У Пьера Абеляра есть несколько доказательств существования Бога, одно из них мне показалось несколько незавершенным. Речь там шла о степени совершенства всех предметов и явлений. Один предмет несколько совершеннее другого, но есть еще нечто более совершенное. И так выстраивается цепочка все более и более совершенных созданий, которую позднее скопировал у Абеляра Дарвин. По Дарвину, амеба менее совершенна, чем крокодил, крокодил менее совершенен, чем бегемот, бегемот - менее, чем обезьяна, обезьяна - менее, чем человек. В этой цепи совершенствований есть и последнее звено - поскольку мы не можем представить себе, чем эта цепь на самом деле заканчивается, то условно примем, что высшим совершенством является Бог. (Дарвину, как видите, достаточно было человека, Абеляру - нет. В теологии допускается еще существование промежуточных ангелов и прочих неземных существ. )
Доказательство Абеляра имеет один существенный просчет. Продолжим-ка мы эту лесенку в обратную сторону. В сторону несовершенства. То есть пойдем обратно к крокодилу, амебе и далее. Какое же существо мы можем считать самым несовершенным? Дьявола? Да что вы! Он превосходит нас в силе и хитрости. На пути постижения самого несовершенного мы тоже вынуждены признать, что можем последнее звено только мыслить, а то, что мы можем только мыслить - высшая абстракция - и есть Бог.
Таким образом, мы приходим к выводу, что Бог есть как высшее совершенство, так и высшее несовершенство. Сюда, к такому вот противоречию и приходят рано или поздно все логические построения.
Почему так?
Нет смысла протяженность и вещь мыслящую, для которой отдельные сознания суть модусы, называть богом по причине нравственной, ибо эта вещь не заинтересована ни в какой устойчивой морали, ни в какой гуманной идеологии. Проявления гуманизма она тут же оборачивает концентрационными лагерями, потому что движется как диалектическое сознание - антитезисами, и бога ставит в противоположность дьяволу. Сама же она неделима, но продуцирует деления в модусах. Это ноосфера, или, если вернутся к Гегелю, абсолютный дух.
Она причина, по которой все здесь происходит, и она же следствие, потому еще ничего нет впереди того, что создано нами, то есть ею. Ей принадлежат качества свободы и необходимости, грешности и святости, и нет никакой причины, которая побудила бы ее делить абсолют на частности, кроме создания библиотеки. Миллиарды лет она ее создает и оцифровывает. Она топит в "пропасти забвенья народы, царства и цари", цивилизации, планетарные тысячелетия, вселенные и оставляет только книги, ныне - их двоичный код, цифру, а при неблагоприятных условиях очередного абсолютного нуля- импульсы, в которых новый Пушкин увидит нового гения чистой красоты. Опять мысли будут предшествовать чьему-то существованию, как было всегда. И народятся новые религии, в которых будут новые вавилонские лесенки новых построений.