Дождь моросил уже шестые сутки подряд. Мелкий скучный, оставляющий долгое ощущение сырости даже, когда ты уже давно в жаркой комнате, забралась с ногами в старое кресло, укрылась пледом и держишь в руках кружку горячущего чая.
Но Юльке вовсе не хотелось возвращаться к теплым кафельным бокам камина, прогретого по-современному газом вместо дров. Не хотелось водить пальцем по завиткам старинных изразцов и мечтать о несбыточном. А, может, даже и о том, что вполне может сбыться. Не хотелось, как иногда случалось, если баба Клава уходила на рынок или по своим старушечьим делам, постоять у огромного зеркала в дорогой раме, совершенно неуместного в зачуханной квартире. Иногда задрапировавшись простыней и вообразив себя знатной дамой из рыцарских романов. А иногда, растягивая глаза для придания им японской узкоглазости и вспоминая одного лаборанта, называвшего ее Йоко Оно.
Промокшая и продрогшая она сидела на жутко отсыревшей скамейке в маленьком скверике и хотела умереть.
У нее не было никаких особых талантов. И в школе и в университете слыла, что называется "хорошисткой". Не то, чтоб тупица , но и особого блеска не наблюдалось. А вот теперь первые дни практики в городской газете четко показали Юльке, что она - абсолютная посредственность. Будущее, еще недавно сулившее радужные перспективы, теперь тянулось вдаль серой тусклой лентой, скучной и мелкой, как этот неутихающий дождь.
Во влажном воздухе вокруг стоящего неподалеку старинного фонаря яркий свет превращался в мерцающий нимб, причудливо меняющий форму. Юльке вдруг захотелось увидеть в нем хвостик и плавники Золотой Рыбки или лихо свернутый тюрбан джина. Но нимб топорщился тонюсенькими иголочками, будто сказочный ежик. Юлька уныло посмотрела на него, и ежик исчез. Электрический свет опять мигал и дрожал в такт дождевым каплям. Стало еще тоскливей. Ах , как бы ей хотелось исполнения одного-единственного заветного желания! И не было никаких сомнений, чего бы она пожелала. Таланта! Конечно таланта и только таланта! Но об этом не стоило и мечтать. Уснуть, уснуть и больше не просыпаться! Вот чего я хочу!- горько прошептала девушка.
-А вот это вы, барышня, зря,- неожиданно раздался рядом негромкий баритон. Мужчина, опустившийся рядом на скамейку, был староват, лет тридцати пяти, не меньше, белокур и сухощав, в чем-то не по погоде светлом и со светлым же зонтиком в руках.
-Пристает старый дурак, - со злостью подумала Юлька,- А может быть сексуальный бандит? Вокруг - ни души! - ей стало по-настоящему страшно.
-Успокойтесь,- мягко сказал незнакомец,- я вовсе не собираюсь на вас нападать. Просто мне больно слышать вашу тоску. И подумайте хорошенько, так ли необходим вам талант?- Он откинулся на спинку скамейки, вытянул длинные ноги и задумчиво что-то чертил своим зонтом на мокрой траве газона у скамейки.
-Гипнотизер, телепат! Прямо, как Мессинг,- припоминая самиздатовскую брошюрку, со сладким ужасом попыталась догадаться девушка, вслух же сказала:
-Разумеется, необходим. Талантливый человек получает удовольствие от своей работы. Если он делает ее хорошо и с радостью, то нет рутины. А это - самое главное в жизни!
-Ну что ж, идите и творите,- тон странного дядечки был серьезен и внушителен. Юлька почему-то стразу послушалась его, встала и пошла по мокрому гравию, а потом по блестящей в свете фонарей и каплях дождя брусчатке. Блондин со старомодной учтивостью проводил ее до трамвайной остановки, прикрывая своим широким зонтом. На душе вдруг потеплело, а все вокруг показалось таким незнакомым необычным и очень интересным, что она все время искала и находила неожиданные сравнения для своих ощущений. Каждый миг и каждую вещь можно было описать и рассказать совершенно по-новому! Занятая всем этим, Юлька вспрыгнула на подножку вагона, позабыв попрощаться с незнакомцем.
