Annotation

      «Скажи-ка, дядя ведь недаром... сожгли Слонихи супостата»

     

      Либреттомоноспектакля в стиле Альтернативной

     

      Александр Романов. Цесаревич:

     

     Я прекрасно знаю, что авантюризм, это не лучшее качество наследника престола империи, но с нашим батюшкой и не то выкинешь. Его и так не простой характер, портят окружающие его лизоблюды, которые его ненавидят. Мне уже не раз намекали об «известной возможности», но трудно решиться на соучастие в убийстве своего отца. Я на днях попытался ему намекнуть про возню Палена, Панина и Зубова, и роль во всем этом Ольги Жеребцовой и британского посла Уитворта, но он на меня наорал и сказал что я неумелый щенок интриган и я плюнул на все это и замкнулся в себе. Нет, конечно идея императора о том, что на войне должны биться не солдаты, а государи вполне рыцарская, но не от века сего.

      Ну а то, что штабс-капитан Кирпичников получил тысячу палок за остроумное ерничество: «Мол, государь учредил орден Святой Анны по причине личных обстоятельств» (имея в виду имя его фаворитки Лопухиной) и вообще ни в какие ворота не лезет. Я ехал к своей тайной пассии, дочери мельника прекрасной Манефе,ехал как всегда всего с двумя ординарцами и оказалось, что зря… На лесной дороге, перед нами упало дерево и из за деревьев к нам кинулись какие-то жуткие заросшие рожи. У моих ординарцев были пистолеты, увы всего по одному и один из них дал промах, а через несколько минут осталися один, прапорщик Фельт был убит мушкетным выстрелом, корнет Иванов был снесен с седла ударом оглобли бывшей в лапищах здоровенного одноглазого мужика в рваном армяке.

      Я собирался уже по дороже продать свою жизнь, благо у меня с собой был боевой палаш, а не придворная шпага, я зарубил одноглазого тятя, остальные ринулись на меня, как вдруг на дороге показались два всадника, один из них выпалил из мушкетона, свалив сразу двоих разбойников а у второго в руках расцвел буквально огненный цветок и разбойники стали падать на землю один за другим.

     

      Трофим Фролов. Лесной Тать:

     

      Все у нас шло фартово до сегодняшнего дня, и хабар был какойникакой, и навара хватало на гульбу, и мужики всегда оставались целы после дела, не считая царапин, но вот завел нечистый нашу шайку на эту лесную дорогу. Ведь каркали вороны еще с вечера, и дура баба с пустыми ведрами мало что третьей дни попалась по дороге, так еще каждую ночь опосля снилась, да не поверил я дурень примете. А ведь по началу хорошая добыча светила… барчук, который ездил к Манефе дочке, мельника, со всей своей начинкой. И кубыть понятно, что из столицы не ленился он к ней ездить, что и говорить, девка смачная по всем статьям, хоть и жадная стервь и вот золота он ей отсыпал каждый раз отдуши, ну вот и решили мы его потрясти. Одна сбруя рублёв на двести тянула, да и сам наверняка был не пустой, богатые баре без кучи золотых червонных не катаются, и не должон он был ехать к девке с пустым кошелем. Как Емелька из своего дезертирского мушкета свалил одного слугу, да деревья подрубленные спереди и сзади упали, ну думаем наш хабар, тут правда второй слуга Федьку застрелил, а его Лихо одноглазое зараз оглоблей приласкало, ну а его болезного барчук палашом развалил до пояса. Тут мы с Севкой, Емелькой, Ваньшей, Лукой да с Панаской приступили к барчуку, и ужо совсем было его завалили, так тут сзади этот лешак неведомый и накинулся со своим приятелем. Панаску из мушкета сняли, Емельку сабелькой располовинили, по остальным из нескольких пистолей вдарили, а мне свезло, что споткнулся и головой об корень то и навернулся. А тут разодетые верховые налетели, кирасирами оказались, шум гам, и сказали тогда что барчук этот, сам Великий Князь Александр, сынок царский. А того лешака, Демидова по фамилии, царевич обещал графом сделать и в дружки записать. А я вот теперь на каторге кукую, вот что значит в приметы не верить, да на баб с пустыми ведрами во сне пялиться.

     

      Вольдемар Вальтер. Старший инженер - прокуратор Магистериума:

     

      Этот эксперимент совсем не заладился и явно не удался, да и вообще, с тех пор как Лорд Сварог* взял под контроль все Имперские службы и стал Вице-канцлером и прошла эта жуткая волна арестов, настроение в Магистериуме царило нервозное и у многих вся работа просто валилась из рук. Наш отдел под видом исследований временного континуума, собирался заслать ликвидаторов в измерение откуда был родом лорд Сварог, что бы стерли его из континиума до того момента, как он был вытащен на Талар* этим идиотом доктором Молитори связавшимся с этими напыщенными гвардейскими болванами, но получился сбой и у них и у меня, в результате чего вместо графа Гейра они выудили на Талар его сына, а я теперь после сбоя сервера попал в сознание аборигена из XIX века той Земли. Это был бастард военного из старинного купеческого рода (хорошо хоть не пейзанин), он успел повоевать волонтером, обладал технической сметкой и имел информацию о сокровищах своего рода, причем имел ее не осознавая этого. Я хоть и на половину атланец*, но мозги имею не хуже чем у иного лара* и моя личная база , данных у меня в сознании сохранилась и что меня порадовало кое какие магические качества тоже остались. Несмотря на то, что на Земле айперона* практически не было, возможность чувствовать ложь и защита от метательного оружия у меня сохранились. Мое сознание было неким электромагнитным симбионтом, внедрившимся в мозг Анкифия Демидова и я постепенно, не тревожа сильно его сознание, потихоньку направлял свое новое вместилище по нужным мне дирекциям, тем более, что от его здоровья, благосостояния и карьеры зависело теперь и мое будущее. Я в свое время изучал технические архивы доштормовой эпохи, у меня была мечта собрать в мастерскихМагистериума, самодвижущийся экипаж прошлого на двигателе внутреннего сгорания и я основательно пропахал нужные научно-технические архивы сохранив многое у себя в памяти. И еще я изучил все слои памяти своего реципиента и освоив его логику, ритмику и блок эманаций, нивелировал диссонанс между нашими сознаниями, стал полностью ему незаметен, тем не менее легко направляя его мысли и действия в нужном для меня (вернее для нас) направлении. Из его детских воспоминаний я отсортировал интересную информацию, которую он почерпнул из разговоров взрослых в раннем возрасте и о которой естественно не помнил ибо не придал ей значения, но человеческий мозг сохраняет всю информацию, надо просто уметь ее извлекать, а это как раз было одно из моих профессиональных умений, которые помоглм мне в свое время вырваться с Атлана, на паряшие в выси Таларского неба тетраэдры Магистериума. Предок носителя моего сознания был крупным Уральским магнатом и оставил после себя сокровища и где они были, знал теперь только я и в нужное время я разбужу эту информацию в нашем общем мозгу. Ну что же, будем делать карьеру на древней Сильване*, как сказал один местный то ли мудрец, то ли военачальник: «Лучше быть Цезарем в Галлии, чем нищим в Риме». Цезарем я может и не буду, но вот нищета мне не грозит. Я акуратно наладил таймер системы постепенной передачи информации реципиенту, что отдельно меня радовало, что моя последняя разработка, биологический компьютер, нечто вроде виртуального симбионита, остался в моем перенесенным сознании. Остались последние штрихи… я начал произносить цепочку заклинаний слияния и инициации, но вдруг внутри меня что то как взорвалось и меня не стало.

     

     *лорд Сварог, Талар, лары, Магистериум, айперон, Сильвана, Атлан… см. фентези-попаданческий бестселер А.А. Бушкова о Лорде Свароге Графе Гейре, корое-королей и прочая, и прочая, и прочая. Не пожалеете.

      Штаб-ротмистр Князь Говоруха-Отрок. Дежурный офицер:

     

      Прав был барон Остен-Сакен. Дежурство в субботу или к бане или к непонятному происшествию. В прошлую субботу мы прямо с дежурства во дворце отправились в особняк к князю Вяземскому куда он привез свой крепостной театр, а еще там у него была шикарная русская баня, с бассейном и нумерами, так что пришлось музам пасть жертвами сатиров.

      Помню огромное впечатление на меня произвела ванная с шампанским, которую устроили корнет Оболенский и поручик Голицин. Они задумали искупать в ней актрис, но потом мы все, к разочарованию актрис решили все-таки его выпить, но и девиц не обидели (во всех смыслах). А потом устроили британское дерби, где скакунами были офицеры гардионусы, а всадницами одалиски Мельпомены.

      Вот и сегодня… примета барона сработала… Тут время уже к полуночи и Государь вроде уже dormir* собирается, если не собрался и вдруг появляется караульный, а с ним какой-то совсем не придворного вида молодец. Кафтанец правда дворянский, но не модный, на ногах не новые ботфорты, но держит себя вольно и как бы считает себя в праве. Только я воздуха набрал, чтобы гаркнуть на непорядок и воспрепятствовать действиям артикулом не предусмотренным, да вспомнил, что Государя могу потревожить своими голосовыми дирекциями...

