Чентемиров Ростислав Яковлевич : другие произведения.

Буратино. Эпилог

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  Действующие лица.
  
  БУРАТИНО
  АРЛЕКИН
  КОЛОМБИНА
  СМЕРАЛЬДИНА
  ПЬЕРО
  ПАНТАЛОНЕ
  КАПИТАН
  ТАРТАЛЬЯ
  МАЛЬВИНА
  ПРИЗРАК МАЛЬВИНЫ
  ДЕВИЦА
  
  Все персонажи, за исключением ПАНТАЛОНЕ и ДЕВИЦЫ, очень неопределенного среднего возраста. ДЕВИЦЕ - около 23 лет, ПАНТАЛОНЕ - театрально-пенсионного возраста (на пенсии, но играть может).
  
  Действие 1.
  
  Картина 1.
  
  темная сцена, настойчивый звонок телефона)
  
  Голос БУРАТИНО. (в трубку) Вы с ума сошли! Ни свет ни заря! Что? Кто просил? Что просил? Разбудить? Кого? Меня?! Не может этого быть! Ах да, сегодня же воскресенье... Ну да, просил. Спасибо, разбудил. (звук укладываемой на рычаг трубки, зевок) Потягуши-потягуши-потягушеньки... Эй! ты! Слышь, ты! Давай, просыпайся. Мне на работу надо идти.
  
  Голос ДЕВИЦЫ. А который час?
  
  Голос БУРАТИНО. Для тебя это имеет значение?
  
  Голос ДЕВИЦЫ. Конечно. Если очень рано, я возьму такси. У тебя деньги остались?
  
  Голос БУРАТИНО. Не знаю. Сейчас посмотрю.
  
  (Шлепки босых ног. Включается свет. Сцена представляет собой общежитскую комнату регулярно пьющего холостяка. Из предметов роскоши: почему-то, две входных двери и большая керамическая бутыль-ваза с надписью 'WISKI' - в ее горлышко вставлены свернутые в трубку какие-то документы.)
  
  ДЕВИЦА. (в постели, зевает) Слушай, а что у тебя с лицом?
  
  БУРАТИНО. (смотрит в зеркало) А что у меня с лицом? Рожа как рожа, вроде ничего. Так,
  трехдневная щетина...
  
  ДЕВИЦА. Нос.
  
  БУРАТИНО. Что 'нос'?
  
  ДЕВИЦА. Нос - как у Буратино.
  
  БУРАТИНО. Что значит 'как'? Я и есть Буратино.
  
  ДЕВИЦА. Ты это серьезно? Ты что - серьезно?
  
  БУРАТИНО. А ты вчера не заметила?
  
  ДЕВИЦА. Я думала, ты его приклеил. Так, для прикола.
  
  БУРАТИНО. Нет, не приклеил. Это мой настоящий, натуральный нос. Тот, что выстрогал мне папа Карло. Естественно, он несколько вытянулся, вместе со мной, но зато и немного притупился...
  
  ДЕВИЦА. (перебивает) Ты хочешь сказать, что я спала с настоящим деревянным Буратино?
  
  БУРАТИНО. Ну да. Что тут непонятного? Давай собирайся, у меня мало времени.
  
  ДЕВИЦА. (сидя в постели осматривает и ощупывает себя) Блин! Вот это 'прикол'! Я спала с Буратино! А я-то думала, почему... Ой-ё-ёй!.. Теперь понятно, почему... И никому ведь не расскажешь, ни с кем не поделишься - засмеют. Ну, блин, дура!
  
  БУРАТИНО. Наоборот, ты собой гордиться должна - не каждой дано...
  
  ДЕВИЦА. Слава Богу, ни одной занозы!
  
  БУРАТИНО. Обижаете, девушка. Откуда занозы? Девицы вроде тебя своими ласковыми ручками меня так отполировали... (секатором подстригает щетину)
  
  ДЕВИЦА. (не слушает, лихорадочно одевается) Блин, какая гадость! Переспать с бревном! До чего я докатилась! Не-ет... всё-ё... пора завязывать. Что же это мне так не везет-то? У девчонок парни как парни, а у меня то аспирант-'ботаник', то ни разу в жизни не мытый художник, а теперь вот - полено. А еще говорил - артист!
  
  БУРАТИНО. Так я и в самом деле артист. Играю в театре.
  
  ДЕВИЦА. Богема, блин! Что же меня все к богеме тянет! Нет бы какой автослесарь или строитель - все ж в доме польза...
  
  БУРАТИНО. Не там ищешь. Строители в своих бытовках пьют, автослесари - в гаражах, а в арт-клубах - богема. Блин!
  
  ДЕВИЦА. А где эти... менеджеры?
  
  БУРАТИНО. Мелкие менеджеры - по барам и кафе, а у крупных - свои корпоративные оргии. Закрытые.
  
  ДЕВИЦА. Сплошная невезуха. Кого же ты в театре играешь? С таким-то носом?
  
  БУРАТИНО. Разное. Стоит режиссеру меня увидеть, как у него тут же рождается, так сказать, 'оригинальная' идея. Своего рода idee fixe. Чай будешь? Или кофе?
  
  ДЕВИЦА. Кофе.
  
  БУРАТИНО. Персонажа, остающегося, фигурально выражаясь, 'с носом', они непременно хотят показать зрителю с натуральным длинным носом. Приходится отказываться - штампы играть крайне неприятно.
  
  ДЕВИЦА. (о себе) Да, жизнь не задалась.
  
  БУРАТИНО. Ничего подобного! Ты бы видела меня в роли Сирано де Бержерака!
  'Нет, я не буду скромен,
  И нос мой не 'велик':
  О нет, мой нос 'огромен'!'
  
  (чайной ложкой изображая шпагу делает 'укол')
  
  А Дон Гуан в 'Каменном госте'! Всё действие моё лицо было закрыто венецианской полумаской, видна была только нижняя часть: губы и подбородок. Верх был мертвенно бледен.
  
  (Буратино извлекает откуда-то маску и веер, в лицах, пародийно, приводит отрывок из спектакля)
  
  (за Дона Гуана). Дона Анна, гдэ твой кынжал? вот груд моя.
  
  (своим голосом) Потом такой диалог... (вспоминает) Ага! Она думает, что Гуан играет в жертву страсти, начинает с ним кокетничать.
  
  (за Дону Анну). Диего! Что вы? Сбрендили внезапно?
  
  (за Дона Гуана). Я не Диего, я Гуан.
  
  (за Дону Анну). О боже! нет, не может быть! Не верю, вы шутите.
  
  (за Дона Гуана). Я Дон Гуан.
  
  (за Дону Анну). Ах! Нет, неправда ваша.
  
  (за Дона Гуана). Я убил супруга твоего; и не жалею о том - и нет раскаянья во мне.
  
  (за Дону Анну). Что слышу я? Нет, нет, не может быть. Он сбрендил от любви.
  
  (за Дона Гуана). Да! Я Дон Гуан и я тебя люблю.
  
  (своим голосом) И тут я, стоя спиной к зрителю, срываю маску - дона Анна узнает во мне Дона Гуана и падает без чувств! А вместе с ней и добрая половина женской части зала. Администраторы с нашатырем бегают по проходам...
  
  ДЕВИЦА. Представляю.
  
  БУРАТИНО. (за Дону Анну). Где я?.. где я?
  
  (своим голосом) ...и так далее. Нет, что ты! Были, были хорошие роли.
  
  ДЕВИЦА. И всего-то? Раз-два - и обчелся.
  
  БУРАТИНО. Глупости говоришь! Ты думаешь, каждый актер в театре играет только то, что хочет? Выдающиеся мировые роли? Ничего подобного! В столицах актеров в театре сотни, а на Гамлета берут одного. А в губернских, провинциальных театрах постановки 'Гамлета' можно вообще не дождаться. За свою жизнь даже третьего стражника в 'Гамлете' не сыграешь. Я вот хотел бы дядю Ваню сыграть, а лет через десять - короля Лира.
  
  ДЕВИЦА. Почему так?
  
  БУРАТИНО. Возраст подошел бы, опыт, понимание жизни.
  
  ДЕВИЦА. Ну?
  
  БУРАТИНО. Практически шансов нет. Я сильно сомневаюсь, что у нас это когда-нибудь будут ставить. А уж рассчитывать на главную роль...
  
  ДЕВИЦА. А сейчас?
  
  БУРАТИНО. Сейчас я мог бы сыграть Мефистофеля. Но кто рискнет поставить в нашем театре 'Фауста'?
  
  ДЕВИЦА. Не, сейчас кого играешь?
  
  БУРАТИНО. Кого-кого... Самого себя! В детском спектакле. (пискляво, кривляясь) 'Здравствуйте, дети! Вы все, наверное, уже читали замечательную сказку Алексея Николаевича Толстого 'Золотой ключик, или Приключения Буратино'?' (своим голосом) И еще в хороводах пляшу.
  
  ДЕВИЦА. В хороводах?
  
  БУРАТИНО. Ну... в некоторых спектаклях у нас есть массовые танцы.
  
  ДЕВИЦА. Негусто.
  
  БУРАТИНО. Сам знаю - типаж, что поделаешь. Но! Сейчас в моей жизни начинается новый период! Меня пригласили на киностудию 'Roma-film' - это в Риме - на многосерийную картину о Пиноккио. Главным консультантом! (в подтверждение своих слов берет из горлышка бутыли документы, разворачивает-сворачивает их перед Девицей и вставляет на место) Думаю, это надолго. А там, глядишь, появятся новые предложения... Ну, все! Кофе выпила - вперед! Мне скоро уходить. У меня сегодня три 'Золотых ключика'. Как ты думаешь: кто, кроме Буратино, может по-настоящему сыграть Буратино?
  
  ДЕВИЦА. Я думаю, никто.
  
  БУРАТИНО. Правильно думаешь!
  
  ДЕВИЦА. А как ты вообще оказался здесь?
  
  БУРАТИНО. В этом городе?
  
  ДЕВИЦА. Ну да.
  
  БУРАТИНО. Да разве я один... Это всё довольно странно и запутано. Секрета никакого нет, но я и сам не до конца понимаю, как это произошло. Получается так, что если писатель о ком-то пишет, он этого кого-то... материализует, что ли. В том самом месте, в котором пишет. Поэтому все так любят говорить об ответственности писателя, и что вначале было СЛОВО (!), а уж потом все остальное.
  
  ДЕВИЦА. Ну, а ты?
  
  БУРАТИНО. Что я? Я тоже. Толстой сидел на даче и писал сказку 'Золотой ключик', а весь наш театр - весь! - оказался в ближайшем райцентре.
  
  ДЕВИЦА. Что?! Весь театр? Так не бывает!
  
  БУРАТИНО. Вся труппа. Не здание же, конечно. Ученые говорят: материализовались. Материалисты, блин! Это потом уже нас отправили сюда, в этот город - надо же было нас куда-то девать.
  
  ДЕВИЦА. Ты врешь, так не бывает.
  
  БУРАТИНО. А ты вчера в клубе не заметила? Там были почти все куклы из нашего театра.
  
  ДЕВИЦА. Какого театра?
  
  БУРАТИНО. Итальянского народного.
  
  ДЕВИЦА. Погоди! Все-таки, вы кто? Куклы или живые люди? Ты-то живой, хоть и деревянный.
  
  БУРАТИНО. Я ведь тебе только что сказал. Мы - кукольные персонажи итальянских народных театров, то есть - мы куклы. Но материализованные, живые! Как и вы, люди.
  
  ДЕВИЦА. И много вас... живых кукол?
  
  БУРАТИНО. Да ты почти всех вчера видела. Я вот, Арлекин, Тарталья, Панталоне, Капитан... Ты Капитана помнишь? Вчера, в клубе?
  
  ДЕВИЦА. Это тот придурок с усами, который ко мне все время приставал?
  
  БУРАТИНО. Ну да.
  
  ДЕВИЦА. Вот дебил! Любовь ему подавай! Жаль, я не знала, что он кукла...
  
  БУРАТИНО. Ну, там были и другие актеры нашей труппы... Теперь понятно?
  
  ДЕВИЦА. А я-то думала: что это они все под иностранцев косят? Придумали себе прозвища... И та толстуха тоже?..
  
  БУРАТИНО. Коломбина.
  
  ДЕВИЦА. И еще - немолодая такая тетка, размалевана, как пугало. Совершенно без вкуса.
  
  БУРАТИНО. Это Смеральдина. Мы все актеры и работаем здесь, в драмтеатре.
  
  ДЕВИЦА. Все равно я кое-что не понимаю. Если вы все, как ты говоришь, материализовались, то в 'Золотом ключике', насколько я помню, были и другие: Дуремар, черепаха эта... пудель...
  
  БУРАТИНО. К сожалению, все живые персонажи - не кукольные - давно умерли, все-таки семьдесят лет прошло. По-настоящему бессмертны только куклы! Если их специально не ломать.
  
  ДЕВИЦА. ...Была еще эта... страна Дураков... Она тоже, по-твоему, материализовалась?
  
  БУРАТИНО. Да ты вокруг себя посмотри! Оглянись! Что ты видишь? Нищие на улицах... дома разваливаются, школы... губернаторы всякие...
  
  ДЕВИЦА. Нет, так не бывает. Подожди, мне надо подумать.
  
  БУРАТИНО. В другом месте будешь думать. Без меня. А мне некогда, на работу пора. Все - утро воспоминаний окончено!
  
  ДЕВИЦА. Ты обещал денежку на такси.
  
  БУРАТИНО. Если найду. (находит купюру) На, на, иди. (выпроваживает Девицу)
  
  ДЕВИЦА. (в дверях) Знаешь... а ты в общем ничего, занятный. Я тебе позвоню.
  
  БУРАТИНО. Ага. Лучше постучи.
  