Дома, переодевшись и наскоро перекусив, заварила чай и с огромной синей кружкой, испускающей пар и пленительный запах лимона, девушка устроилась за маленьким столиком в своем закутке. Мысли и образы, возникшие по дороге домой, как-то легко и плавно перетекали на бумагу. Писать было гораздо интересней, чем читать. Она не только ясно видела все возникающее в ее воображении, но и могла исправлять и переигрывать ситуации по собственному желанию, впрочем , иногда придуманное вдруг начинало жить собственной жизнью. И это оказалось самым чудесным. Детективная история, сочиняемая Юлькой, конечно же, происходила в студенческом общежитии. Роковая красавица получалась очень похожей на Люсю Любанец. Те же загадочные зеленые глаза на тонком, точно списанном со старой иконы лице, пышные волосы с медным отливом. А дурочка, ставшая марионеткой бандитов- это, разумеется,- Светка Радикова- лошадиное лицо, привычка врать, как дышать, томные вздохи, нелепое кокетство...
-Эй, детка, не пора ли гасить свет? - окликнула ее Клавдия Степановна, у которой Юлька снимала угол. Кровать старушки отгораживал от Юлькиного закутка, древний платяной шкаф, поставленный перпендикулярно стене. Девичьи бдения явно не давали пенсионерке заснуть. Часы показывали двенадцать ночи.
-Ой, простите!- смутилась Юлька и не без сожаления закрыла уже почти наполовину исписанную тетрадь.- Спокойной ночи!
На практике тоже все наладилось Ей начало везти на интересные задания , интересных неординарных людей и события, увлекательные, как приключенческий роман.
На "летучке" в конце практики главный редактор сдвинул очки на лоб, долго смотрел на нее и добродушно пробурчал: "Ну, практиканточка, порадовала ты нас, молодчина!".
...Юля вертит в руках длинный розовый конверт с вытесненными кольцами. Последняя из ее подруг выходит замуж. Завидует ли она ей? Откровенно говоря, - да. И не столько самой предстоящей свадьбе, сколько сиянию влюбленности, которым так и лучится Света. Юля ловит себя на том, что под нежными взглядами подруги вполне заурядный Сашка Щеглов даже ей самой кажется привлекательным, заслуживающим внимания. Возможно, кому-то таким же покажется и Витя Кравцов, ее собственная неотступная тень. Вряд ли. У нее к нему никакой нежности не наблюдается. Приземистая фигура и собачья преданность в глазах раздражают до невозможности. Когда на прошлой неделе в кинотеатре он попытался взять ее за руку, прикосновение коротких толстеньких пальцев вызвало у нее содрогание.
Но еще больше действуют на нервы приторные ухаживания Ярослава Витольдовича Серебровского, зам. директора постоянно публикующего ее издательства. Из-за него, возможно, придется перейти в другое, изменив тому, в котором вышла ее первая книга. Юля твердо уверена, что замдиру она нужна исключительно как источник приличного дохода.
Внезапно, Юля решилась. ... Пасмурно , но дождя нет, только ветер грубо треплет верхушки деревьев. Даже в пальто на пуху и теплых высоких сапожках она ежится на знакомой скамейке. Приподняв острые плечи и согнув ноги в острых коленях, усаживается рядом с ней сухопарая фигура.
-Ну, так что же, Юлия? - Вам мало одного лишь таланта?
Юля внимательно рассматривает его, отмечая правильность черт и резкость чуть нахмуренных бровей.
На этот раз он не провожает ее, но настроение все равно радужное. Она вдруг замечает, как много вокруг молодых привлекательных мужских лиц, с удовольствием ловит на себе их заинтересованные взгляды.
Звонок Инны настигает ее в прихожей симпатичной двухкомнатной кооперативной квартиры.
В свои двадцать пять подруга успела дважды выйти замуж и дважды развестись. Сапожкина-Носкова-Коротковская... И, судя по темпераменту, ей предстоит сменить еще хотя бы несколько фамилий. Энергия брызжет из нее и делает милую неправильность черт просто неотразимой для мужчин.
-Юля, - строго говорит она,- хватит киснуть дома. Сегодня классный вечер в Доме ученых. Политех, университет, консерватория и прочие. Полно отличных ребят.
-Мы уже, кажется, вышли из студенческого возраста, - вяло отбивается Юля.
-Чепуха!- Инна настроена решительно.- Там хватает и аспирантов. И вообще:" не бери дурного в голову, а тяжелого в руки". Собирайся. Жду тебя в половине седьмого.
