Рано утром тишину нарушил настойчивый телефонный звонок. Нащупав рукой трубку, Герман разлепил пересохшие губы и хрипло выдавил:
- Слушаю...
- Герман Всеволодович? - услышал он вышколенный женский голос.
- Да.
- Извините за беспокойство, это дежурный администратор. К вам поднимается майор Терентьев. Говорит, по срочному делу.
- Угу...
- И еще... - тише добавила девушка.
- Да?
- Вы вчера вечером подписали чек в баре как Александр Высоцкий, а номер зарегистрирован на Германа Патрикеева...
Герман не помнил, как спускался в бар. Видимо, подарочной бутылки ему показалось мало, и он продолжил панихиду в баре. Он судорожно пытался вспомнить, с кем общался и что говорил. Мелькал образ черноокой брюнетки с красной помадой на губах, но в номер он точно вернулся один.
- Выпишите новый чек. Буду уходить, подпишу.
Положив трубку, Герман посидел на кровати еще с минуту, уговаривая непослушное после свидания с алкоголем тело подняться. Когда в коридоре послышались шаги, он встал, подошел к двери, открыл ее настежь и, ни слова не говоря, поплелся в ванную комнату.
Терентьев удивленно посмотрел на нового коллегу, огляделся по сторонам, вошел в номер.
- И тебе привет, - в недоумении произнес следователь.
Запашок в номере напомнил майору сортировку мусоросжигательного завода. Он открыл окно и впустил свежесть весеннего утра. Окинул комнату взглядом и остановился на двух пустых бутылках из-под виски, лежавших на полу у кровати, рядом с которыми соседствовали стакан и полная окурков пепельница. Майор расположился в кресле и по телефону заказал в номер два крепких кофе, сэндвичи с сыром и ветчиной.
Из ванной доносились приглушенные вскрики, ругательства, и по лицу Терентьева расползлась ухмылка. Перед тем как ехать в отель, майор просмотрел дело Патрикеева, из которого узнал, что полковник получил тяжелые ранения и последние три года проходил длительный курс реабилитации. Пустые бутылки красноречиво говорили о том, каким в реальности лекарством лечился бывший командир разведывательной группы.
Герман вышел из ванны, и Терентьев поразился случившейся перемене - чисто выбрит, в белой рубашке и новеньких джинсах, он ничем не напоминал того похмельного дядьку, который только что открыл ему дверь. Кофе и горячие сэндвичи уже стояли на журнальном столике.
- Я заказал завтрак. Черт его знает, когда еще удастся сегодня поесть, - попытался завязать разговор майор.
- Угу, - буркнул Герман и залпом выпил обжигающий кофе, после чего впервые посмотрел на следователя.
- Терентьев, - представился майор. - Можно просто Михаил.
- Герман, - сухо произнес Патрикеев.
Герман прожег пытливым взглядом коллегу и сделал вывод: майор пьет в меру, но наблюдаются все признаки никотиновой зависимости. Костюм носит из-за рабочего дресс-кода, хотя чувствует себя в нем неуютно и за все годы работы следователем так к нему и не привык. Плохо выглаженная одежда и бледная бороздка, оставшаяся на правом безымянном пальце, красноречиво кричали, что майор разведен. Красные глаза говорили о бессоннице, а значит, у них есть что-то общее.
- Ну, с сэндвичами покончили, - Герман с легким сожалением посмотрел на опустевшую тарелку, - давай к делу. Ты на колесах?
- Да.
Негромко переговариваясь, они направились к стоянке отеля, где майор подошел к старенькому "опелю астра" серебристого цвета, открыл дверь и спросил:
- Каков план на сегодня?
- Начнем с места происшествия. Изучим протокол вскрытия. Потом поговорим с теми, кто видел полковника в последние сутки до убийства; встретимся с адвокатом, который защищает маньяка, и хотелось бы переговорить с вдовой полковника. Как думаешь, за сегодня успеем?
