Цормудян Сурен Сейранович : другие произведения.

Глава-56 Легион

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Грохот торжественного марша, вырвавшийся из спрятанных в стенах динамиков, заглушил толпу. Люди вдруг перестали орать и взмахивать руками. Все приняли строевую стойку. Только та девушка, продолжала медленно качаться... Марш стих, когда распахнулся бархатный занавес и на трибуне появился человек. И вдруг вся толпа буквально взорвалась истеричными воплями. У кого-то даже появились слезы. Но все испытывали восторг и истошно визжали, протягивая руки к этому человеку. Он был уже не молод. Бледен. Невысок. Темноволос. Из под массивных надбровных дуг, смотрела пара немигающих глаз. Это Титос, и Николай в этом не сомневался.
  56. ЛЕГИОН
  
  Теперь это был невероятно худой и длинный человек. Казалось, что даже его лицо кто-то вытянул. Возраст его определить вообще было сложно. А вот помещение похожее. Сырой потолок. Стол. Серые бетонные стены. Только вместо плаката про болтунов белое полотнище с черным кругом, в который был вписан треугольник с глазом. Николай почему-то ожидал увидеть именно такое помещение, в подобном которому его недавно допрашивал Ежов. И когда с него сняли повязку, надетую на глаза Васнецова капралом Вейнардом, он нисколько не удивился. Удивлялся он только внешности этого субъекта в мундире мышиного цвета, поверх которого был одет белый фартук. Худой держал в руках какой-то металлический измерительный прибор и странного вида лекало.
  - Так-так, - прокряхтел он писклявым голосом. - Неплохо. Н-да. Неплохо.
  - Что скажете - Гау-Дарвин? - раздался низкий хриплый голос позади. Николай не мог повернуть голову, поскольку на нее был надет какой-то каркас из металлических хромированных трубок.
  Худой что-то покрутил на этом каркасе, отчего заныли виски, и приложил лекало.
  - Ну, что сказать, Гау-Гота, - снова прокряхтел он после своих манипуляций. - У него хороший череп. Правильный череп. Он не мутант. Хотя невежда и дикарь, что не удивительно, учитывая, что он пришел от этих варваров.
  - Такой ли он невежда, если решил покинуть этот старшинистический свинарник и прийти к нам, свету новой цивилизации?
  - Ну, я же сказал, что у него правильный череп. В таком черепе могут зародиться достойные мысли.
  - Хорошо, Гау-Дарвин. Заканчивайте. Мне пора приступить к допросу. Скоро утро. Я сегодня совсем не спал. Сначала один беглец. Теперь другой. Мне бы радоваться, но я отдохнуть не могу.
  - А я, Гау-Гота, больше не смею отнимать у вас времени. Моя миссия завершена. Антропометрические параметры черепа обследуемого я записал в ваш протокол. Сейчас заберу инструмент и удалюсь.
  Худой принялся откручивать винты на каркасе и давление сжимающих голову трубок стало слабеть. Васнецов совершенно ничего не понимал. Вроде говорили они по-русски, но понять смысл всего этого он не мог. После встречи с капралом он не думал что Гау такие, по меньшей мере, странные. Даже когда тот привел его к пограничному посту, где их ждал вездеход и еще два рейнджера, даже когда ему в стотысячный раз за это путешествие завязали глаза, все было понятно и логично. Но теперь он совершенно не понимал что происходит.
  Когда худой собрал свои инструменты и, сгорбившись, побрел короткими шагами больных ног к двери, то Васнецов не выдержал и брякнул ему в след:
  - Слышь, дядя, а у тебя у самого череп правильный?
  Тот резко обернулся и вытаращил на него свои бесцветные глаза с крохотными зрачками. Подбородок его задрожал, словно он вот-вот заплачет от этого вопроса.
  - Ступайте, доктор, я сам поучу его хорошим манерам цивилизованного человека. Что взять с варвара из Новой республики? Ступайте.
  Худой, наконец, ушел.
  Сзади раздался вздох. Человек видимо сидел и теперь поднялся. Послышались его шаги кованых сапог. Николай ожидал затрещину, но ее не последовало. Человек обошел его и опустился на кресло за столом. У него не было одного глаза. Вместо нее повязка с эмблемой Гау, которая делала его круглое, морщинистое лицо шестидесятилетнего человека жутковатым.
  - Ну, здравствуй, - сказал он, улыбнувшись дюжиной золотых зубов.
