"Брайн стоял в мелкой воде прудка, не принимая участия в общей кутерьме. Рассеянный взгляд его голубых глаз остановился на широкой излучине Трента, но река, как видно, не целиком захватила его внимание: он крепко стиснул в кулаке губную гармонику, чтоб двинуть ею как следует, если кто из ребятишек, оголтело носившихся вокруг, толкнёт его, нечаянно или нарочно, и он шлёпнется в мутную от песка воду" - осмыслив прочитанное я снова глянул на обложку - "КЛЮЧ ОТ ДВЕРИ" Алан Силлитоу. Дело было в конце июня, года одна тысяча девятьсот шестьдесят седьмого. Лет мне было пятнадцать, экзамены худо-бедно одолемши, предстоял обязательный выезд "на воды" - целых два месяца хмельной свободы, первые робкие оргазмы, и, конечно же - КНИГИ, чтоб до одурения, до смущения сознания, взахлёб. Вот, пока бы матушка собирала чемоданы, и выбирал я в семейной библиотеке чтиво на каникулы. Несмотря на щенячий возраст, читатель я был уже тёртый - Дюма, Марк Твен, Буссенар, Майн Рид, Эдгар По сотоварищи в анамнезе присутствовали. Мало того: озорной Гашек был зачитан до дыр, липко-развратный Куприн с прослойками из запретно-сладких, воздушных неприличностей Мопассана, способствующий стимуляции полового созревания Цвейг, умеренно физиологичные Мериме и Стендаль вопреки превентивным заслонам уже соседствовали в юном сознании с формулой Гюйгенса, десятичными логарифмами и первым законом Ньютона. Буквально в предшествующую описываемому ночь тайком просмаковал последнюю страницу "Тёмных аллей", и, что естественно - душа требовала продолжения праздника. Изъятый бдительными родителями из книжного шкафа двухтомник Хэма путём несложной дедукции был взят в розыск и тайно сокрыт в собственном рюкзаке под альбомом для эскизов и коробкой акварели. К вожделенной прозе бородатого жизнелюба надобно было добавить бутафорию, для маскировки, но - бутафорию читабельную, ибо у матушки сложилась пренеприятнейшая манера периодически экзаменовать любознательное чадо на предмет содержания поглощаемых на досуге книжек. Так, перебирая книги на полке, наткнулся я на жёлтый томик неизвестного дотоле Силлитоу. Первый абзац (см. выше) особого интереса не пробудил, разве что явил трусоватость сопляка Брайна. Здесь надо сказать, что в эпоху развивающегося социализма книгоиздание являлось едва ли не единственной не заслуживавшей порицания отраслью народного хозяйства. "Худлит", "Прогресс", "Радуга" частенько баловали книголюбов великолепными переводами лучших образцов забугорной прозы (дряни печаталось тоже достаточно, однако общество с пониманием относилось к необходимости поддержания властями идеологического баланса), и, что очень облегчало навигацию в безбрежном книжном море - каждое издательство, даже самое захудалое, наделяло продукцию пространными комментариями дежурного критика-литературоведа. Опытный читатель, проглядев предисловие (либо послесловие) и "отфильтровав базар", моментально определял - стоит ли тратить время на знакомство с новым автором, либо книжка представляет собой пропогандистскую галиматью очередного соратника по идеологическому фронту. Пролистав томик, я заглянул в послесловие и во первых строках обнаружил (спасибо Дм. Урнову) цитату из газетного интервью Силлитоу: "Я должен бороться. Я ещё не знаю, с кем и как бороться, но я должен бороться". Напомню - стоял 1967 год, Битлы отыграли "Сержанта Пеппера", Моррисон предложил прорываться "на другую сторону", зрел во мне бунтарский дух (в дальнейшем прочно угнездившийся и обременяющий слегка утомлённый организм по сей день), посему, ещё не успев ознакомиться с содержимым романа, по одному только декларированию позиции автора, я зачислил Силлитоу в товарищи. Интуиция не подвела - чудная книга попалась: самоопределение Брайна - "патриотизм отсутствует, необходимо строгое наблюдение". Девиз Брайна - "бунтовать, всегда бунтовать!". Вектор направления мятежа - против преуспевающих Форсайтов, против уклада который являлся для большинства окружающих оплотом отечества, против викторианской Британии, наречённой Олдингтоном "старой сукой". Детство Брайна - Англия тридцатых - забастовки, голодные демонстрации, уличные стычки с фашиствующими. Юность - война с нацизмом, в которой Брайну участвовать не довелось, но по её окончании он попадает на "благополучную" войну в Малайе, войну, которую возненавидит за абсолютную бессмысленность, цинизм колониальной администрации, абсурд происходящего. Брайн не желает быть бездумной куклой, он намерен сам определить цель, жизненную идею - тот "ключ", которым ему предстоит отомкнуть дверь - выход, и одновременно вход в пока неизвестное, но манящее...
