Выйдя из подъезда, Порошин с опаской поглядел на сгущавшиеся тучи. Синоптики, конечно, предсказывали "местами порывистый ветер", но свистело уж слишком. Поежившись, поднял воротник, заколебался, не стоит ли вернуться за шапкой, но махнул рукой. А через полтора часа, выходя из метро, и вовсе обозвал себя дуралеем. В такую погоду нужно было сидеть дома, да и вообще не стоило принимать приглашение от человека, которого не видел уже почти полвека.
Многоэтажный урод вздымался над окружающими домами. О нестандартном проекте много писали любители изгаляжа в архитектуре. Юрий Петрович к таким сооружениям испытывал безотчетную неприязнь, но так уж получилось, что совершенно неожиданно ему довелось переступить тщательно охраняемый порог.
Крупногабаритные секьюрити подозрительно просканировали взглядами его потрепанное пальто и заляпанные грязью ботинки (да, да, по всему было видно, что перед ними нищеброд, разъезжающий на общественном транспорте). Не вызвал Порошин доверия и у модельного вида барышни на рецепшн. Но телефонный звонок "наверх" подтвердил приглашение в элитный пентхауз. Девица недоуменно приподняла бровь и коротко кивнула сомнительному посетителю, указывая в сторону лифта, но тут же остановила его:
- Будьте добры, дайте ваш мобильник. - И, встретив его недоуменный взгляд, пояснила. - Требования безопасности. Слышали, наверное, теперь с мобильников взрывы устраивают.
Порошин пересек колоссальный холл, набрал на дигитальном дисплее цифру 49.
- Господи, здесь домашним уютом и не пахнет. Шикарная гостиница и только, - рядом остановилась толстушка с набрякшими подлгазьями и седым "учительским" пучком на голове. Подслеповато прищурившись, она повторила на дисплее ту же цифровую комбинацию. Она, как и Юрий Петрович, совершенно не вписывалась в здешний интерьер. Оказавшись в кабинке скоростного лифта Порошин еще раз искоса взглянул на незнакомую даму, которая вдруг просияла улыбкой:
- Юрик, Порошин, ты что ли?
Створки лифта разъехались, впуская их в прямо в огромную гостиную, такую же модную, холодную и безликую, как и весь "небоскреб". Худощавый господин, утонувший в одном из глубоких кресел, приветливо махнул рукой:
- Сюда, сюда, ребята. Догадываюсь, что Порошин и...Чеботарева, ну и растолстела ты, мать!
Юрий Петрович невольно сморгнул: не может быть! Неужели эта потрепанная жизнью, преждевременно состарившаяся женщина - первая красавица класса Леночка Чеботарева?
Хозяина дома, бывшего второгодника, а ныне одного из воротил от бизнеса Александра Кошелева ему нередко случалось видеть в теленовостях. Вальяжный высокомерный и все еще красивый он частенько бывал героем "великосветских" сплетен. Еще бы! Пять официальных браков и разводов и... ни одного законного наследника.
А вот остальные гости на первый взгляд показались незнакомцами. Пришлось приложить усилия, чтобы в лице еще одного господина разглядеть черты шустрого и прыгучего, как мячик, кругломорденького Игорька Штыкеля, а в элегантной даме признать мышку-зубрилку Юльку Москаленко. Впрочем, Игорь был по-прежнему весел и улыбчив. А Юлия во многом осталась такой, какой запомнилась Порошину: молчаливой, сдержанной и себе на уме. Даже давнюю привычку время от времени вынимать небольшое зеркальце и, охорашиваясь, поправлять прическу сохранила. Только выглядела она гораздо эффектнее, чем подростком. Должно быть, пластические хирурги постарались, недаром Чеботарева бросала на бывшую одноклассницу завистливо-неприязненные взгляды.
- Не смог найти ничего лучше, чем эта дурацкая овца? - разбил неловкое молчание Штыкель, разглядывая печальную морду, изображенную на одном из трех странноватых полотен, украшавших стены.
- Между прочим, работа известнейшего израильского художника, - отбрил его хозяин дома.
- Оставь! В художественных галереях Израиля бродят неисчислимые овечьи стада этого халтурщика от искусства. У меня от них уже в глазах рябит.
