Лукашевич Денис : другие произведения.

Чистильщики Пустошей. Книга 6. Братские узы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Великая Жемайтия, занявшая место Великопольши. Католический фанатизм и Познаньская пустошь, населенная мутировавшим зверьем. Марко и Веллер, два брата, восставшие против инквизиции, ее Псов, шаманов из племени мутантов, хэдхантеров республики Клейден. Дорога, ведущая в равнины, выжигаемые пламенем инквизиторов и пожарами мародеров. Путь, что смогут одолеть только те, что с рождения вместе.
  Пролог. Бегущий человек
  Шаг за шагом. Метр за метром.
  Земля проносилась под ногами и исчезала позади. Бегущий человек никогда не оглядывался, потому как верил - это плохая примета. Сзади могли кричать, стрелять, насиловать женщину, но ни одного даже мимолетного взгляда. Только вперед. По пустынной равнине, поросшей жесткой, словно щетина, бурой травой.
  Раз - шаг. Овраг. Прыжок. Камни из-под рифленой подошвы. Еще шаг. Небольшое болотце, присыпанное серым песком. В сторону. По кочке - брызги грязной вонючей жижи. И опять вперед. Держать дыхание.
  Его называли раннером, беглецом, человеком, остановить которого могла лишь пуля. Ни буря, ни горы, ни болота, ни леса - главное, знать тропинку, по которой не проедет машина, не проскачет лошадь, но пройдет человек с небольшим, но ценным грузом. Рюкзачок принайтован крепко, не подскочит, не собьет дыхание, будто часть тела. Одежда максимально удобная, не стесняет движения, не сковывает, но и не болтается там, где не надо. Широкий пояс с минимально необходимым набором для выживания: примитивный компас, спички в непромокаемом цинковом коробе, фляга с водой, мешочек с сухпайком, моток бечевы и несколько гвоздей, универсальный клейденский нож, которым можно и резать свежую плоть, и пилить прошлогоднюю древесину, мутовский амулет, зашитый между слоями кожи. Не то, что бы он верил в его чудодейственную силу, но чем черт не шутит.
  Позади двести километров, долгих, ослепляюще тяжелых километров по сухой пустоши на запад от клейденской границы по вотчине вольнонаемных рейнджеров на юрких багги и сумрачных мутов-охотников с длинными ружьями и жуткими ревунами. Но пока ему везло. Рейнджеры остались далеко позади, завязли в трясине, а муты не спешили вступать в погоню: видимо, цена была для них не слишком высока.
  Двести километров, а впереди еще пятьсот. Бургундия, королевство сотен князей, баронов и царьков, постоянно воюющих друг с другом, с Клейденом, с каннибалами Британских островов, порой навещавших европейское побережье. Рыцари в кожанках на ревущих и чадящих байках, княжеские загонщики с длинными, остро отточенными серпами, которыми так удобно подрубать сухожилия на ногах. Да и просто бандиты, которых тут было превеликое множество. Горы и леса, глубокие, полноводные реки и заросли паучьих тополей.
  Он не оглядывался и не знал, что за ним уже наблюдают раскосые, по-звериному желтые глаза из-под низко надвинутого капюшона. Тонкие, иссеченные язвами губы кривились в чуть глуповатой улыбке, но глаза были холодны и бесстрастны, словно зрачки видеокамер. Одной рукой - большой и грубой, снабженной тремя толстыми негнущимися пальцами - мут поглаживал загривок жуткой твари: похожего на облезлую собаку ящера с алыми, горящими жаждой крови глазами. Нечувствительные, заскорузлые пальцы ловко скользили меж костяных шипов, усеявших спину ревуна. Мерно вздымалась широкая грудь, укрытая пластинами роговой брони. Длинные когти рыли каменистую землю.
  Второй, нормальной рукой охотник сжимал длинный ствол старинной винтовки, по стволу которой вилась полоса змеиной кожи. Кусочки меха колыхались на ветру, привязанные к полированному цевью, с шелестящим стуком сталкивались костяшки оберегов.
  Ящер рвался за добычей, стремительно пересекающей узкую долину, образовавшуюся на месте глубокого оврага. Оплывшего от времени, поросшего густым кустарником, но совершенно непроходимого для транспорта рейнджеров. Чтобы попасть на ту сторону, где раскинулась вольница Бургундии, необходимо либо пересечь овраг, либо закладывать крюк на добрый десяток километров.
  Мут уважительно прищелкнул языком, оглянулся на краснолицего, будто обваренного рейнджера в запыленной кожаной куртке, нетерпеливо ерзавшего в засаде.
  - Ну что? - Краснорожий ожидающе уставился на охотника.
  - Хороший раннер. - Мут ощерился в острозубой ухмылке. - Ловкий и умный. Пятьсот.
  - Да вы охренели! - Рейнджер подскочил на корточки, но тут же снова расслабился, когда еще двое мутов в длиннополых плащах с капюшонами потянулись к своим карабинам. - Это слишком много! - закончил он уже шепотом.
  - Мы не настаивать, - безразлично пожал плечами мут. - Пусть бежать - нам все равно. По ба-ра-ба-ну!
  - Ух, крысы пустырные! - зло прошипел багроволицый. Потом вдруг довольно осклабился. - А зачем вы нам? Раннера вы нашли, а пушек и людей у нас хватает...
  Раскосые глаза наполнились неожиданно веселой и чуть сочувственной добротой.
  - Это есть наша территория. Вы здесь чужие, рейнджер. Вы не прожить и пара день. Не смешить мои тапочки, глупый! Нас много - на всех патрон не хватит. Платить или провалить прочь.
  - Уговорил, черт раскосый. Половина сейчас, половина по окончанию, так?
  Охотник кивнул, повернулся к своим собратьям.
  - Подъем. Встретим его у Черной Ямы.
  А раннер двигался дальше. Он не оглядывался. Вскоре дно оврага выровнялось и вынесло его на небольшую равнину, пересеченную оврагами, впадинами, будто бы после бомбежки. Из земли вырастали камни, поросшие мхом. Иногда целыми группами, иногда поодиночке они усеивали равнину, превращая ее в непроходимую полосу препятствий для любого транспорта. Говорят, когда-то здесь был целый город, но после Ядерного Рассвета от него остались лишь эти крошащиеся под могучей дланью времени камни.
  По левую руку река, проевшая землю глубоким руслом. Обрывистый, осыпающийся берег и никаких шансов перебраться на ту сторону. Справа - гнилая земля, побывав на которой, не проживешь и трех суток, мяса само слезет с костей. Только вперед, ни шагу назад.
  Ночь застала его у разрушенного моста, опустилась звездным покрывалом на пустошь и протяжным волчьим воем вдалеке возвестила о начале своего царствования. Бежать становилось все опаснее: в наступившей темноте просто не увидеть всех ямок, кочек и просто колючих кустарников, что могут попасться под ноги. Он скатился по отвесному склону, проверил основание бетонной опоры, возносившейся на добрых метров пятнадцать вверх, к частично обвалившемуся пролету, небольшой каменистый берег, омывающейся стремительным ручейком, хотя, судя широкому и глубокому руслу, здесь когда-то текла полноводная река.
  Неплохое укрытие. Если притаиться, сверху не увидят, а заросли терновника, укрывшие песчаные скаты, отвратят дикого зверя от посещения речки, тем более, что удобный водопой находился на пару километров ниже по течению. Лучше немного пройтись, чем рвать бока десятисантиметровыми шипами.
  Наскоро перекусив сухарями и вяленым мясом, глотнув чуть подслащенной воды, раннер свернулся калачиком в небольшой выемке, вымытой весенним половодьем у основания колонны. Приятно ныли уставшие ноги, клонило в глубокий, но чуткий сон. Там он опять бежал. По уходящему за горизонт шоссе; расплавленный знойным солнцем асфальт тек далеким миражом, а по бокам двигались еще двое. Отец, высокий, задирающий длинные голенастые ноги подобно птице, черная дыра в голове, и брат, долговязый и широкоплечий будто вешалка. Пропитавшийся кровью комбинезон прилип к телу, хрустели кости в переломанных ногах, но брат шел легко, улыбался окровавленным лицом. Повернул веселые глаза, отчетливо произнес:
  - Не уйдешь, братец, не убежишь. Мы ждем тебя!
  С отчаянным воплем раннер рванулся вперед и проснулся. Трепетало испуганное сердце в груди, и лизала ботинки набегающая волна. Он успел сползти вниз, пока спал, и наверняка кричал. Оставалось лишь молиться, чтобы никто не услышал.
  Но раннее утро хранило молчание. Солнце вставало позади и отбросило длинные черные тени. Пора.
  Проверил рюкзак, вещи, оправил пояс и вновь пошел вперед. Быстро пересек неглубокий поток, даже не замочив ноги, на четвереньках поднялся по склону, каким-то чудом проскользнул в густом терновнике, даже не зацепившись за острые шипы, и вырвался на оперативный простор. До Бургундии оставалось тридцать километров.
  Раскосый провел тонкими, музыкальными пальцами по гальке у основания полуразрушенной опоры, коснулся выщербленного бетона, прошелся взглядом по глубокой борозде.
  - Он ночевать здесь.
  Краснолицый рейнджер с удивлением уставился на охотника. Сам он видел лишь галечный берег и ничего больше. 'Хитрит мут, как есть хитрит!' - пронеслась в голове вредная мыслишка.
  - Он рядом?
  - О да! - Мут радостно растянул щербатый рот. - Совсем-совсем!..
  Там, за рекой простирался настоящий хаос: нагромождение камней, изуродованных гнилью деревьев и вездесущий кустарник, жесткой щетиной укрывшей узкие проплешины голой земли. Еще хуже, чем предыдущая часть пути. Лишь удивительно хорошо сохранившиеся шоссе вело из ниоткуда в никуда, резко обрывалось по концам россыпью валунов и выкрученного взрывами асфальта. Несколько километров ровной дороги, превосходно подходящей для бега, но раннер осознанно пошел в обход: здесь его легко могли догнать. Гораздо вероятнее уйти от преследователей, если таковые имеются, по дремучему бурелому из бетонных осколков и ржавой арматуры, окружавших дорогу. Ноги несли легко, едва касаясь земли, лишь пару раз пришлось притормозить, обходя глубокие впадины с ржавой, масляно блестевшей на солнце водой.
  В такие моменты чистого бега, когда остается лишь раннер и его путь, разум отрешается от окружающего, сужается до узкой полосы земли перед и под ним, дыхание замедляется, сердцебиение становится ритмом мышления, простейшие инстинкты всплывают наверх, контролируя тело, а мозг полностью погружается в себя. Отец называл подобное состояние беговым сном. Вот и первые темные силуэты скользят справа и слева, но беглец не обращает на них внимания - взор его устремлен вперед. Только вперед.
  Он почувствовал запах крови слишком резко, чем это может быть во сне. Тело содрогнулось, бросилось в сторону, следуя своим рефлексом. И вовремя. В следующий же момент массивное тело с грохотом сокрушило один из покосившихся бетонных постаментов, длинный язык метнулся вперед, но лишь безрезультатно лизнул по зарослям ядовитого плюща. Листья мгновенно ссохлись, почернели от ядовитой слюны, густо сочащейся с алой полоски плоти.
  Огромная руинная жаба с сожалением втянула в себя язык, прижалась к земле и вновь метнулась вперед, вслед за удаляющейся жертвой. Полоснули по земле когтистые лапы, оставляя глубокие борозды. Из раззявленной пасти густо несло тухлой кровью.
  Два градуса влево, пригнуться. Алая стрела прочертила небо над головой и слепо ткнулась в ставшую почти вертикально каменную стенку.
  Левая нога упирается в глубоко засевший в земле камень, правая толкает послушное тело вверх. Руки за край плиты, резкий рывок, кувырок. Лезвие языка чуть не отхватывает запястья, но тварь мажет в третий раз. Присесть на корточки - в руках зажат многофункциональный нож, перевести дыхание. И ждать.
  Ждать, пока синюшнее, бледное брюхо не перевалится через препятствие, цепляясь жирными складками за выступы и неровности.
  Жаба на мгновение застыла наверху, словно раздумывая, хотя беглец твердо знал, что в заплывшей жиром голове едва уместятся маленькие птичьи мозги, а большие, будто блюдца сизые глаза полны чем угодно: первобытной яростью, злобой, неутолимым голодом, но только не разумом. Чудовище замерло, подслеповато поводя широкой харей. В раскрытой пасти меж мелких треугольных зубов красной молнией метался ядовитый язык.
  Раннер прикрыл глаза, руки твердо сжимали пятидюймовое лезвие из закаленной стали. Еще секунда. Еще и еще.
  Жаба наконец-то решилась. Покачавшись на верхотуре, принялась медленно сползать вниз, скользя когтистыми лапами по выщербленному бетону. Кожа сочилась едкой слизью, широкой темной полосой тянувшейся за тварью. Грузно опустилась на землю. Раннер замер перед самым ее носом, широким, пористым и гибким, отчаянно сопящим в попытках отыскать жертву. И тогда беглец ударил.
  Будто пружина распрямилась. Оказавшись в слепой зоне, недоступной для широко расставленных блюдец-буркал, раннер метнулся под обвисший живот, рука слилась с ножом в одно целое.
  Сталь легко вспорола толстую, упругую, словно резина кожу, прошла от горла до низа, к болтающимся гениталиям. Содрогнувшись всем телом, жаба издала исполненный боли и удивления вопль. Точно ножом по сковородке. Крик закончился захлебывающимся кашлем. Вытянулась вверх на тонких конечностях, и тут же обрушилась вниз.
  Горячий дождь жабьих внутренностей обдал его с ног до головы, пропитал зловонной жижей одежду, но это не остановило раннера. Развернувшись на пятках, чуть пригнувшись, он оттолкнулся от твердой, будто камень, земли и рванул вперед. Мокрая одежда прилипла к телу, но ничего: ветер высушит ее. Вонь, правда, останется: от нее будет избавиться не так легко. Зато ни одна другое животное не рискнет связываться с добычей, пропахшей руинной жабой.
  Сердце и дыхание снова восприняло ритм бега, и дальше дорога пошла гораздо легче. Раннер не оглядывался, но позади него, буквально в нескольких километрах несколько темных фигурок скользили меж обломками.
  Раскосый мут приник к земле, внимательно разглядывая разбухший труп с вывалившимся кишками, над которыми густым чадом поднималась отвратительная вонь. Красномордый рейнджер скорчил недовольную рожу и с презрением процедил сквозь зубы:
  - Что тут интересного? Пошли - из-за тебя мы и так упустили его в долине.
  - О нет! - протянул мут, поднявшись. - Нет! Нет! Нет! Очень, очень интересно. Хороший раннер, смелый и ловкий. В долине он легко уйти от нас. В Черная Яма мы загоним его в подземелье. Там всего лишь один вход и один выход...
  Черная Яма. Раннер знал это место, чересчур хорошо знал. Огромная воронка, черная, с блестящими, будто стекло стенками. Настоящая язва, гнилая, отвратительная рана на лице земли. Наследие той болезни, которой предки долго и кропотливо травили мир. Но гораздо хуже было то, что именно в Черной Яме легче всего поставить засаду. Из нее имелось всего лишь два выхода: проход, пробитый давным-давно и неизвестно кем, меж черных оплавленных скал и через вскрытую трубу, ведущую в неизвестность довоенных подземелий.
  Под ботинками хрустел хрупкий наст остекленевшей земли. Сползал осколками вниз, увлекая за собой и беглеца. Волей-неволей приходилось ускоряться, широко расставляя тренированные ноги.
  В самом внизу чуть в сторону, чтобы не попасть в трухлявое дно Черной Ямы. Обежать ее по наклонной стене. Скользкой, будто покрытой льдом. Беглец с силой ударял ногой в стекло, ломая тонкую корку. Ботинки тут же практически по щиколотку погружались в мелкий, словно пыль, песок, от удара удушливым облачком поднимавшийся вверх.
  Дно осталось позади. Небольшой наклон вперед, усилие на ноги и вверх. Можно, при необходимости упереться пальцами рук в землю. На крайний случай, вонзить нож в твердое покрытие и подтянуться.
  Винтовочный выстрел звонко и хлестко прозвучал в окружающей тишине. Песок, треснувшее стекло поднялись черным фонтанчиком у самых ног. Раннер прижался подобно ящерице к земле и огляделся. На самом верху острых каменных зубцов, окружавших кратер, застыл черный силуэт. Еще один и еще.
  Одним за другим преследователи вставали над зубчатым краем. Солнце бросало острые блики на блестящих винтовочных стволах. А впереди, перекрыв выход, застыл бронированный джип и несколько людей в памятных рейнджерских шляпах переминались с ноги на ногу.
  Глаза заметались в поисках иного выхода. А воздух уже хрипел простуженным голосом мегафона:
  - На колени! Руки за голову! Сопротивление бесполезно!
  Раннер усмехнулся: рано сдаваться зовете. Глаз зацепился за оплывший, будто растаявшее мороженое край белого бетонного короба, из которого выглядывал огрызок широкой трубы. Посеченный ржавчиной край будто обрезали великанским ножом.
  На четвереньках, постоянно пригибаясь и морщась от выстрелов, свистевших над головой, он побежал к ней. Загонщики кричали, ругались, но беглец продолжал молча двигаться, ловко перебирая ногами и руками по скользкой бугристой поверхности. Слишком поздно он понял, что его гнали именно сюда, в единственный путь из Черной Ямы. Он никогда не спускался вниз: опасностей и наверху хватало, другое дело, что именно сегодня его обложили особенно грамотно, так что и не прорваться. Ясно, что в дело вступили муты.
  Когда он нырнул с головой в коллектор, позади послышался отголосок приказа:
  - Спускайте ревунов!
  - Они же порвут его!
  - Нет. Хороший, ловкий раннер - уйдет.
  'Уйдет' - они еще и издеваются. Раннер явственно ощутил, как рядом грузно топают отцовские ботинки и шелестят кеды брата. Отогнав наваждение, он еще быстрее побежал вперед, согнувшись в три погибели, постоянно тыкаясь головой в глубокие гофры, а сзади разносился по трубе лающий рык мутовских ящеров. На прямой от них не уйти. Беглец уже принялся молить всех богов, которых знал, о неожиданном повороте, провале или лестнице, лишь бы уйти от проклятых тварей: порвут - не дорого возьмут. Его услышали.
  Пол под ногами резко оборвался, обвис над пропастью острым клепаным краем, сменился черным провалом стока. С едва удержавшимся воплем раннер провалился вниз, в скользкую, гладкую трубу, где даже ухватиться было не за что.
  Лай затих вдали, поглощенный гулкими стенами древней канализации. Сток закончился также резко, как появился, ударил по спине ржавым обрезком, приложил кривой арматуриной, вбитой в стену, и сбросил вниз, как ненужный мусор. Холодная, липкая жижа легко расступилась под телом падающего человека и сомкнула ледяные объятия у него над головой, лишь плеснула ленивая волна в бетонный бортик.
  Вынырнув, раннер огляделся. Странно, но было достаточно светло, чтоб рассмотреть небольшое помещение, стены которого куполом смыкались над головой. Четыре коридора слепыми зевами таращились на пришельца. Тонкими струйками из них стекала черная вода, заполняя отстойник, как определил беглец для себя место, где он оказался. Вечным метрономом слетали с покрытого наплывами плесени потолка капли конденсата. Вскоре обнаружился и странный источник свечения: большие светящиеся грибы, разукрашенные бахромой, как одежда джентльменов в довоенных книжках, оккупировавшие углы и впадины в стенах. Огромные, размером с тарелку шляпки светились мягким голубоватым сиянием. 'Не так уж и плохо', - отметил раннер для себя и поплыл, мощно загребая руками, к ближайшему бортику. А из стока доносились все приближающиеся звуки погони: ревущий лай становился громче, скрежетали огромные когти по ржавой жести, стимулируя не хуже кнута иламитского надсмотрщика.
  Куда идти дальше, беглец не представлял: здесь все было ему незнакомо. Но безошибочное чутье потянуло в один из коридоров, откуда явственно дуло свежим ветерком.
  Туннель вывел его в очередной отстойник, гораздо темнее, чем предыдущий. Светящиеся грибы попадались реже, жалко ютясь в двух уголках: дюжина жалких, мелких сморчков. Осторожно ступая по мокрому бетону, раннер двинулся к следующему коридору, когда почувствовал, как за спиной что-то происходит.
  Не оборачиваться! Только не оборачиваться. Но слух позволил нарисовать жуткую картину. Как из-под воды, вспарывая зеркальную гладь, поднимается черная туша, горбатая, покрытая свалявшейся шерстью.
  Остро запахло псиной. Раннер услышал, как с длинных кривых когтей срываются капли, как истекают пеной клыкастые челюсти. Увидел, будто бы наяву, светящиеся в темноте глаза, длинные, заостренные уши, подергивающиеся в нетерпеливом ожидании добычи. Длинный мокрый хвост зло ударил по воде. Волколак сделал шаг вперед.
  Из туннеля, откуда только что пришел раннер, с лаем, рыком и ворчанием кубарем вывалились ревуны. Завидев зверя, их глаза загорелись врожденной, природной ненавистью к их исконному врагу.
  Рев, вопли, противный мокрый хруст. Звуки, доносившиеся из отстойника, были ужасны, но только не оглядываться. Вперед и вперед. Холодные пальцы страха лишь подстегивали, заставляли стремиться вперед с удвоенной силой, несмотря на ушибы, порезы и синяки, густой сетью, укрывшие руки и ноги раннера. Одно хорошо: схватка с волколаком задержит, а может и вовсе остановит ящеров.
  Под ногами плескалась грязная вода, брызгала на покатые стены; впереди зарождался робкий проблеск света. Сначала неустойчивый, испуганный, он постепенно становился сильнее и ярче, разукрашивал ажурными узорами маслянистую поверхность воды, вытекавшую из трубы, гладил солнечными зайчиками сырые гофры. А позади, если бы беглец все-таки оглянулся, светились красными огоньками пара чьих-то глаз. Ревун, самый сильный в стае, единственный выжил в схватке с волколаком, но и он был покрыт ранами. Тяжелая, темная кровь стекала с разорванного загривка по лапам вниз, разливалась темными багровыми пятнами в воде. Четыре глубоких пореза тянулись вдоль всего тела, начинаясь у могучей лопатки и заканчиваясь у поджарого бедра и обнажая голое окровавленное мясо. Глаза светились болью, но он продолжал преследовать добычу, подволакивая задние лапы и слизывая длинным языком кровь, сочившуюся изо рта.
  Раннер не видел этого. Обуянный радостью, он выскочил на свет, сделал пару шагов, ослепленный, и уперся носом в черный зрачок ружейного ствола. Беззвучно смеялись две тени, улегшиеся у ног беглеца.
  - Привет, ловкий раннер! - Раскосый урод по ту стороны винтовки довольно осклабился.
  Взяли, черт побери. Загнали, как зверя. Надо было обойти Черную Яму с юга. Там и сложнее, и опаснее, зато мест, чтобы укрыться, больше некуда.
  Вокруг стояли еще люди и муты. Рейнджеры в рыжих кожаных куртках и своих широкополых шляпах с жестяной бляхой на высокой тулье. Вооружены они были кто чем: винтовки, карабины, автоматы, кургузые, клейденского производства из самых дешевых моделей, склепанных буквально на коленке, дробовики и револьверы. Хотя попадались и редкие, дорогие стволы, наверняка, судя по потертым прикладам и посеченным ржой стволам, добытые в бою или просто найденные в богатой на сюрпризы пустоши, зажатой между Клейденом и Бургундией. Двенадцать человек и, как минимум, полтора десятка стволов. И муты. Тех поменьше: голов восемь. И все разные, ни одного одинакового. У кого пальцев слишком много или слишком мало, у кого третий глаз торчит во лбу, а у кого и лишняя пара рук, поигрывающая двумя чудовищными револьверами.
