Glen Cook "A path to coldness of heart"
С ХОЛОДНЫМ СЕРДЦЕМ
Глава первая
Год 1016 от ОИИ - Основания Империи Ильказара
Узник стиснул зубы, сдерживая готовый вырваться крик. Он слишком резко повернулся и теперь проклинал себя за неосторожность. Не стоило так сильно напрягать мышцы, бередить едва затянувшиеся рубцы, раз уж собираешься восстановить форму и бежать отсюда. Если не давать покоя ранам, они никогда не заживут. За дверью послышался шум и приближающиеся шаги.
Проклятие! Эта скупо обставленная камера может до скончания веков заменить ему весь мир! И все благодаря тому, что он водил дружбу с женщиной да как-то раз спас от верной смерти мужчину.
Середина ночи. В небольшое окно, расположенное высоко в восточной стене - вне пределов досягаемости - виден черный клок неба с одинокой звездой. В это время нужно спать.
Когда ночные гости вошли, заключенный лежал на постели спиной к двери. Насколько он мог судить, визитеров было трое. Большой, маленький и еще один - легкий, почти бесшумный. Тонкий аромат духов выдавал в нем женщину.
- Исцеление идет медленно, - сказал первый. - Лекарь винит в этом упадок духа.
Голос принадлежал Лорду Ссу-Ма Ших-Каю, командующему Западной Армией Шинсана. Тем, что пленнику сохранили жизнь, он был обязан лично Лорду Ссу-Ма.
Послышался второй, не менее знакомый голос:
- Лекарю надо смотреть в оба. Наш даровитый друг умеет демонстрировать то, что всем хочется видеть. И он делает это ровно до тех пор, пока не усыпит бдительность. А затем - все вы будете мертвы.
Заключенный усмехнулся про себя. Что ж, стратегия верная. Только бы силы поскорее вернулись к нему!
- По мнению лекаря, не только тело, но и душа глубоко изранена, - продолжил Ших-Кай. - Король зарвался, и это стоило ему всего.
Повелительница Империи Ужаса молча обдумывала ответ.
- Совестно жить после того, как ты принял слишком много неудачных решений, - произнесла она после паузы.
Браги Рагнарсон, который к своему невыносимому стыду оказался в положении военнопленного, усилием воли не давал мышцам напрячься. Слезы не слушались и катились из глаз, и он изо всех сил старался дышать медленно, ровно.
Да, он понимал, что тысячи погибли из-за его ошибки. Королевство того и гляди будет разрушено гражданской войной. Семья, родные вновь вынуждены пуститься в бега. А девочка, которую он полюбил... Что с ней?
"Будь умницей, Шерили, убеди всех, что мы с тобой едва знакомы. Мало ли, что болтают досужие языки. Я ведь просто навещал Кристен - вдову моего сына, мать моих внуков. А кто ее самая близкая подруга? Конечно же, ты."
О королеве пленник вспоминал редко. Стоит начать копаться в памяти, обнаружишь там одну досаду. Любовь умерла. Мысли о жене приходили на ум только тогда, когда боль становится невыносимой.
Да, то были тяжелые времена, когда волчьи стаи Империи Ужаса удерживали город в безвыходном положении. Врата Тьмы едва не поглотили Браги, он был еще более близок к смерти, чем сейчас. Ингер удалось выходить раненного, вернуть к жизни, и в горьком своем одиночестве он поспешил просить руки у сестры милосердия.
До встречи с ней он потерял Элану - первую жену, похоронил прекраснейшую Фиану. Все женщины, которым довелось полюбить Рагнарсона, плохо заканчивали.
- Дверь следовало бы запечатать, - доносился до него голос Мглы. - Ни минуты не сомневаюсь в том, что пленник скоро восстановит силы.
"И это говорит женщина, которая еще недавно была другом, почти родственницей - женой шурина самого близкого из моих друзей!"
- Равным образом не питаю особого доверия к нашему гостю, - отвечал Ших-Кай, - но это перебор. Он теперь калека, ему никогда не оправиться полностью. Да и не так-то просто натворить бед в этом месте.