- Насчет халтуры в искусстве тебе виднее, - холодно улыбнулась Лена. - Смотрю тебе надоело изображать из себя великого портняжку-кутюрье, ты начал кропать детективы, и даже на постановку в любительском театрике отважился. Видела, что ты выставил в YouTube.
Порошин напрягся, охваченный внезапным нехорошим предчувствием. Еще раз обвел глазами собравшихся. Да, тут была Та Самая компания, кроме Анютки и Сергея. Отчего Кошелеву вдруг понадобилось вновь собрать их вместе? И отчего все так странно смотрят на Игоря? Догадка показалась нелепой, но все же он спросил:
- Штыкель, ты что, вытащил на свет убийство Ани? - глаза бывшего одноклассника метнулись в сторону. - И как, совесть не мучит? Грязными лапами...
- Успокойся, Юр, - голос Кошелева звучал обманчиво мягко. - Я тоже почти случайно наткнулся на этот сомнительный шедевр. Вариант детективного расследования впечатлил тем, что убийца оказался уж очень похож на меня. Поэтому порадовал визит нашего "русского" израильтянина на неисторическую родину. Захотелось, друзья, собрать вас вместе и поразмышлять. С Игорем я согласен лишь в одном: Серега Павленко огреб срок ни за что. Кстати, всем ли известно, что в колонии он и сгинул? Между прочим, он был моим лучшим другом, я слишком хорошо знал его, чтобы поверить в виновность Павли.
- И у нас, как у опасных террористов, отобрали даже мобильники, - едко заметила Юлия.
- Дались вам эти игрушки, - скривился Александр. - Просто хочу поговорить серьезно, не отвлекаясь ни на что. Вот смотрите, я, хоть и деловой человек, отключаю свой айфон.
- И отнеси в другую комнату, - съехидничал Штыкель,- чтобы, как у нас, - на расстоянии.
- Как дети, - хмыкнул Кошелев, но встал, на минуту вышел из гостиной, а вернувшись, показал пустые руки и демонстративно вывернул карманы брюк.
... Ветер за окном завывал и свирепствовал, хрустальная люстра начала позвякивать и подрагивать. Александр снисходительно пояснил, что землетрясением пока не пахнет, а вот ураганный ветер верхотуру слегка раскачивает, но это вполне безопасно. Чеботарева опасливо сжалась и пробормотала, что в таком случае она не рискнет спускаться отсюда на лифте, еще застрянет, хоть и высоко, но уж лучше пешочком.
Кошелев хохотнул:
- Пешочком не получится, рыбонька. Это суперсовременный проект: внутренних лестниц нет, а по пожарным тебе и в хорошую погоду лазить теперь не с руки, то есть - не с ноги! - Бывший двоечник, а ныне крутой бизнесмен насладился эффектом трясущихся губ и бледного до синевы лица Лены и снисходительно добавил, - не боись! Все под контролем, тут даже своя аварийная подстанция имеется, на случай чего. Да и следит за лифтами целая бригада технарей. Переживать нечего. - Он еще раз обвел глазами постаревших однокашников и уже серьезно добавил. - Ну что, устроим мозговой штурм, поразмышляем над тем, кто же из нас настоящий убийца?
Юрий Петрович взял один из стоящих на столе стаканов с янтарной жидкостью, проигнорировав вазочку с колотым льдом, сделал глоток, прочищая горло, и только после этого спросил:
- Штрыня, насколько я помню ты, в отличие от Кошеля, с Павлей не дружил. Отчего же ты уверен, что он не убивал Аню? Извини, но по интернету просто так не мотаюсь, твоего шедевра не смотрел.
Игорь тоже отхлебнул виски, задумался на мгновение, а потом начал монотонно, с претензией на объективность излагать печально известные всем события, которые случились в незабвенном 1977-м.
