ноты влёт и партии на на слух. Как Моцарт, - и после паузы добавил, - почти. Гость кивнул сразу всем и стал подключаться к усилителям и акустике. Пока его дорогущая игрушка грелась и переливалась огоньками готовности, он рассказал про себя. И, увидев, что инструмент вошёл в рабочий режим, сказал:
  - Я тут одну вашу вещицу перекроил под свои клавиши. Думаю, картинка от этого только выиграет. И сыграл одну из газелей, сделав из неё чуть не фугу. Пианистка Зоя класс гостя отметила сразу и решила, что такой парень им будет впору. И сразу же предложила сейшн на темы Первого концерта Чайковского для фортепиано. Она играет академическую партию, а он отдувается за оркестр. Он кивнул, поиграл на кнопках и клавишах синтезатора, выстроил каденции и программы и опробовал звук. Через пару минут он сказал:
  - Ну, что, погнали?
  И Зоя выдала свою партию, которая на концертах шла на ура. Прокопий легко принял эстафету и подыгрывал солистке без натуги, будто это обычная "мурка".
  И с приходом Прошки, так он просил называть себя, музыкальный образ группы переменился до неузнаваемости. Теперь они выступали везде и редко говорили об оплате, хотя финансы им были нужны край, но имя и репутация сейчас дороже и в запечатанные конверты при вручавших не заглядывали: дорого внимание! В общем, таких взносов хватало на струны и прочее по мелочам, которых выявилась тьма.
  Все большие проблемы и сразу решило выступление на стадионе, где собралось больше сотни тысяч зрителей, столько не приходило даже на матчи со столичными командами.
  После стадиона Юлия уже ни страхов, ни сомнений не знала. В их команде собрались три клавишника со средним и высшим музыкальным образованием и они этим пользовались для общего блага и одеяло на себя никто не тянул. Репетиции времени занимали массу и Юлия решила взять творческий отпуск, чтоб не напрягать ни научных кошёлок, ни блюстителей сохранности народной копейки. Контакт с Прошей сложился сразу и тексты звучали легко, не нарушая законов поэзии. В группе не славянами были только сёстры и это братьев-славян ни трогало, ни колыхало. Хотя в окрестностях рощицы от культуры что-то фольклорно-националистическое побрякивало и поскрипывало. И, когда в разговоре Зоя сказала, что никак не получается увезти дочерей отсюда подальше, никто не удивился.
  - Девочкам тут непросто, - подтвердила её тяготы Ксения, - я тоже заканчивала школу в Ярославле у бабушки. Но вернулась к маме. И квартира тут побольше, с продуктами и одеждой тоже побогаче.
  Тему развивать не стали, но осадок у Юлии остался. Зоя же давно была в ином мире и сомнений сестры не понимала: с таким-то мужем!
  Жизнь большим домом имела и плюсы, так ей проще было с уходом за девочками, которые взрослели на глазах и уже многое умели сами. И предстоящая разлука с ними висела гирей, которую никому не отдать - твоя, личная!
  После очередного концерта на стройплощадке жилого массива их отвезли в ресторан и хорошо угостили. Это была администрация московского строительного треста, там была разная публика, но москвичи доминировали, а ИТР - вообще коренные москвичи. Во время дружбы народов и деликатного ухаживания строителей за танцовщицами ребята провели работу среди масс и от молоденьких девочек из московской конторы узнали про начальство всё. И вскоре один солидный прораб подсел к сёстрам и объяснил, что их проблема с девочками Зои имеет решение. Его мать живёт в центре Москвы и требует небольшого ухода и внимания. Она ходит, готовит и всё по дому делает сама, но уже слаба и без присмотра надолго оставлять нельзя. Там есть свободная комната и девочки могли жить в ней, школа через дорогу и хорошая, музыкалка недалеко, остальное тоже.
  - Моё предложение такое - девочки живут у мамы, смотрят за ней и ходят в магазин и на рынок, сестра приезжает по выходным и этого достаточно. В школу мы устроим, там учителя классные, питание и одежда девочек - это ваше, мама или сестра готовят и стирают. И ничего больше! Я тут надолго, так что ваши девочки - это выход для нас.
  Предложение было хорошим и вовремя, Зоя обещала подумать и взяла московские координаты прораба. Петя подключился тут же и позвонил Паше Леднёву, чтоб тот узнал про такой вариант. Москва - не Кент! Паша позвонил на следующий день и сказал:
  - Мы тут с Симой поговорили и она предлагает другое - пусть девочки живут у нас. Квартира после разъезда с детьми опустела и мы с женой кукуем вдвоём. Точнее, кукует она и в одиночестве, а я всё время на службе партии. Так что ваши Сейда и Зелия нам погоды не испортят. Я их уже знаю и дал ручательство. И потом, Петя, девочки так и пахнут мамочкой! Думаю, эти саженцы надо пестовать очень бережно. Сима осиротела и ваши девочки - это эликсир.
  Далее обсуждали детали быта, учёбы, даты и схему питания. Ну и условились, что этот разговор у Паши был не с ним, а с Зоей. Тот понятливо поддакнул и они распрощались.
  Когда все улеглись, он постучал к Зое и выдал предложение Паши. Паша на Зою давно дышал неровно и всё зависело от её выбора, поскольку за такое время даже спонтанного общения Зоя могла свести с ума кого угодно. А Паша вообще в этих делах валенок и устоять перед ней не сможет. И он выложил всё. Так было проще, поскольку близость и взаимное понимание у них аж зашкаливали. Она чутко улавливала игры Пети и Юлии и включалась в них незамеченной, поскольку Юлька становилась то безумной любовницей, то хищной собственницей, взирающей на мир в поисках виртуальной соперницы. Так стало недавно, но и раньше их отношения никаким стандартам не отвечали. Так что - жена. Зоя только взглянула на мужа и спросила:
  - Им там будет комфортно?
  - Думаю, это лучшее из вероятного. Но там придётся периодически бывать и перед Пашей что-то играть. Выбери личину и из неё ни шагу. А я стану вам вроде кнута. Сима - дамочка слабая, а Паша ещё слабее, так что у тебя получится.
  - Готовим и отправляем и этот вариант я устроила сама. - Идёт? - спросила она и он кивнул. Зоя поднялась и они отправились сообщить о звонке в Москву.
  - Ну и хорошо, Зойка, ну и отлично! - отозвалась сестра на такое решение, - как мы с тобой рубим эти постылые удила и упряжь, а? - Петя, мы не больные?
  - Нет, Юля, ни в одном глазу! - возразил муж и покосился на Зою, та поняла, вышла на кухню и вскоре они устроили тайный пикник. На огонёк заявилась Альфия, потом присоединились Малика и Адель. И судьбу девочек обсудили в самых актуальных подробностях. Альфия только что родила восьмого и нахваливала мальчишку папочке. Были и другие семейные тайны и разошлись уже на рассвете. Счастливая Альфия обещала разбудить к завтраку и ушла в спальню первой.
  - Как думаешь, что она сделает с Риннатом в постели? - спросила Адель у Чернышёва.
  - Не знаю, а что?
  - А то, что она виляла своими телесами перед тобой неспроста, эти дамочки от тебя налились бабьей энергией, так что Альфие в таком виде и двоих мужей мало! - А тут один и уже никакой. Вот она и подсунет их сонному Риннату. Тот от такой вкуснотищи отвернётся. 52 года, а какая азартная! - восхищённо прошептала Адель, - И потом ему ткнёт носом при случае - я давала, ты не взял! И кто из нас кошёлка? - Женщина светилась и полученным, как и Альфия, не насытилась. Мужчина мягко коснулся талии женщины и сказал:
  - Носишь хорошо, пацаны тобой довольны.
  - А остальное? - подставилась женщина, зная, что никто не войдёт. Он одним движением обнажил всё, осмотрел и подарил взгляд, от которого добреют, и, опустив полу халата, сказал:
  - Не забывай, кого носишь! - Это мужики и им надо другое! Дельта, накажу! - И "Дельта" от "Аделька" и "накажу" имели особое значение и женщина наконец-то насытилась. Малика дождалась ухода сестры и тихонечко скользнула на кухню выпить прохладительного.
  - Знаешь, Петя, эти беременные стервы выглядят так призывно, что я тоже захотела. Пусть у нас будет четвёртый.
  - Так сразу?
  - Здесь и сейчас! - ответила Малика и это прозвучало очень убедительно. Она устроилась в кресле и застыла в ожидании ответа. Мужчина прислушался к ночным шумам и прошёлся по коридору, слушая звуки дома. И, только убедившись в устойчивости тишины, сказал:
  - Хорошо, устраивайся поудобнее, всякое любовное дело - очень серьёзное и спешки не любит, - он сделал паузу, внимательно и с добром взглянул на женщину: - Ещё не передумала? - Та качнулась в кресле и приготовилась к таинству. Оно всегда бывало разным и ни на что не похожим.
  Он вышел ненадолго, обеспечил правильную технологию производства и женщина получила желанное. Не хуже, чем в постели и с сексом. Мужчина заглянул в застывшие глаза женщины и понял, что Малика себя переоценила. Но звать на помощь не стал и, очнувшись через несколько минут, женщина увидела любимые глаза и себя, утонувшую в них.
  - Петька, - сказала она на прощанье, - если тебя убьют басмачи, я повешусь рядом!
  - А как же Мириам? - Она так и не выйдет из утробы? - улыбнулся мужчина, оборачивая острое в приятное.
  - Ладно, я их выращу и воспитаю. - Ни баев, ни ханов, ни председателей исполкомов!
  Юлька дождалась мужа и осмотрела его. Он выглядел порядком уработанным, но задачу выполнившим. И она спросила:
  - И как прошло?
  - Зачатие успешное, будет девочка, назовём Мириам.
  Зная проблемы сестры во всех подробностях, она удивлялась способностям мужа решать всё это так затейливо и в то же время легко. Сейчас забеременев, Малика снимет с себя чужой груз, навязанный мужем, озаботившись собственным. Заниматься тридцатилетним племянником мужа, устроившем ребёнка чужой жене, согласитесь, надо бы кому-то другому.
  - Петушок мой ненаглядный! Сделай и мне девочку! - прошептала она, погружаясь в мужское существо до самого дна.
  
  В городе главными героями стали строители и чайханщики: первые строили дома, перекраивали мосты и дороги, плодили грязь и вселенский шум, сдавали жильё с подъездами и всеми удобствами тоже они, а вторые кормили и поили всю подвижную часть города круглые сутки. Плов всегда горячий и свежий, баранина молодая, шурпо острый и пахучий, а лагман сытный и тягучий. Ну и чай. Теперь готовили и чёрный, найдя ресурсы отличной заварки и удерживая посетителей круглые сутки. Такого в остальном СССР нет и это приезжим нравилось. Вежливость и деликатность обслуживания тоже вызывали уважение. На стройках преобладал русский народ, а в чайхане их обслуживали местные этносы всех сортов. В миллионном городе в гильдии чайханщиков набиралось не менее 15-20 тысяч, включая тех, кто готовил запасы мяса и риса и выращивал всегда сочный лук и пряности.
  Торговый оборот каждой единички сети таких восточных таверн составлял многие сотни рублей в день и в год это давало десятки миллионов рублей при не очень больших затратах. Традиции таких харчевен отрабатывались веками и почти все места в этой системе наследовались. С одной стороны, обвес или недовложение мяса тут не проходят, с другой, такая торговля - это заповедник байских нравов и рабского унижения. Чёрный нал и криминальная касса начинались тоже здесь. Это Чернышёв знал отлично и хорошо представлял структуру такой конторы. Но круговая порука занятых в сфере не давала возможности что-то поменять.
  Будучи ещё Первым в Городе, он уже присматривался к системе и направлял обэхээсэсников на рейды и проверки, не столько с целью всё сразу и устранить, сколько изучить организм структурно и поимённо. Тотальная проверка в один день и по всему городу одновременно злаки плевела разделила и упёрлась в теневую, в штатных расписаниях не обозначённую, сеть из нескольких тысяч человек. Большая часть участников - обычные шестёрки, но и влиятельных бригадиров с карманами, набитыми десятками и сотнями рубликов, получалось не менее одной-двух сотен.
  Теперь же, занимаясь делами уже области, он видел, что спрут нештатных частников свои щупальцы раскинул очень широко и инцидент в Каменске - лишь цветочки в грядущих бедах. Причём, национальная диаспора в столице мало чем руководила напрямую, но влияние имела исключительное.
  Общаясь с компетентными лицами у власти, он слышал самые разные рецепты борьбы с криминалом, причём ни один не обходился тюремными сроками, расстрелом с конфискацией и повальным устранением "родни" от любой власти. А роднёй тут были все и всем. То есть, все специалисты дружно считали единственным способом искоренения застарелого паразитизма введение системы наместников с контролем из Центра. Должно быть так: всё дозволенное законом и поощряемое местное, то есть, этническая самодостаточность - это песни и танцы на праздниках по сбору урожая. Один раз в год! - Много собрали - получи орден, а если нет даже на хлеб - получи по заслугам и верни в тебя вложенное. Остальное только по умениям и рвению в трудах. Нет кадров национальных и приезжих, есть компетентные и дилетанты. Воспитание их и образование - статья особая и о ней речь в учебных заведениях. Там и методики и традиции вековые.
  Увы, Республика ехала в другую сторону. Особо мерзко дело обстояло в аграрном секторе, где в руководстве национальные кадры доминировали. Горно-рудная отрасль, металлургия, машиностроение и предприятия ВПК работали производительно и не хуже европейских. В этих отраслях национальные кадры росли снизу вверх "по делам", а не национальной или клановой принадлежности. Стоило кому-то наверх выбраться "не по делам", как структура и эффективность предприятия моментально теряли позиции и начинался развал производства, поскольку хорошие специалисты с мест тут же уходили, вытесненные "блатными" и "позвоночными". И предприятие деградировало в течение года.
  И когда между собой такое обсуждалось за чаем на кухне, то приходили на ум те самые "вредители", которых при Сталине снимали и сажали пачками. Сейчас "кухонные мыслители" видели что-то подобное, только нынче не сажали, редко снимали и "вредители" жирели неимоверно. Портреты сталинских и нынешних региональных вождей отличались и объёмом телес в том числе. Ну и правила игры поменялись сильно в пользу "лавочников". А причиной перемен был кадровый состав высшей власти, переписавший правила игры под себя. Людей из живого производства там не было вообще, связанных с экономикой - треть-четверть, а остальные - это партфунционеры без хозяина в голове. Такому боссу можно внушить любую идею, не выдав себя, и он будет её двигать, как собственную. Пример с кукурузой при Хрущёве приводили все, но и другие "новации" при Хрущёве и после него были не лучше, потому и заканчивались плачевно. Но о них тихо умалчивали и "эксперты" подбрасывали очередные "-зации" и страна теряла на них темпы развития.
  Индустриализация и тотальная механизация труда - это отличная терапия для условий Средней Азии, но паразитирующие наросты надо убирать хирургией. А на это Москва не решалась, хотя в общих чертах догадывалась о растущем флоте подспудных хищников.
  Что реально мог Чернышёв у себя в области? - Развивать экономику в сторону модернизации и высокой производительницы и вести индустриальное и технологичное строительство, управляя фондами ресурсами в рамках Республики немножко и региона уже полновесно; здравоохранение и образование профессиональны только в городах и то не всех, мелкие городки из сети контроля выпадали повсеместно. Инструментом войны с европейской цивизизацией и социалистическим переустройством общества стал язык общения и примерно 70-80% населения области было в рамках русского языка, который властвовал напрямую. Он народу был ясен и приемлем и это сильно раздражало Республиканское ЦК, поскольку двойных стандартов при этом не устроить. И они в Кенте чувствовали себя, как на сковородке, изворачиваясь и ухитряясь прикрыться решениями высших органов КПСС, про которые обком знал точно и из первых рук и с вольным толкованием лозунгов был не согласен.
  Чернышёв не раз напрямую обращался на Старую площадь и приводил аргументы своей правоты. И ЦК ни разу его не подставило, высылая проверяющих и стегая республиканский Секретариат. Но этого оказывалось недостаточно и сейчас он готовил письмо с предложениями по всей Средней Азии и Казахстану. Гости из других республик и коллеги из соседних областей в общих чертах имели одни и те же проблемы и все они начинались с непрофессионализма высшего руководства. Всё! - О каком базисе коммунизма речь, если архитектор неграмотный? Такую крамолу вслух не сказать, по ТВ не показать, с трибуны не произнести, но в быту только о ней и речь! И нынешние анекдоты - только верхушка айсберга!
  
  Вот он, источник бед вселенских,
  Когда толкает в бездну ложь,
  Что мы в эпохе благоденствий,
  Хоть впору тут хирурга нож!
  
  И плеть льстецу за яда сладость,
  И хитрецу за подлость - меч,
  Но власть опутала усталость
  И шлюхою готова лечь!
  
  - Юля, расскажи про ваши репетиции. Чего там больше: споров о вариантах или вылизывания и вкатывания в единую линию? - как-то спросил Чернышёв жену, так и не найдя выхода из тупика. Он откинулся в рабочем кресле и рассеянно вертел карандаш.
  - У нас почти с самого начала любой вещи демократии нет, - ответила жена, - сюжет диктует автор, то есть я, музыкальный стиль выбираем вместе, листая варианты, и там как-то обходимся без дебатов. Выбрав же вариант, особо не побегаешь, так, шаг влево, шаг вправо. Ну и при сборке всего этого результат зависит от класса каждого исполнителя: на что способен, а до чего не дотянуться. И по мере углубления каждый чистит собственную линию. Ну и в итоге Проша на эту ёлку вешает игрушки и гирлянды. Там тоже чуть туда, чуть сюда, поскольку Проша щука, а мы в этом деле караси. - Как видишь, у каждого для самодостаточного рамки очень узкие, а написанное должно ещё и звучать! А это - звукорежиссёр. Звучание всегда кабала изначально.
  - То есть, демократия и коллективная ответственность - вещь ненадёжная?
  - Обычно легко скатанные и беспробленые вещи приходится выбрасывать уже на выходе, когда украшаем ёлку.
  - И что же, любую идею можно сделать газелью?
  - Газелью идея становится редко, одна из десятка-другого. У меня целая папка с фрагментами, которые хороши сами по себе, но в музыку - никак! Ритмические и мелодические болванки тоже детки несчастные - в отходы улетает треть или четверть. Увы! Хотя я их писала очень и очень тщательно и на строке они выглядят изумительно. Однако потом, приложенные тщательно и бережно к нотам, с музыкой в гармонии оказываются не все. Тоже треть-четверть отбрасываем.
  - В итоге до Проши из ваших ёлок доходит меньше половины уже вполне музыкального материала?
  - Даже меньше, треть-четверть. - А что это тебя в музыку потянуло?
  - Просто так. Забрался в тупик и проверяю - так ли соображаю.
  - И что?
  - Соображаю по науке, но из тупика никак!
  - И нужен форсмажор? - догадалась жена. Муж кивнул и она сказала: - Одевайся, твои мозги надо проветрить. На пленере ты умнеешь и преображаешься быстро, почему?
  - Может, потому, что ты рядышком и на нас никто не смотрит?
  - Да! - Там домашние стервы не достают влюблёнными зенками!
  - Ты права, на пленере твой запах звучит и гуще и тоньше! И я вижу, как нам комфортно вместе.
  Последнее прозвучало так проникновенно и призывно, что женщина остановилась и прислушалась к витающему вокруг неё:
  - Может, никуда не пойдём и... - мужчина оценил самоотдачу женщины и ответил:
  - Там этими гуриями не пахнет совершенно, лучше на пленер и как получится, - женщине понравилась скрытая филиппика в адрес сестёр и она благодарно сузила глаза и так восточные. Они оделись попроще и вышли из дому. Ночь только начиналась и ароматы дня ещё витали в воздухе. Район, где они жили, был вдали от стройки и сразу же переходил в чинаровую рощу. Говорили ни о чём и обо всём, муж рассеянно поддерживал разговор и витал внутри своих проблем. Так он никогда мозги не прочистит, решила жена и уронила:
  - Ксюша отчаянно влюбилась в Прошу и тот об этом догадался, хотя девушка ему ни слова. Но она не в его вкусе, сильно не по нему! - Худая и белая, а ему по душе круглые и тёмные, шатенки, на худой конец. Ну и у неё пролетарское происхождение! - А он весь из себя интеллектуал в седьмом колене. И злится на Ксюху из-за того, что она понимает только слово и то громко и с выражением.
  - Если она втрескалась по-настоящему, то его афронт примет смиренно и с мукой в очах, - закончил шараду муж и жена кивнула:
  - Вся соль в том, что ни одна интеллигентная, в его понимании, дама с ним больше одной ночи не выдержит. Скорее, и до вечера не дотерпит! А Ксюша - это верная Пенелопа. И ему нужна именно она.
  - Ты уверена?
  - Теперь, да!
  - А до этого была в сомнениях?
  - Да и сообразила только сейчас и глядя на тебя.
  - На мне ответ был написан или что?
  - Просто взглянула и меня осенило. Была тьма, а ты молнией осветил и я дотумкала.
  - Думаешь, мне тоже без молнии никак?
  - Мне ведь она помогла, чем ты хуже? - Ты умнее и организованнее меня. Так что, ищем молнию!
  - А не найдём, тогда что?
  - А Зоя? - улыбнулась жена так лукаво, что муж и это принял. Но переспросил:
  - Думаешь, у неё получится! - и опять жена согласна и уступчива. Они шли под руку и молчали, тщательно процеживая мысли и идеи, надеясь хоть как-то зацепиться за молнию. Они подошли к крупной коряжине и Чернышёв устроился на ней, усадив жену на колени. Она уютно откинулась на его грудь и потёрлась щекой о его уже обозначившуюся щетину. И ей она понравилась. Ещё не колючая, но упругая и волнительная.
  - Почитай из своих газелей. Не переводных, а собственных. Мне они больше по душе.
  - Почему? -Я же не Хафиз и не Хайям, это они настоящие классики.
  - Не скромничай, Ю! - Ты их пишешь, имея базу культуры от Гомера и Софокла и через Шекспира с Джоном Донном до нынешних дней, а они, кроме современников и соплеменников, мало кого знали. К тому же, ты женщина и у тебя газели, как будто в ночи натуральный шёлк - светятся и переливаются. Я их всегда сравниваю с твоим бедром. И они пахнут тобой, Ю, а Хафиз с Хайямом - переводчиками.
  - Но ведь ты читал и оригиналы. Я приносила настоящее. - Там тоже нафталин всё перебивает?
  - Тот язык мёртвый, мы не знаем его вкуса: как, к примеру, эта сура звучит в устах торговки или наложницы? Тысяча лет - слишком много для языка. А твоё и на фарси и по-русски - звучит, понимаешь, Ю, зву-чит, живо и струйчато, как и ты сама. Ну и музыка, Юлька, му-зы-ка! Ты сама по себе - музыкальная шкатулка, а читающая ... - он не нашёл слова и велел: - Читай!
  Она отодвинулась, чтобы видеть лицо и чуять дыхание, и начала читать. Не очень чувственно, чтоб не сжечь мужчину, и с шелестом очаровательного тембра, которым владела в совершенстве. Женщина чуяла проникновения своих фраз в мужчину и каждую нотку, отдававшуюся в его существе, потом угадывала и добавляла ей жизни. И, потом, она своего мужчину знала отлично и в его устройстве, благодаря взаимной открытости, ориентировалась легко. Петя её строчки алкал и она чуяла их трепет внутри мужчины и именно по его реакции решала: добавить или прикрутить кран. Когда она добралась до третьей газели, на которой они в концерте меняли музыкальную тему, муж не выдержал и привлёк жену к себе.
  - Юлька, ты вот так же сияла и пахла, когда носила Дениса! - выдохнул он и погружение в женскую суть продолжил до самого конца. Наркотик любви у них был общим и они легко впадали в нирвану, поддерживая состояние эйфории. И потом, Петя был сильным мужчиной и она это чуяла всегда, прильнув к нему и потом изнывая от тяжести и проникновения. Она знала точно, насколько он хорош и как ей завидуют женщины, что-то прослышавшие о его мужских качествах. Это понимала любая неглупая женщина, только увидев и что-то от него услышав. И он никогда не повторялся в интонациях, удивительно чутко отвечая на женские капризы и всегда его сила была желанной, а обволакивающая нежность чарующей. И она не могла ни устоять, ни возразить, покоряясь и отдаваясь и ещё глубже окунаясь в любовное блаженство.
  Благодаря постоянному присутствию сестёр рядом, она научилась многому в женских чарах и вместе с мужем упивалась этим напитком. Ну и их постоянство поддерживало высочайший тонус притязаний и чувствований. Они могли пить Петю без криминальных действий, одними намерениями и словами, выказывая ресурсы женственности, классикой не описанные, но этими стервами доведенные до совершенства. Петя их очень профессионально тренировал, но мужем был лишь для неё. И эта эйфория стоила всех жертв и мучений в ревности бесконечной и многообразной.
  Наедине с ним она возвышалась над собой прежней и с этих высот смотрела на мир, понимая и внимая мужское могущество духа и мысли. И именно в такие минутки выбиралась из пут ревности и позволяла себе разговоры о сёстрах. За годы замужества это сложилось и известную ей подноготную городских интриг и сплетен она изучала ещё и с его колокольни. Петя был верен и надёжен и ей и сёстрам. Его советы и мысли по ходу затейливого общения отличались трезвым взглядом и частенько вытаскивали сестёр из пут женской флюидности и импульсивности. Он не искал слов и взглядов благодарности, а лишь воздавал мужское женщине. В такие минуты она становилась этим стервам любящей сестрой и мужними мозгами вытаскивала из женских историй. Не раз Петя разбирался и с непонятливыми ухажёрами и угодниками, он это делал просто и по-мужски. И как рукой снимало! Изумительные красавицы всегда в центре внимания и это не всегда хорошо, а для замужней восточной женщины - просто кошмар. И круглосуточное обладание таким шедевром природы для неё стало стимулом для саморазвития. Перед ней были судьбы очень успешных научных кошёлок, лишённых такого внимания и понимания и кто они в сравнении с нею?
  Юлия подставлялась мужу и воздавала за всё и прочищая его суть от рутинных мыслей и шелухи обыденности. Чем острее и глубже их страсть, тем свежее его взгляд потом и неожиданней сюрпризы, которыми он просто полнится. На этот раз он посадил на её грудь муравья и руководил насекомым, направляя куда надо, а надо к острому соску. Она наблюдала за его игрой и млела от неги, возбуждённая невинной затеей. И когда муравей отправился куда надо и уже приступил к разведке территории, он снял трудягу с пробега и сказал:
  - Нет, дорогуша, это моё! - и сам занялся ею. Женщина и сама любила своё тело, но в присутствии мужчины это становилось оргией. На этот раз было так же.
  Когда они возвращались и во мраке южной ночи стали ориентироваться как давние предки, первые проблески выхода из тупика уже стали мужскими реалиями слов и образов. После совместного душа искры женского очарования возбудили спонтанную грозу, слияние, излияние и громы с молниями всех типов и номинаций. За это он свою Ю обожал, нежил и терзал! - С нею он сверхчеловек, а с другими лишь умный искандер. Туман неопределённостей рассеялся и картина стала ясной и он вернул своей "молнии" по заслугам.
  Идея состояла в том, чтобы оторвать плательщиков-чайханщиков от пирамиды сборщиков, заставив их расходовать утаённое на местах - осталось придумать, на что именно. Тогда нештатной пирамиде придётся изворачиваться и являть себя уже за другие форинты, а это чревато и по байским мозгам почти нерешаемо. Они чем-то ответят, но пройдёт время и семя свободы от векового ярма может прорасти. Единства уже не будет, а это и другая война.
  Примерную структуру этого городского спрута уже вычислили, осталось выбить признательные показания. А это на всю пятилетку и не факт, что из Союзного ЦК за "национальную самобытность" не заступятся. Значит для ускорения процесса нужно решить всё умелой резекцией. Пирамида сборщиков идёт на посадку, а пролетарии-чайханщики продолжают трудовую деятельность. Надо продумать и низовые селекционные операции, и разгромные в верхней части пирамиды. Задача техническая и решаемая.
  Утром он поднялся пораньше и набросал приснившуюся схему. На кухне сегодня дежурила Зоя и он на ней проверил себя по части подноготной этого корпоративного монстра. Зоя знала не всё и вскоре подошла Альфия, потом к ним присоединилась Адель и они выстроили картину иерархии в Заречном районе, включая и отдельные имена и фамилии. Получался внушительный каркас. Примерно, седьмая часть города. Другие районы чуть поменьше, но устроены так же. Подошедшая позже всех Малика это подтвердила.
  Днём ему позвонила Зоя, спросила, что брать с собой в дом Леднёва. Симу она не знает и поэтому такие сомнения. Вылет завтра. Он посмотрел распечатку метео и указал, что надеть на себя, а что в багаж. Хотя знал, что ей просто хочется тепла и уединения. Гонка, которую они затеяли, выматывала сильно, а компенсаций у неё меньше, чем у Юлии.
  И он назначил свидание. На полчаса в городском парке. У пруда с лебедями, где продают корм. Она удивлённо согласилась, не понимая, как он это устроит. И через десять минут в стройном татарине с тюбетейкой на голове и халате до пят признала кумира женщин рода Ким. Зоя мгновенно вспыхнула, осознав, куда ввергла мужчину, а тот подставил локоть и увёл в тень раскидистых чинар. Там она отошла, отговорилась и стала обычной горожанкой, за которой бегают и надоедают, но выглядеть серостью первозданной, чтоб оставили в покое - ни в какую! И вскоре он исчез, так же легко и неожиданно.
  
  ЧЕРНЫШЁВ. ВОЗРОЖДЕНИЕ КЕНТА. КАРМЕН осень 1972
  
  С отъездом Зои и её девочек в доме Чернышёвых стало непривычно тихо и пусто. Немножко пообщавшись с женой, муж предложил прогуляться.
  - На пленер? - спросила жена и он развёл руками, мол, как хочешь и она стала менять одежду. Некстати для Юлии и её желанию уединиться зашла Альфия и, узнав, куда они собрались, возмутилась:
  - Вчера сбежали тайком - ладно! Все уже спали, понятно, а сейчас что? - Надоела Алька? - и Юлия отыграла назад привычной колкостью:
  - Ринната уже усыпила?
  - Кино по ящику смотрит, чаю надулся, теперь и краном не поднять! - с Альфиёй на пленере сплошные проблемы с занозами и муравьями, колоннами голодающих бегущими на её запах и Юля решила сменить вектор и сходить в чайхану, развеяться и набрать свежих идей. Это сестре понравилось больше и она спросила:
  - В чём будем блистать? - и младшая сестра сказала:
  - Надень цветастую юбку с клиньями и по щиколотку, блузку в запах, в уши серьги, губы алым, брови чёрным и босиком - будешь цыганкой, а я вокзальной девкой. Петя нас охранять будет, правда, муженёк? - спросила она, полагаясь на инженерный ум и мужескую смекалку. Муж играл в семейном театре всякое и такому не удивился, общение с отвязными музыкантами жену сильно изменило и новая Юля ему нравилась всё больше и больше. Её он и любил иначе, чем прежнюю и привычную. В новых обстоятельствах нужно и самому выглядеть иначе и он взял из кладовой клюшку для гольфа, надел штаны для работы в гараже и футболку старшего сына. На ногах китайские кеды и бейсболка на голове.
  Костюм для одной из программ Юлия присмотрела давно, но на публичное представление надеть так и не решилась. Это не совсем вокзальная шлюха, но в традициях представления о мире нынешней чайханы где-то недалеко. Приклеенные усы и подчёркнутые брови сделали мужа сосланным крымчаком и жена восторженно взвизгнула. Подошла Альфия и доводку образа до совершенства сёстры выполнили вместе. Когда они выходили за ограду, охрана поднялась и готовно собралась на службу, но Чернышёв их остановил - частный визит, мы сами. И сказал, где его искать.
  По пути мужчина рассказал женщинам о сценарии приключения и они распределили роли заранее. Задача простая - войти в чайхану инкогнито и раскрыть дно вероятного противника. Операцию "Чайхана" они прорабатывали ещё в бытность Пети первым в Горкоме и с тех пор мало чего изменилось в механизме этой системы, хотя кадры сильно освежились, а их структура стала прозрачной. Чернышёв волевым порядком создал партком в блоке чайханщиков и организовал сильный профсоюз. Но верхнюю часть структуры разрушить оказалось непросто, поскольку она прикрывалась и управлением торговли города, и сельхозструктурами районов и области. Сегодняшняя экскурсия экспромтом кроме адреналина душе должна дать ответ на простой вопрос - разрешима ли задача по ликвидации этого пережитка феодального режима в принципе. Посмотреть, послушать и вкусить. И ничего больше. Потому и маскарад.
  Ночью работают в основном приезжие и их не узнают, потому будут откровенны. Жёлтый крымчак с двумя чёрными сучками - так оценил их имидж мужчина и женщины загорелись. Альфия, потому что прирождённая актриса буфф, а Юлия, потому что к этому наркотику сильно привыкла. Женщины вошли в разрушительные образы не сразу и мужчина корректировал их словарь и манеры, поскольку ничего светского и светлого не должно быть и в помине, походка, манеры и прочее. Для достоверности он тут же устроил небольшой экспромт, проверил Юлию и за качественную игру устроил засос на самом видном месте - жанр именно такое и предполагал. Альфия захотела чего-то равноценного и тут же получила: шёлковая юбка за бешеные деньги приобрела дыру сзади и при ходьбе видно всё. Шёлковое дорогущее бельё пришлось снять и теперь все прелести женщины стали видны каждому. Выдумка Пети Альфие понравилась, репутацию безбашенности в семье она обрела и благодаря ему тоже. В качестве сдачи женщина благодарно сузила глаза. - Как я тебе такая?
  В круглосуточной чайхане на углу Ишмуратова и Бабаева народ ещё был и приезжих строителей на позднем ужине побольше, чем местных жирующе-праздных за чайниками. Они устроились так, чтобы видеть заднюю часть заведения, откуда входят и выходят приближённые: обычная публика и так на виду. Заказали шашлык, хорезмское красное и овощи для закуски. На пару часов хватит, чтобы не приставали, а там видно будет.
  Быть вокзальной шлюхой оказалось непросто и Юля с завистью поглядывала на Альфию, которая выглядела роскошно и свободно, будто настоящая ромэло и от кореянки в ней не видно ничего, поскольку и так она ею была лишь на четверть. Она охотно смеялась, рассыпая роскошные пряди и умело выставляла груди, которые никогда не уходили на отгулы, ни тем более, в отпуск. Она только что родила восьмого и исходила негой и благодушием. Дочка вышла исключительной и Петя её похвалил.
   Но Юлия не зря была любимой женой искандера и вскоре нашла новые краски для себя, чтобы уесть сестру. Она из наручного амулета сделала чётки и перебирала ими на виду у всех - получалось исключительно, поскольку пальчики новоиспеченной пианистки в этом соблазнении равных себе не имели. Когда с шашлыками они оказались на самом пике вкушения, из хозяйского угла появился парень из приблатнённых и подсел к ним. Чернышёв молча уставился на него и женщины тут же прикусили языки, понимая момент истины.
  - Такой солидный бык и со старухами? - Может, тебе молоденьких, а? - Чернышёв обиду жены учуял моментально и не дал ей расползтись по всему существу любимой. Одним движением клюшки он смахнул "бакланчика" со стула и тот растянулся на земляном полу чайханы. Чернышёв приподнял клюшку и взглянул на лежащего, тот прочувствовал опасность, безмолвно поднялся и так же тихо исчез. Сделай он движение, клюшка размозжила бы череп - эту штуку он уже оценил и лютую ненависть крымчака тоже. Всё приключение не составило и минуты, однако случившееся отметили многие.
  И висты криминального доверия к ним прямо-таки потекли. А "девочки" ободрились и заступничество своего мужчины отработали по-полной. Они отходили по всяким надобностям и отмечали детали закулисной жизни ночного заведения общепита. С ними заговаривали, сажая к себе за стол, а они, как и положено курвам, только обещали, указывая на своего босса. И их уважительно отпускали.
  Через полчаса подъехала чья-то свадьба с музыкантами в числе баяна, бубна и флейты с двумя десятками свидетелей и родни. Хорошо поддатые, они компанию Чернышёва приняли за своих, приобщили к себе и выдали пару восточных танцев. Они говорили по-казахски и ничего необычного в говоре новых компаньонов не заметили. Зато дыру в юбке Альфии освятили вниманием и признанием все. Но попасть туда никто не решился, несмотря на подпитие и не тот статус женщин. Вокзальная шлюха им показалась обворованной курортницей, которой подлили клофелин, грубо использовали и в довершение украли всё, в том числе и документы и надеялись держать на крючке крутой травки. Возможно, этот с клюшкой и есть хозяин парочки, вон они как вокруг него!
  Вскоре компания укатила и появилась группа с ночного поезда, они приехали на стройку и уже не в первый раз. С собой у них всё, в том числе и "панасоник" с фирменной музыкой. Ребята поужинали, слегка отдохнули, но к цыганке и её спутникам присоседиться не рискнули. Хотя тянуло, но что-то их сдерживало. И Петя велел Альфие:
  - Ну-ка, позолоти душу вон тому с фиксой. Ты же цыганка или уже нет? - женщина не испугалась и не растерялась, просто не знала, с чего начать. И Петя, склонившись к её уху, чтоб не будоражить нравственные устои жены, выдал подробную инструкцию про современную Кармен. Слова нетипичные, обороты из "не той лексики" и всё это, не выпадая из каркаса роли. И, главное, это нахальство и наглость, ну и не очень пережимать с цыганщиной: все и так поддатые.
  - Как только почуешь, что спалилась, сразу же поднимайся, я тебя вытащу: ты моя шлюха, а я твоя крыша! - добавил он уже вслух, чтобы жена поняла, какую часть инструкции от неё изолировали. - А теперь вставай и подойди ко мне вот отсюда, - он указал, как стать, - я благословлю и вперёд!
  Она уже вошла в роль и ради Пети могла сыграть что угодно. Петя приподнял её юбку и шлёпнул, подтолкнув в компании приезжих. Чайханщик к этому отнёсся просто - как бы не заметил и вообще он занят посудой. Альфия "приплыла" к приезжим и склонилась перед курчавым амбалом с фиксой. Груди сыграли эффект гипноза и мужик безвольно уставился на зрелую красавицу с педикюром на ногах. Она взглянула на его соседа и тот освободил ей место.
  Женщина взяла жертву за руку и перевоплотилась в колдунью из средневековья. Она умело пользовалась неискушённостью жертвы и своими ресурсами актрисы-вамп, которую Пети в ней за эти годы довёл до совершенства. Ко всему, Альфия привычно вообразила на его месте Петю и соблазнение мужчины с вымогательством денег потекло само собой. Что-то всплыло в подсознании, что-то вытекло из инструкции, что-то вышло экспромтом, что-то вспомнилось из поучений Пети наедине, когда они обсуждали капризы деток и методы их обуздания, ну, и глаза любимого мужчины придали вдохновение на грязную и низкую ложь. Теперь никаких сдерживающих постромок нет и она ринулась в авантюру, хорошо знакомую по прежним играм. Матерки в соблазнении выскакивали одно за другим и звучали так смачно, что актриса досадовала из-за невозможности выдать всё это искандеру. Количество ненормативной лексики перешло в новое качество и лживую Кармен она вдруг ощутила внутри себя. А подать и обольстить она умела и раньше!
  После этого не только амбал, но и вся командировочная братия завертелась вокруг каруселью, выкладывая и подглядывая. Деньги моментально исчезали в складках юбки и следующую фразу или жест нужно подкрепить щедрой ручкой. Она обчистила всех и те млели от счастья приобщённости к такой женщине. Чернышёв следил за этим цирком внимательно, готовый вмешаться и женщина, чуя такое от мужчины, обретала дополнительную уверенность и невиданный кураж. Даже на семейных играх 25-ого числа она так не блистала.
  Насчёт выручки он считал, что мужики дёшево отделались - Альфия стоит гораздо больше! И поднялся, давая знать, кто в доме хозяин. Альфия выбралась из компании, запахнула блузку потуже и смиренно пошла к нему. Когда она подошла, Чернышёв её потрепал по щеке и налил выпить. Компания обчищенных мужиков зачарованно наблюдала за хозяином роскошных сучек, а тот писал свою роль исключительной чернотой и выглядел убедительно. Вокзальная шлюха заискивала перед ним и подливала вино, а цыганка выбирала мясо из шашлыка получше и поливала его соусом, принесенным услужливым чайханщиком.
  Цирк выглядел очень роскошно и обе женщины купались в адреналине успеха. Цыганка набрала вистов ещё больше и мужики подошли к ним с презентами, которые наверняка выбирали для кого-то другого, но теперь не устояли и гуляли на последние. Чернышёв пожал плечами, разрешая принять дары и процедура экспромта немножко затянулась. Вокзальная шлюха выглядела исключительно и в ней опознали большой интерес крымчака. Она явно дороже роскошной цыганки. Это видно по обмену взглядами в этой троице. Но обе шлюхи, хотя и немного потрёпанные судьбой, видно, что такими они были не всегда. Как, впрочем, и сам красавец-крымчак. Некая дисциплина и высшая организация в нём просматривалась, а с такими лучше не связываться. Раскланявшись и засвидетельствовав почтение, мужики вернулись к своим и компания приехавших долго обсуждала вести от парламентёров. Похоже, спешить им некуда и они заказали чай с насваем, это надолго. Посидев ещё немного, семья Чернышёвых поднялась и, пока крымчак любовался вокзальной шлюхой Ю, цыганка Альфия подошла к чайханщику и отсчитала его долю. Тот молча кивнул. И семейное трио исчезло в ночи.
  Только придя домой и переодевшись в цивильное, женщины в полной мере осознали глубину человеческого убожества и величия. Граница между добром и злом в этой ночи не существовала. И они, полностью адекватные и успешные граждане легко сыграли "чрево" современного Кента. Как бы в награду за страхи им причитался гонорар в объёме двухмесячной зарплаты заведующей облторга. Чернышёв про чрево Кента знал в общих чертах и теоретически, но увиденное оказалось ярче и понятней. После этого мозги начали работать уже на ином уровне и просчитывали варианты поведения противника, который говорил на том же языке, читал те же газеты и смеялся тем же анекдотам.
  Юля пребывала в шоке и мужа в роли сутенёра с таким достоверным исполнением принимала будто кошмарное видение, хотя он и прежде баловал её и сестёр неповторяющимися фокусами, набравши чуть не профессиональный уровень. Альфия же была в восторге от себя любимой и Пети, подвигнувшего на нешуточную игру. Да и запах этих мужиков, которые тащились от её прелестей, тоже был настоящим и прежде не изведанным. И ведь вдохновенность она черпала в нём, муже Юльки, давно ставшим предводителем гарема. Приняв душ и обсохнув, Альфия и не подумала вернуться к Риннату, указав сестре на Петю:
  - Вот он, наш настоящий муж, а те - липовые!
  Впервые они расположились в одной постели и Юля не ревновала Альфию. Та сыграла Кармен так вдохновенно, что она чуть не отвесила ей порцию аплодисментов. А ей ещё расти и расти!
  При таком-то муже она и это осилит. И проснулась Юлия пораньше, чтобы чашку пахучего кофе разнузданная сестра и надёжнейший муж вкусили из её рук и в постели!
  - Ну, Юлька, ты даёшь! - сказала Альфия, оценив героизм сестры. Петя поднял голову и улыбнулся - жена взрослела на глазах. Он выпил свою порцию, ни разу не взглянув на полуодетую Альфию рядышком и воздавая жене должное. Но эта дама не была бы той самой безбашенной, если бы в конце приятной процедуры не сказала:
  - В детском доме недавно на одежду собирали, наш ночной гонорар нужно сдать в их бухгалтерию по акту! - Кто это сделает?
   ЮЛИЯ. ПОСЛЕ БАЛА И ПЕРЕД ГАСТРОЛЯМИ осень-зима 1972
  К следующей репетиции Гриша написал балладу, в которой только имя звучало по-английски, остальное же было и музыкальным и узнаваемо-родным. Элегия, придуманная Прошей за три часа, на его прежние опусы не была похожа совершенно и звучала мягко и проникновенно. Строки из Бёрнса, прочитанные Чернышёвым накануне, отзывались мужской темой в новой элегии. Зоя сразу поняла, что при всей оригинальности изначально вещи надо чистить и обкатывать, но они того стоили. И ещё: Юльке надо самой тянуть вокал, Гриша явно писал под неё и этот дар нужно отработать!
  Опус Проши написан специально для Зои и тонкой вязи фортепиано в полифонии из звучания леса, северного моря и там вполне справится вокалистка Ксения, технически безупречная и вошедшая во вкус покорения мира и окрестностей. Для Зои Проша сделал несколько виражей окантовки, которая читалась признанием в любви. Что ж, сыграв это, она утолит мужскую жажду. Проша, прописывая вторую фортепианную партию, был так деликатен, что Юлька никакого криминала не заметила. Обе вещи выглядели изумительно и инструментовка пошла в дело без промедления. Керим нашёл закоулок для собственной вставки и тут же его использовал. Шотландский рожок очень походил на арабскую глиняную свистульку и он приспособил её к оформлению запада востоком.
  Репетиции шли продуктивно и размеренно, так что известие о том, что в Эдинбург едут именно они, пришло вовремя и в нужное место. А в Иран поедут москвичи, так решили наверху и это в Кенте никого не расстроило. Эдинбург - это Европа и тамошние обычаи не так одиозны, как азиатские. Зоя с Юлей себя уже давно считали частью русской цивилизации и деспотию нынешнего Востока могли наблюдать и издали. Недавняя декада в Иране с её участием выявила многое из бытовых деталей и их придумки для иллюстрации газелей и рубай, как экзотические, в реальном Иране составляли суть бытия и смотрелись страшновато. И вообще, всё в сравнении и одолении.
  Юля превозмогла себя прежнюю, прошла курсы у опытного педагога, стала приличной вокалисткой и не пришлось брать кого-то со стороны, выдавая сложные двухголосые партии в балладах. Без танцевальной группы, на которую денег уже нехватало, тоже обошлись, переменив манеру игры и теперь только Юлия и Зоя не танцевали, остальным придумали движения и стиль. Сведенные воедино эти пространства чётко рисовали общую диспозицию. В Эдинбурге для музыкального марафона использовался старинный замок и зрители нависали с четырёх сторон, так что тыл так же простреливался камерами и прожекторами, как и лицо.
  Тут надо отметить особенность восприятия мужчинами женщин в возрасте сорока лет. С ней они ведут себя иначе, чем с двадцатилетними. Если на молоденькую оглядываются и заглядываются, распуская руки и языки, то сорокалетняя валит мужчину наповал, даже того не желая. В группе Чернышёвой был именно такой вариант. И Юлия с Зоей хорошо это умели, но не злоупотребляли. И, когда насмотревшись на них, кто-то прижимал танцовщицу из молоденьких в уголочек, они на помощь не спешили и девушек не компрометировали, а только потом и исключительно(!) по девичьей просьбе разбирались с охальниками в служебном кабинете. Педагогика срабатывала всегда и девичьи репутации соблазнам подвергались гораздо реже, а уважение к сёстрам прилипло навсегда.
  Несколько туров отбора участников для финала уже в Лондонском Альберт-холле предполагали и репетиции, для которых время расписано очень строго. То есть, были просветы и окна, которые команда хотела провести продуктивно. И Юлия попросила в Минкульте СССР, готовившем эту поездку, дать переводчика гэльского или англо-шотландского языка. С английским у них проблем нет, но в Шотландии с коллегами лучше общаться напрямую и на шотландских наречиях. Референт, принявший её просьбу, перезвонил вскоре и сказал, что им могут дать двоих толковых студентов иняза или одного опытного переводчика. И она тут же согласилась на студентов, полагая, что они не будут спать на ходу, что надо, сделают быстро и охотно, но вечером не устанут агитировать угнетённых представителей слабого пола за преимущества социалистического строя. В пивбаре на таких марафонах женщин не меньше, чем мужчин. Это намного лучше скрипучих ветеранов переводческого жанра по определению.
  Через неделю парни сами позвонили и получили первые указания. Теперь они стояли на её балансе. Семён и Федя были провинциалами и за границу ехали впервые, как премированные за отличную учёбу в течение шести семестров. Парни быстро усвоили специфику дела и вскоре доложили подробности о предстоящем деле из английской и шотландской прессы. В общих чертах предполагаемая картина подтверждалась, но были и детали, которые могли оказаться определяющими. Это и не костюмы, и не аппаратурные эффекты, а вкусовая гамма жюри. Она специфическая и по-телефону не передать. Во время представления всех участников оно будет на виду и по реакции на многое станет видно, из какой клиники эта публика сбежала. Юлия рассмеялась и переспросила Сёму:
  - А ты сможешь это определить вот так навскидку?
  - Конечно, - заявил Сёма и его непосредственность ей понравилась, напомнив о собственных уже взрослых детях. - Вы не думайте, что мы из блатных студентов, нет! Мы с Федотом слушаем записи гэльских спектаклей постоянно и различаем фальшь от классной игры. Так что внутреннее "нет!" при изречённом "да!" увидим сразу и вас предупредим - она лжёт!
  - И это нам поможет?
  - Разумеется, - с тем же апломбом сказал Сёма и добавил, - мы уже сделали таблицу с главными вазомоторными реакциями, которые выдают с головой и сделаем на них досье, покруче фильмов в Голливуде.
  Не ударить лицом в грязь стремилось и союзное министерство, поэтому аппаратура с ними поехала самая лучшая и надёжная и сопровождал её знающий техник. В концертном зале перед отъездом программу прогнали в общих чертах и москвичи облегчённо вздохнули: азиаты выглядели достойно. А жена первого секретаря обкома в качестве старшего группы была самым главным полисом безопасности. И учитывая это, от кураторов-сопровождающих ничего не требовалось, главное - не мозолить глаза этой восточной леди и не раздражать пустыми ЦУ, иначе её звонок в ЦК и конец сладкой жизни для безответственного туриста. Ну и от мужа обе жены получили такой заряд уверенности, что могли бы запросто провести переговоры с правительством Чемберлена вместо Александры Коллонтай. Любящие жёны - это гремучая смесь и легенда о затейливой выдумщице Пенелопе, всего лишь одна из чёрточек на её портрете. Когда в Минкульте им представили куратора, то хозяйки праздника мигом поставили его на место, фыркнув по поводу манер и походки. Они тихонечко посовещались и громко спросили, не замечая шпика в упор:
  - Нет ли у вас кого-то поприличней, всё же такую страну представляем? - и напыщенный куратор мигом скукожился до своих реальных размеров. Кандидатуру переменили на более приличную и женщины явили видимость милости. Минкульт торжествовал - кагэбэшников утёрли и затоптали, а они и не рыпнулись! И всё по делу и без пустой лояльности, поскольку планку сёстры имели запредельную и предметом владели в совершенстве. А по поводу верности идеям КПСС и интернационализма у них мощная подпорка на Старой площади. И пока ещё оттуда звонят на Лубянку с разными ЦэУ, а не наоборот.
   ЭДИНБУРГ И ЛОНДОН. ТРИУМФ зима 1972-73
  В общем, вышло так, что группа Чернышёвой выезжала отмобилизованной и готовой к отражению происков мирового империализма на культурной ниве. Не менее важным для дела группа посчитала и собственную раскрутку, для чего у ребят с телестудии взяли синхронную кинокамеру с запасом плёнки и одного из техников обучили основам операторства. Для создания собственной истории такой архив был очень по делу и уже на репетициях ребята учились вести себя подобающе, а техник с камерой пробовал всё это по-настоящему. Когда проявили плёнку, стало ясно и с нюансами поведения музыкантов перед камерой - она требовала корректуры и полного внимания. Внутренней дисциплине камера очень способствовала и сёстры израсходовали немало плёнки, чтобы приучить персонал к публичности по-европейски, которая есть не у всех. Просмотр отснятого проходил сразу же и каждый видел себя со стороны. Шлифовка и совершенствование внешнего вида давала и стабильность исполнительскую.
  
  Предварительное прослушивание и составление отборочных групп в Эдинбурге прошло в рабочем режиме и в кастинговой команде работали профессионалы, которым видно всё и сразу. Именно они будут потом продвигать лучших, чтобы заработать самим и прославить исполнителей. Выступив в полноги и осмотревшись вокруг, команда из Кента уже знала, куда попала и чем кормят приезжих. Каждый наблюдал за коллегами по инструменту и сравнивал с собой, по первым прикидкам выходило, что заоблачных лидеров здесь нет, но в целом исполнительский уровень советской делегации выше. Это обеспечивалось силой государства, которое имело преимущество перед частниками из-за системности музыкальной жизни. Хотя для настоящих талантов особых помех в этом деле не было ни у них, ни у нас и волна успешных рок-музыкантов на Западе тому яркий пример. Из увиденного на чужих выступлениях и прогонах стало ясно, что Гриша в двадцатке лучших гитаристов, Проша в десятке клавишников, Керим в пятёрке духовиков, а Зоя в тройке пианистов. Тексты здесь на втором месте и Юлю больше оценивали как фронт-мейджора и она тоже котировалась где-то в первой десятке. Но это прикидки и только.
  Вечер первого рабочего дня прошёл в разборе полётов и чтении заметок членов команды. Переводчики свою лепту внесли и к концу обсуждения выдали релиз. Подгонять под их замечания пришлось немного, но таки пришлось. Это и перемена акцентов, и манера поведения на сцене, и многое другое, особо к музыке не прикипевшее. Ну и звучание! - Это стало альфой и омегой, поэтому звукорежиссёр вылизывал каждое изменение в акустике зала и сигнала от микрофонов и инструментов. Иностранцы за этим следили особо и из цепочек с наворотами электронных и акустических эффектов устраивали вагон и маленькую тележку и тем самым микшировали незатейливость как композиций, так и средненький уровень самих исполнителей. Широкая гамма и роскошная естественная палитра советской группы в этом плане сразу же им давала фору, но в Британии гостей с Востока не очень жаловали, большевистских музыкантов тем более. Поэтому побеждать надо с запасом и по всем статьям. И парни с девушками этим занялись профессионально. Первая репетиция прошла в охотку и закончилась поздно, но уже со всеми подбитыми итогами и перестановками.
  В первом туре им выпала очередь для выступления чуть не спозаранку и потом весь день был свободным. Зима в Шотландии на русскую похожа очень, только природа другая. И прогулка за город для жителей южного Кента стала хорошим отдохновением. Их увезли автобусом в горы и там в тиши и белом одеянии вершин они покатались на санках, лыжах и прочем зимнем скользящем непривычно и необычно. Снег в горах под Кентом и эдинбургский - будто из разных планет упавшие в сугроб разницу ощутили тут же. - Из других облаков он выпадал, что ли? Если в Кенте катание и кувыркание было ненатужным и не напрягало почти весь день, то в Шотландии зябнуть стали уже через час-полтора.
  В баре, куда они зашли погреться, играли ряженые музыканты с рожками, волынками и струнными инструментами. Уровень - обычные лабухи на танцах, так отметили ребята и в этом заграница нас не превосходила. Но копеечка шотландским лабухам выпадала хоть какая-то и они ею довольствовались без особого гонора. Всё это им потом поведали студенты-переводчики.
  Попав в гостиницу и за полдня слегка затосковав по музыке, Проша спустился вниз и переговорил с рецепшном о статусе холла. Генетический лабух сидел в нём так глубоко, что упустить шанс сыграть на публике он просто не мог. В каменном здании трёхсотлетнего возраста акустика была обалденная и работала без современных примочек типа ревербераторов. Там был вполне приличный подиум, который сойдёт за сцену и стояло пианино времён короля Георга. Если поиграть на нём с полчасика, никто слова не скажет, более того, пиво и бутерброды в баре будут подавать быстрее и иного качества.
  Качество бутерброда от официанток и поваров - это всегда критерий оценки игры музыкантов! Проша хорошенечко прокрутил свою затею на месте, задал несколько вопросов шотландским аборигенам и в итоге нашёл её достойной развития. Немножко остыл, ещё раз осмотрел помещение и пошёл к своим, чтобы обсудить идею. Зоя сразу уловила соль и поддержала, присоединилась и сестра, остальным ничего не оставалось, как влиться в общество покорителей шотландских килтов, которыми тут щеголяли многие. Играя для обитателей отеля, они откатывали приёмы покорения жюри, которое тоже из шотландцев.
  В одной из пауз к ним подошла Глэдис Паркер, вокалистка тяжёлой группы "Джипси хоунд" из Саутхемптона, она рассыпалась в комплиментах Грише и предложила сыграть "сэйшн". Тему и ноты для подыгрыша "Садись в поезд В" Дюка Эллингтона она выложила на стол и взглянула на Гришу: ответный релиз играть ему. Гриша про эту дамочку с хриплым контральто кое-что читал и с её претензиями на мир был согласен. Но хозяйкой бала значилась Юлия и он посмотрел на неё. Сёстры размышляли над предложением недолго и сразу же наехали на куратора из органов, сказав, что этот фокус нужен им для дела. Тот пожал плечами и первый в истории музыки "сейшн" социалистического гитариста и капиталистической певицы состоялся.
  Слух об этом тут же разлетелся по округе и послушать несравненную Глэдис пришли все. А эти "все" - сотни полторы мужчин и женщин, которые разместились за столиками, на ступенях, бревенчатых скамьях, подоконниках и прочем подсобном в холле гостиницы. Акустика таким образом менялась существенно и ребята сделали поправку. Пока музыканты настраивались на новый саунд, Глэдис и Гриша уединились и о чём-то говорили, оживлённо жестикулируя, но парней-переводчиков не звали. Однако Зоя и так отметила, что Глэдис ведёт свою родословную из интернационального рода стюардесс и официанток и на Гришу попросту запала по-бабьи. Значит, их ожидает нечто сверхъестественное.
  Так оно и вышло. Темы Эллингтона были просты и разгуляться там есть где и роскошному вокалу и рыдающей гитаре. Музыку лучше слушать, чем описывать, поэтому пропустим релиз самих нот и только об исполнителях. Самоотдачей и виртуозным владением связками Глэдис заводила и Гришу и остальную группу. В эту адскую олимпиаду вокала и инструментов включились и остальные и финальная часть выглядела не хуже симфонической оратории. Вокалистка Ксения и фронт-мэнша Юлия подыгрывали Глэдис с удовольствием и оттеняли её раскатистые пассажи серебром и чувственным шелестом. Только ноты и только вокал.
  Когда всё закончилось, Глэдис подошла к Грише и чувственно расцеловала соперника, признавшись в любви уже открыто. Публика грохнула свистом и аплодисментами и фразы на русском "браво!" среди них звучали вполне различимо. Администрация отеля выкатила угощение музыкантам и те удалились в глубину служебных помещений. Отдышавшись от напора и осмотревшись в новом интерьере, Глэдис стала чуточку своей и знаки внимания принимала привычно и восторженно. Однако Гриша слегка остудил певицу:
  - Глэдис, это Юлия, она моя девушка! - Глэдис эту фразу приняла влёт и выпалила:
  - Джули, у тебя классный парень! И ты тоже хороша! Но сегодня он - это нечто! Правда?
  - В общем, да, - согласилась слегка смущённая Чернышёва, - он и прежде играл вдохновенно, но сегодняшний - вроде и не он!
  - Оно и понятно, я ему отдалась и сразу! А ты только дразнила, ведь так?
  - Я не ты и у нас другой расклад. Но, признаюсь, не ждала подобного от экспромта. И всё это на площадке в отеле. Ребята в тебя тоже влюбились, ты чудо! - ответила Юлия и приложилась к щеке англичанки. Она пылала и не торопилась выходить из возвышенного состояния.
   Вечеринка дружбы народов разгорелась с новой силой и Глэдис с Гришей ненадолго исчезли. Возвратилась певица умиротворённой и уже не такой азартной, она переговаривалась со всеми, но сердцем была с Гришей. Мужчина с двадцатипятилетней женщиной после дружбы с сорокалетней всегда супермен и Гриша с Глэдис не стал исключением.
  Утром она пришла к ним, будто к себе домой, осталась на завтрак изо всего собственного, похвалила повара Керима, вытерпела в свой адрес пару шуточек, ответила по-свойски и стала готовить музыкантов к следующему этапу конкурса. Яркая местная певица в качестве репетитора группе Чернышёвой пришлась по душе, она сразу же приняла примат сестёр, особенно пианистки Зои.
  О них заговорили все и из общей массы трёх десятков команд группа русских музыкантов теперь выделялась контрастно и по всем статьям. Гриша дружил с Глэдис, Глэдис дружила с Зоей и Джулией и заслуженное место в финале на сцене Альберт-холла совершенно естественно сопроводило темы Бёрнса и стиль евро-азиатов. Немалую роль во всём сыграло и их умение сыграть рок-н-ролл в классическом духе, но собственном исполнении со всеми инструментами и вокалом. Получалось, что гости хозяев уважают, но лицо и манеры имеют собственные. И с музыкальной культурой дружат очень профессионально.
  Глэдис сделала роскошный жест и предложила сделать одну вещь, которую она так и не исполнила, хотя вещица готова на все сто. - Не с кем! За три дня и такое сложное для бэк-вокала, без которого она не звучит - это риск, но Гриша загорелся и группа поддержала. Да и не во всякой жизни доводится играть такое и с такой вокалисткой! И балладу о Джо и Мэлли они выучили за три часа.
  Когда они возвращались домой уже из Москвы и волнение от финального гала-концерта с их участием слегка подостыло, Зоя сказала сестре:
  - Если бы не Петя, мы бы так и закисли в Кенте: ты у Альфии на торговой базе, а я в филармонии. Сестра долго не отвечала, погрузившись в думы и ответила невпопад:
  - Но Гриша-то каков, а! - Может, Глэдис права и его нужно привечать иначе? - но сестра гнула свою линию:
  - В твоей жизни будет ещё не один гриша и проша, я это проходила не раз и знаю наше ненасытное бабье, а единственным неповторимым и ненаглядным будет только Петя! Рядом с ним и мы другие!
  
  Они привезли массу впечатлений и несколько часов отснятой хроники с выступлениями в Эдинбурге и Лондоне. Вокал Глэдис Паркер в обёртке из исполнительства группы выглядел исключительной конфеткой. Эту фонограмму они сделали на восьмиканальном магнитофоне и наслаждались насыщенным звучанием. А баллада о Джо и Мэлли получила первый приз музыкального жюри. Спетая на гэльском языке, она сразу же стала особняком в ряду номинантов ещё в Эдинбурге и потом удержала на себе внимание в Лондоне. Когда на гала-концерте они её исполнили с Глэдис, это было нечто - их не отпускали со сцены очень долго и ведущие в смокингах, фальшиво улыбаясь и показывая холодные рыбьи глаза, эту жемчужину от Глэдис дали исполнить трижды. Вещь и в самом деле хороша, а тут и Глэдис!
  После зарубежного выступления требовался отчёт перед собственной публикой и они сделали серию концертов в городе и области. Баллада о Джо и Мэлли тоже понравилась и они к ней добавили в качестве гостинца битловскую "Хэй Джуд", которая одолела рубеж платинового диска. С учётом инструментовки и полифонии баллада выглядела исключительной конфеткой, ну и вокал: Юлия с Ксенией - это вам не Джон и Пол из "Битлз" и номер тут же стал хитом в городе. Его кто-то тайком записал с режиссёрского пульта в хорошем качестве и теперь продавали из-под полы на рентгеновских плёнках, затмевая дикие микрофонные записи из концертных залов и площадок. Республиканский минкульт, увидев колоссальные кассовые сборы в области, засуетился и группа выдала отчёт и в других регионах. Выходило, что этнический ансамбль Чернышёвой котируется на голову выше остальных и на его концерты публику звать не надо: идут все и охотно, только объяви.
  Когда они вернулись домой и в помещении филармонии расслабились, Гриша выждал момент и тихонечко шепнул:
  - Отправь Зою и останься, есть дело!
  И Юлия кивнула, догадываясь о многом, поскольку чуяла молодого мужчину во всей его расхристанной прелести и обаянии. Этническим кумиром недалёких русачек когда-то казался Сергей Есенин. Но пиит был просто пьющим слабаком, в то время как Гриша - это олицетворение умений, таланта, силы и уверенности. Именно под его влиянием она набрала харизму и сценическую отвагу. К тому же, динамическим и энергетическим лидером в их команде был всё тот же Гриша.
  - Во-первых, прости за Глэдис, - сказал мужчина, усевшись рядышком с женщиной и упиваясь её очарованием, - но это только музыка! Такая она без дна и покрышки и до мордой в грязь! Глэдис - хорошая девочка и для тебя выдала отличную идею, потом покажу. Во-вторых, я, глядя на неё, влюбился в тебя ещё сильнее и безнадёжнее и это уже навечно. И, в-третьих, у меня есть идея нового альбома. Это симфоническая музыка в нашем переложении. Там есть место и для тебя с Зоей, и остальным тоже погарцевать есть где. - Хочешь увидеть? - женщина кивнула, не в силах что-то произнести. И мужчина выложил свои интеллектуальные и музыкальные сокровища. Три композиции написаны исключительно для Юлии и она это уловила сразу по проникновенности и тонкому лиризму - это были партии признания в любви: трагическая, мажорная и элегия. Мужчина смотрел на женщину и ждал оценки.
  Она стала на колени и поцеловала землю у ног мужчины. Это высшее проявление пиетета и уважения на Востоке. Настоящего и глубокого.
  Когда Юлия вернулась домой, то увидела поджидавшую Зою, та оценила разобранное состояние сестры и увела к себе. Тончайший механизм женственности Юлии с Гришей стал работать в особом режиме и отдавал себя мужчине легко и отчаянно - каким и был Гриша. - Женщина всегда играет блюз в тональности близкого мужчины.
  Зоя аккуратно перевела вектор эмоций на музыку и они оценили композиции Гриши-гитариста. Все эти маленькие шедевры вставлялись в Бартока и Генделя неотъемлемыми элементами и развивали основные темы классиков новым языком. Глубину чувства этого мужчины Зоя оценила уже с иных позиций и поняла, что сестре не устоять: Гриша добрался до Юлькиной сути и свободно общался с ней, даже не касаясь женщины и никуда в ней не заглядывая, чтобы распалить себя. Если Юльку не прикрыть, то брак с Петей получит торпеду в борт. А этого Зоя допустить не могла. Будучи виртуальной супругой этого мужчины, она оберегала его космос и несла ответственность за душу. И этот космос с Юлькиным даже не пересекался. Об уровне отношений жены с музыкантом Петя, конечно же, догадывался, но лишнее ему знать ни к чему. И потрясения женщины от мужского признания лучше не видеть.
  Когда Чернышёв пришёл домой, его встретила Зоя и увела на кухню, сказав, что Юлька на репетиции перенервничала, потом уже дома слегка занемогла и приняла внутрь, выглядит так себе и осталась в комнате Зои. Так было безопаснее, поскольку в поддатом состоянии женщина склонна к самым невероятным поступкам и признаниям, перепутать имена совсем легко. И Зоя в качестве альтернативы сообщила о новых идеях и планах группы. Петя слушал рассеянно, кивая во время еды, но суть уловил и три и два сложил правильно.
  - Значит, Глэдис всё ещё с вами, пусть и виртуально? - спросил он, разливая чай себе и Зое.
  - Думаю, её с нами теперь больше, чем в Эдинбурге, - согласилась Зоя, принимая чашку из рук мужчины. Этот ритуал за годы дружбы устоялся и утончился, став изощрённым свидетельством уважения и понимания. Ну и в последнее время она часто могла говорить без слов и в присутствие посторонних. Сейчас было что-то похожее, но инициатива чаще исходила от мужчины.
  - Мы можем её позвать в гости? - Мы уже стали близки настолько, что имеем право на приглашение или ещё нет? - спросил мужчина и взглянул на женщину. Её ответ написан в глазах, но он и прозвучал:
  - Думаю, да! - В новой программе её идей чуть не половина и надо быть свиньёй, чтобы не устроить бенефис для Глэдис.
  - И она приедет, несмотря на свою занятость?
  - Петя, её занимает сейчас только одно - Гриша! Думаю, она от него остынет нескоро. Так что надо звать!
  - И это будет частный визит?
  - Именно так и жить она будет у нас. Никаких "Интуристов", экскурсий по мавзолеям и прочего. Репетиции до немогу, развлечения до самого-самого, отдых, опять репетиция и так примерно неделю. Или две-три-четыре-пять, пока не надоест обоим.
  - А перебора не получится? - У нас тут и так профилакторий из ведьм, колдуний, знахарок и честных давалок.
  - Это вряд ли! - качнулась женщина, повелевая мужчине не противиться. Он допил чай и ушёл в спальню, так и не заглянув к сёстрам ни разу. Утром он встал пораньше и сразу же уехал по делам.
  Зоя утром сестру будить не стала и дала выспаться и отойти от вчерашнего стресса. Репетиция в 11 часов, так что время есть.
  Очнувшись, Юлия ощутила синдром похмелья и потянулась к холодному рассолу, приготовленному сестрой. Молчание и понимание - хорошее средство от стрессов и Зоя свою роль сыграла отменно. Идея с Глэдис Юлии не очень понравилась и она припомнила не самое в ней благолепное, к примеру, курение травки. В голове неожиданно объявились и другие поводы дать этой певице отлуп и вдруг Юлия поняла, что всё это муть и она просто ревнует. По-бабьи, хищно и взахлёб! И не Зою к Пете, а Глэдис к Грише. И по взгляду сестры поняла, что втрескалась по-деревенски. В её-то годы и таком положении! И упиться в стельку захотелось вновь.
  И они поговорили. На этот раз ведущая партия была у Зои. И она её сыграла отменно. На репетицию уехали вместе и обсуждение новых идей Гриши прошло громко и с пафосом.
  
   ГРИША, ЮЛИЯ И ГЛЭДИС. Весна 1973
  Заточенность лучших вещей на Юлию отметили все и сразу, но это было естественно, как и то, что Зоя тоже в этой конфигурации была звеном неотъемлемым. Музыка музыкой, но сугубо человеческое и интимное в отношениях группы давно стало доминирующим и теперь оно только усиливалось. Предложенная интеллектуальными лидерами музыка нравилась всем и участвовать в создании конфетки хотелось каждому, ну и репутация - о них говорили с придыханием и сравнивали с лучшими музыкантами страны. Теперь бэк-вокалом всех партий подыгрыша занимались серьёзные учителя, он стал профессиональным и инструментальщики уже не грешили небрежными подпевками в микрофоны, а чётко держали ритм и тональность.
  Зоя провела большую работу с минкультом СССР, вскоре состоялся телефонный разговор с агентом Глэдис Паркер и она произнесла имя Гриши, который что-то имеет для Глэдис. Глэдис перезвонила через пару часов на домашний телефон, с которого можно говорить свободно. Приглашение она приняла с восторгом и Грише решили сделать сюрприз.
  Приехавшая через две недели Глэдис в миропонимании Гриши переменила многое. Она разыграла сценку встречи в аэропорту Кента так, что Зоя и Юля остолбенели от раскованных манер певицы. Сначала она, обнимаясь, чуть не отравила собой женщин, непривычных к такому парфюму в сочетании с особой травкой, от которой балдеешь просто так, а потом так приникла к Грише, что тот потерял ориентацию в пространстве и перепутал времена и имена.
  Они отправились в филармонию, где поджидала знакомая компания. Репетиция всё же состоялась, но в общих чертах и не в серьёз, учитывая усталость гостьи с дороги, хоть та и пыталась выглядеть свежей и искрящейся. С учётом собственного тонуса гостья бегло просмотрела собственные идеи в чужом исполнении и осталась довольна. - Ни капельки ревности гениального и щедрого автора к исполнителям средней руки! И здравомыслие у неё тоже выявилось, когда она увидела выбор жить у Гриши с родителями или у сестёр-закопёрщиц. Об отеле с пансионом она слышать не хотела изначально: приехать за "железный занавес" и не пожить в приличной семье - это отстой и полная фигня!
  Обедать они пошли в ближайшую чайхану и там гостья окончательно расслабилась, забравшись под крылышко Гриши и воркуя с ним по-английски. Гришу и тут знали хорошо, но, похоже, не по всему асортименту достоинств, поскольку закадрить такую иностранку - это не всякому по уму, а уж про смелость и говорить нечего. И хозяин чайханы тут же выкатил шар из глубочайшего внимания для дорогой гостьи. Гостья и по-русски-то знала пять слов, необходимых в общении с парнем, к которому она прилетела к чёрту на рога, а уж на местном диалекте не уловила ничего, кроме восточной цветистости, поэтому просто улыбнулась, зная вес собственного обаяния. Еда ей понравилась и в зал для репетиций она возвращалась на подъёме.
  Гриша от первого стресса отошёл и в чайхане вёл себя расковано, ну и относительно Глэдис они с Юлей всё решили. Однако гостья про это не догадывалась и дарила себя бойфренду без списка ограничений. И все поняли, что Грэг в мире самый лучший мужчина и музыкант, для неё эти сущности временно слились в единую - Гриша!
   На репетиции атмосфера переменилась в сторону рутинной требовательности к звуку и гостья это отметила. Ребята работали вещи, которые могли перевернуть музыкальный мир. По прежним упражнениям с русскими музыкантами она изучила многое в специфике этнического ансамбля и вставлялась в импровизации очень удачно, выждав и почуяв момент. К тому же ей хотелось не просто побыть с Грэгом наедине, но и подарить высшее из музыки, которое никому более не дано. И всё это прилюдно! - Она ведь леди публичная и актриса от бога.
  После репетиции она осталась с Грэгом и к Чернышёвым пришла поздно вечером. Её личные вещи уже определили в комнату для гостей и вместе со свежим постельным выложили ночнушку, расшитую в восточном стиле. Грэг вежливо засветился перед хозяином и раскланялся, понимая момент и крайнюю усталость Глэдис, которая всё же сумела дать ему и получить себе.
  Гостья спала, как убитая и проснулась лишь к позднему завтраку, его приготовили Зоя и Юлия. Она осмотрелась в комнате и решила, что такой Восток - это вполне прилично: тихо и уютно. Ни медведей на улицах, ни тигров с удавами в опочивальнях нет и это на байки жёлтой прессы не похоже совершенно. За чаем она призналась, что Грэг исключительный любовник, она до сих пор в трансе от его манер и ласки. В рок-музыке таких не водится уже давно.
  - А какие водятся? - спросила Зоя.
  - У которых не стоит, а если и стоит, то недолго,- пояснила гостья, будто о погоде на завтра, - а Грэг с самого начала смотрел мне в глаза и угадывал нужное.
  - Ты влюблена? - продолжила Зоя и гостья ответно улыбнулась:
  - Да и так, что вынесу всё! - Я ведь знаю, что он запал на тебя, Юл, и ты на этом только катаешься!
  - Думаешь, я стерва? - отозвалась младшая сестра.
  - Хочешь честно? - спросила гостья.
  - Да!
  - Я о тебе не думаю вообще! - О нём - да! И постоянно. Потому и приехала. Я бы и сама что-то придумала, но тут такой шанс и вам за него спасибо. Ну и ещё, я почуяла, что ты к нему переменилась и стала отвечать. - Разве нет?
  - Ну, скажем так - я избавилась от прохлады к лучшему музыканту группы. И это произошло недавно, ты права.
  - Этой ночью я впервые думала о нём уже без натуги и боли. Юл, это мой мужчина!
  - Надолго? - Ты там, он здесь, случились две оказии и над твоей бабьей мечтой распогодилось, а потом-то как? - уронила Юлия, сочувствуя и понимая гостью, но ревности не тая совершенно. Обычной бабьей ухватистости всего, лежащего сверху и достающегося даром. Это не понимающий и верный ей муж, сотворивший новую вселенную, однако Гриша тоже видел в ней совершенство и не задумывался о его природе, отдавая должное и на высочайшем уровне. Он честен и надёжен и такое мужское создание ей хотелось иметь рядышком. И его приключение с Глэдис нисколько не портило самого мужчину и не проявило в нём ничего порочного. В общем, терять его Юлии не хотелось, несмотря ни на что.
  Однако у Глэдис свои планы и она их не таила, понимая, что замужняя женщина в отношении мужчин сильно ограничена. И она сказала Юлии:
  - Я о таком счастье и мечтать не смела: музыкант и мужчина, меня понимающий! Он первый и единственный, кому я позволила всё и сама. И он ни в одной нотке не сфальшивил! - Как обернётся, так пусть оно и идёт! А эти денёчки упакую глубоко и потом вместе с сыном мы это будем разглядывать в нашем домике в Эдинбурге.
  - У тебя есть сын? - выдохнули сёстры.
  - Будет! - Я, думаете, зачем приехала?!
  И Юля облегчённо вздохнула, понимая, что эта разнузданная певица спасла её от гибели. На репетиции гостья была очень полезна, поскольку суть своих идей знала хорошо и подноготную тоже, поэтому, как подать и куда нажать, указывала тут же. И в конце дня сёстры решили, что Гриша может пожить вместе с Глэдис у них, а не искать углы для свиданий. Таким образом решались все проблемы. И гениальная певица им вернула сторицей, вписавшись в их группу будто в собственную. Она прилично играла на гитаре и по вечерам на пару с Грэгом распевала корнуэльские сонги и шотландские баллады, он играл, а она пела и подыгрывала. В гостевой комнате набивалось так много народу, что интимность момента зашкаливала из-за расхристанной гостьи с обалденным контральто.
  Глэдис была неизлечимо больна щедростью и заразила-таки собой Гришу, который вскоре стал Грэгом и для остальных обитателей дома. И извинительность в его взгляде на Юлию перетекла в прежнюю уважительность и тепло.
  Гришей Юлия болела безнадёжно и трудно, так что вариант бытия с этой парочкой круглые сутки на глазах для исцеления оказался удачным. Своего восхищения мужчиной гостья не скрывала ни от кого и это передалось хозяевам. В ответ же она имела уважение без границ, как и сама Глэдис. В быту Глэдис оказалась растеряшкой, её вещи после отъезда ещё долго находили в самых неожиданных местах дома. И самой близкой в доме Чернышёва она выбрала Альфию. Когда Грэг уходил по делам, они секретничали, при этом гостья дымила сомнительным табаком в подозрительных сигаретках и качалась в такт собственным мыслям. У них нашлось много общего в замашках и претензиях на мир и однажды она увязалась с Альфиёй на торговую базу, чтобы увидеть азиатов в привычном для них деле: купле-продаже. Она ходила в своём чуть ли не хипповом наряде по территории республиканского торга и наблюдала за действом. Потом она призналась Альфие:
  - У вас лучше, чем в Кувейте, там все женщины в хиджабах и бывают они только на улицах, в местах такого типа им без сопровождения появляться запрещено.
  - У нас, конечно же, свободнее, чем там, а теперь вот и женщин не сажают за контрабанду, - как бы тон гостье поддакнула дама-абориген.
  - Это ещё как? - удивилась Глэдис. - Мужчин-то почему не жалеют?
  - Вот ты, к примеру, тоже увезёшь от нас кое-что, а таможня туда и не глянет!
  - Марихуана кончилась, так что теперь я чиста, как младенец! - заявила Глэдис и развела руками.
  - А это? - не скрывая сарказма, спросила Альфия и коснулась живота. И гостья самодовольно засветилась:
  - Даст на то добро святая дева Мария, всё и сладится и будет у нас бэби!
  - Он здесь, ты там, семейка, как в гражданскую, муж и жена по разные стороны фронта, - качнулась Альфия.
  - Ну, мы-то с Грэгом не воюем, так что...
  - Если бы он не был в группе у Юльки, ему бы в капстрану ни за что выехать не дали. Приедешь домой, свечку своей деве поставь, заодно и грехи замолишь, что без венчания отдалась и зачатие свершила.
  - Ну, я не настолько католичка, чтобы вот так и к деве Марии. У нас с Грэгом это вышло сугубо музыкально, мне понравились его рифы, они особенные и в них он сам. У вокалистки такое вызывает и пиетет и уважение. Гитарист переходит со мной на один язык и стремится понять моё, а не оседлать и в постель, как это водится у других. Я влюбилась с первого же аккорда и до сих пор не нашлось ни единого такта разочарования - Грэг, это моё по большому счёту и я от него не отступлюсь .
  - Ты думаешь, он с тобой так же глубок? - Неделя у вас, декада дружбы народов здесь и никаких грязных тарелок и белья под подушкой, писка детей и зависти соседей. Ты его пленила собой внутренней и шикарной и возбудила в нём откровенного самца, танцующего перед текущей самкой. В таком состоянии все мужики - зевсы и отцы нации. Но у Гриши есть и другое, ты сейчас его не видишь, но потом это выступит и от него никуда. Я такое проходила не раз. Разочарование! - Горькое и разрушающее.
  - Я думаю, Альфи, Грэгу моя рассеянность понравится, хотя сейчас он её просто не замечает. И потом нас ничто не разделяет, мы белые цивилизованные мэн и вумэн, сильно двинутые на музыке, которым быть вместе нравится. А посудой и бельём пусть займётся прислуга.
  - Ты думаешь, он будет с тобой и там, в Англии?
  - Да, с этого мы и начнём, однако, если что, я готова жить, где комфортно ему, в Кенте тоже. Не забывай, у нас будет махонький бэби!
  - Ему тридцать и до сих пор ни одна из поклонниц не принесла этому гению в подоле, по нашим временам такое бывает редко. Наши девочки чуют, от кого быть в тяжести. А с ним - только ахи и восторженный писк. Это не настораживает?
  - Пока нет, но я уже чую его душу и мне слов не нужно. Ему тоже! Мне 25 лет и я готова жить с мужчиной до седин и сердечного приступа в сорок, у музыкантов такое сплошь и рядом. Я ведь тоже петь буду не так долго, как хотелось. Однако Грэг нас не даст в обиду!
  - Ты ему родишь ещё?
  - Да, Альфи, у нас будет трое. Я как-то сказала шутя и он согласился. Ему нравятся дети от меня. Альфи, он меня любит! - она уронила слезу счастья и покачала головой. Дети Альфии таким щедрым накатом чувств её не баловали, да и парней типа Гриши они не знали, вот так!
  - У вас будут проблемы, - вздохнула Альфия, приняв запал гостьи куда положено. Визы, загранпаспорт, выездная комиссия и прочее - это слишком муторно, чтобы обсуждать сейчас.
  - Я знаю, мы с продюсером эту задачку обсудили и он считает, что нам поможет церковный брак. Будучи его женой, я смогу гораздо больше и у Грэга появятся шансы. Но об этом я призналась тебе первой. - Я тронутая? - Альфия чего-то подобного ждала и поэтому ответила сразу же:
  - Нет, Глэдис, ты любящая! Я это проходила и сейчас кое-кого люблю помимо детей и внуков. Так что, знай: мы вас обвенчаем! С записью в книгах, как положено и свидетельством. Так что ваш бэби будет законным британцем.
  И весь арсенал женских ресурсов рода Ким сразу же озадачился поисками православной церкви, где это сделают без проволочек.
   ИДЕЯ ВЕНЧАНИЯ И ПОБЕДНЫЙ ЗАГС поздняя весна 1973-го
  Извернуться, найти, срочно и конфиденциально - такое явление в стране Советов не так уж и необычно и к концу первого же дня поисков нашёлся подходящий вариант. С батюшкой переговорили и убедили в богоугодности этой миссии. Батюшка долго сопротивлялся, зная, чем это деяние обернётся, но он был настоящим русаком и отчаянность британской католички выйти за русского безбожника ему пришлась по душе. Про любовь и узы небесные он знал предостаточно, поэтому решился обвенчать рабов божьих и дать им благословение. Первое, что Альфия спросила у Пети, так это вероятные последствия для всех. Петя это мог знать точно и из надёжных источников.
  Идея венчания Чернышёву тоже понравилась и он прозондировал все нюансы этой церемонии. С одной стороны - церковный брак в светской стране не есть хорошо, с другой же - для решения кучи естественных для такого брака протокольных и разрешительных проблем потребуется много времени и хлопот. Идеологический отдел Республиканского ЦК за этот факт уцепится и навертит на него гималаи лжи и лицемерия, однако Старая площадь на этом уже не так зацикливалась и топор войны с религией закопала, начав вменяемую и основательную культурную революцию.
  То есть, надо вести игру на новом уровне и цивилизованными средствами.
   - А это - Эмма Томпсон. Узнав суть своей миссии, Эмма удивилась нестандартному приёму главного властного органа. И уточнила:
  - Мы о чём беспокоимся и чем озабочены: тем, что брак церковный или крючками предрассудков сугубо пролетарского общества, для которых жупел борьбы с мировым капиталом затмевает лица конкретных граждан по разные стороны баррикад?
  - Эмма, вы ведь понимаете, что любовь - это высшее и ему до розни каст, религий и наций никогда не опуститься. Мировая культура тому пример уже не одну тысячу лет. Вы должны найти такое решение, чтобы ни один чиновник ОВИРа и ЗАГСА не прицепился к этой парочке и стал восторженно аплодировать сближению культур всех континентов. Тем более, что влюблённые - это музыкальная богема. Им границы стран всегда были ни о чём. - Это "ни о чём для них" должны уловить все.
  - Мир увидит моё лживое шоу, в именах участников услышит лирическую поэму и пустит жуткую слезу! - улыбнулась Эмма и понятливость женщины мужчине пришлась по душе, хотя всё это сильно отдавало профессиональным цинизмом.
  - Да, у этой парочки есть чем любоваться, они живут в моём доме и репетиции рок-баллад я слышу в прямой эфире через стенку. И я думаю, церковь тоже надо отметить - они ведь согласились их соединить, несмотря на риск последующих кар от отдела в облисполкоме.
  - Вообще-то, уважаемый Пётр Ильич, я в курсе приезда мисс Паркер к нам и с её музыкой уже знакома.
  - И что?
  - Она не в моём вкусе. Но с вокалом у неё отлично, поэтому авантюра с приездом сюда и записью шотландских вещей нашими музыкантами мне пришлась по душе. Я её раздену донага и покажу настоящей. Слащавой истории с ней не получится. Она не конфетка, да и её суженый ни с одной женщиной не был близок дольше пары месяцев и тому свидетелей и пылающих жертв иллюзий страсти масса. Так что - вот так!
  - Эмма, вы успешный технолог и знаете, как выстроить процесс, чтобы из сырья получились волокна нужного качества. На входе - эта парочка влюблённых из враждующих империй, а на выходе - уверенность публики в том, что браки заключаются на небесах и нам негоже встревать в высшие промыслы. Конституция СССР и законы Британии в толкованиях этого не сильно отличаются. Любовь, семья, дети, ячейка общества. В нашей Конституции это выражено ясно и про иностранцев и иноверцев там ни слова. Это есть в инструкциях и пояснениях к основному закону, но им цена небольшая и их меняют часто. Так что...
  - Глэдис Паркер должна уехать замужней леди с любой фамилией. Лучше, чтобы она стала миссис Демидович и у себя дома поменяла паспорт. Тогда она сюда может въехать в любое время и на любой период. - Жена приехала к мужу. Но это потом, а пока надо всех убедить, что мы нормальные люди и законы у нас людские. - Вы меня понимаете? - доверительно открылся Чернышёв, уверенный, что эта женщина мыслит рационально. Эмма знала своего покровителя давно и он ей нравился по-человечески и по-женски. На других партбоссов он мало похож и это привлекало внимание ко всему, что он делал. А он работы не боялся и ни на кого не оглядывался. Так что быть ему благодарной не составляло труда. Ну и он никогда не навязывал своего видения материала, а только ставил задачи.
  - Пётр Ильич, если это прозвучит, как задумано, ваша супруга изойдёт ревностью: поскольку все женщины от 30 до 50 лет станут вашими поклонницами. Особенно из аборигенок. Вы с хорошим вкусом, понимаете в восточной женщине и предпочли гарем из них белым общественным активисткам. У меня много источников и эксклюзивная выборка женских представлений о Чернышёве вполне представительна. Такого прежде не было, чтобы портреты членов бюро обкома расходились сразу же, выйдя из типографии. В женских парикмахерских и торговых конторах они на видном месте. Правда, кроме вас на виду не осталось никого. В остальные завернули рыбу и овощи.
  - Думаете, это мою жену задевает?
  - У неё есть агенты внимания и влияния - сёстры в том числе, я видела их в деле, эти леди младшую сестру просветят непременно. Ваша жена уже если не кипит от ревности, то переполнена ею под завязку. И причиной не кто-то из симпатичных и молодых гляделок и давалок, а ваша персона! Для цивилизованной женщины такое - тяжкая мука. Ведь и выдать себя она не может, понимая причину. Вы слишком хороши, как мужчина, чтобы это не стало общественным достоянием женщин. Так что её ревность безутешна!
  - Ну, с этим она научилась жить-не тужить, к тому же она и сама хороша до изнеможения, так что агрессия мужчин к ней уравновешивает пиетет женщин ко мне! - Эмма, для меня женщина - это сокровище, которое вынашивает и растит моих потомков. Как и для любого мужика любой расы и веры. А в Юлю я влюбился с первого взгляда и принял всё, что ей принадлежало. Братья к нам ходить сразу застеснялись, а сёстры бывали, как у себя дома. Потому и гарем. И я всегда знал, что у женщины особая миссия и надо дать шанс раскрыться каждой.
  - Эмма Томпсон - тоже ваш проект?
  - С вами я только принял участие, конкретно вас выбрали специалисты ТВ, а остальное вы сделали сами. Мне приятно видеть, что вы раскрылись на новом месте и ваше свечение обогревает мир. Жена периодически ревнует к вам и мы этот пожар тушим вместе.
  - Она знает, какое бельё я ношу и в каком виде являюсь на свидания в обком, чтобы отдаться, не раздевшись?
  - И это тоже. Хотя больше там рассеянного и навеянного вашим обаянием, от которого все мужики Республики без ума. Вы только что сменили кое-что в себе из нижнего и это обсуждают самые приближённые, в моей семье тоже.
  - Что именно? - решила провериться Томпсон и Чернышёв указал куда надо.
  - Трёх дней не прошло и знает весь Кент! - поразилась женщина собственной незащищённости в бытовом отношении, - А если я и вправду согрешу с вами?
  - Тогда наверняка отыщется местный шекспир и интрига нашего совокупления затмит грохот от снятия очередного бонзы с поста. Все будут знать, как я вас распинал на любовной дыбе и что шипел, вонзаясь и изливаясь.
  - Пётр Ильич, вы так убедительны, что я уже захотела! - не скрывая иронии, ответила Томпсон и приподнялась на своём кресле: - Ну же, миленький, я жду, раздолбай меня под орех!
  - Я только в общих чертах передал то, что жена и знакомые "знают" про нас с вами от "очевидцев", - пояснил мужчина и обезоруживающе улыбнулся, - этому можно и не верить, но на уровне инстинкта реакция следует мгновенно - ревность!
  - Я знаю, что такое ревность, - вздохнула хладнокровная губительница репутаций и служебных карьер и приоткрылась мужчине, показав то самое, из-за чего такой шумный банзай у посвящённых.
  - Да, - оценил её прелести мужчина, - такое и так - только любовнику!
  - И ведь эту штуковину я не сама выбирала и при примерке не было никого! - пояснила удивление Эмма.
  - Думаю, вас ведут давно и реакцию на эту бесстыдную прелесть просто вычислили.
  - И никуда от них не укрыться?
  - А надо ли? - Вы молоды и прекрасны и интересны мужьям и жёнам! - Что в этом криминального?
  - И правда, что? - Естественная чувственность и зрелые интстинкты.
  - Да, именно так: мужьям и жёнам, поскольку несостоятельным меджнунам вы не по карману и не по зубам! А эти бойцы семейного фронта знают толк во многом и попусту не суетятся. За вами наблюдают и снимают мерки. В частности, вот этих прозрачных штанишек Альфия заказала в Центроснабе СССР две сотни! - Ровно столько, чтобы утолить жажду нужной публике. Только им!
  - И остальное на мне тоже под присмотром?
  - Да, как и всё, чем меня балует Юлька, - улыбнулся муж известной жены, тоже просвеченный насквозь.
  - И вас это не тревожит?
  - С чего бы? - У меня есть чем есть и это известно всем любопытным. Но вилкой, ложкой и прочими инструментами пользуюсь по назначению и больше нигде.
  - Я про вас тоже наслышана порядком, но злаки от плевел даже в слухах отлетают моментально. И даже в самых-самых "новостях про нас" вы уважительны и последовательны.
  - Это как бы подслушано или выложили доверительно?
  - Моя гримёрша удерживается так долго со мной из-за полной откровенности. Приятно или нет - но выкладывает версию в оригинальной тональности. Иначе я её удалю!
  - И вы её до сих пор не удалили, терпите или интересно?
  - Она несчастная женщина, так себе выглядит, проблемы с мужем, агрессивый любовник, троечник сын, квартира на пятом этаже без лифта и её никто не любит! А тут я, вся из себя городская и на неё не рычащая. Какие у нас могут быть отношения?
  - Служебные, - улыбнулся Чернышёв, такого насмотревшийсь порядком.
  - У меня что-то похожее, но оно сугубо женское.
  С ним она могла быть и простой женщиной.
  И проблемы с неординарной женой она тоже разглядела и с интересом хищника наблюдала за этой очень умной и навороченной в интеллектуальном и культурном отношениях парочкой. Жена у него и вообще нечто из одних крайностей и полярностей. И она как-то удерживается на этой волне максимализма и не сваливается в привычную местной богеме фрустрацию. Будучи химиком и зная устройсто мира в самых его основах, Эмма давно составила формулу женской сути мадам Чернышёвой и в последнее время стала ей завидовать и ревновать одновременно, полагая, что такой классный мужик этой метиске достался случайно. И последние слухи про себя и Чернышёва она отчасти принимала с чисто женским мазохизмом. Чернышов был и вправду хорош настолько, чтобы вот так легко вертеть её на виртуальной любовной дыбе. Если другие ему это приписывали как бы авансом, то она видела точно, что он умел и привычен на любой дыбе.
  И Томпсон вернулась к идее Чернышёва в филосовской аналитике - устраивая личную жизнь музыкантов, он избавляется от неминуемой ревности, которая его в итоге может погубить. Хоть он и играл в невозмутимость, но у неё есть ресурсы и пределы. И по тому, что она учуяла, он на самом низу восходящей гиперболы. Уходя из кабинета секретаря обкома, Эмма в очередной раз ощутила силу, которой одаривал муж чужой жены. У собственного мужа она не такая и под ней не спрятаться. И Эмма привычно включила все ресурсы для решения задачи своего покровителя. Если его уберут, ей в этом национальном заказнике не удержаться.
  Готовя программу, Эмма пропустила через себя одиссею музыкальной парочки и нашла их интересными даже по отдельности, поэтому дальше всё складывалось само собой и на экран выдали сагу о двух сильно заряженных частицах культурного электричества, которые должны неибежно притянуться друг к другу. Поскольку покровительство Чернышёва было ощутимым, то обошлось без ритуальных банальностей и идеологических штампов, от которых у простых телезрителей сводит скулы.
  Идею сочетать эту парочку всё-таки светским браком высказали музыканты и она понравилась остальным. Так что общественное мнение уже есть, а мнение обкома она знала заранее и пасьянс сложился сравнительно легко, поскольку никого снимать и наказывать не нужно. Ну и для особо упёртых ценителей классовых ценностей она приберегла фразу батюшки из православного храма о душах и сердцах рабов божьих. То есть, сочетаясь браком в храме, из свободных граждан сразу же попадаешь в рабы. Ну и с её подачи светящаяся шотландка выглядела Жанной Де Арк, штурмующей бастионы британского империализма.
  Эмма принесла готовую запись передачи Чернышову и они вдвоём оценивали опус вивенди для советского ЗАГСА и ОВИРа.
  - Эмма, у вас несомненный дар делать копеечку из чего угодно, - сказал Чернышёв после просмотра, - вы одновременно и автор идеи, и сценарист, и постановщик. Кадр делает оператор, он у вас классный, остальное - ваших рук и ума продуктус. Я боюсь, что Москва сумеет вас убедить и сманить к себе.
  - Вам жаль терять меня из собственничества или вы знаете то, что мне не ведомо? - подняла глаза Эмма, надеясь уловить момент истины, она уже умела это со многими.
  - Как тут одним словом о россыпи мыслей и планов по вашему поводу, - пожал плечами мужчина, - вот если бы я узнал, что вы стали одной из тех, кто посещает Высшие режиссёрские курсы при ВГИКе, это порадовало бы сильно. Вы могли бы снимать фильмы и на нашей студии, подняв планку притязаний так же запредельно. И я уверен, что фильмы достойно смотрелись бы и в ряду с Калатозовым и Пырьевым. Сразу, возможно, и нет, но потом вы выйдете на свой уровень. Уехав же на Центральное ТВ, вы станете одной из приезжих из национальных окраин. Кухню московскую я в общих чертах знаю, да и вам это не тайна.
  - Но я и здесь приезжая! - Мне это подчёркивают везде.
  - Эмма, моя жена двадцать лет занимается Хафизом и Хайямом и эти парни меняли города и покровителей не один десяток раз, они такая же "лимита" и "понаехали". Но мы читаем их опусы, не заморачиваясь, где это чудо поэзии создано: Самарканд, Бухара, Исфаган или Стамбул. С вами картина такая же. Передачу про Женю Малышеву я смотрел, пряча слёзы в горле, так это вышло пронизывающе! - У вас несомненный и яркий талант!
  - Думаю, вы объективны, Пётр Ильич, - легко проглотила комплимент Эмма, - мы с оператором об этом говорили не раз. Однако он видит истину моими глазами, а вы собственными. Идея хорошая и я подумаю, как это перевести в плоскость реалий. У меня есть муж, дети и куча женских обязанностей. И с такой работой я уже многого лишилась. Личного.
  - Сейчас вам тридцать два, курсы - три года и в тридцать пять вы уже сможете снять свой шедевр. По пути в виде курсовых работ вам открыты любые темы, чего москвичи не имеют изначально. Никто не начинал так рано! В Москве это исключено: затаскают на подсобных работах, а здесь собственное авторство - почти гарантия. У вас уже есть имя и авторитет, к тому времени они наберут ещё больший вес и всё - вперёд на штурм Каннов и Венеции.
  Услышав признание в любви главного лица в области, Эмма задумалась и решила ответить равноценно: она давно считала себя вправе на такое, просто раньше не было повода. И вот он - появился.
  - Пётр Ильич, я порядком и очень тщательно, монтируя и по сто раз перемещая кадры туда и сюда, насмотрелась на вашу жену и пришла к выводу. Он слегка непривычен, но это очень взвешенное решение. Не знаю, стоит ли.
  - Говорите, про Юлию мне интересно всё.
  - История с Григорием Демидовичем - срыв не первый, будут и ещё, хотя, по сути, она верная жена и всё это в ней происходит виртуально. - Вы слишком плотно прижимаетесь к ней. У людей творчества это вызывает реакцию отторжения. Надо ослабить узы и сделать так, чтобы поводка супружества не стало. Само супружество пусть будет, но без узилищ! Она стала истой актрисой и музыкантом и в этой роли ей комфортно. Но где-то подспудно над ней довлеет ваше могущество и она не летает. Хотя и крылья отросли и умения объявились. Глядя на Глэдис и Гришу, она это увидела крупными буквами. Она завидует свободе обоих! И я прочитала в её глазах: почему на месте Глэдис не я?
  - Спасибо, Эмма, замечание дельное, что-то подобное я предполагал. Похоже, перемену в Юлии заметил не я один. И это только подтверждает, что вам надо расти.
  Придя домой и глядя в зеркало, Эмма поймала себя на мысли, что в ней родилось новое в видении материала и она отдалась фокусам подсознания, работавшим так самозабвенно. Музыка в ансамбле Чернышёвой звучала отлично, со светом тоже хорошо, но в композиции самой концертной сцены абсолютно ничего впечатляющего, будто в сельском клубе, только кулисы и задники висят новые. И она позвонила Женечке, поделившись сомнениями насчёт клуба, сестёр Ким и новых кулис. Женя концерты эти посещала и тоже отметила, что художества в оформлении сцены и самого действа нет совершенно.
  - Допустим, я что-то придумаю, а эти музыкальные леди меня пошлют куда подальше и будут правы! - Не лезь со своим рылом в чужую епархию! - ответила художница.
  - Но ты сама готова к разговору с ними? - Это шанс свежего взгляда на музыку и их сумасшедшие темы. Хотя там и не комбинатовская панорама, - уела-таки она её страстью к собственному мужу.
  - Моя только идея, остальное пусть сами, - согласилась Женя, не заметив ревности, и они решили детали контакта с сёстрами.
  Вскоре Женя приехала в филармонию и понаблюдала за работой музыкантов, после чего они уединились с Юлей и та в общих чертах озвучила мысли о сцене и услышала идеи музыканта и поэтического автора. Через несколько дней Женя приехала к ним и показала эскизы оформления сцены. В обсуждении приняли участие все и итогом стала картинка с расположением проекционных аппаратов и геометрическая конфигурация элементов самой сцены. Кубы, призмы, ярусы и прочее. Теперь сцена соответствовала звучанию. А приехавшая с ней Эмма добавила киношного подхода к подаче музыки и с этим согласились тут же. Переброс света в рамках сюжета был технически сложным, но именно он заставлял музыкантов изначально держать планку высоко и не опускаться до филармонических лабухов. Такая же отработка света и с танцами делала их идеально огранёнными самоцветами. Сцена использовалась в полной мере и драматургию можно выстраивать в самых разных планах.
  Идеи художницы пришлись по душе всем и к Евгении Малышевой зачастили смотреть готовое и позировать теперь уже музыканты. Типажей разных и всяких много и Женя увлеклась ими, осваиваясь с положением самодостаточной художницы, а не сестры знаменитого брата. Теперь она себе могла позволить многое, не писать всех подряд, чтоб прокормиться, в том числе. Кроме того у неё был сын. А это половина рабочего дня, как ни крути.
  Операция "ЧАЙХАНА" сырое и только схема
  
  Операция-развлечение имела и практический толк, по итогам её стало ясно, что меры по чайханщикам надо принимать ещё раз, поскольку изменились обстоятельства - число работающих в этой сфере чуть ли не удвоилось и новые люди изменили климат. И никто из управления торговли ему лапши не развесит.
  Ещё работая в горкоме, Чернышёв смысл партийного руководства перевёл на рельсы производственных технологий, где важным является итог, а не участие в мероприятиях. Пишущие бумаги по любым поводам и потом от них нуль толка - это и нулевая квалификация пишущих эти планы. Выполняя директивы, не отвечая за сам результат, а лишь переписывая партийные псалмы, ничего в деле промышленного и социального прогресса не добьёшься. И темпы у нас должны превосходить западные, поскольку уж слишком долго мы воевали и поднимались из разрухи. Ко всему, Азия - она Азия и есть, хоть и Средняя!
  И он переменил вектор, отмечая в решениях республиканского ЦК только те направления, которые можно улучшить весомо здесь и сейчас. Перспективное планирование и НИОКР - это особая статья и она ко дню нынешнему касательства не имеет, но без него нет и будущего. Любителей поговорить о грядущем коммунизме он останавливал конкретным вопросом: - Что надо сделать, чтобы дело улучшилось уже завтра? Чтобы чугун из домен Кента не таскали по стране, а за одним комбинатовским забором превращали в стальное литьё, прокат и штамповку. Когда ему в ответ мямлили про природу проблемы и стратегию решения в масштабах Союза, он ставил на этом чиновнике жирный крест и убирал из списка номенклатуры без права восстановления.
  Кроме прямого руководства через директорат предприятий он возродил и сталинский элемент связи первичной парторганизации с ЦК, когда парторг ЦК не зависел от местных начальников и функционеров, включая и ЦК Республик. Для этого он в каждом крупном парткоме поставил прямую связь отделом ЦК на Старой площади через собственные ресурсы спецканала. Уже само наличие такой "вертушки" на начальство действовало отрезвляюще. Такой же канал, но из мелких партбюро и комитетов, он перевёл на свою приёмную и там вели запись обращений из первичных организаций партии. Утром он просматривал записи за день и давал указания отделам и секретарям по их изучению. Разгоны начальству заводов и фабрик шли через голову номенклатурных чинов области и города оперативно и не давая застаиваться и загнивать насущному. И ко всему психологическому реальная критика и обращения с мест тут же доходила до Старой площади и мигом оборачивалась проверками партийных чиновников. Для условий Средней Азии такой способ более чем актуален и он, белый житель Кента, знал подноготную местной власти и способы ухода местных чиновников от ответственности. Роль первичной партийной организации на производстве была решающей и надо укреплять её кадровыми перестановками и бережным выращиванием руководителей. Укрупнение и централизация производства - это важный элемент борьбы с размазыванием каши по блюду.
  Практически 75-80% всех доходов области давали города с крупными заводами и комбинатами и по населению это не более 45-50%, в то время как остальная территория висела гирей на городах-лидерах. В этническом отношении картина выглядела ещё ужаснее: местные этносы производили от 10 до 15 % валового продукта, составляя 75-80% населения. И в свете этого рассуждать об усилении роли местных кадров несерьёзно. Усугублялась проблема тем, что, не работая в основных сферах материального производства, национальное большинство доминировало во властных органах. Не могут аутсайдеры управлять лидерами! - так сказал в своей записке ЦК Чернышёв и приложил подписи согласных с такой оценкой руководства Средней Азией. Все крупные руководители его в этом поддерживали, поскольку проблему знали изнутри. В чём-то это несомненный бунт против сложившейся номенклатуры и она реагировала тут же, но инженер-прагматик - это боевой офицер, знающий своих солдат и вооружение, поэтому он эффективнее пишущего и ноющего функционера от сытой партократии. И он громит противника по законам войны.
  Полагая, что задача текущего улучшения жизни в регионе с него не снимается, Чернышёв заставил орготделы обкома, горкомов и райкомов укреплять первичные организации зрелыми специалистами, независимо от того, рабочий он или ИТР. И именно рост численности и увеличение доли активных граждан до уровня 15-25% должен принести иное качество, поскольку сверху и насильно революцию в национальную глубинку не принести: это должны сделать сами граждане и вопреки чиновникам всех видов и рангов. Если в промышленности рычагов управления хватало и ведущие кадры принадлежали обкому в первую очередь, то социальная сфера и аграрный сектор в разной мере принадлежали местной элите и требовали радикальных качественных перемен. И начинать нужно с Кента.
  Землетрясение и приезд в республику армии строителей со всей страны баланс прежней сферы обслуживания, начавшей терять криминальный характер, сильно нарушило, поскольку даже численно рост круглосуточных таверн составил более 25-30 процентов и увеличением оборота чуть не вдвое. И эти кадры из воздуха и кадрового резерва обкома появиться не могли. Ну и мясо с овощами для них материализовалось по мановению волшебной палочки, в то время как в общепите города возникла куча проблем с мясом и овощами.
  Выходило, что операцию "Чайхана" нужно провести в новой редакции. Укрепить профсоюз надёжными кадрами и убрать национальную прослойку посредников на всех уровнях связи "обком-чайхана". По возросшей активности хулиганья и отребья в тюбетейках стало ясно, что у спрута появились лишние денежки. Пора прикрывать эту лавочку!
  В течение следующего дня он подключил к проблеме перешедший в его ведение аппарат административных органов и велел разработать план с конкретными складами, базами, торговыми точками, фамилиями и датами. Списки кадрового резерва секретарей парткомов городской сферы питания и торговли он изучил лично. Потом пригласил специалистов КГБ и попросил проверить их надёжность. Копая не очень глубоко, но давая оценку по принципу: годен или не годен в рейд по вражеским тылам. Агентуру противника он в общих чертах знал, а с одним даже периодическисидел за одним столом, это был муж Альфии.
  БОРЬБА ИДЕЙ И ПРОДУКТОВЫЙ РЫНОК начать и кончить и про женщин махалли в том числе
  В Кенте выходило несколько местных газет и практически все центральные, которые печатались с матриц, привезенных из Москвы и отпечатанных лишь чуточку позже местных. Поэтому вся русскоязычная часть населения пребывала в ойкумене привычного им мира. По-русски говорили в городе почти все и экзотические дервиши, ночевавшие под чинарами рядом с привязанными ишаками, воспринимались в качестве декораций исторического спектакля, в котором принимала участие вся страна - построение социализма и продвижение мировой цивилизации на просторы архаичного неславянского Востока. Вся эта экзотика как-то микшировала и смягчала акценты социализма, который и был двигателем прогресса в краю, ранее застывшем и жившим ископаемыми плацентами эпохи средневековья. В целом прогресс этого анклава Средней и Передней Азии начался в конце прошлого века с приходом русского царя и номинально он порвал с мусульманским государством после Октября 1917-ого года.
  Подобная двухступенчатая ракета прогресса стала вызовом мировому мусульманству с центрами в Аравийских песках и халифатах Персидского залива. И неудачная попытка помешать Революции в Гражданской войне резко настроила соседей Советской России против светской власти в ней. Сбежавшие за рубеж от армии Фрунзе и большевистских комиссаров образовали ядро вандеи, подобной эмигрантству в Париже, Лондоне и Берлине. А это и религиозный дурман дервишей и исламских апостолов, и подрывная миссия подпольной вандеи. Неграмотной массе политические установки давал мулла, а независомой религии не существует в принципе - она всегда прижимается к власти и деньгам.
  Социализм и коммунизм для большинства населения был чем-то неясным и смахивал на суры корана, в которых тоже мало кто понимал. Поэтому замену муллы и махалли местными Советами приняли, как рутинную данность, а светское государство, как свободу не ходить в мечеть и не суетиться с отдельной комнатой и ковриком для намаза в течение рабочего дня. Намаз в мечети - это сеанс массовой терапии для толпы с явно выраженной психологической внушаемостью. Она в чём-то походит на инстинкт стаи или стада и роль погонщика в ней бывает и спасительной, и губительной: куда вожак заведёт, там стае и жить.
  Со временем сапиенсы стали соображать получше и размышления о том, куда ведут вожди, появлялись всё чаще и чаще у очень многих. Не задумывались лишь забитые и больные. Чем ниже интеллект общества, тем больше больных и юродивых. Примат религиозных догматов - это и есть выражение умственной платформы юродивых. Большевики не были пионерами в атеизме, но именно они поставили его краеугольным камнем государственного развития. Казнённый правоверными гражданами Афин учитель и философ Сократ - один из первых атеистов и это для истории атеизма очень яркий пример. И потом люди науки не раз становились объектами преследования из-за неприятия догматов правящей религии, примеров масса и о них не здесь.
  Белые люди принесли в Среднюю Азию и иной ритм, который непривычен большинству аборигенов, и ответственность на работе и дисциплину производственного распорядка в цехах, когда ни шага в сторону делать нельзя и это многих напрягало. Сельское население к ритму такому вообще привыкнуть не могло и ощущало дискомфорт от других технологий сельхозяйственного производства, где трактор и всякие механизмы задавали совершенно немыслимые темпы работы и на время утренней молитвы нет никаких окошек. С вечерней молитвой тоже светская власть воевала и всякие комбеды и ячейки большевиков в кишлаках прежний ритм и уклад разрушили до основания.
  Большевики не стали особо миндальничать с религией и попросту её выкорчёвывали из государственного устройства и человеческого сознания. И Центральная Азия перепрыгнула через парочку общественно-экономических формаций сразу же в социализм. Однако борцам за освобождение людей труда и мировую революцию всё нипочём и они с энтузиазмом предтечи несли просвещение и прогресс в умы народов Средней Азии. Но к каждому декханину толмача и агитатора не приставишь и решения большевиков не пояснишь, а поскольку революция - это русаки и их язык, то аборигены, по-русски не понимающие, являли собой благодатную почву для реакции.
  И молчаливая вандея начиналась именно здесь, среди простых тружеников, которые вроде бы и лояльно отнеслись к новой власти. Всеобщая грамотность многое переменила и теперь беспросветность и тупое подчинение власти, как неизбежности, ушло в историю. У вандеи редко идеи бывают светлыми, здесь картина та же: оставшаяся часть селян - это двоечники в школе и не любители арифметики и географии, которые историю не знают и дальше райцентра не бывали никогда, а многие дальше своего кишлака никогда в жизни не выезжали. Поэтому внешний мир для них - это нечто враждебное и непознаваемое. И мусульманство им как раз к месту. Уехавшие из кишлаков и закончившие техникумы и институты - это уже другая каста и на них мусульманству шибко не покататься, а вот они на нём - с большим удовольствием!
  И пятьдесят лет Советской власти в Республиках Средней Азии всё же многое переменила уже на генетическом уровне, здесь выросло новое поколение, не знающее прежнего уклада и знакомое лишь с устоями светской культуры, где приезжие славяне диктовали форму жизни и модели поведения для аборигенов всех типов. И семья Чернышёвых была тому ярким примером. Пётр Ильич Чернышёв тут родился и вырос, поэтому всю подноготную и неафишируемую византию постисламского Кента и окрестностей знал из первоисточников. Про источники местного продуктового благоденствия он знал предостаточно и ресурсы растительного и органического происхождения в том числе. Мясо в таких колоссальных объёмах ниоткуда взяться не могло и их источники были очень значимыми. Однако прежде уходили куда-то незамеченными.
  Миллионный город в новой конфигурации с круглосуточными национальными тавернами потреблял мяса и овощей только для официального меню 40 тонн молодой баранины и ещё около 15-20 тонн уже взрослой годовалой и овощей примерно в три раза больше мяса. Чтобы обеспечить такой прирост, надо где-то изыскивать полмиллиона товарных овечек ежегодно. При известном товарном поголовье Минсельхоза 6 миллионов всего стада, из которого кроме внутренних были и всесоюзные поставки в республики СССР, такую цифру легально не обеспечить. И ссылки на якобы умелых заготовителей, которые имели контакты с личными хозяйствами сельских жителей, даже в элементарные расчёты не вписывались. И пастбищ для такого громадного стада рядом с кишлаками не найти: там всё распахано и засеяно, а отгонное животноводство на виду и там тоже масса проблем с приплодом и сохранением стада. Однако сама цена вопроса призовых, нигде не учтённых 25 миллионов рублей в год, на этих шашлыках только в городе могла предложить самые разные варианты материалазации необъяснимой метафизики. 25 миллионов - цена хорошая и ради неё стоило рисковать, тем более, что всё шло напрямую в карман и минуя кассы, налоги и банковский оборот.
  Так откуда тучные стада нежной ягнятины? - Простому обывателю Кента это известно давно - отгонные пастбища в оазисах пустыни. Сами оазисы то они есть и там можно выпасать, то они исчезают за бесснежную зиму и на следующий год превращаются в пустыню. И так далее, поэтому их в минсельхозе не учитывают и их как бы нет и в природе. - Но не фактически!
  На этих "несуществующих" пастбищах летом не так чтобы и сухо, ночи из-за близости гор всегда прохладны, а вода в артезианских и прочих скважинах и глубоких колодцах есть круглый год. Но официальные аграрии минсельхоза там не обитают. Однако пастбища не пустуют и на стрижку овец, окот и прочее технологическое ездит масса народу и машин оттуда с блеющими ягнятами для чайханной индустрии питания целые колонны. Ясное дело, вся эта благодать не с неба свалилась и без районов и их сельхозуправлений такой "химии" не соорудить. Шерсть, овчины и прочее куда-то исчезают и потом выныривают мутоновыми шубами щеголих в Кенте и прочих столицах. А это суммы уже на порядок выше и ранг разрешителей и отвернувшихся контролёров теперь не ниже области. То есть, вся цепочка от ветеринарной службы до прокуратуры и транспортников, обеспечивающих этот конвейер круглый год заботой и средствами жизни. Даже в самые лютые зимы на таких пастбищах практически падежа не бывало и мясо в чайхану поступало в нужном объёме, ритмично и без сбоев.
  Ясно-то ясно, но докопаться до конкретных фазилей и турсунов, этим и заправляющих, не так просто. И самое неприятное в придуманной хитроумной системе, что круговая порука начинается с самых низов, и в ней заинтересованы все. Доходы там особыми трудами не обеспечены, зато риска по самые плечики для костюмов и платьев уважаемых людей. У самых нижних шестерёнок этого механизма халаты тоже заковыристые, как и сёдла у коней и затейливая связка у верблюжьих караванов. Как раз та часть хозяйства, где русаков на местах нет даже в виде исключений.
  Чернышёв в силу обстоятельств к аграриям имел косвенное отношение и теневые стороны отрасли представлял лишь в общих чертах и зацепок углубить знания пока не имел. Но в этом направление настойчиво работал и надеялся вскоре узнать и детали. Для этого нужно изучить фактуру темы и тогда многое из тени так или иначе выглянет. Наиболее приемлемое направление - изучение быта чайханщиков и лучше бы из самых недр махалли и их говорливой части - женщин.
  Но основательность мышления, как серьёзного учёного, предполагала изучение проблемы в полной совокупности всего и всякого. То есть, факторов физических и психологических. По части первой слабоизменчивой он провёл беседу с отцом и в интимной беседе под чинарой вдали от городской суеты наметил направления для неспешного и незаметного изучения проблемы. Поскольку противник имеет местное происхождение и места его базирования - это город и область, то скрытность операций - это основа успеха. Ну и разведданные в любой операции ложатся во главу всех стратегий и тактик. Нужно нанести на карту все реальные пастбища области и выделить те, что работают на криминальную эклономику. Работа серьёзная и очень тонкая, надо всё узнать так скрытно, чтобы главари сообществ не успели обрубить концы и утопить расследование в привычных ведомственных разборках и поисках виновных среди непричастных.
  И уже с первых шагов выявилось, что такая операция без огласки пройти не может, поскольку замешанных в ней слишком много. По требованиям оперативной науки и чуть не военной скрытности на изучение уйдёт не менее года. Сама операция пройдёт не в кавалерийском режиме и тоже затянется.
  И Чернышёв решил её разбить на отдельные операции и каждую проводить по мере готовности оперативных данных, надеясь хотя бы временно разрушить инфраструктуру этого бизнеса, пустившего корни глубоко и основательно. Легче всего начинать с зоны реализации продукции, то есть с самой чайханы. Она на виду и в пределах разумного контроля, там бывает масса народа и снять мерки с каждой можно легко и не привлекая лишнего внимания. Затруднить работу нелегалам тоже можно и всё это в рамках рутинных и привычных в миллионом городе дел.
  Палочка-выручалочка номер один - это Эмма Томпсон и он решил её на этот раз использовать втёмную. То есть, она не в курсе всего, а просвещает народ в деле уличного общепита. И всё абсолютно готовит сама. В беседе с умной блондинкой он начал с истории чайханного дела и предложил написать лирическую поэму на эту тему.
  - Поэма - это и особый стиль, и язык повествования, там и про ароматы надо обязательно, - заметила блондинка с некоей иронией нажав на "ароматы".
  - И чая аромат волшебный
  Питает мудрую слезу,
   Душе из праведных - целебный,
  А для неверных - чёс и зуд! - привёл строки из собственной жены Чернышёв и пожал плечами, как бы резюмируя границы темы. И блондинка улыбнулась, оценив мужскую сдачу по-достоинству. Она в чайхану ходила редко и её прелести видела как бы издали, в рутину и ароматы не погружаясь.
  - Поэму, так поэму, - сказала она, - но на темы "не лирики" их так никто и не написал, вот и Макаренко со своей "Педагогической поэмой" скатился в драму послевоенного беспризорничества. Мне это может поэмой и не показаться, у нас будет аналитика и фактура в любом случае.
  Что в этой суете дороже,
  К чему себя мне приложить,
  Коль червь сомнений душу гложет
  И снова выбор, с кем мне быть? - в итоге перефразировала Гамлетовскую муку Эмма Томпсон.
  - С собственной совестью и убеждениями, - ответил Чернышёв и с формальностями покончили.
  - Но без волны чего-то особого тема не прозвучит, нужен акцент на чём-то, если речь о заказной статье про социалистический передовой общепит, это не ко мне!
  - Чайхана как трактир и таверна существует не одну сотню лет и это заведение для народа. С этой точки поэтическое там увидеть можно, согласны?
  - С этой - да! - кивнула Томпсон и далее они исследовали уравнение в нескольких плоскостях. Поскольку оба с высшей математикой дружили давно и прочно, то вскоре забили главные гвозди предстоящей передачи. А это - публика чайханы. Немножко от держателей кухни и прочего производства, а главное - гости заведения.
  С учётом интимности бесед и прочих чисто технических деталей Эмма решила снимать на малошумные кинокамеры с синхронным звуком и последующим переводом в телевизионный формат. И её бригада размещалась в уютных закоулках древних чайхан, не привлекая внимания досужих зевак и не отвлекая собеседников настырным глазом камеры, её они убирали подальше и телеобъектив с хорошей оптикой писал нужное ведущему передачу, то есть Эмме Томпсон.
  И Эмма, не была бы самой собой, если бы не применила обычную для себя установку исследовать и сравнивать. При этом она не смущалась тем, что иногда собеседники отвечали на родном языке и лишь отдельное звучало по-русски - колхоз - хорошо, бай- плохо! Вслух ни один из собеседников Ибрагим-бека народным героем не назвал и когда она спрашивала про Чапаева, то фильм смотрели все и одобрительнокачали головой: - Якши джигит!
   Она разбила публику по возрастам и социальным категориям и с каждой вела особую партию, продуктивную на всходы и отклики, а не тупое кивание и одобрение. Лица для бесед отбирали оператор и гримёр, которые знали точно, кого в тени деревьев качественно не нарисовать. Однако в целом типажей хватило самых разных и отсеянные лица особо на представительность выборки завсегдатаев чайханы не сказались.
  Получилась не совсем лирическая поэма, но вполне гармоничная картинка со звуком и колоритными гражданами Кента и окресностей. И никого по следам программы с работы не сняли и критики по качеству обслуживания не затевали. Ну и все герои программы - люди живые и простые и соседи могли потом с гордостью говорить в трамвае, что, к примеру, Хаким Чиоев из передачи про чайхану - его сосед и они в самом деле такой, каким показали по телевизору. И вопросы заранее не сообщали, чтоб ответить умно, а всё так и вышло, только думали они подольше, иногда уточняя и переспрашивая, однако эти паузы на студии обрезали. И некий процент составили обычные теперь в Кенте строители из России и других республик и их речь от аборигенов отличалась сильно. Как бы тактично они не ухишрялись выглядеть деликатными, но век ушедший и далёкий в Советской Республике они отметили с изумлением. - Думали, такого уже нет! Эмма не очень это подчёркивала, но приезжие и сами сказали, что Средняя Азия - это Азия, а Сибирь - это Советский Союз. Честно и без затей. Чернышёв ни слова о самодостаточности и объективности Эммы Томпсон не сказал и просто всё одобрил:
  - Эмма Робертовна, у вас всё на уровне и в духе решений исторических съездов и пленумов, так держать! - такое и так гостья кабинета в обкоме не ожидала и решилась на реплику не сразу, а лишь сообразив, что она малость заплутала:
  - По-моему, я должна чуточку выпить, иначе свихнусь! - Чернышёв улыбнулся, достал заветное лекарство от стрессов и налил гостье:
  - Столько для "не свихнуться" - достаточно? - она была женщиной советской и ответила по-нашенски:
  - Одна не буду! - А вы что, не тем миром мазаны? - хозяин молча налил и в свою пиалушку для чая столько же и посмотрел на неё:
  - Яблоко, апельсин, инжир, курага, персики, виноград или вы после первой не закусываете?
  - У вас есть всё это? - удивилась гостья. Хозяин кабинет открыл один из шкафов и показал названные деликатесы. Практически все они с огородов и участков региона и эту ветку местных деликатесов готовили для больших тиражей уже вскоре. Пока это опытные деляны и полигоны. Она поднялась из кресла для гостей и подошла к этим редкостям для марта, они источали аромат и соблазняли отведать:
  - Если я всё это хотя бы чуточку вкушу, вашей рабыней не стану?
  - Как пожелает белокурая гурия!
  - Вариант, что я уйду отсюда рабыней, не исключён?
  - Повторяю, Эмма Робертовна, всё на ваше усмотрение!
  - Я вам нравлюсь?
  - Разумеется, вы в моём вкусе и очень своенравны, у меня дома жена в таких же тонах поперечности, но чистая брюнетка.
  - Ваш гарем сугубо восточный и там ни одной блондинки?
  - Всё верно, вы можете стать первой.
  - А вы хотите?
  - Я спросил первый, вы не ответили, это правильно?
  И женщина задумалась надолго. Мужчина не торопил, стоя рядом и вкушая аромат женских раздумий. Одно лишь вкушение стоит пять мужских жизней и сам ответ ничего в сути мужской личности не менял. Он стоял и вкушал, а она думала и витала в облаке,извергающемся из мужчины сплошным потоком. И она ответила, ничем не погрешив от себя и скользких обстоятельств:
  - Я хочу быть первой и единственной! - мужчина и здесь был выше обстоятельств и сказал:
  - Вот за это и выпьем: за вас единственную и неповторимую!
  Она свою толику счастья и сопричастности выпила тут же и на мужчину не глядя. Он тоже выпил и нажал на кнопку секретарю, чтобы их не беспокоили. Ни спаивать Эмму, ни обращать в свою веру он не хотел, а вот сохранить такую исключительную самодостаточность в своём регионе - это и процесс и задача одновременно.
  И он её бережно посвятил в некие ценности, важные для последующих задач. Умная блондинка слегка захмелела, но уловила всё и поняла правильно: её ценят и понимают по самому большому гамбургскому счёту! И при всём таком и ого-го-шном - к греху не склоняют и никуда из запретного не заглядывают. Немножко зацепило, что берут только в гарем, но иначе на Востоке и не бывает, это она знала точно. И уж совсем сбило её с толку новое от хозяина кабинета: он подарил три шёлковые блузки ручной работы, в которых только позировать перед камерой, сдавая после съёмок спецхрану алмазного фонда, и сказал:
  - Это вам от меня, виртуальной жене-блондинке среди чёрных гурий гарема.
  Женщина в Эмме родилась давно и прелесть подарков оценила мгновенно:
  - Это аванс и его надо отработать? - На сколько лет я рабыня? - и так же оперативно получила сдачу:
  - Вы первая виртуальная жена-блондинка и это подарок мужа. И с вас только улыбка! - Вы уже жена, так что не мучайте себя ничем, просто улыбнитесь мужу.
  Она улыбнулась по-настоящему, понимая, что он прав на все сто: их отношения давно не служеные и этим жестом он их только назвал настоящим именем. Преданность идеям и высшим ценностям ничем не отличаются от ценностей семейных. И в этом высшем она ему верна до гроба. Она даже не заметила, когда стала его идейной женой.
  - Теперь наедине мы говорим иначе: я вам Петя, а вы мне - Эмма?
  - Следуя логике, уже чуточку иначе: ты мне Эмма, а я тебе Петя.
  - Без соития, но с единением?
  - Именно так,
  Эмма - белая картинка,
  На груди полночный крест,
  На устах застыла льдинка
  И невыраженный жест! - Не удивляйся, у меня полный дом поэтов, завистников и артистов, так что про тебя я наслышан всяко.
  - Они меня раздевают публично? - спросила Эмма, радуясь шансу узнать про себя из надёжных источников, поскольку Чернышёву доверяла, как себе.
  - Я бы сказал иначе: они с удовольствием приобщаются к твоей неге, красоте и очарованию. Без привязки к тебе фразы и обличения не звучат и их никто слушать не станет, а с тобой - и глаза и уши настежь!
  - У меня много таких бескорыстных любовников?
  - Они вовсе не любовники: ты их меняешь, как светская дама перчатки и наутро не помнишь, с кем пила ночной коктейль.
  - А ты в этом списке кто?
  - Муж.
  - Единственный и неповторимый? - шутя выдала Эмма, однако Чернышёв иронии не разделил:
  - Даже моя Юлька так считает.
  - Что ж, Петушок, выходит, и так и так мы вместе! Ну-ка, Петенька, ещё по маленькой! - Муж не уронил банального: - А не сковырнёшься? - и просто выполнил просьбу.
  Чуть позже он дал жене антиалкогольного и она стала прежней Томпсон. Однако дома, приступив к супружеским обязанностям с Николя, себя поймала на том, что сравнивает лежащую с юридическим мужем даму с той, что пила с виртуальным супругом в кабинете обкома. И не нашла между этими женщинами ни единой общей чёрточки! - Ну, ни единой!
  И кто же тогда перешёл на "ты" с Чернышёвым и спрашивал о собственной репутации? - Она уснула в объятиях мужа, так и не решив задачи по идентификации личности. Этим она сильно отличалась от восточных женщин, которые легко играли в раздвоение и даже утроение собственных личин, лишь бы на пользу и здоровье!
  ЧАЙ ВДВОЁМ, ЗУЛИКА И ТОЙБЕРГЕН весна лето 1973 сыровато
  Тойберген пришёл с вечерней смены около часу ночи, поужинал и устроился в самодельном кресле на широченном балконе, вкушая прохладу ночи и ожидая жену, чтобы побеседовать ни о чём. Зулика с мытьём посуды обернулась быстро и вскоре принесла мужу чай и устроилась рядышком на пуфике мужней работы. Они вот так нежничали часто и это продлевало иллюзии жизни и чувствований. Ему нравилось её полное тело и она отдавалась мужу и в этом тоже. Тело Зулейхи мужних ласок жаждало и побуждало продвинутую узбечку потакать первородным инстинктам, впрочем, мужчина в Тое был исключительным до сих пор. Упругая полнота жены возбуждало по-особому и Зулика это чуяла всем существом, разуму неподвластном. Он ласкал и груди, и бёдра, буквально поклонялся углублению пупка и упивался шарами ягодиц, затевая с ними изматывающие игры. Извиваясь под ним, она истекала не раз и эта её субстанция сильно помогала разумной, которая общалась с другими на ином языке совершенно. Раздвоение в себе Зулика стала отмечать не так давно, оно углублялось и чувственность, которую возбуждал муж, уже рядом с ним не задерживалась, упархивая всё дальше и дальше от мужниного алчущего тела.
  Все их дети - это плоды любви настоящей и она их носила под сердцем легко и трепетно, прислушиваясь к взрослению крохотулек, растущих незаметно и с особым характером уже в утробе. Муж иногда приобщался к её играм, но так и не проникся и наблюдал за женой со стороны.
  Как и в былые времена, устроившись рядышком, Зулика держала чашку чуть на отлёте, чтобы лучше видеть лицо мужа. На этот раз он был рассеянным и отреагировал лишь на приоткрывшееся бедро, когда она качнулась поправить причёску. Дома она делала особенную и для него. Он легонечко коснулся её щеки и сказал:
  - Пойдём спать, устал что-то!
  Но, оказавшись в постели с молодой женщиной, которая ко всему и восточная, он встрепенулся и воздал по-мужски. После взаимного любования бывала пауза и потом они обсуждали самое интимное. На этот раз интерес незаметно свалились к молодой художнице, которую показали по телевидению. Она была сестрой известного доктора Искандера и его знали все молоденькие мамаши Кента, где бы они ни жили. Зулика была женщиной цивилизованной, читающей всякую литературу, не выключала звук телевизора при научных передачах и тоже о нём знала порядком, а кое-что и вообще из первых рук мамочек, попавших в историю с детскими недугами и счастливо выбравшихся из них, благодаря доктору Малышеву, но об этом мужу нельзя, а вот об исцелённой сестре доктора можно.
  Эту историю они обсуждали в самых интимных подробностях и белые брат с сестрой для обоих стали заочными кунаками. Тойберген в последнее время часто видел художницу у проходной комбината и иногда она шла по тротуару вдоль линии с каким-то русаком, мило беседуя и не торопясь к остановке. Детали этих кадров, каждый в несколько секунд, он складывал в картину и обсуждал с женой, она в монтаже такой композиции бывала очень умелой и изобретательной. И говорили об этом по-русски, как бы выделяя эту часть жизни от рутины обыденности, где тонкость фраз и глубина мысли превосходили речь родную. Это вышло само собой и нравилось обоим супругам.
  - Ты знаешь, Зу, у неё с этим мужчиной роман. Сегодня они прошли несколько остановок и в трамвай так и не сели. Я их видел на бульваре до проходной и потом, когда возвращался, они так и шли, о чём-то беседуя. О работе говорят иначе, - сказал муж и она уловила природу его рассеянной грусти и якобы усталости. Он в эту художницу тоже влюбился. Хотя влюбился виртуально, но ревновал к тому русаку по-настоящему. И она прильнула к мужу, зная способ вывода из небытия:
  - Она изумительна, Той, такие рисунки в её положении - это нечто! Будь я на твоём месте, тоже любовалась её талантами. А попав на её место и в твоём трамвае, не сводила глаз с тебя. Ты очень хорош! - ответила она по-русски и он мгновенно вспыхнул.
  Дальше был любовный эсперанто и объяснение во взаимной любви. И весь день после этого женщина размышляла о трепетной и сумасшедшей ночи. Муж таким не был никогда. И сейчас, когда ему за сорок, такое неспроста.
  Следующая смена у него была вечерней и он опять вернулся слегка не в себе и так же отошёл, лишь отдавшись воспоминаниям о вчерашнем. И вновь всё вышло по высшему разряду и вновь была любовная оргия. Спать им довелось немного, но мужчина поднялся первым и такое тоже нечасто. Он принёс любовный кумыс из холодильника и, напоив свою богиню ритуальным напитком, принялся алкать тело женщины. Он в этом был отменно хорош и ей завидовали соседи, замолкая при его виде и провожая взглядом: виртуальный коитус с ним воображали многие¸ отметив очевидное влечение мужа к жене. На нём написано, что будет с Зулейхой, когда за ними закроется дверь. - Дети играют на улице и квартира моментально станет любовным дастарханом - ешь не хочу! В реалиях именно так часто и бывало и акробатика с гимнастикой начинались тут же.
  Сейчас же его возбудили не завистливые соседи, а молодая художница, в которую он по-мужски втрескался. Так любить в ответ на увиденное, значит многое и для неё - это новый виток женской жизни. Зулейха обожала своего мужа, ценила в нём сугубо мужеское, которое деликатнее и тоньше, чем у многих ровесников и понимала его тягу к познанию окружающего мира вот таким причудливым способом. Ей из мирка нынешнего вырваться тоже хотелось и векторы человеческого и интимного у них совпадали. А всё эта художница! Не воздать за подобное белой колдунье Зулика не могла и она этот шанс нашла.
  Профессия водителя трамвая в Кенте из уважаемых и Тойберген в трамвайном парке был на хорошем счету. Насчёт соблюдения графика всегда порядок и водительский класс очень приличный, так что ни резких стартов, ни торможений, хотя и поезд у него из ветеранских, попавших сюда после войны, когда в столице страны появлялись новые трамваи из ГДР и Чехословакии. Он был внимателен и кроме пути следования разглядывал пешеходов и прочий люд на велосипедах и ишаках. От них всегда нужно ждать сюрпризов, особенно на переходах или у крупных магазинов и кино. На лица у него память была хорошей и он различал "своих" пассажиров, которые в одно и то же время едут на работу и с работы, и прочих, случайных и непостоянных. Поэтому подыгрывал "своим", чуть притормаживая ход, когда они из пешеходных ручьёв на светофорах выруливали к остановке. Трамваи ходили с разными интервалами и 3-5 минут между ними бывали только в час пик. Так что опоздать на работу, не попав на свой трамвай, можно запросто. И народ торопился, а Тойберген их понимал и уважал.
  Бригада кондукторов у него менялась нечасто и с молодыми парнями он уживался легко, подшучивая и подтрунивая и как бы выдерживая тему обязательных инструкций. Заработать на калым невозможно, но определённые льготы есть и это людей держало в тонусе. Квартиры и детские садики водителям трамваев доставались чаще, чем в таксопарке и слесари с электриками оттуда к ним переходили при первой же возможности. Когда в середине дня трамвай попадал на отстой в четверть или половину часа, он ставил его в тень и они отдыхали, распивая чаи из ближайшей чайханы. Такое бывало на конечных остановках, так что перемолвиться с парнями было где. А у тех на уме одно - девушки. Стройных и симпатичных они не пропускали, хотя вслух и вслед ни слова, иначе с работы вылетишь. Но красавиц примечали и фиксировали их внимание на себе доступными средствами, к примеру, счастливыми номерами билетов или фразой о сегодняшней причёске. Взрослым ханум и пожилым матронам они отрывали билеты уважительно и те в ответ не поджимали губы на модные рубашки вместо форменных сорочек, которые выцветали и шли полосами от соли на спине уже через пару месяцев, если в течение дня не сменить их трижды. Начальство об этом знало и закрывало глаза на мелкие нарушения в форме одежды. В России и Белоруссии с Украиной парней и мужчин среди кондукторов нет и приезжие оттуда любовались молодыми парнями, прилично говорящими по-русски. Ну и акцент тоже был особым и туристам, которых стало в последнее время много, это тоже нравилось. Торговля тоже мужчинами была обильна, но русаки привыкли к женщинам за прилавками и считали эту работу не мужской совершенно.
  И потихонечку такое в обычаях аборигенов тоже появилось. Так в гастрономах мужчины работали только в мясных отделах, а остальное - это женщины. Постаралась и санинспекция, которая привела республиканские манеры к союзному знаменателю. Медицинские книжки и регулярный осмотр отпугнули многих мужчин из продуктовой торговли, теперь они занимали специфические ниши, где женщине не так удобно. И шанс выбраться из домашнего рабства большая часть женщин-аборигенок приняла благосклонно. Для этого нужно одолеть проблему яслей и садиков и она решалась достаточно хорошо.
  Социальное государство с его приоритетами национальные окраины СССР возвышали над географическими соседями очень заметно и местные, имеющие родню в Иране или Афганистане, знали точно преимущества своего строя. Но родня за границей - это не поощрялось и никто её не афишировал, однако для себя преимущества собственного положения знали и русаков, принёсших всё это на штыках Красной Армии, уважали. Ну и культура пришельцев была привлекательна глубиной и доступностью. И всему причина - русский язык, который всё это сделал бесплатно. В Кенте русские и прочие европейцы составляли не более трети-четверти населения, но остальные народности говорили по-русски хорошо и охотно и непонимания как такового нет.
  Особенно чутко ко всему этому относились женщины, которые для мужчин всегда были объектом приложения и притязаний. Как оформить причёску и что надеть на ноги, какая юбка и платье хороши нынче и насколько можно быть свободной в выборе блузки - теперь на слуху и по телевизору моды всех типов можно увидеть в живом виде. И общественный транспорт в новом формате городского сообщества стал вроде подиума, где рассматривают неспешно и вплотную. Ну и ведут себя там более сдержанно и кондукторы с вожатым в этом клубе за хозяев.
  Ясное дело, что традиционное одеяние восточную женщину в самовыражении сильно ограничивало и прелестей фигуры там не увидеть, как и многого другого, что европейская одежда высвечивала моментально. Единственное место, где для восточной джамили и гюльзор можно разойтись основательно, это лицо. И тут традиции и культура горожанок Кента были многовековыми. Нарисовать нужное и убрать лишнее они умели давно и к замужеству в двадцать лет уже профессионально.
  Так вышло, что Тойберген выбрал в жёны девушку грамотную и это его напрягало достаточно постоянно и сильно, поскольку та работала в конторе и вращалась среди начальства, что придавало ей веса, с другой же стороны, мужскую ревность распаляло неимоверно. И почти всё, что он узнавал о модах и манерах поведения, исходило от жены. Приучила к чтению тоже она. Сначала это были книжки местных авторов и обо всём знакомом, а потом появились и другие русских и переводных авторов и самым пиком интереса супругов стали книги французов, которые интимную жизнь буквально живописали.
  Мопассан среди них был самым читаемым и понятным, ну и тут же сыграла своё ограниченная доступность - не так просто найти такое чтиво, книги ходили кругами по друзьям и знакомым и из книжных магазинов при таком спросе свои библиотеки особо не наполнишь. И вот такие читатели из народа не блатного и к подпискам и прочему лотерейному не приближённое книжки стали множить любыми средствами, чтобы компенсировать дефицит. В ход пошли толстые журналы с вырезанными оттуда романами и повестями, из которых собирали книжки и переплетали. Местные типографии тоже подключились к негласному буму и с учётом лимитов на бумагу сильно урезали то, что успехом не пользовалось и оседало на базах-коллекторах. Хорошо сократили прежнее обилие тиражей на местных языках до уровня реального спроса и за их счёт добавили русскоязычное.
  Так вышло, что уровень притязаний и границы компетентности в обществе так или иначе определялись кругом чтения и уровнем его понимания. Кто-то так из классики и не выбрался, а кто-то до неё и не доехал. Тойберген, благодаря жене, читал всё вперемежку и классика там тоже бывала, если издание редкое и хорошо иллюстрированное. В круг чтения попадала и иностранная классика, имена он запоминал и в жанрах уже ориентировался. Тойберге различал Бальзака и Стендаля, немножко читал Мериме и неоднократно перечитывал "Жерминаль", доставшуюся на книжном толчке в выходной. С женой он спорил о "Пышке" и та на примере героини показывала вторичность и зависимость женщины от мира во всём. Но и величие её падения тоже.
  Эту просвещённость она усвоила от своей начальницы Нелли Матвеевны, которая замужем за главным инженером. Сама начальница была дамой среднего возраста, но выглядела отменно и от подчинённых требовала того же, поясняя, что истинное лицо серьёзного предприятия - это не приёмная директора, куда попадают немногие из "сливочных" и "позвоночных", а бухгалтерия. Там с накладными и счетами толкутся все: и свои начальники цехов и отделов, и заказчики и поставщики с других предприятий и городов. Из Москвы и Риги к ним тоже приходили и видом бухгалтерии восточной республики сильно впечатлялись.
  В национальных шёлковых балахонах в их здании никто не ходил и все женщины и девушки светились в европейских блузках и кофточках, блистали затейливыми причёсками и ножки тоже не скрывали, поскольку начальница и сама своих прелестей не стеснялась. Не все такой ритм выдерживали круглые сутки, но на работе планку не опускали, поскольку женская планида имеет свои ценности и конкуренцию очень жёсткую. Если одна из молодых женщин сделала интересный вариант с локонами, это было вызовом остальной когорте изящных воительниц. И сильные отзывались, а слабые скатывались под покров балахонов и сплетен с журчанием про цены и рецепты капусты по-корейски. Из двух отделов бухгалтерии только две женщины в этой гонке за жизнью признали поражение и на них смотрели с сожалением и нескрываемым снобизмом.
  Хотя для жития в этом специфическом социуме кое-кому приходилось переодеваться в национальное, что их особо не смущало - накинула "хиджаб" на европейское и всё - я примерная узбечка или таджичка! Казашки и татарки на такое смотрели свысока и лояльности идиотским нормам ислама не понимали. Русачки же, чтоб не смущать товарок, в минуты перемены обличья либо отворачивались, либо прямо на рабочем месте разглядывали и подправляли шедевры каллиграфии на собственном лице.
  А дискуссии на разные темы чаще затевала сама начальница, прочитав что-то и делясь ещё не всем доступным. У неё и подписка на дефицит есть всегда, и она всегда в курсе веяний в высших сферах до того, как об этом напишут в газетах. То есть, постановления в "Правде" и снятие с пробега кого-то из столичной богемы сопровождалось точными ссылками на опусы разжалованного в рядовые грешники. Никому и в голову не приходило узнать природу такой осведомлённости: Нэлли Матвеевна откуда-то из поднебесья, а там всё царское и избранное.
  Рассказы в толстых журналах про новый стиль в литературе и кино она приносила часто и, прочитанные всеми, они из бухгалтерии гуляли по всей конторе. Начальница была строгой и требовательной, но справедливой и заботливой по-женски. Об этом вслух не говорили, но догадывались о том, что судьбы многих претендентов на повышение так или иначе связаны с её оценками на расширенном профкоме, где она ведала культурным сектором. И он весил не меньше жилищно-бытового, где распределяли квартиры и места в яслях и садиках.
  Зулика довольно быстро возвысилась до старшего бухгалтера по материальным ценностям и вела себя уверенно, развивая и углубляя собственную компетентность, которая для Нелли Матвеевны была главным критерием во всём. Про индийскую Камасутру она заговаривала негромко и только с избранными и Зулика в это число входила. Умная полненькая узбечка в море интимного и изящного ориентировалась легко и могла об этом сказать обстоятельно, а не запинаясь и выдавливая из себя. Судя по всему, с мужем ей повезло и секс сним в удовольствие. Про свою личную жизнь начальница особо не распространялась, но умная Зулика поняла, что та про эти интимные вещи знает не только по книжкам и вряд ли от мужа, человека с лишним весом, совсем не привлекательного и нормальную женщину не волнующего. По тому, что они вытворяли с Тоем, выходило, что кама-сутра не такая изысканная и изобретательная, как о том пишут. И в узком кругу Зулика вполне внятно комментировала картинки из книги, чем вызывала уважение остальных женщин вслух и зависть негласно.
  Мысль сблизиться с художницей перетекла в Зулику из откровений влюбившегося мужа и вызрела под влиянием Нелли Матвеевны. Она делилась некоторыми вещами из белья, которые отдавала из щедрости и расположения, всё было в упаковке и с этикетками. Они ей не подходили из капризов тонкого свойства и Зулика полагала, что муж в этом играет роль пассивную. Дразнить и возбуждать начальница умела отменно и делилась секретами дамских обольщений. Когда кто-то из визитёров входил в её кабинет, это было то ещё зрелище! Что там и как было за дверью, но вожделение и испарина на челе мужчин наблюдалось в любом ассортименте. Начальницу обожали и хотели все, но ни одного довольного кота из-за двери так и не появилось. И это становилось гордостью остальных работниц бухгалтерии, они вежливо предлагали несчастным визитёрам чаю со льдом и закуток с зеркалом, чтоб привести себя в порядок. Такой мазохизм вскоре стал нормой. Как-то после очередного отвергнутого меджнуна Нэлли Матвеевна пригласила Зулику по делу и после того, как бы между прочим, спросила:
  - Как там этот брюнет с пробором, в обморок не упал? - это она так шутила.
  - Меджнун разве так поступает? - Пока не одолеет или его не грохнут стражи господина - не упокоится! - возражала Зулика.
  - На твой взгляд, он меджнун?
  - Думаю - да! - Достойный мужчина держит себя в руках.
  - Тебе не кажется, что меджнуном можно сделать и достойного? - подняла изящные брови начальница и подчинённая задумалась.
  - Зачем?
  - Из каприза, хочу и всё тут! - Ты разве так не поступала хотя бы иногда?
  - Он несчастен, а я довольна - номер прошёл? - Нет, так я не капризничаю.
  - Ты права, Зулейха, подобную радость испытывают только стервы, - сказала начальница и продолжила мысль, - но в этом кабинете они видят женщину и делают стойку: вот я тебя сейчас! - Так что стерва я по необходимости.
  - Производственная необходимость, - улыбнулась Зулейха, - такое в книжках только французы и англичане выдают. Особенно французы - у них уговорить даму, вроде чаю выпить. А те только насчёт посуды спрашивают.
  -И такое читаешь?
  - Приносят теперь девочки всякое. Их тоже соблазняют и вот таким образом просвещают.
  - А ты просвещена и так?
  - Не так чтобы и просвещена, поэтому и читаю.
  Нелли Матвеевну с Зуликой разделяла череда незаметных лет по дате рождения и пропасть по воспитанию. Что позволено и естественно европейской женщине, Зулика узнавала именно от неё и это было впечатляюще. Не сказать, что они дружили, но некая интеллектуальная и вкусовая близость у них намечалась несомненно. Красота молодой узбечки и особая звериная раскованность напоенной мужеским соком самки влекла начальницу, а европейская изысканность и глубочайший вкус манили темнокожую молодку. Ко всему начальница не особо себя сдерживала с ней и иногда являла роскошное недозволенное на миг, открывшись и тут же запахнув. И испытующе смотрела на реакцию молодки. Зулика прикидывала вероятного мужчину-любовника для неё, догадываясь о происхождении умений в таких тонкостях интима - такое от грузного возрастного мужа не получить. То есть, пищит, извивается и стонет она с кем-то другим. И эта гипотеза хорошо объясняла грацию и пластику обычных движений, которая только от обильного и разнообразного секса. У Зулейхи секса много и любого, поэтому родню по увлечению она видела и без откровений начальницы. Но это догадки, а узнать по-настоящему можно лишь сблизившись.
  Чтобы стать хотя бы отчасти на равных, а это для гордой Зу было важно из принципа, она отыскала впечаляющее шёлковое бельё ручной работы одной из местных мастериц. Такое только перед свадьбой или для любимого! Зулика не сразу решилась подарить, но однажды этот миг наступил и она пришла в махонькую комнатку, где примеряли обновы днём и переодевались в восточное, уходя домой вечером. Зеркало там было почти в пол и очень широкое, так что смотреться можно вдвоём-втроём , не теснясь. Она постучала и назвала себя, Нелли Матвеевна сказала:
  - Входи, Зулейха, я уже заканчиваю.
  Молодая женщина вошла и увидела, что начальница примеряет что-то очень дорогое, она это отметила по аромату упаковки и самой ткани, ну и ниток, выдержанных в восточных благовониях. Они стоили несметное состояние, на городских европейских женщинах такое увидишь редко, но начальнице подобные пакеты приносили регулярно. Обычно это шло с торговых баз, все новые вещи сначала попадали вот на такой рынок, а только потом, хорошо насытив хаус-майоров, шли в широкую продажу.
  Зулейка оценила ухоженное и упругое тело вкусной женщины и сравнила его с накачанным телом своего мужа. Её муж в рамках кастинга для интимного сюжета был лучше Нэлли Матвеевны совсем ненамного, ну и то, что они ровесники по пройдённым этапам физического бытия, делало начальницу равной и готовой к соитию неспешному и очень глубокому, когда нирвана не миги и минуточки, а часы и сутки.
  Молодая узбечка это чуяла всем существом, ещё тела соперницы-подруги не коснувшись и аромата слияния не познав, просто почуяла! Изваянная руками мужа, она понимала его чаяния и все клеточки её тела знали, чего хочет муж. И вот теперь она этот эталон увидела - Нэлли, Нэлка, Нэлечка! Белую гурию он хотел всем существом и вот она - мечта в реальных платьях и белье и бесстыдстве сочного тела. Зулейха остановила бег женской ненасытности и смиренно подставилась очам начальницы, понимая несказанное - Нэлка умна и у них только начинается! Она смотрела на неё и грезила общим, оно уже на поверхность показалось и ядом интимной общности заразила обеих женщин.
  Чёрная гурия разложила тело Нэли Матвеевны по полочкам и приставила к единственному мужчине, которого знала и любила по-настоящему. Приставила поближе, чтобы рассмотреть и сравнить. Если бы Той стал мужем Нелли Матвеевны, та выглядела бы намного ярче и моложе, это она знала по себе, сравнивая собственные достоинства с чужими. Чуть больше веса у неё нисколько не сказывалось ни на самочувствии, ни на подвижности, ни на пластике в танце и сексе. Её вес обладал силой и очаровательной энергией, именно он помогал вынести натиск мужчины, смягчая его атаку и поглощая в себя. Той аж вскипал, сливаясь с ней и чуя каждую клеточку женской прелести. Её хватало надолго и она засыпала с мужем, так и не разъединившись и потом, ещё во сне ощущала возрождённое могущество и новый виток сумасшествия, которому отдавалась и помогала излиться совершенством. Той её чуткую понятливость ценил и воздавал тут же. В такие минуты она в его руках и под ним порхала и взлетала и стонала, попав в железные клещи последних актов.
  Вот и сейчас Зулейха слегка взбодрилась от запаха парфюма и косметики начальницы, на секунду прикинув, что сделал бы с этой стервой вроскошном белье нормальный мужик. - Да, это было бы то же, что и с ней вытворял Той. И эта роскошная сука скулила бы и умоляла пощадить, млея от боли и неги одновременно.
  Однако реальная Зулика протянула пакет с бельём и сказала, не педалируя сожаления от разлуки с отличной вещью:
  - Для вас эти вещицы будут в самый раз, а мне туговаты. Чуточку мастерица ошиблась с размерами.
  И начальница всё внимательно рассмотрела и потом примерила, пока она всё это проделывала, Зулика отметила, что подарок пришёлся по вкусу и по размеру.
  - Такие вещи носили жёны и любимые наложницы в гареме султана или шаха! - восхищённо оценила себя начальница, глядя в зеркало. И сразу не понять, кто будет оценивать эти прелести на её теле. Зулика как-то не представляла пузана главинжа в роли ценителя.
  - Вы в этих вещах - исключительное диво! - отметила Зу и не стала рисковать с мыслями про ценителей женщин. Но европейская женщина - это смелая женщина и она ответила, посвятив в ещё одну часть своей биографии:
  - Юлия Чернышёва, в девичестве, Юлька Ким - моя ровесница и мы учились в одной школе в параллельных классах. В то время она из выпуска была единственной медалисткой и на гуманитарных олипиадах ей равных не было, так что никто не говорил, что она блатная. Она и сейчас блистает на сцене ярче молодых и её муж может собственную супругу видеть в самых разных ипостасях. И ему она может явить себя любой, а он поймёт и оценит. Сыграть роль Дездемоны или Ксантиппы - запросто: в школьном спектакле она играла Вирсавию. Представляешь, в роли иудейки восточная гурия! - И у неё это вышло легко. Мы ей аплодировали все. Чернышёв эту красавицу украл после выпускного бала и не выпускал в свет, пока не женился. И она даже шага не сделала из его лагеря, хотя их искали как монтекки и капулетти вместе взятые. Это было неслыханно и скандал звенел, как шекспировский! Мне тогда их бабушка звонила, не знаю ли чего!? Вот такой муж - это и друг и любовник в одном теле. И ему бы подобные вещи понравились тоже. Но заветная и запретная мечта каждой женщины - явить себя не одному зрителю, а всему миру. В платье длиной в пол, в белье от кутюр и безо всего, истёртой и измочаленной мужчиной. Чтоб все ахнули и упали в обморок от её стервозного блеска.
  - Ахнули?
  - Конечно, потрясти их замшелые мозги и раскурочить понятия о женщине. Они же обычных слов и сцен не понимают, только - ба-бах и по мозгам!
  - В Кенте я такого не представляю! Даже сёстры с их ансамблем и запредельными песнями и танцами от такого далеки. А они - это самое высшее у нас.
  - Вот и я о том же! Думаешь, им не хочется всех оглоушить? - Уверена, они только об этом и думают и могли бы, но...
  - Их закроют?
  - Да и мы опять вернёмся к Стахану и Алле. Прилично и лирично, но залы пустые.
  - Мы с мужем на концерты сестёр ходили несколько раз и они не повторяются. Вроде бы вещи те же, а звучат иначе и почти неузнаемо. Именно звучат! Удивительное дело, сёстры там самые возрастные, но шарм идёт именно от них. Я женщина и то завожусь от такой агрессии. А муж, он ещё тот кобель, так вот он восторга не скрывал. И после этого стал изучать старинный фарси по-настоящему и читать касыды и газели прошлых эпох.
  - Дело в том, что Зоя и Юлия яркими были всегда. В школе они играли и пели за всю параллель и драк из-за них было порядком чуть не с первого класса, хотя обе никого не выделяли и были с классом, а не с маленькой компанией. Твой муж мог их знать, парни помнят ярких ровесниц долго, может, поэтому так к ним неровен в симпатиях.
  - Вряд ли он их помнит, обе замужем и фамилии другие. Яркие и запашистые - да! Вот как вы сейчас. Вас бы он ни за что не пропустил даже на улице и звякнул бы трамвайным бОталом.
  - Ты ревнуешь?
  - Теперь, да. Я стала его понимать по-настоящему. И оценила. А прежде просто соглашалась и ... ну, это самое... - вдруг смешалась Зулейка, увидев снявшую с себя всё собеседницу и внимательно оценивающую себя в зеркале. Та улыбнулась, почуяв и не оборачиваясь:
  - И просто раздвигала ноги?
  - Да и было легко и хорошо. А с пониманием пришла и глубина. Она не простая. Я его понимаю не умом и глазами, а чем-то внутри себя.
  - Ты взрослеешь и набираешься бабьего ума. В мои годы будешь кончать, не раздеваясь сама и имея виновного мужчину во фраке и прочем за соседним столиком. А он будет видеть, что ты занемогла и даст придти в себя.
  - И это не с мужем?
  - Скажем так - не со всяким мужем! - Думаю, со своим мужем Юлия имеет такое счастье все двадцать лет. А вот у вас с Тоем - не знаю. Хотя он мужчина соображающий, разве нет?
  - Мне бы не хотелось адреналин получать на стороне. Я не смогу врать ни мужу, ни любовнику. Словами - возможно, но глаза выдадут. Или руки, они тоже чуткие на ложь - сразу потеют!
  - Хотеть не вредно, но счастливых хотельщиц единицы. Поэмы, газели и романсы именно для них и о них. Незнакомка всегда окутана флёром тайны и её одежды манят и волнуют. Мужчина призван снять: она и надела, чтобы он снял! - Это классика.
  - Будь здесь вместо меня мужчина, вы бы сцену доиграли до конца?
  - Разумеется, но на твоём белье я бы сделала паузу. Чтобы он увидел эту прелесть и возбудился ещё сильннее.
  - Вот в этих шелках, которые ничего не скрывают?
  - И в них тоже. Если мужчина говорит о женщине до и после страсти, значит, он её не только чует под собой, но принимает, как нечто живое и святое. Иначе - это банальное соитие и о нём ни слова! Ведь мы с тобой об этом говорим и многие говорят, и тут целый каскад ценностей и ритуалов, но о них вслух нельзя! - Между собой можно, а публично нет!
  - Признаюсь, не думала, что это к вам так удачно приложится, - сказала Зу, чуть отстранившись и оценивая картинку в общем и издали, - вы в нём будто одна из белых рабынь, которые на Востоке дороже золота. Вы светлая шатенка, а шёлк голубой и его совсем не видно. И ваши прелестные груди стоят, а сосочки выпуклые, будто у беременной! Думаю, так всё придумано специально, разве нет?
  Взрослая женщина отозвалась на порыв молодости взвешенной откровенностью, как бы компенсирующей её риск.
  - Не огорчайся, Зулейха, есть глаза, которым это стоит показать и они оценят. Их мнением я дорожу, а они ценят меня. Спасибо! - и она легонечко приложилась к щеке молодой женщины.
  Когда они вернулись в бухгалтерию, Нелли Матвеевна спросила:
  - У тебя есть фотография со свадьбы или из того времени? - и молодая женщина ответила:
  - Да, конечно, такое всегда держишь рядом! - и подошла к своему столу. Начальница устроилась на стуле для посетителей и ещё раз оценила сослуживицу восточного типажа, готовую для подъёма на следующую ступень внутренних метаморфоз. За годы в бухгалтерии комбината она единственная не свалилась в типичный для аборигенок вариант жены-рабыни. Светлое в душе и сознании этой женщины было тонким и самобытным и вытащило семью, сделав мужа-трамвайщика пособником в овладении миром искандеров.
  Зулика взяла изящный конверт с сердечком и виньеткой на темы кино и выложила фотографии. Динамика преобразования парочки в семью была впечатляющей и менялся в основном муж, а жена лишь зрела и хорошела.
  - Вот здесь типичная картина Востока - лейла и меджнун! - отметила начальница самую раннюю фотографию.
  - Я Лейла, а он меджнун? - удивилась Зулика и стала смотреть на фото и потом на начальницу, выжидая пояснений.
  - Такими выглядят любящие до безумия. Поначалу это их возвышает и они цветут, но лейлы недоступны и эликсир любви от кипения становится ядом неутолённой страсти, сжигающим в душе всё. Ему повезло с тобой и получился сюжет с Тахиром и Зухрой.
  - Вы уверены? - В Тое нет ничего от зверя, я этого никогда не замечала.
  - В каждом есть и зверь и агнец и проявляются они по обстоятельствах. Во мне стерва и сука ненасытная просыпается редко, но,объявившись, чувствует себя, как дома. В тебе она тоже есть. Просто не пришло время.
  - Насчёт меня и стервы вы уверены?
  - Конечно, милая, и теперь ты уже зрелая стерва, а не Жолдуз Тарханова. Та просто маленькая сучка и текущая стервочка.
  - Жолдуз? - Она замужем недавно и у нас два года. Ну, стреляет глазками, так это от молодости, ей только двадцать.
  - Поверь, я знаю, о чём говорю. И в отношении тебя тоже. Ты у нас давно и тебя разложили на атомы и изучили досконально, - сказала начальница и развела руками, предлагая додумать самой.
  - И отложили? - поморщившись, предположила Зулика, на что начальница ответила:
  - Вот ты и созрела. Быстро и в самую точку! Женщин сюда берут именно для декора и отрады мужской душе от рутины и грязи бытия. Они сюда приходят и видят гарем. Кто-то соглашается сразу, кто-то позже, а кто-то так и тянет лямку и выглядит конфеткой, не поддавшись на сладкие коврижки. Фотографий там тоже тьма, нас снимают у входа, через окна, когда мы делаем макияж и прочее, на семинарах и всякой мути с президиумами и ещё бог знает где. Потом меня спрашивают, я отвечаю на самое скользкое про вас и на каждую имеется не менее сотни кадров всех типов. Твоих около пятисот. Чулки, подвязки, расстёгнутая блузка и так далее - любоваться есть чем.
  - Меня хотят и обсуждают, как себя поведу в их фантазиях? - спросила Зулика.
  - Примерно. И отмечают, как ты хорошеешь. Внутренне. Это видно по уверенности и движениям.
  - Но сука и стерва - это с чужими мужчинами и не однажды. - Я на такую похожа?
  - Скажу так, есть мы и есть обстоятельства. И у каждой из нас есть желанное и желаемое. Я о чувствах и ощущениях, мы без них не можем! Читаем и обсуждаем романы и фильмы, негласно примеряя коллизии под свою душу и умения. Не так давно мы обсуждали Маргариту Булгакова. - Бросила обеспеченного мужа и ушла к подозрительному типу без хозяина в голове. Она не изменяла мужу и даже не заглядывалась на мужчин, которые так и стелились перед ней. А тут - раз и ушла! И с этим Мастером годовую супружескую норму сотворила за неделю! - Взяла и сделалась любовницей и подругой, хотя прежде в себе того и не предполагала.
  - Это всего лишь роман!
  - Согласись, Маргарита вышла очень убедительной. И ты, хорошенькая и умная узбечка, примеряла судьбу этой прожжённой русской дамочки к своей жизни и натуре, ведь так?
  - Ну, - неохотно согласилась Зулика, - как-то так. И что?
  - Раз ты изначально не отвергла Маргариту с её завихрениями, значит, в тебе есть что-то от неё. Кое-что, но есть! И вот это, маргаритовское, я стала в тебе замечать всё чаще и чаще.
  - Правда? - чуточку испугалась её проницательности Зулика.
  - Не бери в голову, Зулейха! - Это наше, женское, и через такое прошли многие. Просто ты должна знать, что это в тебе есть и как-то готовить его к употреблению. Не пропадать же добру! - выложила начальница и отметила эффект фразы на собеседнице - та задумалась над чем-то своим и в чём-то из этого засомневалась, качнувшись в отрицании.
  - Вторая жизнь?
  - Да и через это прошли многие. В этом можно не признаваться даже себе, но так есть и это рутинная данность.
  - Вы так живёте давно?
  - Не очень и начала примерно в твоём возрасте. Тебе это ни о чём не говорит?
  - Голова кругом! - Не знаю, что и думать.
  - А вот тут-то особо думать и не надо. Это в нас зреет, как и плод с младенцем. До срока не выйдет! Само собой зреет и надо только питать его заботой и любовью.
  - И это не повредит семье?
  - Нисколько! - Все успешные женщины живут в таком раздвоении и счастливы. Давай ко мне в кабинет. Там уютно и не так гулко.
  В комнате женщины всегда пахнет ею и кабинет Нелли Матвеевны тому яркий пример. Там они приняли два глотка за дружбу, пощебетали о женском и расстались. Зулика ушла домой, а начальница ещё чуточку поработала с бумагами.
  Дома Зулика занялась детьми, ужином и прочими делами, муж работал во вторую смену и приедет после часа ночи. Их развозили служебным автобусом и это по минутам, часы сверять можно. Уложив детей, она стала смотреть всё, что было в домашних книжках про меджнунов и их похождения. Картина неприглядная и беспросветная, как и вся жизнь в классике про Восток. И она стала перелистывать коллизии про разнокалиберных лейл.
   Пришёл муж, она вылила на него запас накопленной страсти и с интересом наблюдала за ним, играя ведущую роль и подманивая любовной свирелью. Он хорошо отзывался женские рулады и она в нём не замечала и признаков меджнуна. Отдышавшись и выбравшись из пут постсиндромной неги, он сказал:
  - Мы ещё молоды и можем себе позволить новое счастье в доме. Ты такая, что об этом нужен памятник!
  - Той, я люблю тебя! - Это и есть мой памятник. Я чую тебя и мне достаточно этого. Ты очень хорош и мне с тобой комфортно. Но ты тоже должен видеть меня настоящую, если любишь.
  - Я чего-то не умею?
  - Нет, с умениями полный порядок. Даже перебор есть - ты щедрее самых верных слуг аллаха. Но мои мысли вьются не только вокруг тебя. Есть дети и я сама. Ты же видишь - я таю в тебе, мне приятно быть с тобой и я расстилаюсь в твоём ожидании. Ты не хочешь заглянуть туда, к той, кто всё это готовит, улыбается, изливает негу и вместе со мной подставляется?
  - Там кто-то другой? - Она готовит и всё это за занавеской, а ты выдаёшь за своё?
  - Примерно, ведь и ты не простенькая игрушка - завёл пружину и она бегает по кругу. И по-новому стал видеть меня, потому что влюбился в другую. Спишь со мной, а думаешь о ней! Но я тебя люблю и понимаю! - Всё понимаю, а не отдельное, - выдохнула женщина так сокрушительно, что мужчина поёжился.
  - У тебя ведь нет никого, я это чую!
  - Верно и я хочу, чтобы так было всегда. Ты меня понимаешь и мы любовная вечность! Меня не тянет узнать кого-то, кто умеет почитать женщину без просьб и напоминаний лучше тебя, а ты свои мечты о гениальных художницах и актрисах выкладываешь на меня. Так что, давай подравняем устремления.
  - Хорошо, - согласился муж, почуяв прилив познать новое в собственной жене, - с чего начнём?
  - Силы ещё есть? - муж кивнул и она продолжила: - сейчас ты сделаешь, как всегда, но поясняешь всё на мне: в глазах, движениях и ароматах. - Твои действия и моя реакция. Ясно? - и очередные семинары по кама-сутре стали интимными упражнениями мужа и жены. Через полчаса женщина сжалилась и остановила мужа.
  - Ну, как? - спросила она едва живого мужчину. Он покачал головой и привлёк колдунью к себе на грудь. - Понимать оказалось очень трудной миссией. Но ведь он мужчина!
  Сон был глубоким и без сновидений. Утром он поднялся пораньше и подал жене в постель любовный кумыс. Потом вместе мылись в душе и поднимали детей в школу. Отправив мужа проводить их до школы, она внимательно осмотрела себя. Ей показалось, что за эту ночь она сбросила в бёдрах пару сантиметров. Она нашла мерную ленту и отметила, что не очень ошиблась. Не два, но один сантиметр точно! - И при том, что её Той на меджнуна не похож совершенно.
  
