Чорный Евгений : другие произведения.

Соколиный полет "пешки" (ч.3 Огненный таран "пешки")

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Неизвестный подвиг летчика-бомбардировщика на самолете Пе-2 , гвардии младшего лейтенанта Харина Бориса Прокопьевича. (погиб 14.07.1944 г., Львовская операция) *** По воспоминаниям - гвардии-подполковник ВВС Черный Василий Иванович, летчик бомбардировочной авиации на пикирующем самолете Пе-2. Воевал на фронтах ВОВ с июня 1942 г. по май 1945 г. * За спогадами - гвардiї-пiдполковник ВПС Чорний Василь Iванович, льотчик бомбардувальної авiацiї на пiкiруючому лiтаку Пе-2. Воював на фронтах ВВВ з червня 1942 р. по травень 1945 р.
  Продолжение (начало ч.1; ч.2 )
  ***
  ***
  3. ОГНЕННЫЙ ТАРАН "ПЕШКИ".
  (1-й Украинский фронт, Львовская операция)
  ***
  Неизвестный подвиг летчика-бомбардировщика на самолете Пе-2, гвардии младшего лейтенанта Харина Бориса Прокопьевича.
  (погиб 14.07.1944 г., Львовская операция)
  ***
  Из "Боевой путь 82-го гвардейского бомбардировочного авиационного, орденов Суворова и Кутузова, Берлинского полка"
  В июле месяце 1944 г. корпус был переброшен на 1-й Украинский фронт во
  2 ВА.
  14.07.1944 г. войска 1-го Украинского фронта начали наступление на Львовском направлении...к исходу 18 июля в районе Броды окружили группу немецких войск до 8 дивизий, 27 июля был взят Львов.
  Корпус отличившийся в боях под Львовом получил наименование "Львовский".(из доклада на встрече однополчан в г.Умани в мае 1977 г.)
  * * *
  "Машина пламенем объята,
  Вот-вот рванет боекомплект.
  А жить так хочется ребята,
  А выползать уж мочи нет"
  Из песни "Машина пламенем объята"
   ***
   Был у нас случай во время Львовской операции, который все не дает мне покоя. Как раз в самом начале операции. Молодой летчик, буквально, в свой первый вылет совершил таран колонны танков на своем самолете. Подвиг совершил, за который награждали звездой Героя. А с ним так поступили... несправедливо.
  
  ***
  Погибали в основном молодые, неопытные, которые приходили как пополнение. Иногда бывало так, что не успеваешь не то, что имени запомнить, а и лица.
  Такие-то экипажи погибли - сообщают. А ты и не можешь представить, кто из них кто.
  Были моменты, когда в полку оставалось меньше половины из положенного летного состава. Это при том, что пополнение летного состава нашего полка совершалось в ходе боев, как резерва Главного командования.
  ***
  Весь наш корпус относились к Резерву Главного командования. Корпус - это ж две дивизии. В каждой по три полка.
  Весь корпус так пополняли - в ходе боев.
  Были такие и полки, и целые дивизии авиационные, которые понесли потери - их с фронта выводят в тыл. Пока самолеты к ним поступят, пока новые экипажи прибудут, какое-то время есть возможность хоть немного обучить молодых летчиков. Чтобы они вместе с опытными полетали. Просто, когда еще ни "мессеры" не атакуют, ни зенитки стреляют.
  Потому, что когда попадаешь в первый раз под огонь - все эти навыки совместного полета еще раз переворачиваются в голове.
  ***
  А к нам поступали, как пополнение, летчики, которых как научили чему-то в летном училище - и все. А еще ж учили по сокращенной программе.
  Они сразу в бой попадали. А это, будь хоть каких способностей летчик - совсем никаких ни представлений, ни навыков о том, что это такое - летать не просто в строю, а в боевом порядке. Они даже представления не имели, что такое - строй бомбардировщиков при выполнении боевого задания. На каком расстоянии летят самолеты. Они так ни разу и не летали, пока учились.
  В училище все так летали, и мы тоже. Расстояние между крыльями соседних самолетов по нескольку десятков метров. И впереди летящий командир - тоже так.
  А мы, уже опытные летчики, летали - и трех метров не было между крыльями. К линии фронта подлетаем - уже метра по полтора и от ведущего и между плоскостями. А в бою еще больше сжимаются все.