Тогда десятиклассница Аня Завгородняя пригласила на свой день рождения школьных приятелей. Родители ее работали по контракту в одном из небольших арабских государств. Огромная свободная квартира и куча импортных шмоток по тем временам - мечта любого подростка. Впрочем, Аня, как ни удивительно, заносчивой воображалой не была. И, хотя многие в классе искали с ней дружбы, друзей она выбирала по велению сердца и симпатии. В ту уже почти мифическую доперестроечную эпоху элитарных школ практически не существовало. А потому среди приглашенных оказались как дочь именитых хирургов Юля Москаленко, так и девочка из семьи простых работяг Лена Чеботарева. Отец хулиганистого Сашки Кошелева заведовал овощебазой, папа Юры Порошина преподавал античную литературу в университете, родители Сережи Павленко были геологами, а Игоря Штыкеля - журналистами.
Завгородние, Кошелевы и Москаленко жили по соседству, Аня с Юлей и Сашей росли вместе, а вот с Леной Аня подружилась только в девятом классе, взяв под свою опеку растерянную и неловкую девочку, пришедшую к ним после восьмилетки. Невзрачную, но гонористую Юльку новенькая в ту пору очень раздражала своей смазливой мордашкой. Несмотря на дешевое форменное платьице и поношенные туфли Чеботаревой, мальчишки, безусловно, проявляли к ней повышенный интерес.
С Игорем и Юрой Аню сблизила юморная стенгазета "Фантики", которую они выпускали. Замечательно исполнявшему "туристские" песни Сережу Павленко хозяйка квартиры пригласила потому, что ему очень нравилась Лена, да и Чеботарева относилась к парнишке вполне благосклонно. Ну а к "плохому мальчику" Кошелеву Аня и сама отчего-то испытывала большую симпатию, если даже не больше.
Веселая вечеринка закончилась трагически. Маленькую хозяйку квартиры к концу вечера нашли заколотой морским кортиком, принадлежавшим еще прадеду девочки и обычно украшавшим стену отцовского кабинета. Когда порядком опьяневшие участники вечеринки вместо жизнерадостной Анютки увидели ее хладный труп, возле тела на коленях стоял Сережка. Разумеется, на кортике обнаружились отпечатки его окровавленных пальцев. Правда, среди прочих, там были и отпечатки всех остальных ребят, ибо все они за несколько часов до убийства с интересом рассматривали семейную реликвию Завгородних. Но милиция не стала заморачиваться. Павленко признали виновным. Позднее его убили малолетние уголовники в колонии для несовершеннолетних.
...Штыкель рассказывал всем известную историю нудноватым менторским тоном. Но его вяловатый рассказ воспринимался эмоционально. Юрий Петрович обратил вниманияе, что на щеках Кошелева заиграли желваки. Лена, наравне с мужчинами, хорошо прикладывалась к виски. А Юлия, хоть и сохраняла на лице показную невозмутимость, нервно теребила свисавший конец шарфика. Затем она не выдержала:
- К чему пересказывать то, что мы знаем и без тебя. Объясни, почему ты вдруг решил, что Павленко не виноват? На мой взгляд, все улики действительно указывали на него.
Игорь пожал плечами:
- Ну, начнем с психологии. Серега, даром, что красавчик, если помните, был повернут. Останься он в живых, стал бы этаким рассеянным ученым, вроде Жака Паганеля. Его, скажем так, не интересовали мирские блага, хотя он был из семьи вполне обеспеченной. А на полу неподалеку от Аниного тела, между прочим, лежал чек в валютный магазин "Березка". И уже впоследствии я узнал, что существовала версия об убийстве с целью ограбления.
Юлия в очередной раз поправила идеальную прическу и снисходительно заметила:
- Мои родители знали следователя, который занимался этим делом. Так вот, судя по отпечаткам пальцев, ящик стола, в котором хранились чеки, открыла сама Аня. На купюре тоже были только следы пальцев семейства Завгородних. В этом ящике хранились и некоторые украшения. Поэтому следствие пришло к выводу, что Аня хотела достать одно из них, и нечаянно обронила этот самый чек.
- И какое же украшение она достала? - подался вперед Кошелев. - Не припомню, что на ней были какие-нибудь цацки.
- Человеческая память обманчива, - назидательно сказала Москаленко. - Представь себе, на ней были небольшие, но весьма миленькие сережки. И, по-моему, не из самых дешевых.
Юрий Петрович кивнул:
- Да, я тоже обратил на это внимание, потому что прежде Аня сережек не носила. Но серьги были на ней с самого начала вечеринки.
