Чубарова Алёна Викторовна : другие произведения.

Тебя звали бы Молли

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Филолог в середине 90-ых точно не нужен, чтобы как-то жить, приходится подрабатывать в стрипбаре. "Обе девушки любили булгаковское высказывание "быть интеллигентом, вовсе не значит быть идиотом", но время и место, где им выпало переходить из юности в зрелость, утверждали, что Булгаков не прав"
  
  
  - Тебя звали бы Молли, у тебя был бы толстый муж профессор, пятеро детей, уютный дом за городом и лохматый бриар... - Ева сидела в кресле, уставившись взглядом в экран выключенного телевизора и глядя в него, как в зеркало на крутящуюся перед большим настоящим зеркалом Наташу.
  - Что? Не поняла?
  - Если бы ты жила в Америке, тебя звали бы Молли, у тебя был бы толстый муж профессор... Слушай, может не пойдёшь сегодня на работу?
  - Я до конца месяца обещала... Да и с чего вдруг? - Наташа снимала и надевала обратно блестящую кофту с воздушными рукавами.
  - Сон мне приснился нехороший. Да и вообще давно пора искать что-то другое. В таких местах и наркотики и что угодно. - Ева оторвалась от серого экрана и перевела взгляд на изящную фигуру Наташи. - Я удивляюсь, как с тобой до сих пор ничего не случилось...
  - Типун тебе на язык. - Наташа засмеялась, и, сняв кофту, начала манипуляции с широкой блестящей юбкой. - А почему именно Молли?
  - Молли... Ну, это имя женщины, которой ты могла бы быть... нет, не то... имя женщины, у которой всё хорошо...
  - А разве у меня плохо? - Наташа бросила на пол перламутровую горку снятой одежды и, оставшись в кружевном белье и чулках, легко вспорхнула на стол, где застыв в эффектной позе на одной ноге, превратилась в манекен из магазина "Элитный интим" на углу проспекта. - Разве у такой девушки может быть что-то плохо?!
  - Балда...
  - К тому же у меня есть ты! - Наташа спрыгнула со стола, чмокнула Еву в щёку и вернулась к зеркалу.
  - В том то и дело, - проворчала под нос Ева, - с такими девушками как раз и бывает хуже всего...
  - Не нуди, а то ты становишься похожей на мою мать.
  Ева действительно выглядела старше Наташи, хотя они были ровесницы. Выпускницы филологического факультета университета умудрились закончить престижный в былые времена ВУЗ в тот самый лихой год, когда Советского Союза уже на стало, а другая, сколько-нибудь внятная, действительность на его месте ещё не успела образоваться. Русский язык и литература остались предметом интереса узкого круга малообеспеченных людей, и карьера литературоведа не давала шансов на выживание. Обе девушки любили булгаковское высказывание "быть интеллигентом, вовсе не значит быть идиотом", но время и место, где им выпало переходить из юности в зрелость, утверждали, что Булгаков не прав. Состояние общества походило на поведение маниакально-депрессивного психопата, и человеку думающему хотелось спрятаться от него в самую глубокую нору. Однако человек - не зверь, а с тёплыми сытными норами в столице напряжёнка. Выпускницам-филологиням открылись два пути выживания: учительницами в школу на нищенскую зарплату или на рынок чем-нибудь торговать и забыть обо всём, чему учили в университете. Торговать девушки в принципе не умели, а чему-то учить детей в ситуации, когда взрослые сами во всём запутались, пугало их ещё больше. Ева пыталась сотрудничать с несколькими изданиями в качестве журналиста, чем зарабатывала на два-три приличных обеда в месяц. А Наташа, вспомнив хореографический кружок дома пионеров, и, воспользовавшись от природы данной хорошей фигурой, устроилась танцевать стриптиз в ночной клуб. Вот на эти то деньги подруги и жили, снимая однокомнатную квартирку на двоих, балуя себя временами вкусностями и даже умудряясь откладывать на чёрный день. Труд стриптизёрши оплачивался несравнимо выше и учительского, и журналистского, и всех прочих интеллигентских профессий.
  - Ладно, заканчивай свою репетицию, и идём резать салат. Через час Фрумсон придёт. - Ева, встала, по-стариковски потерев поясницу, и направилась на крошечную кухню.
  - Кто такой Фрумсон? - Оживилась Наташа.
  - Еврей из Америки.
  - Он что толстый профессор?
  - Нет, тощий журналист. Но он живёт и работает в Америке. И мне удалось заинтересовать его твоей персоной.
  - Ты хочешь меня выдать замуж?! - Наташа расхохоталась, подбрасывая до потолка шляпу с красным пером. Все остальные причиндалы к ночному выступлению были уже упакованы. - А на что ты будешь жить, если я уеду?
  - Ты меня выпишешь к себе, тебе же нужна хорошо-образованная гувернантка для твоих пятерых детей.
  - Евка! Меня зовут не Молли... - Наташа снова засмеялась. - И я даже не знаю, что такое бриар...
  - Стыдно. Не что, а кто. Это французская овчарка. Но тебе сейчас надо интересоваться не бриаром, а Фрумсоном. Это реальный шанс...
  - А он знает, кем я сейчас работаю?
  - Не работаешь, а временно подрабатываешь! Да. Знает. И как раз хочет на этом сыграть. Он хочет написать душещипательную статью о молодой русской писательнице, которую жизнь толкает на панель...
  - О боже! Что за чушь!
  - У них сейчас мода на всё русское...
  - Я не писательница! А стриптиз и панель - не одно и то же!
  - Это детали.
  - Я не хочу, чтобы за мой счёт порочили и без того опороченную родину!.. - После паузы девушки заменялись уже вместе; так пафосно-патриотично прозвучала эта фраза, что обе подруги стразу вспомнили политинформации на первом курсе, которые проводил пожилой историк, преподаватель научного коммунизма.
  - Если ты не поможешь мне накрывать на стол, мы не успеем. - Ева делает вид, что сердится.
  - Насколько я понимаю, Фрумсона сейчас интересует мой товарный вид, а не кулинарные способности, - парировала Наташа. - Так что, я навожу марафет, а стол на тебе.
  - Ты берёшь меня в Америку гувернанткой, а не кухаркой, - возмутилась Ева.
  - Но у меня пока нет пятерых детей, - резонно заметила подруга.
  
