Дачные кооперативы, пригородные деревни, сто километров до мегаполиса, электричка через лес раз в час и дорога... Дорога эта отсекала лес от деревни и вела в элитный коттеджный поселок, что скрывался за высоким зеленым забором и шлагбаумом, и поэтому она единственная в этих местах была асфальтирована. Деревенские сначала были довольны этим фактом, но потом слегка поостыли. Потому что по ней изо дня в день, особенно летом, носились туда-сюда мотоциклы и дорогие машины, поднимая пыль.

В этом поселке жил доктор, практиковал почти двадцать лет, пока страшная авария с пожаром круто не изменила его жизнь, превратив его в инвалида. Он был нелюдим не заводил знакомств и общался только с бывшими коллегами и старым друзьями. Даниил Андреевич (так звали доктора) был потрясающим врачом, всю свою жизнь он посвятил тому, чтоб на свет появлялись дети, даже у тех, кто не мог их иметь. Он лечил бесплодие, делал подсадку эмбрионов и многое другое, он радовался каждому рожденному с его помощью малышу, хотя у него самого детей никогда не было. Выглядел доктор весьма странно, может это и отпугивало "невест", а после аварии на него вообще было жутко смотреть. Он был очень высокого роста, тонкие, длинные пальцы, большие ладони, белая кожа, на голове почти не было волос. Врожденный дефект - это его остроконечные сверху уши, но их не сразу замечаешь, потому, поскольку все внимание привлекают его огромные глаза, густо окруженные черными, как смоль, ресницами. Контрастом этому служил тонкий длинный нос и тонкие губы, улыбка обнажала зубы до самых десен. Авария же "украсила" этот облик многочисленными ожогами лица, рук, спины, груди, и лишила одного глаза. Он стал носить протез.

Деревенские быстро разглядели сквозь стекло его машины странного человека в перчатках, очках, и парике из темных волос, спадающих на лицо, так, как будто он скрывался от чего-то, или что-то хотел скрыть. Стали поначалу поговаривать, что это бес, вспомнили легенду о "духе старого колодца", якобы на месте которого теперь стоит его дом в элитном поселке. Что, после того, как сравняли с землей колодец, дух вселился в доктора, но потом и все это деревенским поднадоело и, если они упоминали о нем, то говорили просто "вампир". Доктор же продолжал свое существование, несмотря на слухи.

Сойдя с дороги в лес и пройдя сквозь него, попадаешь в дачный кооператив, что основан еще в СССР. Все просто: хлопоты в саду, огороде. Яблоки, груши, розы, клубника - нежнейший аромат цветов, спелых плодов и ягод. Дачники в хлопковых панамах, с лейками и шлангами для полива в руках, детвора, которая носится без устали. Многие приезжают только на выходные, пенсионеры и дети - на все лето, молодежь вечерами собирается у костра, поют песни под гитару, танцуют, влюбляются. Семья Крупович - заядлые дачники, на все лето они забывают свою квартиру в пыльном и душном городе. Их дочь Мариночка вышла замуж в восемнадцать лет за парня из деревни за лесом. Она часто бегала в деревенский магазин, там и увидела Пашу впервые, через три месяца они поженились. Павел был хорошим, работящим парнем, в деревне у него было свое хозяйство - птица, яйца, масло, молоко и так далее. Своим замужеством Мариночка утерла нос многим деревенским девчонкам, поэтому она особо ни с кем из деревни не общалась, кроме Тони. Тоня - это подруга Мариночки, они вместе ходили на ферму за мясом, гуляли. Муж Тони часто в рейсе, он дальнобойщик, а Анечка и Алешка - их дети, трех и пяти лет. Мариночка очень любила оставаться у Тони дома, играть с ее детьми, своих у Мариночки не было. Да и они с Пашей так молоды, хотя и вместе почти два года. Дом Тони был крайний, у самой дороги, а из окна был виден лес и чуть сбоку извилистая тропинка, которая выходила прямо к дачам.

Как-то раз после похода за мясом, они стояли у той самой дороги, напротив тропинки, ведущей в лес. Со свертками в руках, они пытались наскоро договорить незаконченный разговор и одновременно прощались:

-Побегу я, а то скоро Паша из города приедет, - сказала Мариночка, целуя Тоню.

-Давай, беги уже, а то заболтались мы с тобой, - отвечала та и, заметив приближающийся к ним черный Gelandewagen, схватила Мариночку за плечи и торопливо проговорила: - подожди! подожди! "вампир" едет! постой пусть проедет, потом пойдешь!

-Да брось ты, Тоня, что за глупости, - возмутилась Мариночка, сбрасывая ее руки, - подумаешь, мужик летом в перчатках ходит... - она вышла прямо на обочину, поправила волосы и, махнув рукой Тоне, ринулась через дорогу в пыли только что проехавшей машины и скрылась в лесу.

Доктор был ошеломлен увиденной девушкой, настолько красивой, живой, веселой и непринужденной, что она напоминала саламандру, пляшущую у языческого костра. За те несколько секунд он успел разглядеть ее роскошные, густые, рыжие волосы, стекавшие тяжелыми, ровными прядями до самой талии. Загорелые ноги и прозрачное, короткое платьице, завязанное на талии плетенным кожаным ремнем, ее улыбку и сверкающие счастьем глаза. Что за мысли тогда роились в его голове? Но то, что он решил больше узнать о ней, было однозначно.

Мариночка была действительно очень хороша собой: огонь волос, зеленых глаз и улыбки, сережка в носу, и загорелое тело маленькой и хрупкой на первый взгляд девушки, приводили в восторг. Ее изящная, гибкая фигура и движения напоминали повадки кошки или танец саламандры. Какие-то дикие инстинкты правили ей, когда в тринадцать - пятнадцать лет она лазала по деревьям и пугала белок. Она выросла в этом лесу и проводила здесь много времени. В умственном развитии Мариночка немного отставала от сверстников, и школа была для нее адом. Учеба ей почти не давалась, поэтому она освоила ремесло плетения из кожи всевозможных украшений и аксессуаров. Она сама ходила вся в своих поделках, повязка на голове, ожерелья, браслеты, пояса, сумочки, даже завязки на сандалиях были сплетены ей самой. Также она плела игрушки в подарок детишкам Тони, часто ее работы Паша возил в город продавать, и небезуспешно. Наивность, доверчивость и простота ее были столь милыми, что забавляла всех, а рассказы о бесстрашии ее просто поражали: она ходила ночью по лесу и утверждала, что путь ей освещали светлячки! Порой даже мама Мариночки говорила, что ее воспитывали лесные божества - вот и получился лесной бесенок.

Следующая встреча с доктором произошла, когда Мариночка гонялась за бабочками вместе с соседками по даче, девчушками десяти - одиннадцати лет. Они так увлеклись, что не заметили, как выскочили к дороге, и мимо них проехал черный Gelandewagen. Девочки быстро скрылись в лесу, а Мариночка еще немного посмотрела ему вслед и ушла за подружками.

