Черепанов Максим Николаевич. Еще одна из рода Felis

Посвящается памяти кошки Снежинки - прототипу главной героини.

- Миш, ну я не могу, когда она смотрит...

Двуногий смеется.

- Ты что, это всего лишь кошка.

- Ну Миш...

Вздох.

- Принцесса, брысь!

Я недовольно дергаю правым ухом. Когда проводишь дни, один за другим, взаперти в четырех комнатах, жизнь скудна на события. Конечно, ритуал размножения двуногих - не Бастет весть что, но хоть какое-то развлечение. Они такие забавные, когда пыхтят и принимают дурацкие позы.

- Брысь, я сказал!

Уже по замаху я вижу, что тапок летит мимо, и никуда не трогаюсь со спинки компьютерного кресла. Он шелестит в полуметре от меня, мягко стукается о книги на полке, и падает вниз. Я зеваю.

- Можно, я в нее подушкой кину? - предлагает самка.

- Не надо. Во-первых, не попадешь, во-вторых, если попадешь, она тебе этого никогда не простит.

Умница.

- Пфе! По-моему, она и так меня ненавидит.

- Таня, она всех ненавидит. Это форма отношения к миру.

- Мы трахаться будем или философствовать?

- ТАК, - с металлом в голове говорит двуногий и изображает, что встает. Я вылизываю правую лапку. Лишь дождавшись, пока он действительно встанет, лениво спрыгиваю на пол и ухожу, презрительно подергивая хвостом.

Единственный козырь двуногих - это размеры. Если бы они не были такими огромными, миром давно правил бы мой Народ. Эти здоровенные создания ужасно самонадеянны, практически беспомощны в темноте и не читают запахи. А главное, они абсолютно не видят тонкий мир и его обитателей. Удивительно, как при таких убогих органах чувств им удалось столь массово расплодиться.

- А-а, да-а, милый! Ах! - доносится из спальни.

Еще и возмутительно шумные вдобавок.

Царственно иду по коридору, распугивая призрачных слизней. Зеленая, синяя, серая мелочь спешит убраться с моей дороги, утекая сквозь двери и стены - ощущают, что я не в духе. Они не опасны, если маленькие и неяркие, а мои когти разят и в тонком мире. Вот фиолетовый слизень размером с мою голову наполз на случайно залетевшего в квартиру жука и запульсировал. Жук дернулся, засучил лапками и затих, а слизень стал чуть больше и ярче. Он по-прежнему слишком мал, чтобы угрожать даже мне, но рефлекторно бью его лапой, и когти рассекают его на части, которые бледнеют и тают в воздухе на глазах.

Двуногие поддерживают наше логово в относительной чистоте с помощью мокрой тряпки и шумного ящика, втягивающего в себя пыль. Надо же вносить свою лепту.

Задираю хвост и обильно помечаю выходные туфли самки. А незачем бросать их в коридоре где попало. Кинуть подушкой, значит, я тебе это припомню, глупая швабра. Главная самка здесь - я! И, если уж на то пошло, появилась тут гораздо раньше...

Тогда, еще совсем маленьким котенком, я лежала на лестничной площадке и умирала. Ужасно хотелось есть и пить, глаза гноились. Иногда мимо проходили двуногие, и тогда я подавала голос. Тихо, безнадежно. Сил не было. Один раз остановился двуногий, и я, пища, побежала к нему, но он пнул меня задней лапой, дохнул спиртовыми парами и пошел дальше.

Когда я очнулась, в ушах стоял негромкий нарастающий звон. Я подняла мордочку и увидела под потолком медленно сгущающуюся радугу.

- Нет! - крикнула я, - слишком рано!

Радуга не слушала, ей было всё равно. Я попробовала встать и упала. Цвета под потолком стали ярче. Призрачные слизни, тогда они казались мне огромными, стали стягиваться вокруг меня в ожидании поживы.

И тут на площадке остановился очередной двуногий. Я плохо различала его силуэт, и скорее всего меня ничего хорошего не ждало, но это был последний шанс. С трудом встав на подгибающиеся лапы, я подбежала к нему и забралась по штанине. Двуногий взял меня в руки и поднес к лицу. В его глазах я прочитала жалость, боль и грусть от того, что придется оставить меня здесь.