  ***
  Для любого молодого летчика - просто не возможно было в первые вылеты привыкнуть к этому. Они испугано шарахались в сторону, боялись приблизиться. А в бою, когда не за расстоянием между плоскостями надо было следить, а за истребителями, да при этом еще и во время взрывов снарядов зенитки - они сразу становились добычей немецких истребителей.
  Иногда, настолько далеко летит в стороне от всех, что немцы даже и не готовят свою атаку. Просто сразу, чуть только набрали нужную высоту - заходят на такого и первой же очередью. И не только по мотору, а и по летчику попадают этой же очередью.
  И самолет сразу загорелся, и управление теряет - весь экипаж вместе с самолетом в землю. Если летчика убило - из экипажа уже редко кто спасался. Самолет быстро в штопор сваливался. А тем более, с молодыми летчиками в пополнение приходили такие же неопытные штурманы и стрелки-радисты. Тоже не могли быстро сообразить, что если командир погиб, самолет потерял управление - у них меньше минуты времени, чтобы покинуть такой самолет. Хотя, пойди там - разберись сразу, когда они сами стреляют, им следить за летчиком некогда. Они еще и не представляют себе, как их жизнь от жизни летчика зависит.
  ***
  Те, кто к нам поступал как пополнение еще и в 44-м году, - мы их даже не могли чему-то научить. Времени, чтобы с ними вместе полетать, чтобы они хоть немного почувствовали, что это за расстояние между самолетами - когда "пешки" идут в боевом строю - просто никто не давал.
  Присылали молодых звеньями, то сразу несколько звеньев, чтобы эскадрильи были укомплектованы, - первые два вылета и все.
  Новое пополнение требуется, его опять просят прислать побыстрее.
  Они ж, эти новые экипажи, не в один день все прилетают. Особенно, если сразу надо экипажей 10-15 пополнения с самолетами.
  За одну операцию - а сколько таких было - сколько раз так проводили доукомплектование полка.
  ***
  На той же Курской дуге.
  После боев на Курской дуге в нашем полку осталось меньше 15 самолетов.
  Это уже полк имел 3 эскадрильи. В каждой из которых должно было где-то по 10 самолетов быть. И так - в каждом из трех полков нашей дивизии было.
  А пополняли чуть ли не ежедневно. Не сразу на весь полк они прилетали. Своя очередность - в одну эскадрилью, в другую, в третью. Пока во 2-ю прилетит пополнение, тех, которыми 1-ю укомплектовали, уже ни одного нет. Тут же подают сведение о потерях и о необходимости опять для 1-й.
  Это ж планируется там где-то. Пока приходит пополнение в 3-ю, уже сообщают, что и для 2-й нужно новое пополнение. И так постоянно.
  Хорошо, если из каждого такого пополнения хоть один летчик уцелеет. Начинают летать уже. Хотя тоже - месяц, в лучшем случае, другой - все равно их же и сбивали. Нет опыта, необходимых для боя навыков управления самолетом, привычки.
  Но таких хоть как-то еще удавалось запомнить - познакомиться.
  ***
  А воздушные бои какие были. И не только на Курской дуге.
  Это ж сразу после завершения операции на Курской дуге, те же бои под Харьковом. Опытные летчики, много раз летавшие, и то их сбивали.
  В тот вылет под Харьковом, как раз в день его освобождения, 23 августа 43-го - командир полка погиб, майор Пчелкин. Повел весь полк, а это тогда - 12 самолетов всего было.
  Полк - 12 самолетов! В нашей 1-й эскадрильи - пять экипажей осталось в наличие.
  Из 12 самолетов несколько только и вернулось тогда на аэродром.
  Один мой экипаж из всех 5-ти нашей эскадрильи только и вернулся. И Новиков, и Голицын, командир нашей эскадрильи тогда - всех подбили. А у меня тогда стрелка-радиста ранило, Серебрянского Колю. Хороший такой паренек был, культурный, москвич.
  А тогда это были уже только опытные летчики.
  Молодых не было, после боев на Курской, уже и неоткуда их было присылать. Чуть ли не расформировывать полк собирались..
  * * *
  Тогда, в самом начале Львовской операции, летчик Харин, из только что пришедшего пополнения, буквально, в свой первый вылет совершил таран колонны танков.