Майор кивнул и вдруг неожиданно улыбнулся.
- Что? - спросил Герман.
- Да так... адвокатшу вспомнил, - ухмыляясь, ответил Терентьев и, пристегнув ремень безопасности, нажал на газ, - значит, едем на Малый Кисельный переулок.
- Ушлая, что ли?
- Нет, молодая и юморная.
- Как же она справляется с таким сложным делом? - удивился Герман, закуривая сигарету.
- Да вроде нормально справляется.
Герман задумчиво поскреб подбородок и повернулся к напарнику:
- Расскажи про Архангельского. Сколько лет вы вместе работали?
- Лет десять, не меньше.
- Он был способен на... спонтанные поступки?
- Если ты имеешь в виду, способен ли он был покончить с собой, то от факта никуда не деться - он застрелился.
- Но ты в этом сомневаешься, так?
- Если честно, - Терентьев взглянул Герману в глаза, - да. До сих пор не могу в это поверить. Он был уважаемым всеми профи высокого класса. Всегда помогал и не только по работе. Отличный семьянин. Жена привела его недавно в церковь, познакомила с батюшкой. Примерно месяц назад он впервые исповедался и сразу бросил курить. После этого стал читать много религиозной литературы.
- То есть он стал меняться?
- В лучшую сторону, - уточнил майор.
- Ясно. Факт самоубийства неоспорим?
Терентьев тяжело вздохнул и нехотя ответил:
- Эксперты подтвердили...
- И ничего необычного?
- Выстрел произведен с близкого расстояния, на руке следы от пороха, на пистолете только его отпечатки.
- Что говорят свидетели? Никого не видели рядом с машиной?
Майор покачал головой и нервозно забарабанил пальцами по рулю. Как же ему хотелось зацепиться хоть за самую малость, но... увы...
- На стоянке было два человека: сотрудник Управления Долгин и новенькая из бухгалтерии. Она шла от своей машины в сторону здания. Когда Долгин вышел покурить, полковник уже сидел в машине.
- То есть никто не видел, как он садился в машину?
- Нет. Бухгалтер сказала, что полковник говорил по телефону.
- Установили, с кем говорил?
- Да... с матерью...
- Выяснили, о чем они говорили?
- Нет. У нее случился инсульт, и сейчас она... в коме.
Герман присвистнул.
"Опель" Терентьева заехал на служебную стоянку Следственного управления, майор заглушил мотор.
- Где это произошло? - спросил Герман, выходя из машины.
- Второй ряд справа, - ответил Терентьев. - Черт! До сих пор та сцена перед глазами!
Герман огляделся вокруг, показал на окна первого этажа и подметил:
- Хороший обзор.
- Я опросил всех сотрудников, на момент совершения выстрела к окнам никто не подходил.
- Ну, это как всегда, - понимающе кивнул его новоиспеченный напарник и вошел в Управление.
***
В кабинете майора Герману сразу бросилась в глаза большая доска на стене, на которой висели фотографии с места происшествия. Затем он перевел взгляд на схему передвижений Архангельского и распечатку телефонных звонков с мобильного телефона. Последний звонок был обведен красным маркером.
- Подумал, если вывешу на доску, будет легче разобраться. - Майор ткнул на схему передвижений. - Но вот смотрю на это и не могу отделаться от мысли, будто упускаю что-то, а что... хоть ты тресни, не пойму!
Герман подошел к доске и стал изучать собранный материал. Маршрут передвижения полковника был проложен разноцветными линиями со стрелками, на каждой линии указано время. Крестиками были изображены конечные точки маршрута и фамилии сотрудников, с которыми он говорил в день происшествия.
- Много он контактировал в день смерти, - глядя на схему, сделал вывод Герман. - А это что за черные линии, ведущие, насколько я понимаю, в его кабинет?
- Это сотрудники, которые заходили к нему по личным и служебным делам. Хочешь с ними переговорить?