  ЖЕНЯ и новая эпоха живописи - ЗУЛИКА И ЗИЯ осень1972 весна 1973 года
  Когда женщина зочет добиться в своей жизни чего-то значимого, то включает все ресурсы ума, друзей и знакомых и устраивает это. Женщина умная может устроить всё, в том числе и свидание с тайной страстью мужа к книжной или кинематографической героине. Страсть Тоя к белой художнице не была разрушительной для семьи и она решила посодействовать мужу. Особых тревог насчёт тяги мужчин к чужим женщинам она не питала, прагматично оценивая шансы любого потенциального меджнуна. Нашлись знакомые знакомых и цепочка от неё к даровитой художнице выстроилась. Не сразу и не очень определённо, но выстроилась.
  Зия Ханум узнала, что у Жени появились новые поклонники - дальняя родня старшей медсестры Розии Инбековой из хирургии.
  - Ты уверена, что это не банальное желание завести чисто символическое знакомство - здрасте-прощайте, чтобы этим щеголять перед подругами? - строго спросила Зия Ханум, в последнее время Женечка стала так желанна всем, что они с Сашей инстинктивно опасались пересыщения и пресыщения творческой сути гениальной художницы. Для её творческой сути всё ненатуральное вредно, а все нынешние гости, звонки и знаки внимания с корзинами цветов и альбомами видов окрестностей Кента - выглядело декорацией к плохонькому костюмному фильму. Однако Розия не уступала и, похоже, имела на то основания:
  - Нет, Зия Ханум, я уважаю вашего Искандера и его сестру Евгению Малышеву и тоже понимаю груз успешности. Моя дальняя свояченица не такая. Поговорите с ней и вам станет ясно - она прелесть! И умница тоже. И она чистокровная чёрная узбечка с исконно арийским разрезом глаз. У Женечки таких типажей нет, мы не рыночные узбеки, а настоящие! - насчёт умной узбечки прозвучало убедительно, поэтому Зия Ханум кивнула:
  - Пусть приходит, поговорим.
  Протеже Розии Инбековой - молодая узбечка в европейском платье дождалась её после работы и в уединении комнаты для гостей рассказала о своей проблеме. Ничего необычного, такое Зия Ханум знавала и прежде, но теперь Жене вряд ли нужны типажи влюблённых супругов. И всё же она гостью не огорчила, пообещав сообщить об этом Жене. Гостья, оказывается, в курсе статуса Жени мужа и понимает, что отец ребёнка и хороший муж совпадают нечасто.
  - А у вас совпало? - улыбнулась стройная Зия круглобокой гостье.
  - Думаю, он меня выбирал не из долга перед семьёй. И потом за все годы замужества я в этом ни разу не усомнилась.
  - Вы настолько разные с Женей, что хочу спросить: откуда у вас, кондовых долинных узбеков, интерес к отчаянной русачке без комплексов? - Я в её доме надеть нашу цветастую бабью робу просто не могу. Хоть она и практичнее хлопка. И платья без талии уже и сама переношу с трудом. Это издали и по телевизору Женя такая пушистая обаяшка. Поговорив с ней недолго, вам станет неудобно за себя. - Не знаете того, не умеете этого. Тут и до ненависти недалеко.
  - Зия-Ханум, нам это нужно так, будто Женя Малышева - это прививка от оспы. Горько или больно - неважно. Увидеть, узнать и переболеть, - очень настойчиво выложила гостья. Ни грамма восточной просительности и заглядывания в глаза. Только гордое достоинство любящей женщины.
  - Хорошо, только учтите насчёт восточной одежды и манер. И лучше честно и без затей обо всём, что её может заинтересовать. Ну и я ничего не обещаю, Женя и так занята, поэтому может сразу же эту тему закрыть.
  - А что откроет тему? - спросила гостья.
  - История жизни, равноценная её собственной. - Только это!
  - С любым разворотом? - В смысле - герой труда или успешный торговец кокаина? - уронила Зулика и осторожно оценила реакцию медички.
  - Думаю, да, если она будет настоящей настолько, что и Женя в неё поверит, - улыбнулась Зия.
  - Она так недоверчива?
  - Нет, дело в том, что она любую версию доводит до крайности и там проверяет на вшивость. Она рациональна, это от брата. И к тому же годы в неподвижности в ней развили чутьё на многое. К примеру, мне с опытом в больнице и детьми дома стыдно выглядеть перед ней клушей в житейских вещах. Она это видит в моих глазах.
  - Зия-Ханум, спасибо, теперь я вижу, что мы не ошиблись и Женя такая, какой мы себе и представляли. Она может позвонить мне на работу, дома телефона нет.
  - У вас, наверное, было что предложить, но вы не решились, я права?
  - Да, я и сейчас в этом сомневаюсь.
  - И что это, о чём такие сомнения?
  - Мы бы смогли обнажиться вдвоём, нам есть что показать! Меня вы видите, а Тойберген тоже красавчик из деревенских - статный и совсем без живота. Ему уже за сорок! - с гордостью выдала гостья и Зия едва удержалась от желания залечь в ступор и не выбираться оттуда, пока смех не рассосётся по закоулкам души. Но цинизм профессии удержал от привычного людского и её хватило лишь на улыбку:
  - Я ей так и скажу, - ответила Зия и поднялась, как бы венчая беседу. А вежливая гостья раскланялась чуть не по-японски.
  - Такая чёрная красавица и узбечка чистой воды! - оценил ушедшую женщину доктор Синцов, - ей что, тоже доктор Малышев нужен?
  - Для её болезни докторов ещё не выучили, Виктор Зиновьич, - ответила Зия.
  - Тогда будет жить долго, - заключил Синцов и налил чаю.
  - А вы бы домашним врачом для неё вполне подошли, вон как сразу всё и прознали! - не скрывая иронии, сказала Зия.
  - С такой пациенткой и самому здоровья ненадолго хватит, - поддержал профессиональный стеб мужчина.
  - В этом смысле у неё всё в порядке и домашний массажист имеется, но ей бы хотелось кроме мануальщика иметь и психоаналитика. Чтобы терпеливо выслушивал её глупости и не перебивал, как некоторые! - съязвила Зия, мужчина это скушал и ответил нейтрально:
  - Тогда ей не ко мне! - Я за день такого наслушаюсь, что дома с женой говорю наречиями и междометиями, а с детками просто отмякаю от их шалостей с глупостями. И мне хорошо.
  - Раз вы эту лейлу так обожгли глазками, значит Светка, подразнивши, никуда не пустила? - выдала наблюдение женщина и оценила точное попадание. А мужчина согласно кивнул:
  - И чай пью с вами, и любуюсь узбечкой, и думаю о вечернем обходе. Вы уже уходите, мне тоже пора: ночная смена.
  Вскоре подошёл Искандер и они отправились домой. Сегодня она ночевала у него. Прильнув к плечу мужчины, женщина в полной мере проникалась счастливой долей европеек, свободных вести себя как угодно душе, а не чужим правилам. Тепло и сила мужчины потекла в её существо тут же и она через несколько мгновений вспыхнула ярким светом. Мужчина взглянул, прикрыл глаза и ей этого хватило. Они зашли за продуктами и немножко посидели под чинарами в сквере у дома, отдыхая от дневного напряжения и предвкушая интимную суету и писк любимого всеми малыша. Для Серёжки Зия была бабушкой и писк этой крохи перевешивал многое. Она оставалась у них три раза в неделю и снимала с Жени массу домашних хлопот. Искандер всё выложенное женщиной компенсировал вниманием и теплом.
  Глядя на них, молодевших до возраста нескончаемых сумасшествий, движимая необъяснимой ревностью, слегка заводилась и Женя, но воли себе не давала, зная беспредел характера во всём. Выслушав внимательно про супругов-аборигенов, она согласилась поговорить по телефону. Но не сегодня. Теперь она время ценила и транжирить попусту не могла, поскольку новый ритм диктовал иные ценности и она их приняла без раздумий. Паузу в работе с рождением Серёжки она устраивать не стала и руку и остроту восприятия отрабатывала на первенце. Она знала, что у неё будут ещё дети и их счастье - это её высшее предназначение. Как она сделает это - не проблема и она следила за собственным восстановлением до того уровня, когда зачала Серёжку. И близость с Колюней тому была хорошим стимулом.
  Зия следила за Женей очень трепетно, сознавая собственную ответственность за судьбу молодой женщины. И гордость за умения и прозорливость возвышали и поддерживали восточную женщину в самосознании европейской. С рождением Серёжки она разорвала последнее в связи с мужем и оставалась лишь мамой своим деткам, а это другое - дети уже взрослые и понимали и разделяли. Ну и они могли сравнивать свою маму с другими из махалли, чтобы видеть разницу. Мама и доктор Малышев ими воспринимались через призму многолетней пациентки Жени и именно Женя стала ключом нового понимания сути собственной мамы. И когда они тайком от родни смотрели работы Жени с изображениями мамы, то обнаруживали корни собственного непонимание. И Женя из субъектов ревности выпала тут же. Хотя представление о папе у них переменилось сильно, но уважения к нему не убавилось, оно просто стало абстрактным и ни во что из поддержки его привычек не выливалось.
  И это было от мамы, самодостаточность и гордость в том числе. Мама имела право на личную жизнь, отдав долг семье полностью. И с кем угодно. Даже с доктором Малышевым, которого они считали близким и его обаяние и ум их пленяли так же, как и всех пациентов города. Уходу к доктору окончательно противилось единственное и серьёзное для аборигенов - общественное мнение махалли. Понимая в ней женщину, оно нисколько не способствовало её освобождению от морального рабства. Уже не той, что в парандже, но и от европейской очень далёкой. - Развод может быть лишь из-за смерти супруга. Поэтому Зия номинально ритуал соблюдала, но и только. Спали они давно в разных комнатах. И с возвышением Жени в роли матери она смягчилась в отношении к мужу. Но это была милость к соседу, с которым прожила четверть века.
  - Иса, - прошептала она мужчине, вернувшись из детской, где меняла пелёнки Серёжке, - Женька задумала новую серию. Тебе это интересно? - от неё шла такая энергетика, что он тут же проснулся. Два часа ночи на часах и в восемь утра на обход.
  - Угадать с трёх раз или ты сама? - спросил он, любуясь женским совершенством. Зия теперь сияла круглые сутки. И он подыграл волшебнице: - Ты и сама!
  - Супружество и любовь. Отдельно и вместе. У кого как есть. И с натуры. Сначала как бы этюды семейные, а потом сюжет. Года на два-три затея, раньше она вряд ли насытится.
  - И про нас она не забыла?
  - А ты как думаешь? - произнесла женщина, устраиваясь поудобнее. Азарт вожделения уже сделал не один оборот и она выжидала, готовясь к нападению. Теперь она умела им обладать так же, как и он ею.
  - Кто-то из древних считал атом неисчерпаемым, я думаю, он ошибался: неисчерпаема ты! - и напал мгновенно, смяв женскую оборону. Зия была и невинной девушкой и искушённой любовницей в одном теле, поэтому своё взяла уже вскоре.
  Если для неё Искандер был вторым мужчиной, то сам мужчина мог сравнивать с другими и ни в чём из фантазий и воспоминаний себе не отказывал. Зия давно стала желанной и в этой роли хорошо пообвыклась, поэтому переход к иным сюжетам приняла легко и уже хорошо готовой ко многому одним лишь бытием рядом с ним. Женщины с образованием и положением у него были и он хорошо различал атаку искушённой суфражистки от невинной страсти молоденькой мамаши при виде мужика в теле. Зия от них отличалась в корне - она любила мужчину и понимала человека. И будучи сугубо восточной, всё это выполняла изысканно и самозабвенно. И для роли жены и матери просто создана. Выздоровление Женьки - это только Зия! То есть, женой она ему многие годы, только для всех это тайна.
  - Зи, в профкоме есть горящая двойная путёвка на Байкал, поехали? - сказал он, собравшись с мыслями. Растерзанная львица сочилась мужским духом и впитывала полученное. Его было так много, что она роняла одно, поднимая другое и любуясь третьим и так без конца. Ночь с Искандером шла за год жизни с мужем и она уже обогнала прежнюю затейливость и опыт, возвышаясь и углубляясь одновременно. Ответила она не сразу и вообще не ответила, а прошептала:
  - Иса, какой Байкал, какая путёвка!? - Я в раю и ты надо мной стоишь ангелом с исключительным опахалом, - и женщина погрузилась в видение, не в силах расстаться с ним.
  Утром с кофе в постель он повторил вопрос.
  - А Женька и Серёжка? - спросила она по инерции: искандер ничего просто так не говорил.
  - Это на неделю с небольшим и ребята с девочками за ними присмотрят, - ответил мужчина и сравнил вкус сваренного кофе и аромат женщины, исходящей негой. - Женщина перебивала всё.
  - Я никогда так далеко не бывала. - И когда ехать?
  - Послезавтра. И согласие нужно дать уже сегодня. Десять утра крайний срок.
  - Хорошо, - легко уронила женщина, - и как я должна выглядеть?
  - Чтобы, взглянув на тебя, все падали, а тебе не хотелось их поднимать даже из грязи.
  - Твоим божеством?
  - Исключительно моим! - женщина взвизгнула, будто девочка, и прижалась к мужчине. Взрослая женщина так себя не ведёт! - скажут моралисты и ошибутся: влюблённые возрасту не подчиняются, а живут исключительно инстинктом, первородным инстинктом. А Зия как раз переживала новое обострение старой страсти в связи с переменами в жизни.
  Идея побыть одной Жене понравилась и она одобрила поездку тут же. Кое-что в себе ей придётся ужать, что-то отпустить, но в целом к жизни без присмотра сладкой парочки она уже готова. Пока они готовились к отъезду, Женя размышляла над предложением от молодой узбечки, но так ничего и не решила. Видно, её мысли теперь заняты другим и заточены не в ту сторону. И она занялась исключительно сыном. И ей открылись многие вещи, ранее прикрытые заботами Зии и брата. Много вещей, обязанностей и ритуалов. - Ну, очень их много!
  И она все десять дней провела с сыном, постигая науку материнства без советчиков и подсказок. На рынок и в магазины ходила сама, никому сына не передоверяя и как все мамаши оставляла его коляску у входа, а на рынке катила вдоль прилавков и развалов и выбирала нужное. Кто есть кто, видно сразу и это тоже было нужным в её самосознании, которое уберегали от прозы и суеты все последние годы. Она о собственной гениальности не забывала, но и устройство ящичков и сусеков бытия знать надо самой, тогда и творчество будет более взвешенным и без завиральщины.
  Откуда-то объявились навыки и подзатёртые инстинкты и она легко засыпала днём, покормив сына и что-то перехватив сама, так же спала и ночью и поднималась лишь перепеленать и уже знала, когда это случится, по тому, как и сколько он выпил из неё кровушки вместе с молоком. К мольберту она даже не подходила, а в альбоме лишь пару раз сделала наброски, но они так ничего и не выявили. Да и настроя что-то выражать и отражать не было совершенно. Зато общаться с сыном - это мы с большим удовольствием. И он её понимал! - Да-да, понимал!
  Короче, Женя Малышева стала полноценной мамашей, любящей, кормящей и кое-что о сыне понимающей. Брат пару раз звонил из Иркутска и передавал приветы от Зии, он гулял, а она спала.
  К возвращению сладкой парочки она приготовила обед и пригласила Эмму с детьми и Коляней. Вышла удивительная семейная вечеринка, где счастливы все. Серёжка уже сидел прочно и не падал, когда оборачивался на голос. Девочки Эммы с ним возились, как с братом, а Эмма им подыгрывала, исполняя роль мамочки. И этот мужичок к ней благоволил и позволял возиться с собой и при виде мамочки не капризничал и не хотел к ней. Ну, а папой ему был Искандер и всё мужское он принимал только от него. То есть, строгий голос доктора делал его покладистым и смирным мгновенно.
  Такой оборот Эмме пришёлся по душе и она на мужа не наезжала даже во время танцев, когда сама нежилась в объятиях хозяина дома и не видела шутовских фортелей Женьки с собственным Николя. Дочери к этому относились с юмором и тётю Женю одобряли - она классная! Гений живописи и муза, сачковавшие до того, несли вахту добросовесно и новая рембрантесса писала шаржи на её дочерей и своего сына в три росчерка. И вообще, Женя ей стала нравиться всё больше и больше. Она и раньше её чуть ли не любила, но ревность в какой-то момент всё перепутала. Теперь же она видела, что Серёжка - вылитый Искандер и успокоилась. Искандера она и сама любила.
  А что с Колюней? - С ним всё отлично, его планы на будущее - ничего из прежнего не менять.
  ТОЙ И ЗУЛИКА - ВОСХОЖДЕНИЕ
  
  К субботе они в тему супружества по индийской книге углубились настолько, что Той уже самостоятельно выбирал предмет изучения. И через неделю Зулика решила, что художнице надо про себя напомнить. И вскоре та перезвонила Зулике на работу.
  - Вы бы могли написать сюжет со стервой Лейлой и чёрным Аполлоном в роли меджнуна, - сразу же обозначила тему Зулика.
  - И меня это может заинтересовать? - Вы понимаете, о чём говорите? - Семейных портретов в стиле ретро я не пишу. Такое всегда затягивается надолго, что-то не нравится вам, что-то расстраивает меня и картина стоит. Чем кончится сюжет у вас, я не знаю и это определится куда-то подальше к концу. Он может возненавидеть вас, а вы отравите его, пока он не дознался о вашей сути! - С лейлами иначе не бывает.
  - Евгения Григорьевна, нам интересны мы сами. И вашими глазами он увидит меня, а я его. Всё остальное неважно.
  Женя задумалась и сказала, что перезвонит завтра.
  - Ну, что? - спросила Нелли Матвеевна.
  - Ещё неясно, возможно, завтра всё и решится, - вздохнула Зулика и начальница оценила реакцию молодой женщины на фокусы и капризы фортуны. Она при всей нервозности и признаках отчаяния всё же была взвешенной и достойной. Если эта гениальная малярша не позвонит, то никакая она не гениальная! С теперешней Зу можно писать хоть Вирсавию, хоть Клеопатру: полна страсти и внутреннего кипения. И прогиб талии стал не таким крутым, и глаза потемнели, и губы смягчились и увлажнились без помады.
  Ночь в ожидании следующего дня выдалась бессонной, но своего нукера она женскими бедами не отягощала и утром изобразила яркое пробуждение и страстное погружение с последующим душем и вознёй с детками.
  Художница позвонила после обеда и сняла груз с сердца Зулики. Они договорились о первой встрече и настрой молодой женщины переменился мгновенно.
  - Так хочешь открыться? - спросила начальница. Зулейха пожала плечами и ответила:
  - Странно, да?
  - Теперь уже нет! Я ведь говорила тебе, что это в нас зреет. Но что-то для этого мы делаем и сами. Мужчина играет роль важную и не всегда она созидательная.
  - Вы боитесь, что я, нырнув туда, изменю Тою? - Вы об этом, говоря о мужчине?
  - Не совсем: ты сама изменишься! И в той новой ипостаси, а не в роли, Той будет уже не тем, что нужно тебе новой. И трещина может появиться тут же. -Милой и счастливой узбечке это надо?
  - Что будет, то и будет! - выдохнула молодая женщина и обречённости там не было совершенно. - Такая не утонет.
  - Когда назначено?
  - Через два дня. Вечером в её студии, у Тоя как раз утренняя смена.
  - То есть, это будет простой кастинг?
  - Кастинг - это что?
  - Просмотр актёров на какой-то фильм или спектакль.
  - Она будет оценивать, как рабов на рынке?
  - Да, это же не моментальная фотография, а живопись! И для неё вы живая натура и из неё она будет лепить нечто фантастическое. Если увидит достойное своего внимания и трудов. Все её работы - это такое, что к нормальному человеку в голову не забредёт никогда! А ведь писала с живых натур. Пройдёшь мимо и не заметишь.
  - Мы можем не понравиться?
  - Внешне вы хороши, но ей нужна некая идея, которая в вас заложена изначально. И она её только выразит на холсте.
  - Идея уже есть или она придёт при виде нас?
  - Этого не знает и она сама. Но вы должны её подтолкнуть.
  - К чему?
  - Знать бы!
  - И всё же, Нелли Матвеевна, что-то же должно быть такое, что остановит её взгляд на нас? - Вы умная и опытная женщина и про это знаете всё. А мне и зацепиться не за что!
  - Наряд! - Она женщина и ваша одежда её может увлечь сразу.
  - Вы сказали - "наряд", мы должны придти на маскарад?
  - Всё верно - маскарад. Её надо убить сразу же и наповал. Она молодая и съест ваш отравленный пирожок!
  - Вы это уже как-то видите?
  - В общих чертах. На ваших плечах малиновые или бордовые холстины, под ней что-то из грубой ткани у него и из египетского хлопка у тебя, зелёный пояс, азиатские шаровары, шерстяные гольфы и кожаные мокасины с загнутыми носами. Классика! На такси едете до их дома, чтобы не пугать публику и в калитку входите вот в таком виде, - ответила начальница и Зулика поняла, что это не экспромт. Волна благодарности хлынула из неё и отразилась в глазах всё понимающей подруги. Это подруга, а не начальница. - Вот так и сразу!
  И сборы начались мгновенно, а подруга в этом приняла участие на полной взаимной солидарности.
  К отъезду на смотрины в пятницу они окончательно перешли на "ты" и это стало объединяющей тайной. Уезжали они из здания комбината, всё переодевание и преображение в необычный образ совершив в кабинете Нелли. Той с начальницей общался редко и прежней границы не нарушал. И глубину зрелой женщины отметил сразу. Она его ровесница, а так далека! - Он даже к уровню Зулейхи едва приблизился. Но ещё не вечер! Он уже многое воспринимал в новой шкале ценностей и они не казались чужими. И об интимном даже думал по-русски, поскольку в родном словаре нужных слов не находилось.
  КАСТИНГ ДЛЯ ЗУ И ТОЙ лето осень 1973 и начало всего для Зу, конец картины через полгода
  Как и предсказала начальница, художница оказалась придирчива и щепетильна и чуть не на зуб пробовала настойчивых визитёров, претендующих на внимание. Они заявили себя персонажами из древних эпох, а там свои законы. Одеяние на них было в тему, остальное тоже, ну и добротное супружество сквозило во всём. И тема подколодной змеи в облике восточной красотки тоже лежала сверху. То есть, покусившегося на пояс верности могла убить, но и приютить тоже. Вопрос в том, что случится раньше. И плечистый нукер тоже не подарок, поскольку не особо тонок и окружающий мир этот мужчина прогибал под себя. Значит, мог стать тем самым меджнуном, убивающим лейлу, но и ваньком с восточной фамилией, пьющим яд из рук этой стервы в мокасинах.
  Художница своих гостей раздела, внимательно осмотрела, устроила из них парочку композиций, но так ни к чему и не пришла. С одной стороны, фактура интересная, с другой - далёкая от её помыслов как никогда. Ну, не лежала душа к восточной экзотике, хотелось простой и проникновенной чувственности. И Востока она наелась по самое "не хочу!" Вот кого бы она писала с удовольствем, так это Эмму и Колюню! Бесподобные красавцы! И белые "от и до". Она уже видела грудь Эммы такой, что ни один из ценителей красоты не мог миновать, не застыв в охренительном восторге. Колюня тоже имел массу всего, сводящего с ума всех женщин и её в том числе. - М-да!
  Женя Малышева разочарованно вздохнула и сказала:
  - Пьём чай и говорим.
  В ходе неспешной беседы ни о чём и о жизни в Кенте она как следует рассмотрела пришельцев из средневековья и решила, что они ей нравятся по-человечески: и сообразительная по-восточному жена, и по-славянски прямодушный и откровенный узбек муж. И когда с их генеалогий и трудовой биографией покончили, в ней опять чуть не ножом резануло желание написать Эмму с мужем.
  И тут явилась зацепка. Ещё и не мысль и не идея, а пыль с чьих-то сапог. И она попросила их снова раздеться. Совсем. Не сводя придирчивых глаз, она наблюдала воспитание, комплексы и прочую негенетику, которые мешают жить. Женщина избавилась от одежды привычно, а мужчина мялся и пребывал в каком-то ступоре, пока не снял последнее. Обычно в её обществе фаллосы у натурщиков тут же напрягались и ей не нужно придумывать ориентацию мужчины и степень его возбудимости, без которых многое не понять. С Тойбергеном вышло так же легко и она отметила реакцию жены на эрекцию мужа - ревнует и сильно!
  - Уже что-то!
  И она пошла дальше, передвигая парочку вместе и по отдельности на разный свет и неудобные позиции. И во время этих шулерских приёмов ей открылось, что позировать - это идея мужа, а жена следует за ним "До последнего дыхания, в беде и горестях сопровождая и пока не разлучит нас смерть!". Вот такая восточная Пенелопа.
  И Женя на них посмотрела с другой стороны. Вот она - любовь женщины в чистом виде! И стала изучать её получше, не напрягая мужа. В общем, сделать конфетку из них можно. К тому, что её хотят все модели и заказчики, она привыкла давно и сие волнует не более дуновений ветра, когда причёска ничего не боится. Тойберген свои мысли и страсть скрывал тщательно, но она видела глаза и перемену дыхания в реакции на её тесты на возбудимость. И именно вот такая выдержанность и глубина восприятия и подсказала первые чёрточки в работе с натурой.
   И она перешла к делу, посадила парочку в свободном полёте, чтобы сделать пару набросков. Это гостей расслабило и воодушевило одновременно. И портрет любящей женщины можно тиражировать в самых разных позах. Мужчина вспомнил о ней и на этот раз фаллос стал привычно огромным и это не ввело жену в краску, а только гордое смущение - это мой муж и всё в нём моё! Пока Женя делала ручную работу, подсознание перемалывало базу новых данных и подбиралось всё ближе и ближе к истине. После третьего наброска она осознала, чего именно хочет подсознание. И ей эта завиральная идея понравилась.
  - Мы с вами будем работать. Но, - тут она выдержала паузу, чтобы гости прониклись важностью сказанного, - картина будет в стиле сложной композиции и как бы в двойном ракурсе. Ваша мечта и вы сами. Себя покажете вы, а мечту придумаю я. Если вы не против, то будет так, а если как-то иначе, то не будет ничего. Сама картина вам достанется даром, но не сразу и не оригинал, а копия, я её сделаю позже. И ещё одно "но". Мы с вами живём не в Париже и мнение махалли про женщин без национальной накидки никто не отменял. Будет непросто, я это знаю. - Вы не передумали? - супруги это обсудили давно и согласно отсемафорили головами.
  И началась работа. Следующим актом стала беседа со Старостиными. Слегка засомневалась Эмма, узнав, что тема решается в натуральных тонах и в классическом стиле. Но они с Колюней проблему решили совместными усилиями и впервые Эмма оказалась ведомой и зависимой изначально. Впрочем, быть с мужем в такой заварушке, которая переживёт многих, это нормальный ход. И она согласилась, полагая, что малярша всё это затеяла неспроста и высший смысл там есть и он надлежащего качества.
  Три раза в неделю Зия была Серёжке за маму и прогуливалась по вечернему городу до студии, чтобы согласно графика кормления сумасшедшая Женька вылила пинту яда своему сыну. Мальчишка напоминал Искандера и она ждала времени, чтобы кормить его супами и кашами и отнять от отравленной груди. В эти дни Зу и Той позировали в студии вечером и тоже слегка нервничали насчёт деток, с которыми осталась тётушка со стороны Зу.
  Уже в течение первой недели Женя решила проблемы совмещения белых и аборигенов на одном полотне. Во вторую неделю пришла ясность и с композицией, а третья - уже сама живопись. Техника двойной экспозиции описана давно и многими, поэтому Женя лишь использовала известное, приложив руки и голову. Эмма и Колюня к ней забегали в другое время и в студию приводили всё семейство. Там дочери занимались названным братцем, а родители позировали Жене. Сюжет был прост до безумия и всё решали детали картины и тела мужчин и женщин. А они требовали тщательности и выдержки.
  Два месяца каторги после месяца эскизов и набросков и картину можно смотреть и редактировать. До этого никто не смел приблизиться к холсту под угрозой отлучения. Первой полотно увидела Зия и обомлела от страха - на неё смотрели молодые любовники с кучей детей. Чистокровные слегка стилизованные узбеки, почти копия Тоя и Зу, но дети какие-то не такие. Она присмотрелась - детки почти русские. Особенно девочка семи-восьми лет. Она подобного не видела ни на одной из сотен репродукций в альбомах Жени и Искандера. Красивые и откровенные любовники и хорошенькие детки. Но чьи они? - И она повернулась к Жене:
  - Мужчина и женщина аборигены, а дети, вроде бы принадлежат им, однако почти русаки, кто их родители? - Женя улыбнулась и чуточку отодвинула Зию от обычного света, включив другой. И там тут же проявились Эмма с Колюней и их троицей. Эта семейка была так же идиллически обнажена и купалась в любви. И тихо раскачиваясь, Зия уронила:
  - С ума сойти! - Да, ты и вправду не в себе, раз пишешь такое.
  И эта фраза Жене показалась выше сладких похвал и критического разбора. Зия была в меру цинична, хорошо выдержана и сойти с ума могла только от избытка чувств. Со вкусом и честностью у неё тоже полный порядок, так что верить можно изначально. И она ответила, прильнув к милой щеке, которая многие годы массировала и чуяла её полумёртвое тело. Ей Женя доверяла без границ. И она сказала:
  - Да, Зия, да, я с большим приветом! - Зови Сашку, пусть и он оценит, а я полежу, устала и этот кровопийца меня будоражит хлеще самого разнузданного альфонса. В кого такой?
  - А то не знаешь? - Братец такой же! - Родня!
  Брат оценил полотно молча и просто обнял сестру - ты моя девочка и я тебя люблю!
  После этого около месяца картина окантовывалась и обогащалась деталями и колерами и избавлялась от технических контуров, линий и напластований.
  Натурщики Старостины и Эдельгеновы в первый раз картину смотрели вместе и выглядели посаженными на горячую сковородку. Первым очнулся Колюня и расцеловал маляршу, тихонечко шепнув:
  - Ты гениальнее Пикассо и Дали вместе взятых! Я тебя о-б-б-б-оо-ж-жа-ю-ю-ю! - затем опомнилась и Эмма:
  - Теперь понятно, почему мой муж стал твоим. - Ты бесподобна, Женька! Он твой по праву!
  Эдельгеновы смотрели на маляршу, как на высшее божество и слёз восхищения не скрывали. За причастность к такому чуду они готовы на всё! И Той в полной мере оценил тактичный ум и мудрость молодой жены. И эти полгода работы для них стоили нескольких лет прежней жизни. Художница своим вниманием к деталям слов, выражений лица и прочего привычно рутинного научила их любить и понимать друг друга без слов. - А что может быть дороже понимания?
  НЕЛЛИ МАТВЕЕВНА И ЗУЛИКА семинар по семейной картине поздняя осень 1973
  На следующее утро после представления картины Той был свободен и провожал детей в школу, а Зу отправилась на работу, не торопясь и гордая успехом такой сложной миссии. Неля ждала её с нетерпением и сразу же пригласила к себе.
  - Как она выглядит? - первый и главный вопрос о картине. Почти полгода и никаких сведений. Хотя для Малышевой это в порядке вещей.
  - Это что-то вечное и нам недоступное! И мы от того, что увидели на картине, просто ошалели! - Класс!
  - А другим посмотреть можно? - Что с этим шедевром будет дальше?
  - Она хотела сначала сделать для нас копию и за это время подправить кое-что. Картина большая и сложная. Там освещение играет роль важнейшую и из разных точек видно разное действо. Вряд ли она пустит посторонних, пока работает.
  - На полотне кто-то кроме вас?
  - Да, ещё одна парочка! Подписи пока нет, но рабочее название "Мечты и свершения". Она говорит, что в названии ключк сюжету. А он даже нам не сразу открылся, хотя мы были при всех вариантах и переделках. Правда, самой картины не видели никогда. Даже эскизов. Но поняли это только сейчас. Она нас водила за нос и показывала самые первые наброски.
  - Молодая, но ранняя! - припечатала маляршу Неля, но Зулейха возразила:
  - Как только увидишь, что она сотворили, сразу же поймёшь, что в Кенте ей равных нет!
  - Таки нет? - качнулась начальница.
  - В общем, так, - начала тотальную защиту малярши и её трудов Зулейха, - под чинаровой тенью на траве и мы с Тоем играем в любовь, не оторваться, как это здорово: я и Той! Мы потом смотрели очень долго и видели всё больше и больше. Ну, а рядом с нами возятся детки, будто наши, но не совсем, сейчас поймёшь, почему. И мы смотрим от себя вправо. Детки как раз там. И если посмотреть на это под другим углом и чуть поменять свет, то нас не видно, а в том углу, где были наши детки, сидят Эмма Томпсон с мужем и своими детками. И выходит, что мы хотим быть Эммой Томпсон и Николаем Старостиным.
  - А разве нет? - удивиласьНелли Матвеевнаеё непонятливостив высшем политесе аллегорий .
  - В общем, да, аллегория тут простая, важно её исполнение. И эта парочка русаков тоже хороша и влюблена. Настолько, что я стала ревновать её к Тою.
  - Ревновать Тоя к мадам Томпсон? - Ты в своём уме?
  - Это с твоей стороны такое выглядит глупо, а на картине она смотрит на Тоя! - И ещё как смотрит!
  - Я этого не видела, но по твоей реакции представляю, какая нереида вышла из мадам Томпсон! - Пардон - наяда!
  - Вот и я о том же! И как раз его рука у неё на груди. Я как сообразила это, сразу же похолодела. Да она и сама потом тоже этот фокус увидела и смутилась. Так что я ничего не выдумываю. Той, кажется, этого не заметил и слава аллаху!
  - Ловко она это устроила. Молодчина, её надо в горисполком, иностранцев встречать.Те просятся посмотреть нашидома, клубы, поликлиники, а их только по музеям водят. Она быих интерес так устроила, что и никакого начальства не надобно.
  - Да, она очень тонкая девушка и всё это стало сюрпризом. Полгода нас с искандерами разводили и мы во время сеансов ни разу не пересеклись. Мы прошлую ночь не спали, обсуждали и вспоминали работу и саму Женю. С кем-то другим я бы полгода не вынесла. Той - другое дело, он мужчина, а они в неё влюбляются тут же и становятся послушны, как оловянные болванчики.
  - Вы позировали строго или были вольности?
  - Я бы сказала, что и то и другое. Смотря, что она в это время писала. Если Тоя, то мне слабина чуточку, но самую малость, чтобы я не расслабляла его. Ну и тщательность для неё значили очень много. Даже эрекция всегда одинакова.
  - Эрекция на полотне? - взвилась начальница. - Даже классики не все идут на такое! - В Кенте будет скандал! - Академики в тюбетейках визг поднимут до небес.
  - У нас же любовь! - Тамя такая, будто мы с Тоем приняли любовного кумыса и делаем это всю ночь. И младшие детки расположены так, будто выплывают из моего чрева и в райские кущи к старшим. В виде облака что-то, на чём они опускаются к старшим.
  - А Томпсон с мужем тоже нагие?
  - Да и я от них не могла оторвать глаз. Эмма - изумительная женщина и Старостин её любит не меньше, чем Той меня. И фаллос у него очень колоритный и достойный. Таким чудом тоже можно писать шедевры! - Витеватое, покрытое моим нектаром и сильное! Так что, Эмма - счастливая женщина. С таким мужем ничего не страшно. Крепкий мужчина!
  - Ты сказала "твоим нектаром", он же в объятиях Эммы?
  - Это мой нектар, я знаю точно, Женя показывала наброски. Они с натуры. Я и Той.
  - Он тебя имел при ней? - выдохнула возбуждённая Нэля.
  - Да! Она нас доводила до такого, что мы её не замечали и он вонзался крепче меджнуна. А она потом нас обихаживала, как рабыня наложников султана. И тона моей сути Той узнавал через Женю. Его семя она различает и оно тоже есть на Эмме. Думаю, Эмма это поняла, но как бы "не заметила": как же, белая леди! Думаю, Женя и Эмму с Николаем вот так же разлагала на атомы. На мне не одна его капля. И пот. Он у него другой по цвету, да и размеры капель у Тоя другие, форма тоже. Он мой муж и я его знаю до волосинки в промежности. Но откуда-то всё это знает и Женя! - Гениальная сука!
  Повисла долгая пауза и обе женщины опасались нарушить её, поскольку могла исчезнуть и доверительность. И всё же начальница решилась:
  - После такой картины правление Союза художников хватит удар! Или принимать за свою и заступаться или отмежеваться! А они там все болезные и старенькие. Недавно одного хоронили, инфаркт.
  - Я думаю, Жене на это глубоко и с высокой колокольни! Теперь же я понимаю, что художник - это на полотне, а не в Союзе. Она и сама без подачек проживёт.
  - Ты права! К ней и так не протолкнуться, а с вашей картиной вышла задержка и теперь вообще возникнет давка. Ну и вы с Тоем знаменитости. Может, по этому случаю очередь на телефон продвинут? - пошутила Нэля, но Зулейха иронии не заметила и гнула своё, прижитое от малярши:
  - Знаешь что, общаясь с ней вот так по-житейски плотно, я поняла, что мы всё из мировой цивилизации носим в себе. Женя это нашла и мы им любуемся. Во мне оно может быть тоже! Мы с Тоем близки давно и телами любуемся взаимно и они нам вроде старых знакомых, но сойти с ума - такое и в голову не идёт! А у неё - это первое, что проявляется сразу же.
  - Сумасшедствие от вида тела?
  - Да, Нэля, даже я от вида Эммы немею, а что говорить о Тое и Николае!?
  - А Старостин хорош? - Как мужчина, чтобы из-за него сойти с ума? - пропустила про женщину, от которой без ума вся Республика, но выделила про мужчину, знакомого со слов Зу.
  - Неля, эта чёрная колдунья у нас всё личное отняла, перемешала в ступе пороков и добродетелей и раздала сумасшедший винегрет по собственному произволу. Я не знаю, что видит во мне Николай, но для меня он не просто коллега по этому приключению. Это ведь на него я смотрела все эти месяцы по много часов и грезила бог знает чем.
  - Ты влюбилась? - Так быстро!
  - И это есть тоже. Но важно другое. Той, которого мне бы хотелось сотворить из мужа нынешнего и я это делаю до сих пор - вот онв готовом виде! - Понимаешь, Нэля, я могу их сравнить.
  - И это пробуждает что-то особое и оно не обычная бабья ревность?
  - Да! Это особенное! - Его нынешнего тоже сотворили и он - продукт Эммы. Но и Эмма - это вылепленная Старостиным женщина, это - сука и стерва, которую в телевизоре хотят все, а она и глазом не поведёт. - Однако Эмма состоялась, а я в грёзах и слезах, вот беда!
  - Ты этого прежде не знала и была счастлива, ведь так?
  - Да и как теперь бытьс этим? - Той так и останется трамвайщиком и всему изящному в нашем интиме буду учить я. Мы можем это наше утопить в новой беременности и жить ею, как воплощённой иллюзией, но надолго ли хватит? - Я Старостиным уже занемогла! Я просто чую его в себе.
  - Он стал тем джином, который рождается из облака?
  - Да, Нэля, именно джин и из облака! - Ты права, и мне не с кем так вот о себе.
  - А что - Той? - С ним такая же симметричная история и он загорелся Эммой?
  - Вряд ли так просто, уверена, он так и остался верен Жене. А Эмма для него одна из белых гурий, которые только в мечтах, кино и романах. Когда мы уходили, именно с ней он задержался и прощался слишком долго и изысканно. Обычно он проще и непосредственнее. Я даже не знаю, каким он будет теперь, когда всё кончилось. Мы с ним привыкли видеть её и слушать истории про нас, которые она придумывала каждый день, чтобы добиться нужного выражения.
  - И тебе она нужна была так же? - Я про историю.
  - Да, Нэля, мне в ней просто хотелось жить. Тою тоже. Ну и в награду за всё я узнала, что Николай и Женя счастливо влюблены. Он в художницу, она в мужчину.
  - Ты и это успела рассмотреть?
  - Я это поняла, глядя на Эмму.
  - Она так выразительна? - Странно, я думала, что в ней актриса доминирует.
  - В салонах и у портних о ней сплетничают самое разное и про якобы тайную зазнобу Чернышёва тоже. А она и в самом деле хороша и с бабьей позиции я это вижу отчётливо. - Я хочу быть, как Томпсон! - Вот что я поняла сегодня утром, когда Той принёс любовный кумыс и я выпила из его рук.
  - Быть второй Томпсон со Старостиным не получится. - У него есть настоящая!
  - Да, Эмма знает про него многое и просто так подобраться к нему мне не светит! - Нэля, что делать?
  - Не зацикливаться на бабьих фокусах! - Это первое, а с остальным разберёмся!
  - Ты думаешь? - с надеждой спросила Зу и Нэля уверенно кивнула.
  День прошёл в обычных хлопотах и к вечеру Зулика немного отошла от прежней тоски по себе несостоявшейся. Поговорить ещё раз с начальницей не получилось, та уехала на какой-то семинар и не вернулась до конца дня. Увидевшись с мужем ночью, Зулика вылила на него, принадлежащее Старостину, и ей стало легче. Теперь она точно знала назначенное ему и ведала секретом приготовления, он взялся откуда-то и сидел в ней будто навеянный сверху. Раньше из неё просто вытекало и вылетало незнамо что и незнамо когда, а теперь она всей этой химией ведала!
  Женский наркотик сегодня был так силён, что муж его проглотил,не заметив подмены. Ко всему, за полгода работыв картине Зулейха слегка утончилась в талии и бёдрах и стала гурией, летающей в облаке мужней страсти и касающейся его тела в самых неожиданных местах, так и не разъединившись весь этот сумасшедший полёт. На этот раз первым в осадок выпал мужчина и женщина с хищным блеском глаз матёрой хищницы наслаждалась содеянным. Она выключила малый светильник и стала разглядывать контуры мужчины в полумраке, пытаясь соотнести сидящее внутри с реалиями. Только по размерам и силе тело в её спальне напоминало Старостина. Изящество и изыски не шли ни в какое сравнение, хотя чужой мужчина воспринимался, как её собственность, данная за заслуги по жизни прежней.
  Они с мужем ничем кроме кумыса не пользовались и себя в любовном акте она помнила хорошо. Иногда ей хотелось извести его настолько, чтобы разбудить меджнуна и довести до того, чтобы он убил неверную. Мысленно она согрешила и этот грех нисколько женщину не смущал. Более того - пить из чаши грехов хотелось всё больше и больше. Утром она сделала привычное для восточной женщины в самом цвете и приняла любовный запал мужа, опять убив его в лохмотья. Когда он задремал, она тихонечко поднялась и ушла в ванную. Зеркало там не очень большое, но и того хватило, чтобы увидеть себя и понять: на этот раз в ней что-то поменялось. Она привела себя в порядок и стала готовить завтрак для детей, надеясь отправить их в школу без мужа. Обычно младшего брата Зилота старшие сами провожали в садик, который был рядом с домом. Отправив их, она в очередной раз задумалась. Основательно и по всем закоулкам собственных притязаний.
  Ей нравился мир белых, Нэля его являла во всём богатстве и многообразии и щедро делилась с ней. Теперь надо, чтобы и у детей были те же приоритеты. Три белые девочки у Эммы Томпсон могли стать тем стимулом, ради которых чистокровные аборигены заинтересуются ценностями искандеров. Спорт жёстких единоборств, куда их пристроил Той, это неплохо, но и сугубо мягкое у дочерей Эммы может стать чем-то сближающим. И мечта стать футболистом сменится другой: узнать ценности мира Старостина, который сумел удержать рядом такую роскошную и пронзительно холодную леди. Но для этого её парням нужно стать интересными для Маши и её сестёр.
  Начнём с аккуратности и внимания к чужим прелестям, забыв о собственных запросах. И она углубилась в поэзию родительских изысков с любимыми существами. Дети это видели и платили взаимностью. Проблем общения при таком чувственном языке не возникало, но вопросов и непонимания набралось порядком. Однако, если их не запускать, то они многое постигают сами, пользуясь вложенным родителями и природой. Прошло несколько дней и она отметила, что корабль следует в нужном направлении и отпустила удила, давая парням оценить доверие.
  Как-то, оставшись одна в отделе, она позвонила Жене и после вежливых фраз восточного политеса сразу же спросила:
  - К тебе все позирующие звонят после окончания работы?
  - Как правило, а что?
  - Как бы устроить наше свидание с Эммой, мужем и детками? - Я хочу им показать своих мальчишек. Мы и они на вечернем чае. - Как-то так.
  - Той тоже будет?
  - Да, ему это интересно.
  - Тогда устроим в моей студии и без особых затей и протокола: только вы и ваши детки?
  - Да, только это ради них, а не нас с Тоем.
  - Хорошо, я поговорю с ними и потом решим. Мне на вас новых тоже взглянуть интересно.
  Зулика сообщила график работы мужа и они распрощались.
  На этот раз она ни на минуту на службе не задержалась и сразу же стала мамой своим сыновьям. Что нужно будущим мужчинам, она знала точно и следовала плану воспитания своих детей. Примеры для этого есть разные и разумный и сильный папа всегда перед глазами, а белые и чистенькие девочки Эммы Томпсон - это та цель, куда должно манить всегда. Пусть и не они сами, но их мир и ценности парни должны знать и сравнивать с окружением.
  С давних пор она дома в восточном балахоне не ходила, была ухожённой и причёсанной и от домашних требовала такой же аккуратности и чистоты во всём. Теперь к привычному для домашних она добавила и чуточку парфюма с кремами для тела и лёгким гримом для лица. Пройдя школу терпения и самовыражения у Жени, она умела себя подать в нужном тоне и хорошо знала, как это сделать с мужем, чтобы и он выглядел в нужную масть к сюжету. Насчёт гармонии тонов и образов она узнала достаточно и полученное от художницы не пылилось на полке самомнения.
  Накормив деток ужином, она просмотрела дневники, проверила уроки и занялась младшеньким, который больше других похож на неё. Она деток и телевизор разводила по разным углам семейной жизни и приучала к чтению и самоуглублению, без которых личности не бывает. Сказки она читала самые разные и узбекский эпос среди них не доминировал. Хотя восточный колорит она и отмечала, но лишь для полноты палитры. Что есть этническая семья в чистом виде, она знала по себе и изо всех сил рвалась из того мирка. Удушливого и гнетущего. Той её поддерживал и она ему платила сторицей. Несмотря на сильное увлечение художницей, которое так и не ослабло, любил всё-таки он её. Ну и она была для мужа высшим существом, которое удача выделила на его долю.
  Они познакомились на соревнованиях по волейболу, он играл за трамвайный парк, а она за институт финансов и экономики. Прыгучий взрослый парень семнадцатилетней Зулике понравился сразу и они стали встречаться, а через год она приняла его руку и сердце и в течение года решала проблему о дальнейшей судьбе. Квартиру им дали в служебном доме трамвайного парка на Турсунова, а после рождения второго сына они получили трёхкомнатную квартиру почти в центре. Родив первенца, она не отстала от группы и дошла до третьего курса и поняла, что дальше совмещать семью и учёбу не сможет. Она выбрала семью, сильно выиграв в понимании ценностей своего мужа. Она пользовалась его силой, а он витал в её очаровании и легко рождавшихся прелестях и особом аромате. Не в пример мужьям из местных Той жену любил и привнесенное ею боготворил. И не делился ничем из интимного мира с посторонними. Особую ауру вокруг себя Зулика стала ощущать не сразу и осознав природу её, она воздавала мужу и мужчине сугубо женским. В семейной любви и гармонии её тело распускалось особыми ароматами и красками и муж по ночам ей воздавал сполна, не забывая и о восточной специфике домашнего общения.
  Возможность доучиться заочно появилась уже вскоре, однако она воспользовалась ею только недавно. Диплом финансиста теперь лежал на почётном месте и штампик "заочно" его не портил совершенно. Зулика была из простой семьи и ждать милостей по части продвижения ей не светило: только сама и своим трудом. Попав под опеку Нелли Матвеевны, она решила никуда не бегать и добра не искать.
  Уложив деток и прибрав в квартире, она приготовилась встречать мужа ужином и собой любящей. В последнее время их близость углубилась и муж переживал волнительную и особую пору мужского благополучия. От этого хорошели оба и ждали второй смены с нетерпением, поскольку ему не надо вставать в пять утра к служебному автобусу. Женщина сделала консистенцию любовного кумыса погуще и попробовала на вкус мужнюю порцию - она изначально сводила с ума, прикинула силы мужчины и вытяжек из травки любви добавила ещё. Вдохнула аромат и осталась довольна.
  Муж пришёл слегка уставшим. Теперь она знала точно, что и как делать с ним, чтобы тот пришёл в себя и заполнил их любовные сусеки. Убрав на кухне, она взглянула на себя в зеркало, подчеркнула детали и отправилась в спальню. Той уже переоделся в летний халат и в позе меджнуна ждал у входа. Женщина взмыла вверх и началась ночь.
  На этот раз ей удалось увидеть в муже движения Николая Старостина, а потом и полностью отдаться ласкам белого искандера. Муж почему-то на него походил почти во всём, даже запах стал другим. Он шептал и выговаривал самые изысканные и грубые словечки исключительно по-русски, угадывая предпочтения жены. И реки его могущества омывали берега женской сути благодарно и полноценно.
  Когда муж уснул, она поднялась и стала изучать себя в зеркале. На неё смотрела совершенно незнакомая женщина.
  - Что это? - подумала Зулика, - обман зрения из-за кумыса любви или что-то другое?
  
  Женя позвонила через день и назначила встречу на ближайшую субботу. Теперь Серёжка уже ходил и за ним нужен просто пригляд и кормление кашами и бульонами, поэтому мальчишку взяла на свой кошт Зия.
  С одной стороны, встреча должна стать отчасти знаковой и венчать выход на новый уровень отношений, с другой же - привычная междусобойка маляра и натурщиков с едой, выпивкой и прочим неспешным и основательным. При этом женщины выглядели очень ярко и призывно, мужчины свободно и раскованно, а дети пришли, чтобы вскоре уйти с Зией в дом доктора. Там каждой стороне определялась особая миссия и полная свобода исполнения. Брюнетка Зу постаралась и в платье от Нэли выглядела очень призывно, блондинка Эмма выглядело привычно и изысканно, а сама хозяйка студии тоже не поскромничала с нарядами и к тому же решила соперниц-натурщиц хорошенечко погонять.
  На видном месте стояло полотно и рядышком станок для копирования малярного шедевра. Подписи на оригинале она так и не поставила и периодически что-то подправляла, утончая и доводя до изящного совершенства, которое границ не имеет. А гостьи являли собой сюжет под названием "Никто не хотел уступать".
  Мужская миссия была попроще, но и там не всё скажешь. Поэтому Старостин решил задать тон, чтобы исходить из самого важного и принципиального на полотне - темы любви. И выложил свою лав-стори в отношении Эммы в самых ярких тонах и цветистых выражениях, попутно отметив и деток, рождённых от любви. Примерно, то же сделала и Зу, расписав женское чувство не менее ярко, чем Николай и как бы дополняя собственные притязания, на картине завуалированные, к мужчине другому. И он тоже не совсем настоящий, поближе к идеалу, но не икона и живой, потому грешный и с грузом всего и всякого.
  Прозрачность идеи, выложенной Зу, была понятна и в глубине души каждый понимал, что абстрактной самоотдачи нет, а есть выражение собственного "эго", которое живёт само по себе и видимой корысти не имеет. И любовь к кому-то - это материализованные претензии к любимому существу. Любящий, при всём бескорыстии своего чувства, дерево любимого существа напрягает и от привычного мира изолирует, призывая строить рай в удаленииото всех, в шалаше и исключительно в собственном обществе.
  - Ты хочешь сказать, что надевая исключительное платье, делая причёску и нежась в тончайшем белье, подставляешься чужим взглядам и даёшь им заглянуть в корсаж и под юбку ради личного адреналина? - Спать ты будешь с мужем, но мозги коллегам на работе и прохожим на улице - это для поддержания формы и чтобы мужу поддать по самое-самое!? - уронила Эмма.
  - Да, именно про это я и подумала, - ответила Зу.
  - Отсюда следует, что ты изначально используешь собственные прелести в корыстных целях. И, чтобы хорошенечко развлечься с одним, без угрызений совести вводишь в соблазн всю планету? - Ту, которая тебя видит и чует на расстоянии протянутой руки и действия аромата духов?
  - Ты права, я это делаю без колебаний уже давно! Моя гордыня получает дневную дань и с мужем она уходит в тень, наблюдая меня ночную, отдающуюся и терзаемую. Мой муж силён и его устройство меня полностью укрощает. Быть с ним и под ним - это высшее! Я знаю, что он любит и, терзая меня, он добавляет себя. Его сила меня питает и, надевая тонкое бельё, я это мужское в себе удерживаю. Оно меня нежит будто он и, соблазняя всех подряд на улице и в конторе, я готовлю себя к нему.
  - Для всех иных ты - стерва, поскольку дразнишь и не даёшь, а ему - нирвана без берегов и границ?
  - Разве есть женщина, которая ведёт себя иначе? - спросила Зу и посмотрела на Женю и Эмму.
  - Мы не маленькие девочки и можем быть откровенны, - согласилась Эмма, - эта модель: поманить и не дать, живёт не одну тысячу лет. И именно этим мы держим мужчин в узде. Просто не у всех получается. Но ведь и мужчины знают, что бесплатного сыра не бывает. Как думаешь, Колюня? - обратилась она к мужу, который тоже в грехах, как в шелках.
  - Красота и аромат женщины никогда не обитают в вакууме. Женщина изначально заточена на публичную интимность. То есть, все поклоняются ей, а она принимает жертвы и дань. Тут Зу права на все сто! А раз так, то появляются отношения данника и сеньора. И право первой ночи буквально следом! А это очень злачная дань и вкусить её хочется ещё и ещё! - Поэтому мужчины меняют женщин, а женщины мужчин и вот такие перемены - иллюзия первой ночи и нарушения женской плаценты. И она эту символическую плаценту переносит на одежду, бельё и всё остальное, связанное с чувственностью. Менять наряды, причёски, бельё, украшения, пристрастия - это чуть ли не основа женщины.- Любой! Мужчина в чём-то ей подобен, но лишь в незначительной своей части, поскольку чувственность и чувственное для него значат намного меньше.
  - И если ты её хочешь, а она недоступна, то что?- Как твоё эго терпитподобное?
  - Прежде всего, есть понятие о том, что мужчине нужно обязательно и без него никак и то, без чего голода не будет и смерть не наступит. Если кокетка просто собирает пыльцу, на это есть симметричный мужской ответ, умельцев на этот счёт много и именно от них дамы стонут и забывают о природном превосходстве в ремесле искушать и не давать. Однако серьёзный мужчина видит разницу между яркой внешностью и глубокой сутью и с кокеткой даже говорить не станет. Из вежливости улыбнётся и уступит очередь в буфете, не более! - Умельцев же суть не интересует, поскольку там их несостоятельность тут же и выплывет. И обладающая сутью умеет выглядеть так, что мимо неё не пройти. Это искусство и ему не научиться в школе, оно от бога. И вы обе знаете, о чём я, - сказал он, обращаясь к Эмме и Жене.
  - Насчёт цинизма в интимной компоненте мы с вами почти на равных, -согласилась Эмма, - но отдавать себя, подобно нам, вы неспособны. Поэтому о любви с вами говорить трудно. Вы в ней видите себя и ваши притязания, где женщина только место приложения амбиций. Интеллектуальных или физических, всё равно! - Искупался в них и на бережок, обсохнуть, разве нет?
  - Вряд ли так всегда, - вмешалась в супружескую потасовку Женя, - есть масса вещей, когда без мужчины и его эго реакция не идёт. Ты химик и знаешь, что сие значит. И мы его берём в себякак реагент. Иногда он в нас остаётся чуть не навсегда. Чаще же ему уже вскоре в нашей сущности становится неуютно. Мы слышим что-то типа: - Милая, я тут подумал и быть с тобой передумал!
  И тогда у нас проблемы и "Ой, мне больно!"
  - И почему же он передумал? - спросила Эмма, поглядывая на Зулику и Тоя.
  - Свобода! - Ему уже не так удобно и совсем не уютно. - Не повернись, не скажи, того не надень и туда не посмотри!- И ты, не желая обидеть, умалчиваешь и потом к этому привыкаешь. В принципе, криминала в таких умолчаниях нет, если не пахнет изменой. И тут появляются компромиссы по части умолчаний, когда к ним прибавляется виртуальное прегрешения. - Только в мыслях и ничего более.
  А начиналось с элементарного - не сказала всего, о чём думала.
  - Не сказала, почему? - Боязнь услышать истину или зачаточная ревность?
  - Ревность сгубила многие романы и любови, - согласилась Женя и обернулась к Старостину, - к примеру, нашу с тобой, Колюня. Не нажми Эмма слишком сильно, я бы так тебя и обожала по-девичьи, романтично и без жажды заполучить в постель. Но ты вмешалась и я ответила! - И Колюня понадобился позарез! Ты хоть поняла, что сотворила?
  - Теперь, да - ты стала его собственницей и у васэто вышло хорошо, - уронила Эмма, - и ты и он теперь богоподобны. Особенно он, - сказав это,она имела в виду картину, где Старостин и в самом деле бог, а его Эмма - всего лишь мечта чёрной гурии в лице Зулейхи. И на белой гурии семя чёрного нукера, а на Зу - божеская печать, видимая посвящённым. Эту месть придумала ревность малярши, а выполнил талант вкупе с Виргинией и Астартой.
  - Однако мне требовалась только любовь, некая мистика и чувственная виртуальность, а не сам мужчина!
  - Он живёт со мной, а любит тебя? - Что за хрень!?
  - Но ведь так оно и есть! - улыбнулась малярша, раскладывая складки на юбке. И неожиданно обратилась к Тою:
  - Тебе нравится моё платье?
  - Да, ты в нём вроде принцессы на балу, где остальные женщины замарашки, - вежливо ответил гость. Женя поднялась и резко повернулась вокруг оси, обнажив ноги очень высоко.
  - А что скажешь теперь? - спросила она, игнорируя его жену, пока ещё несклонную к публичным играм.
  - Дух захватывает! - признался гость и сказанное прозвучало очень в тон фокусу малярши. Она сделала ещё оборот уже рядом с ним, давая ощутить собственную глубину и величие, и неожиданно опустилась на его колени. И он непроизвольно придержал женщину у себя. Белья под платьем не было и он эту гурию мгновенно принял внутрь. Он её чуял через собственную одежду так, будто обнажён и в постели. Так продлилось несколько мгновений, но они в мужчине перевернули многое. И запретного не стало вовсе.
  Она взглянула на него и он, ответив невольно, ощутил себя ужевнутри этой женщины. - Он знал и имел её всю! Самую небольшую долю из вечности, но он погрузился туда, откуда возврата нет. Она поднялась и оценила реакцию Зулики: немного ревности есть, но не клокочущей и глаза не застилающей.
  - А ведь и тебе, Зу, я могу сказать то же, правда? Ты его держишь на привязи и он глазами грешит, но тебе ни-ни! - Почему? - она повернулась к чёрной брюнетке в ожидании ответа.
  - О тебе мы говорим часто и подробно. Я вижу его тягу и понимаю. - Одобряю ли? - Не знаю, как это назвать, но он понимает, что я в курсе всего и ты у нас в постели всегда третья. Ты, я и он. Напрямую с тобой он быть не может, а через меня - сколько угодно. Так что, это не привязь.
  - А что?
  - Я его люблю и понимаю. Ему хочется изысков от тебя, но ты далека и прохладна, а ему это неприятно. Ты играешь, а он принимает всёрьёз.
  - Любовь жены, как защита мужа?
  - Можно и так сказать.
  - Я думаю, это иллюзия. Если бы он получал насыщение от твоих игр, то не купался бы в моих так истово и самозабвенно! - Той, я о том говорю?
  - В общем, да, к тебе манит сильно и Зу - это слабая таблетка для моей болезни.
  - Зу, твой муж признался и мы с тобой в ответе за его душу. Что будем делать? - Он твой муж и мой натурщик.
  - Это предтеча меджнуна? - догадалась Зу и малярша кивнула. Ещё полгода назад она это вычислила.
  - Нет, Женя, нет! - Я не меджнун, меджнун голоден и примитивен. А вы во мне разбудили страсть и чуточку ненасытности - это другое! Меня к тебе тянет, как и любого мужчину к красивой женщине. Ты во мне возбуждаешь то, чего я и сам не ведаю, а Зу переводит твою философию на мой язык. Каждый день и ночь. Думаю, она в тебе сейчас разбирается отлично. И я знаю тебя в её переложении и люблю не знаю кого: то ли тебя настоящую, то ли в переводе Зу, но оба варианта прекрасны. Так что про меджнуна - ошибка! Уже через три-четыре недели сеансовЗу стала тобой и я не замечал различий.
  - Желая одну, удовлетворяться с другой? - качнулась Женя,провоцируя следующую откровенность.
  - До увлечения тобой у меня были другие гурии, не так чтобы и сравнимые, но были, - ответил Той.
  - И кто те, кого она терпела?
  - Мы начали с Шехерезады и потом прошли всю классику, которая попадалась, французскую в том числе. И Зу каждый раз становилась кем-то, кто поражал моё воображение. Она в этом выглядела изящно и ближе, чем эти чувственные клуши. С тобой лишь одно отличие - ты живая и я тебя вижу с ней вместе и в одно время, - ответил Той и набрал кучу вистов в женском преферансе. И на выручку мужчине пришёл другой мужчина:
  - Многие мужья поладили с жёнами на другом уровне после общения с Женей, - сказал Старостин, - и посмотреть на неё тайком приходили многие жёны, чтобы снять женскую мерку. И выцарапать глаза разлучнице не пришло в голову ни одной из них. Так что твоё с Зу - это общее для сути Жени. Она щедра и это в нас порождает ответное. Мы с Эммой такое проходили не однажды. Правда, милая? - и жене пришлось подчиниться политесу момента, хотя так и подмывало спихнуть гениалную маляршу в пропасть:
  - Ты прав, благодаря ей, я тебя узнала в ином свете и там ты на моего мужа не похож совершенно!
  - Вы это тоже обсуждали? - спросила Зу, почуяв слабину в обороне соперниц. Она знала точно, что редкая женщина не соперница.
  - И не однажды! - Как и у вас, третьей в нашей постели эта гениальная сука бывала часто. Правда, я ему ничего с виртуального языка не переводила, но его отстранённость отмечала не однажды.
  - И ты хотела... - спросила о естественной мысли женщины Зу, оборвав её и понимая, что Эмма всё поймёт.
  - Да! И однажды я ей это и высказала. Но потом одумалась - так придётся перевешать и отравить всю литературу, живопись и музыку с авторами и музами. Ну и в общении с тобой, милая, он стал тоньше и глубже, так что - спасибо!
  - Не забудь, Эм, - прибавил семейного перцадамскому елею муж, - у нас теперь и сын появился!
  - Да, - согласилась умная блондинка, - мальчишка удивительный! Спасибо, Женька!
  - У меня сыновей трое и делать из них настоящих мужчин - дело не женское, - заметила Зу, почуяв момент для перемены вектора. И беседа переместилась на знакомое ей пространство. Там она знала и умела многое. И теперь внимание Старостина на себе она отметила в полной мере. Мать сыновей в его ценностях - это очень много, если не всё! И это то, чем его умница-жена не владеет совершенно. Любящая мать о детях умеет сказать отлично и она набрала вистов в обоих типах преферансов. Эмма отнеслась к ней уважительно и с глубоким пониманием. Возможно, примеряла себя на роль матери для сына.
  К концу вечера атмосфера из творческой и куртуазной перетекла в бытовую и нашлись точки для общения всех и со всеми. Зу в этой связи полагалась на сыновей, которые эти виртуальные общности могли сделать реалиями, понравившись сёстрам Старостиным.
  Когда они с Тоем уложили деток и сами устроились в постели, первое и интимное было:
  - Зулейха, я тебя люблю!
  - А Женька?
  - Это очередная шехерезада!
  
  ЗУ И ЭММАсентябрь, здесь старт романа зу и никадалее в начало зимы 1973
  
  Через несколько дней на работу Зулейхе позвонила Эмма:
  - В субботу у Маши день рождения и она приглашает твоих сыновей. Как тебе её предложение?
  - И где это будет?
  - У нас дома. Вроде сабантуйчика: дети отдельно и все вместе, мамы отдельно на кухне, а папы курят на балконе и обсуждают политику.
  - В вечерних платьях делаем салаты?
  - Вроде того. Народу не так много и все знакомые. Женя с Сергуней тоже придёт. Зия говорит, что твоим мужикам он понравился.
  - И когда начало?
  - Примерно в час дня. И до пяти-семи вечера, будет прогулка и купание на городском пляже. Так что можешь озаботиться купальником или шокировать нижним бельём. И потом тихонечко и по-английски по домам. - Той придти сможет?
  - У него смена начинается в три часа, так что его не будет. А мы придём. Меня не отравишь?
  - Женька во мне к этому выработала устойчивый иммунитет. Так что утробной ревности нет! К тому же, ты можешь стать свекровью. И я примерю образ тёщи. - Уже пора.
  - Хорошо! Я буду с ребятами и стану желанной и недоступнойдля остальных. Соперниц ожидается много?
  - А как без этого! - У всех приличные мужья и сами в цвету и ароматах подснежников, так что... А всего, думаю, кроме нас с тобой и Женьки ещё четыре кобры. Все блондинки и натуральные! И к моей нынешней жизни непричастные. У них тоже детки и они придут с ними и без мужей. Без жён будет кое-кто из Колюниных коллег. Они с сыновьями.
  - Не передерутся?
  - Как выйдет, думаю, до этого не дойдёт. К тому же, мы там не флиртовать будем, а пасти их.
  - Уже пасти, не рановато ли?
  - Нет, узбечка с чёрными глазами, моя Маша от рожденияТомпсон, так что про себя взрослую она знает многое.
  - И до какого возраста вы дошли?
  - Она мать и у неё дети.
  - А как решилось с зачатием и прочими тяготами?
  - Она любит папу и спрашивает о нём про всё. У меня, будто я подружка.
  - А ты? - Ты не ревнуешь?
  - Немножко. Особых подробностей не выкладываю, но технологию зачатия она знает от и до. - От любви! Так что вряд ли она променяет такое божество на слюнявого сверстника. - А твои уже ревнуют?
  - Между собой - да! Особенно сейчас. И я им каждому пайку счастья собственного и непохожего на то, что у брата.
  - Ладно, Зу, приходите пораньше и ты пообщаешься с Зией. Она к Сергуне, будто он её сын, а не племянник - это надо видеть! Потом она уведёт с собой Сергуню, а Сашка с Женькой останутся. - Та ещё семейка!
  Придя домой, Зу сразу же занялась подготовкой к визиту и подключила к процессу всех. Братьям идея коллективного подарка пришлась по душе и они забыли обо всём постороннем. Муж был на смене и ночью она ему сообщила про приглашение и прочее вытекающее. Он сразу же почуял тайное женское и одобрил. Сыновей он любил ещё и как продолжение жены, поэтому её замыслам потакал повсеместно. Идея изготовить корону для Маши ему понравилась и он подключился, взяв на себя грубое и мужское: изготовление каркаса, на который дети приделают украшения из разной бижутерии, этого добра у Зу было на дюжину цыганских свадеб. Упаковку для короны сделали из коробки для женской шляпки, которую принесла Нэля уже в оформленном виде.
  - В чём будешьты? - спросила начальница подругу, прикидывая обстоятельства и задачи на этот случай. Она знала, что нужно и выглядеть, и за детьми следить, чтобы ничего не произошло в таком непредсказуемом деле, как именины с уже хорошенькой виновницей. И бесплатных коврижек в такой пёстрой компании не будет совершенно - это же не Москва, а Кент! И Зу ответила:
  - Ещё не решила, но там будет и мой мучитель, так что нужно и очаровать и ничего не испортить.
  - Зу, теперь ты изрядно постройнела и давай сделаем так: идём ко мне и примеряем из моих невостребованных нарядов, я их всё равно держу в шкафу и даже этикетки не отрываю. - Что-то от шатенки может подойти и брюнетке, разве нет?
  - На один раз надеть и ради этого ты сорвёшь пломбы?
  - А разве случай того не стоит? - ответила бывалая и востребованная женщина начинающей и зреющей и ещё только мужней. Настрой и женское опьяняющее мужчин от Нэлли Матвеевны шандарахнуло и Зулейху. Там такие анионы и радикалы, что уши заворачивались и сердце содрогалось.
  -Что ж, будем готовиться к карнавалу тщеславий, - согласилась Зу и прикинула план домашнего, чтобы ничего не спортить.
  Она пришла к Нэле, переделав домашнее и оставив сыновей сооружать корону. Выбор нарядов у старшей подруги был отменный и она ощутила себя королевой и наложницей в одном лице, всё это перемерив.Обладательница нарядов сообщала главные фишки и героев, которых которым эти фишки снесут голову. Начальникам мужа одно, твоим ухажорам другое, ревнивым соперницам третье и так далее по списку целей и объектов поражения. Ей стало ясно, откуда Нэля так точно знает стиль поведения в каждом новом платье и обстоятельствах, куда оно применяется.
  -Ты просто уводишь мужа улучшей подруги! - Самая распространённая цель на семейных посиделках, - успокоила начальница подчинённую.
  - Я такая стерва, что готова на такое? - ещё на что-то надеясь, спросила Зу.
  - Ну, это не совсем так, она всё же не подруга, так что, мадам в роскошном платье, вперёд! - Тут всё как раз для его глаз! Остальные тебе безразличны, чтобы ни сказали вслух!
  В общем, семья чёрных Эдельгеновых выглядела классно и двинула покорять белых гурий.
  Среди детских подарков корона от сыновей Зу оказалась самой-самой и Маша её не снимала всё время, любуясь в зеркало и поглядывая на братьев. Эльген был старше на четыре года, Рамзан - почти ровесник, а Зилот ровесник Светки. Ну и Маша ещё девочка, а Эльген уже большой мальчик. И, чтобы стало ясно совсем: Эльген учился в шестом классе, Маша в третьем, Рамзан во втором, а Катя в первом. Светка и Зилот детсадовцы. Маша немножко играла на фортепиано, у Кати оно из одной вредности шло лучше и она играла всё Машино из тех же соображений. Но Маша была Томпсон, а Катя Старостиной. Хотя она и любила папу без памяти, но Томпсон хотелось стать и ей!
  Имидж, выбранный для Зу, оказался удачным и она выглядела лишь чуточку менее яркой, чем именинница. И Зулика выполнила задуманное по тайному очарованию мужа Эммы. Старостин её выделил, ещё раз оценил и продлил легенду художницы о ней, как женщине, с которой мужчина одновременно с могуществом имеет и управляемость. Тойберген при своей простоте и незатейливости казался языческим воином без башни и лишь с мечом, но у ног этой гурии он смирялся. Он это видел по меняющейся картине Женьки и в магию художницы верил, как и все. Сама же Зу вела себя скромно, никаких шашней и интрижек - исключительно глубокое и серьёзное без ноток интимности. А там, что выйдет.
  А для Старостина малярша и жена были светочами и божествами, которых он обожал и почитал; Зу - это другое, таким питаются тайком и упиваются до онемения. И разве ею пресытишься?
  Зу в новой для себя роли не мельтешила и во внимании не купалась, понимая содержание женской сущности - тайной зазнобы, которая никогда не становится самкой для насыщения. Этого она не могла ни вычитать, ни увидеть в кино, ни узнать от кого-то: просто осознание этой сущности вдруг и сразу проявилось. И она в этой новой сути знала точно, что от Ники у неё будет дочь. -Откуда такие нюансы? - Из себя и от тех частичек натуры, которые проникли в мужчину и всё там разузнали. Была ли дурь насчёт дочери дурью, не знает никто, но игра в такое понравилась и она ею увлеклась. Без двух семестров в академии художницы она бы таким сложным византийством не озадачилась ни за что!
  Процедура именин разделилась на две половины и одна протекала в квартире Старостиных -это детская часть, а другая, родительская, обитала у соседей напротив, там собрались все, приведшие своих детей и знакомые с Эммой и Николаем по работе. Зу, как и другие мамочки, периодически заглядывала к детям и наблюдала за сыновьями в новом для них обществе. Девочки Старостиных были воспитаны вполне и о гостях не забывали. Ну и корона именинницы сыновей Зу выделяла из общей толпы и сфотографироваться с такой прелестью тянуло всех, но никто так и не решился, чуя дух братьев это чудо сотворивших. В общем, там всё в порядке и она занялась собой, благо не нужно изображать ещё и жену. Она просто женщина и тут гостья. И таких тут было, кроме неё ещё две.
  Застолье с разговорами плавно перешло в танцевальный марафон, потом в певческое безумство, обильное или символическое возлияние и опять танцы. Женщины все были молодыми и замужними, поэтому на "свободных" ныне охотниц смотрели через призму ревности. Ну и эти "свободные" выглядели очень привлекательно, слегка разнузданно и в то же время достойно, поэтому опасения и ревность у охраняющих дам не пустые. Зу сразу же из этих игр вышла и просто наблюдала за Старостиным в домашних обстоятельствах. Как бы сравнивая с Тоем. И всё больше и больше убеждалась в том, что он и есть её виртуальное счастье. К нему нужно прислониться самую малость и испить его сути. По тому, какие у него с Эммой девочки и как они любят папу, ей стало понятно и остальное.
  Как-то, в очередой раз попав к нему в партнёрши, она уронила, будто себе и негромко:
  - Если бы ты был моим мужем, то после сегодняшнего бы зачала тебе сына. И он был бы очень похож на тебя. - Твой сын у меня! - Она не ждала ответа и понимала безнадёжность этой игры, но удержаться не смогла: наркотик от художницы забрался глубоко и часть души захватил значимую.
  - У вас уже есть трое и ты хочешь четвёртого? - осторожно ответил Старостин, уже привыкший к таким виражам замужних и, казалось бы, верных супружниц .
  - У тебя он будет первым. Но потом... мы бы зачали и дочь! - Твоя дочь у меня выйдет изумительным созданием, метиски всегда красавицы, разве нет? Твои с Эммой вон какие крошки, но мои от тебя - и вообще! Я чёрная, а ты белый и наши детки - с ума сойти! - вела свою линию гостья.
  - Ты шутишь?
  - Я похожа на шутницу? - властно остановила женщина мужчину и тот повиновался.
  - Прости! - Так далеко я не захожу: оттуда не выбраться.
  - А с Женей разве не фантазия?
  - Нет, я ею увлечён!
  - Такое увлечение тянет на побивание камнями!
  - У вас - камнями, а у нас - лирика и нега обожания. И ото всего это вам с Тоем досталось порядком, разве нет?
  - Да, волшебница и гурия в одном лице! - согласилась Зу, - И давно у вас это?
  - По-настоящему почти два года.
  - У меня эта страсть ещё младенческая. И неразделённая, - сказала женщина и мужчина прозрел.
  - Зу, ты сумасшедшая! - сказал он и это прозвучало пониманием супругов, живущих с чужими половинками.
  - Наконец -то заметил! - Думала, не дождусь, - облегчённо выдохнула женщина и улыбнулась собственным мыслям.
  - Про сына и дочь - это в тебе глубоко?
  - Теперь муж купается во мне постоянно и я воображаю твой запах, вот эти игручие и сильныеруки и тебя всего, меня берущего и изливающего океан своей нирваны. Ночь темна, шторы закрыты и его контур слегка напоминает твой, если в профиль, то у вас есть общее. И губы у тебя такие же чуткие, а мою грудь ты любишь, как и он. Утром, не открывая глаз, я отдаюсь ему и тут вас уже не различить. Твой пот и семя пахнут одинаково.
  - Зу, ты удивительная, но не думал, что настолько! - признался мужчина и женщина воспарила - её приняли!
  - Будем о тебе и Жене или о нас с тобой? - тут же обозначилаприоритеты гостья. И мужчина явил себя понимающим:
  - Знаешь, Зу, сыновей у нас и так порядком, давай зачнём дочь. Я представляю, какое чудное творение получится!
  И мир сразу же осветился, а сомнения померкли и отступили перед искристой жаждой перемен. Зулика аккуратно упаковала полученное и воздала мужчине секундным взглядом. После этого она переменилась внутренне и полностью расслабилась, став просто женщиной и мамой своих сыновей.
  Прогулка на пляж и купание прошли на волне удачи и внутреннего волнения, она ничем не выдала ни себя,ни Колю и лишь изредка обменивалась фразами, которые никому со стороны не понять. Ну и сыновья! - Всё это ради них. Дети чуяли мамино совершенство чем-то внутри себя и гордились принадлежностью к ней. Именинница немножко выделяла старшего, кто-то из гостей обихаживал среднего и все дружно отмечали младшенького, который не задавался от внимания и заботы. Компания у детей получилась и игры в воде прошли вполне заразительно. Настолько, что Эмма сказала:
  - Пойдём и мы искупаемся. Уж очень они визжат призывно.
  - Они хороши и все в тебя! - мысленно ответила Зу и стала раздеваться. Вот так в открытую, неспешно и на виду,а не на том сумасшедшем полотне, Эмма видела такое впервые и залюбовалась упругим телом восточной женщины. И не заметила сильной эрекции у мужа, стоявшего сзади и уже в плавках. Зато Зу её отметила всем существом и мужчина это уловил тут же. И она пошла в воду, чтобы не выдать себя реакцией на мужчину. Дети к ней не ринулись и тем набрали кучу вистов у сверстниц, мама уважительно отнеслась к играм сыновей ине стала вмешиваться, что вызвало ещё большую уважительность, но уже к самой маме. Остыв в воде и немного набравшись свежего в собственной самооценке, она отметила, что теперь ей так же легко разводить мужчин на удовольствия, как это показывала Нэля.
  - Я это умею и у меня получается! - так она решила про новое качество и опять стала мамой. Немножко заскучал младшенький и она ему подставилась, будто взрослому любовнику, въезжая внутрь и заливая собой все мальчишечье пространство. Он моментально успокоился и оживился - мама надёжнее приятелей и подружек. И она продлила эту иллюзию, поднявшись вместе с ним и якобы тайком убежав от братьев. Эту хитрость она проделала на глазах у Эммы: нужно приобщить белокурую гурию к своим играм. И Эмма понимающе сузила глаза. Собирать и провожать братьев придётся ей. Возможно, и с кем-то из дочерей.
  
  - Зу, ты можешь говорить? - Япосле тогоо тебе много думал и вот звоню, - спросил Старостин через несколько дней после именин.
  - Да, но не очень долго. И я только отвечаю, на меня смотрят все.
  - У меня есть две новости. Одну сообщила жена, а другую дети. - С какой начать?
  - Говори все подряд, они отвернулись. И мужчина потешил женское тщеславие очень основательно.
  
  - У вас началосьэто? - спросила Нэля после одного из диалогов Зу и Старостина. - Так говорят лишь с очень дорогим мужчиной и никогда им не бывает любовник.
  - Да, да и да! - Я счастлива, Нэля, понимаешь, счастлива! - У меня есть безумное увлечение и он его разделяет. И это не шалости за занавеской!
  - Решила переболеть корью? - спросила она и Зу не уловила сути:
  - В каком смысле - переболеть? Я очень осторожна и с ним хорошо всему существу, а не промежности!
  - Ты знаешь точно, что секса не будет и потому отпускаешь себя полностью. Это вроде девичьей увлечённости киноартистами. Она гарантирована от последствий.
  - У меня нет других вариантов. Только этот.
  - Я не укоряю и только называю вещи своими именами. Свои основные качества, а не наряды, можно переменить лишь, запустив женское либидо. И утолив его в полной мере. Тогда и зачатие и остальное в нас проходит по-накатанной. Всё, что ты проделываешь с мужем, воображая его Старостиным, к твоей сути не прилипает и ты всё та же Зу, что и прежде, только самуючуточку поярче. Я бы не стала вот такой умелой и проницательной, не переживи с чужим мужчиной всё по-настоящему и забыв о страхе разоблачения.
  - Без этого никак?
  - К сожалению!
  - Но я не хочу уподобляться грязным изменщицам! - И я люблю Тоя. Наши дети - это его дети. И что я им скажу потом, зачав от другого? - Я для них - весь мир и окрестности и это имя изменяю, а не мужу!- с жаром ответила Зу, а Нэлли Матвеевна улыбнулась:
  - Мысленно ты это проделывала не раз и вошла во вкус. Тебе нравится грешить и адреналин от греховности перевешивает всё. Так что грязной изменщицей ты уже стала, только это ваша тайна. И она будет ею, пока вас не поймают. Некоторые вот так грешат всю жизнь и им прокатывает, а другие попадаются тут же.
  - Ты грешишь и не попадаешься?
  - Да. Но у нас проще - он любит, а я в этом только купаюсь.
  - Он старше?
  - Немножко. Но ему нужна я, а не оболочка в белье и колготках. И мы очень осторожны. Нашей связи пять лет.
  - Он тебя переменил? - И в чём это выражено, я у вас работаю давно и революций в тебе не заметила. Ты всегда одна и та же! И все знают тебя основательной и неизменной.
  - Разумеется: сука и стерва я только с ним. И нам это нравится. Ему и мне. Не будь его, я бы закисла на этой работе и с таким мужем. А так, вот она я - грешница и сука в одном лице!
  - Ты такая актриса, что мы не заметили перемен?
  - Когда ты с чужим мужчиной впервые и тебе восемнадцать - это видно только зорким и опытным, в моём же возрасте -даже опытному глазу этого не отметить! А ты и наши девочки - не из тех, кто изощрён и искушён. Так что...
  - Ты об этом, как об орденах на грудь!
  - Я об этом - тебе! - Не девочкам, а тебе. Доверяю и поверяю.
  - И этим как бы соблазняешь? - Ты берёшь на себя такое?
  - Вовсе нет. Живи, как жила и наставляй рога мужу виртуально. Только тебе это вскоре надоест. Ты думаешь, одна такая умная, вопящая под мужем, воображая любовника?
  - Нет, конечно, у меня лишь фантазия разыгралась!
  - Зу, давай тему прикроем и вернёмся к квартальному отчёту. Сама - значит сама!
  
  Однако вскоре Зу благодаря проискам Астарты ощутила, что муж настоящий ресурсы по замене виртуального супруга исчерпал и это её тяготит. Теперь хотелось настоящего Старостина. И она решила проверить себя.
  - Твоё семя во мне принялось отлично и ты можешь посмотреть на свою работу, - сказала она Старостину во время очередной беседы по телефону.
  - Ты согласна на свидание?
  - Теперь, да. И на твоих условиях.
  - Хорошо, для первого раза подойдёт студия Жени, она закончила первую копию и готова отдать уже вскоре. Ты приезжаешь смотреть и я тоже.
  - Когда?
  - Женька в студии с самого утра, так что можно и сейчас, тебя отпустят?
  - Надолго?
  - Дорога и осмотр займут полчаса и нам тоже что-то понадобится. А тут и обед рядышком...
  Зу взглянула на часы и решила, что ничего срочного нет и ехать надо сразу. Она сказала Нэле, что едет смотреть картину. Та кивнула, не отрываясь от бумаг.
  Попав в студию Жени и увидев там Николая, она окончательно осознала, как сильно влипла. Смотрела копию и слушала маляршу она в бредовом состоянии, единственные секунды выхода из кошмара - это слова и касания любимого. Теперь она в полной мере осознала глубину содеянного из любви к прекрасному - к Старостину тянуло и тянуло, будто ни мужа, нидетей у неё нет! И всем своим существом хочет зачатия, как спасения от мучительных сомнений и вороха чувственной лихорадки. Что-то она отвечала Жене, говорила, куда-то пальцем указывала и чему-то возражала, не понимая и не улавливая смысла, изрекая всё на автопилоте.
  И мужчина это понял. И увёл женщину подальше. Женька и так не проболтается, а остальным они ничего не скажут. Теперь он отвечал и за неё тоже. Они направились в чинаровую рощу и там женщина пришла в себя. Она спросила у него, единственной души, которая могла просветить:
  - Почему я это делаю?- У меня муж и дети, я их люблю, но ты во мне всё раздираешь и мне нравится быть растерзанной! Твои звонки и диалоги в несколько фраз возбуждают больше семейного секса. А ведь Той давний и умелый любовник. Коля, почему со мной так?
  - Я думаю, мы заразились одним и тем же - Женькой. Она влезает в душу, вкладывает своё видение мира и ты себе не хозяин.
  - Мою страсть к тебе навеяла она?
  - Скажем так, без неё мы бы друг друга не узнали и её глазами друг друга не увидели. Ключ всего в её глазах. Она так видит и мы замираем в восторге от зрелища. Женька - ещё тот наркотик. Я до сих пор не могу отвыкнуть.
  - А ты пробовал?
  - Да, но только глубже увяз. Сейчас это уже не так опасно, Женька ответила и стресс сняла. Но только стресс. - Зачем я тебе Женькин?
  - Для меня ты желанный и всё равно чей! Я влюбилась давно и заочно. Так что насчёт Жениты прав. Но ведь дальше всё вызрело без неё. А сейчас я готова на что угодно, только бы у нас что-то вышло. И мне не стыдно говорить об этом вот так. С тобой всё можно - это правильно?
  - Правильно или нет, скажут на высшем суде. Зу, нам надо решить наше интимное и чтоб никто не мешал. Я в этом паркеиногда играл с девочками и присмотрел местечко, там никого не бывает, пойдём.
  И они углубились в заросли по тропкам и кустам.Это было в глубине чинаровой рощи под крутым склоном и полумрак там царил даже днём. Когда-то здесь было имение торговца живым товаром и дух прошлого ещё витал и окутывал собой. Это волнение полонянки её тут же охватило и тяжесть в низу живота сделала послушной и бессловесной.
  Она взяла его под руку и направилась то ли к месту гибели, то ли перерождения. Теперь она стала смелой сообщницей и его мысли стали её желаниями, стала легко и естественно. Вся женская суть Зулейхи моментально переиначивала мужские слова и они становились гармоничными женским мыслям и чаяниям. Чаяния выше желаний и инстинктов и именно эта субстанция привлекала в своюойкумену имужчину. Умело, настойчиво и последовательно.
  Их телефонная история висела на очаровании и недосказанности, когда не всё можно и не то сказать было то опасно, то уже поздно. Свернув же к парковой зоне на безлюдные тропы, ничего прежнего не требовалось. Она видела его глаза, а он чуял её сердце. Всё сказано и ясно давно, теперь она его чаяла и их ждала бездна чувственности, вот её-то они и опасались. Рамки чего-то простого и безопасного давно позади и диалог шёл ни о чём, как бы предваряя неминуемое погружение в бездну. Он её периодически отпускал вперёд и любовался, она же себя выказывала, не стесняясь, а он догонял и говорил, поощряя:
  - Будто в исторический фильм попал и иду рядом с гурией, ты настоящая или фантом?
  - Коснись и расколдуй, если хочешь!
  - Не сейчас, пусть видение продлится.
  Она подходила и брала под руку, запитываясь силой и уверенностью. Слова их диалога становились всё более и более проникновенными и перешли в чувственный вариант, когда достаточно просто голоса и касаний. Об этом написано так много, что мужчина и женщина быстро перелистали увертюры романов и погрузились в самую гущу интриги чувствования. Оказалось, что в чувствовании целая планета систем и категорий, неведомых им ипотому влекущих.
  И к заветной скамейке они пришли обнявшись и слов не желая. Она тут же прильнула к нему и отдалась ласкам. Ласки очень быстро сменились бурей и кончилось это жутким слиянием, сразу и глубоко. И прежнее болезненное тут же исчезло.
  Чёрная отрада - это и отрава, Зу была первой чёрной женщиной у него и её тело стало космосом, поглотившим мужчину. Это тело знало штормы и тайфуны, самумы и землетрясения. Оно поглощало мужскую суть и он понял, что прежде женщин не знал. Всё прежнее в нём, что обитало в представлениях о гармонии стройного тела со впалым животом и едва выпуклыми икрами, тут же испарилось без следа и на его месте объявилось большое и прочное, объемлющее весь мир и принимающее его полностью и без остатка. И дыхание женщины подстать телу - глубокое и ароматное. Он уже в первые мгновения знал глубинное в ней и вестником стал этот аромат. Остальное вышло по заведенному в природе порядку, без затей соединяя нужное и освобождая от рутинных функций контроля за слиянием. Души любящих индивидов любовались друг другом и не обращали внимание на игру физиологии и реакции инстинктов.
  Плацента тут же приняла фаллос на довольствие и окружила женской амброзией, чуточку согревая и вызывая ощущение щемящей нирваны. Вечность первого слияния закончилась нирваной и потом это перешло в шёпот обоюдного восторга и благодарности. Они впервые наедине и никуда не торопились. Что-то говорил он, что-то отвечала она и оба видели то, о чём так ничего и не сказали - оно святое!
  Касаний хотелось ещё и ещё и он снял с женщины остальное, развесив вместилища сокровенной плоти на пахучих кустах мирта, сбросил с себя последнее, явив женщине аргументы тяги к обладанию и погружению.
  И новое соитие стало новой ойкуменой, куда мужчина и женщина попали впервые. Зулейха приняла его внутрь, окружила собой и женским колдовством и не отпускала ни на миг, следуя за мужскими фантазиями, агрессией и любопытством. Ни одной частицы его реакции на себя женщина не спрятала в собственных недрах, а тут же возвращала взглядами, касаниями, дыханием и слезами благодарности. Ничего подобного бывалый искандер раньше не знал и восторга женщиной не скрывал, а она на вопрос:
  - Почему так и откуда это? - отвечала:
  - Я люблю! Мне нравится любить тебя и я счастлива тобою!
  - У Тоя фаллос не меньше моего и он тоже силён, ты нас сравниваешь?
  - Я только теперь поняла разницу между любовью и семейным сексом. Тебя я люблю, а с Тоем - секс до отключки. Ты прав, он силён и твою Эмму в порошок истёр бы очень скоро. Он меня научил самому разнузданному сексу, я избалованная сильная и чувственная сука, но любить вышло только с тобой. Я не раба, а любящая гурия. Теперь я этих блядей из кино понимаю в полной мере. И умения понимать всё это открыл мне ты!
  Она была в нём и чуяла себя отлично, его существо было желанным и всё, к чему она прикасалась, тут же отзывалось мелодией и ароматом, пленяющими и поддерживающими. Он был с ней, в ней и она принимала слияние, как высшее и желанное уже давно. Она не ощущала веса его сильного тела, которое то вздымалось, то погружалось и она цеплялась за него при штормовых ударах страсти и кузнечном грохоте, ковавшим оковы любви. Она подставлялась его рукам, снимающим мерки с тела и вставлялась в заготовки для кандалов мучительных игр с этим мужчиной. Она знала, что мёда с патокой не будет, но будет любовь.- А это всё!
  И он её понимал, отвечая и погружаясь, а она выдавала всю себя без остатка, только бы сделать добро. Он возвращал сторицей и ответный шквал любовной энергии женщины становился истоком того самого резонанса, от которого рушатся мосты, будь сейчас с ним Эмма, он бы её разорвал на части.
  И ему стало ясно, что с прежним покоем связи нет, на тот берег уже не попасть! Но им туда и не надо. И глаза мужчины ясно говорили и питали уверенностью в чувстве к ней. Они в своём общении обходились без слов и понимали всё. Когда она в очередной раз оказалась лицом к лицу с мужчиной и тот ощутил нежное кипение женщины, прозвучало долгожданное:
  - Зу, ты высшее, что создано на этом свете!
  И она мгновенно ощутила в себе то, чем он одарил, назвав так. Оно растеклось по всему телу и окутало сердце наркотическим облаком.
  Теперь она могла всё. И она сделала желанное мужчиной здесь и сейчас! Он ответил достойно и начался новый виток, ещё сильнее и головокружительнее. Из такого живой не выбраться и на одном из падений в бездну она прижалась к нему и прошептала:
  - Я люблю тебя и это теперь важнее всего на свете! Даже, если разобьёмся.
  Но они выжили и смерч вынес на простор с тихой волной и парус легко доставил к берегу, где было что-то знакомое. Там они начинали и оставили прежние личины.
  Зу поняла себя и в том, чего не могла достичь с мужем. Этого мужчину она хотела всем существом, а к Тою тянулась только влагалищем. Она впитала его силу и уверенность и чуяла его движения в самом зародыше, отвечая, подыгрывая и сопротивляясь.
  - Вот мы это и сделали, - прошептала она, не выходя из мужчины. Ничего подобного она никогда не испытывала.
  - Да, - согласился мужчина, - и теперь нам крышка! Вперёд некуда, а вот так и втихуюдолго не устоять.
  - Тебе хорошо?
  - Да, - признался мужчина, - любящая женщина - это нечто! И я забыл о Женьке. Впервые и наотмашь! Ты восхитительна!
  - Ты тоже, - ответила женщина, так и не выпустив мужчину из себя. И время остановилось. Им было что сказать и чем одарить. Первым пришёл в себя мужчина и слегка остудил женщину, указав на часы. Было около пяти и рабочий день заканчивался.
  - Я тебе обещала мальчика, ты не передумал? - спросила она, приведя себя в относительный порядок. Несмотря на тотальный подъём и вожделенную пресыщенность чувствами, она за часы близости на пленере всё-таки устала. Сокровенное наполняло и нежило женщину, давая соки для зачатия. - Много соков для бесчисленных плодов! Она стала их оглядывать и пересчитывать, сбившись со счёта, опустила голову и прислонилась к мужчине. И именно усталость слегка притушила внутреннее свечение. Мужчина видел и это и она потеряла рассудок от неслыханного счастья. Он стал аккуратно приглаживать всё истерзанное и охлаждать возбуждённое, не торопясь и воздавая должное каждой частице этой сумасшедшей гурии. Усадив на изогнутый ствол дерева, он начал мучительную процедуру одевания женщины, а она подставлялась его рукам, изнемогая и истекая. Секс продолжался в самых изощрённых тонах и конфигурациях. Когда он пристраивал к её телу бюстгальтер, это пришлось делать несколько раз, поскольку молозиво так и не остановило свои выделения и он слизывал их, а они, замерев ненадолго, опять требовали его губ. Она шептала, стонала и плакала, а он слушал и выполнял её просьбы. От любимой женщины слышать приятно всё:
  - Вынашивать твоего сына - счастье невиданное! - уронила она, задержав его руку на бедре и вернув её на живот:
  - Чтобы алкать твою грудь, я и сам готов стать малюткой со смешанными кровями и глазами метиса, - ответил он и перебрался дальше по этому миру сокровищ и удовольствий.
  - Я хочу выносить двойню! - Сразу и потом целая вечность вместе с тобой и нашими детками!
  - И тебя побьют камнями? - сказал он, застёгивая блузку и пряча упоительные шары от чужих взглядов. Они опять сочились, так и не уйдя на покой. И онвновь не удержался от тяги к её сущности: в который раз вытащил на свет божий и слизнул новые выделения. Дал остыть и упаковал снова. Она прильнула к его рукам и ответила:
  - А разве мы новые того не стоим? - Мужчина оценил содеянное страстью и возразил:
  - Нет, Зу, каменьев не будет. Но наедине с женскими комплексами я тебя не оставлю. Сверху истина не лежит, но ведь нам верхушек и не надо?!
  - Мы не разъединялись целую вечность, ты об этом должен написать. И показать нас настоящими! - Коля, мы с тобой свершили нечто, равное Женькиному шедевру. Только его никому не показать. Но ведь он есть, правда? - мужчина впервые переживал такое цунами душой и телом и понимал, что с нею всё будет иначе. И отзываться словами на проявления Зу уже получалось. Хотелось слова выстроить в ритм и сделать их звучащими. Новые чакры, открытые с помощью Зу, тому хорошей предпосылкой.
  - Я не Женька и так сразу шедевра не создам. Но ты права - такого быть не может, но оно было и оно с нами! Ты несравненная и неподражаемая! - Я постараюсь быть достойным тебя.
  - Мне говорили, что плохой девочкой быть манко, не думала, что это настоящее. Теперь убедилась - да! Опиши меня такой!
  - Сукой и стервой?
  - Да! - Коля, это так вкусно.
  Замужняя и знающая материнство - это особая категория женщин и Зу была из них. Пока выбирались на асфальтовые аллеи, она переключилась на иной лад и теперь мужчину видела в истинном свете - он силён и умён.
  Кто он по сравнению с Тоем? - Он любимый и уже муж!
  В состоянии замужней дважды и любящей до самой сути и женской сущности Зу чувствовала себя и уютно и комфортно, изредка касаясь руки Колюни и обретая уверенность, женщине необходимую всегда.
  На улицу Куйбышева они вышли порознь и из разных мест парка и с этого часа началасьновая история любви замужней к женатому. Теперь это реальная любовь, а остальное - лишь аксессуары.
  
  Через день Николай прочитал ей первые строки воспоминаний о свидании и она, внимательно всё выслушав, попросила перезвонить в обед, чтобы высказать всё по сути и без вежливых фраз о несовершенстве опуса. Услышав стихи ещё раз, она поняла всю глубину написанного Колей. Технически не очень, но по духу - самое то! И она деликатно сказала об этом. Он всё уловил, написанное переделал и позвонил ещё в обеденный перерыв. Вышло очень хорошо и с техникой тоже:
  Любовный стон объятий жарких,
  Очей влекущие огни
  И слов из шелеста подарки:
  С тобою связаны они.
  
  Вдвоём любви поём балладу
  И в глубину из чувств летим,
  Я так люблю твою усладу
  И возбуждающий интим.
  
  Твой аромат вина сильнее,
  Манят уста любви касаньем,
  Дыханье миром новым веет
  И это делаем мы сами!
  
  - Коля, я тебя люблю! Ты моё высшее божество, - вырвалось из неё сразу же. И после ощутимой паузы на осмысление женской реплики он ответил:
  - У меня есть ключ от комнаты, это рядом с твоей конторой. И завтра мы можем пообедать вместе.
  - Отлично, милый, встретимся в двенадцать.
  Опустив трубку, она долго ещё держала в себе строки, посвящённые общей страсти. И слова Нэли о новом содержании в женщине от мужчины стали реалиями и для неё. Вопрос, какой быть завтра, даже не стоял: восхитительной! Нэля отметила перемены в подруге, но с вопросами не приставала, понимая и сочувствуя.
  В обед они успели так много, что смогли потом даже выпить кофе.
  - Луксор, ты восхитительна! - сказал мужчина после всего, помогая ей придти в себя под душем. Через неделю на свидании они были так же щедры и рачительны и она спросила:
  - Почему такого не может быть с мужем?
  А ещё через неделю и сама ответила:
  - С мужем такого не может быть в принципе!
  И в середине третьего месяца призналась:
  - А ведь мы вовсе не любовники!
  
  Связь Лу и Николая стала особым вариантом супружества, когда мужчина оставляет над женщиной защитную эгиду и её не касаются обычные притязания мужчин к прелестной женщине. Она взмывает выше всего низменного и по-доброму смотрит за играми неслухов и шалунов. Начальство Луксор за ней давно приглядывало и новое цветение мимо не прошло, однако на этот раз все намёки и комплименты мимо! - У неё есть Коля и это для чёрной расцветшей гурии - верх мечтаний.
  Теперь их общность, освобождённая магией художницы от оков рутинных взглядов набытие, вдруг и сразу ринулась к истокам. Белый Искандер и Чёрная Гурия вернулись на тысячу поколений назад и оказались в колыбели Сапиенсов - Долине Глобального Разлома в Чёрной Африке. С геологической периодичностью в миллионы лет из недр Земли шли мощные эманации энергетики, меняющей генетические коды всего живого. И мутации флоры и фауны синхронные с этими извержениями стали тем плавильным котлом, где и сварен суп настоящей Жизни на Земле. Три ветки сапиенсов возникли последовательно одна за другой и выдали три потока новых людей, которые впоследствие образуют три расы и три пути развития свобственных цивилизаций.
  Одна переправилась на Азиатский континент через арабский рог, где из-за шапки громадного планетарного ледника океаны обмелели, поэтому через Аравийское море можно пройти не замочив колен и Индостан стал первым прибежищем волны сапиенсов, которые потеснили аборигенов неандертальцев.
  Вторая ветка продвинулась в материк ещё глубже вдоль оазисов субтропиков и горно-ледниковых долин и заняла роскошные луга Азии от Каспия до Тихого океана.
  Третья ветка, самая поздняя, ринулась за диким зверем к языкам пульсирующего в своём исходе материкового ледника в Европе и стала устраиваться там, приспосабливаясь к новому типу бытия. Дичи и рыбы -хоть залейся, нет зноя и проблем с грязной заразной водой. Здесь всё стерильно белое и чистое!
  Из Матери Матерей на прародине Африканском континенте вышли белая, жёлтая и чёрная ветки сапиенс сапиенсов, из которых потом получится несколько сотен научных видов и групп. Ещё не было и признаков нынешнего языка сапиенсов сапиенсов, поэтому на уровне подсознания все обитатели разумной Земли были близкой роднёй с понятным языком общения, но уже намеченных различиях семантики: что видим,о том и поём. И вся эта общность обладала одними и теми же радикалами и хромосамами биологической культуры. Культуры интеллектуальной тогда не было и в помине. Но зачатки красоты, гармонии, ума, изящества и гармонии уже имели вместилища и располагались они в челе каждого мужа и фемины. Первозданные - они не похожи на нынешнее во многом, но это ветви и листочки одного древа. И именно на этом уровне Чёрная Гурия Зу встретила Искандера, который ещё не белый и его генетика помнит чёрную газель, оседланную его предком. Оседланную и оплодотворённую!
  В природе так: не оседлаешь, не оплодотворишь - не выживешь, как род! Предки Искандера выжили, потому что оседлали и дали своё семя плоду Живой Гурии. Чёрная Гурия из Кента по генетической спирали вернулась назад и из жёлтой расы перетекла в первозданную Чёрную. Белый Искандер проделал тот же путь и стал Чёрным Африканером последней вспышки из ожившего глобального разлома Земли. Геологи эти струтуры называют специфически - рифтовые зоны. Они в виде шлейфов и зон повышенной проницаемости флюидам опутывают земную кору и через сотни и тысячи километров теряются в мантии Земли, однако именно через них мы ощущаем дыхание планеты, которая в своих недрах раскалена на многие тысячи градусов и сжата давлением в мегапаскали! И периодически что-то оттуда выплескивается и дыханием физических полей, анионов и катионов, новых веток и спиралей высшего в организмах и всём текущем меняет ход биологических часов. Меняет не сильно,но для эволюции видов предостаточно. Вся этахимияпроцессов записана в наших генокодах и мы следуем их начертаниям, особо не задумываясь,но могли бы и поспорить с природой. Однако спорят редкие и наука о том ещё мало знает.
  В интимной близости Николая Старостина и Зулейхи Эдельгеновой была сама первозданность и соитие случилось у тех общностей, которым не менее 30 тысяч лет! Попав в такой эдем, они соединились на ином уровне и там соитие значило совершенно не то, и происходило не так! Так что у них и не связь вовсе, а нечто высшее и живительное для обоих. Женщина моментально стала равной мужчине и мужчина её близость принимал уже не так, как имел это от Эммы. Не так совершенно! - И Чёрная Гурия в нём гармонична, и он с ней неразделим. Но есть семья, работа, общество и его правила и они без натуги прогнулись под это. - Легко! Зато сколько нирваны общения,когда достаточно общего дыхания и простого лицезрения. А раз так, то взаимное внимание и обожание стало естественным.
  Зу даже не задумывалась - кто он ей! Главное в ином -Он есть!
  И она изменила акценты в макияже, подчеркнув то, что манило нового мужа особенно сильно - черноту в тонах глаз и молочный шоколад упругой кожи. Для этого на свидания она надевала светлые шёлковые блузки и серые полотняные юбки, все эти прелести подчёркивающие одним росчерком. И он, встречая её у входа в комнату, останавливал взглядом, а она подчинялась и подставлялась его глазам, разводя жар в котлах неимоверно и сразу же.
  Любоваться женщиной нравилось ему, а открываться - ей и иногда она купалась в его взглядах чуть не всё свидание, получая не менее сильный заряд, чем от плотского. Любовь в его глазах читалась так же ясно, как и супружеская самоотречённость в очах и движениях женщины. Уходя от него, она несла на себе печать супружеского счастья и Нэля новые строки романа читала на вернувшейся Луксор. Читая их, такие пронзительные и ещё полыхающие недавним общением с Богом Любви, она и сама проникалась особенной страстью, которая с её мужчиной обострилась и обрела тона чёрной гурии, которую Нэля срисовала непроизвольно. Она впервые снимала мерки с чужих страстей и интересовалась любовью подруги. Ата щедро и без утайки выдавала подробности, поскольку считала Нэлю не только причастной, но и соучастницей немыслимого счастья.
  Нэля взамен передавала восторженные фразы тех, кто тайно снимал женщин управления комбината и составлял коллекцию шедевров красыи обаяния. В неё попали те самые фото с белой блузкой и серой юбкой. И счастливая героиня кадра их получила в награду. В общем, жизнь переменилась сильно и уверенность в себе стала рутинным состоянием, ну и появилось особенное чувство, которого она в себе не знала, но оно вынырнуло ниоткуда и стало таким же привычным, как и прежнее супружеское и женское. Она перенесла свою утончённую страсть с Коли на мужа и тот получал женское в полном комплекте и измены не заметил. В ночи после свиданий с Колюней она лишь чуточку бывала иной и Той разницы не замечал.
  Полугодие романа вышло исключительным и оба к нему подготовились, уладив с работой и были вместе три часа. Стихи у Николая стали очень зрелыми, как и их отношения. А Луксор, так он её звал по имени священного храма в античности, легко тянулась к уровню мужчины и не вызывала и тени сомнений в собственном величии. У него в общении с ней на базе первозданного мира Чёрной Цивилизации возникла особая конструкция души и там Зу была тем созданием, которому удобно обитать в собственном мужчине. Она такой становилась тут же, как оказывалась наедине или поднимала трубку и слышала его голос. Николай понимал, что только восточная женщина может так отдавать и отдаваться и ничего не терять из себя, восстанавливаясь очень быстро и часто на виду у него. Если Эмму он ублажал и пестовал, наслаждаясь телом и его прохладным очарованием, то Зу его питала сама, уподобляясь Первозданной матери Матерей всем своим существом.
  И он видел разницу в их любви. Обе любили и хотели его, однако выглядели разными полюсами и он воздавал обеим. Но теперь он чем-то внутри себя знал, что со временем именно Зу станет женой, как и должно быть в отношениях мужчины и женщины: жена следует за мужем! - Эмма давно жила собственной жизнью, а с ним лишь выполняла долг супруги и матери деткам, время от времени устраивая сцены и нежа собственные капризы областной примадонны.
  Настоящей женой стала Зу!
  Любовь Зу как среды женского обитания была так сильна, что её хватало, чтобы затушить массу очагов напряжения и конфликтов легко и не напрягаясь. Старшие сыновья теперь ездили к Старостиным, как к хорошим друзьям и там вечно что-то затевалось и перетекало во двор, а потом и опять к Старостиным и соседям. Сын рыженькой соседки Светланы сблизился со старшим и отбивал хлеб у Маши. Средний сын Рамзан играл в нарды с Гошкой из соседнего подъезда и всегда выигрывал. Гошке хотелось отыграться и средняя дочь Старостиных Катя подначивала обоих, возбуждая интерес к себе. Она училась только во втором классе, но с женским самосознанием уже всё в порядке. А детсадовка Светка завидовала всеми изредка ябедничала папе.
   ГОСТИ ИЗ КЕМЕРОВО лето 1973
  
  Семья Никиты приехала в начале июня, когда Юлия и Зоя были на гастролях и домом Большого Искандера занимались большей частью Альфия и Адель. И семью сокурсника Чернышёв увидел вечером, приехав с работы. Они уже пришли в себя после дороги и поджидали в гостиной.
  - А где твои хоккеисты? - сразу же усёк сокращённый состав семьи Чернышёв.
  - У них выпало счастье спортивного лагеря и они решили на южном солнце бока себе не жарить, а с клюшками в руках ходить в горы и развивать физику, - ответил Никита, указывая серьёзность намерений сыновей и иронии в этом почти не намечалось.
  - И мы впервые куда-то едем вот так вдвоём, как молодожёны! - добавила Светлана, подставившись хозяину дома сразу.
  Она к этому моменту готовилась давно и слегка комплексовала, отлично ведая куда и к кому едет. Выглядела она вполне прилично и Чернышёв одобрительно кивнул гостье, как бы поощряя и одобряя. Ну и у женщины кроме семьи много иных ценностей - там главное, она сама! И в купе с мужем наедине чуть не круглые сутки - вариант для плановых метаморфоз неплохой. Так делают многие и Чернышёв в курсе женских затей по этой части, благодаря круглосуточному общению с политесом домашнего гарема.
  Ясное дело, прокатиться поездом - это идея Светланы и Никита с ней только согласился. И по искрам в лице гостьи удовлетворение ходом затеи видно сразу. Ну и дорогой и мужем она уже не пахла, зато свежестью и неуловимым парфюмом - на сто рядов! Прописанности главных линий женского портрета Чернышёв ещё не заметил и художественные склонности гостьи к рисованию просто выделил, поскольку трудами своего гарема по этой части имел высшее образование. Каждая из них указывала на себе линии и поверхности, которые меняют выражение лица радикально и с минимальными затратами. И это по жизни и работе помогало автоматически, поскольку у лица он всегда видел суть, а не кисть визажиста.
  - То-то я смотрю, поехалив купе, а не самолётом. И несмотря на нашу жару, - отметил Чернышёв и улыбнулся только Никите.
  - Как раз поездом и удобнее, - качнулся на широченном диване Никита, - выехали из дому по прохладе и картинки из окна отличные, а Турксиб с его пустыней пересекли ночью и днём опять шикарное и сочное зрелище юга. Как у Юрия Сенкевича, только вживую, с ишаками и цветастыми халатами всё это уже видится по-другому и пахнет историей. - Другой совершенно!
  Ужин прошёл в беседе и с вином, гости хотели показаться, а хозяева приветить. И гости обратили внимание на два места и прибора, которые для Юлии и Зои.
  - Они всегда с нами, - пояснила Альфия, - без них мы не семья! - и оценила Светлану на этой теме.
  После вечернего чая Чернышёв пригласил гостей в кабинет и там на карте Республики показал места, где содержится нужное им для знакомства с Регионом Средней Азии. Он туда прилепил фишки с цифрами, а к ним на схеме название объекта интересов и расшифровка, где это искать. Карты, расписания поездов и автобусов, туристские схемы и прочее. Ко всему он приложил и оттиски статей Юлии по наиболее известным темам из лирики новой эры и раннего средневековья, получилась солидная подборка. Несмотря на поздний час и почти утро по кузбасскому времени, гости остались изучать предложенное, а хозяева отправились спать.
  На следующий день гости согласовали с хозяевами кое-что из своих запросов и уехали в тур на несколько дней, обещая звонить по вечерам ежедневно. И слово сдержали, звонили по очереди и в общих чертах описывали впечатления от Востока. Приехали с массой впечатлений, отснятыми фотоплёнками, вопросами и наблюдениями.
  Большей частью расспросы касались культурных памятников: всё же Восток - не Россия и здесь иные приметы и ценности. Что-то знали сёстры, что-то сам Чернышёв, а что-то надо смотреть в справочниках и словарях. И вечером после чая хозяева устроили дискуссию с использованием литературных данных о тогдашней культуре. Большая часть обобщений собрана в работах Юлии и Чернышёв всё это сложил в пачку и сказал гостям: изучайте!
  Весь день они листали бумаги, рассматривали репродуции картинок и вечером после чайной церемонии подступились к хозяевам - поясняйте! Вопросов от умных гостей набралось порядком и все хорошо мотивированы со ссылками на источники и закладками в оттисках статей Юлии. И на многих статьях Юлии были закладки с вопросами, поскольку статьи научные и для посвящённых, а читатели не того круга, но любознательные.
  По большей части они копали основательно и по-сибирски, разбираясь в ценностях выявленных героев и героинь литературы из раннего средневековья Средней и Передней Азии. Непривычным и неясным для них казалось многое и при оценке опусов такая разница в понимании базовых ценностей ставила в тупик. Если со славянскими богами и персонажами эпоса всё понятно, то с восточными - не всегда. Особенно с Хафизом, Рудаки и Хайямом, которые при восточной цветистости и ритуальности фраз всё же были точны и откровенны в описании места, типа удовольствия и глубины погружения во всё это, нам непривычное вообще.
  - Ты считаешь, любовница не может быть верной в принципе? - Почему? - по одной из заметок гостьи уточнила Альфия, укрывая искандера от соблазнов покопаться в гостье самому и добавить той массу женского в инстинкты вожделения. Гостья изначально считала себя вправе в доме искандерана всё, что есть величайшеее заблуждение! - Всё только своим! - И это тоже Восток!
  - Став любовницей по-настоящему, как вот эта Наэми, женщина уже грешна по самые уши! Ну, и к своему мужу она попала тоже не из монастыря, Юлия это очень точно показала ссылками на источники. Думаю, на мечтаниях и фантазиях Наэми печатей ставить негде, она этот флёр со своими покровителями утончила и развила настолько, что сам Омар об этом очень деликатно и стыдливо пишет: - Сладкая блудница! - ответствовала Светлана.
  - Начнём с того, что восточная красавица - это и сейчас слышится, как синоним изысканной и утончённой развращённости! Когда запретным упиваются без стеснения и досыта. И всё потому, что уж очень этого хочется! - Разве нет? - возразила Розия, которая в семейном ансамбле отвечала за точные ссылки и цитаты, с её структурой ума и медицинским цинизмом, такое в самый раз.
  - В общем, да, но всё же - это как бы принятая нами догма, - согласилась гостья. - Догма, допущение и так далее, но не истина, типа - дважды два!
  - Разумеется! - Поэтому для женщин Запада приняты другие догмы и изысканная развращённость отдельных персонажей в 14-16 лет - это кальки, снятые с сюжетов Востока или их мотивы, а не собственная запретная эротика! - И для западных современниц Хайяма есть другие стереотипы: платочек на дуэли рыцарей и пояса невинности для жён военачальников, пока те находятся в походе за гробом господним. - То есть, в ту эпоху западная муза лирики не имела абсолютно ничего собственного для воспевания чувственной и роскошной женщины: всё это пришло с Востока после тех самых походов.
  - Вы про "1001 ночь"? - сказала Светлана.
  - Да! И эти городские эпические сказания тоже, - добила жертву Розия, чуя на себе одобрение искандера за тонкое понимание материала, - и потом все тогдашние изыски и прочее от чувственности Запада так и пахнут Востоком. Республика Венеция - тому пример яркий и там от Запада нет ничего, кроме архитектуры и та большей частью из мавританской Испании, Востоком пахнущая от корней тирании до дыхания её изысками!
  - Ты хочешь сказать, что восточная красавица имеет другие генетические корни, раз в 14 лет уже отвечает на всё от мужчины в возрасте за 40 лет? - заступился за жену Никита.
  - А разве нет? - сыграла Машу из Тамбова Альфия и склонила голову так, как делала когда-то в те самые его визиты к Юлии и Пете ещё в Москве. Тогда Никита купался в их внимании будто в самом грубом и сшибающем с ног наркотике. Изысков он не понимал в принципе. Искандер следил за дискуссией и только умерял диапазон и ширину потока, который обрушивался на Светлану и Никиту.
  - Для справки гостям: восточные красавицы другие совершенно! - вмешался он, спасая гостей от разгрома превосходящими силами домашних гурий, - я здесь родился и вырос, так что мне есть с чем сравнить. - Утончённость и отзывчивость на всё мужское с первого касания, которую иногда называют развращённостью, у них врождённая. Маша Иванова и Назима Хакимова - это разные белые листы, на которых умелые художники пишут свои шедевры. У них даже аромат изначально другой и именно он будит в мужчине Востока то, что называют меджнунством, русаку из Саратова вообще не понять - что это. А у плеяды восточных поэтов для всего изысканного и утончённого имеется масса шедевров и посвящений, у которых на тогдашнем Западе лишь одна соперница - Лаура у Петрарки. Однако касыды восточных гурий опьяняют и теперь, а про Лауру подобного не скажешь. Она в ходу у снобов и искусствоведов. А переведенные касыды читают все! - Даже в обычных газетах на страничках с искусством.
  - Да, - согласился Никита, - вино удовольствий, наполнения и пресыщения - это не Лаура! Когда Юлия и Зоя были у нас с концертами, мои коллеги сразу же ринулись в библиотеки читать Хафиза и Хайяма и машинистки перепечатывали всё это с кучей закладок, с ними только Евтушенко и Ахмадулина могут сравниться, значит - зацепило! - И Светлана оказалась во вражеском окружении: шарм и прелести белых гурий вдруг и сразу оказались несостоятельны. Но сдаться просто так она не могла и возразила последним аргументом, почти запретным:
  - У вас обоих было так много белых и чёрных гурий уже тогда, ещё в студенчестве? - Или вы, необразованные в молодости, к своей зрелости всё-таки начитались умных книжек и журналов? - мужа это остудило, но не хозяина:
  - Мы с Ником дружили с первой лекции математики и общение с прелестной Юлькой он имел в полном объёме всегда. Он был и на свадьбе тоже. Зою ты видела, они с Юлей - сёстры настоящие, как и те, которых ты видишь здесь и сейчас, так что Ника лекции по изящному не прогуливал и усердно конспектировал услышанное и увиденное.
  - Юлия и сёстры - это одна сторона научной проблемы, они восточные. - А как быть с белыми гуриями? - по инерции возразила Светлана и поняла, что это лишнее, но поздно и хозяин дома только улыбнулся, не оставляя женщине никаких иллюзий свободы:
  - Белые гурии учились в той же школе и ходили в те же кружки, на те же секции в спортзале и всё это чуть не с детсада. Мои старшие братья бывали в тех же райских кущах и их опыт - мой опыт тоже. Белые и восточные - различаются изначально и уже в яслях Розия знает, что с ней сделают большие мальчики, когда она повзрослеет, наберёт вес и увидит пушок на лобке. А Маша в этом деле прозревает годоков на 5-10 позже. Никита, твои одноклассницы в 7-9-ых классах тебя чем привлекали? - Одним словом!
  - Невинностью! - не раздумывая, ответил гость.
  - И затащить после танцев в кустики такую несмеяну не получится?
  - Да, в кустики надо другую! - согласился Никита.
  - А потом, наученный и тренированный - на несмеяну?
  - Именно так мы и делали. Все так делали, хотя признавались в этом только себе и то под градусом.
  - Я не открою Америки, сказав, что восточная гурия позволяет обойтись без промежуточных типажей женщин. - Перед вами троица самых изысканных и разнузданных гурий рода Ким и Сонгов. Хотите узнать про это от них самих? - сказал он, зная точно, что сёстры свою роль сыграют отменно. С таким опытом можно учить студентов актёрскому мастерству в ГИТИСе на старших курсах.
  Супруги переглянулись и Светлана с большой опаской согласилась на интимную откровеность, понимая, что выдаст себя обязательно. Однако Никите очень хотелось увидеть жену в экстремальных обстоятельствах и он согласие из жены буквально выдавил.
  И Адель рассказала, как они с подружками из своего джуза ещё в детском саду втайне от взрослых играли в похищение невест. На роль похищенной был конкурс и туда попадали те, кто знал про фаллос и влагалище убедительные подробности. Остальные мотали на ус и потом подглядывали за взрослыми, чтобы победить новым и незатасканным вариантом. Все похитители в девичьих играх были взрослыми и с впечатляющими мужскими достоинствами. И про простыни с печатями невинности тоже знали в деталях, как про цену вероятного счастья в будущем, купленного сегодня. И про мужские размеры иллюзий не питали, поэтому готовы ко всяким сюрпризам ещё в пятом-седьмом классах. Некоторых девочек увозили именно в таком возрасте в другой город и они как бы поступали учиться в специальное училище искусств восточного танца. А это на всю оставшуюся жизнь.
  - Тебе нравилась роль похищенной? - поставил точку в теме Искандер и Адель подтвердила:
  - Конечно! - Я уже знала, что делают старшие братья со своими жёнами в постели. И жёны не скрывали от нас того, что мы могли понять. А понимали мы главное - женская промежность есть главная ценность и двигатель честолюбия. Платья, кольца и внимание - это плата каждой из нас за умение подать себя. И школа тут простая - прислушивайся к своему утробному и по капельке и движению выдавай мужчине на потребу. Когда кто-то из нас прятался в спальне старшей родни, будь то родители или брат или сестра и всё это слышал в самом полном виде, то иллюзии о духах и валькириях исчезали тут же. В рассказе сестры старшей для ушей и глаз младших секс - это и музыка и страшное искушение. Они сидят внутри и ждут времени, чтобы прорасти и в нас. В пятом классе, когда на ботанике проходят тычинки и пестики, у нас исчезли две девчонки. Очень хорошенькие, но из бедных и верующих семей. Я потом их видела - они переменились сильно. Но обошлось без беременностей - только танцы и прочее без заведомого криминала.
  - Но с печатью на простыне у тебя всё в порядке? - уточнил искандер.
  - Разумеется! Как же без неё восточной гурии! - улыбнулась Адель, - я с первого раза своего Эльхона ублажала так, что он на сторону не смотрел очень долго. Это и спорт своего рода!
  Внимательно отслеживая реакцию гостей на этот рассказ, хозяин дома всем своим существом вдруг понял, что Никита припомнил Зою. - Ту самую и тогда: Адель просто нажала на кнопку и забытая пластинка тут же включилась.
  Теперь надо разобраться со Светланой и на её приоритетах поставить печати репертуарной комиссии Главлита. Подливая вино всем на веранде, он шепнул сегодняшней героине:
  - Адель, ты в форме и готова на всё?
  - Разумеется, Искандер, - ответила женщина одними губами, а тонкими ухоженными пальчиками с изящным маникюром указала мерку, до которой налить вино.
  - Сделай так, чтобы и Светлана стала извращенкой самого грязного пошиба. Сможешь?
  - Хорошо, - легко качнулась Адель, - ты подыграешь?
  - Разумеется!
  - Отлично, мы давно вот так рисково не играли!
  - Дельта, только никакого милосердия - цинично и по сути!
  - Давно не играла стерву! - улыбнулась Адель, - а после всего мы зачнём дочку, хочется её пальчиков и губ на груди, и лепета, и вопросов о папе! Прежние детки выросли и спрашивают другое!
  - Идёт, - кивнул Искандер и они начали репризу, в которой Никита ни за что не мог спасти жену, поскольку выплывет подноготная давней истории с Зоей.
  Сёстры аккуратно включились в тему и выложили Никите о жене то, чего она обычно не показывает, но очень хотела бы, чтоб тот с ней проделал что-то похожее.
  И Светлана, лишённая семейкой записных лицедеев тормозов и сдержек, обнажила то, о чём только на исповеди или врачу. Никита с удивлением наблюдал за добровольными саморазоблачениями жены и не мог вмешаться в пьесу, поскольку для него там слов нет. А Светлана посчитала содеянное с ней рецидивом девических химер и страхов. - Она в этом призналась и мир не рухнул! Более того, муж как-то по-особому вздохнул и она чуяла, что такое неспроста.
  Когда все разошлись, то Адель осталась с Искандером убрать со стола и вымыть посуду, а супруги уединились для откровенной беседы. Адель получила обещанное, а Светлана услышала от мужа:
  - Ты и впрямь хочешь этого?
  - А у тебя оно есть?
  - Каждый мужик такой изначально, я тоже.
  - Я это увижу прямо сейчас? - она не верила простому и рутинному сюжету для такого ужасного. Муж тут же и без околичностей приступил к реализации того, что русаки с жёнами не делают никогда - только с любовницами и в долгих командировках: ни свидетелей, ни последствий.
  Утром Светлана поднялась пораньше и, пока закипал чайник для мужа, пролистала оставленные для неё фрагменты работ Юлии на темы восточных поэтов. Эта гурия и впрямь хороша по части колдовства! - Надо же вот такое забытое вытащить из фарси и передать на русском!
  Искандер по утрам в будние дни вставал с рассветом, теперь тоже поднялся пораньше и сразу же отправился в столовую на звон посуды. Увидеть тут гостью было непривычно и он спросил:
  - После вчерашнего Никита тебя так сильно обаял, что потянуло на лечебный чай? - и напоенная восточным бальзамом сокровений любви гостья улыбнулась, учуяв от хозяина светлое и душевное расположение. Она доверительно распахнула халат и показала следы мужней неги и внимания от пяточек до шеи:
  - Не скажу, что он помолодел, нет, он никогда в этом деле немочью не отличался. Но вот так густо наставить всего и везде за один раз - не припомню!
  - И тебе это понравилось! - добавил хозяин, - а это главное. Ты себя такую, как ордена за заслуги показываешь, не так ли?
  - Да, Петя, да! - Не понимаю, почему он нас не познакомил раньше?
  - Тебе с нами понравилось вообще или на это подвигли художества Никиты ? - Они и в самом деле вроде орденов за супружество. - Ууууххх!
  - Да, мне понравилось ваше, а Никита только подтвердил, что с тобой и Юлей у него давнее и глубокое. Только пил ту отраву без меня! Но сейчас я счастлива и добра и к его былому опыту нет ни капли ревности! Он всё прошлое искупил вот этими орденами ночью!
  - И всё-таки это и есть отрава, а не панацея от гибели?
  - Запашистая, питательная, сладкая и горькая, но отрава! Он вами отравился давно, а я теперь! - Этой ночью мы чуточку подравнялись.
  - Лицом в собственную грязь и возили тебя там по самое "не хочу"! - Ты в своём уме?
  - Знаешь, если бы только чуточку макнули, я бы возмутилась и верещала, как подрезанная свинья. Но вы меня так глубоко во всё это, что лишний раз и не пискнуть - захлебнёшься! И в такие мгновенья мозги прочищает моментально. Накипь и короста отлетают очень быстро.
  - Ты хочешь к нам? - уточнил искандер и гостья всё поняла правильно:
  - Да, с Никой или без него! - Хотя, возможно, он и так уже ваш.
  - Ладно, - кивнул искандер, - сейчас пригласим остальных конкистадоров и проголосуем.
  - Разве у вас не восточная деспотия с твоим партиархатом? - удивилась гостья.
  - Нет, Светик, нет! - У нас демократическая шайка отъявленных и отчаянных головорезов с общими интересами. Ты ещё к нам хочешь? - Скажу честно, сгубили мы не одну душу, однако в моём сердце их гибель раскаяния не вызвало: слабы оказались и не туда сунулись. - Смерть ничтожеству!
  - Теперь не разубедить - хочу!
  Завтрак прошёл очень организованно, поскольку хозяевам нужно на работу. Предложение Светланы проголосовали и приняли единогласно, поскольку Никиту считали законсервированным на пятнадцать лет членом асссоциации и московский пятилетний стаж зачли в качестве премиального. За отсутствующих Зою и Юлию выдали векселя Альфия и Чернышёв, при случае за проблемы с принятыми отвечать придётся им.
   Мужчины имели и собственные контакты, темы и интересы, женщин в себя не включающие, ну и Зоя - это особая часть жизни в этих семьях и Чернышёв её старался не задевать. Однако наедине с хозяином Никита сам её коснулся:
  - Знаешь, Петя, я о ней так и не перестал думать!
  - Не бери в голову, если бы ты её любил, то всё наносное и одолел бы. Это у тебя страсть. Яркая и сильная - с Зоей по другому и не получится. Я с ней рядом уже много лет и понимаю в ней почти всё. И вот так со стороны на твоё к ней влечение смотрю с улыбкой.
  - По верхам и с ветерком?
  - Как-то так, а с ней надо иначе, чтобы и её это переменило основательно. Собственные устои у неё очень прочные и одна из них Зоя - никуда. И она восточная до безумия, а ты русак до основания.
  - Я для неё был экзотикой, так что ли?
  - Примерно. Хорошей, запоминающейся, но не более.
  - И взять её в жёны, как ты Юльку, у меня ни за что не вышло бы?
  - Ника, ты теперь большой мальчик и понимаешь, что нам подвластно, а что нет, - сказал Чернышёв и гость сокрушённо вздохнул: так оно и есть!
  - Светлана к ней у вас дома не прилипала?
  - Нет, там Юля всё обставила как надо, ну и я тоже себя почти не выдал, хотя...
  - Ей хочется дружить с нашей молодостью, видно, в собственной не очень уютно. Адель и Альфия это заметили сразу. Задержитесь у нас подольше, ты это выдержишь?
  - Да, женские комплексы с годами и усиливаются и углубляются, - сказал Никита, - раньше с ней было намного проще. А теперь мы тихонечко разъезжаемся и я это у вас в доме отметил особенно ясно.
  - И наставил фингалов, чтоб не задавалась? - улыбнулся Чернышёв.
  - Это вышло само собой. Я вдруг захотел Зою! - Так сильно, что всё вылил на Светку. Хотя с тех пор прошло столько лет. Ты говоришь - страсть! - Может и она. Однако ж, с чего она такая живучая?
  - Какая женщина, такая и страсть к ней. Её замужество и развод были у меня на глазах, за это время к ней пылали легионы мужиков и среди них бывали всякие. Но ни один не перешёл грань, за которой бесчестие. Вот и с тобой так же.
  - У легиона дворовых кобелей возвышенная страсть? - откровенно не поверил гость и хозяин ответил:
  - Полночный пыл - от страсти нотки,
  Когда готов я принимать
  Бокал любви десятый, сотый
  И в пыль весь мир вокруг стирать.
  
  Он круче адского гашиша,
  Сильней губительной волны,
  Удар и стен нет, в небе крыша:
  В пылу на многое годны.
  
  И в щепки шлюп, и в клочья парус,
  Пускай потом я наг и бос:
  - За ночку с ней в аду останусь,
  Для мига с ней всю жизнь я рос!
  
  Ты не хочешь эти строки принять на собственный счёт? - Они и про тебя? И гость основательно задумался, поскольку хозяин предоставил нешуточный выбор. И, сделав его, теряешь многое. Однако истина оказалась дороже:
  - Да, Петя, и про меня тоже.
  - Ника, поверь, вокруг Зои других мужчин и нет! - Остальным она недоступна, - пояснил очевидное Чернышёв и гость кивнул. Зоя жила в его сути особой субстанцией и на неё никакие законы не действовали. Впрочем, не только она, Юлька тоже была особенной и волнительной и причастность к сёстрам его согревали и манили всегда. Жизнь вокруг нихкипела, а вдали лишь сухо позванивало от перестоявших колосьев. Вот и сейчас, через много много лет, былое мигом встрепенулось, будто те самые прелести и переживания с гуриями были вчера.
  Супруги решили задержаться в доме Чернышёвых и выезжать на экскурсии, чтобы все ночи проводить в обществе ставших близкими Пети и его помощниц по устройству мира. К вечернему чаю они готовились специально, что-то прочитав и выучив наизусть и вообще жизнь в Кенте для них стала сплошной экзаменационной сессией, когда и сами экзамены и билеты к ним появлялись спонтанно и подготовка шла в творческом и душевном напряжении. Столько и так активно над собой они не работали никогда и неожиданная сессия их очень сблизила и заводилой стала, как и положено - женщина.
   Оба супруга над своим уровнем уже через несколько дней выросли заметно и видели это отчётливо, сравнивая себя в первом опыте с сёстрами, когда Светлану размазали и она даже не подумала сопротивляться. Теперь оба очень многое познали и постоять за себя в общих чертах могли. При этом Светлана неминуемо влюбилась в Петю, а Никита поддался чарам сестёр. Иногда во время телефонных переговоров Юлии и Зои с домашними им передавали приветы и они обменивались парочкой дежурных фраз. Сёстры на гастролях сильно задерживались и к отъезду гостей вернуться не успевали. К этой истине Никита отнёсся с облегчением, а Светлана с глубочайшим сожалением, поскольку уже отметила ключевую роль во всех конструкциях семьи этой удивительной парочки. Снять с них мерку - обычное из желаний женщины, жаль, что в этот раз такое не получится. Но они дружат и в следующий приезд непременно пересекутся.
  Перед отъездом устроили хорошенькую пирушку и на ночной поезд их провожали почти все обитатели дома Чернышёва на Горной улице. Ехать домой они решили поездом, чтобы полученное в Кенте постепенно уложилось и засеянное добром не выдуло сквозняками сиюминутных мелочей. А загрузились они основательно и оба прекрасно понимали весомость обретённого.
  Соседями по купе попались едущие до Кемерова супруги: молодая и уже хорошо беременная жена и лейтенант после окончания военного ВУЗа в Кенте. Они ехали в Сибирский военный округ, его часть расположена рядом с Кемерово. Танечка была натуральной блондинкой с амбициями полковой дамы и дипломом экономиста. Но она была и настоящей и хорошенькой, поэтому муж жену из объятий не выпускал ни на минуту. Глядя на взрослых супругов, Сергей спрашивал:
  - Со стороны посмотреть - мы нормальные?
  - Думаю, да, - ответил Никита, - вам чуть больше двадцати и счастье быть вдвоём опьяняет многих. И беременность у Танечки очень приятна. Держу пари, что он тебя пестует своими радикалами специально, чтобы ребёнку в утробе хватило мужского тонуса.
  - Да, - азартно отозвалась Танечка предложению пооткровенничать, - Серёжка говорит, что питание должно быть ежедневным и почти до самого последнего дня в утробе. - Не вредно ли такое?
  - Нет, - ответила Светлана, - такая подпитка всегда от любви и тогда диатезы, токсикозы и прочее тебя счастливо минуют. Никита был со мной очень заботлив и это потом пригодилось. Мне сорок, но мы всё так же обожаем быть вместе.
  Сказав это, она по-большому счёту лукавила, но сейчас было именно так. Переодевшись в дорожное, Светлана выглядела очень соблазнительно и молодой лейтенант невольно засмотрелся на зрелые прелести дорожной попутчицы. Показав себя и оценив эффект произведенного, она вышла с мужем в коридор и прикрыла дверь.
  - Думаешь, он её уломает на близость? - Вон как полыхают оба! - спросил муж и жена ответила:
  - Всё может быть, какая нотка ей попадётся первой, - ответила Светлана, понимая природу женских решений, - в наши годы такое называли - кавалерийский налёт. Не снимая сбруи и громыхая стременами и шпорами. Ты меня брал штурмом вот так же яростно на юбилее, когда я в ванной подправляла поплывшие ресницы. Ни единой пуговки не расстегнул, ни одной попруги не ослабил: смял, сорвал и покорил!
  - Раз помнишь, значит понравилось. Ты упакованная в нарядно-парадное - это самое желанное и волнительное! - Дома и в постели совсем не та!
  - Здесь и с ними ты это напомнишь? - поддержала жена и муж ответил:
  - Прямо сейчас? - семинары в доме Чернышёва были так заразительно, что утереть нос молодым на практике показалось делом очень актуальным для текущего момента.
  - Почему бы и нет? - Вино с собой классное, к нему тоже всё есть, так что... - Никита прислушался к звукам из купе и предложил:
  - Она ещё упирается, надо парню помочь! - Они постучали и вошли, услышав разрешение. Татьяна сидела, прислонившись к углу у входа и явно опасалась публичности.
  Вино и азартные соседи градус приподняли и молодые включились в игры взрослых, поддавшись на провокации и соблазны. Совершенство образа взрослой и в то же время соблазнительной женщины произвели впечатление на Сергея и Татьяну настолько, что её очарованию поддались оба. И Никита добил их, прочитав из записей Юлии Чернышёвой:
  - Мне сладость терпкая жены
  Весомей лживых ласк подруги,
  Любимой век мы петь должны,
  Презревши манкие услуги
  
  И светлый блеск супружьих глаз
  - Отнюдь не топкий смуты омут,
  Она одарит, а не даст
  И с ней парят, а с лживой стонут!
  По окончание строк он привлёк Светлану к себе и чувственно поцеловал, вынув из женщины душу и всё остальное: такого напора она не ждала и, попав врасплох, ощутила такой прилив, что мгновенно отозвалась любовным пением. На них смотрели, не отрываясь, будто в кино на самых сердцещипательных кадрах. И любовный запах от давних супругов молодожёны почуяли тут же.
  - Вкусно? - спросил Никита, устроив жену на коленях поудобнее и чуя её новое состояние всем своим существом.
  - Да, - вздохнул Сергей и Татьяна уступила, взяв его руку в свою.
  - Из всех удовольствий - жена самое вкусное и полезное одновременно, - заверил Никита, разливая вино на четверых и молодые попутчики достали заветные гостинцы, приобщаясь к взрослому роскошеству.
  Стыдливость Татьяны сразу же стала неуместной и перетекла в мягкую податливость. Небольшая порция вина отразилась огнём на щеках и блеском в глазах и диалог молодости со зрелостью стал полноценным. А дальше всё потекло банально и по лекалам тысячелетних традиций: в чужих руках кусок слаще! - Серёжка влюбился в Светлану отчаянно и с удивлением для себя! - А Татьяна так же безнадёжно погрузилась в душевную состоятельность Никиты. Он стал для неё вариантом встречи Казановы и венецианской вдовы и дитя под сердцем было как раз от любви с ним.
  Про беременность Никита знал предостаточно и Татьяна из его уст узнала про себя всё! Бельё сменила она по его совету и вскоре отметила, насколько новый муж заботлив и проницателен, после чего на молодого офицера почти не смотрела. В остальном Никита тоже сильно превосходил Сергея, но знания не подчёркивал, а выдавал в качестве совета и пожелания.
  И двое суток вот такой перекрёстной симпатии стали пищей для взаимного погружения и обогащения. Сергей не узнавал чувственную и повзрослевшую Татьяну, которая отвечала Никите на его языке. Она готова стать его женой и мужнее понимание женских немочей и капризов тут же награждала блеском и прелестями из себя придуманной. И нашлось таки в ней невероятное богатство и совершенство! Тут уже не до ревности: им овладел страх, будто Татьяна замужем за Никитой сто лет и родила уже пятерых. Она не кончала актёрских курсов, но исконно женское выдавала с листа и без единой ошибки.
  Светлана с удивлением наблюдала Никиту в роли Зевса и юную данаиду, которая понесла от золотого дождя мужской фантазии. - С таким партнёром можно хоть куда! Её собственная роль была не столь яркой, поскольку партнёр явно не тянул на серьёзное и она сыграла мамочку. - А что оставалось? - Сергей как раз в таком возрасте, когда мамочка нужна край. Если в гарнизоне будет вариант для "самоходов", то Татьяна им воспользуется. С таким мужем это естественно. А вот Никита - это ценность несомненная! Светлана наполнила свой бокал вином и подняла для тоста. Он был тоже из собраний Юлии Чернышёвой, она от этих строк млела и горела, погружаясь в звучание написанного:
  
  Мужского тела облаченье
  - Всегда ликующий обман,
  Суровость прячет лик теченья,
  Правдив лишь плоти алчный стан,
  
  От жадных уст спасенья нет,
  В объятьях рвутся цепи рук,
  Их власть не ведает поэт,
  Надёжней нет любовных слуг!
  
  Щетина - лакомая стерва,
  Прижаться так и тянет к ней,
  Я в дружбе с нею с ласки первой:
  Подруги нету мне милей!
  
  Ладоней от труда шершавых
  Я чую магию касаний,
  От ночи волшебства усталых,
  В туманной дымке созерцаний.
  
  - Ника, неужели ты мой муж?! - И муж отставил цветущую молодость, чтобы приобщиться к зрелости и блеску совершенства:
  - Светка, я тебя обожаю! Ты меня спасла от тяжкой участи выбора между вами двумя! - Твой ход очень силён! Танечка, вам есть, чем перебить козыри этой леди?
  - Увы, Ника, только это! - ответила цветущая и молодая, указывая на своё богатство в чреве.
   Обе парочки выпили вино, после чего молодые стали смотреть фильм о любви для бывалых и взрослых. Там всё было по-настоящему и ароматы сопровождали сюжет точно по синхронному звучанию. Оказывается, у поцелуев есть и запах, а у некоторых движений нестерпимый жар. Очень увлекательное и содержательное зрелище. В какой-то момент молодые опомнились и присоединились к пиршеству. Им было на что смотреть, а зрелым - чем гордиться.
  
  Приехав домой, они в своих домашних ритуалах переменили многое и это так или иначе было связано с визитом в Кент. Дети тоже слегка переменились, приехав из спортивного лагеря накачанными самостоятельностью и хорошими нагрузками. И муж с женой решили, что на следующее лето спортивный лагерь - самое нужное для взрослеющих парней, а раскрепощающее душу и тело - это им рановато и в Кент они поедут опять вдвоём.
   ГАСТРОЛИ ПО СРЕДНЕЙ АЗИИ лето 1973
  По областям республик Средней Азии они проехали за полтора месяца и собрали хорошую критику в газетах и кассу в концертных залах, имя у них уже сложилось, теперь группа подтверждала надежды и оправдывала авансы публики. Попутно нашёлся и человек, который мог организовать поездку туда, где их встретят "на ура!" и избавят от хлопот пустой езды по малым городкам без залов, достойных шоу такого масштаба. Это был один из звукооператоров.
  Формат группы по составу музыкантов варьировал между традиционным этническим и народным с одной стороны и электронной эстрадой с другой. То есть, были рожки, дудуки, ударные и прочее этническое восточное, подключенное к адаптерам и усилителям для мощных колонок, а также традиционное для эстрады - гитары, клавишные и ударные. Ну и всем ведал звукорежиссёр, соединявший инструменты для раздельного звучания в замысловатой и не похожей ни на что полифонии. Осветительная арматура теперь тоже стала сложной и имела как сложнейший пульт управления, так и своего режиссёра и оператора. Мощности всё это требовало немалой и аварийный генератор возили с собой. Не обошлось без накладок и технических ляпов с отключением звука и прочего, что с выездными командами в порядке вещей.
  То же касалось и дел творческих: не всё, звучавшее отлично в столичном кругу, пришлось по вкусу при выезде в глубинку. Сложные вещи и вообще вызывали настороженность публики. Особенно ритмический авангард, на "ура!" принятый в Лондоне. Но в целом всё смотрелось солидно и только аппаратурный уровень иногда подкашливал. Хотя простой народ этого не замечал, ему нравилась сама музыка, приличный вокал и раздельное звучание мелодики инструментов, особенно народных. Ну и костюмы, они были яркими и сильно отличались по стилю от приезжих групп из России и Украины. То есть, востоком пахло отчётливо и это людям нравилось: оно настоящее!
  По этническому составу в залах зрители были примерно поровну: местные и приезжие европейцы, а это значит, что местные были не в том проценте, который отмечался в городах гастролей. Когда об этом спрашивали у местных, те отвечали, что на эту группу идти не советовали, не наша, мол, не настоящая музыка и танцы. Однако та публика, которую группа считала своей и именно на неё ориентировалась большей частью композиций, приходила уже на третьи концерты при недельном режиме из пяти концертов в каждом городе. Любители чисто фольклорной эстрады составляли невысокий процент и по прежним гастролям областной филармонии и Зоя точно знала, какой именно. У классики, которую она играла раньше, наполняемость зала была приличной и специфической и учащиеся музшкол и училищ там особого веса не имели. Ну и стоимость билетов нынешней группы Чернышовой была той же, что и у московских музыкантов и это принималось, как должное. В других республиках Средней Азии было не так радужно, но и там в столицах были аншлаги, обеспеченные прессой, которую сёстры стимулировали информацией сами, заранее узнав телефоны и имена журналистов. До пресс-агента, как у Глэдис, они ещё не созрели.
  Одновременно с рутинной концертной работой они вели и перспективную, для записи новой программы и ещё одной, которую готовили к весеннему фестивалю тюркских культур в Баку. Им прислали персональное приглашение, подписанное министром культуры Азербайджана. Хорошей вестью было и то, что уже в соседней области питание для них перестало быть проблемой. Теперь их закрепляли за общепитом области и те на месте решали, кто их кормит обедами, завтраками и ужинами круглые сутки, поскольку все члены команды заняты в разное время самого концерта и подготовки в нему. Монтаж сцены и реквизита начинался задолго до самого концерта и заканчивался тоже не ранее следующего утра. И размещение команды вещь серьёзная - это несколько десятков человек, включая технических работников¸ несколько машин и два громадных автобуса для переездов. Но зато сцена, свет и звук были исключительными и для них выделяли громадные дворцы спорта, которые собирали больше народу, чем всесоюзные соревнования.
  Причём, примат ВСЕСОЮЗНОСТИ над республиканством доминировал повсеместно. И приехавшие, положим, в Туркмению музыканты из Кента шли в категории лауреатов международных конкурсов и участником гастролей по ударным стройкам СССР. Именно Союз, а не Республика доминировали в приоритетах большинства зрителей на концертах необычных азиатов с явно европейской стилистикой музыки и технического исполнения всего от звука до освещения. Общество слегка опомнилось от победных маршей на Красной площади и решило послушать другую музыку. Фольклорные ансамбли с миллиоными бюджетами и составами в несколько сот человек - это шло на экспорт и в стране задерживалосчь ненадолго, а вот такие ансамбли - это продукт для внутреннего пользования с гарантированным спросом и без головной боли для филармоний и управлений культуры. Всё абсолютно они делали сами и на просмотровую комиссию выходили с точными знаниями, что можно, а что не пройдёт. Ну и полковые знамёна с портретами Юлии и Зои делали минкультовских чиновников лояльными дальше некуда, поскольку отлуп из обкома мог быть катастрофическим и буржуазное декадентство в гитарных рифах никто из них не искал. Более того, бывать на их концертах стало престижней, чем на премьерных спектаклях в театре и особый формат звука и картинки привлекал даже снобов из традиционного рока. Они слушали, шевелили усами, париками и поправляли заморские тёмные очки, въезжали в рифы Гриши и пасьянсы триады клавишников и вздыхали: нашим такое не по карману!
  Динамизм самой программы тоже впечатлял, она начиналась атакующим прологом с синкопа ударника, затем по очереди появлялись другие музыканты и пятнадцатисекундный вокализ Юлии и Ксюши завершал представление исполнителей. Далее она шла без напыщенных ведущих во фраках и декольте и часто имена и названия пьес шли на экране, висевшем над сценой или сообщалось кем-то из музыкантов по ходу интродукции. Портрет каждого исполнителя стал чётким и работал на общую идею композиции, поэтому оператор по свету выдавал главное лицо очередного такта крупно и картинка дополняла звуковое роскошество. Все полочки нотного пространства от малой до четвертой октавы были заполнены содержанием и не выпускали зрителя из профессиональных объятий чародеев музыки. Что есть саунд в высшем понимании знали все и работали на него.
  Танцевальные миниатюры стали частью музыкальных композиций и не нарушали гармонии действа, девушки из подтанцовки были с хорошей балетной школой и выписывали чувственные сюжеты собственной пластикой. Чтобы не зависеть от качества сцены и выщербин паркета, с собой возили специальное покрытие и танцоры всегда имели под ногами один и тот же пол. Такого в фольклорных ансамблях Средней Азии и национальных автономий России не бывало отродясь и конкурс к Чернышёвой стал запредельным. Хореограф у них тоже соответствовал наполеоновским замашкам сестёр и держал собственную планку очень высоко. Ну и зарплата, она у Чернышёвой была по высшей категории и премии за аншлаги следовали молниеносно. Так что музыкантам и танцорам было за что бороться и для чего держать себя в изнуряющей форме, чтобы соответствовать уровню. Традиционная для системы Минкульта оплата по тарифу артистической категории работала и у них, но доплата за успех в виде премии имела вес приличный и прописана в договоре с филармонией, так что ни одному "жучиле" от гастролей привычного "бабла" не срубить: сёстры следили за всем и дармоедов не поважали.
  Зрелище катило без пауз около полутора часов до антракта на 15-20 минут и потом ещё чуть больше часа держало публику в напряжении. Чтобы держать руку на пульсе всегда, помощник режиссёра по свету кого-то из своих сажал в публику на самые лучшие места и имел оттуда самые свежие сведения о возгласах, репликах и прочей реакции на программу. Бомонд, который в любой деревне дистанцируется от массы и как бы по-снобски оценивал гостей, они тоже изучали и потом всё это становилось предметом исследования ведущих лиц группы. То есть, изучение реакции публики стало системным и основательным, эту часть Юлия усвоила от мужа давно и теперь с удовольствием щеголяла диковинным для музыкантов видением настроя публики.
  Заканчивался утомительный тур в Туркмении и на завершающий концерт в новеньком Дворце спорта пришло всё руководство республики. Ничего подобного в Ашхабаде не видывали и все места были заняты задолго до начала концерта. Музыканты и танцоры уже порядком устали от полуторамесячного марафона по Средней Азии и теперь выложили все умения без остатка. В зале был обычный интернационал Советского Союза с европейцами и аборигенами, которые тянулись к их уровню. В общем, успех вышел по-накатанной и последние аккорды звучали в грохоте оваций и раскатах ударных и клавишника с соло-гитарой, которые возвращали собственную признательность публике за тот контакт, без которого шедевров не бывает.
  После концерта по протоколу значился приём и туда пошли все, отмывшись от пота и сменив сценические костюмы на цивильную одежду. В общем, группа внешне выглядела достойно и Юлия с благодарностью вспомнила заботу Альфии по этой части, одевшей каждого из семидесяти мужчин и женщин, причастных к шоу сестёр, так, что ни одна композиция из блузок, юбок, пиджаков и лаковых лодочек ни разу не повторилась.
  На приёме они сразу отметили примат азиатчины в руководстве республики и европейцами здесь были только вторые лица. На Зою и Юлию в хвалебных речах акцентбыл азиатский, но не изощрённый и не изысканный. И Юлия тут же вернула эту публику туда, где ей и место, выдав из Хафиза фрагмент газели на фарси. Для настоящего ценителя искусства - это высшая ценность. Поняли фразу немногие и они не высшего круга. Зоя напела русский перевод, а Юлия завершила газель на классическом тюркском.
  С этой минуты про национальные корни, культуру древнейшей восточной земли и прочую пропагандистскую ахинею больше никто не вспоминал. В группе у Чернышёвой были и таджики, и узбеки, и татары, и казахи, знавшие свою культуру глубоко и они с такой сильной головой тоже знали свою роль. - Без русской рациональной основы ничему этому не быть! И обе метиски-кореянки, закопёрщицы всего в группе, тоже стали иными и в националистическое болото их не загнать. Их по-мужски и надёжно прикрывали Гриша и Проша и подступиться к женщинам не было никаких шансов. Ну и уровень! - Он у Зои и Юлии был запредельным и в их сути не было и клочка, где можно высеять дурман честолюбивой отравы. Чтобы посеять, надо туда попасть, но все видели тщету стараний: не та масть и не тот воздух!
  Последнюю ночь гастролей они провели без сна, возбуждённые, опустошённые и расслабленные одновременно. Единение духа музыкантов и танцоров обрело новый уровень и в космосе особой ойкумены дочери Мельпомены, Талии и Эрато властвовали свободно и без помех. Репетиции стали процессом интенсивного, но ненатужного творчества и балетместеру и звукорежиссёру стало намного легче, поскольку танцовщики перенимали идеи маэстро по движению кистей и изгибу губ. Ксения улавливала ранее неведомое и оборачивала в терции и полутемпы вокализ Юлии, которая в свою очередь слушала и вкушала рифы и пение струн Гриши.
  Ночью и с обычной гитарой они раскидывали варианты продолжения сейшнов и выбирали лучший. Избирался либо шедевральный для соло, либо выгодный для ансамбля из трёх-четырёх инструментов, чтобы не завязнуть в дипломатии и политесе. Набирая гроздья вариантов и их развития, ансамбль сближался не только в музыкальном отношении, взаимное проникновение касалось и остального интимного и творческого, что стало уже сутью каждого. Зоя знала хорошо, что такое чувство ансамбля и сейчас ощущала его в самой яркой степени. Приобщаясь к драйву музыкантов, становились наркоманами и остальные люди, занятые обслуживанием и обеспечением. Они своих подопечных любили истово и преданно, понимая это, как плату за приближённость.
  Наступило утро и волшебство растаяло в рассветной дымке. Техники загрузили вещи и аппаратуру в грузовики, а персонал отправился в аэропорт, рейс утренний и через полтора часа они дома.
  За время гастролей Юлия тщательными репетициями партий так набрала в вокале, что подпирала солистку Ксюшу практически по всем статьям. Она выдавала подпевки к разводьям гитарных рифов и сопровождала всё это фортепианной россыпью, оттеняющим и дополняющим. Зукорежиссёр чётко следил за тем, чтобы никто никого не глушил. Гриша свою партию видел в мужской линии, суть которой в создании условий для женской гармонии. Она ярче и интереснее мужской снаружи и потому лучше голову не морочить и сразу сделать её счастливой. При нынешних обстоятельствах это труда не составляло и он с удовольствием работал на общую идею, придуманную Юлей. Правда, там и задумок от Глэдис хватало, но в целом - это театр Юлии Чернышёвой. И Глэдис туда отлично вписывалась. Ну и чувство прежнего Гриши к Юлии никуда не делось. И виртуальная страсть тут чувствовала себя очень комфортно, поскольку нет никаких ограничений.
  Они не прятались от окружающих, не делали откровенных жестов и не провоцировали на расследования природы собственную близости. Связь этой парочки была прочной и профессиональной. Спали они в разных номерах гостиниц, в автобусных круизах тоже сидели порознь, но на сцене у них было очень интимное и глубокое сотрудничество. В ресторанах и кафе, куда они ходили питаться, музыкальные междусобойчики случались часто и самыми яркими участниками чаще всего становились Юлия и Гриша. Гитара у него всегда с собой и он свои идеи выдавал струнами, а Юлия отвечала вокалом. И он видел, что прежняя репутация собственной жены, как уникальной вокалистки, этой научной дамой сильно подорвана. Но сейчас это неважно, сейчас у них творческий подъём. В общем, он стал её преданным и надёжным сценическим мужем. - Юлия желаемого добилась.
   ЮЛИЯ И НОВАЯ КАРТИНА ЖИЗНИ лето осень 1973
  Передача вышла в эфир и вечером вся Республика обсуждала проблему международного брака. Телетайпы всех ведомств Кента стучали в Москву и другие республики Союза, сообщая резонанс от передачи. И на следующий день Чернышёву позвонили из ЦК КПСС, первый замзавотделом международных отношений указал процедуру соблюдения всех законов и инструкций для случая с музыкантами. Оказывается, есть и такие. И через день в Центральном ЗАГСе было не протолкнуться: увидеть иностранку, взявшую русскую фамилию, захотели все. И это решение Глэдис приняла сама и для блага своего суженого. Альфия проявила чуткость и избавила сестру от муки видеть счастливую Глэдис круглые сутки, нашлась квартира, свободная на несколько недель и новобрачные до отъезда шотландки жили наедине друг с другом. Днём певица работала над альбомом группы, а вечерами упивалась роскошеством южного края. Идеи из неё так и сыпались и одной из них стала "1001 ночь". Глэдис показала всё это Юлии и та расцеловала счастливую победительницу в женской лотерее. Зоя добавила конкретики, сказав:
  - Гриша, мы тебе дадим творческий отпуск и вы с Глэд запишете семейный альбом. Вы попали в резонанс и удача вас любит. Как раз весной у нас пауза и это будет самое время для творчества.
  Шлифовать придуманное гостья умела отлично и это у неё выходило без натуги, она своим вокалом была вроде эталона, которому подпевали гитара с клавишником и немножко подыгрывали сёстры за фортепиано. Несколько выпадала из компании Ксения, которая и в Эдинбурге в рамки диапазона Глэдис не вписывалась и комплексовала от этого. Сейчас это тоже проявлялось, но уже не в той мере и Юлия решила не вмешиваться и девушку сильно не третировать, надеясь, что с отъездом суперстар Глэдисвсё само пройдёт.
  На неё она тоже действовала и этот напор молодости и бесшабашности вдруг и сразу напомнил, что ей уже сорок. Хотя остальные музыканты особо не прислушивались к нюансам звучания записываемого альбома, но они с Зоей видели, что партии Глэдис самые совершенные и даже фиоретуры Проши на своих клавишах до гармонии её вокала явно не дотягивают. Рядышком с ней иногда витал Гриша, но и он был на другом уровне. И эта данность не предлагала иного выхода, как тянуться к её уровню. Пришлось переписать партии духовых и басовые и окончательно расстаться со старой ударной установкой и полностью освоить новую с полным комплексом электроники. Теперь они домой уходили поздно и приходили раньше прежнего.
  Время отъезда Глэдис подошло неожиданно и её провожали всей компанией вместе с балетной группой, тем она тоже понравилась, поскольку двигалась гостья отлично и идей по выражению музыки в пластике имела предостаточно. Гриша полетел с ней в Москву и там был зазор между рейсами, который они провели продуктивно.
  Разговор с Гришей у Юлии состоялся уже вскоре после отъезда Глэдис и начал его мужчина:
  - Юля, мои чувства к тебе мало переменились, они есть и я их чту, как частицу себя и своего мира. Ничего из прежнего так и не ушло, поскольку ты - это иная планета, обожаемая и желанная, но есть и горечь - там я чужак! Ты в последнее время изменилась и стала женщиной в какой-то мере близкой и я мог чуять твоё тепло. Настоящее и обволакивающее и когда ты что-то выговаривала или укоряла, то в словах было так много сердца и добра, что я уже ничего больше и не хотел. Из-за тебя я стал писать лучше и глубже, ни нотки прежнего провинциального драйва, только высшее и звенящее! - он перевёл дыхание и выдохнул уже на тон ниже: - Но у нас не могло быть семьи. А с Глэдис будут детки и дом, куда я буду идти охотно, не задерживаясь нигде. Мне пора иметь дом. С Глэдис я в этом убедился окончательно! - такой монолог женщину порадовал и размокшие пёрышки надежды стали обсыхать и обретать былую летучесть. Она мягко улыбнулась лучшему гитаристу Кента и пожала плечами:
  - Насчёт семьи ты прав - без неё мы мало что значим. Но, имея всё абсолютно и будучи женщиной без комплексов совершенно и любимой всеми и всем, я запала на тебя сугубо по-бабьи и не задумывалась ни о чём, как и все твои официантки и парикмахерши. Я теперь тоже понимаю, что у них с тобой было. И знаю, что этого хотят все - драйва и ощущения полёта. Пусть и ненадолго. С тобой это ощутила и я - спасибо! Но, Гриша, ты - это слишком сильный наркотик, чтобы не подсесть и потом не маяться от ломки. Вот в этом и есть наша с тобой беда!
  - Ты хочешь прежнего и несмотря ни на что? - Или уже нет?
  - Теперь не в той мере и не так остро, но тяга к полёту никуда не ушла. Немножко этим я управлять могу, но керосина хватает ненадолго.
  - Полёты со мной или музыкой? - уточнил Гриша.
  - Полёты с твоей музыкой! - А ты их можешь разделить: себя и музыку? - и мужчина качнул головой, исключая такой вариант. - Так что, Гриша, всё это в одной посуде и взболтано так, что не разделит никакой сепаратор.
  - И что теперь?
  - Теперь безнадёжно несчастной буду я. Мы будем смотреть друг на друга, но соединиться не сможем.
  - Ну, это не так безнадёжно - я ведь рядышком! И мы с тобой не такие примитивы, которые заряжены на две ноты и один ритм без аккордов. У Глэдис тоже положение не очень радужное, хоть она и не признаётся: она чует твою силу и боится. В аэропорту она так расклеилась, что была готова вернуться в Кент и носить ребёнка до самого рождения, не рискуя своим будущим из-за тебя. Юля, так не бывает, чтобы в одном человеке было всё. Что-то есть в твоём муже, что-то в Зое и сёстрах, что-то во мне и наших друзьях и это индивидуальное никуда не переместить. Мир так создан и в этом его прелесть! - успокоил её мужчина и эта забота свою роль сыграла - Юлия заплакала, смяв загородки приличий и правил.
  Ей хотелось пить соки из этого мужчины и слушать его голос, но ещё больше нравилось играть и соперничать с ним на сцене. И ради этого она готова на всё. Собственно, оно уже произошло. - Пока Глэдис в Шотландии, Гриша её сценический муж! Дома есть домашнее божество, но оно не в той тональности и сцене и музыке не мешает, к тому же обладает недюжиннойсилой и потому завораживает.
  Дома состоялся разговор с Зоей и та продолжила тему музыки и отношений в сторону развития. Надо их команду сделать творческой в большей мере и ресурсы каждого музыканта должны использовать максимально. История "Битлз" у всех на слуху и получалось, что ребята без образования написали песен больше, чем в Республике весь Союз композиторов. Вот оно качество, которому и количество выступлений не мешает править балом рок-музыки во всём мире. И стоит ли влезать во всё это: ведь им уже по сороковнику? - Гриша и Проша - это ладно, но они постарше "битлов" на их старте.
  - Ты ведь хочешь, почему? - спросила Юлия сестру, зная точные мотивы, но надеясь услышать что-то новое. Часто она улавливала глубокое намерение Зои в обычной фразе о погоде на улице: настолько та была распахнута настежь, хотя и знала о ревности сестры всегда.
  - Теперь я в эту авантюру втянулась, ну и музыка - это и есть я. А начинала, чтобы прикрыть твои тылы. И если ты уйдёшь, я хвостиком не потянусь. Теперь уже нет! Думаю, последнего слова я в этой теме ещё не сказала. Теперь мы не этнический ансамбль, а рок-клуб с классическими музыкантами. Но ещё без чёткого стиля.
  - Не наиграли?
  - Как-то так. Мы начинали с исторических тем и музыка была экспериментальной и соответствующей востоку, потом набрали переводов самых разных и время перестало доминировать, а потом и "восточность" незаметно остепенилась. Ну и сам вокал, он же и вообще теперь у нас классический. Безголосые рок-энд-рольщики нам не соперники, а играть у нас есть кому, учителя по инструментовке для Гриши и Проши консерваторские и очень эрудированные, сами они с инструментами даже спят в обнимку, так что дело за собственной музыкой. Придумывать у нас есть кому, сдерживать темперамент и амбиции тоже, ну и ты стала петь намного лучше, с солистками самых крутых групп в Штатах и Англии не сравнить, а теперь и на клавишах хороша! Года три-четыре-пять ты это вынесешь, а потом или Ксюша прибавит, или возьмём Глэдис. Бэби у них подрастёт и девушка одумается. - Ты для этого самый здоровый стимул.
  - Ты уже всё за нас продумала?
  - Разумеется, кому, как не мне! Однако сначала нам нужно переформатировать семьи. Твои уже взрослые и маму поймут, а мне такое не простят.
  - Альфия? - спросила Юлия и Зоя кивнула:
  - Надо её уговорить.
  - В Москву?
  - Только этим её можно взять! Ну и с её замужеством тоже всё ясно, так что - это и есть её шанс и наш вариант. Детки взрослые и мамка больше не нужна. Устроится на полставки, чтоб шёл стаж, остальное мы добавим. С квартирой можно придумать обмен или что-то подобное. А если ещё и найдутся фонды республиканские, то Альфия там последней не будет.
  На следующий день по поводу грядущих перемен они поговорили со всеми в группе и отсеялось только трое. Остальные были готовы работать для имени и будущего. Репертуарная комиссия утвердила новую программу группы Чернышёвой, вскоре созрел и график новых гастролей и под него они получили аппаратуру и оборудование, которого стало на три грузовика.
  Кому много дано, с того и спрос иной. И сёстры хорошо на этом прокатились. Будучи всё же элитой восточной изначально, они на всю катушку использовали именно этот ресурс в раскрутке ансамбля и подключили его, несмотря на солидную оппозиция собственно стилю их музыки и формата подачи идей. В этом деле задействованы и имя партийного босса области, и могучий клан торгово-посреднического толка с историческими корнями. Вольно или невольно, но Кимы и Сонги всех Среднеазиатских регионов подключились к поддержке проекта Юлии и Зои в пику прочим элитам Средней Азии СССР. А это очень солидные ресурсы и сёстры о настоящих размерах этого до конца и сами не знали. Ну и продукт предлагался очень качественный, поэтому моральные спонсоры мало чем рисковали. К тому же все они хорошо понимали, что с Чернышёвым лучше дружить, чем воевать, во всяком случае, не открыто.
  
   ЗОЯ В МОСКВЕ осень 1973
  
  Сразу же по приезду из Ашхабада Зоя улетела в Москву, проведать дочерей и немножко отойти от сумасшедшего ритма подготовки нового материала без остановки проката старого. Ну и хотелось просто побыть женщиной и ощутить на себе взгляды, дающие душе и женскому сердцу очень много. В театр на балетный спектакль они пошли все вместе, Зелия и Сейда выглядели сформированными типажами и Зелия поменьше, а Сейда побольше уже обещали в себе нечто из мира прекрасного. В общем, интернациональная компания смотрелась отлично и Зоя сразу же стала объектом внимания. К ним подходили знакомые Павла Леднёва и выдавали комплименты его гостям, многие узнавали Зою по обширной прессе и вниманию центрального ТВ и сличали телевизионную картинку с натурой, настоящая Зоя была ещё привлекательней. Надо полагать, что младшая сестра выглядит не хуже и всё это в ранге первой леди в столичном регионе Республики. Такое бывает редко и в Москве, поэтому их лучше изучить до зомбирующего вала прессы и ТВ.
  Зоя сразу же стала мамой и поняла, что детки сильно скучают по теплу и душевности, хотя Сима и старалась это компенсировать собственными стараниями. Однако большая часть семейного тепла и внимания к девочкам исходила от Паши и Зоя понимала почему. Поэтому всю неделю не отлучалась от дочерей, лишь днём удовлетворяя женское осмотром магазинов и витрин. Сима отметила особенную ухоженность гостьи и чисто женский аромат, который бывает лишь от близости с мужчиной и утончённость, которая тоже от мужчины. Но спросить не решилась. Музыканты и артисты - это богема и у них свой мир и правила. В общем, глядя на Зою и её отношения с дочерьми, она видела сугубо восточные очертания этой семьи и понимала природу некоторой замкнутости девочек, хотя по характеру и воспитанию они были открытыми. Девочки жили в мире, который создала мама и в нём было комфортно и самим, несмотря на жизнь вдали от родного дома. И мир этот уж очень припахивал Чернышёвым, и сугубо этнического в них не найти, хоть расшибись. В школе девочки были на хорошем счету и учителя иностранных языков, которые они продолжили изучать в Москве, уровнем учениц остались довольны.
  Они изучали диалекты фарси и испанский с французским в довесок к школьному английскому. Говорить бегло на этих языках девочки умели с первого класса и часто ставили хозяйку дома в тупик, реагируя на что-то из ею сказанного, допустим, по-французски или на фарси. Девочки потом смеялись и извинялись, деликатно обходя тему шуток. Но держать форму хозяйку дома они заставили очень быстро и Паша Леднёв похвалил себя за такую идею. Он вместо потрясающей в своём очаровании красоты Зои имел не менее ярких дочерей, безопасных в общении и в выходные дни всё это чуть не круглые сутки.
  Зоя привезла с собой массу записей и киноматериала по гастролям, так что дочерям будет, что взглянуть и припомнить о маме. Там они вместе с тётей Юлей выглядели королевами роскошного зрелища и такой мамой только гордятся и заглядывают в глаза. В общем, индульгенцию Зоя привезла убедительную, в этом убедились и хозяева дома. И теперь она разглядывала вероятные контуры нового очертания семьи с центром в Москве и Альфиёй в важной роли домоправительницы.
  Она ничего из своих замыслов москвичам не озвучила и особо публично тему не изучала, полагая, что решение возникнет из обстоятельств их творческой работы. Пока их прикрывает Петя, опасений могло и не быть, но мир высшей власти - это не провинциальная расслабуха и перемены возможны хоть где и хоть с кем. Кислород их громадной по масшабам Кента группы могли перекрыть легко, лишь переменив мелкие детали обеспечения. И тут же роскошный проект с танцами и музыкой рухнет. Он мог жить только вот в таком виде и с таким роскошным обеспечением. На Западе подобное могло и не пройти, там всё очень дорого, однако собрать коллектив хотя бы для записи альбома они могли. В усечённом же виде проект превращался в группу из 7-8 музыкантов с упрощённым саундом и простеньким вокалом. Для нормальной жизни нужно иметь не менее сотни полновесных концертов во Дворцах спорта с аншлагами и ещё столько же в небольших залах, но с тем же аншлагом и обновлять программу ежегодно чуть не на 100%. Но, работая из Кента, такой возможности у них нет. За год работы в Республиканской филармонии это стало очевидно. Все туры по большим городам Союза с громадными залами расписаны Москвой и свой уровень каждому претенденту надо подтвержать чуть не поквартально. Мелькать на экране ТВ, звучать на радио и упоминаться в прессе. В Москве надо жить и это реальность, от которой никуда. То есть, они с Юлей покидают Петю. Пусть не совсем, но очертания нового пути теперь выглядели вполне значимо. И этот путь ей не очень нравился. Более того, хотелось прежней близости и тепла. Да и за Юльку сердце тоже болело.
  Найдя момент для интимного уединения с Петей уже дома, Зоя поделилась увиденным в Москве. Главное можно решить лишь вот так, без давления любвеобильной родни. Петя в этом деле стоял над схваткой и был тайным союзником для всех, но для этого никто из сестёр в тайные византии не должен быть посвящён. - Сию истину знали все и откровенничали с Чернышёвым только наедине. Он ни разу никого не выдал даже косвенно, хотя сёстры и догадывались о его роли, но не настолько, чтобы выразить демарш или вотум недоверия.
  - Увезти их в Москву - идея хорошая? - начал изучение проблемы семейства его партиарх.
  - Да, там им лучше и я вижу, насколько на московской "чужбине" им легко и свободно, - ответила Зоя.
  - Но там они в гостях и это нам нравиться не может?
  - В общем, как-то так, хотя мы вариант этот только временным и принимали. То есть, надо тему из гостевого дома переводить в собственный.
  - Выходит, что мы созрели для десантирования кого-то из наших в Моску?
  - Думаю, да, сейчас мы понимаем это все. Европа в Кент в обозримом будущем не переедет, поэтому уж лучше мы в Европу, - согласилась Зоя.
  - И что ты предлагаешь?
  - Альфия - это лучшее, что есть у нас сейчас. Только её можно вырвать из Кента без особых проблем. Хотя она такому сюрпризу от нас не обрадуется, но больше некому!
  - Хорошо, - сказал Чернышёв, - будем думать. Для поддержки военной базы нового семейства в Москве нужно многое и он прикинул вероятные тыловые ресурсы.
  Кроме Леднёва там из "научных москвичей" была Нина Прянишникова, которая стала заведующей кафедрой восточной лингвистики. В свои приезды в столицу он ей звонил, при случае ночевал и припоминал давнее студенчество и пару раз заходил на кафедру. Она не очень менялась внешне и была так же строга и упорядочена внутренне. Лет семь назад она сама его вызвонила после очередной телефонной междусобойки и пригласила на премьеру в театре. Чернышёв отодвинул все мероприятия и пошёл в театр с Прянишниковой. Для неё этот выход в свет значил очень много и мужчина подставил плечо. Пришлось играть что-то, со стороны кажущееся неясным и для непонятливых тревожным, то есть, хмурь, хмарь и многозначительность, что он и сделал легко. Нина с ним слегка кокетничала и с большим достоинством подставлялась, а Чернышёв туда нырял и восхищался увиденным. Собственно, Нина и сейчас хороша, так что и играть особо не пришлось, так, небольшие акценты. Потом она призналась, что недавно рассталась с молодым любовником и на её научном реноме это может сказаться отрицательно.
  - Он из вашей науки? - спросил Чернышёв.
  - Где-то так,- ответила Нина Сергеевна Прянишникова, сейчас желавшая вернуться назад и стать Нинкой соблазнительницей восточных тиранов. В обществе молодого Чернышёва она становилась такой же молодой, смелой и рисковой. История Дон Жуана в новой версии приезжего постановщика выглядела интересной и сольные партии мировых вокалистов звучали отменно. Чтобы не думать о безопасности общения, они перешли на тегеранский фарси и упражнялись в нём всё время в театре. Лучшей оплеухи в адрес фронды Нины Прянишниковой не придумать и женщина потом об этом ему сказала с бабьим удовольствием.
  Чернышёв поздно ночью по-московскому времени дозвонился до Прянишниковой и в общих чертах узнал мнение о поддержке базы в Москве. Нина сразу же сообразила суть задачи и обещала содействие. Восточные мотивы - это её тема.
   АНТИМИРЫ, цена вопроса 1970-73
  
  Само по себе мироздание - это сооружение из окружающих молекул и атомов. Что есть, то и берём в его структуру. Соорудив каркас и многое, создатель имеет неликвиды, которых ему выбросить жалко. И изо всякого неформата и некондиции лепит что-попало, лишь бы не на свалку. Если поначалу для организации человеческого общества он использовал религию и посредством подавления и подчинения двигал стадные общности родов и племён к ценностям этносов, то по мере зрелости этносов стало ясно, что нужны другие рычаги и стимуляторы. Их на себя взяли наука и искусство. И, движимая этими локомотивами, цивилизация достигла невиданных и немыслимых высот. Финикия, Эллада и Рим, последовательно передавая эстафету друг другу, правили миром более 15 веков и их ценности - это и есть Западная цивилизация, противостоящая пестроцветному и деспотическому Востоку. И одомашненных и большей частью интимных богов в итоге этой борьбы за умы цивилизованных граждан задвинули на самые последние роли. За что цивилизация поплатилась с приходом тотальных индуизма, христианства и ислама - религий рабов и деспотизма. И на целое тысячелетие прогресс застыл, а цивилизованное сообщество исчезло.
  Всем известно Возрождение в Европе, но вершин свободы античности оно так и не достигло, находясь в тесных объятиях тотальных религий. И только век Двадцатый вывел цивилизацию из тьмы и плена рабства и невежества. И тоже с помощью науки и искусства. На другом уровне и другими красками, но увлекая на поиски свободы, прогресса и самовыражения. Соотношение движущих сил и паразитирующих сильно менялось, однако тенденции от религий править душой, не давая ей свободы, так и не исчезла. Однако в новой эпохе уровень просвещения стал намного выше и религия изо всех сил цеплялась за рудименты инстинктов в родовых отношениях Востока и махрового невежества и психопатических суеверий у Запада. И всё это сформировало некий Антимир, тормозящий Прогресс цивилизации.
  Чтобы обеспечить легитимность механизмов порабощения в добавок и взамен религии, умники от власти придумали идеологию. И идею скармливали массам. Она не так тотальна для исполнения, как религия, но столь же остро поляризующая легковерные массы на компании, партии и группировки. Не искусство высшего, прекрасного и изящного для всех, а примитивная баланда из мифов для забитых и неграмотных. Идеология использовала испытанные приёмы религий и всегда апеллировала к низкому и тёмному типа: распни неверного, то есть, не разделяющего твои взгляды. Настоящих художник или музыкант, достигший профессиальных высот, всегда свободен в мыслях и фантазиях и худосочным клерикальным идеям его не одолеть. Поэтому в религиях нет ни одного серьёзного памятника, которым можно восхищаться по велению души. Хоралы и литургии - это памятники выдающихся музыкантов духу и его глубине, упрятанная в упаковку ритуалов и доступные по глубине только посвящённым, которых единицы. Отсюда проистекает тяга религии к невежеству и мракобесию. И она удивительным образом совпадала с категориями власти и материальных благ. Затраты на сооружение тотемных храмов всегда были громадными и власть на них шла, зная, что это окупится. И чем красивее дворцы падишахов и храмов, тем неказистей лачуги покорной паствы. Свидетельства власти Антимира стоят веками и напоминают о себе.
  Революция в России принесла свободу мысли и южному подбрюшью империи, но через эпохи у общества безболезненных скачков не бывает, поэтому и в Республике и в Кенте антимиры никуда не делись и худо-бедно существовали, хотя и не так роскошно, как раньше. И они тихонечко паразитировали на компромиссах идеологических догм Советской власти с житейскими реалиями Востока. Не будь этих догм и их апологетов, от нынешнего Востока России уже ничего бы и не осталось. Попади власть в руки прагматиков с образованием и чёткой линией игры, маховик истории перемолол бы паразитов в течение одного поколения.
  Увы, этого не случилось. И русаки, рождённые на Востоке с грустью смотрели на художества "идейно выдержанных" дилетантов из Москвы, верящих в честную игру аборигенов. Чернышёв-младший был как раз из этой когорты скептиков. Махину так просто не сломить и не перенаправить и он занялся реалиями на вверенном ему участке Республики. А для этого нужно либо нейтрализовать очень мощные ресурсы антимиров, либо разрушить их изнутри, запустив механизм тотального просвещения ойкумены аборигенов. Но всё это не так быстро и сентенция Моллы Насреддина про ишака, который сдохнет раньше падишаха, актуальна и для его политики по развалу рядов противника. И она в общих чертах уже сложилась. И в расположении противника зрело, заложенное им зерно сомнения и иных ориентиров.
  Идея профкомов в сугубо частной среде чайханщиков была одним из таких подрывных элементов. Система государственных гарантий для этих структур использовалась на полную катушку. И парткомы районов за этим следили очень внимательно. А за парткомами следил обком и так же скрупулёзно изучал реалии бытия на местах, не ввязываясь в претворение решений Съездов в жизнь. На этом направлении никакой идеологии не существовало, только тайная военная стратегия. И путёвки в санатории Центральной России для передовиков сферы обслуживания в этот профком шли в громадном количестве. Графики отпусков и ритмичность всего этого для каждой чайханы были под контролем и соблюдались почище железнодорожных. И уже на первом году операции "Чайхана" треть этой гильдии на Западе побывала и тамошнюю жизнь повидала. А специальное ведомство КПСС проследило за тем, чтобы парней с Востока на Западе накормили нужной пищей. Жили чайханщики в пансионатах и домах отдыха в комнатах с неслучайными отдыхающими и сидели в столовой не абы с кем и порцию нужного для ума и души получали круглосуточно. Системное лечат системно - такое правило работало и с чайханщиками.
  Во всей этой стратегии воспитательная роль была лишь средством, главным и первостепенным было вывести эту индустрию из теневой жизни бытового ислама в прозрачную для общества. И показать трудящимся Востока преимущества просвещённого светского Государства над дремучим клерикальным Ханством. Теневая экономика и круговая порука - это ханство. И каждый на своём рабочем месте должен видеть эту разницу отчётливо и своим внутренним "Я" сказать этому ханству - "Нет!" Для начала надо не платить мимо кассы и тем самым лишить байских функционеров и их нукеров финансирования. Солидарность единоличников - это не первый приём в тактике, но именно он свою роль и сыграл в операции "Чайхана". Немалая часть средств, уходившая мимо кассы и ранее финансировавшая преступное сообщество, теперь оставалась внутри солидарного сообщества и шла на развитие его самого.
  Одним из важнейших вопросов для всех было жильё. И для этого сообщества нашли возможность целевого финансирования в рамках государственной программы. Она была всегда, но размывалась и рассыпалась в кабинетных решениях исполкомов и ведомств и до реалий в виде домов и квартир доходила редко. Вся прежняя работа антимиров шла в махалле и мулла в местной мечети пояснял вековые ценности и суть веры от отцов нации. Суры из Корана могли знать немногие и вольная интерпретация их с амвона - это и есть рычаги повседневного влияния на народ. Если его вырвать из этой среды и поселить в современный дом с удобствами, где он будет смотреть телевидение из Москвы и Кента, то его мировоззрение поменяется очень быстро. А реквизитами ханского и байского займётся кто-то компетентный в этом деле. Ну и распорядок дня должен стать таким, чтобы быт времени отнимал минимум и почитать книгу или сходить в кино стало делом незатратным. То есть, рабочая неделя не более 40 часов, минимальная зарплата достаточная для жизни, русский язык - основа обучения в школе с первого класса и тотальная медицина для глубинки.
  Для больших предприятий и комбинатов эта задача фантастикой не казалась, а вот всё из быта и непромышленного - очень большая проблема. Как только рубль выручки шёл мимо кассы, начинались теневые схемы. То есть, слово - сознание и финансовая дисциплина становились мистикой и фантастикой. В чайхане рубль мимо кассы - явление обычное и документы бухгалтерии по продуктам - чистая формальность, а если честно, то и вообще фикция! Обороты продуктов очень большие и сделать из фикции источник доходов легко. И сектор непроизводящий стал кормушкой очень лакомой. Русаков в чайханах немного и они чаще на подхвате, поэтому национальные кадры тут альтернитивы не имели. Учёт тоже мало что менял, поэтому нужны средства радикальные. В рамках нынешней системы - какие?
  Началом борьбы с антимирами стал объединённый профком чайханщиков. Его идею продавил обком Кентской области и переподчинил его управление на горком партии, минуя структуры советской власти и управление торговли, которым не доверял в принципе. Это ещё не откровенная конфронтация, но уже полный спектр по-разному решаемых проблем. У обкома принцип деловой, профессиональный, почти в его циничном спортивном варианте, у местной диаспоры - родовая и прочая неспортивная, но имущественная и личная порука. При внутренних дряхгах и розни у аборигенов против русаков возникали такие союзы и сообщества, каких не было со времён Тамерлана. Проталкивали своих, будь они киргизами, тейповыми казахами, долинными узбеками или туркменами, горными или долинными таджиками, на худой конец, корейцами и другими "чёрными", но не "рыжими".
  В этой части борьбы за власть на всех уровнях на второй план отступали фундаментальные конфликты шиитов с сунитами и алафитами и сам ислам шёл в качестве исторической культурной идеи, объединяющей все народы Республики. Конечно же, современному узбеку с высшим образованием в Аллаха всемогущего верилось с трудом, но это как и Коммунизм через 20 лет -далеко за горизонтом, а сейчас реальные блага от прямой и косвенной родни, но не москвичей. Родная вера и "отечественные гробы" у патриотов Средней Азии дальше примитивной тяги к власти ничего не имела. Ни культура, ни цивилизация для них не значила ничего и никогда! Будь на месте КПСС генерал-губернатор из Британии или Франции, реакция на такой партиотизм была бы точно такой же, причина? - Интеллект ниже плинтуса и гражданской войны с такими "вождями племён" не избежать.
  С инициативой обкома по выводу чайханной диаспоры из тени согласились только партийные работники города, тоже технари по образованию и "рыжие" по образу мышления. В городе практически все ключевые командные посты были в руках профессионалов и закулисную возню всякий "подписантов" отслеживали в зародыше, как ни конспирировались цековские активисты. Местные бонзы попытались жаловаться в ЦК Республики соответствующему секретарю, но обком притормозил реакцию цековских инструкторов на подмётное письмо "группы чайханщиков" и предложил рассмотреть это на объединённом профкоме чайханщиков, то есть главном общественном органе этой торговой диаспоры. При формальном разборе уже внизу сразу же возникли вопросы - кто такие эти парни из "группы чайханщиков"?
  У "подписантов" очко дрогнуло и "группа товарищей" оказалась обычной анонимкой. У чайханщиков были проблемы реальные, а отмеченное в анонимке - это бытовая грязь ни о чём.
   АНТИМИРЫ, революционная практика с 1970-ого по ОСЕНЬ 1973 ГОДА. Алхан и его мир
  
  Председателем объединённого профкома после конференции чайханщиков стал беспартийный и очень авторитетный Алхан Мирзабаев. Хотя на первых порах накануне выборов среди влиятельных людей и властных структур его кандидатура вызывала сильную оппозицию: в парткомах - своей независимостью от генеральной линии партии, в торгово-чайханной корпорации - независимостью от тейповых, джузовых и клановых тенденций, в обществе старейшин - формальным отношением к исламским ценностям. Но в среде трудящихся этой гильдии его уважали за умения держать марку чайханы на высочайшем уровне. У него плов всегда был рассыпчатым и с молодым барашком, лагман и шурпо - сытными и душистыми, а чаи - с добавками по вкусам знатоков и ценителей процедуры и ритуала. Для таких людей и место с ковриком под чинарой в уютном уголке есть особое и сахар с пахвалой по старинной технологии и ароматы благовонных курений на выбор. Туда не доносится гул обычной публики и родные для стариков комуз с зурной тоже не раздражают. Откуда мясо и прочее, никого не интересует! - Ясно, не с торговых складов, однако с планом у него порядок и касса всегда правильная. Именно эти умения в комплексе и есть главное достоинство чайханщика.
  Его кандидатура, на удивление многим знатокам интриг выборов вот таких негласных кормушек, прошла с первого же захода и беспартийный статус для руководителя профкома с тысячей тружеников никого особо не напрягал. Алхан Мирзабаев для корпорации подходил идеально как личность и штатные режиссёры выборных компаний с постановкой очередного сюжета не затруднились. Вопрос партийности для председателя даже не стоял, поскольку среди чайханщиков коммунистов единицы и они не из поваров и главного производственного звена.
  И беспартийный Алхан стал скрытым агентом влияния Чернышёва во вражеской среде. Сам чайханщик об этом даже не догадывался. Не знали об этом ни в парткоме района, ни в ведомстве общепита, ни, тем более, в профессиональной среде. Но в шикарный пансионат подмосковной Барвихи именно его послали самым первым из чайханщиков Кента и Республики. И по экскурсиям, а так же походам на балет и оперу водили как особо уважаемого человека, что для восточного труженика важно втройне. Если он слегка нарушал распорядок дня, то не грузили лекциями, а вежливо и понимающе улыбались.
  За профсоюзную работу ему хорошо доплачивали, оставив главные рычаги в руках и дали сменщика. То есть, он всегда был в теме, струе работы и настрое чайханной диаспоры, а бумажно-властное - это его душевное хобби ради справедливости и пусть воздаст нам Аллах. При изучении проблемы чайханщиков компетентные люди в обкоме партии решили, что суть профсоюза заключается в прямой связи нужд трудящихся и основных законов государства. И на место инспекции по трудовым отношениям местных и областных советов ему претендовать не нужно. Бумаги и контроль по правительственным решениям -это для инспекции по труду, а живая ткань производства и трудящихся этой сферы обслуживания - это для профкомов. То есть, минимум бумаготворчества и максимум облагораживания самой чайханы.
  Кабинет в тресте общепита был выделен с телефоном для линии парторга ЦК со справочником отделов и фамилиями ответственных работников наверху и это была единственная штучка, которая адресно указывала кому звонить и с кем разбираться. С директором треста у него прямая связь по селектору и на ежедневных планёрках первый руководитель спрашивал у профкома о его текущих проблемах. А это был либо сам Алхан Мирзабаев, либо секретарь профкома, сидевший там на постоянной основе и собирающий заявки и прочее из рутины дня. Сам председатель профкома посещал только главные производственные совещания в тресте или же выходил на начальство по собственной инициативе. Способов приручить профсоюзное руководство при таких раскладах у трестовского начальства почти нет, поскольку изначально их интересы противоположные. И в выстроенном по новому системе профсоюза приоритеты трудящихся чайханщиков не терялись в политической трескотне повседневности. Получалось так, что профсоюз - это независимая структура управления и чиновные планы и решения им по барабану, главное же - права простых трудящися!
  Роль ему понравилась и результаты не задержались. Что-то от процесса руления обстоятельствами к нему, разумеется, прилипало, однако эти издержки прощали, понимая главное - корабль профсоюза "Чайхана" плывёт куда надо. Как итог работы нового профкома за отчётный год - первые квартиры в новом квартале Агзар. Их стоимость равна цене выделенных целевых взносов тружеников профкома из фондов ассоциации всех чайхан Кента. За год набралось на тридцать больших квартир. На расширенном заседании скрупулёзные хозяева корпорации всё проверили и увидели, что все концы доходов и расходов сходятся и из ручейков отчислений каждый месяц и от каждого из них сложилась громада средств на жильё. И это минуя многолетнюю городскую очередь. Квартиры достались самым нуждающимся из молодых и ветеранов труда чайханщиков Востока и моментально антимир лишился первой сотни своих приверженцев.
  За процессом дележа квартир все следили пристально и ничего налево не уплыло, хотя кандидатов на 30 квартир было в избытке. Но Мирзабаеву сразу же сказали, что золотой дождь может тут же и прекратиться, сделай он реверанс не в ту сторону и волевой мужчина выдержал напор сил негласных и низменных, чуя поддержку Аллаха. В социалистическом государстве все трудятся на благо общества и им воздаётся по труду, чему Аллах тоже благоволит. И зарплатой и социальными гарантиями в виде квартир, образования и здравоохранения. Структуру доходов и расходов ему довели до сведения буквально на пальцах и он, затем разобравшись во всём самолично, эту бухгалтерию имел в том же виде, что и в тресте общественного питания, от которого и работали чайханщики. Простые и понятные пути собственного процветания он сообщал коллегам постоянно и на виду у публики. То по телефону, то в ходе обычных визитов на места, где он с каждым хозяином чайханы обсуждал жизнь в Кенте и правильное ведение хозяйства, которое только с виду простое.
  Теневые средства теперь проходили через кассу и включались в оборот, который и давал прозрачные зарплаты, налоги и отчисления в социальные фонды, в том числе и на жилищное строительство. Те самые общественные фонды потребления, о которых писали в газетах, Мирзабаеву раскрылись в полной красе и это чайханщику пришлось по душе. Поняв это в полной мере сам, он периодически просвещал уважаемую публику в этих делах за чаем и знания веером шли в массы в очень простом и адаптированном виде - Алхан знает истину и ему надо верить! И теперь уже само общество следило за тем, чтобы рублик от плова и шашлыка не свернул налево. Очень жёсткая линия в этом деле обкома партии обеспечивала доверие народа, в парткоме треста стоял тот самый телефон парторга ЦК, куда имели доступ все профкомы районных ячеек напрямую и за кумовство наказывали беспощадно - война!
  Сам по себе народ ни плох, ни хорош - он лишь базис для существования власти и тех, кто производит материальные и интеллектуальные ценности. Команде Чернышёва народ нужен умный, грамотный и трудолюбивый и она в поте лица создавала этот народ. Чайхана на Востоке - это многовековая традиция и она включает в себя не только торговую сторону, но и быт народа, обсуждающего свои проблемы. Прежней публики, без дела сидевшей там ежедневно, сильно поубавилось и серебряную отделку уздечки коня Ибрагим-бека уже не мусолили. Вышло это само собой и стараниями других людей, занятых борьбой с тунеядством. Зато прибавилось народа простого и трудящегося и пусть не очень грамотного и образованного, которому общение с себе равными и подобными важно в плане самооценки и самоутверждения и дальнейшего роста над собой прежним. Какой чайханщик, такая и чайхана - это знают все и ходят в чайхану, зная разницу между ними. Ну и это вроде небольшого клуба по интересам, через который ежедневно проходит не менее сотни-другой посетителей. Удерживать их можно хорошим пловом и добрым словом, это Алхан Мирзабаев знал по себе и помогал в профессиональном деле коллегам. Они ходили к нему, а он навещал их и обсуждали рабочее, чтобы его разрулить к общему благу.
  Подбор кандидатуры Алхана на роль агента влияния во вражеской среде был очень основательным и его просветили рентгеном анкет и запросов глубоко. При этом важным оказалось всё, начиная со службы в армии в боевой части в Германии и далее по цепочке карьеры от помощника до сменного повара в солидной чайхане на Красном проспекте.
  Личная жизнь у него началась с женитьбы на семнадцатилетней Касиме, взятой из скромной семьи с одной дочерью и четырьмя сыновьями. Калым для новой родни Алхана стал манной, давшей всходы для подъёма. К тому же самостоятельный и молодой зять для родителей Касимы казался чуть не мечтой правоверного. Юная невеста была хороша внешне, но в школе одолела только девять классов, поскольку в точных науках плавала откровенно и из плена патриархальных оков ислама так и не выбралась. Но читала много и охотно, поэтому фантазию молодой женщины Касима очень быстро адаптировала к новому для себя состоянию замужней ханум.
  Муж для изящной Касимы оказался очень любящим и в доме его родителей она чувствовала себя полностью защищённой, не знавшей привычных для Востока унижений и муштры младшей невестки. У них был свой отсек в доме, куда кроме супруговникто не вхож и воспитанием жены муж занимался наедине и без надзора старших. Ревность свекрови и свёкра она видела отчётливо, зависть сестёр Алхана тоже не заметить нельзя и это согревало душу молодой жены, воздававшей за это в полной мере. Она за десять лет замужества легко выносила и родила троих деток, двоих девочек и сына, и видела тёплые глаза мужа, возившегося с ними в свободное время. После игр с ними он воздавал ей по полной программе в постели и у неё был хороший стимул к дальнейшему воспитанию деток. Родив третьего в двадцать три года, она услышала от мужа:
  - Теперь у меня есть наследник и ты, моя гурия, своё назначение свершила. Будем их пестовать и любить, чтобы Аллах и к ним был так же щедр в даяниях!
  Читая им книжки, которые чаще приносил именно муж, она росла и над собой прежней, понемногу выдавая это мужу и корректируя увиденное и прочувствованное. Он не настаивал на традиционной одежде восточной женщины и мужа она мужа встречаламужа, показывая свои прелести во время кормления. Ей было что показать мужу и к рождению последнего ребёнка она длинные штаны и цветастый шёлковый балахон уже надевала редко.
   Восточная женщина к связям мужа на стороне относится не так громко, как европейская, но с той же болью и унижением личного достоинства. И чужое на своём мужчине Касима чуяла всегда, иногда даже его колебания в ответ на атаки неутолённых жён немощных мужей. Мужская состоятельность мужа написана на его ухоженной жене, воспитанных детках и внешнему виду мужчины, который всегда пахнет женщиной и умная женщина видит такую часть спектра в нём, где можно поживиться и самой. Ну и все знали о его возрасте зрелого мужества, поэтому приобщиться к чужому, лишённые собственного стремились, почти не скрывая намерений. К тому же на Востоке с его традициями закрытости интимного обычный для европейцев открытый взгляд женщины на сторону уже означает согласие на интригу, порой со смертельным исходом для себя. Поэтому длительного присматривания и ухаживания с цветами и знаками внимания обычно не бывает, есть только выжидание момента для свидания. А там, как выйдет и уже без боязни за исход, но с соблюдением обоюдной конспирации, поскольку удачливого любовника даже в своём роду может продать немощный завистник. Состоятельные мужи составляли негласную корпорацию и своих не выдавали, у неверных жён ничего не комментировали, соблюдая мужскую солидарность.
  Так вышло в новой эпохе социалистического Востока, что генетика благополучных родов была не чиста и не здорова и к сорока годочкам большая часть советского истэблтшмента из аборигенов теряла чуть не половину мужской потенции. Кто-то лечился и что-то в себе восстанавливал, а кто-то в лености и праздности вкушал иное, уходя от здорового и будоражащего всё дальше и дальше и черпая удовольствия из заменителей, которые на Востоке растут в изобилии. То есть, к тридцати годам чуть не половина номенклатурных восточных жён оставалась ими только юридически. И если поблекшая ханум не окончательно впадала в мазохизм саморазрушения, то она осматривалась вокруг себя в надежде продлить женское и плотское с другим мужчиной.
  Астарта и Виргиния особой статистики по этой части не вели, но соблазнённые ими чужие жёны шли на небрачную связь почти всегда с первой же попытки и это выглядело очень естественно и органично. А вот что их поражало, так это соотношение числа мужчин ищущих и женщин себя предлагающих, Астарта знала точно, что на 10 таких женщин редко находилось 5-6 мужчин и этим доводила Виргинию до белого каления, указывая, что их обычно не более 2-3 индивидов. Поэтому у обладателей животворных фаллосов выбор был широкий. Умения хранить интимные переживания женщина вообще и восточная в частности мужчинам недоступны и варианты для реализации своих неутолённых фантазий восточные дамы придумывали самые изощрённые.
  Молодой и статный работник чайханы всегда на виду и его биографию и привычки знали все заинтересованные. И в той чайхане, где он работал, всегда имелся телефон, так что уточнить про качество мяса, возраст барашка и качество овощей любая ищущая женщина могла постоянно, просто купаясь в приятном мужском баритоне. Именно эти женщины и воспитали вкус Алхана к чувственному. Поскольку с ними никуда пойти нельзя, то обретённые навыки он применял большей частью на них же в интимных альковах и будуарах неясной принадлежности и немножко на собственной жене. К тому же, восточные женщины с удовольствием пользовались европейскими причиндалами в виде прозрачных накидок и белья, продающихся только в советской торговле, поскольку оно не исламское. Так что прогресс даже в таком деле разрушал призрачные крепости запретов и освобождал женщину хотя бы в намерениях и фантазиях. Основательно просвещённый чужими жёнами, Алхан собственную жену лелеял и обихаживал со знанием дела и отменным вкусом.
  Алхан Мирзабаев с первого дня женитьбы водил Касиму на все мероприятия своей корпорации, семейные праздники и советские ритуалы типа концертов и кинопремьер. В люди Касима ходила исключительно в европейской одежде и сразу же получила признание своей женственности. Молодая женщина с годами обрела мягкую магию и женское обаяние, в которых купался и по-восточному ревнивый муж. Он видел, насколько грация его жены влияет и на публику, и на отношение к нему самому и в личных целях использовал очень осторожно.
  Он точно знал, насколько опасно оставлять её на съедение волкам своего джуза в виде разного начальства и работать Касима стала только после рождения сына. А до этого она самостоятельно изучала ковроткачество по полной программе и муж в этом сыграл ведущую роль, направляя и обеспечивая всем: книжки про это ремесло читала она, а станки, шерсть и красители к орнаментам и рисункам у кого-то из многочисленных домашних умельцев смотрел он. На семейные ткацкие производства они ходили вместе и оценивали увиденное уже дома и по всем деталям увиденного. Колорит, затейливость орнамента и рисунка и прочее они изучали очень въедливо и мужское представление о производстве постепенно входило и в душу молодой жены. Алхан бережно относился к хрупкой и утончённой сути женщины и хорошие начала ей прививал, а не навязывал. Она начала с простого станка, освоила его довольно быстро и на его примере представила дальнейший процесс усложнения ковроткачества. Потом перешла на более сложные станки и с техническими делами не затруднялась, поскольку "железом" занялся сам муж.
  Если пасьянс запросов жены и возможностей мужа складывася удачно, то итогом был затейливый ковёр или палас. Вскоре вся свободная поверхность полов в комнатах и коридорах была устлана собственными изделиями и по толкущимся на них целый день домашним и детям они могли видеть, насколько хорошо всё сработано. Разобрать сотканное на нитки и из этого соорудить что-то другое они научились не сразу, но одолев и это, почуяли кураж и ткали ковры очень легко. Многочисленная родня её рукоделием снабжалась по первому списку и невестку почитала уже за умения.
   С учёбой в вечерней школе у Касимы вышло без особого напряжения и поумневшая и освободившаяся от гнёта домостроя молодая женщина легко закончила десятый класс и аттестат у неё теперь был свидетельством внутренней состоятельности, поскольку в махалле замужних женщин с семилетним образованием намного больше, чем с десятилеткой. Выданных замуж в шестнадцать и пятнадцать по исправленным метрикам тоже предостаточно и всё это под фальшивой крышей тезиса о быстро созревающих женщинах Востока. Однако даже физиологически так было не у всех, а только у отдельных девушек с особой генетикой, просто традиции этноса за тысячу лет в исламе другого для женщины и не предлагали.
  Советский эксперимент в эти традиции вмешивался активно, чем подрывал устои прежней жизни и стиля управления обществом и народом. Обязательное светское образование свою роль в этом играло первейшую. Девочки из махалли редко ходили в детский сад, оставаясь дома и под надзором мамы, поэтому школа становилась первым местом для публичного созревания общественного сознания и взгляда на окружающий мир. И она видела гораздо больше, чем её мама, которая сидела взаперти до замужества и мир видела через испорченную призму домостроя.
  Касима была из второго поколения советских девочек и исламский домострой для неё уже не был таким губительным, однако её миропонимание сильно отличалось от голубоглазых девочек из России. И поведение в новых обстоятельствах созревания тоже. Первым и главным элементом новой женщины Востока был язык общения и в городах он уже был русским и на одном уровне с родным, поэтому к окончанию средней школы девушки уже и думали по-русски, того не замечая, поскольку большая часть городского звучала на языке искандеров и сами искандеры были из очень образованных слоёв. Средний уровень образованности и культуры приезжих был намного выше среднего по российским регионам и эта приезжая элита подтягивала аборигенов до своего уровня. Так что в трамвае, магазине и в очереди за чем-то дефицитным говорили исключительно по-русски, грамотные и честолюбивые аборигены ни в чём не хотели уступать приезжим искандерам.
  Алхан избавился от акцента ещё в армии, подтягиваясь к сослуживцам, поскольку самые лучшие парни Востока служили в главных частях и на ведущих должностях, а не на кухне и обслуге, как из откупников. И он так же, как и русаки, недолюбливал восточных хитрованов, косящих от нарядов, караулов и прочего тяжкого в службе. Поэтому и стал к концу срока сержантом в зенитном подразделении танкового полка. И макеты НАТОвских самолётов на учениях поражал не хуже русаков, за что получил неочередной отпуск на родину. За такими парнями военкомы следят особо и по возвращению из частей СА начальствующим чайханщикам Кента дали понять, что командиру отделения боевого расчёта быть прислугой у косящих от армии не годится. И ему не пришлось ломать шапку перед начальством треста, став на первых ролях в чайхане почти сразу. Он полгода проработал под началом опытного чайханщика помощником, потом ещё столько же его сменщиком и после проводов на пенсию стал шефом всей бригады из двух смен.
  В сменах чайханы говорили в основном по-русски, поскольку среди персонала по сменам были узбеки, татары, корейцы и таджики, а все бумаги и накладные исключительно на русском. До землетрясения режим работы был двусменный с ночным перерывом до 6-7 часов утра. После землетрясения в связи с приездом массы иногородних строителей для многих заведений в центре города ввели режим круглосуточной работы и планы выручки увеличились заметно. Смены стали подлиннее, но те же две. И в связи с вполне объяснимой текучестью кадров для такого режима оборот работников между точками обслуживания стал намного шире, но лучших старались тормозить на месте разными льготами, а остальных отпускали укреплять чужое прохудившееся производство. У Алхана было две смены по 7 человек и они были хорошо вышколенными и проверенными. То есть, домой с кухни и складов никто ничего не таскал. И касса была всегда правильной. Бухгалтер был только в тресте и кустовом отделении района. То есть, какой сам хозяин чайханы, такая у чайханы и репутация! - Одно дело, когда тебя встречает круглобокий абориген в возрасте и с акцентом жителя провинции Республики и совершенно иной расклад, когда за стойкой молодой мужчина с европейской стрижкой и сноровкой циркового жонглёра со всем кухонным. Цены и меню висятна видном месте, написанны крупно, а не на листках, замусоленых руками близоруких и дальнозорких клиентов в ожидании очереди.
  Резервов для удержания посетителей в лучших заведениях всегда достаточно и в часы пик ожидание проходит в уютном тенистом садике за бесплатным чаем. У Алхана было заведение из лучших и оно работало круглосуточно. Месячный оборот у лучшей чайханы не уступал ресторанному в том же центре, несмотря на разный уровень цен и контингент посетителей. И в ресторане работали откровенные жучилы, набравшие наглость и хватку, а в чайхане типичные труженики Востока, питающиеся от такого народа. И чайхана в Кенте котировалась среди высших приоритетов и с народом пообщаться партийное начальстов предпочитало именно там. Свадьбы и юбилее тоже чаще проводили в чайхане, а ресторан - это уже что-то от амбиций и тщеславия!
  Изо всего этого ясно, что хозяин хорошей чайханы - это по-настоящему уважаемый человек. Уважали его как аборигены, так и искандеры всех типов и сортов. Чайхана в Кенте или Тебризе отличались как уровнем обслуживания, так и качеством продукта. В Кенте ничем из соусов и приправ, в числе под сотню наименований, не отравишься и за сытный чуть не до отвала обед больше рубля не заплатишь, чего в Тебризе не могло быть в принципе и гости города из горных персидских деревень редко позволяли себе больше, чем чашка плова в сутки и чай без сладостей. Переночевать путнику из кишлака в чайхане Кента легко и просто и место для привязи ишаку тоже находилось, как и кормёжка овсом и прочим по минимальным ценам. Работал в чайхане простой народ и своих из глубинки он привечал по-старинному обычаю гостеприимства. В Тегеране такое уже давно забыли, хотя в эпоху Хайяма и Низами всё это было одним культурным пространством.
  
