Кто говорит, что у бабы яги не может быть монитора?
Откуда такие отсталые мысли? Мне один горе- грибник приволок, вместе с модемом, и трафик оплачивает, за то, что пять лет назад вывела его из заколдованных болот, где он целый месяц одними грибами питался.
Разумеется, грибы, это не лебеда.... И вкусно и наваристо... особенно если в котелке белые с моховиками вместе сначала чуть поварить, потом обжарить на коровьем маслице, посолить и с хлебушком...
Но у него же ни масла, ни котелка, ни соли... он же, тьфу, современный! Так мне и сказал, даже сам не подозревая, как я после этого пожалела, что провозилась с ним целый день. Баню топила, щи да каши варила... а потом еще и убирала за ним да мыла.
Но не об этом недотёпе разговор, как я поняла, он теперь не один такой, кто отправляясь в дремучие чащи берет на всякий случай не сухари да спички, а жипиес, тьфу, ну и словечко, прости господи!
Думы мои о девушках, женщинах, бабах... и даже бабушках. И не столько о них, сколько о праздниках... этим бабам посвящённых.
Насмотрелась я в мониторе, как их поздравляют, и приступила к допросу. Ну да, этот горе-грибник повадился ко мне в гости каждую осень приходить... хотя, если по правде говоря, он приезжает, но к избушке пробирается через буреломы своими ножками, законченных дур, показывать всяким наглецам короткие дороги, в нашем семействе отродясь не бывало.
Так вот сидит он у меня за столом, черпает деревянной ложкой наваристую кашу с грибной подливой и рассказывает новости.
Не все подряд... те, которые меня заинтересовали. В прошлый раз мне понадобилось выяснить, что за праздник такой восьмое марта. И не просто так я это выясняла, одна знакомая старушка из ближней деревни не поленилась, притопала ко мне весной по последнему снежку и принесла подарочки.
Ценные, нитки и иголки, ну и баловство всякое, конфетки и прянички. Подаркам я рада, как всякая женщина, и отдариваться у меня есть чем, но после, когда смотрела в монитор на твонлайн взяло меня сомнение. Все в один голос женщин поздравляют, всего им желают и я бы не против этого, наоборот, только за!
Но вот неувязочка глаз режет, вслух твердят - праздник женский, женщин чествуют, любимыми называют... а я то, своим острым глазом вижу и взгляды усталые, и руки натруженные на коленях лежащие, и вздохи укромные.
Вот и припёрла Сергуню к стенке, вопросом в лоб. А чтобы не юлил и не кривил душой, настоечки на спирту в кружку плеснула, за встречу. О том, какие травы в той наливке, ему знать не след, да он и не стремился, ему главное чтобы крепость была.
И после этой крепости он выдал мне жуткую правду... ни в сказке сказать, ни пером написать.
-Я, - бает, - бабуся, с подарками не вожусь, у меня на это дело секретарша есть. Она и выбирает для жены букет и колечко либо серёжки, все равно лучше меня в этом понимает. Ну а дочкам, мамам, бабушкам и всем прочим жена сама покупает, у неё память хорошая. Никогда не перепутает, кто что любит, и кому чего уже дарили.
-Ну а праздничный стол кто готовит?
-Жена, - гордо так отвечает это недоразуменье, - я только шашлык на природе жарить могу, а всякие салаты мне не доверяют, говорят, продукты испорчу.
-И у плиты она стоит, и скатёрку стелет, и тарелки подаёт, - продолжаю за него так ласково, а он знай кивает довольно, солгать ведь моя настоечка не даст, - и после со стола убирает, полы-посуду намывает, скатерти-рубахи стирает...
-Ну да, - цветёт и пахнет мой гость, - она у меня хозяйственная и аккуратная.
-И какая же ей, бедолаге, радость от такого праздника, - всё никак не могла я понять, - если она всё это и в другие дни делает? И даже меньше устает? Неужели только ради букета и сережек? Ты-то чем таким занят был на том празднике?
-Так ведь я же её поздравлял! - даже обиделся Серый, - Добрые слова говорил, цветы дарил, в любви признавался! Какая ты непонятливая!
