Лилиан оказалась в огромном помещении, почти полностью окутанном сумраком. Отблески мощного пламени, плясавшего в камине в самой дальней стене, перебегали по стенам, изгибались и кружились в танце, словно заколдованные лесные нимфы. Лилиан напрягла зрение, пытаясь понять, что же это тянется по стенам к высокому потолку, поглощенному дремлющей тьмой.
Ничего себе... Да это же...
По всем стенам, подогнанные одна к другой в стеллажи, вздымались к невидимому куполу книжные полки. Их было несколько десятков, уставленных сотнями, если не тысячами книг...
- Что вас интересует?
От неожиданности Лилиан даже подпрыгнула на месте. Слева от нее остановился возникнувший из темноты худощавый паренек. Старательно зачесанные на бок волосы, слегка оттопыренные уши, прямой нос и бледные припухлые губы - все это зеленовласке удалось рассмотреть лишь благодаря округлым очкам в прозрачной оправе, крепко сидящих на носу паренька. Изнутри они освещали глаза юноши и округлые области возле них, но свет падал и на все лицо, а также на часть фигуры.
- Вы хотите приобрести какую-либо книгу или взять почитать на дом из нашей нескончаемой библиотеки, или великолепно провести время в нашем уютном...
- Я, вообще-то, зашла сюда просто так, - перебила его Лилиан.
- Просто так?! - громоподобный голос разбился о стены десятками эхо.
Лилиан оглянулась, ища источник этого голоса. Она бросила взор на паренька, на лице которого застыло вожделенное выражение. Он неотрывно смотрел в сторону полыхающего камина. Лилиан проследила за его взглядом и увидела тень на фоне света.
- Дядюшка Кинг, - прошептал паренек и растворился в танцующих тенях башни.
- Подойди-ка, - скомандовала черная тень.
Лилиан насторожилась, уже сильно жалея о том, что зашла в это странное Трехбашье. Но делать было нечего. Массивная дверь захлопнулась за ее спиной, как только она ступила под темные своды, да и невежливо как-то было убегать в тот момент, когда к тебе обращаются с просьбой, правда, больше похожей на приказ.
Шаг за шагом по каменным плитам Лилиан приблизилась и остановилась метрах в трех от черной тени. Оказалось, что эта устрашающая громада состояла из объемного кресла с высокой спинкой, в которой сидел тот самый дядюшка Кинг. Его ножки в ухоженных брючках не доставали до пола, ручки с тонкими, словно щупальца, сцепленными пальцами покоились на округлом животике, обтянутом шерстяной жилеткой поверх белоснежной рубашонки. Лицо, все в морщинках, напоминало яблоко, съежившееся после нещадной сушки. Лицо доброе и такое теплое от широкой улыбки. Лицо, обрамленное водопадом серебристых волос, гладко вычесанных, ниспадающих да самого пола по мягким округлостям кресла. Пастельно-голубые глаза дядюшки Кинга полыхали, подобно пламени камина за его спиной, освещенные такими же очками, как у паренька.
- Говоришь, зашла просто так? - низкий голос завораживал и проникал в самые глубины разума.
- Ну, я не хотела сказать ничего дурного, - теперь Лилиан поняла, почему тот паренек испытывал такой вожделенный восторг пред этим человечком. - У вас здесь... красиво.
- Да... девочка моя, внученька, - дядюшка перестал улыбаться. Долгим задумчивым взглядом он смотрел прямо в лицо зеленовласки.
Вместо ответа под своды башни взлетел громкий заливающийся хохот.
- Конечно же, не дедушка! Как я могла такое подумать... - горько пробормотала Лилиан, чувствуя себя неуютно, словно она стала марионеткой в чужих руках.
- Здорово, правда? - дядюшка Кинг выглядел очень довольным. - И так каждый раз, когда сюда приходят новички. А их давненько не было... Ха, видела бы ты, как отреагировал Сергиус!
- Сергиус?
- Ну да, ты с ним разговаривала при входе. Так он... ха-ха-ха! Ладно. Но ты молодец.
Дядюшка вновь улыбался, попеременно кивая каким-то забавным мыслям.
Лилиан заглянула за высокую спинку кресла. По обе стороны камина находились два арочных проема-прохода, словно вырезанных в сплошных книжных полках. Издалека она бы их точно не заметила - проходы закрывали тяжелые темные портьеры. Наверное, за ними находились лестницы, ведущие в остальные две башни.