Он уже начал наклоняться, чтобы поставить меня обратно на пол, и я воззвала к Бастет в первый раз за свою короткую жизнь. Богиня отвечает не всегда и не всем, но мне повезло. Грязный подъезд залило сиянием, которое видела только я, и невыразимо прекрасная фигура с телом, как у двуногих и головой кошки, ростом на три головы выше него, встала рядом и коснулась головы двуногого странного вида музыкальным инструментом. До сих пор не знаю, сама богиня это была или одна из ее асур, но в тот момент мне было не до того.

В воздухе поплыл тонкий, печальный, чарующий звук. Двуногий постоял немного, потом решительно посадил меня на плечо и пошел по ступенькам вверх. Уверена, он до сих пор думает, что это было целиком его решение.

Самка ходит с большим животом. Я сижу у входной двери и перемурлыкиваюсь с Тимофеем, который томится с той стороны. Никогда не видела его глазами, только через запах. Он большой и пушистый. От его спокойного, мужественного голоса у меня по телу бегут мурашки и хочется прижаться к полу.

- Сбеги, - говорит он, - просто кинься в дверь, когда она откроется. По лестнице десять этажей вниз, а там во двор. Мы сможем быть вместе. Я всё здесь тебе покажу. А если захочешь - просто вернешься.

Объясняю ему, что еще не готова так резко поменять свою жизнь. Тимофей фыркает, встает на задние лапы и точит когти о дверь. Его запах сводит меня с ума. Предложение сбежать и пожить вольной жизнью, конечно же, на время, перестает казаться мне таким уж безрассудным. Возможно, что я...

Тимофей внезапно шипит и я слышу, как он яростно бьет лапами. При этом нет никаких посторонних звуков и запахов. Такое впечатление, что он сражается с пустотой.

- Что случилось? С кем ты там? - взволнованно спрашиваю я, бегая возле двери. Тимофей не отвечает, а значит, там всё серьезно. Пустите! Я должна ему помочь!

- Миш, что-то она разоралась там в коридоре.

- Весна же. А там кот дворовой болтается в подъезде, видел, когда мусор выносил. Чует кавалера.

Тимофей утробно воет, шипит, снова воет, снова бьет лапами. Я слышу его тяжелое дыхание.

- Прости, - говорит он, - не удержал. Слишком большой.

Дверь наливается багровым пузырем, и я вижу, как через порог перетекает огромный слизень, размером с кресло. Моя шерсть встает дыбом, я пячусь назад. Такая тварь может сожрать не то что меня, даже двуногого. Не сразу, конечно, постепенно. Я видела в окно двуногих, к которым присосался крупный слизень и гложет их изнутри. Неприятное зрелище.

Это моя территория, тварь!

Я бью лапой и отскакиваю, прыгаю и бью снова. У этого слизня прочная шкура, порезы медленно затягиваются. Он источает опасность и пахнет смертью. Не исключено, что он даже разумен - не так, как Народ, конечно, нет, но хотя бы на уровне двуногих.

- Прочь! - кричу я и атакую.

Удар, отскок. Удар, отскок.

- Что-то она там совсем разбушевалась...

- Принцесса, фу!

Слизень все-таки продвигается в коридор практически наполовину, и я бросаюсь в решительную атаку, бешено молотя лапами, кромсая призрачно-бугристую багровую плоть.

- Вон из моего дома! - кричу я.

Тварь делает встречный выпад, и я не успеваю убраться с ее дороги. Меня обволакивает душный туман, лапы подкашиваются. Пытаюсь отползти, но багровое марево застилает всё вокруг, давит на грудь. Утекают силы. Не могу вздохнуть. Рывок. Еще. Не могу.

- Миша, у нее там какой-то прям приступ.

- Весна называется этот приступ. Может, выпустим?

- Ага! Котят сам топить будешь?

Темнеет в глазах и я снова вижу под потолком наливающуюся радугу. Лапы почти не подчиняются. Хоть бы один глоток воздуха! Хоть. Бы. Один. Похоже, что всё...

