Аннотация: Марек сразу уяснил для себя, что цивилизованно жить он не будет, пока не заработает себе состояние нецивилизованно. И у Марека был простейший, невыносимо тупой план. Именно поэтому он должен был сработать.
Гигантский зеленый шар Тау Зуа Ласковой, самой огромной и мирной планеты созвездия Тельца, висел прямо по центру основного смотрового иллюминатора, и Марек вот уже почти четыре космических дня только и делал, что пялился на него. Зуа была красива, как пышные девы с горячих туманных Семи Сестер, и такая же загадочная как они. Планета жонглировала пятью пустынными спутниками, отсюда похожими на круто сваренные желтки. На них располагались девять экспортно-торговых баз монополистов по реализации живой древесины. Да это не базы, а какие-то крепости, не больше не меньше, думал Марек. Они ревностно оберегали Зуа от браконьерства, это было первым пунктом в их контрактных обязательствах перед хозяевами планеты.
Теперь, когда они переместились так близко, Марек задумался, почему ни одному из торговых домов не дали разместиться непосредственно на Ласковой и сэкономить на промежуточной переброске древесины с нее на спутники. Там дышащие бревна перегружались с маловместительных тягачей на местные и частично на межгалактические карго, которые в пару прыжков доставляли самый дорогой известный на данный момент стройматериал во все три обитаемые галактики. На Земле и Марсе эта древесина ценилась почти как пшеница или картофель, а контроль квот поставок между планетами доходил до абсурда.
Марек вспомнил плавучий летний домик Ридека на Марсе, где был несколько раз перед отлетом. Память об удивительной расслабленности и незабываемом, чистейшем воздухе в гостевой стали для него чем-то вроде снотворного перед сном. Засыпая, он каждый раз мечтал во сне побывать там снова.
Живая древесина творила атмосферу заново, непонятно куда девая все примеси, избавляя от загазованности и болезнетворных бактерий. Люди, на Земле и Марсе, почти не снимающие масок для дыхания последние восемьдесят лет, увидели в этом чудо Творца. Каждый хотел лучших условий для своих детей.
Но лирика занимала Марека гораздо меньше, чем потенциальная прибыль. Никто, никто не импортировал саженцы растений с Ласковой. Жители Зуа, они же Лесничие, отказывали всем, хотя вменяемого предлога у них не было. Первые же образцы древесины, попавшие в лапы неутомимых любопытников на Марсе, были протестированы на предмет рассады по всем населенным планетам и оказалось, что деревья отлично бы приспособились. Но нужны были саженцы, а эндожители давали только спиленные деревья, никогда вместе с корнями. На своем своеобразном языке они пространно объясняли снова и снова, что корни деревьев - часть планеты, и наотрез отказывались давать саженцы.
--
Они их не дадут никогда, -заявил Ридек, авторитетно до тошноты. Они с Мареком сидели в мягком углу веранды, за бортом плескались какие-то экзотичные рыбы, новинка с Семи Сестер. - Для них это семья, что ли.
--
Может, они неудобны для транспортировки? - Марек спрашивал осторожно, чтобы бывший однокурсник не понял, что к чему. - Ну, здоровые там, или гибнут быстро...
--
Нет, они вообще небольшие, в карман поместятся, - Ридек усмехнулся, - только они не дадут их никогда. Тебе не понять, ты вообще всегда мыслишь слишком прагматично. Там чудесно, на Ласковой...
Марек впервые задумался о краже саженцев именно после первой встречи с Ридеком. Они вместе учились и закончили Межпланетную Транспортную Академию. Ридеку обидно повезло, он был в числе первых посетивших Ласковую шестьдесят земных лет назад, сразу после снятия эмбарго с Солнечной системы. Ридеку на тот момент было всего сто восемьдесят и в голове у него вообще никто не мог навести порядок. Но именно он ухитрился соблазнить дочь одного из Лесничих. Ясное дело, для него сразу же открылись все лесничие семьи и порты, а договор о сотрудничестве и экспорте дышащей древесины он принес своему капитану на блюдечке в обмен на партнерство и немалую долю от продаж. Этот красавчик и Мареку напевал о том, как он безумно, до опьянения мозга влюбился в эту планету и свою тогда еще будущую жену. Марек удивлялся каждый раз, когда вспоминал ее портретную проекцию. На вкус и цвет, конечно, но зеленоватая кожа и глаза без ресниц.... Не было там никаких чувств, Ридек считал барыши и не погнушался даже жениться. Еще бы, удобно, если жена не может покинуть Зуа, согласно их традициям. А пару земных лет в один космический цикл - чепуха, можно и потерпеть. Марек бы потерпел.
Он вспомнил Ридека и снова расстроился. Ридек бесил его еще с первого курса, когда торговал своими бицепсами и томными фиолетовыми глазами. Девки от него млели, а училки постарше тихо кончали от его затертых комплиментов. У Марека не было ни глаз цвета забытого северного сияния, ни бицепсов, ни вообще хоть чего-либо примечательного во внешности. Он понимал, что его визитная карточка - его собственная задница, засиженная до мозолей над расчетным софтом. О штурманстве он мечтал давно, его манили межгалактические исследовательские рейсы. Он видел себя советником капитанов-первопроходцев и грезил о наградах и безлимитном особом кредите в Основном Банке. Диплом швырнул его со звезд на гравий с безжалостным хрустом костей. Штурман Стандартных Маршрутов не имел возможности ходить в первопроходческие экспедиции. Стандартный штурман мог проложить оптимальный курс до любой известной рассчитанной точки назначения в обозримом космосе. Но стандартным не доверяли рассчитывать координаты предполагаемые, для этого требовался интуитивник с индексом воображение/логика не меньше восьмидесяти процентов. Мареку не хватило каких-то семи процентов по их клятой шкале.
