Чекан Дмитрий Игоревич : другие произведения.

Атлант

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Советский союз, субботники, пионеры, стихи про Первомай. Совок, свобода, хиппы и война во Вьетнаме. Лихая Россия, обезьяны, крыши и адидас. Все вокруг меняется, растет Федя, растет и Алёша. Пережитки старого заменяются беспечными устоями настоящего, а тут уже и Федор не Федя и Алексей Львович не Леша. Да вот только по-прежнему тяжела судьба героя-исполина, героически держащего весь мир на своих могучих коленях... Перед вами очередная трогательная история о маленьком человеке, чье сумасшествие, переплетающееся с искренним желанием помочь всем вокруг, не оставит равнодушным ни одного, даже самого чёрствого читателя. Автор аннотации - Дмитрий Дементьев

   ...Он был ребенком, рождённым в послевоенное время и с момента зачатия, непорочного, как и всё, что происходило в советской россии, был обречён на серую жизнь в красной стране. Внешне он был ни в чём не хуже и, что важнее, не лучше других - с алой тряпкой, повязанной на тощей шее, с белой застиранной рубашкой, может быть не столь чистой, как его помыслы, но добротно сшитой и отечественной.
   Родители заботились, чтобы он всё делал во благо родины - и учился, и работал, и трудился на субботниках, и стихи читал про Первомай, и шнурки завязывал правильно. Он что-то читал, о чём-то думал, может быть имел какие-то мечты. Он иногда играл во дворе с такими же образцовыми советскими детьми, он никогда не курил, ни разу в жизни не попробовал спиртного и выражался исключительно правильно, без всякого мата. Он, наверное, был обычное дитя своего времени. Вот только по полжизни проводил, подпирая серый кирпич стены старого дома в центре города...
  

1

   1950-е
   - Фё-ё-дор! - крик некрасивой вожатой прокатился по двору и стих, утонув в зарослях сирени на другом его конце. Вожатая на пару секунд замолкла, прислушиваясь и, не услышав ответа, набрала в лёгкие побольше воздуха и разразилась новым криком: - Где ты, Фё-ё-дор?!
   Ответа не было. Вожатая нахмурилась, стиснула зубы и про себя решила выпороть мерзавца крапивой. Видимо кровожадные намерения отразились на её скуластом лице, потому что стоящие рядом малыши в красных пилотках, до того мирно о чём-то бормотавшие, разом смолкли и встали, как можно прямее.
   - Кто его видел последним? - грозно спросила вожатая у своих подопечных.
   Ответом ей было молчание. Брови вожатой опустились ещё ниже, зубы скрипнули.
   - Всех выпорю, - хрипло пообещала она. - Всех до единого, если и дальше в молчанку играть будете. Ну?!
   - Он к Серому дому пошёл, - раздался тоненький голосок за спиной.
   Вожатая рывком обернулась на звук. Позади стояла девочка лет двенадцати. Поймав на себе разъярённый взгляд вожатой, она смертельно побледнела и замолкла на полуслове. Та же, кинулась к ней, крепко впилась в плечи своими острыми пальцами и прошипела:
   - Зачем?! Когда?! Сразу, почему не сказала, а?!
   - Он мне по секрету сказал, - пролепетала девочка. Казалось, она вот-вот потеряет сознание.
