Я хотел бы представить вам реку, которая называется Подкаменная Тунгуска, реку, о которой почти все слышали лишь разве что в связи с "тунгусским метеоритом". Изредка по Подкаменной проплывают туристы, делают фотографии и пишут восторженные отзывы, их отчеты можно увидеть в сети, но их путешествия, как бы удалы и как бы наблюдательны путешественники ни были, - это путешествия лишь в пространстве, лишь как бы по поверхности, - на мой взгляд, такому поверхностному взгляду туриста посещаемая им страна никогда не откроется, не станет чем-то большим, чем коллекция фотографий...
Часть 1. Токура - Усть-Камо
Наш путь вниз по Подкаменной начнем с малого пункта, с поселка Усть-Камо, расположенного, как то и следует из его названия, на месте слияния рек Камо и Подкаменной. Когда-то Усть-Камо было настоящим поселком, чем-то вроде расположенного выше по реке Ошарово, но в начальные советские годы, как и многие другие северные поселки, пало жертвой укрупнения. В Усть-Камо раньше даже выращивали хлеб (это при зимних температурах под -60), а сейчас там лишь метеостанция. По реке Камо нет ни одного настоящего населенного пункта, пишу "настоящего", поскольку сейчас туда пришли нефтяники, курочат тайгу и где-то там при этом обитают в каких то своих бичеградах.
Несколько выше Усть-Камо есть две небольших реки, впадающих в Подкаменную - Северная и Южная Токуры, - место, где мне довелось бывать в детстве. Однажды, в школьном возрасте я как-то прожил там целый месяц один. Весь месяц я слышал только гул комаров, вяканье собак, да шум ветра, и за месяц этот умудрился соскучиться по электрическому свету настолько, что включал фонарик и смотрел на неживой его свет... Я ловил каждый день по ведру окуней, окуневые шипы искололи мне руки, и всякий раз я собирался снять сети, поскольку собаки не хотели есть рыбу. Они не хотели есть рыбу, но и идти в тайгу искать зверя, - не для хозяина, - тоже не хотели. Так я и сидел без мяса с десятком собак и полной избушкой оружия от обычных СКС-а, мелкашек и гладкостволов, до экзотических "Севера" и Белки".
А однажды, - это было в другое лето, - мы с охотником, который жил там, - Валентином Васильевичем, другом моего отца, - добирались до верховья одной из Токур. Речка, в своем начале достаточно широкая для того, чтобы можно было идти по ней на лодке, с ямами, с чередующимися перекатами и плесами, выше уходит в камень. По покрывающим ее камням можно идти как по дороге, а где-то внизу бурлит вода. Потом вода вновь выходит из под камней, но это уже река послабее. В верховье она уходит в болото, точнее, конечно же, наоборот, - выходит из него, проистекает.
Мы добрались до избушки, а ее раскатал медведь, вытащил печь и сплющил, сломал дверь и крышу, банки консервов раздавил в блины. На обратном пути мы нашли его засаду на нас. Медведь подкопал себе скрадок за поваленным стволом и ждал людей, но не дождался, поскольку мы пару дней чинили избушку, кололи доски на новую дверь, чинили крышу. Впрочем, надоедливый медведь уже до того наказал сам себя за свою пронырливость. Васильич зимой завез на "Буране" бочку с продуктами и повесил ее на дерево. Медведь решил эту бочку вскрыть, на дерево влез и повис не бочке, раскачивался там, пока не оборвал чекера и бочка всем своим весом не упала вместе с пакостником. На него же. "Вот здесь он отлеживался, а вот он рванул отсюда", - Васильевич показал глубокие борозды от лап стартовавшего в ужасе медведя.
Потом мы тащили новую печь и оказались без "Дэты", и я наивно радовался ночному холоду, потому что комары легли поспать, а потом ждал утреннего тепла, пусть и с комарами, ну их... Потом...
Ну да ладно, у меня нет цели рассказывать о приключениях, я хочу рассказать о реке и о своем отражении в ней, и, если говорю о себе, то лишь, чтобы показать, - насколько получится, - отражение реки во мне.