  ДЕВИЦА. Во что постучать?..
  
  БУРАТИНО. В рельсу, в рельсу постучи. 'Кто стучится в рельс ко мне, с толстой сумкой на ремне?' Такой стих знаешь?
  
  ДЕВИЦА. Знаю. 'Это я, это я - цАца - крАсна дЕвица!' (достает из сумки глянцевый журнал) На, читай - дарю! На настоящих мужиков посмотришь, какие они есть. Я пошла. (целует Буратино в щеку) Тьфу, деревянный! (выпархивает из комнаты)
  
  Картина 2.
  
  (Буратино в одних трусах сидит на табурете и угрюмо допивает кофе. Стук в дверь.)
  
  БУРАТИНО. Кто?
  
  АРЛЕКИН. (из-за двери) Это я.
  
  БУРАТИНО. (издеваясь) Кто 'я'?
  
  АРЛЕКИН. Арлекин.
  
  БУРАТИНО. Ну, входи, Арлекин.
  
  АРЛЕКИН. (входит) Здоров, Буратино!
  
  БУРАТИНО. И тебе: не кашлять.
  
  АРЛЕКИН. (понизив голос до шепота) Слышь, у тебя случайно нет пива?
  
  БУРАТИНО. Нет. Ни случайно, ни специально.
  
  АРЛЕКИН. (так же) Моя-то, змеюка, слышь, вчера как развонялась: пойдем да пойдем, дети дома одни... Пришлось все бросить и идти... А вы еще долго гуляли?
  
  БУРАТИНО. Не знаю. Не помню. Часов до трех-четырех.
  
  АРЛЕКИН. А девицу эту ты все-таки подцепил! Знаю-знаю, не отпирайся! Видел, как она сейчас выскочила.
  
  БУРАТИНО. Скорее, это она меня подцепила. Тьфу, хватит эту бурду хлебать. На работу идешь?
  
  АРЛЕКИН. До спектакля почти два часа!
  
  БУРАТИНО. (одеваясь) Пока то да сё... Опять же пивка неплохо бы купить...
  
  АРЛЕКИН. Ага, моя мне даст пивка... Тебе-то хорошо - свобода... Кстати! Видел намедни твою бывшую в очередном сериале. Любовь крутит, как молодая. Весь фильм - одна сплошная постельная сцена. Чуть не стошнило, ей-Богу.
  
  БУРАТИНО. А что ей, дуре фарфоровой, сделается... Макияж, глянец навела - и как новенькая.
  
  АРЛЕКИН. А моя-то: смотри, как некоторые в люди выбились - теперь в столице, деньги лопатой гребет.
  
  БУРАТИНО. А! Как бездарностью была, так и осталась. Одно и есть - кукольная внешность.
  
  АРЛЕКИН. Это сейчас как раз - 'формат'!
  
  БУРАТИНО. Ага, 'формат'. И еще ресницами хлоп-хлоп-хлоп. Губки приоткрыла, и на придыхании: сю-сю-сю, сю-сю-сю. 'Скажите, вы любите театр?' Тьфу! А в сериалы именно такие и нужны. Они друг друга стоят.
  
  АРЛЕКИН. Я своей тоже говорю: вот если бы она родила пятерых, как ты, да вырастила... От нее бы давно уже одни черепки остались.
  
  БУРАТИНО. Ну, ты сказал! Ее с Коломбиной и равнять нечего! Коломбина - это сгусток энергии, талант, темперамент, характер. Вспомни 'Трактирщицу'... Как она играла! Вспомни. А Мальвина - это так, пшик, пустой звук. На сцене - пустое место. Нет, слушай, ты мне скажи: зачем сегодня поставили три спектакля? Ведь уже не Новый год? Февраль! Каникулы давно закончились.
  
  АРЛЕКИН. Откуда я знаю! А когда ты был директором, что, было по-другому? Было так же. Было даже хуже!
  
  БУРАТИНО. Ты сравнил! Это же совсем другое дело! В то время были совсем другие требования, другой строй, другая политика государства. А теперь-то?
  
  АРЛЕКИН. Теперь рынок. Деньги надо зарабатывать.
  
  БУРАТИНО. На детских спектаклях? Ох, много на них заработаешь!
  
  АРЛЕКИН. А дотации? Забыл? На взрослые все равно никто не ходит. Подростки по глупости еще заскакивают, когда на улице целоваться холодно. Скоро зрителям доплачивать будем, как в Древней Греции. Слышь, а ты что, всерьез в Италию поедешь?
  
  БУРАТИНО. Всерьез.
  
  АРЛЕКИН. Слышь, ты это... нас с Коломбиной там на роли порекомендуй. И вообще, всех... Всех нас. Мы ведь артисты от Бога! В прямом смысле этого слова. Готовая труппа. И денег много не возьмем. Вот. Итальянский вспомним, не боись.
  
  БУРАТИНО. Ладно-ладно, видно будет...
  
  АРЛЕКИН. А ты зря говоришь, что сейчас другой строй, другая политика. Строй, может, и другой, а политика та же, только на словах... Опять требуется верноподданность, лояльность партии и правительству. Кажется, пора забывать политические анекдоты...
  
  БУРАТИНО. Да уж, ты - анекдотчик известный. Давай, давай, выходи.
  
  (Арлекин и Буратино уходят)
  
  Картина 3.
  
  (Дверь приоткрывается, в щель просовывается рука Тартальи и стучит в дверь изнутри)
  
  ТАРТАЛЬЯ. Можно? Это Тарталья. (Не дожидаясь приглашения, Тарталья входит. Он в пижаме.)
  Буратино Карлович, вы не могли бы зайти за мной, когда пойдете в театр? Мне надо с вами поговорить... (оглядывается) Буратино Карлович! Буратино Карлович, вот вы где, медитируете, проказн... (заглядывает под кровать) Нету. Чурка еловая, ушел уже, недоумок деревя...
  
  (решительным шагом без стука входит Капитан, пощелкивая плеткой по голенищу)
  
  ТАРТАЛЬЯ. (поспешно) Доброе утро, многоуважаемый Караба... Капитан.
  
  КАПИТАН. (презрительно) А-а, Тарталья...
  
  (Тарталья на цыпочках выскальзывает из комнаты)
  
  КАПИТАН. Буратино! Ты где? (щелкает плеткой) Ты где, я тебя спрашиваю? (проходит по комнате, заглядывает под кровать) Буратино! (шарит плеткой под кроватью) Вылезай, каналья. Так... Смылся, гаденыш. Ну, хорошо, в театре поймаю - на гвозде повешу. Урод.
  
  (Капитан выходит, тут же раздается стук в дверь и входит Смеральдина с кружкой)
  
  СМЕРАЛЬДИНА. Буратинчик, ты уже проснулся? Угости, пожалуйста, кофе. (замечает, что Буратино нет, сразу меняет просительный тон на хозяйский) Так... Ты где? Как обычно, спрятался от всех? (заглядывает под кровать) Ага, нет, значит... Так-так-так... (нюхает воздух) Женщиной пахнет... Духи-то какие вульгарные... Ужас! Не мог кого по приличней привести. Вкуса у тебя как не было, так и нет. А откуда ему взяться? Не от Мальвины же! Эта кукла до седых волос готова школьные платьица носить, чтобы оттуда кружевные панталончики выглядывали. 'Это мы так кокетничаем!' Эх, Буратино! (отсыпает себе кофе и сахар, наливает кипяток) До чего ты докатился! Если бы я тогда согласилась, сейчас бы мы вместе поехали в Италию... как муж и жена. ...'Сеньор и сеньора Буратино'... 'Сеньора Смеральдина Буратино!'... 'Смеральдина-Буратино'... М-да... Вообще-то, как-то не очень... Как-то сомнительно звучит... Вот почему, почему евреи своих зовут на историческую родину, немцы - зовут, финны (!) - зовут. Пособия дают, жилье... А итальянцы - нет! Дескать, сами из Италии уехали - сами и майтесь. Русские своих начали из-за границы приглашать: 'Нате вам жилье и подъемные'! Вот до чего дожили! А итальянцы - нет! Вот и торчи здесь всю жизнь, паши на ниве искусства за копейки! А я что, специально уехала? Я всего-навсего нанималась в антрепризу. Кто же мог подумать, что один сезон в труппе Карабаса обернется семьюдесятью годами в театре Буратино! И где? В глухой российской провинции, без возможности выехать. Пульчинелла кричал: 'Я свободный гражданин! Kosmopolitiks! Еду куда хочу!' И где теперь kosmopolitiks Пульчинелла? Где? На том свете чертей веселит. Хорошо хоть, всю труппу как соучастников в Магадан не сослали! Вот времена были - ужас! А вот если бы я была еврейкой...
  
  (уходит, громко хлопнув дверью)
  
  Картина 4.
  
  (в комнату вваливается пьяный и озлобленный Пьеро)
  
  ПЬЕРО. Буратино! Буратино, твою мать! То есть, твоего папу Карло! Ты где? (заглядывает под стол, потом берет вазу-бутыль, хлопает по свернутым в трубку документам - те падают внутрь, дует в нее, кричит, прислушивается к отзвуку) Буратино! Опять в бутылку залез? А что это там черненькое белеет? А что это там беленькое чернеет? Буратино! Вылазь! (вытряхивает из бутыли окурок) О, мой чинарик! (закуривает его) Вылазь, когда с тобой Пьеро хочет говорить! Родственники мы с тобой или нет? Родственники. Вот и давай по-родственному поговорим. Впрочем, можно не говорить, можно просто по-родственному выпить. Давай по-родственному выпьем. В конце-то концов... то есть... из конца-то в конец... (Пьеро озаряет) А-а! Ты меня боишься! Знаешь, что я тебе всю морду набью, вот и боисси! А я набью! Наглую длинноносую морду! Ты, сволочь деревянная, зачем у меня Мальвину увел? Я знаю, где ты спрятался! Ты всегда там прячешься, чурбан неотесанный... Я пять лет на Ивдельской зоне твоих родичей пилил! И тебя ща распилю. Вылезай! (лезет под кровать, ищет, вытаскивает из-под нее гитару) ...своим носом ты проткнул мою жизнь, (патетически, со слезой в голосе) и она лопнула, как мыльный пузырь! Ах!
  (поет в стиле романса)
  Мальвина сбежала в чужие края,
  Мальвина пропала, невеста моя...
  (в стиле частушки)
  Мы сидим на кочке,
  Где растут цветочки, -
  Желтые, приятные,
  Очень ароматные.
  Ах, ёшь твою медь,
  Очень ароматные!
  (обессиленный рыдает)
  
  (в дверях появляется сильно располневшая разгневанная Коломбина)
  
  КОЛОМБИНА. Педролино, алкаш поганый, снова в чужой дом забрался! Свою комнату пропил, по чужим шастаешь? Ищешь, что бы спереть и пропить? Что, недосидел?
  
  ПЬЕРО. Ага, три года! ...А что, я не имею права? Я здесь полвека отбатрачил и мне сюда нельзя? Кто я? Тварь я дрожащая, или право имею? Мы, между прочим, с Буратиной родственники. Я к нему чисто по-родственному зашел.
  
  КОЛОМБИНА. Опять начинаешь? Какие вы на хрен родственники? Он - деревянный, а ты - тряпишный, тряпка, рукавица с паклей.
  
  ПЬЕРО. Эх, Коломбина. Оскорбляешь! Обидеть артиста легко - понять трудно. Мы с ним по Мальвине родственники. Жена она нам или нет! Я, можно сказать, Буратинин старший муж. То есть, это... брат.
  
  КОЛОМБИНА. Вот иди и догоняй своего братца, он уже в театр ушел. И Арлекин за ним, как собачка... А здесь нечего шастать и орать - ты мне детей разбудишь.
  
  ПЬЕРО. В театр? А-а... сегодня, наверное, воскресенье - детские спектакли... А почему он так рано ушел? Я спешил: хотел застать, обнять... сообщить радостную новость...
  
  КОЛОМБИНА. Чтобы успеть похмелиться! Они думают, я не знаю. Карабас вчера юбилей в Доме актера отмечал, они накарабасились, теперь похмеляются.
  
  ПЬЕРО. А меня почему не пригласили? Меня?!
  
  КОЛОМБИНА. Ага, тебя только позови - ты без скандала, как без пряников...
  
  ПЬЕРО. Как Карабас? Какой Карабас? Он же умер! Лет двадцать назад, еще при мне. Я еще стихи на панихиде читал: 'Самый человечный из всех человеков Карабас и сейчас живей всех живых...'
  
  КОЛОМБИНА. Накаркал: 'живей всех живых'... Я сказала 'Карабас'? Это мы сейчас так Капитана называем. С тех пор как его на роль Карабаса ввели. Вжился, подлец, покрикивать начал, плеткой машет... Тарталью недавно даже перетянул сгоряча. Правда, долго извинялся, ящик пива выставил... А так ничего, с ролью справляется.
  
  ПЬЕРО. А меня, меня сейчас кто играет?
  
  КОЛОМБИНА. Тебя-то? Этот, Панталоне.
  
  ПЬЕРО. Панталоне?! Этот старый бездарь, этот зануда, торгаш, который за свою жизнь только и научился, что барыши подсчитывать...
  
  КОЛОМБИНА. При нашей зарплате - очень даже полезное занятие...
  
  ПЬЕРО. Он же торгаш! Как он может! Он уже сто лет как на пенсии. Играет влюбленного юношу...
  
  КОЛОМБИНА. Это ты-то юноша?
  
  ПЬЕРО. ...надо же!
  
  КОЛОМБИНА. Зато он 'засрак'! 'Заслуженный работник культуры'! Не тебе чета. И вообще, с твоей ролью любой справится. Не роль, а так - тьфу, массовка. Впрочем, как и у меня, слава Богу. Детей-то оставить не с кем. А так, пять минут - в начале, десять - в конце, а остальное - детям. Я уже и на поклоны не выхожу, больно нужно...
  