  Касима работала на дому, для домашнего обустройства она начала делать всяческие поделки уже в первый год замужества, постепенно набирая вкус и умения, которых в этом ремесле очень много. Поначалу, набрав уровень качества до уровня рыночных ручных ковров, она просто дарила свои рукоделья, потом выдержала паузу и уже с новым, более высоким качеством немножко подрабатывала, создавая орнаментные мозаики, которых никто больше не делал. И набирала класс в исключительной для себя нише в самых разных вкусовых ассортиментах армии ковровщиков.
   На седьмом году они переехали в собственный дом в другой махалле побогаче и заказы у неё стали стабильными, а детки ухоженными. Без мужнего сопровождения из дома она выходила нечасто, отдавая дань традициям и избегая лишних сплетен, поскольку хватало и обычных сентенций, наветов и измышлений, на которые муж не реагировал. Рожая деток через два года, она лишь чуточку раздалась, набрав те самые округлости, обожаемые мужем и мужчинами вообще, к тому же она различала себя в сравнении с другими. Муж точно знал, что Касима верна, а жена знала, что её сравнивают с другими и работала над собой, отдаваясь рукам своего ваятеля - она Алхана любила по-настоящему и обычное семейное из высшего в её душе на рутину привычек так и не поменялось. Как-то раз, опомнившись от серии изощрённых ласк с мужем, она услышала заветное любой восточной женщине:
  - Касыдзор (цветок желания), я так тебя люблю, что в чужих руках твоё волшебство не представляю. Я убью тебя и оставлю жить его, чтоб он мучился весь остаток жизни, зная, чего лишился! И да простит меня Аллах, ибо его помыслами я возвеличиваю твою красоту и совершенство. Сказано пророком, что высшее блюдо наслаждения негоже вкушать смердам ибо испортится оно и тоже станет смердеть!
  - Аллахан ( как бы домашнее величество!), я люблю тебя и ни один чужой мужчина не коснётся моих прелестей. Я сумею постоять за себя, - ответила жена и показала заколку с ядом гюрзы, он убивает моментально. Такие есть лишь у самых правоверных и преданных жён и их священное действо подновляется постоянно и обычно хранится в холодильнике. И муж благодарно погрузился в жену, воздавая и возвышая.
  Она многие узоры на коврах создавала сама, придумывая их из себя, любимой мужем и детьми. Их семья стала очень обеспеченной, благодаря заработкам мужа и её собственным доходам от коврового дела. Она числилась в артели и там только расписывалась в ведомости по зарплате. Сама выручка за труды уходила куда-то, а ей выплачивали процент от реализации ковров. Цены на её ковры были хорошими, как и любая ручная работа с индивидуальным почерком. Для этого у Касымы была и отличная шерсть, и набор оригинальных красителей шерсти для индивидуальных черт на орнаментах и масса всего и всякого, без чего нет настоящего ремесла. Её ковры были очень насыщены цветами и имели разную длину ворса, чтобы подчёркивать рельефом особый колорит - когда через верхний слой просвечивает нечто из глубины. Но главное, в чём она отличалась от ковровщиц на таких же домашних фабриках, это чистота рабочего места и отличная вентиляция и освещение. Домашнее удобство нешумного производства к тому же превосходило фабричное и всё это забота мужа и Касима понимала, как ей повезло с ним. С учётом очень производительных станков у неё выходил рабочий день короче фабричного при той же скорости набора ткацких линий в смену при гораздо более высоком качестве. И она могла в любой момент отвлечься на опеку и капризы детей, не доводя их до кипения. Ну и с трёх лет они ходили в ясли и садик.
  Школьные дела деток и уход за ними занимали какое-то время, однако в целом выходило, что она работала очень производительно. Но приоритет интересов дома у неё был заметным и муж это отмечал с большим удовольствием, периодически чем-то поощряя или одаривая. И всегда такое было публично, чтобы придать ему значимость.
  Со стороны пара выглядела очень эффектно и их приглашали с целью повышения статуса любого сборища сугубо национальной диаспоры в интернациональном городе. Однако у Алхана хватало ума на этом не зацикливаться и по-настоящему дружить с белыми искандерами. По службе в армии он в надёжности и щедрости этих парней убедился хорошо. В подковёрных интригах, родной стихии его родни, они почти никогда не участвовали, побеждая напрямую и с заметным преимуществом.
   Когда после новаций, связанных с катастрофой землетрясения, создавался новый профком чайханщиков, Алхан поначалу к нему отнёсся настороженно, но увидев, что там заняты работящие мужи из махалли и доминируют знакомые ему интересы, в это дело влился и вскоре, неожиданно для себя, оказался в голове процесса. С одной стороны, подноготная этого дела публичной стать не могла из-за кучи криминала по всей цепочке от пастбищ и огородов до кухонных помещений и торговых залов и финансовой отчётности, с другой, же паразитирующие звенья можно отцепить сразу и безболезненно для самого производства. Ну и стимулы в виде квартир с полными удобствами, газом и горячей водой круглые сутки, ранее немыслимые для рядового чайханщика, становились реалиями. Как тайно утверждала молва, кивая куда-то под небеса, ко всему этому приложила руку новая метла обкома партии с искандерами в их голове. Эти ребята непродажны в принципе и им можно верить, чего не скажешь об их родне по крови. Хоть коммунисты ставили на атеизм и мусульманство мигом загнали в угол, простому труженику стало легче и свободнее. И именно искандеры тому гарантией!
  
  Алхан ещё на стадии общего просмотра кандидатов в профкома чайханщиков, был изучен основательно и его просветили насквозь. И выявили двух женщин на стороне, с которыми он встречался регулярно и происходило это на съёмных квартирах. Две любовницы, две разные квартиры. Одна женщина работала в санинспекции аналитиком, туда Алхан ходил по вторникам нечётной недели месяца с пробами для анализов, другая была бухгалтером в горисполкоме, с ней он контактировал по пятницам или субботам. Обе замужем и связь поддерживали с удовольствием и отчаянием, Зейнаб из санинспекции замужем за начальником этой лаборатории, а Илиана - жена заведующего городским комхозом. Обе дамы солидные и самодостаточные, вот только с мужьями не очень повезло. И на фотографиях женщин до и после свиданий видно, что Алхан намного лучше их мужей. Глядя на одну из них, Чернышёв сказал:
  - На фотографиях гарема Ибрагим-бека одна очень стройная девушка напоминает вот эту женщину. Невольницы так не светятся.
  - Пожалуй, соглашусь, Пётр Ильич, гарем тогдашний и нынешнее представление о нём различаются сильно, - ответил Савушкин, - как раз о гареме Ибрагим-бека я читал, что с его смертью они не разбежались тут же, а образовали коммуну и перебивались с хлеба на воду, пока не разобрали в жёны. И одна из них попала к конноармейцу из бригады, раздолбавшей его последних нукеров. Где-то через полгода она ему чиркнула бритвой по горлу. Видно, по пьянке сболтнул о беке лишнее и женщина отомстила.
  - Да, - с мужеским сарказмом о женщинах вздохнул Чернышёв, - тогдашние - не нынешние, однако эти дамочки из-за Алхана своих мужей не казнят. - Нет настоящей полноты у их утолённого чувства! - Сыты и накормлены и ничего больше их душеньке не нужно.
  - Полноты душеньке? - удивился Савушкин, - обычные неутолённые инстинкты, какие чувства?
  - У обеих криминальная связь с ним уже давно и движений из круга любовника ни одна не сделала, более того, они цветут всё ярче и ярче. Взгляните на динамику, тут картинок много. Это как в парничке что-то выращивают и оно в небольшом объёме достигает невиданного по силе и объёму. Для них он такой же Ибрагим-бек, как и для дамочек из эпохи басмачества. У Алхана тоже гарем, только наложницы живут отдельно. О них кто-то ещё в курсе?
  - Вряд ли, комнатки эти у его чайханных постояльцев числятся. Ясное дело, самые важные люди в курсе для чего, но подглядывать там не получится.
  - То есть, мы их тоже не светим и прикрываем от невзгод?
  - Чем ярче будет картинка тайного негатива вокруг него, тем убедительнее он для аборигенов. И он не наш коммуняка и засланный искандерами, а свой, которого надо убедить или перекупить.
  - У нас есть рычаги управлять его лояльностью к нам?
  - Думаю, есть. Обычное тщеславие. Оно у Мирзабаева есть и немалое. И он для них свой в самой полной мере. Ну и мы видим результаты. Женщины на стороне - это хорошо, это для нукеров норма и его грехи многим людям нынешнего ислама в Кенте кажутся очень весомыми достоинствами. Нам бы с вами такое не прошло ни за что. А ему можно. Я ему даже немножко завидую.
  - Вы серьёзно? - спросил Савушкин и Чернышёв улыбнулся:
  - Как бы шучу, но будь сам на его месте да в такой чайхане боссом, непременно завёл бы троицу самых развратных гурий. Настоящей женщине кроме романсов под окном, тайных признаний от чужих мужчин, украшений на теле ото всех и ковров в доме от мужа нужны свидетельства её главной состоятельности в виде ссадин и потёртостей на спине, засосов и спазмов животворных мышц. Чтобы с умершим сердцем ни туда и ни сюда целую вечность и чтобы все это видели! - А с мужем такого не бывает ни у кого. Так что Алхан для таких леди вроде эталона мужского достоинства. И он доступенвсем, а мы с вами, такие умные и правильные, почти никому. Как и наши идеи, которых они не понимают. Они для них преждевременные.
  - А воздаяние Аллаху наедине с нукером в самый раз?
  - Вы же и сами видите, что да!
  
  Сходив однажды с мужем на закрытый показ иностранного фильма, Касима как-то по-особому отметила походку главной героини и постановку головы, которая выглядела царской без короны, свиты у ног и украшений на теле. Увиденное в душу запало глубоко и она решила испытать себя в этом. Тайком ото всех, поскольку для махалли нет греха большего, чем гордыня и открытость напоказ. И незнакомая гордячка в большом зеркале ей пришлась по душе. К такой походке нужна другая одежда и она призадумалась. В другой раз она заметила на своём муже изучающий взгляд молодой женщины, которая сидела с подругой рядом с ними. Её эта женщина оценила мельком, а по Алхану прошлась основательно и тут же что-то шепнула подруге. И вели себя эти дамы так же свободно, как и героини французского фильма про Марию Антуанетту. Алхан на них и глазом не повёл, но тревогу жены отметил сразу и приголубил такпо-супружески, что те женщины тоже отметили. После фильма она расспросила мужа про всё увиденное на экране и в зале и тот ответил:
  - Не забывай, они белые! - А у искандеров другая жизнь и женщины у них свободны даже чересчур!
  - Они уставились на тебя и я для них - пустое место! - возмутилась Касима главным, поскольку к тому, что её муж отменно хорош и это видит любая женщина, она уже привыкла.
  - Ты хорошенькая и ухоженная восточная женщина, но они западные и им наше национальное и родное как-то сбоку и по-барабану!
  - Я их в роли женщины никак не волную и меня они не видят в упор? - уточнила Касима.
  - Именно так, милая Касым! - ответил муж и улыбнулся в ожидании дальнейшего, поскольку жена и неглупа и темпераментна. И в последнее время мысли жены его очень радовали.
  - Одежду, причёску и косметику надо менять и тогда они меня заметят и будут пялиться, соображая, как бы переплюнуть и отбить такого мужика? - хорошенечко подумав, выдала жена и муж кивнул, соглашаясь в принципе. Как может выглядеть восточная женщина и успешно соперничать с европейской, он знал на собственном опыте.
  Вскоре Касима спросила и о другом, давно волнующем:
  - В кино многие женщины с мужчинами ложатся задолго до замужества и потом почти всегда выходят за других. И их за это не побивают камнями. В жизни у них так же или только в кино?
  - Брачную простыню с кровью невесты кое-где показывают и там, но очень редко. В цивилизованных семьях такая невеста - это желанно, но не обязательно. И, чтобы стать настоящей семьёй, они изучают друг друга основательно. Неудачных попыток тоже много. Но она без детей и не так губительна для обоих.
  - У нас не те правила?
  - Да, Касысджан, всё именно так! И мне просто повезло с тобой, умницей и рукодельницей. Я мужиков в чайхане слушаю уже много лет и хорошие жёны не у многих. Даже скорее наоборот: выбранная втёмную и махаллёй, она редко подруга и спутница, а только работница по дому и тело на ночь, которое прохладно, ничем не пахнет, не волнует совершенно и потому нежеланно. К такой не рвутся и грешат налево без раздумий. А с тобой я дружу и очень основательно! И детки у нас замечательные.
  Семейная идиллия Алхана и Касимы вскоре основательно потеснилась и оскудела, поскольку из-за посадки мужа его сестры Зихон и конфискации имущества она осталась ни с чем. Зихон жила в Самарканде, ни в чём себе не отказывая и не задумываясь об источнике благоденствия. Что на ней и детях было, с тем она и ушла из опечатанного дома. Ясное дело, возврат товара назад - это для махалли хороший повод посудачить, поскольку, приезжая в гости, она небогатых земляков не шибко праздновала, выбравшись на очень высокий уровень жизни. Она не видела махаллю в упор, а та злословила в её адрес. Теперь же её и вовсе съедят. И Алхан младшую сестру с двумя сыновьями 10 и 12 лет взял к себе.
  Поскольку привычка к наркотикам - это навсегда, то Зихон убедили развестись с мужем и прекратить все отношения с его родом, замешанным в запретное по самое не хочу. И особым решением суда эту позицию довели до сведения бывшего мужа и родни. Теперь отец двоих сыновей не мог видеть и общаться с ними под угрозой лишения свободы простым заявлением бывшей супруги. То же касалось и вероятного давления на жену. В связи с наркотиками государство применяло самые жёсткие меры.
  И на какое-то время дружное сообщество любящих стало приютом для обездоленной родни. Вскоре Зихон устроилась на работу в комбинат, мальчики пошли в школу и быт стал потихонечку налаживаться, но два разных полюса сближались с трудом и большими затратами. Чтобы убыль удобства жены и детей свести к минимуму, Алхан выгородил для сестры отдельный угол и та могла вести свою семью, не задевая гостеприимного брата. Со своей стороны Алхан тут же обозначил правила семейной игры и парням пришлось дядю Алхана называть Алхан-папа. Порядок и мужские семейные уроки он вёл так же, как и со своими. Вместе они обедали или ужинали нечасто и в основном по выходным. И на такую трапезу все одевались подобающе. Девочкам Касимы это понравилось, а сыну не очень.
  Вскоре Касима заметила, что Зихон нисколько не в трауре и женское в себе уже выставила на продажу. Ей не пришлось говорить об этом с мужем, тот увидел всё сам, как-то поздним вечером привёл сестру в свою спальню и сказал при Касиме, уже в постели и ждущей от него супружества:
   - Надумаешь блядовать, утоплю в реке! Никто и искать не будет - ушла и не вернулась! А парней заберу себе. Их ещё можно сделать людьми. Вот так-то, сестричка!
  Сказанное прозвучало настолько убедительно, что сестра даже плакать побоялась. Все уже поняли, что замуж её с таким прицепом проблем и приговоров не возьмёт никто и никогда! Значит, надо всё в себе менять. - Всё абсолютно! Решали долго и основательно и ничего лучше варианта жизни с братом до конца своих дней не нашли. И не вторая жена и не совсем сестра, поскольку её детям Алхан станет отцом по всему списку проблем и обязательств. Парням с такой родословной без отца не выжить.
  На этот раз мнение Касимы в перемене судьбы золовки свою роль сыграло и впервые младшая жена явила себя строгой, что свойственно для старшей по возрасту. Она предложила мужу устроить для его сестры домашний монастырь. Теперь она младшая жена по полному списку домашних обязанностей и подчинению старшей, это чтобы мир не казался сплошным праздником. Никуда и никогда не её выпускать, пока не остынет и не образумится. А работать с ней на коврах. Если Зихон возьмёт на себя всё подготовительное и второстепенное, то можно ковров выдавать больше и это её доля в доходах. И муж послушал жену, сделав сестру почти что рабыней!
  Будучи женщиной восточной и судьбу понимающей, Зихон приняла перемены и плоть усмирила, понимая, что брат слово сдержит и махалля, как бы не подозревая криминала, его карающую длань оправдает. Репутация уважаемого Алхана против каравана грехов сестры даже рядом не стояли. Для видимости и формального обоснования перемен придумали болезнь, которая якобы появилась в связи с фабричными вредностями от лаков и красок на шёлковом производстве. И в этой связи ей стал вреден яркий свет солнца и нужна тишина и покой в тени дома. Теперь её не видел никто из соседей и она из тени домашних чинар не выходила вообще. А жёсткий и чужой взгляд брата напоминал о приговоре постоянно. И о том, что идея домашнего рабства исходит от невестки, она так и не узнала. Доброжелательное отношение Касимы в ковровых делах не давало повода заподозрить её в такой изощрённой женской мести.
  Зихон была очень яркой женщиной и пятнадцать лет замужества за дилером в героиновой индустрии способствовали не лучшим женским качествам. И в общем-то хорошенькая, но скромная Касима в обществе раскованной и роскошной золовки сразу же показалась серой мышкой. Могла ли молодая и растущая суть женщины не осадить зарвавшуюся стерву? - Ответ вы уже знаете! Хотя, с другой стороны, это решение было единственным, при котором все соблазны светской и распутной жизни оставались за пределами бытия Зихон. Любой другой вариант так или иначе вёл к гибели молодой разведёнки, поскольку уж очень многое сомнительное она изведала, почуяла вкус и к нему привыкла. - Тут только резать по живому!
  Так или иначе, но уже вскоре Зихон в полной мере погрузилась в амплуа младшей жены. Поскольку прикрытием для этого - ковровое дело, в котором Касима королева уже признанная, то подсобная роль Зихон вполне объяснима и логична. На ней же лежала и кухня для обеих семей. Теперь обедали все вместе, детские проблемы обсуждали вслух и Алхан стал вроде султана, правящего подданными. Уже через полгода сыновья Зихон его тоже называли отцом и уважительность их была настоящей, поскольку Алхан и справедлив, и щедр ко всем в доме. В доме был телевизор, но смотрели его только в пору, когда по дому всё готово, даже если что-то там интересное. И это касалось как деток Касимы, так и Зихон. Такое равенство очень быстро стёрло различия в воспитании деток и к тонкостям игр деток Касимы мальчики Зихон присоединились охотно. Ну и обычное покровительство младших старшими придавало уважения к новой родне.
  А Зихон ударилась в чтение, выискивая нишу умственного отдохновение взамен плотского. По ночам она иногда подбиралась к супружеской спальне и слушала любовное пение невестки и звериный рык своего брата. Она никогда подобного не наблюдала со стороны, всегда лишь в этом участвуя, и однажды женский интерес пересилил осторожность - она затаилась и дослушала поэму страсти до конца, за полтора часа изведясь вконец от ревности и флюидов женского истечения. Брат был отличным любовником и она догадалась, что научила его таким фокусам не жена. Касиме такие знания и умения ещё не по возрасту и с Алханом она только чуточку витает над собой, на полную страсть её писк ещё не тянет совершенно. Будь Баграм здесь, она бы этой утончёной гурии показала, как надо обходиться с нукером! Алхан отличный нукер и она в этих делах чуточку в курсе. Хотя Алхан и брат!
  В тот раз Зихон, сидя в глубокой разведке, так и не шелохнулась, боясь обнаружить себя, пока не услышала размеренное дыхание уставших супругов. Попав в постель, она уснула не сразу, прокручивая только что подслушанное. Ничто из прочитанного не может сравниться с реальными ласками мужчины и женщины. Не торопливое спаривание с любовником, а неспешное слияние с любимым и любящим. Касима и Алхан как раз такие.
  И вскоре, вот так подглядывая и и подслушивая за ними, она почуяла в себе особенное к брату, которое прежде приваливалось к другим мужчинам, партнёрам и знакомым мужа и не однажды обваливало со шквалом запретного счастья, невозможного с Баграмом. Никакой системы в тайном загуле не было и приспособиться к миру сладостной боли она так и не сумела, однако выстроила в себе состояние, из которого в этот шквал ныряла мгновенно. Для этого она нашла ряд из рисующей косметики, привлекающей мужское по-особому, изменила букет из ароматов на себе, сделав палитру доводящей до безумия и, наконец, полностью переменила нижнее в одежде и белье, чтобы всё тут же и рухнуло в одну мелодию погружения и неги соития. За годы замужества таких случаев набиралось порядком и опыт правильных линий у неё имелся собственный.
  Нынешнее положение в доме брата ничего подобного не предполагало даже в мелочах и домашний богдыхан строго следил за линией младшей сестры, напоминая о неизбежном и она с женским мазохизмом стала получать удовольствие от самой угрозы. Затем приспособилась к обстоятельствам и взяла на себя стирку для всей семьи. Она это делала с особым тщанием, делая добавки при полоскании белья, для Касимы и девочек они были нейтральными, для мальчиков чуточку возбуждающими, а для Алхана будто из сада гурий.
  Забота и изыски понравились всем и Зихон получила скрытую пружину наслаждения чужими удовольствиями: перед стиркой она интимное бельё Касимы и брата складывала отдельно и тайком вдыхала экстракты любви. Немного молитв и бесед с Аллахом сделали примирение пылающей плоти зрелой женщины с рутиной семейного рабства бесконфликтным. В доме был Коран и она стала периодически листать его страницы, пытаясь получать новые порции остужающего. И с грехом пополам свою утробу усмирила. Да и работа с коврами требовала умственного напряжения, поскольку надо и за временем следить, и за переменой градуса в колорите красителя, и натяжением нити в станке и так далее.
  Первое время Зихон соблюдала добровольную аскезу и ходила в традиционном балахоне и цветных штанах, но Касима и Алхан этого не одобряли и даже дома ходили в европейской одежде, которая для быта намного практичнее и удобнее. И Зихон вернулась к европейской одежде, но в строгом варианте без открытой груди и прочих соблазнов. И уже не так опасливо подслушивала под дверью.
  
  Для безопасности восточной женщины ещё на заре Советской власти большевики придумали массу хитростей, включая процедуры перемены фамилии в связи с замужеством и перевод имени и отчества из восточных в европейские и Алия Магометовна, став Петровой меняла и остальное, в итоге её паспорт с фото без платка и накидки гласил, что его обладательницу теперь зовут Алла Михайловна. И уехать в Россию, чтобы исчезнуть из исламской диаспоры, стремились очень многие.
  Наиболее раскованные и отчаянные джамили и гюльджатай выходили замуж моментально и по договорённости, заключая фиктивные браки и исчезая на широких просторах светского государства СССР. Таким механизмом они пользовались и ныне, на шестом десятке Советской власти, поскольку на Востоке инерция исламского ещё имела влияние. Убегали из дому не угнетённые и забитые жительницы кишлаков, а продвинутые и просвещённые горожанки, вкусившие прелести светской свободы.
  Что-то подобное складывалось и для Зейнаб Смагуловой, которая увязла в своей страсти к Алхану. Она знала о его семье почти всё, тайком и не выдавая своего интереса, выпытывая через подруг и знакомых подробности и как бы приобщаясь к миру здорового и умелого мужчины. Что-то рассказывал и сам любовник, которого она уже возвела в ранг интимного божества. Ему явно нехватало мужского простора и размаха на теле умеренной и послушной жены. В остальном же Алхан стал для неё тайным мужем и берёг интимное, которым Зейнаб делилась щедро и бескорыстно. И у них сложились обычные отношения мужчины и женщины, когда на двоих почти всё. И, осознав это для себя, Зейнаб пространство вокруг Алхана оберегала очень заботливо. Когда выплыли махинации с пробами мяса из районов эпизоотии, она сразу же предупредила его об этом.
  - Это нас как-то может зацепить? - спросил Алхан.
  - Легко! - Вам отправят заражённое мясо, а анализы приложат здорового. Якобы это вы там нахимичили. Сразу же после этого сделают контрольную закупку и выявят, что оно из района эпизоотии, то есть, запрещённое к забою и продаже. И на вас заводят дело. Как работает ОБХСС и обычные менты, ты и сам знаешь. Так что варианты самые разные.
  - М-да! - вздохнул мужчина, - и ничего никому не докажешь.
  - Поэтому лучше не попадаться. Тебя, мой Алханчик, я прикрою, уж тут у меня шансы есть, но остальные под моим мужем. Он тоже подневольный. А этот фокус вроде палочки-выручалочки: пользуются часто и со многими.
  - Об этом кто-то ещё знает?
  - Вряд ли, я и сама-то догадалась недавно.
  - Что-то к тому подтолкнуло или... ?
  - Как раз то самое "или!". Я слишком многое вложила в тебя, чтобы так бесславно потерять.
  После таких признаний мужчине ничего не требуется и женщина взлетела на волне любовного шквала. Мощного и сметающего всё наносное и тленное. С ним она очищалась полностью и как бы обретала новую кожу и дыхание. После близости с Алханом и кровь и мысли получали порцию живительного и до следующего свидания она жила полноценной жизнью тридцатилетней женщины, не замечая немощного супруга рядом. Уже отдышавшись от запала, но ещё в плену от женского очарования и неги безбашенной ханум, Алхан уронил:
  - А ведь всё это ты могла бы и в дело, тебе ясно, о чём я?
  - Зачать сына?
  - Да. И у нас выйдет очень хороший мужчина, если Аллах даст на то знамение. В таком лоне только здоровое и сильное! - согласился Алхан, - такое понимание верности только у любящей мамы. Я знаю, что ты любишь. И мне иногда бывает стыдно, что я не в той же мере воздаю.
  - Всех мужей не заполучить и всего семени не вкусить! - Мне достаточно и этого, а насчёт сына надо обдумать.
  С тех пор, как Зейнаб стала тайной женой, прошло порядком, она разделяла с ним и постель и заботы о душе и хлопоты по его рискованному чайханному делу, погружаясь в них очень глубоко и защищая его интересы беззаветно. Они опять расстались на неделю и в это время подыскивали варианты, приемлемые для Зейнаб. Риск женщины был слишком большим, чтобы допустить хотя бы махонький просчёт. И для всего этого нужна гарантия мужчины, который упрячет женщину от мужа, родни с обеих сторон и нешуточного возмездия правоверных беглянке. За время связи с Алханом она привыкла к высшему накалу и замершее было в ней женское расправило крылья, готовое летать. И летало!
  Семилетняя дочь понимала, что мамино парение с папой никак не связано и даже сомневалась, что мамин нынешний муж и есть её папа. Инстинкт и фантазии развитой девочки придумывали сказочных принцев и королей и истории её рождения. А папой мама только прикрылась и тот даже не догадывается о её царском происхождении. Нежничанье и секреты с мамой в последнее время такие догадки усилили и дочь её поддерживала во всём.
  В течение пары недель они пришли к общему выводу и он гласил: - Зейнаб зачинает с Алханом сына и уезжает в Прокопьевск, где живёт его давний приятель по службе в армии. Они общались по телефону, поздравляя с праздниками и в общем были в курсе всех семейных дел. Помочь обосноваться приятель обещал, а там она и сама что-то выберет, поскольку специальность аналитика у них дефицитна и на работу возьмут сразу же. На мясокомбинате квартиры ведомственные и женщине с ребёнком однушку дадут сразу. Если родит второго, то и двушка не задержится.
  Перед женщиной стоял выбор: либо воровать у жизни постоянно, либо её круто поменять, захватив из прежней жизни самое ценное, и начать новую на новом месте. И она рискнула большим вместо гарантированного мелкого и обиходного. В ходе подготовки всех деталей бегства в Прокопьевск она увидела своего кумира в полном цвете и не раз засомневалась в уме и душевном здравии, расставаясь со всем этим роскошеством. Но уже вскоре почуяла в себе зреющий плод и сомнения её оставили полностью. По легенде тайной операции у неё было несколько дней запаса, которые уйдут на ожидание её и дочери из гостей к родне в провинции. Ну и взять трудовую из кадров тоже пришлось со всякими криминальными хитростями. Оформить собственное увольнение, поставив правильный номер приказа и прочее, было непросто, но и это она прошла.
  Алхан проводил их с дочерью до границы Республики, став якобы случайным попутчиком по купе и прежде с ними незнакомый. И ещё Зейнаб отметила, что её дочери Алхан понравился. Даже слишком для семи лет. - Что ж, значит и своего брата от Алхана тоже будет любить. Пока легенда отъезда для дочери ничего особого не содержала. Они просто уехали ненадолго, поскольку у мамы с папой нелады. Восточная девочка в третьем поколении Страны Советов уже многое принимает иначе, чем её сверстницы во втором колене. Так и Жанна многое принимала инстинктивно, доверяясь маме и собственным фантазиям о мире. Отъезд из Кента в Сибирь - это виток особой тайны, которая, возможно, и откроется со временем. Глаза мамы так светились и сияли во время поездки, что в наличии сказочного папы она уже не сомневалась. - Они ехали к нему! Или туда, где он их и найдёт после той самой загадочной разлуки. В Кенте её папа жить не мог! - Там ничего сказочного и загадочного.
  Проводив Зейнаб рожать сына, Алхан в полной мере ощутил, кого лишился. Но обязательства перед женщиной и Аллахом боль приглушали и он откладывал средства для содержания своего сына от чужой жены. Она устроилась сразу же и с жильём и с работой, а дочурку определила в музыкальную школу. Фиктивный брак оформили с одним из знакомых приятеля Алхана по армии сразу же по приезду, тут же получили документы о перемене фамилии и на работу в комбинат Зейнаб оформлялась уже Зинаидой Ильиничной Демченко. Всё это свершилось за неделю и к тому времени, когда муж стал разыскивать исчезнувшую жену с дочерью, жены и дочери Смагуловых в природе не существовало. Чтобы и вообще обрезать все концы, пришлось проделать кое-что и с трудовой и ей пошли навстречу, выписав новую трудовую, оставив лишь отметки о профессии и движении по этой линии. Аналитик она отличный, уровень квалификации у неё проверили специалисты и это профессиональное убедило не копаться в её личной жизни.
  Общительную узбечку с дочкой приняли сразу же за свою и малая семья стала обживаться на новом месте. Беременность особых вопросов не вызвала и молчаливая женщина носила свой плод очень достойно. Дочь считала, что это папина работа, поскольку в грехе маму не подозревала, а мама вообще эту тему избегала и слушала зреющее в себе с особым пиететом и вниманием. И она работала почти до конца срока беременности, тихонечко оттягивая момент ухода из общества, где очень хорошо прижилась. Женщины-коллеги догадывались о причине бегства с Востока, но особо не доставали, поскольку приезжая ханум выглядела ухоженной и замужней из очень хороших рук. Она чужих мужиков с предложениями починить проводку и текущий кран отваживала тут же и всё в доме у неё было компетенцией приятеля Алхана, с которым она сразу же и подружилась, познав удивительное для себя - принадлежность к мужской дружбе. Подружилась с ним и Жанна, уловив общее со сравнительно молодым дяденькой. Он иногда приводил и жену с сыном и запах домашнего очага очень помогал приезжим восточным женщинам освоиться в сибирском краю. Жанна никогда таких морозов не видела, но привыкла к ним быстро и снег со льдом принимала как и все местные, катаясь на санках и лыжах. И пристальное внимание на себе она чуяла отлично. Смотрели с интересом и мальчики и девочки. Но только смотрели и не приставали с глупостями.
  Ну и самое главное, что ощутила и осознала Зейнаб - это свобода мысли, поступков и чувствования. Теперь не нужно таиться ни от кого, чтобы надеть яркое и модное, сказать то, что сидит в голове и на работе никаких тройных вариантов списков с результатами анализов. В общем, к третьему месяцу жизни на новом месте она расцвела и это совпало с появлением живота и небольших припухлостей по бокам. Сына без отца она носила с большим чувством и радостью, чем законную дочь. И это её чуточку смущало, а новая стеснительность придавала восточной женщине особое обаяние. В женской консультацией её беременность отмечали как благополучную и советами по ношению плода и диете питания не одолевали.
  Когда родился Сергей, Алхан отправил ему перевод на зубки и прочее мужское. В записке к переводу так и отметил: Сергею Александровичу Демченко. И уже через год он научился писать письма женщинам. Весточки от сослуживца Виктора Игнатьевича Шадрина из Прокопьевска вопросов ни у кого не вызывали и ничем восточным не пахли. Зато про охоту, рыбалку и прочее им сопутствующее масса деталей.
  Зейнаб уезжала из Кента навсегда и обрывала все связи с роднёй, ради новой жизни с сыном от любимого мужчины. Понимая это, Алхан особо волну чувствования в письмах к ней не гнал, отдавая должное и смелости женщины и настоящему чувству. И, сравнивая Зейнаб с Касимой и другими женщинами, он видел, что уехавшая - это лучшая из его жён. Но с ней - не судьба! Аллах велик и нам недоступен и его помыслы нам неподвластны. И никто его знамений толком не знает. И он спросил у Зейнаб, можно ли ему приехать, чтобы взглянуть на сына. Он ей звонил нечасто, но регулярно. Она ответила:
  - А ты хочешь нас видеть и нами быть счастливым? Не только Сержа, но и нас с Жанной? - и мужчина с ответом не замедлил:
  - Хочу!
  - Приезжай чуть позже, мы оправимся и тоже приготовимся.
  Мужчина выкроил паузу в делах и прилетел на два дня. Формально к приятелю, но там он только остановился. И Жанна тут же сообразила насчёт многого. Но тайну соблюла и это их с мамой сблизило ещё больше. Боль, написанная на мужчине из-за разлуки с любимой женщиной - это лучшая награда и средство от недугов. Увидев это на Алхане крупными буквами чувственности, Зейнаб обрела уверенность в правоте того самого решения. И разговелась от длительного воздержания. Тело ничего не забыло и она опять стала витать, летать и порхать. И она точно знала, что её любят! И всё это одним пакетом вместе с сыном и дочерью. Ничего подобного за всё замужество в Кенте она и близко не знала. - Такой любви не бывает!
  С разбитым сердцем уезжал он, а она утешала и говорила материнское. И он прошептал желанное:
  - Зейнаб, ты теперь моя жена. И я вас буду любить. Два-три раза в год мы видеться сможем, а там как Аллах положит!
   А Аллах положил родным и мужу поиски Зейнаб и Жанны прекратить в связи с отсутствием результатов и хоть каких-то следов беды. Раз нет вестей, значит так нужно всевышнему. И нечего докучать мирским. Муж в Кенте пропавшей женой не озаботился, а вот в Прокопьевске на молодую химичку посматривали многие, но никому не обломилось. И ресурсов реального мужа и отца Серёжке оказалось достаточно, чтобы целый год заниматься домом и выправляться физически. После второго приезда Алхана она вышла на работу, пристроив на первое время Сержа к соседке, у которой был такой же мальчишка и мама в доме на хозяйстве. Потом подошла очередь в ясли и Зинаида Ильинична Демченко стала полноценной работницей комбината. Алхан за несколько дней визита влил столько силы и энергии, что хватит надолго. Режим такой супружеской "вахты" оказался лучше прежнего виртуального замужества в Кенте и осознание этого уже стало сутью женщины, которая в тридцать три года родилась дважды и новая свободная суть её вполне устраивала. Мужчины, равного Алхану, не найти никогда, а привыкшая к нему, она с другими жить не сможет. Так что вариант гасторолирующего мужа вполне её устраивал. И Жанна его тоже стала ждать и обсуждать с мамой связанное с его приездами и навеянным. Серж только улыбался и хлопал глазами и возню родного папочки ещё не отличал от нежностей других мужчин. И как-то на звонок Алхана к ним домой, когда Зейнаб куда-то вышла, Жанна ему ответила:
   - Хорошо, папа, я так и передам маме! - он не удержался от признания:
  - Я очень соскучился по вам. Скоро будет оказия и я приеду. Спасибо, доченька!
  - В музыкалке мы готовим для домашних концертов номера. Что выучить для тебя? - Алхан опешил от такого предложения и сказал:
  - Ну, мы же люди восточные, значит и музыку уважаем такую.
  - Хорошо, папа, я с учительницей поговорю. А когда тебя ждать?
  - Думаю, в середине следующего месяца. Успеешь?
  - Спрашиваешь! - Конечно.
  
  Если из семейного дома сбегает жена с дочерью - это для мужа обозначает потерю уровня. Для начальника бактериологической лаборатории Смагулова этот скандал вышел громким и болезненным, поскольку молодая жена в благополучном и сытом Кенте убегает от мужа-начальника не каждый год. Пересуды и сплетни появились тут же, но Зейнаб для сотрудников лаборатории слыла хорошенькой женщиной и сотрудницей, равной в работе с самыми работящими и с отличной квалификацией. Такие хороших мужей ценят¸ а от плохих уходят - так рассудило общественное мнение и заключило, что без статного нукера не обошлось. Несмотря на тучного мужа, Зейнаб выглядела по-женски ухоженной и по-мужски отлаженной, что бывает только с жёнами при физически состоятельных мужьях. Смагулов на такое не способен уже давно, а раз так, то Зейнаб по ночам не маялась от невостребованности и пила то, что дал Аллах в сговоре с дьяволом. Но вслух ничего подобного и уж при самом Самеде Ибраимовиче подавно - молчок!
   Равиля Салимова, дружившая с Зейнаб достаточно близко и давно, о замысле подруги тоже не знала, но догадывалась, что у неё есть альтернатива мужу, это проскальзывало по редким моментам расслабленности в чаепитиях на работе. Она даже не могла предположить, кто он, этот мужчина, ради которого женщина с ребёнком уезжает от мужа, квартиры в центре города и статуса уважаемой жены начальника ключевой для многих руководящих лиц лаборатории. Грешили по случаю и обстоятельствам многие замужние дамы, особо не утруждаясь с качеством мужеского материала в постели и меняя его по мере возможности. И эти грешницы тоже призадумались, узнав, что жена Смагулова сбежала. И узнать, кто этот нукер, ради которого женщина рискнула на такое, стало делом первой важности.
  Равиля тут же попала под пресс внимания общества и во время обычных женских постирушек: кто, где и с кем - между делом выпытывали про Зейнаб. Поскольку в лабораторию ходили с заказами большей частью мужчины зрелого возраста и хорошее сложение у чайханщиков было правилом, то кандидатов на роль соблазнителя нашёлся не один десяток. Однако им мог быть и кто-то другой, в приёмной не светившийся и с аналитиками чаи не гонявшим.
  Через некоторое время, когда суетное и эмоциональное от побега подруги схлынуло, Равиля стала перебирать варианты из постоянных заказчиков и через некоторое время подсознание дало наводку на нынешнего босса профкома чайханщиков Мирзабаева. Он всё так же приносил свои пробы на анализ и так же пристально следил за другими коллегами, как и он замешанными в намеренной путанице проб от отгонных пастбищ и высокогорных лугов. Какие-то районы объявлялись эпидемичными и оттуда мясо становилось запретным, а другие брали даже с небольшим браком по бактериям, прежде криминальным. И попасть на запретные партии мяса никто из чайханщиков не хотел, поскольку отдуваться за махинации с планом, шутейно-безобидные для скотоводов, им приходилось по полной программе.
  Контрольные пробы, взятые в самой чайхане, делали виновными исключительно чайханщиков. Централизованное снабжение через мясокомбинаты такие вещи исключали в принципе. Но их продукция, годная для колбасы и тефтелей, в хороший плов или шашлык настоящей чайханы в Кенте не годится в принципе. Вот отсюда и начинается тот самый риск с индивидуальными и кооперативными затоговителями. Работая в этой системе, Равиля понимала многое и представляла ту самую общность, на которой и выросла решимость подруги. Приняв для себя допущение о Мирзабаеве и Зейнаб, она потом проследила за ним чуть плотнее, приняв пару раз от него пробы мяса, однако ничего особого не заметила. С ней он был любезен и по-восточному обходителен, но никуда не заглядывал и на шашлыки из свежатины с горных пастбищ не приглашал. Впрочем, муж Равили был вполне хорош и ей любовник с рисками попасть в историю ни к чему. И Равиля к поискам соблазнителя своей подруги со временем поостыла.
  Для самого Смагулова история со сбежавшей женой тоже аукнулась и стала дополнительным крючком, за который его держали на привязи в таком сомнительном деле, как контроль за бактериями в живых организмах. И уважаемые люди Кента его спрашивали:
  - Если ты не смог удержать дома жену и про её бегство узнал от посторонних, то как тебе можно доверять такое важное дело, как баклаборатория Республики?
  И он принял двоих новичков по рекомендации, которые должны укрепить пошатнувшуюся репутацию учреждения. И командовать ему уже особо не доводилось, поскольку большую часть решений рекомендовали безо всяких альтернатив.
  
  Устроивший неслыханным тарарам в нацинальном заповеднике Кента Алхан с удивлением наблюдал за волнами, которые захлёстывали общество. Говорили исключительно о Зейнаб и по энергетике и искренности восхищение этой восточной красавицей намного превосходило шумное и показное лицемерие укоров и упрёков. Особенно искрились этим зрелые женщины в возрасте от тридцати до сорока лет, которые по себе знали муки неразделённого и соблазн романтического бегства. Астарта и Виргиния знали точно, что такими фантазиями маялись 7 из 10 просвещённых ровесниц Зейнаб. Когда они забредали в салоны маникюра и причёсок, то там женщины ни о чём другом и не говорили, раскрыв уши и стреляя глазками: и это самые разные дамы в возрасте от 16 до 50 лет. Быть украденной или сбежать с любимым хотели все! - И замужние дамы и ещё свободные гурии и фурии. И это не было игрой на вынос или на публику, каждая из участниц дискуссии внутри пламенела и мокрела одновременно, представляя себя в роли Зейнаб.
  - Вот лицемерные стервы! - возмущалась Виргиния, на что Астарта самодовольно возражала:
  - Вирджи, ты не забыла, кем была наша с тобой мамочка? - Такой плодовитой суки на Земле больше и не нашлось и её неспроста назвали Матерью матерей. Ни одной родящей женщины на Земле не осталось и только наша мамочка принимает мужиков отовсюду и плодит негров и индусов, европейцев и китайцев, эскимосов и индейцев. Тебя-то, невинную и глупенькую, она родила от монаха из Непала, там в монастыре Поднебесной он к богу поближе и чего-то от него усвоил. А она его семя только выносила.
  - Асти, не надо так о мамочке: свою миссию она выполнила и всё человечество нынешнего Господа нашего всемогущего устроено по его заветам. Каждому роду она давала продолжение. И только лучшему самцу! Остальные: немощные и убогие - сгнили и сгинули.
  - Вирджи, ты просто романтическая дура! - Извини, сама напросилась. А скольких она извела собой до соития, сколько сотен мужчин не вынесли её адской утробы и сгинуло без следа и сколько тысяч уцелевших потом не прожила и дня, извергнув семя в её отравленное и ненасытное лоно? - Виргиния вздохнула, зная в мамочке и это, но возразила преданно и любовно:
  - Так ей повелел Всевышний и она не осмелилась перечить. Её стараниями и умом на Земле остались самые достойные. Труды такого рода очень изматывают женщину и я понимаю и прощаю мамочку! - Она и в самом деле Мать Матерей.
  - Немногие из тех полчищ самцов у её чертогов дали настоящее потомство, - согласилась Астарта, - нечисть и убожество она на Земле почистила основательно. И с Алханом нашей Зейнаб сильно повезло. Его корень из местных и самых стойких и пророщенных. В этом году ему как раз тысяча циклов исполнилась. И нынешняя Зейнаб чуточку смахивает на мамочку по темпераменту. Очень умная и умелая стерва!
  - Верно, Асти, она и внешне напоминает мамочку, особенно в темноте алькова, когда не видно деталей и макияжа, - согласилась сестра.
  - Ладно, - смягчилась Астарта, - наша мамочка - чудо! Но и ты, милая недотрога, с ним и с ней тоже тайком грешила, прижимаясь и чуя мужское в Зейнаб, разве нет?
  - Тайком и виртуально! - провозгласила Виргиния свою девственность по условиям каприза Всевышнего.
  - Могу сказать, что наша мамочка не зря родила от предка Алхана: отменно хорош этот самец! - Я его имела не раз и он нисколько не затруднил себя в своём роскошестве и силе. И у нас с ним тоже будет хороший след!
  - Будешь сама носить или ... ?
  - Хорошо бы самой, но Повелитель не терпит бунтарей и соперников, поэтому волью кому-то из страждущих. - Вон их сколько вокруг!
  - Уже выбрала? - догадалась сестра-близняшка.
  - Да! - выдохнула из себя затаённую страсть Астарта.
  - И кто она? - спросила Виргиния, уже чуя нечто для нынешних людей немыслимое.
  - Венера Зарипова! Ей семнадцать и родить самое время. Есть и от кого. Так что..., - довольно расплылась в улыбке Астарта.
  - Она только школу заканчивает и папа с мамой ей уготовили другое!
  - Университет с папочкой ректором никуда не денется, истфак тоже: её лоно уже готовится к соединению. Она мечтает о белом искандере. И она его получит!
  - Из твоих рук?
  - На неё посмотрит один офицер из САВО. Его вскоре отсюда переведут в другую часть и она сбежит с ним.
  - После выпускного? - спросила поскучневшая близняшка и сестра кивнула, соглашаясь с её проницательностью, а та вздохнула: - как ты предсказуема! Один и тот же вариант катаешь в который раз.
  - А что, - возразила Астарта, - он очень хорош и у искандеров с аборигенками даёт изумительных деток уже двадцать пять веков. Чернышёвым и Юлей Ким ты и сама восхищаешься. Самое же главное, что ни он, ни она ещё ни о и чём не догадываются! - Представляешь, как всё в этом лживом роскошном тереме раскрутится, когда Венера впервые не явится ночевать домой, а красный нукер опоздает на утреннюю поверку и в казарме его увидят за руку с юной гурией, только-только расставшейся с невинностью. Такого не бывает никогда и ни с кем, а свидетельство с печатью первого мужчины женщина хранит в себе очень долго и ему простят всё. Офицеры хоть и мужланы без особых мозгов, но в женской магии толк знают.
  - Да, с твоей подачи они ему и звание новое присвоят до срока, - согласилась Виргиния, втайне завидуя безбашенной сестрице, умеющей расплавить в страсти даже гранит, а тут всего-то какие-то граждане из СССР.
  
  Семейное дело Алхана в варианте технологической бригады с женой и сестрой набрало ход не сразу и около двух-трёх месяцев они вдвоём делали на самую малость больше, чем Касима одна. Но потом умения к Зихон пришли, она вписалась в технологию операций и механизм из двух исполнительниц стал работать без перебоев. Войдя в курс работы и став успешной, Зихон сблизилась и с Касимой. Они не особо откровенничали, но уже и не таились без нужды и по инерции из-за одного и того же мужчины. Обе знали, что Алхан - это объект притязаний для обеих и выделить свою частицу оттуда не так просто. И в нынешней ситуации он умышленно держал Зихон на дистанции, зная сестринские замашки - любое послабление она понимает как потакание капризам. И обещание жене о типе наказания за блуд он выдал очень трезво и осмысленно.
  Когда приходили гости и бывало застолье, Касима специально занималась тем, чтобы Зихон в своём затворничестве не заигрывалась и кроме светофобии никаких болячек не демонстрировала. Актёрство и фальшь в бытовом поведении младшей сестры брата она изучила отлично и, следуя советам мужа, на них не реагировала и как бы не замечала. Их дом в такие дни был уже не совсем восточным и немножко европейским, поскольку мальчики и девочки имели равные права, а женщины не застревали на кухне, изображая тотальную занятость. Поскольку порядки в доме всегда определяет мужчина, то волею Алхана он выглядел обиталищем чуточку свободных жён и мужей, знающих меру своей власти. Исламского было немного и оно нисколько не противоречило европейским нормам хотя бы внешне. И главный стержень этого нового - отсутствие в доме стариков-родителей и их ровесников, блюдущих традиции уже своим присутствием.
  Раздел домашней культуры на Восток и Запад проходил именно по этой линии и в отсутствии старшего поколения в доме Алхана свободнее чувствовали себя все. И, выделив родителей в отдельную ячейку, Алхан от груза традиций практически освободился. К нему с удовольствием ходили и ровесники и коллеги постарше и привносили собственное понимание свободы и домашнего счастья, которое складывается из дома, детей и благодати женщины.
   Для гостей наличие двух жён Алхана, их прелесть и большие различия в спектре очарования отмечали все и с удовольствием. Зихон они принимали за вторую жену, которая своим бунтарством прежней жизни сотворила в себе так много, что нынешняя схима мало что в ней меняла. Разве что оболочку и одеяния с причёской, которые были и скромны и восхитительны одновременно. В то, что это тело не обихаживают еженощно и ревностно, верили только на словах, кивая и соглашаясь. И живучести этой "легенды" Зихон прибавляла всё больше и больше новых свидетельств, регулярно полыхая своими искрами на беззащитных гостей. Касима за её художествами наблюдала с долей ревности и зависти, а Алхан с улыбкой и гордостью за яркую кровь и умения родной сестры. И эта улыбка гостями принималась за кровосмесительный факт связи с сестрой. Впрочем, в Кенте такое в прежней жизни отмечалось достаточно часто и на младших сёстрах старшие братья упражнялись из поколения в поколение. Правда, оставляя лоно ненарушенным и буквально полируя страстью другие органы, настолько, что в первую же брачную ночь невесты сторицей воздавали женихам за задержанное с братьями.
  Однако никто из гостей успехом с Зихон похвастать не мог и перетекал в разряд средневековых меджнунов. Проведя рядом с ней лишь один вечер, рабская участь ухажора была предрешённой. И если гость приходил несколько раз, то ему разведённая ведьма придумывала что-то эксклюзивное и индивидуальное, чтобы удержать в своей виртуальной власти. Таким гостям она свои блюда готовила заранее, добавляя пикантных добавок в блюда по своему капризу и уровню здоровья жертвы. Замужество за кокаиновым дилером в течение пятнадцати лет научило многому и химическим управлением страстью в том числе. В доме Алхана она ничем запретным не пользовалась, но и разрешённого гербания трав и плодов хватает на разгул фантазии и внутренней секреции мужчины. Касима даже не подозревала, чего добивается от своих жертв невестка одними только добавками, а Зихон и не думала просвещать её по этой части.
  Угощение готовили все вместе и дети Зихон в этом принимали такое же участие, как и дети Касимы. Если гости приходили с детьми, то для них устраивали отдельную столовую и за порядком следили по очереди все. Это развивало ответственность и дисциплину у каждого, ну и такие веяния очень нравились сыновьям Зихон, которые от родного отца ничего подобного не знали. Да и мама в новом доме сильно переменилась и такая мамочка им нравилась больше. А в Касиму они почти что влюбились, сугубо инстинктивно ощущая разницу между ней и мамой. Ну и пиетет отношений Касимы и Алхана не отметить нельзя: мама с папой так открыто не нежничали, а подсмотренное тайком чем-то деликатными не пахло, зато запретным на всю катушку. Да и саму нежность они вживую увидели только здесь и она тут же дала всходы и в них. Семья в варианте с папой Алханом им нравилась всё больше и больше и родню в его детях они принимали уже всем сердцем. Роли во всём этом художестве своей мамы они не замечали, поскольку она была изощрённой и скрытной.
  Если мужчины на Зихон смотрели с обычным для мужчины интересом, то замужние женщины видели непонятную соперницу и настраивались изначально без особого одобрения её индивидуальности, которая у такого брата как Алхан просто не может быть посредственностью. А она ею и не была. И из минуток тайного уединения с кем-то во время танцев она извлекала максимум. Что-то глубинное в ней подсказало следить за фигурой и она была так же соблазнительна, как и хозяйка дома. И Алхану многие завидовали тайно, полагая, что Зихон ему не только сестра. Вставлять подобные фантазии в извращённое мужское воображение Зихон умела давно и применяла профессионально. Во взглядах уходящих мужчин она видела такую тоску и зависть, что чуть не взрывалась от реализованного тщеславия и самодовольства. Потом они тайком названивали, а она играла и тем самым питала женское в добровольном рабстве.
  Касима это видела, как и Алхан, но позволяли игры, лишь указывая на рамки её свободы. И Зихон их не нарушала, всё больше и больше погружаясь в мазохизм особого режима жизни. Перемены в ценностях появиться не заставили: через полгода метаний быть рабой в доме брата ей понравилось больше, чем женой в доме мужа. Что бы она ни придумывала, а потом ни свершала, уголовным кодексом не преследовалось, но результаты имела зримые и такие же волнительные. И она забыла всё, связанное с мужем, погружаясь во вселенную брата и его жены.
  Убирая после больших застолий, она с удовольствием делала чёрную работу, позволяя Касиме чуточку царского, полученного из душ очарованных гостей. Иногда они втроём пили чай и отдыхали от игр, у каждого собственных. И пиетет младшей сестры перед старшим братом она выливала на него тайком от жены. Состояние войны и неприязни из неё тихонечко улетучивалось и она ему являла себя новую. - Наедине и с вдохновением. И тот отвечал, так же выдерживая волну тайны и причастности к высшему. Он полагал, что такой мир лучше былой ссоры, однако из статуса домашнего рабства не позволял и шага. Так лучше для всех и Зихон постепенно вписывалась в новую роль, которая с достоинством могла перерасти во что-то иное. - Но исключительно в доме Алхана!
  
  Прошли месяцы и годы и Зихон полностью подчинилась року и в доме брата имела полнокровную жизнь женщины. Не всякая замужняя узбечка получала столько всего, сколько она в доме брата. И в глазах гостей-женщин она выглядела почти той же ханум, которая была женой Баграма. Ей этих иллюзий хватало вполне, как и телефонных недомолвок в адрес соблазнённых чужих мужей. И она постепенно въехала в систему Алхан-Касима, приобщившись к ним. Чтобы иллюзия светофобии выглядела естественней, она носила очки с поляризацией света постоянно и теперь затворничество стало гармонией её поведения. К ней привыкли дети Касимы и девичьи тайны она выслушивала с особым вниманием, помогая расти в девочках женскому. Две женщины в доме - это может быть и хорошо. Для этого нужно, чтобы вторая жена уровню мужа тоже соответствовала. К третьему году жизни в доме Алхана Зихон стала по-настоящему преданной младшей женой и со старшей уже не конфликтовала.
  ЮЛИЯ ЧЕРНЫШЁВА И ИНТИМНАЯ МУЗЫКА осень-зима 1973 весна 1974 конкурс в баку
  Время в столице пролетело быстро и вскоре Зоя вернулась домой. Теперь их дом стал не так комфортен из-за похолодания у Юлии с мужем, но это дом с любимым мужчиной и там всё можно стерпеть.
  К весне 1974-ого года стало ясно и с работой для Альфии в Москве, которую обещал устроить кто-то из знакомых по Кенту и в марте они проводили её в столицу. Как бы для тактических манёвров, но для себя знали, что это навсегда! Квартиру тройным разменом уже устроили и теперь у них было безопасное пристанище. Правда, без Пети Чернышёва, но иного варианта нет. Впервые они начинали новую жизнь без него.
  Когда Гриша уехал к Глэдис, Юля слегка запаниковала, лишившись самого сильного стимула в работе. Без Гриши гитарные партии шли от его дублёра Гены Козинцева, поэтому не в том накале и они больше готовили вокал и танцы, меняли технику подсветки, акустику и прочее и нещадно браковали аппаратуру, провода, коммутацию и прочие вещи, хотя бы раз подводившие в деле. Это всё очень муторное и бухгалтерам мало понятное, но она настаивала и эти фонды, которые значились основными и на них висели амортизационные отчисления, переводили в оборотные и сплавляли в провинцию: там и этому рады до смерти. С мужем у неё отношения стали номинальными и он это стойко выносил, понимая новый уровень притязаний прежней научной кошёлки. От двух до трёх лет такое продлится, а потом, куда-то и выведет!
  Чернышёв лелеял и холил жену попрежнему и делал всё, чтобы отчуждение обошлось минимальным ущербом для женщины. И она это чуяла, отдавая своё тепло и страсть, но теперь уже на её долю причиталась роль с придуманным парнем в постели. Петя жену знал давно и во всех ипостасях, поэтому чётко различал собственно душу и актрису, которые в ней легко уживались. - Сейчас актриса доминировала! - Но ведь он и хотел этого!
  Гриша вернулся из Эдинбурга светящимся и раскованным, тут же оттаяла Юлия и снова заискрилась и зацвела. В Баку на музыкальный конкурс-фестиваль они ехали в ранге признанных лидеров и перед многими региональными группами имели солидную фору в раскрутке среди Республик Союза. Собственно, их и приглашали, чтобы уровень участников поднять повыше. Этим приглашением Чернышёвой и команды Баку поднимал планку притязаний для остальных. После самого фестиваля предполагалось турне по столицам Кавказа с переездом на побережье Чёрного моря и выступлениям в льготном режиме, чтобы заработать. Выехать полным составом и неурезанным комплектом техники можно лишь, отправив громадный груз заранее, и они это сделали. Паром из Красноводска в Баку привёз ящики с оборудованием и у техников с этого момента начались хлопоты с проводами и усилителями, а у музыкантов репетиции.
  К ним ходили, смотрели, заглядывали в ящики, змееподобные косы проводов и пульты аппаратуры и оборудования, беседовали с техниками. В общем, среди азиатов они смотрелись крутыми европейцами. Ну и стабильность состава - это та роскошь, которой большая часть конкурентов лишена начисто, поэтому их рядовые репетиции могли сойти за генеральный прогон готовой программы у других участников.
  По ходу пьесы Юлия и Зоя учли замечание Пети о том, что мужского звучания у них должно быть много и именно оно привлекает своей силой и суровостьюженщин, которых в зале всегда больше половины и самые тонкие и острые эмоции шли от них. А это басовые ноты ритма и ударных, а так же клавишника. Проша хорошо понял сверхзадачу и слегка переписал партии электроинструментам. Вибрации стали исключительно мощными и низкочастотными, они шли по полу и проникали в души, несмотря на запредельность такого звучания для многих слушателей фарси в оригинальных газелях Хафиза. Они въезжали в слушателя на подсознательном уровне и делали из него послушного зомби.
  Перевод текста следовал в конце композиции и только последних строк. Но хватало и этого. Классика - есть классика и от неё росли самые причудливые вариации. Они стали законодателями и им заглядывалив рот. Большую часть иллюстраций текста давали танцовщицы и собственно вокализы почти всей группы, которые теперь составляли чуть не три октавы по глубине. В общем, они шлифовали и обкатывали свои вещи, добиваясь совершенства звучания и роскошной картинки на сцене. Репетиции хорошо уберегали от соблазнов, которыми их окружили сразу, и придавали уверенности тем, кто ещё слегка стеснялся себя в такой громадной команде. Драйв и сила въезжали в них вместе с басами Проши.
  И они уверенно победили в пяти номинациях из восьми. А это давало высшую категорию всем исполнителям, поскольку победили: оригинальный текст, аранжировка и адаптация музыки под возможности исполнителей, вокал, танцы и технический прогресс на сцене. И выигрыш был чистым! - Жюри его только констатировало, отметив шквалы оваций на конкурсных концертах.
  - Гриша, мы взяли всё! - воскликнула Юлия на узком междусобойчике поздно ночью в номере, где остались и Зоя с Прошей, и Ксюша с Керимом.
  - Парни и девочки, я счастлив и пьян! - согласился Гриша и слегка обнял Юлию. Она все туры вела свою партию изумительно и теперь уже точно не уступала Глэдис, хотя у англичанки голос чуть ниже и тембр шелестящий, будто щётки на ударных. Он догадывался насчёт природы такого успеха, но вслух никому!
  Недавняя поездка к Глэдис была восхитительной и он в полной мере осознал преимущества брака над связью. Махонький бэби уже различался на фоне тела распахнутой шотландки и они в изучении манер человечка растребушили всю генеалогию с обеих сторон. Женская линия со стороны Глэдис рожала троих ребятишек до тридцати лет и потом переключалась на светскую и прочие жизни, к тому же, музыкант в их роду был первым. Так что, следующий шаг по этому лекалу через год и потом через два. Он видел, что Глэдис готова жить с ним, где угодно и это вселяло уверенность в себе. И автоматически перетекала в Юлию. Теперь жестов внимания и слов признания не требовались: она Гришу воспринимала на уровне подсознания. А оно глубже и основательней.
  Взаимные симпатии творческой части группы переплетались в сложные узлы и уровень сердечности давно зашкаливал. Керим в этих тонкостях и сложностях ориентировался с трудом, но общий вектор тяги к сёстрам у него тоже усилился, несмотря ни на что. Эти женщины были частично и его крови, но они уже совершенно свободны. Одна уже развелась, а другая в браке числилась, не ныряя в привычную для многих паутину интриг и интрижек. Её дружба с Гришей являла нечто высшее и он был их союзником до конца и во всём. Он их обожал и не скрывал этого ни от кого в группе.
  Ксюша терпеливо поджидала свой шанс и от Проши ни на шаг. Зоя её давно просветила насчёт Проши и теперь та всё больше и больше убеждалась в её правоте. Хотя он и числился парнем Зои, но оба знали, что это миф. Зоя с ним играла и не более, а актрисой она была намного круче Юлии и в чём-то напоминала леди Макбет, роковую губительницу судеб, репутаций и империй. Послушной и шелестящей травой её знал только искандер Петя. Что есть ансамбль и гармоничное звучание, Зоя знала лучше других и профессионально подыгрывала партнёрам по музыкальной команде. Для этого осталось помочь сестре в самовыражении с музой, а Проше поддержать высший предел притязаний, чтобы тот не отставал от сумасшедших гонок Юльки и Гриши. Мужчина-творец всегда помешан на интимном и спутница-партнёрша необходима, как глоток воздуха в критическую минуту. Клавишник Проша с ней был в одной связке и ансамблевость звука от неё зависела сильно. Чуть выше или ниже и кранты! А в самый раз - это и улыбка и поддержка или сжатые губы - терпи!
  Ночь шла к разгару, а потом и концу, а им так и не удалось поставить точку. Они понимали, что сейчас совершилось главное в музыкальном коллективе - они полностью притёрлись и стали единым организмом. И когда кого-то подташнивало, это передавалось и другим. Эйфория влюблённости таким же образом кочевала из серца в сердце и не мешала творчеству. Более того, нюансы понимания музыки стали шире намного и каждый представлял не только свою партию, но и партнёрскую и ансамблевость и полифония стала окончательным вариантом философии индивидуалистов так же и в мировоззрении. Они созрели настолько, что каждый мог видеть собственный штрих в совокупном опусе. Опусе прекрасном и звучащем!
   После победы предстоял тур по двум промышленным городам республики и переезд в Ереван. Ничего впечатляющего от этих поездок у них не осталось, поскольку это была та же Азия, только в Европе. Чтобы не заводить почём зря завистливых конкурентов, они взяли с собой троих вокалистов, победивших в сольных номинациях, чтобы те упражнялись в роли разогрева и пели популярные хиты всех времён и народов из тех, которые играли и музыканты Чернышёвой. Две дамы с Кавказа и молодой парень из Казахстаны легко вписались в громадную команду и разделили успех и внимание на всех.
  Ереван вообще находился на отшибе и долгий путь туда только закрепил предположение о заграничном анклаве на стыке границ с Персией и Турцией. Но сам город выглядел некоей стариной вообще без возраста, поскольку армяне казались людьми неуверенными в своих корнях. С одной стороны их несомненно глубокая история и культура впечатляла, с другой же - она выглядела лубком, который в новые реалии не вписывался. Группу сопровождали умные люди из АН Армении и "взгляните направо, там то-то, посмотрите налево - туда-то" выглядело занимательно на всём протяжении дороги.
  Историографы Кавказа друг друга не любили сильно и тёмные стороны истории соседей использовали по полной программе. В частности, одна из веток истории говорит о том, что на рубеже 2-3 веков до новой эры завоеватели из тогдашней Персии сасанидов вырезали всех армян-воинов и в чрева зрелых женщин от 12 лет закачали семя победителей. Такая версия самих армян, принявших христинство, напрягала, но для соседей-мусульманэто и не версия вовсе, а как бы исторический факт. Или очередная липа одного этноса против другого: совершили такой акт генетического террора будущие мусульмане, а жертвами стали будущие христиане. Ну и корни нынешних граждан СССР разные: у азербайджанцев турецко-персидские, а у армян ассирийско-урартские. До сих пор тлеют уголья вражды из-за массовой резни армян турками в начале 20-ого века и родство азербайджанцев с ними недоверия не убавляет. Воевать между собой они перестали, только влившись в Российскую империю и потом в СССР. Если в Средней Азии межнациональные отношения - это бытовая рознь и не более и все агрессоры были пришлыми, то Кавказ от внутренних военных страстей аж полыхал. Тут воевали все и всегда.
  Когда группа переехала в Грузию, ничего особого в настрое местного этноса они не увидели, те же поля и трактора и люд в согнутом положении на грядках и рядках. Сам Тбилиси выглядел спокойно и солидно, однако в сравнении с Баку чуточку беднее. Зато с гонором и амбициями-рантье всё в порядке: тут же появились жучилы с предложениями "хорошего" тура. Но они их быстренько поставили на место и отправились в минкульт. Там их принял замминистра с секретаршей под семьдесят годочков, ждавшие приезда и всё для них подготовившие.
  Концерты намечены в разных городах, но они успевали за день в оба конца и жили в Тбилиси в историческом центре. Неспешном и тоже провинциальном. И уже на второй день вся группа поняла, что здесь не Советский Союз, а ГДР - Грузинская Демократическая Республика, стремящаяся стать ФРГ, Федерацией республик Грузии в составе Абхазии, Аджарии, Южной Осетии и собственно Грузии на узком клочке вдоль долин больших рек. Горцы - это разношёрстная, гордая и бедная провинция и долина - процветающий регион торговцев и рантье на хребте сугубо социалистической индустрии. Увидеть в южном регионе СССР цены на продукты для пояса Крайнего Севера - это и есть выраженная в кристалле национального менталитета самодостаточность Грузии. Если в самой столице автобусы были привычным городским транспортом с единой ценой билетов, то загородные маршруты такими бывали только в крупные города, местные - это слабо завуалировнная частная лавочка. Примерно то же было и с окружающей их обслугой, которая значилась как бы от областной филармонии в Тбилиси, но работали на себя.
  Получалось, что самыми крутыми азиатами значатся грузины. И меж собой они тоже не дружили, у них была настолько контрастная индентичность, что через долину реки Куры у некоторых соседних деревень даже религии не совпадали. С самовыражением же и вообще тупик: самовыражаются все, однако со слушателями беда, нет слушателей! - Никто никого не слушает! И это при населении чуть более 5 миллионов и нескольких национально-этнических, территориальных и религиозно-политических анклавах. А площадь этого чуда социалистического реализма чуть поболее Кентской области. - Ужас! Для таких анклавов нужен жёсткий диктатор-наместник из Москвы и нуль демократии: Кент и Республика намного ближе к цивилизации, чем Грузия!
  Приехав в Тбилиси и выслушав по пути историю Кавказа из уст очень солидных чичероне с академическим образованием, группа знала многое и понимала особенности поведения среди местных аборигенов.
  При таком плотном ритме гастролей они всё время общались с узкой группой людей из обслуги и немножко с самими зрителями на концертах, с отдельными из которых удалось спокойно перемолвить слово. Особого понимания своей работы от большинства встреченных они не увидели, в основном приходили из любопытства и тех дебатов и дискуссий, которыми запомнились сибирские гастроли, тут и быть не могло. Про Хафиза и Хайяма знали единицы из русской интеллигенции и кое-кто из национальной. Побывав на концерте, многие этих авторов могут прочесть, если диковинные имена кто-то запомнит, но это общего уровня просвещённости не переменит совершенно. Большинство народа на концерты пришло из-за необычной музыки, световых эффектов и классных музыкантов, о которых молва. Ну и очень красивых женщин в роли фронт-мажоров. В Грузии таких нет давно: чуть засветившись, они тут же покидают Тбилиси и оседают в других столицах. Красавицы Востока были настоящими и свою историческую родину показывали с гордостью и достоинством. И картинка вышла яркая, насыщенная цветом, темпераментом и пластикой. Но того, что было привычно даже в городах Средней Азии, здесь и не водилось. Видевшая тегеранские арены Юлия, такую же азиатчину увидела и в Грузии. Манерную и напыщенную!
  Когда с Тбилиси они распрощались, то вздыхали от досады: не тем тут озабочены! Русаки строят заводы, рудники и фабрики, обслуживают главное в стране, а элите аборигенов такое не в корм - они торгуют, всем, чем угодно, но торгуют. И почти все. Азербайджан по сравнению с ними выглядел захолустной, но рабочей провинцией.
  На побережье Чёрного моря ещё не купались и народу везде было немного, поэтому им предложили по два выступления в Сухуми и Сочи и одно в Туапсе, затем переезд в Краснодар, там ещё два концерта и домой.
  
  С самого первого марафона Юлия взяла за правило что-то из творческого завершить, поскольку всё её существо бурлило и кипело, выдавая свидетельства полноты творческой женственности, рождающей жизнь. И к концу кавказского тура она выдала 12 газелей оригинального содержания, на этот раз уже самодостаточных и без прежних ссылок на первоисточники во тьме веков. Они появлялись чуть ли не ежедневно и она всё это показывала творческому сообществу за утренним чаем или кофе. Музыканты слушали тексты и всем своим существом понимали, что написанное - высший класс. Мелодий к ним пока нет, но уже видно, что музыка так и просится под слова, звучащие очень раскатисто и напевно. Юлия постигла тонкости сложнения баллад и газелей настолько, что иногда в самом тексте уже заключалась мелодия и её нужно только оформить и приодеть в пиано, аккорды и рифы. Цикл "Времён года" завершился темой зимы и она поставила точку.
  - Как я тебе такая? - спросила Юлия у Гриши, завершив литературную экранизацию своего чувства. Двенадцать месяцев страсти со взлётами и опустошением, рождением драгоценного существа и кровавыми выкидышами. Последним опусом стал "Август" с насыщенными красками и буйным запахом роскошных плодов, густым ароматом трав и цветов и капелью женской сути, накануне рождения плода. Когда душа изнывает от избытка жизни в себе и щедро одаривает близких собой, любящей и цветущей.
  Вся группа после очередного переезда ещё дремала и на сегодня был отдых. Мужчина внимательно следил за переменами в лице женщины, совсем недавно - единственной. Столько узнать от зрелой женщины, не впадая в грех связи - это фантастика, но он и вправду узнал о женщине такое, чего не получить ниоткуда. Всё же Глэдис - это только чувственность и пронзительные инстинкты. Юлия в этом плане являла особую вселенную, заботливо созданную и ухоженную мужем. Женщина в ней выглядела настолько удобной для мужчины, что попасть в любую её часть можно легко - назови это и оно откроется. Всё-таки взрослая женщина - это нечто! Он понимал, что нынешняя близость - это проросшая прежняя любовь и обожание замужней леди без упрёка. В его прежней суматошной жизни не было ни чистоты, ни глубины чувства, не было и понимания чужой души. И вспыхнувшее ответное к Глэдис - это сиквел испытанного к Юлии. Без Юлии нет и Глэдис! Он играл и творил лучше, чем говорил об интимном и, как всегда, слегка прильнул к женщине:
  - Юлька, я тебя обожаю! И такую, и другую, вредную, тоже. Давай попробуем что-то написать вместе. Именно - напишем! Я тебя пил и тобою наслаждался и уже готов ответить. - Ночь, никого вокруг, ты читаешь созданное, а я играю.
  Он взял гитару и обернулся к женщине, та медленно прочла первую строку, заглянула ему в глаза и пошла дальше, нагружая мужчину собой и проникая в заветные уголочки. И уже на третьей строке он выдал первые аккорды, как бы определяя ритм и тональность. Затем появилась и мелодия. Наполненный женщиной и её сутью под самую завязку уже давно, он новые порции принимал на хорошем уровне и вполне функционально.
  Так они в течение часа написали музыку и разложили её на две партии. Получилось вполне прилично и дальше пошла шлифовка. Он правил ноты, а она текст, в ритмике иногда нужны другие звуки и она их меняла - слова, слоги и акценты, выдерживая смысловую линию.
  Зоя отметила исчезновение сестры ещё во сне, но не обеспокоилась, зная новую природу ранней пташки Юльки. И только как следует отоспавшись, решила, что влюблённая поэтесса задерживаетсячересчур, обычно она свои "пирожки" приносит к завтраку, а тут дело к обеду. И она поднялась из постели, сестры в номере не оказалось и Зоя оделась, чтобы осмотреть холл и прочие закоулки отеля.
  Услышав аккорды гитары в скверике за парадным входом, она осторожно приблизилась, боясь спугнуть капризную музу, одарившую собой сразу обоих. Постояв немного и послушав их, она поняла, что каркас вещи готов и идёт откатка и наполнение полутонами и нюансами. И вернулась в здание, чтобы принести им термос с кофе и пирожными.
  - Зойка, у нас с Гришей август! - пропела восхищённая сестра и в запале чувств прижалась к ней. Затем сладкая парочка негромко напела совместный опус. Он был чист, прозрачен и отдавал Юлькою от начала и до конца. Со сцены, умело поданный подсветкой, такой дуэт голоса и шелестящей гитары прозвучит шикарно. Она уже видела, куда вставятся клавиши лирической капели фортепиано и сказала:
  - Завтрак вы заработали, - и разлила кофе по пластиковым стаканчикам. Гриша чувствовал себя на подъёме и впервые его работа в композиции по уровню сравнялась с исполнительским мастерством. Благодарность к соавторше была настолько яркой, что Зоя не стала им мешать, дав немножко времени на выписанность взглядов и касаний: большего эта парочка себе не позволяла.
  Юлия теперь знала точно, что Гриша при своём чувстве к Глэдис ничего не растерял и к ней. Вот такой вынос эмоций, что случился сейчас, тому яркое свидетельство. И она перестала комплексовать.
  Мир за пределами творчества для неё исчез и про мужа и семью она забыла начисто. Наркотик интеллектуального куража ею овладел полностью и она стала ему платить взаимностью, черпая в глубине своей сути шедевры чувственной словесности. Уже за кофе и глядя на него, она выдала рубайю о вине, которое хочешь, но так и не решишься отведать. Этот шедевр был о них. Он вздохнул, посмотрел вглубь женщины и ей этого хватило. - Он сделал то, чего хотела она. И он ответил собственным, тем, чего она ждала терпеливо с пиететом и выдержкой восточной женщины:
  - Юля, я никогда не видел тебя в русском кокошнике и старинном платье с национальным узором. Думаю, ты в таком наряде - и все наповал! - Тут рядом есть магазинчик народных промыслов. - Пойдём и выберем!
  - Гриня! - только и сказала женщина и прижалась к его плечу. Выбирать наряд - это ритуал для женщины желанный и волнительный, для мужчины - трогательный и чувственный. Они долго выбирали, потом женщина переодевалась в этническое и мужчина оценивал соответствие обновы и женской стати. Платье казачки какого-то двунадесятого старинного круга ей пришлось в самый раз и на улицу она вышла в нём, купаясь в восторгах мужчины. Они зашли в кафе и там обмыли покупку. Юля сменила походку и шла станичной павой рядом с мужчиной, которому для полного декора недоставало шашки на боку и кубанки на голове, чтобы стать персонажем из "Тихого Дона".
  Зоя стояла у окна в холле и ждала сестру. Отсюда виден вход в гостиницу и этой парочке пора бы и появиться. Мысли в голове витали разные и большей частью заполошные. Когда она увидела Гришу под ручку с какой-то из местных, то о герое-любовнике подумала самое-самое и в лубочной красотке знакомых черт не признала. А вот на трактирщицу у рынка эта дама очень похожа и вообще все стюардессы и официантки страны Гришу просто обожали, одаривая собой щедро и бескорыстно. И калейдоскоп из страхов и фантазий овладел Зоей основательно. Она вышла в холл на этаже, чтобы сказать любовнику пару ласковых, не теряя темпа в настрое. И лишь, увидев выходящую из лифта парочку, она узнала сестру. Впервые Юлька так преобразилась, сыграв роль деревенской красотки, сохнущей по городскому парню и сменившей в себе всё, в том числе и походку с гордой косой через плечо. Электричество от этого передалось всем и в течение минуты на парочку заводил смотрели музыканты и танцоры команды. - Толпа в семьдесят человек собралась мгновенно!
  - Ооо-бааал-дееееть! - так выразил Проша восхищение толпы, оценив прикид босса. Сапожки и кокошник были настоящими из шёлка, бархата, юфти, хрома и замши и такое угощение любимой дамы обошлось в кучу денег, море удовольствия и неги ещё в ходе примерок. Теперь богатство образов и способность Юлии к неожиданным метаморфозам оценили все зрячие. Потом, узнав причину такого преображения, тексты газелей размножили и каждый уединился в надежде поймать личную музу за руку.
  За три дня в Краснодаре Юлия и Гриша на темы 12 месяцев года сотворили ещё два музыкальных шедевра, к ним прибавился ещё один от Проши и один совместный от Ксении с Керимом. Выступления в городе прошли с блеском и казачья столица удивилась восточной прелести и очарованию группы из знойного Кента. Красота спасёт мир и этому есть масса свидетельств, восточные танцы в современных ритмах выглядели неожиданно привлекательно и новый стиль вызывал сильный резонанс у публики и прессы. В местных газетах отметили и то, что танцовщицы в группе большей частью русские, а фронт-мэнши - очаровательные метиски. Ну и в зрительных залах ощущался особый дух, он был сугубо русский и от него веяло покоем и размеренностью, почти так же, как и в сибирских городах. - Россия!
   После изнурительных дней на Кавказе здесь они вздохнули полной грудью и забыли про всё, кроме программы, которую выдавали чётко и с упоением от осознанной силы.
  Особым в атмосфере казачьей столицы был чисто соревновательный и творческий дух и никто из меценатов и ценителей, вертевшихся рядом круглые сутки, не предлагал наркоты и прочих удовольствий для тонуса и разрядки. В Баку и Тбилиси это бывало везде и самых разных сортов и адресов производства, в том числе из Пенджикента. Юлия внимательно следила за выражением глаз солистов и при обнаружении криминала тут же расставалась с грешными и слабыми. - Расчёт за отработку без премии, проездные билеты в руки и до свидания! Куда может завести потворство таким "артистам", она знала хорошо и в новой роли подобного иметь не хотела категорически.
  Про исключительные корни казачества им рассказывали многие и подталкивали к мысли написать что-то своё на эту тему, ведь есть же у них баллада о растоптанном цветке, которую относят к середине первого тысячелетия. Памятных вещей им принесли много и музыкальных инструментов из прадедушкиных запасов тоже. Но главное, что им пришлось по душе, это клавир церковного хора с литургией по казачьему сотнику Андрею. Это было из эпохи кавказских войн ещё до генерала Ермолова. Зоя его внимательно просмотрела и решила, что идеи там есть и ими грех не воспользоваться.
  Последний вечер проходил на заметно растаявших силах и вся группа угомонилась очень быстро. Юлия оделась попроще и заглянула к Грише, тот уже поджидал и они отправились гулять по ночному городу. Вскоре оказались на набережной горной реки и устроились на скамеечке, наблюдая за прохожими и запоздавшими домой, гуляющих и отдыхающих почти не было, поскольку день будний и завтра на работу. В Кенте ночная жизнь намного гуще и насыщенней. Гитара у Гриши с собой всегда и большая часть диалогов у них была смешанного типа: слова вопрошают, а струны отвечают. Ей нравилось ставить его в тупик мелодичными фразами, а ему выбираться из дебрей женских алитераций, от который кружилась голова и темнело в глазах, играя с ним, она как бы продолжала партии семейных игрищ 25-ого числа, но без сестёр и мужа. И тупиков стало меньше, а маленьких шедевров больше.
  Тексты газелей о житье наложниц и гаремных тружениц из Юлии выливались уютными фразами и музыкой слов, они изначально были музыкальны и Грише надо лишь всё это обернуть в ноты и ритмику. Поскольку его муза и сама сильно неравнодушна к Юлии, то дело шло размеренно и ладно. Коллизии определялись на ходу и часто Юлия спрашивала, что делать дальше: то ли казнить, то ли спасать героиню. И они размышляли над вариантом, изначально избавляясь от банальностей. На левой стороне блокнота Юлия писала текст, а на правой были ноты сотворяемого опуса. Совместное электричество было настолько мощным, что им хватало быть в тонусе и без физиологии прикосновений и соединений. Оба понимали, чего можно лишиться, отдавшись инстинктам. О Глэдис не говорила она, о Чернышёве не спрашивал он. Завершив черновое, они сразу же расписали партии по инструментам и в общих чертах наметили хореографию. Сюжет назывался "Беглянка Хабиба".
  - Юлька, ты будто про себя написала, - вслушавшись в готовое, сказал Гриша, - тонко и проникновенно. Ты была той самой Хабибой и чувства юной невольницы - это и твои чувства.
  - Нравится? - уронила женщина, зная точно ответ, но желая слышать его много раз.
  - Очарованный ею, я пишу такое, чего ниоткуда знать не мог. Я без ума от тебя и твоих газелей. Юля, ты чудо: и автор, и певица, и женщина!
  - И какая из этой троицы по душе больше? - не могла насытиться Юлия и с упоением терзала мужчину.
  - Конечно - женщина! - Она в тебе всему голова и хозяин.
  И они на одном дыхании написали ещё один шедевр. Вокруг звенело и искрилось и блокнот очень укладисто обогащался строчками и нотами. Женщина оценила сотворённое и убедилась, что в роли мужа Гриша очень хорош, а ей нравится быть с ним и вынашивать общее. - Без мужского семени женщина бесплодна!
  Они вернулись только к утру и сразу же подключились к сборам и отъезду.
  
  Приехав домой, сёстры вдохнули воздух родного города и впервые в жизни не умилились от восторга: было душно и уже сухо. Вселенская стройка притушила весеннее цветение и пыль стояла везде, пока не смоют дожди. И впервые Юлия была не так возбуждена, как Зоя, ступив на порог своего дома. Да и дом ли это? - Скорее, уютное служебное жильё! Первые три дня в суете восторгов и подарков прошли быстро и Юлия отметила, что к мужу ничего особого не питает, хотя женское к мужскому встрепенулось мгновенно. Однако к инстинкту ничего из глубинного не приобщилось и она в который раз уснула в его объятиях, думая о Грише.
  Муж отметил особое цветение жены и постарался ничего не испортить, деликатно обихаживая трепетное тело и не задевая душу, которая витала в облаках грёз и творчества. Зоя просветила насчёт новых успехов и роли в том Юлии и успокоила мужское достоинство - не грешила, не предавала! - Только наркотик творчества.
  Собравшись вместе после недели отдыха, они завершили цикл из 12 газелей и на площадке у строящегося театра дали концерт, куда включили и парочку свежих вещей. Услышав реакцию знатоков и рядовой публики, музыканты подправили звучание, добавили драйва в танцах и назначили концерт на стадионе, теперь они уверенно соперничали с футболом.
   Ну и для проверки публики на вшивость включили рок-н-ролл в один из фрагментов программы. Классический и без этнических заморочек, чтобы знающая публика могла сравнивать настоящее с эрзацем. Начинали они эту вещь обычным бит-составом с сольного ритма ударных и постепенно добавляли драйва и силы, включая партию нового инструмента и в финале трёхминутного опуса пели уже все на шесть голосов и 8 инструментов. Репертуарная комиссия эту вещь приняла с трудом и заглядывая в глаза самой Чернышёвой: не в разводе ли она с мужем? - Классический рок-н-ролл?! - С ума сойти! И запретили бы, но этой крамолы требовала стилистика программы.
   ЧЕРНЫШЁВ НА БЕСЕДЕ В ПОЛИТБЮРО весна 1974
  
  Через неделю после отправки в ЦК на Старой площади документов с выводами по работе обкома за последние три года и планами на будущее ему позвонил Леднёв и сообщил, что записка имела резонанс и его ждут для разъяснений изложенных идей лично. Ему сразу назначили дату и время и в приёмной большого чина из Политбюро КПСС не мурыжили. У чиновника был и государственный пост - КГБ СССР и звали его Желязников Евгений Викторович. Кличка у аппаратчиков республиканских ЦК и обкомов - Молох. Он обычно своих оппонентов сминал и превращал в порошок, поэтому его боялись и открыто не перечили. С Чернышёвым он был прост и доброжелателен и было видно, что анализ ситуации и подходы к теме изучил дотошно, а предложения Чернышёва тоже просеял через сито сомнений. И он начал с краеугольного камня Чернышёвских тезисов - профессионализм и иерархия управленцев.
  - И как же тогда с руководящей ролью КПСС? - Отчёты, выборы, дискуссии, съезды?
  - Я по этому поводу не дискутирую: и так всем давно ясно, что перемены нужны. Но суть их должна иметь точный курс, а не лукавые лозунги и пустые дискуссии с оппонентами за рубежом.
  - Лукавые лозунги? - скрипнул страж страны по части тайных операций спецслужб. Он-то хорошо знал куда и когда эти "лозунги" обращены и эффективность каждого из них.
  - Решение Пленума или Политбюро - документ прямого назначения и его тут же дублируют все отделы ЦК под свою епархию и высылают нам, в обкомы. Сейчас редкий обком готов этот документ понять и исполнить толково и эффективно. Большая часть отписывается и тихонечко спускает на тормозах в ожидании следующего решения, такого же важного. Которое провалят так же, как и все предыдущие. Вам известны реалии выполнения пятилеток по позициям роста в единичках и рублях, так что эту часть я не комментирую.
  - Валим на ЦК или на обкомы, кто из них крайний? - нейтрально и без интонаций спросил Желязников.
  - ЦК и Политбюро - ваш уровень и судить вам, об обкомах скажу честно - слабы и некомпетентны! - Бумаг вал - толку ноль!
  - Хорошо, сузим тему, как по этой части быть в Республике и обкомах ваших?
  - Большая часть наших провалов - нереальность принимаемых решений. Спущенные вниз под копирку, они исполняются механически и никакого удовольствия исполнителям решений, и мерзкий кайф курирующего специалиста!
  - Мерзкий кайф! - Хорошо сказано, по-восточному, - улыбнулся Молох и дождался комментария:
  - Правильный куратор в этом деле - спец хороший, часто кандидат или доктор наук, а исполнитель какой-нибудь бывший секретарь парткома не выше комбинатовского. - Его туда и двинули, потому что инженер он так себе и прогресса от него не жди. А там он обеспечит тылы на партактивах и партконференциях области. И если он сидит на строительстве и промышленности, то в строительстве забодает всех требоаниями и придирками, а в промышденности прослывёт либералом и понимающим производство.
  - Куратор-мазохист и заранее шутит сам с собой, зная всё наперёд? - В этом суть мерзкого кайфа?
  - Да именно в этом! Нужны эффективность решений, профессионализм на всех уровнях и чёткое разделение хозяйственных и социальных задач. От ЦК до обкомов и райкомов. Беляков нет, с троцкизмом покончено, грамотность полная и давно, враждебных классов тоже нет. То есть, заниматься надо хозяйством и обществом. С обществом у нас вроде порядок - связь с низами идёт путём перевыборов номенклатуры и зондирование местных трендов. А вот с хозяйством сложнее. Хотя должно быть наоборот. Все наши беды и перекосы в Республике от некомпетентности принимающих решения. Промышленник не понимает в прокурорстве, а юрист - баран в экономике и технологиях индустрии. Это как бы условия задачи и я их в информационной записке только называю. И с позиций прагматика от станка анализирую дела уже и по всей Средней Азии. Ну и немножко параллелей с остальными республиками СССР. И ни слова о других регионах республик Союза, а только об Азии и её проблемах.
  - Насколько опасно сползание в азиатчину в нынешнее время и именно у вас в Республике?
  - Если местную "как бы элиту" не сдерживать и дать свободу под лозунгами национальных особенностей развития, то в течение 15-20 лет будем иметь вариант Ирана с воюющими кланами при ползучей поддержке ислама и общей деградации общества. Через 20-25 лет Республики уже не будет, русаки уедут, а местных технократов они передавят своими выдвиженцами. Что-то из индустрии останется, но передового и прорывного - нет, их не будет, ни самолётов, ни лопаток для турбин, ни тончайшей электроники! Только закрытый вариант натурального хозяйства в рамках Республики. Ресурсов для металлургии и энергетики мы им подготовили порядком и на сто лет хватит, а там и аллах не ведает. Здравоохранение и образование с отъездом русаков рухнут и всё - конец социализму, здравствуй, исламское средневековье!
  - У вас богатые семейные традиции - отец тоже не парикмахер, - сказал Желязников, - ваше домашнее воспитание как-то повлияло на специфику вот такого восприятия Средней Азии?
  - Семья - это наши корни, она, конечно же, повлияла и на меня. Но все русаки, приехавшие поднимать Азию даже в последние годы, думают примерно так же.
  - Ваша парадигма с приоритетом профессионализма сделает саму идею национальных республик Союза выморочной. По вашему - какой Таджикистан - если там грамотны и профессионально готовы управлять только русаки, а местные выше банщиков не поднимаются? - Бунт на всё это "якобы общественности и народных масс" обеспечен тут же. Разве нет?
  - Евгений Викторович, я говорю об идее и главных приоритетах дальнейшего развития восточных регионов, в том числе и остальных национальных и автономных, где бы они не находились. Гнать вал коллективизации - значит сгубить её смысл - создание товарного производства из нищих собственников. Я понимаю большевиков той эпохи - грамотных людей на все дела явно недоставало и руководили лояльные и преданные делу Партии. Тогдашние ляпы и заблуждения учат главному - спешка в реформах ни к чему. Теперь не та эпоха и насчёт грамотности народа вообще проблемы исчезли. Зато проявилась другая - неграмотна сама власть! Она не от сохи и не от станка! И вы это знаете лучше и глубже меня.
  - Ладно, не здесь и не сейчас это обсуждать, хотя ваши принципы обоснованы и мотивированы. На ваш взгляд, в таких национальных регионах русский язык - это основа прогресса. Именно он, а не национальный - приоритет культурного развития. Как вы себе мыслите продвижение этой идеи в жизнь?
  - Между трудящимся декханиным в кишлаке и Политбюро в Москве не должно быть посредника из местных чиновников. То есть, русский язык везде в СССР - это сразу же после штанов вместо пелёнок. Учитель - это наш агент влияния и он не может быть троечником! И председатель колхоза должен заглядывать ему в глаза и выполнять все его требования, а не учитель неделями околачиваться у хакима в приёмной, чтоб вставили стекло в спортзале. Любая чиновничья ступень - это лишняя головная боль по надзору за их аппетитами.
  Мастер на заводе вписан в структуру производства и обеспечивает ритм выпуска деталей и в итоге уже самих самолётов. Чётко по минутам и секундам, миллиметрам и микронам - и только тогда он, собранный из миллиона элементов взлетит сразу и не рассыпется в воздухе. Там любой болт и заклёпка просчитан и сделан из нужного материала и правильной технологией. И каждый рабочий и ИТР отвечает личным клеймом за качество.
  Мы что-то хотя бы приблизительное имеем во власти? - И близко непохоже! Вот поэтому все управленцы должны быть профессионалами и отвечать за свои деяния. А партия отвечает за этих наёмников. Так же по персоналиям и с личным клеймом. Провалил задачу - на выход! Не валить на коллегиальность - там крайних нет и виновных тоже, а персонально каждый за свой сектор и без кампанейщины по досрочной сдаче беременной узбечки к юбилею республики.
  - Это, Пётр Ильич, не реформы - это форменная революция в умах наших управленцев.
  - Но если этого, как бы оно ни называлось, не сделать, то Республика станет неуправляемой и ползучая контра победит без единого выстрела. - Что скажет Ленин и Фрунзе и ваш Дзержинский, увидев сегодняшнее?
  - Нас расстреляют, как утративших политическую бдительность. И в назидание всем будущим долбо...бам, просравшим пролетарскую революцию! - с жаром несостоявшегося интеллигента выдал Желязников. И это было не похоже на прежнего застёгнутого функционера высшего звена КПСС. Чернышёв о таком Желязникове слышал, но наблюдал впервые и отдал должное его реакции: человеческое в нём было и вот оно на выдачу! И он уважительно улыбнулся химере кухонных стратегов, обсуждающих мировые проблемы - высшие лица думали так же:
  - Это первая часть дилеммы - кто виноват. Расстреляли виновных и посадили причастных - первое решили. За ней идёт второе, то самое, о чём я и пишу: - Что делать?
  - Менять кадры и принципы управления. С этим ясно. - У вас есть что нам предложить на этот счёт, то есть, мы из Центра очень точечно и срочно что-то меняем в механизме управления Республикой? - С чего начнём?
  - Коррупция! - Кент собирает деньги и переправляет в столицу и никто никого не трогает - особенности национального развития и менталитета! На низовом уровне мы это изучили, вам Савушкин должен доложить об этом. Но продажность и корруптивность стала уже системной и вот такой хирургией удаления слишком рьяных и одиозных её не одолеть. Надо вынуть у них саму возможность чем-то торговать незаконно и втихую.
  - Госплан - очаг и метастаз?
  - Туда ведёт не одна ниточка из Республики. И не только туда. А раз оно никем не обнаружено, то и другие хитрецы Союза делают то же. - Все республики! Потому стоим и у нас вечные проблемы с ресурсами всего.
  - Да, - вздохнул Желязников, - Феликсу Эдмундовичу было проще.
  - То, что мы имеем, это издержки рваного развития страны и войн с восстановлением. Но это ещё не катастрофа. Хотя к ней мы приближаемся, несмотря на общий рост по стране.
  - Национализм поднял голову?
  - На местах это видно любому русаку.
  - И что же насчёт интернационализма трудящихся масс?
  - Пока им не задурят голову местные умники из не работающих и не пашущих, массы лояльны и будут с нами. Как только их убедят, что виной всего не их личная дремучесть и неквалификация, а русаки на начальствующих должностях - это уже иная публика. Басмачество начиналось в городах и чайханщик был содержателем явки повсеместно. Чайхана - место ключевое в этом деле. Сейчас мало что переменилось.
  - Вы пишете об гене национализма в кавычках, вещи ключевой и системной - это так?
  - Да! На языке профессионала от промышленности. Эту тему никто не изучает серьёзно. И вообще - социология ближе к продажной девке, чем к науке.
  - Вы в партию попали из-за выдвижения на начальника цеха?
  - Да и я понял, что так лучше для работы и не будут доставать близостью к торговым кланам Средней Азии по линии жены и её родни.
  - Жена разделяет ваши взгляды?
  - И она и её сёстры лояльны новой власти и её приоритетам, а их мужья - нет! Недобитые баи. И они отличная агентура и тайное влияние для вражеского окружения.
  - Их больше и они нас окружают, несмотря на власть Советов?
  - Не так громко, но что-то в этом духе. Коран у них в качестве негласной идеологии и это уже не криминал.
  - Даже так?!
  - В Кенте сие выглядит не так страшно и даже - совсем нестрашно, но в районах аграрных скрытое мучульманство уже в норме. Коран на виду у всех, а партбилет для прикрытия задницы.
  - Ваша жена - яркая женщина, это вам не мешает?
  - Нет, конечно! Она занялась музыкой и вместе с сестрой устроила отличный проект продвижения древнего в современную культуру. И приносит доход в бюджет, а не сплошные расходы, как от других секторов искусства. Ей это придаёт дополнительную уверенность в себе.
  - Говорят, что она от вашего имени монополизировала всю эстраду Республики. - Врут?
  - Можно ли из-под палки собирать полные стадионы раз за разом? - Нет, конечно! А громадные тиражи тут же реализованных записей? - Но есть и моя поддержка, без неё на Востоке никуда. Иначе замотают инстанциями и всякими советами и комитетами. Как и что петь, и нет ли там антисоветчины? И кто был в роду у ударника с семитской фамилией. - Хрень и не иначе!
  - Не боитесь, что она соблазнится чем-то и вас подведёт? - У артистов и музыкантов такое сплошь и рядом.
  - Нам это не грозит. Мелочами я её не утруждаю, а по большому счёту для семьи она всё выполнила и теперь работает для души и высших ценностей. Я их в ней разделяю. И потом, я же её украл в возрасте семнадцати лет и её национальный ген давно мутировал в привязанность белому искандеру.
  - Искандеру?
  - Так у нас называют белых пришельцев по аналогии с Александром Македонским. В местной исторической памяти он Искандер. Мы тоже пришельцы и тоже белые. Они с сестрой вершат крупное дело. И мы их трудом и талантами выбираемся из местечковости и провинциализма. То ещё болото и они обращаются к вкусам продвинутых слушателей и они востребованы. Реакционная система такого типа конструктивна и именно она - плавильный котёл нового витка культуры. Шахнаме сейчас - это рассада для давнего прошлого и сладкозвучная отрава.
  - Вернёмся к вашим предложениям. Если убрать генерализацию в виде республик, то из Центра управлять двумя сотнями областей Союза будет невозможно. Анархия и самостийность утопит такую громадную страну моментально.
  - Разрушать национальное в умах непросто и так быстро такое не делается. И если для этого этнического не будет питания кроме фольклора и особенностей кухни, то оно отомрёт само и без особых комитетов по национальностям. Ясное дело, управление должно быть функциональным и гибким. И именно управлением, а не качанием прав. У нас же доминирует последнее.
  - Вы упоминаете вариант управленческого трайбализма, в чём его суть?
  - В регионах власть занимается собственным развитием и стремится к самообеспечению по всем статьям. То есть, жить по средствам. Но государство имеет два рычага развития: хозяйственный и гражданско-социальный. В рамках большой страны - это вроде кассы взаимопомощи. И каждый регион спасается сам. Не смогли - начальников посадили и другим наука. При этом дураков сидеть за других не найдётся и управлять будут умные и умелые, а не приближённые к телу и позвоночные. И каждый регион имеет спонсора в зависимости от ресурсов и прочего. Металлурги Союза спускают в Кент деньги и фонды для нового производства, а прежнее оборудование зарабатывает и отрабатывает старые кредиты. То же по аграриям и машиностроению. Образование одно и то же везде! Как и медицина. Никаких национальных бляшек и тараканов в голове.
  Ну и не надо управлять сотнями регионов, надо держать там профессиональных управленцев и поддерживать нужный климат. Сама структура КПСС для этого подходит идеально: в ней есть ресурс контроля любого звена власти. Нужно настроить обратную связь и только. Правительства в Эстонии и Грузии не нужны! Только регионы!
  - Стоит об этом заикнуться и визг начнётся сразу же. Вы живёте в Кенте давно и знаете, как на это отреагируют местные элиты.
  - Чтобы не настраивать народ против себя, надо разоблачить вандею и показать суть в ясных образах. И на этой волне откорректировать Конституцию, сейчас там в приоритете национальные ценности и ни слова о компетентности и ответственности властей. А именно она и есть ключ к победе социализма на Юго - Востоке СССР. В Кенте и других промышленных областях мы это устроили явочным порядком - убрали из власти некомпетентных. Думаю, и в других регионах Союза народ это примет и поддержит, националов с партбилетами ненавидят везде. Так что вопрос назрел. И таких партий больше нигде нет. Она настоящая и эффективная и просвечивает всё общество насквозь, но нуждается в уходе и правильном использовании, как и любой механизм.
  - М-да! Зерно рациональное, но нынешнее Политбюро его не поймёт.
  - И что теперь? - Раз оно не соответстует задачам времени, то менять надо его, а не задачи подгонять под их барские капризы, разве нет? - Пожалуйства, вот вам история такого же типа - все осуждают Временной правительство Керенского за болтовню и бездействие и даже не берут в голову, что среди меньшевиков и эсэров не было ни единства, ни опыта реальных дел - одни адвокаты, поверенные и прочие болтуны. Вот их-то большевики и переиграли.
  - А теперь переиграют нас? - Кто?
  - Если упростить до формальной задачи, назовём это так - обстоятельства. Картина та же, что и в 1917-ом: вал событий с одной стороны и неадекватные решения власти с другой. Только ещё не горит и нет голода и Антанта не держит за шиворот. Но уже ясно просматривается и Антанта, и голод, и бардак в управлении. Вы же следите за страной и видите истину в целом. Я знаю у себя, а вы на своём уровне.
  - И звено ЦК в Республике вы считаете лишним?
  - Да, это паразитная шестерёнка и питает она только амбиции аборигенов. Как и саму национально-территориальную систему расчленения общего пространства на кластерные единички управления. Толку от неё ноль, большие задачи решаем в Москве, а малые на местах. Я это вижу по обороту документов в обкоме. Сами же регионы укрупнять надо осторожно и объединение областей - это штука тонкая. Но с городом и районом у нас связь устойчивая и мы живём в режиме диалога. С ЦК в Кенте такого нет ни у кого.
  - И последнее, нам Савушкин многое докладывает напрямую, но не всё и ссылается на вас. Чего он недоговаривает?
  - Во-первых, война, во-вторых, мы с ним на чужой территории и неприятель везде. В спальне тоже. Их втрое больше, чем нас и эту данность забывать нельзя. В Аппарате ЦК на Старой площади и на Дзержинке тоже есть глаза и уши противника. Так что не всё вслух. И многое не вслух. Оно и вам ни к чему.
  - И всё же!?
  - Мы чистим и воздух, и кровеносную систему, и органы выделения. И терапия и хирургия. Наркоз тоже местный и не всегда эффективный. Бывают и проколы. Частный пример. При задержании перевозчика героина его охрана устроила резню в общественном месте. Бандиты без хозяина в голове и готовы на всё. Их потом перебили. Вытащили из чайханы и уложили в укромном месте. Задержанные в возрасте 20-25 лет, в армии никто не служил, хотя внешне всё при них, по поведению большей частью неадекватные, без документов или с фальшивыми, в схронах в горах и городских тайниках оружие, при задержании сопротивляются яростно с применением холодного оружия и на вопросы не отвечают, зная, что их вытащат свои. Они в этом уверены, потому что, когда задерживали не люди Савушкина, их отпускали и те исчезали мгновенно. Местная милиция - не наша милиция. Вам понятно, что сделал Савушкин, умолчав о деталях? - Это война и там военные законы и средства, разве нет? В операции заняты самые надёжные люди и знают о ней только два человека: секретарь обкома и председатель КГБ области. Исполнители сидят в нужном месте, посменно меняются и так в круглосуточном режиме ожидания. - Что мы сделали не так?
  - Всё так и Савушкин хороший офицер. Продолжайте, мы и в самом деле из войны так и не вышли. А в прошлую войну все приличные командиры тоже так делали и командование своими проблемами не грузили. Вопросов больше нет, удачи вам, Пётр Ильич, и передайте вашему отцу привет и благодарность за качественные материалы по региону. Они хотя и по линии МО, но я их читал - дельно.
  После беседы с Чернышёвым Желязников пригласил Леднёва и обсудил основные тезисы секретаря обкома из Кента. Теперь он их понимал в полной мере и вместе с мотивами и акцентами проведения.
  - Насчёт ненужности звена "ЦК Республики и сама Республика" - я с ним согласен, - начал Леднёв, - мы занимаемся всеми республиками Средней Азии и контролируем регион в 45 миллионов жителей штатом 12 человек, включая технических работников. Глубина справок и информаций из ЦК Республики - полный отстой, из других азиатских - картина та же. Они собирают материалы в обкомах и приделывают себя паровозами, не понимая в экономике и государственном устройстве ничего. Чтобы узнать истину, мы берём первоисточники, справки обкомов к нам, и восстанавливаем истину. Недели две-три, а то и месяц уходит. Не будь цэковской "информации", мы бы картину имели в непрерывном режиме ежемесячно.
  Это как звено, ну и специфика национальной республики всё это усугубляет. Так что, Чернышёв прав.
  - Павел Сергеевич, это его жена устроила демонстрацию с возложением цветов в месте гибели Грибоедова в Тегеране?
  - Вообще-то она, а Вы тоже в курсе?
  - Такого в нашей истории вообще не было: леди из СССР, участница международных чтений на фарси собирает почитателей Хафиза, Рудаки, Хайяма и Навои из числа жён дипломатов в Тегеране и вместе с ними выкладывает этакий цветничок у особняка, где 150 лет назад было посольство России в Персии. И на видном месте карточка: "Настоящие мужи всё делают своими руками, а не нанимают чернь!" И это на фарси, английском и тюркском. Леди-дипломатки в светских нарядах со шляпками сделали книксен, развернулись к прессе, устроили улыбки и погрузились в машины: у них продолжаются слушания во Дворце конгрессов.
  Что они таким манером сотворили, стало ясно через день и в Тегеране припомнили про миссию Грибедова и провокацию духовенства, натравившую толпу фанатиков на дипломата при исполнении. Скандал вышел приличный и официальный Тегеран извивался ужом, полагая, что это акция советской мести за убийство русского поэта. Наши люди в посольстве сообразили всё сразу и сделали значительные лица, мол, не знаем-не-ведаем! А сами втихую улыбаются. Мы с этим реакционным режимом не дружим и тамошние мидовцы наш язык знают, поэтому такая акция в духе наших недомолвок. - Все дамы из приличный домов и очень консервативных нравов, так что не подкопаешься, про Грибоедова-поэта они что-то слышать могли, а про миссию дипломата - вряд ли. А тут так удачно совпало - Конгресс поэтический!
  - Насчёт харизмы - этого у Юлии не отнимешь, - подтвердил Леднёв, - при особой нужде она могла и жену Реза Пехлеви с собой прихватить и вышло бы, как у нас с возложением венков на Красной площади. Я эту историю знаю, она рассказывала. Чуть иначе и с подробностями, кто и в чём одет из иностранок и почему не прихватили с собой весь конгресс хайямоведов.
  - И почему? - заинтересовался босс КГБ СССР, при упоминании о женщине смягчившись и заметно.
  - С транспортом сорвалось, большой автобус к зданию подъехать не мог, а через площадь на шпильках по пыли да ещё в жару тащиться учёным дамочкам не захотелось. Уехали на машинах английского посольства. Сколько машин подвернулось, на том и уехали!
  - С дипломатическими номерами! Кто же их остановит?! - Ну и умна эта Чернышёва! - одобрительно ухмыльнулся Желязников.
  - Научный конгресс проходил под патронажем жены шаха Реза Пехлеви Фарах и эта восточная женщина проявила массу западных добродетелей. В иранской печати после этого появились материалы о русском поэте, погибшем от рук религиозных фанатиков. При той конфронтации шаха и его сугубо светской власти с нынешним радикальным духовенством тема выгодная и её раскрутили. А Чернышёва стала виртуально приближённой к патронату и Фарах. Обе дамы колоритные и восточные, свободно говорят на нескольких языках и Фарах не единожды меняла язык общения, чтобы досадить оппонентам из духовенства, подсылавших своих людей для публичной дискредитации. Ну и Юлия отличный чтец, а Фарах тонкая ценительница поэзии и музыки, играет на фортепиано, как и Юлия, вполне прилично, Чайковского и Глинку она тоже знает. Ну и язык общения женщин особый и там мужчины - лишнее звено.
  - Народная дипломатия?
  - Цветник, который устроили дамы во главе с Чернышёвой, потом подновляли чуть не год, таблички укрывали от дождя и рядом дежурил полицейский, кое-что обозначая непонятливым. А между тем у нас с шахским Ираном холодная война в самом разгаре. Так что...
  - Да, - согласилсяЖелязников, - такие связи очень эффективны и нам ничего не стоят, но их мало.
  - Откуда бы им взяться, если таких контактов контингентом посольств не устроишь: они большей частью на осадном положении. А вот Чернышёва и в Англии со своей музыкальной командой ни в какие рамки не вписывалась, но привезла прессу ого-го! Наших из профсоюзных делегаций горняков и металлистов там чуть не бойкотируют, а беспартийная культура идёт "на ура".
  - Рынок! - скрипнул уязвлённый Желязников, он иностранное направление курировал своими методами и видел ущербность многого в этом деле, - спрос на искусство есть, но мы как-то из него ничего путнего слепить не можем - одни скандалы. Вишневская в министры не идёт, а Фурцева не понимает Образцову.
  - Может, мы не так к ним подходим? - Раз уж зацепились за эту семейку, то давайте ещё раз о Юлии Чернышёвой. Она с нуля выстроила группу и теперь на волне успеха. То есть, организовать дело может: и репертуар, и огромный колхоз музыкантов, гримёров и техников и завхозов с бухгалтерами. Но руководит театрами и оркестрами СССР бывшая ткачиха! Мы её подправляем, насколько возможно, однако толку мало и вы это видите.
  - Замкнутый круг: профессионалы не идут в министры, а министры-непрофессионалы гробят подвассальную отрасль. Хорошо, что так не везде. Хоть в промышленности всё более менее.
  - Евгений Викторович, Чернышёв в своих записках насчёт реформ не одинок, из 80 промышленных регионов пришло два десятка предложений разного типа, о переменах говорят многие. Но всё вязнет здесь, в ЦК. Партия громадная и ею надо управлять так, чтобы нижние звенья не бумаги отписывали, а стали цехами и бригадами в едином производстве. А это колоссальные перемены.
  - М-да-а! - Кто ж будет ломать карту, если игра и так идёт?
  - Игрок, идущий ва-банк!
  - Вы его видите? - Леднёв отрицательно мотнул головой и Желязников продолжил: - Вот и я о том же! Давайте лучше о приятном, что было потом с участницами конгресса?
  - Эти леди и теперь обмениваются открытками по семейным и светским праздникам. Представляю, что об этом думаютмужья! И заносчивый Реза Шах Пехлеви, ну и дипкорпусы Англии, Франции, Турции и Швеции. Светская и глянцевая пресса Чернышёву любит и из архивов выдаёт её дозированно и небольшими порциями. Внешне она шахбану заметно превосходит и этим светскую Фарах как бы ущемляет. Но для шахбан важен сам факт приобщения и она ждала её снова, но наш минкульт прислал другую группу, московскую, и Фарах выразила недовольство. Мне передали потом её фразу на этот счёт и мы в ней выглядим так себе при всей восточной витиеватости. На юбилей династии Сасанидов, страхуясь от подобного прокола, они прислали персональное приглашение для Чернышовой и группы в полном составе и за счёт приглашающей стороны. Минкульт думает, как это сделать получше, они уже поняли кое-что на этот счёт. Но есть и МИД. Так что про желание шахбан никто не в курсе.
  - С иностранками, жёнами чиновников, ясно - они на многое идут от скуки, а вашу жену она бы на такое подбила?- Она у вас, вроде бы домоседка?
  - Легко! И меня, цветы подержать пока дамы вуальки откидывают, тоже. И не улыбайтесь - перед такой леди ни одна крепость не устоит, КаГэБэшная в том числе. Мы как-то с Чернышёвым за чаем просматривали бумаги по перспективному планировнию и нас занесло на соседей за горами в Афганистан. Что там и как в сравнении с нашими проблемами по наркотрафику. И он привёл историческую справку своего отца, где указывал динамику с опийным промыслом с начала века. И навар ото всего этого местным князькам за рекой Пяндж. И на кончике пера мы пришли в выводу, что средневековье там ещё сто лет не закончится - не выгодно это местным баям, муллам в том числе! Ни сильный шах, ни светская власть им ни к чему.
  - Его отец знает все наречия Востока?
  - Думаю - да! Старшие братья Чернышёва тоже знают фарси, тюркские и английский, мама чуть не англичанка, это у них семейное.
  - Получается, мы его в систему Средней Азии вставили удачно. Мне известно, что местный бомонд промышленников сватает Чернышёва в Первые секретари ЦК КП Республики, говорят, его кандидатура пройдёт легко и аграриев они сотрут в порошок. Что вы думаете об этом?
  - Если с позиций приоритетов Республики, то вариант хороший и тонус будет задан основательный. Очень основательный и надолго. Но! - Я думаю, что такие мозги надо перенаправить в Россию. В Средней Азии трудовой и интеллектуальный десант русских непропорционален её весу в экономике страны.
  Мы готовим кандидатуру Чернышёва на министра металлургии СССР с членством в большом Совмине. В Секретариате уже согласовано, теперь остаётся Политбюро и всё. Под него уже начались перемещения и других руководителей. Он хороший инженер и на кабинетной работе хватку не потерял. Думаю, в совминовских гнидниках порядок наведёт очень металлический. Нам из ЦК никого не тронь - на всех бездельниках бронь отпущения грехов, а он парень из пролетариев - ему можно всё. И замену он себе приготовил. Как и положено, из промышленного горкома. Большую часть своих обкомовских дел он выполняет руками горкомов и райкомов, поэтому все в курсе и всё умеют. Сделав объектами управления области, мы выбьем почву из-под ног диаспоры. С этими национальными заповедниками надо что-то делать - это больше сорока гадюшников и прочих священных коров, в том числе и 14 суверенных государств-учредителей Союза. И всё это мы создали на свою голову под барабаны революционной эйфории. А теперь куда их?
  - Да, мне это уже давно перестало нравиться. Вместо технической и промышленной революции во всей стране уговариваем национальные элиты просто работать. Хотя бы на себя! А Союз их защитит, оздоровит и обучит за свой счёт. - Идёт с большим скрипом.
  МОСКВА, АЛЬФИЯ, ДОЧЕРИ ЗОИ И ЧЕРНЫШЁВ весна 1974
  
  - И как тебе Молох? - спросил Леднёв Чернышёва.
  - Нормальный мужик и мне ничего не пришлось доказывать. Не запретил ничего, но и особо не обнадёжил. Не тот у вас климат, чтобы питать надеждами.
  - Тоже верно! Из-за подъёма национальных окраин мы тихонечко топим родные края и собственную вотчину. Ресурсы не бездонные и получается Тришкин кафтан, а это непорядок. Раз даём, так и спрашивать надо. А тут слюни и патриотические сопли. И староваты, и дилетанты.
  Да, Петя, только что звонила Альфия, спрашивала, где ночевать будешь?
  - Раз звонила, значит приспичило и поеду к ней. У нас с тобой работы много?
  - Недельки на две, но если нажать, то к ужину управимся.
   Альфия и девочки Чернышёва ждали и он окунулся в цветение Зоиных побегов. Девочкам было не столько интересно, как там, в Кенте, хотя и от такого любопытства их распирало, сколько, каковы ониздесь и сейчас. Сейда ходит в девятый, а Зелия в седьмой класс. Завтра школьный концерт в музыкалке и он, как обычно, это папо-мамина витрина состояния семьи, а также экстрим и адреналин во время подготовки и сборов. И Альфия этак незатейливо, но с подтекстом подала мысль Искандеру задержаться и поддержать племянниц. Они уже тихонечко невестились, несмотря на интенсивное интеллектуальное погружение и совершенствование мозгов. И он понял, что поддержка взрослых не помешает устроить и собственные затеи по самоутверждению в столичном обществе. Учились девочки в обычной средней школе и элитной музыкалке: в таких судят не только по успеваемости. Он прикинул время, понял, что ночным рейсом может воспользоваться и согласился. После этого форма концертной одежды у обеих девочек стала темой номер один и Альфия в том закопёрщица. То есть, выглядеть должны и она будет с ним. Не поддержать столь преданную родню - грех и он согласился выглядеть нарядно и по-московски.
  После шумного общения и отработки трудных мест в музыкальных пьесах девочки ушли к себе, а Альфия уединилась с Искандером и получила желанное и заслуженное. Беседуя с ней, Чернышёв поглощал особые интеллектуальные и чувственные калории, упакованные в рассказы о своей работе и учёбе девочек. О-о-чень хорошо упакованные - не оторваться! С идеями у неё тоже дефицита не бывало. Про работу пять слов, а с идеями - чуть не полночи.
  Целое пехотное отделение деток бывает не у каждой пары и о них ни Альфия, ни Петя не забывали. Каждый из этих жемчужин чувственности таил особую историю и в них было так много тонкого и затейливого, что с ума не сойдёшь, но сердце выложится по-полной. И оба понимали, то эта тайна обогащает обоих, не посягая на права других. Не так давно ей исполнилось 53 года и возраст тихонечко к ней подкрадывался, но близость и эмоциональная отзывчивость Чернышёва сводили потуги природы на нет и Альфия так и не ушла в климакс, исправно выдавая повод забеременеть от любимого.
  - Аля, - не удержался он, наблюдая демонстрацию обнов, чтобы гость дома выбрал лучшее для завтрашнего женского пира, - ты так соблазнительна, что я уже ревную! Ты это показала мне, чтобы потом соблазнить и другого. На мне репетиция, а на нём - реалии. Ты не бабушка, а алчущая дьяволица! И ты течёшь. - Алька! - Это мне или тому? - Альфия понимала назначение этой фразы и музыку её звучания, всегда в их интимности особые и неповторимые, по глубине с этим не могло сравниться ничто. На этот раз она не вынесла напора, мягко опустилась на пол и вздохнула. Наряд к ней прилип и обаяния не испортил. Она пришла в себя не сразу, оценила внимание мужчины, легко проглотила слёзы и молча поднялась, приводя одежду в порядок. Искандер наполнил бокал и она сделала глоток. Чуточку отошедши и, почуяв силы, улыбнулась:
  - Видно, старею, раз принялатак глубоко! Раньше твоё глотала мигом и просила добавки, а теперь...
  На концерте они сидели впереди и девочки расстарались. Он им прилюдно вручил серебряные браслетики от ювелиров Кента, которые Альфия приберегла для этого случая, и подарки для племянниц прозвучали громче призов и грамот. - Они ему нравятся в самовыражении тоже и он их оценил!
  - Дядя Петя, они думают, что ты наш папа! - шепнула Зелия в удобный момент, слегка прижавшись к родственнику, она и с мамой так интимничала редко, но здесь не удержалась, уж очень хотелось, чтобы все думали, что Чернышёв её папа. На этом пире тщеславий и честолюбий они с Альфиёй выглядели ярче и основательней других, что обеспечивалось энергетикой женщины и мощью мужчины. В таком возрасте девочкам для самооценки нужно многое и скупиться для них на эмоции не стоит.
  - А что, - приосанился Чернышёв, - мы с Алей смотримся семьёй и так. Разве нет? И они с Альфией сыграли парочку супругов, вышло так, что даже Сейда и Зелия поверили. - Откуда им знать про тайные игры взрослых! Это не публичные оргии 25-ого числа и о них никому! Эмоции девочек были настоящие и для этого можно рискнуть временем. Они с Альфией выделяли своих прелестниц из столичного бомонда тем, что были на равных и четырнадцатилетняя Зелия с шестнадцатилетней Сейдой слушали взрослые штучки и старшие на них не смотрели укоризненно и по-родительски. Фразы с цитатами из касыд на фарси Чернышёв из них извлекал, как профессиональный жулик-факир и девочки, играя во взрослое, отвечали в тон и тоже на фарси. Альфия в этой игре была профессионалом и зависть москвичек обдала холодным цинизмом восточной гурии. Одна из озабоченных мамаш прислушалась к их диалогам и спросила:
  - Что и на каком наречии вы обсуждаете, это не европейское! - Альфия, как и положено восточной женщине, ответилас разрешения мужчины:
  - Вы правы, это не европейский и не еврейский, мы говорим о касыде про наложницу, играющую на восточной флейте. На русский ещё хорошего перевода нет, но на фарси она восхитительна, правда, Петя?
  - Да, Альфи, девочка, которая играла на европейской флейте с фортепиано в дуэте, очень хорошо в эту тему вписалась. Однако, есть примерно такая же касыда, где флейтистку Лию любит падишах. И Сейда их сравнила.
  - Лия и Света Римцова - ровесницы, им по шестнадцать, но Света - это мамина дочка с бантами и прочим, а Лия, о которой касыда, уже младшая жена падишаха, - пояснила Сейда, - поэтому у неё всё глубже. Она это знает сама и давно, потому и собственныечувства и касыда, а Света - обычная девочка и играет только ноты.
  - Восточные девочки все такие ранние? - слегка ощетинилась москвичка и стрельнула испуганными очами в Чернышёва, белого Искандера среди мулаток и креолок. Но он ей шансов не дал и опять указал на Альфию, та выстрелила мгновенно:
  - В нашей семье - все! Если мою дочь выдать замуж в четырнадцать, то муж не нарадуется, а на высшем суде перед богом директору школы не будет стыдно за свою ученицу! - И статус дочерей Зои взметнулся на хорошую высоту, поддержанную родными душами. Не все знали родословную девочек, однако затейливый букет из крови европейца с восточной кровью на Сейде и Зелии видели отчётливо. Черты Чернышёва в Сейде просматривались достаточно рельефно. И Альфия была племянницам за маму привычно и охотно, так что остальное можно бы придумать и публике: не деревенские всё же!
   После этого сюжет со школьной вечеринкой пришлось дописывать и доигрывать иначе и семья в такой конфигурации продолжила бытие и после концерта. Довелось и потанцевать кое с кем и сказать нужное, чтобы ревность и прочие женские атрибуты рода Сонгов и Ким смогли получить удовлетворение. Одним из элементов игры в стратегию было сбитьспесь с училки по музлитературе, она про их маму изволила высказаться через губу - "Попса!" Такое мужу Юлии тоже не понравилось и он с заносчивой москвичкой разобрался по-полной. Раскрутил, совратил и бросил на самом интересном месте, почуяв заветную женскую податливость и слабость. Поместив белую наложницу поближе к своим, чтобы те насладились зрелищем.
  - Дядя Петя, ты наш папа! И даже лучше, мы тебя любим! - не скрывая страсти и восхищения, сказали девочки, оценив увиденное по достоинству. Женский цинизм в них удивительным образом сочетался с целомудрием и любопытством и Чернышёв в этом океане купался с удовольствием. Тем более, что Альфия удерживала девочек от лишних шагов, прививая умеренность, себе явно чуждую, но для девочек и их возраста в самый раз.
  - Зелька, я же говорила, что он сделает это! - вскричала Сейда, очень хорошенькая и почти принцесса. И младшая Зелия, уже не только обещающая прелесть, подтвердила уверенность старшей, выложив фирменные умения, которым мама учила на каждой ступени девичьего развития. Альфие номер в исполнении Искандера тоже понравился и она присоединилась к племянницам:
  - Когда подрастёте и поумнеете немножко, то парней меряйте по Искандеру и будет ясно, чего стоит каждый!
  Говоря москвичке в третьем колене о зрелости Сейды и Зелии, Альфия не предполагала, а знала, что обе племянницы уже достаточно зрелы, чтобы зачать и выносить плод. Розия регулярно брала на анализ их сокровенное и в лаборатории удивились сначала Сейде, а потом и Зелии: такое бывает у восемнадцатилетних зрелых девушек, а не у семиклассниц! Про собственное устройство девочки знали предостаточно и из первых рук, поскольку образованные женщины в роду Кимов и Сонгов доминировали. И они знали, что зачатие - это венец чувственности. А чувственность всегда обитает в окружении любви. Они уже знали первые признаки этого и по себе и по маме, так что невинными были только с медицинской кочки зрения.
  Альфия продолжила мамино воспитание, зная точно, что оно имеет те же корни привязанностей - Искандер. Но их особо не нагружала, поддерживая полёт, вдохновение и парение. К тому же, девочки из класса Зелии периодически рассказывали о том, что обсуждают в узкой компании про увиденное в замочную скважину родительской спальни. Как бы сверяя уровень притязаний москвичек и собственный. В общем, про аистов и райские кущи не верят уже в первом классе и к четвёртому о физиологии зачатия большая часть девочек знает всё. Так что Сейда и Зелия про интимную жизнь и правила поведения в обществе знали достаточно, чтобы обходиться без купюр и называть всё своими именами. Что говорить учителям и от чего воздержаться, они тоже знали. Иногда они участвовали в вечеринках у Чернышёвых 25-ого числа и по части женского самовыражения тоже просвещены. И в этой связи Искандер придержал полёт девичьих амбиций про втык московской мамаше насчёт Лии и Светки Римцовой:
  - Наложницы у падишаха бывали всякие, двенадцатилетние тоже, но настоящие гурманы из мужчин предпочитали уже сформированное тело, где всё созрело и готово плодоносить. А это не раньше шестнадцати. Бутоны таких цветков хороши и заманчивы свежестью и невинностью: они южные, но настоящее цветение и брожение в женщине появляется только в 25-30 лет, когда придёт второе материнство. Правильно устроенное и регулярное, оно только красит женщину. К тому времени в голове ветерок обычно угомонился и с ней есть о чём поболтать, кроме неё самой. Ваша мама тому пример яркий. Другие женщины вашего рода тоже изумительны и детки каждую только отшлифовали и придавали шарм и новое очарование.
  - Я по касыдамотметила, что не все женщины гарема плодоносили, хотя своим вниманием повелитель одаривал всех. Однако дети только от избранных. - Почему? - спросила Сейда.
  - Там были соображения морганатические и имущественные, по которым любой плод от падишаха имеет право на что-то от богатства двора или на какую-то власть. И вы уже знаете, что каждое соитие падишаха - это событие! За ним следила высшая знать и жрецы. С одной стороны - сам падишах и его потенция, с другой - наложница или жена. Ходил он к ним или принимал у себя в покоях в дни благоприятные для зачатия плода и каждую из женщин тут же оценивали по шкале плодоносности. Неплодных тут же убирали и во второй раз попасть на ложе падишаха было проблемой, если та не привлекала чем-то другим. Не зря же после дворцовых переворотов под нож шли и гарем и дворня: у пришедших на смену уже своё есть. Но при этом и те и другие наложниц из народа обеспечивали травами и зельями, чтобы их плоды так и не распустились. Развлекай барина сколько хочешь, но на власть не претендуй! - ответил он.
  - И евнухи со служительницами решали, кого оставить бесплодной? - загорелась открытием Зелия.
  - Насчёт "решали" сказано громко, но эта челядь тоже свой вес имела и немалый.
  - Большая часть касыд о юных девах. Редкая из них потом, став женщиной старика-бая или хана, убегала с кем-то из молодых воинов, почему? - Чем неволя гарема слаще свободы?
  - Я бы ответилтак: выборка известных нам касыд и газелей не отражает полной картины о женщине той эпохи. Чаще всего их писали придворные поэты и на заказ. И это всегда избранные сочинения из того, что было на слуху. И выбирали, что потом будут петь потомки при рамизу и фархада, влиятельные вельможи и люди с кораном наперевес.
  - Заказывали, расплачиваясь ласками этих самых гурий? - догадалась Сейда.
  - Разумеется, не коврами же или золотом!
  - Разве лучшие из них того не стоили? - спросила Зелия.
  - Если бы везирем был я, может, так оно и было бы. Но шибко просвещённых в то время никто не любил и придуряться валенком было как бы гарантией дожить до смены власти.
  - И нам с Зелией в то время ни за что не уцелеть? - спросила Сейда, как бы утверждая, что они с сестрой и красавицы и ума палата.
  - Я думаю, ваша мама в ту эпоху вряд ли выжила бы и вас бы не родила. Так что, милые племянницы, вот так! - Все касыды и газели - из исламской истории Востока и там заложено всё из основ Корана. То есть, женщина изначально - собственность мужчины по воле аллаха. И, сбежав с нукером, она свободной всё равно не станет. Зато лишится ореола приближённой к высшей власти. К тому же, сохранились касыды только придворных поэтов, поэтому там доминируют страсти и страдания в гареме. - Султан любит и дарит себя - ты счастлива, султан разлюбил и отдалил - и никаких вариантов!
  - И про обычную горшечницу касыду не найти? - спросила Сейда.
  - Если красавицу присвоит везирь хана, тогда будет хасыда, а про городскую горшечницу писать некому! - Я права? - воскликнула Зелия и засветилась в предвкушении похвалы.
  - Искусство предпочитает изображать красавиц и героев, а не чернавок и подлецов, - согласился Искандер, - так что, юная гурия, ты рядом с истиной. Но одна ваша свободная мамочка в тысячу раз ярче всех гаремных лейл и исабелей вместе. И её уже сейчас знает вся Республика. Сказанное прозвучало впечатляюще и тонус беседы стал припахивать откровенной чувственностью. Девочки к такому тянулись инстинктивно и услышанное из уст самого уважаемого мужчины принималось в качестве истины последней инстанции.
  - В касыдах сказано - любовь и на том всё, но как она выглядит - ни разу! - В литературе на сочинении говорят в таких случаях - тема не раскрыта, образы не описаны, ошибок тьма - садись, два! В восточной литературе об это ничего нет, в касыдах и газелях тоже! - заявила Сейда, - в западной побольше, но мы её в школе не проходим. Рахметова и спать на гвоздях - да, а почему Каренина под поезд бросилась - тоже нет! Может, у неё не любовь к Вронскому, а страсть?
  - А ты различаешь страсть и любовь? - поинтересовался Чернышёв и Альфия внутренне напряглась, опасаясь темы в его изложении для девочек.
  - И в общих чертах и по-литературному, - с тем же апломбом заявила Сейда.
  - И в чём же разница? - спросил он, стараясь ни подавлять девушку, ни раскручивать на азартную дискуссию без меры и границ. Сейду не так давно пробовали на 25-ое число и там останавливали с трудом: так ей понравилось самовыражаться.
  - Любовь трепетна, нежна и касательна для души, а страсть сжигает и полоняет. - У Карениной страсть! - пригвоздила она всю литературную критику современности.
  - А у мамы к тебе - что? - Сравни с тем, что ты указала, - осторожно приземлил векторы интимной тяги у юной женщины взрослый мужчина.
  - Она меня любит! - заявила Сейда так, будто они с Зоей любовники.
  - И ты обрушиваешься на неё с обидами и укоряешь за жестокую несправедливость, когда она не дала укоротить юбку. Ты хотела сразить Селижарову и ткнуть Есина открытой кофтой и шикарной юбкой, а ретроградка мамочка не дала, кошмар и конец света! - А мамочка мягко обнимает и утешает и пламя борьбы с косностью и родителями потухло. Ты понимаешь, что она к тебе с добром и это от любви. И твоя страсть уступает её любви. Тут вам и ответ, что сильнее.
  - Логично, - согласилась Зелия, следившая за нитью дискуссии. С Искандером легко и приятно, даже получить пенделя не обидно.
  Девочки уже просмотрели привезенные записи и видео концертов Юлии и Зои и могли судить о многом, ну и гордиться общностью с ними. Но, дети своей мамы, они видели глубоко и искали истину.
  - Почему они так много поют на фарси? - спросила Сейда, просмотрев запись концертного номера, - на нём сейчас почти никто не говорит и неясно, о чём они! - и взглянула на Искандера, а мужчина тут же покосился на Альфию. Та решила сыграть мамочку.
  - По-русски сказанное о женщине в касыде звучит не так сочно: оно не передаёт запаха женщины, ждущей мужчину. На фарси запах принимается как данность и она общая для всех типов отношений людей. У цветов уже иное значение - там запах с человеческим общего не имеет. Томление - на фарси тоже запах. Вы же знаете, что это такое?
  - Не маленькие, - за двоих ответила младшая и старшая не возразила.
  - Вот это томление, которое у вас идёт из утробы и гнездится на самых краешках лона, и есть предмет касыды. В русском такого нет, - пояснила Альфия и Искандер добавил:
  - Ничего подобного нет и в западной литературе. Юлия эту тему изучала глубоко и кандидатская у неё так и называется: "Чувственность в касыдах и газелях фарси Х-Х11 веков в Передней и Средней Азии".
  - И нашей культуре есть чем гордиться? - спросила Сейда у Искандера и тот женскому тщеславию подыграл:
  - Разумеется, ваша мама и тётушки тому яркий пример. И вас они лепят такими же, получается исключительно красиво, основательно и вкусно. - Не зря же за вами охотятся уже сейчас!
  - Она говорит о любви и это подаёт, как высшее, - подключилась Сейда, как бы опекая Зелию и вступаясь за неё. - Но любовь без мужчины не бывает. Когда мы что-то об этом разглядываем в себе, то мужчину придумываем. А мама светится, хотя папы уже давно с нами нет и говорит нам, что это от любви. Любовника тоже нет, но она светится.
  - Как вы это определили, вы знаете что-то про реальную любовь женщины? - спросил Искандер и девочки подобрались: тема жутко интригующая!
  - Когда мы читаем касыды, баллады и всё такое и всё это, как говорится, с выражением и чувством, то видим что-то в себе новое и именно оттуда, из сердца. Оно нас грузит и топит и это не инстинкт. Мама часто бывает такой же. И мы это чувствуем. Мы её хорошо чувствуем, - сказала Сейда.
  - И что? - улыбнулся Искандер.
  - Она в кого-то влюблена. Это бывает недолго, но мы всё равно видим. Когда она в таком состоянии, то нам прощается всё! Она мягкая и нежная и пахнет, будто цветок из сказки.
  - Я тоже так думаю, - поддержал Искандер, - Зоя тонкий и вдохновенный музыкант и её музыка, не только клавиши, но сердце и душа. Она их выкладывает на клавиши и те вступают с ней в сговор и поют фантастическое и колдовское. Без любви такого не достичь. Вы в музыке с самого рождения и "шлёп-ногой" от настоящего различаете. Когда смотрю и слушаю, как они с Юлей сводят народ с ума, то и сам поддаюсь их чарам, хотя знаю - они настоящие плутовки!
  - Плутовки? - дружно воскликнули девочки, гордые приобщённостью к такому штилю оценки мамочки.
  - Я точно знаю, что чудес не бывает: я инженер! И если кресло вдруг оказалось в воздухе, значит, тут дело нечисто. То есть, фокус, а от него до жульничества рукой подать. Плутовство же - синоним жульничества.
  - Иногда приятно чувствовать себя обманутой, - поддала копоти "мамочка" Альфия и девочки согласились. Но вскоре перешли к любовной отраве для женского рода, которую производят мужчины.
  - В общем так, мы маму знаем хорошо и других тётушек тоже. Любовный напиток, дядюшка Искандер, они покупают у тебя! - выложила Сейда. И Альфия от ревности аж взвилась - эти соплюхи уже прицениваются к её кумиру!
  - Вы знаете его вкус и запах? - спросила она без особой мягкости и тепла в тоне.
  - В общих чертах, - смело ответила Сейда, чуя поддержку Искандера, - и сейчас этот аромат от вас аж с ног валит! Пока Искандера близко нет, то и валить нас нечему.
  - Умничка! - похвалил Искандер и Альфия притихла, - у мамы вы это тоже замечаете?
  - Конечно! - С неё всё и началось, - присоединилась Зелия и про зрелость юных дочерей Зои у взрослых последние иллюзии исчезли навсегда: они женщины! Юные и неопытные, но женщины и их радо развивать.
  - Любовный механизм женщины - это высшая математика и высшие материи естества, - согласился Искандер, - вы уже немного в курсе, но это только азбука. Мама и Альфия обучат премудростям, они умеют всё! А потом сами.
  Быть транслятором идей Искандера дочерям Зои Альфие не очень хотелось, но кому другому такое по силам? И она приняла на себя новое и уже наполненное содержание женской жизни. Юные хищницы знали так много, что учёба вскоре могла стать обоюдной.
  Ну и Искандер, он, занятый женщинами, едва успел на рейс.
  
  - Хорошая у вас семья! - сказала соседка по вип-салону, жена областного прокурора, узнав Чернышёва и его племянниц с тётушкой во время посадки , - я слышала, Альфия уже и здесь на виду. Хорошие люди везде в цене.
  - По-моему, красота женщины - это ценность без границ и времён, разве нет? - повернулся он к соседу справа, мужчине в возрасте и по виду отставному военному.
  - Ваша жена ещё ярче, - нейтрально заметил тот, - и отца вашего я тоже знаю. Мы дослуживали вместе в штабе САВО. Я полковник Старников.
  Чернышёв деликатно кивнул ему, намекая на спасение от общительной соседки. Тот не стал мешкать и сразу начал с футбола и шансов местного "Динамо" в союзном чемпионате. И дамочка притухла, а потом и уснула. Обсуждая фанатов на трибунах, Старников отметил:
  - Когда на стадионе выступала ваша жена со своей командой, на трибунах была большей частью всё-таки мужская и футбольная публика и её не узнать!
  - Да, сто тысяч мужиков и дружно "Судью на мыло!" - такое впечатляет, согласился Чернышёв, бывавший на футболе изредка.
  - Я представляю, что глубинное и сокровенное чувствует женщина, когда такая масса всем своим строем по-мужски и страстно хочет её! - Вам за Юлию не страшно?
  - Уже нет: она умеет направлять и управлять. Это искусство и она им овладела.
  - Да, когда вся громада стадиона дружно подпевает припев "Девушки в седле" и по трибунам прокатывается как эхо "та-да-дам, та-да-дам" будто от копыт, в голову приходит самое разное. - Не футбол и никто не промазал мимо ворот и не забил с тридцатника в девятку, но восторги ещё круче.
  - И после всего ни драк, ни пяти машин пустых бутылок на трибунах, ни диалогов - Ты меня уважаешь?
  - Про "управлять" вы хорошо заметили, раскачать и сделать сообщниками десять дивизий пехотинцев дано не всякому. У меня жена уже скоро год как стала делать особую причёску и, когда бываем в театре, держит спину, как балерина. - Ревность! Движущая сила любви. - Она ревнует к этим женщинам, будто они рядом и дышат специально, чтоб меня возбудить.
  - Сколько ей?
  - 63 года. Мне 67 недавно стукнуло. Вот так-то! - гордо улыбнулся полковник в отставке.
  - Когда трибуны русаков поют припев на фарси, тут надо разобраться - почему? Они же местную речь дальше "шьяшлык" и "рахат-лукум" в упор не видят! А тут на умершем языке и без русского акцента.
  - Я на их стадионные концерты беру полевой бинокль и вижу, каковы эти музыканты и бесподобные метиски во главе - за такими хоть куда! Лица яркие и влекущие. Там музыканты - в основном мужики и они с них глаз не сводят. - Это настоящая команда: я знаю, что это такое, поверьте офицеру.
  - Да, в этом есть что-то и из военных задач, - согласился Чернышёв, - они чужую оборону раскачивают очень умело. Послать их на "Уэмбли" с парой-тройкой концертов и Лондон сам вручит нам ключи от города.
  - Как их там приняли? - Кажется, в Лондоне они тоже выступали, но не на стадионе.
  - Ну, "Альберт-холл" - это вроде проверки на вшивость, зал большой, публика искушённая и придирчивая. Но они её прошли. А одна из тамошних видных вокалисток влюбилась в нашего гитариста. Не в "битла" Джона, а в русского Гришу! -Хороша, Глэдис, ой, как хороша! Можем ведь, когда хотим! - полковник фразу Чернышёва принял по её настоящему весу и сразу же осмотрелся по салону, а потом наклонился к собеседнику и сказал на ухо:
  - У меня с собой есть, настоящее, вздрогнем "За наших дам"? - Чернышёву ничего не оставалось, как принять мужскую руку:
  - За таких - стоит! И вскоре про Зою полковник узнал порядком. По его глазам Чернышёв видел, как глубоко она въехала в мужскую суть и ревность жены полковника имела на то глубокие основания. И рассказал о ней настоящей. Зоя была слишком роскошна и щедра, чтобы её сокровища хранить в семейных склепах.
   ГЛЭДИС В КЕНТЕ весна 1974
  
  Глэдис в целом была в курсе всех дел в группе и приехала, чтобы выступить на стадионе, на 100-тысячных аренах она ещё не пела и такой концерт в СССР был первым. К её приезду Гриша снял жильё и жена из певицы получилась отменная: гостей , привечает по-русски, кормит по-шотландски, а выглядит по-королевски. И живот уже обозначился вполне. Сёстры прошлись по нему основательно и со знанием дела будущей мамаше кое-что рассказали. И Глэдис им доверилась, полагая, что у мужа плохих друзей быть не может.
  Новая программа на стадионе прошла на высочайшем кураже группы и приезжая знаменитость нисколько из темы не выбивалась, более того, когда она пела одну из баллад, написанную Гришей для неё специально, певицу очень умело подпирали вокалисты и Юлия в том числе. Балладу она исполнила на "бис" и финальную фразу они допели вдвоём с Гришей акапелло.
  Концерт затянулся из-за оваций и повторов на четыре часа и в раздевалку музыканты пришли уставшими и счастливыми. Их сопровождали группы поклонников, прорвавшихся через кордоны, пресса и солидная охрана:прошедши фурор успеха и медные трубы на чуткие уши, музыканты знали точно, что от такой клокочущей массы надо держаться на безопасном расстоянии. Светилась и сияла Глэдис, впервые попавшая на поющий стадион, один хит все знали наизусть и пели вместе сгруппой. - Сто тысяч голосов! - Это было настоящее признание и оно стоило бессонных ночей и душевных терзаний.
  В общем, для активных музыкальных граждан в который раз стало ясно, что на фронте не классической музыки в Республике есть два эшелона: успешная Чернышёва со товарищи и все остальные.
  Эмма со своей съёмочной командой на этом шоу была с самого начала и снимала реакцию публики в ходе концерта. Со стадиона шёл репортаж, будто с футбольного матча, на нужных местах стояли камеры и микрофоны, охрана и всё прочее, в том числе и солдаты местного гарнизона по периметру поля. Режиссёр следил за картинкой и управлял действом стационарных точек. Только Эмма была в автономном плавании и набирала собственный материал независимо от них. Она знала общий сценарий программы и перемещалась по стадиону и подсобкам, чтобы узнать реакцию обслуги и встретить музыкантов после выступления. Потом они с оператором сумели удержаться в гримёрке сестёр и по горячим следам запечатлеть облик кумиров публики. Те, несмотря на пот и усталость, были счастливы и явили себя настоящими королевскими особами. Они сразу же пригласили остальную часть лидерской группы и дали всем возможность увидеть Глэдис в интимной обстановке. Она уже прилично понимала по-русски и на простые вопросы отвечала без посредников. Когда Эмма спросила насчёт уровня британской эстрады и советской, та ответила просто:
  - Грэг - это лучший русский музыкант, попавший в Британию и из обоймы хорошо раскрученных соотечественников и безвестных иностранцев в Эдинбурге я сразу же выбрала Грэга. И потом влюбилась не только в него, но и во всю эту компанию музыкальных безумцев. Они бесподобны! - Она светилась счастьем и бурлила светлой энергией, такую не любить невозможно. И Эмма честно эту истину зафиксировала посредством камеры своего оператора.
  Через день в эфир вышла программа Эммы с подробностями воскресного шоу и в воздухе запахло очередным философским вопросом: - Почему остальная музыка, включая и классику, не может быть такой успешной? - Что филармония и минкульт Республики делают не так? - Ведь Чернышёва со товарищи исполняют не только эстраду и балладу, по музыке их композиции очень и очень весомы и ни о каких пресловутых трёх аккордах и двух нотах наёмных критиков речи не идёт! Сто тысяч - это почти вся взрослая часть города, она что -дура? В трамваях и троллейбусах восхищение преобладало, а вот в тиши диванчиков чайханы и домашнем кругу с вечерним напитком тема выплывала непременно и эту часть культурной выборки Томсон подала на блюдечке и без комментариев.
  Эмма со всем собранным к эфиру не могла особенно рисковать и пришла к Чёрнышёву с записью, которая в общем-то подрывала устои идеологии - верховенство идей Партии. Тот просмотрел всё очень внимательно и ни разу его чело не омрачилось неудовольствием. Всё по высшему разряду и без надрывной и нудной риторики. Герои - настоящие, музыка великолепная, стиль в духе времени и очень созидателен. И после концерта ни драк с выяснениями, ни пьяни в парках и скверах возле стадиона. Кто-то сумел записать музыку на портативные магнитофоны и крутил для всех, щедро и от души. И его близкие женщины во всём этом были движущей силой, переменив и себя и вектор жизни. Они заметно похорошели, Зою и Юлию и высшее в них он видел лучше других.
  Ну и про сто тысяч на стадионе, которые ничего потом не разрушили и не растоптали - это большой плюс. И он успокоил женщину:
  - Эмма, я вас понимаю и в свете решений исторических пленумов и съездов программа на стадионе вполне в духе и на важном направлении воспитания советского человека. Мы не можем смотреть назад и навязывать танцы в лаптях женщинам, которые носят блузки с люрексом и лаковые шпильки. Прогресс технический влечёт за собой и иные атрибуты. Теперь это мини-юбка и роскошный блейзер с рисунчатыми чулками и прочими нежностями. Вот вы крупным планом прошлись по туалету Глэдис и отметили, насколько она хороша в мелочах, и эти мелочи срисуют многие модницы из провинции и будут счастливы приобщённостью.
  - Но ведь секса у нас в эфире нет и её одежду и фрагменты белья из-под сползшей лямки на блузоне мы подали украдкой и мимоходом.
  - Эмма, не надо превращать идеи промышленной революции в катехизис человека в футляре. Я понимаю, о чём вы. Лозунги - это язык общения командиров полков и дивизий с ротным и батальонным начальством. А с самими бойцами и гражданами в окопах и под обстрелом говорят на другом языке. И потом, прекрасная леди, в городе большая часть женщин всех национальностей уже лет 5-7 носит только европейское бельё. Я это знаю из номенклатуры продаж. Такое, чем блистаете вы и моя жена в интимные праздники - тоже не эксклюзив. И шёлк, от которого мужчина мгновенно становится зверем, в минувшем сезоне разошёлся тиражом не менее 10 тысяч экземпляров. В Саратове и Тамбове такое редкость, а у нас уже система! Французское бельё и английские сорочки у нас тоже есть, в Москве же это бывает только в валютных магазинах.
  - Вы правы, я в одном кишлаке среди ватных халатов и калош видела костюм-тройку и дефицитные в Кенте лаковые шпильки. В Ленинграде их вообще не купить!
  - Как такое понимать? - Отвечу - это санкционированный ЦК КПСС факт товарной агрессии на рядового гражданина нашей Республики с целью перетаскивания его на свою сторону.
  - Абдулло Мирзоев, работающий в Дэшском районе на хлопковом поле, в сельмаге тройку всё равно не купит. Гюльдуз Чизоева, которая пашет на чайных плантациях, на лаковые шпильки даже не взглянет и будет выбирать наряд, которые носили мама и бабушка. Так, кому же в сельмаге европейские дефициты?
  - Вам!
  - Мне? - удивилась Эмма, - С какого перепугу?
  - Вы или кто-то из командированных эту дурь увидите, сделаете вот такие глаза, купите на последние деньги и машинерия слухов моментально оповестит весь мир, что в Средней Азии есть всё и там до того заелись, что ни импортные тройки, ни прочий европейский дефицит не берут! Косвенно эту роль и вы выполняете, показывая прилавки магазинов в кишлаках глубинки. Вы же объективны до "не могу!" и от истины ни-ку-да!
  - А я всё думаю, с чего бы это такому товару пылиться рядом с камбалой в масле и макаронами? - Оказывается - это линия партии на продвижение идей в массы! - Лихо!
  - Зато как эффективно! - Даже вы это отметили. А вас в лояльности решениям очередного пленума никто и никогда не подозревал и потому верят всему. И вы в ответ только правду! Однако там, - он указал наверх, - эту вашу пунктуальноть отметили особо и дали политическую оценку - благостостояние народных масс Средней Азии намного выше среднего по России! И критикам социалистического строя за рубежом в ответ даже вякнуть нечего! - Вот она - картина маслом!
  - Да, - хмыкнула Томпсон, - я-то думала, что всех надула, воткнув такой кич в один кадр, а оказалось, что меня самуё обманули, как детсадовку.
  - Когда на большой войне хотят чего-то достичь, не укладывая горы трупов на передовой, обозначают концентрацию сил в одном месте, а устраивают прорыв в другом, там, где у противника нелады с обороной. Получив такой материал для пропаганды от нас сейчас, Москва как бы не заметит наших вольностей по расстановке кадров.
  - И как долго они будут изображать близоруких?
  - Пока не переменится ветер. Около года-двух у нас есть точно! А потом либо ишак сдохнет, либо появится очередной решающий пленум. И про нас опять не вспомнят, поскольку мы уже для Москвы неактуальны.
  - Но снимают с пробега именно под таким предлогом: отклонение от линии партии. Что при Ленине, что сейчас.
  - При мне вас не снимут, а чтобы не спихнули меня, вам нужно рубить байскую партию нещадно, показывая и обличая. И не подставляться самой - война. И будьте покойны: я точно знаю, что в нашем стане есть и лазутчики, и диверсанты. Так что, нам есть смысл и дальше дружить и доверять только друг другу.
  - Может ли женщина доверять мужчине, если он полон сил и женат на красавице?
  - Я же вам доверяю! И для меня ваша анкета ровно ничего не значит.
  - Спасибо! - ответила Эмма поднимаясь и протянула руку мужчине. Тот её чуть придержал и заглянул в душу. - Лучшего союзника и придумать трудно!
   ПРОЛОГ К ПЕРСЕПОЛЮ лето 1974
  
  Приглашение выступить с серией концертов в Тегеране и Персеполе на юбилее Сасанидской династии было неожиданным и приятным одновременно. Юлия хорошо помнила шахбану Фарах, которая так и не выбралась из привычек студентки Парижского колледжа архитектуры. И когда Юлия отозвалась на фразу Фарах по-французски, чтобы уйти от недремлющего ока местной дамы-ревнительницы устоев, стало ясно, что душа второго лица Персии в своей стране не очень одобряема и потому одинока. Этикет особых вольностей не позволял, но Фарах пользовалась рутинными поводами общаться с европейской интеллигенцией - несмотря на азиатские разрез глаз и цвет кожи, для Фарах Юлия была европейкой. Юлия могла позволить себе всё, не задумываясь о нормах для женщины Востока, что шахбану запрещено изначально.
  О второй жене шаха Сорайе, ставшей после развода актрисой, Юлия немножко знала и фотографии её видела. Фарах, третья жена шаха, по части женских прелестей уступала обеим предшественницам и пыталась компенсировать другим. Родив шаху наследников, она занялась культурой и собрала солидную коллекцию раритетов для музея национального искусства. Выступая союзницей мужа во всём абсолютно, она стала поднимать значение и приоритеты светской жизни, ранее подмятые духовенством. И Юлия в ходе прошлого визита ей в этом была идейным союзником.
  С дипломатической почтой Фарах прислала подробное описание самих торжеств и те рамки, куда должна вписаться Юлия со своей группой. Советская команда музыкантов была личным гостем шахбану, остальные же имели более низкий ранг, поскольку приглашались оргкомитетом под крылом премьер-министра страны. Кроме того, из СССР оргкомитетом приглашена и азербайджанская группа музыкантов, как бы олицетворяя этнические корни жены шаха Ирана. Она писала это по-французски, которым владела свободно и могла даже думать на нём. Ничего личного не прозвучало, но Юлия и так догадалась о многом, про азербайджанскую музыку в том числе. Приглашение оперных див и вокалистов, известных в СССР в последние годы, было свидетельством движения правящей династии к цивилизации и добрососедству. Само торжество собирались устроить в древней столице Персии, дряхлой наследнице ещё более древней арийской цивилизации, подчистую разграбленной Александром Македонским. Чтобы подчеркнуть тему приобщённости дня нынешнего к тысячелетней истории Персии, на античных руинах устроили громадную концертную арену с играющими и поющими гостями со всего света.
  Судя по содержанию французского текста, там нужно выглядеть солидно с минуты прибытия и до отъезда, поскольку приглашена вся правящая элита мира, а также видные люди из мира культуры и искусства. Наличие в списке королей и султанов восточных деспотий казалось историческим анахронизмом и слегка отдавало опереттой и буффонадой одновременно. Имея белого мужа почти четверть века, эту фишку из иллюзий восточных этносов Юлия видела ясно и улыбалась вместе с ним. За компанию с ней белыми женщинами стали и сёстры. А шахбану с мужем повезло меньше и это написано на её лице. Фотография придворного мастера всё в женщине показала достоверно и автограф шахбану в нижней части кадра не скрывал печали сердца очаровательной матери четырёх принцев и принцесс из Персии.
  Юлия в предыдущем визите к ним внимательно оценила одежду Фарах, туфли на высоком каблуке, украшения на груди и кистях и отметила, что даже в европейском платье эта женщина выглядит откровенно восточной, хотя этой участи бежит изо всех сил. Более детальный разбор этого завуалированного письма она отложила, надеясь сделать это с сёстрами и с учётом общего опыта и умений. Когда собрались все, то личность шахбану разобрали на молекулы и атомы. И бельё и косметику вычислили надёжно и это дало пищу для оценки интимной жизни шаха и его жены. Светскую хронику просмотрели тут же и нашли аргументы для того, чтобы оценить и самого шаха. 53 года - возраст для арийца серьёзный и в эти годы многие монархи имели наложниц юного возраста около 14-16 лет, с которыми можно не сильно напрягать голову, а с 12-летними нимфетками вообще ни о чём не думать. Учитывая положение нынешнего шаха, как светского лица под перекрёстным вниманием противников, былой свободы с гаремом у Реза Пехлеви нет, но где-то непременно имеется оазис с юными гуриями и там он разряжается по полной программе. И таких оазисов у него не менее двух - такое мнение после просмотра снимков, статей и обсуждения было единодушным. То есть, Фарах пользуется явно не всем ассортиментом мужней силы. Выходило, что она об этом догадывается, но мирится и не возникает, ведь после рождения последней принцессы Лейлы прошло не так много.
  Примерить мужские достоинства сегодняшнего шаха Персии к себе ни одной из сестёр в голову не пришло даже шутя, как и участь самой шахбану, которая после рождения Лейлы слегка округлилась и похорошела чисто бабьим шармом. Ну и она в таком возрасте женщины, которые мужчинам их команды бывают интересны из чистого спорта. К примеру, балетмейстеру Стасу.
  - Думаешь, она ему понравится? - сказала Юлия и Зоя ответила:
  - По-большому счёту - не знаю, но вставить руки на изгиб талии и указать на изъяны в осанке его хватит вполне. Нашим девочкам такое тоже нравится и их осанка меняется к лучшему катастрофически. Они в его присутствие меняются мгновенно. - Чем эта шахбану лучше? Наши девочки танцевали с детсада и осанка у них от бога, а шахбану в Париже занималась не балетом, а баскетболом. Там другие манеры и походка.
   Времени до начала юбилейных празднеств оставалось около трёх недель и его хватало на многое. Первые движения сделали Юлия с Зоей, изучив как следует процессуальные нюансы подобных торжеств изо всех источников. Получалось так, что везти надо с собой и балет в полном составе и звук с освещением. А это чуть ли не сотня человек. Посольство в Москве на их запрос тут же сообщило, что такой вариант реален и техническое содействие на местах концертов им гарантируют, поскольку акустикой и прочей электроникой заняты ведущие фирмы мира.
  Эмму Томпсон пригласили в обком в конце дня, когда там кроме Чернышёва и технических работников уже никого не было. Чернышёв встретил Эмму по обыкновению у входа и усадил в кресло, а сам устроился рядом. Женщина отыграла женское на ритуальное мужское и улыбнулась:
  - У нас свидание? - В обкоме пусто: ни секретарши в приёмной, ни дежурного на этаже! - Ну и парфюм, у вас другая гамма! И, кажется, она в моём вкусе, как это понимать?
  - Начну с парфюма - прежний надоел и жена его заменила. А насчёт свидания, дело намного серьёзней, вы получаете задание перед заброской в тыл врага.
  - Я шпионка? - спросила Эмма и взглянула на маникюр, демонстрируя мужчине изумительные ресницы, над изгибом которых гримёрша поработала усердно и с пониманием задачи. Когда надо к Чернышёву, тут всё как в кино самой настоящей исторической драмы. Там и ресницы, и тени у глаз, и рисунок губ, и тонирование изначально бледных ланит до гармонии со страстью, которая в его кабинете обитает сама по себе. Он только смотрит и говорит об очередном деле, она полностью в умопомрачительном диалоге, но что-то от латинских предков так и шепчет:
  - Стань его тайной подругой, уведи у гарема! С правильной ролью он подыграет тебе, а не им! - на такое она не отвечает,опасаясь выдать женское раздвоение. И мужчина говорит текст из другого фильма:
  - Да, Эмма, вы агент особого влияния и про наше с вами приватное общение не знает никто. Потому и пусто в обкоме.
  - Это впечатляет! - взглянула Эмма из-под ресниц и улыбнулась одними губами: - надо же, Мата Хари с микрофоном!
  - Да, что-то в этом роде. Как вам известно, у наших соседей с юга юбилей - 25 веков династии Сасанидов и они собирают пир на весь мир. Нефть нынче дорогая и на подобные игрушки денег хватает. А поиграть на гуслях для услады приглашены наши музыканты, сами знаете кто. Вам доверена серьёзная миссия писать историю нашей музыки на их празднике. Вы снимаете фильм такого же типа, как и раньше о Юлии и её команде и в кадре кроме наших постоянно должны быть шах Реза Пехлеви и его жена Фарах. Мы им подарим достойный вариант царского шоу. А кроме того снимаем ещё два фильма. Причём, сразу оба и поэтому очень глубоко всматриваемся в лица первых особ государства. Один фильм о свободе женщины Востока в лице шахбану и её ближайшего женского окружения и наших музыкантов. Там наших трое. Очень пристально и неспешно всматриваясь в их глаза. С той стороны две героини: шахбану Фарах, ей 34 года и она родила 4-ых наследников и Шахназ Пехлеви - дочь отФавзии - первой жены шаха, внучки египетского царя, ей 32 года и она с Фарах дружит. Шахназ замужем и имеет деток от мужа министра с русской генеалогией. Фотографии и тексты справок с биографиями и генеалогией я вам приготовил, можете взглянуть. И третий фильм, там в основном наши - Юлия, Зоя и Ксения, фигуры, работа на репетициях, выступлениях, их глаза и прочее. Снять надо сочнее, чем у Рембрандта. Пусть ваш оператор это имеет в виду как главный императив.
  Потом вы и сами поймёте, почему наши лучше и ярче. И корень у этих различий - свобода! Но этот фильм мы чуть придерживаем, поскольку есть политес и о нём не всё сразу. А сразу подарим лубочную картинку дружбы народов и доброго соседства - мы, иранцы и азербайджанская диаспора из Баку. Всё это празднество растянется на неделю с небольшим и надо успеть всё снять, имея в виду то, что я сказал о свободе.
  Нам такое по силам?
  - А участь Грибоедова нам не грозит?
  - Нет, шах на нашей стороне, а аятолла со своим духовенством сейчас в эмиграции. Так что никаких дервишей и прочей клаки, а полицейские в Тегеране на каждом углу.
  - Тогда мне нужно взять трёх операторов. И к ним обслугу, тоже не два человека, это возможно?
  - Для вас, Эмма, хоть что! Ваша миссия сродни Грибоедовской.
  Они разложили материалы, присланные из Москвы, и стали их изучать тщательно и неспешно. Семья шаха была очень просвещённой, сам шах и его семья свободно говорили на французском и английском языках вдобавок к фарси и тюркским наречиям. Его склонность к привлечению в страну всего западного аж зашкаливала и напоминала Петровские реформы в России по размаху и вовлечённым людям со стороны. Но внутренняя оппозиция шиитов никуда не делась и духовенство паразитировало на мусульманских ценностях и дани традициям отцов. В этом отношении соседний Афганистан выглядел ещё хуже: там нет нефти и вообще сугубо племенной строй с вождями и суннитский вариант ислама с убогой экономикой.
  Когда Эмма пропустила через себя полторы сотни бытовых фотографий и стала различать лица венценосных особ и видеть родовые черты Пехлеви, стало ясным и некое сходство с ними на лицах высших чиновников в Республике. Потом она стала отмечать и чёрточки, которые свидетельствовали о психологическом состоянии второй особы Ирана.
  - Я бы о написанном на её лице сказала так: - Роль шикарная, аплодисменты и прочее внимание - выше любых мечтаний, однако этой ханум хочется покоя, деток у ног, мужа в спальне и кошку на коленях!
  - А что начертано на Сорайе? - И после изучения двух десятков снимков Эмма сказала:
  - Она прирождённая актриса и роль жены шаха Ирана у неё вышла исключительно - несколько лет сплошные премьеры, дивертисменты и овации на них. После развода она играла в кино и имела успех. И её никто не отравил, и не заколол кинжалом, как водится с женщинами, покинувшими гарем. Либо она не опасна, либо воевать с ней себе дороже. Я бы в ней выделила главное - у неё комплекс восточной женщины на лице не написан. - Она там будет?
  - Если по протоколу, то скорее "да", чем "нет".
  - Мне она интересна. Пусть будет третьей с той стороны.
  - Хорошо, тут что-то может и лежать. А что с Шахназ Пехлеви? - Она ваша ровесница.
  После беглого осмотра документальной серии о первой дочери шаха Эмма сказала:
  - От своей матери Фавзии Фуад она унаследовала царское величие. Манеры, осанка и прочее из внешнего, я бы сказала - наносного или подобия маски. Назвать свободой то, что у неё на лице во всех этих работах, нельзя. Однако видно и главное - несвобода её не гнетёт. И на снимках с Сорайей, своей первой мачехой, она скорее подруга или партнёр по женским играм, чем падчерица.
  - В общем, как-то так, - согласился Чернышёв, - а теперь о съёмке первых лиц: поскольку приглашение исходит от них, то мы должны блюсти протокол. А его суть проста: цари плохо выглядеть не могут, поэтому никаких сюрпризов и подглядываний. На гостей это не распространяется. Поэтому с хозяевами дворца иранского шаха "дружба народов" от начала и до конца. Ну и цензуры духовенства пока там ещё нет, поэтому в версии для Ирана никакого рискованного земледелия, чтобы не провоцировать духовенство на лишние нападки. Реза нам не друг, но духовенство и вообще лютый враг. Возможно, они фильм захотят получить сразу. Но это по обстоятельствам. А для нас вы снимаете то самое, о чём я говорил.
  - И эту версию будут крутить на закрытых симпозиумах и рангом не ниже обкомов? - Если получится отличная вещь, жалко не будет?
  - Эмма, вы большая девочка и насчёт публикации должны сообразить сами. Потом по готовности всё прояснится. А пока готовьтесь.
  
  - Петя, - сказала Юлия мужу, едва добравшись до постели, - нам надо взять с собой Малику. Она будет писать на наших лицах главное, а гримёрши дорисуют и заполнят контуры. У Фарах выработался очень тонкий вкус в этом деле. Я помню по прошлому визиту.
  - Она будет сто третьей по списку, это ничего? - ответил муж, откладывая журнал.
  - Нет, твои источники преувеличивают - семьдесят восьмой. Она нам необходима для победы. Хотя и не знаю, с кем мы там сражаемся. Просто участвовать - хватит и половины состава.
  - Юл, ты моя жена! Мы вместе уже два десятилетия и победы - это наше всё. Твоё и моё. Так что надо выложиться так, чтобы нас запомнили.
  - И ты мне сейчас покажешь, как это делается?
  - Разумеется!
  
  На репетициях группа выкладывалась по полной программе и почти все текстовые композиции исполняла на фарси. С учётом вероятных выступлений на фоне античных руин Персеполиса они приготовили строб-установку для танца любовного дуэта.
  С приходом в группу из музыкального театра Стаса Гордеева балетная часть заметно выросла и он не только ставил танцевальное оформление музыкального шоу, но и выдавал сольные идеи для миниатюрных вставок в вокальных пьесах. Опыт работы в театре был виден хорошо и его приняли сразу. Приход нового мужчины в группу, где женщин уже порядком, был фактом положительным и Юлия с Зоей это увидели сразу. Узнав о месте главного выступления, балетмейстер тут же придумал сюиту для увертюры перед основной программой. Она собиралась из уже освоенных элементов и труда особого не составила, но очертания программы сильно облагородила, обозначив античные контуры с самых первых аккордов. Но прибавились и элементы реквизита для оформления сцены. Набиралось груза очень много и транспорт стал проблемой. Юля позвонила в Москву и те подтвердили, что всё решается и чартер им предоставят для любого груза.
  Включённая в группу Малика тут же встретилась с Эммой и они вместе с её оператором обсудили внешность, костюмы и грим каждого исполнителя в ансамбле. С учётом того, что всё снималось на цветную плёнку, грим, костюмы и подсветка должны быть и контрастными, и гармоничными с музыкой. Эмма в общих чертах знала, что именно будет главным и оператор писал этюды с её слов. Через неделю образы были готовы и Малика занялась практикой. Музыканты последние репетиции проводили уже в новых костюмах и гримах и увиденное это в аппаратном, сильно меняющемся освещении Малике и Эмме понравилось. В стробоскопе ничего лишнего не проявилось и техническая часть была готовой. Варианты и нюансы заключались в творческой части. Саунд теперь стал очень важным аппаратурным элементом и его притирать оказалось очень тяжело. Звукорежиссёр каждую вещь выстраивал и настраивал отдельно, всё это писалось на 20-канальный магнитофон и исполнители могли слышать разницу в восприятии наложенных звуков сами и корректировать своё исполнительство.
  Для лучшего восприятия своих композиций сугубо восточными правителями они выстраивали блоки из трёх-четырёх опусов таким образом, чтобы даже самые маргинальные поклонники традиционной музыки постепенно перетекали в современные ритмы. Самым забойным было содержание последнего опуса, после чего шла вокальная пауза, чистая инструменталка и танцы. Искандер для Востока - это веха и они имели об этом выбор из пяти вещей, так что могли не повторяться.
  Ну и ключевой момент для всех тем - диалог мужчины и женщины. Если раньше вся программа - это доминанта Юлии с Зоей и остальные в подыгрыше, то теперь акценты переменились и диалог стал главным героем всех композиций и тому причиной стали глубокие отношения Юлии и Гриши. И это очень естественно перетекало в полифонию звучания и сюжетный танец. Он из оформительства и украшения музыки и вокала постепенно перерос в самостоятельное зрелище и теперь занимал ключевые позиции в полифонии группы. В любой композиции были выигрышные моменты для всех в группе и каждый этим пользовался для самоутверждения. Чувство команды и ансамбля продолжало углубляться и это повышало и так приличное качество.
  АСИЯ НАСЫРОВА подарки детям и старостин 1972-74 годы
  Всё новое для дочек Старостин приобретал в одном месте, на вещевом рынке недалеко от проходной комбината. Туда привозили товары из многочисленных артелей и пошивочных цехов города и округи. Торговали обычно те же, кто всё это придумывал и шил. Его зацепила собой яркая татарочка чуть за тридцать, предлагавшая товар из своего цеха. Он очень придирчиво всё осмотрел на витрине и ни на чём не остановился.
  - Чего-то этакого, а чего не знаете? - спросила она, надеясь его без покупки не отпустить, чего бы это ей ни стоило: интуиция подсказывала, что это клиент серьёзный, состоятельный и постоянный.
  - Могу и конкретнее: три платья, разные совершенно, для девочек шести, восьми и десяти лет. Капризные и избалованные, поэтому и воланчики и кружавчики и всё такое. Вам ясно, о чём я? И указал рост каждой дочери. Что отец он отличный, Ася поняла сразу, ну и статный мужик, под которого не лечь хотя бы мысленно - самый ужасный грех! Она переворошила все коробки и нашла то, что подойдёт старшей, а для средней и младшей обещала привезти завтра. И ей пришлось иметь дело с железными мужскими принципами:
  - Вручу одной, обижу других, так не пойдёт. Пойду смотреть дальше, вон у вас сколько машин и палаток! - сказал Старостин и эти принципы Асе пришлись по душе. Теперь этот клиент уже точно её!
  - Давайте возьмём такси и съездим в цех, там на складе можно подобрать всем, у этих артельщиков с машин и отделка халтурная и крой неважнецкий, а у нас всё комбинатовское, высший класс, - предложила она и Старостин согласился. Она оставила за себя напарницу и уехала с ним. Разговорились о жизни и Асия призналась сразу и во всём. И про замужество в шестнадцать за калым и мужа перестарка, деток и проблемы с ними, ну и себя, ещё молодую, но уже вдовую при таком муже.
   На складе Асия сразу же завела своего клиента в свою каптёрку модельера-закройщика и усадила за стол с чаем, а сама с работницами стала разбирать коробки и штабеля тюков с нужным ассортиментом. Набралось порядком и они выложили товар на громадном раскройном столе. Такое - только родне или любовнику! Риск и удаль в таком роскошном жесте Асии подруги отметили и подыграли, зная её обстоятельства.
  Старостин очень внимательно осмотрел всё выложенное для нынешних подарков, выбрал на следующий раз и разложил будущие проекты подарков дочерям, указав корректуру к идеям эталонов. То есть, заказ на несколько месяцев вперёд! Ася нашла его вкус вполне приличным и пообещала всё это приготовить. К ним на шум чаепития пришли свободные от конвейера женщины и Ася выдала ревнивым глазкам, что это её новый друг. Она так и сказала - друг! На комбинатовском сленге у женщин это означало, что с этим мужчиной всё.
  Потом в дни получек она выкладывала уже готовые пакеты на три персоны юных леди и хорошо представляла ажиотаж от подарков, приобщаясь к девичьим восторгам. И через несколько месяцев почти доверительного интимного и сердечного общения Асия предложила себя. - Недалеко и там никого!
  - Тебе ведь нравится сама игра, зачем всё портить? - спросил он.
  - Я хочу тебя по-настоящему! И ты не пожалеешь! - ответила женщина, уже пылая.
  - Если бы мы с тобой не дружили домами и завтра на поезд, тогда ладно, можно и трахнуться! А так, ты здесь, стонешь подо мной и просишь добавки! - Так?
  - Да, - чуть слышно прошептала женщина, согласная и готовая к ласкам и истязанию. От Коли хотелось и того и другого и чтоб до крови и ссадин на нём и на ней! Ему она готова отдать себя и испить мужеское высшего сорта. Старостин - это высшее мужеское и к нему хотелось приобщиться. Асия хороша собой и могла Колю удержать. Она и умела многое. Но с Колей эти умения значат мало. С ним просто общность чёрной гурии с белым искандером. - Коля, это как дыхание! - Вдохну и ожила!
  - Асия, моё существо для тебя не так безобидно, как кажется, и моё внутреннее не всем манна инирвана. Основательно въехав в тебя и залив собой без удержу, боюсь отравить. Ты хорошая женщина и из тех, кто щедр и отзывчив. С моей стороны губить такое сокровище - настоящее свинство.
  - Трахнуться в постели на хрустящих простынях - это, по-твоему, отравить? - то-ли удивилась, то ли возмутилась женщина и мужчина перешёл к делу: одним движением попал рукой под юбку и прошёлся ладонью по внутренней части бедра, лаская его и возбуждая, а другой приласкал грудь. Через несколько секунд Ася чуть не взвыла, жаждая продолжения. А он убрал руку и улыбнулся по-доброму.
  - Видишь, по-быстрому у нас не выйдет, - сказал он и она впервые осознала значение фразы - "Потерять голову". Она потеряла не только её, но и прежнюю агрессию и напор, которыми привлекала мужчин. И стала послушной и мягкой женщиной, стелющейся и радующейся, что есть под кого стелиться. Она взяла его руку и прижалась к ней, закачивая то, что ей принадлежит по праву - мужскую силу. Несколько мгновений такого единения её слегка отрезвили и она стала искать новые варианты и возможности для сближения: теперь без близости с ним она жить не могла. Пусть виртуальная и мнимая, но с ним! И выход нашёлся:
  - Если хочешь, я могу сама приезжать к тебе на работу и привозить товар. Твои работницы-женщины возьмут что-то, а к дню получки буду придумывать подарки для твоих дочек. Просто заходи перемолвиться и улыбнуться! Может, хватит и этого.
  Старостин подумал про режим пропусков и решил, что компромисс найти можно, если Ася будет со своим товаром возле будки с квасом перед входом в цех. Там все правила будут соблюдены, а с профкомом эту торговлю вполне можно согласовать, поскольку такие товары из разряда повышенного спроса и женщинам нужны всегда. Ася стала ездить раз в неделю, она практически торговала по предварительным заказам, реализация гарантированная и с женщинами быстро нашла общий язык.
  Цех пошива одежды, где работала Асия, был одним из массы небольших предприятий города и там использовали труд тех, кто не мог вынести ритм крупной фабрики или комбината и нуждался в сокращённом режиме дня. Это обычно женщины с малыми детьми и предпенсионные дамы с профболезнями. В цехе был конвейер, станки и швейные машинки, узел раскроя и пятидесятилетний механик по ремонту, наладку нового приезжали делать техники из самого комбината, так что остальные работники цехе - женщины. Бригадир Акопова, сорокалетняя вдова, держала дисциплину и тоже шила на линии, технолог Ниязова устраивала раскадровку процесса от раскроя до пошива и глажки, а Асия Насырова придумывала модели и делала выкройки, из которых потом получались платья, рубашки и прочее детское. Продажа тоже лежала на них и там Асия стала постоянной продавщицей, чтобы знать спрос и у неё кто-то обычно был на подхвате, чтобы лихие люди не украли чего-то, пока Асия обслуживает покупателя или роется в коробках. Выручку сдавали кассиру раз в неделю и два раза в месяц он же им выдавал зарплату. Цех работал от громадного комбината и имел сугубо социальную функцию передержать женщин, пока они не найдут что-то получше. Поэтому его снабжали материалами с нулевыми налогами и по-себестоимости. Зарплата там всё же была приличной и с работы ничего не таскали. Премию работницы в числе 40 человек имели от выручки с пошива одежды для кукол, которая полностью оставалась в цехе. Поэтому рисунки кукольных нарядов и исполнение шли особым вниманием и главным в этом была Асия Насырова.
  Ей чуть за тридцать и она прошла хорошую школу жизни, начав с замужества в шестнадцать и родив в семнадцать. При комбинате закончила курсы модельеров и, родив второго в двадцать, перешла в этот цех. Третьего она рожать отказалась и муж к ней остыл, а потом запил. Тут и годочки подошли успокоиться и к заботливым швеям под юбку он уже не заглядывал.
  К тому времени, как цех набрал обороты, Асия научилась держать руку на пульсе покупательского спроса и ассортимент они меняли очень быстро, перенастраиваясь за пару дней. Бойкая татарка сразу же привлекла внимание на рынке и к ним ходили постоянные клиенты, с которыми она почти что дружила, охотно одалживая товар до получки и потом обмывая покупку вместе с покупателями. Чаще это были женщины, капризные и привередливые, реже мужчины, великодушные и щедрые. Вот с такими она и пила чай в комнатке подруги и выправляла душевное здоровье, не востребованное в семье. Из понятливых мужчин было двое, к которым она дышала неровно: первый, - это Старостин, очаровательный мерзавец и верный муж, а второй, участковый этого района Расул Тибреев. Расул был очень жарким мужчиной и всё бы ничего, но уж больно худой и после часа в комнатке за чайной церемонией у неё болели бока, будто лежала на жёсткой сетке без матраца. Остальные собеседники - это всех типов командировочные, мужчины тоже заботливые и внимательные, такие обычно накупали всего и помногу, поэтому она им устраивала оптовую сидку. На вопросы, чиста ли она, Асия отвечала, предъявляя справку о профосмотре. Там раз в квартал были все врачи. Торговать из цеха с ней ходили охотно и в очередь, всё какое-то развлечение, да и с Аськой не соскучишься.
  Так вышло, что Асия прилипла к выездной торговле в комбинате у Старостина и у неё появилась печаль души, наладчик из сборочного. Он что-то покупал из детского и говорил, что племяннице, однако Асия хорошо видела главную его цель - она сама. Но он таджик, ему под сорок и не женат, а это риск и какой. Если просто нет денег на калым для невесты, это не страшно, а если он чуточку того?
  И она вышла на Старостина со своей проблемой, как быть?
  Он сразу спросил:
  - Куда он тебе требуется? - Если развлечься, то у него вольты и амперы в порядке и всё остальное тоже. А если для чего-то другого, это только с ним.
  - Вот что я думаю, не сменить ли мне мужа? - Старый уж очень обрюзг, весь из себя бай-зануда, а я ему не нянька! Да и деток надо доводить до ума, а с таким какой ум?
  - У тебя, смышлёная Асия, две проблемы: первая, развод, который никто не даст, раз ты с калымом, а вторая, сам таджик: ему такое надо - баба с чужими детками?
  - В том и прелесть, что таджик: уедем к нему и нас никто не достанет! - Хоть в Куляб, хоть в Дангару, там сейчас большие стройки и люди нужны, а с жильём как-нибудь устроимся. Паспорт с таджикской пропиской тоже получить можно: вышла замуж, сменила фамилию, а в кишлаках его заменят и "не заметят", что я не разведена. И стоит это недорого. И деток сделать тамошними тоже нетрудно.
  - Ты у меня просишь совета или что?
  - Да, совета, больше не у кого, Глебыч, такое у меня сейчас всё мутное и скользкое, а деток спасать надо. Сама-то - ладно, а им такой папаня - один ущерб для души. Один в пятом, другой в седьмом классе учатся. Закончат и куда им с такой генеалогией? Их папаня будет висеть над душой до самой армии. И куда кривая выведет?
  - Что, уже начали портиться? - догадался Старостин.
  - Да, есть и такое. Но самой никак! - Хоть и всегда работаю с утра и в четыре уже дома.
  - Вы с таджиком что-то обсуждали о тебе, о вас и вообще об об этом?
  - В общих чертах. Тут при людях особо не поговоришь, а в комнату свиданий пригласить не рискнула, может подумать не то.
  - С ним тебе хочется хорошей репутации?
  - Ну, да, вроде замуж за него хочу, вот и...
  - И про себя нынешнюю ты что ему рассказала? - Если что-то утаишь и потом выяснится, он уйдёт и всё.
  - Глебыч, мне женщины говорили, что ты со своими рабочими и свадьбы и разводы устраиваешь и тебе доверяют все. Я боюсь, что скажу не то и не так и всё испорчу. А он мне тоже нравится. И самостоятельный и рук не распускает, и поговорить можно о жизни. В кино звал и с детками тоже, на "Безумный мир".
  - Хорошо, - согласился Старостин, - только о первых впечатлениях про него мне всю правду без утайки, как адвокату в уголовном процессе.
  - Клянусь, только правду и ничего кроме правды! - обрадовалась женщина поддержке чужого мужика. Собственно, он давно не чужой и его она по-женски обожала, тайком посылая молитвы всевышнему и всемогущему, чтобы была ему удача, а ей от него мужское тепло.
  Старостин пригласил своего таджика-наладчика в чайхану и там обсудил проблему с Асией. Подробно и без умолчаний и славословия. В общем выходило, что Асия ему нравится и к серьёзному с ней он уже готов. Начальник объяснил многие положения мужчины с чужими детьми и молодой женщиной. Там предрассудков хватало и у таджиков в кишлаке им долго не выжить. Но перетерпеть, чтобы всё сладить с переменой документов, надо. И главное - надо присмотреться друг к другу получше, всё-таки брак - дело серьёзное. Решив принципиальное, Старостин перешёл к деталям проекта чужой женитьбы и перевёл наладчика во вторую смену на постоянно, чтобы он мог днём встречаться с Асией в той самой квартирке подруги.
  С Асией Старостин общался в прежнем режиме и женщина подробно описывала ход операции. Интимную часть они тоже обсудили и женщина отбросила стыдливость, рассказав ему всё и получив профессиональный отзыв на свои провинциальные манеры. В общем, получалось, что в интимных делах Асия и глупа и несовременна. Если они уедут на большую стройку, то там процент молодых и хищных намного выше и её неграмотностью воспользуются непременно. И на пальцах он ей всё это и показал. Первичный осмотр мужского пространства у Ирмиза ничего подозрительного не вызывал и они решили изучение ситуации продолжить и углубить.
  Не менее подробно Старостин всё это обсуждал и с наладчиком, постепенно приучая того к мысли, что семья с молодой и инициативной женой - это продление мужской жизни. Ну и собственный ребёнок - самое то! Чужие сыновья должны стать ему близкими и очень даже хорошенькая Асия для того отменное средство: если они увидят его отношение к их маме и почувствуют разницу с папочкой-выпивохой, то плохие гены пойдут на поправку. Трудно - да, зато семья! Про семью и дочек Старостина в цехе знали все, поэтому аргументы начальника звучали аппетитно, имели вес значимый и пришлись по адресу.
  Для восточного мужчины - семья это большая ценность и тут Ирмиз с начальником был согласен полностью. Эту часть задачи с большими уже сыновьями они обсудили подробно и Старостин написал ему инструкцию: что, за чем и как. И тот ему каждый день сдавал зачёты по навыкам семейной жизни, выходило увлекательно и Асия становилась всё более и более желанной. Курс воспитания он ему подал в общих чертах и на пальцах, увязав это с промышленными технологиями, которые мужчина знал отлично. И постепенно роль папочки ему нравилась всё больше и больше и уже на вторую неделю процесса реинкарнации он отказался от компании и пива из бочки, привыкая к новому статусу. Ну и свидания с Асией тоже волновали и влекли и привязанность становилась основательной.
  Так в течение осени созрели обстоятельства и Асия с Ирмизом пригласили Старостина в кафе у проходной, чтобы добить глобальную проблему для мужчины и женщины. Парочка уже выглядела супругами, а не заговорщиками и, как следует погоняв парочку по материалу будущего бытия, Старостин дал добро на побег. Увольнение переводом в Дангару он взял на себя, а остальное - они сами. К октябрьским праздникам Асия с детьми уехала в горный профилакторий и оттуда не вернулась.
  Вечно пьяненький муж поначалу не знал, как ему быть с исчезновением жены, поскольку радость от этого намного перевешивала печаль. Были всякие варианты дальнейшей жизни на свободе от семейных обязанностей и светиться в милиции и жилконторе в этой связи совсем ни к чему, поскольку из трёхкомнатной квартиры его тут же вытолкнут в однушку, а то и в семейную общагу: очередь на жильё большая и шустрых и знающих про жилищные дела тьма.
  - Короче, - объявил он всем, - она уехала пожить у престарелой тётки в кишлаке, пока там всё не наладится или не помрёт, а дом отойдёт Аське. И заявление в милицию он не отнёс. Асия таким образом стала одной из многих тысяч восточных женщин, не вернувшихся домой.
  Через месяц Старостин получил весточку, что паспорт беглянка поменяла успешно, через два месяца у них появилось приличное жильё, а потом она сообщила, что беременна и приглашала на крестины. Ну и с её отъездом из Кента по части подарков дочерям ничего не изменилось: Старостин новинки местной девичьей одежды получал так же, как и при ней, эту функцию взяла на себя Алдуз Чикоева, мама троих девочек и ему ровесница. Всё очарование этим мужчиной она приняла от Аськи в наследство к новой должности и с удовольствием обсуждала вытачки и пелеринки на платьях и складочки на юбочках: мужчина в этом разбирался отлично и впарить ему что-то левое не выйдет.
  