-Да не то слово! Ваще круглой дурой себя чувствую, когда понять пытаюсь, зачем ей столько хлопот и забот за три цветочка и купленные без души цацки? Или ты ей в остальные триста шестьдесят четыре дня про любовь не говоришь, цветов не рвёшь и вещей не покупаешь?
-Я ей все деньги отдаю! - совсем надулся грибник, - и отчёта, между прочим, как некоторые, не требую. И про ее зарплату не спрашиваю, и покупки не запрещаю! У нас в семье, если хочешь знать, равноправие!
-Это ты по-моему, чего-то не так понимаешь, - вздохнула я , и спрятала бутыль с настойкой, пригодится еще, у меня столько вопросов невыясненных! - Но равные права - это чтоб никого слабостью не попрекать и не забижать, а вот то, о чем ты мне сейчас толкуешь - это равные обязанности. А вот они-то как раз и есть самая неправильная вещь, если по справедливости... помнится, один из моих гостей сказал, что нельзя запрягать в одну телегу коня и лань... и я с ним согласна, лань тогда очень скоро в рабочую кобылу превратится.
Вот и получается, тот мартовский праздник - лукавство одно, радость мартовским котам да любителям поесть-выпить.
И раз женщине вместо искренней помощи и уважения вешают на шею вместе с наспех прикупленной цепочкой и воз дополнительных обязанностей - то я, баба яга, категорически против такого равноправия.
И против того, чтобы женщины дарили подарки и писали стихи женщинам, не наша это обязанность!
Пора оставить это мужчинам, пусть возьмут на свои широкие плечи всё то, что так ловко и хитро переложили на спины хрупких подруг.
Часть вторая
Весенние гости
Оп-ля... а вон и Сергуня снова идет... и девицу какую-то за собой ведет... это сколько же лет я его не видала-то? Даже забывать стала, да и не до него порой. Странные люди в нашем лесу объявились, каждое лето наезжают толпой несчитанной, чисто орда монгольская, но не на конях, а на машинах.
Нет, в свои заповедные чащи я их само-собой не пускаю, да и не пройти им здесь в тех смешных одежонках-обутках. С виду оно вроде бы добротное, и сапоги и шапки... некоторые в кольчугах, иные в плащах алых, кто попроще - дак и вовсе с голым пузом, лишь зеленой краской от загара намазаны.
Но толку с той одежонки - никакой, сапоги в болотце размокают, шлемы от дождя разваливаются, - краска и та с тела ручьем течет. Нет... это не я на них дождь насылала, делать мне нечего!
Это леший обозлился, когда увидал, как они на самом земляничном пригорке какую-то яму копать начали. Он, сердечный, эти ямы уже скоро сто лет как ненавидит лютой ненавистью, когда их тут воины в настоящих шлемах копали... но тем-то от нужды великой, чтоб злого ворога от земли русской отвадить, страну сберечь, окопы нужны были.
Я-то поперву думала - и эти тоже святые защитники... но леший пеньком прикинулся, все подслушал. Ан нет, до защитников они не доросли... наоборот, в детские штанишки вернулись, в игры играют. Леший знамо дело, бесится, а мне смешно, чем бы дитя не тешилось, лишь бы не воевало по-настоящему.
Так к чему это я вам про тех игрунов говорю?
А, припомнила! Девица эта, которая с Сергуней пришла, мне сразу летних гостей напомнила. Там красотки тоже зело дивно себя разукрашивали. То уши ослиные приклеят, то волосы из пакли зеленой нацепят, а уж звезды на лбу и чернь вокруг глаз почитай у каждой.
Вот и эта вся такая... издали как вампир... нет, не встречалась я с ними никогда, не выдумывайте. В кино видела, ноутбук, который Сергуня привез, у меня пока жив-здоров, а вай-фай новый сосед обеспечил... он тут неподалеку дачку воздвиг... этажей на пять, чтоб в нашей чащобе на крыше загорать.
И снова неверно... никто ему в заповедные места дорожку не открывал, он сам умудрился на самой границе разместиться. Да не о нем речь... хотя многое можно бы сказать. Только мне, в моем возрасте, столько материться просто перед лешим совестно.
