Аннотация: Сборник пародий на произведения с Конкурса Остросюжетного Рассказа
Конкурс Малобюджетного Рассказа
Сборник сиротских пародий
На данный момент окучены:
Кто не спрятался...
Про человека среди людей
Иного выхода нет
Королевская битва: Военруки vs педофилы
(Кто не спрятался...)
Сегодня, тридцать второго марта 2024 года, Сашка получил двойку по анатомии. "Мама ужасно огорчится!" - горестно вздохнул он, - "Да и от бати попадет!"
Но учительница, Софья Исаевна, была столь добра, что предложила ему сыграть в карты. Согласно постановлению правительства от 23/02/2021, учителя имели право играть в азартные игры с учениками, в целях как личной выгоды, так и пополнения школьного бюджета. Второе рассматривалось как истинное самопожертвование со стороны педагога.
- Сашенька, - сказала Софья Исаевна. - Ведь твоя маменька очень огорчится, если узнает о двойке, не так ли?
- Да... - жалобно всхлипнул Сашка.
- Так, давай, дружочек, сыграем в карты - на твоего отца! Если выигрываешь ты - я вычеркиваю двойку из твоего дневника, и даже - заметь, исключительно из любви к детям, приписываю рядом "исправленному верить" и ставлю подпись.
А если выигрываю я, то твой папа переходит на баланс нашей школы, и, согласно постановлению Правительства от 41/13/2021, его тело будет использовано в качестве школьного экспоната в нашем кабинете анатомии. Это тоже не худший вариант, ибо твой папа послужит просветительским целям. Да и тебя, я полагаю, будет прямо распирать от гордости каждый раз, когда его, в костюме Адама, будут выводить из подсобки, а на теле его будут такие специальные фигурные вырезы, заделанные прозрачным пластиком, через которые ученики - твои одноклассники - смогут наблюдать работу его внутренних органов!
Сашка согласился, поскольку очень боялся, что мама огорчится, когда увидит двойку. К тому же, он очень хорошо играл в карты. Он только не учел, что учительница столь же хорошо мухлевала.
- Сашенька, солнышко, ведь твоя мама, наверное, будет очень расстроена, когда узнает, что в дневнике у тебя - двойка, а твой папа отправился в нашу подсобку в голом виде и с пластиковыми окошечками? Предлагаю тебе сыграть еще и на маму! Если выиграешь - двойка аннулируется, папа идет на все четыре стороны. А если проиграешь...
И Сашка сыграл. "Это нечестно!" - кричал он, поняв, что проиграл и маму, и папу, и что теперь анатомические экспонаты сделают из них обоих. И что теперь его мама, очевидно, расстроится даже больше, чем из-за той двойки, с которой все, собственно, и началось!
- Это нечестно! Вы мухлевали!
- Все честно, - сказал неожиданно вошедший директор. - Согласно постановлению Правительства от 18/26/2006, учителя имеют право мухлевать в карточных играх, поскольку относятся к льготной категории граждан повышенной социальной значимости.
- Тогда, пожалуйста, не трогайте маму и папу, сделайте лучше экспонат из меня! - закричал Сашка, которому было очень стыдно перед родителями за то, что получил двойку по анатомии и проиграл их в карты.
- Это тоже вариант, - сказала Софья Исаевна. - Проходи в подсобку и раздевайся, сейчас и начнем.
В этот момент дверь распахнулась, и внутрь вошли школьный военрук - известный садист и серийный убийца детей (всех, кто не сдал зачет по строевой подготовке, он ставил к стенке в школьном тире), и преподаватель этики и психологии семейной жизни Гумберт Гумбертович, про которого все знали, что он - законченный педофил.
- Софья Исаевна! Мы слышали, вы тут в карты здорово нагрелись! Не хотите ли вернуть нам с Гумбертом должок - вы, помнится, позавчера в карамболь продулись! - проревел военрук Георгий Константинович. Педофил Гумберт Гумбертович стоял рядом и согласно кивал.
- Но, господа, я же выиграла мальчика Сашу для просветительских целей! Имейте совесть! - воскликнула Софья Исаевна.