   РАСОВЫЙ ВОПРОС глэдис в самом ядре
  
  - Грэг, ты расист, да? - Ну, есть же такие, кто вслух толерантный, а в баре рядом с чёрным не сядет, - как-то спросила Глэдис.
  - Может быть, я чистоплюй? - У нас такие есть и они даже не со всяким русаком рядом не только в баре не сядут.
  - Чистоплюй?! - Это ещё что за чудо? - удивилась жена, в русском ещё не наторевшая.
  - Это вроде вашего сноба. Я родился в Кенте и там нерусских больше, чем нас в три раза, так что на уровне инстинкта я к инородцам отношусь с недоверием. История у нас такая, что воткнуть нож в нашу спину для азиатских аборигенов - это нормальный ход. Вот в школе учился, в классе русаков треть примерно, большая часть аборигенов из хороших семей и по-русски говорят без акцента, но если придётся нарезать в чужом саду цветов для девушки и надо постоять на атасе, то аборигена с собой лучше не впутывать. Обязательно продаст или проболтается как-то, они же там все родня. С русаком же никаких проблем, даже если клумба с цветами - это сад его прямой родни.
  - Хорошенький из тебя сноб, - расхохоталась Глэдис, - цветы девушке воровать! - А купить не на что? - Сноб богат, с самомнением, но неотёсан.
  - Это, моя шотландская леди, фигура речи, - пояснил Гриша, - по-моему, читал или слышал где-то, что ваш лорд Байрон тоже не утруждал себя платой за цветы, вино и продажных девок. Не платил по счетам ни в Англии, ни в Европе. Гордый, потому что! - Чем я хуже?
  - Однако Юл, хоть она и аборигенка на все сто, она не из тех, с кем ты сноб, ведь так?
  - И что?
  - Эта желтокожая красавица сноб покруче тебя! Но она твой босс, может, ты к ней так тянешься именно поэтому?
  - Леди, она другая! Юл из тех, кто и сам в чужой сад заберётся и тебя затащит постоять на атасе. И всё обставит, как надо и ни одна собака не всполошится - они её любят и хвостом виляют!
  - Потому вы и дружите, хоть она и босс?
  - Знаешь, Леди, тут с разрезом глаз и цветом кожи не всё связано. Это дух! - Наш или чужой! - Вот ты, к примеру, из наших и у нас всё сложилосьсразу, хоть и понимали друг друга через слово и не в каждой строчке. Хотя, пример не очень удачный: ты первая меня выбрала и уже как бы готова на всё. Но в остальном - ты наша и с тобой хоть куда! - А почему ты об этом спросила?
  - Раньше у Англии было много колоний и к нам аборигены относились примерно, как и к вам в Кенте местные. Кивали и улыбались. А потом... - и она сделала жест, который выдавал воспитание в хорошем женском монастыре, - в империях так всегда. У французов было не лучше. 10 лет назад Париж был исключительно белым и европейским, в отличие от нас, а теперь жёлтых и чёрных с красными даже на Монмартре толпы. И ведь они ничем таким цивилизованным не заняты, а одеты отлично. И не так далеко те, кто их содержит. Те выглядят и голытьбой и бандитами.
  - Ты думаешь, у нас тоже империя?
  - СССР - не классика империи, это ясно, но в остальном явные сходства. Особенно после войны. У нас в группе есть француз и он алжирцев ненавидит. Они сожгли дом его родни, когда воевали за независимость. Вместе с хозяевами. Хотя Франция для Алжира была вроде богатого дядюшки, там и работу можно найти получше и от местных вождей прятаться. Так что для него теперь весь Алжир - это людская помойка. А после войны в Конго всех и со всеми такой стала и вся Африка.
  - Почему? - Конголезцы получили свободу от колониализма и теперь в рамках этой свободы воюют со ставленниками метрополии. Мобуту - никто и звать его никак и мир о нём ничего так бы и не узнал, но с деньгами бельгийцев стал первым "революционером" на деревне, убившим законного президента Лумумбу. И после этого каждая деревня объявила себя отдельным государством, потому что у одних есть нефть в скважинах, у других кобальт на рудниках, а у третьих ещё что-то.
  - Грэг, эти ребята в набедренных повязках сидели на деревьях и грызли бананы, когда белые нашли там руду и открыли рудники. А их вожди тоже сидели на деревьях и насчёт ренты ничего не понимали, но им подарили стеклянные бусы и проблемы с местными богами исчезли. Эти большие белые наняли грамотных белых инженеров и те построили рудник. Местные могли только подавать в забой еду и кока-колу и это всё, что им доверяли. Инженер на руднике - это человек, дающий им работу и делающий так, чтоб из-под земли из ничего сделать большие деньги. Он там по работе и ему не нравится, когда вокруг стреляют. И если он позовёт охрану, то, согласись, он вправе это сделать. Там его семья и дети. Они к этим людям на деревьях ничего не имеют. Вот я о чём!
  - Ты хочешь сказать, что мы не за тех вступились? - женщина улыбнулась и ответила:
  - Может быть и за тех, но они не стоят того, чтобы ты и я были по разные стороны баррикады. Воюют политики и генералы, у них работа такая. Но нам-то это ни к чему, у нас другая профессия. Мы с тобой не имеем никаких поводов для вражды. У нас сын! - выдала женщина убедительнейший довод и после этого про классовую борьбу и колониализм мужчина говорить не стал.
  
   ТЕГЕРАН 1974 1-ая часть требует редакции
  
  В аэропорту Тегерана их встретили люди из оргкомитета и увезли в апартаменты в уютной части громадного города.
  После обустройства и небольшой экскурсии по городу они отправились на место ближайшего концерта и осмотрели зал. Вполне современное сооружение и по вместимости не хуже Альберт-холла в Лондоне. Аппаратуру и оборудование уже доставили и техники занялись распаковкой ящиков и контейнеров. Съёмочная бригада Эммы Томпсон приехала вместе со всеми и сразу же приступила к работе. Она снимала наших музыкантов на подмостках новой Персии.
  Первый концерт в самом Тегеране произвёл на публику сильное впечатление и хор полонянок из "Князя Игоря" в особой интерпретации с фронт-вокалом Юлии и инструментальными пассажами Гриши и Гоши. Заведенные по ходу пьесы группой из СССР зрители к ключевой композиции "Таис и Искандер" были готовенькими и балладу гитары и вокала Ксении приняли на-ура! Аплодисменты и вопли молодёжи, преобладавшей в зале, были так сильны, что композицию повторили и в финале публика фразу: "Искандер о-ля-ля"- пели так же дружно, как и в Кенте на стадионе. На концерте в ложе для важных лиц была принцесса Шахназ Пехлеви и вторая жена Сорайя, они после занавеса зашли к сёстрам в гримёрную и выразили сугубо европейское восхищение искусством гостей. Они дистанцировались от служебных ролей в спектакле юбилея, а высказывали сугубо личное, оставшись после всех чинов в мундирах с позументами.
  Юлия до этого общалась только с самой Фарах и Сорайю с принцессой видела впервые. Неформальность визита к ним подчёркивалась тем, что Сорайя была на юбилее лицом частным, а Шахназ - её подруга ещё по прежней жизни, когда Сорайя была женой шаха и первой мачехой для единственной дочери Фавзии. Будучи замужем за влиятельным итальянским кинорежиссёром, Сорайя находилась в центре внимания и обладала свободой европейской женщины, так что в её обществе Шахназ всегда отдыхала. Так вышло и в этот раз и говорить с русскими музыкантами о музыке получилось легко. Обсуждая тему Танаис и Искандера, Юлия спросила Сорайю:
  - Будь вы помоложе, эту тему в костюмном фильме раскрыть бы смогли?
  - Вряд ли, Танаис свободная от рождения эллинка и гетера по призванию, я про такую часть женщины до сих пор не знаюничего.
  - Но она вас задела? - Виною тому Искандер или женское? - спросила Эмма по-английски.
  - Музыка! - Она проникает в самое глубокое, а текст только сопровождает музыку. Он может быть любым.
  - Мне "Танаис и Искандер" тоже понравились больше других вещей, - добавила Шахназ, - она проникает глубоко. Удачно получилось.
  - Искандер - завоеватель, Танаис - из эллинского мира и Востоку непонятного, они вам чужды изначально, так почему вам нравится вот это чуждое? - спросила Эмма.
  - Мы ведь учились не в медресе и не в Исфагане, - улыбнулась Сорайя, - может, поэтому?
  - На фотографиях 40-ых годов Фавзия Фуад очень похожа на тогдашнюю звезду Голливуда Вивьен Ли, это вышло случайно или она немножко этому поспособствовала? - поинтересовалась Эмма Томпсон у обеих женщин. Они переглянулись и на поверхности ответа не нашли. А Юлия и Зоя отметили у Шахназ массу материнского, лишь чуточку прикрытого косметикой и причёской. Малика же, видевшая темупрофессионально, пояснила:
  - Общая мода той эпохи в линиях губ, бровей и глаз такова, что ей следовали все. Думаю, Вивьен Ли тоже была в струе и собственную фактуру сильно переменила. Её фотографии из юности, когда она играла в куклы и домашние актрисы, и уже Лондон 30-ых годов - это разные Вивьен.
  - Я маме что-то в этом роде однажды сказала, так она мне ответила, знаете что? - припомнила Шахназ.
  - И что? - отозвалась Малика.
  - Это она на меня похожа! - И так посмотрела, что я об этом больше не спрашивала, хотя фотографии смотрели часто и подолгу. Она всегда искала во мне свои черты и показывала на снимках. На её взгляд, папиного во мне - только характер. Мы с ней виделись не так часто, в основном за границей и фотографии обычно приносила она.
  - Вы чувствовали в ней маму, с теплом и прочим обычным женским? - И в ней не было обиды от перемены положения из жены шаханшаха в принцессу Фуад в эмиграции?
  - Я бы сказала так: со мной она мама и только, а светская дама и королевская особа из Египта она с другими. И это видели все, папа в том числе и поэтому он нашей дружбе не мешал.
  - Что напишут про нас в газетах? - напрямую спросила Зоя, прикрывая сестру, которой такое говорить нельзя.
  - Утренние выдадут пространный релиз услышанного и через губу согласятся с восторгами молодёжи, которой вы понравились. А вечерние разберут ваши причёски и наряды на ниточки, лишь чуточку остановившись на самой музыке. Но вполне чётко и без восточного елея, - выдала Сорайя, теперь от прессы Тегерана не зависящая.
  - Я думаю, вечерней прессе картинка увиденного понравится, - согласилась Шахназ, - ваша картинка гармонична и звук в ней очень хорошо слышится.
  - Синхронность звука и картинки? - удивилась Эмма, знающая про это всё, но сыгравшая машу с уралмаша, как требовали этикет и Чернышёв - короли глупыми не бывают!
  - Это так просто не описать, - сказала Сорайя, - вот, к примеру, басовая партия не может звучать из белого балахона, либо чёрный, либо что-то из таких комбинаций тёмных тонов. То же и с ритмом: быстрый и постоянный - это никогда не зелёные тона. Их как данности не существует, поэтому в каждом случае палитру и звук надо совмещать и менять, если нет гармонии.
  - Ну и у вас есть особенная глубина как текста, так и музыки. Не классика, но к тому очень близко. И Бородин в вашей особой редакции - это прекрасно. Я играю на фортепиано и мы иногда с мамой музицируем вдвоём, русское мы тоже играем и видим, что у вас эта композиция русская, а не от Метрополитен-опера. Там всё холодное, - заметила Шахназ.
  - Пока не опередили чиновники из оргкомитета, вот что: мы вас приглашаем к себе на вечерний чай. Всех! - сказала Сорай, - вместе с балетом и вокалистами.
  - Нам не нужно сообщать об этом Абдулло-Херави? - спросила Юлия о пределах границ власти этого чиновника при их команде.
  - Он увидит вас с нами и утрётся! - с апломбом студентки парижского колледжа сказала Шахназ и Сорайя согласно кивнула: провести вечер в обществе такой компании - не во всякой жизни случается!
  Уже переодевшись в цивильное, Юлия увидела важное лицо представителя оргкомитета, приставленного к ним. Он церемонно поклонился Шахназ и испросил разрешения обратиться к гостье из России. Получив его, он сказал, что на завтра есть возможность дополнительного концерта на этой же сцене. И после небольшой паузы добавил, что они будут как бы разогревом для рок-оперы "Клеопатра", её привезла команда из США. Он так и подчеркнул - разогрев. И она явила обычное для лабухов:
  - Как это будет записано в нашем договоре с его величеством шахом Ирана, благотворительность или...?
  - Нет, ни в коем случае, спонсоры этого шоу от янки оплачивают всё! Если вы согласны, то я созвонюсь с продюсером и тот всё уточнит. Так вы согласны?
  - Хорошо, пусть приходит, надеюсь, в Тегеране не заблудится.
  - Вот и отлично! - облегчённо вздохнул чиновник из оргкомитета, уладив такое щекотливое дело.
  Однако для Юлии было важно иное - шанс соперничества с западными музыкантами тет-а-тет. И чтобы без штатных идеологов и критиков, которым она не доверяла. Будучи восточной женщиной от рождения, она впитанного с молоком матери не забыла и сыграла важность, вальяжность и сановность одним взглядом. Зоя стояла рядом и всё слышала, а задуманное сестрой учуяла мгновенно и подыграла, выказав умиление шалостью малого дитя. Они обменялись фразами по-русски и Юлия выдала согласие лишь склонённой головой. Будто падишах дарит милость унижённому. Ни в коем случае этот мужлан не должен почуять власти над гостьей: пусть он пинает ногами собственных вассалов, а этого чиновника унижать будет она!
  - И он это съел. А Сорайя и Шахназ оценили по-достоинству. Выразительность лица и навыки, помноженные на интеллект, своё довершили и гостья взметнулась на уровень, недоступный для традиций Востока. - Юлия свободная женщина!
  Компания гостей в шахской резиденции для гостей, где ранее скучала Сорайя со слугами, теперь стала наполненной искрами веселья громадной толпы иностранцев и иноверцев. На фарси из них говорили немногие, но это никого не удручало, поскольку увиденного достаточно, чтобы потом всё это переварить наедине с собой. И птицы в клетках, и фламинго на озере, и виноградные лозы в плющах беседок - вся эта роскошь впечатляла и вдохновляла. А Шахназ и Сорайя стали понятны и в ином - эти женщины добры и плодотворны: у Шахнах двое малышей от мужа-дипломата, а у Сорайи творческий букет из ролей на сцене.
  Теперь рядом с Юлией и Зоей были музыканты-мужчины с балетмейстером Гордеевым и дамы высоких кровей корни величия гостьи тут же и увидели. Особенно их поразил статный Гордеев, который на их беду говорил только по-русски. И уединиться с ним, чтобы ощутить нюансы сценичности чего-то увиденного, не получалось: нужен толмач, а это либо сёстры, либо Керим. Керим был менее опасен и они приблизили его, чтобы пользоваться Гордеевым.
  Операторы Эммы писали историю аккуратно и не выставлялись, пользуясь сильной оптикой и хорошим освещением почти везде и занимали разные точки, чтобы захватить всё и писать синхронный звук одновременно. Один из звукооператоров был привязан к ней и отвлекал внимание от главного - оператора в свободном поиске. Первый оператор знал это и играл свою роль профессионально - Эмма что-то говорила в кадр и гримёрша вечно обмахивала её лицо кисточкой и повторяла испорченный кадр. По лицу свободного охотника она видела, что улов есть и он качественный. Но об этом потом.
  
  Вернувшись из гостей в резиденцию своей команды, Юлия обсудила с коллегами завтрашний день. Если как следует разогреть публику, то рок-оперу примут совершенноиначе. Там кроме музыкальных идей и электроники нет ничего примечательного. Раскрученное имя и на этом всё. Музыканты хороши, но не настолько, чтобы прикрыть собой простенькую коллизию и так себе вокал. Мощный звук затыкает дыры исполнения, ну и балет! - Он у них авангардный и для столичных гурманов, а здешняя публика имеет иные вкусы. Стратегию они выбрали и отправились на покой. Утром отработали детали концерта в самом зале и опять собрались на совет в Филях. Сторонними и незанятыми во всём были Малика и Эмма. И Юлия спросила у них:
  - Ну и как?
  - Тебя, - обратилась Малика к Юлии, - надо чуточку смягчить коричневым гримом, а Зою и Ксению подчеркнуть чёрным контуром, остальные выглядят в тон и терцию!
  - Не знаю, как по музыке и гармонии, но низкие частоты в середине "Танаис и Искандер" вызывают ужас. Так и задумано? - Звукорежиссёр взглянул на Юлию, которая хозяин всего и та спросила:
  - Ужас насколько? - Менять бельё пора или только сосочки свербят?
  - У меня ко всему этому иммунитет, поэтому только сосочки. Если попадётся целомудренная девочка, то и обморок недалеко. - Это нормально?
  - На вчерашнем концерте женщин было чуть меньше половины и молодые там доминировали. Гриша отметил, когда дамочки из первого ряда хлопали ресничками, а когда проветривали внутренности. Низкие по полу - это исключительно для них, для внутренностей. Глядя на такую даму, мужчина тоже наш пленник, - пояснила Юлия и Эмма кивнула. Сводить с ума сёстры умели профессионально, группа хорошо обучена и понимала задачу легко.
  Свою часть работы по воспитанию нового поколения персов в духе электронного и гуманитарного прогресса они выполнили качественно и разогрели публику так, что она американцев с рок-оперой приняла за средство от полысения, чесаться захотелось многим и темнокожие уличные танцоры на фоне русских техничных и рафинированных белокурых гурий попросту не смотрелись. С остальным было примерно так же и лишь фанаты этой группы старались не замечать очевидного, что им извинительно и простительно.
  
  После концерта группа Чернышёвой взяла паузу и отсыпалась за всё и про всё до следующего обеда. Поутру и за семейным кофе сёстры обсудили увиденное. В свете семейных игр 25-ого числа мишура королевских обносков даже близко не ложилась к номинальным шедеврам, связанного с их любимым искандером. И сёстры перестали нервничать, а их уверенность передалась остальным.
  
  ПЕРСЕПОЛИС
  Самая напыщенная часть праздника происходила в Персеполисе, городе античном и помнящем Александра Македонского, на местном сленге - Искандер Македонский. Здесь всё происходило в исторических декорациях древних руин,чуточку подновленных и восстановленных, чтобы возвышаться среди пыли времён. Вот здесь-то и пригодились выдумка и находчивость ребят из техники света. Они на место выехали сразу по прибытии в Иран и соображали по месту событий, автономно, как во время похода атомной подлодки вокруг света без всплытия. Что-то недостающее или сгоревшее в песках от перегрева меняли или упрощали конструкцию, чтобы на концерте всё зашибись! Ясное дело, с местными ребятишками они общались и те им помогали из возможностей. Пацанята явно не наши, но других нет и работали с ними. Паяльники и прочее из запаса с собой есть, нужны лишь понадобившися металлоконструкции и арматура, которой в Иране просто нет, в Союзе - пруд пруди на любой свалке, а тут ни свалок, ни арматуры. И ребята изворачивались. Десант заранее роль сыграл положительную и к приезду основных сил обстановка на местах известна и группа из Кента была наиболее готовой технически. Бакинские азербайджанцы ничего такого с собой не везли и на ребят из Кента смотрели с любопытством.
  Первые репетиции прошли в кромешной тьме и вполне терпимом небе без южного ярила. По сценарию первого дня им выделено время от 22.30 до 23.00 часов по местному времени. Уже не жарко и ещё не душно. На следующий день выступать чуть позже, с часу ночи и те же полчаса. Программы не повторяются и этот час за два дня они репетировали, как одно целое. Для прогонов и адаптации к условиям открытой сцены им выделили местечко в одном из действующих медресе с примерно сходной архитектурой и внешними контурами, чтобы примениться к аналогичным в самом Персеполисе.
  В общем, труды праведные и неустанные! Но это нисколько не мешало обычным в таких условиях интимных интрижках и свиданиях втихую. За девочками из группы Гордеева охотились по-настоящему и он за ними следил постоянно, хотя сторожей хватало и так. С самими музыкантами было легче и проще, к тому же в любых конфигурациях компаний были знающие местный фарси и нравы тоже, так что они не опасались ничего. Ну и не все знали, что среди технарей, монтажников и электриков были трое мужичков, умеющих привести публику в чувство банальным хуком в нос. Но Юля и Зоя в курсе, поэтому они старались эту троицу использовать рационально.
  В первом концерте они выступали сразу после итальянцев и учли особенности восприятия танцев и музыки в южной ночи на пленере пустыни. Чуть приглушили высокие частоты, прибавили шипения и вибрато, переформатировали ревербератор на мягкое звучание, со светом тоже чуточку убрали синего и прибавили зелёных икрасныхтонов. Стробоскоп тоже чуть переменили и сделали управляемым по каждому эпизоду. В общем каждый танец выглядел особенным уже отусловий освещения. И всё это заранее по рекомендациям Гордеева и Зои. Юля в эти дела не вмешивалась и просто следила за балансом, который ей потом с Гришей и Зоей и использовать на полную. Все свои гастрольные опусы они уже прогнали на местной публике, избранной в Тегеране тоже, так что сейчас очередной концерт с усечённой программой.
  Так оно и вышло - музыка, переходящая в танцевальную сюиту и потом вакхическая оратория на темы Иоскандера в Персии. Полчаса пролетели мигом и завершились овациями. Светотехники следили за реакцией избранной публики в специальных ложах по обе стороны античного партера. Шах со свитой сидел в левой ложе и там была публика, так сказать, первого сорта, в правой ложе было больше особ гражданского толка и без парадных мундиров и орденских регалий. Британская королева с принцем была в левой ложе, а французский премьер в правой. Вот такая демократия по-ирански.
  Следующими за группой из Кента выступали ребята из Баку и тут они впервые пересеклись на этих гастролях. Немножко послушали, не увидели ничего нового и тихонечко отправились отдыхать.
  На этот раз Сорайя со свитой подружек заявилась к ним в резиденцию уже по-свойски. Это были итальянки, ставшие подружками по театральным и киношным делам. Актрисы, а не гламурные дивы и с ними всё вышло просто. Говорили по-французски все и обошлись без штатного томача.
  - Ну, как наш Восток, на иранский в ту пору похоже? - спросила Юлия. Гостьи переглянулись и за всех ответила Сорайя:
  - Как было тогда, кто знает, а у вас получилось отменно. Из обоймы сегодняшнего дня вы наиболее яркие. Музыкально и сценически - это разберут критики, но со стороны и одним словом - вкусно!
  В комнате кроме сестёр были так же музыканты и Гордеев, как бы визави самой старшей сестры. То есть - есть мужи и жёны и им есть что и кого делить. И сказанное по-французски "вкусно" уловили не все. Но Гордеев понял правильно, балетмейстеру французский - родня близкая. Хотя Сорайя имела в виду иное, на её взгляд, программа ребят из Кента - уникальный вариант прочтения классики Востока без потерисути. Юлия Чернышёва защитилась по этой теме и её кандидатская среди всех стояла особняком, поскольку поэтически она стояла на одном уровне с теми, кого переводила на современные языки. Поэтому и Сорайя и остальные из дома нынешнего иранского монарха прекрасно знали, с кем имеют дело. И Фарах была первой, подпавшей под её очарование. Теперь Фарах занята гостями, а ей полная свобода и Сорайя ею воспользовалась. Актрисы из Италии на фарси не говорили, но французские и итальянские переводы из Хайяма знали и почитали, так что в этом любительском клубе профессионалов были своими.
  Время позднее и гости особо не задержались. Но факт такого внимания отметили все.
  Следующий ночной концерт прошёл примерно в том же стиле и группа ничего не изменила, следуя той же стилистике и гармонии. Два рояля на авангардном концерте - где такое найдёшь? И рояли специальные, их настраивали под требовательным оком Зои, настройщик скрипел, но гайки натяжения струн крутил, заглядывая ей в рот, а не на электронный тонометр. Когда всё было по её вкусу, Зоя протянула руку мастеру из Болоньи и уронила по-итальянски:
  - Как приятно иметь дело с настоящим маэстро! - такая фальшивая наглость восточной дамы его добила и он молча приложился к жалу кобры.
  Рояли звучали в правильной тональности и вариации из Хайяма на музыку Зои и Гриши повергли слушателей в мир ушедших призраков, шипениями и отголосками возвращаясь из пустыни. Для Юли, Зои, Гриши фарси почти родной, для бэк-вокала совсем рядом с этим, поэтому Хайям звучал приветом из средневековья к более свободной античности.
  Левая ложа уловила эту избранность сразу и на втором концерте их уже ждали с нетерпением. Все короли там хорошо понимали фарси и красивых женщин из СССР разглядывали с нескрываемым интересом. В вокале они тоже не олухи, так что микрофонное и электронное звучание от настоящего голоса различали, тем более, что люди из записывающих фирм стояли рядом и разницу короли иимператоры Востока видели воочию. Разница в том, чему рады эти люди, собственному товару в лице аппаратуры и звуку из колонок или самому голосу, выдавшему украшенные затем до неузнаваемости ноты. Не понимая особо в музыке и технике, искусству лжи они обучены и игру аппаратчиков-фирмачей видели хорошо.
  Правая ложа была слишком ангажирована, чтобы хоть в чём-то явить объективность. - Не те там люди! Эту истину ребята из светотехников усекли в самом простом виде. Короли и восточные шахиншахи выглядели гораздо проще и естественней и биноклей с наших девочек и женщин не сводили. - Грамотные, ишь их так, в красе понимают!
  После концерта к ним по-свойски заглянула Сорайя, пеередала привет от Фарах и её обещание заглянуть при случае: всё же она жена шаха и протокол над ней главенствует слишком строго. На этот раз с шахской разведёнкой были те же итальянки и беседа легко перетекла на знакомые ноты. Гордеев с удовольствием применил свой французский с итальянками и разночтений не было, поскольку Малика его далеко не отпускала - мало ли! И уточняла понятое не так. И европейские женщины усекли, как восточная дама в возрасте может удерживать молодого мужчину. И именно он ищет её внимания! - В общем, итальянкам ничего не светило и они отстали от Гордеева.
  - Что-то новое увидела или те же ноты? - спросила Зоя Сорайю.
  - Я бы сказала так - дочитала роман до конца! - Это полноценный роман и девочки считают так же, - сказала она и обратилась к подругам.
  - Да, именно роман, вчера одна часть, сегодня слудующая, - подтвердила самая яркая и молодая итальянка. Её поездку сюда финансировал поклонник, которому надо что-то привезти отсюда. Часть беседы с русскими музыкантами - хороший товар.
  В этот раз гости тоже особо не задержались и уехали.
  - И эта дама была на монаршем престоле?! - развёл руками Гриша.
  - Чем она не хороша? - поинтересовалась Зоя.
  - Такую на улице встретишь и мимо пройдёшь, не оглянувшись! А её выбирали из десятков и сотен.
  - Нескольких тысяч! - уточнила Чернышёва.
  - Тем более. - Что-то в этом деле монаршем не так!
  - Но ведь хороша собеседницей и с мозгами порядок, вон как с нашей программой разобралась: мы её банально разъяли пополам и она это увидела, как две части одного романа. И в нашей школе она не училась, газет и журналов тоже не читала - но ррраз и увидела. Думаю, у шаха с мозгами порядок и женой она была хорошей. На свидания к разведёнке так часто и долго не летают!
  - Вы, милая леди, на что-то намекаете?
  - Ещё нет, ты же с разведёнками и официантками не интригуешь, какие намёки?
  - Вот язва!
  - Как станешь монархом всего Востока, тогда и посмотрим, к кому летать будешь! - добила его Малика. И они стали собираться на ночлег. Ехать туда порядком. Шираз тоже древняя столица и там много чего из древностей.
  В Ширазе было три концерта, там они выступали в своеобразных и экзотических по архитектуре дворцах типа дворцов спорта, приспособленных от прежних духовных медресе. Теперь у них была пресса и репутация и на концерты шли знающие и понимающие разницу между вещами серьёзными и понарошными. Рок-оперы и мюзиклы - понарошка, а опера и классический танец - серьёзное. Ну и их тематика - не реверанс для хозяев, группа в этом стиле работает давно. Эту часть информации выдала Сорайя и её использовали,как базовую.
  После этой обязательной программы оргкомитет согласно заработанного рейтинга раздал награды исполнителям, группе Чернышёвой достался тур по городам-миллионникам Исфаган, Тебриз и Тегеран. Премиальные были просто шикарные и группа расстаралась. Десять концертов за неделю - такое где бывает? Свободная от протокола Сорайя была в Исфагане, а из Каира специально и для частного визита в Тебриз прилетела Фавзия бывшая Фуад, теперь второй раз замужем и уже с фамилией Ширин. Её убедила в том, что визит того стоит дочь от Мохаммада Пехлеви, Шахназ Пехлеви. Поскольку в причинах развода с шахом официально значилось, что климат Тегерана ей противопоказан, то она туда теперь ни ногой,а в Тебризе климат более подходящий.
  Эта женщина во втором браке родила сына и дочь и нисколько не потеряла очарования. Узнав, что концертирующие русские приглянулись дочери Шахназ, она поддалась на уговоры и согласилась прилететь и полюбоваться выходцами из коммунистической России. По условиям развода она могла посещать дочь либо в Иране, либо в другой стране, лишь согласовав это с шахским домом. Поскольку второй муж у Шахназ лицо влиятельное, то эта формальность её никогда не затрудняла. Папа скрипел, но дочь показывала общие фотографии от минуток и часов встречи и он смягчался: Фавзия всё так же изумительна и обворожительна!
  Мужа бывшая принцесса оставила в Тегеране, а с мамочкой мило уединиласьото всех на концерте русских музыкантов. Им тут же устроили положенное статусу окружение и выделили ложу с отдельным входом с улицы, чтобы ни с кем не встречаться и видеть только сцену. Шахназ эту козу устроила папе за то,что он так обошёлся с мамой и не включил её в особый список гостей. Пусть теперь отдувается! Дочь от Пехлеви вышла больше в папу и маминой утончённости в ней нет, но нет и уязвлённого честолюбия, с Сорайей она спокойно ужилась, как и с Фарах. Ну и затейливости в ней тоже порядком, поэтому, раз уж мама сказала "а", то надо и "б" тоже произнести. Раз так, то она предложила устроить встречу с русскими музыкантами. И мама согласилась. Поскольку Шахназ русским музыкантам уже представлена, теперь посредники не нужны и она сама договорилась с министром двора о частной встрече мамочки с дочерью на концерте русских. Но визит частный и поэтому без афиши и прессы. И последний звонок самой Юлии Чернышёвой всё расставил по местам - вечеринка после концерта в обществе русаков. И на непроизнесённый вопрос Шахназ сама ответила:
  - Мамочка в форме, на память сняться можно, но без публикаций, вас так устроит? Иначе и того не будет.
  - Частные фото и никакого протокола! - заверила Чернышёва. Ответив и всё в себе умерив, она сказала Зое, наблюдавшей за её диалогом по-французски:
  - Зоя, к нам стучится та самая мадам, которую путают с Вивьен Ли! - Встретим?
  - Спрашиваешь! - Такая женщина - самого шаха из постели выставила - деревенщина!
  И они стали устраивать семейную вечеринку, где только свои. А это шесть человек. Меньше не получалось!
  Гости приехали с минимальной свитой и сёстры их упрятали в своих апартаментах. Получилось - шесть женщин с претензиями на внимание и два молодых мужика, которые при дамах. И пошла речь после вежливого почитания о детках. У каждой есть, чем гордиться и сразу же в дело пошли фотографии, с которыми мамочки не расстаются никогда. Четыре замужние мамочки из СССР и две разведённых из Ирана и Египта. Смесь гремучая и термоядерная, поскольку внимания желали всё. Как скажет автор кино про деревенских братьев Локисов Витаутас Жалакявичус - Никто не хотел уступать!
  Фотографии смотрели с интересом и спрашивали: - А как у тебя? - Зубки нормально прорезались? - В школе что идёт лучше, у нас хороши пение и поведение, с остальным проблемы и так далее. Потом Гриша взял гитару и немножко побренчал романсы из запасов прежних оргий с Юлей, их порядком и часть на фарси,так что вместе иногда и пели. Зоя тоже иногда подключалась и только Гордеев ждал команды, но Юля не стала рисковать им: кто знает, как сильна Фавзия против искуса таким торсом. В общем, вечеринка удалась и все сделали только общее фото. И волки сыты и настрой не испортится никогда!
  Эмма не предполагала, что копия Вивьен Ли так женственна и проста по-женски. Характер и светскость - это другая Фавзия. Она её подбила немножко приоткрыться по поводу Мохаммада-деревенщины, знает три языка кроме родных фарси и тюркского, военная академия и на тебе -деревенщина! - Как бы, леди, мне не очень ясно и по-французски, если можно! И та ей выдала по-французски и уже особо не стесняясь. Выдала, услышав про её Старостина, который следит за детками и её обихаживает по-настоящему. Нынешний муж Ширин у неё тоже из военной косточки, но с ним нет проблем непонимания. С ним они - два сапога пара!
  - То есть, он хочет тогда же, когда и ты?
  - И так тоже можно сказать, - ответила Фавзия, - ты же видишь, какая я, а какой Мохаммад? Даже внешне - антиподы, а не гармония. Вот взгляни, - она показала фото на пляже в родовом имении дедушки-бабушки. Там и правда, Фавзия с мужем гармоничны и даже глямурны.
  - Мой Колюня покрупнее твоего бывшего и посильнее и тоже из деревенских. - Вот мы с ним на нашем пляже у озера. - и она показала фотогорафию пятилетней давности, - как он тебе?
  Фавзия взяла отпечаток семейного счастья на фотобумаге и очень внимательно рассмотрела всё.
  - Хороший мужчина, у него есть, как у нас говорят - гёрл-френд?
  - В смысле? - не поняла Эмма.
  - Ну дама, которая бывает с ним в местах, где жене светиться ни к чему. А с ней можно - подруга!
  - Мы до этой станции ещё не доехали, - улыбнулась Эмма.
  - Не буду тебя дразнить, - ответила Фавзия, не выпуская фото из рук, - но всё равно скажу: он мне нравится! И деревенского в нём не вижу, оно в чём?
  - Во всём, он основателен и рассудителен, как крестьянин перед севом или дойкой коров! Я его за это иногда готова убить!
  - Но ты любишь и вместо этого расстилаешься?
  - Не со всем и не всегда. Но такой Колюня один за гильдию городских! Под потолок я не взлетаю, в остальном примерно, как у пейзан с пейзанками.
  - Взаимность - вещь редкостная! У меня даже любовника не было такого, чтобы я от него без ума! А у тебя муж. Чернею от зависти! - улыбнулась особа корлевских кровей. -Ты его оценила и тоже полюбила. А я оценила, но так и не полюбила. И с одним даже развелась.
  -Но деток родила и осталась?!
  - В Каире я дома, так что могу спать в любом из домов и никто мне не указ.
  - У него свой гарем, у тебя тоже не монастырь?
  - Примерно, подари эту фотографию, - сказала Фавзия и указала на фото Колюни с дочерями. Такая семейная буколика с детками за фортепиано и папочкой на диване. Мамочки в кадре нет, но хватает и юных чертовок.
  - Подписать?
  - Да, "Подруге Фуа". Так меня зовут близкие.
  - Фуа, подруге очень близкой, такой изысканой в мечтах! От Эммы Томпсон, всей в делах! - написала она по-русски и сопроводила французским переводом. Эту виньетку она писала многим, продкутус Николя шёл и на вынос любовных файлов. Ей хотелось раскачать сию восточную красавицу, настоящую диву и гурию. Она ещё раз по-французски озвучила написанное и отметила желанное: лицо собеседницы помолодело и стало чуть не ровесницей:
  - За что такое? - прошептала она, не желая уходить из неожиданного интима на глазах у всех. Жена такого искандера не могла быть ему желанной и отвечающей взаимностью, эти игры она роходила в молодости и стала маниакальной профессионалкой. Будь на месте Эммы Юлия Чернышёва, это обольщение прозвучало бы на фарси и тогда всё! А здесь всего лишь прохладная норманнка.
  - Я увидела в тебе юную гурию, так вдруг, поэтому, - не повышая голоса и в той же тональности ответила Эмма.
  - Я теперь не та любовница, что прежде, но касыды и газели люблю! - призналась подруга Фуад.
  - Он чуточку постарше и так вам удобнее? - догадалась Эмма.
  - Да и поэтому я в такой форме сейчас. Надеюсь, про Мохаммада мы больше не будем? - уронила она и отметила понимание одним взглядом. Эмма умна и отзывчива - это уже профессия, изусканная и изощрённая. И она стала копаться в содержимом бывшей королевы Персии. Они уединились за громадной пальмой и с графинчиком напитка правдивой лжи перекачивали друг вдруга несметные сокровища женственности. Чернышёва эту ненасытность творчества тут же отметила и решила, что они и сами решат, когда хватит. Но и до утра эти дамы не пресытились. Откровенностьдо мазохизма - это самое женское и Фуад впервые в жизни беседовала с равной по устремлениям. Уже на закате, но в той же форме, когда училась изыскам в руках французского дипломата. У Эммы не было любовников, но Николя - это свод газелей и касыд в живом виде, читая его послания своему телу, она погружалась в такую преисподнююю... - В общем, Фуад купалась в её воспоминаниях и сравнивала с собой - француз Эмме уступал по всем статьям! И фото с девочками - это судьбы подарок, она закажет сюжет по этой теме и вставит туда себя рядом с Николя. Такой художник есть, он её писал уже много лет, напишет и такую. Такая откровенность с незнакомкой сродни беседам русаков в поезде, когда вываливаешь всё и знаешь, что последствий не будет.
  - Фавзия, ты и сама пишешь, надеюсь? - сделала очередной запрос и Эмма и собеседница кивнула:
  - Слабо и по-женски, но иногда я ему отвечаю. Он того стоит.
  - На фарси?
  - Да. Иначе касыды не звучат!
  - Прочти! - велела Эмма, - я хочу почуять музыку. Твою музыку, понимаешь, о чём я? - и Фавзия кивнула. Не зная слов, касыды воспринимаются чем-то внутри сознания и тогда два существа общаются напрямую. Фавзия не знала русской музыкальной культуры и читала так, будто Эмма и есть объект её страсти. Одна касыда и знак признательности вызвало желание муку разделённости продлить и она прочитала ещё.
  - Изумительно! - прошептала Эмма, - хочу ещё! - и вакуума фарсидского непонимания не стало: стихи лились напрямую в сердце чужестранки. Когда ручей иссяк и упавший стебель любви растоптала ступня стражи, Фавзия покаянно и вопросительно взглянула на слушательницу. Та ответила по-русски:
  - Фуад, пиши и люби! У тебя хорошо звучит! - и это тут же отложилось в сознании взрослой женщины. Перевода не требовалось. И добавила по-французски: - Сейчас твои близкие ещё не готовы принять воттакую тебя, но ты пиши всё и потом, когда они дозреют, поймут, с кем жили эти годы.
  Шахназ с удовольствием отметила мамин интерес к собственным знакомым и по мере возможностей пользовалась свободой от надзора и контроля. С русскими это выходило легко и в свою коммунистическую веру они не обращали, об исламе тоже ни слова. Начальница команды выглядела отменно и по уважительности мужчин это заметно особо.
  Чернышёва между тем тихонечко и не в напряг пытала старшую принцессу Мохаммада на интеллект и выходило, что Европа к ней не особенно-то и прилипла. Но девочка она правильная и с ней можно иметь дело. По этой части и папа и мама всё сделали правильно. Гости уехали утром, выпив кофе из рук лучшего музыканта на дудуках и прочем ископаемом.
  - Что это было,ты влюбилась? - спросила Юлия Эмму. Та была настолько взвинчена и накручена, что иного и не подумать.
  - А что, похоже? - чуточку оклемавшись от погружения в такую сумасшедшую собеседницу, ответила Эмма.
  -Не знаю, как это назвать, но со стороны вы смотрелись зрелыми и самодостаточными любовницами.
  - Правда? - чуточку смутилась Эмма, самую малость, но смутилась.
  - Мне можешь признаться хоть в чём - пойму! Я в любовных файлах академик настоящий.
  - Знаешь, что мне открылось и потрясло до основания?
  - Скажи, раз потрясло!
  - Её никто по-настоящему не любил! Она знает об этом и умеет всё, но были любовники, фавны и прочая хрень, все и всё и ни одного любящего и понимающего.
  - Ты это обнаружила, выложив фото Николя с детками?
  - Да, это у меня тест на любовную правдивость. Ни разу не подводил.
  - С мужьями нам с тобой повезло, фото своего Пети я никому не показываю! Ни-ко-гда! А ты вон как расщедрилась, уведут!
  - Надоело быть вашим хронографом, хочу напиться! - вдруг сказала Эмма. Юлия хорошо понимала её состояние и ответила:
  - Напейся! До завтра ничего кроме репетиций. А утречком тебя похмелят и в бой!
  Она прикрыла сообщницу и та до утра квасила, как заправский биндюжник.
  -Очень талантливая сука! - сказала Зоя и Малика поддержала:
  - Мужика не надо, евонный отменно хорош, пусть хоть так расслабится!
  Троица сестёр эту часть женщины знала в полном спектре и размере и понимала блондинку-одиночку.
  Утром её прочистили по всем статьям и Эмма Томпсон вернулась к миссии хронографа. Фавзия Фуад сразу же улетела в Каир и занялась делом - портрет гурии с детками и любящим искандером. Зависть и ревность бывают конструктивны так же, как и вдохновение от любви.
  
  Поближе к концу персидских каникул сёстры усекли и ещё одну вещь: образование всех этих восточных дам и господ было изначально ущербным и лишённым даже глотка свободы, которым их наделила собственная мама рода Ким. А светские львицы - обычные домохозяйки по уму, только и всего, что ухоженные.
  
  
  
  
  
  
  ОБСУЖДЕНИЕ КЛАССОВО-СОЦИАЛЬНЫХ ПРОБЛЕМ лето 1974 Персеполь первый концерт 2-ая часть
  
  Сделав концертный круиз по Ирану, группа приехала в столицу, там ещё кое-что из юбилейной программы предстояло и на том всё. После концертного дня всем приезжим артистам устроили приём и вела этот интернациональный праздник их коллега, актриса Сорайя. Он был вариантом артистического капустника с непротокольным ходом с самого начала, затем эстафету приняла сама шахбану Фарах, она вышла к гостям после гнетущего протокола с жёнами президентов и прочей элиты мира, куда её приковал статус жены шаха. И вообще официоз празднества её порядком утомил и она искала любую возможность расслабиться, с Джул Чернышёвой это получалось легко. Она сменила наряд, чуть подправила причёску, распустив локоны по-европейски, и предстала в одеянии щеголихи-парижанки из юбки до колен и блузки, которая ничем более не отягощалась и никаких украшений не несла, даже пуговки были почти обычными. Тем самым она отдавала инициативу гостьям, которые серенькими курочками не были никогда. Команда Чернышёвой в демонстрации честолюбий тела участия не принимала и являла себя в натуральном виде.
  Актёры, музыканты и исполнители являли картину пёструю, но меж собой чётко ранжировались по уровню мастерства и именно уровень и есть критерий, а не наряд и ювелирка на теле. По свободе и апломбу западные музыканты выделялись заметно и на аборигенов посматривали настороженно и свысока. Тон и манеры у некоторых переходили грань приемлемого, но апломба хватало ненадолго и все получали свой уровень и не более. Иерархия значимости приглашённых иранским двором отмечалась в деталях общения и контрактах с каждым исполнителем и ансамблем, но в прямом общении ни сам шахиншах, ни его приближённые никого не выделяли: все гости уважаемые.
  Советских концертных групп было две и они встретились на этом приёме впервые, до этого разведенные организаторами по регионам страны. И обе были настолько самодостаточны и сильны, что в коалиции не вступали и щёки от важности не раздували. Танцы и застолье обозначены в свободном режиме и несколько сотен музыкантов и артистов перемешались сразу. Женская часть делегации из СССР была очень яркой и к ним тут же выстроилась очередь. Согласно договорённости все женщины группы Чернышёвой были под опекой мужчин и шли на контакты по собственному усмотрению и демонстрировали видимую несвободу в личном отношении. То есть, приход и уход чётко отмечали старшины десяток и дюжин. Так было проще и опыт общения за границей о том говорил ясно и понятно - Ирочка, тебя просто хотят затащить в угол, не забывайся!
  Сёстры никого особо не опасались и из виду друг друга не теряли. А Эмма в это время издевалась над собственной женской сутью, которой хотелось рвануть в пляс, как и девушкам из балета. - Но нельзя: она с тремя операторами писала историю СССР на чужом празднике. Мужчины из команды Чернышёвой пользовались женским вниманием и они это делали по-мужски, но с оглядкой на обстоятельства. Каковы дамочки из бэк-вокала "Мун" из США или балерины "Сёстры Клэр" из ФРГ, узнать было интересно, выпить, уговорить, соблазнить и отметить различия с томочками и машами - это всё наше вам с ручкой. Осторожничать нужно лишь с местными девушками, которые мало отличались от турчанок и афганок. Но различия между ними были и к середине приёма они их узнавали издали. Ходили по залу не только служки муз, а простые любительницы приключений и их тоже стали различать, но лишь на втором -третьем часу общения. Они немножко говорили по-английски или французски, чуточку перебирали с косметикой, как и всякие любительницы. - Хороши ли они для приключения? - В общем, да и сущность восточного этноса, голодного на удовольствия и лишённого свободы сделатьэто, их выдавала с головой.
  Гриша, говоривший по-английски уже бегло, стал объектом охоты для многих и Юлия наблюдала за этим с болезненным удовольствием: во-первых, Гриша и в самом деле хорош и девочки всех возрастов и этносов висли на нём, как игрушки на ёлке, во-вторых, своим напором молодые гостьи гнали волну скрытой ревности оставшихся без внимания мужчин, а в-третьих, все они являли самодовольную доступность, чего русаки бежали изо всех сил. Но для всех лучше, если Гриша разрядит напряжение на ком-то из них, чем измучит своим свечением её. И она отпустила его в свободное плавание, уединившись с Сорайей.
  
  После рождения первенца у шаха в новой ветке династии Пехлеви многое переменилось и теперь в главном шахском дворце жили только они с женой. Семейства остальных вместе с матерью и прочей роднёй переселили в другие апартаменты. Так было удобно и из соображений безопасности, которая для шаха уже становилась актуальной, несмотря на активную работу САВАК. Один из больших особняков в северной части города резервировали для Сорайи, она имела формальное право находиться в Тегеране по имущественным делам в любое время и без прочих ограничений. На её имя оформлены ценные бумаги с хорошими вложениями и не всё можно доверять юристам. Сорайя дважды в год приезжала и к ней приходили прежние знакомые, с которыми было о чём поговорить. Постоянно же в этом о собняке жила няня, которая была при ней с раннего детства. Тридцатилетняя разведённая актриса сейчас в самом цвете женской красоты и на волне творческого подъёма, она работала с хорошими режиссёрами и на хороших сценах, хотя особых регалий и не имела, но теперь она актриса, а не бывшая шахиня. Сорайя тоже сменила профессию и в этом отношении была интересна Юлии Чернышовой. Кроме того, она знала, чем зарабатывает на жизнь её итальянский покровитель и это слегка напрягало. Сорайя была женщиной понятливой и ответила без затей:
  - Франко красивый и обеспеченный мужчина, у него масса связей. Начинать с ним было очень удобно.
  - Но ты и сама дружила с Дино де Лаурентисом! Он что, не мужчина? И продюсер, не чета этому Франко!
  - У него ревнивая жена, которая снимается, несмотря на беременности!
  - Сильвана?
  - Да, она самая - Мангано! Последняя картина с ней вышла как раз с полугодичным сроком беременности, платья делали свободными, чтоб не было заметно, а крупные плана переснимали с дублёршей!
  - Вообще-то, беременность - это классные ощущения! Я обе сессии сдавала на седьмом месяце и мы с сыновьями учились за двоих!
  - А теперь представь себя на моём месте и этот вариант тоже был бы хорош, разве нет?
  - Начнём с того, что я бы на твоём месте ни за что не оказалась! - Меня муж украл из дома и я не просто приняла его в качестве бога, но и сама стала богиней. Он во время беременности и кормления ребёнка грудью носил мне конспекты лекций, литературу для семинаров, приводил своих однокурсников и те любовались мной вместе с ним, потом они приводили своих подружек и я их заводила ревностью до самого не могу! А муж подыгрывал и ревновал, делая вид, что я кого-то из них привечаю! Мы с ним уже четверть века вместе и я ни разу ему не изменила. Уверена - и он тоже! А тебя отставили из-за бесплодия. То есть, ты машина для рождения наследника. - МАШИНА! - Сорайя - я машиной быть не смогу. С самого начала это исключено!
  - Ты родила сразу же! - А я нет! - выдохнула из себя ненавистное Сорайя.
  - Забудь! - сказала Юлия и взяла разведёнку за руку. И они по разным косвенным признакам сравнили мужские достоинства Франко Индовина, Петра Чернышёва и Реза Пехлеви. И опять Юлия выиграла. Сорайя очень внимательно прослушала подробности вечеринок 25-ого числа и нашла её уникальным способом поддерживать форму. Через полчаса женщины перешли на французский и обсуждали исключительно бельё и прочие вещицы, без которых настоящей женщине никуда. И в знак признания заслуг мужа в женском величии Сорайя презентовала гостье набор для ночной жизни супругов. Примерку устроили тут же и Сорайя увидела товар налицо - Юлия выглядела на годы Сорайи. Кое-что из эксклюзивных вещей Сорайя вытащила из тайников и показала гостье. Сначала в пакете, а потом и на себе.
  - Ты в таком перед Франко ещё не щеголяла? - спросила Юлия и та ответила:
  - У него все актрисы в фильмах не старше 20 лет, а мне уже 30, могу и не угадать. Так что лучше - нет!
  - А мой Петя уже 25 лет одевает и раздевает меня и не надоело! В твоей обнове я буду особенной. И он тебя обязательно помянёт добрым словом. - Ты на такое отзываешься?
  - С Мухаммадом не получалось, а с Франко почти сразу. Мы сговариваемся заранее и я знаю, думал он обо мне или нет.
  - И в чём это выражено?
  - Просто чувствую.
  - Там, где он тебя целует? - догадалась Юлия и собеседница кивнула:
  - В уголочке шеи это проявляется сразу. Само собой, так что я не придумываю.
  - Ладно, через день после приезда я это устрою и он помянёт. Вечером, перед сном. Так что будь начеку.
  
  Юлия проснулась от взгляда Гриши. Он наклонился к ней и, обдавая густым облаком мужских удовольствий, негромко повторял в ритме рок-энд-блюза:
  - Юля, Юля, Юля - белая кастрюля! - На третьем заходе мелодического синкопа она открыла глаза и оценила мужчину во всей красе. Но сначала взглянула на часы: было далеко за полночь и забыть о мужских удовольствиях, чтобы спеть эти куплеты - это надо хорошо постараться. Она приподнялась на подушке, выставив собственныевладения для сравнения с только что отставленными мужчиной. Запах чужой женщины на нём уже не возмущал, а забавлял: какая она, раз её бросили?
  - Я придумал, как сделать "Рамизу" конфеткой! - уже потише шепнул склонившийся мужчина и женщина забыла о покрывале, уронив его на пол:
  - Ночью? - мужчина мужественно проглотил подаренное женщиной, пожал плечами и тем же шёпотом ответил:
  - А когда ещё? - и взглянул на тень Зои под громадным балдахином.
  - Я уже не сплю, - сообщила сестра и потянулась так, что Юлия её тут же прикрыла собой. Гриша этим жестом озвучил самые тайные надежды Юлии: он стал заботливым отцом их деток и думал об их будущем, то есть, успехе. А такое только у мужа и бывает и она пригласила его устроиться рядышком.
  Гитара настроена и дамы услышали простое решение сложной проблемы. Изменено чуть-чуть, но из-за парочки нот, звучание менялось в корне. Сёстры и уловили идею и тут же присоединились, окрашивая схему живыми тонами собственного саунда. Юле нужно сделать каденцию, а Зоя держит паузу и этим подчёркивает дуэт Гриши и Юлии. Зоя оценила ситуцию и подыграла сестре. - Всё же Гриша в их команде - игрок ключевой.
  Допетая песня звучала заметно лучше и иначе и женщины поняли ценность мужского подвига. Конечно, же - это шедевр, а они рождаются не часто. Подняться и у туалетного столика чуточку подправить имидж - дело секунд и они неглиже, чтобы не остудить нерва, устроили пирушку для троих, компенсируя потерянное мужское разливанство. С удовольствием обе отметили реакцию на женскую компоненту каждой и воздали ещё, не таясь друг от друга. Но музыка доминировала и они в свете пережитого тренькали на гитаре. Как ни странно, но никто из команды не проснулся и к ним на огонёк не заглянул, видно, уж очччень уработались за день. В один из моментов Зоя не удержалась и спросила:
  - Чем так плоха Синтия, что ты её бросил среди ночи? - Только не говори, что любишь Юльку и её сердце затушило мужской огонь! Всё равно не поверю, - вопрос коварный и увернуться от него не получится. Но нынешний Гриша не на распродаже куплен и на женскую разводку не позарился:
  - Хмельна, стройна и горяча, но букета, которым буквально сочится Юлька, меняясь ежеминутно, там не водилось никогда! - Не пить же из одной бочки до утра? - А тут и "Рамиза" проявилась.
  - Очень интересно, - загорелась Зоя, - ну-ка про букет ещё разок и подробнее!
  И интимное признание стало публичным. Зоя приобщилась с удовольствием и без тени зависти, обычной между женщин. И сёстры ему выдали так много и разного, что Синтия из памяти мужчины исчезла насовсем. Когда он ушёл и они отдышались от полученного, Зоя спросила:
  - Ты зачала?
  - Да, теперь у нас трое.
  - Ты будешь ревновать и злиться, но такой факт есть и у меня: я тоже в тягости! Впервые не от Пети. Везёт же нам на мужиков. - А ведь Гриша-то хорош: твою дочку, такую миленькую и в кудряшках, сделал настоящей стервой! - Пять нот и три аккорда! И вместо ангела - оторванная сука! - Он тебя любит и впрямь! Да так сильно, что и на меня осталось.
  - Да, Зоя, да! - Бедная Фарах, несчастная Сорайя - им такое и не снилось!
  И "Рамиза" стала настоящей. Без мужчины деток не соорудить. Даже дочек.
  Они от полученого так и не отошли и утром приняли бодрящее. В общем, привычно и для здоровья. Чтобы народ тоже приобщился, Зоя собрала всех в репетиционной и показала ночной шедевр: героев надо знать в лицо! Перемена облика "Рамизы" по всем партиям заняла не больше часа и её решили исполнить уже сегодня.
  ВСТАВИТЬ МОТИВЫ ЗАВИСИМОСТИ ШАХА лето 1974 3-я часть
  
  Разбор полётов проводили мужчины и женщины отдельно. Мужчины уединились в курилке около фонтана, а женщины на балюстраде второго этажа с видом на горы. Боевые контакты - это единственный способ определить, на что ты способен и чего стоишь. И это всегда с неприятелем. Поэтому всякое возможно. Хвастали те, кто не пострадал и выходило, что неприятель очень даже хорош и умён, поэтому никаких иллюзий и закидонов шапками. Пострадавшие зализывали раны и делали вид, что у них всё в порядке. Персиянки, на взгляд взгляд победивших мужиков, особого уровня не имели и занимали промежуточное положение между европейскими женщинами и выходцами с Востока и Юга. Однако пострадавшие нарвались на таких, которые и русским могли дать фору. Чернокожие прелестницы из Алабамы и Лондона не отличались от гурий из Индии и Египта и являли собой продукт для особого вкуса. Русакам такое не в лом, да и общались больше на пальцах, у некоторых они были тоньше ножки бокала с шампанским. Остальные рефлексы, как у Ани из третьего подъезда. И каждый отметил заботу об особом мужском уровне от сестёр-законодательниц, выдавших патентованное средство могущества для любых обстоятельств. В этом плане ни одна из прелестниц ни слова критики, ни жеста неудовольствия не выдала и общее реноме русаков было на приличном уровне и в целом поддерживало высокую репутацию всего из СССР. Конечно же практический семинар по этим делам проводили не сёстры, но заказ исходил именно от них.
  Ну и общее мнение победивших по результатам практических семинаров и альковных практик говорило о том, что в целом из женского вина наше выдержаннее и лучше. Это отметили все мужики, включая и потерпевших. Малика, самая возрастная из сестёр, нисколько картины не портила и многим из девушек давала практические советы как быть, куда и с кем идти и что надеть. Портреты же у каждой из группы были самыми удачными и фотографий с нашими девушками было побольше, чем с остальными музыкантами и танцорами. Свои пять слов в анкеты на избранные Эммой темы они писали в уединении, зная важность и глубину проникновения этой норманки в суть любого явления. Передачи Эммы Томпсон смотрели все и эту женщину принимали за свою и доверяли во всём. - Такая не могла что-то делать и говорить не так! Каждый из трёх десятков мужчин получил вопросник и заполнил его набором собственных ощущений и сделал для этого максимальный вклад, добывая для Родины нужное о противнике. Никому и в голову не пришла такая дурь, что девочек с таким ножками и глазками для грандиозного шабаша и в такой закрытой исламской стране брали с улицы и ничему перед этим не научили.
  - Ребята, вы верно, шутите!
  А про западных подставок и подложек и говорить нечего - они хорошо знали свою специфику и чужаковдля музыкального ремесла видели за версту. Девочек-давалок от профессионалок различали влёт и по одному аромату от натруженных органов: что трудится, то и напомажено! Что снимается, там и застёжки правильные! - И так далее в признаках доступности и настоящей цены удовольствия.
  Все соседи рано или поздно становятся врагами, поэтому уж лучше мы их обхитрим, чем они нас - такое в головах сидит у многих, а, попав за границу, и вообще доминирует. Многие считали Эмму тайным агентом, работающим под журналистским прикрытием и зарубежные скандалы с разоблачениями наших журналистов тому были косвенным свидетельством. Но уровень Эммы таков, что её не поймать! И все ей помогали. За две недели персидской эпопеи у неё набралось много чего и она с особенным интересом смотрела на музыкантов и технарей, видевших так глубоко. Так один из монтажников сцены написал про свою тегеранскую поклонницу целую поэму, где откровения говорившей на фарси женщины были сродни сводке войсковой разведки - она происходила из суннитов, которые с шиитами в Иране не дружат и в лице искандера из России видела союзника. Такая не быть подставой просто не могла! Её легенда не очень вписывалась в картину иранского общества при шахе Мохаммаде Реза Пехлеви и вообще о наследницах арийской культуры такое было очень интересно.
  Монтажник, как и подобает порядочному мужчине, проводил девушку домой и там выпил чаю с её подружками. И они его основательно просветили о жизни в Иране. Он же рассказал о собственном бытие обычного парня со среднетехническим образованием. И когда он, шутя, предложил им выбор приехать в Кент и жить на правах подруг, ни одна не отказалась, понимая преимущества свободы от рамок норм мусульманской религии, в жизнь личную влезающую по самое-самое. И девушки хороши, с фигурками, очертаниями бёдер, груди и коленок. Фотографии с подписью тайком вручила каждая из трёх подруг. Девушки сильно рисковали многим, однако на это пошли. Эмма легко отфильтровала наносное от глубинного и фотографии оставила монтажнику на память:
  - Очень яркие типажи, сделайте из них увеличенные копии и прибейте дома на стенку, я в этом профи и девушки вам попались из заповедного уголка арийской культуры, к которой славянская имеет прямое отношение.
  - Что у нас общего? - удивился монтажник, - они брюнеты, а мы блондины, они мусульмане, а мы православные, мы северяне, а они южане.
  - Мы северянами, а они южанами стали 40-50 веков назад. А до того наши общие предки ловили рыбу и валили мамонтов на одних и тех же просторах Русской равнины. Строение фигур, очертания лица, губы и глаза у них и у нас имеют гораздо больше общего, чем с греками, испанцами и итальянцами. Поэтому вы с этими гуриями общались легко, несмотря на кучу различий в вере, культуре и обычаях. Вы же их понимали по взгляду и движениям чего-то внутреннего, разве не так?
  - Да, - согласился монтажник, - они открыты и доверительны.
   Эмма поставила монтажнику высший бал за мужское обаяние, одним махом решившее такую сложную задачу. Пара десятков подобных откровений и никаких секретных агентов не надо! Для Савушкина такое, наверняка, будет интересно, думала она, проглядывая свои заметки. И, самое главное, ей ребята Чернышёвой доверяли и это было самым действенным мотивом познания противника во всей глубине проблемы. В меру просвещённости и грамоты парни и девушки описывали всё. Мало кто знал, что выездная комиссия обкома именно такие откровения рассматривала в качестве аргументов к выпуску в страны капитала. Большая часть их была раньше от Юлии, как поручительства, теперь же видны и реалии этих авансов.
  
  Жена шаха и члены семьи с европейскими женщинами общались привычно, будто учёба в Париже или Лондоне продолжается и в Тегеране они на каникулах и можно отступить от правил и протокола. Поэтому превращение чайной церемонии в вечеринку прошло по накатанной. Советская группа из Кента шла по особому счёту и приглашению, да и с Юлией Чернышёвой контакт сложился личный. А друзей и продруг звали за компанию и из уважения, что для Востока очень традиционно. И кроме семьи шаха там никого из иранцев! Почти интимная вечеринка. Ни прессы, ни ока от аятоллы, ни агентов САВАК - только личная охрана шаха. И потому сравнительная свобода мыслеизъявления. Никто из гостей не занимал административных постов, только музыканты и журналисты, поэтому в дискуссиях "за жизнь" свобода, брат, свобода:
  - Я человек не из вашей среды и нюансов культуры Востока понимаю мало. Вижу их издали и в общих чертах. И это видение говорит о том, что сейчас альтернативы культуре Запада, впитавшей в себя и Юг и Восток, попросту нет, а исламские ценности, как что-то самодостаточное - это миф, - заявила Эмма, - мы с вами на частной вечеринке: я вам ничем не обязана, над вами ничего из политеса не довлеет и всё без протокола, поэтому от души, разве нет, Ваше Величество?
  - Раз вечеринка частная, то называйте меня Мохаммад, а я вас Эмма. Хорошо?
  - Окэй, Мохаммад!
  - По поводу Западной цивилизации спорить не стану. Но ведь вы обозначаете себя коммунистической цивилизацией, отличной от Запада и война идей с ним у вас не стихает. Или эта борьба - только фигура речи для коммунистов? В 1952 году именно они в Иране раскачивали общество и призывали к свержению монархии и от радикального духовенства в этом мало отличались - тот же экстремизм и бескомпромиссность.
  - Начну с того, что о строе, обществе и политике в Иране не скажу ни слова. Тут у нас изначально разные позиции и понимания не достичь. Если же говорить о принципах нашей и западной цивилизации, то они имеют различия и это обусловлено истоками и корнями. Но в главном ценности наших культур одни и те же. Мы читаем Стендаля, они - Чехова и Достоевского, а теперь и Шолохова, у нас масса любителей Байрона, на Западе немало почитателей Пушкина. И мы переводим многих классиков Востока и их знают миллионы читателей, у вас же с этим проблемы.
  - Вы отвернулись от Бунина, когда ему дали Нобелевскую премию, то же и с Пастернаком - какая тут цивилизация и свобода? Наши коммунисты так же расшатывали устои и сбивали народ с толку. И народ одумался и их не принял. Может и у вас будет то же, если коммунистов не станет у власти?
  - Вас опять тянет в политику. А я не политик и не историк и про чужих коммунистов мало что знаю. Но наши коммунисты - это выходцы из народа, поэтому латифундистов, банкиров и промышленных магнатов среди них нет. Нет и магнатов с банкирами в стране вообще. И мы успешны уже 55 лет. Вашей семейной династии годков поменьше и за нефтяные доллары вас развивают пришлыелюди, а мы абсолютно всё собственными ручками. Насчёт романа Пастернака не скажу ничего - не читала, поэтому без комментариев, а Бунин - это один из многих эмигрантов литературной диаспоры. Но он не колосс, так, комнатная собачка с необычным лаем. Мне он нравится, но перелистываю лишь перед тем, как встретиться с мужем, чтобы выдать ему нечто. Загадочное и неясно-тёмное в аллеях с шелестящей листвой. Толстой в этом плане более основателен.
  - Я упомянул о гонениях против интеллигенции, а вы как бы не услышали об этом, не ответ - это что?
  - Мухаммад, скажем так, юбилей Сасанидов - что-то вроде автобусной станции, а мы с вами выскочили размять ноги из автобусов, которые едут в разных направлениях. - У вас сугубо исламское монархическое государство с элементами светских норм. А мы строим бесклассовое общество, где приматом всего является сама личность и трудовая компонента каждого. Ни сословий, ни наследных состояний, ни привилегий - ни-ко-му! Выстроить собственную культуру вот так просто не выходит, что-то из прошлого всё равно остаётся. Бунин и Пастернак апеллируют к прошлому, а оно ещё не отболело. Так что их метафоры не в большой чести. Потом - возможно, но не сейчас.
  - Ценности у нас различаются, но они - это реалии, от которых никуда. Традиции прошлого не поменять так быстро. Мы за вашими реформами следим и для себя кое-что интересное видим. Но лишь кое-что! Главное же в вашей методике для нас неприемлемо. Мы и без революций для народа сделали много, дав землю и работу, вырвав из нищеты и придав стране развитие, но духовенство против! И народ часто идёт за ними.
  - Вот тут-то и есть тот самый корень различий. Религия! - Большевики эту болячку сразу же с пробега сняли и государство перестало поддерживать религию. Вот она без державной подпитки и утухла сама собой на волне просвещения. Унас теперь поголовная грамотность и светское образование и духовенству уже и кушать нечего! Я думаю, причина ваших бед именно в этом. Религия.
  В Китае с образованием и культурой вряд ли было лучше, чем у вас, но сильная партия коммунистов сделала страну и мощной и грамотной. И никаких религиозных разборок, как на Ближнем и Среднем Востоке. Мы забыли, что есть религия и для нас ваши войны суннитов с шиитами - это дикая средневековая вакханалия! Для нас вы все на одно лицо: мусульмане, буддисты, зороастрийцы, христиане, иудеи и прочие. У нас нет ни классов, ни религий и нашим народам нечего делить. Смутьяны есть и у нас и они что-то там придумывают, но большая часть их - это маргиналы.
  - Эмма, вы член партии?
  - Нет, но муж мой коммунист и я его убеждения разделяю. Он инженер на большом комбинате и там работают как аборигены, так и русские. Вся разница между ними в уровне квалификации. У русских она в целом выше и это выражается только в зарплате, квартиры, путёвки на курорт и прочее из социальных фондов идёт на общих основаниях. У нас при каждом из крупных комбинатов и заводов есть свои Дома Культуры и стадионы, а у вас мечети и коврики для молитвы рядом со станком. Такое "неверному" русаку, как нас зовут здесь, и в голову не вложить, хотя при царе бывало и хуже. Всего-то 50 лет назад! - Если бы я мужу привела ваши аргументы, он бы покрутил у виска. Он знает про организацию производства в передовых странах всё и музейными раритетами не интересуется. - Мухаммад, я вас не обидела? - извинительно спросила Эмма, отметив грусть в глазах монарха.
  - Нет, Эмма, я сам напросился! Нашими корнями и традициями гордиться тяжело, разве что после опиумного похмелья! Но это моя родина и без неё я никто. Насчёт духовенства я с вами согласен. Они понижают планку наших целей в государственных реформах. Большевики начали с полных реформ общества, у них на то была тотальная организация и сильные мозги, у нас этого нет. Потому и результат не впечатляет, хотя у соседей намного хуже.
  - Если вы про афганцев, то это так. Там вообще средневековье, если не хуже. - Если сравнивать Дауда в Афганистане и вас в Иране, то вы плохой парень, а Дауд нормальный, только ему с родителями не повезло.
  - Я плохой? - У меня промышленность есть, дороги, отечественные машины делаем, а он в своих горах так ничего и не поднял на ноги, даже армию на верблюдах возит и он хороший?
  - Про ваш САВАК и убитых вождях племён пишут и говорят о-го-го, а про него ничего одиозного - афганский король и всего-то.
  - Хорошо, довольно о грустном. Вы не против сменитьтему?
  - Хозяин барин, о чём будем?
  - Когда не хочется о чем-то серьёзном, мужчины говорят о женщинах. Не возражаете?
  - Почему нет, - улыбнулась белая норманнка.
  - Вот и хорошо, Эмма, расскажите о себе, как учились и так далее. Я сравню с собой и Фарах с Сорайей.
  - Я из горожан, родители - техническая интеллигенция в третьем колене, закончила школу с медалью, поступила в вуз, закончила инженером-технологом химического производства, это у нас очень престижно. Вышла замуж на втором курсе и родила на третьем, муж машиностроитель, по окончание вуза приехали в Кент. Там очень быстро выросли до ведущих специалистов, но потом меня привлекли к работе на ТВ, попробовала и понравилось. Я уже тут четвёртый год и ничего не напортачила.
  - Вы ведёте себя, как убеждённая атеистка. Это вашей женственности не мешает?
  - Религия - это всегда несвобода! - Даже семья не должна греметь оковами. Я свободна! Границы этой свободы, разумеется, не беспредельны, но мысли мои точно оков не знают.
  - А как с религией сейчас? - Говорят, у вас за это преследуют?
  - Я бы на это ответила иначе: у нас дурной тон - принадлежать религии. Особенно у технократов, там такое - вообще бред! И мои мозги никогда не питались религиозным дурманом. Поэтому так свободны. Религия у нас есть, но её паства - это убитые обстоятельствами люди, их не так много и они чаще всего малообразованы и психологически вторичны, им никак без пастыря. А в светском обществе пастырь невозможен в принципе: у каждого собственная стезя. В рамках обстоятельств, но собственная. Человеку со стержнем боженька ни к чему.
  - Эмма, прости, что вмешалась, - сказала Юлия по-русски, - но на французском русской даме для арийца истин фарсидской культуры не передать. Можно, я ему на родном для него фарси, уверена, поймёт сразу.
  - Хорошо, - кивнула Эмма и Юлия выложила аргументы собственной биографии, невозможные в Иране. И торгово-национальные кланы, и исторические проблемы внутренних отношений в Средней Азии, и собственную любовь к искандеру, за которую её не побили камнями. Кратко, цветисто и профессионально: всё же кандидат исторических наук, по меркам Ирана - вообще академик. И в качестве довеска про западную и восточную цивилизации добавила из классика:
  
  ПИСЬМО ВЛАДЫКЕ
  
  С эпох язычеств тишины
  И истин неприятья
  Во тьме веков застыли мы
  С тиранами в объятьях,
  
  - Не к нам могучую волну
  И свежесть вожделенья
  Каменья двигает по дну,
  Родив в душе сомненья
  
  В устоях собственной семьи
  И избранности власти
  Быть свыше вечности земли,
  Став жертвой алчной пасти.
  
  Тьма - вызов свету твоему,
  Ты многим звон кандальный,
  Я тень у жертвы обниму
  -Пиит-то я опальный!
  И ведь ничего другого ни один поэт ни одному тирану не посвятил! - Ни один! А гуриям и романтическим историям - море фантазии и страсти. 25 веков письменности и тиранам только эпитафии и эпиграммы. На Западе такого нет, там власть и страсти переплетаются тесно и есть прогресс. Не так быстро, как в науке и промышленности, но где-то рядом.
  И далее она свою эскападу завершила дипломатическим манёвром, похвалив патриарха за отменных деток от Фавзии и Фарах. На фарси это выглядело цветисто и насыщенно. У Юлии такие вещи хороши изначально. И шах сдался. Юлия была хороша настолько, что он готов назначить её министром двора, чтобы его собственная родня заткнула фонтан ревности и зависти ко всему, чего не понимают. У этой гурии они бы ходили по струнке и почитали за счастье просто видеть монарха.
  Фотографии семьи этой метиски он видел не однажды и понял, что в огранке такого брильянта принял участие очень умелый ювелир. Его мужское достоинство отметили и все женщины его рода. Даже чуточку двинутая на ревности мать. Чтобы хоть как-то зацепиться за внимание гостьи, он сказал:
  - Аллах милосердный и всемогущий великодушен, раз позволил смертным увидеть такую чужестранку! - и поклонился величественным жестом. В гражданской одежде и без регалий. Юлия ответила тут же и выдала роскошный реверанс, будто на успешной премьере. Собственно, так оно и было.
  - Раз он так всемогущ, то,может, позволит мне экскурс в вашу историю, так он позволит? - спросила Чернышёва.
  - Вы о Сасанидах?
  - Да, это и в самом деле история Востока и тут я профессионал.
  - Что ж, Джул, я слушаю!
  - Искандер Македонский был в ваших краях и ваши предки была разбиты его воинами несколько раз. И ваши предки преклонили колено, признавая его высшую власть во всём земном. Он оставил своего наместника и ушёл продолжить свой великий поход. Вот тут-то у вас, я имею в виду народ тогдашней Персии, был шанс вернуться с периферии в гущу арийско-европейской цивилизации.
  - Разве мы к ней не принадлежали в то далёкое прошлое?
  - Как говорится, жили по соседству через три лаптя по карте, но семьями не дружили! Коренные жители регинов нынешнего Ирана и арии той самой культуры, которых называют основателями индо-европейской цивилизации - разные этносы изначально: настоящие арии пришельцы с Севера и Северо-Запада. А местные аборигены - это племена другой культуры.
  - В случае с арийцами и арианами нашими прапредками вы имеете в виду ариан, как бы боковую ветвь ариев, шедших в Северную Индию?
  - Да, именно ариев! - Они тогда занимали громадную территорию от Атлантики до Внутреннего моря, Русской равнины, Северных морей, Уральских гор и прикаспийских степей. Важнейшая цивилизация из бронзового века с письменностью и прочим от культуры. Северная ветка сапиенсов из кроманьонской волны европейцев. - Вы в курсе этого?
  - Что-то про индо-европейцев я читал, но вскользь и не различая с другими предками предков.
  - Так вот, ваши племена, предки персов и мидийцев - это смесь ариев и аборигенов этих краёв, этих волн было либо две, либо три. Одна от другой в несколько веков! - Представляете, кем они былиещё до первого прихода ариан? - улыбнулась Чернышёва, не оставляя собеседнику шанса увильнуть от констатации родной истории и характера правящих и тогда предков.
  - Сидели на деревьях и никуда не встревали? - ответно пошутил Махаммад, женщине из страны руссов он мог позволить такую вольность, тем более, она профессор по античности и культуре Востока.
  - Примерно так, то есть, ариане вы чуточку, по материнской линии от чистокровного арийца. И потом ваши папочки ушли в Индию, а жёны с детками остались на этой земле. Их было очень много и деток оставили тоже порядком, так что ваше дерево они сильно освежили. Считается, что они на одном месте жили десятки лет, но своих жён кланы ваших предков сами подкладывали ариям, как богоравным, чтобы и самим возвыситься. Если сравнивать вас и их, по тем соседям, которых они своим вниманием обошли, разница колоссальная! Так что - ариане богоравные. Пришедшие в Индию, они имели социальные системы, образование и здравоохранение. У них средний возраст граждан был намного выше,чем у местных индийцев-дравидов. Белые здоровые и организованные люди.
  - Организованные - это как понимать?
  - Если по нашим понятиям - плотники отдельно от чайханщиков, воины от купцов и воин воспитывает вина, а купец учит торговца. Всё сообщество учит деток, содержит стриков и так далее. Что-то от них переняли индийцы из автохтона и касты тамошние - это слепок общества арийцев три тысячи лет назад. Представляете, как гости повлияли на хозяев?
  -Тоже на деревьях сидели?
  - Нет, в Инде купались и на одной ноге в раздумьях стояли, - ответила той же монетов Юлия.
  - Такие организованные и умные, чего же им дома не сиделось,на родных Северах? - Эта загадка - на много веков! Почему они шли в Индию - не знает никто. И дети от ариев были отменно хороши, но с собой они взяли не всех. Так что Иран нынешний имеет очень солидных предков. Некоторые из этнографов считают, что арийской крови в вас до прихода Искандера Македонского до трети- четверти, как минимум.
  - Нас было так мало?
  - Да, эта территория горная с рискованным земледелием, холодными зимами, можно сказать, пустовала и потому они, жившие очень компактно и с громадными ресурсами скота и прочих ресурсов, тут пережидали какое-то время. По оценкам экспертов, их здесь было около полутора-двух миллионов. Армия, жрецы, пахари, семьи ремесленников и прочее обеспечение натурального хозяйства. Громадного и хорошо управляемого! Они шли со своим скотом, зерном и ритм передвижения согласовался с годами урожаев. То есть неспешно.
  - А наших предков-аборигенов сколько?
  - В крупных селениях и оседло - не более такой же цифры. Остальных не оценить.
  - И как это перемешивание происходило?
  - Думаю, как-то приемлемо для обеих сторон. Ведь никаких памятников словесности и катастрофических мифов на эту тему в эпосе у вас не осталось, значит, вторая или третья дочь персов или мидян шла к ним и жила у них, обучаясь арийскому быту и потом возвращалась с опытом и махоньким арийцем. У степняков предуралья было примерно так. И что-то похожее про них описано у хазар через много веков. Так что могло быть так: две дочери из трёх шли на учёбу, а третья назначалась для местных женихов. И решала это ваша община, арийцы уважали местные обычаи и богов. За время жизни ариан в этом регионе каждая такая ученица могла родить троих-четверых полуарийцев вот вам и обновление почти наполовину. Обновляются молодые и здоровые, от которых потом и идёт развитие этноса.
  Пока Чернышёва излагала идеи и гипотезы, Эмма быстренько прикинула цифру прироста полуариан и удивилась оперативному изменению демографии в доантичную эпоху. И сказала:
  - Я вам справочку хочу выдать на счёт идеи Юлии Чернышёвой, вам она интересна? - все дружно кивнули и она выдала: - если всего персов было 2 миллиона, то женщин примем - 1 миллион, репродуктивных до 30 лет - 200-300 тысяч, за три беременности они дадут 600-900 тысяч новых граждан Персии. И именно они через двадцать лет перевернут бытие родных краёв на новый уровень ариан. Их квартероны с остальными гражданами Персии - это уже полная смена генофонда! Чистые персы и мидяне только в кишлаках,то есть, какие-то первые проценты всего этноса. Два поколения ещё и арианские смешанные крови полностью сменят чисто персидские. Представляете, арийцы уже в Индии, а их потомки двигают цивилизацию Персии! - завершила Эмма и оценила реакцию слушающих. Сёстры Чернышёвой знали это и раньше, только без цифр, а вот шахской семье и слышать и знать такое в новинку. Потому им и внимание. Положено отвечать мужчине и Мохаммад сказал, давая новый вектор лекции о истории Востока:
  - Путь арийцев в Индию как-то обозначен, по регионам и эпохам, хотя бы приблизительно?
  - И общность этих индо-европейцев громадная, и уход в Индию неспешный и идут широкой полосой с запада на юго-восток. Считается, что шли они туда около века или двух. За один переход 300-500 км. Десять переходов одного клана арийцев с полным комплектом жизнеобеспечения - вот вам и 3-5 тысяч километров, путь до северной Индии. То есть, одна часть уже пришла, а другая ещё в пути. К тому же и путей тореных нет, кто через Памир, кто с юга через нынешний Афганистан и Пакистан, кто-то по побережью Аравийского моря. Потому такой разброс в датах. Возможно, что в Индию из протоариан ушли не все. Те же славянские этносы или кельты - это осколки протоарийцев. Эллинцы тоже из их гнезда. Так что арианскую родню в Персии Сасанидов они увидели сразу. Это и в именах, и в географических названиях, и в системе летоисчисления, мерах измерений веса и расстояний. Система арианская очень разработанная и небольшим племенам такое и за сто веков не придумать.
  - Их так много?
  - И самих много, и история большая, ну и скорее всего, свою продвинутость они не только выработали, но и усвоили от кого-то из предков. Если сравнивать с нынешними странами - тут надо брать всю Европу.
  - Почему не Азию или Америку?
  - Хорошие дороги и города с заводами и университетами рядышком, говорят на родственных языках или учат нужный в своём случае. Ну и религия для музеев и хранения древностей.
  - Про Иран такие вещи вы как узнали, ведь в наших источниках об этом ничего не сохранилось? Я читал исторические книги, там таких подробностей нет.
  - Не забывайте: ваше ведическое язычество от ариев и зороастрийцев постепенно заменили исламом и служки новой религии всю историю переписали буквально под самый корень. Не вы первые и единственные, так было со всеми религиями. Ваша история есть в чужих летописях, для них вы просто соседи по географической карте и ваши разбирательства между собственными кланами и династиями им безразличны, потому пишут то, что видят, а не навязывает политес.
  - Выходит, отрезок времени при Искандере Македонском - история достоверная, а потом сильно переписанная?
  - Да, этот захватчик был цивилизованным и попусту не грешил. И его учёные жрецы, по нашему - историки Искандера арийскую кровь у вас увидели тут же по обычаям и культам, которых у дикарей-соседей вы взять не могли. Так вот, самое интересное для вашего этноса при Искандере Македонском и случилось. - Не догадываетесь, что именно?
  - Нет!
  - Искандер предложил своё покровительство и патронаж, если его воеводу примут в семейство Сасанидов, выдав дочь тогдашнего правителя за него замуж. Этого воина звали Неоптолем Эфесский. Очень выгодное для ваших предков предложение! - сказала Чернышёва и развела руками, как бы говоря о финише исторической комедии.
  - И что? - не вынес паузы восточный монарх.
  - Этот сословный брак менял бы вашу историю радикально! Эллинских колоний в ту пору и так было предостаточно и многие влительные персы даже имена имели греческие или арианские. Вы, и так невольно приобщённые к ариям, при таком варианте морганатических связей к эллинцам примыкали уже основательно. И стали бы восточным оазисом арийской и эллинской культуры среди горских и степных племён. - Не местечковые Сасаниды и вечные войны с соседями семитами всех сортов, а арийцы с примесью эллинской крови. Родная культура у вас иная. Я бы сказала - у вас островная культура. Степняки с севера, горцы Кавказа и Турции с востока и северо-востока, с юга семиты всех типов. Очень нелюбимые всеми мидийцами и персами торговцы арабы и вы - земледельцы и воины потомки ариев! - Мохаммад, как такое могло случиться?! - спросила Чернышёва и повисла пауза. А что сказать, это же история.
  - То есть, - наконец-то нарушил молчание Мохаммад, - могло быть так: ни христианство, ни магометанство, а вечная культура домашних богов?
  - Да, именно так, на этом древе потом много веков процветала Византия. Как бы христианская, но наполненная всеми соками местных культов и культур. Сама-то культура Эллады тоже не первична, они почти всё унаследовали от Египта, Финикии и крито-микенских царств. Да и по сути автохтонных изолированных культур нет! - Все что-то у кого-то берут и постоянно конфликтуют насчёт богов и памяти могил отцов.
  - А мы бы в случае верности договору с Искандером Македонским были культурным автохтоном ариев?
  - Немножко изменённом под ваши мозги, но ариями от ариев. Все оставшиеся осколки протоариев очень успешны и многочисленны, возьмите хотя бы славянские этносы - их в Европе больше половины по численности. Другие тоже немаленькие и нехилые!
  - И как же поступили наши предки-сасаниды?
  - А вы как считаете? - улыбнулась Чернышёва.
  - После гибели Искандера Неоптолема и его царскую семью извели под корень? - догадался нынешний шах, потомок древних сасанидов, примерно, в сотом колене.
  - Как всё примитивное просто! - А ведь у тех предков ариан был своего рода парламент и выборность вождей. - Тридцать веков назад, а?! Ещё не было реформ Солона и Афинского ареопага выборных, а арианские идеи взошли, как собственные.
  - У нас от арианцев, видимо, мало что осталось?
  - Что-то осталось, но она - только биология. И то за тысячелетия войн и взаимных порабощений все всех насиловали, так что читых кровей не сыскать.
  - Про это мы знаем, этих страшилок полно и не всем можно верить, - мотнул головой Мохаммад и спросил, - как историк, вы верите в мифы об Атлантиде и горе Меру?
  - Сами мифы исходят из чего-то реального, но возвышенного и оторванного от реалий века, в котором их слагали. С Алантидой и культурой атлантов есть чисто научный посыл и дыру в созвездии культуры страны Атлантов заполняют чем попало. Для журналистов - тема выигрышная, что ни скажи, всё напечатают! Место у атлантов где-то во Внутреннем море и время - тридцать с лишним веков назад. С Меру иначе, она древнее и обитает на Севере. Синхронизировать их с известными царствами Египта и Междуречья не получается. И сами этносы очень разные.
  - Это не мифы, а чёрная комната науки?
  - Примерно так, я как-то столкнулась с наукой технической и она подтолкнула к открытию сугубо культурному и гуманитарному. Перемены в этих науках неизбежны и радикальные!
  - С атлантами по значимости сравнимо?
  - Думаю, даже превышает.
  - Превышает? - Атлантиду? - переспросил Мохаммад.
  - Как говорят, ничего личного - только наука! - Мой муж-металлург с моейнаучнойруководительницей-историком Востока вывели истину, что так называемые дамасские стали были известны минимум тридцать веков назад! - И кое-каким идеям культуры позднего неолита вышел конец! Все черепки перебрались в другие культурные слои и из них они тоже что-то почерпнули. И то же анализы и исследования всего технологического в выпечке горшков. Оказалось и там есть нюансы: глину для обжига керамики и посуды везли уж очень издалека. Это какие-то уж очень древние коры выветривания, которых в этих районах нет иблизко. И вместо одной, всех объемлющей черепковой культуры, вышло аж три! И по возрасту они тоже разбежались. Раньше эти вещи списывали на погрешность анализа. - Вот вам и погрешность!
  - Должно быть, муж и ваша руководительница и сейчас дружат, раз вы не забыли?
  - Да, он мне носил конспекты лекций и задания, когда я сидела с первым сыном. От нас-то он древним Востоком и заразился.
  - Культурный замес! - отрешившись от собственного бытия, сказал Махаммад, - будь наша невеста для Неоптолема умницей вроде Искандеровской Таис и история наша могла свернуть совсем в иную сторону. Надо же, могли вернуться к арианским корням. - и добавил уже по-царски и шутя: - Шерше ля фам!
  - Верно, Махаммад, какие женщины в центре династии, такая и эпоха. Я это видела не раз. В вашей древней истории их предостаточно. Томирис, Апраник, Пантея - красавицы и воительницы, вы о них знаете больше, так что - женщины и есть ваша история. Любят и зачинают они. Что выносят и воспитают, то идостаётся мужам, не правда ли?Правильная женщина - спутница и соучастница, а не игрушка для интимных утех. И её тело - объект для художников, музыкантов и поэтов, а не подиум для придворных ювелиров.
  - Джули, вы часом не амазонка? - Стрелы ваших слов поражают и ум и сердце! - сдался женскому напору мужчина при должности шаха, но в частной вечеринке очень покойный и почти в неге: гости хороши и пикантны!
  - В душе нет стрел убийственнее взгляда,
  А чернь роскошная в ночи
  Страшней видений жутких ада
  И сладость уст, как яд горчит.
  Известно воинам и ухажорам младым
  - Стрела из каждого торчит!
  - вставила реплику из Фирдоуси Юлия, как бы подводя итог светскому лицемерию и переходя к главному - что хотят стороны обольщения! - Хотят они одного и того же - власти над телом и духом.
  - Стрелою вашей быть пронзённым хочется всякому мужчине, - эту фразу слабо сообрающий иранский монарх выдал из сил последних и взглянул на Сорайю, эти тонкие штучки по её части. Увы, умудрёные опытом восточные женщины в беседу не вмешивались и наблюдали за тем, как женщина "просвещает" мужа всех персов. Их бы он и близко к теме толерантности не подпустил, а дамы из СССР даже не подумали смущаться и выдали всё, как оно есть. Эмма Томпсон тоже приобщилась к пиру науки в стране правящего даже на бытовом уровне мусульманства. Что-то похожее чиновные аборигены хотели бы иметь и Кенте.
  - Мухаммад, такой случай и ваши гости будут потом вспоминать шаха, его жён и семью в резиденции. Надо бы вернуться к ним, вы не находите? - предложили сёстры Ким, уловив его немое признание в проигрыше дискуссии, он кивнул и все перешли в большой зал для гостей.
  
  А зрелище там разыгрывалось серьёзное и насыщенное страстями. Из советских гостей фарси понимали немногие, поэтому ловили музыку слов и проникновенность игры в глазах и на лицах. Сидевший рядышком с сёстрами Ким Гриша понимал на тегеранском фарси не так много, но Юлия досказала ему остальное лицом и глазами. Смотрела на Мухаммада, но брызги этих искор разлетались так далеко, что зажмуривались все. Гриша Юлию понимал сразу, но этот монолог на фарси для монарха выглядел особой партией. И, читая ноты виртуальной газели, он мысленно выстраивал ответную касыду для неё. Потом наиграет, а она напишет текст. У них это стало взаимной потребностью, не всё вырастало сразу, кое-что попадало в заготовки и они возвращались к ним, увидев новые варианты.
  Стас Гордеев сидел чуть в сторонке и ему в общих чертах переводила Малика, знавшая и убеждения сестры, и нюансы диалектов фарси, который в Тегеране был особенным, как и все столичные говоры, с куражом. Танцовщики и постановщики влюбчивы по типу профессии и романчики и баркароллы в этом кругу - дело привычное. Однако Гордеев влюбился в Малику, замужнюю сестру своего босса и это его сильно напрягало. У сестёр много общего, но и различий полно,особенно в движениях и говоре, изначально ином. Малика была узбечкой на три четверти и на четверть кореянкой, в Юлии же всего поровну. И мягкая пластика фигуры и походки почти узбечки Малики его пленяла до глубины мужской сути.
  В Кенте все знали, что сёстры Ким - это высшее в культуре местной диаспоры. Мама их была хороша и умна исключительно, дочери вышли такими же. Впитывая в себя очарование переводчицы, Гордеев мысленно прикидывал очертания сюиты, которую выдаст, оставшись наедине. Чуя внимание и пиетет к себе, Малика вела себя соответствующе и тем самым градус повышала. Искандер Петя иногда на неё смотрел так же. И после этого они кого-то зачинали. - Неужто и с этим мужчиной выйдет подобное?
  Когда в "умной" беседе наступила пауза и все приступили к "неумному" воздаянию бахусу, Гордеев перестал сомневаться и решился на поступок. Попросил Зою наиграть тему из Бородина - "Танец полонянок". Зоя читала музыку страсти у кого угодно и тут же помогла балетмейстеру обрести себя. Юля поддержала сестру и села рядышком, чтобы сыграть второй темп на одном рояле. И Стас выдал экспромт объяснения в любви. Для аборигенов-персов это был просто яркий танец, но гости из России адресат вещизнали точно. Такие объяснения в их команде случались частенько, поэтому развился и вкус и культура действа. Бывавшая на репетициях изредка, модная художница по причёскам такие эскапады тоже видывала, поскольку её принимали за свою и уже не стеснялись. Но там были чужие междусобойки, а здесь объяснялись ей! - С ума сойти!
  К концу чудо-сюиты Малика почуяла, что впервые изменила принципам, непроизвольно и подсознательно и бросила свой платок к его ногам, как бы признавая и воздавая.
  На громадном ковре шахской резиденции такого не бывало отродясь и окружение невольно уставилось на монарха. А тот был в шоке от чистоты чувства и запредельной откровенности и непосредственности танцовщика. Мужская линия в танце арийцами выделяется особо и Мохаммад, частенько называвший себя арием, был из понимающих этот язык.
  Юлия сняла напряжение от эскапады мужчины и продолжила наигрывать что-то ритмическое и постепенно переходя к мотивам всем уже знакомой ритмики "Танаис и Искандер". Зоя подыграла вторую партию и они перешли к рефрену "О-ля-ля, Искандер!". Гриша и Гоша подхватили и, профессионально поддерживая ритм, спели свои партии вокала. Хозяева праздника композицию тоже знали и бэк-вокал семейства шахиншаха песни не испортил.
  
  Устроившая всё это безумие Фарах тайком наслаждалась чужой свободой и впитывала исходящее от гостей с мазохизмом восточной женщины. Когда она училась в Европе на государственную стипендию, то к такой свободе слегка прикасалась, но в юности многого не понимала. Теперь же, родив шаху наследников, она свою незавидную участь осознала в полной мере. И сёстры-азиатки и белая гурия тому яркий аргумент.
  По теме и досыта наговориться с гостями из России не удавалось и приходилось довольствоваться фрагментами чужих диалогов. Её угнетал негласный приоритет прежних жён Мухаммада, которым тот отдавал должное, оно касалось и происхождения, и образованности, и внешнего блеска. Не очень радовало даже осознание своего нынешнего положения, как действующей регентши в государстве. Всё это не шло ни в какое сравнение с тем, как придворная и светская челядь смотрела на неё, сравнивая с предшественницами. До уколов не доходило, но фальшь улыбок многие даже не очень маскировали. И уловившая всё это по наитию Юлия Чернышёва у Фарах вызывала интерес особенный.
  Минутка откровенности возникла неожиданно и Фарах, устроившись рядом с ней, не стала тянуть:
  - Грэг и ты - это сценическая история на публику или у вас серьёзно? - сказала она на тегеранском фарси, удобном для диалога с певицей.
  - Думаешь, такое можно сыграть? - улыбнулась гостья, приглашая покуролесить. Будто им восемнадцать и они незамужем! Фарах покачала головой:
  - Я бы такого не смогла и сыграть!
  - Фарах, мы музыканты - это первое, профессионалы - это второе, с ним очень близки и от нашей близости уже целый концерт написан - он музыку, а я текст.
  - И ты исходишь всеми соками, отвечая на его страсть? - осторожно произнесла Фарах, как бы заглядывая в самое интимное у женщины. И Юлия доверительно пригласила к себе:
  - Да, это выходит само собой. И каждый раз. Но у него не страсть! - Он любит.
  - У тебя муж, у него жена и это - любовь?
  - А что ещё!? - Я знаю, как она выглядит и ничего не путаю. Но мы никому ничего не должны и себе тоже. Мы очень бережны друг с другом и это сближает ещё больше. Работая вместе, мы каждый раз зачинаем в себе самое высшее и совершенное. Я знаю точно, что он со мной на себя прежнего не похож. Ты, зачавшая и выносившая квадригу деток, знаешь, что это! - Ведь так?
  - Да, Юл, знаю! У вас с Грэгом лайк получается понятным для всех. Шахназ и Фавзия это тоже увидели и в восторге от вашей свободы.
  Юлия хорошо прочувствовала нерв услышанного от Фарах Диба и прокрученное с сёстрами о её личной жизни ещё в Кенте тут же выплыло для сопоставления.
  - Тебе хочется любви из касыды и газели? - спросила она у Фарах.
  - Разве есть другая? - готовно ответила Фарах. Юлия очень неспешно и осторожно осмотрелась вокруг и ответила, только убедившись, что её не прервут на полуслове.
  - Любовь начинается в нас, женщинах, сначала к миру, потом к мужчине и рождённые с ним дети дают новый виток любви. Она глубже и намного сильнее. И новый мужчина вполне вероятен в этом нашем естестве. Ты понимаешь, о чём я?
  - Разумеется, твоё с Грэгом тому пример. Я к вам приобщилась и согрелась, наблюдая и чувствуя примерно то же.
  - Возможно, у тебя есть и свой грэг? - Но ты боишься это признать. Я просто чую - Фарах, он у тебя есть и наш разговор - это твоя паника под валом чувственности и страсти. Разве нет?
  - Да, - после короткой паузы призналась Фарах, - он есть! Если Мохаммад догадается, ему не сдобровать! САВАК такое глотает мигом. Юлия улыбнулась и научила женскому лукавству, которое не познать ни дьяволу, ни САВАКу.
  - Так просто?! - восхищённо прошептала Фарах, - за что мне такое, Джул?
  - Мы же подруги: ты меня прикрыла с Грибоедовым, я тебя с грэгом. Но признаюсь, если бы ты провела с нами хотя бы одну ночь, то и сама нашла выход из любого тупика. Это придаёт столько сил и фантазии, что ни границ, ни армий надсмотрщиков не видишь. Они где-то там, - она указала вниз, - а мы там, - и взгляд взлетел туда, где женщина всегда счастлива.
  И Юлия стала самым доверенным лицом регентши шахского престола.
  - Знаешь, Джул, - призналась Фарах в самом остром и пеленающем сердце женщины, - он как-то мне прочитал из Хайяма, это из неизданного:
  Все страсти в нас от головы
  И жаждет стать любимой плаха,
  Во флёр со мной укрыты вы
  И свист секиры жду без страха.
  - Он надёжно укрыт? - спросила Чернышёва, зная толк в конспирологии.
  - Кто знает! - Думаю, да: мы осторожны. Ну и видимся редко.
  - Но его ты любишь и со страстью не путаешь?
  - Знаешь, Джул, я теперь думаю, что с Мохаммадом у меня и любви-то не было. Не любовь это, а глупая страсть студентки на грантах и болезнь юной плоти, когда тебя выбирают из тысячной толпы на параде. Я только теперь познала, что есть любовь. - Душа, сердце, муки ревности, жажда раствориться в нём и согреть собой. И там я новая.
  - И тебе нравится быть там, страдать и расти над собой от этого?
  - Да, Джул, да!
  - Даже с привкусом крови и пепла?
  - И с этим тоже!
  - С выздоровлением, Фарах!
  
  Сорайя, марлон брандо, феллини, мазина, зоя, самойлова, лето 1974 4-ая часть
  Утром сразу после завтрака Сорайя сказала гостям, что вот-вот должны подойти синьора Мазина и синьор Феллини, у них есть разговор к Зое. Сёстры переглянулись и Малика спросила:
  - Это что-то из твоего протокола или они сами по себе?
  - Чисто личное. Джульетта подбила своего мужа на съёмки отходного фильма. Такого, чтобы запомнили и он стал непохожим на прежнее. Не "Репетиция оркестра", с нафталиновым декадентством, а принципиально новое. То есть, слухи - "Феллини выдохся, Феллини скончался" - это происки купленной прессы. Думаю, речь пойдёт об этом.
  - Мы насчёт местных разборок у итальянцев не в курсе, но читаем, смотрим, между строк соображаем и в целом картину у них знаем. - Феллини уже классик и сильно припахивает музейными ароматами. Но ничего лучше "Дороги" так и не снял и то, благодаря очаровашке Джульетте, - сказала Малика, - пора бы на покой и приняться за мемуары, пока память в порядке и есть спрос. Нынешняя его цена, как постановщика, сильно завышена!
  - В общем, как-то так, - согласилась Зоя, - чисто эстетская и киношная часть с кадром, монтажём и прочим никуда не делась, но с идеями кризис. Антониони по части политики дедушку переиграл и его фильмы теперь идут у нас вроде передовой статьи в "Правде".
  - Ничего себе дедушка, - улыбнулась Юля, - Малика, ты Джульетте ровесница, но тебя бабушкой никто не называет.
  - Это я фигурально, так сказать, о возрасте творческом, - дала откат Малика и Сорайя оценила этих дам с женских позиций - очень хороши и натренированы. Ей, незамужней за годы в Италии, подобных возможностей так никто и не предоставил. А эти метиски все до единой замужем!
  - Насчёт классиков я бы так не стала ёрничать, - сказала Зоя, - эпоха в кино - да, а классиками становятся после смерти, как Эйзенштейн и Кулиджанов. Так что, Феллини, Антониони, Эскола - это мастера и вкусовые эстеты. Как у нас на Востоке Сулейменов, Айтматов и прочие.
  - Они хотят поговорить с вами наедине и без адвокатов, - прервала междусобойчик гостей Сорайя и выложила ещё один скелет из сундука итальянцев.
  - Хорошо, - кивнула Зоя, - по-французски я не упражнялась давно. Когда они обещали быть?
  - Они уже здесь, я не знала вашего расписания и эти синьоры подстраховались.
  Разговор с итальянцами прошёл в гостевой комнате Сорайи и там кроме Зои и киноклассиков не было никого. Феллини церемонно приложился к руке Зои и дал возрастной супруге обозначить себя подобающе. Слегка напыщенно и по-итальянски сочно. И всё же они европейцы и к делу перешли уже вскоре. Узнав, что Зоя их фильмы видела и в курсе киношных тенденций, они выяснили и творческие принципы Зои и только после этого занялись конкретикой.
  - Мы видели вас на сцене и сняли пробы материала двух концертов в Тегеране и Персеполисе. После обработки плёнки стало ясно, что ваше лицо нашим критериям соответствует, - начал итальянский маэстро кино, - мы хотим снять фильм о женщине-музыканте на самом пике успеха. Много игры и музыки, природы гор и моря и всё это под вашей эгидой. Там только два персонажа, они вдвоём и по очереди, ну и массовка рядом с музыкальной дивой. Женский персонаж - вы, мужской - Марлон Брандо. С вашим персонажем ясно - концертирующая пианистка, а он успешный сценарист Голливуда, заскучавший на холмах и увидевший вас на концерте. Сюжета как такового нет, его развитие - это взаимоотношения его и вашей героини. То есть, вы свободны и принять его к сердцу и турнуть с лестницы в любом месте сюжета, но всё это - полновесные 90-100 минут экранного времени.
  - Я не очень представляю этого ковбоя в роли эстета, которому по душе пьесы Генделя и Моцарта. Раз история романтическая, то мне придётся изображать муки оргазма и мазохизма, глядя на его лицо. А там напыщенность, маска мужского шовинизма, показной арийской значимости и ничего больше. Нет, синьор Феллини, мне такого не сыграть. Глюка и Бетховена - хоть сейчас, но не любовницу этого янки.
  Фраза прозвучала так резко, что гости опешили. Никто вот так с размаху их предложения не отвергал и раскрученного лауреата Каннских и Голливудских премий дубовым янки не обзывал. Но в этом вызове и собственных принципах было то, чем оба мастера и жили.
  Феллини разглядывал утреннюю женщину и любовался вероятной звездой нового шедевра. Он в них влюблялся сразу и потом нёс этот крест до венценосной премьеры. Кинопробы фактуру выявили очень контрасно и он уже прикидывал, чем и как будет пользоваться в устройстве этой женщины. Актриса она или нет, для принципов Феллини неважно, важен внутренний контакт и общие границы культурного мироздания. Поскольку Зоя большой музыкант, то её ойкумена - это и его собственная. Надо только выстроить кадр и поставить правильную задачу. Феллини сам немного музыкант и линию фильма они с Зоей выстроят.
  - Можно, я вас буду называть по имени? - начала Джульетта и Зоя кивнула, - так вот, синьора Зоя, вы знаете, что Федерико лучше снимает, чем говорит и убеждает, поэтому на съёмке у него проблемы со всеми. Начну с самого начала: мы хотим снять знаковый фильм о женщине в музыке. И вы кастинг ужепрошли, муж об этом сказал. Сняться в фильме о музыке и чувствах, которые она вызывает, вы хотите?
  - В принципе - да! Но вариант с голливудским осквернителем праха - нет!
  - Противен сам Марлон или его репутация? - уточнил Феллини.
  - А что, он не в гармонии со своим имиджем? - Кому-то другому такого и не приложить, даже зайдись гримёры в истерике, а у него оно прилипшее. И ему не дают ролей романтиков и мечтателей, а только крушителей и насильников. Там он у себя дома. -Разве нет? - Супруги переглянулись и загрустили. Афронт премьеру Голливуда был тотальным. Спонсоров без этого янки для некоммерческого кино найти проблематично. Но претендентка на главную роль об этом не догадывалась.
  - Кого бы вы приняли в роли вашего почитателя? - спросила Джульетта. Зоя задумалась, перебирая имена актёров и ни на одном остановиться не могла. Сделав круг по своей памяти, она развела руками:
  - Не знаю. Но не этого ковбоя - точно! - И её ответ отозвался в жене постановщика положительно, она улыбнулась и сказала:
  - Я бы ему тоже не дала! Насчёт других, Марчелло очень хорош, но с вами он смотреться не будет. Может, кого-то из французов, а? -повернулась она к мужу.
  - Понти хочет американца. Это не ультиматум, но почти диагноз, - ответил Феллини.
  - В театре и кино масса талантов настоящих, а не продюсерских, почему не поискать других, не затасканных? С вашим янки-актёром кроме банальностей никаких коллизий не создать. Почему вы так настойчивы, толкая его? - пожала плечами Зоя.
  - У него куча Оскаров и недавно засветился в призах у Бертолуччи в "Последнем танго в Париже", так что кредитная линия без рисков, с какими угодно цифрами и с нулями процентов. Потому Гримальди с ним и связался. А если взять кого-то другого - это счётчик с первого же дня, - пояснил Феллини, - нам такое не потянуть. У Понти тоже хорошие условия, но Брандо у него на содержании, поэтому он на нём и делает деньги. Арт-хауз за пять сольди в павильоне снять можно, но натура, массовка и прочее в замках и концертных залах нас утопят. Это миллионы и немалые.
  - И времени это займёт не менее трёх месяцев, - добавила Джульетта, - плюс озвучка и перемонтажи миллион раз, чтобы картинка заиграла и не портила музыку. Федо музыку уважает и унизить её не позволит.
  - Да, Джул права, я в этом просто маниакален: и снимаю, и потом работаю с материалом очень долго. Но ваш контракт - только сами съёмки. Думаю, в три месяца мы уложимся. Если бы вы приняли участие в работе над сценарием, возможно, саму съёмку мы бы уложили и в более короткий срок.
  - Я в нашей команде игрок ключевой и так долго прогуливать не смогу.
  - Мы можем заложить страховой полис для группы: сколько простоя, такова компенсация, продюсер профинансирует по факту занятости и средней вашей доходностью. Это много? - спросил Феллини и Зоя стала прикидывать цифры хотя бы примерно. Сто дней, червонец в день и сотня страждущих, это 10 тысяч рублей без налогов и прочей государственной химии.- А в долларах это сколько? Феллини всё это перевёл в доллары один к одному и увидел цифру 10 тысяч. При бюджете в несколько миллионов, даже 30 тысяч - это копейки.
  - Мы оплатим их простой по средней цене, синьора Зоя, - заявил он, - пусть репетируют, а спонсор всё им компенсирует.
  - И мой партнёр Брандо? - спросила ещё раз Зоя и Феллини кивнул:
  - Да, синьора Зоя, он самый!
  - Что ж, синьора Джульетта, синьор Федерико, я сожалею, но вынуждена отказаться. Меня ковбойские страсти не интересуют. Чтобы сгладить такое грустное резюме, могу сыграть что-то для вас, вы мне оба нравитесь, - сказала Зоя и поднялась, завершая переговоры о приобщении к миру кино.
  Сорайя отметила каменные лица гигантов мирового кино и проводила гостей в холл. Там уже расположилась семейная тусовка шахской семьи и сестёр Ким. Немного вина, чуточку фальшивых улыбок с комплиментами и гости пришли в себя от неожиданного отказа музыканта, которому мировая известность ни к чему. У Феллини ради престижа и славы бесплатно играли самые раскрученные звёзды мира, его возносили во всём мире, давая награды и премии, приглашая свадебным генералом и прочая и прочая и это натуру маэстро сильно растренировало и разбаловало. У Зои с этим миром никаких зацепок не было и в помине и вероятное вознесение на Олимп ничего в душе не возбуждало. На грустные лица итальянцев она смотрела глазами концертирующего музыканта и молодой женщины с удачливой судьбой. Грусть - это минутное и преходящее!
   Зоя сыграла парочку вещей из классики и потом ещё одну из репертуара группы уже с Юлей. Вдвоём они всегда хороши, но сейчас Юля уловила момент "нашего ответа лорду Керзону" и отыграла изумительно. Гости уже чуточку отошли и в конце музыкальной репризы Джульетта сказала мужу на ушко:
  - А если взять обеих? - муж это проглотил, а жена отметила насколько глубоко сказанное ею засело в его голове. Зоя ей нравилась всё больше и больше и её принципы были отражением женской сути. Сама Джульетта в своих ролях играла исключительно себя и свои эмоции, умело прислоняя их к любому персонажу. Эта восточная женщина тоже была вещью в себе и со стороны смотрелась отменно. Если её включить в интеллектуальное кино, она подаст себя очень убедительно. Музыканты - исключительные актёры.
  - Чего они хотели? - спросила Юля, когда гости ушли, а сёстры стали готовиться к новому трудовому дню.
  - Чтобы я сыграла подстилку для ковбоя!
  - У него есть имя?
  - Марлон Брандо, - сёстры переглянулись и Юлия уточнила:
  - А сама-то идея хороша?
  - Изумительная: я концертирующая пианистка, а этот партнёр в ранге голливудского сценариста меня клеит по всему миру: цветы, украшения и прочее. Играю музыку я тоже сама и по своему выбору, это хорошо. Но! - Мне не выпитьстолько любовного кумыса, чтобы улыбаться такому дебилу. - Ну и ремесло же у них!
  - Однако ему не только улыбаются, но и дают Оскаров! - поддела Малика.
  - И ты бы подставлялась этому мужику с бандитской рожей, чтобы прославиться в кино? - сделала глаза сестре Зоя.
  - С чего ты взяла? - Я просто неудачно пошутила, прости!
  
  Супруги Федерико и Джулия сидели в номере тегеранского Хилтона и размышляли над произошедшим в резиденции Сорайи. Несмотря на категоричность пианистки, они надежду не утратили и в целях поиска свежих мыслей решили пересмотреть отснятые сюжеты с упрямой метиской. Это заняло время и, выключив проектор, оба пришли к выводу, что эту женщину надо как-то затащить к себе и соблазнить. - Есть же у неё какие-то слабости?! В кадрах из концерта она выглядела и роскошно и уверенно, ну и ансамбль - это то, что она соблюдала безукоризненно, нигде не педалируя и не выпадая из гармонии.
  - Надо изначально поставить её в положение, когда она не имеет права на сбой, - сказал первую фразу Федерико и жена продолжила:
  - За такой женщиной охота идёт всегда и для самозащиты отравленная булавка у неё под рукой.
  - В таком возрасте багаж её тайн должен быть полон. И мы, снимая её во время игры Брамса, должны передать спрятанное ею где-то в недрах своей души. Сделать это мы сумеем от неё втайне. Надо просто выстроить из музыки нужный ряд и тайна зашипит как сковородка с маслом. Ей сорок, но она изумительна. Кто-то ведь питает её этим роскошеством и мы должны заставить зрителя раскинуть мозгами - чья она отрада? - Как думаешь, чья?
  - Мужчина, юноша, женщина или священник? - Но не деньги или влияние!
  - Да, согласен, такая к тленному безразлична.
  - Мужчина, юноша, женщина или священник? - Кто?
  - С богом у неё личные отношения и кюре ей ни к чему. Остаются трое. Кто из них?
  - Женщину я бы тоже исключил. Эта Зоя глубже женского нарциссизма. - Мужчина и юноша, кто?
  - А если оба?
  - Отец и сын? - Но там не инцест!
  - Да. Кто-то из родни, но женщину она терпеть не может.
  - Не тот уровень?
  - Да, хоть у родни не тот круг бывает редко, но у нас именно такое!
  - И сын вроде Жульена Сореля с мадам де Реналь?
  - Да, она могла вести уроки музыки в кадетском корпусе и там в учительниц влюбляются всегда.
  - Отец в таком случае не обязательно родня ей? - И тогда никаких сложностей с моралью, ведь так?
  - Допустим, корпус, музыкантша, влюблённость одного заражает и другого? - Кто первый?
  - Если у нас оба мужчины нормальные, то первым героем будет сын, он легче и флюиднее. А отец будет вторым и своим сексуальным давлением от комплекса Зевса придушит чувства сына. Помнишь мои ухаживания за тобой накануне войны? - Джульетта кивнула и он продолжил, - там всё время мелькал один кузен, которым ты была увлечена, а он на этом катался, хоть и был старше на пять лет. И для меня он был из другого поколения. Я его мыслененно так и звал - Папочка.
  - У нашего персонажа примерно то же?
  - Да. Папочка нечасто лучший друг, а тут как раз одно наложилось на другое.
  - Хорошо, с ними что-то есть, а что с ней? - Она же насчёт их войны не в курсе.
  - Тут, синьора Мазина, возможны варианты. Лучше ей об этом не подозревать очень долго. И у неё есть своя история. - Какая?
  - Сын этой пианистки может быть знаком с кадетом, как такой вариант?
  - Ночью или в библиотеке откровенничают о маме кадета и тот, что наш сын мужчины, расспрашивает и слушает, раскрыв рот - слишком банально! - Надо другое и острее.
  - Он её любит или хочет? - Мы это не уточнили.
  - Не знаю, но для мужчины естествено, когда сначала просто хочет красивую женщину.красивая иеё хочется - это естественно?
  - Думаю, да!
  - С этим решили, идём дальше. О любви кадет ещё не в курсе. Юный и чистый.
  - И она может стать первой любимой?
  - Да, такое сразу же просится на бумагу. Он увлечён и стремится эту женщину взять. Но как? - Есть варианты? У женщины тут их тьма, правда, Джу?
  - Думаешь, я таким только и промышляю и наготове целый букет?
  - Он у тебя в медальончике. Я туда не заглядываю, а ты всегда открываешь его тайком. Значит там не мои причиндалы! - Верно?
  - Что у неё там? - приняла его подсказку Джулия-подруга и союзница.
  - И кто из нас двоих женщина? - съязвил муж, видя торможение жены.
  - Сюжеты пишешь ты, а я редактирую и бракую недоношенное. Так что всё чередом. - И что же у неё там?
  - На нотной подставке каждый раз для неё сюрприз и загадка. - Ладно, а если такое: наш герой вытирает рояль перед уроком и что-то оставляет.
  - Или пишет? - На чуть пыльной доске рояля одну букву, а на стульчике другую. И за пять дней получается фраза: Люблю.
  - В двадцатом веке и такое? - Нет, не пойдёт, в эпоху Бальзака и Стендаля - да, но не теперь.
  - Тогда что?
  - А если он свои послания прикрепляет к нотам скрепкой?
  - Мистер Дентон, принесите, пожалуйста, из библиотеки ноты с этюдами Брамса. Кадет приносит ноты, она видит и пристёгнутое и понимает кто с ней играет в романтику любви тоже. Но она леди и у них уже тайна. - Как такое начало?
  - Начало хорошее. Она включается в игру. Но изначально её роль подыгрывать и отвечать. Партию ведёт мужчина, даже, если он ровесник твоего сына. Ведь так, зрелая леди?
  - Да, я бы на её месте поступила так же. - Я же леди!
  - Таких криминальных историй много и эротика только фон. У нас же главный герой - музыка. И играя ему пронзительно, она приобщает к музыке остальных.
  - Она ничего в устоях общества не нарушает и грудь с юбкой кадетам не обнажает. Только музыка. Уже хорошо.
  - Так, давай, остановимся и застолбим этот квартал. Отношения у леди и кадета есть и они идут по логике. Теперь надо показать поле отца и этой леди. Где оно?
  - Отец подсматривает - такое не пойдёт?
  - Банально. Давай что-то другое.
  И вот так по шажочку и буковке они к утру соорудили сюжет. - Умная женщина сумела подвести юного джентльмена к правильной двери и любви его научила не грязная девка, а недолюбившая из-за обстоятельств самодостаточная женщина. Кадет становится офицером, а отец пытается занять его место. И финал звучит на концерте, где в зале сидят отец и сын, а леди играет Брамса. Никаких адюльтеров, кровосмешения и пьяных ковбоев. Очень изящно и пронзительно, как было с ней когда-то в эпоху "Дороги" и прочих историй послевоенной Италии. Жена природу такого успеха в творчестве поняла:
  - Ты в Зою уже влюбился? - На шестом-то десятке, не опасно для здоровья?
  - И помолодел до её возраста! Так что со здоровьем порядок. Проверь! - жена взглянула куда надо и отметила, что там порядок:
  - Надо же, синьор Феллини, у вас уже чуть не десять дюймов!
  - Вот видите, синьорита Джули, труды не пропали даром. Теперь надо искать кадета и папочку. Что скажете?
  - Надо отпечатать этот сюжет и передать Зое, пока она в Тегеране. Если ей понравится, будем искать партнёров.
  Вскоре они отправили конверт с придумкой для Зои и передали его Сорайе, которая в курсе их перемещений. Сорайя с ними дружила давно и подвести не должна.
  
  - Да, Зойка, такого везения не бывает и вот оно! - сказала Юлия после вскрытия и прочтения содержимого конверта от итальянских богов.
  - Я даже не могу противится этому, - сказала Зоя, светясь так, что пора окна зашторивать, - сниматься надо и это больше, чем удача. Но съёмки начнутся не завтра. Там с финансированием сложно и оно с фокусами.
  
  Узнав о согласии Зои, Джульетта и Федерико подновили прежний контракт и назначили место встречи уже сегодня. Контракт был с открытой датой начала съёмки, но со дня подписания уже включался счётчик и ожидание готовности шло в режиме частичной занятости. На период самих съёмок контракт пролонгируют и она свои доходы получит по окончании первичного озвучивания. Согласование с Госкино СССР синьор Феллини брал на себя и истории с Татьяной Самойловой повториться не должно, поскольку и эпоха другая и Феллини для Госкино персона созвучная.
  - Я им не только Брамса и Шопена играть буду, - пообещала Зоя сёстрам, показав договор с Феллини, - наше с тобой, Юлька, звучит не хуже!
  
  Юлия оценила обстановку со сдачей фильма заказчику юбилея таким образом, что Эмме со своими лучше задержаться здесь на проявку и печать, а потом и монтаж первого варианта и всё это вручить ещё тёпленькому юбиляру. Эмма обсудила всё это с группой и согласилась. И сдала в проявку всё по первому варианту, чтобы потом только добавлять. Отснято три четверти общего объёма и это много плёнки. И они пробыли в Тегеране ещё две недели. Сдавали фильм комиссии в узком кругу, понимая тонкости восточного политеса. Сорайя и Фавзия фильм одобрили сразу и взглянули на бывшего мужа и его жену, над чем-то размышлявших. И шах сразу же снял напряжение:
  - Фильм отличный и нам понравился. Большая часть просвещённых граждан страны его тоже одобрит. Но есть у нас и оппозиция, для которой любой неисламский праздник - это повод для критики светской власти. И для них вот такое роскошество красок и чувственности смерти подобно! Я не думал, что из юбилейной хроники можно сотворить нечто подобное. А тут наша история идёт сквозным текстом от Сасанидов до нынешнего дня. Вы и из музеев взяли предостаточно, я кое-что и сам узнал об Иране из вашей картины. Ну и ислам в вашем фильме выглядит декорацией в истории. Я неожиданно сообразил, что так и есть: из 25 веков нашей истории мусульманство занимает меньше половины. И она - не лучшие наши главы. Вы увидели это со стороны! Спасибо!
  
  Сразу же после приёмки фильма был обед и там гости и хозяева праздника общались в тесном кругу и только по-английски, поскольку Эмма и её группа фарси не знала. И на следующий день они с пересадкой в Баку вылетели домой.
  
   СДАЧА ПРОЕКТА лето 1974
  
  Отошедши от напряжения персидских каникул и раздав всем и всё, и закачав в себя недостающее от мужа и деток, Эмма пришла к Чернышёву с отчётом о проделанной работе. Перый круг обработки киноматериалы двух оставшихся фильмов уже прошли и она их выдала в режиме беглого просмотра, надеясь, что он их будет разглядывать в нужной тонусе и обстановке. На вопрос, что произвело самое сильное впечатление, она ответила:
  - Ваша жена! Она влюбила в себя всех. Даже записной семьянин Мохаммад Реза Пехлеви облизывался рядом с ней и завидовал вам. Там эти кадры есть. Его жёны с ней подружились охотно и общались накоротке. - Жёны шахиншаха с родословной и прочим от элиты Востока и неверная метиска замужем за коммунистическим шейхом!
  - И Фавзия тоже?
  - Она выглядит исключительно, замужем вторично за продвинутым соотечекственником и сейчас живёт то в Каире, то в Александрии, то в Швейцарии, поэтому мыслит почти по-европейски. Эта ханум там вроде интеллектуального лидера. Шахназ с ней общается чаще других и транслирует другим о последних деяниях мамы. Фарах к этому относится очень внимательно.
  - А как же ислам? - Шах везде показан правоверным мусульманиным, которому ничто порочащее Коран дорого быть не может. - Это игра?
  - Вы знаете, Пётр Ильич, любой восточный мужчина мне и раньше настоящим не казался и далее самца я в нём не видела ничего. Этот шах от них ушёл недалеко. И не мой он тип - самодостаточная европейская женщина на такое не позарится! Ему рядом с моим Николя и пристроиться негде!
  - Эмма, да вы же самая отъявленная расистка! - Шах Реза Пехлеви самый цивилизованный и прогрессивный самодержец нынешней эпохи, а вы о нём так. Да, он темнокожий и в остальном не аполлон, но его детки очень хороши. И все женщины Востока его хотят. Это западному миру ясно, как день! Я не представляю физкультурных парадов в Тегеране из многих сотен девушек приличный семей в тамошнем неглиже без мотивации стать женщиной шаха. Было два парада и через него прошло больше полутора тысяч стройных и изящных лейл и мириам. Они, юные, глупые и девственные его хотят, а вы, утончённая и изысканная ценительница мужского, нет!?
  - Моего мужа хотят все женщины его цеха, а это не менее полутора сотен красавиц и все они нормальные и со всем женским. Более того, он с ними дружит, не заглядывая под юбку и вместе с каждой пестует в ней сокровенное. Они мне иногда звонят и признаются в том, что он единственный мужик, которому не жалко от своей души ни-че-го! Я их понимаю и не ревную, потому что люблю. И он меня понимает и любит, а не хочет! Однако все три жены шаха признались, что в любви он некомпетентен. То, что у него так до сих пор и не завершилось с Сорайей - это изощрённая и болезненная страсть. А ей нравится быть душевным вампиром, вознаграждая себя за ущербность недавнего брака с ним. Между тем, она со своим итальянцем сразу же нашла общий язык и у них больше, чем дружба киношного босса с актрисой-наложницей.
  - Но на свидания к ней Мохаммад летает до сих пор! Сам за штурвалом самолёта.
  - Это нереализованные фантазии ещё из юношества, когда он не мог ничего. Теперь навёрстывает. В Сорайе тоже есть нереализованная девочка, вот она и подыгрывает.
  - Он летит через кучу границ, а она ему чайную церемонию в гостиной?
  - Почему же, для реномэ женщины такое лучше страхового полиса. Это как бы сертификаты нынешней её цены. Её ценят в Европе, а бывший муж из Азии, желанный многим львицам и теперь, летает яко новобранец к деревенской красотке. - Такому не жалко ничего!
  - Вы это вычислили или она призналась?
  - Это сделали обе - Сорайя и Фарах, полётов было не так много и обе имели возможность сравнить его до свидания и после. Так что там не только чайная церемония.
  - Так вот и признались коммунистической агентше?
  - Это были обычные женские постирушки. Я им тоже кое-что выложила про своего Николя. Фотографии у меня есть, так что про него любой женщине интересно.
  - Венценосным особам интересно про работниц коммунистических артелей?
  - В спальне жены монарх проводит не так много времени и всегда в тонусе. Им интересно, где и с кем он поддерживает форму. И потом, в книжках на эту тему ничего не пишут, одно враньё, а он очень умелый и изысканный: откуда?
  - А как они различают навеянное собой и взятое от других? - Ярлыков там нет никаких.
  - Наследие, Пётр Ильич, мамочкино и бабушкино наследие! Раньше в гареме держали наложниц открыто и сама суть интимной жизни не переменилась. Так что запах чужой страсти они хорошо различают.
  А теперь о вашей Юлии и сёстрах. Там была масса гостей с Запада и Востока и обязанности у них одни и те же и по протоколу, но венценосцы заглядывали к сёстрам из России при первой же оказии, а к остальным только из протокола! Так было и в Тегеране перед торжествами, продолжилось в Персеполе и не переменилось по возвращению оттуда.
  - Снимали мерки?
  - Похоже на то! И это меня просто возмутило!
  - Почему же? - Юля и Зоя с Маликой отличные модели!
  - А кто их изваял? - Всех троих, не очень родных, но в очертаниях груди и талий таких похожих!? - не скрывая иронии спросила Эмма. И получила массу удовольствий от душевной растерянности мужчины. Чужого мужа, но теперь ей понятного и уже близкого.
  - Ему такое не по уму? - догадался мужчина и она кивнула:
  - Вот и я о том же, а вы - расистка с политическим уклоном! Хотя, что-то такое во мне есть. К примеру, деталь: во время исполнения одной из касыд ваша Юлия и гитарист разыграли миниатюру в десять нот у каждого. - Он ей, она ему! Свет дают на них и режиссёр выделил эти партии. По сюжету она обманывает мужчину и даёт отравленное вино. И, глядя на неё, он выпивает отраву! И тут же падает подкошенным. Номер рискованный и смертельный. Мы этот опус снимали в три камеры синхронно: шаха, Юлию и гитариста. Выразительность вашей колдуньи я видела и раньше -на этот раз она сыграла бесподобна! Шах в это время смотрел на неё и хотел сам выпить отраву из её рук. - Банально? - Вся наша жизнь сплошная серость и беспросвет. Благодаря синхронному монтажу, что называется, покадрово, япривязала его эмоции точно и адресно!
  -И смотрели на это как доктор на пациента?
  - А кто я в этой пьесе? - Если не хронограф, то уж доктор точно. И на его лице сразу же выплыло что-то живое и в европейских тонах. Эти кадры тут есть, так что любуйтесь. Ваша Юлия - нечто! Как мы оттуда выбрались живыми - не знаю!
  - А что же его жёны? - Их такое зрелище не подвигло покарать разлучницу?
  - Там другое совершенно. Они видят Юлию лидером женской стаи. С ней они окрутят своего повелителя и будут держать в поле доступных эмоций. Достанется каждой. Она моложе Фавзии и старше остальных. И она со стороны! Фарах от производства наследников ещё не отошла и быть лидером гарема не готова. И потом, она сама себя выразить не может: ей нужен посредник, Юлия как раз тот вариант. Она в своей команде не просто лидер и босс - её обожают! Фарах нуждается именно в этом и будет с ней, как шёлковая.
  - И, если бы Юлия стала лидером такого гарема, эти разведёнки согласны вернуться в Тегеран?
  - Такое и так просто - уж слишком! Обезамужем и всётакое бабье исветское, но! - У каждой он был первым мужчиной и мужем и все трое его любили по-настоящему. Переменился он и они тоже и я видела глаза Фавзии, когда бывший муж мысленно раздевал Юлию. - Она его, несмотря ни на что, даже сейчас ревнует! - Это вы тоже увидите. Сорайя и теперь близка с ним и его чувственные инстинкты видит за версту. Фарах в вашу жену влюбилась после той выходки с цветами Грибоедову. - Юлия способна на то, о чём каждая женщина грезит всю жизнь. Так что шах Реза Пехлеви может сделать вам предложение.
  - Стать премьером в его правительстве? - улыбнулся Чернышёв.
  - А почему и нет? - О вашей работе я кое-что рассказала и это его равнодушным не оставило. Вы свободно говорите на фарси и изыски жены о поэзии Востока не считаете бабьей заумью. И ему известно, что вы не колониальный чиновник, а патриот громадной страны, где есть и тропики и Полярный круг. У себя в стране шах так своим и не стал. И оппозиция у него такая же, как у вас - средневековое духовенство и тьма в головах народа.
  - Вы бы поехали в такую командировку с нами?
  - С мужем и детьми или...?
  - С мужем, детьми и Зуликой с её детками в придачу! - Они же чистой воды Восток, - шутя-серьёзно уронил Чернышёв, всматриваясь в надёжнейшую исполнительницу самых каверзный затей. Знаменитая в античности Аспазия ей уступала по всем статьям. А Эмма даже мысленно не была гетерой!
  - Нет, Пётр Ильич, не та среда и нравы! Туда по путёвке от профкома и на неделю. Я и так вдали от дома провела чуть ли не месяц, такого не было никогда!
  - Ваше мнение о контракте Зои с Феллини?
  - Я читала прототип сценария - блеск! Если проект состоится, мы увидим Зою в новом качестве.
  - Все этого мастера давно списали и прах развеяли над Гангом. - А вы - блеск!?
  - Думаю, это сильная влюблённость постановщика в главную героиню. Зоя там выглядела отлично и Феллини, увидев и поняв её суть, сказал: - Ребята, слухи о моей смерти преждевременны, я жив и у меня стоит! Последнее, простите за прямоту, видно из пунктов контракта. И Джульетте такой он нравится.
  - Вы встречались?
  - Дважды, первый раз, когда Зоя их отшила насчёт партнёра Марлона Брандо, они умерли и их куры на асфальте могли затоптать, а во второй раз, уже с контрактом, там оба порхали и парили. Всё-таки она жена - что надо.
  - Да, Эмма, резидент с сетью шпионов за год добывает меньше, а вы за месяц такое спроворили. Цены вам нет.
  - Савушкин обещал дипломатическую "крышу" и месяц работы на него в Тегеране, ему тоже материалы понравились. Но я только собрала и обработала заметки ребят из команды, терзали души идейных противников они.
  - Он рассказывал про это, музыканты агентам не ровня, агенты никуда не суются и не светятся, а вашим ребятам затащить красотку из САВАКа в номер и там разобраться - милое удовольствие. И если этих подсадок трахают две недели подряд, то приходит опыт и такая статистика, что ого-го! - Кстати, к вам приставали?
  - Как можно, Пётр Ильич, я же на работе! - улыбнулась Томпсон и Чернышё в перешёл на семейные темы:
  - И как вам показался собственный муж после шаха и его внимания?
  - Николя - мужской бог! Но об этом никому.
  - Такое и мне?
  - Мы же не просто дружим, мы ещё и сообщники. Так что... - она улыбнулась, показывая, что многое в нём понимает и разделяет. И получила награду:
  - Если бы вы были моей настоящей женой, то после всего, от вас познанного сейчас, я бы сутки не выпускал из объятий, так вы прекрасны и вожделенны! - чуть иронизируя, сказал Чернышёв, поднимаясь и провожая гостью.
  - А если бы я была настоящей женой, то за такое доверие не одну неделю питала вас собой исключительно и меня бы хватило ни в чём не повториться! - ответила Эмма и раскланялась, как обычно с поцелуем возле уха.
   ПОСТФЕСТИВАЛЬНЫЙ СИНДРОМ лето 1974 --
  
  Примерно через неделю после отчёта Чернышёву случилась оказия и Эмма с материалами последнего фильма пришла к нему. Она вошла через служебный ход из бокового подъезда для служебного транспорта и далее по переходу в служебный лифт, после чего попала в комнату, где сидел только помощник первого секретаря. Там она часто коротала время, если приходила в разгар комиссарской работы. Распоряжением нынешнего хозяина обкома инкогнито его источников и доверенных лиц - дело важнейшее и их не должны видеть посторонние. А посторонними в Кенте были почти все аборигены, поэтому вот такая конспирация.
  Был поздний вечер и в обкоме никого из рядовых партработников не было. Только секретари и кое-кто из заведующих отделами, которые уходили только после него. Помощник ей кивнул и Эмма вошла в кабинет. Иногда при встрече они пикировались, играя сцены из античности, он напыщенно делал жест правой рукой и изрекал будто со сцены амфитеатра:
  - Привет, Кассандра, какую весть несёшь ты нам? - и по обстоятельствам она отвечала что-то вроде:
  - Ужель терпенья нет у высших и сразу с места да в карьер?
  - Терпенья ль мне, зловещи Мойры и черен знак уже судьбы! - Она же в ответ чаще молча выкладывала свои бумаги, а сама усаживалась в кресло и разглядывала эксклюзивное для себя на столике для гостей. Там могли быть свежие журналы или материалы из бегущей строки новостей ТАСС. Что хотел, то и выкладывал, как бы заранее готовя к беседе.
  Просмотрев её намётки, он по обыкновению устраивал кофе, сам заваривал и угощал, вместе смаковали вкус кофейного зерна, особенности помола и потом неспешно обсуждали главные направления сотрудничества.
  Такие визиты в служебный кабинет имели статус свидания для неё и вполне рабочий - типа консультаций о важных вещах для него. По времени они редко заканчивались раньше получаса и включали в себя массу всего и всякого. Ну и в роли дамы на свидании всё мужское и властно-партийное усваивалось гораздо продуктивней. Поэтому она готовилась к нему по-женски,понимаяэти козыри, как последний аргумент глупой женщины: что даже умная женщина глупа изначально, Эмма знала давно и иллюзий на этот счёт не питала. Да и Чернышёв в ней пестовал больше женскую часть, чем умственно-творческую, как бы понимая примат и вообще намекая, кто в доме хозяин.
  В мужчине есть врождённое от вождя и бога, только не всем данное удавалось вырастить и довести до ума, к примеру, Чернышёв был удачным вариантом самореализации, как и её муж Колюнчик. Муж использовал одну часть её сущности и разрезал на ленты и лоскуты тщеславной чувственности, а с Чернышёвым так и лилось творческое, как из трёх аполлоновых муз вместе! Чернышёв легко включал эту суперпозицию умницы и она становилась художницей. Если бог в Женьке Малышевой являл и сатанинскую прозорливость, то в Эмме Томпсон доминировали светлые тона и звуки зрелой чувственности. И вообще - она норманнка по сути, не совсем из лирики Грига, но и не из помпезности Тангейзера. То есть, не всегда светлая свирель по возвращению викинга из похода: поминальной грусти и меча для передачи сыну тоже в достатке.
  Ну и самое главное в отношениях с Чернышёвым - это его открытость, её истины он имел в качестве последней инстанции и принимал без сомнений. Это привязывало к нему её и очень обязывало мужчину, поскольку серьёзное с такой женщиной ни в коем случае нельзя испортить. С умными чертовками он, благодаря гарему сестёр жены, дружить научился и без них с Эммой вряд ли вышло бы так удачно и сразу. Про гарем Эмма знала в общих чертах и сугубо по-женски отмечала их деяния на этом мужчине - умелые и циничные стервы!
  К этому времени Эмма Томпсон уже освоилась в роли интеллектуальной кассандры и зрелость её суждений о мире социалистического Востока устраивала и Чернышёва.
   Поскольку оба были состоявшимися инженерами, у них такое общение стало прагматическим и профессиональным. И оба с удовольствием пользовались личными козырями, чтобы поощрить собеседника. Чернышёв играл мужское так дозированно, что прохладная и уравновешенная Эмма не могла не оценить его щедрость и бескорыстие и в ответ выдавала женское и утончённое от норманнки. Все их беседы уже давно стали чем-то вроде интеллектуальных поединков, где победителя не могло быть по определению.
  И со временем Эмма поняла, что их виртуальный брак и "ты" наедине - это не игра гормонов, а нечто большее и они дружат самым извращённым способом, возможным у мужчины с женщиной. И именно мужчина ведёт первую партию, а она с удовольствием подыгрывала и ни разу не сделала самостоятельного хода. Во-первых, он старше и опытней и знает больше обо всём интимном, во-вторых, он босс и женщине грех жаловаться на такое щедрое внимание, а в-третьих и это главное - она ему доверяла во всём! Инстинктивно и наотмашь!
  Двенадцать лет разницы возраста в их годы - это и много и совсем рядом. Чернышёв всем своим строем возвышал в ней женщину и этот фактор в её жизни не имел альтернативы. Муж её пестовал и пользовал по-полной программе и до изнеможения, но с возвышением не получалось совершенно. Сонм мужчин в округе облизывал её следы и хотел заполучить, чтобы насладиться, обещая "всё". Но в списке "всего" нет и признаков ценностей, которыми Чернышёв одаривал просто так. С ним она была женщиной в высшем смысле этого слова и именно его семена она вынашивала в себе и выдавала бесподобными конфетками изысканных интеллектуальных программ и разгромных шоу. У них сложилась гармония и была особенная интеллектуальная совместимость и Эмма принимала его идеи так, будто семя любящего и любимого мужчины. Это выходило так естественно и просто, что ничего криминального в этом она не замечала. И он, очень искушённый и опытный в затеях с женской сутью, знал меру, не погружаясь в неё и ничего не обещая собой, сильным и по-мужски влекущим. Настоящая женщина сумеет всё вырастить сама, а Эмма Томпсон как раз из таких. Будучи интересным индивидом, выросшим на воздухе Средней Азии, он впитал многое из местной атмосферы и часто проверял себя на рынке, вкушая и прицениваясь к местным овощам и фруктам. И в диалоге с продавцом как бы воздавал за ароматы волшебной мякоти персика и нежность аромата дыни, вкушать - это тоже искусство и торговцы его уважали именно за это. Като-то знал, кто он, многие же просто уважали за неспешность и местную эрудицию. Из сорока с лишним годочков своего века он только учился за пределами Кента и Республики, остальное же - это Кент! И историю сортов винограда или граната он знал из первоисточников, вкусовое в них тоже. Такая же основательность была в нём повсюду. И в женщинах он понимал очень хорошо, зная, что ей не погружение и слияние нужно, в внимание и понимание! Игра на этих клавишах тоже опасна, но в самой женщине ничего не разрушала. И когда он покорял и увлекал собой свою Юльку, то весь комплекс мужеского в нём уже сложился. Очень прагматичный и надёжный - в личное и интимное к чужим дамам не соваться! Тогда ни ревности, ни мести! Эмма Томпсон - дама редкостная и с ней язык и обращение особые. У них так сложилось, что интимное никуда не встревало и ничего не портило. Для белой женщины и местного искандера - это очень просто!
  В этот раз кофе из Абиссинии вышел отменным и его смакование стало обычным превью к следующей теме.
  - Эмма, я внимательно просмотрел всю фактуру по Персеполю и Сасанидам и понял, что из неё можно соорудить особую ветвь с любовью женщины. На примере Сорайи. Там её очень много и выразительность актрисы вы показали в полной мере. Я бы это назвал лирической поэмой на темы неразделённой любви.
  - Сорайя и Мухамад?
  - Сорайя и арийский вариант Грэя. - Вы не находите мотивов Ассоль в ней даже сейчас?
  - Вы это увидели?
  - Да, Эмма, снятое вашим оператором аж зашкаливает от чувственности! - ответил мужчина и пронзил женщину таким напором, что она невольно приняла и оценила. - Очень впечатляет! И ответила не сразу, а остыв и переварив дар.
  - Лирическая поэма?
  - Да! Никаких драм и трагедий нереализованности - только любовь. Не гламурная лав-стори, а именно любовь, пеленающая неспособностью противиться и сметающая с ног силой всей своей сути! И музыка наших ребят. У них уже и так всё наотмашь и без границ. Думаю, в этой близости с Юлей и моей свояченицей Зоей сама музыка стала важнейшей компонентой для правильной реакции и отработанной технологии порабощения женщины.
  - Вы об этом говорите, как не как региональный босс, а химический технолог, с чего бы?
  - А куда от этого? - Тут та же технология процессов, только материал одушевлённый. Я размышлял порядком и думаю - эта тема изначально тянет на Канны и Венецию в жанре лирики и женской темы. Если получится, то хорошо бы и всё это в полнометражном формате.
  - Но вся музыка наших - это безумные игрывашей жены с остальной командой! Там страсти и лирика зашкаливают дальше некуда, а вы предлагаете жанр пластичной и выдержанной поэмы. Сорайя тиха и прохладна, как украинская ночь у Гоголя. Без музыки и самой мадам Чернышёвой и Ко в их программе нет ни-че-го! - Они подавят эту восточную Ассоль начисто! - У сестёр Ким и банды сообщников - собрание разнузданных и сумасшедших историй на темы 1001 ночи. Они не монтируются стилистически.
  - Юлька - наркотик?
  - Да, да и ещё раз - да!
  - И тем не менее у кадров с Сорайей тональность именно поэмы. Поэмы с зелёными очами. Чистые изумруды, вы не находите?
  - Насчёт изумрудов, согласна, когда ты рядышком, то от них не увернуься!
  - Зелень очей, она же и цвет ислама, а?
  - Ну, нет! Ислам мутный, а она чистая и пронзительная.
  - Согласен, сама она до страстей Клеопатры и царицы Савской не поднялась, но давайте сделаем так: мы пишем чтстое художество и лишнее отсекаем, сосредоточившись на главном - любви! И выдав поэму, мы не взорвём эфир. Мы покажем мир в его сиюминутном созерцании прекрасного. Прохладная Сорайя как раз - то самое.
  - Опять политес? - сказала Эмма, - другую тему, поярче и поглубже нельзя?
  - Другое не нам показывать, французам и итальянцам это сойдёт с рук, а нас заклюют. - Ведь так?
  - Революционному пролетариату нужен фильм о несчастной разведёнке с чистой страстью к мифическому божеству в штанах, но без классовых признаков?
  - Где-то так! - улыбнулся мужчина отзывчивости женщины. И по наполненности мужеского взгляда женщина поняла, что у неё полный карт-бланш. В ней тут же что-то щёлкнуло и подвигло на подвиги:
  - Придётся кое-что доснять и срочно, пока погода не переменилась и снятое там монтировалось с доснятым здесь.
  - Эту часть я беру на себя. И студию и сестёр с группой. Если вы согласны на фильм. Я понимаю вас и напоминаю, что ввязавшись в это, вы переходите некую границу и дальше вы - не жена и мама, а лицо общественной и государственной категории.
  - Пётр Ильич, я уже давно не мама и так себе жена. Так что...
  
  Работа над поэмой сильно не затянулась, поскольку весь материал был в голове Эммы давно и она вместе с оператором быстро досняла необходимы планы для фильма. В его создании приняли участие и сёстры, наполнив его необходимой глубиной и звучанием. Чтобы хоть как-то извиниться перед мужем, она делилась тревогами и восторгами о фильме и он её поддерживал и подпитывал. Он это умел и каждое утро она вставала заряженной и уверенной себе. Домашние носились с мамочкой, как с рукотворной иконой и она это принимала с обречённостью гения.
  Когда фильм был готов и откатан в деталях, его отправили на Московский кинофестиваль. Просмотровая комиссия фильм оценила положительно и пригласила Эмму со съёмочной группой в Москву. Фильм представили в нескольких номинациях, в том числе и на операторскую работу и особый саунд, в последнем они всех затмевали начисто. Послушать о себе от профессионалов было интересно и посмотреть на живых мэтров кино тоже. Когда видишь автора шедевра, лучше понимаешь суть опуса и мысли, как бы ты сам распорядился с этим материалом, мелькают неоднократно. В этой связи собственные ляпы уже таковыми не кажутся, поскольку у мэтров непрожаренные шкварки тоже есть и они, то есть, гончары этих амфор, вовсе не боги! И Эмма Томпсон со товарищи поварились в новой для себя тусовке. Иностранцев было много и из капиталистических сильно загнивающих стран тоже были мэтры художественного и жанрового кино.
  Фильм Эммы, белой женщины из СССР, о восточной ханум из Ирана, произвёл сильное впечатление и сразу же стал объектом философских суждений и дебатов о вкусовщине. Поскольку он выполнен в стиле психологического портрета, то сама Сорайя стояла как бы особняком, а на первый план выбрались киношные штучки, которые без фактуры музыкантов мало чего стоили. И тот политес, на котором настоял Чернышёв, свою роль сыграл. Теперь говорили и о роскошной музыке, и о прекрасном пленере шахской резиденции, и о гармонии всего чувственного с первичной природой, снятой в античных руинах сасанидов. Именно гармония и стала той фишкой, которую поминали знатоки.
  Фильм получил несколько призов, приглашений для презентации и Эмма из семейно-домашнего круга выпала окончательно. Сначала они со своей группой были в Париже и там пообщались с любителями интеллектуального кино. А их там, на Западе, всяких разных и непохожих аж зашкаливало и пресса носилась с ними с интересом, для русских непонятным в принципе! Поскольку жанр фильма особого перевода не требовал и имел дорожки с закадровым звуком на трёх языках Европы, то фильм сразу же стал востребованным ценителями изящного, ну и Сорайя как раз тот персонаж, который многим известен и о нём интересно всё, а тут выложено и глубоко и проникновенно.
  Сорайя сразу же отыскала Эмму в Париже и, переговорив по телефону, согласилась сопровождать по Европе. Она была с Эммой в ходе подготовки к Каннам и стала живым лицом фильма уже на показах в ходе фестиваля. А это тоже вылилось в немалые затраты. Однако три награды в номинациях интеллектуального кино стали тем призом, ради которого можно терпеть хоть что. Канны - это не совсем Франция и Эмма в этом убедилась воочию. Опять же - рядом была Сорайя и многое из привычной принципиальности ей сходило с рук. А бывшая шахиня довольно улыбалась и поддерживала неожиданную союзницу по женскому делу.
  Конечный пункт путешествий был в Риме, а это новый дом бывшей супруги монарха Ирана, ныне не очень востребованной актрисы, но личности очень известной. В общем, получалось, что главной героиней стала Эмма, а Сорайя - это свита, которой сильно повезло с повелителем. И только теперь Эмма осознала мудрость Чернышёва, указавшего жанр лирической поэмы. Именно в нём материал выглядел так удачно. Общение с киношной публикой вышло непростым, но совершенное знание английского и французского помогло во многом, поскольку переводчик на темах эмоций и тонкого политеса - затея неудачная. С Сорайей у них сложилось сразу и общим вектором стала Юлия Чернышёва, которая нравилась и Эмме. Ну и муж этой чародейки тоже нравился, поскольку без него не было бы НИ-ЧЕ-ГО!
   И Эмма аккуратно вкладывала в голову арийской разведёнки иные ценности. С одной стороны её новый покровитель Франко Индовина как мужчина хорош, но за годы близости с ним женского в ней почти не прибавилось, в то время как Юлия светится ни с кем несравнимо. Это Сорайя и сама видит. Ну и они скатились к обычному для женщин - дети. Сейчас Сорайя уже могла иметь детей и весь её биологический цикл стал полноценным, но от Франко она родить не могла. - Не та кандидатура и репутация у мужчины.
  - А от Мохаммада можно? - спросила Эмма.
  - В общем, да! - выдохнула Сорайя и Эмма поняла и гордость, и ревность, и обиду за невостребованность, как личности, а не родильно-морганатической принадлежности.
  - Он в курсе?
  - Нет, теперь это лишнее!
  - Но родить ты хочешь?
  - Да, я уже в этом себя убедила. Но это будет мой ребёнок. Только мой!
  - Ты публичная особа и это заметят тут же!
  - Я эту часть плана разработала основательно. Всё дело в отце ребёнка. Я его должна любить, иначе дитя не имеет смысла. А вот с этим-то и неувязка: Франко не тот мужчина, от которого хочется ребёнка.
  - И если я узнаю, что ты перестала мелькать на обложках глянцев и исчезла надолго, значит ты влюбилась и решилась?
  - Да!
  - В сорок лет?
  - Разве я выгляжу на свои годы? - возразила она и Эмма пожала плечами:
  - Нет, конечно! Слегка за тридцать, не больше. Но рожать - это другое. От "выглядеть" дистанция ого-го!
  - Все эти десятилетия я только и делала, что готовилась к материнству и физиология во мне откатана хорошо. Я в его последний визит чуть не забылась и не призналась, что теперь родить готова. - Но пронесло! А то бы вышло само собой.
  - Ты реального сына или дочку не хочешь от него? - Это же самый проверенный мужчина!
  - Его ребёнок будет напоминанием былой несостоятельности, я такого долго не вынесу. А ребёнку нужна мать. Так что, с Мухаммадом - нет!
  - Год, два, три и всё! А где гарантия, что мужчина и любовь сойдутся?
  - Вот она и есть - проблема!
  - Ты с кем-то её обсуждала?
  - Только с Джул Чернышёвой. Она советует голову не морочить и родить от Франко. Чтобы с наследственностью всё вышло правильно, она говорила о ритмах в женском организме. То есть, все гены в нём мои! От Франко только семя!
  - Чернышёва и тесты на нужную беременность? - Она же историк!
  - Одна из её сестёр - врач, другая фармацевт, так что ей доверять можно, - сказала Сорайя и как бы выложила уровень доверительности шахско-морганатического с сугубо советским рациональным и атеистическим изначально.
  - Да, припоминаю, у них очень разветвлённое и образованное семейство! Но не думала, что они и этим озабочены.
  - Она в общих чертах рассказывала, вроде родовых женских тайн, когда рожают по собственному позыву. Муж только эякулянт, остальное - женщина. Там что-то сложное, но гарантированное веками в их роду. Обещала помочь.
  - Ты ей веришь?
  - Как себе! - Она роскошная, порядочная и щедрая.
  - Но насчёт Франко ты сомневаешься?
  - Пока, да! Надеюсь и не знаю на что. У меня ещё есть время.
  И в качестве обмена Эмма рассказала о своих дочерях и наметившейся у старшей интересе к Эльгену. Эту тему женщины исследовали подробно и Тойбергена с Зулейхой облизали с удовольствием уличных сплетниц. Фотографии у Эммы были с собой и Сорайя могла всё своё сравнить с чужеземным.
  А потом они ушли на приём, где собрались многие из элиты кино, в том числе и приятель Сорайи Дино де Лаурентис. Он тоже смотрел фильм Эммы и отозвался о нём самым восторженным тоном записного итальянца.
  - Если леди задумает что-то серьёзное и будут трудности с финансированием и прочим в производстве, я гарантирую свои услуги. Ваша продукция пойдёт и у нас, несмотря на классовые и политические нюансы, - сказал он в завершение большой речи о кино и мире вокруг него. Будь она ительянкой или француженкой, можно и подумать, но не в её случае, живущей за "железным" занавесом. Структуру этого сооружения она уже вкусила и ощутила, так что - Ребята, мы тут сами с усами!
  Светиться в его обществе Эмма посчитала лишним и с помощью Сорайи, знающей итальянцев и их манеры, стала сканировать остальных приглашённых. Её уже узнавали и с удовольствием кланялись с приклеенными киношными улыбками. Когда им на глаза попалась Моника Витти и Сорайя с ней расцеловалась, как с близкой подругой, стало ясно, что вечеринку надо локализовать: эта итальянка Эмме нравилась до безумия. Не карамельные Лорен и Лолобриджида, а чуточку угловатая и неформатная Моника с обалденными губами. И она отметила вкус Антониони, удержавшего эту актрису в своей жизни и работе так надолго.
  Основательно помучившись с тщеславием на инструктаже о настоящих ценностях Востока и Запада с сёстрами Ким, Эмма стала в белье, ароматах и одежде понимать так же основательно, как и во многом техническом. По ароматам она ещё улавливала немногое, но от Моники пахло только ею самой.
  Вскоре Моника увезла их к себе, пообещав несравнимое ни с чем. Как оказалось, она втихую отмечала пять лет разъезда с Антониони. Отмечала уже вторую неделю и автографов с пожеланиями домашней жертве постановщика-стилиста в домашнем альбоме на рисовой бумаге накопилось порядком. Эмма с Сорайей оставили свои строчки, а потом выпытали про ту самую скандальную работу с Этторе Эскола над "Драмой ревности". После работы с этим режиссёром Антониони с Моникой вообще перестал общаться. Про их размолвку знали все и интересовались подробностями. Однако актриса ничего особого не поведала, всё это чистой воды психоанализ, а сам Антониони Сорайе и Эмме казался извращением чистой воды. И тема исчерпала себя сразу же. Зато подробности про советских женщин на втором плане фильма про Сорайю Моника съела с удовольствием. А на сюжете с цветами на месте гибели Грибоедова она от зависти чуть не умерла.
  - Почему? - спросила Эмма, - ты же с левыми и коммунистами очень долго дружила, снималась в их фильмах и жест Юлии тебе должен быть близок.
  - Понимаешь, Эм, всё это было как бы шутя и безнаказанно. Что бы ни сотворила - это сценарий и за него отвечают продюсер и режиссёр. А они и пишут так, чтобы ни за что не отвечать! - У нас с этим строго и судебных процессов за извращения и нарушения чьих-то прав куча и больше. А тут: в чужой стране и на одной эмоции - акция возмездия за историческую несправедливость! - Моника вздохнула и покачала головой так, что Эмма сразу же поняла, почему за ней гоняются самые видные постановщики и продюсеры и чуть позже добавила, - мне бы на её место!
  - И ты бы сделала так же?
  - Нет, на это у меня бы пороху нехватило! - Потому и завидно!
  И Эмма уловила особую общность с Юлией Чернышовой, которая поступила как натуральная русачка, будучи чистокровной аборигенкой. В её поступке не было ничего генетического: ни узбечка, ни кореянка такого сделать не смогли бы, а славянской родни у её предков и быть не могло. А Юлия даже жён дипломатов с собой прихватила. Именно эта деталь так понравилась Сорайе ещё в прошлый приезд. И Моника спросила:
  - Так почему же она это сделала? - Сорайя пожала плечами и перевела стрелку на Эмму. А та знала Юлию не настолько, чтобы ответить однозначно. И она качнулась в сомнении:
  - Такое у женщин бывает только по одной причине.
  - Любовь!? - дружно воскликнули женщины.
  - Да, у неё такой муж, что из-за него и я бы с катушек слетела. - А я очень выдержанная северянка. - И Петра Ильича Чернышёва они исследовали весьма и весьма основательно и по-женски эмоционально, сравнивая всех и со всеми. Сорайя что-то подобное предполагала и раньше, но с подачи Эммы это выглядело уже аргументом. Фавзия и Фарах тоже считали Юлию производной искандера в классическом виде, именно это стало поводом для водружения на пьедестал, без которого восточная женщина жить просто не может. На этот раз Эмма и не подумала о сне-отдыхе и черпала подноготную этих женщин в натуральном выражении.
  В один из горячих деньков им позвонили Джульетта и Федерико и пригласили на вечерний аперитив. Между прочим они сообщили о продвижении юридического и финансового обеспечения фильма. Не быстро, но дело шло и к весне вполне могло перейти в съёмки.
  Через пару дней вояж с презентациями фильма подошёл к концу и прокатчики Европы закупили картину Эммы на хороших условиях. В Париж, чтобы проводить Эмму на Родину, прилетели Фавзия с Шахназ и не было лишь Фарах, которая слегка занемогла и прислала с нарочным пакет для Джули Чернышёвой. - Что там могло быть, разбирало всех.
  
  На этот раз Юлия сама приехала к Эмме домой и в подробностях узнала обо всём интересующем. Письмо от Фарах она вскрыла тут же и прочитала одним махом.
  - Да,- покачала она головой, - она так и осталась девочкой из баскетбольной команды: верная и стойкая. - Предлагает породниться.
  - Это ещё как? - спросила Эмма.
  - Я рожу ещё одного ребёнка от своего мужа, она родит от Мухаммада и одна из дочерей Зои выйдет за Али Реза, а мой сын возьмёт её Фавзию.
  - Это у неё от болезни такое? - удивилась Эмма, зная полный матрикул шахского двора.
  - Нет, Эмма, она ходила к ясновидящим и те предсказали бунт и изгнание. Уже скоро. Так что у неё совсем другое на уме.
  - Шах Ирана прячется от собственного народа в СССР? - Сроду такого не было! Париж, Лондон, Нью-Йорк, Каир, на худой конец!
  - Провидица сказала, что только Север и холода могут спасти династию, вроде как заморозить. А остальные варианты - это гибель. Чума и прочее южное и заразное.
  - Хорошенькая метафора!
  - Я должна ей ответить что-то. А что и как?
  - Она имеет в виду тебя и твоего мужа. С ним и решите. Но гадалка, как источник тревоги - это вообще! - Шахиня называется!
  - Эмма, я думаю, что письмо, это особый язык и метафора. Речь об изгнании. Остальное - пространство для этого понятия.
  - И породниться - тоже форма речи? На французском это вообще галиматья.
  - Скорее всего.
  
   БЕГЛЯНКА ХАБИБА лето 1974
  
  Кураж, набранный группой в Иране, требовал дальнейшего развития и Юлия с Зоей об этом размышляли вслух и за ужином не однажды. Теперь Малика у них оставалась часто и в генеральных идеях принимала посильное участие. Сделать из "Беглянки Хабибы" балет - это её предложение. Общаясь со Стасом Гордеевым очень близко и подолгу, не вернуть ему собственной благодарности за содеянное она не могла и размышляла над этим очень серьёзно. Придумав и обкатав замысел, она предложила его сёстрам. Это вышло за утренним кофе, когда три дамы и Чернышёв готовились к дню грядущему и уже не тяготились грузом минувшего. В обществе Искандера всегда думалось продуктивно и неумолкающая с годами ревность Юлии только распаляла фантазии старших сестёр. Малика надеялась на поддержку Искандера и он надежд не обманул:
  - Отличная идея! - сказал он и отставил чашку, чтобы приложиться к руке одной из гаремщиц, - она так и вытекает из логики всей вашей затеи с экранизацией классиков Востока. Что-то типа рок-оперы вы уже поёте явочным порядком и во фрагментах, так что чистая музыка и балет - самое то!
  Малика, не убирая руки от мужчины, отметилась в глазах соперниц и пояснила идею наполнением:
  - Я и над картинкой подумала, как будут выглядеть наши герои.
  И обмен мнениями начался по-полной программе. Чернышёв оставил их дома и уехал на работу, а они к началу репетиции придумали либретто и общий стержень музыки. Сюжет был простым и начинался со свидания через ограду при знакомстве наложницы Хабибы и художника Айсена. Затем следовали сцены во дворце эмира, появление там художника, второе свидание и потом ещё одно и тайное, после чего Айсен и Хабиба решают бежать. Далее бегство, переполох во дворце и погоня. Финал грустный: их поймали и Хабиба вырывается из рук охраны и бросается в пропасть. По исторической версии художнику отрубают руки отпускают на все четыре стороны, но её упростили и финальный танец должен исполнить солист, то есть, художник. Идею откатали и составили рабочую схему для либретто.
  Никто и слова не сказал Малике, но все знали, что это её личный проект. Риск был серьёзный, поскольку сюиты-иллюстрации к песням и балладам и проще и короче, а тут никакого вокала иинстурментовки - только танец. Хватит ли ресурсов всё это вытянуть на приличный уровень. Они понимали, что уровень должен быть фирменным и не ниже.
  Гордеев, услышав предложение начальницы о балете на темы одной из собственных песен, тут же заверил:
  - Коллектив исполнительниц уже зрелый и мастеровитый, так что вытянем! Пару солистов для ведущих партий я найду. Хабибу и Айсена будут танцевать классные мастера. Юля с Зоей видели, что он доволен роскошью такого бытия и повышения уровня своего балета тоже ждал. В общем, Гордеев к работе подключился тут же. Что-то в замыслах нашлось и у него, потом собрались и остальные музыканты и общими усилиями из четырёх минут основной мелодии соорудили пятидесятиминутный шлягер на восточные темы. Сценографию Гордеев взял на себя и репетиции откатанных концертных вещей пошли параллельно с созданием новой для себя вещи - современного балета.
  Уже на следующий вечер он принёс готовый вариант сценографии и они в четыре руки оценили его реализуемость. То есть, они играли, а он показывал намётки партий. Похоже, всё это не ахинея и Юля с Зоей успокоились. Чтобы не дразнить гусей из репертуарной комиссии, всё это обозвали фантазией на темы собственных песен, объединённых в один сюжет. Юлия сразу же поставила их перед фактом, устроив небольшое совещание в кабинете директора филармонии по поводу планов группы и тот одобрил идею одним росчерком, сняв со всех репертуарщиков ответственность за вероятную крамолу.
  Одновременно шла и переписка Зои с итальянским мэтром по поводу идей сценария, которые становились лишь самую малость конкретными. Пару раз звонила Джульетта и сообщала подробности по кастингу, в общем, катилось к съёмочному периоду где-то в середине зимы. И срок его тот же - три месяца, примерно: февраль-апрель. Получалось так, что они успевали закончить хлопоты с балетом до её отъезда. И работа над ним пошла очень напряжённо, музыку они написали за неделю, состав труппы танцоров тоже определился, связи и дружба в мире искусств значат очень весомо и недостающих танцоров Стас пригласил под словесные гарантии сестёр. Они брали на себя обязательства проплатить репетиционный период по высшим ставкам и потом минимум месяц концертных выступлений. Это не три рубля и их надо заработать, из филармонии - это и есть те самые грёбаные три рубля. Значит - концерты чуть не до упаду. Но никто не роптал, поскольку понимали соль идеи. Балетов такого типа в Кенте никто прежде не ставил и Гордеев со товарищи и подруги были пионерами. К ним прислушивались и присматривались и начальство было счастливо иметь инициаторов и исполнителей в одном лице. И с планом по выручке пошло совсем отлично.
  Выступления шли своим чередом и в режиме отдельных концертов с выездом на пару дней, так что ткань готовящейся премьеры не нарушалась и репетиции с каждой новой наращивали скелет новой "Беглянки". Малика постепенно перетекла из сестринской категории в творческую и костюмы шились под её идеи. Проблемы с тканями и фурнитурой она взяла на себя и подключила родовые ресурсы Сонгов и Кимов для утряски и согласований, родня держала руку на пульсе и не хотела портить отношений с сильным не по статусу Чернышёвым. Ветка из дочерей-предательниц для выражения клановой лояльности советской власти подходила идеально. К тому же они имели и собственный вес и влияние, так что всё взаимно. Рулоны с тканями для 50 костюмов и ящики с фурнитурой для них она привезла уже через неделю работы над проектом. Финансовая часть её не касалась и бухгалтерия как-то всё провернула в верхних слоях властной стратосферы и ни одна буковка нормативов не нарушена. А эта штука имела важную роль, поскольку контролёров стало больше, чем маляров и пахарей.
  Осталось уточнить детали и в процесс включились люди из пошивочного цеха. Первые образцы они сразу же придирчиво оценили и внесли коррективы в крой и оформление. Она в этом тесно контактировала с Гордеевым и их отношения уже имели статус и очертания. Примерно, как у Чернышёва с Эммой Томпсон. Ну и формат дружбы самой Юлии с Гришей уже устоялся и имел сильные позиции. Сразу же после возвращения из Тегерана ему дали пару недель отпуска и он отправился к жене и дочери Аликс - Александре. Его нагрузили подарками так, что возникли вопросы на таможне, но лучший друг всех стюардесс и официанток мира сумел убедить, что всё это его жене Глэдис и махонькой дочурке, которой чуть меньше года. Глэдис немножко задержала мужа и он вернулся через три недели, но ему простили и это. Откупался он семейными фото и записями агуканья своей Аликс. Уронила слезу, глядя на рыжую прелесть, и Юля, дочурка обещала стать такой же, как мамочка.
  Накачанный семейным счастьем, Гриша моментально включился в процесс и его трудами "Хабиба" очень быстро вышла из младенчества.
  Как-то утром за традиционным кофе Зоя сказала:
  - Надо бы к весне Глэдис перевезти к нам. Малютке будет полтора года и она наполовину русская. Она это сказала больше для Искандера, чем для сестры, которая из собственного брака причудливой конфигурации самостоятельно выбраться не могла.
  - Ну, да! - поддержал Искандер, - мамми и мутти на всех языках звучит одинаково, а вот остальное - это уже национальное.
  - Гриша говорит, что Глэдис по-русски уже хороша и за столом обходится без английского, - продолжила тему Зоя, - раз так, то она наша и надо её везти сюда. Все женщины генетические изменщицы и рожают от викингов охотнее, чем от родных индейцев. Разве нет? - уже к сестре обратилась Зоя.
  - Мы с тобой тоже изменщицы? - нехотя выпала из раздумий Юля.
  - А кто ещё? - улыбнулась Зоя и перевела взор на Искандера.
  - Если дело в казуистике законов - да, изменщицы. Но чему? - В этом-то всё и дело. И потом, дети за грехи отцов не отвечают, у них своё пространство жизни и времени, так что на мой взгляд - вы продолжательницы высших идей и приоритетов, а не угасающих родовых. И вы сами избрали тех, чьё семя даст поросль. Вы свободны, милые изменщицы - дать или воздержаться! Так что ничья: и изменщицы старому, и родоначальницы нового.
  Разговор немножко повилял в дебрях софистики и плавно перетёк в рутинное для новой семьи: где жить. Глэдис с Гришей не могли жить в коммуналке или малометражке. Хорошим вариантом было соорудить собственный дом сейчас, пока строительный бум ещё не затих и с материалами и квалифицированными мастерами стройки нет проблем. И Искандер подсказал, как это сделать. Сёстры с ним согласились и перевели всё в практическую плоскость.
  Собрание группы в составе звена музыкантов решило, что концерт в пользу молодожёна - это правильно и каждый предложил свою эксклюзивную долю в совокупный продуктус-творчикус. Концерт устроили, деньги появились и сразу же зашла речь о месте для дома. Вариантов было тьма, однако перевесил тот, где место находилось недалеко от Горной улицы, на которой жили и Юля с Зоей в служебном доме Искандера. Там есть линия телефона, вода, отопление и прочие коммуникации, ну и тихо! Шумная толчея в центральных районах для семьи не есть хорошо и с этим никто спорить не стал.
  Гриша обрёл статус молодого застройщика и на себе вкусил многое, но не особо. Поскольку все вопросы согласования и очерёдности решали не начальники, а помощники и помощницы, то любимец стюардесс и официанток и тут ни в одной очереди не задержался и к Новому году имел участок на берегу речки. Поскольку сам счастливый застройщик в архитектуре ни ухом, ни рылом, то и здесь помогли коллеги. Картинка и привязка её на местности обошлась не в три рубля и Гриша стал понимать суть семейной жизни в полном спектре проявлений. Для него стало сюрпризом, что Керим в этих делах очень опытен и мудр, в рамках чертежа он подсказывал, что и как сделать, чтобы в детской было тихо, на кухне не зашкаливало от ароматов кулинарии, а в спальне не нужно беспокоиться насчёт сна прелестной дамы в постели. Где и какая ванная и туалет, он тоже знал отлично. Для деток отдельно, родителей тоже, гостям же особый сервис. И благодарный Гриша тут же придумал для дудука и гитары особый сейшн. Кериму он понравится и подарок он решил устроить при первом случае.
  Так в хлопотах и заботах группы и балета "Хабиба" созрела для премьеры и её провели в традиционном для этого месте - ДК Академии наук. Реноме у группы сложилось давно и вместо рекламной акции пришлось проводить серию шагов по дезинформации, поскольку желающих попасть на премьеру оказалось в несколько раз больше вместимости зала. И туда попали самые-самые. Премьера прошла на ура и грохот от спектакля вызвал очередной резонанс в культурных кругах.
  Томпсон язвительно прошлась по этническим ансамблям, на которые в Кенте никто не ходит и умеренно-низкий спрос на театральную сцену, сравнив это с ажиотажем в ДК Академии и заявках с мест на новый спектакль группы Чернышёвой и Гордеева. Имя Гордеева упоминалось наравне с Юлей и это не напрягало никого. - У каждого собственные серьги и наложницы! Обсуждались и творческие идеи, и исполнительство, и оформление, и ещё многое, что так или иначе связано с этой группой. Исполнительство музыкантов тоже оценивалось и критики отмечали, что те одеяло на себя не тянули и все акценты перемещали на танцоров. Все танцевальные сюиты так или иначе вытекали из канвы известного хита группы и без вокала это и вполне самодостаточно, и на хорошем балетном уровне.
  Зоя и Юля за балетмейстером и Маликой наблюдали издали и ни во что не вмешивались, позволяя средней сестре испить из того же источника, к которому пристрастились и они. Творческая наркомания - это нечто особое и о ней они не говорили ни с кем. Вот и Малика приобщилась, а это навсегда!
  В один из осенних дней позвонила Нина Прянишникова и после светских фраз о жизни и смысле бытия спросила Юлию:
  - Тебе интересна дама-автор вроде тебя, тоже историк, которая пишет переводные касыды и газели?
  - В каком смысле это может вызвать мой интерес? - съерничала Чернышёва, - я сама себе и Хафиз и Хайям в одной юбке и мною довольны как чужие мужья, так и их ревнивые жёны.
  - Всё же какой-то другой взгляд на историю. Она уже хороший кандидат, но касыды - это хобби. У неё профиль - античный Рим. Вергилий, Гораций и так далее.
  - Она не из твоего инкубатора? -догадалась Юлия, зная её любимцев и фаворитов.
  - Она из области. У неё босс доктор наук Фетисов, помнишь такого?
  - Который на твоём профессорском банкете читал ужасные хокку про роковую любовь?
  - Да, он самый. Это в нём засело от японской операции в Маньчжурии. Он там оставался и был музейным экспертом.
  -Теперь ему годочков порядком и хокку про любовь - это очень смело!
  - Вокруг него всё и смелое, и свежее, несмотря на годы. Глядя на него, и мне как-то неудобно скукоживаться от забот и патины времени. Его ученица и протеже пишет вполне прилично. Но по-русски, фарси и тюркских она не знает, но написать под римлян и разыграть - это она с удовольствием.
  - Ты с ней знакома и признала за нашу? - оживилась Юлия, припоминая эскапады в Москве с её участием.
  - Да, но она всегда с ним, своим боссом и я её знаю через него.
  - Ревнует?
  - Вряд ли, скорее, о ней печётся, уж очень она без тормозов. Пять раз выходила замуж и сразу же убегала.
  - К нему?
  - Как-то так, но там личное не как у всех.
  - Ясно, - догадалась Чернышёва, - первая и единственная любовь.
  -Да. Фетисов думает, что она уже созрела и предложил мне в этом проекте поучаствовать хоть как-то.
  - Историк пишет лирику и прочее, как товарищ всех русских учёных Ломоносов.
  - Хочешь что-то услышать из её опусов?
  - Хорошо, - сказала Чернышёва и Прянишникова прочла пару касыд из большого сборника, переданного Фетисовым. Стихи отменные, но касыдами их назвать не так просто, поскольку автор про восточные цености знал из вторых рук. Но дух, стилистика и прочая техника очень впечатляли.
  - Очень зрелая мадам, - заключила Чернышёва, - и что дальше, от меня что-то надо?
  - Я думаю, вам надо просто встретиться и пообщаться. Ты почерпнёшь у неё, она у тебя. Её босс - мой ближайший друг-коллега, а она самая талантливая и непутёвая ученица, догнавшая учителя.
  - Просто пьём любовный кумыс, толкуем о жизни и ничего более?
  - Да. И живёт она у тебя, твоих сестриц вкушает, мужа обожает иза всё это моет посуду, варит каши и печёт блины с пирогами. Она в этом тоже хороша, жизнь научила. Сейчас, у вас гастролей нет и самое время поболтать и увидеть мир глазами умнющей и хитрющей соперницы.
  -Хорошо, - согласилась Чернышёва, - пусть приезжает. Она будет с боссом или одна?
  - Спят ли они вместе и не нужно ли на них две гостевые комнаты, ты об этом?
  - Да, у нас тут уже давно гостиный двор, так что ясность желательна.
  - Если он и приедет с нею, то ничего такого не надо. Он из фронтовиков и спать в окопе на шинели - милое дело.
  И дело приняло практический оборот. Поэтесса приехала с боссом, тот её представил всем в доме и окружающей ойкумене и вернулся в институт принимать зачёты и долги по семинарам. Перед отъездом на вечернем чае он прочитал хокку о неразделённости и тем самым обозначил координаты обитания своей ученицы. И её тут же окрестили - Неразделённая Хокку. Гостье это пришлось по душе и так оно и осталось на всё время. Годы бытия рядом с Фетисовым многое в ней образовали и женское аккуратное тоже объявилось, так что она ничего нигде не теряла, но рассеянность гостьи всё же имела место и она просто останавливала себя, чтобы поднять уроненное невзначай и вполне логично закончить фразу из трёх-четырёх придаточных предложений. В общем, она оказалась нашенской и её блинчики в наполнением южными фруктами пахли и ею тоже. Пироги с острым перцем тоже впечатляли и уже на третий день она стала неотъемлемой частью быта дома-гостиницы Чернышёвых. Она ходила на репетиции, сидела с Юлей во время стихотворчества над текстами к музыке и погружалась в восточный колорит нынешнего Кента. Это не средние века Навои и Хайяма, но вполне настоящий Восток и колорит ишаков на улицах с седыми всадниками в халатах - не костюмная драма и не исторический литературный шлягер. Она не стеснялась никакого погружения и вместе с Альфией с небольим макияжем лица наряжалась в восточный балахон, чтобы ощутить себя под взглядами мужчин-аборигенов. Они ходили на рынок и там эта восточная сущность что называется сочилась изо всех уголочков рутинных жестов, фраз и взглядов. Не будь рядом Альфии, она бы утонула моментально, поскольку хитрых охальников тьма, а она на этом языке ничего не понимает! Отвечала Альфия, а Хокку только глубокомысленно смотрела на беседующих по-узбекски. И недели с небольшим ей хватило, чтобы признать, что её стихи - чистая литературщина. Та чувственность, которую она имела в костюме восточной непродвинутой дамы, и рядом не лежала с прежними страстями её сюжетов.
  - Такая ты теперь новая, что и писать разучилась? - пошутила Альфия.
  - Новая - да, но писательство - это другое. Оно надо мной и само по себе.
  - И твой бог и муза Фетисов?
  - Да, и бог и муза!
  - Он тебя не раздевал и не обожал, а ты не ублажала и не плакала в страсти?
  - Только виртуально и такие вещи от гнусной стервы себя ему не показывала.
  - Как и мы все, - кивнула Альфия, сыгравшая весь репертуар стерв, которыми её одарил форум сестёр, увидев страсть и мазохизм старшенькой с ролями ведьм и каналий в юбках. Она чуяла особое отношение Искандера к грязным девкам и понимала, откуда это в нём и других мужчинах. И благодарность от него была не воздаянием нищенке, а захлёстывающей волной божественной амброзии. Он в ней обожал стерву и блядь только потому, что она честна и не играет в амуры и глямуры. Она ему рожала одного за другим сыновей и дочерей и очищалась таким образом ото всего рутинного. И любовь Хокку к Учителю ей была ясна с самого начала.
  - Прямо сейчас что ты чувствуешь? - спросила Альфия.
  - Меня топчут сапогами, а я поднимаю свой стебель любови. Они топчут, а я снова поднимаю.
  - Вот это уже ближе к истине, - похвалила Альфия. - В мечеть сходить готова? Там сапоги помассивнее, а унижение поглубже.
  - Меня не обличат в костюмной игре и не побьют камнями?
  - Делай, как я и всё обойдётся.
  После подробного инструктажа экскурсия состоялась и ничего романтического в мечети она не увидела. Более того, удручающим казалось мрачное одеяние на массе женщин, покрывающее практически всё тело. Ну и настроение дам в мечети - не храмовое и не благодарное всевышнему, но испуганно-покорному. Гостья из интереса бывала в православных храмах и тоже особого пиетета прихожан к службе не отметила, а здесь и вообще - караул, боги! И законы толпы тут иные совершенно: видеть сотни задов молящихся правоверных и ни одной физиономии - это всё-таки некий символ и нормальному человеку такое смотреть неприятно. Как и дружное ныряние сотен мужчин и женщин в поклоне и лоб, упёртый в шерсть молитвенного коврика. Видеть такое на картинах художников - это одно, увидеть и прочувствовать самой - иное совершенно!
  Она долго не могла отойти от этой экскурсии и Альфия не стала ей докучать, оставив переодеваться в цивильное наедине с собой. С бумагой и ручкой гостья не разлучалась никогда и между переменой юбок из хиджабной униформы на гражданскую родилась хокку. Надев привычное и обретя заветное облачение, она стала настоящей женщиной и написала краткую касыду о достоинстве. Ёмкую и яркую.
  - Да, - оценила метаморфизы женского самоощущения Альфия, - впечатляет!
  Потом этот дуплет опусов прочли Зоя и Юлия и тоже отметили важное - чувство достоинства, которое восточную женщину волнует и терзает без меры. И рядышком с ней притаившаяся гордость свою лепту тоже получила. Сёстры посовещались и предложили ей пожить ещё и написать для них специально.
  - Неделю, две, месяц, - сколько угодно, - пояснила Зоя, - ходи на репетиции и проникайся, у тебя получится - ты наша!
  И она взяла отпуск, а Фетисов прикрыл на кафедре, отработав её часы и семинары. И назад она вернулась нескоро, выполнив долг и написав серию касыд белой женщины в шкуре чёрной мусульманки. Они сильно отличались стилистически от репертуара Юлии и она это проглотила молча. Теперь у неё такое шло без особого напряжения.
  