- Насколько ты помнишь... - издевательски протянула Юлия. - А так уж детально ты помнишь все, что случилось более сорока лет тому назад?
- Перестань выдрючиваться, Москаленко, - рявкнул Кошелев, - все и так знают, что ты та еще стерва. Тихоня тихоней, а каждому из нас в свое время подлянки делала. Если бы убили тебя, совершенно не удивился бы, но Аню...
- Ну, не все здесь уверены, что Анютка такой уже чистой и пушистенькой была. А насчет подлянок... Не грешили бы вы, ребята, не нашлось бы и, что вытаскивать на свет белый. Всякое случалось... Вспомни, Кошелев, как во время физры у тебя из раздевалки свои же рубашку фирменную увели?
- Хватит! Это к делу не относится, дайте мне продолжить, - махнул рукой Штыкель. - Есть еще одно обстоятельство. Так уж получилось, что я кое-что слышал, - он иронически усмехнулся. - Вначале, когда был в туалете по соседству с ванной, имел удовольствие внимать совершенно определенным звукам, издаваемым страстной парочкой. А затем, когда рассматривал магнитофон, стоявший в коридоре на трюмо, услышал вздох или хрип из кабинета Аниного отца. Тогда я, грешным делом, решил, что и там занимаются любовью. Не стал соваться, хотя дверь, как вспоминаю теперь, была немного приоткрыта. Стало неловко. Еще Ленку и Серегу я понимал, но не думал, что Аня отважится на такое, но ведь ты ей явно нравился, Кошель. А пай-мальчиком тебя и тогда назвать язык не поворачивался.
- То есть ты сразу решил, что Саша был с Аней в кабинете, а Павленко занимался любовью с Леной в ванной?- В глазах Юлии мелькнула веселая искорка.- Другой расклад тебе даже в голову не пришел? А вдруг именно Саша был в ванной с Леной или со мною?
Чеботарева возмущенно поджала губы. А Москаленко ее реакция развлекла:
- Что хмуришься, Лена? В юности ты ведь была горячей штучкой. Это теперь - почтенная мать семейства. Кстати, как поживает сынок? Сколько ему уже стукнуло? Мамочку любит и ценит? Внучат уже нянчишь?
- О детях и внуках поболтаете позже, - шикнул на нее Юрий Петрович. - Но Юля задала разумный вопрос. Ты подозреваешь, что в ванной был Серега...
- Не подозреваю! Я действительно видел, как из ванной тогда вышел довольно растрепанный Павля. Заметил меня и поспешно прикрыл за собой дверь. Берег, понимаете, Ленкину честь. И я, ребята, представьте себе тоже испытывал смущение. Стоял и делал вид, что пялюсь на этот дурацкий магнитофон. До сих пор не забылся шорох пустой магнитной ленты. Запись уже давно закончилась, а магнитофон так и не выключили. Я поискал глазами кнопку отключения, но Серега потянул меня в гостиную, хотел дать возможность своей даме сердца выбраться из ванной.
Порошин, Кошелев, Лена и Юлия недоуменно переглянулись.
- Когда Павля закричал, мы четверо были в прихожей у того самого трюмо, - заметила Юлия. - Лично я достаточно внимательный человек, но вот шипения магнитофона не заметила. А вы, друзья мои?
Лена и Кошелев отрицательно качнули головой, а Юрий Петрович вдруг хлопнул себя по лбу:
- А ведь я тогда тоже обратил внимание на этот магнитофон, но только потому, что бобины на нем как раз то и не было. Еще подумал, кто-то пошел искать новую, без музыки ему не в кайф.
Да, воспоминания о деталях трагической вечеринки у ее участников не совпадали. Все настороженно изучали лица бывших приятелей, пытаясь понять, где ложь и где правда. Где на самом деле был Игорь Штыкель в те страшные мгновения? А другие? Тогда они разбрелись по всей квартире и какое-то время не видели друг друга. Кошелев утверждал, что вышел покурить на балкон в спальне, расположенной в противоположном конце коридора, и покраснел, когда Юля заметила, что не помнит, чтобы от него пахло табаком. Сама Москаленко сообщила, что зашла в небольшую кладовку напротив трюмо, потому что у нее случилась маленькая "авария" - порвалась бретелька лифчика, а ванная комната с туалетом были заняты.
