(с) Макс ЧЕРЕПАНОВ
------------------------------------------------------------------------
НАСТОЯЩИЕ ПОВЕЛИТЕЛИ
Крейсер казался неправдоподобно большим. В лучах восходящего
солнца его многопалубная туша вытекала из облаков, отбрасываемая ей
тень от исполинского корпуса наползала на бетонное поле космодрома,
падала на задранные вверх лица немногочисленных встречающих, захватывала
все большее пространство. И, словно торопясь отстать от нее, летающая
крепость в небе все увеличивала свои угловые размеры. Конгломерат из
металла, стекла, силовых полей и многого такого, о назначении чего земная
наука могла только догадываться - или не догадываться, крейсер выглядел
уродливым шрамом, инородной размыто-бурой опухолью в бледной голубизне
июньского неба.
Встречающих было немного - человек пятнадцать, не считая группы
сопровождения, и все они, без исключения, чувствовали себя крайне
неуютно. Глухие официальные костюмы - не лучшая одежда для летнего
дня, но пот градом катился по лбам не от духоты, или жары, или
неяркого пока утреннего солнца. Люди боялись, боялись отчаянно, и
лишь стыд друг перед другом делал лица безразличными. Величие момента и
занимаемые встречающими посты, все-таки, обязывали.
Пять дней назад флот неустановленной, ранее не известной Земле
расы, в составе двадцати четырех единиц лег на орбиту планеты. Размеры
кораблей и легкость, с которой они меняли ориентацию в пространстве,
потрясали. Первым делом гости превратили в пар шесть беспилотных
военных спутников - между делом, ни на миг не приостановившись, словно
не было у спутников самых мощных из доступных на текущий день землянам
защитных полей и систем витального маневрирования. Следом наступила
очередь не поддающегося подсчету роя спутников-шпионов, сателлитов
геодезической сети, связи и предсказания погоды. Похоже, гости просто
не заметили разницы между боевыми сателлитами и железом мирного
назначения.
Орбитальная станция "Альфа", несущая восемь человек экипажа,
осталась нетронутой. И оставалась нетронутой еще час и сорок минут,
вплоть до исполнения экипажем директивы с Земли - атаковать флот,
чьи действия по уничтожению спутников нельзя было расценить иначе
как враждебные. Директива достаточно нелепая, но приказ есть приказ -
и командир экипажа выполнил его. Однако весь ядерный арсенал станции,
а также два эксперементальных сверхмощных лазера не произвели на
атакованную цель, предположительно - "эсминец", никакого впечатления.
А спустя семь и тридцать восемь сотых секунды после попытки атаки
станция перестала существовать - просто исчезла, сгинула, без борьбы,
даже без яркой вспышки, взорвав помехами экраны ЦУПа.
Соотношение сил стало очевидным. "Пусть побежденный плачет...".
Еще четыре дня прошло в панике, лихорадочных - и, как все это
понимали, абсолютно бесполезных приготовлениях. А потом был сеанс
связи, в ходе которого на двухстах тридцати четырех языках, начиная
с английского, русского и китайского, безразлично-вежливый голос
повторял одно и то же - предложение встречи, указывая ее место и время
по Гринвичу. Гости хотели видеть повелителей - это следовало понимать
так, что они желали иметь дело не менее чем с первыми лицами ведущих
держав.
Первые лица прибыли. Вырванные из привычного круга толстых стен,
напичканных электроникой, обитых изнутри бархатом салонов массивных
черных лимузинов - или, на худой конец, заповедных охотничьих домиков,
вожди чувствовали себя чертовски неуютно в центре такого большого
открытого пространства, как взлетно-посадочное поле. Американец
казался спокойным, его поза - отставленная нога, неторопливое поглаживание
седых волос - символизировала уверенность и некоторую отстаненность от
происходящего, даже от людей, стоящих совсем рядом. О чем думал янки,
догадаться по лицу было определенно невозможно - может быть, о том,
что ему предстоит войти в историю как президенту США, встретившему
посланцев внеземного разума... или - как последнему президенту. А может
быть, он думал о ракетах, нацеленных сейчас на медленно снижающуюся
махину - в этом случае он прекрасно владел лицом, потому что толку
сейчас от этих ракет было не больше, чем от детской рогатки против
танка.
Россиянин тоже стоял немного особняком от остальных, вытирал
платком лысину и думал о вещах простых и незатейливых. В первую
очередь - о том, что пожалуй хватил с утра на посошок лишку, во
вторую - о балбесе Алешке, из которого непонятно что вырастает, а
вот о небесном теле, занявшем уже пол-неба, условно отнесенному по
спешно составленной классификации к "крейсерам", и, может быть,
собирающемуся спустя секунду залить огнем все вокруг, решительно
не думалось.
Почти никто не разговаривал. Некто очень похожий на немецкого
канцлера не отрывал взгляда от облаков - именно похожий на, потому
что порывистость и четкость движений выдавали человека куда более
молодых лет, чем престарелый Шульц. Правый глаз его ненатурально блестел -
об оружии гости предупреждали особо, но о следящих устройствах не
было сказано ни слова - и легко было представить себе миллионы
телеэкранов, транслирующих сейчас то, что видел "канцлер".
Китаец сидел, подогнув под себя ноги, на внушительных размеров
коврике, и выглядел очень спокойным. По глазам, подернувшимся стеклянной
пленкой, по расширенным зрачкам нетрудно было понять причину этого
космического спокойствия - Владыка Поднебесной накачался наркотиками
по самое не хочу и едва ли в полном объеме соображал, что вообще сейчас
вокруг него происходит. Кто-то еще сидел на ковриках - кажется, японец,
и две-три личности восточного вида в халатах и чалмах. Судя по ритмичным
касаниям лбами потрескавшегося бетона, они молились.