  К Новому году им позвонили из минкульта СССР и предложили участвовать в сводном концерте во Дворце Съездов в Москве и они эту новость выложили на общее голосование. Перевесило участие, но не так, чтобы и с большим перевесом, всё же от гастролей все устали и дом - он и есть дом! Туда они поехали неполным составом, однако уже по ходу репетиций и обмене мнениями решили вызвать Гордеева с балетной группой "Хабибы". Прокат по большим столичным сценам им гарантировали и артистов из Кента стало в Москве больше, чем летом в Иране. Титулы и звания здесь весили больше, чем мастерство, поэтому заработанные регалии пошли впрок. Успех же на главной сцене страны пост-фактум фиксировал уровень и глубину репертуара команды. Им на прогоне в другом зале и как бы в виде просмотра выделили двенадцать минут на три номера и группа исполнила откатанный вариант "Хабибы", который в Иране прошёл на "ура". Он шёл без пауз и перемен декораций одним куском. Начинался с ритма ударника и заканчивался им же на пустой сцене. Акценты были лишь слегка изменены с учётом русскоязычной светской публики, далёкой от исламских традиций в культуре, но остальное оставили без изменений, в том числе и язык фарси для баллады. Каждая республика щеголяла родным языком, так что Чернышёва и компания отличалась лишь высоким уровнем самого вокала и танца. Так исполнять не классическую музыку и балет больше никто не умел. А танцы в постановке Гордеева и вообще ни с чем сравниться не могли: зрелище было красочным, сочным и вкусным.
  И даже нотки нет прохладного академизма хвалёных москвичей! - это отметили все и уровень группы сомнениям не подвергался - Чернышёва со товарищи выше вкусов одряхлевшего цезаря!
  К тому же по генеалогии дерева сестёр любопытные умы тоже прошлись и выкопали гремучую изюминку: закопёрщицу группы украли из дома и выдерживали до свадьбы в доме жениха! И потом жених стал секретарём обкома, а жена защитилась по восточной культуре и теперь поёт главы из кандидатской диссертации. Ну и все видели, что на сцене такие дамы, ради которых и на плаху можно - хороши и желанны! - Это не стерильные и стилизованные девочки из "Берёзки", а живые и пахучие - у-у-у-х!Ради них и сейчас можно сотворить мужицкое и значимое. В общем, ажиотаж нагнетался и после концерта не снижался, получая новое и столь же влекущее. И на следующие концерты уже ни билетов ни контрамарок: всё продано на дальних подходах к залу.
  Так что на финальный итог года во Дворце Съездов группа прошла с грохотом успеха и кассы.
  Изумительные красавицы и танцовщики-мужики с классными музыкантами. Они отмахнулись от общей режиссуры и костюмно-жанровой диспозиции организаторов и вышли в собственных концертных костюмах,чем сильно отличались от причёсанной публики официалььной тусовки для правительства. Веса самой Чернышёвой хватило унять борзых устроителей партийной гармонии и она с ними говорила через губу, являя самые жёсткие нотки из репертуара гаремных посиделок.
  - Вы в музыке и сценографии понимаете больше меня? - Что ж, вами карты в руки, ребята, сматывайте провода, мы уезжаем! - сказала она одному из таких чинов и добавила администратору группы, - Сергей Иваныч, билеты на ночной рейс разбронируйте и мы успеем Новый Год встретить дома!
  Сказала и направилась в костюмерную. Зоя и Гриша ушли с ней, а остальные чуть припознились, понимая соль такой репризы. Сёстры вот так выиграли не одну партию в покер с шестёрками при культуре.
  Кто-то сверху тут же снёс неудачника со сцены и в костюмерную к сёстрам зашёл сам директор Дворца и извинился за накладку. Вес Чернышёвой и заместителя отдела горкома МГК КПСС по культуре - величины несоразмерные. Его уже спустили по рангу партийной номенклатуры на пару ступеней.
  - Что они тут делают? - брезгливо спросила Юлия Чернышёва у хозяина самого главного Дворца страны. Вокруг вертелись дамы и парни с чаем, кофе, бутербродами с чёрной икрой и прочим дефицитным по нынешним меркам и убеждали гостей с Востока не сердиться на глупых слуг. Вообще-то группа жила в сытом краю и избалована всем и всяким, поэтому лишь вежливо и по-восточному похвалила гостеприимство москвичей. Юля скомандовала своим и репетиция продолжилась.
  Про строптивых южан тут же пошли слухи и про то, что в угоду им спихнули протеже престарелого идеолога партии, тоже покалякали. А репетиция прошла в привычном стиле и доцирковых кондиций отточенности во всехдеталях. В выделенное время они едва уложились, поскольку акустика зала и их звукорежиссёрская аппаратура очень различались и нужный саунд выстраивался с трудом. Каждый зал - это вещь в себе! - Эту истину они знали и терепеливо подгоняли грифы гитар и режиссёрские фокусы к правильному растеканию в закоулках концертных залов. Для этого есть опыт, аппаратура и замена, если что-то не ладится. Мастера электрической акустики все местные, потому очень надёжные. В соседней Персии они звучали не хуже хвалёной фирмы от Запада. У группы ещё раньше всё вышло с круговым эхо в лондонском Альберт-холле, а здесь просто не могло быть хуже и высший уровень оказался и тут. Когда все иксы, игрэки и производные вычислены, главный режиссёр сказал Юлии Чернышёвой:
  - Теперь¸ всё ладом! Тьфу-тьфу!
  - Так как же всё: ладом или тьфу-тьфу? - уточнила Чернышёва.
  - Скажу так, если что ислучится, то не нашей линейке! - и это гарантия: в Иране тоже они монтировались с чужими пультами и усилителями и без проблем. В общих чертах прогнали все режимы и на том спокойно завершили.
  На концерте было Политбюро в полном составе и теперь Генсек знал про них не через советников и референтов.
  - Хороши, чертовки! - не скрывая вожделения, сказал он и критики западных веяний в советской культуре съели свои шляпы. А профессиональные свидетели это зафиксировали и внесли в анналы. - Генсеку блюдо из Кента понравилось!
  Зоя и Юлия в столичном регионе с группой только концертировали, приезжая чуть пораньше, чтобы притереться и освоиться с залом, а жили в квартире Альфии и общались с детками Зои. На концертах они бывали вместе с Прянишниковой, которая для девочек стала близкой родственницей и Альфия с удовольствием дружила с ней, питаясь особым шармом русской Аспазии. Иметь таких знакомых в столице - везение редкое и она им дорожила. После гастрольного тура по столице они сразу же отправились домой, увернувшись от настойчивых рекомендаций остаться и выступить кое-где ещё.
  На хозяйстве в осиротевшем без жён доме оставался Искандер и Новый год он впервые встретил в одиночестве, под разными предлогами отказавшись от компаний и гостей, пока нет любимых женщин. Отвечал только на звонки дежурного по обкому и пил в одиночестве, понимая чего лишился, отказавшись от общества, однако оно того стоило и неспешно взвесить и решить важное - это и есть определение приоритетов. Розия деликатно предложила кое-что, однако Искандер решил отдохнуть по полной программе и она его поняла, взяв на себя хлопоты Зои. Три дня без женского общества и догляда - это более чем нирвана и он упивался ею.
  Дом для взрослой женщины - это место приложение любви и материнского и музыкантши в такой элементарной истине убедились тут же. Для Зои Искандер уже стал беальтернативным божеством, а Юлия имела ко всему этому и весомую творческую подмогу в лице Гриши. Что без них в доме грустно и тоскливо, они убедились сразу и это вдохновило на обычные подвиги соперничества, которому возраст чуть поменьше собственной жизни.
  И они вдруг стали с репетиций торопиться домой, надеясь чем-то удивить, угостить и обрадовать своего Искандера. Иногда приводили кого-то из музыкантов и устраивали шутейный капустник, извлекая хозяина дома из чиновного круга интересов к обычным мирским. Малика не дразнила Гордеевым и встречалась с ним в других компаниях, решая производственные и творческие проблемы, ставшие и её личными. В общем, выходило так, что она тоже из национальной тусовки вышла окончательно и имеет собственную платформу и Стас Гордеев с целой россыпью лиц, причёсок и костюмов для танцоров и танцовщиц ей предоставлял карт-бланш по этой части. Её салон уже имел лицо и репутацию и это намного превосходило номенклатурнную тусовку, которая и переменчива и управляема ветром сверху. Если Искандера переведут в столицу, то для неё мало что переменится. И все минутки с ним, выпадавшие с прежней цикличностью, она использовала в этом направлении. Он оценивал перемены и говорил:
  - Мэл, ты хорошеешь на глазах и руку мужчины в этом я вижу отчётливо. Я его знаю? - Хочу сказать "спасибо!" за отличную работу. Она в ответ качала головой и кивала на него:
  - Разве с тобой кто сравнится? - Да и в твой гарем соваться - дураков нет!
  Подошёл конец месяца и от синьора Феллини пришло сообщение о начале съёмочного периода, пора ехать. И вскоре Зоя улетела в Рим.
  
  ВОЗРОЖДЕНИЕ ПТИЦЫ-ФЕНИКС женя и андрей лето -поздняя осень 1974
  Воспоминание о начале всех времён в Жене сидело глубоко и на поверхность не стремилось, поскольку её существу нужно всё новое и свежее, острое и пахучее, звенящее и пронзительное. Ген творчества возопил о своём величии и никого к сердцу неуравновешенной малярши не подпускал, честно отрабатывая и отдавая тщеславию новые шедевры и непривычное видение мира и чувств. Даже рядовые матроны с дочками на коленях и мужьями за головой видели, насколько увиденное художницей глубоко и правдиво - она писала заветное в них и видела это без сеансов психоанализа. Благоверные мужья проникались непривычно сильным к супругам и острейшим мужским к малярше, однако жёны, хорошо это почуявшие вдруг, нисколько не возражали, зная точно, что эти лопухи туда не попадут ни в жизнь.
  Так было долго и от этого сердцу стало уж совсем плохо. Она уединилась в уголке и позвонила Андрею домой, моля богов, чтобы взял трубку именно он. И ей повезло:
  - Алё, старшина первой статьи Лахтюк у аппарата! - прозвучал знакомый голос и она мгновенно переменилась, выдав наружу подспудное:
  - Андрюша, я хочу тебя видеть! - и она слышала ответное: он ничего не забыл! И чуял в ней всё-всё!
  - Женя, ласточка! - Вот ты и позвонила. Я уже бегу. Где встречаемся?
  - Я сейчас в гостях и скоро буду дома. - Ты не хочешь посмотреть на нашего сына?
  - Твой дом и мой тоже! - и она выпала из метаний творческой личности, став обычной женщиной со всеми слабостями и комплексами.
  Женщина помнила возрождение и роль мужчины в этом процессе. И теперь ореол благодарности отошёл в сторонку, дав возможность проявиться другим женским качествам.
  - Андрюша, когда мы с тобой жили в палатке, я впервые ощутила себя женщиной и теперь понимаю, я была твоей женой. Теперь я знаю, что это. Я соскучилась по тебе. Сергуня тоже.
  И они многое увидели в себе прежнее, так никуда и не ушедшее. - Очарование и влюблённость!
  А через час они обихаживали сына и тот папочке, приехавшему из геологической командировки, обрадовался. Мама образ отца в Сергуне поддерживала на приемлемом уровне и тому не пришлось изощряться, чтобы соответствовать маминым описаниям. Отец присматривался к сыну и находил его маминым отпечатком. Три с половиной года в доме продвинутых интеллектуалов - это вам не маршруты в высокогорье. Уложив сына и с функциями мамы покончив, она стала женой. И поняла, что Андрей так же желанен, как и четыре года назад. После первой волны страсти он смотрел на молодую и сильную женщину и тоже понял, что любовь к этой сумасшедшей только прятал. Утром она сказала:
  - Андрюша, мы это сделали!
  - Так сразу и? - скрипнуло в голосе мужчины.
  - Я знаю точно - будет дочь!
  - Я на роль папочки ещё годен?
  - Ты могущественный Зевс и у нас будет ещё трое! Андрюха - ты бог, а я твоя противная, но желанная подстилка! - Не перечь, я знаю, кто я! Лежи в постели, я тебе принесу завтрак. Сергуня встаёт в половине восьмого и у нас цельный час на супружеские развлечения.- Ты этого хочешь?
  - Ещё бы! - ответил мужчина и возлёг на ложе, яко античное божество. А потом она сделала с него фаллический рисунок.
  Через неделю она объявила, что выходит замуж, а через месяц о беременности. Андрей нашёл жильё и они обрели собственный дом. Прежнее в своей жизни он отрезал и завёл новое и плодотворное. Саша и Зия у них бывали часто и Женя иногда ловила её особый взгляд в сущность Андрея. Они с Андреем почти ровесники. Но Зия - женщина и традиции, сидящие в ней неискоренимо, не позволяли того, что мог белый искандер.
  Как-то, оставшись наедине с Андреем в их новом доме, Зия спросила:
  - Чего мне недостаёт такого, чтобы возродиться так же, как и ты с Женей? - Саша меня любит и боготворит много лет, но так, как Женька, я не взлетаю?
  - Ты и сама знаешь - дети! Ты его любишь, но родить не можешь и это тебя прижимает к земле!
  - Думаешь, только это?
  - Зи, я на восточных женщин насмотрелся по самое-самое! Дети для многих - это подтвержение состоятельности. Ты такая же. Отношения с Сашей в твоей душе незавершенные и они больше напоминают вариант интеллектуальной мастурбации, чем настоящую любовь.
  - Рожать в моём положении и возрасте?
  - Твои часы ведь работают так же, как и у моей Женьки?
  - Да, но моей там доблести нет - это исключительно Исса!
  - Ты употребляешь это давно?
  - Как только поняла, что люблю его.
  - И?
  - Уже десять лет.
  - А сколько времени из этого ты по-настоящему была женой?
  - Как только Женя стала ходить.
  - И это плотину воздержания прорвало?
  - Да, но не во мне, я и так была готова, это в Иссе всё рухнуло.
  - Но ты также принимала эликсир и твои часы хода не поменяли?
  - Да, это теперь даже чуточку мешает, поскольку он постоянно со мной и неделя воздержания его сильно напрягает. Я это вижу и подставляюсь иначе, чтобы либидо не теряло напряжения.
  - То есть, больше медицинских пауз в обществе коллег у него не бывает?
  - Да и я это вижу по их голодным и ревнивым глазам.
  - Зи, лучшего свидетельства любви мужчины к женщине и нет! Я из таких же мужиков и понимаю, почему Сашка всех этих давалок отставил.
  - Я узбечка и у меня другие понятия о беременности и детках. Я уже бабушка! И это меня напрягает больше всего. - Какая из меня мать, если вся дрожу от мысли родить ребёнка от искандера?
  - И что с того, что бабушка? - Просто рано родила в первый раз! Выглядишь ты отлично и я тоже на тебя заглядываюсь, хоть и знаю, что нельзя. И я вижу твою реакцию на себя, когда рядом нет никого, она обычная для женщины, которая про секс не забыла.
  - Ты это видел или придумываешь, чтобы соблазнить на беременность?
  - У нас с тобой началось давно и в ваш первый приезд в горный лагерь с Сашей это я заметил особо остро. Ты купалась в ванной с мёртвой водой и смотрела на меня, хотя Сашка был рядом. Я купал Женьку, она визжала, а ты ревновала. - Или я это придумал?
  - Да, - призналась Зи, - не знаю, откуда это во мне объявилось.
  - Вот видишь, и такого потом было разочков несколько. Тебе бы хотелось это забыть, но мы оба знаем, что оно было! - Ведь так? - женщина пожала плечами, соглашаясь и признавая его правоту:
  - Я заурядная блядь, раз помышляю о таком, имея искандера в мужьях?
  - Нет, милая Зи! Нет, нет и нет! Ты здорова и молода, настолько, что мысль трахнуть меня - это нормально! Такое только у молодой женщины, для которой секс - это и стирка и мытьё посуды.
  - Посуды?
  - Ну, да! - Ты очищаешь вещи из тлена и они обретают блеск. И их хочется касаться, чтобы приобщиться к прелести этих ощущений. Женьку я носил, но не трогал и изводил себя и её касаниями. Ты видела, как я это делал и тебе хотелось того же, ведь так?
  - Правда, а как ты догадался?
  - Впервые это вышло в ту самую прогулку к живым и мёртвым источникам. Я шёл с Женькой на закорках, а ты следом за нами. Твой жар ячуял спиной и разок оглянулся, у тебя тут же распахнулась одёжка и я заглянул туда. И ты мысленно приняла в себя мой фаллос, не отвернувшись и не смутившись, что рядом Сашка и Женечка. Открыто и смело: бери, я твоя! - Разве нет?
  - Да, - припомнила себя Зи, - с тобой текущей женщиной становишься быстро. И близость возраста заводит особенно. Андрюша, продолжай про Женьку, у тебя это хорошо звучит.
  - Да, она сама слегка неправильная и все рядом с ней становятся такими же. Когда Женьку носишь на себе, то эрекция всю дорогу. Ты это увидела и приложила к себе.
  - Всё так и было! - сказала Зи, - в тот момент ты был мужчиной с громадным фаллосом и Исса казался слабым мальчишкой с первыми эрекциями.
  - Как ты вскоре потекла, я тоже заметил!
  - Я иду позади всех и из меня капает - кошмар! - улыбнулась животворному былому Зи.
  - Сейчас такая же картинка - у меня эрекция на тебя, а ты её чуешь и тоже влажная, правда?
  - Чем не блядь в чайхане за порцию шурпо? - продолжила линию сарказма женщина.
  - Блядь, жена или давалка - значения не имеет, главное, что всё работает и капель вроде весны после зимы.
  - И всё распускается: деревья, кусты, женщины! - улыбнулась циничная медичка, знающая свою породу сто лет и особый вкус юных медсестёр в пору весеннего цветения. Кент - это самый жаркий юг и весна наступает уже в конце февраля! И хоть бы одна забеременела в такую пору, меняя благодетелей нещадно.
  - Знаешь, Зи, я на природе провожу практически всю свою жизнь. И её евгеника во мне легко перетекает на естество женщины. Без её лона и груди - нет и евгеники!
  - Семя в лоно, лоно в чрево, плод в дитя, дитя к груди, мужчина в эрекции и всё по кругу?
  - Да! Если женщина - это природа, то только по полному кругу и обязательно: грудь, дитя и ревнующий отец!
  - Ты сразу же хотел этого с Женей?
  - Да! В первые дни это было навязчивой идеей - Женя плодовое дерево!
  - А каким деревом была я?
  - Сашкиным!
  - Ты его укоряешь, ведь так?
  - Понимаешь, Зи, я ваших тёрок по работе и дому не знаю и поэтому не сужу и не укоряю. Но, но и но!
  -Будь ты на его месте, я бы родила непременно?!
  - Зи, я насчёт природы и женщины - не вообще сказал! Любовь - это тоже природа и от неё должны быть плоды, иначе это что? Не каждые девять месяцев завязь, такое ни к чему, но первые лет семь-десять любови троих-четверых надо бы.
  - Для мужчины твоего склада это так важно?
  - В этом моя суть! - он улыбнулся духовной родне и прибавил уже мягче и с иронией: - Если это делаю, то основательно и не на бегу. Однако у Женьки так бывает, что раз и бенц каприза. Людей толпа и негде спрятаться, а она в позу: "Хочу!" И я вижу, что надо уважить и вдуть тут же иначе что-то в ней перегорит и шедевры прокиснут. Но на бегу и только ради её гонора: гениям надо потрафлять всегда. У тебя Сашок тоже гений. Так что ...
  - Вчера после обхода я так посмотрела на Иссу, что он затащил меня в подсобку и заставил делать растяжки и шпагаты, чтобы не грохнуться вниз.
  - Ты кончила?
  - Да и не раз!
  - Сашку это всегда обжигает?
  - Да, он корчится, будто выпил касторки!
  - И это означает, что твоя сексуальная потенция будет будоражить мужиков ещё очень долго. Ну и молочко в твоё чадо будеть поступать исправно ещё годков немерено. История знает кормящих мамочек в третьем колене, а это прабабушка!
  - Какая такая история, у медицины и про бабушек с этим негусто?!
  - Антропологи нашли одно захоронение на полярной Аляске. Ледник только сейчас в том месте приоткрылся и обнажил культурные слои первых сапиенсов в Америке. Его только начали изучать и ясно немногое. В одном жилище обнаружили подобие некрополя и там четыре уровня родни, так вот, у самой взрослой фемины во влагалище следы того, что бывает от недавнего секса с мужчиной. Три остальные женщины - её потомки: дочка, внучка и правнучка. Генетика показала.
  - Их убили?
  - Да, это был какой-то жрец или вождь тогдашний и он их всех оплодотворял. Там только его семя.
  - Оно сохранилось?
  - Там же вечная мерзлота, если её не нарушать, сперма хранится вечно.
  - И сколько той женщине было годочков?
  - По скелету и прочему основанию, не менее 75-80 лет, плюс-минус пару лет туда и сюда.
  - То есть, от 70 до 80 годочков? - качнулась женщина, гордая за свой пол.
  - А что такого? - Геронтология ещё не наука, но миф про конец половой активности в 45 она порушила освновательно! Я видел фотографии этой дамы из семейного склепа и скажу, что кожа у неё гладкая, соски стоячие и волоски на вагине она не подбривала, как некоторые из нынешних.
  - И другие женщины точно её потомки?
  - Да и их оплодотворял один и тот же мужчина.
  - Трахал дочерей, внучек, правнучек и праправнучек? - Не монстр ли он?
  - На фермах держат племенных быков и те приходуют коров с гарантией. Возможно и этот вождь был кем-то в этом роде. У него все геномы правильные!
  - А эти женщины вроде эталонов, чтоб сверяться по качеству?
  - Зи, я тебя обожаю! - Наука билась много лет, а ты рррраз и выдала! Можно, поцеловать такую умницу? - она подставилась и поняла, что Андрей и Исса будут дружить, а прочие, глядя на них, за ней ухлёстывать и поддразнивать. И в таком окружении и энергетике женщине ничего не страшно.
  - Ты с Женей так же откровенен?
  - Да, но тебя и Сашку мы не обсуждаем!
  - А Исса тебя ко мне уже ревнует!
  - Зи, это для здорового мужика естественно: моё никому! Однако хочу я тебя чисто физиологически. Это даже не я, а инстинкт. А он реагирует только на уже готовое к сексу!- Вывод: ты нормальная и сексуальная женщина, которую хотят и она на это отзывается инстинктивно, желая соития до боли в промежности, но об этом никому! - Ведь так?
  - Да, - подтвердила женщина и как бы освободилась от заклятия.
  - Вот тут-то оно и лежало! - А теперь о главном: родив от него, ты станешь белой искандершей де-юре и местным правилам тебя не достать, Саша станет отцом и это придаст ему основательности во всём, девочки из корпуса соблазнительнец в покоене оставят, но родившего с тобой заобожаются так, что ты будешь ревновать по-чёрному и это ещё один плюс нового статуса, ну и в отношениях с Женькой ты станешь на другую ступень, равную и будешь на её фокусы смотреть так, как и положено большой девочке в играх с молоденькой. Есть и моя корысть в этом, хочешь о ней?
  - Твоя корысть ко мне?
  - Ты, родившая сейчас и в этом доме, станешь и мне маячком и поддержкой: Женька та ещё штучка и, глядя на тебя с Сашей и вашим ребёнком, мне будет легче. Как и тебе.Я знаю, что ты чувствуешь в мой адрес и мне оно по душе. Женщина вздохнула и покачала головой.
  - Нет, это очень манящая, но плохая идея! Она не для Кента.
  - Зи, она рисковая и сумасбродная, но, зачав и выносив, ты уже возвысишься. А ради чего мы живём? Я не буду о высших ценностях и приоритетах, которые не устояли перед рутиной бытия и правилами для ленивых. - Ты же и сама немножко со смещением центров сознания и идея вылечить Женьку мужиком - это твоё! Нормальной ханум такое и в голову не вставить - только со сдвигом! - С рождением ребёнка - ничего нового, только адрес другой - ты сама!
  - Змий-искуситель! - выдохнула женщина после раздумий: всё вышло по-обычному кругу и решение мужчины стало и её собственным.
  - Вот и ладушки, - ответил просветлевший мужчина, - а мы с Сашей тебя прикроем.
  Через два месяца жизнь у Малышевых и Лахтюков переменилась: обе женщины беременны и стали цвести, играя вперегонки друг перед другом. Зия и в самом деле обрела уверенность и силу духа, которых в себе и не предполагала. Узнав о беременности, ушедшая от мужа дочь к мамочке тоже переменилась и это было уже иным уровнем в их отношениях: дочь постигла смысл женского назначения и стала снимать мерку с Андрея, подвигшего маму на такое. Беременность от доктора Малышева, который много лет пестовал в маме восточную женщину, решил пример Андрея и это высшая данность. Женщиной всегда управляет мужчина - эту истину в махалле знают все, но мало кто её любит. И уйти оттуда хочется многим.
  Женя припомнила историю Дениса и "нечаянно" свела дочь Зии с ним. Что-то внутри её личности подсказало такой вариант. Почти ровесники и в остальном масса общих проблем и бед. А такие сближают быстрее благополучия - это она знала по себе.
   НОВОСТРОЙКА НА ГОРНОЙ УЛИЦЕ 1974 осеньредакция здесь
  
  К мартовскому празднику дом для Гриши был готов, трубы и проводка вмонтированы, остались покраска, побелка и прочее отделочное. И доводка продукта до уровня конфетки отнимала у новосёла времени порядком, а он, занятый творческими делами освобождался поздно и ненадолго. Но общими усилиями уже через месяц всё было готово и там устроили новоселье в предварительном варианте, как бы апробацию проекта. Ещё без мебели и люстр, с лампочками и плафонами, складными столами и стульями.
  И впервые Юля увидела, что ей уже хорошо за сорок. Возможно, она бы это пропустила мимо себя, как и прежде, но не сейчас. В мае приедет Глэдис и делить с ней Гришу она уже не сможет. Четыре года сладкого наркотика с виртуальным замужеством сделали её беззащитной перед реалиями предстоящего. Как выбраться из этого, она не знала и после ужина пришла к Зое в спальню. Сестра в общем уже представляла её проблему и приготовилась к анализу ситуации. Она имела много аспектов и личные отношения Гриши и Юльки сильно усложнялись творческими и непрописанными нигде обязанностями. Но сама группа музыкантов и танцоров - это личный проект, висящий на Чернышёвой Юлии, и автоматически или по-наследству другому лицу он перейти не может. То есть, уйдёт Юлька, всё тут же и рухнет! Объяснив сестре это, Зоя спросила:
  - Вряд ли твои ревнивые страсти хотят такого финала или именно фиаско и есть цена вопроса?
  - Не о том речь, Зойка, не о том! Я не смогу делить его душу с ней. Её не было и он мой полностью, она приедет и со мной только здрасте и до свиданья! Я спокойно имя Глэдис уже не могу слышать! - Понимаешь, не могу! Думала, как-то оно и пройдёт, тихо-тихо всё и где-то там, а тут - ррраз и вот оно - она приезжает и я подаю в отставку.
  - Так глубоко?
  - Да! - тяжко выдохнула младшая сестра. И Зоя поняла, что про глубину их отношений знала не всё.
  - Может я "заболею" ненадолго и проведу полгода у Альфии, с твоими девочками пообщаюсь, с Прянишниковой тоже, а? - Ну, голос там, спазмы, придумай что-нибудь!
  - Исключено! - Отпуск не раньше лета и только на неделю, график у нас расписан до сентября и там ни единого окошка, чтобы "поболеть" вволю,ты же сама его составляла.
  - И что теперь, в петлю?
  - Ты что сходишь с ума, у тебя есть муж, настоящий, а не сценический, это у меня он виртуальный, но я же сцен не закатываю! - улещивала Зоя сестру, но та её не слышала.
  - Гриша у меня вот здесь сидит, - указала она на сердце, - а это ничем не лечится.
  - Ладно, Ю, перестань терзаться, она приедет не завтра, так что время есть и мы что-то придумаем, - сказала Зоя и привлекла к себе, дав разрядиться и выплакаться. Потом уложила в постель и легла рядышком, как бывало в детстве. И вскоре младшенькая и самая счастливая сестра уснула, прижавшись к близкому человеку. Впервые за много лет Юля вот так по-большому открылась давней сопернице. И теперь её тревоги стали и сестринскими. Проблема назревала нешуточная и принципиальная - быть ансамблю или не быть? Излечить жену от сердечной болезни мог и муж, но был ли этот случай таким, куда нужно посвящать Искандера?
  Сложный механизм гарема устроен так, что ключевая фигура в нём - главная жена и без неё он превращается в отдельные парочки с неверными жёнами в любовницах у женатого мужчины. При этом на несколько ступеней и автоматически понижается статус каждого из гаремщиков. Репутации самого Искандера тоже наносится урон. Хотя сам он к этому вообще никак не причастен! - А всё - ревность ненасытной Юльки. Подумав немного, Зоя решила, что прозондировать почву стоит и к тому же она давно с ним не секретничала о личном. Она прислушалась к шумам в доме и для начала отправилась на кухню. Там приготовила живительные смеси и, убедившись, что все спят, отправилась к нему. Тихо проскользнув в их спальню, она устроилась в кресле напротив постели и стала ждать пробуждения мужчины: аромат от живительного коктейля разбудит и мёртвого.
  - Зайка, что-то случилось? - спросил он, увидев, что жены нет, а её сестра здесь.
  - У Юльки творческая истерика и я её уложила у себя.
  - А амброзию, чтоб и меня развеселить? - указал он на пиалушки с сильным средством.
  - Вы очень проницательны, сэр, она самая и именно для веселья, - сообщила Зоя и мужчина поднялся с постели. Зоя его никогда не напрягала собой и ни разу сама не прилипала в отличие от других сестёр и он это ценил высоко. Он накинул халат и присоединился к гостье, устроившись в другом кресле. Напиток требовал неспешного смакования и такой же беседы. На часах три часа пополуночи и могло так статься, что спать уже не придётся. Он видел, что Зоя сильно взволнована, но начать ночную беседу не решается и сам сделал ход, спросив про ночные диалоги с маэстро Феллини:
  - Ты его хоть чуточку "динамила" или играла исключительно в творческие игры?
  - "Динамила" и ещё как! - Без такого адреналина с ним нельзя - маэстро! Но не всегда. Его мужская энергетика очень привлекательна и живительна не только для женщины, но и для поисков истины. В творчестве нет уравнений и формул успеха и каждый раз к нему приходят особым путём. Вот тогда-то рождаются шедевры и причастны к ним немногие, маэстро один из таких светочей. Потому с ним иногда работают за идею.
  - Идея и "динамо"? - Его идея и твоё "динамо"?
  - Петя, я же сказала - не всегда! Ты этого как бы "не услышал"?
  - Решил, что ты оговорилась. Ты в подобном раньше не признавалась.
  - Работать над такой сумасшедшей аллегорией о музыкантше с комплексом Федры и не свалиться в банальную притчу - очень сложно и надо быть в форме каждую секунду развития образа в кадре. У маэстро это выходит очень легко, поэтому актриса играет на всех клавишах инстинктивно, чтобы не терять тонуса и чувства музыки, заданной маэстро.
  - Все клавиши - это и физиологическая чувственность?
  - Да, и он в такой музыке настоящий гений. Я это поняла очень быстро. У женщины такая чувственность - это вроде разогрева и растяжки пальцев на гаммах у пианиста. У него чувство ритма и правильного тона диалога или монолога абсолютное, как слух у музыканта.
  - Тебе он понравился и в остальном? - явил настоящее любопытство, а не вежливостьмужчины с женщиной Искандер и Зоя с удовольствием это отметила, но вида не подала:
  - Он изумительный мужчина и мы не раз с ним и Джульеттой обсуждали интимные моменты семейной психологии и он ни разу не поставил синьору в ложное положение, мы как-то так всё это укладывали в жесты и фразы, что гордость и достоинство ни капельки не страдали.
  - Они итальянцы, а ты русская и дискуссия по-французски? - И что, вам хватило словаря?
  - Ты должен помнить, что иногда итальянца можно понять по жестам, не зная ни единого словечка из провинциальных говоров. К тому же для них говорить на немецком и французском свободно - традиция историческая, не зря же у них так легко вышел союз с Гитлером. Дуче - это ублюдок немецкой идеи на итальянском винограднике, так говорит вся киношная элита. Если у кого-то виноградники в Астурии, то они отлично говорят по-испански и болеют на аренах за своих мачо в опереточных нарядах с плюмажами. И кстати, насчёт меня, как русской, ты не оговорился?
  - Нет, для меня ты просто соотечественница. И это в вас, женщинах Сонгов и Кимов, особенно ярко проявляется за рубежом.
  - Альфия такая же?
  - Нет, она и там будет Альфиёй, а у французов - Жанной Дарк. Вполне возможно, что реинкарнация этой девы через века как-то проявилась и в ней. Ей тесно в собственном имидже и подвиги - это и есть Альфия.
  - Да, тут нам с ней не совладать, она родила уже два отделения пехотинцев и свежа, как огурчик из банки! Если их поменять местами с Жанной, то Орлеан обошёлся бы меньшими жертвами и разрушениями, а англичане стали бы в очередь за милость этой дивы при раздаче индульгенций и преференций, - согласилась с ним Зоя.
  - У тебя роль светской красавицы и ты изначально выше всех в кадре, хотя уже не юная девушка, а маэстро и синьора самую малость старше тебя, но разницу в зрелости и увядании видят отлично, они же профессионалы. Фотографии, где ты с ними, это подчёркивают. Скрытую зависть и подспудную ревность ты не отметила?
  - Петя, меня и взяли потому, что красавицу и диву мне и играть не надо - я такая и есть! И мои годы на мне никак не сказались, так что синьоре в сравнении со мной намного больше годочкой. Я застыла в типаже 33-35 лет давно и с тех пор ни шагу к зрелости. - Зависть и ревность? - Что-то из них есть, но самую малость. Они умеют пить кровь своих актёров и омолаживать себя постоянно.
  - У тебя много выпили?
  - Признаюсь честно, порядком! Но такие вампиры не опасны, после них что-то включается внутри и тут же начианет шелестеть, вырабатывая новые гормоны и тестостерон. Что-то вроде очищения.
  - Ты переменилась заметно, эта командировка пошла на пользу. Чего больше прибавилось: музыканта или актрисы?
  - Женщины!
  - Тебе, такой утончённой и накрученной есть куда прибавлять?
  - Синьора Мазина тому пример, у неё есть молодой поклонник и я думаю, что она с ним душевными беседами о художественных ценностях мужних шедевров не ограничивается, я это сразу поняла.
  - Как поняла? - не удержался Чернышёв, ревнующий Зою не меньше Юльки и потому историю почти флирта с итальянцем принимал болезненно, хотя в том никому не признавался. Как и любой умный мужчина, он понимал, что женщина просто генетиченски настроена на неверность! Некоторым удаётся совершить это лишь виртуально, но ведь грешат! То есть, хотят быть мужчинами в юбке и иметь все фаллосы мира. Не все и не всех хотят, но кроме мужа и первого мужчины кого получше хочет каждая и это её право. Тут нет никакого законодательства, но тысячелетняя история тому свидетельством. И самое близкое ему существо тоже на этой ниве отметилась. А что о других скажешь? Очень близкая Зоя и вообще от него не скрыла двоих деток не от мужа. С Зоей они зашли так далеко, что самые тяжкие грехи Юльки того не перекроют! И он прислушался к её ответу об итальянских приключения:
  - По аромату чуяла, чисто мужескому аромату, - сказала Зоя, - она от него, минуя Федерико, сразу же ко мне со всякими женскими мелочами, а я-то не маленькая Хабиба и мужеское чую за версту!
  - К тебе - похвастать или от мужа укрыться?
  - Не знаю, чего там больше, но женского тщеславия в ней, как и во мне с Юлькой.
  - В работе над фильмом это как-то выразилось?
  - Наркотик ли - секс с молодым мужчиной? - уточнила Зоя и Чернышёв кивнул, - секс всегда наркотик, - продолжила женщина, - но ей надо ещё и сохранить инкогнито, а это для настоящей итальянки и вообще кошмар! Когда мой партнёр играл с дублёршей-итальянкой по вечерам после съёмок, я это слышала через три лоджии в отеле во время мужеских манёвров и потом видела на ней утром.
  - После завтрака и съёмочного грима?
  - Да! Хотя сам партнёр англо-сакс и к утру от него даже спиртным не отдавало, только контрактным аэрозолем.
  - А дублёрша светилась? - Может, там была и утренняя доза?
  - Нет, это исключено, тогда бы маэстро её моментально отчислил из группы, там очередь дублёров ого-го!
  - Выходит, что этот парень утром ей типа массажа и от него сразу же на съёмку?
  - Что-то подобное, и каждый раз новенькое. Как рисунок в калейдоскопе.
  - То есть, ей такой душевный фурор надо чем-то прикрыть, покупкой колечка или нежностями с собачкой и русская актриса самый удобный вариант?
  - Да, она и откровенничала со мной, вероятно, поэтому.
  - И как часто такие дозы она принимала? - Такие годы, положение, любопытные вокруг, а она налево!
  - Думаю, разок-другой в неделю - не меньше!
  -А ты?
  - А я "динамила" маэстро и отвлекала от гуляющей супруги. И то и другое - очень занимательно и поучительно!
  - Поучительно для тебя? - не поверил Чернышёв.
  - А что поделаешь! - Тебя уведёт белая гурия Томпсон, что остаётся нам, вдовам с кучей деток? Надо бы, пока есть поклонники, ковать, а то остынет! У маэстро и его Джули - как раз такая школа жизни.
  -Могут увести маэстро? - спросил Чернышёв, как бы не услышав репризу про белую гурию. И Зоя тоже "не заметила" мужской невнимательности:
  - Не столько увести его, сколько сбить с толку. Ему даже не сорок, чтобы иметь гарем. Так что...
  - Как думаешь, этот "наркотик" - альфонс или роковое и слепое?
  - Уверена - альфонс, ну и Джули тоже не заблуждается. Просто она рациональна и эмоциональна вкрай! - Без наркотика уже никак. Странная нация: женщины вызревают и уходят из чувственности, независимо от мужчин. Вызревают раньше, плодятся и суетятся дольше и уходят в мир иной тоже не с мужьями! Джульетта и сейчас выглядит достойно и по её заднице ассистенты мужа прохаживались не раз и она даже не пикнула.
  - Репутация?
  - Да, там с этим, не как у нас: вокруг "ах, дотторе, ой, профессоре!" пиетета и суеты порядком. Как-то у Джулии пропала серебряная приколка, на съёмочной площадке и в течение одного кадра. Там прошло три дубля, ну, четверть часа, не больше. Так она даже искать не стала! Я на неё посмотрела, а она развела руками - сувенир!
  -Зоя, ты и наблюдательна, и проницательна, дневники не ведёшь?
  -Тайные и симпатическими чернилами, - улыбнулась Зоя, - заметки есть, но для себя и памяти. С тех пор, как у нас с Юлькой своя команда, без заметок никуда! Другие итальянки и француженки тоже интересный материал. Глядя на них, видишь, куда идти не надо, а где они выше нас на сто рядов. Так что женское -самые интересные покупки.
  - И в этом женском бутике для Юльки закрыли кредит? - перешёл к делу мужчины и муж.
  - Да, закрыли. И она сходит с ума.
  Искандер отлично знал, что кредитная история женщины - это успех и вес в душах у мужчин. Изумительная Зоя - это умение играть на тех клавишах, которые есть, иногда их всего три, но и там у неё прекрасное звучание. Юлька всегда была примой и играла на всей клавиатуре. Теперь рояль у неё специфический и там масса клавишей и регистров - что-то перекосилось, стало западать и не звучит. Нужен настройщик - это ясно и он понял, что откровенность Зои от отчаяния. Ей нужно то же самое, но она никогда не признается!
  - Прогуляемся? - предложил он и она кивнула, сад у них большой и там можно уединиться, а можно и прогуляться.
  Март в Кенте - пора цветения и буйного роста всего растущего, флора и фауна в это время набирает силу и вес и в такую пору любые проблемы становятся разрешимыми. Он надел спортивный костюм и встретил Зою в прихожей, она оделась на свидание и своим видом спрашивала: не ошиблась ли? Он одобряюще улыбнулся и она взяла его под руку, как это бывало наедине. Они сделали несколько кругов вокруг дома и неспешно, со смакованием вдыхали наркотическую смесь ночного Кента, от которого многие сходят с ума. Однако эта парочка видала всякое и избалована самой удивительной отравой, поэтому от нынешней впитала только продуктивное.
  - Будь я Хафизом или Хайямом, то музой держал бы только тебя: ты преданна и изобретательна. И через века твои мысли и намёки стали бы ещё ценнее, - сказал Искандер, реагируя на мысли виртуальной жены в связывающем их подсознании. Даже с Юлей такого не бывало.
  - Я в тебе глубоко, мой Искандер, и мне этого достаточно. Многое в тебе, поначалу сугубо мужское и рутинно-бытовое, теперь связано с нашими мыслями и любовными плодами. Их порядком и я вижу, настолько они значимы. И это согревает душу больше двадцати лет. И я знаю, что ты живёшь во мне так же, как и я в тебе. Иногда мы с тобой думаем на одной волне и вот сейчас пришли к одной и той же мысли. Мне это дороже физиологии, наш с тобой наркотик сильнее и созидательней. После Юльки останутся её песни и стихи, что-то от неё отложится и в тебе, но только отложится! А наше - это особый плод и он в тебе. И в наших детях. А это намного ценней, я права?
  - Да, Зоя, весь смысл нашей жизни - это труды и плоды. Я - труды, а ты - плоды.
  - И приди ты в центральный парк на мой выпускной, у нас вышла бы совершенно иная история.
  - Какая?
  - Женщиной я бы стала ещё в ночь выпускного! И ты бы не крал с уговорами и переговорами, как с Юлькой, а вкусивши с моего древа. Другое совершенно!
  - Уверена? - У меня могло быть и своё на этот счёт!
  - Когда я тебя увидела впервые, то сердце ёкнуло сразу же - моё! - Но ты уже встретил Юльку! Меня бы прятал ещё круче и тщательней,за мной ходили трое, родители ещё не решили, за кого выдать. И убежать с выпускного - оторваться от погони трёх десятков нукеров!
  - Поэтому сразу в реку страсти?
   - Да! Представляешь, за мной присматривали не монтекки с каппулетти, а целый клан из трёх семей! - Возможно, пришлось бы бросать твою практику на комбинате и бежать из Кента!
  - У-у-у-х! - Обошлось! - улыбнулся Чернышёв.
  - И потом, миленький искандер, уже в столице нашей Родины всё бы это утрясалось и улаживалось. - Я твоя, а ты мой! Мама взяла бы мою сторону и свадьба с тобой вышла чуть иначе, но тоже не в Кенте. Ну и музыка, она музыка и есть, так что где-то я бы и пристроилась. И деток у нас было бы поболее. Я в этом отношении, как Альфия - не меньше троих!
  - А Юлька, как с ней? Младшая и самая любимая из дочек Кимов?
  - В тебя бы она влюбилась тоже с первого взгляда: во-первых, хороший искандер, во-вторых, надо отбитьу меня. У нас это с детского сада. И в-третьих, я замужняя -повод сбежать самой. Её тоже почти просватали. Сам знаешь, за кого.
  - Подведём промежуточный итог: ты замужем за мной, она мается в невестах с нелюбыми женихами-аборигенами и что ты на это, любящая сестра?
  - Ответ мой таков: со мной другая вселенная! - У всех. Первое, сестёр я бы вырвала из Кента с корнями! Такие дамы найдут мужей, где угодно! Не знаю, как, но я бы это сделала: и мы с тобой в Кент не вернулисьни за что! А они прилепились где-то рядом и в России. Мужей нашли бы вместе, разве нет, муж виртуальный и любимый?
  - Да, ты права, увезти -очень сложно, но потом будет лучше. Всем! - Продолжай!
  - С ними со всеми я бы справилась легко. Но с Юлькой - нет! Вот она бы от тебя не отступилась. Уверена.
  - С ней особая линия?
  - Думаю, да.
  - Насколько особая?
  - Не знаю, с ней ни в чём нельзя на этот счёт быть уверенной.
  -И всё же?
  - Тут от тебя бы зависело.
  - Что-то этакое и не по-людски? -догадался Чернышёв, с Юлей таких нестандартов тоже масса.
  - Да, за несколько лет верности и аскезы я бы ей позволила стать второй женой. Родить и всё такое. Она бы от твоего источника ни ногой! Как и я. Так зачем губить такую умничку и красотку?
  - Лихо, как будто в куклы играете и вместо Машки и Катьки - Мишанька!
  - Я реально смотрю на вещи. Чтобы не будить страстей и общество, можно устроить с этим как-то приемлемо, чтобы и деткам не стыдиться родителей.
  - Юлька - вторая жена!? - И она пойдёт на такое?
  - Если я первая и уже родила двоих, то пойдёт!
  - Ну ты и Шекспир! - восхищённо выдохнул Чернышёв.
  - А разве ты того не стоишь? - припёрла его любимая сестра жены.
  - М-да-а! - выдохнул мужчина, - тогда бы всё шло не так!
  - И я была бы замужем за металлургом на Урале или ещё где-то, воспитывала наших деток, периодически давала концерты, а мои сёстры устроили женскую коммуну вроде тех, что бывают на слётах бардов и туристической песни. И мужья наши -русаки-искандеры. Уже одно это стоит многого!
  -Так не любишь Кент?
  - Ненавижу! Там овеществлено всё мерзкое прошлое цивилизации! - ответила почерневшая от гнева и так тёмная женщина. - Да ты и сам знаешь это, - отойдя от кипения, сказала Зоя.
  - Тоже верно, соглашусь и подпишусь. Но мы здесь и исходим из этого.
  - Вариации из "Кармен"?
  - Нет, новые сцены из "Марии Сюарт". Разные кланы, разные интересы, битвы за власть и неожиданные наследники. Всё-всё непредсказуемо и очень сочное!
  - Твоё чрево - открытая гавань?
  - Моё - нет, но дух этой шотландки не даст тебе и минуты покоя и ты, истерзанный моей страстью, готов к сражению всегда. А зачатие со мной - награда за мужество.
  - Кто в этой роли сейчас или она вакантна?
  - Эмма Томпсон, разве нет? - Она твоя извращённая суть, реализованная в этой белой гурии.
  - Ты тоже ..., - он задумался, подбирая слово, но так синонима банальному глаголу не нашёл и очень мягко уронил: - ревнуешь?
  И его уважительность тут же отозвалась в женщине деликатным, хотя иногда этобанальное прямо-таки сжигало:
  - Это и не ревность вовсе, так, размышления на лестнице. Женскому началу без мужчины - смерть! Не Эмма, так кто-то другой.
  - Но не ты? - Ты выше этого?
  - Да, я и так уже в тебе и за ними наблюдаю твоими глазами.
  - Она выросла сильно, - кивнул мужчина, - и это в ней самодостаточное. Хотя и моего там порядком, его я уже различаю, она с ним бережлива.
  - Она тоже жена! Как и мы, - легко подтвердила Зоя.
  - Как ты узнала? - Подсознание?
  - Как-то так, яже в тебе, так что знать такое совсем нетрудно, - ласково улыбнулась мама сыну-непонимашке.
  Рассвет они встретили на беседке у террасы и вот так, беседуя ни о чём, дождались пробуждения в доме.
  - День новый, а обязанности прежние, - сказал Искандер и поднялся на ноги, женщина подала руку, оперлась на мужскую ладонь и перетока физиологической энергии хватило намного. И вдогонку он услышал:
  - На тебе Юлька: ей сначала антидепрессант, а потом кофе, на мне остальные - им тоже пора чистить зубы!
  И день начался. Антидепрессант в их лексиконе - это гимнастика с акробатикой, в комплексе с ритуальными фразами, порядком забытые звездой эфира. Обычно оно имело положительный результат, не было показаний на перемену ветра и в этот раз.
  
  - Вчерашнего раздрая как и ни бывало! - отметила вошедшая Зоя, всё оценив одним расчерком ресниц в сторону младшей сестры. Она приготовила и доставила завтрак в их спальню. Антидепрессант уже проявился и процессы нормализовались! И по тому, как натужно дышала сестра, оборот кислорода в крови достиг рабочей отметки. С этой точки состояния Юльки проблемы Глэдис и остальной группы решались не так болезненно. - Муж им попался понятливый, она улыбнулась ему мысленно и тут же получила весомый ответ, от которого покраснела.
  - Что-то припомнила? - встрепенулась Юля.
  - Ночи Кабирии, - ответила Зоя.
  - Ты сожгла вещи любовника?
  - Нет, я согревала себя у костра дурацкими мыслями и нотами, они горят отменно и топлива на всю ночь хватило, - сказала она вслух, добавив мысленно Искандеру, - спасибо за идею всё это сжечь! - и получила ответ:
  - Стало тепло?
  - Как видишь!
  Он уехал в обком, а сёстры занялись делами перспективного развития группы, которая стала очень большой и многоуровневой по типу влияния на публику. А это при известных плюсах централизации имела и минусы - большую инерцию. Ну и кушать сотне актёров и музыкантов надо гораздо больше, чем квартету гитаристов. То есть, концертов в месяц не пять и залы самые большие, а лучше бы стадионы и Дворцы Спорта.
  Балет с первого предъявления получился отличным и для дальнейшего развития коллектива требовал сериала, чтобы удержать лидеров, любящих новинки: они старое танцуют, понимая его как издержки развития и молодости. Поскольку показывать балет можно только на специальных сценах, то из географии гастролей выпадали не столичные и не областные города. То есть, даже там, где мог выступать музыкальный коллектив с подтанцовкой на временных сооружениях, балетная группасцены, необходимой для их требований, не имела.
  Однако трудности такого рода хореографическую команду не смущали и собственное развитие они решали в реальных тонах и без маниловщины. Для этого нашли инициативных людей на местах и устроили пробный тур из автобусных групп, которые везли зрителей из регионов. Однако получалось так, что зрители лучше шли на такие премьеры из городов больших, там, где и так со сценами порядок. И это дело заглохло. Товарно-денежные отношения работали и при социализме и на дармовщину транспорта при недорогих билетах расходы самой балетной группы из 50 человек складывались огромными и для малых сцен неподъёмными. Телевидение задачу решало частично и больше служило информационным каналом, поскольку ни цветовой палитры, ни глубочайшего звука, ни динамики движения передать не могло. А пришедшие на концерт во Дворец Спорта с залом на 5-7 тысяч зрителей могли всю мощь и богатство палитры звука и картинки оценить в полной мере: - Вот это - да! - примерно так звучали отклики зрителей программы. Они шли на: сестёр-красавиц из богатейшего клана, новейшую и надёжную аппаратуру, музыкантов -дипломантов международных конкурсов, балет-картинку и они их получали в отличном качестве.
  Именно эту истинув ночь откровений Зоя и Искандер внушили Юлии, затрепетавшей от женских флюидов. И слегка притушили пожар. По мысли Искандера, до появления на горизонте Глэдис Юлия должна набрать ход и проникнуться личным куражом, отцепившись от дуэта, а это сериал из успешных гастролей. Он позвонил в столицу и попросил нужных людей продвинуть азиатов на большие сцены Союза. В успехе команды из Кента нашлось много заинтересованных лиц из власти и номенклатуры и их нужно собрать в группу, чтобы нажать на Минкульт СССР, который перед партийными инстанциямитрепетал. Операция вышла успешной и Минкульт "прозрел" в нужную сторону. И их включили в конвейер и дали тур по городам СССР на три месяца. При нормальной заполняемости залов это даст возможность содержать постановку ещё одного серьёзного балета. Рок-опера тоже созрела и над ней уже думали все. И главный принцип социализма - кто не работает, тот не ест, получил тому подтвердждение.
  Относительно постепенного ухода Юлии со сцены на художественное руководство программой сёстры тоже определились и на переходном этапе все свои вещи Юлия сама и исполняет, а по мере набора формы Глэдис и вокалистов, которых пока удерживали в бэк-вокале, появятся и новые композиции и места для каждого исполнителя. На время полного ухода Юлии с поющих подмостков они определили год, после чего вокал с роялем уступит место кому-то другому, за кого проголосует публика. А Зоя так и останется метрономом и эталоном звучания в современной эстраде. Три года на этом уровне она удержится легко. А там кто знает, как всё сложится.
  И на оставшееся время до отъезда в длительный тур Зоя стала ангелом-хранителем счастья сестры, приучая её к семейным ценностям в новом варианте.
  Приезд семьи, поначалу намеченный на май, Гриша перенёс на лето, надеясь к тому времени решить все проблемы. Самая простая - это обставить и обжить новый дом, самая сложная - отношения с Юлей, были и другие - разной вредности и кривизны.
  Тур начинался на Западе, в Калининграде и заканчивался во Владивостоке, всего около 60 концертов. В Москве они были через три недели после начала тура и там у них было несколько концертов в самых роскошных залах. Большой коллектив в эти времена - явление в музыке нечастое и на концертах был стабильный аншлаг и очень взыскательная критика. Теперь к ним применяли мерки лучших мировых коллективов и отмечали всё по делу, а это значит, что следующий тур с новой программой пойдёт явочным порядком, поскольку репутация и гарантии сборов уже есть.
  Эту неделю сёстры жили у Альфии и, считай, одним домом с Прянишниковой. Подгадать туда командировку у Искандера не получилось, но он обещал перехватить их концертную колонну в Новосибирске, там у них тоже была неделя. Теперь хроника была собственная и практически каждый концерт имел кондиционную киноверсию. Эту фишку им порекомендовала Эмма, она проработала цепочку связи и студия получала регулярные посылки от них на маршруте, проявляла плёнку и печатала пару копий, новости тут же шли в эфир и поклонники талантов Гриши, Юлии и Гордеева всё про своих музыкантов имели регулярно. Некую иронию к любимому дитя придавала сама Эмма, когда комментировала фото на репетициях и указывала кто кого обнимает, а кто в кадр не попал. В этом было уважение и гордость за земляков и тем оставалось только оправдывать надежды.
  При таком длительном туре и громадном коллективе случались и недомогания, и спад формы, но в целом корабль шёл устойчиво и надёжно, больных лечили или заменяли при возможности, с этим у сестёр был порядок. Как и с нарушителями - два раза не попал в тональность с дисциплиной - прощай и расчёт по нижней шкале без премий тут же. Отсеялось семь человек, отвалились они уже в первые недели, но потом ни единого залёта до Тихого океана. Заканчивали свой походна Тихом океане уставшими, но возмужавшими и получившими основательный загар профессионального драйва.
  В Новосибирске Юля немножко побыла мамой и с удивлением отметила, что ей эта роль по нраву. Сыновья, уже взрослые рослые парни, привели друзей и подруг познакомить с мамой. Зоя и Малика были там же и родня Дениса и Игоря для сибиряков предстала зрелищем впечатляющим. Большой балет и в нём чуть не треть девушек-аборигенок - это тоже привлекало и шефство над ними тут же обрело лирико-научный оттенок, были экскурсии в научные институты, там они гуляли по роскошным сосновым борам, где размещались центры технической цивилизации. И экскурстанты узнавали, что для управления фазотроном или ускорителем надо учиться двадцать лет! Большая часть балерин на сцене столько не живёт. Ну и Искандер, он слово сдержал и устроил сёстрам разгрузочную неделю, прихватив с собой повара из чайханы на Ахундова и тот готовил исключительно по-кентски: шашлыки, плов, соус и шурпо.
  - Будто дома побывали! - говорили музыканты и танцоры, выходя из зала, где готовил Абдулло Эшкулов, мастер признанный и уважаемый. Он согласился съездить в Сибирь и накормить земляков из уважения к труду эстетическому и не пропустил ни одного концерта, по три раза кряду восхищаясь на каждой из программ. Перед отъездом домой Искандер устроил встречу земляков и ещё раз застолбил пространство разума и здравого смысла в сложной политике многонационального государства. Без лозунгов и возваний, делами и пониманием нужд тех, для кого это государство и создано 60 лет назад.
  По ходу тура флюидность и женская вторичность из Юлии быстро испарилась и дуэты с Гришей у неё вышли с таким драйвом и звоном, что мужчина стал сомневаться в своём выборе - Юля даже издали превосходила Глэдис по всем статьям. Четыре года тонкой связи с этой женщиной стоили всей его прежней жизни вместе взятой! И пела она не хуже Глэдис, а в понимании души и вообще - финита эсперата! Но она уже другая и прежней слабости и податливости нет и в помине, только служебное и слегка прохладное. Не как с остальными из группы, но уже без ночей напролёт и песен наотмашь! И он чуял, что она ещё любит, но уже перевела его в режим разогрева и на скудное питание - ничего кроме общих репетиций и музыки творчества! - А это сплошные обноски!
  Его чувства к ней тоже никуда не делись, но мираж от приезда Глэдис уже маячил на страже других интересов. Она едет с мамой, которая возьмёт на себя домашние хлопоты и маленькую Аликс, и сразу же включается в концертную работу в их команде. Два года без пения - это смерть для вокалиста, возвращаться надо срочно! И она уже имеет запас на хороший альбом мелодий. Гриша видел ноты и считал, что они, конечно же, приличные, но с тем, что они выдавали с Юлей - не тот этаж. Он изредка пересекался с Зоей и пытался выяснить её отношение к их проблеме, но она улыбалась и говорила:
  - Гриша, ты лучшая гитара Союза! Тебя любят все продавщицы и официантки мира, Юлька тоже от тебя без ума, о чём печаль?
  - Но говоришь это ты, а не она, почему?
  - Она боится тебя!
  - С каких пор?
  - Сам знаешь, с каких. И потом, она слабая женщина и наедине с тобой тут же рухнет наземь! Так что - вот так!
  Сама же Юлия вообще разговоров с ним избегала, ограничиваясь музыкой и прочим служебным. Ну и она главный босс и к ней без спросу нельзя! Прежняя лафа исчезла и только теперь он сообразил, чего лишился. - Ни единой ночи или вечера вместе и ни одного опуса на горячей сковородке. А сковородки и опусы у них - это нечто!
  Когда они возвращались из Владивостока на самолётах с пересадками, Юля мило ему улыбалась, а однажды, сидя рядышком в зале ожидания Красноярска, сказала:
  - Мы с тобой отлично поработали, писали и жили душа в душу, но эти альбомы закончены. Будут другие, с кем и какие - кто знает! Мы же друзья, правда? - отвечать ей теперь было непросто и он с трудом нашёл силы промямлить:
  - Да, Юля, друзья и даже больше. Я думаю, мы нашу лучшую песню не написали.
  - Вот и хорошо, напишем, - ответила Юлия и прежнего мандража и трепета уже не ощущала, Зоя сидела рядышком и отметила:
  - Кажется, Юлька выздоровела! Вот и ладненько.
  К английской культуре в этой затейливой связи интерес проявился в чтении переводных романов в "Иностранной литературе" и сравнении, "как там у них?". А роман опального Дэвида Герберта Лоренса "Любовник леди Чаттерлей" прочли все. С одной стороны - после производственной прозы пикантно и необычно, с другой, сюжетной - игра избалованной леди с простым парнем не имела перспектив. Он не дотягивал до её уровня существенно и шансов приблизиться не имел, она же в своём пейзанстве попросту заигралась. На одном из летучих семинаров по роману Зоя так выразилась на темы любви и греха:
  - Женщина с юности и до полного угасания своей бабьей сути настроена купаться в чувствах и страстях. Из-за немощи своего мужа леди Чатерлей лишена этого полностью. И он позволил жене зачать на стороне, чтобы дать ребёнку своё имя и титул. Как будто это лабораторный опыт с пробиркой и реактивами. И далее автор перебирает тех мужчин, которые вертятся рядом и непрочь зачать жене друга наследника. - Друзья желают жену друга! Ясное дело, леди - она леди и есть и с такой гнусью она дела не имеет. Среди равных по духу и интеллекту она выбирать не стала и польстилась на мужика в охотничем домике и со всеми мужскими прибамбасами.
  - У него с комплексами вежливости и ритуалов баронетови герцогов порядок - нет и в помине! - вставила Юля, читавшая роман в натуральном виде по-английски. Там классовые рассуждения автора по самому невинному поводу аж зашкаливали.
  - А поскольку лицензия на зачатие у леди на руках, она ею и пользуется по назначению, - продолжила Зоя, - и эта молодая леди заразилась натурализмом автора. Секс на пленере, баня по-простому, цыплята и прочее возбуждают в ней изидины страсти и стонать в объятих этого мужика ей стало нравиться.
  - Стонать в объятиях - это норма и она нормальная женщина! - вставила Юля.
  - Автор нам намекает, что парень грубоват и телу леди Чатерлей такие "ласки" не привычны! И занозы от "не перины и не алькова" - ей диковаты, но она терпит. А потом и желанная беременность! Нормальная женщина всегда привязывается к биологическому отцу, кем бы он ни был. Здесь та же картина. Но для парня из охотничего домика она - расшалившаяся барыня! Интимная часть их общения зашкаливает, она ему в этой части очень нравится, но это и всё, что у них общего. Он из неимущих, а она из скучающих бар. И барин-муж держит слово о семени охотника в утробе его жены. - Чадо в утробе жены - его чадо!
  - А леди, вкусившей яда свободы грешить на свой вкус, возвращение в неволю не нравится. Яд свободы, господа и товарищи, коварная вещь, - добавила Юля.
  - Да, я бы тоже ограничилась этим словом - грешить! Любовь там ещё не началась, - продолжила Зоя, - весь роман - это описание предвкушения любви. Её хотят все персонажи романа, но хотят так, будто это товар, положенный всем. А это и не товар, и очень редким особям доступный! - Правда, Гриша? - обратилась она к гитаристу и тот закрыл глаза, поскольку он-то от любви аж захлёбывался: и он любил, и его любили!
  - Так вот, - продолжило Зоя, - у леди Чатерлей слегка сместились понятия реалий и собственных возможностей. Нормальное дело, все мы слегка двинуты и чокнуты! Только мы это держим внутри, а она вывалила всем - смотрите, я свободна!
  - У них нет будущего? - спросила Малика.
  - На мой взгляд, никакого! - отрезала Зоя.
  - То есть?
  - Мэл, не умничай, на твой взгляд - тоже самое! Представим на минуту, ты дала роскошному батыру на языческом празднике и даже позволила плоду вырасти в прекрасную дочурку. Но отпустить её в степь в кибитку к папочке - ни за что! Ты уже состоялась и твоя свобода грешить с батыром - это твоя свобода! И всё в ней твоё, в том числе и дочурка. - Ведь так?
  - Если леди Чатерлей настолько же зрелая и состоятельная, как и я, да - ты права! - согласилась Малика.
  - У автора ещё нет настоящего понимания глубины интимного, он весь в классовой борьбе тори с озёрниками и прочими знатными горожанами Англии. В нашем переводе это опущено, а в оригинале так и пышет страстями лейбористов и консерваторов. А вообще мне эта девочка нравится - смелая! - заключила Юля.
  - Как и твоя рыжая Глэдис! - добавила Зоя и это упокоило Гришу. Он её знал поглубже и там увидел такое! - Но и оно ему нравилось. Когда любишь кого-то, нравится всё! О страстях и ритмах он знал порядком, умел тоже, а в переводе неясного чувственного в реалии песен и баллад - Юля лучшее в его жизни. И её он тоже любил. Именно любил, обожал и купался в женственности и особой прохладе, её восточная сущность так облекала его мужские гены, что силы росли, а звучание мужало. Не он сам, а его гитара и игра пальцев со струнами. Ну и вокал Юли - это звучание души особым вибрато, в котором купаешься как под целительным фонтаном и не хочется оттуда выбираться. Они писали вместе и текст выплывал из гитарных рифов, а те опирались на конструкции из слов и фраз. - Неужели этому конец?
   ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ КАССАНДРА осень 1974
  
  Кроме прямой роли интеллектуальной кассандры Эмма в жизни Кента и области играла и более рутинную партию, которую разыгрывали с её участием, как агента общественного влияния, но про это она и сама не знала. И это не могло не беспокоить тех, кому её общественные и телевизионные расследования наносили ущерб. И таких "пострадавших" с каждым разом становилось всё больше и больше.
  Очередной виток "Чайханы" развивался неспешно и материал собирался и систематизировался, а интерес к жизни Томпсон пресекался в зародыше безо всяких церемоний с "наблюдателями". В течение месяцев наблюдения все хвосты за ней и их интересы были установлены достоверно и по мелким эпизодам прошёл неожиданный мор: приставленные к ней от диаспоры исчезали без следа. Бывало это примерно так: вечером рослый нукер в тюбетейке провожал Эмму до подъезда и оставался в тени чинары, поджидая сменщика, но после этого его больше никто не видел. Никогда и нигде. То же случалось и с каждым следующим. А потом у квартального по денежным сборам в Лангаре сгорела машина. Средь бела дня и рядом с чайханой, где он пережидал дневную жару. А к утру исчез и сам квартальный. Через несколько дней история повторилась и с другим квартальным.
  И венцом "несчастных случаев" - на воздух взлетел дом, где пережидали непогоду тайные нукеры новой волны. Дом был полон гостей и в самом цветении ночи, когда сны одолевают даже энергичные и неутомимые тела это и случилось. Кишлак проснулся и засуетился, откуда ни возьмись, объявились пожарные и скорая, туда не ездившая никогда, и дом мгновенно окружили солдаты роты охраны из ближней части ракетчиков. Пресса в разделе происшествий об этом отозвалась заметкой о пожаре по неосторожности и чрезмерных запасах керосина, устроившего пламя до небес. И тут же была статья пожарника с инструкцией, как быть с керосинками и керогазами в таких домах. Ну и в стеклянную посуду его теперь не отпускали, чтобы предупредить подобное.
  Эмма выехала на место не очень охотно, поскольку одолевали обычные женские страхи в конце месяца. Сегодня самый пик напряжения и разлада внутри. Она оператору призналась сразу и тот понимающе кивнул, обещая не напрягать. Расспрашивая местных о случае и людях, сгоревших в пожаре, она отметила скрытую враждебность почти всех. Даже пожилых женщин. И её аналитическое начало сразу же отпихнуло в сторону женскую хлябь и слабину, включив профессиональное изучение базы фактических данных.
  Вскоре она поняла причину: дом загорелся не от ветхости всего в нём и по неосторожности жильцов, а обитатели и гости дома - не их рода, не труженики полей, мозоли у них не от кетменя и лопаты, в роскошном доме всего вдоволь и нового и ржавых керосинок не водилось отродясь и именно поэтому всеми жителями овладел страх. Гнетущий и безысходный. Понимая, что правду не скажет никто, она решила о происшествии написать картину путём умолчаний о сути. - Несказанное и есть негласный намёк на истину!
  Это была изумительная возможность расследования тайны, которую хотели сохранить все три стороны: поджигатели, дружки жертв поджога и местные жители. Нужно лишь не выпячивать свой интерес и играть на тяге народа к свысшей праведливости. Имя Аллаха поминалось именно в этом качестве - высший и всемогущий, другим именам и символам веры было поменьше. Она придумала для этого невинные вопросы и распределила их между самыми разными слоями жильцов кишлака. Снимала каждого отдельно и с гарантией инкогнито от соседей. Ей верили и кое-что выкладывали. За три дня съёмок она узнала многое о том, что Чернышёв ей описывал как виртуальный вариант неотмобилизованного противника социализма, который к этой роли только готовится.
  Ментально народ хотел добра, но оно должно исходить от знакомых ему людей и ценностей. Русаки - хорошо, не грабят, дают работу, школы и больницы, но они неверные. К тому же ГЭСы и заводы убивают прежнюю жизнь, поскольку традиции отцов и родного кишлака исчезнут с уходом отсюда лучших сыновей и дочерей. А лучшие и впрямь уходят, остаются самые паршивые овцы и недавнее ночью - это кара Аллаха за грехи им и напоминание остальным, уцелевшим от его карающего перста.
  Такое в голову малограмотного декханина надо вложить умело и доходчиво и на родном языке. Без специального толмача политики Партии и Правительства такое в головы аборигена не вложить. И объясниться с Эммой для дискуссии правоверный просветитель не торопился, оставаясь неузнанным. Но Эмма была женщиной умной и иллюзий на этот счёт не питала: достаточно и того, что она этого умника вычислила, поэтому Савушкину будет работа. Не надо быть доктором Ватсоном и мистером Холмсом, чтобы не увидеть хвостов мирных проповедей с неформальной кафедры. И каналов вливания в уши правоверных было несколько: один от ветеринарного врача из района, другой от оборванца-дервиша, периодически толкавшегося в чайхане, а остальные от всякого приезжего люда, который прямо от сельсовета сразу же и по домам. Не из правления колхоза, а от местной власти.
  Общение с Николаем Савушкиным было ненавязчивым и предметным, поэтому структуру вливания дури в головы трудящихся она уловила с первого же примера. Не выдавать своих намерений - это он ей тоже преподал и как раз к месту.
  Пространство сгоревшего дома жители обходили стороной и мысленно воздавали Аллаху за то, что сами не попали в лапы искушения городских правоверных. Накануне там был шумный сабаш с приехавшими гостями. Человек двадцать, не меньше. От стен глинобитного дома не осталось и следа, пеплом и копотью покрыты дорожки в саду, остальное из сарайчиков и кладовых тоже разнесено в прах пожарниками, которые преграждали огню путь к соседским домам.
  Отснятый материал они с Лёшей просматривали очень тщательно и разделили на две части: экранную и архив. Передача ушла в эфир уже вечером субботы, а Эмма думала над сутью архива. Играя с собственными детьми и общаясь с мужем, своим мягким мужеством делавшим из девочек ярких и гордых леди, она освободилась от тяжкого гнёта материала. Всё же женское в ней не сгинуло и она с благодарностью подставилась мужу, чуя его сокровенное и желанное. Даже на рутинном мытье посуды он умудрялся так её электризовать, что она забывала о возрасте и подставлялась его взглядам и касаниям.
  
  (ВЫПАДАЕТ ВРЕМЯ ОКОЛО ПОЛУГОДА, КОТОРОЕ ЖЕНЯ ЕЩЁ НЕ С АНДРЕЕМ!) ОСЕНЬ -ЗИМА 1974-75
  т
   ИЛИАНА 1970 - 1974 годы ---
  
  Эта рослая и уверенная в себе исконная горожанка многих поколений Передней Азии сама выбрала мужчину для любовных дел, Алхан на концертах приезжих звёзд часто сидел со своей женой на почётных местах партера в театре и она сразу же решила, что у них всё сладится. Молодая узбечка после трёх родов не раздалась совершенно и такому атлету, как Алхан, её изящных прелестей явно не должно хватать. Она изучила его рабочий день, нашла момент, подставилась, увидела реакцию на себя и в тот же день оказалась в его объятиях. И показала, на что способна.
  Илиана к своим физическим прелестям имела достаточно светлую голову и настрой своего кумира чуяла в первые же секунды, встречая на конспиративной квартире. Их связь из летучей интрижки на бегу и невиной забавы на одном из приёмов с последующей вечеринкой очень быстро перетекла в обоюдную привязанность и уже через полгода они стали дружить по-настоящему, насколько это возможно между любовниками. Откровенность в их общении зашкаливала, иногда скатываясь к медицинскому и гимнастическому цинизму. Она приходила отдаться мужской силе и выкупаться в волнах девятибального шторма на просторах интимного океана. Обуздать женскую стихию в такие минуты не всякому по силам и Илиана с глубочайшим удовольствием отмечала редкостную обуздывающую мужскую энергетику своего партнёра. Это настоящий нукер, который увезёт на коне и защитит от разбойников, такую силу уважает понимающая женщина и делает всё, чтобы ему с ней было комфортно. За годы необременительной связи она не набрала ни единого фунта лишнего веса, точно зная меру, с которой начинается хлябь и разложение. За своей кожей и телом она следила очень тщательно и каждый раз на свиданиях имела особый аромат. И кожа её обладала тонкой прозрачностью практически постоянного загара, который у восточной женщинысовершенно несравним с переменами курортных оттенков на южных пляжах у тел белых гурий. Она это знала и эксклюзивное оружие зрелой женщины беззастенчиво использовала всегда.
  Приняв первую атаку Эрота и Астарты и потом перебравшись в позиционное противостояние, они обычно говорили. Женщина задавала тон и, имея приличный интеллект и домашнее образование дочери профессора в местном университете, Илиана очень осторожно и аккуратно подтягивала мужчину к себе. Алхан кроме техникума ничего учебного не закончил, но острый природный ум заменял институтские дипломы, а общение в самых низах общества аборигенов Кента оттачивала его мужское обаяние. В свободное время он читал и при случае ходил в кино, но там особых успехов не достиг и больше склонялся к чтению. Илиана это чтение направляла и они в паузах свиданий обсуждали прочитанное. Ну и связывали его с рутиной бытия в Кенте.
  Работая в горисполкоме много лет, Илиана знала всё и про всех. Иногда делилась самыми интимными секретами из уст прирождённых сплетниц и про мужскую состоятельность городской элиты он знал из первых уст. Своего мужа она откровенно презирала и отлучила от собственного тела с тех пор, как поймала в загородном профилактории на оральных игрушках с девочками-малолетками. Она уже не та восточная женщина с покорностью и раболепием и ещё не стала европейкой с пафосом эмансипации, поэтому обошлась без сцен, просто изложив мужу свои знания на эту тему. У неё от мужа было две дочери и она спокойным голосом обманутой жены пригрозила публичным разоблачением, если тот хотя бы не так взглянет в их сторону. И постель жены для мужа стала запретной территорией. Теперь официально, поскольку фактически он уже давно принимал средства, чтобы возбудить себя и утолить жажду мужского либидо. Он пытался следить за женой, чтобы иметь контригру, но та не попадалась, умело ускользая сама и опуская мужа всё ниже и ниже в рейтинге негласных ценностей, которые устами сплетниц становились общим достоянием. И мужу теперь не светило ни с одной приличной женщиной, поскольку для настоящих фемин Востока гордость и достоинство имеют очень высокую цену. Брать в постель мужчину после губастой малолетки - настоящий позор!
  С отъездом Зейнаб в Россию Илиана осталась единственной отдушиной для мужской физиологии и Алхан новую женщину не завёл. С одной стороны - Зейнаб не мог бы заменить никто и только с ней он по-настоящему осознал, что есть любовь. С другой же - переменился и он сам: теперь от женщины хотелось большего и не довольствовался адреналином запретного. Что-то из этого он получал от повзрослевшей Касимы, но молодая женщина до высот мужских притязаний дотягивалась не везде, к тому же привитая мужем самостоятельность и самодостаточность увели её интересы далеко в сторону от мужних. Оставались Илиана и Зейнаб в наездах к ним в Сибирь.
  И где-то глубоко в подсознании таилась страсть к белой гурии из телевизора. - Эта женщина и умна и хороша, но недоступна. Мужское тщеславие не терпело компромиссов и он задумался над тем, как хотя бы просто с нею поговорить за чашкой умного напитка. Многие из мужчин в порывах доверительной откровенности с ним что-то из себя по этой части выдавали и Алхан очень внимательно наблюдал за тем, как разумные становятся безумными. И как-то с Илианой они это обсудили.
  - Али, женщина на картинке и реальная - вещи разные и ты сам это знаешь. Чего она стоит, можно узнать, только уложив в постель. И там их сравнивать, как на спартакиадах. Возможно, эта желанная гурия там окажется совсем не такой яркой. Убери телевизор и её власть сделать из надутого богдыхана убожество и она уже не так обворожительна и желанна. А проведя с ней комплекс акробатики, ты ощутишь и пот на её теле и другую речь, от которой не млеешь.
  - Илишка, мы с тобой тоже не на вечере почитателей святого Пророка познакомились и знаем точно, что наверх кого попало из таких гурий не берут. Она умна и у неё очень сильный покровитель! - Настолько сильный, насколько она хороша и умна.
  - Про неё и Чернышёва говорят давно. Может, что-то у них и есть. Но они не путают кухню со спальней и все свои блюда выпекают отменно. То есть, они настоящие профессионалы! К тому же, у него и так дома целый гарем из родни жены. И у него есть вкус. Это чуют все зрелые и понимающие женщины, особенно из наших, из ханум. Когда затевалась эпопея с портретами членов бюро обкома, он единственный снимался с участием людей во всём этом знающих и понимающих и менял рубашки с галстуками и пиджаки много раз, потому его портреты уже четвёртый раз допечатывают. Ни один салон в городе без его фотографий не обошёлся!
  - Мужчины любуются Вертинской и Кустинской в журналах, а женщины Чернышёвым на стенке в ожидании маникюра?
  - Вот именно! - И нормы соблюли по части агитации за политику партии, и в промежность запихнули самое мужское и настоящее!
  - Так таки - запихнули?! - не поверил мужчина и женщина добила собеседника:
  - Ты хотел откровенности, я тебе выдам женское на эту тему. - Редкая уважающая себя женщина не хочет быть с ним хотя бы ненадолго или вообще на один раз, чтобы напиться и умереть. И бельё у некоторых мокреет от одних только мыслей о нём. Я сама это видела!
  - Неужели?
  - Глупые давалки не в счёт, я говорю об умницах из красивых. Вот они-то и есть наша национальная гордость, которая чует настоящего мужчину.
  - И по запаху тоже?
  - Да, после некоторых в салоне надо кресло вытирать насухо.
  - Ну и ну-у-у! - восхищённо протянул мужчина, оценивая услышанное, - в чайхане до такого не доходит. - Только на месте и только с ней.
  - Все любопытствующие знают, что у белой гурии из телевизора нет любовников и про её альковные умения в курсе только муж. В салоны и профилактории с душами и раздевалками на троих она тоже ни ногой. А вот про него - масса приятного для женщины. И совсем неясно, кто кого заарканил.
  - Он натуральный блондин?
  - Да, как и она.
  - Ты его видела?
  - Нет, конечно! - Но молва о нём настоящая.
  - Ты бы такого захотела?
  - Нет, Алфи, нет! - Мы с тобой уже четыре года дружим и я даже мысленно не согрешила.
  - Правда? - деланно усомнился мужчина и женщина взглянула в его очи, демонстрируя себя. На том беседа остановилась и началась спартакиада в интимных видах спорта.
  Они выступали в лиге профессионалов и к партнёрству относились с пиететом, зная цену и ему и особой привязанности. Такого, что они могли вытворять друг с другом наедине, трудно совершить с неподготовленным и у них уже сложились комплексы упражнений и программ, которые отдавали эстетством сугубо восточным с созерцанием неги и боли, одолевающих телами одновременно. Такое можно совершить только с крупной женщиной, владеющей своим телом в совершенстве. Илиана в этом плане уникальна и Алхан заботливо обихаживал тело, выпавшее по её капризу и так и не ушедшее к другим мужчинам. Она иногда откровенничала о соискателях и пополняла копилку фактов об элите Кента. Управляющий Госбанком Республики давно к ней подкатывал, демонстрируя свой потенциал, но Илиана холодно его игнорировала, не ввязываясь в дискуссии и прочие капканы мужских обольщений, основанных на мифе о природе женской любви ушами.
  От неё же он узнал и о том, что одного из подельников мужа Зихон выпустили по болезни почек и он доживает последние недели у родителей в провинции.
  - Твоя сестра тоже меченая по этой части, ты как-то её прикрываешь? - спросила она Алхана.
  - Вроде того. Но боюсь, что она сама сковырнётся. Хотя прежней безбашенности уже нет, однако с ней я ни в чём не уверен. Не будь у неё сыновей, я бы отвернулся и дал утонуть в этом дерьме. Там это недолго. Но Касиме пятерых не потянуть! - Так что, терпим.
  
   КАПРИЧЧИО ПО-ИТАЛЬЯНСКИ (в работе)зима 1974-75 и весна 1975
  
  Зоя прочла сценарий и нашла его вполне приличным, поскольку ничего заморочного изображать не нужно, всё знакомо и отыграно не один раз. Ей надо играть музыкальную классику и пару вещей из собственного репертуара, созданного вместе с сестрой, Гришей и Прошей.
  Места съёмок были в настоящих концертных залах с роскошной массовкой в смокингах и вечерних платьях, при которых даже тонкое и интимное из Моцарта и Шуберта игралось легко и вдохновенно. Окончательно сами музыкальные опусы по сюжету ещё не расставлены и это в духе самого маэстро Феллини, устраивало это и Зою, поскольку жёсткие рамки в искусстве ни к чему хорошему не приводили. Важнее то, что сам рисунок роли и отношения с партнёрами изначально вписывались в ткань сюжета о женщине и отношениях с охотниками на удовольствия. Приложенный макет режиссёрского сценария с кадрами крупно и издали давал актрисе понять акценты постановщика и направление собственной работы над ролью. Феллини указал схему: она - удовольствия, а они - охотники. Юный влюблённый кадет и его отец, женатый в третий раз. Ей надо держать спину и уровень так, чтобы оба мужских персонажа не теряли интереса к ней, их отношения между собой её не касались. - Такая вот самовлюблённая музыкальная сука! За уровнем и балансом каждого кадра следят маэстро и синьора Джульетта, а она только открываетв себе нужные краники и поливает из них грядки.
  В первый же день по приезду в Рим работа и началась, сначала в имении маэстро Федерико и синьоры Джули и через пару дней уже в павильоне. Партнёров по фильму они ей выдавали по очереди и срабатывалась она с каждым неспешно, пока не чуяла в себе некую гармонию, для женщины её возраста и воспитания это несложно. Ну и её епархия - это музыка. Она ею владеет, а партнёры заглядывают в глаза. В искусстве глаза и уши - это всё! Прекрасное в нас входит посредством этих органов и можно особо не читать критику в прессе, а лишь смотреть отчёты фоторепортёров. И эти навыки сёстры Ким имели отработанными и отшлифованными. Нужно лишь привыкнуть к новым лицам, ароматам и звучанию голосов. Особым метрономом для неё служила Джули Мазина, на её лице всё тут же и отражалось. Метроном слишком тонкий и не совсем в унисон со вкусом маэстро Федерико, но где-то в его ойкумене. Партнёра тоже надо учитывать, но маэстро в первую очередь.
  Для гармонии каждого кадра надо соблюдать баланс, указанный маэстро иоператором и она училась этому ремеслу, с виду простенькому, но важному, поскольку иначе кадр шёл в брак и надо переснимать! В этом она убеждалась, наблюдая глаза партнёров и корректировала своё поведение с ними инстинктивно. В общем получалось без лабуды и дублей-вариаций из-за неё переснимали немного.
  Каждое утро она начинала с интенсивного разогрева за роялем, потом этот запал переносила на крупные планы диалогов с партнёрами и этот тонус её спасал от неприятностей партнёрства киношных актёров с школой не нашего замеса. Она с самого начала играла дух сюжета, поданный синьорой Джульеттой, отлично знающей ценности и приоритеты своего мужа в кино. Сам маэстро вмешивался постоянно, но не был ни навязчивым, ни дидактичным, несмотря на репутацию ретрограда и самоеда, видящего в кино только себя.
  Он с ней говорил по-французски и она отлично улавливала мелодику эмоций итальянского, которым владела в общих чертах и позволяла себе рыбацко-бурлацкие фразы, которые звучали вроде разгрузки после утончённого. Маэстро и Джули понимающе улыбались и отвечали на средневековом пармском наречии, что-то вроде подзабытой ветки латыни. Иностранцы их не понимали и это клан настоящих музыкантов сужало до минимума. Все видели: есть маэстро, его жена и пианистка, которые что-то вытворяют и балагурят на изысканном эсперанто, непонятным остальной публике. Так у Феллини было всегда, удачные и неудачные фильмы его стратегию и тактику не меняли. Иерархия - это нормально, она дисциплину на сцене иплощадке держит автоматически. Поэтому для Зои и гримёр, и визажист, и секретарша по поручениям отдельно и в первую очередь. Такое европейцам и американцам не очень привычно, но выходцам из Азии очень даже знакомо, хотя не нравилось почти всем. В общем, в систему маэстро Феллини Зоя вписалась легко.
  В фильме все главные роли отданы иностранцам с громкими именами и с этим интернационалом синьор Федерико управлялся играючи. Не звездой экрана была только Зоя. Но именно от неё требовалась главное - вдохновенная музыкальность профессионала, а не имитация дилетанта. И в этом плане Зоя была его единственной и настоящей союзницей. Вскоре он это почувствовал и сам и после этого наступила пора защищаться и самой исполнительнице роли гениальной пианистки: маэстро влюбился в персонаж и не отличал его от актрисы.
   Синьора Джульетта мягко ей заметила, что этим маэстро грешил во все времена, она и сама начинала с такой роли, сначала доросла до подруги в затеях и забавах, а потом и настоящей супруги. Ему нравилось быть Колумбом и открывателем талантов и новых актрис через его лабораторию прошло немеренное число, ему хотелось быть причастным к их восхождению и настоящие мировые звёзды этим этим пользовались. Однако чаще бывало так, что блеснув у маэстро необыкновенно, у других режиссёров они так и не засияли, хотя трудились старательно и выкладывались перед камерой по-полной программе. Всё дело в пиетете, который испытывал маэстро к красоте и очарованию внутреннему и умениям добраться именно до них. И, хотя бы раз попав к нему, актрисы проникались наркотиком особенного творчества и становились послушными галатеями, из которых он ваял чувственные и интеллектуальные шедевры. Зоя всё это знала в полном объёме и внутреннее состояние галатей понимала прекрасно, но кино - не её хлеб и она сама давно отравлена совсем другим ядом, уже два десятилетия кипящий в её крови. Надо бы успокоить и просветить синьору, она не так глупа, чтобы не понять очевидного и надо попроще и по-деревенски.
  - Если я дам ему хотя бы раз по-настоящему, то фильм мы не закончим! - улыбнулась Зоя с таким азартом и уверенностью в своём здоровье и умениях, что синьора внутренне похолодела, поскольку мужа любила по-настоящему и это всё, что она имеет и умеет. Про восточных кобр, гиен и пантер в дамском обличье она знала из надёжных источников и приняла к исполнению аргументы советской пианистки.
  Снимал маэстро очень прагматично и последовательность снятых кадров выстраивалась так, что каждый предыдущий что-то имел для последующих и дерево характеров наращивалось или менялось очень естественно. Она это заметила и сказала синьоре, а та велела поделиться мыслью с маэстро. Логика там, где её видят только избранные, маэстро понравилась и его дружба с пианисткой обогатилась ещё одним интимным элементом. Однако к требовательности в кадре это отношения не имело и выдавать нужно то, чего хочет маэстро. Иногда Зоя не понимала, чего он хочет и съёмку останавливали и пояснял и указывал только сам маэстро, остальные молча внимали его жестам и словам, даже если было простое нарушение баланса в кадре, что есть хлеб оператора. Раздражение его лицо омрачало не раз, но так же быстро исчезало, если она играла правильно.
   Выдержка и невозмутимость восточной женщины не давали Зое выказывать эмоции и она только в гостинице и наедине с собой разряжалась от напряжения съёмок. Неразрешимых задач он не ставил, а с теми, что заняты в фильме, особых драм не возникало - только рабочие моменты, к которым она привыкла.
  Нервную разрядку и приведение души в равновесие она привыкла делать игрой на фортепиало и по просьбе Зои в её номере в каждом новом городе ставили фирменный рояль. Она могла музицировать в любое время, свободное от съёмок, таким образом поддерживая форму и разгружаясь психологически. Однажды, пригласив маэстро с супругой на кофе с музыкой от Гриши и Проши, она маэстро с супругой откровенно соблазнила волшебством своих коллег и это стало ритуалом на все дни в длительной экспедиции. Она играла, они говорили и маэстро высматривал в ней нужное для затейливых ходов в режиссуре и устройстве кадров.
  Иногда он останавливал на каком-то месте и просил повторить пассаж, сохраняя то же выражение на лице и говорил, что именно нужно в снятом, положим, три дня назад, кадре. И этот кусок переснимали, как иллюстрацию, что лучшее - враг хорошего. Несмотря на нулевой опыт работы в кино, Зоя была исключительно киногенична с первого же кадра и являла широкое поле для исследований, что и толкало маэстро к неуклонному совершенству образа. И чувственность в ней была тонкая и управляемая, поэтому маэстро мог просто указать, что именно она должна выдать движением или взглядом. В банальную мелодраму ничто из его ходов не скатывалось, выдерживая меру и вкус. Восточная женщина имеет иное размещение центров чувственности и Зоя играла строго даже самое убийственное по нежности или азарту. Если европейская пианастка была иллюстрацией музыкальной партии, то Зоя вкладывала всё в звучание, себя оставляя за кадром. История таких умений - это вся её жизнь и маэстро просто принимал её стиль, в полной мере выражая киношными заморочками и финтами.
  Музыканты в выразительности гораздо глубже актёров и он это знал давно, но редко хорошие музыканты меняли профессию и играли в кино. Себя он считал музыкантом, вовремя переменившим музу и случай с Зоей был достойным подарком за много лет ожиданий. Как всегда у него случалось, по ходу съёмок он что-то в сценарии менял, вводил новые ветки и персонажей, чтобы соблюсти баланс и высшую гармонию, которая в его видении фильма причудливо и прихотливо меняла и очертания и физические размеры.
  Зная о своей актрисе уже порядком и наслушавшись авангардных пассажей из репертуара пианистки, примерно в середине процесса над фильмом он решил ввести эпизодом встречу с рок-музыкантом и из него высветить глубинное, в обычных случаях недоступное никому. Маэстро просто включил услышанное от Зои про Гришу в его ночной визит к сёстрам с редакцией музыкального фрагмента, чуточку переиначив по-киношному. Рок-гитариста нашли классного и настоящего и играл он своё, перебравшись к ней через балкон соседнего номера. Будучи парнем простодушным, он считал что настоящий музыкант джем-сейшн с соперником играет всегда. Для него не имело значения, что она пианистка и женщина - важно то, что их несовместимые галактики пересекутся и она, чванливая пианистка, поймёт, что рок - это тоже музыка!
  Сыграв с ней сейшн, он так же через балкон и ушёл, оставив женщину в нереализованном ожидании. Свалиться в банальность - раз плюнуть и эту часть они продумывали в самых тончайших нюансах вместе с маэстро и потом с упоением сведущих профи наблюдали гитариста в его роли, расписанной по кадрам от нервных рук с гитарой на перилах балкона до дыхания и трепета ресниц во время сейшна. Готовились к звёздному сейшну очень долго, перебирая варианты мелодий, пиччикато и гитарных рифов. Найдя приемлемый вариант, они пару раз его прогнали в общих чертах и приготовились к съёмке. Зоя знала, что сейшн повторить невозможно и выложилась по-полной программе, гитарист всё понял и тоже умер в кадре, в апогее финальных рифов порвав струну. Она смачно звякнула и жёлтой змейкой легла к ногам музыканта. - Финита!
  Кусок снимали тремя камерами одновременно и писали звук несколькими микрофонами, он без технических проблем вышел с первого дубля и маэстро не стал повторять кадры и перебирать варианты, учуяв нужный тон в первом и теперь единственном.
  И с этого момента виртуальный роман актрисы и маэстро расцвёл роскошно и необычно. Джульетта не раз и не два оставляла их наедине, не в силах видеть слияние мужа с иностранкой так глубоко и сильно. С другими галатеями всё ограничивалось постелью и вином в корзинах с цветами. Маэстро этим жестом жены тут же воспользовался и выйти из номера актрисы утром - это желанная игрушка, которую он имел с подачи Зои. Для этого она угощала мужчину вином и утомляла размышлениями, была ночь, он в собственной пижаме без сил падал на постель и она его укрывала, а сама устраивалась в другой спальне. Утром будила утренним кофе, который приносили по её просьбе.
  Увидеть глаза обожающей молодой женщины, пробуждаясь, наркотик ещё тот и он к нему приохотился. Зое это не стоило ничего и она с удовольствием играла сюжеты из бесчисленных вариантов 25-ого числа. Представить, что перед ней Искандер, нетрудно и в итоге маэстро в каждое пробуждение в её номере вставал с правильной ноги. Двадцать лет шлифовки в актёрстве довели его до совершенства и итальянец бесплатно любовался музейными раритетами для избранной публики. В глазах женщины он это читал легко и сильно не задавался в роли богемного кумира.
  По его настоянию в такие минуты они переходили на доверительное "ты" и обходились без показного, ограничиваясь простым и естественным. Она что-то выкладывала о себе, а он откровенничал в ответ и они плавно перетекали в плановые на сегодня кадры и подходы к ним с его и её точек зрения. На третий и четвёртый день вечернего кофе он уже хорошо понимал женские приоритеты своей актрисы и видел в них контуры мужчины, всё это и соорудившего.
  Европейца и верный ему гарем он видел отчётливо и запах обеих сестёр ещё с Тегеранской встречи его манил сильно, однако он не видел средств, которыми историю можно подать, чтобы не свалиться во фрондирующую богему и эпатаж декадентства. Публика, окружавшая маэстро нынче, и несвежа и неумна, а раз так, то пахнет не собой, а чужим парфюмом.
  Вино чистейшей выдержки в Зое и Юлии он видел и чуял его аромат на расстоянии и, будучи эстетом от бога, воздавал и галатее и её ваятелю. Их откровенность в такие минуты становилась абсолютной и оба понимали, что никуда их тайны не выплывут. И потом на съёмочной площадке они просто работали над одной идеей, хорошо понимая друг друга.
  Уходя от неё утром, маэстро благодарно принимал подарок русской "динамщицы" в виде касаний пальчиками его руки и поцелуя в щёчку и потом "динамил" жену и киношную прессу, дежурящую рядом и смакующую интимные детали. Магия кино в своём арсенале имела и такое, поэтому его фильмы ждут и интерес к ним подогревают постоянно. Именно поэтому кредиты для декадентских проектов Феллини давали охотнее, чем на откровенно коммерческие, несмотря на элитность немногочисленной аудитории и сложный язык. В случае с маэстро финансировали не столько сам фильм, сколько атмосферу вокруг. А это и дорогая жизнь в самом полном асортименте, и широкие взгляды на всё, что без привязки к кино, высказать невозможно. В монашеско-католическом мирке Рима и провинциальной Италии только кино и опера давали право изрекать крамолу.
  Кроме Рима и Милана сцены снимали в Париже, Лондоне и Стокгольме, так что Зоя увидела самый цвет европейских концертных залов. Партнёры в фильмах Феллини были интеллектуальными рабами маэстро и гарем из актрис принадлежал только ему, что и указано в дополнениях к контрактам. В общем, Зое особо и защищаться не пришлось, раз оно так нужно маэстро. Но она видела, что этому правилу не все подчинялись и тайком бегали в самоволки. Её партнёр с манерами лорда ей так и предложил:
  - Леди, если мы с вами устроим ночную репетицию кадра No45, то маэстро об этом не узнает. А если вы откажетесь и мне придётся репетировать с вашей дублёршей, то не узнаете об этом и вы.- Ваш выбор?! - И Зоя качнулась в отрицании, даже не попытавшись потрафить женскому любопытству.
  - Ваша репетиция с дублёршей - это гимнастика или ролевая игра? - спросила она, решив кое-что уточнить.
  - С ней - ритмическая гимнастика, а с вами был бы вариант трактовки образа. Маэстро всегда диктует схему и направление и мне неизвестно, куда он гнёт, поэтому его мнение и видение доминируют. Будь я так же близок с вами, как и он, мог бы что-то внести и своего, а так - я просто ретранслятор воли маэстро.
  - И вы в этой роли не чувствуете слияния с душой?
  - Никакого, и не было бы вашей игры на рояле, не знаю, чем бы всё закончилось. Волны от музыки и меня над собой поднимают и я хоть как-то вам соответствую.
  - Стыдно?
  - Да. Я умею больше, чем выражаю перед камерой.
  - Но маэстро доволен и вас особо не распекает, значит, это и есть его видение, разве нет?
  - Теперь я лучше понимаю, что полифония - это и молчащие хористы, и пиликающие скрипачи, и сварливые дамы и господа из цеха реквизитов.
  - Это же так естественно, сэр! - Лишь приготовишки мечтают о роли первых скрипок, а зрелые джентльмены счастливы и от того, что кто-то из значимых особ их просто замечает. То есть, признаёт их право на самодостаточность, пусть и не у себя в спальне.
  - Леди Зои, если вы сыграете для меня хоть что-то из личного репертуара, никаких дублёрш и кадров No45 не будет и я усну праведником.
  - Вот он мужской эгоизм - дублёрша уже приготовилась к репетиции и прогнала всё закоулки роли по своему телу, а тут такое! - Я тоже не усну, зная, что у Урсулы к утру появятся синяки под глазами. Неужели вы так просты, что не найдёте вариантов для компромисса?
  - Стоя рядом с вами, я вообще мыслить не могу.
  - Лорд - меджнун?
  - Меджнун? - не понял мужчина и восточная женщина пояснила суть.
  - Возможно, в одной из реинкарнаций так оно и было, - согласился он. Зоя сделала ему ручкой и ночной гость исчез. А сама вернулась к реинкарнациям, с которыми дружила давно и успешно.
  Одним из сложнейших вариантов был случай, когда она всё от молодого тогда Искандера перенесла в его сокурсника Никиту и зачала двоих деток. Они вышли самыми удачными и оправдывали её сокровенные надежды. И эта магия образа была так сильна, что через много лет после всего в Кемерово, когда они там были с концертом, магия возникла ниоткуда и полонила её мгновенно. И Никита тоже попал в эту колдовскую яму, он после вежливых фраз у них дома и минуток безопасного общения отыскал её в гостинице и увёл с собой. Она даже слова не молвила и жеста не совершила против пока не оказалась в какой-то комнате явно служебного типа. Он сказал, что иногда тут отдыхает от трудов и людей. И давнишнее свидание в комнате общежития при институте металлов повторилось почти полностью. Она была Зоей, а он реинкарнацией Искандера. И он сказал то, что должен изречь Искандер:
  - Я так тебя и не разлюбил!
  Зоя не была монашкой и собственную чувственность уважала, поэтому фокусы с реинкарнациями повторяла не раз, но на этот раз зачать так и не решилась. К тому же, партнёр по фильму на серьёзное явно не тянул. Маэстро в этом плане был на сто рядов состоятельней. И она дружила только с ним.
  После завершения съёмочного периода была переозвучка отснятого материала, это у маэстро было откатано и прошло быстро. И здесь маэстро на ассистентов не особо полагался и вникал в детали очень эффективно и умело. Ну и завершающий приём, плавно перетекший в бал расставания в большом зале при мэрии Рима. Много прессы, лжи, патоки и яда и всё это в микрофоны репортёров и объективы операторов.
  Утром Зоя вылетела в Москву и после обеда уже купалась в счастливых глазах дочерей. Два дня с ними, Альфиёй и подъехавшей Ниной Прянишниковой душу актрисы переформатировали на новый лад и через неделю в Кент она летела уже привычной премьершей республиканской музыкальной группы.
  В аэропорту её встретили Юля и Малика, был полдень и все приличные люди на работе, а эта парочка уже на свободном расписании. Она выложила многое, но не всё, подробности реинкарнаций она не делила ни с кем, а общаться мысленно с Искандером она умела и без этого. Ну и работа в команде маэстро научила многому, уводить мысль собеседника от истинной цели беседы, в том числе. С кем она не играла совершенно, это Искандер и она его дожидалась с особой восточной мукой и негой предвкушения. Она ему приготовила подарок, который отыскала синьора Мазина у ценителей настоящего - томик Петрарки с теми самыми сонетами прижизненного издания. Синьора прониклась её рассказами, засматривалась семейными фотографиями и тоже влюбилась в Искандера. И особое устройство души этой итальянки полностью выражено в жесте с подарком.
  - Да! - только и сказал потрясённый Искандер, разглядывая послание из вечности. А женщины любовались мужчиной, которого подарила судьба. И беседа тут же переместилась на парочку экзотических итальянцев, сделавших нищую страну центром кинематографической цивилизации. Различать ролевое от личного умели все и улыбки и слова синьоры под началом инженера-металлурга разобрали на молекулы и атомы. Фотографий она привезла несколько сотен и отличного качества, так что смотреть и любоваться было чем и ночь плавно перетекла в утро. Мужчине дали закрыть глаза, а сами продолжили колдовские пассы и заклинания. Вещей, которые никому более, даже супругу, у них предостаточно и этот список не уменьшался несмотря на постоянные хлопоты по сокращению.
  
  ВОПРОС НА СЕКРЕТАРИАТЕ ЦК РЕСПУБЛИКИ весна 1975 индивидуальная агитация чернышёва
  На заседание расширенного секретариата ЦК Республики приехали первые и вторые секретари обкомов, а так же и руководство паркомов городов и районов, задействованных в проверке. Если в Кенте и области практически вся номенклатура поддерживала Чернышёва из идейных соображений, то в других областях с большим весом промышленности это было не столь однозначно. И перекос в сторону лозунгов о национальном самосознании и возрождении народов Востока был виден изначально. Кроме Чернышёва русскими были два первых секретаря обкомов и они из производственников, которые представляли когорту крупных хозяйственников, занимающихся не только самим производством, но и социальной инфраструктурой, очень и очень громоздкой и весомой в социальном плане. Они так же занимались и жильём, поэтому про население и нужды своего города и района знали всё. И свою новую партийную епархию подгоняли к эталону, который сложился в Кенте уже давно, туда именно русского Чернышёва поставили неспроста. Они ему звонили, заезжали, всегда предваряя беседы с ним накануне визитов в цековские кабинеты. И относительно кадровой политики мнение этого умного мужика разделяли полностью.
  Так же точно они знали и то, что "возмущения народных масс" на самом деле - недовольство националистической элиты, которую в войне с басмачеством товарищ Фрунзе в своё время не добил. Это те же затаившиеся и перекрасившиеся в пролетарские тона беляки, которых потом выковыривала ЧеКа в центральных регионах России. С массами старые партийные кадры работали напрямую и их нужды знали отлично: работа, семья, жильё, учёба и медицина, свободный отдых без догляда и тогда взаимное добро гарантировано. Трудовым воспитанием они тоже занимались и про "отдельные" недостатки знали в полной мере, а не в рамках дозволенного официозом.
  Нынешняя возня секретариата им не приглянулась изначально, поскольку затрагивала главный принцип расстановки кадров по уровню профессионализма, который альтернативы в социалистической стране не имел. И профессионализм в понимании высшем подменялся лояльностью начальству, которое могло быть и совершенно дилетантским. Недавняя ахинея с навязыванием кукурузы от Кубани до Якутии ещё из памяти не выветрилась и очевидна каждому. И "Решения партии в жизнь" на передовых "Правды" и других печатных гигантов - не более, чем пропагандистский штамп дилетанта-чиновника. На самом деле, нужно сеять нужное в нужные сроки и в готовую почву, как и на производстве внедрять прогрессивные технологии и поддерживать дисциплину труда, тогда будет и металл для станков и танков, и хлеб с маслом для граждан. Азиатчина, которую они знали и не любили - это лояльность начальству любому. Исламистскому или фашисткому в том числе. А это не есть приоритеты КПСС и такую общую установку приняли русаки дружно.
  Был один нюанс в подковёрных интригах, который иногда использовали аппаратчики - национальный язык. Некоторые справки и информации в партийные инстанции составлялись на языке титульной нации и обычному русаку они становились недоступны, о чём бы там ни шла речь. Они и шли отдельным грифом. Особым решением секретариата эту хитрость ликвидировали и всё шло на одном языке - русском, а прежний завал из непереведенных бумаг заставили ликидировать срочным переводом. Это на местах мало кому понравилось, но их заставили.
  В целом при подготовке вопроса аппаратчики Кентского обкома настроили многих на то, что "традиции" в их разумении - это нравы номенклатуры в ритме спокойной жизни и, "Ребята - нас не волновать!" - ответственность за провалы тоже с дяди на самом верху, то есть, с канцелярии ЦК КПСС, приславшей неправильные бумаги. Сорванный график строительства ГОКа или ГЭС - это неполученные миллионы тонн руды и металлов, несобранные станки и машины, не поставленная мощность в энергосеть страны и напряжённый баланс из-за нагрузки на недостаточные мощности. Это очень важная и отвественная миссия и все производственники хорошо понимали свою роль на местах. Для национального партократа всё это было китайской грамотой и он мог снять с работы классного специалиста, придравшись к одному из сотни пунктов в государственном плане по второстепенным параметроам и назначить своего, из карманной номенклатуры. Из восьми обкомов три эти списки переформатировали полностью и привели в порядок по принципу профессионального уровня. Но две области у них полностью дотационные и три частично компенсировавшие расходы за счёт Союза ССР на содержание территории и населения сделать этого не осмелились, испугавшись окрика из ЦК в Кенте. Хотя и понимали, что становятся заложниками обстоятельств, но до решимости сделать прагматические шаги так и не созрели.
  Исходя из этого, трём секретарям из промышленных регионов нужно ломать карту так, чтобы их не снесли с лица земли большинством при голосовании принципиальных пунктов. У промышленников было девять голосов, у сельхозрегионов - шесть и у аппарата ЦК Республики - пять. То есть, если аграрии поддадутся шантажу ЦК и подмахнут решение аппарата, то в Республике многое поменяется. И вместо построения социализма начнётся откат в убогое байское средневековье.
  Уединиться где-то в здании ЦК и провести с ними ППР не получится, поскольку областных секретарей тут же куда-то уводили и они не объявлялись до заседаний Секретариата ЦК. Исходя из этого, единомышленники из промышленных областей разбили субъекты агитации и убеждения между собой с тем, чтобы встретиться на нейтральной территории. Не факт, что из этого что-то выйдет, но иного выхода нет. Риск быть обвинёнными во фракционизме был чуть не стопроцентным, однако принятие аппаратного варианта им виделось на порядок хуже и русские мужики, матёрые хозяйственники, ударили по рукам.
  Чернышёву достался пожилой узбек из северного региона, где кроме песков и отгонных пастбищ ничего примечательного пока не имелось. Маленькие городки, небольшие производства и большая часть аграриев занималась мясным производством с выпасом баранов и небольшой долей сбора шерсти в этом сегменте. Овощи и фрукты без воды не росли, а с водой было туго. Идея канала по типу Кара-Кумского одобрения не получила, с разведкой подземных вод тоже не торопились и регион застыл в оцепенении. Раз нет промышленности, значит все кадры местные, прошедшие сито лояльности Республиканскому ЦК. Что-то изменить могла только геология, которая в соседнем регионе отыскала аналоги золоторудных месторождений, голова которых зарыта в Центральных Муюнкумах. Приехавшие в регион геологи и горняки регион поднимут до уровня промышленных и при небольшом населении это сильно улучшит демографию и уровень жизни для квалифицированной части и в значительной остальной части древних этносов, которые там остались со времёнТамерлана и Александра Македонского. Осколки древних империй тихонечко загибались, не получая развития от новых захватчиков, счёт которых уже и не вёлся. Без воды индустрии не будет, цивилизации тоже, но в нынешнее время эта проблема имеет решения и началом всему - индустрия. Но это не завтра и даже не в течение трёх-пяти лет, а гораздо дольше. Однако аналог такого преображения есть и он тоже в пустыне.
  Они встретились в гостинице у дороги в Кент и там пообщались приватно в первый раз. Это была граничная территория Чернышёва и он принимал гостя. После восточного ритуала вежливости и уважения к гостю хозяин сразу же перешёл к делу. С одной стороны, это не совсем по-азиатски, с другой, дело было государственным и человек в ранге первого секретаря обкома партии - особа государственная. А государство - СССР. И он реквизиты своих полномочий выложил именно в такой последовательности: СССР, Республика, Кентский регион. Никого из свиты гостя рядом не было и тот мог вести себя свободно, поскольку и Чернышёв был один.
  Агитация за прогресс и процветание северного региона началась с исторического экскурса, где Чернышёв выложил старинные материалы на фарси с выкладками даней местных богатеев и правителей в центр Северного Ханства. Там кроме традиционного набора из ковров, шёлка и шерсти были и булатные клинки, и изделия из золота самой примитивной выплавки. То есть, из местной руды и россыпей ныне пересохших рек. Не так много, но ежегодно по несколько килограммов шло в центр, а остальное оседало в регионе.
  - И сколько же в этом "остальное"? - спросил Рустамов, впервые обозначив интерес к беседе.
  - Умножьте на 15-20 и истина будет рядом. То есть, добывали из мелких ручьёв и рудных гнёзд до 50-100 кг в год. Вручную и перетаскивая песок на ишаках к воде, а руду дробили на месте, частично обогащали и потом тоже увозили к воде. Ясное дело, что брали самое-самое и без глубоких шахт и штолен. И если бы имелась вода и там работала хотя бы плохонькая артель, то гребли не менее полутонны в год.
  - Воды нет, Тамерлан умер и клондайк загнулся, - вздохнул Рустамов и достал сигареты. Пачка импортная и в продаже редкая. Затягиваясь и щурясь от дыма, гость уважительно рассматривал копии древних рукописей на умерших языках. Фарси он только отличал от тюркских наречий, перекрывших собой древние напластования Центрально-Азиатских цивилизаций от античности до раннего средневековья. Доисламская цивилизация эпохи зороастрийства была глубже, основательнее и культурнее, исламская же только обслуживала религию. Это Рустамов знал хорошо. И русак, знающий это без референтов и помощников, и читающий арабскую вязь будто передовую "Правды" у него вызывал уважение.
  Чернышёв не торопился с аргументами, давая гостю осознать глубину проблемы. Или стать лояльным и тебя удержат в номенклатурной обойме, а регион продолжит гибельное истощение, поскольку наиболее умные и образованные регион покинут, оставив родное городище на стариков и дураков или приобщиться к ним и попасть в поезд, идущий в индустриальное будущее. Чернышёв гарантировал геологоразведку в их регионе уже в следующем году и первые шаги сделает экспедиция проверенных геологов. Заботой обкома будет только снабжение разведчиков продуктами и фондами на горючее в первое время. Остальное геологи сделают сами.
  - Думаю, вам нужно эту проблему держать на контроле лично и с геологами беседовать не только в своём кабинете, но и видеть проблемы на местах. У вас золотой пояс зарыт в восточной части, а медно-вольфрамовый в западной. И финансирование выявленных рудных предприятий будет от Союза ССР, значит, надёжно и без вымогательства, - сказал Чернышёв гостю в заключение беседы.
  - А если я вам не поверю и соглашусь с доводами ЦК, что вы со товарищи ярые фракционеры и подрываете единство партии, что будет тогда?
  - Сделать из нас сектантов не получится, не та эпоха. Ну, а на ваш регион глаз положили серьёзные люди и поставить туда "правильного" руководителя они сумеют, минуя наш ЦК, на Старой площади такое делают на раз-два! - не оставил ему лазейки Чернышёв. Либо он принимает их вариант и будет одним из новой промышленной группировки в Республике, либо прогнётся перед нынешним ЦК, которое в случае упорной фронды будет полностью заменено. В первом случае его попугают и на том всё закончится, во втором, отправят на пенсию моментально и доживать ему придётся в том же Жизаке. Утверждая такое, Чернышёв отчасти блефовал, поскольку погоду в ЦК на Старой площади угадать непросто, но в целом линия на индустриализацию альтернативы не имела и тут дело лишь в тактике по реализации стратегической задачи. С вольфрамом в стране непросто и вариант с западным флагом Северной области в этом отношении выглядел очень перспективно. Но этого "восточному" товарищу лучше знать не знать, поскольку может не так понять.
  - С точки зрения ваших аргументов, идея привлекательна. Но она утопит всю элиту области тут же. Их заменят, как и в Кенте вы, Пётр Ильич, заменили всех местных на волне индустриального строительства, - возразил Рустамов, - светлое будущее на севере Республики может и не наступить, но во всех правящих креслах будут сидеть приезжие. Разве для земель, где наши предки поливали землю потом и кровью, такое справедливо?
  - Напомню про земли отцов и дедов, раз вы подзабыли. - Наша страна - СССР и она обеспечивает права всех граждан в равной мере. Точно так же, как до революции это делала царская Россия. Через Гиндукуш и Памиро-Алай мы имеем кучу воинственных племён с нукерами, баями, муллами и правоверными, где грамотность не в почёте, а без мулы ни рождения, ни похорон.
  И вся история Средней Азии до вхождения в Российскую империю - это нашествия и разорения ордами пришельцев. Теперь вы и народы Средней Азии от них защищены надёжно и уже полвека ни единого чужого нукера тут не было. И не будет, поскольку соседи видят громадную державу, с которой лучше не связываться. И пояс героина и прочей наркоты из Афганистана сюда продолжения не имеет. Там - половина страны наркоту выращивает, а вторая живёт за её счёт, продавая и переправляя во все страны мира. - Кроме Союза ССР: сюда попадают крохи. Армия СССР и соседские ополчения несравнимы и вклад в оборону от Республики невелик и наша армия в основом славянская.
  То есть, мы защищаемвас. Мы вас и развиваем, вкладывая громадные средства в новые предприятия и коммуникации. Столько новых заводов и фабрик, сколько создано только в Республике, нет во всех соседних странах вместе взятых. За Гиндукушем всего одна дорога и караванные тропы от неё. А здесь электричество практически везде. И автобусы ходят во все большие кишлаки. Школы, больницы, детские сады и ясли и всё это бесплатно и всем-всем! Высшее образование тоже доступно и бесплатно. - Кто всё это устроил?
  - Русаки, - согласился собеседник.
  - Так вот, на этом этапе строительства социализма представительская квота во власти местных этносов определяется государственными интересами и она ни в коей мере не должна снижать темпов развития экономики. Дыр в этом деле у нас и так хватает, поэтому устраивать всем сёстрам по серьгам - не время. Надо работать. Всем! Работать самим, а не делить заработанное кем-то! - Этого вы, национальная элита, ещё не умеете, - жёстко отрезал Чернышёв, понимая момент истины. Собеседник сомневался и его нужно просто сломить. Потом он сообразит о предмете дискуссии и сам себя убедит. В ЦК его хорошенечко прощупают и возможно переубедят, но на том заседании он будет не один и аргументы, произнесенные во второй и третий раз выглядят доходчивей и убедительнее, чем в первый.
   БИТВА В ЦК РЕСПУБЛИКИ весна-лето1975
  
  Подготовка к секретариату Республиканского ЦК шла тихой сапой и без особых заковычин, каждая сторона готовилась без огласки своих аргументов, как и положено на настоящей войне.
  Не война, а военно-штабные учения - так посчитали на Старой площади и прислали наблюдателя, заведующего отделом Центральной Азии Ничужкина Демьяна Никитича, он же секретать ЦК КПСС по межнациональной политике. Он приехал накануне и ознакомился с материалами аппаратной справки, приготовленной совсем недавно. Там в обтекаемых тонах признавали кадровую политику некоторых обкомов неверной и нарушающей принятые нормы, рекомендованные ЦК КПСС. И приводили конкретные примеры различий в рекомендациях ЦК Республики и решений обкомов. Различиями такое назвать было слишком деликатно, к примеру, обком Кентской области из 14 кандидатов резерва ЦК Республики использовал только одного русского и тот стоял третьим в ряду, после двух из национальных кадров. По другим областям ситуация примерно та же. И гость из Москвы не стал миндальничать:
  - То есть, уважаемые члены Секретариата, вашу многолетнюю работу по кадрам на местах признали фактически негодной и провели новую? - Годы пленумов, постановлений,куча бумаги и нервов и всё псу под хвост! - А вы обиделись и затеяли бузу? Или четыре из 45 кандидатов - это у вас норма? - Браковые 90 с лишним процентов! Три области с промышленностью и инфраструктурой в руках дилетантов - это и есть ваш уровень? - О каком прогрессе и строительстве базы коммунизма речь? - Да нас империалисты закопают с такой эффективностью!
  Готовил вопрос второй секретарь и отдуваться ему, поскольку Первый, инициатор затеи, как бы стоял над схваткой. И докладчик выложил аргументы ЦК в пользу своей версии по расстановке кадров. Со знанием подноготных и шахматных ходов, решающих многие социальные и политические проблемы. Напряжённость в республике, по мнению секретариата ЦК Республики, в связи с вольницей промышленных областей возрастает и создаёт ненормальную атмосферу в партийной организации Республики. С этим надо что-то делать.
  Московский гость на дебаты с местными не сподобился и кивнул Первому, чтобы тот вёл Секретариат дальше. Слово для ответа дали проверяемым и первым встал Чернышёв. Он достал свою папку и раздал президиуму заседания свою справку по итогам проверки ЦК Республики. Там против каждой фамилии из рекомендованного аппаратом ЦК списка стояли аргументы, которые делали кандидатуру неприемлемой для партийной работы в настоящих обстоятельствах. И такой же список был с их собственными кандидатами, где указаны все деловые качества будущего руководителя парткома. Сравнивая обе бумаги, даже козе ясно, кто украл колбасу. Между тем Чернышёв дал и комментарии к справке:
  - Как говорят, кесарю -кесарево, а пахарю - нива и исправный плуг! Секретари обкомов - это пахари и им без правильного плуга на ниве делать нечего. И каждый день нужен пригляд - не затупился ли, тот ли угол у лемехов. Любому ясно, что свой резерв руководитель устраивает из собственных критериев и под себя. Руководство Кентского обкома сменилось и оно не отвечает за разработки предшественников, какими бы они ни были и насколько глубоко не прописаны его решения: организационный пленум приоритеты поменял и теперь все силы на их реализацию! У нас нет времени на прикидки и эксперименты, ремонты на ходу и прочий экстрима. Ненужные риски с чужими кандидатами - это непрофессионально. А преемственность - это не научный термин. Романовы передавали корону империи преемственно и архаично более 300 лет, забыв о государстве и чем они кончили?
  Вопросов Чернышёву решили не задавать и сначала заслушали остальных проверяемых. Там была такая же картина и новые кандидаты, будучи избранными на конференции, сразу стали выдавать результат. Отвергнутые кандидаты были аборигенами, а избранные - европейцами.
  Афронт неслыханный и аналогов не имеющий! На заседании не было ни единого человека, не из членов ЦК или кандидатов, к тому же все первые секретари обкомов входили в ЦК Республики по должности. То есть, круг узкий и во всём виновный и причастный. Все приглашённые в поддавки и лояльность начальству играть не стали и разговор вышел очень принципиальным и крутым. В присутствие секретаря ЦК КПСС это стало делом принципа. Выступили все, на вопросы босса из Москвы отвечали подробно и по сути. Цековские защищались упорно, но они видели безнадёжность обороны и к концу обсуждения совсем поникли, поскольку настоящих аргументов и не имели. И в завершение дебатов Ничужкин взял слово:
  - Если бы сейчас был 1950-ый год, то по результатам проверки решением СУЗа весь аппарат ЦК был бы расстрелян уже через час. Вам бы не дали даже попрощаться с семьями. Страна восстанавливает порушенное войной, а вы тут строите из себя обиженных! Если кто-то не знает, напомню, в 1938 году оргбюро Туркменского ЦК было вот так же расстреляно по итогам проверки письма одного большевика. Там тоже речь шла о национальной схеме расстановки кадров. Приехали, проверили и расстреляли тут же! Республика вернулась в социализм, а байство и мусульманство к стенке. Это враги социализма и революции первостатейные и с ними пощады не бывает. Либо мы их, либо они, придя к власти, уберут нас.
  Сейчас вызывать конвой я не буду, живите, если получится, но теперь в ЦК и Политбюро наши материалы о ваших деяниях попадут. Нам писали про ваше байство и закулисную возню неоднократно и из разных мест, но оказалось хуже! Речь не о стиле руководства партией Республики. Ваша кадровая политика - это этническая и клановая вандея! Там от идей социализма даже признаков не осталось. - Отделом промышленности и транспорта в обкоме руководит бывший учитель физкультуры в районной школе! - он ткнул в справку Чернышёва, - а финансами и кредитом - бывший клубный работник. С остальными фамилиями не лучше и теперь ясно, почему вас ненавидят даже люди из вашего жуза, - он сделал паузу и промочил горло минералкой из личных запасов и продолжил: - Вы с партией ничего общего не имеете. У меня есть полномочия избавить вас от членства в КПСС до разбирательства КПК, так что, пожалуйста, билеты на стол, соберите личные вещи и вас ждут в Москве.
  Национальная публика тихо поднялась и вышла из кабинета. Ничужкин поднял трубку прямой связи вызвал дежурного ЦК. Разговор с Генеральным Секретарём вышел кратким и его решение одобрили. Гость из ЦК вернулся к проверяемым и сказал:
  - Товарищи коммунисты, вам всё ясно? - те одобрительно загудели и Чернышёв спросил гостя:
  - Вторым вопросом стояла такая же ротация кадров и в других областях. Её мы готовили вместе с аппаратом ЦК, так что это вроде рабочих материалов.
  - А кворум у нас есть, чтобы принять отвественное решение?
  - Сейчас нет только цэковских, вопрос рабочий и 75 процентов не требует, так что мы правомочны.
  Колеблющиеся первые секретари уловили перемену ветра и супротив погоды выступать не стали. И приняли рекомендации по ротации кадров в новых промышленных областях. А это ещё четыре профессионала на производстве.
  Уже через час весь город знал об отставке всего ЦК и вероятного партийного суда в Москве. И на следующий день отставленные функционеры ехали в столицу уже без прежних машин сопровождения и груды подарков нужным людям. И вскоре верные люди из ЦК на Старой площади сообщилиЧернышёву, что с их делом разобрались круто и вся компания аппаратчиков проследует на перевоспитание, попутно лишившись партбилетов уже окончательно и по процедуре.
  Через неделю Ничужкин вернулся в Кент и пригласил всех первых из обкомов на совещание. На самом верху решили, что Среднюю Азию надо поднимать по-настоящему, ликвидировать это заразное подбрюшье России в зародыше и хватит играть в демократию, заигрывать с национальными дилетантами из аборигенов, когда есть рациональное начало из профессионалов. Он зондировал почву на кандидатуру нового Первого секретаря, в новой волне все кандидаты молодые и умеющие. Чернышёв сразу же от такой перспективы отказался - не моё! И Ничужкин понимающе кивнул, поскольку уже горел вопрос с министром чёрной металлургии СССР. В течение года старика надо убрать на пенсию, а молодого сменщика вставить в заросшую плесенью структуру. Там не пленумы, бюро, бесчисленные бумаги и кадровые склоки, а живое дело с металлом и металлургами и у Чернышёва получится. На неочередной съезд наметили основные задачи и прикинули кандидатуры Первого. Но так и не решили конкретно, оставив для мысли шанс чуточку вылежать и отряхнуться от суеты рутинного.
  Между тем, Чернышёв и первый секретарь горкома Кента протолкнули в Совмине Республики вопрос создания детских технических станций в районах частной застройки, где кроме чайханы и школы ничего общественного нет. Эти станции должны отвлечь от улицы мальчишек, не занятых в спорте и школьных кружках самодеятельности. И с учётом региональных особенностей национальной культуры для девочек открыли специальные школы рукоделия с золотым шитьём и машинно-ручным ковроткачеством.
  Техника нашлась с предприятийи передавалась бесплатно, финансирование преподавателей приобщили к системе профтехобразования и придали кружкам статус производственной школы. Прикидочные оценки реальности идеи в таких районах проводила комсомольская организация города, которая и должна курировать набор ученков в обе системы. Заинтересованность в охвате обитателей махалли была весомой и при этом массовость не была доминирующей, качество единичек тоже играло роль и именно уникальные единички могли сломать карту судьбы.
  В комитете по восточным культам эту особенность знали отлично и ветку идей обкома поняли, как руку помощи. Финансирование программ было очень сложным и завязано на кучу бюджетных хитростей, поэтому надо пользоваться моментом, пока деньги не отправили на иные "горящие" нужды полуразрушенного города. Уже через год охват ребят среднего возраста должен быть очень высоким и детвора из традиционной махалли получит шанс приобщиться к светской, а не традиционной культуре. В районах новостроек с наполнением кружков и так порядок, а в традиционных муллу ещё помнят.
   ГЕНЕТИКА НАЦИОНАЛЬНОЙ ПРОБЛЕМЫ. ВЕТКА ЮЛИИ философия от века до 1975 года
  
  Поскольку Чернышёв вырос в семье белого европейца, всю жизнь связанного с Востоком, то суть главных проблем Востока он знал, как "Отче наш". Его отец корень всего здешнего называл так - ген ущербности. Он складывался веками и тысячелетиями в сознании и инстинктах народов Центральной Азии ещё с самого первого прихода сюда племён малообщительных неандертальцев, а потом и шустрых коммуникабельных кроманьонцев, отпихнувших их от естественной кормушки предков будущих белых и жёлтых рас из ветви поздних сапиенс-сапиенсов. Край был очень плодородным и удобным для проживания, поэтому желающих поживиться дармовым среди потомков кроманьонцев было много и эти любители дармовщины всегда приходили с мечом и огнём и выпахивали пространство, обозначая власть. Ни одна из аллохтонных культур так и не задержалась надолго, будучи сметённой очередным набегом басурман и происходили они из самых разных краёв Ойкумены, от западной Эллады и великого и просвещённого Александра Македонского, которого именовали Искандером, до малограмотного монгола Чингиза через десять веков и потом ещё массы разных хищных и безликих бандюков в чалмах и тюбетейках.
  Менялись привнесенные захватчиками нравы и религии, зрелость и культура оккупантов, однако суть была одна - подчинение и поглощение с целью качать из региона шёлк, вино, шерсть, золото и металлы. Рабыни тут тоже выглядели товарно и на рынке невольниц местные красотки котировались вполне прилично из-за явных признаков цивилизованности. До прихода сюда мусульманства грамотность касалась большей части горожан и женщин в том числе, языческая культура ариев была тотальной по сути, а потому достаточно сильной и глубокой, поэтому проросла плодотворно и благодарно, воздав народу высоким уровнем жизни. Ремёсла процветали и кормили всех, в том числе и прослойку грамотных людей в каждой из профессиональных и социальных ниш горожан. Шёлк, ткачество, малая металлургия поддерживали товарный обмен и создавали прибавочную стоимость, на которой можно жить вполне прилично и без особого напряга, поощряя умных затейников из ремесла, певцов на рынках и свадьбах и писцов любовных писем для очаровательных горожанок из знатных семей. Не голодали и поэты, музыканты и художники, которые писали дифирамбы, касыды и газели, а так же портреты воителей, повелителей и их домашних и через века их потомки могли судить о просвещённости предков.
  Кроме того, намешанные расы и народы в те эпохи особо-то и не смешивались и, мимикрируя, пестовали самобытность с удовольствием и храня верность историческим и генетическим ценностям. Африканская, европейская и арийская культуры сосуществовали, тихонечко пиная друг друга, но до большой крови не доводя, поскольку ген агрессии в сытых родах почти не проявлялся. А в этих регионах сытыми было большинство.
  Воинственными и с претензиями на чужое были соседи-кочевники из степей и скотоводы из предгорий и местные правители откупались от них подачками власти и прочими побрякушками для грубых туземцев. Воевали за интересы оседлых горожан тоже кочевники и взаимопроникновение всё же имело место, но до основания города не сметали, а кочевников голодом не изводили. Горожанам было проще выдать замуж грозному нукеру с ордой всадников одну из образованных дочерей и посредством женской власти держать в руках силу, которая от агрессора их защитит сама. Ассирийцы и арийцы тут тоже как-то уживались, понимая, что золотую курицу резать не стоит.
  И так было до прихода сюда очередной волны голодных и оборванцев с мечами, но уже с кораном в руках муллы. И язычеству пришёл конец. Прогресс тоже остановился и законсервированный уровень общества застыл на тысячу лет. Небольшие всплески прогресса при цивилизованных тиранах слегка пробуждал общество, но с их уходом всё возвращалось на круги своя и традиции мрачного средневековья можно видеть даже сейчас, при социализме, отъехав подальше в глубинку, где говорили только на языке давних предков. А их тут намешано ого-го!
  Явными сторонниками власти Советов в середине ХХ века были организованные рабочие крупных предприятий, крестьяне из долинных районов и техническая интеллигенция в городах. Все они говорили по-русски и познали нравы этнической самобытности по себе. - Без русаков всё вернётся к баям и муллам с новыми шейхами, ханами и везирями! Весь рядовой состав образования, здравоохранения, науки и культуры тоже советский изначально, как и большая часть сложной структуры местной промышленности с получастными ковровщиками и ткачами из шёлка. Эти люди тоже хорошо говорили по-русски и знали, как и где искать истину и правду. Она с чиновниками родного этноса никогда связана не была.
  За десятки лет Советской власти племя торгующих в храме опомнилось и стало напоминать новым коммунистам из Москвы о самобытности народов Востока и их исторических корнях и национальном самосознании. Вбуханные Россией средства в возрождение Востока они считали естественной платой за лояльность и теперь заняли позицию рантье, живущих за чужой счёт. В пространство прежней Центральной Азии с феодальными нормами общества приехали европейцы и сделали жизнь аборигенов новой и удобной. В городах с промышленностью их стало больше трети от числа жителей и именно они держали на себе всю тяжесть колоссальной машины прогресса. В Кенте в некоторых районах города европейцев было до 60 процентов, это у заводов со сложной технологией, где почти вся управленческая структура - это приезжие. Авиационная и оборонная специфика требовала высокой квалификации и местных там немного и они не на главном производстве. Зато водители и кондукторы трамваев и троллейбусов - это мужчины-аборигены, что в России редкость и подобная экзотика из европейских республик сохранилась только в Прибалтике. Ну и торговля всех сортов - это для Средней Азии главная мужская профессия и престиж её у них удивлял русаков.
  Менталитет народа менялся с трудом и тому масса причин, исторические в том числе, как и генетика приспособления к очередному нашествию. Именно так русаков-большевиков изображала нициональная элита, интимно и шёпотом сетуя народу на родном наречии. Поскольку в школе на "отлично" и "хорошо" учились не все и потом материализм постигали уже избранные, то почва для антибольшевистской крамолы была благодатная и унавоженная общим языком и традициями. А именно мерзкие традиции большевики 20-ых годов и громили в первую очередь. Они были умными и зрили в корень.
  Нынешняя партийная номенклатура в этом плане прежним большевикам и в подмётки не годится. Это уже не борцы, сражающиеся за светлые идеалы, а чиновники при должностях и власти. Они ещё помнят о ритуальных действиях и молитвах, но чаяния прежних борцов уже не понимают. И лапотное бытие предков - это суть, а не оболочка жизни той эпохи. И, надевая кожаную обувь местного пошива, номенклатура подсознательно отвергает тяготы бытия лаптёжников. Так что события в Новочеркасске совсем недавно, тому яркое свидетельство. Чиновная власть заслонилась солдатами от народа, у которого появились бытовые трудности. Туго стало с продуктами и волнения очень умело использовали люди из пятой колонны, которая в обществе есть всегда. В виде затаившихся метастазов и кулинаров, способных из этого спроворить бунт. В Республике ко всему этому добавлялся и национальный фактор. Однако с продуктами питания и социальными лифтами здесь намного лучше, поэтому разгонять градус недовольства и волнений не так просто, ну и уровень многих проблем здесь иной в принципе, поскольку они и выросли из других обычаев и бытовой культуры других этносов.
  Корни республиканской Вандеи таились именно там. - Традиции и религия. Светский характер новой власти для религии был неудобен и некомфортен, однако просвещённому народу лапшу так просто уже не повесить и мулла мог говорить что-то поучающееи наставительное лишь двоечникам, так грамоты и не осиливших. Но были и другие вещи, которые выдавались за исторические и народные - это место женщины в обществе. В том числе и в семье. Большевики знали точно устройство семьи и место женщины в революционном процессе, поэтому вопрос её свободы поставили первоочередным среди общественных реформ. Какая женщина в обществе, такие и воспитанные ею дети и потом обществу иметь дело именно с ними, продуктом восточной женщины. Для этого её нужно освободить от пут традиций и гнёта средневековья.
  Будущая женщина ещё в школе должна узнать всю полноту мира вокруг и ощутить себя гражданкой ВСЕЙ цивилизации, а не маленькой азизой из бедной махали. Десять лет в школе - это большой срок и главные познания о жизни и привычки его постижения она должна впитать с воздухом свободы и бытовой революции. И на её генетику и семейное воспитание предстояло как-то влиять, чтобы "продуктус советикус" был гармоничным. В ключевых партийных программах КПСС эти ценности были приоритетными. При том, что семья всегда для общества ценность самодостаточная и туда со своим уставом не въехать, именно женщина и есть главных источник проблем. Открытое общество, свободная семья, чистые от грязи прошлого дети - голубая мечта любой революции. В Кенте ресурсы традиционных ценностей и семьи с патриархальными традициями составляли не более трети, при 65% коренного населения в столице. В промышленных центрах Республики картина менялась в обе стороны, иногда до доминирования светского стиля жизни и исчезающее незначимого патриархального, в аграрных районах - всё наоборот.
  И традиционное от генной специфики торгующих кланов - тяга к рычагам власти. Если у славян она особо не выражена, то местная генетика только туда и заточена. И опыта у неё не одно тысячелетие. Поэтому хитро...пые - это у русаков про них. И касается это всех, от рядового крестьянина, до чиновника в махалле, не говоря уже о властях повыше и позначимей, куда попасть - смысл жизни всего клана. Академик из местных этносов в Республике - это сразу же хор приспешников вокруг и перекос в научных публикациях и средствах на исследования и научные темы. ЦК его возносит и на нём катается, как на салазках и требует преференций для аборигенов в ущерб лучшим и успешным остальным. Началось это давно и поначалу имело рациональную почву и цели, но лишь поначалу. Дальше ген ущербности свою роль сыграл и вместо науки настоящей мы имеем местечковую, а потом и вообще никакую. Как и с искусством и прочим социальным.
  Семьи типа Кимов и Сонгов с хорошо образованными дочерями и сыновьями не были правилом, но и из общей картины традиционного общества Кента особо не выбивались. Просвещённые правители вроде Алишера Навои тоже происходили из знатной элиты той эпохи. Чернышёв хорошо знал, на что шёл, выбрав Юлию в качестве невесты и жены. Но он был из искандеров, а лучшая женщина из аборигенок только и ждала такой участи. Её могло и не быть. Точнее, и не должно быть, выбери Петя Чернышёв девушку белую! - Однако мужчина хотел жемчужину, на том ыпускном Юля была именно такой, Петя её убедил в личной самодостаточности и состоятельности и она убежала к нему. Если честно, все знают - лучшие восточные девочки хотят к белым парням, вот только опасаются последствий. Сёстры ей завидовали и радовались удаче одновременно. Но дети у них были от других мужчин.
  Братья же, торговцы преимущественно, на беглянку смотрели косо и особо не общались, их встречи происходили только изредка и в доме родителей, которые умерли уже на пятом году замужества Юлии. И отношения с ними у Чернышёва стали номинальными - поминки, свадьбы и похороны. В его присутствие на них сёстры и выглядели лучше, и чувствовали себя намного уверенней. Пнуть и уколоть братца теперь уже можно и воздать за все годы гнёта и подавления тоже. Их семья была хоть и просвещённой, но с традиционными правилами и приоритетами, где женщина всегда служанка и наложница. И их папочка в этом был обычным, от соседей, родни и коллег неотличимый. Хотя времена патриархата канули и новые люди вокруг диктовали и новые приоритеты.
  Дочери пошли в маму и яркость внешняя хорошо дополнялась и внутренней глубиной. Мамочка тоже умела постоять за себя и своими средствами пользовалась очень умело. За свою жизнь она трижды выходила замуж. Первый раз в 17 лет и родила двоих детей, в 26 лет муж погиб в аварии и она через год , будучи беременной, вышла вторично за отца Малики, которую родила через полгода после замужества, но и это замужество было недолгим, муж умер от инфаркта и она вышла в третий раз и родила Зою и Юлию. С новым мужем она прожила долго и, схоронив его, ушла за ним через полгода. Девочкиу неё получились отличными, а сыновья не очень. Не в кого быть самодостаточными умниками. В этом плане муж младшей ей нравился больше других и она ему тайно содействовала. В него и она влюбилась сразу же, а увидев отца, статного и умного офицера и его симпатичную жену-учительницу, перестала сомневаться в будущем Юлии.
  Стоит отметить и глубину влияния женщины на мужчину на примере дочерей. Так Альфия сразу же после замужества Юлии переменила вектор интересов в мужской материи. Узнав Петю и его мир, ей захотелось аналогов и в мире окружающем. При её искристой привлекательности и темпераменте это получалось легко, но уровень Пети она чтила и хранила ему верность - высшее, на что способна женщина. И имидж Пенелопы - это прототип любящей женщины. Теперь она подобную премудрость знала по себе. Если до Юлькиного замужества она позволяла себе художества за пределами супружеского альковаохотно, то, узнав Петю, срывалась с петель в крайних случаях и только со славянами. Хотя по кругу общения их найти было трудно. Ну и именно близость с Петей обогатила её тем, что стали ценить в ней претенденты на внимание при карьерном продвижении. Недоступность при яркой привлекательности и остром уме перевешивали ванильную податливость других фавориток и двигали её, а не лояльную и согласную на всё.
  Не дружить с мужчинами при её должности трудно, однако дружба с ними была согревающим душем в предвкушении затей 25-ого числа в доме Юлии. Некорыстная дружба с мужчинами вызывала ответную реакцию у женщин и близость с ней стала стимулом возвыситься для многих. Щедрая душа счастливой Альфии имела кучу поклонниц и поклонников и круг её влияния включал самые разные кланы и общества, от которых она могла узнать что угодно и о ком угодно. И ей открывались, зная, что их не выдадут. Иногда Петя просил её раскопать что-то интимное и она понимала суть этой просьбы, всегда конструктивной и потом выливающейся в положительные перемены в городе. Без глубокой симпатии понимание невозможно и именно взаимность в понимании интересов составляла основу отношений Петра Чернышёва с сёстрами жены и наиболее флюидной из них Альфии. Причастность к этому их сближала и делала тайными сообщниками, а это острее и тоньше самой проникновенной и криминальной связи. И, работая для него, она была не сообщницей, а единомышленницей, что возвышало восточную женщину до небес. И с миром патриархальных традиций её уже ничего не связывало.
  Примерно то же произошло и с остальными сёстрами Юлии. Малика тоже прониклась ценностями искандера Пети и на жён высших лиц города, области и республики, ходивших за красой и очарованием в её салон, теперь смотрела глазами Пети, насмешливо и с интересом. Иногда 25-ого они разыгрывали что-то из тематики салонов и она играла сразу всех, как бы давая бенефис. Именно Малика составила и затем пополняла схему слабых мест жён и любовниц сильных нынешнего мира и, глядя на эти таблички с краткими резюме, решения по важнейшим задачам бюро обкома принимались очень продумано и глубоко, поскольку подноготная и виновных и проверяющих видна до самого дна. Муж, занятый на прокурорской работе, считал жену смазливой давалкой и в последние годы старался её не дразнить и особо с клиентами по проверкам не грешить. Жена ему попалась очень проницательная и запах женщины чуяла всегда. Даже, если соперница только в проекте.
  По-врачебному циничная Розия на Петю смотрела с особым интересом и видела в нём исключительного искандера. По своей работе ей с европейцами иметь дело приходилось всегда и их уровень от аборигенного она различала хорошо, не смешивая животное с высшим. Петя и здесь был выше похвал. Свою долю признательности мужчине она выделяла очень умело и не путалась в тенетах сестринских кружев и заморочек. Генетическое и самое утробное - вот чем она угощала своего кумира. Он искренне восхищался её дарами и выделял в своих милостях очень глубокими и проникающими инъекциями страстей. После этого она чуть не сутки находилась в наркотическом анабиозе, усваивая и размещая в себе полученное от мужчины. Так бывало нечасто, но регулярно. И быть его виртуальной женой один или два раза в квартал доставляло удовольствие. Их связь была спонтанной и ничем более не сопровождалась. Но как врач, она следила за аурой мужчины и любые поползновения на её чистоту и свежесть тут же усекала скальпелем своих возможностей. Будучи отличным специалистом и красивой женщиной одновременно, она имела рычаги влияния и круги общения, которые могли утопить и возвысить кого угодно. Ради Пети она готова на всё. Отправить поганца на тот свет - тоже! И это её нисколько не смущало, поскольку цинизм профессии только исполнял волю женщины.
  Не менее преданным поклонником искандера была и Адель. Хотя это особо ни в чём не отмечалось на фоне эксцентричных сестёр, но и она сумела найти нишу для собственной исключительности. Будучи на важном посту с медикаментами уже давно, она про тайные недуги клиентов знала всё. И во время необременительной болтовни с Петей в обществе умудрялась выложить такое, что мужчина зажмуривал глаза от восхищения, молча выдавая высшую похвалу женщине. Такое среднему уму не осилить! И Адель благодарно вздыхала в ответ, глубоко пряча полученное.
  Умная Адель дружила с неглупыми коллегами и их жёнами и в обмен на невинные нюансы семейных обедов получала бесценное про врагов Пети. Ей доверяли и считали членом клана главного искандера области. Более того, общество считало его лучшим кандидатом на высшую власть в Республике. Интеллектуальные аксакалы помнили первых комиссаров Туркестанской республики и русаки, на их взгляд, были лучшими. Так как Чернышёв из той же когорты, то пришла пора сдать местную национальную колоду на свалку. - Не годна генетически! И именно эти аксакалы и интересовали её любимого искандера. Она стала посредницей и соучастницей номинально, а преданной однополчанкой по сути. Петя общности с ними не выдавал, понимая суть войны и правила победителя - его никто и ни за что не судит! А все беды и вину сваливают на повергнутого.
   АНТИМИРЫ. ОСЕНЬ 1975 ГОДА
  
  К этому времени много воды утекло с ледников в горах Кента и дружба Алхана с сослуживцем по армии приняла иной уровень. Теперь семья Шадрина приезжала к ним осенью, когда южная жара сменялась сибирским теплом, а на рынке кишело от ягоды и запашистых овощей и фруктов. А сам Алхан наведывался к ним в самое разное время, отыскав в городе горняков кузницу, которая изготовляла старинное оформление для ставших модными профилакториев, пансионатов, охотничьих баз и рыбачьих кемпингов на 20-30 мест. У них при профкоме была бригада, промышлявшая этим делом и спрос на кованые ворота и калитки устойчиво держался на уровне. Он давал заказы и забирал готовое, отправляя багажом. В год получалось от трёх до пяти приездов. И он прикипел ко второй семье. Сын его узнавал и говорил "папа". Глядя на цветущую Зейнаб, он шутил:
  - Может, ты чуточку поубавишь в себе огня?! - Такую и без мужа - украдут!
  - Не украдут, потому что я замужем! И на мне это написано.
  Алхан очень деликатно относился к необычной семье и созданное женщиной только обихаживал и поддерживал. Он понимал, что есть женщина в этом государстве, и воздавал правительнице всем своим могуществом. За год его приездов счастливых денёчков набегало не более полного месяца и эти дни и недели для Зейнаб и деток становились праздниками. Семья знала, что папа их любит и отвечала взаимностью. А к наездам и отъездам привыкли - так и надо, работа у папы в другом месте. Жанна видела, что новая мама гораздо ярче и счастливее той, что была в Кенте, и романтика прежних сказок и принцах и королях потихонечку перетекала на Алхана. Он и впрямь был восточным магараджей, знающий и умеющий всё. И Серёжка тому был ярким свидетельством, папу поджидавший всегда и готовящий ему сюрпризы из умений и послушаний. Похвала папы для него значила очень много и Жанна с Зейнаб с удовольствием наблюдали своеобразное родство мужчин своей семьи.
  И со своей стороны Зейнаб следила за тем, чтобы муж не терял силы и потенции, подкачивая в нём мужское и животворное. Две семьи - для настоящего мужа много и ей не хотелось что-то в его механизме перегружать. Однако Алхан своё выполнял сполна и говорил:
  - Даст Аллах здоровье, доживу и до свадьбы Серёжки! - А Жанну выдам по высшему разряду. В России это не так кабально. И Зейнаб как-то ответила ему:
  - Жанна спрашивает, будет ли у нас ещё маленький. Хорошо бы братец. Серж ей очень нравится. Весь в папу!
  - Не будь Касимы и троих деток, я бы туда ни за что не вернулся! А ещё и Зихон на мне. Скурвится сестрица в момент! А у вас - счастливый остров! Я у вас отхожу душой и ни за что не оставлю. Кент - это гнилое место. Всякое дерьмо растёт быстрее гранатов и урюка. А братца или сестрицудля Жанны тебе одной уже не поднять, моя милая Зейнаб!
  Он прекрасно видел, что любовь, полонившая его и Зейнаб, очень плодотворна, а это редкостная редкость. Обычно она тщеславна и капризна, болезненна и нетерпелива. Семья же с Зейнаб полностью почивает на любви и производит её предостаточно для окружающего мира.
  С ней подружилась и жена Виктора Нина, она с удовольствием купалась в мире восточной подруги. Дом Зейнаб был наполнен чувством от калитки до спальни и она приобщала своего сына к очень редкому в бытие нынешних семей - любви. Нине достало ума понять подноготную бегства из Кента и без расспросов, обыкновенным женским рассуждением и сопоставлением камешков и водички.
  А Алхану хватило здравого смысла и выдержки перенести такой вал чувственности, который свалился разом на его душу. И ту любовь, которой его щедро одаривали в Прокопьевске, он изливал на домашних в Кенте. Жена, занятая домом и ведущей ролью в ковровой артели, это приняла, как должное и в качестве мужского понимания доли жены в этом бедламе, а сестра, свободная от таких забот, углядела заморское происхожение всего этого в братце. Но по обыкновению ничего невестке не выдала. И в конце концов сообразила, откуда всё это. Такая тайна для неё могла оказаться чуть не смертельной, поэтому она не сделала ни единого шага обнаружить свои догадки. Положение брата стало очень высоким и любое притязание на его личную репутацию могло иметь оглушительные последствия для всех, в первую очередь - для домашних. Ранг младшей жены ей не оставлял другой линии, как поддержание мужа. И она это сделала.
  
  Как-то они с Касимой и Зихон обсуждали актуальную для махалли тему: образованная жена водителя трамвая по завещанию мужа ушла из махалли в семью белого искандера вместе с детьми. Муж приготовил заверенную в профкоме бумагу, где в здравом сознании оглашал свою волю. Женщина красивая, ещё молодая, с хорошей работой в комбинате и квартирой от трамвайного парка. Общество мутных старух и ветродуев эту женщину осуждало и предлагало массу достойных мужей из махалли, способных правильно использовать и ситуацию с квартирой и высокое положение самой женщины в комбинате. Зихон уход узбечки из патриархального болотапринялаочень близко к сердцу. И её выбор поддержала, имея в этом заведомую фору перед Касимой, которая находилась в ложном положении, будучи замужем за правоверным. Махонькая месть, но она её сердце согрела неимоверно!
  Уже поздно ночью и исполнив супружеский долг, Касима вернула мужа к этой теме. Он блаженно отходил от интимного, так и не находя единственного и симметричного ответа женскому обаянию и нирване. Жена молода, хороша, но слабее Илианы намного, хотя в этом есть и особая прелесть. К примеру, с Касимой он был могучим богом, покрывающим всех женщин Востока, а с Илианой - равным по силе и лишь самую малость покрепче.
  Об этой истории говорили все и везде и он про женщину-бухгалтера из комбината строймашин слышал самое разное. И осуждение, и одобрение в самых ярких красках и интонациях - уйти к неверным без калыма родне и перемены официального статуса восточная женщина не может! - Зулика Тойбергенова нарушила все правила и поддлежит осуждению. Тех, кто её выбор поддерживал, тоже немало. У него была своя позиция и он выложил это жене:
  - Представь себе, милая Касым, что подобное случилось со мной, - увидев глаза жены, он успокоил, - только представь и всего-то! Итак, я болен, родни на свете нет и ухожу к верхним людям уже скоро. Наша махалля на тебя и наше нажитое смотрит, как на халявный доход, который надо бы пристроить своим. Заметь, нажито тобой и мной, а достанется оно им! И они это уже делят так, будто оно им и принадлежит!
  - И что дальше? - спросила жена, желая познать о мире из самых надёжных источников, муж был как раз из этих - миром помазанных.
  - А то, что уж лучше ты достанешься такому искандеру, как муж "топора войны" и породишь желанных вам деток, чем нерадивым и лживым единоверцам! Искандеры никогда не пируют на горе вдовы. А вот родить с такой красавицей - это свидетельство пиетета и почтения! И твои детки от него имели бы фамилию типа Петрова или Синицына, а не Абдураимова. Как тебе - Лейла Синицына, а?
  - Ты так шутишь или это вроде завещания? - уточнила жена, не желая умничать и шутить на такую важную тему, и муж ответилнеспешно и всё обдумав:
  - Ну, так скажем, да, милая - это моё тебе завещание! - Хочешь, поставлю и печать профкомовскую, как у него! - И жена расцвела необыкновенно, всё поняв и оценив. И благодарный муж тоже стал особенным и жена в его объятиях так до утра и не сомкнула глаз во сне, замирая многажды и надолго в серенадах страсти и вожделения.
  Она была понятливой молодой ханум и её женский ум не отягощён особыми познаниями о мироустройстве по Дарвину и Бехтереву с Фрейдом, поэтому подсознательное и приобретённое она легко совмещала в любой последовательности. И очень прозорливо отметила, что муж изливает себя в невиданном количестве амброзии совсем не в неё, а в ту самую белую ханум из телевизора, которая первая жена искандера с машиностроительного комбината. Как он это делает, она хорошо знала!
  Обнаружив это в очередной раз, она поняла, что её виртуальный грех и не грех вовсе и с открытыми глазами отдавалась ласкам белого искандера из обкома, фотографии которого увидела в салоне парикмахерской. От его понимающей умной полуулыбки тихонечко сходили с ума многие женщины и въедливо обсуждали его брак с местной красоткой из торговых кланов. Ей искандер тоже пришёлся по душе, но она себя не выдала ни единым движением тела и глаз.
  Подозрения Касимы насчёт греха мужа с блондинкой из телевизора возникли не сразу, но потом растекались мелкими подтверждениями, суть которых она могла предугадать. Он периодически исчезал, будто на охоту в горы на горных баранов и дикообразов, привозил добычу, но аромат приключений она угадывала явственно! Поэтому возможна связь и с белой гурией, где-то и как-то мужем устроенная, почему нет? - Но в своей семье ничего не нарушено. Что ж, пусть будет белая гурия или кто-то другой, только бы это не сказывалось на её семье.
  И на этой волне подозрений собственная страсть к белому искандеру не казалась криминальной. Она о нём узнала порядком, читая газеты и не пропуская информацию из телевзора. И в ней отложилось, что белый искандер женат на кореянке давно и вкус к чёрным гуриям имеет давний, так что и от её прелестей вкусит с удовольствием, поскольку Касима моложе и свежее намного. Ну и умеет она новое и накрученное новой жизнью и свободой для женщины. И курс учёбы волшебству гурии она продолжила с собственным мужем, пользуясь тем, что тот в азарте игр потерял бдительность и больше отдавал сам, чем любовался женскими дарами.
  И одна из таких ночей стала особенной: к утру оба не устали совершенно, черпая из виртуального мира неслыханные ресурсы. Утром они занялись детьми вдвоём и выпроводили кого в садик, кого в школу, сами же остались дома, чтобы обсудить новую веху в семейной жизни. Зихон тактично удалилась по домашним делам, дав возможность старшей жене явить себя мужу в лучшем виде.
  Зулика была лишь поводом для глубокой темы о мире искандеров и правоверных. И Алхан просветил жену по части подробностей истории этой женщины. В чайхане собирались всякие люди и обсуждали разные житейские истории, но истина под действием коллективного разума очень быстро избавлялась от плевел и шелухи и про искандера и его чёрную ханум выявлялось много истинного. Муж, выкладывая подробности в адаптированном виде для жены, одобрял выбор чистокровной узбечки в пользу неверного и в таком варианте Касима разделяла почти все его доводы.
  В этот день у Алхана отгул и они за активным и глубоким обсуждением темы пришли к выводу, что надо на эту новоиспеченную смешанную семейку взглянуть самим. И к концу рабочего дня вышли на прогулку, чтобы у дома Искандера и его белой ханум из телевидения почуять всё в реалиях. Дорогу к их подъезду знала вся округа и интересу чёрной семьи к белой гурии никто не удивился.
  Они устроились на скамеечке в тени роскошной чинары напротив подъезда и с выдержкой восточных жителей стали ждать. Касима поглядывала в альманах с ковровыми орнаментами, а Алхан в журнал "Огонёк". Квартира на третьем этаже была с лоджией и девочек Искандера и мальчиков чёрной ханум они увидели и различили от гостей-соседей сразу. Они и впрямь уже помечены аллахом и просто светились изнутри. Первой из старших в доме появилась Зулика, она шла с покупками и детки сверху заметили её задолго до подъезда и выскочили встречать. Она была в трауре, но он её нисколько не затруднял и выглядел очередным нарядом яркой женщины. У неё взяли покупки и сопроводили домой. Касима отметила, что Алхану эта ханум тоже приглянулась, хотя он и скрывал это. Через час с небольшим пришёл Искандер и его так же искренне встречали девочки, что-то он им из покупок отдал, остальное нёс сам. И ещё через два часа появилась белая гурия, её привезли на машине и мощную ауру этой женщины Касима отметила мгновенно - Алхан чуть не вспотел от возбуждения! И она услышала от него совсем непривычное:
  - Хороша, чертовка, не правда ли!
  - Да, настоящая она не хуже той, что в телевизоре! - согласилась жена. И о белом Искандере на фото в салоне парикмахерской стала мечтать уже смело и без опаски, зная, что в таком возбуждённом состоянии муж ничего не учует. Алхан же в свою очередь размышлял и о Зейнаб, которая сбежала от живого мужа, прикрывая свой грех от правоверного. У искандера же в доме жили две женщины с детьми и только одна его собственная жена. А у него тоже есть вторая жена с его сыном, но живёт она в чужом краю. - И кому живётся лучше: Алхану или искандеру?
  Однако ответа на такой важный вопрос не находил и переходил к другому: счастлива ли Зейнаб, переехав в Прокопьевск? И уверенно отвечал: - Счастлива! Про вдовую узбечку-бухгалтера он знал немного, но полагал, что она куда попало ни за что бы не пошла и с кем попадя не дружила бы! - Значит, тоже счастлива. Так же, как и Зихон, живущая в его доме на положении полонянки.
  
  ЖЕНСКАЯ ПЕРЕМЕННАЯ В УРАВНЕНИИ ЖИЗНИ зима 1973-74 г.г. и весна 1974 г. Роман 2 года + Эмма, нэля, николя и луксор со своей семьёй, финиш весна 1976
  Эмма на этом витке бытия семьёй управляла в общих чертах и видела вещи только сильно выдающиеся, поскольку дома бывала лишь на выходных, отметая все субботние семинары, программы и официозы. И ей это сходило с рук. Так вышло, что сыновья Зу и Тоя девочкам и их компании понравились и это ничему не мешало: ни музыкалке, ни иностранным языкам. В тупик Эмму поставило предложение Маши научить Эльгена основам английского в обмен на фарси в исполнении сына Зулики.
  - Мама, он в школе учит немецкий и мы с ним по-английски самые азы, чтоб поздороваться и музыку послушать, сейчас битлы и прочее только на английском, надо же знать, о чём они. На фарси так же - привет, где живёшь, как зовут. Он на этом наречии говорит свободно, в деревне научился давно и теперь только форму поддерживает.
  - Ты до этого сама дошла или посоветовали? - спросила мама единственную из дочерей с фамилией Томпсон. Она должна быть леди без упрёков, а тут фарси и сын Тоя и Зулики.
  - Ты что, хочешь, чтобы он водился с Димкой Красниковым и там его сестричка Танька, она только-только без переэкзаменовки выбралась из пятого класса, и чтобы эта кикимора ему строила глазки? - выдала истинные мотивы подвижничества Маша и сильно озадачила мать.
  - Думаешь, фарси сродни английскому и он его осилит с твоей помощью?
  - Мамочка, у них одна и та же первичная колонна, это индоевропейская ветка языков, - выдала дочь и мама опять задумалась. - И потом, Эльген очень неглупый и парень. Такому с Танькой водиться не стоит.
  - Таня тебе не нравится, почему?
  - Она не дружит со своей головой. Зато задавака - ого-го! Юбочки и кофточки - вот и все её мысли.
  - И вот таким сложным крендибобером ты решила оградить её от Эльгена?
  - А что? - Два часа в неделю и он в другом мире.
  - Он тебе нравится? - прижала мама доченьку и та призналась:
  - Немножко!
  И мама не стала возражать, поскольку сыновья Зу и Тоя ей тоже нравились. Двенадцать лет Эльгена - не такой серьёзный возраст, когда возможны страсти до небес с девятилетней Машей. Средний восьмилетний сын Рамзан попал в оборот в другом месте и это как-то упрощало ситуацию с сильно характерной Катей.
  В этой связи надо бы поговорить с Зу, но днём занятой Эмме не до детей и она опять свалила домашнее на мужа. Тот обещал разобраться и спросил, как бы вдогонку:
  - Я недавно смотрел готовую копию картины и она отличается от оригинала. Ты её видела?
  - Готовую, нет, а что?
  - В этой копии Той смотрит на тебя так, будто вы давние любовники: она это придумала?
  - Конечно, я про существование таких продвинутых аборигенов до картины и не подозревала.
  - Тогда зачем она это показала? - Женька не врёт из принципа. Она так видит - это и в самом деле дар и только потом все понимают, что она ничего не придумала.
  - А я там какая?
  - Будто согрешить с таким нукером совсем не против.
  - Врёшь, чтобы задеть?
  - Но ведь задел? - улыбнулся муж и жена вскипела:
  - Я эту гениальную суку готова пришибить! - Она меня вывернула наизнанку! Возможно, позируя тогда и из вредности, я ей что-то такое и поднесла. Или из протеста, когда в итоге ничего не меняется.
  - Но дома Тою и Зу такой сюжет к чему?
  - А первая часть - что? - Она изморального кодекса строителей коммунизма? - Там я и Зу в той же кондиции. Вряд ли они захотят это показать деткам. Как и мы своим.
  - Я так не думаю, Маша уже всё понимает. Хотя рядом с мишками в лесу таких родителей не повесить.
  Через неделю Старостин обсудил проблему Эммы с Зуликой и они очень обстоятельно заговорили о делах деток, их пристрастиях и привязанностях. Особо разобрались с её мальчиками, они очень внимательно присматривались к самим себе в новых обстоятельствах.
  - А ты прекрасный отец! - заметила она после всего и он ответил:
  - Луксор, таких, как ты, жён не бывает! - и она решила, что чуточку задержится, поскольку задето самое важное в женщине. Потом ночью, встречая мужа и обсуждая с ним интимное, она поймала себя на том, что сравнивает Колю и Тоя во всём. А они не сравнивались и не прикладывались друг к другу совершенно!
  Секс с мужем - это хорошая физиология, нежные ласки и забота во сне, с Колей же всё проходило так, будто открывалась река чувств и она с ним барахталась в ней, лишь открыв дверь комнаты и с каждой новой секундой лишаясь части одежды, потом кожи, растворялась в его крови и витала по мужским сусекам, вдыхая их запахи и энергетику и взмывая на его мощном дыхании. И когда он орошал струёй, она сразу же знала вкус и глубину проникновения в плод. Ничего подобного с Тоем не бывало. - Только физиология с массажём и хорошей разрядкой.
  Осторожные беседы на эту тему с Нэлей ничего нового не дали: они с Колей забрались в самые дебри и там ни единой знакомой души и мало-мальски понятных обстоятельств и страстей.
  Их души настолько сблизились, что понимали друг друга с полувзгляда. Они иногда просто сидели за столом, беседуя об отвлечённых вещах и так же тонко ощущая близость. Ну и стихи! - Это была единственная вещь, в которой он превосходил её, хотя теперь и она пробовала себя, распевая уникальные колыбельные Зилоту. Потом показывала Коле и он из её нескладушек делал исключительные конфетки.
  Зу очень терпеливо всматривалась в его манипуляции с ритмом, рифмами и размером и наградой женщине были оригинальные строчки, написанные тут же. Эти поначалу инженерные и затейливые экспромты, посвящённые ей, заводили женщину круче самых изысканных и азартных ласк и он это знал. Но уже в ходе шлифовки на её глазах жёсткие конструкции исчезали и оставалось то, что именуют мелодией и грацией. Глядя на женщину, он писал её чувственный портрет, а она всем своим существом в этом участвовала и созданное вместе выходило отличным. Тепло тела он чуял взглядом и мог тут же проверить, так ли волшебны холмы и не испарилось ли колдовство заветного завитка над ушком. Чуять и отдавать - это стало так отработано, что порой они становились чем-то единым, очень утончённым и изысканным.
  Было ещё одно, связанное исключительно с Зуликой - он совершенно охладел к Жене Малышевой. Окончательно и бесповоротно! И Эмма удивилась, убедившись в этом случайно.
  Отношения детей переплетались, причудливо меняясь, но вектор притяжения Маши и Эльгена так и оставался неизменным. Ради этого он с Рамзаном учился коллективной драке, чтобы при нужде давать обидчикам сдачи и окорот. И через Николая Зу узнавала подробности дворовых разборок из-за девочек. Чаще всего источником информации для родителей бывала Катя, но и Маша иногда сообщала подробности дворовых хроник. Она сообщала по телефону, когда он звонил ей, сама Зу звонила лишь в крайних случаях.
  Когда они отметили годовщину, Зу решила приобщить к торжеству единственную посвящённую - Нэлю. Подруга пришла с удовольствием и поучаствовала в беседах на темы мужей и любовниц. И с нескрываемой завистью отметила:
  - Вы не любовники! У тех всё проще и дешевле. И если откровенно - это примитивный букварь семейных изменников. Ваша связь называется - ЛЮБОВЬ, так ярко любовники пылать неспособны.
  - Ты права и особенно это относится к Зу. Без неё не было бы ничего.
  - И вам после интима о любви говоритьхочется?
  - Мы и на эту лужайку забегаем, - улыбнулся Старостин, - но словесно эту тему исчерпали. Даже в стихах, когда можно что угодно, теперь намного глубже и фразы там стали аж жутковатыми, но нам понятными.
  - Она чертовка, а ты сатана?
  - Примерно так, и ей нравится быть негодницей и иногда эта леди выражается круче волжских бурлаков.
  - Как она выглядит при этом?
  - Это тоже обсуждали. Фотографий не сохранилось, но я и так помню эту леди. Иногда бывало больно, но она улыбалась и говорила: - Какой же ты мудак, почему раньше такого не делали? - Хочу ещё! И вот что про чертовок на картинах классиков. - Нэля, мы думаем, что у европейских маляров с деньгами всегда было туго и вместо нормальных женщин за гроши с жидкой похлёбкой страсти им позировали исключительно чувырлы. - Ну, какая женщина с достоинством и гордостью согласится мёрзнуть на подиуме за жалкую миску? - И общественность тоже руку приложила, поэтому только чувырлы. Или, к примеру, портрет богатой образины с выводком себе подобных. На них без содрогания смотреть нельзя! - Да, колер, да, прозрачность, да, стиль, но ни единой героини и божества. А настоящая чертовка обаятельна и хороша до безумия! У великих литераторов, да и в нашем народе "чертовка" - кто угодно, только не уродина с помелом. Зу в роли служительницы ада - самый верх совершенства. Ни перекошенных от злости губ, ни зелёных от ненависти глаз.
  - Зовёт с собой в самые гнидники и вы следуете за ней?
  - Там, где она, гнидников не бывает! По себе знаю.
  - Прошёл год, всё установилось, кем вы теперь друг другу?
  - Трудно сказать. По времени нашего общения - набирается всего-то пятьдесят два часа, это меньше процента ото всего дневного, но оно весит больше остальных девяноста девяти и мы живём этим.
  - Работа, дом, семья - значат меньше?
  - Тут арифметика не годится! - Я бы так сказал, что теперь ею дышу и она моя кровь. А семья - это другое и оно само по себе. Ты и сама это знаешь, раз спрашиваешь. Как и работа - она в нас держит общее напряжение. И это тоже особая ойкумена: мы в ней большую часть бытия и сгораем именно там.
  - Сгораем, сгорели и что осталось? - В обеденный перерыв по пятницам!
  - Я бы эту перезарядку батареек назвал высшим штилем.
  - Батарейки и высший штиль?
  - Да, высший и имя ему - реинкарнация!
  - А ты, Зу, у тебя к нему такое же?
  - Понимаешь, Нэля, мы вместе и этим сказано всё! Так что насчёт реинкарнации Николя прав, она взаимная. - Я не могу без него, а он без меня. Ко всему прочему, я узбечка! - Не русская, как ты, а, по-вашему, я чёрная. И он этого не заметил ни разу, называя божеством и подтверждая всем своим существом. Я с чёрным мужем не так свободна и открыта, как с ним, белым искандером. Мы попробовали и обошлись без объятий и постели целый месяц и всё так же искрились, встречаясь и обсуждая кино, погоду, цены на рынке и проблемы детей. - Так что, по-твоему, у меня к нему?
  - Всё так, меня смущает другое: рано или поздно ваша тайна откроется. - Что тогда?
  - Хорошего в таком разоблачении мало, - вздохнул мужчина, - но Союз велик, уедем куда-нибудь и начнём сначала, уже с детьми. Хотя лучше обойтись без этого!
  - Без чего этого? - Она с мужем, ты с женой и тайное супружествораз в неделю, ты об этом?
  - Два развода и куча грязи - слишком дорого для построения нового. Вот я о чём. А так страдаем только мы и то немножко. - Правда, Зу?
  - Да, ты прав, к тому же, в новых условиях прежней чистотымы не сохраним. Её вытопчут грязные сапоги махалли и прочей общественности. Сейчас же у нас кристальная чистота во всём. Его жена счастлива и перестала устраивать сцены, а мой муж питается мною в удовольствие здорового мужика. И ему в голову не придёт искать криминал. Разве что найдётся продажная душонка и замутит им головы. Дети ухожены и дружат. Сами дружат, а не мы их свели. - Думаю, нас с Колей хватит надолго.
  - Вот что, семейка Старостиных, не берите в голову мои вопросы, я вас тоже люблю и моя тревога от этого. Однако вашу явку пора менять. Конспирология что говорит? - Меняйте явки хотя бы раз в год! Я тут для своих нужд такого же характера присмотрела одну комнатушку, сейчас она свободна. Хотите?
  - Конечно! - ответила Зу и Нэля достала ключ. Раз такой случай, решили место посетить тут же.
  Там было по-домашнему уютно и они выпили чаю. Зу стала женой и хозяйкой, а Нэля и Николай гостьей и мужем. Зулейха осмотрела шкафчики и соорудила и чай и любовные добавки: научившись любить однажды, потом это становится природной профессией.
  В чашке мужчины плавала розочка из комнатного цветка, а у гостьи листик запашистой душицы с чем-то более основательным.
  - Да-а-а, - протянула Нэля, отведав напиток и помолодев летна десять , - вам и в самом деле есть что терять! Я со своим Геной такого сотворить не смогла ни разу, а у тебя вышло с половины оборота! И теперь понимаю, что тебя знала в слишком общих чертах.
  - Спасибо на добром слове, но в этом виновен только он, иначе была бы заурядная заварка! И выдержке научилась тоже у него. А лживой сукой была всегда, только редко случай подворачивался. Теперь же я и актриса, и сука, и ангел в одном лице. - Правда, Ника?
  - Да, милая! Я тут подумал, что мы с Нэлей могли бы дружить любящими семьями: мы с тобой и она с Геннадием?
  - Раз в месяц после субботней планёрки? - подхватила идею Зу и Нэля поёжилась, соблазн был очень велик, да и возрастные амбиции Гены могли пошатнуться, глядя на безумное роскошество молодого русака и цветущей узбечки. Но она этих истязаний духа хотела со страстью изощрённой мазохитстки - Коля, любящий свою подругу, манил без меры и чуять его дыхание и ласки к другой хотелось, несмотря ни на что!
  - Я с ним это обмозгую, - пообещала она, - а за щедрость спасибо! Он меня любит по-настоящему и на тебя не скоро позарится, а со мной хуже - я трезвая и стану вас сравнивать. А это не есть хорошо! Зависть может заесть и тогда дружбе конец!
  - У нас с тобой есть Коля, он от таких недугов лечит мгновенно!
  - У нас с тобой? - удивилась Неля.
  - Да, я твоя подруга, Коля мой муж и тебе тоже друг. Я ему верю во всём. И могу оставить с тобой на необитаемом острове, зная точно, что он сделает, а чего тебе ни за что не добиться!
  - Мне бы такое! - вздохнула Неля и попала в объятия Коли и Зу. И сомнения улетучились сами собой. - С ними жизнь станет заметно ярче.
  Прошли ещё 93 недели тайного брака и каждая четвёртая и пятая встреча была с Нэлей и Геннадием, директором главка. Геннадий был как бы нагрузкой к дару судьбы и она к бантам и упаковке отнеслась с пониманием - без неё нет и подарка! Сам подарок - Коля Старостин, любящий Зу. Это был конец весны 1976 года.
   КАСИМА поход к своему искандеру 1975-76 годы
  
  Подпав под сокрушительное обаяние главного Искандера и почувствовав силы для собственного роста по части женской самодостаточности, Касима решила для начала прочитать его выступления в областной газете. И в районной библиотеке перелистала подшивки за несколько лет. Библиотекарше сказала, что готовит информацию для ковровщиков и та ей устроила закладки на нужных местах. Газеты она раньше в рукибраларедко, а первые полосы и вообще никогда не читала, так что этот опыт у неё был первым. И там, где Чернышёв говорил о вещах понятных, всё выглядело очень импозантно и она переводила прочитанное на женское чувствование звука. Некоторые вещи выглядели отменно и она эти фразы выписала в тетрадь, где было про шерсть, строчки, покраску и вёрстку ковров. Когда по телевизору показали его визит на прядильный комбинат и беседу с работниками, то она впервые ощутила что-то похожее на ревность, глядя на женщин в косынках с восторженными улыбками искандеру. Прочитав про него всё, в том числе и партийную периодику, она узнала, что он старше неё на 18 лет и женат на самой яркой из дочерей кланов Ким и Сонгов. Научная жена стала музыкантшей и дома у него поселилась тоска. Это она отметила по одному материалу из новостей по телевизору. Пройдя школу молодой жены у Алхана, она почувствовала вкус к изыскам и извращениям женской власти и попасть в лапы такого умного искандера уже не казалось девичьей фантазией.
  И в ходе собственного процесса, название которому - взросление и осмысление молодой женщины, Касима отметила параллельную орбиту Эммы Томпсон. О ней говорили так же часто, как и об искандере. И её репутация шла повысочайшему уровню. Если кто-то ей сообщал о неладах и тяготах личного или общественного бытия, то она всегда отзывалась. И ей доверялись так же, как и искандеру. Болтали всякое, но её имя с искандером связывали часто и многие. Со стороны и ничем особым не обладая, она эту общность тоже чуяла. Просто чуяла и всё. И она стала внимательно смотреть на содержание передач и как выглядит "Эмма - топор войны". По-женски и придирчиво и иногда педантично оценивала всю её экипировку от манер до одежды и причёски.
  Мужу она тоже нравилась и совсем не так, как ей. Ей попался журнал с её фотографиями и подробной беседой о работе над фильмом о любви. Глянцевый журнал и гламурные снимки советской дивы ничем не уступали заморским и Эмма их всех явно превосходила интеллектом. Глаза у неё умницы, а не выставка умений визажистов. Работа с красками научила видеть нарисованное на естественном и в этом отношении "Эмма - топор войны" выглядела и в самом деле воительницей в мозгами наперевес против смазливых глупышек. И осознание этого привело к тому, что она знала и так: - главный Искандер выбрал в союзницы равную по женской силе диву и вокруг него всё правильное! Она провела пальцами по фотографии и как бы приобщилась к прелестям этой дивы. Неожиданно для себя Касима ощутила шёлк прохладной кожи роскошной блондинки. И представила, как бы это же с ней сделал сам искандер, имеющий всякие касательства,пустьиделовые. Их с искандером никто не видел, но так и должно быть: высшее меж богами грешникам неоступно!
  За последние годы в ней обострилась чувствительность пальцев и кожи фаланг настолько, что она могла писать картины из волн подобных субстанций. Она себя часто проверяла на лице своего мужа, когда во время любовных игр скользила по дневной небритости и различала жёсткость в разных частях лица. Кроме обычного наркотика осязания в ней выработалась чувствительность и она видела, что щетина неоднородна и по жёсткости тоже. Мягкие чуть не шёлковые ворсинки чередовались с жёсткой стальной проволокой и рыжеватой упругой бронзой. Особенная щетина по части длины и жёсткости росла на подбородке. Там она была неровной как по длине, так и по жёсткости. Поскольку в постели с мужем она не могла равняться даже теперь, то зачастую отключалась от активного секса уже через четверть часа и покорно принимала мужское почитание, круто замешанное на власти силы. Сила в Алхане стала очень значимой и разноообразной, поэтому соперничать на этой ниве Касима не могла, да и гимнастика былого интереса уже не вызывала.
  Зато в ковровом деле она преуспела. Та же чуткость пальцев и гибкий женский ум подсказали шаги, с помощью которых она достигла новых высот: второй план рисунка ковра, который смотрелся как волны на море основного орнамента. Это получалось от разной длины каждой нити и вкраплений шёлка, придающих особую серебристость и отливы на большом полотне ковра. Размышляя над спонтанными волнами, Касима стала задумываться и над тем, как из них сотворить нечто осмысленное.
  Как-то муж в очередной раз взял её с собой на какой-то семинар по древней культуре, там были старинные картины, фарфор, майолика и несколько полотен современных художников на исторические темы. Семинар проводило общество "Знание" с привлечением художников и этнографов, одним из организаторов была Илиана и она предложила Алхану легальную встречу при всех, они такое иногда практиковали и научились не попадаться. Выставочный зал располагался в центре города, экспозиции менялись часто и туда ходили больше из соображений престижа, чем интереса к искусству или науке. Смотреть и изучать старину в этот раз пришли немногие, большая часть публики явилась себя показать и сравниться с другими, для чего и приоделась и оформилась красочно. Не стала исключением и Касима, но вскоре, исчерпав ресурсы тщеславия, она заинтересовалась картинами. И не столько сюжетами, сколько техникой и выписанностью самого полотна. Она впервые отметила вот так вплотную ту же методу - многослойность картины.
   Автор картины, художник в хорошем возрасте оказался рядом и она поделилась с ним мыслями на тему слоёв. Он ответил на доступном языке и очень деликатно указывая на элементы картины, которых она сразу не отметила. Слои - это иллюзия! С разных точек видно иное сечение хода мазков авторской кисти и есть такие точки, когда вся картина распадается на пятна и мазки, не связанные ничем. Эту фишку он указал тоже, нисколько не тревожась насчёт разоблачения такого жульничества, а только улыбаясь - сумей так!
  И впервые Касима не пасла мужа в стае расфранчённых хищниц, беседуя с человеком своего круга и интересов. Алхан не стал мешать жене и отпустил на свободу, наблюдая со стороны. Изящная фигура его жены в обществе нескладного маляра смотрелась особенной композицией среди раритетов старины и к ним пристраивались и подходили многие из когорты охотников, однако им не обломилось ничего. - Касима с раскрытыми глазами слушала музыку коллеги по живописи, знающего в своём ремесле предостаточно, поэтому охотников не видела в упор. И, не дожидаясь окончания сборища несмешиваемых личностей, она подошла к мужу:
  - Алфи, давай сходим в гости к Айпету Ваграновичу?
  - Что-то интересное? - спросил муж, такую смелость жена проявила впервые. Художник стоял рядом и беседовал с кем-то из приглашённых. Ему было за пятьдесят и внешний вид для него уже значения не имел. Художник уловил взгляд Алхана на себе и оторвался от собеседника:
  - Касима хочет посмотреть мои картины, я живу недалеко, три остановки трамваем. Поехали? - сказал он, обращаясь к мужу ковровщицы. И тот ни секунды не размышлял, хотя любоваться Илианой в её новом наряде хотелось ещё и ещё, но лучше не рисковать. Он только бросил взгляд туда и получил ответ, понимающий и прощающий.
  Мастерская художника располагалась на мансарде старого дома и, на взгляд гостей, сто лет не ремонтировалась. Скрипучие доски ступеней, росписи на побелке вместо обоев и каждый раз новым слоем без удаления прежних художеств, оборудование для художества тоже не новое, но основательное и из чего-то заморского. Единственное, что в мастерской обновлялось, так это ковры. Их просто уносили во двор и там они под струями дождей самоочищались от пыли времён и изображаемых эпох и после этого уезжали на дачу за город.
  Хозяин усадил гостей перед недавними работами и ушёл собрать что-то на стол. Мастерская граничила с домом такого же типа, но обжитого и уютного. В доме с ним жила сестра, на вид значительно моложе хозяина, и её сын пятиклассник. Похоже, парень был от последней и очень острой любви, так решила Касима, оценив увиденное. И в ходе беседы поняла, что художник ей доводится сводным братом. Застолье вышло недолгим и быстро перетекло в обозрение картин и рассказы о природе замыслов и путях их созидания. О технике тоже речь шла и гости в этом уловили как профессиональную гордость хозяина, так и его щедрость. Он не таил секретов волшебства, а дарил, понимая, что эта субстанция не тиражируется и только перетекает от одного сумасшедшего к другому. Молодая ковровщица на таковую не походила совершенно, однако он видел в ней женщину, которые почти все колдуньи. Художества хозяина понравились и Алхану и он решил, что надо бы что-то у него приобрести. Просто так купить неудобно, надо изобрести что-то другое. А другое - только ковёр Касимы. Отличный ковёр и такая же картина художника! - Но вслух об этом даже намёка не выдал.
  Визит к художнику стал первым из непрофильных визитов, когда ходят к людям из другой диаспоры и другого ремесла. И он состоялся по желанию Касимы. В целом это мужу понравилось, хотя к самостоятельности Касимы, как ковровщице-умелице с большим вкусом и фантазией он относился покровительственно, понимая насколько там всё хрупко и ненадёжно. Но все с чего-то начинают и вот такое начало - не худший вариант. Сама жена считала удачей и знакомство с Айпетом Ваганяном и тот уровень, на котором работал мастер кисти. Ну и женская гордость отметила собственную значимость, без которой мастер такого уровня профессиональным ни за что бы делиться не стал. Себя соблазнительницу она немного изучила и включалась в привычное для женщины ремесло приобщать и полонять. И отметила, что художник в её женские сокровищницы и хранилища прелестей не заглядывал, принимая всё существо одним пакетом. И слушал он с удовольствием и вниманием. И в этом не было восточной витиеватости и фальшивой вежливости, зато от полноты понимания женщину прямо-таки распирало. Даже муж не погружался в неё так глубоко, как это у художника вышло с первой же фразы. И от общения с ним, она лучше разобралась в себе, неясное прежде облекши в структуры профессионального от живописи. Он слушал и на примере своих полотен тут же выдавал технологию коврового дела для реализации многослойности и многомерности. Кое-что дошло и до Алхана и он с удивлением отметил высоты мышления своей жены, ранее ему неведомые. А этот мужик без возраста разобрался в ней одним махом. - Молодчина! И ему захотелось дружить домами, поскольку такое бывает не во всякой жизни.
  Вернувшись домой и оставшись наедине после всего домашнего, Алхан видел уже совсем не ту Касиму, на которой женат целую вечность. И впервые воздержался от любимой акробатики, пестуя в жене нежное и ранимое. И та молча внимала, оценивая по-достоинству мужскую жертву женским приоритетам. Он теперь не мог не сравнивать Илиану и Касиму и видел, что нужны обе. - Ещё бы и Зейнаб сюда!
  А Касима уже не могла без иллюзий об искандере. Через некоторое время она позвонила художнику и пригласила посмотреть ковёр, вытканный в новой технологии. Там ещё доминировали орнаменты, но волны по полю ковра уже имели сюжет.
  Он приехал на мотоцикле с коляской и сразу стал добычей для детей. Прокатились вокруг квартала все и не один раз и лучшим местом считалось маленькое сиденье на баке, с которого была иллюзия руления мотоциклом. И туда хотели даже девочки, поддавшись азарту мальчишек. Восточные женщины со скрытым интересом наблюдали за визгом детей и не особо на них покрикивали, понимая градус минуты. Примерить мотоциклетную каску - это нечто и детки рвали её из рук, надевая по очереди и выкрикивая: - Мам, ну, как я тебе? И мамочки их хвалили, подбирая выражения, чтобы ревности и обид было поменьше. Алхан в этот день работал и эйфорию восторгов урезонить было некому, а сама собой она затихла не сразу. Потом дядю Айпета угощали и тоже все вместе, гостю это пришлось по душе и он поставил мысленную свечку тому домовёнку, который посоветовал ехать на новенькой и ещё необкатанной "Яве-350". Полчаса вокруг кварталов махалли на малой скорости и с небольшой нагрузкой - самое то для нового мотора.
  На закуску у хозяйки был обещанный вариант новой расцветки и компоновки орнамента ковра. В ручной выделке ковров есть почва для творчества и они гораздо интереснее машинной набивки. Работа художнику понравилась, он в отсутствие мужа мастерицы о работе высказался так поэтически, уважительно и цветисто, указывая достоинства на самом ковре, что Касима без раздумий подарила его гостю. На это последовал ответный жест кавказского гостя, который сделал рисунок хозяйки на ватмане и тоже подарил. Ясное дело, его повесили на видном месте и шумно обсуждали, насколько мама Касима похожа и так ли красива, как на рисунке.
  Домашние впервые увидели многоликость и тонкое устройство красоты, которую художник только подчеркнул. И у Касимы под влиянием минуты и умелой руки художника разглядели кучу других достоинств. Пришедший утром со смены Алхан увидел портрет на стене прихожей и с удовольствием отметил его чистоту и прозрачность, в которых он хорошо разбирался стараниями Зейнаб и Илианы. Возрастной художник в красоте понимал толк и хозяин чайханы его зауважал ещё больше.
  Айпет приезжал по пятницам, поближе к вечеру и общался с детьми, а потом и с ковровщицами. Если в такой день дома был Алхан, они потом уезжали на ночную рыбалку к горным озёрам и почти всегда бывали с удачей. Рыбу выкладывали на кухню большой семьи и чистить её подряжались все детки. Но в семейном пире гость редко участвовал и уезжал домой отсыпаться.
  Новый и постоянный мужчина в доме - это всегда событие и девочки Касимы присоединялись к Зихон в обсуждении его достоинств. Их была масса и при этом солидный возраст не воспринимался никак. Зихон сумела разглядеть в нём сугубо мужское, не имеющего касательства с возрастом. А для Касимы Айпет был просто другом и единомышленником по искусству. Себя она относила к служителям нетленного, а не к ковровщикам и ремесленникам. В этом была главная фишка молодой женщины. И Зихон это отмечала, не зная в этом ничего неестественного - Касима не торговка на рынке и не прядильщица за станком, а нечто творческое!
  И в конце дипломатических шагов через несколько визитов гость предложил сделать портрет женщины маслом. Он писал портрет в их доме и сеансы позирования были около обеда, когда у ковровщиц перерыв. За полторы недели картина была готова и выставлена на обозрение. Сначала мужу, потом остальным домашним и от публичной демонстрации таких интимных прелестей муж и жена отказались дружно. И он перекочевал в спальню супругов, а для коллекции в союзе живописцев он сделал отличный портрет на бумаге. Он тоже вышел отличным и всем понравился.
  К тому времени Касима уже набрала хороший уровень многослойной технологии и участие в этом Айпета было очень значимым. Ну и они просто дружили. Ему 53, а ей 30 лет. И как-то незаметно тяга Касимы к белому искандеру поослабла, получив новый душевный запал и направление. Когда художник бывал у них, то особое положение Зихон в доме отметил, но ни единого слова не сказал и молодую женщину взаперти принял так же естественно, как и дождь с летнего неба. Второй жене Айпет тоже понравился и тот, почуяв и оценив эту симпатию, любезно предложил сделать её портрет на ватмане. Из спальни все ушли и не мешали, зная уже многое о тенях, контурах и прочем в рисовании. Он сразу же спросил, чего хочет натурщица и та сказала:
  - Не хуже, чем Касима!
  - Но ты не Касима, тебя зовут Зихон и вы совершенно разные. Я о другом спрашиваю: сделать контурный рисунок или теневой?
  - А какой был у Касимы?
  - Контурный.
  - Тогда мне теневой! - тут же заявила соперница. И мужчина сделал так, чтобы достоинства женщины заиграли в тенях. А это: поза, свет и мастерство художника. Освещение он устраивал очень долго и придирчиво, добиваясь известного только ему и, наблюдая за этим, Зихон прониклась его настроем. Она припомнила себя с одним изделовых партнёров мужа и замерла, отдавшись ему полностью. Это был несомненный этюд натурщицы с уходом в нирвану и художник не выдал своей проницательности, отметив в блокноте эту фишку молодой женщины.
  Портрет получился отличный и Зихон, показав его домашним, тут же уединилась с ним в комнате. Работа, если судить профессионально, была комплиментарной и даже слишком, но в этой ситуации иначе и нельзя, поскольку для пленницы восточных норм и порядков нужна хоть какая-то разрядка и компенсация за неполученное от общества. Своим отношением к ней он в доме ничего не менял и Алхан с Касимой новой живописной иконе в комнате Зихон только улыбнулись, поскольку в душе не были тиранами, а лишь сражались с демонами в душе Зихон.
  Портрет стал вдохновляющим знАком от богов и его надо поддержать. И в качестве благодарности Зихон придумала салфетку с креплением для мотоцикла, чтобы вытирать вспотевшие на жаре ладони. Они с Касимой чем-то подобным пользовались в своей мастерской. По правилам семейной игры Зихон выходить со двора и кататься на мотоцикле запрещено, поэтому она лишь со стороны любовалась феерией квартала, когда за праздником в их доме сбегались наблюдать все. И на виду для махалли Зихон всегда выглядела скромно.
  Сразу же после этого мелкие знаки внимания посыпались с двух сторон и возрастной мужчина без особого на то труда стал объектом тайной страсти молодой женщины. Наблюдая реакцию домашних за этим сближением, гость остановился на некоем уровне притязаний, не напрягающих Касиму и Алхана. Это было ухаживание мужчины за женщиной просто так, из уваженияк женскому началу. И он демонстрировал бескорыстие во всём, даже в минутки уединений, когда их не видел никто и уличить в сугубо интимном некому. Из таких уединений Зихон приходила тихой и возвышенной, с ненарушенной причёской и одеждой и без следов мужского пиетета на теле. Хотя за такое же время в её прежней жизни случалось всякое и полновесный акт любви в том числе. Но с художником кроме свечения никаких последствий.
  - Алфи, - сказала Касима мужу после такого визита художника¸ - по-моему, Зихон влюбилась.
  - Это чему-то в доме мешает? - спросил муж.
  - Милый, она влюбилась! - По-настоящему. Я её такой не видела никогда.
  - Айпет совсем невидный мужик и в возрасте, она что - для любви нукера подыскать не могла? - чуточку переиграл в цинизме Алхан и завёл жену с полоборота:
  - Из всех мужчин, приходящих к нам в гости без жён, Айпет лучший. Да, не нукер, но он тоже личность. И женщины влюбляются не только во всадников на шикарном коне. Она уже четыре года в заточении и с той поры сильно повзрослела.
  - Хорошо, пусть она влюбилась, что дальше? - Выпустить её к Айпету под подписку о лояльности? - Я в перемены Зихон не верю, потому что знаю её с рождения. Она всегда была и хитрой и лукавой. - Давай подождём!
  К художнику он относился доброжелательно и на рыбалках не раз убеждался в его открытости и прямодушии. Такой порядочный и простодушный мужчина управлять этой стервой не сможет. Вот и с их шумными детками подружился легко и видно, что без своих мужику туговато, так пусть хоть с чужими порадуется.
  Айпет изредка заходил в его чайхану и просил показать определённые типы натур из аборигенов. Особо его интересовали колоритные старики на ишаках из пригорода. Они позировали, а он им оплачивал чай и всё положенное к нему. Сам художник за столом не шиковал и обходился небольшой порцией второго. Или пил чай с шашлыком. И тоже не больше двух шампуров. В общем, он производил впечатление рачительного и экономного труженика и мало кто знал, что его доходы намного выше министерских. И выглядел он хоть и непритязательно, но всегда опрятно. И в заказчиках у него очень важные люди, которые даже краски для своего портрета заказывали в Голландии и Франции, там где их делали по старинным рецептам. Но об этом кроме самого маляра не знал никто, да и художник был очень деликатным и надёжным настолько, что ему доверялись, как доктору. И сине-красный мотоцикл "Ява-350" с коляской ему достался за одну только работу над семейным портретом. За год он писал до двух-трёх десятков таких работ, плюс что-то жанром и ценой поменьше. Но доходы его своим валом не разоружили и он писал очень многое для души и просто себе в копилку. Таких работ набралось не один десяток и жанры тоже разные.
  В то же время Айпет очень деликатно относился к дружбе с ковровщицей Касимой и приватные шаги с Зихон так или иначе проговаривал заранее. И Касима наступила на горло собственной гордости, начав беседу с ним о сексе не семейном. Особых истин на эту тему ей было взять неоткуда и Айпет это понял сразу. Такая чистота и доверчивость дорогого стоили и он просветил подругу откровенно и без стыдливых умолчаний и иносказаний. А потом прояснил ей буквально на пальцах женскую угнетённость, связанную с воздержанием. И уточнил, что самовозбуждение и удовлетворение - это дело обычное и многие женщины и мужчины живут именно этим.
  - И Зихон всё это время сама ублажает себя? - спросила Касима.
  - Разумеется, иначе она бы давно свихнулась. А так, только фокусы и капризы.
  - А тебя она хочет или любит? - наконец-то выдавила из себя Касима.
  - Сначала она меня хочет, а если всё срастётся, то и о любви можно поговорить. Но желания она не скрывает уже давно и готова сделать это в любом виде. Но есть ты и наши отношения, поэтому ей так ничего и не досталось.
  - И то семя, которое причиталось ей по праву, ты излил в другую?
  - Разумеется, я не могу себе отказать в малом и это совсем нетрудно. У меня нет жены и семейных обязательств, но с женщиной для секса всё в порядке. А твою невестку, если ты хочешь и позволишь, могу приобщить к коллекции, - улыбнулся мужчина, приглашая молодую женщину к сокровищам мужского цинизма. И та без колебаний его щедрость определила куда полагается:
  - Я отвернусь и "не догадаюсь", а ты ей вломи по самое не хочу! Я деток уведу и вам никто не помешает. - Может, угомонится!
  Друг из мужчины вышел надёжным и за час семейной прогулки Касимы с детками в зоопарк он сделал из Зихон послушницу из монастыря кармелиток.
  В другой раз Касима увела всех в кино про Чингачгука и послушница предавалась методам мужского воспитания чуть не два часа. И так не раз и не два: то кино, то игры на улице, то ещё что-то. Художник приходил, когда Касима уже с детками ушла, а уходил до её возвращения и занятая делами и детьми Касима "ничего не видела" и "ни о чём не догадывалась". Ситуация для Зихон изменилась кардинально и она сделала всё, чтобы Касима и Алхан её не поймали. В награду за понятливость во время игр с художником она получила серию рисунков, которыми любовалась тайком. На вопрос Касимы, какова Зихон в постели, тот ответил одним словом:
  - Ненасытна! - При этом я уверен, даже не касаясь тебя, что ты тоньше, изящней и гораздо вкуснее. И каждое излияние примешь с особым стенанием и плачем. Но мы дружим, Кэс, дружим по-настоящему и высшее с грехом не смешиваем.
  - Секс со мной - это грех?
  - Конечно! - Будь ты свободна и я бы пытался перетащить тебя на свою сторону, тогда иной колорит. И по этой части я бы расстарался по-полной. Но мучить замужнюю - нет!
  - Из твоих женщин незамужние есть?
  - Одна и та развелась недавно. Остальные замужем. Но они на другое и не расчитывают. С тобой не так всё. - С тобой только высшее!
  И молодая женщина с подачи зрелого мужчины стала различать источники блаженного состояния золовки, сравнивая полученное от художника с эрзацем от самоудовлетворения. Нетронутая и вся в соблазнах - Зихон совершенно невменяема, после игр с художником она становилась чуть не шёлковой. Но кроме Касимы этого не знал никто. Однако художнику по большому счёту эта дама не очень нравилась и он ею занимался из любви к искусству и уважения к неогранённому таланту и самобытности Касимы.
   Её отношение к ковровому делу отдавало дьявольщиной и волшебством владения колоритом и нюансами глубины цвета, а чуткость пальцев и вообще редкий феномен. Придуманная ею система многослойности ковра не имела аналогов и не могла быть скопирована механически: всё изящество и волшебство покоилось на интуиции и чувстве меры. Многослойность как метод и направление давала массу вариантов для творчества, хотя производительность при этом падала и заметно. Но ни саму мастерицу, ни её партнёршу это не напрягало, поскольку женская тяга к изяществу доминировалав обеих. Художник давно общался с ковровщицами Кента и Республики, заказывая ковры для себя и родни с Кавказа, однако подобную парочку мастериц видел впервые. Сестра Алхана симулировала нарушенное зрение и из дома ни ногой, а его жена - редкий тип светской женщины из аборигенок, занятой ковровым ремеслом. Никого из старших в доме и пятеро деток от 6 до 15 лет. Детки ухожены и воспитаны по-местным меркам.
  Понимая о жизни женщин предостаточно, любопытную и старательную молодую ковровщицу он немножко даже любил. Это выходило само собой и ни к чему не обязывало. Однако терзать Зихон, зная, что Касима рядом и ревнует, ему нравилось тоже. И не менее одного-двух раз в месяц Зихон получала полновесную порцию мужского и от мужчины. В такие дни изящная младшая стройная умница соображала намного лучше и выдавала своему учителю сумасшедшие идеи колористики. - Ревность - отличный стимул для многого.
  