  Почему-то в голове раннера родилась мысль не о побеге, а о совершенно иной вещи: а что будет, если муты и рейнджеры схлестнуться. Рейнджеров больше, да и вооружены они на порядок лучше, но со стороны уродов была природная ловкость, отличное знание местности и неизвестное количество собратьев, которое могло скрываться среди окружающих холмов. Для наемников все кончилось бы достаточно плохо, если не бронированный джип с пулеметом на крыше и несколько багги, стонущих включенными моторами.
  - Спасибо тебе, Кнут! - улыбающийся краснолицый рейнджер подошел к муту, похлопал того по узкому плечу. - Хорошая работа - я в тебе не сомневался...
  Над ухом посмеивался в кулак отец, оглушительно хохотал брат, и грохотало в ушах их нескончаемое пророчество:
  - Скоро к нам - мы уж и дождались. Ой, как мы ждем!
  - ...А вот тебе и вторая часть! - Оглушительный выстрел, и Кнут отлетел прочь, рухнул на спину с донельзя удивленным лицом и животом, развороченным револьверным выстрелом. - Валите их, ребята! А ты, - револьвер уперся в переносицу, - пойдешь со мной. Вперед!
  Затрещал пулемет, укладывая мутов на землю. Щелкнули пару раз винтовки и автоматы. Одиноко рявкнул дробовик. Никто так и не успел ничего предпринять: длинная очередь, своеобразный свинцовый монолог положила всех, раскидала безжизненные тела у выхода из канализации. Самим же рейнджерам так ничего делать не требовалось. Из люка высунулся пулеметчик, улыбающийся щербатым ртом, радостно помахал рукой.
  - Все?
  - Все, - махнул в ответ краснорожий. Подошел к раскосому муту. Тот, как ни удивительно, продолжал жить, отчаянно цепляясь за расползающиеся внутренности, разорванные выстрелом практически в упор. Кашлял и харкал кровью, пачкая лицо и одежду, хотя рейнджер вряд ли назвал бы такую морду лицом. Урод, он везде урод. - Знаешь, я подумал, что просишь ты слишком много - с тебя достаточно несколько грамм свинца. И, как вижу, не просчитался.
  - Ты думать, - неожиданно улыбнулся Кнут, отчаянно кашляя, - что обмануть всех? О нет! Я же говорить, ты не прожить и двух дней. Дурак!
  И умер, раскинув изуродованные руки. В следующий же момент буро-зеленая молния ударила из пропахшего гнилью и тленом зева трубы, ударила толстолобой головой рейнджера и повалила на землю. В опасной близости от шеи защелкали массивные челюсти, роняя тягучие нити кровавой слюны.
  Наемник всунул в оскаленную пасть запястье, защищенное толстым рукавом куртки, подсунул под тощее брюхо револьвер и нажал на спусковой крючок. Бабахнуло. Разорванное практически пополам тело отлетело в сторону, веером разбрызгивая кровь, и пыльным кулем упало в грязь. Краснолицый поднялся, обтер облепленный кровавыми ошметками револьверный ствол.
  - Мы еще посмотрим, кто из нас дурак, сволочь мутовская! - процедил рейнджер, глядя на труп. Повернулся к раннеру: - Теперь и с тобой пришел черед разобраться.
  Отец и брат хохотали, хватаясь за животы. Корка запекшейся крови на лице у брата треснула, превращая его улыбку в жуткий оскал, хрустели сломанные кости, но тот каким-то чудом продолжал стоять и сотрясаться от смеха.
  - Знаешь, кто тебя сдал? Твоя любимая Корпорация. Взяла так и продала за горсть марок. Каково это осозновать, что ты всего лишь разменная монета? Но можешь не отвечать - мне наплевать. Давай-ка к делу. Рюкзачок-то отдай нам!
  Повинуясь жесту командира, один из рейнджеров, пока еще двое держали раннера, срезал лямки рюкзака и протянул краснолицему. Тот внимательно осмотрел содержимое, кивнул.
  - Отлично. - Он присел на корточки. - Парни обработайте его!
  Раннера били. Сильно. Первым же ударом свернули челюсть. Кулак за кулаком прилетали из багровой пелены, затянувшей взгляд, сминали скулы и нос, вдавливали до хруста кости. Тяжелые, окованные носки ботинок врезались под ребра, вышибая дыхание из груди.
  Когда они все-таки устали, отошли, тяжело дыша и обтирая об одежду сбитые костяшки, краснолицый наклонился к бесчувственному рейнджеру, пощупал пульс.
  - Жив, шакаленок! Ну и пусть - здесь он долго не протянет. Только подстрахуюсь маленько.
  Три выстрела, гулких, словно удары в барабан. В живот и по коленям. Но раннер уже ничего не чувствовал, он смотрел, как все четче и четче становятся образы отца и брата. И они уже не смеялись.
  Отец сосредоточенно и серьезно смотрел на него, а из круглой дыры во лбу внимательно глядела тьма. Брат тянул окровавленную руку и шептал одними губами:
  - Пойдем с нами.
  Впервые за все это время перебитая рука нащупала призрачные пальцы, впервые он ощутил ледяное отцовское касание. Он устал жить, устал бегать и выполнять заказы. Смертельная тоска навалилась на него, холодными щупальцами к горлу поднималась смерть. Сопротивляться сил уже не осталось.
  ...Джип горел. Из развороченного капота тугой струей било в небо коптящее пламя, ревело раненым быком. Щербатый пулеметчик с пробитой головой свешивался вниз, раскинув руки над перекошенным пулеметом, будто в последний момент жизни пытался защитить свою любимую игрушку. А вокруг валялись мертвые, рейнджеры и муты. Засада не удалась в полной мере: броневик чуть не прорвался сквозь мутов, лишь выстрел из ракетницы оборвал жизнь механического монстра, а вместе с ним покончил и с его экипажем. Жарко чадили развороченные выстрелами багги, похожие теперь на раздавленные остовы великанских насекомых. Привалившись спиной к одному из них сидел краснолицый рейнджер. Он тяжело и часто дышал. Ноги ниже колен у него отсутствовали, заканчиваясь кровавыми ошметками и белыми обломками костей. А в руках до сих пор оставался огромный никелированный револьвер.
  Мут с удивительным костяным наростом на голове, что ввинчивался вверх оленьим рогом, а снизу наплывал твердой коркой на лицо, закрывая один глаз, смотрел холодно и жестко.
  - Достали, уроды... - прошептал сквозь окровавленные губы рейнджер. - Не соврал Кнут.
  Рогатый ничего не ответил. Длинным иззубренным ножом медленно перепилил толстую шею, заливая кровью рыжую куртку и свои руки. Так медленно, чтобы умирающий почувствовал, как стальное лезвие перерубает мышцы и сухожилия, режет кровеносные сосуды. Краснолицый выпучил перевитые красной сеткой лопнувших сосудов глаза, но так ни проронил ни слова, лишь клокотала кровь в горле. Через полминуты он умер, уставившись остекленевшим взглядом на залитую кровью грудь. Мут пнул недвижное тело, обтер нож о куртку и пошел прочь к группе мутов, о чем-то оживленно спорящих.
  Один из них, белый, будто мраморный, с литыми чертами лица выступил вперед. На красивых губах играла неизменная легкомысленная улыбочка. Что никак не вязалось с длинным луком и колчаном боевых стрел за плечами. Вокруг валялось немало рейнджеров, проткнутых стрелами с характерным белым оперением.
  - Один на машине ушел - убил Куцего и Глазастика. С ним и груз.
  - Демоны с ним! - в сердцах махнул рукой рогатый. - Не до того сейчас! Эта сволочь, - тычок в сторону рейнджера, - убил Кнута и многих наших. Теперь охотников и бойцов на все племя мы с вами и остались. Что делать-то будем?
  Белый безразлично пожал плечами, продолжал улыбаться. Порой эта улыбочка сильно раздражала.
  - Мы нашли раннера. Он еще жив.
  - Где он?
  - Вон там, вместе с Доком и Светляком.
  Раннер был плох, дышал тяжело и с надрывом. Рану на животе уже замотали, теперь заканчивали и с ногами. Док, мут с необычайно ловкими тонкими пальцами, быстро ощупывал раны, иногда хмурился, морща узкий и высокий лоб, иногда улыбался, растягивая тонкие сизые губы, под которыми прятались маленькие треугольные зубы. Видимо, все складывалось для раннера не лучшим образом.
  - Как он? - Рогатый присел на корточки, с любопытством посматривая на манипуляции Дока. - Жить будет?
  - Скорее всего, - мотнул лысой головой мут. - Правда, ходить с трудом. Раздроблены колени - невелика вероятность, что полностью восстановятся.
  - Да мне много от него не требуется. Раннер, ты слышишь меня? Эй ты!
  Сквозь братов смех и речитатив незамысловатой песенки, что любил напевать отец, пробился чей-то голос, глухой, будто неживой. 'Видения в видении? Интересно!' - это было даже смешно, и беглец улыбнулся. И тут же словно сквозь вату донеслась еще одна фраза:
  - Улыбается... Жить будет! Раннер...
  Смех сменился плачем. Бледное отцовское лицо стало совсем прозрачным и растерянным.
  - Не уходи... Там плохо - с нами хорошо...
  - К черту! - внезапно раннеру стало интересно, кто и что от него хочет, и он одним движением разогнал досаждавшие ему тени прошлого. - Прочь, фантомы! Вас меня не достать!
  - Очнулся! - Чудище с одним рогом, торчавшим на него изо лба, довольно скалилось.
  - Я в аду? - прошепелявил растерянный раннер, с трудом шевеля сломанной челюстью.
  - Пока еще нет. Пока! Все зависит от тебя. Дорогу к Познаньской пустоши знаешь в обход Клейдена?
  Что за чушь? Раннер удивился, но совсем чуть-чуть: ослабевший от ран организм плохо ему подчинялся.
  - Допустим. А что?
  - Выведешь нас?
  - Его состояние... - В разговор влез худой, будто вешалка мут с выпученными глазами.
  - Потом, пусть на ноги встанет. Но сначала его следует отвести к Умнику. Эй, раннер, оставайся с нами. Как звать-то тебя?
  - Э... Густав, - он зевнул, до хруста, чувствуя, как проваливается в глубокий сон. - Меня зовут Густав.
  
  
  Глава 1. Выбитые зубы и золотые коронки
  Свет. Всюду свет - притушенный, сдержанный и слепящий, всепобеждающий. Разный.
  Клейден сверкал и переливался всеми цветами радуги, сиял россыпью драгоценных камней, звал и манил заблудшие души обещанием счастья, уверенности в будущем, чего так недоставало снаружи, в пустынных землях, раскинувшихся вокруг. И люди шли, разные, как и свет, который их позвал: тихие и незаметные, скрытные обитатели теней и яркие, ослепляющие личности, готовые вести и освещать, самозваные пророки странных религий. Последних, правда, не слишком привечали - в городе истово поклонялись своему, родному богу, а чужие здесь не приживались. Вот и уходили ни с чем заклинатели змей и адепты Крови Господней, иламитские дервиши и конрадианские миссионеры, каждый на свой лад понося дьявольское гнездо пороков. Завидовали и злились.
  Сами же горожане говорят, что в Клейдене никогда не заходит солнце. Врут, конечно. Гордый они народ, клейденцы, но им можно простить такую малость, тем более, что подобных слов город вполне достоин. Ведь где еще в мире найдешь место, где от количества горящих лампочек в доме зависит статус и положение в обществе? Даже в благословенной Сан-Доминике - великой столице Теократии - электричество почитается за Божий дар, а его, как известно, хватает не всем, а только праведникам. Но только не в Клейдене.
  Тысячи ламп всех возможных конструкций и видов: накаливания, ртутные, люминесцентные, ксеноновые - наполняли город вечным сиянием. Кое-где даже днем свет не выключали. Занавешивали окна тяжелыми черными портьерами, и сутки напролет жгли лампы. Клейденцы преклонялись перед искусственным светом, они молились ему, своему новому сверкающему богу. Ну что ж, каждый имеет право на собственную веру, тем более, на веру, созданную своими собственными руками.
  Марко поежился - ему было неприятно среди всего этого сверкающего великолепия, среди светящихся гирлянд, ослепляющих и поражающих, среди людей, завернутых в светодиодные ленты, с лицами, счастливыми в глуповатой радости победы света над тьмой. Что ему здесь делать? Мрачному, темному, с обгоревшем на солнце лицом, с черными глубокими глазами уроженца южного Моонструма.
  Чужак. Город прекрасно это чувствовал и ощущал его: инородное тело, комок грязи на плите световой рекламы по имени Клейден, пришелец из мира тьмы и тишины. Ненавистной тьмы и презираемой тишины, ведь город никогда не спал, сверкал и сиял. Здесь с радостными лицами, в искусственном сиянии искусственного счастья жили и умирали, любили и ненавидели. Воровали и жертвовали, убивали и давали жизнь.
  И Марко ощущал город кожей, чуял его скрытую ненависть и презрение, его внимательный взгляд, направленный в широкую спину, не согнутую годами странствий и испытаний. Плевать ему хотелось на Клейден и все его сверкающее великолепие: с ним пришел другой мир, где свет не всегда означал спасение, а за лишний звук могли и убить. Этот мир крылся в тяжелом взгляде, в упрямом изгибе губ, в нарочито неспешных, сдержанных движениях, в складках одежды. В строгих, выточенных пылью и ветром чертах лица, в узком волевом подбородке, в крепких скулах и прямом носе с широкими крыльями, в глубоких, будто по камню резаных, морщинах. В старом пыльнике с кожаными накладками на плечах и локтях, в штанах из рыжей кожи, заправленных в высокие сапоги с рифленой подошвой. В старом истершемся пистолете, до сих пор верном и надежном, хотя атакующие кобры на белых пластиковых щечках рукояти видели совсем иные времена. Но все еще достаточно надежный, чтобы продырявить чью-либо недостаточно осторожную шкуру. Например, вот этих вот парней, что с пьяно веселыми и вызывающе наглыми глазами шли к нему.
  Обладатель старинного пистолета глубоко затянулся неожиданно ароматной сигаретой - не табак, конечно, но для привередливого курильщика сойдет, глотнул прохладного пива из высокого и узкого бокала с эмблемой клейденской пивоварни господина Черемира. Чуть склонил голову, оценивающе разглядывая новых друзей.
  А тут было на что посмотреть. Даже глаз, привычный к вычурному стилю жителей республиканской столицы, надолго занялся бы изучением нюансов внешности новых посетителей. Уж там было, на что посмотреть. Каждый с размахом плеч, что не сразу войдет в дверной проем; высокие, холеные, привыкшие к ощущению собственного превосходства. Особенно выделялся главарь, шедший впереди.
  Широкий торс был затянут в майку из зеркальных полос металлической фольги, которой славился Клейден. Ярко-алые штаны со вставками из полированного металла плотно облегали мощные бедра и голени, а высокие сапоги с кованым стальными носками и многочисленными полированными застежками по голенищам грохотали стальными подковами по мостовой. Свет играл на многочисленных металлических вставках и нашлепках, сверкал на стальных фиксах в раззявленной в довольной ухмылке пасти.
  Голову модника украшала копна выбеленных тонких косичек, собранных в тучный пук ядовито-зеленой резиновой лентой. В волосы также были вплетены синие и красные провода и просто куски медной проволоки, торчавшие подобно многочисленным антеннам, связывающих их обладателя с энергией космоса, инопланетянами или чем в этом роде. Сказать точно Марко не мог, ибо не был столь хорошо подкован в вопросах современных убеждений и модных тенденций клейденской молодежи.
  - Откуда вылез, крыса? - ухмыльнулся главарь, оскалив зубы с золотыми коронками. Его шестерки дружно заржали. Окружающие постарались подальше убраться от неприятной компании. Забегаловка под открытым небом, в которой сидел Марко, немедленно опустела. И никто так и не догадался вызвать местных блюстителей правопорядка - 'алых касок'.
  - А тебе какое дело, петух расфуфыренный? - вопросом на вопрос ответил Марко, постучал кончиком сигареты об пепельницу, стряхнул пепел. Емко ответил, по делу: он-то знал, кого именно называли петухом в Клейдене.
  То, что главарь побледнел, стало заметно даже сквозь слои пудры и краски, покрывавших лицо молодчика. Пудовые кулаки, обмотанные цепью сжались до хруста в костяшках. Марко с нарочитым безразличием закурил новую сигарету, с явным удовольствием затянулся и весело посмотрел на парня. У него уже самого кулаки чесались поговорить по душам с кем-нибудь из разукрашенных клейденцов.
  - Че ты вякнул, урод? Ты понял, кому ты это сказал?!
  - По-моему, я вполне ясно выразился - рассфуфыренному петуху! - удивился Марко. Чуть сдвинул ногу назад - незаметно и непринужденно, но ему самому его собственное тело показалось сжатой пружиной, готовой распрямится в любую секунду. Только дай повод. - Чего непонятного?
  - Ну все, хана тебе, сука! - процедил молодчик и кивнул своему соседу, мощному пареньку с косой мелированной челкой до подбородка.
  Марко словно этого и ждал. Вскочил на ноги, из-за чего стул отлетел прочь. Тело само вспомнило боевую стойку. Мелированный же в ответ запустил размашистую 'вертушку' ногами. Зрелищно, красиво, но малоэффективно. Наемник легко ушел от удара, пригнувшись. Быстро подобрался ближе, поставил блок на следующий удар - рука аж загудела. И ударил сам. Мощнейшим, хлестким апперкотом своротил челюсть мелированному и отправил того в глубокий нокаут.
  Конечно, пистолетом можно было разобраться куда быстрее, но в Клейдене существовали своеобразные законы, касающиеся огнестрельного оружия - достань Марко пистолет, и 'алые каски' не станут разбираться, кто что кому сказал.
  Но, тем не менее, южанин был опасным противником, крепким и умел. Куда до него городскому хулигану, никогда в рукопашную не сходившемуся с бриттом-берсеркером.
  Третий, с руками, обмотанными светодиодными лентами, попытался снести Марко подобно носорогу, но с уханьем пронесся мимо и совершенно неожиданно наткнулся лбом на фонарный столб. Моонструмец лишь чуть-чуть подправил траекторию движения бугая.
  - Да... да ты знаешь, кто я такой?! - взвизгнул главарь, потрясая своими белесыми косичками. - Да я тебя в порошок сотру, крыса пустырная! А-а!
  Но воинственное 'а-а' быстро заткнулось ударом в пах. Молодчик скривился, словно откусив знатный кусок лимона, тихи поскуливая, опустился на колени, держась за пораженное причинное место. Но, к великому удивлению Марко, быстро пришел в себя. Ослепшими от ненависти и злости глазами уставился на врага. В руке у него оказался пружинный нож - популярное оружие в уличных драках. С тихим щелчком выскочило из паза узкое лезвие.
  - Порежу!
  Ну-ну. Первый выпад было предугадать легко. Уворот, удар по запястью. Парниша взвыл от боли, выронил нож. Носком сапога в лицо - и главарь полетел наземь с выбитой челюстью. Теперь он точно не сможет никому угрожать, по крайней мере, не меньше месяца.
  Последний бандит растерянно перевел взгляд с поверженного главаря на Марко и обратно, пока обладатель сногсшибательного удара не цыкнул:
  - Вали отсюда, пока не получил.
  Парень решил послушаться совета и скрылся в подворотне. У ног Марко копошились остальные хулиганы, стонали и ругались сквозь зубы.
  - Развлекаешься? - Веллер стоял в сторонке и тихо посмеивался. Таким он был всегда - до жути веселый, даже в моменты большого бедствия.
  - Как же без этого! - Марко с усилием заставил себя успокоиться и унять дрожь в руках. Опять закурил. - Ты же сам говоришь, что надо развлекаться!
  Как из-под земли возникли местные блюстители правопорядка в красных мундирах и касках, надвинутых на самые глаза. Вооружены они были деревянными палками, отполированными до гладкости стекла, и длинными черными пистолетами.
  - Именем закона! Всем оставаться на своих местах! Что случилось? - Один из 'алых касок', капитан, судя по нашивкам, вышел вперед, поигрывая дубинкой. Весь такой самодовольный и самоуверенный. Где же они были пять минут назад?
  - Ничего особенного, господин капитан! - Веллер с извечной улыбкой поднял руки в примирительном жесте. - Взрослые люди просто разговаривали! Ха-ха!
  Капитан побагровел.
  - У вас пистолеты!..
  - Можете проверить пломбы, господин капитан! Ха-ха! Они на месте! Ха-ха!
  Казалось, еще пару секунд и Веллер с диким хохотом схватиться за живот и примется кататься по асфальту в безумном веселье. Было что-то странное в отчаянной улыбке, исказившей его лицо. Все также смеясь, он завернул свой собственный пыльник и позволил всем стражникам, зевакам, собравшимся поглазеть на бесплатное представление, и просто прохожим, что пистолет, вернее никелированный револьвер удерживает в кобуре белая нить, запечатанная красной сургучной пломбой с изображением молота и винтовки в зубчатом колесе - эмблемой Клейденской оружейно-технической лиги.
  - И у брата моего, ха-ха, я так думаю, господин капитан! - Он еле сдерживался, чтобы не захохотать в голос. Аж слезы наворачивались на глаза. Стражник чувствовал себя не в своей тарелке. - Марко?
  Марко коротко кивнул. И тоже продемонстрировал свое оружие. И здесь пломба была на месте.
  Не прицепиться. Все по закону. По закону, который на бумаге. Да вот капитан ощущал себя сам себе законом - что хочу, то и ворочу. Был бы человек, а статья найдется.
  - Прошу пройти, господа гости города, - с издевательской вежливостью попросил капитан, брезгливо кривя губы, а потом добавил усталым тоном правильного и честного служаки: - Но, к сожалению, я настоятельно советую проследовать за мной в участок для выяснения, так сказать...
  - У-у! - с усилием выдохнул Веллер. - Ой, господин капитан, вы редкого таланта шутник! Ха-ха! Так меня еще никто не смешил! Ха-ха!
  И как бы невзначай снова откинул полу пыльника. К черному вязаному свитеру с высоким горлом прицепилась круглая жестяная бляха, покрытая белой эмалью. Поверх нее красовался черный паук, засевший в своей паутине, а ниже инициалы: GG.
  - Думаю, господин Грубер не будет рад подобному обстоятельству. А вслед за ним не будет радо и ваше начальство, самое высокое, что заседает в вашем Доме Советов, а за ним и ваш генерал, а затем и вы сами. И позвольте мне вас заверить: вы будете не рады больше всех остальных!
  Капитан шумно сглотнул. Попытался откозырнуть, когда увидел бляху, но удержался - это уже было чересчур.
  - Попрошу простить меня, господа гости города! Ошибочка вышла! - Повернулся к своим подчиненным, удивленно косившихся на него из-под козырьков своих касок, и совсем другим, деревянным, непослушным голосом потребовал: - Этих, - ткнул пальцем в сторону все еще валявшихся на земле хулиганов,- в карцер - пусть остынут.
  Когда все со всеми разобрались, а 'алые каски', откозырнув и извинившись за беспокойство, удалились, Клейден мигом позабыл про случившиеся, наполнился шумом, гамом и практически настоящим весельем. Веллер поднял стул и уселся на него. Марко поморщился - пришлось искать новый.
  - Стоило оставить тебя одного...
  - Это не я, - буркнул Марко. - А они.
  Веллер загадочно улыбнулся. Они и впрямь были похожи. Даже одеты одинаково. Долговязые, худые, не мускулистые, а именно жилистые, тугие, что пеньковые канаты. Соединенные не просто кровным родством, а общей жизнью, порой тяжелой и страшной, полной потерь. Иногда встречались, конечно, и приобретения, и радости, но в гораздо меньшей степени. Что поделать - таков мир. Но ни Марко, ни Веллер не жаловались. И, в тоже время, нельзя было найти более непохожих внутренне друг на друга людей.
  У стола появился официант с елейным лицом - заведение, в котором заседали братья, слыло респектабельным и могло позволить себе кое-какой обслуживающий персонал, кроме одного хамоватого бармена. Да и бляху на груди Веллера многие успели заметить.
  - Что желаете?
  - Пива! - щелкнул пальцами Веллер. - То есть два.
