Аннотация: Старый боцман решает покончить с собой в рождество.
Тяжёлый стон ледокола сотрясал воздух. Солнце в декабре не грело, чаще оно скрывалось за тучами, не решаясь выйти.
Баржа была уже пришвартована. Рабочие, маяча силуэтами, выгружали улов. Господин А., уже избитый жизнью боцман, пытался выбить деньги за свой труд.
- Вот двадцатка, больше у меня нет - худой старик бросил мятые деньги.
- Сегодня был большой улов - мямлил А.
- Мне уже нечем платить - старик опустил голову.
А. вышел на причал. Доставая сигареты, он поглядывал на лёд и талую воду. Темноволосый парень в синем пуховике упорно орудовал ломом, солнечный свет ударял в его худощавое тело.
Гул рабочих и гудки судов давили на А., докуривая, он уже собирался уходить, как парень тот, отбросив лом, вяло подошёл к А., взглядом попросив сигарету. Глаза его были весьма выразительными, и взгляд необычайным образом нагонял дрожь.
Табачный дым смешивался с ядреным зимним ветром. Руки А. тряслись, но не от холода, а от сильной тревоги и беспокойства. Смотря на медленно плывущие ледоколы, он подумывал о своей покойной матери.
- Ты давно здесь работаешь? - вдруг спросил парень - Я хочу плавать на барже, как и ты, но меня не берут, говорят, что Я еще слишком молод.
- Придёт и твоё время - А. бросил окурок в воду - Всю жизнь Я посвятил этому, - он мотнул головой в сторону моря - даже как-то жаль. Всю сознательную жизнь провести за штурвалом, наедине с морем. Оно настолько измотало и подавило меня, что Я не хочу жить, не хочу видеть его.
- А Я всегда считал, что человек в море ощущает себя свободно, будто у него распускаются крылья.
- Ты ничего не поймешь, пока не выйдешь в море сам. Оно выжмет из тебя все силы. Если ты действительно хочешь плавать на барже, то будь готов к этому.
Кривая тропа, рассекая железнодорожные пути, вела к дому А. Черный силуэт его тела бездушно, опустив голову шаркал, и только когда грохотал локомотив, А. поднимал голову и вглядывался в этого монстра. Работа машиниста привлекала его больше, но когда он видел свирепые поезда, то сразу же падал духом. Он боялся и не был уверен, что сможет справиться с этим механизмом. Не разбираясь в технике, он ценил её чисто внешне, по принципу её изящества и красоты.
Дом никем не признанного ученого, отвергнутого и растоптанного. Бумаги пылились везде. Мощный дубовый шкаф служил пыльной библиотекой и педантично собранными архивами. В углу портрет какого-то писателя, тусклый свет через заставленное книгами окно. Лазурные языки пламени газовой плиты, освещая блеклую комнату, сливались с сутулым телом А. ... 25 декабря. Гул рабочих. Расстройство. Хор детей. Рождество. Ледокол. А. прилег на мягкий пол, закатив глаза, он слушал тишину. Хор детей аплодировал ему, произносил его имя, тревога уходила. Спускайся вниз, сказал ему ребёнок, спускайся, он протягивал худые длинные пальцы, указывая на винтовую узкую лестницу, снизу доносились звуки рояля. Крепко сжав хрупкую руку мальчика, А. всё отчетливее слышал музыку. Седой мужчина во фраке играл лунную сонату. Закрыв глаза, он плавно скользил пальцами по клавишам.
Очнувшись от жуткого холода, А. вспомнил про газ, он по - прежнему отражался приятным отблеском на обоях. Размышляя, А. улавливал своё отражение лица, и каждый раз, подходя к окну, оно казалось ему отвратительным. Грубо натянутая кожа на череп неумелым мастером и выдавленные выемки для глаз. Они явно выступали из-под ровных широких бровей и, не смотря на всю эту грубость черт, в лице А. прослеживалась женственность и ранимость. Сидя за столом, ему приходило множество мыслей, какие-то были более важными, и они больше всего кричали в голове. А. вспомнил про парня, с которым познакомился у причала, он до сих пор видел эту картину, кривой силуэт с ломом в руке. Как такая мощь могла возникнуть в сутулом юном теле.
"Нет, хватит, это продолжатся не может" - А. вышел во двор, покопавшись в сарае он отыскал прочный трос. Ранний снег хрустел под ногами. Ветер ударял в тело А., развивая его спутанные каштановые волосы. Спустившись по склону к замерзшей реке, он трогал ствол клена, его старую грубую кору. Здесь, в устье реки этот клен был одинок, как изгой, стоял посреди других скучковавшихся деревьев. А. докуривал свою последнюю сигарету, прислонившись к стволу дерева. Он жадно затягивался, смотря то на сигарету, то на качающиеся тяжелые ветви клена. Абсолютная тишина успокаивала его, только ветер нарушал её лишь иногда, нападая на деревья. А. вспомнил о матери, её противоречивый характер, ужасную девичью инфантильность и вместе с тем холодную строгость. Медленно умирающую, лежащей на кровати и безмолвного сельского доктора в грязной рубахе.
