"Не ищи непроторенных путей, они сами лягут тебе под ноги?
(Из любимых присказок фейери)
В зале было жарко и душно. Мое излишне чуткое обоняние с трудом выдерживало дикую смесь тяжелых запахов модных восточных благовоний, традиционных женских ароматов розы, жасмина, фиалки, бергамота, пачулей и шибающего в нос терпкого сочетания мускуса с лимоном, что добавлялись в одековруж для мужчин. В толпе разодетых придворных я увидела еще одну девушку с перьями дебютантки в прическе. Очень тоненькая фигурка в нежно сиреневом платье с букетиком белых ландышей, почти затерявшаяся среди ярких одеяний, напоминала акварельный набросок, непонятно как возникший на писаной маслом картине. А вот леди, придерживающая ее за локоток, так и притягивала к себе взоры кричаще алым бархатом рискованно открытого платья и невероятно чувственной красотой.
- Как интересно,- раздался голос Вероны Грант, - леди Астон взяла на себя роль феи-крестной для Джудит Марвей.
Моя новая приятельница появилась слева от меня, но ее глаза не отрывались от двух особ, о которых мне уже прожужжали все уши. Я тоже не могла отвести от них глаз, с негодованием наблюдая, как из людского водоворота вынырнул мой собственный супруг, склонился, целуя руку эффектной красавицы, а затем ободряюще улыбнулся молодой особе, выглядевшей сказочной фейери. Глорен, подобно остальным присутствующим здесь мужчинам, был в бриджах, при шпаге. И это тоже делало его похожим на принца из сказки.
Клэр возмущенно зашипела, ее острые коготки больно впились в мою правую руку. Стоящая рядом с нами миссис, вернее леди Роллинг попыталась шепотом урезонить девицу.
- Интересно, - снова повторила мне на ухо зеленоглазая, - совершенно неожиданное внеочередное представление ко двору так или иначе связано с личностью вашего мужа, дорогая. Его жена, сестра и подопечная. В этом, право, что-то есть.
Нас прервало появление монарших особ.
- А где же наследник? - растерянно спросила Клэр. И попала под прицел осуждающих взглядов, потому что негромкие слова в наступившей тишине услышали многие. Лишь подобающий моменту низкий реверанс да склоненная голова позволили ей спрятать покрасневшие от стыда щеки.
Дальше все происходило, как во сне. Представительный мужчина в роскошном старомодном камзоле расправил на полу шлейф моего платья, вынул из подрагивающих пальцев именную карточку и передавал ее Лорду-Гофмейстеру. Я отстраненно услышала звучание своего имени и совершенно механически пошла в том направлении, в котором меня подтолкнула тетушка Сюзи. Тело само собою выполняло намертво зазубренные движения.
Перед глазами возникла рука, затянутая в перчатку. Я коснулась ее губами и почувствовала, что королева в ответ поцеловала меня в лоб. Изумленно подняв глаза, встретилась с ее взглядом, ласковым и печальным. Эта грусть вдруг позволили ощутить снедавшую венценосную особу тревогу, чем-то очень схожую с той, что чувствовала я.
Нам позволили подняться. Представитель Двора, сложив шлейф, пристроил его у меня на сгибе локтя. Опасения сделать неверный шаг остались в стороне. Медленно пятясь назад, я размышляла лишь о странном душевном состоянии королевы. Должно быть именно это помогло не споткнуться и не оступиться.
Тетушка была чрезвычайно довольна, а вот Клэр, разумеется, дулась. Ибо Ее Величество одарила поцелуями меня и Джудит, а золовку своей милостью обошла.
Венценосная благосклонность, словно мед, заставила придворных бабочек поспешно закружить вокруг нас с юной Марвей. В глазах рябило от приторных улыбок, в ушах звенело от назойливых голосов. Внезапно все притихли, передо мной возникло прекрасное лицо леди Астон. Точеные черты портило лишь выражение высокомерия:
- Глорен, ну представьте же меня своей прелестной жене, - мелодичный голос прозвучал чересчур интимно.
