Комментарии, отзывы и тапки приветствуются, как и бурные обсуждения и междусобойнички.
Пролог
- Воинская повинность, - вещал воодушевлённо громкоговоритель подземного перехода, - одно из главнейших благ! Служить на благо Родины - почётно, выгодно и полезно для здоровья! Лишь отслуживший в армии может понять всю ценность человеческой жизни, мирного неба на своей земле!
Я хмыкнула, перебегая улицу. Согласна с таким утверждением я была лишь частично. Уверена, что найдутся и те, кто не воин вот ни капельки, его призвание созидать, а не защищать Отечество, хотя в случае военных действий поднимется каждый на защиту своей державы. Да и женщинам в армии выделяют лишь малую толику мест. Не женское это дело - воевать!
- Если вы полны сил, готовы совершать подвиги, то эта листовка для вас! - и в меня выстрелил лист бумаги. Я увернулась, не позволяя снаряду коснуться своего тела. И уже прошла вперёд, но шелест прикоснувшейся к полу бумажки заставил обернуться. Мусор! Терпеть не могу, когда кто-то бросает что-то на пол. Вернулась, подняла, отмечая, что ни одной бумажки больше нет. Мусорных ящиков у перехода не обнаружилось, впрочем, как и по пути следования на свидание. Поэтому сложила бережно листок и сунула в карман. Дойду до урны, надо будет выбросить.
И тут увидела любимого и на крыльях любви побежала к нему. Улыбка расплылась против воли, привлекая ко мне внимание окружающих, спешащих по своим делам. Всё же в городе кипела жизнь! На далёкие расстояния перемещались на летающих машинах - летунах*, а близко ходили, чтобы поддерживать себя в форме. Эти мысли помогли чуток отвлечься, и уже я готова была прыгнуть в объятия Серого, как меня оглушил звук чего-то рассыпающегося, явно металлического происхождения. А дальше ноги поехали. И я бы точно упала, если б меня не подхватила сильная рука.
- Благодарю! - сказала я, поднимая взгляд на своего спасителя. Отметила тёмно-серые, почти чёрные глаза с серебристыми искрами в зрачках. Или показалось?.. - Можно отпустить, - сказала я, смутившись, что эту сцену наблюдает любимый.
Но сильная рука проводила до чистой от гильз поверхности дорожного покрытия, лишь затем отпустила. Сам же военный, а такая выправка бывает только у них, взлетел. Подошвы его сапог светились. Какая-то военная техника?
- Ты в порядке? - вывел из ступора вибрирующий голос Серого. На самом деле любимого звали Волчище. Но мне это имя казалось издёвкой, поэтому я переименовала его в Серого Волка или просто Серого.
Повернулась к любимому, встретилась с его проникновенно синими глазами, расплылась в улыбке и кивнула.
- Идём кататься на катере? - предложил он.
- Да, пошли! - кивнув, уцепилась за его локоть.
- А как же поцелуй?
- Ну, не на людях же... - смутилась я.
- Раньше тебя это не смущало.
- Ты был слишком убедителен.
- А сейчас - нет?
- Не то настроение, - всё же чуть не упала. Вот была б неловкость, если б белую парадную форму испачкала. Ведь во второй половине дня у меня выпускное испытание. Одно из десяти. Зубрить до последнего - это не по мне. Предпочитаю в день сдачи просто отдохнуть.
- Испугалась? - воспринял по-своему любимый.
Я вздохнула и потянула его на пристань.
- Смотри, наш катер уже прибыл! - постаралась сменить тему.
- Нет, это не наш, - возразил Серый, но продолжать разговор не стал и поддался, позволив себя утянуть на пристань.
А я вспомнила пролетающие сапоги. Интересно, какие войска их носят? Раньше таких у нас в городе не встречала. А глаза, похоже, просто отражали льющийся с сапог свет. Так что никакой загадки с глазами!