  Вот сколько времени уже прошло, а этот случай все не дает мне покоя.
  Если меня куда-то приглашали выступить, как ветерана войны - я всегда о нем рассказывал. Хотя такое и было только пару раз за все это время - после войны.
  Про себя что-то говорить - чего тут говорить. Чего расскажешь? Не потому, что нечего, но как-то неудобно. Чего - хвалиться что ли, что выжил?
  И я всегда рассказывал о Харине. Как его звали, уже не помню точно - Борис, кажется.
  Это произошло перед началом Львовской операции. Их как раз прислали незадолго до этого - целую группу новичков. Все летчики - только что после летной школы. Младшие лейтенанты все. У них вообще, если было хотя бы 5 часов налета - то это еще хорошо.
  Кого-то спросишь из них: "Сколько уже налетал?"
  - 3 часа, - и улыбается, вроде даже с гордостью.
  Посмотришь на такого парня... И что ему скажешь, и чем тут поможешь. Какие тут советы уже нужны. Он и понять не сможет, чего с ним произойдет в бою, - будет гореть.
  ***
  А этого Харина я запомнил, да и другие в полку, потому, что как раз за день до гибели он выступал на полковом митинге от имени нового пополнения - молодых летчиков-комсомольцев. 13-го июля митинг, 14-го полетели на задание и Харин вместе со всеми.
  Чего он там говорил, не помню - ничего особенного. Как и все в таких случаях.
  Но как-то так с волнением, видно было. С каким-то настроением запальчивым. Хотя, может, оно так запомнилось, поскольку тут же, на следующий день он и погиб.
  ***
  Молодых летчиков старались так поставить в строй, чтоб не самые опасные были места - ближе к середине строя. Но где там в строю не такие опасные места - это все такое. Конечно, те кто замыкают группу - им в первую очередь от истребителей немецких достается.
  Поэтому туда более опытные экипажи ставили.
  Ну, и ведущего группы, а это командиры, как правило, самых первых летящих они стараются уничтожить - обезглавить группу.
  Немецких истребителей, сколько помню, почему-то и не было. Зато зенитки стреляли!..
  ***
  К тому времени уже совсем другая плотность зенитного огня стала. Протяженность фронта сужалась. Немцы отступали и всю технику стягивали. То она была на большей длине распределена. Одна плотность вдоль всей линии фронта была.
  А уже к концу освобождения Украины и дальше - еще больше. Они уже могли размещать такое количество зениток, что стреляли просто целыми площадями.
  Причем, вокруг какого-то важного объекта - по несколько таких зенитных площадок. Три-четыре. Залпом сразу все как полыхнут - и точно такая же площадка в воздухе через десяток секунд взрывается. Пока те перезаряжаются, другая площадка стреляет. Они ж старались выстрелить так, чтобы на нашей высоте снаряды разорвались и там, где мы пролетаем. Со своим упреждением.
  ***
  Отбомбились мы все. Харин вместе со всеми, вроде нормально. А на отходе уже был сбит зенитным снарядом. Загорелся, стал падать.
  А его самолет впереди летел. Я все происходившее мог хорошо видеть.
  Было видно, как сразу огоньки пламени появились, стал падать. Если самолет подбит, а пламени нет - то это одна ситуация, когда подбили. А если появился огонь, то это совсем уже другое.
  Уже тянуть долго не получиться. Если в районе мотора начинается уже пламя видно - боекомплект может взорваться уже в любую минуту. А если взорвется, крыло отрывается - уже никто не успеет спастись, выпрыгнуть из такого падающего самолета.
  ***
  Самолет Харина начал падать и видно, что сначала летчик старался дотянуть до своей территории. Летел в том же направлении.
  А огонь быстро охватил весь центроплан и фюзеляж. Наверное, попадание не в одном месте - баки пробило, в разных местах загорание произошло.
  Угол снижения резко увеличился. В таких случаях надо только прыгать.
  Никто не выпрыгивает.
  ***
  Всегда в таких случаях, остальные, кто в группе этой летит и может видеть - следят за товарищами. Из передних самолетов - стрелки. Те, которые сзади летят - летчики, штурманы.