  - Ну, здрасьте, - Васнецов машинально дернул плечами, но его руки снова сковывали наручники за спинкой стула. Снова заболели запястья.
  - Ну, рассказывай.
  - А что рассказывать?
  - Что просили передать из центра? - тихим, заговорщицким тоном проговорил одноглазый.
  Это было вообще неожиданно. Васнецов опешил, пристально глядя на Гау-Гота. И самый мучительный вопрос бился в его голове - как себя с ним вести?
  - Простите, вы, что имеете в виду? - осторожно проговорил Николай.
  - Ну как это? - следователь изобразил удивление. - Тебя ведь из центра прислали. Типа перебежчик. Что они велели мне передать на словах? Какие инструкции?
  "Он что, шпион Старшины?" - с изумлением подумал Васнецов.
  Это было странным. Он стал судорожно искать подходящую модель своего поведения и попытаться разобраться в ситуации. Если учесть, что комиссар затеял какую-то сложную игру, в которую входили комбинации с побегом Ежова, изгнанием его, Николая и еще чем-то, то вполне может быть, что тут его уже ждал подготовленный агент. Ведь, похоже, что и капрал был агентом старшинистов. С другой стороны, если это так, то почему Николая не посветили в курс дела, ежели этот Гота ждет от него устных инструкций. А может Ежова уже поймали Гау и допросили? И если Ежов знал, что Николая выкинут из республики, то он мог в качестве доказательства своей лояльности режиму Титоса заявить на допросе, что будет еще один перебежчик, который на самом деле агент Старшины. Нет. Все равно какая-то несуразица выходит. Его, Николая, просто выгнали. Швырнули к Гау. А значит и вести он должен себя как человек, который стремился попасть к легионерам. И скорее всего, вопрос этого одноглазого следователя лишь уловка. Хитрый следовательский прием.
  - Я хочу, чтобы меня допрашивал кто-то другой. - Осторожно произнес Васнецов.
  - Вот как? Отчего же? - Гау прищурился одним глазом.
  - Я бежал от ига Старшины не для того, чтобы столкнуться с его лазутчиком здесь.
  Следователь хмыкнул. Поднялся с кресла и подошел к пленнику.
  - А тогда отчего ты не кричишь? Отчего не зовешь охрану, если перед тобой лазутчик ненавистного тебе Старшины? - ехидно проговорил он. - Ты не хочешь меня подставить? Не хочешь предать старшиниста?
  Николай все понял. Это провокация. Грубая, глупая провокация. Рассчитанная на полных идиотов.
  - На помощь! - заорал во все горло Николай, - Здесь шпион Старшины!!!
  Следователь ударил его под дых. Васнецов обмяк на стуле и захрипел, хватая ртом воздух.
   "Ну что, доволен, придурок", - забубнил внутренний голос, - "Променял шило на мыло".
  - Охрана! - заорал Гота на дверь. Она приоткрылась.
  - Слушаю, Гау-Гота! - отчеканил бодро кто-то.
  - Давайте сюда этого! Живо!
  - Есть!
  Не прошло и минуты, как в помещение затолкали Ежова со связанными руками.
  - Ты знаешь его?! - рявкнул Гота указывая на Николая.
  Ежов приглядывался некоторое время, затем быстро закивал.
  - Да! Да знаю! Это один из тех задержанных, про которых я уже рассказал!
  - Та-а-ак! - следователь занял позу "руки в боки" и надменно, сверху вниз посмотрел на Васнецова. - Откуда у вас атомная бомба?
  - Она всегда была у нас, сколько себя помню, - проворчал Николай.
  - А вы откуда?!
  - Из Москвы. - Он решил четко отвечать на вопросы. Ведь если Ежов предатель, то он уже все слил. Оставалось только морочить голову в мелких деталях, которые Ежов и не знает.
  - Какая у вас цель?!
  - Взорвать ХАРП.
  - Что такое ХАРП?
  - Установка такая. На Аляске. Ее еще перед войной запустили. Она продолжает действовать.
  - Зачем?!
  - Это станция климатического воздействия. Глобальная. Она вышла из-под контроля, и уничтожает планету. Всем придет конец. И зима из-за нее не кончается.
  - А вы-то, откуда про нее знаете? - усмехнулся Гота.
