|
|
||
СОСЕДУШКА Звонок сотового телефона. Беру трубку и слышу знакомый голос. — Привет. — Привет,— отвечаю. — Узнал? Это я, Иван. Вот приехал, понимаешь... Ну, чем занимаешься? Небось, опять юнгу свою читаешь? Лучше приходи ко мне, выпьем, покалякаем... — Не могу. Компьютер включён, я работаю. — Тьфу ты! Ну, не понос у тебя, так золотуха! Прости, что так крепко выражаюсь, но что тут ещё скажешь? Чувствую, что разочаровал соседа, хочу что-то добавить в своё оправдание, но в трубке уже слышны гудки. Отбой дал. Сходить к нему, что ли? Ну, чтоб он не обижался. Не долго думая, одел первое, что на глаза попалось, пошёл. Он обрадовался. Стол у него уже был накрыт. Жареная картошка, хлеб, сало, порезанная колбаса, огурцы солёные на блюдечке. Ну, и самогон собственного изготовления. Он у Ивана крепенький, градусов под семьдесят. Только зря он его закрашивает кофе. Пить так даже противнее. Ведь знаешь, что самогон, так ещё и с чуть ощутимым привкусом кофе. Абракадабра, ей Богу, какая-то. Да ладно, думаю: дают — бери, а бьют — беги. Раз наливает, как тут отказаться. Пошло у нас дело. А я ведь и компьютер не выключил, даже в режим ожидания не перевёл. Думал, быстро отделаюсь. Ан, нет. Так-то он человек неплохой. Только скучно мне с ним. Слишком он для меня правильный. Всё у него ладно и по-хозяйски мудро, в отличие от меня. Мы с ним, можно сказать, как Хорь и Калиныч из рассказа Тургенева — полная противоположность. К концу беседы устал я очень. В конце концов удалось-таки вернуться домой. Как результат, ещё один день полетел к чёрту. Вернувшись к себе, опять много курил, пил чашку за чашкой кофе и несколько раз ходил блевать. Когда всё почти выблевал, пытался хоть что-то сделать, но ни читать, ни продолжать работать над текстом был уже не в состоянии. Добавил к уже выпитому и выблеванному ещё пару рюмок, плотно поел горяченького и улёгся спать. Проснулся посреди ночи в очень плохом состоянии. Внутри всё горит, опять мутит, и ни одной мысли в голове. Сняв трусы, босиком выскочил наружу. Там мело, снега было по пояс, плюхнулся в снег, несколько раз перекувыркнулся, выблевал непереваренные остатки водки и еды. Промёрзнув до косточек, прожогом влетел обратно, где и растёрся до красноты полотенцем. Почувствовав заметное облегчение, принялся читать первое, что подвернулось под руку. Слава богу, это был Куприн. |
|