-Странно... - произнесла тихо Мариночка, - как можно водить, если пол лица закрывают волосы? Да еще и очки?

Через минуту Мариночка уже забыла о докторе и, гоняясь за бабочками, они побежали в сторону дома. Потому как родители девочек неохотно разрешали им ходить далеко в лес. Но с Мариночкой иногда отпускали: она была как нянька всем детям, легко находила с ними общий язык, может потому, что сама была еще ребенком. И кто тогда мог знать, что ее полные доброты глаза, совсем скоро потускнеют навсегда, скрывая чудовищную ложь.

В пятницу Мариночка отправилась к Тоне, поиграть с детьми и поболтать с подругой о кулинарии, одежде, косметике. Вечером Тоня отлучилась к маме на другой край деревни, а Мариночка осталась с Анечкой и Алешкой, она их кормила, гуляла с ними, переодевала. Когда вернулась Тоня, на улице уже были сумерки. Пока они "ловили" и укладывали детей спать, пока попили чай, совсем стемнело. Мариночка вдруг вспомнила:

-Который час??

-Ой, совсем засиделись, - глядя на часы, Тоня, - половина двенадцатого!

-Засиделись! Верно! Пашка уже давно приехал! - и Мариночка начала собираться.

-Куда ты в ночь? Через лес! Одна! Может, позвонишь Паше, пусть встретит, - волновалась Тоня

-Да ну, телефон плохо ловит, да и спит он, наверно...

-Оставайся! утром пойдешь, - уговаривала ее Тоня

-Да брось... подруга, первый раз, что ли? - успокоила ее Мариночка

-И то верно... пойдем, хоть до дороги провожу тебя.

-Пойдем - сказала Мариночка, надевая свой рюкзачок.

У дороги они расцеловались, Тоня все судорожно крестила ее, Мариночка перебежала дорогу и с веселым смехом махала ей рукой. Черный Gelandewagen стоявший метрах в тридцати они не заметили. Простившись, Тоня ушла домой, а Мариночка весело побежала по знакомой до боли тропинке, своей, родной, где знаком каждый кустик, каждый пенек. И вдруг на очередном повороте за спиной она услышала шорох. Обернулась. Увидев в десяти метрах фигуру, она вздрогнула от неожиданности, пальцы невольно коснулись губ. Фигура не двигалась, Мариночка пристально вглядывалась в нее, пока не поняла что это доктор. Она подошла к нему так близко, что почувствовала его дыхание, она рассматривала его лицо, силясь понять, почему большая его часть скрыта. Не разобрав ничего в лунном свете, рыжая дева резко повернулась к нему спиной как к призраку и зашагала вперед по тропинке. Такая дерзость! Доктор догнал ее, девушка побежала, он схватил ее своими большими руками, зажав ей рот, хотя Мариночка даже не пыталась кричать. Ей казалось, будто доктор играет с ней, она не испытывала страха, потому что была в своем лесу, чувствовала его защиту. А когда доктор притащил ее к машине, на дорогу, сердце девушки забилось с бешеной силой, она рьяно пыталась высвободиться, но в тисках его сильных рук просто лишилась чувств. В следующее мгновение черный автомобиль уже мчался в сторону элитного поселка, увозя беспомощную Мариночку...

Оказалось доктор знает о ней больше чем она сама, ее медицинская карта лежала у него на столе, карту Павла он тоже изучил. Он выпотрошил ее личную жизнь наизнанку вплоть до детских болезней, важным для него было отсутствие наследственных патологий. Что он проделал с ней в частной клинике, в которой он когда-то работал, да и сейчас иногда помогает коллегам советом, она помнила плохо, да и не совсем поняла. Когда она, наконец, отошла от шока, то была уже у него дома. За окном был ясный день. Она лежала на большом диване, доктор склонился над ней и нежно провел своей рукой, в перчатке, по ее щеке.

-Что вы со мной сделали? У меня болит все тело, - тихо сказала она.

-Ничего плохого.... Твой Паша на это неспособен... - съязвил доктор.

-Что вам нужно? Отпустите меня домой, - просила Мариночка

-Если хочешь - иди. Но можешь остаться, будет лучше, - сказал он.

Мариночка встала, дав понять своим видом, что хочет уйти, доктор не препятствовал, а наоборот поводил ее до выхода, потом до ворот....

-А Паша твой в детстве паротитом переболел, детская болезнь такая, "свинка", не будет у него детей, никогда, - зло сказал он ей вслед.

Мариночка обернулась и, оскалив зубки, ядовито шикнула на него, потом пробежала мимо шлагбаума, через дорогу и скрылась в лесу. Доктор смотрел ей вслед с ухмылкой на лице.

А дома ее даже не хватились, лишь Паша поинтересовался, почему ее нет в выходной дома, на что родители Мариночки сказали ему, что она у Тони. Он и успокоился, даже не пошел проверить так ли это, она ведь часто оставалась у кого-нибудь ночевать. Когда Мариночка вернулась, она радостно обняла Пашу, о произошедшем она никому ничего не сказала, ее и не спрашивали.

Только через несколько недель, Мариночка впервые почувствовала себя нехорошо, но не придала этому значения. А когда, при виде ее бледного лица, соседки подшучивали насчет беременности, она поначалу молча улыбалась, потом сходила к фельдшеру, и та направила ее в город. Сначала Мариночка испытывала двоякое чувство, с одной стороны она была рада, а с другой - ей было страшно. Ночью ей не спалось, проливной июльский дождь колотил в стекла и крышу, ветер завывал печной трубе. Она все придумывала, как скажет об этом Паше, когда он приедет из города, как он будет рад, как будет носить ее на руках... Но тут сотни сладких Мариночкиных мечтаний, рухнули из-за одного тревожного воспоминания. Слова доктора о том, что у Паши никогда не будет детей, не давали ей покоя, у нее заболела голова. Схватив брезентовый плащ, она выбежала на улицу, за калитку и, взглянув на сверкнувшую над головой молнию, нырнула в лес. Мариночка, накрывшись плащом, бежала по тропинке, прыгая через лужи, потом свернула с нее и побежала через густые заросли к тому месту, где дорога упирается в шлагбаум. Она проскользнула под ним мимо охраны и, оказавшись у ворот доктора, рыдая, стала звонить ему в домофон. Минут десть она простояла, пока доктор выбежал к ней, в халате и с зонтом, впустил ее во двор и быстро повел в дом. Когда она скинула брезентовый плащ, на кого она была похожа! С рыжих волос ручьями стекала вода, образуя на полу вокруг нее лужу, крупные капли блестели на ее ресницах, как алмазы, при вздрагивании падали на лицо, платье промокло насквозь и облегало ее тело так, что можно было разглядеть каждый контур, каждый изгиб... Доктор смотрел на нее своим единственным глазом, восхищаясь ее красотой, пытался понять, почему сейчас, в дождливую ночь она пришла. Мариночка смотрела в пол.