Усть-Камо. В нем я провел дошкольное детство. Потом мы переехали за полярный круг, а там поселилась другая семья. Глава этой семьи был, скажем так, - не охотник. Однажды он связался по рации с жившим на Токуре Васильичем, и попросил его избавить его от медведя, который стал обхаживать окрестности Усть-Камо на предмет полакомиться либо скотиной, либо самими хозяевами скотины, в общем не мог мишка определить с кого начать. Васильич же был охотник, каких уж больше нет, царствие ему небесное. В Сибири есть всем известная поговорка про сто первого медведя, да мало уж таких охотников, что до сотни добрались. Васильевич же был из тех, кто перевыполнил сотню вдвое (на то время, когда я был школьником). И вот, - хотя был он в плохих отношениях с этим усть-каминским обитателем, но пришел-таки на выручку. Пошли они вместе, - после того как собаки залаяли, обнаружив медведя, конечно, - чтобы с супостатом покончить. Как рассказывал Васильевич, медведя обнаружили на острове, разделились и стали заходить с разных сторон. Сквозь чагорь Васильич увидел медведя, тот стоял и смотрел в другую от него сторону, на приближающегося оттуда второго охотника. Васильич, видя, что может убить зверя в любой момент, решил не торопиться, - человек он был с юмором, - в общем, решил он дать спутнику своему убить медведя, - тот до этого ни одного не добыл. Вооружен тот был двустволкой, медведь бросился к нему, он дважды выстрелил и Васильич сделал "контрольный" из СКС-а. Зверь упал прямо у ног. Подходит Васильич, того трясет, "я убил" говорит. На что Васильич говорит, нет, вот одна твоя пуля елку срезала, вторая в дереве застряла, а в медведе только моя карабинная. В итоге рассорились они с соседом, - тот решил, что хотел Васильич, чтобы задрал его медведь, специально так близко позволил подойти. Хотя зачем тогда стрелял? В общем, как говорится: "где логика, где разум?".
В другой раз обратился обитатель Усть-Камо к соседу (между Камо и Токурой где-то сорок километров) по поводу свиньи. Помоги, де, со свиньей справиться. Ситуация была такая, решил человек держать свинью, непонятно зачем, коли кругом зверя хватает. Свинью он держал в сарае, на улицу никогда не выпускал, кормил не досыта, выросла она большая и свирепая, стал хозяин ее бояться. Вот он и попросил, приедь, мол, помоги убить. Васильич приехал. Свиновод его поставил на крыльцо с карабином, а сам приспособился дверь открыть. Дескать, "я открою, а ты стреляй, как выскочит". Открыл он дверь, свинья выскочила, - худая, злая, прогонистая, - и как кинулась на хозяина своего. Тот бежать. Васильич говорит, - надо стрелять, а я не могу, - смешно же, ничего, де, не могу с собой поделать. Он стоит смеется на крыльце, а свинья и ее хозяин нарезают круги. Насилу справился Васильич с весельем, и таки выстрелил. Но опять же поссорились соседи после этого, тот решил, что хотел Васильич его свинье дать загрызть...
Первое, что я помню - солнечные блики на воде. Помню песни по радио - "Я люблю тебя Россия", "Лебеди", "Стальной клинок"... Летом каждый день ходил я купаться, но не в реку, она слишком холодная и быстрая даже для взрослых, а в лодку. Мне набирали воду в лодку дюральку, она нагревалась, и я купался в ней, словно в бассейне, которых тогда еще вовсе не было.
Однажды зимой отец и Васильич, -- который в ту пору жил также в Камо, там они и подружились, - ушли охотиться со всеми собаками, дома остались только женщины и дети, в числе которых был и я. Жена Васильича говорит моей матери: "собаки наши вернулись, Сергей с ними играет..." Мать выглянула, я и впрямь играю, но не с собаками, а с волками. Волки увидели взрослого человека и спокойно, с достоинством в лес удалились. Мне тогда было года четыре.
Еще был у нас кот, который ходил вместе со всеми на рыбалку, чтобы сразу у проруби получить свою рыбу, кота этого как-то раз унес коршун, но он отбился и вернулся весь в шрамах. Были собаки, был конь, который возомнил себя собакой и охранял территорию от чужих. Интересного было много, ну да речь не о том...
Выше Камо мы ездили собирать ягоду и черемшу, которая в Эвенкии растет мало где. Там находилась могила шамана. Шаманское захоронение вещь мистическая, ее можно найти случайно, но обычно, как не запоминай дорогу, специально не найдешь, поэтому слово "находилась" к нему подходит как раз наилучшим образом, - оное находится, когда ему захочется и не найдешь его, когда ему того не надо. Да, - и хоть шаманов больше нет, - но скажу таки правила ТБ при нахождении могилы шамана, которые мало кто знает, да и из тех кто знает, бывает, норовит нарушить, а потом возникают всякие события "непреодолимой силы", - в общем, чтобы неприятностей не было, с шаманских могил брать ничего нельзя. Нельзя там себя и вызывающе вести, шаманы требуют уважения, даже мертвые.
Напоследок этой части экскурсии расскажу немного про шаманов, поскольку то, что по телевизору говорят это лишь фантазии и бред (как, впрочем, и большая часть вообще всего, что по телевизору говорят). Умирал один шаман, и захотелось одному экспедишнику взять его силу, - шаман, когда умирает, свою силу передает после смерти преемнику. Умирающий шаман ждал сына, а тот не приехал. Экспедишник в нужный момент оказался рядом с умирающим, а тот уж и не видит ничего и понимает плохо, он шаману и говорит: "я твой сын, я приехал", тот ему силы свои передал, сказав что-то по-эвенкийски. Беда в том, что эвенкийского хитроумный экспедишник не знал и потому сила не передалась.