Губы мужа дрогнули в насмешливой улыбке, он произнес традиционную фразу, формально познакомившую нас с обеими дамами, считавшимися в свете его возлюбленными. И на меня вдруг словно бы нахлынули эмоции этих троих. Леди Астон испытывала ко мне, как и к Джудит, брезгливое снисхождения, а Глорена считала уже почти своей собственностью. Но вот от моего мужа веяло холодной расчетливостью по отношению и к ним обеим, и ко мне. Самым же удивительным оказалось душевное состояние молоденькой 'фейери'. Слабые эмоции почтения к Глорену, легкая неприязнь к леди Астон и тревожное ожидание чего-то далекого извне. А еще она будто тянулась ко мне. За помощью? За поддержкой? За одобрением? Понять я не успела, потому что странное ощущение схлынуло, оставив после себя легкое недоумение.
Впрочем, такое состояние уже случалось со мною, правда, всего лишь несколько раз в жизни. Однако, полученные откровения, как правило, находили подтверждение в дальнейшем. Поэтому я почувствовала симпатию к Джудит, улыбнулась ей от всей души и пригласила навещать нас как можно чаще. Кажется, это обескуражило леди Астон и вызвало явный интерес у Глорена.
- Граф, графиня, могу ли ангажировать леди Глорен на вальсон и мазурен? - Гроссверд склонился перед нами в изящном поклоне.
Где-то за спиной знакомо выдохнула невнятное междометие и шумно засопела Клэр. Леди Астон многозначительно приподняла бровь. Супруг иронично и вопросительно посмотрел на меня. Благосклонно кивнув герцогу, я вписала его имя в две строчки бальной книжечки. Удивительно, но куда подевалась безумная страсть, еще недавно сжигавшая меня при виде этого красивого мужчины? Сейчас я не испытывала к нему ровным счетом НИЧЕГО. А потому разговаривать с Гроссвердом было просто, естественно и необременительно. Равно, как и с другими тут же объявившимися кавалерами.
Танцевать с собственным супругом на подобных балах считалась неприличным. И это радовало, потому что эмоции Глорена, которые я нечаянно уловила, конечно, были предсказуемы, но почему-то не на шутку обидели меня.
Довольно скоро нервное напряжение, державшее до представления монарху и даже некоторое время после того, как королевская чета позволила вернуться в зал, понемногу начало отпускать меня. Бал при всей его внешней пышности, по сути, мало чем отличался от тех, на которых случалось бывать в Озерном Крае. Люди есть люди, что в столице, что в провинции. Стало скучно от затертых комплиментов кавалеров и тщетных попыток некоторых дам уколоть или укусить внешне вполне невинным замечанием. Особенно старалась Клэр. Ее безумно раздражало то, что громкий дебютный успех выпал на долю замужней 'замарашки'. При этом плохое настроение играло с ней самой злую шутку. Прищуренные глаза и недобро поджатые губы лишали лицо моей золовки той невинной прелести, которая и придавала ей очарование. Вероятно поэтому молодые люди не особенно спешили приближаться к нашей девице на выданье.
В конце концов мне изрядно наскучило ее шипение и ядовитые реплики по поводу моих неизящных манер, нелепо высказанного расположения к юной Марвей, неприличного кокетства и безвкусного выбора украшений (имелся в виду мамин медальон, который я надела вместе с фамильными бриллиантами Глоренов, ибо он, казалось, приносил мне удачу).
Поискав глазами и не найдя ни Верону Грант, ни Джудит Марвей, ни тетушку Сюзи, ни даже леди Астон, я в одиночку отправилась на поиски дамской комнаты , где можно было освежиться, облегчиться, подвить распустившийся локон, припудрить нос и просто отдохнуть от толчеи, суеты и шума бального зала.
И, разумеется, заблудилась. Открыв очередную дверь, почувствовала живительную прохладу, шагнула в слабо освещенный коридор. В торце из полуоткрытого окна тянуло свежим воздухом. Подошла к нему, полюбовалась ночным садом в отблесках многочисленных свечей, горевших в бальном зале. Возвращаться не хотелось, но задерживаться более показалось неприличным. Но тут резкий тревожный холодок опять кольнул меня изнутри. И что-то вдруг повлекло в глубину темных переходов.