- Нет. Я хочу побеседовать с теми, кто видел его на стоянке в момент происшествия.
Терентьев набрал номер канцелярии и дал указание дежурному пригласить в его кабинет свидетелей по делу Архангельского.
- Может, еще кофею?
- Да, пожалуй, без сахара и молока, - согласился Герман. - Мне бы ознакомиться с показаниями всех свидетелей, чтобы не уточнять те факты, которые ты уже установил.
На стол легла папка с протоколами допросов свидетелей. Майор подошел к сейфу, на котором располагалась импровизированная кухня. Поставил на стол две большие кружки, насыпал в каждую по три чайные ложки растворимого кофе и залил кипятком.
В кабинет вбежал разгоряченный рыжеволосый лейтенант лет двадцати пяти.
- Вызывали, Михаил Матвеевич?
- Проходи, Вовчик, присаживайся, - отозвался майор и жестом показал коллеге в сторону напарника. - Знакомься, это новый следователь в деле Архангельского, Герман Всеволодович.
- Вовчик, Герман задаст тебе несколько вопросов, постарайся еще раз вспомнить все, что случилось в тот день. - Майор перевел взгляд на Патрикеева.
Лейтенант тяжко вздохнул, до этого момента ему уже много раз пришлось рассказывать об одном и том же, но снятие и проверка показаний была частью работы, и он, как будущий следователь, прекрасно понимал: никуда от бесконечного повтора уже сказанного не денешься.
- Давайте с самого начала. Когда вы в первый раз увидели полковника в день происшествия? - спросил Герман, садясь напротив Долгина.
- Когда? Ну, Михаил Матвеевич... - Долгин бросил на Терентьева быстрый взгляд, - попросил позвать полковника в комнату для допросов. Телефон не отвечал, и я поднялся к Архангелу в кабинет сказать, что его зовет Терентьев.
- А он?
- А что он? Сказал, что скоро будет, и я ушел.
- Когда вы видели его в следующий раз?
- В следующий раз? - с беспокойством переспросил Долгин. - Уже на стоянке. Я вышел покурить, а через минуту - бах! - Долгин хлопнул в ладоши. - Выстрел.
- То есть до выстрела вы его не видели? - уточнил Герман.
- Нет. Я посмотрел в его сторону только после выстрела.
- Вот с этого момента поподробнее, пожалуйста.
- Поподробнее? Пожалуйста. Я побежал к машине, увидел полковника, а он был уже того... - Долгин запнулся на мгновение, но быстро овладел собой, - мертвый. Пистолет валялся на коврике, всюду кровь. Бухгалтер Надя начала кричать! Я бегом в Управление, а там Михаил Матвеевич, - Долгин снова посмотрел на Терентьева, тот молчаливым кивком подтвердил слова лейтенанта, - и мы уже вместе вернулись к машине.
- Хорошо, а бухгалтера вы видели до выстрела?
- Бухгалтера? Да. Она как раз шла с той стороны, где была машина полковника.
- Она припарковалась в соседнем от полковника ряду и возвращалась в Управление с обеда, - пояснил майор.
- Во сколько это было? - спросил Герман.
- За минуту до выстрела. В двенадцать сорок пять. - Терентьев перевел взгляд на доску, сверяясь с временной шкалой.
- Какой у нее режим работы? - Герман нахмурился. - Не рановато для возвращения с обеда?
- Она работает с девяти до шести, перерыв с часу до двух, но в этот день была ее очередь покупать обед для сотрудников бухгалтерии. У них в отделе так заведено: кто-то один идет за продуктами и покупает на всех.
- Понятно. - Герман перевел взгляд на Долгина и спросил: - В тот день в Управлении много было посторонних?
- Посторонних? Да нет, вроде. - Долгин задумался. - Адвокатша была, ну, и этот, маньяк который. А так все наши. С утра сидели в кабинетах и готовили отчеты, полковник требовал цифры по раскрываемости.
- Хорошо, спасибо за помощь!