  ПЬЕРО. Эх, Коломбина, во что ты превратилась!
  
  КОЛОМБИНА. На себя бы посмотрел!
  
  ПЬЕРО. (не слушает, высокопарно декламирует)
  'Нарумянено лицо мое, лунное, бледное,
  Нарисую брови и усы приклею.
  Слышишь ты, Коломбина, как сердце бедное
  Тянет, тянет грустную песнь свою?'
  
  КОЛОМБИНА. Ну, ты у меня сейчас, кажется, допоешься. И допьешься, и допоешься. Вам, мужикам, от баб только одного и надо: чтобы дали денег на опохмелку. Я Арлекину не даю! А ну выматывайся отсюда! Пошел вон, алкаш!
  
  ПЬЕРО. Погоди, Коломбина, а Мальвину кто играет?
  
  КОЛОМБИНА. (отдирает руки Пьеро, которыми тот цепляется за кровать, стол, стул и другие предметы обстановки) Да ты ее все равно не знаешь - жена нашего нового худрука. Она раньше в управлении культуры в орготделе работала. Собственно, поэтому он и худрук, а она теперь - примадонна... Да ты выйдешь наконец или нет! Мне на работу пора!
  
  (Коломбина выгоняет Пьеро, уходит вместе с ним. Занавес)
  
  Картина 5.
  
  (По авансцене, перед закрытым занавесом из одной кулисы в другую, противоположную, взявшись за руки в канкане, проходят разгоряченные, в сценических костюмах Панталоне, Смеральдина, Буратино, Коломбина и Арлекин. Панталоне в костюме Пьеро, остальные - в своих. Петь начинают у одной кулисы, заканчивают у противоположной)
  
  ВСЕ.
  Птичка польку танцевала
  На лужайке в ранний час.
  Нос налево, хвост направо, -
  Это полька Карабас.
  
  (Следом выходит Капитан, в криво приклеенной бороде Карабаса, и подгоняет их плеткой. Его сопровождает Тарталья в костюме продавца пиявок Дуремара. Тарталья корчит зрителям рожи и двусмысленно подмигивает. Когда процессия скрывается в кулисе, раздаются детский смех, аплодисменты)
  
  Картина 6.
  
  (комната Буратино освещена ночником. Буратино в сценическом костюме лежа листает глянцевый журнал. Неизвестно откуда в лучах света соткался Призрак Мальвины - девушки с голубыми волосами)
  
  Призрак МАЛЬВИНЫ. Буратино! Ал-лё!
  
  БУРАТИНО. (не поворачивая головы) Чего надо?
  
  Призрак МАЛЬВИНЫ. Буратино, нам нужно серьезно поговорить.
  
  БУРАТИНО. (так же) Давай не сейчас, дай отдохнуть. Впереди еще два спектакля. И вообще, Смеральдина, о чем нам говорить? Все уже давно оговорено. (размеренно, как заученный урок) В свое время, после месяца совместных ночей, я как честный человек имел глупость сделать тебе предложение. Ты как честный человек имела мудрость от него отказаться. За это я тебе признателен до гробовой доски. В смысле, когда из меня сделают гробовую доску. Так что давай останемся друзьями.
  
  Призрак МАЛЬВИНЫ. Вот как! Значит, эта девка...
  
  БУРАТИНО. Ну что тебе эта девка? 'Кто тебе Гекуба, кто ты Гекубе, чтоб о ней рыдать?' Эта девка, которая сегодня здесь была, для меня ровно ничего не значит, и само собой на нашу дружбу... Я подчеркиваю - дружбу - повлиять не может.
  
  Призрак МАЛЬВИНЫ. Так ты в наше супружеское ложе помимо грязной субретки Смеральдины еще и девок с улицы водишь?!
  
  БУРАТИНО. (отрывается от журнала и видит Призрак Мальвины) О, Господи! Мальвина, ты? Ты что? Ты откуда?
  
  Призрак МАЛЬВИНЫ. Я не Мальвина. Я ее астральное тело, призрак. Можно сказать, ее второе 'я'. Ее Эго. В данном случае выступаю ее доверенным лицом. Надеюсь, ты не забыл, что ваш брак не расторгнут, и Мальвина по-прежнему остается твоей женой?
  
  БУРАТИНО. Ну... допустим...
  
  Призрак МАЛЬВИНЫ. Так вот, на основании вышеизложенного Мальвина готова все простить - все это твое б... - и согласна ехать с тобой в Италию по приглашению 'Roma-film' в качестве законной супруги.
  
  БУРАТИНО. Ха! Никогда!
  
  Призрак МАЛЬВИНЫ. Ты не можешь ей в этом отказать.
  
  БУРАТИНО. Это почему же?
  
  Призрак МАЛЬВИНЫ. Во-первых, вы супруги. Во-вторых, приглашение выписано на 'сеньора Буратино с супругой'.
  
  БУРАТИНО. Ну и что? Да мало ли что там написано!.. А ты откуда знаешь?
  
  Призрак МАЛЬВИНЫ. Буратино, твоей наивности нет предела. Пора бы уже понимать что к чему в этом мире, и откуда растут уши, а откуда - ноги... Это долго объяснять... Знаю - и все! В-третьих, - самое главное - моя доверительница благородно готова оплатить не только свой проезд в Италию...
  
  БУРАТИНО. Еще бы!
  
  Призрак МАЛЬВИНЫ. ...но и твой.
  
  БУРАТИНО. За себя я могу и сам заплатить!
  
  Призрак МАЛЬВИНЫ. Кто бы утверждал, но только не ты! Твоей зарплаты едва хватит, чтобы оплатить загранпаспорт, страховку и визу. А кто оплатит дорогу?
  
  БУРАТИНО. Приглашающие возмещают все расходы!
  
  Призрак МАЛЬВИНЫ. После! После, мой милый, по приезде. Но вначале нужно приехать!
  
  БУРАТИНО. Я одолжу денег!
  
  Призрак МАЛЬВИНЫ. У кого? Посмотри, вокруг тебя все такие же - одна нищета: от зарплаты до аванса...
  
  БУРАТИНО. Я возьму в банке кредит.
  
  Призрак МАЛЬВИНЫ. Ха-ха-ха! Уморил! С вашими доходами? В провинциальных учреждениях культуры? Ни один приличный банк не возьмет на себя риски по кредиту. Тоже мне: культура и образование - опора государства! Столпы нации! С вашей зарплатой вы даже не дотягиваете до разряда малоимущих, которым государство организовывает разные благотворительные программы!
  
  БУРАТИНО. Это какие такие программы?
  
  Призрак МАЛЬВИНЫ. Ипотека, например.
  
  БУРАТИНО. А я...
  
  Призрак МАЛЬВИНЫ. Хочешь я тебя напугаю? По-настоящему? (с расстановкой, зловеще) Когда въезжаешь в Шенгенскую зону, их таможенники кое-кого просят доказать наличие карманных денег. Из расчета примерно сорок евро в день - треть твоей месячной зарплаты.
  
  БУРАТИНО. (беспокойно) Зачем?
  
  Призрак МАЛЬВИНЫ. Чтобы убедиться, что ты к ним едешь не побираться на паперти. Ну что, напугала? Вот так-то! Глядя на тебя ни один таможенник не поверит, что перед ним Ротшильд.
  
  БУРАТИНО. (не веря в то, что говорит) Я попрошу выслать мне аванс.
  
  Призрак МАЛЬВИНЫ. О! Аванс! Они этого не любят. Всякие просьбы... авансы... Им будет намного проще взять другого консультанта, без проблем. Они не понимают людей, у которых при пересечении границы возникают проблемы. Они к этому не привыкли. Они вообще не понимают людей, которые работают в государственных учреждениях культуры или, скажем, образования и не имеют денег, чтобы съездить за границу. Здесь - недалеко, в Европу. О какой культуре тогда может идти речь? Что эти люди знают? По книгам и фильмам? Кстати! О культуре. Ты за общежитие долг погасил? А штраф за переход улицы на красный свет? Смотри, ЭТИ за границу не выпустят, и ТЕ не впустят.
  
  БУРАТИНО. (мысль о том, что 'ЭТИ не выпустят' пугает намного сильнее, чем 'ТЕ не впустят') А как же Конституция?! Декларация прав человека? Свобода перемещения и свобода выбора...
  
  Призрак МАЛЬВИНЫ. Ой-ё-ёй! Какие нежности при нашей бедности! Ты что, забыл, в какую страну привез театр?! Давно ли нам вообще разрешили 'перемещаться' по стране?
  
  БУРАТИНО. У искусства не может быть границ!
  
  Призрак МАЛЬВИНЫ. ...это в-четвертых! Ты нас сюда ввез...
  
  БУРАТИНО. Это не я, это автор!
  
  Призрак МАЛЬВИНЫ. Не имеет значения - мы работали в твоем театре! Ты! нас сюда ввез, ты обязан вывезти нас обратно! Домой, в Италию!
  
  БУРАТИНО. Что, всю труппу?!
  
  Призрак МАЛЬВИНЫ. Да. Впрочем, насчет всех - не знаю. Может, кто и не захочет, прижился. Коломбина, например. Ей надо дать детям образование. Но мою доверительницу - Мальвину - ты вывезешь!
  
  БУРАТИНО. А давай я вывезу только ее астральное тело - тебя. А физическое пусть в Москве в сериалах снимается.
  
  Призрак МАЛЬВИНЫ. Буратино, ты предлагаешь мне грязную сделку. Боже мой, до чего ты докатился! Торгуешься, как мелкий лавочник. Стыдно!
  
  БУРАТИНО. Это мне должно быть стыдно?!
  
  Призрак МАЛЬВИНЫ. Тебе. Впрочем, ты всегда был невежественным хамом. Мальвине приходилось учить тебя азам. Даже мыть руки перед едой. Она еще тогда тебе говорила, когда тебя уже здесь назначили директором театра, что...
  
  БУРАТИНО. Все! Прочь! Пошла вон отсюда!
  
  Призрак МАЛЬВИНЫ. Буратино, ты жлоб. Сам не ам и другому не дам. В одиночку ты уехать не сможешь, таланта не хватит. Даже написать фамилию в декларации...
  
  БУРАТИНО. Дура! Убирайся в свою Москву! Очччень мне нужны советы фарфоровой куклы! Даже не фарфоровой куклы, а ее призрака!
  
  (Призрак Мальвины, на прощанье пригрозив Буратино пальцем, исчезает так же, как и появился - неизвестно как и неизвестно куда)
  
  Картина 7.
  
  БУРАТИНО. Дура, дура, дура! Какого черта! Лежу, листаю журнал, никого не трогаю - отдыхаю после спектакля... Нет, надо было явиться, все замутить... Примадонна, блин... И еще ведь не сама пришла, а вместо себя кого-то прислала! 'Астральное тело'! Ее 'Эго'! И откуда узнала? Откуда она узнала об этом вызове? Ей явно кто-то стуканул. А кто мог настучать? Кто? Кому это нужно было? Так-так-так... Надо подумать... А! Настучал тот, кому это выгодно! А что выгодно? Выгодно, чтобы она уехала? Или выгодно, чтобы я не уехал? Или выгодно просто устроить скандал и заварить кашу, чтобы все друг с другом переругались и расплевались? И откуда она знает, что приглашение на двоих? Постой, как там написано... (внезапно замечает, что документов в бутыли нет, суетливо начинает искать) А! Где? Где они? Где? Утром были! Я еще этой 'красной дЕвице' показывал... Может, это она взяла? Подослана! А? Нет, не может быть. Она в тот угол даже не заходила. А кто? Кто? Призрак Мальвины? Я бы увидел. Но я же не видел, как она появилась! Может, она полчаса уже здесь сидела, изучала их, а я не замечал. А что если... Нет, нет, этого не может быть, не может бы... И вообще!! Мне этот призрак приснился! Я заснул, и он мне приснился. Просто приснился! И вообще! В конце-концов, материалист я или нет? Материалист! И во всяких там духов, призраков, астральные тела не верю! Не верю! Их не бывает! Это все бабушкины сказки! Стоп!! А я тогда откуда? Я - материализованная говорящая деревянная кукла? Мы все, материализованные - кто?! Откуда? Мы ведь есть!! Нет-нет-нет. Все эти рассуждения могут свести с ума. И буду как Коломбина... Нет, нет, здесь очень простой и логичный ответ: кто-то зашел и взял. Зашел, когда меня не было дома, и взял. Двери-то я не запираю - через них пол общаги в туалет бегает! Теперь надо подумать, кто мог войти... Да кто угодно мог войти! Слава Богу, ответ найден: кто угодно! А то с этими призраками и астральными телами... Стоп, теперь подумай: а кто это 'кто угодно'. Прошу тебя: думай, думай... Кто меня так не любит, чтобы мог зайти и украсть документы? Да некому! Все любят, со всеми прекрасные дружеские отношения. Ни одного врага! Ну, разве что Мальвина... Ведь весь театр за меня переживал, когда она уехала! А когда меня сняли с должности! Все как один - колонной! - шли на демонстрацию протеста, хотели объявить голодовку - еле отговорил. Нет, из наших - некому. А чужие здесь не ходят! А после спектакля - я сразу домой... Нет-нет, надо выяснить, кто здесь был. Я думаю, это какое-то недоразумение, и никто мне не желает зла. (смотрит на часы) Сейчас некогда - скоро первый звонок, после спектакля выясню. Так-так... после спектакля...
  
  (уходит. Занавес)
  
  Картина 8.
  
