Как удалось установить благодаря документам в уцелевшей барсетке, погибшего звали Михаил Павлович Артасонов, коротал дни в конторе в нескольких кварталах отсюда. Он вошел в кафе "Шокорад" около часа дня, заказал американо и сэндвич. Прежде, чем он успел сесть за столик, Михаила Павловича неожиданно охватило пламя, и он сгорел заживо на глазах посетителей. Другие люди и имущество не пострадали.
Теперь он, обуглившийся и скрючившийся, лежал посреди зала. Гарью и жженым мясом начинало тянуть еще при входе. Но если не знать, что произошло, то случайный прохожий мог бы подумать, что на кухне подгорели стейки. Всех посетителей эвакуировали. Остались только официантка Полина Корзева и шеф-повар Ильяс Раджаев.
Так как посетители в панике звонили по всем номерам: и в полицию, и в "скорую", и пожарным, то все они и приехали. Однако, быстро разобравшись в ситуации, они так же стремительно уехали, оставив для порядка по одному представителю с каждой стороны. Водитель труповозки позвонил и сказал, что стоит в пробке. А может, он еще даже не выехал из гаража, как это часто бывало. И теперь перед почерневшим телом стояли инспектор по противопожарной безопасности Фонарев, лейтенант Кравчук и дежурный доктор Остапченко.
Они с минуту в молчании стояли над обгоревшим Артасоновым, и, наконец, Кравчук озвучил вопрос, занимавший каждого из них:
- А бизнес-ланч можно заказать?
- Вот так, перед трупом? - уточнила официантка.
- Ну да, - казалось, Кравчук не понимал, в чем проблема, - За столик. Принесите нам меню, если не сложно.
Все трое сели за столик в углу, подальше от "Паленого", как они, не сговариваясь, прозвали его между собой. Корзева принесла им меню. Бегло пролистав страницы, Фонарев первым сделал заказ:
- Ну, американо с сэндвичами мы брать не будем. Это у вас какая-то огнеопасная смесь, как выяснилось. Давайте лучше простой бизнес-ланч номер один с кофе.
- А мне тогда второй с чаем - подхватил опер.
- Будьте добры, тоже бизнес ланч, вот этот, третий. - постучал по картинке Остапченко.
- Что пить будете?
- Да сок принесите, если можно. Апельсиновый.
Официантка собрала меню и удалилась. Кравчук, проводив взглядом то ли ее всю, то ли только ее зад, спросил своих спутников:
- Что с Паленым делать будем?
- Оформлять - провозгласил вердикт доктор Остапченко.
- Тебе нужно, ты и оформляй - сразу ушел в отказ Фонарев, - Я на себя такой геморрой брать не планирую. Это вообще идиотизм какой-то.
- А почему, любезный доктор, стряслась с нашим трупом такая беда? - ненавязчиво поинтересовался полицейский. Честно признаться, он хотел спихнуть это дело на медицину.
- Ну, митохондрии. Разве вы не знаете?.. М-м, это клетки такие. Там сжигаются жиры... Получается энергия... И видимо, какая-то переработка пошла.
- Надеюсь, с нами такого не случится. - отрешенно заявил Фонарев.
- Переработки?
- Нет, самовоспламенения.
Все трое замолчали, ощутив тяжесть и непредсказуемость рока.
Посетители стали мало-помалу возвращаться в торговый центр. Пару раз прохожие заглядывали в кофейню, но сразу отшатывались при виде Паленого и перебегали на другую сторону, в магазин дешевой косметики, чтобы перебить запах обугленного мяса, который, как им казалось, начинал расползаться по зданию. Одна старушка завопила:
- А-а-а, Христос Господень! Человека заживо сожгли!
- Все нормально, мать, он сам! Мы контролируем ситуацию! - прямо от столика крикнул ей лейтенант Кравчук. Официантка как раз принесла чай.
Чтобы народ не шарахался, шеф-повар закрыл входную дверь. Иногда люди заглядывали внутрь, на автомате дергали за ручку, но потом понимали, что сегодня лучше им поискать обед в другом месте.
Вскоре выяснилось, что труповозка заехала куда-то подхалтурить на другой конец города, и там снова встала в пробку. Никто уже не переживал по этому поводу. Они не хотели отрываться от обеда и возвращаться в мир, где они всем кругом обязаны, а обязательства эти скучны и понятны. Вот Паленый - тот понятным не был. Он был загадкой, выпадающей за пределы делопроизводительной логики. А ежедневный поток однотипных просителей и беспросветной бумажной работы уже набил оскомину.