  - Будет исполнено!
  Появился он буквально через минуту с двумя запотевшими бокалами, наполненными янтарной жидкостью, в которой плясали отблески городских огней. Марко внезапно почувствовал, что очень хочет пить, а предыдущий бокал неаккуратным движением одного из хулиганов отправился на пол вместе с остатками пива.
  - Ты платишь! - уточнил Марко. Веллер благосклонно улыбнулся. - Где пропадал?
  - Да так, прогулялся по знакомым, кое-что разузнал, уточнил. Слыхал, что Клейден готовится к войне с Теократией?
  - Да ну! Опять?! Святоши, как я помню, в прошлый раз им вжарили по самые помидоры.
  - Не всех учит история. - Веллер пожал плечами. Глотнул пива. - Еще встретился с кое-какими нужными людьми.
  - Угу! И что? - Марко не относился с должным пиететом к 'нужным людям' Веллера. Если он был сторонником силовых решений, как можно было убедиться на недавнем примере, то Веллер, наоборот, слыл неплохим договорщиком и дипломатом, и везде, где бы не находился, заводил знакомства с 'нужными людьми'. А Марко в тоже время обрастал свежими врагами.
  - Братец, я думаю, ты не слишком серьезно относишься к нашему бизнесу!
  - В бизнесе я всегда серьезен, в отличие от тебя!
  - Ха-ха! В который раз попадаюсь на эту уловку! Ха-ха! - Веллер в голос захохотал.
  Марко насупился - родственник все вечно обращает в шутку.
  - Что там ты нарыл?
  Только отсмеявшись и утерев выступившие слезы, Веллер соизволил ответить.
  - Хорошее дело - хорошие деньги.
  - Мне нравится твои слова, но я чувствую скрытый подтекст. Во что ты хочешь меня втянуть?
  - Помнишь, как нас выручила эта штуковина? - На стол полетела знакомая жестянка, покрытая белой лазурью.
  - Ну. - Марко повертел в руках бляху, кинул обратно на стол. Простая вещица, ничем, в общем-то, не примечательная, кроме зловещей эмблемы и таинственных инициалов. - Симпатичный паучок.
  - Это эмблема Генриуса Грубера, одного из Отцов Клейдена, владельца фабрик и заводов, столпа клейденской мощи!
  - Внушает, - нарочито безразлично отметил Марко. - Высоко забрался. И, тем более, твой заговорщицкий вид мне нравится все меньше и меньше. Слишком серьезные люди.
  - Братец, ты что! Это же замечательно! Там, где серьезные люди, крутятся серьезные деньги. Мы, наконец-то, сможем завязать! Представь, никаких пустошей, мутов, самоуправляемых боевых машин Полуночи. Вместо них вилла где-нибудь в районе Моонструма, тихая жизнь, семья, симпатичные жены и дети, маленькие такие Марко и Веллеры.
  Марко глотнул пива, посмаковал напиток. В чем еще был один плюс Клейдена, так это в отличном пиве, приятно горьковатым, с четко различимым ароматом хмеля.
  - Знаешь, а мне наша жизнь нравится. Я еще слишком молод, чтобы мечтать о тихой старости. У меня все еще впереди!
  - М-да, ты не исправим, братец. Кстати... - Веллер, ни с того ни с сего, нырнул под стол, покопошился там пару секунд и появился обратно, как всегда жутко довольный собой. Кинул что-то на стол.
  То были два свежевыбитых зуба с блестящими золотыми коронками.
  - Твой новый друг оставил нам пару презентов. Хм, золото высшей пробы. Как думаешь, Марко, в какую беду ты влез опять? И, позволь заметить, совершенно без моей помощи! Даже в славном Клейдене хорошие зубодеры встречаются не часто, а услуги их оплачиваются весьма неплохо.
  - Сынок какой-то шишки? Местный авторитет? - задумался Марко. - Не важно - завтра нас уже здесь не будет. Я прав?
  - Не знаю - не знаю! - хитровато лыбился дипломатичный брат. - Где мы еще можем взять хороший заказ? Корпорация основательно прижало свободных охотников...
  - Ты умеешь убеждать, братец. - Марко залпом осушил свой бокал с пивом. Утерся рукавом пыльника. - Когда встреча?
  - Видимо, уже скоро. - Веллер обернулся, когда услышал рев автомобильного мотора за спиной.
  Вильнув, на проспект выскочил огромный приземистый аппарат о шести колесах, четыре спереди, и два сзади.
  Хромированный корпус, оплетенный трубами. Блестящая решетка радиатора выпирает спереди, украшенная стальными зубцами. И, как везде, слепящий свет многочисленных фар, собранных в две грозди по обе стороны от радиатора - все это походило на рыло гигантского жука.
  С утробным рыком 'жук' остановился возле летнего кафе. Открылась дверца в каплевидной кабине. Из густо пахнущего кожей нутра выбрался массивный и невысокий человечек, настоящий гном. Только, даже если бы подземные карлики и существовали, ни один из них не слыл обладателем трех глаз, двух нормальных, по обе стороны от широкого пористого носа, и одного большого переливчатого, наполненного нездешней мудростью в центре покатого лба. Мут поправил локон, выбившийся из аккуратно уложенной буйной прически, одернул черный френч, чуть кивнул, завидев братьев.
  - Машина подана - господин Грубер ждет вас.
  Веллер обернулся к Марко.
  - Что будем делать, братец? Все зависит от твоего последнего слова.
  - Поехали, братец. Большие деньги, как ты говоришь, на дороге не валяются.
  Клейден продолжал гудеть потревоженным ульем, что было его привычным состоянием. Праздник, который никогда не заканчивается. Поговаривали, что огни города видны из космоса, но никто не мог ни подтвердить предположение, ни опровергнуть - сейчас на орбите маленькой сине-зеленой планеты, чуть подпорченной черными оспинами выжженной земли, летал лишь космический мусор.
  * * *
  Марко и Веллер не заморачивались, виден ли город из космоса. Их мысли занимал огромный особняк, еще довоенный, а впоследствии достроенный и облагороженный по меркам нового мира. Массивные белые колонны, несколько скульптур и фонтан во дворе. Вид немного портили две бетонных плиты, уложенных по обе стороны от въезда во двор. А также два пулемета с полным боевым расчетом. Широкие крылья колесных арок едва протиснулись в узкий проезд между плитами.
  Как только ворота открылись, и автомобиль въехал во внутренний двор, он тут же оказался на прицеле. Решетчатые стволы крупнокалиберных пулеметов выглядели весьма внушительно. Кроме того, братья заметили в кронах деревьях, как минимум, трех снайперов. У широкого крыльца, украшенного колоннами, прохаживались наемники в черной униформе и с короткорылыми, уродливыми, но достаточно эффективными автоматами производства Оружейной мануфактуры господина Магнуса. И каждый боец красовался в алом берете с вездесущим черным пауком. Точно такой же паук был искусно вырезан в камне над здоровенной дверью с бронзовыми рылами, сжимавшими в пастях тяжелые кольца. И нарисован на белом флаге, укрепленном на фронтоне особняка.
  Конечно же, как и везде, здесь царила ярчайшая иллюминация: фонари были развешаны по всему двору, на деревьях, подсвечивали фонтан, а с крыши дома небо чертили световые клинки четырех прожекторов. Правда, освещение было спланировано таким образом, что только слепило глаза, в тоже время наполняя дикий сад тенями. Черными и густыми. Автомобиль объехал фонтан и встретился с еще двумя блокпостами из бетонных плит.
  - Серьезная оборона! - прищелкнул языком Велллер.
  Мут соизволил ответить:
  - У влиятельных людей опасные враги.
  Веллер с пониманием кивнул, и вновь замолчал, рассматривая особняк.
  Машина мягко затормозила у входа. Охранники настороженно расхаживали вокруг, чуть косясь в сторону автомобиля. Вот один, закинув автомат за спину, подскочил к хромированному детищу клейденского автопрома и предусмотрительно раскрыл дверь.
  - Прошу. - И улыбнулся.
  Нехорошая у него была улыбка, неправильная. Так улыбаются перед тем, как пырнуть кого-нибудь в пузо. Марко чуть поежился и машинально нащупал пистолет на поясе. Это не укрылось от взгляда предусмотрительного охранника.
  - Оружие прошу сдать! - Чуть сдвинул в перед автомат, так, чтобы удобнее было, практически не целясь, выпустить очередь в правонарушителя. - Пожалуйста.
  Трехглазый мут также выжидательно уставился на братьев. Те переглянулись, пожали плечами и сдали оружие вместе с патронташами и поясами. Мало ли, может, пломбы еще пригодятся. Охранник быстро скрылся со сданным оружием, и братья остались наедине с карликом.
  - Прошу за мной - господин Грубер вас уже давно дожидается.
  Массивные створчатые двери открылись неожиданно легко, лишь едва слышно звякнули бронзовые кольца в пастях львиных голов.
  А за дверьми открылась настоящая довоенная роскошь. А главное, царил полумрак. Огромное фойе с мраморными статуями у стен, гулкий пол, выложенный узорчатой плиткой, которая сплетала вой узор в форме огромного паука с угловатыми ножками и массивным чешуйчатым брюшком. Из фойе вверх поднималась Огромная лестница. Ее устилал пурпурный ковер, чуть истрепанный по углам, но все еще в хорошем состоянии. Его удерживали позолоченные штанги. Внутри особняка было прохладно, гулко и одиноко. Шаги отзывались резким эхом, но стоило вступить на мягкий ворс ковра, как исчезло и оно. В этот момент даже разговарить хотелось исключительно шепотом, дабы не нарушить священную тишину этого музея.
  Ни Веллер, ни Марко не смогли сохранить безразличный вид и поэтому принялись крутить головами, с жадностью внимая довоенному чувству прекрасного.
  Стены были увешаны старыми, выцветшими портретами, с которых на них смотрели призраки прошлого: люди, мужчины и женщины, целые семьи с маленькими, но по-взрослому серьезными детьми. Были и торжественные обеды в кругу солидных, седоусых мужчин, выпятивших многочисленные ордена и наградные ленты. Краски потускнели в запечатанных хранилищах, переживших и огненную бурю и леденящий холод ядерной зимы, но до сих пор хранили в себе след того благословенного времени, когда были созданы. Видимо, те, кто сберег их, желал когда-нибудь возродить прошлое, но... Картины сохранились, но прошлое так и не вернулось, осталось гнить в своих могилах.
  - У вашего босса отличный вкус! - вновь восхитился Веллер, с видом опытного знатока оценивая произведения искусств. Неплохо в этом помогали древние бронзовые канделябры, укрепленные между картин. Только вместо свеч в них горели тусклые электрические лампочки. Недостаточно яркие, чтоб ослеплять, как принято в Клейдене, они скорее подсвечивали картины, создавая непередаваемое сияние, будто оживлявшее запечатленные на холсте сцены. - Он сам подбирал?
  - Именно! - Мут, шагая первым, чуть обернулся. Благосклонно улыбнулся. - Редко когда в наши времена встретишь настоящий художественный вкус. Кроме того, прошу вас соблюдать некоторое уважение к привычкам и поведению господина Грубера - они могут показаться странными.
  - Без проблем! - криво ухмыльнулся Марко. - Мы с братом сторонники уважения к личной жизни человека. Пусть делает, что надо, лишь бы нас это ни в коем случае не касалось.
  - Последнего гарантировать не могу.
  Тем временем, они успели подняться на второй этаж, узрели массивную статую из черненой бронзы: рыцаря с откинутым забралом с мечом в одной руке и щитом в другой. Лицо под забралом было преисполнено чувством высшего предназначения и одухотворено искренней верой.
  - Один из полководцев прошлого, - пояснил мут. - Когда-то люди тоже воевали за веру.
  - Как Теократы?
  - Этот рыцарь был гораздо более набожен, чем самый святой Теократ. И во много крат более жесток.
  Марко присмотрелся к лицу рыцаря. Теперь он увидел в нем жестокость и капельку презрения: чуть скошенный направо рот, аккуратная бородка, кривой птичий нос и маленькие злые глаза. Неприятная личность.
  - Вот мы и пришли.
  Густой ворс ковра глушил шаги. На втором этаже картин не было, только тусклые лампы в канделябрах и темные, будто в потеках засохшей крови обои. Через каждые пять метров статуями застыли наемники в темной форме и красных беретах. Вместо автоматов у них имелись небольшие, вороненые пистолеты. И почему-то сразу верилось в то, что в таком замкнутом пространстве и они будут серьезным препятствием на пути незваного вторжения.
  Карлик кивнул охранникам, и те без лишних слов отперли внутренние двери, из черного дерева, инкрустированного медными панелями.
  В комнате, где они очутились, было еще темнее, чем в остальном особняке. Тяжелые черные портьеры из пыльного бархата, полностью закрывали окна, а единственным источником света был слабенький ночник на рабочем столе, заваленном бумагами. Трехглазый мут откланялся, вышел, шаркая лакированными туфлями по мягкому ворсу, и прикрыл за собой дверь. Внутри было еще холоднее, доносилось тихое, едва слышное гудение, словно работала какая-то скрытая машина. Марко не выдержал и потер озябшие руки.
  - Господа! - Тихое шипение из темноты. - Глубокоуважаемые Марко и Веллер, рад, что вы выкроили время навестить мою скромную персону.
  - Не такую уж и... - Марко едва успел рот раскрыть, как его перебил Веллер:
  - Мы только рады оказать вам такую скромную услугу!
  - Хорошо-хорошо! - Снова шипение, словно не человек разговаривал, а змея, неведомо как научившаяся людскому языку. - Прошу присаживаетесь.
  Едва уловимое движение. Правда, не разобрать, куда именно указывает таинственный господин Грубер. Но братья догадались, что это два глубоких кожаных кресла у стола. Старинных, с гнутыми ножками.
  - Чудом сохранились! - Один из влиятельнейших людей города продолжал скрываться во тьме. - Как, собственно, и вся остальная обстановка. Мне просто повезло - наткнулся как-то раз на законсервированный довоенный склад. Удивительно, что люди пытались сохранить довольно-таки бесполезные вещи: картины, удивительную мебель, статуи, которым место в костре. Я тоже так сначала думал, но стоило мне увидеть то великолепие... Эх! - Шипение стало сильнее. Марко вдруг пробил холодный пот. Что-то массивное, куда большее, чем обычный человек, зашевелилось в темноте.
  Шорох, словно тащат нечто тяжелое, вроде свернутого ковра или куля с мешком. Блеснули глаза, отразившие свет ночника, но только так высоко, что Марко, никогда не жаловавшемуся на рост, пришлось бы вытянуть руки да еще подпрыгнуть, чтобы достать до такой высоты.
  Он не выдержал и шепнул брату:
  - Мут! Грубер - чертов мут!
  Веллер с ненавистью уставился на Марко. Пнул ногой.
  - Что ты говоришь?!
  - Не стоит, господин Веллер! - Тихий, шепчущий смех. - Я вполне понимаю реакцию господина Марко. Не каждый раз встретишься с, гм, подобными мне. Да, я мут. Или мутант, как говорили наши предки. В чем-то именно из-за своего своеобразного внешнего вида, я интересуюсь прошлым. Что именно привело к мою появлению? Почему люди, так ценившие прекрасное, с невероятным упоением уничтожали друг друга? Разве любовь к искусству не подразумевает гуманизм, человеколюбие и терпимость?
  Марко все-таки не удержался и скептически хмыкнул.
  - Да, я не святой. - Показалось, что странный господин Грубер, в темноте улыбнулся. Никто этого не увидел, но все почувствовали. - Но что с меня взять?! Я - мут, чудовище, урод, выродок, убивший свою мать!
  - Вы, конечно, извините, господин Грубер. - Марко чуть подобрался в кресле, оперся на левую руку, совершенно не обратив внимания на предупреждающие знаки Веллера. - Но к чему все эти откровения?
  Хриплый, шипящий смех. Скрывающийся в темноте мут тяжело сдвинулся ближе, так, что стали видны нижняя часть бледного торса и толстые руки, поглаживающие обвисший живот. Ниже не наблюдалось никакого признака ног - лишь клубящаяся тьма
  - Деловой подход, господин Марко? Что ж, я разделяю ваше мнение: порой меня чересчур заносит в откровениях. Знаете, я редко с кем общаюсь, если не брать в расчет моих исполнителей и помощников. А они будут последними, перед кем я буду выворачивать душу. Но, так или иначе, перейдем к делу, как уже недвусмысленно попросил господин Марко. Свет!
  Ослепительный, столь привычный клейденцу свет заполнил кабинет. Еще некоторое время братьям пришлось потратить на то, что привыкнуть к нему и избавиться от цветных пятен, плясавших перед глазами. Когда же им удалось проморгаться, то даже сдержанный Веллер тихо охнул, а Марко в свойственной ему манере выдохнул:
  - Мать твою!
  Господин Генриус Грубер подавлял и пугал. Огромный, выше головы на четыре любого из братьев, массивный, раздувшийся, грузный. Белесое тело покоилось на одной мясистой ноге, что непрерывно конвульсивно сокращалась подталкивая тело одного из Отцов Клейдена по направлению к столу. Свои толстые, но не жирные, а мускулистые, которыми, наверное, можно было запросто разорвать человека, руки он сложил на груди. А сверху была прилеплена, словно вбита чей-то рукой в гору жира, обвисшей плоти и кожи, совершенно не подходящая всему остальному телу голова вполне нормальных размеров. Лицо светилось одухотворенной улыбкой и классическим образом мужской красоты: твердый подбородок, тонкие губы, прямой нос и уверенный взгляд иссиня-голубых глаз.
  - Да, мой внешний вид может шокировать. - Мут поднял свои руки в примирительном жесте. - Поэтому вы должны оценить мою открытость, как знак глубокого доверия к вам и того, что наше дело имеет для меня и, надеюсь, для вас первостатейное значение.
  - Эгм, спасибо, - сказать что-то иное и более приемлемое не получилось даже у говорливого Веллера. Кроме того, сквозь гримасу предельной серьезности стали пробиваться первые признаки истерического смеха: - Ха-ха! Простите...
  Господин Грубер промолчал, лишь немного покачал головой. Чуть сморщил свое красивое лицо в обрамлении блондинистых кудряшек и продолжил:
  - Итак, господа, мне вас посоветовали, как специалистов по, своего рода, щекотливым поручениям...
  - Мокруха не для нас! - быстро заметил Марко и для выразительности покачал пальцем: - То есть мы, само собой, когда вынуждают обстоятельства, действуем э-э... несколько жестко, но заказные убийства не для нас!
  - Удивительная для нашего времени щепетильность. - Белоснежные, ровные, идеальные зубы сверкнули в открытой улыбке, так контрастирующей с жутким телом. - Но не волнуйтесь - ничего подобного у меня и в мыслях не было. И к тому же, если все пройдет удачно, можно будет обойтись вообще без ненужных жертв. Мне необходима одна вещь...
  - Внимательно. - Марко в ожидании чуть подался вперед, не обращая внимания на предупреждающий взгляд Веллера.
  Господину Груберу же такое поведение понравилось, так как он снова улыбнулся, нависая над братьями. У Веллера подобное положение не вызывало особо хороших чувств. Казалось, одно движение - и титаническая туша раздавит их, как жалких букащек. Неприятное ощущение. Веллер с усилием сглотнул.
  - Документы, бывшие при офицере армии Его Императорского Величества. Вернее, информация, содержащаяся в них.
  - Какого рода информация?
  - Для вас она не имеет значения. Обработкой будут заниматься совсем другие люди. Ваша же задача - доставить документы к моим людям в заранее оговоренное место. Надеюсь, служба курьеров не подразумевает чьего-либо убийства.
  - По-разному. Никто не исключает транспортные риски. Ха-ха! - Веллер не выдержал и опять хихикнул. - Простите. И где же мы достанем эти документы?
  Грубер улыбнулся. И это не понравилось Веллеру. На первый взгляд, дело плевое - подумаешь, бумажки или планшетик довоенный. Говорят, клейденские специалисты могут извлечь информацию даже из безнадежно сдохших систем. Хотя, при должном хранении... До Полуночной войны умели делать на совесть, тем более, армейское оборудование. Даже если они под усиленной охраной, запертые в сейфе, то все равно найдется способ их извлечь. Но, в чем Веллер был абсолютно уверен, ради такого никто не стал бы устраивать личные встречи, раскрывать определенные секреты и прочее, что ни Марко, ни Веллер ни в коем случае не хотели знать. Как в знаменитой пословице древних, меньше знаешь - лучше спишь. Умными парнями были, да только даже их ума не хватило на то, чтобы остановить Полночь.
  - Есть такой городок, Санта-Силенция называется. И военная база, старая и никому не нужная. Там есть здание, ангар под номером тридцать семь тире восемьдесят. Там найдете лот эй сорок семь. Вскроете, доставите мне...
  - Стоп-стоп-стоп! - Марко аж поднялся от возмущенного возбуждения. Обветренные щеки пылали гневным румянцем. - Какая, ко всем чертам, Санта-Силенция?! И речи не может идти о Теократии и инквизиторских складах! Вы видите здесь самоубийц? - Марко оглянулся, ища тех самых склонных к суициду. Веллер с тихим стоном потер лоб. - И я не вижу. Теократы - это не наш профиль. Вы знаете, что Престол объявил нас врагами веры и единственное, что нас может там ждать, - уютные пыточные Серой Стражи и костер на главной площади Сан-Доминики у Кафедрального Собора Пресвятого Конрада! Знаете, такой автоматизированный, на каменном урском угле.
  - А вы неплохо просвещены! - Грубер изогнул элегантную бровь. - Принимали участие или наблюдали?
  - Наблюдали, - буркнул Марко. - Мы отказываемся от сделки.
  - К сожалению, - поддакнул Веллер, которому тоже не особо прельщала возможность оценить красоты столицы Теократии с позорного столба на главной площади. - Мы вынуждены отказаться. Спасибо за гостеприимство, но мы, наверное, пойдем.
  Грубер улыбался. Веллер нервно хихикал, а Марко, насупленный, косился то на одного, то на другого.
  Братья неуверенно поднялись, потому как так и не дождались ответа от вежливого мута, подошли к двери, но тут их окликнули.
  Господин Грубер говорил тихо, спокойно и даже доброжелательно, что совершенно не вязалось с содержанием его речи:
  - Господа, не делайте поспешных выводов, о которых впоследствии пожалеете. Вам известно, кем является некий молодой господин, которому один из вас, - красноречивый взгляд в сторону Марко, - сломал челюсть? Так я подскажу - это сын городского судьи. Не самый любимый, не спорю, но достаточно, чтобы постараться найти обидчиков. Вы понимаете, о чем я говорю?
  - Нападение было спланировано?
  - Господин Веллер, - Грубер покачал головой, - вы умный человек, чтобы понимать, что в мире не происходит ничего случайно. Все предопределено. Или вы играете, или вами играют. Давайте же сделаем так, чтобы вы не стали теми пешками, которыми жертвует во время игры.
  - Значит, от предложения нельзя отказаться?
  - Можно! - Мут радостно засмеялся. - Конечно же, можно, но только вы должны понимать, что в данном случае мне придется спустить с поводка церберов клейденского правосудия. Как говорили древние, я умываю руки. Все имеет последствия. У вас есть выбор, что, поверьте мне, бывает не часто: либо вы принимаете предложение - тогда большой гонорар и почетное гражданство Клейдена, и никаких преследований. Либо нет. Тогда лучшее, что вас может ожидать - свинцовые шахты.
  - Это называется иллюзия выбора, господин Грубер. - Веллер заставил себя успокоиться и избавиться от нервного хихиканья. Не то, чтобы он очень боялся мута-великана, но разумно опасался. - Но почему же мы, а не наемники Корпорации. Старцы из Реми гарантировали бы результат. Тем более у них и компенсация имеется на случай чего и пенсионное довольствие...
  - Я не доверяю Корпорации, - Грубер покачал утопленный в складки кожи головой. - В Реми любят лезть в политику и играть в чужие игры.
  - Неприятный опыт? - осведомился Веллер.
