Вовка успел спрятаться под лестницу за несколько секунд до того, как отец, ударив дверь плечом, вывалился на крыльцо. Мальчик затаился и прислушивался к скрипу ступеней под тяжелыми сапогами. Страха не было. Вовка нашел надежное убежище, где скрывался всякий раз, когда на отца накатывала вспышка гнева. Еще ни разу не попался.
Сквозь щель между ступенями Вовка внимательно и нетерпеливо следил за отцом, в растерянности блуждающим по небольшому участку. В итоге он сплюнул, вышел на дорогу и куда-то ушел. Должно быть, опять на стройку.
В поселке вовкиного отца недолюбливали, но все единогласно признавали, что руки у него растут откуда надо. Местные часто просили его починить что-нибудь по мелочи, отремонтировать бытовую технику. Он всегда был среди рабочих, какую бы стройку не затевали в округе. Правда, расплачивались с ним все чаще бутылкой, а не деньгами, оказывая Вовке медвежью услугу. Напившись, отец просыпался злым и ругал его.
А сегодня утром время терять нельзя. Вовка целую ночь крутился в постели, но так и не уснул: все думал о своей затее. С удивительной отчетливостью представлял себе лица друзей, проговаривал заготовленную речь, видел, как наяву, дорогу через лес. Волновался и боялся проспать.
Его друзья обещали ждать Вовку к одиннадцати на перекрестке. На самом деле, друзьями их можно было назвать с большой натяжкой. А все из-за того, что в поселке не жили дети одного с ним возраста. Ему исполнилось девять лет, и все кругом были либо старше, либо младше. Старшие не принимали его к себе, напротив, норовили поиздеваться. Как-то раз подростки поколотили его и вываляли в грязи придорожной канавы. Дома гораздо сильнее влетело от отца - за испорченную одежду. Если бы только мама не уехала в другой город...
Оставалось возиться с детьми помладше. Вовка стал для них кем-то вроде сорванца-командира, выдумывающего веселые приключения. К тому же Вовка не боялся заходить далеко-далеко в лес, что очень нравилось детворе. Никто из его друзей-малышей не жил здесь постоянно: их на лето привозили родители. Дачники с подозрением поглядывали на Вовку и запрещали с ним общаться. Относились к нему, словно к отбившемуся от рук беспризорнику, чья судьба уже пролегает через тюрьмы, да стройки.
Вовка решил выждать несколько минут под крыльцом на случай, если отец вдруг вернется. Его взгляд упал на дрожащую паутину в углу, между ступеньками, в центре которой неподвижно сидел маленький паук-крестовик. Вовка оценивающе посмотрел на него, после чего вынул из кармана коробок спичек.
Чирк!
Мальчишка поднес огонь к пауку. Крестовик съежился и свалился на землю, дергая лапками. Вовка задул спичку и решил, что пора вылезать.
На улице разгорался чудесный летний день. Ветреный, а потому не слишком жаркий. По небу плыли облака, похожие на клочья ваты. Вовка обнаружил, что отец запер калитку и ушел с ключами. Мальчик легко перелез через забор, даже не занозившись.
Дети договорились встретиться на перекрестке. Никто не спрашивал, на каком, - через поселок пролегали всего две нормальные грунтовые дороги.
Своих друзей Вовка увидел еще на подходе. Удивительно, но пришли все, даже плаксивый Илья. Дети в точности выполнили его приказ: каждый принес любимые игрушки. Они, наверно, думали, что он хочет поиграть, но Вовка планировал нечто гораздо более грандиозное.
Пятилетний Илья, самый младший в компании, притащил с собой здоровенного плюшевого тигра. Судя по всему, тигр был уже соленым от слез: Илья имел обыкновение реветь, уткнувшись тигру в бок, как в подушку. Рыдания могли длиться минут двадцать, если не предпринять никаких мер. Как только его что-то не устраивало, он куксился и, картавя, сообщал: "У меня сейчас будет исте-ика".
Тимур, восемь лет, презирал дачную жизнь. Он был крайне недоволен тем, что родители запретили ему взять с собой любимую "Денди". Толстый, ленивый и жадный, он предпочитал сидеть дома, обложившись игрушками, которыми ни с кем не собирался делиться. Только иногда, под давлением бабушки с дедушкой, Тимур выходил на улицу. Не зная, чем себя занять, он иногда часами крутился возле калитки. К Вовке Тимур относился ровно: уж лучше так, чем совсем одному. На встречу он захватил боевого робота.
Чуть поодаль в розовом платье стояла шестилетняя Анжелика. Жеманная и капризная девочка, дочь самых богатых людей в поселке, недавно отгрохавших себе трехэтажный дом. Она постоянно хвасталась, как много у нее игрушек - целый комод, набитый дорогущими Барби. Над ней часто смеялись, из-за того, что она тянула слова, постоянно крутила свои кудряшки и была похожа на дурочку. В руках она держала двух кукол в розовых платьях, видимо, первое, что попалось на глаза.