- Ну, какую книжечку хочешь приобрести?
Лилиан собралась ответить, что, в принципе, никакую, но дядюшка Кинг перебил ее:
- Ну, разумеется, что никакую. Ведь ты новенькая, так? Значит, раз ты новенькая, должна предъявить в первый раз орисаку. Должна, но не предъявляешь. Почему?.. - на мгновение он застыл, а потом торжественно произнес: - Потому что орисаку у тебя нет! Потому что пра... - он оборвал свою речь и очень внимательно посмотрел на Лилиан, опечаленную и побледневшую, хотя свет пламени слегка и скрашивал это.
- Ладно. Повеселился и хватит. Что скажешь?
- А что вы хотите, чтобы я сказала? Лучше промолчу и уберусь восвояси.
- Ну, почему же так грубо! Дай свою рученьку...
Лилиан не отреагировала на его просьбу.
- Ну же, не отрину тебя!
Лилиан нахмурилась и осторожно протянула руку вперед. Дядюшка Кинг бережно взял ее в свои щупальца и, поглаживая, стал рассматривать со всех сторон. Один раз понюхал и даже слегка лизнул. Лилиан поморщилась и хотела выхватить руку, но тут дядюшка Кинг отпустил ее сам.
- Вполне, вполне... Теплая, гладкая... Им понравится. Думаю, да, - так он размышлял, задумчиво глядя куда-то вверх.
Наблюдая за дядюшкой, Лилиан стала пятиться назад. На седьмом шаге он ее остановил.
- Куда же ты? Торопишься? Какие вы все смешные, ну, прям умереть не воскреснуть!
Лилиан попыталась изобразить на губах доброжелательную улыбку.
- Да погоди ты! Лучше подойди к Флеменусу и посмотри, что на нем лежит.
Девушка недоуменно воззрилась на него.
- Подойди к Флеменусу, - с нажимом повторил дядюшка Кинг и сложил правую руку в кулак, указывая большим пальцем себе за спину.
Лилиан глянула на камин, потом вновь на человечка в кресле и медленным шагом приблизилась к Флеменусу. Подвижное пламя, нежно облизывающее толстые полена, доходило ей до подбородка, каминная же полка располагалась еще выше. Пламя не обжигало, хотя Лилиан и стояла совсем близко от него - оно приятно согревало, потрескивая любопытными язычками. Но зеленовласке стало не по себе, казалось, будто огонь только поджидает, на самом деле желая проглотить ее, заключить в пылкие объятья. Возле камина, совсем рядом, стояла табуретка-лестница с тремя ступенями. Недолго думая, Лилиан взобралась на нее и заглянула на каминную полку. На ней, среди многослойных полотнищ пыли, она увидела две большие прямоугольные шкатулки. Чуть поколебавшись, девушка протянула руку и взяла ту, которая находилась к ней ближе. Затем осторожно спустилась вместе с ней на пол.
- Можешь открыть ее, - дядюшка Кинг уже сидел лицом к камину.
И когда успел повернуться?
Ожидая подвоха, Лилиан снова посмотрела на дядюшку Кинга, но тот был спокоен, даже прикрыл глаза, словно хотел вздремнуть. Тогда девушка открыла шкатулку, поднесла ее к огню и на широкой белой салфетке обнаружила два спелых яблока, рядом с ними два бутерброда, еще кусочек сыра, завернутый в меньшую салфетку, и глиняный сосуд, закрытый плотной крышкой!
- У камина присядь, снедь-шкатулку открой... - заговорил дядюшка Кинг.
Девушка заметила квадратную подушку, по другую сторону камина, подошла и присела на нее.
- Пока книги поют, пока книги с тобой... - дядюшка Кинг тяжело вздохнул и умолк.
- А что же дальше? - спросила Лилиан, дожевав бутерброд.
- А дальше... - произнес дядюшка Кинг и не договорил. Пламя в камине внезапно увеличилось, став раза в два больше, и полыхнуло ослепительно кобальтовым светом. Не понимая, что происходит, Лилиан замерла на месте, не решаясь пошевелиться. Дверь в башню отворилась, затем через пару минут вновь затворилась, и к камину подбежал взволнованный паренек, тот самый Сергиус. В руках у него было три книги, которые он, не мешкая, кинул в огонь. Пламя пронзительно зашипело, но потом, приглушенно вздохнув, постепенно опало до прежних размеров.
