Аннотация: Один из рассказов, действие которых разворачивается в моём маленьком полу-постапокалиптическом корытце.
1
Зимой не стало Джен - жены Эндрю. Всё произошло в считанное мгновение - пошла к дровяному сараю, набрать полешек на растопку, а потом раздался страшный грохот и в окна их домика полетели комья земли. Эндрю выбежал, полуодетый, но её уже не было, только огромная воронка посреди участка и обгоревшие щепки.
Я не знаю, кому приспичило бомбить мирное поселение в изолированной зоне и чей палец нажал на кнопку, но точно знаю, что этот ублюдок сделал это походя, возможно в перерыве между просмотром порно-журнала и утренним кофе. Он не выбирал место, не прицеливался - просто нажал кнопку и сбросил куда придётся. Как дерьмо из толчка в самолёте. Бомба могла свалиться в ближайший лес, в озеро, на любой из домов, но попала в сарай бедняги Эндрю, к которому его несчастная жена, упокой её Господи, в неподходящее время направилась за дровами.
Грохот перебудил весь Мун-Хилл. Через полчаса возле дома Эндрю образовалась толпа местных, пришедших выразить свои соболезнования и поглазеть. Кто-то сказал, что бомба это не так уж плохо - по крайней мере не осталось останков, которые зимой было бы очень трудно придать промёрзшей на несколько метров земле. Эндрю на его слова внимания не обратил, хотя по природе своей был очень вспыльчивым парнем. Он вообще не на что не обращал внимания - просто сидел на земле и плакал, сжимая что-то в ладонях. Я приблизился к нему, положил руку на плечо, подбирая слова, чтобы успокоить. Он обернулся и на короткий миг разжал кулак. На ладони лежала горсть земли с окровавленным позвонком в ней...
2
- По-моему, Эндрю немного тронулся умом, с тех пор как погибла Джен, - неожиданно сказал Хоукс, когда неделю спустя мы сидели у меня на веранде, пили кофе из довоенных запасов и трепались об охоте на оленей в лесах у Великих Озёр. Тема была избитая, но нами обоими любимая, хотя ни он, ни я, ни разу не заходили дальше местных горельников, мало-помалу зарастающих молодой зеленью и оттого этот внезапный переход был ещё более удивителен.
- С чего ты взял? - поинтересовался я, подливая себе ещё немного божественного напитка. - Конечно, смерть Джен его шокировала, но с головой у него, вроде бы, всё в порядке.
- А ты взгляни на него, - посоветовал Хоукс, кивая на окно. - Снаружи - 20, снег по щиколотку, а он ковыряется в саду.
Я с неохотой отставил чашку, поднялся с насиженного места и подошёл к окну. Первым, за что зацепился взгляд, был сгорбленный силуэт Эндрю с лопатой.
- Он что-то роет, - сказал я, не отрываясь от окна. - Раскидывает снег.
- Вот-вот, - согласился Хоукс, прихлёбывая из моей чашки. - Конечно, весна не за горами, но кто, чёрт подери, садит что-то в мёрзлую землю в двадцатиградусный мороз?
- Может поговорить с ним? - предложил я. - Он ведь замкнулся в себе, ни с кем не общается. Так и, правда, свихнуться недолго.
- Как хочешь, - пожал плечами Хоукс. - Но я б на твоём месте не стал.
- Почему?
- Ну, - протянул Хоукс. - Обычно безумцам не о чем говорить с нормальными людьми. Ты не будешь против, если я налью ещё чашечку?..
3
- Эй, как дела, сосед? - поинтересовался я, стараясь выглядеть как можно более дружелюбным. Я немного побаивался его, после слов Хоукса.
Эндрю вздрогнул, застыл на месте, потом бросил лопату в снег и медленно обернулся и с удивлением посмотрел на меня.
- О, здравствуй, Том, - произнёс он бесцветным голосом, в котором не было и толики прежнего веселья. - Я не слышал, как ты подошёл.
Учитывая, что снег под ногами скрипел громче, чем половицы в моём доме, это прозвучало более чем странно. Однако я всё равно кивнул и улыбнулся.
- Бывает. Что поделываешь, приятель?
Он на мгновение смешался, словно не знал, как объяснить своё поведение (хотя почему "словно"?), а потом негромко ответил:
- Я сажу дерево, Том. Самое чудесное дерево.
- Здорово, - согласился я. - Но, по-моему, ты слишком поспешил с этим, старина. Не пойми меня неправильно, но будет очень обидно, если самое чудесное дерево попросту замёрзнет. Тебе стоило подождать до весны.
- Нет, Том, - Эндрю покачал головой, как человек убеждённый в собственной правоте. - Поверь, оно не замёрзнет. Я буду согревать его каждый день. Каждый день, Том.