  - Там, у выживших в Москве связь есть со спутником. Уцелевший спутник в космосе. Данные с него. Поймите, вопрос стоит о выживании всех. И вас в том числе. И нас. Всех.
  - А почему ты бежал от Старшины?
  - Не мог он сбежать сам! - воскликнул Ежов. - Они под стражей были! Его заслали!
  - Заткнись! - заорал Гота.
  - Послушайте, как он мог прийти?! - не унимался Ежов. - У него была ваша листовка? Была? Где он ее взял?!
  Следователь Гау снова усмехнулся.
  - Ну, парень, откуда у тебя наша листовка?
  - Из разбитого вертолета, - не задумываясь ответил Васнецов. Задумываться тут было опасно, - Он на берегу реки лежит. Там было немного листовок.
  - А когда мы их обыскивали, не было никаких листовок! - воскликнул Ежов.
  Он предатель. В этом теперь Николай нисколько не сомневался.
  - Твои болваны плохо обыскивают, старшинистическая мразь! - оскалился на него Васнецов, - Под стельки моих ботинок заглянуть забыли!
  - Ладно, допустим, - махнул рукой одноглазый. - Зачем ты к нам пришел?
  - Старшинисты нашу бомбу захватили. Они с ее помощью с вами покончить хотят. Мне помощь нужна ваша. Это и в ваших интересах. Надо вернуть бомбу. И заправить самолет.
  - Самолет... - следователь удовлетворенно хмыкнул. Видимо показания Ежова сходились с тем, что сейчас говорил Николай. А это давало надежду, что ему поверят. Только вот что теперь делать дальше?
  - Когда они хотят нанести по нам удар? - спросил Гау.
  - Этого я не знаю.
  - А как ты сбежал? Вас же охраняли.
  - Из баннопрачечной. Нам дали возможность помыться и постираться. Вот и сбежал.
  - Врет он все! - продолжал кричать Ежов.
  - Врет? Он нам рассказал то же что и ты. И про бомбу и про самолет. Где он врет? - Гау уставился на перебежчика.
  Тот не знал, что на это ответить.
  - А вы знаете, кто этот человек? - продолжал скалиться Николай.
  - Знаем, конечно. Это легендарный товарищ Ежов, - усмехнулся Следователь, давя на слово товарищ.
  - Ну и кому вы поверите? Я перед вашими чист. Я в ваших краях всего два дня. А сколько он сгноил в застенках людей, которые были против Старшины и хотели уйти к вам? Кому вы поверите?
  - Много ты знаешь, для человека, который тут всего два дня.
  - Да уже вошел в курс дела. Потому и решил бежать к вам.
  - Ладно, - вздохнул одноглазый озадаченно почесывая серые от седин волосы. - Короче так, ведите этих двоих пока в камеры, - Он вдруг взглянул на часы, - Блин. Уже утро. Нет. Ведите их на профилактику. Пусть пока приобщаются. Только вместе их не держите. Грызца еще чего доброго начнут. А я отчет составлю лидеру.
  - Есть! - щелкнули каблуками охранники.
  * * *
  Интересно, что такое профилактика? Звучит как-то недобро. Николай размышлял над своим положением и пытался понять чего стоит ожидать дальше. Пока ничего хорошего он у этих Гау не увидел. Во всяком случае, чтобы думать, будто они лучше Старшины. Он уже успел понять, что слово Гау они применяют, обращаясь, друг к другу. Видимо это некий заменитель слова господин или товарищ. Приветствуют они друг друга поднятием согнутой под прямым углом в локте руки с сжатым кулаком. Это тоже он успел заметить. Понял уже, что ТАЙПОЛ это местная тайная полиция, сотрудником которой был одноглазый Гота. Но теперь его наблюдениям мешала повязка. Знал он, что дважды они выходили на улицу. Ледяной ветер бил по лицу как всегда без всякой жалости. Теперь их снова завели в какое-то помещение, в глубине которого слышался непонятный гул. Однако прислушавшись, Васнецов понял, что где-то рядом большая толпа людей. Охранники, наконец, сорвали с него повязку. Они шли по хорошо освещенному деревянному коридору. На стенах висели плакаты. Некоторые обличали режим старшины. Другие призывали вступать в легион. Третьи гласили, что только легионеры Гау способны защитить жизнь от мутантов и чумы старшинизма. Процессия свернула в боковой коридор, пройдя группу хорошо вооруженных охранников, проверивших у конвоиров пропуска. Все кто носил форму, имели круглые черные нашивки с треугольником и глазом. У некоторых иностранное оружие. И если встречались и переделанные под нужды Гау и российские образцы военной формы, то каски у всех были НАТОвские. Впереди еще один пост. Васнецов стал понимать, что элитные легионеры носят исключительно иностранную форму. Видимо положение обязывало и это являлось привилегией. Дальше снова плакаты, но уже другого содержания. "Женщины Гау освобождены от тяжелого труда! Миссия женщины - продолжение рода!". "Девушка Гау - выполни долг перед легионом! Вступай в службу быта и размножения!". "Девушка Гау! Сегодня ты откажешь легионеру в ласке, и завтра ты не сможешь родить сильного воина, который мог бы защитить твою старость!". "Титос дает легионеру оружие и честь воина легиона! Женщина! Ты должна дать легионеру ласку!". "Семья для сверхчеловека - анахронизм бесславного прошлого! Утвержденный генетической комиссией легионер обязан сеять свое семя в максимальное количество женщин и плодить сверхчеловечество!".