Браги до сих пор понятия не имел о том, где находится "это место". Разумеется, где-то в пределах территории Шинсана, но где именно? Империю Ужаса изрядно потрепали за последнее время, но ни один дюйм земли не был оставлен врагам, скорее наоборот. Интересно, что за войны ведутся сейчас? Одну он помог им завершить, в другой проиграл сам. На Матаянгском фронте все хорошо, надо понимать, раз уж нашли время для визита сюда.
- О Шинг тоже был калекой, - напомнила Ших-Каю Мгла.
- Как вам угодно. Бдительность лишней не будет.
Рагнарсон представил себе, как тервола покорно склоняет тяжелую голову.
К разочарованию пленника ночные гости уже уходили. Он так и не смог услышать хоть что-нибудь утешительное. В приступе отчаяния он вновь принялся корить самого себя, но постепенно не притворный, а настоящий сон милостиво прервал его муки.
** ** **
Ингер наблюдала за тем, как ее военачальники пререкались над картой. Вместе у них ничего не получается, а она слишком устала, чтобы вмешиваться. Устала спрашивать, что за напасть привела к очередной грызне.
Этнически трое из спорщиков были Нордменами - представителями старой кавелинской аристократии, двое - Вессонами - свободолюбивыми потомками давних иммигрантов из Итаскии. Сама Ингер так же, как и шестой участник спора, которого она позаимствовала на время у своего кузена Дейна, родом была из Итаскии.
Небольшая армия Дейна расположилась на зимовку в пятидесяти милях западнее Форгреберга. Слишком далеко для того, чтобы обеспечить кузине в случае чего быструю поддержку. Ближайшие к столице области были настроены не слишком-то дружелюбно. Парни Дейна уже испытали на себе всю ярость партизанских атак, пробуя продвинуться ближе к столице. Это заставило их сплотиться в отряды покрупнее, которые очень скоро превратились в непосильное бремя для местных ресурсов. А это, в свою очередь, вынудило население еще сильнее симпатизировать другой стороне - мятежникам.
Ингер не позволяла Дейну войти в город, ссылаясь на то, что сельское население вокруг столицы необходимо держать в узде. На самом деле, она не желала уступать своему вездесущему кузену выгодную позицию, с которой он мог бы взять под контроль не только Кавелин, но и ее саму. А Дейн непременно попытался бы, дай только шанс. Власть - главный мотив его похода на Кавелин. Власть, та самая причина, по которой Ингер в свое время приняла предложение одинокого кавелинского короля.
Она поднесла к губам кружку с горячим чаем.
Высокая и статная, Королева все еще хороша собой. Но в ее светлых волосах можно заметить тусклые пряди седины. Нет, не бег времени похищает красоту. Усталость, тревога и бессонница - вот три демона, виновные в этом преступлении.
Обжигающий глоток чая вернул Ингер к реальности.
- Тише! - остановила она спорщиков, - Минутку! Благодарю вас, господа. Мистер Клири, возьмите слово. Все остальные могут пока помолчать.
Клири - старший из Вессонов, коренастый крепкий мужчина лет тридцати трех. Из тех, кто служил верой и правдой королю Браги и остался верен присяге после провала кампании. Ингер доверяла ему. Напротив, Нордмены и Натан Вулф, одолженный на время у Дейна Грейфеллза, не внушали ей такого же доверия. Вполне очевидно, что Вулф находится здесь в роли соглядатая, потому что Дейн не может полностью полагаться на Джоси Гейлза.
- Мэм, Ваше величество! Разногласия возникли из-за того, что генерал Лиакопулос пропал без вести. Никто не знает, где это случилось, когда и как. Он инспектировал расположенные к западу части, дабы определить их местоположение. Суть нашего спора - это возможные способы и причины его похищения.
У Ингер болезненно сжалось сердце. Это была действительно плохая новость, хоть и достаточно предсказуемая.
Лиакопулос не видел выгоды в том, чтобы поддерживать власть Королевы. Он был человеком Браги, и всегда считал, что Ингер не заинтересована в развитии задуманных Браги реформ.
- Какие будут предположения? Мистер Вулф?