- А может, этот мужик, он, вроде феникса? - озвучил крамольную мысль Фонарев. Крамольным было не это нелепое предположение, а тот факт, что госслужащий помянул фениксов, сфинксов, стимфалийских птиц или иную химеру. Но пожарный решил, что уровень доверия в их спонтанно сложившейся компании довольно высок, поэтому позволил себе лишнего. - Сейчас сгорел, а завтра утром восстанет из пепла и снова на работу пойдет.
- Все тут такие фениксы, - хмыкнул лейтенант Кравчук, - Ты скажи лучше, что нам теперь с ним делать? Вроде как нужно расследование проводить. Может, он не сам вспыхнул, а его бензином облили. И нет тогда никакого чуда, а есть состав преступления.
- Пусть уж лучше чудо будет. Да и не знаю я, что с ним делать. Напишу "фитильное горение трупа в одежде", пусть понимают, как хотят. - заявил доктор.
- Митоходрии, говоришь? - Фонарев благожелательно кивнул, когда официантка поставила перед ним тарелку с супом и тарелку с котлетой, - Из-за них он вспыхнул?
- Это технически невозможно. - внезапно вмешалась в разговор Корзева. - Вы знаете о процессах термогенеза? Наш организм просто не вырабатывает такого количества тепла, чтобы воспламенить тело. И по венам у нас течет кровь, а не бензин. Вода. Мы состоим из воды на две трети. Чтобы разогнать литр этой воды хотя бы до кипения, нужно затратить около трехсот килоджоулей. А наш организм никогда топливо не копит: производит и сразу сжигает. Если даже собрать весь аденозинтрифосфат, который единовременно присутствует в организме, то, если мне не изменяет память, мы сможем выжать из него, где-нибудь, пятнадцать килоджоулей.
- Откуда такие познания?
- Я биофак с красным дипломом окончила, - равнодушно ответила официантка.
- Но вот же труп лежит! При вас же загорелся!
- Без понятия, - она пожала плечами, - Но не митохондрии.
Она ушла, а Кравчук уничижительно поглядел на Остапченко: "Элементарно, доктор! Накрылась твоя гипотеза". Оживление сменилось общим унынием. Не только Остапченко, но и все за столом переживали из-за того, что на их глазах разрушилась стройная митохондриальная теория. В жизни стало на одну тайну меньше. И хотя Паленый лежал, где лежал, без путаного объяснения доктора, он утратил долю притягательности.
Пожарный инспектор оторвался от крем-супа с грибами и, чтобы поддержать разговор, спросил:
- А чем он занимался, наш труп?
- Откуда ж мне знать? - сказал опер, - Надо по базе пробить и родных опросить. Наверно, обычный мужик с нормальной работой, каких много в этом районе. Утром приезжал, вечером уезжал, в обед приходил сюда. На выходных пил или мотался с семьей по магазинам. Вот и все. Свидетельство о смерти осталось оформить.
- А все-таки жаль, что не митохондрии. - доктор вернулся к наболевшему...
- Эт-точно, - вздохнул пожарный инспектор.
А ведь хорошая получится байка! Можно рассказать коллегам, у которых давно атрофировались любые движения души. Коллегам, способным, сидя на трупе, как на парковой скамейке, уплетать пирожки. Но стоит им услышать об этом случае, как даже их одолеет мысль, одновременно тревожная и легкая: "удивителен этот мир, непознаваем человек, жестока судьба". Самые злые циники уважительно притихнут и не будут похабно шутить. Сидящие за столом представляли, как к концу дня они соберут своих сослуживцев и, словно шаманы у костра в былые времена, будут рассказывать историю о жизни и смерти.
В дверь настойчиво постучали. Сначала никто не обратил внимания, но незваные гости продолжили колотить в дверь. Чекистский стук. И точно, стоило шеф-повару открыть дверь, как, оттеснив его, в зал просочились двое. Они были очень похожи друг на друга во всем, кроме роста: один - маленький, другой - большой, но это еще сильнее создавало впечатление, что они являются фигурами из одного набора. Эти их одинаковые костюмы цвета ферритной стали. Оловянным взглядом они оценили труп, а затем свинцовым голосом сообщили:
- С этого момента дело переходит под контроль особого отдела ФСБ. Всем очистить помещение.
Корзева и Раджаев послушно вышли, бросив свои вещи, и куда-то ушли, затерявшись в недрах торгового центра. Кравчук мрачно взирал, как они топочут вокруг Паленого. Ничего человеческого в них не было, даже любопытства.
- А вы чего расселись, ротозеи?! Все вон отсюда!
- А труп оформить? - вяло сопротивлялся Остапченко, который полчаса назад был бы счастлив свалить эту обязанность на кого-то другого.
- Без вас, остолопов, разберемся!
Спорить с ними было бесполезно. На прощание доктор, пожарный и полицейский пожали друг другу руки над Паленым, скрепившим их крепкую, но недолгую дружбу, которая не пережила даже бабочку-однодневку.