  (По авансцене перед закрытым занавесом из одной кулисы в другую, противоположную, в тех же костюмах, взявшись за руки в канкане, проходят порядком подуставшие Панталоне, Смеральдина, Буратино, Коломбина и Арлекин,. Петь начинают у одной кулисы, заканчивают у противоположной)
  
  ВСЕ.
  Два жука - на барабане,
  Дует жаба в контрабас.
  Нос налево, хвост направо, -
  Это полька Барабас.
  
  (Буратино подозрителен, смотрит исподлобья, поет сквозь зубы. Следом выходит Капитан, в криво приклеенной бороде Карабаса, и подгоняет их плеткой. Тарталья - Дуремар - не отстает ни на шаг, корчит рожи и гнусно подмигивает. Когда процессия скрывается в кулисе, раздаются детский смех, аплодисменты)
  
  Действие 2
  
  Картина 1.
  
  (на сцене - театральная курилка: лавки, списанная из спектаклей разномастная мебель. На ней, свободно раскинувшись, курят: Смеральдина, Арлекин, Капитан. В углу деликатно курит Тарталья. Панталоне что-то высчитывает на калькуляторе и записывает в ежедневник)
  
  ПАНТАЛОНЕ. Капитан...
  
  КАПИТАН. Я!
  
  ПАНТАЛОНЕ. ...есть халтура. Участвуете?
  
  АРЛЕКИН. Я тоже! Я тоже!
  
  СМЕРАЛЬДИНА. А для меня что-нибудь есть?
  
  ПАНТАЛОНЕ. Для всех есть, всем хватит.
  
  СМЕРАЛЬДИНА. А что делать?
  
  КАПИТАН. (с достоинством) Надо подумать.
  
  ПАНТАЛОНЕ. Чего там думать - работать надо.
  
  АРЛЕКИН. Да вы толком скажите, что делать.
  
  ПАНТАЛОНЕ. Все как обычно. В наш город опять какая-то 'шишка' из Москвы приезжает.
  
  АРЛЕКИН. Ну?
  
  КАПИТАН. Что 'ну'? Гну! Берешь декорации спектаклей 'Незнайка в Солнечном городе' и 'Города будущего' и прикрываешь ими все развалюхи по маршруту жэдэ-вокзал - резиденция губернатора. И так далее, где скажут.
  
  ТАРТАЛЬЯ. Простите, Капитан, наших декораций на все развалюхи не хватит.
  
  ПАНТАЛОНЕ. Во-первых, с последнего приезда развалюх стало меньше: две совсем развалились, а одна сгорела. Там уже работают бульдозеры - площадочки ровняют. А во-вторых...
  
  КАПИТАН. А мы на что? Только эти проехали, декорацию в зубы - и на другое место.
  
  ТАРТАЛЬЯ. А если у нас в этот день спектакль?
  
  ПАНТАЛОНЕ. Спектакля не будет, администрация города уже позаботилась.
  
  СМЕРАЛЬДИНА. А мне опять - в пикет?
  
  ПАНТАЛОНЕ. Да. Вы с Коломбиной... (Арлекину) Коломбина участвует?
  
  АРЛЕКИН. А как же! Конечно! Она...
  
  ПАНТАЛОНЕ. (Смеральдине) Вы с Коломбиной берете плакаты с поддержкой курса - смотрите, не перепутайте, а то опять скандал выйдет - с поддержкой(!) курса - и на площадь. К вам еще десятка два-три студентов присоединится - у них зачеты не сданы, отрабатывать надо... - будет 'молодежное крыло'...
  
  СМЕРАЛЬДИНА. Хоть бы почаще приезжали. Зима, можно сказать, в разгаре, а сапоги совсем развалились.
  
  КАПИТАН. Да, лучше бы почаще. Может, и улицы того... отремонтируют. Вон на Центральной - второй раз за год капитальный ремонт, весь асфальт сняли. Зимой!
  
  ТАРТАЛЬЯ. А! Так вот почему... То-то я смотрю - нет асфальта. И вроде летом так же - не было. Думал: deja vu.
  
  КАПИТАН. Чего?
  
  ТАРТАЛЬЯ. Да так, ничего. Дежа вю, говорю.
  
  КАПИТАН. Не 'дежевю', а капитальный ремонт!
  
  
  Картина 2.
  
  (в курилку входит Буратино)
  
  БУРАТИНО. Так, братцы-кролики, курите?
  
  АРЛЕКИН. Курим-курим. И ты покури.
  
  КАПИТАН. Ему нельзя. Он - пожароопасный. Загореться может. От искры.
  
  ТАРТАЛЬЯ. А вы, Буратино Карлович, кальян курите. Правда, это дороговато...
  
  АРЛЕКИН. Можно с огнетушителем... через огнетушитель...
  
  КАПИТАН. Ага! С огнетушителем, Арлекин, ты здорово придумал. Молодец, хвалю. А чё? Покурил - пены глотнул немного. Еще покурил - еще глотнул. Ага! Молодец!
  
  ТАРТАЛЬЯ. Помните, как когда-то сигару джином запивали?
  
  БУРАТИНО. Так... Шутите, значит...
  
  СМЕРАЛЬДИНА. А что, Буратинчик, низзя?
  
  ПАНТАЛОНЕ. (захлопывая ежедневник) А что нам еще остается? Какая еще есть радость в жизни бедных клоунов? Слезами умылся - публике удовольствие. (Арлекину) Как там, про вас в песне поется? Что-то там про слезу, а вы в это время должны смеяться и публику веселить.
  
  АРЛЕКИН. Глупая песня. 'Я - шут, я - Арлекин' Какой, на хрен, шут? Шут пошутил - и ему ничего, что с дурака возьмешь? А я один раз пошутил!.. - вы помните - влип с потрохами, по пятьдесят восьмой статье. Чуть не год под следствием сидел. Спасло только то, что 'САМ'(!) меня на Кремлевскую Елку назначил. Так в Москву под конвоем и повезли.
  
  ПАНТАЛОНЕ. Значит, шутка удалась... попала в цель.
  
  БУРАТИНО. А кто это, братцы кролики-актерики, надо мной сегодня так подшутил, что меня от смеха уже два часа всего колбасит? Аж щеки болят.
  
  АРЛЕКИН. А в чем прикол? Поделись, вместе посмеемся.
  
  СМЕРАЛЬДИНА. Да, Буратинчик, расскажи.
  
  БУРАТИНО. Да тут, собственно, и рассказывать нечего. У меня, знаете, были кое-какие бумаги...
  
  ВСЕ. (изумленно) У тебя - бумаги?
  
  АРЛЕКИН. Уже смешно!
  
  БУРАТИНО. ...документы...
  
  ВСЕ. (так же) Документы?
  
  АРЛЕКИН. Еще смешнее!
  
  БУРАТИНО. Ну, в общем, вызов этот проклятый... в Италию... Ну и контракт.
  
  ВСЕ. (разочарованно) А-а...
  
  БУРАТИНО. Все вместе так аккуратненько лежало... в смысле, стояло... еще утром... Вот, Арлекин заходил, видел.
  
  АРЛЕКИН. Вообще-то, я не обратил внимания, что у тебя утром лежало, а что стояло. У меня, извини, дорогой, интересы другие... У меня по утрам тоже... иногда... кое-что... Коломбина в курсе, может подтвердить...
  
  БУРАТИНО. (раздраженно) Короче! Утром я уходил в театр - документы были, а после первого спектакля пришел домой - документов нет. Их кто-то взял. А взять их мог только кто-то из своих. В смысле, наших.
  
  КАПИТАН. Римская волчица тебе 'своя'!
  
  СМЕРАЛЬДИНА. Буратинчик, а ты хорошо искал?
  
  БУРАТИНО. Хорошо.
  
  КАПИТАН. Да кому они нужны, твои документы! Я бы сам лично заткнул их тебе в глотку! Подавись ими! Дезертир!
  
  БУРАТИНО. Я тоже думаю, что, кроме меня, они никому не нужны.
  
  ПАНТАЛОНЕ. Как сказать, как сказать...
  
  (все напряженно думают)
  
  ВСЕ. (кроме Буратино, в один голос) А ты под кроватью смотрел?
  
  БУРАТИНО. (неуверенно) Ну... смотрел...
  
  ВСЕ. (кроме Буратино, в один голос) И что?
  
  БУРАТИНО. (так же) Ну... нету...
  
  КАПИТАН. 'Ну... нету...' Мямлишь, как тряпка! Не пойму, как ты мог столько лет руководить театром? Тарталья - и то лучше тебя.
  
  ТАРТАЛЬЯ. Что 'Тарталья'! Что вам всем Тарталья не дает спокойно жить! Что вы всё ходите и шпыняете! Вы бы лучше на себя посмотрели! Солдафон! 'Военная косточка'! 'Господа офицеры - голубые князья'! Тьфу! Между прочим, Буратино Карлович, этот 'голубой'...
  
  КАПИТАН. Что?!
  
  ТАРТАЛЬЯ. ...так сказать, 'князь', когда вас не было, в вашу комнату заходил. (Капитану) Да, заходил! И вы сколько угодно можете размахивать плеткой покойного Карабаса Барабасовича, светлая ему память, я вас нисколечко не боюсь! И покрывать вас более не намерен!
  
  АРЛЕКИН. Ну и дела! Оказывается, Тарталья все эти годы покрывал Капитана! Как бык - овцу!
  
  КАПИТАН. (Тарталье) Ах, ты, сморчок! Вы посмотрите, как он заговорил! По-евонному получается, что я зашел в комнату этого пенька и спер документы?! Да на хрен они мне нужны! Туалетной бумаги в магазинах сейчас - завались, не то что раньше! Если не хватит, на складе театра выпишу, мне дадут.
  
  ТАРТАЛЬЯ. Еще бы! Для вас - все что угодно, лишь бы в театре вами не воняло!
  
  КАПИТАН. Ах ты, гнида болотная, забыл, что, когда я к нему в комнату заходил, ты, пиявка припадошная, из нее по стенке выползал? У тебя еще и морда была перепуганная, будто я тебя за руку схватил. Забыл?
  
  ТАРТАЛЬЯ. Да! Не отрицаю! Я только на секунду заглянул, чтобы спросить об одном деле. Буратино Карлович, неужели вы мне не верите? Вы же знаете, как я вас искренне люблю и уважаю. И папеньку вашего - он еще только зав музыкальной частью в нашем первом театре работал, на шарманке играл - еще там, в Италии - всегда его беззаветно любил, царство ему небесное, и шарманку его. Я всего на секунду к вам заглянул, увидел, что вас нет, и тут же назад. А в дверях этот солдафон с плеткой! Вот я к стене и прижался. Вы же знаете: он и без крыши, и без тормозов. Как начнет плеткой махать...
  
  БУРАТИНО. Так... Понятненько... Итак, посетители: Тарталья - раз, Капитан - два... Кто еще?
  
  АРЛЕКИН. Я заходил. Ну, ты помнишь, как я заходил.
  
  (Буратино молчит)
  
  АРЛЕКИН. (мгновенно вспотев) Ты помнишь, как я заходил? Или ты не помнишь, как я заходил? Э-эй! Ты помнишь? Буратино! Аллё, гараж!
  
  БУРАТИНО. (очнувшись) А еще кто?
  
  СМЕРАЛЬДИНА. Я видела, как к тебе заходила Коломбина. И, на мой взгляд, чересчур резво. Правда, я не помню, когда это было. Может быть, ночью? Была такая волшебная ночь - felicissima notte... А может, это было не сегодня, а той ночью, когда Арлекин очередной раз сторожил в школе? Comprenez vous? - понимаете?
  
  АРЛЕКИН. Эй ты, стерва коридорная, ты на что намекаешь?
  
  СМЕРАЛЬДИНА. Я, собственно, ни на что не намекаю. Просто, как говорится: 'Qui va a la chasse, perde sa place' - 'Кто уходит на охоту, теряет свое место'. Вот так.
  
  БУРАТИНО. Эй, Смеральдина, брось. Арлекин, не слушай ее. Это она мне мстит. А заодно и тебе. И вообще - всем. Хочет всех рассорить. Такое развлечение.
  
  СМЕРАЛЬДИНА. Буратинчик, тебе не кажется, что ты много о себе возомнил? Кому ты нужен, чтобы тебе мстить? Ты себя в зеркале видел? Уродливое создание человеческих рук - голем. Гомункулус. Франкенштейн. Впрочем, так и быть: я вспомнила. Я действительно видела, как Коломбина заходила в твою комнату. И это было сегодня утром, и вид у нее был свирепый. Я как раз попила кофе и шла в кухню мыть чашку. Я еще подумала: 'Хорошо, что Буратино уже ушел, Коломбина бы его сейчас убила. И не было бы у нас больше нашего славного, всеми любимого Буратинчика'.
  
  АРЛЕКИН. А как ты узнала, что он уже ушел? Как, как?
  
  СМЕРАЛЬДИНА. 'Как, как'... обкакаешься! В окно видела.
  
  АРЛЕКИН. Врешь! Ты не могла видеть в окно! Мы пошли в другую сторону - через магазин. Буратино, она врет - она заходила к тебе в комнату... Она врет...
  
  БУРАТИНО. Конечно, врет. Она уже неделю берет кофе у меня. Потому, что свой купить не на что.
  
  АРЛЕКИН. Это она могла украсть документы! Просто так, из своей стервозности.
  
  БУРАТИНО. Кто, Смеральдина? Нет, что ты!
  
  АРЛЕКИН. Могла! Ты на нее посмотри: того и гляди - в глаза вцепится.
  
  КАПИТАН. Да, Смеральдина у нас горячая девушка. Настоящая дочь своего народа. Не то, что некоторые - рыбья кровь...
  
  АРЛЕКИН. Ты на что намекаешь? Нет, ты на что намекаешь? На что он намекает?
  
