Наталья Старостина - женщина в летах. Не то, чтобы, а все же уже тридцать пять. Чувствует, что дело идет к увяданию недавних прелестей, к утрате чувственности, к усыханию страстей.
На работе - все в порядке. Она - ведущий менеджер преуспевающей фирмы и очень ценимый. Босс не забывает поднимать ей зарплату. Она купила "Тойоту". Поменяла прежнюю "хрущобу" на современную и очень приличную хатку. В ушах, на шее и на запястьях появились драгоценные камушки.
Живи, короче, - не хочу.
Но в глазах Натальи Старостиной видна тоска. Отчего? Не налажен до конца ее быт. Неуютно как-то, студёно на душе. Душа требует тепла, а тело женское - мужской ласки. Пробовала обустроить личную жизнь. И не раз. Но все получается не так, как следовало бы, как душа просит. Преследуют женщину неудачи, все натыкается на нечто среднее между мужчиной и женщиной. На такого мужа не то, что опереться ей, даме крупной, а прикоснуться боязно: вот-вот рассыплется. Ей в пару требуется мужчина крупный и представительный - мужчина хоть куда. Чтобы с ним везде было приятно - и в постели, и на фуршете. Чтобы подружки смотрели и от зависти лопались. Чтобы был, как говорят французы, ghevalier sans peur et sans reproche. То есть, рыцарь без страха и упрёка.
Нет рыцаря. На ее долю пока не досталось. Она грустит, но не отчаивается, полагая, что надежда умирает последней. Ей почему-то кажется, что ее принц где-то в пути и вот-вот приплывет на корабле с алыми парусами, сойдет на ее берег во всем белом, встанет перед ней на колено и преклонит голову, прося руки и сердца. Верит, что так и будет. Надо лишь набраться терпения.
Ну, а пока... Сосунки вокруг вертятся, юнцы-извращенцы. Зачем они ей? Не собирается она в бирюльки играть: не в том возрасте, чтобы нянчиться с балбесами. Не дура, чтобы связываться с зеленью и видеть вечно перед собой сплошные нюни-слюни.
Кое-кто советовал попытать счастья через службу знакомств. Не стала даже связываться. Потому что, по ее мнению, в тамошней картотеке лишь одни опойки. В этом ее никто не смог разубедить. На том стояла и стоять будет. Как одиноко возвышающаяся скала, вокруг которой, свирепея, носятся в буйной пляске морские волны.
2
Старший оперативный дежурный Заречного районного управления внутренних дел Александр Хабаров встал, потянулся, вышел из-за стола, подошел к окну. За окном воет ветер, кружа плотные стаи мохнатых снежинок.
- Не рано ли? - произносит он вслух. - Слышь-ка, лейтенант?
Лейтенант Кобяков, оторвавшись от экрана монитора и бросив взгляд за окно, кивнул головой.
- Ясное дело, рано: середина октября... Еще много раз растает.
Хабаров отрицательно качает головой.
- Не скажи. Урал есть Урал. Нашу погоду предсказать невозможно. Помню случаи, когда...
Лейтенант Кобяков прерывает свое непосредственное начальство:
- Это не тот случай.
- И почему же?
- Есть верная примета...
- Какая? - интересуется с некоторой долей скепсиса Хабаров.
- Снег ложится на незамерзнувшую землю. Точно растает. День, другой полежит, но обязательно растает.
- Поглядим, - говорит Хабаров и хмыкает.
За спиной Хабарова заработал факс-аппарат. Он слышит, но ему не хочется подходить.
- Глянь, что там? - обращается он к лейтенанту Кобякову. Кобяков встает, подходит, берет бумагу, почти свернувшуюся в рулончик, расправляет, пробегает взглядом. - Ну, и?..
- Мура очередная.
- То есть, - не оборачиваясь, уточняет Хабаров.
- Ориентировка.
- Теперь на кого? На очередного "мокрушника"?
- На мошенника, - отвечает Кобяков и смеется. - Специалист по бабам. Сообщают, что не одну бабу уже облапошил. Есть и фоторобот... Такой, кого хочешь, обведет вокруг пальцев.
- Гастролер? - спрашивает Хабаров.
- Вроде того.
- Где в последний раз наследил?
