Оса что-то кричит, но из-за гула низко пролетающего истребителя, я ничего не слышу. Он и сам не слышит себя, его губы прекращают бесполезное шевеление, и он смотрит в небо, где в голубизне остался резко прочерченный белый след. Понемногу он разрежается и тает, как и остатки ватной глухоты в наших ушах.
-Ну кто так бьет, Глазастик!,- сразу же продолжает тираду Оса. Я молчу и крепко сжимаю рукоятку биты. Не очень легко попасть по мячу, когда один глаз закрывает повязка, а второй от рождения немного косит. Хотя это не оправдание. Они зовут меня "Глазастик", но я не обижаюсь. Мы все такие. У Осы железные спицы в ноге- осколком гранаты ему раздробило кости, поэтому он может играть только на позициях, где не нужно бегать. Карп- плохо разговаривает и все его тело покрыто пятнами,- такие дети часто рождались во время Первой Кампании, когда самолеты распыляли нейропаралитические газы. Потом этот способ ведения войны признали негуманным, и стороны вернулись к проверенным обстрелам и бомбежке. Дом Ли сгорел в одну из таких вместе с его матерью и младшей сестрой. Ли тогда здорово обжегся, пытаясь их спасти из-под обвалившейся крыши, пока его не оттащили соседи, врач сказал, что внутри горло и легкие Ли все черные.
-Не считай ворон,- кричит мне Оса, согнув больную ногу и, неловко вывернувшись, посылает Карпу мяч. Средняя скорость полета бейсбольного мяча равна 120 километрам в час, Молния, герой Осы установил рекорд скорости подачи в 173 километра, сам Оса едва ли преодолевает порог в 100 километров. Я изо всех сил пытаюсь настроить зрение на летящий мяч, ударяю воздух и безнадежно промахиваюсь.
-Страйк,- Карп улыбается из-под пробитой военной каски- в цветастой прихватке, заменяющей перчатку, крепко зажат мяч.
-Перерыв,- в сердцах объявляет Оса.
Мальчишки рассаживаются прямо на земле, переговариваясь о чем-то своем. Я прислоняю биту к стене и залезаю на разрушенную кладку. Между мхом и трещинами кирпича деловито снуют муравьи. Внизу в долине видно поселок, окна низеньких домов заколочены, на крышах заметны заплаты. Изредка по улицам проходят люди, с водой, или гружеными тележками. Их лиц совсем не разобрать.
Оса и Ли негромко присвистывают- в руке у Карпа блестит горстка патронов, немедленно перекочевывающая в ладони приятелей. Оса, Карп и Ли- настоящие друзья, меня же приняли в компанию только потому, что неделю назад эвакуировались близнецы, и на нашей улице не осталось никого, кто бы мог заменить их в игре.
Даже до войны про бейсбол у нас мало кто слышал, и уж тем более не играл. Оса, сидевший дома с забинтованной ногой почти полгода, случайно нашел запись матча и с тех пор бейсбол занимал все его мысли. Едва нога зажила, он с друзьями, которых успел заинтересовать рассказами о новой игре, начал первые тренировки. Единственным источником информации, правил и всего прочего служил тот самый матч, с благоговением пересматриваемый и обсуждаемый. Любимой командой единогласно были признаны Тигры, победившие Ракет со счетом 9:4. Личным героем Осы стал питчер игравший под пятым номером, за скорость и лихое закручивание мячей получивший прозвище Молния. Пытаясь подражать черно-оранжевой форме Тигров, Оса даже покрасил свою футболку, правда вместо оранжевой краски была только желтая, отчего он стал походить на гигантскую осу и обзавелся прозвищем.
Играли на площадке, обнесенной колючей проволокой, прилегающей к развалинам разбомбленного еще в первые годы войны, завода. Здесь была разметка, нанесенная белой краской, куски фанеры, отмечающие базы и даже земляная насыпь, откуда Оса подавал мяч. Строго говоря, игра, в которую мы играли, являлась хромой, глухой и подслеповатой нежеланной дальней родственницей бейсбола. Во-первых, нам не хватало игроков. Их должно было быть минимум 18- две полноценные команды. Оса собрал всего десять человек любопытных, да и то в самом начале, теперь нас осталось четверо. Во-вторых, у нас у всех было весьма слабое представление о правилах, отчего игра иногда заканчивалась потасовкой.