- Приятного аппетита, - разулыбавшийся Сергиус кивнул Лилиан и скрылся во тьме.
- Спасибо, - запоздало поблагодарила девушка и откупорила глиняный сосуд.
Когда с едой было покончено, она отставила шкатулку в сторону и поднялась на ноги. По ее телу растеклось приятное тепло от съеденной пищи и выпитого вина. Лилиан чувствовала себя счастливой, и это мгновение показалось ей самым лучшим во всей ее жизни. Для дядюшки Кинга она теперь была готова на все, на что смогла бы осмелиться.
- Как самочувствие? - дядюшка тоже был доволен.
- Хоть вы и не мой дедушка, а поступили так, как, наверное, поступил бы он. Спасибо огромное, - сказала Лилиан, чувствуя себя слегка захмелевшей.
Башня, камин, волны тепла, такой добрый дедушка, нет, м-м, дядюшка...
- Совсем другое дело. А теперь можешь войти за занавес, - дядюшка Кинг указал на правый проход.
- Да, об этом я и мечтала. Всю свою жизнь! Ах, - Лилиан улыбнулась той широкой блаженной улыбкой, которая появляется на лицах влюбленных, пьяных или безумных.
Когда она отодвинула тяжелую штору и стала подниматься по лестнице, уходящей влево и вверх, за ее спиной вновь раздался оглушающий смех дядюшки Кинга.
Как и предполагала, Лилиан вышла во вторую башню. И вновь она была поражена. Возможно, в этот раз сказывалось также и действие вина, кто знает. Но верным для нее в тот момент было лишь то, что она видела и то, что чувствовала. Остальное было из области ирреального.
Лилиан попала в следующее обширное помещение, стены которого украшали ряды книжных полок. Они тянулись от идеально круглых плит пола и до потолочных балок, контуры которых были едва различимы под сводом башни. В самом центре помещения высилось некое цилиндрическое сооружение. За его прозрачными тонкими стенками клубилось белесое вещество, от которого исходил яркий свет. Казалось, словно в этом обелиске, очертания которого с высотой становились все более расплывчатыми и бледными, заключено само небесное светило. Лилиан приблизилась к обелиску, и тут перед ней возник высокий мужчина в солидном костюме. Он выплыл из туманного вещества и стал медленно вращаться по кругу внутри цилиндра. В руках у мужчины была толстая потрепанная книга, из которой он приятным баритоном зачитывал некоторые строки.
Лилиан весело заулыбалась и стала двигаться по кругу за мужчиной в обелиске. Она рассматривала строгие черты его лица, серебристые волосы, так высоко и пышно уложенные, будто бы специально для этой цели он накручивал их на бигуди.
- И вспоминал с волненьем и любовью
То рыцарский турнир, то грозный бой,
И память о былом, блеснув слезой,
В нем вспыхивала снова жаркой кровью...
Увлеченная декламировавшим мужчиной, Лилиан случайно кого-то толкнула и повернулась извиниться.
- Простите, я не хотела, - сказала она пожилой даме, голубоватые волосы которой были уложены а-ля мужчина из цилиндра.
- Впредь будьте более осмотрительны, - женщина предосудительно вздернула левую бровь и надменно посмотрела на девушку.
- Простите, просто я заслушалась им, - Лилиан указала рукой на декламатора.
- Правда? - пожилая женщина вмиг изменилась, ее лицо стало более мягким, а взгляд - таким нежным, томным. - Роберт такой милашка, вы не находите? - она протянула руку к цилиндру и сладко улыбнулась. - Ах, если бы не это Кольцо Римассо, если бы не старый ловелас Кинг. Ах, Роберт...
Лилиан поморщилась от этих приторных сантиментов и постаралась как можно тише и побыстрее улизнуть. Но дама, столь неравнодушная к тому, которого она назвала Робертом, повернулась к Лилиан и смерила ее оценивающим взглядом.
- У вас есть вкус, милочка, вы не находите? Бедняжку Роберта почти никто не замечает. А вы!.. Вы проявили к нему интерес. Как... трогательно, - она протянула к Лилиан свою длинную руку и коснулась ее запястья. - Ах, вы такая милая. Заходите к нам на чай, как-нибудь.