  СМЕРАЛЬДИНА. Капитан, оставьте его. Не видите - это же типичный подкаблучник. Это на сцене он герой, надувными дубинками машет, а в жизни... Стоит жене на него посмотреть - и он уже ниже воды, тише травы. Чуть не писается. Что, разве не так? Да вот - она уже идет. Арлекин, прячься. (в кулису) Коломбина! Ты ищешь Арлекина - он здесь! И опять курит!
  
  
  Картина 3.
  
  (выходит раздраженная Коломбина)
  
  КОЛОМБИНА. Ага, здесь, значит. Куришь, подлец. Такие морозы, детей одеть не во что, а он зарплату прокуривает. (всем) Здассте, кого не видела.
  
  АРЛЕКИН. Да ты что, дорогая? Посмотри, у нас детской одежды полная комната, скоро не войти будет. За сто лет не сносить.
  
  КОЛОМБИНА. Это тебе так кажется. Сейчас совсем другое время. Дети обноски носить не будут и в валенках в школу не пойдут. Чуть что: это уже не модно, вы хотите меня опозорить...
  
  ПАНТАЛОНЕ. Коломбина, погодите трещать. Это вы потом - дома - разберетесь. Вы лучше скажите: в пикете стоять будете?
  
  КОЛОМБИНА. 'За' или 'против'? Если 'против' - за двойную плату.
  
  СМЕРАЛЬДИНА. Ну-ка, ну-ка, ну-ка... Поподробнее, пожалуйста.
  
  ПАНТАЛОНЕ. Это почему же за двойную?
  
  КОЛОМБИНА. За 'против' можно пострадать. В прошлый раз меня милиционер так дернул, чуть воротник пальто не оторвал. К тому же, для 'против' требуется специальный гардероб и грим, соответствующий протестантам... то есть... протестующим. Мы, в конце концов, профессиональные актеры и работать должны профессионально, чтобы не было стыдно хотя бы перед собой. А это все - извините - денежки.
  
  ПАНТАЛОНЕ. (сделал пометку в ежедневнике) А 'за'?
  
  КОЛОМБИНА. Для 'за' обычно ничего не надо. Я так понимаю: 'за' - это 'чем богаты, тем и рады' - такие идиотики: спасибо партии и родному правительству за всё - особенно за то, что не сгноили заживо. (Арлекину) Ну, накурился, куряка? Пойдем, поможешь костюм поправить...
  
  БУРАТИНО. Э-э, Коломбина, на секундочку...
  
  КОЛОМБИНА. Чего надо?
  
  БУРАТИНО. Ты случайно не знаешь, кто сегодня утром заходил ко мне в комнату?
  
  КОЛОМБИНА. Ну?
  
  БУРАТИНО. Что 'ну'?
  
  КОЛОМБИНА. Конечно, знаю. Тебе что, по порядку перечислить?
  
  БУРАТИНО. А ты что, всех видела?
  
  КОЛОМБИНА. Буратино, ты в самом деле дебил или только постоянно им прикидываешься? Выбрал себе такой имидж.
  
  БУРАТИНО. Не понял?
  
  КОЛОМБИНА. Господи, как тяжело с ним разговаривать. Ты забыл, что наша общага - это бывшая столовая рабочего питания для сотрудников театра, и между нашей комнатой - бывшей раздачей - и твоей - бывшей посудомойкой - окно на полстены? Я его слегка фанеркой прикрыла, но вверху - щель, и внизу - щель. И все-все слышно. А при желании и видно. И как ты с Мальвиной жил, и как с этой - профурсеткой - Смеральдиной, и как разных других баб с улицы водил...
  
  БУРАТИНО. (убито) А почему я вас с Арлекином не слышал?
  
  КОЛОМБИНА. Потому, что мы тактичные люди. И не орем 'на всю Ивановскую' о своих проблемах.
  
  БУРАТИНО. Каких проблемах?
  
  КОЛОМБИНА. Сказать?
  
  ВСЕ. (кроме Буратино) Скажи, скажи!
  
  КОЛОМБИНА. (с удовольствием) О проблемах сексуальной несовместимости различных материалов: фарфора, ветоши и прочее - с деревом.
  
  СМЕРАЛЬДИНА. Это еще надо разобраться, кто из нас двоих ветошь!
  
  БУРАТИНО. Вот сплетница!
  
  КОЛОМБИНА. Народ просил.
  
  БУРАТИНО. Все, проехали. Ты лучше скажи: кто ко мне заходил?
  
  КОЛОМБИНА. После того, как от тебя утром ушла эта девка - ну и духи у нее, прости, господи...
  
  КАПИТАН. Я так и знал, что это бревно с глазами вчера у меня бабу увело! Повешу гада!
  
  КОЛОМБИНА. Она, кстати, единственная, кто у тебя ничего не украл, я видела. ...и вы с Арлекином ушли похмеляться...
  
  АРЛЕКИН. Все знает - нигде спасенья нет!
  
  КОЛОМБИНА. ...первым к тебе зашел Тарталья. Был недолго...
  
  ТАРТАЛЬЯ. Вот видите, Буратино Карлович, я только на секундочку...
  
  КОЛОМБИНА. ...только заглянул под кровать, обозвал тебя чуркой еловой и недоумком деревянным.
  
  БУРАТИНО. Кто, Тарталья?
  
  КОЛОМБИНА. Тарталья, Тарталья.
  
  БУРАТИНО. Но он же всегда... Ты ничего не путаешь?
  
  КОЛОМБИНА. Ты меня спрашиваешь - я отвечаю. А кто и что о тебе говорит - мне без разницы. Вы для меня все одинаковые.
  
  ТАРТАЛЬЯ. Врет! Все врет, сумасшедшая баба! Буратино Карлович, ну вы-то мне верите? Это наглая ложь!
  
  БУРАТИНО. Ладно-ладно. Не волнуйся, Тарталья, все нормально... А я, на будущее, учту.
  
  КОЛОМБИНА. ...Тут же, следом, вошел Капитан.
  
  КАПИТАН. Да, что было - то было. (передразнивая Тарталью) 'Не отрицаю'. Даже смешно. Ух, если бы ты мне тогда попался... Да еще с этой девицей...
  
  КОЛОМБИНА. Капитан обозвал тебя канальей и гадёнышем, хотел повесить на гвозде. Капитан, а я к вам с претензией: почему это вы не выполняете свои обещания?
  
  КАПИТАН. Пусть благодарит судьбу, что я отходчив. Обязательно бы повесил.
  
  КОЛОМБИНА. ...потом зашла Смеральдина.
  
  СМЕРАЛЬДИНА. Ну да, зашла, что здесь такого?
  
  АРЛЕКИН. А открещивалась, открещивалась! Я, дескать, не я, и хата не моя.
  
  СМЕРАЛЬДИНА. Подумаешь!
  
  КОЛОМБИНА. Вот она-то была смешнее всех. Она обнюхала - представляете? - обнюхала(!) всю постель, пожалела, что не вышла за него замуж...
  
  СМЕРАЛЬДИНА. Ложь, mensonge! Ты сумасшедшая лживая старуха! Marmaglia!
  
  КОЛОМБИНА. (восторженно) Она обозвала меня скотиной! сволочью! Эх, не забыла я родной язык! А что, скажешь, такого не было? А кто перед зеркалом: 'сеньора Смеральдина Буратино'? Кто?
  
  ТАРТАЛЬЯ. (Панталоне) По-моему, как-то не очень...
  
  ПАНТАЛОНЕ. Как-то сомнительно звучит...
  
  КАПИТАН. Я бы сказал, довольно похабно. 'Сеньора Капитанша' - было бы звучнее, наполнено смыслом.
  
  КОЛОМБИНА. И еще, представляете, жалела, что она не еврейка и не может уехать на 'историческую родину'!
  
  (в установившейся гнетущей тишине раздаются неловкое покашливание Капитана и шмыганье носом Смеральдины, где-то далеко капает из крана вода)
  
  ПАНТАЛОНЕ, ТАРТАЛЬЯ, АРЛЕКИН, КАПИТАН. (одновременно выдыхают) Ну это уже слишком!
  
  КАПИТАН. Смеральда, я конечно понимаю, что одинокой девушке нелегко живется в чужой стране... И как военный человек, и просто мужчина готов всячески тебе помочь... да и мы все... тоже... Верно я говорю?
  
  ТАРТАЛЬЯ, ПАНТАЛОНЕ. Верно, Капитан, верно.
  
  КАПИТАН. Но согласись... евреи - это такая... нация...
  
  ТАРТАЛЬЯ. (внезапно) Это постыдное родимое пятно на теле всего человечества!
  
  КАПИТАН. Ну да, где-то так... Скорее всего - так.
  
  ПАНТАЛОНЕ. Ну почему уж сразу 'постыдное'? От них тоже бывает польза... Если их строго дозировать и правильно применять. Мой коммерческий партнер в Неаполе...
  
  КОЛОМБИНА. ...Последним пришел Пьеро.
  
  ВСЕ. Пьеро?!
  
  
  Картина 4.
  
  (небрежной походкой выходит где-то опохмелившийся, а потому снисходительный Пьеро)
  
  ПЬЕРО. А вот и я! (с оттяжкой) Здрав-ствуй-те! Не ждали?
  
  КАПИТАН. Признаться, нет.
  
  ПЬЕРО. А мне показалось, что только что прозвучало мое имя.
  
  БУРАТИНО. Ну да. Мы: 'Пьеро', а ты - как чертик из табакерки: 'А вот и я!' Долго жить будешь.
  
  ПЬЕРО. ...и умру в бедности. Есть такая примета. В отличие от некоторых, в отличие от некоторых... (проходит по курилке) Да... за последние двадцать лет здесь ничего не изменилось. Немного мебели добавилось. (к креслу) Кресло-кресло, я тебя знаю! Я на тебе сезонов десять отсидел, когда царя Бориса играл. Чуть геморрой не нажил. Вот был спектаклище! О-го-го! А ты узнаешь меня, старое седалище? Постойте, постойте... А кто у нас был юродивым? (БУРАТИНО) Не ты ли? 'Мальчишки у Николки забрали копе-е-ечку!'
  
  КАПИТАН. Он-он. Кому же еще у нас убогих играть? Он специально под это дело заточен. А помните, когда он был этим... ну, обезьян такой... все по стенам скакал...
  
  ТАРТАЛЬЯ. Квазимодо, что ли?
  
  КАПИТАН. Точно! Квазимодо! Помните, он нам каждый спектакль срывал. То реплику забудет, то грохнется со стены не к месту, то еще что-нибудь. Так спектакль и не пошел. А у меня в нем такая славная роль капитана гвардейцев была! Эх...
  
  ПАНТАЛОНЕ. А вы чем занимались последние годы, дорогой Пьеро?
  
  ПЬЕРО. Разным, дорогой старина Панталоне, разным. При женщинах не хочется говорить. Но с понедельника - я ваш!
  
  ТАРТАЛЬЯ. В каком смысле?
  
  ПЬЕРО. В прямом смысле, любезный Тарталья, в прямом! Возвращаюсь на службу в театр. Новый худрук оценил мой колоссальный многолетний актерский опыт и с учетом открывающейся вакансии взял в труппу.
  
  ТАРТАЛЬЯ. Позвольте, позвольте, какая у нас открывается вакансия? Не было никакой вакансии.
  
  ПЬЕРО. Как какая? Неужели вы не знаете? (пальчиком - БУРАТИНО) Ох, какой скрытный! (всем) Буратино - вот, уезжает. Уезжает в Италию.
  
  БУРАТИНО. Постой, постой, я еще никуда не еду.
  
  ПЬЕРО. А это уже не имеет никакого значения. Как говорится, это уже твое личное дело. Но! С понедельника ты уволен и из комнаты в общежитии выписан. Сейчас будет твой последний 'Золотой ключик'. А на все твои роли теперь вводят меня - старина Панталоне, не беспокойтесь, вашего Пьеро никто трогать не будет. Да и что там у тебя за роли были: всего одна - Буратино, остальное - массовка. И в твою комнату заселяют опять же меня. Все по закону: уезжая - уезжай, освобождая - заселяй. Такой вот причудливый поворот судьбы. Только не подумай, что я мщу тебе за то, что в свое время ты выгнал меня из театра. Я тебя прекрасно понимаю - кому нужен вечно пьяный Дзержинский в юбилейной 'Лениниане'? Собственно, об этом я хотел сказать тебе еще утром, да вот беда - не застал. Уж звал тебя, кричал тебя, а в ответ - тишина. Потом, правда, Коломбина на зов вышла. Да, кстати! Там у тебя в горлышке бутылки какие-то бумаги были в трубочку свернуты...
  
  ВСЕ. Ну...
  
  ПЬЕРО. Я их случайно внутрь загнал. Говорю тебе, чтобы ты их потом не искал. Хотел сам вытащить - не получилось. Ну и оставил попытки. Я еще удивился: откуда у Буратино бумага? Писать, что ли, научился? На старости лет?
  
  ТАРТАЛЬЯ. Позвольте, Буратино Карлович, вы же сказали, что везде искали. Вы что, в бутылку не заглядывали?
  
  БУРАТИНО. Конечно, нет. Какой идиот ищет документы внутри бутылки?
  
  КАПИТАН. А какой болван их хранит в горлышке бутылки?
  
  АРЛЕКИН. Известно какой. Буратино. Только перессорил всех...
  
  ТАРТАЛЬЯ. Извините, коллеги, воспользуюсь моментом. Буратино Карловича все равно уволили, к старым временам мы, надеюсь не вернемся, так что я уж скажу. Не возражаете? Посмотрите на него. (указывает на Буратино) И этот невежа поедет на 'Roma-film' консультантом? Он будет представлять всех нас? И по нему на нашей родине составят мнение о всех нас? Об актерах старейшей в Европе театральной школы? Что он может о нас рассказать? Этот хвастун, бабник! То, что директором госучреждения он стал 'по наследству', после смерти всеми уважаемого папы, Карла Карловича - это еще Бог с ним, ничего удивительного. В этой стране и не такие чудеса случаются. Но у него даже не хватило мозгов удержаться на должности - сняли 'за аморалку'. Ради родного коллектива, с которым столько лет бок о бок... столько пережили... палец о палец не ударил.
  
