Чернышев Олекса Владимирович. Гробик для ихневмона

Чернышев Олекса Владимирович : другие произведения.

Гробик для ихневмона

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]

Ссылки:

Оставить комментарий © Copyright Чернышев Олекса Владимирович (super-apostol@yandex.ru) Размещен: 03/02/2004, изменен: 17/02/2009. 209k. Статистика. Повесть: Приключения		Ваша оценка:
Аннотация: Имея психическое расстройство шизоидного типа, главный герой совершает ряд необычных действий, которые приводят его к бандитской разборке.

Гробик для ихневмона

Глава 1

В марте кошки кричат громче, почки на деревьях набухают, а люди становятся более легки на подъем. Так вышло, что жена Кирила -- Маргарита не была исключением из этого строгого правила. Сейчас она сидела напротив мужа, закинув ногу на ногу, скрестив руки в позе Наполеона и отгородившись таким образом от всего негативного, что теоретически могло хлынуть из его уст. Но эта поза вовсе не свидетельствовала о кондовой закрепощенности или какой-то маниакальной боязни. Конечно же нет. Скрещенные на груди руки говорили о независимости и о твердом намерении отстаивать свою, а следовательно -- единственно правильную точку зрения до победного конца.

Кирил смотрел на Маргариту отрешенно и несколько туповато. Впрочем, он всегда так на нее смотрел, даже лет восемь назад, во времена своей ранней молодости, полной веры в светлое завтра и решимости признаться своей первой зазнобе в идущей от самого сердца комсомольской любви.

Это произошло на очередной студенческой вечеринке, на которую они были приглашены, и на которую пришли, так как идти было больше некуда. По крайней мере, так тогда казалось. Хотелось пообщаться с приятелями, самозабвенно потанцевать и как следует напиться. Все три пункта программы в тот вечер были выполненны. Еще бы, ведь в те времена они были молоды, резвы и подвижны как ртуть, вытекшая из хладнокровно брошенного на пол градусника. Им все было позубам, они были оптимистически настроенными щенками, верящими в свою счастливую звезду и доброго дядю, который стоит за углом и нетерпеливо дожидается удобного случая, чтобы припустить к ним галопом со счастьем, завернутом в красиво перевязанном цветной лентой кульке и гордо лежащем на золотом блюде-подносе.

Собралось человек восемь, из которых четверо были особями мужского пола. Остальным не повезло еще до рождения, как говаривал друг Кирила по университету -- Семеныч, большой авторитет по этой части.

-- Давай есть лук руками?-- предложил Семеныч, делая вид, что пьян и весел в большей степени, нежели чем это было на самом деле.-- Как в старые добрые времена? Как при царизме?

Как известно, при монархе все было иначе. Настолько, что всем казалось невероятным, как столь радикально противопоставленные нравы могли прижиться и довлеть на одной территории, в тесных рамках одного этноса, не говоря уже об одном народе и даже конкретных его представителях, ныне пребывающих в преклонном возрасте. Бабушка Кирила родилась в 1905 году и ей посчастливилось учиться в церковно-приходской школе. Пока она добросовестно зубрила катахезис, потирая иссеченный розгами зад, знатные представители сильной половины человечества толпами ехали в пригород в роскошных экипажах, чтобы вдоволь постреляться на дуэльных пистолетах ручной работы, с чувством выполненного долга попадать на траву от ран и быть увезенными секундантами в городскую клинику.

-- Давай!-- согласился тогда Кирилл.-- Отбросим ненужные комплексы ко всем чертям!

Такой немного искусственный прием, надо отдать ему должное, настроение все же поднял. Правда нарезанный кольцами репчатый лук был заботливо пропитан нерафинированным подсолнечным маслом, и оно стремилось стечь за манжеты свежепостиранной рубашки. Но ведь это такая мелочь! Ощущение было не очень приятным, но чувство раскрепощенности, появившееся в результате, было ярким и незабываемо-прекрасным.

Затем, по традиции, кто-то делал вид, что собирается прыгнуть с балкона, а так как все это происходило далеко не на первом этаже, девушки активно старались воспрепятствовать претворению в жизнь столь нелепой попытки суицида. Все заканчивалось мирными, но темпераментными поцелуями.

Кто-то играл на пианино, кто-то на гитаре, и все без исключения пели, изо всех сил стараясь перекричать друг друга. Было пять часов ночи, поэтому время от времени к импровизированному концерту подключались соседи снизу и стучали шваброй о пол. Конечно, они с остервенением дубасили о потолок, но для Кирила и веселой студенческой компании эта тонкая железобетонная плита служила полом. К тому же, соседи никак не могли попасть в такт.

Кирил и Маргарита вышли покурить на балкон, и так вышло, что они оказались там одни. Мерцающие звездочки и прохладная луна, бросающая контрастные тени на заставленное пустыми грязными бутылками пространство балкона,-- все это не нарушало романтической интимности той незабываемой ночи.

Он говорил ей тогда какие-то приличествующие случаю банальные слова и постоянно ловил себя на мысли, что все происходящее вокруг -- нелепый спектакль двух актеров-дебютантов, подрабатывающих на неудачно выбранном поприще и заранее уверенных в своей некчемности и ярко выраженой беспомощности. Кирил чувствовал, что то, что он говорит, не имеет почти ничего общего с тем, что он думает и ощущает, а о своих внутренних переживаниях он лишь догадывался. Куда уж там до их систематизации, сортировки и переработки в нечто приемлемое для постороннего употребления! Попытки подбирать слова правильней и точней не приводили к положительным результатам. С губ слетали заезженные до дыр штампы. Обрывки мыслей не выстраивались в сторойную последовательность вытекающих одно из другого слов, а нагромождались грудой неумелых и позорных черновиков, которую осталось только облить керосином и поджечь. Но это было сказано, и Кирил говорил о своей любви хоть и бессвязно и бестолково, но, надо отдать ему должное, искренне. Он действительно любил Маргариту, и любил ее глубоко и бездумно. Его чувство было сродни той любви, той привязанности, которую испытываешь к старшему брату, к этому большому авторитету, извергающему сентенции-истины в последней инстанции, всегда правому и всегда ставящемуся родителями в набивающий незаживающую оскомину пример. Конечно, такое сравнение является удачным только в том случае, если отношения со старшим братом не слишком усложнены комплексами, столь часто встречающимися в спарринге брат - брат и порождаемыми неумелым судейством предков-самоучек. Если ваш брат-тиран получает удовольствие от тех подзатыльников, которые он вам время от времени отвешивает, или если ему всегда в радость выдать маме с папой ваш сокровенный секрет, или если он заставляет вас тайно вытряхивать мелочь из отцовского пиджака, то в этом случае вы меня не поймете, как если бы у вас не было старшего брата вовсе. Маргарита как бы заняла место старшего товарища Кирила, но, помимо этого, Кирил имел положительную мотивацию во всем широком спектре своего влечения к этой женщине, или любви, если уж вам так угодно называть это чувство. Маргарита стоила того.

Она была высокого роста -- ниже Кирила всего на сантиметр, и к его величайшему сожалению, столь малая разница была заметна не всегда. А он сам обладал совершенно стандартными параметрами: рост -- метр семьдесят семь, вес -- семьдесят пять. К тому же он постоянно сутулился, как и всякий неуверенный в себе молодой человек. У Маргариты были серо-голубые добрые глаза с белесыми коровьими ресницами, которые ее совсем не портили, длинные, по правильно сформировавшуюся грудь, волосы соломенного цвета и превосходная фигура женщины с веслом. Маргарита неизменно исполняла обязанности комсомольского секретаря факультета. Она являлась кандидатом в мастера спорта по волейболу. Ей не составляло труда учиться только на "отлично".

А Кирил был троешником. Он не мог пробежать и километра. Он писал глупые стихи, которые никому не показывал, так как даже сам стеснялся их читать, настолько они были глупы и бездарны. Он любил кошек, птичек и индийские художественные фильмы. Больше у него не было абсолютно никаких способностей. Разве что еще одна -- он обладал всеми задатками неудачника по убеждению.

Кирилл время от времени старался зарабатывать деньги, но несколько вяло. Разумеется, он работал, но оклад техника локационной установки был весьма скромен. Настолько, что удовлетворить достаточно обширные потребности молодой семьи с его помощью было невозможно. И Маргарита зарабатывала до обидного мало. Она была младшим научным сотрудником в министерском НИИ. Она изучала что-то связанное с радиоактивными изотопами, и само собой, эта деятельность не приносила больших доходов. В их семье не было дачи, машины, микроволновой печи и даже норковой шубы. Это все им заменяла плюшевая кошка, но это не совсем одно и тоже, ведь правда?

У Кирила не было талантов, он был начисто лишен и намека на коммерческую жилку. Он был лентяем и мечтателем.

-- Вот прилетели бы сейчас инопланетяне...-- фантазировал он.-- Вот взяли бы меня с собой к себе на Лукрецию...

Кирил был почти уверен в том, что на звездном небе в одном из его уголков наглухо спрятана растоянием чудная планета, заселенная разумными гуманоидами, у которых все совсем не так как у нас, а даже наоборот. Там счастливы все несчастные, там все калеки бросают свои костыли и припускают резвым аллюром беззаботно резвиться на влажной от теплого летнего дождя траве. Там все мачихи добры до слез, все дети талантливы, а правители мудры и аскетичны. На Лукреции все лоторейные билеты выигрышные, зубы никогда не болят, все канализационные люки закрыты, а болезнетворные микробы, заставляющие бедных африканцев страдать и умирать от бесконечных эпидемий, сами безнадежно мертвы.

Кирил хотел оказаться на Лукреции. Он верил, что это рано или поздно случится. Эта вера была его религией и опорой в жизни. Но Кирил никогда ни кому не говорил о своей маленькой тайне, справедливо опасаясь злого непонимания со стороны других, пусть даже близких людей. Вполне возможно, что в этом он был прав.

Он и не собирался чего-то добиваться в этой жизни, в этом хитросплетении условностей и лжи, в этом муравейнике голодных насекомых, кои жадно хватают друг друга за охитиненные конечности и так и норовят откромсать от свеже убитой гусиницы-пирога кусок пожирней. Кирил считал себя выше сиюминутной суеты обогащения, как и стремления к псевдоценностям научного познания мира или искусства. Ценности свихнувшегося мира не могут быть абсолютными, так как они являются надуманными и вычурными хотя бы исходя из своей принадлежности к неправильно выбранной системе координат. Только истинный мир имеет истинное право претендовать на что-то значимое. Только гармоничная Лукреция является единственным и законным претендентом на свое принятие в качестве первоосновы мироздания. А если это так, то зачем тогда ломать голову над сдешне-мирскими проблемками, чья зияющая искусственность не нуждается ни в каких доказательствах?

-- Я люблю тебя, Рита!-- сказал в тот вечер Кирил, методом пальпации исследуя то место, на котором в учебное время располагался покарябаный временем комсомольский значек.-- Пошли спать...

-- Я не могу это до свадьбы,-- возразила тогда Маргарита.

Воцарилась напряженно-гнетущая пауза, которую никак невозможно было оставлять несмягченной, и Маргарита добавила уже с ярко выраженной теплотой и даже игривостью в дрожащем от понимания важности момента голосе:

-- Ведь вы, мужчины, такие непостоянные! Вы так и норовите забраться в постель к какой-нибудь простушке, чтобы затем бесследно улизнуть, насладившись задарма полученным любовным нектаром. А потом вас ищи-свищи ветра в поле!

Кирил напряженно задумался, уловив краешком подсознания несоответствие между столь трезвыми рассуждениями многоопытной женщины и тем имиджем ортодоксальной девственницы, который никогда не сходил с невинного образа Маргариты. Представить, что Маргарита может быть другой, более легкой на ногу и менее щепетильной в вопросах секса, Кирил не мог. Это бы однозначно указывало на двуличность прекрасной дамы и на присутствие грошового капкана, расставленного на такого идиота как он. Генезис образа будущей подруги жизни давался тяжело, так как до встречи с ней в университете, их жизненные пути не пересекались, ветвясь в совершенно независимых и автономных краях. Светлое чувство затмнило голову Кирила, и он после минутного колебания выбрал единственно приемлимый для себя и в то же время более легкий вариант поведения. По правде говоря, он оказался в тупике, и стратегии дальнейших действий просто не существовало в природе. У Кирила отсутствовала привычка раздумывать над какой бы то ни было проблемой более одной, максимум -- двух минут, как наверно в подлунном мире отсутствует филосовский камень и священный грааль. Для Кирила изначально была ясна эфемерная ценность всего происходящего вокруг на планете Земля. Он априоре принимал все свои действия и поступки окружающих персонажей как костюмированное шоу без зараннее подготовленного сценария. А раз так, то какая разница, что скажет тот или иной персонаж? Общая картина мирового хаоса не изменится, так как скорость вселенской энтропии несравненно выше любых проявлений личностной активности.

-- Тогда нам придется пожениться,-- произнес он краеугольную фразу, которая являлась мыслью вслух и одновременно с этим -- белым флагом сдающейся стороны.

Сказанное было тут же воспринято как предложение руки и сердца, и после нескольких переспросов и уточнений, продиктованных превратно понимаемым хорошим тоном, Маргарита сказала "да". Как вы сами понимаете, она и не могла сказать ничего другого, так как именно с этой целью она и надевала на себя личину истинной леди и недотроги в том смысле, в каком сама это понимала. Ее задачей было добиться того, чтобы сложилась такая ситуация, когда интересующий ее вопрос будет поставлен ребром, и у нее возникнет гипотетическая возможность задуматься над ответом, деланно нахмурив брови от предполагаемого напряжения мысли и выждав секунд пятнадцать, не больше, ответить.

Как показало будущее, этот неподкупный и суровый судья, Маргарита неадекватно понимала происходящее вокруг нее. Она не прослеживала тонкие причинно-следственные связи, решая столь сложные жизненные ребусы своим врожденным женским инстинктом, который вел ее к светлому будущему как бабочку на огонь. Она смотрела вперед и продвигалась по извилистой дороге судьбы словно обманутая творцом лягушка, принимающая раздвоенный и подвижный язычок гада за безобидного вкусного камарика, и вожделенно ползущая к нему на своих полусогнутых лапках. Откуда ей, комсомолке, было знать, что все в этой жизни не так просто и примитивно как в правилах игры в волейбол и пространных женских разговорах ни о чем? Как бы там не было, но луковицы семейного счастья были посажены корешками вверх. Они тихонько чахли, пока полностью не изошли на шелуху непонимания, ссор и отчуждения.

Но это все происходило целых восемь лет назад, а сейчас Кирил смотрел на Маргариту с туповатой грустью, еще не совсем понимая к чему она клонит.

-- Ты со мной согласишься в том, что жить так невозможно,-- сказала она.-- Так больше нельзя.

-- Почему?-- наивно поинтересовался Кирил, нервно прикуривая вдруг задрожавшей рукой.

-- Нет чувства, остались одни слюни...-- она была слишком, неоправданно жестока.

Но это был ее стиль, та ипостась, в которой она плавала словно рыба в воде, легко и непринужденно.

-- Но ведь между нами что-то было раньше,-- настойчиво твердил Кирил.-- Не могло чувство пропасть так скоропостижно и одномоментно... Оно ведь не бабочка-однодневка...

-- Ты хороший мужик, Кирыч. Но сам понимаешь... Ты размазня и тряпка. О тебя вытирают ноги все кому не лень.

Что касается упоминания про ноги, с этим все было ясно, но Кирил не знал, что же имела ввиду Маргарита, говоря что он это понимает сам. Поэтому Кирил все пытался выяснить этот вопрос, ему это было важно.

-- Что я понимаю?

-- Мы не были счастливы. Наверно мы и не любили друг друга,-- сказала Маргарита, не обращая внимания на своего собеседника.

Она обожала говорить за других и в частности -- за Кирила. Порой складывалось впечатление, что ей собеседник не был нужен в полном смысле этого слова, что она нуждалась лишь в его половине -- в слушателе, которому не требовалось напрягать дыхательный аппарат и голосовые связки для производства слов. Вот и сейчас она разговаривала сама с собой, пропуская вопросы мимо своих ушей, слушая исключительно себя саму:

-- Все эти годы были ужастной пыткой. Хотя приятных моментов хватало, я не могу мириться с таким положением вещей. Я чувствую себя закрепощенной, мне надоело вечно считать копейки, откладывая на редикюль кроху за крохой.

Кирил и по прошествии восьми лет супружества все еще не знал что такое редикюль, какой в нем толк и почему он так дорого стоит. Но с годами Кирил умнел, и этот процесс происходил хоть и медленно, но верно, поэтому сейчас Кирил счел своим долгом не задавать глупых вопросов, а задавать только умные, тщательно сформулированные вопросы, которые по его мнению должны повернуть историю вспять, вернуть старые добрые времена и наставить заблудшую женщину на единственно верный и истинный путь.

-- Что такое редикюль?-- все же не удержался он.

Кирил спросил и тут же отругал себя за нервозную взбаламошность, за эту вечную его спутницу, от которой не спрятаться даже в самом дальнем углу бельевого шкафа.

Почему я такой дурак?-- спросил он уже сам себя. Такого рода сентенции не требовали после себя продолжения, так что вслух Кирил ничего не спросил.

-- Ты издеваешься надо мной?-- возмутилась Маргарита, время от времени бросая томные взгляды на свое отражение в зеркале, встроенном в тот самый шкаф.

Ей явно нравилась эта гордая женщина, всегда знающая что делать, этот прирожденный лидер с гордой осанкой и прекрасными внешними данными.

-- Ты смеешься надо мной?-- спросила она еще раз, уже следя за ленивыми движениями вмеру полных губ и строго сдвинутыми бровями.

Женщина в зеркале знала, что же ей надо от жизни, и Маргарита получила удовлетворение от самолицезрения.

-- С чего ты взяла?-- сказал Кирил.

-- Кирыч, перестань. Ты же все прекрасно понимаешь.

-- Но я действительно не знаю, что такое редикюль.

-- Слушай, отвянь...

-- Но почему ты так быстро все это решила?-- возмутился Кирил.-- Можно было ведь поговорить сначала. Как это делается у нормальных людей.

-- Так это у нормальных!-- покрутила Маргарита у виска наманикюренным пальцем волейболистки.-- Где ты здесь видишь нормальных?

Кирил посмотрел вокруг и действительно никого не увидел, так что ему пришлось мысленно согласиться с женой. Та инстинктивно почувствовала отсутствие сопротивления и продолжила ковать пока горячо:

-- Можно подумать, что мы с тобой затрагиваем эту тему впервые. Мы уже многократно беседовали о нашем будущем. Я не могу с тобой крыситься ежедневно и по неделям не разговаривать, дуясь после очередного скандала.

-- У нас разве были ссоры?-- спросил Кирил машинально.

Он в это время подумал о Лукреции, и его мысли витали где-то в дальнем космосе.

-- Кирыч! Ты меня достал!-- кинула Маргарита всердцах и молнией выбежала вон, словно спешила на центр поля к сетке, чтобы принять очень сложный крученый мяч.

-- Будь здоров!-- донеслось из прихожей, а затем последовал звук хлопающей входной двери.

Маргарита ушла. Это было ее решение. Ей было к кому уходить, но Кирилу не хотелось вспоминать об этом человеке, чтобы не бередить кровавую рану своих застоявшихся психо-сексуальных комплексов. Кирил думал о Лукреции, и его мысли были легки и вдохновенны словно легкое дневное облако и чисты как профильтрованная через противогаз дисциллированная вода.

На Лукреции жены не уходят к другим, а тем более -- к ментам. Там жены играют роль верных спутниц жизни, служащих в трудную минуту опорой и всегда готовых прийти на помощь. Только стервы бросают мужей вот так, без причины.

Кирил поймал себя на том, что все же кривит душой.

Будь честен хотя бы сам с собой!-- призвал он невидимого собеседника внутри. Тот в ответ пробурчал что-то недовольное, но скрепя сердце согласился.

Кирил был добрым и мягким человеком. Настолько, что его простодушная доброта подчас зашкаливала в сторону инфантильной маргинальности. Кирила любой врач-психотерапевт при клиническом осмотре признал бы абсолютно здоровым. Но если бы он всмотрелся в этого простого человека, он бы заметил, что его внутренний мир чрезмерно усложнен бредовыми идеями, что его восприятие жизни оригинально настолько, что делает проживание среди себеподобных тяжелым бременем, к которому эта легкоранимая душа не приспособлена. Специалист обнаружил бы, что в этом человеке-инженере безнадежно сломан переключатель, который у рядового обывателя имеет два нормальных положения: стремление к самоутверждению посредством порабощения себе подобных и стремление к самоутверждению посредством познания. У Кирила этот переключатель имел только одно положение -- стремление на Лукрецию. Это и отличало Кирила от других.

Рита никогда туда не стремилась!-- горько подумал Кирил, но потом спохватился.-- Я же не говорил ей об этой планете! Может сказать, пока не поздно?

Как никак, Кирил все же закончил десять классов средней школы и университет, так что в чем-то он кумекал. Вот и сейчас ему вдруг со всей ясностью стало очевидно, что рассказывать о Лукреции Маргарите бессмысленно и бесполезно, все равно что метать перед свиньями бисер. Не может грубая душа практичной женщины-активистки принять и постичь столь тонкое и глубоко интимное знание.

Ну что ж, поживем -- увидим, как оно дальше пойдет...-- подумал Кирил и вздохнул с облегчением.

Конечно же, он давно ощущал неотвратимое приближение этого разговора с выяснениями отношений и громкими фразами-ударами. Он боялся его как девушка-подросток дефлорации, но в то же время и ждал, так как сие событие должно было стать вехой, тем поворотным пунктом в жизни, с которого начинается что-то на самом деле стоящее и прекрасной, притягивающее и завораживающее, а не эта мелочная повседневная и унизительная суета.

-- Хрен с ней!-- сказал Кирил, и его голос прозвучал неуверенно и слабо, как будто он был бритым мешковатым призывником, лепечущим что-то невнятное в ответ на строгий и требовательный окрик пьяного прапорщика-старшины.

-- Хрен с тобой, Рита! Е-мое!-- Крикнул Кирил уже громче.

На этот раз вышло как надо. Именно так должна звучать фраза, претендующая на то, чтобы быть занесенной в соответствующую важности момента полочку памяти. Именно такой, громкий и решительный голос должен быть у человека, строящего судьбу своими руками, умеющего ударить кулаком по столу и добиваться своего, невзирая ни на какие происки недоброжелателей, врагов и завистников. Маргарита правда уже не могла слышать Кирила, но это и не требовалось, так как данный момент был важен и необходим не ей, а самому Кирилу. Уважение к себе не страдало от запоздалости в выражении чувств, а наоборот, подпитывалось им и лелеялось.

Кирил посмотрел на свои дешевые часы. Было пятнадцать минут четвертого. Именно четвертого, а не пятнадцать пятнадцать, так что за окном вовсю торжествовала еще прохладная, но уже многообещающая мартовская ночь. То что Маргарита ушла в столь ранний час не было странно, так как ее родители проживали в соседнем доме, и Маргарита всегда могла найти у них пристанище, даже в это неурочное время.

Кирил все еще любил ее, но она уходила к родителям не первый раз, так что такие события нагромождались одно на другое уже длительное время -- месяцы и даже годы. Многострадальная любовь к этой женщине не исчезла полностью, но и не осталась прежней. Она видоизменилась, преобразившись из горячего захватывающего чувства в ровное и спокойное понимание, лишь изредка отклоняясь в ту или иную сторону под неожиданными и подчас резкими ударами судьбы. Кирил и сейчас был уверен на все сто процентов, что она еще прибежит обратно, она еще будет умолять принять ее, блудницу в уютное лоно семьи, под крепко скроенное крыло супружества. Откуда такая уверенность взялась? Да все оттуда же, из знания о Лукреции. Из своеобразного представления о положении вещей, о духовных ценностях и ценностях иного рода. Близился час свершения чуда, тот почти неуловимый из-за своей краткой быстротечности момент, когда отворятся врата пространства, и огромный в своей всесокрушающей мощности энергетический ураган рванет в бездонном вакууме космоса.

Кирил почувствовал нетерпение. Это было сродни зуду где-то в груди и в области мозжечка. Кирил быстро оделся и почти выбежал на улицу. Ноги и душевные позывы вели его прямиком на свое рабочее место -- на аэродром.

Лакационная установка, на которой Кирил числился инженером, располагалась в непосредственной близости от взлетно-посадочной полосы. Кирил имел право там объявиться в любой момент, и из числа круглосуточно дежуревшей смены никто и слова ему не скажет. По крайней мере в глаза. Кирил уже не первый раз приходил на аэродром в такое странное время, и столь неординарная манера проводить ночь была поводом для всякого рода фривольных предположений со стороны коллег. Кирил догадывался о кривотолках, но какое всем было дело до его личных и более того -- интимных проблем?

Он вышел из дома, открыл дверь своего древнего "запорожца", и уже через полчаса Кирил ступал по влажной от растаявшего снега земле, а его глаза напрягались в стремлении получше разглядеть узкую тропинку, сложно петляющую в неярком свете луны.

Скоро впереди показался громадный темный силуэт локаторной установки. Его величественные контуры отчетливо обрисовывались на фоне более светлого неба, монументально возвышаясь на округлом искусственном холме. Кирил поднялся на этот поросший прошлогодней травой бугор, достал из кармана ключ и отпер дверь в рубку. Затем он поднялся по неудобным металлическим ступеням, вошел внутрь и, дернув за рычаг тормозного механизма, снял стопор, удерживающий массивную антенну от вращения под действием порывов ветра. Антенна осталась равнодушной к произведенным действиям, невозмутимо сохраняя свою угрюмую неподвижность.

Кирил вышел наружу и безотчетно, повинуясь каким-то глубинным позывам души, встал в непосредственной близости от тяжелой решетчатой полусферы отражателя. Локаторная установка была выключена, а в таком беспомощном состоянии она вряд ли могла причинить человеку какой бы то ни было вред, ведь ее в тот момент не вращали мощные электродвигатели, да и губительное излучение отсутствовало.

Кирил постоял так с минуту, задумчиво потирая лоб. Он пытался понять, зачем же он оказался здесь? Почему он стоит в темноте и чего он ждет? С какой стати он снял предохранительный тормоз?

Кирил тогда так и не успел ответить на все эти непростые вопросы, так как где-то вверху налетел внезапный ветер, и локатор немного повернулся на своей бесшумной и хорошо смазанной оси. Затем следующий порыв прохладного ночного ветра добавил ускорения массивной полусфере, и она провернулась еще больше и уже с заметной скоростью. Так как движения локатора осуществлялись бесшумно, а масса подвижных его частей была велика, Кирил не успел уклониться, когда твердая рама-каркас вошла в быстрое соприкосновение с его затылком. Надо отметить, что удар оказался хоть и болезненным, но не очень-то уж и опасным. Его хватило как раз на то, чтобы Кирил на на несколько минут потерял сознание и грузным мешком скатился по влажному травянистому склону.

Именно в этот момент открылся энергетический канал Земля-Лукреция, и его земной раструб оказался на этом освещенном полной луной склоне.

Глава 2

Кирил почувствовал, что продрог до костей. Холод проникал под непредусмотрительно тонкую прослойку подкожного жира, замедляя жизнетворный поток крови, суживая и без того изъеденные холестерином сосуды и ослабляя иммунную защиту клеток. Солнце нагрело обращенный в свою сторону бок, и такой контраст температур (влажная холодная земля и нагретый солнцем пиджак) как нельзя лучше демонстрировал мудрую переменчивость жизни. Кирил открыл глаза и увидел прямо перед своим носом пожухлую траву, которая многие десятилетия росла на окружающих распластанное тело Кирила холмах, уходящих куда-то вверх. Было тихо, так что даже жужжание залетной мухи не нарушало полной тишины. Кирил чувствовал себя превосходно, так как прекрасно выспался, а свежий воздух благотворно проветрил его утомленный мозг.

Неужели это произошло?-- подумал он.-- Просто не верится, что я уже на Лукреции!

Кирил никогда в жизни не терял сознание. Даже тогда, когда в раннем детстве случайно, но сильно ударился головой о прочную железобетонную стену. Он тогда подивился крепости своего черепа и прочности человеческого организма вообще, словно специально созданного природой с гарантией надежности в расчете на естественные трудности мирового господства, осуществляемого данным двуногим и прямоходящим видом. Теперешняя потеря сознания была тем однозначно трактуемым критерием, по которому можно было уверенно судить о свершившейся телепортации, ибо в этот краткий миг абсолютной темноты происходило сокровенное таинство смерти и обратного возрождения, но уже в новой точке пространства-времени и в неизведанном доселе качестве. Кирил провел параллель между псевдосмертью окуклившейся неподвижной гусеницы, превращающейся затем в нечто новое -- в бабочку, и своим обмороком, происшедшим совсем не случайно, ибо в этом мире нет ничего случайного (кроме броуновского движения молекул, разумеется).

Кирил привстал на левом локте и настороженно покрутил головой, пытаясь понять как он оказался в этом чудном и странном на первый взгляд месте. Когда голова Кирила оказалась несколько выше уровня земли, он заметил на вершине холма верхнюю часть своего локатора.

Ничего не понимаю,-- это была его первая реакция на окружающее, и с этой мысли начался напряженный и подробный анализ окружающей обстановки. Кирил не мог позволить себе ошибиться, как сапер не может сделать своей дрожащей от естественного волнения рукой неверное движение, неизбежно влекущее за собой неотвратимые и страшные последствия. Нельзя было допустить отклонения от истинно правильного понимания сути происшедшего, как нельзя даже пьяному продавцу, взвешивающему влажный сахар-песок еще к тому же украдкой надавливать своим грязным пальцем на легкую платформу весов, пряча нестриженный черный нокоть от глаз неискушенного покупателя под грубой оберточной бумагой.

Прищурив глаза с целью улучшения зрительного восприятия, Кирил встал на ноги и вновь удивленно повертел головой, выхватывая взглядом разрозненные куски ландшафта, обрабатывая их в портативном вычислительном устройстве, которым его щедро наделила природа, и складывая эти обрывки в целостную и единую картину мироздания. Кирил представил себя андроидомом-разведчиком, штурмующим звездное небо в поисках цивилизации, достойной быть побратимом человечества, и тщательно и даже дотошно анализирующим все, что попадает в его поле зрения.

Облака, небо, холмы. Последние привлекли особое внимание, так как Кирил сразу заподозрил их искусственное происхождение -- они были насыпаны или животными, или разумными существами, или же рабочими роботами, действующими по прямому указанию разумных существ. Кирил, повинуясь древнему правилу трансцендентной медитации, приостановил обычно непрерывную работу мысли, и застыл в таком состоянии на несколько минут, пока внезапное озарение не подсказало, что эти холмы построены гуманоидами в качестве стартовой площадки для сеансов телепортации, ибо факт телепортации Кирила в эти места говорил сам за себя. Это было и просто и одновременно с этим сложно, как хлопок одной ладонью в дзэн-буддизме, как единство и борьба противоположностей в марксизме, как члено-фрейдовские ассоциации в женской паталогосексологии. Кирил испытал полное удовлетворение от своего первого, но в то же время весьма удачного шага на дедуктивной стязе. Пробный камень, мысленно брошеный в колодец неизведанного, достиг своей цели, показав, что на пути познания нет непреодолимых препятствий. Кирил поверил в себя и в свои еще недавно скромные силы индивида-одиночки, ставшего теперь, после успешно прошедшей телепортации, посланником-разведчиком дальнего космоса, флагманом человечества, его форпостом на близнеце планеты Земля -- Лукреции.

В том, что сказачная планета оказалась как две капли воды похожей на матушку-Землю, странность конечно была, но Кирилу не требовалась чья-либо помощь, чтобы найти данному очевидному факту разумное и полное объяснение. Кирил считал, что иначе и быть не может. Ведь человеку надо чем-то дышать, и для этого нужен кислород, хлорофил и растения. Растения и животные нужны и для еды. Для того, чтобы творить добро, нужны люди -- как злые, так и несчастные, притесняемые и обездоленные, так как и без тех, и без других невозможно не только добро, но и зло. Героизм бессмыслен без врагов, пожертвования глупы без нуждающихся, а борьба за справедливость абсурдна без попрания чьих-то прав. Чтобы воспроизвести все мыслимые пороки в их ужасающей полноте, верховному творцу пришлось создать Новую Землю, или другими словами -- Лукрецию. Именно поэтому, увидев свой привычный глазу локатор, Кирил ни минуты не сомневался в том, что он очутился на другой планете. Он был уверен, что симметричный мировой дуализм не ограничивается только этой штуковиной, предназначенной для определения расстояния до самолета. Скорее всего точно таким образом на Лукреции повторены все жители Земли (для Высшего Гуманоида нет ничего непосильного, ведь он всемогущ), и Кирил уже предвкушал встречу с двойниками своих старых знакомых. Он сгорал от нетерпения, так как ему было жутко интересно всмотреться в их лица и прочитать по ним их мысли и устремления. Но Кирил ни в коем случае не собирался ограничиваться лишь созерцанием. Он прибыл в этот мир не для того, чтобы просмотреть сеанс под названием " Моя тихая и скромная жизнь", а для того, чтобы активно вмешиваться во все что посчитает нужным. Здесь, на Лукреции, у Кирила было такое право, ибо он был избран Высшим разумом именно для этой высокой цели, именно за этим он был доставлен в этот хаос через миллиарды парсек.

Чтобы облегчить столь трудную для слабого человека задачу, Высший разум наделил Кирила внутренним голосом -- невидимым постороннему глазу собеседником, который в случае возникновения сложной ситуации, или даже в период относительного спокойствия мог подсказать и направить на истинный путь. Этот голос был добр к Кирилу. Кирил решил прислушиваться к его мудрым советам, но только в тех случаях, когда сам не будет твердо уверен в своей правоте.

-- Как мне тебя называть?-- спросил у него Кирил.

-- Можешь звать меня просто: Олег.

-- Хорошее имя -- Олег.

-- Какое есть,-- ответил Олег.

Голос помолчал некоторое время, а потом коротко предложил:

-- Пошли?

-- Пошли,-- согласился Кирил, и направился вверх по склону в сторону неподвижно застывшего локатора.

Приблизившись к огромной махине, Кирил вспомнил последние события на матушке-Земле, так как незапертая дверь кубрика освежила его начинающуюся заново память, в которой всплыло то, как Кирил открывал дверь, заходил внутрь, а потом осторожно спускался вниз, в темноту, освещаемый только жирной белой луной.

-- Запри дверь,-- посоветовал Олег.-- Украдут инструменты.

-- На Лукреции тоже есть воры?-- удивился Кирил, но тот час же вспомнил о своих собственных рассуждениях на этот счет: в этой точке безмолвной и абсолютно холодной вселенной теплилась трепещущая жизнью земная копия, сделанная настолько точно и прецензионно, что все воры Земли наверняка были воспроизведены с дотошностью отставного полковника-картографа вместе со своими волосками в носах и пагубными душевными пристрастиями.

Кирил пошарил в карманах и извлек на божий свет массивную связку ключей, на которой были ключи от локатора, от кладовой с запчастями, от дома, машины, почтового ящика и сарая в подвале под домом.

Столько препонов вынужден создавать человек, чтобы противостоять пороку!-- подумал Кирил горько.-- Каждый из нас раньше был просто обязан учитывать в своей повседневной жизни простые, но надоедливые и огрубляющие душу мелочи всеобщей подозрительности и вражды, кторые накапливаются и обрастают словно снежный ком, катящийся по грутому склону. Может быть пороки произрастают на почве своекорыстия и недоверия каждого к каждому? С этим надо решительно и бесповоротно кончать!

Кирил отстегнул от массивного центрального кольца ключ от локаторного кубрика, широко размахнулся и с высоты холма закинул его далеко и вниз, туда, где произростали по-весеннему голые, но все же густые кусты волчьей ягоды и сирени. Ключ негромко брякнул об упругие ветви и совершенно бесшумно упал на влажный грунт как что-то ненужное, надуманно-дъявольское и должное быть невостребованным во веки веков. Кирил почувствовал, как в его собственной душе теплыми потоками разлилось удовлетворение от сознания выполненного долга, то чувство, которое возникает от понимания, что задача, поставленная природой и бытием, решена быстро и единственно верным способом. Удовольствие, которое он испытал, было сродни тому радостному состоянию, которое возникает у альпиниста -- покорителя гор, у аквалангиста, штурмующего манящие глубины Мирового Океана, или у начинающего хирурга, к своему неописуемому восторгу удачно вырезавшего первый в своей еще скромной практике аппендикс.

Тот, кто там, на недосягаемом Олимпе, распоряжается людскими судьбами, запихал Кирила своей бесплотной мускулистой рукой в земной раструб энергетического канала Земля-Лукреция с вполне конкретной целью. Кирил поскреб шероховатую кожицу сваего лба, как бы пытаясь расшевелить застоявшиеся серые клетки и искусственно возбудить чахлый от недостаточного кровоснабжения орган. Этот жест сам собой запечатлелся в памяти. Вероятно, это произошло из-за того, что не успел Кирил опустить руку, потирающую лоб, как ответ на волновавший его вопрос чудесным образом всплыл в самой сердцевине сознания со всей своей обезоруживающей прямолинейной ясностью. Образ, эфемерный еще секунду назад, вдруг обрел вполне осязаемую материальную форму, выкристализовавшись в само совершенство линий и граней, на которых засверкали отблески истинного знания. Таким образом, в этот миг случились две вещи: во-первых, Кирил понял, как ему жить дальше, а во-вторых, он обнаружил прямую связь между потиранием лба и явившимся откровением, словно в этот момент открывалась прямая неизвестная науке двусторонняя связь между посланцем Высшего разума-Гуманоида -- Кирилом и самим Высшим Гуманоидом. Сообщение было передано посредством внутреннего голоса, но не того писклявого тенорка, которым обычно вещал Олег и каковой вызывал ассоциации с мальчиком-евнухом из церковного хора, навсегда оставшегося в затянувшемся по чьей-то прихоти детстве, а при помощи хорошо поставленного и наполненного баса. Именно так в представлении Кирила должен был говорить Высший Гуманоид со своими детьми -- немного строго и в тоже время с бесконечной всеобъемлющей любовью, захвытывающей за фибры души, затрагивающей самые сокровенные струны, но не поверхностно, а как опытный занудный настройщик, ковыряющийся в таинственном чреве рояля со своим рояльным ключом девять-на-двенадцать, чье кропотливое таинство свершается под нерегулярные потрескивания перетянутых стальных проволок.

-- В этом мире, сын мой, ты должен бороться за общегуманоидные нравственные ценности,-- утомленно сказал Голос-бас и тут же исчез из сознания.

Краткость -- сестра таланта!-- подумал Кирил восхищенно.-- Значит Господь такой же как и мы, люди. Он тоже Гуманоид-Андроид. Но только с большой буквы.

-- Все гениальное -- просто,-- в тон ему вторил Олег.

Несколько минут Кирил стоял, пораженный волшебным лаконизмом услышанного и той грациозной легкостью многозначительного завета-приказа. Кирил не противился назидательности, сквозившей в манере изложения мысли говорившего, ведь он прекрасно представлял свое место и нечеловечески тяжелые обязанности Высшего существа-Гуманоида, у которого, быть может, таких разведчиков-иследователей хоть пруд пруди -- миллионы или даже миллиарды, разбросанные по всему мирозданию. И за каждым из них нужен глаз да глаз. Именно титаническим напряжением и необъятностью работы и поля деятельности объясняется сквозившая в голосе-басе вселенская усталость.

-- Что будем делать дальше?-- спросил Кирил у Олега.-- А?

-- Пора приступать к исследованию этого мира,-- ответил тот.

-- Я предлагаю начать с комнаты дежурной смены,-- предложил Кирил, имея ввиду маленькую комнатушку, в которой двое круглосуточно дежуривших техников-локаторщиков играли в карты, пили пиво и всячески старались провести время с пользой.

-- Пошли,-- согласился голос весело.

-- А что ты такой радостный?-- поинтересовался Кирил, не видя причин для не совсем уместного веселья.