Тут из-за плеча дамы выплыла еще одна, очевидно, ее подруга, потому что они сразу же стали возбужденно обговаривать встречу первой из них с Лилиан и встречу второй с неким 'молодым симпатягой'. Лилиан обернулась к женщинам спиной и отбежала к самой дальней книжной полке.
Угораздило же, а? Какие только люди не водятся в этом Телополисе!..
Она еще немного понаблюдала за пожилыми дамами из укрытия и, решив, что они не будут ее разыскивать, повернулась к книжным полкам и стала рассматривать десятки и сотни корешков. Когда Лилиан только вошла в помещение второй башни, она не обратила особого внимания на стеллажи. Ну, полки как полки. Но, стоя в метре от них, она поняла, что эти полки - особенные и отличаются от тех, которые находились в первой башне.
Лилиан с интересом рассматривала десяток книг, стоявших прямо перед ней. Разноцветные корешки, выполненные в самых разных стилях, радужно фосфоресцировали, светились то ярче, то приглушенней. Зеленовласка вытянула из плотного ряда один из томов и раскрыла его. Страницы тут же засветились, выделяя каждую черную буковку отчетливо и ясно. Девушка стала перелистывать книгу, страницы которой, раскрываясь, начинали излучать свет, как будто бы она прикладывала каждый листок к стеклу и смотрела сквозь него на солнце.
Лилиан восхищенно хмыкнула и поставила книгу на место. И как только она отошла к следующей полке, предыдущая пришла в движение. Световой луч прокатился по десятку томов, и все они вмиг поменялись. Лилиан, пораженно наблюдавшая за самим процессом, заметила, что теперь на полке стоят абсолютно другие книги, новые и незнакомые ей.
- Сколько же их тут? - ее риторический вопрос поглотили стройные корешки и, лукаво блеснув, промолчали.
Рядом с ней остановился мужчина средних лет, в потертых джинсах. Он провел указательным пальцем по сверкающим корешкам, читая названия на каждом из них. Затем поднял голову и стал изучать корешки книг на полках, расположенных выше. Было видно, что мужчина знает, что делает. Наверное, постоянный посетитель, подумала Лилиан. В самом деле, мужчина был так увлечен поисками, что не замечал открыто наблюдавшей за ним девушки, которой это чрезвычайно интересное занятие приносило истинное удовольствие. Новый город, новые люди - надо же знать, чем они увлекаются, как себя ведут, каким принципам, обычаям и традициям следуют.
Может, это поможет мне восстановить память...
Мужчина все задирал и задирал голову, начиная уже щуриться, чтобы разглядеть книги, стоящие высоко-высоко. Но тут его лицо просветлело от родившейся догадки. Он посмотрел себе под ноги и, негромко сказав: 'Риспайо', тут же взмыл в воздух. Плита пола, на которой он перед этим стоял, раздвоилась, и на более тонком ее двойнике мужчина поднялся в воздух. При этом выглядел он, как обычно, продолжая изучать корешки книг. Двойник плиты двигался довольно медленно, и когда мужчина коснулся одного из корешков, плита остановилась.
- Вот это здорово, - прошептала восхищенная Лилиан.
Оторвав взгляд от парящего мужчины, она посмотрела прямо перед собой. Приблизительно в пяти метрах от нее стояли две женщины. Они молча рассматривали книги, беря в руки то одну, то другую. Потом делились впечатлениями и двигались дальше. Но вот они снова остановились, одна их них, та, что была помоложе, в желтом длинном платье, посмотрела на верхние полки, затем себе под ноги и, пошевелив губами, что-то сказала. В следующий миг она уже с интересом рассматривала книги на девятой полке стеллажа.
Рис... как же там? Рас, риз, па... Риспайо... вроде бы так.
Лилиан мысленно повторяла про себя слово, ненароком услышанное от мужчины в джинсах, пока не запомнила его. Поглощенная наблюдениями за людьми, находившимися в зале второй башни, она подмечала детали, стараясь незаметно рассматривать каждого посетителя, пришедшего или собравшегося уходить. К этому времени в зале она насчитала уже двенадцать человек. Вместе с ней получалось тринадцать.
Мне это о чем-то говорит? М-м-м, нет. Не говорит! Но что-то, что-то словно кольнуло...
Наблюдения, о которых не подозревали остальные, забавляли Лилиан. Она могла бы зайти сюда, походить, выбрать какую-то книгу и убраться. Или пройти в третью башню, в которую вели также два прохода, завешенные портьерами. Но почему-то она не сделала этого. Оттого ли, что читать в ближайшем будущем ей вовсе не хотелось, или же потому, что ей было интересно следить за посетителями.