- Но ты не сможешь согревать его круглые сутки, а по ночам очень холодно. Может пойти снег и засыпать его...
- Оно выдержит, - перебил меня Эндрю. - Она... оно сильное.
- Она? - переспросил я.
- Да, - кивнул Эндрю. - Дженни.
- Ты так его назвал?
Он молчал.
- Ну, хорошо, - сдался я. - Но где ты нашёл семена?
- Да я вовсе не семечко посадил.
- А что же?
- Косточку, - впервые на лице Эндрю появилась улыбка. - Не семена...
4
- В это трудно поверить, но его дерево действительно растёт, - сказал как-то раз Хоукс, развалившись в моём кресле и листая найденный в шкафу атлас.
- Думаешь, я не вижу? - поинтересовался я, протирая от пыли висящую на стене оленью голову - мою главную гордость. - Он каждый день расчищает снег и поливает его какой-то мутной дрянью розового цвета.
- Может какие-то удобрения? - предположил Хоукс. - Химические добавки?
- Но где он их берёт? - я спустился вниз и, убрав стремянку, сел на стул рядом с Хоуксом. - У покойной Джен не было в чулане никаких добавок, она всегда удобряла саженцы золой. И я не помню, чтоб кто-нибудь в Мун-Хилле продавал удобрения. Половина садов вообще запущена, кому это нужно?
- В любом случае, эти добавки очень эффективны, - заметил Хоукс. - Дерево растёт буквально по часам.
Он был прав. Прошло десять дней с тех пор, как я разговаривал с Эндрю, а из земли за это время появился тонкий, похожий на крысиный хвост, стебель и спустя какое-то время обзавёлся такими же тоненькими веточками. Побег выглядел болезненным, листьев на нём пока не было, но это и немудрено - как он вообще вырос в таком холоде? Однако вырос и продолжал расти.
- Как ты думаешь, что это? - спросил Хоукс, откладывая атлас в сторону.
- Ты имеешь в виду, что это за дерево? - уточнил я. - Понятия не имею, но Эндрю говорил, что посадил косточку, так что могу предположить, что это будет вишня.
- Вишня, - произнёс Хоукс, словно пробуя слово на вкус. - Готов поспорить, что ягод с неё он не дождётся...
5
Спустя пару дней, я встретил Эндрю в лавке старухи Карнеги. Он направлялся к выходу, держа в руках набитый чем-то пакет, но неожиданно споткнулся на ровном месте и упал. Содержимым пакета оказался фундук, который теперь и рассыпался по всему магазинчику. Я помог Эндрю подняться и молча принялся собирать раскатившиеся орехи.
- Спасибо, - слабо улыбнулся сосед. Выглядел он неестественно бледным. - Внезапно голова закружилась.
- А ты гурман, - заметил я, вместо ответа. - Эти орехи лежат тут, уже чёрт знает сколько, все предпочитают мясные консервы и хлопья. Как твоё дерево?
- Дженни? - спросил он, забрасывая в пакет горсть, поднятых с пола орешков.
- Да, Дженни, - я до сих пор не мог привыкнуть, что он называет это чёртово растение именем своей мёртвой жены.
- Растёт, - сказал он. - Расцветёт скоро. Она будет очень красивая.
- Период цветения у вишен начинается примерно через полгода. Рановато ещё.
Он удивлённо посмотрел на меня.
- Что ж, может быть. Ладно, спасибо за помощь.
- Уверен, что дойдёшь сам?
- Да, я в порядке. Ещё раз спасибо.
- Не за что...
6
Хоукс вновь сидел в моём кресле и листал раздобытую в моём шкафу книгу. Это уже стало традицией. На сей раз, ему досталась какая-то брошюра о растениях.
- Фундук говоришь? Очень интересно, ну-ка посмотрим. Физалис, фикус, фундук... Кстати, ты знаешь, что он разговаривает со своим деревом?
- С Дженни?
- Он так его называет? - удивился Хоукс. - В честь жены. Ну-ну... Так ты знал?
- Нет, - я покачал головой. - Но это неудивительно, он очень привязался к нему с тех пор, как Джен не стало. Это его единственная радость в жизни, если хочешь. То, о чём можно заботиться.
- О Джен он не особо заботился, если честно, - заметил Хоукс. - Даже бил пару раз.
- Может понял, только, когда потерял? - пожал плечами я.
- Что понял? Что надо посадить дерево и возиться с ним, как с ребёнком? - Хоукс изогнул бровь. Этим он обычно сопровождал саркастические замечания. - А ещё он продолжает поливать его этой бурдой. Сколько же её у него?
- Лучше спроси, где он её берёт.