- В Архангельске, - отвечает Кобяков. И потом спрашивает. - Отдать на размножение?
Хабаров машет рукой.
- Да ну его. Подшей в папку.
Кобяков осторожно замечает:
- Начальство... не того? Может, все-таки размножить и развесить на стендах?.. Хотя бы...
Хабаров смеется.
- Если все подобные ориентировки станем клеить, то весь город в них окажется. Только за один нынешний день...
Кобяков согласно кивает головой.
- Шестая.
- Ну, вот! - после секундной паузы Хабаров добавляет еще один аргумент. - Наверняка, сейчас он в другие края навострил лыжи - в теплые.
3
В эту пятницу (как, впрочем, и в другие дни недели) ей совсем не хотелось идти домой. Там ее никто и никогда не ждал. Не ждет и сегодня. Сидеть весь вечер и пялить глаза в экран телевизора, глядеть "мыльные оперы" и завидовать чужому счастью? К черту! Не идиотка, чтобы верить в сказки.
Наталья Старостина идет с работы пешком (считает, что "Тойотой" пользоваться нет никакого смысла, так как живет от работы в трех кварталах), идет медленно. А куда, собственно, ей спешить?
На перекрестке Ленина и Луначарского останавливается в нерешительности. Напротив - полуовал гостиницы "Исеть", на первом этаже которой недавно открылась роскошная, как говорят братья-славяне, "винарня", то есть винный магазин, где небывало большой выбор, так сказать, на любой вкус и кошелек. В голове проносится: "Зайти? Купить французского "сухаря"?" И тут же отрицательно качает головой: "С кем?.. Не с изображением же в зеркале?"
Женщина сворачивает налево и все также не спеша идет вверх по Луначарского. Еще полтора квартала и она будет дома.
И тут носком сапога запинается за выступ люка канализационного колодца. Останавливается. В голове фиксирует: "Правой ногой... Это - хорошо... К удаче..."
Наталья Старостина верит безоглядно в приметы. Её настроение резко идет вверх.
Она поворачивает голову направо и видит, что стоит напротив входа в ресторан "Малахит". В голове проносится: "Не случайно". С минуту размышляет, а потом решительно идет внутрь. Ее встречает предупредительный швейцар, чуящий носом, что без чаевых на этот раз не останется. Он ведет даму к раздевалке, а потом передает с рук на руки не менее галантному метрдотелю.
Наталья сует швейцару червонец. Швейцар благодарит и уходит на свое место, к входным дверям.
- Отдельный кабинет, сударыня? - склонившись, интересуется метрдотель, не забывая пробежать оценивающим взглядом по женщине с головы до ног. Остается, кажется, доволен: дама одета строго, но с большим вкусом.
- Благодарю... Я - на минуту... Мне бы... где-нибудь в уголке и... подальше от оркестра.
- Вам, сударыня, повезло: такой столик есть. Прошу.
Метрдотель отвел даму в дальний правый угол большого зала, к двухместному пустующему столику, ловко выдвинул один из стульев.
- Прошу.
Наталья присела. Метрдотель, по-хозяйски осмотрев белоснежную скатерть и безупречно чистые приборы, ушел. И тотчас же появилась юная официантка.
- Я слушаю...
Наталья замялась.
- Знаете... Я зашла, чтобы чуть-чуть перевести дыхание... Отдохнуть несколько минут...
- Не будете ничего заказывать?
- Ну, почему же?.. Буду, но чуть-чуть.
- Я слушаю, - повторила официантка.
- Бокал сухого светлого французского, плитку швейцарского шоколада... а потом, попозднее - черный кофе со сливками... Чтобы горячий... Пирожное...
- Наше? Фирменное?
- Да-да... именно.
Наталья Старостина с наслаждением потягивает вино и думает о чем-то своем. Скорее всего, о том, что было бы совсем замечательно, если бы сейчас сидел напротив нее приличный мужчина и они бы мило, интеллигентно беседовали о разных пустяках. Допустим, о том, к каким литературным направлениям принадлежат Сорокин и Пелевин - к одному или разным? Например, о том, будет ли музыка Шнитке когда-нибудь столь же любима народом, как и Чайковского? Или о тайне "Черного квадрата" Малевича. Да мало ли других тем для разговора они бы могли найти?!
