Аннотация: Заглянул вампир в бар вечерком стаканчик выпить... Стаканчик водочки, естественно, что же ещё. А вы что подумали?
Вечер с вампиром
"Вампир -- это изменение ценностей на оси плоти"
Мураками Х.
Я должна, нет просто обязана рассказать эту историю, потому что очень хочу этого. Думаю к концу моего рассказа вы поймете почему.
Он пришел ближе к полуночи -- самое время для посетителей, которые начали занимать столики. Устроился на высоком табурете за барной стойкой и заказал водки.
Я наполнила тяжелый квадратный стакан и молча поставила его перед ним на фирменную салфетку. Но когда он вытащил из кармана ветровки небольшой пакетик томатного сока и добавил его в водку, я сказала:
-- Если желаете, то я приготовлю вам настоящую "Кровавую Мэри"?
И после короткого и емкого совета "отвалить", так и сделала, оставив его в покое.
Отчасти, мне просто некогда было с ним препираться: повалил народ и я только успевала поворачиваться. Отчасти, из-за того, что выглядел он смертельно бледным, смертельно уставшим и, вообще, смертельно больным. Ну его. Посидит и уйдет. Судя по его простоватому прикиду и жалкому пакетику томатного сока, деньгами он не богат. Авось все обойдется и никто не обратит на него внимания.
Вскоре, его присутствие перестало напрягать меня и я позабыла о нем, потому что посетителей прибавилось и я металась за стойкой, стараясь без задержки обслужить их, не забывая при этом приветливо улыбаться каждому.
Потом, между делом, я взглянула в дальний угол стойки и обнаружила, что он по прежнему сидит на своем месте, судя по всему, основательно пьяный, потому что смотрел перед собой неподвижным взглядом. Звучала шелестящая музыка шансона, коричневые абажуры отбрасывали мягкий приглушенный свет, в такой обстановке только и напиваться.
К нему подсела одна из девушек, подрабатывающих по вечерам в нашем баре и попросила угостить ее выпивкой. Этот чудик удосужился оторвать свой взгляд от полированной поверхности стойки и посмотреть на нее, но только для того, что бы бросить ей короткое:
-- Отвали.
Девочка поначалу опешила, потому что до сих пор не знала у мужчин отказа, как и они не знали отказа от нее, но потом, как ни в чем ни бывало наклонилась к нему.
-- Если ты голубой, то не сомневайся, это заведение в состоянии удовлетворить любую прихоть клиентов, только скажи, - доверительно сообщила она, ничуть не смущенная его недружелюбностью.
Более того, придвинулась к нему поближе и, кажется, прижалась коленкой к его колену. Но он уже снова вперил свой взгляд на поверхность стойки, не обращая никакого внимания на нее. Еще на что-то надеясь, девушка какое-то время сидела рядом с ним и даже погладила его плечу, но он оставался все таким же безучастным. Немного подождав, но так и неуслышав с его стороны ни словечка, ни реакции на ее поглаживания, ни выпивки, девушка встала и отошла, решив больше не тратить на него свое время.
Когда я снова, вспомнив о нем, взглянула в его сторону, то увидела его в обществе бизнесмена. Но это было не то, что обычно думаешь, когда один мужчина подсаживается к другому и заказывает ему выпивку. Этот расстроенный бизнесмен с расстегнутым воротом рубашки, без галстука, в заляпаных соусом и красным вином белоснежными манжетами и с поблескивающими в них золотыми запонками, не походил на беззаботного голубого.
Заговорив с этим чудиком и, видимо так и не получив от него ответа, бизнесмен, как ни странно, заказал для него выпивку. Парень его угощение так и не тронул, продолжая сосредоточенно разглядывать барную стойку, в то время, как подвыпивший бизнесмен изливал ему свою душу.
Я взбивала коктейли для двух "местных" дам, одна из которых была отвергнутая болезным чудиком, девочка. Двое джентльменов, обмывающих какую-то сделку, любезно согласились угостить, подсевших к ним девушек.
-- Водки, - вдруг бросил, молчавший до сих пор парень, заставив от неожиданности замолчать своего собеседника, уже отчаявшегося дождаться от него какой-нибудь реплики.
Налив стакан, я толкнула его вдоль стойки и снова взялась за шейкер -- взбивать вторую порцию коктейля. Не поднимая глаз, парень поймал стакан и достав свой пакетик томатного сока, долил его в водку. Бизнесмен с интересом наблюдал за ним, потом взял стакан виски, который ему же и заказывал, и залпом выпил.
-- Татьяна, - выглянул в это время из подсобки Степан Дмитриевич, хозяин нашего бара, которого мы за глаза звали Митричем.