Сейчас на поле находилось две команды из двух человек: я и капитан Ли, Карп и капитан Оса. Периодически мы менялись ролями, только Оса из-за своей хромоты всегда выбирал позицию кэтчера или питчера.
Каждый день до наступления темноты, мы играли в бейсбол.
Глава 2.
Падает с неба.
Наверху что-то страшно грохнуло. Вспышка, которая была раньше, распалась на металлические, шумовые и дымные части. И еще одну крошечную точку, которую ветром несло прямо на нас. Послышались выстрелы. Ли застыл на полпути к базе, к которой бежал, отбив мою подачу; Карп, придерживая каску и задрав голову, пытался рассмотреть что происходит в небе. Мы с Осой как старшие обменялись красноречивыми взглядами- наши сбили самолет разведчика!
Катапультировавшийся пилот, то ныряя, то вновь поднимаясь в потоках воздуха, тем не менее, стремительно приближался к нам. Наконец, полотнище парашюта зацепилось за высокую ограду, обнесенную колючей проволокой, и пилот повис на стропах в полуметре от земли. Он не двигался, его голова безвольно свесилась на грудь.
Переглянувшись, мы медленно подошли к нему. На пилоте была вражеская серо-зеленая форма, шлем с очками и высокие сапоги. Бледное лицо с широкими скулами, острый нос и рыжеватая щетина - он был очень похож на игроков бейсбольных команд. Враг.
Он умирал или уже умер- в животе и груди зияли раны, кровь из которых- алая и темная, смешивалась и сочилась по всему телу, капая в пыль.
Мы уже видели мертвецов- на площади перед командным пунктом вешали военнопленных, на казнь собрался почти весь поселок. Никто из нас не боялся смерти, в каком бы виде она не приходила- в виде казни врага или потерь с нашей стороны. Повседневность смерти лишила ее способности наводить ужас. Как потерявшее маску страшилище.
Ли поднял камень с земли и запустил им в пришельца. С хлюпающим звуком ударившись в живот, камень отлетел обратно. Ли подобрал его, одна сторона выпачкалась красным, и снова бросил. Камень попал пилоту чуть выше груди, и он очнулся, подняв голову, и захрипел. С бульканьем, немного крови выплеснулось из раны, где-то в пробитом легком воздух вызывал мучительное дыхание.
Он открыл глаза, взгляд был мутный, но все же он без сомнения осмысленно рассматривал нас четверых со своей высоты. Как прицел, его взгляд схватывал Карпа, Ли, Осу и меня. Мы отступили на пару шагов назад, на случай, если он выбросит какой-нибудь фокус. Но он просто висел и смотрел, не делая попыток освободиться, или просто они были ему не под силу.
Что он чувствовал, этот человек, пролетевший по небу много километров? Он должен был выполнить приказ, уничтожить что-то или кого-то во благо своей страны, а теперь умирал, повиснув на заборе в окружении четверых детей.
Ли тихо сказал, ни к кому не обращаясь:
-Нужно сказать взрослым..
Но никто не шевельнулся, продолжая разглядывать чужака.
- Военные сбили самолет и видели, куда он упал, значит, скоро пришлют отряд,- в голосе Осы словно послышалось сожаление. Он огляделся вокруг, и с безразличием, чтобы скрыть волнение, крикнул:
-Эй, мистер...
Пилот вздрогнул, как будто Оса кинул в него еще один камень, и, тяжело ворочая языком, прохрипел:
-Да..
Ли с недоумением и злостью отвернулся, глубоко засунув руки в карман спортивной куртки. Стоя спиной, он продолжал излучать презрение. Мы с Карпом по привычке молча, ждали что будет.
-Слыхали про Молнию из Тигров?
Мы так и пооткрывали рты. Даже Ли повернулся, чтобы покрутить пальцем у виска. Пилот, пожевав губами, вдруг хрюкнул и засвистел внутренностями, что, по всей видимости, означало смех.
Оса покраснел до самой макушки. Видно было, что он жалел о своем поступке. Заметив его негодование, пилот прекратил смеяться и закашлялся. Потом затих, слышно было как в зарослях бурьяна, обступивших завод, роятся пчелы, злобно гудя, предчувствуя надвигающуюся с севера грозу.