-Бабуся!
О, Сергуня наконец-то через шиповник продрался! Ну ладно, зачтем первое испытание, дадим право на три вопроса.
-Чего тебе, болезный? - шагнула я на крыльцо.
-Соврал, - сплюнула черную помаду девчонка, теперь, вблизи- то, мне стало понятно, какую зелень малолетнюю этот бурдюк ко мне привел.
-Бабуся, миленькая, прости что редко проведываю... замотался, запахался, минуты свободной нет. То фирма прогорела, то жена приболела, теперь вот дочка подросла...
Ах, так это дочка? Ну тогда живи пока. Человеком в смысле, не козлом диким.
-Я теперь булочную открыл, - тем временем вещает Сергушок, - вот принес тебе продукции своей на пробу... к чаю.
Хитер, бобер. Знает, что к гостинцам чай положен, ну я и сама уже не против... с дочкой его поговорить, интересно мне вдруг стало, ради чего такая малышка эдак себя изуродовала?
-Ну прошу в избу, - распахнула я двери пошире и сама первая же вошла.
Незачем им знакомиться с моими тайными защитниками.
Плюшки оказались неплохи... хотя маслица он в тесто явно пожалел, кризис говорит, засада со всех сторон...
-Ну а дочкой-то что? - перевожу разговор на дело, нечего о чепухе болтать.
Сколько живу - все время то засады, то враги... куда же деваться, если в мире до сих пор в правители упорно выбирают жадных да наглых? А народу жить надо, пахать, сеять, строить, детей вот рожать и растить...
-Влюбилась она... - похоронным голосом вещает гость незваный, - мы с матерью случайно узнали...
-В акк влезли, пароль подобрали, - глянув из-под занавешивающей глаза смоляной челки с ненавистью процедила девчонка.
-И что? - взвился Сергуня, - мы родители, имеем право знать, отчего наша кровиночка на себя руки наложить собирается!
Та-ак... а вот это уже очень серьезно. И не быть мне Бабой-ягой, если я этой зелени не докажу, насколько неверно она рассуждает.
-Неправ ты, мил человек, - печально заявляю старому должнику, и глазом, которого его чадушко не видит, усиленно моргаю.
-Почему это? - оскорбился не понявший моих намеков гость.
Ну и хорошо, что не понял, так даже достовернее. Вон и дочка глазками победно сверкнула. А кстати..
-Как зовут тебя, красавица?
-Ха-ныль, - дерзко вздернула она голову.
-Папеньку своего за это не любишь? -догадалась я, - что не по-человечьи назвал? И правильно делаешь, нормальные люди любимых деток так не обзывают!
-Темная ты! - презрительно фыркнула она, - по-корейски это небо! И это я сама себя так зову, он ничего банальнее Надежды не придумал.
-Зато ты светлая, как звезда, - согласилась я, - только свет этой звезды до людей дойдет через миллион лет. Где ты видела, чтобы русских девиц да нерусьими именами звали? И запомни, не сказала я, будто они плохи! Но для каждого овоща - свое время, для каждой матрешки - свои одежки, - а у каждого народа - свои огороды.
-Три чем тут картошка? - злится Надюшка.
-При том, что огород - это огороженное место, старинное название города, - старательно увожу ее в глубь веков, - а города каждый народ строил по-разному. Россиянки жили в бревенчатых теремах, на высоких подвалах, выходили на резное крыльцо свободные и прекрасные в расшитых сарафанах и жемчужных уборах и все гости чужедальние затаив дыханье любовались их красой несказанной. А китайцы строили бумажные фанзы, с пяти лет надевали на девочек колодки а в восемь продавали их в гаремы. Разница культур, Ханылька.
-Не зови меня так! - кипит самоварчиком девчонка.
-Как представилась, так и зову. Назвалась бы Ольгой - была бы Оленькой, назвалась бы Настасьей - кликали бы Настенькой, а раз ты Ханыль - стало быть - Ханылька. Кстати, ты чай-то пей, да о деле не забывай. Время мое дорого.
-Мы заплатим... - вскинулся пришедший в себя Сергуня.