На одном из поворотов наткнулась на каменный выступ. На стене вспыхнул зачарованный факел. Я увидела рыцарские латы, стоящие на громоздком постаменте. Попыталась отступить и показалось, они ожили, сдавили мне шею. Борясь с подступающей паникой, подняла руку и поняла, что цепочка медальона попросту зацепилась за раструб огромной латной рукавицы. Чтобы освободиться, расстегнула замочек. Медальон тут же выскользнул из подрагивающих пальцев, звякнул о мраморный пол. Впрочем, тратить время на розыски не пришлось, вещицу окутало легкое мерцание. Я уже потянулась к ней, когда услышала зов о помощи. Это был не голос, а эмоции: ужас, отчаянье, надежда на невозможное, без чего не спастись.
А рядом бушевали другие: издевка, раздражение, желание уволочь добычу. Внезапно стало ясно, что в разыгравшейся трагедии участвуют трое. Они словно выступали из мрака, но не имели формы, лишь цвет. Розовато-сиреневая жертва, блекло коричневый раздраженный персонаж и багровая кровожадность, слепая и беспощадная в своей ненависти.
Мысленная картина дрогнула, пошла рябью. Меня тряхнула от мощного всплеска магии и захлестнуло то самое чувство, что ощутила при переходе в Иллюзорный мир. И все исчезло. Все, кроме плещущихся вокруг чар.
Я подхватила медальон, от волнения не смогла застегнуть цепочку на шее, спрятала украшение в потайной кармашек юбки и каким-то чудом, на сей раз не заблудившись, вернулась в бальный зал, потеряв при этом букетик, который, согласно правилам, держала в руках, представ пред очи венценосных. Барвские фиалки были весьма дороги. К тому же, благодаря чарам Глорена, им еще долго предстояло сохранять свежесть. Но я ничуть не жалела, даже обрадовалась: сжимать в руке букет порядком надоело.
- Где ты пропадала? И растрепана до неприличия, - прошипела Клэр.
- Слишком много танцевала. Именно поэтому искала дамскую комнату, - холодно оборвала ее, - но не нашла, тут легко заблудиться.
- Особенно такой растяпе, как ты, - золовка фыркнула достаточно громко, порадовав стоявший неподалеку дам, в особенности леди Астон.
- Успокойтесь, дорогие, - как всегда сгладила ситуацию тетушка. - Я вас провожу, Сильвия.
Нужное помещение обнаружилось быстро и совершенно в противоположном моим безрезультатным поискам направлении. Леди Роллинг любезно помогла мне привести себя в порядок. На обратном пути мы столкнулись с Гроссвердом, к которому вернулось прежнее очарование. Мое глупое сердце взволнованно трепыхнулось, но тут нас разыскал мой супруг и спросил, не желаем ли возвратиться домой. Мы обрадованно согласились. Тогда коварный Эндриан предложил самой отважной из нас попытаться убедить его сестрицу, что юным девам пора на боковую. Эту нелегкую миссию взяла на себя тетушка. Она отправилась на розыски, а мы стояли в стороне, потягивая искристое аржани, бокалы которого вручил нам разносивший напитки лакей.
- Ну, как вам высший свет? - поинтересовался муж. Он выглядел нарочито бесстрастным, что выдавало некоторое напряжение. - Кавалеры галантнее провинциальных? А дамы роскошнее? Впрочем, о чем я, вы затмили всех, произвели большое впечатление, имели ошеломляющий успех.
Ироничный тон придавал комплименту определенную двусмысленность. А я к тому же досадовала на себя из-за чувств, которые вновь пробудил во мне молодой герцог. Поэтому сдержаться не получилось.
- Не скажите. Леди Астон, пожалуй, самая красивая дама в этом зале, - манерно протянула я. - Да и Джудит Марвей прехорошенькая. У вас отменный вкус, дорогой супруг! Очень рада, что не приходится краснеть за вас.
