Аннотация: Все рождаются с будущим, но не всем это известно.
Рождение в Старом хуторе.(S)
Думаю, что нет никого на белом свете, кто мог запомнить свое рождение. Я тоже не был исключением. О своем рождении знаю со слов своих родителей, а также со слов многочисленных родственников по линии моей мамы, то есть, терских казаков, которые проживали в Старом хуторе. Большинство терских казаков по фамилии Выприцкие, родились в Старом хуторе в хате-мазанке.
- Ты был последним, кто родился в хате-мазанке, а не в роддоме. - рассказывала мне бабушка Нюся, мамина мама, из рода Выприцких. - После твоего рождения все рождались в роддоме...
Примерно за год до моего рождения, возле вокзала станции Гудермес, в старом здании управления железной дороги астраханского направления, открыли родильный дом. Рассчитанный на прием рожениц с астраханского направления железных дорог, роддом был оборудован всеми необходимыми медицинскими проборами и оборудованием, которые имелись тогда в медицине.
Такая близость роддома от железной дороги была вызвана тем, что после окончания войны с фашистами вернулось с фронта много мужчин, сразу резко возросла рождаемость населения. Единственный роддом в Грозном не успевал принимать городских рожениц. В сельских населенных пунктах беременные женщины рожали на дому. Отчего была большая смертность младенцев.
Бывшая станица "Кахановская", на территории которой располагался Старый хутор, сразу после войны получила статус города с названием Гудермес. Поэтому решено было построить роддом в центре города. Так как роддом при вокзале станции Гудермес находился в трех километрах от города. В то время современных улиц и санитарного транспорта не было. Ходить рожать до вокзала беременные женщины не могли. Однако после войны не было денег на строительство роддома в центре города. Поэтому женщины рожали детей там, где им было удобно рожать своих детей.
- Твоим родителям, точнее, твоему отцу, как инвалиду войны, дали жилье на левом берегу речки Белка. - рассказывали бабушки по линии моей мамы. - Это был единственный дом, который остался на месте бывшего хутора Линевых и чеченского аула, которые были стерты с лица земли. Во время стычек между чеченцами и терскими казаками. После установления советской власти на территории земли принадлежащей чеченцам и терским казакам. Старое бесхозное строение, переходило из рук в руки, то сельскому управлению, то поселковому совету. Когда на месте бывшего аула и станицы "Кахановской" образовался город Гудермес. Так сразу все бесхозное перешло под городское управление. Мария (моя мама) устроилась работать в совхоз "Кундухово", Сергей (мой отец), как инвалид войны получил место проживание в старом, стал работать сторожем в совхозе.
После того, как моя мама забеременела мной и не смогла работать в поле, то ей дали работу на дому. Мама шила одежду труженикам сельской местности. Надо было как-то зарабатывать трудодни, чтобы кормить семью. Тогда в колхозах и в совхозах денежную зарплату не давали. Колхозники и сельские труженики, питались и жили на то, что выращивали в сельской местности (трудодни), а также на деньги, которые имели от продажи своей продукции на колхозном рынке в городе.
Мама часто торговала сельской продукцией выращенной у нас на огороде, а также торговала сельской продукцией выросшей на полях совхоза "Кундухово". Несмотря на свое маленькое образование, четыре класса церковно-приходской школы, мама хорошо знала математику и грамотно писала. Кроме того, в церковно-приходской школе мама хорошо выучилась домашнему рукоделию. Могла кроить и шить разную одежду, а также с детства прекрасно вязала одежду на спицах.
Как старшая дочка у парализованной бабушки Нюси, моя мама взяла бабушку к себе домой. Несмотря на то, что бабушка Нюся была парализована на ноги, все остальное у бабушки Нюси было цело и здорова. Поэтому бабушка руками вязала на спицах разную одежду на продажу и получала небольшую пенсию на свое содержание. Так мои родители крутились в быту до моего рождения.
Несмотря на то, что в хозяйстве моих родителей было все необходимое для проживания. Однако они были оторваны от города тем, что не было никакой связи на случай беды или рождения ребенка. Единственной связью с городом был через речку подвесной мостик, который построили сто лет тому назад, чеченцы и терские казаки в знак дружбы между народами. За сто лет мост сильно обветшал и фактически был непригоден к общению между населенными пунктами по обоим берегам речки Белка. На подвесном мосту были огромные проемы с отсутствием досок. Можно было перебираться по такому мосту, как канатоходцу по тросам, с риском для своей собственной жизни.