- Думаю, что генерал дезертировал, так как не хотел оставаться здесь.
- Остальные что думают?
Двоим нордменам - сэру Ренгилду и сэру Арнхельму истинное положение представлялось куда более зловещим. По их мнению, генерал Гильдии не просто бежал, а переметнулся на сторону Креденса Абаки, вождя Марена Димура.
- Он всегда с ними отлично ладил, - настаивал на своем сэр Арнхельм.
Сам он находил это отвратительным, поскольку класс Нордменов воспринимал Марена Димура как лесных дикарей, то есть на ступень ниже обычных людей. Полковник Абака и его подручные, по мнению Нордменов, позволили себе слишком большие притязания во времена Браги, который и сам-то был варваром, не способным отличить людей благородных от черни.
Третий Нордмен - сэр Квирр из Болта совсем ничего не говорил. Он с легкой насмешкой покачивал головой, выражая тем самым презрение к своим собратьям. Сэр Квирр, что удивительно, всегда разделял точку зрения Короля.
Когда слово вновь перешло к Вессонам, выяснилось, что Боер поддерживает Клири не полностью, хотя оба не считают Лиакопулоса злоумышленником. По мнению Клири, генерал увидел перед собой возможность побега и поэтому продолжил путь на запад, не останавливаясь. Боер же был уверен, что Лиакопулоса убили.
- И не мятежники это устроили. Наверняка Грейфеллз окажется виновным, когда правда выйдет наружу. Нам следует честно ответить на вопрос, кто извлекает из ситуации наибольшую выгоду, Ваше Величество.
- Рассуждают как лавочники, - пробурчал себе под нос сэр Арнхельм. - Все-то у них к балансу сводится.
- Итак.
Особой любви к генералу, понятное дело, никто из присутствующих не питает. Лиакопулос держал этих людей в узде, не выделяя среди них никого. Всех одинаково презирал, считал авантюристами и грабителями, которым нет никакого дела до Кавелина:
"То ли дело - Браги, королева Фиана и ее покойный муж Криф, который умер, когда она была совсем девчонкой, оставил одну на съедение Нордменам. Вот это были люди, которые могли сокрушать устои. Они создавали такое государство, где у каждого народа будет своя доля в общем пироге."
Лоб и глаза Ингер скрылись за ее левой ладонью, прохладные пальцы коснулись висков.
- Джокерст, найди полковника Гейлза. Мне крайне необходимо видеть его на рабочем завтраке.
Да, пускай Гейлз заменит Лиакопулоса. Раньше ему уже приходилось под присмотром генерала выступать в роли дублера. Конечно, это будет предсказуемым шагом с ее стороны. Именно тем шагом, который наверняка понравится Дэйну. Не он ли, в самом деле, стоит за исчезновением Лиакопулоса? Как раз в его стиле.
Но неужели кузен отважится обратить на себя гнев Гильдии Наемников? Плохо предвидеть последствия своих поступков - родовое проклятие Грейфеллзов. Вновь и вновь, пытаясь перехитрить других, они роняют камни себе же на ноги.
- Никаких домыслов больше! Все слышали? Раздобудьте мне факты, где хотите. Выясните, что там действительно случилось.
Некоторые лица заметно побледнели. Еще бы! Ведь "там" опасно.
- Одного нельзя отрицать, - бросает сэр Арнхельм. - Старому режиму приходит конец! Лиакопулос был последним.
Разумеется, Ингер подозревала, что ликованию Нордменов по этому поводу не будет предела.
- Уходите все, мне нужно отдохнуть. Иначе я с ума сойду.
Когда военачальники удалились, она послала за доктором Вачелом - совершенно упущенным из виду пережитком старого режима. Надо сказать, что Вачел был пережитком при любом строе, он давно стал предметом обстановки замка Криф. Шесть десятков лет доктор заботился о правителях Кавелина, какими бы они ни были. И на этот раз он предусмотрительно прихватил с собой дозу снадобья, способного помочь Ингер. Ей необходимо заснуть. Правда, у этого лекарства иногда наблюдался резкий побочный эффект. Оно могло вызывать яркие пророческие сны, а порой и кошмары. Так что Королеве предстояло проснуться менее отдохнувшей, чем хотелось бы. Детали сна ей вряд ли запомнятся, но наступления нового дня она будет ожидать со страхом.