Обо что-то споткнулась, чуть не упала. Я же ни о чём таком не думала! Отец всегда говорил, что боги нас всегда слышат, и если мы думаем или делаем что-то неправильно, уходим от своего предназначения, то вначале спотыкаемся, затем, если не внимаем предупреждению, падаем, а дальше - хуже. Дорога превращается в сплошную полосу препятствий. И можно серьёзно пострадать. Вот и сейчас я остановилась и постаралась задуматься, что не так, почему я упала. Серый пошёл вперёд к прибывшему катеру, а я осмотрелась. О чём думала? Сделала шаг назад и замерла. Под ногами лежала маленькая куколка, размером с ладонь. Ничего особенного, если не учитывать общую испачканность и в одежде, и в волосах. Куколка-робот. У моей подруги была подобная. Обычно походила на свою хозяйку и выращивалась под неё, приобретая её внешность. И носилась всегда в потайном кармашке, считавшись оберегом и помощником. И бросить или потерять её просто не могли.
Я осмотрелась по сторонам, в поиске патрульного военного. Увидела такого и побежала к нему.
Попыталась объяснить, что куколку надо вернуть. Наверняка эта девочка переживает. Правда, не помешает, сперва куколку отмыть, потому что внешность не разобрать за слоем грязи, и включить куколку, потому что она не включается.
- Девушка, мне некогда этим заниматься. Ну потерялась куколка. Знаете, сколько вещей в течение дня теряется? Есть же отдел находок, обратитесь туда.
- А если с девочкой что-то случилось?
- У нас безопасно, что с ней могло случиться? Но если хотите, проверим. Но сперва вам нужно узнать её имя, - и мужчина взглянул на куколку.
- Я отнесу в починку, - кивнула. - И узнаю.
- Тогда и приходите.
На этом и простились.
Меня Серый позвал на катер, но я не пошла.
- Извини, у меня есть одно важное дело.
- Какое дело? Тина! - закатил глаза любимый.
- Потом объясню.
- Но я билеты купил!
- Значит, покатайся сам! - и я развернулась и пошла в обратную сторону. Починка кукол находилась неподалёку, но Серый не ринулся за мной, а мыслями я была далеко.
В отделе починки куколку у меня не взяли.
- Грязные вещи не чиним, - выдали мне.
- Но эта вещь не моя... Мне нужно только узнать имя владелицы.
- Грязные изделия не принимаем, - ответили мне и закрыли окошко. Хамство!
Пришлось ехать домой. Отмыв куколку, увидела хорошенькую девочку с синими глазками и золотистыми волосами. Куколка не включалась. Поэтому я всё же отнесла её в отдел починки. Обещали на седмице* позвонить. Ну вот, теперь моя совесть чиста! Жду, когда можно будет пойти дальше и убедиться, что с девочкой порядок, а может даже вернуть пропажу.
Глава 1
В дверь позвонили, а поскольку я считалась почти бездельничающей - планируемое свидание да наведение красоты перед последним учебным днём не в счёт - пришлось открывать. Отец был занят важным делом - просматривал свежие политические новости, а мама накрывала на стол.
На пороге стоял папин молодой черноглазый темноволосый сослуживец Мор. Окинул меня оценивающим взглядом, скользнул по лицу и перевёл сальный взгляд на выделяющуюся на белой парадной форме грудь:
- Здравствуй, Тина! - приветствовал он меня, вновь переводя взгляд на глаза.
- Доброго дня, Мор! Ты к папе? Проходи, - и я отошла в сторонку, пропуская его, стараясь быть вежливой и ничем не выдать своего отношения.
Мор разуваться не стал, прошёл в сапогах на кухню, вызвав моё негодование. Даже отец разувался, хотя по уставу в рабочее и предрабочее время не полагалось. Но если отец приходил лишь на обед домой, то сапоги обязательно мыл в машинке, стоящей у входа. А Мор у нас частый гость и про устройство знает, но, как мне кажется, нарочно, не замечает его. После него придётся полы перемывать! Мне! И хоть моющие роботы-пылесосы на каждом углу продаются, отец запретил покупать, как и посудомоечную машинку. А что - невеста на выданьи есть, должна уметь и полы мыть без всяких приспособлений - ручками, и посуду. Благо, хоть стиральную машинку позволил приобрести! Но очень много вещей мне приходилось стирать самой. Например, своё нижнее бельё или личную училищную форму. Солдат должен уметь всё! Я, правда, не солдат, но не суть! Все дети воспитывались офицером! И этим всё сказано!
Мор сел за стол, не вымыв руки, мама предложила ему с нами позавтракать, естественно, он не отказался. Порою ловлю себя на мысли, что он именно за этим и приходит к нам. Вдохнула глубоко, стараясь успокоиться и пошла набирать воду, чтобы помыть пол, как только Мор с отцом уйдут. У меня будет не так много времени, прежде чем придётся идти на занятия.
