Был такой народ гуни. Каждого, кто рождался, они называли Людовиг. Так получилось, что все гуни были Людовигами.
- Приветствую тебя,брат мой, Людовиг! - сказал Людовиг Людовигу и лучезарно шагнул навстречу.
- Не приближайся, - ответил Людовиг и отшатнулся, - как ты смеешь, после всего, что произошло!
Людовиг слегка помрачнел:
- Людовиг! Мы не должны быть врагами! Будь же разумен!
Людовиг ответил долгим тяжелым взглядом.
Людовига затрясло.
- Да не будь ты таким идиотом! - Людовиг запустил пальцы в пачку, достал сигарету и закурил. Часы показывали пять. В окно был виден район города, хорошо знакомый Людовигам. Постепенно зажигались огни. Город изменился с тех пор. Людовиг смотрел, прищурившись, сквозь дым своей сигареты.
- Почему ты решил прийти? - тихо спросил он.
Людовиг ответил не сразу. Половину его бледного лба закрывала прямая черная челка.
- Я хотел видеть ее.
Людовиг яростно усмехнулся и вспыхнул. За окном раздался сигнал клаксона, следом визг тормозов. Людовиг раздавил окурок в керамической пепельнице.
- Ты хотел ее видеть!..
С улицы донеслись крики. Людовиг смотрел себе под ноги.
- Усилия американской разведки тебя не остановили. Ты начал охоту, ты решил распутать все сам!
Людовиг отбросил со лба волосы и вперился мрачным взглядом в Людовига. Шум на улице приобретал слишком нервный характер. Людовиг шагнул, чтобы закрыть окно.
- Если ты настаиваешь на том, чтобы я ушел...
Людовиг взялся за раму.
- я уйду. И больше не появлюсь никогда, только...
Раздраженно отбросив занавес, Людовиг собирался ему возразить, но в этот момент его взгляд привлекло кое-что за окном. Людовиг нахмурился и плечи его напряглись. Он замер так и не опустив руку.
До Людовига долетел женский вопль, передернувшись, он тоже повренулся к окну, и тут заметил лицо Людовига. Перекошенное и бескровное оно никак не вязалось со всей его уверенной фигурой, с огромной золотой запанкой на рукаве. Он шагнул ближе и проследил его взгляд. Из горла вырвался хрип.
- Людовиг!
Людовиг молниеносно обернулся, вскинул руки к лицу и затряс ими:
- Не смей! Подходить! Ты! Это ты! - по щекам его быстро текли слезы.
- Людовиг, я не имею к этому ни малейшего отношения, - Людовиг пытался говорить ровным голосом. Он пытался отвести Людовига от окна. Людовиг вырывал руку и истерично всхлипывал.
- Людовиг! Людовиг! - звал он беспомощно, горько.
- Успокойся, Людовиг! - Людовигу наконец удалось увести его в глубь комнаты, - сядь.
Усадив трясущегося Людовига на бархатный стул, Людовиг открыл бар, бросая в стакан с виски куски льда, он украдкой смотрел то на окно, то на Людовига.
- Нет! - закричал он, когда Людовиг сорвался со стула, - не нужно! - но было уже поздно. Людовиг одним прыжком очутился на подоконнике.
Роняя стакан, Людовиг бросился за ним, хватая перед собой воздух.
- Не делай этого, брат!
- Теперь ты зовешь меня "брат", - Людовиг выпрямился во весь рост.
"Смотрите!" - закричал кто-то на улице, та женщина опять завопила.
Людовиг остановился и замер, вытянув вперед руку.
- Давай поговорим! Выслушай...
- Уходи. И никогда больше не появляйся! - проговорил Людовиг, в глазах его в последний раз сверкнули страх и надежда.
- Прощай, Людовиг, - тихо сказал Людовиг, поняв, что ничего нельзя изменить. Откинув со лба челку он наблюдал, как Людовиг шагнул за окно, как полы его пиджака подхватил синий вечерний воздух...
- Прости Людовиг, и ты, Людовиг, прости, я всего лишь хотел тебя видеть!
Людовиг смотрел вниз. На асфальте рядом друг с другом лежали они. Людовиг в распахнутом пиджаке, Людовиг почти под капотом старого кадиллака, ее рука, кажется сжимает его руку. На шее бусы, которые он когда-то ей подарил.