Шаманы ушли, эвенкийский нынче не знают и сами эвенки, которые все больше теряют связь со своей землей, остались эвенкийские названия, звонкие, четкие, бьющие в точку, словно удар пальмы. И жаль мне даже, что они вытесняются русскими названиями всеми этими "Андрюшкин ручей" и т. п. Говорят, что эвенкийский - примитивный язык, но посмотришь на нашу карту, имена рек, озер, ручьев, на всё его хватило, нет ни повторений, ни длинных названий, так что, выходит не так уж он примитивен был, эвенкийский язык...
Часть 2. Усть-Камо - Куюмба
Между этими пунктами 90 километров. По сравнению с Усть-Камо, которое состоит из двух жилых домов, Куюмба - это целый город с населением человек аж под двести.
Не знаю, как сейчас, - возможно, все как-то вдруг кардинально переменилось за эти годы, - но когда мне доводилось бывать в этом поселении, оно всегда производило впечатление даже не то, чтобы постаполиксипсиса, а скорее постпостапокалипсиса, этакого апокалипсиса в квадрате. Большую нищету я видел лишь в одном месте, но о нем далее, когда (и если) речь дойдет. Вот, скажем идете по улице и видите дом. Одна половина его жилая, другая заброшена. Вдоль жилой части идет завалинка, она же идет и по нежилой части, - внутри дома. Теплицы, за недоступностью обычного полиэтилена делают из того полиэтилена, которым упаковывают грузы для буровых, т.е. это плотный такой материал типа того, каким здесь в городах иногда паллеты с кирпичами бывают упакованы. Там, где не хватило и этого, сомнительной прозрачности, материала, теплицы попросту забиты досками. Обитатели Куюмбы предаются веселью и им не до мелочей.
Некогда в Куюмбе обитал один охотовед, который пытался привести поселок к расцвету, однажды он с этой целью устроил завоз трех сотен оленей, решив возродить оленеводство. Как рассказывал об этом историческом эпизоде Васильич, - сто оленей были съедены на радостях, в празднование по поводу оленеводческого возрождения, сто передохли, а еще сто разбежались на добычу окрестным охотникам.
Другая попытка неутомимого охотоведа устроить экономический расцвет в отдельно взятом поселке также закончилась крахом. Этот прогрессор созвал жителей на собрание и стал агитировать их сажать картошку, упирая на то, что дескать, заморачиваться особо не надо, трактором вспашем, картошку закопаем, - сажаешь ведро, выкапываешь три. Всем идея понравилась, поле вспахали, картошку посадили, но когда пришло время ее тяпать, куюмбинцы взбунтовались, мол, на это мы не договаривались! Кто-то что-то выращивает, но в основной массе картофелеводство и прочее огородничество не очень популярно, поскольку отвлекает от веселья.
Свет там дается днем, по графику, ночью дизельная не работает и света, соответственно нет. Однажды автору сих строк пришлось сплавляться ночью мимо Куюмбы ранней весной в холод и план был остановиться в поселке на ночь, отогреться там, а дальше двинуть с утра. Но поселок обнаружен не был, редкие огоньки от керосинок были увидены лишь уже на входе в куюмбинский кривляк, из которого без мотора (а мы, напомню, сплавлялись, т.е. шли по течению, поскольку мотор не работал, не выдержав местного топлива) не выбраться. Кривляк этот представляет собой многократное сужение реки с соответствующим ее углублением и усилением течения. Так и пролетели через кривляк, прощаясь с надеждой на ночлег в тепле.
Впрочем, электричество и днем бывает не всегда, бывает, что дизелисты пьют и им не до работы. Конечно, не стоит огульно равнять всех и говорить, что там все пьют по-черному, но то что большинство пьет, это факт. По-черному, тоже факт.
В Куюмбе, как и везде в подобных деревнях на Севере при Советской власти держали скот (коровы были даже в заполярном Ессее, кефиром поили детей в детсаду), поддерживали дисциплину, сейчас же все развалилось, и скот передох, и работникам не до работы стало. В общем держали там коров, потом они то ли сами умерли, то ли их поели, остался один бык от всего былого благополучия. Бык бродил и всех бодал, так что в целях безопасности решено было его ликвидировать. В него стрельнули, но он сразу не издох, а решил искать спасения в воде. Прыгнул в реку и поплыл, там и умер свободным и непокоренным. Куюмбинцам же было не до него, махнули рукой и забыли, один эвенок на ветке поплыл следом, но с тушей не справился и ее вынесло на Куюмбинскую шиверу. То, что куча мяса лежит в воде, прознали медведи и устроили там пир, собираясь по нескольку штук сразу. Один проезжающий мимо, - не куюмбинец, - едет, смотрит, медведи, мотор выключил и сплавляется потихоньку, ехал он с ребенком, решил ему зоопарк устроить. И как раз, когда проплывал напротив них, один из медведей, большой и старый, его заметил и бросился в воду к лодке. Человек был без оружия, кинулся он мотор заводить, а тот решил характер показать, не заводится. Медведь все ближе, а мотор не заводится... Завелся в последний момент, а то некому было бы историю эту поведать.