В общем, Марек сразу уяснил для себя, что цивилизованно жить он не будет, пока не заработает себе состояние нецивилизованно.
Марек одним глазом посматривал на бортовой навигационный визор. На подлете к Ласковой приборы должны перестать показывать погрешность, по словам Ридека.
Дожевывая последний кусок редкого ржаного хлеба, который он стянул у Ридека из охлаждающего блока, Марек усмехнулся. Зря он так к своему бывшему сокурснику. В конце концов тот подкинул ему идею заработка.
План был настолько прост, что Марек удивлялся сам себе.
Ласковая представляла собой лес. Девяносто процентов поверхности планеты занимали леса, кустарники, цветы, лианы и прочая всевозможная зелень. На поверхности не было ни одного водоема, они все были подземными и питали растительность по своему, одному Творцу ведомому графику. Дожди выпадали редко, а атмосфера напоминала бы земные тропики, если бы тут было влажно. Вообще, складывалось впечатление, что вся экосистема Ласковой служила сохранению и консервации лесных массивов.
Лесничие с ума сходили от своей планеты и нянчили деревья как собственных детей. Только они могли отобрать дышащие деревья на экспорт, и подходили к этому так кропотливо, что это напоминало ритуальные жертвоприношения. Не то чтобы саженцы не пытались красть раньше. Их крали, но воров ловили еще до выхода за орбиту, то есть, моментально. Ни одному браконьеру еще не удалось упереть с планеты ни одного дышащего бревна, с какой бы стороны планеты он ни подлетел. Жаднющие главы торговых домов превратили свои базы на спутниках в настоящие центры слежения с частными охранными шаттлами. Они были на порядок лучше оснащены системами слежения и сканирования, чем официальные таможенные шаттлы системы Тельца. Незамеченным не мог пролететь ни один корабль, о нем моментально стучали лесничим. Было пару случаев, когда умельцы таки вырывались с планеты живыми и даже с наскоро спиленным грузом, но та древесина была обычной, она не дышала и не создавала никакого райского микроклимата.
Были и те, кто просил продать им саженцы дышащих растений, неизменно получая отказ.
Что удивительно, в этом пункте позиция всех жителей планеты была одинакова. Они готовы были продавать живую древесину из своих личных запасов в обход таможенной полиции Зуа, но все наотрез отказывались говорить о саженцах.
Ясное дело, думал Марек, он бы тоже не открыл секрет таких доходов.
Следовательно, нужно было сделать так, чтобы Лесничие захотели показать ему те самые саженцы. И у Марека был простейший, невыносимо тупой план. Именно поэтому он должен был сработать.
--
Ты все еще тут? Все в порядке?
От размышлений его оторвал напарник, а по совместительству бортовой врач Шелиза. Высокий и флегматичный выходец с Марса, рожденный то ли у пятнадцатого, то ли у шестнадцатого поколения колонистов, работу свою любил. Но деньги он любил больше, поэтому выслушав Марека, который по знакомствам через Академию устроил ему в свое время пару выгодных рейсов, согласился лететь. Врач - непреодолимое условие любого перемещения в космосе. Ты можешь лететь к черту на рога без всякой команды, если тебе заклинило всякие тормоза, но если ты без врача, то ни один космический порт не даст тебе добро на вылет.
Поэтому его пришлось взять в долю.
--
В порядке я буду потом. Мы уже близко.
--
Вижу. Ты хорошо все обдумал? Если не получится, я скажу, что вообще ничего не знал о твоей затее. И ты это подтвердишь. Выпей таблетки.
Шелиза вышел. И вернулся.
- Я немного почитал про Зуа Ласковую и спросил некоторых бывших пациентов, из тех, кто сталкивался. Есть устоявшееся мнение, что они как-то воздействуют на людей телепатически.
Марек так и подскочил, развернувшись к Шелизе, наплевав на наблюдение за навигатором:
- Откуда такие данные???
Шелиза медлил, как будто прикидывая, стоит ли делиться информацией. Эта отвратительная привычка влезала в любой его разговор, заставляя собеседников мысленно послать его в туманность подальше. Марек ждал молча, зная, что если начнет переспрашивать, то только взбесится. Наконец, Шелиза выдавил, явно нехотя:
- На Зуа Ласковую прилетало много людей, больше, чем это где-либо задокументировано. Один мой пациент, который сейчас... ну, неважно, его информации я доверяю, приходил ко мне буквально за неделю до нашего отлета. Я спросил его про эту планету, и он четко дал понять, что агрессию и ложь они сразу вычислят.
Марек выдохнул облегченно и даже усмехнулся. Тогда все должно быть в порядке.
- Ты не первый, кто хочет открыть секрет саженцев, - в который раз занудно вчитал ему Шелиза, - многие хотели сделать это до тебя, посылали делегации, пытались купить, выкрасть, пытались даже наслать флот, ругались, уговаривали...
А Марек думал, не обращая внимания на всю эту несущественную болтовню. Он не сказал Шелизе, какой именно у него есть план, потому что простота и очевидность его была настолько ужасающа, что Марека даже пугал тот факт, что кто-то может притащиться на Зуа раньше него и провернуть все это раньше. Эта последняя информация о способностях лесничих Ласковой была даже полезной, она могла помочь.