Глаза мужа остро блеснули:
- Мне также удалось удачно жениться, и не только в отношении приличного приданого. Ясный ум и умение владеть собой - редкое сочетание качеств в женщине. Я умудрился сделать на редкость хороший выбор.
Его словесные выкрутасы, лицемерие и лживость вызывали раздражение, которое я не могла не выплеснуть наружу:
- Неужели вам не совестно использовать женщин? Ну, у вас-то с моими опекунами расчеты получились взаимными. Но зачем же так поступать с леди Астон, например? Или с Джудит?
- То есть вы полагаете меня их коварным обольстителем? -
Эндриан слишком быстро взял инициативу разговора в свои руки. Я даже несколько растерялась, но, ощутив холодноватое торжество, исходящее от мужа, не стала искать вежливые обтекаемые фразы:
- Не знаю, что вам нужно от девочки Марвей, но уверена в том, что ваше опекунство над нею вызвано не столько сочувствием, сколько некоей выгодой, которую оно несет. Ну, а леди Астон вполне пригодилась на роль феи-крестной для представления Джудит ко Двору. Разумеется, эта дама полагает, что соблазняет (или соблазнила?) вас. Но на самом деле вы очень ловко обратили на свою пользу ее самоуверенное желание стать вашей любовницей. Не так ли?
- Забавно, - протянул мой супруг, впившись взглядом в мое лицо. - Моя оценка ваших мыслительных способностей, дорогая, оказалась весьма заниженной. Огорчает, что так упал в глазах своей жены, но, возможно, это даже к лучшему. Теперь вы имеете полное представление обо мне, следовательно дальнейших разочарований не предвидится.
Ответить должным образом не получилось. Леди Роллинг, наконец, притащила недовольно бурчащую Клэр, и мы покинули дворец. Предутренний воздух освежал разгоряченное лицо, да и вообще стало легче, я словно вырвалась из паутины чар, оплетавшей королевскую резиденцию. Теперь получалось различить фонившую от мужа магию. То ли он ослабил обычно скрывавшее ее заклинание, то ли моя чувствительность после посещения дворца обострилась. Невольно мысленно коснулась собственной защиты. Она порядком истончилась, но все еще держалась. Поспешно вынула мамин медальон, надела на шею.
- Интересное у вас украшение, - заметил Глорен и протянул руку. - Можно посмотреть?
Невольно отшатнулась от него:
- Нет, я никому не даю его в руки. Это семейная реликвия, память о маме. Слишком личная для меня вещь.
Клэр тут же проворчала что-то об убогости украшения, чем опять вызвала недовольство тетушки. Престарелая дама начала читать ей нотацию о скверном поведении, которое отпугнуло от нее многих перспективных кавалеров. Напомнила и о том, что первый сезон очень важен в охоте за женихом. Конечно, на неудачу в нем общество еще закроет глаза, но во втором сезоне все же появятся новые свежие дебютантки. В третьем на неудачницу станут поглядывать не без пренебрежения. А после него девица и вовсе переходит в разряд никому не интересных старых дев.
Даже в полумраке кареты я заметила блеск слез в глазах золовки и пожалела девчонку.
- Не браните девочку, тетушка, - попыталась успокоить не столько леди Роллинг, сколько расстроенную золовку. - Это всего лишь первый бал Клэр после представления ко Двору. И хотя нас представили в неурочное время, нынешний сезон в разгаре, но, тем не менее, насколько мне известно предстоит еще около двадцати балов, если не больше. Сестрица сегодня перенервничала, потом ей будет легче. Я заметила немало молодых людей, с большим интересом взирающих на Клэр. Уверена, ее ждет успех. - Протянув руку погладила судорожно стиснутые пальцы нашей девицы, и она ответила мне робким благодарным пожатием.
В особняк Глорена мы возвратились незадолго до рассвета. Но не успели переступить порок, как в окно холла застучал вестник. Супруг, нахмурившись, посмотрел на послание с оттиском королевской ауры, а я злорадно подумала о том, как хорошо быть женщиной, далекой от служебных обязанностей и долга перед короной.