-- Ты разве не понимаешь?-- воскликнул Олег.-- Нам доверили такое дело... Это же так здорово!

-- Да, наверно ты прав,-- согласился Кирил.

Когда он зашел в неярко освещенную комнатушку, он застал в ней сразу двух своих коллег, которые самозабвенно резались в домино.

-- Кто к нам пожаловал!-- с деланной веселостью воскликнул Вальдемар -- высокого роста курчавый блондин с мелко-неправильными, но необычными чертами скандинавского лица. Ему недавно исполнилось тридцать лет, и он был старшим инженером. Его должность обязывала его поддерживать в коллективе отдела статус лидера-заводилы, строгого и требовательного на работе -- с одной стороны, но с другой стороны -- рубахи-парня во внерабочее время. Такая задача была непосилам даже ему, со всеми его сто восмидесяти пятью сантиметрами роста и проницательно умным взглядом карьериста старой закалки.

-- Привет!-- сказал Кирил просто, но искренне.

-- Здорово, Кирыч!-- поздоровался Петр -- среднего роста сероглазый брюнет располагающей наружности.

Он был ровестником Кирила, и они даже дружили, время от времени обмениваясь визитами вежливости, приходя на ужин вместе со своими женами, которые в свою очередь, как и большинство женщин, быстро нашли общий язык. Раньше, где-то в глубине души, Кирил подозревал, что знакомство Петра с Маргаритой обернулось не только тем, что Петр стал называть Кирила так же, как и она -- Кирычем, но и тем, что у Кирила появились новые ответвления на рогах. Эти подозрения были более чувственны, нежели чем обоснованы какими-то доказательствами, но, тем не менее, они заметно отравляли жизнь Кирила.

Сейчас Кирил неожиданно поймал себя на мысли, что эти догадки не столь уж уместны, что не стоит подозревать кого бы то ни было в чем-то без достаточных на то причин. Сухая горечь ревности пропала и забылась, так что Кирил снова почувствовал ничем не омраченную симпатию к своему старому приятелю -- Петру, и это полузабытое чувство было легко и приятно. Ревность испарилась. Ее не стало.

-- Это последствия телепортации,-- сказал Олег.

Кирил обеспокоенно покрутил головой, но с облегчением убедился, что голос Олега кроме него никто не слышит.

-- Энергетический туннель очищает мозг от грязных и никчемных наслоений,-- добавил Олег.

Круто,-- заметил Кирил мысленно.

-- Еще бы, ведь это тебе не баб щупать!

Как ты можешь так выражаться!-- возмутился Кирил.-- Перестань сейчас же!

-- Хорошо, хорошо. Только не кипятись,-- поспешно согласился Олег.

-- Ты что забыл тут в субботу?-- поинтересовался Вальдемар.

-- А что, сегодня разве суббота?-- удивился Кирил и, отвлекшись от беседы с внутренним голосом, посмотрел на свои дешевые наручные часы с календарем.-- Гляди-ка, и на самом деле суббота...

Рассеянность была неотъемлимым качеством Кирила, и назойливая кусачая муха этой вредной черты характера надоедливо вилась вокруг, норовя присосаться клейкими лапками к чувствительной поверхности души. Зачастую Кирил забывал о том, какой сегодня день недели, число и даже месяц. Какая разница, по большому счету, как называется конкретный временной интервал в данной точке пространства?

-- Да ты не расстраивайся, всякое бывает,-- заметил Вальдемар и засмеялся хихикающим смехом неврастеника.

-- Я и не расстраиваюсь,-- заметил Кирил и улыбнулся.

-- Хочешь козла раздавить?-- предложил Петр, кивнув на фишки домино.

-- Да я даже не знаю... Наверно нет,-- ответил Кирил.

Ему не хотелось играть в домино, он не мог позволить себе прохлаждаться с двойниками-лукрецийцами, вместо того, чтобы заниматься настоящими делами.

-- Ну и зря!-- обрадовался Вальдемар, принявшись шумно размешивать фишки, разглаживая их ладонью по лакированной поверхности стола резкими круговыми движениями.

-- Не забудь, что ты дежуришь в понедельник,-- напомнил Вальдемар со скрытой в голосе ехидцей.

-- Знаю,-- ответил Кирил.

Он не любил, когда ему напоминали о том, что он должен прийти на аэродром в какой-то определенный день или к какому-нибудь конкретному часу, так как такое напоминание превращало и без того короткие выходные (они всегда коротки, сколько бы времени не длились) в подобие временной паузы между псевдоосновным занятием -- работой. Раньше такое напоминание испортило бы настроение как минимум на пару часов, но сейчас Кирил воспринял укол Вальдемара как легкий порыв теплого летнего ветра, немогущего не только привнести неприятных эмоций и ассоциаций, но и привлечь к себе сколь бы то ни было малого внимания.

-- Пока!-- попрощался Кирил и вышел из душного прокуренного помещения.

Он направился к кладовой с запчастями и инструментами, в которой было сложено все то имущество, которое полагалось иметь инженеру локационной установки согласно накладным и многочисленным министерским правилам. На двери висел огромный амбарный замок, а в в ушки помимо массивного, устрашающего вида замка была вставлена бечевка с болтающейся на ней фанерной блямбой, на которой бечевка залеплялась куском грязного пластилина с оттиском специальной печати для хранилищ. Кирил отпер замок и выкинул его вместе с ключом в стоявший неподалеку мусорный ящик.

-- Так-то оно лучше,-- сказал он себе под нос, испытывая приятное чувство удачно завершенного дела.

Наверно с таким же смятением в душе убегающий из тюрьмы преступник откидывает в сторону выпиленный прут металлической решетки, и его в этот момент интересует не никчемная железяка, а то, что скрывается за поворотом и то, что произойдет с ним в ближайшие минуты.

Кирил прошел к автостоянке, на которой гадким утенком выделялся его видавший лучшие времена запорожец. Рядом стоял почти новый "форд" Вальдемара (ему не было еще и пяти лет), и такое соседство невыгодно подчеркивало всю ущербность автомобиля Кирила. Как часто раньше Кирил мечтал, представляя себя счастливым хозяином белоснежного красавца "форда"! Сколько удовольствия он получал даже от мысленной поездки по питербургским улицам на этом мощном и комфортном чуде современного дизайна, и как много горьких мыслей возникало, стоило лишь перевести повлажневший от мечтаний взгляд обратно на собственный бедный "ЗАЗ"!

Кирил открыл дверь запорожца, и очередной ключ был тут же сорван со связки и выброшен куда-то в даль. Ключ зажигания Кирил вставил в его законное место, чтобы уже никогда оттуда не вынимать.

-- Попробовал бы придурок Вальдемар проделать такое с ключами от своего "форда"!-- желчно хихикнул Олег.-- Он не успел бы и сигарету докурить, как его тачка растаяла бы как мираж на перегретой солнцем автостраде.

-- Запорожец более практичная машина,-- согласился Кирил.

-- Не то слово...

-- Но как красив все-таки "форд"!-- Кирил вновь окинул грустным взглядом автомобиль Вальдемара.

-- Я тебе не говорил раньше,-- сказал Олег серьезно.-- Но я послан к тебе в качестве более опытного в делах разведки и колонизации напарника, и у меня есть некоторые инструкции относительно правил поведения на Лукреции. Впрочем, эти правила носят общий характер, и ими стоит руководствоваться при выполнении любых операций, в том числе менее значительных и масштабных чем данная. Это своего рода устав гуманоида-разведчика дальних миров. Соблюдение этих правил обязательно.

-- Что это за правила?-- удивился Кирил.

-- Ты послан на Лукрецию для великой цели самим Высшим разумом-Гуманоидом, не правда ли?

-- Верно. Ну и что?

-- Ты осознаешь всю важность своей роли?-- допытывался Олег.

-- Я горд тем, что мне доверено такое важное дело,-- ответил Кирил.-- Я всю жизнь ждал этого, и теперь, когда я на Лукреции, я приложу все силы, чтобы оправдать возложенное на меня доверие и...

-- Стоп! Стоп! Ни к чему все эти высокопарные и совершенно лишенные смысла слова,-- остановил Кирила голос.-- Высшему Гуманоиду от тебя нужны не слова. Он ждет от тебя, и миллионов, миллиардов таких же разведчиков-первопроходцев вселенной не обещаний, а конкретных дел и мыслей.

Кирил некоторое время пытался сообразить, что же Олег хотел этим сказать, но понимание услышанного все не приходило и не приходило. Он ждал его еще некоторое время, но с таким же успехом можно было бы женщине на сносях дожидаться когда же у нее рассосется живот.

Олег заметил замешательство Кирила и пришел ему на помощь:

-- Не завидуй никому!-- сказал он с воодушевлением.-- В твоей голове, в твоих мыслях не должно хватать места зависти. Ты не должен желать чего-то только из-за того, что это у кого-то есть. Не имеет значения, о чем идет речь, будь то машина, золото или престижное место.

-- Но почему?

-- Если твоя голова будет занята этим дерьмом, ты не сможешь справиться со своей основной задачей. С той сверхзадачей, для которой ты прибыл в этот затерянный в безграничном холоде космоса мир.

-- Теперь я кажется начинаю понимать...-- пробормотал Кирил обрадованно.

В его мозгу и впрямь стало что-то проясняться, выстраиваясь в подобие стройной и красивой аксиомы, которую очень хотелось принять на веру.

-- Но это же так трудно -- следить за своими мыслями и контролировать их!-- вздохнул он.

-- Совсем нет,-- возразил Олег.-- Все зависит от того, понял ли ты, что твоя главная задача здесь -- это не накопление материальных ценностей, так как ты на Лукреции находишься временно, а совсем наоборот -- от тебя Высшему Гуманоиду нужна работа мысли. Ты должен уйти отсюда с новым знанием и с окрепшим духом, а не с последней моделью "ролсройса".

-- Договорились!-- сказал сказал Кирил и беззлобно пнул "форд" по туго накачанному колесу.

Он и впрямь почувствовал, что в его душе установилось спокойствие при взгляде на этот, в общем-то, кусок железа.

-- Поехали домой,-- предложил он Олегу, и сел за руль своего старого, проверенного годами тарантаса, который стал за это время как родной.

-- Почему бы и нет?-- ответил голос удовлетворенно. Он был явно доволен результатами разговора.

Глава 3

Автомобиль мчался по улицам Петербурга, и Кирил не переставал удивляться той точности, с какой был скопирован мир землян на Лукреции. Даже искусснейший художник-копиист не смог бы добиться такого полного соответствия своего творения картине-оригиналу, сколь бы много времени, здоровья и энергии он не потратил на свой титанический и неблагодарный труд. Каково должно быть мастерство Высшего Гуманоида, если из-под его условной кисти вышло полное подобие целого мира, со всеми его континентами, странами, людьми и даже инфузориями-туфельками!

-- Он знает, что делает,-- согласился Олег.-- Если уж он за что-то берется, он всегда доводит начатое до конца, и данное качество является тем отличительным признаком, по которому можно судить и о человеке -- является ли он сам в какой-то степени творцом: произведений своего труда, своей судьбы, да и себя самого как цельной личности.

-- Интересная мысль,-- задумчиво произнес Кирил.-- Выходит, что я ни на что не гожусь. Я редко что довожу до конца...

-- Но ты ведь уже осознаешь это. Это ценно само по себе. Осталось только мысленно напрячься и проследить за собой, своими поступками и мыслями. Не берись за заведомо непосильное, правильно соразмеряй свои силы!

-- Но для этого нужно иметь семь пядей во лбу,-- возразил Кирил и несильно ткнул пальцем в висок.-- Где же я их возьму?

-- Полно те, не изображай из себя такого уж полного кретина!-- иронично возразил Олег.-- Возможно что ты не гений, конечно, но кто знает что это такое -- гениальность? Кто может уверенно утверждать о ком-то, что данный прыщавый индивид -- гений или же наоборот, серая посредственность? В истории так часто случалось, что гениев признавали только через сотни лет после их смерти под забором от нищенского голода, да и то только затем, чтобы помусолив их имя лет сто, снова забыть и уже более не вспоминать. Какое тебе дело до переменчивого и необъективного мнения толпы?

-- Да в общем-то никакого,-- согласился Кирил.-- Хотя так приятно, когда тебе воздается по заслугам. Когда тебя окружает почет и уважение...

-- Все это идет не от сердца. Люди как правило льстят, если говорят кому-то приятные вещи в глаза. Похвала только тогда имеет цену, если она говорится третьему лицу и в твое отсутствие и если говорящему от тебя ничего не нужно, но в этом случае ты лишаешься удовольствия ее слышать. Только в этом случае отзыв может быть искренен, так как в такой ситуации человеку от тебя лично ничего не надо. Но мои слова тоже стоит принимать на веру с определенными оговорками. К тому же, о каких заслугах ты говоришь?

-- Я так, в общем смысле,-- ответил Кирил, смутившись.

-- Ты ведь понимаешь, что твоя миссия только началась, и твой послужной список чист как свежекупленный альбом для заметок,-- сказал Олег.

-- Да, конечно, я понимаю,-- вздохнул Кирил.

Некоторое время они ехали молча, время от времени сворачивая то влево, то вправо, то перестраиваясь с одной полосы движения на другую. Они проехали весь Московский проспект и Кировский мост, и за это время миновали около пяти передвижных постов ГАИ, но для серьезно-озабоченных патрульных с дежурными постными минами на лицах как буд-то не существовало таких автомобилей как "запорожец", словно остановить старую развалину означало одно и то же что вляпаться в плохо отстирываемое дерьмо бедности.

-- Чем будем заниматься вечером?-- наконец нарушил молчание Кирил.

Он с грустью вспомнил о разрыве с Маргаритой, и перспектива торчать все выходные в полном одиночестве казалась безрадостной и тоскливой. К тому же, Петр сегодня утром заступил на дежурство, а кроме него у Кирила приятелей не было.

-- Нас сегодня ждет интересная программа,-- заметил Олег с оптимизмом.-- Тебе не придется скучать.

-- А откуда ты знаешь?-- спросил Кирил.

Ему была непонятна такая осведомленность голоса.

-- Ты не забывай о том, кем я к тебе послан.

-- Конечно. Я помню.

-- Вот и отлично.

-- А ты можешь предсказывать будущее?-- поинтересовался Кирил.

-- Нет, не так как ты думаешь,-- заметил Олег.-- Я не предсказываю будущее, я его знаю. Но оно присутствует в моей памяти не сплошной непрерывной лентой, а как бы отрывочными кусками, совершенно непроизвольными периодами.

-- Изумительно!

-- Но я не могу узнать о чем-то конкретном,-- сказал Олег.-- Вот в данный момент, например, я чувствую, что тебе не придется сегодня скучать. Сегодня к тебе в гости заявится женщина. Она будет красива и чертовски привлекательна. Она будет казаться несчастной и одинокой как пущеная по широкой реке бумажная лодочка.

-- Ха-ха-ха!-- вырвалось у Кирила, когда он представил себе образ этой прекрасной женщины.

Как-то само собой получилось, что он сам того не замечая вдавил педаль газа почти до упора, отчего "запорожец" рванул вперед что есть сил, а салон заполнился танковым ревом двигателя, работающего на пределе своих сил.

-- Куда ты так рванул?-- поинтересовался Олег.

В его голосе сквозила легкая ирония.

-- Как куда?-- не сразу понял Кирил.-- Я не хочу опоздать. Вдруг она придет в наше отсутствие?

-- Не беспокойся, она придет когда надо,-- успокоил его Олег.-- Но у вас с ней ничего не будет. Ровным счетом ничего, даже легкого флирта.

Такие новости Кирилу пришлись не по вкусу. Он не понимал, почему все сложится так мрачно и непозволительно неромантично.

-- Почему?-- поинтересовался он, замечая что разочарован.

-- Ты же ведь женат,-- напомнил Олег.

-- Ну и что из этого?-- не понял Кирил.

-- Разведчик должен вести размеренную сексуальную жизнь. Надеюсь ты не забыл -- зачем ты здесь?-- спросил голос.

-- Конечно нет. Но причем тут это?

-- Как бы ты отнесся к тому, что твоя жена с кем-то развлекается в твое отсутствие?

-- Мне бы это наверно не понравилось,-- ответил Керил задумчиво.

-- А Маргарите пришлось бы по вкусу твое любовное рандеву?-- не унимался голос.

-- Нет,-- обреченно согласился Кирил.-- Но она же от меня ушла!

-- Вернется,-- заверил его Олег.-- Не успеешь и глазом моргнуть. Скажи лучше, ты еще любишь ее?

Кирил задумался, пытаясь проанализировать свое отношение к своей жене.

-- Похоже что да,-- наконец сказал он.

-- И тебе не хочется ее терять?

-- Нет, не хочется.

-- Тогда мы с тобой нашли общий язык,-- констатировал Олег.-- Если ты выдержишь это испытание, ты продвинешься на пути познания, и твои успехи не останутся незамеченными и неотблагодаренными Высшим разумом-Гуманоидом.

-- Ну-у, если дела обстоят настолько серьезно...-- пробормотал Кирил.

-- Все очень серьезно,-- сказал Олег.-- Все более чем серьезно. Ты даже не представляешь, насколько все серьезно.

-- Что ты заладил одно и то же!-- вскричал Кирил.-- Я понял!

-- Ну ладно, не кипятись,-- пошел на мировую Олег.-- Я рад, что мы нашли общий язык.

-- Я тоже,-- согласился Кирил после минутной паузы.

Он принял важное для себя решение, и теперь все предстоящее казалось не тревожным и волнующим, а чем-то хотя и интересным, но спокойно-определенным. Его дух не трепетал более в томительном ожидании, а холодный интерес исследователя вытеснил из его души тягу к полузапретному и, что уж говорить, в каком-то смысле грязному. Животно-чувственная часть его "я" успокоилась под неотступным взором одухотворенного начала, и кнут-пряник разума усмирил тигровую плоть своей телесной оболочки.

Когда Кирил добрался до дома, он оставил незакрытый автомобиль под окном, поднялся к себе на третий этаж и быстро состряпал нехитрый обед на двоих из яичницы с колбасой. Конечно, он рассчитывал на одну персону -- на себя, но Олег составлял ему незримую компанию, от которой не хотелось отказываться, и которая не требовала каких бы то ни было издержек, в том числе продуктовых.

-- Ну как тебе моя скромная трапеза?-- спросил Кирил, когда благополучно разделался с приготовленным деликатесом.-- Ты хоть чувствуешь что-нибудь?

-- А как же, я ведь часть тебя самого. Мне доступны все твои телесные ощущения,-- сказал Олег.

-- Да ты что?-- изумился Кирил.

Ему сложно было представить себя кем-то вроде сиамского близнеца, у которого есть некий братец, разделяющий с Кирилом не только тело, но даже голову и мозг.

-- А где ты помещаешься, Олег? Где твоя резиденция, если так можно сказать?-- поинтересовался он.

-- Я вижу, ты становишься пытливым как иный натуралист,-- ответил Олег.-- У тебя проснулась здоровая тяга к знаниям. Это хорошо, это по-нашенски!

-- Что ты несешь?-- возмутился Кирил.-- Я говорю, где ты место нашел-то в моей голове?

Как никак, он первый стал владельцем этого организма еще при его рождении и имел на него больше прав чем Олег, и этот факт позволял рассчитывать на получение ответов на свои вопросы.

-- Это элементарно, друг мой,-- ответил голос, пропустив мимо ушей нотки недовольнства в вопросе Кирила.-- Ты ведь знаешь, что человек использует свой мозг только на шесть процентов, а остальные девяносто четыре оставленны прозапас, и я так думаю, они зарезервированы именно на такой случай как я. Но мои потребности даже меньше твоих, так как мне хватает и двух процентов твоего мозга. Так что у тебя есть еще неиспользованный девяносто двух процентный резерв.

-- Неужели я использую свой мыслительный орган так неэффективно?-- не сразу поверил Кирил.

-- Именно так.

-- Что-то в твоих словах не стыкуется одно с другим.

-- В истории человечества существуют примеры просто чудовищных черепно-мозговых травм. Вот например, одному человеку сквозь череп просунули монтировку, от виска -- до виска, а он не только не умер, но и не тронулся рассудком и через пару месяцев продолжил свою обычную жизнь.

-- В это верится с трудом,-- вздохнул Кирил.

-- Тем не менее, это так. Против фактов не попрешь.

Кирил отправился на кухню мыть посуду. Он никак не мог поверить в услышанное.

-- Если это все так, то в таком случае, в моей голове найдется место еще для десятков таких как ты,-- заметил Кирил.

-- Нет, Высшему Гуманоиду не имеет смысла так усложнять работу своих разведчиков. Двое -- вот идеальное количество. Разведчик должен иметь напарника, не более того. Это только у бандитов тройки, а у нас -- двойки, и только двойки.

-- Ты меня утешил,-- сказал Кирил.-- Если бы вас было несколько, я бы уже наверно свихнулся.

-- Как миленький!

-- Что -- как миленький?-- глупо тараща глаза переспросил Кирил.

-- Ладно, Кирил, давай не будем затягивать этот разговор в долгий ящик!-- нетерпеливо воскликнул Олег.-- Я чувствую, что к тебе пришли. Иди открывай дверь!

-- Кто пришел?

-- Иди, иди. Прекрасная дама пришла.

Кирил направился было к двери, но потом вдруг вспомнил, что в дверь никто не звонил.

-- Сейчас позвонит,-- заверил его Олег.

И впрямь, тут же дверной звонок залился переливчатой трелью, и Кирил бросился открывать входную дверь.

На пороге стояла жена Петра -- Галя. Она была просто восхитительна. Ее и без того красивое лицо покрывал легкий, умело нанесенный макияж. Короткая стрижка "под мальчика" открывала очень эротичную изящную шею, от которой распространялся легкий, но устойчивый аромат дорогих духов. Одета она была в легкое открытое платье, подчеркивающее правильность хорошо сложенной фигуры.

-- Привет!-- сказала она.-- У меня вот соль кончилась. Можно у тебя взять чуток?

-- Конечно!-- вырвалось у Кирила хрипло.

Он все еще продолжал стоять на пороге, позабыв о приличиях, и рассматривал Галю отрешенным, но полным непроизвольного волнения взглядом.

-- Можно?-- полуспросила она и протиснулась в прихожую.-- Что мы стоим на пороге? Ты бы хоть пригласил, что ли...

Галя переобулась в великоватые тапочки Маргариты и прошла в комнату, чувствуя себя достаточно уверенно, так как раньше уже неоднократно бывала в гостях у Кирила и Маргариты. Правда не с глазу на глаз с Кирилом.

-- Я сейчас!-- сказал Кирил суетливо и бросился на кухню искать соль.

Затем он отсыпал изрядное количество соли в пакет, половина которого осталась на поверхности стола и на полу.

-- Соль просыпалась не к добру,-- заметил Олег.

-- Знаю,-- огрызнулся Кирил в полголоса.-- Не дурак.

-- Ну-ну...-- многозначительно промычал Олег.-- Ты давай, выставляй ее. Чем раньше -- тем лучше.

-- Неудобно так сразу...-- замялся Кирил.

-- А ты не сразу. Ты отдай соль -- и досвидания! До новых встречь в эфире!

Внезапно в дверях кухни появилась Галя.

-- С кем это ты тут шепчешься?-- спросила она настороженно.

-- Да это я так, сам с собой,-- ответил Кирил и покраснел. Он прожил достаточно долго, но так толком и не научился врать.

-- Я наслышана о твоих проблемах с Ритой,-- неожиданно сказала Галя.-- Она была у меня сегодня.

-- Ну и что же она интересного рассказала?-- удивился Кирил.

-- В общем-то все это пустяки. Так, ничего стоящего внимания,-- ответила Галя и призывно облизнула верхнюю губу -- нарочито медленно, фиксируя движения в уголках губ и в центре слегка припухлой верхней губы, которая от помады имела приятный перламутровый цвет.-- Она сегодня не придет, так что мы сможем попить кофе вдвоем...

-- Началось!-- сказал Олег.-- Я тебя об этом предупреждал!

Но что мне делать?-- мысленно спросил Кирил.

-- Придумай что-нибудь!-- сказал Олег.

Но что?

-- Скажи что у тебя гусарский насморк или еще что-нибудь в этом роде.

Диалог Кирила и Олега был абсолютно неслышен постороннему уху и быстротечен как свист оплеухи.

-- У меня триппер!-- выпалил ни с того ни с сего Кирил, так и не найдя что сказать более подходящего.

Глаза Гали округлились от неожиданности. Она некоторое время молча хватала ртом воздух, а потом разразилась длинной и эмоционально насыщенной тирадой.

-- Ты -- хрен собачий! Ты что тут себе возомнил? Ты что, меня за блядь тут считаешь? Импотент чертов! Говнюк моржовый!

Лицо Гали столо на редкость безобразным, так как даже слой пудры на щеках и носу не мог скрыть некрасивых и отталкивающих красных пятен праведного гнева, а негативно-эмоциональные капельки слюней, вылетающие изо рта вряд ли могут украсить человека, даже если он -- молоденькая женщина.

-- Ты у меня еще... Ты еще узнаешь!-- зашипела она напоследок и, по-военному резко развернувшись на коблуках, выскочила вон, не забыв со злостью шмякнуть пакет с ненужной солью о стену.

-- Что я еще узнаю?-- спросил Кирил обескураженно.-- Что она имела ввиду?

-- Она тебе этого никогда не простит,-- ответил Олег.

-- Чем она мне может навредить?

-- Женщина всегда может наяти способ напакостить мужчине.

-- А-а, черт с ней!-- бросил Кирил всердцах.-- Пошли пить кофе!

-- Хорошая мысль,-- согласился Олег.-- А то меня что-то в сон потянуло...

Вечер прошел на редкость спокойно, не омрачаемый более визитами ищущих женщин или еще чем-либо в таком роде. Погода стояла отличная, и ярко-малиновый закат, видимый из выходящего на запад окна квартиры, был особенно прекрасен и многообещающ. Кирил и не заметил, как наступила ночь, настолько его увлекла беседа с Олегом, с которым они весело поболтали о поэзии, музыке, картинах примитивистов, ценах на зерно и о том, есть ли жизнь на Марсе. Последние темы были затронуты тогда, когда Кирил уже завалился спать, и, кажется, они обсуждались уже во сне, потому что утром Кирил и не вспомнил об этом разговоре.

Глава 4

Воскресное утро вторглось в квартиру яркими и теплым солнечными лучами, которые жизнерадостно пускали зайчиков по стенам и лакированному буковому паркету. Кирил открыл глаза и с удовольствием потянулся, ощущая себя отлично выспавшимся и отдохнувшим за ночь, что в последние месяцы было редкостью. Он окинул взглядом привычную обстановку комнаты, полюбовавшись игрой света, преломляющегося в стекле бабушкиного серванта словно в лабораторной призме.

-- Доброе утро,-- сказал Олег, и Кирил вздрогнул от неожиданности. Он все еще не привык к внезапным проявлениям активности своего напарника.

-- Здравствуй,-- сказал Кирил.-- Ну ты меня и напугал...

-- Больно ты нежный стал,-- ответил Олег.-- Давай быстренько одевайся в спортивную форму и вперед! Для начала три километра легким бегом.

-- Да ты что?-- возмутился Кирил.-- Я же не псих! По утрам бегать...

-- Это приказ,-- сказал Олег твердо и решительно. В его голосе появились безопеляционные стальные нотки.-- Разведчик космоса должен иметь отличную форму, а не ту жалкую оболочку, что имеется у нас. Посмотри на свой живот!

-- Что значит -- у нас?-- возмущенно простонал Кирил.-- Это мой живот, в конце концов...

-- Я не совсем понимаю,-- начал Олег как-то уж слишком спокойно.-- Ты отказываешься, или как?!

Кирилу не хотелось ссориться с Олегом, и он понимал правоту его слов и важность того, чтобы первопроходец вселенной был всегда подтянут и физически крепок. Если разведчик будет студнеобразным увальнем, то какой же он к черту покоритель пространств? Но так трудно было заставить себя напялить этот дурацкий костюм, кроссовки и выбежать на улицу, чтобы затем истекать потом и при этом, встречаясь с праздношатающимися воскресными прохожими, делать умное лицо, изображая из себя уверенного в своей собственной правоте борца за здоровый образ жизни, жертвующего своими силами и временем ради идеи! А собаки, которые в изобилии выгуливаются вдоль парадных и которые в своей массе просто не могут устоять от искушения с душераздирающим лаем погнаться за одиноко бегущей фигурой и слегка прикусить ей податливую мякоть задней конечности -- икры, а чего доброго и ягодицы!

-- Не переживай о собаках,-- успокоил Кирила Олег.-- Я их беру на себя.

-- Хорошо,-- согласился Кирил.-- Я осознал всю важность этой задачи.

-- Какой задачи?-- непонимающе спросил Олег.

-- Физподготовки.

-- А-а, ты об этом...-- сказал Олег.-- Ну тогда -- вперед!

Кирил пробежал несколько кругов вокруг дома, и по приблизительным подсчетам это составляло что-то около трех километров. Четвероногие друзья человека на этот раз и впрямь не злоупотребляли своим вниманием к Кирилу, так что он вернулся с пробежки хоть и уставший и разгоряченный, но с ненарушенной целостностью кожного покрова. Прохладный душ был настолько приятен и доставил столько положительных эмоций, что Кирил подумал о том, что Высший Гуманоид все-таки знает что делает когда настаивает на занятиях физической культурой своих разведчиков. Теперь Кирил всеми клетками своего организма ощущал бодрость и энтузиазм, легкость и готовность к любым свершениям, которых от него ждали на Лукреции.

После легкого завтрака Кирил уселся перекинуться партейку-другую в шахматы с Олегом. Вопреки опасениям Кирила, Олег не подглядывал за размышлениями Кирила о той или иной позиции и его предполагаемых ходах, или же очень искуссно скрывал это, так как, если бы он знал намерения Кирила, он не допускал бы таких явных просчетов. Кирил же не мог проследить за мыслями Олега, как ни старался. Плотная стена разделяла два совершенно независимых сознания, да иначе и быть не могло, ибо в противном случае мешанина обрывочных мыслей, образов и чувственных восприятий, выхваченных из различных органов чувств сделала бы невозможной целенаправленную работу как участка мозга Кирила, так и Олега. То, что связь между ними осуществлялась в режиме диалога, когда о постороннем присутствии вспоминалось только в процессе общения, было Кирилу совсем не в тягость.

-- Тебе мат,-- заметил Олег не без толики злорадства.

Кирил отвлекся от своих размышлений и внимательно осмотрел положение на доске. Олег был прав на все сто.

-- Подумаешь, мат,-- ответил Кирил.-- Давай сыграем заключительную? Матч-реванш?

-- Давай,-- согласился Олег.

Они уже сыграли пять партий, одна из которых закончилась вничью, а из оставшихся четырех Кирил и Олег выиграли по две. Партнер Кирила играл примерно на том же уровне, как и он сам -- что-то около третьего юниорского разряда. Кирил расставил фигуры -- и белые, и черные, после чего Олег сделал первый ход:

-- G-два -- G-три!

Кирил переставил пешку и саркастически заметил:

-- Хорошая мысль, старина.

-- Ты и не представляешь, друг мой, как ты прав!-- согласился Олег.

-- Посмотрим, посмотрим...-- пробормотал Кирил и переставил королевскую пешку черных на две клетки вперед.

-- Сильный ход,-- сказал Олег и прыснул со смеху.

-- Что ты смеешься надо мной?-- возмутился Кирил.-- Сейчас вот не буду с тобой играть.

-- Да это я так,-- ответил Олег, явно испугавшись своей оплошности.-- Над собой посмеиваюсь.

-- Ну тогда ладно.

В этот напряженный момент раздался звонок в дверь.

-- Кто это может быть?-- удивился Кирил.

-- Не знаю,-- ответил Олег растерянно.-- Боюсь, что нам не удастся доиграть эту партию...

Кирил встал и отправился в корридор. Он тихо подошел к двери и осторожно заглянул в дверной глазок.

На лестничной клетке стоял Петр. Он был в форме технического персонала аэродрома, и это говорило о том, что он примчался к Кирилу прямо с дежурства, не заходя к себе домой и даже не успев переодеться.

Странно,-- подумал Кирил и открыл дверь.

-- Привет!-- бросил Петр и прошмыгнул внутрь.

Он выглядел взволнованно, мало того -- он был бледен как мел, словно летучие ночные вампиры высосали из него всю кровь без остатка, влив вместо нее цинковые белила.

-- Что случилось?-- спросил Кирил удивленно.

Петр посмотрел на него круглыми глазами и спросил, почти срываясь на крик:

-- Ты у меня спрашиваешь -- что случилось? Это я должен у тебя спросить что случилось! Как так вышло, что кладовая оказалась открытой? Почему она простояла нараспашку весь день?!

-- А что стряслось-то?

Петр с заметным трудом перевел дух, а потом сказал все еще взволнованно, но уже заметно тише и членораздельней:

-- Дело в том, что в кладовой был товар. На сумму около пяти тысяч долларов, и он испарился, словно кусок сухого льда.

-- Что за товар?-- не понял Кирил.

-- Гашиш,-- ответил Петр вполголоса, и это слово прозвучало словно шипение ядовитой змеи.

-- Ничего не понимаю. При чем тут гашиш? Ведь это наркотик... Ты что, торгуешь наркотиками?-- Кирил уставился на Петра, словно увидел его впервые, настолько услышанное не укладывалось в голове.

-- Ладно, хватит валять дурака!-- сказал Петр уже со злостью.-- Ты нашел товар, решил его прикарманить и с этой целью перепрятал в другое место. Может быть ты сделал это потому что не знал кому он принадлежит. Теперь я пришел, и ты можешь смело вернуть его хозяину. Это мой товар. Где он у тебя?

-- Я не брал никакого гашиша,-- возмутился Кирил.-- Я не знаю ни о каком товаре!

-- Хватит валять дурака! Замки были открыты ключом и при том без всяких следов взлома. Ключи от кладовой есть только у тебя и у меня. Все, больше их нет ни у кого! Не будешь же ты мне загибать о том, что у тебя их украли?

-- Нет, у меня их не украли. Я их сам выкинул вчера,-- ответил Кирил, чувствуя себя довольно глупо.-- Я открыл дверь кладовой и выкинул замок и ключ в мусорный ящик. Но никакого товара я не брал!

-- Ты что, идиот?! Или ты меня за идиота принимаешь?-- возмутился Петр.-- Ты хочешь, чтобы я поверил в этот бред?

-- Честное слово, так оно и было,-- пытался оправдаться Кирил.

-- Хорошо. Допустим это так. Но ты можешь мне объяснить, зачем ты это сделал?

-- Понимаешь, Петр,-- начал Кирил, судорожно пытаясь сформулировать свою мысль. Но все его потуги на этом поприще вылились в какие-то совершенно неубедительные и квелые обрывки ничего не объясняющих фраз.-- Понимаешь, мы все живем неправильно, не так как надо. Везде подозрительность, ложь, фальш... Должен ведь кто-то бороться со всем этим? Надо же хотя бы с чего-то начать? Я подумал о том, что так будет лучше. Мне показалось, что не стоит запирать эту кладовку. Человек бы зашел во внутрь, посмотрел бы вокруг, понял бы то, что хозяин доверяет ему, такому же человеку как и он сам, и мысли гостя стали бы от этого добрей. В следующий раз он оставил бы незапертой свою дверь, и таким образом начатая мной эстафета продолжалась бы дальше, все время увеличивая число своих участников, ширясь и множась, пока не охватило бы всех гуманоидов...

-- Что ты тут мне плетешь?! Чучело огородное! Гуманоид траханный!-- вскричал Петр.-- Не компостируй мне мозги! Мне нужен товар, иначе меня пришьют за эти сраные деньги. Я не буду тебя выгораживать, я переведу стрелки на тебя, ты так и знай!

-- Да что ты так кипятишься?-- спросил Кирил спокойно и доверчиво улыбнулся.

Петр посмотрел на него с неприкрытой злостью, сквозившей во взгляде и на раскрасневшимся лице, и Кирил не успел увернуться от хорошего хука справа. Он откинулся назад и полетел вглубь коридора, тщетно пытаясь схватиться за рушащиеся вешалки и нехитрую утварь, в тесном изобилии расставленную по всему корридору.

-- Ты еще смеешься надо мной, козел!-- процедил Петр, злобно прищурив глаза.-- Сегодня же вечером... Нет, сегодня к шестнадцати часам товар должен лежать на месте. Иначе простым фингалом тебе не отделаться!

-- Какой ты негодяй все-таки,-- сказал Кирил негромко, с трудом шевеля припухшей скулой.

-- Я еще не до конца проявил все свои скверные качества, учти это. Чтобы я тебя не видел даже в радиусе ста метров от Гали! Понял!? И запомни: в шестнадцать ноль-ноль. Пока! Кретин...

Петр вышел, хлопнув на прощание дверью так, что одна из полок, которая неполностью свалилась со своего места на стене, окончательно сорвалась вниз и с шумом закончила картину полного развала.

Кирил с грустью осмотрелся вокруг и тяжело вздохнул:

-- Что будем делать, Олег?

-- Надо подумать. Стоит отметить, что этот Петр -- порядошная свинья! Как впрчем и его женушка...

-- Я не буду с тобой спорить. Ты прав, как никогда,-- согласился Кирил.

-- Зачем это ты ему стал вдруг про гуманоидов рассказывать?-- спрсил Олег.-- Он принял тебя за сумасшедшего. Он похоже еще не созрел для того, чтобы быть приобщенным к таинству Высшего разума.

-- Согласен, это была моя ошибка.

-- Сдается мне, что у этих парней действительно что-то сперли,-- заметил Олег.

-- Я это тоже понял,-- согласился Кирил.-- Ты думеашь, что Петр работает не один?

-- Конечно не один, иначе как бы он смог добывать наркотик, транспортировать и продавать? Чтобы делать это все одному, надо быть поистине трехликим Шивой, а это был просто Петр. Хотя он неплохо проехался по твоему гордому лицу разведчика!-- добавил Олег весело.

-- Почему такая радость?-- разозлился Кирил.-- Я бы обиделся на тебя, если бы не знал о том, что ты ощущал прикосновение кулака к моей физиономии так же, как и я сам.

-- В следующий раз, когда возникнет аналогичная ситуация -- я имею угрозу физического нападения -- я буду перехватывать у тебя управление телом, так как мои навыки рукопашного боя ни чета твоим,-- сказал Олег.-- Я когда-то был чемпионом секты по спаррингу.

-- Какой еще секты? Какой спарринг?!-- возмутился Кирил.-- У меня сейчас такое ощущение, что от этого удара твой слабый разум слегка того, подвинулся. Как ты считаешь?

-- Со мной все в порядке,-- заверил его Олег.-- Я знаю что говорю и уверен в своих силах как никогда.

-- А ты сможешь управлять этой штуковиной?-- поинтересовался Кирил и ткнул себя пальцем в грудь.

-- И не такими управляли,-- ответил голос самоуверенно.-- Вот однажды мне довелось биться один на один с гиганским драконообразным антигумом... Вот это была схватка! Только кости трещали!

Кирилу напоминание о треске костей показалось несколько неуместным, и он с содроганием передернул плечами.

-- Я не хочу, чтобы моим телом вышибали дух из бандитов, словно отбивным молотком. Оно мне дорого как память,-- заметил Кирил.

-- Ты предпочитаешь, чтобы тебе самому отбили почки, поломали ребра, выбили правый глаз...

-- Прекрати!-- не выдержал Кирил.

-- Если ты будешь управлять своей жирной оболочкой, то тебе не сдобровать,-- констатировал Олег.-- Ты далеко не дока в этих вопросах.

-- Умеешь ты убеждать, черт бы тебя побрал!-- наконец согласился Кирил.-- А что это за антигум, про которого ты говорил?

-- Антигум -- это жаргонное название антигуманоидных рас. Тот, про которого я говорил, был пресквернейшим представителем гигантских ящериц с рудиментальными крыльями. Это был вонючий и ужастно агрессивный самец. Мясом его не корми, но только дай подраться. К слову сказать, я его неплохо тогда отделал!-- мечтательно добавил Олег.