** ** **
Партизаны Креденса Абаки из Марена Димура, как умели, обеспечивали комфорт своим высокопоставленным гостям. Не их вина, что в дебрях хребта Каперунг бытуют такие ограничения, которые невозможно обойти. Здесь Кристен и ее спутники сполна познали цену приверженности делу Короля, хотя их лишения носили, в основном, моральный характер. Ограничение свободы передвижения, несомненно, легче перенести, чем недостаток пищи, тепла и крова.
Дети, в том числе юный Король Браги II, совсем ничего не имели против. Они носились дикарями вместе с мальчишками Марена Димура в холоде и грязи, огребая свою долю справедливо заработанных синяков. Дети умеют получать удовольствие ото льда, снега и леса. Кристен приходилось убеждать себя, что все это идет на пользу мальчику, которому суждено стать королем всех народов Кавелина, включая тех же бесправных Марена Димура. Хотя, в глубине души Кристен считала их положение в обществе заслуженным. По ее мнению, Марена Димура могли не прятаться в глуши, а стать частью нации, как сделали это некоторые из них во времена правления Браги. Абака, к примеру, смог добиться своего и получил один из высших командных чинов в армии.
Кристен и Дал Хаас мирно делили скамью внутри уютной хижины, украшенной огромным окном из настоящего стекла. Кристен часто задавалась вопросом, где лесные люди смогли украсть такой хрупкий и громоздкий предмет роскоши. Снаружи валил снег. Крупные хлопья бились в стекло, таяли, сползали вниз, медленно пропадая из виду.
- Зима здесь тяжелее, чем в Форгреберге.
- Думаешь? А как же Великие Восточные Войны?
- О, так там же была единственная плохая зима.
Кристен нахмурилась. Лишения длились гораздо дольше, чем одну зиму, и были невообразимо хуже, чем сейчас. Голод, опасность, страх и болезни были их постоянными спутниками.
Хаас склонился ближе, нисколько не стесняясь своего влечения к молодой женщине, приходившейся невесткой Королю и матерью законному наследнику Браги. Кристен сама давно отбросила сдержанность, так как знала, что свекор одобрял их отношения.
- Мне нравится сидеть здесь. И не думаю, что это такая уж плохая жизнь.
- А как же мир, которым все были бы довольны в равной мере?
- Ты-то чем недоволен? У тебя есть я.
- Кое-кто слишком много о себе воображает, не находишь?
В комнате появилась Шерили, она хотела погреться у огня и засмотрелась на снег за окном. Влюбленные умолкли. Стоит заговорить при Шерили, как тут же начнутся стенания и жалобы. Иногда она может быть такой утомительной.
Шерили - юная, маленькая, похожая на фарфоровую куколку в своем совершенстве. Она выглядит младше своего возраста, младше Кристен. В отсутствие Браги любовь девушки к нему приняла болезненный характер. После краткой и тайной связи с человеком, который, возможно, был старше ее собственного отца, жизнь Шерили трагически изменилась. Все мысли теперь сводились к тому, что было утеряно с падением Короля.
Девушка надрывно вздохнула, но никакого ответа не последовало. После нескольких тщетных попыток, трагическая куколка провозгласила:
- Что еще мы можем сделать, чтобы спасти его?
Шерили входила в тот узкий круг людей, где было известно о том, что Король жив и находится в заключении.
Кристен нехотя вступила в игру:
- Послушай, Майкл Требилкокк и Эйрал Дантис один раз нашли выход из положения. Им удалось тогда спасти Непанту. Но второй раз это не сработает. Его удерживают тервола, а не какая-то там безмозглая королева Аргона.
Кристен достаточно вольно трактовала историю, но придерживаться фактов сейчас не имело смысла. Тщетность любых усилий по освобождению Короля ни у кого не вызывала сомнений. Для начала никто не знал даже, где именно его удерживают. За исключением, быть может, Майкла Требилкокка и Эйрала Дантиса. Но Майкл находился вне пределов досягаемости, да и Эйрал не был частым гостем в Кавелине. Требилкокк, к слову, вообще мог быть мертв, его не видели вот уже несколько месяцев.