-У меня ребенок под сердцем, - процедила она и подняла глаза...

Доктор улыбнулся, и с восторгом сказал:

-Надо же! С первого раза получилось! - Он смеялся и радовался, как будто сделал открытие, как будто достиг цели своей жизни.

-Вы что, надругались надо мной?! - воскликнула Мариночка, и попыталась уйти, но доктор ее остановил

-Ну-ну, ничего подобного, это просто искусственная инсеминация, - ухмылялся он.

Мариночка стояла с широко раскрытыми от ужаса и удивления глазами. Она никак не могла понять, где сердце у этого человека? И что значат его слова.

-Как так можно?! зачем?! - плакала она, доктор обнял ее и укрыл пледом.

-Не может же красивая девушка не испытать радости материнства, - продолжал он.

-Это ваш ребенок! - закричала она.

-Мой!

-Это бред! Я же замужем, что я Паше скажу? Он не поймет! - говорила она и умоляюще смотрела на доктора

-Ему ты скажешь, что беременна от него, рожать будешь в клинике, которой я отдал двадцать лет своей жизни. А Паше скажешь, потом что потеряла ребёнка, что малыш умер, понимаешь? - доктор склонился над дрожащей от ужаса, девушкой.

-Не будет так! - тихо прошептала Мариночка

-Я своего ребенка все равно заберу! Сделаешь, как я сказал - разрешу видеться с малышом, приходить, а если нет - Паша узнает про твою измену...

-Вы не посмеете! - бросилась она на него с кулаками...

-Успокойся, не нервничай тебе нельзя... - он обнимал ее своими руками в перчатках.

Мариночка плакала у него на плече, и сквозь слезы в приглушенном свете пыталась разглядеть ту часть лица, которую скрывали пряди волос его темного парика. Домой он отпустил ее только утром.

Мариночка пролежала целый день в кровати, проворочалась всю ночь, терзаясь тяжелыми мыслями и сомнениями. А на следующий день поехала в город, в поликлинику. Она хотела сделать аборт, чтобы никогда не родился человечек, чей отец позволяет себе играть жизнями других. Когда она сидела в очереди с девчонками, у которых были уже большие животы, из глаз ее невольно катились слезы. В кабинет она вошла, размазывая слезы по щекам и что-то не внятно бормоча...

Вечером она рассказала Паше, что ждет от него ребенка. Он был так рад, сказал, что на всю беременность она останется в деревне, на воздухе и домашних продуктах. Мариночка смотрела на него и плакала, ей безумно было жалко его, ведь она знала, какая трагедия его ждет. Но ничего поделать она не могла, убить растущую в ней жизнь она тоже не могла, оставалось сделать, так как велел доктор. Даже Тоне она ничего не сказала, что бы та не винила себя в том, что отпустила ее в ту роковую ночь. Мариночка все переживала в себе. И только мама заметила, что перестал блестеть огонек ее зеленых глаз!

- Что с тобой? Неужели все из-за маленького? - спрашивала мама.

Мариночка молча кивала головой.

- Я же вижу что на душе у тебя какая-то тяжесть, в твоих глазах перестали, мелькать светлячки... скажи! - умоляла ее мать.

Мариночка молча плакала, то поднимала глаза на мать, то вновь их опускала, потом сказала:

- Никогда не спрашивай меня, мама, это скоро все пройдет...

Хотя она знала, что ничего не пройдет, пройдет одно, придет другое, а ей еще надо успеть научиться, с этим жить! Научиться лгать и при этом, чтоб глаза ее не выдавали.

Беременность Мариночки протекала очень тяжело, плод был очень крупный, она очень много ела, но при этом была очень худая. Как будто малыш тянул из нее все силы. Бледность лица, постоянные головные боли и обмороки чуть не довели ее до умственного помешательства. Но Тоня, которая изредка приходила к ней с детьми помогала ей отвлечься от дурных мыслей.

На зиму родители уехали в город, а Мариночка осталась в деревне в доме у Паши и его бабушки. Ее раздражительность и бесконечная вялость слегка охладили Пашин пыл, и он больше времени стал уделять своей работе и хозяйству. А Мариночка сидела дома, почти никуда не ходила, в лесу намело огромных сугробов, так что гулять там она с огромным животом не могла. Ей было очень тяжело даже ходить к врачу, а в город Паша возил ее на машине. Правда однажды, она нашла в себе силы и, набросив пушистую лисью шубу, отправилась в коттеджный поселок. Пока она шла, изрядно выбилась из сил.

Доктор впустил ее в дом, помог ей присесть на диван, так как сама она не могла. Он смотрел на нее, восхищаясь ее красотой, хотя от прежней Мариночки не осталось и следа. Он считал ее красивой, несмотря на тысячу изменений, которые произошли с ней: мертвенно бледное лицо, впалые щеки, тонкие руки, пальцы словно спицы, пугающая худоба и огромных размеров живот. Доктор пристально смотрел ей в глаза, а потом сказал:

- Нет, свет твоих огненных глаз не потускнел, он просто спрятался, от посторонних...

- Мальчик... - произнесла она усталым голосом

-Сын... я знал... - улыбнулся он и заходил торопливо по комнате

-Что вы знали?! - пыталась возмущаться Мариночка и плакала, - малыш очень крупный, я маленькая, мне тяжело, я сама не могу ни сесть, ни встать. А если мне сделают операцию? Я всю жизнь буду ходить со шрамом, как моя мама! Еще Пашина бабушка... смотрит на меня своими злющими глазами, как будто все знает...

-Потерпи, совсем немного осталось, потерпи... - говорил он и гладил ее животик.

Она потянула к нему руку, чтобы убрать волосы с его лица, но он перехватил ее и медленно опустил. Ему стало жалко Мариночку, он не хотел ее шокировать своим видом, вызывая кучу лишних вопросов. Он даже порой задумывался, что воплощение его идеи стать отцом не вписывалось в планы Мариночки. Что он обманным путем обременил ее жизнь материнством, к которому она была не готова. Просто доктор очень любил маленьких беззащитных детей и очень цинично мог относиться к взрослым людям. Но когда он разглядел в рыжей нимфе слабого ребенка, понял что ошибся, поэтому с трепетом отнесся к ее слезам.

-Я хочу пить, - произнесла торопливо Мариночка.

Доктор повел ее на кухню. Она разглядывала убранство дома, кухня была огромная, набита техникой и красивой посудой и, самое главное, кругом была чистота. Он протянул ей стакан воды.

-А вы придете ко мне, когда мальчик родится? - спросила она

-Я буду присутствовать непосредственно на родах, - отрезал доктор

-Не надо! Я так боюсь... Как я узнаю что пора?..