      А молодец мне протягивает перстенек и перстенек не простой, а с белым лалом и изумрудами и говорит, мол, покажите сей перстень Государю господин офицер и Государь на Вас не только не разгневается но и выскажет решпект, а может и наградит чем, в коем вам торжественно клянусь и таким дроже-пробирающим взглядом меня подарил, какой я только у покойного Миниха помню и сам уже не помню как вошел к Государю и доложил о ночном госте. Ну и так оно и вышло, как nocturne* гость сказал. Государь начал было гневаться, но перстенек завидя оживился весь и приказал молодца привести немедля, и более никого без приказа не пускать, что бы не мешали, но пусть сначала вина подадут. А то что лакей дверь не плотно прикрыл то уже не моя вина. А молодец то тот оказался Государю старый знакомец, который еще когда Государь в цесаревичах пребывал, спас его на лесной дороге от татей, роложив кучу народу конно и оружно. И Государь пенял ему, что долго не шел к нему и, что теперь все что хочет, не то что может, а просто обязан просить и отказа ни в чем не получит и без милостей он сегодня не уйдет, пусть и не надеется. И попросил этот ночной гость (граф оказывается между прочим, оказывается Государь за спасение своей особы графство ему толи пожаловал, толи восстановил), позволить ему выкупить усадьбу с тремя деревеньками под Москвой, Гребнево, Чижово да Фрязино и завести там какие-то механические мануфактуры, да людишек его в солдаты чтобы не брать, да закупки разрешить за границей беспошлинно, да еще простить кого-то. Вообще-то я специально не слушал, но кое-что случайно запомнил. И поразила меня редкая в наши времена фраза, что мол золота мне Ваше Величество от Казны не надо, на свой кошт справлюсь, а Казна Государю и Матушке Руси нужнее. На что государь ответил вздохнув грустно, что мол хорошо бы было, если все бы так себя вели.

      А граф по поводу поощрения прав оказался, Государь меня ротмистром пожаловал.

     

      Dormir* - спать по французски.

      Nocturne*- ночной по французски.

     

     

      Анкифий Демидов. Сын генерал-поручика Ивана Васильевича Демидова:

     

      Вот что значит судьба. Не попадись мне тогда на лесной дорожке молодой Император, будучи еще цесаревичем, так бы и остался до скончания века Анкифием Безродным. А теперь спасибо Государю, я законный сын и граф, с усадьбой и деревеньками, с бумагой царской Губернатору, что бы не чинил препятствий ни в чем, а наоборот помогал и способствовал, и самое важное, что могу теперь распорядиться наследством Демидовским, без оглядки на разных опричников и альгвазилов. И вот еще что… после той лесной встречи с цесаревичем, начали меня посещать странные озарения, но исключительно мне на пользу. То говоря с человечком пойму, что он врет, то в мастерской айду интересное решение, о котором и не мыслил ранее, и еще, я теперь, если хотел, мог выигрывать в карты в любом ломбере,а однажды вообще чудо случилось… Мой скоропульный пистолет, который я сам сконструировал и изготовил и без конца совершенствовал конструкцию, начал стрелять в руках у моего гостя, и пуля явно летевшая мне в грудь (я теперь мог и летящие пули видеть), просто чиркнула мне по рукаву сюртука, даже его не порвав. Моим гостем был поручик Фигнер, у которого сломалось итальянское пневматическое ружье замаскированное под трость. Ему меня посоветовал мой сосед полковник в отставке Глебовский, как гениального графа-механисьена. Я сразу увидел поломку (еще один вид озарений теперь меня посещавших) и мы расстались с поручиком друзьями, и я даже подарил ему одну из рабосчих моделей моей «Астролябии», так назвал мой пистолет Фигнер. Кстати, когда мы с ним встретились много лет спустя, он рассказал, что мой подарок спас ему жизнь, во время Заграничного похода Русской армии, там его летучий отряд прижали к Эльбе польские уланы и мой пистолет помог ему отбиться от четырех всадников.

     А я занялся «золотым наследством» о котором мне поведали во сне детские воспоминания...

      Да-а-а, чеканил Никита Демидович червонцы, ох чеканил в подвалах Невьянской башни и много их отчеканил и повез он золотой обоз к Петру Лексеичу, да не успел, почил в бозе Великий император. И отписал мне Государь сельцо Фрязино с деревушками Гребнево да Чижово по моей просьбе, те самые, что батюшка мне в завещании указал, только не успел он мне сказать где тайник. А я вспомнил, как он шепотом, думая маленький Анкишка спит, рассказал об этом матушке которая спрятала карту в старинной книге которую мне завещала и которую мне вручили, когда матушка уже переставилась. Четыре сундука и три бочонка откопали мы с Гришкой Ползуновым в старых италийских схронах-подвалах строителей Кремля, не соврала старая карта, что завещала мне Матушка, да еще и ларец с самоцветами большими и редкими там был, и печи хитрые нашли мы в подвалах, в которых италийцы камень обжигали. И поведал мне Гришка, что у него от деда есть бумаги, но не про золотые клады там прописано, а про чудо машину, что может крутить мельницу без ветра и про другую чудо машину, что может летать по ветру. Так что завели мы с Гришкой, во Фрязино и Гребневской усадьбе, мануфактуры механические, и выкупил я мастеровых знатных вместе с семьями и волю им обещал через десять лет честной работы, и дома им построили Валдайские плотники, и невест холостым молодцам купил за свой кошт. И в Европе много чего начал закупать для работы, благо государь от пошлин ослобонил. И закипела работа, а чего же ей не кипеть, коли все верно устроено, да золото звонко и густо звенит в кисе.

     А еще пришла бумага в которой Государь снял все наветы и кривды с Григоря Ползунова.

     

     

     

     

      Алексашка. Крестьянский отрок:

     

      Старики сказывали, что сельцо Фрязино стало считаться нехорошим местом, с тех пор как появился там немчин Фрязин из Романеи, что то он там в своих подвалах творил такое нечестивое, что серой говорят за версту пахло, ну и зарево по ночам бывало порой страшное. Ну а от кого серой несет, то все знают. Уж сколько годов прошло, но окрест Гребневской усадьбы местные крестьяне старались ошиваться поменьше, особенно сейчас при новом барине, который навел строгости с охраной. Но леший дернул меня связаться с Филькой и Ванькой, ну не показывать же им что я боюсь идти ночью на Новый выгон, который дворня его Сиятельства графа Демидова, обнесла изгородью в два человечьих роста и что-то там с начала весны неустанно мастерили. Мы конечно не рискнули подойти к воротам, там всегда стояли здоровенные гайдуки с саблями и нагайками и кое кто из Фрязинских ребят на своей шкуре испытал эти нагайки. Но недалеко от забора рос огромный дуб и мы залезли на него, но лучше бы мы этого не делали. С верхотуры открывался загадочный и страшный вид. По одну сторону выгона, теснились какие то непонятные сараи и мастерские. Из труб над некоторыми валил дым. А на открытом месте среди костров и каких то огней укрепленных на столбах лежало какое то огромное то ли облако, то ли животное, похожее на улитку без раковины но величиной с коровье стадо. Ой братцы, охнул Филька, это небось сам нечистый. И в это время что-то заухало, как десять леших на Ивана Купалу, раздалось громкое шипение и огромная улитка стала раздуваться и подниматься над выгоном. Не знаю кто громче всех кричал сыпясь с дерева, я или другие мальчишки. Ванька сломал ногу, Филька вообще расшибся, я только покарябался летя сквозь ветки, а утром ни свет не заря староста привел гайдуков и везут теперь нас с Ванькой в телеге неизвестно куда и даже не гайдуки, а самые всамделишные жандармы.

     

     

      Мишка Медведь. Слуга графа Демидова:

     

     Буйный характер доведет тебя дурака до цугундера* говаривал мне одноногий унтер дядька Митяй, который зимой за скромные харчи и винную порцию, учил грамоте деревенскую мелюзгу, у которой зимой появлялось свободное от домашней работы время. И хоть не виноват я, что таким уродился непоседливым и взрывным, да еще статью и силой меня Господь не обидел, но прав был унтер, до цугундера мой характер все-таки меня и довел, а дело было так…

      Барин с женой поехал на ярмарку, сам он ехал верхом, барыня в карете со своей служанкой Аглаей, моей невенчанной суженой, и характер у нее был под стать моему, егоза моя Глаша, была еще та, все время чего-нибудь, да выкидывала, а особенно подшутить любила над кем-нибудь и барыня иной раз специально ее просила над кем-нибудь из дворни пошутить. На ярмарке баре благополучно закупились, а барин заодно со знакомыми помещиками к анисовой хорошо приложился. Всю обратную дорогу Аглая надомной подшучивала, а однажды, когда карета остановилась из окошка высунулась голова в барынином капоре и велела мне слезть с запяток, опустить ступеньки и встать на четвереньки, чтобы барыне было удобнее выйти и когда я это сделал, оказалось что это была Глашка в барынином капоре. А на следующей остановке у трактира барин велел мне помочь ему слезть с коня, в поясницу ему вступило и когда я соскочил с запяток из окна снова высунулась голова в капоре и сказала, мол побыстрее дурак, на что я ответил – «Сама дура!» и оказалось, что это была барыня. Барин стал на меня орать, я стал оправдываться, он взъярился еще больше, из кареты выскочила Глаша и стала просить барина простить дурака, он приказал ее убрать, управляющий грубо ее толкнул, а я его за это чуть не зашиб и меня в результате связали и обещали по приезде в имение засечь, а пока меня связывали, я сам много кого помял. И тут, какой-то проезжий барин, захотел меня купить, мол силушка моя ему по нраву пришлась, ну а мой барин заломил четыреста рублев, и мой новый хозяин, не моргнув глазом отсчитал ему сорок золотых империалов. А граф Демидов, цепким взором оценив, как мы с заплаканной Аглаей смотрим друг на друга захотел купить и ее, барыня сразу же возмутилась, а ейный муж заломил за меня аж две тысячи, на что граф ответил, что торговаться скучно, а лучше разыграть девку в карты, причем он ставит три тысячи, а мой бывший барин Аглаю, на чем и ударили порукам. Вокруг сразу собрались господа, которые тоже ехали с ярмарки, трактирщик вытащил для игроков столик и два стула, и игра началась. Мой бывший барин был человеком азартным и продулся вдрызг, и выпив три рюмки водки подряд, захотел свою карету с лошадьми на кон поставить, ну тут барыня заголосила, на чем мы с ними и расстались навсегда.