  Потом каждый сообщает, что видел - командир обобщает и готовит донесение. Потому, что часто было - один видит одно, а другой - свое говорит, что видел. Кто-то говорит, что видел как кто-то выпрыгнул и даже купол увидел, а остальные никакого купола не увидели. Погибли все или нет? Откуда выпрыгнули - стрелок или летчик?
  Во время войны часто так было: что вроде все смотрели на одно и тоже, а каждый видел разное. Там-жешь не смотришь, не отрывая взгляда. Стараешься, пока можно, почаще глянуть туда, но все внимание на другое - чтобы не пропустить чего-то, что тебя самого убьет.
  ***
  Не знаю, как там другие видели, но то, что я видел сам - у меня никаких сомнений не вызывало и не вызывает до сих пор. Самолет Харина как раз так впереди и подо мной был все это время.
  Уже на малой высоте, резко - углом под 90 градусов развернулся влево и пошел к дороге, где шли танки колонной.
  И прямо врезался в них, где-то в середину, ближе к началу колонны. Мне даже показалось, что в последний момент самолет как бы еще увеличил угол падения - чтобы именно в головной, командирский, танк врезаться.
  ***
  Вот такое впечатление сразу, когда смотрел, появилось.
  Что называется, летчик не точно рассчитал прицеливание и в последний момент попытался дожать штурвал от себя. То есть Харин именно в головную машину целился. Но неопытный.. Хотя какой тут опытный - когда уже и кабина горела. Видно было. У него, может, так не получилось потому, что самолет уже не слушался как надо - закрылки управления уже сгорели. Самолета уже и видно не было - огненный шар и впереди только нос "пешки" торчит еще немножко.
  Хотя вот за этого не могу ручаться. Может мне так показалось. Это ж расстояние - он там внизу уже. Уже силуэта самолета не видно, а как огненный шар. Просто удивительно, как не взорвался при этом ни один боекомплект.
   Но такое впечатление осталось - последний знак, что самолет где-то уже метров, наверное, за 50-100 до столкновения еще чуть вниз носом клюнул. Именно - чтобы в командирскую машину врезаться.
  Хотя мы уже в стороне так летели - голову туда особенно крутить тоже некогда было.
  Удивительно, что самолет не взорвался, боекомплект-то у пушек был. Если б взорвался, он и не долетел бы до тех танков - самолет в воздухе на части развалился бы и все.
  ***
  После вылета, когда стали выяснять обстоятельства, я этим расспрашивающим говорил об этом всем. Подвиг ведь совершил.
  Что Харин уже сам в огне был, а еще управлял. Я там не знаю, как тот же Гастелло таран совершал или другие.
  Не видел, а чего там понаписывали, это еще - свое дело. Но, думаю, мало из этих летчиков, которые совершили таран, управляли самолетом именно в горящей уже кабине.
  Когда хвост горит, крыло, а он управляет - это одно. А когда сам горишь в кабине и управляешь - даже не могу себе представить какую силу воли надо иметь. Чтобы тоже сознание не потерять..
  ***
  Я еще тогда, сразу после этого случая, пытался себе представить, как бы я на его месте.. Смог бы управлять самолетом в такой горящей кабине..
  Мне кажется, я бы не смог..
  А еще при этом, не знаю какую силу и настрой надо иметь, чтобы вот так - пойти и не свернуть до конца.. Управлять, находясь самому в огне, чтобы не выжить, а погибнуть.
  Сам за войну шесть раз совершал боевое парашютирование - покидал горящие самолеты.
  Но чтобы в таком горящем, как у Харина, самолете - ни разу до такого не доходило. Одно это чего стоит.
  Кто хоть раз пережил, как начинает все от страха сжиматься, когда загорелся самолет, объяснять не нужно. Чаще это возле моторов начиналось. Внутри - ты уже сразу выпрыгивать начинаешь.
  А когда в кабине дым начинает появляться... То есть где-то уже горит хорошо.
  Так спешишь быстрее покинуть самолет потому, что, кажется, уже сейчас рванет боекомплект. Он же как раз возле моторов располагался. Пушки рядом. Появился огонь - боекомплект взорваться может уже в каждую секунду.
  А там редко когда ничего не оставалось, всегда чего-то есть. Даже если штурмовку после бомбометания делали - чего-то да оставляли, на всякий случай. И у того же штурмана, стрелка-радиста - там свои боекомплекты.