Майкл - своевольный человек, который всегда гулял сам по себе. Это многих раздражало. С момента своего прихода в Кавелин он организовал скрытый от глаз круг посвященных. Его тайные друзья и союзники презирали собственническую политику Малых Королевств, их интересовала ситуация в целом. Для таких людей интересы партизан выглядели мелковато.
Надо сказать, пока Браги был королем, Майкл Требилкокк оставался верен ему. А вот Браги никогда не мог быть полностью уверен в Требикокке.
- Как вы думаете, Эйрал с Майклом поддерживает связь? - спросила Шерили.
Известно, молодые люди дружили со студенческой скамьи в Хейлин-Деймиэле. Вместе они провернули несколько отчаянных авантюр в Кавелине и за его пределами.
Дантис время от времени посещал Марена Димура, когда погода позволяла ему такие визиты. Последнее время он жил в Рудерине, при этом оставался в семейном бизнесе, будучи отчасти торговцем, отчасти контрабандистом, отчасти бандитом. Когда-то, в довоенные времена, его отец так же широко вел торговлю, но то был куда более законный бизнес. Дела Эйрала всегда находились наполовину в тени, а многие из его компаньонов шпионили для Майкла Требилкокка.
- Кто знает, - подумав, отозвался Дал. - К нему бы Майкл непременно обратился. У Майкла свое тайное королевство и преданные друзья. Я не могу догадываться об их системе, если она вообще есть. Может быть, это что-то наподобие того, что было у Браги. Но они не сторонники силы. Просто собирают информацию, а затем передают ее туда, где, как им кажется, она послужит на благо. Ну и стоят друг за друга горой, когда в этом есть нужда.
- Требилкокк и Короля поддерживал.
- Насколько мы видели, да. Майкл шел на крайний риск ради защиты Браги. Но тот никогда не доверял ему целиком. Кстати, Ингер уверена, что это Майкл обчистил казну.
Кристен насторожилась, услышав про деньги.
- Дал, а ну-ка! Ты что-то знаешь?
- Откуда? Я был тогда далеко отсюда.
- Дал, расскажи мне. Помнишь, я ведь твоя Королева-мать?
С другого бока к нему тут же подкралась Шерили, свирепо сверкая глазами.
- Рассказывай, солдатик. Это то, чего ты не должен скрывать от нас.
- Да я не скрываю. Я не знаю ничего. Просто вспомнил, что могли быть какие-то планы на случай непредвиденных обстоятельств. Или внутренний голос...
- Не переводи разговор на свои внутренности, - оборвала его Кристен. - Меня не интересует, что у тебя там в животе бурчит.
- Майкл, конечно, не простак, но он замешан только в составлении планов. А вынос казны - дело рук Чама Мундуиллера и Дерела Протаксиса. Один - торговый магнат, другой - преподаватель Ребсамена с неизменным интересом к экономике.
Обе женщины молча пожирали Дала глазами, требуя дальнейших разъяснений. Он вынужден был продолжить.
- Протаксис иногда рассказывал о том, что отсутствие звонкой монеты не дает расти экономике. То есть мы все жили бы лучше, если бы в стране чеканилось и поступало в оборот больше надежных денежных знаков. Он называл это монетизацией. Нельзя строить государство на бартерной системе. Когда он так говорил, это производило впечатление. И у него всегда были наготове примеры. Королевства, подобные Итаскии, где в ходу много денег, крепнут в экономическом и военном отношении. А в Малых Королевствах с их натуральным обменом ничего хорошего не происходит, потому что некому оплачивать это. Кавелин находился в исключительном положении только потому, что контролировал торговлю через проход Савернейк.
- Нет у нас больше торговли, - вставила Кристен.
- Увы, - согласился Дал.
- А кража казны здесь каким боком? - спросила Шерили.
- Так у Ингер нет ни медяка, чтобы платить солдатам. А солдаты обычно не любят получать жалование курами и кукурузой.