Впечатлённый прочитанным, я немедленно занялся изысканиями, и в занюханной "курортной библиотеке" обнаружил ещё одну книжку Силлитоу - изданный в 63-м "Молодой гвардией" сборник "Одинокий бегун" - истовый протест против жестокости, равнодушия, лицемерия, чванства; горький постулат: власть - это приручение, дрессура, инструмент для холощения духа.
Каюсь, "бегуна" я присвоил - весь последующий год на наш домашний адрес приходили гневные послания заведующего библиотекой города Железноводска. Попав в капкан Аланова слова, я принялся собирать разрозненные крохи информации о самом авторе. Достоверных сведений в обозримом пространстве было крайне мало: обласканный при Хрущёве и зачисленный в разряд "рабочих писателей" Силлитоу, в 68 году, выступая на съезде советских писателей, в свойственной ему бескомпромиссной манере высказался о нарушении прав личности в СССР, после чего был предан анафеме и "закрыт" для народа-построителя социализма. Только лишь через пять долгих лет "Иностанка" - светлое наше окошко в большой мир - "протащила" блестящий "плутовской" роман "Начало пути" (для нас - ключ от двери в мир английского "андерграунда") с осторожными комментариями и краткой биографией автора. Много позже, собрав разрозненные отрывки, удалось наконец составить внятное представление о жизни и творческом пути Силлитоу: один из пятерых детей в семье рабочего-кожевника, родился 4 марта 1928 года в Ноттингеме. Семья перебивалась на пособие по безработице ("...мы жили в комнате на Толбот стрит, где все четыре стены насквозь пропахли газом, застарелым жиром и слоями гниющих обоев") и только в 39-м году, с началом второй мировой войны отец сумел найти место - благополучие пришло в дом вместе с катастрофой - сей парадокс составил первооснову для размышлений и сопоставлений юного Алана. Когда будущему писателю исполнилось двенадцать лет, мать сожгла рукопись его первого автобиографического "романа", найдя опус чрезмерно натуралистичным. Четырнадцати лет Силлитоу бросил школу и начал зарабатывать - рассыльным, заводским учеником, слесарем на велосипедной фабрике. В 1946-м вступил в британские военно-воздушные силы, два года служил радистом в Малайе, заболел туберкулёзом, был демобилизован и полтора года провёл в госпитале. Здесь, имея досуг, принялся читать. Здесь сложились его литературные приоритеты - Лоуренс, Камю, Сэмюэл Батлер, Мелвилл, Достоевский. В госпитале Алан пробует себя в стихосложении - первые поэтические строки, многократно переработанные в последствии, составили основу изданного в 1960г. Сборника "Крысы". По завершении лечения, получив пенсию по инвалидности, а следовательно - источник существования, Силлитоу с женой, поэтессой Рут Фейнлайт, отправился на юг Европы. Встреча и дружба с Робертом Грейвзом, обитавшим в то время на Майорке, определила путь начинающего автора - Грейвз посоветовал написать книгу о родном Ноттингеме. К 1957 г. Алан в тяжких трудах завершил работу над романом "В субботу вечером и в воскресенье утром". О чём роман? О том, как проводит "уик-энд" плюющий на ценности среднего класса рабочий парень Артур Ситон - в любовных забавах, драках, пьянстве - "Всё, что я хочу, так это повеселиться. Всё остальное - пропаганда". Написанный