  В такие минуты, пока дашь команду экипажу покинуть самолет и выждешь немного времени, чтобы они успели выпрыгнуть, а ты убедиться в этом, - настолько от страха все сжимается внутри. Из такого падающего самолета ты не выпрыгиваешь, а вырываешься весь.
  Так это никакого огня еще в кабине..
  ***
  Харин совершил то, что "подвигом Гастелло" называют. Тех летчиков, которые такое же совершили - посмертно к звезде Героя всех представляли. Таких - не так уж и много было за всю войну. В основном - среди штурмовиков.
  У них чаще и выбора не было - на такой высоте работали, что уже не выпрыгнуть. Все равно гибнуть - так хоть не совсем зря.
  А тут так получилось с этим Хариным - не то, что хотя бы к ордену, даже медалью не наградили посмертно.
  Я не знаю, было ли представление от полка. Чего там написали в итоге. Всех, кто на то задание летал, по отдельности расспрашивали.
  Несколько человек дознавателей этих было, как комиссия такая: командир полка, или начштаба, еще кто-то и кажется особист какой-то.
  Меня тоже там слушали - я рассказал все, как и видел.
  ***
  Не помню кто, из особого отдела, кажется. Я рассказал, а меня спрашивают: "А вот тут перед вами говорили, что самолет уже был неуправляемый летчиком, и было видно, что завалился сам по себе так влево".
  Не знаю, кто из наших мог такое сказать.
  Такое может быть, что неуправляемый самолет несколько в сторону уходит. Да я и видел такое сам.
  Но чтобы самолет сам по себе под 90 градусов развернулся - никогда он не завалится, чтобы повернуть так в сторону. Неуправляемый самолет может начать отклоняться, но никогда резко не поменяет направления..
  А тут явно было видно, что кто-то управлял самолетом - а кто мог управлять, кроме Харина? Если б летчика убило - штурман никогда бы не дотянулся до штурвала, пока тело летчика находится в кресле. А вытащить его оттуда, а потом туда самому - да что там говорить..
  Я свои эти соображения высказал этой комиссии. Они чего-то записывали. Чего они потом написали на основании этого опроса - не знаю.
  ***
  Костя Сафонов, штурманом у меня тогда был - мы вместе летали и в тот раз - тоже чего-то начал, еще война продолжалась, городить. Что кто-то видел, что самолет Харина врезался в колонну наших танков.
  Поэтому так все и закончилось - что это не было засчитано подвигом.
  Я даже взъелся тогда на Сафонова.
  Ему еще тогда говорил: "Костя, ты сам подумай? Ты же там был сам. Какие там могли быть наши танки?"
  Место, где протаранил танки своим самолетом Харин - было на территории, которая еще под немцами была и не близко от линии фронта.
  - Ты ж штурман-то опытный - мы с ним много вместе налетали, больше чем с кем-то другим - должен помнить, сколько мы еще летели до линии фронта после того, как взорвался Харин. Слушаешь кого-то, да еще и веришь этому.
  Какие там могли быть наши танки. Какой-то прорыв танковый что ли был?
  Тогда о таком не слышно было. Таким как мы - наверное, сообщили бы. Чтоб не кинул кто-нибудь случайно своих бомб или из пушек не обстрелял.
  Тем более, если бы и было такое, то уж во время прорыва на территорию противника, причем сильно укрепленную - операция наших войск только началась - чтобы они колонной да еще и по дороге ехали?.. Не ведя огонь?.. А огней от орудий танков не было..
  ***
  Кто-чего там видел такого - не знаю. Куда они тогда смотрели.
  Мы между собой какое-то время обсуждали. Хотя не долго - через несколько дней такое началось, да и погибло еще столько..
  Я разговаривал с ребятам, кто тогда летал и все это должен был видеть. Кто-то ничего не видел, но слышал, что кто-то видел.
  Кто-то начал, что Харин ничего не крикнул при этом. Вроде: за Родину, за Сталина.
  И главное, это говорили те, кто сами ж летали.
  Ладно уж, там техники такие бы сомнении высказывали или там девчонки из столовой. А то - чуть ли не летчики были. Правда, и летчиком таким он тоже и был..