Женщина, размечтавшись, совсем забыла следить за залом. И напрасно.
Её привел в чувство раскатистый басок, прозвучавший совсем рядом.
- Позвольте, сударыня?..
Она сердито вскинула глаза, в которых трудно было не заметить льдинки.
- Но...
Наталья готова была ответить резко и решительно на столь бесцеремонное вторжение в её мирок, но осеклась. Потому что перед ней стоял мужчина под два метра ростом и косая сажень в плечах. На нем был темно-синий костюм от Кардэна, сидевший замечательно (уж она-то знает толк в одежде!), белоснежная рубашка и розоватый в белую крапинку галстук-бабочка, а на ногах туфли фирмы "Саламандра". На голове все еще (мужчина в летах) густая шевелюра, начавшая местами покрываться инеем. Она также обратила внимание на большие карие глаза, смотрящие на нее с прищуром и излучающие тепло, на ухоженное и гладко выбритое лицо с розоватым отливом, на большой острый нос с горбинкой по середине, на чувственные пухлые губы, на квадратный подбородок, заканчивающийся ямочкой. Она подумала: "Супер!.. Еще бы ему усы Руцкого и тогда..."
- Позвольте, сударыня?.. - повторил мужчина.
Взгляд женщины тотчас же потеплел, и в них растаяли льдинки. Чтобы не показать, что она уже покорена, сухо и притворно равнодушно ответила:
- Ради Бога, если другого места не нашли, - она мягко улыбнулась и иронично добавила, - в полупустом зале.
Мужчина спросил:
- Вы кого-то ждете? Если...
- Никого не жду... Зашла на пару минут, - слишком поспешно успокоила Наталья, испугавшись, что мужчина может поменять первоначальное решение, а ей этого, ну, никак не хотелось.
- Тогда, с вашего позволения, присяду, - появилась официантка. - Мне то же самое, - он взглядом указал на Наталью.
- Ну... Тогда... Наталья, ведущий менеджер одной из фирм.
Марк улыбнулся, и на щеках его заиграли две крохотных ямочки.
- Бизнес - есть ваша сфера деятельности, не так ли?
- В какой-то мере, - ответила Наталья.
Пришла официантка и поставила на стол бутылку вина, протерев предварительно полотенцем. Официантка ушла. Марк приподнялся на стуле.
- Позвольте долить ваш бокал?
- Я не знаю... я...
- Наташенька... Ничего, если я буду так называть? - женщина зарделась. Давно ее никто так не называл. Она кивнула головой. - Наташенька, вино приличное и лишние сто грамм не повредят, - он долил даме, потом налил себе до краев и отставил в сторону бутылку. - За знакомство, если позволите.
- За знакомство, - ответила Наталья. Отпила чуть-чуть, вернула бокал на стол.
Только после этого Марк сделал также несколько небольших глотков. Вытерев губы салфеткой, спросил:
- Ничего, если муж увидит?
- Я не замужем, - ответила Наталья и по лицу пробежала мрачная тень.
- Вот как?
- В отличие от вас, - добавила Наталья.
Проследив за взглядом Натальи, Марк грустно улыбнулся.
- Вы об этом, - он приподнял палец с обручальным кольцом. - Ношу по привычке.
- Как это "по привычке"?
- Вдовец, знаете ли...
- Как это "вдовец"?!
- Полгода назад овдовел, - Марк шумно вздохнул и сделал глоток из бокала.
- А... что случилось? Несчастный случай?
- Нет... Жена долго болела... У Оленьки рак легких врачи обнаружили... Тяжело умирала, мучительно... Невозможно было смотреть.
- Сочувствую.
- Отмучилась, бедная. Умирая, просила, чтобы я долго не горевал, чтобы обязательно женился во второй раз. Но, - Марк снова шумно вздохнул, - такой, как Оленька, мне больше не найти.
- Сильно, вижу, любили.
- Было такое дело... Двадцать два года прожили... Ей, Оленьке, всего восемнадцать было, когда курсант четвертого курса танко-артиллерийского училища ей предложение сделал.
- И... Сколько же вам сейчас лет?