Сама Куюмба стоит на северном берегу, а на другом - Подбаза, территория экспедишников. Однажды трое ментов, приехав в Куюмбу (своих ментов там нет) пили на Подбазе. Возвращались они в поселок ночью во тьме. Один совсем готовченко, идти не может. Лед был как раз в то время гладкий, снег стаял, ну и решили они его тащить волоком. Положили и за ноги по льду повезли. Добрались до дома, где остановились, утром у того, что волокли, все лицо ободрано, - не той стороной, оказывается, на лед положили...
Как я говорил в начале рассказа, расстояние между Куюмбой и Усть-Камо 90 километров. Мой отец раз попал на Новый Год в Куюмбу так, что ничего уже не летало, и пришлось добираться пешком. Стояло 40 или пониже, по пути он, переходя через небольшую речку, провалился в воду, успел быстро сделать костер и высушиться, иначе бы замерз. Дошел. Но на пределе сил. А как же, подарки надо доставить вовремя...
Часть 3. Куюмба - Байкит
Начнем движение в сторону Байкита, местного центра мира.
После Куюмбинской шиверы Подкаменная течет спокойно, и из достопримечательностей этого участка можно отметить разве что сужение реки в районе Турамы.
Туристы, не заметив, проедут мимо ручья Почтового, подобных ручьев много, между тем с ним связана интересная история. В те, в общем-то относительно недалекие времена, когда самолеты еще не летали, почту зимой возили на санях, и Почтовый был местом, где встречались передающие друг другу почту из Байкита и из Куюмбы. Однажды там женщина, которая занималась этим, сошла с ума. Она приехала на Почтовый и ждала коллегу. Ей все слышался скрип подъезжающих саней, потом шаги, потом кто-то долго обметал в сенях ноги, - все обметал и обметал, но не заходил. Она не выдерживала, открывала дверь, - а там никого. Это подъезжание и обметание продолжалось и продолжалось, и в итоге, когда сани подъехали по-настоящему, женщину обнаружили уже не в себе.
Я бывал на Почтовом, прожил несколько дней в избушке и видел на другом берегу ту, старую избу, где встречались перевозчики почты, она сгнила, крыша провалилась, но еще стояла. Было желание добраться, но снег был глубок, да и с маршрутами у нас тяжело. Глаз видит, а чтобы подойти, надо обходить яму ручья, а потом карабкаться в целик на крутой берег...
Относительно транспортного сообщения ранних времен, полагаю, стоит упомянуть рассказанную мне Васильичем историю о том, что в армию его забрали из Байкита и увезли на квадратнооконном Ли-2, а вот обратно ему пришлось идти пешком вдоль реки, без дороги. Это при том, что расстояние от устья Подкаменной до Куюмбы составляет где-то 750 километров. Причем назвать этот путь вдоль реки бездорожьем будет слишком мягко, это скорее полоса препятствий, когда каждый камень под ногой норовит повернуться или съехать, когда все завалено обломками камней и скалы чередуются с болотами. А еще комары, а еще медведи, которые отнюдь не все бывают пугливы. Относительно недавно медведь съел рыбака неподалеку от Байкита, причем так основательно, что нашли лишь ногу в сапоге.
Вообще медведи обычно существа мирные и даже робкие, но, как и среди людей, среди них встречаются личности с характером, а иногда плохой нрав мишки приобретают от контакта с человеком, скажем, получив пулю, которая лишь ранила, они бродят потом с "камнем за пазухой" по отношению к людям. И если уж медведь решил "выйти на тропу войны", он может быть опаснее любого врага. Был случай, к примеру, когда медведь охотился на охотников, убив из троих двух. Убивал и прикапывал, чтобы потом съесть, одного за другим. Медведи так "готовят", - проквашивают.
Между Байкитом и Куюмбой есть место, которое называется Мыс Пролетарского. Название это все используют, да не все знают, откуда оно такое взялось. Во времена установления Советской власти некий милиционер по фамилии Пролетарский (может детдомовец бывший, а может и сам такую фамилию взял, тогда, как известно, была мода на всяких Главспиртов) вел на суд да казнь шамана, который возьми, да и убей конвоира. Вот в честь этого героического эпизода участок местности и назван.
Ближе к Байкиту в Подкаменную впадает небольшая река Ёроба, близ которой мы с отцом часто рыбачили по осени. Уже снег лежит на берегах, лодка обледенелая, снасти во льду, пока рыбачишь, - холодно, а когда в ночь домой возвращаешься, - совсем дубак. Как-то только приехали, развели костер погреться, появляется снизу лодка, едет странно вихляя и, в итоге с грохотом пристает в берег на противоположной стороне. Мы сидим гадаем, что они там могли забыть, - тот берег представляет собой голую скалу. Тишина, никто не выходит, лодка стоит себе. Через полчаса где-то реку оглашает вопль: "Где я?". Все становится на свои места. Пьяные какие-то оболдуи, пребывая в безсознательном состоянии, приехали невесть куда и теперь их ждет протрезвление холодом, пока до дома доедут.