--
Они настолько же сильны как телепаты как ты в нотациях? - он перебил врача, который до сих пор что-то бубнил.
--
Они бы мне дали фору. Судя по тем скудным данным, что есть в моем распоряжении, они чувствуют эмоции и могут отличить правду от лжи, но не могут видеть мысли так четко, как если бы читали книжку, - тут Шелиза прищурился и попытался закинуть удочки, - а чем это может нам пригодиться?
--
Давай поспим чуток, - Марек добродушно улыбнулся и сделал загадочный вид и махнул рукой, показывая напарнику на дверь.
Когда Шелиза, наконец, вымелся к дыровой матери, Марек вернулся к созерцанию планеты. Он был уверен в успехе. Они подружатся с этой Зуа, чтоб ему никогда не видеть подземных сапфировых озер Титана.
Им дали добро на посадку сразу и без проволочек. Доступ на планету был разрешен в степени восемь, и Марек порадовался, что заранее позаботился о рекомендациях от Ассоциации Ботаников Млечного Пути, их нетворкинг поражал своими масштабами. Лесничие приняли его за исследователя-ботаника, после окончания ненавистного университета воспылавшего страстью к живому миру. Пока все шло отлично, посадка была запланирована через двое суток, как только освободится один из пяти космодромов. Похоже, что чертовы монополисты таскают с этой планеры живую древесину день и ночь, с досадой подумал Марек и отправился приводить себя в порядок. Надо было подготовить подарки.
Космодром оказался вполне стандартный. Их с Шелизой проверили на предмет наличия семян и ростков, оружия, ножей, пилок, зубочисток, химических спреев и клеящих материалов. У них отобрали шампуни, а у Шелизы изъяли еще тени для глаз и тональный крем, поинтересовавшись мимоходом, нет ли у него также красок для рисования по живой ткани. Боди-артом Шелиза не страдал, поэтому их почти сразу отправили на сдачу слюны и плазмы крови - проверить на их непринадлежность к растительным видам. Последнее требование Шелизу добило, но на чужую планету либо прогибаясь, либо с хорошей крышей, так что им пришлось безропотно подчиниться дежурным медикам космодрома.
На создание местных браслетов личности ушло еще какое-то время, а затем им показали выход на планету, довольно символичный, поскольку никаких ограждений тут не было и в помине. Марек подхватил сумку с подарками и вошёл в образ.
***
Местное отделение выделило им с Шелизой двух гидов, которые должны были познакомить их со всей возможной фауной, но Шелизу буквально сразу же свалила неожиданная аллергия, и он сам стал подопытной крысой для восхитившихся зуавских медиков - аллергия была редким явлением на Зуа, ею страдали только пришельцы, но никогда - сами лесничие. Поэтому любой такой случай был для них готовой диссертацией. Хотя вряд ли такими глупостями они тут заморачивались, скорее, изучали марсианина с чисто биологическим интересом.
В бесконечность его, этого Шелизу, рассудил Марек, прикинув, что одному ему будет даже легче.
План Марека со времени прилета не изменился ни на йоту: он пойдет дальше Ридека и станет своим парнем для Лесничих. И потратит на это столько времени, сколько потребуется. Он обзаведется тут жильем и хозяйством, покажет местным свои твердые намерения остаться тут надолго, а лучше, если все будут думать, что навсегда. Если получится, то по примеру Ридека он для надежности еще соблазнит какую-нибудь красотку. И даже женится!
И наступит момент, когда новые друзья или новоиспеченная спутница поделятся с ним этим секретом, или проболтаются. Никто не в состоянии долго хранить секреты от чужака, если чужак - в доску свой.
А так как лесничие никогда не покидают свою планету, то будет его любимая ждать вечно после того, как он заполучит саженцы и смоется, чтобы наконец заняться обустройством своего будущего.
В который раз он отогнал мысль о том, что план может не сработать. Дороги назад не было, зато времени было предостаточно. Ассоциация Ботаников выдала ему рекомендации, которых хватит на целый местный год, так что за работу, штурман, за работу.
Насчет красоток получилась нестыковка: девушек от парней было бы отличить невозможно совершенно. Они все были одинаковые, без каких-либо выпирающих половых признаков. Два сопровождающих Марека были, так сказать, разнополыми, но понял он это не сразу, а только когда в лоб спросил. При этом пришлось ощутить себя полным идиотом дважды, так как спрашивал он у них по отдельности. Парень-лесничий прищурился и спросил, неужели не видно, а затем попытался раздеться и показать. Пришлось определить его как мужика, после чего задать вопрос второму гиду и получить спокойный ответ, что тот - точно женского пола, настаивает ли Марек на снятии одежды? Нет? Тогда пусть поверит на слово. На ней висели какие-то металлические цепочки и браслетики, похожие на украшения, а еще ее глаза были чуть нежнее, что ли, так что и тут пришлось поверить на слово. Парня звали Тун.Стро, девчонку - Лантра.Та.
После этого недоразумения, которое Марек попытался загладить своим добродушием и подарками, щекотливых ситуаций больше не возникало.