  Николай обалдело смотрел на гордые, красивые и нежные лица взирающих с плакатов нарисованных дев, которые призывали дев настоящих, не нарисованных, становиться солдатскими игрушками для утех. Он вдруг стал понимать, в какое чудовищное место он попал. Это была обитель дьявола, который искушал самым беспроигрышным человеческим инстинктом. Солдаты Гау не предадут! Они будут стремиться в элиту и ни за что не предадут легион! Ведь здесь все женщины им обязаны! Женщины здесь - предметы, инструменты влияния на массы. Он вдруг с ужасом осознал, что подсознательно завидует легионерам, которым доступны все местные девицы. Вот последний плакат об обязанностях элитного легионера. На нем голый (но в каске!), с идеальными формами и мышцами легионер, гордо взирающий вдаль, а вокруг него кружком сидят обнаженные, блистающие великолепием совершенных тел девицы. Какой талантливый художник, однако, это все рисовал... Николай тряхнул головой. Было теперь понятно, почему с него сняли повязку. Искушение. Хочешь много женщин, забудь обо всем и вступи в легион.
  Шум толпы усиливался. За очередной дверью их ждал наполненный людьми огромный ангар. Николая посетило чувство дежа-вю. И вдруг он понял, что был в этом ангаре во сне. Вокруг огромная толпа. Много людей в форме НАТОвского образца. Много женщин. Среди толпы виднелись и подростки. Были женщины с грудными детьми на руках. Толпа была взвинчена. Она чего-то ждала. Свет в ангаре был приглушенным. В бордовых с синими лучах глаза людей неестественно блестели. Ежова два охранника отвели в другой конец зала. Двое других остались с Николаем. Они стояли позади всей толпы. У входа. Толпа вдруг принялась скандировать:
  - Гау! Гау! Гау! Гау! Ти-тос Гау! Ти-тос Гау! - кто-то начал, и вся толпа подхватила как по команде. Их взоры устремились на трибуну, за которой висел бархатный занавес.
  Васнецов разглядывал собравшихся женщин. Да. Было много молодых и красивых. Не обремененные тяжелым трудом, суровой необходимостью всех в их жестком постядерном мире, они похоже были довольны своей участью. Неужели они не задумывались над тем, какой у них тут статус? Неужели им нравилось быть вещами? Предметами потребления? Подстилками легионеров! А как же чувства? Любовь? Кажется, одна девушка не разделяет общего восторга. Она спокойно стояла спиной к Николаю и медленно раскачивалась, опустив голову. Как хотелось взглянуть в ее лицо. Но она стояла спиной. Всего в пяти шагах от него. Он попытался двинуться в ее сторону, но тяжелая рука охранника, тут же одернула его.
  - Гау! Гау! Гау! Гау! Ти-тос Гау! Ти-тос Гау! - продолжала вопить толпа с еще большим нетерпением.
  Напряжение толпы нарастало и Николай это чувствовал. Он понял, что такое профилактика. Здесь, в психическом поле всеобщего экстаза, после возбуждающих и интригующих плакатов с девицами терялась всякая возможность мыслить. Хотелось стать частью этой толпы. Хотелось единения с их миром, в котором если у тебя правильный череп, ты мог стать легионером, а если ты легионер, ты мог взять любую красотку...