Чеботарева, пожав плечами, призналась, что заглянула на кухню, поискать что-нибудь в холодильнике, потому что порядком опьянела, а серьезной закуски на столе уже не осталось, одни конфеты. Кухня находилась неподалеку от кабинета, где погибла Аня, но Лена не слышала ни стонов, ни хрипов. Юрий Петрович припомнил, что забрался в Анину комнату в боковом ответвлении коридора, увидел на полке новый роман Стругацких, начал его просматривать, зачитался, а потом, устыдившись, что бросил приятелей, вернулся и у все того же трюмо столкнулся с Леной, Юлей и Сашей. Тут то они и услышали отчаянный срывающийся голос Сереги из-за приоткрытой двери кабинета.
- Итак, ни у одного из нас не было настоящего алиби, - подвела итог Москаленко, насмешливо оглядела всех, поправила шифоновый шарф, - воздушный, элегантный, совершенно непохожий на дешевенький вязаный шарфик, лежавший на плечах бывшей первой красавицы класса.- Что же мы имеем в остатке? Возле трюмо, что у двери в комнату, где случилось убийство, сразу же после него собралось четверо. Первым подошел Саша, простите, - Александр Николаевич. Затем - я. После из кухни появилась подзакусившая там Лена, потом из бокового коридорчика вышел Юрий. Мы услышали крик, заскочили в комнату, увидели Анино тело и рядом с ним Сергея. Затем появился ты, Игорь. По твоим словам, ты все время оставался в гостиной, сначала с Сергеем, а потом он попросил тебя подождать и, якобы, пошел искать остальных.- Юлия выдержала эффектную паузу. - Это значит, дорогие мои, что у каждого, подчеркиваю, у каждого из нас был период времени, когда его не видели другие. То есть была возможность совершить это убийство, а затем, как ни в чем не бывало, присоединиться к остальной компании.
- Верно, - Кошелев встал, резко отодвинув скрипнувшее кресло, прошелся по комнате, остановился у стеклянного шкафчика-витрины с коллекцией холодного оружия. - А теперь давайте поразмышляем над другим вопросом: кто чисто физически смог бы нанести смертельный удар.
- Когда человек загнан в угол, у него нередко появляется "второе дыхание" и всплеск силы,- в голосе Юлии звучала откровенная издевка. -Так что я бы уделила еще немного времени нашим "скелетам в шкафу". Недаром юристы издавна советуют искать, кому выгодно преступление.
В эту минуту дом опять основательно тряхнуло, и свет погас.
- Твою мать! - выругался Кошелев.
- Ай! - пискнула Лена.
- Все под контролем, - снова попыталась пошутить Юлия, - надо...
- Надо найти свечу, где-то здесь... - Штыкель, кажется, тыкался по комнате в поисках одного из стоявших на низких столиках подсвечников, - Кошелев ты придурок, так были бы фонарики хотя бы в мобилах.
В охватившей здание кромешной тьме рев бури бил по нервам, ветер снова качнул здание, на столе что-то звякнуло. Скрип кресел, неуверенные шаги, суета и толкотня... Кутерьма продолжалась еще минут десять, пока, наконец, Кошелев не принес свой мобильник и не включил фонарик, а затем зажег свечи и водрузил подсвечник на стол.
Все тяжело дышали, выглядели растерянными, не сыпали проклятиями или насмешками. Не иронизировала даже Юлия Егоровна Силина, в девичестве Москаленко. Она сидела, уткнувшись лицом в стол. И щека ее, видневшаяся из-под края туго затянутого на шее шифонового шарфика, терзала глаз противоестественным багрянцем.
Несколько мгновений в комнате висела вязкая тишина. Затем раздался пронзительный крик Лены. Порошин нервно подернул плечами:
- Я спущусь вниз, у вас здесь, вероятно, есть врач.
- Ты, кажется, перестал соображать с перепугу, - пожурил его Кошелев, - электричества нет, лифты не работают, по пожарке лезть невозможно. Я вызову милицию и "скорую", но они прибудут разве что на вертолете и не сей момент. Вряд ли Юльке можно помочь. Рука у нашего убийцы твердая. И вот теперь, дорогие мои одноклассники, сомнений нет: он, безусловно, среди нас.