- Тина, иди за стол! - рявкнул отец. - Или тебе особое приглашение нужно?
- Иду! - крикнула, стараясь перекричать шум набирающейся в ведро воды.
Я помыла руки и постаралась незамедлительно выполнить приказ - отец ждать не любит, но услышала его разговор с Мором, прислушалась.
- Ты узнал?
- Да.
- Не тяни!
- Он женат!
- Ох, ничего себе! Руки ему поотрываю!
- Может, достаточно сказать Тине? - миролюбиво предложил папин сослуживец.
- Нет. Будет ещё переживать, что обманули её. Она - девочка впечатлительная...
А я вдруг поняла, о ком речь. И слёзы брызнули из глаз, хотя я даже не успела осознать. Как же так? Полгода ухаживал, добивался. И ради чего? Предлагал сбежать, убеждая, что отец никогда не согласится отдать дочь за рядового. А меня просто использовал!
- Переведу его в другую часть... - услышала сквозь туман слова отца. - Предварительно поговорю только...
- А разве она так переживать не станет?
- Придумает Волчара что-то, - переиначил он имя любимого. - Заливать ведь горазд. А девочка в разлуке осознает свои чувства, всё же разлука - не разбитое сердце, да и ты не лови ворон! - вещал папа коварный план по моему соблазнению. Как он может плести интриги за моей спиной?
Обида точила изнутри. Даже не на отца, а на Серого! Как же больно! Я ведь его любила! И до сих пор люблю!
Взглянула на себя в зеркало. Простенькая девушка с серыми, будто платина, глазами, россыпью веснушек, светлыми волосами. Поправила косу, перекидывая её на левое плечо. Коса!
Мысль избавиться от боли возникла резко. Волосы - накопитель энергии, силы, данных, но, самое важное для меня сейчас - чувств. А сейчас так больно!
Я откинула назад косу, оглядывая себя с боку. Коротко нельзя! Подумают, что продажная девка. А в случае траура или перемены жизни, а также перед боем косу отрезать можно. Чтобы отпустить прошлое или чтоб врагу не досталась с твоими наградами (последнее - для воинов). Достала лазерный нож, хранящийся на одной из полок. Примерилась и, не долго думая, отсекла своё прошлое. Волосы рассыпались по плечам неровными прядями.
- Мам, подойди, будь добра! - позвала я.
Мама зашла в уборную и ахнула.
- Подравняй, прошу, чтоб с длиной не переборщить.
- Доченька, что ж ты натворила... - запричитала матушка.
- Больно, мам, я ж ему верила...
Мама, охая, подравняла волосы. Чуть ниже плеч. Если бы промазала и оказались до середины шеи и выше - и уже продажная девка!
- Давай заплету...
- Мне ж разрешение нужно... - оправдывалась я. После отрезания косы действительно нужно получить особое разрешение, чтобы волосы обратно в косу заплести да отращивать новую. Мужчинам выдавалось оно от начальства в виде погонов, девушкам - лишь после лекарской проверки на девичью честь.
- Надо было чуточку срезать. И осталось бы незаметно. И никто б не спрашивал разрешение, - привела довод мама.
- Нет, тогда все чувства не уйдут.
- Ну и что? Полегчало? - уточнила матушка.
Я тряхнула лёгкой головой. Сердце уже не болело. Ничего не осталось. Только пустота.
- А знаешь - да. Правда, легче.
- Пойдём завтракать, не гневи отца. Хотя, он в бешенстве и так будет... - сказала родительница и вышла с косой.
Я вздохнула. Собрала остатки волос с пола щёткой и бросила в уничтожитель мусора.
Перемыла руки, взглянула на себя в зеркало, отмечая, что распущенные волосы несколько скрашивают моё простое лицо, и пошла с повинной головой завтракать.
На завтрак мама сварила молочную кашу, уже разложенную по тарелкам. Отец как узрел меня, так ложку выронил. Ели молча. Я глядела лишь вниз, боясь вызвать гнев.
Когда поели, отец велел Мору идти вперёд к машине, а я встала из-за стола.
- Ну и что ты натворила? Зачем?
- Ты и сам знаешь...
- Значит подслушала, но я хочу знать, чем ты руководствовалась...
- Чувствами... Болью... Всё!