Обратно после ловли оттуда обычно добирались в самой темноте. Ничего не видно, едешь, фонариком светишь, чтобы иметь представление, где берег. Однажды так ехали и вдруг из темноты выскакивает нечто темное и проносится в нескольких метрах, - деревянная, полузатопленная лодка, откуда-то унесенная течением, - на самом деле, конечно, это мы проносимся мимо, а она то плывет себе потихоньку, развернувшись поперек реки. Еще бы пару метров в сторону и врезались бы. Оказаться внезапно в такой холодной воде - мгновенная смерть.
Дальше вниз по течению впадает большая река Чуня. После стрелки, по левому берегу льдом там наворачивает карги, - не люблю расшифровывать местные слова, кто знает, тот знает, а кто не знает, зачем голову забивать, - но глянул в википедии и там это слово как только не переводится, а такого значения нет, - это такие каменные нагромождения. За этими же каменными берегами болотистая низина, весной вода в Подкаменной подымается порой до 25 метров и вода заливает все. В том месте однажды утонул один одноклассник, царствие небесное. Толпа бухих школьников ехала на лодке, они подстрелили утку и полезли все на один борт ее вытащить. Лодка перевернулась. Пацаны поплыли к "берегу", который был под водой, выбрались на камни и торчали там по колено в воде, пока кто-то, кто проезжал мимо, их оттуда не спас. Один же остался держаться за лодку и его вынесло на течение, в холодной воде долго не продержишься, и он утонул.
С парнем этим была такая, кстати, история. Он сбежал из школы в тайгу, жил с дедом охотником, поскольку его обижали в интернате. Год прожил Тарзаном, а потом деду предъявили ультиматум, - или отправляешь его в школу, или вывезем насильно, а с тебя вычтем стоимость часа работы вертолета, - ну дикаря и отправили в школу. За время тарзанствования паренек окреп и теперь мог сам всех обижать. Научился пить, курить, и утонул в итоге, - не пошла грамота впрок.
По Чуне нет поселков на достижимом расстоянии. Тоже было что-то, но укрупняли и всех выселили. Мне приходилось путешествовать по Чуне и ее притокам, красивые места. Однажды мы с отцом прошли сто километров на лыжах за пару дней. Другой раз, весной я пошел там по одному из ручьев. На ручьях же (т.е. небольших речках) там намерзает лед толщиной метра по два, по три, - вода течет, замерзает, потом снова выходит наверх, снова намерзает, и так всю зиму, - получаются огромные льдины, целые небольшие ледники. Так вот, шел я по такому мощному льду, а его подмыло ручьем снизу, и по стечению обстоятельств именно в этот момент он обвалился. Огромная льдина в несколько сотен метров длиной (а то и в несколько километров, - не знаю), шириной метров в двадцать, осела, ухнула прямо под ногами. Земля загудела., как при землетрясении...
Другой забавный случай в тех местах был с рыбалкой. При высокой воде бывают большие колебания уровня. Мы поставили сеть на ночь, а утром обнаружили ее висящей вместе с рыбой на кустах, - пришлось помучиться, снимая...
От чунской стрелки до Байкита всего 15 километров. Расстояние хоженое, перехоженое. Еще немного и "огни большого города" начинают слепить, особенно если глаза поотвыкли в тайге. Перед нами Байкит, поселок расположенный на достаточно крутых склонах. Улицы в его центре идут словно бы террасами, поэтому ночью, когда видно лишь огни, Байкит выглядит словно бы город с многоэтажными зданиями.
Если в маленьких поселках тайга начинается сразу за порогом дома, то в Байките большинство людей живет так, словно тайги нет вовсе. В моде рыбалка, а так все как везде, большинство ружья в руках не держало, таежный хаос заболтан телевидением, заглушен шумом попсы.
Когда автор сих строк учился в Красноярске, меня как-то спросили, - ну, летом-то у вас тепло? Я говорю, - а как же! Даже и жарко. Приезжаю домой, - дует с реки холодный ветер, как только солнце зашло за тучи, так сразу дубак, в разгар лета люди в шапках и фуфайках. Нет, бывает и жара, главное ее не проспать... в принципе по холоду, бывают места и холоднее, в Ессее мне довелось видеть морозы ниже минус шестидесяти - до минус 67. Но и -50 и -60 тоже не сахар. Как-то приехав с учебы и несколько отвыкнув от настоящих холодов, я пошел на колонку за водой в немного ниже пятидесяти. Был тепло вроде одет. Туда дошел, обратно бежал бегом. Ощущение было, что тепло выкачивает космический холод, что царил вокруг. Добежал, но за эти несколько сотен метров ведро воды промерзло полностью, посреди льда булькало лишь с кулак воды.