Я сникла. Принесла же его нелегкая. Ничего хорошего не было в том, что Митрич вызывал к себе. И надо же ему было в это время очутиться в подсобке. Все, работающие в баре, зависели от его непредсказуемого настроения. Он мог только придя на работу провести своим дорогим галстуком по столикам и полкам, а потом устроить разнос персоналу за то, что столики якобы пыльные и липкие. Далее следовали увольнения. Митрич мог уволить официантку только за то, что ему не понравился ее зад, слишком толстый по его мнению. Девушку, довольно расторопную казашку, уволил за неповоротливость и медлительность. Хотя бедняжке просто не повезло, что она попалась ему на глаза в тот день,когда отключили горячую воду и ей пришлось отмывать посуду в ледяной воде. Теперь, похоже, настал мой черед.
-- Тебе известны наши правила? - строго поинтересовался у меня Митрич.
-- Да, Степан Дмитриевич, известны.
-- Почему тогда этот тип пробавляется у меня в баре своим тухлым соком? Ты поставила его в известность, что сюда вход со своими напитками запрещен?
-- Я предложила приготовить ему коктейль -- он отказался.
-- Почему тогда не позвала Андрюшу, раз сама не в состоянии справится с ситуацией. Собственно, я вам за то и плачу, чтобы вы справлялись с любой ситуацией. К тому же, как ты говоришь, тебе хорошо известны наши правила. Тогда, почему ты их игнорируешь? - продолжал выговаривать мне Митрич.
--
-- Я их не игнорирую, просто этот парень явно болен и я решила...
-- Ты уволена.
-- - Что?
-- - Я увольняю тебя.
-- - А за что?
-- - За то, что решаешь там, где тебя не просят. Вижу, для тебя наши правила не писаны.
-- - Хорошо, - не стала я спорить. - Мне уйти сейчас?
-- - Доработаешь свою смену, а завтра с утра получишь расчет.
Я молча повернулась и вышла из подсобки. Больше говорить с ним было не о чем и не зачем. Если уж Митрич что-то решил, то это навсегда. Ждать понимания и жалости от человека с замашками мелкого лавочника, выбившегося вдруг в люди, нечего.
Конечно, я испытывала горечь, но мы все время жили под постоянной угрозой сиюминутного увольнения и невольно привыкли к мысли, что это когда-нибудь произойдет и именно так, а не иначе закончится твоя работа в баре. Но всегда оставалась крохотная надежда, что уж с тобой-то этого не случится, что это обойдет, минует тебя. И вот сейчас эта надежда была разбита вдребезги и мне оставалось одно -- уйти с достоинством.
Самое паршивое, что Митрич на этом не успокоился. Ему непременно нужно было вышвырнуть из своего заведения не понравившегося посетителя. Уверена, мысль о том, что кто-то подумает, что в его баре могут предлагать сок в подобной обшарпанной смятой упаковке, будет еще долго преследовать его жутким кошмаром. Маленький пакетик томатного сока являлся нешуточной угрозой репутации бара.
Только я вернулась на свое рабочее место, как возле стойки появился Андрюша -- внушительных размеров, суровый парень, без чувства юмора.
-- - Будьте добры, пройти со мной, - тихо произнес Андрюша, деликатно склонившись к парню.
Тот отвел взгляд от полированной поверхности стойки, поднял его на Андрюшу и внимательно оглядев его, негромко заявил:
-- - А почему бы тебе не отвалить от меня, а?
Минуту Андрюша непонимающе смотрел на парня. Я же невольно напряглась. Мой опыт работы в баре, за время которого я насмотрелась всякого, говорил, что парень, который был раза в два мельче нашего Андрюши, не стал бы просто так нарываться. Те, кому ясно что его шансы невелики и что лучше не ввязываться в переделку, стараются всячески избежать ее и, по возможности сохраняя свое достоинство, удалиться.
В этом случае, Андрюше следовало бы быть осмотрительней. Не настолько уж парень был пьян, чтобы не соображать, чем грозит ему хамство. Но Андрюша привык, что его немалые габариты сразу же производят соответствующее впечатление и все, как правило, решалось тихо: притихшего нарушителя спокойствия подхватывали под локоток и провожали до дверей. Минуту другую Андрюша честно силился воспринять услышанный им ответ, как шутку.
-- - Слышь, покинь заведение, - попросил он, скрестив огромные руки на груди и подумав, дружелюбно добавил: - По-хорошему...
-- - Отвали, - устало отмахнулся от него парень и отвернулся.
-- - Не понял? Че ты сказал, чебурашка?! - опешил Андрюша, но, спохватившись, все же решил уточнить: - Ты че, не слышал меня?