-- А что ты имел ввиду под словом секта?

-- Я бы не хотел об этом говорить,-- ответил Олег уклончиво.-- Понимаешь, далеко не все воспоминания приятны, о многом хотелось бы забыть, как о чем-то чужем и не имеющем к тебе никакиго отношения. Это была ошибка молодости. Да ладно, не будем об этом.

-- Хорошо,-- согласился Кирил.-- Но что нам делать дальше?

-- Как я понял, у тебя пяти тысяч долларов нет?

-- Откуда же у меня такие деньги?

-- В таком случае, нам нужно сматываться, и сделать это необходимо как можно быстрей,-- сказал Олег.

Кирил посмотрел на часы, которые безжалостно показывали без четверти два. Таким образом, до установленного срока оставалось чуть более двух часов, и если Кирил не вернет наркотик к шестнадцати часам, Петр бросится к своим партнерам по бизнесу переводить стрелки в сторону Кирила. Происшедшее казалось той разновидностью кошмара, в котором некий безжалостный и неумолимый валик, каток или щетка, наподобие тех, что бывают на мусороуборочных машинах, достаточно широкая, чтобы охватить всю проезжую часть от бордюра до бордюра, катится с огромной скоростью по воображаемой и странно-неровной дороге и оставляет после себя идеально выровненную поверхность, без единой погрешности и инородных тел. Но местами все же остаются плохо обработанные участки, и тогда заливаешься холодным потом, леденеешь от охватывающего тебя ужаса и просыпаешься от странного и непонятного кошмара с единственной мыслью: увиденное очень и очень плохо. Не должно на дороге оставаться дефектов, и если они остались, если обостренное и воспаленное сознание вычленило их из дорожного хаоса -- быть беде.

-- Но что это даст? Что изменится от того, что я спрячусь?-- спросил Кирил.-- Я же не смогу прятаться всю жизнь?

-- Нужно выждать пару месяцев. Затаиться и что-нибудь придумать,-- ответил напарник.-- Не существует безвыходных ситуаций.

-- А квартира? А Маргарита?

-- Маргариту они не тронут, потому что она здесь вроде как бы и ни при чем. А что касается квартиры -- в ней красть нечего, а ее саму без твоего участия не продать. Ты же сам это прекрасно знаешь.

-- Надо сматываться вместе с Маргаритой,-- сказал Кирил.-- Они ее не оставят в покое, если что.

-- Хорошо,-- согласился Олег.-- Только давай все делать быстро. У тебя есть родственники или знакомые, у которых можно было бы некоторое время погостить? А-а, вижу, есть.

-- Тетя. Можно к ней нагрянуть. Она живет в Пскове,-- сказал Кирил.

Затем Кирил быстро собрался, прихватив немного еды и самые необходимые вещи. После этого он взял с собой документы, кредитную карточку на бензин, и через полчаса он уже находился перед дверью родителей Маргариты, нетерпеливо надавливая на тугую кнопку звонка.

-- Кто там?-- раздался старушечий голос, приглушенный плотной дермантиновой оббивкой.

-- Это я, Кирил.

-- А-а, Кирил,-- ответил голос из-за двери удовлетворенно, и раздалось металлическое клацанье отпираемого замка.

-- Добрый день, Кристина Григорьевна,-- поздоровался Кирил с матерью Маргариты -- женщиной лет пятидесяти восьми - шестидесяти, под морщинами которой угадывалась бившая когда-то ключом красота, изрядная доля которой так удачно перекочевала к ее дочери -- Маргарите. Сейчас годы затронули лицо Кристины Григорьевны своим неумолимым крылом, но ее глаза все еще оставались ясными и выразительными, выдавая в этой приветливой женщине доброго и отзывчивого человека.

-- Здравствуй, Кирюша,-- улыбнулась она.-- Проходи, что стоишь на пороге!

Кирил вошел внутрь просторной квартиры и разулся, накинув на ноги дежурные тапочки. Из глубины квартиры показался тесть -- ему было около шестидесяти пяти, и он уже начинал полнеть, хотя все еще оставался подвижен и резок в движениях. Его голову покрывала ровная седина, придававшая ему сходство с преуспевающим в бизнесе английским туристом, одним из тех, что вечно толпятся в залах Эрмитажа. Но выражение лица Ивана Львовича было все же более осмысленным и строго-открытым, как у человека, знающего себе цену. Если бы у постороннего прохожего спросили, кто этот мужчина по профессии, вряд ли кто угадал бы правильный ответ, а если бы и угадал случайно, то только в последнюю очередь. Дело в том, что Иван Львович всю свою жизнь проработал обычным наборщиком и вовсе не являлся отставным генералом, президентом крупной фирмы или подданным Ее Величества королевы Великобритании.

-- Добрый день, Иван Львович,-- поздоровался Кирил с тестем.

-- Привет, Кирил,-- ответил тот басом.-- Как жизнь молодая?

-- Нормально,-- ответил Кирил.

У него не было ни малейшего желания посвящать в свои проблемы родителей Маргариты. Достаточно того, что придется рассказывать обо всем ей самой.

-- Маргарита дома?-- спросил он обеспокоенно.

-- Она десять минут назад ушла в магазин за хлебом,-- ответила Кристина Григорьевна.-- Пошли, кофейку попьем!

-- О-о, нет. Спасибо большое, но я ужасно спешу. Честное слово, нет ни одной свободной минуты,-- начал оправдываться Кирил, так как хорошо знал, насколько трудно отделаться от приглашения этих добросольных, но несколько навязчивых, впрочем как и все пенсионеры, людей.

-- Я лучше пойду встречу ее на улице,-- сказал Кирил и, не дожидаясь пока его вновь начнут приглашать на кофе, просочился на лестничную клетку.

-- Всего доброго,-- попрощался он и припустил по ступенькам вниз, не тратя время на ожидание лифта, так как родители Маргариты жили всего на четвертом этаже.

-- Пошли в магазин!-- предложил Олег.

-- Я и сам знаю, куда надо идти,-- огрызнулся Кирил, так как заметно нервничал.

-- Успокойся,-- попытался вселить в него уверенность Олег.-- Это лишь начало, а ты уже раскис. Что же с тобой будет, когда нас прищучат за хвост?

Кирил живо представил себе жуткую сцену пытки, когда он чистосердечно и искренне в десятый раз рассказывает историю про выкинутый в мусорный ящик замок кладовой, а хищные лица бандитов лыбятся в плотоядных оскалах своих жестких садистских улыбок и не верят ни единому его слову. Раскаленный докрасна утюг впивается своим носиком-жалом в беззащитную мякоть нежного живота, и под приглушенный подушкой крик Кирила от пышушей жаром поверхности утюга валят густые клубы тошнотворного дыма. Кирил не хотел испытывать боль. Сама мысль об этом была своего рода пыткой.

-- А вот и Маргарита!-- заметил Олег, и в этот момент ее увидел и сам Кирил.

Она уже возвращалась домой, неся полный пакет покупок. Кирил нагнал ее и негромко окликнул:

-- Рита!

Та настороженно обернулась, и их взгляды встретились.

-- Здравствуй, Рита,-- сказал Кирил.

-- Что тебе от меня нужно?-- спросила она, и в ее голосе не было даже намека на дружелюбие, как буд-то она в этот момент разговаривала с изгоем, отвергнутым обществом, только разговор с которым выходил далеко за рамки приличия и мог поставить ее саму на одну социальную ступень с ним.

-- У меня очень важный разговор,-- начал Кирил решительно.-- Пошли присядем?

Кирил показал рукой на пустующую неподалеку скамейку.

-- Все. Между нами все кончено,-- сказала Маргарита решительно, сровно заранее и как следует отрепетировала свои слова.-- Я не вернусь к тебе.

-- Я не для этого сюда пришел и набиваюсь на разговор,-- попытался успокоить ее Кирил.-- Дело в том, что я вляпался в неприятную историю...

-- Причем здесь я?-- возмутилась Маргарита.-- Меня твои проблемы больше не касаются. Баста!

-- Но в данном случае это не так. Я опасаюсь, что тебя могут схватить бандиты и держать в качестве заложницы до тех пор, пока я им не отдам или их товар, или деньги.

Правая бровь Маргариты слегка приподнялась, что говорило о том, что слова Кирила не оставили ее равнодушной. Впрочем, она тут же опустилась на свое привычное место.

-- Ничего не понимаю,-- сказала она.-- Что за товар?

-- Наркотики,-- выдавил Кирил.

-- Наркотики?!-- удивилась Маргарита.-- Ты что -- тоже торгуешь наркотиками?

Кирил несколько минут непонимающе смотрел на нее, пытаясь осознать, что же его так насторожило в этом простом слове "тоже".

-- Тоже как кто?-- спросил он, начиная догадываться, кого имела ввиду Маргарита.

Та несколько смутилась, но быстро пришла в себя.

-- Я имела ввиду этих... Которых по телевизору показывают...

-- Петра она имела ввиду, а не телевизор!-- беззвучно заметил Олег.

-- Сам знаю,-- огрызнулся Кирил.

Тут он увидел, что Маргарита как-то странно на него смотрит.

-- Что ты сам знаешь?-- спросила она.

-- Да это я так... Размышляю вслух,-- ответил Кирил уклончиво.

-- Слушай, а не пойти ли тебе поразмышлять где-нибудь без меня?-- предложила Маргарита зло.-- Что тебе от меня надо?

-- Я хочу, чтобы ты уехала из города на некоторое время. Может быть на месяц.

-- Ты это серьезно?

-- Серьезней некуда,-- ответил Кирил.-- Тебе угрожает опасность. Тебя могут взять в заложницы.

-- Нет, ты определенно спятил,-- нервно засмеялась Маргарита.-- С чего ты взял, что кто-то хочет меня взять в заложницы? Им что, делать больше нечего?

-- Речь идет о пяти тысячах долларов. Это достаточно большие деньги, чтобы о них не забыть,-- ответил Кирил.

-- Так ты что, их украл?

-- Нет, в том-то и дело, что ничего я не брал. Кто-то украл наркотик и при том -- по моей вине. Я оставил дверь в кладовую открытой, и кто-то стащил мешок с гашишем, который принадлежал Петру.

Маргарита изобразила удивление, но ее неподвижная бровь-индикатор явно свидетельствовала о том, что услышанное не является для Маргариты чем-то новым.

-- А что, Петр торгует наркотиками?-- спросила она почти равнодушно.

-- Да,-- ответил Кирил. Его этот разговор уже начинал злить.-- Уезжай из города хотя бы на месяц. Хочешь, поедем к моей тетке вместе?

-- Нет,-- ответила Маргарита решительно.-- Никуда я не поеду! Меня не касаются твои проблемы, у меня и своих достаточно, хоть отбавляй!

-- Рита, подумай как следует,-- еще раз предложил Кирил, в глубине души чувствуя, что его увещевания напрасны. Маргарита уже приняла решение, и его уже ничего не изменит, тем более -- доводы Кирила.

-- Пошли-ка отсюда,-- внезапно предложил Олег.-- Разве ты не видишь, что все это попусту?

-- Вижу,-- ответил Кирил опустошенно.-- Пошли!

-- Ты, я вижу, совсем того...-- сказала Маргарита и, повертев пальцем у виска, направилась прыгающей походкой волейболистки по направлению к дому своих родителей.

-- Ну вот и все,-- сказал Олег.-- Не удалось ее убедить.

-- Черт с ней. Горбатого только могила исправит!-- проворчал Кирил разочарованно.

В глубине души он надеялся, что бандиты Маргариту не тронут, но то что не удалось застраховаться от всяческих неожиданностей, было очень неприятно.

-- Что ж, поехали к твоей тетке?

-- Нам больше ничего не остается,-- вздохнул Кирил и уныло побрел к "запорожцу".

Глава 5

Дорога показалась утомительной и долгой, словно Кирилу пришлось преодолеть не несколько сот километров, а все две тысячи. Нудный дорожный пейзаж неторопливо полз навстречу, а затем незаметно и быстро исчезал за спиной в темном заднем окошке, плотно забрызганом липкой грязью. Ленивое солце скрылось из глаз в низких и плотных облаках, чтобы потом, так и не появившись на всеобщее обозрение, скрыться за линией горизонта и освободить место на небосводе такой же невидимой глазу луне. Стемнело, и Кирил включил левую фару. К его великому сожалению, правая лампа по каким-то неизвестным причинам не работала уже достаточно долгое время -- что-то около года, и Кирилу все недосуг было заняться своим драндулетом вплотную. Он редко ездил раньше в темное время суток, так что до сего дня мог совершенно спокойно обходиться и без фар, но теперь половинчатый сноп света раздражал своей незаконченностью и затруднял наблюдение за дорогой.

-- Не спи!-- время от времени покрикивал на него Олег, и это происходило каждый раз, когда Кирил начинал клевать носом, рискуя завершить свою великую миссию в лукрецийском придорожном кювете.

-- Да, да,-- соглашался Кирил, и минут через десять все повторялось сначала.

-- Я вижу ты совсем разомлел,-- в очередной раз нарушил тишину Олег.

-- Совсем нет,-- возразил Кирил, с трудом разлепляя веки.

-- Ладно, не загибай, я же чувствую твое состояние,-- ухмыльнулся Олег.-- Я не хотел тебе говорить, но у меня появились кое-какие мысли, или даже опасения, связанные с твоим разговором с Маргаритой.

-- Что ты имеешь ввиду?-- встрепенулся Кирил.

-- Я о том, что не больно-то Маргарита удивилась твоим словам о том, что Петр занимается торговлей наркотиками.

-- Мне тоже так показалось,-- согласился Кирил.-- Вяло она прореагировала на мое сообщение.

-- Я думаю, что она это все знала и без тебя.

-- Может быть... Но какой нам от этого толк? Наверняка она с Петром не раз трепалась на эту тему.

-- Петр вроде раньше был твоим приятелем, не так ли?-- начал Олег издалека.

-- Был. Но я так понял, что эти времена уже прошли,-- ответил Кирил. Он вспомнил о все еще несколько припухшей скуле.

-- Если Маргарита знала о бизнесе Петра еще до того, как об этом стало известно тебе, то у нее с Петром отношения наверняка более теплые, чем с тобой,-- заметил Олег.

-- Ладно, хватит. Не бередь мою рану.

-- Ты догадывался и раньше об этом, но теперь твоя догадка подтвердилась еще раз. Хотя, конечно, можно предположить, что отношения между Петром и Маргаритой -- сугубо деловые. Но в этом случае получается, что она сама должна заниматься торговлей наркотиками. Лично я думаю, что в паре Маргарита-Петр имеет место как секс, так и наркобизнес...

-- Слушай, Олег, давай не будем разглагольствовать на эту тему! И так тошно,-- простонал Кирил.-- Мне Маргарита не безразлична до сих пор, сам не знаю почему... Хотя, может быть, это и пройдет в скором времени.

-- Хорошо, оставим в покое интимный вопрос. Но что касается наркотиков, так в нашем случае Маргарита, как мне кажется, вовсе не сторонний наблюдатель.

-- И какова ее роль?-- спросил Кирил.-- Ты думаешь, что она глава петербурского бюро наркомафии?

-- Да ладно тебе язвить. У меня предчувствие, что Маргарита каким-то образом замешана в этой истории с мешком гашиша.

-- Но при чем здесь она?-- удивился Кирил.-- Какое отношение она имеет к гашишу? Ладно, я могу еще допустить, что она была в курсе делишек Петра, но не торгует же она с лотка?

-- Не знаю, что она делает конкретно, но ее совсем не шокировало твое, мягко выражаясь, неприятное положение, как буд-то оно было запланированно ей заранее, или словно ей было известно о происходящем вокруг тебя еще до Петра и даже до тебя самого. Ведь она не могла с ним поговорить после того, как ты ему рассказал о том, что оставил дверь кладовой незапертой, верно?

-- Верно.

-- Значит она знала об этом еще до прихода Петра к тебе на квартиру,-- констатировал Олег.

-- Твои умозаключения, ты уж меня прости, не стоят и выеденного яйца,-- сказал Кирил.-- Это одни догадки и предположения, одна туфта. Это не логические построения, а бред сивой кобылы!

-- Но, по крайней мере, в моей теории ничего противоречащего нет,-- упрямо отстаивал свою точку зрения Олег.-- Как ты можешь объяснить столь странную реакцию Маргариты на твой рассказ о случившемся?

-- Не знаю,-- ответил Кирил.-- У меня слишком мало информации, чтобы строить какие бы то ни было гипотезы.

Некоторое время они ехали молча, и Кирил равнодушно всматривался в темные пятна неровностей на дороге, которые казались особенно рельефными в контрастном свете фары. Время от времени навстречу с диким ревом проносились тяжелогруженые фергоны, и тогда Кирилу приходилось опасливо прижимать автомобиль к обочине.

-- Я тебе скажу еще одну вещь,-- нарушил молчание Олег.-- Ты несколько сглупил, рассказав Маргарите о своих планах и о том, куда ты собираешься направиться.

-- Почему ты так думаешь? Не хочешь ли ты сказать, что она об этом кому-нибудь проболтается?

-- Нет, не проболтается,-- саркастически заметил Олег.-- Она специально об этом расскажет.

-- Ты думаешь, что она доложит Петру?

-- Может быть.

-- Но какой ей от этого прок?-- удивился Кирил.

-- Не знаю,-- вздохнул Олег.-- У меня неприятные предчуствия.

Оставшуюся дорогу они ехали молча. Кирил размышлял о том, что жизнь на Лукреции оказалась не подарок, и матушка-Земля в этом смысле была для Кирила более спокойным пристанищем, своего рода тихой гаванью, в которой жизненное пространство тревожил не шторм, а лишь легкий бриз. Но так оно наверно и должно было быть, иначе какой смысл Высшему Гуманоиду посылать сюда своего разведчика? Ясно, что разведчиков отправляют туда, кде неспокойно, в те миры, где еще есть над чем поломать голову и где требуется мужество и овага при принятии волевых и единственно правильных решений. Лукреция начала показывать свой буйный нрав, и у Кирила крепла уверенность, что настоящая буря еще впереди.

Наконец, они добрались до улицы Красных Коммунаров 12, и Кирил припарковал автомобиль у обшарпанных кустов возле парадной. Тетка Кирила -- Клавдия Витальевна проживала на последнем этаже девятиэтажного дома в однокомнатной квартире. Ее муж умер более пяти лет назад, и Клавдия Витальевна, или просто -- тетя Клава, нынче вела одинокую, далеко не пересыщенную событиями жизнь. Ей было семьдесят пять, и она хоть и хворала в холодные темные зимы, но с наступлением ярких весенних деньков оживала и преисполнялась оптимизмом, столь характерным для хорошо себя чувствующих большивиков старой закалки.

-- О-о! Кирил!-- еще не успев открыть дверь воскликнула она радостно, после того как Кирил позвонил в дверной звонок и назвался.

-- Здравствуй, тетя Клава! Как поживаешь?

-- Здравствуй, Кирил! Как я рада тебя видеть! Ну проходи, сейчас чайку поставим... А я давеча пирогов испекла, как чуяла что гости будут,-- защебетала тетя Клава.

-- Как ты себя чувствуешь, тетя Клав?-- спросил Кирил, скидывая надоевшие ботинки.

-- Да сейчас вроде нормально. А вот давеча, когда еще февраль был, так с жабой в больнице две недели пролежала. Да кому мы там нужны, пенсионеры-то? Так, поправила себя немножко и выписали,-- сказала тетя Клава и принялась делиться своими разговорами с докторами и всем, что было связано с ее многочисленными болезнями.

-- Да ты проголодался небось?-- вернулась тетя Клава к житейским сиюминутным делам, хотя Кирил слушал ее внимательно, не перебивая, зная как ей важно хоть с кем-то поделиться своими болезнями и рассказать о событиях последних шести или семи месяцев, в течение которых Кирил не был у нее в гостях.

-- Да, я съел бы чего-нибудь...-- согласился Кирил.-- Пить хочется.

-- Устал наверно, с дороги-то...

-- Да так,-- ответил Кирил неопределенно.

-- Ну ладно, пошли на кухню, я чайник поставлю.

Клавдия Витальевна зажгла газ и водрузила пузатый эмалированный чайник на комфорку, после чего они уселись за кухонный стол, покрытый клетчатой полиэтиленовой клеенкой. Пока тетя Клава рассказывала о последних событиях, которые с ней приключились со времени последнего визита Кирила, он осматривал комнату чепким взглядом никуда не спешащего человека.

Фигурные занавески на окнах, ниспадающие одна на другую, создавали ощущение мягкости и тепла. Идеальная чистота кухни говорили о чистоплотности хозяйки и о ее неумении сидеть без дела. Кирил почему-то поймал себя на мысли, что он не просто когда-то здесь бывал -- это случалось многократно, но словно он уже сидел как-то раз на этом скрипящем стуле, разглядывая нехитрое убранство кухни, слушая непрерывную ветвистую речь тети Клавы и ощущая себя беженцем. Казалось, что история сделала финт, в результате которого что-то изменилось таким странным образом, что одни и те же люди встретились вновь, разговорились, слово в слово повторяя свой заезженный до дыр диалог, который они обкатывают вновь и вновь, не ведая что творят, не помня о том, что было в предыдущий раз и не имея, в силу своего беспамятства, никакой возможности что-либо изменить, сехать с неумолимых замкнутых на себя рельс этого кругового пути, и лишь изредка, кто-нибудь из собеседников ловит себя на нелепой и непонятной мысли-шопоте, что все это уже было раньше, но не может вспомнить подробностей -- когда и при каких обстоятельствах.

-- Ты надолго?-- спросила тетя Клава с надеждой.

По выражению ее лица и по едва заметной надтреснутости голоса Кирил понял, что она надеется на то, что Кирил пробудет у нее не сутки-полтора как обычно, а подольше. Кирил поймал себя на мысли, что и он соскучился по тетке, по ее пирогам и простым и незамысловатым рассуждениям о смысле бытия, по ее пространным, но всегда интересным рассказам о прошлой молодости и жизни.

-- Не знаю, тетя Клава,-- ответил Кирил.-- Я бы пожил у тебя с месяц, если ты не против.

Клавдия Витальевна обрадовалась услышанной цифре, и на ее лице засветилась довольная улыбка.

-- Ты в отпуск что ли ушел?-- спросила она.-- Почему один, без Маргариты приехал? Или она подъедет позже?

-- Нет, я взял отпуск за свой счет,-- ответил Кирил.-- Маргарита сейчас еще работает, а я решил отдохнуть от всего... Надоело каждый божий день как штык ходить на одну и ту же работу, видеть одни и те же лица и слушать неизменные остроты. У меня иногда складывается впечатление, что мои коллеги рассказывают о чем-то, или делятся услышанным когда-то анекдотом, но проходит день-два, и память изменяет им, так что они заводят ту же самую пластинку, которая уже прокручивалась не один раз. Удивительно, как люди могут пересказывать один и тот же анекдот или случай слово в слово, с одной и той же интонацией и даже оговариваясь в одних и тех же местах.

-- Да полно те,-- махнула рукой тетя Клава.-- Ты слишком придирчив к ним. Сам, небось, повторяешься, да соринка в чужом глазу заметней бревна в своем...

-- Наверно так оно и есть,-- согласился Кирил.-- Со стороны всегда видней.

-- Вот-вот!

-- Вода закипела,-- заметил Кирил и кивнул головой на парящий чайник.

Клавдия Витальевна встала со стула и захлопотала вокруг плиты и стола, заваривая чай, выставляя из холодильника нехитрый пенсионерский ассортимент продуктов. Бесспорно, украшением стола были пироги, и Кирил с удовольствием рассматривал их, разложеных в три этажа на широком блюде.

-- Красивые у тебя пироги получаются, тетя Клава,-- похвалил ее Кирил.-- Ты наверное знаешь какой-то секрет.

Кирил взял в руки податливое румяное тельце пирога и с аппетитом надкусил, чувствуя как в животе что-то заурчало от голода. Пирог оказался вкусным, с капустной начинкой.

-- Да какие там секреты,-- негромко засмеялась тетя Клава, очень довольная тем, что ее труд был удостоен похвалы.-- Хотя кто его знает, может быть я что-то и делаю такое, о чем и сама не подозреваю. Колдую наверно над дрожжами... Ха-ха-ха!

-- В следующий раз печем пироги вместе,-- сказал Кирил шутя.-- Я буду выманивать твое ноу-хау!

-- Что это за хав-хав?-- удивилась тетя Клава, не расслышав.

-- Это по английски,-- ответил Кирил.-- Так они называют промышленные секреты.

-- А, вот оно что,-- успокоилась она.-- Договорились, будешь у меня секреты выпытывать.

Кирил вдруг погруснел, вспомнив о том, что заставило его искать убежище у тетки. Он понимал, что у него нет возможности скрываться тут вечно, да и из Петербурга уезжать совсем не хотелось.

-- Да ты, я вижу, спать хочешь?-- спросила тетя Клава, заметив, что веки Кирила слипаются, и он уже с трудом продирает глаза, стоило лишь слегка наполнить желудок и разомлеть от горячего чая с черничным вареньем.-- Доставай раскладушку с балкона, да ложись.

Кирил отыскал раскладушку среди нагромождений разнообразных коробок, банок и каких-то досок, и тетя Клава в течение пяти минут постелила. Усталость валила его с ног, так что не прошло и трех минут после пожеланий друг другу спокойной ночи, как Кирил забылся мертвецким сном праведника -- глубоким и без сновидений.

-- Подъем!-- услышал Кирил чей-то противный и настойчивый голос, очень походивший на хриплый тенорок его армейского командира взвода, коим он поднимал бойцов на зарядку.

-- Вставай,-- вновь услышал Кирил, и на этот раз он узнал свой внутренний голос -- Олега, который по каким-то причинам пробудился рашьше его самого и, по всей видимости, не желал оставаться в одиночестве.

-- Что случалось?-- спросил Кирил еще с просонья.

-- Ничего. Сдается мне что пора вставать.

-- Зачем в такую рань?-- недовольно спросил Кирил.

-- Ты лучне на часы посмотри,-- посоветомал Олег.

Кирил пошарил в кармане брюк, лежащих рядом на стуле, и извлек на божий свет свои часы. Было уже пол-двенадцатого. Достаточно много, чтобы продолжать спать.

-- Вот видишь. Что я говорил?-- ехидно заметил голос.

-- Хорошо, встаю,-- согласился Кирил и нехотя оделся.

С кухни доносилось приглушенное закрытой дверью позвякивание посуды -- очевидно, Клавдия Витальевна занималась стряпней. Кирил прошел в ванную и долго с наслаждением умывался.

-- Доброе утро,-- поздоровался он, когда показался на кухне.

-- Выспался?-- поинтересовалась тетя Клава.

-- Спасибо, выспался,-- ответил Кирил.-- Какое это приятное ощущение, когда не надо никуда идти!

-- Лентяй,-- пожурила его тетя Клава.-- Хотя отдыхать тоже надо.

Затем они позавтракали, и Кирил, глядя на видавшие виды обои корридора и комнат, заметил:

-- Обои-то пообтрепались уже...

-- Не говори-ка,-- согласилась тетя Клава.-- Два года назад я уж было собралась переклеивать, да что-то меня тогда прихватило, и с тех пор как-то все не собраться. А обои так и лежат. Я купила их в тот раз.

-- Давай я займусь этим,-- предложил Кирил.

Ему хотелось чем-нибудь помочь тетке, да и занятие для себя надо было найти.

-- Да что ты! Отдыхай. Зачем ты отпуск-то брал? Чтобы ремонтом заниматься?-- запротестовала тетя Клава.

-- Нет, это уже решенный вопрос,-- настаивал на своем Кирил, и тетя Клава через несколько минут сдалась.

-- Клейстер тогда надо бы сварить,-- заметила она.-- А у нас муки нет.

-- Я в магазин схожу,-- предложил Кирил.

Затем он расспросил о том, в каком из магазинов можно преобрести требующийся продукт, быстро оделся и скоро уже был на улице, жмурясь от яркого дневного солнца.

Автомобиль стоял на своем прежнем месте, и никому до него не было дела, словно начинание, стоившее Кирилу стольких неприятностей, уже было повсеместно поддержано, и все люди перестали запирать свои замки и брать чужое. Кирил сориентировался и направился в сторону продовольственного магазина за мукой. Он шел неспешной походкой, впитывая солнце и тепло, разливающееся от весеннего светила сплошным ярким потоком. Его мысли были где-то далеко, лавируя среди неясных ассоциаций и туманных образов, не останавливаясь ни на чем конкретном и могущем напрячь и лишить радости просто размышлять в свое удовольствие, а не заниматься трудоемким решением какой-то конкретной задачи.

Множество молодых мам прогуливалось с разноцветными колясками, которые словно светофоры сигнализировали преемственности жизненного процесса физического воспроизводства себе подобных. Эти счастливые мамы были здесь неспроста. Они являлись определенным знаком, так же как лакмусовая бумажка, будучи помещенной в раствор лимонной кисслоты, изменяет свой цвет и сигнализирует о кислотности раствора, так и эти симпатичные и веселые женщины всем своим существованием и присутствием на этих улицах говорили о том, что данное пространство и общество еще пригодно к жизни в нем человека, что оно еще не погибло окончательно, что бы об этом не говорили ученые мужи, и какие бы проблемы они не ставили во главу угла. Пока мамы будут прогуливаться с детскими колясками, пока женщины будет улыбаться, и пока их лица будут светлы и озарены счастьем, мир будет жить, и у него будет шанс когда-нибудь прийти к гармонии.

А может быть гармония уже наступила?-- подумал Кирил.-- Может быть все эти досужие вымыслы относительно несовершенства мира и его неуклонного скатывания в пропасть -- всего лишь блеф? Игра слов изощренного в софистике праздного ума?

-- Не стоит упрощать. Ведь все и в самом деле не так уж просто, не правда ли?-- поинтересовался Олег ненавязчиво.-- Очень много хотелось бы изменить.

-- Я подозреваю, что за желанием что-то изменить в этом мире часто стоит или тщеславие, или ханжество, или эгоистический интерес,-- сказал Кирил задумчиво.-- Что может сделать один человек? Он всегда является только лишь орудием, посредством которого балом правит что-то другое.

-- Ты имеешь ввиду Высшего Гуманоида?

-- Да.

-- Высший Гуманоид в курсе всех земных дел, это уж точно,-- согласился Олег.-- Но если бы человек сам по себе, взятый к рассмотрению как отдельный индивид, не решал в этом мире ничего, зачем было посылать тебя сюда, на Лукрецию? Cкажи мне: какой Гуманоиду в этом интерес?

-- Не знаю,-- ответил Кирил.-- Он вышел со мной на связь только один раз и сказал так мало.

-- Ты понял меньше, нежели чем он тебе сообщил,-- возразил Олег.-- Попробуй прочитать между строк. Он тебе сказал: "В этом мире, сын мой, ты должен бороться за общегуманоидные нравственные ценности"! Ты должен бороться, понял? Если бы от тебя ничего не зависело, зачем бы он советовал тебе бороться?

-- Согласен,-- сказал Кирил.-- От меня что-то зависит. Но это такая мизерная крупица! Я так мало могу сделать...

-- Помни о том, что у Высшего Гуманоида таких разведчиков-первопроходцев как ты -- миллиарды, раскиданные по всем уголкам вселенной. Вместе вы -- сила, вы все -- гуманоиды, и вы делаете общее дело!

-- Здаюсь,-- сказал Кирил устало, так как столь пространный разговор его утомил, и к тому же, он как раз подходил к магазину.

Внимание Кирила привлекла пожелтевшая от времени старушка-овчарка колли, которая степенно перешла через узкую дорожку, благоразумно пропустив прогромыхавший грузовик, подняла с земли палку, брошенную перед этим хозяйкой -- полной женщиной лет шестидесяти, и так же важно вернулась обратно, уступив обмусоленную палку требовательно протянутой руке.

-- Ты почему не посмотрела сначала налево, а потом -- направо?-- спросила хозяйка с деланой строгостью в голосе, хотя по ее выражению лица была видна неспособность серчать на свою любимицу по таким пустякам.-- Туда шла -- не посмотрела, обратно шла -- тоже не посмотрела! Чему я тебя учила?

Женщина кинула палку на прежнее место, и колли повторила свой предыдущий маневр, но на этот раз все полученные инструкции были безукоризненно выполненны. Кирил с удивлением отметил про себя, насколько же умна эта собака, и как трогательно с ней разговаривает женщина, словно это и не собака вовсе, а человек, гуманоид.

-- Иногда антигумы бывают круче нас, в смысле умственного развития,-- заметил Олег, все это время внимательно следивший за работой мысли Кирила.-- Мало того, это случается сплошь и рядом.

-- Неужели какой-то волосатый антигум способен перещеголять нас по части интеллекта?-- удивился Кирил.

-- Почему бы и нет?-- ответил Олег.

-- Но они -- животные. Они даже не способны научиться читать и писать.

-- Мы тоже в каком-то смысле животные,-- продолжал Олег.-- Они по-своему даже говорят, у них своя мораль и этика, а в стаях даже и социальная иерархия и организованность. В общем, они ни чем не хуже гуманоидов. Они выглядят, конечно, как круглые дураки, и чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть в глаза своей или соседской кошке. Но обманчивость внешнего вида -- весьма распространенное явление. У антигуманоидных обществ как правило отсутствует понятие денег как некоего обменного эквивалента. Всилу этого, в их обществах не развита экономика, точнее говоря -- она отсутствует, так же, как и деньги. Но у них другой путь развития, и им делает честь отсутствие многих пороков, связанных с человеческим обществом.

-- Олег, ты рассказывал, что как-то раньше тебе доводилось бывать в шкуре антигума,-- сказал Кирил.-- Ну и какие впечатления у тебя остались от этого приключения?

-- Это было здорово!-- ответил Олег.-- Я чувствовал себя абсолютно раскрепощенным и естественным. Я бегал по лесу и был частью его -- одним из стаи таких же антигумов. У нас был вожак, но его власть была условной, примерно такой, как у американского дорожного инспектора. Он ни во что не вмешивался, если на его глазах не происходило какое-нибудь вопиющее беззаконие. Только тогда он приходил на помощь притесняемому и задавал трепку чересчур зарвавшемуся обидчику. Я бы хотел пожить так, как они.

Олег мечтательно замолчал, а Кирил живо представил перед своими глазами стайку антигумов, плещущихся в теплом вулканическом озере, поедающих аппетитных жирных рыбешек и с шумом фаркающих от наслаждения. Их тела многоцветно и красиво блестят на солнце, они сильны и здоровы, молоды и довольны жизнью. У них нет взяточничества, коррупции и бандитизма.

-- Пороки появляются вместе с появлением гуманоидного разума и исчезают только вместе с его исчезновением,-- сказал Олег печально.

-- Ты хочешь сказать, что и я -- порочен?-- спросил Кирил.

-- А ты разве сам этого не чувствуешь?

Кирил задумался, машинально почесывая лоб. И в этот момент явился Высший Гуманоид, который просто не мог не появиться, раз уж ему был подан условный сигнал -- потирание лба. Кирил почувствовал его присутствие всеми нейронами своего мозга, и на время, в точение которого длился сеанс связи, для Кирила перестало существовать все остальное: и псковские улицы, и Олег, прочно засевший в его голове, и сам Кирил. Осталось только видение, точнее -- слышание, так как Кирил ничего не видел, и только лишь голос связывал его с течением времени-жизни.

-- Все гуманоиды несут в себе самих и порок и добродетель,-- сказал голос-бас членораздельно и доходчиво, словно полный сил проповедник на собрании прихожан.-- И добро, и зло неотделимо от гуманоида, как невозможно отделить звук от физического тела, а свет -- от пространства. Гуманоид -- это добро. Гуманоид -- это зло. Истребить добро -- значит истребить гуманоидов. Истребить зло -- значит истребить гуманоидов.

Голос бас, принадлежащий Высшиму Гуманоиду засмеялся, и это был абсолютный смех, так как он принадлежыл наивысшему существу, которое смеялось над абсолютной истиной.

-- Ха-кха-кха!-- зашелся Высший Гуманоид, и этот звук был уместен и своевременен, как на северном полюсе уместен снег, а на экваторе -- бананы и негры.

-- Что-то я расслабился тут с вами,-- сказал Высший Гуманоид.-- И я иногда расслабляюсь, знаете ли. Кстати, все то, что я только что сказал о добродетели и пороке -- относится в полной мере и ко мне! Я ведь тоже -- Гуманоид, хоть и Высший...

Внезапно, Кирила словно пронзило током, и он открыл глаза, не понимая, каким образом он вдруг очутился лежащим на асфальте, и за каким хреном вокруг него собралось человек пять мужчин, которые крепко держали его за ноги и за руки. Кирил судорожно попробовал вырваться, но их хватка была крепка, да и количество цепких рук не позволяло рассчитывать на скорый успех. Кирил расслабился, пытаясь успокоиться и прийти в себя.

Он вспомнил давнюю историю, которая приключилась с ним, когда он в раннем детстве подрался как-то с несколькими мальчишками сразу. Причем повод для ссоры был смешон как и многое в этой жизни. Мальчишек было тогда то ли двое, то ли трое, и каждый из них был на несколько лет старше Кирила. Они без труда скрутили его тонкие детские рученки и, придерживая его в беспомощном неподвижном положении, добивались от него признания собственного поражения. В ответ на отказ Кирила подчиниться, один из них слегка придушивал его, и Кирил с ужасом ожидал того момента, когда начнет терять сознание, но все же ожесточенно прогонял из головы мысль о капитуляции, казавшейся более унизительной и страшной чем все остальное. Тогда Кирил все же признал свое поражение, но не под пыткой, а после угрозы одного из мальчуганов-сорванцов плюнуть ему в лицо смачной прокуренной слизью, и сама мысль о мерзком ощущении и о таком позоре была невыносимо отвратительна, казавшись еще большим унижением по сравнению с простым произнесением каких-то слов.

Кирил настолько явственно представил себе тот, казалось давно забытый эпизод, что инстинктивно рванулся вновь, и опять ему не удалось освободиться, словно история замыкалась сама на себя как две поверхности на ленте Мебиуса.

-- С ним уже все в порядке,-- заметил один из мужчин и отпустил правую руку Кирила.-- Не держите его...

-- Ну и слава богу,-- облегченно-радостно заметила стоявшая неподалеку женщина с бордовым лицом алкоголички.

-- Как себя чувствуешь?-- спросил очкастый интеллигент в новой фетровой шляпе, надетой на голову не смотря на теплую погоду.-- Тебе уже лучше?-- вновь поинтересовался он, и его ленинская бородка зашевелилась в такт с произнесением гласных звуков.

Его серые печальные глаза излучали обеспокоенность и готовность одарить всех нуждающихся необъятной любовью. Скорее всего он был из тех, кто пристает к молоденьким парням в общественных банях.

-- Нормально,-- тихо ответил Кирил.-- Такого с ним еще никогда не бывало. Чтобы он так вот, запросто и внезапно падал наземь и собирал вокруг себя стольких людей...

-- Олег, как я выглядел со стороны?-- спросил Кирил хрипло и невнятно.

-- Отвратительно,-- честно признался Олег.-- Ты брыкался похлеще объезжаемого скакуна!

-- Что-что?-- переспросил кто-то из начинающих постепенно расходиться прохожих.

-- Все нормально,-- успокоил их Кирил и поднялся на ноги.

-- Как чувствуешь себя, гуманоид-разведчик?-- спросил Олег участливо.

-- Нормально,-- ответил Кирил и побрел в сторону теткиного дома.

Он забыл и про муку, и про клейстер. В голове ползали тараканы обрывочных мыслей и замысловатых ассоциаций, совершенно ни на что непригодных. Толпа расступилась, отпуская своего героя-страдальца на свободу.

-- Дойдешь, сам-то?-- крикнул кто-то вдогонку, но Кирил не услышал.

Он шел куда-то вперед, пытаясь собраться с мыслями.