  КАПИТАН. Из-за него мы покинули родину и не можем вернуться обратно!
  
  СМЕРАЛЬДИНА. Да! Я всего на один сезон поступила в труппу Карабаса! А эта семейка Карлосов прибрала театр к рукам и вывезла в Россию! И теперь - куда? Кому я нужна?
  
  ТАРТАЛЬЯ. Наша вынужденная эмиграция - это отдельная песня...
  
  ПАНТАЛОНЕ. Я бы сказал: траурный марш.
  
  ТАРТАЛЬЯ. ...Здесь попахивает Страсбургским судом - налицо ущемление прав человека. Мы фактически были заложниками в его руках, куклами.
  
  КОЛОМБИНА. Да! Вы посмотрите, что происходит! Мы с Арлекином из сил выбиваемся, чтобы прокормить и одеть наших детей. Дать им достойное образование. А в Европе на наши дипломы плюют, плюют, плюют! Все усилия - насмарку!
  
  БУРАТИНО. Вы что?! Вы что?! Все с ума посходили?! Ты что, Коломбина, какие дети, какие дипломы?! Вы что - всё забыли? Кто нас спрашивал, где нам жить? Какой Страсбургский суд? Какие права человека? Кто мы есть? Мы же куклы! Мы обычные театральные куклы.
  
  КОЛОМБИНА. Так что, у нас и прав нет?
  
  ТАРТАЛЬЯ. Уж я-то свои права знаю!
  
  БУРАТИНО. ...Мы куклы! Вспомните, мы мечтали: весь мир - театр, в нём все - актеры. Мы увидим весь мир и везде будем своими среди своих... И если мы когда-нибудь умрем... Ведь только куклы могут быть бессмертны!
  
  АРЛЕКИН. Идеалист.
  
  КАПИТАН. (расчувствовавшись) Да, мечтатель. Наш Буратино такой...
  
  БУРАТИНО. Мы мечтали... а оказалось... Оказалось что? Что да, весь мир - театр.
  
  СМЕРАЛЬДИНА. Намного хуже, чем театр!
  
  БУРАТИНО. ...Но мы в нем - никто. Даже меньше, чем никто. Нас не приняли за своих, заперли в этом чулане. Вспомните, как мы их убеждали: 'Посмотрите, мы такие же, как вы. Немного другие, но в целом такие же. Мы так же чувствуем, как и вы, мы так же любим... Но нам ответили: 'Нет, вы не такие, как мы. Совсем не такие. Вы только играете в людей, притворяетесь ими, подражаете им. Выдумали себе всякое: любовь какую-то... Настоящих чувств у вас нет и быть не может, вам не дано'.
  
  КАПИТАН. Ложь! Я люблю свою родину! Вива Италия! О-ле, оле-оле-оле... 'Вернись в Сорренто! Вернись, вернись!'
  
  СМЕРАЛЬДИНА. Вот-вот! И Пульчинелла любил. А расстреляли его за измену родине - Советскому Союзу.
  
  КАПИТАН. Пепел Пульчинеллы стучит в мое сердце!
  
  КОЛОМБИНА. А я люблю своих детей! По-настоящему люблю!
  
  БУРАТИНО. А-а! Я послушал их и убедился. Я просто вынужден был! Это же очевидно! Мы другие! Мы не люди, мы куклы! Как вы не понимаете? Мы - куклы!
  
  АРЛЕКИН. Его убедили, что мы куклы, а меня по пятьдесят восьмой статье, как человека - этапом!
  
  ТАРТАЛЬЯ. А Тортилла? А Сверчок? Они не куклы, они были живые, когда ты их в дом престарелых... Не в центральный, для актеров, а в наш, местный!
  
  КОЛОМБИНА. Да! Я навещала их. Это же ужас что такое! Хоть и в маразме оба, но все-таки... Они столько для него сделали...
  
  БУРАТИНО. У них не было званий, всего одна роль - что я мог? Только сейчас (!) все вдруг заговорили о душе, пекутся о духовности... А мы, куклы, по их словам, души не имеем. Мы - куклы, для них предмет неодушевленный...
  
  СМЕРАЛЬДИНА. Да как я без души могла бы играть Раневскую в 'Вишневом саде'?! Да еще с таким успехом? Аншлаги - пять сезонов! Из Москвы приезжали смотреть! Правда, не пригласили...
  
  БУРАТИНО. Потому что кукла! ...Коломбина, каких детей? Скажи, каких детей ты любишь?
  
  КОЛОМБИНА. Своих детей!
  
  БУРАТИНО. Коломбина, ну кому ты все это рассказываешь? Нам? Мы что, не знаем? У тебя же никогда не было, нет и не может быть детей. Ты не способна ни зачать, ни родить. Ты выдумала себе эту легенду, а мы только подыгрываем тебе, чтобы не огорчать. Тебе даже не позволят усыновить ребенка. Ты же кукла. Такая же, как и все мы.
  
  АРЛЕКИН. (дает Буратино пощечину) За-заткнись, п-полено говорящее. Н-не смей трогать К-коломбину.
  
  СМЕРАЛЬДИНА. Арлекинушка, а за меня?
  
  АРЛЕКИН. (дает вторую пощечину) ...и С-смеральдину.
  
  ПЬЕРО. А за Мальвину?
  
  КАПИТАН. А за нашу поруганную любовь к родине! 'Как невесту родину мы любим, бережем как ласковую мать!'
  
  АРЛЕКИН. Это уж в-вы сами.
  
  КАПИТАН. Нет! Все-таки я его вздерну на гвозде! Где гвоздь?!
  
  (внезапно звучит первый звонок, из динамика раздается голос помрежа: 'Внимание, первый звонок, приготовиться к началу спектакля'. Все как-то начинают собираться)
  
  ТАРТАЛЬЯ. Позвольте, коллеги. Как же нам быть? Суд судом, но кто на 'Roma-film' расскажет о нас правду? Какие мы есть на самом деле?
  
  КАПИТАН. Надо вместо Буратины заслать туда проверенного человека.
  
  ТАРТАЛЬЯ. А как же документы?
  
  ПАНТАЛОНЕ. Документы - не проблема. Я любые документы сделаю.
  
  СМЕРАЛЬДИНА. Даже на другой пол?
  
  ПАНТАЛОНЕ. Без проблем.
  
  ТАРТАЛЬЯ. Так кого же пошлем?
  
  КОЛОМБИНА. Я Арлекина одного не пущу!
  
  БУРАТИНО. (мрачно) Не беспокойся, приглашение на двоих: 'с супругой'.
  
  КОЛОМБИНА. А дети? С детьми можно?
  
  АРЛЕКИН. С нашими - да.
  
  ТАРТАЛЬЯ. Коллеги, извините. Можно я выскажу мысль. Собственно, с этой мыслью я и шел утром к Буратино Карловичу.
  
  КАПИТАН. Давай! Не тяни! Скоро будет второй звонок.
  
  ТАРТАЛЬЯ. Я думаю, что надо послать такого человека... то есть... актера, который не только расскажет о нас всю правду, но и поможет нам всем вернуться на родину.
  
  КАПИТАН. Да! Правильно, Тарталья! Ну, голова! Я-то думал - червяк безмозглый, моллюск, а оказалось - голова!
  
  ТАРТАЛЬЯ. Спасибо, Капитан. Похвала от вас - приятна вдвойне. Ну, так надо решать. Мне бы очень хотелось...
  
  КАПИТАН. Вот тут, Тарталья, ты не прав. Очень не прав. Мне бы тоже, ой, как хотелось!
  
  ПЬЕРО. Да что там говорить - всем бы хотелось.
  
  СМЕРАЛЬДИНА. Тут нужен надежный, энергичный, инициативный (Капитан приосанился) и умный. Так, что, Капитан, воздух пока можете выдохнуть.
  
  ТАРТАЛЬЯ. Ну?
  
  СМЕРАЛЬДИНА. Я думаю, что это мог бы быть... Панталоне.
  
  ПАНТАЛОНЕ. Благодарю вас, Смеральдина, за высокую оценку моих качеств.
  
  АРЛЕКИН. Вообще-то - да. Панталоне - единственный, кто нас может отсюда вытащить. Как ты думаешь, Коломбина?
  
  КОЛОМБИНА. Конечно. К тому же он 'заслуженный работник культуры'! Все-таки в авторитете, не просто так шалтай-болтай. Только вот нос ему нужен, как у Буратино.
  
  КАПИТАН. Сеньора, положитесь на меня! Сразу же после спектакля у Буратины отломаю и Панталоне приставлю! И будет все как у людей! А что? Буратине он теперь без надобности. Сейчас последний спектакль отыграет - и чао, бамбино! Все-таки правильно, что Панталоне, а не я или, вот, Тарталья. Панталоне - деляга! Снег в пустыне достанет!
  
  СМЕРАЛЬДИНА. (Панталоне) Как вы думаете, дорогой Панталоне, когда для нас с вами будут готовы документы?
  
  ПАНТАЛОНЕ. Извините, Смеральдина, но я думаю, что предприятие наше, в первую очередь, финансовое. У вас, простите, деньги есть? Я так и думал. Все ли согласны, чтобы вместо Буратино ехал я?
  
  (гул всеобщего одобрения, второй звонок, из динамика - голос помрежа: 'Второй звонок, второй звонок, все на свои места к началу спектакля'. Никто не реагирует)
  
  ПАНТАЛОНЕ. Буратино, а вы не возражаете, если вместо вас по вашему приглашению поеду я и вытащу всех на родину?
  
  БУРАТИНО. Нет. Не возражаю. Документы - вы знаете где.
  
  ПАНТАЛОНЕ. Спасибо, ваш поступок вам зачтется.
  
  КАПИТАН. Потом! Ха-ха-ха!
  ПАНТАЛОНЕ. (всем) Так вот. Я считаю: поскольку наш проект в основном финансовый, то с собой надо везти денежный мешок. А кто у нас денежный мешок?
  
  БУРАТИНО. Мальвина. (выходит из курилки)
  
  ПЬЕРО. Я думаю, она согласится. И я, ее первый муж, тоже согласен. А что скажет ее второй муж? Кстати, где он?
  
  ТАРТАЛЬЯ. Если мы будем опрашивать всех ее мужей, законных и гражданских, на это уйдет лет триста.
  
  СМЕРАЛЬДИНА. Значит, я уже не еду?
  
  ПАНТАЛОНЕ. Почему же, поедете вместе со всеми. Я вам это обещаю.
  
  АРЛЕКИН. А что мы там будем делать? Кому мы там нужны, чем кормить семью?
  
  ПАНТАЛОНЕ. Коллеги, не беспокойтесь, работа будет. Я недавно списался с одним моим коммерческим партнером, и он готов профинансировать открытие в Неаполе театра народной куклы.
  
  КАПИТАН. Да здравствует театр Панталоне! Урра! Это дело надо обмыть! Да!! Кстати! Поскольку Буратину наконец-то выгнали, он обязан 'проставиться'. А как же! столько лет вместе работали... Он просто обязан!
  
  (возгласы всеобщего одобрения)
  
  КАПИТАН. Где это наше любимое полено? Ха! А вы знаете, какие кошмары снятся Буратино? Что его грызут древоточцы, а потом прилетают дятлы и начинают их выдалбливать!
  
  (общий смех, звучит третий звонок и голос помрежа: 'Третий звонок! Когда вы уже накуритесь, пора начинать спектакль! По местам! Быстро!' Все, кроме Пьеро, поспешно выбегают)
  
  ПЬЕРО. Пойду, что ли, в зале посижу, посмотрю, как играют. (уходит)
  
  (занавес)
  
  Картина 5.
  
  (По авансцене, перед закрытым занавесом, из одной кулисы в другую, противоположную, взявшись за руки, в тяжелом канкане выходят измученные Панталоне, Смеральдина, Буратино, Коломбина и Арлекин. Петь начинают сразу по выходе из кулисы, угасают посреди авансцены. Буратино откровенно молчит)
  
  ВСЕ.
  Птичка польку танцевала,
  Потому, что весела.
  Нос налево, хвост направо,-
  Вот так полечка была.
  
  (Вся группа остановилась, с трудом переводит дыхание. Раздается дружный детский плач. Из кулисы уже вышли Тарталья - Дуремар - с жуткой застывшей гримасой, и Капитан в наполовину оторванной бороде Карабаса, ждут, когда актеры отдышатся, потом прогоняют их в кулисы)
  
  Действие 3.
  
  Картина 1.
  
  (опрятная комната Панталоне: несколько стульев, на ширме портреты Панталоне в роли Отелло и Тараканища Кобы, старый гримерочный стол с зеркалом - он же письменный, он же обеденный)
  
  ПАНТАЛОНЕ. (записывает в ежедневник) Так-так-так... Итак... Проезд из Москвы... гостиница... Условно-досрочное освобождение Пьеро: адвокату... судье... Пьеро... где счет из ресторана? Ага, вот... ресторан... Ну, злодей, столько водки выпил! Сколько на него денег ушло! Не пожалела! Еще, ведь, и худруку...
  
  (стук в дверь)
  
  ПАНТАЛОНЕ. (закрывает ежедневник) Войдите!
  
  КАПИТАН. (нерешительно входит, щелкает каблуками) Разрешите?
  
  ПАНТАЛОНЕ. Ну, что вы, милейший, мы с вами не в армии!
  
  КАПИТАН. В душе я всегда на службе!
  
  ПАНТАЛОНЕ. Иногда надо и отдыхать.
  
  КАПИТАН. Я это... на минуточку... только спросить.
  