Чебурашкой Андрюша обзывался тогда, когда не на шутку был зол. А так как всякое сквернословие было в нашем заведении под строжайшим запретом, то для ругательства наш охранник и вышибала выбрал имя этого милого зверька. Почему? Для всех это оставалось загадкой, как и для самого Андрюши, который лишь смущенно улыбался, когда его об этом спрашивали.
Может, то были забытые с детства давние счеты, но тот к кому сейчас было обращено это ругательство решительно не походил на Чебурашку, хотя и выглядел по сравнению
с Андрюшей игрушкой. Тут до меня неожиданно дошло, что я вижу все эти разборки в последний раз и что мне теперь нужно привыкать к свободе, ждущей меня с завтрашнего утра. Впрочем, это осознание не мешало мне обслуживать клиентов с привычной приветливостью.
А Андрюша, с сомнением поглядев на хилого парня, вдруг решительно взялся за него. Зная характер нашего охранника, могу с уверенностью сказать, что ему наверняка было жалко гнать болезного в тычки, но тот от выпитого видимо совсем оборзел и приходилось принимать меры по-круче тех, какими желал бы ограничиться Андрюша.
Так вот, взяв своего строптивого подопечного за плечо, Андрюша сдернул его с табурета, заставляя встать на ноги. Я это хорошо углядела, а вот что было потом...
Я удивленно глядела на Андрюшу, прижатого к стойке и никак не могла понять, как эта бледная худосочная рука может не просто удерживать бывшего боксера, упираясь в его могучую, накачанную спину, а еще, видимо, давить на нее настолько, что причиняла нешуточную боль. Андрюша только кряхтел и извивался, словно пытался сбросить с себя непомерную тяжесть бледной ладони, так что от напряжения глаза его налились кровью.
Я же стояла столбом и ничего не предпринимала для Андрюшиного спасения, просто потому, что не верила происходящему. Из подсобки вылетел разъяренный Митрич и бросился к ним.
-- Сейчас же выметайся отсюда! - яростно зашипел он на парня, боясь гневными воплями распугать посетителей. - Или я вызываю милицию!
Словно очнувшись, парень повернулся к нему и вроде бы улыбнулся. Во всяком случае он не произнес ни слова, а Митрич вдруг поперхнулся ругательствами, которые рвались наружу, глотая и захлебываясь ими. Как-то спав с лица и враз утратив свою агрессивность, он попятился к двери подсобки, за которой поспешно скрылся.
Делать было нечего, пришлось мне вмешаться.
-- Послушайте, зачем вам неприятности, - шагнула я к парню. - Отпустите Андрюшу. Он ничего не имеет против вас лично, просто делал то, что ему велели. Эта его работа - наводить порядок.
Парень повернулся ко мне. На бледном лице лихорадочно горели черные глаза, длинные волосы взъерошены, а губы казались неестественно яркими и сочными, будто к ним прилила вся кровь, что имелась в его тщедушном теле. Какое-то время он не мигая смотрел на меня и вдруг оттолкнул, совсем уже выбившегося из сил, Андрюшу.
Тот не будь дураком, быстренько убрался, кряхтя и потирая широкую грудь. На то он и горький опыт, чтобы где не надо не раскрывать рта и не играть мускулами впустую . А пугающе странный парень плюхнулся обратно на табурет, с которого был грубо сдернут, и схватился за свой стакан с водкой, разбавленной томатным соком.
Народ потихоньку начал покидать бар, косясь и оглядываясь на загадочного типа, который непонятно как, буквально одной левой или правой, положил, пусть не на лопатки, а на живот такого парня, как Андрюшу, один вид которого, до сих пор заставлял усмирять буянов. Я вздохнула, уверенная что завтра к Митричу, Андрюша придет за расчетом вместе со мной.
Я покосилась на парня, которого с опаской и интересом разглядывал молчавший бизнесмен. Я не винила его в нашем увольнении и вовсе была не против, что бы он остался. Может быть потому, что он меня страшно заинтриговал. Благополучие и репутация бара теперь уже мало волновали меня и я подошла к нему с бутылкой "Кристалл". Приподняв ее, спросила:
-- Налить? Это за счет заведения.
Он тяжело посмотрел на меня непроницаемо темными глазами. Нет, все-таки было в нем, помимо его необычайной силы, что-то жуткое, без причины пугающее. Но вместо уже привычного: "отвали", он вдруг кивнул мне. Я долила в его стакан водки. Он посмотрел в него, подумал и вылил в стакан остатки томатного сока.
-- Если останетесь, то посмотрите стриптиз, - сказал я, чтобы завязать разговор.
Мне хотелось, чтобы он проявил хоть каплю эмоций и не был бы таким отрешенным.