  Как-то после очередного обмена творческим идеями, переходящими в глубоко личное, касающееся души женщины и её сексуальной субстанции, Айпет сказал Касиме:
  - Тебе бы надо остановиться, это ненормально: ты просто одержима любовью к белому искандеру. Она так и льётся из тебя. Ты восточная женщина и такое - чистая погибель! Пока муж не видит, это увлекательно и волнительно, однако он может догадаться.
  - Это меня давно мучит, но я из него никак не выберусь, посоветуй, как? - призналась Касима после длительного молчания, радуясь тому, что Айпет проницателен и не путает деликатность с лицемерием.
  - Ты думаешь, фаллос искандера тебя излечит от чего-то?
  - Может, это и не сам фаллос? - Пока я только болею от этой фантазии. Если она станет явью, возможно, во мне что-то переменится и я перестану болеть.
  - У тебя отличный муж, он тебя любит и пестует по-полной, почему искандер? Я узнавал у сведущих людей и никто не грешит на Алхана по части игр с женщинами. Уж при его-то положении такое прилепить к нему - раз плюнуть. Но не лепят.
  - Понимаешь, не в этом дело, а во мне! - Ай, та, которая млела от его внимания и рожала ему деток в радости, сладости и любви куда-то тихонечко испарилась. И новая во мне его уже и не так обожает, и не на всё отзывается. Я лежу с ним и ту, что когда-то плакала и визжала от его игр, найти в себене могу. И он это чует. И слабеть я стала быстрее, чем прежде. Уставать тоже. Нас связывает только семья и заботы о ней. Отец он отменный. Но этого мне уже мало. А его в новую себя не затащить. - Что делать?
  - Если не идёт игра с родным нукером, с чего бы ей пойти с незнакомцем-искандером? - У него такая же физиология, возможно, чуточку изощрённее и с бОльшим уровнем декадентства, в остальном же он мужчина с фаллосом, который в тебе может и разрушить кое что.
  - Разрушить?
  - Кас, ты удивительно тонкое и изящное создание и, мечтая о нём, как бы пишешь картину. Она прекрасна, как и ты сама, но этот придуманный мужчина - он белый! Их мир иной совершенно и ты тут же в нём потеряешься. Он может что-то подарить, а может твоего изящества и не заметить. И это в тебе убьёт чистую творческую сущность. Я тебя слишком ценю и уважаю и опасаюсь, Кас, не делай этого!
  - Поздно! Я уже вся в нём и мечтами в тягости от него.
  - Даже так?! - качнулся удивлённый художник.
  - Да, как нукер на белом коне для маленьких девочек, так и он для меня!
  - Он белый нукер, а ты чёрная девочка, Кас, чёрная!
  - Предположим, ты прав¸ всё-таки ты мужчина и про мужское знаешь больше, но мне кажется, что с ним во мне проснётся другая особа. Она белая, понимаешь, Ай, белая! - У неё и среда обитания другая, я туда хочу, но не могу, потому, что чёрная! Ты сам чёрный и понимаешь, о чём я! - её гуру вздохнул и задумался, на затронутое женщиной тремя словами не ответишь.
  - Я не совсем чёрный, Касымджан! И ты тоже. Это в нас зреет, если мы его пестуем и питаем. Я пестую и подкармливаю это уже давно. И уже чуточка искандера во мне есть. Если бы ты стала моей спутницей, то мы, оба чёрные, двигаясь в нужную сторону, сильно бы побелели. Потому что того хотим! Чтобы стать белой, не обязательно жить в доме белого. Надо жить по их нормам и правилам.
  - И семя белого в тебе от чужих жён? - догадалась Касыма.
  - Признаюсь - да!
  - Вот видишь и у тебя это через зачатие! У меня нет иного выхода, как сделать так же - самой зачать такой плод!
  - И как ты себе его представляешь, это интимное наваждение?
  - Он прогуливается где-то невдалеке и просто ждёт. Как только я найду его, он уведёт с собой, мы уединимся, я приму его семя и усну в его объятиях. А утром от него выйду другой, уже полностью белая. А чёрная, та, что привыкла к Алхану, с ним же и останется. Я и ту и другую откуда-то знаю. И с каждым разом, ту, что где-то прогуливается, вижу всё более отчётливо.
  - Похоже, Касима, с тобой играет подсознание. Оно проверяет тебя на прочность и состоятельность. И та, что прогуливается невдалеке, как раз и есть тот, зреющий в тебе новый образ. Он зреет и периодически приучает к себе.
  - Ай, я не свихнулась и различаю сны и реалии. Но иногда я чую в себе фаллос искандера, а не мужа!
  - Он другой?
  - Да. Размеры те же примерно, но форма не такая. И наконечник тоже. Он тоньше и изящнее и во мне разгуливает и ублажает мою суть нечто особое, будто кистью художника, пишущего маслом. И его сок с другим вкусом. Он говорит с моим плодом и у нас диалог. Долгий и обстоятельный. С Алханом иначе - он гасит пожар! - Всё и сразу.
  - А твоё подсознание очень подковано в этих делах, - улыбнулся художник, не скрывая иронии, - у натуральных блондинов всё примерно так и есть. И без солидной практики с легионом искандеров в художествах секса не разобраться. Такое - только у профессионалок!
  - Моё подсознание - изощрённая блядь? - в том же тоне спросила женщина и мужчина не задержался с ответом:
  - Не просто изощрённая, но и с дипломом не ниже кандидата наук!
  - Имея такого консультанта внутри себя, о чём я спрашиваю тебя?
  - Вот и я о том же! - расхохотался мужчина и женщина к нему присоединилась.
  
  После того откровенного признания прошло время и Касима потихонечку перешла на иной уровень собственного понимания мира. Художник основательно разобрался с её образами и мерками и назвал их своими именами. Названные иначе, они и роли свои сильно поменяли.
  Художник стал желанным гостем и все домашние дядю Айпета ждали с нетерпением, поскольку общение с ним ни на что в мире не похоже. И не только из-за мотоцикла: у каждого был не один рисунок с собственным ликом. На них все были ярче, красивее и интереснее. К тому же, он всех приучил к рисованию и его похвалы ждали так же, как и очереди позировать для шаржа и придумывали для этого рожи и позы. И Касима точно знала, что более надёжного человека для своих потаённых мыслей у неё нет. Но быть пособником для реализации её мечтаний о искандере Айпет отказался сразу. Чтобы избавить женщину от иллюзий, он достал из тайника её портрет, написанный по эскизам. Это была обнажённая чёрная гурия после любви с нукером. Уставшая, истерзанная и счастливая.
  - Ты со мной это делал? - спросила она, выпутавшись из пелены чувственности, порождённой зрелищем. Это было мазохистическое самосозерцание. Именно такого она хотела от искандера и только ему могла отдаться так сильно. И тайное из мыслей молодой женщины этот возрастной маляр выдал ярко, цинично и призывно. Он ответил, будто только что мыл её под струями душа и потом нежно промокал тело тончайшим полотенцем, помня, чего вообще не следует касаться, а куда кровушки прибавить основательно:
  - Откуда бы я узнал в тебе такое?
  - Но у нас даже объятий не было? - растерянно прошептала Касима, чуя и его в себе и себя с ним.
  - Мне этого не нужно, я тебя и так вижу насквозь!
  - И какая я?
  - Не буду рассусоливать и тешить твои кружавчатые иллюзии подробностями. Скажу одним словом - восхитительная! - и женщина погрузилась в нирвану, догадываясь, как долго и часто этот мужчина бывал с ней наедине, чтобы написать подобное! В их спальне нет большого зеркала и она себя никогда не видела даже после рутинного секса с мужем и поэтому не представляла, какой может быть после демонической оргии. Однако Ай это знал во всех подробностях и выложил на блюдечке с голубой каёмкой. И выложил без корысти, по-дружески и это выглядело так естественно, что она просто приняла к сведению.
  
  Прошло ещё несколько недель и Касима опять оказалась в его мастерской. На этот раз он показал и другие работы. Такие же откровенные и прекрасные. Судя по датам, они написаны в течение двадцати лет. Двенадцать портретов двенадцати женщин. И в ней проснулся дар исследователя. Она отметила пять работ с особым проникновением в женскую суть.
  - Да, они особые - это очень близкие женщины. Назвать их любовницами не могу, но с ними у меня было всё. И очень долго. Так что я в этом кое-что понимаю. Если хочешь добиться внимания своего искандера, то придётся пройти большую школу. Ему вряд ли интересна очередная узбечка, готовая на всё и сразу. И, если он не твоего круга, то попасть к нему через головы окружения не получится.
  - Ты что-то имеешь в виду конкретное? Или это так, для музыки в комнате?
  - Если бы я, к примеру, работал инженером на авиазаводе и у меня была квартира из трёх комнат, я бы ни за что её не устлал коврами из магазина! - Только ручной работы, чтобы жена и детки чуяли уют и тепло женских рук, глаз и отличного вкуса.
  - И?
  - И держал бы руку на пульсе слухов и сплетен про этих волшебниц. - Тебе надо стать известной и ему тоже!
  - Вот теперь ясно. Но не всё.
  - Перевожу на язык потребителя и рекламы производителя: есть сорок заказчиков ковров и в их дома идут сорок непохожих друг на друга шедевров! Эти сорок сороков и двигают твоё имя навстречу желанному искандеру! Другого пути нет. И кроме тебя никто мешок фасоли не почистит и царский дворец не убёрёт, а бельё и одежду соперниц-сестёр не перестирает! - Жизнь не сказка и тут всё надо самой. Женщина вздохнула и согласилась, иного пути к искандеру нет и не будет. И она трудилась, как Золушка, так же не уверенная в счастливом конце своей несказки.
  Только верный Айпет видел удивительные метаморфозы женщины, выбравшей поднебесную и запредельную цель. Кто бы ни был тот самый искандер, но гурия на него запала удивительная, хоть и чёрна, как сама летняя ночь. Он периодически писал её портреты, чтобы фиксировать процесс перемен, совершенно неощутимые ежедневно. И неожиданно для себя отметил, что Зихон тоже меняется. Не создавай он ежемесячных портретов, такое могло пройти незамеченным. За год связи она переменилась сильно и ему захотелось заглянуть в прошлое женщины, чтобы сравнить и узнать, куда она держит путь. Касима разрешила открыть ящик пандоры и Айпет ужаснулся.
  Ему, знавшему в жизни предостаточно и циничному уже давно, нутро Зихон показалось вместилищем дохтонических богов Эллады, едва одолевших цивилизованное язычество и обильно плодивших чудища кровосмешения матери от сына и дочери от отца. Тифон и гекантохейры - невинная детвора в сравнении в недрами сестры Алхана. И сверху всего этого витала чудной выделки личина любезной ковровщицы, которую он ублажал по графику культпоходов Касимы с домашними!
  Вопреки здравому смыслу в душе художника проснулась страсть к исследованиям, подобная изыскам Касимы. И потихонечку он стал выуживать из недр Зихон истинные её очертания. Хорошо прикрытые сексуальными опытами, его поиски стали давать результаты. И он их рисовал в первозданном виде. Познав в мире ощущений почти всё, он понял, что архитектор и ваятель нынешней Зихон - она сама. Вкусив наркотиков всех типов, она выбирала нужные иллюзии и чертополохи видений и конструировала из них самое извращённое и непотребное. - Почему?
  
  Несколько месяцев спустя. Коврами Касимы заинтересовалось городское общество и на выставках индивидуальных орнаментов и рисунков её работы узнавались сразу же. И случилось ожидаемое: передача по телевидению в программе Эммы Томпсон. Про домашнее оборудование и техническое совершенство поняли только ковровщики, остальным же были интересны узоры и прочее, более понятное и доступное. В цвете богатства ковра на чёрно-белом экране не передать, поэтому Эмме пришлось привлечь помощников для полной оценки шедевров ручной работы. Тем более, что всё это делали молодые и симпатичные женщины. К этому времени Касима уже точно знала, насколько связаны Искандер и "Топор войны" и пыталась угадать то слово и жест от себя, которые попадут к Искадеру без искажений. По мнению Касимы Томпсон была просто почтовым ящиком. И терпение восточной женщины ей воздалось: передача имела широкий резонанс и через месяц вышла обычная для наиболее значимых тем информация о героях прежней передачи. В редакцию поступило много писем и звонков о ковроткачестве на дому и там было совсем не так ладно и приглядно, как у Касимы и Зихон.
  Касима немножко лукавила насчёт проблемс домашними коврами, поскольку у самой их теперь уже практически не было, хотя не так давно они аж зашкаливали в остроте и боли, к тому же, с другими женщинами она общалась давно и знала всё от начала до конца: у них такие же проблемы!
   И она призналась Эмме, минуя камеру и микрофон, что всё настолько тонко и серьёзно одновременно, что вслух об этом нельзя. И привела пару примеров домашней тирании, которые типичны для Кента и Республики.
  - И кому вы готовы доверить эти тайны, чтобы дело вышло из тени, а разговорчивые не оказались в зиндане? - спросила Эмма Томпсон, в общем владевшая ситуацией об изощрённой семейной и родовой тирании аборигенов в самом Кенте и о средневековых зинданах в провинции.
  - Только главному искандеру в Обкоме! - выдохнула Касима, услышав желанное так давно.
  - Петру Ильичу Чернышёву? - уточнила Эмма и Касима кивнула, исчерпав запал мужества и решимости. Вопрос стоил очень дорого и Эмма сказала: - Хорошо, подготовьте, пожалуйста, свои мысли и уже вскоре вас примут и выслушают. Такое Искандеру будет интересно.
  Приём в обкоме состоялся в паузе рабочего дня и для ковровщицы Чернышёв оставил полчаса с небольшим резервом, чтобы при необходимости привлечь и отделы. По информации Эммы Томпсон выходило, что в ковровом деле те же проблемы, что и везде в местпроме.
  Началось всё в её визите с записки, которую она передала Искандеру и потом проследила за тем, как он читал написанное. Это не документ профессионала, а крик души аборигенки, изложенный спонтанно и без системы. Чернышёв читал легко и вскоре, стал поглядывать на визитёршу, как бы черпая пояснения в вещам заковыристым, тем самым приобщая женщину к контакту, ей незнакомому и непривычному. Годы на партийной работе эти умения отточили и его успешность - это симбиоз рационального и чувственного. И сам факт того, что жена главного профсоюзного босса чайханщиков оказалась стороной обиженной, вещь знаменательная. Она и молода и умудрена бытием, и женское в себе уже хорошо знает и высоко оценивает, на разговор к главному искандеру пришла во всём изысканном и чистом. На чёрном лице гурии минимум художеств, а под одеждой ничего лишнего. Домашние обитательницы гарема обучили и отточили в нём всё мужеское и гостью он этими навыками буквально просвечивал. Тут их побывало порядком и разного рода, возраста и целей визита, так что Касима ничего загадочного не являла. Но согласно политеса и ритуала мужчина следовал протоколу и убеждал гостью в её состоятельности постоянно.
  И она, убедившись, что он точно вписывается в её давние мечтания, решилась на признание. Когда он отложил листок и вглянул на гостью, Касима развернула свой ковёр 40 на 70 см, где любовное признание стало главным делом её последних лет. Если Искандер и впрямь такой, каким она его вообразила, то обязательно ответит.
  И она ещё раз пересказала тот самый сон-образ с искандером и собой, зачинающей новую Касиму, белую Касиму. Эту историю он знал от многих женщин с разными вариациями. А эта женщина ещё и самостоятельно попала к нему, одолев неодолимое. Такой ковёр - это смертный приговор ткачихе! И она рисковала жизнью много и много часов и все строчки текста ткались либо ночью, когда в доме спят, либо урывками, когда рядом нет напарницы. И минутным капризом тут не пахнет, животной страстью тоже. А про то, как его одноклассницы любили героев кино, он помнил до сих пор. - Их надо уважать, воздавать за верность образу и только потом просвещать!
  Он ответил через минуту и по делу и она впервые назвала чужого мужчину любимым вслух. Она не ждала взаимности, но его ум вполне рационально обошёлся с неординарной ковровщицей, которая оказалась женой их агента влияния в чужой среде. И это обхождение, когда он лишь слегка касался её тела, пересаживая за столик для чайной церемонии и воздавая его совершенству, Касиму устроило полностью. Он достал приготовленный заранее напиток и разлил по чашкам. Этот чай восточные царедворцы зовут напитком откровенности и потчуют гостей, зная меру употребления и средства противоядия. Если гостья чего-то утаила или приберегла для верности на потом, то с этим средством она всё выложит сразу. Однако Касима оказалась в этом отношении чиста и испытание выдержала успешно. И тогда Искандер в несколько фраз описал свой вариант их связи, он был легальным и женщину не компрометирующим и к концу этого предложения Касима обрела дар речи:
  - Теперь я родилась заново и ты, мой Искандер, не пожалеешь, что выслушал и принял меня.
  - Что это было? - думал Чернышёв после ухода гостьи, разглядывая её чашку с остатками напитка и чуть нарушенную накидку на диванчике, где она сидела с самого начала. - Жена того, кто в его игре с криминалом фигура влияния на мир аборигенов, одолела стыдливость и пришла на свидание с девичьей мечтой! - Может, совпадение, а может и неизбежность социальных процессов в меняющейся среде. Сам факт же такого визита к нему - свидетельство правильной линии и народ на неё отозвался своими чаяниями. Касима - это народ в эксклюзивной упаковке ковровой мастерицы и надо отделам дать задачу, чтобы мастерицы творили, а инспектора и всякие проверяющие им не мешали. Что-то многовато их стало! Будуче технарём по сути, он точно знал, что произволительность любого производства зависит только от ума технолога и мастера в цехе, а не пугающего бича надсмотрщика. Править должен технолог, тогда и надсмотрщик лишнее звено. И такой длинный путь к нему Касимы - это следствие неправильной технологии. Её надо менять.
  А сколько таких ковровщиц не достучались, "Эмме - топор войны" на пути не попались и изверились в справедливости?
  Ладно, проехали, обошлось и на этот раз ковровщицу спасла его репутация. Народ верит власти! Теперь с ней будет легче, а греховность и запашистость обойти легко, он этом умел отлично. И к следующему разу надо почитать про ковры, но важнее иное - душа этой женщины, настоящая художница! А у её мужа векторы интересов другие совершенно и тонкости в устройстве супруги ему не интересны, да и с обеими любовницами он по-прежнему силён и постоянен. История обычная во все века. И к этому делу надо как-то привлечь Эмму, пусть и с этой художницей познакомится поближе, а лучше, если и подружится.
  Начало лета 1976 финал нэли в кенте (110-ая неделя Зу и Николая....... )---
  Последняя интимная встреча Геннадия и Нэли прошла вместе с Колей и Луксор, теперь не было нужды в прятках и пары вели себя будто на семейной вечеринке без границ, но и не увлекаясь запретным. К тому же баланс чувственного у Луксор и Николая давно состоялся и для Геннадия с Нэлей был хорошим наркотиком. Да и не напьёшься этим впрок. Нэля уезжала завтра и выглядела растерянной девочкой, потерявшей родителей во время бомбёжки поезда с эвакуированными. - Паровоз под откосом, вагоны друг на друге и горят, а люди в панике не знают, что делать и куда бежать. В кинохронике такое показывали часто и ужас войны ещё пронизывал поколение её захватившее. Даже вот в таком буйстве любовных страстей возникали фантомы и держали в узде. Нэля была женщиной яркой и хорошо развитой, поэтому всё женское в ней включалось одним пакетом. И нынешняя грусть - тема для фантасмагории а-ля Женька Малышева!
  - Нэлька, - признался Старостин, ошеломлённый такими метаморфозами со взвешенной и рассудочной женщиной, - ты великолепна! От тебя не оторваться и Луксор даже ревновать стала!
  - Правда? - выдохнула Нэля и в ней не ощущалось прежнего, что можно черпать пригоршнями.
   - Ты похожа на Данаю в самом фантастическом варианте, когда Зевсом является всё сущее в мире и тебя оплодотворяем даже мы с Луксор!
  - Луксор тоже?
  - Да, она такое о тебе говорит, что даже я не повторю!
  - Вкусна и истекаю запашистым?
  - Как-то так. Не уважить тебя по этой части - уронить достоинство. Давай так, мы отвернёмся и он тебя возьмёт, хочешь этого и сейчас? - однако Нэля смотрела пустыми глазами, размышляя о своём и всё это оттуда, из себя внутренней, которая им незнакома:
  - Знаешь, Коля, я только теперь осознала, кто мне была и есть Луксор! - И грусть от этого! А за сердечную оргию спасибо, но не сейчас.
  - Правда? - ещё раз заглянул в её глаза Старостин и опешил: - Там было такое!
  Уезжающая Нэля выглядела чуть не девушкой на выданье и впервые затмила Луксор. На теле ни складки, ни какого-то сомнительного местечка, вся светилась и была гибким и чутким созданием, будто в дни замужества семнадцатилетней горожанки.
  Коля читал из своих сборников для Луксор и впервые для других, женщины упивались музыкой слова, а Геннадий воздавал ему за сугубо мужское умение выразить красоту женщины. В этот раз никому домой спешить не нужно и они впервые спали в одном номере гостиницы при аэровокзале.
  Спали - это сильно сказано! Они сидели на постелях напротив друг друга и вспоминали былое, волнующее и общее.
  Дружба у них выявилась неожиданная, как и положено настоящему. Геннадий видел всю Луксор, а Нэля распахнулась для Николая, щедро, цветуще и бескорыстно. Без рентгена можно рассмотреть и Луксор, которая заразилась от подруги развинченностью дикой самки и делала это на свой манер. Особый космос, в котором обитали Николай и Луксор, на это раз открылся настежь и вспышки сверхновых следовали одна за другой.
  Здесь стоит сделать ремарку об интимном в Луксор. В любовном процессе она сразу же перетекла в роль чёрной гурии, вкушающей белого искандера и воздающей ему тончайшей элегией здесь и сейчас. На всё от него она отвечала дыханием, будто любовным вокализом, таким заслушаешься и никогда не насытишься. Вокальные фантазии возникали внутри подсознания и женщина ими почти не управляла, лишь открываясь пошире и щедрее, не жалея ни капельки своего существа.
  Музыкантом Старостин был настоящим и искушённым и такой самородок оценил в первые же минуты свидания в парке. Потом только воздавал ей и возвышал. Ну и глаза гурии! - Они черны и бездонны. Женщина любовное поглощала и отзывалась одними тонами неиссякаемых анналов первозданной черни. Глядя в них, можно читать такое, от чего потом не оторвёшься. Их свидания часто ограничивались диалогом мужской страсти и обволакивающей черноты чёрной гурии. Она впитывала мужское и мягко прогибалась под него, выдавая себя лишь дыханием и синхронным потемнение черноты глаз.
  Старостин проник в эту тайну сразу же и тому способствовал не опыт искушённого искандера, а что-то врождённое и вложенное природой для нужд и пользования избранных, тех, кого боженька поцеловал в затылок. И эта общность была вещью интимной и только для пользования на свиданиях. Но так случилось, что Луксор решила поддержать старшую подругу и согреть их общей с искандером дароносицей. Так оно и вышло, Геннадий влюбился в Луксор, а Нэля отравилась Николаем. Любовники понимали рисковую и опасную сущность такой щедрости, однако щедрые Луксор и Николя были выше подозрений и свою линию вели легко и без натуги. Нэля черпала в нём полными пригоршнями и понимала удачу подруги, живущую в таком чуде. Оно было полной гармонией тела и духа. Стоило взглянуть на парочку, как выяснялось,что им и слов не нужно ни для чего! - Движений и взглядов достаточно для очень затейливого диалога. Только смотреть на них - удача невиданная. И свиданий вместе эта изощрённая белая парочка ждала с нетерпением юных любовнков. Так было и в этот раз.
  Чуя внутренний раздрай подруги, Луксор слегка прикрутила краник собственного факела и приникала к ней, согревая собой. И, пронизанная ароматами и сущностью своего мужчины, хорошо влияла на подругу, но из сплина её так и не извлекла.
  Нэля не отошла и к утру и улетела в том же разобранном состоянии.
  
  Через несколько дней Николай встретился с Геннадием и тот увёз его в горный профилакторий за рекой. Они там бывали и прежде и в тиши сосен молчали о своём. Чаще нарушал тишину Геннадий и он же обозначал тему. Но не всегда. На этот раз открыл форум Старостин:
  - У вас с Нэлей что-то не так? - Я такой её прежде не видел, Луксор тоже подобного не помнит. И на дружеский комплимент она выразилась не в своём стиле. Сложив три и два, я понял, что без тебя не обошлось. И остаток ночи она больше просидела у меня на коленях и в кресле, а не с тобой, почему?
  - Давай, об этом потом, хорошо?
  - Ладно, - ответил Старостин и углубился в собственные мысли. Их было достаточно и на любой вкус. О работе, жене, семье и Луксор с её сыновьями тоже. Он молчал долго и так вкусно, что Геннадий не выдержал:
  - Твоя Луксор самая яркая и интересная женщина из тех, что я видел!
  - И что? - Моя Эмма тоже всех сводит с ума, таких мужиков не одна сотня, но я её поклонников не отстреливаю!
  - Я в неё влюбился!
  - В Луксор? - удивился Старостин.
  - Да! - ответил Геннадий и Старостин расплылся в улыбке:
  - Священная троица: - жена, любовница и любимая! - Класс! Но и перебор - тебя нехватит на всех.
  - Коля, я тебе не раз говорил, что она самая яркая узбечка в Кенте и не только в нём. Но к её роскошной внешности у неё и сердце, которому нет равных. Оно щедрое, понимающее и утончённое! Даже из объятий Нэли я это видел и чуял всей своей сутью.
  - Насчёт сердца и души - да, ей равных нет! Тут ты прав. - Что дальше?
  - В общем, Нэля меня раскусила и раскрутила. Я врать по этой части не горазд и признался.
  - Подарочек на именины! - хмыкнул Николай.
  - И знаешь, что она выдала на сдачу? - предложил он угадайку и Николай ответил:
  - Что-то типа, я и сама к тебе не всерьёз! В смысле, она гордая, а ты обидел, позарившись на самое святое - подругу!
  - Где-то так, она сказала, что от тебя родила бы даже сейчас, не разведясь с мужем и не страдая от того, что я в любовниках! Однако от тебя ничегошеньки не требуя - только твой плод и расположение первые пять месяцев. - Думаешь, это её ответное?
  - На сдачу и от самого сердца от-ч-ч-чень похоже, но она хорошая актриса, могла и сыграть и не такое!
  - Не знаю, как быть.
  - Луксор можешь любить хоть сколько, для других она вроде книги или картины - смотри, читай и любуйся, всё бесплатно, но для тебя это только книга! А по сути - она моя, в наш мир тебе не попасть и говорить тут не о чем. Думаю, её любит и страстно желает половина начальства из комбината. Там такой альбом на неё собран - закачаешься! Мы его иногда листаем, как картинки из Эрмитажа, попадаются цветные, там она и вообще отпад! Так что я этих мастурбаторов понимаю, со вкусом у них порядок. Но это и всё, что им выпало.
  -Вы с ней это обсуждаете?
  - Конечно! - Там она бывает подсмотрена такая, что и для меня открытие.
  - Ей нравится смотреть на себя вот так со стороны?
  - Не обижена ли она таким бесстыдным подглядыванием?
  - Ну да.
  - Вот не думал, что ты такой валенок: да каждая из дам ярких и сочных о таком мечтает незнамо как! - Её караулят, за ней подсматривают - значит хороша и желанна. А внешняя реаккция и "фи!" недовольства - это для непосвящённых.
  - Нэля и Луксор посвящённые?
  - Разумеется и теперь я не уверен, кто кого посвятил.
  - Без интима нам никак! - вздохнул Геннадий, - а с такими гуриями, как у нас с тобой и вообще разум сносит!
  - Тут я согласен, разумного с такими гуриями не сотворить! Они и для самих себя - загадка. Поэтому про Нэлю нам с тобой ничего не придумать. Кроме её женской музы истины никто не знает - она особенная женщина и такой её сделал ты.
  - Однако что-то пошло не так и уехала она¸ как бы сказать попроще, - он запнулся, подыскивая слово и не нашёл ничего лучше простого: - неправильно!
  - Требуются объяснения, покаяния и прочее, но поезд уехал? - сказал Старостин и Геннадий принял предложение о помощи:
  - Мне такое теперь не с руки. Но Луксор могла бы ей что-то прояснить. Я координаты Нэли в Москве знаю.
  - Вроде и мужик под полтинник, а такую ахинею несёшь! Только не Луксор! У них дружба, а ты в неё камнем! - Нет!
  - Понимаешь, Коля, Луксор - это символ, таких у меня в жизни было несколько. Думаю, это пройдёт, как и другие, тем более таких пикников с гуриями больше не будет. Мне нельзя видеть такое - я тут же теряю голову! Но Нэля - это настоящее чувство и с ней может быть семья. - Нам нужна семья.
  - Тебе нужна семья. Или семья нужна тебе? Как-то так. - Думаешь, Нэля простит?
  - Знать бы!?
  - Ладно, давай координаты, я сам позвоню. Заодно и про общего с ней чадушку узнаю! Однако уезжала она непохожей на прежнюю. Что-то в ней задето такое, что она перепрыгнула через две ступеньки. - Она такой разобранной стала сразу, как узнала или позже?
  - Последнюю ночь мы провели в её пустой квартире, все уехали и там только диван остался. Старый и его в Москву не взяли. На этом диване всё и случилось. Уже к утру, когда сил мало и бдительность на нуле. Она вроде бы это особо не приняла, а потом... Ну, ты остальное видел сам.
  - После признания у вас близость была?
  - Да, ещё дважды.
  - И как прошло?
  - Как обычно, только она к утру устала.
  Старостин хорошо знал суть женщин и считал, что усталыми они бывают лишь на смертном одре. А тут усталость сразу же за признанием. То есть, имеется логическая цепочка: явление и реакция на него. - И никакой случайности!
  Поговорив с Луксор и всё уточнив, он позвонил Нэле из дому, чтобы застать её дома. Трубку взял кто-то из домашних, с надтреснутым голосом в хорошем возрасте и долго уточнял, кто нужен. Наконец, объявилась Нэля и он услышал знакомый голос:
  - Нэля, привет, как устроилась и освоилась? - Мы с Луксор уже заскучали по тебе самой, изумительным коленкам и мыслям вслух!
  - За коленки спасибо! - Это и всё, что осталось у меня здесь. Москва хороша, но неуютна. И особой гордости за билет на бал для престарелых у меня нет.- Лучше уж ты и о вас! И мне радость будет.
  И, прочувствовав сказанное Нэлей, Николай подробно просветил подругу жены о детях, планах и прочем семейном. Рассказал и о последнем проекте Эммы, который оборачивается в сериал о городе.- Хороший латинский сериал и без свергнутых правителей. Припомнил детали и привёл их Нэле. В общем, вышла невинная беседа приятелей, близких по даче, варенью из малины, правильных крышках для консервирования и закрученным банкам с честноком и грибочками. Когда она стала в прежней манере шутить и доставать прежними штучками, он спросил:
  - У меня скоро командировка в Череповец через Москву, могу заехать, встретишь?
  - Ну, Коляня, конечно! Я рада сейчас, а если приедешь, плясать стану уже на перроне.
  - А поехать со мной за фондами на металл?
  - Надолго?
  - Неделя, не больше. Можем и в три дня уложиться. Если вместе, мы ведь это сможем?
  - Разумеется, заодно и припомню, как выбивают фонды.
  - И будешь жить со мной?
  - А с кем ещё!
  - И от зачатия получится мальчишка-неслух? - вбил последний разминочно-разведочный гвоздь Николай и стал ждать ответа. Она вздохнула и ответила, тихо и уже без былого напора:
  - Ты говорил с Геной?
  - Да. Но, наши с тобой отношения к нему никак не прилагаются. Мы с Луксор тебя любим и без Гены. Просто мне интересно про нас с тобой. Раньше ничего особенного не было и вдруг такое.
  - Коля, ты наш с Луксор мужчина! И придумали мы тебя вместе, только достался ты ей. Так что, я ничего завирального не сказала. То есть, ничего не выдумала - я и вправду готова родить от тебя и не в пику Гене, воспылавшему к моей подруге. Хотя именно из-за этого и свихнулась. Просто ты единственный нормальный мужик в округе, которому я поверила по большому счёту. Святое у вас с Луксор очистило и меня. Ты мужчина, она женщина и никого вокруг, хотя вздыбленные фаллосы шелестят как камыш в бурю, а завистливые вагины воют громче сирен в море. Фаллосы хотят Луксор, а вагины тебя и их хор отравляет всё живое и дышащее!
  - Хор и ни единой сольной партии?
  - Я знаю, что ей звонят и обольщают, так что есть и солисты. Про тех, что сиренами для тебя, ты и сам знаешь и их удобные обстоятельства "Поиграть немножко в сладку ягоду и лукошко!" тоже. Я видела, как сильно преобразилась Луксор от любящего тебя и скоро поняла, что обманываю себя с Геной. Он будет меня наряжать, одаривать, холить и обихаживать, как дорогущую античность Фидия, но я-то жи-ва-я! Я сама хочу чувствовать и ненавидеть на полную катушку, как у вас с Луксор, я просто не там искала!
  - Может, ты зря уехала?
  - Очень может быть, Коля, очень! - она всхлипнула и через несколько секунд спросила: - ты и вправду приедешь?
  - Да, Нэля, теперь уже точно!
  1976 год май старостин зу и нэля с геннадием
   На общих свиданиях женщины были настолько яркими, что мужчинам пришлось им соотвествовать. Что-то искрилось у Николая, чем-то хорош Геннадий и обоюдная и взаимная симпатия стала естественной для всех.
  - Мир без красивых женщин сер и тускл, - как-то признался Геннадий, целуя Нэлю жадно и сочно, будто завтра война. Нэле хотелось острого перчика и она устраивала суматохи, где у неё обнажались фрагменты тела без белья, ухоженного и жаждущего внимания. Луксор отвечала другим и раздевалась под музыку, стоя напротив Коли и вдыхая мужское вожделение. Она видела, что Геннадий её тоже хочет и это самоето для Нэли. - Потом она его эрекцию приложит куда надо. Теперь она хорошо понимала многие её мотивы. Но свального греха не бывало и грань чистоты отношений они так и не пересекли.
  Тайные семьи сблизились и мужчины изредка стали общаться помимо субботних свиданий. Обсуждали в основном интимное и говорили о своих женщинах.
  Геннадий давно выстраивал сложный пасьянс собственного перемещения в Москву так, чтобы и Неля вскоре оказалась там же. А для этого нужно куда-то пристроить её мужа. С его ресурсами и связями в столице - это лишь вопрос времени. Он плавно выстраивал своё будущее в столице и особо не думал о том, чем это может вылиться без Зулейхи и Старостина, которые для обоих значили уже предостаточно. Думать не хотелось, да и нега с ленью одолели. Он просто выжидал нового расклада в министерствах и всяческих согласований в главках.
  Прошло какое-то время и выяснилось, что Нэля уезжает за мужем через пару месяцев и готовит на своё место преемника - Зулику Эдельгенову. Сам же Геннадий уедет через полгода, к тому времени в союзном министерстве босс уйдёт на пенсию, а он займёт его место.
  Формальным поводом нынешнего торжества было назначение Зулики и.о. главного бухгалтера комбината. Передача громадного хозяйства во всех деталях предстояла длительная и в её ходе Нэля должна свою сменщицу обучить всему. Возвышение Зулики в комбинате не было чем-то неожиданным, поскольку в заместителях она нареканий не вызывала и к новой высоте готова вполне. Тем более - национальный кадр.
  Лето 1976 года нэля и старостин, приключение в поезде
  Она его встретила на Казанском вокзале со своими вещами, как и обещала, расцеловала и в финалечувственной репризыповисла, уверенная, что её не уронят. Выглядело это встречей мужа и жены перед отъездом на отдых к морю и с пансионом в запашистом частном секторе, когда пользуются любой минутой и укромным уголком. Соседи подглядывают, хозяева ревнуют и всё замешано так круто, что воспоминаний хватит надолго. Легенды и мифы советской жизни про отдых на море и прочем пленере обрели устойчивую цену, занялись ими профессиональные литераторы и анекдоты про свидания на кухне южного частника стали популярнее сюжетов про Чапаева и Петьку с Анкой-пулемётчицей. Нэля одним движением плеча это обозначила и он охотно подыграл, перетекая в невинный анекдот, поскольку понимал, как она уязвлена изменой любовника, пусть и виртуальной. В общем, он чуял в этом и свою вину и хотел её загладить. Поняв это сразу, Нэля прикрыла глаза и сжала кулачки перед собой.
  - Колюня, спасибо! - уронила она, не тая слёз и счастья одновременно. Раньше Нэлю звали -Нелли Матвеевна Верховцева, она главный бухгалтер дорожностроительного предприятия союзного значения, жена большого начальника, член профкома с громадными полномочиями и правами, к ней только по имени-отчеству и она - сама выдержка и этикет. Теперь - нужды в маскараде никакой и она стала женщиной, следующей за настоящим мужчиной на край света. Неожиданная свобода открыла глаза на мир и её женскую сущность, особенную и для себя неведомую. Если прежнее женское так или иначе вращалось вблизи запретного и венчающего запреты секса с любящим мужчиной, то теперь оно заключалось в тотальном чувственном поле вокруг Николая, которое манило острее, чем запретное с любовником.
  И дышалось тоже не так: и глубже, и до кружения головы, и желанней отравы! Ей стало чуть больше семнадцати и мужа натой самой пьянке, сломавшей ход истории до неприличия, она ещё не встретила! - Вот так. Очи необычной дамы распахнуты настежь и сама она - очаровние, ожидание и вожделение.
  - Нэлька, ты ли это? - спросил поражённый метаморфозами мужчина.
  - Я, Колюня, кто же ещё! - ответила она и взяла его под руку, как и все жёны мужей на улице. Они отправились через площадь на Ярославский, отстояли очередь и взяли билеты на поезд: ей просто туда и назад, а ему лишь перекомпостировали служебный по безналичному расчёту. Двухместных купе в поезде не было, но нашлось два места в спальном вагоне и одно над другим.
  - Кто сверху? - шутя, поинтересовался Старостин и Нэля ответила:
  - Кто-кто, муж, конечно!
  - Так сразу?
  - Спрашиваешь, ты и так для меня существо дорогое и желанное, так что...
  - Скольких женщин вижу - ни одна шанса пофеерить не упускает, даже махонькие детсадовки! А тебе и сам бог велел! - не скрывая сарказма, ответил мужчина, но это сошло за витиеватый комплимент. Да и лицо мужчины говорило о многом, чего она ждала и вот оно -случилось!
  Они пристроили вещи на хранение и отправились на прогулку в ожидании поезда. По ходунеспешного движения на витрине Союзпечати попался журнал "Советский экран" с портретом голливудской звезды Грейс Кэлли, два десятка лет назад победившей в кастинге на роль жены принца Монако, красотка и теперь обаяния не потеряла и про устрицы на завтрак говорила так же убедительно, как и реплики в фильмах.
  Старостин отодвинул глянцевую картинкус актрисой в роли Френсис Стивенс в фильме "Поймать вора" на длину руки и стал сравнивать Грейс и свою спутницу. Он делал это так нахально и откровенно, что Нэля заразилась мужским вожделением и стала превосходить иностранку по всем статьям интереса мужчины. Не ответить ему достойно и не зажечься похлеще этой самозванки из Голливуда она просто не могла! И чтобы это засвидетельствовать, они отправились в кабинку моментального фото. Там оператор Старостин командовал, а Нэля принимала позы перед объективом. Нащёлкали больше двух десятков и все кадры говорили в пользу версии Старостина, то есть, Нэля лучше Грэйс Кэлли.
  Такойнастрой надо поддерживать постоянно и подругу из прежнего мира извлекать, тем более, что она виртуально готова, надо лишь оформить всё на практике.
  - Ты сбежала или соврала? - спросил Николай, дождавшись момента. От того, что она ответит, зависит и стратегия всего предстоящего.
  - Устроила скандальчик и в резюме к нему сказала, что еду к подруге и буду думать о себе дальнейшей. Если по сути, то всё так и есть, - ответила Нэля, уютно устроившись за столиком в ресторане. До поезда пара часов и место для убивания времени самое подходящее. Мизансцена для живописания очередного сюжета неправильной малярши типа Жени Малышевой - самое то! И спутник красавицы любовался, не в силах оторваться от живой картинки, а журнал с ретушированной иностранкой отложил за ненадобностью.
   - Чуть-чуть повернись к свету, хочу плечо видеть получше, - велел мужчина и женщина тут же всё исполнила. Теперь ничего неясного - женщина в его распоряжении и полном повиновении. Никогда прежде Нэля так себя не вела!
  - Если принять немножко вина, то твоя покорность станет естественной, хочешь этого?
  - Вина хочу, твоего внимания тоже, остальное уже ни к чему! - ответила она и улыбнулась, выказываявысшую степень доверия.
  И время до поезда пролетело незаметно, подпитывая тонус женщины и залечивая нарушенное чрезмерным погружением в мужчину по имени Геннадий, надежд не оправдавшего. Как и в финале нашумевшей у нас картины итальянца Феллини с его женой Джульеттой в главной роли: женщина сжигает вещи неверного любовника и очищает душу и сердце для новой любви - женщина без любви не может! И страсти в этом акте было не меньше, чем у выдающейся актрисы. Только у итальянки - это профессия и страсти на продажу всему миру, а у Нэли - реалии советской жизни и Старостин единственный зритель.
  И почему именно такое сравнение у автора? - Да потому, что киношники и киноведы страны аж захлёбывались от восторга в описании символизма этих жестов маленькой итальянки перед судьбой-злодейкой. И эти кадры приводил в пример по делу и не по делу. Здесь это сравнение более чем уместно, поскольку героиня, то есть Нэля, потеряла надежды на любовь в самой тяжкой части женского пути по жизни и теперь сделала роковой шаг, похожий на жест Анны Карениной, порвавшей со всем прежним и лишившись всего. Любовная лодка с Геннадием разбилась о тернии мужских соблазнов, а в прежнее русло семьи с мужем она вернуться не могла. Оно, это и русло и его берега, и раньше радости не имело, но проблески надежд от серьёзных любовников давали иллюзии собственной состоятельности, а намерение Геннадия устроить семью подтолкнуло к генерации собственной женственности. Имея примером Луксор и Старостина, она видела радикальные перемены в чёрной гурии инадеялась на подобное и у себя с Генадием. - Увы! С ним её ждала такая же жизнь банальной москвички со стареющим мужем, самую малость моложе оставленного. Интрижки с юными субретками-секретаршами - это тоже в предстоящем сериале для неё.
  Этого ли она ждала, раскручивая себя на общих свиданиях с Луксор? - Нет!
  И предложение Старостина покуролесить вместе - было знаком свыше! - Она едет с ним.
  Она не считала эту поездкуигрой в себя придуманную и старалась быть достойной приключению с любимым мужчиной подруги. Быть женщиной она умела и сейчас лучший повод всё это проявить в новом собственном качестве: она считала себя полностью свободной от уз брака и всего, с ним связанного. Со Старостиным во время свиданий в Кенте это выходило само собой. Глядя на Луксор в обществе Николая, она без лишних слов постигала давнюю истину, что красота и состоятельность женщины - это понимающий и принимающий мужчина! - И ничего больше. Насколько преобразилась Луксор, она знала точно и вдохновителя метаморфоз она тоже видела: ей бы такую удачу!
  С первой же секунды с ним в Москве она почувствовала подлинное внимание мужчины к своим заморочкам и комплексам: надежды не обмануты, мужчина желанный и пусть ненадолго, но он в её распоряжении.Что с мужчинами делают в таких случаях, она знала хорошо. Шутками, иронией, жестами и прочим он держал её в тонусе постоянно и она отзывалась по-большому счёту. Снимаясь наедине в кабинке, она лишь выдала желаемые позы и себя любимую во всём этом.
  - Колянчик, тебе нравится блузка у этой женщины? - спросила Нэля, указывая на официантку со счётом перед собой. Полная и немолодая женщина напряглась, ожидая привычного от клиентов хамства и стала придумывать дозволенную этикетом сдачу.
  - Во вкусе ей не откажешь, ладно придумана и хорошо сидит, - отметил Колянчик, разглядывая замершую женщины и поднял очи, чтобы разобраться с остальным, - цветочки по белому полю как раз под цвет глаз. Голубизна с зеленью - настоящая гармония! - Простите за бесцеремонность, вас как зовут? - и женщина на автопилоте произнесла:
  - Света.
  - Так вот, Светлана, губы у вас тоже хороши. Я бы сказал - они пикантны. Разве нет, Нэля?
  - Ты прав, милый, ты всегда прав! - отозвалась Нэля и к его затее присоединилась, - тени нарисованы классно и сами глазки - картинка! - И добила женщину, изящно поднявшись из-за стола и выдав сопернице себя в полный рост. В три секунды привела себя в порядок и отправилась прочь. Старостин в её сторону даже не взглянул,занятый процедурой завершения визита в ресторан.
  Расплачивался Старостин, не поднимаясь из-за стола, что дало женщине шанс явить шикарные бёдра и выпавшую из блузки грудь. Светлана полученное на чай сразу же отложила в другой кармашек, чтобы поминать мужика, который так ловко вставил ей на виду у роскошной московской суки.
   А Нэля вышла из зала и остановилась в фойе перед громадным зеркалом, разглядывая себя новую - она и впрямьлучше Грэйс Кэлли! Подошёл Колюня и сказал:
  - Нэлька, я вижу: началась новая эпоха, так что и ветер перемен и ты, наконец-то, встретились.
  - Не сверзнуться бы с такой-то выси! - прошептала она и он успокоил:
  - От тебя зависит. Захочешь - и это никогда не закончится и будет, как с Луксор, хочешь?
  - Как Луксор - хочу!
  - Точно?
  - Да! - прозвучало решительно и звонко.
  - Погоди тут немножко и привыкни к себе, на пути к себе новой, - велел он и отошёл к автомату позвонить в Кент. Женщина стояла на самом виду и собирала восхищённые взгляды мужчин. Соединили сразу, нужный человек был на месте и он с ним решил главный вопрос. Этот мужчина - его коллега и сослуживец готов принять сокровище по имени Нэля. И это меняло дискурс предстоящего основательно. Он вернулся и сказал, оценивая атмосферу вокруг женщины:
  - Тебя не украли, хотя к тому шло. Вон их сколько - тебя страждущи! - и он кивнул себе через плечо, где на них смотрели, почти не пряча взглядов.
  - То-то у меня спина познабливает! - улыбнулась Нэля и мир вокруг исчез: есть только Колюня и она, Нэлечка! И он предложил проверить запасники, чтобы не связываться с вагоном-рестораном:
  - Что там у тебя припасено для еды, давай посмотрим и докупим недостающее.
  - А то без калорий внутрь никаких метаморфоз?
  - Абсолютно! - улыбнулся он и она поверила. Легко и по всему списку еды в дорогу.
  Нэля запаслась в дорогу провизией, осталась она и у Николая, кое-что прикупили по мелочи и после объявления посадки они получили вещи, быстренько перебрались на платформу и нашли свой вагон, он был в середине поезда и туда на каблучках Нэли они добирались неспешно.
  - Ну, ты ведь понимаешь, я не могу выглядеть так себе! - улыбнулась она, оправдывая свой ритм ходьбы.
  - Разумеется, милочка, - улыбнулся Старостин, - если устала, можем передохнуть. Нэля вздохнула и продолжила ритмичное перемещение в модных туфельках на очень высоких каблуках. Надо отметить, отличные ножки Нэли такими туфельками только подчёркивались!
  Вскоре показался их вагон и молодые проводницы. Старостин им улыбаться не стал, чтобы не дразнить Нэлю, а те проводили взглядом москвичку в наряде для вечерней прогулки по улице Горького, немножко странноватой для поездки в поезде до Череповца.
  И вот всё позади, в их купе уже кто-то есть и тоже устраиваются, провожающие суетятся, что-то навязывают уезжающим, те отмахиваются, провожающие обижаются, кладут гостинцы в отсек для багажа, отъезжающие пакеты оттуда вынимают и так далее. Нэля с Колюней вышли в коридор и стали любоваться друг другом: разгорячённая Нэля выглядела восхитительно, а Колюня - казался профессиональным пассажиром, всё знающим и ко всему готовым. Вот объявили отправление поезда из города-героя Москва, провожающие потянулись на выход и Колюня с Нэлей вошли в купе. Их места были слева по ходу вагона, а попутчики расположились справа. Это была семейная пара, их провожала близкая родня, потому куча гостинцев на столике иполках и обид из-за отказов.
  - Ну, куда нам их покупные яблоки, когда у нас свои девать некуда? - пояснил суть проблемы мужчина. И они познакомились: мужа зовут Пётром, а женщину Анной. Так проще, хоть они и постарше Нэли с Николаем, но лучше по имени!
  Мужчина сразу зацепился взглядом за Нэлю и обозначил, что ещё могёт и в энтом деле понимает. Его жена выглядела обычной провинциальной дамой, аккуратной и воспитанной и для своих лет хорошо сохранившейся. - Симапатичная? - Возможно, но имея рядом Нэлю, других женщин незамечаешь! Всё у Анны на месте и с хорошим вкусом подчёркунуто, но ведь рядышком Нэля!!!
  Всю суть Нэли Анна отметила, не глядя на неё пристально и одним кивком. Стойка мужа на попутчицу её никак не взволновала. Или не подала виду. Мужчины вышли в коридор, а женщины переоделись в дорожное, а потом тоже проделали и мужчины. Петя был крепким мужиком почти без лишнего веса и его комплекцию Старостин оценил одобрительно, заодно отметив и шрамы на теле. У мужчин такого возраста они есть почти у всех. Пока переодевались, все перезнакомились и оказалось, что пара возвращается в Вологду из гостей по поводу свадьбы у племянника. Только отслужил и женился на той, что дождалась и себя соблюдала.
  - И простыня с печатью Виргинии тоже была и тосты за это? - поинтересовался Старостин и Петя кивнул:
  - Девка деревенская, потому и дождалась. С городскими такое редко бывает.
  - Хорошая девушка, - отозвалась Анна, - племяшу с ней повезло.
  - И у него будет возможность сделать из сладенького цветочка настоящее вино, чтоб на другие клумбы не заглядывался! - вставила своё лыко в строку коммуникативности Нэля. Тут уж ни убавить, ни прибавить: публика в купе зрелая и в курсе многих гитик семейной жизни.
  Знакомство с представлением завершено и обе пары стали выкладыватьсъестное на стол. Общение стало сразу же обо всём и в Нэле с Колей случайные попутчики легко признали мужа с женой в отпуске. Светлая шатенка Нэля с удовольствием подыграла и из роли не выпала ни разу. Как и Старостин, пятнадцать лет женатый на природной блондинке Эмме и привычный ко всему от её звездной особы. Дурачась с Нэлей, он границ не нарушал и иллюзий не создавал - супруги холодны для чужих, а меж собой...
  Однако Нэля играла не простую, а любящую супругу и с нешуточным напором наезжала на мужа, толкая и обнимая одновременно. Парочка из Вологды в зрелом возрасте супружества выглядели компанейски и скорее сама съезжала к возрасту молодых, чем кичилась собственными годочками. Сам вид цветущих Николя и Нэли располагал к ответному жесту и не поддаться ему невозможно, настолько заразительна Нэля, а если и Николя прибавить?
  Анюта сразу же обозначила себя свободной для любого общения, а её Петя ничего не изображал и был нормальным мужиком, с которым впору и на охоту с рыбалкой, и на ликвидацию аварии с лопнувшими трубами. У Нэли якобы лопнуло терпение и она доставала новоиспеченного мужа из-за любой мелочи.
  - Нэлька, - шутя отбивался Старостин от жены, - что люди подумают? - Дома не намиловались, так в поезде разговелись! - Уймись же, милочка!
  - А что? - стала в позу жена, - дома дети, в окнах соседи, стены чуткие, кухни громкие, ночи короткие - где же разойтись, как не в такой вот "командировке"?
  - Ну, не здесь же? - Люди рядом!
  - Так они же - не детки! - Они понимают, правда? - обратилась она к Анюте и Пете. Очччень натурально и естественно! - И её поддержали, чуя уровень и линию женщины не из простецкого люда. Об этом говорили манеры, одежда и прочее, окружающее нас всю жизнь. Ну и дорогущий парфюмноменклатурной жены, который просто исключал не тот тон и не ту интонацию! Нэля светилась изнутри и это свечение откуда-то из самой юности возрастным попутчикам хорошо знакомо. - В юности мы чище и лучше и память оттуда - лучшее зелье от душевной смуты.
  И дальше пошла беседа о жизни нынешней и в сравнении с прошлой,недавней и довоенной. Нэля и Николай помнили только войну, но и тогохватило, чтобы приобщиться к категории бывалых. По ходу пикника с новыми знакомыми вологодцы достали домашнего винца из свойских яблок и беседа потекла неспешно и по-славянски. Старостин отметил, что Луксор в такую тему вот так легко бы не вошла: и моложе, и родом не оттуда. С Нэлей это вышло влёт, будто они из одной деревни.
  Потом, хорошо приняв на грудь домашнее, прибавленное к ресторанному, Нэля устало привалилась к мужу и грезила женским и таким близким. Муж уложил жену поудобнее, немножко выдержал в анабиозе грёз, дождался погружения в них получше и, прикрыв покрывалом, вышел из купевместе с Петей. Там они основательно поговорили и как бы что-то совокупное утвердили. Старостин хорошо знал, что именноважно для мужика и выдал ему на здоровье. Тому и надо - уважение и внимание! В своём цехе подобного он насмотрелся и понимал во всех деталях.
  Когда он вошёл в купе и стал раздеваться, чтобы забраться на верхнюю полку, Нэля открыла очи и остановила его вознесение на вторую полку:
  - Я хочу с тобой! - и подвинулась, давая ему место. Хорошая жена хоть чуточку, но мужу упакает!-Потом, если сможешь отлипнутьот желанного, можно и на полку!
  Он улёгся скраю, а она привалилась к нему. Тёплая и нежная, а грудь - почти Луксор. Он чуть приподнялся и она устроилась получше,прижав отяжелевшие шары к его бокам, а щекой облокотившись на плечо, как и должно жене в таких обстоятельствах. Если соседям сказать, что эта Нэлечка, устроившая уют на носовом платочке, большая начальница и квартира у неё не меньше четырёх комнат даже в Москве, никто не поверит! - Так рачительно и с выдумкой себя ведут только живущие в тесноте, нужде и душевном здравии.
  - Теперь ты мой и не смей возражать! - шепнула Нэля и стала женой по-настоящему, заботливой, хищной и отзывчивой. И мужчина ей позволил всё, но сам не терзал и сверху не забирался:что Нэля сумеет в таких обстоятельствах, то и женская добыча. И женщина проявила находчивость и умения и получила желаемое! А Старостин ещё раз восхитился ресурсами женщины, у которых нет границ. Такое в них редко выращивается под семейным альковом и не один год вот такой неги и внимания к себе, и не с одним пестующим ценителем прекрасного!
  Нэля этому обучалась долго и не с одним поклонником, осторожно выращивая в себе тайное женское и любуясь этим с кем-то третьим и к любовничеству непричастным: так надёжнее и оценка женских умений менее пристрастна. К Геннадию она попала уже огранённым алмазом и надеялась стать королевой. Пусть и виртуальной, но именно королевой. Иначе с интригами и тайными свиданиями не стоило связываться, поскольку разочарование могло просто разрушить психику успешной женщины, а Нэля на комбинате была и в самом деле успешной. И знакомство с Николя через Луксор - примета судьбы. Сам же Николя - это мужское божество. И в эту ночь, заполучив его в постель, пусть и дорожную, и с соседями по купе, она реализовала себя в самой полной мере. - Рядом ни мужа, ни Геннадия, ни Луксор и попутчики думают, что Нэля и Николя супруги! И она себе ни в чём не отказывала: жена ведь!
  - А что Николя?
  - А что он мог - сдача проекта "Жена для друга" требовала труда и терпения!
  Ну и беседа по телефону на вокзале способствовала наибольшему приятию женской инициативы. В Кент он должен привезти блистательную невесту для своего возрастного коллеги. И от неё не должно пахнуть номенклатурной женой большого начальника, а исключительно ароматами Старостина и её собственными, где ей и семнадцати нет! И к себе новой Нэля должна привыкнуть, как модному наряду, сшитому для премьеры. Премьера - это возвращение в Кент в новом качестве. А раз так, надо трудиться и мириться с издержками производства.
  За ночь Старостин переменил позу много раз, заботливо пристраивая благословенные шары и слегка убирая лишнюю влагу из размечтавшейся промежности, которая враз и мгновенно помолодела и постоянно требовала уважения и внимания. Под боком были чуть приоткрытые уста, извергавшие нектар женского дыхания и божественной нирваны. Всё это возбуждало такиеползучие инстинкты, что он их расправлял и убирал тут же, чтобы женщина не вспыхнула, как спичка. Когда инстинкты устраивались удобно и между бёдер, возбуждение спадало и принимало ход равномерного пульса, с которым билось и женское сердце. Чтобы одеяло не сползало, он придерживал его правой ладонью и она ложилась на левое бедро женщины, локоть же подпирал левое полушарие и оно в едва заметной качке вагона и катастрофической близости мужчины уже вскоре источало сладкое молозиво. Когда он менял позу и она приваливалась другим боком, такую же негу испытывало и другое полушарие и молозиво, которого женщина не знала с рождения случайного ребёнка, снова выступало и мужчина его чуял. Нэля, "не просыпаясь", ощущала его внимание и ясно представляла, каким он бывает с Луксор.
  Ни разу не войдя в неё, он сделал больше, чем все любовники. Она заряжалась от него ежеминутно и ежесекундно, питая такую взаимность, силы которой в себе не предполагала: вытирая и слизывая женское, он запитывал себя и возвращал полученное в новом качестве - такая вот витиеватая нежность.
  И в течение ночи для Нэли как в фотографии проявилась истина, почему Луксор сказала, что женщинойпо-настоящему стала с ним и мужчина единственный и стоящий - это Коля. Истинная правда - с ним и Нэля парила и отключалась, избавляясь от иллюзий и шелухи прошлой жизни, уже зная, что эта поездка - не развлечение, а Колюня не шалун и не обманщик. Таким она его знала с Луксор, а это нечто! И, знающая и умелая, выкупалась в его теле, познав каждую клеточку и выпив изо всех мужских сусеков. Фаллос же - это и поэма, и особая субстанция.
  Виртуально она имела всё и он отзывался чутко и понимающе, а не гнал волну фрикций. Практически вся ночь - это ночь очень нежной и чувственной дружбыглавных органов и диалог сложился сразу же. Как, впрочем, и с остальным Колюней! Такое между мужчиной и женщиной без последствий не проходит ни участникам, ни окружающим. Особо, если окружение с таким чудом мужеско-женской гармонии прежде не общалось.
  - Оба в естественном неглиже и на них нет даже признаков белья и ночнушек! - Вот они, развешены и раскиданы по купе! Это сотворила Астарта и Виргиния не стала спорить: пусть так, раз соитие по её настоянию исключено. Ну, а зрители репризы -для соблюдения чистоты опыта. Астарта своё сыграла и уснуть не позволила, подбрасываятоодному, то другому, то вздохи и нежности самих Нэли и Николя, то возбуждая в них собственное утробное и от века всех этносов и времён и тем сводя с ума окончательно. Когда покрывало всё же сползало и стан Нэли обнажался, Астарта толкала мужчину на верхней полке и тот во тьме становился зорче ночного филина, женщина снизу и так всё чуяла и руку мужчины на молодой женщине ощущала будто на себе! И ночь такого сна шла за недели и месяцы самого изощрённого любовничества.
  Оба невинных грешника к утру заботами Астарты и Виргинии выспались, восстановились и выглядели младенцами. Нэля приподнялась и взглянула на попутчиков; те, таясь друг от друга каждый на своей полке, впитывали особое дыхание молодых попутчиков. Ограниченное пространство купе тому способствовал и запах мужчины, обнимающего пылающую женщину, растекался и пронизывал насквозь и не учуять его вкуса невозможно. Молодая женщина в эфир выдавала не меньше и чужой супруг на верхней полке помолодел нанешуточную пару десятилетий, приобщившись к её шарму.
  Ночь оказалась так насыщенна эмоциями, что к утру пожилой мужчина возжелал чужую жену, яко собственную, поскольку за ночь её физиологию изучил в совершенстве. Непосредственная и открытая натура Нэли тому способствовала и он сверху увидел всё, хорошо приспособившись к полумраку ночи. К тому же, муж не покрывал жену собой с банальными хрипами соития, в причудливых же комбинациях тихих объятий видно всё. С трёх часов ночи стало видно ещё лучше и он бредил увиденным наяву, так и не переменив позы и наблюдая картинки натурализма, приправленные парфюмом и естественным очарованием, которое Нэля излучала в космос чувственности.
  Его жена Анна стала грешницей Анютойи с расстояния протянутой руки вкушала таинство любви: она чуяла дыхание молодой попутчицы и, раскладывая их на буквы и нотки женской сути, угадывала контуры грёз молодой стервы, купающейся в необыкновенном мужике. Достоинство, с которым тот обращался со своей красоткой, аж зашкаливало и провинциальная женщина совершила типично женское воровство - вообразила себя на месте красотки. Мужчина никуда не торопился и она от него переняла очень много! - И к дыханию применилась, и к жару приспособилась, и в себе многое возродила. В общем, к утру преобразилась совершенно, помолодев так же, как и муж и к физическим контактам с молодым мужиком была готова полностью. - К физическим, а не виртуальным!
  А для этого можно не заметитьничего пустого: ни ревности своего мужа, ни алчности молодой красотки. Более того, многое с неё и с него можно срисовать.
   Нэля сделала движение, как бы сомневаясь, подняться так или женское сделать под покрывалом и уловила умоляющий взгляд женщины - продолжайвот так! И просьбу женщины она выполнила: откинула покрывало и простыню и вместе с Колей стала отыскивать на полочках, крючках и под подушками бельё и одежду, которые перемешались в любовном беспорядке.Иллюзия полумрака с закрытыми шторами тому способствовала и сцена вышла естественной, как и положено после такой ночи.
  Как будто сюжет из немого кино: женщина смотрит снизу, а мужчина - коршуном сверху.Сумеречное утро - фантасмагория поэтов, художников и киношников; на этот раз чудо женской прелести наблюдали случайные попутчики. Фигуру Нэлидаже в таком свете они отметили особо: покрывало фигуру подчёркивало, а не укрывало. Ну и молодой мужчина с роскошными плечами и солидной промежностью заставил женщинуохнуть-таким фаллос бывает в самый разгар любви! Без покрывала, сдёрнутого женщиной, он заявил о себе в полный голос и слегка качнулся, следуя за телом мужчины. Нэля краем глаза следила за фаллосом и одевалась неспешно, всё на себе оправляя и укладывая. Но и мужа не забывая. И подставляясь, и о нём заботясь. Она без суеты разобралась в висящем и лежащем белье и так же неспешно протянула мужское Николя, а своё уложила на столик и сначала надела кружевные трусики. С поддержкой было по-семейному: она подставилась, а он застегнул его сзади и повернул к себе лицом. Что на нём написано - не узнал никто! Но вслух сказал нужное:
  - Грэйс Келли отдыхает! - Нэлька - ты супервумен! - и стал одеваться сам. То есть, поднялся и так же неспешно отдубасил инстинкты соседей по купе!
  Когда он надевал спортивное бельё и трико, жена поправила всё внизу, чтобы ему было удобно. Женщина на нижней полке аж задохнулась от нестерпимого и давно забытого жара! - Однако теперь чужой муж стал её собственным - уже стал!
  Коля привычно чмокнул Нэлю и ушёл умываться.
  - Видный мужчина, - очень уважительно сказала женщина, проводив Николая взглядом и заставив себя по-светски общаться, а не таращиться, как деревенская.
  - Он нынче пошёл на повышение, теперь начальник цеха на машиностроительном, мы едем за металлом в Череповец, нужен особый сортамент, поэтому лучше самим, а не через Госплан; с одной стороны - командировка, с другой же - мы целую неделю вместе! -выдала очередное про себя с Колюней Нэля и уловила умоляющий взгляд мужчины с верхней полки; ей такая азбука известна давно и она слегка потянулась, в просвете поддержки обнажив шары, которые Колюня всю ночь содержал в приподнятом тонусе. Он, испытавший такое сначала на Эмме, потом и Луксор приучил, а та заразила Нэлю - теперь стоячие кончики от касаний Колюни возбуждались быстрее, чемот ласки Геннадия. В общем-то, она его уже забыла! - Легко и без затей переключившись на любимого мужчину подруги. Эта ночь была первой, где нет ни Луксор, ни Геннадия и интимные реалии превосходили самые радужные ожидания и грёзы!
  Нэля была счастлива, молода и практически беременна, пусть и виртуально! То есть, плод получил семя и теперь будет зреть в неге и вкушении от общего дыхания. Лоно легко допустило такую вольность и воздало благодарной аурой очарования, которое только оттуда. Женщина, вкусившая мужчину вот так по-настоящему, всегда светится и пахнет необычно, с Нэлей именно это и случилось! Астарта постаралась и Нэля выглядела роскошной дамой, только что из семейного алькова. А в таком алькове всё основательно и на олимпийский вкус!
  Увидев реакцию на себя, она приподнялась и стала расчёсывать пряди, сбившиеся за ночь. И супруги зрелищем цветущей красоты насладились отменно. Вскоре освежённый по-пояс холодной водой и аккуратно выбритый Коля вернулся и, хлопнув цветущее тело женщины ниже пояса, отправил супружницу умываться.
  - Красавица, - подал голос мужчина сверху и жена кивнула уже вдогонку, соображая о другом, своём и сугубо женском.
  - Хотим завести ещё одного, - поделился семейным Николай, будто с роднёй, - она тоже хочет, но сомневается.
  - Ей беременность должна быть к лицу, - присоединилась Аннушка, выпив из Николя виртуальную порцию мужеского, она уже ничего не стеснялась, но его достоинство оберегала и потому мужу не выставлялась, - она как с первым ходила?
  - Легко, выступили веснушки, стали выпуклыми губки и мы из постели не вылезали, питали кроху витаминами и ферментами. Мы тогда кое-какими фруктами были сыты по самое-самое! До сих пор аллергия на них. - А у вас? - супруги переглянулись и мужчина, отхекавшись и откашлявшись, с некоторым трудом спустился вниз и начал:
  - Первенца и мы помним, Анюта славной была и я в обед приходил пораньше, а уходил попозже и обихаживал её. - Ой, как хороша была Анютка!
  - А фрукты? - напомнил Николай.
  - Тогда как раз малина пошла, год урожайный, леса так и усеяны ягодой, столько варенья всей деревне не нужно и мы её куда только ни определяли. Ей туда тоже, у-у-у-х! - добавил он и жена густо покраснела, припомнив себя прежнюю и сравнивая с нынешней.
  - А чернику? - спросил Старостин, распаляя мужчину. Сам деревенский, он знал цепочку созревания ягоды от ранней земляники до поздней клюквы и брусники, умелые и трудящиеся руки изо всего этого сотворяли все чудеса света.
  - Ей больше нравилась голубика, нежная и пьянящая, как вино. Вот с ней-то самые затеи и были. Иногда она становилась как бы ступкой, а я плоским пестом и сыпал ягоду ей на живот и грудь: остужает и возбуждает незнамо как!
  - Ничего себе! Вот это мужик, вот это выдумщик! - восхищённо воскликнул Николай, - и как оно там, винным привкусом не беспокоило?
  - Нет, - улыбнулся мужчина, - сама Анютка - вино, а я - виночерпий!
  - А вы, Аннушка, вас тоже остужать надо? - перешёл Николай на пурпурно горящую женщину.
  - Тогда я была моложе и прохлада вреда не несла, да и настоящее всё, к тому же Петя любил, а от любови всё,будто божий дар! - полностью доверяясь собеседнику, ответила женщина. Она поднялась и, став на цыпочки, осмотрела себя в большом зеркале двери купе, явив молодому мужчине лучшее - стан. Уж это-то она знала точно!
  Всё пригладив и уложив, она устроилась напротив Николая и приготовилась к продолжению беседы. Ткань блузки на груди натянулась и явила очаровательные холмы. Тугие и в гармонии с телом женщины. Переход от груди к талии наполнен упругим телом и бёдра женщины, упакованные в крой юбки, незаметный непосвящённому, свидетельство того, что ими пользовались в полном интимном спектре и этот пользователь явно не муж! С мужем у жён развивается другое и его не прячут. Молодой мужчина эту фишку оценил тут же, умелой женщине подмигнул и контакт стал прямым и без посредников.
  - А насчёт "витаминов" как было, кормили долго? - Мы с Нэлькой чуть не до роддома этим его пестовали! - Потому и вышел здоровенький и удачный, - выдал Старостин про сына Нэли. И соседи разогрелись его воспоминаниями, припомнив своё:
  - С первым и у нас вышло примерно так же, Петя кормил всякими витаминами и из собственной штуки они у него главные! Да и другим откуда? - Война всё съела! -сказала супруга и повела глазами, будто на выданье.
  - И днём, и ...? -улыбнулся Старостин, поддразнивая и искушая. Где, как не с незнакомцами расслабиться по-настоящему, после такого, как и на чужой свадьбе деток не бывает! - Но эмоций и воспоминаний много и надолго. Соседи уже готовы, надо лишь подотолкнуть.
  - А то! -первым отозвался Петя, - по выходным вообще закрывали ворота снаружи, будто ушли из дому, и миловались до самой вечерней зорьки. Потом одевались, шли на речку остудиться и сразу назад. Она меняла постельное и запах свежести - это сама Анютка! Я порой не выдерживал и мы постель заправляли потом.
  - И где это было?
  - Везде, - пояснил помолодевший муж, - она была такой сладкой и гладкой, что не оторваться! С ней даже тулуп периной казался!
  - А голос и песни? - напомнил Старостин и мужчина ответил тут же:
  - "Петушок!" и "Петюнчик!" она пела так, что и радио включать не надо: Анька слаще!
  - Руки женщины на мне
  - Есть ли сладостней оковы?
  И горим мы с ней в огне
  И в любви витаем новой!
  - прибавил Старостин и Петя отозвался, соответствуя теме и музыке:
  - Да, руки у той Анютки - это особая песня! Мы их пели взахлёб, в ночь на субботу начинали и такой концерт чуть не до утра! - Хороша она, моя Анютка, была! - Э-х-ма-а! - Песня и годы-то, ох! - это прозвучало так пронзительно, что стало видно: мужчина из прежней роли ветерана войны готов к перемене статуса. Теперь в этом сомнений не осталось и надо подключать его Анюту, готовую на ещё большие подвиги. Новую роль в новой пьесе она ждала с нетерпением!
  - Аннушка и теперь хороша, по мне, так и сладкаяпрелесть! - сказал Старостин и, выдержав паузу, с выражением добавил: - С горчинкой и кислинкой оно в ней, такое только для настоящего гурмана.
  Кого он имел в виду, ясно сразу и новая пьеса началась с реплики Аннушки в роли матери главного героя, занятого в той же сцене, то есть, Николя:
  - Правда?! - тут же вспыхнула женщина и явила черты той самой Анюты из воспоминаний мужа. И теперь Старостин чуть построже и по-мужески, как бы "Вот я тебе задам сейчас!" - оценил женские стати. За минувшую ночь в ней кое-что произошло и вчерашняя Анюта с сегодняшней - родня очень дальняя. Поэтому Николай выбрал самое игручее сейчас -изгиб шеи, он отзывчив в любом возрасте. Мужчина уточнил, какой бок и определил левый - эта сторона в женщине светилась намного ярче.
  - Если Петя приголубит вас по-настоящему и вот сюда приложится с хорошим поцелуем, вы это поймёте оба. - Петя, вперёд!
  Петя, уже только пятидесятилетниймужчина, фронтовых ранений и армейских госпиталей не знавший, приосанился и загорелся.
  Анюта моментально оказалась на мужниных коленях и застонала в жарких объятиях. Когда Петя добрался до заветного местечка, она забыла про соседа и с шумными всхлипами извивалась в хищных лапах супруга. Было видно, что и она и он подобное проделывали не так давно, однако не друг с другом. И столь невинное обнажение супружеской неверности Старостинапозабавило. Когда супруги отлепились друг от друга, так и не разбежавшись из интимной позы, он оценил увиденное:
  - А ведь вкусно, а?
  - Пожалуй, - согласился мужчина и задержал руку на груди жены, которая откинулась к его спине. А глаза жены, невидимые для мужа, умоляли Старостина о продолжении сладкой и неожиданной муки. Он улыбнулся только ей и сказал:
  - Со стороны - вы ненасытные любовники, а не добропорядочные супруги! - Петя, а ты знаешь: у Анюты грудь лишь малость помягче Нэлькиной и сосочки у неё ого-го какие! - Давай пари, что они стоят, будто у молодой. - Вот так! - и он указал, как именно. Такое свойственно возрастным женщинам, которые возбуждаются совсем не так, как молодые любовницы и жёны. Это хорошо знал молодой Старостин и такое - тайна для пожилого Пети. И тот возразил:
  - Да, ну, Коляша, откуда в ней такое! - Мы такое кино не смотрели раньше, да и теперь особо не балуемся.
  - На что спорим? - с металлическим холодом приступил Старостин, тем самым напрягая и заводя женщину. - Чем дольше и сильнее его атака, тем она ярче.
  - Не знаю, - смутился Петя и стал смотреть мужской инвентарь, достойный такого спора.
  Жена, как самодостаточная ценность, им уже порядком подзабыта, но за ночь с такими любовниками хоть кто заматереет! Да и Анюта хороша: вон как загорелась от молодого! Однако надо оделе и он зыркнул вокруг, соображая, что да к чему. На столе среди груды съестного лежал затейливый складник Старостина и самодельный из клапана Петин. - Самое то! И он указал на призы.
  Старостин потянул время, поглядывая на Анюту и как бы оценивая призы и, уловив характерное изменение в женщине, что значило - "К боюготова!", сказал:
  - Идёт! - И потом, уважаемый соперник, в награду победившему причитается поцелуй чужой жены. Вам моя, а ваша мне! -Как вам такое?
  Жена согласилась мгновенно, муж тоже: он ничем не рисковал. Отметив такой оборот иосознавжертву качества, Старостин сказал:
  - Но снимаювсё и обнажаю Анюту я! - Иначе не пойдёт! С непривычки нарушишь в ней что-нибудь.
  - Ладно, - согласился Петя и подвинулся на постели, уступая место спорщику. Собственническое к телу жены в нём исчезло, лишь встретившись с обаянием Нэли. Предвкушая хотя бы виртуальное от неё, он сторговал жену собственной похоти. Это в тридцать лет он был монопольным собственником её сокровищ, а теперь куда всё подевалось - чужая жена влекла, а собственную готов играть на спор! Да и нутром он чуял, что Анюта давно не евонная. Так что, спор вышел лёгким и без затей.
  И Старостин использовал собственное электричество, сжигающее женщину дотла. Он неспешно принялся за блузку, оценил вслух пуговки и ручную вышивку, потом прошёлся по кружевным вставкам на боках и только после этого стал играть с тугими пуговками, якобы не желающими расстёгиваться. Когда он справился с самой нижней, Анюта потекла и мысленно отдалась такому з...ному мужчине. Он не стал снимать блузку, чтобы чуть рыхловатое с боков тело не испортило иллюзии виртуального соития. Женщина забыла о возрасте, собственной биографии и муже, сидящем рядышком и всё это не видящем. Она текла и текла, будто ей чуть за тридцать, а любовнику и тех годочков нет и на дармовщину он готов питать женщину всю ночь. Когда Старостин прижался к ней, чтобы попасть за спину и пальцами расстегнуть застёжку бюстгальтера, она неслышно охнула и раздвинула бёдра, выпуская из себя обильную влагу. Последний жест он проделал чуточку театрально, чтобы событие запомнилось. Он ничем не рисковал, поскольку грудь у Аннушки оптимальных размеров и естественным образом держала форму, самую малость опустившись без поддержки. И такая естественность означает живость всех женских функций и сейчас. Упругость и полноту груди он отметил с самого начала и простотянул время, давая току крови выполнить волю пылающей женщины. В женщине многое от её воли зависит!
  Сняв держатель груди, он отметил, что времени на наполнение новой кровью хватило, они так и не опустились, воздымаясь к небу и высшим страстям и Астарта сделала вид, что к этому чуду непричастна! - Аннушка всё сама. На сосочках молозива не было, но они вздулись и напряглись, как при кормлении.
  В этот момент неслышно и ненамного отодвинулась дверь и проёме показалась проводница: время пить чай и она была с подносом стаканов. Грудь женщины, сама она сумасшедшая и восторженные лица глазеющих мужчин убедили молодку волну не гнать и так же тихо дверь прикрыть. Сюда надо попозже. И пошла дальше, сбитая с ритма фантастикой такого у зрелой женщины и ошеломлёнными мужчинами, один из которых муж. В кино не увидишь, а расскажешь - не поверят!
  И поза дамы, готовой к соитию, и восхищение мужиков от такого шарма и бесстыдства одновременно! - Она привалилась к стене коридора и всё увиденное стала расталкивать по углам и сусекам памяти, чтобы потом разобраться получше. Синющие огни в очах этой возрастной дамы были ярче маневровых светофоров на узловых станциях. - Мимо такой ночью не проскочишь! И вообще - у любого мужика путь только к ней. Что-то подобное она видела в заморских журнальных иллюстрациях,но вживую - оно и вообще обалдеть!
  
  - Ну и как? - спросил Старостин, обернувшись к Пете, так и не выпустив женщину из рук: она об этом молила самыми громкими и чувственными призывами. Петя поднялся со своего места, сел напротив и уставился на нечто из паноптикума: Анька НИКОГДА не текла от его касаний и не возбуждалась вот так на заказ. Не веря себе, он прильнул к матовым шарам и ощутил с ней не связанное и забытое томление по женщине. - И вот оно - в Аньке! Буря эмоций пронеслась по его лицу, но нега женской утробы всё лишнее затушила собой.
  Так же тихо вошла и Нэля. Она сразу же опознала руку Колюни и вознеслась от приобщённости к этому чуду на несколько дней. И, чтобы никто не испортил интимной песни, щёлкнула затвором замка двери. Анюта подняла глаза на молодую женщину и гордости не потеряла, прислонившись к чужому мужу. Он - мужчина и ему всё бабье! Она удержала бёдра чуть приоткрытыми, а грудь обнажённой и уронила мужу, повелительно и в новой для себя тональностью:
  - Проспорил, кати приз! - И открой бутылку того, что нам детки дали,сейчас в самый раз.
  Старостин не стал женщину приводить в порядок, а та не торопилась в рутинную колею мужней жены, придав своему неглиже пикантность и шарм, чуточку запахнув полы блузки и не надевая бюстгальтер, лежащий рядом в любовном беспорядке.
  Картина маслом - женщина и сокровения!
  Держатель очень красивый и теперь его затейливая отделка как бы дополняла то, что им было укрыто. И вот эта дорогущая штуковина отброшена, а сокровища женщины виднеются сквозь блузку. Сокрытое - всегда влекущее. Почуяв новый импульс, Аннушка взглянула туда и отметила: сосочки вздулись ещё выше и остренькие окончания стали покалывать, как бывает при кормлении или мужских ласках. И из неё вышла новая улыбка, как свидетельство своей избранности.
  Такое в женщине неистребимо и Петя ещё раз уткнулся в новую Анюту. - Вкусна, сладка и желанна! - Ой, как желанна, хоть раскладывай при всех и пользуй, как Коля свою молодку ночью!
  Но и здесь не всё катило: кроме приза, победитель имеет поцелуй чужой жены. И Петя отодвинулся, а Анюта прильнула к Старостину. Возбуждённая, она являла исключительное зрелище и в поцелуй с молодым мужчиной вложила всю себя. Меняя положение тела, она нашла нужное положение и отдалась поцелую.
  И вся длиннющая жизнь с войной и замужеством показалась пресной, а мгновения с Колей - само блаженство и чёрт с ней, с ценой за это! Она из слабенькой и податливой дамы незавидного возраста преобразилась в сильную и хищную самку, падающую в альков с матёрым самцом-добытчиком. Не нож и дубина - оружие, а мужское умение сделать женщину счастливой. И своим поведением в его руках она назвала имя победителя. И не видела своего мужа, прильнувшего к молодке и тающего от её прелестей. - Не хотела и не видела!
  Анюта отпустила победителя и откинулась на подушку отдышаться и осмотреться. Мир сильно переменился. Анюта преобразилась сама и меняла мир под себя, как и положено приобщённой к победителю.
  Призовой нож перекочевал в руки Старостина и молодой мужчина оценил самоделку профессионально, всё в изделии отметив и мастерство отделки каждой мелочи указав. Услышав мужескую похвалу, Петя проникся ещё большим уважением к молодому спутнику и потянулся с чаркой заморского. Преображённая Анюта была на волне и обо всём судила без прежней стеснительности: Колюня избавил от этой гадости сразу и напрочь. Когда Петя присел рядом и прислонился, потянувшись за солёным огурчиком, Анюта его обдала таким жаром, что он встрепенулся. Но так в неё и не въехал: магия Старостина на него не распространялась.
  Свеженькая и пахнущая счастьем Нэля любовного электричества в купе прибавила, поэтому блузка Анюты так и осталась незастёгнутой. Убитый метаморфозами жены, Петя любовался безопасной для себяНэлей и радовался за Николая, который выбрал ту женщину. - Анюта давно стала чужой. В супругов они играли на публике, оставаясь прохладными наедине и секс только фиксировал это техничностью и наворотамипоз и движений, подслушанными от другихи испытанными тоже на стороне. - А здесь всё живое и кипящее!
  Николай после немого вопроса пришедшей молодки приобщил её к прерванной дискуссии и та влилась в процесс с удовольствием мазохистки. О детях и ухаживании можно до бесконечности. Чуточку переигрывая, но в пику Анюте, Нэля подзуживала Петю и льнула к своему мужу. Она очень тонко нажимала на клавиши мужской состоятельности и Петя, глядя на молодку, всё больше смелел со своей зрелой женщиной. А было ей чуть за пятьдесят. Некоторые в таком возрасте счастливо и легко рожают. Ну и фокусы Николая это выявили в полной красе. И Петя в жажде реванша взмолилсяк Нэле, надеясь на собственное чудо с Анютой:
  - Если вы покажете, как нынче целуются по-настоящему, мы тоже это сделаем. Мы ещё можем!
  - А то, что Анюта выдала с Колюней не в счёт? - спросила Нэля и Петя ответил:
  - Будем считать это разминкой. Я только сейчас почувствовал вкус, так что всё сначала! - и его одобрили.
  Нэлю уговаривать не пришлось и она моментально оказалась у мужа на коленях. Чуя новую эрекцию, Коля не стал мучить Нэльку и сразу же набрал ход, уложив её на подушку и опёршись на грудь. Она возбудилась ответно и процесс вышел аппетитным и, надо честно отметить, чуточку картинным. Нэля с Николя вот так по-настоящему целовалась впервые и отдавалась процессу полностью. В таком возрасте любой интим - зрелище захватывающее. Но Николя свою даму распалять не стал, поскольку это лишь упражнение и вернул её публике, страждущей зрелищ. Она, пылающая и счастливая, приподнялась на подушке и в ожидании смотрела на Петю и Аннушку.
  Пете ничего не оставалось, как всё это повторить. И Анюта спасла мужское достоинство, подыграв и застонав в нужное время и должным тоном при любовных движениях мужа. - Краем глаза она следила за Колей и отдавалась ему, а не Пете.
  Постучали, должно быть,опять принесли чай. Старостин поднялся с развороченной постели, где ещё дымилась счастливая Нэля, открыл дверь и впустил проводницу. Она явно приняла шесть капель и чувствительно задела его бедром, якобы из-за тесноты в проходе. Когда он утром брился, то кипятком его одарила напарница Лена, а сама Лиза только наблюдала из своего купе, занимаясь билетамии квитанциями за услуги тех, кто выходил на следующей станции. Но и из служебного купе она своей молодости не скрывала и коленочки под большой кассой из билетов являли зрелище.
  - Но в ту минуту их видел только Старостин!
  На этот раз от её прелестей и кокетства перепало всем и только Анюта была с молодой вагонной стервой прохладна. У них не сложилось сразу при посадке и в тлеющем режиме продолжалось и теперь. И Старостин компенсировал это женское недомогание мужской, всё отменяющей фразой:
  - Елизавета Андреевна, вам такая причёска очень к лицу, она с дорожной формой - будто костюм от Кардена! И чай из ваших рук - само благоденствие мира, - увидев ошалевшие глаза девушки, он добавил уже другим и простецким тоном: - прости нас, Лиза, мы с Нэлей люди восточные и там с настоящимикрасавицами именно так и принято! - девушка покраснела и стала просто очаровашкой. Старостин вернулся на ещё дымящуюся от Нэли постель, прижал жену к себе и громко шепнул:
  - Какая она? - И та выдала экспромт, достойный настоящей и отвязной супруги:
  - Хочешь себе? - Мила и веснушки, будто ей пятнадцать! - Бери, я сегодня щедрая!
  - Вы так дурачитесь? - опомнилась проводница.
  - Нисколько! - отрезала Нэля и Коля добавил перца:
  - А ты? - девушка поставила поднос с чаем и упаковками рафинада на столик, выпрямилась, одёрнула юбку, чуть повела плечами, уладив дело с локонами пепельной ржи и улыбнулась, уже полностью придя в себя:
  - За посудой я сама приду, пейте и не торопитесь и по коридорам со стаканами не ходите, а то про вас могут не так подумать! - Вон вы все какие! - И вышла. Минутная пауза вышла очень значимой: эта вагонная красотка произвела впечатление, на всех! - Иная вселенная! А как по-деревенски отбрила: "Вон вы все какие!"
  - Что это было? - спросил Старостин у всех.
  - Могу спорить: за посудой она придёт без нижнего, - сделала первый ход в акте дорожного буримэ Анюта и освободилась от натиска мужа. Она уже вольна чудить и играть самостоятельно. Виртуальное соитие перетекло во что-то телесное и реалии игры несколько минут назад сотворили из неё незнакомку даже для себя. Эту решимость Старостин видел и поощрял, понимая роль женщины в вечном соревновании ревнивиц. Анюта одним своим видом возбуждала и возвышала Нэлю так, как мужчине не совершить никакой атакой.
  - Что ставишь? - спросил Старостин, это прозвучало интимно, будто они знакомы целую вечность. И такой вариант признания виртуальной близости Анюте пришёлся по душе: за такое хоть что от нас!
  - Зеркальце с пудреницей, оно из серебра и ему сто лет, - ответила она идостала раритетную вещь. Старостин оценил её и понял, что женщина своего мужа готова турнуть! Возможно, она этого и добивалась таким поведением. - И всё ради самовыражения!Самовыражение для настоящей фемины - всё!
  Петя в женином вариантенасчёт пари засомневался, поскольку проводница слишком деревенская, чтобы думать, как городские. И бельё будет служебное с клеймом вологодского отделения, а лифчик из обычных полотняных. И выставил трофейную зажигалку. Немец сам отдал, подняв руки и надеясь выжить. Тогда мы их в плен не брали!
  Умная и настоящая жена подыгрывает мужу во всём и Нэля это сделала, поставив французские духи:
  - Она вывалит Коле грудь третьего размера, споткнётся о его ногу, что-то опрокинет, станет извиняться и в толчее-суете охмурит, она такая, что сможет! Насчёт белья - не знаю!
  - Давайте сделаем так, - резюмировал Старостин, собрав все предложения и ставки, - как только она войдёт, шумно закроем дверь и я стану в входа. Если прав Петя, она станет орать и топать ногами, призывая сменщицу. Если же угадала Анюта, мы это увидим, незаметно подняв подол и посмотревнижнее. Если права Нэля, то девушка будет иметь разборки исключительно со мной, а другихпациентов не заметитв упор.
  - Ты не сказал свой вариант, милый, - напомнила Нэля.
  - Он лежит у неё в кармашке форменной блузки, там записка с адресом или телефоном. Она девушка хоть и деревенская по рождению, но деликатная. Думаю, белья она не снимет, а насчёт груди -она у неё такая, что гребовать ею - самый смертный грех. И,упакованная вхитроумные закулисья, она слаще смотрится, - ответил муж и легонечко приголубил жену. Самую малость и незаметно для других.
  При обсуждении всех пари оказалось, что самый одиозный вариант у Пети и жена сразу порекомендовала мужу бросить курить, чтоб дожить до следующего юбилея. Семейная идиллия с чаем плавно перетекла в русское застолье и первая скрипка надолго перешла к Нэле и Коле. Любоваться ими приятно, слушать особый вологодский говор тоже и недавняя разминка с поцелуями и прочим располагали к углублению дорожной пьесы. Как мужчина - Петя очень даже ничего и Нэля с удовольствием дарила ему внимание, облокотившись на Николя. Николя тоже не жадничал и Аннушка свою долю получила.
  Анюта работала технологом на маслозаводе, а Петя там же был сменным мастером и у них нашлось многое, чем можно гордиться. Нэля с Колей мягко стимулировали откровенность и больше слушали, чем говорили. Петя расслабился и расхрабрился, будто во время атаки на немецкие окопы после ада артподготовки, когда могли попастьи по своим. В такие минуты смелость отчаянная, а умения незнаемые! Анюта - жена настоящая и подыграла, так что Старостину и Нэле было чем любоваться. Они украдкой переглядывались и всем своим видом поощряли партнёров по веселью. Да и не столько веселье, сколько задержанные килокалории счастья и животно-утробного понимания, в тогдашней жизни до открытых ищедрых эмоций доходило нечасто и такие минуточки - самое то! - Ну не можем мы отдаваться такому наедине - зрителя нам подавай и соучастника. А как тут без фразы:
  - Вспомним и вздрогнем! - после чего спиртное лилось внутрь и беседа шла уже в ином ракурсе и сколько вздрагиваний, столько и перемен курса. Но большей частью молодые искушали, а возрастные поддавались и пели лучшее в себе, чуя настоящую взаимность.
  Эту чудь и наслоение хорошо знали Старостин и Нэля, поэтому всем духом, строем и дыханием поощряли сообщников по семейным играм. Петя был тем самым бойцом, который вскрывал на отчаянное "Ура!" окопы первого эшелона немцев, и со стороны женского мира Нэля это видела отлично. Чуть неказистые его движение всё-таки были чисты и желанны, Нэля чуяла, что бушует внутри Анюты и уже ей чуточку завидовала: такого ей ни видеть, ни ощущать не доводилось.
  Вскоре в дверь постучали и Старостин, согласно общего плана, открыл дверь. В коридоре стояла Лиза и он впустил девушку, слегка тиснул её и почуял ответное движение: она к игре готова. Он с шумом задвинул дверь и так же демонстративно щёлкнул задвижкой.- От проводницы реакции не последовало и Петина зажигалка заплакала в грусти расставания с обладателем!
  Николай перешёл к следующей фазе плана.
  Девушка, хоть и отчаянно молода, однако кое-то умела и пришла за "приключениями", это он отметил по запаху спиртного. В первый раз над ней парил ликёр из Прибалтики и не шесть капель, а теперь к нему прибавилась "Столичная". Этот аромат ни с чем не спутать. И доза - не для запаха!
  Чтобы не ставить молодую женщину в неудобное положение и сразу же обозначить условия игры, он налил ей порцию заморского из коллекции вологодских попутчиков и сказал:
  - Мы тут все дяди и тёти в годах и семейные, а ты молодая и совсем девочка. Хочешь за знакомство? - и поднял свой стакан. Она смутилась лишь слегка, потом улыбнулась всем и посмотрела на Старостина:
  - За знакомство! - и выпила одним духом. Граммов сто пятьдесят и ооочччень крепкого! -Раз она дважды приняла в служебном купе, насколько её хватит? - мелькнуло у Николая, но тут же и исчезло, поскольку мужская субстанция занялась другим.
  Нэля подставила гостье блюдо с семейными закускамиочень затейливых хозяек и та, взяв крошечный бутерброд, очень аккуратно, будто на светском приёме, слегка приоткрыв чуть подкрашенные губы, откусила немножко, оценила вкус, кивнула одобряюще и остаток опустила на блюдечко.
  Это было блюдце Коли Старостина и она эту детальку усекла моментально! - Старостин поставил ей один балл за наблюдательность, два за смелость и три за изящество - оно врождённое!
  Между тем девушка в тесноте купе первое время от Старостинаособо не отодвигалась и его ногу у своего левого бедра чуяла хорошо. Зазор - считанные микроны космоса очарования и шелест гигакалорий и мегамолей любовной химии циркулировал меж мужчиной и женщиной туда-сюда и сводил юную даму с ума.
  У неё что-то спрашивали, она отвечала и в такой непростой компаниибыстро стала своей. За это время все как-то переместились и переменили позиции не один раз и у неё было время выбрать удобный уголок и соседство, не утруждающее, но надёжное и доброе. К ней все расположены с добром и она молодая среди зрелых.
  Но она пришла сама и за "приключениями", а раз так, то грех обманывать надежды! Сейчас мы тебе, а уж потом и ты нам, если сможешь!
  - Умница-девочка, - сказал Старостин через некоторое время и, увидев, что гостья уже освоилась, добавил, - ты нам очень понравилась, давай выпьем ещё! Только теперь твой тост. Что хочешь, то и велишь! - И налил такую же порцию. Так обычно спаивают и девушка условия игры знала, но упорно двигалась к своему, собой же избранному итогу.
  - За счастье быть с теми, кто люб и дорог! - сказала она и к ней присоединились все, а Старостин заглянул в глаза и улыбнулся, поощряя на женские художества. Все выпили одним разом, прибавляя оптимизма и энергии, а Лиза уже вскоре от выпитого потеряла концентрацию и ослабела. Но теряла не всю энергию и задор, кое-что так и светилось, будто и не её принадлежность.
  Старостин видел лицогостьи в зеркале двери и блеск отметил. Как и женскую влагу, которая чуточку напоминала аромат от Эммы. Он чуточку, самую малость, приобнял её сзади и она как бы в ответ откинулась на его грудь, доверяясь и отдаваясь. Мужчина был выше и крупнее девушки намного и габаритными плечами мог укрывать её от остальных. Немножко шалить с касаниями и проникновениями - тоже!
  Сделав для этогоманёвр с разворотом, он прошёлся пальцами по блузке и остановился на кармашке левой груди. У правшей платочки всегда там. И сразу же почуял - что-то есть! Он проделал ещё один фокус, который и факирам не с руки, и извлёк сложенный конверт. Кончиками пальцев отметил клей и поставил девушке высший бал за предусмотрительность. - Ооооччччень умная девушка!
  Его фокуса никто не разгадал и во время затейливых перемещений Лизы и Старостина вокруг стола конвертик переместился из кармашка девушки в карман мужчины. Первая фазапроверки условий пари взрослого сообщества завершилась и он приступил ко второй, самой простой и очевидной.
  Подгадав под качку вагона на повороте, он "не удержался" и упал на диван напротив Анюты и Пети. Лиза, лишённая прежней опоры, качнулась за ним и упала сверху. Юбка у неё, следуя законам физики, тут же задралась и Старостин чуточку её придержал, чтобы супруги отметили тонкий шёлк и хороший вкус к кружевам чёрных тонов. Такое даже Кенте стоит оченьдорого, а здесь она наверняка влезла в долги, чтобы выглядеть. И вряд ли онаэтовзяла поносить у подруги. - Не те глаза и не та улыбка! - Гордая и самостоятельная девочка!
  Он поправил форменную юбку девушки и шёлк отозвался тихим шелестом, который слышали только он и Лиза. Она чуточку отклонилась от него, чтобы увидеть нужное для себя в купе и опять прильнула, будто прижатая качкой поезда. Сейчас был самый крутой поворот перед Вологдой. Пары секунд хватило зарядить батарейки.
  Она вскоре обнаружила пропажу из кармашка и в глазах мужчины прочла ответ. Во время дружеского обмена и перекрёстных взглядовЛиза поднялась, стала у зеркала, привела в порядок одежду. Стол и прочее купейного пикника слегка освежили и Лизу устроили между Колей и Нэлей на расчищенноеместо ото всего спального и интимно-криминального.
  Девушку окружили пиететом и вниманием и она так и не догадалась о пари и призах. Женатый мужчина красиво и учтиво ухаживал, а жена не возражала. Такое бывает нечасто и не в каждой жизни. Обильное спиртное, однако, с ног валило, однако разум не мутило, лишь смягчив улыбку и сделав жесты и движения плавными. На чём она держалась - неизвестно. Поезд подъезжал к станции и ей пора уходить, она сказала:
  - Мы с пассажирами выпиваем редко. И не со всякими. Но вы особенные, мне у вас понравилось, спасибо завнимание и угощение. И Старостин доиграл мизансцену до конца:
  - Лиза, твой тост на посошок! - и налил сполна. Всев ожидании нового фокуса, смотрелина проводницу иона сказала:
  - Вы все такие прелесть, за вас! - и решительно опрокинула роковую жидкость в себя. Поллитра спиртного с её вестибуляром тут же стали конфликтовать и девушку сильно качнуло. Старостин, хладнокровно упоивший её в дуппель, понимал, что теперь работник она никакой и в служебное купе проводницу надо доставить так, чтоб никто не пронюхал и бумагу начальству не накатал. А напарница Лена не продаст.
  Они нагрузили поднос всякой всячиной, якобы бьющейся, и в четыре руки понесли в служебку. Там он увидел разгневанную напарницу. Она прошипела:
  - Бригадир и дежурный с дистанции! - и рванулась зачищать огрехи, которые всегда есть. В новых обстоятельствах с вводными напарницы про начальство Старостину надлежало уложить Лизу в постель, будто она с ночи.
  - Чтоб на ней не было ничего и не пахло, будто от роты служивых. Под одеяло или простыню, а то догадаются. - И мигом! - свистящим шёпотом скомандовала напарница.
  Он втащил послушное тело в купе и стал раздевать. Китель слетел легко и сам запрыгнул на плечики в шкафу, с блузкой он чуть задержался, однако и та вскоре пристроилась туда же, юбка тоже оказалась сговорчивой и на держателяхзацепилась с первого раза. Сложнее пришлось в диалоге с чулками и застёжками. Но и это по пять секунд на каждую.
  Взглянув на свежее тело деревенской девушки и лифчик из фирменного магазина на Арбате, он снял и его, освободив уже явственно упругие холмы для отдыха. Лишь кружевные трусики он оставил на месте, как свидетельство своего пиетета над юной сущностью. Но через секунду что-то в нём щёлкнуло, он приподнял бёдра девушки и снял последнюю одёжку, а потом вдохнул её запах. В этом он понимал отменно. - Лиза изошла любовным соком настолько, что её можно сравнить только с Луксор, Эмма намного экономнее в этом. Осмотрев полочку в шкафу, он аккуратно поместил эту реликвию сверху. Всё это проделав, он уложил несчастную гордячку на служебную постель и прикрыл домашним одеялом. Оно было из пуха и это говорит о многом. Осталось обдать тело из флакона с кнопкой пульверизатора, чтоб перебить спиртное. Тут он экономить не стал и выдал порцию с размахом и по-мужски. Осмотрев содеянное, мужчина поправил роскошные локоны проводницы и залюбовался - хороша и смела одновременно! Он отодвинул дверь, чтобы выйти и тут Лиза подняла голову:
  - Коля, вы прелесть! - и упала на подушку.
  Осталось чуточку отрезветь самому и он привычно зажевал выпитое насваем, от которого особый и тоже стойкий парфюм. Девушка безмятежно смежила очи и дышала так поверхностно, как бывает у любовницы только-только из мужских объятий. - И ей только двадцать! Его взгляд и фантазия прошлись вглубь сюжета и увидели нечто и нечто. Однако надо уносить ноги самому и он с сожалением взялся за ручку двери купе.
  Когда он вышел в коридор, поездное начальство уже суетилось и гоняло проводницу в тамбуре. Надо завершить дело и отмазать "невинную" грешницу. Он подошёл к ним и обратился к напарнице:
  - Девушка, мы ночью пили чай, как бы нам рассчитаться, у нас с женой и соседями по купе было несколько заказов и мы не помним точно чего и сколько.
  - Ночные чаи - не моя смена! - Я с утра.
  - И что? - спросил "непонятливый" Старостин. Чай ночью - это значит, что сменщица не спит¸а в поте лица печётся в заботах о пассажирах! И Лена по-деловому подыграла:
  - Не что, а кто! - поправила она "непонятливого" пассажира, - моя напарница, это она с вами занималась, теперь она с ночи и спит. У нас эти дела отдельно, чтоб без путаницы, за рейс много чего набегает. Онаперед Череповцом подойдёт, вы не одни такие полуночники и у неё всё записано.
  Старостин понимающе кивнул и отправился к своим. На запах табака, спиртного и прочего от пассажиров железнодорожники внимания не обращают, если те ведут себя прилично, а Старостин - само очарование!
  - Ну, как прошло? - спросила Нэля и Коля вобщих чертах рассказал про начальство и прочее некриминальное. И достал из кармана сложенный конверт:
  - Вот он, заветный! - Читаем? - все дружно отказались. Сама-то Лиза хорошая девочка, только вот доля бабья незавидная. И ему выложили выигранные призы. Отдавая зеркало, Анюта сказала:
  - Колюшка, спасибо за всё. Помолодела и избавилась от лишнего.
  - Серебряное зеркальце - лишнее? - спросил выигравший.
  - Теперь оно будет твоим и память - лучшая награда для меня.
  Она слегка задержала свою руку в мужской, уже смело забирая его роскошную энергетику. Петя выложил зажигалку молча и без затей, говорить долго он не любил. И проигрыш отдал легко, будто избавлялся от груза прошлого.
  Анюта сменила блузку с юбкой на платье и ей дружно его подправляли и приглаживали примятости. Оно было в талию и чуть приоткрывало аккуратные икры, а плечи оставляло открытыми. Так же придирчиво обошлись с причёской, завершилось дело тем, что помада оказалась не в тон платью и Нэля открыла свои ресурсы, где было всё. Нужный патрон стоимостью в бутылку марочного коньяка она ей подарила. Старостин достал дефицитную большеобъёмную шариковую ручку с логотипом комбината и вручил Пете:
  - На корпусе ручки наш адрес и телефон, будешь в Кенте, звони, приму - не пожалеешь!
  Уже подъезжали к Вологде и напарница Лизы возвратила билеты Пете и Анюте. Взглянув на Старостина, Лена благодарно улыбнулась и вышла из купе.
  Николай помог попутчикам вынести баулы и мешки с гостинцами и руку мужику пожал по-настоящему. Анюта дождалась своей очереди и отправила мужа за носильщиком, чтоб не маячил.
  - Коля, а ведь Нэля тебе не жена! Всё у вас ладно, но у тебя баба другая, я права?- Можешь мне доверять, я ведь стала твоей сразу. И твоя тайна - это и моя тоже!
  - У женщин бывают тайны?! - улыбнулся он, не скрывая иронии.
  - Да, есть настоящие и о них никому, а есть и другие, вот об этом и весь бабий звон. И чем женщина натуральнее и старше, тем больше у неё тайн. А когда их много у тебя, то и чужие разгадываешь легко.
  - Как ты догадалась о нас?
  - Оно накопилось. Вот и последнее: ты не так уж и невинно обнимал проводницу, а Нэля даже не взглянула в вашу сторону, делая вид, что наливает вино. И потом проводница была рядышком, намеренно задевала и подставлялась, у неё есть что показать, девка видная! А Нэляне посмела её вытурить. - Настоящая жена это сделала бы в один момент. Я это проходила и знаю точно.
  - И ты ревновала, а ревность включает в женщиневсё. - Разве нет?
  - И это тоже! Я постарше тебя, но не настолько, чтобы не чуять мужика. Меня обихаживали многие, умные и умелыетоже и я об этом знаю не из книжек и кино. В молодости Петя с меня не слезал сутками и я хорошела в его руках, а потом - открылись раны и пошло на спад. И последние годы - как обрезало! Случайные мужики не в счёт, с ними не то. А с тобой прорвало!
  - Это верно, "прорвало!" - точное слово! - улыбнулся мужчина и женщина благодарно ответила:
  - Бабья натура вся из слёз, менструаций, спермы и прочей влаги и там она царица. И когда работает всё, то слёзы - это нормально. Приеду домой, напою Петю в хлам, сама приму на грудь и поплачу. Я думаю, если при этом иметь в памяти твой фаллос, то кончу непременно.
  - А мастурбировать не нравится? -Хоть малость, да попробовала? - женщина впервые потупилась, будто поймали с поличным:
  - Это не настоящее! - Иллюзия. И никакой глубины! Потом и вспомнить нечего, а женщина без чувственной памяти - это колода с раздвинутыми мудями!
  - Насчёт памяти. -У тебя она есть?
  - Ещё какая! - Наши игры останутся во мне надолго. А я хоть чуточкув тебе задержалась? - улыбнулась женщина, полагая ответ заранее. Но ошиблась.
  - Кто бы о памяти толковал, я ведь захотел тебя первым!
  - Разве? - И как это вышло?
  - Анюта, стан у тебя - песня! - Ты стояла изогнувшись и подо мной так, что приложиться и не отлипать, пока не заплачешь - мужику здоровому, что спиртного хлебнуть! А грудь и прочее твоё любили настоящие умельцы и это тоже грамотному вроде вывески на интимной лавке!
  - Умельцы? - Ты евонные ручонки на мне приметил?!
  - А то! А твой стан к ним привык и изгибался сам в ожидании. Разве нет?
  - Да, - выдохнула женщина, уже склонная к воспоминаниям и прочему женскому.
  - Давным-давно мы ехали с женой на юг к морю и были ещё студентами. Ну и набрали последних копеечек на двухместное купе, чтоб никого больше. Только тронулись после раздачи постелей и ещё здание вокзала было в виду, как моя дражайшая надумала заправить постель. И была в такой же позе, как ты недавно. И я её не отпускал до следующей станции, так она хороша и отзывчива в такой позе. Ей понравилось и сейчас она тоже в ходу. Так что оформить тебя я захотел сразу же!
  - Поза?
  - Не только. И лицо. Оно у тебя было и грустным, и милым, и беззащитным. Такое сочетание мужиков валит наповал!
  - Не будь рядом Пети и жены, ты бы меня одолел?
  - Анька, в таком положении и твои груди в моих руках - да ты бы и сама не остановилась до самого утра! - ответил мужчина и женщина аж задымилась от охватившего:
  - Мы с тобой, как давние любовники, а ведь и было-то чуть-чуть и всё понарошку! - У тебя со всеми бабами так?
  - В этом году ты третья, - соврал мужчина и женщина приняла ложь благосклонно.
  - А Нэля - роскошная баба, у нас бы за ней стояли в очередь! - Так кто же она, идущая с тобой на смерть?
  - Она большая подруга моей жены. И у нас всё глубоко, ты же видишь.
  - А то! - Всю ночь наблюдала за вами. Эта девка любит тебя до одури. Именно любит, а не хочет. - Зачем она с тобой?
  - Она неудачно вышла замуж и я хочу увезти её назад, в Кент.
  - Она это понимает?
  - Конечно! - Только самой выбраться нет сил.
  - И ты будешь домкратом?
  - Вроде того!
  - Вот поговорили и будто родилась заново! Я рада знакомству, приезжай ко мне на работу, в Вологде один маслокомбинат и технологов там трое, я главный. Анюта. Так меня зовут заглаза.
  - И сразу в постель или поговорим? - как бы шутя, вручил мужчина инициативу женщине.
  - У нас есть где и сразу, а после всего и поговорить. С тобой есть о чём. Сладилось бы и я ждала. - Хоть сколько!
  - Наркотик?
  - Теперь вижу -да! Подсела с первого раза.
  - Анька, ты просто помолодела. С нами иначе не получается. А в молодости - всё кажется острым и вкусным одновременно.
  - И вдруг через год оказия с фондами на металл, как сейчас, тебя это устроит?
  - Спрашиваешь, да!
  - На день?
  - Конечно! Даже на час! - Нас бабы сразу засекут и я им правду. Ой, как она незавидна, доля-то наша!
  - Знаю, Анюта, сам деревенский. А вот так понимать вас сподобился не сразу. Учёба всё во мне занимала очень долго. Очень! - подчеркнул он и добавил, - но потом догнал.
  - Кроме жены, никому последышей не оставил?
  - Нет, такое - лишний груз на сердце, а так, как и с тобой, вроде грусти - мелькнула и нет её.
  - Кто знает, как оно лучше!? - Другой бабе такой след - одна и отрада!
  - Теперь не так, теперь мужиков поболее и качеством они получше. И ещё, Анюта, я хочу извиниться и вот за что. Я тебя вытащил на наше с Нэлькой полеи там тебе некомфорт. - От Пети не уйдёшь, с детьми из-за негоне разругаешься, а сам он не переменится. Мы тебя просто ознакомили с вариантами жизни другого типа. - Боюсь, поздновато!
  - Нет, Коля, умнеть никогда не поздно! И женщиной быть тоже. Я себя лет десять как упаковала и признала фригидной климактеричкой. - А тут потекла! И диво на всю губернию: у Анюты молозиво на сосках!
  - Может, потому, что мы с юга? - улыбнулся Старостин, - там трава-мурава и воздух другие.
  - Нет, пахнешь ты нашим и мне знакомым, потому и открылась. И пила из тебя, сколько могла, а ты подставлялся и не мужиковал от гонора! - Вроде бы и набралась по самое-самое, но хочется ещё!
  - Анюта, теперь ты зацвела, потом распустишься и дашь плоды. У женщины такое - самый благословенный день. Чуточку убери с боков и всё для этого сложится.
  - А низ, как он тебе? - перешла на нюансы своего тела Анюта, уже готовая к переменам всем строем диалога с мужчиной.
  - Уберёшь бока и там тоже убавится. И рук оттуда не оторвать! И сзади и спереди.
  - Покажи, где это! - и он легонечко прошёлся по стану, указывая и показывая прелести настоящей женщины. И не вообще, а подсказывая, как это делать. И всё это с близкой теперь женщиной и со стороны их никто-никто не видит. Он был по-мужски щедр, а она по-женски ненасытна.
  И всё же чем-то внутри себя Анюта мужа в конце перрона разглядела и сказала:
  - Ладно, вон уже идут, поговорить не даст! - Коля, поцелуй ещё, по- настоящему!
  - Не умрёшь? - Однако она прильнула к нему, не отвечая на глупости. Старостин никогда не халтурил, так было и сейчас и женщина плакала от удовольствия и боли разлуки в один момент. Через десять секунд она счастливо кончила и завыла безысходно и так тихо, что кроме мужчины никто не услышал. Её охватили любовные конвульсии и она медленно слабела в его объятиях, будто обволакивая плод защитным от сглаза. Он тихонечко оторвал женщину от себя и оставил у груды вещей.
  - Кто это? - спросил носильщик.
  - Сестрин муж, Колька, - мгновенно придумал отмазку муж своей жены, - евонная умерла недавно, а он в командировке был.
  - Тогда понятно, - кивнул носильщик и стали грузить вещи.
  
  - Что, жена, читаем или играем? - сказал Коля и устроился напротив.
  - А ты как думаешь? - ответила жена. И он открыл конверт с запиской от Лизы.
  "Коля, привет! Я живу на квартире у тётки. Летом она обитает больше в деревне и я сейчас одна. Парней у меня нет. Приходи сам или с женой. Буду рада по любому. Вы классные!" И дальше дни и время, когда она не в поездке. На два месяца вперёд расписано.
  - Что делаем? - спросил он и Нэля ревниво напряглась. Коле эта девушка нравилась, а Нэле нет. И отложили на потом, когда разберутся с работой.
  Когда перед Череповцем возвращали билеты, это опять была Лена. Напарница сказала, что Лиза ещё спит.
  Уже на платформе Череповца проводница остановила Старостинаи отозвала в сторонку:
  - Лиза заспала всё на свете и не помнит, отдала вам конверт или нет?
  - Я сам у неё его взял, не знаю, тот ли.
  - Она ещё один заготовила и просила извиниться. Ей от чего-то стало стыдно, - и она протянула конверт. Такой же и запечатанный. Старостин тут же его открыл и достал записку: "Коля, я была пьяная и что творила, не помню. Нам нужно встретиться без лишних глаз. Я по старой фотографии помню твоё лицо. Ты там стоишь с моей мамой на выпускной виньетке. Фамилия у тебя редкая и памятная и имя такое же, как на фото. Я ищу своего отца и он может быть на виньетке. Я родилась через 9 месяцев после того вечера. Приходи и мы это выясним. Баринова Елизавета Андреевна. Это по маме."
  - Записка другая. Лена, может, мы прямо сейчас это и обсудим?- сказал Старостин и оглянулся на Нэлю, стоявшую чуть поодаль под фонарём из довоенной эпохи и скамьи уже из века нынешнего. Она нервничала, чуя опасность: такое чуют сразу.Но по значимости событий Лиза вышла на первый план и временный муж вернулся к записке. Судя по тексту и почерку, здоровье у девушки отменное, она уже отошла и маялась только нравственно. -Так, что, Лена, она живая?
  - Как никогда! - улыбнулась девушка, - у вас четыре минуты, нас должны увезти на запасные пути.
  И Старостин вошёл в вагон. Лиза и вправду маялась, но время - не ждёт!
  - Что, горькая пьяница? - сказал он и опустился на постель. Лиза была в том же неглиже, которое он оставил на ней. Она тут же припала к нему и прошептала:
  - Коля, прости, как увидела, так сразу и с катушек, - она оторвалась от мужчины, накинула халат на нагое тело и прибавила:
  - А ты такой же, не изменился! Мама о тебе говорила много и я подумала, что ты и есть мой родитель, уж больно тебя расхваливала. Теперь вижу - ты другой и девку с брюхом ни за что бы не бросил!
  - Это Мелеховская школа на Владимирщине?
  - Да, Коля, она самая, а здесь я в командировке на полгода и тётка тут есть, и с жильём проще. Так ты придёшь?- Страсть как хочется узнать про то время и мамку юную и несчастную.
  - Сегодня вечером смогу, а потом не знаю. Работы много и как оно сложится - бог весть! - сразу же перешёл на родной диалект Старостин.
  - Приходи! Я блинов напеку, чаю с малиной и остальное тоже найду! - Вагон тряхнуло и он тихонечко покатился. Николай чмокнул Лизу в щёчку и выскочил на перрон. Лена по-свойски улыбнулась и закрыла дверь.
  Нэля нервно поднялась со скамьи и,картинно печатая шаг в изящных туфляхс одной сумочкойпошла к зданию вокзала. Он полюбовался точёной фигурой ревнивицы, взял остальное имущество командировочных супругов и оправился следом, выдерживая дистанцию. И только пройдя чуть не версту, уже на остановке автобуса, она умерила шаг, а потом и остановилась.
  - Ты с этими бабами сведёшь меня с ума: то официантке Свете юбка жмёт и груди из блузки вываливаются, то попутчице Анюте неможется, то проводнице Лизе шлея попала в промежность, да и эта Ленка вся из себя и меня не видит в упор - Колю ей подавай! - выпалила Нэля и застыла в ожидании мощного мужского потока, смывающего хлипкое женское. И Старостин объяснился с подругой жены по всем пунктам ревности:
  - Я учился с мамой Лизы в одной школе и разных параллелях. У неё история ого-го! Лизу зачали на выпускном вечере. И мама темнила, пока не унесла это с собой. - Стыдно ей было! А меня Лиза узнала по фотографиям и виньетке. С этим разобрались?
  - Да! - выдохнула женщина, так и не успокоившись.
  - Теперь по Анюте. Она вычислила, что ты не жена мне вовсе и спрашивала - зачем маскарад?
  - И что ты ей пять минут отвечал? - не отступала Лиза и он улыбнулся её прелести:
  - Что ты лучшая подруга жены и мы тоже большие друзья. Она не поверила и...- сделал паузу муж для жены и та в привычном для жён склочном тоне продолжила:
  - И ты её убеждал словами, жестами и прочими эмоциями, пока не пришёл Петя с извозчиком! - Я видела, как она висела на тебе. - Сука вологодская! - муж легонечко притянул жену к себе и обнял так чувственно и нежно, что несуразный женский поток иссяк моментально. Она всхлипнула и сказала:
  - Маюсь ревностью и счастлива, что имею на то право, а ты оправдываешься! - С ума сойти - какая я дура!
  - У тебя ресничка подвернулась, давай подправлю, - сказал он и она доверительно подставилась. Операция заняла несколько секунд и их хватило, чтобы женщина опять воспарила - он с ней!
  МАХАЛЛЯ, КАСИМА, АЛХАН, АЙПЕТ И ПРОЧИЕ 1976 год
  
  Конфликт семьи Алхана с частью махалли зрел давно и разразился в один из визитов Айпета, когда тот катал детей по микрорайону. Кому-то это показалось вызовом для трудящихся правоверных, которые скромны и не кичатся доходами и благосостоянием. Сказалось и то, что семья Алхана в местную молельню не ходила и приходящего муллу не слушала. Дети Касимы и Алхана были сугубо светскими по духу и про ислам, как и про другие религии,знали из хорошего учебника. Касима происходила из очень небогатой семьи, но по части просвещения и культуры там всё было в порядке, поскольку папа был учителем национального языка и литературы, а мама работала медсестрой в школе. И ревностному исламу в их доме взяться неоткуда. Хотя и европейского там не так много. Ну и самым важным было то, что уже к шестнадцати годам Касима свои фантазии придумывала по-русски. Примерно та же картина и с Алханом, у которого отец прошёл войну в окопах Европейской России, а не на отгонных пастбищах Средней Азии. Что-то из европейского было и в отце, но самую малость. Сын в этом плане прибавил не так много, прагматично решив, что на уровне его жизни так удобнее. И когда появился вариант домашнего зиндана для сестры, он даже не задумался. - На Востоке только так и не иначе! По части внутреннего мира младшей сестры он ни страхов, ни эмоций художника не разделял, считая её суть изгибами исковерканной психики молодой разведёнки и зная, что есть персонажи намного колоритнее. Особенно среди мужчин. И в этой связи бунт невротической части правоверной махалли принимал спокойно, решая как и в чём он разберётся с каждым из активистов и горластых.
   И пространство конфликта тут же распространилось на молельный дом, школу и улицу, где общительных и горластых всегда больше, чем где-то в другом месте. Особогоуспехагорластым эта кампания принести не могла, однако жизнь в доме заметно осложнилась. И первой это ощутила на себе Зихон, поскольку не состоялось долгожданное свидание: Айпет не рискнул войти к ним, увидев любопытные взгляды соседей, которые беседовали у арыка рядом с домом Алхана и расходиться не думали. Если со школьными и уличными проблемами бороться можно общими усилиями и Алхан в этом играл роль крепкого мужа и властителя, то Зихон была одинока и беззащитна.
  Вернувшись домой из обычного и уже желанного детьми культпохода, Касима угнетённое состояние золовки увидела тут же, но виду не подала, дабы ненароком чего-то не уронить и не испортить былой дистанции во всём личном. У молодой любовницы художника всё валилось из рук и сделанное ею в этот день пришлось полностью переделывать. Касима очень строго посмотрела на неё и сказала:
  - Что, опять демоны вернулись? - Зихот виновато потупилась и молча кивнула, так бывало прежде и "демоны" стали собирательным диагнозом функционального раздрая молодой разведёнки. То ли она и впрямь основательно влюбилась, то ли всплыл ранее дремавший комплекс наркотического бедлама, однако от неудачи со свиданием она понесла ощутимый урон. И в связи с началом войны против махалли просвета с этим роскошеством практически не видно.
   Конфликт решили совместными усилиями: в школу сходила Касима и поговорила с учителями, на улице и в молельном доме поработал Алхан и градус противостояния заметно снизился, но не исчез. По советам умных людей Алхан рядом с домом устроил уголок для ребятишек, ничем из секций и кружков не охваченных и периодически там появлялся сам, под восхищёнными взглядами домашних выдавая не очень забытое из армейской гимнастики на турнике, бревне и канате. Ну и особенным местом был уголок для маленьких девочек, которым замуж в двенадцать лет ни к чему. Эту часть просветительской затеи ему полностью придумала Илиана и даже поучаствовала содействием от городского профсоюза работников дошкольного образования. Ответ маргинальной махалле вышел очень весомым и приходящий мулла с возвышения прочёл лекцию о пользе послушания и просвещения, дабы правильно понимать помыслы Аллаха. На эту проповедь семья Алхана пришла в полном составе и проследила за тем, чтобы список грехов и кара господня за них прозвучали без сокращений. Большую часть публики такая публичность вразумила и крен общественного мнения вышел в нужную сторону, поскольку о скрытых пружинах влиятельности Алхана не говорил только ленивый.
  Однако в последние годы махалля менялась под влиянием разных сил и процессов и радикализация националистических настроений всех диаспор против искандеров среди них стала самой влиятельной, поскольку поддерживалась кем-то сверху. Алхан это видел хорошо и размышлял над тем, куда примкнуть самому. Нейтральным в этой войне кланов не выжить. В их махалле было два дома, где жили только старики и к ним периодически наезжали из провинции парни в халатах и тюрбанах, которые совершенно не вписывлись в городские понятия об одежде. И по тому, как они себя вели, это не родня. Ну и совпадение с этими приездами городских происшествий с хулиганскими нападениями на добропорядочных граждан его насторожило. Смутные слухи об исламском батальоне по городу разгуливали, но всерьёз их никто не принимал. Хотя про внуков и сыновей Ибрагим-бека, которые придут отомстить за отца и деда, тоже поговаривали. И кое-кто побаивался их возвращения.
  
  ЧЕРЕПОВЕЦ лето 1976 июль-август
  В Череповце они устроились в ведомственной гостинице по командировке Старостина. Ему забронировали номер, счёт из Кента пришёл телеграфом, мест заказано два, номер один, остальное - его проблемы. Они бросили вещи и тут же пошли в комбинат. Все нужные люди из управления оказались на месте и машина с согласованиями, уточнениями и подписями завертелась. Обедали в комбинатовской столовой и меню там сильно отличалось от Кента. В гостиницу они пришли поздно и сразу же свалились на диван. Чуточку отдышавшись, Николай предложил Нэле сходить к Лизе, но та отказалась, сославшись на усталость, ей и в самом деле пришлось туго, поскольку Николя на неё возложил многое, а дело не очень знакомое и привычное. Приходилось по несколько раз прогонять через мозги последовательность операций, чтоб в итоге тебя не отфутболили. И в итоге вместо трёх подписей она собрала две и те не первыми лицами, что делало конечный жест с печатью сомнительным. С утра по ним надо всё с начала!
  Он уложил подругу жены на диван, укрыл ноги пледом, чмокнул в лобик и ушёл.
  Квартира, где жила тётка Лизы,оказалась в двухквартирном одноэтажном доме в частном секторе и весь район был в деревьях и садах. Лиза его ждала и выскочила за калитку, увидев гостя ещё на подходе. Теперь она была чистенькой девочкой с невинным личиком и такими же манерами. Она не повисла, а только прильнула и тут же отпрянула. Дома она предложила чаю с блинами и малиновым вареньем и, напоив, принялась за дело.
  Старостин по дороге к Лизе припомнил, что Наташа Баринова жила в Заречном районе, а это на правом берегу речки Дол. Оттуда было немного учеников, поскольку в этой стороне обитали одни старики. Из какой семьи была Наташа, он точно не знал, но по аккуратности и ухоженности при недорогом на себе одеянии она не выглядела деревенщиной, хотя и на горожанку не особо тянула. Как, впрочем, и он сам и большинство тогдашних выпускников первых послевоенных лет, когда справить новые ботинки парню, а туфли девушке -событие очень значимое и иногда оно перевешивало советские праздники. К обновам относились бережно и во время драк и прочих разбирательств порвать рубашку обидчику значило выйти из круга парней нормальных и стать изгоем. У девушек такое тоже в ходу и на танцы в ДК Стекольщиков за 3 километра ходили босиком, затем в речке мыли ноги и только после этого надевали нарядные туфли и носочки. У парней та же картина, только носки из карманов доставали пёстрых тонов и ваксили ботинки уже на ступеньках ДК.
  Всё это существенным образом действовало везде и в танцевальном зале уважительность доминировала и к однокласснице Маше условный Петя подходил степенно и приглашал, как положено. В их выпуске было два класса и там парней и девчонок примерно поровну и на танцы в ДК ходили почти все, особенно выпускники, которых набиралось не так много. Обычно собирались стайками по пять-семь человек, случайно перемешиваясь по мере подхода из улиц и порядков домов большого посёлка, выросшего в ходе коллективизации от слияния трёх деревень и ферм, ставших фабричками местпромхоза и цехом молокозавода.
  Компания, с которой ходил Старостин, была переменчивой, как и другие, но некие стержни там всё же были и Наташа Баринова чаще ходила именно с ними. И босыми девичьими ножками Наташи на пыльной дороге любовались многие, пристраиваясь чуточку сзади. Но это в его памяти как-то особо не отложилось и толстые икры Тотьмяниной и худущие Игодиной ему запомнились больше, поскольку именно они жили рядом с его домом и считались его подопечными, поэтому, надевая туфли и носочки у камня на воде, руками Настёна и Верка держались только за него и шутейно прижимались тоже к нему.
  Девчонки хорошие и работящие, однако и та и другая выше четвёрок по физике и математике не получали и в графе ценностей тогдашнего отличника Старостина значили не так много и он с ними никогда не играл по-мужски и не затаскивал в сарай с сеном после возни с разгрузкой машины иколлективной помощи то одному дому, то другому. Этим он баловался как все ребята, но не с соседками, соблюдая суверенитет и уважая их независимость. Деревенские девчонки умели всё по хозяйству и такие вещи, как косьба травы на сено, ворошение, сбор сухого в копёшки и стога обычно проходили без взрослых, занятых днём на работе. И если городские девчонки охмуряли парней, блистая нарядами и причёсками, то в деревне красоту видели в умениях владеть косой, граблями и вилами. Метать стога - искусство особое и парни, это умеющие отлично, всегда имели партнёрш по работе очень достойных и по-своему красивых. Иногда немой диалог с искрами взглядов и движениями рук был сексуальнее танцев и мог завершиться долгими объятиями с поцелуями на свёрстанном стогу. - Как итог всего и призовой фонд, когда можно всё. - Абсолютно!
  Физически крепкий Коля Старостин метал стога в подсобниках уже в седьмом классе и с девятого домашние ему эту работу доверяли полностью: он принимал наверху игромко командовал, куда и сколько подать. Стога выходили на-совесть и не сырели даже в длинную и промозглую осень. В помощниках бывали разные парни и девушки, зависело от того, кто сосед по участку на покос. Попадались и парни, и девушки и старших это не напрягало, поскольку в деревне репутации -вроде сильной валюты и её куда попало не трынькают. За все годы вот такого ухарства Наташа Баринова с ним по сенным делам не пересеклась ни разу и про её умения он мог знать с чужих слов. Глухо, но отчётливо звучало, что она ни с кем и никому!
  В школе на уроках и контрольных Наташа особо отметкамине блистала, но обладала особенным достоинством и за косички её не дёргали даже в первом классе. Вот и всё, что припомнилось сразу.
  Фотографий Лиза собрала и сохранила массу и с подписями на обороте явно не их семьи было предостаточно. А это говорило об основательной работе по изучению темы вероятного отцовства. Девушка подбирала фото, размещала в специальном альбоме и сопровождала подписями явно осмысленно, про отношения между одноклассниками в ту пору кое-что знала и про выражения лиц парней и девушек судила вполне здраво. Сделав общий обзор коллекции, Старостин спросил:
  - Что мы хотим узнать?
  - Всё! - Ты всех их оценишь по степени подлости. Маме пришлось сразу же уехать, поскольку рожать в Мелехово она не могла! - Гордая!
  - А ты гордая?
  - А куда мне от мамочки!
  - Хорошо, начнём с главного: ты уверена, что всё произошло именно тогда и участник твоего зачатия кто-то из нашего выпуска? - Не могла она как-то увести твоё внимание в сторону, чтобы того человека не трогать? - Мало ли!
  - Нет, я уверена, мама не лукавила! - Мы с ней были очень близки и откровенны и про эйфорию того вечера она говорила так, будто случилось вчера и она всё-всё про ту ночь помнит , - и Старостин сказал:
  - Я там тоже был и возбуждения и особого волнениячто-то не припомню, хотя гуляли до утра и расходились теми же компаниями. Всё, как обычно после танцев, только подольше. Если бы кого-то не было, особенно Наташки, то есть, твоей мамы, это наверняка бы зацепилось в памяти. А раз не помню, значит, с ней ничего особого не произошло. Но я возвращался в другой компании, там были мои соседки Настёна Тотьмянина и ВеркаИгодина с другими парнями и Наташку рядом с собой не видел, может, она чуть раньше откололась от нас по тропе в свою часть деревни. И вообще она тогда была в таком наряде, что "не подойди-не спроси"!
  - Да, Николя, про выпускное платье мама говорила то же самое! И она меня зачинала в каком-то порыве, платье то она хранила много лет и надевала только дома, чтобы увидеть себя в зеркало. И каждый раз ко мне одни и те же слова:
  - Не было бы этого платья, не было бы и тебя! - Так что, мой папаня точно здесь. Всё, что было потом, уже серое и невзрачное! Так что, тогда и с кем-то из них!
  Она это сказала с таким запалом, что гостя тоже проняло и он сказал:
  -Хорошо-хорошо, раз так уверена, начнём кастинг твоего папаши: всего на потоке 60 человек. 32 девчонки и 28 парней. Девочек в сторону, смотрим парней. Надо список составить и ставить кресты и птички против каждой фамилии, а то запутаемся. Давай бумагу и карандаш!
  И началась работа. Он припоминал что-то о каждом и делал пометки в списке. Лиза тут же отыскала собственные наработки, письма, открытки и прочее и они углубились в изучение подноготной парней выпуска 1952-ого года.Он сразу же исключил двоих, с которыми был сам практически всё время. Потом ещё четверых и застрял. Осталось 20 человек. Баринова к тому времени стала очень стройной и привлекательной девушкой, на танцах тоже блистала, с лихвой компенсируя репутацию от средней учёбы, и очередь к ней была,как в Мавзолейна праздники и парней не из их школы в списке ценителей красоты тоже хватало. В ту пору сверсницы Старостину не были интересны, поэтому про Баринову он так ничего новогои не вспомнил. Она с одноклассникамипо-настоящему не дружила и постоянных ухажёров и провожатых с танцев в Доме культуры стекольщиков тоже не было, иначе стало бы известно тут же. Про тайных воздыхателей можно думать хоть что, но они и есть тайные.
   Немножко поработав с письмами и открытками, они отсеяли ещё семь фамилий. Осталось 13 и все живут в разных городах. Это Лиза установилапару лет назад, написав в мелеховскую школу.
  - Лиза, положим, этот папочка найдётся, твои действия?
  - Приеду в его город, сниму комнату где-то рядом и денёчков 10-12 буду портить ему жизнь. Маму не вернёшь, но и ему пусть заплохеет немножко!
  - А если он лиходей, тогда, узнав о твоих планах, подговорит плохих парней, они тебе задерут подол и вольют на целую дивизию мальчиков и девочек. - Ты этого не боишься?
  - А могут?
  - Как два пальца об асфальт!
  - Правда?
  - Раньше такой публики было поменьше, а сейчас развелось. Давно покос не устраивали.
  И это девушку слегка остудило:
  - Да, пожалуй, ты прав и именно поэтому мне тут одной страшновато! Вот ты пришёл по свету и будут думать, что не ушёл и никто не грюкнет. А когда одна, так и лезет в окна шантрапа всякая.
  - Ты как сюда попала?
  - Мама сразу же уехала в Бронницы, там у неё тётка по отцовской линии, она глухая и ей чужое не нужно. Мама устроилась в артель по мебельным делам и до самого моего рождения работала. Накопила совсем мало, потому и вышла работать, когда мне и полгода не стукнуло. Соседка по улице за мной присматривала. Потом подросла инам дали ясли с садиком. Ну и школа. После седьмого сразу в техникум, технолог пищевого производства. Год поработала - вижу, не моё! И ушла. А тут набирали в проводники и меня взяли сразу. Мама умерла, когда я третий курс заканчивала. Надорвалась она сердцем. Переживала она всегда и без понимающего сердца при разбирательстве домашних проблем я её не помню! - Вот такая у меня биография.
  - Ты с собой что-то из школьного или техникума возишь? - Тетради, письма, рапорты начальству. Чтоб больше тридцати слов на одной странице.
  - Зачем?
  - Хочу сравнить тебя и твою маму. Внешне вы очень хороши обе, но в тебе маминого поменьше. Стержень как бы другой. Я смутно её припоминаю, выходит, папино в тебе есть тоже. Прочитаю, может, и прояснится что-то.
  - Сочинение техникумовское есть, мне за него дали путёвку в профилакторий на два месяца, там кормили на убой! Несытная пора, мама умерла, а стипендия - копейки.
  - А ты гордая и к родне ни-ни? - припомнил принципиальную Баринову Старостин.
  - У нас в роду богатых нет и не было. Так что, я у всех лишний рот.
  Лиза отошла к стенке, где хранились все домашние сокровища, среди ровненьких стопок книг, папок и бумаг нашла тетрадку и подала гостю. Аккуратный почерк и грамотность бросились в глаза сразу, не оставили равнодушным и рассуждения шестнадцатилетней Лизы о двадцатипятилетней Анне Карениной.
  И первое впечатление о ней, как умной девочке, но без огранки и обихода, получило реальные воплощения. Он немножко прошёлся и по сочинению, и по кругу чтения. Она и читала, и понимала прочитанное, умея высказаться связно и расширенно. Текст сочинения и его выдержанный стиль говорил о врождённой грамотности. Немногие из школьников выбираются из дебрей придаточных предложений и сравнений без перечёркиваний и вставок, у Лизы же речь льётся ровным потоком. - Умная девочка!
  А вот замуж выходить не за кого. Где, при её работе и такой жизни, с кем-то, стоящим себя, знакомиться?
  - Значит, так, Лиза, давай по-порядку. Первое - найти виновного вот так и сразу, дело пустое и гиблое. Если мама не стала с ним разбираться, а просто уехала из Мелехова, значит, ей казалось, что успеха в этом деле не будет. Причин масса, о них сейчас не стоит. То есть, ставим на нём крест и помним маму -она свет очей и родительница. И Наташа, приятная и умная девушка в моей памяти, родила и воспитала тебя такой же умницей, так что материнское она выполнила. И всё это без биологического зачинателя, сама и я это вижу по твоей лукавой улыбке. Так что искать этого мужика считаю делом негодным. - Согласна?
  - Ладно, пусть живёт. А там может и появится случай, - натужно согласилась гордая девочка.
  - А теперь второе и главное, оно касается тебя. Так мне кажется, что ты тут прозябаешь, а в двадцать с небольшим годочков это чревато - можешь привыкнуть и хана! - Сгоришь, как мама.
  - Тут я согласна! - Но! - Некуда и не к кому!
  - Диплом у тебя не ахти, пищевик и технолог. Он здесь или в кадрах?
  - Здесь, на железке берут по справке. У меня после техникума такая бумага есть, там всем дают свидетельство о десяти классах.
  И она пошла за дипломом. Он был спрятан надёжно и глубоко. Такое наблюдение Старостина огорчило - привычка была почти зэковская,лагерная. Он взглянул в документы и увидел, что сопромат и электротехнику им читали и по ним у неё "хорошо". Это плюс. А нешуточный опыт общения с мужиками для её двадцатника - это минус. Плюс на минус будет ноль. И он сказал:
  - Я работаю на крупном машиностроительном комбинате. Попал туда по распределению, прижился, женился, есть детки. И могу взять в свой цех и под свою отвественность. Должность будет техническая, ИТР, ясно?
  - Ясно, не сделка и не повремёнка, а оклад и премией, как погоняло? - улыбнулась Лиза.
   - Да, только премия у нас не погоняло, а итог работы всего цеха! Но там тоже не всему взводу приказ перед строем, а каждому отделу по заслугам!
  - С утра на работу - всегда?
  - Нет, всяко бывает, иногда ИТР-эры ходят по сменам вместе с рабочими, смотря куда тебя определим. И с питанием, фруктами и овощами у нас намного лучше - юг. Жить будешь в общежитии, замуж выйдешь, дадим квартиру. Не сразу, а по очереди. Ну и раз ты в чужом краю со мной, то ко всему прочему я и твой папаня! - То есть, могу тебя самодостаточную за грехи и наказать - на лавку, юбку долой и крапивой! Итак, Лиза Баринова - ваш ответ?
  - Какой разговор, Николя, конечно, да! И насчёт крапивы - от тебя, это вроде квартальной премии. - Только надо дождаться тётку из деревни и в сентябре буду готова. Так можно?
  - Разумеется. И для начала наших дел пиши заявление о приёме на работу, я его оформлю и будет приказ с открытой датой.
  - А почему заранее?
  - Завод режимный и наши кадровикитебя маленечко покопают - не была ли в оккупации, не служила ли в иностранной армии и прочее, прочее. А это время и немалое, для твоей формы допуска - пара месяцев точно. Сделай подробную анкету и ко мне мне в гостиницу при комбинате. - Годится? - она кивнула и он поднялся.
  - Николя, спасибо за науку и заботу, я теперь твоя должница и без свежего чая с пирогом не отпущу. Чай в Москве достала, особый, из Англии, берегла для случая и вот он! А ещё конфетки шоколадные, "Мишка на Севере". Они остались с прошлого раза, мы тогда гадания устроили. Очень увлекательная затея, Ленка от этого прямо-таки тает! Другие тоже, так что я могу кое-что и сама, - улыбнулась девушка.
  Лиза оказалась хороша и внутри:распивая чаи и рассуждая обо всём, они просидели допоздна, наслаждась свободой общения, но уходить надо и Старостинснова поднялся. Лиза пошла с ним, опасаясь за его судьбу. Всё же её местная шпана знает и его не тронут. Она шла легко и вела себя, будто на свидании. Мама у неё была примерно такая же, припомнил Старостин. Лиза много читала, кино тоже уважала и в Москве больше ходила по концертам и кино, чем в магазинах толкалась. И для подтвержения привела примеры, что и когда из экспозиций бывало в Третьяковке и Пушкинке. Она явно хотела понравиться, но Старостин строго держал линию, привычныйправильно воспитывать женщин любого возраста. Она свернула в проулок, попросила подождать, исчезла за калиткой и вскоре вернулась в букетом цветов:
  - Твоей жене подарим, она классная!
  Тональность речи и светлая энергетика нынешней Лизы в лёгком платьице мало увязывались с прожжённой девицей в форме. Она взяла его за руку и улыбнулась, как делают девочки в третьем классе, взяв сверсника за руку впервые. В глубине порядка служебных малоквартирных домов под роскошной ветлой стояла скамейка и девушка увела его туда.
  - Тут рядом живёт Ленка и мы с ней на этом месте откровенничаем. Получается хорошо и мы её так и зовём - откровенная.
  - Цветы ты у неё нарезала?
  - А ты догадливый! - сказала она и устроилась поудобнее, взяв руку мужчины в свои ладони и поместив это себе на колени. Она выдержала паузу и сказала: - Сейчас я буду откровенничать, а ты слушай. Я на этом месте не вру никогда! Так что можешь ловить на слове.
  Мужчина шевельнул пальцами и девушка так же легко ответила своими. И в том же стиле, только кончиками и едва касаясь мужских фаланг.
  - А теперь обо всём с самого начала. И без умолчаний и стыда, - предложил мужчина и девушка начала признание, такое только существу близкому и посвящённому, а Старостин как раз из этого числа счастливцев:
  -Я с мамой была очень близка и она учила меня всему женскому от рождения. Как шить и вязать, как кокетничать, как динамить, как готовить суп из ничего, а из капусты - любовное зелье и так далее. Но о папе она никогда не говорила - вот он на этих виньетках.- И всё! Однако мне этого было мало и я не могла без идеала. Девочки вообще не могут, а я тем более! И я играла с этими фотографиями, как с живыми людьми, задавала вопросы и сама же отвечала на них. Мама это видела и не вмешивалась. Я хотела угадать, кто он - мой папа. То он был негодяем, бросившим нас, то становился героем, погибшим на границе, то ещё кем-то прекрасным. И где-то уже весной третьего класса я почуяла в себе женское. Томящее и внутри ломающее. Ещё не девушка, но уже не младенец. И я в который раз разложила фотографии, начав привычный диалог с мамиными одноклассниками. И когда дошла до твоей фотки, меня обожгло! - Внизу замокрело и в груди защемило! И я решила, что папа - это ты. И моё естество отозвалось на твой взгляд. У тебя там очень милые глаза и ты не забияка, как многие там стоящие и лежащие. Ты другой! - Самый-самый особенный! А мой папа не мог быть обычным и всё стало на свои места.
  Жизнь обрела смысл и стало ради чего терпеть всякую шпану. Я аккуратно выпытывала у мамы про тебя и узнала много чего. Ты и сам такого про себя не знаешь! И за пять лет игры в папу и дочку многое постигла, да и скудновата была наша жизнь на развлечения, но мама всегда выглядела исключительно и меня приучила быть такойтолько своими силами и умом. Из топора готовить суп с фрикадельками и печь воздушные пироги с начинкой я переняла у неё. И со своим взрослением и первыми месячными во мне кое-что сместилось. Я уже тебя видела старшеклассником и всего-то! Акогда поступила в техникум, ты был только на два года старше. И уже мог меня закадрить! - Вот что было у меня на уме, - улыбнулась Лиза и продолжила, - а потом, когда мама умерла, я и вообще повзрослела до ужаса. И ты попросту стал моим парнем.
  Я к тому времени собрала массу фотографий маминых одноклассников, среди них была и твоя. Там ты на соревнованиях стоял у баскетбольного щита, а мама в маечке и спортивных трусиках рядом с мячом. И оба в фокусе и кадр без царапин. Я её увеличила, а потом с твоей части сделала портрет. Его я убрала подальше, если придёшь ещё, покажу. И всё!
  -Таки всё? - спросил, отзываясь на импульс девушки Старостин.
   - Да!!! - Моя жизнь катилась без сучка и задоринки. Любить тебя не мешал никто и я купалась в этом без помех. Твой совет появлялся откуда-то, однако, сделав по-твоему, я имела удачу. Когда один парень склонял лечь с ним, чтобы лишить девичества, я спросила у тебя и ты сказал - нет! И я послушалась и оказалось, что этот красавчик - настоящая мразь. Но ты меня уберёг. А с Лёшкой, когда он уходил в армию, позволил. - Сделать из парня мужика перед армией - это самое женское! - так ты сказал и я ему позволила. И потом с тобой же говорила, что хочу ещё, а Лёшка - пройденная сказка и ты согласился - женщина должна зреть и цвести, с Лёшкой такого не дождаться. Ну и вот так же я жила эти годы, иногда представляла, что со мной ты и позволяла всё. Ты был во мне и мог сказать: - Лизавета, ну-ка поднимайся от этого хера и марш домой! Он нечистый! - И такая я, потому что любила тебя без памяти и верила во всём. И ты ни разу не обманул! - она взяла его руку и поднесла к губам. Легонечко поцеловала и вернула на место. Он расправил и размял горевшие от чужого тепла пальцы, прошёлся ими по плечам девушки и сказал:
  - Продолжай, Лиза, мне нравится и ваша с мамой история и ты.
  - Коль, я тут перескочу на другое. Потому что с тобой была кем угодно и ты меня пил изо всех луз! А я визжала и плакала. - Отойдя, просила ещё.
  - Ты была с кем-то, когда представляла меня?
  - Да, Коля, да! Мне об этом не стыдно, потому что я даже их лиц не помню!
  - Хорошая у тебя память, девичья, - качнулся Старостин.
  - А теперь представь меня в форме проводницы и тебя с женой и вещами у вагона. Ты чуточку изменился, но сразу же меня укололо!
  - Да, вы с Ленкой так обдали Нэлю, что она вся подобралась!
  - В первый момент, когда вы с вещами и билетами, было просто восхищение хорошенькой парочкой, мы таких пассажиров любим. Немножко похож на моего папаню, но, но и но! Я боялась обознаться в который раз!
  - Во всех незнакомцах искала папу?
  - Искала - не то слово, надеялась встретить по уже вычисленному контуру. Высокий, стройный и плечистый светлый шатен! - Таких не так много. И ты с каждым годом взрослел и чуточку менялся, так что круг сужался и на кого попало я не кидалась. А тут укололо сразу!
  - Вы нас так огорошили своим вниманием, что ревность у Нэли взошла тут же! - Ладно, а что шло вторым темпом?
  - Второе после укола - это билеты. Я обалдела! Поначалу уверяла себя, что снова ошиблась или обозналась, но глянула в кассу, а у тебя билет по требованию и там - Старостин Николай Глебович, таких совпадений не бывает и возраст тот же. И у меня тут же затряслись поджилки. Я приняла для храбрости и к вам в купе вошла, не спотнувшись. Тебя почуяла чем-то внутри себя и охмелела оклончательно - ты именно тот, с кем я грешила все эти годы! Не с ними, кого и не помню, а с тобой! Да и грех ли это? - Я же до сих пор тебя люблю. И заочное вмиг стало явью. Я, пьяная и счастливая, тихонечко вышла из вашего купе, ещё раз приняла, уже водки, мы возим для всяких оказий, а тут и самой пригодилось.
  - Ты видела, как Анюта целовалась полуодетой? - спросил Старостин.
  -Да! И увидев такое, сразу же поняла, что без тебя эту тётку на стриптиз не раскатить. Я же с тобой все эти годы играла в самое-самое и там мы были достойными партнёрами. - Ты и я! Ты был принцем Датским, а я полоумной Офелией. И письмо Онегину тоже писала я! Вот и надела лучшее и тонкое, чтобы этих тёток прищучить. И когда ты меня оглоушил Елизаветой Андреевной, поняла, что будет игра и мне в ней место отыщется. Я это увидела в твоих глазах. Они честные.
  - Неужели? - сказал он и положил свободную руку на бедро девушки. Она дрогнула и задержала дыхание. Он тихонечко двинулся в пылающую расщелину и остановился, резко и окончательно. Она охнула и приподнялась в поисках мужской руки. Он дал девушке остыть и сказал:
  - Тут кто-то о моих глазах говорил, не знаешь такую?
  - И почему ты не мой отец? - Маме ты нравился. Я её пытала и она говорила, что ты птица высокого полёта и ей не по уму. Если бы ты взял её, уверена, ни за что бы потом не бросил! А так, обычное - дала не тому!
  - Ты не такая?
  - Коля, мне двадцать два, тебя люблю уже двенадцать лет и четыре последних года замужем за тобой. Как я могу не знать душу и заморочки мужа? - Когда мы с тобой и всей компанией в купе играли в сумасшедших и выпивали, я чуяла, что наедине ты бы стал другим.
  - Каким?
  - Не играющим водевиль, а настоящим!
  - Жизнь - игра и мы кругом актёры? - То-то ты так упилась в своей роли!
  - А что? - Если роль такая выпала, губы, что ль кривить? - Что было, то и сыграла. -
  - Сыграла и впрямь - отлично! - согласился Старостин, - всем понравилось. - Хорошая девочка, наша и трудящаяся, только вот не повезло в жизни.
  - Знаешь, Колюня, женщина всегда играет для мужчины и в дуэте с ним. Нельзя сыграть гениально, если партнёр тупой. Это как в постели: либо оба в восторге, либо разбегаются и продолжения нет!
  - И как тебе показался дебют в купе и при посторонних?
  - Я не настолько глупа, чтобы не знать, что мужчина всегда сам пишет текст, а женщина играет с листа и по чужому сценарию, не зная, что там у него в заначке. Поэтому у меня своя линия - выразительность в подаче любого текста. Вот я с самого начала и прилипла к тебе и чувствовала, куда тебя потянет в следующей реплике. - Думаю, ничего не завалила.
  - В общем, так оно и вышло. На тебя смотрели, как на сольный номер гастролёрши в семейной антрепризе. И просто наблюдали за тем, что ты выкинешь через минуту. И Пете ты очень понравилась.
  - А кошёлкам? - Я же в их сторону даже не дышала.
  - Для Анюты ты дочка с вытекающими, а Нэля немножко ревновала.
  - Скажешь ещё, немножко! - Да она меня своей ревностью чуть не сожгла. Хорошо, у меня закалка деревенская и не плачу без повода.
  - А ты разве этим не грешна?
  - Есть и такое! Когда ты меня этак деликатно тискал у всех на виду, то кроме ревности ко мнеу них была и страсть к тебе, ого-го, какая страсть. Эта кошёлка помолодела лет на сто от запаха твоего мужества! А я и так помоложеи чую тебя тоньше и острее и из-за этого изошла ко всем этим кошёлкам дикой ревностью. Вот тут она и приземлилась!
  - Острее кошёлок?
  - Да, Коля, я чую вот сию секунду, что ты хочешь приласкать моё плечо и боишься сбить меня смысли. Ты меня уважаешь и ценишь и я в твоих глазах - женщина! - Разве нет?
  - Да, - уронил мужчина, удивлённый такой проницательностью девушки.
  - И напилась я тогда, чтоб не свихнуться! - Ты реальный и рядом со мной!
  - И упала, задрав себя небесам, нарочно?
  - Они, наверняка, думали, что я подзаборная и в синих рейтузах с начёсом, а лифчик цыганами спроворенный! - А я, нет! Ты же видел, когда снимал. И когда осторожненько лапал при всех и не попался!
  - Тебе нравилось, что лапал или что не попались?
  - Ты знал, что проиграть нельзя и нас тут же казнят, но для моей бабьей блажи всё-таки рискнул! - Вот за это я тебя вознесла сразу же, ты бог!
  - А до чего бы ты дошла, не вырубись тогда?
  - Меня так и подмывало назвать тебя папанькой! - Я такое сыграла бы запросто. Я это уже хорошо умею.
  - И что помешало?
  - Любовь!
  - Любовь?
  - Она самая! - Как можно утопить самого любимого и дорогого? - Подразнить, да, но не топить. И когда ты меня раздевал, я была на седьмом небе. Такие нежные и чуткие руки! - С ума сойти!
  - Ты же была в отключке!
  - Я бы это назвала иначе - избирательная амнезия. Ты снял чулки и пояс и замер, я так и рвалась сказать: - И штанишки тоже!
  - Да, - припомнил мужчина, - выходит, у нас и впрямь связь. Я засомневался, снимать ли и тут ты!
  - И тут я! - Я же говорю, что ты давно муж и мы не чужие. - Я и ты!
  - Что-то в этом есть, - согласился мужчина, - вышло так, будто раздевать тебя - моя профессия! - Легко и просто.
  - И приятно!- уточнила она. И, подумав пару секунд, добавила: - Однако это не профессия, Колюня, это наша любовь. Где-то в космосе ты со мной тоже общался, но ещё не знал, какая я есть в реалиях.
  - Что, по-твоему, я думаю теперь? - поставил он её в тупик и она моментально улыбнулась, так же, как и проводницей при спаивании:
  - Я тебе уже понравилась и мы не расстанемся! Я чую и от тебя оно идёт ко мне. - Угадала?
  - Лизавета, да ты у меня колдунья! - Продолжай, пожалуйста. Да, насчёт "не разлучимся!" - ты права.
  - На чём я остановилась?
  -Одна из фаз стриптиза, - напомнил мужчина и женщина подхватила:
  - Ага, ты меня раздеваешь и засомневался, я подсказала и ты сделал это и задел бугорок, когда ворочал, чтобы их снять. Он так и не успокоился после объясненияв любви в купе.
  - Я "объяснился?"
  - Конечно! - При жене и ветеранах войныне выпускал из рук ни на минуту! - Это что? - Да ты с этими делами взошёл на Голгофу!
  - Романсы и вздохи под луной не нужны, ты и так всё чуешь?
  Она извернулась в его руках и этак по-семейному и будто у папочки по-домашнему спросила:
  - Ночь, никого рядом, я у тебя на коленях и мы откровенничаем - такое с кем попало не бывает! И ты не вдул по самое не хочу, хотя я того и хочу! - Верно?
  - Да, Лиза, поэтому продолжай: будто слушаю монолог примадонны из костюмной мелодрамы, а не с дочкой умничаю!
  - Я же сказала, что люблю идавно за тобой замужем!
  - Ладно, раз замужем, то меня знаешь и вправду. Удивляюсь - откуда во мне знания тебя?
  - В нашем бабьем мире не всё рационально и объяснимо. Я иногда могу подсказать мысль и мужчина её выполнит. - Может, и у нас такое?
  - Вот и я о том же! Как-то уж очень быстро всё вышло. - Наука об этом молчит!
  - И ещё одна мелочь, когда ты меня ворочал с бока на бок, бюстгальтер слетел мгновенно! У меня он вечно застревает, там крючок с изгибом и заусенцами и всё время цепляет, а у тебя - р-р-раз и нету! Я смотрела потом - ни единой ниточки порванной, а обычно штопать через неделю приходится. И всё это вместе, чего и по отдельности встретишь редко. - Ведь молозиво тоже увидел, признавайся?!
  - Лиза, я всё это сделал в три секунды, нас же могли застукать! До того ли было, разглядывать. - А что, выступило?
  - Да, оно и сейчас есть. Оно такое! - То не дождёшься, то рекой и облаками! -Хочешь взглянуть?
  - Ты серьёзно? -Вот так, на улице и от одних слов!? - и она обнажила грудь, которая сочилась нектаром.
  - Такое и в двадцать лет! - Ну и штучка же ты! - сказал он и наклонился к соскам. Они пахли юностью. Он несколько раз вдохнул и потом облизал досуха. Приласкал губами и укрыл. - Лиза - ты божество!
  - Вот теперь-то к истине заметно ближе!
  - А ты хоть знаешь, в чём она? - и девушка в очередной раз вздохнула, листая страницы житейских инструкций:
  - Знаешь, что приснилось, когда ты ушёл из купе?
  - У такой умнички простых ответов не бывает, верно?
  - Так вот, мне снилось, что мы с тобой живём в деревне и у нас трое деток. От трёх и до пяти лет, сыновья и младшая - дочка, ей три годика. Я их купаю в бадье с тёплой водой, они верещат от восторга, а когда я принялась за уши, то упираются и кричат, что уши - только папанька, а то удачи не будет.
  - А где я?
  - Как где, рядом, день-то суббота и уже вечер, деревенские стирку закончили и теперь банька. У нас с тобой она справная и мыться можно всем сразу.
  - И что дальше? -спросил мужчина, желая знать про своих от Лизы.
  - Как и положено, ты протёр им уши, потом вытерли деток насухо и отправили на улицу. И после этого принялись друг за друга.
  Она опять остановилась и в ожидании взглянула на мужчину, тот разрешил всё и она продолжила:
  - В общем так, ты меня прямо на полатях и брал, мы ополаскивались и шли в парилку, потом окунались в бадью с холодной водой и ты опять меня брал. Я горела, ты тоже и семя мою утробу просто обжигало! - Я вопила, а ты зажимал мне рот и говорил, что нельзя пугать деток, но мне это было, как не знаю что и я опять орала, а ты зажимал рот. Так три раза и потом мытьё и прочее. И мы с тобой чистенькие и пахучие сидим в горнице и пьём чай.
  - Будто сюжет из костюмного фильма, ты не находишь?
  - Нет, на этотраз точь-в-точь как в жизни. Сама не знаю, как это вышло! - Коля, когда ты меня брал, я никогда спиной о полати не тёрлась, ты меня на весу держал. Так что любовных мозолей на мне нет! А вкус семениоткуда-то тоже знаю. Он самую малость солоноватый. Не знаю, с чем и сравнить!
  Старостин не знал, что и думать, поскольку Лиза точно указала его предпочтения в сексе. Такое не угадать: его или знаешь, или нет, как и со вкусом семени. Эта девушка не может жить иллюзиями и он обнажил себя спереди, чтобы она увидела всё в реалиях. Вздыбленный фаллос на Лизу отреагировал с почтением и качнулся в приветствии. Лиза долго не могла придти в себя, потом кивнула кому-то виртуальному, преклонила колено и двумя руками коснулась мужского величия. Только коснулась и склонила голову. Пиетет и уважение в ней были величественными и подобное Старостин видел только на одной из картин, где нимфаФетида перед зачатием сына приветствовала фаллос Зевса. Реакция на фаллос была точной проекцией той картины. Откуда бы Лизе знать об этом, если эта репродукция попала ему от сумасшедшей Женьки и больше никто её не видел? И Лиза, не дожидаясь вопроса, ответила сама:
  - Такой фаллос не всякой жене годится. Он для супружеского ложа и с богиней. Я откуда-то знаю, что буду твоей женой. Этот сон, где мы супруги, не первый.
  - Ты помнишь сны, где носила моих деток?
  - Наших деток! - уточнила Лиза и Старостин кивнул, соглашаясь с версией, - да, помню. Первый раз это было на последнем курсе техникума. Это был сын и ты его очень любил и всему мужскому учил.
  - Ты знаешь, как быть женой и матерью?
  - Конечно, мы с мамой эту систему изучили хорошо и я потом её только подправляла.
  - Эти ветераны, что были со мной в купе, они тоже муж и жена. Твой вариант другой?
  - Разумеется, Коля, это же небо и земля.
  - Поясни, пожалуйста.
  - Я не просто жду тебя с работы и занимаюсь детьми и домом. Хотя и это - дела важные и многотрудные. Без меня ты просто инженер, мастер или прораб какой-то. А со мной - царь и бог! И твой цех - лучший в мире, а твои рабочие - чемпионы окрестностей по своим станкам и инструментам. И про любовь и всё разумное они только и говорят, а как надуть ОТК и впарить халтуру мастеру им и в голову не ложится.
  Старостину такую логику крыть оказалось нечем и он ответил так:
  - Лизавета Андреевна, вы заслуживаете самого большого поощрения. Подставляйтесь, буду целовать. - И новоявленная мессалина устроилась поудобнее. Он не стал касаться губ и обошёлся грудью и шеей. Лиза была и невинной и прожжённой в одном лице. Когда всё закончилось, она поднялась, сняла нижнее и бюстгальтер, выбросила в кусты и надела свежее из сумочки. Чуточку брызнула из флакона на одежду, осмотрелась в глазах мужчины и сказала:
  - А теперь пора идти. Нас, поди, уже с собаками ищут!
  И они продолжили путь, теперь уже по-настоящему близкими созданиями. Актриса в ней умерла классная,предназначенная только для главных ролей и по мелочам она не грешила. Старостин, знавший всякое и всяких, не знал, как себя вести с этой то ли девочкой, то ли колдуньей. В ней намешано и от той и другой в равных пропорциях. Пока они плутали по тёмным улочкам без фонарей, доминировал образ чёрной феи, не решившей, кого из грешников убить первым. На светууличного фонаряЛиза достала зеркальце и оценила себя, теперь она выглядела исключительно провинциальной отличницей, выигравшей приз пройтись под ручку с приезжим женихом. Она внимательно исследовала одежду мужчины, очистила от вероятного компромата и сказала:
  - Теперь готовы к труду и обороне от бабьих нападок. Ты много лет прикрывал меня, а теперь твоей феей буду я. Вот увидишь, у нас получится.
  Они вошли в подъезд гостиницы и по коридору углубились вправое крыло громадного административного здания. Гостиница была в заливе трёхэтажного пристроя. Они заглянули в бытовку и нашли большую банку под цветы.
  Нэля ждала своего временного мужа с нетерпением и едва скрыла разражение от появления гостьи. Но Старостин хорошо к ней приложился и она подобрела. Особенно после вручения свежесрезанных цветов. Ночью они являли особый дурман, южным цветам такое и не снилось. Да и Лиза знала, какие выбрать, чтобы сразить соперницу.
  Идею и сам знак внимания с цветами Лиза подала, как мужское и потом пространно объяснилась о случае в купе. Выглядело весьма убедительно ис аргументами, но ведь и истина очень близка к её версии. В общем, топор войны зарыт и Нэля приняла гостью под крылышко, пройдясь по её одежде, окантовке головы локонами, а также затейливым танкеткам на ногах. Оказалось, одевается она в Москве в одном и том же мосторге на Волхонке, там есть всё кроме очередей.
  Молодая и прелестная девушка внесла в мир прожжённых взрослых свежее дыхание и Нэля призадумалась о возрасте. Со Старостиным все бабы молодели основательно, а совершенно юные и сопливые давалки моментально взрослели и умнели до уровня самых просвещённых и опытных гетер. Случай с Лизой - как раз из этой серии. Эта юная сучка потекла совсем недавно, бельё сменила, а на себе ароматы так никуда и не делись: их отечественным парфюмом не перебить. И она улыбнулась собственной проницательности. Но догадки не выдала и явила образ роскошной москвички с широкими взглядами на этику мужа и его вольное общение с женщинами. А самая юная жена Старостина сделала вид, что поверила этой широте. Игры в светские нормы и развлечения затянулись и Нэля с удивлением обнаружила отнюдь не провинциальный ум проводницы и совсем не девичье мышление.
  Но всему есть рамки и для времени визитов тоже, Лиза поднялась уходить, свою роль сыграв блестяще.
  По случаю позднего времени назад её одну не отпустили, оставив ночевать в номере на диване. Уже в постели Нэля обняла мужа за шею, уткнулась в грудь и вскоре уснула. А во сне ей явился Коля, Лиза же стала вестницей богов Иридой, сообщившей вести с Олимпа. Коля просто пообщался с ней и как бы побывал на родине.
  Лиза проснулась раньше всех и поставила чайник. Пока он закипал, она умылась и привела себя в порядок. Увиденное из парфюма и косметики её убило! Некоторые вещи стоили чуть не месячную зарплату? - Это сколько же она получает?!
  Отдохнувшая и взбодренная знаковым сном утренняя Нэля светилась и искрилась и расщедрилась на поцелуй для землячки Коли. Они позавтракали остатками дорожных запасов, почирикали о жизни, каждая требуя индивидуальной пайки мужского внимания. И, счастливые дипломатическими жестами и фразами мужчины, поглощали калории и витамины. Образ примерной девочки из провинции к наряду Лизы прилип прочно и Нэля забыла о крутой проводнице в их вагоне. Улетела Лиза тихо и без демонстрации лояльности Нэле.
  В течение дня умничка Лиза сделала копии со всех своих документов, написала подробную анкету, разложила бумаги по-порядку и принесла вечером того же дня. Утром она уезжала с бригадой в Москву и назад послезавтра.
  Череповец СТАРОСТИН С НЭЛЕЙ ПЕРЕД КЕНТОМтот же август
  