  - Чччееерт, - прорычал сквозь зубы Васнецов. Он вдруг почувствовал, как потакающие искушению желания безвозвратно провалились в бездну, и на их место встала твердая уверенность в том, что лучше всего убраться отсюда как можно скорее, вернуться к Старшине и убедить своих товарищей в том, что надо выжечь этот отвратительный легион ядерным ударом единственной бомбы. Хрен с ним, с ХАРПом. Может статься, что ему хватит пары гранат. А тут все надо испарить миллионоградусным огнем ядреного заряда.
  Грохот торжественного марша, вырвавшийся из спрятанных в стенах динамиков, заглушил толпу. Люди вдруг перестали орать и взмахивать руками. Все приняли строевую стойку. Только та девушка, продолжала медленно качаться...
  Марш стих, когда распахнулся бархатный занавес и на трибуне появился человек. И вдруг вся толпа буквально взорвалась истеричными воплями. У кого-то даже появились слезы. Но все испытывали восторг и истошно визжали, протягивая руки к этому человеку.
  Он был уже не молод. Бледен. Невысок. Темноволос. Из под массивных надбровных дуг, смотрела пара немигающих глаз. Это Титос, и Николай в этом не сомневался.
  Тиран медленно поднял руку, провел ею перед собой и вся толпа мгновенно замолкла. Воцарилась гробовая тишина. Титос окинул всех пристальным взглядом, глядя надменно, поверх голов.
  - Вчера я говорил с одним старцем, - начал он вещать тихо и хрипло. Говорил он тихо, чтобы толпа прислушивалась. Это очевидно. Николай заметил как они, открыв рты, выжидающе и преданно смотрели на своего лидера. Все кроме той девушки... Казалось что ее вообще тут нет. Что ее только видит Николай, как некий, воспринимаемый лишь его воображением фантом. Более того, он вдруг стал отчетливо слышать далекий но нарастающий скрип качелей... Как давно он их не слышал...
  - Славный старик, - продолжал размеренно и негромко говорить Титос, - Достойный экспонат нашего бесславного прошлого. Прошлого без будущего. Которое было для нас общим. Общим для нас. Прошлое, которое мы вынуждены были делить с недочеловеками и мразью. Старец спросил меня - отчего мы проклинаем свое прошлое? Отчего проклинаем ту страну и отреклись от своих имен? Отчего? - спросил он. Дети мои. Неужели среди вас есть еще люди, для которых ответ не очевиден? Неужели вы не чувствуете своим сердцем истину? Неужели не несем мы печать позора, оставленную этими безмозглыми пращурами? Каждый из нас чувствует боль за прошлое. Огромная страна, опоясанная смрадом, выдыхаемым бездарным и неполноценным населением. Страна вечных рабов, из поколения в поколение сменяющих своих хозяев-угнетателей, с благоговением смотрящих на своих насильников. Страна, в которой они были мусором. Расходным материалом бесконечных войн и интриг власть имущих. Где им, недочеловекам мнящим себя по дикому недоразумению великим народом, не принадлежало ничего. Это был их лес? Их реки? Их ресурсы? Их земля? Долго ли, безгранично ли они всем этим могли пользоваться? Всегда и все решала, всем распоряжалась группа сильных, пред которыми миллионы склоняли головы в покорности. Против которых тихо роптали, но которым громко рукоплескали. По прихоти которых, шли на смерть, гробили здоровье непосильным трудом за гроши. Их жизнями распоряжались немногие, как один пастух распоряжается шерстью и мясом стада овец. У них забирали все. Здоровье, свободу, личное время, жизни. И они послушно все отдавали. А взамен получали сказки о какой-то великой истории, в которой они достигали великих побед, поливая их всходы обильными реками крови своих предков. Они, погрязшие в никчемности, невежестве и пьянстве, мнили себя иными. Непохожими на других. Что у них свой, особенный путь и всю жизнь противостояли всему миру. Прогрессу. Свободе. Развитию. ВЫ!!! - заорал вдруг он, поразив контрастом между тихим размеренным монологом и эти воплем, - Вы другие! Вы новые! Вы - первое поколение сверхлюдей! Первый шаг миллионокилометровго пути в бесконечность! Разве вы не хотите растереть каблуком кованых сапог легионера эту грязь, что была якобы вашей историей?! Разве вы хотите носить имена недочеловеков и рабов?! Я НЕ СЛЫШУ!!!
  - Не-е-ет!!! - заорала толпа в один голос.