Сопровождающие водили его всюду, где он хотел побывать, рассказывали о бесчисленных деревьях, текущих и сухих, крохотных цветах, крупных клубнях всех возможных оттенков, каких-то плодах, почти висевших почти на каждом дереве и прозрачных ягодах. Марек все фиксировал в памяти, ему не нужны были никакие носители информации, и он порадовался, что обязательным условием выпуска штурмана любой категории была абсолютная память. Он проявлял чудеса выдержки, слушая их бесконечно, задавая вопросы, которых от него ждали, восторгаясь каждой кривой веткой и набивая пузо местными дарами природы. Он рассказывал им о Земле и Марсе, о красотах курортов Титана и развлекал смешными историями из своей студенческой жизни. Через какое-то время он явно перешел в разряд хороших знакомых, Та даже доверяла ему свои мелкие печали и жаловалась на неурожай в своих садах. Но, странное дело, несмотря на то, что они все больше увлекались им, спеша порадовать его новой порцией фауны, приглашали его в походы с ночевкой, показывая совсем уж невероятные растения, кормили его всякими вкусностями и даже познакомили со своей компанией, разговора о живой древесине не возникло ни разу.
Шелизу Марек навещал редко, стремясь как можно больше времени проводить с местными. Свою ценность надо было повышать постоянно, вгрызаясь в Зуа ненасытным червяком, а Зуа брала временем, и дорого. Шелиза же, как редкий экземпляр, был помещен в условия, близкие к роскошным. Анализы его не смущали, а вот постоянная компания двух девчонок-медсестер льстила сверх всякой меры.
--
Они рассказывают мне сказки, - довольно улыбаясь, сообщил он Мареку в один из визитов. - Их фольклор уникален. Тебе бы тоже послушать...
--
Ну да, я как раз во время прыжка грезил местными легендами. Разве что у них есть сказки про то как маленький кустик случайно научился дышать и стал праотцом-кормильцем всей этой лесничей братии!
Шелиза покачал головой и сказал чуть тише.
--
И все-таки, они интересны. Эти лесничие. Простые, но цепкие. Как лианы, вот приходит в голову сравнение.
--
Еще бы, и мы с тобой знаем, за что они цепляются. Не шепчи, ты же не шпион. - Марек расхохотался, - нет никакого секрета в том, что каждому вменяемому человеку хочется копнуть Зуа поглубже. И шептать смысла нет, у них нет культуры прослушки.
--
Ты в хорошем настроении...
--
Да, у меня ведь нет аллергии, ну, не в том смысле, что совсем, но это не так важно. Тут...
Сквозь непрозрачную стенку комнаты-капли просочилась фигура одной из надзирательниц Шелизы.
- Позже давай, меня там на ветках пригласили покататься, давай, выкарабкивайся уже из дупла, пройдись хоть, что ли, - Марека раздражали эти девицы и он по-быстрому ушел, на прощание пожелав Шелизе поактивнее чихать, авось и подцепит одну из них.
Время застыло, как на Титане. Они катались на местном аналоге лиан и прыгали в бассейны с пыльцой и опавшими листьями, Марек научился добывать питье из корней деревьев и собирать дождевую воду, побывал в гостях у друзей и подивился невероятной технологичности их жизни, сделал вид, что Стро почти уговорил его на участие в лесных бегах. Он делал ВСЁ, чтобы стать им родным, даже поведал историю о несчастливой любви и кровоточащем сердце (это был старый земной трюк, но до сих пор работал безотказно). Он научился различать их, этих волосатых высоких человекоподобных лесничих, по голосам и коже, по глазам, по украшениям. Ни слова о треклятой древесине не звучало, а время шло.
- С новостями? - Шелиза жевал какую-то траву, а две зеленые рядом шушукались, хизикали и резали на столике какие-то бутончики.
- Вставляет? - выкрутился Марек, хвастать было нечем, разве что углубленными познаниями по ботанике. Впрочем, напарнику это бы понравилось, вон челюстями как мелет.
Шелиза совсем не по-шелизовски хрюкнул, пытаясь дожевать и ответить одновременно, а Марек вздохнул, глядя на девиц. Этак тот его обскачет по всем фронтам...
И Марек решил удвоить усилия, поскольку больше ничего не оставалось. Он успел заметить, что Та очень легко расположить к себе разными смешными историями, и старался вовсю. Он переиначил массу анекдотов с собой в главной роли, слушал ее с повышенным вниманием и иногда глубоко вздыхал, глядя ей в глаза. Он рассудил, что девчонки везде одинаковы, и она клюнет на поклонника, если покорячиться как следует. А эта еще неглупая попалась, вообще подарок. Он помогал ей собирать ягоды и брызгался вместе с ней вечерней росой, восхищался ее глазами и говорил ей, что его сердце вырвалось на свободу на Зуа, что по дороге домой он будет вспоминать не только необыкновенные вековые деревья, но и теплоту здешних жителей. Стро, глядя на все это дело, похоже, закрыл глаза на шалости туриста, поскольку не проявлял ни одобрения, ни агрессии. Скорее, держался нейтрально, давая Мареку то необходимое время, когда нужно шепнуть пару слов наедине.
Лантра.Та становилась все благосклоннее, она запросто переходила личные границы и таскала его за ноги по верхушкам местных пальм-мутантов, другого названия и не сыщешь. То есть, название у них было, но описательное и абсолютно ненаучное. Как и характеристики всех растений, которые эти двое ему показывали. Они иногда даже не называли названий, только объясняли, чем полезен тот или иной образчик. Тут добывали жидкость, этот давал плоды для роста, этот - для настроения, этот - чудесный аромат, а вон на том неплохо полазить, ветки удобно расположены. А вон тот, хотел спросить Марек, не пойдет для строительства дышащих домов? Он все время одергивал себя, как будто что-то ему подсказывало, что заведи он речь о дышащей древесине - и конец его стратегии, все полетит к дыровой матери.