- Увы, Наташенька, много - сорок восемь... Военный пенсионер, к вашим услугам. Пенсия приличная, генеральская. Ни в чем не нуждаюсь. Впрочем, не совсем так. Нуждаюсь... В тепле и женской ласке... Мечтаю... Но реально понимаю, что мечта недостижима. Кому я сейчас нужен, Наташенька?
Женщина потупила глаза.
- Ну... вы... пессимизм ваш ни на чем не основан... Такой мужчина, как вы, найдет... Гуртом, наверное, женщины бегают.
- За мной?! - Марк рассмеялся. - За старой перечницей? В молодости - да, а сейчас...
- Ну... Вы и сейчас...
- Что вы, Наташенька! Не видели вы меня в молодости...
- Могу представить, - еще больше краснея, заметила женщина. Она отпила из бокала и спросила. - А это правда, что вы генерал-майор?
- Увы, в запасе. Сразу после смерти жены подал рапорт. Уговаривали. Но я не привык менять решения. Послужил Родине, сказал я, и будет с меня, - Марк пристально посмотрел в глаза женщины. - Вижу, не верите, - он покачал головой. - Видать, сильно сдал.
- Не поэтому.
Марк полез во внутренний карман пиджака, достал конверт, вынул несколько фотографий и бросил на стол.
- Смотрите!
Наталья стала внимательно смотреть. На одной фотографии Марк в камуфляжной форме сидит на танковой броне, а вокруг офицеры. На другой (портретной) фотографии, так сказать, при полном параде, то есть в генеральской форме и при "иконостасе". На третьей - генерал в кругу семьи. На четвертой - генерал в президиуме. Видимо, совещание проводит и сильно распекает подчиненных.
- В форме вы... еще красивее... - сказала Наталья.
- Наверное, - откликнулся Марк. - Форма украшает настоящего мужчину.
- Вы правы, - согласилась Наталья.
Через полчаса они вышли из ресторана и остановились. Наталья первой протянула руку.
- Прощайте, Марк... Приятно было познакомиться.
Он взял ее маленькую пухлую руку в свои огромные и сильные ладони и, заглядывая ей в глаза, спросил:
- А я могу вас проводить?
- Не стоит. Я живу совсем недалеко... К чему пустые хлопоты?
- Тем более, Наташенька, никакого труда не составляет проводить.
Наталья сдалась.
- Как хотите...
Марк проводил.
4
Марк проводил. У подъезда дома дождался приглашения зайти на чай. Зашел на чай, да так и остался. Живет он у Натальи уже три недели. У них, можно сказать, идет "медовый месяц". Наталья вся светится, на крыльях летает последнее время. Еще бы! Не мужчина, а орел! С работы - сразу домой, где ждет ее принц. Он такой обходительный, ласковый, деликатный. Короче говоря, идеальный бабский угодник. Каждое утро - кофе в постель. Каждый вечер - бордовые розы. Каждую ночь - страстный и ненасытный секс.
Наталья сразу помолодела лет на десять. Теперь она каждый день заглядывает к парикмахеру: поправляет прическу. Сейчас она ежедневно меняет платья. А принюхавшись, можно сразу почувствовать запах ее любимых духов - "Шанель Љ5".
Радостно ей. Но и чуть-чуть тревожно: боязно потерять. Ночью, проснувшись, она долго-долго всматривается в холеное лицо ее друга. Она спрашивает себя: "Что он нашел такого, чего нет у других женщин?" Страшится, что однажды по утру мираж рассеется, и она вновь окажется одна. Ей хочется, но не может отважиться заговорить с другом о возможном ихнем будущем, о перспективах совместной жизни, о его планах на этот счет. Рановато, думает она, заводить подобные разговоры. Мужчину, считает она, ни в коем случае нельзя подторопливать. Плод должен созреть естественным путём. Откуда знает? Ну, вычитала из умных книжек, которых нынче хватает.
На работе Наталья Старостина ходит гоголем. На работе уже все знают, а некоторые и видели, её принца. В глаза все женщины поздравляют и восхищаются ее удачей, а за глаза завистливо хмыкают и отпускают шпильки: не по Сеньке, мол, шапка; не по себе, дескать, сук рубит. Она чует ядовитое шипение, но не обращает внимания. Она выше всего этого.
