В этот сумеречный, не по-весеннему промозглый вечер, сменивший серый, полный стылой тоски день, темнота наползала незаметно, неспешно волоча обвисшее брюхо по вздрагивающим от мелко моросящих капель кровлям, по неуютным улочкам, которые мокрыми извивающимися сороконожками, разбегались по старинному городу. Зажженные окна в пелене дождя выплывали из мрака тусклыми размытыми пятнами.
Ненастная ночь бесцеремонно проглотила неприветливый вечер. Но в одной из комнат общежития номер 2 политехнического института, вопреки царившему вокруг унынию, бурлило и кипело громогласное веселье.
Вахтер дядя Митя в очередной раз постучал в обшарпанную дверь, потребовал снизить децибелы и пригрозил разогнать честную компанию. Вообще-то был он старичком покладистым, не забывал свою буйную молодость и поэтому к студенческим нуждам относился с пониманием. Он уважал желание этих мальчишек и девчонок порезвиться под предлогом дня рождения. Понимал, что полной тишины на их гулянке добиться невозможно. Ребята празднуют, в небольшую комнату набилось человек тридцать здорового горластого молодняка. Да и музыку теперь принято слушать на пределе громкости. Но совесть ведь тоже нужно иметь! По собственному опыту, дядя Митя знал, что ребятишек следует держать в узде.
Аня откровенно скучала, с трудом подавляя зевки. Перепившие парни в основном были уже в невменяемом состоянии. Большая часть дремала, сложившаяся в замысловатую поленницу поперек двух узких кроватей, составленных вместе в одном из углов комнаты. Разочарованные юные девы шушукались и злословили, кучкуясь возле обеденно-письменного стола, на котором сейчас сиротливо валялись огрызки-объедки и громоздились пустые бутылки. Степашка Гнездилов прикалывался, рассказывая бесконечные анекдоты уже себе самому.
Именинник Толя Бурков поубавил рев динамиков. Сквозь одышку тяжелого рока пробились стоны и хрипы, доносившиеся из санузла. Судя по всему, выброс кипящих гормонов производили, по крайней мере, сразу две парочки.
- Мистеру Иксу, как и тебе, уже тошно от наших посиделок, - дохнул прямо в Анино ухо ленивый басок. Бурков был относительно трезв. В ответ на недоуменный взгляд девушки именинник потянулся к плавающей во тьме полке над столом и продемонстрировал череп, оскаленный в вечно циничной усмешке.- Вот он - мой добрый приятель.
Чувствительная Люська Рыбак от неожиданности взвизгнула, закрыла лицо руками. А вот Юлька Константинова бестрепетно взяла в руки жутковатый предмет, повертела и, удостоив костяной лоб небрежным щелбаном, брезгливо протянула хозяину:
- Кажется, настоящий. Зачем тебе эта гадость? Ты же не в медине учишься.
Толик пожал плечами:
- Просто забавно пугать вот таких слабонервных, как Фрау Фишер. А иногда вдруг хочется и Гамлета изобразить. Он театрально вытянул руку с черепом, напыщенно продекламировал:
- Быть иль не быть - вот в чем...
- Как вам не стыдно!- не выдержала Аня, - неужели не понимаете, что это - останки человека! ЧЕ-ЛО-ВЕ-КА! - произнесла, выделяя каждый слог. И смутилась, собственные интонация и слова показались фальшивыми, не передающими ту невольную дрожь, которая охватила ее при мысли об умершем, останкам которого не суждено было упокоиться с миром.
Обычно сдержанная и молчаливая Лера Синельникова страшным голосом бросила в возникшую паузу:
- Берегись, красотка Юля! Как бы на тебя не обрушилась страшная месть оскорбленного и поруганного тобой мертвеца. Трупы, знаешь ли, щелбанов не прощают!
- Да что вы о таких ужасах, на ночь глядя! - Люська, прозванная факультетскими остряками Фрау Фишер, попыталась вернуть разговор в привычное "нормальное" русло и, со свойственной ей непредсказуемостью, перепрыгнула совсем на иную тему. - А у нас в лесочке за деревней скоро ландыши зацветут. Так хочется посмотреть на них...
- Господи, да что в них хорошего, - скривилась Константинова , - только аллергию и вызывают. Да и вообще, запомни, деревенщина, лучшие друзья девушек - бриллианты.