И наконец, девочка, нравившаяся Вовке больше всех, - семилетняя Кристина. Она очень любила гулять с Вовкой, и тот, чувствуя симпатию, учил ее разным штукам. Месяц назад он сделал для нее лук из ветки орешника и шнурка от кроссовка. Можно было стрельнуть выше любого дома в поселке. С собой она захватила небольшой компас с иглой, светящейся в темноте.
Дети заинтересованно смотрели на Вовку, ожидая, что он им предложит. Несмотря на то, что ему очень сильно хотелось рассказать им о своей идее, чтобы вновь почувствовать их восхищение, он подавил это желание. Мальчик напустил таинственности и сказал только:
- За мной. Я покажу вам одно особенное место
- Куда мы идем? - сразу заканючил Илья, - Меня мама на час отпустила. А я здесь уже давно стою! Если я не успею, мама будет угаться.
- Мы все успеем, - соврал Вовка. Идти неблизко, но он надеялся, что у Ильи не хватит смелости перечить ему или идти обратно одному. Уж очень плохо тот разбирался, куда идти, и где его дом.
Дети посеменили за ним по грунтовой дорожке. Вовка шел впереди, но постоянно оборачивался на Кристину. К ней почему-то пристал Тимур. Он лез со своим роботом:
- Гляди, какой он у меня! Руки-ноги гнутся, как хочешь, голова вертится. Такой послушный!
Вовка с облегчением заметил, что робот Кристину совершенно не впечатлил. Тимур отстал от нее, не дождавшись никакой реакции.
Кристина очень нравилась Вовке. Она была взрослее других, умнее и лучше. Кто остальные по сравнению с ней? Один - плакса, другой - жадина, а третья - дурочка. Наверно, вот их он хотел перевоспитать, а Кристина и так была хороша.
Дети, следуя за Вовкой, свернули с грунтовки на утоптанную тропу, идущую через поле и уводящую в лес. Жаркое солнце напекало макушки. Илья со страдальческим выражением лица оборачивался на удаляющиеся дома и крепко прижимал к груди огромного тигра. На опушке леса он не выдержал:
- Куда мы идем?! Я не хочу в лес! Мне мама не азъ-ешает!
Илья уперся и мотал головой: идти дальше он категорически отказывался. Тимур и Анжелика тоже ожидали объяснений. Припертый к стенке, Вовка решил рассказать им, что он затеял. Не вдаваясь в детали. Он боялся спугнуть их раньше времени.
- Мы должны повзрослеть. Взрослые управляют нами. Укладывают спать, запрещают играть, с кем захотим и где захотим. Мы для них - как игрушки. А нам нужно самим стать, как взрослые, особенно тебе, Илья. Я устал от того, что отец постоянно меня унижает. Взрослые издеваются над детьми, и эти издевательства будут продолжаться до тех пор, пока мы не начнем заботиться о себе сами.
- Меня родители любят, ничего такого они со мной не делают! - обиделась Анжелика.
- Конечно! Ведь ты же делаешь все, что они говорят! А за это они покупают тебе миллион кукол, а ты думаешь, что тебя любят. Попробуй начать делать все им наперекор, и увидишь, как они тебя любят! Увидишь, сколько кукол у тебя останется! Никто и никогда не повзрослеет, обложенный игрушками!
- Ты все вьешь! - вдруг расплакался Илья, - Мама меня любит! Я не хочу в лес! Не хочу в это иг-ать! Я хочу домой! Отведите меня домой!
- Сам дойдешь, раз такой нюня, - ответил Вовка, - Давай, проваливай, мелкий. К маме захотел? Ну так иди к ней, а с нами больше гулять не будешь.
Илья с воем зарыдал и помчался обратно по тропинке. Тигра он крепко прижимал к груди и пару раз едва не упал, так как почти ничего не видел от слез. Такого поворота никто не ожидал. Как только Вовка прогнал Илью, все остальные почувствовали, что он не шутит, и что дело действительно серьезное. Дети молча последовали за ним в лес. Никто больше не смеялся, не хвастался и не шутил. Ходить в лес было нельзя, но это их больше не останавливало. Что-то другое, жуткое, пугало их сильнее, чем все родительские запреты. Пугало и гнало в чащу леса, за Вовкой.
Илья добежал до поселка и даже нашел знакомый забор, окружавший его дом. Он подергал калитку. Дверь не открывалась.
- Мама! Мама! - кричал мальчик в надежде, что родители услышат и впустят его.
Но никто не подходил. Илья опустился на корточки перед калиткой и заплакал, прижимаясь лицом к загривку тигра. И тут он понял, что тигр больше не помогает ему, не успокаивает и не отгоняет страхи. Из верного защитника игрушка превратилась в тряпку, набитую синтепухом. И от этого Илья зарыдал еще сильнее.
Остальные во главе с Вовкой продолжили путь. Они гуськом шли по извилистой тропе. Кристина достала из кармана компас: они направлялись на северо-восток. Вскоре дети добрались до высокого холма. Дальше тропа шла вверх под очень крутым углом. На самой вершине виднелся обветшалый кирпичный домик, от которого сохранились только три стены.