- Тина... - отец притянул меня к себе. Впервые... Почему когда мне так хотелось объятий и нежности, меня лишали этого? Лишь от братьев приходилось довольствоваться трепания по головке, порою сидение на коленках. А отец с мамой... Нет, я ничего против них не имею. Просто воспитывали одних мальчиков, а тут - девочка. Но моя подруга Кира купалась в родительской любви, её баловали всем, чем только можно, так же единственная дочка среди кучи мальчишек, правда, младшенькая. А я... Вздохнула. Нечего ворошить прошлое и вспоминать былые обиды! Так вот что мне надо было сделать, чтобы добиться его любви! А я занималась лишь мелкими проказами... Но отец продолжил, не зная о моих переживаниях: - Я старался быть строгим с тобой, чтобы ты не выросла нежным цветочком. Но... Ты с гордостью выдерживала все наказания, а потом ревела... А у меня сердце кровью обливалось. Я хотел тебя оградить от боли, хотел, чтобы твоё сердце ожесточилось хоть немного.
- Оградил, - горько усмехнулась я.
- Одевайся, подвезу... Чтоб тебе разрешение на новую косу выдали.
- Я сама! - отстранилась я. - Чай не маленькая!
- Идём! - прозвучал приказ.
- Мне полы надо помыть! Мор никогда не разувается и не моет сапоги! - впервые пожаловалась, найдя отговорку, чтобы не ехать с ними.
- Да? - удивление отца всё же посетило. - Я поговорю с ним.
- Не надо! Отстаньте от меня! - в сердцах выпалила, злость душила, как и подступающие слёзы.
- Хорошо. Как скажешь! - и отец ушёл.
А я взглянула на небольшую гору посуды. Её тоже надо успеть помыть.
Волосы непривычно лезли в рот, голова казалась лёгкой, будто пушинка. И мысли как-то легко перескочили на учёбу. Я заканчивала училище по живописной съёмке. Впереди новые впечатления! Интересно, куда смогу устроиться? Если у мужчин обязательное трудоустройство было, то у девушек и женщин - нет. До того, как замуж выйду, могла и поработать. А вот после - не особо приветствовалось, если у тебя дети, а ты вместо того, чтобы устройству домашнего очага, детям да дому внимание уделять, торчишь на работе. Грустно это осознавать, ведь снимала я с тех пор, как только камеру уверенно держать могла. И своему увлечению отдавалась сполна. Да и ремесло такое, что можно и дома заниматься этим, снимая детей, делая красивые обработки снимков...
Девчонок в училище на нашем направлении оказалось много, даже несколько неожиданно для меня. А вот к парням преподаватели относились не очень хорошо. Мужчина должен воевать, защищать семью, Родину, а не камеру держать вместо оружия, так они говорили.
Сегодня был последний учебный день. Последнее испытание. Испытание на храбрость, можно сказать. Вздохнула. И хоть физическая подготовка у меня тоже была, всё же отец не зря отдал в школу единоборств, которую я в прошлом году окончила, получив чин низшего учителя, было страшновато. Логика твердила, что сильно мучить не станут, нет смысла уже валить, но... Всегда оно находится. День сегодня не задался, а закон подлости никто не отменял.
Вылила грязную воду из ведра, перемыла ещё раз тряпку. Надо идти. Пора! Схватила свой вещмешок со снаряжением, закинула на плечо.
Мама уже ушла на работу. Когда дети были маленькие, сидела с нами. А сейчас младшие братья уже в закрытой военной школе учатся и видим их лишь раз в месяц, когда их домой на седмицу отпускают, старшие - женаты, лишь я осталась не пристроена. Но если донедавна я хотела замуж, то теперь уже нет. Надела форменную белую тренировочнцю куртку, удобную рубаху с длинным рукавом да удобные белые штаны. Сунула руку в карман пиджака от парадной формы и нащупала сложенную бумажку.
О, надо выкинуть! Уже хотела это сделать, но что-то остановило. Развернула листовку.
"Мы предлагаем пойти в армию на выгодных условиях. Если вам уже есть семнадцать и вы хотите путешествовать по всей нашей солнечной системе, получать хорошее жалование, обрести почёт или просто сделать что-то для Родины, тогда это именно ваша возможность! Мы предлагаем вам получить высшее воинское образование в полевых условиях! Никакой зубрёжки и просиживания штанов, только практика!"