      А мы с новым хозяином поехали к нему в Гребнево, он взял меня к себе конюхом, а Аглаю поставили прислугой в столовую для мастеров. И я поклялся себе, что никогда не подведу графа и если надо, то жизнь за него положу.

     

     Цугундер* – телесное наказание в старой немецкой и русской армии, выражалось в прогоне провинившегося солдата через строй роты, секущей его шомполами или розгами. Название произошло от цифры сто, по-немецки- «hundert». Произносимом обычно как - хундерт. Объявляя об этой экзекуции виновному немецкие офицеры произносили: "Zu hundert"!- "К ста"! - в переводе. Звучащем, на слух как: "Цу хундерт !", что уже потом было переиначено русскими солдатами на слово "цугундер".

      Механик Яким:

     

      Зовут меня Яким и я завсегда пребываю в заглавных помощниках у Григория Иваныча Ползунова, управляющего его сиятельства графа Демидова, я у него левая рука, а скорее даже вроде как молотобоец у мастера-кузнеца, кузнец дзынкнет молоточком в нужное место на заготовке, а молотобоец наносит удар. Вот и сейчас дзынкнуло звонко, изобрел наш граф машину которая делает гвозди и еще одну машину которая тянет проволоку, все нарисовал до последней детали и отдал в работу Григорию Иванычу, а он ужо начал заниматься производством, ну а я же стал делать то, к чему у меня с измальства справны глаз и рука, налаживать готовые механизмы и высматривать что можно в них улучшить.

      И ведь как в технике одно к другому цепляется… Для гвоздей нужна проволока, для проволоки нужен металл, да не всякий, а только железо хорошее и медь да бронза. И пришлось графу для пользы и решпекта дела, ставить еще и железную мунуфактуру в своем сельце Чижово, а потом и медную, так как гвозди стали делать и медные, а потом я посмотрев на чудеса проистекающие из светлой головы его сиятельства, кое чего скумекав, сделал машину которая делает деревянные гвозди и граф жаловал мне за это аж сто золотых червонцев. И скоро купцы за гвоздями приезжали только к нам, и наши и немчины, даже дрались по приезду порой. А когда его сиятельство граф Аракчеев посетовал на недостаток подков в Русской армии, мы наладили и подковную машину. На нее наш батюшка даже святой водой брызгать приходил ибо была она, как дракон с тремя пастями… В одну железную полосу вставляют, в другую уголь сыпят, а из третьей новенькие подковы сыпяться. Ну а и в Чижово, и во Фрязино, и в Гребнево, наш граф завел строгие порядки… Все мунуфактуры и слободки при них были за высокими частоколами с вышками для стражников и строго на строго охранялись, и даже лавки и трактиры были у них свои, куда сторонним людишкам хода не было.

      А в Чижово для приезжих купчин и приказчиков было заведено три трактира с нумерами во вторых этажах и они не пустовали, потому что за нашими гвоздями были очереди, как за петушками на ярмарке. И при каждом заведении стражники были, которые порядок блюли. А машины наши выплевывали эти гвозди большими тыщами и все было мало, так что гвоздодельные машины у нас тоже заводились новые и более мощные, и понятно что и мунуфактуры расширялись, и граф окрестные земли прикупал потихоньку.

      А еще Граф с Григорием Иванычем строили в Гребнево вообще что то невиданное, летучую машину, которую они сначали именовали Левиафаном, а потом стали называть Слонихой. А все потому, что его сиятельство граф выиграл в карты у князя Голицина лес, два поля а потом и его зверинец знаменитый, где было даже два слона и зверинец этот теперь пребывал в Чижово, и теперь когда в разговорах мелькало слово слониха, все думали, что дело идет о зверинце. И что еще интересно, в этом зверинце было стадо невиданных оленей, которые могли ходить в упряжке и при них были натуральные дикие самоеды. И еще двести червонцев мне пожаловал его сиятельство, за то что я измыслил легкие колеса для хитрых меховых саней на которых эти самоеды, катались на оленях и даже на собаках, но собаки те были не чета, не деревенским кабысдохам, не барским охотничьим псам, а совсем другие, сильные, ладные, да лохматые. Граф приказал мне придумать легкие но очень прочные санки на которых можно было разместить большие колеса, типа тележных, только намного больше и обитые железом и проверяли их странно, ставили на тележку и молотобойцы с трех сторон лупили по колесу молотами, а граф смотрел как долго выдержит тележка. Так я еще триста золотых заработал и не знал я, что пройдет не так много времени и через эти колеса-тележки, я стану его благородием прапорщиком, так как на этих тележках пушки секретные поставили и я сам из них стрелять сподобился.

     

     

      Британский Агент Фельтон:

     

      Мой предок убил герцога Бэкингема, и я тоже убиваю на благо Британии. Я тайный агент по кличке Ястреб и работаю на правительство, но сейчас меня «одолжили» солидным людям, которым не понравился внезапно появившийся, в дикой Московии конкурент. Рынок гвоздей давно поделён между солидными Торговыми домами и цены держатся на должном и выгодном для продавцов уровне и вдруг этот поток товара с Востока, причем неплохого товара и продаваемого дешевле обычной рыночной цены. Я провел расследование и нашел место где работала эта мануфактура. Сначала я хотел пошарить по трактирам и подпоить кого-нибудь из мастеровых, но в трех трактирах села Чижово, были только купцы и приказчики приехавшие за товаром, но один раз мне повезло, в трактир привезли продукты и привезли их с огородов слободы Железной мануфактуры. Я был под личиной поляка-приказчика скобяной лавки и по легенде ждал тут хозяина, и не медля, быстро наладил контакт с возчиками и повел их в трактир угощать, чтобы напоить и выведать все что мне надо и попытаться попасть на территорию мануфактур и попал… только немного не так, как мне хотелось.

      Очнулся я в каком-то подвале, подвешенный к какому-то жуткому устройству а передо мной стоял благообразный старичок в чистеньком сюртуке фиолетового цветы и с отеческой улыбкой начал задавать вопросы про то чей я засыл и кого я еще из засылов знаю. Когда я начал отпираться, старичок грустно на меня посмотрел и сказал: «Ох болезный, зря ты тут мне турусы на колесах показываешь и выкобениваешь, я ведь еще у его милости Степана Ивановича Шешковского служил, в Тайной канцелярии, а там мы и не такихкак ты петь заставляли» - и повернувшись в бок сказал кому-то: «Емеля, голубь, тут для тебя работа есть, из одного молчуна, птичку певчую сделать». И когда в мятущемся свете факелов появилась здоровенная фигура какого-то монстра в кожаном фартуке на голое тело, я срывая голос закричал, что расскажу все.

      Граф Анкифий Демидов. Сын генерал-поручика Ивана Васильевича Демидова:

     

     Акакий Мефодиевич закончил свой доклад и застыл ожидая моего резюме, скромно потупив глаза и скрестив руки перед собой. Докладывал он всегда стоя и всегда только по памяти, бумаги о проделанной работе, только после доклада представлял. Так по его словам, их приучил старый хозяин.

      Да, интересный экземпляр мне достался, ведь у самого Тайного советника, Степана Ивановича Шешковского работал дознавателем Тайной экспедиции и не зря мне его Ползунов порекомендовал. Воленс ноленс, но после того как я стал в фаворе у государя, да богатство засветил, да еще и гвоздочки мои оказались золотыми, денег теперь хватает на все проекты, но вот врагов и завистников у меня прибавилось, так что свою Тайную канцелярию пришлось завести и как выяснилось вовремя, первая ласточка из Альбиона прилетела. Мистер Фельтон пришел и по мои гвозди, и по мою душу, так как в том случае если не удастся вызнать секреты производства и поджечь мои мануфактуры, был вариант с моим убийством. И особенно лимонников интересовали мои подковы, вернее не сам подковы, а машина их производящая. Британец выдал моему Малюте всю цепочку и я не колеблясь ни минуты, приказал послать людей ликвидировать эту опасность и золота на это я позволил не жалеть. Учитывая мои военные проекты, рисковать я не имел права, ибо тень Корсиканца уже нависала над Российскими рубежами. А тут мне еще по Европам надо проехать, прикупить «украшений» для моей Слонихи, не все материвлы для систем управления и движителя есть на Руси, я бы конечно смог бы наладить нужное производство, но время поджимало. Чувствовал я, что тень Бонапарта все ближе к маковкам кремлевским. Да еще материалы для «Сороки Нартова» понадобились, загорелся я этой системой, ведь много она может кровушки супостатам пролить и тем жизни солдат русских сберечь. Ползунов купил по случаю действующую модель этой дикой многостволки и я посмотрев на нее, испытал очередное озарение и у меня получился вельми интересный проект, который настолько успешно прошел испытания, что я написал государю с просьбой создании отдельной Опытовой батареи.