  Ровно в назначенное время прозвучал звонок в дверь. Худощавый мужчина средних лет, хорошо одетый, приятно пахнущий, но с лицом скорее рязанским, чем еврейским, стоял в дверях съёмной малометражки. Ни цветов, ни тортика. Шёл на работу, а не в гости. Взять интервью у жертвы очередной русской революции. Но, увидев накрытый стол, быстро и охотно перестроился, отложил диктофон и, с удовольствием проглотив первые две рюмки водки, вкусно рассказал пару бородатых анекдотов. И даже развёрнуто ответил на некорректный вопрос о национальности.
  - Да, вы правы, я, конечно, еврей... по жене... ха-ха... бывшей. Были времена, если помните, когда уехать из страны можно было, только женившись на еврейке. Впрочем, вы слишком молоды, чтобы это помнить... Сейчас?.. Она у себя в Израиле, я в Америке. Но после вашей, пардон, нашей перестройки, жить стало интересно! Не так ли девочки? А?.. Предлагаю выпить за русских красавиц!
  Ева охотно поддержала предложение. А Наташа вдруг заскучала, посмотрела украдкой на время, ей перед ночной работой очень захотелось немного вздремнуть.
  - Вы хотели интервью взять для статьи, - напомнила она гостю цель визита.
  - Да, - встрепенулся тот, - это может получиться очень интересный материал. На западе такое любят. Талантливая поэтесса...
  - Но я... - Наташа хотела возразить, что она вовсе не поэтесса, однако Ева сделала такие глаза и так больно пнула подругу ногой под столом, что та тут же замолкла.
  - Вот именно, поэзия в новой России никому не нужна, хвалёная русская душа здесь ничего не стоит, зато тело, если оно молодо и прекрасно очень даже в цене. И вот бедная девушка, преодолевая стыд и врождённую скромность, спасая от голода старую больную мать...
  - Моя мать здорова...
  - Гм... Ладно, пусть будет сестру, - легко согласился покладистый интервьюер. - Даже лучше... да, сестра лучше, чем мать.... Итак, чтобы заработать на лечение больной младшей сестрички...
  - Зачем вам брать интервью, если вы лучше меня всё уже знаете? - Начала злиться Наташа.
  - Нужны детали, ведь так? - Ева подложила салата и налила ещё по рюмке. - В деталях ведь самый цимес, кажется, так выражаются на исторической родине?
  - Мы уже разобрались, что я не еврей, и вообще национальный вопрос в сторону. На западе это не модно. Но вы правы, красавицы, в деталях самый смак. Итак, начнём, потихоньку... - Он установил диктофон напротив Наташи. - Как же мы докатились до такой жизни? Поведайте нашим читателям свою печальную историю... - И, сверкнув белоснежной голливудской улыбкой, он подбадривающе кивнул, - Ну, смелее...
  