- Хороший вопрос, - согласился Хоукс. - О, послушай, что я нашёл: "...фундук является очень калорийным, его неоценимая помощь в питании людей, истощённых длительной болезнью, признана медиками во всём мире, а кроме того, он улучшает кровообращение".
- Очень интересно, - задумчиво произнёс я. - Сегодня он выглядел бледным и изнурённым. Думаешь он болен?
- Ты ещё спрашиваешь? Посмотри на него!..
7
К концу февраля, невзрачный побег в заснеженном саду Эндрю превратился в настоящее дерево. Оно действительно было очень похоже на вишню, с той лишь разницей, что листьев у него по-прежнему не было. Зато появились почки и очень много. Эндрю, кажется, души в нём не чаял и почти всё время проводил в саду. Он сильно сдал за этот месяц - похудел, глаза ввалились, а кожа стала бледной. Тем не менее, он производил впечатление совершенно счастливого человека, хотя порой в этой его вечной радости было что-то неестественное. По утрам я видел, как он подолгу стоит, обняв ствол вишни и отпускал его только, когда я возвращался с работы. К тому времени стало намного теплее и хотя на количество рабочих дней это никак не повлияло, в свою смену я уходил домой пораньше, так как посёлку уже не требовалось столько тепла.
Однажды, ближе к вечеру, в очередной раз, возвращаясь из котельной, я решил проведать Эндрю и узнать, как его дела. Он, как обычно, сидел у своего дерева на чурбаке из которого торчал нож с потемневшим лезвием. При виде меня он приветственно поднял дрожащую руку и попытался встать. Я знаком попросил его оставаться на месте и приблизился.
- Здравствуй, Том, - голос Эндрю изменился, стал похож на старческое кряхтение.
- И тебе привет, сосед, - отозвался я. - Как твои дела?
- Замечательно, - отозвался он и улыбнулся. - Скоро Дженни расцветёт, вот увидишь.
- Верю, - соврал я. - У тебя нездоровый вид.
- О, это ерунда, - отмахнулся Эндрю. - Знаешь, - его голос превратился в доверительный шёпот. - Она так много делала для меня, раньше, а я не понимал этого. Это справедливо, что я сейчас всё отдаю ей.
- Кому? - удивился я и в этот момент за моей спиной раздался протяжный стон от которого я вздрогнул и моё сердце бешено заколотилось в груди. Я обернулся, готовясь увидеть что-нибудь кошмарное, но позади была лишь чёртова вишня.
- Дженни, - вновь улыбнулся Эндрю. - Моей малышке.
Вновь раздался этот кошмарный стон и я с ужасом увидел, что ствол дерева содрогнулся в такт ему. Ветви его заметно затрепетали, хотя ветра не было.
- О, Господи, она голодна, - засуетился Эндрю. - Ты заболтал меня, и я совсем забыл. Моей малышке холодно и хочется есть.
Он поднялся с чурбана и выдернул нож, а потом направился к ведру с водой, стоящему неподалёку. Вытянул над ним руку, закатал рукав, и я увидел свежие шрамы, а потом - мгновение - и полоснул по ней лезвием.
- Что ты творишь, чёрт тебя дери?! - воскликнул я, бросаясь к нему, когда кровь закапала в воду. Я выхватил нож из его ослабевшей руки и отбросил в сторону, а свободной рукой вытащил из кармана платок. Платок был не самый чистый, но другого не было, а кровь нужно было остановить немедленно.
Но Эндрю, кажется, не понимал, что я делаю.
- Эй! - он хотел крикнуть, но получился лишь слабый вздох. - Зачем ты?.. Я должен напоить её!
- Ты с ума сошёл?! - заорал я. - Это же дерево, мать твою!
Но в этот момент оно в третий раз застонало, и его гибкие ветви рванулись ко мне, хлестнув по куртке на спине и, как выяснилось потом, распоров её в нескольких местах. Я в ужасе отпрыгнул в сторону и ветки застыли, чуть подрагивая и, словно слепо озираясь.
- Иди в дом! - приказал я Эндрю. - Иди в дом, слышишь, и не выходи оттуда! Я скоро вернусь, пять-десять минут и я буду здесь! Только не выходи из дома!
- Но, - попытался возразить он, однако я, не слушая, буквально впихнул его в проём и захлопнул дверь.
Отвратительное дерево вновь застонало. Осторожно, прислоняясь спиной к забору, я прошёл мимо него, держась на расстоянии и, только когда захлопнулась калитка, позволил себе повернуться спиной и бегом бросился за Хоуксом...
8
- Значит у Эндрю в саду зимой выросло дерево-чудовище, которое издаёт жуткие звуки, питается разбавленной водой кровью и хватает всё, что ни попадя, своими ветками? Я правильно тебя понял? - спросил Хоукс, когда я закончил свой сбивчивый рассказ.