  - Скорее, наборот.
  - Тогда чего?..
  - Никто не гарантирует, что в следующий раз она не сыграет на другую сторону.
  Наемник с пониманием кивнул. Он откинулся назад, положил голову на кожаный подголовник. 'Удобно, черт побери, до чего же удобно!'
  Грубер покачал головой.
  - А у вас есть репутация. А она в наше время внушительный капитал. - Грубер позволил себе тень улыбки. В ней можно было разглядеть уважение и что-то еще, неопределенное. - Выпить не желаете? Раритетный коньяк. Выдержка восемьдесят лет. Разлит еще до войны - предки были ценителями не только произведений искусств.
  Мускулистый хвост содрогнулся, подтолкнул Грубера в сторону скромного буфета темного дерева и породил тот самый странный шелестящий звук. За тонкими мутными стеклышками выстроилась батарея разномастных бутылок. Отец Республики, как называли себя истинные правители Клейдена, звякнул стеклом, извлек одну, пыльную, с побуревшей этикеткой. Веллер присмотрелся. Благо при таком освещении все было отлично видно, но так ничего и не разобрал, половина букв стерлась, и они складывались в полнейшую белиберду.
  - С моей внешностью найти хорошую умную компанию весьма затруднительно, а пить в одиночку я считаю первейшим признаком алкоголизма. - Щелкнула пробка. Господин Грубер разлил по трем бокалам остро пахнущую светло-коричневую жидкость. - Причем такой великолепный напиток. В древности говорили, что боги употребляли некий нектар, чтобы оставаться бессмертным. Наверное, они имели в виду этот коньяк.
  Братья приняли из больших уродливых рук со сросшимися средними и безымянными пальцами по бокалу. Первым решился попробовать Марко. И чуть не выплюнул обратно. Жидкость имела отвратный вкус - обожгла небо и скользнула огненным валом по пищеводу дальше. Будто кислоты глотнул.
  Он с усилием заставил себя улыбнуться.
  - Отлично! - прохрипел Марко.
  - Пробирает, да? - Грубер подмигнул ему, залпом опрокинул свой бокал. - Божественно! Бумаги будем оформлять, или достаточно устного соглашения?
  - А то, - Веллер благоразумно не стал пить коньяк, поставил его на столешницу. - Мы уважаем закон.
  - А закон в моем лице уважает вас.
  
  
  Глава 2. Когда все идет по плану
  Внизу, у подножия обрывистого берега на скалистых перекатах буйствовала река. Белая пена вскипала на бурунах и долетала до самого верха, обдавая Марко холодными каплями.
  Бледное осеннее солнце почти не грело, и Марко порадовался, что поверх куртки напялил и тяжелую черную рясу, как и его брат. Одежда принадлежала братьям-миссионерам из Ордена Казимира Странника - уважаемой организации. И не каждый бандит посмеет поднять руку на миссионера, который вполне может сам за себя постоять. Марко чувствовал тяжесть тяжелых, залитых свинцом четок в кармане. Правда, против пистолетной пули они помогают слабо. Ну, может быть, если швырнуть их. Неожиданно. Да и в этом в случае выстрел в спину лечит любое сопротивление.
  Марко поднял подзорную трубу и прилип к окуляру. Простое, но надежное устройство из деревянных цилиндров, вложенных друг в друга и стянутых медными кольцами услужливо увеличило противоположный берег. В этом месте дожди и ветры обрушили участок, что образовал площадку у самой воды из слежавшихся камней и песка. В реку острым ножом вонзался узкий причал, потемневший от воды и ветра. К нему был привязан паром из связанных деревянных брусьев. Перила заменяли прибитые к бревнам жестяные листы. Дальше на берегу размещалась казарма из массивных бетонных с узкими окнами-бойницами на стыках. На шиферной крыше уложены мешки с песком и оборудована пулеметная точка. Там же торчал флагшток с белым знаменем Сан-Доминики. Вышитый золотом крест сверкал на солнечном свету.
  Рядом шаталось несколько солдат в некогда черных, но теперь уже серых от пыли и грязи мундирах. Рядом, к стене казармы приставлены 'прокураторы'. Как и пулемет 'Альбумин' на крыше, так и они были устаревшим оружием, которое почти повсеместно было заменено на новые образцы. Видимо, эту заставу снабжали на остаточном принципе. Хотя тут ничего странного не было: кому был нужен этот забытый богом и Престолом кусок земли - узкая полоса между Одером и Познаньской пустоши, с трудом отвоеванный у дикой природы.
  - Что там?
  Марко обернулся. Веллер прилаживал на себя разгрузку и оружие: вороненый пистолет-пулемет "Бульдог-Штайер" под пистолетный патрон и огромный револьвер в блестящим никелированным корпусе, довоенный, добытый с огромным трудом и опасностью в подземном схроне вместе с золотом, картинами, что нынче уже давно пошли с аукциона. Да и денег после них уже не осталось. Один лишь револьвер с щечками из пожелтевшей гладкой кости на рукояти.
  Кому-то он мог показаться пижонским, вычурным, лишенным практической пользы: патроны достать сложно, скорострельность низкая... Одно не учитывали знатоки: невероятная останавливающая сила. Если выстрел из этого блестящего чудовища и не убьет, то остановит даже мостового тролля. Марко однажды был свидетелем такого: чудище словно получило мощнейший хук в челюсть. Костные наросты тяжелая, но мягкая пуля не пробила, зато спасла жизнь Марко, отправив в продолжительный нокаут ту тварь.
  - Пограничная застава. Солдат около десятка. Расслабились тут...
  - Немудрено, - качнул головой Веллер. Закончив со снаряжением, он накинул поверху широкую хламиду черной рясы. Поправил на грудь тяжелый деревянный крест. А на плечо закинул холщовую торбу с нехитрой походной снедью и несколькими клейденскими гранатами в рубчатой рубашке и наворачиваемыми предохранителями. - Кому они тут сдались...
  - Брадену? - предположил Марко, а са неосознанно прощупал сквозь рясу свое собственное вооружение. 'Бульдог' и черный 'Глок Кобра' были на месте. Наемник в отличие от своего брата предпочитал быструю стрельбу. Хотя и по точности едва ли ему уступал. Пустошь учит бережному отношению к патронам.
  - Смеешься? - осклабился Веллер. - Да республиканцы боятся пустошь, как огня, а там, - он ткнул пальцем в сторону противоположного берега, - когда-то была самая настоящая пустошь. Да и нечего там ловить: одни паучьи тополя да парочка бедных ферм. Зато граница с пустошью, а так хоть какая-то буферная зона.
  Он встал рядом с братом.
  - Двинули?
  Как и на той стороне непогода разрушила часть берега и, к тому же, недавно, превратив обрыв в длинный язык из камней, земли и песка. Из каши, в которую они превратились, торчали стволы деревьев. Попадались и тонкие, гибкие молодые побеги паучьих тополей. Один из них торчал корнями вверх. В тонких и уже подсохших нитях застрял выбеленный временем и хищным растением человеческий череп. Белые нити пронзили его насквозь через глазницы, ноздри, рот.
  - Проклятое растение! - пробормотал Марко, пробираясь сквозь завалы. Ноги, обутые в тяжелые армейские сапоги, то и дело увязали в мягком влажном песке. Ко всему здесь прошел и дождь. - Всюду уцепиться.
  Он посмотрел по сторонам. На берегу росло еще несколько тополей с мягкой зеленой листвой и шелестящими на ветру семенными коробочками, наполненными семенами и жгучим смертоносным пухом. Пока что деревьев было немного, но на следующий год пух распространится на несколько километров вглуби населенной территории в поисках жертв и, соответственно, питания для новых побегов.
  Веллер улыбнулся.
  - Естественный отбор.
  Спустившись к самой воде и остановившись рядом со столлбиком, к которому был привязан канат от парома, он дождался, когда их наконец заметят и помахал рукой.
  К чести теократов, те действовали быстро и слаженно. В одно мгновение на пароме оказался солдат и тот медленно двинулся поперек течения. Канат натянулся тетивой, удерживая тяжелый, сносимый рекой, плот.
  Спустя четверть часа парому наконец удалось уткнуться в клейденский берег. А перед тем запыхавшийся от верчения ворота солдат все-таки стянул со спины винтовку и взял ее наизготовку. Спрыгнув на землю, он не выглядел беззащитным. На усталом лице не было враждебности, однако, ствол был направлен в сторону наемников.
  Солдат с нашивками секундора на отвороте мундира остановился в нескольких шагах.
  - Братья?
  - Орден Казимира Странника, - поклонился Веллер и протянул подорожные: красивые гербовые бумажки с большими кручеными подписями. - Миссионеры мы, из Моонструма. Прибыли в Сан-Домицию на стажировку и обмен опытов в монастурь Святого Удбрука.
  Документы были подлинными. Ими моонструмцев снабдили люди Грубера. Видимо, добыв нужные подписи у прикормленного епископа с пограничных территорий Сантис-Синтина. И это было вполне логично: с южных земель Сан-Доминики то и дело слали пастырей к заблудшим "овцам" торговых городов Адриатического побережья в обход Балканского Котла.
  - Как-то далековато вы забрались - проще через Хесусскую епархию двигать, - заметил секундор с подозрительным видом.
  - Вера не ищет легких путей, и благословение Пресвятого Конрада ведет нас иными дорогами, туда, где в нас есть нужда. Для освящения и приобщения к таинствам страждующих. Мы получили письмо из Брадена от братьев по Ордену. - Веллер протянул и письмо. Плотная белая бумага и вычурный шрифт церковной латыни в стиле grande italiano.
  Браденскую общину, в которую входило меньше десятка нищенствующих братьев, буквально пар дней назад разорили неизвестные. Никто из монахов, к сожалению, не уцелел. Вряд ли об этом было известно то ту сторону Одры, но небольшая вероятность провала легенды сохранялась всегда.
  Теократ с озадаченным видом принял письмо. Похлопал глазами в бессмысленных попытках понять то, что было написано.
  - Э-э, - протянул он и вернул письмо Веллеру. - Добро, пусть с вами разбирается пан мейст-капитан. Поможите с паромом?
  Марко и Веллер кивнули разом и без лшних разговоров встали у ворота. Монахи-казимировцы никогда не чурались труда. По крайней мере те, за кого выдавали себя моонструмцы.
  - Как там? - осведомился секундор. - Ну, в Брадене.
  Лишившись причитающейся ему работы, пограничник стал разговорчивее и веселее.
  - Тяжко тем, кто исповедует истинную веру среди безбожников, - пробормотал Марко, крутя ручку тяжеленного ворота. Толстый влажный канат со скрипом наматывался на деревянный барабан.
  - А то ж, - согласно кивнул секундор. - Проклятущие, не видать им спасения! Капитан вот говаривает, чтобы мы были начеку: от еретиков всяко можно ожидать любой подлянки. Вы и меня звиняйте, панове, что стволом в вас тыкал: знаете ж, что рясой любой напялить может...
  - А что конкретно говорит пан капитан? - поинтересовался Веллер. - Земля тут пустынна и лишена пользы...
  - Это все безбожники нас убеждают, дабы расслабились мы, успокоились, а сами так и ждут, как бы нанести свой подлый удар.
  - Но почему? - взмолился Веллер.
  - Как? - удивился секундор. - Это ж путь к Сантис-Синтину открывается. Стража там к Хесусу стянута, а на пятьсот километров ни одного солдата нет, окромя нас! Ежели мы не обеспокоимся, так и никто не сумеет их остановить. По крайней мере, так пан мейст говаривает. Особливо, когда выпьет.
  Паром мягко ткнулся в песчаный берег. Следом за секундором на заставу сошли и Веллер с Марко. Их мигом окружили солдаты: молодые безусые юнцы и старые вояки, похожие на уставших фермеров. Возглавлял их настоящий матерый волк: широченные плечи, лысый череп и густая окладистая борода, нашивки мастер-сержанта и большой латунный крест поверх одежды. Он внимательно оглядел гостей, насупился и принял из рук секундора пакет документов. Мельком заглянул в них и сжал своей лопатообразной пятерней. Постучал по ладони бумагами.
  - Мастер-сержант Громо Сак, - представился он. - Так, говорите, вы из Брадена?
  - Истинно есть, мастер-сержант, - с достоинством поклонился Веллер.
  В его нынешнем амплуа он находился несколько ниже по социально-церковной иерархии, чем мастер-сержант. Однако, и подчинялся совершенно другому ведомству. Боевой епархии он был не подотчетен.
  - Так вы, наверное, знаете, что браденская община была разорена безбожниками. Дом сожжен, а из братьев никто не выжил! - И вцепился внимательным взглядом в лица "монахов".
  Марко потупился и приложил кончики пальцев молитвенно сложенных рук к губам.
  - Господи, проведи...
  Веллер владел своим лицом получше брата. На физиономии последовательно отразились удивление, а после потрясение и ужас. Он быстро перекрестился.
  - Не может быть! Сохрани, Пресвятой Конрад, их души! Я безумно скорблю об участи своих братьев, однако, это, видимо, случилось уже после того, как мы покинули город.
  - После? - протянул сержант Громо. - Возможно, вам повезло в отличие от браденских братьев.
  - Возможно? - переспросил Веллер. - Наши братья погибли за свою веру! Они святые мученики и, ежели Господь и Спаситель потребуют, то и мы с радостью вступим на эту стезю!
  В глазах у него горела ярость и уверенность - Марко в очередной раз подумал, что по его брату горюют все клейденские театры и мистерии. И даже такой стреляный патрон, как мастер-сержант Сак, поверил ему. Ну, или почти. По крайней мере, он медленно, словно все еще неуверенно кивнул.
  - Лады, братья. У меня нет никакого желания вникать в дела вашего Ордена, поэтому пусть с вами побеседует пан мейст. Он у нас человек образованный,из самой столицы.
  И, не глядя больше на братьев, пошел к казарме. Веллер и Марко переглянулись и двинули следом.
  Внутри было темно и душно. Тепло все еще распространялось от горячей печки, рядом с которой сушились чьи-то портянки и камилавки. При виде развешанной одежды Сак насупился и почти зарычал, но сдержался. Оскал постепенно сполз с грубой физиономии. Он отвернулся.
  Казарму разделяла на две части фанерная перегородка, выкрашенная в грязно-зеленый цвет. Посередине ее прорезала белая дверь. В большей части постройки располагались двухярусные койки, вещевые шкафчики, арсенал в клетке со стенами из металлической сетки, печка и общий стол.
  Громо сухо откашлялся в кулак, постучал в дверь и осторожно отворил, просунул лысую голову внутрь.
  - Пан командир, к вам посетители! - Голос его неожиданно стал мягче, и в нем проявились просительные нотки.
  Изнутри донеслось нечто, что Марко поначалу принял за глухой звериный рык, что на человечью речь походил весьма отдаленно. Сержант молча выслушал ответ - видимо, он уже успел привыкнуть к дикции своего командира.
  - Извольте принять? - вопросил Громо. Он мельком оглянулся назад, на моонструмцев. На его лице Марко успел прочитать некоторое замешательство.
  Вновь раздалось рычание, и Сержант Сак судорожно кивнул, козырнул, приложив к виску два пальца.
  - Так точно! - И резко развернулся. Его физиономия стала каменной, глаза сжались в узкие щелочки - можно было подумать, что братья были в чем-то перед ним виноваты. - Пан мейст вас ждет!
  Чеканные слова затихли и он, больше не говоря ни слова, прогрохотал тяжелыми сапогами по дощатому полу и застыл в углу, где смыкались стена казармы и фанерная перегородка. Подорожные бумаги остались у него в руке. Веллер и Марко разом поклонились и зашли вовнутрь.
  Тяжелый кислый дух ударил по чувствительному обонянию. Глубокие черные тени оккупировали углы, а одна из них легла на латунный алтарек с облезлой позолотой. С подсвечников свисали потеки воска, похожие на застывшие сопли. Маленькая фигурка Пресвятого Конрада из светлого дерева была грязной, и его плечи масляно блестели в свете двух старых свечек. Веллер остановился перед алтарем, перекрестился, как по уставу, три раза и низко поклонился. Тоже самое повторил и Марко. После их взгляды устремились на мейст-капитана, что следил за их телодвижения мутными, налитыми кровью глазами.
  Он восседал во главе добротного дубового стола, занятого грязными тарелками с остатками нехитрой снеди, пустыми бутылками синего и зеленого стекла и парочкой оплывших свечей. Солнце едва проникало сквозь узкую прорезь бойницы, и мерцающий отсвет огня заострял черты лица и придавал ему дьявольский вид.
  Капитан был крупным мужчиной с массивной лобастой головой и тяжелым, будто литым из стали подбородком - в молодости он наверняка пользовался успехом у женщин. Но нынче квадратный подбородок зарос густой черной щетиной, шрам на щеке исказил правую сторону лица, а несфокусированный взгляд выдавал в нем человека, несдержанного в угождении своих желаний.
  Он мотнул головой, словно застоявшийся в стойле бык, фыркнул, раздув ноздри большого бугристого носа. Во всем это едва можно было угадать приглашение к столу. Веллер с застывшей вежливой улыбкой на лице молча сел на свободный стул, погодя смахнув с него широким рукавом хлебные крошки. Напротив уселся и Марко.
  - Жмитич! - прохрипел командир. И зашелся надсадным кашлем.
  Откашлявшись и утершись засаленным рукавом, он безошибочно нащупал початую бутылку и плеснул себе в металлическую чашку. Мотнул ею, взбалтывая содержимое и с шумом хэканьем опрокинул себе в рот.
  Выдохнул, и - удивительное дело! - взгляд мейста прояснился.
  - Лидо Жмитич, мейст-капитан и командир всей этой халабуды. А вы чего здесь забыли?
  Веллер вежливо откашлялся.
  - Извольте, мейст-капитан. Обо всем указано в наших документах. Мы странствующие монахи из Моонструма...
  - Я не доверяю бумажкам! - неожиданно буркнул Жмитич. И замолчал, столь же резко.
  - Э-э, - замешкался Веллер, и тут свое слово вставил Марко.
  - Не по-божески пить в одиночку! - заметил он. - Невоздержанные возлияния верный путь к погибели души... И к алкоголизму!
  Жмитич молчал и угрюмо смотрел на него.
  Странный был у капитана взгляд: тяжелый, неприятный, как у голодного бойцого пса, у которого перед носом крутят куском свежего мяса. Веллер попытался пнуть брата под столом, промахнулся и заехал по ножке стула.
  Марко лишь вежливо улыбался.
  - И то правда, - хриплым голос выговорил Лидо. Среди хаоса на столе отыскал два стакана и пододвинул их братьям. Не жалеючи, плеснул из зажатой в руке бутылки. - Не побрезгуйте - выпейте со старым капитаном, утопившим свою душу на дне винного бочонка!
  - Один раскаявшийся грешник стоит десяти святых, - осторожно заметил Веллер.
  - Отлично сказано! - грохнул по столу огромным кулаком мейст. - Так давайте выпьем за нас, грешников! Не обессудьте, братья, святые люди!
  - Да нет, и мы не беленое полотно, - глухо пробормотал Марко, высаживая стакан с мутным самогоном. Он свеклой и прокисшей капустой, но горло прочищал, словно проволочная щетка. Моонструме сморщился, но сдержался, лишь сдержанно хекнул.
  Мейст посмотрел на него с уважением.
  - Сильны, братья! - он хитро улыбнулся. После второго приема в него словно линули топлива - капитан ожил и речь его полилась плавнее. - Я к этому пойлу привыкал года два, пока, наконец, смог принимать без последствий. Редкостая отрава, но это единственное, что в этой души есть из горячительного. Варит старшой Коплон. Дерет же, сволочь безбожная, втридорога!
  - Безбожная? - заметил Веллер.
  - А какая еще? - удивился Жмитич. - Он из колонистов местных. Понаехали сюда с юга - четыре фермы таковых. Ближайшая - те самые Коплоны. Как думается, какая холера их погнала в эту глушь, под боком у Клейдена и пустоши. Верно я говорю, старообрядцы они, сбежали из-под тяжелой длани Инквизиции.
  - Бог им судья! - молитвенно сложил руки Веллер.
  - Долго им ждать этого правосудия, - вдруг набычился мейст. Глаза его потемнели от старого и уже привычного для него гнева. - Как и проклятым клейденцам. Безбожникам и сатанистам. Живут в грехе, не ведая второго Спасения! Когда-то мы им вдарили, как надо, а теперь лясы точим, улыбочки давим на приемах!
  Братья прекрасно знали, что имел ввиду капитан. Последняя война сложилась для Сан-Доминики достаточно успешно. Тогда был окончательно "освобожден" Сантис-Синтин, а Хесус выведен из окружения, рейнджеры и регуляры Клейдена были отброшены к Брадену, а сам город оказался в осаде. Еще немного, еще один победоносный прорыв - и под ударом оказалась бы сама столица. Вот только в самый ответственный момент Осам вторгся в пределы беспокойных Всходних Кресов. За спиной теократов вспыхнуло пламя, которое срочно требовалось затушить. Тут уж стало не до завоеваний - сберечь бы то, что есть.
  Святоши отступили от Брадена. Отправили основные войска на восток, а те, что остались, укрепились на другой стороне Одера, потеснив пустошь. Паучьи леса выжгли напалмом, вычистили пустырную нечисть и продлили стену на запад и север. Вместо черномундирников туда пришла Зеленая Стража, зверобои.
  И с того времени у многих еще на памяти были успехи Черной Стражи, а в сердце - желание их повторить.
  - Сжечь, - прорычал сдавленным горлом Жмитич. - Сжечь всех, от мала до велика!
  И тут из него словно выпустили весь воздух. Мейст как-то разом погас, обмяк. Спрятал лицо в широких ладонях. Когда, наконец, он сумел оторвать их, то на его морщинистых щеках остались блестящие влажные дорожки.
  - Гнев! Гнев, а не выпивка гложет меня! - простонал он. В его голосе чувствовалась истинная, неподдельная боль. - Вот, что гнетет меня. Пожирает изнутри. И пью, чтоб не слышать его дьявольский голос! Братья!
  Широко раскрытые глаза были переполнены мольбой.
  - Братья-странники! Спасите наши души! Не видели мы ни исповеди, ни святого благословения! Здесь только "пустырь душ и вой звериный", как писано во Втором Писании!
  - Читаешь ли ты Писание? - сурово осведомился Веллер. Лицо его словно прояснилось, наполнилось внутренним светом.
  "Как это ему удается?" - спросил сам себя Марко и, вторя своему брату, грозно и требовательно посмотрел на капитана.
  - Читаю! - вскрикнул с горячностью истинногоновохристианина мейст. Откуда-то из-под стола появился засаленный томик, едва ли больше, чем его ладонь. Жмитич затряс им, чуть не колотя по столу.
  - Но что есть слова на бумаге?! - возопил он. Подскочил. Волосая грудь под растегнутым воротников мундира горела алым. - Вот если бы услыхать их из уст, осененных святостью мучеников!..
  Веллер медленно и величаво поднялся. Рука его легла на правое плечо мейста. Рука Марко - не левое.
  - Ох, не зря Господь направил нас сюда. Сей груз не страшен нам и мы с радостью в сердцах и душах готовы осветить путь к Спасителю заблудшим душам!
  * * *
  Расставались они уже добрыми друзьями. После душеспасительных бесед с братьями-странниками, занявших весь день, вечер и целую ночь, солдаты были преисполнены неподдельной благодарностью, которую при любом возможном случае высказывали.
  Вот и сейчас каждый почитал за свой долг горячие объятья с монахами, по-мужски скупые дружеские лобызанья. Все на заставе были коренными поляками и старые славянские обычаи брали вверх над сдержанным официозом Устава. Мейст-капитан был торжественнен и трезв, а по такому случаю его мундир был тщательно вычищен и застегнут на все пуговицы. Свежевыбритый подбородок горел на солнце, как надраенный медный чайник.
  После того, как мастер-сержант Громо закончил со своими объятиями и со едва сдерживаемыми слезами отошел, мейст подал свою ладонь и с чувством пожал ладонь каждому из моонструмцев.