Шли невесть какие недели их гостевания на Зуа. Марек не считал время, потому что ему было не до того. Зато каждый раз, заглядывая к Шелизе, которого не отпустило до сих пор, заметил с удивлением, что тот вовсе не торопится в обратный путь. Бортовой врач успел подружиться с местными представителями медицинской элиты и обменял возможность лечить себя и пробовать на себе всякие их вакцины на беспрепятственный доступ к их рассказчикам. Он добивался подробных лекций, жадно поглощая всю информацию об устройстве жизни лесничих, их биологии, поведенческих особенностях, слушал сказки и легенды и тому подобную чушь. Такую же чушь, собственно, слушал и Марек от своих двоих, но у него-то был практический интерес. Ох уже эти фанаты. Однако, Мареку такое поведение Шелизы было очень удобно, ведь если бы тот закапризничал и напомнил о договоренностях касательно временных рамок, то неизвестно, как бы всё пошло. Ему совсем не хотелось светить свое местонахождение Межгалактической службе безопасности. За штурманами был особый присмотр.
Он объяснил Та и Стро, что неплохо бы ему какой-то угол или дупло выделить, а то каждый раз на корабль за сменой белья бегать неудобно. И вообще, он бы мог помочь в уходе за деревьями, если надо. Нравится ему тут, что ж поделать, душа прикипела.
Его выслушали спокойно и объяснили, что насчет дупла надо бы осведомиться у местных, есть ли свободное и с жидкостью. А вообще здорово, что он не торопится, как раз скоро сезон опылений...
В общем, дупло ему дали огромное, с двумя перегородками и светлое, внутри местного полукактуса-полубаобаба. Заплатив положенные налоги на пользование жильем, он начал обустраиваться, натащив с корабля разных шмоток, приборов и мелочей, отрабатывая легенду об укоренении на Зуа.
Та приходила в гости запросто, и становилась тепленькой, тепленькой.
--
Ты как спелый плод, сейчас лопнешь от удовольствия.
Она уплетала горстями крупные ягоды, перепачкав светящимся желтым соком все руки, и смотрела куда-то вверх, словно ища на звездном небе какие-то знаки. Марек знал, что Та не ждала ответов, все его эмоции она чувствовала и сама, находясь рядом с ним хотя бы на расстоянии вытянутой руки.
Вот только мыслей они не читали, даже посмеялись над таким его предположением.
--
Сама знаешь, - он подвинулся ближе и взял ее за руку. День был интересным, поэтому к вечеру она была умиротворенной как титановые ручьи в дни лунных отливов, даже почти похожей на женщину. Он упорно отыскивал в ней то, чем можно было бы восхищаться, повторял про себя как мантру оды ее ловкости, доброте, легкости движений, умению слушать. Он глубоко вздохнул, настраиваясь на романтический лад, голова могла состязаться в ясности с безупречно чистым небом, несмотря на спутники, беспорядочно разбросанные по его покрывалу. Оно, это то настроение.
--
Та?
--
Мм?
Он слизнул пару капель сока с ее рук. Сосредоточился на кисло-горьком, затем остро-сладком вкусе, удивленный такими превращениями, стараясь разобрать там привычные земные нотки, лизнул еще. Та не возражала, просто смотрела не него. Нет, читала, как обычно.
- Это ягоды риа, - Та уже привыкла работать энциклопедией, привык и он.
- Сладко, вкусно! - Хорошо, что она не стала есть слизкие сериты, похожие на размягченные камни! Ягоды риа он раньше не пробовал, все как-то не было оказии. Во рту сохранялось еще ощущение маленького взрыва, настраивать себя больше не было нужно, эйфория нахлынула ослепляющей радугой. Надо взять ягодки на заметку! Сейчас он готов был поделиться своим удовольствием со всей Зуа и даже с монополистами, подальше их в туманность. Он чуть отодвинул ветки дерева, зелень лезла отовсюду на этой планете.
--
Ма.Рек. Послушай...
--
У тебя такой вид, как будто это ты впервые наелась галлюциногенов из другой галактики, - он добродушно улыбнулся, отметив, что она не отнимает руку. Ветка дерева упорно щекотала щёку.
В следующее мгновение Та цепко сжала его руку и сиганула вниз. От рывка у него заныло плечо, но сразу же стало не до этого. Та тащила его за собой, как резиновую куклу, петляя между стволами и какими-то ветками. Ягодки не отпускали, поэтому происходящее он решил оценить как некий местный брачный ритуал. Девчонка готова, успел он домыслить в аккурат перед тем, как она его зашвырнула в какое-то дупло.
От удара в висок он отходил долго. Похоже, Та слегка не вписала его голову в окружность дупла в своей любовной лихорадке. Вот же, стоило залететь к бесу в туманность, чтобы испытать на себе прелести пещерной жизни. Голова раскалывалась, наверняка еще и послевкусие ягодок сказалось. Чего только не вытерпишь ради поставленной цели.
- Попал ты, Марек.
Шелиза возник из ниоткуда, подкравшись почти как местные, а его кислой физиономией можно было опохмеляться. Марек мельком поразился своей беззаботности и постарался включить мозги.
--
Тоже мне, великий искуситель! Столько времени провел, можно сказать, прямо в поле. У тебя возможностей изучить местных и местное было гораздо больше, чем у меня, но надо же! Ты попался, как самое глупое нерастительное существо на Зуа, - его нудятина надоела Мареку еще за время полета, и если бы Шелиза не был тут единственным человеком, можно было бы оторваться и придушить его какой-нибудь лианой. Шелиза продолжал расхаживать туда-сюда перед его носом, и не было уверенности, что Марек это долго сможет выдерживать.