Я хмыкнула. Весьма грубо, но при этом действенно. Не будь я девушкой, скорее всего пошла б.
И тут увидела приписку мелкими буквами: "Девушек и одиноких женщин тоже берём! Обещаем, что наши мужчины будут носить вас на руках!"
Я непроизвольно сжала листок. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке!
И выкинула в урну для бумаги.
Взглянула на часы и поняла, что опаздываю. Пожалуй, вызову летун. Взяла свою зеркалку*, вещмешок, надела удобные кеды и выбежала из квартиры, набирая номер общественного транспорта. На улице оказалось жарко для такого облачения, но придётся потерпеть. На высоте будет холодно.
Через две минуты ОТ* явился пред мои очи. Я озвучила название своего училища и села внутрь. Через пять минут уже находилась у учебного здания в центре города. Сегодня испытание будет проводиться именно здесь. У башни.
Преподаватель уже находился во дворе, собирая вокруг себя наш поток.
И все взгляды устремились на меня. Внимательные, оценивающие, неприязненные. Будто я пришла в грязи вываленная.
- Здравствуйте! - поздоровалась со всеми. Может, у меня на носу бородавка вскочила?
- Здравствуй, Голубева! Это за вид? - брезгливо осведомился учитель.
И только осмотрев себя и не найдя ничего, к чему можно придраться,непонимающе подняла взгляд на учителя.
- Голубева, где твоя коса?
- Ой, - вспомнила я. - Узнала, что мой парень женат. Решила отсечь прошлое...
Взгляд учителя потеплел, но окружающих одногруппников остался настороженным. Лишь лучшая подруга Фроська подошла и обняла меня. А у меня выступили слёзы на глаза
- Благодарю, Фрось!
Она ничего не сказала. Отстранилась только.
- Ты слишком импульсивна, Голубева! - сказал учитель. - Волосы - накапливают силу, и пока новые отрастут болеть будешь. Глупая ты. Нельзя страшиться боли и чувств. Боль можно пережить и идти дальше. А ты просто убегаешь от неё. Ладно, девочки, тяните билеты. Голубева, в связи с травмой, уступаю тебе первой тянуть билет.
Я и вытянула закрытыми глазами.
Увидела сочувствие в глазах учителя. Взглянула на билет: "Взобраться на радиовышку в центре города и снять вид оттуда. Спуститься, зайти в лабораторию, распечатать снимок и лишь затем отнести учителю".
Ладони вспотели. Высота радиовышки была четыреста саженей*. И хоть там имелся подъёмник, он был не до самого верха. Просто кошмар!
Когда же я зачитала свой билет вслух, по толпе пронёсся вздох облегчения.
Все остальные вытянули билеты. Подруге выпало взобраться на самое высокое дерево в городе - порядка трёхсот метров. Тоже задача не из лёгких, особенно учитывая то, что пользоваться можно было чем угодно, но оно стояло в городском парке. Среди других деревьев. И лестницы точно не имело.
- Всё, расходимся выполнять задания! - сказал учитель. - Я возвращаюсь в училище, буду в своём кабинете. Распечатать панорамный снимок в сажень и принести до восхода солнца. Кто не успеет, остаётся на пересдачу до осени. Всем удачи! И берегите себя. Страховку и каску надевать обязательно! Ваша задача не просто сделать снимок, но и вернуться с ним живыми. Если угробитесь, то ваша сдача уже вам не понадобится! - весьма грубо. - А тебе, Голубева, не помешает успеть зайти в лекарский отдел и получить разрешение заплести косу. Иначе придётся идти в военный госпиталь. А там таких дурёх не любят!
Я молча кивнула.
- Всё, свободны!
Я вызвала ОТ и стала ждать свою машину. Остальные девочки и парни - тоже.
Все уже разъехались, а мой летун задерживался. Препод тоже уехал. Сегодня явно не мой день!
Наконец летающий шарик приблизился ко мне и отворил дверь. Я назвала место назначения и села во вращающееся кресло. Летун был целиком стеклянным, правда, снаружи непрозрачным. Можно было наслаждаться видами и даже снимать, чем я и занялась, чтобы скоротать время. К сожалению, летуны не могли подняться выше двухсот метров - там уже были выделенные пути для орбитального и космического транспорта. А вход в радиобашню находился в самом низу.