   - У тебя от товарищей секретов быть не должно, - заученно рявкнула вожатая. - Будешь наказана! А щас все быстро за мной!
   Выводок послушно последовал за утицей, на ходу вздыхая от облегчения. Вожатая шагала стремительно, далеко выбрасывая ноги и смотрелась бы со стороны комично, не будь в её походке торжествующей злобы. Хотя сама она назвала бы это не иначе, как праведным гневом.
   Он действительно был там, у Серого дома. Маленький мальчик - пионэр пионэром - в красной пилотке и галстуке, стоял, уронив голову и упёршись руками в стену. Вокруг него собралась толпа зевак, все смотрели, переговаривались, кто-то выражал неодобрение, кто-то крутил пальцем у виска. Никто не вмешивался, только бабушки на скамейке призывали найти родителей.
   - Ах, вот ты где, лодырь! - крикнула вожатая и, кинувшись к нему, наотмашь ударила скрученной алой косынкой чуть ниже колена.
   Мальчишка взвыл от боли и схватился за ногу, а та грозно надвигалась на него, не прекращая орать:
   - Отлыниваешь, значит?! Старшим помогать не хочешь?! Да как тебе не стыдно-то, а?! Родители, небось, работают, как проклятые, а он лентяйничает...
   - Я город держу! - выкрикнул ей в лицо мальчик. - Я город держать должен!
   - Что-о? - воскликнула вожатая, и глаза её расширились в недоумении.
   - Тише, Зин, - на плечо ей уверенно опустилась чья-то рука. - Оставь его. Я тебе сейчас всё объясню.
   Вожатая обернулась. Рядом стоял высокий голубоглазый паренёк, чем-то неуловимо выделяющийся из прочих пионэров. Впрочем, на шее у него тоже был аккуратно завязанный красный ошейник.
   - Ты уж постарайся, Лёш, - ответила она, но тон её смягчился.
   - Постараюсь, - улыбнулся паренёк. - Федька у нас теперь горнист, вот и забежал ко мне за инструментом. А меня бабка за кефиром отправила, пришлось ему ждать, бедняге.
   - А что ж ты без кефира-то? - спросила Зина дрожащим голосом.
   - Да не было его, - не моргнув глазом, ответил Лёша. - А сетку я дома забыл по глупости.
   - А горн, - недоумевала вожатая. - Горн где?
   - Так в доме, где ж ему быть ещё, - усмехнулся Лёша. - Вынесу сейчас.
   Он скрылся за скрипучей дверью подъезда и вскоре вернулся с отливающей медью дудкой в руках.
   - Держи, - протянул он горн сидящему с обиженным лицом Федьке. Тот без особого энтузиазма принял инструмент.
   - Зин, на танцы сегодня вечером пойдём? - предложил Лёша, параллельно делая подопечному знак, чтоб тот убрался с глаз долой.
   - Не знаю Лёш, - отозвалась Зина. - Нас старухе Абрамовой помогать отправили. Управимся до вечера-то?
   - Управимся, - пообещал Лёша и ободряюще улыбнулся. - Верно, Федька?
   Мальчуган предпочёл промолчать.
   Когда они пришли домой к старухе, ему выпало мыть полы в самой большой и пыльной комнате.
   - Ладом мой, - грозно заявила бабка. - Плохо вымоешь - перемывать заставлю!
   Федька не спорил. Полы он вымыл на два или три раза, но вредная старуха всё равно осталась недовольна. Не слушая её ворчание, Федька выбежал прочь и помчался назад, к Серому дому. Уже вечерело, и на город опускались сумерки, когда он остановился у стены и вновь почувствовал ладонями шершавый кирпич...
  