Поднялся ветер, замахавший голыми без листьев мертвенно-серыми ветками деревьев, которые как бы протягивали свои крючковатые кисти к небу в постоянной мольбе о свете и тепле. Было прохладно, тем более, что Кирил свалился не совсем удачно -- в лужу, так что его спина была мокра, а все его тело пронизывал неприятный озноб. Мимо проходили какие-то тени, безмолвно одаривая его равнодушными взглядами. Это были прохожие, имеющие не лица, а только их значение, некоторую размытую поверхность, призванную быть в повседневной обыденности местом для расположения глаз, носа и рта. Какие-то волны расходились от людей-лукрецийцев, словно они все были источниками радиопомех и посылали в эфир сигналы бедствия, сумбурные и бестолкомые настолько, что опознать в них тревожное наполнение можно было лишь по беспорядочной и нервной непостоянности.

Крил решил, что он устал достаточно для того, чтобы по обыкновению в таких ситуациях приостановить работу мысли и создать из себя нечто вроде безмысленного зомби, вяло бредущего по дороге, подчиняясь небрежно заложенной кем-то программе и осматривающего окружающие предметы с безучастностью нирванического божка. Олег тоже затаился в глубине подсознания, отыскав там удобное для себя тихое лежбище, и не подавал признаков своего присутствия, словно понимал что-то важное и хотел это обмозговать в серой тиши извилин.

Ноги привели Кирила к порогу теткиного дома, и он вошел в парадную, в лифт и, надавив кнопку с цифрой девять, ощутил, как дрогнул пол, и кабина затрепетала. Кирил немного пришел в себя и вышел из лифта с уже вполне осмысленным взглядом и глазными хрусталиками, готовыми к нормальной аккомодации. Он даже удивился, когда увидел перед теткиной дверью троих, до этого куривших дорогие сигареты, а сейчас спешно побросавших их на ступени и ринувшихся навстречу Кирилу.

-- Что вам от меня надо?-- спросил он, ошарашенный неприятной догадкой.

-- Здравствуй, Кирил,-- ответил один из этих парней, а затем коротко и сильно ударил его кулаком в солнечное сплетение.

Удар был нанесен ловко и профессионально, так что Кирил поневоле сложился вдвое, пытаясь глотнуть воздуха и не имея возможности осуществить это казалось бы простое желание.

Все трое были парнями лет по двадцать пять, не больше. У всех были короткие стрижки, все были одеты в спортивные брюки и дешевые кожанные куртки черного цвета, словно все члены этой команды были клиентами одного посредственного модельера, давно отставшего от моды. Их лица были просты и тупы, выражение глаз отталкивало, а слегка нервные, но подчеркнуто невозмутимые улыбки придавали всему действию устойчивое ощущение фантасмагории.

Пока Кирил пытался начать дышать, тот что его ударил пошарил в карманах Кирила в поисках ключей.

-- У него нет ключей от квартиры,-- сказал он.-- Значит там есть кто-то еще.

Двое его приятелей насторожились, а он сам позвонил в дверь.

-- Кто там?-- раздался из-за двери голос тети Клавы.

Кирил попробовал было крикнуть, чтобы как-то предупредить тетю Клаву, но с его губ сорвался лишь нечленораздельный стон.

-- Это я, Кирил,-- сказал парень, пытаясь подражать голосу Кирила.

Получилось не очень-то уж и похоже, но дверь открылась, и Кирил увидел улыбающееся лицо тети Клавы, которое как-то сразу сникло, едва она завидела незнакомцев. Парень рванул дверь на себя и оказался в комнате. Двое других затолкали Кирила следом

Кирил увидел, что парень запер тетю Клаву в ванной, приперев дверь шваброй. Тетя Клава запричитала и часто забарабанила в дверь сухими старушечьими кулачками, тщетно пытаясь вырваться из своего импровизированного застенка.

-- Что вам надо от меня?-- спросил Кирил.

Он и сам уже догадался, кто эти люди.

-- Где ты прячешь товар?-- спросил парень и пристально уставился на Кирила равнодушными водянистыми глазами убийцы.

-- Я не брал товар,-- ответил Кирил и тут же получил увесистый удар в живот, но на этот раз коленом.

Кирил снова был вынужден согнуться, но на ногах все же удержался.

-- Где ты прячешь товар?-- еще раз повторил парень.

-- Я не брал ваш товар,-- вновь ответил Кирил.

На этот раз он ощутил резкий удар в ухо, и его отбросило на пол и к стене.

-- Я ни разу даже не видел то, о чем вы меня спрашиваете,-- с трудом простонал Кирил.

-- У меня другая информация на этот счет,-- возразил парень и размашисто пнул Кирила в живот, в то время как тот пытался подняться.-- Чем быстрей ты скажешь где товар, тем быстрее ты избавишься от нашего общества.

Кирил некоторое время лежал на полу, пытаясь прийти в себя и собраться с силами. Он услышал, как в ванной тетя Клава пронзительно завизжала, явно пытаясь добиться того, чтобы ее услышал кто-нибудь из соседей.

-- Поди разберись со старухой!-- коротко бросил парень одному из своих помошников, и тот не сказав ни слова вышел из комнаты.

Кирил услышал, как открылась дверь в ванную, и крик тети Клавы стал намного громче. Затем донесся хлесткий звук удара и грохот падающего тела.

Наступила леденящая дущу тишина, в которой раздавались только легкие шаги возвращающегося помошника.

-- Ты ее не убил там?-- спросил у него парень.

-- Нет,-- ответил тот уверенно.-- Дал ей по рогам один раз и все.

-- Старуху-то нахрена трогать?-- спросил Кирил зло.-- Она-то тут причем?

-- Может и в самом деле пришить ее?-- спросил парень, демонстративно обращаясь к своим хмурым помошникам.

-- Пойти пришить?-- с готовностью переспросил один из них.

-- Давай спрсим у Кирила,-- предложил парень.-- Кирил, что ты на это скажешь?

-- Я не брал товар,-- ответил Кирил.-- Я и в самом деле не брал ваши наркотики.

-- А откуда же ты тогда знаешь, что там был наркотик?-- спросил парень с наигранным удивлением.

-- Со слов Петра,-- ответил Кирил.

-- Как нехорошо врать!-- пожурил его парень и кивнул одному из помошников, который живо подошел к Кирилу вплотную и с размаху заехал ему кулаком по лицу.

Кирил снова брякнулся о пол, и все звуки теперь доносились до него словно через ватные затычки в ушах. Затем он почувствовал, как сильные грубые руки схватили его с двех сторон под мышки и рывком подняли на ноги. Кирил открыл глаза и с трудом сфокусировал взгляд на парне, стоявшем перед ним с плотоядной улыбкой, обнажающей ровный ряд белоснежных зубов. Парень расстегнул Кирилу молнию на брюках и, не меняя хищного выражения лица, засунул свою пятерню ему в штаны, крепко и ужастно больно сжав мошонку в кулаке. Кирил застонал и задергался, но хватка держащих его громил была такова, словно Кирил угодил в стаю сексуально озабоченных горилл.

-- Я даю тебе всего три дня,-- сказал белозубый парень, вновь слегка сжав кулак.

Кирил застонал от боли и промычал что-то нечленораздельное, вновь безуспешно пытаясь вырваться.

-- Если ты не выполнишь мою просьбу,-- продолжил парень,-- то помимо всего радостного и приятного, что тебя ожидает перед смертью, я отстригу твои яйца ножницами. Ха-ха-ха!

Он засмеялся, и его всхлипы были страшны, они как бы говорили о том, с кем Кирила угораздило повстречаться, и эти мерзкие угрозы, похоже, не являлись пустой болтвней. Достаточно было видеть безумное лицо этого двуногого монстра, чтобы исключить всякую возможность несерьезности данных заверений.

-- Повторяю еще раз, что у тебя есть всего три дня на то, чтобы вернуть товар,-- сказал парень, и Кирил заметил, что его правая щека очень заметно и отталкивающе подегривалась.-- Но после того как ты его вернешь, ты будешь должен еще две тысячи долларов за накладные расходы и за моральные издержки. Если у тебя нет денег, ты можешь подарить свою квартиру Петру, а уж с ним мы рассчитаемся. Если ты будешь вести себя как следует, может быть мы даже сможем выплатить тебе разницу.

Парень отошел в сторону и вновь засмеялся. Его нервный смех поддержали остальные, затрясшись в безудержном истерическом хохоте.

-- Слушай, давай поменяемся местами?-- подал голос до этого молчавший Олег.-- Я попробую их раскидать.

Давай,-- молчаливо согласился Кирил.

После этого сознание Кирила забилось куда-то в темный угол мозга, и он сам превратился в стороннего наблюдателя, с интересом рассматривая окружающее и себя в том числе. Он словно стал зрителем в театре, страстно болеющим за исход действия, но ничем не могущего изменить его ход.

-- Эй, вы, подонки!-- крикнул Олег изменившимся голосом Кирила, когда поднялся на ноги.

-- Это ты нам?-- удивленно переспросил парень и попатался ударить Кирила ногой в пах.

Олег увернулся и заехал парню кулаком в глаз. Парень от неожиданности отпрянул, но так как удар получился не очень сильный, парень быстро оправился от секундного замешательства.

-- Накостыляйте этому козлу как следует!-- приказал он, и его помошники рванулись вперед.

Олег раздавал тумаки направо и налево, но и сам пропускал львиную долю ударов противника, так что через минуту он оказался вновь на полу, безжалостно избиваемый озверевшими противниками, к которым присоединился и командир этой троицы. Кирил ощущал, как его многострадальное тело дергается в такт пинкам. Он понял, что проиграл этот поединок. Его лицо было окровавлено, а ребра сломаны в нескольких местах.

-- Ладно, хватит с него на этот раз!-- бросил парень.-- Пошли!

В дверях он обернулся и сказал решительно и зло:

-- Ты понял, говнюк? Через трое суток! Это крайний срок, или же тобой скоро займутся в морге!

Хлопнула входная дверь, и в квартире наступила долгожданная тишина.

-- Что ж ты их не отделал?-- спросил Кирил у Олега, когда тот вернулся на свое привычное место.

-- Да с твоим телом не очень-то уж подерешься,-- ответил тот виновато.-- Оно у тебя слишком хилое и неповоротливое.

-- А теперь еще и избитое,-- саркастически заметил Кирил.

-- Да ладно, не растраивайся!

-- Да чего уж там растраиваться,-- ответил Кирил и попытался встать.

Это у него удалось, но с заметным трудом. Кирил медленно побрел в сторону ванной комнаты чтобы привести себя в порядок. Он удивился, когда увидел, что дверь в ванную подперта шваброй. Он с ужасом вспомнил о тете Клаве и быстро отбросив швабру в сторону, вошел внутрь.

Тетя Клава лежала на спине в узком пространстве между ванной и стеной. Ее глаза были закрыты, а выражение лица было спокойным и умиротворенным, словно она заснула после утомительной работы, преисполненная сознанием выполненного долга.

Лукрецийская копия Земли была безупречна. Кирил постоянно убеждался в этом. Вот и сейчас, глядя на тетку, Кирил просто не мог поверить в то, что он находится не на Земле. Все было истинным настолько, что о какой-то там подделке не могло быть и речи.

-- Тетя Клава!-- крикнул Кирил испуганно и приложил пальцы к дряблой старушечьей шее, пытаясь отыскать сонную артерию.

-- Тетя Клава!-- вновь позвал он, как буд-то бы и в самом деле мог разбудить мертвеца.

Глава 6

На похороны ушло как раз трое суток. Все эти дни Кирилу пришлось порядком побегать, прежде чем он смог уладить все формальности и договориться со всеми организациями, так или иначе учавствующими в обряде проводов человека из лукрецийского мира. Кирил находился в состоянии подавленного оцепенения, перемещаясь в пространстве только благодаря неослабевающему ни на минуту постоянному усилию воли. Его отбитые внутренности все еще ныли, а мысли кружились вокруг одной идеи-фикс: я виноват в смерти тети Клавы. Кирил пытался понять, так ли оно на самом деле, и неуклонно приходил к одному и тому же выводу -- виноват. Причиной смерти тети Клавы был не удар, нанесенный негодяем с лицом озверевшего олигофрена, и даже не удар головой о кафельную плитку пола. Тетя Клава умерла от инфаркта. Ее слабое сердце, пораженное застарелой грудной жабой, не перенесло столь сильного и опасного в ее возрасте и состоянии стресса. Если бы Кирил не искал спасения от бандитов в Пскове, на квартире у тети Клавы, она все еще стряпала бы свои изумительные пироги, взахлеб рассказывала о своих болезнях и радовалась набирающей силу весне.

Вместе с вызванной скорой помощью приехали несколько миллиционеров из оперативно-следственного отдела. Пока фотограф щелкал своей камерой и пускал ярких, слепящих зайчиков старомодной вспышкой, угрюмый невысокого роста лейтенант задавал свои полагающиеся в таких случаях вопросы. Лейтенант был брюнетом с невыразительно-бессмысленным серым лицом, его стрижка была коротка, он был одет в спортивные штаны и кожанную куртку черного цвета. Когда Кирил увидел его первый раз, он подумал, не четвертый ли это бандит, из-за плохого транспорта случайно опоздавший на условленную заранее встречу. Когда лейтенант представился, Кирил почему-то засмеялся, сначала тихо и робко, а потом во весь голос и взахлеб, настолько нелепым казалось сходство представителей столь разных профессий.

Кирил хохотал, чувствуя как болезненно колышутся где-то сзади и по бокам отбитые почки, а из расквашенных и растянутых гримасой смеха губ стекают капельки соленой крови. Только грубый окрик лейтенанта вывел Кирила из состояния истерики и равнодушного безразличия ко всему происходящему.

Пока эксперт обильно посыпал мебель и дверные ручки красноватым порошком, у Кирила сняли отпечатки пальцев, и он ответил на заданные вопросы, подписав какие-то бумаги и протоколы. Кирил очень подробно рассказал о том, что произошло два дня назад на питербургском аэродроме, о разговоре с Петром и о нынешнем визите бандитов. Лейтенант все это время глупо кивал головой, словно в такт какой-то слышной только ему одному музыке, и, глядя на него, Кирил тщетно пытался разглядеть в его ушах наушники от плейера. Кирил понимал, что ждать от этого парня нечего. Лукрецийская милиция ничем не отличалась от земной.

Кирил ни как не мог догадаться, как же бандиты узнали о том, что он отправился к тетке, да еще узнать так быстро -- они прехали вслед за ним с интервалом менее суток.

-- Я тебе говорил,-- сказал Олег.-- Это дело рук Маргариты.

Такая гипотеза не вызывала у Кирила доверия, но как он не старался, другие варианты просто не приходили в голову.

-- Но зачем ей это? Какой ей смысл меня так подставлять?-- не переставал удивляться Кирил.

-- Напряги мозги,-- ответил Олег.-- Что может поиметь Маргарита в том случае, если ты столкнешься с бандитами?

-- Что?

-- Она может заполучить твой труп!

-- Но какого черта ей дает моя смерть?

-- Квартира, дорогой. Квартира,-- ответил Олег.-- В случае твоей гибели, квартира достается ей. А Маргарита не горит желанием ограничивать свою свободу жизнью под одной крышей со своими родителями.

-- Но всегда ведь имеется вероятность того, что с бандитами я смогу договориться.

-- Маргарита прекрасно знает, что денег тебе взять неоткуда,-- констатировал Олег.-- А что с тобой могут сделать в случае, если ты откажешься платить?

-- Меня могут или пришить, или заставить расплатиться при помощи той же квартиры,-- сказал Кирил.-- Бандиты, не будь дураками, выбрали второй, более выгодный для них вариант, от которого, кстати, Маргарите нет никакой пользы.

-- Не говори, не говори так безапелляционно,-- живо возразил Олег.-- Я согласен с тобой в том, что в этом случае квартира из рук Маргариты уплывает. Но ты не забывай о мешке с наркотиками.

-- При чем здесь наркотики?-- удивился Кирил.-- Не хочешь ли ты сказать...

-- Да, именно это я и хочу сказать,-- ответил Олег.-- Так называемый товар украла или сама Маргарита, или же кто-то с ее ведома, и я так думаю, что если мои слова верны, она сделала бы это даже в том случае, если бы ты тогда и не оставлял двери кладовой открытыми. Она все равно сперла бы наркотик в эту ночь, а подозрения пали бы на тебя, так как считалось, что ключи от кладовой были только у Петра и у тебя.

-- Какая же она стерва, если все, что ты говоришь -- правда!-- возмутился Кирил.-- Из-за каких-то нескольких тысяч баксов..! Как ты думаешь, сам Петр в курсе этих махинаций?

-- Думаю что нет,-- ответил Олег уверенно.-- Слишком уж он хорошо сыграл роль огорченного пропажей хозяина товара. Вполне может быть, что у Маргариты есть сообщник, но в этом случае им может быть только один человек -- тот мент, к которому она от тебя ушла. Жаль, что ты о нем ничего не знаешь!

-- Маргарита никогда ничего о нем не рассказывала,-- сказал Кирил.-- Единственное, в чем она как-то проговорилась, так это в том, что ее ухажер -- сотрудник милиции. Кто он по должности, где он работает -- я не знаю.

-- Жаль,-- вздохнул Олег.-- это могло бы здорово облегчить нам жизнь.

-- Все -- дерьмо!-- выругался Кирил, чтобы хоть как-то разрядиться, и нервно забегал по комнате.

-- Не то слово,-- согласился Олег.

-- Так что же мне сейчас делать?-- спросил Кирил загнанно.-- Не дарить же квартиру этому пустоголовому кретину Петру?

-- Если уж Маргарита со своим другом ввязались в эту затею с твоей подставкой, и если они собираются довести дело до конца, им не остается ничего, кроме того как тебя убить.

-- Зачем?-- вскричал Кирил, широко вытаращив глаза.

-- Если они тебя пришьют, у них останутся и наркотики, и квартира, а все подозрение упадет на сообщников Петра и на всю эту мафию, в то время как Маргарита со своим приятелем останется в стороне,-- ответил Олег.-- Все менты побегут по ложному следу, а у наша любимая пара окажется в двойном выигрыше.

У Кирила появилось такое ощущение, словно он, будучи маленьким и беззащитным животным, вдруг попал в темный и холодный подвал, а дверь, ведущая на свободу, оказалась вдруг безнадежно запертой кем-то извне, и вот теперь он мечется во влажном одиноком плену, теряя силы, то и дело натыкаясь на стены, пытаясь и не имея возможности освободиться. В ушах стоял пронзительный высокий звон, как в тех дурацких случаях, когда спрашивают: "В каком ухе звенит?", и когда, в случае правильного ответа второго лица, спрашивающий может рассчитывать на выполнение предварительно загаданного желания. Если бы сейчас Кирил попробовал сыграть в эту детскую игру, ему бы не имело смысла рассчитывать на успех, так как мало кто ответил бы на подобный вопрос столь необычными словами: "В обоих". Казалось, что лукрецийская действительность-фортуна задумчиво смотрит куда-то в даль, стоя к Кирилу не своим обнадеживающим светлым челом, а черной непроницаемой спиной, равнодушной и к мольбам, и требованиям.

-- Мне надо убедиться, что Маргарита и в самом деле замешана во всем этом,-- сказал Кирил решительно.-- Я еду в Питербург, домой. Раз уж бандиты нашли меня здесь, то какой смысл и далее прохлаждаться в Пскове? Никакого!

-- Поехали,-- согласился Олег.-- Почему бы и нет?

Кирил Собрался на скорую руку, и вновь под колеса "запорожца" побежали вереницы километров, но на этот раз Кирил перемещался уже в обратном направлении. Он возвращался домой.

В пути не было никаких приключений, разве что однажды гаишник в шенели перегородил своей волшебной палочкой путь и жестом, не терпящим возражений, приказал остановиться на обочине. Это оказался сержант, видимо совсем недавно вернувшийся со службы в армии. Он был преисполнен энтузиазма и служебного рвения, которое без труда читалось на его прыщавом блондинистом лице. Его большие розовые уши топорщились в разные стороны, и где-нибудь в средневековом Китае он навярняка прослыл бы мудрецом, но сейчас тоскливую пустоту его глаз прикрывала сухая официальность, она же сквозила и в надтреснутом голосе, тщетно пытаясь поставить все на свои места: и безпричинную остановку, и свое неумение быть вежливым и многое другое, о котором так сразу и не вспомнишь.

-- Ваши документы,-- сказал он, пристально разглядывая Кирила.

-- Пожалуйста,-- Кирил протянул права и техпаспорт.

Гаишник долгое время держал их перед своими глазами, думая не о том.

-- У вас машина грязная,-- наконец нашел он зацепку.-- Почему вы ездите в грязной машине, из-за того что вы ее не моете?

-- Виноват,-- обреченно сказал Кирил, с трудом переваривая услышанное, и с сожалением полез в кошелек.

Давать деньги так сразу было нельзя, ибо сержант мог обидеться, и в этом случае времени пришлось потерять значительно больше. Типовой сценарий требовал некоторой толики неумелых и неубедительных оправданий от водителя и суровых категорических возражений с противоположной стороны. Кирил не хотел задерживаться понапрасну и поэтому не стал выбиваться за рамки отработанного практикой ритуала.

-- Как-то забыл...-- начал он неуверенно.-- Да и воды нигде по дороге не было.

-- За три километра отсюда была автомойка,-- отвел оправдание Кирила сержант.

Кирил высунул голову в окно, и окинув взглядом автомобиль, заметил:

-- Дорога больно уж грязная, от грузовиков так и брызжет. Не могу же я каждые пять минут мыть машину!

-- Не надо песен!-- сержант был неумолим.-- Только у вас такая грязная машина.

В это время мимо проехало несколько автомобилей, чей внешний вид был во много крат хуже, и на которых не различались не только номера, но даже фары. Но Кирил почувствовал, что пора ставить точку в этом микроспектакле и не стал его продолжать.

-- Сколько я должен?-- спросил он просто.

-- Пять,-- коротко бросил сержант с некоторым чувством брезгливого презрения, по всей видимости распространяющегося на всех в штацком.

Это была обычная цена, так что Кирил принял предложенные условия без малейших колебаний и отсчитал требуемую сумму.

-- Не стоит!-- остановил он сержанта, делающего вид, что собирается выписывать квитанцию об уплате штрафа.-- Зачем она мне?

Сержант вяло махнул рукой, и этот жест служил одновременно намеком на отдание чести и разрешением на продолжение поездки.

Кирил еще минут пятнадцать вспоминал эту историю, прокручивая в своей голове те или иные слова, выражения лица гаишника и свои реплики.

-- Все это довольно сумбурно, ты не находишь?-- спросил он, обращаясь к Олегу.-- Меня до сих пор не покидает такое ощущение, словно я нанялся подрабатывать в каком-то водевиле.

-- Так оно и есть,-- ответил Олег.-- Ты ведь и в самом деле не простой водитель "запорожца", а агент-разведчик в этой колонии, и твоя задача ваполнять миссию, возложенную на твои плечи Высшим Гуманоидом.

-- А вдруг, этот пацан -- тоже разведчик Гуманоида?-- спросил Кирил.-- Мы же не знаем, сколько их у него находится в настоящее время на Лукреции...

-- Вполне возможно,-- согласился Олег.-- Я не исключаю возможности, что все работники ГАИ -- агенты Высшего Гуманоида. Кому как не им выполнять столь ответственные задания -- бать разведчиками вселенной. Им удобно выполнять оперативную работу под прикрытием милицейских погон.

-- А может быть и тот инспектор угрозыска, что допрашивал меня, тоже является агентом Гуманоида?

-- Скорее всего,-- ответил Олег.-- Вполне возможно, что и бандиты работают на Высшего Гуманоида.

При этих словах руки Кирила дрогнули, и он с трудом справился с управлением, едва не вылетев на обочину.

-- Как так может быть?-- только и смог выдавить из себя Кирил.-- Не может же Высший Гуманоид поручать своим разведчикам быть такими?

-- Почему не может?-- в свою очередь удивился Олег.-- Откуда ты знаешь, что он может, а что не может? Что касается меня, так я не исключаю возможности, что все лукрецийцы -- разведчики Гуманоида, и все они выполняют свои маленькие роли, которые, будучи объединенными в одном непрерывном действии -- в жизни, создают ту самую среду обитания, которую Высший Гуманоид и намеревался создать здесь, на Лукреции.

Кирил вцепился в руль обеими руками, пытаясь свыкнуться с только что услышанным, переварить эту новую для него информацию и разложить ее по полочкам памяти. Затея эта оказалась намного сложней, нежели он думал.

-- Но этого не может быть!-- сказал Кирил протестующе.-- Что будет, если в среде разведчиков, заброшенных за миллиарды парсек в глубины вселенной, каждый будет тянуть одеяло на себя, делая то, что попадает в прямое противоречие с действиями остальных, мешая их работе и, в результате, так и не выполнив свою основную задачу?

-- Я могу возразить, и в подтверждение своих слов привести другой пример, который более точно передает общую картину лукрецийской секции разведки,-- ответил Олег.-- Представь себе оркестр. Да, да! Именно оркестр. Представь, что у каждого из оркестрантов имеется своя партитура, и каждый из них точно знает, в какой момент времени должен воспроизвести ту или иную ноту. Вот встречаются двое из них и показывают друг другу свои нотные записи какого-нибудь одного сложного произведения и с ужасом видят, что их ноты не совпадают, мало того -- настолько не совпадают, что каждому из них кажется абсурдом даже пытаться играть по этим нотам! Но наступает время первой репетиции, они садятся на свои места и начинают. И если это хорошие музыканты, то они начинают правильно, в точном соответствии с написанным. И тут происходит чудо: из разрозненных звуков создается некая звуковая конструкция, которая обладает совершенно новыми свойствами, которых просто не может быть у одинокого звука одного и даже двух-трех инструментов. Только оркестр, состоящий из десятков, сотен инструментов-людей, способен воспроизвести гениальную задумку композитора. Только композитор и дирижер точно знают, кто, как и что должен играть.

Олег перевел дух, а потом добавил, уже более ласково, даже с теплотой в голосе:

-- Куда ты суешься со своим свиным рылом, да в калашный ряд? У тебя есть своя задача, так выполняй ее, и не стоит заглядывать через плечо другим.

-- Так ты думаешь, что Гуманоид знал о том, что тетя Клава... умрет именно так?-- спросил Кирил, чувствуя, что его голос дрожит.

-- Может быть,-- ответил Олег.-- Откуда я знаю?

-- Но если это так, то в таком случае -- это слишком жестоко,-- вздохнул Кирил

-- Все в этом мире жестоко. Даже рождение происходит через боль,-- ответил Олег.

Когда Кирил добрался до дома, над городом уже сгустились жидкие весенние сумерки, и кто-то неизвестный включил уличные фонари. Улицы были пустынны и мрачны, как если бы людей слизала с их широкого пространства чума или жутко интересный телевизионный супербоевик. Кирил поднялся на свою лестничную клетку и без труда заметил, что дверь не заперта, а только плотно прикрыта. Замок был сломан, словно кто-то вломился в кваритру, не имея ключа.

-- Наверно Маргарита приходила за своими вещами,-- подумал он,-- но потеряла ключи и ей пришлось взломать дверь...

-- йНМЕ¤МН,-- ЯЮПЙЮЯРХ¤ЕЯЙХ ГЮЛЕРХК нКЕЦ,-- Х НМЮ ПЕЬХКЮ ЕЕ НЯРЮБХРЭ НРЙПШРНИ, ЙЮЙ ЙНЦДЮ-РН РШ ОНЯРСОХК Я ЙКЮДНБНИ МЮ ЮЩПНДПНЛЕ!

-- гМЮ¤ХР МЮЯ ОНЯЕРХКЮ НДМЮ Х РЮ ФЕ ЛШЯКЭ!-- НАПЮДНБЮКЯЪ йХПХК, ОПХМЪБ ЯКНБЮ нКЕЦЮ ГЮ ¤ХЯРСЧ ЛНМЕРС.-- ß МЕ НФХДЮК СБХДЕРЭ Б ЕЕ КХЖЕ ЕДХМНЛШЬКЕМХЖС. щРН ОПНЯРН ГДНПНБН!

-- лЮПЦЮПХРЮ МХЙНЦДЮ МЕ НЯРЮБХКЮ АШ ДБЕПЭ НРЙПШРНИ,-- БГДНУМСК нКЕЦ.-- мЕСФЕКХ РШ ЩРНЦН МЕ ОНМХЛЮЕЬЭ?

-- мН ЕЯКХ МЕ НМЮ, РН ЙРН?-- НАЕЯЙСПЮФЕММН ОПНАНПЛНРЮК йХПХК Х ОПНЬЕК БЦКСАЭ ЙБЮПРХПШ.

б ЙБЮПРХПЕ ЖЮПХК ПЮГЦПНЛ. мЕХГБЕЯРМШЕ ЦНЯРХ ПЮГАПНЯЮКХ ОН ОНКС ЪЫХЙХ ОХЯЭЛЕМНЦН ЯРНКЮ, ОПЕДБЮПХРЕКЭМН БШРПЪУМСБ ХУ ЯНДЕПФХЛНЕ. рЮ ФЕ С¤ЮЯРЭ ОНЯРХЦКЮ БЯЕ ЬЙЮТШ Х ОНКЙХ. йХПХК МЕДНСЛЕММН НЯЛНРПЕКЯЪ БНЙПСЦ, МЕ ОНМХЛЮЪ РНЦН, ¤РН РСР ОПНХГНЬКН Х ЙЮЙНБЮ АШКЮ ЖЕКЭ ОНХЯЙНБ.

-- вРН НМХ ХЯЙЮКХ?-- ЯОПНЯХК НМ БЯКСУ.

-- ß ДСЛЮЧ,-- НРБЕРХК нКЕЦ, ¤РН ХЛ АШК МСФЕМ ЮДПЕЯ. юДПЕЯ, ОН ЙНРНПНЛС РЕАЪ ЛНФМН АШКН АШ МЮИРХ.

йХПХК ГЮДСЛЮКЯЪ Н РНЛ, ЦДЕ С МЕЦН ЛНЦ УПЮМХРЭЯЪ ЮДПЕЯ РЕРХ йКЮБШ, Х Н¤ЕМЭ НР¤ЕРКХБН ОНМЪК, ¤РН НМ АШК ГЮОХЯЮМ Б НДМНИ ЕДХМЯРБЕММНИ ГЮОХЯМНИ ЙМХФЙЕ (йХПХК Х РЮЙ ОНЛМХК ЕЦН МЮХГСЯРЭ), Х ЩРС ЙМХФЙС йХПХК АПЮК Я ЯНАНИ Б оЯЙНБ. нМЮ Х ЯЕИ¤ЮЯ АШКЮ ЯМХЛ.

-- нМХ МЕ ЛНЦКХ МЮИРХ ЩРНР ЮДПЕЯ ГДЕЯЭ,-- ГЮДСЛ¤ХБН ОПНЦНБНПХК йХПХК.

-- мН НМХ ЕЦН МЮЬКХ,-- БНГПЮГХК нКЕЦ СОПЪЛН.

йХПХК МЕОНМХЛЮЧЫЕ НЯЛНРПЕК ЦПСДШ БЕЫЕИ, РЮЙХУ МЕКЕОШУ Б АЕЯОНПЪДН¤МШУ Б ЩРНЛ ХЯЙСЯЯРБЕММНЛ Х МЮДСЛЮММНЛ УЮНЯЕ. гКНАМЮЪ ¤ЕКНБЕ¤ЕЯЙЮЪ ЮЙРХБМНЯРЭ, ГЮЯРЮБХБЬЮЪ ЯРНКЭЙХУ КЧДЕИ ЙНБШПЪРЭЯЪ Б ¤СФЕЛ МХФМЕЛ АЕКЭЕ, ЯРПНХРЭ ЙНБЮПМШЕ ОКЮМШ Х РБНПХРЭ МЮЯХКХЕ,-- БЯЕ ЩРН ОСЦЮКН йХПХКЮ ЯБНЕИ РСОНИ ЮЦПЕЯЯХБМНЯРЭЧ Х ПНЙНБНИ МЕСЛНКХЛНИ МЕХГАЕФМНЯРЭЧ. нМ НРЬЮРМСКЯЪ БДПСЦ, Х ЕЦН ДСЬС ОЕПЕОНКМХК КЕДЕМЪЫХИ Х НРСОКЪЧЫХИ ЯРПЮУ, ЙЮЙ ЕЯКХ АШ ЯРЮПЮЪ ЖШЦЮМЙЮ ЯОПНБНЖХПНБЮКЮ ЕЦН МЮ СКХ¤МШИ ЩЙЯОПЕЯ-ЯЕЮМЯ УХПНЛЮМРХХ Х МЮЦЮДЮКЮ АШ ЯЙНПСЧ Х ЛС¤ХРЕКЭМСЧ ЯЛЕПРЭ, ДХЙН ГЮИДЪЯЭ Б ЯЛЕУЕ Х БПЮЫЮЪ БМЕГЮОМН НАЕГСЛЕБЬХЛХ ЦКЮГЮЛХ.

-- йПНЛЕ лЮПЦЮПХРШ МХЙРН МЕ ЛНЦ ЕЦН ЯННАЫХРЭ,-- ГЮЛЕРХК нКЕЦ Я ЦПСЯРЭЧ.

-- рШ Н ¤ЕЛ?-- МЕ ЯПЮГС ОНМЪК йХПХК.

-- рНКЭЙН лЮПЦЮПХРЮ ГМЮКЮ ЮДПЕЯ, Х ЙПНЛЕ МЕЕ АЮМДХРЮЛ ЕЦН ЯННАЫХРЭ АШКН МЕЙНЛС,-- ОНБРНПХК нКЕЦ.

-- яЙНПЕЕ БЯЕЦН, МЮ ЩРНР ПЮГ РШ ОПЮБ,-- РЪФЕКН БГДНУМСК йХПХК.-- йЮЙ МЕСГМЮБЮЕЛН НМЮ ХГЛЕМХКЮЯЭ! лНФЕР АШРЭ, ¤РН ЩРН ГДЕЯЭ, МЮ кСЙПЕЖХХ НМЮ РЮЙЮЪ? бДПСЦ, РЮЛ, МЮ гЕЛКЕ БЯЕ МЕ РЮЙ?

йХПХК Я МЮДЕФДНИ ОНЯЛНРПЕК МЮ ЯБНЕ НРПЮФЕМХЕ Б ГЕПЙЮКЕ ЬЙЮТЮ, ОШРЮЪЯЭ ОН БШПЮФЕМХЧ ЯБНЕЦН КХЖЮ ОНМЪРЭ РЮИМШЕ ЛШЯКХ нКЕЦЮ. мН МЮ ОН¤РХ МЕГМЮЙНЛНЛ, СЙПЮЬЕМНЛ ЙПНБНОНДРЕЙЮЛХ Х ЯЯЮДХМЮЛХ КХЖЕ, йХПХКС АШКН РПСДМН СГМЮРЭ Х ЯБНХ ЯНАЯРБЕММШЕ, ЙЮГЮКНЯЭ АШ БХДХЛШЕ Х ЯМЮПСФХ Х ХГМСРПХ ЛШЯКХ Х РЮИМШЕ ФЕКЮМХЪ, ЕЯКХ ЙНМЕ¤МН РЮЙНБШЕ АШКХ.

-- б ЩРН ГЕПЙЮКН КЧАХКЮ ЯЛНРПЕРЭЯЪ лЮПЦЮПХРЮ,-- БЯОНЛМХК йХПХК.-- еИ МПЮБХКНЯЭ БХДЕРЭ ЯБНЕ НРПЮФЕМХЕ, НМЮ РЮЫХКЮЯЭ НР ЯЮЛНЯНГЕПЖЮМХЪ!

йХПХК ОНИЛЮК ЯЕАЪ МЮ РНЛ, ¤РН ЦНБНПХР Н лЮПЦЮПХРЕ Б ОПНЬЕДЬЕЛ БПЕЛЕМХ, ЯКНБМН НМЮ СФЕ БШОНПУМСКЮ ХГ ЕЦН ДНЛЮ ГЮКЕРМНИ ОРХЖЕИ, МЕ ОНМЪРМН ГЮ¤ЕЛ РСДЮ ОНОЮБЬЕИ Х МЕХГБЕЯРМН ЙСДЮ ЯРПЕЛЪЫЕИЯЪ РЕОЕПЭ, БМНБЭ НАПЕРЪ БПЕЛЕММН ОНРЕПЪММСЧ ЯБНАНДС. нМХ ОПНЬКХ БДБНЕЛ Я йХПХКНЛ ДНЯРЮРН¤МН ДКХММШИ ОСРЭ, Х йХПХК Я АНКЭЧ НРПШБЮК НР ЯЕАЪ ЙСЯНЙ ОКНРХ, ЙПЕОЙН ОПХПНЯЬХИ ГЮ ДНКЦХЕ ЦНДШ ЯНБЛЕЯРМНИ ФХГМХ, ЙНРНПШЕ, Б НЯМНБМНЛ, АШКХ НЙПЮЬЕМШ Б ЯБЕРКШЕ Х РЕОКШЕ РНМЮ.

йХПХК ОНОШРЮКЯЪ ОНМЪРЭ ЯБНЕ НРМНЬЕМХЕ Й ЕЕ ОПЕДЮРЕКЭЯРБС Х РЕ ДБХФСЫХЕ ЯХКШ, ЙНРНПШЕ РНКЙМСКХ лЮПЦЮПХРС МЮ ЩРНР ЛЕПГЙХИ ОНЯРСОНЙ. вСФЮЪ ДСЬЮ МЕ НРЙПШБЮКЮ ЯБНХ РЮИМШ, НЯРЮБЮЪЯЭ Б МЕОПНЦКЪДМНИ РЭЛЕ. йХПХК ЯЮЛ ЯЕАЪ МЕ ОНМХЛЮК. йСДЮ СФ РЮЛ ДН ЮМЮКХГЮ ЙНЦН-РН ЕЫЕ! еЦН ЦНКНБЮ ПЮЯЙЮКШБЮКЮЯЭ НР ОЕПЕМЮОПЪФЕМХЪ, Х НМ НФЕЯРН¤ЕММН ЯФЮК БХЯЙХ, ОШРЮЪЯЭ СМЪРЭ КЮБХМННАПЮГМН МЮПЮЯРЮЧЫСЧ АНКЭ. юДЯЙЮЪ ЛСЙЮ НР ЩРНЦН РНКЭЙН СЯХКХКЮЯЭ, ОПХ ЩРНЛ ДН РЮЙНИ МЕБННАПЮГХЛНИ ЯРЕОЕМХ, ¤РН йХПХК ОН¤СБЯРБНБЮК ЙЮЙ ОЮДЮЕР Б КХОЙХИ Х БЪГЙХИ РСЛЮМ.

бМЕГЮОМН БЯЕ МЕОПХЪРМШЕ НЫСЫЕМХЪ ОПНОЮКХ, ЯКНБМН ОН ЛЮМНБЕМХЧ БНКЬЕАМНИ ОЮКН¤ЙХ, Х ЯНГМЮМХЕ НАПЕКН АШКСЧ ЪЯМНЯРЭ Х ЯХКС. мН БНЙПСЦ АШК ПЮГКХР ЯРПЮММШИ АХПЧГНБШИ ЯБЕР, ЯН¤ХБЬХИЯЪ Х ЯМХГС, Х ЯБЕПУС Х ЯН БЯЕУ ЯРНПНМ. бЯЕ ОПНЯРПЮМЯРБН АШКН ГЮОНКМЕМН ¤ЕЛ-РН ЮЛНПТМШЛ Х ОНКСОПНГПЮ¤МШЛ, Ю ОЕПЕД йХПХКНЛ ЯЛСРМН ПЮГКХ¤ЮКХЯЭ ЙНМРСПШ БЮЯН¤ЕММНИ ТХЦСПШ НЙНКН ДБСУ ЛЕРПНБ ПНЯРНЛ.

-- рШ ЯКШЬХЬЭ ЛЕМЪ, Н ПЮГБЕД¤ХЙ БЯЕКЕММНИ?-- ЯОПНЯХК ЦНКНЯ-АЮЯ, ОПХМЮДКЕФЮЫХИ бШЯЬЕЛС цСЛЮМНХДС.