-Договорились. Оставишь Ханыльку на недельку, она и отработает.
-Как это... оставишь? - выпучил глаза гость, - ей в школу надо.
-Три дня выходных, - спокойно загнула я пальцы, - потом женский праздник... еще на пару дней сам у учителей отпросишь, придумай что-нибудь. А как ты хотел-то? У твоей дочери такое событие, она свою половинку нашла, будущего мужа, отца твоих внучаток, можно сказать вся судьба решается, а ты собрался это походя, за пять минут, как горстку бобов перебрать?
-Какая любовь! Какие внуки! - Взвыл Сергушок белугой, - ей пятнадцать лет, она школу не окончила, в институт не поступила, диплом не получила... дурость это!
Сам ты дурак, - хотелось сказать мне, и не только сказать, но и врезать ему по лбу толстенной, еще бабушкиной скалкой. Но так говорить об отцах при их детях нельзя, потому и сдержалась, лишь укоризненно вздохнула.
-Фульхенцио тоже так считал, - сообщила ему и скорбно поджала губы, - а в итоге остался без дочери.
- А при чем тут этот... как ты сказала? Фухе... язык сломать легче. Кто он вообще такой?
-Граф Капулетти, - мельком пояснила я и твердо сообщила, - впрочем, мне твое мнение не интересно. Ты пришел с заказом, я его приняла и назвала цену - сделка заключена.
-Но бабуся! Я имел в виду деньги!
-С собой кошель носишь? - Заинтересованно прищурилась я.
-Какой кошель? На карту переброшу.
-Какую, России тысяча девятисотого года или Новгородской губернии?
-Кредитную... - Сергуня смешался, задумчиво почесал затылок и неуверенно предложил, - может, я тебе натурой отдам?
-И не мечтай, - грозно отрезала я.
Ханылька счастливо хихикнула, но тут же снова сделала кислое лицо.
-Я про масло, сахар... - оскорбился гость.
-Мне столько масла и за сто лет не съесть, да и пропадет оно. Или ты думал за судьбу родной кровиночки туеском откупиться? Все, выметайся из моего дома, и не появляйся, пока я тебе письмо на мыло не пришлю.
-А трафик... - виновато скукожился он.
-У меня вай-фай бесплатный и безлимитный. Метелка? Тебе особый указ надобен?
Потемневшая от старости, с отполированным мною черенком верная подруга медленно выплыла из угла, угрожающе покачиваясь зависла над Серегой и он, не желая позору, понятливо сбежал.
-А теперь займемся твоим счастьем, - важно объявила я Ханыльке, - ступай в баньку, искупайся в трех горячих водах, ополоснись холодной с семью каплями яблоневого цвету и возвращайся. Кстати... одежонка твоя не подойдет. Спать будешь в светелке с белой дверью, там и возьми любое платье по вкусу.
-А где... - растерялась девчонка, - ну все это... ванная и светелка?
-На втором этаже. Лестница за печью, вон, цветастой шторкой прикрыта.
-Бабушка... - шепчет гостья с жалостью, - у тебя в избушке нет второго этажа.
-Это ванной у меня нет, только банька, - усмехнулась я, на дверку показывая, - а светелки на втором этаже, только от чужих глаз мороком прикрыты.
Глянула она недоверчиво и шагнула к печи, а я, времени не теряя, баньке и щеткам-мочалкам наказы выдала. Ну и лешего заодно в гости позвала, он лицедей известный.
Минут через десять вернулась Ханылька. Задумчивая какая-то, но тоски и отчаяния в глазах поуменьшилось. Куртку и сумочку наверху оставила, в руках синий сарафан держит.
-А как там в бане купаться? - спрашивает вроде недоверчиво, но смотрит очень настороженно.
-Очень просто. Горячая вода в чане, холодная в бочке, в купель наливаешь и моешься мочалкой и мылом. Не волнуйся, за тобой приглядят.
Отправила ее мыться и вышла на крыльцо, лешего встречать. Ну и чтобы не слушать, как она с мочалками и банным чистюлей воевать да ругаться будет.
Леший примчался серым волчком, выслушал меня внимательно и подумав, превратился в тощего блондина с длинными, чуть не по пояс волосами.