- Смешно, - сказала Кристен. - Может быть и так. Но что-то я пока не слышала ни о каких частях, разбежавшихся от Ингер, не получив оплаты. Нам ведь и самим нечего платить людям, которые увязли здесь с нами.
- С обеих сторон войска частично получают оплату из пожертвований богачей. Высшее сословие старается для Ингер, а торговцы Сейдлмера и Запада - для нас. Ингер утверждает, что новые деньги поступают к ней из Итаскии, наши друзья говорят, что серебряные рудники Кавелина заложены ради нас. При этом никто не отдавал пока приказа сражаться, потому что столкнуть лбами людей, которые недавно бились бок о бок, не так-то просто. Это вызовет, скорее всего, массовые дезертирства.
- Мы не можем добывать, очищать и чеканить достаточно серебра, чтобы поддерживать и производство и армию, - сказала Шерили, демонстрируя, что она не только собой хороша, но и чертовски сметлива, - И пока вы не займетесь денежным вопросом вплотную, ни одна из сторон так и не будет платить солдатам, чтобы те сразились за то, во что верят.
- В конце концов, большинство из них разойдется по домам, любят они Браги или нет. Значит, мы должны найти казенные деньги, - добавила Кристен.
- Умница, любовь моя, - похвалил ее Дал. - Но есть одна проблема. Все, кто что-либо знал о казне, погибли в беспорядках после падения короля.
- За исключением Майкла Требилкокка. Да еще, возможно, генерала Лиакопулоса.
- Один неуловим, другой недосягаем.
- В смысле?
- Лиакопулос мертв. Скорее всего, его убили итаскийцы. Что же касается Майкла, то я, честно говоря, не уверен, что он жив. Но если это и так, нам он помогать не торопится.
Под сверкающими взглядами Шерили и Кристен Дал невольно задумался о жизненной несправедливости. Таким очаровательным девушкам больше подошло бы рассуждать о модах и весенних нарядах. Но путь, которым двигался Кавелин, все переставлял с ног на голову. Гордость Кавелина - это сильные женщины, способные творить совершенно удивительные вещи.
** ** **
Дэйн, герцог Грейфеллз, жаждущий стать хозяином Кавелина, вышагивал перед камином. Его новая штаб-квартира была большой, старой и насквозь продуваемой сквозняками. Она возвышалась над Дамхорстом - ключевым городом торгового пути, ведущего с востока на запад через Кавелин. Крепость была родовым замком баронов Брейтартов, и претенденты на этот титул были к тому времени успешно устранены.
Грейфеллз хитростью завладел замком. Теперь он и его головорезы наслаждались теплом и безопасностью, имея надежную крышу над головой. Иногда они осмеливались покидать свое гнездо бандами по несколько дюжин человек. Местные жители - Вессоны были этнически близки к итаскийцам. В политике, однако, они предпочитали поддерживать наследников короля Браги по линии его первой жены. Грейфеллза больше устраивала преемственность через последнюю жену Рагнарсона, кузину Ингер.
Дэйн Грейфеллз не был в восторге от ситуации. Он пришел в Кавелин, надеясь положить королевство к себе в карман до наступления зимы. Но зима уже здесь, едва переносимая, а он все еще остается вдали от Форгреберга. Тем временем семейство скатывалось в пропасть разорения. Войска таяли на глазах, главным образом, из-за дезертирства. Новобранцы, которых удавалось завербовать, оказывались неподготовленными, неумелыми и годились скорее для камеры, чем для казармы.
- К вам Гейлз, Милорд, - вошел с докладом личный камердинер.
- Как раз вовремя. Я его еще вчера ждал.
Поскольку отвратительный нрав Грейффелза зачастую не уступал его глупости, герцог порой отказывался верить, что события не зависят от его желаний.
- Возникли трудности в дороге. Полковник ранен, как и те из его людей, кому посчастливилось остаться в живых.
- Приведи его в порядок и тащи сюда.
Герцогу не нравились грязные люди. Он не переносил вида засохшей крови.
- Как поживаете, Ваша Светлость?
Чародей семейства Грейфеллз всегда появлялся бесшумно.