- Да не за что, - ответил Долгин.
Когда дверь за ним закрылась, Терентьев спросил:
- Ты заметил? Он всегда в начале ответа повторяет вопрос.
- А я уж подумал, что у вас тут эхо, - усмехнулся Герман.
- Говорил ему и не раз - бесполезно. Достает, правда?
Герман не ответил, задумчиво чиркая карандашом на лежащем перед ним листе бумаги. Майор набрал номер внутреннего телефона бухгалтерии и спросил:
- А новенькая бухгалтер Надежда на месте? Что? Когда? Та-ак, ясно.
- Что? - спросил Герман, глядя на удивленное лицо майора.
- Она сегодня утром уволилась.
- Причина? - насторожился Герман.
Терентьев пожал плечами и тут же предложил:
- Пойдем в кадры.
Они вышли в коридор и спустились по лестнице на первый этаж, где им навстречу попался мужчина лет пятидесяти в звании полковника. Заметив майора, он громко и без церемоний спросил:
- Это и есть специалист, про которого Валерий Сергеевич говорил?
- Да, знакомьтесь, Герман Всеволодович Патрикеев, а это мой шеф - полковник Логинов Александр Васильевич.
- Я освобожусь после пяти часов, так что зайдите ко мне. Потолкуем, - сказал Логинов и быстрыми шагами двинулся в сторону лестницы.
Майор постучал и тут же открыл дверь отдела кадров.
- Здравствуйте, Елена Михайловна, мы к вам.
- Здравствуйте, чем обязана? - дружелюбно ответила уже немолодая и полноватая брюнетка.
- Да вот, хотел повторно допросить свидетельницу по делу полковника Архангельского, а мне в бухгалтерии сказали, что Надежда Сорокина сегодня утром уволилась.
Глаза женщины погрустнели, она запричитала:
- Горе-то какое. Бедняжка одна из первых увидела Алексея Сергеевича. Настрадалась, говорила, что уснуть после того случая не может, - чуть понизив тон, Елена Михайловна доверительно посмотрела на Германа. - Она все это время на таблетках, но они не помогают. Муж решил ее в частную клинику устроить. Вот и уволилась...
- Адресочек Надин не подкинете? - спросил майор.
- Да, конечно, вот как раз ее бумаги сейчас оформляла. Жалко, что уволилась, таких специалистов днем с огнем не сыщешь. Два высших образования, три иностранных языка...
Слова кадровика зацепили Германа, и он спросил:
- А как она получила эту должность?
- Сама пришла, сказала, слышала от знакомых, что нам требуется главный бухгалтер, только на тот момент мы уже взяли человека. Я без особой надежды предложила ей место рядового бухгалтера по начислению зарплаты и пособий. Это место как проклятое. Работы много, платят мало. Но она согласилась.
- А в окладе она сильно потеряла? - спросил Герман.
- Да почти в два раза.
- А когда она устроилась? - продолжал наседать Герман.
Зашуршали бумажки. Елена Михайловна уткнулась в личное дело бывшей сотрудницы.
- Восемнадцатого апреля этого года.
- Спасибо за помощь, Елена Михайловна. - Майор взял протянутый ему листок бумаги с адресом.
В коридоре он спросил Германа:
- Отчего такой интерес к Сорокиной? Я ее сам допрашивал, она вне подозрений.
- Да странно как-то, - задумчиво ответил Герман и замедлил шаг, - приходит сама, без рекомендации, говорит, что от кого-то узнала про вакансию. Когда ей отказывают, устраивается на непрестижную должность с маленькой зарплатой... С ее-то резюме. Увольняется через неделю после происшествия, причиной называет болезненное состояние. Но кто увольняется, чтобы лечиться? Скорее оформляют больничный. Тем более психологическая травма была нанесена в рабочее время. Ну, и по времени, как-то все скоропостижно - устроилась восемнадцатого апреля, двадцать второго ЧП, а двадцать девятого увольняется.