От этих потуг на юмор и веселье Ане стало еще тоскливей. Она от всей души сожалела, что поддалась уговорам Буркова, пришла сюда и убила вечер на весь этот шум, гам, пустопорожние разговоры, круто замешанные на алкоголе и "основном инстинкте".
Толик самозабвенно "токовал" перед внимавшими ему девчонками. Никто не обратил внимания на Аню, тихонько выскользнувшую в крохотную прихожую. Пуховик она застегивала уже в коридоре, на ходу обвязала шею шарфом.
- Ты куда это одна, на ночь глядя? - с подозрением спросил дядя Митя.
- Домой. За мной приехали родные, - беззаботно соврала девушка. И уже через минуту немного пожалела об этом. Тяжелая дверь захлопнулась за нею, в замке скрежетнул запирающий ключ. Мрачная ночь хищно подобралась, заманивая в свои тенета.
Темнота наматывалась вокруг нее, превращая в бесформенный сгусток тьмы, бредущий опустевшими полными тревожных шорохов улицами. Моросящий дождик перебирал трепещущие нервы, словно чуткие струны, наигрывая нечто угрожающе-жуткое. Луна скрылась за тучами. В какое-то мгновение Ане показалось, что из туманной черноты выглянул ощеренный зловеще ухмыляющийся череп.
Шум мотора заставил шарахнуться от обочины. Но ожидаемого каскада грязных брызг не последовало. Взвизгнули тормоза. Знакомый голос с волнующе красивым акцентом окликнул:
- Вересова! Вы что тут делаете? Почему вы здесь бродите одна среди ночи?
Аспирант египтянин Хасан выглядел, как всегда, безупречно. Невзирая на непогоду, он вышел из машины и с несовременной учтивостью распахнул перед студенткой дверцу.
Нырнув в теплые объятия комфортного авто, Аня очутилась в ситуации менее тревожной, но гораздо более неловкой. Дорога домой заняла теперь всего минут двадцать. Но время играло с ней в непонятную игру. С одной стороны, оно пролетело слишком стремительно, а с другой - мгновения тянулись томительно долго, вмещая невероятную гамму переживаний и ощущений. Она старалась смотреть только вперед, сосредоточившись на выныривающих в свете фар отрезках пути. Но, даже не поворачивая головы, видела узкую сильную кисть руки, небрежно лежащую на руле, и представляла себе графическое совершенство аристократического профиля.
В этого недоступного красавца были влюблены почти все девочки их факультета, да и других факультетов, пожалуй, тоже. Романтические чувства подогревали упорные слухи, что Хасан принадлежал к семейству давненько низвергнутого короля и, по меркам изгнанной фамилии, был довольно беден, а потому не смог проходить аспирантуру в каком-либо из университетов "гнилого" запада.
Но с точки зрения рядовых российских студенток, бедность эта была весьма, весьма относительной. Ездил он на "volvo", одевался изысканно, с особым небрежным шиком и производил неотразимое впечатление даже на девиц из более, чем обеспеченных, семейств.
Впрочем, как выяснилось на этот раз, чтобы завоевать его сердце, нужно было всего-навсего выйти на улицу одной в непроглядную ночь, промокнуть, продрогнуть и запуганно съежиться на сидении, глупо и наивно заливаясь стыдливым румянцем.
На скромницу Аню внезапно и бесповоротно сокрушительным ураганом обрушилось доселе неведомое ей чувство. И впоследствии даже ей самой не суждено было понять, было ли это безумие даром небес или "адским подарочком". Никогда больше, ничто (даже рождение сына) не дарило ей такой безмерной гармонии душевного и физического состояния - неизмеримого, нечеловеческого блаженства.
Летняя практика подоспела совсем некстати. Аня глотала слезы, жила лишь sms-ками, акварельными мазками расцвечивавшими каждое утро, а вечером падавшими животворной росою цветистых комплиментов. Хасан был искуснейшим любовником не только в постели. Однажды на стене загаженного подъезда, в котором Аня с подружкой снимали комнату, появилась надпись на староанглийском. Печатными буквами была начертана фраза, которую любимый так часто нашептывал своей маленькой Синдерелле:
" ...this sad intrim like Ocean..."*.