Как сыщик, тайный агент, детектив. Может, я была кем-то из них в жизни, висящей невидимым грузом у меня за плечами? Хотя я и смутно помню, что означают эти... профессии, что ли.
- Извините, эйда, подскажите, где можно найти Самирова? - тихий застенчивый голос прозвучал откуда-то слева.
Лилиан сразу и не поняла, что молодая женщина в бежевом джемпере обращается именно к ней. Но та коснулась плеча девушки и повторила вопрос.
- Вообще-то я Лилиан, - ответила зеленовласка.
- Эйда Лилиан, подскажите, - женщина улыбнулась, и на ее гладких щеках образовалось две ямочки.
- Самиров, говорите? - Лилиан повернулась к книжной полке и просмотрела пару корешков. К ее превеликому удивлению, четвертым оказался корешок книги, автором которой и был Самиров.
- Вот этот, что ли? - Лилиан указала на него рукой.
- О, да! Спасибо, эйда, - женщина подошла к полке и достала книгу.
А Лилиан тем временем отошла от нее подальше.
- Эйда? - возмутилась она. - Какая еще эйда? Может, с кем-то перепутала. Не дадут и пару минут спокойно постоять!
И тут к ней приблизился крепкий мужчина в потертом комбинезоне и спросил, где можно найти Некрасова. Он тоже назвал ее 'эйдой'. Когда Лилиан отдалилась от него на приличное расстояние, с ней столкнулась ворчащая старуха. Она раздражалась и постоянно чихала, но из ее невразумительных слов девушке удалось извлечь касающиеся какой-то писательницы, книгу которой она тут же и так неожиданно обнаружила на ближайшей полке, а также слово 'эйда'.
- Это уже не совпадение, - пробормотала Лилиан себе под нос в том пораженном тоне, в котором резко отвечают собеседнику, не желая признать очевидную горькую правду, изложенную им. - Это уже паранойя. Помутнение. Но у кого? Неужели у меня? И с чего бы это?
Пытаясь вновь разобраться в том, что с ней происходит, Лилиан не заметила подошедшего Сергиуса. Теперь он выглядел более уверенно и потому казался старше своих лет.
- Лилиан, - обратился он к девушке, и та ответила ему неприязненным взглядом из-под сдвинутых бровей. - С вами желает поговорить дядюшка Кинг.
- Со мной? С какой это стати? Мы ведь уже с ним разговаривали, - действие вина закончилось, и зеленовласка опять смотрела на всех, словно на лютых врагов, которые постоянно строят ей злые козни.
- Лилиан! Пожалуйста. Ведь это дядюшка Кинг! - Сергиус укоризненно заглянул в ее глаза.
- Ладно! Хорошо. Сейчас подойду.
Сергиус просиял и, кивнув, удалился, вскоре скрывшись за одной из тяжелых штор.
2
- Сергиус. Дядюшка Кинг. Нет, не стоило мне заходить в это Трехбашье, - Лилиан уже машинально провела рукой по животу, но... не ощутила под пальцами приятной гладкости шелка. Наоборот - под ладонью явственно прощупывалась гладкая кожа, слегка неровная из-за редких пупырышков, в центре - пупок. Глаза Лилиан округлились. Она ни за что не хотела верить в происходящее. Не может быть, кричало ее сознание. Не может... С трудом оторвав застывший взгляд от книги на ближайшем стеллаже, зеленовласка медленно осмотрелась по сторонам. Благо, все в зале были заняты изучением корешков и поиском интересных книг с захватывающими сюжетами или глубокими философскими размышлениями. И никто не смотрел в ее сторону. Пока не смотрел. Лишь тогда Лилиан так же медленно перевела взор на свое тело. Голое тело. Обнаженное, нагое. Что еще сказать, это нужно видеть. И никаких следов одежды. Ни лоскуточка.
Проклятье! Неужели о таких последствиях говорил в письме Миртон Сант? Распроклятый Мирти! Мог бы и упомянуть, чем именно мне аукнется невыполнение его просьбы-приказа!
