Аннотация: Интервью переводчика Александра Нитцберга
Литература современной России
- Terra incognita для Германии
Нельзя сказать, что в книжных магазинах Германии нет переводов на немецкий язык произведений современных российских писателей. Такие книги есть. Но даже при самом поверхностном ознакомлении с их ассортиментом создается впечатление, что в сегодняшней России из всех литературных течений существуют лишь авангард всех мастей и детектив (причем, последний представлен почти исключительно жанром "иронического" дамского детектива). И совершенно отсутствует гиганский пласт современной русской литературы реалистического направления. Чем же объяснить столь тенденциозный отбор?
Живущий в Дюссельдорфе поэт, переводчик и публицист Александр НИТЦБЕРГ, чье мастерство в области литературного перевода стихов выдающихся русских поэтов высоко оценивает немецкая литературная критика, ответ на этот вопрос начал с уточнения того, как происходит сам процесс отбора произведений российских авторов для их перевода и издания в Германии:
- Еще несколько лет назад таким отбором занимались переводчики-слависты, - говорит Александр. - Теперь же это является прерогативой литературных агентов. Но сами принципы отбора остались прежними. Конечно, принимается во внимание эстетическая сторона творчества того или иного автора. Однако на первое место ставится ожидаемый коммерческий успех. А значит, чтение должно быть легким и завлекательным. Этим, в частности, объясняется популярность детективов Бориса Акунина, которого воспринимают почти как "разжиженного" Достоевского. Но основной акцент делается, как мне кажется, на политической составляющей. То есть: какова позиция автора к российской власти, каково его отношение к Западу. На мой взгляд, в настоящее время ситуация в некоторой степени напоминает эпоху "холодной войны". Может быть, не в столь откровенной форме, но близко к этому. И на Западе совершенно отчетливо делают ставку на тех российских литераторов, которые находятся в оппозиции к политической системе в России. И каким бы талантливым ни был писатель, но если он не отвечает такому условию, если он просто нейтрален к власти, то на него не обращают внимания. И наоборот. Например, российских прозаиков-авангардистов Виктора Пелевина и Владимира Сорокина преподносили немецкому читателю как представителей не просто авангарда, а именно политического авангарда. Или вот пример: в 2002 году у нас вдруг издали сборник стихов молодой российской поэтессы Алины Витухновской. Но, на мой взгляд, это было вызвано не какими-то высокими художественными достоинствами ее поэзии, а скандальной известностью самой поэтессы.
- Ну да, в России она прославилась выступлениями в защиту арестованного председателя маргинальной национал-большевистской партии, писателя Эдуарда Лимонова. Ее и саму, как сообщалось, арестовывали за приобретение наркотиков.
- Да, она на этом делала себе рекламу. И сделала: в крупном издательстве DuMont выпустили сборник ее стихов, ведущиt газетs печатали большие интервью с ней, ее возили с выступлениями по городам Германии - то есть создали вокург нее ажиотаж. И это при том, что в прессе были очень плохие рецензии на ее стихи. Или взять писателя Виктора Ерофеева. Он же самый настоящий политический флюгер. А уж как его раскручивали! Возили не только по всей Германии, но и по всей Европе. В одной из крупнейших в стране газет ему предоставили вести еженедельную авторскую рубрику. Но ведь нужно расплачиваться за оказанное внимание. Вот он и пропагандирует в России какие-то размытые западные представления, которые его самого, как я думаю, совершенно не волнуют.
- Все это относится только к современной российской прозе?
- Нет, это относится также и к российской поэзии, которую я знаю намного лучше, чем прозу. Ведь сам я поэт и перевожу преимущественно русскую поэзию. И вижу, что современные поэты России, которых тут переводят и издают - поэты весьма специфические. Например, недавно умерший Дмитрий Пригов и ныне здравствующий Лев Рубинштейн, которых переводили еще в 80-е годы ХХ века два переводчика, работающие под псевдонимами Гюнтер Хирт и Саша Вондерс; они тогда ездили в Россию, познакомились там с ними и открыли их Западу. Но в самой России из огромного числа современных российских поэтов Пригов и Рубинштейн по своим поэтическим данным особо не выделялись. Да, их поэзия была определенной формой авангарда, но она не являлась чем-то из ряда вон выходящим. На Западе же их выдавали именно за уникумов. И получилось, что эти поэты, а также ныне покойный Геннадий Айги вдруг оказались представителями всей современной русской поэзии. Это, конечно, был перебор, поскольку они представляли собой лишь некоторый сегмент русской поэзии. Но в Германии знают только их, да еще немного Ольгу Седакову. В середине 1990-х годов известный немецкий поэт и в прошлом дипломат Йоахим Сарториус, который долгие годы был генеральным секретарем Института Гёте, издал нашумевшую в то время антологию современной мировой поэзии (она называлась "Atlas der neuen Poesie"). И там, как я помню, Россия была представлена Геннадием Айги, Ольгой Седаковой - и, кажется, всё. Ну и, естественно, в Германии знают Иосифа Бродского: его, как нобелевского лауреата, обойти трудно.
- Но, наверное, знают и величайших русских поэтов XIX века - Пушкина, Лермонтова?
- Нет, Пушкина на самом деле не знают. Пушкина в течение последних лет, наверное, ста немецкому читателю представляли большей частью как прозаика - автора "Повестей Белкина". Насколько мне известно, только в 1999 году, когда мир отмечал 200-летие со дня рождения Пушкина, в Германии впервые издали перевод его полного собрания стихотворений. И Лермонтова тоже знают большей частью как прозаика, написавшего "Героя нашего времени". Стихи Лермонтова, которые еще в конце XIX века играли в Германии некоторую роль, на сегодняшний день практически неизвестны.