      Идея этого карамультука государева токаря, была интересной, но сырой. Сорок мортирок крутятся на колесе и по очереди стреляют. Проблем у этого орудия была бездна и в первую очередь трудности с перезарядкой и произведением выстрела. Во первых я переделал мортирки, удлинив их стволы и за счет качества металла сделал более тонкими их стенки, заодно немного увеличив калибр, ну а во вторых я сделал систему заряжания картузной, в ствол забивался картонный картуз с порохом, пыжом и картечью, а для надежности выстрела, я придумал систему с двумя замками, один через запальное отверстие пробивал иглой картуз в районе порохового заряда, а второй запускал туда сноп искр, но мелькнула и еще одна идея - колпачок с гремучей ртутью надеваемый на запальное отверстие, а ртуть в товарном количестве можно было найти только в Европе.

      Так что в поход надо было брать не только кошелек, но и охрану. И тут спасибо старому тайному альгвазилу, он подобрал команду молодцов, которые уже четко отметились, разобравшись с конкурентами, возжелавшими сжечь мои мастерские и часть которых должны были пойти по британскому следу, дабы полностью устранить эту угрозу.

      А четверо поедут со мной в Германию и Италию, Акакий Мефодиевич сказал, что этого будет вполне в плепорцию и подобрал он мне самых добрых молодцев..

      Ну а сам «кнутобоец мой тайный» срочно, но не поспешая, занялся грядущей цепочкой загадочных смертей в Лондоне и Бименгеме, ибо любопытным Варварам из Сити, сунувшим носы на наши базары будут в данном случае отрывать все и это правильно.

     

     

     

      Микаэль Циндель. Бременский коммерсант:

     

      Ну и что за торговля пошла с приходом в нашу тихую Европу этого Великого императора Бонапарта, ему слава и победы, а бедному купцу одни убытки. И конкуренты французские давят, и блокаду Британии император затеял ох не вовремя. Ему то развлечения монаршьи, а нам то чем торговать, без английских товаров и торговля не та, а контрабандисты и таможники этим и пользуются, прорвы ненасытные. Ведь если бы папа не научил меня, как надо суетиться в этом жестоком мире, сидел бы я сейчас в своей скобяной лавке и вытирал бы тряпицей малой слезы по своей гиблой коммерции. И вот теперешний гешефт вряд ли бы удался, если бы не папашина школа. Не умеют эти русские ни купить, ни продать без убытка себе. Ведь никто не тянул этого набитого золотом непонятного человека, купившего у меня все запасы дорогих инструментов, спрашивать, а где можно купить английский инструмент и станки как в Берлинском арсенале. Ну а уж за заказ на двадцать Адмиральских подзорных труб английской работы, ему отдельное спасибо, ведь я по пять гиней на каждой заработал. А ведь мог за этот заказ с меня скидку потребовать и не малую и не за всякую информацию приплачивать. Да и про другие товары, похитрее можно было бы повыспрашивать, а он золотом за любую коммерческую информацию платил. Пришлось Исаака подключать, за долю малую, но без этого проныры никуда в таких делах не денешься. Ну и мне конечно побегать пришлось и золота конечно не мало перепало, и прусским чиновникам, и голландским морякам и императорским таможенникам (век бы их наглые и сытые рожи не видать), ну а Ганс Салака, который ходил ловить салаку, и привозил с моря запрещенный британские товары на нас и вовсе озолотился. Был кстати с ним интересный случай, перехватили его с грузом таможники из соседнего порта, у них в принципе так не принято, но тут столичный инспектор сработал а потом Салаку отпустили, так как инспектора и след простыл и ни его ни сопровождающих, ни их баркас, так и не нашли. А с местными у Салаки все было давно схвачено. И вот думаю, что без этих русских тут не обошлось. Но заказ был готов полностью и в срок. Потому что когда везде есть деловые партнеры, это гораздо выгоднее, чем друзья. И зачем какому то русскому барину все это понадобилось, ума не приложу, хотя русские баре чудить умеют…мне рассказывал кузен из Гамбурга, как один русский барин, скупил в городе все цилиндры у трубочистов, а потом отплыв из порта, бросал их по одному в воду. А дед мне рассказывал, что толи в Копенгагене, то ли в Стокгольме, пьяные русские купцы, как-то гонки на санях устраивали в месяц, когда снега и вовсе не было. Но впрочем, не мое это дело, главное русский заплатил золотом и не поскупился, оплатив отдельно и дополнительные хлопоты. Что-то из товара русские забрали сразу, а что-то я отправил на корабле с Исааком, но к нему в помощь и в охрану, русские несколько своих приказчиков отрядили, как сказал покупатель задумчиво улыбнувшись – «Доверяй, но проверяй», при этом рассеянно вертя в руке короткий четырехствольный дорожный пистолет. А русские приказчики улыбнулись такими волчьими оскалами, что сын Соломона Изя не вовремя зашедший в лавку, намочил штаны. После чего противоречить клиенту, мне почему-то быстро расхотелось. Ну а сколько я заработал на ртути, которую для меня скупали у всех аптекарей в окрестных городах, я даже жене не рассказал. Хотя долго думал, почему в России у всех такой понос, что столько ртути для снадобий понадобилось. Ведь всем известно, что ртуть только для этого и подходит, а может русские зеркала задумали делать, там тоже вроде ртуть нужна.

      Кстати, зачем русским нужна ртуть, я спрашивать поостерегся, ибо, как говорит старый Соломон – «Меньше знаешь, раньше проснешься».

      Император Александр Первый:

     

      Да, снова удивил меня мой сердечный друг граф Демидов, которого я как некогда Петр Великий Алексашку Меншикова, зову теперь не иначе, как Mein Herz. Ведь что за золотой человек. Иной на его месте после спасения жизни Наследника престола, замучил бы просьбами о наградах, чинах и прочих милостях для себя и своих родичей, а у графа все просьбы и деяния, только во благо России. Не любил Mein Herz бывать часто во дворце, но и при дворе он ярко отметился тем, что дал императрице идею о проведении придворного шахматного турнира, чем моя вечно скучающая супруга прямо загорелась. А после того, как выяснилось, что главный приз, это дарованная графом же золотая ваза в пол пуда весом, началось повальное увлечение шахматами. Но выиграл конечно император и как иначе, желающих мне проиграть не нашлось. А граф прямо продолжал поражать меня своими успехами в укреплении процветания Империи. То дешёвыми и прекрасными гвоздями завалит всю Империю и Европе даже достанется, а сказал Аракчеев что подков нехватка в армии, подковы стал поставлять, да такие, что наш главный педант граф Аракчеев выразил респект и восхищение и приказал у иных поставщиков подков отныне не покупать, ну а когда увидел его переделку Нартовской сороки, то пришёл в полный восторг и загорелся созданием «секретных картечных батарей» и ведь граф настоял, что первую батарею сделает сам и на свой кошт. И сам же граф Демидов попросил разрешения лично испытать свои пушки в бою, на что я милостиво согласился, даровав ему чин Colonel of the Leib Guard ибо мог послать в действующую армию только офицера и от этой милость мой друг уже никак не смог отказаться. Но попросил жаловать его артиллеристам чины прапорщиков, дабы могли иметь уважение от окружающих, и не терпели помех в службе от сторонних командиров, что я милостиво соизволил разоешить, подписав эту и еще другие бумаги по его особому положению. Отдельная лейб-гвардии легкая батарея отправилась на Балтийский театр военных действий и там вельми преуспела. Наш сорви-голова генерал-майор Кульнев докладывал, что ему бы еще несколько таких батарей, и он бы до Стокгольма дошел.

      Так что быть графу Георгиевским кавалером непременно.

     Ну а его «Слонихи» и вовсе потрясают воображение, не зря он настоял по секретности моего визита к нему в это сельцо Гребнево, только оказалось не сельцо это, а как бы не город. Ох и вспомнил я молодость, когда тайком от свиты, во время охоты только с адъютантом и пятью казаками, посетил тайную мануфактуру графа Демидова. Ох и кипела же там работа, трубы дымят, народ деловито шныряет туда сюда и вереницы телег по деревянным рамам устроенных прямо на земле грузы таскают и быстро то как, даром что коняги там здоровенные типа першеронов. Он обещал к началу грядущей войны с Bonaparteподготовить эскадру таких летающих кораблей. Но очень он при этом ратовал за секретность, моих сопровождающих заставил деревенскому батюшке крест целовать, что никому не расскажут о Слонихах и меня чуть не слезно просил об этом же и осознал я всю серьезность таких мер, только тогда, когда британский посланник попросил разрешение съездить на охоту в места, где мануфактуры секретные Демидовские дымят, на что я отослал его к графу ибо он там хозяин полновластный, а я лишь скромный монарх и радостно мне было от перекосившейся физиономии британца, рассказывал мне граф про британских засылах и их горькую судьбину. И сразу я вспомнил, как Гребневский священник добавил в конце таинства, когда мои адьютанты целовали крест: «И знайте чада мои любезные, что прикоснулись вы к тайне которая поможет Христолюбивому воинству Русскому в тяжкий час. И сойдет тогда с неба Белый Левиафан и поразит огнем незваных гостей. И тайну эту свято берегите».