  ПАНТАЛОНЕ. Проходите, проходите, я вас слушаю.
  
  КАПИТАН. Ну... как я?
  
  ПАНТАЛОНЕ. Что?
  
  КАПИТАН. Как я? Ну... справился?
  
  ПАНТАЛОНЕ. А! Прекрасно, мой друг, прекрасно! Самым прекраснейшим образом!
  
  КАПИТАН. Не передавил?
  
  ПАНТАЛОНЕ. Что?
  
  КАПИТАН. Вы считаете, я не передавил?
  
  ПАНТАЛОНЕ. А! Нет, что вы! Нисколечко! Все было как раз в меру. Как на аптекарских весах.
  
  КАПИТАН. Я очень боялся, что передавлю. Он ведь такой... От него можно всего ожидать...
  
  ПАНТАЛОНЕ. Нет-нет. Все было вами сделано на высоком профессиональном уровне. А я, собственно, другого уровня от вас и не ожидал - столько лет вместе работаем. Одну минуточку... (достает из стола сверток) Это вам.
  
  КАПИТАН. (притворятся удивленным) Ой, что это?
  
  ПАНТАЛОНЕ. Вам. Подарок. Так, некоторая полезная мелочь.
  
  КАПИТАН. Что вы... Спасибо! Рад стараться! Если что... я всегда... Для вас - в огонь и в воду...
  
  ПАНТАЛОНЕ. И вам спасибо, голубчик.
  
  КАПИТАН. Разрешите идти?
  
  ПАНТАЛОНЕ. Конечно-конечно, идите.
  
  (Капитан щелкает каблуками, выходит строевым шагом)
  
  
  Картина 2.
  
  ПАНТАЛОНЕ. (открывает ежедневник) Так... худруку... Капитану - подарок...
  
  (поскребывание в дверь)
  
  ПАНТАЛОНЕ. (закрывает ежедневник) Войдите!
  
  ТАРТАЛЬЯ. (уже в пижаме, приоткрывает дверь, просовывает голову) Можно?
  
  ПАНТАЛОНЕ. Можно, мой милый Тарталья, можно.
  
  ТАРТАЛЬЯ. Я хотел бы уточнить...
  
  ПАНТАЛОНЕ. Да, мой друг?
  
  ТАРТАЛЬЯ. Все по тому же поводу...
  
  ПАНТАЛОНЕ. Ну-ну, смелее.
  
  ТАРТАЛЬЯ. Хотел посоветоваться...
  
  ПАНТАЛОНЕ. Ну же?
  
  ТАРТАЛЬЯ. Мне тут... это... холодильник предлагают... не новый... б/у... за символические деньги... правда, и тех нет...
  
  ПАНТАЛОНЕ. Ну? Что? Что вы хотите?
  
  ТАРТАЛЬЯ. Я хотел бы проконсультироваться. С учетом открывающейся перспективы отъезда имеет ли смысл тратиться на тот холодильник или, может, потерпеть со старым?
  
  ПАНТАЛОНЕ. Ах, вот оно что! Я думаю, что проблема начнет решаться не раньше, чем через полгода.
  
  ТАРТАЛЬЯ. Ага... значит, летом мы еще будем здесь... а мой совсем не морозит...
  
  ПАНТАЛОНЕ. (Достает из кармана портмоне, отсчитывает несколько купюр) Так что думайте, дорогой Тарталья, думайте. А как чудесно вы сыграли сегодня в курилке взрыв негодования! И сколько патетики в обличительной речи. Это дорогого стоит. Вот, чем могу. (торжественно вручает деньги)
  
  ТАРТАЛЬЯ. Текст был удачный. И - главное - созвучный внутреннему состоянию.
  
  ПАНТАЛОНЕ. (провожает Тарталью до двери) Да, да, текст был хорош. Ну, до свидания. (возвращается к столу) Совершенно не дают работать. (открывает ежедневник) ...Тарталья... Выцыганил все-таки... Эх, Тарталья, ты неисправим. (тихо, на вздохе) Смеральдина...
  
  
  Картина 3.
  
  (открывается дверь, входит Смеральдина)
  
  ПАНТАЛОНЕ. ...легка на помине. (поспешно захлопывает ежедневник, прячет глубоко в карман)
  
  СМЕРАЛЬДИНА. Дорогой, ты меня звал?
  
  ПАНТАЛОНЕ. Вообще-то нет.
  
  СМЕРАЛЬДИНА. Не отнекивайся, я слышала. (садится к нему на колени) Ты меня уже не хочешь видеть? Конечно, я тебе уже не нужна, и ты готов выбросить меня на помойку!
  
  ПАНТАЛОНЕ. Ну, что вы себе навыдумывали?
  
  СМЕРАЛЬДИНА. А как же! Дело сделано!
  
  ПАНТАЛОНЕ. Просто я сейчас занят.
  
  СМЕРАЛЬДИНА. Вот видишь, все получилось по твоему. Точнее, как мы с тобой и рассчитывали. Наш гениальный план сработал - все препятствия устранены. Причем, добровольно! Ты ведь именно этого хотел? И ради этого я принесена в жертву!
  
  ПАНТАЛОНЕ. Вы - в жертву?
  
  СМЕРАЛЬДИНА. Ну да! Мне пришлось пожертвовать собой, своим местом. Но, я надеюсь, ты не собираешься мне изменять с этой выскочкой?
  
  ПАНТАЛОНЕ. Как раз в этом можете не сомневаться. Вы же знаете: будет всего лишь деловая поездка.
  
  СМЕРАЛЬДИНА. ...в Италию! Боже, сколько лет я мечтаю вернуться в Италию! И вот, когда уже все решено, я вынуждена уступить свое место... - выстраданное и завоеванное в муках место - другой! Которая палец о палец не ударила, чтобы его получить.
  
  ПАНТАЛОНЕ. Дорогая, вы сильно преуменьшаете ее значение во всем этом деле. Она специально приехала из Москвы, блестяще сыграла свою роль и - не забывайте - финансирует проект. Без ее денег вообще бы ничего не было. Я сейчас как раз подсчитываю расходы.
  
  СМЕРАЛЬДИНА. Ах, финансы! Финансы, которые поют романсы!
  
  ПАНТАЛОНЕ. У кого как...
  
  СМЕРАЛЬДИНА. Поклянись, что это единственная причина твоего интереса к ней!
  
  ПАНТАЛОНЕ. (совершенно искренне) Клянусь!
  
  СМЕРАЛЬДИНА. (игриво) Зуб даешь?
  
  ПАНТАЛОНЕ. Всю челюсть!
  
  СМЕРАЛЬДИНА. (вставая с колен Панталоне, тот с облегчением выдыхает, ощупывает себя) Тебе это легко обещать. Вынул из стакана и отдал. А потом заказал другую.
  
  ПАНТАЛОНЕ. (про себя) Уф, самая весомая статья расходов.
  
  СМЕРАЛЬДИНА. Что ты сказал, дорогой? Я не расслышала.
  
  ПАНТАЛОНЕ. Я сказал, что у меня нет никого дороже вас.
  
  СМЕРАЛЬДИНА. Скряга! Ты на меня почти ничего не тратил!
  
  ПАНТАЛОНЕ. Я в нематериальном: моральном и физическом смысле. А сейчас, извините... Остальное - после, вечером.
  
  СМЕРАЛЬДИНА. Ну ладно, вечером - так вечером. Я, пожалуй, пойду.
  
  ПАНТАЛОНЕ. Увидите Буратино - попросите зайти ко мне. Надо взять с него доверенность и подпись под некоторыми бумагами.
  
  СМЕРАЛЬДИНА. (пожимает плечами) Зачем? Поставил бы за него крестик, он все равно писать не умеет.
  
  ПАНТАЛОНЕ. Нет-нет, пусть сам. У него крестик замысловатый - какое-то дерево с ветками.
  
  СМЕРАЛЬДИНА. Ладно, увижу - скажу. Au revoir, милый. (посылает воздушный поцелуй, выходит)
  
  
  Картина 4.
  
  (Панталоне некоторое время отдыхает, потом открывает ежедневник)
  
  ПАНТАЛОНЕ. Да! еще гонорар за сценарий. Сценарий был хорош! Диалоги - блеск, все продумано до мелочей. Как шахматная партия. Буратино говорил, как по писанному. (громко) Арлекин!
  
  АРЛЕКИН. (из-за двери) Я здесь!
  
  ПАНТАЛОНЕ. (так же громко) Заходите, что вы там под дверью топчетесь?
  
  АРЛЕКИН. (входит) Да я думал, вы заняты, не хотелось беспокоить.
  
  ПАНТАЛОНЕ. (заметно оживился) Что вы, что вы, дружище! Был как раз тот случай, когда ваше присутствие сильно облегчило бы мое существование... М-да... Я вот сейчас только думал: какой вы чудесный сценарий написали! Совершенно не было нужды импровизировать! Чего я, честно говоря, боялся. Не за себя - нет! За Капитана, за Тарталью... Буратино говорил буквально вашими словами, по вашему тексту. Это же какое знание предмета, знание психологии... этого предмета! Просто удивительно!
  
  АРЛЕКИН. Ну... вы скажете... Все-таки семьдесят лет за перегородкой... фанеркой... Хочешь не хочешь, а изучишь. Все слышно... и видно... Мы с Коломбиной даже пари заключаем, что он скажет, что сделает.
  
  ПАНТАЛОНЕ. Пари? А на что пари?
  
  АРЛЕКИН. На щелбаны.
  
  ПАНТАЛОНЕ. Ха-ха-ха! Ну и как? Кто побеждает?
  
  АРЛЕКИН. (снимает шапочку, демонстрирует шишкастую голову, потом перевязанный палец) По-разному. С переменным успехом.
  
  ПАНТАЛОНЕ. (осматривает голову) Ого! Вам свою голову беречь надо, она у вас золотая.
  
  АРЛЕКИН. Если по-честному, большинство диалогов Коломбина придумала.
  
  ПАНТАЛОНЕ. Ха-ха-ха! Тогда берегите палец, которым пишете. А Коломбине передавайте мой низкий поклон. Свою партию она вела превосходно.
  
  АРЛЕКИН. Еще бы! Коломбина - это сгусток энергии, талант, темперамент, характер... Она...
  
  Картина 5.
  
  (распахивается дверь, уверенным хозяйским шагом входит Мальвина - молодящаяся тетка с голубыми волосами)
  
  МАЛЬВИНА. Общий привет!
  
  АРЛЕКИН. (недовольно) Уже виделись.
  
  ПАНТАЛОНЕ. Мальвина, зачем вы пришли? Я же просил вас не выходить из гостиницы, пока все не утрясется, пока всё не будет подписано!
  
  МАЛЬВИНА. Но ведь основное дело сделано! Буратино сломлен, решение принято. Или нет?
  
  ПАНТАЛОНЕ. Основное дело - это не его слова, а его подпись на документах! Пока все не подписано, печати не поставлены, визы не получены - ничего нельзя утверждать с полной уверенностью. Если он вас сейчас увидит - он все поймет и даст 'задний ход'!
  
  МАЛЬВИНА. Кто, Буратино? Никогда! Я его знаю! Он - честный и благородный! Ха-ха-ха!
  
  ПАНТАЛОНЕ. Он должен прийти, я его вызвал. Надо перехватить! Где? Арлекин!.. Нет, лучше я сам... (поспешно выходит из комнаты)
  
  МАЛЬВИНА. (подсаживается к зеркалу, внимательно себя рассматривает) Что ж, придет - свидимся. Правда, два свидания с ним в один день - это уже многовато. (Арлекину) Конечно, во время съемок у меня бывало и поболе - во время съемок очень плотный график. (зеркалу) Но не с Буратино же!
  
  Картина 6.
  
  (дверь открывается, на пороге стоит БУРАТИНО. Арлекин прячется за ширму и оттуда делает ей отчаянные знаки, думая, что Буратино их не видит)
  
  МАЛЬВИНА. (ничего не замечает) А ты, Арлекин, молодец. Такой прыти я от тебя не ожидала - вы же друзья. Когда ты принес свой сценарий, я совершенно в него не поверила. Я вообще не склонна кому-либо верить, но тебе особенно... И что удивительно, всё получилось так, как ты написал. Партия в шашки гроссмейстера с дилетантом! Это же надо было такое выдумать: 'астральное тело' - ха-ха-ха! Мое 'Эго'! И он, дурачок, во всю эту ахинею... Для этого надо иметь мозги Буратино. Я хотела сказать, полное их отсутствие. Ха-ха-ха! Представляю, как вы веселились, когда в курилке разыгрывали перед ним сцену. Последнее время приходится играть такую ерунду... Только ради денег. Кстати! А сколько Панталоне обещал заплатить тебе за работу? Между прочим, из моих денежек. Мне он сказал: тысячу евро. А на самом деле? Сколько оставил себе этот старый... Алё? Арлекин, не слышу...
  
  (Мальвина оборачивается и видит Буратино)
  
  МАЛЬВИНА. Оп-ля! А вот и наш герой - кверху дырой. Мы с Арлекином только что говорили о тебе, долго жить будешь. Ха-ха-ха! (Арлекину) Ай, Арлекин, вот умница! Именно эту фразу он сегодня сказал Пьеро, когда тот в курилке вышел на реплику. А Пьеро ему должен был ответить, что умрет в бедности. Буратино, признайся честно, так все и было? Ха-ха-ха! Вы не поверите, я прекрасно запоминаю любой текст. Это у меня с детства - тренировка диктантами.
  
  БУРАТИНО. (сдавленно, заикаясь) А какой текст сейчас должен сказать я?
  
  МАЛЬВИНА. Никакого. С твоим последним спектаклем твоя роль в нашей жизни закончилась.
  
  БУРАТИНО. (через силу) В таком случае я поступлю по обстоятельствам.
  