-- дЮ, ЙНМЕ¤МН,-- ОПНХГМЕЯ йХПХК, МН УНРЪ Я ЕЦН ЦСА МЕ ЯНПБЮКНЯЭ МХ ГБСЙЮ, цСЛЮМНХД УНПНЬН ЕЦН ОНМЪК.

-- йЮЙ РШ ДНБНКЕМ ЯБНЕИ ПЮАНРНИ МЮ кСЙПЕЖХХ?-- ЯОПНЯХК цСЛЮМНХД.-- фЮКНАШ, ГЮЪБКЕМХЪ, ОПЕДКНФЕМХЪ ЕЯРЭ?

-- мХЙЮЙ МЕР,-- АНДПН НРБЕРХК йЮПХК ОН ЯРЮПНИ ЮПЛЕИЯЙНИ ОПХБШ¤ЙЕ, МН ОНРНЛ ЯОНУБЮРХКЯЪ: -- лЕМЪ ХМРЕПЕЯСЕР НДХМ БНОПНЯ... йЮЙ АШ ЩРН ЯЙЮГЮРЭ... бЯЕ КХ МЮ кСЙПЕЖХХ ЪБКЪЕРЯЪ РН¤МНИ ЙНОХЕИ РНЦН, ¤РН ЕЯРЭ МЮ гЕЛКЕ?

-- дЮ. лНФЕЬЭ МЕ ЯНЛМЕБЮРЭЯЪ,-- НРБЕРХК цСЛЮМНХД.

-- рЮЙ ¤РН ФЕ ОНКС¤ЮЕРЯЪ -- КЧДХ, ЙНРНПШЕ ОНЦХАКХ РСР, МЮ кСЙПЕЖХХ, РЮЙ ФЕ РН¤МН ОНЦХАКХ МЮ гЕЛКЕ?-- ЯОПНЯХК йХПХК.

-- яНБЕПЬЕММН БЕПМН.

-- мН ЛЕМЪ ФЕ МЕР МЮ гЕЛКЕ Б МЮЯРНЪЫХИ ЛНЛЕМР!-- БЯЕ РЮЙ ФЕ АЕГБС¤МН БНЯЙКХЙМСК йХПХК.

-- мЕ БНКМСИЯЪ, РЮЛ ПЮАНРЮЕР РБНИ ДБНИМХЙ, ЙНРНПШИ ПЮМЭЬЕ ФХК МЮ кСЙПЕЖХХ, Х НМ БН БЯЕУ ЮМЮКНЦХ¤МШУ ЯКС¤ЮЪУ ОНЯРСОЮЕР РН¤МН РЮЙ ФЕ, ЙЮЙ Х РШ ОНЯРСОЮЕЬЭ ГДЕЯЭ.

йХПХК МЕЯЙНКЭЙН НРНПНОЕК НР СЯКШЬЮММНЦН. нМ ОНОШРЮКЯЪ ОНЯРХ¤Э ЦКСАХМШИ ЯЛШЯК РЮЙХУ ОЕПЕРЮЯНБНЙ ПЮГБЕД¤ХЙНБ БЯЕКЕММНИ, МН ЯХКЮЛХ ЕЦН ЯЙПНЛМНЦН ХМРЕККЕЙРЮ РЮЙЮЪ ГЮДЮ¤Ю АШКЮ МЕБШОНКМХЛЮ.

-- ю ГЮ¤ЕЛ РНЦДЮ МЮЯ ОНЛЕМЪКХ ЛЕЯРЮЛХ, ЕЯКХ ЛШ Я МХЛ ОН ЯСРХ ОПЕДЯРЮБКЪЕЛ ХГ ЯЕАЪ НДМН Х РН ФЕ?

-- дЕКН Б РНЛ, ¤РН БЯЕ ЩРН АШКН ГЮДСЛЮМН ДКЪ РНЦН, ¤РНАШ...-- МЮ¤ЮК цСЛЮМНХД, Ю ОНРНЛ БДПСЦ НОНЛМХКЯЪ Х ПЕГЙН ЯЛЕМХК РЕЛС ПЮГЦНБНПЮ: -- вРН Ъ РСР, ЯНАЯРБЕММН, ОЕПЕД РНАНИ НР¤ХРШБЮЧЯЭ? оНЛЕМЪКХ БЮЯ ЛЕЯРЮЛХ -- ГМЮ¤ХР РЮЙ МЮДН. ßЯМН? йЯРЮРХ, ЕЯКХ СФ РЕАЕ РЮЙ УН¤ЕРЯЪ, ЛНФЕЬЭ Я¤ХРЮРЭ, ¤РН РШ Б МЮЯРНЪЫЕЕ БПЕЛЪ МЮУНДХЬЭЯЪ МЮ гЕЛКЕ, РЕЛ АНКЕЕ, ¤РН РБНИ ДБНИМХЙ ХДЕЮКЭМН ОНБРНПЪЕР РЕАЪ БН БЯЕУ ХОНЯРЮЯЪУ. йЮЙЮЪ РЕАЕ ПЮГМХЖЮ -- ЦДЕ РШ? рШ ДНКФЕМ ДСЛЮРЭ Н ЯБНЕИ ЛХЯЯХХ ЦСЛЮМНХДЮ-ПЮГБЕД¤ХЙЮ Х ЯРЮПЮРЭЯЪ ЕЕ БШОНКМХРЭ. мЕР МХ¤ЕЦН БЮФМЕЕ, ¤ЕЛ ОПЮБХКЭМНЕ БШОНКМЕМХЕ ЯБНЕЦН ОПЕДМЮГМЮ¤ЕМХЪ.

-- мН Ъ МХ¤ЕЦН МЕ ГМЮЧ РНКЙНЛ Н ЯБНЕИ ПНКХ ГДЕЯЭ, МЮ кСЙПЕЖХХ!-- БНЯЙКХЙМСК йХПХК.

-- бН-ОЕПБШУ, Я¤ХРЮИ, ¤РН РШ, ЪЙНАШ, МЮУНДХЬЭЯЪ БЯЕ ФЕ МЮ гЕЛКЕ, РЮЙ ЙЮЙ ЩРН МЮЛМНЦН БЯЕ СОПНЫЮЕР. бН-БРНПШУ, Ъ МЮДЕКХК РЕАЪ ЦНКНБНИ, Х С РЕАЪ ЕЯРЭ ¤ЕЛ ДСЛЮРЭ. рЮЙ ОН¤ЕЛС Ъ ДНКФЕМ ПЮГФЕБШБЮРЭ РЕАЕ ЙЮФДШИ РБНИ ЛЕКЙХИ ЬЮФНЙ, ЙЮФДШИ ОНЯРСОНЙ? оНЛМХ НАН ЛМЕ -- РБНЕЛ ЯНГДЮРЕКЕ, Х ОНЯРСОЮИ ЙЮЙ ГМЮЕЬЭ!

йНМРСПШ бШЯЬЕЦН цСЛЮМНХДЮ ОНРЕПЪКХ ¤ЕРЙНЯРЭ НЙНМ¤ЮРЕКЭМН, НМ ЙЮЙ АШ ПЮЯРБНПХКЯЪ Б АХПЧГНБНЛ ОПНЯРПЮМЯРБЕ, ЙНРНПНЕ ОНЯРЕОЕММН ОПЕБПЮРХКНЯЭ Б МЕОПНЦКЪДМСЧ РЭЛС.

-- йХПХК!-- ОНГБЮК ЙРН-РН, Х йХПХК НРЙПШК ЦКЮГЮ.

-- йХПХК, РШ ЛЕМЪ ЯКШЬХЬЭ?-- БМНБЭ ДНМЕЯКНЯЭ ДН СЬЕИ, Х йХПХК СГМЮК ЦНКНЯ нКЕЦЮ.

-- дЮ, ЯКШЬС,-- НРБЕРХК НМ МЮЙНМЕЖ.

йХПХК КЕФЮК МЮ ОНКС, ЯПЕДХ ПЮГАПНЯЮМШУ Б АЕЯОНПЪДЙЕ БЕЫЕИ Х ОСЯРШУ ЪЫХЙНБ НР ЬЙЮТНБ. нМ ЯНБЯЕЛ МЕ ОНЛМХК Н РНЛ, ЙЮЙ НМ НЙЮГЮКЯЪ КЕФЮЫХЛ Б ЩРНИ ЦПСДЕ УКЮЛЮ. бПНДЕ ЯРНЪК, НЯЛЮРПХБЮКЯЪ ОН ЯРНПНМЮЛ... ю-Ю, ОНРНЛ АШКЮ ПЕГЙЮЪ Х МЕБШМНЯХЛЮЪ ЦНКНБМЮЪ АНКЭ Х ЩРНР ЦНКНЯ-АЮЯ -- ЯРПЮММШИ Х МЕОНМЪРМШИ, ГБС¤ЮБЬХИ РЮЙ, ЯКНБМН НМ ДНМНЯХКЯЪ ХГ ПЮЪ, ХКХ МЮНАНПНР -- ХГ ОПЕХЯОНДМЕИ.

йХПХК РЪФЕКН ОНДМЪКЯЪ Х ЛЕДКЕММН ОПНЬЕК МЮ ЙСУМЧ, Б МЮДЕФДЕ НРШЯЙЮРЭ ¤РН-МХАСДЭ ЯЗЕЯРМНЕ Х БШОХРЭ ¤ЮЬЕ¤ЙС ЙНТЕ. й ЕЦН АНКЭЬНИ ПЮДНЯРХ, Б УНКНДХКЭМХЙЕ КЕФЮКХ ЯНЯХЯЙХ, ЪИЖЮ Х ЕЫЕ ЙНЕ-ЙЮЙЮЪ ЯМЕДЭ, Ю АЮМЙЮ Я ЙНТЕ, БШЯШОЮМЮЪ МЮ ЯРНК, АШКЮ НОСЯРНЬЕМЮ КХЬЭ МЮОНКНБХМС.

-- вРН АСДЕЛ ДЕКЮРЭ?-- ЯОПНЯХК нКЕЦ.

-- оЕПЕЙСЯХЛ Х ОНОЭЕЛ ЙНТЕ,-- НРБЕРХК йХПХК ЯЮПЙЮЯРХ¤ЕЯЙХ.-- с РЕАЪ ¤РН, ЕЯРЭ ЙЮЙХЕ-МХАСДЭ ХДЕХ ОНКС¤ЬЕ?

-- с ЛЕМЪ ЕЯРЭ ОПЕДКНФЕМХЕ ЙСДЮ-МХАСДЭ ЯЛНРЮРЭЯЪ,-- НРБЕРХК нКЕЦ.-- х ФЕКЮРЕКЭМН Б РЮЙНЕ ЛЕЯРН, Н ЙНРНПНЛ АШ МЕ ГМЮКЮ лЮПЦЮПХРЮ.

-- лЮМХЪ ОПЕЯКЕДНБЮМХЪ?-- УЛШЙМСК йХПХК Х РНР ¤ЮЯ ФЕ ОНЛНПЫХКЯЪ НР АНКХ Б ГЮРШКЙЕ.-- лМЕ МЕЙСДЮ АЕФЮРЭ...

-- лЮПЦЮПХРЮ МЕ НЯРЮБХР РЕАЪ Б ОНЙНЕ, ПЮГ СФ НМЮ БГЪКЮЯЭ ГЮ ЩРН ДЕКН БЯЕПЭЕГ,-- ЯЙЮГЮК нКЕЦ СБЕПЕММН, Х НР ЕЦН СБЕПЕММНЯРХ Б ЯБНХУ ЯКНБЮУ ОНБЕЪКН УНКНДНЛ.

-- мС МЕ ЛНЦС Ъ ОНЯРНЪММН АШРЭ Б АЕЦЮУ!-- ОПНЯРНМЮК йХПХК.-- мЕ ЛНЦС! лМЕ СФЕ МЕЙСДЮ ЕУЮРЭ, ЛМЕ МЕЦДЕ ОПЪРЮРЭЯЪ. аШКЮ С ЛЕМЪ РЕРЪ йКЮБЮ...

оПХ БНЯОНЛХМЮМХХ Н РЕРЙЕ йХПХКС ЯРЮКН МЕОНЯЕАЕ. нМ ОН¤СБЯРБНБЮК, ЙЮЙ МЮ ЦКЮГЮ МЮБЕПМСКХЯЭ МЕОПНХГБНКЭМШЕ МЕГБЮММШЕ ЯКЕГШ. нМ КЧАХК РЕРЧ йКЮБС, УНРЪ Х МЕ РЮЙ СФ ¤ЮЯРН АШБЮК С МЕЕ Б ОНЯКЕДМЕЕ БПЕЛЪ. йХПХК ОПНЬЕК Б БЮММСЧ Х ДНКЦН РЮЛ СЛШБЮКЯЪ, ЯРЮПЮЪЯЭ ХГАЮБХРЭЯЪ НР ЕДЙНИ ПЕГХ Б ЦКЮГЮУ.

-- лМЕ МЕЦДЕ ОПЪРЮРЭЯЪ,-- ЕЫЕ ПЮГ ЯЙЮГЮК йХПХК, СФЕ АНКЕЕ РБЕПДН.

-- б РЮЙНЛ ЯКС¤ЮЕ РШ СФЕ ОНЙНИМХЙ,-- БШОЮКХК нКЕЦ.-- лНФЕЬЭ ХДРХ Б ОНУНПНММНЕ АЧПН Х ГЮМХЛЮРЭ РЮЛ Н¤ЕПЕДЭ!

-- рШ ЛМЕ МЮДНЕК, ЯКШЬХЬЭ!-- БГНПБЮКЯЪ йХПХК.-- вРН РШ ГЮКЮДХК НДМН Х РН ФЕ, ЙЮЙ ГЮЕГФЕММЮЪ ОКЮЯРХМЙЮ? гЮРЙМХЯЭ! х АЕГ РЕАЪ РНЬМН...

с йХПХКЮ Х ПЮМЭЬЕ БНГМХЙЮКН РЮЙНЕ НЫСЫЕМХЕ, ЙНЦДЮ ¤СБЯРБСЕЬЭ, ¤РН ГЮБЪГ Б ДЕПЭЛЕ ОН СЬХ, ¤РН ЙЮФДШИ ЬЮЦ Х ЙЮФДНЕ ДБХФЕМХЕ ОПХБНДХР РНКЭЙН Й СУСДЬЕМХЧ ОНКНФЕМХЪ, Х СФЕ МЕ ГМЮЕЬЭ, ¤РН ФЕ ДЕКЮРЭ ДЮКЭЬЕ, Ю АЕГДЕИЯРБХЕ НДМНГМЮ¤МН БЕДЕР Й МЕХГАЕФМНИ ЦХАЕКХ. б РЮЙХУ, Й ЯКНБС ЯЙЮГЮРЭ МЕ ¤ЮЯРШУ, ЯХРСЮЖХЪУ Б ЯЮЛШИ ОНЯКЕДМХИ ЛНЛЕМР НАШ¤МН ОПХУНДХКН НГЮПЕМХЕ -- ЯНЯРНЪМХЕ, ЮМЮКНЦХ¤МНЕ ДГЩМ-АСДДХИЯЙНЛС ЯЮРНПХ, Х НРЙПШБЮКЯЪ ЯОЮЯХРЕКЭМШИ БШУНД. мСФМН РНКЭЙН ПЮЯЯКЮАХРЭЯЪ, ЯНЯПЕДНРН¤ХРЭЯЪ МЮ ¤ЕЛ-РН РПЕРЭЕЛ, ЯНБЕПЬЕММН ОНЯРНПНММЕЛ, Х ХЛЕММН РНЦДЮ Б ЦНКНБЕ ПНДХРЯЪ ДНКЦНФДЮММЮЪ ДЕКЭМЮЪ ЛШЯКЭ. бНР РНЦДЮ СФЕ АСДЕР ЛНФМН Х ДЮФЕ МСФМН БМНБЭ МЮОПЪ¤ЭЯЪ Х АЕГ БЯЪЙХУ ЙНКЕАЮМХИ ЦМСРЭ ЯБНЧ КХМХЧ, РБЕПДН ГМЮЪ ОПХ ЩРНЛ, ¤РН ЩРН ЕДХМЯРБЕММНЕ ПЕЬЕМХЕ, Х БЯЕ НЯРЮКЭМШЕ БЮПХЮМРШ -- КНФМШ, ЙЮЙ АШ МЕ АШКН РПСДМН ЩРН ПЕЬЕМХЕ ОПХРБНПХРЭ Б ФХГМЭ.

йХПХК ОНМЪК, ¤РН ЕЛС РПЕАСЕРЯЪ РЮИЛ-ЮСР, ЙНПНРЙХИ ОЕПЕПШБ, ДКЪ РНЦН ¤РНАШ НУКЮДХРЭ ПЮГЦНПЪ¤ЕММШЕ ЛНГЦХ Х ЯНАПЮРЭЯЪ Я ЛШЯКЪЛХ. рНКЭЙН ОНЯКЕ ЩРНЦН Б ЦНКНБС ЛНФЕР ОПХИРХ МЕ¤РН ДЕКЭМНЕ Х ЯРНЪЫЕЕ БМХЛЮМХЪ.

мЮ ЯКЕДСЧЫЕЕ СРПН йХПХК ПЕЬХК ОНЯЕРХРЭ щПЛХРЮФ. рЮЙЮЪ ЛШЯКЭ ЛНЦКЮ ОНЙЮГЮРЭЯЪ ЯРПЮММНИ РНКЭЙН МЮ ОЕПБШИ БГЦКЪД, МН Б ОПНЬКНЛ Я йХПХКНЛ ЯКС¤ЮКХЯЭ МЕОПХЪРМНЯРХ ПЮГМНЦН ПНДЮ, Х ЩРХ ДНЯРЮРН¤МН ¤ЮЯРШЕ Х МЕОПХЪРМШЕ СДЮПШ ЯСДЭАШ йХПХК БНЯОПХМХЛЮК РЪФЕКН, БОЮДЮЪ Б ЦКСАНЙСЧ ДЕОПЕЯЯХЧ, ХГ ЙНРНПНИ БШЙЮПЮАЙЮРЭЯЪ АШКН ОНД¤ЮЯ МЕОПНЯРН. йХПХК ЕЫЕ ДЮБМШЛ-ДЮБМН ГЮЛЕРХК, ¤РН ЯОПЮБХРЭЯЪ ЯН ЯБНХЛ ОПНРЕЯРСЧЫХЛ ЩЦН МЮЛМНЦН ОПНЫЕ Б РНЛ ЯКС¤ЮЕ, ЕЯКХ МЕБГХПЮЪ МЮ ДЕОПЕЯЯХЧ МЮЯКЮДХРЭЯЪ ЯНГЕПЖЮМХЕЛ ¤ЕЦН-РН БЕ¤МНЦН, ЖЕММНЦН,-- НДМХЛ ЯКНБНЛ РНЦН, ¤РН АШКН ЯНГДЮММН Б МЕГЮОЮЛЪРМШЕ БПЕЛЕМЮ ЙЮЙХЛХ-РН ХГБЕЯРМШЛХ ХКХ МЮНАНПНР, АЕГШЛЪММШЛХ ЛЮЯРЕПЮЛХ. б ЩРНР ПЮГ йЕПХК ГЮУНРЕК МЮ¤ЮРЭ ЯБНИ ЙСКЭРОНУНД Я ЕЦХОЕРЯЙНИ ЩЙЯОНГХЖХХ, ЙНРНПЮЪ АШКЮ ЕЦН КЧАХЛХЖЕИ ЯПЕДХ БЯЕУ НЯРЮКЭМШУ. бНГЛНФМН, ЩРН АШКН ЯБЪГЮМН Я РЕЛ, ¤РН ОЮЛЪРМХЙХ ЖХБХКХГЮЖХХ, БШЯРЮБКЕММШЕ РЮЛ, АШКХ ЯЮЛШЛХ ДПЕБМХЛХ, Х НР МХУ ХЯУНДХКЮ АНКЕЕ ЯХКЭМЮЪ Х ЖЕКХРЕКЭМЮЪ ЮСПЮ.

йХПХК ОПНЬЕКЯЪ БДНКЭ ГЮЯРЕЙКЕММШУ БХРПХМ, Я СДНБНКЭЯРБХЕЛ ПЮЯЯЛЮРПХБЮЪ ДЮБМН ГМЮЙНЛШЕ ЦПНАМХЖШ, СРБЮПЭ, ЙСКЭРНБШЕ ОПХЯОНЯНАКЕМХЪ Х ЯЙСКЭОРСПШ. нЯНАЕММН йХПХКС МПЮБХКЯЪ ЩЙЯОНМЮР ОНД МЮГБЮМХЕЛ "цПНАХЙ ДКЪ ХУМЕБЛНМЮ" -- МЕЙНИ ПЮГМНБХДМНЯРХ ЮТПХЙЮМЯЙНЦН ЛЮМЦСЯРЮ, ОН¤ХРЮЕЛНЦН Б ДПЕБМЕЛ еЦХОРЕ Б ЙЮ¤ЕЯРБЕ ЯБЪЫЕММНЦН ФХБНРМНЦН Х ЯКСФЮЫЕЦН НАЗЕЙРНЛ ОНЙКНМЕМХЪ.

цКЪДЪ МЮ ЦПНАХЙ ДКЪ ЛЮКЕМЭЙНЦН Х, МЮБЕПМНЕ, БЕЯЭЛЮ ГЮАЮБМНЦН ГБЕПЭЙЮ, йХПХК ХЯОШРШБЮК ЯЛЕЬЮММШЕ ¤СБЯРБЮ, ЙНРНПШЕ АШКН Н¤ЕМЭ ЯКНФМН НОХЯЮРЭ ЯКНБЮЛХ. йХПХК ЯЛНРПЕК МЮ МЕЦН, Х ДСЛЮК Н РНЛ ЦХЦЮМРЯЙНЛ ЙНКХ¤ЕЯРБЕ КЕР, ЙНРНПНЕ НРДЕКЪКН ЕЦН ЯЮЛНЦН НР ЛЮЯРЕПЮ, ЯНГДЮБЬЕЦН ЩРН ¤СДН. вРН ДСЛЮК РНР ¤ЕКНБЕЙ, ЙНЦДЮ МЮМНЯХК МЮ ЯРЕМЙХ ЦПНАХЙЮ ЯБНИ ГЮРЕИКХБШИ НПМЮЛЕМР? йЮЙ НМ ФХК Б РН ЯРНКЭ НРДЮКЕММНЕ БПЕЛЪ? лНФЕР АШРЭ РНР ЙНМЙПЕРМШИ ХУМЕБЛНМ, ДКЪ ЙНРНПНЦН ЯРЮПЮКЯЪ ЛЮЯРЕП, АШК КЧАХЛЖЕЛ ЛЮКЕМЭЙНИ ДЕБН¤ЙХ, ЙНРНПЮЪ Н¤ЕМЭ ЕЦН НАНФЮКЮ, ДСЬХ МЕ ¤ЮЪКЮ Б МЕЛ. х БНР НМ ОНЦХА, НР ЯРЮПНЯРХ КХ, ХКХ НР ¤ЕЦН-РН ЕЫЕ. йЮЙЮЪ ПЮГМХЖЮ, Б ЙНМЖЕ-РН ЙНМЖНБ? дЕБН¤ЙЮ ОКЮ¤ЕР, БОЕПБШЕ Б ФХГМХ СГМЮБЮЪ МЕОПХЪРМШЕ ДКЪ ЯЕАЪ МНБНЯРХ Н ЯСЫЕЯРБНБЮМХХ РЮЙНИ НРБПЮРХРЕКЭМНИ ЬРСЙХ, ЙЮЙНБНИ ЪБКЪЕРЯЪ ЯЛЕПРЭ. нМЮ ОПНЯХР ОЮОС ЯДЕКЮРЭ ДКЪ ХУМЕБЛНМ¤ХЙЮ ЦПНАХЙ, ОЮОЮ ОПХЙЮГЮБЮЕР ПЮАС, Ю РНР БЮОНКМЪЕР ОПХЙЮГ Х ЯНГДЮЕР ЩРНР МЕУХРПШИ ЬЕДЕБП, ОЕПЕФХБЬХИ Х ПЮАЮ, Х ОЮОС БЛЕЯРЕ ЯН БЯЕЛХ ТЮПЮНМЮЛХ, Х ЯЮЛС ДЕБН¤ЙС. цПСЯРМЮЪ Х МЕГЮРЕИКХБЮЪ ХЯРНПХЪ, МН ЙЮЙ Б МЕИ ЛМНЦН ОНРЮЕММНИ ОПЮБДШ Н ЯСРХ АШРХЪ! йЮЙХЕ РНМЙХЕ ЯБЪГХ ОПНЯКЕФХБЮЧРЯЪ, ЯРНХР КХЬЭ ГЮАПНЯХРЭ МЕБНД-ЛШЯКЭ ОНДЮКЭЬЕ НР АЕПЕЦЮ-ЩЙЯОНМЮРЮ, ОНД ЙНРНПШЛ БХЯХР ОПНМСЛЕПНБЮММЮЪ РЮАКХ¤ЙЮ!

гЕЛКЪ, ХКХ кСЙПЕЖХЪ, АСДЭ НМЮ МЕКЮДМЮ, ЩРН РНФЕ ЯБНЕЦН ПНДЮ -- ЦПНАХЙ, Н¤ЕМЭ ЛЮКЕМЭЙХИ ОН ЯПЮБМЕМХЧ Я ПЮГЛЮЬХЯРШЛХ ПЮГЛЕПЮЛХ БЯЕКЕММНИ, МН ДНЯРЮРН¤МН АНКЭЬНИ, ¤РНАШ БЛЕЯРХРЭ РСДЮ БЯЕУ ХУМЕБЛНМ¤ХЙНБ-КЧДЕИ -- КЧАХЛШУ ГБЕПЧЬЕЙ бШЯЬЕЦН цСЛЮМНХДЮ, ХУ РБНПЖЮ Х ОНКМНОПЮБМНЦН УНГЪХМЮ. йЮЙХЕ ЛШЯКХ ОПХУНДЪР МЮ ЕЦН бШЯЬХИ СЛ? цПСЯРХР КХ НМ Н ЯБНХУ КЧАХЛЖЮУ ЙЮЙ РЮ ДЕБН¤ЙЮ? хКХ НМ -- БШЬЕ ЩЛНЖХИ? йРН ЕЦН ГМЮЕР...

я ДПСЦНИ ЯРНПНМШ, ЩРНР ЦПНАХЙ ЛНФМН ПЮЯЯЛЮРПХБЮРЭ ЙЮЙ СЯКНБМШИ ОКНД ¤ЭЕИ-РН ФХГМХ, ЙЮЙ МЕЙСЧ НБЕЫЕЯРБКЕММСЧ ФХГМЕММСЧ ЙБХМРЩЯЯЕМЖХЧ, Х РНЦДЮ БШУНДХР, ¤РН ЙЮФДШИ ХГ ФХБСЫХУ, СИДЪ ХГ ФХГМХ, ДНКФЕМ НЯРЮБХРЭ ОНЯКЕ ЯЕАЪ ¤РН-РН ДНЯРНИМНЕ ЕЯКХ МЕ БНЯУХЫЕМХЪ, РН, ОН ЙПЮИМЕИ ЛЕПЕ, ОПХЯРЮКЭМНЦН БМХЛЮМХЪ.

-- ю Ъ... вРН Ъ ЯДЕКЮК Б ЩРНИ ФХГМХ РЮЙНЦН, ¤РН ЛНЦКН АШ ОПЕРЕМДНБЮРЭ МЮ ПНКЭ ¤ЕЦН-РН ГМЮ¤ХЛНЦН Х БЕКХЙНЦН?-- ОПНАНПЛНРЮК йХПХК Б ГЮДСЛ¤ХБНЯРХ.-- мЕСФЕКХ Ъ РЮЙЮЪ АЕГДЮПЭ, ¤РН ЛМЕ ДЮФЕ Я ПНКЭЧ ОПНЯРНЦН ЦСЛЮМНХДЮ-ПЮГБЕД¤ХЙЮ РНКЙНЛ МЕ ЯОПЮБХРЭЯЪ?

-- вРН-РН РШ ЯНБЯЕЛ ПЮЯЙХЯ,-- ГЮЛЕРХК нКЕЦ, ДН ЩРНЦН МЕ ОПЕПШБЮБЬХИ ПЮГЛЕПЕММШИ ОНРНЙ ЛШЯКЕИ йХПХКЮ.-- бГАНДПХЯЭ! мЮДН ¤РН-РН ОПХДСЛЮРЭ, ЙЮЙ ДЮКЭЬЕ АШРЭ, ¤РН ДЕКЮРЭ, ¤ЕПР БНГЭЛХ!

-- б ЛХКХЖХЧ МЮДН ХДРХ,-- ЯЙЮГЮК МЕНФХДЮММН йХПХК.-- ß ПЮЯЯЙЮФС Н МЮЬХУ ОПЕДОНКНФЕМХЪУ НРМНЯХРЕКМН лЮПЦЮПХРШ Х ЕЕ ДПСЦЮ ЛХККХЖХНМЕПЮ, Ю ДЮКЭЬЕ -- СФЕ МЕ МЮЬЮ ГЮАНРЮ!

-- цЕМХЮКЭМН!-- ЯНЦКЮЯХКЯЪ йХПХК.

рСР НМ ГЮЛЕРХК, ¤РН ОНЯЕРХРЕКХ ЙЮЙ-РН ЙНЯН МЮ МЕЦН ОНЯЛЮРПХБЮЧР Х АН¤ЙНЛ НРУНДЪР ОНДЮКЭЬЕ. нЙЮГШБЮЕРЯЪ, йХПХК МЕЯЙНКЭЙН СБКЕЙЯЪ, ОНРЕПЪБ ЙНМРПНЯЭ МЮД ЯНАНИ, Х ГЮЦНБНПХК Я нКЕЦНЛ БЯКСУ. йХПХК СКШАМСКЯЪ, АПНЯХК ОПНЫЮКЭМШИ БГЦКЪД МЮ ДПЕБМХЕ ЩЙЯОНМЮРШ Х АШЯРПШЛ ЬЮЦНЛ БШЬЕК ХГ ЕЦХОЕРЯЙНЦН ГЮКЮ.

цКЮБЮ 7

-- рЮЙ-РЮЙ-РЮЙ...-- ОПНАСАМХК ЙЮОХРЮМ йНЬОЕКЭ, ОНД¤ЕПЙМСРН ПЮЯЙНБЮММН НРЙХМСБЬХЯЭ Б ЯБНЕЛ НААХРНЛ ДЕПЛЮМРХМНЛ ЙПЕЯКЕ, МЮЯРНКЭЙН ПЮЯЙНБЮММН Х ПЮЯЙПЕОНЫЕММН, ¤РН Й ДЮММНЛС ЯКС¤ЮЧ АНКЭЬЕ ОНДУНДХКН ЯКНБН ПЮГБЪГМН, МЕФЕКХ ¤ЕЛ БЯЕ НЯРЮКЭМШЕ.

йЮОХРЮМ АШК СБЕПЕМ Б ЯЕАЕ, Х ЕЦН ДСЬС МЕ РЕПГЮКХ ЯНЛМЕМХЪ -- БЕ¤МШЕ ЯОСРМХЙХ ХЫСЫЕЦН СЛЮ, РЮЙ ЙЮЙ ЙЮОХРЮМ МЮЬЕК ЯБНЧ ОНКН¤ЙС Б ЯБНЕЛ НЦПНЛМНЛ ЙСПЪРМХЙЕ Х ЯЕИ¤ЮЯ ЯОНЙНИМН ЕЕ ГЮМХЛЮК, СБЕПЕММШИ Б РНЛ, ¤РН Б НАНГПХЛНЕ АСДСЫЕЕ МХЙРН МЕ ГЮЯРЮБХР ЕЦН ОНДБХМСРЭЯЪ МЮ ЛЕМЕЕ БШЦНДМСЧ ОНГХЖХЧ Х МЕ НЛПЮ¤ХР ПЮДНЯРМНЕ НЫСЫЕМХЕ ЯНАЯРБЕММНИ ОПХАКХФЕММНЯРХ Й ЯХКЭМШЛ ЛХПЮ ЯЕЦН. йХПХК ЕЫЕ МХ¤ЕЦН МЕ ГМЮК Н ОПХ¤ХМЮУ МЮПН¤ХРНЦН БШОЪ¤ХБЮМХЪ ЙЮОХРЮМНЛ ЯБНЕИ ЩРЮЙНИ СДЮКХ, ЩРЮЙНИ ОПН¤МНИ Х ЙПЕОЙНИ УБЮРЙХ, ЯНГМЮМХЪ ЯНАЯРБЕММНИ ГМЮ¤ХЛНЯРХ Х БЯЕЯХКЭМНЯРХ МЮД РЮЙХЛХ ТПЮЕПЮЛХ ЙЮЙ йХПХК.

-- рЮЙ-РЮЙ-РЮЙ...-- БМНБЭ ОПНЙСДЮУРЮК ЙЮОХРЮМ Х БГЗЕПНЬХК ЙНПНРЙХИ ЕФХЙ РЕЛМН-ПСЯШУ БНКНЯ.-- уНПНЬН...

йХПХК РНКЭЙН ¤РН ПЮЯЯЙЮГЮК ЙПЮЯМНКХЖЕЛС ЙЮОХРЮМС Н РНЛ, ¤РН ОПНХГНЬКН ДНЛЮ С йХПХКЮ Б РН БПЕЛЪ, ОНЙЮ НМ АШК Б оЯЙНБЕ, Н РНЛ ОН¤ЕЛС НМ СЕУЮК Б оЯЙНБ, Н ЯЛЕПРХ РЕРХ йКЮБШ, Н БХГХРЕ АЮМДХРНБ Й МЕИ МЮ ЙБЮПРХПС Х Н ЯБНХУ ОПЕДОНКНФЕМХЪУ ОН ОНБНДС РНЦН, ЙЮЙ АЮМДХРШ ЛНЦКХ СГМЮРЭ ЮДПЕЯ РЕРХ йКЮБШ.

-- оНМЪРМН,-- ЯМНБЮ БГДНУМСК ЙЮОХРЮМ, ЫСПЪ МЕБШПЮГХРЕКЭМШЕ ЦКЮГЮ ЯЮДХЯРЮ-ОЯХУНОЮРЮ.

йХПХК МЕ ЯНБЯЕЛ ОНМХЛЮК, ¤РН ФЕ ОНМЪРМН ЙЮОХРЮМС ХГ СЯКШЬЮММНЦН, МН АНЪКЯЪ ОЕПЕЯОПНЯХРЭ. йЮОХРЮМ ОНКЕГ Б ЙЮПЛЮМ ЯБНЕИ ¤ЕПМНИ ЙНФЮММНИ ЙСПРЙХ Х ДНЯРЮК ХГ МЕЦН ОЮ¤ЙС "ЛЮКЭАНПН". оНЙЮ НМ ГЮЙСПХБЮК, ЕЦН ЦКЮГЙХ-ЫЕКЙХ ОПХЯРЮКЭМН ПЮГЦКЪДШБЮКХ йХПХКЮ, НР ¤ЕЦН НМ ЯХКЭМН ЯЛЮУХБЮК ЯБНЕИ БЙПЮД¤ХБНЯРЭЧ МЮ ЯЕЙЯСЮКЭМН НГЮАН¤ЕММНЦН РЧПЕЛМНЦН ЦНЛХЙЮ.

-- вРН ЛМЕ ДЕКЮРЭ?-- ЯОПНЯХК йХПХК, ОН¤РХ МХ МЮ ¤РН МЕ МЮДЕЪЯЭ.

йНЦДЮ НМ ЬЕК Б ЛХКХЖХЧ, Б ЕЦН ДСЬЕ АШКН НЫСЫЕМХЕ ОПЮБХКЭМНЯРХ ОПХМЪРНЦН ПЕЬЕМХЪ, ЙНРНПНЕ ЛНФЕР Х ОПНЯРН НАЪГЮММН ОПХБЕЯРХ Й ЙЮЙНЛС-РН ОНКНФХРЕКЭМНЛС ПЕГСКЭРЮРС. мН РЕОЕПЭ, ЦКЪДЪ МЮ ЩРНЦН САКЧДЙЮ Б ЯОНПРХБМШУ ЬРЮМЮУ, ДСЬЮ йХПХКЮ ГЮОНКМЪКЮЯЭ МЕОПНЦКЪДМШЛ НР¤ЮЪМХЕЛ, ЯКНБМН НМ ОНМЪК БДПСЦ, ¤РН ЕЦН ЙПСОМН, ДЮ ¤РН РЮЛ ЦНБНПХРЭ -- ОПНЯРН ЯЛЕПРЕКЭМН НАЛЮМСКХ. йХПХК С¤ЮБЯРБНБЮК Б ¤ЕЛ-РН Н¤ЕМЭ МЮОНЛХМЮЧЫЕЛ ТЮПЯ, Х ЯРПЮДЮК НР ЩРНЦН.

-- оПЮБХКЭМН ЯДЕКЮКХ, ¤РН ОПХЬКХ,-- ЯЙЮГЮК ЙЮОХРЮМ,-- Н¤ЕМЭ ОПЮБХКЭМН ЯДЕКЮКХ.

-- мН ¤РН ЛМЕ ДЕКЮРЭ РЕОЕПЭ?-- ОНБРНПХК ЯБНИ БНОПНЯ йХПХК, БХДЪ ¤РН ЙЮОХРЮМ МЮДНКЦН ГЮЛНК¤ЮК, ДСЛЮЪ ЙЮЙСЧ-РН ЯБНЧ ДСЛС, ЯЙПШРСЧ Б ЙНПНРЙН ЯРПХФЕММНИ ЦНКНБЕ.

-- йЮЙ ЯКЕДЯРБЕММШИ ПЮАНРМХЙ, Ъ ЯНБЕРСЧ БЮЛ МЮОХЯЮРЭ ГЮЪБКЕМХЕ, Х РНЦДЮ ЛШ ГЮБЕДЕЛ СЦНКНБМНЕ ДЕКН,-- МЮ¤ЮК ЙЮОХРЮМ.

нМ ОНЛНК¤ЮК Я ЛХМСРС, ЦКСАНЙН ГЮРЪЦХБЮЪЯЭ ЯХГШЛ ДШЛНЛ, Х йХПХК ОН¤ЕЛС-РН НАПЮРХК БМХЛЮМХЕ МЮ ЕЦН ЯБЕФЕПЮГАХРШЕ ЙНЯРЪЬЙХ ОЮКЭЖЕБ.

-- мН ЙЮЙ ¤ЕКНБЕЙ, ОН-ДПСФЕЯЙХ...-- ОПНДНКФХК БДПСЦ ЙЮОХРЮМ.-- мЕНТХЖХЮКЭМН, РЮЙ ЯЙЮГЮРЭ, Ъ ПЕЙНЛЕМДНБЮК АШ БЮЛ БЕПМСРЭ ЩРНР МЮПЙНРХЙ, НРДЮРЭ ДЕМЭЦХ ХКХ ЙБЮПРХПС ОНКЧАНБМН. хМЮ¤Е БЮЯ ОПНЯРН САЗЧР, Х МХЙЮЙЮЪ ЛХКХЖХЪ БЮЯ МЕ ЯОЮЯЕР. оН ОНБНДС БЮЬЕИ ФЕМШ... дНЙЮГЮРЕКЭЯРБ ЕЕ ОПХ¤ЮЯРМНЯРХ С МЮЯ МЕР, РЮЙ БЕДЭ? ю ДНЯСФХЕ ДНЛШЯКШ МХЙНЦН МЕ ХМРЕПЕЯСЧР, Б РНЛ ¤ХЯКЕ Х МЮЯ.

йЮОХРЮМ МЕЯЙНКЭЙН ПЮГ ЛНК¤Ю ГЮРЪМСКЯЪ, Ю ОНРНЛ Я¤ЕК МЕНАУНДХЛШЛ ОНБРНПХРЭЯЪ:

-- дЕКЮИРЕ РН, ¤РН НР БЮЯ РПЕАСЧР, РНКЭЙН РЮЙХЛ НАПЮГНЛ БШ ХГАЕФХРЕ МЕОПХЪРМНЯРЕИ. мЕ ЯРНХР ХЦПЮРЭ Б ЦЕПНЪ. бШ ФЕ МЕ пЩЛАН!