... Вестибюль Дома ученых полон молодых голосов. Под изящным изгибом старинной лестницы расположился небольшой студенческий ансамбль. Посредине уже кружатся несколько пар. Внезапно Юля заметила сутуловатую фигуру. О Боже! Ярослав Витольдович. И как он сюда попал?!. А замдир уже углядел ее и , скаля желтоватые неровные зубы, двинулся вперед. Все, сейчас подойдет, испортит весь вечер. Она готова разреветься.
Из противоположного угла к ним приближался еще один молодой человек, очень славный стройный пепельноволосый, совсем как вымечтанный ею Прекрасный Принц Но этот ,разумеется, пригласит на танец красотку Инну. Однако Он остановился прямо перед ней и увел ее прямо из-под носа ошеломленного Серебровского.
...Поцелуи в телефонной будке, стихи, написанные ей на подаренном к дню рождения томике Петрарки, вальс, в котором они кружились на мокром пустом пляже в Мисхоре- ах, их свадебное путешествие по Крыму!.. Юля вытерла внезапно набежавшую слезу. У нее замечательный муж. Самый лучший на свете! И все же... И все же она опять на той же скамейке...
Рядом устроилась молодая мамаша. Пухлый младенец, упакованный в синий меховой комбинезон, сладко спал в раскладной близнецовой коляске. Второй малыш годом постарше играл неподалеку. Начинало подмораживать, с неба упало несколько ледяных крупинок.
-Ого,-начинается град,- мамаша захлопнула поучительную книжку "Мать и дитя",- Никитка!- позвала она старшего, шустро изловила его, запихнула на второе сидение коляски и, опустив козырек средства передвижения, рысцой помчалась прочь. Юля поводила ее грустным взглядом, глубже натянула капюшон, засунула руки в карманы.
-Итак. Юлия, -опять вам жизнь не в радость,- довольно резко прозвучал знакомый голос.- Однако, голубушка, вам совсем не просто угодить.
Не в угождении дело,- обиделась Юля.- Разве может быть по-настоящему счастлива бездетная семья?
-Ну, на этот счет нет единого мнения,- не согласился по-прежнему молодой( не более тридцати пяти) сухощавый мужчина.
...-Мам!- Если папа действительно в критическом состоянии, я постараюсь вылететь как можно быстрее. Как-нибудь договорюсь тут с начальством, - Дима встревожено всматривался в нее . Экран пошел квадратиками. SKYPE опять барахлил. Лицо сына напоминало работу художника-кубиста.
-Да нет, не спеши, дорогой,- попыталась успокоить его Юлия Петровна. Как ты оставишь сейчас Таню в ее положении. Не надо и рассказывать ей пока ничего. Папино обследование не законченно. Возможно, все не так уж плохо.
Она отключила компьютер. Вздохнула, Дима - чудный сын. Но как далеко он забрался! Это же нужно придумать, - работа по контракту в Арабских Эмиратах! А как ей не хватает сына здесь и сейчас, когда Сережа в таком ужасном состоянии! Но не хочется нагружать Димку дополнительными заботами. И все же... И все же в том, что муж умирает она была абсолютно уверена. Хриплый голос позвал ее из соседней комнаты. Дала ему напиться, посидела рядом, держа за руку, вглядываясь в изменившиеся всего за два месяца черты - темные круги очертили запавшие глаза, исхудавшее лицо приобрело восковой оттенок.
В дверь позвонили. Медсестра Ксюша на ходу расстегивала сумку, доставала одноразовые перчатки и шприц. Юлия Петровна решилась:
-Ксюшенька, дорогая, хочу вас попросить, побудьте полчаса с Сергеем Александровичем. Мне совершенно необходимо срочно решить одно дело.
-Что вы, Юлия Петровна, никак не могу, -твердо ответила Ксюша.- Знаете, сколько у меня больных на сегодня! И все в разных концах города.
Юлия зашла в соседнюю комнату, отперла маленький шкафчик. Успела вернуться в спальню, когда медсестра уже складывала свою сумку, быстро сунула стодолларовую бумажку в руку Ксении:
-Ксюша, очень прошу!..
Девушка подняла изумленные глаза, молча кивнула.
На улице стояла нестерпимая духота. Влажная давящая пелена опустилась на расположенный в долине город. Было трудно дышать. Но Юлия Петровна, выйдя из такси, почти бегом бросилась к заветной скамейке. Голова трещала. И казалось, сгустившийся воздух тоже раздраженно потрескивает, выталкивает ее из сквера.