-А ты ничего не бойся, я думал положить тебя в клинику заранее...

-Еще целых четыре недели! Что я там буду делать? - возмущалась Мариночка

-Четыре недели - это не много.

-Пойду я домой, а то Паша меня хватится, - сказала она выглядывая в окно.

Доктор отвез ее до поворота к деревне, чтоб никто их не видел. Сидя в машине, Мариночка гладила живот и говорила что внутри что-то колет. Он взглянул на нее и понял, что не стоит отпускать ее домой и повез в клинику. Мариночка начала кричать:

-Отпустите меня, я хочу домой! Что я Паше скажу?!

-Плевать мне на Пашу, ты скоро родишь! Я не намерен рисковать...

-Но ему надо сказать, где я...

-Позвони, скажи, что почувствовала себя плохо и тебя забрала "скорая"!

-Но мне надо домой, - сказала Мариночка и от волнения ненадолго потеряла сознание...

Доктор привез ее в клинику, сотрудники были рады ему, это были его бывшие коллеги. Мариночку оформили в одиночную палату, поставили капельницу. Доктор давал ей какие-то бумаги на подпись...

Тем временем Павел, придя домой обнаружил, что Мариночки долго нет, занервничал и пошел в комнату к бабушке. Она сидела за вышиванием, как всегда угрюмая, в больших очках.

-А где Мариночка? Ты не заешь, куда она могла пойти? - спросил он.

-Да шляется твоя Мариночка где-нибудь, как всегда, - зашипела бабушка

-Перестань! Ей скоро рожать...

-Ну и что. Дикая она у тебя...

-Бабушка!..

-Не любит она тебя! уйдет... - бубнила она

-Перестань, она ребенка ждет от меня!

-А это еще проверить надо...

-Тьфу, на тебя, - крикнул он и побежал на улицу искать Мариночку.

-Плюй, плюй на бабушку, попомнишь еще мои слова. Попомнишь, - бормотала бабуля ему вслед

Павел оббегал все вокруг, зашел к Тоне, позвонил фельдшеру, сбегал на дачу, может, она туда пошла? Пока не получил от Мариночки сообщение - "Пашка милый я в больнице, меня скорая привезла". Тогда он стал узнавать в какой больнице, нужно ли что-нибудь, а потом поехал к ней. К Мариночке его все равно не пустили, она лишь в окно помахала ему рукой и улыбнулась. Он приезжал в клинику несколько раз в надежде, что его пустят к ней, но нет, пришлось ему довольствоваться взглядами из окна.

Через две недели Мариночка родила. Ей хотели сделать "кесарево", потому что ребенок был действительно очень крупный. Но Мариночка так этого испугалась, что родила естественным путем. Малыш был немного странным, он родился с четырьмя передними зубами, весь волосатый и с острыми ушками. Врачи сказали, что мальчик вполне здоров, а вот на Мариночку было страшно смотреть. Как она была измучена!

Все пошло по сценарию. Ничего не вышло из-под его контроля. Доктору было плевать на чувства других, несчастный Павлик был просто "убит" известием о смерти сына. Он нашел утешение в "бутылке", Мариночка глядя на него испытывала смешанные чувства - жалеть его или ненавидеть?.. Все рухнуло в один миг, когда доктор забрал малыша себе. Мариночка часто плакала в огороде под липой, ее там нашла бабушка Павла:

-Видишь, чего натворила, Пашка-то совсем плох...

Мариночка подняла на нее свои заплаканные глаза...

-Ну что смотришь! Ты виновата...- бубнила бабушка

Мариночка уже было открыла рот, что бы возразить, но та быстро ее оборвала:

-Молчи! Врешь ты все! Врешь! Вот у тебя господь и забрал этого дитятю, наказал за твой лживый язык...

-Вы не можете...

-Могу... да все я могу... А Пашку ты мне не тронь... у, стерва, - замахнулась она на Мариночку и ушла.

У Мариночки от обиды и несправедливости заболело в груди, она тайком вышла из двора и ринулась через лес в коттеджный поселок.

Доктор был удивлен ее появлением, и почему-то Мариночке казалась, что он единственный ни в чем не винит ее, понимает. Она бросилась к нему и обняла его за шею, так крепко, что доктор даже слегка опешил... Потом она увидела сына, его в коляске по двору катала женщина, что работала в доме доктора уже много лет. Она подошла к коляске, беззаботная улыбка сразу набежала на ее лицо, доктора это слегка умилило. Доктор назвал малыша Андреем, сам назвал, в честь своего отца, тоже талантливого врача. Мариночка провела весь день до ночи с ним, пока не уснула у его колыбели, доктор проводил ее до ворот, и она снова ушла в лес.

Дома Павел уже спал в стельку пьяный, Мариночка сидела у его изголовья, и чем дольше она на него смотрела, тем больше ей хотелось уйти обратно, но нельзя. С этими мыслями и запахом алкоголя в комнате Мариночка уснула. А на следующий день она снова ушла к доктору, к сыну. Так Мариночка зажила "на два дома", она успевала по хозяйству в доме у Паши, а потом якобы отправлялась в лес, забываться от горя. Летом, когда приехали на дачу ее родители, стало проще, она перешла к ним от ворчания Пашиной бабушки. Паша же ушел с головой в хозяйство, работу, он любил Мариночку, но своей грубой, деревенской любовью, а Мариночка была нежным лесным цветком с маленькими колючками. С ней осторожно надо было, а Паша не умел, и поэтому чуть не сломал ее цвет, алкоголь ее вообще пугал.

В летний, погожий денек Мариночка качала во дворе Андрюшку, а доктор сидел на длинной кованой скамейке с книгой и изредка поглядывал на "маму с сыном". Ощущение какой-то семейности, незнакомое доселе ему, накрывало его с головой. Ему с каждым днем все больше и больше нравилась Мариночка, ему хотелось, чтоб она тут была, каждую минуту была, но позволить себе просить об этом он не мог. И не по тому, что он жестоко с ней обошелся, а потому что не хотел ее пугать своей внешностью. Он считал себя чудовищем, но на самом деле чудовищны были его дела. Мариночка уже давно, не то, что бы простила, скорее, забыла, научилась принимать, все как есть, да и вообще она не умела мстить. Ей овладевало любопытство вперемежку со странным притяжением к доктору. Он ей нравился в общении, она всегда с упоением слушала его, ведь доктор был чрезвычайно образованным, Мариночка, напротив, была в этом плане глупенькая. Ее безумно манила тайна, которую доктор скрывал под париком, и запах его дорогих духов.