     

      Генерал-майор Кульнев:

     

      Не все ладилось в этой новой Шведской войне, хромаем мы увы пока в тактике и не у всех генералов Суворовская школа, но знаю, что мы всеравно победим. И сейчас я готовил свой отряд к броску на Гриссельгам прямо по замерзшему Балтийскому морю, воистину, небывалое бывает, как говорил Петр Великий.

      Из тыла подвезли сотню самых обычных дровень о конь, что должно было увеличить скорость передвижения моих войск, но вот с артиллерией были сложности, тяжелые пушки тяжело и опасно тащить, легкие тоже были под вопросом по поводу своей эффективности и тут адъютант доложил, что прибыл отряд лейб-гвардии полковника Демидова, с именным Указом императора.

     

      Полковник оказался приятным в общении молодцом, без этой гвардейской Санкт-Петербургской фанаберии, и чувствуется пороха этот молодец успел понюхать, правда не ведомо где, ибо ранее ни в одной кампании его не встречал. И привез он весьма интересные легкие орудия, которые могли идти либо на колесном ходу с передком, либо на полозьях в виде больших лыж. Полковник показал мне бумагу, согласно которой он подчинялся непосредственно государю, но пояснил, что в мои приказы влезать не собирается и просит просто разрешить находится на линии огня, дабы испытать свои орудия и ставить их именно там, где ему кажется наиболее полезным для боя. Что меня удивило, так это то, что среди артиллеристов, чинов ниже прапорщика не было, но это видимо все их гвардейские заморочки, хотя канониры были вельми умелы, посмотрел как они тренировались, моим есть чему пучиться. Мы вышли на лед Финского залива с рассветом и бодро двинулись к шведскому берегу, гардионусы нас не тормозили а наоборот двигались быстрее всех и что было совсем неожиданно, перепрягли свои орудия и передки в оленьи упряжки с самыми настоящими дикими жителями дальних северных земель. И своя разведка у него была из тех же самоедов, на собачьих упряжках, которые лихо с первого залпа сняли шведский разъезд у берега.

      Когда мы подошли к Гриссельгаму, шведы заметив нас, вышли нам на встречу силами гренадерского полка и двух полков ланд-ополчения. Ополченцы не сильно стремились в бой и тянули с перестроением и первыми в боевое соприкосновение с русскими, вступили шведские гренадеры, которые бодро убыстрили шаг, что бы подойти к рюсси на бросок гранаты, но у них не сложилось, ибо выкатились вперед четыре непривычного вида орудия похожие на ощетинившиеся стволами лежащие на боку большие тележные колеса. Колеса закрутились, возле них засуетилась артиллерийская прислуга и по шведам ударили непрерывающиеся снопы картечи, половина гренадеров погибла сразу а остальные получив еще порцию огня откатились расцветив снег и лед синими мундирами с желтыми обшлагами, русские войска двинулись вперед и шведы окончательно обратились в бегство, ополченцы просто разбежались не сделав ни единого выстрела, когда перед ними лихо развернулись оленьи упряжки и забубнили картечью страшные огненные колеса. Через несколько часов Гриссельгам пал. Потерь у нас практически не было, все затыки решали огненные колеса полковника Демидова.

      Полковник Демидов явился ко мне с докладом в ратушуГриссельгама, где расположился мой штаб в этот же день. Он сообщил, что израсходовал все огнезапасы и на этом закончил испытания нового оружия и готов к отбытию. Я тепло с ним распрощался и попросил, чтобы по возможности Легкие батареи нового строя попали ко мне, на что полковник обещал упомянуть это Государю и графу Аракчееву, на чем мы и распрощались.

     

      Григорий Ползунов. Управляющий графа Демидова:

     

      Долго я думал над чертежами этой новой машины. И так и этак прикидывал, но ведь все равно так получается, чтоб дабы одну такую машину сделать, надо еще две придумать и построить, и каждая клепка, каждая железка своего материала требует. Одной хитрой резьбы аршины набегают. Хорошо хоть мастера добрые есть, а как на Воре и Любосеевке запруды построили и по задумке графа водяные колеса поставили, так закрутились станки токарные, да сверлильные, на наших мануфактурах. И как раз к спеху, немчин один, аж три воза инструмента из самых Бремена, Берлина и Лондона привез. Странный какой то Немчин, ужо весь чернявый и одежда и волосы и глаза, но инструмент первейший был, правда нос везде пытался совать, но Сенька Немой, его разок арапником вытянул поперек спины и тот сразу перестал шустрить. А Сашка, главный графский приказчик, что ездил в чужие земли заказы для графа делать, смеялся и говорил, что Исаак это еще не жук, это я его хозяина Цинделя не видел.

      И вот сделал я огненную машину, но топить ее углем и деревом было неудобно. Эта машина наш летучий корабль еле-еле пустой поднимала, а ведь там еще и военным груз будет и люди само собой. Тут много угля с собой не возьмешь. Так что думать и работать еще надо немало.

      И тут поехали мы как-то на ярмарку в Мытищи, где решил граф прикупить еще работников для мануфактуры, идем мы вдоль рядов людишек подневольных, граф своим острым глазом в момент выцепляет нужных, и такоц у него есть талант, и вдруг меня как ножом острым полоснуло, такие глаза были у Эвтебиды, невольницы турчанской. Ее с прошлой Турецкой войны еще ребенком один штык-юнкер привез, подобрал в сожженном селении и на свою бричку в обозе пристроил, так и на Русь привез и у себя поселил, как прислугу. А как подросла она, приступать к ней стал, а Эвтебида ему рожу и поцарапала, ну а юнкер то тот еще раньше ее в свои крепостные записал, так что озлился дурень болезный и повез девушку на ярмарку продавать. А тут вот и я с графом случились. Короче глянул граф на меня, глянул на прекрасную полонянку и враз сто империалов отсыпал штык-юнкеру за жену мою будущую, и сразу вольную ей дал, и была у нас с Эвтебидой свадьба самая настоящая, с венчанием в храме и дом нам подарил граф. А был у женушки моей старинный расшитый шелковый платок, все что у нее осталось от ее погибшей матушки и сказала она мне, что на платке этом вышита большая тайна, а было там вышит старинным византийским письмом не больше не меньше как секрет того самого Греческого огня, которым Византийцы поражали на море своих врагов. А состав то простой оказался - сера, смола, селитра, деготь и нефть, главное плепорции правильные знать. А граф как раз купил местечко богатое нефтью на реке Сок в Поволжье. Ну конечно еще кое-чего требовалось по мелочи, но главное мы уже знали, как и что. Так что дело у нас пошло благодаря женушке моей ненаглядной и графу Анкифию Ивановичу. Теперь вместо тяжелых чугунных бомб, в корзины Левиафана будем грузить стеклянные сосуды с Греческим огнем. Да и с машинами разобрались, на старой печке из италийского подвала, котел нашли интересный, в два раза легче того, что мы с графом измыслили, и сильно мы смогли п его подобию облегчить конструкцию. А граф еще измыслил несколько механических хитростей и машина огненая стала меньше и мощнее. Светлая голова всё-таки у графа. А Эвтебида моя еще и ведуньей оказалвсь, в людях внутреннюю силу видит и сказала она мне как то ночью: «Муж мой, граф очень не простой человек, в нем вижу и силу светлую и бездну неведомую, но одно зная точно, держись его и многого достигнешь, а кто ему зло замыслит или того хуже, предаст его, тому долго не жить. Помнишь соседского помещика бирюка, который девку из Чижова похитил, так медведь его задрал.

     

      Август Циммерман. Стеклодув:

     

      Боюсь что когда вернусь в родную Баварию из Москвы, то не смогу там спокойно жить после России, масштабы будут не те и по работе и конечно же по заработкам. Хорошо тут дела идут, и за заказчиками не надо гоняться, сами приходят и всем нужен именно Циммерман, так как сосуды мои прозрачны и без пузырьков и прочнее прочих. Вот и на днях, заходит ко мне русский с лицом простым, но в дворянском платье, и делает заказ, на выдувку пятидесяти дюжин больших стеклянных реторт - пузырей и чтобы закрывались наглухо, так как будут туда разливать особый ликер. И срок дали два месяца. Я конечно отказался сначала, а этот незнакомец представляется управляющим графа Демидова, выкладывает на стол двести золотых и обещает еще четыреста когда я все в целости и в срок привезу в усадьбу графа в Гребнево, а если работа понравится, то еще столько же закажут за те же деньги. И есть еще заказ на кое какой товар из Германии, который надо срочно доставить и платит граф вперед и такую сумму назвал, что у меня дыхание сперло. А когда я смог говорить и только рот открыл, а управляющий и добавляет, что мол если привезу заказы раньше, то за каждый сэкономленный день будет еще по десять золотых, а вот если язык про эти заказы буду распускать, то пришлют ко мне Сеньку Немого, и из за плеча его высунулась такая рожа, что второй раз ее мне увидеть уже не захотелось. Ну и кто в Германии я вас спрашиваю, сделает мне такой заказ, конечно я не отказался ... И со стеклом уложился на девять дней раньше, а с товаром из Германии на неделю!