  Двоепрожжённых в такой работе, как фонды - не один беспомощный, а с учётом интеллекта и опыта Нэли в общениях с конторскими и вообще больше троих, поэтому практически всё по списку они выбили, согласовали и выписали документы на получение за три дня. Телеграфные и телефонные согласования и подтверждения тоже не задержали, поскольку он звонил в Кент сразу же и на связи со своими был круглые сутки, это выматывало и напрягало обе стороны, однако к четвергу они стали свободными птицами с подписанными гербовыми бумагами. Такое в командировках за фондами - редкость искючительная, обычно столько позиций утверждается не одной неделей: то уехал Петров, то заболела Ниточкина, то подпись Аграновича из реквизитов изымали и всю канитель надо по новой уже с Парфёновым! С умениями очаровательной Нэли находился уехавший Петров, адрес заболевшей Ниточкиной и устраивалась замена листа с перепечаткой, где Парфёнов стоит в сносках! Ну и своим обаянием она владела, как пятиборец из олимпийской команды шпагой. И по поводу её творческо-производственной состоятельности Старостин признался по-гусарски:
  - Нэлька, если бы я не был женат, женился только на тебе! Ты жена-профессионал. Тебя твой-то вот так лелеял, как Гена?
  - Хочешь знать, как я вышла?
  - Скажи!
  - Залетела! -Банально! - На чужой свадьбе и под хорошим кайфом. Я даже не всё помнила о том заветном моменте. Хорошо, хоть не отказался, а то бы в петлю или в прорубь, у меня родители строгие! И с тех пор с ним никаких игр в папу и маму! Только в безопасные дни, два дня в месяц. Не больше. Остальное можешь сам вычислить.
  - То есть, Гена - это компромисс с индейкой?
  - Да, он влюбился по-настоящему, а не захотел замужнюю красотку на дармовщину и мне казалось, что я хозяйка судьбы. -Увы!
  Она вздохнула и откинулась на спинку дивана. Грусть красит любую женщину, однако на Нэле она сыграла настоящую элегию. И Старостин на это смотрел с большим удовольствием, не узнавая в этой грусти прежнюю Нэлю. И эта незнакомка ему положительно нравилась. Как и вся прежняя, начиная с упоительно-утончённых сцен ревности в поезде. Узнать её получше, в неспешном ритме и основательнее потянуло сразу и он предложил:
  - Давай возьмём лодку и сходим под парусом. Я умею.
  - С ночевой у костра?
  - Как скажешь!
  - Коля, я тебя обожаю!
  - Спиртное берём? - женщина задумалась и кивнула:
  - Может растирка или компресс понадобится!
  - Растирка тонким слоем и компресс вовнутрь! - улыбнулся муж и жена удивилась:
  - Как это: тонким слоем и вовнутрь?
  - Сразу видно, в армии муж не служил и жену не просветил. От меня эти афоризмы знают и Эмма, и Луксор, и Женька. -Значит так: медицинский спирт в артиллерии выдают для протирки оптических осей в оружейных прицелах. Не так увидит цель наводчик - промазала вся батарея! Выдали первогодку чекушку и он её ухенькал за день стрельбы на двух батареях из восьми пушек. Гарь, копоть, дым, глаза слезятся, оси у линз прицелов потеют, протирать надо после каждого залпа! Приходит к старшине и просит ещё. Тот ему - Куда дел? - Оси протирал. Ваткой, как положено в наставлении. - Идиот! - говорит старшина. - Надо так! - он глотнул из чекушки и выдохнул на оси. - И тонким-тонким слоем протираем! Ясно? - Так точно, товарищ старшина. Нэля, ты же умная жена и мужа понимаешь с полуслова, так?
  - Тебя я понимаю уже с полувзгляда, а что?
  - Отлично! - А теперь в свете решений съезда и моих взглядов на семейную жизнь, догадайся про внутренний компресс.
  - Я это знаю?
  - Конечно, милая, мы с тобой это делали не так давно. - Ну? - жена растянулась в широченной улыбке деревенской примы, зажмурила очи и прыснула со смеху.
  - И что ты подумала? - спросил муж.
  - Фаллос во влагалище и пошёл массаж до эякуляции! - лечит от многого, - ответила она и на этот раз муж лёг на постель, зашедши хохотом, переходящим в истерику.
  - Что-то не так? - с искренним удивлением спросила жена. Муж в себя пришёл не скоро и слёзы на глазах долго не просыхали. Игра в манечку и ванечку Нэле понравилась и она выслушала мужскую версию. Быть его женой оказалось легко и она капризному случаю потворствовала всеми силами.
  Они пошли искать лодку и приезжим супругам её дали моментально. С продуктами и спальниками вышло так же просто и к вечеру они уже были далеко от города. Они держались восточной стороны водохранилища и далеко от берега не уходили, чтобы при случае выбрать место для ночлега. Под парусом и наедине с чужим мужчиной Нэля была впервые, хотя Колю чужим назвать нельзя -муж. Пусть и ненадолго. И она взяла на себя женское.
  Уже по поздним сумеркам пристали к полузатопленной деревне и на возвышении нашли сухой домик с соломенной крышей. Он стоял на краю и за изгибом русла, потому и уцелел. Коля заткнул дыры в окнах фанерой и зажёг свечу. Стало уютно и светло. Потом соорудили очаг и вскипятили чайник. Было около 10 вечера и Коля спросил:
  - Ужинаем по-настоящему или всухомятку?
  - Для такой семьи и я что-то могу: конечно, настоящий ужин. Свечи уже есть, остальное устроим. Мы же настоящие супруги.
  - Нэлька, ты прелесть! - улыбнулся он и они взялись за дело. У любящих оно всегда ладится. Так вышло и здесь. Они поужинали с вином, поерничали над собой и улеглись спать. Сон был чистым и прозрачным для обоих. Ни грехов, ни страхов. Нэля изредка искала его руку и, найдя, вновь засыпала. Утром их разбудила прохлада от воды и они быстро приготовили плотный завтрак, набрали в термос кипяток, чтобы пообедать в лодке и отплыли под небольшим утренним бризом.
  День обещал быть солнечным и к обеду стало припекать. Они разделись и загорали, подставляясь северному солнышку, на южное пекло совсем не похожее. После обеда прохладнее не стало и Нэля скинула с себя всё. Муж сделал то же. И она оценила реакцию на себя. Подсознательно Коля её хотел и это "подсознание" своей амплитудой и наполнением тянуло на полный аллюр у Гены. И она припомнила слова Луксор о фаллосах на картине Жени Малышевой. Луксор всё это имела ежедневно и могла выбирать любой из божественной пары. И Нэля отвернулась, не мучая себя соблазнами. Через четверть часа Коля осмотрел её кожу и достал крем для загара. Ни слова, а лишь прижав бедро, он прошёлся по одной стороне спины, потом принялся за другую.
  - Нэлька, тут воздух северный и прозрачный, будто у нас в горах, поэтому ты так поджарилась, подставляй живот, там тоже смажем. И она перевернулась на спину. Он намазал живот и грудь, а потом, внимательно всё оценив, и шею.
  - А ты? - спросила она, глядя на жгучий интерес перед собой.
  - У меня дубовая, такой писк ему нипочём.
  - Когда вы позировали, такое бывало долго? - спросила она, глядя на мужское могущество. - У Коли оно именно такое!
  - Нэля, не спрашивай, я там натерпелсяого-чего и такого тоже. Там же была Эмма и Женька! Когда Женька рядом, я на него даже смотреть боялся!
  - Почему?
  - Мог выдать фонтан.
  - Уже интересно. А из вероятного в фактическое перетекало?
  - На вечерних сеансах раза два-три, а утром он спокойнее.
  - Почему?
  - Потому что ночью на Эмму уходило незнамо сколько. А тамже не молзавод!
  - Прости, при Луксор такого спросить не могла, хотя и подмывало, а теперь я жена и могу. После Луксор с Эммой ты бывал так же горяч?
  - Нэлька, ты надёжная прелесть и тебе хоть о чём! - Наша любовь с Луксор - это особые фонды и мы их создавали и съедали сами. Их выходило намного больше, чем с Эммой. И после Луксор Эмма получала не остатки, а самое полноценное семя. Мы за годы супружества не упустили ни одной ночи. - Когда любишь, это как дышать!
  - И ты ей всегда верен?
  - Ты же большая девочка и знаешь, что таких мужиков среди здоровых быть не может. Только немощные изображают из себя праведников.
  - То есть, фраза про всё движущееся и тебя касается?
  - Насчёт всего эпос сильно преувеличивает. Это как уровень притязаний. Однако не всякую хочется, кроме того, даже манкую и желаемую не всегда нужно брать. Взяв чуточку, потеряешь вселенную.
  - Ты обо мне?
  - Да. Мне ты нравилась всегда: умная, красивая, выдержанная, независимая и далее по прелестям! В нашем комбинате дам-бухгалтеров, как и в вашем, тьма, однако у тебя изначально не тот аромат и аура! - Ты для неги и созерцания, однако всё равно потянет сочинять куплеты влюблённого Мефистофеля, чтобы ты на меня хотя бы взглянула! - Но ты подруга Луксор и ваша дружба очень тонка и ранима по устройству. Она изящна и неповторима. Луксор говорила о вашем с ней тайном и оно тоже во мне. Понимаешь, Нэлька, тайна любимой женщины в яйце утки, сидящей в гнезде на заколдованном дубе. Я даже подойти к нему опасаюсь, как бы она не испугалась и впопыхах не разбила драгоценное.
  - Ясмело могу спать с тобой и ничего не произойдёт? - Фонды верности не закончатся и ты на меня не запрыгнешь?
  - Нэля, мы уже неделю вместе и ничего такогоне случилось. Повторяю - ты мне нравишься и я тебя хочу. Но ты её подруга и на тебе запрет. А вообще, я думаю, что тебе пора с пузаном разводиться. У меня в цехе есть мужик с правильным умом, он отличный конструктор и ты бы ему пришлась по душе. Он в теле и при всём мужском. Вполне приличный и не пьёт.
  - Но не женат! - Почему?
  - У его жены не было детей и он её возил по докторам, чтоб рожала. Она дюжину эскулапов одолела и сказала - нет! Он и так и этак, всё без толку. А потом ей подвернулся такой, которому деток не надо, и она сбежала с ним в одном платьице. На разводбумаги присылала по почте. И он на семью забил во избежание рецидива. Хотя наши девочки и женщины из подсобных линий его обхаживали вовсю, он ни в какую.
  - Ни в какую на что?
  - Жениться на глупых давалках -себя не уважать! - так он сказал в профкоме, когда разбирали заявление одной дамочки из техотдела, обиженной его отказом жениться на ней.
  - В профкоме такие дела? - Им больше заняться нечем? - качнулась Нэля.
  - А куда денешься, она же в расходы вошла, купила шампань, новое постельное, себя обиходила у стилиста, визажиста, маникюршу и прочее на 216 рублей и 74 копейки. Квитанции - вот они. А он, подлец, немножко подрючил бедненькую и поднялся, не озолотив. Да ещё обозвал колодой,ни на что негодной. Так что обида по всем материальным статьям и плюс оскорбление. А профсоюз обязан защищать трудящуюся женщину от вшивых интеллигентов-обманщиков. Грозилась подать в суд и комбинат ославить на всю республику.
  - И что твой конструктор? - уже поживее спросила Нэля.
  - Собрал всех дамочек, с кем что-то имел, и спросил: - Я хоть одну из вас обидел непониманием и мужским сволочизмом? - Поднимите руки, кого обидел. - Ни одна ту стерву не поддержала. Вот она - женская солидарность. Так эта сутяжница составила список солидарных не с ней и опять шлёт кляузу, теперь о групповщине в трудовом коллективе. Короче - конца этой байде нет! И он ко мне - начальник, спасай, иначе уволюсь! Под такой стервой сидеть - себя не уважать.
  - А ты что? - уже без иронии спросила Нэля.
  -Я собрал на неё всю бумажинерию и как следует изучил. То есть, где у этой женщины самый слабый элемент в конструкции. А потом вызвал после смены в кабинет и спросил её заветное желание. Не принца на коне, квартальную в пятьсот или отрез на платье, а поближе к жизни. Чтоб взяла и ушла. И сразу счастлива и про конструктора забыла.
  Она долго не думала и тутже выдала, что хочет двоих и сразу. И пока сама не упадёт от усталости. Слово женщины в трудовом коллективе - не подлежит обсуждению. Мы с ней написали текст договора и там все интимные претензии и условия отразили как они у неё есть. И подписи. Как положено, с профкомовской печатью. Вообще-то она из себя вполне симпатичная и грудь с бёдрами и ножками всё при ней, не зря же мой конструктор на неё позарился. Кроме головы - там сквозняк гуляет с раннего детства.
  Я позвал конструктора и показал договор с этой дамочкой из техобеспечения. Он думал недолго и сказал, что его приятели такую осилят. И, как положено, через профком комбината, заказали место в профилактории. Процедуры, массаж, лечебные грязи и прочее для вибробольных из клепального цеха. После смены увезли её туда и парочка ребят ублажали дамочку с ночи пятницы до утра воскресенья. Потом бытовая комиссия профкома дамочку освидетельствовала прямо на месте и никаких повреждений и травм не обнаружила. Разбудили её, она подписала акт освидетельствования и всё. Мой конструктор свободен яко птица. Но натерпелся.
  - Сколько годочков страдальцу?
  - Тридцать девять стукнуло три месяца назад, отмечали в цехе. На червонец моложе Геннадия.
  - Молодой, - вздохнула Нэля, с молодёжью никогда не игравшая, но с другими сама была в роли молодой и прекрасной. Поэтому предложение Колюни и порадовало и насторожило одновременно
  - Ну, да! - продолжил конструктивную линию партии и правительства Старостин, - в нашем цехе пенсионеров не держат, в другие переводят. Этот мужик у нас будет ещё десять лет. А потом в ОГМ уйдёт на должность замглавмеха по конструированию, а то и выше. Он правильный мужик и тебе будет сладкой песней. По ночам и утром тоже. Нэлька, это же какой кайф - настоящий мужик в постели!
  - А работа? - Я откуда ушла? - Теперь назад не возьмут.
  - Что-то да подвернётся, не выйдет, подключим Эмму, у неё весь обком под рукой и первый секретарь выдаёт персональные задания.
  - И как меня представят? - Подруга тайной жены?
  - Эмма дружит с Зуликой и не подозревает о Луксор. Она и представит.
  - С твоей прямой подачи?
  - Да, ты уникальная женщина, таких больше нет! - Мужа переводят в Москву править страной, а ты вернулась работать на периферию!
  - Кент периферия?
  - А то! - Нью-Йорк, Париж, Лондон, Москва - столицы, а Кент - так, дыра республиканского масштаба!
  - Ну да - ни метро, ни Мавзолея, ни Ленинских Гор, зато есть медресе и куча шашлычных под маркой чайных заведений. Точно, дыра, - согласилась Неля и стала размышлять.
  Старостин накинул рубашку на голое тело и достал удочку со спиннингом. Место было не очень глубоким и он на дне увидел мальков и зелёные водоросли, щука просто обязана быть рядом. На худой конец - окунь. И стал закидывать раз за разом. Однако в этом месте не клевало и даже не было признаков на рыбу.
  Их тихонечко сносило береговым течением и через час они оказались в створе затопленной протоки. Николай бросил якорь и ещё разок решил испытать рыбацкое счастье. Результат был тот же. Он поднял якорь и они тихонечко двинулись по ветру дальше вдоль восточного борта. Найдя ещё один затон, он закинул удочку, не бросая якорь. Как бы на медленном дрейфе. И с пятого раза поймал рыбину. Это был хороший лещ в полторы ладони. Он бросил якорь и сделал пару закидок туда же. Вскоре набралось десяток лещей и три сазана. Нэля, как и положено жене, чистила и потрошила рыбу и складывала в кастрюлю, посыпая солью, согласно инструкций мужа.
  К вечеру клёв закончился и у них была полная полутораведёрная кастрюляочень приличной рыбы на 80% и остальное так себе и на уху. Они приметили место для ночлега и по закоулкам мелководья ещё засветло пробрались туда. На этот раз домик оказался с целыми стёклами в окнах и неразобранным полом. Похоже, тут раньше была сторожка, решил Николай. Он разделил рыбу на порции и посолил по-разному. А из голов сазанов приготовил уху. За Нэлей был чай и оформление стола. Помня вкусы своего повелителя и умения Луксор, она изготовила конфетку из того, что было. Уха без спиртного не бывает и женщина причастилась. Пошло хорошо и она повторила. Немыслимая эйфория была так сильна, что она съела свои салаты, не заметив их вкуса. Мужчина ел так аппетитно и заразительно, что вскоре тарелки стали пустыми. Коля осмотрелся и сказал:
  - Чего бы съесть ещё? - и она ответила:
  - Меня!
  - Тебя? - А что в тебе есть, небось, худоба?
  - Вот ещё, скажешь! - возмутилась она и скинула одежду.
  - Да, - сказал он, внимательно осмотрев товар в неверном свете свечи и всё потрогав и везде заглянув, - ты и вправду хороша! Ну-ка, живо на полати, сейчас употреблять буду!
  Повторять не пришлось и она метнулась нагишом в постель. Он всё прибрал, передвинул свечу и стал раздеваться. Как и Нэля, снял с себя всё и устроился на спальнике. На этот раз постель была удобная и широкая и Нэля могла располагаться, не стесняя Николая. Но она устроилась, как и раньше, рядышком с ним и ничего не стесняясь. Эрекцию она наворожила, но Коля остудил:
  - Нэлька, не озоруй, накажу!
  - Ой, папочка, больше не буду! - Увидев послушание, он ознакомил женщину с величиной её условной потенции и та возгордилась. Такого - не знавала и в глаза не видала!
  - У моего конструктора примерно такой же потенциал, так что наберись терпения!
  Опять говорили о многом и перелистывали жизнь в обе стороны. Когда вернулись к теме последней ночи в Кенте, он спросил:
  - Признайся, только честно или не отвечай. - Ты тогда была невыразимо прелестной и я это отметил. - Что и кому ты хотела доказать?
  - Тогда рядом была Луксор и ты был слеп на оба глаза. - Но теперь-то что? - и она задержала взгляд на нём. Выжидающий и пытливый. И он всё вспомнил и совместил:
  - Нэлька, прости! Ты ближайшая подруга и такое... Где-то там, что-то в этом духе копошилось, но я его гнал -подруга всё-таки!
  - Теперь видишь, какая я!- однако мужчина от её откровенности отмахнулся:
  - Ничего криминального я не отметил. Та же верная подруга и надёжная жена. Только мужа надо другого. - Му-жи-ка!
  - Не травидушу. Я ведь с тобой, а не с кем-то поехала. И не надо о других. Так что, давай баиньки! - она прильнула к нему и закрыла глаза. Что видела во сне - тайна и в ней никому не признаться.
  Утром они поднялись рано и по холодку двинули назад. К вечеру были на месте и отдыхали в мягких постелях комбинатовской гостиницы.
  - Отдыхаем или на ночном в Москву? - спросил муж жену и та ответила.
  - Отдыхаем и решаем, как бытьмне.
  - Ты мне веришь?
  - Как самой себе!
  - Не морочь себе голову, едем в Кент.
  - С тобой?
  - Да, а то передумаешь или Гена соблазнит и все твои проблемы по-новой.
  Полежав с часок в молчании и изображая сон, она сказала, уверенная, что он слышит:
  - Побыв с тобой, я стала ручной, ты заметил?- Я не хочу сражаться за женские права и твои мужиковские взгляды на мир устраивают вполне. Даже с Геной я была слегка суфражисткой, а с тобой - покладистая клуша! - Ужас!
  - Такаяты себе не нравишься и хочешь вернуться в лоно независимой суфражистки?
  - Коля, мне нравится всё! Хотя цапнуть тебя и кольнуть хочется всегда. Но это вроде подколодного инстинкта. И крови твоей хочется тоже. А у Геннадия ничего откусить и расцарапать не хотелосьникогда. - И это за столько лет!
  - И сейчас хочешь?
  - Да!
  - Я перед тобой, ты жена и от тебя хоть что! - женщина приподнялась на локтях и оценила поле для вампирства, оно впечатляло, однако что-то в ней сыграло на удержание в рамках:
  - Коля, я не остановлюсь! - она вздохнула и покаянно спросила: - Я такая стерва?
  - Нет, твоя реакция очень адекватна, к тому же, ты и раньше не была дамочкой из профкома! Ты, миленькая, всегда была умной и интеллигентной женщиной, ждущей достойного мужика! Сама же призналась, что искала не то и не там!
  - Я к тебе так привязалась, что с другим могу и на гектаре не сесть! - Такое может быть?
  - Нэлька, я же мужик: на меня оно не действует! - Моего конструктора зовут Григорий Васильич, светлая голова и умелые руки, он на всех станках умеет работать и мыслит возможностями техники, отвергая завиральное сразу. Читать чертежи и кроить - одной левой! - Если он исключительно твоей фигуре, груди и бёдрам каждый месяц будет придумывать новый фасон и лепить из картинок выкройки - это тебя в чём-нибудь убедит?
  - Я его ещё не видела и он меня тоже. Откуда я знаю, понравится или нет? - Вот ты мне сразу приглянулся, а бедный Гена полгода обхаживал. И нате вам, какой-то Гриша - заочно. - Ты меня обижаешь!
  - Неля, он не какой-то, а заочного у нас хватает, и чересчур, вон даже дипломы выдают хоть какие, а ты губочки надула и "фи!" на заочное!
  - А если не понравится, тогда что? - Оттуда сорвалась, в Кенте не устроилась, а у меня ещё и сын есть студент! Что я ему, а?
  - Всё равно, поехали со мной, а там видно будет. А чтоб не доставали, скажешь, что не нравится работа. Или что-нибудь другое.
  - А жить где? - У твоего конструктора?
  - Нэля, дружок-пирожок - он твоим станет, если не наверняка, то 55-65% это точно.
  - То есть, больше к плюсу, чем к минусу?
  - Да, а в тех злосчастных "35-45% против", знаешь что?
  - Скажи!
  - Дети! - Ему хочется своих! Он ко мне приходит и Светка на нём катается! Так моих девочек никто не балует. И он захочет, чтобы ты родила.
  - В сорок с лишком?
  - Сколько твоему Славке? - Двадцать три? - Детей нет? - Вот сама родишь и ему пример!
  - От тебя бы родила, не задумываясь! Я тебя знаю, а как с ним? Я должна любить своего дитятко, а не маяться от того, что опять ошиблась!
  - Ладно тебе, мы главное решили и переигрывать не будем. Приедешь и взглянешь на него. Потом и пожить с ним можно, у него есть квартира, она большая, давали, когда жена ещё с ним жила. - Не сладится с ним, будет другое! Нэлька, ты ближайшая подруга моей любимой, значит, и моя родня. Я своей классово-воспитанной печёнкой чую - будет тебе удача! И уверен - с первого же захода.
  - Хорошо! - после длительной осады сдалась Нэля. - Только ты едешь в дом мужа, собираешь мой чемодан и сумочку с приколками и увозишь в Кент. Никому меня не доверяй и никого не слушай. С мужем никаких дебатов, он любит милицию вызывать, если на него голос повышают. И вообще, учти, Колянчик, я теперь в твоей полной компетенции, пока не устроюсь.
  - Отлично! - Вот он - ответ настоящей женщины. С такойдамой Григорий Васильич будет счастлив!
  В Москве Старостин ей пригодился в полной мере, поскольку Нэлю пришлось вырывать из рук мужа с животиком. Слегка потерявшая агрессию и рутинную зубастость, Нэля теперь положилась на своего друга и он не дал опуститься до семейной склоки с дележом имущества и прочими аксессуарами шпилек и маникюра. Он усадил подругу на диван и провёл разъяснительную работу с семьёй бывшего мужа, границ суверинитета московской семьи не нарушая, но и прав своей подруги не уступая ни на одну молекулу состава женской сути. И нашёл тому аргументы в состоянии нравственного и физического здоровья очень заметно посвежевшей Нэли и указал это на её теле и причёске, которые с прежней обитательницей этого дома уже не кореллировали. Под таким напором рослого мужика с азиатскими замашками новоявленные москвичи присмирели. Он поднял молодую, обитателям незнакомую, женщину и поставил посреди комнаты. Она легко сделала оборот вокруг его руки в бальном плиссэ и явила обитателям совершенно незнакомое тело. За неделю обретшее особый оттенок и выпестованную круглосуточной близостью с мужчиной манкость, заметную и незрячему. Ну и она улыбалась ему, а не им. Теперь ни мужа, ни судьбы Нэля не боялась и это стало видно всем присутствующим в доме. Он сказал в завершение технической процедуры развода:
  - Как видите, эта женщина вам больше не принадлежит. Она свободна в своём выборе и он не в вашу пользу. Заявление на развод, вот оно, - он пододвинул заготовленный листок с подписью Нэли, - а претензии на остальное имущественное она пришлёт потом и подумав как следует, и молите бога, чтобы она не содрала с вас три шкуры за бесцельно убитые в вашем обществе годы! Нэля - мой друг и я знаю, чего она натерпелась. С этим всё! - со стальной логикой сказал он, - а теперь соберите её вещи и выложите сюда. Мы выберем нужное, остальное подарите прихожанам в церковь. У Нэли хороший вкус и пусть за это воздастся другим.
  Сказав речь, он взял подругу за талию и отошёл с ней к окну, дав место для сборов бывшей правительницы дома. На лице Нэли написана сочная картина гордости и явного тяготения к силе и справедливости. - Старостин, стоящий у окна скалой к пустой полемике не располагал, а светящаяся Нэля и вообще этому дому была чужда изначально.
  Вещей набралось много и отбор нужного занял какое-то время. Нэля понимала, что прощается не только с мужем, но и с прежней жизнью, да и вообще всей философией. В сорок лет пришла пора сменить всё. И она, не замечая остальных, заглядывала в глаза Старостину и укладывала вещи. Многое советовал он, зная эту женщину в целом и понимая привязанность к красоте внутренней, которая оттенялась самыми разными деталями одежды и белья. Поскольку он видел её в самых разных обликах и совершенно нагой тоже, то для полной и настоящей гармонии в жарком климате Кента понадобилось пять чемоданов и два баула. То есть, купе полностью забито её вещами!
  Нэля чувствовала себя будто на выданьи и на семидесятилетнюю даму,в прежней жизни приходившейся свекровью, смотрела отстранённо - теперь её зуд она экстремальными средствами заглушать не будет. И её сестру, примерно той же нравственной ориентации и зубовной философии, тоже. Выбрав и уложив нужное в дороге отдельно, она вызвала такси.
  Прежний муж Нэли вёл себя достойно и терпел глобальную катастрофу без нитроглицерина и валидола. Гость привёл хозяина дома в чувство, налив стопаря и сам выпив на посошок. Он сказал:
  - Нэля прекрасная женщина и изысканная умница. В вашем доме без неё станет серо и неуютно. Так выпьем же за то, чтобы такое безвременье надолго не затянулось и гармония снова вернулась в этот дом!
  Нэля только пригубила, хозяин дома осушил до дна и свекровь со своей сестрой тоже, видно, от невестки они натерпелись порядком.
  С таким грузом парочка командированных за фондами сразу стала видимой издалека и потом в таком видно-приподнятом состоянии пребывали всё время.
  - Мне понравилась наша игра, - сказала Нэля, - быть любящей женой - это и приятно и волнительно. Я забочусь о тебе и ты мне отвечаешь по-настоящему. Я такой никогда не бывала.- Давай продолжим!?
  - Хорошо, - согласился Старостин, - только, милая супружница, не выпадай из роли. Ревность - не единственное оружие женщины! - она послушно коснулась его локтя и ответила:
  - Я этой роли хочу давно и постараюсь ничего не испортить! - и отметилась поворотом в новом платье, которое выбрала, чтобы выглядеть в тон мужчине. Он слегка напоминал ауру Луксор, но аромат был исключительно Нэлин.
  - Нэлька, ты бесподобна! - услышала женщина и жизнь покатилась по рельсам в неведомое обоим.
  Посадка в вагон и суета с багажом напоминала мультфильм про владельцев пароходов и канареек в клетке с двумя вооружёнными корсарами во главе процессии и блистательной леди с сумочкой из крокодиловой кожи и в платье для сезонного показа. Проводницы отметили запредельный статус хозяев виповского двухместного купе во всём его величии. И перед тем, как постучать в первый раз для сбора билетов в вагонную кассу типа школьного букваря проводницы долго и деликатно откашливались: уж очень хорош мужчина у этой дамочки.
  ПЛАНЕТА ЛЮБВИ август ------+ тот же
  На пути важнейших метаморфоз с образом новорождённой Нэли и формирования "картины Репина" остались последние и самые деликатные штрихи: Гриша должен влюбиться моментально, чтобы не успел рассмотреть в Нэле массу примочек из былого образа, когда она волынила и мужа и любовника, тайно отдаваясь Старостину. Николай был достаточно опытным и проницательным мужчиной, чтобы не заметить этой извинительной крамолы. И, конечно же, искусная интриганка Грише вряд ли понравится, хотя женщина другой просто не бывает, являя свою суть в меру ума и родословной. С тем и другим у Нэли всё в порядке.
  За неделю круглосуточной работы он проделал много чего планового и фундаментального, направляя женское в нужном русле и Нэля стала выглядеть юной и сильно недолюбившей леди, теперь навёрстывающей упущенное. От прежней расчётливости и хладнокровного эстетства ничего не осталось,но привычка быть сверху осталась руководящей. И поначалу Грише лучше бы такого не видеть, поскольку снобизм у Нэли стал чуть не второй натурой и так сразу его не одолеть. Надо просто написать поверх этого иное, более яркое и именно эту Нэлю выдать на вокзале в Кенте.
  Тонкую и обворожительную женщину в Нэле придумывать не надо, она уже естьи все трое суток в пути нужно играть исключительно на этих клавишах. То есть, играть любящего мужчину, который обожает внутренний мир женщины, пестуя её внешность. Это может оказаться гибельным и для него, но риск того стоил! Ну и Нэля для них с Луксор - это слишком серьёзно и основательно, чтобы оставить наедине с обстоятельствами развода. Общие контуры и рабочие чертежи по завершению образа Нэли в голове инженера-ваятеля уже сложились и он принялся за дело.
  Они устроили вещи в роскошном двухместном купе и присели на диванчики, разглядывая друг друга в новом для себя положении - Нэля, фактически незамужняя женщина,которая ехала за желанной свободой-несвободой к неизвестному для себя человеку, а Николай вёл её к алтарю, где у судьбы женщины будет достойное завершение. И вселенское доверие женщины предполагало такую же мобилизацию мужских достоинств. - Никаких сбоев и просчётов! Ни единого прокола в диалогах и сомнительных ситуациях! Ни секунды без наркотика мужского обаяния пока идёт операция!
  Женщина ничего этого не знала и спросила, как бы определяя правила игры на ближайшее время:
  - Переодеваемся в дорожное или...?
  - Или! - отрезал мужчина и женщина пошла дальше:
  - И я тебе кто? - С новоявленным москвичём разведена, ты прочно женат на Эмме, имеешь звезду Востока Луксор! - Ив этой конфигурации ты мнекто? - спросила женщина о главном.
  - Такая яркая, обворожительная и пронзительная женщина не может быть ничейной! - Это неправильно. У непонятливых возникнут иллюзии и они могут всё испортить. Тончайшей и понимающей такое во вред и разрушительно!
  - У-у-у-х! - встряхнулась Нэля, - будто объяснение в любви.
  - В известной мере -да! - Объяснение. Мы с тобой не мальчик и девочка и наша чувственность не требует игры в доктора и пациентки.
  -От такого доктора хоть кто занеможит! - улыбнулась Нэля, - вот я, к примеру.
  - Нэлька, потерпи и всё будет! Настоящее и к тебе приложенное. Как в транзитном билете: у тебя две пересадки. Одна уже прошла, теперь трое суток суток нирваны со мной и будет станция назначения, - пояснил Старостин и Нэля притихла, впервые осознав важность этой авантюры, как перемена жизни в сорок лет. Не благополучного Геннадия вместо серого мужа, а близкого друга Николя! Аромат Старостина сводил с ума и она шепнула:
  - Мне страшно!
  -Вот так и...?
  - Да! Понимаю, что дура и глупо бояться, имея тебя под боком, но ничего поделать не могу.
  - Вот и хорошо, страх иногда очищает, будем считать, что сейчас он такой именно.
  - И это время я полностью твоя? - превозмогаяя себя, спросила женщина.
  - Разумеется! - Моя раба и наложница. Никому на тебя не взглянуть и твоим обществом не утешиться! А я тебя пестую илелею круглые сутки.
  - Ни минуты покоя?
  - Иначе в тебе кое-что испортится.
  - Я такое непредсказуемое и капризное?
  - Да, милая, мы же друзья и у нас всё по-правде! Так вот, эту самодостаточность и обаяние в холодильник не положить. А просто не употреблять - тоже неправильно!
  - А как правильно?
  - Мы же договорились - ты жена, а я муж, пока нас не встретят на вокзале в Кенте. Свободной ты станешь с минуты встречи с Григорием Васильичем!
  - Хорошо, - ответила жена уже вторую неделю, - у меня жажда!
  Муж улыбнулся и притянул жену к себе, слегка помариновал в атаках пальчиками и прочим, потом устроил променад для губ и, доведя женщину до лёгкого обморока, оставил в покое:
  - Уже прошло или ещё налить? - жена оказалась настоящей и утончённой умницей и ответила:
  - Спасибо, на первый раз достаточно, - и нашла чего-то для обоих, чтобы особо не возбуждаться, а там и муж с рукой спасительной подоспел:
  - Чтой-то мы про деток забыли, Нэлька, или мы их не имели и развлекались ради банального секса? - жена спешно сменила вектор притязаний, припоминая себя в роли мамочки:
  - Ника, ты меня упоил так, что я и забыла про них. Вроде, как двое у нас, или нет?
  - Да, сыну восемнадцать и дочке шестнадцать, в десятый класс идёт нынче, - ответил муж и жена приобщилась к обсуждению покупок для них и проблем с дочкой, которая сильно заневестилась.
  Насчёт дочерей муж хорошо в курсе и общение сменилось безопасной темой при тех же параметрах взаимного обожания и любования. Ну и вместе с этим он периодически что-то вставлял про своего конструктора Васнецова и его привязанности к деткам. Вставлял умело и женское любопытство возбуждал отменно. Так что про виртуальных взрослых деток у неё перемешалось с малыми детками непонятно от кого и это тоже возбуждало женское и утончённое. Она смотрела на мужчину, который ей никто, но большего доверия она не испытывала ни к кому. И вот сейчас, сватаяНэлю коллеге, он переносил свои достоинства на уже интересного ей Гришу Васнецова и тот, ясное дело(!), не вызывал отторжения.
  Как и всякая женщина, Нэля примеряла мужчину к себе и себя к мужчине и видела, что с Николаем удобно любой даме без особых комплексов. И за время поездки в виде дамского эскорта она отметила тягу к нему всех здоровых женщин от шестнадцати до самого не могу. Все продавщицы в сельмагах преображались, протягивая ему лучший и пропеченный хлеб и прочее свежайшее и вкуснейшее из скудного ассортимента и сдачу отсчитывали, путаясь и ошибаясь не в ту сторону.
  Примеряя к себе желанное в Колюне, она непроизвольно цеплялась за Васнецова и в подсознании процесс перетекания одной сути в другую (по научному - морфинг) начался. Женское в подсознании вслушивалось в сказанное о Грише Васнецове и сооружало из него привычное - систему. И чем больше услышанного, тем основательнее система. Сама Нэля любезничала со Старостиным, не зная, что у её собственного подсознания Гриша Васнецов уже в работе.
  Когда принесли чай, поезд катил по Рязанской области и лесные массивы сменились лесостепными и степными с первыми русскими чернозёмами. Это выглядело роскошными картинами в сочных тонах оглушительного раблезианства и раскрученная мужчиной новая суть Нэли чувствовала это всем чувственным и мыслящим аппаратом, с Николаем она вообще чувствовала всё и в самых необычных измерениях. Быть в тон с ним выходило легко и она щедро выдавала себя мужчине и всем окружающим попутно и безвозмездно.
  На столике у окна расположились цветы, которые Коля взял у бабушки, торгующей на площадисобственным товаром, пропустив шумных и крикливых торговок помоложе, предлагавших чужое. Цветы светились благоуханием и внушительной прибавкой к ритуалу вкушения и чувствования, они были с грядки на даче и несли всю прелесть сочного Подмосквовья. Тепличные, парниковые и привозные ничего этого не имели. А женщина с цветами сама пахла этим краем и Старостин опознал родню на подсознании. В условиях роскошного купе и сияющей Нэли цветы сподобились и выдали особый спектр ароматов.
  Сведущие и влиятельные Виргиния и Астарта наблюдали за парочкой и вмешивались ненадолго, поскольку у них и так всё на ходу. По всему видно, что эта парочка умеет и знает в чувствованиях предостаточно и упивается именно этим, а не поглощением. И это стало редким компромиссом для Астарты и Виргинии: они с удивлением набирались нового видения и понимания для тысячелетних сокровищниц женского чувственного арсенала.
  Мужчина охотно подставлялся женщине и та писала на нём свой эмоционально-чувственный портрет, к которому вскоре стала причастна и проводница. Она принесла им восточный чайник со специальной заваркой, а не привычный для вагона стакан в подстаканнике. Мужчина принёс в служебное купе всё необходимое и деликатно попросил сделать чай по его рецепту для своей жены. И добавил:
  - В пиалушки инапёрстки я разолью сам! Они в специальном несессере, для каждого аромата свои!
  Проводницы откликнулись охотно и не рядясь насчёт дополнительных хлопот. Собственныйфарфоровый чайник старинной конструкции с фигурным узким носиком мужчина оставил вместе с заваркой и добавками в коробочках и пакетиках. Женщины жили на Востоке давно и цену посуде и суть процедуры знали хорошо, поэтому подыграли с удовольствием: ещё бы не потрафить такому мужику!
  Демонстрируя восточное гостеприимство, Нэля с Николаем угостили проводницу рижским бальзамом, который через особую пробку капали в чай, получалось запашисто и исключительно по вкусу самого напитка. Женщина в форме проводницы выпила из крохотной тончайшей чашечки и оценила как сам вкус, так и ритуал. Ну и отметила, что парочка так и не облачилась в обычные пижаму для мужа и халат для жены, оставшись в нарядной одежде и всего-то - женщина сменила туфли на каблуке на более удобные для вагона танкетки. Мужчина же как был в полуоткрытых мокасинах ручной работы, так в них и остался, скинув носки, чтобы дышали ноги, когда он их вытягивал под столик.Он улыбался гостье-прислуге щедро и по-мужски, а жена лукаво любовалась смущением гостьи, было видно, что игра привычна и проводнице их доверие пришлось по душе, поскольку обычно пассажиры таких купе изображали снобов, говорили через губу и держали дистанцию. Когда проводница ушла, Нэля спросила:
  - Ты их сравнивал, наверняка, и как?
  - Лиза вне конкуренции! - Ну, и она моя землячка.
  - Лиза ещё девочка, а эта зрелая, вся в теле и готовая к бою женщина, хотя она и попроще. - Почему Лиза?
  - Вот тут ты, милочка, права - попроще! И если бы сейчас с нами была Лиза, то тебе бы вот так легко за бальзамом и французским фарфором не спрятаться. Она бы нашла, чем тебя достать.
  - Чем же? - тут же явила себя женская ревность.
  - Когда ты наливала бальзам, то наклонялась так, чтобы было видно содержимое под блузкой и гостье. Юная и непосредственная Лиза на этот счёт наверняка имеет что сказать в отличие от этой взрослой дамы. Хотя, допускаю, что сие ты сделала исключительно для меня! - Нэля развела руками и согласилась. Это ей ничего не стоило. В мужних словах ни обидного, ни язвительного - только истина, выданная доброй фразой.
  И весь день они предавались разговорной неге и безделью. В виде приятных воспоминаний они причащались к рыбке, пойманной под Череповцом и запивали вином, подаренным Анютой втайне ото всех: она драгоценную бутылку припрятала в купе и потом сообщила Коле, чтобы он забрал её. - Вино и впрямь отличное!
  Нэля была так же хороша, свежа, молода и изящна, как и в ту самую прощальную вечеринку в Кенте. Даже вырвавшись из постылого замужества наполовину, она воспарила над собой и благодарила судьбу за стойкость и ум Луксор, получившей в мужья Колю, который сделал свободнойи её! Она продолжала любить его, но чувство к нему не напрягало и ни к чему не обязывало, растекаясь по телу и душе в самых причудливых сочетаниях. С Колей просто и удобно и она даже в дорожных условиях была в отличном платье с изящным бельём, которое обнажалось то там, то здесь, когда она садилась на постель и разгадывала кроссворды или рассматривала моды и наряды. И каждый раз мужчина воздавал женщине, возвышая и углубляя их общее пространство.
  В качестве воспитательного аргумента на столике стояла вазочка, в которой покоились призы мужчине за недавние метаморфозы с Анютой. Серебряное зеркальце источало аромат предпочтений Анюты, зажигалка слегка припахивала дымком, порохом и окопами, а флакон от Роше отдавал былыми вкусами Нэли, теперь она полностью изменила стиль. Иногда Коля заводил беседу о женской доле и жуткой беспросветности отдельных фемин. Когда он подбирался к тому, как Нэля загораживала собой Анюту, попавшую податаку возбуждённого мужа и тем самым уберегала его чуткое сердце от жуткого хрипа супружеских ласк, она сдавалась:
  - Ладно-ладно, да, я такая! - Но где ты видел не ревнивых женщин?
  На станциях, где стояли долго и было шумно от торгующих провизией, она ходила с ним и выбирала съестное, ориентируясь на вкус и притязания мужчины. Она его прихоти в еде знала чем-то внутри себя! Иногда взглянув, но чаще угадывая наперёд. Теперь это знать просто, поскольку она была в нём и чуяла многие движения и страсти и некоторые ещё до выплеска. Хороший и удобный мужчина, увы - чужой!
   Коля с Нэлей и сам по себе были выдержан и страстен одновременно. И с хорошим вкусом мужская гармония, теперь знакомая и ей. Она знала, чего ему хочется по уровню напряжению вокруг и подходила только к тем торговкам, возле которых кулоны, джоули и киловатты,индуцированные от нового мужа, на обычных приборах человеческого восприятия аж зашкаливали. Они брали только свежее и на один раз, чтобы не возиться с хранением в летнюю пору. На некоторых станциях не было высоких платформ, но Нэля не испытывала неудобств, поскольку Коля легко всё устраивал. Он выходил первым и она опускалась на его руки, будто в кресло, и каждый раз замирала от близости, будто девочка, только-только понявшая собственную женскую суть. Он опускал её на землю и она королевой ступала в мир станции, которую освятила своим визитом. Поднимался он тоже первым, она подавала покупки, он их принимал и потом она взлетала на его руках в космос мужского мира, где сила стала защитой и для неё. В таких полётах она всегда упиралась в его грудь и замирала от счастья и такое повторялось на каждой остановке. - Надо ли говорить, как она ждала вот таких древних станций без высоких платформ!?
  Обычно в купе они сразу же принимались за провизию и она купалась в мужском внимании и пиетете, с которым он наслаждался женской сутью. Ему нравилось как она разделывается с едой и его слова всегда приходились по душе. Он говорил об этом и всякий раз это звучало проникновенно и интимно. С одной стороны - так требовали пункты плана перевода свободной Нэли в невесту Васнецова, с другой же - это ему не стоило ничего, да и цель оправдывала мужеские средства!
  На этот раз была картошка в мундирах, ещё горячая и малосольные хрустящие огурцы. Они добавили в тарелочки упругих грибочков и запасов малосольной рыбы из Череповца. Наблюдая за женщиной сейчас, он не удержался:
  - Нэлька, ты так нежна с рыбой, огурчиками и грибочками, что меня тянет стать ими! - она подняла глаза и приготовилась к новой порции мужского бальзама, он уже приучил:
  - Правда?
  - Ты будто целуешь всё это и удерживаешь, не давая нежной органике так просто провалиться в утробу! - Огурчик на твоих жемчужных зубках хрустит музыкально и отзывается о них восторженно, призывая хрумкнуть ещё и ещё! И ты отзываешься и уважаешь их суть, а другие огурчики и грибочки видят это и пылают от нетерпения, дожидаясь участи приобщиться к твоим устам и растаять в твоём существе. Я рядом с тобой стал гурманом и тоже не трескаю без разбора. Но твои губки - нечто! - восторженно сказал мужчина и женщина умерла.
  На одной из станций продавали домашнюю ягоду и они выбирали её, уже хорошо понимая достоинства растительной провизии в эстетском плане и по внешнему виду. Цвет, оттенки, фактура, спелость, сочность, нежность и прочее доминировало и они хорошо видели героев собственного гастрономического экспромта. Красивой паре уступали в цене и предлагали лучшее, приобщаясь к красоте женщины и обаянию мужчины. Нэля хорошо чуяла это и догадывалась, что не будь её рядом, они бы эту прелесть отдали ему даром. Иногда, глядя в глаза торговки, она это чуяла и крик души разбуженной женщины её приводил в чувственный трепет - эта особа предлагала себя в открытую!
   Они взяли понемногу у разных продавщиц, отмечая и то, что ягода у каждой - это продолжение сути самой женщины.
  На одной эстакаде с прилавками женщины-торговки её буквально потрясли: их ненасытная чувственность просто зашкаливала. Нэля осмотрелась - видят ли другие, понимают ли крик души? - Вокруг царила суета и над ней витал безжизненный сумрак чего-то неодушевлённого и никто ничего личного в этом бедламе не замечал. И женщина сообразила, что таким вот образом сама погрузилась в ауру своего спутника и защитника. И,поняв это с благодарностью за роскошное и доверительное погружение, она той женщине, которая вместе с ягодой предлагала себя, подарила черепаховую заколку. Любимую, настоящую и дорогую.
  Но эта заколка из прошлой жизни и теперь у Нэли будут иные ценности. Женщина сразу всё поняла и благодарно сузила глаза. Такое бывает не во всякой бабьей судьбе. Она прикрыла свои судки, корзинки, лукошки и коробки, отключившись от торговли и долго провожала взглядом необычную пару. И женщина сразу решила, что виною всего - он! Его жена молода и роскошна внешне, но причина её свечения в мужчине. Слиться с ним и стонать под его напором -вот что она сделает! - Классный мужик! - И она горько заплакала, глядя на подарок его жены.
  - Феня, ты чего? - спросили товарки.
  - А то сами вот так не рыдали посредь улицы! - ответила она и достала махонькое и замызганное зеркальце, от небрежения и поганых обстоятельств, потерявшее и лоск и значение. Туда не смотрелись сто лет и вот он, момент! - Хозяйка аккуратно вытерла его чистым платочком. И увидела назнакомую красотку с чувственным и властным взглядом. Неужто её жребий - вот так с рукой за подаянием?!
  Как много запылало огня и завихрилось бурьи чувственных реакций на платформе захудалой станции от одного вида влюблённой дамы и вкусного понятливого мужика! - Что он задвинет ей в уюте спального вагона и как она будет пылать и стелиться под ним, знала всякая женщина чуть старше двадцати лет и это знание сближало с мужиком и делало из них таких же растерзанных. Ну и они на одном лишь подсознании включались в круговерть любви, как бы индуцируя в себе рождённое сумасшедшей маляршей и сделавшей из виртуальных ценителей высшего самодостаточных обитателей ойкумены Любви.
  Не страсть и зуд в промежностях, а самум души и нега сердца, вскипавших и томящихся, терзающих и лелеющих до безумия -любовь! Там все реакции обменной химии доходили до конца и порождали правильные последствия и продукты. Котёл любви Старостина и Зулейхи так взбудоражил опытную и изощрённую любовницу Нэлю, что она тоже стала любящей и за неимением свободного объекта приложения всё это вылила на Николя. Мог оказаться и другой, но подвернулся Старостин и удача сразу же стала для неё близкой роднёй.
  Как бы то ни было, но положение виртуального мужа его не напрягало и любящая женщина - это всегда нечто! И для этого вовсе не нужно укладывать в постель и мучить до изнеможения. Достаточно того, что она свободно изольётся и выразится, а мужчина укажет на высшее в её душе и на теле. И непременно, чтоб всё было в гармонии и не вызывало перекосов женской флюидности.
  
  Платформа на станции Боровое была высокой и взлёт в мужские объятия отметили проводницы и соседнего вагона, специально открывшие эту дверь, чтобы полюбоваться на сладкую парочку из спального вагона, а сама Нэля парила где-то рядышком с телом и всё это видела со стороны:
  - Ей завидуют и к Колюне ревнуют!
  Она из роли не выпала и с достоинством проследовала в своё купе, не виляя запылавшими телесами и не давая свободы повлажневшим глазницам! Она даже смогла членораздельно выдать:
  - Колюня, а у местной ягоды даже аромат особый!
  - Правда? - Вот мы сейчас с этим и разберёмся, - ответил он и распахнул дверь в райскую обитель на двоих. Каблучки одолели последнюю межу в райские кущи и муж сменил моднющие шпильки на удобные танкетки. Так он делал со многими женщинами, поэтому с Нэлей вышло по накатанной.
  Старостин кормил её ягодой по одной штучке, они смаковали качества и облик каждой и женщина охотно ввязалась в опасную игру, желая новых ощущений.Вот им попалась очень крупная ягода малины и он залюбовался сочной и нежной мякотью, покрытой тончайшей порослью на пупырышках. Ягода смотрела, как живая, для женщины диалог мужчины с ней выгляделинтригующе и Нэля застыла в ожидании очередной порции запретного, однако он не спешил:
  - Нэлька, знаешь, на что она похожа?
  - Скажи!
  - А сама никак?
  - С тобой, здесь и в таком? - качнулась женщина, чуя своё величие. Он вздохнул, будто чего-то лишался и пояснил:
  - Она, как лепесток твоей вагины: вот алый зев, зовущий и тёмный, вот поросль вокруг, ну и запах с нежностью! - Нэлька, тебе такое нельзя - она исключительно для мужчины, разве нет?
  - Так возьми её! - разрешила женщина и, немного подумав, добавила: - как меня!
  И он исполнил волю женщины: взял ягоду и объял её губами. Нэля впервые увидела картину, которая для женщины недоступна в принципе - нега соития! Оба философских начала выглядели так живо, что она мгновенно потекла. Ей казалось, что это она в его объятиях и его фаллос ласкает и нежит, как и губы эту счастливицу-ягоду.
  Он наклонился к женщине, она приникла к его губам и получила приз - ягоду. Вкус у неё был настолько необычным, что женщинна потребовала добавки. С новой порцией вкус так и не прояснился, но после третьей она не выжила и запросила пощады.
  Она переменила всё при нём, как бы отчитываясь в женской состоятельности и он фиксировал на ней этопримерно в таких градациях: "Пригодна в любых условиях войны!", "Только признаки" или "Над этим надо работать!". Менялавсё Нэля три-четыре раза за день, как уж там сложится и один разутром, так что стирки по приезду будет порядком.
  Дождавшись возвращения подруги после глубокого шока от ягодной агрессии, он спросил:
  - Продолжим? - и она кивнула. Игра неспешно и с вариациями продолжалась долго и она дальнейшее вынесла стоически и с незнакомым для себя азартом. В ней менялось многое и этим новорожденным созданиям в собственных недрах она не удивлялась. Когда всё было съедено, она аккуратно вытерлась салфеткой и по-супружески заботливо обошлась с губами мужа. После этого он усадил её повыше, чтобы видеть всю, и уселся на другой диван. Женщина никогда не бывает насыщенной всем, ей чего-то да нехватает. Нэля была из непростых и смелых и спросила у мужчины:
  - Ты такой со всеми?
  - Ты о чём?
  - Как со мной! -Роскошный, неспешный и щедрый. И получила достойный, а не лукавый ответ:
  - Думаю, нет! - Ты связана с миром Луксор и буквально им пахнешь, в тебе масса всего, что напоминает о Луксор, твои мысли и идеи она передавала мне и мы обсуждали их, будто близкое и собственное. Мы с ней знали точно, что без тебя, не было бы и меня с ней. Во время нашей близости ты так или иначе бывала с нами, иногда третьей, иногда она толкала меня и я въезжал в тебя и превращал в лоскутки плача и завываний. Она знала, что тебе Геннадия недостаточно и дарила мою силу. И я это делал. Так что твоё устройство мы с ней изучили хорошо и одаривали, не выдавая себя. Тебя мы любили каждый по-своему. И это в нас осталось. Ты сама видишь, какой я с тобой. Вряд ли с кем-то другим возможно подобное.
  - Но ведь эта женщина с ягодой чуть не легла под тебя: так ты с ней вдруг и сразу! - Это-то откуда?
  - У нас с Луксор уже давно особая планета обитания. Там иное всё и проникновение в чужую душу - это главное. Мы в этом ушли вперёд всей планеты Земля! И ты это видела. Я тебе о нас в дни твоего замужества за мной говорил многое и ты как бы к нам приобщена. Многое чувствуешь и понимаешь. И вот такое приобщение обогащает всех - тебя, нас и окружающих. Ну, а с ней отдельно мы умеем достать изнутри хоть что и не отрываясь от процесса. Я отвечаю на её звонки, чуя движения и даже мысли о чём-то. Особенно ярко это видно во время близости. Тут наше взаимное проникновение вообще зашкаливает. К примеру, у неё вдруг защемило под грудью и я это уловил мгновенно. Приподнялся, тихонечко пошеманил там, подышал, пару раз укусил и спазм прошёл.
  Ну, а в мыслях и вообще - полная гармония. Мы иногда играем в угадайку и редко ошибаемся. А погружение в виртуал и тамошнее блуждание впотёмках -самый пик сезона нашей любви.
  - Вы купаетесь в фантазиях?
  - Да, Нэлька, и не просто фантазиях, а в чувственных оргиях. Она удивительное чудо и божество -я научился переводить в слова и образы прочувствованное с нею.
  - Час в неделю? - качнулась Нэля, тоже поражённая их неожиданной гармонией.
  - Знаешь, этот час - только вершина громадного айсберга. Подспудное и интимноес нами всегда.
  - И глядя на открытую настежь Луксор, ты угадываешь суть других женщин?
  - Вы устроены одинаково, различают вас образование, происхождение и семейное положение. Остальное у королевы в тронном наряде неотличимо от дехканки в хиджабе.
  - Ты не перехватил? - Познать такое и жизни не хватит, а тебе только сорок!
  - Я инженер и устройство любого механизма и процесса знаю изначально и поэлементно. Так что, для этого готов профессионально. Ну и вы помогаете, открываясь в благодарность за добро.
  - Колянчик, сколько их, навскидку и примерно? -Я ведь тебе не чужая и мне тоже хочется понять: какой ты и куда япопала.
  - По работе в цехе за пятнадцать лет таких вот бесед было не менее тысячи. С некоторыми по нескольку раз и там погружение очень глубокое - иначе надо увольнять. Но жаль! И семья есть, и работница от души, и женщина что надо. Таких "некоторых" сотни полторы, не меньше. Яркие личности и колорита в них - на гильдию художников хватит. Женька работала в цехе и набрала дюжину совершенно неправильных красавиц и десяток заковыристых и узловатых красавцев. Почти как на знаменитой картине Корина на темы религии.
  - Ангелочков среди них, конечно, нет?
  - Откуда им на таком производстве удержаться! - Тут самое крепкое и заковыристое, чтоб не оторвать. И среди них есть такие жемчужины и брильянты, что я глазам не верил, открывши. В шелухе и плевелах и такое! - его запал был так силён, что она едва удержалась от жеста, за которым нет границ. И, пересилив себя, Нэля спросила:
  - Хотя бы про одну расскажи, а то умру! - Я им люто завидую! - он удивлённо качнулся, немного подумал и ответил:
  - Было однажды такое, Надя Игнатьева, наша станочница, застала своего мужа с соседкой в постели. И в пылу разбирательств ухитрилась скинуть ту с балкона. С третьего этажа! - Повезло, внизу деревья и кусты, и соблазнительница отделалась ушибами и порезами. Тогда в акте побоев насчитали:от падения ссадин тринадцать, а от Нади два с лишним десятка! Акт и всё такое от соседки и милиция нам приносит бумаги для суда. Вроде опережающего, чтобы про постельные дела с чужим мужем шло уже отдельно. Ясное дело, такой позор выносить на публику ей не хотелось. А ко всему Надя - станочница от бога. Резка и выпивает, но только со своими, редко и после работы, поводом, квартальная премия - не меньше. Ну и деток она от этого мужичка родила. Я как в камере её увидел, так и обалделот такой яркости. Она так похорошела, будто очистилась. А светило ей не меньше года. Там один больничный лист тянет на зверское избиение с применением холодного оружия. Вилка, скалка, пилочка для ногтей и горячая плойка для завивки - эта фифочка зашла подправить кудри Надиной штучкой и возле семейной постели вдругзанемогла, а тут и Надя с ножом и прочим режущим. Ожоги тоже были, они вдогонку к ушибам и порезам.
  - Ты начальник цеха, она станочница, над ней бригадир, начальник участка, муж и родня. Почему ты пошёл в милицию? - Даже профком и тот ближе к народу!
  - Она всех послала и сутки сидела в углу камеры, ни пить, ни есть не поднимаясь. На второй день попила и сходила в туалет, а на третий сказала, что говорить будет только с Глебычем.
  - Представляю, как к твоему приходу готовилась, - едко улыбнулась Нэля и мужчина простил.
  - Ну, раз понимаешь, подробности опущу и только о сути. Её отпустили, поскольку я привёз поручительство от общецехового собрания на поруки до суда. Идти ей некуда, муж увёз деток к своим, а дома грозит расправой. Он немаленький мужик и тогда не справился из-за адреналиновой силы в ней. Её от той соседки уже внизу и в кустах жасмина втроём отрывали. Теперь же это обычная слабая женщина.
  Не в сменную каптёрку её! - Устроил в своём кабинете закуток и она там жила больше недели. Удобно, работа рядом, столовая тоже, кругом свои и я не чужой. Короче, психотерапия круглые сутки. Суд оказался идиотским и её лишили родительских прав на полгода. Ну, чтоб не сажать и обозначить своё "фэ". Мужик с ней развёлся и квартиру при себе держит, надеясь откупиться. Она ведомственная и не от нашего комбината, так что Наде ни метра от неё и впору на улицу. И стержень в ней сломался. - Раз - и нету Нади! А станочница - поискать и не найти. И стыд обуял женщину. Мужику бы и не задержалось - а тут женщина с характером и каким! Она заявление на расчёт написала и мне подаёт.
  - Не могу, Глебыч, умру я тут! - Стыдно перед своими.
  - А теперь вопрос,милая жена в командировке, как быть с Надей? - оторвал Нэлю от безмятежного поглощения чужого Старостин и строй мыслей мужчины плавно перетёк в женщину. Нэля живо представила Надю в его кабинете и заявление на столе. Поскольку Колянчика она и сама любила, то действия той Нади не осудила. Будь она на её месте, вышло бы так же. - Вот она предопределённость! С ним только и вот так и не иначе, а с другими - куча вариантов.
  - Вы дружите?
  - Разумеется, она отсудила-таки жильё, мы договорились с ремстройконторой, где работал её муж и компенсировали им трубами. У нас остались от реконструкции. Праздновали новоселье всем цехом. Потом я немножко над ней шефствовал и, когда всё пришло в норму, она перешла на женский хозрасчёт. И зарплата у неё ого-го! Теперь ей кто попало не нужен.
  - Поди, она тебя своими обедами угощала, а не из столовой? - не скрывая зависти, спросила Нэля.
  - Да, хорошее было время, всё домашнее и от души. Огонь и умелица-рукодельница, всякие примочки для заточки резцов у неё слаще конфетки. После её станка деталям и доводка не нужна - всё тики-так!
  
  - Моё будущее тоже обсудим? - чуть позже спросила Нэля, полагая, что уже что-то прояснилось. Так и оказалось, в итоге получасовых выяснений истины они пришли к выводу, что всё решится после экзамена с Гришей. Если да - она живёт с ним и перестраивается на новый лад, если нет - ищет работу и первое время живёт у Старостина. Гену и на дух не подпускаем в обоих случаях. Нэля планов по доводке "картины Васнецова"с первого предъявления не знала и витала в облаках девичьих вариантов жизненного устройства.
  Подъзжали к крупной станции и Нэля поднялась, чтобы прогуляться по перрону и размять ноги. К тому же захотелось показать Колянчику синие туфли. Было по-вечернему прохладно и она накинула кофту. Проводницы услужливо опустили взятую на время у соседей по составу лесенку и она свободно сошла на перрон. Парочка выглядела исключительно и слегка походила на супружескую, однакоприметливые и рассудительные проводницы уже сомневались: не любовница ли она? И это женщинна трудовой вахте сильно занимало. Но в спальное купе входили редко, поскольку там обычно вертушка закрыта изнутри и это видно сразу, а стучать без нужды - себя не уважать, что обеим проводницам не грозило: обе горды и принципиальны. Мужчина брился каждое утро и всегда до пробуждения своей женщины, а это у мужчин бывает в случаях, если он аккуратен и женщину обожает. Проводницам было под сорок и своих мужей они не очень жаловали, поскольку не доверяли, да и винцо, оно мужикам не к добру выходило. Маше чуть за тридцать пять, а Татьяне поболее, но фигуры при месте и лишнего веса нет, что при такой работе естественно, как и вкус к одежде, внешнему виду и культуре общения.
  Помня профессиональную находчивость этого племени по Лизе, Нэля повода её коллегам не давала и к своему добру не подпускала, тем более, что и ей осталось пировать не так долго. Проводницы это учуяли сразу и мужчину обихаживали втайне от жены или кто она там ему. И себя подставляли и его привечали щедрым фонтаном женской доброты и изобретательности. Они подкоркой чуяли, что он из их рабоче-крестьянского племени, а не сноб, как эта дорогущая фифочка. Когда застряла защёлка входной двери с подъёмной площадкой над ступеньками и Татьяна завозилась с ней, он легко управился, выпрямив согнутую кем-то из выходивших пассажиров стойку. Одним движением и споро. Дамы в форме переглянулись и промолчали - такое только наедине.
  Будучи мужчиной бывалым, Старостин подругу лишним не грузил и обихаживал, будто новую технику по регламенту: каждую деталь и агрегат просматривать и обслуживать своевременно, иначе загремит или сломается. И она всегда должна иметь светлое впереди, поскольку позади оставался мрак прежней семьи не с тем мужем и так себе любовником. Вот этот настрой он ей и устраивал круглые сутки уже вторую неделю.
  Она спала в его объятиях и это грело и возвышало обоих. Две недели с настоящим мужиком - это и волнительно и полезно для всех частей души и тела. Их взаимная доверительность касалась и самого деликатного в обиходе мужа и жены. Она даже не подумала урвать у подруги Луксор частицу интимного, ей не принадлежащего! Унижать возвышенное до мелкого воровства и тайком от неё хоть малость ухватить желанное - не её стихия и Нэля легко поддалась линии Николя с трепетными касаниями и прочим, но без слияния. Это вышло вполне терпимо и по уровню тестостерона с ним она его тратила в тысячу раз больше, чем с Геннадием. И все калории с ним настоящие!
  Они обсуждали жизнь и прочие мелочи, он был мужем в главном и она не заводилась по мелочам - с ним это не проходило. Единственную новую и эксклюзивную привилегию, что ей удалось получить - это стихи в альбом. Она знала их опыты по этой части с Луксор и сравниться с ней хотела и по этой части. За три дня наедине набралось три страницы и они исключительно о ней. Когда проезжали границу Европы и Азии, Коля мягко обнял женщину и поцеловал:
  - Нелька, это не я, это Азия тебя так приголубила, понравилось?
  - Да!
  - Значит, теперь всё так и будет, только трудись и шевелись.
  Дальше была степь и пустыня и они наблюдали её, выбираясь из вагона нечасто. Поезд был скорый и где попало не стоял, но на однопутных участках случались паузы на разъездах, когда опаздывал встречный.
   В Озёрном стояли долго и успели выбрать рыбу для гостинцев всем родным и домашним в Кенте. Себе на еду взяли свежую и Коля сам посолил, прикрыв марлей, чтоб не испортилась от мухоты. Рыба была крупной и жирной и Нэля не верила, что к обеду можно есть ту, что он утром посолил со специями. Этими пряностями одарили проводницы и он вместо сдачи отнёс им кусочек уже готовой, сочной и истекающей внутренним жиром. И через час к ним постучались. Мария, та что чуть стройнее и моложе, принесла угощение мужчине - фирменный шкалик "Столичной" и копчёную рыбку женщине. Старостин взглянул на Нэлю по-особому и та моментально определилась с его намёком, принимая, как собственный:
  - У нас тоже есть кое что, приходите вдвоём, всё это и опробуем, - сказала она. Любовница бы такого не совершила. Старостин кивнул и Мария пообещала придти уже вскоре, поскольку остановок не будет долго.
  - Будемс нимииграть или просто выпьем? - спросила Нэля, переодеваясь в новое для новой пьесы. С таким партнёром на игры тянуло всегда.
  - Как скажете, милая леди! - отозвался мужчина и женщина сжала кулачки - вот я вам!
  Решили сыграть пьесу с названием: "Разводимся и сходимся, надоело прятаться! - Теперь у нас вышло свадебное, пусть и в командирове". Тема убойная и интерес гарантирован. Так оно и вышло. Женщины после граммочки спиртного с угощением расслабились и расположились к игре по-свойски, тем более что почти ровесники. Они принимали Нэлю за аспирантку, недавно ставшую доцентом и потому запоздавшую с замужеством. И про мужей-гуляк и баб-прости-господи высказались очень аргументированно и история с Надей-станочницей на этом фоне выглядела рождественской. К Старостину они не липли, но уважение дарили от души. И незаметно от Нэли подставлялись и очень умело задевали и всё это исключительно сами.
  В общем, женщины настоящие, понятливые и трудящиеся. Они по очереди выскакивали из купе, осматривали владения и возвращались с чем-нибудь из вкусного. Про занудливого мужа рассказывала Нэля и они сочувственно вздыхали, сопровождая цитатами каждая из своего личного. Нэля же, как бы тайком от него, сыпала таинственными фразами про доброту Колянчика и детей и вздыхала, разводя руками.
  В общем, получили всё. Когда гостьи уже уходили и отметили, что парочка мается на тесном диване, то тут же принесли самоделку для преобразования прохода в спальное место. И получалось отлично. Устроив и всё постельное уложив, они испытали сооружение собственным весом, сначала поодиночке, а потом и вдвоём. Тут им Старостин и поддал на прощанье:
  - Я-то с приставкой буду аккуратно, поскольку мужик и в технике понимаю, но ведь Нэлька-то меры не знает! - и женщины зависти не скрыли. Но сказали другое:
  - Мы это новобрачным даём, отзывы отличные! Они как на Казанском поставили, так до Кента и не разбирают и ни разу не сломалась.
  Устроившись по высшему разряду, парочка по-супружески обсуждала вечер вопросов и ответов и почему бабы так липнут к нему. Хоть гостьи и укрывали свои затеи, но течку не скрыть ничем, а трижды смененное бельё во время уходов якобы на хозяйство тем более.
  - Уважают, - философски отметил мужчина и добавил: - вот приедем, соберу мужиков из ИТР и тебя представлю, как будто старую зазнобу из профкома области, посмотрим, что они будут разглядывать у тебя.
  Она взобралась на его грудь и заглянула в глаза:
  - Ты это и в самом деле так устроишь или фигура речи?
  - Для тебя - хоть что!
  - Нет, Колюшка, при тебе я такого не вынесу! - вздохнула женщина и мужчина отказался от изуверского мазохизма: Нэля и впрямь казалась существом утончённым и изысканным. И насчёт этого убедился уже вскоре, когда она завела речь о детках и их фокусах. Не имея своих уже давно, она видела чужих и легко переиначивала их игры и капризы на себя. Старостин хорошо дополнял порции наворотами собственных дочерей и Нэле пришлось хорошенечко постараться, чтобы соответствовать мужу и в этом.
  Игра затянулась допоздна, а потом она разбудила его под утро и очередной каприз любимого создания они удовлетворяли вместе. Всё сделав и усыпив прихворнувшее чадо, она обнимала мужа и засыпала мгновенно, переходя из одной сути обожания в другую, мысленно она зачала уже третьего и никак не могла остановиться. Муж временную подругу тоже обожал и неги с ней не играл, она сама вытекала и облекала лучшую подругу жены. Но понимал, что обыгрывать надо в ней и другое, которого достанет на дивизию понимающих мужиков.
  У них было всё, возможное в такой игре, однако криминалом в содеянном и не пахло. Он так же легко засыпал рядом и женская компонента с лихвой компенсировала немалые мужскиезатраты. В последнюю ночь поездки спалось отлично обоим. Он поднялся, как обычно, первым, побрился и навёл на себя привычное для мужчины с бритьём, заглянул к проводницам и побеседовал насчёт утреннего чая.
  Женщиной от него пахло, несмотря ни на что и проводницы слегка потекли от учуянного: не будь с ним жены, он бы уважил и их! - Обеих сразу, а потом по очереди. Силу мужика они умели видеть и его роскошное дыхание говорило о многом. "Танюшка!" и "Машенька!" - это они услышали в особой тональности и не требовали ни комментариев, ни перевода на рутинный русский. И всё это без обжиманцев и тисканья в уголочке: он касался руки и выделял пальчики, а потом нежил их взглядом и всё! - А внутри уже кипело и откуда надо капало.
  - Класс! - выпалила Маша, которая первой опомнилась после его ухода и сменила на себе нижнее, за ней последовала и Татьяна. Приготовления к утреннему ритуалу пассажиров из 5-ого купе они выдержали в точном графике железной дороги, минута в минуту подав и так же синхронно меняя посуду и заварники.
  Проводницы с удивительной парочкой стали как бы роднёй и чай в постельподали с изысками восточного гарема, про который знали из кино и книг. Нэля сидела в дорогущем неглиже и демонстрировала себя публике. Показать было что, с манерами тоже порядок и проводницы, участницы невиданного шоу, с неё рисовали выкройки и запоминали рецепты охмурения мужиков. - Такая молодая и у такого классного!
  Постель была всколочена и места живого не имела. Только что простыни не в лоскуты! При таком муже можно есть всё и не терзаться диетами, более того, калорий с ним надо ого-го сколько. И на фоне такого эмоционально-интеллектуального адреналина Старостин начал речь о другом, когда нега не в объятиях и фрикциях. И россыпь этих крупинок нежного и тончайшего никогда не собирается в нечто значимое с обширными главами и разделами дней и недель, украшая собой миги и мгновения. Легонечко задев Машу и уловив искру ожидания от женщины, он сказал Нэле, как продолжая прерванное об их будущем:
  - А ведь ты хотела продолжения?
  - Да, - выпалила женщина, подогретая всем предшествующим.
  - И всё же было хорошо? - спросил он, точно зная, что никто не догадается, о чём они. Она качнулась в таком запале, что слов не требовалось. И непричастные к нечаянной репризе кое-что сообразили.
  - Мне ночью было вдохновенье. С такой женой оно не отпускает, ревнуя и выдавая свидетельства своей верности. И я написал о неслиянье и прочих желанных, но недоступных вещах. - Хотите? - публика дружно кивнула и расположилась принимать музыку чувств, переложенных в слова. Мужчина достал из портфеля листок с ночным шедевром и ошпарил Нэлю особым вожделением. При посторонних это звучит и принимается иначе, чем наедине и Нэля стала участницей экспромта с волнительным адреналином. Проводницы всё увидели и прониклись духом уже царящего здесь бедлама, которого всегда мало. Такое мужчину всегда мобилизует и Старостин выдал последний в этой поездке шедевр. Он родился почти мгновенно и с Нэлей связан лишь отчасти, питаясь от всех женщин мира, желающих любви.
  
  У поцелуя странный вкус:
  Из необъятий-неответов
  И кошелёк обычно пуст,
  Гроша на жизнь и чувства нету.
  
  И страсть любимую обнять
  Томленьем муки тормозится
  И тлеть с мечтанием сиять,
  И в небе быть свободной птицей.
  
  Прикосновения манят
  И сердце магией сжигают,
  И катастрофа - милой взгляд,
  И наперёд всё члены знают.
  
  Слиянья уст совсем не жду:
  Печать и прелести в касаньях
  И правит ступора недуг,
  И плечи в отблесках мерцаний,
  
  Которых не могу обнять:
  Нарушу неги благоденство
  И тем волшебство мига снять,
  Несловья муки совершенство.
  
  У необъятий странный жар,
  Он без слияния волнует,
  Не создавая жалких пар
  С фальшивой страстью поцелуев.
  
  Приставка "не" манит и тянет:
  Запрета в ней адреналин
  И необидно, что обманет:
  Ведь рядом с сердцем - не вдали!
  
  Музыка затихла, а колдовство и шаманство перетекло в женщин и в купе не стало проводниц и пассажиров:женщины преобразились в настоящих фурий, которые только и ждали момента. Три самые непохожие женщины раскрылись мужчине без надежды на разделение и взаимность, а только ради самоутверждения. Каждая в чём-то королева и ни с кем другим несравнима и услышанное прозвучало тем самым - "Сезам, откройся!". Маша и Татьяна обрели доселе в себе незнаемое и мужчине стало проще вести свою партию. Нэля видела, что участницы мужского экспромта умеют всё. И вместо угнетающего партнёров бенефиса премьерши зазвучал очень профессиональный квартет.
  Мобилизующей влияние мужчины было так заразительно, что Нэля стала свитой для него наравне с проводницами. Её приняли в ансамбль и доиграли хвалебную сюиту для мужчины. И по мановению повелителя переключились на чайную церемонию. Высшее и чистое было и в движениях и в помыслах. Для Нэли утренняя сюита была так неожиданна и сокровенна, что она помолодела ещё на пару месяцев и теперь выглядела чуть за тридцать и то для сильно придирчивых. Проводницы любовались ею, понимая откуда такие метаморфозы и не разменивая высшее от божества на медяки низменных удовольствий. Теперь каждой из них подсознание предложило вечную истину,забытую в рутине жизни - от божества любая смертная рожает героев!
  Семя лучшего, вылитого в женскую сущность, с любовью и вниманием пестуют и ведут к жизни, помня, от кого семя и приучая к святости отцовства. Хорошая мать всегда помнит об отце и лучшее у них - это верные дочери.
  После такого торжества и чувственной оргии участники устроили Нэле время в служебном туалете и она спокойно занялась гигиеной замужней женщины. Прокладок и прочего навалом: секреция, благодаря Колянчику, как часы! Она переменила бельё в последний раз и отметила, что стирать уже пора. Четверть часа на туалет утром -многовато, но это утро в вагоне последнее!
  Вернувшись, Нэля отметила, что проводницы в их купе всё лишнее собрали и вычистили по-хозяйски и уже на чистое выложили припасы для последнего общего завтрака. Выглядели они невинными курочками в крахмальных блузках и юбках на голое тело, точно зная правила хорошего тона. Завтрак прошёл в дружеской обстановке и неспешно. Чтобы память осталась и у Нэли, он прочитал последнее посвящение своей временной жене. Публичное звучание явно превосходило интим наедине и понравилось Нэле, а проводницы и вообще витали в облаках возбуждения и вожделения. И они очень взвешенно и, не скрывая оголтелой бабьей зависти, признали совершенство молодой доцентки. - А что может быть весомее признания ревнивицы!? Было здесь и другое, что Нэля видела вокруг Николая постоянно - его бабы, это очень деятельный и умелый профсоюз и они прикроют и спасут своего. Проводницы к нему принадлежали давно и по-пролетарски солидарно приняли её к себе.
  Бригада из Кента доброй славы о себе жаждала, как и все местные. Но на этом поезде она русская и у неё особая репутация. Возвращался в Москву поезд уже с бригадой из мужчин-аборигенов и с таким же бригадиром. Там даже у белья запах другой.
  
  Приготовления к встрече с вероятным мужем прошли по плану и Нэля изошла всеми цветами женской прелести под взглядами мужчины, менявшего на ней всё и говорившего:
  - Нэлька, ты так хороша, что мне жалко вот такое и кому-то!
  Она деланно возмущалась и говорила:
  - Так возьми сам!
  А он отвечал:
  - Ел би сам, да дэнгу надо!
  И она кипела по-настоящему:
  - Так ты меня продаёшь и после всего нашего?
  А он так же серьёзно брал её пальчики в свои и остужал:
  - Ты вот этим чудом изящества будешь тетешкать малютку, а она от их тепла и неги обретёт покой! - Нэлька, я думаю, у вас с Гришей будет двое и сразу же.
  И кипение перетекало в разумное и восторженное щебетание, от которого женщина набиралась многого, дотоле неведомого. Мужчина решил, что для первого появления на свет комбинатовским лучше бы ей надеть платье с длинной юбкой и синие туфли на шпильке.
  Она немножко отошла от эстрогенной агрессии и осмотрела себя в большом зеркале, оттуда на Нэлю взирала незнакомка с тёмными провалами вместо глаз и алыми языками пламени там, где раньше были губы. Под платьем тоже обитал кто-то другой, однако Коля велел сделать так и она доверилась без колебаний. Ну и они сразу же разработали план, где по обстоятельствам знакомства были три варианта. Два благосклонных: А и Б и третий: В - отрицательный, когда Гриша симпатий не вызывал сразу и к немуей не хочется.
  На вокзале Старостина встречал целый автобус комбинатовскихи Григорий Васильич в том числе. Проводницы тепло попрощались с пассажирами и передали встречающим, проследив, чтобы из багажа и гостинцев ничего не забыли. Каждая ему устроила парочку личных презентов и любая баба поймёт, что это от настоящей и бескорыстной любви. Хорошо, что встречали на автобусе: в такси груз никак не помещался.
  Из роли "уважаемой жены" в неизвестно кого Нэля перебиралась неохотно и всё время посматривала на Колянчика, а тот многозначительно улыбался и подзуживал насчёт утренней сцены и завтрака в неглиже в обществе самодостаточных проводниц. И она снова обрела уверенность в себе.
  Пока разбирали вещи, обменивались комплиментами с проводницами и устраивались в автобусе, кастинг на роль невесты прошёл удачно и Нэля с первого же взгляда сталажеланной для конструктора. Сама виртуальная невеста особо не светилась признаниями, боясь ошибиться. Внешне он её устроил. Ну, а мужчина буквально потерял голову - так ярко выглядела Нэля.
   С этой точки работал вариант Б и Нэля сразу же отправилась к Старостину домой. Вечером Нэле позвонил Васнецов и предложил сходить в кино. Она кое-что из багажа распаковала, оделась понарядней и ушла, а Николай и Луксор стали готовить ужин, переговариваясь и поглядывая на деток. Луксор спросила Николая:
  - Что он знает о ней?
  - Что она твоя лучшая подруга и ты решила её вытащить из семейной передряги. А я проезжал мимо и прихватил её, пока она не передумала. Женщины флюидны и меняют многое и сразу. Разве нет? - ответил он и она продолжила изучать ветку версии для Гриши и Эммы, которым на данном этапе жития всё истинное о Нэле знать не следует:
  - Она приехала счастливой и восторженной, разведёнки такими не бывают. И у неё всё бельё в выделениях. Своих, правда, но уж очень их много. - Она всё время была с тобой?
  - Да, мы спали вместе почти всегда. И она на мне проверяла миф о Пенелопе в мужских штанах. - Как видишь, это не миф!
  - Ты о ней расскажешь Эмме?
  - Не знаю, может не понять: она не ты.
  - Хорошо, в таком случае - она с тобойтолько приехала. Ни рыбалок, ни удачного выбивания фондов! - В Череповце ты был один.
  - То есть,Эмме и Васнецову одно и то же?
  -Да и так даже лучше: не запутаемся!
  - А что ты ей сказала о Нэле?
  - Как договорились:я её убедила вернуться, сообщила тебе, ты взял эту обузу на себя, с Казанского вокзала позвонил ей домой, к нужному времени взял такси и увёз с готовыми чемоданами на вокзал, а потом и сюда. Ведь Нэля могла и передумать. Места в один вагон поменяли уже в поезде.
  - Скучала? - спросил он.
  - Спрашиваешь! - С тобой хоть была Нэля, с ней не соскучишься, а я однаи в холодной постели.
  - Что с Эммой, должна уже быть или нет?
  - Ты уехал и она тоже со двора. Уходит рано, возвращается поздно. Уроки у девочек смотрю только я, ей уже не до них. - Что думаешь? Я ни о чём не спрашиваю, а она всё держит в себе. Наверное, это её сильно мучает. Разве можно тактонуть в работе?
  - Ты не знаешь Эмму, с ней и не такое бывало! Сейчас она работает над фильмом. Хочет из фрагментов передач соорудить нечто особое. Дело стоящее, но выматывающее. А творчество - это не восемь часов в уютном кабинете, а мука чуть не круглые сутки!
  - Понял по себе?
  - Да!
  - Как придёт, оцени перемены, мне в текучке такое не видно.
  
  Эмма пришла поздно и, обнявшись с приехавшим мужем и немного поиграв в семейное, отправилась в спальню, бросив очень тускло:
  - Мы там поужинали, из чайханы принесли плов с тарелкой овощей, так что вы тут без меня: устала!
  - Видишь, - шепнула Луксор, он кивнул и они позвали детей за стол. После ужина и обсуждения итогов дня Луксор ушла к себе и улеглась с книгой в ожидании Нэли.
  
  Вернулась подруга нескоро и задумчивости не скрывала: ни один мужчина после Старостина не мог в женщине занять видного места сразу.
  - И как он тебе? - спросила Луксор.
  - Вроде бы нормальный и сильный мужчина. Но я от таких отвыкла. Не знаю, смогу ли вписаться в эту жизнь. Он - не Коля. Но и не зануда. И от меня в восторге. - До безумия!
  - Он так сказал?
  - Я и сама вижу.
  - Основной инстинкт?
  - Да, он никогда не подводит.
  - Целовались?
  - Невинно!
  - И как?
  - Я же сказала - невинно!
  - И на примерку блузки пойдёшь?
  - А куда деваться! - улыбнулась Нэля и любовная история в виде химической реакции потекла в нужном направлении, бряцая радикалами и грамм-молями тайных реагентов.
  
  После ужина и кучи накопившихся дел по дому Старостин отправился в спальню и увидел Эмму, упавшую на постель в одежде. Она уснула тут же, это он увидел по неснятому носку на ноге. И он стал раздевать жену, полагая, что так будет лучше, даже если разгонит сон. И потом - она любящая и любимая жена, а это такая редкость. Она окончательно проснулась, когда он стягивал с неё юбку и сама приподнялась, чтобы помочь мужу.
  - Я худая и потасканная? - спросила она, уже избавившись от верхнего.
  - Ещё не знаю, - ответил муж и принялся за остальное, тонкое и ажурное. Полностью всё сняв, он отошёл в сторонку и покачал головой:
  - Такое сокровище и втаком небреженьи! - Сейчас займёмся текущим и влекущим и подшеманим его.
  Он разделся сам и улёгся рядом, подставившись её вниманию: свежий, загоревший под северным сильно комариным солнцем и пышущий мужик, не знавший женщину полмесяца! - Последнюю часть его сути, ничем неприкрытую, она увидела тут же, от его жара вспыхнула и стала женой.
  Приняв первую порцию нектара, она прибавила блеска глазам, а после второй и вообще воспрянула, будто и не было двух недель каторги на студии. Уже совсем поздно, привалившись к нему, она мурлыкнула:
  - Колюнчик, ты муж классный, а какова я?
  - Хочешь узнать или так, к слову?
  - А ты как думаешь? - и он набросился на неё, изливая накопленное и сравнивая с ароматом созданного в ней и без него. Эмма долго без мужчины не могла и он это знал точно. Но на этот раз простыни не трещали и лампочки у соседей не лопались. Когда все уснули, он пошёл в душ и увидел свет на кухне.
  - Напиток или кофе? - спросила Луксор, она была в халате, поскольку мыла чайную посуду после затейливых посиделок с Нэлей.
  - Сэндвич из тебя и напитка. И в два слоя.
  Она устроила то и другое и в ожидании мужа выглядела женой. Семейный интим она чуяла всегда и минуты вот такого общения у них бывали часто. - Эмма после мужа падала замертво, а Коля сразу же принимал душ. Блондинка наводила красоту по утрам, когда все расходились по делам.
  - Завтра наш день, - сказал он, она кивнула и чуть позже спросила:
  - Эмма в порядке?
  - И похудела, и извелась. Надо лечить.
  - Сам?
  - Знаешь, вот привёз Нэлю и сразу полегчало. - Груз свалился. Это мы с тобой её туда загнали. Я с Геннадием перед отъездом говорил и он признался, что мужа перевели, чтоб было удобно ему с ней в Москве.Муж в этой коллизии - звено лишнее. Вполне могло случиться, что Нэля так и жила бы с мужем и никакой Москвы! И вот такой авантюры с Гришей проворить бы не пришлось. Хотя, её муж - это не подарок. Я его видел дома и не в восторге.- Как у неё с Гришей?
  - Нормально. Она говорит, что лучший из мужей - это ты, а остальные с малой буквы и через запятую. И отмечает, что твой мужской голос - это чудо. Не будь его - она ни за что бы не вернулась! - Ты её напрягал собой?
  - Не особо. Остальное она сделала сама. Ревнива - хлеще Эммы.
  - Я рада, что так сложилось, ну всё, спокойой ночи! - она приложилась к нему и ушла к себе.
  
  Вскоре Нэля освоилась с гениальным конструктором и поняла, что Коля о нём был правдив до деталей. Для этого она с интересом стала сверять сюжетыот Старостина с тем, что предлагал Гриша: они мало чем отличались, разве что нюансами и именами. Потом ей понравились распорядок жизни Гриши и его житейские ценности и она осталась на ночь, чуть позже, ещё на две ночи, через три недели сошлись и другие линии пасьянса и она переехала к нему. Тут ко всем радостям подошли документы о разводе и выпавшая по разделу имущества большая комната в Москве. А в конце полугодия Нэля вышла замуж. И тут же забеременела.
  Празднества интимные и юридические совместили с квартальной премией, приехали заводские и вместе с ними Старостин, новобрачная на них выглядела юной девочкой.
  - Коля, - прошептала она тайком от мужа, - я беременна, я счастлива! Спасибо, милый муженёк!
  - Как работает семейное?
  - Всё у него отличное и работает, как часы. Зачали с первого раза! В сорок два! - Боже праведный, кого ты мне подарил?
  - Как говорится, носи на здоровье, стирай по пятницам и юбке износа не будет!
  Луксор, глядя на счастливую подругу, сказала Коле:
  - Она так заразительно счастлива, что и мне захотелось. Я ведь моложе намного и у меня не было девочек. - Что скажешь?
  - Да, Зу, она и вправду чудо как хороша и счастлива! Но ты выглядишь в миллион раз тоньше, ярче и счастливее. У нас уже есть всё, а она только нашла себя. - Ты ей завидуешь?
  - Нисколько! Но дочку я хотела давно. Не сложилось! - и эта фраза, сказанная правильно, вовремя и на нужном месте свою роль сыграла. Коля стал размышлять над тем, как разрулить желание Луксор и многочисленные обстоятельства.
   ЗИХОН, ГИБЕЛЬНЫЕ МЕТАМОРФОЗЫ НЕМЕЗИДЫ 1976 год
  
  Шло время, будни сменялись праздниками, однако Айпет к Алхану всё так же приезжал на мотоцикле и разрушал единство мальчишеского афронта, катая всех подряд и чуточку заигрывая с маргинальной стороной конфликта. Вовлекать их в разборки взрослых было глупо и он таким образом демонстрировал намерения жить дружно со всеми и если кто-то против, это уже его личные проблемы. Позиция очень умная и взвешенная и Касима ещё раз убедилась в том, что друг у неё и семьи настоящий. Отметил это и Алхан, который в этом и раньше не сомневался.
  Сильно пострадавшей и без компенсаций на то оказалась только Зихон. Об этом знали трое, но о степени и характера близости Касимы и Айпета Зихон не задумывалась и горевала в одиночку. Однажды её очередная депрессия затянулась и Касима спросила друга, что делать и тот по-мужски цинично пошутил:
  - Сдать тело в системную мужескую эксплуатация и ей будет не до фокусов. Только крепкий фаллос, регулярно и до изнеможения! - Остальное на Зихон уже не действует.
  - Думали и никого не нашли. Потому и сидит в зиндане.
  - Да, на такое тело охотников найти можно, но не в жёны, - согласился Айпет.
  - Демоны, демоны, - вздохнула Касима, - дружит она только с ними.
  Разрушенную психику сестры видел и Алхан, он имел беседы с женой и обсуждение всего этого узелка заняло много времени и нервов. Силовой вариант с удалением Зихон из семьи имел массу неприятных последствий и его отвергли. Касима видела чёрную решимость мужа на этот счёт и под горячую руку ему попасть не желала, поэтому ничего не навязывала и не советовала.
  Раздрай сестры так и не заканчивался и ковровые дела от этого сильно страдали. Однако эта часть проблемы Алхана пока не напрягала, поскольку они жили строго по доходам и ничего лишнего не покупали. И накопленная заначка позволяла как-то терпеть художества младшей сестры и думать о спасительном выходе. К тому же особой активности во всей этой толчее Касима не проявляла, поскольку Зихон - это его сестра и только он несёт за неё ответственность. Её давнишняя недееспособность уже не обсуждалась и не исправлялась: эту болезнь можно как-то локализовать, смягчать и не более. И со стороны никого привлечь нельзя. - Посторонний знать о ней не должен!
  Как-то ночью, излив в жену достойное количество почитания и пиетета и под впечатлением очень вкусной и в то же время очень затратной женской энергетики, Алхан сказал:
  - Касымдзор, а если мы используем страсть Зихон к Айпету? - Он как к ней относится?
  - Мы с ним о подобном не говорим, - ответила жена, не выдавая секретов про свидания.
  - А о чём вы так затейливо, долго и страстно, что к вам не подойти?
  - Цвета, тона, слои, касыды.
  - Касыды? - удивился муж.
  - А что? - Откуда бы он знал про старинное и древнее, как не из газелей и касыд. Он их знает очень много и в своих полотнах как бы иллюстрирует сюжеты оттуда.
  -И много ты узнала от него? - чуточку подначивая и иронизируя, спросил муж, просвещённый в этом Илианой и Зейнаб, но признаться в этом жене не мог по определению, поэтому за просвещённого художника зацепился основательно. И Касима в общих чертах передала услышанное от Айпета. Оно от лирики его любовниц на романтическом фарси отличалось очень многим. И Алхан ещё раз отметил бескорыстие художника в просвещении восточной женщины. Другой бы, напев на чуткие ушки женщины такое изящное, из неё верёвки вил и узелками завязывал, а Айпет только бережно донёс до ума и не тронул сердца.
  - Ладно, - закрыв тему, сказал муж, - я с ним поговорю по-мужски. Всё-таки Зихон не такая уж и дрянь!
  Разговор мужчин состоялся уже вскоре и деликатная тема неправедной сестры Айпета не удивила. На Востоке аборигены чистой воды торговали всем и все, поэтому сдача части женской сущности своей сестры в аренду близкому другу - это нормально и, хотя и без особой огласки, но в порядке вещей. И художник сразу предупредил:
  - Отношений с Зихон мне не хочется. У неё нет женской глубины и поэтому нормальные отношения с ней в виде знаков внимания, шепотков втайне от других на людях, цветов, интимных подарков, любовных свиданий и цепочки откровений невозможны в приципе. К ней не тянет общаться и купаться в женском, а только справить страсть в мужской нужде и уйти, пока она не очухалась и не забодала идиотским фокусами, воображая себя белой гурией в гареме султана. Алфи, мне давно не сорок и ублажать чужих жён в супружеской спальне, пока муж моется в душе, уже не тянет - проехали! - Немножко дружить телами и что-то рядом с этим - не более.
  - Ты так глубоко въехал в неё, что уже не тянет?
  - Мы дружим и она твоя сестра. Что-то я могу и помогаю вам, тебе и Касымдзор. Вроде доктора по женским болезням, - вытащил из себя убийственную для него правду Айпет и она заставила хозяина дома надолго замолчать, переваривая услышанное. Уже разлив по чашкам бальзам откровенности, он сказал:
  - Понимаешь, Ай, она такой получилась не за один год и не за эти годы разведённой, ещё девочкой она от сестёр отличалась сильно. Самая хорошенькая и самая лживая! И наказывали её одну чаще всех остальных. Потом, слава Аллаху, выдали замуж, но взял её такой же больной на голову. Былое только обогатилось дурными привычками и прочим. И теперь её либо в пропасть сбросить, либо вот так тащить по жизни, пока сама не скопытится!
  - Алфи, даже дружить телами по-настоящему у нас не получится. Если и да, то не сразу! - Ей надо основательно прочистить мозги. Ваш домашний зиндан старые болячки только на время заморозил, попав в тепло и сердечность, они тут же распустятся по-новой!
  - Прочищать мозги, это вроде дезинфекции? - Вонь и дышать нечем, но мыши и тараканы дохнут?
  - Примерно так. Окна и двери законопачены и термическая обработка идёт, несмотря на визг всей этой фауны. Где мы такое сделаем при вашем доме? - Нас не поймут, а бедную и страдающую мамочку Зихон будут жалеть все.
  - А если она уедет в клинику на время и там избавится от демонов без догляда домашних?
  - И этим доктором буду я?
  - А ты видишь кого-то другого? - припёр друга своей жены Алхан, понимая, что тот, принимая семейные проблемы, и ему самый настоящий друг. Айпет покачал головой и ответил:
  - Алфи, потом мне придётся быть лечащим врачом оставшуюся жизнь. Зихон не в моём вкусе и вообще у меня для такой терапии есть другие партнёрши. Они - очень зрелые плоды, пахнут вкусно, поэтому Зихон их тут же почует и что-то этакое обязательно выкинет.- Нам это надо? - Мне - нет!
  На что Алхан развёл руками и сказал:
  - Тогда мы скажем Аллаху, что всё доступное из дел праведных сделали и спихнём в пропасть! - Он нас простит.
  Сказанное прозвучало решительно и собеседник понял давнюю боль Алхана, тому эта ноша тоже осточертела, раз он так и сразу.
  - Ладно, - после долгой паузы и раздумий согласился Айпет, - ради дружбы можно и потерпеть. Но не очень долго! - И мужчины обговорили предстоящее лечение души и мозгов молодой женщины.
  
  Погода на сердечном фронте после недельного цикла в профилактории поменялась основательно и Зихон стала внешне лояльной и управляемой женщиной и исполнительной работницей. Для домашних почти ничего в её отношениях с Айпетом не переменилось и дети свою маму в сомнительных ситуациях ни разу не видели. Через пару месяцев после появления первых всходов созидательного художник её отвёз в тот же профилакторий, провёл следующий этап дезинфекции и она избавилась от поляризационных очков и статуса пленницы.
  Зихон стала ходить в магазин и на рынок с Касимой, а с Айпетом в качестве подруги бывала в чужих домах и вкушала аромат свободы, забытый с эпохи последних классов школы. Её выдали в семнадцать, не дожидаясь выпускного. Теперь она имела приличную одежду и собственные украшения и могла наряжаться для приёмов в домах художников или же в спортивной одежде ездила на мотоцикле на мотодром, где училась вождению. Художник не знал, что она выкинет через минуту и философски наблюдал за молодой женщиной без хозяина в голове.
  И всё же этот покой свою роль сыграл: Зихон стала следить за собой сама, не дожидаясь окрика и шлепка. Мужчина особо с ней не церемонился, зная структуру подноготной необычной любовницы. В обычные подруги по интересам, как к примеру Касима, она не годилась. И женщина стала подтягивать свои ресурсы к удовлетворению прихотей мужчины. Мужчина был очень опытный и сведущий во многом, поэтому слабины ей не давал. Ну и женщина знала, куда попадёт за провинность, а туда ей не хотелось и она выдержала полгода без срывов.
  
  Год 1976. ЗИМА- Она меняется или затаилась? - спросила как-то Касима своего друга.
  - Не знаю! - Какие-то подвижки внутри я чую, но насколько это глубоко, не представляю.
  - Она хочет в жёны или любовница её устраивает?
  - Я думаю, что сейчас она стремится к закреплению в статусе хорошей любовницы. Ещё не подруги, как ты, но уже какой-то контакт кроме физиологии. Это тоже немало. А жена - это дом, хозяйство, дети и там меня нет. Я у вас желанный гость. И всё. Муж и хозяин - Алхан. И Зихон фактически его вторая жена. Это видно по многим деталям реакции на него. - Он ей не брат!
  - Тут ты прав, она одно время на него так запала, что я подумала будто Алхан и её тайком пользует. Чтоб она не свихнулась. Оказалось - нет! Всё это -еёфантазии.
  - Игры в её исполнении море! И играть ей нравится.
  - Ай, я молю всех богов, чтобы она продержалась до ухода ребят в армию, потом им мамочка уже не будет нужна даже символически. Мы с Алханом тебе памятник поставим за это.
  - Ловлю на слове: ты - многослойный ковёр, а он - постамент с чашкой свежего плова, когда я у него в чайханеи интересного собеседника?
  - Да. Только бы ты вытерпел эту стерву до конца и не утопил в реке.
  - Она меня тоже меняет. Понемногу, но основательно.
  - В какую сторону?
  - Я в делах мазохизма и эзотерики стал доктором наук. А раньше был букварём и туда не тянуло даже из любопытства. И всё она.
  - Зихон на всех влияет сильно и не в ту строну. Я одно время даже изучала способы извести её, чтоб ни дети не маялись от такой мамаши, ни позора для всей семьи. И ведь чего только не пересмотрела и не передумала! - Как вспомню про виртуальные эти казни и экзекуции, ужасаюсь.
  
  Середина 1976 года.Как-то раз Айпет спросил Касиму:
  - Одна молодая художница устраивает выставку. Она немного того - двинутая, но пишет отлично. - Хочешь посмотреть?
  - Она лучше тебя? - улыбнулась подруга, зная удивительный норов друга по этой части. Как и многие маляры, он считал себя совершенством, а остальных коллег подёнщиками с разными почерками и тарифами.
  - Она другая и там, где обитает, ни с кем несравнима. Мне она тоже нравится.
  - Как женщина?
  - От неё никто не отворачивается ни рядом, ни когда смотрят вслед ножкам и аппетитной заднице. И она твоя ровесница! С детками чуть задержалась, но уже есть двое и сейчас она кормит грудью.
  - Салон с публикой, картины на стенке и она сбоку кормит младенца? - зажглась Касима.
  - Как-то так. Груди у неё настоящие и чмок у сыночка такой, что у мужиков встаёт моментально.
  - Сегодня Алхан будет весь день дома, так что можно взять и Зихон, как тебе этот вариант?
  - Ладно, - кивнул художник, - одевайся и готовь золовку. Поедем на моём мотоцикле, они живут в другом конце города и с автобусами выйдет чуть не полдня. Он подошёл к Алхану и сообщил о предстоящем путешествии к художнице, тот спросил:
  - Это та самая дама, которая рисует многослойные картины?
  - Да, это она.
  - А она хорошенькая?
  - Вполне ничего и её мужу годков чуть поменьше моего.
  - Представляю, как её ненавидят жёны натурщиц и натурщиков и пускают слюну мужики. Не по мне такое, поэтому с вами не поеду. Касима предложила оставить деток одних, говорит, они уже большие. Уж лучше я повожусь с ними: ни ревности потом, ни искушений рядом с ней, кормилицей.
  Две восточные женщины с европейским азиатом в сопровождении картину сугубо интернационального малярного бомонда с европейской доминантой сильно разбавили. Прошедшие школу классики колорита, сюжетов и композиции от Айпета, аборигенки наткнулись на авангард Евгении Малышевой, будто упёрлись в каменную стену. - У неё всё было не так. Всего-то и понятно - пластика и цвет, которые тоже с натуральным мало общались. Сюжеты, которые они знали прежде из работ других коллег Айпета, у этой малярши были навороченными и непонятными с первого, второго и третьего рассмотрения. И только с пятого-седьмого раза читались, если рядом был кто-то и с его помощью можно это расшифровать. На Касиму картины произвели сильное впечатление, хотя она поняла лишь кое-что. Цирк с кормлением полугодовалого сыночка она тоже оценила и одобрила, зная об этом таинстве женщины предостаточно.
  
  Женя представленных ей спутниц Айпета Ваганяна оценила профессионально и по младшей, хорошенькой, ухоженной домашней девочке, только скользнула, а за старшую зацепилась тут же. В ней всё было поперёк понятий об обычной женщине и она вызывала интерес, замешанный на странном вожделении. Это вытекало из её чёрных глаз с чуточку смещёнными радиусами зрачков на абсолютно чистых белках и застывшей маске вместо пластичной улыбки - чистой воды паноптикум! У здоровых людей такого быть не могло, зато у вкусивших наркотики - сколько угодно.
   И она выслушала историю визита к себе повнимательнее. Он происходил из многослойности в живописи и ковровом деле и младшая в этом лидер, а наркоманка - подсобница. И она тут же проверила интеллект наркоманки:
  - Красота - это для женщины что? - та ответила не сразу и лишь искупавшись в глазах Айпета:
  - Начало самой женщины. Без неё - она овощ!
  - Эта штука в ней для внутреннего пользования или на продажу?
  - Вы спрашиваете у меня и я отвечу, как чувствую: продав себя подороже однажды, женщина не останавливается и торгует собой до гробовой доски. - Это я про себя. Я ведь красавица, не так ли? - Художница обернулась к своим приятельницам и сказала:
  - Хоть и цинично, однако откровенно, спасибо. Кстати, напомните, как вас зовут?
  - Зихон, я подруга Айпета.
  - Новаясовершенно или...? - с акцентомна этом значении спросила Малышева, - раньше у него натурщицы были другого типа.
  То, что она истовая любовница мастеру, она увидела сразу, теперь же хотелось раскрыть глубину такого естественного партнёрства.
  - Я просто подруга, - никуда не погружааясь и не воспаряя от сказанного, ответила Зихон.
  - Правда? - Вот бы не подумала, - улыбнулась гениальная малярша, - Айпет, обними, пожалуйста, свою подругу. Я вас оценю как любовную парочку. Тебя она обожает, видно сразу, а вот как в её лучах смотришься ты?
  Айпет усадил Зихон себе на колени и на фоне клинических эмоций женщины прохлада мужчины остужала всё живое до ледяного космоса. При этом и он и она для непосвящённых выглядели чуть не счастливыми. Даже рука у неё на бедре градуса мужской страсти не добавляла. Молнией мелькнула идея сюжета и Женя сказала:
  - Я бы взялась написать ваш парный портрет. Бесплатно. Как тебе это? - обратилась она к мужчине, полагая, что женщина и так его собственность, поэтому сразу с ним.
  - У-у-у-ф! - с облегчением выдохнул художник, - тебе мало своих клиентов?
  - Ты не ответил! - жёстко нажала Малышева и Ваганян задумался, поскольку предлагалось ему неведомое, а с Зихон сюрпризы и интриги лучше обходить десятой дорогой. На лице Касимы не прочесть ничего, а Зихон сразу же согласилась:
  - Ай, обещаю быть шёлковой и прозрачной!
  - Хорошо, - сказал он и сближение виртуально несмешиваемых систем цивилизаций началось тут же. Впервые Айпет открыто предпочёл мнение Зихон Касиме.
  
  Работать они стали по облегчённому для Зихон графику в её выходные дни и сразу же после пробуждения. Женя хотела чуять свежее от ночи и идущее от подсознания, а не от дневной рутины. Тему она переменила после первого сеанса, сделав наброски и этюды и остановилась на дервише и беглянке из гарема. Айпет был в средневековом рубище, а Зихон с нескрываемым наслаждением и страстью меняла восточные откровенные наряды так долго, что малярша вкушала само зрелище бесконечно долго и остановилась на повязке у бёдер и прозрачной накидке на плечах, ничего особо не укрывающей. Повозилась и с причёской, которых натурщица переменила порядком.
  Общалась она с натурщиками мило, покровительственно и откровенно. Если на Зихон была не та улыбка, она нужного выражения добивалась по-своему, погружая в состояние, родственное для улыбки. Что есть эта улыбка, со стороны видел Айпет и художница, беглянку же держали в напряжении и неизвестности, свойственной образу беглянки и зеркал в студии Малышева не держала, убрав подальше, только ручные косметические с ладошку.
  Через некоторое время примерные очертания образа стал улавливать и Айпет. Но только по эскизам, поскольку на пьедестал со станком для них вход запрещён. Он с удивлением наблюдал за зрелыми движениями молодой художницы, которая в цинизме и откровенности погружения в душу не останавливалась ни перед чем. Иногда для нужного эффекта на Зихон натурщицу приходилось стегать плетью особой конструкции, не оставляющей следов на теле, но взбадривающей по-настоящему до нечеловеческого визга. И Женя видела в ней утробное звериное, то, что в женщине есть изначально, но перекрыто пластами материнства и женственности. У сбежавшейналожницы большого гарема иной генетики и не могло быть: отравить, столкнуть в пропасть, лицемерить по мелочам и в главном, вонзить кинжал в спину - всё это для и так Зихон родное.
  Отпрепарированное и выставленное на обозрение, это не шокировать не могло и иногда мужчину охватывало омерзение. - Оно самое родное для дервиша, вынужденного делить воду и кров с подколодной змеёй: он догадывался, что написано на нём и по взгляду на маляршу в том только убеждался. Зихон же играла роль истово и отдаваясь полностью. Перед сеансом у неё не бывало ужина и на завтрак только чай. Примерно такая же диета и у художника, чтобы попасть в образ синхронно. Однако для Зихон такие вещи особых тягот не вызывали и она являла себя настоящую с откровенным удовольствием. Немножко напрягала прохлада любимого, но он всегда был таким. И часы парения на подиуме стали компенсацией за годы заключения и воздержания. Ну и дервиш был мужчиной, поэтому в паузах наложница-профессионалка своё получала сполна.
  
  Такой неспешный кемпинг под чинарой у ручья на шёлке зелёной травы силы восстанавливал очень быстро. И вновь женщина яркой тенью следовала за мужчиной, переживая и прокручивая усвоенное от него. Работа растянулась на четыре месяца и для домашних дома Алхана стала лучиком просвета, поскольку они стали замечать в Зихон и что-то живое, прежде в ней неизвестное. А сам художник уже не был гостем и к его словам прислушивались и исполняли, будто он наместник Алхана по идеологии. Алхан хорошо понимал его состояние и за вредное для мужского здоровья производство устраивал вечеринки с колоритными персонажами, которых отбирал уже профессионально, насмотревшись на его рисунки и проникнувшись сутью истории своего этноса.
  В этих стариках он видел сколки былого, составлявших основу его народа. Не купцы и торговцы создавали рисовые поля, хлопковые и чайные плантации, не сановники в атласных халатах строили божественной красоты храмы и мостили своей кровью улицы Кента и предгорий Памира. Старик в выцветшем халате на облезлом ишаке - вот она, наша родина, подноготная и история. Дружба с Айпетом перетекла в отношения с очертаниями особых тонов и сущностей: местного аборигена Алхана и аборигена Кавказа Айпета. Они были периферией громадного континента арийской общности и несли на себе что-то от первородного греха и истины.
  И Зихон, глядя на такую мужскую общность, сообразила, что её чувства к Айпету - такая же тяга, только выраженная по-женски. И в минуты близости и связанного с этим просветления ей приходило в голову, что брат с ней мирится до тех пор, пока не повзрослеют дети. А потом - всё! Что это такое, она уже чуяла и работа над картиной рассеивала последние иллюзии. Ненасытность, которую отметил Айпет, происходила из недр прошлой жизни и предчувствия неминуемой катастрофы.
  
  Увидев готовую картину, Зихон была потрясена, у неё отвалилась нижняя губа и женщина затрепетала в неожиданном ритме и через всё это пробилось:
  - Аллах всемогущий, развея такая?! - Айпет тоже полотно увидел впервые и отметил, что Малышева и впрямь якшается с дьяволом. Так глубоко въехать в душу Зихон не смог бы и он, знающий её давно и с разных сторон. Ступор, овладевший его подругой, вполне объясним и он подтвердил её сомнения:
  - Вряд ли Аллах может так доходчиво показать нашу суть, такое ему неведомо. А вот художники могут. Тут мы с тобой, настоящие и без личин и масок. Ещё чуток вздремнём и в путь. Минуем оазис и в разные стороны: тебе налево, мне направо. Ты свою порцию получила и можешь быть свободной до следующего гарема.
  - Почему свобода только до гарема? - Разве она не может быть насовсем?
  - Ты что-то можешь сама? - Вот так ты нагой и нищей придёшь в Исфаган, где никто не ждёт, и сразу же облюбовать место, чтобы открыть пекарню или чайхану? Утебя есть риэли платы стражникам, чтобы пустили в город и золотые, дабы смилостивить городских казначеев? - Или готова к устройству ковровой мастерской, чтоб от и до самой, да ещё и других ханум нанять для подсобного? - Можешь? И женщина покачала головой:
  - Нет, Ай, нет!
  - Тогда - вот она, дорога на рынок, там тебя купят для гарема и дадут несколько сомов на одежду и стеклянные украшения.
  - Опять кабала?
  - Да! - Она самая.
  - И стоило из-за этого убегать от стражи, отдав последнее на подкуп?
  - Может это из-за ветра свободы, а? - Какое-то время ты дружила с дервишем, спала с ним вобнимку под кустами и деревьями и воображала его дряхлое тело мощью рослого нукера, изливающего амброзию богов, которая созрев, подарит тебе сына или дочь. Разве такая жертва не стоит будущих детей? - Подруга приняла услышанное с достоинством и просто кивнула.
  Женя Малышева отметила глубокую реакцию натурщиков на готовое полотно и осталась довольна увиденным. Художник, занятый на большей частью на классике и исторических сюжетах, её замысел уловил и воздал должное.
  - Классная работа, Евгения Григорьевна, теперь и я попал в историю. А другие будут знать, кто это там развлекается с восточной красоткой. От прав на картину мы с Зихон отказываемся в вашу пользу и пусть этот оригинал так и не разбавится копией!
  
  Приехав домой, Зихон ушла в свою спальню и не выходила очень долго. Алхан был дома и спросил Айпета:
  - Что-то случилось?
  - Она увидела себя со стороны. Малышева - дама беспощадная. Выложила, как оно и есть на самом деле.
  - И что теперь?
  - Думаю, что-то в ней внутри уже щёлкнуло. Осталось посмотреть, куда оно выведет.
  - Так резко и сразу?
  - Ну, не так оно и резко. Сама картина - много недель новой жизни и мыслей под давлением Малышевой, ну и мы с тобой тоже кое-что в ней переменили. Просто оно сразу не заметно, а тут как раз и созрело.
  - Если Аллаху будет угодно, он её мозги проветрит, а нет, то всё останется прежним, - заключила Касима и подала мужчинам чай с любовным эликсиром, она им Айпета потчевала для Зихон, а Алхану давала для себя. Себе заваривала другое, чтобы наблюдать за его играми издали и хотя бы чуточку понять суть всего любовного. В новой жизни искандер занял подобающее место и она уже полностью стояла на собственных ногах, теперь она белая ханум!
  Обсуждали саму картину и решили, что её стоит взять домой ненадолго, чтобы оценить внимательно и неспешно. Малышева не возражала и картина на неделю прописалась в спальне Алхана и Касимы. Демонстрировать демонов родне посчитали лишним и список лиц родни для эстетства над гениальным полотном был закрыт.
  Повлияла ли картина на Зихон? - Можно сказать, что повлияла и в том направлении, которого не ждали. Она по собственной инициативе поговорила с братом и Касимой о варианте жить отдельным домом. То есть, дом Алхана она покидает и с детками живёт отдельно. Уже пора жить и самой!
  - А демоны? - спросила Касима.
  - Я говорила с Айпетом, он первое время будет с нами.
  - Ты хочешь уйти к нему или...? - уточнила Касима.
  - Ещё не знаю. Но лучше бы -"или".
  
  Какое-то время сюжет с возвращением к нормальным людям и страстям развивался предсказуемо и это участников эпопеи немножко расслабило. И тут же последовало наказание - Аллах отвернулся от гордецов, вообразивших себя всемогущими и от него свободными.
  В ночь перед долгожданным уходом из дома Алхана к Айпету Зихон бесследно исчезла. И утро там вышло странно тихим, поскольку не проснулась Касима, чтобы приготовить завтрак семье, муж не собрал детей на утреннюю зарядку и Зихон не наблюдала за этим своим немигающим взглядом. В субботу в школу не надо и соседские ребятишки толклись у площадки рядом с их домом, поджидая для своих игр. Но из дома никто не вышел и к обеду. Не дозвонившись до них, Айпет приехал на мотоцикле и стал первым, увидевшим демонов в их настоящем облике.
   Пятеро детей и двое взрослых так и не проснулись и холодные постели уютного и ухоженного дома удерживали в себе тела, ещё недавно шумевшие и бурлившие жизнью и энергетикой. Ещё не позвонив в милицию и скорую, он догадался обо всём происшедшем - Зихон убежала из очередного гарема. Очень тщательно подготовилась и исчезла. А вот такой зловещий след после себя, чтобы не мелочиться и чего-то не упустить и всё по-настоящему.
  Когда в дом приехали из милиции и занялись разборкой и реконструкцией происшедшего накануне, стало ясно, что никого из посторонних в доме не было и версии с убийством профсоюзного босса городских чайханщиков кем-то из криминала не годятся. Художник сразу указал на ненормальную Зихон и его версию не отвергли. Где она могла спрятаться в миллионном мегаполисе? - По тому, как всё спланировано и выполнено методично и тщательно, было ясно, что и эту часть жизни после бегства она предусмотрела. В городе, где около четырёхсот тысяч жителей живёт в махаллях, такое совсем нетрудно.
  
  - Она это сделала сама? - спросил Чернышёв после беседы с начальником городской милиции, тоже выходцем из махалли.
  - Думаю, да. Но кто-то мог подсказать. У наркоманов специфическое сознание и для специалиста понятное и управляемое в главном - сделать нормальных людей врагами и направить свою агрессию на них.
  - Мы её найдём?
  - Если она воин-одиночка, то вряд-ли и сейчас она блаженствует, реализовав такое, а если кто-то использовал втёмную, то её уже утопили с камнем для груза или закопали.
  - Короче, операцию "Чайхана" надо делать в новом варианте. Эта беглянка хуже банды басмачей: такой урон и одним движением.
  - Да, - согласился Савушкин, - женщины непредсказуемы. Не зря на Востоке большую часть властителей убивали любовницы и наложницы. Красавицы в этом плане опасны в самой высшей мере, поскольку их считают идиотками. Доказать обратное - дело важное и первостепенное.
  
  Узнав о происшедшем от Айпена по телефону, Женя Малышева пригласила его домой, чтобы обсудить проблему. Пришли так же и остальные друзья художницы, ну и муж, который стал целительной аурой для женщины и на этот раз, рассеяв бабью флюктуацию и интеллегентщину.
  - Я думаю, есть только один способ выманить её из убежища, - после длительного обсуждения предложил Айпен, - надо выставить картину в галерее и не убирать, пока она туда не явится. Выждать, пока шумиха не уляжется и выставить.
  - Ты уверен? - спросил муж Жени.
  - В её нелогичном, на наш взгляд, поведении логики и расчёта более чем достаточно, - ответил Айпен, - только она особенная. Взглянуть на себя, придуманную беглянку, она придёт непременно. - Ей нужна очередная доза. Если ещё жива!
  - А с тобой она не захочет пообщаться наедине? - спросила Лиза Баринова мыслящая рационально и без женских завихрений.
  - Такое не исключено, - кивнул мужчина, знающий о персонаже слишком много, чтобы не опасаться последствий за эти знания. Он подошёл к шедевру Малышевой, который красовался на подиуме, и сказал, обращаясь к случайной спутнице по бегству из города:
  - Думаешь, раз ты умная неправильно, то нормально соображающие тебя не раскусят? - Ошибаешься!
  Причастной к ритуальному убийству чувствовала себя и Женя. Только теперь она осознала, как жила все годы после смерти мужа Мэри Шелли, придумавшая монстра западной цивилизации Франкенштейна. Феномен Зихон Давлетбековой родился с её подачи и именно она раскопала и выложила в виде конфетки в той женщине палача для содержателей зинданов. А детей,своих и брата, ненормальная мамочка присовокупила исключительно из чистоплюйства и нежелания доигрывать и дописывать заковыристые идеи: убить проще! Даже инстинкт материнства не удержал. - Вот сука!
   И ареопаг интеллектуалов стал решать задачу. Если её никто не грохнул, то в галерею полюбоваться собой она придёт непременно. Личину и прочее из прежнего образа свихнувшейся ковровщицы она сменит на другую, чтоб не опознали. - Как она будет выглядеть?
  Ответа нет и решили картину выставить лишь тогда, когда идея будет откатана полностью.
  СТАРОСТИН И ТОЙБЕРГЕН осень зима 1976 и далее в 1977 год
  
  Имея красавицу жену, Старостин ни в чём особенном для души и сердца не нуждался и весьма глубокая, к тому же и разделённая, влюблённость в Женю Малышеву стала для него неожиданностью. Страсть к нестандартной и неправильной малярше была настолько сильной, что он потерял голову. Однако неожиданная и столь же катастрофическая близость с Зуликой всё переменила. И в отношениях с женой в том числе. С появлением Зу он стал видеть свою жену под другим углом, уже не таким домашним и рутинным, и понял, что Эмма очень медленно и неумолимо дрейфует в другой мир и там ему и всему домашнему места нет. Таким же сиротинушкой стал и Той после недавней коронации Луксор в мастерской у Жени Малышевой. Сыновья Зу в его доме стали своими, бывала в гостях у Эльгена и Маша, так что он хорошо понимал общий вектор процессов и кто куда двигается. Эмма возьмёт себе Машу и будет делать из неё новую Марию Томпсон, а ему достанутся Катя и Светка. Вместе с Луксор они сделают из них настоящих леди.
  Об участи Тоя он старался не думать, полагаясь на рутину жизни, всё укладывающую в своё русло. Они не то чтобы сошлись по-мужски, но как-то естественно общались и прикладывались, выказывая мужеские качества и особенности воспитания сыновей и дочерей. Ему интересно про растущих мальчишек, а Тою про маленьких гурий, которые цвели в доме белого искандера. Они рассматривали фотографии их с самой колыбели и разглядывали основы, из которых растут ветви и листочки. У девочек одни, у мальчиков другие. Общая цивилизованность Тоя была тем корнем, от которого росли и его сыновья. Снимки с Зулейкой, где она тетешкает деток, Той выставлял с гордостью и без тени мужского скопидомства, в этом он от других аборигенов сильно отличался.
  - Она отличная мать, - как бы пояснял гармонию семьи Старостин, - без неё парни были бы другими совершенно!
  - А ваши юные гурии без Эммы тоже не могли вырастить, - взаимно отозвался Той и Старостин улубнулся:
  - Той, её обожают и по иной части, сугубо женской, так что не скромничай - ведь мечтал о ней? - Я знаю, мечтают все.
  - Да, - признался Той, - хороша и женщина и мама!
  - Твоя Зу - тоже изумительна, чёрная и ладная по всем статям! Но вот Женька - колдунья, обоих околдовала, тебя и меня, в этом-то грехе признаешься? - и Той кивнул, не в силах говорить об этой женщине-колдунье. И находилось иное, менее волнительное, что бытовало между белым искандером и чёрным нукером. Дружба-приятельство неспешое и естественной жило само по себе и никоим образом не цепляло интимную связь Зу и Николя. Она как бы инфернальна и в иной ойкумене, где никого и ничего более - он и она! Ни капельки той Зулейхи, которая близка с Николя, в ойкумене Тоя и семьи нет и в намётках! И их роман неспешно и негласно разрастался в пространстве Старостина и Зу, уважительно не трогая чужое. Уважительность у них возникла обоюдная и сразу. Он не тревожил её гордости упоминаниями об Эмме, а она обходила собственную интимную жизнь восточной ханум. Им вполне доставало этого пространства и те минутки свиданий попусту не тратились. Со своей стороны Николя всё же про её мужа кое-что выклвдывал, как бы с позиции мужеской корпорации для внимающей женской. И про своего мужа она узнавала новое.
  - Он тебя любит, но мужчина не может петь в тональности сопрано, а в басовых и баритоноых партиях нет таких опусов, там больше герои и подвиги! - пояснял он иногда странности Тоя, которые тревожили Зу.
  - Да, музыка у него не та, что у тебя! - улыбалась женщина и отдавалась искусному музыканту. Муж на ней тоже играл и очень умело, но Николя, это другое!
  Однако к осени красавец-нукер вдруг начал сдавать. Появились залысины и другие вещи, его возрасту несвойственные. От обследований он отказался и Старостин понял причину. Он такие вещи понимал сразу. И пришёл с Машей к ним в гости. Этот праздник придумала Маша в связи с успехами Эльгена в английском и собственными навыками в фарси. Дружба у них складывалась сама собой и отец не вмешивался и не спрашивал Машу ни о чём, пока та не открывалась и не сообщала о текущем состоянии дел. И, конечно же, Маша нравилась самому Тою и он её активности придавал особый смысл и значение. Белая девочка чёрного парня стимулировала к лучшему и это стало необратимым. Младшие братья тоже сообразили кое-что на эту тему и он перемены в них видел отчётливо. Портрет обнажённой натуры стал спусковым крючком для необратимого и Той всеми силами способствовал сближению и радовался тому, что Коля в бытовом расизме не замешан.
  Глядя со стороны на Луксор и Тоя и пропустив через себя всё почуянное в доме, Старостин понял, что в подозрениях насчёт болезни не ошибся. И Той, задержав свой взгляд на нём, прочитал эту догадку. И гость нажал куда надо, чтобы всё сразу и выяснить. Византийство в таком деле ни к чему. Деток отправили на улицу, в разговоре наедине Той во всём признался и сказал, что ему осталось немного, может быть три-четыре месяца. Но пугать пока никого не надо. Пусть всё будет сразу, сам финал бывает не более недели. И гость пообещал его не выдавать. Когда они уходили, Той вызвался проводить и они с Николаем откровенно обсудили главное про его семью, отправив детей домой и устроившись на скамейке сквера.
  - Я не хочу, чтобы Зулика вышла ещё раз. Сейчас мне больно от того, что ей опереться не на кого, а не от того, что сам уже одной ногой на том свете! Ей будет удобнее с вами, чем с новым мужем для неё. И нашим с нею детям с другим мужиком в доме будет очень больно. - Коля, возьмите её к себе! Ей будет комфортно в доме искандера и белой ханум, я знаю, как она дружила со своей начальницей. Она тоже белая и для нас с Зу сделала так много, что мы стали почти белыми! И деток затащили туда же. Они в махалле теперь чужие, да и сами туда не хотят. А Зулейхе в махалле давно говорить не с кем. Так что, путь у неё один - к тебе!
  - Две жены в одном доме? - Молодые и яркие!
  - Они уживутся. Они разные и дом твой станет цветущей чашей. Тебе она тоже понравится, пусть и узбечка! Хотя твоя Эмма - это нечто и нам недоступное. Я ничего этого не могу сказать Зулейхе. Понимаешь, не могу!
  - Угасать ты будешь на глазах и это для деток тяжкое зрелище. У меня отец вот так гнил от фронтовых ран и этого не передать. Так что, знаю.
  - И что делать? - спросил Той, уже переложивший на искандера свой груз и спокойный от реакции Николая. Искандер стал размышлять над проблемой, неожиданной и радикальной. Что-то подобное он решал в цеху ежедневно, поэтому приемлемый выход нашёлся уже вскоре:
  - Той, тебе надо уехать из дому, будто в профилакторий. Всё устроить и уехать. То, что ты описал - это гниение в последние две недели. Думаю, никаких месяцев у тебя нет!
  - А как это сделать, чтоб тихо и без плача заранее?
  - Давай сделаем так: я дам тебе бумагу, будто ты муж моей работницы и в нашем профилактории тебя осмотрят. Там умельцы классные. Они дадут заключение и от него будем плясать.
  Следующий день у Тоя была вечерняя смена и он с утра приехал в комбинат, там его встретил Старостин и проводил в медсанчасть. Анализы Той собрал заранее и поэтому всё прошло быстро. Уже утром Старостин знал, что Тою осталось не больше трёх недель. И последние две - это сплошные муки. На следующий день он взял легковую машину в ОГМе и поехал к Тою. Он был дома один и уже готовился к худшему. Старостин выложил медицинские бумаги и рекомендации по госпитализации.
  - Что будем делать? - сразу обозначил свою причастность гость и Той заплакал. Не стыдясь и не скупясь на слезу. Лучшим вариантом было помещение в ведомственный госпиталь, где последние дни пройдут полегче. Той буквально рассыпался, услышав приговор, хотя об участи догадывался и раньше. Но теперь уже никаких надежд - всё окончательно!
  Отъезд в профилакторий прошёл в рабочем режиме и никто из домашних о серьёзном даже не подумал. Роковой исход не шёл в голову и Зулике, болезнь мужчины в этом возрасте - не проблема.
  Через несколько дней Старостин съездил в профилакторий к Тою и узнал, что у того нет и двух недель. Атака началась резко и он уже не двигался. Старостин тут же приехал к Луксор домой и всё рассказал. Она долго не могла шевельнуться, погрузившись в себя. И дала волю слезам не сразу и самую малость, осознав роковые обстоятельства и малых деток, уже вскоре сиротинок.
   Старостин сходил на улицу позвонить из автомата домой и тут же вернулся. Они обсуждали, молчали, горевали на постели супругов, без привычных неги и ласки, уснули к утру и в половине восьмого принялись за детей.
  Проводив девочек в школу, приехала Эмма и пробыла с Зулейхой около часа. Она тоже считала, что надо съезжаться и искать для этого варианты. Детям про папу решили сказать в последний момент. Зу съездила на работу и взяла отпуск по семейным обстоятельствам. На следующий день она поехала к Тою в профилакторий и провела там весь день. Приехав в город, она позвонила Николаю и договорилась о встрече. На этот раз они были наедине и могли говорить свободно.
  - Он о нашей связи даже не догадывается и груза обиды на нём нет. Я это узнала точно, хотя сама темы жизни без него не касалась. Так что муки будут только физические. И он настоятельно советует жить с вами. Я возражала всяко, но он упёрся и ни в какую! - Я не должна выходить ещё раз! Вот так. И никакой махалли на похоронах. В полном ещё сознании - он хочет быть белым! Как ты. Он так и сказал: - Как Колян! Тебе он доверяет и меня. Я было подумала, он таким образом даёт понять, что о нас проведал, однако - нет! - Не знает.
  - Луксор, он был отличным мужем и отцом и последние дни пусть будут светлой памятью. Когда отключится, тогда и уедешь. А детки пока поживут у нас, всё равно съезжаться. - Мой совет, езжай и будь светлым ангелом, как и прежде. Он того достоин.
  - Ника, спасибо! Хотя бы формально, но он мой муж! И я повинуюсь мужу настоящему. И доверяю тебе детей своих. Я люблю тебя! И у нас будет много детей. Твоих и моих.
  Той умер через десять дней, почти всё время был в сознании и видел перед собой жену. Возможно, потому и был в сознании, что всегда рядом любимая и любящая женщина. Это видели все и на них смотрели с уважением.
  Хоронили Тоя как ветерана труда тамвайного парка с оркестром и прочими почестями. Народу собралось много и затянулось всё надолго. Обряд был советский и для родни из махалли место в ритуале досталось небольшое. На следующий день Зулика собрала родню и отметили уход мужа по обычаю предков. Пение муллы стало погребальным звоном по прошлой жизни. Зулика дождалась окончания и тут же ушла к Старостиным.
  Жизнь продолжалась и детям завтра в школу. Она спала на диванчике в одной комнате с Никой и Эммой. Они долго обсуждали проблемы ближайшие и грядущие и уснули поздно. Утром Николай встал пораньше и приготовил дамам кофе в постель, а детям типовой завтрак и девочек попросил не задерживать ванную. Как и обычно эти недели. Девочки спали в одной спальне, а мальчики в другой. Обед был в гостиной, на кухне только готовили. Проводив детей, он вернулся к женщинам. Осмотрев их лица, он ушёл на работу, решив -ничего конкретного ещё нет и обсуждать нечего.
  В этот день Зу на работу не пошла и весь день провела в квартире, где была женой столько лет. Размышляя и разглядывая вещи, она ещё раз пережила счастливое замужество. Оно было настолько счастливым, что схоронив одного мужа, она обрела нового. И жить в доме умершего показалось неправильным. Хотя махалля на этот счёт имело другое мнение. Мужей уже предложили. И все из махалли.
  Она вернулась к Старостиным и отметила, что сыновья домой не торопятся совершенно, несмотря на заметную тесноту. Отметила, но вслух не сказала. Она взяла с собой платье и накидку на волосы, чтобы обозначить траур и занялась детками. Сначала своими, а потом и Никиными. Уроками занималась она и проверка их прошла быстро, заодно проверила английский у Эльгена. Для самоучки пойдёт, решила она и приступила к знаниям фарси у Маши. Учитель ревниво следил издали, но вмешаться не посмел, зная мамины правила. Зу деликанто указала Маше на ошибки и пригласила учителя поучаствовать в беседе о погоде за окном. Маша выглядела вполне прилично и на рынке в Исфагане могла выбрать любой товар и сбить цену до реальной.
  Зулика взяла с собой старших детей и отправилась на прогулку. Обсудить было что и ей хотелось всё делать самой и без посредников. Маша в системе их сложной семейной конфигурации была одним из узловых моментов и с ней надо откровенно. Эльгену осталось учиться полтора года и это время может стать определяющим. Есть ли смысл толпиться вместе или же лучше бедствовать в одиночку?
  Эльген и Маша тему приняли и обсудили. Варианты крутили разные, как в задачах на математические вероятности и решили, что вместе лучше. А вместе, это до взросления Светы и Зилота, то есть ещё десять лет минимум. И упиралась проблема только в Светку с Катей, которые умом ещё не богаты. На взгляд Эльгена и Маши, Зилот и Рамзан парни компанейские и управляемые. То есть, для девочек хватит двух спален, для парней - столько же. Плюс две комнаты для взрослых и одна общая. Всего 7 комнат, плюс три ванные, три туалета и большая кухня.
  - Таких квартир не бывает, - сказала Зулика и оценила реакцию детей.
  - Обменять наши квартиры на три в одном доме, в одном подъезде и на одном этаже. И соединить всё это общим коридором, - ответил Эльген и это понравилось Маше.
  Выразила она это своеобразно:
  - Три разных входа и если Катька повздорила с Танькой, то она войдёт тихо в среднюю дверь и об этом не будет знать весь дом! - Ведущей роли Зулики в новой семье она не отрицала и это стало главным для Зулики. Осталось разобраться с Эммой.
  Ночью взрослые говорили, пили чай и кофе и опять говорили. Вариант вот такой ветвящейся интернациональной семьи был самым приемлемым и его приняли все. В ней была главная апологемма: нет белых и чёрных, а есть мужчины, уважающие женщин и девочек. Для Кента, как центра Республики, она не одиозна и смешанные семьи на крупных предприятиях не единичны.
  Эмма держала марку леди без изъяна и к мужу не прилипала, понимая положение Зу. Вариантов для обмена по такой схеме много быть не могло и самым приемлемым казался новый дом и люди из списков на новую малогабаритную квартиру берут их старые, но полнометражные квартиры. В каждой из этих квартир было по 80 квадратных метров жилой площади. В то время как стандартная двушка - 30-35 квадратов, а трёшка - 40-45 метров. Если брать всю этажную секцию, то как раз и выходят те самые метры старых квартир. Приняв решение, они тут же стали звонить, выяснять, хлопотать. И через неделю Старостину позвонили из профкома трамвайного парка и предложили обмен. Примерно их вариант и почти в центре. Дом на сдаче, квартиры ещё не распределены. На полнометражные квартиры очередь особая и тут им преимущество. Думали недолго, поехали смотреть и нашли вариант приемлемым. И через два месяца переехали в новый дом, где для них сделали небольшую перепланировку. Вход был один, по центру лестничной площадки на третьем этаже.
  Луксор вернулась к обязанностям жены пару недель назад и они с Никой разговелись за месяц воздержания.
  - Никакого сравнения с Эммой! - неожиданно признался мужчина и женщина заплакала. - Прости, Луксор, вырвалось! - сказал он, обнимая жену. Теперь уже точно жену. И она чувствовала себя ею.
  Иметь таких родителей, как у мальчиков Тоя и девочек Николя, хотелось многим, однако повезло лишь сыновьям Зулики и дочерям Эммы и Николая. А гордость накладывает отвественность и тут уже особо не забалуешь - уроки учить надо на совесть! Хорошо учились все, отлично - Маша и Рамзан, у Эльгена пара четвёрок по узбекскому и литературе, а у Кати и Светланы примерно пополам и у Зилота по чтению. Пример успешной Маши налицо и ей полагалась куча поблажек по домашним делам. Если кто-то возмущался, ему говорили:
  - Учи и отвечай на пять, тогда не будем доставать! - и бунтовщик замолкал. С учётом такой смешанной семьи взаимоотношения всегда на виду и троица родителей внимательно следила за ними в свободное от работы время. А его не так много. И старшие своих семей решили поговорить с детками об ответственности и прочем. Зулика идею подала и Маша с Эльгеном её подхватили. Явно упиралась только Катя, остальные новому режиму дня и жизни были лояльны. И папа занялся любимой дочкой. Вредничала Катюша, как выяснилось, из-за отсутствия некоего особого внимания к себе. Маша с Эльгеном, Рамзан с Серёжкой, а ей с кем дружить? - Не с Зилотом же? - Пятикласснице со второклашкой дружить не в лом!
  Бывали и другие элементы воспитания, в том числе и драки. С этим Старостин столкнулся впервые и стал разбираться по-мужски. По-справедливости. И оказалось, что Рамзан врезал Нахибу вполне по делу. Новоявленный папа сказал:
  - За такие дела в наше время тоже носы чистили. Ладно, я созвонюсь с учительницей и мы всё решим. Но впредь нужно делать так, чтобы все знали, что это подлец! И тогда можно без зуботычин. А твоя вина в том, что не смог обойтись без скандала.
  - Дядя Коля, папа учил меня так же, как и вы.
  - Рамзан, мы с ним последние три года дружили, у нас трудовые жизни, поэтому и принципы одинаковые. Он из городских тружеников, я деревенский, а там подлых и хитрованов тоже не любят. Нахиб, наверняка, парень гниловатый, раз сам не может, а только толпой. Раз они так, то и мы толпу соберём. А наша толпа покруче будет. Так что, дружок-пирожок, хвост пистолетом и спуска никому!
  - Понятно, - облегчённо вздохнул мальчишка и добавил после паузы, - а маму вы нашу любите? -и Старостин поднял глаза на него. Там была тоска зелёная и папу он не забыл. Мужчина улыбнулся и ответил:
  - Конечно! Таких мам больше и не сыскать! Красивая и умная. И сыновья вон какие понятливые и сильные! - похвалил мужчина и мальчишка расцвёл.
  - А тётя Эмма тоже?
  - И она красавица и умница, только Зулика - брюнетка, а Эмма блондинка. Надо их ценить и с такими делами не попадаться. Женщины - это очень тонкие и хрупкие существа. И такие неприятности им ни к чему - цвет лица портится. Ты меня понимаешь? - мальчик кивнул и на том беседа закончилась.
  Старостин тут же позвонил учительнице и уточнил предмет разборок. Услышав объяснение, он понял, что мальчик не ловчит и его слова попали куда надо. И после этого поговорил с Эльгеном, предложив присмотреть за братом на перерывах: возможно, его провоцируют на драки, поддразнивая и задирая, эта восточная публика горазда только исподтишка и из-за угла. Старший брат кивнул и на том ПВР (политико-воспитательная работа) закончена.
  Уроки сделаны и проверены, можно отдыхать и ужинать. Эмма,как обычно, пришла только к ужину, уставшая и разбитая напряжённой работой над очередным топором войны. Муж и Зулика усадили её на почётное место и детки разыграли небольшую интермедию с поклонением музам ТВ. Эмма узнала руку мужа и немножко взбодрилась. Но, выпив кофе, улеглась на диван в своей спальне и оттуда уже не поднялась. Старостин укрыл её пледом и тихо закрыл дверь. Детки всё поняли и шуметь перестали, занявшись чтением и прочим мозгодробильным. На кухне остались Зу и Николай, они споро соорудили заготовки для завтрака на девять разномастных едоков и во время мытья посуды поговорили.
  - Мне детки доложили, что ты меня любишь и за них заступишься, кто бы не обидел. Даже если нападут толпой! -прошептала она под шум воды из крана.
  - Училка классная у Рамзана так себе. Может, в другой класс перевести? - ответил он.
  - С чего ты взял, из записи в дневнике?
  - И то и другое, Луксор!
  - А другое - что?
  - Я с ней немножко пообщался, поверь, она круглая дура! Или настроена против Рамзана. Она Худоева - если они родня тем Худоевым, что попали в объектив Эммы при очередном выносе тела, то я не ничему от неё удивлюсь!
  - Коля, какая ты умничка, такую фамилию запомнил, ладно, я узнаю завтра же!
  - Луксор, у Маши, кажется что-то появилось на стороне и она опять нуждается в трёпке.
  - Что предлагаешь?
  - Придумай новый вариант короны. Тот её хахаль - не нашего рода. Он для неё потеря темпа и информационного поля. Не то она от него услышит и никуда не попадёт.
  - Эльген ей сейчас почти родня, может, пусть слегка разъедутся?
  - Пока что у них обычная дружба, переходящая во влюблённость. Пусть она лучше с ним дружит под видом учёбы иностранным языкам, чем с этим чужаком время теряет!
  - А Эмму ты не хочешь привлечь?
  - Она думает так же.
  - С Катей тоже разобрался?
  - Да, ей пока достаточно и любимого папочки! Большие мальчики на неё не смотрят, а ровесники ничего не понимают и воображалы! - А папочка всё сразу и сообразил. С четвёркой по ботанике тоже порядок - тычинки и пестики она не любит из принципа! Гошка Фомин на этом принципе показывал процесс совокупления. А мы гордые и, разочек фыркнувши, отступить от принципа не можем!
  - Эмма часто приходит такой?
  - Теперь - да!
  - Тебе её не жалко?
  - А тебе? - Луксор прикрыла глаза и качнула головой, о многом сожалея и Николай сказал: - Эта работа не для женщин. Вернее, не для замужних. Она изматывает. А твоя - нет!
  - Коля, если я сейчас попрошу, ты сделаешь в точности?
  - Да! -ответил мужчина и очаровал верой в неё.
  - Сейчас ты сотворишь любовный кумыс и отнесёшь ей. Приведёшь в порядок и напоишь, сначала кумысом, потом собой. И не отпускай, пока не уснёт. Тогда у неё к утру ни смуты, ни усталости! - и она ушла, а он стал делать напиток для старшей жены.
   ОСЕНЬ 1976 КЕНТ те же и ЛИЗА БАРИНОВА сентябрь 1976
  
  День пуска прошёл в рабочем режиме, линия с новым изделием пошла сразу и Старостин, проследив её работу, выписал премию наладчикам и монтажникам, которые числились по цеху. Линия лопаток с особой прочностью при затейливой конфигурации изгибов пошла в работу. Теперь они выдавали лопатки одним циклом и экономили уйму реагентов и энергии. Прежняя линейка была из пяти циклов и кучи боковых врезок в процесс - а любая сложность, это и проблемы в производстве. - Теперь их нет! Всё это вышло с очень хорошей экономикой и технологией, которая даст новые варианты производства для агрегатов турбин новейшей авиации и космоса. Такие прорывы бывают нечасто и их надо долго готовить, теперь цех мог делать вещи суперсерьёзные. Поэтому с премиями и расценками ужиматься не стоит - народ возместит их своим трудом.
  
  После обеда к нему позвонили из главной проходной и спросили его разрешение на гостевой вход Лизы Бариновой. Он подтвердил и ей по паспорту выписали временный пропуск. Документы для неё кадры уже приготовили, фотографии куда надо приклеили, остались формальности и подписи. Согласно штатного расписания Лиза попала в техотдел под опеку конструктора Гриши. Чтобы она не заблудилась в громаде корпусов, он по телефону указал направление и пошёл ей навстречу.
  Октябрь в Кенте - это спад субтропического лета и жара ещё чувствуется. Девушка на юге не бывала никогда и к поведению горожан присматривалась. Комбинат - не город, но тоже юг и она распахнула куртку на ещё греющем солнце. Увидев Николя между складами, она прибавила шаг, чтобы встретиться с ним в закутке между громадными ящиками-контейнерами и прижаться хотя бы на мгновение, сердце у девушки давно искало возможности для уютненького интима и ум эту штуковину предусмотрел. Всё вышло отлично и Николя её хитрость одобрил.
  Цветущая молодость и яркая зрелость - так можно сказать про идущих к 57 -ому цеху мужчину и женщину.
  Промышленная громада сборочного цеха за стеной вековых деревьев появилась неожиданно и девушку ошеломила. Подобного Лиза не видела никогда и восхищения людским тщеславием в виде колоссальных сооружений не скрывала. Комбинат гремел и дышал, перемещая комплектующие из цеха в цех и создавая нечто громадное и сложное. Старостин передал Лизу в техотдел и позвонил в кадры, чтобы приготовили документы Бариновой на окончательное оформление: она уже приехала. Махина администрации сделала оборот и к вечеру Баринова имела постоянный пропуск в закрытый цех No57, и направление в общежитие.
  Чтобы всё вышло без фокусов и накладок с комендантшами и завхозами, он самолично проводил её в комнату общаги. Комната на двоих, но девушки жили по одной, поскольку в этом комбинате они очень быстро выходили замуж и уходили в семьи и с местами уже давно нет дефицита. Там стояло две кровати, стол для еды, тумбочки и два шкафа с большими зеркалами. У парней в комнатах зеркало одно, поменьше и на стенке. Лиза выбрала место у окна, с размаху опустилась на постель и провалилась чуть не до пола на сетке, не ожидавшей такого натиска. Она неожиданный момент женской удачи доиграла и Николя увидел и новое шёлковое бельё, и крой нового платья и её, цветущую и счастливую.
  - Лиза, вернись сюда! - сказал он девушке, которая прикрыла глаза и раскачивалась в медленном ритме на пружинах, воображая себя на качелях.
  - Николя, я знаю, о чём ты думаешь в связи со мной. - Сказать? - ответила она через целую вечность, всё упаковав и готовая к новому вкушению.
  - Скажите, Елизавета Андреевна!
  - Ты думал о моей маме, ведь могла она с танцев из ДК уйти с тобой, потом подружиться и в итоге выйти за тебя замуж. Она и красивая и умная, но добрая и доверчивая. - Я не такая! И вы бы с ней родили кучу детей. Но там не было бы меня! - Угадала?
  - Не совсем так, но о тебе и твоей маме - да, теперь думаю часто! Понимаешь, у нас с ней всё складывалось в разных ритмах и с разными людьми. Она говорила, как отдала невинность?
  - Ты думаешь, она этим играла?
  - Нет, я всё-таки припомнил себя тогдашнего и её. Мы с ней иногда танцевали в ДК стекольщиков и танго, и вальсы, она по тем временам отлично пахла и грудь уже была хорошо видна, туфельки, белые носочки, украдкой от домашних - помада и платьице в цветочек. У всех цветочек, только тона и размеры у неё и других девчонок разные. Наташкины и тоньше и нежней и слова ей резкого не сказать - вот этой пронзительностью она такое исключает! - Я это только сейчас осознал. Ну и ножки у неё были такие аккуратные и талия хороша, как сейчас помню! И сама просто воздушная, особо такое видно в вальсе. И она от меня как-то отдалялась, не желая впустить в себя, если на нынешний язык перевести. Да, Лиза, она меня сторонилась, почему - не знаю. Возможно, дело в школьных оценках, тогда они были главным - Иванов, у тебя тройка, надо исправлять! И он исправляет. А про туфельки и манжеты кружевные мало говорили и не всем они по карману - тогда жили плохо все. Ты со своей мамой жила не там и она сама себя туда загнала. Если бы сложилось иначе и она жила со мной, тогда ни тягот с едой, одеждой и прочим не было бы. - Он взглянул на Лизу и закончил, - однако не было бы и тебя, умницы и красавицы.
  - Всё к лучшему? - спросила она и он кивнул, добавив уже жёстким тоном:
  - И для памяти о поведении здесь белой девушки в обществе чёрных парней. Первое и главное правило безопасности белой девушки - НИКОГДА не ходить в такие компании! Даже с подругой. Второе правило, не отвечать на провокации таких парней, не вступать в споры, не останавливаться, если такая компания появится, а лучше её обойти! С подругой и приятелем можно хоть куда. Но помнить правило один про чёрные компании. В целом, местный народ хороший и трудовой, но приезжих не все любят. Простые люди - они везде простые и с ними жить можно. Ты девочка умная и шелупонь от тружеников различаешь и проблемы от шелупони. Вот и всё. Остальное сама! Я пошёл, дома ждёт жена, у нас с ней, как в правительстве, договариваемся о встрече заранее. Занятая леди.
  - Николя, погоди, у меня к тебе тоже важное и первоочередное. Оно основа всего нашего. После мамы у меня ничего не осталось - только память! А в этой памяти - ты главный и определяющий. Я приехала к тебе. Подругой, любовницей, женой, секретаршей - всё равно. К ТЕБЕ! Я это и раньше говорила, но ты сказал, что в ответе за меня в каком-то другом плане. Как бы нейтральном, типа дружбы и прочее. Сам знаешь, с женщиной трудно дружить, так или иначе идёт к постели, а там и проблемы. Я попробую удержаться, но ты тоже мне не сторонний и помоги девочке из твоей деревни!
  - Ли, ты удивительная прелесть, я уже в тебя влюбился! - шутейно начал мужчина, - я тебе дам телефон одной гениальной особы, у вас должно получиться. Она художница и у неё есть сын двухгодовалый, которого она с братом и его подругой поднимает без мужа. Его не было никогда. Она просто родила от любимого мужчины. Я его знаю, отличный мужик. Так вот, ситуация там вроде твоей мамы, а какая разница! - Серёжку любят все родные и знакомые.
  - Просто позвонила и всё?
  - Да и скажешь, что ты моя подруга. Близкая. Она встретит и тебя осмотрит. И напишет портрет, от которого ты замокреешь, как тогда на пьянке в купе.
  - Раз я близкая подруга, с тебя поцелуй!
  Он приложился к девушке и оставил листок с координатами Женьки.
  Лиза оказалась очень сообразительной и Гриша-конструктор, установив это, прибрал её к себе, поручая дела, способствующие росту. Чтение чертежей и проверка их в натуре на конкретных изделях. И через пару недель она освоилась настолько, что написала Лене письмо с предложением приехать и посмотреть Среднюю Азию. А ещё через пару недель Гриша пригласил домой посмотреть на беременную жену и она увидела ту самую леди, что была с Николя в Череповце в роли его жены. Лиза уставилась на неё, а та разглядывала стерву-проводницу и соображала, что бы такое сказать.
  - Григорий Васильич вас так расписал, что я представила воочию: живот, причёска, его фирменное платье, специальная обувь. Но реальная вы лучше, особенно дымчатые глаза и улыбка. А ваш муж так себе художник и писатель, но конструктор от бога, - выдала Лиза и с невинной улыбкой протянула руку. Нэля пришла в себя, убедившись в который раз, что у Старостина все женщины порядочные стервы и красавицы одновремено. Эта из его когорты. И пошла показывать владения и графики своей антропометрии, сделанные мужем. Про кресло Лиза знала предостаточно и в цехе это чудо мысли видела, его таскали по тёмным углам практиканты и охмуряли однокурсниц из ПТУ, однако перед Нэлей притворилась валенком и спросила:
  - Средство-то чему у женщины помогает? Однако Нэля уже пришла в себя и ответила:
  - Это, юная леди, штучка с индивидуальными настройками. Где ваш партнёр? - Я бы всё сразу и показала. - Лиза развела руками, признавая кризис. Но всё-таки уела:
  - А ваш прежний супруг тоже хорош! Но с ним вы были скромненькой дамочкой, ночной звёздочкой, не то что нынешнее солнце!
  - Любовь! - смело ответила Нэля.
  - Вы и прежнего любили сильно и беззаветно. И это уловила даже Анюта.
  - Когда это было! - сопротивлялась Нэля, но Лиза происходила из корпорации верных женщин и продолжала давить:
  - Григорий Александрович - отличный мужчина и в него влюбиться недолго, но после пары ночек можно и разлюбить, как выключить свет. Колю же Старостина из души не выбросишь ни за что. По себе знаю. Я думаю, что мама любила именно его, но боялась себе в этом признаться. Моя привязанность к нему наследственная. И я такую же привязанность вижу в вас.
  - В чём она?
  - Во всём. О нём вы говорите иначе и смотрите тоже с особенным свечением.
  - И этого, юная леди, кроме вас никто не видит?
  - Конечно, мы с вами заговорщики. Пароль - Коля Старостин. Отзыв - я его люблю!
  - Он тебе в отцы годится, ты хоть соображаешь чуточку?
  - Ну и что? - Маме многое не удалось, но я убедилась в том, что она любила достойного парня, только не призналась. Но тогда бы у них с Колей родился бы кто-то другой. И он вот так издалека наблюдал бы за самым прекрасным мужчиной. Согласитесь - он лучший! - Нэля набрала воздуха и сказала:
  - Да, Лиза, так оно и есть!
  Лиза привлекла к себе сильно беременную женщину и прошептала, чтоб больше никто не услышал:
  - Бедная Нэля, что ты сотворила! - и обе прослезились, приобщаясь к высшему.
   ЛУННАЯ РАПСОДИЯ ДЛЯ ЖЕНИ весна осень 1976
  
  Женя проснулась среди ночи и вышла во двор. Он дышал особенной жизнью и перекачивал в себя полученное за день от солнца и людей, поливавших и пестовавших газон и цветы. Ночью ароматы особенно насыщены густыми настоями дневных испарений и там не одна таблица Менделеева по части запахов. А в небе висела юная луна, едва одетая и оттого бесстыдная. В таком неглиже она выглядела и пикантно, и загадочно и пленники ночи не знали, чего ждать от повелительницы безумий, которые только ночью и возможны. Она подглядывала за мужчинами и женщинами тьму веков и подбивала на невозможное самых смиренных и послушных. Попадая в её серебристые объятия, редкая женщина могла устоять, да и стоило ли, если такая нега и приволье телу и думам? - Звёзды холодным мерцанием играли музыку неясных образов и сбивали с толку самых выдержанных. Любая интимная близость в такую ночь заканчивалась слиянием и бесконечными руладами и скрипом веток с гамаками и шелестом листвы, замешанном на людском шёпоте и шуршании одежды, падающей в травы.
  Женя давно приобщилась к фигурам ночи и легко дописывала конфигурации созвездий до нужных образов, пополняя принятые названия собственными. За годы неподвижности в кресле она вот так, наблюдая и сдерживая рыдания, следила за звёздами и небосводом и приобщалась к фантазмам относительно сути Луны в ночной жизни. Много читала, домысливала сама и в конце концов соорудила концепцию, где была сильна и компетентна: - Разгадывание судеб по признакам на лице. Призвание к живописи тому хорошо способствовало и она приобщалась к проказам дьяволиц и их прислужников. Сначала это были придуманные образы, потом к ним присоединились гости дома и, наконец, она занялась самыми близкими - братом и его удивительной пассией Зи. На них она упражнялась от души и чуя понимание и благодарность за проницательность и деликатное погружение в самые глубины человеческой сути. И брат, и его подруга имели столько всего внутри, что она не могла ими насытиться, наблюдая и черпая. Если брат иногда удивлялся и спрашивал:
  - Неужели я и такой?, - то Зи молча вздыхала, зная, что на рисунке ещё не вся её чернь и хлябь. Однако Женя этим не увлекалась особо и выдавала запрятанное в лучшей подруге ещё глубже, вот это-то и радовало восточную женщину: со стороны её мечтания и грёзы смотрелись вполне прилично. - Хотя о каких приличиях обнажённого в страсти тела можно говорить? - У Жени была одна задача по этой части: освободить душу своей спасительницы и дать это через прекрасное тело. Лишённое покровов и липких взглядов, оно в каждом варианте её работ было особенным. Женя её любила и эту особенность находила и отражала легко. Ну и Зи не противилась и играла с ней в открытую, выдавая благодарное и щедрое, а брат не уставал восхищаться, так что семейный ковчег Малышевых был полон всяких тварей и спокойно плыл по океану страстей.
  После Андрея в её жизни мужчина так и не появился, хотя Коля Старостин одно время занимал очень высокую ступень в иерархии её страстей. С ним было всё абсолютно, но новую жизнь в её лоно он так и не подарил, храня верность своей блондинке. И работа с двумя семейными парочками её многому научила. Глядя на это полотно, иметь подобную фантасмагорию захотели многие и теперь обнажённую натуру она писала в обилии форм и типов сложений. Это дало хороший доход, но ни одной серьёзной темы из них не получалось. Охлаждение Николая её поначалу не очень задело и она подумала, что его остывание - это естественно для такого мужчины с отличной женой. И, теперь изредка бывая с ним, она всё же отметила его необыкновенное цветение.
  - Без неё!
  Ревность взыграла мгновенно и она хотела узнать - кто?
  Как зовут эту разлучницу? - По тому, что она видела, самой счастливой казалась Эмма. Если муж уезжал из дому более чем на три дня, её блеск на экране заметно тускнел и с его приездом она вспыхивала ярче сверхновой. А с Женей Николай бывал изыскан, нежен и так сиял гениальной женой, что она стервенела от ревности.
  Работа и хлопоты с натурой в этом отношении мало чего добавляли и она решила припомнить мотивы и наброски той самой сумасшедшей картины.
  Разглядывая эскизы и рисунки, она вновь заболела Старостиным. Глубже намного, с болезненной тягой искупаться в реке времени и с полным знанием объекта страсти. Она тоже его считала божеством.
  И она позвонила ему. Услышав голос дорогого мужчины, женщина размякла и что-то промямлила, насчёт скучаю. И тот сказал, что выпишет ей пропуск, он будет на вахте и как приспичит, так сразу и...
  Через час она с принадлежностями для этюдов на пленере была в его кабинете и осматривалась в таком знакомом и родном месте. Здесь их тяга стала взаимной.
  - Колянчик, я занемогла! - Спасай! - сказала она, устроившись напротив и разглядывая дорогое лицо. Оно было и понимающим тоже.
  - Если тебе это как-то поможет, скажу, что я тебя обожаю по-прежнему и считаю самой гениальной маляршей всех времён и народов. - Тебе равных нет!
  - Спасибо, я это и сама знаю! - отмахнулась Женя и заплакала. И он её утешил, как и она своего Сергуньку: с любовью и пониманием. Он задел всё нужное и проигнорировал амбиции. Ну, и явил мужское. Женщина в ней тут же и воспряла:
  - Я буду писать с тебя Демона. Его в тебе предостаточно, но все видят роскошного и щедрого мужика, а бабы ещё и немеют от твоей сути, - сказала Женя, пришедши в себя окончательно и впитав тепло чутких пальцев Николаши. Ну, и он помнил её тело, поэтому всё и шло по-накатанной.
  - Демон? - сделал брови мужчина и улыбнулся: - Валяй, Женька, тебе можно всё!
  И она четыре раза в неделю ходила к нему и писала натуру. У неё был час, когда он занят бумагами и это её устраивало, поскольку Николай уткнувшимся в них бывал недолго и часто поднимал глаза, что-то решая, передвигая и раскладывая на столе и стеллажах с чертежами. Она пила с ним чай в начале сеанса и кофе в конце. Демон к концу недели вышел уже в общих чертах и натурщик расцеловал маляршу нешуточно:
  - Женька, ты случаем не беременна? - Такое мрачное и враждебное от такой улыбчивой физиономии?
  - Ещё нет, но в ожидании, а что?
  - Таким меня женщины могли бы видеть при больших проблемах с кислотами в организме. А это свойственно только беременным.
  - Ну, если ты об этом, то оно твоё, но неоплодотворённое и так никуда не пристроилось. И с месячнымииз меня тоже не вышло.
  С такими аргументами можно зайти далеко и мужчина приструнил женщину:
  - Как только у тебя будет двое, третьим станет наш. - Обещаю!
  - А пока я тебе не ровня?
  - Когда второму вместо груди дашь кашу и он её не отрыгнёт, это придёт само.
  - Но идея тебе понравилась?
  - Демон исключительный и вот моё свидетельство! - он хорошенечко приложился к ней и с лихвой реабилитировал себя за былую выдержку. Она немножко отошла от полученного и уронила:
  - Ты меня всё ещё любишь! - Спасибо за верность, она в тебе не мужская! - и оказалась на коленях мужчины в самой пикантной позе.
  - Женька, не искушай! У нас с тобой высшее и чистое. Пусть так и останется, - сказал он и женщина согласилась: их отношения тонки и трепетны и в эти мгновения она была в нём так глубоко, как ни с кем другим. Но того самого пространства, которое женщина видит в мужчине, как своё, она не увидела. То ли смотрела не там, то ли глубокая привязанность к Андрею-мужчине сделала близорукой и мужское у других она видела лишь в общих чертах.
  Женя за несколько дней скомпоновала полотно до продажного вида и показала домашним. Зия уже чуточку привыкла к завихрениям Жени и приняла Демона осторожно, Саша сразу закружил её в объятиях и говорил в промежутках между оборотами вокруг себя:
  - Вот оно, твоё! - Так отчаянно и нараспашку ненавидеть может только женщина. Я думаю, женщины за этот портрет тебя возненавидят! Вся элита Кента выстроится вон там на лужайке с плакатом: - "Смерть Малышевой!" - Такого мужика и так подать! - Я тебя обожаю!
  Сестра со вздыбленной одеждой упала на диван и являла то ещё зрелище даже брату. Зия привела сумасшедшую маляршу в порядок и та обняла её:
  - Зия, я тебя тоже люблю и напишу лучше, чем этого мудака!
  Картину повесили рядом с семейным сюжетом и малярша весь день ходила вокруг, не замечая никого, будто бы в оргаистической связи с бесовским созданием. Она вложила в это полотно так много, что виртуальная пуповина продолжала питать живительным и этот мифический красавчик владел всем её существом. Она его обожала и текла бесконечко и чем-то особым.
  Серёжку увела Зия, а брат куда-то ушёл ещё с вечера. Ночь выпала такой же и она без сна размышляла, плакала и снова размышляла. Не работалось и она отменила сеансы. Ночью она улеглась одетой и дождалась апогея игр брата и Зии. Она тихонечко вошла и устроилась рядом с ними. Её заметили, но не разъединились и она всё увидела в натуральную величину.
  Брат и его женщина. Она привычно впитала их дух и, оценив собственную реакцию, забралась в постель, чтобы узнать и остальное. Жене можно всё и Зия с удовольствием показала степень своей близости и глубину чувствования, которая не всякому дана. И сестра подвигла брата взять эту женщину при ней. А потом ещё и ещё. Она дала дьявольских сил мужчине и тот даже в конце ночи явил себя в полном блеске и могуществе.
  Когда они уснули, Женя тихонечко поднялась и стала писать увиденное. На двух ватманах это выглядело очень убедительно. И утром она подала натурщикам кофе, а после него эскиз картины. Зия потрясённо затрепетала и Женя её обняла. - Они в расчёте!
  Эту картину она написала на одном дыхании и выставила рядом с первыми двумя. Новый вернисаж смотрели многие, пошли разговоры, визиты и смотрины участились и в итоге приехал товарищ из выездных экспозиций, осмотрел ещё пахнущее полотно, облизал пересохшие губы и предложил прокат по семи крупнейшим городам страны. После него можно год отдыхать от трудов и набираться идей и новых замыслов. Женя подумала и отказала. Слишком личное и связанное с сердцем. И принялась за семейные портреты и прочую халтуру. Когда ажиотаж схлынул, приехала Эмма и оценила новые шедевры.
  - Женька, ты гениальная стерва! - и это было настоящим признанием мастерства малярши уже маститой киношницей. С одной стороны - это её муж и никто больше, с другой - демон-соблазнитель и губитель душ и репутаций. И всё это правда! Насчёт губителя особо. Она и сама в нём путалась и не успевала выбраться на чистую воду чувствований, как он тащил на быстрину и в пучину, смертельную для слабых и неопытных. - Вряд ли он с другими не такой.
  Однако и этот шедевр домой не принесёшь. А Зию в таком виде она не представляла, хотя догадывалась. И её бой с Искандером - не для слабонервных! Ну и во всём этом она видела вызовы себе. Женька могла рассмотреть такое у ближних и её глаза не замылены текучкой. Рембрандт тоже писал близких, но это сугубо гастрономическое эстетство, которое по душе немногим. А у Женьки чувственное безумие. И очень точное в деталях, поскольку своих персонажей она знала и любила по-настоящему. К такому тянуло приобщиться и эстетов, и простых смертных.
  Эмма подумала над всем этим и вздохнула от безысходности:
  - Себе что ли ухо отрезать?
  
  Хандру и затяжной сплин великой магистерши нарушил звонок от Лизы Бариновой. Она озвучила визитку по имени "Старостин" и предложила поговорить о жизни. Женя тут же сообщила, как к ней попасть и приготовилась к встрече. Дома был Сергунчик и именно он встретил гостью у калитки.
  - Мальчик хорош, но он не Колин, - сразу же обозначила себя гостья и Женя подобралась: из ранних да шустрая и умная.
  - Сергей Андреич Малышев, - представила она сына и тот к маме на руки не полез, к гостье тоже.
  - Я привезла с собой историю с фотографиями и своим видением многого. Я люблю своего отца, хотя он мне и не совсем отец. Но быть им мог и мама это не так уж сильно отметает. И она выложила свои аргументы перед художницей. Мальчишка у малярши был очень хорош и ей понравился сразу. Такой же самостоятельный, как и мама. Она протянула ему руки, приглашая пообщаться и тот подошёл, но это и всё, что позволил.
   Женя внимательно разглядывала материалы гостьи и приставляла к ним её фантазии, получалось логично и если руку убрать, то они не падали. Такого с фальшивками не бывает. Юная леди из себя невинность не изображала и была сама собой.
  - Скольких мужчин ты пропустила через себя, пока не встретила Николая?
  - Много, но не пропустила, а приблизила, чтобы рассмотреть получше. Издали не получится.
  - И с ним это вышло случайно?
  - Разумеется, он мог ехать в другом вагоне и тогда всё!
  - Судьба?
  - А как иначе? Но потом он мне сказал, чтобы я не возлежала у всех на виду, а сама шевелилась и что-то в себе выстраивала. Про тебя он так и сказал - гениальная малярша Евгения Малышева.
  - И чего ты ждёшь от меня?
  - Ничего абсолютно! У меня есть всё и я только любуюсь миром. И в нём ты мне нравишься - хороша и настоящая! У него другой быть и не могло.
  - Я в твоём мире? - Мы и видимся впервые!
  - Ты любишь его и сильно в этом запуталась, как и все мы, те, кто в его мире.
  - И много таких, отвергнутых?
  - А мы и не отвергнуты вовсе, но наш черёд не наступил. Твой, мой и Нэлин.
  - Васнецова тоже наших испорченных кровей? - расхохоталась Женя и сынок выбрался из общества гостьи, чтобы примкнуть к маме, та подавала сигналы беды. Однако гостья сарказма не разделяла и веселья тоже:
  - Наверняка, есть и другие, но на виду именно эти несравненные и удивительные. Я теперь работаю в его цехе и кухню страстей машиносборочных леди представляю. Тридцатилетних - двенадцать, тех, что помоложе - девять, около сорока и больше - восемнадцать. И это только у нас! Они дружат. Женя, бабы дружат не против мужика, с которым не сложилось, а из любви к нему! Там целый профсоюз. И меня приняли, как свою. Вот так.
  - Деток, похожих на Колюню, они не показывали? - упиралась очевидному Женя, поскольку рушилась её апологемма о собственной исключительности.
  - Возможно, они и есть, но Николя не тот случай, чтобы всё сводить к разрушительному. - Он понял и спас их, не требуя взамен ничего и только из собственного понимания мужского долга. Я уверена, что из этой когорты есть и познавшие его по всему списку прелестей. Но никто этими знамёнами не размахивает: не та реборда у колеса, чтоб всякому рельсу подходить!
  - Тебе двадцать с небольшим, а рассуждаешь, как прожжённая из сорокалетних, Эмма и то невиннее тебя. Так умна со своих ли мыслей или профсоюз навеял? - по инерции отбивалась Женя, но Лиза не отпускала:
  - Я их только нашла, а о нём у нас с мамой чуть не каждый день что-то было. Каждый день! Я и стала такой из-за её несбывшейся мечты. Она его любила, тайно и безнадёжно: кто он и кто она! Так что, дольше меня с ним только Эмма, - сказала Лиза и Женя почуяла родню: Лиза тоже слетела с катушек и уже давно.
  - И что теперь?
  - Ничего, мы познакомились и ладно, царапаться и кусаться из-за мужика тоже не стали! - улыбнулась она, предлагая мир. И сын тут же почуял это, переместившись к гостье - от неё шёл запах, которым угощала и мама. Нечасто, но вкусно. Женя смотрела на фотографии раннего Старостина и испытывала то же, что и другие члены профсоюза.
  - Пусть останутся у тебя, у меня есть ещё! - сказала гостья и осчастливленная ею хозяйка поднялась за угощением. Вино, овощи и прочее, без чего на юге обеда не бывает.
  У них всё сложилось сразу и визит вдвоём к Нэле они решили сделать уже вскоре.
  Когда приехала Лена, идти к Нэле было в самый раз и они отправились к даме на сносях и уже хорошо на сносях.
  Увидеть ту самую проводницу теперь было не очень волнительно, поскольку главное из стресса, связанное с Лизой, уже погашено. Гриша женщин встретил радушно и угостил собой в полной мере. По тому, как он приложился к супруге, стало ясно, что они играют в доктора и пациента чуть не круглые сутки. Провинциальная Лена удивилась:
  - Вы ещё это делаете? - И ему оно е вредит?
  - Нисколько! - улыбнулась Нэля, - там всё упаковано надёжно, а Гриша меру знает и сына чует уже давно.
  - Да, -подтвердил Гриша, - мы с ним познакомились основательно и он про папочку знаетвсё-всё. - Лена такого на Азиатском юге предположить не могла и её слегка заклинило на неформатном способе знакомства родителей с потомством. Увидев её ступор, Васнецов указал на совместное изобретение и добавил: - когда он ленится и не ворочается, то мы с Нэлькой ему устраиваем променад и он начинает исправно сопеть и шевелить ножками. А сама Нэля лежит так, чтобы он снова не запутался в пуповине. Тут есть всё. - Ну-ка, Ленка, иди сюда, сейчас всё на себе и испытаешь!
  И гостья не посмела перечить под взглядами подруг. Почуяв на себе руки мужа Нэли, она поняла его слова чем-то внутри себя и моментально. Вещь исключительная и восторги Лизы она осознала в полной мере.
  - Дефлорацию в таком кресле даже не заметишь, - добавил он и выложил картинку с рукописными простецкими отзывами тех, кто это испытал на себе.
  - Это были кто? - спросила она, так и не выбравшись из кресла из-за его неги и уюта всему телу. -Косматый кулибин толк в женских удобствах понимает отлично!
  - Новобрачные, брали напрокат с условием писать честно и обо всём.
  - Аборигены?
  - В основном они, но и наши тоже встречаются.
  - А зачинала ты здесь? - обратилась Лена к Нэле.
  - Нет, тогда он ещё только думал о нём, - ответила Нэля с гордостью за мужа. Лена поднялась и Гриша решил удивить гостей уже откатанными умениями:
  - Если хотите память на всю жизнь, давайте сделаем так: я с вас сниму мерки, вы из моего запаса выберете себе ткань и мы вместе всё это соорудим и сфотографируемся в обнове. - Хотите? - женщин, не желающих обнов, не бывает и гостьи дружно согласились. В течение трёх часов профсоюз имени Старостина испытывал безостановочную атаку не менее яркого мужика по фамилии Васнецов.
  Начали с альбомов фотографий, где всё это красовалось на живых дашах и светах из МАШКОМБИНАТА и Лена захотела открытую блузку, Лиза юбку в клиньях, а Жене приглянулась картинка с платьем, которое он соорудил Нэле. Но выбрала другую ткань. Процесс примерок, кроя и прочего был технологичен и откатан, монтаж деталей из ткани в рукава, манжеты и воротнички - песня особая и любительницы нарядов получили массу положительных эмоций. И вообще восторг - это окончательная сборка блузки, юбки или платья. Гриша эту фиговину откатал до циркового блеска и был вроде директора манежа и иллюзиониста одновременно. Когда они усаживались перед камерой так, чтобы обновы были на виду, ни одна из-под действия чар рыжего мужика так и не выбралась. И добил он пришедших вином с чтением из Вергилия о жёнах и наложницах. Про содержание Энеид в этих кругах мало кто знал и он просветил. Про богиню Афродиту и парня из Трои Анхиса, сделавшего богине сына по имени Эней и подвиги этого троянца они даже уточнили. Гриша знал не только про крой юбок и женскую физиологию, но и многое другое, не менее волнительное, увлекательное и содержательное.
  Когда они вернулись к Жене в студию, никто так и не соизволил переодеться в прежнее.
  - Вот это парочка! Он ей читает на ночь и это не "Отче наш", а строфы из Энеиды и она, укатанная его голосом, отвечает, как всё это уяснила и свои пожелания от него. И после этого он решает, где они будут на этот раз: на кресле с удобствами или на узком диванчике в кухне - обалдеть! - выдала Лиза.
  - Это точно: кому из нынешних придёт в голову любимую даму перед самым безумным и желанным угощать переводными картинками из римлян? -добавила Женя - И ведь Нэля от этого млеет и рдеет, я видела её глаза!
  - Красиво-то, девочки, красиво, но чужое! - Вот бы он ей что-то придумал сам, а?- сказала Лиза.
  - Нет, милая, так не бывает, - возразила Женя, - закройщик, придумщик по железу - да, это рядом по мозгам и умениям, а стихи - это другое! Тут Виргилий как раз к месту.
  - Думаешь, таких не бывает?
  - Может, и есть, да кто ж в этом признается: отобьют!
  - К тому же, он зрелый мужик и это уже что-то! - Мои ровесники на такое не горазды.
  - Ты что, их всех-всех пропустила, раз так с апломбом? - заметила Женя.
  - У них это на физиономии написано: кто чего стоит! - ответила Лиза, - и со сверстниками я давно не дружу. Выросла!
  - Думаю, Гриша против неё слегка того, сумасшедший, - заключила наиболее адекватная Лена и осталась в одиночестве. Так больше никто не думал.
  - Он любит Нэлю со всеми прибамбасами: с сыном, двадцатилетним замужеством и недавней должностью главбуха в комбинате - и они ему вроде родинки на плече, - возразила Женя, - и Нэля его тоже любит. - Он чудо! Я бы от него могла сходить с ума так же, как и она, и по годам ему лучше я, но Старостинподсунул Нэлю. - Почему?
  - Ты же умная девочка, Женя, неужто неясно? - как малое дитя укорила её двадцатилетняя Лиза.
  - Ты уверена? - встрепенулась надежде Женя.
  - Мой Николя ничего не делает наобум. Даже Нэлю выдал за своего ближнего.
  - А как мужчина, мне Гриша понравился, - гнула свою линию Лена, - у него руки - обалдеть какие! - Сильные и чуткие. Видели, как он Нэлю с колена на колено перебрасывал, а она уже ог-го-го какая! - Девочки, хочу замуж!
  - Хотеть невредно, - заметила Женя, и поднялась из кресла исполнять обязанности хозяйки. К ней присоединилась Лиза, а за ней и Лена. Размышлять было о чём, поделиться тоже и мирная беседа вместе с женским воспитанием Сергуни растянулась до утра.
   ЛЕНА, СЕРГУНЯ И РОСКОШЬ БЫТИЯ КЕНТА осень 1976
  
  После выходных началась рабочая неделя и всем куда-то надо, свободными оказались только Нэля и Женя. У Нэли думы о зреющем плоде, у Жени маленький Сергуня и заказчики в студии, а Лиза до пяти на работе и оставаться в общежитии Лене неудобно, хотя парней вокруг много и все вменяемые. Но, вкусив от Лизы и её компании, снижать планку не хотелось и она выбрала Женю с его Сергуней, который с ней уже подружился.
  Художница Женя, это совсем не та молодка, что восхищалась домом Васнецова. Надев фартук на свободную блузу и в шлёпанцах на босу ногу, Женя преобразилась и стала жёсткой дамой, командующей прихотями заказчиков. Она принимала от них лишь тему и позу, остальное выстраивала сама и с натурщиками деталей не обсуждала. На это утро позировать пришла дама в возрасте под сорок и претензиями выглядеть чуть за тридцать, она так и сказала: - Что угодно и как угодно, но мне около тридцати и меня хотят все!
  С фигурой у неё не всё в порядке и лишнее должна укрыть одежда и тень. Женя долго усаживала её всяко и по-разному, пока не нашла нужное - теперь и там эта женщина выглядела живым вампиром. И она ей показала это росчерком в три штриха. Женщина посмотрела на рисунок и кивнула - пойдёт. И началось.
  Немножко понаблюдав и вкусив от тяжкого ремесла маляра, Лена собрала Сергуньку и вышла из дому, выгуливая сына подруги. Двадцатилетняя "мамаша" за руку с ухоженным мальчишкой - всегда добыча мужчин и охота началась тут же. Лена помнила наставления подруг и от них ни на шаг - мало ли! Сергуня не был баловнем, хотя в любви купался необыкновенной. Зия ему дарила одно, Малышев другое, а мама всё это раскладывала по полочкам и обучала пользоваться. Лена - мамина подруга и он с ней был, как и с мамой.
  Зоопарк - место для детей обычное и там всегда аншлаг. Сергуня тоже хотел туда и вскоре Лена входила в ворота, за которыми пахло деревней и прочим от скотины. Сегодня Сергуне был интересен мишка и они отправились к медведям в тени больших чинар и цементных бассейнов. Смотреть было интересно, за Сергуней тоже, но вскоре ему захотелось к попугаям и они пошли на звук роскошных красавцев с неописуемыми хвостами. Кто-то щелкал орехи, держась одной лапой за дерево и глядя на публику, кто-то высокомерно играл крыльями и орал на всю деревню, кто-то чистил перья и игнорировал публику по-особому, ворча на весь мир по-птичьи. И тут они остановились надолго. В секции собралось много детей с родителями и редкие пришли с папой.
  Женский профсоюз был интернационален, мамаши солидарно приглядывали за своими и чужими, когда нужно оценить выкройку или фасон и при этом слегка отвлечься от недрёмной пасьбы деток и корейские девочки так же, как и русские мальчики хихикали над ужимками громадного попугая, которому служитель чистил холку и клюв, где застряли перья от растерзанной куклы, а таджикским близнецам интересен диалог служителя-тренера по разговорному аттракциону не менее глубоко, чем русоволосым трёхлеткам в клетчатых штанах на помочах. Мужчины чаще были с сыновьями и за всем наблюдали издали. Вскоре Сергуня с каким-то мальчишкой уже стоял в очереди за кормом для птичек и Лена познакомилась с его отцом, мужчиной лет тридцати, скорее из рабочих, но не обычных, а знающих себе цену. Он назвался Денисом и не удивился, услышав от Лены про неё и Сергуню:
  - На мамашу вы, юная леди, не тянете! - улыбнулся он и Лена сделала стойку, звучало не атакующее и как бы отодвигающее её ценности за отсутствием спроса.
  - Так сразу и...? - спросила она и подставилась его очам, смотри - вот она я!
  - С вами приятно поболтать, выпить и поиграть в угадайку. Но уроки Тани и приставания Гришки на перемене не обсудить: к вам самой ещё пристают и вы от этого млеете! И с молочными зубами Мишки вам неинтересно - хочется, чтоб тешили и баловали вас! - Разве нет?
  - И на улице вы бы у меня не спросили: - Лена, хочешь в кино, там Франция и Милен Демонжо в главной роли? - Молода и поговорить не о чем!
  - Немножко поговорили, до подъезда дошли и всё!
  - И что - "всё"?
  -Потискаться в уголочке подъезда и по домам. Вы досматривать свои миражи, а мне на ночную смену.
  - То есть, молодая дурочка и взять с меня нечего?
  - Моя жена тоже не из отличниц, но мать из неё - лучше не придумать. Видите, какой Мишка получился, а Танечка - вообще картинка!
  - Она на работе? - спросила Лена по инерции.
  - Её нет. Исчезла. Полгода назад. Ушла в вечернюю смену и не вернулась.
  - И как вы теперь?
  - Мишка в садике, Танечка в школе, меня по сменам не гоняют - всегда в ночь. Их уложу и на работу, утром бужу, завтрак и по местам, ушли - сплю, приходят -просыпаюсь и всё время с ними. Так и живём, ну и моя мама приходит пару раз в неделю, чтоб не заросли ничем. Сегодня у меня отгул за переработку. Вообще-то в зоопарк ходит с ним Танечка, но сегодня у неё дела.
  Подошла очередь и детки с важным видом разжимали ладони с монетками и расплачивались за корм. Потом они отошли к зоне кормления и там разговор продолжился.
  - Исчезла и всё? - А вы?
  - Я со своим заявлением в милиции по таким делам за месяц был седьмым. И все молодые и рожавшие. По году тоже не один случай, так что... Слухи разные ходят про это.
  - Молодые и рожавшие? - Это как?
  - Кому-то нужны рабыни или кормилицы. Все женщины белые и хорошенькие. Про исчезнувших местных всё во мраке, там этим махалля ведает и до милиции не доходит. Однако и оттуда доносится, что у них такая же картина. Молодые и рожавшие.
  - Ух, средневековье! - поёжилась Лена и Денис ответил:
  - Звери они и есть звери! - Им наша власть поперёк горла.
  - Это у вас от горечи и обиды?
  - Нет, Лена, я тут почти свой и про наше знаю больше, чем в газетах пишут. Про тайные зинданы говорят, но живых оттуда никто не видел. Как и исчезнувших.
  - То есть, вы уже не надеетесь?
  - Как только узнал, как оно там, так и успокоился. А Мишке говорю, что мама на работе и уехала в командировку.
  - А Таня?
  - Она уже в третьем классе и всё понимает. В школе тоже говорят об этом. Работа у меня хорошая, в России такой не найти, а то бы уже уехал отсюда. Ну и надежда - а вдруг, да и найдётся Ириша. В рабынях ли, в наложницах! Местные менты, если они не из русаков, редко что-то делают против своих. А своих у них вся Республика!
  - Никакой управы?
  - С этой властью - нет! - Нужен Дзержинский, Фрунзе и прочие краскомы. А в красные нукеры половина местных запишется - их тоже допекли!
  Пока взрослые говорили, мальчики своё мужицкое дело сделали и вскоре подошли к ним:
  - Папа, - сказал Мишка, - давай покажем Сергуне рыбок! У них дома нет рыбок. Денис взглянул на Лену и сказал:
  - Это трамваем и потом идти. Минут двадцать в один конец. Поедете? - И потом, дело к обеду, у меня мама сейчас, должна плов приготовить, а тут и вы? - Плов отличный, мама добрая и уставшая. - Хотите? - Лена спросила у Сергуни и тот от рыбок был в восторге, прокатиться в трамвае - тоже. И через полчаса неспешного и шумного перемещения они оказались у Дениса с Мишкой. Их встретила грузная женщина, она оценила гостей и улыбнулась Сергуне, кивнув Лене и засветившись внуку. Стол в гостиной накрыла она и угощала всех тоже, присматриваясь к гостье. Денис увёл её на кухню и после разговора с ним она засобиралась домой, муж со смены вот-вот, а корова не доена! Закрыв за ней дверь, он пояснил:
  - Ревнует! - Иришу она тоже не очень жаловала. И теперь боится, как бы кто не влез, то есть, как бы на наши квадраты да с бабьими претензиями. Я сказал, что вы в гостях и она успокоилась.
  - Фантазии или есть основания?
  - И то и другое. Мне тридцать два и двое деток без жены долго не потяну. Либо мамку надо срывать от отца и тот загуляет на свободе, либо приводить кого-то со своими, чтоб и мои не бедовали. - Оба варианта ни к чёрту.
  - Да, одни клинья, - согласилась Лена, оглядевшись по дому. Он женщиной дышал и светился и это ещё не выветрилось. То есть, Денис Ирину любил по-настоящему и на что-то тайное надеялся.
  Детки выбрались из-за стола и обступили агрегат из трёх аквариумов с подсветкой и воздушными насосами. Когда дети маленькие, лучше без ковров и дорожек, убирать проще и нервов с грязью меньше. Лена сняла туфли на изящном каблуке и осталась в домашних шлёпанцах, которых в прихожей было на все вкусы. Когда она пристроилась к малышам у аквариума, Денис тронул её за плечо:
  - У вас ступня, как у Ирины, наденьте вот это, так вам лучше! - и протянул восточные туфли, которые она видела в костюмных фильмах. Атласные по верху, с пушистыми помпонами и небольшим лаковым каблучком, отдававшим серым перламутром. Она уселась на диван и он это приладил к ноге молодой гостьи. Лена поднялась и дала оценить себя в новом виде:
  - Как будто для вас и сшиты! -сказал Денис.
  - Их шьют? - удивилась Лена.
  - Да, у нас так, женское почти всё, а мужское половина.
  - А магазинное? -Там же очереди!
  - Я про домашнюю обувь. Тут сапожники чуть не в каждой махалле есть и отличные. А на выход - да, та из магазина.
  Лена прошлась по комнате и почувствовала себя царицей. Глаза Дениса тому свидетельство. Через полчаса деток разморило и их уложили спать. Денис деликатно устроил гостье место рядом с Сергуней и ушёл мыть посуду. Она прилегла с мальчишкой и незаметно для себя уснула. Проснулась она укрытая покрывалом, рядом стояли те самые туфельки и через плотно закрытые шторы ни лучика, даже не понять: день или вечер? Она взглянула на Сергуню, потом на часы и отметила, что спала чуть не два часа. Мальчик к азиатской сиесте привык и просыпаться не думал. Она поднялась и вышла из комнаты. Денис сидел в гостиной и листал журнал. Увидев её, он улыбнулся и указал на ванную:
  - Там всё общее, Ирина мылась тем же, что и мы, из полотенец выбирайте хоть какое. Меняем в понедельник. И все вместе, чтоб не закисли.
  Она заглянула туда и отметила мужскую руку во всём. Денис, чуя её нерешительность, указал, как быть с душем и прочим. Лена сказала:
  - Я бы приняла душ, накинуть сразу что-то найдётся? - Денис улыбнулся:
  - Есть большое полотенце и два халата: мой и Иринин, что дать? - и гостья задумалась. Так сразу и не решить. Но хозяин не стал мучить гостью сомнениями и выложил всё: пока моется, выбор и созреет. Теперь расцвела гостья. Мылась она неспешно и ни о чём не думала. И вытершись насухо, взяла лежащее сверху - им оказалось полотенце во весь рост. И она обернулась в него, оценила себя в большое зеркало и вышла к Денису.
   Они пили чай, Лена сидела в кресле, поджав ноги под себя и примеряясь к героине Даниэль Дарьё в пиратском фильме. Денис любовался юной гостьей и развлекал всякой всячиной. - Ни одного движения настречу, ни слова о сокровенном!
  Астарта и Виргиния моментально оценили ситуацию и каждая овладела своим персонажем: Виргиния мужчиной, а Астарта женщиной. Когда в вагоне поезда Астарта победила безоговорочно, соблазнив даже возрастную замужнюю женщину и её мужа, Виргиния понимала, что на таком узком пятачке страсть заразительнее чумы и не стала кручиниться попусту. Здесь же, в укромном семейном обиталище, шанс удержать свою долю у неё был и он заключался в мужчине. Астарта сразу же распалила фантазии женщины и зажгла огонь, которого та прежде в себе и не подозревала.
   Лена влюбилась в этого мужчину уже через полчаса и загорелась. То, что Денис видел в ней, влюблённой и восхищённой, побуждало его держать высший стиль, а благодарная партнёрша по игре, хорошела и цвела, воздавая и возвышаясь. Первым проснулся Мишка и Денис ушёл к нему, Лена отправилась в ванную и полностью оделась там, тщательно выдерживая в себе обретённое во сне. Детки ушли мыться, потом пить молоко с лепёшкой и тут пришла Таня, пионерское мероприятие закончилось и их отпустили. Денис представил Лену и Сергуню, как гостей и она только имя мальчишки запомнила, тяжело опустившись на диван. Немножко расспросов и Денис, увидев низкий тонус дочери, сразу перешёл к обеду. Плов, салат из овощей, чай с вареньем и плюшками.
  Таня проголодалась и умела всё в один присест. Братец к ней не приставал и она занялась уроками. Рабочий день заканчивался, Лиза уже дома и ей пора уходить. Она так и сказала Денису, тот поднялся и решил проводить. Друга Сергуню стал провожать и Мишка, поэтому расставание у трамвая затянулось. И всё же она услышала желанное:
  - Лена, приходите, будем ждать! Но уже после пяти, завтра мне на работу.
  
  Женя своё творчество отставила за ширму и занялась готовкой семейного ужина. Зия и Саша задерживались в клинике и угостить их своей кулинарией она уже могла. Такую длинную прогулку по городу сына и подруги она приняла с пониманием и о деталях не допытывалась, зная, что сын и так всё поведает в собственном восприятии и картинках. Пришла Лиза и сразу отметила замутнённый взгляд простодушной подруги, грусть и прочее утончённое её касались редко, а тут всё изысканное и неясное сплошными косяками. Ясное дело - влюбилась! За рейс в Москву и обратно вот таких влюблённостей у неё бывало не менее одной. Так же быстро увлечения проходили и в следующий раз выплывали в ином виде и с другим типом мужчины. И никогда жертвы её страсти об этом не узнавали. Лиза ждала подробностей и молча разглядывала листики с описаниями аквариумов и рыбок. А обязательный Сергуня сообщил, что у Мишки есть рыбки.
  - Кто на этот раз? - спросила Лиза, а Женя, освободившись от забот, тоже уселась рядышком.
  - Денис, двое детей, младший Мишка, старшая Таня, аквариум, книжки, магнитофон, ему тридцать два, жена исчезла полгода назад.
  - И что ты с ним сотворила такого, что он тебя пригласил в дом?
  - Ничего поначалу, но после душа я полчаса сидела перед ним в одном полотенце! - Он так смотрел!
  - Приглашал опять?
  - Да, завтра после пяти, ему в ночь на работу.
  - Что наденешь?
  - Не знаю, не спрашивай! - Он такой... Лиза, я влюбилась! И Лена рассказала об этом мужчине и его доме всё-всё!
  Следующий визит был не совсем таким, как первый и вообще он больше походил на свидание при детях. И именно эти создания и уберегли взрослых от излишнего азарта, хотя Астарта и Виргиния тоже постарались. На этот раз верх взяла взвешенная и возвышенная Виргиния.
  Внешнее в Лене Денис рассмотрел и в первый раз, так что новое платье и причёска в этом плане мало что добавили первому впечатлению, а вот присмиревшее внутреннее ему пришлось по душе. Дети тут же убежали играть на улицу и они остались наедине. Они ещё вчера перешли на "ты" и это переводило их общение на новый уровень. И он дипломатично выразил семейную признательность гостье, сославшись на сына:
  - Ты Мишке понравилась и он о тебе спрашивал, придёшь ли.
  - А ты?
  - Как положено: - выдержал линию Денис, - если съешь суп до последней ложки, она придёт.
  - И что? - настаивала на ином акценте событий гостья. Но так и не дождалась:
  - Съел! - Хотя не любит он супы.
  - Давай приготовим что-то такое от нас с тобой, а? - сделала она шаг навстречу.
  - Хорошо, - согласился Денис и они стали размышлять над меню для новых друзей. Она встала из-за стола и подошла к шкафу с продуктами, а Денис стал выкладывать свои ресурсы. Гостья немножко нервничала от мужского духа так близко и наедине и соображала не очень продуктивно. И тут подошла из Дома пионеров Таня, сняла градус напряжения и присоединилась к придумыванию сюрпризов для брата и его гостя. Лена отметила, что девочка очень внимательна и доброжелательна и ответила ей женским градусом, подчёркивая умения девочки совершенно автоматически, из обычной солидарности. Резать зелень и украшать листиками тарелки салата ей понравилось и до прихода мальчишек всё было готово. После мытья рук, лица, шеи и ног мальчишки уселись за стол и умели всё. Денис подумал, что такое послушание с Мишкой из-за гостей. Лена про Сергуню такого сказать не могла, но аппетит отметила тоже.
  - Может, вы и завтра придёте? - улыбаясь развёл руками Денис и Мишка поддержал:
  - Пусть приходят!
  В общем, дружба у мальчишек вышла сразу и всерьёз. Денис и Мишка пошли провожать гостей к трамваю, а Таня занялась уроками. Мальчики шли впереди, а старшие сзади, так же не торопясь и беседуя ни о чём.
  
