Небо заволокло грозовыми тучами. Пока еще изредка и каждый раз внезапно раздавались гулкие удары грома, тревожившие людей и лошадей, приведенных в это место для сражения. Воздух был раскален - он передавал душевное состояние тех, чьи жизни зависели от исхода этого сражения.
Зигзагообразные молнии, одна за другой стремящиеся коснуться земли, стремились в своем полете все ближе и ближе к лагерю, словно чувствуя здесь живую энергию. Им нужно было жить, они хотели получить свое от этого мира, и сделать это можно было лишь одним способом - забрать жизнь у других. Несколько деревьев, разрушенных беспощадной стихией, упали на землю, оставляя вокруг себя множества мелких щепок. Эти столетние, а то и тысячелетние, гиганты никак не предполагали, что падут вот так, внезапно. Но надвигавшаяся буря не щадила никого.
Постепенно нарастая, налетал ветер, лютый и безжалостный, чьи потоки, вперемежку с маленькими снежинками первого снега, становились просто невыносимыми. Каждый из этих маленьких осколочков льда ранил кожу, заставляя маленьким капелькам крови просачиваться и тут же замерзать на ветру. Кто мог придумать время, худшее для сражения?
Палатки, в которых собирались для совета правящие монархи, вырывало с корнем, не оставляя почти ничего, что могло бы укрыть от непогоды. Что ж, в конце концов, каждый из них привел свое войско в это гиблое место, полностью осознавая опасность. Но ставки были слишком высоки. Люди, рожденные под великими знаменами, порой лишены того выбора, который есть у простолюдинов. Так случилось и в этот раз.
Шел год тридцать первый от начала войны. Год, несший в себе разочарования для военачальников и голодную смерть для их подчиненных. Что уж было говорить о простом народе, лишенном всяких средств для существования?
Короткое дождливое лето оставило мало зерна на долгую холодную зиму, начавшуюся в этом году слишком рано. Люди уже погибали. Деревенские кладбища расстраивались, сокращая количество хижин, из труб которых в небо стремительно летел дым. Сотни, тысячи детей оставались сиротами, и лишь немногим из них посчастливилось попасть в Замки для черной работы, которая могла им дать хоть какую-то пищу. Но и это была не жизнь.
Постоянные сражения, затянувшиеся на три десятилетия, мор и хаос, царившие среди подданных и заставили Правителей собрать свои войска сегодня. Что ж, пусть все это поскорее разрешится, пусть война закончится! И даже если она унесет жизни многих, это убавит горьких дум о голодающих солдатах у Правителя Горных Хребтов.
Знал ли он, получая в наследство корону своих предков, что спустя тридцать пять лет, уже на заходе своего существования, приведет свой народ к вымиранию, медленному и тягостному? Нет, не знал.
Будучи совсем еще юнцом, он, как и тысячи других, смотрел вперед, томился в ожидании власти, тысячи и тысячи раз обдумывая то, как приведет свой народ к процветанию, к тому миру, которого так не хватало в правлении его отца. Но суровые законы реальности расставили все по своим местам.
Перемирие с окружающими Горные Хребты народами, такое шаткое и ненадежное, закончилось, едва успев установиться. Не прошло и четырех лет после кончины старого лорда, как набеги возобновились. Условия, выдвигаемые варварскими правителями, были просто несносными. Выполни он их, спасая свой народ от войны, тогда обрек бы жителей Хребтов на долгие, голодные мучения.
"По крайней мере, те, кто умирают сейчас, умирают быстро, вспоминая то хорошее, что когда-то славило их страну", - подумал Правитель.
И он был прав.
То же говорили ему его советники, главными из которых были его собственные сыновья. Они хорошо помнили рассказы отца о прошлой жизни, чтобы поддаться на призрачные блага будущей.
Так и сегодня, собравшись в одном из немногих уцелевших шатров, старый Правитель, тяжело склонив голову от забот, медленно проговорил:
- Люди не могут сражаться бесконечно. Каждый из тех, кто ушел на войну, выглядит едва ли не вдвое старше своего. Почти любой из мужчин не видел своих семей годами. Их дети подросли, а жены постарели. А они все еще здесь. За что тогда идет это сражение, если та, лучшая, жизнь, ради которой тысячи уже сложили свои головы, уходит мимо, забирая за собой лучшие годы жизни? И кому из ныне живущих она понадобится, если по окончании великой войны они не смогут самостоятельно поднести ложку супа ко рту? Хотя, будет ли у нас этот суп? Страна Горных Хребтов разграблена войной, покинута мужчинами, ушедшими на бой, оплакивается старухами, несколько лет еще назад бывших молодыми.
Слова, как жизнь в старом Правителе, тихо угасали, оставляя горькое послевкусие у тех, кто их слышал. Каждый понимал, о чем говорит король, но никто не знал, что делать.