Байкит - районный центр, потому в нем слишком много власти. О переизбытке полиции я писал в http://samlib.ru/h/hohlow_s_o/modeldemontaja.shtml это общая наша проблема. Сейчас вроде подсократили, как, впрочем, и все, - сокращают там периодически все что можно и что нельзя. Поселок тает.
Помимо полиции есть еще и рыбнадзор и охотинспекция. В результате всей этой опеки и догляда дошло до того, что в поселок стали наведываться медведи, и поскольку оружие под запретом, то и такого пришедшего в гости к людям зверя убить нельзя. А то посадят. Как-то один медведь появился на окраине, вызвали полицейских, те приехали, устроили пальбу, но то ли практики мало, то ли с автомата попасть сложно, в общем медведь на них даже внимания не обращал. Вышел живший там охотник, не выдержал, один раз стрельнул и все, проблему решил.
Поселок стоит на реке, а потому лодки почти у всех. Но если раньше река гудела, то теперь все скромнее, далеко не ездят, новых лодок не покупают. Зато моторы у всех все сплошь импортные, старые наши "Вихри", "Ветерки" и тем паче "Нептуны", либо у совсем уж ретроградов, либо у совсем уж нищих.
Вообще, индивидуальность северного поселка видна на реке. Есть поселки, где не воруют, там лодки стоят с моторами и с бачками, есть такие, где, - как в Бору, - лодки и прочее прячут в сараи, которые стоят у воды, или даже одним краем в воде. В Байките проблему воровства решают с помощью лодочных станций и при заходе самолета на посадку можно увидеть несколько таких.
Часть 4. Байкит - Суломай
В прошлой части аз упомянул о лыжах, дескать сто километров за два дня пришлось пройти. Думаю, немало кто при этом фыркнул, - дескать, подумаешь. Но это не те лыжи, которые сразу приходят всем на ум, не спортивные, смазавши которые специальной смазкой, можно с ветерком покататься по накатанной лыжне, и даже не те, что продаются как "охотничьи", в тех местах ходят на камусных лыжах и похожи они скорее на снегоступы. Широкие, подбитые камусом, который не дает скатываться назад, с юксами из кожи, - такие лыжи позволяют идти в целик, то есть без какой-либо лыжни. Понятно, что идти по бурановскому следу или по лыжне проще, чем в целик, но там, где на таких лыжах тяжело, но пройдешь, на спортивных и даже на "охотничьих" не пройти вообще. Так что и лыжи не те и дорога та на накатанную лыжню не похожа.
С лыжами была такая история, Васильич был охотник знаменитый и находились желающие у него учиться. Охота же вообще промысел, где много тайного. Каждый охотник в течении всей жизни учится и обычно никто свои знания так просто не раздает, - все слишком тяжело достается. И вот к нему привязался некий товарищ, дескать, возьми, да возьми меня с собой на сезон. Васильич ему говорит, чтоб отвязаться: "я быстро хожу, ты не угонишься", тот: "я мастер спорта по лыжам, угонюсь", поспорили, Васильич говорит: "коли не отстанешь, возьму на сезон", а лыжи, как я говорил выше, не спортивные безделушки, а настоящие охотничьи. День спортсмен кое-как за Васильичем протаскался, а вечером тот пришел в избушку, чай вскипятил, еду приготовил и только тогда мастер спорта дополз никакой и упал. Соответственным образом отпали вопрос с обучением. Поэтому спорт - это хорошо и даже помогает в жизни, но люди труда спортсменов таки превосходят. Все ж спорт это развлечение, и от безделья...
Еще одна тема, которую хочу затронуть, "не покинув" еще Байкита, это утеснения национальных меньшинств, о которых некоторые из националов время от времени начинают подвывать. Советская власть к национальным меньшинствам относилась как сейчас зоозащитники к кошечкам-собачкам, тетешкала их и лелеяла (с определенным перебором, впрочем, как и в случае с приведенными в примере зоозащитниками). На мой взгляд, на Севере угнетенными были как раз русские. Родившиеся там, как и представители коренных народов, русские не имел тех льгот, что имели они. Оружие те получали автоматически без прохождения комиссий, лицензии на зверя - сколько угодно, тех, кто был способен учиться, отправляли учиться, и так далее. Да, интернаты и образование убили у местных связь с землей, но можно ли ставить это в претензию? Они ведь и русских убивали эту связь.
По поводу интернатов приведу для примера такую историю. Был в байкитском интернате эвенк пацаненок по кличке Чупа-Чупс, прозвище получил за толщину и круглость, пришло время новогодних каникул, отправили его в родной поселок, то ли в Полигус, то ли в Суринду, - новогодние каникулы долгие, вернулся он худой, соскучившийся по родному интернату, - дома то так не кормили...