2

   1970-е
   - Дай мне напиться железнодоро-ожной воды! - не то пропел, не то проорал сидящий за решёткой напротив лохматый субъект в унизанных феньками руках. Его такие же волосатые друзья громко рассмеялись, кто-то одобрительно засвистел.
   - А ну заткнулись, - гаркнул дежурный мент и для значимости ударил ребром ладони по столу. - Позор на теле Советской Родины, мля!
   - Совок, ты, поганый, - смеясь, ответил певец. - Жлоб. Серость.
   Мент поднялся и, под испуганным взглядом младшего товарища, пару раз сунул кулаком в зазор между прутьями решётки. Певец ловко уклонился и расхохотался менту в лицо.
   - Дубинкой бы тебя по почкам, - с ненавистью процедил мент. - Да много больно, разбежитесь ещё как тараканы, когда открывать начну.
   - Слыхали, пиплы, какой у нас начальник грозный?! - крикнул певец и остальные одобрительно загудели.
   - Попадёшься ты мне ещё, выродок, - пообещал мент. - Вот тогда поговорим.
   Фёдор только вздохнул. За этими бессмысленными перебранками он наблюдал уже четвёртый час. Именно столько времени прошло с тех пор, как его поймали на улице два человека в штатском и увели в участок за безделье. В свои двадцать восемь Фёдор всё ещё нигде не учился и нигде не работал.
   В участке было многолюдно, однако всё это обилие народу являлось отловленными на местном Стрите хиппанами. Как понял Фёдор, они протестовали против войны во Вьетнаме, но советская милиция не оценила их энтузиазма.
   - Ну а ты, раздолбай, чё на работу не устроишься? - обратился мент к Фёдору, видимо устав препираться с хиппами. - Или тоже, вон как этим, идеология не позволяет?
   - Я работаю, - ответил Фёдор, глядя в холодные стального цвета глаза мента.
   - Да? - удивился мент. - А я тогда чего делаю?
   - Не знаю, - сказал Фёдор. - Но я работаю.
   - И где же ты работаешь? - поинтересовался мент, не прекращая буравить Фёдора взглядом.
   - Я город держу, - гордо ответил тот.
   Волосатики за решёткой одобрительно загоготали. "Во даёшь, чувак!" - выкрикнул кто-то. Мент, не обращая на них внимания, испытующе сверлил Фёдора взглядом, пытаясь понять, издевается тот или говорит серьёзно. Наконец, придя к какому-то выводу, он устало произнёс:
   - В дурку тебе надо, а не к нам. Всем вам в дурку надо. Больная страна, больные люди. Вылечить бы, да как... - и, сокрушённо опустившись на стул, принялся жадно пить воду из стоящего на столе графина.
   - Дай мне напиться железнодоро-о... - вновь заорал певец и мент, резко метнувшись с места, в сердцах плеснул в него водой. Хиппы вновь заржали и в этот момент дверь отворилась, и вошёл представительный мужчина лет тридцати на вид, в костюме и с портфелем в руке.
   - Здравствуйте, Алексей Львович, - поприветствовал его мент и собрался встать, но мужчина остановил его движением руки.
   - Сиди, Андрей, - произнёс он. - Не утруждайся.
   Потом посмотрел на диковатых хиппанов за решёткой.
   - Буянят? - спросил он почти сочувственно.
   - Буянят, - подтвердил мент.
   - Ничего, - сказал мужчина. - Это поправимо.
   Тут он заметил Фёдора и всплеснул руками:
   - Ну, надо же! Кого я вижу! Федька, ты то, как здесь очутился? Неужто с этими наркоманами связался?
   - Статья о тунеядстве, - сказал мент. - Безработный он.
   - Я работаю, - вмешался Фёдор. - Я город держу.
   - Ты лучше язык за зубами держи, - рявкнул мент.
   - Спокойно, Андрей, - осадил его Алексей Львович. - Вот что. Выпускай этого товарища немедля.
   Мент вынужден был подчиниться. Не говоря ни слова, а, только неприязненно поглядывая на Фёдора, он отпер дверь и выпустил его.
   - А ты, друг мой ситный, иди-ка, садись ко мне в машину и дожидайся там. Вернусь - будем думать, куда тебя определить.
   Фёдор кивнул и пошёл куда велено. В дверях он столкнулся с крупногабаритным молодцем в форме. Кое-как протиснувшись, он, наконец, вышел на улицу. Следом за первым здоровяком спешили остальные.
   Ни в какую машину он, конечно, не сел, а торопливо зашагал по тротуару в сторону ставшего давно родным серого здания...
  