Когда Андрюшка заснул, Мариночка подошла к скамейке, где сидел доктор. Он встал и вопросительно посмотрел вниз на рыжую деву, а поскольку Мариночка была маленького роста, то она вглядывалась в его лицо, высоко задрав голову. Потом крепко сжала его руку, пытаясь почувствовать, что там, под перчаткой, доктор провел рукой по ее волосам... А она подобием юркой кошечки вскочила не скамейку и притянула доктора за шею к себе. Пристально вглядываясь в его лицо, рукой стала гладить его по щеке, робко поцеловала ее. Доктор закрыл глаза... дыхание его стало томным... боже, как нежно она гладила его лицо своей рукой... а потом она сняла с него парик. Вид обожженного лица слегка напугал Мариночку, она отшатнулась от него - вся щека и одна сторона губ были покрыты шрамами. Стеклянный протез смотрел на нее из темного круга, что когда-то было глазницей. Доктор, сокрушаясь, сел на скамейку и закрыл лицо руками. Мариночка стояла на другом конце скамьи, потом опустилась на колени и на четвереньках подползла к нему. Поймав на себе его виноватый взгляд, она взяла его руку и стала стягивать перчатку. Вскоре показалась кисть, покрытая крупными шрамами от ожогов, вторую перчатку он снял сам. Мариночка молча гладила его корявую ладонь, прижимала к своей щеке, целовала. Доктор схватил ее за плечи и слегка встряхнул, она недоуменно смотрела на него, а потом забралась к нему на колени и потянулась к его грубым губам. Мягкий поцелуй огненной девы словно обжег его второй раз, но этого огня он не страшился, доктор обнял ее и начал страстно целовать, алые губы, нежную шею и белые руки...

Вечером она лежала в постели, в объятиях мужа, а мысли ее были с отцом ее сына. Черт возьми! Она любила Пашу, но доктора она любила еще больше. Мариночка силилась сравнить эти две любви, ведь они были такие разные... Если бы кто мог объяснить ей что Паша - это привязанность и быт, а Даниил Андреевич - это страсть, страсть бешенная, испепеляющая, разрывающая на части молодое Мариночкино сердце! Павлу же было не до чувств, он был рад тому, что его жена готовит ему, стирает, убирает и ничего не говорит, если он где-то с мужиками отдыхает после работы. Причем он часто остается в городе, в квартире Мариночкиных родителей. А когда приезжает - валится с ног, сил и внимания на Мариночку не остается, хотя он и не упускает момента похвастаться друзьям, красотой жены. Это видимо тоже сыграло свою роль, и подтолкнула Мариночку в объятия доктора.

Когда Мариночка снова пришла к сыну, она пришла еще и к доктору. Он более не прятал от нее свою внешность, ходил без парика и перчаток, разве только надевал протез. Теперь они оба, идя рядышком, катили коляску, доктор то и дело то приобнимет Мариночку, то поцелует. Он с упоением смотрел, как она возится с малышом, в основном это была не сложная работа, переодеть, покачать или покормить под присмотром доктора или его домработницы. Мариночка сама толком не осознавала, что она мать. Играя с Тониными детьми, она думала, что так же ей нужно будет играть с своими. Но она не понимала, что ей делать с таким крошкой, как Андрюшка, поэтому доктор ей во всем помогал.

Вечер. Андрюшку уложили спать, и доктор смотрел на Мариночку влюбленными глазами, понимая, что она сейчас уйдет. Она прочла это по его глазам и отрицательно покачала головой. Он слегка удивился, но не стал ни о чем спрашивать, а молча набросился на нее с поцелуями, как голодный ягуар на тонкую лань. В его огромную спальню он внес ее на руках. Лежа на бордовых шелковых простынях, она увидела его изуродованное тело. Ей не было страшно, она обнимала его своими нежными руками, прижималась своей атласной кожей к его шрамам. От страсти закатывались глаза, бедра ласкали его руки, искореженные, но горячие, как будто вобрали в себя весь огонь мира, и в тоже время нежные, оберегающие. Луна, глядевшая в окно, освящала их сплетенные, мокрые от страсти тела.

Мариночка ушла от него рано утром, она держала его руку в своей и не хотела отпускать. На ресницах застыли крупные слезы, она не хотела уходить, но понимала что надо, иначе ее могут хватиться. Ладонь доктора выскользнула из цепкой кисти Мариночки, и лесная нимфа скрылась за деревьями.

Две ночи Мариночка провела в объятьях мужа, ей хотелось убежать, куда-нибудь, да хоть даже к доктору, но убежать! Эти выходные, когда Паша был в деревне, Мариночка считала минуты до их конца, она ждала, когда Паша уедет в город, и она снова увидит Даниила Андреевича и сына. И вот когда долгожданный день настал, невзирая на дождь... резиновые сапоги, огромный клеенчатый плащ... на ферму, за молоком для сына.

Когда она шла уже от фермы к дороге с трехлитровой банкой молока, доктор, проезжая мимо, увидел ее. Его взору предстала картина, которую он не мог понять: девушка, в сапогах по грязи, в мокром бесформенном плаще... Он посигналил, и Мариночка, оглядевшись по сторонам, села в машину. Дома он спросил ее:

-Что у тебя за вид?

-Так ведь дождь на улице...- недоуменно ответила она.

-Я куплю тебе платье

Мариночка вопросительно посмотрела на него.

-Малиновое, - предложил он

-Коричневое, - поправила она, - я же рыжая, к волосам...

-Погуляй со мной сегодня... поедем в город

-Поедем... А мы кино будем смотреть? Я очень люблю кино...

-И в кино сходим, и в ресторан, и покатаемся по ночным дорогам... Я хочу побыть с тобой, я хочу смотреть на тебя, прикасаться... каждую минуту...

-Хи-хи, каждую минуту нельзя, мне потом уходить надо!

-Не думай об этом, не говори, я не хочу думать о том, что делю тебя с кем-то... не хочу думать об этом сейчас, в такой вечер, ты мне нужна. Мариночка, дева лесная, рыжая... ты моя, только моя... - повторял он, как в бреду, и крепко обнимал девушку, запуская руки в ее густые волосы, обжигая ей, лицо своим горячим дыханием...

Мариночка улыбалась в ответ и целовала его корявую щеку, потом губы, ей было так тепло, весело и легко. Словно бабочки поднимали ее душу вверх за пряди волос, глаза сверкали неестественным блеском.

Доктор купил ей платье, коричневое, как Мариночка и хотела, длинное, до самых пят, летящее, легкое, вышитое камнями на груди. Коричневые туфельки на низком каблучке и гранатовые украшения. Весь вечер доктор не сводил с нее глаз, его переполняли животные чувства пополам с его странной любовью. Ужин при свечах был безумно романтичен, в бликах пламени отражалась светлая Мариночка, пузырьки из бокала с минералкой заставляли ее забавно морщить носик...

Его Gelandewagen несся по ночной трассе, увозя Мариночку в коттедж доктора. Всю дорогу он тихо говорил с ней:

-Ты всегда должна быть такой!