сочным языком, насыщенный эмоциями, эротикой и мрачноватым юмором роман был принят "на ура" читателями, награждён "Дебютантской премией авторского клуба" и... собрал весьма прохладные отзывы литературного истеблишмента, немедленно причислившего автора к "рассерженным молодым людям". Сам Силлитоу всегда отрицал свою принадлежность к какому-либо литературному течению - "... я просто книжки пишу". Действительно - трудно выстроить параллели между невнятным, чуточку манерным протестантизмом Осборна, Шейлы Делании, Джона Брейна и бескомпромиссным истовым бунтарством Силлитоу. В 1960 г. Карел Рейш поставил по роману одноимённый фильм с начинающим Элбертом Финни в главной роли. Спродюсированая Тони Ричардсом , имевшая ошеломляющий успех лента, наметила отправной пункт для великолепного явления, определённого впоследствии как "свободное английское кино".
В 1959 г. Силлитоу вновь в центре внимания - повесть "Одиночество бегуна на длинную дистанцию" - изложенная в абстрактно-поэтической манере яростная, пронизанная болью и тоской исповедь уголовника, отщепенца и бунтаря Колина Смита была признана подлинным шедевром (Готорнденская премия по литературе), нанесла сокрушающий удар по необременённому излишними заумствованиями коллективному сознанию "свингующей молодёжи" и на пару с экранизацией Тони Ричардсона заложила первый камень в фундамент культурного явления известного нынче как английский "андерграунд".
В 1961 увидел свет "Ключ от двери". По признанию самого Силлитоу, он работал над романом в общей сложности тринадцать лет - писал кусками, без строгой последовательности. Результат - усложнённая композиция: действие движется во времени по разным направлениям - то оно идёт своим чередом, то обращается вспять; события местами рисуются по воспоминаниям Брайна, местами происходят непосредственно перед взором читателя. Собственно действие романа относится к концу сороковых, основное место действия - Малайа. Всё остальное вскрывается в памяти Брайна - читай Силлитоу - ибо роман этот не что иное, как стилизованная автобиография. Когда маленький Брайн переносит вместе с семьёй невзгоды, внемлет педанту учителю, промышляет с дружками на мусорной свалке, позже, подросший берётся за случайные заработки, бегает на свидания с будущей женой, наконец солдатом шляется по борделям и барам Сингапура - это начало пути самого Силлитоу. "Утром, - подумал наконец засыпая Брайн, - корабль отплывёт из Сингапура, и наверно, на пристани будет играть оркестр шотландских волынщиков. И теперь, когда у меня есть ключ от двери, остаётся только напрячь силы и открыть её; но я не удивлюсь, если на это потребуется большая половина моей жизни".
***
Силлитоу избегал светских тусовок. Засев с семьёй в своей лондонской "берлоге" он много и хорошо писал. С 65-го по 99 г. - одиннадцать романов, книга воспоминаний, несколько поэтических сборников и множество рассказов. Увы, на одной шестой части суши напрочь забыли о существовании Ноттингемского бунтаря. Единственное - в конце 70-х "Молодая гвардия" выпустила сборник английской новеллы - "Спасатель" назывался, если не ошибаюсь - и в этом сборнике среди прочих был помещён пронзительный рассказ Алана - "Дочь старьевщика"... и всё.