йХПХК Х МЕ ОПЕДОНКЮЦЮК, ¤РН БЯЕ ЯРЮМЕР МЮЯРНКЭЙН ЯЕПЭЕГМШЛ.

-- мЕСФЕКХ БШ МХ¤ЕЦН МЕ ЛНФЕРЕ ЯДЕКЮРЭ?-- ЯОПНЯХК НМ Б НР¤ЮЪМЭЕ.

-- оПХЯРЮБХРЭ Й БЮЛ НУПЮМС С МЮЯ МЕР БНГЛНФМНЯРХ,-- ДЕКЮММН БГДНУМСК ЙЮОХРЮМ.-- с МЮЯ ЯКХЬЙНЛ ЛЮКН КЧДЕИ.

-- лНФМН БЕДЭ ДНОПНЯХРЭ оЕРПЮ,-- ГЮЛЕРХК йХПХК.-- нМ МЮБЕПМЪЙЮ БШБЕДЕР МЮ НЯРЮКЭМШУ АЮМДХРНБ!

-- дЮБЮИРЕ РНКЭЙН МЕ АСДЕЛ СЙЮГШБЮРЭ ЙЮЙ ЛМЕ ФХРЭ! лНКНДНИ ¤ЕКНБЕЙ!-- БНГЛСРХКЯЪ ЙЮОХРЮМ, Х ЕЦН КХЖН ОНЙПШКНЯЭ АКЕДМШЛХ Х ЯХМЧЬМШЛХ ОЪРМЮЛХ.-- йНЦН ДНОПЮЬХБЮРЭ Х ЙНЦН ЮПЕЯРНБШБЮРЭ -- ПЕЬЮРЭ МЕ БЮЬЮ ЙНЛОЕРЕМЖХЪ!

-- дЮ ¤РН БШ! х Б ЛШЯКЪУ МЕ АШКН БЮЛ ¤РН-РН СЙЮГШБЮРЭ...-- НРБЕРХК йХПХК, Ю ОПН ЯЕАЪ ОНДСЛЮК: -- йПЕРХМ...

-- яКСЬЮИ, йХПХК,-- БЯРПЪК Б ПЮГЦНБНП нКЕЦ.-- с ЛЕМЪ РЮЙНЕ НЫСЫЕМХЕ, ¤РН ЩРНР ЙЮОХРЮМ ГМЮЕР АНКЭЬЕ ¤ЕЛ ЦНБНПХР.

нМ МЕ Н¤ЕМЭ-РН ГЮХМРЕПЕЯНБЮМ Б ПЮЯОСРШБЮМХХ ЩРНИ ХЯРНПХХ!-- ЛНК¤ЮКХБН НРБЕРХК йХПХК.

-- еЦН ПШКЭЖЕ Б ОСЬЙС!-- СБЕПЕММН ЙНМЯРЮРХПНБЮК нКЕЦ.-- мЮЛ РСР ДЕКЮРЭ МЕ¤ЕЦН, ЙЮЙ Ъ ДСЛЮЧ.

рЮЙ ЙЮЙ йХПХК МЕЙНРНПНЕ БПЕЛЪ Б ОНКМНИ РХЬХМЕ ЯХДЕК МЮ ЯРСКЕ Х ПЮЯЯЛЮРПХБЮК ЯБНХ МНЦРХ, ЙЮОХРЮМ Я¤ЕК БНГЛНФМШЛ ОПНДНКФХРЭ ЯБНЧ ЛШЯКЭ:

-- бЕПМХРЕ МЮПЙНРХЙ ХКХ ¤ЕЦН РЮЛ НР БЮЯ РПЕАСЧР! рНКЭЙН РЮЙ БШ ЯЛНФЕРЕ ЯНУПЮМХРЭ ЯБНЧ ФХГМЭ!

-- щРН БЯЕ, ¤РН БШ ЛНФЕРЕ ЛМЕ ОПЕДКНФХРЭ?-- ОНХМРЕПЕЯНБЮКЯЪ йХПХК, МЮ¤ХМЮЪ БШУНДХРЭ ХГ ЯЕАЪ.

-- ю ¤РН ЕЫЕ БШ НР ЛЕМЪ УНРЕКХ?-- ЯОПНЯХК ЙЮОХРЮМ.

-- дЮ Б НАЫЕЛ-РН МХ¤ЕЦН,-- НРБЕРХК йХПХК Х БЯРЮК.-- ß ОНДСЛЮЧ МЮД БЮЬХЛ ОПЕДКНФЕМХЕЛ...

-- оНДСЛЮИРЕ, ОНДСЛЮИРЕ,-- ОНДДЮЙМСК ЙЮОХРЮМ.-- бНР СБХДЕРЕ, ¤РН Ъ ДЮК БЮЛ ОПЮБХКЭМШИ ЯНБЕР.

йЮОХРЮМ БХДЕК, ¤РН ЕЦН ЯКНБЮ ОПНХГБЕКХ МЮ йХПХКЮ ХЛЕММН РНР ЩТТЕЙР, МЮ ЙНРНПШИ НМ Х ПЮЯЯ¤ХРШБЮК -- С йХПХКЮ ОНЪБХКНЯЭ ¤СБЯРБН ОПНРХБНПЕ¤ХЪ, РЮЙЮЪ ПЮГМНБХДМНЯРЭ СОПЪЛЯРБЮ, ЙНРНПЮЪ РПЕАСЕР ОПНРХБНОНЯРЮБКЕМХЪ ЯЕАЪ НЙПСФЮЧЫХЛ, ЦПСАН МЮБЪГШБЮЧЫХЛ ЯБНЧ ЛШЯКЭ ХКХ РЮЙРХЙС ДЕИЯРБХИ. йРН Ф КЧАХР, ЙНЦДЮ ЕЦН ОНС¤ЮЧР ЙЮЙ ФХРЭ, МЕ ХЛЕЪ МЮ РН ЙЮЙХУ АШ РН МХ АШКН ОПЮБ!

йХПХК ЯДЕПФЮММН ОНОПНЫЮКЯЪ, БГЪК БШОХЯЮММШИ ЙЮОХРЮМНЛ ОПНОСЯЙ Х БШЬЕК ХГ ЙЮАХМЕРЮ, РЮЙ Х ЙХОЪ НР МЕЦНДНБЮМХЪ. нМ ОПНЬЕК ОН ЛПЮ¤МШЛ, ОНЙПЮЬЕММШЛ ЦПЪГМН-ЙНПХ¤МЕБШЛ ЖБЕРНЛ ЙНППХДНПЮЛ Х НРДЮК ДБСЛ БЛЕПС СОХРЮММШЛ ЯЕПФЮМРЮЛ ЯБНИ БШОХЯЮММШИ МЮ НРЙЯЕПЕММНЛ АКЮМЙЕ ОПНОСЯЙ. рЕ ЪБМН ЯЙС¤ЮКХ, РНЛЪЯЭ Б НФХДЮМХХ ЙНМЖЮ ЯБНЕИ ЯЛЕМШ, Х Я ХМРЕПЕЯНЛ ОНЯЛНРПЕКХ ЯМЮ¤ЮКЮ МЮ ОПНОСЯЙ, Ю ОНРНЛ МЮ ОЮЯОНПР йХПХКЮ Х МЮ МЕЦН ЯЮЛНЦН.

-- цЛ?-- ЯОПНЯХК НДХМ ХГ МХУ ЯРПНЦН Х ОНЯЛНРПЕК МЮ ЯБНЕЦН МЮОЮПМХЙЮ.

-- л-Л!-- НРБЕРХК РНР СРБЕПДХРЕКЭМН Х ЬСЛМН НРЙПШК ПЕЬЕР¤ЮРСЧ ДБЕПЭ, ОПНОСЯЙЮЪ РЮЙХЛ НАПЮГНЛ йХПХКЮ МЮ ЯБНАНДС.

йХПХК БШЬЕК МЮ ЯНКМЕ¤МШИ ЯБЕР, ЯНГМЮБЮЪ, ¤РН ЕЦН БХГХР Б ЛХКХЖХЧ НЙЮГЮКЯЪ МЮ ПЕДЙНЯРЭ АЕГСЯОЕЬМШЛ.

-- ß СБЕПЕМ, ¤РН ЩРНР ОЮПЕМЭ ПЮАНРЮЕР МЮ РЕУ ПЕАЪР, Я ЙНРНПШЛХ ЯБЪГЮМ оЕРП,-- ГЮЛЕРХК нКЕЦ, ЙНЦДЮ йХПХК БШЬЕК МЮ ЯБЕФХИ БНГДСУ.

-- нМ МЕ АШК Б БНЯРНПЦЕ НР ОПЕДКНФЕМХЪ ГЮМЪРЭЯЪ ПЮЯЯКЕДНБЮМХЕЛ ЩРНЦН ДЕКЮ, ЩРН СФ РН¤МН,-- ЯНЦКЮЯХКЯЪ йХПХК.

-- рШ МЕ УН¤ЕЬЭ ОНЯКЕДНБЮРЭ ЯНБЕРС ЙЮОХРЮМЮ?-- ОНХМРЕПЕЯНБЮКЯЪ нКЕЦ.

-- мЕ УН¤С.

-- мС Х ДСПЮЙ!-- ЯЙЮГЮК нКЕЦ Х МЕНФХДЮММН ГЮЯЛЕЪКЯЪ.

-- ю ¤РН РШ РЮЙНИ БЕЯЕКШИ?-- ЯОПНЯХК йХПХК.

-- рШ ОПЕДКЮЦЮЕЬЭ ЯЕЯРЭ МЮ ОНК Х ОНЯШОЮРЭ ЦНКНБС ОЕОКНЛ?

-- ß МЕ БХФС ОПХ¤ХМ ДКЪ БЕЯЕКЭЪ!-- йХПХК БЯЕ ЕЫЕ МЕ ОНМХЛЮК ОПХ¤ХМ АСПМНИ ПЮДНЯРХ нКЕЦЮ.

-- мЮЙНМЕЖ-РН ЛШ ГЮИЛЕЛЯЪ ДЕКНЛ!-- НРБЕРХК нКЕЦ.-- ю РН ЛНХ ЛНГЦХ СФЕ ГЮЯРНЪКХЯЭ АЕГ МЮЯРНЪЫЕЦН ДЕКЮ.

-- аНЧЯЭ, ¤РН ЩРН ЛНФЕР НЙЮГЮРЭЯЪ ОНЯКЕДМХЛ ДЕКНЛ МЮ кСЙПЕЖХХ,-- ОПНБНП¤ЮК йХПХК.

-- мЕ БЕЬЮИ МНЯ, ПЮГБЕД¤ХЙ БЯЕКЕММНИ!-- ОНОШРЮКЯЪ ОНДАНДПХРЭ ЕЦН нКЕЦ.-- еЫЕ МЕ БЕ¤ЕП. аСДЕР Х МЮ МЮЬЕИ СКХЖЕ ОПЮГДМХЙ!

йХПХК ДНАПЮКЯЪ ДН ЯБНЕЦН ДНЛЮ Х ОНДМЪКЯЪ Б ЙБЮПРХПС. пЮГЦПНЛ, С¤ХМЕММШИ Б МЕИ АЮМДХРЮЛХ, МЮБЕБЮК ЦПСЯРМШЕ Х АЕГПЮДНЯРМШЕ ЛШЯКХ. цПСАЮЪ ФЕЯРНЙЮЪ ЯХКЮ, НР КХЖЮ ЙНРНПНИ ДЕИЯРБНБЮКХ ЩРХ ГКНАМШЕ КЧДХ БМСЬЮКЮ БОНКМЕ ПЕГНММШЕ НОЮЯЕМХЪ ГЮ ЯБНЕ ГДНПНБЭЕ Х ДЮФЕ ФХГМЭ. йЮГЮКНЯЭ, ¤РН МХ¤РН Х МХЙРН МЕ ЛНФЕР ХЛ ОПНРХБНЯРНЪРЭ, ЙПНЛЕ ЙЮЙНИ-МХАСДЭ ЕЫЕ АНКЕЕ ЙПСОМНИ Х ФЕЯРНЙНИ АЮМДХРЯЙНИ ЦПСООХПНБЙХ. йХПХК ОНФЮКЕК Н РНЛ, ¤РН НМ МЕ ЪБКЪЕРЯЪ ¤КЕМНЛ ЙНМЙСПХПСЧЫЕИ ЛЮТХХ, ХАН ОН ЕЦН ЛМЕМХЧ, Б ЩРНЛ ЯКС¤ЮЕ йХПХКЮ АШ ГЮЫХРХКХ ЯБНХ.

-- х МЕ ЛЕ¤РЮИ,-- ГЮЪБХК нКЕЦ.-- еЯКХ АШ РШ ЯЮЛ АШК АЮМДХРНЛ Х ОПНЬРПЮТХКЯЪ РЮЙ, ¤РН МЮБКЕЙ АШ МЮ ЯЕАЪ ЦМЕБ ЙНМЙСПЕМРНБ, РЕАЪ ЯБНХ АШ Х ОПХЬХКХ. аКЮЦНДЮПХ бШЯЬЕЦН цСЛЮМНХДЮ ГЮ РН, ¤РН РШ МЕ ЯРЮК Б ЯБНЕ БПЕЛЪ АЮМДХРНЛ!

-- мН ЛМЕ ДЮФЕ МЕ¤ЕЛ ГЮЫХРХРЭ ЯЕАЪ!-- ОН¤РХ ЙПХЙМСК йХПХК.-- оПХДСР ЩРХ ОПХДСПЙХ, Ю Ъ ¤РН -- Я ЙСУНММШЛ МНФНЛ МЮ МХУ АСДС АПНЯЮРЭЯЪ? йЮЙ ОНКХМЕГХЕЖ МЮ йСЙЮ?

-- нПСФХЕ ЛНФМН ДНАШРЭ,-- СБЕПЕММН ГЮЪБХК нКЕЦ.

-- цДЕ?

-- нРМЪРЭ С МХУ ЯЮЛХУ.

-- рШ ДСЛЮЕЬЭ, ¤РН НМХ ОПХДСР ЙН ЛМЕ Я ОСЬЙЮЛХ?-- ЯЮПЙЮЯРХ¤ЕЯЙХ ОНХМРЕПЕЯНБЮКЯЪ йХПХК.

-- яЙНПЕЕ БЯЕЦН МЕР,-- НРБЕРХК нКЕЦ.-- рЮЙЮЪ АСЙЮЬЙЮ ЙЮЙ РШ ЛНФЕР АШРЭ ПЮГДЮБКЕМЮ Х АЕГ ЯРБНКНБ. хЛ МЕГЮ¤ЕЛ ПХЯЙНБЮРЭ Х ЯБЕРХРЭЯЪ МЮОПЮЯМН. рЕЛ АНКЕЕ, ¤РН НМХ СФЕ ХЛЕКХ Я РНАНИ ДЕКН Х УНПНЬН ГМЮЧР, ¤РН РШ ХГ ЯЕАЪ ОПЕДЯРЮБКЪЕЬЭ.

-- мН ЕЯКХ С МХУ МЕР НПСФХЪ, С ЙНЦН РНЦДЮ Ъ ЯЛНЦС ЕЦН ДНАШРЭ?

-- мЮДН ОПНМХЙМСРЭ Й МХЛ Б ЛЮЬХМС,-- НРБЕРХК нКЕЦ СБЕПЕММН.-- ß ДСЛЮЧ, ¤РН Б ЮБРНЛНАХКЕ С МХУ МЕ ОСЯРН, ЩРН СФ РН¤МН.

-- еЯКХ С МХУ Б ЛЮЬХМЕ НЙЮФЕРЯЪ ЙЮЙНЕ-МХАСДЭ НЦМЕЯРПЕКЭМНЕ НПСФХЕ, НМХ МЕ НЯРЮБЪР ЕЦН АЕГ ОПХЯЛНРПЮ,-- ЯЙЮГЮК йХПХК.

-- аНКЭЬХМЯРБН ХГ МХУ БНИДЕР Б ДНЛ,-- ГЮЛЕРХК нКЕЦ,-- Ю Б ЛЮЬХМЕ НЯРЮМЕРЯЪ НДХМ ¤ЕКНБЕЙ, МЕ АНКЭЬЕ. я МХЛ-РН РШ СФ ЙЮЙ-МХАСДЭ ЯОПЮБХЬЭЯЪ...

йХПХК ГЮДСЛЮКЯЪ Х МЕПБМН ГЮУНДХК ОН ЙНЛМЮРЕ, ЛЕПЪЪ ЕЕ ЬХПНЙХЛХ ПЮГЛЮЬХЯРШЛХ ЬЮЦЮЛХ. йХПХК ОНДНЬЕК Й НЙМС, НРНДБХМСК ЬРНПС Б ЯРНПНМС Х БШЦКЪМСК МЮ СКХЖС. сФЕ ЯЛЕПЙЮКНЯЭ, МН РЮЙНЕ ОНКСДМЕБМНЕ-ОНКСМН¤МНЕ ЯНЯРНЪМХЕ ЯСЛЕПЕЙ Б оЕРЕПАСПЦЕ ДКХРЯЪ Б ЩРН БПЕЛЪ ЦНДЮ ДНБНКЭМН ДНКЦН. пЕДЙХЕ ОПНУНФХЕ МЮПСЬЮКХ НДХМН¤ЕЯРБН ТНМЮПМШУ ЯРНКАНБ Х НАПЮЛКЕММШУ Б ЮЯТЮКЭРНБШЕ РПЮРСЮПШ ДЕПЕБЭЕБ. цНПНД АШК ЯОНЙНЕМ ЙЮЙ Х БЯЕЦДЮ, ¤ЕЦН МЕКЭГЪ АШКН ЯЙЮГЮРЭ Н йХПХКЕ. йХПХК ОНРЕП Б ПЮГДСЛЭЕ КНА, Х РСР ЯМНБЮ ЯНЯРНЪКЯЪ ЯЕЮМЯ ЯБЪГХ Я бШЯЬХЛ цСЛЮМНХДНЛ, ЙНРНПШИ НРЙКЧ¤ХК ЯПЮГС БЯЕ НПЦЮМШ ¤СБЯРБ йХПХКЮ, ГЮЯРЮБХБ ЯБЕР ОНЛЕПЙМСРЭ, ГБСЙ Х НЯЪГЮМХЕ ПЮЯРЮЪРЭ БЛЕЯРЕ Я НАНМЪМХЕЛ Х НЫСЫЕМХЕЛ ЯЕАЪ ЙЮЙ ¤ЕЦН-РН ЮБРНМНЛМНЦН Х МЕГЮБХЯХЛНЦН.

-- йХПХК,-- ПЮГДЮКЯЪ ПЮЯЙЮРХЯРШИ ЦНКНЯ-АЮЯ,-- УНПНЬН КХ РШ ЛЕМЪ ЯКШЬХЬЭ?

-- бОНКМЕ,-- НРБЕРХК РНР, МЮУНДЪЯЭ Б ЯРПЮММНЛ НЖЕОЕМЕМХХ.

-- ß УН¤С МЮОНЛМХРЭ РЕАЕ Н РБНЕИ ЛХЯЯХХ МЮ кСЙПЕЖХХ,-- ОПНДНКФХК цСЛЮМНХД.-- рШ ОНЛМХЬЭ ЯБНЧ НЯМНБМСЧ ГЮДЮ¤С -- ЖЕКЭ РБНЕЦН ОНЪБКЕМХЪ ГДЕЯЭ?

-- ß ДСЛЮЧ, ¤РН ДЮ,-- НРБЕРХК йХПХК.

-- ß ОНГБНКЧ ЯЕАЕ ЙНЕ-¤РН ДНАЮБХРЭ, Ю ЛНФЕР АШРЭ Х Б ¤ЕЛ-РН ОНБРНПХРЭЯЪ, МЕ МЮДЕЪЯЭ МЮ РБНЧ ЯКЮАСЧ ОЮЛЪРЭ,-- ЯЙЮГЮК цСЛЮМНХД.

нМ ЛНК¤ЮК Б РЕ¤ЕМХЕ ЛХМСРШ, Ю ЛНФЕР АШРЭ Х ДНКЭЬЕ, ЙЮЙ АШ ОНД¤ЕПЙХБЮЪ ЯРНКЭ ДКХРЕКЭМНИ ОЮСГНИ БЮФМНЯРЭ РНЦН ХГПЕ¤ЕМХЪ, ЙНРНПНЕ ГЮ МЕИ ОНЯКЕДСЕР. бШФДЮБ ПНБМН ЯРНКЭЙН, ЯЙНКЭЙН Я¤ХРЮК МЕНАУНДХЛШЛ, бШЯЬХИ цСЛЮМНХД ГЮЙНМ¤ХК ЯБНЧ ЛШЯКЭ:

-- с РЕАЪ ЕЯРЭ ЦНКНБЮ МЮ ОКЕ¤ЮУ, Х Ъ МЮДЕКХК РЕАЪ ЕИ ДКЪ РНЦН, ¤РНАШ РШ ЕИ ДСЛЮК. цКЮБМЮЪ ЛХЯЯХЪ РБНЕЦН БПЕЛЕММНЦН ОПЕАШБЮМХЪ МЮ кСЙПЕЖХХ -- ФХРЭ, ФХРЭ ЯННАПЮГМН ЯБНХЛ ОПЕДЯРЮБКЕМХЪЛ Н ЦКЮБМНЛ Х БРНПНЯРЕОЕММНЛ, Н ДНАПНЛ Х ГКНЛ. дСЛЮИ ЙЮЙ ЛНФЕЬЭ, ОНЯРСОЮИ ЙЮЙ ДНКФЕМ Х АСДЭ ¤РН АСДЕР!

-- мН Ъ МЮ ГМЮЧ, ЙЮЙ ОНЯРСОЮРЭ!-- БЯЙПХ¤ЮК йХПХК.

-- еЯКХ РШ МЕ ГМЮЕЬЭ, ЙЮЙ ОНЯРСОЮРЭ -- МЕ ОНЯРСОЮИ БНБЯЕ!

щРН АШКЮ ОНЯКЕДМЪЪ ОНПЖХЪ ЖЕММЕИЬЕИ ХМТНПЛЮЖХХ, ОНЯРСОХБЬЕИ Й йХПХКС НР бШЯЬЕЦН цСЛЮМНХДЮ ГЮ ЩРНР ЙНПНРЙХИ ЯЕЮМЯ. йХПХК ОПХЬЕК Б ЯЕАЪ, Х Я ПЮДНЯРЭЧ НАМЮПСФХК, ¤РН Б ЩРНР ПЮГ НМ СФЕ МЕ БЮКЪЕРЯЪ МЮ ОНКС, ЕЦН ЛШЬЖШ МЕ МНЧР НР ЯСДНПНФМШУ ЯНЙПЮЫЕМХИ, БЯЕЦДЮ ЯНОСРЯРБСЧЫХУ ЯЕЮМЯЮЛ ЯБЪГХ Я бШЯЬХЛ цСЛЮМНХДЮЛ ПЮМЕЕ, Ю ЕЦН КХЖН МЕ ХГАХРН Б ЙПНБЭ НР МЕЙНМРПНКХПСЕЛШУ БН БПЕЛЪ АЕЯОЮЛЪРЯРБЮ ЙНМБСКЭЯХИ Х СДЮПНБ Н ОНК, ЯРЕМШ Х ЛЕАЕКЭ.

-- ß ЛЮКН ¤РН ОНМЪК МЮ ЩРНР ПЮГ,-- ОНЯЕРНБЮК йХПХК.

-- ß РНФЕ МХ¤ЕЦН МЕ ОНМЪК,-- ЯНЦКЮЯХКЯЪ нКЕЦ.-- мН ЕЯКХ ЩРН РЮЙ, ГМЮ¤ХР НР МЮЯ ОНМХЛЮМХЪ Х МЕ РПЕАНБЮКНЯЭ.

-- лНФЕР АШРЭ.

-- рШ ГЮЛЕРХК, ¤РН РЕАЕ СФЕ КЕЦ¤Е БШУНДХРЭ МЮ ЯБЪГЭ?-- ОНХМРЕПЕЯНБЮКЯЪ нКЕЦ.

-- дЮ,-- НРБЕРХК йХПХК,-- Х РШ ДЮФЕ МЕ ОПЕДЯРЮБКЪЕЬЭ, ЙЮЙ ЛЕМЪ ЩРН ПЮДСЕР!

-- оПЕДЯРЮБКЪЧ, ОПЕДЯРЮБКЪЧ,-- СРЕЬХК ЕЦН нКЕЦ.-- бЕДЭ ЛШ Я РНАНИ -- ОН¤РХ НДМН Х РН ФЕ.

-- нРКХ¤МН. гМЮ¤ХР РШ ЛЕМЪ ОНМХЛЮЕЬЭ,-- БГДНУМСК йХПХК.

-- оНМХЛЮЧ,-- ЯНЦЬКЮЯХКЯЪ нКЕЦ.

-- мН Ъ МЕ ГМЮЧ, ЙЮЙ ЛМЕ АШРЭ ДЮКЭЬЕ!-- ЯЙЮГЮК йХПХК Х ОПНЬЕК МЮ ЙСУМЧ ЦНРНБХРЭ ЙНТЕ.

-- мЮДН ОНЯРЮБХРЭ ¤РН-МХАСДЭ БЮПХРЭЯЪ МЮ ОКХРС,-- МЮ¤ЮК нКЕЦ,-- ¤РНАШ С ЦНЯРЕИ ЯНГДЮКНЯЭ НЫСЫЕМХЕ, ¤РН РШ СЬЕК МЕ МЮ ДНКЦН...

-- ю Ъ ¤РН -- ЯНАХПЮЧЯЭ СУНДХРЭ?-- ОПЕПБЮК ЕЦН йХПХК.

-- оНДНФДХ,-- МЕДНБНКЭМН ОПНБНП¤ЮК РНР.-- сФЕ ОПНЬКН ОН¤РХ ¤ЕРБЕПН ЯСРНЙ Я РНЦН ЛНЛЕМРЮ, ЙЮЙ РЕАЕ АШК ОНЯРЮБКЕМ СКЭРХЛЮРСЛ. аЮМДХРШ -- КЧДХ МЕРЕПОЕКХБШЕ, Х НМХ МЕ АСДСР НРЙКЮДШБЮРЭ БХГХР Й РЕАЕ. нМХ, ОН-БЯЕИ БХДХЛНЯРХ, ОПХДСР ЯЕЦНДМЪ, Х ЙНЦДЮ НМХ ГЮИДСР Б ЙБЮПРХПС, НМХ СБХДЪР МЮ ОКХРЕ БЮПЪЫХИЯЪ ЯСО, МЮОПХЛЕП, Х ОНДСЛЮЧР Н РНЛ, ¤РН РШ Б ЯЙНПНЛ БПЕЛЕМХ БЕПМЕЬЭЯЪ. нМХ ПЕЬЮР ОНДНФДЮРЭ РЕАЪ, Х ГЮ ЩРН БПЕЛЪ РШ ЯЛНФЕЬЭ ДНАШРЭ НПСФХЕ. вРНАШ ОПЕРБНПХРЭ ЩРНР ОКЮМ Б ФХГМЭ, РЕАЕ МЮДН ГЮФЕ¤Э ЯБЕР МЮ ЙСУМЕ, ¤РНАШ ЕЦН АШКН БХДМН Я СКХЖШ, Х МЮАКЧДЮРЭ ХГ НЙМЮ Б ЙНЛМЮРЕ ГЮ БЯЕЛХ БУНДЪЫХЛХ Б ДНЛ. йНЦДЮ РШ СБХДХЬЭ ЯБНХУ ЯРЮПШУ ГМЮЙНЛШУ, РЕАЕ МЮДН АСДЕР ЯПН¤МН ОНДМЪРЭЯЪ МЮ ОЮПС КЕЯРМХ¤МШУ ОПНКЕРНБ БШЬЕ, ОНДНФДЮРЭ ОНЙЮ НМХ БНИДСР Б ЙБЮПРХПС, Ю ОНРНЛ ГЮМЪРЭЯЪ БНДХРЕКЕЛ.

-- цЕМХЮКЭМН,-- ЯЙЮГЮК йХПХК, НЫСЫЮЪ КЕЦЙХИ НГМНА, МЕБГХПЮЪ МЮ РН, ¤РН Б ЙБЮПРХПЕ АШКН РЕОКН.

нМ АНДПХКЯЪ, МН МЕОПХБШ¤МНЯРЭ Й НОЕПЮРХБМНИ ПЮАНРЕ ГЮЯРЮБКЪКЮ ЕЦН МЕПБШ АШРЭ Б ЯНЯРНЪМХХ ОНБШЬЕММНЦН МЮОПЪФЕМХЪ. йХПХК ¤СБЯРБНБЮК, ¤РН НМ ОСЯЙЮЕРЯЪ МЮ ЯНЛМХРЕКЭМСЧ ЮБЮМРЧПС, ЙНРНПЮЪ ЛНФЕР ГЮЙНМ¤ХРЭЯЪ БЯЕЛ ¤ЕЛ СЦНДМН, РНКЭЙН МЕ РЕЛ, МЮ ¤РН ЯЕИ¤ЮЯ МЮДЕЕРЯЪ ЯЮЛ йХПХК. нМ БШОХК ЯНКХДМСЧ ¤ЮЬЙС ЙНТЕ Х ОЕПЕЙСЯХК НЦПНЛМШЛ АСРЕПАПНДНЛ Я ЙНКАЮЯНИ.

йНЦДЮ йХПХК МЕПБМХ¤ЮК, МЮ МЕЦН МЮУНДХК КЭБХМШИ ЮООЕРХР, ОНЩРНЛС йХПХК ОНЦКНРХК ЕЫЕ МЕЯЙНКЭЙН АСРЕПАПНДНБ Х ЯНЯРПЪОЮК ЯЕАЕ ЪХ¤МХЖС ХГ ЬЕЯРХ ЪХЖ, РН Х ДЕКН МЕПБМН БШЦКЪДШБЮЪ Б НЙМН. пЮЯОНКНФЕМХЕ ДНЛЮ Х ЙБЮПРХПШ ЙЮЙ МЕКЭГЪ КС¤ЬЕ НРБЕ¤ЮКН ГЮДЮ¤Е МЕГЮЛЕРМНЦН МЮАКЧДЕМХЪ ГЮ БУНДЪЫХЛХ, РЮЙ ¤РН йХПХК ЛНЦ АШРЭ СБЕПЕМ МЮ БЯЕ ЯРН ОПНЖЕМРНБ Б РНЛ, ¤РН МХЙРН МЕ БНИДЕР Б ОЮПЮДМСЧ МЕГЮЛЕ¤ЕММШЛ. йХПХК МЮДЕК ЯБНИ ДКХММШИ РЕЛМШИ ОКЮЫ, НАСКЯЪ Б ЛЪЦЙХЕ Х КЕЦЙХЕ ЙПНЯЯНБЙХ, Х БМНБЭ ГЮМЪК ОНГХЖХЧ С НЙМЮ, ФСЪ АСРЕПАПНДШ Х ГЮОХБЮЪ ХУ ЙНТЕ. бПЕЛЪ НР БПЕЛЕМХ йХПХК ЙСПХК, ДЕКЮЪ ЩРН РЮЙ, ¤РНАШ НЦНМЕЙ ЯХЦЮПЕРШ МЕ АШК БХДЕМ ЯМЮПСФХ.

оПНЬЕК ¤ЮЯ, ОНРНЛ ЕЫЕ ДБЮ, МН ЦНЯРЕИ БЯЕ МЕ АШКН Х МЕ АШКН. яРЕЛМЕКН, Х ¤ЮЯШ ОНЙЮГШБЮКХ ГЮ ОНКМН¤Э.

-- вРН АСДЕЛ ДЕКЮРЭ?-- ЯОПНЯХК йХПХК, ГЕБЮЪ.

-- фДЮРЭ,-- МЕСЛНКХЛН ГЮЪБХК нКЕЦ.-- фДЮРЭ ДН ОНЯХМЕМХЪ. нМХ МЕ ЛНЦСР МЕ ОПХИРХ!

б ЦНКНЯЕ нКЕЦЮ ЯЙБНГХКЮ МЕОНЙНКЕАХЛЮЪ СБЕПЕММНЯРЭ, Х йХПХК ОНГЮБХДНБЮК ЩРНИ БРНПНИ ЛШЯКЪЫЕИ ЯСАЯРЮМЖХХ Б ЯБНЕИ ЦНКНБЕ: РЮЙЮЪ ГЮБХДМЮЪ СБЕПЕММНЯРЭ Б ЯБНХУ ЯХКЮУ, МЕОНЙНКЕАХЛЮЪ ПЕЬХЛНЯРЭ Х ФЮФДЮ ЮЙРХБМНИ ДЕЪРЕКЭМНЯРХ! оПНЬКН ЕЫЕ ДБЮ ¤ЮЯЮ, Х МЕНФХДЮММН ДКЪ ЯЕАЪ йХПХК БЕЯЭ ОПЕБПЮРХКЯЪ Б ГПЕМХЕ: НМ БДПСЦ СБХДЕК, ЙЮЙ ОЕПЕД ОЮПЮДМНИ, ОННДЮКЭ НР ТНМЮПМНЦН ЯРНКАЮ, НЯРЮМНБХКЮЯЭ ЙПЮЯМЮЪ ДЕБЪРЙЮ, Х ХГ МЕЕ БШЬКХ РПНЕ ЛНКНДШУ ОЮПМЕИ Б ¤ЕПМШУ ЙСПРЙЮУ Х Я ЙНПНРЙХЛХ ЯРПХФЙЮЛХ. нМХ МЕ ЯОЕЬЮ Х МЕ ЯСЕРЪЯЭ НЯЛНРПЕКХЯЭ, ОПХЙСПХБЮЪ, Ю ОНРНЛ МЕЯЙНКЭЙН МЮПН¤ХРН КЕМХБН, ЯРЮПЮЪЯЭ МЕ ОПХБКЕЙЮРЭ Й ЯЕАЕ ХГКХЬМЕЦН БМХЛЮМХЪ, БНЬКХ Б ОЮПЮДМСЧ. йХПХК НАПЮРХК БМХЛЮМХЕ МЮ РН, ¤РН ЙЮЙ ЛХМХЛСЛ НДХМ ¤ЕКНБЕЙ НЯРЮКЯЪ Б ЮБРНЛНАХКЕ.

-- аШЯРПЕИ СУНДХ ХГ ЙБЮПРХПШ!-- ЙПХЙМСК нКЕЦ.-- оНЙЮ НМХ МЕ ОНДМЪКХЯЭ!

мН йХПХК Х ЯЮЛ ГМЮК, ¤РН ЛЕДКХРЭ МЕКЭГЪ, ОНЩРНЛС НМ ГЮУБЮРХК ГЮПЮМЕЕ ОПХЦНРНБКЕММШИ ЯРЮКЭМНИ НРАХБМНИ ЛНКНРНЙ, ЛНЦСЫХИ ОНЯКСФХРЭ УНРЭ ЙЮЙХЛ-РН НПСФХЕЛ, Х БШЬЕК МЮ КЕЯРМХ¤МСЧ ЙКЕРЙС. йХПХК ГЮУКНОМСК ДБЕПЭ Х ОПХЯКСЬЮКЯЪ. кХТР ОНДМХЛЮКЯЪ МЮБЕПУ, МН Х МЮ КЕЯРМХЖЕ ПЮГДЮБЮКХЯЭ ¤ЭХ-РН ЬЮЦХ. бНГЛНФМН, ¤РН АЮМДХРШ ДКЪ БЕПМНЯРХ ПЮГДЕКХКХЯЭ, ПЕЬХБ ОЕПЕЙПШРЭ БЯЕ ОСРХ Й НРЯРСОКЕМХЧ. йХПХК ПЕЬХК АНКЕЕ МЕ РЕПЪРЭ ДПЮЦНЖЕММНЕ БПЕЛЪ Х НЯРНПНФМН ЯРЮК ОПНАХПЮРЭЯЪ МЮБЕПУ, ЯРЮПЮЪЯЭ ОПХ ЩРНЛ МЕ ЬСЛЕРЭ. мЮ ОНЯКЕДМЕЛ ЩРЮФЕ ХЛЕКЮЯЭ КЕЯРМХЖЮ МЮ ЙПШЬС, Х НМЮ НЙЮГЮКЮЯЭ МЕГЮОЕПРНИ.

-- кЕГЭ РСДЮ!-- ЯЙЮГЮК нКЕЦ.

-- гЮ¤ЕЛ?-- СДХБХКЯЪ йХПХК.-- рШ ДСЛЮЕЬЭ НМХ ОНДМХЛСРЯЪ ЯЧДЮ?

-- ß Б ЩРНЛ ОН¤РХ СБЕПЕМ,-- НРБЕРХК нКЕЦ.-- рШ ЯКШЬЮК, ЙЮЙ НМХ ОНДМХЛЮКХЯЭ? аЮМДХРШ ПЕЬХКХ ГЮМЪРЭЯЪ РНАНИ БЯЕПЭЕГ Х НЯМНБЮРЕКЭМН!

йХПХК МЕ ЯРЮК ЯОНПХРЭ Х АШЯРПН ГЮАПЮКЯЪ ОН КЕЯРМХЖЕ МЮБЕПУ, Ю ГЮРЕЛ БШАПЮКЯЪ ¤ЕПЕГ НРЙПШРШИ КЮГ МЮ ЙПШЬС. оНРНЛ НМ ОНДСЛЮК Н РНЛ, ¤РН НРРСДЮ ЕЛС АСДЕР ЯНБЕПЬЕММН МХ¤ЕЦН МХ БХДМН, МХ ЯКШЬМН, Х НМ МЕ ЯЛНФЕР МЮАКЧДЮРЭ ГЮ РЕЛ, ¤РН ФЕ АСДЕР ОПНХЯУНДХРЭ С ДБЕПЕИ ЕЦН ЯНАЯРБЕММНИ ЙБЮПРХПШ. йХПХК АШЯРПН БКЕГ НАПЮРМН Б КЧЙ, НЯРЮМНБХБЬХЯЭ ЕЫЕ МЕ МЮ КЕЯРМХ¤МНИ ЙКЕРЙЕ ОНЯКЕДМЕЦН ЩРЮФЮ, МН СФЕ Х МЕ МЮ ЙПШЬЕ. йХПХК НЯЛНРПЕКЯЪ Х СБХДЕК, ¤РН Б ЯРЕМЕ ЯАНЙС ЕЯРЭ ЛЕРЮККХ¤ЕЯЙЮЪ ДБЕПЭ, БЕДСЫЮЪ, ОН БЯЕИ БХДХЛНЯРХ, Б МЕАНКЭЬНЕ ОНЛЕЫЕМХЕ Я ОНДЗЕЛМШЛХ ЛЕУЮМХГЛЮЛХ КХТРЮ. йХПХК РНКЙМСК ДБЕПЭ ОКЕ¤НЛ, МН НМЮ НЙЮГЮКЮЯЭ ГЮЙПШРНИ. нМ ОН¤СБЯРБНБЮК, ЙЮЙ ЕЦН КНА ОНЙПШКЯЪ ХЯОЮПХМНИ, Ю ПСЙХ МЮ¤ЮКХ ЛЕКЙН ОНДПЮЦХБЮРЭ. йХПХК РНКЙМСК ДБЕПЭ ЕЫЕ ПЮГ, МН СФЕ ЯХКЭМЕИ, Х Й ЕЦН МЕНОХЯСЕЛНИ ПЮДНЯРХ, НМЮ МЕНФХДЮММН ОНДДЮКЮЯЭ. йХПХК БНЬЕК БМСРПЭ, Х ГЮЙПШК ДБЕПЭ ГЮ ЯНАНИ. оПЕДБХДЪ БНГЛНФМШИ ОПХУНД МЕФЕКЮРЕКЭМШУ БХГХРЕПНБ, НМ ОНДНАПЮК Я ОНКЮ ГДНПНБЕММШИ ЦБНГДЭ Х ОПХКЮДХК ЕЦН Й ДБЕПХ МЮОНДНАХЕ ЫЕЙНКДШ, РЮЙ ¤РН РЕОЕПЭ НРЙПШРЭ ДБЕПЭ ЯМЮПСФХ АШКН ОПЮЙРХ¤ЕЯЙХ МЕБНГЛНФМН. йХПХК ОПХЯКНМХК СУН Й ДБЕПХ Х ОПХЯКСЬЮКЯЪ.