  - Не-е-ет!!! - Вторил толпе Титос, - Вы иные! Избранные! Анафема лжи и раболепию! Они мусор! Их история - помои! Даже сейчас, те из них, кто выжил подобно крысам, жаждут тирана, ибо неспособны они быть свободными! И преклоняются они в своем мазохистском безволии тирану Старшине! И так было всегда! От начала их времен, когда они - дикие варвары, неспособны были ни к чему созидательному, не способны были к стремлению получить свободу и демократию! Неспособны были к культуре! Они призвали княжить над ними заморских нордических разбойников! Тех, кто даже в своем варварстве тех времен превосходили этих рабов! Так к чему нам нужна их история и их имена!..
  Титос неистовствовал. Он уже не говорил спокойно, а орал как одержимый, обильно жестикулируя и то и дело, закидывая голову. Толпа, которую казалось уже невозможно взвинтить еще больше, продолжала заводиться. Васнецову было страшно. Он не чувствовал угрозы от людей, предпочитая думать что он один может сам представлять для них угрозу, но он боялся абсурдности их мышления. Ему было страшно от их безумия. От их предательства своей крови и наследия предков. От того как они растоптали своих родителей и свою родину. От того что они все охотно превратились в дикую биомассу, слепо принимающую на веру все то безумие и чудовищное лицемерие, которое вещал им этот дьявол в человеческом обличии. Пугал их фанатизм. Их наркотический экстаз от всего того извращения, которое представляло их общество и их идеология. Но почему вся эта толпа слепо верит всему, что говорит этот безумец?..
  Тем временем Титос взмахом руки снова заставил ликующую и визжащую толпу заткнуться.
  - Мы знаем пример, - снова тихо заговорил он. - Каких-то тридцать километров и там, - он вытянул руку, - За этой рекой, царство мрака и варварство. Псевдореспублика Старшины. Сборище рабов и мутантов. Недочеловеков недовымерсшей расы плебеев. У них еще живы предрассудки моногамности и архаичных семейных ценностей. Они не позволяют своим мужчинам сеять семя всюду, где возможно зарождение жизни. Они не позволяют принять женским организмам, предназначенным для плодоношения, принимать в свои недра как можно больше генетического материала. Они сублимируют инстинкт к выживанию и возрождению жизни в каторжный физический труд. Мы можем лишь радоваться этому, ибо они не достойны для продолжения рода. Их гены грязны, их семя порочно. НО ВЫ!!! - он снова заорал и распростер над толпой руки, - Вы обязаны во имя будущего нести в мир совершенные чада! Плоды естественного отбора избранных! Новую расу! Вы зарождатели высшей расы! Вы - высшая раса!!! - еще громче стал орать Титос, - Высшая раса!!! - истерично завопил он!!! - ВЫСШАЯ РАСА!!!
  Николай осматривал толпу. Это было страшное зрелище. Они орали как безумные, повторяя слова главного Титораса. Они плакали, закатывали восторженные истерики. Некоторые легионеры вдруг набрасывались на ближайших женщин и те охотно отдавались... Иные женщины кидались на легионеров и нервными нетерпеливыми движениями срывали с них мундиры... Охранники, которые привели его, как-то странно дергались и плакали от счастья, раскрыв рты из которых кажется текли слюни. Где-то в толпе в эпилептическом припадке дергался Ежов, на которого эта "профилактика" возымела действие. Только та странная шатающаяся девушка, которой, кажется, на самом деле тут не было, не принимала участия во всеобщем безумии. И он, Николай, был единственным тут вменяемым человеком. Что же это происходит?.. И почему все сильней и сильней скрипят несуществующие качели, звук которых слышит только он один?..
  - Господи, - пробормотал Васнецов, осознав одну простую и жуткую вещ, - Да ведь он...
  И Титос вздрогнул. Это было хорошо видно. Он вздрогнул и принялся судорожно водить взглядом по безумной толпе. Он уловил нарушение в общем психическом поле обезумевших человеческих существ. Он почувствовал присутствие совсем другого существа - Николая. Титос ощутил присутствие себе подобного!
  И их взгляды встретились, словно убийственные лучи направленные друг в друга, они погрузились в души двух отличных от остальных существ...
  - МОРЛОК! - выдохнул Васнецов, заглянув в бездну взгляда Титоса.