На подлёте к башне попросила вычислитель покружить вокруг башни на предельной высоте, поснимала виды, лишь после этого спустилась, чтобы вновь подняться, но уже на подъёмнике.
Достигнув самого последнего яруса, вышла к лестнице. Мы как-то с отцом были здесь. Он решил побороть мою боязнь высоты, когда мне семь было. Тогда впервые мы вышли наружу. Оказалось даже страшнее, чем я могла себе представить. Завывал ветер, и этот ветер порывался сдуть меня с башни. Мы, правда, ограничились лишь этой высотой, но спрыгнули с отцом на кульбабе*. Тогда я-таки обмочилась. Но с тех пор высоты не боялась, разве что той самой. Все остальные, на которых бывала, не шли в сравнение с этой.
У входа на лестницу стоял охранник.
- Ваше разрешение!
Я протянула билет, имеющий электронный чип, куда уже вписали мои данные.
- Проходите. Только сегодня ветрено, поосторожнее там, - предупредил строго мужчина в гражданской охранной форме.
Я достала снаряжение из вещмешка. Кульбабу надела вместо вещмешка, трос накинула на плечо, камеру закрепила на поясе, потом уже всунула ноги в страховочные петли, закрепила пояс. Ну, была не была! Кульбаба - перестраховка, на случай, если всё же не удержусь. Надела перчатки.
Написала домашний адрес на вещмешке и номер для связи. Либо отправят домой, либо потом позвонят. И шагнула на крышу. Ветер шумит в ушах, короткие волосы лезут в лицо, лишая обзора! Одежда надулась парусом и создаёт лишний шум. Ярко светит Солнышко, заставив зажмуриться.
Вспомнились старые переживания по поводу высоты. Глянула вниз. Голова тут же закружилась. Жуть. Едва успела ухватиться за лестницу. Не глядеть вниз, пока не заберусь наверх. Окинула взглядом оставшийся кусок пути. Ох, саженей пятьдесят!
Пристегнулась и лишь затем достала зеркалку. Волосы мешались, не давая мне насладиться съёмкой. И собрать их нельзя без разрешения! Убрала зеркалку обратно в напоясную сумку, накинула наголовник*. Спрятав кое-как волосы, полезла наверх, борясь с ветром и стараясь ни о чём не думать, кроме металлических перекладин.
Успела даже устать. Делала перерывы, закреплялась, снимала открывающиеся виды города. Красиво! Особенно если приблизишь. Потому что высота тогда не казалась такой огромной.
И вот последний рывок! Я стою ногами на последней ступеньке, обхватив шпиль руками. И шпиль при этом дрожит от ветра, и я вместе с ним. Страшно как! И это я ещё не глядела по сторонам и вниз. Снимок вниз тоже придётся делать. Помимо огромной панорамы, надо было распечатать и разные виды. Но закрепиться не выходило.
- Помочь? - услышала позади себя голос, показавшийся знакомым.
- Д-да, если можно. Мне надо закрепиться и сделать несколько снимков.
На талию легла рука, затем вторая.
- Я подержу, а ты пристёгивайся к шпилю.
- Благодарю! - о тёплых руках, согревающих на этой холодной высоте, старалась не думать.
В уме перебирала все знакомые мужские голоса. Но на ум ничего не приходило, а оборачиваться - себе дороже.
Когда пристегнулась, тёплые руки отпустили. Я обернулась, но никого не обнаружила.
- Я страхую ниже. Вмешаюсь только в крайнем случае, - ответил всё тот же голос. Это немного успокоило.
- Мы знакомы? - спросила, желая отвлечься, пока доставала зеркалку.
- Мы встречались, но так и не познакомились.
Да?
Ладно, не отвлекаться! Прикрепляю штатив, затем зеркалку. Смотрю в маленькое окошко, подбирая вид и настройки, фиксируя координаты. Сдвиг изображения придётся производить вручную, просчитывая в уме нужные цифры. И вот волокита закончена и можно просто наслаждаться видом, нажимая кнопку.
Река причудливо разветвлялась, заполняя каналы нашего города. Никаких жёстких линий, всё естественно, но при этом чётко расчерченные из космоса улочки, разбегающиеся от единого центра в разные стороны. Местами разводные мосты, продолжающие эти прямые улочки. Взлетающие, будто огромные птицы, виманы*. Причудливые облака, закрывающие то и дело солнышко.