оН КЕЯРМХЖЕ ПЮГДЮБЮКХЯЭ ЬЮЦХ, Х НМХ ОПХАКХФЮКХЯЭ, ОНЙЮ ЙРН-РН МЕ ОНДНЬЕК БОКНРМСЧ Й САЕФХЫС йХПХКЮ Х МЕ ДЕПМСК ГЮ ДБЕПМСЧ ПС¤ЙС. цБНГДЭ ОНЛЕЬЮК ДБЕПХ НРЙПШРЭЯЪ, Х йХПХК ЛНКХК АНЦЮ, ¤РНАШ БХГХРЕП МЕ ОПНЪБХК ХГКХЬМЕИ МЮЯРНИ¤ХБНЯРХ. бНКМЕМХЪ НЙЮГЮКХЯЭ МЮОПЮЯМШЛХ, Х МЕГМЮЙНЛЕЖ ЯОСЯРХКЯЪ БМХГ МЮ КЕЯРМХ¤МСЧ ЙКЕРЙС ЙБЮПРХПШ йХПХКЮ.

-- бЯЕ ¤ХЯРН!-- ДНМЕЯКНЯЭ ДН СЬЕИ.

-- нРКХ¤МН!-- НРБЕРХК ЙРН-РН ДПСЦНИ.-- гЮУНДХЛ!

оНЯКЕ ЩРНЦН йХПХК СЯКШЬЮК ГБСЙ НРЙПШБЮЧЫЕИЯЪ ДБЕПХ. гЮРЕЛ ЦНКНЯЮ ЯРХУКХ, Х ДБЕПЭ Б ЙБЮПРХПС ГЮУКНОМСКЮЯЭ. йХПХК ОНДСЛЮК Н РНЛ, ¤РН ЦНЯРХ СФЕ Б ЙБЮПРХПЕ, Х РЕОЕПЭ МЮЯРЮКЮ Н¤ЕПЕДЭ ДЕИЯРБНБЮРЭ АШКЮ ГЮ йХПХКНЛ.

-- оНЬКХ БМХГ!-- ЯЙЮГЮК нКЕЦ.-- рНКЭЙН АШЯРПН, С МЮЯ, АШРЭ ЛНФЕР, МЕ РЮЙ СФ ЛМНЦН БПЕЛЕМХ!

йХПХК АПНЯХКЯЪ БМХГ ОН КЕЯРМХЖЕ, ЯФХЛЮЪ Б ЙЮПЛЮМЕ ОКЮЫЮ ЯРЮКЭМСЧ ПС¤ЙС ЛЮЯЯХБМНЦН НРАХБМНЦН ЛНКНРЙЮ. вЕПЕГ ЛХМСРС йХПХК АШК СФЕ БМХГС Х ОНЦКЪДШБЮК МЮ "ДЕБЪРЙС" ХГ-ГЮ РЕЛМНЦН ЯРЕЙКЮ ДБЕПХ ОЮПЮДМНИ. рЕОЕПЭ йХПХК СФЕ НР¤ЕРКХБН БХДЕК, ¤РН Б ЛЮЬХМЕ ЙРН-РН ЯХДХР, МН Й Я¤ЮЯРЭЧ, РЮЛ АШК РНКЭЙН НДХМ ¤ЕКНБЕЙ, Ю МЕ ДБНЕ, ЙЮЙ ЛНЦКН НЙЮГЮРЭЯЪ.

-- вРН ДЕКЮРЭ РЕОЕПЭ?-- ЯОПНЯХК йХПХК МЕДНСЛЕММН.

-- мЕ ГМЮЧ,-- НРБЕРХК нКЕЦ.-- еЯКХ РШ БШИДЕЬЭ, РН Б ЩРНЛ ЯКС¤ЮЕ БНДХРЕКЭ ЯПЮГС ФЕ МЮЯРНПНФХРЯЪ, Х РЕАЕ СФЕ АСДЕР МЕ ГЮЯРЮРЭ ЕЦН Б ПЮЯОКНУ.

-- рШ ОПЮБ, ЙЮЙ МХЙНЦДЮ,-- ЯНЦКЮЯХКЯЪ йХПХК.

еЦН ЛНГЦ КХУНПЮДН¤МН ПЮАНРЮК, Х ЙЮФДЮЪ ЯЕЙСМДЮ ОНРЕПЪММНЦН БПЕЛЕМХ ГЮЯРЮБКЪКЮ РЕКН ОНЙПШБЮРЭЯЪ УНКНДМШЛ ОНРНЛ. оНКНФЕМХЕ ЙЮГЮКНЯЭ АЕГБШУНДМШЛ.

б ЩРНР ЛНЛЕМР НРЙПШКЮЯЭ ДБЕПЭ, БЕДСЫЮЪ Б ЙБЮПРХПС МЮ ОЕПБНЛ ЩРЮФЕ, Х ПЮГДЮКХЯЭ ЦПНЛЙХЕ ОЭЪМШЕ ЦНКНЯЮ. хГ ЙБЮПРХПШ БШЬКН РПНЕ: ДБЕ ФЕМЫХМШ Х ЛСФ¤ХМЮ. нМХ АШКХ ХГПЪДМН МЮБЕЯЕКЕ Х ХУ ЦПНЛЙХЕ ЙПХЙХ ПЮГМНЯХКХЯЭ ОН БЯЕЛС ДНЛС. фЕМЫХМШ ОШРЮКХЯЭ ОЕРЭ, Ю ЯНЯРНЪМХЕ ЛСФ¤ХМШ СФЕ МЕ ОНГБНКЪКН ЕЛС ОПХЯНЕДХМХРЭЯЪ Й ЯБНХЛ ЯОСРМХЖЮЛ, РЮЙ ¤РН НМ РНКЭЙН ОНДДЮЙХБЮК, БПЕЛЪ НР БПЕЛЕМХ БШЙПХЙХБЮЪ:

-- н-АЮ! н-АЮ!

йХПХК МЮЬЕК БШУНД ХГ ОНКНФЕМХЪ. нМ ОПХЯНЕДХМХКЯЪ Й БШБЮКХБЬЕИЯЪ ХГ ДНЛЮ РПНХЖЕ, ОПХДЮБ ЯБНЕИ ОНУНДЙЕ ОПХКХ¤ЕЯРБСЧЫСЧ ЯКС¤ЮЧ МЕСЯРНИ¤ХБНЯРЭ Х ЬЮРЙНЯРЭ, РЮЙ ¤РН ЕЦН ТХЦСПЮ ЦЮПЛНМХ¤МН БОХЯЮКЮЯЭ Б ЬСЛМСЧ ЙНЛОЮМХЧ.

-- с РЕАЪ ЕЯРЭ ОПХЙСПХРЭ?-- ЯОПНЯХКЮ НДМЮ ХГ ФЕМЫХМ, ДЕПФЮ ЯХЦЮПЕРС ЛЕФДС АНКЭЬХЛ Х СЙЮГЮРЕКЭМШЛ ОЮКЭЖЕЛ Х АКЕЯРЪ БКЮФМШЛХ ¤СБЯРБЕММШЛХ ЦКЮГЮЛХ.

-- й ЯНФЮКЕМХЧ МЕР,-- НРБЕРХК йХПХК Х МЕЦПНЛЙН ДНАЮБХК: -- бНМ С РНЦН ОЮПМЪ Б ЛЮЬХМЕ МЮБЕПМЪЙЮ ЕЯРЭ!

сЯРЮМНБЙЮ АШКЮ БНЯОПХМЪРЮ ОПЮБХКЭМН, Х БЕЯЕКЮЪ РПНХЖЮ МЮОПЮБХКЮЯЭ Й "ДЕБЪРЙЕ". йХПХК ОНАПЕК БЛЕЯРЕ Я МХЛХ, МЮЫСОШБЮЪ Б ЙЮПЛЮМЕ ЛНКНРНЙ.

-- лНКНДН-НИ ¤ЕК-КНБЕ-ЕЙ, ДЮ-ЮИ НЦНМЭЙС!-- ОПНОЕКЮ ФЕМЫХМЮ, ЯЙКНМХБЬХЯЭ МЮД АНЙНБШЛ ЯРЕЙКНЛ "ДЕБЪРЙХ".

-- мЕ ЙСПЧ!-- АПНЯХК ЙНПНРЙН РНР ¤ЕПЕГ ¤СРЭ ОПХЯОСЫЕММНЕ ЯРЕЙКН.

-- мН С РЕАЪ БЕДЭ ОПХ-ОПХЙСПХБЮРЕКЭ ЕЯРЭ!-- МЕ НРЯРЮБЮКЮ НР МЕЦН ФЕМЫХМЮ.-- мЕ ФЮ-ЮДМХ¤ЮИ, МЕ НЦНП¤ЮИ ДЮ-ЮЛС!

фЕМЫХМЮ Б МЕРЕПОЕМХХ ГЮУКНОЮКЮ КЮДНМЭЧ ОН ЙПШЬЕ. мЕПБШ БНДХРЕКЪ МЕ БШДЕПФЮКХ, Х НМ НОСЯРХБ ЯРЕЙКН ¤ХПЙМСК ГЮФХЦЮКЙНИ. фЕМЫХМЮ ОПХЙСПХКЮ, Х ЙНЛОЮМХЪ МЮОПЮБХКЮЯЭ ОПН¤Э НР ЮБРНЛНАХКЪ. йХПХК ЯСДНПНФМН ЯННАПЮФЮК, ¤РН ФЕ ОПЕДОПХМЪРЭ. мЮЙНМЕЖ НМ ОНДНЬЕК Й РНЛС ЛЕЯРС, ЦДЕ РНКЭЙН ¤РН ЯРНЪКЮ ФЕМЫХМЮ Х ОНЯРС¤ЮК Б ЯРЕЙКН.

-- дЮИ ОПХЙСПХРЭ, ДП-ПСЦ!-- ЯЙЮГЮК НМ, ОНДПЮФЮЪ ЦНКНЯС ОЭЪМНЦН.

оПН ЯЕАЪ НМ НРЛЕРХК, ¤РН ДКЪ ОЕПБНЦН ПЮГЮ ОНКС¤ХКНЯЭ ЯНБЯЕЛ МЕОКНУН. оЮПЕМЭ Б ЛЮЬХМЕ НЙЮГЮКЯЪ йХПХКС МЕГМЮЙНЛ, Х йХПХК ОНАКЮЦНДЮПХК ГЮ ЩРН ОПНБХДЕМХЕ.

-- оПНБЮКХБЮИ!-- ЙПХЙМСК ОЮПЕМЭ ЯЕПДХРН, СЯОЕБ ДН ЩРНЦН ОНДМЪРЭ ЯРЕЙКН Х МЕ РНПНОЪЯЭ НОСЯЙЮРЭ ЕЦН БМНБЭ.

-- мН ЛМЕ МЮ-ЮДН ОПХЙ-ЙСПХРЭ!-- МЕ СМХЛЮКЯЪ йХПХК.

-- оНЬЕК БНМ!-- ЙПХЙМСК ОЮПЕМЭ, ГЮЙХОЮЪ НР ГКНЯРХ.

-- оН¤-¤ЕЛС РШ РЮ-ЮЙНИ ОКН-НУНИ?-- ОПНЦНБНПХК йХПХК, МЮ¤ХМЮЪ ОНДНГПЕБЮРЭ, ¤РН БНДХРЕКЭ ЛНФЕР РЮЙ Х МЕ НРЙПШРЭ НЙМН.

бЕЯЕКЮЪ РПНХЖЮ РЕЛ БПЕЛЕМЕЛ НРНЬКЮ СФЕ ЛЕРПНБ МЮ ОЪРЭДЕЯЪР. нМХ Х ДСЛЮРЭ ГЮАШКХ Н йХПХКЕ Х Н ОЮПМЕ Б "ДЕБЪРЙЕ", ГЮРЪМСБ ЙЮЙСЧ-РН ОНУЮАМСЧ ОЕЯМЧ МЕЯРПНИМШЛХ ОЭЪМШЛХ ЦНКНЯЮЛХ.

-- лНХ ДПС-СГЭЪ СФЕ РНЦН... йЮЙ ЩРН... сУН-НДЪР!-- МЕ СМХЛЮКЯЪ йХПХК.

-- ß РЕАЕ ЯЕИ¤ЮЯ ЛНГЦХ БШЬХАС!-- ОПНЬХОЕК ОЮПЕМЭ.-- ю МС ОПНБЮКХБЮИ НРЯЧДЮ, ЙНГЕК БНМЧ¤ХИ!

-- гЮ-Ю¤-¤ЕЛ РШ РЮЙ?-- ЯОПНЯХК йХПХК.-- ß Й РЕАЕ ОН УНП-ПН-НЬЕЛС, Ю РШ-Ш...

бМЕГЮОМН БНДХРЕКЭ ПЮЯЯБХПХОЕК Х ПЕГЙН НРЙПШБ ДБЕПЭ БШЯЙН¤ХК ХГ ЛЮЬХМШ. йХПХК ЩРНЦН РНКЭЙН Х ФДЮК. мЕ ДНКЦН ДСЛЮЪ, НМ БШУБЮРХК ЛНКНРНЙ ХГ ЙЮПЛЮМЮ Х ЯЛЮ¤МН ЯЮДЮМСК ХЛ ОПЪЛН Н БНДХРЕКЭЯЙХИ ¤ЕПЕО. оЮПЕМЭ ПСУМСК ЙЮЙ ОНДЙНЬЕММШИ, МЕ ХГДЮБ ОПХ ЩРНЛ МЕ ЕДХМНЦН ГБСЙЮ. йХПХК Я РПСДНЛ БРЮЫХК ОНРЪФЕКЕБЬЕЕ РЕКН Б ЛЮЬХМС, Ю ОНРНЛ ГЮАПЮКЯЪ Б МЕЕ ЯЮЛ Х ГЮУКНОМСК ГЮ ЯНАНИ ДБЕПЖС.

йХПХК НЯЛНРПЕКЯЪ Х ОНЬЮПХК Б АЮПДЮ¤ЙЕ. рЮЛ МЕ НЙЮГЮКНЯЭ МХ¤ЕЦН ХМРЕПЕЯМНЦН: РНКЭЙН МЕЯЙНКЭЙН АЮМНЙ ОХБЮ ДЮ УКЮДНМНБШИ НЦМЕРСЬХРЕКЭ.

-- мЕСФЕКХ ГДЕЯЭ МХ¤ЕЦН МЕР?-- ОПНЬЕОРЮК йХПХК, МН РСР ЕЦН БГЦКЪД СОЮК МЮ ¤ЕПМСЧ ЯОНПРХБМСЧ ЯСЛЙС, КЕФЮЫСЧ МЮ ГЮДМЕЛ ЯХДЕМЭЕ. йХПХК АШЯРПН ЯУБЮРХК ЕЕ Х ОН ЕЕ БЕЯС ОНМЪК, ¤РН БМСРПХ МЮУНДХРЯЪ ¤РН-РН РЪФЕКНЕ. йНЦДЮ йХПХК ПЮЯЯРЕЦМСК ЛНКМХЧ, ОЕПЕД ЕЦН БГНПНЛ ОПЕДЯРЮК ЮБРНЛЮР йЮКЮЬМХЙНБЮ, АЕГ ОПХЙКЮДЮ, МН Я СЙНПН¤ЕММШЛ ЯРБНКНЛ Х ОПХБХМ¤ЕММШЛ Й МЕЛС ЦКСЬХРЕКЕЛ. йПНЛЕ ЮБРНЛЮРЮ Б ЯСЛЙЕ КЕФЮКН МЕЯЙНКЭЙН ЦПЮМЮР Х "БЮКЭРЕП" ДБЮДЖЮРЭ БРНПНЦН ЙЮКХАПЮ. рЕОЕПЭ йХПХК ЛНЦ ЦНБНПХРЭ Я АЮМДХРЮЛХ ЕЯКХ СФ Х МЕ МЮ ПЮБМШУ, РН ОН ЙПЮИМЕИ ЛЕПЕ Б ОНКМШИ ЦНКНЯ.

-- мЕОКНУН ДКЪ МЮ¤ЮКЮ!-- ГЮЛЕРХК нКЕЦ БНЯУХЫЕММН.-- с ЩРХУ ЛЮТХНГХ УНПНЬХИ БЙСЯ!

-- дЮ,-- ЯНЦКЮЯХКЯЪ йХПХК,-- Б НПСФХХ НМХ РНКЙ ГМЮЧР.

нМ БГБЕЯХК МЮ ПСЙЕ ОХЯРНКЕР Х ГЮОХУЮК ЕЦН БН БМСРПЕММХИ ЙЮПЛЮМ ОКЮЫЮ, МЕ ГЮАШБ ОПНБЕПХРЭ НАНИЛС Х ГЮЦМЮРЭ ОЮРПНМ Б ОЮРПНММХЙ. б ОСКЕЛЕРМНЛ ЛЮЦЮГХМЕ "ЙЮКЮЬМХЙНБЮ" АШКХ БЯЕ ЯНПНЙ ОЪРЭ ОЮРПНМНБ, ЛЮКН РНЦН, ЛЮЦЮГХМШ АШКХ ЯДБНЕМШ ОН ЮТЦЮМЯЙНЛС БЮПХЮМРС, РН ЕЯРЭ ОПХБЪГЮМШ ДПСЦ Й ДПСЦС ХГНКЕМРНИ, РЮЙ ¤РН ЙНЦДЮ БШЯРПЕКХБЮЧРЯЪ БЯЕ ЯНПНЙ ОЪРЭ ОЮРПНМНБ ХГ НДМНЦН ЛЮЦЮГХМЮ, "АСРЕПАПНД" Б НДМС ЯЕЙСМДС ОЕПЕБНПЮ¤ХБЮЕРЯЪ ОПНРХБНОНКНФМНИ ЯРНПНМНИ -- Х С БЮЯ НЯРЮЕРЯЪ ЕЫЕ НДХМ ОНКМШИ АНЕЙНЛОКЕЙР. хРНЦН -- ДЕБЪМНЯРН ОЮРПНМНБ.

-- мС Х ¤РН РЕОЕПЭ МЮЛ ОПЕДОПХМЪРЭ, ЙЮЙ РШ Я¤ХРЮЕЬЭ?-- ЯОПНЯХК йХПХК.

-- мЮДН ДНФДЮРЭЯЪ РНЦН ЛНЛЕМРЮ, ОНЙЮ ЦНЯРХ МЕ ОНИЛСР, ¤РН ХУ МЮДСКХ Х МЕ МЮ¤МСР БШЯЙЮЙХБЮРЭ ХГ ДНЛЮ,-- ГЮЛЕРХК нКЕЦ.-- с¤ХРШБЮЪ РН ЙНКХ¤ЕЯРБН НПСФХЪ, ЙНРНПНЕ НМХ НЯРЮБХКХ Я БНДХРЕКЕЛ, БОНКМЕ БНГЛНФМН, ¤РН Ъ АШК МЕОПЮБ, СРБЕПФДЮЪ, ¤РН НМХ МЕ БНГЭЛСР ЕЦН ¤ЮЯРЭ Я ЯНАНИ Б ДНЛ. с МХУ МЮБЕПМЪЙЮ ОПХУБЮ¤ЕМШ ОХЯРНКЕРШ, РЮЙ ¤РН МЮДН АШРЭ ОПЕДЕКЭМН НЯРНПНФМШЛ.

йХПХК ОНРПНЦЮК ПСЙС БЯЕ ЕЫЕ МЕОНДБХФМНЦН БНДХРЕКЪ Х Я СФЮЯНЛ НАМЮПСФХК, ¤РН ЕЦН ОСКЭЯ МЕ ОПНЫСОШБЮЕРЯЪ.

-- ß САХК ЕЦН!-- ОПНЬЕОРЮК йХПХК.-- ß ОПХЙНМ¤ХК ЕЦН...

-- мЕ ПЮЯЯРПЮХБЮИЯЪ,-- ОНЯОЕЬХК СЯОНЙНХРЭ йХПХКЮ нКЕЦ.-- ß МЕ ДСЛЮЧ, ¤РН РЕАЕ АНКЕЕ ОН ДСЬЕ СБХДЕРЭ ЯБНХ ЪИЖЮ НРПЕГЮММШЛХ, Х ОНБРНПХРЭ С¤ЮЯРЭ РЕРХ йКЮБШ!

-- ß САХК ЕЦН!-- БМНБЭ ОНБРНПХК йХПХК, ОНРЕПЪБ МЮ МЕЙНРНПНЕ БПЕЛЪ ЯОНЯНАМНЯРЭ ПЮЯЯСФДЮРЭ ГДПЮБН.

сКХЖЮ АШКЮ ОСЯРШММНИ, Х ЕЕ ЛХЯРХ¤ЕЯЙЮЪ АЕГКЧДМНЯРЭ КХЬЭ ХГПЕДЙЮ МЮПСЬЮКЮЯЭ НДХМНЙХЛХ ЯОЕЬЮЫХЛХ ОПНУНФХЛХ, ЙНРНПШЕ ХЯОСЦЮММН ЯРПЕЛХКХЯЭ ДНАПЮРЭЯЪ ДН ЯБНХУ ДНЛНБ, РН Х ДЕКН ЯОНРШЙЮЪЯЭ Х НГХПЮЪЯЭ ОН ЯРНПНМЮЛ. йХПХК ГЮЙСПХК Х Я МЮЯКЮФДЕМХЕЛ ГЮРЪМСКЯЪ, ОШРЮЪЯЭ БГЪРЭ ЯЕАЪ Б ПСЙХ Х СМЪРЭ ДПНФЭ. щРН СДЮКНЯЭ, Х ¤ЕПЕГ ОЪРЭ ЛХМСР НМ СЯОНЙНХКЯЪ, ¤ЕЛС РЮЙФЕ Б МЕЛЮКНИ ЯРЕОЕМХ ЯОНЯНАЯРБНБЮКН РН НАЯРНЪРЕКЭЯРБН, ¤РН йХПХКС ОПХУНДХКНЯЭ ОПХЯРЮКЭМН БЦКЪДШБЮРЭЯЪ Б РЕЛМШЕ Н¤ЕПРЮМХЪ ОЮПЮДМНИ, Х ЩРН НРБКЕЙЮКН НР ЯЮЛНЙНОЮМХЪ.

йХПХК ОНКНФХК ЮБРНЛЮР МЮ ЙНКЕМХ, ОЕПЕДЕПМСК ГЮРБНП, Х БЛЕЯРЕ Я ПЕГЙХЛ ЛЕРЮККХ¤ЕЯЙХЛ ЙКЮЖЮМЭЕЛ САХИЯРБЕММНЦН ЛЕУЮМХГЛЮ МЮ ЕЦН ДСЬС ЯМХГНЬКН СЛХПНРБНПЕМХЕ, ОПХ¤ХМНИ ЙНРНПНЦН ЪБКЪКНЯЭ ОПХМЪРНЕ ПЕЬЕМХЕ Х МЮЛЕПЕМХЕ ДНБЕЯРХ ДЕКН ДН ЙНМЖЮ. йХПХК ЯРСОХК МЮ РПНОС БНИМШ, Х, РЮЙХЛ НАПЮГНЛ, Б ЕЦН ДСЬЕБМШУ РЕПГЮМХЪУ АНКЕЕ МЕ АШКН ЮАЯНКЧРМН МХЙЮЙНЦН ЯЛШЯКЮ, ЙЮЙ МЕР МЕНАУНДХЛНЯРХ ПЮГДСЛШБЮРЭ Н ЖЕКЕЯННАПЮГМНЯРХ РНЦН ХКХ ХМНЦН ДЕЪМХЪ ОНЯКЕ ЯНБЕПЬЕМХЪ ОНЯКЕДМЕЦН. хЯЙКЧ¤ЕМХЕ ЯНЯРЮБКЪЕР РНКЭЙН ЮМЮКХГ ОНЯРСОЙЮ, ЯБНЕЦН ПНДЮ ЦЕМЕГХЯ, МН ДЮММШИ ЮМЮКХГ ОПНХГБНДХРЯЪ, ЙЮЙ ОПЮБХКН, СФЕ ОНРНЛ, ОНЯКЕ, ЙНЦДЮ ЛНФМН ЯОНЙНИМН ОНЯХДЕРЭ Б РХЬХМЕ Х МХЙСДЮ МЕ РНПНОЪЯЭ ОНДСЛЮРЭ Н ЯНДЕЪММНЛ, ЛШЯКЕММН ОПНЙПС¤ХБЮЪ ЙХМНЙЮДПШ ЯЖЕМ, НАПЮГШ ДЕИЯРБСЧЫХУ КХЖ Х ХУ ДХЮКНЦХ. рНЦДЮ СФЕ КЕЦ¤Е СРБЕПФДЮРЭ, ¤РН БНР РЮЙНИ-РН ОНЯРСОНЙ АШК ОПЮБХКЭМШЛ, ГЮЯКСФХБЮЧЫХЛ ОНУБЮКШ Х ОПЮБЮ АШРЭ МЕ АЕГ РЕМХ СДНБНКЭЯРБХЪ ЛМНЦНЙПЮРМН ОЕПЕЯЙЮГЮММШЛ Б ОПХЪРЕКЭЯЙХУ АЕЯЕДЮУ, Ю БНР РНР ОНЯРСОНЙ -- ХДХНРЯЙХЛ Х ОПНРХБНГЮЙНММШЛ, ДНЯРНИМШЛ ЯНФЮКЕМХЪ, БЯЕНАЫЕЦН ОНПХЖЮМХЪ Х СЦПШГЕМХИ ЯНБЕЯРХ, ЕЯКХ НМЮ ЙНМЕ¤МН ЕЯРЭ.

яЕИ¤ЮЯ йХПХК УНРЭ Х АШК БМЕЬМЕ ЯОНЙНЕМ Х ЯНЯПЕДНРН¤ЕМ, НМ МЕ ЛНЦ МЕ ОНЛМХРЭ Н РНЛ, ¤РН ЕЦН РЕРЙЮ ЕЫЕ МЕЯЙНКЭЙН ДМЕИ МЮГЮД КЕФЮКЮ АЕГДШУЮММНИ МЮ ОНКС ЯНАЯРБЕММНИ БЮММНИ ЙНЛМЮРШ, НРОПЮБКЕММЮЪ Б МНЙДЮСМ НДМХЛ ХГ РЕУ АЮМДХРНБ, ЙНРНПШЕ Б МЮЯРНЪЫХИ ЛНЛЕМР МЮУНДХКХЯЭ Б ЙБЮПРХПЕ йХПХКЮ, Х ЙНРНПШЕ СФЕ АШБЮКХ РЮЛ НДМЮФДШ АЕГ ЕЦН ОПХЦКЮЬЕМХЪ. йХПХК Я¤ХРЮК БХМНБМХЙНЛ ЯЛЕПРХ РЕРХ йКЮБШ ЯЕАЪ, МН ЩРН КХЬЭ НОНЯПЕДНБЮММН, МЮЯРНЪЫХЛХ ФЕ БХМНБМХЙЮЛХ АШКХ АЮМДХРШ, БРНПЦЬХЕЯЪ Б ЕЦН ФХГМЭ МЮ кСЙПЕЖХХ БМЕГЮОМН Х ЯРПЮЬМН, МЕ ЯНАХПЮЧЫХЕЯЪ НР МЕЦН НРЯРСОЮРЭ, ЦПНГЪЫХЕ СФЮЯРМНИ ПЮЯОПЮБНИ Х РБЕПДШЕ Б ЯБНХУ ФЕЯРНЙХУ МЮЛЕПЕМХЪУ. йХПХК МЕ УНРЕК КХЬЮРЭЯЪ ЙБЮПРХПШ, НМ ФЮФДЮР ЛЕЯРХ ГЮ ЯЛЕПРЭ РЕРЙХ, ГЮ ЯБНЕ СМХФЕМХЕ Х, Б ЙНМЖЕ ЙНМЖНБ, йХПХК УНРЕК ОПЕДНРБПЮРХРЭ РЕ, ЛЪЦЙН ЦНБНПЪ, МЕОПХЪРМНЯРХ, ЙНРНПШЕ МЕХГАЕФМН ОНЯКЕДНБЮКХ АШ, ЕЯКХ АШ НМ ОПНДНКФЮК МЮУНДХРЭЯЪ Б ЯНЯРНЪМХХ МЕОПНРХБКЕМХЪ ГКС МЮЯХКХЪ Х ОЮЯЯХБМНЦН НФХДЮМХЪ. нМ ГМЮК, ¤РН ЛНФЕР МЮДЕЪРЭЯЪ РНКЭЙН МЮ ЯЕАЪ, ДЮ ЕЫЕ МЮ ЯНБЕР нКЕЦЮ, Ю ЯХКШ АЮМДХРНБ АШКХ ЛМНЦНЙПЮРМН АНКЭЬЕ.

оПНЬЕК ¤ЮЯ, МН ГЮ ЩРН БПЕЛЪ МХЙРН РЮЙ Х МЕ БШЬЕК ХГ ДНЛЮ. йХПХК БШЙСПХК Я ДЕЯЪРНЙ ЯХЦЮПЕР, МЕ ОЕПЕЯРЮБЮЪ БПЕЛЪ НР БПЕЛЕМХ ОНЯЛЮРПХБЮРЭ МЮ РЕЛМНЕ НЙМН ЯБНЕИ ЙНЛМЮРШ, ЙНРНПНЕ РЮЙ Х НЯРЮБЮКНЯЭ ¤ЕПМШЛ Х АЕГФХГМЕММШЛ.

-- нМХ ¤РН-РН МЕ ЯОЕЬЮР,-- ГЮЛЕРХК йХПХК.

-- йСДЮ ХЛ РНПНОХРЭЯЪ?-- НРБЕРХК нКЕЦ.

-- мЕ АСДСР ФЕ НМХ ЯХДЕРЭ РЮЛ БЯЧ МН¤Э!

-- йРН ХУ ГМЮЕР...

-- лМЕ ЩРН СФЕ ОНПЪДЙНЛ МЮДНЕКН,-- ЯЙЮГЮК йХПХК.

-- вРН ДЕКЮРЭ,-- ОНОШРЮКЯЪ СРЕЬХРЭ ЕЦН нКЕЦ,-- рШ ДСЛЮК, ¤РН ЩРН АСДЕР РЮЙ ФЕ ОПНЯРН ЙЮЙ БШОХРЭ ¤ЮЬЙС ЙНТЕ?

-- мЕ РПЮБХ ДСЬС! нР ЙНТЕ Ъ ЯЕИ¤ЮЯ МЕ НРЙЮГЮКЯЪ АШ, ЩРН СФ РН¤МН.

-- мЮДЕЧЯЭ, ¤РН РЕАЕ ЕЫЕ ОПЕДЯРЮБХРЯЪ РЮЙЮЪ БНГЛНФМНЯРЭ,-- ГЮЛЕРХК нКЕЦ, МН, ОНФЮКСИ, ¤ЕПЕГ¤СП НОРХЛХЯРХ¤ЕЯЙХ.

б ЩРНР ЛНЛЕМР НРЙПШКЮЯЭ ДБЕПЭ ОЮПЮДМНИ, Х ЙРН-РН БШЬЕК МЮ ФХДЙХИ ЯБЕР СКХ¤МНЦН ТНМЮПЪ. щРН НЙЮГЮКЯЪ ЛСФ¤ХМЮ -- НДХМ ХГ РЕУ, ЙРН Б ЯБНЕ БПЕЛЪ ДЕПФЮК йХПХКЮ ГЮ ПСЙХ. оЮПЕМЭ НЯЛНРПЕКЯЪ ОН ЯРНПНМЮЛ Х МЮОПЮБХКЯЪ Й ЛЮЬХМЕ, ДЕПФЮ ПСЙХ Б ЙЮПЛЮМЮУ ЙНФЮМНИ ЙСПРЙХ. йХПХК ОН¤СБЯРБНБЮК, ЙЮЙ ЕЦН ЯЕПДЖЕ АЕЬЕММН ГЮЙНКНРХКНЯЭ, ЦНРНБНЕ БНР-БНР БШПБЮРЭЯЪ ХГ ЦПСДХ Х СКЕРЕРЭ Б НРЙПШРНЕ АНЙНБНЕ НЙМН "ДЕБЪРЙХ".

-- оНПЮ!,-- ЯЙЮГЮК нКЕЦ.

йХПХК Х ЯЮЛ ОНМХЛЮК, ¤РН БПЕЛЪ ДЕИЯРБНБЮРЭ МЮЯРСОХКН. оЮПЕМЭ БЯЕ ОПХАКХФЮКЯЪ, ОПНДНКФЮЪ ДЕПФЮРЭ ПСЙХ Б ЙЮПЛЮМЮУ, Х ЙРН ГМЮК, ¤РН С МЕЦН РЮЛ АШКН. йХПХК ОНДОСЯРХК ЕЦН ЛЕРПНБ МЮ ОЪРЭ. бШФХДЮРЭ АНКЕЕ АШКН Н¤ЕМЭ ПХЯЙНБЮМН, РЮЙ ЙЮЙ ОЮПЕМЭ ЛНЦ СГМЮРЭ йХПХКЮ Х ОНДМЪРЭ ЬСЛ, ХКХ МЮДЕКЮРЭ ЙЮЙХУ-КХАН ДПСЦХУ ЦКСОНЯРЕИ, ЙНРНПШЕ АШКХ ЯНБЯЕЛ МЕ ФЕКЮРЕКЭМШ. яЮЛНЕ МЕОПХЪРМНЕ АШКН РН, ¤РН Б ДНЛЕ НЯРЮБЮКНЯЭ ЕЫЕ ДБНЕ АЮМДХРНБ. нМХ АШКХ ДНЯРЮРН¤МН СЛМШ, ¤РНАШ ОНДУНДХРЭ Й ЮБРНЛНАХКЧ БЯЕЛ ЯПЮГС.

мЕНФХДЮММН йХПХК СБХДЕК, ЙЮЙ ОЮПЕМЭ БШМСК ПСЙХ ХГ ЙЮПЛЮМНБ. йХПХК НРЙПШК ДБЕПЭ ЛЮЬХМШ, РЮЙ ¤РНАШ УНПНЬН АШК БХДЕМ ЯРБНК ЮБРНЛЮРЮ, МЮОПЮБКЕММШИ Б ФХБНР БХГХРЕПС, Х МЕЦПНЛЙН Х НР¤ЕРКХБН ОПНХГМЕЯ:

-- ß БШЯРПЕКЧ, ЕЯКХ РШ ЛЕМЪ НЦНП¤ХЬЭ!

оЮПЕМЭ ГЮЯРШК МЮ ЛЕЯРЕ, БШРЮПЮЫХБ НР МЕНФХДЮММНЯРХ ЦКЮГЮ.

-- оПНУНДХ, МЕ ЯРЕЯМЪИЯЪ!-- ОНГБЮК ЕЦН йХПХК,-- рНКЭЙН МЕ ЯСИ ПСЙХ Б ЙЮПЛЮМШ Х МЕ ДЕКЮИ ПЕГЙХУ ДБХФЕМХИ!

аЮМДХР ОНЯКСЬМН ОНДНЬЕК БОКНРМСЧ. нМ АШК МЮОСЦЮМ, МН ОНЯРЕОЕММН ОПХУНДХК Б ЯЕАЪ.

-- щРН АЕЯОНКЕГМН,-- ЯЙЮГЮК НМ.

-- нЯРЮБЭ ЛМЕ ПЕЬЮРЭ, ¤РН ОНКЕГМН, Ю ¤РН МЕР!-- НРПЕГЮК йХПХК.

-- еЯКХ РШ ОНГБНКХЬЭ ЛМЕ СИРХ, Ъ ГЮЛНКБКЧ ГЮ РЕАЪ ЯКНБЕ¤ЙН,-- МЮ¤ЮК ¤РН-РН МЮ УНДС ОПХДСЛШБЮРЭ АЮМДХР. с МЕЦН ОНКС¤ЮКНЯЭ ЙЮЙ-РН МЕСБЕПЕММН Х ФЮКЙН, ДЮ НМ Х ЯЮЛ ЯЕАЕ МЕ БЕПХК.

-- гЮРЙМХЯЭ!-- ЯЙЮГЮК йХПХК.-- оНЛЮЬХ ЯБНХЛ ДПСГЭЪЛ, ¤РНАШ НМХ ЬКХ ЯЧДЮ.

-- оНДСЛЮИ Н РНЛ, ¤РН Ъ ОПЕДКЮЦЮЧ!-- БМНБЭ ГЮЙНМЧ¤ХК АЮМДХР.

-- рЕАЪ ОПХЯРПЕКХРЭ?-- ОНХМРЕПЕЯНБЮКЯЪ йХПХК ЯОНЙНИМН.

-- дЮ РШ МЕ ЯДЕКЮЕЬЭ ЩРНЦН!-- БДПСЦ ГЮЙПХ¤ЮК ОЮПЕМЭ.-- с РЕАЪ ЙХЬЙЮ РНМЙЮ, ТПЮЕП!

оПХ ЩРХУ ЯКНБЮУ ЕЦН ОПЮБЮЪ ПСЙЮ АШЯРПН ЯЙНКЭГМСКЮ ГЮ БНПНРМХЙ ЙСПРЙХ. йХПХК МЕ ЯРЮК ДНФХДЮРЭЯЪ, ОНЙЮ ЕЦН ЯНАЕЯЕДМХЙ БШУБЮРХР ОСЬЙС, Х ПЕГЙН МЮФЮК МЮ ЙСПНЙ. пЮГДЮКЮЯЭ ЙНПНРЙЮЪ ЮБРНЛЮРМЮЪ Н¤ЕПЕДЭ, МЮЯРНКЭЙН МЕЦПНЛЙЮЪ, ¤РН ЛЕРПНБ Я ДБЮДЖЮРХ ЕЕ ЛНФМН АШКН АШ ОПХМЪРЭ ГЮ ЯЙПХО НРЙПШБЮЕЛНИ ДБЕПХ. аЮМДХР АШК НРАПНЬЕМ БШЯРПЕКНЛ МЮГЮД Х РЪФЕКН СОЮК МЮ ЯОХМС, СДЮПХБЬХЯЭ ЦНКНБНИ НА ЮЯТЮКЭР Х ПЮЯЙХМСБ ПСЙХ Б ЯРНПНМШ, ЯКНБМН ОШРЮКЯЪ НУБЮРХРЭ ХЛХ БЕЯЭ ЛХП Х СМЕЯРХ ЕЦН Я ЯНАНИ Б ¤ЕПМНРС МЕАШРХЪ. йХПХК ГЮЛЕРХК ПЪДНЛ Я АЮМДХРНЛ БШОЮБЬХИ ХГ ЕЦН ПСЙХ ОХЯРНКЕР, Х ЩРНР ТЮЙР ОПХДЮК йХПХКС СБЕПЕММНЯРХ Б ЯБНЕИ ОПЮБНРЕ.