Рыжий швейцарец, наклонившись к уху англичанина, негромко говорил
что-то, стараясь сделать голос уверенным и веселым, но в тембре
проскальзывали панические нотки. Можно было расслышать "...в самом
деле, все эти фильмы, где они откусывают головы, мечут в людей икру -
такой бред, такая бульварщина...".
Бурая тень закончила пожирать небо. По воздуху прошло движение,
он задрожал и стал на миг менее прозрачным, как это бывает над костром,
или когда ударная волна залпа из соник-танка встречает препятствие.
Порыв ветра растрепал волосы встречающих, и тогда они увидели Чужих -
три высокие фигуры, парящие в полутора метрах над поверхностью. Очертания
были размытыми и нечеткими, так что черты лиц, если они у гостей были,
различить не представлялось возможным. Воздух вокруг них продолжал
колебаться и мелко подрагивать, но наметанный глаз уже мог бы отметить
массивные черепа, скрещенные на груди руки и прямые спины.
Резкий хриплый вскрик справа заставил все головы, и лысые, и седые,
и увенчанные чалмами, обернуться в его сторону. Японец неподвижно лежал
лицом вниз, ногами на своем коврике, и из-под его живота медленно
растекалась лужа черной крови. На него смотрели не больше двух секунд,
кто-то пробормотал "харакири...", а потом глаза вновь уперлись в три фигуры,
маячащие впереди. Слишком велика была важность момента, чтобы отвлекаться
по такому ничтожному поводу, как гибель одной особи.
Американец откашлялся.
- От имени Соединенных Штатов, от имени планеты Земля, приветствую
и выражаю протест... - начал он по-английски, но вдруг замолчал, закрыл
рот, открыл его снова, коснулся горла с недоумевающим видом. "Как мне
нравится, когда он похож на рыбу, хватающую воздух ртом" - пронеслось
в голове у русского.
- Молчите и слушайте, - громкий голос, лишенный интонаций,
разнесся над полем, и каждый из встречающих слышал слова родного ему
языка, - мы, Гваар-аш, пришли к вам не с войной, но с миром. Мы пришли
дать вам то, что вы так долго безрезультатно искали - смысл вашего
существования. Мы пришли дать вам радость подчинения. Радость служения
истинным повелителям...
"Плохи дела" - подумал русский, качаясь с носков на пятки. Почему-то
ему пришло в голову, что окружающее троицу гостей мерцание не справится
с прямым попаданием ядерного заряда, и эта мысль вызвала к жизни на его
лице мрачную улыбку. Он бросил взгляд на группу сопровожденния - один
видеооператор, хлеб-соль, пара ксенопсихологов, до сих пор имевших дело
лишь с лунными пылевыми червями, человек в черном мундире с цепким
взглядом - явно военный, вот только чей... еще кто-то.
-... и даже больше. Мы пришли разделить с вами эту радость
подчинения. Ибо пути расы Гваар-аш и землян сливаются в служении
истинным повелителям...
В глазах англичанина мелькнула заинтересованность.
- Владимир, - с легким акцентом шепнул русскому "канцлер", - вы
понимаете? Эти большие человечки еще и не самые главные в нашем
гадюшнике. Кому-то они уже служат, и, похоже, зовут нас с собой...
Чужак, находящийся в центре, раскинул руки в стороны и поднял
лицо вверх. То же самое сделали его напарники, и сияние вокруг них
исчезло. Кто-то присвистнул - стало хорошо видно, что пришельцы
очень похожи на людей. Вот только ядовитая зелень покровов,
непропорционально большие головы и ноги, ниже колен пропадающие
в мутной дымке, портили впечатление.
- Разделим же радость служения, - сказал гость и медленно поплыл
по воздуху прямо на группу первых лиц. Те молча расступились, открывая
дорогу послу и двум его спутникам, последовавшим за ним с едва уловимым
опозданием. Троица проплыла сквозь вождей, не остановливаясь, развернулась
на сорок градусов и все поняли, что она направляется прямо к сопровождающим.
Человек в черном побледнел и сунул руку в карман, но, не успев ничего
сделать, с тихим хрипом осел на землю, так и не вынув ладони из кармана
мундира.
- А-а-а! - закричал оператор, оттолкнул от себя тележку с камерой и
бросился прочь, закрывая голову руками. Его никто не останавливал, а послы
Гваар-аш продолжали свое движение, с каждым метром спускаясь все ниже и
ниже. Наконец с тихим жужжащим звуком мутная мгла спала с их ног, и они
пошли вперед нормальным, почти человеческим шагом - пошли медленно, с
трудом. Их четырехпалые ноги явно давно отвыкли выполнять работу, связанную
с физическим переносом тела, но они все равно упорно двигались вперед. Когда
до группы сопровождения оставалось всего несколько метров, в воздухе растаял
всеобщий изумленный вздох - чужаки опустились на колени и продолжили свой
путь на коленях. Не доходя немногим более метра, они растянулись в
космодромной пыли в полный рост и ползли это расстояние, извиваясь длинными
зелеными телами, ползли секунд двадцать, целую вечность.
Рубиновый огонек в правом глазу псевдо-Шульца лихорадочно мигал,
фиксируя, как трое чужаков - послы расы, пригнавшей на орбиту Земли
два "линкора", восемь "крейсеров" и четырнадцать "эсминцев", преодолевшей
пока неустановленное, но очевидно чудовищное расстояние, лежат в пыли
и целуют ноги истинным повелителям. Повелителям, оказавшимся на месте
исторической встречи исключительно по традиции, повелителям, прихваченным
сюда просто на всякий случай, для комплекта.
Мальчишке и девчонке едва ли старше десяти лет, держащимся за руки.