- Нам он тоже пригодится! - воскликнул Гумберт Гумбертович.
- Мне он нужней! - рыкнул на него военрук. Я устрою на него охоту из мелкокалиберки, или гранатами забросаю. Все какое развлечение, а то в этой школе с тоски подохнуть можно!
- Но позвольте, я же первым позарился на этого очаровательного мальчика!
Военрук уже потянулся за парабеллумом, но тут в разговор вступил директор.
- Товарищи, спокойней! Я знаю вариант, который удовлетворит вас обоих! Сейчас мы занавесим в спортзале все окна и отключим свет, потом впустим туда Сашу, Георгия Константиновича с его арсеналом, и Гумберта Гумбертовича, с его... гмм... в общем - тоже с "его арсеналом".
Георгий Константинович будет стрелять в темноте на звук, а Гумберт Гумбертович будет ловить Сашу по запаху. В общем, это будет очень интригующее действо, а мы все будем наблюдать за вами через приборы ночного видения! Я прямо сейчас распространю недорогие билеты среди учеников нашей школы! - директор в возбуждении понесся вдаль по коридору.
...В темноте не было видно абсолютно ничего, приборы ночного видения, выданные зрителям, оказались муляжами. Слышалось только клацанье затвора и сладкий голос Гумберта Гумбертовича: "Сашенька! Солнышко! Ты где-е-е? Хо-чешь-по-ка-жу-зай-чи-ка? Хо-чешь-дам-по-иг-рать-на-ком-пью-те-ре? Хо-чешь-шо-ко-лад-ку-у-у?"
"А, попался!" - "Идиот, это не Саша, а я!" - "В темноте все мальчики - Саши!" - "Если не уберешь свои грязные лапы, я тебе их отстре... А!!! Мерзавец! Спасите! О-о-ой, больно-то ка-а-ак!"
Грохнул выстрел, и раздался тонкий, жалобный вопль Гумберта Гумбертовича. Включили свет, и пораженные зрители увидели застреленного преподавателя этики и психологии семейных отношений, и жестоко изнасилованного им военрука. Мальчик Саша сидел на полу в дальнем углу и мелко дрожал. Директор подошел к нему и ласково взъерошил волосы, а Софья Исаевна, улыбаясь, протянула дневник с двойкой, аккуратно переправленной на три с минусом.
Про говнюка среди засранцев,
или клуб "Смертельный Дефекатор"
(Про человека среди людей)
Это случилось в тот говенный год, когда я оканчивал Институт Сортирной Культуры и Ассенизаторского Искусства, подрабатывая по вечерам набивкой разнообразного дерьма - рефератов, курсовых и прочей лабуды.
В дверь постучалась Она: характерный запах духов "Наши Ароматы" резко ударил в нос, и я был сражен наповал. Она принесла что-то пухлое, как ее ягодицы, зажатое меж боковушек кожаной папки восхитительно-коричневого цвета.
- Что за говно это вы принесли? - спросил я дрожащим от волнения голосом, чтобы хоть как-то завязать разговор.
- Мой дипломный проект. Я хочу, чтобы вы его набили на своем сраном агрегате к пятнице.
Да, я сразу понял, что это - девушка моей мечты! Я, раздвинув ягодицы, показал ей свою маленькую коллекцию глистов, а она, немного засмущавшись, дала мне погладить своего ручного солитера. Я процитировал что-то из Паланика, а она - о, она прочитала свои любимые стихотворные строки:
Когда б вы знали, из какого места
Растет нога, не ведая стыда...
Мысленно представив то самое место, я так возбудился, что не мог более терпеть ни секунды!
- Погоди! - воскликнул я, - мне нужно буквально на пару минут выскочить в аптеку, купить кое-что!
Ее лицо озарилось радостью догадки:
- Клизму?!
Я, ничего не ответив, выскочил на улицу. От волнения, стоя перед прилавком, я начал заикаться:
- Гавном не торгуем. Но есть китайские пищевые добавки! По сути, то же дерьмо, только сушеное и мелко молотое. А если нужен качественный отечественный товар - обращайтесь в сеть аптек "Натур-продукт", отдел урино- и фекалотерапии.