- Да, чёрт тебя дери! - воскликнул я.
- Ты сам понимаешь, как бредово это звучит? - Хоукс вновь изогнул свою грёбаную бровь.
- Слушай, - я уже немного успокоился и голос мой зазвучал твёрдо. - После войны вообще многое изменилось. Почему, если в лесах водятся двухголовые олени с зеленоватой шерстью, а огромные кальмары, которых в наших водах никогда не было, каждый год топят десятки рыбачьих лодок, почему в одном чёртовом саду не могло вырасти одно чёртово дерево-людоед?
- И он считает его своей погибшей женой, - протянул Хоукс. - Действительно, почему бы нет.
- Знаешь, я кажется догадываюсь, из какой косточки могло вырасти это чудовище, - сказал я, неожиданно осенённый. - Помнишь, когда Эндрю сидел у воронки в одном исподнем и плакал?
- Ну?
- Он что-то держал в руках, но никто не мог понять что именно. Я видел - это был позвонок, всё что осталось от Дженни.
- Я взрастил в саду своём дерево из простой человечьей косточки, - напел Хоукс. - Ну, это уж совсем бред.
- Ладно, пусть так. Может он действительно посадил его в землю, а эта дрянь случайно выросла там же и поэтому он верит, что это его жена?
- Это больше похоже на правду, - согласился Хоукс. - Ладно, возьми канистру с бензином в сарае, а я схожу за топорами...
9
Когда мы вернулись в сад, открывшееся перед нами зрелище заставило нас забыть о топорах и бензине, и даже о собственной безопасности и подошли ближе. Вишня больше не стонала, но стала словно бы больше и еле заметно подрагивала. Её ветви были повёрнуты в одну сторону и опущены к земле, образовав подобие купола в основании, которого лежало иссохшее тело бедолаги Эндрю. Кончики ветвей пронзили его тело в разных местах, одна ветка входила в глазницу, другая в горло, целое сплетение впилось в развороченную грудную клетку. Ведро валялось рядом, пустое и смятое. Оставалось поражаться, какой ужасающей силой обладало это дерево. Но поражены мы были другим - прямо на наших глазах вишня цвела.
Нежные, розовые цветочки распускались из почек, во множестве усеивавших ветви, и тут же наливались цветом, становились ярко-алыми. Их было так много, что вскоре они скрыли и хищные ветви, и трепещущий ствол, и мёртвое тело моего соседа алым ковром.
Первым от увиденного оправился Хоукс.
- Ладно, хватит смотреть, - сказал он, решительно поднимая топор. - Пошли.
- С ума сошёл? - я схватил его за плечо. - Видел, что оно сделало с Эндрю?
- Расслабься, - Хоукс сбросил мою руку. - Кажется, оно сытое и никого не тронет. Кроме того, - он невесело усмехнулся. - Дженни всегда меня любила, даже добавки предлагала.
Когда он ударил первый раз, из ствола на его одежду брызнула какая-то бурая жидкость. Хоукс поморщился, поудобнее перехватил топор и нанёс ещё один удар.
- Отойди, - потребовал я, размахнулся и одним ударом перерубил ствол.
Дерево завалилось набок, не издав ни звука и это было ещё хуже. Я думал, что перед смертью оно издаст знакомый уже стон.
- Кажется, оно спало, - сказал Хоукс. - Эй, Том, мы убили спящего!
- Заткнись, - посоветовал я.
Мы разрубили дерево на части, бросили в воронку, оставшуюся от взрыва, облили бензином и сожгли, а потом какое-то время сидели рядом и смотрели на огонь.
- Знаешь, Джен как-то сказал мне, что хочет кремироваться после смерти, - поделился Хоукс.
- Заткнись! - заорал я, вскакивая с земли. Мне было тошно. Хоукс посмотрел на меня, всё понял и замолчал.
Потом мы ещё до темноты провозились, выкапывая в холодной земле могилу, в которой мог найти покой несчастный Эндрю.
- Знаешь, - сказал Хоукс, когда мы вернули найденные в доме лопаты на место. Всё то время, пока мы работали, он молчал и только сейчас подал голос. - Я бы выпил чего-нибудь. Только не твоего дерьмового кофе, я им сыт по горло. Я хочу напиться до поросячьего визга и забыться. Такое лучше не помнить.
- У меня есть немного виски, - сказал я.
- Отлично, - отозвался Хоукс. - Выпьем виски.
Когда мы уходили, он вдруг остановился и произнёс:
- Знаешь, а ведь я оказался прав - он не дождался ягод со своей Дженни.