- Жива-матушка*, Даждьбог-батюшка*, посветите мне ещё немного, пока завершу! - прошептала я обращение к нашему светилу. Уже собирающееся скрыться, оно тут же вышло из-за облака, заливая всё вокруг золотистым светом. - Благодарю, Солнышко*.
Все дома окрасились этим светом, вызывая улыбку. Теперь надо отснять так, чтобы солнышко не попало в кадр и не затемнило храмы, здания, дома, самых разнообразных форм, читающихся из космоса, улочки, парки и сады, окружающие город, а также вычурные шпили куполообразных зданий, собирающих энергию гроз, а затем использующих её для повседневных нужд.
Не знаю, сколько прошло времени, пока я сосредоточенно снимала, заодно наслаждаясь открывшимся видом, но о подстраховщике я напрочь забыла.
- Ты всё? - напомнил он о себе.
Ах, да! Надо ещё снять себя на шпиле на штативе, проверить, что кадры получились, снять вид вниз, а также вверх.
Руки от перенапряжения уже болели, ноги затекли.
- Нет, пока ещё нет, - ответила военному. - Сейчас чуток отдохну и продолжу. Камера повисла на ремешке на шее, а я опустила руки, давая им возможность отдохнуть. Вот теперь поговорить я была не против.
- Так где мы встречались?
- В городе, на днях. Я помог тебе не упасть, - сказано было без особых чувств.
- О, благодарю ещё раз.
- Шоколад будешь? - спросил военный, поднимаясь на этот раз на уровень моего лица. Кивнула. Мне протянули шоколадку. Живот призывно заурчал. Я отломила кусочек и взяла в рот. Мммм... Вкусно. Остальное отдала.
- Оставь себе. Тебе нужнее, возразил он.
А мне даже убрать некуда. Растает.
- Благодарю. Но...
- Ешь всю.
Решила не упрямиться. Не думала, что так устала и хочу есть.
Смогла близко его рассмотреть. Сейчас глаза не казались почти чёрными, скорее серыми с голубоватым оттенком. Поняла, что в них отражается голубое небо. Искорок тоже заметно не было. Тёмно-русые, слегка вьющиеся волосы едва доставали до плеч. Усат, бородат, но борода не особо длинная. Одет по-прежнему в гражданскую форму - льняную серую рубаху, вышитую чёрными нитями да такого же цвета порты*, подпоясан вытканным вручную поясом.
Отметила, что диковинные чёрные сапоги на нём, правда, скрытые под портами, и они не светились, на этот раз, и всё это время он находился в полёте. Поэтому возник вопрос, который решила сразу же озвучить:
- И надолго хватает заряда сапог?
- На два дня постоянного использования. Но дежурство обычно длится лишь сутки.
- Ого! А какие у тебя обязанности?
- Обычно тайные операции на разных землях*. Но сейчас вот нашему отряду поручили подстраховать вас.
- Так если тайные операции, почему ты появился в городе, ещё и спас меня от падения? Разве можно раскрывать военные разработки гражданским?
- Тайная операция. Хотим устроить облаву на того, кто промышляет контрабандой, воруя наши разработки и продавая их в других системах. Поэтому несколько раз надо было промелькнуть в определённых местах.
Кивнула, соглашаясь с таким пояснением. Думаю, больше не скажет. Военная тайна.
- Как тебя зовут? - вдруг спросил он.
- Тина.
- Какое необычное имя. Думаю, оно не имеет отношения к тине болотной.
- Ты прав, не имеет. А тебя как зовут?
- Извини, не имею право раскрывать. Можешь называть Ястребом, - напомнил он о воинской традиции. Просто при поступлении на службу гражданское имя стиралось из базы. Давалось новое воинское имя. Такой обычай был важен для обеспечения безопасности семьи военного. Вспомнился Серый. Значит, Волчище - имя, присвоенное в армии? А как отец влез в засекреченную базу и узнал о том, что Серый женат?
- Что с твоими волосами? - откуда-то узнал он. Неужто заметил? Но сейчас-то волосы подобраны.
- А что с ними? - признаваться не спешила.
- Короткие. Опорочил тот тип? - всё-то он знает!
Меня разобрала злость.
- Нет.
- Тогда самое то пойти в военные и начать новую жизнь. Сейчас как раз набирают новый призыв и девчонок там мало. К слову, всем новобранцам отрезают волосы до плеч, как бы прощаясь с предыдущей жизнью. Или ты уже записалась?