--
Ты долго еще будешь кружить вокруг да около?
--
Я пытаюсь придумать, как вытащить нас из того дерьма, в которое ты вляпался.
--
Если вляпались, то оба.
--
Я что попало не лизал. Если б заглядывал ко мне почаще, то и сам бы не ухитрился, и не было бы сейчас этой головной боли.
--
Я понял, - смирился вдруг Марек, поняв, что иначе укокошит Шелизу прямо тут. - Отлично! Уважаемый, просвети меня, недорастение, какие беды свалились на нашу голову от того, что я нализался сока каких-то ягод! Тут что, закапывают живьем за легкое опьянение? Все целы, девчонка от меня млеет, что не так?
--
Это были не ягоды. Точнее, ягоды были, конечно, но действуют они не так, просто у них сок такой, меняет вкусы во рту. Но крышу тебе снесло не от ягод. Крышу тебе снесло от неё.
Крышу снесло. От неё. Марек подождал еще каких-то объяснений, но Шелиза смотрел прямо на него и театрально молчал, ожидая какой-то реакции. Марек вздохнул и похрустел шейными позвонками, успокаиваясь. Нельзя ожидать от других чудес мысли, это он давно уяснил. Но не думал, что в такой дали от привычной цивилизации единственным существом, которое понять почти невозможно, окажется человек, а не тутошние аборигены.
--
Я готов, объясняй, - попросила Марек, видя, что Шелизу так и распёрло от самодовольства. Пусть выложит, а то из него так и прёт!
--
Лантра.Та предложила тебе ягоды риа с рук. Ты съел, слизав вместе с ягодным соком ее пот. Теперь ее запах будет действовать на тебя, ну... как земные феромоны, что ли.
--
Да ну, - Марек откровенно улыбался на всю эту чушь. - ты обслушался местных сказок, впору роман писать!
Шелиза только смотрел на него, как еврей на эскимоса:
--
Повязали тебя, Марек, жить тебе теперь тут, под каблуком. Радует, что она нарушила закон, так что ее, скорее всего, сошлют куда-то на пару лет...
--
Какой закон и о чем речь? - Марек резко встал и охнул от того, как пронзительно стрельнуло в висках. Присев, он начал лихорадочно соображать, оглядываясь. Они находились в дупле разринея, среднего по меркам Зуа дерева с широким стволом и крупными тазами листьев. В таких дуплах он еще побывать не успел, но помнил из рассказов Стро, что таких деревьев на планете относительно немного, и используют их в качестве залов или вилл для правящей верхушки. Ясный полдень, надо ж вождям попетушиться, подумал он тогда. Но тут было просто, даже чересчур. Может, все-таки какой-то зал для сходок.
--
Она предложила тебе облизать с нее сок, хотя знала, что именно эти ягодки в сочетании с ее естественными... гм.. выделениями становятся мощнейшими нейростимуляторами. Ну, и теперь ты будешь таскаться за ней, пуская слюни, в надежде на очередную дозу... гм... её. Местные считают, что она пыталась привязать тебя к себе, используя твою, - тут он поперхнулся смешком, - заезжую невинность. А меня послали тебя успокоить, чтобы ты буянить не стал, пока у тебя ломка.
Какое-то время Марек молчал, переваривая весь этот интеллектуальный шум. Рассматривать этот абсурд в качестве текущих реалий не было никакого желания, хотя Шелиза, похоже, верит в то, что говорит. И что теперь? Идти куда-то и растолковывать аборигенам, что никто ему ничего не втюхивал, а сам он... так сказать, наоблизывался. Хотя, может и байки все это, никаких изменений в себе Марек не замечал. Кроме шишки на виске.
Но... Если действительно Та решила его схомутать, то значит, у него все получилось! Она втюрилась в него, а влюбленные девчонки все дуры, хоть и инопланетные. Теперь дело за малым: разыграть потерявшего от влечения голову тупого ботаника, который жаждет получить от любимой доказательства ее расположения. И она сама ему все расскажет, и какие деревья, и как добыть саженцы.
--
Римель, - он позвал Шелизу почти ласково, - а просвети меня, как отсюда выбраться и найти Та.
--
Уже накрывает? - азартно спросил Шелиза, блестя глазами.
Мордобоя с Шелизой не получилось. Пока Марек соображал, с какой стороны Шелизе лучше ввалить, в дупло зашли несколько местных, Стро был с ними, весь какой-то виноватый. Вид у прибывших был до абсурда серьезный.
Марек встретился с Та позже, когда устал втолковывать старейшинам местных управляющих органов, что никакого насилия над его личностью не было. Они все равно считали Та виноватой и недостаточно сознательной, раз она позволила случиться такому вопиющему инциденту: ботаник с далекой планеты теперь привязан к ней намертво любовными узами.
Всё это был полный бред. Никакого пожара в сердце или нездоровой тряски конечностей, как бывает при дикой влюбленности, в которой все его пытались заподозрить, он не чувствовал. Но надо было что-то делать: если ее куда-то сошлют по их местным идиотским законам, то куковать ему тут еще долго и счастливо, пока не найдет ей замену.
--
Я не могла иначе, прости. Я не подумала, что ты не знаешь, ты ведь уже так хорошо разбираешься в наших растениях! - Та нервничала, но держала себя в руках, никаких истерик особо не предвиделось, и Марек чуть расслабился. Может, не так все уже и плохо, раз она спокойна?