- Есть лишь один выход.
Звуки, произнесенные в тиши старшим сыном Правителя, разбудили тьму, витавшую вокруг шатра. Она всколыхнулась, и, благодаря этому, в него попал маленький проблеск.
Проблеск надежды.
Головы собравшихся здесь обернулись в сторону говорившего, и он с волнением проглотил ком, застрявший в горле. Что ж, когда-то нужно это сказать!
- Отец, мы должны выступить...
- Мы выступаем последние тридцать лет! - Прогремел на весь шатер старый, дряхлый от жизни и ее испытаний, голос.
- Нет! - Молодой голос набирал свою мощь, заставляя всех ловить каждое слово, выпущенное для суда. - Не так! Мы, год за годом, ведем мелкие войны, забывая о том, что они оказываются для нас более разрушительными, чем одна большая. К чему же это приведет нас? Думаю, ответ очевиден! В конце концов, не останется никого, кому бы нужна была эта война и победа в ней. Все станет напрасным!
- Мне кажется, ты, совсем еще юнец, не видел того, что видел я. У нас осталось втрое меньше людей, чем было в самом начале. А те, кому посчастливилось выжить, больше не способны воевать. Нам больше некого вести в бой. Эта война почти проиграна.
- Ты забываешь, отец, что врагу последние тридцать лет также пришлось несладко! Дикие, коварные варвары, больше оставили своих соплеменников на этих полях, чем мы. И в них не меньше желания оставить это гиблое место!
- Но сейчас мы решаем не их судьбу!
- Не их, и это важнее. Мы хотим сделать выбор, который мог бы дать нашему народу шанс на возрождение. Я хочу этого. И предлагаю вам выступить в последний раз. Выступить всеми оставшимися силами, чтобы потом, окажись мы по другую сторону жизни, нам больше не было о чем жалеть!
- Но тогда наши женщины и дети, скрытые меж Хребтов, не смогут выжить, - король устал спорить с сыном, он хотел прекратить этот разговор, отнимавший его последние силы.
- Они уже почти мертвы, - вступился второй брат, - я согласен с Онаком. Мы должны выступить!
- Вы слишком молоды. И слишком немногочисленны.
- Это не так, - в один голос произнесли третий и четвертый братья. - Онак и Андор правы. Мы должны попробовать!
Старый король замолчал. Тяжесть его раздумий легла непосильной ношей на каждого члена Большого Совета. Словно железо, окутывавшее ноги людей неподъемными путами, оно заставляло всех стоять недвижимо. Даже вдохи были слишком тихи в этот миг.
- Что ж, - все-таки проговорил король, - думаю, мы проголосуем.
Он обвел фигуры присутствующих своими почти выцветшими глазами, стараясь заглянуть как можно глубже, увидеть то, что сокрыто в самих глубинах. Быть может, ему это удалось, - кто знает? Только он, остановившись в очередной раз на старшем сыне, снова спросил:
- Ты предлагаешь войну?
Молчаливый кивок был ему ответом, вслед за которым поднялась вверх рука Онака. Одна за другой, поднимались руки его братьев, Андорра, Ирлига и Кенара, оставляя после себя еще больше вопросов, чем ответов. Эти четыре руки какое-то мгновение держались в одиночестве, лишь изредка вздрагивая от холодного ветра, касавшегося их сквозь многочисленные щели палатки.
Но тут, в мгновение, когда, казалось, все было потеряно, слегка дрожащая, поднялась еще рука. Она принадлежала старому советнику короля, бывшему для него добрым другом все это время. Его морщины, глубокие и уродливые, переплетаясь с многочисленными шрамами, заработанными в пылу сражений, говорили об опыте, который нельзя было получить даром. И именно этому опыту старый король доверял более всего. Его, Правителя Горных Хребтов, глаза немного сузились, позволяя догадаться, какая борьба происходила в глубине души старого на вид, но еще живого внутри человека, после чего послышался голос, крепчавший минута к минуте:
- Вверх руки все, кто хочет войны! Не бойтесь сказать мне о том, что считаете правильным, не бойтесь этого! Иначе мне придется совещаться с самим собой.
Словно угадав положение дел, он придавал уверенности тем, кто стоял перед ним. И вот почти все подняли свои руки, верша судьбу этого бренного мира.
Немного удивленный, хотя уже готовый к такому выбору, он стоял всего минуту, после чего, обретя голос, выкрикнул:
- Готовить войска! На рассвете мы выступим, что бы нам это ни сулило. И чего бы ни стоило. Война начнется! Она погребет под своими руинами старый и мир и даст начало новому. И надеюсь, он окажется именно таким, каким его видим мы. Песочные часы Судьбы перевернуты, позволяя песчинкам решений двигать историю вперед. И ее исход уже не за горами!