Точно такое же предгрозовое электрическое напряжение звучало в голосе сухопарого все еще очень молодого (от силы лет тридцати пяти) мужчины:
-Я, признаться, уже устал от вас, Юлия Петровна, вашим желаниям нет предела.
-Послушайте, - женщина была в отчаянье,- неужели, я не могу пожелать здоровья своим близким? Неужели должна смиренно ждать мучительной смерти любимого человека?!.
... Она не чувствовала никакого душевного подъема. Полностью опустошенная едва дошла до лифта. Ноги подгибались, перед глазами расплывались темные пятна. С трудом открыла дверь в квартиру. Кивнула уже стоявшей в прихожей Ксюше, которая дробно застучала каблучками, сбегая по лестнице, не дожидаясь уползшего вниз лифта.
Тяжело переставляя ноги, Юлия Петровна вошла в спальню. Муж дышал ровно. Он был бледен и худ, но чуть порозовевшее лицо утратило печать приближающейся смерти...
-Какие славные девочки! - Сергей Александрович от полноты чувств даже хлопнул себя по колену.
-Тебе действительно нравится смотреть на этих дрыгающихся безголосых фифочек?- неприязненно спросила его жена, опуская на колени спицы с недовязанным пуловером для маленького правнука,- она сдержалась, хотелось употребить слово погрубее для характеристики практически голых, вихляющих всеми частями тела девиц.
-Ну, не ревнуй, Юленька, - примирительно сказал муж, не отрывая глаз от экрана, все-таки молодость хороша сама по себе. Посмотри, что за свежие мордашки. А какие все стройненькие!
...В спальне Юлия Петровна долго рассматривала себя в старомодном трельяже на туалетном столике. Она неплохо выглядела для своих лет. Но именно для своих лет. Ни косметологи, ни уколы ботоксом, ни даже подтяжка лица и шеи не могли сделать ее молодой. Как трава сквозь асфальт сквозь подтянутую подколотую кожу пробивались морщинки. Линия лица быстро опускалась, становилась дряблой. Глаза поблекли. Фигура, невзирая на ежедневные тренировки, погрузнела. Начали отекать ноги.
-Ты это куда, на ночь глядя? - крикнул муж, услышав шум отворяемой входной двери.
-Да так, пройдусь,- поспешно ответила жена, кутаясь в кожаное пальто.
...Снова моросил дождь. Снова было сыро и слякотно. Снова острыми лучиками топорщились нимбы вокруг старых фонарей. Скверик был пуст. Пусто и стыло было на душе у Юлии Петровны. Ее таинственный покровитель на этот раз не явился. Она медленно встала со скамейки, но вдруг покачнулась. Окружающий мир на миг поглотила темная пелена.
...Юлька медленно брела к трамвайной остановке. Дождь стал сильнее. Зонтик она забыла в редакции. Волосы свисали мокрыми прядями. За шиворот затекала вода. Одинокий проезжающий автомобиль забрызгал ее с головы до ног.
Наконец подошел трамвай. Юлька плюхнулась на свободное место напротив седой полной женщины в поношенной куртке неопределенного цвета. Стуча зубами, девушка уставилась в скучную темноту за окном. На фоне темного города в стекле сюрреалистически всплывали отражения лиц пассажиров трамвая. Вот появилось лицо старухи, сидевшей напротив Юли. Она светло и тепло улыбалась каким-то своим мыслям.
Юлька удивленно посмотрела на нее и снова уставилась в окно. Она снова стала рассматривать такие непривычные в струях дождя и электричества улицы давно знакомого города. Также темно и непонятно ее будущее, скрытое пеленой грядущих лет. Но отчего непременно темно? А может наоборот ее ждет очень много хорошего и, вспоминая о нем, она так же светло и ясно улыбнется жизни, как эта старая и не слишком удачливая по виду женщина?
Она непременно когда-нибудь улыбнется именно так, потому что у нее непременно будут и успех, и любовь и много всего хорошего. А сейчас, о чем она мечтает сейчас? О кружке горячущего час с лимоном. Вот так! Юлька вскочила, ей нужно было сходить на следующей остановке.
...Сухощавый блондин в светлом не по погоде пальто рассматривал памятник знаменитому поэту, которого крылатый гений увенчивал лавровым венком. Поэт был величествен. Гений шаловливо дрыгнул ногой. Мужчина покачал головой, задумчиво поднял брови и зашагал по брусчатой мостовой, так и не раскрыв под дождем светлого зонта.