- Нам туда, - махнул рукой Вовка.
- А там никого нет? - спросила Анжелика.
- Не трусь, никого там нет. Я тут уже много раз бывал.
Вовка полез вверх, хватаясь за ветки орешника, растущего на склонах, чтобы не соскользнуть. Кристина сразу последовала за ним. Тимур и Анжелика неуверенно потоптались, но, в итоге, тоже полезли за остальными, хотя с игрушками в руках им было сложнее.
Забравшись, они смогли рассмотреть развалины получше. Кто-то накидал очень много мусора: окурки, пустые пакеты. И пахло не очень хорошо. Но главное: посреди комнаты стояла большая жестяная бочка, покрытая сажей. Их нее торчала вязанка хвороста и обрывки газет.
- Это я вчера насобирал. Готовился, - не без гордости сообщил Вовка.
- Что мы тут делаем? - спросил Тимур. Ему явно было не по себе в этом месте. Он подошел к сохранившемуся оконному проему, - Ребята! Смотрите, там какие-то мужики!
- Тихо ты, - шикнул Вовка, и сам бросился к окну, отпихнув толстяка.
На другом склоне холма действительно расселись мужики. Четверо. Они сидели на поваленных деревьях, курили, и, кажется, выпивали. Время от времени они громко и грубо смеялись. Гогот доносился даже до развалин на холме.
- Я их боюсь, давайте уйдем, - затянула Анжелика.
- Они нас не увидят, - неуверенно произнес Вовка.
Надо же так неудачно напороться на них! Вовка не знал, что делать. С одной стороны, он так долго готовился, собирал хворост, да и вряд ли удастся заманить малышню сюда во второй раз. С другой стороны, он и сам боялся, что будет, если мужики их заметят. Спокойный вопрос Кристины помог Вовке собраться и продолжить:
- Что ты хотел нам показать? Это для костра, да?
- Да, мы будем сжигать игрушки. Поэтому я просил вас захватить с собой самые любимые.
Вовка присел и запалил бумагу со дна бочки. Занялось небольшое пламя.
- Я же говорил: хватит слушаться взрослых! Хватит играть в игрушки, которые они для нас покупают! Мы никогда не повзрослеем, если будем зависимы от них. И если мы сейчас сожжем их, это будет означать, что мы отказываемся от их власти и начинаем жить собственной жизнью. Огонь разгорелся, кидайте сюда игрушки. Мы найдем, чем себя занять и без них.
- Не нравится мне это... - сделал шаг назад Тимур.
- Кристина, бросай компас.
- Мне его папа на день рождения подарил.
- И что с того?! Ты хочешь стать взрослой? Или ты навсегда будешь к ним привязана? Покажи, что можешь отказаться от того, что они тебе дают.
- Я хочу стать взрослой.
Кристина подошла прямо к бочке, которая была ей чуть выше пояса, и разжала ладонь. Компас с приглушенным стуком нырнул в огонь. Она отошла, едва не плача, но и с каким-то облегчением. Кристина чувствовала: только что она сделала нечто важное, что следует запомнить на всю жизнь.
- Молодец, - похвалил Вовка, - Теперь Тимур.
- А почему это я должен сжигать своего робота? Я не буду!
- Ты не хочешь повзрослеть?
- Да причем тут это, Вов? Ты сам почему не сожжешь игрушки?
- Потому что у меня их нет.
- Вот, а у нас они есть. Да ты нам просто завидуешь! Хочешь, чтобы у нас не было игрушек, как и у тебя! Чтобы мы были такими же нищими!
- Жадина!
- Я своего робота не отдам, он мне нравится! Может, мне еще и Денди в огонь бросить?! Ты совсем офигел?! Когда я стану взрослым, я себе еще больше всего куплю. Чего захочу! Вот это и есть, быть взрослым!
- Жмотила! Вот ты кто! А ты, Анжелика?
- Да пожалуйста. У меня еще есть. Всегда хотела посмотреть, как они горят.
Анжелика без тени сочувствия кинула в бочку обеих кукол. Огонь с сиплым шипением начал облизывать пластмассу. Дети наблюдали, как, вспыхнув, мгновенно сгорели пышные прически Барби. Вдруг из бочки повалил густой и едкий черный дым.
- Эй! Кто там пожары жжет?! - донеслось со склона холма.
- Мужики идут! - крикнул Тимур и сразу побежал вниз по знакомой тропинке.
Анжелика и Вовка тоже бросились наутек. Кристина выбежала из дома последней. Она запнулась о порог и упала, больно ободрав коленку.
- Эй, уроды! Опять клей нюхаете?! - мужики практически забрались на холм.
От страха Кристина побежала вниз через кусты и заросли орешника. Ей было все равно, куда бежать, лишь бы побыстрее. Девочка бежала и бежала, не оглядываясь, огибая деревья и перепрыгивая кочки. Выбравшись на полянку, она остановилась, потому что уже задыхалась. Она осмотрела ногу: из неглубокой раны сочилась кровь.
Кристина сорвала лист подорожника, отряхнула его и приложила к коленке.