  Но все равно ж летали. И почти каждый хоть один раз да выпрыгивал сам из горящего самолета. Знает, как сразу глаза квадратными становятся - чуть только увидел дымок. А когда уже до пламени дошло, то начинаешь метаться как та мышь ошпаренная, чтобы скорее выскочить из кабины.
  Смотрел на некоторых таких - чего они говорят?
  ***
  Если самолет так горит, как у Харина было, значит не один осколок попал. Чтобы так все начало гореть. Рация, провода внутри самолета, антенна - какая там может быть целая связь, после такого попадания. Да и сам огонь тоже.
  Чего он еще вам прокричать должен был? Попрощаться? Он прокричал - это видно было потому, что самолет развернулся явно от действия рук летчика.
   ***
  Как-то уже после войны слышал от кого-то из нашего полка, что вроде в архивах в Москве есть данные, что Харин повторил огненный таран, подвиг Гастелло.
  Но этот подвиг так и остался неизвестным - про него нигде не писали, не сообщали.
  И что ту скажешь кому..
  Молодой парень, симпатичный такой, чернявый, лет 20-ти. Ему, наверное, не больше было. А то и 19-ти лет еще не было. Они же тогда и года не учились в летном училище. Школу закончил в 18-ть, а через год уже - летчик.
  ***
  Вот сколько живу, а внутри все не дает покоя - несправедливость какая-то. И часто как-то вспоминаю его - до сих пор. Как его на митинге тогда запомнил.
  Почему такая несправедливость. Конечно, ему это все равно, но..
  У него ж, наверное, какие-то родственники остались, родители. Он, вроде, не единственным сыном был. Для них это ж не все равно, хоть его и не вернуть было.
  Даже не потому, что тогда им другая пенсия положена была бы, как за погибшего Героя. А так прислали похоронку: погиб смертью храбрых.
  Да там все погибали смертью храбрых. Даже те, кто старался спастись как только мог, но у него не получилось. Не повезло. Парашют не раскрылся, самолет в штопор свалился или еще что.
  ***
  Врезаться на самолете в танк, который горит уже весь. Это в огне сидеть в кабине и управлять им - и не выпрыгнуть.
  А у него была такая возможность.
  У них у всех была - ведь из экипажа никто не выпрыгнул. То ли убило штурмана и стрелка. То ли так между собой решили, что всем экипажем так действовать будут.
  Хотя о таком договориться они могли только на земле.
  Это тоже еще вопрос.
  Там им обсуждать и договариваться некогда было, когда начали падать, да еще огонь так быстро разгорелся.
  
  Тот, кто летал и сам хоть один раз горел - может, хотя бы немного, представить себе, как это - такое совершить. Такое решение принять и осуществить..
  Многие говорили, что застрелятся, если в плен будут попадать, но из них мало кто застрелился. Когда попадали туда, к немцам. Говорить можно, а когда до этого дело доходит, то совершить это - не многие были способны.
  А врезаться в горящем самолете, когда можно было выпрыгнуть..
  ***
  Даже если бы он в свои танки врезался.. Ну, неопытный летчик, не сумел различить, находясь в огне, дыме, - то и в этом случае - это все равно подвиг.
  Какая-то несправедливость по отношению к этому пареньку, Харину, мучает меня изнутри, все это время как-то покоя не дает..
  Почему такая несправедливость - и не поймешь..
  Не говоря уж, о его близких, о их памяти о нем. Наверняка, еще кто-то жив.
  Из-за этого и рассказываю о нем всегда, если просят выступить где-то. Хотя... Сколько я там выступал, чтобы другие о нем узнали, о его подвиге. За все время раза два, наверное. В какие-то школы через военкомат и приглашали, для встречи с пионерами.
  
  
  
  ______________________________
  
  По воспоминаниям -
  гвардии-подполковник ВВС Черный Василий Иванович,
  летчик бомбардировочной авиации на пикирующем самолете Пе-2.
  Воевал на фронтах ВОВ с июня 1942 г. по май 1945 г.
  *
  За спогадами -
  гвардiї-пiдполковник ВПС Чорний Василь Iванович,
  льотчик бомбардувальної авiацiї на пiкiруючому лiтаку Пе-2.
  Воював на фронтах ВВВ з червня 1942 р. по травень 1945 р.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"