  - Не знаю, хватит ли у меня слов... На войне этому не учат. Но вы открыли нам, заблудшим, путь к истине. Мы словно узрели свет Божий. А после вашего благословения я спал как младенец с чистыми душой и сердцем! Истинно вам говорю!
  - Не стоит, - улыбнулся Веллер, чувствуя, как немеет ладонь в медвежьей хватке мейста, - не в нас, слабых слугах Спасителя, дело. Ваша вера ежечасно подвергается испытанию, однако вы сумели выстоять и сохранить ее. Взгляд Спасителя да не отвернется от вас!
  Лидо неожиданно прослезился, кончикам пальца смахнул предательскую влагу.
  - Благодарения вам, братья! Если же будете возвращаться этой же дорогою, то не побрезгуйте и загляните к нам - наверное, к тому времени мы успеем накопить грехов.
  Он ухмыльнулся. Веллер кивком поблагодарил за приглашение и положил свою руку поверх ладони Жмитича. Ласково похлопал.
  - Всенепременно, мейст-капитан! - И с усилием освободил сжатую руку. - Всенепременно. Кстати, вы говорили, что тут неподалеку ферма?
  - Отож! - кивнул капитан. - В полдне пешем ферма Коплонов - это прямиком по старому шоссе. Только я вам не советую. К вашим молитвам они останутся глухи. Кажется мне, что не чтут они Второе Писание.
  - Ко всякому приходит Господь, но не всем дано Его осознать. Только, может быть, удастся у нас пробудить в закосневших сердцах свет истины.
  - Ну, как хотите, братья. Так или иначе, счастливо. И пусть пребудет с вами благодать Пресвятого Конрада!
  Веллер и Марко важно поклонились, развернулись и пошли по узкой тропе, ведущей через хаос обвала, между огромных камней и вывернутых кусков земли. Позади пограничники занялись своими повседневными делами, а наверху растилалась серая, чуть холмистая приречная равнина. Здесь выл ветер, а солнце спряталось за набрякшим влагой низким серым пологом. Вдалеке виднелась тонкая темная полоса. Видимо, стена, защищавшая эти земли от пустоши.
  Как и говорил Мейст, от берега от руин давным-давно рухнувшего моста тянулась старая дорога. И она носила следы благоустройства: расколотое на сотни частей асфальтовое полотно рассчистили от остовов брошенных автомобилей, грузовиков и военной техники, что нынче тихо ржавели в кустах шипоягоды и ядовитого терновника. Заботливая человеческая рука тщательно выкорчевала все до единого побеги паучьего тополя, чьи тонкие, молодые, но уже подсохшие стволы были сложены в аккуратные штабеля. Выбоины и рытвины были тщательно засыпаны землей и утрамбованы вровень с дорогой. Виднелись даже следы шин - возможно, машины принадлежали фермерам, и это говорило о том, что они не бедствуют.
  - Почему фермеры? - поинтересовался Марко, вышагивая рядом с братом. - Незачем привлекать к себе внимание.
  - Внимание? - Веллер с улыбкой посмотрел на него. - Ах, мой братец! Как раз, если мы не посетим приснопамятных Коплонов, то они как-нибудь заявившись на пост понятия не будут иметь о неких двух монахах-странниках. Что тогда подумает Лидо? Это ж отчего два брата-казимировца не заявились к поселенцам? Небось, опасность какая приключилась! Надо ж помочь - и вскоре нас бросится искать все от Глогова и до Хесуса.
  Марко промолчал, задумавшись.
  - Убедил, - он кивнул и зачем-то поднес ладонь ко лбу, всматриваясь во что-то. - Гляди, дым.
  - Очаг?
  - Нет уж, - помрачнел Марко. Лицо стало непроницаемым и сосредоточенным. - Скорее - дом!
  Вскоре показалась и сама ферма, вернее то, что от нее осталось. Каменные стены, черные и закопченные, с пустыми окнами-глазницами, провалившаяся от жара и огня крыша. Дом все еще горел - языки пламени вырывались из окон, лизали покрытые сажей камни. Рядом обгорелые бревна, балки - остатки сарая и коновязи. И одинокое дерево с толстыми узловатыми ветвями-сучьями. Под шелест и скрип веревок на нем раскачивались люди. Их еще пытали, страшно, не жалеючи, а после повесили: крепкого на вид мужика с густыми спутанными волосами и бородой, слипшихся от высохшей крови, два парня по бокам - видимо, сыновья. Очень похожие на отца, но еще безбородые. Старуха в рванине, черной от запекшейся крови. Молодица с измученным лицом, страшная не после смерти, но и при жизни. И девочка, лет семи. В простом полотняном платье, с волосами, пепельными, длинными. Лицо в крови, да так, что не разобрать черт. Марко довелось многое увидеть, но он все равно почувствовал, как у него каменеет лицо.
  Он наклонился, коснулся пальцами земли, изрытой тяжелыми рубчатыми протекторами - не ради того, чтобы разобрать следы, а больше чтоб не видеть пепельных волос на ветру. Старые воспоминания заклубились внутри... Но его разум все оставалось ясен и холоден - он отстранился от увиденного, заставил себя вчитаться в следы.
  - Колесничие, - пробормотал он и, стараясь не глядеть на дерево, быстро повернулся к брату.
  Веллер сдержанно кивнул. Его брови сошлись к переносице, но открывшуюся перед ним картину он пожирал с болезненным вниманием. Марко знал, что он восстанавливает картину произошедшего.
  - Они пришли с юга, - быстро заговорил он. - Машины две или три, не больше. Ворвались, повалили забор. Выбили дверь. Старика замочили сразу, раскроив голову, над сыновьями глумились. Выволокли до двор женщин...
  - Хватит, - Марко сжал его плечо пальцами. - Не надо. Мы должны уходить!
  Взревел, зарычал движок, хрипло и грозно.
  - Не успели, - резюмировал Веллер и вместе с братом, не сговариваясь, бросились к ближайшему укрытию.
  Это был овраг, заросший шипоягодой и полускрытый ржавым корпусом военного грузовика. Ржавчина проела в нем огромные, с голову, дыры и уничтожила все опознавательные знаки. Первым в укрытие нырнул Марко - только зашуршали тонкие ветки, усыпанные игольчатыми листьями. Следом рванул Веллер. Широкий рукав зацепился за шипы - моонструмец резко дернул. С сухим треском ткань разошлась - и он оказался внизу, в вонючей луже на дне канавы. На ветвях повис черный рваный лоскут. Острый шип прошелся по лицу и оставил на щеке длинную царапину, тут же обильно закровянившую.
  - Черт! - процедил Веллер, утерся рукавом и затих.
  Огромный угловатый внедорожник выпрыгнул из канавы, грохнулся на все четыре колеса с протестующим скрипом амортизаторов. Развернулся, вырвав комья земли шипованными колесами - и остановился. Двигатель зарычал сдержаннее, утробнее, словно здоровенный простудившийся пустырный кот.
  - Твою-то ж мать, к каким херам сюда опять занесло Колесничих? - прошипел Марко сквозь зубы.
  Он вытащил из-под полы широкой рясы своего 'Бульдога', осторожно, чтобы звякнуть, снял с предохранителя и передернул затвор. На таком расстоянии, конечно, от короткоствольного 'Штайера' было мало толку: слишком большой разброс. Но вблизи благодаря большому калибру и высокой скорострельности, он был убойной штукой. При желании очередью из этого вороненого чудища можно было оторвать руку или ногу. Не зря его рейнджеры называли 'адской пилой'.
  На четырех огромных, в половину человеческого роста колесах покоился угловатый бронированный корпус с лупатыми фонарями, забранными мелкой сеткой, по бокам от решетки радиатора. В очертаниях машины легко угадывался 'Волкодав' - патрульный клейденский броневик, но изрядно модифицированный безумными механиками Колесничих. Над крышей, над установленным на ней пулеметов - крупнокалиберным ревущим зверем - торчал шест с разукрашенным черепом пустырного кота на конце.
  - Черт, это истребительно знамя! - Веллер осторожно раздвинул ветви шипоягоды. - Они в священном походе.
  Колесничие вообще были малоприятными в общении люди: жестокие, безудержные и неуступчивые, любящие лихие гонки, жестокие схватки. А еще рабов, добычу и пытки. Только вот в истребительном походе ничего этого им не надо было. Они ехали убивать. Всех и вся.
  Когда на их неразрушимых тракпластовых шоссе становилось чересчур тесно, вожди собирали свои автоплемена и гнали их по Новой Европе за славой... и смертью. Орда будет наступать до тех, пока последний Колесничий, участвующий в священной войне, не сделает последний вздох. Они искали смерть, чужую и свою.
  - Видимо, они прошли сквозь бреши в стене по краю пустоши. Ох, не позавидую я святошам...
  Веллер замолчал, потому что неожиданно двигатель пару раз натужно взревел, кашлянул, засипел и затих, лишь что-то застучало под капотом.
  - Божественное провидение, мать его! - прошептал Марко и передвинул руку поближе к спрятанному автомату.
  - Срань господня! Что за... Грундик, ты опять не проверил карбюратор?! Убью!
  Некто в засаленном кожаном жилете и рваных шортах, по-видимому, сам Грундик вывалился из автомобиля и проворно откатился в сторону. В руках он сжимал длинный нож. Колесничий шумно дышал длинным и кривым, как птичий клюв, носом и скалил щербатый рот.
  - Попробуй, Коблак! Разобраться сначала не пробовал, а только потом хаить? Они тут неподалеку - я их видел...
  - Да я тебя!.. - Вслед за Грундиком вылез еще один Колесничий, судя по всему названный Коблаком. - Дерьмо козлиное! Здесь тебя никто не защитит!
  - Я и сам отлично справлюсь! Жирный боров, достань меня, если сможешь! Нехер ссать в бензобак по пьяни!
  - Р-р-р! - взревел Коблак и бросился вперед, увлеченно чертя огромным ржавым тесаком воздух.
  Здоровенный и непомерно широкий - он действительно чем-то напоминал злого и недовольного кабана. Щетинистая морда с оскаленными золотыми коронками, в приплюснутом носу - золотое кольцо. Коблак был полностью лыс, и его макушка сверкала, словно смазанная салом. Широченные плечи и огромное пузо обтягивал истертый кожаный жилет с многочисленными нашитыми стальными пластинами. Под плотными кожаными штанами затряслись толстые ляжки.
  Он рубанул тесаком, но ржавое лезвие взрезало землю, застряло. Коблак зарычал и вырвал оружие с влажным чмоканьем - в стороны полетели комья земли. Юркий и мелкий Грундик откатился в сторону, попытался достать напарника ножом, но тот с удивительной для своей комплекции скоростью извернулся, пнул тощего ногой в живот и снова попытался развалить молодецким замахом Колесничего, целясь тому в плечо. Грундик оступился, запутавшись в собственных ногах, и неожиданно потерял равновесие, взмахнул руками, пытаясь удержаться на ногах, но все равно повалился на спину.
  С глухим уханьем врезался в густые колючие кусты, прямо там, где прятались братья-странники. Наступила странная ситуация. Грундик повернул голову и увидел спрятавшихся, вытаращил глаза, открыл-закрыл рот, но от удивления так ничего и не смог сказать. Сверху Коблак крикнул:
  - Грундик, ты жив?
  Тот некоторое время помолчал, словно пытаясь осмыслить ситуацию, чем дал возможность прийти в себя Марко с Веллером. Грундик открыл было рот, как ему в переносицу уперлось черное дуло, вдавилось до хруста.
  - Тихо, - прошептал Марко. Будто ветерок с кладбища подул.
  - Грундик, жарить тебя в задницу! Где ты, криворукий черт?
  - Скажи, что все отлично, - Марко еще сильнее вдавил ствол своей 'кобры'.
  Грундик кивнул и чуть подрагивающим голосом крикнул:
  - Все в порядке. Все просто отлично! - Замолчал, а потом лягнул Марко под коленку.
  Моонструмец зло выругался и на время отвлекся, что и позволило ему вырваться и на четвереньках побежать наверх, по пути крича во все горло:
  - Тревога! Враги! Трев...
  Пистолетный выстрел прервал его разглагольствования.
  - Дерьмо! - Коблак отскочил к машине, но так и не смог заскочить в спасительное бронированное нутро автомобиля. - Хруст, заводи!
  Еще один выстрел, и его словно толкнули в спину. Кровь брызнула на кожаное сидение, окрасило красным серый металл брони.
  Люк в крыше броневика откинулся, и оттуда вылез еще один Колесничий, в танковом шлеме и огромных очках-консервах. Рявкнул:
  - Истребление!
  Узнаваемый клич Колесничих разнесся вокруг, да никто не отозвался.
  Он передернул затвор пулемета и развернул в сторону обочины. Длинная очередь прошила кусты над головой Марко, Веллера и Войцеха, перемалывая ветки и листья в невесомую труху.
  Колесничий орал, грохотал пулемет, словно отбойный молоток. Несколько секунд неостановимого рева. Когда он стих, Марко на миг показалось, что он оглох
  Когда пулемет защелкал бойком, Хруст только через несколько секунд перестал жать на гашетку и принялся лихорадочно перезаряжать оружие. Но не успел - третий пистолетный выстрел заставил его провалиться вовнутрь автомобиля.
  Братья выскочили на дорогу.
  - Как думаешь, третий готов? - шепнул Веллер.
  Марко залез вовнутрь машины и выглянул наружу, махнул головой.
  - Готов. - Залез обратно и выпихнул наружу беднягу Хруста. - Топлива под завязку. По коням.
  Внутри броневика было жарко и душно. Воняло блевотиной и разлитым пивом. Веллер залез на обратное сидение.
  Марко пару раз провернул ключ в замке зажигания, но двигатель отозвался лишь неприятным, чахоточным кашлем. Моонструмец вылез наружу, поднял капот, тяжеленный, что надгробная плита.
  - Забился бензопровод - сейчас что-нибудь придумаю. - Он отыскал на задах машины ящик с инструментами. Завозился под капотам, забренчал металлом.
  Веллер в нетерпении забарабанил по приборной доске. Зачем-то проверил на месте ли автомат и револьвер.
  Марко хлопнул капотом, залез в кабину, чумазый и страшный, будто черт из преисподней. Провернул ключ - мотор сначала закашлялся, но тут же выровнялся и довольно заурчал.
  - Погнали! - И броневик рванулся с места.
  Машина рванула было по шоссе, прочь от сгоревшей фермы и дерева со страшными плодами, но тут же остановилась. Впереди раздавался отдаленный рев многочисленных моторов, над горизонтам поднимались дымными столбы.
  - Твари! - выдавил сквозь зубы Марко. - И до остальных добрались.
  - Значит, нам не туда, - произнес Веллер, глядя в узкое зарешеченное окно. Он похлопал брата по плечу. - Разворачивайся.
  - Куда?
  - Мы едем в Глогов. Конечно, святоши - те еще сволочи, но даже они лучше Колесничих. Мы просто обязаны предупредить тамошний гарнизон.
  - А еще у тех есть тяжелая техника, артиллерия и возможность под охраной спровадить нас в Сантис-Синтин.
  - Именно так, братец! - Веллер похлопал Марко по плечу. - Так что вперед и с песней! Начало у нас выдалось не ахти, поэтому надеюсь, что сполна исчерпали запас неприятностей и дальше все пойдет, как по маслу.
  
  
  Глава 3. Уцененная вера
  Камни грохотали по днищу, ревел движок, но как-то болезненно, с покашливанием. То и дело цилиндры начинали стучать, и мощность падала. Тогда Марко приходилось сбрасывать скорость, замедляться и прислушиваться к звуку мотора.
  - Черт, не знаю, сколько мы еще протянем, - покачал головой моонструмец, в очередной раз справляясь с капризной машиной. - Мне совсем не нравится движок. Да и бензина уже не слишком...
  - Посмотри назад, - бросил Веллер, копаясь в бардачке или, что было ближе к правде, целом сундуке под приборной доской. В него можно было спрятать и оружие, и ящик пива. При желании. - Кажется, я видел пару канистр. Может быть, что-то еще и плещется.
  - Хм. - Марко обернулся, зашарил рукой за водительским сидением. И в самом деле, нашлось несколько металлических канистр, мятых и грязных, в масляных пятнах. Одна была пустая, в другой - что-то колыхалось на самом дне. - Не многое. - Еще с десяток километров может и протянем. Далеко до Глогова?
  Брат промолчал, увлеченно перебирая содержимое бардачка. За фермой Коплонов дорога разделялась надвое: один конец уходил на юго-восток, в обход Познаньской пустоши и в самые лапы Истребительной Орды, а второй - к излучине Одры, на юго-западе, где воды реки вплотную подходили к землям пустоши. К крепости батальона Зеленой Стражи, который по словам мейста Жмитича, охранял этот участок границы Теократии. Марко вырулил налево, к Глогову и уверенно наращивал разрыв с Колесничими.
  - Чего ты там ищешь? - поинтересовался Марко.
  - Вот чего. - Веллер наконец выпрямился и развернул в руках какую-то бумажку. - Не узнаешь?
  То, что подал наемник, было фотокарточкой. Небольшой - не больше ладони, старой, истершейся, но вполне разборчивой, чтобы узнать в двух фигурах на невнятном сером фоне моонструмцев. В руке Веллера с фото был бокал с клейденским пивом.
  - Недавнее, - заметил Марко, стараясь в одно время смотреть на фото и следить за дорогой.
  - Именно, братец, - хмыкнул Веллер. - Буквально за несколько часов до того, как мы встретились с господином Грубером. Кто-то проследил за нами, снял, а после за каким-то чертом передал фотографию Колесничим.
  - Думаешь, и священный поход ради нас?..
  - Не, - улыбнулся Веллер. - Не столь мы важные фигуры. Наверное, Орда стала удобным способом избавиться от нас. Но, видимо, мы стали чувствительной занозой в чей-то заднице. При этом достаточной большой, чтобы проследить за нами до Одера.
  - Как думаешь, кто? - как бы между прочим поинтересовался Марко, возвращая фото Веллеру. Тот сложил ее вчетверо и всунул в карман куртки, скрытой под монашеской рясой.
  - Вариантов немало, но самые отчетливые следы у конкурентов Грубера и... - Он выдержал драматическую паузу и выразительно посмотрел на брата.
  - Корпорация, - прошипел Марко и заковыристо выругался на арго моонструмского дна.
  - Не надо выражаться, - строго произнес Веллера и улыбнулся краем рта. - Не будем винить людей из Реми. Мы крадем их хлеб - нам стоит войти в их положение.
  - Почему же никто не хочет войти в наше положение?! - саркастически возмутился Марко. - Мы же простые наемники и просто...
  Он не успел договорить. Заросли курстарника и тонких молодых деревьев, выросших на месте рощ паучьиъх тополей, резко оборвались, и броневик вырвался на пустую луговину, поросшую жесткой нитевой травой, и тут же нарвался на длинную очередь из крупнокалиберного пулемета. Тяжелые пули вспороли землю перед автомобилем. Марко выжал тормоз и резко сбросил скорость, вывернув роль. Автомобиль развернулся на девяносто градусов и остановился.
  Небольшой форт гудел, как потревоженный улей. Их можно было понять: вряд ли трудно не узнать аппарат Колесничих. Солдаты в серых с зеленым мундирах облепили стены форта, настороженно сжимали в руках винтовки; дрожали пальцы на гашетках пулеметов.
  Пограничная крепость была оборудована в древнем замке, что возносил свои круглые зубчатые башни на добрых двадцать метров. На севере, в нескольких километрах бездорожья нес свои холодные воды Одера.
  Над внешними стенами возвышалась громада внутренней башни, над которой развевалось белое с золотом знамя Сан-Доминики. Старые стены испещрили шрамы многочисленных сражений и боев: выбоины от пуль и осколков, свежая замазка там, где взрывы основательно повредили стену. Из узких бойниц настороженно выглядывали пулеметные стволы. Странно, замок был построен задолго до Ядерного Рассвета, до войны, унесшей большую часть населения мира, но устоял и пережил более новые постройки города, что окружал его россыпью руин. Развалины были расчищены на триста метров вокруг замка, дабы ничто не мешало обзору. Кроме того, его окружал глубокий ров, так что замок казался неприступным. Крепостные пулеметы, аналоги зениток довоенной эры, установленные на всех четырех башнях, могли пробить даже броню Колесничих. Легко, как тонкую бумагу.
  На юг от крепости по расчищенной от разрушенных зданий полосе тянулась Стена. Та самая, что по мнению теократов, защищала их от порождений пустоши. На ее постройки пошли довоенные автомобили, бетонные блоки и целые секции старых жилых домов Глоговы. Поверх, кроме того, уложили кольца колючей проволоки. За стеной клубилось ненастное серое небо.
  - Мда, хорошо укрепились. - Марко глядел поверх руля и задумчиво жевал губами. - С налету не взять.
  - Не дергайся, - тихо произнес Веллер. - Я попробую договориться
  Он осторожно открыл дверцу, вылез наружу. Снаружи дул ветер, который пах пылью и страхом. И наемник не мог понять: его или тех, кто засел в крепости. На башне хрипло каркнул громкоговоритель, прошипел немного и изверг малоразборчивую речь, пересыпанную хрипом и кашлем статических помех:
  - Осторожно... хррр... йдите из машин... шшш... Встаньте на ззз... лени. Грххх... зовите себя.
  Веллер опустился на колени, держа руки на виду. Крикнул:
  - Брат Веллер из Ордена Святого Казимира Странника!
  - Фффто? - неразборчиво пробурчал мегафон.
  - Идиоты! - недовольно пробурчал Марко из открытой двери. - У тебя же мегафона нет - что они разберут?
  Брат посмотрел на него и тихо шикнул, призвав к порядку. Ехидные замечания наемника могли все испортить. Даже если в форте их не слышали.
  - БРАТ ВЕЛЛЕР!!! ОРДЕН СВЯТОГО КАЗИМИРА СТРАННИКА!!! - Под конец моонструмец окончательно выдохся, и фраза скатилась в неразборчивый хрип.
  Но в замке вроде как услышали. Загремели цепи, и массивный подъемный мост соединил края оврага. Но опускная решетка осталась на месте.
  - Зззз... йдите ближе жжж...
  Моонструмец размашисто перекрестился, чтобы каждый на стене мог это увидеть и осторожно подошел к вратам. На той стороне, за стальной решеткой появились несколько солдат в пятнистой форме Зеленой Стражи. Некоторое время Веллео и они о чем-то оживленно беседовали, постоянно крестясь и размахивая руками. Но, видимо, переговоры прошли успешно, брат обернулся. Махнул рукой, мол, все отлично. Опускная решетка дрогнула и поднялась.
  - Вроде все отлично, - пробормотал сам себе Марко, запустил двигатель и дернул рычаг, переключая передачу.
  Двигатель взревел во всю мощь своих металлических легких, не сдерживаемых глушителем, и броневик важно покатил к раскрывшимся воротам. Внутри форт живо отличался от того, что было снаружи. Все прибрано, аккуратно расставлено. Внутренний двор залит бетоном и расчерчен на квадраты, где устраивались тренировки и построения. Чуть дальше в закутке между центральной башней и внешней стеной площадка с турникетами, лестницами и прочими радостями физического развития, грубо сваренными из металлических труб и покрашенными в ярко-желтый цвет. Противоположную сторону, судя по шипению сварки и грохоту работающих станков, занимали аккуратные серые домики мастерских с оцинкованными крышами. Возле самой центральной башни рачительные теократы разбили небольшой огородик, прямо рядом со старинным колодцем. С другой стороны, у самых ворот примостилось два высоких броневика с желтыми крестами на пятнистой броне, вооруженных спаренными башенными пулеметами. Возле них возилось несколько солдат, что-то подтягивая, заменяя и непременно ругаясь. Одним словом, очередной пограничный форт, один из многих, никому не нужный, существующий скорее по привычке, чем по необходимости.