3

   1990-е
   В закрытое окошко ларька постучали, требовательно и властно. Фёдор, уже подсчитавший наличку и собравшийся было уходить, насторожился. Интуиция и здравый смысл вовсю вопили, что в такое время потенциальные покупатели по улицам ходить боятся. Открывать Фёдор не торопился, но когда ударили снова, на этот раз с силой и явным намерением выбить ставни, втянул голову в плечи и просипел:
   - Кто?
   - Конь в пальто, мля! - ответили снаружи мерзким голосом. - Крыша твоя, мля! Открывай, твою мать!
   - Какая крыша? - не понял Фёдор.
   - Да ты, я смотрю, совсем фишку не рубишь, - раздалось снаружи. - Или чё, башню сорвало от страха? Открыл, я те говорю!
   Последовал ещё один удар и Фёдор, вынужден был открыть ставни. На него смотрела бритая под совершеннейший нуль горилла в спортивном костюме "адидас". Об умственных способностях гориллы весьма нелестно отзывались чёрные солнцезащитные очки, которые она нацепила на себя в одиннадцать вечера.
   - Дверь, говорю, открывай! - заорала горилла и сунула в окошко пудовый кулак. - Дверь, а не ставни, мля!
   Фёдор торопливо распахнул дверь, и в ларьке моментально стало тесно, потому что внутрь тотчас проникли ещё две таких обезьяны. Обе шумно выдыхали воздух и сквернословили, одна сгребла Фёдора за грудки.
   - Бабки давай, - отчётливо выдохнула она пополам с перегаром.
   - Какие бабки? - удивился Фёдор, разглядывая жёлтые, давно не чищенные зубы обезьяны.
   - Мля, чё ж ты такой не понятливый-то, - сокрушённо произнесла горилла. - Ну мани, капусту, бабло, деревянные... - и заметив непонимание в глазах Фёдора добавила: - Деньги.
   Фёдор сунул руку в карман штанов и вытащил пачку купюр, перетянутых резинкой. Это была дневная выручка. Горилла довольно осклабилась, спрятала пачку и поставила Фёдора на пол.
   - Порядок, патрон, - пробасила та, что всё ещё стояла у окошка.
   - А чего так долго, Жорик? - послышался откуда-то снаружи знакомый голос.
   - Да дебил какой-то попался, - ответила горилла.
   - Ну-ка, ну-ка, - заинтересовался патрон. - Покажи мне этого твоего дебила.
   Фёдора выволокли и представили под светлы очи сидящего в салоне джипа респектабельного мужчины в малиновом пиджаке. В правой руке у мужчины была зажата сигара, левая же лежала на колене сидящей рядом мясистой крашеной блондинки. Патрон подслеповато прищурился и брови его удивлённо поползли вверх.
   - Федя? Ты что ли? Да, верно говорят, Земля круглая. Эх, Федя-Федя, что ж ты тогда меня не дождался-то? Сейчас бы по ларькам не работал.
   - Это я подрабатываю, - сказал Фёдор. - А настоящая работа у меня другая.
   - И что это за работа? - заинтересовался Алексей Львович (а это был именно он).
   - Я город держу, - так же гордо, как и десять, и двадцать лет назад, ответил Фёдор.
   - Ну да, ну да, - усмехнулся патрон и обратился к своим гориллам: - Видали? Человек город держит, а вы район удержать не можете.
   Гориллы насторожились.
   - Шутка юмора, - смилостивился Алексей Львович. - Не напрягайтесь так. Ладно, поехали, что ли. Да и на будущее, Федя, если кто наезжать будет - говори что я тебя крышую. Сразу отвалят. Усёк?
   - Усёк, - ответил Фёдор.
   - Ну и ладненько, - удовлетворённо кивнул патрон и джип рванул прочь.
   Фёдор ещё немного посидел, осмысливая произошедшее, потом поднялся, закрыл ларёк и пошёл по знакомому за два десятилетия маршруту. Серый дом уже ждал его...
  

4

   2010-е
   - Ну что, Саша, всё ли готово? - поинтересовался старик-мэр у своего первейшего помощника и заместителя. Он заранее знал ответ, потому что в его городе просто не могло быть что-то не готово, его город был всегда безупречен и в безупречности этой не было места изъянам.
   - Всё, Алексей Львович, - кивнул зам. - Всё как положено - дороги отремонтированы, знаки установлены, фонари горят, разметка свежая, дворы убраны, дома благоустроены, всё по высшему разряду.
   - Замечательно, - улыбнулся мэр. - Я знал, что ты меня не подведёшь, Саша. Ну, раз к приезду президента мы готовы, можно, я думаю, и отдохнуть немного. Поехали в ресторан, что ли, жену с собой возьми, развеемся...
   - Один момент, Алексей Львович, - остановил мэра зам. - Есть одно ма-аленькое недоразумение, которое может испортить весь приём.
   - Что такое? - спросил мэр недовольно.
   - Да этот старый дурак, - со вздохом произнёс Саша. - Старый дурак, который каждый день по шесть часов стоит, подперев стену дома. Попадётся на глаза - проблем не оберёмся. Объясняй потом кто, что, зачем, да как.
   - Да-а, - протянул мэр, потирая подбородок. - О Фёдоре Ивановиче я и не подумал. Ну, молодец, Санёк, что заметил. Оперативно работаешь.
   Он немного помолчал, разглядывая с балкона укрытую красным покрывалом статую, посреди площади. Заместитель терпеливо ждал.
   - Вот что, - произнёс, наконец, мэр. - Я к нему сам съезжу. Мы с ним старые, гм, знакомые. Скажу, чтоб не высовывался, он меня послушается. Должен послушаться.
   - Вам виднее, Алексей Львович, - пожал плечами зам. - Но я бы всё-таки ребят отправил.
   - Не надо ребят. Саша, - мягко, но настойчиво отказался мэр. - Ценю твою заботу, но я уж сам как-нибудь.
   Он собрался уже покинуть балкон, но в дверях остановился и протянул, задумчиво:
   - Хотя пару человек взять с собой не повредит...