- Я не ничем не могу ей помочь мальчик. - тихо сказал доктор, снимая запотевшие очки.
Они оба смотрели на умирающего человека при свете качающейся на потолке лампы. Позже доктор ушел, так ничего и не сказав.
Начало темнеть. Докурив, А. закинул трос на толстую ветвь дерева и сделал петлю. Он потянул трос на себя, дабы удостовериться что ветка не сломиться под тяжестью его тела. С петлей на шее, он долго стоял на крутом склоне, так и не решаясь сделать шаг и повиснуть над ним. "Нехорошо как-то, в Рождество, - подумал А. - повешусь завтра утром".
Тьма за окном сгущалась. Рождество выпало под самый конец недели, и каждый её конец А. отправлялся в оживленный район города и покупал самое необходимое. Улица встретила его знойным недобрым ветром. Деревья стоя умирали вдали, шурша ветками.
Проходя между покинутыми заводами, давно уже утерявшими своих хозяев, А. размышлял, как было бы славно купить книгу. Большая широкая улица уходила вдаль и сужалась, а там уже были видны проезжающие машины. А. окружали небольшие домики, уже украшенные в честь праздника, они стояли в ряд и освещали улицу тёплым, согревающим душу светом. До магазина оставалось пару кварталов, но А. привлёк один из домов, гармонично расположившийся в углу улицы. В окне он заметил женщину, подававшую на стол индейку. А. подошел поближе, он встал у самых окон, пытаясь заглянуть внутрь, мысли его смешивались, он уже чувствовал этот приятный запах. Внезапно дверь отворилась и оттуда вышла девочка, светлые волосы развивал ветер, пряча её худое лицо. Она с многозначительной улыбкой взглянула на А., а тем временем запах еды казалось, распространился на всю улицу. Девочка подбежала к нему, взяла за руку и повела в дом, оглядываясь на А. и, сверкая юношескими глазами, она повторяла: - Что же вы не предупредили, что придёте? Заходя в гостиную, она радостно, чуть ли не крича, сказала: - Папа, у нас гости. Тут же вышел мужчина, примерно сорока лет, его добрые маленькие глаза рассматривали А.
- Это наш новый сосед, он стоял у дома и стеснялся войти - продолжала девочка.
А. хотел сказать, что вышло недоразумение, и он просто проходил мимо, но мужчина уже протягивал руку.
- Пройдемте, давайте свою куртку - грязный пуховик несколько смутил его, но он не подал виду.
А. провели в широкую, светлую комнату, в углу томилась ёлка, стол был накрыт. А. скромно сел так и не решаясь начать есть, из кухни бодро вышла женщина, она бросила оценивающий взгляд и была слегка удивлена новому гостю. Весь ужин девочка смотрела на А., в её глазах отображалась та наивная детская доброта, еще не знающая жизни. Иногда она мило улыбалась, когда А. подносил ко рту стакан дрожащими руками. Мужчина вытер рот салфеткой и спросил:
- Вы недавно здесь поселились?
- Да......да......я здесь недавно......живу один - руки А. ещё сильнее задрожали.
- А у вас есть собака? - девочка сверкнула глазами.
- Нет, собаки у меня нет - А. смог улыбнуться.
- А мы здесь давно - начал мужчина - этот дом мне достался от отца, тогда я был еще парнем, и в голове у меня был сплошной ветер. В то время как раз кончилась война и ситуация в стране была тяжелой. - Он вздохнул. - Я ждал писем от отца, но так и не дождался, мне только сообщили что его не нашли, и тогда я понял, что нужно брать жизнь в свои руки, а потом, когда родилась Аманда, я понял, что кому-то нужен.
- Вы очень гостеприимны - подметил А.
- Ну ладно, не стоит. У нас давно не было гостей. Недавно сюда переехала семейка из Китая, они меня раздражают, вечно суют свой нос не туда - лицо мужчины исказилось.
- Не стоит так злиться, все люди разные - вставил А.
- Да, разные - мужчина заговорил громче - яйца тоже разные, но когда ты делаешь яичницу, это не имеет значения.
- Джордж, хватит - вмешалась женщина - споры ни к чему не приводят.
Наступило неловкое молчание, и когда от индейки ничего не осталось, девочка подбежала к А., протянув ему тонкую руку: - Пойдемте, я покажу вам звёзды.
А нервно встал и шагал за ней. Они вышли во двор, весь заваленный снегом, девочка вскинула палец в звёздное небо: - Вон, видите? А. вновь почувствовал себя дома, в кругу близких ему людей, и тут на него нахлынула ужасная тоска и беспомощность. "Завтра Я буду жить здесь, в новой семье, а веревку выброшу в реку".
Тьма сгущалась. Хор детей. Ледокол. Седой мужчина. Звёзды....
Едкий ветер по-прежнему развивал волосы. Луна освещала хрупкое женское тело. Ночь затемняла впалые глаза. Её лицо казалось еще более магически привлекательным. А. немощно стоял, глаза его слезились. Позже, успокоившись, он спросит: - У вас есть книги?