Я даже рот разинула от изумления, никогда доселе его таким странным не видела. Глаза большие, к вискам вытянутые, ушки лисьи, на висках косички, на шее венок из незабудок.
-Зовите меня Лесавиэль, - сообщил Лешик звонким, как мартовский колокольчик, голоском, и лукаво подмигнул, - мне летом все орчанки и хоббитянки в любви объяснялись.
-Тогда мне пора становиться Бабьягэль, - ехидно пошутила я и строго предупредила, - но девчонку смотри мне, не заморочь!
-Обижаешь, - притворно запечалился Лешик, однако в избушку заскочил весенним козликом.
И тут же к столу пристроился, чайником загремел. Вся лесная нечисть оченно уважает всякую выпечку и сласти.
-Бабушка! - вскоре вырвалась из предбанника Ханылька...
Да нет.
Какая ж она теперь Ха-ныль?
Боярышня светлая... Надеюшка.
Тоненькая, ясная как берёзка, в сарафане глубокой синевы и белоснежной рубахе батистовой, волосы, что прежде черным хвостом конским на затылке стянуты были, лишь челкой глаза закрывая, отмыты до родного, пшеничного цвета и мягко сияют. И глаза под ними тоже расцвели незабудковой, душу тревожащей голубизной.
Но стоят в них слезы горючие, а губы, лепестками розовыми ставшие, дрожат от обиды.
Ну вот на что? - хотела спросить я, да не успела.
-Разрешите представиться... несравненная незнакомка, - проникновенно выдохнул тотчас забывший про плюшки леший, - я Лесавиэль, хранитель здешних заповедных лесов. А вас... как зовут, величают?
-Надеюшка, свет Сергеевна, - подсуетилась я, пока она глаза изумленно таращила, - гостья моя на неделю. Приглашай ее к столу... Лесавиэль... чайку испить. После баньки да с липовым медком - самая отрада.
Кот Баюн меховым клубком с печи скатился, баночку меда из буфета достал, на стол поставил и замурчал, как сверчок. Вот же жулик, а прежде-то, пока она на ведьму с лысой горы походила, сидел ведь тише воды. Девчонка как этого мохнатого паршивца рассмотрела и вовсе про слезы-обиды позабыла, к столу села, одной рукой кота гладит, другой чай мешает, а сама глаз с гордого Лешика не сводит.
Ну и где ж любовь ее необыкновенная, ради которой и жизни не жаль? Мне даже на душе полегчало, но виду не подала.
-Ну, краса девица, - сочувственно говорю, дождавшись, пока она от чая и Лешиковых шуток отогрелась, оттаяла, - открой нам свою душу, поведай о витязе, которому сердце отдала. Постараемся мы тебе помочь, и трех дней не пройдет, как он лишь тебя будет видеть.
-Он не витязь... - засопела девчонка, - он одноклассник. В него все наши девчонки влюблены.
-Все меня не интересуют, да и гаремы на Руси испокон веку запрещены... я о твоем счастье пекусь. Как только он станет только твоим - остальных отважу, сразу забудут, что считали его самым красивым.
-А... - задумалась девчонка, и леший, подмигнув мне, тут же ввязался в беседу:
-Можно даже уродство на него временно напустить... тебе же, прекрасная дева, самое главное - его богатый душевный мир? Моральные качества - ум, честность, доброта и прочие достоинства?
Надюшка как-то растерялась, рот то откроет, то закроет... но сказать ничего не может.
-Ей он весь важен, - авторитетно заявляю я, подмигнув лешему, - вместе со всеми недостатками, ошибками и изъянами, раз она за его любовь самую высокую цену платить готова. Жизнь свою молодую не жалеючи отдать решилась, и чистую душу в придачу.
-Понимаю, - загрустил Лесавиэль, - но раз столь прекрасная и юная дева так дорого того юношу оценила, то никак не может он быть обыкновенным парнем, с кривыми зубами и прыщами. Он непременно должен быть красив и нежен как эльф, силен как орк, и мудр как Йода. А еще великодушен и добр, как истинный витязь. Всё... я понял... не выдержать мне с ним никаких сравнений ... сердце мое разбито... я в печали. Прощайте... встретимся в апреле... как лес просыпаться начнет.