Предвкушая теплую постель и блаженный сон, с трудом дождалась момента, когда горничная торопливо вынула множество шпилек из башни, сооруженной на моей голове, избавила меня от вороха материи и кружев, именуемых платьем, и, наконец, распустила сдавливавший ребра корсет.
Я сделала всего один шаг по направлению к постели, а Кэт еще не успела собрать все детали моего наряда, разбросанные на креслах и трюмо, когда в комнату, даже не постучав, вошел Глорен. Он был хмур и неприветлив. Приказал горничной помочь мне снова одеться во что-нибудь попроще и, отказавшись что-либо объяснить, непререкаемым тоном заявил, что ждет меня в холле через полчаса.
Напуганная Кэт не утратила расторопности. К мужу я спустилась минут через двадцать. Он холодно известил о повторном вызове во дворец. Как ни странно, при этом я не испытала страха, только необычное возбуждение и предчувствие, что неожиданный повторный вызов во дворец связан с трагическим происшествием, наблюдаемым мною на эмоциональном уровне. И задумалась, каким образом смогу объяснить то, чему, можно сказать, была свидетелем, не признаваясь при этом в своих сверхъестественных способностях.
На сей раз в королевский дворец мы зашли со служебного входа административной части, расположенной в левом относительно новом крыле. Здесь все разительно отличалось от помпезности парадных залов резиденции. Разумеется, так же хватало мрамора, позолоты, лепнины, увесистых хрустальных люстр. Но вместо разодетых праздных придворных сновали сосредоточенные клерки в строгих деловых сюртуках.
У неприметной двери нас попросили подождать. Сидя на потертом диванчике, с любопытством огляделась, но в этом тупичке коридора не было ничего примечательного. Приемная в мэрии Баутлета впечатляла значительно больше. Эндриан стоял в стороне, не поворачивая головы в мою сторону. Казалось, он брезгливо отгородился от меня, словно от чего-то грязного и крайне неприятного.
Неожиданно из кабинета выпорхнула Верона Грант, одарила меня зеленым сиянием глаз и ободряюще улыбнулась. Но мы не успели обменяться даже парой слов. Железная хватка мужа вздернула меня вверх и буквально втолкнула в мрачноватую комнату, прямо под перекрестье жестких пронзительных взглядов.
Судя по всему, хозяином кабинета был немолодой лысеющий господин с обманчиво мягким лицом, с которого взирали холодные немигающие глаза. За приставным столиком сидел сутулый юноша, сжимающий в руке самописец. Явно, секретарь. Третьего мужчину, находившегося у меня за спиной я не увидела, но мгновенно ощутила его давление в своей голове и, вздрогнув, поняла, что этот менталист не из слабых.
Допросу я подвергалась впервые и прежде даже не могла представить, насколько выматывает такая процедура. Особенно, если есть, что скрывать. И это при том, что обращались со мною крайне вежливо.
Как я и ожидала, у меня поинтересовались, каким образом во время бала я забрела на закрытую для посетителей территорию дворца, где обнаружили утерянный мною букетик фиалок. На этот вопрос ответила совершенно честно. А вот о том, не довелось ли мне видеть или слышать нечто необычное, рассказывала, осторожно подбирая слова и выражения. Услышала крик о помощи, побежала в том направлении. Увидела три неясные фигуры. Показалось, что двое пытаются куда-то уволочь кричащую женщину, кажется, в сиреневом платье. Затем они исчезли, словно растворились в воздухе. Вот я и решила, что все мне только привиделось и никому ничего не рискнула поведать, боялась, что сочтут психически больной.
- Каким образом вы сумели их разглядеть в кромешной мгле? - лениво растягивая слова, спросил лысый.
- Мне привиделось сияние вокруг них, - ответила я и закусила губу, размышляя, не ляпнула ли лишнее, и мог ли обычный человек разглядеть отсвет мощных чар.
- Она не лжет, - подал голос стоявший за спиной менталист. - Но что-то не договаривает, как и наша предыдущая собеседница.
Лысый господин недовольно нахмурился, жестом заставил его замолчать и задал неожиданный вопрос:
- Вы ненавидите Джуди Марвей? Ревнуете к ней своего мужа?