Лилиан расправила длинные сочно-зеленые волосы таким образом, чтобы они прикрыли все те места, которых у девушки были причины стыдиться. Затем, ступая осторожно, будто бы ее ноги были все еще обуты в туфли, цоканье каблуков которых могло привлечь лишнее внимание, она пробралась к правой лестнице, ступени которой вели вниз, к портьере. В коридорчике никого не было, и Лилиан быстро нырнула под его арочные своды. Только добежав до последней ступени, она подумала о том, что не знает, как поступить дальше. Выбраться на площадь? Но для этого нужно пройти через первую башню. А там... А там тот Сергиус, дядюшка Кинг и еще незнамо сколько человек, внимание которых она непременно привлечет, как только выйдет из-за портьеры и попадет в круг, освещенный камином. Что же делать? Может, вернуться назад, в зал второй башни, а через нее добраться до третьей? Но что поджидает ее там? Столько же милых людей, называющих ее 'эйдой'? Ну уж нет! Или стоит рискнуть, войти в зал первой башни и вдоль темной стены пробраться к выходу? Да! Идеальный вариант! Что будем делать за дверью, оказавшись на площади, подумаем потом. А пока...
Лилиан слегка раздвинула складки занавесок и стала изучать обстановку в зале. Сергиуса видно не было. А вот дядюшка Кинг разговаривал с каким-то высоким мужчиной, стоявшим к Лилиан спиной и от того казавшимся сплошной человекоподобной тенью. Зато дядюшку было видно отлично. Его оживленное лицо выражало заинтересованность к тому, что говорил мужчина. Потом говорил и сам дядюшка Кинг. Но что именно, разобрать было невозможно. Один раз вспыхнуло пламя в камине, и прибежавший из темноты Сергиус успокоил его охапкой книг.
Лилиан повернулась в другую сторону, внимательно рассматривая путь вдоль стены. Ее план вполне мог воплотиться в реальность. Главное, пройти незамеченной первые метров десять, освещенных светом от камина. Сделав пару глубоких вдохов-выдохов, она наконец-то решилась и уже занесла свою обнаженную ногу, чтобы сделать первый шаг, как вдруг высокий мужчина, окончив разговор с дядюшкой Кингом, повернулся в сторону прохода, в котором застыла Лилиан. Ощутив некое изменение в световой обстановке, зеленовласка повернула голову к камину и увидела незнакомца, идущего прямо на нее. Она чуть было не вскрикнула от ужаса, но быстро зажала рот рукой и шмыгнула назад в коридор, прижавшись к стене и прикрывшись краешком портьеры. Склонив в задумчивости голову, мужчина приблизился к шторам, слегка раздвинул их руками и вошел внутрь. Лилиан показалось, что он ее не заметил. Но мужчина прошел так близко, что девушка расслышала его дыхание. Глазами, в которых застыли стыд и страх перед раскрытием себя, она пристально наблюдала, одновременно рассматривая, за незнакомцем, неторопливо поднимавшимся по ступеням в зал второй башни. Высокий, плечи сутулые, поникшие, словно от тяжелого невидимого груза, овал головы в обрамлении черных волос, длинный темный плащ, развевающийся, будто от порывов ветра, при каждом шаге.
На смену ужасу и стыду пришли тревога и сочувствие к незнакомцу. Лилиан не знала, кто он, но ощущала, что этот человек - глубоко несчастный или же заблудившийся во тьме путник, потерявший всякую надежду. Она опустила край портьеры, которым прикрывала себя. Складки пошевелились, а вместе с ними и тонкий луч света, проникавший в коридор из зала первой башни. И тут мужчина обернулся, словно почувствовал в коридоре присутствие кого-то еще. Или же он просто отреагировал на движение светлого проема в портьерах. Лилиан похолодела от ужаса, охватившего ее с новой силой. И зачем было трогать эту шторку? - мысленно пробурчала она. Но мужчина не продолжил свой скорбный путь. Он стоял, всматриваясь в неровные тени коридора. Лилиан не видела его глаз, но чувствовала, что он смотрит прямо на нее.
- Вы прячетесь там, словно заблудившийся призрак.
Лилиан вздрогнула, то ли оттого, что мужчина обращался непосредственно к ней, то ли потому, что его голос... поразил девушку. Такой холодный, словно поток бурлящей воды в горной реке. И такой всепроникающий, что миг спустя Лилиан не могла разобраться, произнес он эти слова вслух, или же мысленно, телепатически передал их в мозг девушки.
- Или как преступник, убегающий от правосудия. Какой вариант вам милее?