Пока не покинуты окрестности Байкита, вспомню еще одну забавную историю. Как-то зимой ночевал в одной избушке недалеко от Байкита. Вышел ночью, - у избы были сенки, что для близких к Байкиту избушек, кстати, нехарактерно, сенки там обычно стапливают молодые обалдуи, которые останавливаются в избах на пикники, а в лес ходить за дровами им лень, потому жгут все подряд, а заодно ломают и курочат, что не сожгли, - и в этих сенках вдруг с шумом появляется дикое лицо с желтыми огромными глазами и начинает метаться туда-сюда. Оказывается, сова прилетела полакомиться добытыми птицами. А так вот неожиданно когда, - так прямо чудище какое...
Ниже Байкита находятся плиты. Отложения каких-то доисторических морей, обнаженные водой и ледоходами. Над плитами нависают весьма внушительные скалы, с которых каждый год кто-то падает и что-нибудь себе ломает, - байкитяне, соскучившись по весне, лезут туда за подснежниками.
Плиты достаточно ровные и на них часто отдыхают на праздники, особенно много народу там бывает во время ледохода. Ледоход на Подкаменной - зрелище, которое стоит видеть. Сперва лед идет большими полями и тогда бывают заторы. Один раз на моих глазах реку так заперло льдом, что вода на глазах полезла вверх и поднялась за считанные минуты где-то на два метра, потом река победила ледяное препятствие и вода вернулась к обычному уровню. Потом начинается время, когда огромные льдины ломают, крошат и переворачивают друг друга, ну а еще позже, когда льдины становятся меньше и идут реже, тогда наблюдать за ними тоже интересно, - лед идет разноцветный, разных форм, то льдины - бассейны, то льдины - пирамиды, а в это время льдины выброшенные на берег, подтаивают и расслаиваются на что-то вроде множества сосулек, стоит ударить такую льдину и она со звоном рассыпается... Вода поднимается и затапливают низину между склонами, на которых расположен Байкит. Вместе с водой туда заплывают льдины и, когда большая вода уходит из низины, на которой располагаются картофельные участки байкитян, река оставляет некоторым из них сюрпризы в виде порой приличных таких айсбергов, таящих на их огородах.
Ниже Байкита идут настоящие скалы со всяческими столбами и каменными фигурами, и ряд порогов - Дедушка с Бабушкой, Большой, Мучной. Летом пороги непроходимы для судов, потому все раньше завозили весной так называемым "караваном", но сейчас государство махнуло рукой на эти не очень нужные ему территории, и караваны потихоньку уходят в Лету. Красота этих мест и жуть порогов воспета туристами и за охами-ахами - к ним.
Первый пункт после Байкита - Полигус. В Полигусе я не был, как-то проезжал мимо рано поутру на КС-ке и меня удивили стоящие на берегу женщины, ловившие рыбу. Надо полагать, мужчины заняты увеселениями и женщинам приходится кормить семьи.
Вообще интересно смотрятся поселки с реки. Едешь мимо эвенкийского поселка - жуть, все раздолбано и запущено, едешь мимо русского, - красота, аккуратные дома, высокие поленницы, ухоженные огороды (такое же, впрочем, впечатление на меня произвела староверская Кузьмовка), но вот когда едешь мимо староверского поселка, - таков староверский Кочумдек, почему-то ни на одной карте не обозначенный, - то по сравнению с ним уже русский поселок кажется столь же хуже, как раньше казался эвенкийский по сравнению с русским. Там все огромное, растения растут на огородах лопухами, дома построены из таких толстых бревен, как раньше строили, поленницы гигантские. Как-то довелось мне побывать в Енисейске, где сохранились еще старинные дома и меня поразила добротность построек, - потому и достояли до нашего времени, - там даже доски заборов какой-то невероятной толщины...
Еще один староверский поселок - Бурный стоит выше по Вельмо, впадающей в Подкаменную. Как-то в том районе затонула баржа с водкой. Коммерсанты, которым баржа принадлежала, наняли водолазов, чтобы спасти груз, однако их ждал сюрприз - баржа оказалась пуста. Бурновцы, безо всякого водолазного снаряжения, ныряли и повытащили всю водку. И ни ледяная вода, ни сильное течение им преградой не стали.
Но вот мы добрались до цели этой части рассказа, - до Суломая. Этот поселок заслуживает того, чтобы о нем рассказать подробнее. Население поселка - кеты. Это самые низкорослые люди на планете, меньше даже всяческих пигмеев и бушменов. Кеты народ рыболовов, раньше их называли енисейскими остяками. Потом советская власть решила переквалифицировать их в более нужных народному хозяйству того времени охотников и заодно отучить их от кочевой жизни и чумов. В итоге чумы они строить разучились, а дома не научились. Дома в Суломае построены русскими для кетов и те живут в них как в гостях. Когда я писал, что лишь одно место производит более гнетущее впечатление, чем Куюмба, то это о Суломае.
Но более подробно о Суломае - в следующей части.