- Бабелтоск?
- Могу ли я присоединиться к вам, Ваша Светлость?
Герцог нахмурил брови. Толстяки были еще одной из его антипатий. Кроме того, Грейфеллз не любил Бабелтоска потому, что тот слишком дорого ему обходился. Самый хорошо оплачиваемый человек из свиты Грейфеллза и наименее полезный к тому же. Герцог находил, что Бабелтоск трусоват, да при этом себе на уме. Грейфеллз не догадывался, что он и был тем, кого больше всего опасался колдун. Бабелтоск утаивал информацию из чувства самосохранения, не желая навлекать на собственную голову вспышки герцогского гнева.
- С какой целью ты собираешься торчать здесь при разговоре?
- Для сбора информации. Мне трудно работать наощупь.
- Да ты вообще не работаешь.
- Для работы я должен получать задания. Реальные задания, выполнимые. Чтобы за журавлями в небе не гоняться и желаемое за действительное не выдавать.
Бабелтоск чувствовал себя сегодня в ударе:
- Строителей мостов, Ваша Светлость, сдерживает предел прочности материалов. А колдун ограничен рамками Силы.
- Не припомню, чтобы Вартлоккур когда-нибудь выглядел ограниченным.
- Внешне, только внешне. Ограничения у всех есть. Вартлоккур пыль в глаза пускает, как будто все у него легко и просто. Он ведь древнее и намного талантливее, чем я.
Грейфеллз поворчал, но не стал отсылать колдуна прочь. Бабелтоск выбрал угол потемнее и затаился там. Пренебрежение герцога злило его, хотя причины такого отношения были понятны. Он всего лишь домашний чародей, подневольный. У него нет такой власти над Силой, чтобы сделаться независимым. Всего-то и умеет, что залечивать ссадины и ушибы, сохранять продукты от порчи. В Таро, по правде сказать, разбирается через пень-колоду, да и в звездах тоже. Заглянуть в будущее может часа на три вперед, не больше. Психолог, правда, неплохой - всегда умел распознать ложь и учуять опасность. В особенности, если она грозила его собственной шкуре.
Самым ценным талантом Бабелтоска было умение сохранять невозмутимое, мягкое и вкрадчивое выражение в минуты испуга или перед лицом провокации. Этот талант находил частое применение. Грейфеллз представлял собой честолюбивую бестию, наделенную коварством и полным отсутствием угрызений совести. Заурядный представитель своего семейства, он не мог быть лучше или хуже других герцогов, по мнению Бабелтоска, но все же выделялся некоей бесноватостью. Казалось бы, это качество гарантировало Дэйну раннюю кончину, на которую некоторые и рассчитывали, но что-то помогало ему каждый раз выходить сухим из воды.
Важной, но не самой трудной обязанностью Бабелтоска была защита герцога от его собственной семейки. Традиция карабкаться вверх по трупам отца, братьев или дяди последнее время не была у них в чести. Три десятка лет на положение герцогов Грейффелзов влияли только внешние силы, но в болезненной фантазии Дэйна семейные козни все еще оставались живы.
Если нынешний герцог встретит свой скорый конец, дом Грейфеллзов падет. Среди родни нет никого, кто смог бы возглавить его. Враги в Итаскии трудятся, как рабочие муравьи, подрывая фундамент, пока герцог находится далеко. Дезертиры, что удирают домой, ведут там подстрекательские разговоры о том, что Дэйн - бездарность. Все это объясняет его растущий гнев. Каждый проведенный здесь день, в течение которого триумф герцога все откладывается и откладывается, может стать переломным. После чего семья утратит свои позиции на родине.
Хромая, вошел полковник Гейлз. На нем была чистая одежда не по размеру, влажные после помывки волосы висели сосульками, лицо украшали следы поспешного и неудачного бритья. Правая рука полковника висела на перевязи.
Грейфеллз, первым делом, отметил, что не помешало бы заодно и постричься.
Полковник отвесил поклон.
- Я слышал, не все прошло гладко, - сказал герцог.
- Марена Димура устроили засаду. Им было известно, кто мы и куда направляемся.
- Но вы пробились, - подчеркнул Грейффелз.