  Ни Ева, ни Фрумсон не поняли, почему героиня будущей душещипательной статьи вскочила из-за стола, шумно скинула с ног туфли, и, нервно пометавшись по комнате, вдруг оседлала, как непокорного коня, обшарпанный стул, а затем, сверкая глазами, горячо заговорила:
  - Ну почему же печальную?.. Вы глубоко заблуждаетесь, господин иностранец! Никакой печали - сплошной восторг! Аристократическая витиеватость Пруста, метерлинковская тайна молчания, необузданность языческих вакханалий - вот что для меня моя работа. К обнаженному телу на сцене еще просто не привыкли. Но это не только в России, это по всему миру. Кривое время искривило сознание, и приметы видимой формы стали приниматься за суть. Если уж я - поэтесса, то мой стриптиз - это Поэзия высочайшей пробы. Понятно? Так и напишите! И попробуйте переврать хоть слово!!! Ну... как? Достаточно смело?
  - Н-н-ну... Я не совсем понял... - Рязанско-американский еврей растерянно смотрел то на одну девушку, то на другую. Ева не слишком понимала, как оправдать такой поворот сюжета и только кисло улыбалась.
  Наташа же тем временем решила закрепить победу и выдала на закуску цитату из Поля Валери, по которому совсем недавно писала диплом. Красиво перекинув стройные ноги через спинку стула, игриво заметила:
  - "...Как разрушить абсурд, во власти которого мы находимся, если он нам мучителен и сладок одновременно? Красноречивые миражи мысли куда убедительней тусклой расплывчатой яви..."
  - Балда... - едва слышно обречённо прошептала Ева.
  - А-а-а... красноречивые миражи мысли... гм... а что, пожалуй вы правы, - поразмыслив согласился Фрумсон. - Спасение больной сестры - это уже было, да. С точки зрения драматургии довольно банально. И вообще мелко. Не надо сестры... Пусть наша героиня спасает... идею красоты! А-а?
  - Гениально! - Захлопала в ладоши обрадованная Ева.
  - А у вас в Америке есть бриар? - Неожиданно спросила Наташа, превращаясь обратно из разъярённой фурии в человека, которому скоро на тяжёлую работу.
  - Бриар?.. Гм... У меня там Ягуар, на нём ездит дочь, потому что в последнее время я всё больше здесь...
  - Бывшая жена в Израиле, а дочь в Америке? - Нотки профессионального следователя в голосе Евы смутили журналиста.
  - Ну, дочь, она от второго брака... А давайте ещё выпьем... за... За дружбу народов! - Не дожидаясь согласия дам, мужчина потянулся к бутылке.
  - А мне почему-то вдруг вот сейчас показалось, что никакой Америки нет... - Перехватила руку журналиста Наташа.
  - Ты что, совсем пьяная что ли? - Опешила Ева.
  - Да нет, не в смысле, нет на карте, а... нет в жизни господина Фрумсона. - Мужчина закашлялся от неожиданности.
  - Америки нет, а есть старая жена и больная дочь, - продолжала Наташа, - в убогой хрущёбе на соседней улице. И, спасаясь от этой рутинной серой обыденности, придумал он себе другую биографию... И, надев свой лучший выходной костюм, пришёл в гости к двум юным особам в надеже, что ему тут обломится... И без гостинцев пришёл не из деловитости, а из экономии...
  - Замолчи! Ты пьяна!!! Посмотри на его зубы! У наших таких зубов не бывает!
  Фрумсон попытался улыбнуться, но получилось так, что он предъявляет свои безукоризненные зубы, как доказательство американского гражданства, и он так смутился, что налил себе ещё и выпил в одиночестве.
  - Но... я буду... буду писать статью! Я всё равно буду писать... Она так хорошо сказала про кривое время и красноречивые миражи. Это было здорово!
  - Про миражи - это не я, это - Валери... Впрочем, не важно. У меня к вам просьба... - Наташа усмехнулась чему-то своему, подмигнула Еве и подошла к мужчине совсем близко.
  - Да... говорите, я постараюсь выполнить. Если смогу... обязательно...
  - Начните свою статью так: "Если бы она жила в Америке, её звали бы Молли..."
  
  Не дожидаясь ответа, девушка подхватила заранее собранный кофр с костюмами, сумочку, плащ и зонтик, и выскочила из дома. До выступления было ещё довольно много времени, можно было не бежать до метро, а пройтись не спеша и подумать над новым номером для новой программы, хозяин очень просил постараться, в ночной клуб стали захаживать важные клиенты, очень опасные, но платежеспособные.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"