--
Я в порядке, - заверил он ее и поправил ей растрепавшиеся волосы, чтобы не лезли в лицо, - ничего такого не случилось, что бы ни говорили эти важные типы, которые еле пустили меня сюда. Я в порядке, и мы по-прежнему друзья, ведь так?
Она все еще смотрела на него виновато, только теперь к этому прибавилось что-то еще. Он знал, что она его читает, и срочно сосредоточился на том, как свежо и приятно пахнут ее волосы и когда она успела их вымыть. Тактика работала всегда, и навострился он хорошо, так что волноваться не было причин. Он решил играть на опережение:
- Ты успела вымыть голову, что-то не помню, чтобы ты так хорошо пахла, когда кормила меня ягодами, иначе я бы и тебя съел вместе с ними, - он рассмеялся, довольный каламбуром, но глядя ей в глаза, внезапно понял, что примешивалось теперь к ее чувству вины. Снисхождение, ошеломленно понял Марек, и все вокруг стало вдруг неуютным. Именно сейчас его проняло, что ведь она знает что-то, что недоступно ему. То есть, он всегда это знал, но в этот момент ее глаза, всегда такие веселые, смотрели на него изучающе, из них струилась мягкая снисходительность к нему, такому чужеродному верблюду в этом заросшем листвой оазисе. Сейчас она будет говорить, и это ему не понравится. Впрочем, кроме этой девчонки и саженцев на этой заросшей планете вряд ли что-то могло вызывать приятные чувства, но ведь он уже знает много секретов этого мира, неужели сейчас он, как никогда, близок к своей мечте о домике на титановых озерах?
Марек взял себя в руки, нельзя упустить этот момент. Надо спросить, надавить...
--
Я нравлюсь тебе, я вижу, и это приятно, - она опередила его на какой-то миг, заговорив раньше. - Тем легче мне будет объяснить тебе, что происходит, ну, и расписать тебе все выгоды того выбора, который я хочу, чтобы ты сделал, - она словно переломила себя, отрезала для себя путь назад, и он еле сдержал нетерпение, чтобы не поторопить ее. Вот оно! Он знал, он всегда знал, что получится.
--
Старейшины говорили со мной, - чуть севшим от нетерпения голосом начал он, - но про выбор я ничего не слышал.
--
Ты должен принять меня в жены или дать мне уйти, - просто сказала она. - если ты примешь меня и планету, я буду жить. Тут. Если ты не готов, ведь это навсегда, то я уйду в леса и среди наших меня больше не будет. Но и тебя не выпустят с планеты, ведь ты прикоснулся к нашей самой главной тайне.
--
Ты умрешь? - тупо переспросил он. - Это как-то не очень удобно.
Смех у нее всегда был заразительный, но сейчас особенно. Она смеялась радостно, почти пьяно, как будто бы это он опоил ее соком риа. Все равно брать ее в жены, так что такой смех - это как бесплатный бонус, некстати подумал он.
--
Я не умру, просто буду жить одна и не буду иметь права общаться. Это такое наказание, и оно справедливое. Я ведь нарушила один из самых важных наших законов, а если все так начнут, то от нас ничего не останется.
--
Потому что накормила меня ягодами и, ну... как бы соблазнила меня? - он начал раздражаться, потому что разговор принимал какое-то дурацкое направление. Как будто бы женщины во все века не использовали каких-то феромонов, ну в самом деле!
Ее смех резко оборвался.
--
При чем здесь ягоды? - недоуменно спросила она. - какие ягоды, если дерево чуть не выпило тебя?! Я не могла допустить, чтобы ему стало хуже, ну и ты... ну... нравился мне и... в общем я засуетилась и теперь ты знаешь о питающихся запахами, а это может подорвать основы всего нашего благополучия, только потому что я поддалась эмоциям, ты же не глупый, а за ними все охотятся...
--
СТОП! Та, стоп! - голова Марека, успокоившаяся было после удара об дерево, отказывалась переваривать такой поток. - Питающиеся ягодами? То есть, запахами? Ты спасла меня от дерева-людоеда?? Я что-то плохо усваиваю, ты приложила меня об дерево, и...
Та поморщилась, как будто сжевала кусок лианы, и продолжала сквозь зубы:
- Ягоды - мелочь, с кем не бывает. Ты мне понравился, я захотела замуж, но мы могли просто провести несколько лет вместе, а там, - она пожала плечами, - мало ли...
Он возмутился и открыл было рот, но она продолжала:
--
А вот то, что я оттащила тебя от того дерева, Марек... - Она смотрела на него теперь в упор. - тебе же наверняка интересно знать, откуда берется живая древесина?
Он смотрел на ее подобравшийся вид и спешно пытался думать о ее глазах, глубоких как озера Титана, о зеленых волосах и необычной коже, о том, как она пахнет и что жаль было бы, если бы дерево... если бы оно... ЗАБРАЛО ЕЕ ЗАПАХ?
Озарение обычно приходит внезапно и быстро, как удар молнией, но у Марека всегда было по-другому. Сейчас понимание пробивалось к нему через толстый слой головной боли, сквозь упершиеся в него раскосые глаза, словно летело к нему с Земли обычным шаттлом, без всяких прыжков.
--
Та... раз уж ты начала, - словно из-под толщи воды услышал он свой голос, - то, может, объяснишь? Я понимаю, ты спасла меня от взбесившегося дерева, и я благодарен, но было бы хорошо, если бы я понимал больше, правда? Я имею в виду...
--
Я делала то, что должна была. Хотя ты мне и правда нравишься.