  Хотя в последнее время могло возникнуть и необходимость: там, где есть Колесничие, неизбежно жди беды, а узкая полоска земли между Клейденом и Познаньской пустошью служила единственной дорогой с их родного севера на юг, к мягкому подбрюшью Теократии. Так что роль форта в Глогове могла возрасти многократно.
  Марко вывел трофейный автомобиль на середину двора и заглушил мотор. Веллер поспешил к нему в компании с обладателем крестов кванто-лейтенанта на петлицах и четырех солдат, вооруженных 'прокураторами' и старыми сандоминиканскими автоматическими карабинами калибра пять сорок пять, скопированными со старых, довоенных образцов. Судя по всему снабжали Глогов по последнему списку.
  - Добро пожаловать, я квант-лейтенант Казимир Велски! - Лейтенант пожал руку сначала Марко, потом Веллеру. - Вы молодцы - брат Веллер рассказал. Отбить машину у Колесничих - многого стоит! Всегда знал, что наши странники слеплены из правильного теста. Я хочу предложить от лица коменданта Глогова, дуос-майора Дио Алариса. Лично я буду безумно рад, если вы примите его приглашение. Кроме того, нам нужны точные данные по составу отряда варваров.
  Солдаты сопроводили Марко и Веллера в центральную башню, на самый верхний уровень, видимо, служивший когда-то трапезной для прежних обитателей замка. На том же этаже находился алтарь в специально оборудованной комнате, где висел тяжелый дух благовоний. Вокруг бронзовой статуэтки пресвятого Конрада вились дымчатые змеи удушливых запахов от сгорающих ароматических палочек. Долго там ни Марко, ни Веллер не выдержали: они по-быстрому, проглатывая слова молитв, исполнили положенные ритуалы почитания перед Вторым Спасителем и прошли дальше вслед за квантом Велски.
  Братья с удивлением поняли, что к форту добрались лишь к вечеру - приключение с Колесничими и путешествие к Глогову заняло целый день. Но и это имело свою выгоду: в крепость они поспели к самому ужину.
  Солнце постепенно скатывалось за горизонт, и Марко с Веллером поняли, что дико голодны и готовы съесть целого быка. Завидев заставленный скромной и простой снедью стол, Марко плотоядно облизнулся и едва сдержался, чтобы не наброситься с яростью дикого зверя на кашу, густо заправленную кусками мяса. Навстречу им поднялся лысый теократ. Худой, словно щепка, и с узким лицом, словно составленным из одних углов. Взгляд у коменданта Алариса был колючий и оценивающий.
  - Братья-странники, мне весьма приятно приветствовать вас за своим столом. Благодарение Господу, что вы добрались до нас целыми и невридимыми. Нынче, судя по вашему рассказу и его скорому пересказу от дуоса Велски, на ввереной нам земле небезопасно.
  - Враги истинной веры плетут свои дьявольские сети, - важно проронил Веллер, сложил руки на груди.
  Аларис сморщился, словно от зубной боли, стрельнул острым взглядом на Веллера и кивнул.
  - Вы правы, брат Веллер, если я не ошибаюсь. Сейчас тяжелые времена. Но о вашем приключении приятственно будет услышать после ужина, когда потребности тела не искажают стремления духа. Прошу к столу, братья благословением Спасителя. У нас питание простое и незамысловатое. Может быть, вы привыкли к лучшему...
  - Не стоит, дуос-майор! - Веллер нетерпеливо махнул рукой. - Бывало, я питался гораздо хуже - это не столь важно, когда служишь Господу. Главное, не благополучие тела, а величие духа.
  - Точно сказано, брат. Но, так или иначе, прошу к столу.
  - С радостью, дуос! - Марко потер руки в предвкушении. - Порой требуется насыщать и плоть, а не только дух. Не правда ли, брат Веллер?
  Спустя полчаса уже никто ни о чем не говорил - каждый занялся содержимым собственной тарелки. Не обошлось без молитвы, которой поблагодарили Всевышнего за ниспосланную трапезу и пообещали в дальнейшем оставаться искренними новохристианами. Конечно, в устах Марко и Веллера обещание звучало не столь искренне, но они старались, так что никто ничего не заподозрил.
  Гостям прислуживал денщик в звании секундора - старый солдат, заросший дикой бородой по самые глаза, смотревшие из-под густых, кустистых бровей спокойно и флегматично, как у профессионального официанта. Словно каждый день в форт приходили гости и ужинали с майором.
  Кроме братьев-странников и дуоса Алариса, коменданта форта и итальянца по происхождению, за столом находились и остальные немногочисленные офицеры форта: кванто-лейтенант Велски, заместитель дуоса и командир охранного отряда, секундо-лейтенанты Самош, командир орудийных расчетов крепости, Вртчек, завхоз форта и Калиус - крепостной лейб-медик. Все они были старыми вояками, так и не смогшими выслужиться в сандоминиканской армии, и постепенно досиживавшими в форте последние годы. Что, вкупе с устаревшим вооружением, вполне четко указывало на 'важность' форта.
  Не обошлось, конечно, и без крепостного каппелана, отца Казимежа, что лишь молча поглощал пищу, смотрел благодушно и чуть рассеяно. Взглядом опытного алкоголика. Этот умерщвлял плоть горячительными напитками давно и вполне успешно.
  Аларис, закончив с трапезной, промокнул салфеткой тонкогубый рот и выпрямился, откинувшись на спинку.
  - Если Коплоны погибли, а их ферма уничтожена, то и остальные поселенцы могут находится в опасности.
  - Позвольте заметить, - осторожно вставил Веллер. - Орда проехала еще дальше: никто не гарантирует, что они не выжгли остальные фермы.
  - Все равно надо проверить. Даже если пострадали остальные, может быть, остались выжившие. Коплоны, Саки и остальные годами исправно снабжали нас провизией и мы не можем бросить их в сложившейся ситуации. Во имя Господа, Глогов сможет предоставить убежище всем нуждающимся.
  - Аминь! - пророкотал отец Казимеж поверх поднятого кубка.
  Майор холодно посмотрел на него.
  - Тем не менее. Квант Велски, вы возглавите охранный отряд. Выдвинитесь с первыми лучами солнца.
  Казимир быстро кивнул.
  - В бой без отчаянной в том надобности не вступать. Ваше дело - спасение. Глогов неприступен для варваров. Выполните задачу и быстро возвращайтесь назад. Секунд Втрчек!
  Усатый дородный завхоз, что фигурой напоминал бочонок, величаво, что примас на службе, кивнул.
  - На вас организация радиотелеграфа. Свяжитесь с Хесусом - пусть направят отряд бронеходов в нашу сторону. Они должны перекрыть ход к землям Сантис-Синтина. Мы же ударим с другой стороны! - Майор грохнул кулаком по столу. Его лицо на миг исказилось гневом, но он быстро сумел взять себя в руки. - Мы раздавим варваров.
  - Это истребительный поход, майор, - мягко произнес Веллер. - Они будут сражаться до последней капли крови.
  - У нас тоже священная война, брат, - тихо, но грозно сказал Аларис. Сейчас в полутьме трапезной, в тенях, отбрасываемых свечами на столе, его черты заострились, вытянулись и делали похожим на коршуна. - Истинный почитатель Второго Спасения почтет за честь умереть во имя веры!
  - Аминь, - вновь послышался надтреснутый голос капеллана.
  Все разом посмотрели на него. Отец Казимеж моргнул помутневшими глазами, удивленный таким вниманием. Опустил дрогнувшей рукой недопитый кубок. Рядом с его местом бутылок, в основных успешно опустошенных, было больше, чем на всем остальном столе. Снова моргнул и произнес сакраментальное:
  - Во имя веры!
  * * *
  В качестве ночлега Аларис отвел им комнату без окон в теле центральной башни. Под покоями самого коменданта. Рядом было жилье лейтенантов, капеллана. Ниже казармы и коптерки секундоров и мастер-сержантов. На первых этажах располагались склады с продовольствием, цистерны с запасами воды и топлива, цейхгауз, забитый под завязку устаревшим вооружением и просто комнаты со всяким хламом, собиравшимся здесь с начала времен.
  Усталость валила с ног, но моонструмцы не спешили попасть в объятия долгожданного отдыха. Закалка опытных бродяг все еще позволяла держаться на ногах.
  - Аларис либо наивный дурак, либо круче Алой Стражи. - Он повернулся к брату. - Он надеется, что со своим батальоном зверобоев разберется с Истребительной Ордой?
  - Если бронеходы доберутся...
  - Из Хесуса? - ехидно поинтересовался Марко. - Да к тому времени, когда они подтянутся к Одеру, Орда уже начнет выжигать Синтис!
  Веллер пожал плечами.
  - Мы свое дело сделали. Дальше пусть разбираются специалисты. Ни ты, ни я не являемся боевыми командирами. Может быть, Аларис и в самом деле настолько крут. Может быть, это не первый священный поход. Наверное, у него припрятано несколько козырей в рукаве. Завтра мы отчаливаем.
  - Куда?
  Веллер разложил на своей кровати - узкой и жесткой лежанке - автомат, револьвер и гранаты. Скинул рясу и теперь принялся за растегивание многочисленных ремней разгрузки.
  - Времени у нас не так уж и много. К тому же, мы привлекли чье-то нежеланное внимание. Пока мы не снимем хвост, нам будет угрожать опасность и вся операция окажется псу под хвост. Мы должны совершить неожиданное. Враги посчитают, что нам с нашими документами и личинами, проще отсидется в крепости. В конце концов, они смогут доставить весточку Аларису, что ни я и не ты не состоим в Ордене Казимира Странника. Мы должны совершить неожиданное.
  Марко повернулся к нему.
  - Я правильно тебя понимаю? - очень тихо и вкрадчиво произнес он.
  - Так точно, братец. - Веллер встал рядом с ним и положил руки ему на плечи. - Ха-ха, нас ждет пустошь.
  Ночь вступила в свои владения. Похолодало. Веллер завозился на матраце, стараясь устроиться поудобнее. Плюнул на все и поднялся. Какое-то липкое чувство не давало ему заснуть. С соседней койки доносилось медленное и ровное дыхание брата. Тот, завернувшись в одеяло - серое армейское, с синим клеймом в виде поистершегося сандоминиканского креста, - спал крепко.
  Моонструмец прошлепал к входной двери, выглянул наружу. В коридоре было темно и прохладно, пол холодил голые ступни. И только в дальнем конце горел одинокий факел. Неприятно давило внизу живота, Веллер оглянулся назад: сапоги и оружие осталось у лежанки, прикрытые сверху орденским плащом. Все-таки, вернулся и натянул обувь. Поход в туалет мог обернуться увлекательным приключением, а любое увлекательное приключение отсутствие добротной обуви превращало в тяжкое испытание.
  Жаль еще, что не удалось спросить, а где собственно находится отхожее место в замке. Оставалось надеяться, что не во дворе - не хотелось морозить задницу над ледяным очком. Моонструмец вышел наружу, постоянно ежась от холода. Прошлепал в конец коридора.
  По старой привычке настороженно выглянул из-за угла - опять пусто. Слишком уж тут расслабились. Ни одного караула. Веллер прошелся по этажу, и понял, что они здесь одни. Поднялся выше, там, где они ужинали. Трапезная была заперта на массивный замок, остальные двери тоже. Только одна оставалось открытой - алтарная. И прямо там, на полу, обнявшись с опорожненным кувшином, спал святой отец.
  Веллер ткнул его ногой.
  - Отче, спите?
  В ответ священник что-то забормотал, но глаза открыл. Только понимания в них было незаметно. Веллер решил все-таки попробовать:
  - Отче, не подскажете, где тут отхожее место, пока я не пометил какой-нибудь темный закуток замка.
  - Там. - Каппелан махнул в неопределенность рукой, повернулся на другой бок и ожесточенно захрапел.
  - Доходчиво. - Придется все-таки немного подтопить башню.
  Веллер спустился в самый низ, нашел уголок потемнее под винтовой лестницей и с радостным трепетом облегчился.
  - Уфф! Теперь лучше. - Да только вместо физиологических позывов появилось неприятное предчувствие, словно запах дыма в начинающем гореть доме, легкий пока аромат пожара. - Что такое...
  Чертыхнулся и побрел к выходу. Заслышав на полпути голоса, остановился, прислушился:
  - Они здесь! - Голос майора Алариса. - Что взамен?
  - Благосклонность моего вождя, святоша! - Неприятный голос, прокуренный и хрипящий, как неисправное радио. - Мы постараемся оставить ваш форт в покое. Если повезет.
  - Хрюнт, ты не в том положении, чтобы угрожать мне. На моей же территории, среди моих солдат. Нехорошо.
  - Ха-ха, святоша, ты умеешь убеждать. - Веселость в голосе Хрюнта казалось наигранной. - Сколько за уродов?
  - Сто за голову. Плюс двести за машину. Мы, как-никак, привели ее в порядок, а то ваши балбесы успели ее превосходно ухайдакать. И не талерами Престола, а чистыми клейденскими марками.
  - Намылился на запад, кэп? - Хрюнт хохотнул. - Хороший выбор - Отцы сейчас на подъеме...
  - Черт! Черт!! Черт!!! - Веллер готов был сам себе избить. Расслабились, понимаешь, поверили добрым улыбкам и гостеприимным словам. - Черт.
  Подобрался поближе к массивной, полуоткрытой двери, за которой скучал охранник и велся странный разговор. С предельной осторожностью выглянул наружу. Не дай бог, кто увидит или услышит - участи братьев можно только посочувствовать. Веллер не выдержал и нервно хохотнул и в который раз чертыхнулся - неосознанный смех порой изрядно доставал.
  - Святоша, не наглей: пятьдесят за голову и машину в нагрузку - никто вас ни о чем не просил.
  - Хрюнт, торговец из тебя никакой! Семьдесят пять за голову и сто за машину. Последняя цена - не уступлю больше ни кроны!
  - Ладно, по рукам! - Мокрый хлопок и единый облегченный выдох. Веллер выглянул наружу.
  Во дворе было тесно, так, что не протолкнуться. Солдаты в серо-зеленой форме, сонные и настороженные, Колесничие в коже и железе, горят фары многочисленных автомобилей, в основной массе легких багги - железных корыт из грубо сваренных стальных труб. И довольно-таки шумно - не зря капитан умудрился впихнуть братьям глухую каморку без окон. Чтобы не услышали.
  Узнав достаточно, Веллер, все также осторожно прокрался наверх и растолкал брата. Марко сел на лежанке, сонно уставился на то, как Веллер напяливает на себя амуницию. Плащ он скатал жгутом, связал концы и накинул на плечо. Проверил оружие: все ли заряжено, все ли исправно.
  - Что такое, братец?
  - Ха-ха! Нас предали, братец! Комендант продал нас с потрохами. Семьдесят пять марок за голову
  - Вот сволочь! - Марко соскочил с кровати и быстро застегнул ремень. Выщелкнул магазин своей "кобры" и вставил обратно, передернул затвор, досылая патрон. - Так дешево! Это неуважение! - И сам принялся напяливать на себя обмундирование. В точности повторил действия брата - похлопал себя по карманам напоследок, кивнул.
  - Будем прорываться? - Он снял автомат с предохранителя.
  - Сначала попробуем по тихому. Внизу я видел черный ход. Пробежим двор и выберемся к машинам. Надеюсь, броневики заправлены.
  Но путь был перекрыт. По винтовой поднималось несколько солдат, практически незаметных в темноте. В руках они сжимали автоматы.
  - Черт! - сквозь зубы прошипел Марко. - У нас гости.
  - Во имя Господа! - прошептал Веллер и улыбнулся. Именно такую улыбку частенько видывали те, кто глядел в провал ствола его револьвера.
  И выпустил длинную очередь из-за угла. Пули никого не задели, но заставили солдат залечь на пол, прикрыв головы руками. Злобно хохоча, Веллер скатился вниз по лестнице, расстреливая магазин, пнул ногой ближайшего, успевшего подняться на ноги, но так и не дав поднять автомат. Солдат завалился на второго и выбил у того из рук оружие. От удара об пол автомат сработал, высек длинной очередью сноп острых осколков из потолка; пули рикошетом забились об стены. Воспользовавшись неразберихой, вслед за Веллером сбежал Марко. Зашли за угол и, укрывшись за мешками с сухим, как песок пустыни, сыпучим цементом, открыли заградительный огонь, не давая солдатам поднять голову. Застрекотал автомат Марко.
  Веллер сбил одиночным ржавый замок входной двери, плечом раскрыл ее и в это же мгновение вернулся под спасительное укрытие каменных стен. Между внешней стеной и центральной башней засели еще один отряд солдат вперемешку с Колесничими. Если же теократы были достаточно дисциплинированы, чтобы остаться на месте, только постреливая и дожидаясь команды начальства, то кочевники оказались не столь управляемы, как и рассчитывал Веллер. С развеселым ревом вперемешку с бессмысленными лозунгами Колесничих ребята в кожаных жилетах и шипованных берцах бросились в атаку, постреливая и матерясь на ходу. А за ними и сандоминиканские солдаты - глупость заразительна. И не заметили, как им под ноги полетела парочка до боли простых, но весьма эффективных клейденских гранат, начиненных взрывчаткой и рубленым металлом.
  Грохнуло, эхо взрыва заметалось между стенами, дробясь и искажаясь, словно звуки настоящей артиллерийской канонады. Веллер однажды слышал подобное, когда клейденская наемная армия штурмовала замок непокорного бургундского князька. Эффект получился потрясающий. Веллер подмигнул брату:
  - Путь свободен. Тикаем! Ха-ха!
  И, развернувшись, бросился внутрь. Он знал, что Марко не отстанет и не станет задавать глупых вопросов.
  За спиной бухнуло, и вдоль коридора потянулось белое облако пыли, Марко решил оставить после себя на память взрывчатый подарок, а распыленный цемент мог на время спутать планы предателей.
  Они пробежали по коридору мимо пустых казарм. Навстречу выскочил совершенно ошалелый солдат и открыл огонь из своего 'прокуратора'. Вопил он отлично, правда, стрелял так себе. Все пули ушли в молоко, выщербив старые стены. Марко снял его одиночным.
  Они оказались у очередной двери. Узкого прохода, через который, видимо, выносили во дворе мусор. Около грязной деревянной двери валялось несколько мятых ведер и пахло кислым и гнилым. Ударом с ноги Марко распахнул дверь и мельком выглянул наружу.
  Во внутреннем дворе царил форменный бедлам. Ни Колесничие, ни солдаты никак не могли прийти в себя. Фланговый прорыв монахов-странников прошел совершенно незаметно, а враги тупо рвались в переднюю дверь. На что они надеялись, оставалось неизвестным. Видимо, долгие годы бездействия и связей с Колесничими не проходят бесследно, и военная подготовка и дисциплина неуклонно падала, а кочевники никогда не отличались выдающимся тактическим мышлением. Они были любителями боя 'стенка на стенку' в соотношении как минимум два к одному в пользу них самих.
  Какой-то умник, взобравшийся в багги-истребитель и ухватившийся за установленный на нем пулемет, со звериной радостью передернул затвор и с веселым криком зажал гашетку. Свинцовая плеть хлестнула по стене, выбила веер мелких камешков и вызвала еще большую неразбериху. Марко метнул пару гранат. Ударной волной подбросило багги вместе с пулеметчиком, полыхнул бензин. Казалось, начался форменный ад, но солдаты уже приходили в себя. Чумазый, в покрытом копотью мундире дуос-майор раздавал быстрые приказы и тыкал грязным пальцем в сторону ворот. Парочка солдат уже крутила механизм опускной решетки.
  - Быстрей! - крикнул Марко и первым заскочил в броневик, обогнав даже лидирующего Веллера.
  - К пулемету, братец! Покажем этим гадам, из какого мяса сделаны истинные моонструмцы!
  Никто не возражал. Взревел своими сотнями лошадиных сил мотор и автомобиль лихо сорвался с места, крутанулся практически на девяносто градусов, окатив врагов комьями земли. Винтовочные и автоматные выстрелы застучали по броне, но броневик уже резво шел к стремительно закрывающемуся спасительному выходу. Войцех снял очередью солдат, что опускали решетку. Цепь скрипнула и застыла. С шумом и фейерверками трофейный автомобиль, практически не пострадав, выскочил на оперативный простор.
  Надсадно завыл крепостной пулемет, но уже слишком поздно. Броневик перевалил через бугорок и выскочил на дорогу, очередь лишь скосила верхушки деревьев и оставила пунктирную полосу из рваных дыр на боках ржавеющих грузовиков. Но враги так легко сдаваться не желали. С гулким ревом, рассекая ночную тьму многочисленными прожекторами, вслед за сбежавшими монахами погнались багги Колесничих, а за ними - сандоминиканские броневики.
  - Их ничто ничему не учит! - Веллер выглянул через амбразуру сзади, присвистнул: как минимум, еще четыре истребителя присоединились к их старым знакомцам из крепости. Следом ревел пикап-перехватчик с пулеметом, спаренным с гарпуном и установленным в кузове. - За нами погоня.
  - Знаю. - Марко уцепился в руль, словно он был из чистого золота. - Прорываемся к реке.
  Вместо ответа Марко резко крутанул руль, и автомобиль с шумом и треском, ломая кусты и молодые деревья, соскочил на обочину и принялся пробиваться через лес. Броневик отчаянно рычал, но преодолевал густой подлесок. Теперь уже Веллер и Марко поняли, что то, как трясло раньше, по сути, было лишь легким покачиванием, как в лодке на волнах. Теперь же складывалось ощущение, что невидимый великан ежесекундно бьет пудовым кулаком в днище, заставляя машину буквально танцевать. Что было позади, гнались ли за ними преследователями, казалось уже неважным, не достойным внимания - лишь бы их самих их не взболтали, как хороший коктейль в респектабельном клейденском клубе.
  Где-то сзади вновь заговорил пулемет, но слишком далеко, чтобы чем-то навредить подпрыгивающему как огромная стальная лягушка джипу. С деревьев сорвало кору, сбило несколько листьев - и все. Погоня продолжалась.
  Внезапно лес кончился. Колеса с грохотом провалились в небольшой овражек, чуть не разбилась измученная подвеска, но вроде обошлось. Автомобиль легко выскочил из ямы и понесся дальше, теперь уже куда ровнее и легче. Выхлопные трубы изрыгали клубы вонючего дыма, шипованные колеса поднимали столб пыли, стремительно красневшие в лучах восходящего солнца. Марко уверенной рукой вел машину к голубой ленте Одера, лениво текшего среди низин и невысоких холмов. Кое-где повороты реки образовывали болотистые заросли рогоза и осоки, представляя прекрасное убежище огромным, но безвредным лягушкам-мутантам.
  Автомобиль обходил развалины Глоговы и форт по широкой дуге, и крепость казалась с такого расстояния игрушечной, словно ненастоящей. Там же, но чуть ближе вставало два пылевых столба, багрово-красных, как испаряющаяся кровь. Веллер отыскал в сумке подзорную трубу, взглянув в ту сторону: два сандоминиканских броневика, которые Аларис в погоню за ними. И его можно было понять. Стоит все-таки беглецам пусть самым неведомым образом добраться до более-менее освоенных краев Теократии, и ему придется по-быстрому сматывать удочки и бежать на запад. Никто бы тогда не мог дать за его душу и ломаного гроша - Святой Престол предателей не прощает.
  Кашлянул вражеский пулемет. Но еще слишком далеко, чтобы принести ощутимый вред: пули прошли слишком высоко и выбили фонтаны каменной крошки и пыли из полуразвалившегося дома, докончив его затянувшуюся агонию. Покрытые мхом и плесенью стены треснули и рухнули, превращаясь в гору щебня и строительного мусора. Над ней еще долго висело облако каменной пыли, пока легкий утренний ветерок не развеял его по просторам бывшей Польши.
  За руинами Глогова начиналась пустошь, изрытая неглубокими оврагами, как стиральная доска, из-за чего езда по ней превращалась в безумные прыжки, разрушительные для амортизаторов машины. Рессоры уже начали жалобно стонать при каждом подъеме из очередной канавы.