Еще долгие бесценные минуты были потеряны, пока я, наконец, не получил требуемое, после чего бегом понесся домой.
Но ее уже не было. По грязным коричневатым разводам на полу я понял, что ее похитил мой злейший враг - Дефекатор Д1000. В отличие от меня, устаревшей модели Д101, Дефекатор Д1000 был сделан из самоорганизующегося дерьма. Он мог принимать любую форму, растекаясь зловонной лужицей, дурно пахнущим мономолекулярным (да, я люблю это слово, хоть и не знаю его смысла!) ручейком, проникая в любые щели и замочные скважины, после чего предикативно селф-ассемблировался, супер-твистед-нематически жидко-кристаллизовался, и атаковал! То, что оставалось от его жертв, нельзя было описать словами, настолько это было ужасно и неприятно. То, что он вытворял с ними - о, если бы это увидела Тереза Орловски, ей никогда бы не пришло в голову снять свой целомудренный порнофильм "Piss Dreams"!
Я понял, что сейчас творится с девушкой моей мечты, и решил покончить с собой.
...Мой папа, потомственный золотарь, Заслуженный Ассенизатор России, любил повторять:
"Ассенизатору, сынок, очень легко оступиться на жизненном пути. Один неверный шаг - и ты по уши в дерьме. Отчистить обмакнувшийся в говно ботинок нетрудно, а вот отмыть запятнанную золотарскую честь - невозможно!"
Я решил застрелиться так, как принято среди замаравших свою честь ассенизаторов: насрал в ствол пистолета по самую мушку, засунул дуло в рот и нажал курок. Раздался щелчок и мерзкий хлюпающий звук.
Да, забыл сказать. Вместо пороха, спец-патроны для золотарей-самоубийц набиты дерьмом...
Больше хачиков нет
(Иного выхода нет)
Семен Петрович Вверхтормашкин был каким-то ученым. К сожалению, у него была столь тяжелая форма склероза, которая бывает допустима лишь у самых выдающихся научных деятелей - тех, что уже понаоткрывали свое, и теперь могут, купаясь в лучах славы, нести любую натурально-философскую ахинею, а все окружающие будут только восхищенно ахать и твердить, что мир еще не дорос до такой премудрости.
Семен же Петрович был не столь знаменит, и потому не мог, подобно более заслуженным склеротикам, узнать о том, в какой именно области он специализируется, из газет, научных журналов и энциклопедий. Поэтому (исключительно поэтому!) он держал дома коллекцию бабочек. Когда в определенный момент его охватывала всепоглощающая тяга к познанию - "Кто я, черт возьми? И чем я занимаюсь в жизни?" - ему достаточно было открыть коробку с насекомыми.
"Да! Я вспомнил!" - восторженно кричал Семен Петрович. - "Я - ЭНТОМОЛОГ!"
Нет нужды объяснять, сколь важна была для Семена Петровича его коллекция - ведь без нее у него не было ни единого шанса вспомнить поутру, чем он в жизни занимается, и в какой конкретно институт ему ехать на работу. Но была у Семена Петровича и еще одна проблема, более интимного характера.
В течение примерно полугода он тщетно пытался понять, чего же ему не хватает в жизни. Коллекция (эээ... ах да, бабочек!) - на месте, портки надеты, очки на носу, но чего-то определенно в доме нет, из того, что точно раньше было.
И вот, не без помощи соседей и друзей, Семен Петрович наконец-то понял, чего у него в доме не хватает. Жены.
Оказывается, у него раньше была жена - вроде даже, говорят, ее звали Рита. И вроде, опять-таки, со слов соседей, они не то, чтобы мирно развелись - все как положено, с распиливанием мебели и отсуживанием алиментов - а как раз наоборот, ее, отбивающуюся и ругающуюся матом, вынес из квартиры, перекинув через плечо, известный армянский развратник Вазген Апресян. Семен Петрович пытался его догнать, но, выскочив в одних кальсонах на лестничную площадку, совершенно забыл, зачем он вышел за дверь. После некоторых раздумий, он решил, что, наверное, хотел вынести мусор, но забыл прихватить ведро. Семен Петрович вернулся за ведром - на том погоня и закончилась.