Наконец, он произнес:
-Черт меня подери... вы значит тоже любите бейсбол, обезьянки..
Глава 3.
Матч.
С севера подул ветер. Парашют за спиной пилота вздыхал и трепетал, словно тот все еще летел, ремни тянули и дергали безвольное тело. Мы расселись на земле, все, кроме Ли, он стоял, как часовой на посту, с прямой спиной и сжатыми в карманах ветровки кулаками.
- Молния говорите..,- задумчиво протянул пилот, и, вспомнив, довольно хмыкнул.
-Ракеты- хорошая команда, но Янкиз- вот где настоящий класс! Малыш Джонси Куин делает такие подачи, что полет мяча можно заметить только в замедленной съемке, а как они разгромили Вестхэм...Высшая лига, мартышки.
Он замолчал. Предсмертная сказка, которую он нам рассказывал, воспоминания о том, чего он больше никогда не увидит, должно быть истощили его.
Красные белки чуть шевелились под веками, обращенный в себя зрачок что-то искал внутри черепной коробки.
Я поежилась, мурашки побежали по коже, цепляясь за волоски. Ветер стал еще холоднее. Темно-синие тучи плыли прямо над нами, плотные и тяжелые, накрывшие весь свет, кроме узких полос по горизонту. Карп, подперев голову ладонью, что-то чертил щепкой на земле.
-Стадион...субботний матч,- хрипло прошептал пилот, все так же не открывая глаз,- хот-доги с горчицей, Янкиз на высоте, О"Тулл подает, девятый номер отбивает, он обходит первую базу, вторую, беги!...
Капли пота выступили на его бледном лице, он тяжело дышал, словно сам бежал по полю к заветной базе. Оса как маленький приемник, поймавший частоту, смотрел только на пилота и слышал только его, стараясь не упустить ни одного слова в помехах влажного кашля.
-Восьмой иннинг, Янкиз не уступают гостям, хоум-ран!, кричат, они кричат...беги.. снова победа!
Матч был окончен. Зрители расходились с трибун, похлопывая друг друга по плечу, между рядами валялись стаканы из-под газировки и хлопья кукурузы. Уборщики в полосатых формах деловито сновали с ведрами и швабрами. Но стоило лишь открыть глаза- и ничего кроме старого завода и четырех детишек, троих сидящих на земле и одного, упрямо стоявшего, словно часовой.
-Хорошая штука-бейсбол, обезьянки,- он с трудом улыбнулся, обводя нас взглядом, я вам кое-что покажу, подойди.
Оса, к которому он обращался, нерешительно поднялся, посмотрев на Ли, и подошел к ограде. Морщась от боли, пилот с трудом поднял руку, и вытащил что-то из кармана куртки.
В эту же секунду откуда-то сзади скомандовали "Ложись!" и грянули выстрелы. Мы попадали на землю, еще не понимая, что происходит. Кругом суетились какие-то люди, и лаяла собака. Военные. Они окружили пилота, уже мертвого - один из выстрелов попал ему прямо в голову, и, срезав ножом стропы, погрузили тело на носилки и так же быстро исчезли.
Мы снова остались вчетвером. Долго и тщательно оттряхивали одежду, выпачканную земляной пылью. Каждый из нас видел небольшой белый прямоугольник, отлетевший в сторону, к корням сорняков. Но никто не мог решиться подойти к нему первым.
Наконец, Оса поднял клочок бумаги, и, не глядя, вернулся к нам. Мы стояли кругом, в центре которого была рука с зажатой в ней бумажке, на краю ее смазался кровавый отпечаток. Это была фотография. Оса перевернул ее. Мальчишка лет семи в спортивной форме стоял на поле, в руках у него была коричневая перчатка и мяч. Они широко улыбался, из-под бейсболки торчали рыжие волосы, совсем такие, как у мертвого пилота.
Мы всё смотрели, пока первые капли дождя не ударили с неба. Вокруг стало совсем темно. Оса спрятал фотографию в карман, и мы припустили к дому.
По краям неба на дождевые тучи наползала ночь, словно тень исполинского животного, вместе с ней по окрестностям разносилась сирена воздушной тревоги - рев победителя, прогнавший человеческих завоевателей со своей темной территории.