Аннотация: Как работают наши славные чиновники, которых мы выбираем.
Автор - Пургенов Амброгексал Бисакодилович
Рассказ. ИЗ ЖИЗНИ ЗАВЕДУЮЩЕЙ АПТЕКИ.
Долго терпела заведующая аптекой Иксова Мария Церукаловна выходки своих больных. На то они и больные, чтобы их выходки терпеть. Здоровый в аптеку не пойдёт, чтобы свои выходки провизору показывать. То больные ручку от входной двери аптеки оторвут с корнем, ищут внутри двери дефицитные медикаменты, то витрину выдавят. А некоторые в полу шпаклёвку выковыривают. Бабки, так те колдовские приёмы применяют, чтобы добыть от аптеки искомое.
Но когда старый пенсионер Жучин стал костылём по люстре бить, требуя к себе серьёзного внимания заведующей, Мария Церукаловна не выдержала.
Она в очередной раз вызвала Жучина в свой кабинет, объяснить ему, что зря он портит муниципальное имущество в припадке безрассудной ярости. От этого медикаментов в аптеке не прибавится. Только появится дополнительная головная боль у работников аптеки, да возрастут накладные расходы муниципалитета. А Жучина, и других подобных ему товарищей по несчастью, придётся обслуживать в темноте. Что может привести к непоправимой лечебной ошибке.
- Дадут вам, дорогой товарищ Жучин, в темноте, вместо таблеток феноксиметилпенициллина таблетки фенолфталеина. И будете вы страдать, милейший, животом безвинно, долгие часы и неприятные ночи. А кто виноват будет? Вы об этом подумали, костылём на муниципальную собственность намахиваясь? Соберите активистов своего движения, я с вами поговорю в очередной раз!
На следующий день собрались активисты движения в кабинете у заведующей. Трое сами как-то дошли. Четвертого двое под руки довели. Каждый член делегации сжимал в руке бесплатный рецепт, по которому не было бесплатных медикаментов.
Перед нервно сжимающими рецепты выступила заведующая, объясняя непонятные гримасы современной жизни ветеранам и участникам, просто больным.
- Дорогие товарищи больные! Не плюйте на прилавки, не бейте стёкла, не оставляйте следы своих ран на стенах и дверях! Мы не виноваты, что медикаментов на всех больных не хватает.
- То есть как не виноваты? А кто виноват? - сразу зашёлся один из ветеранов в кашле, моментально посинел и перестал задавать дальнейшие вопросы. Только непрерывно кашлял на пол. Ему дали дыхнуть спасительный глоток астмопента, он и затих.
- Товарищи больные, - продолжила Иксова, - разъясняю дальше. Аптека наша муниципальная, она целиком стоит на земле нашей Родины. За что мы платим определённый налог. Оборудование в аптеке тоже муниципальное. В том числе пестик у ассистента, ступка у контролёра, счёты у рецептара, рефрактометр у аналитика, швабра у санитарки, стулья, на которых вы сейчас сидите, всё это народное.
Делегация больных одобрительно зашумела. Все радовались величине муниципального имущества. А также тому, что аптека не стоит на земле неизвестного, но наглого и злобного подлеца. Астматик неразборчиво хрипел и грозился сказать что-то целиком разоблачительное. Его благоразумно удерживали от долгих речей другие больные, прикрывая рот ладошкой.
- А вот все медикаменты в аптеке являются чужеродными по отношению к нашему муниципалитету...- заведующая хотела продолжить свою речь, но один из больных зашёлся в страшном кашле, а другой сразу закричал дурным голосом надорвавшего своё здоровье человека:
- Это как - чужеродные? Да я всю жизнь на всех заводах горбатился, болезни наживал, камни и механизмы в разные стороны ворочал, а теперь сразу чужеродные? Не позволю!
Его перебил другой больной, который тоже услышал в сказанном что-то своё, наболевшее за долгие годы хронической болезни:
- Они что, все фальшивые? Опять народ травить начали, как в 1952 году?
Еле успокоила их заведующая.
- Не надо так кричать и убиваться. Все медикаменты теперь поставляются частными фирмами, а поэтому являются их частной собственностью. Фирмы приобретают медикаменты у наших фармацевтических заводов, и иностранных поставщиков за свои, или заёмные деньги, взятые под процент у банков. Иногда они даже субсидируют на свои деньги производство медикаментов. Поэтому они могут давать медикаменты аптекам только на конкретный срок, с определённым условием оплаты, от нескольких дней до месяца. И никак не больше. Бюджет же нам не платит по три-четыре месяца, а иногда идёт на рекорд и не платит пять месяцев. Фирмы нам новых медикаментов не дают, а только требуют деньги за свои медикаменты, поставленные нам ранее. Когда же срок оплаты переваливает все разумные пределы, фирмы подают на нас в суд. И выигрывают дела в суде. В этом случае нам, муниципальным аптекам, приходится оплачивать сумму долга фирме, процент за огромную задержку денежных средств, и судебные издержки нашему государству.
