Дышу "примой" и немного морским камчатским воздухом.
С правого борта от нашего Бэдээра, соседями по пирсу, стоит Барс.
Мы, матросы со стратега, немного свысока смотрим на этих подводных охотников.
У них же нет шестнадцати баллистических ракет, способных не выходя из базы уничтожить 112 американских города.
А у нас есть, и отсеков мы имеем больше.
Во взглядах барсовских матросов, бросаемых на наш корабль, тоже есть своя доля презрения - "Понаставили тут рухляди".
Ну да, 971 проект - это уже третье поколение, ныряет глубже, ходит быстрее.
И создан чтобы уничтожать стратегов, да и не только их.
В гипотетической подводной дуэли у 667БДР шансы стремятся к нулю.
Курю, смотрю на Барс.
Из рубки 971-го выходит группа офицеров, слегка поддатые и возбужденные.
Но не из-за выпитого, совсем нет.
Есть у них одно развлечение.
Кап-два несет за шкирку здоровенного рыжего кота с бандитской наглой мордой.
Таких котов в народе повелось называть Чубайсами.
Сука, как в воду глядел:
- Бросай Чубайса! - нетерпеливо кричит офицерская братия с Барса
И летит Чубайс за борт, в холодную морскую воду.
"Лошади умеют плавать.
Но - нехорошо. Недалеко." - слышали такую песню?
Так вот она и про котов...
Но не про всех.
Чубайс этот кошачий оказался и впрямь Чубайсом.
Это понял я совсем недавно - тонуть он и не собирался.
Орёт только как резанный и бьет по мелкой волне лапами.
- Будешь ловить крыс?
- Не будешь воровать котлеты?
- Не будешь ссать на пилотку?
Слишком много вопросов, когда нужен всего лишь один - Жить хочешь?
И кот им отвечает, что будет делать всё как надо.
Что будет жить по морскому уставу.
Что будет бороться за живучесть корабля.
И если вдруг понадобится, то он и за эНЗэ сойдёт.
Только верните в уютную тесноту прочного корпуса.
Только заберите из этого пугающего безграничного пространства.
Только вытащите из этой неподвластной когтям субстанции.
- Говорит, что исправится - с какой-то неуловимой для описания усмешкой говорит кап-два
- Говорит, что всех крыс передавит - вторит ему кап-лей
- Говорит, что с Бэдээра пилотку мне спиздит - подключается старлей без головного убора
- Кидай ему шкерт - приказывает кап-два верхнему вахтенному
Матрос, стоящий с АКСУ на страже лодки от потенциальных диверсантов, кидает в воду тонкую веревку.
Чубайс, как заправский канатоходец, вскарабкивается по шкерту на легкий корпус и с проворностью гиббона по скользкому вертикальному трапу поднимается в рубку.
И вот его рыжий хвост исчезает в глубинах лодки.
Кот вернулся в свой дом.
Он наверно всё забудет.
Продолжит вальяжно бродить по лабиринтам отсеков, палуб и выгородок.
Забудет это купание и данные им обещания.
Продолжит творить мелкие пакости и не обращать внимания на крыс.
Забудет необъятный внешний мир как кошмарный сон.
Я всю жизнь прожил с котами.
Они были всегда.
И я точно уверен - не должны коты жить в железе.
Это слишком жестоко для вольного животного.
Я с детства знаю - кот, когда хочет, приходит домой через приоткрытую форточку.
Пожрать, поспать и попрыгать за моей бумажкой на веревочке.
Но всё остальное время для него - улица.
Улица полная неожиданностей, полная соблазнов и опасностей.
Где кошки поют сладострастно.Зовут и манят. Лишают воли и сна.
Где пахнет полевыми цветами или свежевыпавшим снегом.
Где можно кататься в пыли или лежать на теплом от солнца крыльце.
Где плохие мальчишки швыряют камни.
А хорошие девочки туго пеленают, играя в доктора.
Где ловятся вкусные птицы.
И где собаки за один укус переламывают хребтину.
Там всё по-честному.
Там у каждого есть свой собственный шанс.
А в лодке?
Там один шанс на всех.
И все равны перед смертью.
Там нет спасительных деревьев.
Нет приоткрытой форточки.
Зачем коту эти человеческие игры в царя Гвидона?
Докуриваю и иду вниз.
Туда где всё понятно.
Где есть родные четвертый с пятым - ракетные отсеки.
И камбуз в пятом-бис.
Где всегда по расписанию еда, немного сна и где не нужна верхняя одежда.
Где служба в тапочках и нет строевой.
Мне там неплохо и я со всем согласен.
Я согласен ловить этих долбанных крыс.
И могу их есть, когда еды не останется.
Могу гореть в объемном пожаре и одновременно растягивать шланг ВПЛ.
Могу ставить упор и пластырь, если забортная вода найдет лазейку и хлынет неудержимым потоком.
Могу задраивать переборку, прежде чем окислитель превратит воздух отсека в пары азотной кислоты.
Могу умирать от удушья, когда лодка навсегда ляжет на грунт. Умирать и верить в спасение.
Я могу делать всё, что потребуется немилосердному морскому богу.
Я согласен на это, - потому что сам выбрал.
Могу это - ведь теперь лишь воля случая.
Согласен - так как от меня уже ничего не зависит.
Я могу - потому что я человек.
Если так нужно, бросьте меня в море и не забудьте про шкерт.