Зато как мы, в начале десятилетия, уже гордо именовавшие себя "семидесятниками", драли друг у дружки из рук номера "Иностранки" с упомянутым мною "Началом пути". Роман читали, перечитывали, цитировали, брали на вооружение отдельные реплики - "Мог сказал, верни фитиль!" - складывали жаргонизмы. Наравне с "Кентавром" Апдайка книга Силлитоу стала культовой в среде замордованных Марксизмом-Ленинизмом юных протестантов. Удивила метаморфоза с автором - ранее гневный обличитель Силлитоу прохиндиадой Майкла Калена предстал перед читателями искромётным сатириком, прямым наследником и продолжателем традиции великого Филдинга. Колен - плут, "пащенок", как называет его собственная мамочка, зачатый по его же выражению "в любви, но не в законе", вдоволь покуролесив в родном Ноттингеме, отбывает на завоевание "Большого дымохода" (Лондона), и начинаются невероятные приключения новоявленного Тома Джонса. Каждая страница романа насыщена живым юмором, каждый эпизод стремительно развивающегося сюжета - гротеск, каждый новый персонаж - а надвигаются они шеренгой - уникум: Стоу - вор рецидивист, угонщик автомобилей, контрабандист и ... любящий сын, верный и благородный товарищ; Моггенхэнгер (он же Мог) - заботливый отец семейства, терпеливый наставник сумасбродной дочурки... безжалостный главарь преступного синдиката, гангстер; Джун - бисексуалка, танцовщица стрип-бара, любовница Мога... тонкая ценительница литературы; Джек Календарь - нищеброд и пьяница... философствующий астролог; Джилберт Блескин - эксцентричный богемный сумасброд и эротоман, модный писатель... биологический отец главного героя. И ещё, и ещё: дочь Мога Поли, шлюха и стукачка; взбалмошная голландка Бриджит, которую насилуют все-кому-не-лень; психопат и сексуальный маньяк доктор Андерсон и его очаровательный сынишка хулиган Смог; стригущий бабки с лохов-почитателей "железобетонный" пролетарский поэт-авангардист Рон Делф; обитающий в стеклянном пузыре монстроподобный главарь контрабандистов Линингрейд... Изящными штрихами Силлитоу набрасывает завершённые портреты своих героев, к примеру - "Я поразился, какая у него длинная голова и к тому же совсем лысая - блестящая розовая лысина начиналась от бесцветных бровей, поднималась до макушки и дальше спускалась по затылку до самой шеи. Посредине её пересекал аккуратный шрам; после он рассказал - это его полоснул ножом кровожадный супруг, когда застал со своей женой. Из-за этой давно зажившей раны голова его, особенно сзади, напоминала тот самый инструмент, который и втянул его в беду" - Джилберт Блэскин. Не смотря на жутковатый сюжет, роман пронизан всепоглощающим оптимизмом и гуманизмом. Колен - вышибала стриптиз-бара, личный водитель гангстера Мога, таскающий через границу золотые слитки и фальшивые банкноты курьер контрабандистов, трахающий "всё что шевелится" ёрник, вор и брехун - трогательно опекает осиротевшего Смога, неоднократно выручает недотёпу Бриджит, подкармливает в конец опустившегося Джека Календаря, спасает от мести бандитов Стоу, и, отсидев полтора года в кутузке... покупает заброшенное имение не железнодорожном полустанке, где затевает вольную коммуну, собрав под одной крышей всех, кому необходима поддержка и помощь. Конец прохиндиаде. Однако - "Я нет-нет да и задумаюсь над пророчеством Джона Календаря, что в тридцать пять снова сорвусь с цепи - ни один человек не может провести весь отмеренный ему на земле срок под колпаком".
***
О чём мой путаный очерк? - с месяц назад я наткнулся в сети на сухую информацию: "В Лондоне на 83 году жизни в больнице Чарринг-кросс умер писатель Алан Силлитоу".
Одинкий бегун завершил дистанцию. У самого финиша он приостановился на мгновение, отомкнул замок, и, прежде чем прикрыть за собой дверь - оставил ключ на видном месте, у черты...