- Ну, не знаю... По мне, так все очень легко объясняется: женщина искала работу, но опоздала, вакансия занята, и решила устроиться хотя бы на должность рядового бухгалтера, пока подыскивает что-то более подходящее. А далее, практически у нее на глазах человек совершает самоубийство, тут кому угодно крышу сорвет. Она понимает, что эта работа не для нее, и увольняется.
Напарники вернулись в кабинет майора.
- Надо назначить ей встречу. Проведем повторный допрос, может, что вспомнит, а не вспомнит, дружно помашем ей вслед и будем дальше копать.
Майор скривился, но спорить не стал, набрал номер мобильного бывшего бухгалтера. На звонок не ответили, и он набрал номер домашнего телефона. Услышав снова длинные гудки, нахмурился.
- Не отвечают.
- Наберешь еще раз после шести, может, все просто: муж на работе, а она лежит в больнице...
В кабинет заглянул Софиев. Вопросительно посмотрел на Терентьева, перевел взгляд на Германа.
- Софиев Роман Петрович, - официально представил его Михаил. - В момент происшествия находился в комнате для допросов с задержанным Роговым.
В отличие от майора Софиев носил костюм, будто вторую кожу. От него исходил устойчивый аромат мужского парфюма. Герман подметил аккуратный вид парня и его идеальную стрижку.
- Выходит, вы последний, кто видел полковника живым?
- Выходит, так. - Софиев заерзал на стуле.
- Опишите встречу с полковником и все, что ей предшествовало. Любая мелочь годится, - попросил Герман.
- Я в тот день охранял Рогова. Он долго беседовал с адвокатом, рыженькая такая, кажется, ее фамилия Демидова, потом попросил устроить встречу с полковником.
- Как это было? Можете поподробнее рассказать? - спросил Герман.
- Они сидели с адвокатшей и шептались.
- А разве арестованный не имеет право на беседу с адвокатом наедине?
- Имеет, но они не просили меня выйти, а мне спокойней, когда он у меня на виду. Дело громкое, ему пожизненное светит. Меня Логинов предупредил, чтобы глаз с него не спускал.
- Продолжайте. - Герман подвинул к себе блокнот и стал делать заметки.
- Они пошептались, потом она протянула ему лист бумаги, он прочитал, кивнул и сказал: "Я хочу поговорить с полковником Архангельским".
- При этом он смотрел в листок, который она ему протянула? - спросил Герман, прищурясь.
Задумавшись на секунду, лейтенант уверенно произнес:
- Да.
- Вспомните, это очень важно, как он его назвал? Просто полковник Архангельский или по имени и отчеству?
Роман снова напряг память.
- Кажется, полностью, сначала должность, звание, потом фамилия, имя и отчество. Мне это еще тогда ухо резануло.
- Так, что было потом? - приободрил его Герман и записал в блокнот: "На встрече настаивала адвокат".
- Демидова вышла в коридор, дверь осталась приоткрытой, я слышал, как она просила Михаила Матвеевича организовать встречу с Архангельским. Он долго упирался, но потом послал Рыжика с весточкой.
- Рыжика? - переспросил Герман.
- Так мы между собой кличем Долгина, - улыбаясь, пояснил Софиев.
- Как в это время вел себя задержанный?
Софиев потер руки, изобразив жест Паука.
- Так... интересно, продолжайте, - подбодрил его Герман.
- Когда адвокат вернулась, они снова давай шептаться. Рогов вроде как разнервничался, аж вспотел. А когда пришел Архангельский, сказал, что им лучше остаться наедине.
- Он как-то это объяснил? - Герман переглянулся с Терентьевым и вновь посмотрел на Софиева.
- Да что-то сказал, типа, тайна следствия или вроде того. Я тогда не очень обратил на это внимание, а потом и вовсе стало не до него.
- Ясно. А что полковник?