-- Ты искушаешь меня плотью? - презрительно фыркнул он.
-- Почему же плотью, - я была немного сбита с толку, мужчин обычно воодушевляло предстоящее представление. - Наши девушки неплохо танцуют. Сами увидите.
Бизнесмен, прислушивающийся к нашему разговору, встрепенулся, оживился, завертел головой и отыскав небольшую круглую эстраду, развернулся к ней, в ожидании обещанного стриптиза.
-- Плотью, - между тем жестко повторил парень.
-- Почему сразу плоть? - возмутилась я.
-- Потому что у ваших стриптизерш мысли как у дойных коров: кто их сегодня хорошенько угостит, а потом оттрахает.
-- Очень образно, - пробормотала я, дивясь подобному цинизму и жалея, что вообще завела с ним разговор.
Я уже повернулась было, чтобы отойти от него, как он вдруг спросил:
-- Зачем ты это сделала?
-- Что, простите?
-- - Зачем, спрашиваю, вступилась за меня перед этим козлом?
-- - Я и не думала вступаться, а сказала все как есть. Вы разве не больны?
-- - Можно сказать и так. Но ведь ты бы могла промолчать Скажешь нет? Ты студентка и деньги тебе нужны позарез.
Я медленно поставила бутылку и оперлась ладонями о стойку. Если бы я не видела его сегодня здесь впервые, то подумала бы, что он выспрашивал обо мне.
-- - Откуда вы знаете?
-- - Что именно? То, что ты поцапалась со своим хозяином-козлом из-за меня? Так вы даже не прикрыли дверь в подсобку.
-- - Нет... про то, что я учусь и здесь моя единственная подработка.
-- - Тебе этого лучше не знать, - хмыкнул он с неприятной усмешкой.
Я уж было собралась настаивать, но тут в бар ввалились два милиционера, по хозяйски оглядываясь и недвусмысленно поигрывая резиновыми дубинками. Из-за их спин выглядывал бледный Митрич. Нагловатые от своей полной безнаказанности и от заведомой беззащитности отданного им на расправу нарушителя, их сытые круглые физиономии выражали предвкушение от предстоящей потехи. Всего-то делов, что вдвоем накостылять какому-нибудь лыко не вяжущему пьянчужке, да выкинуть его вон из бара, а будет сопротивляться -- в участок его и там снова, уже как следует, вдумчиво поучить уму разуму.
Но вместо того, чтобы спасаться бегством так, чтобы в ушах свистело, этот чудак развернулся на своем табурете навстречу прибывшим усмирять его представителям власти, и облокотившись локтями о стойку с интересом наблюдал за ними так, словно все это не имело к нему никакого отношения. Бизнесмен не долго думая и больше не испытывая интереса к дальнейшему, благоразумно покинул бар, бочком пробравшись к выходу.
Но вся доблесть и самоуверенная наглость вдруг слетела с бравых блюстителей порядка, когда они увидели с кем им придется иметь дело. Оба сбавили шаг, переглянулись и остановились, нервно поглядывая в сторону парня. Наконец, один из милиционеров, старший по возрасту и с более объемным брюхом, на котором едва сходился китель, недовольно глянув на Митрича, шагнул к парню.
-- - Ты это... брось тут колобродить и вообще... это... не буянь, - почти просяще обратился он к нему, потом словно оправдываясь сказал: - Тут, видишь ли, приличное заведение, а на тебя сигнал поступил... Не хорошо... Мы, понимаешь, вынуждены были на него отреагировать...
И он виновато развел руками. У Митрича глаза на лоб полезли. Уверена, он неплохо заплатил, чтобы эти два наглых борова поворачивались поживее.
-- - Это как понимать! - растолкав стражей порядка и выбравшись вперед, Митрич возмущенно принялся выяснять отношения.
Он кричал, что позвонит куда надо, что напишет кому надо, что он их, шпану этакую, порвет в лоскуты... Кончилось все тем, что им же призванные бравые вояки живо переключили свое рвение на него. Митрич и слова не успел сказать дальше, как они подхватив его под руки, выволокли из его же собственного бара со словами: "р-разберемся... это для вашей безопасности...".
Едва за ними закрылись стеклянные двери, как парень с довольной ухмылкой, едва сдерживаясь чтобы не расхохотаться, развернулся обратно к стойке.
-- - Что произошло? - спросила я, оглядывая опустевший бар и уже догадываясь, что парень не так прост, и что он наверняка сынок какой-нибудь здешней шишки. Но действительность оказалась куда страшнее и фантастичнее.
-- - А... - беспечно махнул рукой парень, снова берясь за свой стакан. - Просто никому не хочется связываться с вампиром.