- А что, наше руководство города и области не знает о том что происходит? - поинтересовался один делегат от больного населения, весь перебинтованный больной.
- Прекрасно знает. Мы ему, этому руководству, всё время об этом докладываем, вот уже восьмой год подряд. По несколько раз в месяц. А иногда даже чаще, когда они нас об этом просят.
- А что оно предпринимает?
- Оно предпринимает энергичные разговорные меры. Говорит нам, что мы плохо работаем. Учит, что надо работать чаще, больше и лучше. Часто оно вообще не говорит, а только ругается. Спускает нам ценные директивы и указания в виде многочисленных инструкций. Только ни одной такой директивой нам с фирмой не расплатиться. Фирмы директивы вместо денег не берут. Есть среди наших руководителей такие мудрые, которые прямо говорят: "С деньгами всякий дурак работать сумеет. А вы без денег работать попробуйте!". А тут ещё ваши жалобы! Каждая ваша жалоба в высоких инстанциях внимательно рассматривается, нас вызывают и долго ругают. Хотя должны бы долго ругать сами себя.
Больные посовещались в своей среде, выслушали нехарактерные и характерные хрипы своего товарища, больного бронхиальной астмой, стоны другого. Решили искать правду выше, у самого руководства.
Заведующая проводила больных на эти поиски добрыми напутствиями, пожеланиями и просьбами: не обрывать линолеум, не вскрывать полы в торговом зале, не ломать другое ценное оборудование и не бить малоценный инвентарь.
Попала делегация больных после долгих мытарств к одному большому начальнику, по фамилии Кузякин. Только задали первый вопрос, а старый, опытный начальник Кузякин немедля возмутился такой его постановке. Где это видано, на начальника бочку катить, вопросы дурные задавать? Начальник сам бочку катить на всех должен! Это любой начальник с детства знает! Поэтому он тотчас закричал, поставив ответный вопрос прямо, по-большевицки, не скрывая своей бесспорной истины в последней инстанции:
- Кто вам такую ахинею сказал? Не верьте слухам, дорогие больные товарищи, не верьте случайным провокаторам, сплотите свои ряды в монолит! Я, ответственный товарищ Кузякин, вам всем твёрдо говорю, что все оставшиеся небольшие долги аптекам мы уже отдали на прошлой неделе! Голову могу на трамвайный рельс положить за правду! Или в выгребную яму засунуть! Всё отдали, вплоть до последней копейки! - Кузякин стал лихорадочно шарить рукой по столу в поисках подтверждения своих слов, а другой рукой доходчиво бил себя в грудь. Но последней копейки не нашёл, чтобы показать пришедшим больным, нащупал только ржавую скрепку. Показал эту скрепку делегации больных в качестве весомого доказательства, что у него ничего для них больше нет. Последняя бюджетная копейка прямиком ушла в аптеки, не заворачивая по пути в злачные места, иностранные и местные банки, биржи.
Взявши скрепку в три руки, делегация долго её рассматривала. Не верить Кузякину было нельзя. Все его давно знали. Он и в телевизоре бывает, и по радио кричал неоднократно. И родных его знали, и мать его, Кузякину, тоже знали.
Сам Кузякин себе тоже истово верил. Он начал жить и учиться, прошёл школу жизни в те времена, когда простое партийное слово творило непростые чудеса. Казалось бы, простое матёрое партийное слово, а как оно больных и раненых с земли и кроватей поднимало?! Они дружно вставали к станкам, и выполняли по полторы-две нормы здорового рабочего! От этого слова мёртвые подавали первые признаки жизни, а здоровые могли запросто умереть целым коллективом. А жилось с каждым днём всё лучше и лучше, пока голод не наступил. А попробуй они что попроси, так получили бы! А тут повадились деньги просить каждую неделю! Не для того их дают, чтобы всяким пришедшим проходимцам раздавать. Деньги экономить надо. Это первейшая государственная задача любого государственного чиновника!
Кузякин выпроводил возмущенную делегацию за порог своего кабинета. Делегаты отправились привычной дорогой в аптеку, вывинчивать там розетки и выключатели, с гневом плевать на кассовый аппарат, резать рекламу на мусор. А сделав привычную работу, разбежались на костылях по редакциям газет, другим учреждениям, вплоть до ЖЭКов, искать смутную правду жизни.
А Кузякин дал указание заплатить, наконец, 1% от общей суммы долга аптекам. Вслед за больными он отправил в аптеку сразу три комиссии, проверять её финансовое положение. Также наметил через два дня отправить четвёртую комиссию, чтобы она проверила деятельность этих трёх комиссий. Пусть друг друга проверяют, авось непорядок в аптеке найдут. За все оторванные дверные ручки, вскрытый пол, разбитую люстру, другие тягчайшие недостатки заведующая лично ответит! Пусть вместо денег с комиссиями разберётся. Мало будет, ещё штук пять комиссий подошлём. А этим больным нечего правду знать. Скажешь им правду, так они, дураки, будут линолеум подымать не в аптеке, а у него в кабинете. Да дверные ручки соплями с палочкой Коха мазать. Не дорос народ до правды, не дорос!