На расстоянии нескольких километров по обеим сторонам от дома моих родителей были автомобильный мост из бревен и железнодорожный мост из бетонных свай с железными проемами. Оба моста со времени войны были под охраной солдат. Через автомобильный мост можно было передвигаться под контролем солдат. К железнодорожному мосту разрешалось подходить в наличии документа на ремонт и обслуживание железнодорожного моста. Всех остальных к железнодорожному мосту не подпускали на расстоянии выстрела. Солдаты имели право стрелять по людям.
Когда моя мама была беременна мной на последнем месяце беременности, то по решению наших родственников, терских казаков, беременную маму вместе с парализованной бабушкой, решили поселить на несколько месяцев в хату-мазанку в Старом хуторе. Со времени войны с фашистами в нашем доме проживали семьей евреи-беженцы с Европы. Евреи-беженцы и терские казаки жили, как одна семья. Поэтому все хозяйство дома моих родителей оставили на время евреям.
Ко времени моего рождения Старый хутор занимал не большую территорию земли. Там стояли древняя хата-мазанка, несколько изб крытых соломой, два дома крытых дранкой и огромный хозяйственный двор, который кормил всех хуторян. За поселением Старого хутора были, старинное кладбище терских казаков и огромный фруктовый сад, которые по своей территории были больше города Гудермес. Фруктовый сад располагался вокруг Черной речки до железной дороги. Старинное кладбище находилось между фруктовым садом и берегом речки Белки. Обе территории фруктового сада и старинного кладбища были огорожены колючим чилижником, через который, как через густую колючую проволоку не могли пробраться люди и животные. Поэтому эти территории, никогда не охранялись. Однако любой желающий полакомится плодами сада или посмотреть на древние кресты на могилах терских казаков, мог свободно пройти через ворота сада и кладбища.
За порядком на территории фруктового сада и древнего кладбища терских казаков присматривали сообща оба рода древних терских казаков, Выприцкие и Линевы. Так как эти две территории, фруктового сада и древнего кладбища, испокон веков считались собственностью двух фамилий, Выприцких и Линевых. Конечно, близкие родственники этих двух фамилий тоже принимали участие за порядком на территории фруктового сада и древнего кладбища. Однако главными смотрителями были близнецы, Георгий (Гурей) Выприцкий и Мария (Маня) Выприцкая (Лебедева).
- Несмотря на то, что большинство наших родственников с обеих сторон были верующие. - рассказывала мне, моя мама. - Но все равно относились к своей жизни по-светски и демократично. Поэтому решили, что я буду рожать своего первенца в роддоме в Грозном или в роддоме возле вокзала станции Гудермес. К тому времени оба роддома ничем не отличались друг от друга. Конечно, можно было рожать и в Старом хуторе, где родилось большинство терских казаков. Но родственники мужа посчитали, что рожать ребенка в Старом хуторе, это какая-то дикость. Все равно, что рожать ребенка в пещере, как в каменном веке. Терские казаки были не против того, что новое поколение терских и донских казаков будут рождаться по-современному в родильных домах...
- Однако, Богу было виднее, где рождаться первенцу у моей старшей дочери Марии. - рассказывала мне бабушка Нюся. - За неделю до того, как отвезти беременную Марию к родственникам в город Грозный, над Старым хутором началась ужасная стихия. Вначале разразилась ужасная запоздалая гроза. Вместо ожидаемого снега в начале зимы, на Старый хутор хлынули проливные дожди. Воды было так много, что наш Старый хутор могло смыть водой в речку Белка. Все взрослые в Старом хуторе и родственники из станицы принялись укреплять территорию Старого хутора от возможного наводнения. Вокруг двора Старого хутора сделали вал из хвороста и соломы, которые засыпали землей и крупным песком с гравием. Саму территорию Старого хутора засыпали песком с гравием. Хату-мазанку превратили в укрепленный блиндаж, обнесенный плетеной изгородью.
- В укрепленной от дождя хате-мазанке во время стихии находились, парализованная Нюся и беременная Мария. - рассказывала мне, бабушка Маня. - Родственники из Старого хутора часто наведывались в хату-мазанку. Кормили узников обрушившейся с небес стихии и ждали приплода...
- Мои планы рожать в роддоме окончательно провалились после того, как на Старых хутор после проливного дождя обрушился шквал крупного снега. - рассказывала мне, моя мама. - Территория старого хутора превратилась в какое-то месиво из воды, песка, глины и крупного мокрого снега...
- Вот, что дорогуша! Ни в какой роддом ты не пойдешь! - строго сказала бабушка Нюся, моей маме. - Рожать будешь в хате-мазанке, как рожали все бабы терских казаков Выприцких. Ни одна роженица и ни один младенец, родившийся в хате-мазанке, не умерли и жили здоровыми много лет...