  В это мгновение время остановилось. Замерли сотни людей собравшихся в этом ангаре. Запрокинувшая в предвкушении немыслимой оргии девушка застыла в своей позе, и повисли в воздухе ее взмывшие волосы. Застыли безумцы орущие, рвущие одежды, подбрасывающие непривычного вида каски, которые так же зависли в воздухе. Наступила тишина. Зловещая и неестественная. И Николай смотрел в глаза Титосу, а Титос смотрел в глаза Николаю и на лице этого чудовища на трибуне прорисовался ужас от осознания того, что здесь еще один морлок. Невосприимчивый к дурману его речей. Тот, кто равен ему был по силам, а значит и способный его уничтожить. И Титос в своем страхе от такой неожиданности дал слабину. И БЛАЖЕННЫЙ Николай смог прочитать в его черной, покрытой ядерной копотью душе ВСЕ. Он увидел его прошлое. Он увидел, ЧТО сделал Титос в прошлом...
  Шатающаяся девушка резко развернулась. Это было единственное движение в застывшем мире обезумевших людей. А ведь можно было догадаться. Это была она, Рана. На ее лице застыл ужас, она вытаращила на Николая глаза и, набрав полную грудь воздуха, закричала с невероятной силой сотен децибел:
  - БЕГИ!!!
  Кричала словно вся планета и вопль этот был во сто крат сильнее того шума, который издавала до этого толпа и умноженный динамиками голос морлока на трибуне.
  Васнецов рванулся к двери, и тут же все пришло в движение. Время снова начало свой естественный ход.
  - МУТАНТ!!! - завизжал Титос, вытянув руку в сторону Николая.
  Одурманенные, как и вся толпа, охранники не сразу сообразили что происходит. Николай уже мчался по коридору. Он буквально прорвался сквозь двух легионеров, охранявших подступы к залу профилактики, пока те вскидывали оружие, еще не до конца понимая, что происходит. Васнецов свернул в другой коридор. Краем глаза ловя, так запавшие в память плакаты, он вспоминал обратный путь. "Девушка должна, женщина обязана...", кажется, он бежал правильно. Позади уже слышались крики, щелчки затворов и топот кованых сапог.
  - Черт! - воскликнул Васнецов, увидев, как дальше коридор перегородил легионер с иностранным пулеметом M249 в руках.
  - Ложись! - заорал легионер, и Васнецов распластался на полу.
  М249 затрещал, поливая преследователей Николая свинцовой смертью. Дав длинную очередь и убив пятерых Гау, он сорвал с плеча G36 с оптическим прицелом и, всучив его недоумевающему Николаю рявкнул:
  - За мной! Быстро!
  - Ты? Вейнард? - Васнецов только сейчас узнал его.
  - Заткнись и беги за мной!
  Они выскочили на улицу. В холод и предрассветную темноту. У входа прислонившись к стене, сидело три неподвижных солдата Гау. Похоже, они были уже мертвы. И очевидно по вине капрала. А еще их ждал снегоход.
  - Садись! - Вейнард прыгнул за руль. Взревел двигатель и снегоход рванулся вперед.
  - Почему ты мне помогаешь?! - воскликнул Николай, перекрикивая двигатель и раздавшиеся позади звуки сирены и выстрелы. Темноту разрубили лучи прожекторов, скользящих между строений и по снежной глади.
  - Мне приказано присматривать за тобой и обеспечить твое бегство! Даже ценой собственной жизни! - ответил капрал.
  Васнецов опешил...
  - Мне не нужна такая цена! Зачем тебе жертвовать собой?!
  - Заткнись! Мне виднее!
  - Ты шпион Старшинистов?
  - Я легионер Гау, давно и добровольно сотрудничающий с разведкой Старшины!
  - Но почему?!
  - Почему?! Потому что давным-давно, моя пятнадцатилетняя дочь пошла в службу быта и размножения! Никто ее не принуждал! Добровольно! Потому что тут так воспитывают! Потому что моя жена, не желал знать других мужчин кроме меня, своего законного мужа! И ее обвинили в симпатиях к псвевоморали Старшины! И ее отправили на принудительные работы в солдатский бордель! Но она предпочла смерть бесчестию! Потому что я настолько был убит горем, и это так оглушило мой разум, что я стал невосприимчив к гипнозу это ублюдка Титоса! - яростно орал Вейнард ведя машину.
  - Прости!