-Какой? - спросила Мариночка

-Красивой, нарядной и улыбающейся...

-Я всегда такая... - недосказала она

-Ты всегда такая внутри, но не всегда снаружи, тебя надо лелеять, оберегать, украшать...

-Как елку? Или как куклу?

-Не смей так говорить, не надо...

-Что не сметь? Я всегда была счастливой, я чувствовала это! Но после нашей первой встречи все изменилось! Я чувствую по-другому! Но вы всегда относились ко мне как к игрушке, все за меня решали и думали! А я, кажется, люблю вас! - слезинка побежала по напудренной розовой щечке...

-Не надо, не плачь, - доктор остановил машину на обочине и смахнул холодной рукой слезу с лица Мариночки.

Мариночка посмотрела на него пронизывающим взглядом, и, оскалив белые зубки, выскочила из машины. Подобрав полы длинного платья, оглянувшись на сидящего в машине доктора, она убежала в лес сквозь мокрые от дневного дождя ветки деревьев. Доктор посидел немного в машине, глядя в темный проход, в котором скрылась Мариночка, стукнул рукой о руль:

-Она же простудиться, дурочка, - произнес он вслух, вышел и после щелчка сигнализации пошел за ней!

Вскоре он увидел ее стоящую на том самом месте, где он ее "похитил". Она стояла, держась руками за платье и высоко задрав голову вверх. Она стояла с закрытыми глазами, она его сначала почувствовала, потом услышала, когда он подошел ближе, рыжая дева резко увернулась, хлестнув его, волосами по лицу. Она начала хихикать, прикрывая ротик белой ладонью, а потом засмеялась громко и неестественно, словно вызывала духов леса. Доктор подумал, что она издевается, схватил ее за плечи и с силой сжал их, пока Мариночка не замолчала. Она, изящно высвободившись, забавно хмыкнула и сделала пару шагов назад, доктор смотрел на нее сквозь темноту. А она начала по не многу раздеваться, сбрасывая с себя все по очереди, платье, белье... Доктор понимал в ту минуту лишь одно, что эта чертовка сводит его с ума. Тогда он поддался, он подошел к ней, обнаженной, и стал целовать, целовать каждый сантиметр ее тела, он не мог совладать с собой, да и не хотел. С томными стонами, тихими криками страсти и любви в гуще леса, впиваясь мокрой, древесной корой под ногти, подходила к концу эта безумная и шальная ночь.

Полдень застал их в его постели, доктор проснулся раньше и, глядя на спящую Мариночку, разбирал ворох мыслей. Ему не давало покоя то, что под покровом ночи, это ражая бестия прямо-таки управляет им. Его это забавляло, но поскольку он был слишком самоуверенный и эгоистичный человек, он решил изменить ситуацию. Он хотел "приручить огонь", что в принципе невозможно.

Когда Мариночка проснулась, она немного погуляла с сыном и стала собираться домой к родителям, доктор подошел к ней, сначала обнял крепко за талию, потом сказал:

-Я хочу, чтобы ты, ушла от Паши.

-Куда? - спросила Мариночка

-Ко мне! Навсегда!

-Вы что, я и так у вас, все время...

-Я же сказал, что не хочу тебя делить! Ты моя! - ревностно произнес он сквозь зубы, и в его слова закрались нотки деспотичности.

-Что? Делить? Да это он меня делит с вами! Я же вас люблю! - воскликнула Мариночка.

-Он тебе не нужен!..

-Да сколько можно играть мной, как с куклой!? Сколько лжи мне пришлось носить в себе из-за вас, но я ни разу не упрекнула вас! Я лгу родителям, маме, я лгу Паше, лгу по вашему приказу! И вот вроде бы они привыкли к тому, что якобы случилось, смирились со смертью внука, сына, и вот теперь я скажу правду, тем самым убив их последнюю веру! Родители может и простят, ведь они узнают, что у них есть внук, а Паша, добрейший человек, возненавидит навсегда, и будет прав! Такой позор! В деревне мне вообще нельзя будет показываться...

-Молчи! Молчи, не надо... - сказал доктор и обнял ее, - Ты просто скажешь...

-Ничего я не скажу...

-Замолчи! - приказал он и еще крепче обнял ее.

-Они же не виноваты... - сказала она сквозь льющиеся ручьями слезы, - Пусть будет, так как есть, я научилась жить с этим и никогда не вспоминать и вот теперь...

-Мое слово твердо! Подумай и приходи завтра! Если нет, то можешь больше никогда не приходить!

Мариночка растерянно смотрела на доктора, уходя, не сводила с него глаз, она чувствовала себя мустангом, на которого набросили лассо и затягивают все сильней и сильней! А Доктор с ухмылкой сверлил ее ядовитым взглядом в ответ. Мариночка ушла нервным, быстрым шагом, вся заплаканная, когда она вошла в лес, ее всю обдало свежим, влажным ветерком. Лесной воздух слегка успокоил ее, и вот она уже медленно шла, вдыхая аромат хвои и тихо беседовала с собой и как будто с деревьями:

-Какой же он злой... Я ведь ему ничего не сделала... Я просто к нему приходила...

Она протянула рыжей белочке орешки, белочка щекотала лапками ладонь, Мариночка тихо хихикала и вдруг она поняла! Что Паша не злой! Паша любит и ничего не приказывает, Паша все разрешает... И тут Мариночка захотела как можно скорее оказаться рядом с ним, чтоб он обнял ее, такой добрый, родной. Чтобы, как раньше, сидеть у костра на окраине кооператива, чувствовать прикосновение к голым коленям горячей руки. И она быстро побежала к дачам, придя к себе на участок, она увидела, как отец поливает грядки, один. Она огляделась, потом окликнула его:

-Папа! А где мама?

-Ну, где ты ходишь!? - крикнул он, - Паша приехал!..

-Что?

-Там с бабушкой что-то, болеет. Мама туда ушла...

-Я пойду к ним!

-Иди... Тоня приходила, тебя спрашивала...

-Чего хотела? - встревожилась Мариночка

-Да я так и не понял... Мы думали, что ты у нее, а она сказала, что ты не заходишь.

-Я у Лидки с соседнего кооператива была! - соврала Мариночка и убежала.

-Хм... - хмыкнул в след отец.

Мариночка пришла в деревню к дому Паши, она увидела много людей, скорую... Потом она увидела, как на крыльцо вышел Павлик, грустный. Мариночка подошла к нему и обнаружила, что глаза его были мокрые от мужских слез, которые он пытался сдерживать, но получалось плохо. Мариночка вцепилась в него и крепко-крепко обняла. И тут она почувствовала как рубашка на плече становится мокрой. Сокрушаясь, Паша бормотал:

-Умерла... Умерла...

-Я с тобой, я рядом... - отвечала ему жена.

-Она же вырастила меня, она одна заменила погибших родителей...

