Не хотелось никого пугать, друзья мои, но я знаю, что вы люди смелые и далеко не из пугливых. Словом, случился у меня инфаркт. Попал я в реанимацию. Палата большая, на шесть мест. Кровати выставлены в одну линию напротив столов, из-за которых за пациентами наблюдают врач и две медсестры. Кровати попарно отделены занавесками друг от друга. На двух первых - мужики, на второй паре - женщины, и третью пару заняли отнюдь не гермафродиты, а мужики же. Наличие женщин, равно как и мужчин, не вызывало, сами понимаете, тяги к регулярной дефекации, а между тем, медицинский персонал этого от нас и ждал. Регулярность этого процесса могли бы поддержать дизентерия или холерный вибрион, но кардиологи давно уже утратили навыки разведения этих культур в чашках Петри и прибегали к механическим методам - клизмам. В мой первый день клизмы поставили дамам, поскольку они уже сутки находились в палате и, представьте себе, ещё ни разу не воспользовались судном, а, судя по всему, должны были. Дамы повозмущались, но справится с более молодыми медсёстрами не смогли. На моё счастье, я недавно переболел ковидом и начисто лишился вкуса и обоняния, но слух, конечно, зачем-то сохранил. На следующий день клизмировано было мужское население палаты. Я и тут выиграл от отсутствия обоняния, но со звуками опять ничего поделать не мог. После этого дам куда-то перевели на другой этаж. Подозреваю, что их могли перевести и на полчаса раньше, но медсёстрам, думаю, хотелось, чтобы пациентки покинули реанимацию с чувством полноценного отмщения за своё унижение. На следующий день и меня перевели из реанимации в палату интенсивной терапии на другой этаж. До этого я ещё как-то пытался объяснить наличие мужчин и женщин в одной палате реанимацией, в которой мы все нуждались, но в палате интенсивной терапии оказались те же самые две дамы и три мужика. Только в реанимации мы лежали, некоторым образом, анонимно, за занавесочкой, а тут уже всё было по честному. Я, разумеется, был бы не против двадцатилетних девиц на соседних койках, но, блин, у них, почему-то, не бывает инфарктов, а дамы в полтора раза старше меня как-то не сильно привлекают. (Мне 60 лет, если кто-то не в курсе.) Думаю, что бабушки и мужички стали жертвами отнюдь не реанимации и интенсивной терапии, в которых они, несомненно, испытывали потребность, а оптимизации медицины. Нас уже совсем перестали считать людьми. Просто оптимизировали, убрав женские палаты реанимации, интенсивной терапии и сократив вдвое медсестёр, которые нас обслуживали.
И напоследок. Клизма - чудесное средство позволяющее преодолеть дурацкое чувство интимности. Звукопроницаемая дверь в туалет, которым была снабжена палата интенсивной терапии, располагалась напротив мужских коек, как раз между кроватями женщин. Мы после клизмы настолько сделались родными и близкими, что никакие уже звуки и запахи не могли испортить чувство локтя и взаимопонимания, которое возникло между нами ещё в реанимации.
P.S. Ещё через два дня меня из интенсивной терапии перевели в обычную палату. По привычке просился к женщинам, но в палате оказались только мужики.