  По правую руку тянулись серые руины, по левую - блестел Одер, катя свои сверкающие воды в обход отравленных земель. Впереди поднималась зеленая полоса паучьих тополей. Видимо, зверобои посчитали, что смертоносные деревья послужат отличной границей порождений Полуночи.
  Позади стрекотали пулеметы истребителей. Они лихо подпрыгивали на ухабах и быстро приближались. Вслед за ними гнал перехватчик. И только потом тяжелые броневики из Глоговы. Массивные машины с пушечными башенками на крышах словно проглатывали неровности приречной равнины. Шли хоть и медленнее вертких истребителей, но уверенно проглатывали все неровности дороги.
  Веллер секанул очередью из пулемета по ближайшему багги. Лопнула и забилась лоскатами шина. Машину повело в сторону. Осев на один бок, она вцепилась в густые заросли шипоягоды. Ее дернуло. Легкий рамочный корпус поднялся в воздух. Пулеметчик с воплем вылетел со своего места, и истребитель перевернулся на крышу.
  - Есть! - улыбнулся моонструмец. Заглянул вовнутрь. - Один готов.
  В этот момент несколько пуль скользнули около люка. Веллер пригнулся, спрятавшись внутри корпуса "Волкодава". Выглянул вновь: это приближался перехватчик.
  Колесничий в корпусе тщательно наводил свой гарпун, пристреливаясь из пулемета. Тяжелый пикап взбивал тучи пыли, ломал кустарник, словно трактор. И по скорости едва уступал истребителю. Но зато колеса были прикрыты стальными щитками, а экипаж прятался за зарешеченными окнами. Веллер прицелился, нажал гашетку.
  Ничего. Только сухо защелкал боек. Наемник опять чертыхнулся, дернул за барабан с патронами. Тот был пуст. Веллер скатился вниз, зарылся позади сидений экипажа.
  - Что там? - поинтересовался Марко, не отвлекаясь от дороги. Пулей разбило одно из задних зеркал, а второе развернуло так, что виден был лишь корпус броневика.
  - Патроны закончились!
  - Так поищи!..
  - Уже, - раздраженно буркнул Веллер. Он перевернул пустой патронный ящик с клеймом клейденской оружейной фабрики. - Пусто. Теперь надежда только на себя.
  Он еще порыскал для душевного спокойствия и, кроме кусачек на длинных ручках в инструментальном ящике, ничего не нашел. Моонструмец прихватил их, засунув за пояс. Проверил в очередной раз магазин своего автомата. Само собой, тот был еще полон.
  - Уф, - выдохнул Веллер, прижимая к груди оружие, посмотрел на Марко. - Вся надежда на тебя, братец.
  - Как всегда, - ухмыльнулся тот и выжал полный газ. "Волкодав" заскокал газелью.
  Удар. Машину сотрясло с крыши до колес.
  Металлический скрежет. Руль рванулся из рук Марко.
  - Драть вас всех в задницу! - Ему едва удалось выровнять его. Но по напрягшемуся лицу стало видно, что дается это ему очень нелегко.
  Он постучал пальцем по защитному стеклу спидометра. Несмотря на отчаянный гул мотора, стрелка уходила к нулю.
  - Что-то сдерживает нас!
  Веллер молча кивнул. И вновь вылез на крышу. Одновременно с этим по люку выстрелили сразу несколько стволов. Вновь пришлось скорчиться в кресле стрелка, прикрывшись широким стволом пулемета. Но главное, он успел заметить.
  В бок броневика вонзился иззубренный гарпун, который соединялся тонким металлическим тросом с пикапом-перехватчиком. Водитель выжимал из своего агрегата все возможное, что даже мощный внедорожник не мог соперничать в мощности с двигателем "Волкодава". Машину, связанную с броневиком, швыряло из стороны в сторону, разворачивало чуть ли не поперек, так и грозя перевернуть ее кверху колесами. Но не зря же Колесничие проводили всю свою сознательную жизнь на своих автомобилях. Их искусство управления мало с чем могло сравниться. И, так или иначе, балласт в виде перехватчика медленно, но уверенно замедлял броневик.
  Спасало еще то, что рысканье пикапа не давало истребителям собраться в коробочку и расстрелять ко всем чертям шины "Волкодава" моонструмцев. Но хуже всего было то, что их начинали нагонять сандоминиканские броневики со своими пушками.
  Рыкнуло выстрелом - и впереди поднялся столб из вывернутой земли пополам с дымом. Веллер посмотрел вперед. К ним стремительно приближалась полоса паучьего леса. В зелени листвы уже можно было разглядеть коричневые пятна созревших семенных коробочек. Веллер вновь скатился вниз. Наклонился к Марко.
  - Я сейчас отцеплю перехватчик, а ты сразу после этого повернешь налево, к Одре.
  - Чего?! - Наемник на миг отвлекся от дороги и уставился на брата.
  - Делай, что я тебе говорю.
  - Если бы ты не был моим братом... - протянул Марко, выворачивая руль, стараясь скомпенсировать якорь в виде перехватчика.
  - Если бы я не был твоим братом, то ты был быуже давно трупом! - выдохнул Веллер и вернулся на место стрелка. В его руках были зажаты кусачки.
  Он дождался, когда пикап вновь не повело в сторону, из-за чего ближайший истребитель вынужден был увернуться, увеличив расстояние между собой и броневиком и тем самым снизив меткость своего стрелка.
  Веллер вытянулся из люка до предела - внутри остались лишь его ноги. Распластался на броне. Он почти вслепую нашарил кусачками трос: машину кидало из стороны в сторону, и гарпун то и дело пропадал из виду.
  Лезвия вцепились в натянутый трос над самой стрелой, впившейся в корпус машины. Веллер сжал рукояти. Щелкнуло - и автомобиль так швырнуло вперед и вбок, что наемник буквально выскочил из люка, словно пробка от шампанского. Кусачки полетели под бешено вращающиеся колеса, а он сам заскользил по броне.
  Пальцы впились в острый торчащий край. Веллер прекрасно почувствовал, как сломалось несколько ногтей, и ладони стали влажными от крови. Он сцепил зубы и заставил себя приподняться - напоследок по его лодыжкам хлестнуло веткой шипоягоды. На толстой коже сапог остались белые царапины от листьев-игл. Еще раз подтянувшись, он провалился в люк. Втянув свое тело внутрь, он нащупал съехавший на спину автомат и вновь вылез наполовину из люка.
  'Волкодав' двигался вдоль леса паучьих тополей. Вслед за ним гнались три багги. Перехватчик после того, как Веллер отцепил гарпун развернуло. машина въехала колесом в овраг и перевернулась, смяв гарпунную установку вместе со стрелком. Но машины святош, находившиеся на небольшом удалении, просто немного повернули и по касательной приближались к ним. По крайней мере, уже сейчас они находились на расстоянии эффективной стрельбы. Снова бухнуло, и Веллера обдало душем из мелких комков земли.
  Он ощерился, сплюнул забившуюся в рот пыль, развернулся к лесу и передернул затвор.
  - Жрите, твари! - Ветер сорвал его слова и унес прочь.
  Протяжная визгливая очередь прочертила в седых зарослях линию и удовлетворенно затихла, исчерпав запас своих свинцовых аргументов.
  То были старые, матерые тополи, разметавшие огромные кривые ветви на многие метры вокруг. Они сцеплялись ими в одну единую черную паутину, да так, что даже некий Гордий, связавший знаменитый узел, тихо заплакал бы от зависти. Деревья были настолько стары, что пух вместо того, чтобы разлетаться в поисках жертв, частенько прорастал сквозь них, образуя белую со светло-желтоватым оттенком поросль, сквозь которую уже с трудом пробивались зеленые листья. Шипы, покрывавшие ветви и стволы были длинные и кривые, словно настоящие колья, способные пробить человека насквозь. Огромные, не меньше кулака семенные коробочки уже дожидались в нетерпении сезона созревания. Гниль, порожденная чудовищным оружием Полуночи, создало настоящего чемпиона по выживанию.
  Веер пуль, злобно жужжа, разорвал густую пелену переплетенных ветвей, незваным гостем ворвался в спальню спящего чудовища. Деревья словно застонали, закряхтели, будто мифический исполин перевернулся, уставился злыми спросонья глазами. Ударил.
  Это было похоже на взрыв, только бесшумной и даже какой-то мирный. Просто в одно мгновение тополя скрылись за белым шевелящимся облаком. Смертоносные клубы на мгновение в нерешительности застыли, но в следующую же секунду, разделившись на два широких рукава, с поразительной быстротой кинулись в нападение.
  - Господи защити! Пресвятой Конрад, помоги мне и не дай... - Веллер неожиданно вспомнил старую конрадианскую молитву, но быстро пришел в себя: прервался, чертыхнулся; чья-то рука рывком стянула его вниз и заставила усесться на заднее сидение.
  - Спокойно! Теперь, главное успеть. Ух!
  Автомобиль подскочил на выбоине, но продолжал стремительно мчался к реке. Тем временем, пуховая буря набирала силы - все больше и больше тополей, покачивая огромными ветвями выпускало смертельную субстанцию, увеличивая и без того огромное облако, застилавшее, казалось полнеба.
  Багги Колесничих и броневики влетели прямо на клубы летящего пуха.
  Крики были слышны даже внутри "Волкодава". И Веллер, и Марко прекрасно знали, что творит едкий пух с человеческой плотью. Бедняги просто тают, словно мороженое в жаркий июлюский полдень, обгладываемые буквально за несколько секунд.
  Несколько чертовых, дьявольских секунд, после которых от человека остается белый и чуточку влажный скелет.
  В пуховом облаке что-то взорвалось. Ярка вспышка на миг разогнала белесую взвесь. Вырвались языки пламени.
  Сандоминиканский броневик ворвался в облако и тут же пропал в него. Раздался скрежет, грохот: судя по всему, машина, лишенная управления, просто перевернулась. Водитель второго броневика попытался избежать столкновения со смертью; с неописуемым скрежетом сработала рулевая колонка - машина, глубоко заваливаясь на левый бок, повернула к замку, но было уже слишком поздно. Хлопья пуха облепили корпус, проникли сквозь самые малые щели... Веллер, расcматривающий всю эту картину в узкую амбразуру в двери, вздрогнул, представив участь солдат. Участь, страшная даже для врагов. Но потом он вспомнил увиденное на ферме Коплонов, и лицо его ожесточилось. Нет, они все заслужили это. На пустошах и так много зла, чтобы плодить его в еще больших количествах.
  И словно в подтверждение его мыслей жуткий многоголосый вопль невыносимый боли перебил рев моторов, шелест летящего пуха, чтобы через долю секунды затихнуть.
  Броневик, теперь похожий на жуткую меховую игрушку ребенка-гиганта еще немного проехал, ткнулся кургузой, заросшей пухом мордой в холм и застыл.
  Машина, ведомая Марко, мчалась к спасительной воде.
  - Прыгаем? - На лице наемника застыла дьявольская усмешка, глаза горели торжествующим безумием.
  - Прыгаем, - кивнул Веллер и сжался в штурманском кресле.
  Навстречу им вставала стена ядовитого пуха. Еще немного, и пути не останется - пух отрежет их реки, облепит машину и в кричащие в животном ужасе тела, запустит тонкие, как нити корни, и через несколько секунд они разделят участь бедняг из крепостного броневика. В тот момент Веллер наконец сумел закончить свою молитву, а руки быстро начертали на груди крестное знамение.
  А Марко все-таки успел: со звериным криком, в котором смешалась отчаянная радость и первобытное чувство удовлетворения победой над силами природы, он проскочил перед самой пуховой тучей, развернувшись на полном ходу, чуть не перевернув машину - в тот момент он был готов буквально расцеловать Колесничих, сделавших настолько устойчивый автомобиль. Вдавил педаль газа до самого упора, едва не ломая ее, и на полном ходу влетел в реку.
  Броневик как в замедленной съемке завис в воздухе, крутя бесполезные теперь колеса, величаво проплыл над сверкающей водной гладью и с шумом ухнул вниз, подняв фонтан брызг. Серая, посеченная ржой крыша быстро скрылась под водой, а поверх нее легло толстое пуховое одеяло, уже не способное причинить вред людям в тонущей железной коробке.
  
  
  Глава 4. Подсчет потерь и поиск перспектив
  Ленивые, прозрачные воды с тихим шуршанием накатывали на песчаный берег и сбегали обратно. После себя они оставляли лоскуты водорослей и мелкие ракушки на темном мокром песке.
  Веллер со злостью запустил в далекий полет камешек. Плоский диск, отполированный прибоем, несколько раз ударился о водную поверхность и с тихим бульканьем ушел на дно. Моонструмец сплюнул, опять почувствовав во рту противный привкус речной воды. Он с неприятным холодком вдоль спины вновь вспомнил тонущий броневик.
  Вода мгновенно хлынула в кабину, залила ее до самого потолка. Полезла в рот, нос и уши. Неведомым чудом Веллеру удалось вышибить заклинившую в самый неподходящий момент дверь и выбраться наружу, чтобы в следующую секунду быть подхваченным подводным течением, властно потянувшим его на глубину. Он боролся изо всех сил, но ледяная вода холодила мышцы, и в скором времени Веллер почувствовал, как слабеют руки. Гребки стали вялыми, словно неохотными. Железным обручем сдавило грудь; даже сознание стало сдавать - перед глазами плыло. Тьма быстро разраслась до размеров всего мира Не было ни сил, ни желания сражаться за свою жизнь, в отчаянном усилии рваться наверх к пробивающимся сквозь водную толщу лучам солнца. Намокшая и потяжелевшая в разы амуниция камнем тянуло на дно. Веллер закрыл глаза и открыл было рот, чтобы позволить воде залить горло и легкие и избавить его от мучений, как ладонь, с кожей твердой и шершавой, щелкнула застежками ремней, сорвала упряжь с автоматом и гранатами, отшвырнула прочь. Моонструмец провел безразличным взглядом стремительно отдаляющийся балласт, задрал голову, чтобы разглядеть спасителя.
  Марко умело и уверенно греб одной рукой, тягучим движением выбрасывал ее вперед и назад, создавая настоящие водовороты. Кровь грохочущим набатом стучала в висках, мягкие, но плотные объятия удушья стискивали грудь, перед глазами плыли красные круги, но в голове Веллера уже забрезжила надежда: еще немного, еще одно движение и они спасутся. Еще совсем чуть-чуть...
  Никогда еще глоток свежего воздуха не казался таким сладостным. Спустя несколько минут они выбрались на пологий песчаный берег и без сил повалились на землю. Быстрое подводное течение отнесло их довольно далеко от затонувшего броневика, и об гигантском облаке смертоносного пуха теперь напоминали комки чего-то белого, плывущие по воде и похожие на мокрую вату.
  Веллер поежился - было холодно, солнце и без того не слишком теплое закатывалось к далекому горизонту. К тому же в одних портках: штаны, заношенная майка, шерстяной свитер и черный монашеский плащ сохли, развешенные на прибрежных кустах сухолистника или чего-то на него похожего: крючковатые шипы длиннее, а между подсохшими листьями затесалось несколько красных ягод. То, что росло в пустошах, редко поддавалось классификации, с каждым поколением порождая все новые и новые мутации. Тоже происходило и в мире животных.
  
  - Ты как, оклемался?
  Марко появился из недалекого леска: слава богу, не жуткой тополиной поросли, а вполне цивильных деревьев, правда, мелких и невзрачных, вроде как пораженных неведомой болезнью. Этого добра в пустошах тоже хватало. И среди странников существовало негласное, но жизненно важное правило: не есть ничего сырого в проклятых землях. Хотя и огонь не всегда спасал от очередной зловредной болячки, порождненной стремительной эволюцией пустоши.
  Веллер отвлекся от размышлений и внимательно присмотрелся к добыче, принесенной братом. У него на плече покачивалась крупная сине-зеленая ящерица, около полуметра в длину. И все бы ничего, но только две лишних пары ног и дополнительный третий глаз под окостеневшим веком выдавали в ней порождение пустоши. Тварь была Веллеру незнакома.
  Ящерица безжизненным кулем упала на песок, рядом с жарко пылавшим костерком, над которым на нехитром приспособлении - несколько прутков, установленных на раздвоенной ветви - сушилась обувь. Достаточно высоко, чтобы на выходе не получилось замечательной поджарки из сапог и ботинок, но и довольно низко, чтобы тепло огня основательно просушило мокрые стельки.
  - Освежуешь? - Марко протянул Веллеру тесак.
  - Не ядовито? - Веллер поднялся, потянулся - замерзшие кости сухо хрустнули. Он наклонился из стороны в сторону, разминаясь: остывшие мышцы отозвались протестующей болью. Но спустя минуту интенсивных телодвижений тело налилось теплом, а ветер уже не казался пронизывающим. - Не думаю, что нормально, когда у божьей твари восемь ног.
  Марко быстрым движением вспорол брюхо ящерицы, извлек дурнопахнущие внутренности.
  - Это - можно. - Он потряс выпотрошенной тушкой, хлопнул ею о край бетонной плиты, вросшей в землю. - Помнишь, под Бургундией, в Парижской пустоши мы как-то попробовали волколака. Жестковат, конечно, но под хорошим соусом сойдет. А франки умеют готовить потрясающий соус из молодых тополиных побегов и фиолетового перца. Этот, я думаю, будет не хуже. Погляди, как молодой и сочный!
  Нож с хряском взрезел тугое багровое, но с явственной синевой на перевитых жилах. Марко успел, сделав пару надрезов ловко, как чулок, стянуть чешуйчатую шкуру, удалил твердые как камешки глазки. Насадил тушку на вертел, поставил над огнем, убрав предварительно подсохшую обувь. С наслаждением натянул теплые и сухие сапоги.
  - Сейчас бы специй - за милую душу пошло бы, - мечтательно причмокнул Веллер, откинулся назад на прогретый песок, заложил руки за голову.
  - Сойдет и так. - Марко время от времени поворачивал уже начинающую скворчать добычу. Капли жира с аппетитным треском капали на раскаленные уголья. - Слава гребаному Пресвятому Конраду, что хоть это нашли здесь. Нехорошие здесь места, неприятные и пустые. Не нравится здесь мне.
  Веллер посмотрел на восток, туда, где скапливалась ночная тьма и накатывали ранние сумерки. Берег порос густым кустарником, плавно переходившим в невысокий лесок. Однако за ним все равно ничего не было видно: переплетение ветвей, еще не опавшая листва полностью перекрывали обзор. И оттуда доносились невнятные, приголушенные расстоянием звуки, тревожащие своей неизвестностью. Раз крик, резкий, голодный, раздался совсем рядом, или же его усилило эхо.
  - Пустырный кот, - заметил равнодушно Марко. Марко снял до голодного стона вкусно пахнущую тушку. Тесаком нарубил на три части, раздал всем. - Что у нас из оружия?
  Мясо было жестким и сухим; чуть сладковатое, отдавало падалью - но после целого дня без еды, оно показалось невероятно вкусным. И Веллер, и Марко быстро разделались со своими порциями.
  Веллер утерся рукавом и разложил на освободившейся после трапезы плите сохранившуюся амуницию.
  - Так-с.
  Два тесака в кожаных ножнах, 'Кобра' и два магазина, не считая того, что был заряжен в пистолете - Марко восполнить расстрелянные патроны новыми. Значит, всего тридцать три патрона.
  - Неплохо, - с уважением причмокнул Веллер.
  Рядом лег револьвер - наемник тщательно протер его, но полированная поверхность успела немного потускнеть от речной воды. И еще шесть патронов с карманов Веллеровой куртки. Патронташ, разгрузка, сумки с припасами - все утонуло в речной бездне. Подумалось, что рыбы уже пируют запасенным на заставе салом. И именно это вызвало особенно сильную злость. Не на рыб, конечно, а на Колесничих и тех гадов из Глогова, что стакнулись с ними. Марко отыскал также в карманах несколько металлических стержней индикаторных дозиметров. А пропали драгоценная подзорная труба и множество других полезных мелочей, вроде субпайков, каждый кубик которых был на вес золота, нигде не производился и добывался исключительно в довоенных хранилищах. Когда господин Крест - давешний трехглазый мутант, помощник господина Грубера представил им по упаковке буроватых питательных кубиков, то у братьев чуть глаза на лоб не вылезли. А на пустошах питательные кубики могли также послужить равноценным клейденским маркам платежным средством.
  - Так-с, - повторил Марко братовы слова. - Не густо. Трудновато будет.
  - Ничего, - пробормотал Веллер, распределяя оставшиеся припасы. - Не впервой...
  - Впервой! - перебил его Марко. - Так - впервой. С самого начала все пошло наперекосяк. Колесничие, Глогов, пустошь - нас словно предупреждают: не лезь дальше, убьет.
  - Убьет? - насупился Веллер. - Это если мы ничего делать не будет, то - убьет! Ты не понимаешь, да? На кону наша репутация!
  - Да пошла она в задницу такая репутация! Жизнь важнее!
  - Погоди! - Веллер примирительно выставил руки. - Давай, не будем нервничать. Мы - моонструмцы! Не забывай об этом.
  - И с чего это такая гордость?
  - А с того, что человек - тварь живучая. А мы, кроме того, родились под боком у Балканского котла. А это чего-то да стоит.
  - Нет, не стоит! - Марко отвернулся. - Она не стоит патронов и автоматов, не стоит всего, что мы потеряли. И тем более не стоит наших жизней.
  - Тогда что ты предлагаешь?
  - Черт! - выплюнул Марко, отвернулся и отошел к реке.
  - Может, все-таки выслушаешь меня? - Веллер посмотрел на него испытующе.
  - Валяй, - бросил брат через плечо.
  - Пойдем на северо-восток, через пустошь.
  - А если по Одре? - тот обернулся.
  - Долговато будет, - Веллер покачал головой, - не меньше двух месяцев убьем на поход, а напрямик, если повезет, недели три, не больше.
  - Но муты...
  - Видели мы мутов! И других тварей, и дронов Древних - ничего, живы до сих пор. Пуля одинаково действует и на людей, и на чудовищ.
  - Пуля! Драть тебя в задницу, об этом хорошо говорить, когда у тебя пулемет на башне, колеса под задницей и два цинка патронов.
  - Иного выхода у нас нет. Вернуться мы не можем - мы у Алариса, как чирь на заднице. Ему выгоднее всего, чтобы мы сгинули без следа. Клянусь кровью, он наверное сейчас потрулируют каждый метр стены. В Клейдене нас ждет Корпорация.
  Марко резко развернулся, подошел к нему. Веллер увидел, как перекатываются желваки под темной и грубой, словно продубленной кожей. Брат прищурился, словно раздумывая, но Веллер-то знал, что был прав. Марко же... Марко просто был самым упрямым из них, но отнюдь не дураком.
  - Ненавижу, когда ты прав! - бросил он и, развернувшись, принялся затаптывать костер. - Надо уходить отсюда - скоро стемнеет и надо найти какой-нибудь ночлег. Опасно оставаться под открытым небом - попробуем найти крышу над головой. Какая-нибудь заброшенная деревня или хуторок - главное, обходить стороной крупные поселения. И я теперь главный - хватит с нас твоих "правильных" решений.
  - Ок'ей! - кивнул Веллер. - Ты - главный. Самый-самый главный!
  Марко в ответ лишь фыркнул.
  Они не стали затягивать выход, и спустя несколько минут братья уже углубились в прибрежный лес. У Марко были старинные, потемневшие от времени часы с позолоченным корпусом с множеством циферблатов: один большой и несколько маленьких внутри него. Правда, работал лишь один. Разделили те редкие пожитки, что еще остались и пошли.
  Они миновали заросли паучьих тополей, густой терновник, обрамлявший лес и вынырнули на поросшую жесткой, словно железная щетка, смерть-травой. Тонкие, но упругие и прочные стебли были серыми, буроватыми и никогда - зелеными. Теперь, под конец сезона они посветлели, стали дымчатыми и словно полупрозроачными
  Вокруг простиралась пустошь, и два странника казались такими маленькими и беззащитными перед темным могуществом проклятой земли. Там, где они находились утром, на берегу великого Одера, было лишь начало, преддверие ада, как сказали богословы Сан-Доминики. Теперь же ад бы вокруг и везде, настоящий, не на картинках в Завете Сима Провидца, а прямо тут, пересыпался похожей на пепел землей, перекраивал по своему чудовищному образу и подобие растения и животные, грозился через пустые черные глазницы руин.
