![[]](/img/c/cfinkskij/simple/simple.jpg)
|
|||||
|
От простого к сложному
| Слава Богу, я вернулась. Постмодернистский Лос-Анджелес торжественно встретил заблудшую дочь холодным ветром с липкими каплями зимнего океана. Игра в неразличение добра и зла, верха и низа, сложного и простого... Конец модернизма. Ибо нечего тут к модернистам Сан-Франциско сбегать, да? Нет, я вовсе не "за" безоговорочное развитие нелинейного сюжета с резкими переходами от середины к концу любовных отношений, а потом к началу совсем другой истории. Но у меня есть абсолютная максима: поиск закоулков человеческой мысли не должен вызывать у мужчин желание немедленно остаться наедине с этим занятием. Слава Богу, вернулась. Когда-то давно меня зацепила интересная мысль: начиная с эпохи романтизма главным критерием "хорошести" мужчины стала его ни-на-что-не-похожесть. В авангардизме моей молодости эта стратегия достигла предела, и новизна даже ценой разрушения языка любви стала чуть ли не единственным критерием существования партнёра. Слава Которому... Я искала радикальный выход из этого тупика в постмодернизме. Там я наткнулась на другую мысль: если продумать до конца всё, что мы знаем о мужском поведении, оно покажется нам всего лишь игрой. Тому, кто не удовлетворится этим выводом, нет нужды выходить замуж. Что запомнилось мне в Сан-Франциско, так это наглядное понимание разницы между модернизмом и постмодернизмом. В действительности у них больше сходств, чем различий, но ключевое различие в том, что модернизм ставит семейные проблемы ребром, а постмодернизм стирает их вовсе. В постмодерне нет семьи. Модернистская семья - это густой лес, где много разных деревьев, но непонятно, что за дерево перед тобой. Семья до модернизации - бесконечное множество известных деревьев. А после модернизации мы видим поле, посреди которого стоят "дубы", каждый в своей зоне влияния, а между ними - ничейная земля. Лос-Анджелес всё так же выглядит парадигмой, обещающей приключения и преображение личности. Угрожая разрушить тебя, он пытается вычесть единственное из множества. Опять же - как пустить здесь корни? Как? "В лучшем случае, - подсказывает мне генетически близкая рефлексия человека, влюблённого в себя, - должна случайно появиться новая кнопка: "Сделать заебись!'" Совсем другой вопрос: "Как сделать заебись?" Альтернативная Сан-Франциско топология Лос-Анджелеса теперь основана на анализе, который учтёт воображаемую близость революции и вечный вопрос "Что делать?" и "Кто будет next?" Хлопаю входной дверью своей забытой на полтора года квартиры... Роняю дорожную сумку... Снимаю на ходу промокшие кроссовки... Бросаю на журнальный столик гору почты. Дома никого нет. Пока я, на всякий случай, проверяю комнаты, дочь делает себе бутерброд и жирными губами просит поцеловать братика. Она осторожно касается моих губ своим животом. Её генетическая японская сдержанность немного раздражает. Когда меня спрашивали, как я отношусь к замужеству за японца, моя реакция была однозначной (поймут только русские). Для японца одна тарелка на столе - это скучно. Нужно, чтобы весь стол был заставлен мелкими тарелочками с тем и этим. А мне не нравится концепция мелких тарелок. Борщ же - это всё в одном. Вот так я и открываю в себе забытую любовь к постмодернизму. - Аяко! Займись чем-нибудь, детка. Я буду занята. В поисках "точки отсчёта" мои культурные формы, вдохновлённые новым телефоном от Джобса, вступают в конфронтацию с местным населением. Звоню... Третья попытка удачная: - Что делать? Каждый раз, когда через мой ум и тело проходила любовь или то, что я называю этим словом, я спрашивала себя: куда исчезает это чувство? Есть ли пространство, куда исчезает любовь, прежде чем появится следующее? - Учись на примере Лас-Вегаса, - советует подруга, с которой не виделась вечность. - В любовники годятся и простые, и сложные, и правые, и левые, от Левиса до Адорно. "Сказать по правде, я тоже допускаю наличие и сосуществование множества самых разных, но подчинённых друг другу свойств мужчин... Но никому, кроме себя, в этом не признаюсь." - Надо научиться отличать простое от сложного. Философия, объясняя развитие от низшего к высшему, всегда добавляла: "от простого к сложному." Подруга смеётся: - По-моему, в простом предложении один главный член, а в сложном - несколько. А мне не до смеха: - Значит, если я умею отличать простое предложение от сложного, то и освоить пунктуацию в сложном не составит труда? - Что ты сказала? - Я сказала: "Да здравствует множественное!" Но этого мало - множественное нужно ещё создать, а мужская логика, если её последовательно применять, превращает пизду в "чёрный квадрат." Такая редукция похожа на скальпель хирурга, который разрежет, чтобы найти "моторчик" жизни. Узнать можно многое, но лягушка после этого не оживёт. - Жалко, - говорит подруга без выражения. - Жалко, - подтверждаю я. - Но, как говорится, суббота для человека, а не человек для субботы. - Ага, всех мужчин ложить некуда. ...На следующий день у Аяко сильная ангина. Она чувствительна к холоду и теплу, её бросает то в жар, то в озноб. Пока она лежит в постели, за дверью соседи оставляют своих детей. Аяко хочется выйти во двор и найти новых друзей, но сил нет. Она падает на кровать и засыпает. А мне нужно в аптеку и за едой. ...В зеркале прихожей вместо пыли отражается какой-то невнятный туман. Я выгляжу неуклюжей и усталой. А на лбу прыщ! ...В супермаркете из-за дождя никого нет. Покупаю тиленол и копчёную ножку индейки. "Вообще-то вкусно, - думаю я. - Готовить не надо, и выглядит как курица на Хэллоуин. Аяко спросит: 'Что это?' А я отвечу: 'Я вкусная юная индюшка, вернувшаяся с собственных похорон.' Смешно." ...Возвращаюсь домой. Прыщ всё ещё на месте. И даже прибавилось парочка новых. Прыщи - и красные, и почти коричневые, и даже модерновые - квадратные. - Мама, где была? - У нас будет завтрак! - Какой завтрак? - Такой, в синем пакете. - Ах, этот! - Аяко вытаскивает синий пакет. - Что это? Я же говорила! - Когда скушаешь эту раритетную курочку, какой-нибудь коллекционер тебя обязательно найдёт, отреставрирует и поставит у себя во дворце, - глажу дочь по головке. - В спальне. Набираю номер телефона... - Давненько вас не было слышно, - удивляется голос отца Аяко. - Совсем меня забыли? - Мы уезжали, - бормочу. - На север. - На север? Там же холодно! Или с милым рай в шалаше? - Холодно! - подтверждаю очень членораздельно. - Поэтому твоя дочь заболела. - Хммм... Почему бы тогда не жить в Сан-Диего? Ведь было бы так просто! Ах... Если бы люди могли отличать простое от сложного.
| ||||