У Ани подкосились ноги. Губы невольно прошептали перевод:
"Пусть океаном будет час разлуки".**
Она без сил опустилась на грязную ступеньку и заплакала от счастья, недоумения и... разочарования. В голове кружились вопросы без ответов. Приезжал ли Хасан сюда, чтобы мельком, издалека увидеть ее, даже не показавшись ей на глаза? Или надпись сделал кто-то другой по его поручению? Ах! Неважно! Непредсказуемый, невероятный, безмерно любящий, уведший ее в райский сад, витавший высоко в небесах над скучной реальной жизнью!.. Разве существовал на свете другой такой мужчина?!!
Аня улыбнулась, вытирая слезы. Она вспоминала, как Хасан читал ей сонеты Шекспира на языке, который изрядно подзабыли даже коренные англичане. Как объяснял значение непонятных выражений не только словами, но заодно и поцелуями, и прикосновениями. Девушка потом часами сидела в библиотеке, сверяя старинные тексты с прекрасными, но зачастую далекими от оригиналов переводами.
Как много дал ей любимый! Как далека она сегодняшняя от глупенькой девчушки, севшей дождливой ночью в остановившийся рядом автомобиль!..
Их встреча "на берегу" после месячной разлуки перевернула все ее существо.
Свои отношения аспирант и студентка старались не демонстрировать. Но невозможно было скрыть летящую Анину походку и сияние ее глаз.
- А что, Хасан действительно так хорош в постели ? - саркастически поинтересовалась Константинова, бесцеремонно усевшись рядом с Вересовой в студенческой столовке. Аня поперхнулась. В Юлькиных глазах плавали льдинки, в них не было и тени веселья, только надменное любопытство. Отчего-то подумалось: так смотрят на препарируемую лягушку или на загнанную в угол дичь.
- Поспорим, что я отобью его у тебя? Уведу всерьез и надолго?
Аня отодвинула тарелку, молча, встала, отнесла поднос к столику с грязной посудой. Ее колотил озноб. Она, конечно, не верила завистнице, но липкий страх комком застрял в горле, а внутри все сжалось в предчувствии беды.
Как оказалось, Константинова не бросала слов на ветер. Очевидно, в ее арсенале нашлось оружие более сокрушительное, чем безмерная любовь наивной девчонки. А, может быть, Хасану уже наскучила роль искусителя, открывающего интимные тайны трогательной глупышке Синдерелле.
Уже через пару месяцев Юля торжествующе оделяла сокурсников пригласительными билетами в ЗАГС, снисходительно поясняя, что на основное свадебное торжество за рубежом она, разумеется, пригласить их не сможет.
К Ане она подошла в самом конце и, понизив голос, сказала , подпустив приторной сладости:
- Вот видишь, Вересова, тебе повезло. А могла и крупно проиграть, если бы мы заключили настоящее пари. Надеюсь, дорогая, ты не держишь на меня зла. Буду рада видеть тебя на нашем с Хасанчиком торжестве.
Толик напряженно следил за этой сценой с задних рядов аудитории. Увидев помертвевшее лицо Ани, стремительно сбежал вниз, взял девушку за руку и вывел в коридор. Она не сопротивлялась, шла, механически переставляя ноги, как заводная кукла.
- Анька! - резко встряхнул ее Бурков, - оставь, не стоят они твоих переживаний. Ну, хочешь, выходи за меня замуж, чтобы этаc стерва не воображала о себе слишком. Я , конечно, не египетский принц, но обещаю...
Крепко сжатые губы на бумажном лице с усилием вытолкнули слова:
- Пойдешь вместе со мною на их свадьбу?
- Сдалась тебе эта свадьба! Ну ее...- Буркову стало не по себе от яростно и опасно вспыхнувших глаз любимой девушки.
- Не хочу быть слабой и жалкой. Пусть не думают, что сижу одна, запершись, и лью слезы. Идешь или нет?
- Куда же я денусь, - вздохнул Толик.
Бурков напрасно тревожился. В тот трагический день Аня была невероятно хороша. Неброский макияж скрыл бледность и темные круги под глазами. В платье простого покроя (Толя не запомнил ни покроя, ни расцветки) она каким-то непостижимым образом затмила невесту, которой удивительно не шло белоснежное кружевное обрамления. Юля досадливо кривилась, с нарочитой пылкостью прижималась к жениху, но Толик, облаченный в свой лучший костюм, достойно оттенял любимую, державшуюся уверенно и приветливо.