  И даже небо изменилось. Стоило пройти несколько сот метров, как солнце исчезло с небосвода, затянулось тяжелыми свинцово-серыми облаками от окоема до окоема, будто еще немного и они, двое бродяг испытают всю его тяжесть на своих плечах, примерят на себя роль бедняги Атланта.
  Земля вокруг тоже не особо радовало глаз. В пустоши не было крупных лесов и деревьев, а если и попадались то это были рощи исковерканных гнилью уродцы, кривые и низкие, стелющие черные толстые ветви у самой земли. Порой их покрывали полотнища паутины, плотной как мешковина, а в ней, как в гнездах, сидели огромные, с голову, пауки. Смотрели мудро и странно, сверкали алыми точками глаз. При взгляде на них Веллер постоянно ежился. Словно твари знали какой-то важный секрет, его личный секрет. Сколько лет он странствовал по Новой Европе? Сейчас уже и не вспомнить, но каждый раз он вступал на гнилую землю, как будто в первый раз.
  Вокруг расстилалась бугристая степь, поросшая жесткой травой и колючим кустарником. Низины и рвы заполнял клубящийся туман, оставлявший на коже маслянистые следы.
  Странно, но братьям не встретилось пока ни одной из тех тварей, что, по легендам, заполонили пустоши. О чем не преминул напомнить Веллер.
  - Везет, - пожал плечами Марко.
  - Каждый раз по-разному, - произнес Веллер. - Еще ни одна пустошь не повторялась. Остается лишь уповать на то, что пустошь останется к нам благосклонной. Стоп! Вот там!
  Веллер ткнул рукой куда-то в скопившийся вечеру туман. Марко улыбнулся и кивнул:
  - Родник.
  То, что они увидели, меньше всего походило на родник, скорее на густейшие заросли высокой, выше человека крапивы с толстыми стеблями и мясистыми листьями. Они стояли так тесно, что протиснуться человеку между ними не представлялось возможным. И причем именно в одном месте было подобное: яркое зеленое пятно крапивы на фоне серо-бурой равнины с седыми пятнами тумана и черными проплешинами оврагов смотрелось инородно, как пришелец из другого мира.
  - Осторожно! - Марко ткнул в заросли тесаком. Удивительно, но стебли захрустели, покачиваясь на невидимом ветру. - Крапива ядовита - проедает кожу за доли секунды, но плюс ее в том, что она может расти только там, где есть вода. Чистая вода. Сейчас!
  Марко и Веллер, ожесточенно поработав тесаками, быстро расчистили полянку в зарослях, на что крапива ответила недовольным, как могло показаться, и разочарованным гулом и шелестом.
  А прямо за порубленными стеблями из-под камня вытекал тонкий ручеек, вился по узкому руслу и исчезал в грязевой луже.
  Братья, высоко поднимая ноги, принялись ожесточенно мять срубленную крапиву в однородную зеленую кашицу. Марко наклонился над ручейком, разломал индикатор и помахал стержнем над водой. Погрузил дозиметр в нее. Прозрачная жидкость в запаянной ампуле осталась прозрачной.
  - Чисто!
  - Вот и все. - они наполнили фляги водой. Веллер не удержался и припал к фляге. - Холодная!
  Дальше стало лишь хуже. Стремительно потемнело, а ближе к ночи зарядил противный, мелкий дождь. Холодный, и пробирающий до костей. Окружающее пространство скрылось за неразрывной серой пеленой.
  Сквозь тихий шелест дождя прорался резкий, скрежещущий крик пустырного кота. Где справа, в стороне. Ему в ответ раздалось еще два вопля. Слева и позади.
  - Гнилая кровь! Обложили гады! - Марко достал свой пистолет, проверил обойму. Полная, только не было видно не зги.
  Веллер оглянулся назад, на светлую полосу закатного горизонта. На его фоне промелькнул низкий поджарый силуэт. Закачались тонкие стебли смерть-травы.
  - Двигаем! - прошептал Марко и понесся по степи, подняв пистолет, а второй рукой раздвигая высокую траву. Следом за ним побежал и Веллер. Он со щелчком взвел свой устрашающий револьвер.
  Крик раздался ближе. Еще и еще. К троим охотящимся котам добавилась еще парочка. Ночь наполнилась какофонией мява и шипения. Позади заходила ходуном трава, Марко развернулся, вскинул пистолет на уровень глаз и выстрелил.
  Вспышка, грохот. Ничего. Но потом...
  Скрипящее мяуканье раздалось совсем рядом, буквально в паре шагов. Револьвер метнулся в сторону звука. Веллер не стал целиться - все равно он ничего не видел. И просто выстрелил.
  Ох, не зря он любил большие пушки. Грохот был такой, словно от гаубицы. Пламя вырвалось из ствола чуть ли не на метр - оружие подбросило в руках, но Веллер наконец увидел своего врага.
  Говорят, пустырники происходят от обычного домашнего кота. Моонструмец не знал - обычные кошки вымерли еще до его рождения. То, что было прижалось к земле перед ним, размером было с крупного пса и меньше всего подходило к эпитету "домашний".
  Худое гибкое тело с изогнутым позвоночником и длинным пушистым хвостом. Шерсть, палевая, с темными подпалинами и бледно-серыми полосами, на спине срасталась в короткие тонкие шипы, которые стояли торчком от возбуждения, охватившего животное.
  Кот ощерился. Усатая морда с темными, почти черными глазами исказилось угрожающей ухмылкой, уши прижались к покатому черепу. Зубы не выглядели слишком большими - за исключением двух верхних клыков - но и вполне могли оказаться достаточно острыми, чтобы разгрызать кости и рвать любое доступное мясо.
  Веллер выстрелил еще раз, но тварь с удивительной быстротой извернулась и бросилась в траву.
  Марко опустился на колени и со скупым профессионализмом стрелял на звук. Удивительное дело, но он даже умудрялся попадать: несколько раз после выпущенных в ночь пуль раздавался болезненный взвизг и скулеж. Но все равно вокруг, несмотря на потери, кружилось еще около десятка котов. Они медленно смыкали круг: им было не привыкать к смерти собратьев. Сама жизнь в пустоши состояла из череды смертей.
  Выщелкнув опустевший магазин, Марко вставил новый. Прицелился.
  - Мы только патроны тратим, - сказал Веллер, вставая рядом с братом. - Они дождутся, когда у нас закончатся последние...
  - И зачем же я с тобою согласился? - скептически посмотрел на него Марко.
  - Не время вспоминать, - покачал головой Веллер. - У меня есть другое решение.
  Он протянул ему руку и разжал ладонь. Рубчатый округлый корпус трудно было не узнать.
  - Граната? - Марко хмыкнул. - Неплохо. Попытаемся отвлечь.
  Веллер кивнул ему, отвинтил предохранитель и дернул чеку. Щелчок - и граната взмыла в воздух. Быстро пропала из виду.
  - Ложись!
  Бухнуло. Веллер даже не услышал, а почувствовал, как под ним вздрогнула земля.
  В ушах стоял гул. Кто-то подхватил его под руку, заставил подняться - Марко беззвучно открывал и закрывал рот. Пошатываясь, Веллер побежал.
  Звуки вернулись быстро, накрыли с головой: многоголосый вопль, верещанье, истошный мяв. Спотыкаясь, Веллер прибавил шагу. Звериный рев не отставал.
  Тяжелый надсадный вой пронзил его от затылка до пяток, ноги разом обмякли и ослабели.
  - Что за?..
  Топот копыт, несущих на себе не меньше полтонны живого, разъяренного мяса. Хруст ломающихся стеблей под массивным телом. Рев - глотка, способная издать такое, наверняка могла с легкостью поужинать парочкой странников.
  Марко толкнул Веллера, повалился следом - и туша пронеслась мимо. Моонструмец успел заметитьлишь горбатую, непропорциональную спину с мелким низким тазом, толстую шею и длинную крокодилью морду. Зубы, в беспорядке усеивающие, щелкнули над ними. И все - унеслись вместе с тварью дальше.
  Судя по заполошному мяуканью новый партнер пришелся котам не по вкусу. Вскоре визг сменился хрипом, когда огромная пасть принялась хватать бросившихся в рассыпну животных. Утробный рев сменился довольным ворчанием и чавканьем. Судя по частому топоту, чудище носилась взад-вперед, вылавливая котов. Не дожидаясь развязки, Марко и Веллер поднялись и без лишних разговоров бросились прочь от места ночной бойни.
  Ночлег они отыскали практически в полной темноте - братья подрезали несколько пучков сухой смерть-травы, связали их и подожгли от пороха. Марко вскрыл один из своих патронов, рассыпал начинку на камне и чиркнул тесаком - проскочила искра. Порох зашипел, заплевался искрами и огнем. Сунув в него смерть-траву, братья получили парочку быстро прогарающих факелов. Полуразрушенный сарай с провалившейся крышей они осветили уже почти сгоревшими факелами.
  С одного края крыша оставалась все еще целой и способной укрыть от надоевшего дождя.
  Выщербленные стены, покрытые мхом и черными потеками плесени, могли послужить на время укрытием. Марко и Веллер завалили проход старыми бревнами, досками и какими-то листами жести - видимо, они покрывали крышу. Не очень представительно, на одну ночь сойдет. Марко, предусмотрительно набравший на берегу сухого хвороста, развел небольшой костерок, который скорее тлел, чем горел, но тепла давал достаточно, чтобы согреть озябшие руки.
  Наемники расстелили плащи вокруг костра, прямо на голом бетоне - не самая лучшая постель, но выбирать не приходилось. Марко лег возле дверного проема. Сарай был кирпичным, разделенным на три части перегородками, из которых только один край оставался сухим. Крыша свисала вниз гнилыми зубами заплесневевших досок и ржавых стальных листов. Вода с тихим журчанием стекала на пол и собиралась в большие, чуть желтоватые лужи.
  Марко лег ногами к двери, положил под руку свою 'кобру'.
  - Я сторожу первым, потом - ты. - Веллер поморщился, но согласился.
  Он немного повозился, устраиваясь на неудобном и жестком ложе, но, усыпленный мерным похрапыванием брата, сам начал проваливаться в глубокий сон.
  Веллер проснулся от тяжести, навалившейся на него. Чья-то грязная ладонь сдавливала губы, не давая произнести ни слова. Спросонья, в полной темноте Войцех отчаянно замолотил руками, стараясь скинуть с себя неизвестного мута. Но не тут-то было - тварь на время отодвинула руку от лица и, что есть силы, съездила по скуле. Крик, готовый вырваться, застрял где-то в горле. Кулак был прекрасно ему знаком. Веллер раскрыл глазща и увидел над собой брата. Тот наклонился ниже, прошептал:
  - Тише! Что-то ты буйный с ночи. Слышишь?
  Наемник прислушался. И действительно, где-то там, снаружи, в шуме идущего дождя кто-то шумно фыркал и топал, обнюхивал стены и поревывал. Веллер присел под окном, обеими руками сжал рукоять своего огромного револьвера. Сон мгновенно улетучился.
  Ночной пришелец потерся щетинистым, судя по звукам, боком и потрусил прочь, бухая тяжелыми ногами. Видимо, потерял интерес. Веллер с облегчением выдохнул.
  - Вроде бы пронесло. - Вернул револьвер в кобуру и снова занял пост у двери. Посмотрел на брата: тот выглядел усталым. - Ложись уже - я посижу на страже.
  Скоро уже начало светать. Блеклый и мутный, словно проходящий через грязное стекло свет пробивался сквозь сплошную облачность, заволокшую все небо. Где-то там в вышине черными точками вились птицы.
  Удивительно, но, несмотря на тревожную ночь, спать не хотелось. Холодный утренний воздух бодрил и щекотал ледяными пальцами сквозь одежду. Костерок уже давно потух, и никто не делал попыток снова разжечь его. Когда уже совсем рассвело, Веллер решил прогуляться, так сказать, по ветру - физиологическая потребность мучила его уже около часа по субъективному времени, но до этого момента он терпел, опасаясь в предутренних сумерках выходить наружу. Конечно, и днем была опасность встретить неприятности, однако на свету он хотя бы мог ее разглядеть Но как только солнечный диск приподнялся над горизонтом, Веллер решил - безопасно достаточно, чтобы выйти прогуляться.
  Все никак не отпуская дробовик монах несмело выглянул наружу - было тихо, лишь вдалеке кричала какая-то птица. Протяжно так, тревожно. Моонструмец поежился, но сделал еще несколько шагов к близлежащим кустам, справил нужду и быстро зашагал назад: будить брата.
  Но не успел он ступить и пару шагов - застыл, как вкопанный. По привычке, подцепленной у Марко, он разглядывал землю на предмет наличия странных следов. И такие отпечатки отыскались, совсем рядом. Можно, конечно, ожидать присутствие больших следов того зверя, что приходил сего ночью. Это закономерно и логично.
  Но рядом с ними он заметил и совершенно другие: вытянутые, в мягкой земле отчетливо отпечатались пальцы и пятки. Этот зверь определенно ходил на двух ногах. Тревога ледяной ладонью провела по затылку, взъерошив волосы.
  Веллер мгновенно подобрался, пальцы коснулись рукояти револьвера. Огляделся, внимательно всматриваясь в заросли, и только теперь вспомнил, что в следах скопилась вода, а дождь закончился еще затемно. Он позволил себе немного расслабиться: кто бы тут ни был, он уже давно ушел. Тревога ослабла, но никуда не ушла, потому что так ничего не заметил во время своего дежурства, как и Марко. Кто бы здесь на наследил, он знал толк в скрытности.
  Вернувшись внутрь, Веллер растолкал брата.
  - Подъем! Кажется, у нас были гости.
  - Чего? - Марко продрал глаза и с удивлением воззрился на Веллера.
  - Иди посмотри - кажется, это по твоей части.
  Когда наконец Марко отыскал следы, он лишь хмыкнул, коснувшись пальцами земли.
  - Кажется, я знаю, кто был нашим ночным гостем.
  - И?
  - Четыре пальца - рука скользнула по очертаниям следа. - Всего лишь четыре пальца. Тут был мут.
  - Знаешь, легче мне не стало, - заметил Веллер.
  - Мне тоже. Но это же не значит, что будем возвращаться назад?
  - Ни в коем случае!
  - Кто бы сегодня к нам не заявлялся, вреда не причинл. Хотя мог. Возможно, это был разведчик или бродячий охотник. Так или иначе, собираем манатки и выдвигаемся. Задерживаться для выяснения я не хочу.
  - Я с тобой абсолютно солидарен, - важно кивнул Веллер.
  Удивительно, но через несколько километров им отыскалась старая дорога. Асфальтовое полотно кое-где полопалось под напором травы и кустов, выщербилось, но сохранилось, на удивление, хорошо. Идти стало много легче - не надо было выбирать место, куда ступать, чтобы не переломать ноги в скрытых яминах и камнях.
  Хотя не одни они пользовались этой дорогой. То там, то тут виднелись примятые кусты на обочине, словно огромное животное устраивало там лежанку, а в одном месте они встретили чей-то отбеленный костяк. Он походил бы на человеческий, если бы только не массивные челюсти с клыками длиной с палец и слишком большое количество плечевых костей. Войцех еще долго сопровождал взглядом кости, но Веллер с Марко даже не обратили на них внимания.
  Они остановились разом, не сговариваясь. Потянулись к оружию. Посеред дороги застыл здоровенный ящер: угрюмая зубастая морда с поджатыми челюстями, пронзительный взгляд, крупная цветная чешуя и усыпанный длинными иглами загривок. Зверь припал на передние ноги и зарычал - Марко вскинул пистолет.
  - Не стоит, человек! - Из кустов поднялось существо, которое хоть и происходило от человека, но им уже не являлось. Мут. - Кинь-ка ствол, подальше от беды.
  - И вы тоже, святоши! - По другую сторону дороги появилось еще трое мутов. И все с оружием в руках. - Быстро!
  Самые настоящие, классические муты без всяких 'но'. Лица перекошены, неправильные, покрыты огромными наростами и волдырями. У одного, который самый первый вылез из кустов, один глаз и вовсе зарос черными роговыми наростами, разраставшимися ветвистым рогом. Зато второй глаз был большой и налитый кровью, выпучивался из глазницы, смотрел зло и настороженно поверх цевья старинного карабина. Оружие было под стать ему, длинное, непропорциональное, обмотанное какими-то тряпицами и ленточками. Звериные зубы и когти постукивали друг об друга, подвешенные под стволом.
  Второй - циклоп с большим бирюзовым глазом посреди лица и раздвоенным носом. Широкие плечи и руки-плети до самой земли. Одной он сжимал копье с широким листовидным наконечником и пучком перьев под самым лезвием, а другой гладил по загривку уродливого ящера - близнеца того, что сейчас застыл в напряженной позе на асфальте. Третий вроде как обычный человек, да только не бывает у человека четыре руки и второе, маленькое лицо на виске. Личико то постоянно кривлялось и подмигивало единственным глазом. Вооружен двуликий был длинным луком, украшенным пучками перьев и кусочками меха. Стрела с трехгранным наконечником уже легло на тетиву, готовая в любой момент сорваться в смертоносный полет.
  А четвертый был самым странным. Все при нем: нос, два глаз и два уха, правильное количество конечностей, да только в нем менее всего было от человека. Первое, что при взгляде на него, могло прийти в голову - мут казался абсолютно инороден окружающему миру, словно пришелец откуда из иных мест, невероятно далеких. Среди некоторых народов ходили легенды о инопланетянах, мистических жителей других миров, спускающихся иногда на грешную землю, дабы забрать с собой избранных. Так вот, четвертый вполне мог оказаться таким инопланетянином. И тоже с луком в руках.
  Высокий, выше всех остальных, он стоял белой статуей. Неподвижный, будто вырубленный из камня. Лицо тоже не мягче камня: кожа будто алебастровая - ни Веллер, ни Марко никогда такой белизны не видел, чистой и яркой, чуть ли глаз не режет. Черты застывшие, чеканные, грубые, но была в них некая внутренняя красота. Веллер невольно засмотрелся на его неправильную, но такую завораживающую пропорциональность.
  Последним оружие опустил он, медленно засунул револьвер в кобуру.
  - Мы не хотим неприятностей! Просто шли мимо - мы простые путники и не хотим вам зла.
  - Не хотите зла? Очень хорошо! А может, мы желаем?
  - Не стоит, - посоветовал Марко - пистолет все еще был у него в руке.
  - Не стоит? - переспросил Рогатый. - Ты мне угрожаешь?
  Марко ощерился: видимо, готовил гневную отповедь. Вовремя вмешался Веллер.
  - Чего вы хотите?
  - А что у вас есть? - уже с большим интересом заговорил рогатый. - Мне нравится твой пистолет.
  Лицо у Веллера неприятно вытянулось: он практически сроднился со своим револьвером. А отдавать какому-то неизвестному муту, да еще и с рогом, крайне не хотелось.
  - Зачем тебе он?! - с нарочитой веселостью сказал Веллер. - К нему нужны крайне редкие патроны - хрен где откопаешь. Раритетные. Я тебе говорю. И его таскаю так, для понту. Лучше вот, возьми часы - хорошие и идут точно. В них даже компас есть. - Он махнул головой Марко, мол, дай. Брат скорчил крайне недовольное лицо, но часы стянул и протянул муту. - Возьми - пригодиться.
  Рогатый живо заинтересовался часами, оглядел со всех сторон, потряс, приложил к уху. Для этого ему пришлось положить карабин на сгиб локтя, но как только часы исчезли в кармане его драного пальто, явно снятого с чужого плеча, снова навел оружие.
  - Хорошие часики - мне подойдут! - Улыбнулся щербатым ртом, - но вы все равно пойдете с нами. Таковы правила. Так, Белый?
  Белый - тот самый мут, похожий на пришельца, - кивнул и чему улыбнулся, странной, ни на что не похожей улыбкой. И наконец-то убрал стрелу в колчан за спиной, снял тетиву, накрутил на кулак и повернулся спиной. Мотнул головой, как бы приглашая за собой. Циклоп и двуликий подобрали брошенное оружие и, подталкивая им, повели пленников в свое логово.
  Поселение или вернее временное пристанище находилось в двух километрах от дороги, на месте чудом уцелевшей деревни. Дома здесь словно застыли во времени и не подвергались неминуемому разрушению от ветра и воды. Могло показаться, словно некто всемогущий отмотал время назад и вернул их в довоенную эпоху, если бы не низкое свинцовое небо над головой и самые невероятные уроды, окружавшие их. Мужчины и женщины, с одним и тремя глазами, с одной рукой, торчащей из груди или просто невообразимым количеством конечностей, тонких, будто у паука. С полупрозрачной кожей, сквозь которую просвечивали внутренние органы; без ног, а вместо них - шевелящиеся отростки. Веллер почувствовал подкатывающую к горлу тошноту, но с усилием поборол себя. Да, муты, да - страшные, но с ними хотя бы можно было договориться. Попробовать договориться.
  Те, кто их привел, казались уже практически красавцами, а пленники так и вообще словно сошедшими на землю божествами. И их нисхождение не осталось без внимания: муты во все глаза рассматривали пришельцев, трогали их своими скрюченными пальцами и постоянно извивающимися щупальцами. Марко и Веллер старались относиться к этому спокойно, безразличными, оценивающими взглядами рассматривали дома и подсчитывали тех, кто мог представлять настоящую опасность. Таких было немного - в основном деревню населяли увечные и больные, неспособные к самостоятельной жизни.
  Словно специально, охотники провели пленников через всю деревню, но, глядя на их лица, можно было понять, что такой проход им тоже не доставляет удовольствия. Рогатый кривился, непрестанно сплевывал на землю, циклоп вперся взглядом перед собой, будто ничего вокруг него не было - только цель. Двуликий недовольно морщился, а второе личико кривилось в откровенном презрении к окружающим его мутам. И только Белый оставался совершенно безучастный, лишь чуть-чуть изгибал широкую щель рта в едва заметной улыбке.
  Наконец-то, их привели к цели: старинному зданию деревенского костела, замшелому и заросшему толстыми стеблями гигантского плюща. Тонкий шпиль, когда-то вонзавшийся в светло-голубое чистое небо теперь грозил набрякшим тучам обломанным гнилым пальцем. Крест давно пропал в вихре времен. Стрельчатые окна слепо следили за происходящими вокруг изменениями.
  Вход в костел охраняли два мута со старыми клейденскими винтовками в руках. Рогатый подошел к одному - мощному детине с наростами на голове в виде многочисленных мелких рожек. Мут кровожадно поглаживал костяную рукоять тесака, заткнутого за широкий кожаный пояс.
  Он внимательно выслушал рогатого, выглядевшего на фоне охранника малким и хлипким, но от внимательного Веллерового глаза не укрылось то, с каким уважением мут глядит на охотника. Он был обычным головорезом, а тот, кто перед ним - добытчиком. Не из последних он был здесь.
  Крепыш кивнул и скрылся за дверью - появился чуть ли не сразу, мотнул головой: заводи.
  Внутри было жарко. На месте бывшего алтаря пылал огромный костер. В огонь отправились рассохшиеся скамейки и церковная утварь, в том числе и деревянное распятие. Огонь с радостью грыз мученическую фигуру Христа. У костра, на низком чурбачке сидел мут, завернутый с головой в черный обтрепанный плащ. Рядом, усевшись на пятки, раскуривал огромную трубку уродец с непропорционально большой головой. На плече у него лежал кривой посох с насаженным на верхний конец крысиным черепом. Большой такой крысы, не меньше собаки размером.
  - Рогач, Одноглазый и Кривляка - спасибо. Можете идти. - Муты чуть поклонились и скрылись за дверью. - Белый, останься. Ты еще можешь пригодиться.
  Вождь поднялся и повернулся. Скинул капюшон. И даже Марко, которого, казалось, ничто не может удивить, воскликнул:
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"