Юрия Петровича раздражали надменность и самодовольство бывшего второгодника. Не вязались они с искренним желанием обелить имя погибшего друга. Наверняка Кошелев врал о причине, по которой собрал одноклассников.Гораздо вероятней, что его волновала собственная репутация, которую подмочил Штыкель, сделав слепленного с Сашки персонажа убийцей(даже в фамилии изменил лишь одну букву). А что, если Штыкель угадал? Нет, уголовное наказание за убийство Ани Кошелеву не грозит, все-таки больше сорока лет прошло. Но кто знает, в какую копеечку влетают крупному дельцу порочащие слухи?
С другой стороны, не безумен же он, чтобы из-за слухов убить снова? На этот раз- в собственном доме, в изолированной от остального мира квартире. Не мог же он надеяться, что ему опять повезет, и на этот раз снова посадят невиновного? А кто мог? Или Юлю задушил другой человек, не тот, кто заколол Аню? Скажем, Штыкель, написавший чертову пьесу, из-за которой они здесь сегодня собрались. Юля обожала кусать исподтишка, с нее вполне сталось бы шантажировать чем-нибудь бывшего одноклассника, вот Штыкель и придумал, как снова свести всех вместе, чтобы не на одного него падало подозрение... Да нет, ерунда, слишком заумно и ненадежно. Нет, Москаленко явно убили безо всяких расчетов, бездумно, поддавшись порыву. Доигралась она со своими подначками. Взять хоть тот намек, будто бы в ванной с Серегой была тогда она, а не Лена. Тогда получается, что Аню убила Чеботарева? Но зачем Лене убивать лучшую подругу? Аня ведь поддерживала ее во всем, даже модными шмотками иногда делилась.
Нет, роль убийцы гораздо больше подошла бы стервозной Юле. И тот факт, что теперь она стала жертвой, еще ничего не доказывал. Может быть, ей просто отомстили за убийство Ани. Но опять-таки, какой повод ненавидеть подругу был у Москаленко? И кто настолько любил Анютку, что теперь разделался с убийцей?
А Штыкеля все же не стоит сбрасывать со счетов. Известны случаи, когда литераторы описывали собственные преступления с некоторыми поправками, разумеется, дабы не подставить себя.
Юрий Петрович потер ломившие от напряжения виски. Он не находил ответа на мучившие его вопросы, поэтому заговорил о единственной явной нестыковке в воспоминаниях очевидцев:
- Игорь уверен, что видел магнитофон с бобиной, крутившейся вхолостую. А я точно помню, что, когда Серега закричал, магнитофон стоял выключенным, бобины с лентой не было. А что, если в первый раз попросту шла запись, которую потом кто-то забрал?
- И этот кто-то шантажист, записавший разговор Ани с убийцей? - Кошелев приподнял брови, - В этом что-то есть.
- Почему неубедительно? - Пьяно хихикнула Елена. - Злодей, например, мог обсуждать с кем-нибудь план кражи экзаменационных билетов. А шантажист записал разговор, чтобы пригрозить: он может отдать компромат завучу. Такие вот школьные разборки. - Она снова потянулась к бутылке, посмотрела на пустую 'тару' и повернулась к Кошелеву. - В этом доме есть еще выпивка? После такой нервотрепки...
- Может, хватит, Ленок, - резко сказал Александр. - Ты выпила достаточно.
- А кто ты такой, чтобы мне указывать? - Неожиданно вспылила Чеботарева.
- Действительно, никто, - отчеканил бизнесмен, но на лице его промелькнул отблеск грусти, словно ему было больно видеть прежнюю красавицу вот такой постаревшей и опустившейся.
Порошин вдруг вспомнил, что Сашка когда-то серьезно и безнадежно был влюблен в Лену. И хотя в какой-то момент, девчонка вроде бы обратила внимание на своего воздыхателя, кажется, на самом деле любовь у нее была с Серегой. А у Кошелева намечался роман с Анюткой, за которая, кстати, пытался ухлестывать Штыкель. Убийство из ревности? Отчего бы и нет.