      Ну а когда приехал в графское Гребнево, то остолбенел от того, что там увидел… столько мануфактур в одном месте я нигде в Германии не видел, и судя по дымам идущим из многих труб, работа тут кипит вовсю. Вот вам и дикая Московия. Но всегда в бочонке свежего мартовского пива, найдется испорченный листик хмеля. С товаром из Германии, мой Мюнхенский компаньон прислал Йогана, своего племянника, но с гнильцой оказалась веточка с солидного купеческого древа, слаб оказался он на язык, да и духом слаб Йоган. Подкупили его еще в Германии, когда он проболтался, что повезет товар самому графу Демидову, и взял он золото и согласился стать засылом и выяснить как граф живет, чем занимается и подкупить кого-нибудь из его дворни, чтобы еще больше вызнать. На этой самой дворне он и погорел, когда попытался за десять талеров, вызнать где делают тот ликер, для которого мы привезли посуду, дворня его сама скрутила и сдала герру Акакию, который ох и страшный же человек. Два часа со мной беседовал, всю подноготную из меня вытянул и так мне было страшно, как никогда в жизни, а ведь и пальцем он меня не тронул, а ощущение было, будто меня огнм пытали. Беседовали мы в почти уютной комнате в подвале, а вот из нее дверь велу в другое помещение и там я краем глаза видел жуткие инструменты висящие по стенам, клещи калящиеся в горне и страшного мужика в кожаном фартуке на голом торсе. А Йогана, он приказал отправить с письмом в Мюнхен, но много денег с собой не давать, а когда уедет, пустить слух что повез он большую выручку в золоте. Понял я все правильно и никаких вопросов про Йогана больше никогда не задавал и никто больше Йогана не видел, ни в России, ни в Германии и родичам его я большой счет выставил за пропавшее золото. Ведь доверь я ему такую сумму, то он ее бы и потерял. Жалко конечно Йогана, но поделом ему, за то что он меня чуть окончательно под подвал герра Акакия не подставил, пусть родня его теперь рассчитывается.

      А граф со мной честно рассчитался и еще сверху приплатил за скорость и качество. А как иначе, клеймо Циммермана на стекле, многое значит. Пожалуй подожду с отъездом в Германию, еще тут поработаю, а то мне еще трех дочерей замуж выдавать, и ведь за всеми приданное подавай.

     

      Мишка Заяц. Дворовый графа Демидова:

     

      Я очень благодарен господину Управляющему, за то что они взяли меня в подмастерья к господину Викторову, где я многому научился и еще больше я благодарен за то, что они отметили меня перед его сиятельством графом и десять золотых его сиятельство мне пожаловали, но вот которое прозвище они мне привязали, так теперь до старости мне в Змеях ходить. А дело было так... Господа баре завели страшенную огненную машину, работала она на угле, но машина была маленькая и уголь нужно было в нее давать чуть не кажинный миг. И как не соберутся Граф, управитель и италиец Винный Викторов (тьфу, язык сломаешь если по ихнему его называть) и все спорят, чем машину диавольскую свою кормить. А я как раз квасу им принес и возьми и скажи - Вам бы Змея Горыныча, вот и дров никаких не надо, дунул огнем и враз закипело. Смотрю, а господа как застыли, а потом как бросятся ко мне, я аж спужался. А они хохочут, по спине и плечам меня хлопают, господин управляющий кричит - ура Змею Горынычу нашему. Вот так и отличился. Граф сказал, что теперь я при Викторове буду служить, а когда я придумал как регулировать отверстие в трубке, через которую Земляное масло будет в топку машины идти а потом еще в ткацкой машине новую подачу нити придумал, то его сиятельство сказали, что если счет и грамоту по настоящему осилю, то в следующем году он меня в Московский университет определит а после того, как господин управляющий рассказал мне об академике Ломоносове, который мальчишкой пришел в столицы и вознесся до научного светила, я только и мечтал увидеть этот университет, а учиться в нем, даже и не мечтал. А через месяц, в одну лунную ночь, Слониха первый раз поднялась в воздух с новой машиной работающей теперь на Земляном масле и с полным грузом и даже пробный полет провела на десять верст, туда и обратно. А с этих пор все меня и кличут Змеем Горынычем.

     

      Силантий Фадеев. Деревенский Староста:

     

      Любят все таки баре чудить, то теантеры устраивают со срамными плясками, то зверинцы с непонятным зверьем, а тут всех баб в округе засадили холстину ткать и пряжу еще дали специальную, легкую, как кисея. Ну кому скажи нужна такая широкая холстина. Это ж, во сколько такие станки обошлись и где это видано, бабам серебром платить за холстяные дела, баловство это, им и меди хватит, и рыбаков еще наняли веревия коноплянве плести и еще сети сплести с поле величиной. Чуду Юду Морскую ловить что ли собираются, но нет тут моря. Одна речушка Любосеевка, с пиявками и карасиками. И совсем с глузду сдвинулся управитель его сиятельства, когда в прошлом годе из всех деревень послал девок одуванчики собирать и платили им еще аж по три копейки за большой туес. А еще подрядил мужиков маленькие короба делать и соломой их выстилать, и бутыли дал, которые по четыре штуки надо было в эти короба складывать. Прямо похоть какая-то антихристова. Ну а уж когда в небо стали пузыри огромные подниматься, а к ним еще и корзины с людьми были привязаны, это вообще срам и ересь, где это видано, чтобы люди по небу летали, аки птицы. Так батюшка наш, отец Апанасий и сказал да в Москву к епископу поехал и так и сгинул. Новый молодой батюшка, сказывал, что отца Апанасия в дальний монастырь сослали, за не восторженный образ мыслей и вздорные поношения непонимаемогопроистекающие из простоты ума. Ну ладноть, поворчал и хватит, грех жаловаться на барина, жизнь сытая, на сторону хрестьян не продают, как прошлый барин и управляющий сечет только за леность и воровство, но порядок в деревушках и сельцах, что под новым барином блюдется строгий, да и подвал говорят есть специальный, куда языкастых сажают. Глубокий подвал и почему то Невьянским называется. Нет, лучше молчать про это, а то и беду накликать можно. Наша лекарка Северьяновна, у которой все знают бабка ведьмою была, говаривала, что нельзя про беду языком трепать, а то беда типуном на языке объявится.

     

     

      Витторио да Винчи. Алхимик и изобретатель.

     

      Слава моему великому предку. Кажется на все случаи жизни у него есть гениальные изобретения. Огонь и пар поднимут в воздух оружие древних Византийцев. Со дня осады Сиракуз мир не видел ничего подобного. Машина стала крутить винт с нужной силой, потому что в нефти скрыто гораздо больше теплорода чем в угле или дереве, и баллоны с воздухом быстрее нагреваются. Конечно пришлось помучиться с котлами, три взорвались при испытаниях, ошпарено паром пять мастеровых и один бедняга не выжил, но такова цена просвещения и постижения истин научных, но вопрос решили, усилив стяжку на фланцах и сделав вместо одного котла два. И вот теперь связка из трех шаров запеленатых в сеть легко поднимали корзину на десять саженей. Полотно и сетка были прочными и легкими и после пропитки вареным соком этого странного растения с пушистыми головками, уже не могли случайно загореться от нефтяной горелки. К каждому шару шел отдельный рукав от общего коллектора. С легкой руки графа Демидова, первый воздушный корабль назвали Левиафаном, а в слух мы его называли Слонихой и действительно, было что-то на нее похожее, особенно когда шары в воздушном мешке начинал наполняться воздухом. Мы сделали два варианта кораблей - Слон побольше и Слониха по меньше, но более скоростная, и большой флагман сделали, назвав его Мастодонт. Тут еще очень помогла воздуходувная машина Михайлы Ломоносова, которую граф выкупил у Университета, переделав ее согласно нашим задумкам, мы ее уменьшили в несколько раз. Так что идея местного мальчишки пейзанина Мишки о наддуве получила механическое воплощение и теперь он точно пойдет через год учиться в Московский университет, я сам его подготовлю. Ну а я внес еще одну скромную лепту, предложив добавить дополнительное парусное вооружение, на случай неполадок в машинах, но граф посчитал это лишним и даже ретроградным. Теперь главным было обучение экипажей воздушных кораблей Прибывшие по Именному Указу, полторы дюжины сигнальщиков с Балтийской эскадры распределены по экипажам. По двое на корабль и трое на земле и командиров граф отобрал лично из молодых мичманов. Теперь не будет путаницы в строю. Здорово граф придумал с сигнализацией. Учебные метания бомб прошли успешно, флажковые и световые сигналы с земли и между кораблями позволили с третьего залпа поразить цель. Все семь Слоних были готовы полностью и каждая снаряжена парой сотен бомб с Греческим огнем. Ну что же генерал Бонапарт, ты ответишь за слезы Италии и наши разоренные города, ты нам вернешь Римских Аполлона и Амура, и кони Святого Марка вернутся в Венецию. Как сказал местный священник: «И сойдет с неба Левиафан и поразит огнем незваных гостей».