  - Ну, как?- в один голос спросили Женя и Лиза пришедшую Лену: - что было?
  - Я была хозяйкой в их доме и мне это понравилось. Они хорошие! - Все! И Мишка и Таня.
  - А Денис?
  - Он тоже хорош, но детки пахнут мамочкой! - Я это хорошо чую. Её уже сколько времени нет, а они пахнут.
  - Как ты до этого дошла? - удивилась Лиза такой проницательности подруги, ранее подобным в чувствованиях не блиставшей.
  - Они смотрят на меня, а видят мамочку и говорят будто бы с ней. - Она просто не вернулась с работы! - вздохнула Лена и Женя загорелась:
  - Завтра я пойду с вами. Сергуня - мой сын и я хочу видеть его друзей сама. Лиза не могла оставить Ленку наедине с обстоятельствами и сказала:
  - Мы придём все вместе и устроимдеткам праздник. А ты, влюблённая во всех мужиков на сутки, посмотришь на всё это со стороны и чуточку поостынешь.
  Женщины обсудили детали праздника и кто за что отвечает. По тому, что они узнали от Лены, Денис очень впечатляющий мужик. Отметиться на нём так, как метят свою территорию медведи на стволах деревьев, дело принципа уважающей себя женщины. И каждая из них отсутствием гордости не страдала. Ну, и молодость! У женщины - это важная субстанция.
  Праздник получился отменным и запомнился надолго, а Женя собрала почти все фотографии ушедшей на работу мамочки, чтобы сделать совокупный портрет для семейного сюжета.
  Время отпуска у Лены заканчивалось, пора собирать свои вещи и покупать гостинцы для домашних в Череповце, а она так и не могла определиться с возникшим в душе. За неделю созданное сиюминутное и никогда не распускающееся в цветок на этот раз созрело и удерживало в себе нешуточно. Оно и к Денису, и к Мишке с Таней. И бабье и материнское. В двадцать-то лет! Мишка подарил ей игрушку, которую Денис соорудил на заводе из никелевых шариков, Таня поделку, которыми занималась в кружке Дома пионеров, а Денис те самые туфли, в которых она щеголяла по их квартире и набор местного тонкого белья:
  - Будешь надевать в рейсе и мужики будут знать, что ты ого-го и липнуть не станут, - сказал он, - моя тоже видная была девочка всегда и к ней все приставали, пока она не сменила бельё. И сразу же дистанция - смотри, но не трогай! - она развернула пакет и приложила к себе нижнюю часть, глядя в зеркало трюмо:
  - Нравится? - спросила она так, будто замужем за ним сто лет.
  - Ленка, ты классная девочка и тебе подходит всё! Но эта штучка будет ещё и греть, всё же от мужика.
  - Думаешь, на мне надетое, всё из зарплаты? - выдала гордыня из самой утробы молодой женщины и без её спросу.
  - Ну и что? - А это будет от меня!
  - Ты сам раздевал Ирину перед постелью? - Бельё, чулки, подвязки, - спросила она.
  - Да, Лена, мы это делали все десять лет. Я её до сих пор люблю. А ей нравилось подставлять себя и цвести от моих рук. Она нас всех любила. Думаю, если она жива, это в ней и сейчас!
  - Дениска, - прервала опасную тему Лена, - спасибо, отличный набор! - Так и быть, я это надевать и снимать никому кроме себя не доверю.
  - Ленка, ты мне нравишься, в тебе есть многое, похожее на Ирину и мы с детками грелись рядом с тобой. Но она может вернуться и что я ей отвечу? - Не обижайся и прости!
  Поезд был дневной и Денис провожал её вместе с Мишкой и Таней. На вокзал пришла и Женя с Сергуней, и Лиза. У Лены набралось много вещей и виртуальное легко витало рядышком, то задевая чувствительно, то волнуя витанием и мельтешением в ближайшем эфире. Она ждала чего-то от Дениса и это могло переменить всё. Но он от своих деток не отрывался и прижал Ленку к себе лишь в последний момент:
  - Приезжай, мы будем ждать! - услышала она и воспарила: - Он это сказал!
   ГРИША НЭЛЯ ВЕЛОСИПЕД И ПРОЧЕЕ осень 1976
  
  Уже в первые вечера в доме Гриши Васнецова Нэля ощутила особое внимание мужчины к деталям одежды, нижнего белья и женских штучек типа держателей и застёжек. И все интимные развлечения у них начинались с любования женщиной в одежде, а потом без некоторых фрагментов и чуть позже безо всего.
  Нэля за своим телом следила всегда, а с тех пор, как Зулика Эдельгенова выиграла приз под названием - Николай Старостин и она его увидела в деле, то тело для неё стало критерием состоятельности. Зулика безо всяких диет и лечебного голодания сбросила свою восточную цветистость в районе нескольких лишних килограммчиков и стала изящной классически только из одной любви к мужчине: она его просто любила и этого хватило на всё! Это "всё-всё", происходящее на глазах Нэли, не могло не дать всходов и уже к началу второго года близости с этой неповторимой парочкой светлая шатенка имела совершенную фигуру и изумительный цвет кожи, которым любовалась и Зулика. И всё это тоже без диет и прочих мучений для женщины, в виде лишения и острого и сладкого, и мучного, и вкусно прожаренного мяса. Сам же виновник метаморфоз Старостин был стройным и накачанным всегда и с таким мужчиной женщина всегда испытывает повышенные нагрузки. Именно нагрузки, а не трепет предвкушения и волнениепостфактум. Если женщина со Старостиным-мужчиной хоть как-то знакома, то все женские процессы в сложнейшей физиологии тикают, как штурманский хронометр.
  Или её бросают! Но для Нэли Старостин - это чужое, хоть желанное!
  Васнецов был кудрявым мужчиной с элементами рыжины и свою первую жену, моложе него на семь лет, носил на руках очень долго. Но с рождением потомства не сложилось.
  Надо отметить, что Васнецов - мужчина особенный, профессия в нём сквозила во всех бытовых проявлениях и затейливых самоделок в доме было не меньше, чем магазинных выключателей и розеток,то есть, несколько десятков! - Бывшая жена не могла обращаться с этими жемчужинами человеческого разума и это тоже легло на чашу аргументов в пользу ухода от мужа.
  О том, что Васнецов разведён узнали многие и сразу. Поэтому он горевал недолго. Глаз на здорового непьющего мужика положили все женщины цеха, а с их подачи и свободные из других цехов комбината. В ДК комбината на торжествах и культурных мероприятиях с ним здоровались очень многие и женщины среди них составляли подавляющую часть. Ясное дело, для инженерно мыслящего конструктора знакомство с ними выглядело типовой схемой и после общего обозрения на танцплощадке и за столиком кафе у проходной, попить чаю и послушать музыкуприглашали только прошедших отбор. - А как иначе, иначе толчея, базар и никакой гармонии. А гармонию он ставил на первое место.
  Технарь по мышлению, Васнецов с музыкальной техникой дружил и записи с пластинками у него были самые свежие и на его вкус. Проверка женского вкуса - это та же психологическая совместимость и мужчина всё проводил по науке. Женщин, прошедших на следующий тур кастинга, он обмерял по всем линиям и тут же что-то сооружал. Чаще детали нижнего, реже верхнее, но столь же интимное. Оценка кандидатки в невесты особо не затягивалась, а вот после этого на вторую "примерку" приходили лишь некоторые. Зная тягу женщин к обновам, он научился из ткани сооружать кофточки, юбки и платья в течение пары часов и всё это с участием и помощью заказчицы. Вместо шитья он применял специальный клей для фиксации лопаток турбин авиационных и ракетных двигателей и утюгом прижимал швы, которые через пять минут становились вечными. Крой и предшествующее обозрение женских прелестей он выполнял профессионально и в один миг. Вместо лекал и прочих шаблонов он имел чёткий глаз и твёрдую руку, которыми визуализировал двойные и тройные интегралы по поверхностям женского тела.
  Волнительный процесс созидания нарядов возбуждал и завораживал претенденток в жёны настолько, что не требовались ухаживания и стихи с романсами, поскольку совместное производство наряда или фантастического кроя белья сводило с ума похлеще объятий в тёмных уголках кинозала и винного безумия в полумраке общежития. И ночь до утра, уже в постели и после душа с мужчиной, была заслуженной компенсацией этих надежд. Многие женщины уходили от Васнецова в сооружённых нарядах и на вопросы подруг: - Какой он? - Отвечали без раздумий: - Хороший!
  Всё это в общих чертах Васнецов выложил Нэле сразу же и она чётко осознала его главное сходство с Колей - Гриша настоящий мужик! И липнут к нему бабы именно поэтому. Не сознавая того особенно, она тоже прилипла.
  Когда он предложил снять мерку и сшить наряд, она знала, чем всё закончится - станет женщиной приятеля Колянчика! Недоступного и желанного одновременно. Ко всему, Гриша лишь на три года моложе неё, а Колюнчик на целых семь!
  И мысль сшить с Васнецовым особенный наряд стала по-женски особенно продуктивной. Они вместе выбирали ткань и Нэля отметила железную волю Гриши в следовании высшему при композиции формы, колорита и динамики движений. Он говорил ей, как это будет выглядеть на ходу или за столом, или на диване с книгой. Такого она не слышала ни от кого и сказанное мужчиной выглядело очень убедительно. Они решили начать любовную серию с блузки и серой шёлковой юбки с клиньями. Здесь и сейчас! - Он обосновал этотак:
  - Мы пойдём к Старостиным, я давно не видел девочек и Светка уже скучает без игр в принцессу. И ты будешь в обнове, как бы моей королевой, чтоб эта кроха не сильно задавалась. Я хочу тебя видеть в своей блузке к твоей юбке.
  - А юбка потом? - спросила Нэля и это прозвучало призывом к форсированию реки Березина под обстрелом противника. Гриша взглянул на часы и ответил:
  - У Старостиных надо быть к пяти, а сейчас половина третьего! Полчаса на всё остальное и два часика на юбку с блузкой. Если ты тоже в этом соучастница, должны успеть.
  И Нэля согласилась стать соучастницей, чтобы сыграть прислугу у принцессы Светки. Выбор картинки делали вместе и он прислушивался к ней, лишь чуточку что-то уточняя. Выбрав, он тут же сделал эскиз и показал Нэле, он отличался от журнального варианта и был адаптирован к фигуре Нэли. Потом он снял мерки и ей стало тепло от его касаний. В разметке и раскрое она была на подхвате и узнала технологию того, что не казалось чем-то особенным. И наблюдая за мужскими руками, она осознала всю сложность этой простоты. Он делал одним движением то, что другие закройщики выполняли массой лекал и шаблонов. Когда она надела готовое на себя, он спросил:
  - Ну как? - она осмотрела себя в трельяже и расплылась в улыбке:
  - Гриша, ты чудо!
  В качестве награды за активное послушание она в обществе своего мужчины играла его свиту и девочки Старостина Нэлю приняли в свой лагерь:
  - Правда, дядя Гриша классный? - спросила Катя, как бы подчёркивая принадлежность к клану своего папы, у которого такие друзья. Нэля понимала, чем кончатся вот такие восторги через годик-другой и одобрительно кивнула: семя Гриши очень изыскано и дурных всходов не даёт. Ну и после тех десятков "примерок" за несколько лет холостяцкой жизни ни одной беременности у комбинатовских и городских женщин так и не выплыло.
  Эмма новую подругу Гриши приняла благосклонно и сразу же признала за свою, поскольку ни одна из прежних "примерочных" так до пятой и не дожила. А Нэля очень внимательно изучала жену Колюни, выискивая то, из-за чего муж отдал предпочтение чужой женщине, имея роскошную и умную супругу. Но так и не обнаружила. Не вышло это ни со второго, ни из последующих визитов: Эмма Томпсон - женщина без изъянов! И девочки, боготворившие маму, тому яркое свидетельство.
  
  А что же Гриша Васнецов, как он воспринимал эту вечно молодую женщину? - По сравнению со сбежавшей тридцатилетней женой Нэля постарше и намного опытней по всем статьям и у неё есть ребёнок, который уже работает. Однако она готова родить ещё одного или двух с настоящим мужчиной. Ещё на вокзале он отметил лёгкость в движениях и очень ухоженное тело, которое бывает у женщин работающих над собой постоянно, такую хотят с первого взгляда и сражаются за право обладания. Старостин,лишь приехав в Москву, эту исключительность отметил, позвонил ему и сообщил, что есть удивительная женщина.
  - Для меня тоже удивительна? - уточнил Васнецов, у них с шефом отношения были доверительны и просты, поэтому обходились без светских реверансов.
  - Это не любовница для утех, а гурия и фурия для дома и семьи. Если хочешь, я привезу её в Кент.
  - Гурия и фурия? - А деток она любит?
  - Если ты будешь достоин её внимания, то не остановишься после первого!
  - Она так молода?
  - Она восхитительна и чуть старше тебя. Но в беременности ты её будешь питать собой, как молодой после дембиля, - ответил Старостин и этой фразой увлёк Васнецова так, что он слетел с катушек. Вкус у Старостина по этим делам отменный и кого попало он бы не расписывал, яко Боян красавицу.
  - Если у нас с ней сложится, она сразу же и на сносях?
  - Если сложится, то она не только на сносях, но и муза всем твоим прожектам! - Что есть муза, я знаю!
  - И такая прелесть выйдет за меня? - Как такое возможно, их же распределяют в профкомах комбинатов и комиссиях горсоветов, как после сдачи дома.
  И Старостин в трёх словах сообщил о её проблемах, мучительных проблемах и спросил, готов ли он их решить.
  - Так хороша, но сейчас в поисках спутника?
  - Очень хороша, фигура, лицо и прочее, но ещё замужем и я надеюсь её увезти в Кент. И тогда первый кандидат в спутники - ты! Если ты примешь её, то мне будет проще уводить. Так что? - спросил Старостин и Васнецов на мгновение весь сконцентрировался и выдохнул:
  - Я уже влюбился! - Не зная, кто она и что, а лишь из доверия к вам!
  - Она очень близкая подруга и я вижу, надо спасать, но так, чтобы сразу же её сделать женой. Тебе ведь нужна жена?
  - Умная красавица?
  - Такого с обычными красавицами не бывает, но она вполне может стать Пенелопой.
  - Так необычна?
  - Да, так её везти в Кент или ...? - Васнецов ещё раз вздохнул и ринулся в пучину новой страсти:
  - Хорошо, рискну ещё раз!
  - Вот это слова мужа! - Не пожалеешь.
  Васнецов ждал встречи с нетерпением, заинтригованный откровенностью своего босса, Старостин никогда в мужские тёрки не встревал, особо не сводничал и бывал таким щедрым на обещания редко. Увидев её на вокзале Кента, наэлектризованную круглосуточной близостью со Старостиным, Васнецов влюбился окончательно и по уши. Рекомендации были настоящими и всё женское в Нэле полностью соответствовало портрету Старостина.
  И на первой же прогулке он увлёк её в парк и там устроил экзамен на выносливость, Нэля легко его выдержала и на следующий раз он к физике прибавил осмотр содержимого головы и тоже остался доволен. На третий день были поцелуи и прочее сугубо интимное и это понравилось самой женщине. Зная её тягу к утончённымнарядам и белью, он легко настроил себя на любопытство к этой дамской фишке и вместе с ней разглядывал и трогал эти штучки и так возбуждал своими касаниями и замечаниями, что она таяла от этого. А он шёл в этом всё дальше и глубже. А потом и перешёл к конструированию на материале прекрасной женщине желанного образа. Какую попало ему не хотелось и богатый опыт супружества и полутора сотен "примерок" говорили: женщина должна быть воском, из которого мужчина вылепит собственную галатею. А для этого нужно сделать массу приготовлений и следить, чтобы глина не высохла.
  К причудам Гриши Нэля относилась с пониманием, тем более, что в финале любой из них получала такой накат и напряжение, что они компенсировали любые неудобство от самой разной одежды или спинки дивана или лонжемента, на котором часто всё и происходило. И уже после первого десятка ночей в его постели она в полной мере почувствовала себя женщиной. Это было почти то же, что и у Луксор с Колюней - шквалы и фонтаны, сбивающие с ног! Она привыкла к причудливой акробатике молодого мужчины и с женской изощрённостью стала придумывать особенные упражнения, вспоминая себя и разглядывая репродукции картин в альбомах. В новой жизни на прежнюю нет ничего похожего, после такого мужа не нужно никого - только основательный отдых. И она научилась отдыхать быстро, чтобы, восстановившись, удивить Гришу и увидеть его вздыбленный фаллос, вопиющий: - Ну, ты даёшь! Он часто разглядывал Нэлю в позах на обычных принадлежностях и рисовал разные схемы и абрисы технических и абстрактных идей. Когда она спрашивала, зачем это, отвечал:
  - Я хочу, чтобы моя любимая и сама хотела акробатики, и меня толкала на безумства. Скоро увидишь! - и сразу же что-то с ней делал, чаще любил неимоверными способами. Говорили они о вещах возвышенных и античной поэзии тоже. Он в этом разбирался прилично и кое-что выдавал на подпитии и при гостях. В общем, ей не понадобилось ничего из оставленного в Москве, поскольку у Гриши была возможность с книгами общаться напрямую и те авторы, которых он обожал, находились в руках надёжных знакомых и вполне на неделю или пару месяцев могли переселиться к нему. В римлянку он свою ненаглядную наряжал, в египтянку и индианку тоже. Она сравнивала себя в зеркале с картинкой и по глазам Гриши видела, что превосходит всю эту графику на сто рядов. И изготовленные им эксклюзивные платья хорошо на ней сидели и подчёркивали нужное мужчине. Ну и детали и линии, из которых женщина и состоит, Гриша хорошо замечал и подчёркивал. Одна могла быть на юбке и подчёркивать грацию бедра, другая на блузке и описывать изгиб груди, третья и вообще в самом изножии и там-то всё и начиналось!
  Мужчина хорошо видел, каким сокровищем обогатился по случаю и понимал, что двадцать лет замужества и работы наотмашь не могли не наработать в ней мириады звёзд, океаны фантазий и махонькие озёрца сокровенности. И он подбивал её на роскошества отдачи этих сокровищ и упивался ими до женского изнеможения. Когда она приходила в себя и видела алчущие глаза, то отдавалась снова и перетёкшее в мужчину её поражало неузнаваемым и удивительным - будто и не от неё это. Ну и фишка насчёт одежды её умиляла и удивляла. Он в этом плане был дремучим консерватором и считал, что одевается она, чтобы раздел он! В глубине души с этим согласна любая нормальная женщина, любившая и любимая и получившая от мужчины свою долю внимания.
  О свадьбе по-настоящему и с толпой гостей она стала думать с его подачи и подчиняясь его воле. Идея пригласить и сына принадлежала ему и она не устояла перед мужской логикой:
  - Ты его мать и он мне тоже родной. У него будут братья и сёстры и мне всё равно, как Славка будет называть меня. Но дружить мы будем.
  Слава приехал и Гриша в этом принял активное участие, уладив многое из заковыристого "против". Увидев маму счастливой, воздушной и молодой, сын в рыжем мужике распознал созидающую силу, которой папа не обладал никогда. И они с Гришей подружились. Занимаясь с ним домашними делами, Васнецов приобщал к мужским хитростям, в том числе и в обаянии женщин. Он чётко и по пунктам объяснял, что делать и как говорить и без чего обходиться. По-инженерному ясно и аргументированно. К папиным абстрактным поучениям и "нотациям вообще" курс молодого бойца "от Гриши Васнецова" не имел даже косвенного касательства. Иногда мама во время затянувшихся мужских разговоров приходила к ним и забиралась к Грише на колени, заявляя права на мужчину, и Слава видел в ней совершенно незнакомую женщину, в которую влюблён весь мир. Гриша так нежно улыбался маме и та таяла буквально на глазах, что Слава припомнил и другое: у папы с мамой такого не было никогда! Ни папа маму не ласкал, ни мама его не обожала, только - кушать готово, извольте за стол или что-то подобное. И Нэля совершенно не стеснялась своих проявлений в присутствии сына, полагая, что тому пора выйти на линию жизни и всё самому. Гриша очень нежно и с деликатной мягкостью говорил, какая у Славы мама и как ему повезло встретить её:
  - Слава, Нэля удивительное создание и я её дождался только к своему сороковнику! - Это подарок судьбы. Поэтому девочек в спутницы выбирай очень тщательно, мой пример перед тобой: твоя мама - моя любимая и жена! И никаких компромиссов и служебных вариантов - только любовь и взаимное соответствие. Вряд ли такая женщина ждёт тебя за углом. Но она обязательно где-то есть и её нужно дождаться. Но для этого ты должен активно сеять вокруг себя собственное и доброе. И тебя определят не по словам, которые тут же и затухнут в воздухе, а по всходам, которые дадут ростки, потом лепестки и из них вырастут удивительные цветочки. Слава - вот эти то цветики и скажут о тебе всё. Про хорошее тут же пойдёт молва и ты увидишь не случайных курочек, вышедших из подворотни, а самых изысканных любительниц мужского со всей округи! - Чуешь, Слава, разницу: подворотня и вся округа!
  Прозвучало это так проникновенно, что Слава ошалел от мужского в Грише. Ну и от мамы, которая вообще не в себе и навечно!
  - Я его люблю и мне снова шестнадцать! - сказала мама, которой и впрямь привычно в любви с мужчиной и её тело было так запашисто, что не восстала бы сущность только у мёртвого! Даже издали видны возбуждённые соски и прерывистое дыхание никаких иллюзий о сокрытом внутри не оставляло! И сын оставил новобрачных наедине. Он долго не мог уснуть, слушая мамины восторги и наслаждаясь принадлежностью к ней. Он впервые не ревновал её ко всему миру, а оценивал по-достоинству. Утром он поднялся пораньше и приготовил Грише и маме кофе. Ему хотелось приобщения к самому интимному и заветному и он надеялся, что Гриша не станет жадничать, имея такое!
  - К вам можно? - сказал он и замер, прислушиваясь к тому, что происходило за дверью. А там была яркая и бесшабашная жизнь.
   Гриша с удовольствием отозвался:
   - Сыночка, входи, мы уже не спим! - и маму прикрыл лишь слегка, догадываясь о помыслах сына Нэли. Мама и впрямь выглядела девочкой, попавшей к взрослому и умелому мужику, выпившей с ним заветного и теперь от него ни на шаг. Прильнув к нему, она смотрела на сына.
  А Гриша подробно просветил сыночка и в другом, из-за чего и бывает утренний кофе и внимание к политесу. Выпив напиток и отдав должное любопытству молодого самца, он откинул покрывало и указал на причину завершения визита: Нэля держала руку на его фаллосе и нежила так, что он стал огромным. И маме не было стыдно. Да это была и не мама, а юная читательница исторических романов с картинками.
  Он через полчаса дождался-таки, пока они из спальни не отправятся в душ и спросил у Гриши, шедшего последним:
  - Вам чай или кофе?
  - Очень крепкий чёрный чай!
  Выход смеющейся парочки через уйму времени тоже был хорош и теперь сын с новым пониманием высшего влюбился в собственную маму. - А той даме, вьющейся в руках рыжего мужика с полотенцем на бёдрах, было едва ли шестнадцать! - При сорока с хвостиком в паспорте. Потом Гриша наряжал Нэлю в присутствие сына и окончательно его покорил. Они играли в карты, дурачились и принимали гостей. Нэля представляла сына и ей не верили, считая Славу веткой от Гришиного дерева.
  Когда он уезжал и,прощаясь на вокзале, поцеловал маму, то ощутил невиданное возбуждение. И это тоже было в его жизни новым и сводящим с ума. И всё - Гриша! Нэля это уловила тут же и улыбнулась понимающе, но сыну, а не мужскому зуду в нём: этому ничего не причитается, сам, сыночка любимый, и только сам!
  Он потом писал отдельно маме и Грише. И Нэле это нравилось. Рукастый и головастый второй муж заразил собой и сына и тот стал делать собственные шаги в жизни, ориентируясь на мужика, который сделал маму цветущей.
  Так вышло, что к концу второго месяца обитания в доме Гриши Нэля стала соавторшей гениального изобретения. Он придумал конструкцию, она на ней играла роль любовницы, а он совершенствовал и шлифовал детали и узлы. И уже на шестой неделе в доме Гриши любовные акты стали не только оргаистическими, но и эстетско-прагматичными. После часа таких упражнений она не чувствовали ни усталости, ни напряжения в плодотворных органах, не слипались глаза, а изо рта не исходило отчаянного недопития и недочувствия: всё тело и душа получали полновесные пайки и смиренно переваривали их, надеясь на добавку поближе к утру. И он ни разу этих надежд не обманывал. Геннадий даже не представлял о таком в ней за годы романа, а Гриша туда попал в течение шестой недели.
  Нэля и в первом замужестве регулярно читала журнал "Наука и Жизнь" и про устройство организма знала многое, а про женский и вообще всё. Исходя из таких познаний, она уяснила, что эта гимнастика была в высшей степени профилактической и лечебной, как для женщины, так и для мужчины, она видела Гришу на этом тренажёре отчётливо и отмечала продуманность конструкции. В интимных актах с нею он не тратил энергии впустую, а употреблял исключительно по делу - любить женщину! Он был инженером от бога и про КПД организма и механизмов знал достаточно, чтобы применить на практике. Как-то вечером, вместо бесед о римской поэзии и совместном чтении переводов из классиков, он выложил ей графики и таблицы с КПД самых разных интимных актов мужчины и женщины. И она ахнула, увидев, как была дремуче примитивна в экспериментах с Геной. Новую технологию поцелуя они испытали тут же и она поняла, почему отставленные женщины так и не признались о содержании "примерок". Потом он показал и другое и до секса они дошли, когда Нэля умоляюще прошептала:
  - Сейчас умру!
  Все четыре испытательные недели Гриша любил жену пять раз в сутки и не утомлял её, и не выдыхался сам. Табличку со статистикой каждого "раза" они заполняли вместе и графы мужской части сильно отличались от женской. Читая прежнее, Нэля всё глубже и глубже увязала в этом рыжем мужике, решив, что работать пойдёт лишь всё исполнив по дому и доведя деток Гриши до ума.
  Зреющий плод был в радость обоим и щедрый супруг делился радостью с друзьями. Её живот видели и трогали мужчины и женщины и некоторые из любителей пожить "для себя" меняли убеждения, настолько беременность Нэли была красива и заразительна.
  ЖЕНЯ, ДЕНИС И РАЗВОРОТ ИСТОРИИ ИРИНЫ В НОВОМ ВИДЕ осень 1976
  
  Через неделю Денис позвонил Жене и сказал, что Мишка скучает по Сергуне и они встретились в зоопарке. Пока дети развлекались и играли, она наблюдала за молодым мужчиной вполне приличной комплекции и оценивала реакцию женщин на всё это. Он нравился многим. Они обменивались репликами и прочим из пустого, пока Женя не сказала, что Лена в письме к Лизе интересовалась их здоровьем и вообще, как там Ирина, ничего не прояснилось? И он поднял глаза на Женю:
  - Никаких новостей. Говорят, что пропажи так и не прекратились.
  На этот раз Женя пригласила их к себе и Мишка был рад такому факту, а Сергуня сказал:
  - Рыбок у нас нет. У нас есть картины. Они живые. Он имел в виду полотно с меняющимися сюжетами.
  Так дружба мальчишек переросла в дружбу домами. Женя проникла в коллизию жены, уехавшей в командировку, и внутреннюю драму этой семейной ойкумены уже видела в полном объёме и во всех нюансах вкусовой палитры. Когда было готово и полотно с Ириной в домашнем кресле с вязаньем в руках, она пригласила Эмму в мастерскую и показала работу.
  - Что скажешь? - спросила она, дав гостье испить женскую чашу до конца: Ирина одна выглядела ярче и глубже, чем они сЗуликой вместе. Такое Эмма молча не проглотит и цинизмом профессии не отделается.
  - Да, твоё сокровище почище Рафаэлевских мещанок в лике мадонн. Если за него дадут настоящую цену, можешь плевать на всех и жить на Таити до конца своих дней. Такого полотна я не видела. Кто она и зачем ты её так и мне?
  - Я тебе вернула мужа! - Ты не забыла? Сама вернула, хотя и любила до самой своей последней кисти и белил в кладовой. Ты мне должна и теперь отработай.
  Эту женщину украли не так давно, ещё года не прошло. Я случайно узнала об их семье и этой истории. Её нет уже 240 дней, а дети во время ужина выставляют мамин прибор и потом убирают и моют вместе со своими использованными. И вообще - они её любят, муж тоже память жены хранит бережно, а всё в доме, созданное для семьи, так и пахнет ею, уехавшей в командировку. Мой Сергуня про тётю Иру говорит будто видел недавно и она им с Мишкой наливала компот в синюю кружку.
  - Эмма, её надо найти! - Я своё сделала, теперь твоя очередь.
  Хорошо взъерошенная Эмма отвечать не могла очень долго и Женя её не напрягала.
  - Мы не знаем, жива ли! - наконец, ответила она.
  - Вот исходные материалы, их собрал Денис, потом я что-то прибавила, ну с работы Ирины из кафе на Талгатова тоже немножко. В милиции таких случаев зарегистрировано много, но просветов с поисками никаких. Мы с Денисом это уравнение исследовали долго и по всем уровням, большая часть выводов ведёт к тому, что их держат живыми не очень долго. Потом следует новый "набор" невольниц и так уже третий год. Но это только теория.
  - Если я проведу своё шоу, они могут испугаться и зачистить всё и всех. Такое уже бывало, - просветила Эмма Женю, - в тишине им сподручнее и нет причин для суеты и ошибок. Если будет шум, они испугаются и ошибки последуют, куда без них в таком деле. Так что - я беру вашу историю в работу. Но беру сама и долг останется непогашенным. Так мне удобнее жить.
  Эмма провела всё подготовительное и с готовой передачей пришла к Чернышёву. И, зная нюансы собственного статуса, устроила то же для Савушкина. Мужчины смотрели запись молча и с каменными лицами. Видно было, что их история задела по самое-самое. Они обсуждали только мотивы и назначение для похищенных. Обиталищ, где невольниц можно содержать годами, очень много и большая часть таких мест для общества и взора прохожих была чиста, как снег в высокогорье.
  - Когда она пойдёт в эфир? - спросил Савушкин.
  - Послезавтра, - отетила Эмма.
  - Я внимательно всё просмотрю и завтра утром верну, чтобы вы кое-что подправили. Самую малость и правка времени не займёт. А мы будем иметь точные маяки, на которые кое-кто обязательно отзовётся, - сказал Савушкин. - Или выдержит паузу, - добавил он после мучительного вздоха.
  Как и договорились, он вернул материал и она внесла изменения в тексте и монтаже. После выхода программы в эфир Савушкин сам привёз Эмму домой и во время неспешного обсуждения она спросила:
  - А если бы вот так украли вашу жену и вы узнали имя разбойника, что бы сделали сами, как мужчина и муж?
  - Всех причастных закатал бы в асфальт - это не люди и среди нас им не место! Тех, кто им подавал чай в задней комнате чайханы, тоже.
  - Точно так же говорили и рабочие после случая в Каменске. Даже их земляки от такой нечисти отказались - смерть собаке! А закон к этой шушере великодушен: суд, защита, пресса и охрана от общества за счёт обманутых и обиженных граждан. - Почему?
  - Потому, что это не закон вовсе, а компромисс между прошлым и будущим и устанавливают их: кому и сколько - наёмники, не пашущие и руду никогда не добывавшие и работаим, вот так кайфовать между и между, нужна всю жизнь. Если же эту контру сгребём в один присест и всю в расход, им тут делать будет нечего.- Мы сами и без них. Причина по большей части в этом. Это слегка по-солдафонски, но по сути именно так.
  - Не многовато ли компромиссов и наёмников?
  - Без комментариев, прекрасная леди! - А чем вас нынче угощает любящий муж?
  - Картофель-фри с нежирной бараниной и свежими овощами с оливковым маслом. Хотите попробовать? - Николя готовит исключительно!
  - Такое меню вам не опасно?
  - Нет, - рассмеялась Эмма, - он из меня всё это тут же и вынет. - Так вы принимаете предложение, я серьёзно!
  - Хорошо, - согласился он, - я домой позвоню от вас и вы меня отмажете перед женой. Эмма кивнула и они пошли угощаться кулинарными шедеврами Старостина.
  
  После передачи прошло время, последовал обычный резонанс в прессе и обществе, но новостей и следов похищенных так и не появилось. И во время очередного возвращения домой в машине Савушкина Эмма спросила:
  - Что скажет мистер Холмс для миссис Томпсон?
  - Хорошего нет, обнадёживающего - тоже. Никаких признаков, что Ирину прячут в Республике, не имеется. Возможно и в стране. Это как бы удручающее, но есть и слегка позитивное - нет никаких следов физического уничтожения ни одной из женщин. Ни одна из них не обронила ключей, женского антуража в виде зеркалец, помады, духов, фотографий и прочего. То есть, их не тащили волоком, не хватали за косы и не прятали в мешках - они везде шли собственными изящными ножками и следов принуждения во время похищения никто не отметил. И значит - они живы и кому-то нужны именно такими. Думаю, они и сейчас где-то обитают и бичом перед их носом надсмотрщик не щёлкает.
  - Это фантазии Холмса в обществе Ватсона или тому есть основания?
  - В нашей профессии для науки тоже есть место. Она где-то на самых задворках социальной психологии и социопатии. И именно там есть многое, чем я пользуюсь. Как и вы законами химии и статистики.
  - И я могу понять вашу логику?
  - Разумеется, мы дружим и я не хочу выглядеть злобным карликом, - сказав это, он оценил реакцию женщины и нашёл её достойной мужской откровенности, Эмма как бы и не услышала фразы, брошенной в качестве интеллектуального и эмоционального теста. Она спросила:
  - И в чём же она, ваша социопатическая логика?
  - Анализ по портретам похищенных женщин даёт устойчивый крен по внешнему виду и типу личности, а так же возраст, он один и тот же: 28-32 года и все они имеют детей. И дети у них ухоженные домом. Хороши собой, а дальше самое разное: и брюнетки, и блондинки, и с локонами до плеч и с мальчишескими каре. На улице такие всегда на виду.
  - Это кадры для гарема? - удивилась мужской логике женщина. Будучи женщиной, она вот такой взгляд на похищенных иметь не могла.
  - Это с очень высоким уровнем вероятности, - сказал Савушкин, - по Ирине вы собрали богатый материал с деталями, нюансами и подробностями, у других женщин картина менее яркая, но в целом та же - хороша, внимательна, отзывчива, закончила школу с приличным уровнем знаний истории, географии и литературы, физкультуру не прогуливала и ничем не болеет. Среди них есть женщины и с высшим образованием, и средним специальным, и просто средним, но ни одну глупенькой не назвать. В день похищения все выглядели хорошо, одеты привычно ярко и ни одна в это время не была в стоптанной обуви.
  - Их готовили давно и просто ждали момент?
  - Да, именно так! И те, кто к этому причастен, очень умны и профессиональны. Они примерно моего уровня. То есть, это не байские наймиты из горных кишлаков. Товар ну очччень дорогой и загонщики высшей квалификации. Сделать женщину послушной легко и ввести препарат лояльности - дело пяти секунд. Воля подавлена и она сделает что угодно. Через несколько часов ввод повторяется и потом этого хватает на сутки. За такое время её можно увезти даже в Бразилию.
  - Врождённым футболистам нехватает блондинок?
  - Я думаю, они поближе. Иран, Пакистан или Эмираты - там для этого климат подходящий и возможности тоже. Документы им готовят заранее, кто-то из двойников приезжает сюда, вместо них отправляют похищенных, а сами двойники по другим документам возвращаются вполне легально. Канал испытанный многими и наши коллеги проделывают то же самое за бугром.
  - Кадровики живут здесь и держат руку на пульсе, собирают досье, а загонщики делают своё дело и кадровиков в лицо не знают, - собрала в кучу осколки услышанного Эмма. - Странно, торговля наложницами сейчас! Дикость!
  - Если бы вы пообщались с принцессами крови из восточных эмиратов, то рассудили бы иначе: наши женщины на сто рядов лучше этих наследных кровинок. И управлять ими там тоже несложно: у каждой остались любимые дети и для их безопасности и здоровья они готовы к послушанию. Фотографии с ними в зоопарке или у фонтана - хороший стимул к послушанию.
  - Согласитесь, игрушка дорогая даже для шейхов!
  - Нет, не дорогая, а ценная! - Берут же они скакунов за миллион, содержат в стойлах с кондиционерами, дрессируют и потом на манеже просто любуются! А Ирина может родить ещё и они что-то в той застоявшейся крови восточной поменяют. И зацепить сначала беременностью, а потом и ребёнком от шейха или наследного принца - дело испытанное. Кроме того, есть и другие варианты - подруга страдалице из местных, наши отзывчивы и подругами становятся быстро.
  - И этот конвейер не остановить?
  - Сколько ни вьётся, конец всё равно найдётся! Как выйдем на кадровиков, так этому и финал. Ищем! У меня есть роман в дневниках одной дамы, попавшей в гарем уже в наше время. Там рутина жизни во дворце описана очень точно и, похоже, с натуры, хотя автор - светская львица из Лондона и дальше Парижа ни ногой. Вы читаете на английском? - Эмма кивнула и он сказал, - дам почитать и вы поймёте многое в истории с похищениями.
  Чуть позже она прочла эту книжку и пересказала в общих чертах Жене.
  - Ты думаешь, она там? - спросила Женя.
  - Из того, что я знаю сейчас, это самая вероятная версия.
  - Жива и беременна от шейха, охранника или мерзкого конюха? - адаптировала на свои ценности Женя. - Что ж, и то хлеб! Расскажу Денису и остальное - это его думы. Хороший муж, хорошая семья! А хороший муж - это счастье для женщины. У тебя отличный муж, однако ваша семья - уже давно не ты, а он! Его и уводить не надо - ты сама там гостья.
  - Ты надеялась на чудо, но вышло иначе и без просвета? - не обиделась Эмма, - Мне Ирина тоже понравилась, но всё это - остроумие на лестнице и в спину ушедшим. Однако я думаю, что она применится к обстоятельствам и создаст что-то подобное там. Она не мы с тобой и бунтовать не станет.
  - Да, она не героиня, - вздохнула Женя, - в этом-то её и прелесть. Её украли и она родит парочку наследников, а нас с тобой побаиваются: как бы не устроили революцию в гареме.
  - Хочешь к ней присоединиться? - спросила Эмма.
  - Сергуне нужен брат, он с Мишкой уже договорился собирать денежку на покупку. Что-то их так и тянет друг к другу. Ну и мне надо слегка снять с себя напряжение, рожу и стану помягче.
  - Уже и донора присмотрела?
  - Ещё нет, но... короче, думаю!
  
   На следующем "понедельнике" с детьми в зоопарке Женя передала Денису многое из услышанного от Эммы и тот сильно поскучнел: конец надеждам и иллюзиям! Но детям решил ничего не говорить. Потом, возможно, и да, а пока - нет! Портрет Ирины висел на видном месте в гостиной и стал духовным замещением физического отсутствиямамы и жены.
  ЛИЗА, ЛЕНА, ДЕНИС И ДРУГИЕ осень-зима 1976-77весна -лето 1977 текущая редакция здесь
  
  Рождение Алексея Григорьевича Васнецова ознаменовало переход Нэли в иную категорию женщин. Во-первых, она кормила наследника, во-вторых, она любила и обожала своего мужа, который умудрялся и в таком её положении придумывать сказочные наслаждения, в-третьих, она в полной мере осознала, насколько была прохладной со своим первенцем Славой. И, когда он приехал с очередной пассией на крестины Лёшки, она обошлась без дипломатии мужа и выложила о крашеной блондинке сама и наедине с сыном.
  - Слава, не торопись совершить глупость, моё материнство и счастье с тобой - как раз из этой серии. Дождись любви и потом с ней хоть в супружество, хоть в омут. Я этого дождалась только сейчас, но ты видишь - я другая и сейчас тебя люблю крепче, чем при рождении. Эта девочка хороша, она родит тебе кого-то и через несколько лет ты взглянёшь на неё, и отошедши от очарования юностью, будешь маяться рядом, не зная, что делать. Мы с Гришей постарше тебя, но Лёшку пестуем и он, чуя наше к нему, ведёт себя достойно. Через пару месяцев мы зачнём ещё разок, кто будет, тот и будет. И моих на этом свете будет трое и все настоящие. Теперь и ты другой - любимый. Мы с Гришей тебя любим и ты это видишь. Так что с этой Ниночкой решай сам.
  - Ладно, мамуля! Всё понял, я и так поумнел намного и учусь жизни, как и ты. Спасибо за брата, а внук за мной. Или внучка.
  Лиза с интересом наблюдала за гостями Васнецова, которые были так же нестандартны, как и хозяин. Правильной во всём этом бедламе была только Нэля, после родов слегка похудевшая, но цветущая. Чуточку поубавилось неги от мужеского обожания, гордости от женской сути, попавшей по назначению, кое-что в ней из прежнего созерцания миром не то чтобы поубавилось, но и вообще как бы исчезло. Если прежде с мужчинами она редко падала от усталости и засыпала, не чуя себя, то в замужестве выложиться и умереть, сгорая, стало особым мазохизмом. Молодой муж был силён и изобретателен и она не могла не тянуться за ним и безумствовать в его ойкумене. А это и энергетически затратно, и ресурсы меняло основательно. Родив сына, Нэля родилась снова и Нэлькой и Нэлечкой бывала подолгу и с удовольствием, продолжая линию, начатую Старостиным в той самой безумной поездке с круглосуточной Голгофой и нирваной самоощущений. В ней переменилось всё! И первая ночь с Гришей - это самое настоящее ощущение первозданности и невинности распутной и избалованной стервы. Она об этом особо с Луксор не говорила, но комплекс Виргинии ощутили в самой полной конфигурации. - С ним у неё всё было впервые! Он её разобрал на молекулы и атомы и собрал по собственному разумению. И эта новая сущность Нэле пришлась по душе. Прежняя была где-то и никак в новой жизни не замешана.
  А тонус Гриши был свидетельством её женской самодостаточности. Она с удовольствием кормила своего сына и счастливая кормилица так и просилась на полотно мастера. Но Женя удержала себя, решив, что Нэля не её тип и, привязавшись к ней, она скатится к банальности. Однако разверзнутую грудь и кровопийцу с пухленькими ножками она начертала несколькими штрихами и подарила отцу, чтоб наслаждался. И он для всех гостей и, особенно, гостий красовался на видном месте. Лиза запнулась о него сразу же и мысленно художницу помянула по-особому. Лишь потом, уже глядя на шедевр с синими глазками в руках Васнецова, Лиза сказала, имея в виду художество начертанное Малышевой:
  - По-моему, для вас это явный перебор, Григорий Васильич: живая женщина и виртуальная, я вижу двоих! - Такая ненасытная вторая и щедрая до безумия первая! Хватит ли здоровья? - Нэля про эту стерву из поезда ничего не забыла и к ответу мужа отнеслась со вниманием, подпитывая мужнее капельками любви, ждущих своей участи на сосцах и упивающихся совершенством:
  - Такой женщины никогда не бывает достаточно, Лизавета Андреевна, ты просто завидуешь! - сказал он с таким теплом, что умничать в ответ Лиза не осмелилась.
  - Наверное, каждой хочется такого и наотмашь, но зависть ли это? - сказала она и отметила на себе взгляд Славы тайком от Ниночки, поскольку при ней он не был свободен даже в мыслях о новой мамочке. Лиза имела право и она истину выложила, поэтому и получила тайный презент от сына Нэлечки.
  - А что же ещё? - возразила Женя-не художница, а простая женщина в гостях, - достойных мужчин единицы и все при жёнах, что остаётся остальным? - она скользнула взглядом по присутствующим и на Славе не остановилась. Гриша тоже хорош, но не в её вкусе. Ей давно и многие представлялись и оставляли телефон, но туда её не тянуло. Старостин тоже отменно хорош и честен, но лишать Эмму и девочек такого божества - для питания ненасытной утробы цена слишком большая. А какой она может быть без тормозов и в полёте, Женя уже познала в самом ярком виде.
  Лиза отметила смуту в глазах Ниночки и стала наблюдать за ней, ожидая чего-то весомого: нынешняя Нэля не могла не подвигнуть на это. И это произошло: Ниночка, несмотря на витающую в воздухе отставку, прониклась духом, царившим в доме и наркотика любви хлебнула сверх меры. Этому способствовала и сама Нэля с Гришей, и пришедший без Эммы Николя, да и Лиза им светилась тоже очень глубоко, хотя и не так пронзительно, как Нэля. Приятели и коллеги Гриши от сумасшедшей парочки любовное состояние в себе индуцировали в тех же колоссальных масштабах, даже Женя сегодня выглядела непривычно слабой и беззащитной. - А это только от гена любви!
  Лиза улучила момент и сказала Ниночке, спрятавшейся ото всех привести кое-что в порядок:
  - Нэля - это раскрытое чрево и туда манит всех, правда? - врасплох и точно в цель сказанное женщиной и для женщины попадает редко, но тут совпало и Ниночка честно призналась:
  - Она чудо! - Слава что-то такое говорил, но я не могла и подумать, что мать взрослого парня может соблазнять и сейчас! Я в неё тоже влюбилась!
  - По-настоящему или по-женски?
  - Не знаю, насколько и как, но сейчас я готова Славе простить всё, исходящее от его мамы.
  - А отметиться на ней, показав, что ты тоже штучка не для рутинного употребления? - Что в тебе есть нерв?
  - Ты знаешь то, что неизвестно мне?
  - Слава мамочку любит, но до её высот даже не дотягивается. То, что ты в нём видишь - это отражение мамочки. А мужское - там её нет!
  - И что? - загорелась уже не заурядная искательница мужа и благополучия, а молодая ищущая и тщеславная женщина.
  - Кресло любви, ты бы могла из него выдать всё к Славе и оно рикошетом турнёт и Нэлю. Ты хорошо знаешь тело Славы?
  - Думаю, да, мы уже многое пробовали. - А что?
  - У этого кресла гениальный конструктор, он устроил так, что во время процедур собственное положение могут менять оба. Немного туда и сюда рычажком. Там их по два, как в самолёте для дубляжа в случае аварии, то есть, для мужчины и женщины отдельно. Поставить Славу в нужное положение ты сможешь и сама. Остальное - по ходу песни. Фальшивую ноту мужики различают не сразу, но Нэлю не обмануть. Таким образом ты ответишь мамочке Славы на своём языке. - Ты ещё любишь Славу? - Ниночка вздохнула и к идее Лизы отнеслась с пониманием.
  - Покажи, что и как на нём надо крутить, Слава пару раз меня в нём вертел, но я так и не вошла в суть. Новое, да и непривычно не в постели.
  Лиза увела Ниночку с глаз и на кошечках и рычажках ввела женщину в курс начинающей стервы. Ниночка умела кокетничать и соображать в деле охмурения парней, для мужчин же её арсенала явно недостаточно и дружеская рука продвинутой в технике Лизы пришлась в самый раз.
  - Ты просто держишь его так, что он чуточку не в тебе и парит над вами обоими. Как бы он ни въезжал, ты удаляешься. А остальное сообразишь сама. Если не дура и лево с право не перепутаешь! - так завершила инструктаж Лиза. Ниночка ещё немножко поупражнялась с рычажками, соотнесла это с наличием и качеством одежды на себе и поняла, что конструктор и в самом деле гениальный: можно быть счастливой в любом виде обнажённости и удача в этом жульничестве зависит от тебя и только.
  - Ты ещё не передумала? - Он тебя будет крутить, будто на соревнованиях по акробатике и верха и низа не будет уже вскоре после начала.
  - Лиза, я ничего в жизни не хотела так, как хочется сейчас. Лиза, я его просто люблю! - А замуж, чтобы удержать!
  И две молоденькие хищницы расставили приманку и капканы для глупого и тщеславного мужчины. Когда подошло время Х и исчезла Ниночка, а потом, озираясь по сторонам, и Слава, Лиза приблизилась к двери темнушки и стала прислушиваться. По мере углубления любовного процесса она оставила пост и занялась Нэлей. И, поглядывая на мужчин, которым такое видеть нельзя, она повела её мимо двери в темнушку. И дальше сыграло любопытство и азарт от услышанного: доверчивая Нэля на крючок собственного любопытства попалась сразу и голоса сына среди чисто спиритических воплей молодой женщины не различила. Как не узнала и саму женщину. Но сына в доме не видно, Ниночкиного смеха тоже не слышно и мартовские иды за дверью её насторожили. И Нэля, будучи у себя дома и имея право знать всё, заглянула в темнушку. Лиза, как и положено гостье, смиренно смотрела только на неё, даже не покосившись на убийственное зрелище в темнушке.
  Припёртая обстоятельствами, Нэля нашла слова не сразу:
  - Вот стерва! - Как она его! - и неслышно прикрыла дверь. В иные времена она бы устроила нечто, теперь же только сравнила с собой любимой. И на Ниночку стала смотреть под другим углом. Ещё не мужским, но и не собственническим. Лиза передала Нэлю из рук в руки Грише и сделала жест глазами, понятный любому мужчине.
  В темнушке при новых обстоятельствах молодой парочке ещё долго никто из посторонних не понадобится и Лиза вернулась к Старостину, который томился среди среди коллег и с несвойственным ему мазохизмом пестовал боль. Что-то его угнетало и сидело так глубоко, что незнакомцу казалось отражением хляби в зимних небесах субтропиков.
  - Николя, твоя грусть обезоруживает женщину! - с размаху выдала она от себя и тоже глубокое. Он улыбнулся юной чертовке и ответил:
  - Безоружная женщина? - Только идиот и наивный сопляк поверит в такое. Она всегда при доспехах и с набором стрел и кинжалов. - Даже невинная, когда ей три годика!
  - Нэля зацепила? - понимающе снизила планку общения Лиза.
  - Немножко, просто оно, выплывшее, оказалось рядом. - А всё Женька и её рисунок!
  - Эмму ты вот так тоже допивал?
  - Да и этому фокусу не одна тысяча лет. И работает отменно!
  - У Эммы другая генетика, она норманка. От моей сути ты просто обалдеешь и не оторвёшься никогда. Мы ближе намного и общих радикалов у нас больше.
  - Тебе всего-то двадцать один с небольшим и твоё лоно не знает моей сути - откуда такая уверенность?
  - Николя, она просто сидит во мне, я так себя ощущаю в твоём мире. Там всё родное и знакомое.
  - И у нас будет куча детей? - чуть строже спросил мужчина, припоминая те самые сны и их удивительные откровенности.
  - Да, мы родим четверых за восемь лет.
  - А последней будет дочь?
  - Да, Яночка, - завершила исследование мировоззренческого уравнения Лиза.
  И Астарта умылась выделениями Виргинии - выдержанное и целебное вино! От него не сходишь с ума, но мир меняется и ароматы его вкушения совершенно особые! Лиза являла собой странную гармонию этих вечных соперниц, от которой трудно оторваться. Уже в первые такты своей арии в поезде она точно попадала в ноты. - Всем абсолютно! И запахами, и манерами провинциальной красотки, и безудержной щедростью и доверительностью! И потом этот уровень ни разу не понизился, а приехавшая в Кент, она вообще многое в его представлениях о жизни перевернула. - Сумасшедшая! Но очень близкая.
  - Пошли к нам, думаю, Луксор сумеет навеять что-то новое, - после долгой паузы ответил Старостин и оценил реакцию Лизы.
  - С тобой хоть куда!
  
  Было не поздно, дети в сборе, уроки уже сделаны и проверены и Луксор готовит ужин. Он предупредил о гостье и та приняла весть с видимым чувством приязни. Лиза ей пришлась по душе и её претензии на Искандера она не считала опасными для себя. А вещие сны о новой расе от Николая Старостина вызывали восхищение. Лиза не искательница бабьих удовольствий и отзывы о ней Нэли только укрепляли в этом мнении. Молодость и особый шарм Лизы она чуяла в полной мере и влияние на сыновей видела по прежним визитам сотрудницы Ники по цеху. Глядя на неё, подтягивались и девочки, изнеженные папиными ласками. В общем, Лиза была очень желанной и к необычным беседам с ней готовились все.
  На этот раз Лиза пришла вместе с папой и над ней витало папино одобрение во всём. Сняв пальто и сапоги, она надела приготовленные Луксор домашние туфли с каблучком и воздала восточной женщине за внимание и понимание. В Лизе было чем любоваться и девочки тут же сделали стойку, а мальчики отреагировали на аромат - он был особым и ни на что не похожим. - Лиза пахла сама собой! И во время шумного ужина большой семьи вписалась в общее легко и привычно. На слуху были школьные темы, отношения с учителями в музыкалке и другое доступное для всей компании.
  Когда Лиза стала собираться домой, Луксор ей мигнула:
  - Останься! - и она кивнула, догадываясь о сути. Луксор увела гостью в свою спальню и выложила комплект постельного и ночнушку. Лиза приняла душ, переоделась в хозяйское и устроилась на диванчике рядом с Луксор.
  - Лиза, ты с нашим Искандером почти родня не только по земле обитания, у вас есть и другое, я его вижу и мне это интересно. Я не Эмма и супружеской ревности в этом нет. Его к тебе тянет, я это вижу хорошо, ты для него женщина, хотя и дочь по возрасту.
  - Луксор, ты хочешь откровенности или дружбы? - уточнила Лиза.
  - Дружбы, - сразу же обозначила приоритеты Луксор и это упростило многое.
  - Тогда ты должна принять и то, что Николя для меня мужчина. Возможно, единственный, как и для тебя.
  - Хорошо, - улыбнулась чёрная гурия, успешно пьющая суть искандера и эту субстанцию гостья уловила тут же, после этого гурия добавила, - так с чего начнём?
  - Дружить или сплетничать?
  - Искандер бы сказал: с места и в карьер! - Всё и сразу.
  - Ладно, в карьер,так в карьер! - Так вот, он пересказал одну книгу на английском, а потом принёс примерно такую же на русском, там описаны приключения белой леди из восточного гарема. Ты читала её?
  - Да, мы все читали. Честная вещица. - Как тебе сам гарем?
  - Я думаю, это мистификация. Вроде мемуаров японской гейши, написанных по-европейски. Восток. Япония. Экзотика. Модно. - Вроде того. Но мы, когда я училась в техникуме, тайком читали сильно потрёпанную книжку одного японца на ту же тему и там совершенно другой стиль и язык. Хокку, кабуки и прочее угловатое японское из настоящего на эти мемуары не похожи совершенно! В "Иностранке" печатают всякое из настоящей Японии и оно тоже на эти "Мемуары" не похоже.
  - Не спорю, "Гейша" и Кобо Абэ - разные истории. Может "Гейша" и подделка. Но вернёмся к Азии.
  - Мы с тобой в Азии и для меня многое здесь - не восточный колорит, а дикость! И ни в одной книжке об этом ни слова: это - пережитки и на них табу. Исходя из этого, как мне доверять мемуарам литературной "француженки", попавшей в гарем Султаната?
  - Хорошо, допустим, это фантазия автора.
  - И если смотреть на это, как на женскую фантазию, я согласна - в них бывает что угодно.
  - Раз так, поговорим о другом - глубине этой штуковины, женского омута интриганства, вокруг которого мировые конфликты и войны. Не высшие соображения политики и государственные интересы, а каприз наложницы! - И его вся эта султанатщина и умники в скуфьях облекает в благопристойное и выдаёт за глас аллаха великого и всемогущего.
  - Луксор, я ведь о том же - как раньше у французов-романистов войны и карьеры зачинались в будуарах фавориток, так и здесь - вот желанная красавица и её капризы, а вот и шейх с немереными богатствами и властью тирана. И она ему пообещает что-то за брильянт, услугу или чёрную подружку 10 лет, умеющую читать по-английски. К тому же девственницу по образу мысли. Где такую найти в Султанатесейчас?
  - Настоящая восточная фаворитка мыслит иначе или так?
  - Насчёт восточной - это тебе знать лучше, а со своей стороны, русачки от роду, скажу, что городские фифы думают примерно, как в "Дневниках" и описано. Но они там не жили и в семь лет не их сестёр отдавали богатеям. Когда на глазах у перепуганных девочек одну из сестёр отдали за долги и мать в страхе озирается и шикает, чтобы о ней забыли, то на душе будет другой осадок, ты не находишь? А украденной и того хуже - она одна-одинёшенька!
  - Да, ты права, с духом настоящей нищеты и бесправием в этом опусе общего мало. История начата с другой точки и там описаны уже взрослые женщины, знающие в жизни всё. И всё же по литературной части ты не отметилась, что в ней?
  - Если честно, то я прочитала начало, осмотрелась по всему, как по нотам в партитуре, перелистала середину и заглянула в конец - всё сошлось и саму книжку я так и не осилила. - Не моё!
  - Если взять Золя-Франса-Стендаля-Дюма- Меримэ, тогда - да, не тянет! Но нам опус принесли, чтоб понять про Ирину. Мы думаем, она где-то там. Дневники такого типа говорят о многом. Психология изменения приоритетов тоже убедительная, я об этом. - Жертва оправдывает тирана! Женя именно об этом выложила на том портрете, мы его видели, Эмма приносила его домой и он висел у меня в спальне, чтобы не беспокоить детей.
  - Вы обсуждали Ирину, глядя на портрет, написанный Женей? - поразилась Лиза.
  - Да и если с настоящими аргументами получался напряг, то нас разнимал Коля и тоже что-то добавлял.
  - И что там было, в этих добавках?
  - Сугубо мужское - что в Ирине заслуживает испытанной к ней страсти, что такого же обожания, а за что и убить мало.
  - И как оно вам?
  - Думаю, это он и сам передаст, уложит деток, всё с ними обсудит и придёт.
  - А если кратко?
  - Он бывал прав чаще, чем мы. - Один и против двоих!
  - Может, потому, что вы его любите?
  - Нет, Лиза, не в этом суть, он думает чем-то другим и оно к истине всегда ближе.
  И женщины обсудили проблему в самом принципиальном виде - женщина в тупике, бесправна и она сугубо восточная. Эту себя Луксор обнажила почти полностью, утаив лишь связь с Искандером. То самое, что обихаживала в ней когда-то Нэля и оно не было востребовано Тойбергеном и махаллёй от которого пахло за версту. Оно в общих чертах походило на некоторые условия жизни и той самой европейки в гареме. И мотивы податливости восточных женщин в "Дневниках" показаны очень правдиво. - Наложница не дожидается насилия и отдаётся мужчине задолго до него, чуя его последствия и вставляясь в обстоятельства так, чтобы хоть чуточку управлять коллизией. С Искандером она эту ойкумену оставила в прошлом, но Лизе об этом лучше не знать.
  Разглядывание восточных мерзостей жизни в современном гареме затянулось и уже на их излёте заглянул Старостин, оценил вид дискуссанток и сказал:
  - Проблема не проясняется, завтра выходной, поэтому лучше принять несколько капель осветляющего напитка, - он поставил на тумбочку поднос со стеклянным сосудом, как в кино про старика Хоттабыча и откуда-то из глубины шкафа извлёк махонькие пиалушки.
  Лиза знала своего босса в этом плане предостаточно и из его рук готова выпить что угодно: от этого всегда что-то менялось и былые тупики становились тэ-образными перекрёстками. Луксор же от вида старинного сосуда слегка затрепетала, боясь выдать себя и Искандера, поскольку у того зелий и прочих средств для употребления внутрь было сколько угодно и для любых мужских целей. Часть на спирту, часть настояных на травах и корнях, было у него и припахивающее хлебным квасом. Эмма об этом её предупредила сразу же после их переезда к Старостину. Она с ним всё это употребляла и бывала в самых разных субстанциях и, что называется, в глубоком ауте, а он, её понимающий и внимающий, почти трезвый.
  Мужчина разлил всем поровну и подал каждой по-восточному, двумя руками и глядя в глаза женщине. После выпитого сразу же в голове стало свежо и он сказал:
  - Мы обсуждаем нерешённое или говорим о жизни и о вас, украшении нашего бытия?
  - Мы никогда не доходили до мазохизма, а про Ирину в неволе иначе не получится, - сказала Луксор, - там одни болячки и бинты на сочащихся ранах.
  - Я думаю, Ирина долго бунтовать не будет и в роли желанной хотя бы ненадолго напьётся этим ублюдком по полной и выдаст ему так, что мало не покажется, - продолжила Лиза, слегка прозрев и смягчившись от хмари в лицезрении восточных мерзостей гарема. Зелье и в самом деле строй мыслей упорядочило.
  - Скорее всего, она сообразит, что это единственный шанс не исчезнуть без следа. Когда у мужчины есть выбор, то он остановится на яркой и выделяющейся наложнице. Если ему возят давно и всяких, то в понедельник хочется лейлу, во вторник фариду, в среду аспазию, в четверг фатиму и так далее, он даже имён может не помнить. И не перейти после Ирины на фариду или сейшан по графику лечащего хакима он может, лишь зацепившись за неё чем-то в своей сути.
  - Мы говорили об этом, - сказала Луксор, - с первого раза зацепить не получится: Ирина не роковая красотка и замужество за Денисом в ней выработали для гарема не самое актуальное. Жажда выжить должна её преобразить - иначе забвение и смерть!
  - При этом надо помнить, что все наложницы гарема выбирались тщательно и случайных женщин там нет. То есть, Ирина в его вкусе! Пусть только на один день в месяц, но он её хочет! Ну и свеженькая! - Новизна на первое время будет удерживать интерес на ней и это тот самый шанс для неё, - добавил мужчина и оглянулся на собеседниц. Они не соперничали и не царапались даже виртуально - уже хорошо.
  - Я себя не однажды ставила в её положение, - сказала Лиза, - но именно себя, а не Ирину, которую попросту не знаю. И потом - я с ним безъязычная, только "глазками стрель" и губками "ах!", а вокруг дамы беседующие и словами ублажающие. Не выучив языка - не выжить! И я бы его к себе приучила собственным: открываясь и что-то ему выдав, называю это по-русски. И всё решится в первую ночь - если ему понравится, он ответит и поддержит игру. И найти общее надо обязательно! - Вот так, примерно.
  - В отличие от вас, я знаю и язык и его шейховские предпочтения. Ну и мы с ним принадлежим одной расе и религии, а это немало. Но и оно ничего не меняет - я рабыня, как и ты. Ну и нормальные мужчины держать такой гарем-шапито не станут, значит, он сдвинутый и сильно. Я туда не хочу даже виртуально. Исса, почитай нам на сон добрый и убаюкивающий!
  На сон вышла касыда от Юли Чернышёвой из последнего альбома и переводная от неё же из неизвестного дивана Навои. Женщины уснули легко и послушно.
  Сон у Лизы был непривычным: она в полном восточном облачении возбуждала ласки громадного чёрного мужчины в шёлковом халате и кучей перстней на пальцах. Рядом суетились служки и шипели на неё, подгоняя и подталкивая к соитию с мрачным повелителем. В этот день пробудить в нём интерес к женщине не смог никто. Дело к ночи и за шторой поджидали другие наложницы и тоже не удачливые в своей сути. Неудачницу ничего хорошего не ждало, а если повелитель не в духе, то это надолго и список кандидаток на вылет мог увеличиться не на один десяток.
  Она проснулась от слов Луксор:
  - Успокойся, это только сон! - она протянула ей квас, которым ублажал себя Старостин. Лиза сделала пару глотков и осмотрелась, такая же комната с картиной и старинным торшером, но чуть больше была и в восточном кошмаре.
  - Может, это диван жестковат? - Иди ко мне, здесь места много. И Лиза согласилась из обычного любопытства. Уснула она тут же и до утра ничем сон не омрачился. Странный кошмар она отнесла на счёт напитка из посудины с джином. Знакомство с Луксор развивалось с чисто женским вектором к экзотике внешности и манер - Лиза хорошо представляла её любовницей своему Николя, как и многих женщин, его знающих. Но в отличие от других, Луксор хорошо выглядела и в качестве жены. Она его не только желала, но и понимала в высших устремлениях. Такое видно даже в малых деталях. Но Эмма так и оставалась его женой, не делая усилий удержаться в этой роли: Николай её любил.
  Пробуждение в доме Старостина стало праздником души для Лизы и она его запомнила надолго.
  
  Во Дворце Культуры Академии наук Республики команда Чернышёвой проводила очередной показ новой программы и Васнецовы и Старостиным досталось по парочке билетов, поскольку Эмма в отъезде, Николай остался с детьми дома, а на концерт отправил Лизу и Луксор. Билеты принесли из профкома комбината персонально и только, и чтоб никому не передавали: там такой бомонд собирается! - так сказала дама из профкома и раскланялась. Васнецовы пришли к началу впритык, а Луксор с Лизой чуть пораньше и они разглядывали высший уровень как ухоженности, так и художественного вкуса городского общества.
  Никто из мужчин с персональным пригласительным на двоих не привёл бесформенную тушу возрастной супруги, ни одна молодая женщина не сопровождала тухлый мешок с деньгами и властью! - Отделы обкома поработали на совесть и билеты попали в достойные руки. Юля с Зоей после первого прогона в ДК Академиков шутя посетовали, что наука как-то не так выглядит и ведёт себя не совсем адекатно.
  - Старые и песок сыплется? - поддержал шутку Чернышёв.
  - Скажем так: - ответила Зоя, - они бы и на другом сборище подрёмывали. - Любом! - На культурном шоу им быть положено, вот и сидят, будто в президиуме! - А аплодисменты артистам, это овация делегатов правильной линии партии. И они эту реакцию народа одобряют. - Видел бы ты их лица!
  Чернышёв прекрасно понимал суть сказанного, поскольку здесь и родился и вся эта номенклатурная ахинея с билетами для своих существовала всегда. И приличная публика на такие шоу не ломилась, но и особо не уклонялась, используя как клуб общения и некий круг избранных.
  И билеты стали уходить по другой программе, как бы всем умным и любящим сёстрам по серьгам.
  Что бросилось в глаза Луксор и Лизе сразу же - структурированность зрителей по кланам, группам и прочим социальным признакам и нейтральные Лиза и Луксор выглядели свободными ионами в мощном электрическом поле, которое рано или поздно куда-то их присторит, иначе в этом поле не бывает. Места у них были хорошими, всё видно хорошо и они сразу же погрузились в фейерверки музыки и светового каскада, играющего свою роль не менее самой музыки. Сам звук был откатан и технически безупречен, а это для технических наворотов команды -дело важнейшее. Теперь в ней произошли перемены и Юлия Чернышёва вела сюжетную и текстовую часть, Гриша и Прокопий большую часть композиций, Гордеев пластику всего шоу и всё это обращала в музыкальную гармонию Зоя. Вокал Глэдис чередовался с квартетом молодых аборигенов из горного Казахстана, квинтетом бэк-вокалисток и всё шоу выстроено в виде сюжетов из трёхактного зрелища без пауз и перерывов на перекуры и прочий променад. Немножко пела и Юля, но лишь парочку старых знаковых вещей, которые требовала публика и они последние годы постоянно были в программе, какихбынаворотов сюжета там нет. - Публика хочет, она его получит!
  Лиза впервые видела что-то подобное в живом виде и была ошеломлена, Луксор периодически их концерты посещала и в общих чертах отметила динамику перемен - всё лучше и лучше и откатывается до шедеврального блеска. Призы и номинации у них заслуженные. Премьерши сёстры были совсем рядышком и их можно видеть в деталях сюжетов, где всё и все играло на общий успех.
  - Ты знаешь, об этом сильно не пишут, но Зоя в прошлом году снялась в фильме самого Феллини! - сообщила Луксор Лизе. - Говорят, там у неё главная роль.
  - Там она тоже пианистка? - догадалась Лиза.
  - Да, но сам фильм у нас ещё никто не видел, слухи и только.
  В антракте они встретились с Васнецовыми и Гриша высоко оценил технику отъявленных интллектуалов:
  - Как скомпоновано, девочки мои, а!? - Сюжет, звук, картинка и сами они во всём этом колдовстве, отменное качество! - про звук он мог говорить часами и дамы на первых свиданиях звуком от его домашней аппаратуры и комментариев к ней теряли бдительность и он их брал голыми руками.
  - Да, - заметила Нэля, - они хороши были и раньше, а теперь и вовсе классные! Луксор, ты их концерты давно посещаешь, как они тебе нынешние?
  - Горжусь ими! - Настоящие восточные стервы!
  - Все?
  - Да! И обрусевшая британка тоже, - ответила Луксор.
  - А в твоём понимании - стервы, это кто?
  - Дамы, которым всё по-боку, только бы сбить с толку и опоить собой, чего бы то ни стоило.
  - А восточные, они от европейских отличаются?
  - Конечно! - Вот тебе при всём обаянии и сиянии так низко не пасть, и так собою не отравить.
  - Без отравы стервы нет?
  - Без отравы что-то типа гурии. А настоящему мужлану нужна стерва, правда? - улыбнулась чёрная гурия белому Васнецову. И от сущности стервы, которых поочерёдно являли Юлия, Глэдис и Зоя, в неё кое-что попало и она им, моментально усвоенным, как личное и органическое, уколола чужого мужа. Васнецов не знал всей правды о своей Нэлечке и о подноготной стервы в её женской сути не догадывался, а Луксор этим сравнением брала подругу под свою эгиду. Лиза же, наблюдая диалог со стороны, видела большую глубину их связи. К тому же она знала и первоначальное назначение Нэли отличному мужику, а раз так, то о кипящем былом у нынешней белой гурии можно попросту забыть. И она сказала Васнецову, как бы примиряюще и сводя всё к прелестям бытия:
  - Нынешний наряд в тон и в духе самой очаровательной мамочки в Кенте! - Такой конструкции нет ни у кого! - и указала на замысловатое сооружение, из-под которого женщина казалась инопланетянкой. На Нэлю смотрели, некоторые узнавали и качали головами в знак восхищения.
  После концерта был грандиозный фурор оваций и артистов с музыкантами и танцорами долго не отпускали со сцены. Цветы и венки от поклонников как в Большом театре - цветы дорогие и их много. Усталость на лицах артистов-музыкантов видна отчётливо, но поверх неё было счастье от реализации замысла.
  - И всё настоящее и живое! - отметила Лиза Баринова.
  - Вижу, зацепило, - уже на прохладной улице заметила Луксор.
  - Да, по самое-самое зацепило! - кивнула Лиза и неожиданно прибавила: - На твоём лице было всё течение концерта и я хорошо понимаю, какая ты с Николя.
  - Восточная гурия? - улыбнулась Луксор.
  - Что-то такое, эти мелодии и танцы ведь и про тебя тоже?
  -Да, - легко призналась Луксор, - Юлия и Зоя из нашего мира и черпать там есть что.
  - Это не культура аборигенов?
  - Ты же и сама видела, там вся вечность и все ценности мира. И аромат! Не зря же у Чернышёва целый гарем сестёр жены. И трое напрямую теперь заняты в этом проекте. И все от этого зрители аромата без ума.
  - Да, пахнут они изумительно, - согласилась Лиза и добавила, - ты на этом концерте тоже подзарядилась, разве нет?
  - Мы ведь дружим - кое-что почерпнула, ты права!
  - Если мы с тобой присядем на аллейке и беседу продолжим, нас снимут тут же? - неожиданно свернула в рисковое Лиза.
  - Две шикарные дамы не бывают ничейными? - улыбнулась Луксор.
  - Я пошутила, прости! - сменила тему Лиза и Луксор поняла причину:
  - Ничего, со мной такое тоже бывает! Это от отчаяния.
  Дома их ждал Николя, беседа и напиток внимания и неги. Семья в исполнении Николая и Луксор была счастливой и успешной и детки у них общие с самого рождения. Слушая их диалог о детках, уроках, учителях и соседских парнях и девчонках, Лиза легко погружалась в тему и была естественной принадлежностью этой сложнейшей конфигурации семьи. Годы виртуальной дружбы, а потом и в роли невесты сделали сущность Лизы податливой и приёмистой в части всего принадлежащего миру Старостина. Она спала в комнате Луксор и на этот раз ни кошмаров, ни зудения ревности - нега и покой от близости с родной душой.
  Старостин чуточку слукавил и свою землячку для верности усыпил. Убедившись, что гостья спит, Луксор выскользнула из спальни. И вернулась нескоро, уставшей и светящейся одновременно. Лиза спала так же покойно и Луксор не удержалась от безмолвного заклинания в её адрес.
  Утром Лиза вместе с Николя поехала на работу и по пути они обменялись кое-чем интимным.
  - Спать со мной пододной крышей приятно? - спросил он и она кивнула, ожидая продолжения, - тогда помоги Луксор по дому и живи у нас, пока не приедет Эмма.
  - Николя, я буду беседовать с Катей каждый день и учить её нормальным манерам русской провинциальной девочки, а не наследной принцессы - это тебя устроит?
  - Разумеется! Катьке пора бы дать отпор, но не могу - люблю эту негодницу!
  - Хорошо, - сказала Лиза и Катя получила индивидуальную порцию лекарства от снобизма. И дни без мамочки, но с Луксор вместо неё, для остальных в доме прошли легко и с песнями-прибаутками из репертуара Лизы Бариновой. Луксор это пришлось по душе и она подругу-соперницу зауважала ещё больше. -Надёжная девочка!
  И деткам стало интересно - откуда она такая яркая и домашняя одновременно? Кое-что папочка выложил и первое любопытство утолил. А Катя свою долю внимания от Лизы стала обихаживать отдельно и разглядывая её под особым углом: из одной деревни и так далеко земляки редко встречаются, поэтому удаче надо благоволить всем сердцем. Этому сердечному её Лиза и учила. И практически каждый обитатель дома задумался о том, как бы её оставить насовсем? - Мама всё равно дома не бывает и можно как-то извернуться и выделить личный уголок для Лизанька. Так её звали заглаза.
  - Они её признали за свою! - констатировала Луксор, стоящая к детям ближе и потому в курсе всего. Николай не удивился и этому. Иногда она в его очах становилась виртуальной Наташей Бариновой и вся их история из Мелехова непонятным образом перетекала в Лизу уже в Кенте. Она не навязывала себя, но рядом всегда! Удивительно тактично и с достоинством.
  - Тебе она нравится по-настоящему или потому, что она моя землячка?
  - Ника, что ты несёшь! - Как я могу ней быть с прохладой, если Лиза - это часть тебя!? - выложила Луксор в отчаянии от мужней слепоты.
  - Даже так?
  - Да, миленький, и уже давно.
  - Но тебе она ни в чём не мешает?
  - Нисколько, с нею и ты гораздо чище и свежей.
  - И пусть живёт с нами?
  - Разумеется! - Но Эмме этого сокровенного треугольника лучше не знать! - и от жены юридической наметилась очередная тайна.
  
  Через пару недель из Москвы вернулась Эмма и итогом дипломных показов стала её победа в номинации - Социальный фильм. Чествование на студии вылилось в триумфальное шествие - вместе с дипломом режиссёра-постановщика кино она привезла премию за предыдущую работу - фильм о беременных. На Всесоюзном фестивале работ по социальной тематике она набрала самое большое количество номинаций и в пяти стала первой.
  В Кенте обком устроил приём и в Доме Политпросвета вышел грандиозный аншлаг. Кроме обычной публики из ТВ, журналистов и прочей творческой элиты были и почитатели из числа телезрителей, попасть в список было не просто, но блатных и позвоночных там почти не было и Чернышёв поручил соблюсти этот принцип Кажданову. 900 человек вмещал большой зал Политпросвета и он заполнился большей частью народом беспартийным. Но списки составляли парткомы на местах и принцип отбора был прост - "Мне нравится Эмма Томпсон".
  Офицеры и курсанты Высших командирских курсов скинулись по рублику и заказали у местных умельцев корону типа тех, что вручают красавицам на модельных подиумах. Бравый полковник вручил приз и по-офицерски приложился к воздуху рядом с образом женщины. Мужской хор по его команде отозвался классическим "Славься!" от гренадёров её Императорского Величества и Эмма ещё раз припомнила, что она не только женщина, но и символ.
  После всего торжественного, сняв грим и прочее наносное, в спальне Луксор собрались Лиза, Женя и Эмма. Корона и прочие призы с сувенирами выставили тут же и наблюдали за тем, как виновница всего произошедшего становится обычной женщиной. И каждая понимала, что Эмма хороша и желанна всеми не только из-за природного обаяния и отличного сложения. Просто в ней удачно совпало всё женское с интеллектом и гибким, но глубоким умом. Насколько страстен и обилен в своей силе муж, хорошо знали все присутствующие.
  Диплом был в кожаном футляре с печатью текста на гербовой бумаге Гознака с подписями первых лиц государства и ещё отдавал чистым запахом натурального продукта, каким была и Эмма. Он стоял на ночном столике раскрытым и прочитать содержимое можно издали. Маленький сабантуйчик затеяли не в супружеской спальне, а у Луксор, где обычно и происходило всё душевное. Усталый после такого дня Николай уже уснул в супружеской постели и его не беспокоили. Женщины сидели на постели Луксор в ночнушках и вяло переговаривались, ещё не войдя во вкус от ночного зелья, приготовленного хозяйкой восточного будуара. Альков с завесами и балдахином - идея Луксор и её выполнили со вкусом. Эмма здесь бывала часто и всегда проникалась духом хозяйки ночного сумасшествия. Здесь был не только по век минувший, но и иная ойкумена чувственности. Вроде прохладного тенистого оазиса в жаркой пустыне. И откровенность в этом будуаре была естественным делом:
  - Ещё немножко побуду в прежней роли, отдам долги и надо что-то менять, - уронила Эмма, - во мне что-то зреет, знать бы, что?
  - Вы с Чернышёвым что-то долго секретничали, не там ли зреет? То-то его жена забеспокоилась, обычно Юлия вроде супруги цезаря, - спросила Женя, - он что-то предлагал?
  - Нет, просто он привёл часть касыды Навои в переводе своей жены на русский. У него это вышло хорошо.
  - Так вот сразу и касыду? - На глазах и чуть не в президиуме! - улыбнулась уже вошедшая в ночной напиток Женя.
  - Мы с ним не мусолим деталей - только идеи. Касыда непростая и может стать рефреном серии программ. Социалистического строительства там нет, но по нравам прогулка основательная. Ну и сам Чернышёв - это почище любого султана! Вы его мощи и глубины даже представить не можете. А Юлия с ним живёт полноценной жизнью женщины. И кормит касыдами, а он их возвращает другим, сегодня кое-что с их стола перепало мне. И чуть не пришибло! - И это- всем на сто рядов известный Навои.
  - Навои и нравы? - подняла брови Луксор, - может, про философию - он это любит. Маленьких девочек тоже.
  - Не будем о грехах, лучше о касыде: написано отлично и мне понравилось, остальное оставим за кадром. Ну и Чернышёв предлагал уже в этом году взяться за большой фильм. А пока присмотреться насчёт сценариста самой, потому что все рекомендованные товарищи меня не устроили.
  - Кто-то тут не так давно обещал после сдачи дипломной стать женой на побегушках и мамой для постирушек, не знаешь такую? - напомнила Женя и Эмма улыбнулась:
  - Когда из тебя идёт поток, ты что, замыкаешься на пловах и шурпо? - та качнулась - Нет-нет! - и Эмма закончила, - вот и я такая.
  Многое из витавшего в воздухе так и не прозвучало, но который раз выплывало - Эмма из пространства замужней женщины плавно перемещается в другое. Уже не тайна - переход на киностудию и создание собственного объединения, под которое многое готово. Дома она бывать станет ещё реже и рядом с Николаем вскоре образуется реальная вакансия. И зыбкий мираж такой коллизии необратимо шёл к реалиям. Рухнувшая семья Старостин-Томпсон - не есть хорошо и того больше: сама Эмма лишается мощной подпитки и будет жить обносками былых идей. Никому из приятельниц это понравиться не могло, поскольку из искор этого семейства рождалось многое для существования бомонда Кента.
  Про виртуальную связь Эммы и Чернышёва знали многие и она тихонечко меняла саму белокурую умницу, однако фазы этих перемен видны только со стороны. Лучше всех это видела Луксор, чуть глубже характер метаморфоз - Женя и не менее широко эта картина виделась преобразованной и удалённой Нэлечке Васнецовой. Совершенно особняком в этом созвездии обитала Лиза Баринова, она с Эммой ещё толком не знакома и видела в ней временно исполняющую роль супруги. В том, что Николя станет её супругом и в реалиях, она не сомневалась, но об этом только самому Николя. Женщина женщину воспринимает более основательно и в деталях внутренних изменений. Поскольку заурядных дам в окружении Старостина не было отродясь, то дрейф виновницы торжества принимали спокойно и с терпением небывалым: предстояло ого-го что!
  
  Сразу же от Старостиных Лиза отправилась к Васнецовым и застала Нэлю дома одну, Гриша что-то строгал в гараже. После вежливого политеса Лиза спросила:
  - Ты уже больше года в полноценном замужестве с Гришей и была пару недель в роли виртуальной жены Старостина, от чего след сильнее?
  - Лиза, мы с тобой почти родня и ты про меня всё знаешь наперёд, - улыбнулась добрейшая и разнузданнейшая из женщин Кента, - разве нет?
  - Ты его любишь всё так же и эти васнецовы его не перевесят?
  - Даже не так, а проще - все эти васнецовы и есть реальный для меня Старостин. При случае он спасёт и я это знаю точно. Для этого не нужно устраивать мировые войны, я счастлива с Гришей и без Николя не было бы ничего. Даже Слава понял основу моих метаморфоз и теперь дружит с Гришей плотнее, чем с родным отцом. А про Колю знаем мы с тобой и только. -Чтой-то ты с самого утра в выходной и с таким несъедобным?
  - После всего на студии и бедлама с торжествами мы ночевали у Эммы и впервые с нами не было Николя. Только утром он подал кофе и прочее для прочистки мозгов. И к деткам в таком виде не выпустил - перепугаете! Представляешь, он это Эмме: - Сиди тут, девочкам такое лучше не видеть! - Это, Нэля, надо зрить воочью! И она не пикнула.
  - А что Луксор?
  - Ничего, она - не Женька и своего наружу не выставляет. Ни мыслей, ни белья, ни грудей, ни прочего в себе. Напиток выпила, ему кивнула и ушла на смену - к деткам: их у неё шестеро, три мальчика и три девочки и каждый - что-то из себя! А мы с Женькой и Эммой остались и угощались Николаем. - Она даже не понимает, чем владеет по случаю.
  - В ревности мало конструктива и ты это сама знаешь. Я подлечилась настолько, что и сама могу тебя позлить!
  - Позлить? - Чем?
   - Я снова беременна! - Лиза о таком обещании слышала, но энергетика сказанного всё равно подкосила и она, готовая ко всему, вильнула лишь чуточку, сказав:
  - На кресле в темнушке? - и уставилась на неё, ожидая реакции на собственную шутку с ревнивой мамочкой.
  - Да, Слава меня в тот раз хорошо подзавёл и мы с Гришей его чуточку модернизировали и зачатие прошло на новом варианте. Я сама кое-что прикручивала и поддерживала, уже зная, что там переменится. - Ух-х-х! - вынырнула она из былого, но в покое не оставляющего: - Представляешь, Лиза, я это сразу почуяла! Оно не просто во мне, оно окутало плод и сделало зрелым. Я это видела, как по телевизору!
  - Нэля, ты наркоманка! Тебя нельзя выпускать на люди - всех заразишь собой!
  - Да, ладно, такого хотят все! И к тому же Ниночка тоже беременна и они скоро поженятся. Боюсь, я на неё напрасно наехала! Она тоже пишет. И мне и Грише. Папы у неё нет давно, так что, вот он - впридачу к мужу! Лиза, не хочешь присоединиться к нам?
  - В профсоюз счастливых? - Хочу, но не сейчас.
  Весна 1977 Нэля во втором замужестве, эмма и чернышёв служ отношения + уже есть про юлю и команду
  
  Прошло полгода второго замужества Нэли и она светилась так же ярко, как и под венцом. Коля её видел частенько и мог это наблюдать чаще других. Но свечения доставалось и остальному миру. Она иногда устраивала девичники и приглашала жён из круга Гриши. Поводом были чаще всего платья, придуманные мужем-конструктором. Она по дому ходила исключительно в них с самого пробуждения и никаких халатов и накидок - сразу же эти сокровища! Надо отметить, что и ночнушки стандартные его страниями тоже преображались и при нужде слетали с её тела, ничему не препятствуя, а возбуждая и увлекая. То же касалось белья, поддержек и прочего, что служило любви и обожанию зрелых мужчины и женщины. То есть, ему нетрудно во время утреннего чая наблюдать роскошные сосочки цвета густого какао, особо когда Нэля склонялась с заварником и он одновременно с ароматом чая наблюдал набухшие ягодки и на его лице жена читала всё-всё!
  Это лишь одна деталька, где любящий мужчина сооружает такое, что сойти с ума - для женщины самое простое. Таких клееных и фантастических конструкций тьма и одни примерки - счастье несравненное. Бельё - это для жены и только, но она не могла не поделиться с миром собственной удачей и сначала близкие подруги приобщались к запретным шедеврам интимных игор, а от них и остальная женская ойкумена. Для любящих супругов, когда не терпится, но негде и все смотрят с подозрением и интересом, он соорудил такой наряд, когда ничего снимать не нужно, а всё на её теле откидывается и не мешает соитию. Потом так же легко дама повела плечами и всё само собой закрылось и легло на место. Эту штуковину она демонстирировала с упоением неофитки откровениями пророка и восторг Нэли разделяли все. С одной стороны - любящий сорокалетний Гриша, с другой же сама цветущая Нэля, затмевающая юных сапропелевых обладательниц живота с плодом. И, ясное дело и святые угодники, Гришу и его инженерные шедевры хотели все!
  Хотеть не вредно, но кто ж из разумных жён такое позволит? И Нэля балансировала на грани собственной ненасытности и безопасности. Глядя на семьи приезжих искандеров, снимали мерки и аборигены. Женщины интересовались одним, а их мужья другим и срастание и переплетение интимной культуры шло естественным обменом и прирастанием. Культуры разные, но суть одна - красота, удовольствия и удобства! Там тоже масса различий, поэтому и интерес взаимный и тяга неиссякаемая.
  Сам же Васнецов в таком обмене старался из рамок не выходить и выкладывал на публику только верхнюю одежду и специально приводил друзей любоваться шедеврами. То есть, женой в платьях. Они смотрели, восхищались и давали пенделя своим жёнам и подругам, которые прилетали вскоре и снимали мерки с Гришиного шедевра. И верхом доверия для гостей было приложить руку к уже хорошему животу и почуять там движение жизни в её развитии. Каждому из доверенных мужиков довелось ощутить биение этой жизни в чреве женщины, которая стала женой самого гениального конструктора в их закрытом ведомстве.
  После такогоэмоционального бенефиса беременная женщина не могла долго оставаться в одиночестве ни в спальне у зеркала, ни за салатом и чаем на кухне и приходила к Старостиным, делясь брызгами своего счастья. Как-то после чаепития она решила помочь Зулейке, занятой уборкой в комнате, надела передник и стала мыть чашки. Блюдца, ложечки, чашечки, розеточки и прочее тонкое и изящное. Обитаяв суете мыслей, вечерних затей и забот, она уже вскоре оказалась наедине с Николя и, ощутив его взгляд, подняла глаза - на неё смотрело лучшее мужское создание в мире и вопрошало о чём-то.
  - Нэля, передвинь тарелки мне, я их сам вымою, а ты посиди. Сидящая, ты мобилизуешь на творчество.
  - Как перемыть за 50 секунд при норме 60? - спросила она и послушно устроилась а диванчик для отдохновения. Старостин одобрительно улыбнулся послушанию и ответил:
  - Нет, милочка Нэлечка, не это! - Как могла такая яркая и кипучая прелесть столько лет прятаться за серым мужем и не баловать собой мужиков всех стран и народов? - Они в моём доме про футбол Союза, Европы, мира и подкупленных судей говорят меньше, чем о тебе! - Представляешь - мужи и деды, бес в ребро, мысль в ядро, а на уме одно - как хороша эта гурия! Кто - по имени и Нэлечка, кто звезда очей и страсть ночей, а кто и по имени отчеству - Нэлли свет Матвеевна! - И всё это в четырёх строках, как в рубае.
  - Так напиши! - выдохнула смятая таким признанием женщина.
  - Без музы не сотворить и кроме тебя никому не вдохновить. Так что, ждём-с!
  - Чего?
  - Момента!
  - Я скоро рожу и так что можешь не успеть, это не смущает?
  - Ты, такая сумасшедшая и цветущая, вот она - передо мной красуешься, так что тема никуда не делась.
  - Красуюсь? - Да я с ног валюсь от усталости! - уронила женщина, едва шевельнув руками.
  - Вот этом-то весь кайф для умельцев и посвящённых! - выдохнул мужчина, перекинув мытое плоское в одну сторону, а фигурное и глубокое в другую. И эта чисто мужеская грация сдула с женщины даже признаки усталости: ей хотелось соответствовать! - Здесь и сейчас! - и она прошелестела, истово и искристо, как и в поезде по пути в Кент:
  - И напишешь, как прежде писал для Луксор? - это градус повысило и мужчина к неиу приобщился:
  - Да, иначе, какой смысл?
  - Значит, это немоя блажь и не тестостерон? - как бы засомневалась женщина.
  - Сама видишь! Строчки уже во мне и выдать их -дело мужеской чести и нашей с тобой дружбы. Она особая и ты это почуешь, прочитав мой к тебе опус. - Прислушайся, - сказал он, подняв палец кверху и взывая к повиновению, - реакция уже пошла! - женщина подыграла самую малость, поскольку кипение и нечто от души от него чуяла всегда:
  - Отвечу тем же - я чую, что следующий плод будет от тебя. Просто чую, будучи любимой и любящей женой.
  - Нэлька, я ничего не забыл из вчерашнего и без очков вижу сегодняшнее. Ты прекрасна, ты грешна, ты упоительна, ты снова будешь мамой и чадо будет благодарно за одно своё рождение. И всё потому, что ты от меня в удалении, иначе стала бы рабой и всё - ни очарования, ни прелести, только боль и безысходность. Я ведь тебя тоже люблю, но знаю, что будет после того, в отличие от тебя! Умерь пыл, Эмма готовит о тебе программу. Думаю, всем понравится. - А коленочки-то свои колдовские раздвинь слегка, уже закипает!
  Нэля всё сделала, как велел Колюня, и упаковала его признание, чтобы потом пересмотреть наедине с собой. Он же уединился в ванной и через четверть часа прочитал рубайю:
  Грех полюбить - соблазн замужним,
  Но так желанен он в ночи,
  Что ложью слов отравлен ужин,
  Чтоб сдать от крепости ключи!
  - Нелька, ведь ты чуешь, как всё это пахнет тобой же? - спросил автор, но женщина возразила:
  - Нет, Николя, это твоё исключительно и я чую капельки амброзии, с небес упавшие и лоно не оросившие! Я их давно чую и от других отличаю. Но тут и впрямь всё про нас. Хотя под этими строками подпишется любая замужняя дама. Редко она любит мужа, так что это и про них!
  
   Иногда Нэля в таких "гостях" попадала на Эмму и та тоже удивлялась капризам судьбы, которая из заурядного главбуха комбината сотворила такое чудо. К чуду она относила и Гришу, который без блеска Нэли сильно терял в своём новом таланте. У Эммы творческих застоев и куриной слепоты не бывает и вскоре она сообразила, что тема чистейшего кристалла беременности взрослых людей звучит осмысленней и музыкально точнее, чем какофония молодёжного опороса по незнанию и неаккуратности. Мысль тут же стала форматировать окружение и принимать глобальный характер серии сценариев. И пошло и и пошло!
  Уже по ходу развития она нашла помощников и информаторов и грядущий кристалл новой передачи стал манить не только саму Томпсон. Заинтересованных в раскрытии темы было уже много и это сделало поиски истины простым иестественным процессом. В роддоме учёт рожениц по возрастам и социальному положению и прочим делам есть, но его не публикуют, поскольку он в цифры партийных планов вписываться не хочет. Ну и отличники и хорошисты в школе чаще всего из нормальных семей и взрослые родители там доминируют. Она всей статистики знать не могла, но почуять её желала, как и все любопытные женщины.
  Эмма попросила Малышева найти точные и развёрнутые цифры по рождаемости с социальными чертами за последние годы, чтобы обработатьих основательно и по всем правилам математики с модулями, регрессией, корелляцией и прочим. Статистику в медицине ведут давно и всякую, поэтому есть масса черновых материалов для дипломов и диссертаций, надо лишь сформулировать тему. Она её сформулировала и вскоре от специалиста в большой областной клинике получила пачку фрагментов несостоявшихся глав и разделов про здоровье и социальное положение граждан Кента. Всё это разделила на статистические выборки, обсчитала на ВЦ в родном химкомбинате и увидела ожидаемое - самый высокий КПД по качеству деток дают образованные родители, в таких семьях двоечники составляют первые проценты и это обычно интеллектуальные маргиналы. Невысокий интеллект и последующий уровень знаний отпрысков у торгующих в храме отмечен повсеместно, то есть - это системная хрень, а не выбрыки подкормленной журналистики. Техническая же интеллигенция даёт сплошные плюсы по деткам-победителям олимпиад, спартакиад и прочего. Рабочий класс неоднороден и полностью в своём уровне зависит от того, на кого он работает. В авиастроении и оборонке он наивысший, в пищевой и торгующей сфере - низший.
  Выстроив в своей голове ясную картину по проблеме в целом, она позвонила Чернышёву и изложила своё видение в пяти словах. Тот с белокурой умницей общался с удовольствием, выслушивая и не перебивая, однако на этот раз сразу же остановил:
  - Минуточку, уважаемая товарищ Томпсон, каким надо быть мизантропом, чтобы в оценке воспитания подрастающего поколения строителей коммунизма применять канцелярский штамп - КаПэДэ? - сказал суховато и без единой нотки иронии или сарказма. Музыка отменная и гласные звуки в этом сокращении несли оттенок фантазии на вольную тему. За этим могло последовать что угодно и женщина внутренне подобралась, чтобы соответствовать:
  - Во-первых, товарищ Чернышёв, КПД - это аббревиатура, а не штамп и применяется не в канцелярии, а науке, именуемой в быту - общая физика. Во-вторых, в науке, как и в больнице, лечат конкретных больных с сугубо индивидуальными диагнозами. Что хорошо Хисамутдинову, не факт, что подойдёт Ахметову или Петрову. Поэтому бюджет на медицину вообще - это неясно никому, поскольку для районной или поселковой поликлиники нужно меньше денег и больше врачей, а для онкологии врачей и так избыток, а аппаратуры и материалов нехватает всегда. С образованием картина та же. Как и с рождаемостью аборигенов. Вал есть, а в армии служить некому - больные! Или блатные - их и на учёте в военкомате нет! А те, кого поймали и отправили, в воинских частях кроме кухни никуда не годятся. И, товарищ Чернышёв, таких КПД я вам приведу кучу, - завершила свой спич женщина и по шелесту в трубке поняла, что всё вышло удачно.
  - Отлично, - сказал собеседник, - давайте это обсудим с вашими выводами и предложениями.
  Они назначили встречу на завтра и он её принял сразу же после диспетчерской связи с районами. Он взял её записки и внимательно изучил, потом поднялся и отошёл к окну, чтобы лучше видеть собеседницу на диванчике для избранной публики. Чтоб его гости не томились в ожидании выволочки, там лежали альбомы репродукций Эрмитажа. Их всегда брали в руки и они тормозили импульсивное в реакции собеседника. Одним своим видом! В минувшую эпоху тут лежали агитационные брошюры и их никто не брал в руки даже из вежливости. Эмма - уважаемый завсегдатай и слегка бравировала этим, а он подыгрывал ей, понимая и одобряя, поскольку дома имел такую же, но темнокожую умницу. Насладившись мужеским вниманием и дав ему проникнуть в суть идеи, Эмма спросила:
  - И что?
  - Знаете, Эмма, я иногда думаю, что сталинскую практику с чистками номенклатуры отвергли напрасно. Особенно здесь, на Востоке, тут такой смрад, что гниль плодится на пустом месте - воткни в землю и она пошла в рост, а нормальному злаку среди такого отрепья наверх не выбраться. В такой промсанитарии есть большой смысл. Только бы санитар дипломированный, а хирург классный. При Сталине такого быть не могло, зато теперь - вот они! - и он кивнул на тезисы Томпсон.
  - Пётр Ильич, подобной статистикой в медицине должны заниматься медики, они знают что и к чему относится. Почему Томпсон с командой операторов учит облздрав правильной работе? - С какого перепуга химик-технолог соображает в медицине лучше профессионального медика?
  - А если тот, кого вы назвали медиком, и не медик вовсе, а чиновник?
  - Завоблздравом - чиновник?
  - Как и управляющий школами и ПТУ!
  - Ведомством управляет дилетант? - Вы шутите, видно?
  - Ну, такого маразма, когда начальника бань кидали на подъём хлопководства, уже нет, но суть этого дебилизма так и осталась. - Увы!
  - Поясните!
  - К примеру, возьмите наши больницы и поликлиники и далее по ведомству здравоохранения. Уже с уровня поликлиники командует чиновник. Не всегда напрямую, но именно он у нас сатрап, диктующий своё извращённое представление о жизни творцам самой жизни! Нормальный оперирующий хирург или терапевт в начальники не стремится, ему и так хорошо в своём ремесле. Зато серый в боссы так и рвётся. И все боссы - это серые личности! То есть, они уже чиновники и им безразлично, где сеять кукурузу - в степях Украины или на Чукотке? - Нет проблем, дайте кадры и финансы и мы решения Партии выполним!
  - А я - карающий меч революции? - улыбнулась гостья.
  - Вот именно! - Вы читаете и иллюстрируете письма трудящихся с жалобами на чиновные души. С кадрами, натворившими вселенские беды, разбираются профессионалы, а вы лишь зеркало наших чаяний.
  - Пётр Ильич, кроме гражданской и как бы гуманитарной сущности есть и что-то от тревоги за интеллект нашей нации. Оно не на поверхности и из актуальных задач. Но...
  - Заложенная мина с замедленным взрывателем?
  - Да, как-то так. Я тут кое-что набросала на эту тему, конкретные примеры с рождаемостью в разных районах области и города. И по национальному признаку тоже. Получится серия передач, думаю, мы их слегка разбавим хозяйственной и культурной тематикой и в течение полутора-двух месяцев выдадим в эфир. Тут есть интересная женщина, она решила родить второго ребёнка после сорока.
  - Русская?
  - Да, она работала главным бухгалтером на комбинате строительной техники, уехала с мужем в Москву, но вернулась, полюбила, вышла замуж и ждёт ребёнка от конструктора на машкомбинате. Он у моего мужа в цехе работает.
  - Не тот ли левша, который кресло любви придумал?
  - Он самый, Гриша Васнецов.
  - Об этом говорят все и везде! - Даже у нас в буфете. Я как-то зашёл взять трубочный табак и слышу, от меня тайком и тихо-тихо так про то самое криминальное кресло.
  - Табак? - Вы же не курите!
  - Я его иногда вместо дымокура использую, дети и женщины обегают стороной.
  - Одиночества нехватает?
  - Да, Эмма, в помещении сидеть надоедает и дышать нечем, а на воздухе сразу налетают.
  - Пётр Ильич, творческую жену вы терпите? - Может, пускай не так уж и умна, но чтоб в постель была годна?
  - У вас тоже проблема?
  - Не говорят, но я чую. Чутьё - это единственное, что в такой суете ещё работает. Муж проверяет уроки и готовит всю неделю - это неправильно, но иначе с моей работой никак.
  - Я знаю точно - он вас любит. Я свою Юлию тоже. Но наши дети уже отсюда улетели, а вашим ещё учиться и учиться. И папочки им точно маловато: тепло и внутренняя гармония - это женское!
  - Сейчас с нами живёт знакомая со своими детьми, она часть этого взяла на себя. У неё умер муж и по его воле она вместо махалли ушла к нам. Она узбечка и у неё трое сыновей, чуть старше моих.
  - Они дружат?
  - Да. И они совершенно не аборигены. Уже и думают по-русски. Так что в махалле им не выжить.
  - Она красивая?
  - Очень и она восточная! Но только внешне, а внутри уже наша. И она прелесть. - Там ей конец!
  - Вы этой женщине доверяете?
  - Да! Ей достаточно тепла и нашего общества.
  - Восточная женщина никогда не отказывает мужчине.
  - Ей неэто нужно, Зулика - существо высшего рода. Она Колю, конечно же, любит, но из моего дома не уведёт и всеобщего бедлама ради жажды из промежности не устроит. И потом, Колю все любят и к этой данности я привыкла, как и он к тому, что у меня почтовый ящик от мужских излияний уже заржавел! И на студии и дома.
  - То есть, рутинная собственническая ревность вас не гложет и фактически вторая жена в вашем доме - это нормально?
  - Если бы это произошло несколько лет назад, когда я была технологом на химкомбинате, такое бы и в голову не залетело. Но на новой работе с душами, проблемами, низостью и высшим в ощущениях - я другая. Та, ревнивая собственница во мне где-то обитает, но ей ничего такого не достаётся.
  - Вы дописываете незавершённые диалоги самого разного свойства и это виртуальное меряется силами с реальным? - Поэтому так покойны в мыслях о семье?
  - Разумеется. И мы с вами люди цивилизованные и понимаем, что разницы между грехом виртуальным и реальным практически нет. Надо лишь знать меру.
  - Ваш муж и Луксор эту меру соблюдают?
  - Разумеется! - Они меня обожают и после моих битв с призраками берут в оборот совместными усилиями. Любовь от Луксор я чую всем существом.
  - Любовь женщины к сопернице-женщине?
  - У нас с ней теперь общие дети. Моих она любит не менее и так же нежно, как и своих. Я это вижу. Ну и её сыновья стали моими тоже. Сыновья - это особенная часть материнства и она есть от Луксор. Они меня обожают, как и мамочку и совсем не потому, что я белая гурия из телевизора.
  - Чёрные детки белую гурию обожают всегда. Особенно мальчики.
  - Без меня не было бы ни-че-го! Одна Луксор их бы не вытащила! И за время истории с той картиной я к ней привязалась. По-бабьи и без затей. Её мальчики - это нечто и в ней сама Луксор. Так что в этом и благодарностьи инстинкт.
  - И в подоле она не принесёт, и ничего подобного не позволит?
  - Ни в коем случае!
  - Завидное доверие! Моя Юля в ваших обстоятельствах так бы к своим сёстрам ни за что не открылась.
  - В гаремах разве бывает дружба наложниц?
  - Наложницы - это рабыни, а её сёстры для меня иные создания. Свободные и гораздые на что угодно.
  - Жёны - понятие слишком общее, а виртуальные - это вообще предел фантазий.
  - Я вижу, вас не напрягает тема виртуального романа мужа и Луксор. Что ж, отлично, перейдём к следующему. Оно уже созрело. - Учебную программу Высших Курсов вы одолели, что будет в дипломной работе?
  - Любовь! - У меня так много материала об этом, что хватит на сериал.
  - Да, Эмма, это единственное в нашу эпоху, что хоть чего-то стоит! Удачи! - он поднялся и она подставила щёку для поцелуя. Привычно и с лукавинкой женщины, ведущей мужчину. Он чуточку придержал её и заглянул в глаза и, увидев нужное, приложился губами, слегка придерживая плечо. Эта умница была ещё и колдуньей во плоти.
  Он проводил её глазами и долго не мог настроиться на бумаги по кадрам. - После любой её программы никто ничего по ящику уже не смотрел: все обсуждали поведанное Эммой. - Голливуд отдыхает! И он тоже поддавался её чарам, понимая уникальность такой гармонии мысли и женского совершенства.
  Его Юлька была чем-то в этом же духе, но на другой территории. И временно эта территория ему стала недоступна! И с уходом Эммы в нём пробуждались дремучие инстинкты: начиналась языческая оргия соития, которой страдают все здоровые мужчины. Эмма была здоровой и физиологически полноценной женщиной безо всяких комплексов, поэтому виртуальную мужескую агрессию улавливала легко и тут же, но отвечала по-разному, игнорируя или привечая и околдовываяиотравляя собой. У неё был эталон мужеского - Николя и именно он удерживал от вольностей даже виртуальных. Имея такое божество в мужьях, она понимала свою удачу и берегла счастье трепетно, не совсем как Пенелопа, но к тому очень близко. Однако Чернышёв был божеством более высокого ранга и она чуяла его величие, как и всякая осчастливленная богиня и смертная. Уступить ему, будучи Фетидой - значит родить героя! Не совсем том плане, но её детки от Зевеса в обкомовском кабинете и впрямь были геройскими и она материнским тщанием доводила ихдошедевров телевизионного жанра. Ему, чтившему её Фетидой, она уступала и отдавалась, хорошо понимая это уже в дверях его кабинета.
  И весь путь по закоулкам служебных коридоров обкома она чуяла в нём всё! - Руки, тело, уста, глаза и прочее. Так её античная предшественница сеяла вечное от Олимпа и делала смертных цивилизованными, с каждым дитя всё больше и больше расширяя ойкумену божественного. И она не торопилась уходить из этого адского эдема, задерживаясь у зеркал, закоулков переходов, чтобы что-то подправить на теле или причёске и дать виртуальному ширь и свободу. В скверике у здания чуть продувало и остужало, здесь она всегда задерживалась и к машине охраны не торопилась. Деловой вид охраняемого объекта офицера не удивлял: она всегда в дружбе с бумагами и блокнотом и заглядывала туда постоянно. Внешность её была сама по себе и без изъянов.
  В следующий визит, который мог состояться уже через неделю или раньше, она проверяла, насколько хорошо мужчина развлёкся с нею виртуально. Одним взглядом и оценивая всё очень глубоко. Большей частью мужчина был доволен. И встреча следующая начиналась на волне прошлого взаимного успеха. Отравлять собой она умела и с удовольствием видела следы на высшем божестве. Но себя, под ним стонущую и зачинающую новое существо, она не забывала. Ни с кем такого нет и связь с Чернышёвым становилась всё дороже и изощрённей. На такой волне рождались изыски и шедевры и благодарный мужчяина о том свидетельствовал без единого слова.
  Чиновному мужчине спастись от такой отравы невозможно, поскольку на виду и перемену настроя увидят все. Короче - Петя, - шепнуло подсознание, - ты влип!
  Спас положение звонок от Зои:
  - Петя ты сейчас очень занят?
  - Текущие дела, бумаги и размышления, приёма и совещаний нет, а что?
  -Такую Юльку ты не видел! Мы записываем альбом в студии и эту работу надо видеть. Из-за стекла и занавески, но видеть!
  - Я чего-то в ней не знаю?
  - Думаю - да! Для меня она такая тоже в диковину! Приезжай! - казала она так жарко, что прочие заботу улетучились, Зое он доверял полностью и попусту она звонить не станет.
  - Ненадолго и инкогнито? - уточнил он и она ответила:
  - Да.
  Он вызвал машину и поехал на студию звукозаписи. Его Зоя уже поджидала и незаметно провела в зал. Он был только с помощником и без привычной свиты, сугубо частный визит и никого лишнего в кадре. Картина в студии такого экстренного визита стоила: Юлька и вправду здесь иная совершенно. Яркая, страстная, злая и требовательная! Писали одну из знаковых вещей альбома, хорошо обкатанную и имеющую успех, но в версии требований Юлии Чернышёвой - совершенно новая вещь! Каждая нотка, каждый такт вылизаны и в гармонии с прежними тактами. Собственных нот у неё там немного и она, выдав свои потом выжимала соки из других музыкантов. На ней было рубище беглянки Хабибы, через которое просвечивало тело роскошной женщины. Все его видели, хотели безумно и подчинялись её воле, надеясь на милость. Даже ему, не музыканту, эта виртуальная оргия показалась божественной.
  - Настоящая Астарта, правда? - тихонечко шепнула Зоя.
  - Да, - выдохнул потрясённый муж, - как такое сокровище не украли в Тегеране во время акции у памятника Грибоедову?
  -Ты бы украл? - уронила Зоя, любуясь мужем.
  - Да, - опять выдохнул муж и вышел из студии. Недавняя беседа с Эммой раскачала, а увиденное с Юлькой добило мужескую суть. Вина такой крепости сшибают наповал! После Эммы Томпсон - как раз и нужно убивание плюса минусом.
  - Петя, сегодня вечером у нас будут Гриша и Глэдис, я их пригласила, может, ты позовёшь Эмму с мужем? - Это желание Глэдис, она без ума от нашей норманнки.
  - А это удобно? - У нас с Эммой всё сугубо служебное и мы даже по телефону никаких посторонних нот не играем.
  - Я могу и сама с ней поговорить, как бы в приватном порядке и не затрагивая тебя, так удобно?
  - Почему - нет? - обрадовался понимающей руке любящий муж, - получится этакая тусовка и я на ней тоже в гостях. А ты уверена, что пасьянс сложится, Эмма очень занятая и востребованая дама.
  - Мы ей интересны, как генетическая аномалия, и во время юбилея Сасанидов она в этом призналась. Так что всё на мне.
  
  Чернышёв вернулся в обком, Зоя на студию и дела пошли своим чередом. Пасьянс сложился и Глэдис увидела живую "Эмму - топор войны". Эмма была без мужа, тот занят делами большой семьи, которая без мужеской воли и заботы не имеет полёта, а когда деток полдюжины, то много внимания каждому сыночку и дочурке не бывает. А тут дело сугубо светское и недетское и Старостин всё доверил жене. Они теперь редко куда-то ходили вместе, поскольку график жизни машиностроителя и телеведущей устроены на разных частотах. И большая часть знакомых - это гости дома и там компонента Старостина сильно превосходила Томпсоновскую. Ну и круглосуточная охрана Эммы - очень громоздкая система и от неё никуда. Поздно ночью её привезли домой, но от домашнего внимания и обожания пайку она получила и ночью. Её встретили любовным кумысом, обо всём подробно расспросили и после этого была индивидуальная порция супруги от мужа. С тех пор, как в доме появилась Луксор с сыновьями, Эмма ни разу не сослалась на немочь и усталость, являя ресурсы не ниже тех, что в наличии у чёрной гурии. Эти форинты и тугрики женской состоятельности имелись в обороте и хорошо обкатаны.
  В новой конфигурации семьи Зу была кем-то вроде сестры для Эммы и подружки Николя. - А детки у них общие! И именно детки держали Эмму в форме. Ну и муж. Луксор о её физиологии беспокоилась больше, чем о своём и всякие снадобья, растирки и питие держали её тело и душу в работоспособном состоянии. Бывало, они в четыре руки с Николя брали её тело в оборот и она выздоравливала от внутренних недугов. Любовь этой парочки она чуяла всем существом и была счастлива таким сокровищем.
  Так вышло, что Эмма сама уступили мужа Луксор, пусть не полностью и не навсегда, но от дома она отдалилась сильно и по очам деток это видела ясно. Ну и сыновья Луксор - тоже её детки, так что иих она как бы уступала папе Нике.
  
  Виртуальная близость с Чернышёвым так или иначе зрела и разрасталась ишло это само собой. Хотя мужчина в алькове у Эммы единственный, но это лишь физиология, личных нюансов привязанности с Чернышёвым становилось всё больше и больше. И он знал и понимал её тревоги заранее, а мужу надо растолковывать и пояснять. Периодически пересекаясь с Юлей Чернышёвой, она отмечала такое же погружение в работу, которая и женская по сути и не не совсем, зачерпывая толику из адового умения и чертовского горения. Когда тебя видят и слушают миллионы и ты понимаешь суть могущества повелевать, то мир и его атомы с молекулами видятся и понимаются иначе. Особенно женщиной с её природной флюидностью и тонкостями течения сокровенных процессов, когда ни одна минутка не похожа на другую. И тут глубина и структурированностьженской сути является той мерой инертности, из-за которой не сваливаешься в рутинное бабье и выдерживаешь полёт по высшему разряду. Там другая энергетика и мироздание, будучи технарём и технологом, сию женскую сущность она знала хорошо и наблюдала тех, кто и парит и понимает высшее.
  Жена Чернышёва из элиты высших женщин - дано много, пользуется умело и муж тоже божество. Как и её Николя! И в беседах личного плана и телеверсиях диалогов Эмма всегда эту избранность держала в уме и спрашивала Юлию именно в этом ключе. Таких проницательных дам и мужей в Кенте и Республике порядком и подобная приобщённость возвышала зрителя до уровня телегероя, но и раскрывала тайное и подспудное посвящённым. С посвящёнными диалог особый и ответная волна от публики шла всегда,так что Эмма не сомневалась в правильности выбранного способа подачи материала.
  Она по ходу дела за годы на ТВ проштудировала массу литературы по технике и технологии кино и владела всеми приёмами, перенеся их в телевидение, но каждый раз отмечала новое и целительно-спасительное. Не утверждённый штамп общественного стандарта, а взгляд изнутри. Без знания матчасти житейского таких фокусов не проделать и она понимала, что это чистое жульничество, но в процесс погрузилась и грехами обзавелась.
  У Юлии Чернышёвой с душой, умом и сердцем картина такая же,если не хуже, поскольку музыка - это чувственность запредельная и там женщину треплют такие штормы и потрясения, что невинных из уцелевших нет. Это она знала и сама, с грустью о таком знании доверился и Чернышёв. На теле его жены не было живого местаот виртуальных заходов и ароматов поклонников тоже не счесть, следов излияний не смыть и ответного от неё тоже море разливанное, но он её оттуда не извлекает и на цепь мужеской неволи не сажает!
  Жён и женщин в большом творчестве и так единицы и по рукам не пошедших просто нет! - Она знала об этом точно. Просто не всех поймали на горяченьком! Юля в громадном творческом серпентарии сумела держать и спину,и достоинство, и не снижать уровень. Пусть ушла из ведущего вокала, но авторство текстов осталось на том же высочайшем уровне, фортепианные пассажи стали ещё краше и гармония композиций вообще запредельная, а редкие вставки междометий и сугубо женского казались тончайшим аккордом. И вечным спутником её талантов - труд,труд и труд!
  Вокалистка Глэдис прибавила нового саунда и заморской самобытности,ей позволялось многое и она не халтурила, соперничая за своего мужа с Юлей. Про их историю знали все и два альбома песен тому памятиком. Ну и Зоя эту обновленную команду цементировала исключительным фортепиано, которое стало практически электронным и точным по звучанию. Однажды Эмма с ними была неделю в поездке по стране и многое увидела живьём.
  Слова: дисциплина и творчество - как бы изначально имеют разные направления, одно ограничивает и держитв узде, а другое даёт парение и свободу. В большой же музыке такого нет и там все и со всеми связаны прочно. Ни шагу в сторону - иначе фальшь! И эта дисциплина в команде сестёр была чуть не довлеющей. Из неё вытекала и дисциплина исполнителей - чуть не сотня музыкантов, танцоров и техников и ни единого прокола на сцене. Они избавлялись от таких кадров моментально и атмосфера трудящихся артистических масс очищалась постоянно.
  Сложились отношения и с другими сёстрами, с музыкой не связанными, но причастными ко всему. Поэтому она все эти коллизии и образы виртуальных гаремов знала хорошо. И постепенно проникалась их естественностью и необходимостью. Как ни крути, мы биологические особи и так есть практически у всех живородящих. Ревность и мстительность у зверей такая же, только выражена иначе. Поскольку Луксор ревностью совершенно не страдала и в особой преданности по-азиатски льстиво не заверяла, с ней сложились доверительные отношения женщин-мамаш с общим дивизионом деток. Чёрные парни с её белыми девочками отменно учтивы и деликатны, а это лучшая рекомендация для их матери. И Эмма не утруждалась подозрениями об отношениях Луксор с Николя. Они наверняка тоже глубокие и основательные, а вот насчёт границ: моё-чужое - она уходила в сторону, так проще. Луксор не прятала глаза, Николя мужеским кормил исправно и в любовной неге, детки тоже чисты, так что ей повезло!
  СТАРОСТИН И ЛИЗА в кенте, ДИАЛОГИ И БЫТИЕ, весна 1977
  
  Вживой команде Васнецова Лиза Баринова сильно прибавила в основательности и уже через полгода стала незаменимой помощницей в интеллектуальных придумках и исполнительских хитростях, без которых конструктор никто. Она могла видеть суть и это видение было сугубо подсознательным. Гриша не раз с благодарностью поминал своего шефа, разглядевшего в проводнице поезда такое чудоизощрённой мысли. Старостин общался со своей протеже регулярно и знал и видел в ней больше Васнецова, хотя проводил времени меньше. Как-то после очередного интеллектуального штурма они пили чай с прибаутками и Старостин спросил Лизу:
  - За время в Кенте ты уже полностью въехала в новое для себя бытие? - Я о круге общения и их ценностях. Тот, в Череповце и новый, в Кенте.
  - В общих чертах, да, я уже как бы местная. И ко всему, для наших из цеха и комбината не просто хорошенькая девочка и со мной особо не миндальничают, хотя и знают, что я твоя.
  - За свою уже признали?
  - Не все. Но мне этого и не нужно, достаточно тебя и Гриши.
  - Я тебя признал? - Это в словах или...?
  - Или! - Ты со мной основателен, как с Нэлей и Эммой. Хотя по принятому -в дочки гожусь. Но ты со мной, как с женщиной. И это радует.- Я не ошиблась!
  - Как думаешь, почему так?
  - Не ведаю, но чую - оно из глубины.
  - Знаешь, Ли, в молодости мало думаешь о зрелости и вообще не представляешь вариативности путей господних - куда, с кем и как двигаться. Могло так обернуться, что надень твоя мама другое платье на выпускной, судьба бы раскрутила другой вариант. Будь она одета попроще, мог бы пригласить не раз, тогда со всеми обязательный, а ещё разок-другой и оно бы и началось! Совершенно другая история! - А всего-то платье.
  - Ты об этом тоже думал?
  - Конечно и не раз. После нашего знакомства всё твоё потихонечку стало и моим! Я припомнил ещё девятый класс, оказывается мы с ней решали задачки по физике, там про индукцию что-то было. Но начала эту шефскую "помощь" не она, а Нинка Сегурина. У нас физик сменился и многие из учеников его фронтовые замашки и примеры с подбитыми танками и истребителями с ПТР в специальных окопах не понимали. Для меня и других парней это понятно, а девчонкам - не всем. На танцах в ДК Сегурина возмутилась по этому поводу, а я за него заступился и пришлось обеим объяснить кое-что из физики.
  - И мама была с ней?
  - Да, они были вместе. Мы оставались пару раз после уроков и потом у них с физиком разногласия исчезли.
  - С Сегуриной она дружила в школе, а потом даже писем нам не писала. Кстати, фотографию в спортзале, где ты рядом с мамой, сделала она.
  - Так вот, ещё припомнилось: на наше второе занятие она пришла необычной. Я её такой больше не видел. Или не замечал? - Скорее, не видел.
  - Она нарядилась, как на свидание? - и мужчина сокрушённо вздохнул, склонив перед дочерью Наташи Бариновой покаянную голову:
  - Что-что, а с пониманием этого - беда: и дурак я был, и ничего-то в ней не увидел!
  - Не понял чего?
  - Она предлагала себя! - Понимаешь, Ли, дочь своей мамы, ещё в девятом классе в шестнадцать лет она была настоящей женщиной и видела себя моей спутницей. Же-ной! В шестнадцать! - А у меня в голове такое не укладывалось: учился и шёл на медаль и было не до обжиманцев и танцев! Хотя водились меж нас не только танцы. Теперь-то тогдашнюю рутину я понимаю. А тогда ничего вокруг -только физика, медаль, институт! - Ну, про Наташу-спутницу, разумеется, это вариант, фантазия и не больше. Но по тому, что вижу в тебе и слышу о Наташе, к этому склоняюсь всё больше и больше.
  - Николя, это вовсе не дурь - так оно и есть, она любила. Только на твоё имя она легко улыбалась и говорила, что ты птица не её полёта. И ни капли упрёка и горечи. И так все годы!
  - Может, поэтому ты и со мной? - Она говорит твоими устами?
  - Я ведь немножко другая, да?
  - Мы намного повзрослели, и ты и я.
  - Мне только двадцать два?!
  - Нет, Ли, ты так же основательна, как и Наташа.
  - Но ты женат и со мной не можешь! - С моей мамой насчёт "не можешь" - картина такая же. Ты повторяешься, разве нет?
  - Насчёт "не могу" ты права, но с остальным сложнее. Вот, к примеру, Нэля. Когда-то она сделала не тот шаг и попала не в тот поезд. И вернуться нельзя, и там не можется. Ну, не водятся там нужные ей мужики! Зато с этим мужиком удобно и комфортно. Случай с Гришей - это исключение и без нас с Луксор его бы не было. И вот Нэля опять счастлива и беременна. Это первый раз в её жизни, когда плод не в тягость! И таких "не тех поездов" и "не тех парней и девушек" тьма!
  - Ты Эмму искал долго?
  - Нет, у них был бал первокурсников и нам на группу дали пять пригласительных. У химиков в группе одни девочки, у нас одни мужики. Отслуживших армию у машиностроителей четверть потока. Я её приметил сразу и не отпускал, пока она пару раз не станцевала со мной вальс. И потом она других уже сама отшивала. А через год мы поженились.
  - Любовь?
  - Да и взаимная. Она горожанка и чуть не дворянка, а я - сама знаешь откуда. Но что-то в наших регистрах сошлось и мы вместе уже пятнадцать лет.
  - Ей повезло сразу, а Нэле только сейчас?!
  - Как сказать насчёт - "повезло"! - Вариант жизни для Нэли как-то иначе, чем она жила в замужестве, невозможен в принципе. Она с самого начала и жила не там, и поехала не туда. Кто-то, конечно же, мог её увидеть и украсть у судьбы, но не нашлось смельчаков, хотя она и умница и хороша собой. А Эмма со мной - это не везение, а осознанный выбор мужчины в нужном месте и в самом начале пути. У химиков и парней хватает на других потоках и они городские в пятом колене и москвичи тоже. Но она в их сторону ни разу не посмотрела. И потом тоже не оглядывалась, несмотря ни на что.
  - Как она выглядела тогда, помнишь?
  - А то, такое разве забыть! - Роскошные косы, белые банты, белые носочки и серые танкетки. Платье в чёрный горох по белому полю. Талия - осиная! И без чулок, хотя сентябрь тогда был нежарким. А москвички остальные - это надо видеть! Там чего только нет: и чулочки от фильдеперса до американского нейлона, и платья из крепдешина и пан-бархата, и причёски из костюмного фильма и всё это в голодном 1952 году. Пришлось из-за неё подраться с москвичами, чтоб не мельтешили и не сбивали с толку девушку.
  - И что она? - Городская и вся из себя! - чуточку, ну, самую малость, ревниво спросила Лиза.
  - Сказала "Спасибо!" мне и пару неласковых в адрес тех парней и всё - Эмма моя.
  - Так сразу и...?
  - В общем, да, на третьем курсе она родила Машу и мы ни единого семестра не пропустили.
  - Николя, никак не могу избавиться от утробной ревности.
  - Почему утробной?
  - Она ещё мамочкина!
  - А Наташа тут причём?
  - Если бы она призналась или как-то тебя подтолкнула ещё в девятом классе, всё было бы иначе. Она про ту физику и индукцию мне говорила много раз и учила не путать гордыню и естество. Естество в женщине главное! - Разве нет?
  - Всё так! - Продолжай.
  - Во-первых, ты бы остался дома и вы с мамой родили не одно дитятко, а троих. Во-вторых, Мелехово с такими руками и мозгами стало бы не хуже вот этих южных краёв, ведь, глядя на вас с мамой, остались бы и другие отличники и хорошисты, а это и другой коленкор во всём. И в-третьих, мама бы не иссохла от тоски!
  - Ну, ты даёшь! - Сама придумала или ветром надуло?
  - А что? - Разве не так? Скажи, Николя, что я сказалане так?
  Мужчина был и восхищён свежими аргументами землячки по части регионального патриотизма, и сражён наповал преданностью памяти своей мамы.
  - Ли, ты меня одолела, сдаюсь!
  - Ладно, прощаю, - улыбнулась Лиза, - однако с этими воспоминаниями мы задержались, пошли домой.
  Дома он поделился мнением Лизы об отличниках на пользу родной деревни и Эмма с удовольствем выслушала подробности их диалога. Особенно её удивила ревность:
  - Она и в самом деле видит свою мать в роли твоей жены? - Прошло два-а-ад-цать с лишком лет, она адекватна?
  - Да, Эм, она и вменяема и умна! А насчёт адекватности -не мне судить. У этой девочки мозги так же оригинальны, как и у Женьки. Хочешь, познакомлю поближе? - А то у вас кроме меню, гимнастического комплекса и нарядов для беременной Нэли ни одной свежей темы! - Эмма покачала головой:
  - Я с гениями и отморозками так наобщалась по работе, что хватит на три жизни. Спасибо, Ник, нет!
  - Но она отметила важную вещь, это и нас в Кенте касается. Коэффициент мозгов здесь и в любом областном центре Европейской России отличается сильно. Здесь инженерные мозги лучшего качества и их больше! - Это факт. И мы с тобой тому подтверждение. Мы, лучшие, уехали сюда и это было престижно, а самые хилые троечники поехали в Саратов и Саранск. И заводы тут получше по уровню технологий, а там и довоенных тьма. Да и такой свободы и полёта мысли в Смоленске или Куйбышеве на ТВ тебе бы вряд ли предоставили, разве нет?
  - Да, с этим я не спорю. Республики развиваются намного быстрее. И наша родная русская глубинка с такой политикой может вскоре и обезлюдеть. Там и рожать теперь некому - одни старухи и пенсионеры. А тут аборигенов и поливать не надо - сами растут! И когда поймали на горячем, так сразу - "рюски цапцем нэ помэт!" - Наши просто признают - виноват и их наказывают, а этих - что-то не припомню такого случая. Если бы не Чернышёв, так и воровали бы по-прежнему, а этот и снимать и сажать стал и его уже опасаются. Но в других областях - заповедники: воруй - не хочу! Умная у тебя землячка, в корень зрит, - не без иронии на последней фразе ответила Эмма.
  - Эмка, признавайся! - Ревность-то зацепила? - спросил муж и она развела руками - грешна по самые маковки.
  1977 год май бог соития и кресло любви
  К седьмому месяцу беременности мамы Слава сообщил, что присмотрел девушку и она чем-то похожа на неё. На нескольких высланных им фото оба выглядели персонажами буколической открытки с ангелочками - голубочками и раскрашенными ретушью щёчками и губками невесты и восторженными голубыми глазами жениха. И что-то сугубо женское в недрах мамочки гибельно содрогнулось. - Такого юношу когда-то мнила себе и она! И именно с ним, а не случайным мужем упивалась всеми земными и сатанинскими яствами плоти.
  Женщине в хорошем возрасте и с большим опытом лжи и изощрённого лукавства едва удалось погасить в себе утробное движение в собственную юность: если эта юная стерва хоть что-то в настоящих ценностях соображает, то Славу захомутает непременно! - Вся интеллектуальная и физиологическая генетика на нём написана так ярко, что не прочтёт этого только самая последняя дура. И это её генетика, та самая, от которой так сходили с ума многие мужчины и теперь самый яркий из приятелей божества лепит из неё богиню. Нэля по себе это чуяла отлично и ход женского календаря вспять ощущала через обожание и вожделение мужа, которое сводило с ума и возвращало в мечтания юности, когда можно всё, но вокруг пусто. Теперь же она видела мир иным и из объятий Гриши никуда не хотелось.
  - Что скажешь? - спросила она у мужа.
  - Через парумесяцев он поймёт, что в этой красотке мамочкой и не пахнет.
  - И что?
  - Напишет, что лучше тебя женщин не бывает и станет искать другую.
  - А если другая будет такой же в главном, но хитрее в бабьем и его захомутает? - забеспокоилась мамочка о сыне, ранее просто большом мальчике.
  - Давай сделаем так: он приезжает с каждой претенденткой на замужество и мына этом тренажёре проверяем её состоятельность. Ты уже большая девочка и у тебя есть муж, с которым у тебя совпало всё. Ты, миленькая Нэл, жемчужина в моём княжестве, которая имеет всё и способна на самые немыслимые художества! И на сына сумеешь повлиять по-своему, так что ревновать к этой соплюхе и не подумаешь. Ну и тренажёр - это идея исключительно твоей конфигурации и она надёжнее византийских интриг в гареме.
  - Разумно, - согласилась жена, зная свойства этой штучки во всей красе, животворности и блудодейству. Мыслей, рождённых в этом сатаниском колесе, нигде больше не отыскать и их диапазон зашкаливал даже у неё, что говорить о неискушённых и неопытных?! - К примеру, у подружек его сына.
  Взрослел сын, с ним молодела она и это стало привычным. Могла ли она не любить мужчину, который сотворил такое с ней?
  И она каждый день с нетерпением юной девушки ждала мужа у окна, чтобы освежить его лицо лавандой и вместе с ним вкусить роскошно пахнущий персик. Кожа у Нэли стала чуть не молочная по вкусу и младенчески нежная по ощущениям. Беременность протекала исключительно ярко,с симптомами и приметами муж разбирался сам и в женской консультации она лишь отмечалась и ловила завистливое от других женщин, такого внимания не удостоенных. В консультации были юные и молодые, глупые и счастливые, но ни одной - удостоенной! Там она светилась со всеми мужниными прибамбасами на теле и медички тоже писали кипяточком при виде такого внимания к женскому телу. Любовницам и невестам - да, им чего ни дарили, во что ни наряжали, но жене в таком в возрасте и такой тягости, это что!?
  Нэля многое подзабыла из себя юной, но подобного в прежнем замужестве ей и не снилось. Любовники у неё были серьёзные и достойные, но исключительно славяне в возрасте Зевеса, они что-тос ней вытворяли и упивались сокровенным, но Гриша творил и боготворил.
   И Нэля хорошо помнила, кому обязана таким счастьем и была рада, что муж и Колюня очень дружны и не надо придумывать объяснений отдельным привязанностям и глубочайшему погружению в мужчину лучшей подруги.
  Гриша знал своего начальника с разных сторон и был из тех, кто мог для него работать без проекта и финансирования, а потому оставался в цехеи по вечерам и ночам, не единожды оставаясь ночевать в своём кабинете на диванчике, зная, что компенсация будет и всё-всё возместитсясторицей. Пирушки по успешным завершениям незаконных проектов бывали иинтимными для троих-пятерых, но и полцеха тоже пару раз "гудело" в скверике у проходной до самого утра. Ипахло от него не дармовщиной выпивки, а братством тружеников и созидателей. Когда инструментальщик понимал, что это его придумка с пресс-формой идею технолога сделало реалией новой производственной серии, а технолог знал, как поставить задачу ему, чтобы всё сразу и к мозгам рабочего приложилось. В других цехах с такими "гудежами" испытывали дефицит и с завистью выпивали за здоровье чужого начальника. Глебычем его звали все и уважительно, хотя некоторым он в сыновья годился - ещё и сорока лет не стукнуло. И когда Старостин звонил из Череповца и спрашивал про зрелую замужнюю красавицу, которую можно украсть у мужа и гарантировал качество невесты, то Гриша ему поверил на слово, как и всегда.
  Вот так неожиданно получив Нэлю в жёны, его привязанность к Старостину из служебной перетекла в человеческую и сугубо мужскую, где интеллект, широта мышления и высота устремлений составляли базовые ценности и были теми китами, на которых и основано мужское братство. Старостин умел ставить задачи простым эскизом или эпюрой напряжений. Такоесвойственноне для всякого начальства, однако в цехе у Старостина все ИТР ему подстать. Он их подбирал и удерживал всеми способами. И у него никто не работал из-под палки.
  Молва о чудо-кресле после испытаний и согласований по спецсталям и металлам в рамках комбината быстро разнеслась по городу и к Васнецовым домой стали заглядывать молодые и не очень молодые и даже совсем зрелые граждане Кента и Республики. Интернационал Средней Азии разных возрастов, но непременно грамотный и образованный, хотел знать и видеть инженерное совершенство. И Гриша спроворил второй экземпляр, который гости могли испробовать на себе в интимном уединении тёмной комнаты. С этого момента поток сменился лавиной, а сами испытатели, вернувшись из гостей, стали надёжнейшими и убеждёнными агитаторами и пропагандистами.
  Не сухого древа безжизненной теории, а живого потока человеческой любви, ведущего к зачатию жизни. К этомуинтимному делу с хорошего пинка профкома подключился и комбинат, изготовивший серию таких приборов для специализированных лечебных учреждений и профилакториев, а в собственном профилактории на Утёсе открыли специальное отделение в бывшем солярии. Это им вылилось чуть не в тысячу чудо-кресел и отдельную ветку конвейера, которую включали в третью смену. Даже без визы Госплана и Минздрава посыпались заявки на чудо-юдо и оно сильно превышало ресурсы комбината в некоторых материалах. Под неё им из стратегических резервов увеличили фонды стратегических металлов циркония, титана и ванадия, которые конструкцию делали прочной и воздушной. Ну и закрытые технологии пластиков и искусственнных волокон из 42-го цеха сделали эту штуковину аналогом податливого человеческого тела. В космос подобные вещи не поднимались, но Нэля летала и парила на ней будто в невесомости!
  Одобренное ею изделие пошло в опытную серию и тут же взорвалось бурей восторгов советских граждан, приверженцев передовых технологий в интимной ветви семейной жизни. Ведомственная наука плевалась и упиралась, аргументировала несоответствия изобретения коммунистическими идеалами, но профкомы медиков говорили "ДА!" и прибор лечил и корректировал природные изъяны. Через два месяца испытаний во всех подразделениях минздрава области стало ясно, что чудо-кресло в 468 случаев контрольного оплодотворения дало 453 здоровых плода, то есть 96.7%. Причём, экспериментировали как раз те, у кого традиционное зачатие уже испорчено вконец и не зачинается никак!
  В медицине случай уникальный и его стали изучать.
  Но виновник всего этого, Гриша, помнил, кто у него жена и из каких кругов приземлилась на его грядке. Помнил и соображал, как направить её невиданную женственность, чтобы все поняли и переняли эту исключительность. Что Нэля отсутствием тщеславия не страдает, он знал и искал и искал то самое, что и возвысит её самобытность.
  
  Ну, а на большом совете комбинате с участием парткома и профкома уже решался вопрос о большой серии кресел для нужд собственного персонала, а это несколько тысяч потенциальных пользователей репродуктивного возраста, при численности около сорока тысяч. Численность женщин в декрете сейчас составляла примерно треть-четверть персонала и эта масса трудящихся обладала очень большим влиянием. Профсоюз вновь подсуетился и составил списки желающих, они по ресурсам материалов зашкаливали, поскольку в изделии есть масса фондируемых компонентов, в том числе и титан, идущий на самолёты и ракеты. У себя в цехе Старостин тоже собрал актив и обсудил проблему в практической плоскости. Для удовольствия хотели 96% женщин, для здоровья - 74%, для рождения деток - 37%. Поговорив с экономистом и обсудив в бухгалтерии, а так жес учётом того, что 73% персонала у него не старше 45 лет и физиологических изъянов не имеет по условиям труда, он спросил своих работников иначе: мы вам даём в лизинг на три года и вы нам рожаете двоих. Если всё прошло правильно, с вас ничего не причитается. Если не родили, платите по полной, как за тренажёр.
  Спросил он об этом и Луксор, которая в такой арифметике и биологии ориентировалась отлично. Она в кресле побывала не однажды и восторги Нэли разделила в полной мере: для цивилизованной публики кресло подходило по ряду причин, интересом к душевному здоровью женщины в первую очередь. То есть, по цене утюга его возьмут все и будут записываться в очередь. И тогда можно говорить о росте рождаемости по медицинской причине. И она составит рост, как оценивал доктор Малышев, от 45 до 65% к нынешнему уровню рождаемости только из контингента уже сейчас готовых родить деток, что в общем, цифра серьёзная. Другое дело, что нежелающих плодиться и размножаться, стало многовато. Заморская мода "айн киндер систем",годная для сытой и ухоженной Европы, приютилась и в наших городах. И убыль деток среди грамотных горожан компенсировалась ростом в кишлаках и национальных посёлках. А этот контингент расти над собой не торопился. И нужно либо в них самих выращивать светлое будущее, либо сделать условия для большой семьи в городе. Квартиры, достаток, школы, кружки, спорт и так далее - а это государство.
  - И что теперь? - спросил он Луксор.
  - Мы с тобой устроим собственное государство и зачнём старым способом и в постели. И через 40 недель пожнём плоды. Уже пора, - сказала она и он задумался. В который раз.
  
  - Эмма, нам надо решить важную вещь,- сказал он жене утром, когда убегал в цех на запуск новой ветки главной линии.
  - Какую, Коля-Коля-каблучок, жарена капуста, мой милёнок морячок, ветер в его чувствах!- спросила она, разглядывая в зеркало свои надбровья, чуточку отяжелевшие и в кадре уже не те.
  - Очень важную и приципиальную и мне надо, чтобы ты пришла нормальной и адекватной леди. Он подошёл к ней, прижался к спине и запустил руки под полы халата, отыскивая тёплые полушария. Она посмотрела на него через отражение в зеркале и кивнула:
  - У твоего Гриши завтра свободен тренажёр, Нэля пригласила покататься на велике. Хочешь?
  - Пресыщенная леди, я тебя и без велика хочу! - Уже сейчас.
  И скользнул пальцами ниже, распахивая полы и открывая вид полуобнажённой женщины в зеркале. Перед зеркалом она играла много раз и зеркальное отражение сумасшедшей парочки всегда ставило её в тупик изначальной поперечностью. Когда бы это ни происходило, всё шло не так и, только отвернувшись от него, она хоть чуточку попадала в такт и была с мужем, а не призраком из зеркала. Хотя сам призрак ей нравился и на мужа он похож только внешне, остальное ориентировано в другую сторону. И он свою ненасытную стерву терзал, будто тигр добычу.
  Терзал добычу, а не её!
  Чаще ею бывала изящная и легконогая лань. Капли крови из рассеченного торса ненадолго останавливали зверя, он облизывал струящуюся алой пеной часть, принюхивался и уже с расстановкой рвал и насыщался. Рвал не её, а добычу, но Эмма наслаждалась зрелищем, будто сама тигрица.
  Женщина облизнула губы и едва не поддалась соблазну виртуального зрелища и себя в роли хищницы. Муж в исполнении Колянчика - это мужской вариант Мессалины и царицы Савской в одном лице. С ним всегда хочется и никогда не пресытишься. Будь таких мужей хотя бы десяток на сотню, мир бы процветал и прогрессировал и без изобретений Гриши Васнецова. Она повернулась к нему и ответила:
  - Колянчик, постараюсь, но не обещаю. У меня масса врагов, соперников и злопыхателей и сама я в этом деле вроде как в командировке. - Ты меня ещё такую любишь? - он опустился перед ней и вдохнул сокровенное, уже впавшее в соблазн виртуального растерзания и вкушения добычи.
  Жена мгновенно застыла, готовая ко всему. Даже в ласках на бегу он был великолепен. Подсознание женщины любило мужа безумно и именно поэтому выдало нужный спектр ароматов: он от них тут же включал свою сущность. Муж сбросил одежду и оседлал супругу, она тихонечко охнула и запела невообразимое. -Опять вышло по-мужнему, как она ни уворачивалась и не береглась от его сущности!
  А сущности норманки несли в себе генетическую память доисторических предков, которые обихаживали женщин побережья, ждущих мужей и просто мужчин для продолжения рода. На побережье обитали крутые и смелые женщины и вся Атлантика от Скандинавии до тёплых внутренних морей была дармовой ойкуменой бородатых викингов с голубыми глазами, которые заменяли убитых и утопленных мужей в самых разных хижинах, домах и замках в господских постелях и альковах и сеяли собственное семя в лона чернооких аборигенок. Наиболее желанные и вкусные женщины попадали на судно викингов и уплывали в студёные края дать начало новому роду хозяев жизни.
  Эмма происходила из рода таких викингов и сама была отчасти воительницей-амазонкой. Она соперничала в силе, умениях и страсти, расчётливости и самообладании и муж-славянин стал компромиссом между её сущностями атаки и покорности, склоняясь к силе и черпая в ней недостающее женскому. Муж обычно на неге и слабостях не останавливался и занимался бесконечным укрощением и обузданием амазонки и, только омытая мужским водопадом, она смирялась и затихала. Муж играл на ней жутковатые пьесы и именно они отзывались в её сущности наибольшим резонансом. Все знают, что настоящий муж - муж любящий. Старостин как раз из этой когорты и Эмма хорошо видела, насколько он отличается от других мужчин. Любящий и прощающий, он не обращал внимания на заморочки амазонки и норманки и обуздывал так, что она стелилась и покорялась, извиваясь и тая от неги такого мазохизма. Сломанная им и растоптанная - только так она чувствовала себя полноценной и счастливой. Про мазохистский ключик знал только Колюня и она его обожала ещё и за это. Полный цикл женского исцеления у неё длился не менее получаса и после этой отметки она была в раю и поднебесье!
  Всё забыв и все дела отсрочив, она вилась под ним женой и женщиной, вернувшись к нормальному бытию лишь к обеду. Деток в доме не было, этой частью домашнего занята Луксор и их ничто не затрудняло. Накачанная олимпийской амброзией, жена проглотила завтрак, не заметив вкуса и ещё пылая от мужнего тела, подающего на стол яства для дымящейся амазонки. - Не так взгляни на него и будешь растерзана тут же!
  Иногда её глубинная сущность так и делала и моментально оказывалась на столе и становилась настоящей добычей зверя, рвущего и терзающего.
  Но не в этот раз! - Она вздохнула и сказала:
  - Колюня - ты не Старостин, ты Зевс!
  Муж реагировал технологично и оценил её прелести после всего с ней содеянного, цветущие, горящие и текущие - капельки на кончиках уже наметились! -Значит Эмка в порядке и он хлопал её позаднице, как барин дворовую девку в скоромном рассказе Куприна и только после этого виртуальная всадница, воительница и покорная раба могла собираться на службу обществу. Старостин в связи с форсмажором пуска убегал в свой цех чуть раньше и макияж с прочими обманками зрелой женщины протекал уже наедине с самой собой. Потом Эмма Томпсон вызывала машину и вскоре сидела в студии. Беседуя и общаясь со своими, Эмма была той самой воительницей, свергающей крон-принцев.
  Луксор к таким эскападам Эммы относилась с пониманием и её восточность тут наиболее уместна. Луксор стелилась, прикладывалась, отдавалась и всё в это в любови, а не соперничестве. Она или любила, или была прохладна и безразлична к соблазнам и соблазнителям. Любовь к Искандеру вышла сразу и навсегда. Уже первое свидание и соитие - это игимн и поэма любви.
  Мужчина почуял эту музыку с первого такта и сыграл дуэт с восточной женщиной. В ней всё отзывалось тут же и гармония возникала полная. Её тело было инструментом роскошным и он упивался игрой на нём, а она счастлива собственным звучанием в руках мужчины. Именно руки в тот раз всё ей и показали про связь и счастье. Она висела на них и отзывалась на касания и проникновение, прижатая к его груди и потом обвивая собой тело мужчины. Нанизанная на фаллос, она чуть не час была редкостной бабочкой раритетного гербария и мужчина воздавал её красе и ароматам от соития, поскольку она текла так сочно и роскошно, что травы и цветы не могли с ней сравнитьсядаже близко. Оно вышло само собой и конца этому не видно! И лишь излившись сам, мужчина остановил туман от женской страсти.
  Прильнув к его вздымающейся груди, она впервые поняла разницу между мужчиной и божеством. Той сильный любящий муж и мужчина, но он не бог! Женщине без божества и поклонения никак нельзя и любая из них потенциальная неофитка и продолжательница божественного молитвами и деяниями. - Высшие молитвы и такие же деяния! Моление о понимании и воздаяниве всевышнему всем существом и по всему списку удовольствий и трудов праведных. Редкий мужчина сравнится с женщиной по страсти, вложенной в молитву и уж никто по части слияния с кумиром с ней не сравнится.
  Для этого кумир должен быть истинным и единственным!
  Николя стал им сразу и сделал её своей нимфой и богиней одновременно, собственное парение и возвышение она видела всегда, к тому же Николя всем своим строем внушал эту истину.
  В тот их первый раз в парке под чинарами после первого взлёта к небесам ощущений и мягкого приземления в нирвану мужеских объятий она смотрела на развешенную по кустам одежду, парила в небесах, дышала мужчиной и вскоре почуяла его зов к продолжению. И опять тело, руки, глаза и снова - руки! А фаллос - это часть гербария. Она - редкая бабочка и к ней всё внимание: какая она?! И в его руках она чуяла ответ - божественная! Могла ли женщина после этого не быть божеством!
  Все знают ответ и она была чёрной богиней, обожающей белого искандера.
  Потом и в мягкой постели было и остальное от любовного слияния, но в первое свидание она оказалась в плену его рук.
  Все женщины знают, что любовь мужчины выражается многими способами, но главные - это глаза, всё видящие, сердце, всё понимающее и руки, всё обнимающие. И ничего больше! С этим и в шалаше можно устроить рай.
  А теперь о культуре, традициях этносов, домашнем воспитании и прочем. Белый Искандер с высшим образованием и деревенским воспитанием с большим удовольствием вкушал чёрную женщину, лишь чуточку огранённую западным политесом и по-мужски ставил её выше собственной жены-умницы и красавицы. Это мужское было глубинным и общалось с такой же глубинной сущностью чёрной женщины. - Она ему подходила по всем статьям, восточная - сугубо европейскому до жути! Так бывает, когда выступы одного контура точно совпадают с углублениями другого и единство общего контура отмечается сразу. Началось с цвета кожи, разреза глаз, устройства её мягкости и его жёсткости и продолжилось сложнейшей химией, когда все реакции шли моментально и на каждый её элемент хватало ресурсов, а кулоны и вольты чувственного и интеллектуального напряжения не выходили из рамок допустимого.
  И её покорности и податливости не нужны ухищрения и наркотики от боли и ущемления, чтобы отвечать на мужское женским. Первые же миги соития это и поведали. Остальное просто прислонилось и приложилось: гармония полная и глубочайшая. Они могли не разъединяться сутками, а могли просто пить чай и нежить сердца простым лицезрением и шелестом голоса, когда и слов не надо: она вздыхала и прикрывала смуту и чернь очей, а он любовался этим совершенством, не смея коснуться и нарушить божественное и небесное. Они не говорили о любви и даже в самые интимные и острые мгновения она вздыхала и трепетала и ничего, кроме: Колюня, Колюшка! Мой ангел! Мой бог!
  Восточная женщина на Востоке - дело естественное и Зу не была единственной любящей и любимой не по правилам, но это и не смущало, и не затрудняло. Она любила сама и воздавала ближним за счастье этой любви. Её любили и детки Эммы и собственные в равной мере глубоко, даже не осознавая причин и следствий. Она ни на что более не отвлекалась и черпала из колодца любви полными пригоршнями. Быть женой первой, второй или третьей - не в этом суть, она любимая и любящая жена! - Вот оно - женское счастье.
  СНЫ СУМЕРЕЧНЫЕ И МУЖСКИЕ весна 1977
  Как-то после тяжкого дня на работе Николай Старостин уснул, не дожидаясь припозднившейся Эммы. И тут же окунулся в нечто, пахнущее древнейшим язычеством славян и эпохой патриархальности. Не лубочное из картин Васнецова и прочих "почвенников", а более основательное и земное.
  Он оказался в горнице с самоваром и кружевными салфетками для розеток и сахарницы на свежескобленом столе и Наташей Бариновой напротив. Она была в традиционном наряде русской девушки на выданье эпохи давно забытых веков, задолго до муторного христианства, когда женщина была свободна и ведала про всё. Мама передавала дочери тайны трав и приворотных и отворотных зелий, секреты женского обаяния и способы удержания мужей от охоты в чужих горницах. Отцу тоже многое известно и сын взрослел не в инфернальных садиках и яслях, а на родной земле, внимая и вникая во всё созидающее и постигая секреты мужского владычества.
  Наташа была женским началом, а Николай мужским. И всё их личное стало началом и для деревни. 86 дворов, 250 ртов, 150 пар рабочих рук и 15 светлых голов. И на всё это 60 здоровых женщин в благодатном возрасте от 18 до 40 лет. И как бы не было у Николая за плечами дюжины лет и добросовесных трудов в жарком климате Кента, троих дочерей и норманнки Эммы Томпсон в жёнах, не обременял груз и другого, неизбежного в трудовой жизни.
  Зато была любящая и верная Наташа, её желание возродить родное гнездо и создать ауру благости и почитания вечных ценностей человечества, но здесь. И она сумела сделать так, что парни, уехавшие в чужие края, вернулись, а девушки, улетевшие за птицей удачи, стали искать её не в мифах о чужом, а создавать трудом и умением, прилагая женское и высшее, от которого цивилизация только и питается. Светлые головы возродили засохшее и выстроили новое. Наташа знала и умела всё и, уединяясь с мужем в спальне-опочивальне, пела разное и на все голоса. Её тело стало прекрасным инструментом и бывалый Николай поражался тонкому строю и звучанию, не выдавшему ни единой фальшивой ноты.
  - Наташка, ты ли это? - Про такое нет ни в одной книжке! Ты и голосиста, и запашиста, и загадочна одновременно, - говорил он в минуты отдохновений и воздаяния по заслугам. И Наташа отвечала:
  - Не те книжки читал, не тех мудрецов слушал - вот и дивишься моему веданью про всё наше. Однако ты, мой избранник, ты самое лучшее из земного и открылась я в этом только тебе!
  - Тогда хочу знать про нас, всё и не скрывая тёмного!
  - Будет у нас две дочки и два сына. Одного сыночка мы только что зачали, теперь будем носить и любить его. Наша деревня вырастет чуть не втрое, а всё вы, вернувшиеся домой: много в вас ума и силы и они на благо наше пойдут, а не чужое поднимать. И ты будешь видным мужем всей округи, а в зятья к нам придут лучшие парни родов трудящих и работящих. А вся округа удвоится по душам через шесть лет, когда же наши с тобой детки сами станут рожать, начнётся желанная пора. И ты к тому времени будешь отменно силён по-мужски и в любви с тобою мой стан обретёт силу необыкновенную.
  Сюжет видения сменился и Старостин увидел Наташу с круглым животом и троими детками от двух до восьми лет. И дом уже новый, кирпичный и свободный, и соседи другие, молодые и из чужих краёв вернувшиеся.В прежде сереньком колхозе теперь молодых и зрелых тьма и ни одного кособокого мужичонки или толстой и призрачной бабёнки. На полях лён, зерновые и для хозяйства овощи, большое производство кирпича, возрождённое стеклянное дело с посудой и украшениями, фарфор из редких глин и новый тип обогрева жилищ и рабочих помещений - мозги придумали, руки сделали. Лес берегут и без дела не рубят, от того и бурелома не стало, и гниль исчезла и ягоды с грибами стали благородными. Тридцатилетняя Наташа стала краше школьницы на выпускном, а старший сын старался выглядеть, как отец. Маму он тоже любил, но по-своему, в сёстрах уже видел женское и уважал, оберегая, а они своим детским умишком всё это кумекали и обсуждали.
  В доме правила Наташа и её дух был приятен и желанен всем домашним и гостям. Зайти на чай и беседу с нею и хозяином хотелось многим и учуянное там становилось и общественной ценностью, потому что Наталья и умела и ведала и все травы и рецепты у неё целебные. Мужики после таких чаёвок своих жён терзали чуть не до утра, пытаясь добиться сходства с кудесницей. И с третьего-пятого раза получалось. Об этом прознавала округа и к пятому году веданья Наташа научила всех желающих женскому. Так в деревне не стало ни одной сирой и неухоженной бабы, по улицам шли исключительно павы, а дома хозяйничали кудесницы и обаятельные чертовки. Детки шли в родителей и школа не нарадовалась, поскольку троечников уже нет, как класса, а средне-хорошисты были слишком разными и под одну гребёнку их нельзя.
  Ещё один перелёт Гипноса и после ночи с Натальей, родившей четверых и ставшей ночной правительницей округи, он проснулся в объятиях Лизы. Да, той самой, что дочь Натальи. Она проснулась от жара мужского внимания и увидела глаза мужа:
  - Николя, не дивись и не крестись: это я, Наташа, только теперь в теле Лизы. Уже пора.
  - Пора что?
  - Ей родить от тебя. У вас будет трое: два сына и дочь, Яночка. Тем мы и закончим с тобой.
  - Она - не ты? - Твоя дочь или...?
  - Она моя суть. Как бы продолжение меня в другом теле. Ты любил меня, не забыл её и теперь она твоя жена. Уже готовая и знающая всё. Но моложе на вечность. Она такая же ведунья и колдунья и все наши песни продолжит.
  - Это кто сейчас со мной говорит? - Лиза или Наташа её устами? - спросил зрелый мужчина и молодая жена дала ему себя. Сначала вкусить грудь, потом и остальное и он понял, что это не Наташа. Исчезла родинка под грудью, складка в промежности, другим шармом веяло от лица, иные уста, чуть ярче очи, нетерпеливее бёдра, а вершины некормившей груди торопились изведать исконное для женщины.
  Потом ещё скачок во времени-пространстве и он с цветущей Ли с вершины холма смотрит на деревню, ставшую городом с особой грацией нового типа, плавно выросшего из древней старины. Двое сыновей-погодков рядышком и мама с Яночкой во чреве - вот итог жизни Николая Глебовича Старостина. И чуть дальше взрослые детки от Наташи и замужняя Маша уже в тягости.
  Когда он остался наедине с Лизой, первое из уст:
  - Где Наташа, что с ней?
  - Она ушла. Мы так решили. Давно и навсегда. Мы вечные и меняем мужей, оставаясь молодыми и цветущими. Так никто не догадается, что мы колдуньи. Сейчас выбрали тебя и выстроили город. Ты и твои руки создавали, а мы с Наташей помогали.
  - Я стану немощным и ты уйдёшь к молодому? - Будешь его соблазнять и ублажать?
  - Но и создавать тоже! И детки тоже не из воздуха берутся! В них наша кровь и любовь.
  - Яночка тоже станет колдуньей? - догадался он об исключительности чрева Лизы. Оно от Натальиного отличалось многим.
  - Да, ты её выпестуешь на свой вкус. Потом она, созданная тобой, выйдет замуж, родит и вырастит деток и только после этого уйдёт. А ты приобщишься к вечности.
  - То есть, ещё век нирваны?
  - Да, Николя, она закроет тебе глаза и вернётся к нам.
  - Лет десять- пятнадцать у нас с тобой есть?
  - Тридцать один год и три месяца! - уточнила ведунья.
  - Что может быть лучше бытия на родине и с такой пенелопой под боком! - Ты только что от другого? - женщина кивнула и он продолжил: - он на излёте, а я в цвету? - и опять согласие: - Тебе хочется силы и величия?
  - Да, Николя, мы потому тебя и выбрали!
  - Тридцать лет и с такой сумасшедшей колдуньей! - Что может быть лучше! - подумал Старостин. Усвоив это и вылив в неё могущество, он уснул. Проснулся ещё затемно и поближе к утру. Рядышком спала Эмма, усталая и невосстановившаяся после трудов на студии.
  Обогащённый полувековой жизнью с двумя славянскими колдуньями, теперь он про женское устройство знал чуточку больше. Николай поднялся, тихонечко, чтобы не задеть жену, натянул трико и ушёл на кухню. Смастерить напиток и смазочное зелье вышло за четверть часа, он выпил любовный кумыс, прихватил порцию для Эммы и с подносом снадобий ушёл в спальню. Жена от ароматов мужней любви проснулась сама идоверчиво подставилась лекарю. Потом было и остальное, желанное и с приятной мужской тяжестью на теле. Целая вечность неслыханной удачи и наслаждения! - Такого никому от него больше не получить! - мелькнуло от родимой ревности и она молча с этой стервой согласилась: - НИКОМУ!
  Эмма от мужних средств выздоравливала моментально и до утра питалась десертом из упражнений на вольную тему.
  Услышав затем в общих чертах содержание ведических снов Николая, она качнулась в упоительном экстазе и сказала:
  - Как же они тебя любят, эти бабы! Ведь такое навеять - это сколько же ума и фантазии нужно?
  - Свои-то ты до дома не доносишь! - возразил муж и она согласилась:
  - Колюнчик, верь, я отработаю. Сдам фильм и только с тобой и детками! Целый месяц, а то и два.
  
  План продолжения
  Нужно проследить цепочку от низа национального бомонда до верхов, грязь и прочее...
  Где лежит конфликт? - А соль коллизии?
  Если использовать Эмму Томпсон как живца, брать её материалы, кого-то снимать с работы, отдавать под суд и прочее, а потом, когда её возьмут в оборот (зиндан?), всё это и раскрутить?
  Добавить в текст женскую гордость и прочее из независимых
  
  
  КАТАСТРОФА сырое
  
  После возвращения мужа из командировки Эмма заметно прибавила в свежести мышления, округлилась и слегка смягчилась - это на студии отметили все, а съёмочная группа такую картинку теперь имела в самом ярком виде. Хотя она и возвращалась поздно, однако успевала восстановиться светилась ярко и призывно, что обычно кореллировало с появлением очередного шедевра.
  Был день пятница и она пришла домой в обычном виде выпотрошенной трески. После ужина с мужем и Зуликой она немного пообщалась с детьми и вся компания уговорила её завтрашний день начать с прогулки на тарантасе с ишачком. Если пойти с самого утра, то очередь поменьше. Такая телега курсировала по асфальтовой дороге вокруг парка и очередь прокатиться была всегда. Сверху тележки был весёленький тент с колокольчиками и помпонами - уютно, забавно и интимно. А потом планировали купаться на озере. Все вместе. И папа тоже.
  Зулике идея тоже понравилась и она стала размышлять, что надеть и как выглядеть самой и не выпадать из ансамбля с детями. Сейчас гармония с ними стала фишкой, она чем-то внутри себя угадывала то, что сделает её принципы привлекательными и естественными для детей. Свои чувства к Николаю она не особенно скрывала, но и не выставляла наружу, полагая это нескромным и провинциальным. Пример светского поведения был рядом и Эмма ею изучалась так же естественно, как и пристально. Внешнюю часть она уже постигла и Коля в этом был свидетельством надёжным и объективным, а вот с внутренним была масса проблем и хлопот. Но рабочих и решаемых. Она прижалась к щеке Эммы и ушла к себе. Эмма немножко посекретничала с Машей и ушла к мужу. Тот поджидал её с любовным кумысом и они очень быстро прошли предварительное и перешли к физиологии. Быть с таким мужем - тот ещё наркотик и она его пила без меры. Когда силы её оставили, она привалилась к мужу и сказала:
  - Ты ещё жив?
  - Слегка, а что?
  - А поговорить? - с капризной ноткой спросила жена.
  - О чём?
  - Мало ли, о жизни, к примеру, а? - и они стали неспешно копаться в любимых болячках, доставляя друг другу удовольствие. И свернули к удовольствиям от работы. А потом и к конкретному Колянчику:
  - Когда мы делали программу про Женьку, то опросили всех моделей на производственном полотне. Про жизнь, любовь, очереди на квартиры, начальство и прочее. Пик приоритетов был между жизнью и любовью. У мужчин - жизнь, у женщин - любовь. И прошлись по фамилиям вашего начальства, профкома и парткома. Так вот, все женщины из моделей назвали тебя и среди приличных мужиков, и тех, с кем можно всё, все мужики выделили тебя, как нормального начальника и, оказывается, они знают, что я, не Старостина, а Томпсон - твоя жена.
  - Тебя знают все, а меня только в цехе и немножко в комбинате, чувствуешь разницу?
  - Но из знакомых этих моделей со стороны женщин, почистить тебе ботинки готовы 78 из 107 опрошенных. Несмотря на то, что знают обо мне. Обувь кому попало не чистят? - Что скажешь?
  - Эм, мы это обсуждали сто раз: тебя любят мужики, а меня бабы и что?
  - Может, мне приятно это услышать ещё разок из твоих уст?
  - Я как-то у парка Дружбы решил пиво из бочки попробовать. Там оно, вроде, самое-самое. И мужик с воблой между Брежневым и Сталиным ввернул, что с Томпсон он бы в разведку пошёл, потому что она наша. Я рот раскрыл, а он мне: - Паря, она ездит по всем гиблым местам и всё про нас знает. Я бы такую держал при себе и не дальше молочки, за хлебом и мясом на рынок сам сбегаю. Кто знает её, бают - сладкая до не могу! - А с тобой она не станет - больно культурный! И ушёл, воблу тоже унёс. Таких - масса! - Что-нибудь ещё?
  - Ноша малоприятная, - согласилась жена, - давай о другом. Я думаю, надо о твоём Грише и Нэле что-то выдать. Любовь в чистом виде, вменяемые персонажи, очень хороши внешне, а кресло любви и вообще - немеркнущий уникальный по исполнению шедевр! Я увидела её в этом кресле и захотела сама! - Там же и с тобой! Так оно выглядит. Гриша маньяк - все его затеи и платья Нэля носит, как ордена за заслуги. Показать её в нужном виде и рожать - станет модно. Аппетитна до безумия. Она это сказала так соблазняющее, что муж без промедления вошёл в неё и не отпускал, пока она не затихла. Уснули оба и сразу. - Гармония и тут!
  Утром Старостин встал пораньше, чтобы уйти на работу, там понаблюдать за всем неспешно и к обеду присоединиться к домашним. В выходные он такое проделывал часто, поскольку состояние неработы давало и особый угол восприятия производственного, ляпы некоторые видны тут же, поэтому практика праздничных и воскресных визитов стала регулярной и дома по этому поводу не сильно скрипели, а иногда кто-то из дочерей увязывлся с ним и тогда и виделось острее, и с дочками появлялись особенные секреты - заводские! Мамочка тоже ревновала и девочки зажмуривались от такой приобщённости к папе - мама ревнует!
  Когда он допивал кофе, подошла Луксор и обняла сзади. Он отклонился и коснулся спиной её груди. И получил накопленное женщиной за ночь одним потоком эмоционально-электрического поля. Копила она лучшее и высшее, поэтому шло сразу по нужным субстанциям мужеской сути.
  - Сегодня поплаваем и в воде поговорим. Иди, а то я расплавлюсь от тебя! - сказала женщина и он поднялся. Она занялась завтраком для всех, а он ушёл.
  
  Около половины одиннадцатого ему на работу позвонила испуганная Маша и сказала, что маму и всех остальных вместе с Зуликой сбила машина. Он тут же ринулся из цеха и поймал служебную машину. У парка и места аварии стояла толпа, милиция и свороченный угол трансформаторной будки. Цистерна с полным ассенизатором врезалась в тележку с пассажирами и вместе с ней проломила стену кирпичной будки. Он удара трансформатор слетел с фундамента, оборвались провода и устроили фейерверк на тротуаре. Погибли все пассажиры из тележки, старенький возница и несколько прохожих, попавших под провода. Шофёр ассенизаторной цистерны погиб сразу. Старостин нашёл Машу и Эльгена в машине ГАИ. Тела погибших лежали, как и было после аварии, их накрыли покрывалами. Эльген уже мог говорить и рассказал всё по-порядку, а Маша кивала и плакала. Он прижал дочку к себе и та разрыдалась ещё сильнее. Маша и Эльген уцелели, потому что всем места нехватило. И они решили, что сядут на следующем круге.
  Вскоре машины увезли тела и пострадавших в приёмную скорой, дорогу стали освобождать, электрики занялись проводами и прочим, а Старостин с уцелевшим остатком семейства вернулся домой.
  
  Громадная квартира ещё не привыкла к тишине и это пугало Машу и Эльгена.
  Старостин взял отпуск по семейным обстоятельствам и остался с детьми. Потеря Эммы и Луксор была так оглушительна, что он впервые почувствовал бренность существования и жестокость жребия - не поддайся он на уговоры детей, ничего бы не случилось. Маша и Эльген его держали в ступоре и утешать их было так нестерпимо, что он не вынес и сам уронил слезу. Вскоре пришли Женя с Малышевым и Зией и атмосфера начала разряжаться. Что-то делали, о чём-то говорили и так было легче. Пришёл и Гриша с Нэлей и та сразу же смягчила многое, будучи из самых приближённых и посвящённых. К вечеру пришла и Лиза. Ночевали все у них и это было желанным для Старостина и детей, поскольку суета и шум отвлекали от боли и не давали на ней зациклиться.
  Расследование трагедии с прогулочной тележкой застряло почти сразу, поскольку не было никаких концов и водитель ассенизационноймашины в этом гараже не работал. Путёвка и накладные - фальшивка, водительские права при проверке оказались поддельными. Выплыла ещё масса неприятностей и к расследованию подключились специалисты из Москвы.
  
  Для Чернышёва гибель Эммы была ударом поддых. Узнав об этом, он чуть не прибил Савушкина с его конторой.
  - Твою мать с г...ном, гондон штопаный, ты куда смотрел, где твоя хвалёная охрана? - Вы все вместе с вашим министром её одной не стоите! - Безопасность! Шнырей ловить, бумаги писать и доносчиков слушать - вся работа, ну и уёбище ваша служба! - гремел он на председателя областного КГБ. Тот стоял по стойке "смирно" и ни слова не произнёс, понимая собственную вину и Первого, который Эмму Томпсон лелеял больше собственных отделов и служб. Когда тот отошёл, он прояснил ситуацию.
  - И что мне теперь от этого? - Сломана главная машина по продвижению Советской власти в эту грёбаную Республику.
  
  
  - У вас общественное мнение - это махалля, она есть и от этого никуда, - сказал Старостин, - мы с вами сейчас говорим на другом языке и в других координатах, вам это жизнь не испортит?
  - Нет, - уверенно ответил Той, - махалля переменится вместе с нами. Не сразу, но ... Сейчас там уже не так по-шиитски. Ну и новые дома с удобствами - это и жизнь другая, всё в квартире, вода, газ и душ с туалетом. Это по-европейским нормам сделано и мы к ним привыкаем. Тесновато без двора и огорода, но и никто в окна не заглядывает и про тебя всё-всё не знает. Нам с Зу такая жизнь нравится больше и огород с дачей мы даже не планируем - сыты ими в прошлой жизни. И дети во дворах говорят по-русски, а в махалле до этого не везде дошли.
  
  ЭПИЛОГ - РЕЗЮМЕ сырое
  
  
  
  После случившегося с Эммой расследование проводили важные чины и специалисты из столицы. Они ни перед кем не отчитывались, никому ничего не обещали и сроков с разбирательствами не назначали. Просто копали, копали и копали. С Чернышёвым и Савушкиным у них был специальный связной, который постоянно что-то узнавал у этих людей при власти. Должостные полномочия и тот и другой превышали постоянно, однако упроверяющих эти мелочи вопросов не вызывали: война! Никаких иллюзий и мер мирного времени не могло ибыть, поэтому полное понимание. Но вопросов масса и связной бывал приёмной у Чернышёва постоянно. Кое-что он выложил и на главный вопрос о цене жизни Эммы Томпсон ответил сразу и без обиняков:
  - Перед группой ликвидаторов поставлена задача и они не уедут, пока не выполнят. Работа такая -ликвидировать. Сколько надо, столько и будут ждать, а потом - раз и акция готова! - Шестёрок подставили, а сами ребята укатили.
  - Так важна, что убирали приезжие из-за бугра?
  - Да! Заказ поступил откуда-то из верхов и о-о-о-чень влиятельных кругов. Такие господа конкурентов не терпят. Ваша Эмма была соперницей сильной, вот её и убрали. Местным она не по зубам, да и вы с Савушкиным тут хорошо их гнидники почистили. Утаились лишь нигде не занятые и на консервации. Так что остались только приезжие. Мы это сейчас как бы вычислили и на нынешнем уровне знаем, что зачищено всё абсолютно! И как зачищено - высший класс. Поперёк горла она им. Вот дяденьки и подсуетились на качественных исполнителей.
  - Значит, шансов у неё не было?
  - Никаких!
  - И диаспора "политических изгнанников" и "жертв большевистских орд" в условном Париже, Мюнхене и Лондоне на процесс в Кенте влияет самую малость, а местная одним наличием - решает всё?
  - К сожалению, именно так. На поддержку националистической шелупони у нас и в других странах соцлагеря выделяют такие деньги, что жируют на этом многие. Особо стараются в ГДР, там вообще всё рядом и в агентах влияния НАТО не одна сотня, если не тысячи граждан ГДР. Многие, как я понимаю, вы сами догадались обэтом, работают в обе стороны. Какие успешнее, знать не нам и не в этом веке. Холодная война - что бы о ней ни писали, всё та же бойня и трупов на ней в достатке, только списывают их на мирные потери и несчастные случаи. И они себя не утруждают контактами и согласованиями своих планов с вашими аборигенами, просто заносят в списки и якобы в чём-то консультируются. Но только - якобы, им обнажать реальные связи ни к чему, поэтому вот так - косвенно! Они таким образом поддерживают местных ашировых и олбоевых. И из местного туповатого чинуши с аборигенным мышлением делают борца против тоталитаризма. Прессу тамошнюю почитайте, там про вас и Томпсон пишут не то, что в "Правде". А про местных патриотов ислама - в президиум сажай, с амвона восхваляй!
  - Читаю, слушаю, в курсе, - ответил Чернышёв.
  - И так на всей нашей периферии - от Прибалтики до "оккупированных" районов Южного Сахалина. Везде есть активисты и информаторы. Практически везде! - К нашему сожалению, эти тараканы в мозгах у многих граждан и господ не выводятся никак. У вас в Кенте - частный случай. Вопиющий, поскольку Томпсон слишком известна, в других регионах всё проще и ликвидация случается якобы на бытовом уровне. Аварии транспорта, пищевые отравления, инфекция, инфаркт и так далее.
  - Выходит, ждать, что ответная реакция будет жёсткой, не стоит?
  - По своей линии мы сделаем всё. Но наша линия - не вся страна и не все меры безопасности, вы и сами в курсе.
  - Ясно, майор, спасибо за информацию.
  С Савушкиным Чернышёв начал без обиняков:
  - Николай Фёдорыч, с местным резидентом счёт сложился не в нашу пользу. У вас есть чем ответить лорду Керзону?
  - В отдельно взятом регионе Республики и без консультаций с Москвой?
  - Да, что-то похожее на акцию в Каменском.
  - Намётки, не более, некогда этим по-настоящему, рутины много.
  - В Москву пишут, на меня жалуются, проверять заставляют?
  - Да, - улыбнулся он, - этак витиевато и по-восточному. Сразу видно, откуда ноги растут.
  - Покажите мне свои мысли, на мне грех расхлябанности, хочу искупить.
  - Хорошо, Пётр Ильич, сегодня после вечерней планёрки устроит? - и Чернышёв кивнул.
  
  Со Старостиным у Чернышёва вышел очень тяжёлый разговор, с одной стороны - это обком сделал из неё "топор войны" и не уберёг такую жемчужину, с другой же, решение мужа уехать из Республики попахивало предательством высшей миссии белой гурии, которая ушла из жизни так трагически. Но решение Старостина было трезвым и взвешенным. Он учитывал всё, в том числе и сына чёрной гурии, который не хотел и слышать о махалле и дальнейшей учёбе в Кенте. Не громко, но очень различимо хотела отъезда и Маша. Видно, на школьном уровне про мамочку говорят и не очень приятное, для её сердца разрушительное. Он сходил в школу с обычным визитом родителя и тревогу дочери почуял. В громадной квартире они остались втроём: Эльген, Маша и Николай Старостин и фантомы былого шума и рабочего веселья стали как бы групповой галлюцинацией.
  Первый шаг в новом статусе вдовца - это оформленные отношения с сыном Зу и Тоя. Тот сразу же принял решение и сменил фамилию на Старостина и обрезал связи с махаллёй окончательно. Документы им в ЗАГСе поменяли моментально, понимая обстоятельства. Эльген прекрасно понимал подноготную трагедии и мама-подруга Эммы Томпсон - тоже цель нападавших. Несчастным этот случай не называл никто.
  Так вместо двух маленьких дочурок Старостин-старший получал взрослого сына. Сына Тоя и Зу. Теперь Маша и Эльген брат и сестра, так что никаких неясностей и соблазнов. И на этот раз отец с сыном обсуждали семейное в роду Эммы - старшая дочь Маши тоже носит фамилию Томпсон. Она в их доме младшая и они думают о ней. Такая доверительность сблизила мужчин и возвысила единственную женщину -Марию Николаевну Томпсон. Она в седьмом классе, а Эльген в десятом.
  Все спали в одной комнате, питались одновременно и выглядело это этапом военной эвакуации. Не совсем на чемоданах, но неуют сквозил во всём. К ним приходили, беседовали, пили чай и гости видели,что Глебыч сильно загрустил. Как-то само собой возникла идея отозваться на новую инициативу правительства всем миром помочь Нечерноземью. Как раз его малая родина. Горой за неё была только Лиза Баринова, остальным она казалась жестом отчаяния.
  Пробные шаги на этот счёт он сделал с самыми надёжными коллегами.
  - Григорий Васильич, как считаешь, на роль начальника молочного завода в Мелехове потяну? - спросил он Васнецова. Тот мыслил цифрами и прочими аргументами интеллекта и про ресурсы своего начальника знал прилично.
  - Легко! Извлечение масла из молока сделаешь запредельным, расходы на единичку снизишь значимо, пьяниц под корень, баб в цехах на полсмены, чтоб деток вела, а мужиков вернёшь в деревню, чтоб там целину поднимали, а не во временно дружественном Казахстане!
  -И самому сменить горы на рыбалку тоже не печаль? - но Гриша свернул на актуальное, неотболевшее и зудящее внутри любого русака с широкой душой:
  - Если честно, то я этих абреков не понимаю: мы им соорудили конфетку из дерьма и ошметьев феодализма, а они грохнули Эмму?!
  - Про неё не надо, это наше и только! - Я про саму идею с Нечерноземьем.
  - За компанию или как? - напрямую спросил Васнецов.
  - Да, приеду не один, а со товарищи!?
  - Поговорю с Нэлечкой, нас теперь четверо будет.
  Нэлечка сама пришла и сказала, что уехать отсюда - мечтает давно.
  -Там холодно и с продуктами хуже, это ничего?
  - Сначала как-то перебьёмся, а там и вы с Гришей что-то придумаете, правда? - ответила лучшая подруга Луксор. Теперь она к нему относилась иначе, но так же глубоко, как и во время фантастической прогулки в Череповец за фондами. Малышев и Женька тоже считали, что миссия Старостиных по подъёму национальных окраин Страны Советов выполнена и настала пора заняться своими детками. Тем более, сын появился.
  
  - Мы с Эммой в этом краю свою миссию выполнили! А она и вообще посмертно, так что финиш программы полный, к тому же и обстоятельства новые нашего пребывания здесь не терпят, - ответил он Чернышёву на все вопросы сразу. И тот кивнул, соглашаясь.
  - Возвращаетесь на родину? - спросил он, полагая и своёучастие в его судьбе, поскольку Старостин -руководитель и инженер от бога и после себя оставляет налаженное производство с классным коллективом. Это не Ролс-Ройс или заводы Форда, но в реалиях нынешнего времени и географии объект работающий устойчиво и надёжно.
  Дирекция комбината его желание приняла со скрипом, но аргументы поняла и приняла. Восток не всем подходит на всю жизнь. Понимать приобщённость к цивилизации искандеров и счастье работатьс ними на равных - по уму не всякому аборигену. Большая часть аборигенов к этому не придёт никогда, прилипнув к родным гробам и саклям. И на чужаков-искандеров они смотрят искоса, будучи в тенетах дремучести и власти своих же баев и мусульманских талибов. Без русского языка, как главного в общении и мышлении, весь этот социализм мало чего стоит. Работая на высокотехнологичном производстве, Старостин имел дело только с говорящими и думающими по-русски. Долю тех, кто думал на родном языке, он уважал, но понимал их роль, роль толпы в чужой пьесе. Как раз один из этих парней и мужей и стал оружием в убийстве Эммы, Зу и детей. Рисковать остальной частью семьи он права не имеет! - Это решение вызрело само и теперь он его просто доводил интересующимся.
  - Просто уезжаю! Навсегда, потом увезу и прах Эммы, тут ему не место. Как устроимся, так сразу и... - ответил он Чернышёву-инженеру и личности, а не партийному функционеру. Членство в партии его не тяготило, но и не возвышало и чинов от неё он не ждал. Вариант, который шёл от исторических корней и традиций региона, мог сыграть конструктивно и сейчас.
  Чернышёву было горько расставаться с ним, однако Старостин в Кенте приезжий. А он, Пётр Ильич Чернышёв тут родился и война для него - среда обитания. Но в номенклатуре ЦК в Москве он давно значится резервом министра металлургии СССР. Так что и он здесь не задержится. М-да, басмачи возвращаются! И он сказал гостю:
  - Николай Глебыч, удачи на новом месте, при нужде обращайтесь вот по этому телефону, это мой однокурсник. Он обитает в Москве и вам поможет всем, - и протянул конверт с телефонами Паши Леднёва.
  Старостин уехал, оставив семейство на Васнецова и Нэлю. С ним одновременно последовала Лиза Баринова, такая помощница на родине хороша вдвойне и через неделю его назначили на мехзавод в родном Мелехове главным инженером. К тому времени из родни там никого не осталось, разъехались и сверстники по учёбе, так что ни поздороваться на улице, ни поговорить о погоде у колодца. У Лизы тоже никого не нашлось. Её мама уехала из Мелехово практически в то же время.
  - Сиротинушки мы с тобой! - сказал он как-то за вечерним чаем и обсуждая итоги дня.Им выделили половину дома приезжих и они были в автономном плавании. Питаясь где придётся и как попало, лишь вечерами упокаиваясь у самовара с трубой, топкой углями и медными чищенными боками. От него сразу же шёл домашний уют, располагающий к неспешной беседе.
  - Мы у себя дома, так что нет, не сиротинки!
  - Здесь лучше?
  - Конечно, тут и дух иной, свежий и лесной, а там пустыня внемлет богу и страсти тихо говорит! - с некоторой иронией кондовой городской дамы ответила сугубо провинциальная Лиза.
  - Да, я это тоже чую! - вздохнул мужчина.
  - Кого бы ты хотел сюда привезти, Эмму или Зу? - продолжила Лиза тему прошлого, так из памяти и не утекшую.
  - Ни ту ни другую не получалось никак, ехать-то не к кому! Не на погост же с могилами предков?
  - Теперь всё с чистого листа: новые Старостины в старом Мелехове.
  - А ты?
  -А что я? - Я-то с какого боку, я Баринова!
  - И долго думаешь пробыть в роли невесты?
  - Не знаю, нет знака судьбы.
  - Знак? - Какой?
  - Тебе скажи - испугаешься, ты же в духов и тени предков не веришь.
  - Может пригласим Женьку Малышеву, пусть она разберётся с этим, у неё с духами и подсознанием получается легко.
  - Теперь она и не Малышева, и на подъём тяжела - двое на ней! Сынок и доча, как и у тебя! На пейзажи и прочее -дело иное.
  - А если поручение будет от дирекции нового завода - уговорить её, выполнишь?
  - Ну, если поручение, тогда да, сэр Вильямс, тогда конечно! Как найду ей няньку кондовую, так и телеграфирую: "Мадам Удача, мы вас ждём-с! - Нянька Снежана у нас в аренде и ждёт ваших указаний!"
  Лиза стала связывающим буфером между мигрантами с Востока и аборигенами Старой Руси. Менталитеты местных и приехавших отличались так, будто жили в разных странах. У неё в ведении были снабженцы, ПТО и прочая контора, а с директором и его заместителями Старостин работал сам. Штатного расписания пока нет, сметы тоже и всё на известном советскому человеку энтузиазме. Сам Старостин тоже на заводике не числился, а вот Лиза Баринова - да, снабженцем от ГЛАВКа. Из министерства приказ ещё не пришёл и действующий директор принял всё под словесные гарантии начальства. Работа сама по себе, а бумаги отдельно, поскольку решение Пленума надо выполнять сразу, а то загремишь под фанфары Бюро обкома. На производстве к такому привыкли и рядовой состав завода про подобные казусы не имел малейшего понятия, зато администрация хватала взыскания отовсюду. Но если с планом порядок, то в конце года всё прощалось и шла такая же щедрая волна грамот и премий.
  С директором Старостин сразу разделил обязанности и они друг другу не мешали. Заводик размером в половину его цеха в Кенте и там было тесновато для его энергии. У них кроме основного производства было подсобное хозяйство с коровами, теплицами и молочным цехом первичной переработки. Этих аграриев сначала передали для шефства над умирающим от недостатка кадров совхоза, а потом и всучили всё вместе с балансом техники, земель и прочего сельхозного, выделив финансирование и фонды для развития непрофильного аграрного. В том числе и поля для кормов дойному стаду. И очень даже нехилый земельный клин и если выращивать не десять центнеров с гектара, а двадцать-тридцать, тогда с рентабельностью будет хорошо и только кормами на продажу молочно-товарным соседям можно покрыть другие неизбежные затраты. В Голландии земли по минеральному составу не лучше, но урожаи там намного выше наших на Среднерусской равнине. С влагой в регионе вполне терпимо и засухи очень редки. С южными сухими и насквозь проливными почвами нет и сравнения.
  - Короче, голова и руки Гриши и проблема исчезнет!
  Он дал отмашку в Кент и вскоре приехал гениальный Васнецов с парой умных рук, они тут же соорудили проект и переиначили бюджетное уёбище, которое планировал Минсельхоз РСФСР. Проект пошёл гулятьпо инстанциям и гулял бы до пенсии, не вмешайся Леднёв, который взял его под опеку. Между тем Старостин с Васнецовым как и прежде в Кенте без проекта, а в счёт фондов на реконструкцию переиначили местную индустрию на иной уровень и Москве пришлось усвоить истину - ударные стройки и возрождение убитого негодным управлением делаются не лозунгами в печати и функционерами в отделах обкомов и райкомов, а ондовыми исполнителями на местах. Приехавшие с Востока инженеры - как раз из этой когорты.
  Их вызвали в ЦК на Старой площади для консультаций и вернулись они с приказом по Средмашу при должностях нового руководства строящегося предприятия и полномочиями на реконструкцию. В Госплане нашлись резервы основных фондов и производство нового сортамента началось почти тут же. Из прежней руководящей администрации не осталось никого! А это значило новый уровень всего абсолютно. Фонды на металлы и сплавы в том числе. Лопатки для турбин самолётов, ракет и компрессорных станций будут родом из Мелехова. Кто знает, как там Республики себя поведут в будущем. А тут они будут поближе и под присмотром не мятежных славян.
  Аккурат к лету приехали дети Васнецова и Старостина. Сыну надо в вуз, а дочери доучиваться в школе. Марку Томпсон она держала и здесь и папа её обеспечивал всеми ресурсами.
  А что Чернышёв и Савушкин? - В начале осени Чернышёва ввели в СовМин и назначили министром металлургии СССР, а Савушкин с повышением ушёл на оперативную работу в Москву. Они с Чернышёвым устроили пару акций по зачистке гнойников и обеспечили ещё одного своего человека в профкоме чайханщиков. Теперь там все системы дублированы и кризисные случаи исключены. Личность нового Первого секретаря обкома в Кенте - это был хоть и русак, но не Чернышёв и началась эра стагнации и отката, негласно поощряемая Москвой. Никаких шумных снятий с должностей, минимум скандалов с партфункционерами и вообще - полоса неспешного прогресса и благоденствия в стране зрелого социализма. И так по всей стране.
  
  Но не всё так плохо, в отдельно взятом королевстве Мелехово всё в порядке: коровы доются, сыр созревает, цеха растут и номерную продукцию выпускают. В теплицах зреют овощи круглый год, в том числе и для этого региона диковинные.Над одним отстойником промышленной теплоцентрали соорудили кровлю и получился бассейн с естественным подогревом воды - в среднем плюс 26 градусов Цельсия, плюс-минус два градуса. Размер его "случайно" оказался типовым для спортивных соревнований 35 на 50 метров в водном профиле и попал в поле зрения областного спорткомитета. Умерший было областной пансионат для ветеранов войны и труда на речке получил новую жизнь и там обустроили профкомовский профилакторий для заводских. И из цехов былого заводика за год с небольшим вырос индустриальный шедевр с двумя тысячами работников, лишь чуть меньше, чем сборочный цех в Кенте.
  Со второй частью пророческого сна Старостина тоже гармония - назад, к домашним корням потянулись многие.
  С первой частью тоже сильно не затруднились, но сначала перевезли прах гнусно убиенных Луксор и Эммы с детками и упокоили на местном погосте. Сосны, сухо, тихо, берег лесной речки и никакой суеты вокруг. Когда всё обустроилось и стало функционировать, Старостин спросил свою третью супругу:
  - Так ты кто на самом деле? - Наташа, Лиза или уже Яночка?
  - Какая разница, мы все тебя любим и чаем иметь собственный выводок. Хочешь ли ты его от нас?
  Сон, как говорят, в руку! Да и деревня родная, как не потрудиться во благо.
  А про Ярослава, Яночку и прочих деток от Лизы - это следующая история. О ней потом.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"