  - А тебе не за что просить у меня прощения! Слушай! У них много топлива! Ведь это вам нужно?! Тут большие запасы в подземных резервуаров! Они делали аэродром подскока для оккупантов еще перед войной! И топливо собрали очень много! Сотни тонн! Даже больше! Я знаю! Я все знаю! Мне уже сказали про ХАРП! Мне сказали уже! Парень, сделай это! Во имя тех, кто еще жив! Во имя всех дочерей земли, что еще не стали жертвами нашего дикого времени! Заклинаю тебя!
  - Да... - сердце Николая сжалось от этих слов.
  - Ты умеешь обращаться с этой машиной?!
  - Да вроде ничего сложного! Видел как-то! А что?!
  - Скоро я сойду и дальше ты сам!
  - Зачем?!
  - Мне надо их задержать! Иначе мы от погони не уйдем!
  - Но ты погибнешь!
  - Я давно умер! С последним вздохом моей супруги! А тебе надо сделать то, что ты должен!
  Он домчал до старой деревянной изгороди, торчащей из снега, и остановился. Выскочил из седла и приготовил свой пулемет.
  - Вон река перед тобой! - крикнул Вейнард. - Все! Проваливай! На той стороне Старшина!
  Позади слышался шум моторов, и мелькали фары. Преследовать беглецов было не трудно по четким следам на снегу.
  Николай вдруг схватил капрала за руку.
  - Прошу тебя! Уйдем вместе! Не надо!
  - Убирайся! - рявкнул капрал.
  - Я прошу! Хватит уже жертв! Можно ведь обойтись! Мы выжили, чтобы жить!!!
  - Никто не выживет, если не ты!!! - он ударил Николая прикладом пулемета. - Проваливай!!!
  - Прощай, - простонал Вансецов и нажал на газ. Снегоход помчался по равнине замерзшей реки. Сзади заговорил пулемет капрала. Завязался недолгий бой. Вейнард был обречен.
  Снегоход мчался прочь от этой жуткой "свободы" Гау к понятной и видимо, обоснованной в этом мире тирании Старшины. Николай оплакивал капрала, даже лица которого так и не сумел разглядеть. Слезы растекались по лицу, мгновенно превращаясь в лед, а он продолжал плакать.
  - Почему, господи. Почему так... Почему! Почему все так!!!
  Недолгая фора, полученная ценой самопожертвования капрала, растворилась в шуме нагоняющих снегоходов Гау. Позади раздавались одиночные выстрелы. Поле замерзшей реки казалось бесконечным. Он понимал, что до Новой республики ему не добраться. И это стало еще более очевидно, когда в корпусе лязгнула пуля и, двигатель снегохода завыл, словно от боли. Скорость падала. Все. Конец погони...
  Васнецов развернул машину боком и заглушил двигатель. Выскочил из седла и, укрывшись за снегоходом, приготовил G36.
  А что если среди преследователей есть такие, как Вейнард? Что тогда? Как быть? Что делать? Что? - забеспокоила его мысль. - Как быть...
  - Просто люди не должны убивать людей, - пробормотал он.
  А преследователи были все ближе. Уже слепили глаза их фары.
  - Люди не должны убивать людей! - повторил он громко и поднялся во весь рост. - Люди не должны убивать людей!!! - заорал Васнецов навстречу врагам, - Мы выжили, чтобы жить!!!
  - Идиот! - воскликнул кто-то сзади и навалился на него, опрокидывая в снег, - Ты что делаешь!
  И люди стали убивать людей. Как всегда.
  Предупрежденная Вейнардом разведгруппа гвардейцев Старшины ждала Николая, чтобы прикрыть отход. Они открыли шквальный огонь из пулеметов по приближающемуся врагу. Кромсали их снегоходы и тела. Убивали.
  - Вейнард, бедный Вейнард, я даже имени твоего настоящего не знаю, - бормотал Николай, уткнувшись лицом в снег.
  - Ты чего там бубнишь? - спросил опрокинувший его в сугроб гвардеец.
  - Я видел Титоса Гау. Я знаю кто он. - Тихо ответил Николай. - У него была частная строительная фирма. Только определенные предприятия могли проводить работы в Московском метро. Но он смог попасть в этот список. Деньги могут все. Могли вернее все. Он купил, кого надо и, получил возможность работать в метро... Я знаю. Я прочел в его глазах... Это он... Его люди заложили фугасы... Он морлок... суперморлок... сука он...
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"