Вздохнул тяжко, с надрывом, растаял синим туманом и ускользнул в подпечье.
В подвал отправился, мошенник, моченой ягодой и солёными маслятами лакомиться.
-Бабушка, - вытаращила в тревоге голубые глазки моя гостья, - а кто это?
-Хранитель леса, - говорю неспешно и веско, дабы до нее сполна дошло, - немного их на нашей земле осталось. Великие и мудрые дети трех стихий, вечно юные как солнце, изменчивые будто вода, и многоликие словно травы, кусты и деревья. В давние века им поклонялись все народы, и звали тогда нашего Лесавиэля - Мафусаил-лес. Потом стал он лесным отшельником, чуть позже - старичком -лесовиком, а еще позже - просто лешим. Ну а Лесавиэлем его назвали веселые девчонки, которые каждое лето тут неподалеку в сказки играют. Они думают - он такой же, как и они. Людям вообще свойственно ошибаться. И тебе никто не поверит... еще и засмеют, если начнешь про него, да про меня рассказывать. Так что лучше помалкивай. А вот о том, что любит твой избранник доложи подробно. Какие девы ему нравятся, какие вещи и события интересуют? Через неделю ты должна появиться перед ним во всеоружии, как воплощение самой светлой мечты.
-Как я появлюсь, если твои мочалки всю краску с волос смыли и пообещали, что она больше ко мне не пристанет? - вспомнив свои обиды, надула губки девчонка.
-Стоп! Давай сначала! Вот с чего ты взяла, будто твоему витязю именно такие вампирки нравятся? Ну не дурак же он, чтобы вот эдакой красы не рассмотреть? А как, кстати, его зовут? Говори, не стесняйся, а то без имени приворот не получится.
-Дэн, - буркнула Надюшка так несчастно, будто сдавала мне государственную тайну, и еще печальнее добавила, - а та прическа не ему, а мне нравилась.
- И это в корне неправильно! Если ты хочешь поймать рыбу, то не несешь же ей любимые конфеты? Надо изучить вкус и пристрастия человека, это уже половина победы. Показывай фото. Да не на телефоне своем, выведи на большой экран, - сняв салфеточку с ноутбука, включаю электронного друга, и добавляю решительно, - мне его изучить надобно.
-Бабушка... - совсем несчастно уставилась на меня боярышня, - прости меня пожалуйста, а? Я тебя обманывать не хотела! Просто на них сильно рассердилась... за то, что в ноут влезли. Ведь это как чужой дневник читать. А отец сразу забегал как сумасшедший, орать начал... ну я и сказала, что прыгну с крыши... Так он сразу сюда потащил... говорит, баба яга тебя быстро от этой дури вылечит. Но я не поверила... ему никто не верит, ты правильно сказала. Вот и поехала с ним... а тут никакая не старушка... думала, точно обман. Прости?! Я тебе целых три дня буду все делать... что скажешь, а потом папе позвоню. У нас в понедельник контрольная по математике.
Из подвала легким сквознячком донесся ехидный смешок.
-Ладно... - помолчав, сурово, как приговор, произнесла я, - в первый и последний раз! Бери вон лопату и иди снег чистить.
А когда она, натянув мои валенки и дошку наперегонки с котом умчалась во двор, наконец-то позволила себе улыбнуться.
На душе стало необыкновенно легко и весело. Стало быть не зря я семь лет назад Серегу из болот вывела, неплохой он человек, и отец заботливый, раз его живо волнует настроение дочки, а ее беды становятся самым важным в жизни.
И наступающий праздник мы с Надюшкой отметим по-настоящему, с пирогами земляничными и пряниками обливными, с квасом березовым, на липовом меду настоянном. Еще покажу ей беличье гнездо, там как раз пополнение, и тропку к неспящему и незамерзающему ручью, вокруг которого уже цветут подснежнику и первоцветы.
Вот только лешего звать не буду... если она захочет его увидеть, пусть приезжает ко мне в гости в апреле.