У Толика кружилась голова от сдерживаемого напряжения, Анькиной божественной красоты и нежного весеннего запаха, окутавшего ее флером особого очарования. Однокурсницы тоже интересовались таинственным парфюмом, ахали от еще неведомого им названия "Jessica mc Clintock".
Бурков уловил уязвленный ревнивый взгляд Хасана, расправил плечи, приосанился и нежно приобнял Анечку. Но вот в конце торжества, когда молодые усаживались в роскошный лимузин, настроение у него подупало. Аня подошла к юной парочке и протянула принесенный ею изысканный букет не невесте, а жениху. Юлька переменилась в лице, буквально, вырвала цветы из рук Хасана и швырнула их на заднее сидение. Вероятно, ей безумно хотелось растоптать их или выбросить в ближайшую мусорку. Но у Константиновой тоже был характер, и в выдержке ей отказать не приходилось.
Казалось, эти несколько напряженных часов измотали Толю даже больше, чем эфемерно хрупкую Анечку. Он едва держался на ногах. Сказывались и несколько бокалов шампанского, выпитые на небольшом фуршете, устроенном прямо в холле ЗАГСа. Крошечные бутерброды, предлагавшиеся в качестве закуски, таковой могли считаться лишь условно. Бурков предложил посидеть в кафе, Аня охотно согласилась.
Они как раз доедали ее любимый десерт, взбитые сливки по-венски, когда прозвучала бойкая трель мобильника. После первых же слов невидимого собеседника Бурков побледнел:
- Как это случилось?
Объяснений трагедии, в одночасье унесшей жизни молодоженов, было несколько. Как выяснилось, водитель тоже отнюдь не пригубил шампанское. Правда, он твердил, что невеста вдруг стала задыхаться и хрипеть, жених дико закричал, поэтому шофер обернулся, потерял управление, машина вильнула, и в лимузин врезался автомобиль, ехавший следом.
На кладбище Синельникова озвучила иную версию, уже всерьез повторив сказанное прежде в шутку:
- Таки добрался до Юльки этот обиженный ею мертвец...
- Месть мертвеца бывает ужасной, - поддержала суеверную однокурсницу Аня.
Бурков и Вересова возвращались узкой тропинкой, вившейся между позеленевшими бронзовыми памятниками, изувеченными мраморными фигурами и помпезными замшелыми склепами. Возле ангела с отбитым носом Толик остановился, развернул Аньку лицом к себе и на одном выдохе спросил:
- Ты так и не ответила, выйдешь за меня замуж?
Много лет спустя, накануне восьмого марта, он вспоминал все это, глядя, как сынишка трудится над поздравлением маме. Андрейка усердно срисовывал букетик ландышей со старой открытки. Обернув к отцу перепачканную фломастерами мордашку, спросил:
- Это ведь любимые мамины цветочки, правда, пап?
Анатолий кивнул, вышел в гостиную, уселся перед телевизором, но смотрел на экран, ничего не видя и не слыша. Он так и не решился спросить у жены, на что рассчитывала она, вручая букет, щедро политый чем-то содержащим экстракт ландыша. Да, она знала о Юлькиной аллергии на этот цветок, оттого и выбрала также духи, содержащие его аромат. Но не могла не понимать, что это грозило сопернице разве что распухшими губами и волдырями на коже. Пожалуй, именно так, Нельзя ведь было предположить , что этот болван водитель так растеряется.
Тряхнул головой, пытаясь отбросить сомнения. Но перед глазами стояла оплавленная свеча и обгоревший клочок бумаги среди хлопьев пепла. Аня тогда небрежно бросила, что просто сожгла завалявшуюся записку Хасана. Но позже он обнаружил на Анином столике книгу, где в абзаце, помеченном тонкой карандашной "галочкой", говорилось о старинной масонской заповеди: "Время искажает и стирает слово, сказанное человеком, но преданное огню оно живет вечно".
- Живет и действует, - грустно подумал Анатолий. И в который раз поразился тому, насколько странное, страшное, потаенное дно Аниной души приворожило его навсегда, сделав ее опасно желанной и единственной, держащей в своих руках его собственные жизнь и смерть.