Снится вечно ржавый пирс. Кабели разной толщины,запутавшиеся на нём, как кудри африканской богини, и валяющиеся между ними крышки кожухов кабельных трасс, как следы военных действий.
У этого пирса, как и положено, помимо сонно колышущихся льдин и барашков, пробегающих изредка между ними волн и, пытающихся "приводнится", чаек, стоит, как монолит из гранита, как скала посреди прерий, как Колосс Родосский - субмарина, хотя все мы её называем прозаично и просто - КОРАБЛЬ.
Нет, вы не поняли. Это не просто корабль, а именно КОРАБЛЬ - большими буквами! Потому что он не только "дом родной" для полутора сотен "организмов" в тельняшках, не потому, что несет в себе угрозу любому уголку мира, независимо от размеров его границ, не потому, что он сложен и практически неизучим "средним образованием" и упорством мысли. Не по этому.
Он КОРАБЛЬ - потому что он точно такая же часть организма любого подводника, как нога, рука и голова. Да ещё и потому, что ЕМУ - больше чем дому, семье, друзьям - достается отмерянного Богом каждому из нас, "военморов", времени.
Он - важен, молчалив и угрюм. Он - велик и незаметен одновременно. Но только до поры, когда зазвучат "Тифоны" и "Сирены" колоколо-ревунной сигнализации, застучат по трапам каблуки, отзовутся лязгом переборочные двери и, сначала медленно, тихо и неуверенно, а потом всё надоедливей и громче до угрожающей степени, закрутятся неведомые остальному миру механизмы. Сперва только затеплится, а потом все сильнее и сильнее "раскочегарится" и выйдет на мощность его сердце - ядерный реактор. И побежит по всем отсекам и выгородкам собственная, ни от кого независимая электроэнергия. И в какой-то момент КОРАБЛЬ уверенно вздохнет всем своим громадным мокрым телом, встряхнёт переборками, качнётся, натянув на мгновение швартовы и всё... Станет абсолютно независимым ни от кого: ни от земли-матушки, с её электростанциями и водопроводами, ни от атмосферы, без которой кроме него может самостоятельно жить только, пожалуй, космический корабль, ни от тех, кто останется на берегу - ждать, жить, служить, рожать будущих "военморов", отдавать приказы и исполнять их..., от всего, что останется за тоненькой ленточкой голубой воды, вперемешку со льдом, которая отделяет КОРАБЛЬ от пирса. И жалкие нитки швартовых - это только условность.
Но снится не он. Снится, что ты, как и раньше, слегка осторожно, но уверенно и даже самоуверенно, сбегаешь по аппарели на причал. Не особенно озираясь по сторонам, хотя знаешь, что за тобой внимательно и пристально следит, как минимум пара глаз в навернувшихся на них слезах, впрыгиваешь на трап. И только позволяешь себе несколько небрежно, но до ломоты в зубах тоскливо, бросить взгляд на причальную стенку, на плешивую полоску земли между колючей проволокой и дорогой в посёлок. Там, на этом клочке суши (землёй её назвать невозможно) виднеется такая родная для тебя фигурка. Или две. Одна - побольше, а вторая совсем маленькая. Нет, фигурок там много, но ты видишь только их. А они, также как и ты, видят только смутные очертания людей в черной одежде, ныряющих в чрево КОРАБЛЯ. Но машут ручками, самозабвенно и как-то тоскливо, хотя и пытаются всем своим видом хранить бодрость и уверенность в скорой встрече.
Взгляд возвращается к глыбе КОРАБЛЯ. Шаг на трап - привычно-чёткий бросок руки к виску - честь флагу - и быстрая трусца на корпус субмарины. Рубка. Последний взгляд на берег. Там уже почти ничего не различить. Взмах рукой - на всякий случай, а вдруг увидят. Автоматическое движение головы вниз и ... ты уже в корпусе КОРАБЛЯ. Теперь ещё десяток шагов, люк, открывающий (а, может, закрывающий) внутренности субмарины, вертикальный трап, по которому скользишь с уверенностью бывалого скалолаза, поворот на 180 градусов вокруг собственной оси и всё...
Перед тобой то самое чрево, которое мало кто видел из живущих на земле. Но для тебя это только дом. Бог его знает - первый это дом или второй. В бешеном ритме жизни, начавшейся в 22 года и приведшей к этим железным "динозаврам", грань между ними стерлась почти без следа.
Остаётся за толстенным корпусом КОРАБЛЯ всё. И проблемы "сухопутной" жизни (уже не решишь!), и жена с сыном (уже не поможешь, хотя душа бол-и-и-т), и, что немаловажно, береговое начальство, которое так мешало провести в удовольствии те немногие дни и часы, которые были отмерены тебе перед погружением в КОРАБЛЬ.
Не знаю, дома ты или нет, но уверенность сквозит уже в каждом твоем движении, поступке, жесте и слове. Ты - "у себя"!
Здесь ты один из многих, но, в то же время, один - единственный.
Ты умеешь и делаешь то, что должен уметь и делать только ты. И все знают это, и верят в тебя и доверяют тебе. И ты это знаешь. И это придает тебе уверенности и силы.
Но ты и винтик большого подводного механизма, без гармонии в котором не работает никакой его орган. От твоего "шевеления", равно как и от "шевеления" любого другого, зависит успех дела и его крах. Победа и смерть. Солнце в конце похода и мрак вечной глубины...
Вот и снится.
Ты, ещё совсем молоденький, с ещё кое-как пробивающейся щетиной на скулах, но такой уверенный в себе, с постоянно нахмуренными бровями от постоянного стремления освоить чрево субмарины и ещё совсем чёрными усиками, которые станут твоей отличительной чертой до конца жизни. Молоденький, но уже значащий что-то в этом мире. Сознающий, что тебе доверено многое. Справляющийся с этим нелёгким грузом и от того - счастливый!
Как же было трудно в ТО время, которое снится иногда!
Как же было здорово в ТО время!
Когда снится оно - ТО время - понимаешь, что это ТАК ВАЖНО - быть уверенным в себе, чувствовать свою нужность, плечо собрата, который не предаст, хоть тресни корпус на большой глубине!
Это так нужно - быть НУЖНЫМ!