Босс больше прежнего доволен: счастливая женщина - сущий клад для фирмы, бурный и неистощимый ручей трудового энтузиазма и инициативы.
Вот и сегодня... Она собралась на работу, но прежде заглянула в спальную. Марк лежит, вытянувшись во весь рост и заложив руки под голову. Одеяло сползло почти до колен, открыв всю мужскую стать и все достоинства. Он ласково смотрит на свою женщину. У нее перехватывает дух. Она начинает дрожать. Какой жеребец, а?! Так бы и бросилась! Так бы и оседлала! То-то бы были скачки! Но... Смотрит на часы и вздыхает: она не вправе опаздывать, босс не любит этого и, главное, не прощает.
- Наташенька, - говорит он, - не в службу, а в дружбу...
- Что такое? - женщина настороженно смотрит на своего кумира, а тот под взглядом лениво потягивается.
- Видишь ли... м-м-м... Тут такая история... Э-э-э... Поиздержался в дороге, - она знает, что Марк в городе проездом, что Тула - настоящее его место жительства, что здесь он по заданию (задание общественное, но все же) центрального совета ветеранов Вооруженных Сил. - Звонил вчера домой... Обещали подослать... Но... Деньги придут дней через пять, а мне срочно нужны...
- Зачем тебе? Или слинять решил?
- Ну, Наташенька, и словечки у тебя... Обижаешь!
- Извини, дорогой!.. Пошутила...
Марк шутливо грозит пальцем.
- То-то же... Ну, так как?
- Все-таки, зачем деньги так срочно понадобились? У нас есть всё, что только душа пожелает. Или не так?
- Прости, но сказать не могу. Мужское достоинство не позволяет. Но ты не беспокойся: через пять дней получу и сразу отдам.
Женщина понимает, что допрос здесь неуместен, поскольку посягает на его гордость, поэтому спрашивает:
- Сколько?
- Двадцать... - и загадочно добавляет. - Кое-что тут приглядел.
Наталья грустно вздыхает:
- Дома такие деньги не держу. Вечером принесу. Устроит?
- А нельзя ли днем?
- Хорошо. В обед забегу.
- Ну и ладненько, Наташенька... Выручила... Крайне неприятно было обращаться к тебе с такой просьбой, но... - он разводит руками, - ничего не поделаешь.
Наталья Старостина идет на работу, а на душе сладко-сладко! Она догадывается, зачем Марку так срочно деньги понадобились? Через три дня у нее день рождения. Подарок, судя по всему, приглядел. Решил ее порадовать. Ответный презент. Неделю назад она (без всякой на то причины) подарила Марку в дорогой оправе швейцарские наручные часы, уплатив за них двадцать шесть тысяч. Такому мужчине ничего не жалко. Остается, правда, вопрос: откуда узнал о дне рождения? Она не заикалась. Наверное, кто-нибудь с работы насвистел.
Идет по улице Наталья и широко улыбается. Прохожие оглядываются и, наверное, завидуют ее счастью.
5
Хабаров подходит к окну и хмыкает:
- Настоящая метель... Погода бесится.
Лейтенант Кобяков, только что заступивший на дежурство, взглянул в окно, но промолчал.
Хабаров подошел к вешалке, снял утепленную куртку, надел.
- Домой? - спрашивает Кобяков.
- Вроде того.
Кобяков ехидно интересуется:
- Почему "вроде того"?
- Сам не мужик, что ли? - отвечает вопросом на вопрос Хабаров и ухмыляется. - Иногда идешь, вроде, туда, а потом оказываешься совсем в другой стороне.
Кобяков согласно кивает головой и также ухмыляется.
- Бывает.
Хабаров уже у дверей.
- Спокойной ночи, лейтенант.
- Хорошо бы, - и тут в окошечке, больше похожем на вражескую амбразуру, Кобяков замечает женское лицо. - Вам чего?
- Хочу сделать заявление, - отвечает женщина.
- По поводу?
- Потерялся мужчина.
- Все-таки, муж или мужчина? - уточняет Кобяков.
- Мужчина.
Хабаров приотворяет дверь и просит пройти женщину в дежурную часть, усаживает на стул.