Лилиан показалось, что он улыбнулся. Но какой была эта улыбка - циничной, злорадной или болезненно горькой?
Он что, издевается?
Зеленовласка решила не отвечать. Пусть принимает ее за плод своего разыгравшегося воображения. Она даже перестала испытывать сострадание по отношению к нему. Теперь только кромешный ужас и тревогу.
Но тут она расслышала, как что-то зашуршало. Когда странный звук прекратился, мужчина сказал:
- Вам холодно. Возьмите мой плащ и накиньте его. Он лежит на ступенях. И не беспокойтесь о том, чтобы вернуть его. Если Судьбе будет угодно, мы обязательно еще свидимся с вами в этом городе. И тогда решится все, - не промолвив более ни слова, мужчина повернулся и поднялся по лестнице наверх. Еще миг, и его темный силуэт исчез из проема арки. Его поглотила башня Роберта.
Лилиан предстояло сделать нелегкий выбор: или взять плащ незнакомого подозрительного человека, или гордо отвернуться и войти в зал первой башни в том, что на ней было, то есть ни в чем, если не считать пряди зеленых волос элементами экзотического одеяния.
Кажется, я уже знаю одну традицию жителей этого городка - делиться плащами с первыми встречными, нуждающимися в помощи... И почему они появляются так вовремя, что Вирджиния, что этот?..
Она и сама не заметила, как подошла к плащу, лежавшему на ступенях, и, одев его, застегнула все пуговицы. Плащ был велик и висел на ней, потому при ходьбе зеленовласке приходилось приподнимать его полы, чтобы те не волочились по ступеням и полу. Все же Лилиан мысленно поблагодарила незнакомца, но надеялась, что ей больше никогда не придется с ним свидеться.
Так, уже не боясь наготы, Лилиан вошла в первую башню. Дядюшка Кинг, неотрывно смотревший в огонь, при появлении девушки перевел взгляд на нее.
- А, ну вот и ты, внученька, - отозвался он и, осмотрев новый наряд зеленовласки, иронично хмыкнул, но промолчал.
- Вы хотели поговорить со мной? - Лилиан не отреагировала на молчаливое замечание дядюшки Кинга.
- Да. Присядь, - он указал на подушку, лежавшую рядом с креслом.
Лилиан не хотела находиться так близко к этому человеку. Но дядюшка продолжал демонстративно молчать, пока Лилиан не исполнила его просьбу.
Еще одно замечание - если уж связалась в этом городе со странным человеком, то старайся выполнять его просьбы.
- Ты не отринула меня. И я согласен принять тебя в эйды, - произнес дядюшка Кинг преспокойным голосом. - Выбор за тобой.
- Я согласна, - не подумав, выпалила Лилиан.
Что же я наделала? Проклятье, это все его светящиеся глаза! Он загипнотизировал меня!
- Что ж, выбор сделан.
- И вы... не будете меня отговаривать? - Лилиан пыталась спасти положение, вылезти из петли, в которую минуту назад добровольно засунула голову.
- Нет, не буду, - удивился дядюшка Кинг. - А теперь, будь эйдой, достань шкатулку с каминной полки.
Ну вот. Что же мне теперь делать-то, а?
Вслух так ничего и не сказав, Лилиан поднялась, проследовала к табуретке-лестнице, взобралась по ней и, взяв ближайшую шкатулку, вновь спустилась на пол. Остановилась и посмотрела на дядюшку.
- Можешь открыть, - он не сдержал улыбки.
Лилиан так и поступила. На черном бархате внутренней обивки покоилась небольшая прямоугольная карточка, переливающаяся всевозможными оттенками всех цветов радуги. Когда Лилиан взяла ее пальцами правой руки, карточка перестала искриться и приобрела сероватый однородный цвет.
- Что это?
- Это - орисаку.
- Орисаку? - Лилиан ощутила, как радостная дрожь пробежала по всему ее телу. - Та самая орисаку? - она не могла в это поверить!
- Да, та самая орисаку, - дядюшка весело расхохотался, и Лилиан ответила ему чистым смехом.
- Что же это значит? Что я... обрела пра?
- Ты должна сама отыскать ответы на все вопросы, - произнес дядюшка Кинг и выдержал паузу. - А теперь можешь идти. Приходи завтра, в то же время. Трехбашье будет ждать тебя.
Лилиан еще о многом хотела его расспросить. Но дядюшка, поудобнее умостившись в кресле, закрыл глаза и вскоре засопел, забывшись праведным сном.