- Пока нет.
Отметила, что у него у самого тёмно-русые волосы лишь до плеч. И распущены.
- Перед каждым боем отрезаем косу, - пояснил Ястреб, заметив мой интерес. - Не отросли пока, чтоб в косу можно было собрать.
- Женщины - тоже?
- Женщины не воюют.
- Но ты сказал, что новобранцев всех стригут.
- Да, это традиция. Но потом уже женщин больше - нет.
- Чем же занимаются женщины в армии?
Я знала, просто хотелось уточнения с этим набором.
- В зависимости от их ремесла. Любое ремесло найдёт своё применение в армии.
- Хочешь сказать, что я смогу снимать?
- Думаю, да. Съёмщики - большая редкость в разведке.
- Я подумаю, - уклончиво ответила. В городе действительно буду привлекать внимание. Сегодня однокурсников удалось убедить в том, что просто хотела попрощаться с прошлым, но каждому на улице объяснять не станешь. А предвзятое отношение к стриженным в обществе имеется. Потому что гражданские волосы стригли в основном принудительно. Когда девушка лишилась чести до свадьбы или её хотели опозорить, или она отбывала наказание в монастыре, приняв постриг и выйдя новым человеком, с новым именем и разрешением отращивать косу. А преступники, пусть даже исправившиеся, всё равно уже не считались хорошими людьми.
- Ладно, я продолжу. Мне ещё надо будет распечатать панораму и зайти к лекарю за разрешением отращивать косу.
- Хорошо. Я тебя подержу.
Кивнула и занялась делом.
Когда закончила, мне предложили помочь спуститься к подъёмнику.
- Благодарю, но лучше помоги мне оторваться от шпиля и раскрыть кульбабу.
Ястреб присвистнул.
- Что? - не поняла я.
- Бесстрашная девчонка! Но отсюда прыгать нельзя.
- Почему?
- Можешь задеть пролетающий мимо челнок. Или тебя воздушным потоком заденут, скорее второе.
- А с какой высоты можно?
- Вон с той площадки, с которой ты карабкалась.
- Ты видел?
- Да. Наблюдал с тех пор, как у охранника считался твой билет.
Спорить не стала. Попросила лишь у страховки отделять закрепление, когда я дойду до следующего. Встретились лишь на площадке.
- Ну ладно, удачи! - попрощался он.
- Благодарю. Взаимно. Если поступишь, я тебя разыщу.
Хотела спросить, зачем, но промолчала. Лучше иметь знакомых, особенно среди военных, чем вовсе их не иметь.
Примечания по главе:
летун* - летающая машина, одноместная выглядит как шарик, двухместная - как овал. Есть многоместные, типа автобуса, если надо вести группу людей в одно место. Но пользуются или в основном военные. Военный транспорт отличается цветом и имеет преимущества в скорости, высоте полёта и функционалу. Гражданские летуны роботизированы, управляются голосом пассажира.
седмица* - семь дней, неделя.
зеркалка* - профессиональный фотоаппарат.
вещмешок* - рюкзак.
ОТ* - общественный транспорт.
Порты* - брюки, штаны, обычно мужские, ведь девушки раньше носили только юбки.
сажень* - маховая сажень. Мера длины между расставленных в сторону рук от самых длинных пальцев. У каждого она своя, но есть и единый стандарт. (Даль) САЖЕНЬ в са́жень ж. (сяжень. сягать) мера в 3 аршина, в 12 четвертей, в 7 англск. или русск. и в 6 францск. футов.
Солнце* - звезда, имеющая у себя девять и более планет.
Вимана* - малый космический челнок.
Жива* - богиня жизни, жена Даждьбога, женская составляющая энергия солнышка, отвечающая за физическое развитие организмов(мутации, благодаря которым организм развивается, растёт, меняется и приспосабливается к новым условиям).
Даждьбог* - бог солнца, дающий бог, Тарх Перунович. Мужская энергия солнца, отвечающая за духовное развитие организмов.
Солнышко* - слитый в единое целое образ мужского и женского начала нашего светила.
кульбаба* - аналог парашюта.
Наголовник* - капюшон.
Глава 2
Я сдала! Мне тут же выдали кристалл, подтверждающий окончание среднего училища. Ура!
И надо было бежать в лекарский отдел, но эту мысль прервал звонок.