Как рассказывала моя мама, за день до моего рождения погода над Старым хутором неожиданно наладилась. С самого раннего утра прошел крупный пушистый снег, который укрыл землю от грязи и обновил природу. В самые первые часы рассвета небо очистилось и над Старым хутором взошло не по-зимнему яркое солнце. Вокруг территории Старого хутора стало светло и тихо. Словно весь мир хотел увидеть новорожденного и услышать крик первенца в полноценной семье.
- Все! Мужики! Выметывайтесь из хаты! - приказала бабушка Маня, когда увидела, что живот моей мамы резко опустился к низу. - Сейчас Мария будет рожать. Позовите наших баб. Надо приготовить медный тазик, теплую воду и несколько чистых белых простыней. Все должно быть чистое.
- Несмотря на то, что мой живот резко опустился и отошли воды, - рассказывала мне, моя мама, - ты все никак не хотел появляться на белый свет. Во всем моем теле была ужасная боль...
- Кричи, Мария! Ругай на чем свет стоит, своего мужа - кричали наши бабы, которые прошли то, что мне предстояло впервые пройти. - Будешь орать! Тебе легче будет рожать! Иначе издохнешь!
- До первых родов я была словно ангел среди терских казачек. - рассказывала мне, моя мама. - Никто никогда от меня плохого слова не слышал. Мама всегда ставила меня в пример сестрам и братьям, как старшую самую положительную во всем среди своих родственников. Во время родов я кричала словно резанная и крыла матом, на чем свет стоит. Даже мужики такого не слышали...
- Родился ты к рассвету следующего дня. - рассказывали мои бабушки. - Вопил так сильно, что в это утро петухи охрипли, пытаясь тебя перекричать. Собаки во дворе Старого хутора лаять перестали. Коров, коз, баранов и домашнюю птицу вообще не было слышно в хлеву Старого хутора.
- Такой казак не пропадет! - радостно, сказал дедушка Гурей, принимая меня из рук повитухи, которая в это время принимала роды от моей мамы. - От такого горластого казака, горцы будут обходить Старый хутор стороной. Так что быть этому новорожденному казаку атаманом среди нас.
- Откровенно говоря, до твоего рождения мы не придумали тебе имени. - рассказывала мне, моя мама. - Так как толком никто не мог точно сказать, кого произведу я на белый свет. Мальчика или девочку? К тому же у терских казаков не принято называть имя того, кто пока не появился на белый свет. Так же как не принято заблаговременно покупать одежду и кроватку новорожденному. Считали, что такая поспешность может привести к несчастью во время родов и в дальнейшем к плохому здоровью младенца. Однако я так считаю, что терские казаки придумали такой обычай к рождению младенца по той причине, что в случае неудачных родов приобретенное добро младенцу не понадобится никому. К тому же никто никогда не брал вещи после умершего младенца или взрослого человека. На то тоже была плохая примета, что горе умершего перейдет здоровому человеку. Но! Если быть точным человеком, то казаки соблюдали такие обычаи из-за своей бедности. Терские казаки всегда были расчетливые люди и никогда не распыляли свое добро на ветер.
- По старому календарю первенец родился в день рождения вождя всех пролетариатов. Фридриха Энгельса. - заметил Николай Выприцкий, который был коммунистом и сторонником социализма во всем мире. - Пускай этот малыш носит имя вождя пролетариатов. Может быть, также прославится.
- Ишь, что придумал! - возмутилась бабушка Нюся. - Где это видано, чтобы терский казак носил имя буржуйское. Пусть даже этот буржуй был вождем всемирного пролетариата. Такого имени среди терских казаков не было, и быть не может. Надо малому дать красивое имя терского казака.
- Вы, что-то совсем забыли, что у этого малыша отец донской казак. - напомнила Галина, сестра отца новорожденного. - Надо ему дать такое имя, которое подходит терским и донским казакам.
- Надо ему дать имя Александр. - предложила бабушка Маня. - Такое имя носили известные люди. Македонский, Пушкин и Грибоедов. Необязательно нашему малышу становиться полководцем, как Македонский. Поэт, писатель или художник среди казаков никогда не помешают. К тому же Пушкин и Грибоедов также были Сергеевичами. Возможно, что в будущем мы тоже будем им гордиться...
Присутствующие родственники поддержали предложение бабушки Мани. Так утром 28 ноября 1946 года в хате-мазанке в Старом хуторе терских казаков появился на свет Александр Сергеевич Черевков, рожденный от терской казачки и донского казака. Дальше по своей жизни он сам определит, кем ему быть. Поэтом, писателей, художником, полководцем или обыкновенным человеком.