- Неужели так всегда случается? - прошептала себе под нос Лилиан. Но делать было нечего, потому она забрала орисаку, вернула шкатулку на законное место и, прошлепав голыми ступнями по каменному полу, покинула Трехбашье. С Сергиусом, куда-то запропастившимся, она так и не попрощалась.
И все тут же изменилось. Лилиан стала смотреть на мир по-другому. Пребывая в экзальтированном состоянии, она стояла на прекрасной площади, овеваемая добрым ветром, греясь под нежными лучами солнца. Хотелось куда-то бежать, что-то делать.
Пару минут спустя позади неслышно отворилась дверь, и на свет вышли две пожилые дамы.
- Милочка, вот вы где! - знакомый голос обращался к Лилиан. Девушка же застыла на месте, ни за что не желая поворачиваться к дамам. Но те не растерялись и подошли к ней сами.
- Ах, вы так быстро меняете облик! - проговорила все та же дама - знакомая Лилиан. - Это так интригует.
- Да, возможно, - учтиво ответила зеленовласка, стараясь изобразить на лице как можно более безобидную улыбку.
Видела бы она меня в том коридоре! Тот момент был интригующим.
- Ах, как же я забыла! Мое имя - Луиза. Для друзей - просто Прекрасная, - сказала женщина и лучезарно улыбнулась. При этом ее воздушная шевелюра слегка дрогнула и блеснула блеклой лазурью. - А это моя верная подруга, - она указала худощавой сморщенной рукой на вторую даму.
- Маринетта. Для друзей - просто Мари, - у второй дамы голос был более приятным, чем у первой. Да и всем обликом она понравилась Лилиан больше.
- А я Лилиан... Для друзей - просто Лилиан, - девушка коротко кивнула.
- Ах, Лили! Позвольте называть вас именно так? Это... люминостро! Наша встреча... Ах, - Луиза умолкла, не в силах выразить словами весь тот восторг, который переполнял ее.
- Ну, ну, При, - Маринетта погладила свою подругу по плечу. - Лилиан обязательно зайдет к нам на чай. Ведь так? - и Маринетта многозначительно посмотрела на девушку.
Лилиан страшно не хотелось обещать что-либо этой неуравновешенной парочке. Но тем не менее она ответила согласием.
- Чакува была бы счастлива услышать об этом. Но, жаль, ее более нету с нами. Ах, - Луиза уже была готова разрыдаться. Маринетта взяла свою подругу под руку и протянула ей шелковый носовой платок.
- Ах, да! Вот о чем хотела вам сказать, милая Лили! - Луиза оживилась, позабыв о том, что хотела пролить печальную слезу в память ушедшей Чакувы. - Вам обязательно следует наведаться к одной премилой особе. Правда, Мари?
- Ты о Виви? Думаю, что да, - Маринетта кивнула и достала из сумочки, расшитой крупным бисером, сложенный листок бумаги. - Вам у нее понравиться, - прибавила она и протянула листок Лилиан.
- Благодарю.
- Ах, какие она вяжет шали, Лили! Это... люминостро! Обязательно к ней загляните.
- Конечно, не волнуйтесь, прямо сейчас и отправлюсь, - съязвила Лилиан.
- Да, да! Великолепно! Вы милашка, ах, - Луиза очевидно не замечала того, чего не хотела замечать.
- Ну, мы пойдем, - Маринетта улыбнулась на прощанье и протянула руку в кружевной перчатке для пожатия. Лилиан поколебалась, но протянула в ответ свою. При пожатии она ощутила мягкость и теплоту руки Маринетты.
- До свидания, милочка, - Луиза была так занята возбужденными мыслями, что забыла пожать руку зеленовласки, чему последняя была только рада.
Наконец-то дамы удалились, поддерживая друг друга, и Лилиан развернула листок бумаги. На нем убористым почерком были выведены одно слово и число:
Рона, 4
- Адрес? Чей-то адрес. Какой-то Виви. Может, она швея? Это то, что мне сейчас нужно, - проговорила Лилиан и пошла через площадь к выходу на восточную улицу. Проходя мимо столба, возвышавшегося в центре площади, она мельком заметила, что тень от него стала намного короче, чем была тогда, когда девушка только собиралась войти в Трехбашье. Но, задавшись целью отыскать некую Виви, Лилиан не придала движениям этой тени особого значения.