Хлопоты с похоронами отвлекли Мариночку от доктора, лишь Андрюшку она вспоминала, так же, как и Тониных детей, Анечку и Алешку. После смерти Пашиной бабушки хозяйство все пало на хрупкие Мариночкины плечи. Чуть больше двух недель Мариночка пыталась справиться с этим! Пашин огород казался ей картофельной плантацией, а курятник птицефабрикой, хорошо, что корова была одна! Она так уставала и хотела сказать об этом Паше, но он все время был занят и подавлен из-за смерти бабушки. Так она заскучала по доктору и сильно заскучала по Андрюшке, она захотела к нему, сейчас же! Она металась между двух огней, Паша, который наводил на нее тоску, но не лишал свободы. И доктор, который заставлял ее трепетать всем телом, от одного дыхания, но силой хотел обуздать ее. Мариночка считала себя огнем, который Паша не может разжечь при обилии кислорода, а доктор зажигал, но не давал кислород, запирал огонь в банку! Сама не понимая себя, она чувствовала, что ее тянуло к доктору больше и, бросив все, она пошла к нему. Подбежав к воротам, Мариночка нажала на звонок, в домофоне что-то щелкнуло, но калитку ей никто не открыл. Она походила возле нее минут десять и снова позвонила, она знала, что он дома, его машина стояла во дворе. Она в течение еще какого-то времени звонила, нервничала, наконец, он вышел, подошел к калитке и сквозь узкую решетку посмотрел на Мариночку. Она протянула к нему руку, он провел пальцами по ее ладони, а потом взглянул ястребиным взглядом в заплаканные глаза Мариночки:

-Ты зачем пришла? - сухо спросил он

-Я к вам и к Андрюшке...

-Я когда тебе говорил прийти?

-У Паши умерла бабушка...

-Мне плевать! Ты опоздала, теперь уходи! - отрезал он и ушел в дом

-Стойте! Стойте! - кричала она ему вслед, - ну почему?! - опустилась на колени, и плакала у запертых ворот.

Доктор был уверен, что она сделает, как он сказал, он любил ее, он ждал, смотрел в окно сквозь шторы. Что она будет делать? А Мариночка от тоски и досады что была отвергнута любимым, пошла прочь из этих мест, к трассе на город. Ей не хотелось домой - там убитый горем Паша, к родителям она тоже не хотела, она хотела провалиться, убежать, улететь. Куда-нибудь рвалась ее душа, на необитаемый остров, в поле, в незнакомый лес. Всеми отвергнутая, она поехала на автовокзал и села в междугородний автобус, даже не посмотрев, куда он идет! Она просто хотела ехать, а чтобы за окном мелькала чужая жизнь, деревья, машины... Маршрут оказался дальним, моросил мелкий дождь и уже ночью Мариночку разбудил ужасающий визг тормозов, удар, боль, что-то мягкое и холодное, мокрое лицо, видимо от крови. Потом провал, потеря сознания.

Автобус на мокрой трассе не разошелся с внедорожником, его резко развернуло с бешеной силой, что Мариночку выбросило из разбившегося окна, которое уже и так было треснутое. Она упала за дорогу на мягкую землю с расцарапанными руками и лицом и скатилась в кювет. Внедорожник скрылся, а автобус протащило еще около километра, потом, пробив отбойник, он свалился под откос, где полностью сгорел. Никто не выжил!

Очнулась Мариночка днем от детских голосов, говорящих не по-русски. Это были два цыганских мальчика, лет семи - десяти, они пришли на звон ее мобильного телефона. Мариночка попыталась встать, но лишь слегка приподнялась и посмотрела на ребят, мальчики молча смотрели на истерзанную девушку. Рыжие волосы были забиты землей, руки изрезаны стеклом, одной она даже не могла пошевелить, из носа потекла густая кровь:

-Мне тяжело дышать, - с трудом произнесла она, пытаясь сделать глубокий вдох.

-Сейчас, сейчас, тетенька, - хором протараторили они и убежали.

Мариночка легла на землю и взглянула в телефон, там были непринятые звонки только от Паши и сообщение "где тебя черти носят, хозяйство надо вести...". В ту же минуту горячие слезы брызнули из глаз, и жуткая боль опоясала голову. Потом она услышала уже знакомый гомон мальчишек, они вели за собой старшего, парня лет двадцати.

-Вы не бойтесь, я только посмотрю что с вами, - проговорил он нежным голосом, - я учусь на врача...

У Мариночки было вывихнуто плечо, сломано несколько ребер, сотрясение мозга и множество порезов на руках, в некоторых ранах остались стекла. Федос вправил ей плечо на месте, от чего Мариночка потеряла сознание. Цыгане отнесли ее к себе домой, родственники всполошились, позвали врача из деревни:

-Ее срочно в больницу надо! - сказал он.

-До ближайшего райцентра двести километров! Выдержит ли? - волновался молодой цыган.

-Надо искать машину, - сказал дядька, старый цыган с трубкой

-Может у дедушки!? Точно! Мальчишки бегите к нему, пусть подъедет сюда, - скомандовал он ребятам.

-Давай ей руки обработаем, а то она кровью истекает, - сказал врач.

Они начали вынимать остатки стекла из кожи Мариночки, она тихо застонала, потом уже начала истошно выть от боли. Подошла пожилая цыганка с какой-то посудой и чем-то напоила Мариночку, после чего Мариночка уснула. Цыганские дети то и дело забегали посмотреть, но их прогоняли, чтоб не мешали.

Километры до больницы, словно "русская рулетка", успеют или нет! Мариночку они привезли в плохом состоянии, ее сразу определили в реанимацию. Врач городской больницы сказал, что Мариночка в коме, но, если ее сердце выдержит, она будет жить. Федос навещал ее все лето, он был очарован ее пусть измятой, но красотой. У него даже вышел неприятный разговор с дедушкой:

-Ты чего туда ездишь постоянно? - Спросил дедушка

-Не знаю, какая-то она необыкновенная...

-Твой дядя Бахти, женился на русской...

-Дедушка, я много раз слышал эту историю.

-Не перебивай, когда старшие говорят, ничему тебя в институте не учат!.. Бог даст, девушка выживет.

-Дай бог...

-И пусть к себе возвращается, к мужу.

-Откуда ты знаешь? - спросил молодой цыган

-В паспорт ее посмотрел. Ее мужу надо вернуть.

-Надо... - грустно сказал юноша и ушел. Ушел к реке, чтобы подумать наедине, он пытался понять, как от замужней девушки может исходить дух свободы и невинным светом могут искриться ее глаза.

В сентябре Федос уехал в столицу, потому как летние каникулы кончились, и началась учеба.