рЕОЕПЭ-РН СФ РН¤МН МЕ ХЛЕКН ЯЛШЯКЮ ФДЮРЭ, Х йХПХК АШЯРПН ОПНБЕПМСК ЙКЧ¤ ГЮФХЦЮМХЪ Х Я ЛЕЯРЮ БДЮБХК ОЕДЮКЭ ЮЙЯЕКЕПЮРНПЮ. юБРНЛНАХКЭ МЮРСФМН БГБШК Х ПБЮМСК Я ЛЕЯРЮ. мЕ СЯОЕК йХПХК ОПНЕУЮРЭ Х ЯНПНЙЮ ЛЕРПНБ, ЙЮЙ БДПСЦ, МХ Я РНЦН, МХ Я ЯЕЦН, ГЮДМЕЕ Х ОЕПЕДМЕЕ ЯРЕЙКЮ ПЮГКЕРЕКХЯЭ БДПЕАЕГЦХ. нР МЕНФХДЮММНЯРХ йХПХК ПЕГЙН ГЮРНПЛНГХК, Х ЛЮЬХМС ГЮМЕЯКН РЮЙ, ¤РН СДЮПХБЬХЯЭ ОПЮБШЛХ ЙНКЕЯЮЛХ Н АНПДЧП, НМЮ МЮЙПЕМХКЮЯЭ Х ГЮБЮКХКЮЯЭ МЮ АНЙ. йХПХК НЙЮГЮКЯЪ КЕФЮЫХЛ МЮ ЯОХМЕ МЮ БМСРПЕММЕИ ЯРНПНМЕ ОНЛЪРНИ ОПЮБНИ ДБЕПХ, Ю КЕБШЕ ДБЕПХ ЮБРНЛНАХКЪ РЕОЕПЭ ПЮЯОНКНФХКХЯЭ ББЕПУС.

-- оН ЛЮЬХМЕ ЯРПЕКЪКХ,-- ГЮЛЕРХК нКЕЦ.

-- яЮЛ ГМЮЧ!-- АПНЯХК йХПХК Х, БГЪБ ЮБРНЛЮР Б ПСЙХ, БШЦКЪМСК Б НРЙПШРСЧ КЕБСЧ ОЕПЕДМЧЧ ДБЕПЭ.

нМ СБХДЕК, ЙЮЙ Б ЯЙСДМНЛ НЯБЕЫЕМХХ СКХ¤МШУ ТНМЮПЕИ ОПНАХПЮКХЯЭ ДБЕ РЕМХ, НЯРНПНФМН ОПЪ¤ЮЯЭ Х АШЯРПН ОЕПЕАЕЦЮЪ НР НДМНЦН ДЕПЕБЮ Й ДПСЦНЛС. нМХ РНФЕ ГЮЛЕРХКХ йХПХКЮ, Х ОН ЙСГНБС ЛЮЬХМШ ЦПНЛЙН ГЮАЮПЮАЮМХКХ ОСКХ. аЮМДХРЯЙХЕ ОХЯРНКЕРШ РНФЕ АШКХ Я ЦКСЬХРЕКЪЛХ. йХПХК АШК БШМСФДЕМ ОПХЦМСРЭЯЪ, КХУНПЮДН¤МН ЯННАПЮФЮЪ, ¤РН ФЕ ДЕКЮРЭ ДЮКЭЬЕ.

-- яРПЕКЪИ!-- ОНЯНБЕРНБЮК нКЕЦ.-- яРПЕКЪИ, ОНЙЮ НМХ МЕ ОПНДШПЪБХКХ ЩРС ЙНМЯЕПБМСЧ АЮМЙС МЮЯЙБНГЭ!

йХПХК БШЯСМСКЯЪ МЮПСФС Х ДЮК МЕЯЙНКЭЙН ЙНПНРЙХУ Н¤ЕПЕДЕИ Б РНЛ МЮОПЮБКЕМХХ, Б ЙНРНПНЛ МЕЯЙНКЭЙН ЯЕЙСМД МЮГЮД АШКХ БХДМШ ЯХКСЩРШ АЮМДХРНБ. нРБЕРМШЕ БШЯРПЕКШ МЮ МЕЙНРНПНЕ БПЕЛЪ ОПЕЙПЮРХКХЯЭ, йХПХК ЩРН ЯКШЬЮК ОН НРЯСРЯРБХЧ СДЮПНБ Н ЙСГНБ, МН БЯЙНПЕ СДЮПШ ОСКЭ БНГНАМНБХКХЯЭ, ОНБРНПЪЪЯЭ ¤ЕПЕГ ОН¤РХ НДХМЮЙНБШЕ ОПНЛЕФСРЙХ БПЕЛЕМХ.

-- б АЮЙ ЛЕРЪР!-- ЯЙЮГЮК нКЕЦ СБЕПЕММН.-- оПХЯРПЕКХБЮЧРЯЪ. х ЯБНЧ ЛЮЬХМС МЕ ФЮКЭ ХДХНРЮЛ!

х БОПЪЛЭ, ОСКХ ОНОЮДЮКХ Б РН ЛЕЯРН, ЦДЕ ОН ОПЕДОНКНФЕМХЪЛ йХПХКЮ С "ДЕБЪРЙХ" ДНКФЕМ ПЮЯОНКЮЦЮРЭЯЪ АЕМГНАЮЙ.

яРПЮММН, ¤РН ЛШ ЕЫЕ МЕ БГКЕРЕКХ МЮ БНГДСУ,-- ОНДСЛЮК йХПХК. нМ ДСЛЮК Н ЯБНЕИ БЕПНЪРМНИ ЯЛЕПРХ ЙЮЙ Н ¤ЕЛ-РН НРБКЕ¤ЕММНЛ Х ОН¤РХ МЕ ЯБЪГЮММШЛ Я МХЛ ЯЮЛХЛ, ЯКНБМН ЯЛЕПРЭ ЕЦН РЕКЕЯМНИ НАНКН¤ЙХ БНБЯЕ МЕ НГМЮ¤ЮКЮ ЯЛЕПРХ ПЮГСЛЮ Х ДСЬХ.

-- лШ ЯЙНПН БГКЕРХЛ МЮ БНГДСУ,-- ГЮБЕПХК ЕЦН нКЕЦ,-- БГКЕРХЛ, ЕЯКХ РШ НРЯЧДЮ МЕ БШАЕПЕЬЭЯЪ!

-- мН ЙЮЙ?-- ЯОПНЯХК йХПХК ГКН.-- бШЯСМЭ Ъ ЦНКНБС, Х НМЮ ЯПЮГС ФЕ ОНРЪФЕКЕЕР МЮ МЕЯЙНКЭЙН ЦПЮЛЛ!

-- с РЕАЪ МЕР БШАНПЮ!-- НРБЕРХК нКЕЦ СБЕПЕММН.-- оНОПНАСИ, ЬЮМЯ ЕЯРЭ!

йХПХК БМНБЭ БШЯСМСКЯЪ ХГ ЮБРНЛЮЬХМШ Х ОНКНЯМСК Н¤ЕПЕДЭЧ ОН АКХФЮИЬХЛ ЙСЯРЮЛ. мЕ ОЕПЕЯРЮБЮЪ ЙЮФДСЧ ЯЕЙСМДС МЮДЮБКХБЮРЭ МЮ ЙСПНЙ Х ЯРЮПЮЪЯЭ МЮОПЮБКЪРЭ ЯРБНК Б ЯРНПНМС ОПЕДОНКЮЦЮЕЛЕЦН ЛЕЯРНМЮУНФДЕМХЪ АЮМДХРНБ, йХПХК ОНЯОЕЬМН БШАПЮКЯЪ ХГ ЙЮАХМШ Х НЙЮГЮКЯЪ МЮ БЕПУМЕЛ АНЙС "ДЕБЪРЙХ". йХПХК ГЮЛЕРХК, ¤РН БНЙПСЦ ЮБРНЛНАХКЪ ПЮЯРЕЙКЮЯЭ ГКНБЕЫЮЪ РЕЛМЮЪ КСФЮ, ЦНРНБЮЪ Б КЧАНИ ЛНЛЕМР ОПЕБПЮРХРЭЯЪ Б ОКЮЛЪ.

бДПСЦ йХПХК СБХДЕК НДМНЦН ХГ АЮМДХРНБ ЯКЕБЮ НР ЯЕАЪ, Б РНЛ ЛЕЯРЕ, ЦДЕ ЯНБЯЕЛ МЕ ОПЕДОНКЮЦЮК ОПХЯСРЯРБХЕ ОПНРХБМХЙЮ. аЮМДХР, БХДХЛН, СЯОЕК ОЕПЕЛЕМХРЭ ЯБНЕ САЕФХЫЕ Б РН БПЕЛЪ, ОНЙЮ йХПХК НРЯХФХБЮКЯЪ ОЕПЕД ЯБНЕИ ОНОШРЙНИ БШАПЮРЭЯЪ ХГ ЛЮЬХМШ. мЕ ДНКЦН ДСЛЮЪ, йХПХК БШЯРПЕКХК ЙНПНРЙНИ Н¤ЕПЕДЭЧ Б ЩРНЛ МЮОПЮБКЕМХХ, МН НМ МХ МЮ НДМС ЯЕЙСМДС МЕ ХЛЕК ОПЮБЮ ГЮАШБЮРЭ Н БРНПНЛ АЮМДХРЕ, ЙНРНПШИ Б ЩРН БПЕЛЪ ОПХРЮХКЯЪ ЦДЕ-РН Б ДПСЦНЛ ЛЕЯРЕ. рЮЙХЛ НАПЮГНЛ, ЯРПЕКЪЪ РН БКЕБН, РН ОЕПЕД ЯНАНИ, йХПХК МЮЙНМЕЖ ОНКМНЯРЭЧ БШАПЮКЯЪ ХГ ЛЮЬХМШ, ЯОПШЦМСК МЮ РПЮРСЮП Х ¤РН ЕЯРЭ ЯХК АПНЯХКЯЪ Б ЯРНПНМС ПЮЯОНКНФЕММШУ ОНАКХГНЯРХ ЦЮПЮФЕИ, НЙПСФЕММШУ ОКНРМШЛХ ГЮПНЯКЪЛХ ЙСЯРНБ БНК¤ЭЕИ ЪЦНДШ Х РНКЯРШЛХ ЛЮЯЯХБМШЛХ ДЕПЕБЭЪЛХ. мЕ СЯОЕК НМ НРАЕФЮРЭ Х МЮ ДЕЯЪРЭ ЛЕРПНБ, ЙЮЙ ОНГЮДХ МЕЦН ПЮГДЮКЯЪ БГПШБ Х Б МЕАН ЛЕРМСКЯЪ НЦПНЛМШИ НЦМЕММШИ ЯРНКА, ЦНБНПХБЬХИ Н РНЛ, ¤РН йХПХКС МЮ ЩРНР ПЮГ ЯЙЮГН¤МН ОНБЕГКН. йХПХКЮ ЯКНБМН ¤РН-РН РНКЙМСКН Б ЯОХМС, Х НМ ДЮФЕ ОЮПС ЛЕРПНБ ОПНКЕРЕК БОЕПЕД, ОНЙЮ МЕ СОЮК КХЖНЛ Б ОПНЬКНЦНДМЧЧ РПЮБС, НЦКСЬЕММШИ Х МЮ ЛЦМНБЕМХЕ ОНРЕПЪБЬХИ НПХЕМРЮЖХЧ Б ОПНЯРПЮМЯРБЕ.

-- бЯРЮБЮИ!-- ПЮГДЮКЯЪ МЕЯКШЬМШИ ДКЪ ОНЯРНПНММЕЦН СУЮ, МН РЕЛ МЕ ЛЕМЕЕ ЦПНЛЙХИ ЦНКНЯ нКЕЦЮ.-- бЯРЮБЮИ, ЕЫЕ МЕ БПЕЛЪ ПЮЯЯКЮАКЪРЭЯЪ!

йХПХК ОНРПЪЯ ЦНКНБНИ, ОШРЮЪЯЭ ОПХИРХ Б ¤СБЯРБН, Х НЙПСФЮЧЬЕЕ МЮЙНМЕЖ ОПХНАПЕКН ¤ЕРЙХЕ ЙНМРСПШ. мЮД ЦНКНБНИ ОПНРХБМН ОПНЯБХЯРЕКН МЕЯЙНКЭЙН ОСКЭ, Ю РН, ¤РН НМХ ОПНЯБХЯРЕКХ Б ПЮГМШУ МЮОПЮБКЕМХЪУ, ЦНБНПХКН Н РНЛ, ¤РН ЯРПЕКЪКХ Я ДБСУ ЯРНПНМ. йХПХК ОЕПЕБЕПМСКЯЪ МЮ ЯОХМС, ОНН¤ЕПЕДМН БШЯРПЕКХК Б НАЕ ЯРНПНМШ Х, БЯЙН¤ХБ МЮ МНЦХ Х ОПХЦХАЮЪЯЭ Й ГЕЛКЕ, ОНЛ¤ЮКЯЪ Б ЯОЮЯХРЕКЭМСЧ РЕЛМНРС ОНЯРПНЕЙ. оЮРПНМШ Б ЛЮЦЮГХМЕ ЙНМ¤ХКХЯЭ, Х ОПХЬКНЯЭ ЕЦН АШЯРПН ОНЛЕМЪРЭ, АКЮЦН ¤РН БРНПНИ ЛЮЦЮГХМ НЙЮГЮКЯЪ ОПХЙПС¤ЕММШЛ ХГНКЕМРНИ Й ОЕПБНЛС.

-- аЕПЕЦХ ОЮРПНМШ!-- ОНЯНБЕРНБЮК нКЕЦ.

-- с ЛЕМЪ ЕЫЕ "БЮКЭРЕП" ЕЯРЭ,-- МЮОНЛМХК ЕЛС йХПХК.

-- рШ Х Я "ЙЮКЮЬМХЙНБШЛ" МЕ ЛНФЕЬЭ ЯОПЮБХРЭЯЪ Я ЩРХЛХ СПНДЮЛХ, ЙСДЮ СФ РЕАЕ Я ЩРНИ ЬРСЙНБХМНИ ЯНБЮРЭЯЪ!-- ОПНБНП¤ЮК нКЕЦ.

-- яКСЬЮИ, Ъ ФЕ МЕ пЩЛАН, Б ЙНМЖЕ ЙНМЖНБ!-- БЯОШКХК йХПХК Х БШЯРПЕКХК Б РН ЛЕЯРН, Б ЙНРНПНЛ БПЕЛЪ НР БПЕЛЕМХ БЯОШУХБЮКХ НЦМЕММШЕ БЯОКЕЯЙХ БШЯРПЕКНБ.-- щРХ ЦЮДШ МЕ БШЯНБШБЮЧРЯЪ, Х ХУ МЕ РЮЙ-РН СФ ОПНЯРН ОНДЖЕОХРЭ!

-- ю РШ ¤РН ДСЛЮК, НМХ ЙЮЙ ЛХЬЕМХ Б РХПЕ ОЕПЕД РНАНИ БЯРЮМСР?

-- кЮДМН, МЕ ЛЕЬЮИ!-- НАНПБЮК нКЕЦЮ йХПХК.-- мЕ ДН РЕАЪ!

йХПХК ЯМНБЮ БШЯРПЕКХК Б РЕЛМНРС Х ЯРЮК ОПНАХПЮРЭЯЪ Б ЯРНПНМС ПЮЯОНКНФЕММНЦН ОННДЮКЭ ЯЙБЕПЮ, ЦДЕ НМ МЮДЕЪКЯЪ НРНПБЮРЭЯЪ НР ОПЕЯКЕДНБЮРЕКЕИ. нРЙСДЮ-РН ХГДЮКХ ДНМЕЯКХЯЭ ГЮБШБЮМХЪ ЛХКХЖЕИЯЙНИ ЯХПЕМШ, Х йХПХК ОН¤ЕЛС-РН БЯОНЛМХК Н РНЛ ЙЮОХРЮМЕ Я ГЮЛЮЬЙЮЛХ ЦНЛХЙЮ-ЯСРЕМЕПЮ, Я ЙНРНПШЛ НМ АЕЯЕДНБЮК Б НРДЕКЕМХХ. йХПХК ОЕПЕЯРЮК ЯРПЕКЪРЭ, МЕ БШДЮБЮЪ ЯБНЕ ЛЕЯРНМЮУНФДЕМХЕ, Х ОПНДБХЦЮКЯЪ БЯЕ ДЮКЭЬЕ Х ДЮКЭЬЕ, ОПХАКХФЮЪЯЭ Й ЯЙБЕПС. вЕПЕГ ОЮПС ЛХМСР НМ СЦКСАХКЯЪ Б ЦСЯРШЕ ГЮПНЯКХ, ЙНРНПШЕ, БОПН¤ЕЛ, Б ЩРН БПЕЛЪ ЦНДЮ МЕ РЮЙ СФ Х УНПНЬН ЛНЦКХ ЙНЦН-РН ЯЙПШРЭ НР ОНЯРНПНММХУ ЦКЮГ. йХПХК КЕЦ МЮ ОПНУКЮДМСЧ ГЕЛКЧ, ОШРЮЪЯЭ СЯРЮМНБХРЭ ЛЕЯРНОНКНФЕМХЕ ОПНРХБМХЙНБ Х НРДШЬЮРЭЯЪ.

-- гЮ¤ЕЛ НМХ ЛЕМЪ ЯЕИ¤ЮЯ-РН ОПЕЯКЕДСЧР?-- ЯОПНЯХК НМ.-- хЛ НР ЛЕМЪ МЕ¤ЕЦН БГЪРЭ. пЮГБЕ ¤РН НПСФХЕ?

-- дЮ СФ МЕР,-- ГЮБЕПХК ЕЦН нКЕЦ.-- ß ДСЛЮЧ, ¤РН НМХ ГЮ РНАНИ ЦНМЪРЯЪ МЕ ХГ-ГЮ ЯБНЕИ ОПХБЪГЮММНЯРХ Й ЩРХЛ ДБСЛ ФЕКЕГЙЮЛ, ЙНРНПШЕ РШ С МХУ СБЕК. нМХ ЛНЦСР Х МЕ ГМЮРЭ Н РНЛ, ¤РН РШ ЯРПЕКЪЕЬЭ ХГ ХУ НПСФХЪ. ß ДСЛЮЧ, ¤РН НМХ ОПНЯРН ОНЬКХ МЮ ОПХМЖХО, Х РЕОЕПЭ ГДПЮБШИ ЯЛШЯК ДКЪ МХУ ОЕПЕЯРЮК ЯСЫЕЯРБНБЮРЭ НЙНМ¤ЮРЕКЭМН. нМХ УНРЪР, ¤РНАШ ОНЯКЕДМЕЕ ЯКНБН НЯРЮКНЯЭ ГЮ МХЛХ, ХЛЕММН ОНЩРНЛС НМХ РЕАЪ ОПХЯКЕДСЧР.

-- дЕИЯРБХРЕКЭМН,-- БГДНУМСК йХПХК,-- ¤ЕКНБЕ¤ЕЯЙСЧ ОПХПНДС МЕ ОНЯРХ¤Э!

-- дЮ МЕР МХ¤ЕЦН АНКЕЕ ОПНЯРНЦН ¤ЕЛ ЛНХ ПЮЯЯСФДЕМХЪ,-- ГЮЛЕРХК нКЕЦ.-- вЕЛ ¤ЕКНБЕЙ АНКЕЕ ОПНЯР ОН ЯБНЕИ НПЦЮМХГЮЖХХ, РЕЛ ЛЕМЭЬЕ НМ ЯЙКНМЕМ ПЮЯЯСФДЮРЭ Х ДСЛЮРЭ, Х РЕЛ АНКЕЕ НМ ДЕЪРЕКЕМ.

-- щРХ СФ ЯКХЬЙНЛ ЮЙРХБМШ!-- ЯЙЮГЮК йХПХК Б ОНКЦНКНЯЮ, ГЮЛЕРХБ ЙЮЙ Б ЙСЯРЮУ МЕОНДЮКЕЙС ОНЙЮГЮКЯЪ ЯХКСЩР ОЮПМЪ Я ОХЯРНКЕРНЛ Б ПСЙЕ.

йХПХК РЫЮРЕКЭМН ОПХЖЕКХКЯЪ Х МЮДЮБХК МЮ ЯОСЯЙНБНИ ЙПЧ¤НЙ. юБРНЛЮР МЕЦПНЛЙН БШОКЧМСК МЕЯЙНКЭЙН ОСКЭ, ОНЯКЕ ¤ЕЦН ПЮГДЮКЯЪ БЯЙПХЙ, Х ЯХКСЩР ХЯ¤ЕГ.

-- йЮФЕРЯЪ ОНОЮК,-- ЯЙЮГЮК нКЕЦ.

-- лНФЕР АШРЭ,-- НРБЕРХК йХПХК.-- цДЕ-РН ЕЫЕ БРНПНИ АПНДХР!

йХПХК ОНОНКГ Б ЯРНПНМС СОЮБЬЕЦН, ЯРЮПЮЪЯЭ ОПХ ЩРНЛ МЕ ЬСЛЕРЭ. йНЦДЮ НМ ОПХАКХГХКЯЪ БОКНРМСЧ, НМ СБХДЕК ПЮЯОКЮЯРЮММНЕ МЮ РПЮБЕ РЕКН. щРН АШК БРНПНИ ОЮПЕМЭ ХГ РЕУ ДБНХУ, ¤РН ДЕПФЮКХ йХПХКЮ. хЛЕММН ЩРНР МЮМЕЯ РЕРЕ йКЮБЕ ПНЙНБНИ СДЮП. оН РЕКС АЮМДХРЮ БПЕЛЪ НР БПЕЛЕМХ БЯЕ ЕЫЕ ОПНАЕЦЮКХ ЯСДНПНЦХ, ЯКНБМН ЕЦН НПЦЮМХГЛ ОПНРЕЯРНБЮК ОПНРХБ МЮЯХКЭЯРБЕММНЦН КХЬЕМХЪ ЯЕАЪ ФХГМХ, НРДЮБЮЪ ЯБНЕ РЕОКН Х ДБХФЕМХЕ Я НЦПНЛМНИ МЕНУНРНИ Х РПСДНЛ. йХПХК НРЬЮРМСКЯЪ НР НРРЮКЙХБЮЧЫЕЦН ГПЕКХЫЮ БШПБЮММШУ ХГ АПЧЬМНИ ОНКНЯРХ БМСРПЕММНЯРЕИ Х Я РПСДНЛ ОНДЮБХК РНЬМНРС.

бДПСЦ ОНГЮДХ йХПХКЮ ПЮГДЮКЯЪ ОНДНГПХРЕКЭМШИ ЬНПНУ, Х йХПХК ПЕГЙН НАЕПМСКЯЪ, МЮОПЮБХБ ЯРБНК ЮБРНЛЮРЮ Б ЯРНПНМС ХЯРН¤МХЙЮ ЬСЛЮ. йХПХК Я СФЮЯНЛ СБХДЕК, ¤РН ОНГЮДХ МЕЦН ЯРНЪК РПЕРХИ АЮМДХР. хЛЕММН НМ ЦПНГХКЯЪ НРПЕГЮРЭ йХПХКС ЦЕМХРЮКХХ ОЕПЕД ЯЛЕПРЭЧ.

оЮПЕМЭ ДЕПФЮК йХПХКЮ МЮ ОПХЖЕКЕ ЯБНЕЦН НЦПНЛМНЦН ОХЯРНКЕРЮ, ЯЙНПЕЕ БЯЕЦН -- "АЕПЕРРШ", Х Я ДНБНКЭМШЛ БХДНЛ СКШАЮКЯЪ. дБЕ Н¤ЕПЕДХ ОПНГБС¤ЮКХ ОН¤РХ НДМНБПЕЛЕММН: НДМЮ -- ХГ ЮБРНЛЮРЮ, Ю ДПСЦЮЪ -- ХГ ЮБРНЛЮРХ¤ЕЯЙНЦН ОХЯРНКЕРЮ. б "АЕПЕРРЕ" АШКН БЯЕЦН ДБЮ ОЮРПНМЮ, Х НАЮ НМХ ОНОЮКХ йХПХКС Б ФХБНР. аЮМДХРЮ ФЕ ЯКНБМН СДЮПХКН Б ЦПСДЭ АПЕБМНЛ, МЮЯРНКЭЙН ПЕГЙН НМ АШК НРАПНЬЕМ, Х ЙНЦДЮ ЕЦН РЕКН ГЮЙПСРХКНЯЭ БНЙПСЦ ЯБНЕИ НЯХ, йХПХК СЯОЕК ГЮЛЕРХРЭ МЮ ЕЦН ЯОХМЕ МЕЯЙНКЭЙН НЦПНЛМШУ БШУНДМШУ НРБЕПЯРБХИ НР ОСКЭ, ЙЮФДНЕ ХГ ЙНРНПШУ АШКН ПЮГЛЕПНЛ Я ЙСКЮЙ.

йХПХК МЮ ЛХМСРС ОНРЕПЪК ЯНГМЮМХЕ НР ЬНЙЮ, МН БЯЙНПЕ ОПХЬЕК Б ЯЕАЪ. нМ ОНРПНЦЮК ЯБНИ БДПСЦ ЯРЮБЬХИ КХОЙХЛ ФХБНР, Х ЙНЦДЮ ОНЯКЕ ЩРНЦН ОНДМЕЯ ПСЙХ Й ЦКЮГЮЛ, СБХДЕК, ¤РН НМХ БЯЕ Б ЙПНБХ. бЯЕ НЙПСФЮЧЫЕЕ ОПНЯРПЮМЯРБН ОНЕУЮКН ЙСДЮ-РН Б АНЙ, ЯКНБМН йХПХК ЙЮРЮКЯЪ МЮ ЙЮПСЯЕКХ.

-- вЕПР ОНАЕПХ!-- ОПНЯРНМЮК йХПХК.

-- йПЕОХЯЭ,-- МЕСЛЕКН ОНОШРЮКЯЪ ОНДАНДПХРЭ ЕЦН нКЕЦ.-- аЕПЕЦХ ЯХКШ!

-- мЮУПЕМ НМХ ЛМЕ МСФМШ РЕОЕПЭ?-- ОПНЬЕОРЮК йХПХК.-- вРНАШ ОНДНКЭЬЕ ОНЛС¤ЮРЭЯЪ?

мЕНФХДЮММН йХПХК СЯКШЬЮК ОПХАКХФЮЧЫХЕЯЪ ЬЮЦХ.

-- йРН ЩРН ЛНФЕР АШРЭ?-- СДХБХКЯЪ НМ.

-- яЕИ¤ЮЯ СБХДХЛ,-- НРБЕРХК нКЕЦ.-- оН ЙПЮИМЕИ ЛЕПЕ, ЩРН МЕ АЮМДХР.

-- рШ ¤РН, ДСЛЮЕЬЭ БЯЕ АЮМДХРШ ЙНМ¤ХКХЯЭ?-- ОНХМРЕПЕЯНБЮКЯЪ йХПХК ЯЮПЙЮЯРХ¤ЕЯЙХ.

-- хУ БЕДЭ АШКН БЯЕЦН ¤ЕРБЕПН,-- НРБЕРХК нКЕЦ.

нМХ ГЮЛНК¤ЮКХ, Х йХПХК ОПХЯРЮКЭМН БЯЛНРПЕКЯЪ Б РЕЛМНРС, Б РНЛ МЮОПЮБКЕМХХ, НРЙСДЮ ДНМНЯХКЯЪ ГБСЙ ОПХАКХФЮЧЫХУЯЪ ЬЮЦНБ. мЮЙНМЕЖ ЙСЯРШ ПЮГДБХМСКХЯЭ, Х ХГ МХУ ОНЙЮГЮКЯЪ... ЙЮОХРЮМ.

-- н-Н! йНЦН Ъ БХФС!-- ОПНХГМЕЯ НМ Я ОЮТНЯНЛ.-- мЮЬ ЧМШИ ЦЕПНИ!

-- оПХБЕР!-- ЯЙЮГЮК йХПХК.

-- бШ ОКНУН ЯЕАЪ ¤СБЯРБСЕРЕ?-- ОНХМРЕПЕЯНБЮКЯЪ ЙЮОХРЮМ Я ДЕКЮММНИ НГЮАН¤ЕММНЯРЭЧ Б ЦНКНЯЕ.-- ß БЮЛ ЦНБНПХК, ¤РН РЮЙХЕ ХЦПШ ДН ДНАПЮ МЕ ДНБЕДСР. нУ, ГПЪ БШ ЛЕМЪ МЕ ОНЯКСЬЮКХЯЭ. нУ, ГПЪ!

йЮОХРЮМ МЮЯРНПНФЕММН НЦКЪДЕКЯЪ ОН ЯРНПНМЮЛ, Х йХПХК МЕ СЯОЕК Х ЦКЮГНЛ ЛНПЦМСРЭ, ЙЮЙ ЙЮОХРЮМ БЯЙХМСК ПСЙС Я ОХЯРНКЕРНЛ Х БШЯРПЕКХК ОПЪЛН Б КЕБСЧ ¤ЮЯРЭ ЦПСДХ йХПХКЮ, Б РН ЛЕЯРН, ЦДЕ С ¤ЕКНБЕЙЮ МЮУНДХРЯЪ ЯЕПДЖЕ. йХПХКЮ НРАПНЯХКН Х ПЮГБЕПМСКН НР СДЮПЮ, Х НМ СОЮК МХ¤ЙНЛ МЮ ЯБНИ ЮБРНЛЮР.

нКЕЦ, ОН¤ЕЛС Ъ ЕЫЕ ФХБ?-- ЯОПНЯХК НМ ЛШЯКЕММН.

-- нМ ОНОЮК Б РБНИ "БЮКЭРЕП", Я¤ЮЯРКХБ¤ХЙ,-- НРБЕРХК нКЕЦ,-- рШ НРДЕКЮКЯЪ КХЬЭ ЕЫЕ НДМХЛ ЯХМЪЙНЛ.

гЮ¤ЕЛ НМ Б ЛЕМЪ ЯРПЕКЪК?-- ОНХМРЕПЕЯНБЮКЯЪ йХПХК, ГЮЙХОЮЪ НР ГКНЯРХ МЮ ЩРНЦН ОПХДСПЙЮ, ЙНРНПШИ МЕ НРКХ¤ЮЕР ЯБНХУ НР ¤СФХУ.

-- дЮ БЯЕ НМ ОПЕЙПЮЯМН НРКХ¤ЮЕР,-- БЛЕЬЮКЯЪ нКЕЦ.-- рНКЭЙН Я ¤ЕЦН РШ БГЪК, ¤РН ДКЪ РЕАЪ НМ ЯБНИ?

йХПХК СЯКШЬЮК, ЙЮЙ ЙЮОХРЮМ ОНДНЬЕК Й МЕЛС Б ОКНРМСЧ.

-- йЮЙ ЛНЦКЮ пХРЮ ФХРЭ Я РЮЙХЛ ЙПЕРХМНЛ?-- ОПНАНПЛНРЮК ЙЮОХРЮМ Б ОНКЦНКНЯЮ Х МЮЙКНМХКЯЪ МЮД йХПХКНЛ.

йХПХК УНПНЬН ПЮЯЯКШЬЮК СДХБКЕММШИ ЬНОНР ЙЮОХРЮМЮ, Х ЕЛС ЯПЮГС ЯРЮКН БЯЕ ЪЯМН -- МЮ ЙНЦН ЕЦН ОПНЛЕМЪКЮ пХРЮ, Х ЙЮЙНБЮ ПНКЭ ЙЮОХРЮМЮ БН БЯЕИ ЩРНИ ХЯРНПХХ. йХПХК ЯФЮК ЮБРНЛЮР Б ЛНЙПШУ НР ЙПНБХ КЮДНМЪУ Х ОПХЦНРНБХКЯЪ Й ЯЮЛНЛС УСДЬЕЛС, УНРЪ Б ЩРНР ЛНЛЕМР МЕ ГМЮК, ¤РН ФЕ РЮЙНЕ -- ЯЮЛНЕ УСДЬЕЕ: БШЯРПЕК Б ГЮРШКНЙ, Б ЯОХМС ХКХ ЕЫЕ ¤РН-МХАСДЭ Б ЩРНЛ ПНДЕ. дНКФМН АШРЭ, ЙЮОХРЮМ СФЕ Я¤ХРЮК йХПХКЮ РПСОНЛ, РЮЙ ЙЮЙ НМ ОЕПЕБЕПМСК ЕЦН ГЮ ОКЕ¤Н МЮ ЯОХМС Х ГЮЦКЪМСК Б ЕЦН ХЯОЮ¤ЙЮМНЕ КХЖН.

еЛС МПЮБХРЯЪ ПЮГЦКЪДШБЮРЭ ЯБНХ ФЕПРБШ?-- ЯОПНЯХК йХПХК ЛШЯКЕММН, МЕ ОНЙЮГШБЮЪ ОПХ ЩРНЛ ОПХГМЮЙНБ ФХГМХ.

-- уПЕМ ЕЦН ГМЮЕР!-- НРБЕРХК нКЕЦ.-- рШ МЕ ЛЕДКХ, МЮ БЯЪЙХИ ЯКС¤ЮИ.

йХПХК ПЕЬХК МЕ ОПЕМЕАПЕЦЮРЭ ЛСДПШЛ ЯНБЕРНЛ нКЕЦЮ Х ЙНПНРЙХЛ СДЮПНЛ ОН ЦНКНБЕ ЯАНЙС ЯЮДЮМСК ЙЮОХРЮМЮ ЛЮЯЯХБМШЛ ЮБРНЛЮРМШЛ ЯРБНКНЛ. йЮОХРЮМ НИЙМСК Х ОНБЮКХКЯЪ ПЪДНЛ. йХПХК МЕ ДНБЕПЪК СДЮПС ЯБНХУ НЯКЮАЕБЬХУ НР ОНРЕПХ ЙПНБХ ПСЙ Х, ОПХЯРЮБХБ ЯРБНК ЮБРНЛЮРЮ Й КХЖС ЙЮОХРЮМЮ, МЮДЮБХК МЮ ЙСПНЙ.

-- рЮЙ-РН НМН КС¤ЬЕ,-- БГДНУМСК НМ Х БШРЕП ЯН КАЮ УНКНДМСЧ ХЯОЮПХМС НР МЮПЮЯРЮЧЫЕИ АНКХ Б ФХБНРЕ, ЯЛЕЬЮММСЧ ЯН ЯБНЕИ Х ¤СФНИ ЙПНБЭЧ.

б ЩРНР ЛНЛЕМР ЯНЯРНЪКЯЪ Н¤ЕПЕДМНИ ЙНМРЮЙР Я бШЯЬХЛ цСЛЮМНХДНЛ, Х йХПХК БМНБЭ НЙЮГЮКЯЪ Б ГШАЙНЛ АХПЧГНБНЛ ОПНЯРПЮМЯРБЕ, КХЬЕММШИ БЯЕУ ЯБНХУ НПЦЮМНБ ¤СБЯРБ, ЯОНЯНАМШИ РНКЭЙН МЮ БНЯОПХЪРХЕ БЕКХ¤ЕЯРБЕММШУ бШЯЬЕЦН ПЮГСЛЮ.

-- рШ БШОНКМХК ЯБНЧ ЛХЯЯХЧ ПЮГБЕД¤ХЙЮ,-- ЯЙЮГЮК ЦНКНЯ-АЮЯ РНПФЕЯРБЕММН,-- Х РШ БНГБПЮЫЮЕЬЯЪ МЮ гЕЛКЧ. нРМШМЕ ОНЛНЬМХЙ РЕАЕ МЕ МСФЕМ, РЮЙ ¤РН РШ БМНБЭ НЯРЮЕЬЭЯЪ НДХМ.

-- оПНЫЮИ, йХПХК!-- ЯЙЮГЮК нКЕЦ.-- лШ ЯКЮБМН ОПНБЕКХ БПЕЛЪ БДБНЕЛ!

-- оПНЬЮИ, нКЕЦ!-- ЯЙЮГЮК йХПХК Х Я СДХБКЕМХЕЛ ОН¤СБЯРБНБЮК, ¤РН ХГ ЕЦН ЛНГЦЮ ХЯ¤ЕГКН ОНЯРНПНММЕЕ ОПХЯСРЯРБХЕ, Ю НМ ЯЮЛ КЕФХР МЮ РПЮБЕ Я ДБСЛЪ ОСКЪЛХ Б ФХБНРЕ ПЪДНЛ Я РПЕЛЪ РПСОЮЛХ, ЙНРНПШЕ ЕЫЕ МЕДЮБМН АШКХ ФХБШЛХ КЧДЭЛХ.

йХПХК Я РПСДНЛ БЯРЮК МЮ ЙНПРН¤ЙХ, ОПХДЕПФХБЮЪ ПСЙНИ ФХБНР. нМ ХГБКЕЙ ХГ ЙЮПЛЮМЮ ЯХЦЮПЕРС Х ГЮФХЦЮКЙС Х ДНБНКЭМН ДНКЦН ¤ХПЙЮК ОПНЛНЙЬХЛ ЙПЕЛМЕЛ, ОПЕФДЕ ¤ЕЛ СДЮКНЯЭ ОПХЙСПХРЭ.

йХПХК Я СДНБНКЭЯРБХЕЛ ГЮРЪМСКЯЪ, Х ЕЛС ДЮФЕ ОНЙЮГЮКНЯЭ, ¤РН МХЙНРХМ МЕЯЙНКЭЙН СЛЕМЭЬХК АНКЭ. йХПХК ОНЯЛНРПЕК МЮ РПСОШ ЕЫЕ ПЮГ, МН ЕЛС МЕ АШКН ФЮКЭ ЩРХУ КЧДЕИ. еЛС МЕ АШКН ФЮКЭ ПЮЯЯРЮБЮРЭЯЪ Я нКЕЦНЛ, йХПХК МЕ ПЮДНБЮКЯЪ Х БНГБПЮЫЕМХЧ МЮ гЕЛКЧ. йЮЙЮЪ ПЮГМХЖЮ -- МЮ гЕЛКЕ НМ МЮУНДХКЯЪ, ХКХ мЮ кСЙПЕЖХХ, ЕЯКХ ЩРХ ОКЮМЕРШ, ЩРХ ЯНБЕПЬЕММН ПЮГМШЕ СЦНКЙХ БЯЕКЕММНИ ОНБРНПЪКХ ДПСЦ ДПСЦЮ ЙЮЙ ДБЕ ЙЮОКХ БНДШ, БЛЕЯРЕ ЯН БЯЕЛХ ЯБНХЛХ КЧДЭЛХ, ХМТСГНПХЪЛХ Х БЯЕЛХ ЯНАШРХЪЛХ-АКХГМЕЖЮЛХ?

ю ЯСЫЕЯРБСЕР КХ БННАЫЕ кСЙПЕЖХЪ,-- ОНДСЛЮК йХПХК,-- ЛНФЕР АШРЭ ЩРН АПЕД ЯСЛЮЯЬЕДЬЕЦН?

-- ß ЕЫЕ МЕ ДНЙСПХК ЯБНЧ ОНЯКЕДМЧЧ ЯХЦЮПЕРС,-- ЯЙЮГЮК йХПХК БЯКСУ, ОНЯКЕ ¤ЕЦН ЕЛС УНРЭ Х Я РПСДНЛ, МН БЯЕ ФЕ СДЮКНЯЭ БЯРЮРЭ МЮ МНЦХ.

еЦН ЯНГМЮМХЕ АШКН ЪЯМШЛ, ЯКНБМН НМ РНКЭЙН ¤РН ОПНЯМСКЯЪ Б БНЯЙПЕЯМНЕ СРПН, ОПНЯМСКЯЪ НРДНУМСБЬХЛ Х ЯБЕФХЛ, Ю БОЕПЕДХ ЕЦН ФДЮК ЖЕКШИ ДЕМЭ, ОНКМШИ ЯНКМЖЮ Х КЧАБХ. йХПХК БШАПНЯХК ЮБРНЛЮР ОПН¤Э Х ОПХФЮК КЕБСЧ ПСЙС Й ФХБНРС. б ОПЮБНИ НМ ДЕПФЮК ЯХЦЮПЕРС, НР ЙНРНПНИ БПЕЛЪ НР БПЕЛЕМХ ГЮРЪЦХБЮКЯЪ.

-- бЯЕ АСДЕР УНПНЬН! е-ЛНЕ!-- СЯЛЕУМСКЯЪ йХПХК СЯРЮКН Х МЕРБЕПДНИ ОНУНДЙНИ НРОПЮБХКЯЪ ОПН¤Э ХГ ЯЙБЕПЮ, НЯРЮБКЪЪ ГЮ ЯНАНИ МЕПНБМСЧ ОНКНЯЙС ЙПНБХ.

Оставить комментарий
Размещен: 03/02/2004, изменен: 17/02/2009. 209k. Статистика.
Повесть: Приключения

Связаться с программистом сайта.
Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"
Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"