- Но это же абсурд: предпочтение отдают не великим поэтам России, а Айги, Пригову и Рубинштейну! Чем вы можете это объяснить?
- Я не согласен с таким выводом. Ни в коей мере им не отдают препочтения. Вопрос, скорее, в том, почему стали переводить стихи именно этих поэтов. Все дело в природе их текстов. Поэзия Пригова и Рубинштейна весьма близка к прозе и легко поддается переводу. А Хирт и Вондерс поэтами не являются - они слависты, то есть люди науки, филологи.
- Иначе говоря, тексты подбирались, исходя из легкости их предстоящего перевода?
- В общих чертах, да. И еще одно: всегда делался акцент на том, что такая поэзия идет против официально признанного в СССР поэтического направления. Точно также и с Айги: он в основном писал не признанным в советские времена верлибром, да еще заумью. Даже в России многие знакомые мне поэты искренне удивлялись такой его славе на Западе. Ведь Айги переводили и издавали очень престижные переводчики и издательства.
- А известны ли в Германии такие выдающиеся поэты современной России, как Евтушенко, Вознесенский, Рождественский, Ахмадулина?
- Вознесенского и Евтушенко - их лет 20-30 назад переводили в ГДР и там они пользовались определенной известностью. Скорее всего, и в сегодняшней Германии помнят эти имена. А вот Ахмадулина, насколько я знаю, в Германии практически неизвестна, что лично меня удручает. Эта поэтесса невероятно интересна, и то, что ее не знают, это, на мой взгляд, большая потеря для немецкого читателя. Совершенно неизвестен и Генрих Сапгир. А его, как мне кажется, на сегодняшний день можно причислить к классикам. Это же касается и Евгения Рейна, которого Бродский называл своим учителем. Рейна постоянно приглашают в англоязычные страны, а в Германии его не знают. Как не знают и поэтессы из Санкт-Петербурга Елены Шварц. А я думаю, что через какое-то время ее имя будут ставить вровень с именами таких великих русских поэтесс ХХ века, как Ахматова и Цветаева.
- Ведь вы, Александр, один из немногих, кто переводил на немецкий язык стихи Ахматовой?
- Да, но переводили и до меня - и в ГДР, и в ФРГ. В ГДР было принято действовать так: немецким поэтам - известным, но не знающим русского языка, - давали подстрочные переводы стихов, и они по ним сочиняли, нечто весьма далекое от оригинала, а нередко и вообще не имеющее с ним ничего общего. Западной же Германии русскую поэзию переводили слависты, знающие язык, но не являющиеся поэтами. На мой взгляд, оба эти подхода плохи - каждый по-своему.
- Трудно предположить, что немецкие переводчики, специализирующиеся на российской поэзии, не понимают масштаба творчества Ахмадулиной, Сапгира и Рейна. Но почему же их практически не переводят?!
- Наверное, потому что эти поэты больше работают с сюжетом, со смыслом. Их творчество не ограничивается одним стандартным приемом. Это у Рубинштейна практически во всех его текстах чувствуется один и тот же метод подачи, что, видимо, в какой-то момент он и сам ощутил, почему и перестал писать. У него был принцип картотеки: он брал библиотечную карточку и писал на ней какую-то цитату. Это могла быть строчка из чьего-то стихотворения, фраза из бытового жаргона или газетной статьи и т.д. И постепенно все это превращалось им в коллаж из цитат. И у Пригова поэзия тоже была или формально-экспериментальная, или очень уж пародийная, когда он пользовался уже известными классическими приемами, выворачивая их наизнанку и сдабривая изрядной долей издевки А вот взять Елену Шварц: у нее ничего такого и близко нет. Она пишет чистую лирику, в которой присутствует большая духовная глубина. Ее поэзию невозможно подогнать под простые понятия, способные привлечь к ней политический интерес.
- С кем из звезд немецкого поэтического небосвода вы могли бы ее сравнить?
- Из ныне живущих вровень с Еленой Шварц я поставить не могу никого. А из уже ушедших с ней можно сравнить Гертруду Кольмар (1894 - 1943, Освенцим) или Кристину Лавант (1915-1973). По масштабу дарования, по работе с языком, по духу они к ней ближе всего.
- А сегодня есть, не говоря о вас, переводчики, и свободно владеющие русским языком, и обладающие поэтическим даром?
- Есть, но мало. Например, живущий в Швейцарии Феликс Филипп Ингольд. Он и профессор славистики, и известный в немецкоязычных странах поэт. Есть также молодой (37 лет) поэт Хедрик Джексон, который весьма удачно перевел поэмы и ряд стихов Марины Цветаевой.
- Над чем вы сейчас работаете в области литературного перевода?
- Я только что перевел все сонеты английского поэта эпохи Ренессанса Эдмунда Спенсера.
- Означает ли это, что вы отказались от переводов русской поэзии?
- Ни в коем случае. Мое обращение к Спенсеру объясняется тем, что я решил попробовать себя в переводе английской лирики.
- Благодарю за интервью, Александр, и желаю вам дальнейших творческих успехов!
- Спасибо.
Cправка:
Александр Нитцберг родился в 1969 году в Москве, в семье художников. Когда ему исполнилось 10 лет, родители вместе с ним уехали в Германию. По окончании гимназии Александр изучал философию и германистику в университете Дюссельдорфа. С 1995 года ежегодно выходят его переводы стихов выдающихся российских поэтов XIX - XX в.в. Работы Нитцберга для театра (в частности, переводы всех пьес Антона Чехова) заслужили высокую оценку немецкой критики. Является лауреатом многих немецких литературных премий. Член ПЕН.клуба, живет в Дюссельдорфе.