- Архангел немного подумал и попросил меня выйти. Я вышел в коридор и стал ждать. Следом за мной вышла адвокатша, я видел, как она сразу заговорила с майором, - описывая передвижения рыжеволосой красавицы, Софиев расплылся в похотливой улыбке. - Затем они вместе куда-то ушли. А еще минут через десять из допросной вышел Архангел и пошел в сторону своего кабинета.
- Когда полковник вышел, он что-нибудь сказал? - спросил Герман.
- Нет. Только чудно выглядел.
- Как это?
- Обычно он волосы аккуратно зачесывает назад, а тогда у него волосы взъерошенные были, будто он их теребил.
- Он нервничал?
- Я бы не так сказал, скорее озадаченный был.
- И больше вы его не видели?
- Нет, - покачал головой Роман.
- Хорошо, спасибо за помощь.
Софиев, как бы между прочим, спросил майора:
- Вы будете сегодня игру смотреть?
Майор непонимающе уставился на лейтенанта.
- Сегодня же стартует Кубок России по футболу. Мы все идем в спорт-бар, - напомнил Софиев.
- Какой спорт-бар?! Какой футбол?! Человек застрелился! - с досадой выпалил майор.
Софиев пожал плечами, мол, одно другому не мешает, и быстро покинул кабинет.
- А кто сегодня играет? - спросил Герман.
Майор отмахнулся и, присев на край стола, снова позвонил Сорокиной.
Герман решил ознакомиться с протоколами допросов сотрудников, что сталкивались с полковником в день происшествия, и углубился в чтение.
- Опять не отвечают, - выпалил Михаил и бросил трубку. - Пойду в кадры, узнаю, с кем бухгалтер проживала по адресу и есть ли контакты ее ближайших родственников.
Из всех протоколов допросов, приобщенных к делу, Германа заинтересовал лишь один: бухгалтера Сорокиной. Пока еще он не понимал, почему именно она привлекла его внимание, но чувствовал, что внезапное увольнение новенькой сотрудницы произошло не по той причине, которую она озвучила коллегам. Он закрыл глаза и мысленно прокрутил еще раз сбивчивые показания бухгалтера. Наверняка майор не обратил внимания на некоторые нестыковки. Кто будет подозревать сотрудницу Управления, когда на руках такой список доказательств самоубийства? В протоколе было указано, что, по утверждению Сорокиной, она как раз проходила мимо машины полковника, когда раздался выстрел. Герман задумался: ее присутствие на стоянке не вязалось с самоубийством полковника. Если Архангельский в самом деле спонтанно решил свести с жизнью счеты, разве делал бы он это в присутствии посторонних, тем более женщины? Он взглянул на схему места происшествия. Сорокина была хорошо видна из машины полковника.
Михаил вернулся в кабинет в приподнятом настроении.
- Мне дали телефон и адрес работы мужа Надежды.
Снова присев на край стола и поглядывая на стикер, Терентьев набрал номер и замер. Трубку никто не брал.
- Тьфу ты, и здесь пусто! - Майор выглядел встревоженным.
- Не кипятись, дай кому-нибудь поручение найти эту Сорокину. Без лишней суеты. А когда найдут, пусть скажут, что она забыла подписать один экземпляр протокола.
- Так и сделаю, - согласился Михаил.
Герман отложил в сторону протоколы и подошел к доске. На этот раз его взгляд привлекла распечатка телефонных звонков, их было два: входящий и исходящий. Стал изучать пометки майора в графе "Примечания". Чаще всего полковник звонил жене, дочери и сыну. Видимо, рабочие звонки он предпочитал делать с рабочего телефона. А входящих служебных звонков было много, рядом с каждым номером майор написал должность и фамилию звонившего. Последним исходящим личным звонком был звонок матери. По распечатке за последний месяц было видно, что он ей до этого ни разу не звонил. Германа это насторожило, он вспомнил, что, пока были живы родители, они общались как минимум раз в неделю.
Когда майор снова вернулся в кабинет, Герман показал на звонок без пометок на полях и спросил:
- Что за номер, выяснили?