С первых же слов ему пришлось присесть. Голова трещала, но прибавилась еще и слабость в ногах. Она сидела близко и он видел, как на ее коже цвета весеннего леса отливали росой капельки пота. Она старалась, подбирала слова.
-Так не хотелось тебя в это посвящать, ты идеализируешь нашу планету, думаешь, у нас тут все привольно и свежо, - говорила Та, выпрямившись ровнее обычного и зажав в упертых в землю кулаках комки травы с землей. - Что-то было в тебе с самого начала такое чистое, что я... в общем, мне хотелось быть для тебя совершенной, а у совершенных подруг не бывает грязного белья.
Марек смотрел на нее и чувствовал себя идиотом. Не чистым и невинным, как она себе вообразила, а совершенно обычным таким, земным идиотом, какими становятся от долгого общения с женщинами. Молчать, решил он. Небольшой ветерок бросил волосы ей на лицо. Это было неудобно и он убрал прядь ей за ухо. Она чуть запнулась, но продолжала:
--
Понимаешь, мы стараемся об этом не говорить. Это наш позор и наш кошмар, и в то же время - это основа нашей экономики. Если торговля живой древесиной умрет, мы станем никому не нужны. У нас нет больше ничего такого, что можно было бы в таких объемах продавать во все три галактики.
--
Фрукты... - начал Марек, чтобы она не подумала, что он в отключке.
--
Это есть везде, не перебивай, - он заткнулся. - Деревья на Зуа, они, как бы тебе поточнее объяснить, не совсем растения. То есть, они и не мыслящие, но интуитивно чувствующие.
И тут эта зараза. Мало он наслушался про интуитивников и их исключительность в академии. В нем начало подниматься раздражение, он подавил его, взяв ее руки и освобождая ее пальцы от травинок. Она тоже смотрела на свои руки, слова лились из нее с натугой:
--
Они близки нам тем, что могут ощущать. Звуки, настроение, запахи. И так уж они устроены, что больше всего им нравится ощущать запахи. Они их как бы впитывают.
--
Как полотенце? - ощущение идиотизма не проходило, но говорил он тихо и осторожно.
--
Не так, - Лантра.Та чуть улыбнулась, расслабляясь. Он понял, что взял верный тон. Разгадка дрожала на ее полных губах и он смотрел на них внимательнее, боясь, что не успеет ее схватить, когда она с них сорвется. Он подался чуть вперед, пока она говорила, - Они их впитывают совсем. Ну, насухо, если сравнить с полотенцем. Ничего не остается, только чистый воздух.
--
Ты пока не рассказала ничего нового. О том, что такое живая древесина знает каждый в трех галактиках.
--
Верно, но никто не знает, откуда она берется, так ведь?
Марека начало слегка колотить. Он не мог поверить, что загадка, ради которой многие удавились бы, раскроется ему сама, здесь и сейчас, вот так просто. Он не ошибся с выбором, эта девчонка - то, что надо. Она тепло смотрела на него и он погладил ее по волосам аккуратно, боясь спугнуть. Внутри разливалось тепло.
--
Всем хочется знать, но вы храните свои тайны.
--
От тебя уже нет, - где-то зазвенели колокольчики, но он сосредоточился на главном. Она сидела тебе совсем близко к нему, ее глаза нежно заглядывали ему в лицо. - Деревья берут все запахи, Марек. Мы научились контролировать эмоции, но приезжие этого не делают. Мы отбираем у туристов дезодоранты, краски и духи, почти всю косметику, но мы не можем отобрать у них чувства. А они пахнут так ярко, что нашим младшим братьям иногда сложно устоять. Нетерпение, ярость, удовольствие и... желание пахнут по-разному, но запахи их так сильны, что их коктейль превращается в наркотик. Не всегда деревьям удается сдержаться, и тогда они стремятся забрать все, удерживая тело и прорастая в нем, подпитываясь уже его страданиями и болью. Ведь это тоже яркие эмоции. Я знаю, Ма.Рек, это сложно принять, но не отпускай мои руки. Ты уже понял, но я хочу, чтобы между нами не осталось тайн. Дай мне закончить. Да, никаких туристов не хватит, чтобы обеспечить три галактики живой древесиной, поэтому нам приходится орошать эмоциями целые плантации, а когда дерево уже не может без запахов, мы отделяем его от корней. Отгружаем почти сразу, так как бревнам необходима постоянная пропитка запахами, чтобы древесина не начала разлагаться. Корни дают новые ростки, вот только приучать их к запахам уже не нужно, они сами... Мы чувствуем их, Ма.Рек, и иногда случается так, что наши туристы провоцируют деревья, вот и происходят инциденты. Поэтому саженцы и не продаются.
Но давай не будем об этом, а поговорим о нас. Тебе нужно будет сказать старейшинам, что ты хочешь остаться со мной, тогда все формальности будут улажены. Ты немного горячий, давай поцелую... Вот, видишь, сразу легче. Ягоды риа уникальны, это щедрый дар нам от нашей земли, но мы не будем говорить об этом никому, правда же? Тогда к нам перестанут ездить, а нам так нужны свежие чувства. Тссс, ничего, просто доверься мне, не нужно пугаться. Ну, давай обниму... Так будет не всегда, со временем ты привыкнешь к тому, что я не всегда возле тебя. Я не могу покинуть планету, ты знаешь, наши традиции. Но не расстраивайся, со временем ты сможешь даже слетать домой, я просто дам тебе с собой немного пропитанных моим запахом вещей, и ты продержишься, пока не уладишь свои дела.