Дня через четыре после исчезновения Мариночки первыми забеспокоились ее родители. Тоня снова заходила и спрашивала ее, Павел думал, что Мариночка обиделась, и поэтому не приходит в деревню. Когда все, собравшись вместе, поняли, что Мариночки нигде нет: ни у Лиды из соседнего кооператива (она ее с прошлого лета не видела), ни в городской квартире, они написали заявление участковому, расклеили объявления о поиске. Из этих объявлений доктор и узнал о ее пропаже, он тоже попытался искать ее через своих знакомых. Но безрезультатно, потому как никому и в голову не пришло, что она уехала прочь из области.

Полгода Мариночка пролежала в коме, врачи уже и не надеялись, что она очнется, но ее крепкий организм протестовал. И к весне Мариночка пришла в себя, еще месяц она пробыла на больничной койке, а потом ее выписали. Ее забрали цыгане и выхаживали, поили ее чем-то, от чего мутнеет в голове, учили заново ходить. Позвонить ее родным не представлялось возможным, потому что телефон ее сломался и номеров она просто не помнила. Ей нужно было попасть в город, чтобы просто прийти домой, но везти ее специально никто не собирался. Когда Мариночка совсем поправилась, она стала гулять с молодыми цыганками и училась у них танцевать. Старые цыгане с восторгом наблюдали, как русская танцует их традиционные танцы.

А дома ее уже все, кроме родителей, похоронили, она числилась в розыске, без вести пропавшей. Паша подал на развод, его развели, и он женился на Светке. Светка была первой красавицей в деревне, пока не родила невесть от кого, но Паша принял ее сына как своего. С одной стороны, его можно оправдать, ему нужна была помощь, чтобы вести хозяйство, которое ему осталось от погибших родителей, когда Павлу было десять лет. Родители Мариночки лелеяли призрачную надежду, что их дочь найдется. Тоня сдружилась со Светкой, они вместе гуляли с детьми. Света очень ревностно относилась к разговорам о Мариночке, она ведь хотела быть Пашиной женой, а тут вдруг появилась Мариночка. Поэтому они быстро о ней позабыли. Лишь доктор не прекращал поиски, узнавал через знакомых в компетентных структурах, все, что только можно. Выяснилось, что она была на автовокзале и что каким-то рейсом она уехала, и что один автобус сгорел с пассажирами в страшной катастрофе. Он был готов молиться кому угодно, только бы она не ехала на этом маршруте, ведь в глубине души он осознавал, что она единственная, кто искренне любил его.

В таборе Мариночка стала танцовщицей, она выступала на улицах вместе с цыганами. Летом на каникулы снова приехал Федос, они часто гуляли, общались, и он пообещал ей, что, когда он поедет в столицу, он возьмет ее с собой. Мариночка была в восторге от человека, в котором сливалась дикая свобода с бешенным огненным темпераментом. Но он сразу дал ей понять, что замужнюю женщину он никогда не тронет. А когда узнал, что у Мариночки есть сын, он и вовсе хотел отдать ей свои деньги, чтоб она быстрей вернулась домой. Но Мариночка отказалась их принять, она хотела подольше побыть с этим человеком, ведь это была смесь Паши и доктора. Но он сказал ей, что женится только на цыганке. Поэтому они остались только друзьями.

Цыганская жизнь манила Мариночку: воля, огонь и природа. Но она скучала по родителям, по Андрюшке и по доктору, так же с теплом она вспоминала Пашу и Тоню с ее детьми. Она чувствовала, что обязана этим цыганам за то, что они спасли ее, выходили. Поэтому все деньги, что она зарабатывала танцами, отдавала им.

Как она была чудесна в танце, каждый ее мускул, каждое движение передавало столько страсти и огня! Огромные юбки, звенящие украшения, все это дополняло ее и без того безупречную красоту, правда руки она теперь скрывала. Они были жестоко исполосованы стеклами.

Мариночка вернулась в свою городскую квартиру осенью. Родители были приятно шокированы. Они вывезли ее на дачу, чтобы она на природе отошла от произошедшей аварии. Она пошла к Павлу в деревню, чтобы рассказать, что жива! Но встретила на пороге Свету, которая ее просто выставила. Тут она почувствовала острую боль предательства, но не осмелилась судить и ушла. Тоня тоже как-то странно отнеслась к ее приходу, а Анечка и Алешка звали тетю Свету. Мариночка вернулась домой и целый день проплакала. Что делать она не знала, все отвернулись от нее, как будто похоронили. Родители уехали в городскую квартиру, не сказав, что Паша бросил ее и женился на другой. Мариночка осталась совсем одна, на даче, она чувствовала себя неприкаянной.

Утром следующего дня, рыжая дева решила испытать судьбу, она собралась и пошла к доктору. Мариночка судорожно звонила в звонок калитки, пока доктор не вышел. Он не верил своим глазам, прекрасное создание стояло перед ним. Даниил был безумно рад, некогда было расспрашивать, он отворил калитку. Рыжая нимфа вошла во двор, упала перед ним на колени и обняла за ноги. Мариночка просила прощения за все, молила разрешить ей остаться, плакала. Доктор поднял ее и стал целовать ее алые губы, своими, обожженными. Он ждал ее целый год!

-Мариночка, милая... моя... моя... - шептал он

-От меня все отвернулись. Я никому не нужна...

-Глупости, ты мне нужна! Ты мой воздух, глоток свободы...

-Вы простите меня? Не прогоните?

-Не прогоню, будь со мной всегда!

-Буду! Буду! - торопливо говорила Мариночка.

Его клетка была распахнута для измученной, красивой птички, которую он долго пытался туда загнать. Но она долго сопротивлялась и наконец, сдалась и сама влетела за золотые прутья.

Доктор забрал ее под свое крыло, оберегал, холил и лелеял. Она вскоре забыла свою прежнюю жизнь, изредка перезванивалась с родителями, а о Паше и других знакомых из деревни она и не вспоминала, она туда вообще не ходила. Она занималась воспитанием сына, который сделал свои первые шаги, когда она была в коме. Иногда вспоминала Федоса, его доброту.

Вампир женился на своей жертве в тот момент, когда она была не в силах сопротивляться. Даниил Андреевич любил Мариночку, любил ее манеру подчиняться. А Мариночка любила его шрамы, тепло его души и холод рук. Она жила в вампирской золотой клетке без глотка свободы, но ей она была уже не нужна, воздуха хватало и в клетке.

Теплая сентябрьская ночь рушила правила, садовые лианы опутывали две пары рук, покрытых шрамами. Злая луна ослепляла глаза и без того обезумевшие от страсти. Легкий ветерок играл c рыжими волосами, сплетал их с кованой спинкой садовой скамейки. Белая спина Мариночки как зеркало отражала лунный свет. Грубые, но мягкие пальцы доктора касались то тут, то там...

Спустя пять лет Мариночка с большим животом, вела Андрюшку в одну из престижных школ столицы. Он пошел в первый класс, а Мариночка ждала девочку, зачатую естественным путем.