  (Буратино вытаскивает Арлекина из-за ширмы; тут же за кулисами раздается истошный вопль Коломбины: 'Арлекина убивают! Буратино Арлекина убивает!')
  
  БУРАТИНО. (задыхаясь) Ты!.. Ты!..
  
  АРЛЕКИН. Это не я! Это все Панталоне придумал! Я только диалоги расписал!
  
  БУРАТИНО. Ты!.. Ты!..
  
  МАЛЬВИНА. (зеркалу) Без написанного текста - двух слов связать не может.
  
  
  Картина 7.
  
  (все вбегают, топчутся у двери. Коломбина влетает первой, дает Буратино оплеуху, отбирает у него безвольного хнычущего Арлекина)
  
  БУРАТИНО. (в углу, как загнанный зверь) Ты!.. Вы!.. Все!..
  
  ПАНТАЛОНЕ. Нет, это не мы... Это - вы...
  
  БУРАТИНО. Вы... все!..
  
  КАПИТАН. (с достоинством) Не тычь пальцем! Сломаешь. Да, это мы.
  
  БУРАТИНО. Как... вы?.. все...
  
  ТАРТАЛЬЯ. А вы думаете, нам легко было? Вы - в Италию, а мы?..
  
  КАПИТАН. Смотри, как окрысился. Того и гляди, кинется, глотку перегрызет.
  
  БУРАТИНО. (отрывисто) А вы... вы... лицемерно... подло...
  
  МАЛЬВИНА. А человек вообще - существо подлое.
  
  ПЬЕРО. (на пути к Мальвине) Да, неподлых так мало, что их канонизируют. (интимно, Мальвине) Здравствуй, Мальвина. Здравствуй, любимая.
  
  БУРАТИНО. Еще утром... я... я думал, что вы куклы... куклы... просто хотите жить как люди... Я ошибался!
  
  ТАРТАЛЬЯ. А почему бы и нет! Почему это я не могу жить как человек?
  
  КОЛОМБИНА. Да, да! Чем мы хуже?
  
  БУРАТИНО. Я ошибался!
  
  ПАНТАЛОНЕ. А что вы, конкретно вы, сделали? Для того, чтобы мы могли жить достойно, как люди?
  
  БУРАТИНО. Я ошибался!
  
  МАЛЬВИНА. Он, оказывается, думал! И даже ошибался!
  
  БУРАТИНО. Да! Я ошибался! Посмотрите на себя!.. Все! Посмотрите! На каждом из вас печать!.. Печать! На лбу!
  
  КОЛОМБИНА. Ну, печать. Подумаешь! И не на лбу, а на лобк... другом месте. Как у всех.
  
  КАПИТАН. А как же. Порядок - он должен быть!
  
  ТАРТАЛЬЯ. И не печать, а инвентарный номер! Между прочим, об этом говорить неприлично!
  
  БУРАТИНО. На лбу!.. У всех!..
  
  СМЕРАЛЬДИНА. Я свой давно свела - мог бы заметить...
  
  МАЛЬВИНА. А я сделала из него оригинальное тату. На китайском. Что-то из Конфуция. Режиссеры - в восторге.
  
  ПЬЕРО. (Мальвине, вполголоса) У меня, кстати, тоже есть интимное тату. Покажу при случае. А ты мне - свое. Лады?
  
  МАЛЬВИНА. Как будешь себя вести...
  
  БУРАТИНО. У вас печать! У всех! На лбу! Каинова печать!
  
  ПАНТАЛОНЕ. Ну, вы скажете...
  
  КАПИТАН. Чья? Не понял.
  
  БУРАТИНО. Каинова! Печать! У всех! На лбу!
  
  КОЛОМБИНА. А я думала: театра. В зеркало как-то не разглядеть.
  
  БУРАТИНО. Каинова! Печать! У вас всех! На лбу! Каинова! Вы не куклы! Не куклы! Вы давно уже стали людьми! Настоящими людьми! Черствыми! Сухими!
  
  КАПИТАН. Ага! Как сухарь! Ха-ха-ха!
  
  БУРАТИНО. Жестокими! Бездушными! Вы только притворяетесь куклами! Вы еще носите инвентарное клеймо. Вы его не заслужили! Его можно носить только настоящим куклам, не вам.
  
  ТАРТАЛЬЯ. А кто нас тогда пронумеровал?
  
  АРЛЕКИН. Не ты ли? Когда был директором?
  
  КОЛОМБИНА. Я такого позора за всю жизнь не испытывала!
  
  ПАНТАЛОНЕ. Нет, не он. Тогда были другие начальники.
  
  КАПИТАН. Я вспомнил! 'Социализм - это учет!' - В. И. Ленин.
  
  СМЕРАЛЬДИНА. Точно! На политзанятиях конспэктировали.
  
  БУРАТИНО. Вы давно уже стали людьми! Как я это сразу не заметил? Вы стали самой худшей разновидностью людей! Зачем вам бессмертие кукол? Чтобы тащить за собой все мерзкие привычки людей? Тащить... через века! Настоящие куклы намного выше людей, честнее, благородней!
  
  ПЬЕРО. Ого! Вы посмотрите на этого обличителя пороков! Да еще и всего человечества! Вскрыватель язв и гнойников! Херург, едрен батон! От слова 'хер'!
  
  БУРАТИНО. Вы... вы... самая худшая разновидность людей. Вы... вы - людоеды! Ради выгоды вы готовы сожрать друг друга! Как сожрали меня! Вы думаете только о себе! Вам на других плевать!
  
  КАПИТАН. Как это плевать?
  
  БУРАТИНО. Плевать! Плевать! Плевать!
  
  (всеобщее возмущение)
  
  ТАРТАЛЬЯ. Это уже откровенное хамство!
  
  ПАНТАЛОНЕ. Нет, позвольте!..
  
  СМЕРАЛЬДИНА. Formidable! Потрясающе!
  
  МАЛЬВИНА. Я истратила кучу честно заработанных денег, чтобы слушать этот бред?
  
  БУРАТИНО. Да! Вы - людоеды!
  
  МАЛЬВИНА. ...эти беспочвенные обвинения?
  
  КОЛОМБИНА. (Арлекину) Меня, мать, он обвиняет в бесчеловечности!
  
  КАПИТАН. (обоим) Наоборот! В человеколюбии: мы - людоеды.
  
  ПАНТАЛОНЕ. (громко, перекрывая всех) Нет, позвольте!
  
  (всеобщее шиканье: 'Тихо, Панталоне скажет')
  
  ПАНТАЛОНЕ. Только что Буратино всех нас обвинил в естественном для каждого живого существа эгоизме - желании жить лучше.
  
  ТАРТАЛЬЯ. И вернуться в Италию!
  
  ПАНТАЛОНЕ. При этом он забыл, что всего пару часов назад он сам был озабочен улучшением исключительно собственной жизни. Без учета интересов труппы.
  
  КАПИТАН. Дезертир!
  
  ПАНТАЛОНЕ. Различными способами мы неоднократно просили его позаботиться и о нас. Однако он...
  
  АРЛЕКИН. Он отмахивался! Я ему утром открытым текстом... А он: я подумаю!
  
  ПЬЕРО. Мыслитель!
  
  ПАНТАЛОНЕ. Он отказал Арлекину. Несколько позже Мальвина...
  
  МАЛЬВИНА. Панталоне, я скажу! Я - известная киноактриса, женщина - на коленях умоляла его позаботиться о нас, а он... он нас всех послал в ж... Ах! Как это мерзко!
  
  БУРАТИНО. Врешь! (оправдываясь) Врет, как всегда! Она...
  
  ПАНТАЛОНЕ. (властно пресекает его попытку) Оставим детали! Суть разговора Мальвина передала верно. Позвольте подвести итог. В течение дня Буратино неоднократно поступали просьбы - в той или иной форме - о помощи в репатриации всех нас на родину. Все просьбы были им категорически отвергнуты. Спрашивается: кто из нас 'думает о себе' и кто 'на всех плюет'?
  
  КАПИТАН. Если мы все плюнем - ты утонешь!
  
  ТАРТАЛЬЯ. Он не утонет - он деревянный.
  
  КАПИТАН. Тогда захлебнется!
  
  МАЛЬВИНА. Он выплывет. Такие всегда выплывают. Он же спасатель, герой!
  
  ПЬЕРО. Ха! Герой! Слушай, Буратино, я тебе по-родственному скажу. Как человек, умудренный жизненным опытом. Таких как ты я за последние пять лет перевидал достаточно. Ты почему-то решил, что ты положительный герой...
  
  КАПИТАН. Да какой он герой! Что, я героев не видел!
  
  ТАРТАЛЬЯ. Тем более положительный.
  
  ПЬЕРО. Вот! Слышишь? Они правы. Ты - не положительный герой. Ты даже не отрицательный герой. Ты - вообще не герой. Ты - персонаж. ОбыкнАвенный персонаж. Все твое геройство закончилось еще семьдесят лет назад, в твоем сопливом детстве. И с тех пор ты - никто, и зовут тебя - никак. Поэл?
  
  МАЛЬВИНА. Бывают моноспектакли - для одного актера, а ты - моноактер, актер для одного спектакля. Твой спектакль - 'Золотой ключик'. Но тебя из него уволили. Так что - ариведерчи!
  
  БУРАТИНО. Пусть! Пусть я не герой! Но я и не человек! И я не такой, как вы! У меня есть душа! Мне не надо притворяться! У меня другие чувства - настоящие! А не поддельные, как у вас!
  
  ПАНТАЛОНЕ. Почему же, вы такой, как и все мы. (делает широкое движение рукой, охватывающее и публику) В частности - вы добрый...
  
  ТАРТАЛЬЯ. А в целом - злой...
  
  СМЕРАЛЬДИНА. ...и жестокий...
  
  ПАНТАЛОНЕ. ...Порой бываете умным...
  
  КАПИТАН. ...А чаще - дурак дураком...
  
  ПАНТАЛОНЕ. ...в чем-то несомненно талантливы...
  
  МАЛЬВИНА. ...а в остальном - бездарь, каких мало...
  
  ПАНТАЛОНЕ. В общем, вы такой же, как и все мы. (делает широкое движение рукой, охватывающее весь мир)
  
  БУРАТИНО. Нет! Нет! Я не такой! Я не серединка-на-половинку! И я не хочу быть таким! Не хочу! Не хочу и не буду! Я - цельный! Я - настоящий! Я докажу! Всем докажу! (выбегает из комнаты)
  
  ПАНТАЛОНЕ. Тем не менее, несмотря на все его выпады и эскапады, надо позаботиться о том, чтобы вернуть его домой. Здесь он пропадет.
  
  МАЛЬВИНА. Вот еще! Ни копейки на него не потрачу, ни цента!
  
  ПЬЕРО. (поддакивает) Еще бы!
  
  СМЕРАЛЬДИНА. Но это жестоко!
  
  КОЛОМБИНА. Да! Он же наш!
  
  МАЛЬВИНА. А что он психует? Если он марионетка, пусть и живет по своим марионеточным законам.
  
  ПЬЕРО. А мы будем дергать за ниточки.
  
  ТАРТАЛЬЯ. (Панталоне) Неловко как-то получилось, не по-человечески...
  
  ПАНТАЛОНЕ. Почему же? Очень даже по-человечески. Но! внепланово.
  
  АРЛЕКИН. Надо бы сходить глянуть, куда пошел.
  
  КАПИТАН. Да, не начудил бы чего.
  
  (все, кроме Пьеро и Мальвины, выходят)
  
  МАЛЬВИНА. Ну что, Пьеро, вспоминал ли ты когда-нибудь обо мне?
  
  ПЬЕРО. А как же! Последние пять лет - ежедневно, еженощно, ежеминутно. У меня ведь на зоне 'погоняло' было: 'Мальвина'.
  
   (затемнение)
  
  
  Картина 8.
  
  (комната БУРАТИНО. Буратино вбегает)
  
  БУРАТИНО. Я докажу! Я - цельный! Я - настоящий! Уснуть, черт побери! Уснуть - и видеть сны! ('щучкой' ныряет под кровать, из-под кровати, как заклинание) ... и видеть сны! Я - настоящий! Настоящий. Я докажу. (постепенно стихает)
  
  (осторожно входят Панталоне, Капитан, Тарталья, Смеральдина, Коломбина с Арлекином)
  
  ТАРТАЛЬЯ. (шепотом) Он под кроватью.
  
  КАПИТАН. Ага... ноги торчат.
  
  СМЕРАЛЬДИНА. Его сейчас лучше не трогать, пусть отойдет.
  
  КОЛОМБИНА. Переживает, наверное.
  
  ПАНТАЛОНЕ. Буратино, не впадайте в отчаяние, Мы же вас любим.
  
  ТАРТАЛЬЯ. Да. Мы, Буратино Карлович, на вас совсем не сердимся, и вы на нас не сердитесь. Пожалуйста.
  
  АРЛЕКИН. Брось ты! Милые бранятся - только тешатся. Сам понимаешь, жизнь такая...
  
  КАПИТАН. Буратино, не рви с обществом, ты перед ним в долгу.
  
  (все становятся на четвереньки, плотно окружают кровать; издалека доносится залихватская песня 'Мы сидим на кочке, где растут цветочки' в исполнении дуэта Мальвины и Пьеро)
  
  ТАРТАЛЬЯ. Он, наверное, медитирует.
  
  КАПИТАН. А мы сейчас его достанем и посмотрим. Медиатор ты наш, дорогой, иди-ка сюда, живи до ста двадцати... на здоровье...
  
  АРЛЕКИН. Медиум-милениум.
  
  КОЛОМБИНА. Тише, у меня дети только уснули.
  
  (из-под кровати на авансцену извлекается большая деревянная кукла Буратино)
  
  
  
  Конец пьесы
  
  август 2008 - март 2009.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"