- У них не было определенной цели. Налетели на нас внезапно, успели ранить. Убить меня с первого раза не получилось, а потом они сами себе больше навредили и поспешили убраться. Не стоило и гоняться за такими. Все мы были ранены, не хотелось нарваться на вторую засаду с их помощью.
Грейфеллз хмыкнул. Досадно, но ладно, как говориться. Такова повседневная жизнь в Кавелине.
- Абаке достаточно того, что он изводит наших людей по одному за раз, - сказал Гейлз.
- Так и есть, Джоси. Я начинаю подозревать, что просчитался, ввязываясь в это дело.
- Не падайте духом, Милорд. Это Королевство любого сделает пессимистом, независимо от того, любите вы его или ненавидите.
Человек в тени внимательно изучал как герцога, так и вояку. Гейлз пользовался расположением. Они с Грейфеллзом знали друг друга с детства. Однако, герцог все еще глядел букой, он явно сдерживал зверя внутри себя.
- Скажи мне, почему я торчу здесь, Джоси? Почему до сих пор не нежусь у камина в замке Криф?
- Я мог бы сделать наивные глаза, но все-таки отвечу. Сама Ингер не хочет этого, она не доверяет вам и не пустит дальше порога, пока думает, что вы пришли украсть ее трон.
Наблюдатель почувствовал, что теперь-то зверь непременно сорвется с поводка. Герцог и впрямь надулся и побагровел, но сумел взял себя в руки. С Гейлзом ему это удавалось лучше, чем с кем-либо другим.
- Как я посмотрю, кавелинская зараза и наш семейный недуг успели породниться между собой. Не мудрено. Ингер через многое пришлось пройти с тех пор, как мы выдали ее за Рагнарсона. Теперь она дует на воду, обжегшись на молоке.
"Ох уж эти семейные недуги," - вздохнул про себя Бабелтоск.
- Вы зрите в корень, Милорд, - ответил Гейлз. - Мы о многом говорили между собой. В последнее время сопротивление Вессонов или полковника Абаки беспокоят ее меньше, чем ваши намерения. Вот вы упомянули о помешательстве на Кавелине, и я думаю, что она действительно подхватила эту заразу. Ингер кажется, что проще примириться с местными противниками. Она стала намекать мне, что пора найти способ вернуть вас домой.
- Серьезно?
Вот это поворот. Грейфеллзу и в голову не могло взбрести, что двоюродная сестра, слабая женщина будет пренебрегать его помощью.
- На полном серьезе. Она ведь не подозревает, кому я предан на самом деле. Думает, что я во всем буду поддерживать ее из-за обязательств, которые связывали меня с ее папашей. Она так склонна к сентиментальности...
- Знаю, знаю.
В голосе герцога, впрочем, прозвучало сомнение в правдивости слов Гейлза. Станешь тут параноиком!
- У Ингер небольшое число сторонников и совсем нет друзей, - продолжал, тем временем, полковник. - Ей не с кем рассчитывать на тесное сотрудничество. Она совсем одинока, не считая Фулка.
Грейфеллз перестал метаться по комнате и со значительным видом замер перед камином, воодушевление возвращалось к нему.
- Ни малейшей разницы, кто будет опекать ее сына, не так ли?
- Да, Милорд. Фулк - законный король, что подтверждено Советом и высшими сословиями. Я вот тут и подумал...
- Я понял, Джоси. Моя кузина находится в серьезной опасности. Королевство это недаром славится своими интригами. А наше семейство должно позаботиться обо всем, взять под защиту, так сказать, для ее же собственного блага.
- Вот именно, Ваше Сиятельство!
Бабелтоск определенно унюхал навозный душок. Но кто из двоих подкладывал другому свинью?
Гейлз задержался до вечера, а затем и на всю ночь, вместе с герцогом отдавая распоряжения.
Бабелтоск думал о том, что выигрыш от приобретения Форгреберга и замка Криф на деле окажется меньше, чем воображал себе Грейфеллз. В его власти будет лишь то, что можно разглядеть с городской стены. Да и то сомнительно.
Миром правят другие силы.
|