      Александр Первый. Император Всероссийский:

     

      И опять удивил меня граф Демидов, ох удивил. Это ж такое выдумать, летающие корабли с огненными бомбами и не просто выдумать, а и создать. Где ж ты был во время Аустерлица любезный граф, ну да ладно. Сейчас, когда Бонапарт у ворот Москвы, любой шанс надо использовать. И ведь как все умно устроено, куда там немцам или англичанам. Опять сами собой появляются в голове мысли про Аустерлиц... и не самые приятные это воспоминания. Страх, бессильная ненависть к Корсиканцу и тяжелая стыдливая злость к Кутузову, который оказался тогда прав и на которого сейчас надеется вся Россия. Хорошо, буду честен с самим собой. Старик был действительно прав, и когда хотел воевать по своему, и когда не верил австрийцам. Сын Марии-Терезии не может быть честным союзником для России, покойный батюшка осознал это раньше меня, но к сожалению поздно. И вся эта авантюра с союзом трех императоров, была инспирирована Британцами, от начала и до конца и слишком поздно я сам это понял, а тут еще королева Пруссии Мария Луиза обволокла и затуманила, ну вот и уши запылали как у мальчишки, да Венус властна надо всеми, даже над императорами.

      Брату Францу я написал, что если Австрийская армия посмеет в серьез тявкнуть на Россию, то я всегда найду пару дивизий для экскурсии в Вену, пусть даже Бонопарт будет у ворот Санкт-Петербурга, и он судя по всему осознал, ибо фельдмаршал Шварценберг получив по сусалом под Городечно, ограничивался потом исключительно демонстрациями, но Австрии я припомню все, дайте срок. Тут вспомнился давешний разговор с Платовым по поводу его похода в Индию и ведь честно заявил мне бравый казак, вымыли бы его Донцы сапоги в Индийском океане и напоили коней в Ганге. Ну ладно, с «союзниками» мы разберемся позже, причем со всеми... Ну а теперь Михайло Илларионович, посмотри на что гож твой Император. И по артиллерии хорошо придумал Аракчеев (и тут отдельное спасибо сердечному другу за его скорострелки), то-то удивится старый Фельдмаршал этому письму. А газетку для Великой армии нужно срочно напечатать. Пусть порадуются пророчеству Нострадамуса. Французы нация романтическая, иначе зачем бы они Революцию сделали и стали сами себе головы рубить. Все это от лягушачьей диеты наверное.

     

     

      Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов. Фельдмаршал:

     

      Скоро рассвет и скоро битва. Эх, рано еще нам драться, еще месяц или два и европейская орда завязнет в слякоти и грязи, а потом и Русская зима, но все требуют боя и солдаты и народ и государь, одно хорошо, хотя бы не как при Аустерлице - только один император (из четырех) да и тот противник и ни одного австрийского генерала, что особенно радует. И вот неожиданный пакет от государя. Неужели Беннигсен опять нагадил, вот кто любого австрийца ядом переплюнет. Ну ладно, хватит ворчать, давай сюда пакет голубчик.

      Блестящий как расписной пряник офицер щелкнул каблуками, отдал честь и резко, с гвардейским шиком выхватив из-за обшлага кавалергардского мундира пакет, протянул его мне. Письмо я прочитал три раза. Первый раз, потому что ничего не понял, третий раз, потому что не мог поверить своим глазам. Значит летающие корабли с огненным боем... А ведь это пожалуй шанс побрить Буанопарте усы, которых у него вроде и нет вовсе. И идея с Нострадамусом поистине иезуитская, надо кстати пустить в войсках слух об ожидании благоприятного знамения, ну а мысль о том что артиллерию нужно передвинуть в боевые порядки пехоты и к каждой батарее прикрепить по роте пехоты для помощи и прикрытия, явно Аракчеевская, слишком гм мудрена для ... все, все молчу. И этим «Адским колесам» графа Демидова, тоже самое место в боевых порядках. Тут я заметил двух усачей в морских плащах жавшихся у входа, и вопросительно посмотрел на гвардейца. – «А это секретные сигнальщики Ваша светлость», - браво ответил Ротмистр. – «Для связи с графом и его командой». И показал глазами на верх. План графа Демидова был достаточно прост. Удар зажигательными бомбами по французским артиллерийским паркам, коннице и гвардии. А потом бить по тем частям, которые сохранят подобие порядка и такие естественно будут, ибо французы солдаты храбрые. Огонь этот потушить трудно и гореть он будет не меньше часа. После артподготовки, пехота с артиллерией в боевых порядки начнет наступление по всему фронту, ну а конница охватит фланги, а Платов с казачками пускай по тылам пробежится. Причем и огонь артиллерии и направления ударов полков, будут корректировать с этих самых Слоних, с помощью морских сигнальщиков. Сие выходят почти Канны. С газетками этими подложными подленько конечно, но с волками жить... Приперлись к нам незваными супостаты, так мы вас мордами в говно и ткнем, как мои солдатики говорят.

     

     

      Капитан Александр Фигнер. Командир летучего партизанского отряда:

     

      Я был в штабе с докладом, ожидая вызова в приемной командующего, когда ко мне подошел поручик и попросив конфиденса, сообщил, что меня срочно хочет видеть генерал майор, граф Чернышев. Я слышал про него кое-что и это заставило меня поспешить за поручиком. Генерал принял меня в неприметной избе на окраине и сразу поставил задачу, как раз в моем духе.

      - «Господин капитан. Вы известны как храбрый и предприимчивый в бою офицер и поэтому командование дает это задание именно вам. Вы должны проникнуть во французский лагерь под видом итальянского офицера и внести в ряды Неаполитанского корпуса раздор и волнение, чтобы Наполеон не смог его использовать, как резерв. Бонапарт и так не очень доверяет итальянцам, так что даже небольшие волнения в корпусе, усилят это недоверие. У вас будет слуга негр, в итальянском корпусе как раз есть полк гаитян, он будет работать с ними, у него свое задание, а вы обработаете итальянских офицеров, я дам вам парижские и неаполитанские газеты с некими пророчествами. Какие будут ваши мысли и предложения на эту тему ?» -

      Я предложил давить на национальную гордость итальянцев, ведь они до сих пор не могут простить Бонапарту Венецианских коней и Ватиканские статуи, то есть можно еще сказать, что было знамение на эту тему и французов ждет кара за святотатство. Тут генерал рассмеялся и сказал, что я зрю в самую точку и знамение будет обязательно, и я должен буду всенепременно говорить итальянцам про огонь с небес, да и в газетах который появятся в лагере Великой армии об этом будет. А я в свою очередь, предложил пустить слух о золотом обозе из Смоленска, ведь в той же Неаполитанской армии, половина солдат освобожденные каторжники и это их достаточно взволнует. На том и порешили. А на прощание генерал спросил не с собой ли у меня та самая знаменитая дьявольская трость, о которой ходят слухи в обеих армиях, (он наверное имел ввиду мое духовое ружье), на что я виновато развел руками, но взамен показал ему пистолет подаренный мне графом Демидовым. Я слышал, что в Шведскую компанию он был уже Лейб-гвардии полковником, причем артиллеристом и я был очень рад за него.

     

      Люка Жуан Лассере. Капитан Королевского Африканского полка:

     

      Наш король Мюрат приказал направить из Данцига подкрепление в части 33-й Итальянской дивизии присоединенные к Великой армии, император, накануне главной битвы решил подтянуть все возможные резервы и маршал последовал его примеру. Батальон Королевского Африканского полка, форсированным маршем шел по дирекции в сторону Москвы. Наш батальон состоял в основном из гаитянцев и помилованных каторжников, так что с дисциплиной было не просто, но до децимации пока не доходило. Негры были веиеранами многих боев и каторжники их побаивались, так что относительный порядок поддерживать удавалось.

      Когда мы последнюю ночевку перед прибытием под Бородино и к нам в бивак заехал драгунский капитан, возвращавшийся после отправки лошадей в ремонт*. Капитан бывал оказывается в Италии и прекрасно говорил по итальянски, плюс в переметных сумах его ординарца нашелся превосходный коньяк. В нашем батальон состоявшем из гаитянских негров и неополитанцев, я был единственным французом, хотя и родился в Неаполе, а остальные офицеры были итальянцами, не считая одного гаитянца-су-лейтенанта. Мы очень хорошо выпили у бивачного костра и наш гость рассказал про новости из главного лагеря Великой армии. В том числе и об одном кунштюке случившемся при обходе императором лагеря... Император наступил в чье-то дерьмо и пришел в бешенство, а когда Понятовский сказал, что дерьмо это не кровь, отмоется легко. Назвал его усатым польским болваном и приказал навести в лагере порядок с этим дерьмом, и чтобы лагерь был без дерьма и дерьмом не вонял. Приказ императора был выполнен со всей возможной скоростью. Для солдат были выкопаны специальные рвы, а для высших офицеров сделали самые настоящие сортир с выгребными ямами и при обозе была создана бригада золотарей, которые вывозили дерьмо в так называемый Гнильой овруаг за лагерем. И драгун напившись рассказал, что во первых в лагере нарастает скрытая паника, потому что кто то убивает генералов и полковников, причем пули попадали в лоб, а выстрелов никто не слышал. И кое кто из маршалов, собирается вывезти Смоленское золото в бочках золотарей. Солдатская почта самая быстрая в мире и на следующий день, когда мы подъезжая к лагерю встретили ассенизационный обоз, батальон единодушно ринулся на него в атаку. Проезжий эскадрон конных жандармов вмешался и начался самый настоящий бой. Примчавшийся позже маршал Мюрат, обложил нас кавалерийской бранью и приказал срочно идти назад а Данциг, чем и спас нам жизнь.