Внезапно хватка слабеет. Извиваясь на полу, я отползаю в сторону, трясу головой, пытаюсь отдышаться и прийти в себя. В коридоре шипит и воет Тимофей - это он напал на слизня сзади и купил мне драгоценное время. Напал и, похоже, увяз - я слышу, как шипение сменяется хрипом.

На негнущихся лапах я ковыляю к двери, бью лапой и впиваюсь пастью в багровый кисель, торчащий с моей стороны. Рву призрачную плоть, рассекая покровы слизня, вытягиваю его на себя. Ну же, тварь, я здесь, тебе же больно, давай...

Слизень делает бросок ко мне, выпуская Тимофея, но на этот раз я успеваю отскочить. Отдышавшись, мы атакуем его с двух сторон. Удар, отскок, удар, укус, отскок. Наконец мы загоняем незваного гостя, и тварь с видимым усилием втягивается в стену коридора и ползет внутри вдоль нее. Я бегу рядом и бью лапой багровые ломти, если они ненароком высовываются из стены на моей стороне. Слышу, как Тимофей мечется за дверью, ему дороги нет, с той стороны стены - другое логово.

- Миша, она обои обдирает!

Звук отодвигаемого кресла. Двуногий подхватывает меня и несет. Я шиплю и пытаюсь вырваться, но тщетно.

- Принцесса, угомонись.

Он садится за стол у своей любимой светящейся цветной доски, кладет меня на колени и гладит. Я пристально наблюдаю за стеной, но, кажется, пронесло. Слизень решил, что хватит с него проблем и выбрал соседнее логово. Там нет никого из Народа, только пожилой двуногий и бесполезный пёс. Собаки видят слизней, но ничего не могут им противопоставить. Соседей жаль, но ничего не поделаешь.

- Глупое создание, - говорит двуногий и чешет меня за ухом, - ты чего буянишь? Сиди спокойно.

"Глупое создание" - думаю я, начиная потихоньку мурлыкать, - "тебе или твоей самке только что спасли жизнь". Конечно, не из любви к ним, нет. Бастет, в мудрости своей, создала двуногих для того, чтобы они обслуживали Народ, кормили, гладили и меняли лоток, и ничто не отвлекало нас от истинных ценностей - отдыха и ленивого созерцания.

Среди этих приятных мыслей я не замечаю, как засыпаю.

Звуки, которые издает детеныш, ужасны. Я прижимаю уши и стараюсь уйти куда-нибудь подальше, но они настигают везде, даже в схроне под диваном. Мне уделяется возмутительно мало внимания. Еда выдается не по первому требованию, а как получится. Я вынуждена пить несвежую воду. Но хуже всего запущенный лоток, двуногие не всегда реагируют даже на демонстративное скребение лапой, хотя, казалось бы, что может быть очевиднее? Ходить в грязный наполнитель - вы можете себе представить, что до подобного можно опуститься?

Есть только одно средство, чтобы до этих непонятливых созданий наконец дошло, что мир не состоит из их визжащего свертка. Они забыли о своих священных обязанностях!

- Миша, черт, она нассала прямо в гостиной! Вытрешь?

- Сейчас.

Двуногий берет меня за шкирку и тычет носом в пол большой комнаты. Ну да, да, это мое произведение. Что ты мне пытаешься показать этим действием? Интересно, а до тебя-то дошло, что я тебе пытаюсь сказать, ущербное существо? Лоток грязный!

Меня несут по коридору, чтобы запереть в ванной с лотком. Очередная бессмыслица. Не стану же я сама себе его менять, ведь для этого их раса и создана. Сотня грязных псов, сейчас же полчаса вылизываться...

Болтаясь на ходу в руке двуногого, я вижу, как сквозь входную дверь шустро протекает крупный алый слизняк и начинаю вырываться, но лечу на пол ванны, после чего дверь закрывается. Стандартная процедура. Но тварь, эта тварь там!

Бросаюсь на дверь, но это ничего не дает. Обычно проходит не менее получаса, прежде чем меня выпускают. Полчаса, в данной ситуации - это очень, очень долго.

- Выпустите! - кричу я, но мои невежественные слуги не понимают наречия Народа.