* * *

   - Федя, ну послушай ты меня, чёрт тебя дери, - объяснял Алексей Львович сидящему перед ним Фёдору. Мэр был старше его, но выглядел намного моложе, чем тот согбенный, морщинистый старик, что сидел напротив него. - Схоронись ты на денёк и не высовывайся! Что, сложно тебе что ли?
   - Сложно-то не сложно, - прошамкал Фёдор беззубым ртом. - Да токмо как-же город-то? Ить не выстоит поди, рухнет всё.
   - Выстоит, Федя, выстоит, - убеждал его мэр, понимая, что объяснять Фёдору всю безумность его идей бессмысленно. - Ничего за денёк не случится. Ты только не выходи из дому, а?
   - Да, пожалуй за день-то ничего и не сделается, - поразмыслив, заключил старик. - Да ведь не могу я, Алексей Львович, никак не могу. Тянет меня к серому дому, тянет неведома сила.
   - А давай мы тебя в подвал запрём, Федя, а? Давай в подвал? - спросил мэр, озарённый идеей. - Замкнём на день, а потом выпустим. Как тебе?
   - В подвал? - с сомнением переспросил старик. - Ну, а что ж? Можно и в подвал. Ладно, запирайте. Токмо на денёк не боле. А то как-же он, город-то, без меня.
   - На денёк, Федя, на денёк, - пообещал Алексей Львович, радуясь, как легко всё разрешилось. - На денёк и выпустим. Поехали...

* * *

   - Что-то не нравится мне всё это, - пробормотал заместитель, указывая на тёмное небо. - Гляньте, Алексей Львович, какая буря на нас идёт.
   - Буря, Саша, - ответил мэр, смеясь. - Нас уже миновала. Уехал президент и доволен остался. А это разве буря по сравнению с ним? Тьфу.
   - И земля как-то странно подрагивает, - произнёс зам, поразмыслив. - Чувствуете? Словно толчки подземные.
   - Да ничего я не чувствую, - отмахнулся мэр. - Мерещится тебе, Саша. Ты ещё скажи, что город наш вот-вот рухнет.
   И обмер.
   - Что с вами, Алексей Львович? - встревожено спросил зам, увидев смертельную бледность на лице мэра.
   - Федю, - пролепетал тот. - Федю отпереть забыли... Я ему пообещал день, а уже целая неделя прошла...
   Зам, благо был человек опытный и много чего видавший, всё понял без слов. Тотчас подали машину.
   Когда чёрный джип остановился у особняка мэра, земля под ногами и правда начала уже заметно подрагивать. Зам начал говорить что-то о непредвиденном землетрясении, а мэр уже пулей бежал ко входу в подвал. Спустившись вниз, на несколько метров, он как вкопанный остановился у массивной стальной двери увешанной замками и цепями.
   - Идиоты! - взвыл он, проклиная тех, кто запирал старика. - Да куда бы он делся-то, зачем замков столько?!
   Подошёл зам и, не говоря не слова, принялся отмыкать замки. Минут пять, пока он делал это нехитрое дело, мэр места себе не находил, а когда упал последний замок, рывком отворил дверь и с поразительной для своего возраста скоростью, ворвался в подвал. Фёдор, уже холодный и начинающий пахнуть, лежал в дальнем углу, свернувшись калачиком. Глаза его были прикрыты, рот приоткрыт, а ноги он крепко обнял руками. Мэр застыл, в немом ужасе глядя на труп.
   - Мда, нехорошо получилось, - заметил зам. - Мне распорядиться, чтоб ребята за трупом приехали?
   - Саша, твою мать! - взорвался вдруг мэр. - Ты что не понимаешь, что случилось?! Мы человека убили, слышишь?! Человека!
   - Полоумного, - хладнокровно заметил зам. - И, между прочим...
   - Человека! - оборвал его мэр. - Да я ведь его с детства знал! Я ж его выручал всегда! Опекал его! А на старости лет не уберёг...
   Зам открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут сильно тряхнуло и их ушей достиг грохот зарождающегося где-то под городом землятресения.
   - Уходить нужно, Алексей Львович, - заявил зам. Сейчас он уже не выглядел таким спокойным. - Немедленно.
   - Поздно, Саша, - упавшим голосом произнёс мэр. - Поздно. Не сберегли мы его, а значит теперь и он нас не убережёт...
   А потом потолок рухнул и погрёб под собой Алексея Львовича, его заместителя Сашу и труп Фёдора, человека который держал город...
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"