Юрий Петрович выдал свою версию. Но Игорь спокойно парировал, задав встречный вопрос:
- А почему никто не уделил внимание другому подозрительному обстоятельству? Кошелев смутился, когда заявил, что в момент убийства курил на балконе, а Юля в ответ заметила, что табаком от него и не пахло.
- Не пахло, он же курил не табак, а "травку", - злорадно сказала Лена. - А теперь читает мне мораль по поводу лишней рюмки.
- Откуда ты знала такие подробности о Сашке? - Игорь смотрел цепко и внимательно.
Лена опустила глаза:
- Юлька еще тогда рассказала.
- Да, Москаленко та еще гадина, - вздохнул Кошелев. - То есть была. Знаю о покойниках ничего, кроме хорошего... Но в свое время Москаленко здорово потрепала мне нервы. Узнала о 'травке', пыталась на меня надавить... Впрочем, это не те грешки молодости, которые, кровь из носу, нужно скрывать. Не сверли во мне дырку, Юрка. Убивать Москалиху сегодня мне было ни к чему. Да, курил марихуану в юности. Сегодня это разве что прибавляет шарм к имиджу.
- Ребята, а ведь запись на магнитофоне сделала скорее всего именно Юлька. - Штыкель оживился, - ее почерк. Никому другому из нас такое не пришло бы в голову. Такая себе тихонькая девочка с зеркальцем в кармашке, а на самом деле - змея подколодная.
- Зеркальце... - Порошину пришла в голову неожиданная мысль. - Она поправляла свой лифчик в кладовке напротив трюмо. Когда же вышла, услышала заинтересовавший ее разговор, поставила магнитофон на запись. Может, даже чуть больше приоткрыла дверь, но, чтобы не светиться, наблюдала за происходившим с помощью отражения маленького зеркальца в повернутую створку трюмо. Видела убийство.
- Путанно, но - возможно, - скривил губы Кошелев. - Москаленко вполне подходила роль шантажистки. Гораздо больше, чем убийцы.
- Ну, а тебя, Кошель, убийцей Ани все же вполне себе представляю, - Игорь был совершенно серьезен. - Приревновал и...
- Для того, чтобы приревновать, нужно любить, - хмыкнул Александр. - Я действительно, вроде бы, нравился Ане, но сам был влюблен в другую. А вот ты, именно ты, Штрыня, неровно дышал к Анютке. Даже в драку со мной полез. Незадолго до ее дня рождения. Рожу я тебе тогда 'начистил' основательно.
- И даже большой палец сломал. На правой руке, между прочим, - напомнил Игорь. - А, значит, на роль Аниного убийцы никак не гожусь.
- Что-то не припомню такого, - в голосе Кошлелева почудились мстительные нотки.
- Я тоже, но Юля правильно сказала: через столько лет всего не упомнишь, - задумчиво сказал Порошин. - Впрочем, ни силой, ни ловкостью Игорь никогда не блистал. Не слишком представляю себе, что он мог бы так метко всадить в Аню нож. А вот Саша, как и я, теоретически, - вполне. Мы ведь занимались фехтованием. Да и ты, Лена давала фору многим парням, когда все в классе вдруг увлеклись дартсом. И вообще женщины ты сильная, крепкая, задушить, наверное, тоже могла бы.
- Бросать дротики в мишень, - одно, а ударить ножом - совсем другое, - передернула плечами Чеботарева в ответ на внимательные взгляды мужчин. - Да и, что я с Аней не поделила? А Юлькины подколки меня и вовсе не задевали.
-Шпильки, - все с той же задумчивой интонацией повторил Порошин. - Да, подкалывать Москаленко любила, и все ее сегодняшние проходцы не просто так. Саше она напомнила о его баловстве с марихуаной. А про его украденную фирменную рубашечку, это не в твой ли огород камешек, Штыкель?. Признайся, Игорь, ты увел ее, чтобы 'снять' фасончик? Ты ведь уже тогда начал шить вещи 'под фирму'. Но это все ерунда. За это не убивают. А вот намек на секс между Леной и...
- Эй, детектив доморощенный, не суй свой нос! - Кошелев был всерьез разозлен.