     

     Ремонт *(ремонтирование) – поставка либо вторичное снаряжение лошадей в кавалерию. От французского remonte.

      Эрве Готье. Лейтенант гвардейских егерей:

     

      Вся армия буквально помешалась на предсказаниях Нострадамуса. От солдатских сортиров, до генеральских шатров только об этом и говорят. Как там было сказано в этой газетенке – «И когда семь Белых слонов полетят по небу, изрыгая пламя, исполнится проклятие богов пустыни и поднимутся духи Шивы и Кали, и великое войско будет разгромлено и рассеяно» (в другой газетенке воздушных монстров называли «Левиафанами»), все это мол кара за то, что император приказал забрать для Парижских музеев какие то статуи в Италии и подарил австриячке, какой то древний индийский драгоценный камень, похищенный некогда в индийском храме графом Калиостро и посему проклятый и несущий проклятие своим владельцам. Хотя честно говоря, зря наш Маленький капрал бросил старую жену, с ней у него всегда была удача. Но императору виднее, а по части слухов и пророчеств, так это только старым Га-га аристократам должны быть присущи подобные суеверия, а ни как не солдатам победоносной Императорской армии. Ну и еще пожалуй итальянцам. Макаронники тут подняли бунт и напали на ассенизационный обоз, вопя что там золото, которое тайком увозят в Париж. Макароны у них наверное в мозгах протухли. А тут еще двух генералов и трех полковников нашли убитыми пулей в сердце, но выстрелов никто не слышал.

      Светает, скоро в бой, а потом Москва. Россия капитулирует и путь в Индию будет открыт, а золота и там и там хватит на всех. Но что там за крики, неужели Император, но не похоже уж больно крики не радостные, а скорее испуганные. Господин лейтенант - заорал стоявший на посту старший стрелок Каюзак тыкая куда то вверх карабином, тревога. Но я и так понял что тревога, так как с Востока, в лучах восходящего солнца плыли по небу огромные белые монстры, я уже понял что их семь. По всему лагерю били барабаны, заливались горны, слышалась беспорядочная стрельба, а семь огромных невиданных летающих кораблей, увенчанные гербами Российской империи, величаво плыли над французским лагерем и с них сыпались вниз блестящие капли расцветая на земле огненными цветами, некоторые капли сталкивались в воздухе и тогда вниз летели полотнища дымного огня. С жутким грохотом взлетел на воздух парк гвардейской артиллерии, с ржанием разбегались лошади, страшно кричали обожженные люди. И как в подтверждение окончательной катастрофы со стороны Русских позиций раздались нарастающие раскаты артиллерийской канонады. А когда эти жуткие воздушные корабли разделилисьи прошлись по флангам, это уже был конец Великой армии. Появившаяся русская конница, только довершила разгром.

     

      Граф Анкифий Демидов:

     

      Внизу царил ад. Когда взрывались пороховые повозки и вверх летели люди и фрагменты лошадей, было страшно даже тут, в вышине. Сигнальщики без конца передавали изменения дислокации наших и французских войск. И мы экономно, но точно сбрасывали бомбы с Греческим огнем на скопления не впавших в панику войск, обозы и артиллерийские парки. Вот внизу прорисовалось скопление конницы, кучка разодетых всадников пыталась организовать атаку... О! Никак это Мюрат со штабом и своим конным резервом. И полетели вниз одна за другой колбы с огненной смертью. Кто-нибудь слышал как кричат горящие лошади ? Лучше не надо! Слониха которым командовал Витторио, разбиравшаяся со Старой гвардией, внезапно нарушила положенную дирекцию и пошла куда то в сторону резко снижаясь. С нее густо посыпались вниз блестки бомб, в какое-то только ему известное место. На земле вспух дымно-огненный пирог... судя по всему Бонапарту и его штабу наступил конец. Мой сигнальщик отправил послание фельдмаршалу и через короткое время с новой силой ударила Русская артиллерия и порядки Русской армии пришли в движение. На моем Мастодонте были еще и егеря со штуцерами, которые и по моему приказу выцеливали французских генералов. Я приказал передать приказ на малых Слоних, что бы занялись остатками кавалерии. А сам повел свой флагман и кордебаталию в центр битвы, дабы нанести последний удар и пройтись еще по флангам.

     

     

      Ротмистр Князь Говоруха-Отрок. Офицер связи при Ставке:

     

      Я стоял на спешно построенной вчера вышке рядом с сигнальщиком. На французской стороне все пылало, а в проплешины где не было огня била наша артиллерия. На обоих флангах Русской армии на рысях уходили в обход массы Русской кавалерии, а в воздухе величаво плыли воздушные корабли, новый символ мощи империи. А вся пехота, даже резерв, одновременно как по сигналу, но несколько беспорядочно поперла в сторону французских позиций. Ко мне на вышку поднялся мой сосед по Санкт-Петербургу поручик Князь Мещерский. Андрэ, спросил он, так это правда что Бонапарт убит ?

      - «Так сообщили с воздушных кораблей»- сухо ответил я, оторвавшись на миг от подзорной трубы, тут же сам спросил князя, а куда это мол двинулась вся пехота»-

      -«Так это все ты устроил» - захохотал Мещерский

     – «Как солдатики узнали, что Корсиканец преставился, так все в атаку и бросились. Тут еще слух пошел, что когда появятся в небесах Белые Левиафаны и победит Русь супостата, то всем крестьянам дадут волю, вот они и кинулись добивать хранцуза. Фельдмаршал покачал головой, но противостоять этому не стал, единственно сказал, что ежели какой полк в бою приказа ослушается, командира расстреляют перед строем».

      Канонада стала явственно удаляться и несколько стихать. Корабли отсигналив о том, что идут разбираться с немногими сохранившими порядок частями стали удалятся к западу. Бой переходил в окончательную стадию. Стадию конца Великой Армии.

     

      Жак Луи Давид. Художник:

     

      Я уже видел перед собой это эпическое полотно... Поле заваленное телами, император на белом коне и на горизонте золотые купола Москвы. Эта la russe дерьевня Бородино и даст название моей главной картине именно тут состоится победная битва. Но вот в лагере последнее время неспокойно… какие-то газеты с пророчествами ходят по рукам солдат и даже офицеров, итальянцы бунтуют, император ходит хмурый. А с пророчествами даже непонятно как быть… с одной стороны я просвещенный человек и должен быть чужд суевериям, но вот с другой, что то иакое тревожно холодеет внутри. Что это за Левиафаны с небес, может облака перед грозой, ведь в грозу может подмокнуть порох и солдаты не смогут стрелять, но говорят о белых Левиафанах, а грозовые облака не бывают белыми. Я как раз находился в стороне от лагеря, на холме с которого открывался хороший вид на окрестности, особенно сейчас на рассвете и видимо я был первым в лагере Великой армии, кто заметил эти странные облака плывущие с Востока в рассветных лучах солнца. Чем выше поднималось солнце, тем ближе подлетали эти облака и я с ужасом увидел, что под каждым из семи облаков висит нечто вроде лодки или даже корабля и я осознал, что именно это и есть те семь Слонов, а потом начался ад… Через какой то час все было окончено. Лагерь пылал, уцелевшие французские войска либо бежали, либо сдавались в плен, мимо моего холма проносились массы русской кавалерии, а я стоял и хохотал, причем хохотал до слез и это был смех восторга и горечи. Восторга от величественности картины представшей предомной, а горечь от того, что я никогда не смогу ее написать.

     

      Генерал Моро. Председатель Новой Директории Франции и регент Престола:

     

      Вот и закончилась эпоха Наполеона, эпоха великих побед и великих поражений. Сотни тысяч Французов заплатили жизнями за удовлетворение самолюбия Маленького капрала и сотни и сотни тысяч людей других держав и наций полегли на полях брани Европы и Африки. Изменилась еще раз карта Европы… Франция лишилась всех завоеваний и стала монархическим регентством, и я республиканец до мозга костей, стал Регентом наследника императора Наполеона, но лучше Орленок, чем Людовик. Император Александр твердо настоял на двух вещах: Русских гарнизонах во Франции на двадцать пять лет и прекращение легитимности Бурбонов. Как сказал мне Александр: «Везде где замешана Британия, Россия отныне будет против».

      Италия бурно перестраивала внутренние границы и конца и края этому видно не было. Снова появилась Польша, правда связанная жестким вассалитетом с Россией и урезанная в территории, не стало Германской Восточной Пруссии, Галиция стала Русской провинцией, так же как и Чехия с Голштинией. Александр не простил измены бывшим союзникам. Венгрия получила независимость, все Австрийские земли населенные славянами перешли к России, а крепостное право в России торжественно отменено в честь великой победы. И если Новая Франция и Российская Империя заключат союз, то в Европе еще долго будет мир, да и как иначе... Ведь Воздушные корабли могут вернуться в небо в любой момент. А графу Анкифию Демидову, я пожаловал чин дивизионного генерала и орден командора Почетного Легиона, в ответ на что император Александр сразу же произвел его в фельдмаршалы и дал ему орден Андрея Первозванного. И теперь в Европе мир, только неизвестно, надолго ли.