Майор подошел к доске и взглянул на распечатку.
- Это телефон нашей канцелярии.
- Судя по временной отметке, он звонил в канцелярию с мобильного из машины.
- А что тут необычного?
- Я просмотрел распечатку, полковник очень мало делал служебных звонков с мобильного.
- У него было два мобильника: служебный и личный.
- Это распечатки с личного телефона? - спросил Герман, показывая на список.
- Да. Служебный мы отмели сразу, на него не было в тот день звонков. Полковник был в кабинете с самого утра, звонил по городскому, а потом и вовсе отключил все телефоны.
- Я хочу понять, с кем говорил Архангельский, когда Сорокина проходила мимо его машины. Ты сопоставил время самоубийства со списком телефонных разговоров?
- Нет, - покачал головой Терентьев, - зачем?
- Время не сходится, - вкрадчиво произнес Герман и вопросительно посмотрел на майора, - выстрел был в двенадцать сорок шесть, так?
Майор буркнул: "Ну" и нахмурился.
- Согласно распечатке разговоров, полковник в это время ни с кем не говорил. Видишь? - Герман указал на последний звонок. - Матери он позвонил в двенадцать пятнадцать. Разговор длился семь минут. Далее разговор с канцелярией в двенадцать двадцать четыре, длился одну минуту. Отсюда вопрос: с кем и по какому телефону говорил Архангельский, когда мимо него проходила Сорокина?
С растерянным видом Терентьев плюхнулся в потертое кожаное кресло и начал растирать уши.
- Ты думаешь, она соврала?
- Я сопоставляю. А факты говорят, что показания Сорокиной путаные. Если она действительно соврала, важно выяснить почему. Короче, ее показания нужно тщательно проверить. Ты выяснил, зачем полковник звонил в канцелярию?
- Нет, - ответил майор и нервно сглотнул.
Герман удивленно посмотрел на напарника, и тот, не говоря ни слова, снова выскочил из кабинета. Проводив его взглядом, Герман подумал: "Охота ему бегать туда-сюда, почему не позвонить из кабинета?"
Через пять минут майор приоткрыл дверь и с озадаченным видом произнес:
- Пошли, кое-что нужно проверить.
Они подошли к двери с табличкой "Начальник следственного отдела по особо важным делам Архангельский А. С.". Майор распечатал пломбу на двери.
- Заходи, - сказал он Герману. - В канцелярии сказали, что он спрашивал, кто положил ему на стол почтовый конверт. У нас заведено расписываться за почту. В канцелярии сказали, что в этот день почты у него не было.
- Как выглядел конверт? - спросил Герман.
- Он описал его как большой желтый.
Майор начал тщательно обыскивать кабинет.
- Все вещи, которые были при нем, опечатаны как улики. Никакого конверта я там не видел. Кабинет я бегло осмотрел и опломбировал. Так что, если он оставил его здесь, мы его найдем.
Майор тщательно просмотрел бумаги на столе и в ящиках.
- Есть! - воскликнул он и потряс конвертом, затем заглянул внутрь и разочарованно добавил: - Черт, пусто!
- Кто отправитель?
- Нет ни отправителя, ни адресата! Вверху какие-то цифры, и все. - Майор еще раз потряс конвертом, словно не веря в неудачу, и отшвырнул его на стол.
Герман покрутил конверт в руках, разрезал с двух сторон и аккуратно расправил. На внутренней стороне конверта по диагонали мелкими синими буквами было написано "Центр молекулярной генетики".
- Чтоб тебя! - Майор рубанул рукой по столу. - Чуть зацепку не пропустил!
- Нужно найти адрес этого Центра.
Герман вернулся в кабинет майора, сел за компьютер и вбил название центра в поиск браузера. Зашел на страничку Центра и кликнул мышкой по разделу "Контакты". На экране появился адрес. Он быстро записал его на листок бумаги и протянул вошедшему следом майору.