Хуже всего, что я не вижу слизня, а запаха у него нет и звуков он не издает. Вся превращаюсь в слух и быстро понимаю: что-то не так. Что-то очень сильно не так! Но что? Вроде все звуки обычные. Сопит двуногий. Гремит посудой его самка. Гудит ящик, производящий холод. Возится пёс за стеной. Бубнит большая цветная доска в зале. Доносятся крики детенышей постарше с улицы...

Детеныш! Я НЕ СЛЫШУ ЗВУКА ЕГО ДЫХАНИЯ.

Я кидаюсь на дверь, но она отбрасывает меня назад.

Что делать что делать что делать что

Выхода нет, и я взываю к Бастет во второй из трех дозволенных раз. В ванной возникает тень огромного полосатого кота. Повторяя мое движение, она небрежно толкает могучей лапой дверь, и та распахивается настежь, катится по полу сорванный шпингалет.

- Миша, что это было?

Я бегу что было сил. На повороте меня заносит, но я влетаю в спальню и запрыгиваю в кроватку с детенышем.

Слизняк здесь, удобно устроился на его лице, пульсирует и растет.

Шаги в коридоре. У меня мало времени.

Бью лапой раз, два, три, кромсая его неожиданно твердую алую тушку. На четвертом ударе тварь не выдерживает и сбегает. Отвешиваю ей еще пару хороших плюх вдогонку и возвращаюсь к детенышу.

Он по-прежнему не дышит, мордочка посиневшая. Толкаю его мордой, лапами, снова мордой. Бью лапой, втянув когти. Нет результата.

Счет идет на секунды. Взываю к Бастет в третий и последний раз, умоляя - не откажи, очень надо. За моим плечом возникает тень старого, очень старого белого кота. Он берет мою правую лапу и пишет когтем на мордочке детеныша древние знаки, которые старше двуногих.

- Принцесса! Что она тут де... МИША!! СКОРЕЙ!

Показывается кровь, но это ерунда. Мне нужно дописать, иначе всё зря. Самка хватается за мою спину, но остальными тремя лапами я намертво вцепляюсь в детеныша, в кроватку, во всю мою прежнюю спокойную сытую жизнь, продолжая чертить кровавую роспись, пытаясь не задеть его глаза.

Оглушительно визжит самка.

Знак, и еще один... ВСЁ.

Двуногий отрывает меня от кровати и швыряет о стену. Я падаю на пол, но не теряю сознания. Он бьет меня задней лапой, впечатывая в бетон, и я чувствую, как ломаются мои ребра. Пытаюсь бежать, но новый удар приходится в голову.

Братцы-живодёры, за что же вы меня.

Прихожу в себя через пару секунд, меня несут за шкирку в воздухе к окну. Успеваю увидеть с высоты всю комнату: детеныша с окровавленной мордочкой в кроватке, припавшую к нему самку, искаженную морду двуногого, и в следующий миг уже падаю.

Мир бешено вращается вокруг - небо, серая бетонная коробка, трава и асфальт внизу. Свистит воздух в ушах, но я слышу удаляющийся плач детеныша и понимаю - дописала. Долг жизни уплачен, двуногий.

Снова мелькают трава и асфальт, но уже гораздо ближе. В траве стоит, изумленно разинув пасть и глядя вверх, крупный черный самец Народа, и мне хочется надеяться, что это Тимофей.

Знаю, я израсходовала лимит, но ты же всё равно слышишь меня, Бастет, слышишь свою недостойную дочь. Ведь я не прошу многого, лишь сущей малости.

Упасть в траву и на лапы.

Оставить комментарий © Copyright Черепанов Максим Николаевич Размещен: 14/12/2016, изменен: 08/04/2017. 16k. Статистика. Рассказ: Фантастика Фантастика Скачать FB2		Оценка: *7.5312** Ваша оценка:
Аннотация: Напечатан в сборнике "Дозор навсегда" и журнале "Полдень" N7, 2017 г. Кошки видят больше людей. Иногда кошки лучше, чем люди.

Черепанов Максим Николаевич : другие произведения.

Еще одна из рода Felis