И вот теперь, когда скудные запасы половых гормонов все же дали о себе знать, рассеянный ученый решил во что бы то ни стало если не вернуть жену, то хотя бы наказать этого ужасного развратника, имя которого он, к сожалению, уже позабыл.
Первым делом, Семен Петрович пришел к своему другу детства Эдуарду Апельсинову, который был известным национал-большевиком.
- Понимаешь, Эдик, - начал свою речь ученый.
- Что, черные достали? - участливо спросил Эдуард.
- А ты как догадался? - удивился Семен Петрович.
- А они всех достали. Ну и кто конкретно достал тебя и чем именно?
- Вся проблема в том, что я не помню. Точно помню, что имя кончалось на "ген", и фамилия была какая-то... армянская. Чем он мне насолил, тоже не помню, но что-то определенно...
- Это не важно. Но я почти уверен, кто это. Пурген Облегчян, правильно?
- Возможно.
Он владелец фармацевтической компании, впаривает поддельные лекарства за ненормальные бабки. На самом деле, во всех упаковках у него под разными названиями одно и то же слабительное.
- Я так думаю, мы должны его ликвидировать.
- Да, я тоже так думаю.
Семен Петрович ушел от Эдуарда Апельсинова в приподнятом настроении. Однако, достаточно скоро он подумал, что совершенно непонятно, с чего это он так радуется, когда где-то, кажется, живет какой-то армянин, который подложил ему в жизни какую-то свинью, а он до сих пор и пальцем о палец не пошевелил, чтобы ему отомстить!
Ученый пришел в гости к знакомой воинствующей феминистке, Вирджинии Гульф.
- А где ваша жена, Семен Петрович? - поинтересовалась Вирджиния. - Она раньше частенько бывала на наших собраниях!
- Понимаете, я сам не помню точно, куда она подевалась, но на сто процентов уверен, что к этому приложил руку какой-то армянин, с именем на "ген".
- Догадываюсь. Наверняка это Эроген Соблазнян. Он то и дело совращает с пути истинного наших сестер, своими обманными речами и физиологическими достоинствами сманивая их в свое ложе, после чего они перестают ходить на наши собрания и клеймить мужчин. Просто негодяй.
- Я думаю, вы должны его убить.
- Да, я тоже так думаю, но сначала - мы его кастрируем. Я поговорю с сестрами, и, надеюсь, мы изничтожим мерзавца!
Семен Петрович покинул Вирджинию Гульф в прекраснейшем расположении духа, но, пройдя не более сотни метров, вдруг вспомнил, что он до сих пор не сделал ничего, чтобы отомстить своему обидчику, какому-то злокозненному армянину. И он пошел к знакомому доктору, педиатру Аарону Рашпилю.
- Я знаю, на кого вы, миленький, точите зуб. Наверняка вы говорите о докторе Геворкяне. Доктор Гангрен Геворкян - известный врач-убийца. Он убивает пациентов путем введения смертельного яда. Боюсь, и вашу супругу он похитил для удовлетворения своей низменной отравительской страсти. Я думаю, мы должны его зарезать. Я поговорю с нашими ведущими хирургами.
Семен Петрович, на обратном пути к дому, посетил по рассеянности еще нескольких знакомых, в результате чего оказались заказанными такие известные армяне города, как Фосген Удушян - владелец парфюмерной фабрики, Диоген Бочкарян - завкафедрой философии местного университета, коллекционер краденых произведений искусства Гоген Импрессян, а также Гомоген Голубян - владелец местного гей-клуба, и многие другие.
На следующее утро, все газеты написали об ужасном и хорошо спланированном армянском погроме.
Вазген Апресян, по случайному стечению обстоятельств, оказался единственным армянином, выжившим в ходе этого погрома. Он так перепугался, что по собственной инициативе отдал ученому его жену, после чего, спасаясь от навязчивых фобий, сменил имя на Ивана Петровича Шишкина и вступил в РНЕ.