Часть 5. Суломай - Бор
Суломай находится в месте богатом рыбой, богатство это местные обитатели реализуют, при каждой возможности разменивая рыбу на спиртное и устраивая "праздник каждый день". Что более всего удивило меня, когда мне довелось побывать в этом населенном пункте, так это отсутствие поленниц. Тамошние обитатели в массе своей пребывают в состоянии сингулярности, живут в "здесь и сейчас", не заморачиваясь простроением стратегий, как бы в безвременьи. Просыпаясь, они обнаруживают, что оказывается на дворе зима и надо бы протопить печь, тогда они берут бензопилы и веревки, идут в лес, спиливают дерево, режут его на части, и на веревках волокут к домам, там пилят, рубят, стапливают, и, решив таким образом проблему на сегодня, успокаиваются. На следующий день цикл повторяется. Да, в самом поселке попилено все до чего можно достать бензопилой, поэтому заброшенные постройки стоят, подобно атлантам, что "держат небо на тоненьких ногах", как то в песне поется.
Собак аборигены то ли не кормят вовсе, то ли держат в таком черном теле, что те рады и картофельной кожуре, с увлечением выгрызая ее изо льда на дорогах, в местах, куда были вылиты помои. Одна из таких собак дорвалась до наших запасов и сожрала ящик окорочков, в результате чего мы оказались на недельном посту.
Все жители Суломая носят одну, на наш слух, фамилию Тыгановы, но это на наш слух, в кетском языке, как я понял, есть неуловимая для нас разница в звуке "Ы" и, как мне объяснял местный житель, в поселке живут люди двух разных фамилий, звучало это так: "Тыгановы и Тыгановы", я разницы не уловил, как ни пытался, но с собеседником согласился.
В Суломай меня как-то раз занесло по тогдашней работе, во льду замерзла баржа с оборудованием, которое нужно было спасти, вытащивши на берег. Соответственно, была сформирована спасательная бич-команда "орлов и львов", как выразился наш начальник, в которой и довелось участвовать автору сих скромных заметок.
С начальством то ли мне так не везет по жизни, то ли это и впрямь некое системное явление, но и сама ситуация, - когда отправили баржу, и тут вдруг бац, внезапно случилась зима и она вмерзла, идиотична, и то, что отправивши нас, начальство про свой отряд спасителей баржи забыло, и мы, сделав всю работу в несколько дней, проторчали там чуть ли не месяц, - все это уже тогда начало подводить меня к догадкам, - до поры еще смутным, - что миром управляют кретины. Ну да ладно, не о том речь.
Таскать тонны груза руками желания не было, и наша бригада-ух починила сломанный трактор, им все и повывезли. Закончив дела, пошли на ужин и скромные вечерние развлечения в виде преферанса, - услышав, что местные завели починенный нами трактор мы решили, что они собираются на нем повозить дрова или еще чего полезного совершить. Они же, оказывается принялись "гонять" на нем, кататься по единственной улице поселка взад-вперед. Утром трактор был нами найден в, на этот раз уже безвозвратно, убитом состоянии.
После того как собака уничтожила наш мясной запас, нам пришлось перейти на самообеспечение, тем более что работа была сделана и свободное время имелось. Взялись за рыбную ловлю. Возвращаясь вечером с одним из коллег из похода вниз, мы заметили вдали еще одного из наших лежащим на льду. Идти было далеко и все время, пока мы шли, он так и лежал на льду. Мы уж забеспокоились. Температура была под минус сорок, не самая комфортная для солнечных ванн. Оказалось, что коллега, занимаясь ловлей рыбы, решил заглянуть в прорубь. Лег на пузо и посмотрел, но до этого только что счерпал оттуда шугу и потому на льду была вода. Рыболов был обладателем густой бороды "а-ля граф Толстой" и оная мгновенно примерзла. Ножа у него с собой не было, и он оказался в ледяном плену. Бороду мы откололи, и ее обладатель нес ее в руках вместе с глыбой льда, а потом вытаивал у печки...
От Суломая рукой подать до устья Подкаменной, километров шестьдесят, там на устье стоит поселок с одноименным названием - Подкаменная Тунгуска. Напротив через Енисей - поселок Бор. Это большой поселок где-то тысячи в три населения, расположен он на песчаной почве, очень красивый лес вокруг, - потому и название "Бор". Еще чем точно запомнится он попавшему туда человеку так это высоким обрывистым берегом с крутыми лестницами.
Собственно, Бор к реке Подкаменной Тунгуске отношения не имеет и она в его жизни не играет никакой роли, кроме разве что названия аэропорта, который называется "Подкаменная Тунгуска", если, конечно, в новое время не переименовали.
В Советские времена Бор не был обозначен на картах, зато там была обозначена соседняя Подкаменная Тунгуска, которая на порядок его меньше. Бор был засекречен, непонятно правда зачем, полагаю, что так, порядка для. Состоит Бор из множества маленьких поселков, которые изрядно отдалены друг от друга, и из-за своей растянутости поселок производит ощущение малолюдности. Бор - это уже цивилизованное место, он связан с внешним миром Енисеем, по которому ходят корабли, т. е. здесь последние необжитые места заканчиваются.