В голове будто щелкнуло, обрывки сложились, начала проступать картина. Ну, разумеется, сиреневый зов исходил от юной питомицы мужа. Оттого-то он так зол и так несправедлив ко мне. Затопившая горечь вызвала желание уколоть его как можно больнее.
- Вы можете мне верить или нет, но к этой девочке, как и к леди Астон, могу испытывать лишь благодарность. - Дознаватель приподнял бровь, секретарь бросил удивленный взгляд, и меня понесло. - Не слишком приятно признаваться, - в приступе злости я отбросила стыд и приличия, - но лорд Глорен совершенно не интересен мне в интимном плане. Поэтому очень рада, что кто-то считает его вполне сносным любовником и тем самым избавляет меня от малоприятного исполнения супружеского долга.
Секретарь закашлялся, от менталиста повеяло смехом, дознаватель на несколько секунд утратил невозмутимость, вытаращив глаза на столь непристойные откровения леди высшего света. А нелюбимый супруг хрипло выдохнул.
- Просперо, ваше мнение? - наконец пришел в себя лысый господин.
- Леди в целом честна, - менталист, не сумел скрыть ехидного смешка. Показалось, что он недолюбливает Эндриана.
После окончания допроса я, не выдержав, обернулась и рассмотрела его. Просперо оказался невысоким и простоватым. И была в его фигуре какая-то несуразность, даже неправильность. Он чем-то напоминал шута из Иллюзорного мира.
Из кабинета мы выходили, будто совершенно чужие люди. Глорен даже не подал руки, когда мы усаживались в карету, и откинулся на подушки экипажа, не глядя в мою сторону. Он был по-настоящему оскорблен, а меня просто распирало торжествующее злорадство. Я не могла простить мужу того, что при в общем неплохих отношениях между нами, он прежде, чем волочь в следственный отдел, не удосужился расспросить меня сам о возникших подозрениях. Поэтому теперь, хоть немного отомстив ему, принялась напевать веселые куплеты из новой постановки в театре комедии, которые горожане распевали на всех перекрестках.
Муж скрипнул зубами и довольно грубо велел пощадить его разболевшуюся голову. Замолчала, пожав плечами, но игривая мелодия продолжала звучать в унисон с бурлением азарта в крови. Нога невольно отбивала такт.
- Да, угомонитесь вы наконец, - не выдержал Глорен.
- Злобный нрав способствует мигреням, - приторно любезным тоном промолвила я. - А непорядочные поступки обостряют ее приступы.
Мужские пальцы железными оковами сомкнулись на моих запястьях:
- Вы что-то скрываете, - голос мужа дрожал от гнева, - а потому я уверен в вашей причастности к исчезновению Джудит. Учтите, если эти подозрения подтвердятся, собственноручно сверну вам шею.
Стряхнуть его руки не получалось. Неожиданно для самой себя я наклонилась и впилась зубами в тыльную сторону ладони, покрытую крохотными волосками. Эндриан рыкнул и отпустил меня. Как можно спокойнее расправила юбки, подняла на него глаза:
- Вот уж не думала, что вы такой осел, лорд Глорен.
После этого мы с ним долго не разговаривали. В доме воцарилась гнетущая, тягостная атмосфера. Я испытала подлинное облегчение, когда муж, прислав уведомление, что слишком загружен на службе, несколько дней и вовсе не показывался в особняке. Возвратившись, он выглядел, будто умертвие. Исхудал и поблек даже более, чем тогда, когда во время путешествия израсходовал почти весь магический резерв на защиту кортежа от волков.
Супруг объявился в сумерках, во время вечерней трапезы. После ужина попросил меня задержаться. Проводив взглядом Клэр и тетушку, дождался, пока слуги покинули столовую, а затем суховато сообщил, что Джудит Марвей нашлась, и ее эмоции при упоминании моего имени настолько положительны, что подозрение с меня снято. Глорен умолк, а затем глухо обронил:
- Она очень эмоционально реагирует, когда говорят о прежне знакомых ей людях, но в целом полностью лишилась рассудка.