- Нервничаешь, значит было. - Смутить Порошина оказалось непросто. - А тебя, Лена, Юля почему-то пыталась уесть намеками на семью. "Почтенная мать семейства"... Ты вообще замужем? Кто твой муж? А сын? Почему она спрашивала про его возраст? Сколько ему? Уж не сорок ли один?
Чеботарева вскочила, хмель с нее слетел, но губы тряслись.
- Ле-е-ена? - медленно протянул Кошелев.
Юрий Петрович перебил его, обращаясь уже только к побледневшей женщине:
- Москаленко услышала начало твоего с Аней разговора и включила магнитофон на запись. Еще бы! Заполучить информацию о беременности одноклассницы! Рядом никого не было. Она знала, что Сашка балдеет на балконе с 'косяком', я зачитался Стругацкими, а Игорь, кажется, залип на импортные журналы мод в гостиной. И тут появился Павля, вероятно, искал Аню. Его надо было увести, и Юлька сумела совратить нашего подвыпившего Жака Паганеля. К тому же растерянного и расстроенного. Надо думать, поняв, что забеременела от Сашки, ты в тот день окончательно дала ему от ворот поворот.
- Ты, Юрик, много всего придумываешь, - хрипло сказала Лена. - Все у тебя, как в настоящем детективе. То зеркальце, через которое Москаленко подсматривала, то магнитофон с компроматом.
- Сколько лет твоему сыну? - Худощавый Кошелев отчего-то казался большим и грозным. - Да, не молчи ты, дурочка! Неужели не могла мне сказать?
- Не могла! - Вскинула голову Лена. - Юлька не позволила. Ей хотелось засадить Павлю. Наверное, после секса он все равно послал ее далеко, потому что любил меня. А мне она мстила еще страшнее. Отправить меня в колонию было слишком просто, ей хотелось унижать и топтать меня долгие годы. И это у нее получилось. За убийство я бы давно уже отсидела, а она издевалась надо мной больше сорока лет.. Ведь, если бы о моем преступлении узнал сын... У нас с ним и так слишком сложные отношения...
- Ну, мама-алкоголичка не каждому по душе, - хмыкнул Штыкель.
- Да, что ты понимаешь! - вспылила Чеботарева. - Для тебя все понятно. Юлька -стерва, я - блядь и алкоголичка, вот Анечка - идеал! А Москаленко недаром смеялась над ее 'пушистостью'. Все было хорошо, пока Анюточка не пробрала ревность. Еще бы! Девчонка, которой она сбагривала старые тряпки, увела у нее парня. А я ведь не уводила...
- ... он сам пришел, - опять ухмыльнулся Игорь и получил оплеуху от Кошелева.
- Да, мне нравилась Лена, - зарычал Александр, - и я долго за ней ухлестывал. Но ты, Ленок, как ты могла?
- Сама не знаю, - вздохнула толстуха и вдруг безвольно осела на стул. - Я боялась сказать Ане, но чувствовала, что должна. Все же были подругами. А тут и вино мне язык развязало. Наконец-то решилась. Она же... Она говорила мне ужасные вещи, обозвала последними словами, сказала, что Сашины родители не допустят нашей женитьбы, что она им расскажет обо мне такое... Напоследок потребовала, чтобы я сделала аборт, хотела швырнуть мне деньги. Полезла в тот ящик, где у них хранились наличные, побрякушки и чеки. Повернулась ко мне спиной, наклонилась...
Я правда ничего тогда не соображала. Не помню, как схватила кортик, бросилась на нее. Пришла в себя, когда меня оттолкнул в сторону Сережа. Он затолкал меня в кухню, велел ничего не говорить... Знаю, что поступила подло, но боялась... И за себя, и за маленького...
- Ну а Павлей можно было пожертвовать, - взлохмаченный Штыкель все еще потирал покрасневшую щеку.
Лена закусила губу, жестом остановила шагнувшего к ней Александра:
- Дайте мне немного побыть одной, - она поспешно скрылась за увитый плетеньем цветов полустенком. Щелкнула задвижка балконной двери, резкий порыв ветра взметнул и погасил пламя свечей.
- Ленка, остановись! - закричал Кошелев.
В шум бури ворвался шум мотора.
- Вертолет. По сценарию полиция опоздала, - цинично резюмировал Штыкель.
А Юрий Петрович подумал, что последний поступок Лены он может понять.