- Ну, я пойду, - говорит он Кобякову. Поворачивается к женщине и добавляет. - Лейтенант во всем разберется. Он у нас великий спец по розыску потерявшихся мужчин.
Женщина смотрит на Хабарова, видит на его лице улыбку, но юмора не понимает. Хабаров выходит и плотно прикрывает за собой дверь.
- Будь! - слышится его голос из коридора.
Кобяков спрашивает женщину:
- Кем вам приходится мужчина?
Женщина опускает голову:
- Ну... как бы сказать... Друг... очень близкий...
- Вы замужем?
- Нет.
- При каких обстоятельствах пропал ваш друг?
- Вчера... Прихожу с работы, а его нет. В волнении провела весь вечер и всю ночь. Боюсь, с ним могло что-нибудь нехорошее случиться.
- Почему вы так считаете?
- При нем должны были быть деньги.
- Сколько?
- Двадцать тысяч... Утром попросил... Когда я уходила на работу.
- Сказал, зачем понадобились такие большие деньги?
- Нет... Но я подумала, что мне на подарок.
Кобяков усмехнулся.
- Скорее всего, где-нибудь пьянствует... У другой подружки.
- Нет-нет-нет! Он - не такой.
- А какой? - иронично спросил Кобяков.
- Порядочный, - твердо ответила женщина. - Из приличного общества... Между прочим, генерал-майор... В запасе, правда...
На лице лейтенанта появилась впервые тревога.
- Генерал-майор, говорите?
- Именно так.
- А вы уверены?
- Разумеется... Фотографии показывал... И удостоверение Министерства обороны.
- Где вы с ним познакомились?
- В ресторане "Малахит"... Случайно... Почти месяц назад.
- И он жил у вас?
- Жил... Он здесь проездом...
- Понятно: поматросил и бросил. Плюньте и забудьте.
- Не могу... Влюбилась я... К тому же... Он, чует мое сердце, в опасности.
- Ну, что вы! - воскликнула женщина. - Он - настоящий генерал и... джентльмен... Я-то его хорошо знаю...
- Как, говорите, его зовут?
- Марк Борисович Островский.
Подумав, Кобяков покачал головой:
- Фамилия мне ничего не говорит, а вот приметы... Что-то напоминают, - оперативный дежурный встал, подошел к одному из столов, выдвинул средний ящик, достал пухлую папку, развязал тесемки и стал перебирать бумаги. - Фотографии его, случайно, у вас нет?
- Есть, - поспешно ответила женщина и достала из сумки фотографию, положила перед собой на стол. - Можно сказать, украла у него... Тайно стащила... Он не знает...
Кобяков оставил папку и вернулся к ней. Он стал разглядывать фотографию.
- В самом деле, генерал, - сказал он после паузы, - но лицо мне знакомо. Где я его мог видеть? - Кобяков вернулся к папке с документами и продолжил ими шуршать. - Вот! Нашел-таки, сударыня! Нашел голубчика! Одно лицо.
- Простите, кого вы нашли?.. Какое лицо?..
- Вашего друга. Да вы сами посмотрите, - он протянул ей полученную когда-то ориентировку. - Разве это не ваш друг?
Женщина взяла и стала смотреть. Потом подняла глаза на лейтенанта.
- Простите, я ничего не понимаю. Откуда у вас? Вы его знаете?!
- Выходит, что знаю... заочно... Потому что в федеральном розыске находится.
- Я ничего не понимаю, - растерянно повторила женщина. - Какой розыск? Зачем розыск?
- Его ищет милиция. Ищет давно.
- От родных скрывается, да? Горе у него... Жену потерял... Наверное, поэтому...
- Совсем не поэтому. Ваш друг - это гастролер-мошенник. До вас, как сказано в ориентировке, он успел одиннадцать женщин обмануть... Втирается в доверие к одиноким, забирает из квартиры деньги и ценные вещи, исчезает бесследно. Как понимаю, вас он также обчистил?
- Нет... Не совсем...
- Как это "не совсем"?
- Двадцать тысяч я сама отдала... Забрал дорогие часы, которые я ему подарила... Ну и остальное по мелочи...
- А именно?
- Пара сережек, колье и браслет... Они дома лежали.